«Если с детьми не говорить о Боге, то всю оставшуюся жизнь придётся говорить с Богом о детях...»
Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф.22:36–39).
И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф.10:36–37).
Многим кажется невинным стремление гиперопекающих мам вымарать из детского опыта знакомство с литературой, заставляющей плакать. Больше всего, наверное, тревожит таких заботливых родителей андерсеновская Русалочка, даже в адаптированном варианте: «Как можно давать читать такое детям?! Моя дочь прочитала и два дня плакала!».
О да, мадам! Прочитав эту красивую и очень грустную сказку, девочки, а порой и мальчики часто плачут. Как плакала и ваша дочь. И все эти два дня слёзы перекраивали вашу девочку — вымывали из нее равнодушие и подлость, увлажняли почву для сострадания, для способности самоотверженно любить, для готовности пожертвовать собой ради счастья дорогого человека, для способности отказаться от мести ради души. Если, конечно, вы не решили облегчить состояние дочери, объяснив ей, что Русалочка — наивная дура, принцесса — гадина, уведшая любимого у такой хорошей Русалочки, а сам принц — эгоистичный слепой идиот, и вообще, в жизни нет места самопожертвованию и такой любви; да и от безответной любви не умирают, другой принц нашелся бы.
Конечно, вы не задумываетесь о том, что рано или поздно ваша дочь столкнется с реальной болью в реальной жизни, возможно, как раз из-за неразделенной любви. Кстати, некоторые психологи утверждают, что переживание безответной любви — и желательно, чтобы это была первая любовь — необходимо для созревания определенных личностных структур, если, конечно, это грамотное, успешное переживание. В идеале, конечно, хорошо, чтобы потом безответность сменилась взаимностью – не обязательно с тем самым, возможно так и не узнавшим о чьих-то симпатиях, объектом воздыханий. И тогда трепетное счастье взаимной любви закрепит результат нравственного преображения. Но даже без учета любовных историй умение справляться с болью – от фрустрации, разочарования и жестоких потерь — необходимо каждому человеку.
А вы хотите лишить своих детей «демоверсии» весьма мучительных переживаний в виде сочувствия героям книг, не только «Русалочки» – трагичных книг недаром хватает и в школьной программе. В идеале эти переживания должны сопровождаться обсуждением, просто вашим присутствием рядом, позволяющим ребенку полностью пережить, «отреагировать» болезненные эмоции. Эти сложные книги надо читать детям, позволяя им выстрадать сочувствие и утешиться, по максимуму поддерживая их в этот момент. Ведь опыт, как сейчас говорят, экологичного переживания боли и навык самоутешения не возникают из ниоткуда. Они формируются именно через переживание боли – успешное переживание боли под наблюдением и с поддержкой взрослых — еще в детстве, в тот период, когда психика очень лабильна и обладает почти сверхъестественными ресурсами для трансформации и восстановления. А вы обрекаете своего ребенка на столкновение с угрозой разрушения личности, когда он перерастет детство и станет совсем не гибким, и вам останется лишь наблюдать — выстоит он или сломается. Ну и чаще всего такой выросший с недостаточно развитым эмоциональным интеллектом человек, может, и не ломается, но корежится знатно. Потому что у него нет этой важной способности экологично переживать боль, нет умения адаптироваться к фрустрации, нет навыка выплакивать страдание и утешаться. По сути, вместо обучения плаванию, вы надели на ребенка броню и бросили в воду – авось, выплывет.
Многие родители — а в нашем обществе со сверхценностью собственного чада таких реально очень много — даже не понимают, что таким простым действием, как ограждение ребенка от печальной литературы, в перспективе уродуют своих детей. Просто некоторые искажения проявятся довольно быстро, став частью цинично-потребительской направленности личности, а другие «догонят» уже повзрослевшего человека, когда он лицом к лицу столкнется с тем опытом, переживать который вы его не научили.
Безусловно, научить всему невозможно. Это просто вне человеческих сил. Но сопереживание не относится к такому невозможному. Напротив, это один из важнейших механизмов воспитания. И стараясь полностью оградить своего ребенка от сопереживания боли и горю героев книг, не давая ему оплакать виртуальную потерю, вы отсекаете значимую часть спектра эмоций, которые он мог бы научиться успешно переживать (преодолевать, не разрушаясь). А ведь боль, горе и прочие тягостные чувства рано или поздно встречаются в жизни каждого человека. И пережить их очень непросто даже вполне зрелым людям, в полной мере обладающим навыками эмоциональной саморегуляции и совладания со стрессом. А тут вы заведомо не даете ребенку приобрести тот необходимый для эмоционального выживания навык соприкосновения с болью, за которым следует утешение, из которого и вырастает необходимая для здоровой психики способность к самоутешению. По сути, вы порой обрекаете своего ребенка на несчастье, по меньшей мере на нехилые психологические проблемы, вы заранее усложняете ему жизнь.
Спросите себя: вы точно руководствуетесь любовью к своему ребенку? Или вами движут личные страхи?
Ведь защищаете вы, в первую очередь, себя — от боли, связанной с вашим личным неумением сопереживать и утешать/ся.
P.S. Помимо неспособности совладать с собственной душевной болью, у блокирования негативных эмоций есть еще одна ужасающая сторона. Неумение сопереживать и ощущать боль в своей душе от соприкосновения с чужой болью — это путь к жестокости. Не чувствующие чужую боль детки вырастают в циничных манипуляторов, ради своей цели не гнушающихся ничем. И меньшим злом будет, если они ограничатся лишь собственной семьей-коллегами.
P.P.S. Если во вашему мнению детей нужно оградить от книг, заставляющих плакать, ответьте себе еще на один вопрос: вы будете читать со своими детьми Евангелие?
Наталья Ярасова, психолог-консультант Миссионерского отдела Тульской епархии РПЦ МП
Имена народов Сибири и Дальнего Востока Анатолий Статейнов
У нас в монастырь приезжает в числе множества паломников ещё и молодёжь, в том числе и дети. Получается несколько видов такого вот паломничества: юношеского, детского, молодёжного. То есть у нас есть лагерь «Радонеж», уже тридцать лет в этом году было, как они приезжают сюда, по благословению еще Святейшего Патриарха Алексия они впервые приехали. Идея была такая, что они поселяются в лесу в палатках, сами разбивают палатки, живут вместе, и родители там присутствуют, и учителя. Наверное, для обычного школьника это очень странная идея про то, чтобы поехать в летний лагерь с родителями и с учителями. Но вот здесь, я сколько наблюдал, действительно очень органично это им удалось организовать, что все вместе такой маленькой общинкой живут, и при этом у них открытые, очень добрые отношения. И при этом они, конечно, отчасти погружаются в монастырскую жизнь. Каждый год там они несут какие-то свои маленькие послушания, посильные каждому ребёнку, и в том числе у них свой образовательный процесс идёт при этом, они ходят на службы, исповедуются, причащаются. И, таким образом, у них такая формируется небольшая община даже, временная. И, в общем-то, я думаю, что это для них опыт общинной жизни в таком микросоциуме, и в то же время опыт погружения в монастырскую жизнь интересный, и опыт жизни в условиях леса, что тоже немаловажно, и взаимопомощи, потому что у нас, например, в прошлом году, когда они здесь были, был ураган, и они как раз вынуждены были ночью бежать из лагеря, потому что падали деревья, такое стихийное бедствие их застало, и они потом ещё вспоминали этот момент, в том числе, как они переживали этот экстремальный такой вот момент стихии. Это тоже очень, мне кажется, их обогатило опытом, духовно и жизненно.
Также приезжают, например, часто ВУЗы, организуют паломничества для своих студентов. Недавно Московский энергетический институт приезжал, пятьдесят человек студентов. Это другой был опыт совсем, потому что это были ребята, которые сами сказали, в самом начале (они приехали на три дня), – и вначале они сказали о том, что у них было совершенно туманное представление о религии, о вере, вообще об этих всех институтах церковных соответственно. Но они настолько были открыты к этому знанию, что и для меня, например, был очень интересный опыт общения с ними, потому что мы провели буквально с утра до вечера три дня, и я для себя как-то поставил задачу: интересно, а можно за три дня людям, которых воспитывали всю жизнь контекст соцсетей, контекст телевидения, медийный, информационный, и он говорил всегда о том, что “бери от жизни всё и живи в своё удовольствие”, и, собственно, основная такая идея современного мира, – можно ли их сподвигнуть на то, чтобы они задумались о своей жизни, и о смысле, о любви, о вечности, о смерти, о таких каких-то вещах, которые наши великие писатели XIX века называли “проклятыми”, потому что когда человек останавливается и задумывается о них, ему приходится менять зачастую всю свою жизнь. И оказалось, что именно эти вопросы способны изменить вектор сознания современного молодого человека и заставить его задуматься. То есть идея была в том, чтобы не предлагать какие-то рецепты, уже готовые знания давать, катехизировать или что-то подобное, – идея была в том, чтобы заставить задуматься над этими вопросами, и чтобы они сами находили ответ. И мы с ними это построили в виде дискуссии. И точно так же был интересный опыт со школьниками. Мы как раз, когда выходили в виде дискуссии на эти вечные темы о жизни, о смерти, о предназначении человека, о его целях в жизни и так далее, то сразу эти вещи закладывают в сознание, оказывается, у людей такой достаточно серьёзный фундамент, и от того, как человек сам себе ответит на эти вопросы, будет зависеть его дальнейшее развитие и вектор его жизни. Оказался очень интересный эффект: они уехали и буквально через месяц с владыкой Иосифом пригласили на такую небольшую конференцию, посвящённую Оптинским старцам, Оптиной пустыни в Москву, в свой энергоинститут, где они уже сделали доклады. Кто-то взял историю кого-то из святых людей, причастных к Оптиной, кто-то написал эссе художественное, кто-то, собственно, прочитал, – то есть самые разные по формам и по глубине были и доклады, и выступления; но они говорили только об одном: что вдруг люди остановились и у них запустился процесс самоосмысления, осмысления своей жизни и вообще веры. В наше такое неспокойное время особо, по-видимому, это у людей: действительно они теряют эти материальные опоры, их материальный мир начинает давать трещины, у кого-то он начинает рушиться. И люди ищут эти опоры, и как раз сейчас очень важно, мне кажется, для людей в Церкви давать эти смыслы про жизнь, про смерть, про вечные вопросы для того, чтобы у людей этот процесс самостоятельно запустился, и они смогли найти эти ответы в храме, в церкви, в православии, в том числе.
Монах Каллиник (Дмитриев),
насельник Введенского ставропигиального мужского монастыря Оптина пустынь
Источник: Синодальный отдел по монастырям и монашеству
Фото: Форум Оптиной пустыни
Цель нового пособия – помочь качественной подготовке кандидатов в замещающие родители, чтобы предотвратить вторичное сиротство. Читатель найдет в пособии методику проведения занятий в Школе приемных родителей (ШПР), базовые знания по основным темам ШПР, рассмотрение трудных вопросов усыновления: всем ли нужно брать ребенка в семью? Нужно ли хранить «тайну усыновления»? Обязан ли приемный родитель полюбить ребенка? Автор книги не только много лет ведет занятия в ШПР и сопровождает как психолог приемные семьи, но и сама является многодетной и приемной мамой. Пособие предназначено для ведущих ШПР, кандидатов в замещающие родители и всех, кто взаимодействует с детьми, оставшимися без попечения родителей.
Учебник для замещающих семей. В помощь тем, кто учит и учится в Школе приемных родителей
В пособии собран опыт православных приходов, епархий, НКО по разным видам помощи многодетным семьям. Руководители и координаторы проектов рассказывают о том, как организовать службу православных нянь, семейный выездной лагерь, православный детский сад, бесплатную юридическую консультацию, помощь репетиторов в подготовке к ЕГЭ, праздник для многодетных мам и многое другое. Большинство инициатив (по крайней мере, на начальном этапе) не требует больших материальных вложений. Пособие предназначено для православных приходов и некоммерческих организаций.
Забота о многодетных семьях. Православный приход как поддерживающая среда
Предлагаемое пособие основано на материалах лекций, прочитанных студентам педагогического факультета Православного Свято–Тихоновского Богословского института одним из авторов этой книги — Татьяной Владимировной Скляровой, зав.кафедрой социальной педагогики, и практической и теоретической деятельности другого педагога — Ольги Леонидовны Янушкявичене, автора известных трудов по педагогике[1]. Данный курс является интегрированным, так как включает в себя основы нескольких программ психолого–педагогической направленности и построен на базисных курсах христианской антропологии, возрастной педагогики, возрастной психологии, православной педагогики, психологии развития личности, геронтологии.
Осмыслять материал, изложенный в пособии, авторам помогали также собственные дети. В пособии приведен ряд реальных наблюдений над их жизнью. Имена юных героев: Сема, Саша, Аня, Антон, Лена.
Особенностью данного курса является рассмотрение с психолого–педагогических позиций всех возрастных этапов в жизни человеческой личности — от зачатия до старости и смерти. Это обстоятельство продиктовано современными требованиями к подготовке специалистов в разных областях человеческих отношений — священников, педагогов, психологов, социальных работников. В педагогических и социальных службах должны работать профессионалы, знакомые с особенностями протекания каждого возрастного этапа в жизни человека, тем более такие знания нужны будущим священникам. Традиционное в педагогике рассмотрение развития личности только до ее юношеского периода не отвечает задаваемым жизнью требованиям. Каждый возрастной этап в жизни человека, включая старость и переход к смерти, обладает собственной психолого–педагогической характеристикой.
Духовные особенности развития личности, их характеристика и оценка специально здесь не рассматриваются, так как авторы исходят из утверждения святителя Феофана Затворника о том, что «жизнь христианская не есть жизнь естественная» (34, 14)[2], поэтому приводимое в пособии рассмотрение возрастных характеристик является описанием «жизни естественной», в которой всегда есть возможность «положить начало жизни по духу» (там же). Однако, опираясь на основные положения христианской антропологии, используя опыт православных педагогов, собственный педагогический и материнский опыт, авторы сформулировали педагогические задачи и методы духовного воспитания, наиболее адекватные для каждого возраста.
Основная цель предлагаемого курса — описание возрастных особенностей развития личности, учитывающее основные положения православной антропологии и современной психологии развития личности.
Задачи курса:
Ключевые положения православной антропологии, используемые в пособии
Основные, ключевые, положения православной антропологии, на которые опираются авторы в данной работе, это: 1) присутствие образа Божия в человеке, заданное ему богоподобие; 2) свобода нравственного самоопределения человека; 3) поврежденность человеческого естества первородным грехом и подверженность человека воздействию демонических сил; 4) представление о спасении как о результате действия Божией благодати и свободного человеческого произволения.
В основе православной антропологии лежит учение об образе Божием в человеке. Каждый человек несет в своей личности образ и подобие Божие. Образ Божий человеку дан изначально, он является онтологическим основанием бытия личности человека, его жизни и творчества. На учении об образе Божием в человеке построена вся педагогика Православия. Как сказал выдающийся православный мыслитель, богослов и педагог протоиерей Василий Зеньковский, — «это безграничная вера в человека, это чувство, что ничто не может окончательно зачеркнуть образ Божий в человеке, это твердое исповедание того, что никому никогда не растратить того сокровища, какое заключил Господь в душу нашу» (22, 42). И если образ Божий дан человеческой личности, то богоподобие задано, достижение его является основным смыслом жизни православно верующего человека.
Свобода нравственного самоопределения человека является важнейшим условием устремленности человека к Богу, достижению того идеала, которое было изначально заложено в человеке, — богоподобия. Благодаря дарованной Богом свободе человек не подчинен закону необходимости окончательно. Как пишет в своем труде преподаватель Московской Православной Духовной Академии архимандрит Платон (Игумнов), «он — виновник своего становления, так как обладает свободой, в его власти изменять и направлять процесс своего формирования и развития. Он сам является причиной своего состояния. Пользуясь даром свободы, человек сообщает смысл процессу своего становления, предпочитая тот или иной закон существования…» (1, 106). Однако «свобода — это способность личности к творческому становлению в границах тех возможностей, которые определены Богом» (там же).
Учение о первородном грехе не является в православной антропологии основным в понимании человеческой сущности, но оно помогает понять человека в его реальной земной жизни, в его судьбе. Cлово «грех» (amartia) в переводе с греческого означает промах. Профессор В.В. Зеньковский в своем труде «Проблемы воспитания в свете христианской антропологии» пишет, что «греховность, конечно, проникла во весь состав человека, во все его функции, отчего создалась в человеке, в его глубине, коренная двойственность, добро в человеке так неисследимо сплелось со злом…» (22, 40). Грех (как отклонение, заблуждение, падение) мешает человеку исполнить истинную цель его жизни. Процесс преодоления греха и исключения его из личной жизни кладет начало спасению.
При каких условиях возможно спасение человека? Какова роль человеческой свободы в устроении спасения? На эти вопросы православное догматическое богословие отвечает следующим образом: спасение возможно при условии направленности человеческой воли к Богу и свободном открытии сердца к принятию благодати (41, 200). «Господь говорит: Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною (Откр. 3:20). Об этом говорит преподобный Макарий Египетский («Духовные беседы»): «Воля человеческая есть как бы существенное условие: если нет воли, Сам Бог ничего не делает, хотя и может по свободе Своей». Так же учит и святитель Иоанн Златоуст: «Благодать, хотя она и благодать, спасает пожелавших, а не тех, которые не хотят ее и отвращаются от нее, постоянно против нее воюют и противятся ей»; «Бог не принуждает никого; если Он хочет, а мы не хотим, то спасение наше невозможно не потому, что хотение Его было бессильно, но потому, что Он принуждать никого не хочет». Таким образом, благодать не является силой, действующей в человеке непреодолимо. Восточные отцы утверждают, что человек может свободно направлять свою волю вопреки благодати» (там же, 201).
Для того чтобы стяжать благодатное Божие присутствие, человек должен непрестанно прилагать собственные усилия. Православная антропология учит о синергии (содружественном действии в одном направлении) Божественной благодати и человеческих усилий. Необходимость духовного подвига для спасения есть непреложное условие любой человеческой жизни. Вместе с тем свободная человеческая деятельность обеспечивает необходимые, но отнюдь недостаточные для спасения условия. Именно присутствие Божией благодати необходимое (главное) условие в деле спасения.
Личность человека в сферах бытия
Понятие о личности. Курс не содержит определения понятия личности. Одним из основных положений при изучении нравственного богословия является признание того, что личность нельзя объяснить какими–либо внешними — внеличностными — элементами. «Личность не может быть объектом научного изучения в той же полноте и объеме, как предметы внешнего мира. Она всегда остается непостижимой в своей конечной глубинной сущности… Как образ Божий личность не нуждается ни в каком причинно–генетическом объяснении. Единственный способ объяснить личность в полной неделимости и неразрушимости ее бытийной структуры заключается в признании догматической истины о сотворенности ее Богом из ничего» (1, 17). Объектом же научного исследования может быть эмпирическое содержание жизни личности.
Научное рассмотрение жизни человека возможно в трех сферах его бытия — сфере природного его существования, сфере социально–культурной жизни и религиозной церковной жизни (1, 19). Областью исследования психолого–педагогических дисциплин являются процессы, происходящие в интеллектуальной, эмоциональной, духовной сферах личности человека, его поведении и взаимоотношениях с окружающей действительностью. Эти процессы характеризуются следующими определениями.
Развитие личности. Процесс, присущий внутренней структуре личности, описывающий происходящие в личности изменения. Развитие личности понимается как процесс проявления того, что в ней изначально присутствовало, было дано, и появления нового, того, чего в ней не было прежде.
Воспитание — взращивание человека, учитывающее все три сферы бытия его личности. Определяемое как вос–помоществование в питании всех составляющих сторон личности, воспитание предполагает воздействие на телесную, душевную и духовную сферу бытия человека. Создание благоприятных условий для формирования личности под благодатным окормлением Церкви является одной из важнейших задач православного воспитания. Воспитание в православной антропологии понимается как содействие во спасении. Протоиерей Евгений Шестун: «Только в такой постановке воспитание обретает свой смысл как подготовка к жизни в вечности уже здесь, на земле» (35, 31).
Формирование личности. «Формирование — это то, что противостоит закону распада, что ведет к преодолению хаоса и к оформлению жизни в устойчивую и целостную структуру» (1, 20). Определяя формирование как процесс становления личности, оформления структуры ее бытия, мы исходим из того, что воздействие на личность (со стороны родителей, педагогов, социума и т. д.), в том числе и воспитание, является лишь частью, одним из факторов этого масштабного процесса. Осознавая формирование личности как ее телесное, душевное и духовное становление, православная антропология признает приоритет духовного начала как универсальной реальности человеческой жизни. Дух нематериален, поэтому неосязаем и невидим. Но именно дух является тем стержнем, тем системообразующим компонентом, который формирует человека как единое целое, как личность, созданную по образу и подобию Божию.
Различие подходов к рассмотрению формирования личности. В педагогической литературе принято рассматривать стихийное и целенаправленное формирование личности. И если о целенаправленном формировании написано и сказано много, то стихийное формирование зачастую отождествляют с процессом социализации. Однако это не так. Процесс социализации имеет свою теорию (см. далее). Прояснение сути формирования необходимо для правильной постановки педагогических целей и задач.
Любая воспитательная концепция основывается на некотором комплексе антропологических представлений. Антропология отвечает на вопросы: что есть человек? какова его физическая, психическая, нравственная сущность? каково его место в мире и высшее бытийственное предназначение?
Господствовавшая долгое время в нашей стране материалистическая идеология обусловила развитие антропологических представлений о том, что бытие человека всецело определяется биологическими и социальными факторами. Это позволяло считать, что процесс формирования человека может быть полностью прогнозируем и подконтролен. Термин «формирование» стал все чаще употребляться в значении процесса целенаправленного воздействия на личность со стороны. В психологии родились идеи формирования качеств психической деятельности человека — его мышления, памяти, воображения, восприятия. Была создана теория поэтапного формирования мыслительной деятельности. В педагогике оформлялись методы формирования интеллектуальных, эстетических, морально–нравственных, патриотических и других качеств личности воспитанника. Распад советской идеологии повлек за собой и отказ государства на монополию в воспитании своих граждан. Воспитание как единая система распалась и превратилось в поле для экспериментов и различных «новаций».
Демократические преобразования в обществе привели к тому, что наиболее распространенной в настоящее время является воспитательная концепция, основанная на философии гуманизма. Отказ от иерархии в воспитательном процессе, свойственный педагогике гуманизма, обусловил развитие «педагогики сотрудничества» с ее принципом равноправия воспитателя и воспитуемого и основной задачей — самоактуализация личности.
Самоактуализация личности воспитанника как воплощение потенциальных его возможностей и способностей является основной проблемой в воспитательной концепции гуманизма. Имплицитно подразумевается, что в человеке все положительно. Гуманистическая психология и педагогика признают изначальную гармоничность человеческого существа, а также принимают множественность и равноправие ценностных ориентаций (так называемый плюрализм мнений). Воспитатель и воспитанник могут иметь различные нравственные установки, но это не помешает их сотрудничеству. Функция воспитателя сводится к роли помощника (стимулятора, усилителя), содействующего раскрытию и реализации мотивов, потребностей и интересов группы и каждого ее члена (32, 114). В этой связи и становится основополагающим принцип толерантного отношения к воспитаннику[3].
Несомненно, педагогика сотрудничества более человечная в сравнении с «педагогикой формирования», зачастую ее так и называют — «педагогикой ненасилия». Положительным аспектом такого педагогического подхода является помощь воспитаннику в раскрытии его дарований, учет индивидуальных особенностей и наклонностей; воспитанники не подвергаются формирующему воздействию воспитателя ради «отвлеченных педагогических идей». Педагогика ненасилия сохраняет некоторую целостность личности, помогая стихийному оформлению структуры ее бытия.
Спасение личности как конечная цель воспитания. Православная педагогика признает неповторимость каждого человека и неисповедимость путей Господних, но это не означает, что ей не известны окончательные цели воспитания. Не посягая на божественную свободу человека и благоговея перед тайной его предназначения, православный педагог тем не менее прилагает усилия для того, чтобы в формировании личности воспитанника возобладали духовно здоровые тенденции. Исповедуя иерархический, а не гармонический подход к воспитанию, православная педагогика полагает, что человеку надлежит не «развиться» и «реализоваться», а спастись. И в силу этого в Православии неимоверно возрастает роль воспитателя и педагога, его активность и ответственность за последствия тех воздействий, с которыми он обращается к своим воспитанникам.
Трудно не согласиться с тем, что «идея духовной помощи соблазнительна как никакая, особенно когда выражается высокими словами» (2, 184). Очень легко в благородном порыве представить себя этаким строителем, каменщиком человеческих душ, формирующим будущих обитателей Царствия Небесного (аналогично тому, как когда–то формировали строителей коммунизма). Но в таком подходе проявится насилие, и, как любое насилие, это может образовать в дальнейшем непоправимые последствия. В онтологической глубине каждого человека живет тайна свободы, и никогда другой человек не может быть объектом насильственного воздействия, какие бы высокие цели при этом ни ставились. Сам Господь не ограничил свободу человека даже тогда, когда ученик Его, Иуда, сделал свой выбор: Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее (Ин. 13:27). Свобода человека неизмеримо велика и высока, но и страшна — это величайшая ответственность человека перед Богом. Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается (Лк. 22:22).
Светская педагогика и психология стараются помочь человеку, обходя проблему добра и зла. Этого не могут позволить себе православные педагоги и психологи, знающие о глубинной духовной жизни человека. Рассуждая о принципах помощи другому человеку, психолог Г.С. Абрамова пишет: «Духовная помощь отличается от помощи психологической, как сущность человека отличается от проявлений его «я». Духовная помощь может быть понята как помощь в обретении человеком совести, свободы, ответственности, веры и любви к Богу. Насколько она возможна под влиянием другого человека?.. Сколько бы психологических теорий ни было на свете, они не могут пройти мимо факта духовной работы человека. Чем она может быть вызвана? Какова в ней роль другого человека?» (2, 184–185).
На поставленные вопросы нельзя ответить однозначно, а потому, обращаясь к ребенку, о них всегда нужно помнить, чтобы не перешагнуть границы дозволенного, чтобы всегда помнить о требовании Гиппократа — не навреди.
Однако где же границы, так сказать, дозволенного для человека, где область делания? Это сам человек, его устремленность к высокому идеалу. У него есть только один путь — самосовершенствование, и только на этом пути будет меняться окружающий мир, а вместе с ним и окружающие его люди. В истории христианской святости существуют удивительнейшие свидетельства того, как личность одного человека, стремящегося к богоугодной жизни, меняла обстоятельства жизни и саму жизнь многих сотен людей. Близкие к нашему времени примеры жизни святой праведной Матроны Московской и преподобного Серафима Вырицкого помогут понять, как усилиями одного святого подвижника в атмосфере военных действий, отчаяния и горя созидались в душе мужественное спокойствие, мир и упование на Господа.
Во время Великой Отечественной войны в оккупированной немцами Вырице (вблизи осажденного блокадой Ленинграда) не прекращались богослужения в храме, где служил отец Серафим Вырицкий. К молитве батюшки присоединялись не только сами жители Вырицы — на службу в храм приходили солдаты немецкой армии. И в этом городке войны словно не стало. Так же, по воспоминаниям современников, помогала людям духовным советом и примером своего богоугодного жития подвижница Матронушка Московская.
Основной принцип православного воспитания. Недаром преподобный Серафим Саровский учил: «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». Именно это, именно проблема спасения является целью православной педагогики. Конечно, реальные педагоги от святости далеки, но в педагогике существует принцип: воспитывать становление становлением. Живой поиск живого человека, того, кто пребывает рядом с тобой, которому ты не безразличен, который является твоим другом, который понимает тебя, может быть, лучше, чем ты сам, радуется всем твоим успехам и скорбит о твоих падениях, не может не воспитывать. Такое отношение к воспитуемому, безусловно, является подвигом, но если педагог не готов на такой подвиг, то лучше ему не браться за воспитание, а заняться чем–нибудь другим. Вспомним апостола Иакова, который призывал: Братия мои! не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению. Ибо все мы много согрешаем (Иак. 3:1–2).
В христианстве Бог личностен. В самой онтологической сущности Святой Троицы лежит понятие Ипостаси. И вот это личностное начало присуще каждому человеку как образу Божию. Поэтому основополагающий принцип православной педагогики — встреча личности с личностью. Если педагог увидит в каждом ребенке образ Божий и, сознавая свою немощь, обратится с молитвой за помощью к Богу, то любовь будет подсказывать ему, как поступить в каждой конкретной ситуации. Главное здесь помнить, что не ты (педагог, родитель) спасаешь ребенка, но от твоего отношения к нему зависит твое собственное спасение.
Социализация — это освоение человеком социальных норм и правил поведения, общения и взаимодействия с социумом. Сущность социализации состоит в том, что в процессе ее человек формируется как член того общества, к которому он принадлежит. Процесс социализации человека происходит при помощи многих факторов (необходимых условий для протекания этого процесса) (42). Это и микрофакторы — семья, религиозная община, общество сверстников, соседи и все те социальные группы, в которых человек пребывает непосредственно и которые влияют на него, и мезофакторы. К мезофакторам относятся так называемые «промежуточные» факторы, влияющие на человека опосредованно, — тип поселения, средства массовой коммуникации, этническая принадлежность. Теория социализации, учитывая влияние макро–и мегафакторов на процесс социализации человека, тем не менее отмечает, что возможны ситуации, когда воспитанный человек может быть не вполне социализирован, и наоборот, хорошо социализированные личности зачастую бывают невоспитанны.
Прежде чем приступить к данному разделу, сделаем две оговорки.
Во–первых, нами описывается здесь лишь один аспект из богатейшего научного наследия каждого из рассматриваемых психологов, а именно: предложенные ими схемы возрастной периодизации, которые будут здесь называться по именам их создателей. Существующие в психологии системы деления, представленные вниманию читателя, сильно разнятся друг от друга в зависимости от того, что рассматривается в качестве критерия развития. В аспекте этого критерия — будь то созревание интеллекта или социальных отношений человека — и ведется рассмотрение особенностей становления психики человека. Вообще, любая психологическая теория, с помощью которой исследуется тот или иной процесс, задает исследователю некий «угол зрения», и тогда исследователь воспринимает человека сквозь призму используемой теории. Рассмотрим некоторые примеры. Так, в психоанализе главной задачей является выявление и изучение подсознательной сферы, которая управляет человеком. В психологических концепциях бихевиоризма (англ. behaviour — поведение) делается акцент на конкретных действиях и поступках человека, изучении воздействия окружения на личность.
Гуманистическое направление в психологии ставит в центр своей методологии внутренний мир человека, его «феноменальное поле», или «самость», которое рассматривается как представления человека о самом себе, основанные на прошлом опыте, данных настоящего и ожиданиях будущего. Вместе с тем каждая из этих теорий накопила богатейший арсенал наблюдений, на основе которых выявлены определенные закономерности. Эти закономерности отражают как реальность психической жизни человека вообще, так и психическую реальность самого автора теории, выраженную в его манере мышления. Таким образом, в любой научной теории есть предмет и способы его описания. И если предмет — это реально существующее явление, то способы описания, какими бы они ни были точными, так и остаются некоторой «плоской» проекцией этого «объемного» явления. Поэтому можно предположить, что использование психологической теории становится способом мышления, обусловленным мировоззренческими установками исследователя. Этот способ зависит от его культурной, религиозной или половой принадлежности.
Во–вторых, говоря о различных системах деления детства на периоды, существующих в педагогике, мы будем помнить о том, что авторы данного пособия стоят на позиции православной антропологии: личность человека как образа Божия свободна и таинственна в своей духовной жизни, поэтому любые классификации могут описать нравственное развитие человека лишь схематично, условно, весьма приблизительно. Личность человека принципиально не может быть вписана ни в какие определения или схемы. Теперь, помня о том, что мы стоим на позиции православной антропологии, приступим непосредственно к данному разделу.
Л.С. Выгодский
Л.С. Выготский[4]. Ряд основных понятий, употребляемых в возрастной психологии, был введен Л.С. Выготским в разработанной им теории развития психики человека. Выготский ввел в науку категориальный анализ проблемы возраста, его структуры и динамики. Основанием для возрастной периодизации явилась внутренняя логика детского развития — процесса самодвижения, возникновения и образования в психике нового. Новый тип строения личности и ее деятельности, психические и социальные изменения, которые впервые возникают на данном возрастном этапе и определяют сознание ребенка и его отношение к среде, называется новообразованием возраста.
На каждом возрастном этапе существует центральное новообразование, к нему примыкают частичные новообразования, которые относятся к сторонам личности ребенка, к новообразованиям предыдущих возрастов. Структура возраста включает в себя центральные и побочные линии развития. К центральным линиям развития относятся те процессы, которые связаны с основным новообразованием возраста, к побочным — другие частичные процессы. К примеру, развитие речи в раннем детстве связано с центральной линией развития, а в подростковом — с побочными. К началу каждого возраста складывается специфическое отношение между ребенком и окружающей его действительностью, называемое социальной ситуацией развития. Основным законом динамики возраста является признание того, что силы, которые движут развитие ребенка, приводят к отрицанию самой основы развития возраста и распаду существующей социальной ситуации развития. На каждом возрастном этапе существует зона интеллектуального подражания, которая связана с реальным уровнем развития ребенка и называется зоной ближайшего развития. То, что сегодня ребенок делает при помощи взрослого, завтра он сумеет воспроизвести самостоятельно. Для каждого ребенка существует его собственная индивидуальная зона ближайшего развития. Деятельность, связанная с центральным новообразованием возраста, называется ведущей деятельностью. Это не та деятельность, на которую тратится больше всего времени, а та, в которой ребенок максимально проявляется как человек. Возрастные изменения могут происходить резко, критически или постепенно, литически.
Эпохи, или стадии развития завершаются кризисами развития. Кризисом является расчленение ранее бывшего единым элемента, которое связано с динамикой перехода от одного возраста к другому. Это процесс появления новых сторон в психике, перестройка связи между существующими в психике объектами. Характеризуя кризис, Выготский пишет, что в это время ребенок меняется весь, в целом, границы кризиса размыты, а кульминация обязательна. В это время дети трудновоспитуемы даже по сравнению с самими собой в стабильные периоды своего развития. Кризис вызывает внутренняя логика самого процесса развития, а не внешние условия. В кризисе не возникает новых интересов и видов деятельности.
Периоды детской жизни, отделенные друг от друга литически, составляют фазы развития.
Л.С. Выготский проанализировал процессы психического развития ребенка в разные возрастные периоды и разработал общую схему, которая позволяет наблюдать причины смены возрастов. Согласно этой схеме каждый возраст открывается кризисом. Кризис обуславливает становление новой социальной ситуации развития. В ней имеются внутренние противоречия, которые и развивают в психике ребенка новообразование. Возникшее новообразование несет в себе предпосылки разрушения данной социальной ситуации развития и назревания нового кризиса.
Л.С. Выготский обосновал возрастную периодизацию детского развития, которая завершается рассмотрением кризиса семнадцати лет. Она выглядит следующим образом.
Д.Б. Эльконин
Д.Б. Эльконин[5]. Идеи Л.С. Выготского о социально–культурной обусловленности возрастного развития развил Эльконин Д.Б. Он предложил другое понимание детского психического развития. Согласно его концепции смена стадий развития зависит от степени взаимодействия ребенка и общества. По мысли Эльконина, личность ребенка формируется внутри систем «ребенок — общественный предмет» и «ребенок — общественный взрослый». Ребенок, знакомясь с окружающим миром, реализует свои определенные потребности, мотивы и задачи (ребенок — взрослый) и овладевает культурными способами действия с предметным миром (ребенок — предмет). Рассматривая своеобразие социальной ситуации развития и ведущей деятельности в каждый возрастной период, Д.Б. Эльконин выявил следующую закономерность. Сначала ребенок ориентируется в основных смыслах человеческой деятельности и только потом осваивает общественно выработанные способы действия с предметами. Эти две линии усвоения нельзя рассматривать изолированно, так как они взаимодополняют друг друга. Но в каждом возрастном периоде одна из тенденций является преобладающей. Первая тенденция — развитие мотивационно–потребностной сферы, вторая — развитие операционно–технических возможностей.
Д.Б. Эльконин выделил в детском возрасте шесть периодов, каждому из которых соответствует свой тип ведущей деятельности.
Первый период — младенчество (от рождения до года). Ведущая деятельность — непосредственно эмоциональное общение, личностное общение со взрослым внутри которого ребенок учится предметным действиям. Мотивационно–потребностная сфера доминирует.
Второй период — раннее детство (от года до трех лет). Ведущая деятельность — предметно–манипулятивная, внутри которой ребенок сотрудничает со взрослым в освоении новых видов деятельности. Преобладает операционно–техническая сфера.
Третий период — дошкольное детство (от трех до шести лет). Ведущая деятельность — сюжетно–ролевая игра, внутри которой ребенок ориентируется в самых общих смыслах человеческой деятельности, например, семейной и профессиональной. Мотивационно–потребностная сфера доминирует.
Четвертый период — младший школьный возраст (от семи до десяти лет). Ведущая деятельность — учеба. Дети осваивают правила и способы учебных действий. В процессе усвоения развиваются также и мотивы познавательной деятельности, но преобладает операционно–техническая сфера.
Пятый период — подростковый возраст (от десяти до пятнадцати лет). Ведущая деятельность — общение со сверстниками. Воспроизводя межличностные отношения, которые существуют в мире взрослых людей, подростки принимают или отвергают их. В этом общении оформляются смысловые ориентации подростка на его будущее, на взаимоотношения с людьми, появляются задачи и мотивы дальнейшей деятельности. Мотивационно–потребностная сфера доминирует.
Шестой период — ранняя юность (от пятнадцати до семнадцати лет). Ведущая деятельность — учебно–профессиональная. В этот период происходит освоение профессиональных навыков и умений. Операционная деятельность преобладает.
Таким образом, психическое развитие осуществляется в процессе закономерной смены ведущего типа деятельности. Переходы от одного периода к другому сопровождаются значительными трудностями в отношениях взрослых и детей, так как ребенок «заявляет» о своих новых потребностях или умениях. Эти переходные периоды названы кризисами возрастного развития.
Определяя возраст как относительно замкнутый период детского развития, Д.Б. Эльконин характеризовал каждый такой период (возраст) главными показателями — социальной ситуацией развития, ведущим типом деятельности, основными психическими новообразованиями.
Ж. Пиаже
Ж. Пиаже[6]. Одна из наиболее известных систем принадлежит Жану Пиаже, который основывал свою систему на анализе развития мышления. По мнению Пиаже, интеллект, как живая структура, растет, меняется и адаптируется к миру. Различия между детьми и взрослыми обусловлены не только тем, что дети знают меньше, но и тем, что способ познания детей иной, чем у взрослых. Пиаже высказал предположение, что детям присущи некоторые когнитивные (мыслительные) ограничения. По мере того, как человек растет и получает больше знаний, усложняются и способы обработки информации в его когнитивных структурах. Ученый выделил три главных периода в умственном развитии ребенка, внутри каждого периода выделяется несколько стадий. Все дети проходят периоды и стадии развития в определенной последовательности, каждая новая стадия основывается на предыдущей, и этот порядок является неизменным для всех детей.
Первый период развития назван Пиаже сенсомоторным, поскольку в возрасте до двух лет дети знакомятся с миром в основном посредством ощущений — рассматривания, хватания, сосания, кусания, жевания и др.
Второй период — конкретных операций, включает в себя две стадии: дооперационную и операционную. Первая стадия — дооперационная, характерна для возраста от двух до шести лет. В этом возрасте дети формируют понятия и пользуются символами, но делают это, опираясь на свой опыт. В отличие от взрослых, дети могут видеть происходящее только со своей точки зрения (эгоцентризм) и сосредоточиваться на одном отношении за раз (центрация). Зачастую ребенок не может продумать последствий конкретной цепи событий. В начале этой стадии дети настолько серьезно относятся к названиям, что порой не могут отделить их буквальное значение от сути этой вещи. Так, ребенок может называть воду в кружке «пить», а воду в ванной другим словом, которое означает в его лексиконе «купаться».
В тех случаях, когда происходящее явление не вписывается в имеющийся у ребенка опыт, он может прибегнуть к «магическим» представлениям о причинах и следствиях — например, предпринять попытку «заклинания» автобуса, чтобы он скорее приехал. Также мышлению детей этого возраста свойственен «анимизм» (лат. «anima» — душа) –одушевление окружающих предметов. Например, ребенок может решить, что лифт «рассердился» на него и потому захлопнул дверцей полу его пальто. На этой стадии ребенок зачастую испытывает затруднения при классифицировании объектов и понятий.
На второй стадии — операционной (от семи до одиннадцати–двенадцати лет) дети начинают использовать в мышлении логику, классифицировать объекты по нескольким признакам. Мышление ребенка на этой стадии учитывает иерархию классов. Так, машина — это большая группа, внутри которой есть подгруппы марок автомобилей, да и внутри этих подгрупп могут быть еще более мелкие подгруппы. Логические операции успешно применяются к действиям с конкретными объектами.
Третий период — формальных операций, от двенадцати лет или чуть позже. Мышление подростка развивается настолько, что он в состоянии оперировать абстрактными понятиями, не опирающимися на наглядные образы. Подростки не только в состоянии думать и рассуждать о свободе, любви, справедливости; они могут строить свои умозаключения и выдвигать гипотезы, рассуждать по аналогии и метафорически, обобщать и анализировать свой опыт.
В созданной Ж. Пиаже теории когнитивного развития обозначены различия между формой и содержанием познания. Содержание детского познания — все то, что приобретается благодаря опыту и наблюдению. Форма познания есть специальная структура мыслительной деятельности человека. Как говорит Пиаже, человек усваивает то, что его окружает, но он усваивает это соответственно своей «умственной химии». Познание реальности всегда зависит от господствующих умственных структур. Одно и то же знание может быть разного достоинства в зависимости от того, на какие мыслительные структуры оно опирается. Важнейшим педагогическим принципом для Пиаже является признание ребенка «активным исследователем», который постигает мир согласно своей собственной умственной структуре.
Изучая развитие мышления, Пиаже указал на взаимодействие морального чувства с развивающимися мыслительными структурами и постепенно расширяющимся социальным опытом ребенка. Развитие морального чувства по Пиаже осуществляется в две стадии. На стадии нравственного реализма дети уверены, что существующие нравственные предписания абсолютны и степень нарушения этих предписаний прямо пропорциональна количественной оценке происшедшего. Так, ребенок будет считать девочку, накрывавшую на стол и нечаянно разбившую двенадцать тарелок более виноватой, чем девочку, намеренно разбившую только две тарелки в порыве гнева на сестру (по примеру Пиаже). Позже дети достигают стадии нравственного релятивизма. Теперь они понимают, что существующие правила в некоторых ситуациях могут значительно корректироваться и нравственность поступка зависит не от его последствий, а от намерений. Эту теорию Пиаже о двух стадиях нравственного развития значительно развил Лоуренс Кольберг (см. ниже).
Э. Эриксон
Э. Эриксон[7]. Одной из немногих концепций возрастной периодизации всей жизни человека, а не только детства, является эпигенетическая концепция Эрика Эриксона. Эриксон рассмотрел развитие человека в связи с его отношениями с близкими людьми. Исследуя стили материнского поведения, ученый показал, что они определяются тем, что именно ожидает от ребенка в будущем та социальная группа, к которой он принадлежит. По мнению Эриксона, на каждой стадии возрастного развития общество выдвигает определенные ожидания в отношении человека. Таким образом, каждому возрасту свойственна определенная задача. Однако успешность решения этой задачи зависит как от уровня развития личности, так и от духовной атмосферы общества и условий жизни этого человека (отсюда и название — психосоциальная модель развития личности). Рассматривая развитие личности как динамический процесс, продолжающийся от рождения до смерти, Эриксон считал, что важнейшее значение для психики человека имеет упорядочивание и интегрирование собственного жизненного опыта — синтез эго. Сквозная задача, пронизывающая всю жизнь человека, — обретение идентичности.
Идентичность — это тождественность человека самому себе. Это твердо усвоенный и принимаемый самим человеком целостный образ себя в самых разных жизненных обстоятельствах. Идентичность — это прежде всего показатель зрелой (взрослой) личности, истоки и тайны организации которой связаны с предшествующими стадиями развития. Приобретение идентичности как целостности своего «я» происходит между двумя полюсами развития — позитивным и негативным. Развитие личности — борьба этих крайних возможностей.
В каждом возрасте человек должен делать выбор между двумя альтернативными фазами решения возрастных и ситуативных задач своего развития. Если побеждает продуктивное направление, тогда у человека развиваются его сильные качества или основная способность самотождественности. Если человек развивается в деструктивном направлении, то возникает патология данного возраста, ослабляющая чувство самоидентичности, человек становится все менее адекватен самому себе. Эриксон выделил восемь стадий жизни человека и представил свойственные каждой стадии «полюса», между которыми формируется личность.
На первой стадии — младенчество (от рождения до года–полутора лет). По тому, какой уход получает малыш в этом возрасте, он «решает»: заслуживает этот мир доверия или нет. Если развивается доверие (в противовес недоверию), то у младенца рождается первое базисное качество психики — надежда. В противном случае ребенок решает, что жизнь непредсказуема и не заслуживает доверия. Полюса: доверие — недоверие.
Вторая стадия — ранний возраст (от полутора до четырех лет). На этой стадии ребенок решает задачу формирования своей самостоятельности (автономии и независимости). Ребенок учится управлять своим поведением. Негативный вариант развития — либо гиперопека, либо отсутствие поддержки и доверия со стороны взрослых, приводящие ребенка к неуверенности в себе, сомнению в своих действиях. Если близкие взрослые проявляют разумную дозволенность, не торопят ребенка, поддерживают его стремление к самостоятельности, то задача возраста решается положительно. Из противостояния автономности и сомнения рождается воля.
Третья стадия — детство (от четырех до шести лет). На этой стадии решается альтернатива между инициативой и чувством вины. Дети в этом возрасте узнают, как устроен мир и как можно на него воздействовать. Если их исследовательская активность поощряется взрослыми, то ребенок обретает чувство инициативы. Если взрослые ограничивают возможности ребенка, чрезмерно строго критикуют и наказывают его, то он привыкает чувствовать себя виноватым. Положительным приобретением этого возраста Э. Эриксон называет целенаправленность.
Четвертая стадия — школьный возраст (от шести до одиннадцати лет). Основной вопрос этого периода: могу ли я стать настолько умелым, чтобы выжить и приспособиться к миру? В этом возрасте дети развивают многочисленные навыки и умения в школе, дома и среди своих сверстников. В негативном варианте, если ребенок не получает удовольствия от работы и учебы, не испытывает гордости за то, что хотя бы что–то он умеет делать хорошо, если его усердие не подкрепляется взрослыми, он осознает себя неумелым и бесполезным. Из противостояния трудолюбия и чувства неполноценности должно родиться позитивное приобретение этой ступени — умелость, компетентность.
Пятая стадия — отрочество (от одиннадцати до двадцати лет). До этого возраста человек узнал целый ряд разных ролей — ученика, сына, друга, спортсмена и т. п. В этом возрасте важно разобраться во всем многообразии своих проявлений и интегрировать их все в одну идентичность — кто я? каковы мои взгляды, убеждения, позиции? Для такой интеграции нужно найти некие основания, которые охватили бы все эти роли. В подростковом кризисе идентичности заново встают все пройденные критические моменты развития, и подросток сознательно решает, значимы ли для него предыдущие возраста. Тогда социальное доверие к миру, самостоятельность, инициативность создают новую целостность личности — идентичность. Принимая идентичность в противовес смешению ролей, человек обретает верность.
Шестая стадия — молодость (от двадцати одного года до двадцати пяти лет). Основные задачи возраста — поиск спутника жизни, желание тесного сотрудничества с другими: могу ли я полностью отдать себя другому человеку? Уверенный в своей идентичности молодой человек проявляет психологическую интимность, душевную теплоту, понимание, доверие. Человек, не уверенный в своей идентичности, избегает близких отношений, его отношения с другими становятся безликими и стереотипными, он приходит к изоляции. Принимая близость в противовес изоляции, человек обретает любовь.
Седьмая стадия — зрелость (от двадцати пяти до пятидесяти — шестидесяти лет). Этот этап жизни связан с решением противоречия между способностью к развитию и личностным застоем: что я могу предложить будущим поколениям? Поднимаясь над уровнем идентичности, обращая больше внимания на нужды и проблемы других людей, человек позитивно решает свою задачу развития. Неудачи при разрешении предыдущих конфликтов часто приводят к поглощенности собой: излишней озабоченности своим здоровьем, стремлению непременно удовлетворить свои потребности, уберечь свой покой. В этом случае происходит личностное опустошение. В противостоянии творчества и застоя должно родиться положительное качество — забота.
Восьмая стадия — старость (свыше шестидесяти лет). Весь предыдущий жизненный опыт человека ставит перед ним вопрос: доволен ли я прожитой жизнью? Если человек, оглядываясь на прожитую жизнь. осознает глубинный смысл того, что было, он принимает свою жизнь целиком, такой, какая она есть. Но если жизнь кажется ему напрасной тратой сил и чередой упущенных возможностей, у него возникает чувство отчаяния. Из противостояния целостности (интеграции) и разочарования (отчаяния) должна родиться мудрость.
Предложенная Э. Эриксоном схема периодизации названа эпигенетическим ансамблем, в котором одновременно со–присутствуют все возрасты. Переход от одного возраста к другому вызывает кризисы идентичности. Кризисы по Эриксону — это поворотные пункты, моменты выбора между прогрессом и регрессом, интеграцией и задержкой. Ни один прожитый человеком возраст не проходит бесследно, поскольку ни одно кризисное противоречие возраста не может быть окончательно разрешено прижизненно.
Описывая развитие человеческой психики, Э. Эриксон признает неисчерпаемость научными методами этой реальности и потому не придает своей концепции характера жесткого каркаса. Так, он пишет, что последовательность возрастов и порядок их смены не есть непреложный закон развития каждого человека. Во–первых, в каждой точке развития существует возможность возрастного регресса, или «растительного» существования («вечные юноши» и «седовласые младенцы»). Во–вторых, личная биография, заведомо не совпадающая с нормативным представлением о развитии, открывает возможности не только для остановки и регресса развития, но и для трансцендирования собственного возраста, выхода за рамки жизненных представлений о возрасте (поэтому мы говорим иногда об «отроках, мудрых, как старцы», или о «взрослой ответственности иных юношей»). Таким образом каждому возрасту указываются не какие–то определенные, свойственные ему нормы, а высшие возможности достижения для данного возраста.
Протоиерей Василий Зеньковский
В.В. Зеньковский[8]. Возрастная периодизация детства, предложенная профессором психологии В.В. Зеньковским основана на рассмотрении влияния духовного начала в человеке на развитие души и тела, которые Зеньковский называет эмпирией.
Определяя образ Божий в ребенке как духовное начало его личности, Зеньковский показывает, как по–разному проявляется эта «божественная искра» в каждом возрасте. По мысли профессора Зеньковского, смена возрастов связана именно с изменением проявлений зреющего духа в его эмпирии. Источником развития является устремление духовного начала к выражению в материальной жизни человека, которая подчинена путям духа. В соотношении этих двух сфер в каждый период земной жизни и определяется неповторимая судьба каждого человека, его крест.
«Путь человека определяется не простой сопряженностью духа и психофизической стороны, но в нем обнаруживается своя — для каждого человека особая — закономерность, которую зовут «судьбой», которая в христианстве именуется «крестом». В глубине личности скрыта причина своеобразия, неповторимости ее, скрыт, однако, и ее крест, который, говоря формально, есть не что иное, как логика духовного развития данного человека. Каждый человек приносит с собой в мир свои задачи, которые он должен решить в своей жизни; и эти задачи, связанные с духовными особенностями человека, остаются одними и теми же, независимо от условий, в которых человек живет, — иначе говоря, они могут и должны быть решены в любых условиях жизни… Логика жизни связана не с внешними событиями, а с внутренними задачами, с духовной стороной жизни. В биографии каждого человека… надо уметь видеть сквозь внешнюю цепь событий в жизни человека ту последнюю глубину, в которой раскрывается крест человека — его духовные задачи, логика его духовного пути. Реальность нашей свободы не снимает силы этой данности нам креста… Мы свободны в том, возьмемся ли мы за выполнение своей задачи… но неснимаемость «вписанного» в нас креста есть предел нашей свободы, есть свидетель нашей зависимости от Бога, каждому дающего его крест» (23, 53).
Отмечая, что каждому человеку не только дана, но и задана его личность, Зеньковский пишет, что, обычно к зрелому возрасту, человек начинает осознавать общую связность и внутреннюю логичность своей жизни. Определение внутренних задач собственной жизни, понимание того, как они могут быть решены в данных условиях «моего» существования и является, по мысли Зеньковского, основной темой духовной жизни человека.
Период, предшествующий зрелости, Зеньковский называет детством и рассматривает его в широком смысле, захватывая юность. Характеристика каждого периода детства приводится Зеньковским в соответствии с тем, как развивается духовная жизнь в различные периоды детства.
Раннее детство (от рождения до шести лет). «Дитя медленно, шаг за шагом овладевает своим телом, приобретая тем волевой опыт, раскрывающий перед ним путь свободы, столь связанный с волевой сферой» (23, 105). В раннем детстве дитя свободно, но еще не ответственно, это как бы прообраз святости, которая свободна, но «безответственна» ввиду полной связи с Богом.
Овладение физическими навыками в раннем детстве, развитие интеллекта, влияние культурного наследства создают условия дальнейшего развития в эмоциональной сфере ребенка. Разобраться в своих чувствах ребенок еще не может. Огромное значение в душевной работе ребенка принадлежит воображению, с этим связано центральное явление в раннем детстве ребенка — игра. «В игре дитя устремлено к реальности, но свободно от ее давления», — и это важно для того, чтобы первая в жизни человека деятельность носила характер свободного творчества, помогающего проникать в смысловую сферу происходящего. В этом возрасте уже проявляется «вкус ко злу», но «греховное» в жизни ребенка занимает дальнюю периферию его существования. Большее место занимает осмысление природы, человеческих отношений, «вживление» в духовный мир. «Дитя дышит дыханием бесконечности — просто, беспечно, наивно, но и непосредственно, живо, глубоко. Оно набирается на всю жизнь безмолвных, но творчески действующих в нем интуиций» (23, 111). Происходит напитывание внутренней духовной составляющей растущей личности. Сознание ребенка мало связано с этим процессом, и постепенно происходит смещение интереса к внешнему миру.
Второе детство (от семи до одиннадцати лет). В этом возрасте происходит духовный поворот к миру. «Наступает пора реализма, трезвости, пора приспособления к миру и людям — и духовная жизнь… сразу мелеет» (23, 114). Она в этот период становится более определенной и понятной ребенку через моральную сферу. Ребенок воспринимает идеи и представления о «законе», «норме», «долге». В этом возрасте оформляются моральные идеи и правила. Зеньковский подчеркивает, что для ребенка естествен гетерономный характер моральных установок, то есть данных не обществом или людьми, а имеющих иной источник своего происхождения. Перемещение духовных интересов к миру отражается на творчестве детей, оно становится более схематичным и менее образным, «поток творчества входит в определенные берега».
Вся устремленность ребенка направлена к тому, что «нужно» делать, в наслаждении в приспособлении, послушании и следовании авторитетам, в «радостном отказе от случайностей своих моральных выдумок в пользу правил и идей, воплощаемых в ярких героических образах». Характеризуя религиозное сознание второго детства, Зеньковский показывает удивительный парадокс — духовная чуткость к горнему миру слабеет, но вместе с тем дети просто и естественно переходят к религиозной активности. В этом возрасте естественным и приятным для ребенка становится посещение храма, помощь в прислуживании в нем, выполнение обрядов и соблюдение церковных требований.
Отрочество (от двенадцати до шестнадцати лет). Напитавшись «погружением» в порядок природы, социальной и моральной жизни, ребенок испытывает порой некоторое телесное и психическое увядание. Ослабевает память, внимание, отходят прежние интересы, происходит отторжение от всего того, чего хотят окружающие. Так начинается беспокойная и противоречивая пора полового созревания. Сила пола, доселе действующая скрыто и неполно, в пубертате заявляет о себе во весь голос. «Эта сила властно и нетерпеливо опрокидывает привычки, сложившиеся вкусы, толкает куда–то вперед, мутит и волнует душу, бросая ее из одной крайности в другую. Внутреннее беспокойство, часто противоречивые желания, бурное проявление капризного «своеволия», желание действовать вопреки правилам и собственным привычкам, упрямство и молодая заносчивость… — все это показывает, что душа подростка совершенно отошла от трезвости и реализма, от следования правилам и от приспособления к порядку…» (23, 117).
Но в этом периоде растущий человек по–новому обращается к своему внутреннему миру. Душа вновь осознает себя перед лицом безграничной перспективы, которая, в отличие от раннего детства, осознается уже не вне, а внутри самого человека. В этом обращении к своему внутреннему миру подросток может одинаково выказать как начатки страстных порывов к самопожертвованию, так и проявления неприкрашенного эгоизма. Отрицание существующих устоев и проявление своеволия в этом возрасте — вторичны, сутью является отрицание практического разума и «непосредственное упоение набегающими влечениями, импрессионизм» (23, 118).
Юность (после шестнадцати лет). Это последний возраст детства, синтетически соединяющий все предыдущие периоды с тем, чтобы дать возможность личности вступить в фазу зрелости. В этот период происходит единение внешних увлечений и внутреннего вдохновения, энтузиазма и доверчивого отношения к миру и людям. Уже найдено, хотя и интуитивно, равновесие между эмпирическим и духовным составом человека. В.В. Зеньковский много работал с молодежью этого возраста и в своей книге с особой любовью характеризует этот период. «От юности всегда веет гениальностью… ибо здесь духовный мир действительности одухотворяет и согревает эмпирический состав человека. Этот духовный мир не оттеснен «приспособлением» к жизни, он свободен и полон того дыхания бесконечности, которое выражено так полно, ясно и пленительно именно в юности» (23, 122).
Вдохновение юности, по мысли Зеньковского, есть художественный замысел, предваряющий творческую работу. Но к детству этот период отнесен в связи с тем, что юность ограниченна, она редко сознает, чем на самом деле живет ее душа. В этой духовной слепоте обнаруживается несовершенство юности и вся трагическая неустроенность человека, общая повинность греху в мире. «Именно в юности, несмотря на ее подлинную доверчивость и легкость любовного отношения ко всем людям, по контрасту становится особенно ясно, что личность… несет в себе начало разрушительное в своей социально–духовной слепоте, в нечувствии своего действительного, но закрытого для сознания единосущия с другими людьми…» (23, 125). Вступая во взрослый возраст, человек воочию сталкивается с повреждённостью собственного человеческого естества. Для верующей души становится совершенно очевидно, что никакие культурные, социальные и иные человеческие институты не в силах помочь ему в преодолении этой повреждённости, глубинной разобщённости её со всем остальным миром. Понимание и признание того, что только в лоне Церкви возможно преодоление тёмной преграды между Богом и собой, позволяет человеку в возрасте юности вступить в действительно взрослую жизнь.
Завершая рассмотрение возрастной периодизации детства, предложенной В.В. Зеньковским, стоит отметить, что попытки выявления духовных основ возрастов жизни человека были предприняты в ХХ веке еще несколькими авторами. Наиболее известна возрастная классификация жизненных задач, обусловленных «развитием духа» в человеке, предложенная немецким антропософом Р. Штайнером. В книге Зеньковского В.В.(23, 61) дана характеристика учения о человеке в антропософии в свете христианской антропологии. Приводя критический анализ антропософского учения, В.В.Зеньковский подчёркивает, что оно абсолютно не связывает духовное развитие человека с благодатной помощью свыше, всецело опираясь на т.н. естественную духовность, повреждённого грехом человека. Это позволило В.В.Зеньковскому назвать антропософию «учением о тёмной духовности в человеке». В силу ряда обстоятельств концепция духовного развития личности, предложенная В.В. Зеньковским, осталась практически неизвестной европейским психологам. В этой связи те из них, кто признает существование духовной составляющей в личности человека, обычно обращается к наследию Р. Штайнера. Так, например, цитируемый далее в книге Бернар Ливехуд (14), описывая закономерности развития психики взрослого человека, упоминает антропософские идеи Р. Штайнера. На наш взгляд, честный поиск истинных причин происходящих в человеке изменений, который предпринимал в своей многолетней психологической практике Б. Ливехуд, позволяет нам воспользоваться результатами его работы.
Л. Кольберг
Л. Кольберг[9]. Исследуя развитие образа морального суждения у детей, подростков и взрослых, Л.Колберг предлагал им серию коротких рассказов, каждый из которых имел некоторую моральную дилемму. Испытуемым приходилось делать выбор, как поступить в описанной ситуации и обосновать свой выбор. Анализируя эти ответы, Л. Колберг выявил определённую закономерность — развитие моральных суждений зачастую зависит от возраста. В этой связи психологом было высказано предположение о том, что моральные установки в психике человека, развиваясь, проходят определённые стадии. Так как всё многообразие ответов испытуемых в целом распределилось по шести направлениям, то и были обозначены эти шесть стадий. Их анализ позволил сделать вывод о том, что в своих моральных суждениях человек руководствуется либо принципами собственного психологического комфорта — избежания наказания или получения выгод — (Колберг назвал этот уровень предконвенционным), либо принципами «видимого» соглашения — с тем, чтобы чувствовать себя комфортно в социуме (конвенционный уровень), либо формальными моральными принципами — моральные суждения основаны на определённой идеологии (послеконвенционный уровень). Таким образом стадии морального развития могут быть представлены следующим образом:
I. Предконвенционный моральный уровень.
II. Конвенционный моральный уровень.
III. Послеконвенционный моральный уровень.
Возраст, в котором ребенок переходит на следующий уровень, индивидуален, хотя некоторые закономерности есть. Дети, обучающиеся в начальной школе, как правило, находятся на предконвенционном моральном уровне. Они ориентируются на авторитет, верят в абсолютность и универсальность ценностей, поэтому понятия добра и зла они перенимают от взрослых.
Подходя к подростковому возрасту, дети, как правило, переходят на конвенционный уровень. При этом большинство подростков становятся «конформистами»: мнение большинства для них совпадает с понятием добра.
Переживаемый подростками негативный кризис, не считается нравственным дегрессом — он показывает, что подросток переходит на более высокий уровень развития, включающий в свое внимание социальную ситуацию. При этом часть подростков находится на стадии «хорошего мальчика», другие же достигают стадии «поддержания социального порядка».
Однако существуют ситуации, когда и в подростковом возрасте (а порой и позже!) человек не достигает конвенционного уровня, он продолжает руководствоваться принципами исключительно собственного психологического комфорта. Происходит это в силу различных причин, чаще целого комплекса — недоразвития интеллектуальной сферы, неразвитости коммуникативного умения и др. Проведенные Фрондлихом в 1991 году исследования по материалам Колберга показали, что 83% правонарушителей–подростков не достигли конвенционного уровня развития.
Переход к третьему, по Колбергу, уровню морального развития, для наиболее быстро развивающихся детей бывает в 15 — 16 лет. Этот переход вначале кажется регрессом совести. Подросток начинает отвергать мораль, утверждать относительность нравственных ценностей, понятия долга, честности, добра становятся для него бессмысленными словами. Он утверждает, что никто не имеет право решать, как другому следует себя вести. Такие подростки часто переживают кризис потери жизненных смыслов. Результатом переживаемого кризиса является личное собственное принятие каких — то ценностей. При этом следует заметить, что далеко не все люди в своей жизни достигают этого уровня автономной совести. Часть людей до самой смерти находится на конвенционном уровне развития, некоторые не достигают даже и его.
Уровни приятия морали
Подводя итоги этого раздела, исходя из многолетней практической работы с детьми разных возрастов, а также опираясь на исследования различных психологов и педагогов: протоиерея Василия Зеньковского, Софьи Куломзиной и других, в соответствии с концепцией Кольберга, мы также выделим три уровня в нравственном восприятии детей (вновь подчеркивая мысль, что личность человека как образа Божия свободна и таинственна в своей духовной жизни, поэтому любые классификации могут описать нравственное развитие человека лишь схематично, условно, весьма приблизительно). При этом в каждом уровне можно выделить по две стадии.
Уровень принятия морали авторитета.
Уровень принятия морали социума.
Уровень автономной совести.
Попытаемся осмыслить записанную схему с точки зрения христианской антропологии. Каждая человеческая личность обладает даром свободы выбора, но чтобы этим даром воспользоваться, человек должен впитать, пережить то, что он будет выбирать. Сначала ребенок живет взглядами родителей на то, что хорошо и что плохо. Затем он принимает в свою душу мнения учителей, потом мораль сверстников и, наконец, всего общества. И вот тут–то наступает кризис, он вдруг отвергает все и сомневается во всем. Но этот кризис неизбежен: чтобы сделать свободный выбор, человек должен отодвинуть от себя все, что предлагали ему другие.
Напомним, что по Кольбергу для наиболее быстро развивающихся детей этот кризис наступает в пятнадцать–шестнадцать лет.
Приступая к основному разделу данного пособия, где авторы предлагают собственное понимание того, как рассматриваемые концепции возрастной периодизации могут быть применимы к воспитанию в свете православной антропологии, во–первых, мы еще раз повторим: личность человека как образа Божия свободна и таинственна в своей духовной жизни, поэтому любые классификации могут описать нравственное развитие человека лишь схематично, условно, весьма приблизительно. Личность человека принципиально не может быть вписана ни в какие определения или схемы.
Во–вторых, отметим главную особенность, характеризующую авторскую возрастную периодизацию, — здесь рассматриваются все возрасты человеческой жизни.
Наследство
Характерная ситуация из жизни двухлетних малышей. Мальчик старательно строит в песочнице крепость. Два других малыша долго наблюдают за тем, что он делает. Наконец, один из них решается и начинает неуклюже помогать, но тут второй внезапно подбегает и разрушает песочные строения, топча их ногами. Кто и когда научил этих детей таким разным, противоположным, действиям: одного — разрушать, другого — строить? Таких примеров можно привести множество. Безусловно, рождающиеся дети не являются «чистой доской», каждый из них приносит в жизнь свое «наследство». Каково же это наследство?
В Библии говорится, что Бог являет милость в тысячи родов, но наказывает детей за грехи отцов до третьего и четвертого рода: …Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный, сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину, и преступление, и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей, до третьего и четвертого рода (Быт. 34, 6–7). Быть может, Божие наказание детей за грехи родителей и выражается в наследии склонности к греху, опутывающей душу ребенка с самого рождения? Но через тысячи родов тянутся к нему и ниточки возможных добродетелей. При этом каждый человек обретает во Христе свободу разорвать путы греха и сделать свою жизнь путем к Богу… или не сделать.
Зачатие
Браки, как известно, благословляются на небесах, а человеку, вступающему во взрослую жизнь, предоставляется свобода решать: как он будет вести себя до брака, когда, с кем и как он заключит брачный договор, как совершится зачатие его будущего ребенка. И во многом от его решений будет зависеть, каким родится его будущий ребенок. Физическое единение мужчины и женщины, делая их единой плотью, дает возможность рождения новой жизни. Потому так значимы духовные и нравственные установки вступающих в брак молодых людей. Ибо их духовное состояние во многом определит особенности той жизни, которую они могут зачать[10].
Рассуждая о психологической готовности молодых людей к близким отношениям, врач, психолог и многодетная мать Франсуаза Дольто пишет: «Я нахожу ужасным, когда молодым людям рассказывают о противозачаточных средствах, но никогда, никто не говорил им о благородстве зачатия…» (6). Для Франсуазы Дольто зачатие является встречей, встречей не вдвоем, а втроем.
Любая духовно богатая культура имеет в своем арсенале обряды сугубой подготовки к таинству зачатия. В прежние времена в православной России благочестивые муж и жена «в супружеские отношения вступали помолясь» (29, 83). Все страстное по возможности было удаляемо из супружества. «Сначала зажигали лампады перед всеми иконами и служили специальный молебен, и только потом уединялись исключительно для деторождения. Причем было заведено так строго, что они друг друга не видели. Таково было зачатие нового человека…» (там же). С другой стороны, Иоанн Златоуст писал: «Не лишайте себя друг друга, точию по согласию. Что это? «Да не уклоняется, говорит он (апостол Павел — ред.), жена против воли мужа, и муж против воли жены». Почему? Поелику от сего воздержания рождаются великие бедствия, ибо часто отсюда рождаются и прелюбодеяния, и блудодеяния, и расстройство домов». Какую точку зрения принять, решать супругам. Но, наверное, принцип любви должен быть основой супружеских отношений.
Во второй главе Книги Бытия читаем: …оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут двое одна плоть (Быт. 2:24). Известно, что между мужчиной и женщиной, полюбившими друг друга, образуется некое духовное единение, которое со временем проявляется не только в духовной сфере, но даже и в физическом отношении. Например, между супругами, много лет прожившими в браке, можно заметить некоторое сходство, довольно неопределенное, но тем не менее существующее.
В Священном Писании и Преданиях основной целью христианского брака и обозначается создание духовного единения. «Христианский брак — не только земной, плотский союз, но вечные узы, которые не распадаются и тогда, когда тела наши станут «духовными» и когда Христос будет «всяческая во всех», — пишет протоиерей Иоанн Мейендорф в книге «Брак в Православии» (43). В этой же книге, опираясь на тексты Евангелия, автор показывает, что Новый Завет создал новое понятие о браке. «Христианин призывается уже в этом мире воспринять новую жизнь, стать гражданином Царства, а идти по этому пути он может в браке. В таком случае брак перестает быть простым удовлетворением временных природных потребностей и гарантией иллюзорного выживания через потомство» (43, 11). Определяя существенную разницу в христианском и ветхозаветно–иудаистском понимании брака как имеющего значение только для продолжения рода, автор пишет, что «нигде — ни в Евангелии, ни у Апостола Павла, ни в святоотеческой литературе — мы не найдем оправдания брака детьми. В своей великолепной 20–й гомилии на Послание к Ефесянам святой Иоанн Златоуст определяет брак как «союз» и «тайну» и лишь изредка упоминает о деторождении» (там же, 44).
Однако брак, в котором дети нежелательны, основан на поврежденной эгоистической и похотливой любви. Отказываясь от своего родительского предназначения, человек не только отвергает заповедание своего Творца, но искажает свое собственное естество. Отказ от желания подражать Творцу жизни и Отцу всяческих приводит человека к невозможности сохранять в себе образ и подобие Божие. Так высоко и благородно понимание зачатия новой человеческой жизни в христианстве.
Пренатальный период
Чудо свершилось… Произошло зарождение новой жизни. Она еще неощутима и пребывает в сокровенной глубине материнского лона, ее еще невозможно увидеть даже при помощи специальных приборов, но она уже есть, она уже на земле, с нами. Проходит время, ребенок в лоне матери постепенно возрастает, его уже можно наблюдать, он уже явственно заявляет о себе и очень многое воспринимает извне. Пребывание в материнской утробе питает ребенка с первых дней не только физически, но и интеллектуально, и духовно. Подтверждение тому можно найти в обычаях и традициях любого народа. Практически каждая культура имеет свои правила, регламентирующие поведение беременной женщины, и даже поведение ее ближайших родственников, в первую очередь — мужа.
Духовное воспитание. Сегодня науке известно, что физическое существование матери и ребенка в утробе не вполне едино. Это как нельзя лучше подтверждается мнением святых отцов Церкви о самостоятельной духовной жизни ребенка в лоне матери.
Уже много веков назад святые отцы учили, что ребенок в утробе матери живет своей собственной духовной жизнью. В агиографической литературе есть множество тому подтверждений. Вот как пишет архимандрит Никон о преподобном Сергии Радонежском в «Житии и подвигах Преподобного Сергия, Игумена Радонежского и всея России Чудотворца»: «В воскресный день в храме на литургии младенец трижды возгласил во чреве матери: перед чтением Евангелия, во время пения Херувимской песни и при возгласе «Святая святым». Младенец прежде рождения явил всем знамение, что он будет служителем Святые Троицы. Мы знаем, что пророка Иеремию Бог от чрева Матери предъизбрал и освятил, также и пророка Исаию. А Предтеча Иоанн еще во утробе Матери возопил: Прииде Мати Господа моего ко мне (Лк. 1:44). Господь досточудно еще до рождения Преподобного явил ему Свою благость и промышление».
В заключение описания этого знамения архимандрит Никон замечает: «Мать его, сознавая, что носит во чреве будущего подвижника благочестия, соблюдала душу и тело в чистоте и воздержании, молитве и уединении». А далее следующий вывод: «Родители могут еще до рождения детей своих сообщить задатки добра…»
Повторим и мы вслед за архимандритом Никоном еще один вывод: духовная жизнь ребенка во чреве матери, хотя и самостоятельна, тем не менее во многом зависит от материнской. Ян Коменский, создатель «Великой Дидактики», также писал о том, что «лишь только мать заметит, что Бог, Творец всего, начал в ее утробе творить ребенка, с этого момента она будет предаваться благочестию более, чем прежде, обращаясь с горячими ежедневными молитвами к Богу» (8, 213).
Можно добавить еще, что как можно более частое посещение богослужения, слушание церковной музыки, а также пребывание на природе, которая является Божиим творением, также оказывают большое положительное влияние на становление духовной жизни ребенка.
Психологическая характеристика. Душевная жизнь ребенка в этот период также очень насыщенна. Направленная на него материнская любовь создает благодатные условия для развития душевных сил ребенка, протягивает между ним и матерью невидимые нити будущего взаимопонимания и любви. Внутренний покой матери, ее ощущение, что растущая внутри нее жизнь — самое главное, что есть в мире, дают силы ребенку на всю его жизнь. Ребенок нуждается в постоянном внимании матери к нему. Хорошо читать ребенку сказки, разговаривать с ним. Воздействует на ребенка, безусловно, и состояние матери.
Ни в коем случае будущая мать, нося во чреве ребенка, в ответ на нападающее на нее извне зло не должна срываться на раздражение, тем более ненависть и т. п. Ребенок все чувствует. Например, врачи, фиксировавшие состояние ребенка во время искусственного прерывания беременности (аборта), отмечали, что ребенок предчувствует даже приближение смерти. При вводе инструмента он начинает метаться, у него повышается сердцебиение, он широко открывает рот, как бы в безмолвном крике. Каждая женщина обязана осознавать всю преступность такого рода деяния.
Физическое развитие. С физической точки зрения, зарождение человека — также событие уникальное. Чем глубже современная наука погружается в постижение биологических, генетических проблем зарождения человеческой жизни, тем больший трепет охватывает исследователей. В процессе оплодотворения участвуют около трехсот миллионов мужских клеток, каждая из которых индивидуальна, в каждой клетке содержится своя, индивидуальная, информация о наследственных признаках человека, которому надлежит родиться (8), но только одна из такого невообразимого множества будет оплодотворена. Именно в ней содержится и информация, определяющая пол. Через четыре недели после зачатия начинает биться сердце зародыша, функционировать, хоть и в самой начальной стадии, его нервная система. И все это происходит с человечком, длина которого составляет всего четыре миллиметра. Бывает, что будущая мать в это время еще и не подозревает о его существовании.
На третьем месяце пребывания в материнской утробе в деснах малыша формируются зубки, начинают расти ногти на пальчиках. К двенадцатой неделе развиваются голосовые связки, начинается процесс превращения хрящей в кость. И хотя длина всего тельца в этот период составляет около восьми сантиметров, а вес около 14 граммов, маленький человек приобрел к этому времени все свои органы и системы.
Как уже было сказано выше, физическое существование матери и ребенка в утробе не вполне едино. Это подтверждает и наука. Кровеносная система у ребенка своя, отличная от матери, режим сна и бодрствования малыш зачастую определяет себе сам. Чтобы ребенок нормально развивался физически, в этот период особенно необходимо здоровое полноценное питание, нормальный режим отдыха и сна, прогулки на свежем воздухе, умеренная физическая активность и физкультура. Зафиксировано, что, начиная с семнадцатой недели, ребенок вполне реально слышит, поэтому с этого периода можно особенно развивать его музыкальный слух, слушая классическую или церковную музыку. Также хорошо с ним разговаривать, причем не только матери. Установлено, например, что после рождения ребенок способен узнать и голос отца. Естественно, слишком шумные компании, курение и алкоголь категорически запрещены.
Необходимо также отметить, что во время беременности нежелательны супружеские отношения. В духовном плане состояние родителей обуславливает и состояние ребенка в утробе. Как образно обратился к беременной мамочке один из московских священников: «Хотите, чтобы родился человек страстный и невоздержанный — ведите себя подобно». Определяя равную ответственность обоих родителей за полноценное воспитание детей, Церковь учит, что «одним из путей реализации ответственного отношения к их рождению является воздержание от половых отношений на определенное время» («Основы Социальной концепции Русской Православной Церкви», принятые Юбилейным Архиерейским Собором 2000 года, глава «Проблемы биоэтики», ХII, пункт 3). В физическом плане супружеская близость во время беременности может привести к выкидышу.
Коснемся еще раз вкратце проблемы искусственного прерывания беременности (аборта). С древнейших времен Церковь рассматривает намеренное прерывание беременности как тяжкий грех. В Основах Социальной концепции Русской Православной Церкви читаем, что канонические правила Церкви приравнивают аборт к убийству… «В основе такой оценки, — говорится далее, — лежит убежденность в том, что зарождение человеческого существа является даром Божиим, поэтому с момента зачатия всякое посягательство на жизнь будущей человеческой личности преступно» (там же, пункт 2). «Православная Церковь ни при каких обстоятельствах не может дать благословение на производство аборта. Не отвергая женщин, совершивших аборт, Церковь призывает их к покаянию и к преодолению пагубных последствий греха через молитву и несение епитимии с последующим участием в спасительных Таинствах. В случаях, когда существует прямая угроза жизни матери при продолжении беременности, особенно при наличии у нее других детей, в пастырской практике рекомендуется проявлять снисхождение. Женщина, прервавшая беременность в таких обстоятельствах, не отлучается от евхаристического общения с Церковью, но это общение обуславливается исполнением ею личного покаянного молитвенного правила, которое определяется священником, принимающим исповедь» (там же).
Роды
Духовное воспитание. В «Практической энциклопедии молодой православной мамы» читаем: «Собираясь в роддом, нужно попросить священника прочитать специальные молитвы Христу и Божией Матери перед родами. Желательно взять с собой иконки, молитвослов, святой елей и святую воду». Роды — тяжелое испытание, поэтому их должна сопровождать усиленная молитва. Процесс родов и первые мгновения жизни ребенка на этом свете необыкновенно важны для формирования его личности. Также большое значение имеет состояние матери. Известно, что правильно воспринятые страдания много дают для духовной жизни. Особенно много дает восприятие страданий при родах. С кротостью воспринятые слова: в болезни будешь рождать детей (Быт. 3:16), — позволяют воспринять страдания свои и ребенка как очистительные. Вместе с тем памятование евангельских слов: Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир (Ин. 16:21), прибавит духовных сил роженице (12, 50–51).
Психологическая характеристика. Согласно новым исследованиям, сразу после родов ребенку очень много дает непосредственный контакт («кожа к коже») с матерью. В этом случае ребенка не пеленают и не уносят от матери, а кладут к ней на грудь или, если мать находится в тяжелом состоянии, отец берет его на руки и осторожно прижимает к себе. В некоторых странах современная система здравоохранения предполагает обязательное присутствие отца на родах или, в отсутствии отца, присутствие других ближайших родственников. Это связано как с созданием атмосферы психологической помощи роженице, так и с предупреждением многочисленных юридических казусов. Тех отцов, которые заявляют о своей неготовности к такому ответственному делу, специально готовят к этому. Так, в современной Австралии человек, готовящийся стать отцом, может пройти двухмесячный курс подготовки к присутствию на родах супруги. Соучастие в страданиях матери и рождении ребенка делает ощущение отцовства намного более полным и связывает всех троих как ничто другое. В наше время не редкость, когда отцы признаются, что не любят своих детей, при этом часто они не осознают самого главного: как это страшно, что отцовство в них так и не пробудилось, что они лишены одной из основных духовных составляющих человеческой личности. Быть может, присутствие при родах не для всех мужчин приемлемо и возможно, но сопричастность к ответственнейшему моменту в жизни своего ребенка и супруги должна быть пережита для более полного пробуждения отцовских чувств.
Психологические исследования последнего времени говорят еще о том, что очень важно для формирования будущего человека, чтобы ребенка сразу при появлении на свет не только приложили к груди матери, но и дали возможность найти самостоятельно предмет кормления, то есть родившийся кроха, движимый инстинктом, не умея еще передвигаться, сам должен найти грудь и начать делать сосательные движения. Это первое достижение цели откладывает отпечаток на всю его дальнейшую жизнь, оно дает толчок к формированию сильного, готового преодолевать трудности характера. (Сосательный рефлекс у малыша проявляется еще в материнской утробе, современные медицинские технологии позволяют наблюдать, как на поздних месяцах беременности ребенок в утробе может, например, сосать палец).
Кроме того, первый телесный контакт ребенка с матерью способствует формированию механизма бондинга (от англ. bond — узы, оковы). Специалисты, изучающие влияние телесных контактов первых часов жизни младенца, установили удивительную закономерность — физиологические ощущения матери от прикосновения новорожденного обуславливают возникновение у нее целого комплекса психологических качеств. Главной характеристикой этих психологических качеств является появление привязанности к младенцу. Механизм бондинга используют в работе с матерями группы риска, теми, кто намерен после родов отказаться от воспитания своего ребенка. Женщина, на груди которой провел первые минуты или часы своей жизни ребенок, практически не в состоянии от него отказаться.
Физическое состояние. Специалисты сегодня много дискутируют о том, испытывает ли ребенок боль во время прохождения по родовым путям и собственно рождения. Дело в том, что в ситуации естественных родов в крови ребенка циркулирует большое количество естественных болеутоляющих веществ — бета–эндорфинов. Возможно, поэтому многие младенцы сразу после родов проявляют повышенную восприимчивость и активность. Дети, которые при родах не подверглись действию анестезирующих веществ извне, около получаса после появления на свет в состоянии «общаться» со своими родителями, может быть, благодаря расходованию своего родового запаса бета–эндорфинов. Именно этот период — идеальное время для первых контактов.
Родовой кризис. Много написано о родовом кризисе. Для ребенка шоком является попадание в новую среду обитания, переход от водного к воздушному типу существования. Смена температуры почти на 20 градусов, действие атмосферного давления, смена типа дыхания, яркий свет, разлучение с матерью и т. п. — все это представляет большое испытание. Но именно переживание родового шока, по мнению специалистов, обеспечивает столь интенсивное развитие в первые годы жизни ребенка. Врачи, особенно в последние годы, всячески пытаются облегчить для ребенка первые моменты жизни. Например, довольно популярными стали роды в воду, во время которых состояние матери и ребенка несколько облегчается. Однако некоторые психологи считают, что при родах в воду необоснованное смягчение родового шока для ребенка лишает его той самой жизнестойкости, основу для которой он получает во время родового стресса. И эти дети, опережая своих сверстников в первые несколько месяцев, впоследствии испытывают некоторую задержку в развитии.
Во многих роддомах в наше время, к сожалению, до сих пор бытует практика, при которой ребенка несут к матери на кормление только на второй–третий день после родов, а до этого держат отдельно от нее, подпаивая из бутылочки сцеженным молоком других матерей. Дело в том, что в конце беременности и в первые два–три дня после родов молочные железы женщины вырабатывают так называемое молозиво, которое представляет собой желтую или серо–желтую клейкую густую жидкость. Ее–то и избегают давать младенцу при кормлении. Но в молозиве много минеральных веществ, ферментов, гормонов, антител, иммуноглобулина–А и макрофагов, обладающих защитными свойствами, а также лимфоцитов, синтезирующих иммуноглобулины. Все это способствует формированию иммунитета новорожденного. Многочисленные диатезы, аллергии, дисбактериозы — далеко не полный перечень последствий пренебрежения молозивом.
Новорожденность
Родившись в этот мир, человек вступает в первый свой возраст — возраст новорожденности. Границы этого периода разнятся у врачей, физиологов и психологов. Различные авторы по–разному определяют этот период. Врачи наиболее часто к нему относят детей в возрасте до девяти — двенадцати дней. Это время, когда ребенок восстанавливает свой первоначальный вес. Дело в том, что в первые три–четыре дня жизни дитя теряет свой вес, а затем понемногу начинает его восстанавливать. Восстановление первоначального веса является для врачей сигналом того, что первый жизненный стресс ребенком преодолен благополучно. Интересно, что в Древнем Израиле обрезание мальчика осуществлялось на восьмой день. Может быть, это совершалось именно тогда, когда ребенок уже до некоторой степени «осваивался» в этой жизни и восстанавливал свой вес.
Духовное воспитание. Младенчество — возраст запечатления. Но запечатления чего? Сознание еще не поставило своих барьеров, и то, что ребенок видит, слышит, ощущает, ложится в самую глубину его души, становится фундаментом становления его личности. В течение первых недель жизни ребенка православные родители совершают главные церковные Таинства: крещения, миропомазания и причащения. Софья Куломзина пишет: «Этим Церковь, по–видимому, признает существование области подсознательного — более глубокого «я», чем уровень сознания, и необходимость просвещения его. С точки зрения аскетической традиции нашей Церкви, «я», которое мы осознаем, принимаем и даже в какой–то мере «творим», — это лишь верхушка айсберга. Существует значительно большая часть души, которая нами не осознается, но которая активно влияет на нашу жизнь. Эта очень важная критическая глубина почти целиком формируется в младенчестве. В каком–то смысле последующая жизнь взрослого есть развитие полученного в детстве» (9, 34–35).
Относительно того, в каком возрасте стоит ребенка крестить, не существует строгих правил. Чаще всего крестят ребенка в возрасте сорока дней, когда мать воцерковляется после родов. Это делается для того, чтобы она могла присутствовать при крещении. Однако, вспоминая о том, что обрезание было прообразом крещения и совершалось на восьмой день, можно предположить, что позволительно крестить ребенка уже и в этом возрасте. Если же родившемуся ребенку угрожает смерть, его крестят сразу после рождения.
Рождаясь, ребенок начинает видеть и слышать. Хорошо, если над кроваткой висят иконы, если он слышит прекрасные слова молитвы, читаемые мамой, еще лучше если они поются вслух. Природа, красотой своей прославляющая Творца, также духовно питает его: шелест листьев, пение птиц, журчание ручья — все это позволяет душе ребенка формироваться должным образом.
Старец Сампсон учил: «С первых дней мать кормит свое дитя, читая каждый раз «Богородицу» или «Достойно есть», пока ребенок ест. И так полтора года. Соблюдать строжайший пост, избегать всевозможных блудных вещей, жить только свято, тогда и ребенок вырастет христианином. Помните, все переживания матери передаются ребенку! Лишь когда она перестанет кормить, женщина может позволить себе отдых» (29, 84). Существует иконописный облик Пресвятой Богородицы, называемый «Млекопитательница», и чудотворные его списки, есть и молитва для кормящей матери, читаемая перед этим образом.
В Первом послании святого апостола и евангелиста Иоанна сказано: Бог есть любовь (1 Ин. 4:8). Отражением этого Божественного свойства является любовь человеческая. Поэтому можно утверждать, что религиозное воспитание ведется в этом возрасте еще и через направленную на него любовь и заботу, через взаимную любовь между окружающими его людьми. Ребенок, в глубине подсознания которого есть память об этой любви, впоследствии намного легче воспримет весть о Боге, чем тот, у которого опыта такой любви нет. При этом любовь к ребенку должна проходить через призму осознания в нем образа Божия.
Выготский для характеристики каждого определенного возраста использует понятие ведущей деятельности. Мы введем понятие главной задачи каждого возраста и попытаемся понять, какая главная задача стоит перед человеком определенного возраста на его пути к Богу. Сразу скажем здесь, что главная задача возраста до трех лет — это запечатление любви.
Психическое развитие. Еще раз повторим, что для ребенка очень важно, чтобы сразу после рождения его не отбирали от матери, чтобы он постоянно был при ней. Тогда, имея ее не только внешнюю, но и внутреннюю, духовную и душевную, помощь, он будет развиваться быстрее. Светская наука, давая указания относительно содержания новорожденных в роддомах, где детей держат отдельно от матерей, не учла, конечно, жизни человеческой души, а ведь ее состояние определяет психическое и физическое здоровье и развитие младенца.
К моменту рождения ребенок уже обладает элементарной психикой. Он способен ощущать: видит, слышит, различает вкус и запах, чувствует прикосновение, давление и боль. Новорожденный способен выборочно останавливать взгляд на том, что привлекает его внимание. Л.С. Выготский выделяет три момента, характеризующих своеобразие психической жизни новорожденного: 1) преобладание недифференцированных, нерасчлененных переживаний, представляющих как бы сплав влечения, аффекта и ощущения; 2) неотделенность себя и своих переживаний от восприятия объектов окружения; 3) реагирование прежде всего на комплексные эмоционально окрашенные ситуации, нежели на отдельные ее элементы.
У новорожденного есть первичные потребности: в еде, тепле, движении. Есть потребности, связанные с функциональным развитием мозга, — потребности в новых впечатлениях. Постоянный приток новых раздражителей через анализаторы составляет необходимое условие нормального созревания мозга. Если ребенок попадает в условия «сенсорной изоляции» (отсутствие достаточного количества внешних впечатлений), его развитие резко замедляется.
В первые дни после рождения жизнь ребенка представляет своеобразное переходное состояние от внутриутробного к внеутробному существованию. Основное время суток ребенок проводит во сне. Когда новорожденный не спит, он легко впадает в раздражение. Перед кормлением он почти всегда беспокоен и раздражен. Сразу после кормления и между кормлениями он также может раскричаться. В то же время ребенок может совершенно внезапно успокоиться. Быстрые перемены настроения сохраняются и в последующие периоды жизни младенца.
Для ребенка в первые недели жизни совершенно нормально вздрагивать и вскрикивать при внезапных изменениях положения или же воздействии на него. Подобные реакции обычно наблюдаются в ответ на резкие звуки, яркий свет, толчки кроватки или коляски, на быстрые, неожиданные, изменения положения.
Для психологов период новорожденности у ребенка завершается с появлением у него первых признаков психической деятельности. Эти признаки могут весьма разниться, но объединяет их общее наименование — комплекс оживления. Комплекс оживления — это многообразные проявления положительных эмоций, связанных с узнаванием взрослого человека. Именно первые признаки выражения радости как реакции на лицо и (или) голос взрослого (в первую очередь матери) подтверждают тот факт, что психика новорожденного работает. Узнавая взрослого, ребенок всем своим существом обращается к нему: улыбка, движение, издаваемые звуки — все свидетельствует о стремлении воздействовать на взрослого. Начало выстраивания взаимодействия с взрослым человеком завершает период новорожденности. Многие исследователи (4, 269) называют новорожденность переходным периодом от внутриутробного развития человека к самостоятельному существованию. Переход к младенчеству знаменуется новой фазой в развитии малыша — это начало эмоционального взаимодействия, общения ребенка и взрослого. Как только появляются первые признаки того, что «контакт» состоялся, психологи отмечают появление новой общности — ситуация «мы» (термин Выготского). Ребенок, начавший общение с взрослым человеком, переходит в категорию младенцев.
Физическое развитие. Обычная поза родившегося ребенка — положение лежа на спине. При этом обе его ручки сжаты в кулачки. Движения новорожденного нельзя назвать движениями в собственном смысле слова. Поведение новорожденного фрагментарно и состоит из небольшого числа элементарных и изолированных рефлексов, физиологических отправлений двигательных органов. Эти простые единицы поведения (поиск ртом и сосание, схватывание, случайные взгляды на близкие предметы) составляют исходную основу его последующего развития.
Ребенок активен; в основе его активности лежат прирожденные (безусловные) рефлексы. В наибольшей мере к рождению складывается система пищевых рефлексов. К этому времени в основном готов механизм сосания и ориентировочно–пищевых рефлексов. Ориентировочно пищевой рефлекс (рефлекс «поиска груди») вызывается прикосновением к углам рта, ребенок при этом поворачивает голову в сторону раздражителя, открывает рот и вытягивает губы, как будто ищет сосок. Сосательный рефлекс вызывается прикосновением к слизистой оболочке языка; если положить палец в рот ребенка, он начнет сосать его, совершая решительные сосательные движения. Рефлекс шагания проявляется в том, что когда ребенка держат вертикально, упирая его ступни о твердую поверхность и перемещая туловище вперед, движения его ног создают иллюзию ходьбы. При хватательнам рефлексе малыш сжимает пальцы руки вокруг любого предмета, если им прикоснуться к его ладони. При попытке вытащить предмет сжимает ладонь еще крепче (эффект защелкивания).
Физиологическим критерием завершения периода новорожденности считается появление реакции на зрительные и слуховые раздражители. Приблизительно к тридцатому дню своей жизни ребенок проявляет сосредоточенность во взгляде, а также реагирует вниманием на звук. Появление этих реакций в поведении ребенка и является для физиологов критерием перехода в младенчество.
Младенчество. (До года)
Духовное воспитание. Святитель Феофан Затворник советует родителям: «Пусть чувства получают первые впечатления от предметов священных: икона и свет лампады — для глаз, священные песни — для слуха…» (34, 35). Верующая православная семья все моменты своей жизни соотносит с Богом, и религиозное воспитание в такой семье проходит органично. Софья Куломзина пишет: «Первые шаги на пути открытия веры в Бога в жизни младенца связаны с его восприятием жизни органами чувств — зрением, слухом, вкусом, обонянием, осязанием. Если младенец видит, как родители молятся, крестятся, крестят его, слышит слова «Бог», «Господь», «Христос с тобой», принимает Святое Причастие, ощущает капли святой воды, трогает и целует икону, крестик, в его сознание понемногу входит понятие, что «Бог есть». В младенце нет ни веры, ни неверия. Но у верующих родителей он растет, воспринимая всем своим существом реальность их веры так же, как ему понемногу делается понятным, что огонь жжется, вода — мокрая, а пол — твердый» (10, 9).
Психическое развитие. Первую половину младенчества часто называют «вбирающей», «впитывающей». Ребенок взаимодействует с миром поначалу как реципиент — вбирает в себя пищу, прислушивается к разнообразию звуков, вглядывается в окружение, делает первые попытки осязать предметы. Это очень чувствительный период. Для того чтобы первый опыт жизни ребенка был плодотворным, взрослым следует обратить внимание на своевременность и умеренность тех стимулов, которые они адресуют малышу.
Однажды был проведен следующий эксперимент. Детеныша обезьяны при рождении отобрали от матери и сделали ему искусственную «маму» виде обтянутой шкурой спинки стула с вставленной в нее соской с молоком. Маленькая обезьянка кормилась из этой соски и воспринимала спинку стула как мать — бежала к ней в случае опасности, спала рядом и т. д. Когда обезьянка стала взрослой и у нее самой появились дети, оказалось, что она не ухаживает за ними, более того, она не кормила своих детенышей грудью, бросала их и вообще обращалась с ними жестоко, отрывала голову детенышу. То есть даже животное для своего нормального развития нуждается в запечатлении чувства материнской любви.
Социальная ситуация развития в младенчестве — новая форма единства матери и ребенка. «Ребенок из эндопаразита становится экстеропаразитом», — цитирует Л.С. Выготский одного из физиологов начала ХХ в. Это выражение демонстрирует не столько паразитарную сущность ребенка, сколько суть взращивания младенца. Как невозможно полноценное развитие человека в первые месяцы после зачатия вне материнской утробы, так и невозможно становление личности вне эмоционального единства с взрослым в младенчестве. Последствия лишения младенца непосредственного общения с любящим его человеком проявляется в феномене госпитализма.
Это понятие вошло в науку после Второй мировой войны, когда психологи описали поведение детей, воспитывающихся в домах малютки. Поддержание физиологического существования младенцев было хорошим — детей вовремя кормили, пеленали, выполнялись все необходимые гигиенические правила ухода. Несмотря на это, процент заболеваемости и смертности детей был высоким. У здоровых детей наблюдались необоснованные физиологические отклонения — судороги, учащенное сердцебиение, рвота. Дальнейшее развитие этих детей показывало другие признаки госпитализма — нарушалось речевое развитие, познавательные функции, страдала эмоциональная сфера, позже наблюдалось отсутствие волевого поведения, инициативы. Такие дети бывают способны лишь повторять и выполнять данные им задания, на самостоятельные действия они не способны. Их поведение характеризует безличное отношение к взрослому человеку, они не проявляют избирательности по отношению к сверстникам и взрослым.
Исследования госпитализма позволили специалистам сформулировать советы по предотвращению этого психического недуга. Основное направление — обеспечение стабильного личностного общения взрослого и ребенка. Взрослый, обеспечивающий тактильные контакты младенцу, учитывающий его индивидуальные реакции, дающий ему возможность сориентироваться в окружающей действительности, помогающий перейти к собственным действиям, помогает формированию эмоционально–положительного отношения ребенка сначала к самому взрослому, и как следствие — ко всему, что его окружает. Тактильные контакты обеспечивают нормальное развитие психики на весь последующий период жизни человека. Обретение «базового доверия к миру» мыслится Э. Эриксоном как жизненная задача в младенческий период развития.
Важнейшую роль в формировании доверия — недоверия к миру играет позиция матери. Именно она решает, что хорошо для ребенка, а что плохо, и, исходя из этого решения, формирует картину мира у младенца. Традиции русского фольклора в области материнства показывают, каким образом мать помогала ребенку воспринимать окружающий мир и свое место в нем (18). Колыбельные, пестушки, потешки призваны как можно раньше дать ребенку ориентиры во взаимоотношениях с миром.
В так называемых телесных играх, где пальчики, ладошки, ушки младенца становятся персонажами сюжетной игры, ребенок осваивает пространство своего тела. В колыбельных песнях можно обнаружить характеристику мира, в котором предстоит малышу жить. Как правило, описание начинается с фиксации того места, где положен ребенок. «Исходной точкой отсчета в мировой системе координат является ребенок, лежащий в своей колыбели, а пространство окружающего мира выстраивается вокруг ребенка через противопоставление теплого дома–защиты, внутри которого находится колыбель с младенцем, и опасного внешнего мира — темного леса, луга, речки, куда до поры до времени ребенку ходить не надо» (18, 16).
Уже в младенчестве даются понятия края как опасной границы двух миров. Ограничения, с которыми знакомят ребенка в самом раннем возрасте, помогают ему ориентироваться в пространстве окружающего мира. Край как граница объекта помогает воспринимать предметный мир. Край как граница знакомого и незнакомого мира помогает выработать соответствующую стратегию поведения. Таким образом, зачастую русский материнский фольклор обозначает желаемые для ребенка области доверия миру и область недоверия, опасения и даже запрета. Это позволило М.В. Осориной назвать главной задачей младенческого периода обретение базового доверия к жизни (а не к миру, как переводят Э. Эриксона). «Для полноценного психического развития ребенку важно утвердиться в том, что место, занимаемое его «я» в этом мире, — самое хорошее, мама — самая лучшая, дом — самый родной… На этом глубинном чувстве базового доверия к жизни будет основан потом жизненный оптимизм взрослого, его желание жить вопреки всем невзгодам и его иррациональная уверенность в том, что все кончится хорошо вопреки обстоятельствам» (19, 16).
В два–три месяца малыши начинают различать своих и чужих, предпочитать одних людей и избегать других. Они изучают свои кулачки, тянутся к игрушкам. В четыре месяца появляются любимые игрушки. У пятимесячного малыша просыпается интерес к человеческому лицу, он пристально заглядывает в глаза, следит за движением губ, когда говорят или поют. К полугоду малыш приобретает поведение индивида.
Вторую половину младенчества связывают с прорезыванием зубов, которые, по ироничному замечанию Э. Эриксона, позволяют «не только вбирать, но и кусать». В развитии младенца берет начало тенденция к активному регулированию, воздействию на окружающую действительность. Актуальной становится задача удержания: предметов, положения собственного тела, внимания взрослого человека. Присутствие матери позволяет малышу спокойно, без тревожности знакомиться с окружением. Специалистами подмечен тот факт, что появление нового человека или предмета, которое во второй половине младенчества обычно сопровождается тревогой и даже страхом, в присутствии матери переживается более спокойно. Мама является гарантом стабильности ситуации для младенца. Поэтому показателем психической стабильности самого ребенка к концу первого года жизни становится его готовность отпускать из поля зрения маму. Если младенец позволяет матери исчезнуть из виду без чрезмерного чувства тревожности или раздражения, значит, в нем сформировалась внутренняя уверенность в постоянном мамином существовании. Как правило, эта внутренняя уверенность вызревает в детях, окруженных родительской лаской и любовью, для которых были найдены оптимальные формы выражения. «Способность ребенка любить окружающих тесно связана с тем, сколько любви он получил сам и в какой форме она выражалась» (17, 201).
В начале второго полугодия малыш хорошо понимает обращенные к нему слова, откликается на просьбы. В семь–восемь месяцев малыш пробует помочь одеть себя. В восемь месяцев у ребенка появляется предвидение ситуации, а также некоторая строптивость. Он, например, может сделать действие, противоположное просьбе взрослого. Около года ребенок начинает повторять действия взрослых: так, он может часами играть с кастрюлей, веником и т. д.
Физическое развитие. Для своего нормального физического развития ребенок нуждается в возможности активно двигаться. Абрамова писала: «Как жалко смотреть на двух‑, трехмесячного малыша, которого туго пеленают в несколько пеленок и простынок, стягивают его ручки пусть и роскошными пеленками» (2, 394). К трем месяцам большинство малышей уже хорошо держат головку и начинают осваивать звуки: «ла, ры, ыы…». Пятимесячный малыш изучает свои ножки и с удовольствием тянет их в рот, протягивает руки навстречу взрослому. К полугоду у ребенка появляются собственные способности для действия, и он стремится их реализовать. Малыш может уже сидеть, стоять, он может пить из кружки сам и ставить ее на стол. В начале второго полугодия малыш научается более эффективно управлять своим телом — меняет позиции, совершенствует механизмы хватания. К концу первого года жизни ребенок, как правило, начинает ходить и говорить первые слова.
Кризис одного года. Завершает младенчество кризис одного года. Основные новообразования к концу первого года жизни — прямохождение и слово. Способность к прямохождению позволяет иначе воспринимать окружающий мир. У ребенка появляются совсем иные способы воздействия на ближайшее окружение: «Уже не мама ведет меня, а я ее веду». Появление слова помогает вербально изменять существующее положение. Социальная ситуация развития в корне меняется: «Там, где было единство, стало двое: взрослый и ребенок. Между ними выросло новое содержание — предметная деятельность» (17, 211). Это и составляет основное содержание кризиса одного года. Ребенок приобретает некоторые навыки воздействия на предметный мир и пробует себя в новом качестве.
Кризис конца младенчества в поведении некоторых детей сопровождается неадекватным поведением, даже припадками. Ребенок валяется по полу, кричит, стучит ногами либо демонстрирует иные формы неповиновения взрослому, но при этом внимательно следит за реакцией взрослого на его поведение. Сутью таких припадков является испытание взрослого, исследование его реакции. Это форма воздействия на взрослого. Ребенок пробует новые формы и степень интенсивности, с которыми можно обратиться к взрослому. «Именно взрослый своей реакцией на «припадок» ребенка может сделать его нормой поведения, а может буквально одним своим действием раз и навсегда избавить себя и ребенка от участия в подобной семейной драме. Опыт работы с маленькими детьми показывает, что отсутствие реакции взрослого на «припадок» — лучшее средство для дальнейшего развития отношений с ребенком» (2, 389).
Начиная самостоятельно передвигаться, пробуя владение словом, выстраивая по–новому свои отношения с взрослыми людьми, более успешно оперируя предметами, справившись с кризисом первого года, малыш вступает в раннее детство.
Раннее детство. (От года до трех лет)
Духовное воспитание. Религиозное воспитание в этом возрасте ведется примерно так же, как до года. Очень интересно следующее высказывание Софьи Куломзиной: «В Евангелии поражает место, в котором Христос говорит о значимости доинтеллектуального переживания веры. Христос вознегодовал, когда ученики, стремясь по–взрослому перетолковать Его учение, пытались не пустить к Нему матерей с детьми. Он сказал, что Царство Божие принадлежит детям, и что тот, кто не принимает Царства Божьего как ребенок, не войдет в него (Мк. 10, 13–16). Он явил, как Бог относится к детям: обнял их и благословил, возложив на них руки. Его любовь выразилась не в проповеди, даже не в притче, а в простом физическом соприкосновении. Он дал детям почувствовать Его близость физически, а обратившись к взрослым, подчеркнул, что восприятие Бога детьми, то, как они ощутили благодать Его благословения, отнюдь не случайно и полно религиозного смысла» (9, 36).
Архиепископ Филарет Черниговский писал: «Разум дитяти слаб, но зато свободен от тумана, наводимого предрассудками и страстями. Потому в его мыслях отражаются образы веры в их чистом и целом виде: вера принимается не столько умом, сколько сердцем. Чистые сердцем зрят Господа. Сердце дитяти чисто, как зеркало, и нежно, как воск, и потому оно легко принимает наставления веры. Высший наставник людей Господь Иисус не только не считает детей неспособными к принятию веры, напротив, говорит: «Таковых есть Царство Небесное» (18, 77).
Маленькие дети воспринимают духовный мир очень реально. Митрополит Вениамин (Федченков) приводит, например, следующий случай: «Один трехлетний ребенок, пишет мне его бабушка Ш., долго мучается коклюшем. Перед сном говорит бабушке: «Бабушка, если ты во сне увидишь ангелов, скажи им, чтобы у меня перестал кашель: я очень устал!» (16, 22).
Более того, у детей при обращении к духовному миру присутствует чувство благочестия. Трехлетняя Леночка как–то раз летним утром сидела на кровати голенькой. Никто из окружающих, естественно, не воспринимал ее наготу как нечто неприличное. Но вот мама напомнила девочке о том, что хорошо бы помолиться. Та сразу натянула на себя одеяло — нехорошо ведь к Богу обращаться, будучи голенькой.
Новым в этом возрасте является то, что уже двухлетним детям можно говорить о Боге. Два года — это возраст «почемучек». Они все время задают вопросы: «Мама, откуда взялось небо? Почему светит солнце?» и т. п. И вот тут–то очень естественно ответить им, что мир сотворен Богом, что в мире все устроено так, чтобы человеку было хорошо, и т. д. При этом, как писал протоиерей Василий Зеньковский (22, 109), то, «что есть над миром Бог, как Творец и Вседержитель, от которого исходит смысловая гармоничность мира, — это ясно детям «само собой». Непосредственность и простота детской религиозности, ясность и чистота в их религиозных движениях составляют для нас, взрослых, идеал, к которому так трудно нам приблизиться. Не мыслям и образам детским — примитивным и наивным — поклоняемся мы, а той райской простоте в Богообщении, которая теряется нами при отходе от детства. Потому мы и чувствуем, что дети гораздо ближе к Богу, чем мы, — не по одной своей моральной чистоте и невинности, но по духовности своей, которую нам трудно понять и вместить, но которая неотразимо умиляет нас в детях. Здесь заключен один из аспектов евангельского учения о детской душе, зовущего нам уподобиться детям».
Как мы уже писали, главной задачей возраста до трех лет является запечатление любви. Поэтому, воспитывая религиозное чувство в детях, нужно делать акцент на любви Божией к людям. Протоиерей Василий Зеньковский пишет: «Нередко родители превращают Божество в детских глазах в какую–то карательную инстанцию; родители учат не любви к Богу, развивают не творческое устремление детской души к Тому, Кто все дал и все сохраняет, а развивают страх перед Богом. Этот момент узкого утилитаризма в религиозном влиянии среды на детскую душу необычайно вредно отзывается на ней и, между прочим, имеет своеобразное отражение и в детской религиозности. Нередко дети узко утилитарно глядят на молитву, и на этой почве рано или поздно развивается глубокий религиозный кризис» (23, 203).
Можно сказать, что возраст до трех лет — это возраст запечатления любви глубинной сущностью ребенка. Всю свою последующую жизнь он будет опираться на то, что запечатлел в этом возрасте. При этом запечатленная любовь примет форму творчества при его практической деятельности, сочувствия и понимания окружающих его людей, превратится в способность жить духовной жизнью.
До трех лет ребенок очень сильно связан с матерью, поэтому и ей, и другим членам семьи особенно в этот период нужно очень строго следить за собой, чтобы подавать хороший пример. Святитель Тихон Задонский писал: «Пример добродетельного жития подавать детям своим должно, когда хотят их к добродетели наставить. Иначе ничего не могут успеть. Более бо они смотрят на житие родителей своих, и то воображают в юных своих душах, нежели слова их слушают» (20, 17).
Психическое развитие. К началу второго года жизни меняется социальная ситуация развития. На первое место для ребенка выступает «мир вещей». Ведущей деятельностью становится предметная деятельность. Эмоциональное общение с взрослым человеком по–прежнему остается важнейшим для развития психики малыша, но после кризиса первого года оно опосредуется предметами. Важнейшая задача раннего детства — постижение сути предметного мира. Взрослый уже интересен как «пользователь предметами», тот, кто поможет овладеть человеческими способами употребления вещей. Кризис первого года заложил основы формирования воли ребенка, но ей еще предстоит долгий процесс вызревания. Потому–то ко второму году жизни малоэффективны запретительные команды. Ребенка можно испугать, и тогда он может отказаться от того, что намечал сделать. Более эффективны в этот период отвлекающие, побудительные команды со стороны взрослого, те, которые не блокируют исследовательской инициативы малыша, так как даже своих сверстников многие дети второго года жизни воспринимают как игрушку и предмет исследования — их трогают, гладят, целуют, могут толкнуть, укусить. Только к началу третьего года, когда начинает складываться осознание самого себя, тогда и к сверстнику изменяется отношение. С ним выстраивается общение как с живым существом, у которого есть собственные качества.
Выступая в качестве «преобразователя предметного мира», ребенок настаивает на своей самости. В этот период формируется личностная автономия. Управляясь с предметами, малыш словно решает проблему: «Могу ли я так же управлять самим собой?» Воспитательным ресурсом в этой ситуации является тот факт, что, абстрагируясь от взрослого, самостийно хозяйничая с окружающими вещами, ребенок делает это, подражая взрослому. Таким образом, определяющим воспитательным направлением для ребенка становится то, как сам взрослый управляется с предметным миром. Задача взрослого в этот период — быть образцом во внешнем поведении. Руководить малышом не всегда получается, а вот быть архитектором окружающей ребенка среды — более эффективно. Родители, создавшие малышу безопасное окружение, которое позволит вырабатывать исследовательские умения и навыки, даст ему возможность долгое время занимать самого себя какой–либо деятельностью, менять виды занятий, — закладывают в своем ребенке основы творчества.
Э. Эриксон пишет о том, что в этом возрасте происходит координация конфликтующих между собой образцов действия, которые проявляются в тенденциях «удержать» и «отпустить». «На этом и на многих других путях развития все еще очень зависимый ребенок начинает испытывать свою автономную волю» (курсив — цитируемого автора — ред.), (37, 117). Далее автор утверждает, что регуляция взаимоотношений взрослого и ребенка (которая включает в себя помимо прочего еще и тренировку работы кишечника и мочевого пузыря ребенка) является взаимным серьезным испытанием. Одинаково деструктивны здесь как жесточайший контроль и наказание со стороны взрослых, так и полное игнорирование столь серьезной сферы воспитания.
В раннем детстве ребенок в состоянии осознать суть и действие наказания. Наиболее остро воспринимаются наказания двух видов — те, что связанны с болью и страхом, и те, которые лишают проявления родительской любви. Непомерность наказаний может привести к искривлениям в развитии и поведении ребенка — от неуверенности в себе, с одной стороны, до упрямства и своеволия — с другой. В этом возрасте ребенок должен увидеть действие прощения, и тогда, в более старшие свои возраста, ему будет проще научиться самому прощать.
Уже в раннем возрасте ребенок осознает родительские воспитательные установки. О том, какими они должны быть в семье как домашней Церкви, пишет протоиерей Глеб Каледа в книге «Домашняя Церковь»: «У родителей должно быть единство взглядов на воспитание детей. Недопустимо, когда один разрешает, а другой запрещает, один наказывает, а другой вслух возмущается и жалеет. Никаких замечаний другому супругу в момент наказывания детей, даже несправедливого, при детях делать нельзя — потом, будучи вдвоем, можно и следует обсудить проступок ребенка и соразмерность и форму его наказания. Иногда жене остается лишь спрятать «полный слез взор матери в день отцовского гнева» (Р. Тагор). Даже самый гнев должен быть спокойным, не раздражительным, не злым; правда, владеть «спокойным гневом» очень трудно. Апостол учил: гневаясь, не согрешайте (Еф. 4:26). Отцы, не раздражайте детей ваших, дабы они не унывали (Кол. 3:21). А раздражает детей необоснованное и несправедливое наказание, непонимание их желаний, их стремлений, оскорбление их личности. В наказании должен быть просвет милости и любви, надежды на прощение. Наказание снимает только наказавший; это — общий закон жизни, ведь и епитимью снимает только наложивший. Это правило не отменяется даже смертью духовника» (24, 149). Но при этом Глеб Каледа замечает: «Нельзя все поступки детей покрывать нежностью. Любовь должна быть разумной и иногда карающей. «Нельзя» должно быть немного, но тведо установленных, ибо если их много, то они становятся невыполнимыми, а это порождает в детях непослушание» (там же).
Основным новообразованием к концу раннего детства становится радостное удовлетворение ребенка своими «достижениями». Взрослый выступает здесь в качестве знатока и ценителя детских этих достижений. Одобрение и похвала рождают чувство собственного достоинства, расширяют сферу самореализации ребенка. Возраст трех лет примечателен тем, что именно в нем ребенок персонифицирует свою личность. Примерно с трех лет ребенок начинает говорить слово «я».
Физическое развитие. В этом возрасте ребенок охотно занимается самообслуживанием. Подражая взрослому, он стремится самостоятельно одеваться, управляться во время обеда со столовыми приборами, делаются более серьезные попытки «работы по хозяйству»: мыть полы, посуду, включать бытовую технику с тем, чтобы самому стирать, пылесосить. Мудрые бабушки, нянчащие своих внуков, когда начинают какое–либо домашнее дело, всегда отводят ребенку «зону личной ответственности». Это может быть угол стола, на котором малыш самостоятельно раскатывает свой кусочек теста, а может быть небольшая плошка, в которой стирается кукольное платье. Всякая предметная деятельность целиком овладевает вниманием малыша, и часто это становится источником конфликтов — шнуровать ботинок хочется долго и обстоятельно, но у родителей, к сожалению, не всегда бывает достаточно времени, чтобы дождаться конца этого самостоятельного действа малыша.
В раннем детстве ребенок учится справляться со своими физиологическими потребностями, попутно вырабатываются основные навыки опрятности. К трем годам у детей обычно уже достаточно связная и осмысленная речь. Ребенок способен выполнять достаточно сложные задания. Например, Лена в три с половиной года самостоятельно ходила в магазин.
Кризис трех лет. Завершающий раннее детство кризис трех лет обусловлен тем, что ребенок несколько отходит от матери и открывается для общения с внешним миром. Приобретение ребенком первых навыков самообслуживания, действия с предметами, умение регулировать свои физиологические отправления, умение выразить словами свои мысли и потребности приводят к изменению социальной ситуации развития. Ребенок начинает осознавать себя «умелым и компетентным», и опять у него возникает потребность в изменении характера взаимоотношений с взрослыми. Происходит это изменение очень разнообразно — и по интенсивности, и по проявлению. Наиболее драматично происходят изменения в отношениях взрослых и ребенка в семьях, где «центром» всего происходящего является ребенок. Как правило, в этом случае проявляются многочисленные симптомы кризиса. Кризис трех лет характеризуется следующими симптомами (17, 222).
Негативизм. Это реакция на взрослого человека. Ребенок вообще отказывается подчиняться требованиям взрослых. Существует разница между непослушанием, которое может быть как в более раннем возрасте, так и в более позднем, и негативизмом, который явно направлен на взрослого человека. Воспитательным ресурсом в преодолении детского негативизма может быть существование абсолютных, «безличных», требований, которые неукоснительно выполняют все взрослые. Понимание ребенком существования «единого императива» для всех, кто его окружает, поможет ему справиться с собственным негативизмом.
Упрямство. Это реакция ребенка на собственное решение. Оно отличается от проявления настойчивости, которая соотносится с предметной деятельностью. Упрямство имеет целью выделение личности и требует, чтобы с этой личностью считались.
Строптивость. Связана с негативизмом и упрямством. Направлена именно на существующие в семье и дома устои.
Своеволие. В отличие от кризиса первого года, когда проявлялось своеволие физического делания, к трем годам ребенок проявляет самостоятельность в намерениях и замыслах. Появляется потребность в отделении от взрослого уже не столько физически, сколько эмоционально: «Я сам!!!»
Обесценивание взрослых. Самые близкие ребенку взрослые люди могут услышать в свой адрес оскорбительные реплики.
Все эти симптомы могут выражаться в частых ссорах с родителями, постоянной демонстрации детского протеста, даже бунта. Зачастую ребенок проявляет черты деспотизма по отношению ко всему окружающему, изыскивает для этого многообразие способов.
В тех же семьях, где ребенок не является центром всего, а просто членом семьи, у которого есть свои обязанности и свое «поле деятельности», кризис трех лет проходит мягко, почти незаметно. В таких семьях родители излишней заботой и запретами от боязни «как бы чего не случилось» не отнимают у ребенка возможности свободного развития, и ему нет необходимости «воевать» с ними. Важным мыслится тот факт, что в кризисе трех лет закладываются основы структуры воли ребенка, определяется «костяк волеизъявления». Реакция взрослых может сделать многое — от повсеместного истребления любого волевого проявления со стороны ребенка (все запретить, ни с чем не считаться, полностью подчинить ребенка воле родителей), лишив его тем самым способности управляться с собственной волей; до подчинения родителей требованиям юного деспота, которое выражается в аморфности взрослых реакций, нежелании и неумении противостоять поведенческому натиску малыша.
Современная популярная психологическая литература для родителей и воспитателей дает множество рекомендаций по преодолению кризиса трех лет. Основной пафос рекомендаций таков: умелыми логическими пассажами заставить ребенка делать то, что потребно родителям, «грамотно организовать ловушку», например: «Зубы чистить будем до того, как оденем пижаму, или после?» Очень часто в угоду сиюминутному удобству родителей не развивается одно из основных человеческих умений у ребенка — умение пользоваться свободой. Впоследствии отсутствие этого умения формирует послушного потребителя, который будет «свободен» выбирать лишь из того, что ему будет предложено.
Итак, ребенок, который научился преодолевать свое упрямство, который научился воспринимать и слышать другого человека, с которым уже можно договориться, входит в новый период своего развития.
Дошкольное детство. (От четырех до шести лет)
Духовное воспитание. Главной задачей в духовном воспитании дошкольника является воспитание привычки к делам милосердия. Именно в этом возрасте ребенок должен привыкнуть трудиться по необходимости, то есть не для себя, а для других. Дошкольный возраст — это возраст, в котором происходит первичная ориентация всей будущей жизни: что будет главным — служение или потребление? Если ребенка в этом возрасте только развлекали (по принципу: детям — счастливое детство), вырастет еще один представитель «пепси» — поколения. Если же он привык с раннего детства трудиться для других, это даст ему серьезную установку на всю жизнь. Например, дошкольное детство Лены и Антона проходило в советское время, и у мамы не было возможности заняться православной педагогикой или организацией воскресной школы. Зато втроем, мама и двое детей, пытались помогать всем, кто в нуждался помощи. Они стирали пеленки сына соседки, растившей своего ребенка в одиночестве, возили еду бедному мальчику и т. д. Сейчас Лена и Антон выросли. У них, естественно, много недостатков. Но когда речь заходит о том, что кто–то нуждается в помощи, для них не составляет проблемы оказать помощь нуждающимся.
В книге «Детство и общество» Э. Эриксон пишет, что очень много людей гордятся тем, что обходятся без религии, тогда как их дети не могут позволить себе такой «роскоши». Возраст начала знакомства с многообразием проявления окружающего мира по сути восприятия является религиозным. Так же, как и в раннем детстве, ребенок интуитивно ощущает существование смысла в окружающем мире. Мир для него «не есть набор случайных и отдельных фактов, но он весь пронизан смысловыми лучами, исходящими из одной точки. Существование Верховного и Благого не требует доказательства для ребенка…» (22, 108). В идеале в дошкольном возрасте происходит оформление интуитивного религиозного чувства. Такое оформление религиозного чувства ребенок получает в Таинствах Церкви, в прикосновении к ее живой жизни, в вере родителей, а также знакомясь с религиозным материалом, доступным для восприятия в этом возрасте.
С трех–четырех лет дети уже способны посещать воскресную школу, они начинают нуждаться в общении с другими детьми. Такое общение вызывает их интерес. Воскресная школа позволяет это общение организовать с большой духовной пользой. Совместные поделки на тему урока, празднование церковных праздников, летние лагеря — все это дает много возможностей для обучения и воцерковления. Умение на одном листе ватмана нарисовать общий рисунок на тему урока дает первые навыки работы «вместе», начальные знания о жизни святых и исторических личностях позволяют выбросить из общения со сверстниками телевизионные персонажи. Не перечислить всего, что при хорошей организации может дать воскресная школа.
В приложении к книге «Наша Церковь и наши дети» (9, 105–108) приведены основные темы, которые близки и понятны дошкольникам.
Важнейшую роль в жизни ребенка играет семья, поэтому ему близки и интересны рассказы из Священного Писания о значении семьи. Например, в рассказе о Ное следует обратить внимание на то, как Бог спас единственную семью, оставшуюся «доброй» и сохранил по семье от каждого вида животных. Новозаветные повествования о Рождестве Пресвятой Богородицы, рождении Предтечи Господня Иоанна Крестителя, Святом Рождестве Самого Спасителя, Сретении позволят детям увидеть такие знакомые им семейные события, но в ином, духовном, аспекте и вместе с тем ощутить свое родство с Евангелием.
Представление о своей личности. Эгоцентричная позиция в этом возрасте практически не позволяет понимать точку зрения другого, если это не опирается на опыт самого ребенка. Поэтому весьма полезны простые рассказы, вызывающие чувство жалости, сочувствия и доброго отношения к другим людям и животным, например, рассказы Ветхого Завета о том, как Авраам помогал своему племяннику Лоту, как Валаам научился правде от своей ослицы, из Нового Завета — рассказ о мальчике, принесшем Христу свои рыбки и хлеб для насыщения толпы, или о милосердном самарянине.
Услышанные истории дети «примеряют» на себя. Четырехлетняя Саша в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы спросила маму: «А Она была такая же маленькая, как я?»
Отношение к окружающей среде. Так как главной задачей в духовном воспитании дошкольника является воспитание привычки к труду не по желанию, а по необходимости, он очень хорошо воспримет рассказы из Ветхого и Нового Завета о совместных усилиях в этой области. Например, о постройке скинии, а из Нового Завета — о входе Господнем в Иерусалим и роли детей в этом событии, о Тайной Вечери как об установлении Таинства причащения, то есть самого близкого общения Христа с учениками.
Понятие о Боге. Рассказы из Ветхого Завета о Боге Творце и Боге Промыслителе доступны детям, если не связывать их с историческими, географическими, богословскими понятиями. Рассказывая о чудесах, творимых Иисусом Христом, нужно говорить о них как о проявлении Его любви к людям, а не как о «волшебстве». В этом возрасте дети зачастую непосредственно связывают религиозный смысл с каким–либо материальным воплощением. Так, у ребенка может быть «свой Бог», который изображен на иконе над его кроваткой. Допуская такого рода «язычество» в отношении маленьких детей, К. — С. Льюис в «Размышлениях о псалмах» прослеживает дальнейшее развитие этого детского восприятия. «Маленький ребенок не отличает религиозного смысла Пасхи или Рождества от их праздничного обличья. Один очень маленький мальчик сочинил песню, которая начиналась так: «Яйца покрасили. Христос воскрес». На мой взгляд, он проявил и благочестие и поэтическое чутье. Но мальчик побольше такого не придумает. Он отделит одно от другого и, раз уж отделил, вынужден будет поставить что–то на первое место. Если он поставит «духовное», яйца смогут и впредь вызывать в нем пасхальные чувства. Если же поставит «праздничное», оно очень скоро станет просто праздничным столом» (14, 291).
Молитва. Учить молиться можно только своим примером. Если дети видят, как сосредоточенно и строго молятся их родители, слышат прекрасные слова молитв, чувствуют благоговейное отношение к иконам, им захочется повторить то же самое. Очень хорошо, если есть традиция совместной семейной молитвы. Дети должны быть полноправными ее участниками. Ребенок хорошо запоминает короткие молитвы и сможет их произносить самостоятельно. Хорошо, если в конце молитвенного правила каждый член семьи скажет несколько слов от себя: о чем он лично просит Бога или за что Его благодарит. Только такие молитвенные правила не нужно делать длинными. Их продолжительность должна соизмеряться с силами детей.
Воспитывая потребность в молитве у своих детей, взрослые часто стремятся пояснить им то, что говорится в молитвах. Делать это нужно очень умело и тактично, так как в противном случае эффект может быть противоположным. Так, Лена, когда выросла, призналась маме: «Когда ты нам в детстве рассказывала о Боге, было очень интересно, но когда ты начинала пояснять слова молитв… мы, конечно, терпели…». Сейчас в воскресной школе, которой руководит «мама», разработана методика разговора с дошкольниками о молитве. Планируется издание соответствующего пособия.
В маленьких детях следует укреплять сознание, что молитва — это обращение к Богу, и не только с просьбой, но, что особенно важно, и с благодарностью. Ребенок должен понять, что не всегда то, что ему хочется, полезно, следовательно, может не совпадать с тем, что желает Бог, например, рассказать о пророке Ионе.
Нравственные понятия. Зло для ребенка отождествляется с нанесением видимого ущерба — сломанными игрушками, испорченным платьем, а также с неудовольствием родителей и строгостью наказания. Добро же отождествляется у него с хорошим настроением, дружелюбной атмосферой, одобрением и похвалой. Ребенок остро ощущает то, что ему кажется несправедливым по отношению к нему, но не всегда замечает, когда он сам причиняет боль и огорчение другим. Следует, насколько это возможно, углублять правильное понимание детьми понятий «добра» и «зла». Для этого, например, можно использовать рассказы о грехопадении ангелов, о грехе первых людей, о Каине и Авеле, а из Нового Завета — притчи о блудном сыне, милосердном царе и злом рабе.
Историческое сознание. В этом возрасте оно ограничено понятиями «давным–давно», «на днях», «завтра», «потом». Хронология исторических событий не имеет для детей этого возраста никакого значения. Поэтому и повествования из Священного Писания рассказываются ребенку ради того эмоционального впечатления, которое они могут произвести на его душу.
Огромную воспитательную роль играет атмосфера в семье. Софья Куломзина пишет: «Эта атмосфера сильно влияет на формирование «душевного образа» ребенка, определяет развитие детских чувств и детского мышления. Эту общую, трудно определимую словами атмосферу можно определить «миросозерцанием семьи». Мне кажется, что как бы ни сложились судьбы людей, выросших в одной семье, у них всегда остается что–то общее в их отношении к жизни, к людям, к самому себе, к радости и горю» (10, 5).
Хотя мир дошкольника уже достаточно широк и не ограничен домом, родители по–прежнему остаются всемогущими для ребенка. «Нет опасности, от которой взрослые, как считает ребенок, не могли бы защитить, не произойдет трагедии, если рядом стоит мама. Такое ощущение «любящего и справедливого всемогущества» может быть весьма полезным для развития детских представлений о Боге… Характер родителей оказывает огромное влияние на религиозное сознание ребенка», — пишет Куломзина (9, 41–42).
Дети этого возраста способны удерживать внимание на чем–то одном не более 10–15 минут. Софья Куломзина считает, что им чужды понятия «праведности», «справедливости», «власти», «веры» и даже «любви», хотя они могут понять, что такое «добрый», «хороший» или «злой», «противный» человек. Понятия «хорошо» и «плохо» они отождествляют с одобрением или осуждением со стороны взрослых.
Добавим еще, что очень важно детям рассказывать о святых, а также о героях нашей истории и литературы. Пяти‑, шестилетние дети, играя, любят отождествлять себя с различными героическими персонажами. Хорошо, если они отождествят себя со святым Александром Невским или с Ильей Муромцем, а не с уродливым Покемоном или Гарри Потером.
В течение всего периода дошкольного детства у ребенка формируется мировоззрение. Так как мыслительные операции опираются на наглядно доступные объекты, то и в центре мировоззрения — человек и человеческая деятельность. Потому и мировоззрение дошкольника называется специалистами артификалистским — все воспринимается по образу и подобию человека и человеческой деятельности. Воспринимая Бога как Творца и Причину всего сущего, дети вместе с тем характеризуют Его человеческими качествами, их интересуют вполне земные вопросы: «Боится ли Бог крапивы?», «Сможет ли Он победить всех в гонке?», «Как Он рисует морозные узоры на окнах?» Куломзина в книге «Наша Церковь и наши дети» предупреждает о том, что попытки объяснить маленьким детям слова Приимите, ядите; сие есть Тело Мое и …сие есть Кровь Моя…(Мк. 14:22, 24) могут окончиться катастрофой (9, 43). Однажды случилось так, что напуганные таким сверхреалистичным для них объяснением значения Святого Причастия, дети из воскресной школы отказались причащаться.
Одним из вариантов объяснения того, что такое Святое Причастие, может быть следующий. Всякий раз, когда совершается Божественная литургия, происходит чудо: на хлеб и вино, находящиеся в чаше, сходит Дух Святой. Мы с вами, являясь грешными людьми, этого не видим, а вот некоторые святые видели это. После схождения Святого Духа в хлебе и вине чудесным образом уже присутствует Сам Иисус Христос. Когда мы принимаем во время причастия такой кусочек хлеба с вином, Христос соединяется с нами.
Соотношение символизма и реалистичности в детском восприятии настолько гибко, что полностью символичное объяснение некоторых событий может вполне удовлетворить познавательные потребности ребенка. Это связано еще и с тем, что ребенок в этом возрасте способен интуитивно постичь суть явления. Детская интуиция позволила четырехлетней Саше очень глубоко понять Евангельское повествование об искушении Христа в пустыне в мамином пересказе.
«И вот, когда взалкал Господь, приступил к Нему искуситель и сказал: «Сделай из камней хлеб и ешь». Как ты думаешь, что ему Сын Божий ответил?
– Нет. Потому что Он пришел в пустыню поститься.
– А потом поставил диавол Иисуса Христа на самый верх храма и говорит: «Кинься вниз, тебя ангелы подхватят, и ты не разобьешься». Что ему Христос ответил?
– Нет. Он же пришел молиться.
– И показал Ему сатана все самые красивые дворцы и все богатство мира и говорит: «Поклонись мне и все это богатство станет Твоим». Что ему ответил Христос?
– Нет. Потому что он (сатана) злой».
Четырехлетние дети способны не только осмысливать веру, но и защищать ее. Так, маленькому Антону мама на его вопросы о том, кто сделал небо, землю и т. д., всегда отвечала: «Бог». Когда же ребенку исполнилось четыре года, папа решил внести научную ясность в этот вопрос. Он посадил перед собой сына и сказал: «Хочешь, я расскажу тебе, как образовалась Земля? Вначале были газы, газы, потом они отвердели, и образовалась Земля». Мама из другой комнаты с грустью слушала, как папа пытается разрушить у ребенка создавшееся представление о происхождении мира. Но после разговора с отцом ребенок сделал свои выводы. Мальчик подошел к маме и сказал: «Мама, хочешь, я расскажу тебе, как на самом деле все произошло?» — «Расскажи». — «Вначале были газы, газы, а потом они отвердели, и образовалась Земля. И все это сделал Бог».
А четырехлетней Лене папа, чтобы внести сомнение в ее представление о существовании единого Бога, начал говорить о том, что каждый народ придумывает своего бога: у индусов — один Бог, у русских — другой, у французов — третий. На это девочка ответила: «Но ведь истинный–то из этих богов — Один».
Символизм детского восприятия проявляется также и в рисунке. Детский рисунок во многом подобен иконе, так как выражает символ детского отношения к миру. Часто в воскресных школах детям–дошколятам позволяют изображать лики на создаваемых ими иконах, чего не дозволяют делать детям более старшего возраста, еще не достигшим определенного мастерства. Схожие моменты наблюдаются и в верующих семьях, особенно в семьях священнослужителей. Описывая детство будущих пастырей в книге «Под кровом Всевышнего» (глава «Мальчики начинают служить»), Наталия Николаевна Соколова рассказывает о том, как ее дети «служили», держа карандаш или палочку подобно свечке, «кадили» ботиночком, держа его за шнурок, фелонь им заменяла пеленка. «Эти игры продолжались у детей до семи лет, то есть до отроческого возраста, пока умишки их были еще в младенческом состоянии. Мы, родители, детям не препятствовали «служить», но они сами понемногу прекращали, видно, слышали уже голос совести, побуждающей смотреть на вещи уже серьезно, вдумчиво» (28, 195).
Душа ребенка не свободна от зла. Протоиерей Зеньковский пишет: «Обращенность детской души к Богу, чистота и непосредственность ее свидетельствуют о том, что в детской душе изначальное раздвоение в духовной сфере еще не достигает плана сознания, что со стороны сознания еще не исходит ничего, что усиливало бы или подчеркивало возможность роста личности в противопоставлении себя, своей самости Богу. Наивный эгоцентризм в эту пору не мешает ни развитию живого интереса к окружающему миру, ни простоте и серьезности обращения души к Богу. Все это не значит, что детская душа целостна и в своей глубине, что ей чуждо разделение добра и зла. К детской душе (в раннем детстве) больше, чем к какой–либо другой поре в нашем развитии, относится притча Господня о пшенице и плевелах. Увы, растут на ниве детской души и плевелы — и в таком странном, для нас часто совершенно непонятном и загадочном соседстве с добром и правдой, что именно к раннему детству нельзя подойти правильно без учения о… первородной греховности» (22, 109).
Святитель Феофан Затворник пишет о том, что нужно воспитывать все силы ребенка, а именно — ум, волю и сердце: «Начать образование ума нужно со словом. Главное, что должно иметь в виду, это здравые понятия и суждения по началам христианским о всем встречающемся или подлежащем вниманию дитяти: что добро и зло, что хорошо и худо. Это сделать очень легко посредством обыкновенных разговоров и вопросов… Дитя многожелательно: все его занимает, все влечет к себе и рождает желания. Не умея различать доброго от злого, оно всего желает и все, что желает, готово выполнить. Дитя, предоставленное самому себе, делается неукротимо своевольным. Поэтому родители должны блюсти эту отрасль душевной деятельности. Самое простое средство к заключению ее в должные пределы состоит в том, чтобы расположить детей ничего не делать без позволения…
Самое действительное средство к воспитанию истинного вкуса в сердце есть церковность, в которой должны быть содержимы воспитываемые дети. Сочувствие ко всему священному, сладость пребывания среди его, ради тишины и теплоты, отревание от блестящего и привлекательного в мирской суете не могут лучше напечатлеться в сердце» (33, 29–32).
Психическое развитие. Период дошкольного детства называют временем символизма, так как логические мыслительные операции только еще формируются в интеллекте, опираясь на внешние объекты. Символ, как мостик от одной реальности к другой, позволяет ребенку в четырех‑, пятилетнем возрасте соединять объекты и понятия. Наиболее отчетливо это проявляется в детской игре. Палка может быть символом ружья и коня, камушки — пищей, деньгами, лекарством и т. д. Многие психологи называют игровую деятельность ведущей в дошкольный период. Совместно с игрой в этом возрасте развивается изобразительная деятельность, элементарный труд, зарождаются начатки учения в форме освоения культурного наследия человечества — воспринимаются и запоминаются сказки, мифы, постигается музыка.
Социальная ситуация развития обусловлена двумя серьезнейшими новообразованиями, сложившимися к началу этого возраста. Во–первых, координация движений позволяет быть более свободным и настойчивым, также совершенствуется чувство языка. Это и позволяет развиваться воображению, творчеству, которое, в свою очередь, развивает в ребенке чувство инициативы. Э. Эриксон определяет чувство инициативы как базисное «для реалистического ощущения ребенком собственных амбиций и целей» (38, 125).
Основной характеристикой мышления дошкольника является его эгоцентричная направленность. Впервые детский эгоцентризм был охарактеризован в работах Ж.Пиаже. Скрытая умственная позиция ребенка, проявляющаяся в тенденции «мир вокруг меня», определяет основные проявления эгоцентризма. Прыгающий мальчик любуется окружением и обращается к маме: «Смотри, мама, как деревья прыгают!» Ребенок уверен в том, что солнце специально слепит его, луна следует за ним во время прогулок, а такой ветер на улице потому, что деревья качаются. Как–то случилось в семье так, что пятилетний Сема остался дома без родных — бабушка заболела и ее отвезли в больницу, мама уехала с ней, а папа задержался на работе. Сема в свои пять лет горько вздохнул: «А кто же мне молока нальет?»
Расшатывание эгоцентризма — одна из важнейших воспитательных задач дошкольного возраста. Постепенно, чаще в игре, происходит координация эгоцентричной позиции с позициями других участников игры. В связи с этим происходит и эволюция детских игр — от игры «рядом, но не вместе» к совместной игре и, как к вершине, — к игре по правилам. Эгоцентризм уступает место децентрации, когда ребенок научается осознавать свое «я» в качестве субъекта. После этого уже возможно отделение субъекта от объекта, которое позволяет соотносить свою точку зрения с позициями других людей. К концу дошкольного возраста у ребенка должно вызреть умение не рассматривать свою позицию как единственно возможную. Это необходимое условие для начала школьного обучения. К середине первого класса Сема, который печалился когда–то о том, что ему некому налить молока, сказал родителям: «Я вдруг понял, что другие люди, они тоже есть». На что папа философски заметил: «Знаешь, сын, некоторым людям требуется на это гораздо больше времени, чем семь лет жизни».
В дошкольном возрасте бурно работает воображение. Границы реального и виртуального миров зачастую не различаются. В этом возрасте ребенок может начать рассказывать реально произошедшую с ним историю и незаметно для самого себя уйти в область фантазирования. Часто это приводит к казусам, когда пяти‑, шестилетка «вольно» пересказывает родителям, о чем шла речь на занятиях в детском саду или воскресной школе. Специалисты рекомендуют различать детскую ложь и фантазирование. Фантазирование рождается зачастую там, где ребенок не в состоянии логически освоить реальность и принять, соединить в своем изложении всю совокупность причинно–следственных связей. В таком случае говорят о том, что реалистический рассказ психологически неправдоподобен для ребенка, потому что он многого не понимает.
У детской лжи есть свои мотивы (36). Этими мотивами являются: «избегание наказания, стремление добыть нечто, чего иначе не получишь, защита друзей от неприятностей, самозащита или защита другого человека, стремление завоевать признание и интерес со стороны окружающих, желание не создавать неловкую ситуацию, избегание стыда, охрана личной жизни, защита своей приватности, стремление доказать свое превосходство над тем, в чьих руках власть» (2, 429). Исследования детской лжи показывают, что ребенку лгать о предметах проще, чем о чувствах, особенно своих (предмет не относится ко мне, и потому с ним проще оперировать, чувства принадлежат мне, и их труднее превратить во что–то иное).
Выше мы уже писали о том, что очень важным моментом в воспитании дошкольника является приучение его к труду. Такое воспитание соответствует русским культурным традициям. До революции в семьях уже с пяти лет девочки начинали шить себе приданое, а мальчики по мере сил помогали отцам в их нелегкой работе. Уже в дошкольном возрасте приучением к выполнению соответствующих работ можно начинать воспитание будущего материнства и отцовства. Инфантильность многих матерей и отцов, их неспособность нести положенный груз ответственности во многом обусловлены упущениями, сделанными воспитателями в их раннем возрасте.
Физическое развитие. Физическая активность детей дошкольного возраста очень велика. Они склонны к свободным телодвижениям, простым и не ограниченным запретами. Основными мускулами они уже владеют и, хотя мелкая работа им еще непосильна, охотно возятся с красками, кубиками, пластилином, песком. Знакомясь с самим собой и окружающей действительностью, дошкольник исследует границы своих возможностей. Опрос взрослых людей об их детстве выявил удивительный факт — почти все в этом возрасте подвергали свое тело неким испытаниям — что–то специально ели или пили, пробовали на вкус несъедобное, проделывали какие–либо экзотические физические действия.
Есть и трагические примеры. Дошкольный возраст — «самый юный возраст самоубийств, зафиксированный статистикой» (2, 425). Тому называются две основные причины — «переживание экзистенциальной пустоты» (там же) и печальные последствия экспериментирования над собственным телом. В этом возрасте ребенку необходимы посильная физическая нагрузка, выполнение элементарных работ по домашнему хозяйству. Это обеспечит ребенку чувство полезности и заслуженную радость от хорошо выполненной работы.
Кризис семи лет. Завершается дошкольный возраст кризисом семи лет. Если до этого, несмотря на все трудности, ребенок был очень связан с семьей, то начиная с этого возраста он уже готов к более широкому общению. Основное новообразование, вызывающее этот кризис, — утрата детской непосредственности. Появление рефлексии, которая вклинивается между внутренней и внешней жизнью ребенка, приводит к тому, что его поведение может резко измениться. Если до этого внешнее поведение ребенка непосредственно выражало происходящие в нем процессы: «Что думаю, то и говорю, и делаю», — то теперь мышление развилось настолько, что можно «увидеть себя со стороны». Это в некоторых случаях приводит к манерничанью, вычурности в поведении, кривлянию, паясничанию. «Ребенок может говорить писклявым голосом, ходить изломанной походкой, рассказывать непристойные взрослые анекдоты в совершенно неподходящих случаях. Это бросается в глаза и производит впечатление какого–то странного, немотивированного поведения» (36, 340).
Проявлением семилетнего кризиса могут быть демонстрация ребенком нарочито взрослого поведения, стремление взяться за выполнение «взрослых» дел, «резонерство» в высказываниях, отстаивание собственной позиции в споре со взрослым. Вместе с этим появляется интерес к собственному внешнему виду, возможны конфликты из–за одежды, которая теперь воспринимается как «одежда для маленьких». Однако потеря детской непосредственности несет с собой и много позитивных изменений в личности ребенка шести–семи лет. Возможность увидеть себя со стороны позволяет осмысленно ориентироваться в своих переживаниях. В связи с этим начинают проявляться требовательность к себе, предпринимаются осознанные попытки самонаблюдения, саморегуляции, самонаказания. Возникает опосредованность поведения определенными правилами. Именно появление этих качеств в психике ребенка является показателем его готовности к сознательной исповеди. О готовности ребенка к исповеди, опыте работы священника с детьми написал протоиерей Владимир Воробьев в книге «Покаяние. Исповедь. Духовное руководство».
Во взаимоотношениях с взрослыми складывается новое общение — ребенок узнает, как общаться с врачом, милиционером, продавцом в магазине, он вступает в ролевое взаимодействие, принимая требования ситуации. Общение со сверстником тоже видоизменяется — усиливаются межличностные тенденции, появляются привязанность, дружба. Вместе с тем все большее значение приобретают правила регламентации взаимоотношений со сверстниками, которые зафиксированы в детской субкультуре.
Детская субкультура, по мнению специалистов (М.В. Осорина, В.В. Абраменкова), является тем полем, где дети осваивают первые навыки социального взаимодействия. В ней хранятся правила очередности — так в затруднительных случаях используется «считалка». Имеются свои «кодексы чести», определяющие, что можно делать в сообществе, а что — нет.
Бытующие в детской субкультуре «дразнилки», по мнению В.В. Абраменковой, несут в себе некоторые воспитательные функции, а также функции «первичной психодиагностики», которые позволяют оперативно определить, с кем имеешь дело: сказал «дразнилку» и наблюдаешь реакцию. Все это подготавливает вхождение ребенка в более широкий социальный круг, где будет найдено применение вызревшим внутренним качествам. Это реализуется при поступлении ребенка в школу.
Младший школьный возраст. (От семи до десяти лет)
Начальная школа — наиболее благоприятный период для преподавания из любой области знания, особенно оcнов православной культуры, а потому перед тем, как анализировать различные характеристики детей этого возраста, попытаемся понять, каким должен быть урок по основам православной культуры в школе. Когда преподается какой–то другой предмет, например математика, то все более–менее понятно. Есть какой–то объем знаний, который дети должны усвоить, есть определенные навыки, которыми дети должны овладеть, и задача педагога заключается в том, чтобы все это осуществить. А с уроком по основам православной культуры все значительно сложнее. Да, есть Священное Писание, но при его чтении дети могут вести себя неблагоговейно или равнодушно, и тогда его лучше не читать. Существует церковная и молитвенная практика, но если все предписания выполняются формально, может быть, лучше им не следовать?
Этот предмет трудно преподавать и по многим более приземленным причинам. По этому предмету не ставится оценка, преподаватель не кричит, не строжится чрезмерно — какой–то несерьезный предмет получается… А в старших классах и того «хуже» — для поступления в университет он не нужен, так зачем же в наш прагматичный век на него тратить время?
Урок «спотыкается» с первого же шага: на нем преподаватель не требует жесткого соблюдения дисциплины, часто и собственно урока–то нет как такового. Особенно остро проблема дисциплины стоит в среднем звене. Опытные преподаватели разработали много методических приемов «борьбы с детьми». Суть их сводится к тому, чтобы во время занятий дети были постоянно чем–то заняты. Можно раскрашивать карты на тему урока, можно устраивать викторины или решать кроссворды. Но такие занятия, безусловно, не могут быть целью урока — это лишь вспомогательные средства.
Чтобы представить, какую форму урока можно считать желательной, начнем с воспоминаний. Одна из авторов этой книги пришла к вере в советское время. Тогда весь мир вокруг, включая мужа и его родственников, был против этого, но у нее было уже двое совсем маленьких детей, и им мама могла рассказывать о Боге. В результате получилось так, что они стали единомышленниками в своей устремленности к Богу, у них была своя тайна, которой мир не знал и которой мир был враждебен. Они были и до сих пор остаются друзьями, и сердцевиной их дружбы является любовь к Богу.
Думаем, что идеал вероучительного урока — урок, на котором ученики и учитель ощущают себя единомышленниками, устремленными к Богу. Конечно, такое бывает не всегда, но если бывает, это оставляет след на всю жизнь.
Хочется предупредить еще об одной опасности. На обычном уроке педагог «выше» своих учеников: он дает им знания, которыми он обладает, а они только потребляют. На уроке Закона Божьего такого неравенства быть не может. Да, дети, которые сидят в классе, не всегда ходят в церковь, может быть, они не постятся и не молятся по утрам, но Господь ведь оценивает нашу сердечную глубину и чистоту, и мы не знаем, какой будет Его оценка. Мы не можем «возвышаться» над детьми, единственное, что мы можем, — это вместе с ними искать Бога. Педагоги по своему духовному уровню очень далеки от апостола Павла или других святых, устами которых говорил Бог, потому мы, смея говорить о Боге, должны непрестанно взывать, как мытарь: Боже, милостив буди мне грешнику (Лк. 18:13).
Духовное воспитание. Первый серьезный шаг из родительского дома в мир дети совершают, когда перед ними открываются двери школы. Если до этого духовное воспитание велось в основном родителями, то теперь важную роль в формировании взглядов ребенка играет учитель. Главной задачей этого возраста является ученичество. При этом ученичество в дальнейшей жизни должно развернуться в способ общения с людьми: мы должны быть готовы учиться у каждого встреченного нами человека, ведь каждый человек несет в себе какое–то уникальное, свойственное лишь ему качество и знание. Такое отношение к людям отражает отношение ученичества к Богу. Нет пустых встреч. Все, что случается в жизни, дано нам Богом. Каждую жизненную ситуацию мы должны решать как задачу, поставленную перед нами Господом. И вот это благоговейное отношение к жизни и к каждому встреченному человеку нам дано почувствовать в отношении к учителю в начальной школе. И как тут не восхититься Премудростью Божией, которая сначала нас учит любви (до трех лет), затем делам милосердия (дошкольное детство) и, наконец, ученичеству (начальная школа). При этом «обучается» человек не умом, а всей своей сущностью и глубиной.
Если в этом возрасте педагог придет и скажет детям о том, что Бог любит их, детские сердечки радостно раскроются навстречу этой любви и, по крайней мере на уроке, будут всеми силами желать угодить Богу. Вот тут–то и открывается возможность с ними общаться, разбирая на примерах, как нужно жить. В начальной школе нет необходимости ходить вокруг да около, можно изучать с детьми самое ценное из того, что записано, а именно, Священное Писание. При этом в первом классе нужно дать самые основные сведения о Боге, о грехопадении, о Евангельской истории, можно для этого использовать книгу О.Л. Янушкявичене «Дерево доброе» или другие аналогичные.
Во втором и третьем классе можно вести с детьми разговоры о существующих добродетелях, используя ветхозаветные сюжеты. Эти сюжеты красочны, связаны один с другим, в них представлен широкий спектр человеческих отношений. На уроках можно использовать детскую Библию. Только при этом постоянно нужно помнить, что мы–то живем в новозаветное время, и это необходимо обговаривать. Например, почему Иаков поступает безнравственно? Этот вопрос дети часто задают. Потому что тогда мир еще не знал Христа. У нас с вами сердце очищено жертвой Христа, мы и видим, что он поступал нечестно, а у Иакова сердце было затемнено первородным грехом, вот он и не видел, что грешит. Стремился к Богу как мог и не понимал, что так поступать нельзя.
В четвертом классе дети уже способны понемногу читать Евангелие самостоятельно. Только нужно подробно разбирать все прочитанные фрагменты. Пятый класс тоже можно отнести к этой возрастной группе.
В начальной школе на уроках желательно заниматься поделками, а потому можно, например, изучая Библию, делать Ноев ковчег или вырезать из цветной бумаги ангелов. Чтобы дети наглядно смогли понять, зачем нужен свет, можно попробовать походить по классу с закрытыми и открытыми глазами. На тему притч или ветхозаветных сюжетов хорошо ставить сценки. Очень помогает тетрадь. К ней на уроках должно быть очень серьезное отношение. Можно сказать, что каждый делает для себя свою детскую Библию. В тетрадь записываются самые важные вещи из тех, о которых говорится. На тему каждого урока — рисунки. На праздник — подарок: какая–нибудь раскраска на библейскую тему, она торжественно вклеивается в тетрадь. Дети готовят свои детские Библии для своих будущих детей: нужно ведь будет и им о Боге рассказывать, а как же без картинок?
Для всех возрастов очень важно, чтобы дети чувствовали, что педагог ценит урок, что ему важна и радостна встреча с детьми, что он ее ждет. Пожалуй, главным требованием к уроку по ОПК в школе или к уроку закона Божия в Воскресной школе является необходимость создания атмосферы свободы в любви к Богу.
Монахиня Магдалина пишет (25, 21): «Гораздо важнее, если дети уходят из класса с большим желанием любить Бога, чем, если выполнена программа преподавателя. Бывает, что какой ни будь предмет особенно занимает сознание детей, и иногда может быть духовно плодотворнее поговорить об этом….Истинная проба таким урокам не в том, сколько фактов запомнили дети, а в том, вышли ли они из класса с более глубоко прочувствованным сердечным убеждением, что Церковный путь — путь настоящей жизни. Имена и факты — только крючки, на которых можно развесить перед детьми эту истину».
Также очень важно учитывать готовность конкретных детей, с которыми педагог общается, к восприятию того, о чем говорится. Монахиня Магдалина пишет (там же): «Всегда можно увидеть детей с неодинаковыми способностями и расположенностью слушать о Боге, и легко можно нанести серьезный духовный вред, если не говорить с каждым соответственно его мере. Даже один и тот же ребенок может быть в одно время более духовно восприимчив, нежели в другое».
Коснемся еще вопроса посещения детьми богослужений. По словам монахини Магдалины (25, 24): «Невозможно предписывать общие правила по поводу числа церковных служб, на которых должно присутствовать детям. Каждый случай нуждается в рассуждении и молитве, и руководстве духовника….Дети, которые страдают в храме скукой, легче преодолевают это, если не боятся об этом говорить. Можно упомянуть об этом как об искушении, постигающем и взрослых. Научите ребенка прямо во время службы рассказывать прямо Господу с своих проблемах и радостях, если он устает слушать службу, и даже говорить Ему об этой скуке и просить, чтобы Бог Сам помог ему найти интерес к службе».
Вообще, хорошо известно, что к детским молитвам Господь необыкновенно милостив. Множество примеров Божьего милосердия к детским молитвам содержится в житиях святых. Вспомним хотя бы преподобного Сергия Радонежского и святого Иоанна Кронштадтского. Об этом пишет и блаженный Августин (3, 75): «Я встретил, Господи, людей, молившихся Тебе, и от них узнал, постигая Тебя в меру сил своих, что Ты Кто–то Большой и можешь, даже оставаясь скрытым для наших чувств, услышать нас и помочь нам. И я начал молиться Тебе: «Помощь моя и Прибежище мое», — и, взывая к Тебе, одолел косноязычие свое». Даже в нашей жизни можно встретить такие примеры. Так, маленькая Лена однажды сильно провинилась. Мама «двинулась» в ее сторону, чтобы наказать. Лена быстро убежала и закрылась в детской комнате. Естественно, закрытая дверь для мамы не преграда, но тут раздался звонок во входную дверь, пришли мамины друзья, и мамин гнев постепенно прошел. Вечером Лена спросила: «Мама, знаешь, почему ты меня не наказала? Потому что я убежала в комнату и помолилась».
Можно не бояться приучать детей обращаться непосредственно к Богу. При этом, конечно, нужно оговорить, что мы не всегда просим то, что нам полезно. Хороший пример тому есть у Антония Сурожского, который в детстве просил у Бога возможности делать чудо как его дядя: вынимать на ночь свои зубы.
Протоиерей Василий Зеньковский называет возраст, соответствующий начальной школе, периодом второго детства. Об этом возрасте он пишет (22, 114): «Духовная жизнь гораздо определеннее и яснее струится через моральную сферу — второе детство есть классическое время оформления моральных идей и правил… Дитя типически «послушно» в эти годы… Для религиозной жизни пора второго детства в общем неблагоприятна. Удивительный мистицизм раннего детства с его интуициями и прозрениями исчезает, духовная чуткость к горнему миру слабеет, но зато гораздо ближе становятся жизненные образы религии. Христианство, раскрывающее жизнь Спасителя и Божией Матери, жизнь святых и их подвиги, становится особенно питательно и нужно именно в этой своей земной стороне, трогательной, глубокой, но земной. Религиозное сознание растет и мелеет, теряя свою интуитивную чуткость, но зато оно становится определяющим источником моральной жизни, питая и согревая моральную сферу. Чрезвычайно просто и естественно дети в это время переходят к религиозной активности — посещение храма, особенно прислуживание в нем, выполнение обрядов и соблюдение церковных требований становится естественным и приятным». Так Антон начал «пономарить» в Церкви с восьми лет. Тайком от папы весь Великий пост он, пользуясь тем, что учился во вторую смену, ездил два раза в неделю на литургию Преждеосвященных Даров. Когда же пришла, а затем ушла Пасха, он написал единственное в своей жизни стихотворение:
Улетела, как птичка, в дальние края,
Улетела Пасха, любовь моя.
Слова Зеньковского о моральной сфере можно подтвердить следующим примером. Семилетний Сема и его младшая пятилетняя сестренка Саша как–то играли вдвоем, и Саша, заигравшись, нечаянно разбила вазу. Когда же взрослые поинтересовались, кто же это сделал, Сема спросил: «А вы Сашку ругать не будете?» После всех выяснений мама спросила Сему: «А ты не подумал о том, что можно взять Сашину вину на себя и сказать, что это ты разбил вазу?» Сема растерянно возмутился: «Но это же будет неправдой!»
Главная задача возраста — ученичество, ведущей деятельностью является учёба. Парадокс учебной деятельности состоит в том, что, усваивая знания, ребенок ничего в них не меняет. Предметом изменений становится он сам. Впервые ребенок выполняет деятельность, которая поворачивает его на самого себя, требует рефлексии, оценки того, «чем я был» и «чем я стал». Важным показателем процесса обучения является изменение духовного опыта человека. Православный смысл такого изменения определяется словом «покаяние». В книге «Православная педагогика» протоиерей Евгений Шестун определяет обучение как частный случай покаяния (35, 36). В таком отношении к учёбе для верующего ребёнка не будет поля для развития тщеславия и самодовольства, каких бы успехов он ни добился. Постижение знаний, как тайны Божьего Творения сопряжено с благоговением и обязательно в позитивном плане отразится на духовной жизни ученика. И совсем иначе протекает учебный процесс в ситуации, подогреваемой развитием самовыражения и самоутверждения школьника. В этом случае могут быть хорошие знания предметов, но такая мотивация к учёбе пагубно сказывается на духовном развитии растущего человека. «Очень трудно иметь в научной среде дело с бывшими вундеркиндами, которые затем оказались бесплодными научными сотрудниками» — написал профессор и протоиерей Глеб Каледа(24, 99). По его мнению настоящая учёба подобна молитве и не имеет ничего общего с удовлетворением собственного тщеславия. «Бродя по лесу, сплавляясь в лодке сквозь тайгу, находясь на ослепительных горных вершинах хочется петь «Хвалите имя Господне». Красота бытия во всех её проявлениях — от Космоса при созерцании ночного неба до мельчайших существ при рассмотрении раковинок радиолярий и диатомей в оптическом или электронном микроскопах — встаёт перед нами при изучении природы» (24, 98).
Психическое развитие. Готовность к обучению складывается из нескольких параметров — ребенок осознает свои возможности, он готов подчиняться требованиям и предписаниям, он в состоянии видеть иную точку зрения (произошла децентрация процессов мышления), он активен, и ему хочется учиться. Младший школьный возраст — время обретения умелости и компетентности. У взрослых почти не возникает никаких проблем: первоклассники — старательные ученики и послушные воспитанники. Школьник — первый социальный статус ребенка. Почти каждый ребенок стремится делать все правильно.
Ведущая деятельность — учёба. Мир в этом возрасте представляется системой научных знаний и понятий, которыми надо овладеть. В своей деятельности школьник ориентируется на общекультурные образцы действия, которые принимает в диалоге с взрослыми. До школы такими взрослыми были родители, в процессе учебы ребенок должен установить доверительные отношения с другим взрослым — учителем. Учитель — очень значимая личность, так как он является «социально установленным» авторитетом. Но в случае, когда сам учитель допускает лояльное отношение к установленным правилам, для ребенка это правило разрушается тоже. Разница в позициях родителей и учителя для младшего школьника заключается именно в том, что учитель является «представителем общества», «носителем общего знания», который по определению не может знать меньше родителей или ошибаться. Такое однозначное отношение к личности учителя со стороны ребенка обуславливает и позицию родителей к учителю. Мудрым житейским советом родителям будущего первоклассника является совет «выбирать не школу, а учительницу».
Ориентация на «правильность», стремление соответствовать некоторым образцам (поведения, чувства, мысли) делает детей в этом возрасте восприимчивыми к любым технологиям. Быстро и умело перенимаются модели — внешнего поведения, физических упражнений, операционных навыков управления техникой — от велосипеда до компьютера. Эта тенденция в позитивном своем направлении позволяет развиться трудолюбию. Но она же таит в себе опасность чрезмерного «зацикливания» на внешних правилах и образцах. Стремясь соответствовать всем предписаниям, ребенок начинает относиться ко всем остальным также с повышенными требованиями, зачастую впадая в «фарисейство». Такие дети порой воспринимаются взрослыми как юные «правдолюбцы» или «ябеды». Они требуют четкого выполнения неких предписаний и от своих сверстников и от взрослых. Порой взрослые сами же нарушают те правила, которым они учили ребенка, и в этой ситуации возникают конфликты и непонимание. А порой получается так, что ребенок, стремясь соблюсти все правила, предписанные взрослыми, в какой–то момент ослабевает под этим непосильным грузом. Тогда он может начать жить своей «тайной» жизнью.
Когда Ане было девять лет, родители обратили внимание на то, что она стала по вечерам тайно читать какие–то книги. Так же тайно родители выяснили, что же каждый раз их дочь прячет под подушку. Это оказались сказки, которые много лет читались сначала папой, а потом самой Аней перед сном. По мере взросления Ани папой–филологом было принято решение, что такой взрослой девочке пора читать уже более серьезную литературу. Вот и стала прятать Аня «детские книжки» от родителей.
Одним из направлений развития в этом возрасте становится установление разнообразных социальных связей. Созревшая к концу дошкольного возраста внутренняя жизнь позволяет ребенку осознать свою «непрозрачность» для других. Это позволяет ему выстраивать собственное психологическое пространство и «пробовать себя» в разных ролях. «Дети в этом возрасте могут выдумывать собственную биографию, особенно когда знакомятся с новыми для себя людьми, и это знакомство не может перерасти в длительное» (2, 445). Структурирование своего психологического пространства проявляется и в обращении с материальным миром — свои личные предметы ребенок «маркирует», украшает как может. Это возраст создания «тайников» и «секретиков», постройки «штабов», начала освоения чердаков и подвалов (18). Подписываются книги, украшается велосипед, кровать, наклеиваются в самые невероятные места картинки — «помечая» свою вещь, ребенок словно передает ей часть своих личных свойств. Так можно осязать границы своего «я». Потому порой даже случайное нарушение этих установленных границ — стертая родителями наклейка, снятая картинка и т. п. — воспринимаются очень трагично.
Учебная деятельность. Признание учебной деятельности ведущей в младшем школьном возрасте основывается на том, что дети в этом возрасте являются активными исследователями всего нового. Поэтому и лучшей наградой за учение призваны быть новые знания, которые приобрел ученик. Специалисты (8, 499) отмечают, что внешние подкрепления, например, похвала и одобрение, оказываются не лучшей мотивацией учения. Учебный процесс, имеющий характер путешествия по неизведанной стране, где на каждом шагу поджидают удивительные открытия, позволит выработать у ребенка устойчивую мотивацию к учебе. К тому же взаимоотношения с взрослыми не будут опосредоваться школьными оценками. Иногда происходит так, что родители выстраивают свои отношения с детьми, исходя из их школьных успехов или неуспехов. «Меня мама не любит, у меня пятерок мало». В рисунках первоклассников часто можно встретить «красивенькие пятерочки» и мрачные «чудовища–двойки» или тройки. Оценка, по словам В.А. Сухомлинского, становится идолом. Одной из педагогических задач в этом возрасте становится свержение идола, который подменяет обращение взрослого к личности ребенка оцениванием его отдельных качеств — памяти, мышления, внимания, воли.
Общение со сверстниками также претерпевает существенные изменения для младшего школьника. Теперь они совместно усваивают новые знания. Многочисленные эксперименты по усвоению учебного материала позволили сделать выводы о том, что знания эффективнее усваиваются во взаимодействии ребенка со сверстниками, чем с учителем. В отношениях с взрослым для ребенка неизбежно разделение функций — взрослый дает задание, контролирует и оценивает ребенка. Возникает парадокс — ребенок до конца не может освоить действия, поскольку некоторые компоненты этого действия так и остаются за взрослым. Кооперация со сверстниками позволяет иначе интериоризировать знания (делать их своими). В группе сверстников отношения равноправные и симметричные, а в общении с учителем существует иерархия.
«Ж. Пиаже утверждал, что такие качества, как критичность, терпимость, умение встать на точку зрения другого, развиваются только при общении детей между собой. Только благодаря разделению точек зрения равных ребенку лиц — сначала других детей, а позднее, по мере взросления ребенка, и взрослых — подлинная логика и нравственность могут заменить эгоцентризм, логический и нравственный реализм»(19, 265).
Развитие личности ребенка в этом возрасте почти полностью определяется позицией взрослого человека — он определяет содержание обучения, круг общения, сферу увлечений ребенка. Тип мышления, оценки и отношения взрослого становятся эталонами для ребенка. «Но в младшем школьном возрасте происходит и важное изменение в жизни ребенка: он овладевает навыками ориентировки в своем внутреннем мире» (2, 457). Это умение подготавливает переход к подростковому периоду.
Физическое развитие. В младший школьный возраст ребенок, как правило, входит с выпавшими передними зубами. А к середине возраста появляются первые постоянные зубы, которые иногда кажутся слишком большими для детского рта до тех пор, пока кости лицевой части черепа не приобретут соответствующие размеры. Беззубая улыбка шестилетнего ребенка и «бобровые клыки» восьмилетнего (7, 461) наглядно показывают, как за столь непродолжительный период меняется костная система растущего ребенка. В этом возрасте происходит удлинение костей в продольном и поперечном размерах. Иногда быстрый рост сопровождается ноющими болями, онемением конечностей, которые особенно часты по ночам. Специалисты отмечают, что это всего лишь нормальная реакция тела на рост. Вместе с тем стоит помнить, что скелет и связки ребенка еще не созрели, поэтому большие нагрузки на тренировках чреваты опасными травмами.
Продолжается развитие двигательных навыков — силы, быстроты, координации и контроля за своими движениями как в грубой, так и в тонкой моторике. Дети — и мальчики, и девочки — совершенствуются, например, в прыжках и бросках, умении долго стоять на одной ножке, ездить «без рук» на велосипеде, а также в умении писать разными почерками, плести бисером. Порой демонстрация владения собственным телом настолько увлекает, что ребенок забывается — многие взрослые могут вспомнить из собственного детства конкурсы «на самый дальний плевок» или «кто кого поборет». Хорошее владение своим телом дает ребенку ощущение психического комфорта и способствует признанию со стороны сверстников. Неуклюжие, с плохой координацией движений дети в этом возрасте часто страдают.
Подростковый возраст. (От одиннадцати до четырнадцати лет)
Духовное развитие. На ХII Международных Рождественских Образовательных чтениях к одному иеродиакону, известному своими просветительскими трудами, подошла девушка и попросила дать совет, что делать с детьми после десяти лет: «До этого возраста у нас в воскресной школе все идет хорошо. А после десяти лет с детьми управиться невозможно». О трудности работы с детьми начиная примерно с одиннадцати лет говорят педагоги многих воскресных школ. До этого все в школе благополучно: детки ходят церковь, выстраиваются в очередь на причастие, посещают воскресную школу. Но вот приходит подростковый возраст, и дети перестают ходить в церковь. Они отказываются жить по правилами, которые до этого радостно принимали и исполняли. А если подростки и продолжают ходить в церковь, то их поведение рождает множество проблем.
Протоиерей Владимир Воробьев пишет: «Детям, воспитанным в верующих семьях, со временем надоедает то, что им предлагают взрослые. Родители и священник должны быть к этому готовы. Привыкнув ко всему церковному как к обычному, обыденному, как к тому, что навязывается старшими наравне со многим другим, что делать неприятно, неинтересно, но нужно, они начинают не вполне осознанно отвергать все это. У таких детей начинает проявляться какая–то центробежная энергия. Они хотят чего–то нового для себя, они хотят постичь какие–то неизведанные ими способы жизни, а все, что говорит мама, или бабушка, или отец, — все это уже кажется пресным. Такие дети очень легко находят недостатки у церковных людей, которые начинают казаться им ханжами, скучными моралистами. Они очень часто в церковной жизни уже не видят ничего достаточно светлого. Такой вектор, такая направленность из церкви делает их по существу не способными воспринимать благодать Божию. Участвуя в Таинствах, даже в причащении Святых Христовых Таин, по существу говоря, они ничего не переживают, они оказываются, как это ни странно, в детском возрасте малоспособными переживать причащение Святых Христовых Таин как соединение с Богом, как встречу с Богом. Для них это одно из привычных, воскресных, праздничных состояний. Для них церковь часто становится клубом, где можно встретиться и поговорить друг с другом. Они могут здесь о чем–то интересном сговориться, дождаться с нетерпением, когда же кончится служба, и вместе побежать куда–то по секрету от родителей в мир окружающий, во всяком случае, нецерковный.
Иногда бывает хуже: им нравится шалить в церкви, и такое бывает, или подсмеиваться над разными людьми, которые здесь в церкви находятся, иногда даже над священниками. Если они что–то умеют, если занимаются в церковном хоре, то они с большим удовольствием будут обсуждать, как поют сегодня, и — без конца и края всякие насмешки над хорами, над разными певчими, кто как поет, кто что может, кто что понимает. Они всегда чувствуют себя маленькими профессионалами, которые способны оценить все это. И в таком зубоскальстве у них может пройти вся литургия и вся всенощная. Они могут совершенно перестать чувствовать святость Евхаристического канона. Но это не помешает им, когда вынесут Чашу, стать первыми или, может быть, не первыми, наоборот, пропустить маленьких вперед и очень чинно подойти к Чаше, причаститься, потом так же чинно отойти, и через три минуты они уже свободны, все уже забыли и опять предаются тому, что «интересно по–настоящему». А момент причащения Святых Христовых Таин… — это все для них привычно, все известно, все это мало интересно» (48).
Многие известные педагоги свидетельствуют о трудностях подросткового возраста. Так Зеньковский писал (22, 120): «Все темно над подростком. Вдруг он «решит»(!), что Бога нет и уверен, что в нем нет веры, а то вдруг по привычке, по неисчезнувшей инерции начнет молиться — и на время волнение, мистические восторги охватят душу. Это все лишь искушения, это лжеблагодать. Религиозная сфера как будто вся в скорлупе, живет она прошлым». Но так ли уж «все темно»? Да, подростки известны своими «темными вояжами», но ведь был и Тимур с его командой. В своей книге М.В Осорина (19) посвятила отдельную главу тому, как Гайдар в книге о Тимуре и его команде воплотил коллективную детскую мечту, в том числе и собственную, так как по сути был лишен детства. По мысли М.В. Осориной, мечта «иметь собственный боеспособный штаб» свойственна мальчишкам всех поколений. «Она никогда не может быть полностью материализована в реальном мире. Это детский идеал секретного пристанища, который только частично оказывается воплощенным в коллективных постройках реальных детей» (19, 156). «В художественной форме Гайдар создал модель жизни идеальной дворовой детской группы, несущей советскую идеологию, но выражающей романтику социальной мечты любой детской субкультуры: справедливый лидер, который может быть примером для подражания, дружеская сплоченность детской компании, состоящей из мальчишек предподросткового возраста, секретный и полуигровой характер их общественно–полезной деятельности и т. д.
Придуманная Гайдаром команда Тимура оказалась настолько соответствующей глубинным социально–психологическим идеалам детей младшего школьного — раннего подросткового возраста, что появление этого литературного произведения послужило началом развертывания реального движения, которое просуществовало в СССР почти 30 лет»(19, 148).
И этот образ имеет множество подтверждений в жизни. Да и то, что касается непосредственно духовной жизни, у святителя Феофана Затворника характеризуется не такими уж темными красками (34, 49): «Река жизни нашей пересекается волнистой полосой юности. Это время воскипения телесно–духовной жизни… Только настоящие чувства истинны, только они имеют действительность и значение. Но если он, прежде пробуждения сих сил, связал себя обязательством исповедания и жизни христианской, тогда все возбуждения, как уже вторичные, будут слабее и легче уступят требованию первых уже потому, что те старее, прежде испытаны и избраны сердцем, а главное — скреплены обетом. Юноша решительно хочет держать всегда свое слово». То есть «воскипение жизни» может проходить двояко.
Как–то раз одна из авторов, гуляя около прудика, увидела, как группа подростков швыряет в него палки. Тогда она попробовала обратиться к ребятам с другим предложением: «Ребята, давайте лучше почистим этот прудик». К ее удивлению мальчишки вместе с ней принялись вытаскивать из пруда мусор с энергией не меньшей, чем до того как швыряли туда мусор.
Подросток нуждается в деятельности «вместе», и можно сказать, что главной задачей этого возраста является опытное познание братства всех людей.
У Г. Гессе в его книге «Паломничество в страну Востока» описано, как некое братство идет на Восток. И именно в этом пути и реализуется идея братства. Те, кто ходил в походы, знают, как походы и пережитые вместе трудности объединяют людей. Это–то объединение и нужно подросткам. И там, где нет объединения вокруг светлого дела, подростки объединяются в банды, шайки, дворовые компании.
Подросток должен принять мораль социума. Для этого ему нужно отодвинуть мораль авторитета. Поэтому в тех воскресных школах, где преподавание ведется с позиции авторитета «сверху вниз», подростковый возраст делается неуправляемым. Там же, где в воскресной школе существует братство, проблем с подростковым возрастом не возникает. Такое братство, например, существует в Детском клубе, руководимом протоиереем Борисом Ничипоровым. В таком братстве взрослый становится не «авторитетом», а «лидером», и существует тонкая грань между этими понятиями. Лидер обладает авторитетом, но не в силу своего положения, а в силу личностных качеств. Он — тот, кто разделяет жизнь подростков, кто придумает, чем заниматься, у кого самый тяжелый рюкзак, с которым интересно и на которого можно положиться. Хорошо об этом писал отец Борис (21, 172): «Учитель — духовник, лидер подлинного педагогического Братства, его всегда любят дети. Потому что он сам малое дитя. Он приходит в дом Братства и дети бегут к нему на встречу. Он наивный романтик. Он взрослый ребенок».
В Ковалевском православном детском доме (Костромская область, город Нерехта) живут почти сорок мальчиков в возрасте от трех до семнадцати лет. Судьбу каждого из них не назовешь легкой. Но сами дети не являются «трудными» в общеизвестном значении этого слова. Важнейшей идеей воспитания в этом детском доме является признание того, что взрослые и дети являются спутниками, они стараются следовать одним путем, который ведет к спасению. Объединяет их совместное преодоление многочисленных жизненных скорбей и опасностей. Оно и делает поначалу чужих людей близкими друг другу, ибо узы родства духовного крепче кровного родства. Но для того, чтобы это произошло, взрослыми в детском доме (и в первую очередь директором — протоиереем Андреем Ворониным) проводится поистине уникальнейшая работа. Детский дом имеет очень хорошую материальную базу, сельхозугодья, ферму, столярную мастерскую, где дети трудятся наравне с взрослыми. Но вместе с тем в детском доме есть высококлассный спортивный зал с профессиональным оборудованием и инвентарем для занятий дзюдо и самбо, собственный флот, состоящий уже из трех катамаранов (сделанных совместными усилиями взрослых и детей), рации, прибор спутниковой навигации и полный комплект туристического, спелео–и альпинистского снаряжения для экстремальных походов — зимних, горных, спуска в пещеры. Экстремальные походы являются неотъемлемой частью воспитания мальчишек в этом детском доме. Одной из причин этого стала задача использования энергии пубертата «в мирных целях». За несколько дней такого похода решаются проблемы, которые в нормальных условиях могут решаться месяцами и годами, — обучение основным навыкам самообслуживания, преодоление потребительских установок, налаживаются взаимоотношения с товарищами. В экстремальной ситуации ребенок совсем иначе воспринимает окружающий мир, свое место в нем, своих товарищей и взрослых. Совсем иную глубину приобретают беседы о Боге, вселенной, человеке, его самоотдаче и подвиге, чести и мужестве. Конечно, использование подобных «экстремальных» педагогических методов предполагает особую профессиональную подготовку взрослых, слаженный коллектив единомышленников, но, вместе с тем, необходимыми являются братские, полные максимального доверия отношения с детьми (49).
Можно предположить, что в описанных объединениях подростков учтены их интересы. По Выготскому это: доминанта дали, доминанта усилия, доминанта романтизма. К этому следует добавить реализованную в описанных случаях потребность подростков в существовании братства. И личность лидера этого братства обуславливает личностное развитие подростков.
Лидер живет «вместе». Безусловно, не каждый священник в силу глубины стоящих перед ним задач может себе это позволить. Но педагоги, собирающиеся что–то преподавать в воскресной школе подросткам, должны ставить для себя глубокое личностное общение как первоочередную задачу. При наличии братства духовные цели становятся общим делом, и тогда естественно стремиться к их достижению. Для подростков естественно ведь бороться с трудностями, преодолевать себя, стремиться к подвигам. И такими подвигами может быть стояние на службе, делание добрых дел и т. д. Только нужно вносить разнообразие в жизнь воскресной школы, учитывая потребность подростков в движении. Нужны паломнические поездки, православные летние лагеря, походы. Нужно вместе встречать праздники не только в церкви, но и за ее стенами. Нужно ходить друг к другу в гости, говорить о первой любви. Нужно этим детям отдать часть своей жизни.
В воскресной школе, где одна из авторов руководит старшей группой детей, даже писались к праздникам специальные музыкальные сказки на темы проблем, которые возникали при работе с детьми. Например, появилась фарисейская требовательность к другим, ответ на нее — сказка «Королевство красоты и порядка» о том, что в основе творения мира лежит любовь. Подросли дети достаточно, чтобы отслеживать в себе страсти, появилась сказка «Страна света», в которой главные герои преодолевают темный лес, наполненный сказочным изображением страстей. Ставили пьесу и о первой любви.
Примерно об этом же пишет Софья Куломзина (9, 70): «Для детей как будущих членов Церкви может стать полезной любая работа, требующая общения с другими людьми, принятия на себя определенной ответственности: организация «марша» по какому–нибудь поводу, проведение паломничества и похода…
Важнее всего, как сложатся отношения взрослого — руководителя–священника либо мирянина — с молодежью. Учителю важно завоевать их доверие, стать другом, важно проявлять понимание, симпатию и искренний интерес к жизни подростка, но оставаться твердым в своих убеждениях. Именно это ищут ученики: друга — честного, достойного доверия, принимающего их такими, какие они есть, чьи убеждения, как они чувствуют, связаны с их интересами».
Такие требования, вообще говоря, должны предъявляться и к учителям, желающим преподавать подросткам основы православной культуры в школе. Этот курс должен быть ориентирован не на получение знаний, а на приобщение ученика к высшим ценностям жизни, а такое приобщение невозможно без личностного общения.
Но если все же, несмотря на все усилия, подросток от Церкви отходит, а такое вполне может быть, нельзя заставлять его ходить в церковь. Признавая существование такого рода проблем, В.В. Зеньковский предупреждает родителей и педагогов о том, что основная беда заключается не в том, что дети перестают ходить в церковь, а в тех душевных переменах, которые стоят за этим. «И как бывает опасно, а порой даже гибельно для религиозной жизни подростка, когда в период сложной душевной работы, период тревожных исканий мятущейся души, родители или школа думают не о том, чтобы войти в эту внутреннюю драму души, а заставляют идти в церковь! Ничего кроме лицемерия, недоброй враждебности к религиозной жизни не дают такие меры» (22, 169). В.В. Зеньковский уверяет своих читателей в том, что к Церкви никого не нужно принуждать, ибо она так полна красоты и правды: «Нужно, чтобы каждой душе дано было найти в Церкви отзвук на ее искания и запросы, дано было опытно познать правду и силу Церкви» (там же). А задача родителей или учителей, по мысли Зеньковского, и заключается в этот серьезный период именно в том, чтобы разделить с подростком его внутреннюю душевную драму, постараться вместе с ним пережить это время.
Психическое развитие. Подростковый возраст является началом переходного периода от детства к взрослому состоянию в жизни человека. Греческое слово krisis переводится как «решение, приговор, решительный исход». В таком контексте восприятия слова «кризис» можно говорить о неминуемости подросткового кризиса в жизни каждого человека. Кризис подростничества как решение о переходе во взрослый возраст, исход из детства обуславливает психическое развитие в этом возрасте. Характер этого перехода может быть различным. Так, Маргарет Мид, исследуя взросление подростков на островах Океании, описала, что этот период жизни протекал у них бесконфликтно, в атмосфере беззаботности (44). Это позволило ей сделать выводы о том, что не всегда «гормональные бури» являются источником конфликтов и противоречий подросткового возраста, а также о том, что психология подростка во многом зависит от социокультурной ситуации, в которой он развивается.
В зависимости от культурных традиций, социально–экономического развития общества, внутрисемейных установок переход от детства к взрослости может длиться от нескольких месяцев до нескольких лет. Общим является правило — ни в одном обществе от ребенка не требуют, чтобы он стал взрослым моментально, всюду процессу достижения взрослости отводится время и место. Это и становится основным содержанием общения взрослого и подростка — помочь вырасти в меру взрослости и ответственности. Если этого не происходит, то утрачивается взаимопонимание, и тогда неминуемы конфликты 11.
* Для нескольких поколений молодежи книга Дж.Д.Сэлинджера о подростке, который мечтал ловить заигравшихся над пропастью во ржи детей, стала не только любимой, но и программной. Программной в том плане, что, вырастая, последователи Холдена с той же романтической устремленностью позволяют своим детям заигрываться над пропастью. Считается, что взрослый человек держит ситуацию под контролем. Он знает, где граница, которую ребенку переступать нельзя. А ребенку пока этого не понять, он еще не настолько вырос, чтобы постоянно помнить об угрожающей ему опасности. Это может фрустрировать ребенка, наложить негативный отпечаток на восприятие им окружающей действительности. Взрослые с энтузиазмом охраняют резвящихся детей, не позволяя им осознать масштаб многих жизненных проблем. И все продолжительнее и продолжительнее делается, таким образом, время беззаботного и безответственного детства. Ребенку, чтобы почувствовать себя повзрослевшим, требуются некие основания. Во многих культурах хранятся символические церемонии перехода из одного возраста в другой — инициации. Проходя обряд инициации, ребенок переходит в новый возраст, следовательно, получает новый статус. Новый статус обязательно предполагает новые права и обязанности, иной уровень ответственности. Если нарушается процесс взросления, и ребенку, как и прежде, взрослые мало что могут доверить, случаются попытки «самовольных инициаций». Каждому педагогу известен перечень таких «посвящений во взрослые», которые имеют тенденцию к увеличению опасности для жизни — от выкуренной сигареты до употребления психически–активных веществ и далее. Надо полагать, что одной из причин нарастания кома девиантного и аддиктивного поведения является отсутствие ответственности подростка за то, что он предпринимает. Взрослые и в этих ситуациях стремятся подхватить падающего в пропасть ребенка, не требуя ответа за содеянное. В том же случае, когда взрослые учат ребенка «ходить над пропастью», он гармонично и бесконфликтно переходит из возраста детства в возраст взрослости и ответственности (50).
Обычно переход от детства к взрослости включает в себя два периода — подростковый и юношеский. Начало подросткового возраста, как правило, связывают с началом гормональной перестройки детского организма. Пубертат — время полового созревания организма. В.В. Зеньковский так характеризует психическую сферу подростка: «После периода трезвости и погружения в «порядок» природы, социальной и моральной жизни подросток чувствует себя подхваченным новой и неведомой ему силой, которая действует в его глубине. Эта сила властно и нетерпеливо опрокидывает привычки, сложившиеся вкусы, толкает куда–то вперед, мутит и волнует душу, бросая ее из одной крайности в другую… Душа подростка совершенно отошла от трезвости и реализма, от следования правилам и от приспособления к порядку… Она вновь, хотя и по–иному, чем в раннем детстве, возвращается к себе, но уже не в форме наивного эгоцентризма, а в форме мечтательного эгоцентризма. «Мечтательность» есть ключ к этому периоду…» (22, 117–118). На границе подросткового возраста происходит изменение отношения реального и возможного в сознании. Развитие интеллекта приводит к тому, что резко расширяются границы внутренней жизни — сознание наполняется идеальными конструкциями, гипотезами о себе и окружении. Одной из задач развития подростка является координация взаимодействия реального и воображаемого в сознании и деятельности.
Психологическим критерием перехода к подростничеству является осознание себя человеком, перешагнувшим границы детства. Возникновение представления о себе как «не о ребенке» является основным новообразованием этого возраста. В связи с этим у подростка возникает потребность в изменении образа жизни. «При этом подростки проявляют некритичность к подлинному объему своего знания и умения. Накопленный опыт, знания, обученность приводят к своеобразному «я сам!», к субъективной готовности на все в жизни. Отсюда — настаивание на своей независимости, требование свободы. Подростки отвергают свою принадлежность к детству и утверждают свою взрослость» (26, 297). Источником конфликтов может стать в этом возрасте отсутствие устойчивой системы координат — системы жизненных ценностей, которая позволила бы реально оценивать события. «Пустыня отрочества», по образному выражению Л.Н. Толстого, не имеет опыта личного выбора и ответственности. Осознание личной ответственности — важнейшая воспитательная задача в общении взрослого и подростка. «Если ты не маленький, отвечай за всю ту сферу, в которой считаешь себя взрослым».
Тенденция к взрослости проявляется и в семейном поведении подростка. Подросток обречен на рождение из «семейной утробы» в мир социальных отношений. Рвется «эмоциональная пуповина», меняется характер эмоциональной привязанности к родителям. На смену авторитету родительской власти приходит (или не приходит) авторитет личности родителей. Он зависит для подростка от уровня социальной или профессиональной компетенции мамы или папы. Существует точка зрения, согласно которой, человек, не изменивший характера эмоциональной привязанности к родителям в подростковом возрасте, вынужден будет сделать это в период становления собственных семейных отношений.
В книге Франсуазы Дольто «На стороне подростка» приводится подробный анализ многих семейных драм, связанных с переживанием подросткового кризиса. В частности, Ф. Дольто отмечает, что внутренние разногласия, возникающие в семьях, воспринимаются ребенком до одиннадцати лет с огромными трудностями, но молча. В подростковом же возрасте «назревшие противоречия требуют разрешения». В случае, когда все идет хорошо и в семье нет никакого разлада, подросток «расценивает свою семью как пристанище и ценит ее очень высоко, но при этом он не чувствует, что играет в ней сколько–нибудь значительную роль и ищет пути самоутверждения в окружающем обществе» (6, 19). Стремление к самоопределению в мире социальных отношений толкает подростка на выход из семьи. Если семья имеет многообразие социальных контактов, у взрослых есть круг внесемейного общения, то и подростки не задерживаются на пассивной или агрессивной позиции. Имея за спиной свою семью как надежную гавань, куда в любой момент можно прийти, чтобы набраться сил, подросток отправляется в самостоятельное плавание по социуму.
Подростка, не умеющего выйти за пределы семейного круга, Ф. Дольто сравнивает с мацерированным плодом (мацерация — размягчение тканей, приводящее к распаду на отдельные клетки, «смерть заживо» — Т.С.), который не в состоянии родиться. «Семья взрывается, словно мать, которую разрывает изнутри ее дитя. Это происходит в семьях, помешанных на семейственности, где нет радости внешнего социального общения, того, что подталкивает ребенка заниматься спортом, интересоваться культурной жизнью и т. д.» (6, 90–91).
Обретение подростком собственной позиции в мире социальных отношений совсем не тождественно разрыву с семейными устоями и ценностями. Многие подростки высоко ценят нормы, существующие в их семьях, обретая собственную социальную самостоятельность, уверены в том, что их будущая семья будет такой же, как и семья их родителей. Часто семейные устои являются для подростка эталоном, ориентируясь на который он выстраивает собственное взаимодействие с социумом. На вопрос: «Неужели тебе никогда не хотелось сбежать из дому?» — один из известных российских ученых (Аверинцев С.С.) ответил, вспоминая себя в пятнадцать лет: «Как вы не понимаете: из осажденной крепости не сбегают» (45).
Социальной ситуацией развития становится освоение области взаимоотношений людей за рамками семейного круга. Поэтому в качестве ведущей деятельности в этом возрасте называются общение со сверстниками (Д.Б. Эльконин) и общественно значимая деятельность (В.В. Давыдов). Основной задачей развития становится освоение своего телесного и душевного мира, их координация и вписывание в окружающую действительность.
Осознаеся потребность в собственной позиции. Утверждению собственной позиции помогает наличие «своей территории». Подростковый и юношеский возрасты считаются самыми активными по освоению территории. «Территориальное поведение» подростков может открыть взрослым ту информацию, которая иначе им недоступна. «Оформление» подростком собственной комнаты или уголка плакатами, наклейками и другой «наглядностью» подскажет взрослым о том, что желает видеть рядом с собой их чадо. Наиболее предпочитаемые места встреч с друзьями также позволят сделать некоторое предположение о содержательной стороне общения подростка с приятелями.
Так, в определенный период родители четырнадцатилетней Ани обнаружили, что большую часть своего свободного времени их дочь проводит в студии фитодизайна и в поездках по цветочным магазинам и выставкам. В общении со сверстниками, особенно в первой фазе подростничества, для подростка важны не столько содержание, сколько интенсивность общения. Постепенно происходит смещение внимания на содержательную сторону общения. Но кажущимся парадоксом подросткового общения является тот факт, что энергетически зарядить и общение, и творчество подростков может только человек взрослый. Огромное значение в становлении стиля подросткового поведения имеет «значимый взрослый», чаще не родитель, а представитель того самого социального мира, куда устремлен взор подростка. Это может быть тренер, учитель, тот, кто в глазах подростка обладает уникальными качествами общественно значимой деятельности.
Поэтому, выступая на ХIII Рождественских образовательных чтениях в 2003 году, одна из авторов обратилась и к священнослужителям, и к мирянам, занимающимся православным воспитанием, со следующими предложениями: «Особенно стоит потрудиться в деле воцерковления талантливых педагогов, интересных, ярких личностей, тех, к кому тянутся дети. Как правило, это честные, ищущие люди. Порой складывается впечатление, что они самодостаточны, и есть большой соблазн (не только у священников, но и у простого мирянина), говоря православным сленгом, смирить такого человека. И в этой ситуации стоит поучиться у русских православных миссионеров, которые были не только самоотверженными свидетелями своей веры, но нередко и подлинными создателями культуры целых народов. Как писал архиепископ Николай Японский (Касаткин), «наше служение есть духовное рождение чад Богу; какое же рождение не сопряжено с муками?» Создание педагогической православной среды — первостепенная задача в наших школах. Православная среда складывается в том случае, когда к педагогам постепенно приходит понимание того, что со своими сомнениями или проблемами можно обратиться к священнику. Есть «наш батюшка», и у него найдутся силы, время и любовь для нас. Он подскажет, он помолится, он утешит. И только потом рождается понимание, что Церковь — это не только наш батюшка, но и мы сами.
Почти на каждом приходе есть люди, умеющие что–то очень хорошо и с любовью делать. Кто–то замечательно фотографирует, у кого–то есть дар сочинять стихи, кто–то поет песни под гитару, а кто–то занимается спортом. Совсем не обязательно, чтобы творчество этого человека прямо соприкасалось с церковным искусством или ремеслом. Человек, живущий церковной жизнью, вносит свет в каждое свое делание. Дети это очень хорошо чувствуют. А в подростковом возрасте просыпается особый интерес именно к такому человеку — носителю социально значимых умений. Будет разумно, если такие люди посвятят несколько часов в неделю общению с детьми, чтобы у них складывалось положительное и более широкое представление о Церкви» (51).
Жизненно важной сферой для подростков становится область межполовых отношений. Психологическую и духовную характеристику этой важной проблемы приводит в книге «На пороге зрелости» протоиерей Василий Зеньковский. Каким образом говорить взрослому человеку с подростками о любви, об отношениях мужчины и женщины, обо всем том, что волнует и интересует в этом возрасте? Здесь существует многообразие мнений — от признания ведущей позиции здесь общества сверстников, которое, якобы, «на доступном уровне выдает требуемое количество информации», до специально разработанных взрослыми программам «просвещения» подростков. Многие опытные педагоги (в частности С.С. Куломзина) уверены в том, что взрослый человек должен говорить с подростками на темы любви и взаимоотношения полов. Но как это делать, универсальный совет дать затрудняются. В педагогической литературе начала ХХ века встречаются советы знакомить подростков с содержанием Книг Ветхого Завета, где проявления любви человеческой представлены как Богом дарованные и освященные.
Завершение подросткового возраста во многих культурах связывается с прощанием с детством и вступлением в новую пору. Зачастую этот переход, как было уже сказано выше, оформляется специальным обрядом — инициацией.
Психологической сутью этого обряда является переход к стадии самоопределения. Период «бури и натиска», «эндокринного шторма» заканчивается переходом к началу «душевной децентрации» — способностью и готовностью личностно и профессионально самоопределиться.
Физическое развитие. Зеньковский пишет (22, 117), что подростковый возраст «предваряется некоторым телесным и психическим увяданием — ослаблением памяти, внимания, упадком прежних интересов… А затем начинается беспокойная, тревожная и противоречивая пора интенсивного полового созревания, когда новая сила (пол), до сих пор действовавшая или скрыто или неполно, выступает на первый план. Пол окончательно формируется со своей телесной стороны, сменяя прежнюю, относительно «недифференцируемую» фазу, сосредотачиваясь — хотя и не исключительно — в генитальной зоне. Это вызывает ряд существенных перемен в жизни мальчика (вторичные половые признаки) и девочки (менструации), останавливая на некоторое время обычный рост различных органов тела».
Освоение собственного тела, которое организовано многоуровнево и сложно, провоцирует как двигательную суперактивность (желание танцевать, кричать, бегать), так и двигательную вялость, неподвижность. Одной из задач подросткового возраста Г.С. Абрамова называет установление иерархических отношений между произвольными и непроизвольными двигательными реакциями (2, 492). Потому во все времена особое внимание уделялось физическому воспитанию молодых людей. Подросток, лишенный «мышечной радости», вынужденный сдерживать свои двигательные функции, зачастую проявляет различные виды нервных тиков. Специалисты подмечают тот факт, что у подростков из сельской местности тики практически отсутствуют, как и проявления физической неловкости в разговоре.
Юность. (С пятнадцати–восемнадцати до двадцати лет)
Все возрастные границы, указанные при характеристике того или иного периода становления человека, естественно, указаны лишь приблизительно. Возраст вступления в тот или иной период у каждого конкретного человека индивидуален. Особенно это относится к периоду юности. Верхнюю границу этого возраста мы обозначили, исходя из церковной практики, в которой возраст двадцать один год означает уже некую ступень зрелости.
Духовное развитие. Для быстро развивающихся детей в пятнадцать–шестнадцать, для других позже, наступает период сомнения в существующих нравственных ценностях. Это время — время перехода подростка в свою новую пору, пору юности. Подросток вдруг отвергает все и сомневается во всем, отвергает, чтобы сделать свой собственный уникальный выбор системы ценностной иерархии. Можно сказать, что главная задача этого возраста — выбор Божьего пути. И многие в этом возрасте, или чуть позже, такой выбор делают. И если юноша сам приходит к необходимости жить для Бога, то его духовная жизнь приобретает настоящую силу и глубину. Протоиерей Владимир Воробьев писал: «Потом наступит время, когда можно будет сказать: «Ну вот, ты теперь большой, ты вырос, давай поговорим серьезно…» И складывается какая–то общая жизнь с духовником, личные отношения на серьезном уровне, которые для подростка становятся очень ценными».
Протоиерей Василий Зеньковский пишет о юности так (22, 121): «Это пора выбора пути жизни и составления планов, по преимуществу пора свободы и творческой независимости, пора грандиозных замыслов, ярких утопий, героических решений… Духовный мир не оттеснен «приспособлением» к жизни, как во втором детстве, он свободен и полон того дыхания бесконечности, которое никогда не выступает… так пленительно, как именно в юности… Как часто именно в эту… пору в живом и горячем порыве отдает себя юность на всю жизнь на какой–либо подвиг и остается свободно верной всю жизнь свою ему… В юности достигает полноты субъективного и объективного своего созревания дар свободы».
Однако существует возможность и другого выбора: «Возможно даже, что юность в горении сердца и в чистом энтузиазме отдаст себя разрушению религии в мире…» (22, 123). Так же может быть сделан выбор жизни, направленной на потребление и на материальную выгоду и т. д.
Самым тяжелым для педагога в этот период является то, что он остается за порогом, когда его воспитанник делает решительный шаг. Этот решительный шаг воспитанник делает без него. В каком–то смысле педагога можно сравнить с «другом жениха» в древних восточных традициях. Такой друг должен был все подготовить к свадьбе, а потом остаться стеречь у порога в свадебный шатер, когда жених входил в свою радость. Этот образ присутствует и в Евангелии: Имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия–то радость моя исполнилась. Ему должно расти, а мне умаляться (Ин. 3, 29–30). Так говорит Иоанн Креститель о себе и о Господе нашем Иисусе Христе).
При этом многие педагоги, к сожалению, вынуждены добавить: «Хорошо, если в радость, а если в разрушение себя самого?» Увы, и такое возможно, но что–то изменить уже нельзя. Раньше нужно было стараться, чтобы в душе у воспитанника сложился образ Бога — Любви, а не только образ Бога — Судии, раньше нужно было стараться помочь полюбить все церковное, научить радости жить для других. Зеньковский пишет (там же): «Духовная слепота (лишь у избранных свыше людей устраняемая силой внутреннего свечения) не может быть устранена никаким «образованием», вообще через интеллект, юность изнутри должна увидеть себя в Боге». Осуществление выбора таинственно в своей сути и происходит в самой глубине сущности человека. Об этом хорошо писал протоиерей Борис Ничипоров (21).
Чем же все–таки может помочь педагог? Только молитвой и любовью. Может помочь тем, что не отстранится от бунтующего воспитанника, будет, насколько ему позволено, принимать участие в жизни воспитуемого, будет просить, но не требовать помощи в делах милосердия, будет приглашать с собой в Церковь. И вполне может случиться, что почувствованное еще в подростковом возрасте братство людей воспитанник осознает как единственно возможное единение в Боге. «На фоне того, что раскрывается нам в тайне Церкви, как тайне благодатного единосущия, всякое обособление, существенно связанное с выявлением личности, как таковой, является грехом….Оцерковление личности — это и есть ее спасение и это и есть основная педагогическая проблема. В Церкви постепенно, через процесс внутренней жизни и через благодатное срастание с Церковью в Таинствах, в молитве мы начинаем понемногу опытно опознавать единоначальное единосущие, которое лишь в Церкви и может быть реализовано», — писал Василий Зеньковский (там же).
Обратим внимание еще на одну возможную опасность. В духовной жизни могут превалировать эгоцентрические тенденции. «Тщеславие и честолюбие расцветают в душе молодых людей пышным цветом, поэтому священнику приходится постоянно переключать юношей и девушек с мнения о самих себе, на объективные интересы дела. Очень важно, чтобы пастырь, уделяющий внимание духовному окормлению молодежи, хорошо чувствовал, куда направлены чувства и мысли его юных прихожан, и понимал, насколько их намерения адекватны. Очень часто для воцерковляющихся юношей и девушек привлекательным становится путь монашеской жизни. Испытав первые разочарования и потрясения от безответной любви, неудачной сессии в институте, они настойчиво просят своих духовников благословить их на послушание в монастыре с намерением затем в нем остаться. Если вовремя не распознать за этими благими порывами болезненного состояния души, происшедшего вследствие уязвленного самолюбия, тщеславие и честолюбие могут привести молодых людей к жестоким и горьким разочарованиям» (46).
Психическое развитие. Период юности называют последним временем детства и первым возрастом взрослости. Основная задача юности — дать личности вступить в зрелость. Все силы души — духовная, интеллектуальная, физическая, по мнению В.В. Зеньковского, вполне созрели для этого.
Юность аккумулирует в себе все новообразования предыдущих возрастов, и они проявляются в юности в новом качестве. От раннего детства возвращается к юности эстетический тип мироощущения, чувство светлой бесконечности. Младший школьный возраст закладывает внимание к законам и порядкам мира внешнего, социального и морального. Новое их качество проявляется в том, что повзрослевший человек стремится не просто приспособиться к существующим законам, но и самому менять ситуацию, утверждая этот закон. «Наконец, от отрочества в юность привходит могучая сила пола, но как бы укрощенная и просветленная… обычно находящая свой объект, в восторженном поклонении которому расцветают все лучшие силы души» (22, 21).
Этот период связан с началом профессионального и личностного самоопределения — окончание школьной учебы, начало профессионального обучения или первая самостоятельная трудовая деятельность, окрепшие личностные привязанности. Ведущей деятельностью юности становится поиск своего места в жизни. Основные новообразования — осознание самого себя как целостной, многомерной личности, появление жизненных планов (выстраивание стратегии), вызревает готовность к самоопределению. Вместе с тем юность ограничена в своем понимании всей полноты того, что происходит в ней, и того, что происходит в окружающей действительности. Именно эта недальновидность юности обнаруживает ее принадлежность к детству. Неумение адекватно оценить собственное состояние, «социальная слепота», которые связаны с отсутствием житейского опыта, могут привести к тому, что цельность и возвышенность чувств будут подменены «легкой жизнью» по принципу «получи от жизни все» или это превратится в фанатическое устранение всего того, что мешает юношескому радикализму.
Физическая и интеллектуальная зрелость провоцирует юность на самый высокий уровень притязаний, юношеский максимализм часто не позволяет делать самого простого и необходимого. В учебе зачастую проявляется стремление к внешним достижениям — притягательными становятся высокий материальный или социальный статус будущей специальности, стремление понравится преподавателям. Общей тенденцией, характеризующей период юношеского становления, является стремление все испытать, впитать, пережить. «Юность всегда готова постичь как разнообразие в принципе, так и принцип в разнообразии» (38, 247). Объясняя свое понимание юности, Э. Эриксон утверждает, что прежде чем принять взвешенное решение, юность испытывает крайности. Суть этого испытания — определить «нижний предел некоторой правды, перед тем как вверить силы тела и души части существующего (или грядущего) порядка, подчиниться существующим в обществе законам. Лояльность, законопослушность — опасное бремя, если только оно не взваливается на плечи с чувством независимого самостоятельного выбора и не переживается как верность» (38, 248).
Завершение юношеского периода связывают с кризисом юности. Основное содержание этого кризиса — встреча реальной жизни с ее идеальными представлениями. Чем более осознаются расхождения в том, что «сам придумал о себе и своей жизни», и тем, что в какой–то момент осознал как реальность, тем острее происходят внутренние переживания. Помогают пережить кризис подготовленность к крупным переменам в жизни, способность самостоятельно принимать решения и отвечать за них, умение намечать жизненные перспективы — далекие и близкие, умение освобождаться от иллюзий, но при этом сохранять в своей душе идеалы. Отсутствие внутренних средств разрешения кризиса приводит к негативу — алкоголизму, наркомании, вовлечению в тоталитарные группировки, суициду.
Подводя итог характеристике юности, стоит еще раз подчеркнуть, что это еще не взрослый возраст. И здесь специалисты предупреждают о возможных опасностях для развития личности юноши или девушки. Б. Ливехуд пишет, что нет ничего опаснее в этом возрасте, как для студенчества, так и для молодых фабричных рабочих, «безличного, механического» действа и осознания четкой предопределенности во всем. Готовность к ситуации, «срывающей все планы», является ресурсом дальнейшего развития. Г.С. Абрамова видит опасность этого возраста в том, что «отношения близости, соперничества, борьбы переживаются в связи с людьми, подобными себе, со сверстниками. Это рождает предвзятость в отношениях, неприятие самого себя и других… Может быть, отчасти потому ранние браки и обладают такой хрупкостью, что за ними стоит страх перед одиночеством, а не переживания полноты жизни…» (2, 518).
Стремление и готовность в реальной жизни продемонстрировать ответы на основные вопросы юности: кто я? чего я хочу? что я могу? — обозначают границу перехода в новый период развития. Принятие ответственности за свою жизнь связано с вступлением в пору молодости.
Физическое развитие. Юность — период завершения физического созревания человека. К этому возрасту, как правило, выравниваются подростковая угловатость и диспропорции тела, обусловленные неравномерностью созревания. Юноши догоняют и опережают в физическом развитии девушек. Во всех культурах к этому возрасту человек уже готов к преодолению физических испытаний и лишений — в некоторых странах не только юноши, но и девушки призываются на службу в армию, уже не действуют возрастные ограничения при приеме на физически тяжелую работу, самый большой процент олимпийских чемпионов составляют представители этого возраста. Однако в этом возрасте, так же, как и в подростковом, очень актуальным остается повышенное внимание к своей физической форме. Некоторые юноши и девушки склонны находить у себя физические отклонения даже тогда, когда все показатели соответствуют норме. В крайних случаях такая повышенная чувствительность приводит к нарушениям невротического характера. Специалисты пишут о нарушениях пищевого поведения — нервной анорексии и булимии, которыми чаще всего страдают именно в юношеском возрасте. «Анорексия» (от лат. «anorexic») означает отсутствие аппетита, определение «нервная» указывает на ее психогенное происхождение. Из–за боязни стать женщинами (выглядеть как женщины — Т.С.) страдающие анорексией девушки перестают есть, задерживая таким образом развитие своего организма» (7, 572). Булимия — неконтролируемая потребность много есть, особенно сладкого, которая, как правило, врачуется антидепрессантами. Этими болезнями страдают главным образом женщины, как правило, озабоченные проблемами стройности своей фигуры.
В своей книге протоиерей Борис Ничипоров пишет о расстройствах психики, определяемых как дисморфофобический синдром (21). Его характеризуют бредовые идеи мнимого физического недостатка, идеи отношения («все смотрят на мой ужасный нос»), депрессия с суицидальными тенденциями. Психологической основой такой патологии становится отторжение единства тела в его частях и элементах. «Не какое–то тело сочетается с какой–то душой, а мое тело с моей душой. Это есть единственное, уникальное, «бесподобное» сочетание» (21, 72). Но вот эту очевидность некоторые люди подвергают испытанию, «а психологическим содержанием, корнем этой патологии является глубинный протест против установленного порядка вещей на земле. Дано мне тело. Но больной протестует: «А с какой стати оно мне дано?!» Поэт называет тело «единым» и «моим». Но и это по сути отрицается. «Во–первых, если и моим, — как бы говорит больной, — то лучше и не жить. А во–вторых, уж конечно, не единым, ибо эта самая часть тела (нос, рот, оттопыренные уши) — не то, не то и еще раз не то». Вообще здесь есть и еще более серьезный богоборческий вызов: больной своей жизнью протестует против самого факта, что человек явлен миру через тело» (21, 74).
Молодость. (От двадцати одного до двадцати девяти лет)
Первый взрослый период. Многие авторы (Зеньковский, Выготский) завершали рассмотрение возрастной периодизации юношеским возрастом. Во второй половине ХХ века более взрослые периоды также стали рассматриваться в контексте психологии развития. Тому можно назвать несколько причин — увеличение продолжительности жизни и связанное с этим продление профессиональной карьеры зрелого человека, расширение сферы социальной работы, которая включает в себя и работу с взрослыми людьми, и работу с семьями, и работу с представителями пожилого возраста. Все это позволило ряду исследователей взрослого развития установить, что определенным возрастным периодам соответствуют определенные личностные потребности и социальные ожидания. Как пишет Г. Крайг, «центральным содержанием этих периодов развития, как правило, являются нормативно определяемые «кризисы», конфликты или проблемы. При этом они дают проницательное описание проблем и интересов каждой возрастной когорты. Однако вопрос о том, насколько широко они характеризуют взрослость, остается открытым» (7, 672). Этот автор предлагает рассматривать теории развития во взрослости не как устоявшиеся концепции, подтвержденные исследованиями, а как вклад, способствующий углублению представлений о развитии на этом этапе.
В существующем многообразии периодизации взрослых возрастов прослеживаются две основные тенденции. Первая — период взрослости разбивается на ряд хорошо различимых стадий развития, которые зависят от некоторого временного графика жизни, называемого «возрастными часами». «Возрастные часы» — идеализация, выполняющая функции «расписания жизни» (7, 650). Сверяясь с этими часами, человек и общество определяют, насколько медленно или быстро идет продвижение вперед относительно социальных событий. Так, сорокалетний мужчина, создающий семью, воспринимается как отстающий от сверстников, а женщина, уходящая в этом возрасте на пенсию, как опережающая своих сверстниц. Возрастные часы также способствуют ожиданиям и подготовке к определенным событиям в определенный возраст. В таком случае говорят о «нормативных событиях», которые, происходя ранее или позже социально установленного времени, воспринимаются как травмирующие психику. Вторая тенденция в рассмотрении взрослого развития соотносит изменение личности взрослого человека не столько с его возрастом, сколько с его личностными характеристиками и социально–культурным окружением.
Учитывая специфику характеристик взрослых возрастов, совсем непросто определить границы молодости. Ряд авторов определяют границы этого возраста в среднем до тридцати лет (Г.С. Абрамова — 23–30 лет; В.И. Слободчиков, Е.И. Исаев — 19–28 лет; Б. Ливехуд — 24,28 –30 лет). Вместе с тем выделяется отдельно время наступления кризиса: 30–35 лет — «переходный возраст», Абрамова; 27–33 года — кризис молодости, Слободчиков, Исаев; «середина тридцатых годов» у Б. Ливехуда. Все эти авторы подчеркивают, что наступление кризиса не всегда строго связано с возрастом, а по большей части зависит от характеристик личности. Можно сказать, что границу окончания молодости они обозначают как начало кризиса середины жизни, или «десятилетия роковой черты». Основные задачи молодого возраста у этих авторов также несколько отличаются, но есть и много схожих характеристик.
Духовное развитие. Мы будем определять возраст молодости в соответствии с церковной традицией, согласно которой человек достигает духовной зрелости в тридцать лет. Именно в этом возрасте Иисус Христос вышел на проповедь. С другой стороны, в Церкви принято считать, что возраст двадцать один год означает уже некую ступень зрелости. Главной задачей этого возраста можно назвать устроение земной жизни человека.
Бог благословил земную жизнь человека, следовательно, в жизни должно быть такое время, которое преимущественно посвящено обустройству земной жизни, мирским заботам: устройству на работу, созданию семьи, своего дома. Время молодости и есть время такой жизни. Исключение составляют лишь лица, выбравшие монашеский путь: они уже живут для вечности, и земное время имеет для них другие приоритеты.
Общая психологическая характеристика возраста. В социальном представлении молодость является основным и наиболее ценимым возрастом. Поведенческие стереотипы молодых зачастую становятся общественным лицом нации. Основные представительские функции, как правило, выполняют люди этого поколения. На эту социальную группу ориентируются политики, предприниматели, деятели искусства. Этот возраст чрезвычайно энергичен, во многих аспектах проявляется умелость, но еще отсутствуют проявления усталости от жизни. «В молодости человек наиболее способен к творческой деятельности, к преобразованию мира, себя самого….Во все свои дела и начинания молодые люди вкладывают большую энергию и напор. Для реализации своей идеи они готовы работать днем и ночью, при этом неудачи в начинаниях переживаются тяжело и часто выбивают из колеи» (26, 333). Не случайно пик профессиональной, географической мобильности приходится на представителей «третьего десятилетия жизни», они же составляют большую часть эмигрантов и нарушителей правил дорожного движения (26, 339).
Основными возрастными задачами молодости большинство авторов называют включение во все виды социальной, профессиональной, семейной жизни, освоение многообразия социальных и межличностных ролей. Экспансия молодости проявляется во всех жизненных сферах. Совместно с деланием карьеры, происходит создание собственной семьи, освоение супружеских и родительских прав и обязанностей. Б. Ливехуд, исходя из своей многолетней психотерапевтической практики, утверждает, что для мужчины важнейшей задачей «становится основание жизненного сообщества и начало профессиональной карьеры». Для женщины наиболее значимым является создание собственного окружения — как социального, так и материального. Даже профессиональная деятельность приносит удовлетворение женщине только в том случае, когда налажены отношения с коллегами. Семейное, дружеское, профессиональное окружение, равно как и обстановка собственного жилья, стиль поведения и одежды — все это получает окончательное оформление в молодости. Все предыдущие периоды развития подготавливают и провоцируют это оформление человека. «Найти партнера для жизни, обставить собственную квартиру, начать первую фазу профессиональной жизни — все это явно спроецированная вовне внутренняя психическая структура» (13, 63). Поиск смысла жизни в молодости связывается с созданием собственной частицы культуры и среды. Потому для представителей этого поколения очень важен результат деятельности — позиция, социальный статус, проявление независимости, наличие дипломов. Брак и рождение детей в этом возрасте также зачастую воспринимается как подтверждение результативности прожитого периода жизни. Стремление к демонстрации результатов может создать и некоторые «перекосы» в развитии. Ими могут стать рост честолюбия, стремление к престижу или имитация престижных связей, смещение содержания на форму, непропорциональная командность, отказ от той деятельности, в которой нет скорых результатов. Обращенность на результат может привести к нетерпимости, нечуткости, чрезмерному прагматизму.
Освоение супружеской и родительской функций называется некоторыми авторами (Абрамова, Слободчиков) одной из важнейших задач молодости. В этом возрасте заключается большинство браков — к двадцати четырем годам в брак вступают три четверти молодых людей. При этом специалисты подмечают следующую закономерность: если молодые люди не вступили в брак в возрасте от девятнадцати до двадцати восьми лет, то в последующие годы сделать это становится им все труднее. Создание семьи требует от молодых учета многоплановости существования не только в духовной сфере, душевной, психологической, но и в конкретной деятельности. Большая часть семейных конфликтов имеет причину, в обыденной речи определяемую словами «семейная лодка разбилась о быт». Ежедневные заботы, которые необходимо выполнять не только по настроению, но и по долгу, побуждают взрослеющего человека учиться управлять предметным миром и своим состоянием. «Честность в отношении к вещам» рождается в честном отношении к своему внутреннему психическому состоянию. Если человек стремится организовать и структурировать как внутреннее свое пространство, так и внешнее, учится управлять собой и вещами, тогда и семейные взаимоотношения приобретают большую устойчивость. «Тогда ваша чашка найдет место в вашем пространстве, одежда заявит о своем присутствии, и вы будете знать, что с ней делать. Можете даже почувствовать усталость платья и страдания немытой посуды, но это возможно, когда они принадлежат вам, а не вы зависите от них. Это не только искусство владения вещами, это навык организации пространства своей жизни» (2, 524).
Выстраивание семейных отношений предполагает решение задач психологического, социального, физиологического плана.
В психологическом плане решается задача создания общего психологического пространства, которое не разрушает индивидуального пространства каждого человека. Это, по выражению Г.С. Абрамовой, творчество совместной общности, строительство общего дома для двух разных, но единых душ. Эта работа предполагает познание другого и себя, осознание силы и меры своего воздействия на близкого человека, равно как и силы и меры обратного воздействия.
В социальном плане создание семьи является рождением новой общности, которая учитывает все индивидуальные особенности ее создателей. Механическое копирование существующих идеалов семьи (родительских или общественных) уводит человека от решения своей личной задачи развития. Стереотипы поведения, как правило, безличны, жестки и в конечном итоге — мертвы. Воспроизведение в своей семье неких стереотипов поведения, является по мысли Г.С. Абрамовой, внесением смерти в зарождение семьи.
В физиологическом плане перед молодыми людьми встает задача освоения пространства своего тела и тела другого человека. Супружеские отношения также требуют взаимного приспособления и внутренней работы каждого из супругов. Об этой стороне человеческих взаимоотношений много говорят и пишут врачи и психологи, предлагая зачастую диаметрально противоположные точки зрения. Для христианских супругов определяющими являются слова апостола Павла: Муж оказывай жене должное благорасположение; подобно и жена мужу. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим (1 Кор. 7:3–5). О значительности и важности интимных отношений мужа и жены в христианском браке повествуется в книге протоиерея Глеба Каледы «Домашняя Церковь» в главе «Брак честен, ложе нескверно» (24, 180).
К концу периода молодости формируется устойчивое отношение к самому себе, своим семейным, профессиональным, социальным обязанностям. Человек определяет для себя, на что он способен, а что, вероятно, никогда не сумеет сделать. Общая характеристика периода такова: «Он развил в своем характере уверенность, жизнь у него в руках. Он знает, чего он может достичь, и работает целенаправленно во имя этой цели. Он считает, что все трудности, в том числе и человеческие проблемы, можно решить логически–организаторским путем. Это фаза жизни, в которую человек, в зависимости от индивидуальных свойств личности, более всего является материалистом» (13, 69). Отношение к себе и собственному окружению в этот период таково: мир существует для того, чтобы взяться за него и изменить либо завоевать, опекать или бояться. Подводя итог характеристике молодости, Б. Ливехуд отмечает: «Получить права в этой фазе жизни важнее, чем быть правым» (13, 71).
Физическое развитие. Молодой человек максимально работоспособен: он достигает предельных показателей своего физического и психофизического развития. Он здоров, полон сил, ощущает себя способным на любые свершения; субъективно кажется, что нет никаких непреодолимых преград и трудностей.
Зрелость. (От тридцати до шестидесяти лет)
Духовная жизнь. Как уже говорилось, духовной зрелости человек достигает в тридцать лет. Именно в этом возрасте Иисус Христос вышел на проповедь. Предыдущая жизнь полностью сформировала и образовала человека. Он уже устроен и укоренен в жизни. Теперь его главной задачей является служение, то есть отдача всего того, что он приобрел, Богу через служение людям. И если человек стоит на правильном пути, укоренен в Боге, этот возраст необычайно плодотворен. Сфера возможного служения необычайно широка и не ограничена церковной оградой. Это может быть и воспринятая как служение профессиональная деятельность, и дела милосердия, и наставническое общение с молодежью. Пожалуй, нет сферы деятельности, где не нужно было бы служение умудренного опытом, но еще полного сил человека. Если же человек подошел к своей зрелости без внутреннего знания Бога, для него неминуем кризис. Интересно замечание Бернарда Ливехуда в книге «Кризисы жизни — шансы жизни» (13): «Кто до этого момента еще не занимался нематериальными ценностями жизни, должен воспринимать эту ситуацию как угрожающую».
Зрелость заявляет о себе появлением духовных потребностей. Возникает необходимость (социальная и личная) подвести предварительные итоги и наметить перспективу дальнейшей жизни. Полпути пройдено, не все удалось. Отсюда вывод — стоит сфокусироваться на главном. А что в моей жизни главное? Этот вопрос становится краеугольным в кризисе середины жизни. Начинается поиск духовных опор в собственной жизни. Если человек далек от Бога, то, как правило, в первом десятилетии зрелости наступает мировоззренческий кризис. Это возраст массового обращения людей к религиозным ценностям, осознанного прихода в Церковь.
Кризис середины жизни. «Многие работающие люди… переживают начало тридцатых годов, когда подводятся первые итоги жизни, как внутренне относительно самую спокойную фазу жизни. Под этим подразумевается, что может случиться все, но внутреннее равновесие и внутренняя уверенность велики» (13, 70). Однако Данте написал в возрасте тридцати трех лет:
Земную жизнь пройдя до середины
Я оказался в сумрачном лесу,
Путь правый потеряв во тьме долины…
Для многих людей, вошедших во вторую половину тридцатых годов своей жизни, становятся актуальными слова поэта. Полностью сформированный, зрелый человек, зачастую уже имеющий семью и профессию, успевший что–то сделать в своей жизни, вдруг обнаруживает в себе сомнение: «кто я?», «так ли я живу?», «каково мое действительное предназначение в жизни?» Исследователи утверждают, что кризис взрослости вызревает незаметно, а протекает длительно (26, 354).
Мы писали о том, что основной причиной кризиса является непонимание человеком своего истинного призвания. Психологи также называют несколько причин кризиса, причем иерархия причин у различных авторов разная. В целом заметны три основные тенденции в объяснении причин кризиса. Первая тенденция объясняет причину кризисных явлений в убывании физических сил у человека во второй половине тридцатых годов жизни. На фоне все еще крепкого здоровья у ведущего напряженную жизнь человека вдруг проявляются первые признаки того, что он не всесилен, что организм имеет свой «запас прочности», появляются первые признаки физической усталости и недомогания. Так, Г. Шихи пишет: «Утрата молодости, угасание физических сил, изменение привычных ролей — любой из этих моментов может придать переходу характер кризиса. Возраст между тридцатью пятью и сорока пятью годами — это время опасностей и больших возможностей» (36, 41).
Сторонники второй тенденции объясняют кризисные явления тем, что реальная действительность оказывается суровым корректором идеальных жизненных планов на пороге сороковых годов. П. Массен и его соавторы (15, 356) главной причиной «десятилетия роковой черты» называют осознание расхождения между мечтами и жизненными целями человека и действительностью его существования.
Отсюда и «роковая черта», как подведение первых жизненных итогов и отсечение того, о чем мечтал и чему уже не суждено свершиться. До середины тридцатых годов можно оставаться «многообещающим…» в профессиональной, семейной, социальной сферах, но после сорока приходит освобождение от иллюзий. Возникают сомнения в своих силах даже в той сфере, что хорошо известна, так как по–новому ощущается время. Человек не уверен, что успеет сделать все, что намечал, потому что начинает остро воспринимать недостаток времени. Складывается ситуация, когда необходимо перестраивать собственную жизнь по принципу «сочетания необходимого и возможного».
Третья группа исследователей обозначает кризис взрослости как кризис ценностей и объясняет его поиском новых ценностных оснований жизни. Этот период в развитии человека именуется авторами (26) «вступлением на ступень универсализации, поиском новых ценностей, ради которых стоит жить» (26, 358).
Древние греки называли возраст тридцать три — тридцать пять лет и соответствующие ему психологические характеристики человека словом «акме» — вершина. Это возраст вершины зрелости — физиологической, психологической, социальной.
В этом возрасте происходит рефлективная переоценка прожитого и осознание возможностей на будущее, переоценке подвергается значимость самого себя, других людей, семейных обязательств. Это сопровождается напряжением в интеллектуальной деятельности, которая вызывает изменение в сознании. Изменения в сознании проявляются не обязательно в болезненной форме. Часто наблюдается полная смена видов деятельности человека, индивидуальных стилей в поведении, одежде. Зачастую симптомы кризиса усугубляются тем, что в этом возрасте многие начинают осознавать двойную ответственность — за подрастающих детей и за стареющих родителей. В популярной психологической литературе поколение тридцатипятилетних — сорокапятилетних называют «поколением сэндвич». Это поколение иногда оказывается словно зажатым между двумя тоже кризисными по своим проявлениям поколениями: детьми, достигшими подросткового возраста, и родителями, выходящими на пенсию.
Социологи иногда называют этот период в жизни женщины периодом «кухонного бунта». Многие женщины в этом возрасте делают попытку изменить свое социальное положение за счет профессионального совершенствования, многие начинают заниматься общественной или политической деятельностью. Психологи объясняют такие резкие изменения в поведении тем, что психологическое пространство семейных отношений начинает испытывать влияние чужих людей — друзей и учителей детей, сослуживцев мужа. Это обстоятельство ставит перед женщиной — хранительницей семейных устоев новые проблемы, проблемы защиты социальных прав своих близких от воздействия чужих людей. Изменения, происходящие в семейной жизни, связаны с передачей ответственности за жизнь самому ребенку, изменением стиля супружеских отношений. Существенные изменения, которые претерпевают семейные отношения, позволяют специалистам говорить об их кризисе. Разногласия, возникающие в браке в этом возрасте, переживаются иначе, чем в двадцатые годы жизни. «С одной стороны, говорят себе: «Ничего не поделаешь, придется привыкать», с другой — можно уйти в свою работу или в решение своих задач, из чего незаметно вырастает взаимное отчуждение… Теперь должна вырасти более глубокая связь, чтобы отношения не задушил рационализм. Эта более глубокая связь может быть только сознательным решением отделить в отношении к спутнику жизни существенное от несущественного. Уже желание поиска открывает глаза на индивидуальность другого» (13, 103).
Выход из семейного кризиса в тридцатые годы жизни видится в основании супружеских отношений на духовных основах, когда взаимоотношения мужа и жены опосредуются не материальными заботами и не социальными задачами, а возникает духовная близость и связь. Для столь серьезной внутренней работы обоим супругам необходимо принятие другого таким, каков он есть на самом деле. Потому так много зависит от отношения к самому себе. «Кто не может принимать самого себя со всеми слабыми и сильными сторонами, кто избегает конфронтации с самим собой, неутомимо гоняясь за карьерой, успехом или удовлетворением своего честолюбия, тот не будет способен в отношении к другому достичь его подлинной личностной сути. Тогда брак начинает либо разрушаться, либо служит декорацией для пьесы, исполняемой для окружения. В этом случае декорация может оказаться либо пригодной, либо мешающей. Если она мешает, то думают, что надо заменить ее другой, лучше подходящей к разыгрываемому акту жизненной драмы» (13, 104).
Одной из основных жизненных задач в этот период становится принятие себя и окружения таким, каковы они есть. Этот возраст стимулирует выработку терпения, поэтому его называют еще «кризисом терпимости». Некоторые авторы подчеркивают целительное значение чувства юмора именно в этом возрасте. «Юмор — одно из средств, которое позволяет человеку перейти от одного проявления жизни к другому, отделяя их друг от друга и в то же время объединяя их в едином потоке» (2, 553).
Результатом кризиса средних лет становится выработка новой жизненной философии — редактируются жизненные цели, вносятся изменения в области привычного существования — человек научается «делать обычное по–другому» (13, 74). Возможно и негативное завершение кризиса середины жизни, когда человек отказывает себе в дальнейшем развитии, стремясь «законсервировать» вызревшие противоречия (26, 363).
Основным приобретением к концу кризисного периода становится мудрое отношение к жизненному многообразию. Переход к следующему периоду в жизни происходит под сенью слов древней молитвы: «Господи, дай мне терпение, чтобы смириться с тем, что я не могу изменить, дай мне силы, бороться с тем, что должен изменить, и дай мне мудрость отличить одно от другого».
Общая психологическая характеристика зрелого возраста после кризиса. Выбор, сделанный в кризисе середины жизни, определяет дальнейшую жизнь. Если человек принимает себя, свое окружение с поправками, продиктованными его мировоззрением, он входит в новую фазу своего развития. В случае неприятия — уход в аутоагрессию (часто ведущий к психосоматическим заболеваниям) либо оппонирование окружающей действительности, которое зачастую выражается в активной оппозиционной общественной и политической деятельности. Сопутствующими признаками оппозиционного внутреннего устроения в поведении зрелого человека можно назвать стремление навязать всем в качестве образца свой собственный образ жизни: «Мой образ жизни — самый правильный». Так же и манипулятивные действия, понуждающие других людей, родственников или коллег, к принятию чужих мыслей, образу действий помимо их воли. Деструктивна и демагогия, которая зачастую присуща представителям зрелого возраста. Демагогическая подача высоких истин в отрыве от реальной действительности свидетельствует о внутренней психологической слабости и слабой ориентации в происходящем.
Для человека, благоприятно пережившего мировоззренческий кризис, зрелая пора является своего рода освобождением. Человек обретает внутренний глубинный смысл жизни, он терпим, имеет поколенческую открытость — все возрасты ему близки и понятны. Именно представители этого возраста часто становятся хранителями семейных традиций. Они стремятся поддерживать родственные отношения не только «по вертикали» — со своими предками и потомками, но и по горизонтали, привлекая в семейные отношения двоюродных и иных дальних родственников. Приходит умение глубоко и цельно оценивать людей, себя, вещи. Собственный кризис терпимости воспитал иной тип сострадания. Человек в состоянии многое понять, принять, согласиться; он может конструктивно помочь, поддержать и, вместе с тем утешить. Осознание масштаба многих жизненных проблем позволяет зрелому человеку принимать эффективные и взвешенные решения.
В этом возрасте уже больше волнуют не повседневные вещи и события, а общие проблемы — организации, планирования, руководства. В детали вникать уже менее интересно, есть потребность говорить о судьбах, опыте, биографиях. К началу зрелости более приемлемыми являются беседы на «стратегические» темы, позднее, к пожилому возрасту, на новом уровне приходит увлеченность деталями, подробностями.
Зрелый возраст — возраст лидерства гуманитарного толка. К этому времени в человеке накапливается потенциал наставничества, руководства в семейной, профессиональной, социальной сферах. Для сохранения своего психического равновесия зрелый человек должен обмениваться с другими своими знаниями и опытом. Как показывает опыт, именно тот, кто приобрел мудрость и терпимость, развивается в действительно ведущий авторитет, признаваемый молодежью. Кто не обогатил себя в кризисе середины жизни, проигрывает у молодежи. Люди зрелого возраста становятся поколением, которое должно вести дела (26, 364). Человек в этом возрасте может обобщить свой жизненный опыт и упорядочить его, и у него еще достаточно жизненных сил, чтобы привести его в свою работу. Потому это возраст больших руководящих должностей.
Это и ступень изменения в отношении к принятию нового, в учебе: «Другие больше не решают, что хорошо для меня в духовной области. Я сам ищу себе учителя — реального или литературного». Изменившаяся позиция зрелого человека в плане ученичества побудила педагогов в XX веке создать особую отрасль педагогики, в которой раскрыты и систематизированы принципы обучения взрослого человека. Андрагогика — наука об обучении взрослых (47). Быстрое устаревание профессиональных знаний, социальная неопределенность, увеличение количества людей «третьего возраста» с присущими этому процессу проблемами — больше свободного времени, круг личностных проблем — приводят к тому, что человек уже состоявшийся вынужден вновь начинать учиться. Принципы обучения взрослого человека отличаются от традиционных дидактических принципов. В первую очередь взрослый человек сам определяет, чему ему учиться. Следующий принцип — главенство самостоятельного обучения. Исходя из этого принципа, обучение взрослого человека смещает акценты с передачи знаний на обеспечение условий, необходимых для овладения способами самостоятельного взаимодействия с различными аспектами реальности: поиск необходимых знаний, создание программ самообразования, где педагог–андрагог выступает в роли консультанта. Следующий принцип — опора на жизненный опыт обучающегося. Опыт используется в качестве одного из источников обучения и задает некий контекст в обучении. Контекстность обучения, с одной стороны, преследует конкретные, жизненно важные для обучающегося цели, ориентирована на выполнение им социальных ролей или совершенствование личности, а с другой стороны, строится с учетом профессиональной, социальной, бытовой деятельности учащегося.
Еще один важный принцип — актуализация результатов обучения. Он предполагает незамедлительное применение на практике полученных знаний, умений, навыков, качеств. Фактор времени играет определяющую роль в обучении взрослых. Если ребенок не задумывается о скоротекущем времени, так как у него нет упущенных возможностей и «все еще впереди», то для взрослого фактор времени — предмет реальный. В этой связи возможны тревога и беспокойство по поводу «потерянного времени». Поэтому так эффективно обучение взрослого человека любым практикоориентированным вещам — от вождения автомобиля до нетрадиционных методов врачевания. Там, где после нескольких занятий взрослый ученик не находит применения полученным знаниям, рождаются сомнения в целесообразности дальнейшего обучения. Элективность обучения взрослого человека означает предоставление некоторой свободы при выборе целей, содержания, форм, методов, источников, сроков обучения и оценивания результатов.
Приведенные принципы дают представление об особенностях парадигмы образования взрослых. Взрослый сам творит свою образовательную ситуацию, то есть черпает знания из тех источников, которые считает нужными. Образование в таком контексте становится сферой социальной деятельности. Для взрослого человека любое место встреч, рабочее место, библиотека, общественной здание может стать местом для образования. В деле обучения взрослых работникам сферы образования приходится отказываться от своей монополии на учительство — учителями становятся те, кого признают сами ученики, в том числе и средства массовой коммуникации выполняют учительские функции.
Характеризуя развитие личности в зрелом возрасте, архимандрит Платон (Игумнов) в книге «Православное нравственное богословие» (1) пишет, что успешное разрешение конфликта достигается тем, что личность переходит к оптимизму через пессимизм и предпочитает решение проблем бесконечным сетованиям на жизнь. Когда отмечается тенденция чувствовать свое положение вполне приличным, можно говорить о том, что личность вступила в новую стадию в своем развитии — период стабилизации. «Процесс внутреннего обновления в конце концов приводит к более спокойной и даже более полноценной жизни… В целом же пятидесятые годы жизни могут быть охарактеризованы продолжением тех новых форм стабильности, которые были достигнуты в течение предыдущего десятилетия» (1, 30).
Синдром «опустевшего гнезда». Специалисты чаще связывают этот синдром с состоянием женщины, так как считается, что у нее в большей степени, чем у мужчины, развито чувство сохранения семьи, заботы о детях. Повзрослевшие дети покидают семью, даже если это происходит не в прямом смысле (когда начинают жить отдельно от родителей). У взрослых детей созидается собственное окружение, создаются собственные семьи. Для родителей эти события часто связаны с острым переживанием пустоты, утратой смысла жизни. Особенно сильно синдром «опустевшего гнезда» сказывается на женщине, у которой не было иных забот, иных жизненных ценностей, кроме материнства. «Женщина часто просто не хочет понять, что для нее наступил новый, очень интересный период жизни, свободный от многих повседневных обязанностей. Отношения с детьми теперь могут и должны перерасти в качественно новое чувство дружбы, основанное на взаимном доверии… Надо готовить себя к этому новому чувству, выращивая его в отношениях со своими детьми, иначе можно попасть под пресс гнетущего одиночества» (2). Эту подготовку Г.С. Абрамова связывает с передачей ответственности за собственную жизнь взрослеющим детям и развитием чувства уверенности в себе и интереса к самой себе. Психолог советует в пучине человеческих чувств обретать к периоду зрелости чувство собственной экзистенциальности (собственного существования, не опирающегося на какие–либо подпорки, пусть даже очень существенные — семья, дети, культура, образование). Женщине, переживающей уход детей, приходится становиться домашним философом.
Физическое состояние. В начале зрелого возраста человек, с количественной точки зрения, находится на вершине своих творческих сил. Он полностью сформирован, как правило, здоров и имеет возможность реализовать все свои дарования. Но постепенно силы начинают угасать, и человек подходит к завершающему периоду в своей жизни.
Старость. (Пятьдесят семь — шестьдесят лет)
«Третий возраст». В разных культурах время угасания человеческой жизни часто именуется «третьим возрастом». Китайская пословица определяет три этапа в жизни человека — время учиться, время бороться и, наконец, время, чтобы становиться мудрым. На Руси старцем человека считали начиная с 56 лет. В литературе по возрастной психологии третий возраст рассматривается как единое целое, начиная с рубежа шестьдесят — шестьдесят пять лет. Между тем этот жизненный период можно поделить, как минимум, хотя бы на две части. Прекращение профессиональной деятельности, субъективное признание себя «пожилым» человеком, изменения в образе и стиле жизни, которые опять же задает себе сам человек, маркируют его возрастную принадлежность к пожилым людям. Но зачастую эти признаки проявляются совсем не обязательно к шестидесяти пяти годам, это может быть как много позднее, так и гораздо ранее. Итак, первая половина «возраста мудрости» — пожилой возраст. Вторую половину назовем старческим возрастом, или сенильностью (с латинского «дряхлость») — это время, когда человеку невозможно поддерживать существование без посторонней помощи. Период сенильности также обретает свои временные рамки в зависимости от индивидуальных особенностей человека. Конечно, возраст — один из важнейших показателей периода дряхлости, но все–таки не единственный.
1. Пожилой возраст
Духовная жизнь. Период человеческой старости необычайно длинен, если сравнивать соответствующие периоды жизни человека и животного. Православная антропология объясняет это тем, что человеку нужно много времени для того, чтобы окончательно приготовиться к встрече с Богом. Пока у человека еще много сил, он в основном погружен в земные заботы и дела, и хотя духовная жизнь не оставляется им, у него остается немного времени для углубленного вникания в ее сущность. Но вот силы для полноценной земной жизни уже малы, человек вырастил детей, построил дом, что же далее — умирать? Но человек живет, у него наконец–то появляется возможность сосредоточиться теперь преимущественно на духовной жизни. Человек как бы стоит перед вечностью, готовится в нее войти. В этот первый период старости главной задачей является наставничество.
Человек уже изжил свои страсти, земные заботы постепенно отходят от него, и из богатой сокровищницы жизненного опыта, омытого в чистом источнике молитвенной жизни, он может черпать драгоценные зерна мудрости и делиться ими со всеми приходящими к нему. Не случайно православные люди считают, что совет, несущий волю Божию, может дать только старец.
Однако если прожитая жизнь не была путем к Богу, если она была направляема только человеческими страстями, то период старости для человека становится очень тяжелым временем. У человека, не изжившего в себе страстей, часто лишенного возможности их удовлетворить (а удовлетворить их в полной мере в принципе невозможно), эти страсти обостряются самым неприглядным образом, и жизнь его превращается в муку для себя и не только для себя, но и для окружающих. Человек, не исполнивший своего предназначения, заканчивает свою жизнь неприглядно и уродливо. И какой контраст им являют старцы, просвещенные Святым Духом!
Психологическая характеристика возраста. Объективно характеризовать старческий возраст сложно. Исследованиями старения в основном занимаются люди, моложе шестидесяти лет. Невозможно авторитетно рассматривать фазу жизни, которую сам еще не пережил. Поэтому характеристика старости сводится к описанию изменений в физиологии, психике — мышлении, памяти, восприятии, способности к адаптации. «Взгляд извне» могут описать только представители этого возраста. У Гёте этот возраст именуется «четвертым»: «ребенок — реалист, юноша — идеалист, мужчина — скептик, старик — мистик» (цит. по Б. Ливехуду, 13, 91). Прекращение профессиональной карьеры влечет за собой коренные изменения во всех сферах жизнедеятельности пожилого человека. «Шок отставки» воздействует и на психические процессы — мышление, память, внимание не получают полноценной нагрузки, какую имели до этого. Смена социального окружения, которая чаще всего сводится к сужению круга общения в пожилом возрасте, утрата своей социальной роли, изменение положения в обществе, зачастую сопровождаемое снижением материальной обеспеченности, — все это негативно отражается на психике и здоровье пенсионера.
Специалисты отмечают зависимость психического и соматического состояния пожилого человека от ряда факторов. Отрицательно влияют снижение количества личностных контактов в семье, потеря возможности контролировать события, принимать решения, участвовать в общей жизни. Если пожилой человек имеет возможность и желание планировать свое будущее, строит планы и старается реализовать их, на трудности реагирует конструктивно, не делегируя своих полномочий ближайшему окружению, то и физическое состояние его, как правило, более благополучно. «Люди, планирующие свою жизнь на пенсии, нередко воспринимают отставку как освобождение от социальных ограничений, предписаний и стереотипов рабочего периода» (26, 381).
В изменившихся условиях открываются новые возможности и способности, которые доселе были не востребованы. Пробуждается интерес к подробностям, даже мелочам жизни. Такие пенсионеры поступают в кружки кройки и шитья, увлеченно разводят новые сорта растений на своих садовых участках, осваивают новые для себя роли свекрови, тестя, дедушки и бабушки. Замечено, что интересы словно замыкаются через поколения — для пенсионеров наиболее предпочтительны в общении дошкольники и юноши (девушки). С дошкольниками роднит схожий темп речи, движения, интерес вызывает детское творчество. Для юношей пожилой человек является источником жизненной мудрости, не абстрактной, а конкретно воплощенной в их собственной жизни. Но для такого взаимодействия необходимо наличие именно осознанной жизненной философии — мудрости, которая позволяет человеку стареющему отнестись к результатам своего труда, своих усилий как к преходящим, то есть увидеть в них и абсолютную, и относительную ценность. Очень важно помочь пожилому человеку расширить свой жизненный контекст, найти этой группе социальное применение. Они готовы учить, но не все умеют это делать. Выход может быть очень прост — более частое общение, даже и по телефону, у них всегда будет, что рассказать, при этом по возможности помочь дать выход открытости — не иронизировать над новыми увлечениями, а понять, почему увлекся, поддержать в этом начинании.
В специальной литературе (30, 77) имеются данные о том, что у не очень старых людей (до семидесяти лет) неожиданно резкое снижение интеллекта является предвестником скорого ухода из жизни. Исследователи еще расходятся во мнении, какие интеллектуальные функции ухудшаются в первую очередь, но феномен «последнего спада» оказывается одним из прогностических признаков приближающегося жизненного финала. «Модель последнего спада утверждает, что человек поддерживает один и тот же уровень поведения, и лишь в последние месяцы перед смертью его способности заметно ухудшаются, как будто его интеллект резко «свертывается», подготавливаясь к смерти» (30, 53).
Посттрудовое время конечно же осознается и как время завершения жизненного пути человека, как время подведения итогов. Э. Эриксон (38) пишет, что, пожиная плоды прожитой жизни, человек либо обретает покой и уравновешенность, либо впадает в безысходность и отчаяние. Целостность восприятия собственной жизни, выражающаяся в примирении со всеми предшествующими стадиями своего развития, обретение интегративности (термин Эриксона) дают пожилому человеку силы и интерес к жизни. Интегративность поясняется автором как склонность к порядку и значимости, доверие к прошлому, принятие «одного–единственного жизненного цикла с определенным кругом лиц, входящих в него». Прожитая жизнь воспринимается как сфера личной ответственности, как единство собственного жизненного цикла в контексте человеческой истории. В этом случае пожилой человек в состоянии вести диалог с жизнью и смертью, ставить перед собой «последние вопросы» и отвечать на них. Отсутствие или утеря интегративности, по мысли Эриксона, приводит к расстройству нервной системы или полной безысходности: судьба не принимается как обрамление жизни, а смерть как ее последняя граница. Отчаяние вызывается ограничением дееспособности человека, когда он не в состоянии испытать пути, ведущие к интеграции. «Такое отчаяние часто прячется за демонстрацией отвращения, за мизантропией или хроническим презрительным недовольством… отвращением и недовольством, которые там, где они не связаны с видением высшей жизни, свидетельствуют только о презрении индивида к самому себе» (38, 151).
Литература по геронтологии (науке о старости) приводит многочисленные примеры того, как «организация творческого и плодотворного вечера жизни» помогает сохранять активное состояние пожилым людям. Вместе с тем подчеркивается тот факт, что «умные люди живут дольше». Так и формулируется взаимосвязь и взаимозависимость — умный (думающий) человек стремится как можно долее оставаться активным. И не всегда активность сопряжена с крепким физическим здоровьем, известно, что зачастую человек с серьезным физическим недугом поражает всех своей жизнестойкостью и плодотворной деятельностью. С другой стороны, суперактивность, продиктованная неприятием старения, которая зачастую сопряжена со страхом ожидания разрушительного воздействия возраста на здоровье, так же неблагоприятно сказывается в жизни пожилого человека. Оптимальным становится стремление к интеграции — когда одна деятельность становится невозможной, находится другая; существует разумное ограничение выполняемых действий, многие пожилые люди отказываются от ответственности в обмен на чувство безопасности. В случае, когда это связано с погружением в свой внутренний мир, по мере того, как ослабевает способность воспринимать внешние события, наблюдается новый вид творчества. Тот, кто разумно относится к ограничению своей дееспособности в пожилом возрасте, способен к творчеству, способен и к «подведению итогов». И самочувствие этого пожилого человека гораздо лучше, чем у тех, кто живет только программами радио и телевидения и не тратит силы на творческую деятельность.
Физическое состояние. Опыт житейских наблюдений и приведенные в специальной литературе результаты исследований (7, 834) наглядно показывают, что человек, ведущий активный образ жизни, к пожилому возрасту может пребывать в лучшей физической форме, чем более молодые люди. Специалистами подмечено, что изменения физического состояния в этом возрасте не столько обусловлены биологическими процессами старения, сколько частными причинами. Так, многие физические недуги этого периода связаны с многолетней профессиональной деятельностью человека — шумным производством, работой в химической промышленности, другими профессиональными факторами. Сказываются несчастные случаи, пережитые человеком в течение предыдущей жизни, перенесенные заболевания. Особым образом отражается на самочувствии пожилого человека его образ жизни — ритм и привычки. У курильщиков со стажем могут развиться проблемы с дыханием, а у человека, подвергающего себя серьезным нагрузкам на садовом участке, — проблемы с позвоночником. Но и биологические изменения сказываются в этот период все более отчетливо. Постепенно меняется внешность — появляется седина, увядает кожа, иногда меняется пигментация, и на коже выступают коричневые пятна, меняется осанка (из–за «проседания» позвоночника у многих пожилых людей уменьшается рост на несколько сантиметров). Становятся более хрупкими кости, и это зачастую пагубно сказывается на подвижности пожилых людей. Неловкость в движении, которая не имела никаких последствий в предыдущие возраста, теперь может привести к переломам, в пожилом возрасте долго не срастающимся. Происходящие в физиологии стареющего человека морфофункциональные изменения будут подробно описаны в следующей главе. При общей схожести проблем физического состояния пожилого и старческого возраста обратим внимание на их разницу. Пожилой человек старается, по возможности, самостоятельно справляться с физическими недугами, в старческом же возрасте человек становится все более зависим от своего окружения.
2. Старческий возраст
Духовная жизнь. Главной задачей именно последнего жизненного этапа является окончательное приготовление к встрече с Богом. Многие культуры рассматривают долгожительство как награду за добродетельно прожитую жизнь. С этим связывается и появление у стариков поразительной интуиции, глубокого, проникновенного понимания и видения того, что недоступно иным возрастам. «Откровение ино–бытия» (термин взят в книге Слободчикова и Исаева, см. 26, 369) проявляется в разных формах, но признаки похожи — внешне кажется, что стирается грань между сознательным и бессознательным, форма самовыражения несущественна. Человек как бы выключается из участия в земной жизни, чтобы созерцать вечность. Внутренняя сосредоточенность, плавность движений, взгляд, обращенный внутрь, роднит этот возраст с пренатальным периодом в жизни человека. На новой ступени человек обретает «иную утробу» для того, чтобы собрать силы для иного рождения.
Ожидание собственной смерти становится жизненной задачей. Для ее решения требуются силы. Психолог с многолетним стажем отмечает: «Письма и высказывания очень старых людей показывают, что последние годы переживаются очень по–разному. Так, один старый человек, которому уже далеко за восемьдесят, пишет, что полная зависимость помогла ему понять самого себя и реально и глубоко ощутить слова «Христос во мне» (13, 91).
Психическое состояние. Самое большое число самоубийств в странах, входящих во Всемирную организацию здравоохранения (кроме Польши), приходится на возраст после семидесяти пяти (30, 174). Старики выбирают более «надежные» способы ухода из жизни, чем молодежь и подростки. В то время как молодые люди попытками суицида стремятся изменить свое положение и потому выбирают такие способы, которые позволяют быстро вернуть их к жизни, старики сознательно уходят из жизни, наполненной для них болью и страданием.
Отношение к жизни и смерти конечно же складывается у человека из опыта всей его предыдущей жизни, поэтому, говоря о подведении жизненных итогов, стоит помнить, что слово «прощай» в русском языке имеет один корень со словом «прости». Мольба о прощении за неправедно прожитую жизнь — один из самых глубоких способов подведения жизненных итогов.
Важной психологической задачей в старости становится переживание возрастающей зависимости от других людей. Для этого надо учиться адаптироваться к новым условиям при уменьшении физических ресурсов. Изменения в сенсорике пожилых людей могут быть весьма серьезными, они могут являться помехой в восприятии образа окружающего мира. Это находит отражение и в психических процессах — меняются многие мыслительные функции (речь, память, воспроизведение информации).
В старости человек может ощущать возрастающий контраст между «скучным» настоящим и наполненным интересными событиями прошлым. Отдельные эпизоды из прожитой жизни могут все чаще повторяться в уме, уподобляясь «театру одного актера». Пик воспоминаний зарегистрирован многими исследователями и приходится на период от десяти до тридцати лет из жизни человека. Яркость воспоминаний зависит от того, насколько эмоционально было заполнено воспроизводимое событие и насколько часто человек впоследствии думал об этом событии либо воспроизводил его в своих рассказах. Многократно воспроизводимые воспоминания с каждым пересказом обретают новые вариации с тем, чтобы улучшилось восприятие их слушателями. Таким образом, событийный рассказ из собственной жизни в течение многих лет сохраняет основную сюжетную линию, но второстепенные детали обнаруживают при этом существенные отличия. Такую особенность стоит учитывать в любой «мемуарной» деятельности.
Другой существенный момент связан со способом «извлечения» воспоминаний. Просьба рассказать о наиболее ярких событиях жизни вызывает избыток воспоминаний из более ранней ее части. Высокопарный слог обращения также зачастую вызывает более старые воспоминания. В том случае, когда просят воспроизвести воспоминания по ассоциации и продатировать их, то есть сразу ставится вопрос «когда это было?», также наблюдается обращенность к ранней юности и молодости. Если же дается свобода в воспроизведении воспоминаний, нет условий датирования, нет жесткой заданности тематики, человек может вспомнить и свое недавнее прошлое. Следовательно, способ постановки вопроса часто определяет «возраст воспоминаний», которые иногда имеют лечебное действие. Некоторые специалисты советуют поддерживать «терапию воспоминаниями» для стариков, поскольку это помогает им примириться с жизнью.
В заключительно части своей книги «Психология старения» Ян Стюарт–Гамильтон пишет: «Имеет ли пожилой человек интеллектуальные проблемы или нет, доволен своей жизнью или хочет покончить свою жизнь самоубийством, здоров или не имеет возможности выйти из дому, все это зависит в первую очередь, а может, и единственным образом, от его генетической наследственности и того, как он вел себя в предыдущие периоды жизни. Благополучная старость является наградой, а не безоговорочным правом. Ее можно достичь только подходя к старению с чистым и открытым разумом» (30, 198).
Физическое состояние. Практически отсутствует потребность в движении, меняется отношение к еде. Затухает функционирование органов чувств.
Меркнет зрение — сила моя…
(Арсений Тарковский)
Стареющие хрусталики глаза теряют свою эластичность и, как следствие, способность фокусироваться. Поэтому многие старики хорошо различают лишь удаленные объекты (дальнозоркость) либо в состоянии различать лишь мелкие детали (близорукость). Снижается контрастность зрения, слабый по интенсивности источник света не воспринимается, медленнее обрабатывается зрительная информация, уменьшается объем поля зрения. Там, где молодому человеку достаточно движения глазного яблока, старику приходится поворачивать голову, чтобы рассмотреть предметы.
Геронтология описывает изменения слуха, изменения во внутреннем строении уха, происходящие с возрастом. Установлено, что некоторые виды потери слуха связанны с генетическим строением организма, существуют данные о неблагоприятном влиянии на слух окружающих условий («тихие» и «шумные» работы, место жительства), наконец, перенесенные заболевания также неблагоприятно сказываются на способности воспринимать звук. Потеря слуха, даже незначительная, ассоциируется со снижением самочувствия, общительности и даже интеллектуальной деятельности. В Древней Греции, например, слово «глухой» было синонимом слова «глупый», во многих культурах глухота считалась проклятием, потому что в обществе, не имеющей письменности, глухой человек ограждался от учения. Принято считать, что слепота изолирует человека от вещей, а глухота изолирует человека от общества. В то же время специалисты (30, 30) отмечают, что уровень социальной изолированности слабо соотносится с уровнем потери слуха.
Происходит изменение вкуса. Специалисты дискутируя о том, как изменяется чувствительность к горькому и соленому вкусу в старости, сходятся во мнении, что чувствительность к кислому и сладкому практически не изменяется (до ста лет), однако в отношении сложных вкусов, то есть вкуса практически всех приготавливаемых продуктов, пожилые люди обнаруживают нарушения в определении вкуса многих повседневных пищевых продуктов. Это зачастую приводит к пищевым отравлениям.
Обоняние почти не изменяется у здоровых пожилых людей. Однако, поскольку большинство стариков имеют те или иные болезни, более корректно утверждать, что обонятельные функции к старости тоже снижаются.
Изменяется и осязание. С годами у человека развивается более высокий порог чувствительности, то есть требуется более сильное раздражение кожи, чтобы почувствовать его. Уменьшается чувствительность к температуре предметов. Некоторые исследователи отмечают увеличение болевого порога в старости, сильные болевые ощущения не воспринимаются как боль, с этим связано большее число «стариковских» порезов, ожогов и прочих ранений, которые к тому же не так быстро зарастают, как в молодом организме. Снижение осязания связывают как с уменьшением количества сенсоров в утончающейся и сморщенной коже стариков, так и с изменением процесса передачи информации через нервы в мозг.
В данном учебном пособии была предпринята попытка характеристики возрастов жизни человека с позиций православной антропологии. Знакомство с возрастными особенностями развития личности, рассмотренными в контексте православной традиции, православного нравственного и догматического богословия будет полезно не только специалистам, работающим в социальной сфере, но и студентам, готовящимся к профессиональной деятельности в этой сфере.
Завершая рассмотрение жизненного цикла человека и тех задач, которые стоят в каждом возрасте земной жизни личности, обратимся к определению смысла жизни в православном учении о человеке. «Человек не обречен на небытие и уничтожение; он призван к преодолению стихии земного существования и к вечной жизни, в которой приобретает безусловное оправдание и смысл весь пройденный им жизненный путь. Пребывая в вере во Христа, в смиренном уповании на беспредельную благость Божию, человек в последний решающий момент жизни становится открыт для вечности и достигает переживания такого внутреннего величия и мира, которыми освещается вся его минувшая, сознательно прожитая жизнь» (1, 31).
Примечания
[1]См.: Янушкявичене О.Л. Дерево доброе: Учебное пособие для начальных классов. — М.: Отдел религиозного образования и катехизации Московского Патриархата, 1997; Роман Янушкявичюс, Ольга Янушкявичене. Основы нравственности: Учебное пособие для школьников и студентов. — М.: ПРО–Пресс, 2002.
[2]Здесь и далее первая цифра обозначает порядковый номер издания, обозначенный в библиографии, вторая — номер страницы.
[3]Латинское слово tolerantia буквально означает терпение. Традиционное понимание толерантности в психологии — психо–физиологическое. Оно рассматривается как ослабление реагирования на какой–либо неблагоприятный фактор в результате снижения чувствительности к нему. Cоциально–психологическое понимание толерантности как терпимости к различным мнениям, непредубежденности в оценке людей позволяет обозначить различия в толерантности и терпимости. О толерантном отношении говорят в том случае, когда человек малочувствителен к тем факторам, которые окружают его, т. к. у него низкий уровень социально–психологической чувствительности (в обыденном сознании это связывается с проявлениями нечувствительности, «черствости» или «холодности»). В ситуации, когда человек проявляет высокий уровень социально–психологической чувствительности, но терпит в силу своих личностных установок, говорят о том, что он проявляет терпимость.
[4]Выготский Лев Семенович (1896–1934) — русский психолог. Разработал культурно–историческую теорию развития психики в процессе освоения индивидом ценностей человеческой культуры и цивилизации. Различал «натуральные» (данные природой) психические функции и функции «культурные» (приобретенные в результате интериоризации, то есть процесса освоения индивидом культурных ценностей).
[5]Эльконин Даниил Борисович (1904 — 1984) — советский психолог, создатель концепции периодизации психического развития в онтогенезе, основанной на понятии «ведущая деятельность“. Разрабатывал психологические проблемы игры, формирования личности ребенка.
[6]Пиаже (Piaget) Жан (1896–1980) — швейцарский психолог, основатель женевской школы генетической психологии. В начальный период своей деятельности описал особенности представлений детей о мире. В дальнейшем Ж. Пиаже обратился к исследованию развития интеллекта, в котором видел результат интериоризации внешних действий и выдвинул концепцию стадиального развития психики.
[7]Эриксон, Эрик Гомбургер [Erikson] (1902–1994) — американский психолог и психотерапевт, один из основателей эгопсихологии, автор одной из первых психологических теорий жизненного цикла, создатель психоисторической модели социального познания. В своей психологии основывался на постулате социокультурной обусловленности психики человека. Разработал понятие психосоциальной идентичности как основного фактора психического здоровья. Создал теорию стадиального развития личности, предполагающую прохождение человеком восьми стадий развития.
[8]Зеньковский Василий Васильевич (1881–1962). Магистр философии Московского университета (1915 г.), в 1915–1919 гг. — профессор психологии Киевского университета, в 1920–1923 гг. — профессор философии Белградского университета. Директор педагогического института в Праге (1923–1926), профессор Свято–Сергиевского православного богословского института в Париже (1926–1962), в 1944–1947, 1949–1962 гг. его декан. Преподавал историю философии, психологию, апологетику и историю религий. Доктор церковных наук (1948 г.). Рукоположен в 1942 г. Редактор альманаха «Вопросы религиозного воспитания и образования» (Ч. I–III) (Париж, 1927–1928) и «Бюллетеня религиозно–педагогического кабинета».
[9]Кольберг (Kohlberg) Лоуренс (1927–1987) — американский психолог, автор концепции морального развития. На ее основе выделил ряд признаков диагностики стадий морального развития, обобщенных в виде оценочной шкалы.
[10]Авторы сочли нужным коснуться здесь вопроса, широко обсуждаемого сегодня в общественных и научных кругах. С середины XIX века было объявлено об открытии наукой нового явления, которое назвали явлением телегонии. Телегония (от греческих слов «tele» — вдаль, далеко и «gone» «семя») на сегодняшний день определяется ее последователями как наука, которая утверждает, что на потомство женской особи влияют все ее предыдущие половые партнеры, особенно первый. То есть ребенок, родившийся от женщины, имевшей в добрачный период другие связи, будет носить в себе признаки не только своего отца, но и тех, с кем его мать имела добрачные связи. Специалисты пока не пришли к единому мнению в этом вопросе.
Эта книга посвящена русскому языку, но она не является учебником, она только разъясняет и дополняет его. Авторы стремились в популярной и по возможности занимательной форме рассказать о наиболее трудных вопросах русского языка.
В учебниках по русскому языку для средней школы грамматика излагается в основном как свод определений и правил. Объяснительные тексты к этим определениям и правилам отсутствуют, чем учебники русского языка резко отличаются от учебников по другим предметам (биологии, географии и т. п.), а между тем грамматические явления так же, а может быть и больше, нуждаются в содержательных текстах.
Вот эту задачу — дать пояснения к некоторым грамматическим правилам — и ставит перед собой настоящая книга. Она построена в виде небольших рассказов на определенную тему. К ним, как правило, даны занимательные заголовки, в качестве которых используются пословицы, крылатые выражения, цитаты из известных стихов, содержащие описываемое явление. Такие заголовки, на наш взгляд, помогут привлечь внимание учащихся к рассказу.
Сами рассказы можно условно разделить на две группы: одну составят рассказы, в которых в доступной форме излагается материал по русскому языку, как бы он мог быть представлен на уроке; вторую — беседы между учителем и учащимися, имитирующими урок на заданную тему. Такие рассказы должны показать, как, в каком направлении может развиваться диалог на ту или иную грамматическую тему, т. е. послужить моделью для составления аналогичных бесед на различные языковые темы.
В тексты рассказов часто включаются цитаты из произведений крупных отечественных лингвистов, общественных деятелей, писателей, поэтов, критиков, журналистов. Обычно это яркие, афористичные по форме высказывания о различных явлениях русского языка. Суждения эти весьма авторитетны, так как писатели и поэты постоянно имеют дело с языком, это их главный инструмент, на котором они создают свои художественные произведения. Их размышления о словах, звуках, грамматических формах, ударении в высшей степени поучительны.
Особое внимание в книге обращено на термины. Термин, как правило, содержит то основное зерно истины, которое потом раскрывается в содержательном тексте, посвященном грамматическому явлению.
После текстов даются задания, которые учитель может предложить учащимся, а также некоторые советы учителю.
Большое место в наших рассказах отводится словарям, особенно школьным. Школьные словари рассматриваются как книги, с которыми учащиеся должны «общаться» постоянно.
К отдельным темам или к части речи в целом приводятся «Вопросы для любознательных», ответы на которые даны в конце пособия. Вопросы, содержащиеся в рассказах, в зависимости от трудности учитель может ставить в конце урока в качестве проверки полученных знаний. Они могут также задаваться на дом, обсуждаться на занятиях кружков и факультативов по русскому языку, предлагаться в качестве вопросов на лингвистических олимпиадах.
Материал книги может быть использован учителем как на уроке, так и на внеклассных занятиях.
Эта книга может быть рекомендована и учащимся, желающим повысить свои знания по русскому языку.
Авторы будут рады получить критические замечания как от учителей, так и от учащихся.
Чудо из чудес
Почтальон принес свежую газету. Мы раскрываем ее и узнаем о событиях, происходящих не только в нашей стране, но и за ее пределами…
Ежедневно мы пользуемся печатным словом, читая и перечитывая книги, статьи в газетах и журналах…
А.М. Горький писал: «Книга, быть может, наиболее сложное великое чудо из всех чудес, сотворенных человечеством на пути к его счастью и могуществу будущего».
Еще чаще мы пользуемся устной речью: от колыбели до глубокой старости, до последнего вздоха… Ребенок учится понимать и произносить слова значительно раньше, чем ходить, и с речью он не расстается на протяжении всей жизни.
Для человека слово стало чем-то привычным, обыденным. Мы подчас не задумываемся над тем, каким бесценным богатством владеем.
Мы говорим, произнося слова, предложения. Наш собеседник, слушая и понимая значение слов, образованных с помощью звуков, «расшифровывает» наши мысли, чувства и отвечает на них словом и делом. Смысл работы, выполняемой словом, художественно передал известный писатель В.Г. Короленко: «Слово дано человеку не для самоудовлетворения, а для воплощения и передачи той мысли, того чувства, той доли истины или вдохновения, которым он обладает, другим людям… Слово — это не игрушечный шар, летящий по ветру. Это орудие работы…»
Землю населяют разные живые существа, от мельчайших до таких великанов, как слоны и киты. Но только человек обладает даром слова. И как бы мы ни определяли этот дар — священный, божественный, величественный, великолепный, бесценный, бессмертный, чудесный — мы не отразим во всей полноте его огромного значения.
Слова состоят из звуков. Сами по себе звуки ничего не обозначают. Произнесите звуки о, д, м. Никто ничего не поймет. Но достаточно эти же звуки произнести в другом порядке — дом, как слушатели поймут, что речь идет о строении, в котором живут люди. Почему так произошло?
С незапамятных времен, на протяжении многих тысяч лет звуки речи, складываясь в определенном порядке, стали словами, которые имеют значение, смысл. Теперь каждый звук в слове занимает свое место.
Например, в слове кот на первом месте звук к, на втором — о, на третьем — т. Если мы изменим порядок звуков (ток, кто), заменим хотя бы один из звуков (бот, кол), или исключим (от, ко), или прибавим (скот), то первоначальное слово перестанет существовать — появятся совершенно новые слова или ничего не получится, кроме набора звуков. Вот почему очень важно правильно произносить, а также правильно, грамотно писать слова.
Нужно помнить также и о том, что в каждом языке, исключая родственные, одно и то же понятие обозначается разными словами, состоящими из других звуков сравнительно с русским. Вот и получается, что понятие одно, а слова разные. Так возникает разнообразие языков.
Вспомните, из каких звуков состоит слово дом в вашем родном языке.
Звуки речи
Каждый язык имеет сравнительно небольшое количество звуков — типов, называемых в науке фонемами. В русском языке 41 фонема.
Звуки делятся на две неравные группы: бóльшую из них образуют согласные, а мéньшую — гласные. Их роль в слоге различна: гласные — это звуки, состоящие из голоса и шума и образующие слог; согласные — это звуки, встречающиеся в слоге только с гласными, о чем свидетельствует и их название: согласный, т. е. вместе с гласным (как и соавтор, соученик, собеседник).
Различно и их произношение.
Как же произносятся гласные и согласные звуки?
Представьте, что из трубы выливается вода. Попробуйте у края трубы создать препятствие — напор воды усилится. То же происходит и при произнесении согласных звуков.
Когда образуются гласные, воздух проходит свободно, без препятствий. Проверить это легко: достаточно на тупой конец карандаша положить маленькую, согнутую в виде буквы г бумажку, поднести карандаш ко рту на расстоянии 7–10 сантиметров и произнести гласный звук, например а, о. Бумажка не шелохнется. Иное дело при произнесении согласных, например б, ф. Воздух встречает препятствие — бумажка падает.
Проделайте этот опыт сами.
Гласные звуки
Гласных звуков в русском языке 6 (букв — 10), а согласных — 35 (букв — 20), поэтому гласные звуки в словах повторяются значительно чаще. Есть слова, в которых один гласный повторяется несколько раз (обороноспособность — 7, носорог — 3, карандаш — 3, а в форме винительного падежа в слове кукуруза будет 4 у и т. д.). Но в языке много и таких слов, которые имеют только один гласный: сон, бок, лак, мир, дом и т. п. Меняя этот единственный гласный, мы можем получить совершенно новые слова: сын, сон, сан; лук, люк, лак, лик; бак, бок, бык, бук и т. п.
На особенностях гласных звуков построено много словарных игр. Вот одна из них.
Ведущий дает задание: «Напишите как можно больше слов с одинаковыми гласными. Пишем слова с гласным о. Можно пользоваться словарем. Игра на время». Участники пишут слова водоросль, долото, золото, молоко… Через назначенное время каждый из участников читает записанные им слова. Выигрывает тот, кто написал большее количество слов.
Проведите аналогичную игру на слова с другими гласными.
Согласные звуки
Согласных звуков в русском языке больше, поэтому слов с повторяющимися согласными очень мало (мама, папа, тетя, боб). Найти слова с тремя одинаковыми согласными уже трудно, а с четырьмя еще труднее. Но много слов, которые различаются только одним согласным звуком (гайка, майка, зайка, лайка, сайка, шайка, чайка; дом, ром, сом, том, ком, лом; часть, масть, пасть; соль, моль, боль, толь, роль, ноль; мост, рост, пост, тост и т. п.).
Эту особенность языка использовал Я. Козловский в своих веселых стихах:
Солнце глянуло сквозь Щёлку,
Свесив огненную Чёлку.
Вышел еж с сапожной Щёткой,
Занялся работой Чёткой.
Буквы могут «шалить», и из-за этого происходят невероятные события:
В одно мгновенье
Барчука
«С» превратило
В барсука
И заявило:
— Ваша честь,
Теперь на хвост
Извольте сесть.
Вспомните такие «шутки», происходящие в родном языке.
Вопросы-шутки
1. Как каплю превратить в цаплю?
2. Можно ли из ноля получить соль?
О количестве гласных и согласных звуков
Количество гласных и согласных звуков в языках бывает разным. В современном русском языке гласных звуков 6, а в древнерусском их было 11, в молдавском языке 7 гласных, в польском — 9. Согласных звуков обычно в 3–4 раза больше.
Однако есть языки, в которых соотношение гласных и согласных несколько иное: в кавказских языках, например, подавляющее количество согласных звуков и минимальное — гласных. В одном из кавказских языков 70 согласных и только 2 гласных звука. А в гавайском языке примерно одинаковое количество гласных и согласных звуков (7 согласных и 5 гласных). Поэтому в этом языке возможны слова, состоящие только из гласных. А. Кондратов в книге «Звуки и знаки» приводит гавайское слово оиаио — «правда», состоящее только из пяти гласных звуков, что совершенно невозможно в русском языке. Для иллюстрации можно привести еще и гавайские географические названия: о. Оаху (3 гласных и один согласный), г. Саламауа (3 согласных и 5 гласных). Как видите, здесь также преобладают гласные звуки.
Интересное замечание на этот счет находим в «Былом и думах» Герцена. Профессор Георг Форстер, прислушиваясь к польскому языку, так богатому согласными, вспомнил своих знакомых гавайцев, говорящих почти одними гласными, и, конечно, в шутку сказал: «Если б эти два языка смешать, какое бы вышло звучное и плавное наречие!»
А какое соотношение гласных и согласных в вашем родном языке?
«Научное открытие»
В 4‑м классе шел урок русского языка. Ребята изучали звонкие и глухие согласные.
— Сегодня мы с вами сделаем «научное открытие», — предупредил детей учитель. — Я буду произносить звуки, а вы определяйте, какие они — звонкие или глухие. Б, — начал Виктор Александрович.
Одни ответили, что б — звонкий, другие — глухой. Учитель объяснил:
— В науке гадать нельзя, наука любит точность. Мы сделаем вот так: зажмите уши и произнесите звук б, а потом — п.
Сразу поднялись руки.
— Звук б — звонкий, а п — глухой, — уверенно ответил Толя.
— Почему?
— Когда я говорил б, то в голове у меня звенело, а когда произносил п, то звона не было. Шум был, — уточнил Толя. — Это потому, что голосовые связки не участвуют в произнесении звука п. И наоборот, при произнесении б они натянуты и дрожат, получается звон, поэтому этот звук и называют звонким.
— Правильно? — спросил учитель у класса.
— Правильно, — дружно ответили ученики.
— Какими буквами мы передаем на письме звук б и звук п?
— Буквами бэ и пэ.
— В какую же строчку мы запишем букву бэ?
— В строчку звонких согласных, — ответила Наташа.
С ней все согласились. В строчку глухих согласных записали букву пэ.
— Теперь сравните свои записи с таблицей учебника, — попросил Виктор Александрович.
Ребята обрадовались, так как их записи совпали с таблицей учебника.
Вот наше «научное открытие» подтвердилось, — подвел итог учитель и предложил учащимся самим таким образом проверять звонкие и глухие согласные.
Шипящие
Наверное, не все слышали, как шипит змея. Кто бывал в деревне, мог наблюдать, как, растопырив крылья и шипя, несется на кого-нибудь гусь. Но как аппетитно шипит масло на сковородке, как недовольно шипит утюг, как, наконец, шипит газированная вода, — все вы слышали.
А вот и примеры из поэзии:
На столе, блистая,
Шипел вечерний самовар.
А. Пушкин.
Я наблюдал, как быстрая вода,
Синея, гнется в волны, как шипит
Над ними пена белой полосой.
М. Лермонтов.
А теперь попробуйте протяжно произнести звуки ш, ч, щ. У вас получится ш‑ш-ш, тш-ш‑ш, шь-шь-шь. Похоже на звуки, которые возникают, когда шипит масло, утюг, вода и т. п.? Вот почему эти звуки и называют шипящими. Следовательно, название звуков — шипящие — произошло от звукоподражательного глагола шипеть.
А звук ж? Его надо бы назвать «жужжащим». Но он очень легко превращается в настоящий шипящий, стоит только ему очутиться в конце слова или перед глухим согласным. Произнесите слова ложка, застежка, нож, рожь. Здесь он ведет себя как звук ш, поэтому и ж тоже является шипящим.
Чтобы научиться хорошо произносить шипящие звуки, рекомендуются скороговорки. Прочтите их, а потом произнесите быстро.
Волки рыщут, пищу ищут.
Тащу, не дотащу, боюсь, что выпущу.
Щеткой чищу я щенка, щекочу ему бока.
В живом уголке жили ежи и ужи.
Шапкой Миши сбили шишки.
Вопросы для любознательных
1. Каких слов в русском языке больше: начинающихся с гласных или с согласных?
2. Какие слова можно получить, если в слове торт заменить первую букву?
Звукопись
Слова создаются при помощи звуков. Звуки, если они не являются словами (союзами, предлогами, частицами, междометиями), ничего не значат, не имеют никакого смысла. Однако иногда смысл слова закрепляется за отдельным звуком, входящим в это слово. Так случилось, например, со звуком р, который входит в слова гром, греметь, гроза, раскаты, грохот, и теперь слова со звуком р используются для передачи этих явлений природы. Так, поэт Ф.И. Тютчев в стихотворение «Весенняя гроза» намеренно включает слова, содержащие этот звук:
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые…
Интересны на этот счет рассуждения великого русского актера М.А. Чехова: «Человек глубокой древности жил в тесном и близком общении со своим окружением. Он проникал в него не рассудком, как мы, но всем своим существом. Он слышал раскаты грома и делал усилия понять их. Он искал звук, подобный раскатам грома. Он начинал имитировать их, и его речь все с большей отчетливостью формулировала звук: „ррр“.
Другой мир открывался ему во всем том, что лилось, наливалось, летело, цвело, ласкало…: так формировал он постепенно звук л в своей речи» 1. И вот пример звукописи, где образ текущей воды, плавные движения плывущей русалки передаются через звук л:
Русалка плыла по реке голубой,
Озаряема полной луной;
И старалась она доплеснуть до луны
Серебристую пену волны.
М. Лермонтов.
В стихотворении А. Прокофьева «Волны» связь звуков л, н с водой подчеркнута не только звукописью, но и самим содержанием:
Волна, волна — все буквы влажны,
Да и слились в один размах.
Я произнес сейчас их дважды
И ощутил их на губах!
Я произнес их снова.
Вскоре
Ко мне пришли издалека
Волненье рек, дыханье моря
И колокольчик ручейка.
Повсюду волны, волны, волны,
Великой влаги вечный путь.
Таков язык!
И трепет полный
Мою охватывает грудь!
Повторяемость звуков л, н почти в каждой строке создает впечатление перекатывающихся волн моря, плеска речных волн, журчанья ручьев, и в итоге передается восторг поэта перед вечной и мудрой природой и языком, способным передать красоту этой природы.
Звукопись — одно из свойств выразительной речи. Высокая музыкальность поэзии предполагает тонкое проникновение в особенности звучащей речи, в ее способность производить впечатление не только смыслом слов, но и их звучанием, их музыкой.
Великие писатели всегда добиваются музыкального звучания своих произведений, стремясь самими звуками изобразить то, о чем пишут. Они сознательно подбирают слова с повторяющимися шипящими, свистящими, дрожащими и т. п. В стихах А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, А.А. Блока, В.В. Маяковского и других поэтов мы находим большое количество звукописи.
Поэтому при изучении художественных произведений нужно обращать внимание не только на их содержание, но и на то, какие изобразительные средства использует писатель для его выражения.
Попытайтесь сравнить приемы звукописи в русском языке и в родном языке.
С. Маршак о слове хохотать 2
В глаголе хохотать звучат раскаты громкого смеха — хо-хо-тать.
Мы давно привыкли к этому «смеющемуся» слову и, произнося скороговоркой, комкаем его, скрадываем безударные гласные.
А как явственно и сильно зазвучал каждый его слог в пушкинских стихах:
Все ходит, ходит он кругом,
Толкует громко сам с собою —
И вдруг, ударя в лоб рукою,
Захохотал.
Кажется, впервые этому слову представлен простор, необходимый для полного его звучания. Стихотворный размер заставляет нас ясно и четко произносить все гласные. Неизбежная после предыдущего стиха пауза создает ту тишину, после которой громом прокатывается заключенный в слове хохот — захохотал.
Мастер словесной живописи
Мастером словесной живописи в советской поэзии является А. Прокофьев. В его поэзии звукопись занимает большое место. В стихах поэта мы слышим переливы волн, перестук каблуков, кипучие ключи, певучие ручьи… Вот отрывок из его стихотворения, в котором использован звукообраз метели:
Вот какое дело,
Верней, дела:
На широкой улице
Метель была.
Метель — канитель,
Повилика — повитель,
Метель!
Как мела?
Да в два помела:
Переметывала,
Перелетывала
Полумертвая
Перевертывала!
Метелица сивая
Снег мела…
А за ней, красивая,
Ты прошла.
Тишина
Вспомните, какими звуками мы устанавливаем тишину: т‑ш — длинное протяжное ч, состоящее из мягких звуков т и ш. Этими звуками (т, ш, ч) и «населил» свое стихотворение поэт В. Мордань:
Тихо. Не может быть тише.
Слышно как всходит трава.
Ночь тишину чуть колышет,
Сладкие шепчет слова.
Скороговорки
Звукопись давно замечена народом и нашла свое отражение в шуточных песенках, частушках, скороговорках. Скороговорка — искусственно, ради забавы придуманная фраза, построенная на трудных сочетаниях звуков. Скороговорку надо произносить быстро («скоро говорить»), не запинаясь; это не только веселое, но и полезное занятие, так как помогает исправить плохую дикцию (т. е. произношение).
Сначала скороговорку надо произносить медленно и отчетливо, обращая особое внимание на те места, где язык «спотыкается». После небольшой тренировки скороговорку можно произнести несколько раз подряд.
Научитесь произносить скороговорки. Определите, какие звуки в них, повторяясь, создают трудности в их произнесении.
Три дроворуба на трех дворах дрова рубят.
Раз дрова, два дрова, три дрова.
Хвала халве.
Жутко жуку жить на суку.
Косарь Касьян косой косит косо. Не скосит Касьян-косарь покоса.
Шла Саша по шоссе.
От топота копыт пыль по полю летит.
Вез корабль карамель, наскочил корабль на мель. И матросы две недели карамель на мели ели.
В поле полет Поля просо, а сорняки выносит Фрося.
У пеньков опять пять опят.
Не то здорово, что было здорово, а то здорово, что не было здорово, — вот здорово, так здорово!
Вопросы для любознательных
1. Какими звуками передает А.С. Пушкин грохот и топот копыт в стихах из поэмы «Медный всадник»?
Как будто грома грохотанье —
Тяжело-звонкое скаканье
По потрясенной мостовой.
2. Какой звуковой образ проходит через пословицу Терпение и труд все перетрут?
Алфавит
Буквы располагаются в определенном порядке, который нужно хорошо запомнить. В этом вам поможет «Песенка-азбука» Б. Заходера.
Тридцать три родных сестрицы,
Писаных красавицы,
На одной живут странице,
А повсюду славятся!
К вам они сейчас спешат,
Славные сестрицы,
Очень просят всех ребят
С ними подружиться!
А, Бэ, Вэ, Гэ, Дэ, Е, Жэ —
Прикатили на еже.
Зэ, И, Ка, эЛь, эМ, эН, О —
Дружно вылезли в окно.
Пэ, эР, эС, Тэ, У, эФ, Ха —
Оседлали петуха.
Цэ, Че, Ша, Ща, Э, Ю, Я —
Все теперь мои друзья.
Пять сестренок опоздали —
Заигрались в прятки.
А теперь все буквы встали
В азбучном порядке.
Познакомьтесь с ними, дети:
Вот они стоят рядком.
Очень плохо жить на свете
Тем, кто с ними не знаком.
Какие буквы опоздали? Найдите их место в азбуке. Обратите внимание на названия согласных букв.
Письмо
Нас всюду окружают буквы. Мы видим их на рекламных щитах, они светятся на неоновых вывесках. В газетах, журналах, книгах мы читаем о международном положении, о событиях в нашей стране, об успехах в науке, спорте, кино и о многом, многом другом.
Мы не можем сейчас представить человеческое общество без письменной речи. А между тем было время, когда люди не умели писать. Вначале появилась звуковая речь. Это было примерно миллион лет тому назад. Значительно позже возникла письменность. У разных народов письмо появилось в разное время.
Нам не известен ни один народ, который не имел бы звуковой речи, но известны многие народы, которые не имели и не имеют своей письменности. Многие народы, населяющие нашу страну, получили письменность только после Октябрьской революции (чукчи, ненцы, табасаранцы и др.).
Письмо относится к величайшему изобретению человека. Благодаря письменной речи идеи, знания, великие открытия, произведения искусства не умирают, а живут в веках: читая написанное и напечатанное, люди как бы становятся на плечи предшествующих поколений и поэтому поднимаются в своем развитии все выше и выше.
Закрепляя мысль на письме, мы делаем ее не только достоянием современников, но и последующих поколений. Без письменной речи человек был бы не в состоянии физически удержать в своей памяти все те знания, которыми владеет человечество.
Долгими, извилистыми путями шло развитие письма: от рисунков предметов к буквам, уже ничего не имеющим общего с предметами и обозначающим лишь звуки речи.
Много интересного могла бы нам рассказать история наших букв: как они возникли, кем были изобретены, какой вид имели раньше и как постепенно приобрели тот рисунок, который нам кажется настолько привычным, что мы и не предполагаем того, что буквы выглядели когда-то иначе.
Только в детстве нам приходится потрудиться над тем, чтобы хорошо запомнить и букву А, похожую на домик, с перекладиной посредине, и букву О, напоминающую что-то круглое, может быть, колесо или бублик, и все другие буквы, в которых мы отыскивали что-то сходное с окружающими нас предметами.
Но когда мы уже выучили все буквы и научились читать, какой чудесный, сказочный мир нам открылся! Мы можем везде «побывать», все «посмотреть»; можем «заглянуть» на тысячи лет вперед и, напротив, узнать то, что произошло много-много лет назад. Буквы стали нашими спутниками, нашими лучшими друзьями на всю жизнь.
Слово о книжных жителях
Учитель М. Шестериков в своем стихотворении выражает восторг, который он испытал, когда, будучи маленьким мальчиком, впервые научился читать и писать.
Детство, детство, заря туманная,
В небе крохотная звезда!..
Как на книжку на иностранную,
Я смотрел на букварь тогда.
Там стояли знаки занятные,
Как солдаты, рядом, в строю,
Молчаливые, непонятные,
Не пускали в тайну свою.
Все же я
К этим книжным жителям,
В их порядок строгий, уют
С терпеливым проник учителем
И узнал, как их всех зовут.
А когда стал учить учебники,
Сразу ожил весь шар земной:
Буквы — крохотные волшебники —
Чудеса творили со мной!
Устрашал вулкан извержением,
Пушкин вниз смотрел,
На Кавказ,
Бородинское шло сражение —
И все это в избе у нас…
Детство, детство, заря туманная
С ветхой, старой ветлой вдали!..
Под крышу твою деревянную Буквы целый мир привели:
То, что близко
И что далеко,
Тот, кто умер
И кто живет,—
С юга, запада и востока
И оттуда, где вечный лед.
«Колдовство!»
М. Горький в повести «Мои университеты» великолепно показал, как неграмотный взрослый человек Изот, обучаясь грамоте, восхищался чудодейственной силой письменности:
«Учился он усердно, довольно успешно и — очень хорошо удивлялся; бывало, во время урока вдруг встанет, возьмет с полки книгу, высоко подняв брови, с натугой прочитает две-три строки и, покраснев, смотрит на меня, изумленно говоря:
— Читаю ведь…
Несколько раз он вполголоса, осторожно спрашивал:
— Объясни ты мне, брат, как же это выходит все-таки? Глядит человек на эти черточки, а они складываются в слова, и я знаю их — слова живые, наши! Как я это знаю? Никто мне их не шепчет. Ежели бы это картинки были, ну, тогда понятно. А здесь как будто сами мысли напечатаны, — как это?..
— Колдовство! — говорил он, вздыхая, и рассматривал страницы книги на свет».
Пословицы и загадки об азбуке и письме
Азбука — к мудрости ступенька.
Грамоте учиться — всегда пригодится.
Кто грамоте горазд — тому не пропасть.
Черные, кривые
Встанут в ряд —
Заговорят.
Белое поле,
Черное семя,
Кто его сеет, тот разумеет.
Вопросы для любознательных
1. Какое русское слово состоит из трех слогов, а указывает на 33 буквы?
2. Почему слова в словарях располагают в алфавитном порядке?
3. Почему фамилии учеников учителя записывают в классных журналах по алфавиту?
4. В алфавитном ли порядке записаны слова космонавт, космос, крейсер, костер, крючок, кукуруза; первомай, пионер, пирамида, пластинка, пограничник, подарок, погода?
«Хитрый» звук
Среди всех согласных звуков русского языка выделяется один согласный звук. Отличается он от других звуков тем, что не имеет своего определенного обозначения, своей буквы.
В некоторых случаях он обозначается буквой й, но чаще скрывается под другими буквами. Что же это за звук? Он есть в словах съезд, судья, майка, вьюга, объяснить, хозяйка, ёлка, юг, яма и др. Наверное, вы уже догадались, что речь идет о звуке j (йот), который есть во многих европейских языках (немецком, французском, английском, чешском, польском) и в которых он, в отличие от русского языка, всегда обозначается самостоятельной буквой.
Как же научиться распознавать этот звук?
Если слово начинается с букв е, ё, ю, я, то начальным звуком этих слов будет йот: ель, естественный, ёлка, ёж, ясень, ярмарка, юла, юг.
Являясь согласным, этот звук не может находиться после согласных, поэтому как только йот оказывается после согласных, то появляется разделительный знак — либо твердый, обычно после приставок (съезд, съесть, объединить, объяснить, предъюбилейный), либо мягкий, после согласных в других частях слова (вьюга, бьет, шьет, судья, семья).
Может этот звук обозначаться и буквой й, когда оказывается после гласных: майка, чайка, мой, стой, гений, пролетарий, юбилей, шалфей, поцелуй, протестуй.
В словах, где йот скрыт в других буквах, обнаружить его помогают родственные слова: в словах боец, военный, доярка, маёвка, авария, созвездие, фамилия йот скрыт в других буквах, а в родственных им словах он уже явно виден: бой, война, подойник, май, аварийный, созвездий, фамилий.
Итак, вы убедились, что йот любит «прятаться».
Определите, в каких словах есть йот, в каких его нет: суховей, веялка, семя, уют, мягкий, мяч, скамья, сесть, съесть, вьюн, вязать, белье, белеть, люблю.
Ь «создает» слова
Возьмем ряд слов: мол, угол, вес, ел, ясен, дан. Присоединяя к ним ь, получим совершенно новые слова: моль, уголь, весь, ель, ясень, дань. Что же произошло? Как мог ь, не обозначая никакого звука, образовать новые слова?
Здесь кроется одна из замечательных особенностей русской азбуки: в ней, как вы помните, букв меньше, чем звуков. Это соответствует закону экономии. В русском языке согласные бывают твердыми и мягкими, но специальных букв, которые бы их обозначали, нет. Для показа мягкости согласных используются буквы е, и, я, ю (сено, сила, мять, люк) и ь.
Новые слова, которые мы получили, присоединив к ним ь, возникли потому, что в них изменился согласный, вместо твердого согласного стал мягкий. Указание на мягкость — это одна из главных задач ь в русском языке. Меняя твердый согласный на мягкий, мы будем получать различные слова.
Как существительные состав, удар, трон превратить в глаголы? Или наоборот: Как глагольные формы жарь, стань, примерь превратить в существительные?
Вторая «служба» Ь
Из предшествующего рассказа мы узнали, что ь, не обозначая никакого звука, очень резко меняет звучание согласных, с которыми оказывается рядом.
Но ь выполняет и еще одну роль: он используется для того, чтобы передать на письме сочетание согласного с j (йотом) и последующего гласного. Это наблюдается в словах вьюга, вьюн, семья, статья, бьет, шьет, соловьи. В этом случае ь указывает на наличие j (йота), а также на мягкость предшествующего согласного. В этой роли он и называется разделительным знаком.
В русском языке есть и еще один разделительный знак. Какой? Как их различать?
Сто букв
Учитель вошел в класс, хитро улыбнулся и задал всем вопрос: «Назовите слова, в которых есть сто букв г, или сто букв л, или сто букв н».
Я шел по дороге домой и, раздумывая над этой загадкой, не заметил, как приблизился к шлагбауму.
И тут я увидел щит, на котором крупными буквами было написано одно слово. Слово предупреждало, приказывало… Я тут же отгадал головоломку! А вы?
Вопросы для любознательных
1. Какие буквы не обозначают звуков? Для чего нужны эти буквы?
2. После каких согласных никогда не пишется ь?
3. В каких именах ваших товарищей и знакомых есть ь?
4. Какие гласные не встречаются (или очень редко встречаются) после г, к, х?
5. Как глаголы 3‑го лица ахнут, вздохнут, вспыхнут, дрожат, верит, беспокоит превратить в глаголы неопределенной формы?
6. В каком числе столько же цифр, сколько букв в его наименовании?
7. Сколько звуков в словах сшить, летчик?
Простое объяснение
Мы присутствовали на уроке, когда учитель объяснял, что такое слог.
Учитель сказал:
— Я произнесу слово космонавт по слогам: ко-смо-навт. Заметили вы, что произошло? Я сделал три выдыхательных толчка. Каждый выдыхательный толчок равен слогу. Следовательно, слог — это звук или сочетание звуков, произнесенное одним выдыхательным толчком.
Это легко проверить на опыте.
Учитель зажег свечу, поднес ее ко рту и произнес это же слово по слогам: пламя трижды заколебалось и при произнесении последнего слога даже погасло.
Ученики поняли, что выходящий из легких воздух колеблет голосовые связки, которые находятся в гортани. Сколько выдыхательных толчков, столько и слогов. Но в обычной речи мы этих толчков не замечаем, так как при разговоре один слог непрерывно следует за другим.
В русском языке, как и в большинстве языков мира, слогообразующими являются гласные. Поэтому в слове столько слогов, сколько в нем гласных звуков.
Редкое соседство
В слоге всегда есть только один гласный звук, а сколько в нем может быть согласных? Один (во-ля, ма-ма, го-ло-ва и т. п.), два (кни-га, кро-вать, при-мер, сто-ять и т. п.), три (стре-лять, стру-на, бы-стро и т. п.), четыре (взгляд, вспле-снуть, вздре-мнуть и некоторые др.). Пять? Слогов, в которых было бы пять согласных звуков подряд, в русском языке нет.
Обычно в слоге русского языка — один или два согласных. Три согласных подряд, а тем более четыре, в русском языке встречаются не так часто, поэтому мы и назвали это явление «редким соседством». А там, где есть три или четыре согласных звука подряд, как правило, один из них л или р, которые произносятся с большим участием голоса. Они «помогают» нам легче произносить эту группу согласных. Если бы в нашем языке было много слов с большим стечением согласных, русский язык не был бы певучим, музыкальным языком.
Почему же погасла свеча!
Мы рассказали, как учитель зажег свечу, поднес ее ко рту и произнес: ко-смо-навт. Пламя трижды заколебалось и погасло. Почему же погасла свеча при произнесении последнего слога? Случайно ли это? Нет, не случайно. Дело в том, что последний слог ударный, и он произносится с большей силой. А что значит произнести слог с большей силой? Это значит — при его произнесении усилить выдыхаемую воздушную струю, от которой не только сильнее колеблется пламя, но может даже погаснуть.
«Пульс» в слове
Ударение подобно биению сердца. Пока мы слышим речь, в которой все слова произносятся с правильным ударением, мы вдумываемся только в смысл слов, на ударение не обращаем никакого внимания. Но стоит нам услышать хотя бы одно слово с непривычным для нас ударением, как внимание наше уже задерживается на этом слове. Слушать речь, в которой многие слова произносятся с неправильным ударением, чрезвычайно трудно. Искаженное ударение напоминает неправильный пульс.
Прислушайтесь к речи своих товарищей и знакомых, и вы заметите, что некоторые из них ставят неправильное ударение в словах арбýз, вéрба, докумéнт, инструмéнт, кýхонный, краси́вее, молодёжь, намéрение, обеспéчение, портфéль, призы́в, прирóст, простыня́, ремéнь, срéдства, свобóднее, слýчай, столя́р, упрóчение, щавéль и др.
Крайне важно соблюдать в слове верное ударение, так как, изменив место ударения, мы можем получить либо совершенно другую грамматическую форму, либо новое слово. Например: вóлны (родит, падеж ед. ч.), волны́ (имен, падеж множ. ч.). Такая же разница между горы́ и гóры, руки́ и рýки, стáда и стадá; срезáть (глагол несовершенного вида), срéзать (глагол совершенного вида), такая же разница между глаголами ссыпáть и ссы́пать. Только ударением различаются слова áтлас и атлáс, зáмок и замóк, мýка и мукá,вы́купать и выкупáть.
Различное место ударения может привести к изменению смысла слова. Об этом стихотворение Я. Козловского.
О словах разнообразных, одинаковых, но разных
Мне слово чýдно
Изменить нетрудно:
Поставим ударение на о —
Исчезло чýдно,
Родилось чуднó.
Скорей, сестра, на рыб взгляни,
Попались на крючок они.
В ведерко руку окуни́,
Не бойся: это óкуни.
Пересохла глина,
Рассердилась Нина,
Не мукá,а мýка,—
Поварам наука.
Кóсит косец,
А зайчишка коси́т,
Трýсит трусишка,
А ослик труси́т.
Иголка ходит вверх и вниз,
Вот листья появились.
Сосет Алёнушка ири́с,
А вышивает и́рис.
Приведите еще слова, которые пишутся одинаково, но различаются ударением и имеют разный смысл.
Вопрос для любознательных
Какое смысловое различие в выделенных словах:
Густые хлеба в поле — будет и на столе хлеба вволю.
На путях я вижу сорок
Резво скачущих сорок.
Этот вид мне очень дорог
Средь неведомых дорог.
И. Соколов-Микитов.
Три особенности русского ударения
Ударение — это тот музыкальный тон, на который настраивается слово, тот «голос», по которому мы узнаем слово. Все слова, являющиеся самостоятельными частями речи, обычно имеют ударение.
Усвоение правильного ударения сопряжено с рядом трудностей, объясняющихся его особенностями.
Первая состоит в том, что ударение в русских словах не прикреплено к определенному слогу в слове (как, напротив, в других языках: в большинстве тюркских языков, во французском языке оно падает на последний слог слова, в польском — на предпоследний, в чешском и венгерском — на первый). Такое ударение называют свободным, оно может быть на любом слоге слова: первом (вóля, гóрод, вски́нуть, гóрдый, óстрый), втором (свобóда, прирóда, привéт, писáть, краси́вый, удóбный), третьем (молодóй, молокó,часовщи́к, понялá)и т. д.; приставке (зáсуха, при́город, вы́лететь, вы́нести); корне (стóлик, кни́жка, желéзный, ию́льский, раскрáсить, запéть); суффиксе (лесни́к, обучéние, золоти́стый, полотня́ный, заземли́ть, оформля́ть); окончании (звездá,тишинá,большóй, леснóй, везти́, мести́).
Второй особенностью русского ударения является его подвижность, его способность менять свое место в зависимости от формы слова. Например, глагол поня́ть в неопределенной форме имеет ударение на втором слоге, в прошедшем времени в мужском роде оно передвигается на первый слог — пóнял, а в женском роде — на последний — понялá. Таких слов с перемещающимся ударением в русском языке очень много. Обычно перенесение ударения связано с какой-нибудь формой. Так, существительные женского рода, имеющие ударение на конечном слоге в единственном числе (сестрá, водá, земля́, стенá, головá и др.), во множественном числе получают ударение на корне (сёстры, вóды, зéмли, стéны, гóловы) и, напротив, существительные среднего рода, имеющие ударение в единственном числе на корне (стáдо, дéло, мéсто, мóре, пóле), во множественном числе меняют его на окончание (стадá, делá, местá, моря́, поля́). Есть среди существительных среднего рода и такие, которые в отношении ударения ведут себя как существительные женского рода (окнó, стеклó, письмó, звенó; но во множ. ч. — óкна, стёкла, пи́сьма, звéнья).
Большие трудности в усвоении ударения представляют краткие прилагательные; среди них есть значительная группа слов, которые в зависимости от формы меняют ударение. Так, прилагательные скрóмен, скýчен, грýстен, крéпок, крýпен, стрóен в единственном числе в мужском роде имеют ударение на основе, в женском роде — на окончании (скромнá, скучнá, грустнá, краснá, крепкá, крупнá, стройнá), а во множественном числе равноправны оба ударения — и на основе и на окончании (скрóмны и скромны́, скýчны и скучны́, грýстны и грустны́, крéпки и крепки́, крýпны и крупны́, стрóйны и стройны́).
Среди глаголов есть также большая группа слов, которые в зависимости от формы меняют ударение. Это глаголы жить, быть, лить, вить, дать, пить и их префиксальные образования прожить, пережить, нажить, дожить, долить, перелить, пролить, завить, задать, передать, допить и многие другие. Схема их ударения причудлива и к тому же со временем изменяется. Неизменной остается только форма женского рода прошедшего времени с ударением на окончании (жилá былá, лилá, вилá, далá, пилá, прожилá, пережилá, нажилá, дожилá, долилá, перелилá, завилá, задалá, передалá, допилá).
Подвижность русского ударения приводит нас к необходимости вместе с образованием форм, склонением, спряжением слов быть внимательными и к ударению, которое, как мы видели, не остается постоянным. Это трудность языка, но и одна из его красок, когда слово в разных формах звучит по-новому.
Третьей особенностью русского ударения является его изменчивость с течением времени. Откройте произведения Крылова, Грибоедова, Пушкина, Лермонтова, Некрасова, и вы найдете в них много слов с совершенно другим ударением, чем сейчас. Приведем некоторые примеры:
Зубастой Щуке в мысль пришло
За кóшачье приняться ремесло.
И. Крылов.
Погасло днéвное светило;
На море синее вечерний пал туман.
А. Пушкин.
Мы, старики, уж нынче не танцуем,
Музы́ки гром не призывает нас.
А. Пушкин.
Слова при́зрак, си́мвол, автóграф, автóбус, агéнт, агóния, агронóмия, эпи́граф, пáхота, разоружи́ть, магази́н, слýчай, апáтия, аристокрáтия и много других слов в XIX в. имели другое ударение.
Процесс изменения ударения идет и сейчас, на наших глазах. В 1983 году вышел академический «Орфоэпический словарь русского языка», в котором мы находим большие изменения в ударении как в отдельных словах, так и в целых группах форм. Много вариантов ударения объявлены равноправными. Так, можно говорить баржá и бáржа, комбáйнер и комбайнёр, металлýргия и металлурги́я, петля́ и пéтля, тефтéли и тéфтели, симмéтрия и симметри́я. Многие варианты, считавшиеся нелитературными, теперь являются допустимыми: дóговор, камбалá,кожáнка, кулинари́я, рáкушка, феномéн, августóвский, блéклый, белéсый, холёный, норми́ровать и др. Эти допустимые варианты могут употребляться наравне с общелитературными, хотя и являются менее желательными. Но, может быть, за ними будущее?
Причины таких перемен в ударении различны, их исследуют ученые. Мы только можем сказать, что язык служит обществу, он развивается, улучшается, изменяется, как все в природе. Из этого следует вывод: нужно быть чуткими, внимательными к языку, наблюдать за изменениями, которые в нем происходят, следить за новыми словарями, отражающими эти изменения.
Рассказывая об особенностях русского ударения, учитель напомнит учащимся, какими законами определяется ударение в их родном языке, чтобы предупредить возможные ошибки в ударении русских слов под влиянием родного языка.
Как найти ударение в слове?
На уроке русского языка в четвертом классе выяснилось, что не все ученики легко могут найти ударение в слове. Учитель написал на доске несколько слов и предложил одному ученику произнести слова нараспев, а не быстро.
— При таком чтении, — объяснил учитель, — ударный слог сам тянется и выдает себя.
Ученики попробовали:
— Пионе-е-ры!
— Комсомо-о-ольцы!
Одна из учениц радостно воскликнула:
— Поняла! Нужно как бы окликнуть, позвать словом: трактори-и-ист!
— Совершенно правильно, — подтвердил учитель.
— А если я делаю в слове неправильное ударение, произношу «áрбуз» вместо арбýз, как я могу узнать, какое ударение является правильным? — задал вопрос Толя.
Учитель похвалил Толю за хороший вопрос и попросил ребят ответить на него.
Разные были предложения: спросить учителя, посмотреть в учебник, но вернее всех ответил Гена:
— Надо обратиться к двуязычному или толковому словарю. В этих словарях все слова имеют ударения.
Учитель похвалил Гену и добавил:
— Нужно внимательно слушать речь учителей, образцовую речь дикторов радио и телевидения и подражать им.
Вопрос для любознательных
Где нужно поставить ударение в выделенных словах, чтобы был понятен смысл четверостишия?
— Вопрос мой прост и краток, —
Промолвил Носорог, —
Что лучше — сорок пяток
Или пяток сорок?
А. Милн.
Белы снеги…
Снег. Снега. Снежок. Снежочек… Белы снеги… Сколько поэзии в этих словах, издавна ставших обязательным элементом многих песен, стихов, сказок!
Мы заждались настоящего снега в эту зиму. «Снег выпал только в январе». В тот день комнаты наполнились странной белизной отраженного света. Так везде: в цехах и лабораториях, в школах и читальных залах. Работать, учиться, читать — радостно. Звуки города приглушены. В троллейбусах тоже необычно светло, а в двери салонов врывается снежная свежесть. Запах — будто арбуз разрезали…
На окраинах, как голубые кувшины, стоят в заснеженных садах домики, побеленные с синькой — любимый цвет молдавских крестьян. Откуда-то объявились вороны — ближе к жилью и каркают свое: кра‑а, кра‑а — и они рады снежному раздолью.
Прекрасен снег в морозец: хрустит и звенит под ногами — ломаются кристаллические снежинки. Эфирный холодок подмораживает щеки, пощипывает уши… Хорошо! А на снег солнечный и смотреть нельзя — ослепляет.
Талым снегом — снеговицей крестьянки отмывали белье до белее белого, косы промывали до блеска. Вот вам и снежный шампунь! А в сухом снегу и сейчас мнут, топчут ногами, чистят овчины, шапки, ковры…
Снег — чудо природы. Его исследуют ученые. Кристаллографы увлечены формами снежинок, всеми этими звездочками, иглами, чешуйками… А вологодские, архангельские кружевницы вплетают снежные звездочки в свои знаменитые на весь мир кружева.
Скоротечны зимы в Молдавии. «Здесь кратко царствует жестокость зимних бурь», — писал А.С. Пушкин. Чаще выпадает «снежок-нележок», его съедают туманы, сживает со света солнышко. А глубокий снег благодать и для земледельца. Он выходит на «белую пахоту» в снежное поле, сгрести в валки, законсервировать живительную влагу для будущего урожая.
…Прошло зимнее солнцестояние. От лампы утренней до вечерней на «воробьиный шаг» прибывает световой день. Посещают и оттепели. Мальчишки уже успели слепить огромную снежную бабу. Каждый вечер, проходя мимо, я любуюсь этим произведением детской фантазии.
Прочитав рассказ молдавского ученого А. Шамшурина, вы, несомненно, обратите внимание на необычность заголовка «Белы снеги». Необычность в форме, в которой представлены здесь слова. Прилагательное белы употреблено в усеченной форме, распространенной в диалектах русского языка и широко известной в народной поэзии. Вот как начинается одна солдатская песня:
Не белы снеги во чистом поле,
Снеги забелелись,
Забелелись моего дружка
Каменны палаты.
Эта же форма встречается в «Сказке о мертвой царевне» А.С. Пушкина:
Вдруг она, моя душа,
Пошатнулась не дыша,
Белы руки опустила,
Плод румяный уронила,
Закатилися глаза…
Такого же происхождения формы прилагательных в сочетаниях крáсна девица, крáсно солнышко, чи́сто поле, си́не море, дóбры молодцы.
Форма снеги — это старая форма именительного падежа множественного числа, которая тоже сохраняется в народной поэзии, о чем свидетельствует пример из песни. Эту форму использовал Е. Евтушенко в стихотворении «Идут белые снеги».
Обратите внимание как на разные формы слова снег, так и на разные слова с корнем снег.
Дерево из слов
Сердцевиной слова, его смысловым центром является корень. От него слова «растут», как ветви на дереве. Чем употребительнее корень, тем он жизнеспособнее, больше образуется от него новых слов, тем сильнее становится словесное дерево.
Вот одно из таких деревьев.
От корневого слова вода образовалось производное слово водный (вод+н+ый), от которого «выросла» целая группа слов: водник (вод+н+ик) — «работник водного транспорта»; подводный — «расположенный, находящийся под водой», безводный — «лишенный воды», подводник.
От того же корневого слова вода появилась и другая ветвь: водяной (вод+ян+ой) — «относящийся к воде; живущий, растущий в воде», от которого образовались прилагательные водянистый — «содержащий излишнее количество воды» и существительное водянка — «скопление жидкости в организме».
На этом дереве выросли и глагольные «ветки»: обводнить — «обеспечить водой степи, пастбища»; обезводить (обезвоживать) — «лишать воды»; наводнить (наводнять) — «наполнить слишком большим количеством кого‑, чего‑н.»; приводниться (приводняться) — о летательном аппарате: «опуститься на воду». Эти «ветки» на второй ступени дают ряд отглагольных существительных обводнение, обезвоживание, наводнение, приводнение.
Есть ветка и с ласкательными словами водица, водичка.
А сколько сложных слов образовано от слова вода! Вот некоторые из них: водопровод, водопад, водоросль, водоснабжение, водохранилище, водоем, водопой, водовоз, водолаз, водолечебница, водомер, водоочистительный, водораздел, полноводный, водоплавающий, водоотталкивающий и много других.
Справедливы слова одного из героев Максима Горького:
«Слова, дружище, — это как листья на дереве, и, чтобы понять, почему лист таков, а не иной, нужно знать, как растет дерево, нужно учиться!»
Такое же сравнение находим мы и в стихотворении белорусского поэта Максима Танка:
Слова, как деревья, ветвисты.
Возьми хоть бы слово любовь.
Войди в этот мир многолистый
И в музыку вслушайся вновь,
Любовь моя, Любонька, Люба.
Любляна, Любань, Люблино.
……
Слова разрослись, как деревья,
Вершины вздымая свои.
Действительно, историю каждого слова нельзя узнать, не поняв, как оно образовалось, на какой ветке «выросло».
В науке такие словесные «деревья» называются словообразовательными гнездами. Есть специальный словарь для школьников, где представлены словообразовательные гнезда многих русских слов. Называется он «Школьный словообразовательный словарь русского языка». Составил его известный ученый А.Н. Тихонов.
Самостоятельно, а если есть словарь, то с его помощью, нарисуйте «словесные» деревья, корнями которых были бы слова лес, рука, солнце, друг.
Обратите внимание на то, что в стихотворении Максима Танка приведены, с одной стороны, ласкательные формы от имени Любовь и, с другой стороны, названия городов (топонимы), большей частью лишь по звучанию совпадающие с глаголом любить.
Принято ли у вас имя Любовь, Люба? Если да, то приведите еще примеры ласкательных форм этого слова. Узнать об этом можно в «Словаре русских личных имен» Н.А. Петровского (М.,1966), в котором собрано более 20 уменьшительно-ласкательных форм этого имени.
Хлебный корень человека
Выдающийся педагог В.А. Сухомлинский пишет:
«Сотни тысяч слов в нашем языке, но на первое место я поставил бы три слова: хлеб, труд, народ. Это три корня, на которых держится наше государство. И эти корни так прочно переплелись, что ни разорвать их, ни разделить никогда. Кто не знает, что такое хлеб и труд, перестает быть сыном своего народа, теряет лучшие духовные качества. Кто забывает, что такое труд, пот и усталость, тот перестает дорожить хлебом. Какой бы их этих трех могучих корней ни был поврежден у человека, он перестает быть настоящим человеком.
Ничто не достается человеку без напряжения, без усилий, без пота и усталости, без тревог и волнений. Но главное, на чем всегда будет держаться человек, — его ум, совесть, человеческая гордость, — он всегда будет добывать хлеб в поте лица своего. Будет всегда тревога у вспаханного поля, сердечная забота, как о живом существе, о нежном стебельке пшеницы. И неудержимое стремление к тому, чтобы земля давала все больше и больше, — на этом всегда будет держаться хлебный корень человека».
В каком смысле использовал В.А. Сухомлинский слово корень? Есть ли у него связь с грамматическим термином «корень»? Какая?
Выпишите из сборников пословицы и поговорки о хлебе и труде на русском и родном языке.
Било
Журналист В.М. Песков в одном из своих очерков, посвященных мастерам и предметам старого быта, встреченным им на проселках Нечерноземья, остановил внимание на предмете, называемом било. Отсюда и пошел его рассказ:
«Слова с корнем бить в языке нашем трудно пересчитать. Битва, бойня, отбой, прибой, боец… Били когда-то челом, били баклуши (и сейчас еще бьют, к сожалению!), били монету, делали сбитень (напиток). Деревенский житель немолодого возраста не скажет „строят дорогу“, он скажет „дорогу бьют“. Так же будет сказано о проходке лесной просеки, о рытье колодца. Бьют также масло и шерсть (маслобойка и шерстобитня).
Корень би- особенно обнаженно звучит в предмете, называемом просто и кратко — било.
Било непременно находишь в любой деревне. Используется оно для сбора людей на пожар или по иному срочному делу. В прежние времена этим снарядом был колокол.
„Туристы снимают колокола“, — жаловался старик на Валдае, приспосабливая на перекладине шестеренку от трактора.
Чего только не вешают для сигналов в деревне! Чаще всего видишь обломок рельса или вагонный буфер.
И все, кто бывал в Михайловском, могли заметить: в усадьбе поэта, почти рядом с домом, висит размером в половину, примерно, листа газеты поковка железа. Когда она была раскаленной, кузнец буквами старого времени обозначил ее назначение: бiло. И очень возможно, что Пушкин, блуждая пешком или верхом на лошади по проселкам, слышал удары железом в железо».
В очерке приведены как слова с корнем би-, так и фразеологические обороты с глаголом бить. Нарисуйте словесное «дерево» с корнем би-, использовав не только существительные, которые привел В. Песков, но и другие части речи (глаголы и прилагательные), которые легко образовать.
Нельзя оставить без внимания и фразеологические обороты, упоминаемые автором. Найдите их в «Учебном фразеологическом словаре», определите их значение, дополните другими оборотами с этим глаголом. Сравните их с родным языком. Найдите между ними общее и различное.
Как найти корень в слове
Корень — это центр слова, его фокус. Знакомясь с новым словом, мы стараемся мысленно найти его корень, чтобы вернее понять смысл слова. Нет слов без корня! В слове может не быть суффиксов, приставок, окончания, но корень всегда есть! Во многих случаях «поиски» корня и не требуются, но это касается случаев, когда слово состоит только из корня и одного суффикса или одной приставки. В словах день, стол, вода, написать, каменный, городской обнаружить корень очень легко. Но в таких широкоупотребительных словах, как преподаватель, справедливость, увлекательный, напряженность и т. п., назвать корень «с ходу» невозможно, да и нельзя этого делать…
Определение корня связано с выполнением ряда правил и с соблюдением их строгой последовательности. Полезно привести такое сравнение.
Есть кукла матрешка, она состоит из нескольких кукол, которые вставляются одна в другую, поэтому куклы должны быть разного размера: каждая последующая должна быть меньше предыдущей.
Можно ли из матрешки сразу вынуть самую маленькую куколку? Нет, нужно постепенно освобождать каждую куклу, и только в предпоследней кукле окажется самая маленькая куколка.
Так и в слове. Сначала необходимо найти окончание, затем суффиксы и приставки, а часть слова, которая уже не делится, и будет корнем.
Возьмем слово учительница. Изменяя слово по падежам, находим окончание (учительница, учительницы, учительнице и т. п.). Окончание ‑а. Затем находим суффикс. Следует помнить, что суффикс можно отделить лишь в том случае, если без него слово существует и не теряет при этом родственных связей. В слове учительница суффикс ‑ниц-, так как, если его «отрезать», останется полное слово учитель, сохраняющее смысловую связь со словом учительница.
То, что мы правильно выделили суффикс ‑ниц-, подтверждают слова преподаватель-ниц‑а, писатель-ниц‑а, освободитель-ниц‑а, имеющие точно такой же суффикс.
В слове учитель тоже есть суффикс. Сравнивая это слово со словом учить, находим суффикс ‑тель, который присутствует также в словах преподава-тель, строи-тель, изобрета-тель, исполни-тель, освободи-тель.
В глаголе учить отделяем окончание ‑ть, остается учи-, эта часть слова больше не делится, следовательно, это и есть корень — неделимая часть слова, та самая маленькая куколка, которую мы вынули из матрешки.
Октавиан выходит к доске и пишет цепочку слов, которую получили в результате словообразовательного анализа: учительница — учитель — учить.
Лилия Ивановна снова задает вопрос: «А как убедиться, что мы сделали словообразовательный анализ правильно?»
Надя отвечает: «Нужно посмотреть это слово в „Школьном словообразовательном словаре русского языка“».
Толя смотрит в словарь и говорит, что анализ сделали правильно.
К доске выходит Санду и записывает слово с принятыми в школе знаками:
Подводя итог урока, Лилия Ивановна говорит о том, что таким путем можно разделить на составные части любое слово и — что особенно важно — многое узнать о нем: какой корень, какие суффиксы и приставки, с какими однокоренными словами связано, как образовано.
Поэтому вполне справедливы замечательные слова известного советского лингвиста М.В. Панова, что такой анализ воспитывает в нас уверенность в том, что «язык отшлифованный, отграненный народом, устроен разумно, что его анализ тоже разумная и целенаправленная операция» 3.
Бас и басня
Учитель вошел в класс и открыл доску, на которой были написаны слова бас, басня, басить, басенный, баснословный, бассейн.
— Есть что-то общее у этих слов? — спросил учитель.
— Есть, все они начинаются на бас, — сразу ответил Толя.
— А можно их считать однокоренными, ведь у них есть общая часть? — продолжал Виктор Александрович.
— Нет! — хором воскликнули ребята.
— А почему?
— Некоторые из них имеют разное значение. Например, бас и басня не имеют ничего общего в значении, а однокоренные слова — это слова, образованные от одного корня.
Однокоренные бас и басить; басня, басенный, баснословный — это другая группа однокоренных слов, а бассейн не относится ни к первой, ни ко второй, — основательно ответила на вопрос учителя Таня.
— Правильно, — похвалил ее учитель. — Для проверки я дам вам еще ряд слов, очень похожих внешне друг на друга: барс, барский, барсовый, барство, барсук, барствовать, барсучонок.
Все ребята разделили эти слова на три группы: I — барс, барсовый; II — барский, барство, барствовать; III — барсук, барсучонок.
— А теперь, ребята, я вам дам более трудную задачу. Запишем в тетрадях слова жечь, зажечь, зажигать, жгучий, жжение, поджог. Как вы думаете, это однокоренные слова? — спросил учитель.
— Да! — все ребята подтвердили ответ.
— Теперь найдем корень этих слов.
Ребята задумались и с недоумением смотрели на Виктора Александровича.
— Неужели только звук ж, — неуверенно начал Игорь, — тогда что такое ечь в слове жечь?
— Ребята, вы забыли о чередовании звуков, которое сопровождает образование новых слов. Как вы помните, чередоваться могут и согласные звуки, и гласные, — напомнил учитель.
— В этих словах как раз и есть чередование и согласных, и гласных, — подтвердил Толя.
— И все-таки, какой же здесь корень? — снова недоумевает Оля.
Объяснить берется Ира:
— В слове жечь корнем является все слово, в слове зажигать корень жиг, здесь е чередуется с и, как и в глаголах запереть — запирать, вычесть — вычитать; а г с ч, как в словах беречь — сберегать, достичь — достигать. В слове жгучий корень жг-, здесь гласный е чередуется с нулем звука, как жечь — жгу; в слове жжение корень жж- (вот это необычный корень!), здесь чередование гласных (е: нуль звука) и чередование согласных г:ж (берегу — бережливый, достигать — достижение); в слове поджог новый вид корня из-за чередования гласных е:о, как и в словах запереть — запирать — запор.
— Какой трудный корень! — воскликнула Оля.
— Таких корней в русском языке немало, поэтому сейчас каждый из вас по «Школьному словообразовательному словарю» найдет корни, которые в родственных словах имеют чередования, — обратился к ученикам Виктор Александрович.
Ребята принялись за дело, и вот уже поднялись первые руки.
— Я нашел такой корень: бить, бой, бивень, боец, битва, выбить. Корень здесь с чередованием гласных и:о — би-:бой, — бойко ответил Толя.
— Молодец! — похвалил его учитель.
Но другие ребята тоже не хотели отставать от Толи и прочитали много слов с интересными корнями. Согнуть, гнуть, сгибать, изгиб, гибкий — корень имеет два вида: гну:гиб. Двигать, двинуть, движение, движок — здесь корень имеет три варианта: двиг-, дви- и движ-. Высокий, высоченный, высота, вышина, высь: а здесь четыре вида: высок-, высоч-, выс-, выш-.
— Какой же мы сделаем вывод? — спросил в конце урока учитель.
— Корни в родственных словах могут отличаться друг от друга, поэтому, когда находим корень в слове, нужно помнить о чередованиях гласных и согласных, — подвел итог Олег.
Виктор Александрович попросил ребят привести по одному примеру слов с чередованием звуков в корне.
Ребята быстро подняли руки и стали называть такие пары слов: нога — ножка, дорога — дорожный, тихий — тишина, снег — снежинка, друг — дружить, печь — пекарь, облако — облачко, юг — южная.
Виктор Александрович увидел, что ребята хорошо поняли материал, и в заключение сказал:
— Есть словари (словообразовательные), в которых чередование звуков отмечается.
Он показал учащимся словарь 3.А. Потихи «Школьный словарь строения слов русского языка», открыл его на слове звучать, корнем которого является звук, и здесь же отмечено чередование к:ч. Затем учащиеся самостоятельно находили слова, в которых есть чередование: камень — камешек, чередование н:ш; месячный — месяц, чередование ч:ц; награждать — наградить, чередование жд:д; смешить — смех, чередуются ш:х.
Ребята сами убедились, что слов с чередующимися согласными и гласными в русском языке очень много, и поэтому нужно быть особенно внимательными при определении корня родственных слов.
Вспомните, есть ли такие чередования в родном языке. Если есть, то сравните, чем они отличаются от чередований в русском языке.
Почему «убежали» гласные
Учитель на доске написал склонение существительных сон и нос.
Ребята, что вы заметили необычного в склонении этих слов?
— В существительном сон гласный о то появляется, то исчезает.
— А еще вы знаете такие слова, в которых гласный при склонении то исчезал бы, то появлялся?
Ребята назвали и просклоняли слова лоб, лед, день.
Из новых примеров ребята узнали, что может исчезать и звук е. Виктор Александрович сказал, что такие гласные называются беглыми. И встречаются они не только при склонении, но и при образовании новых слов. Например, льдина — слово, образованное от слова лед. Ребята самостоятельно привели примеры: весна — весенний, палка — палочка, книжка — книжечка, песня — песенка, кабачок — кабачковый, корень — корневой, крыльцо — крылечко. Здесь тоже происходит фактически чередование, при котором звуки о и е чередуются с нулем звука.
В «Школьном словаре строения слов русского языка» 3.А. Потихи беглые гласные всегда отмечаются. Ребята по словарю находят слова с беглыми гласными.
— А вот почему они «убегают»? Чтобы это объяснить, надо знать историю языка.
В классе наступила тишина. Все внимательно слушали учителя.
— В далекую старину в языке были особые гласные звуки, которые на письме обозначались буквами ъ и ь (назывались они еръ и ерь).
— И сейчас в языке есть такие же буквы, — заметил кто-то из учеников.
— Это верно, но они не являются звуками, у них особые функции. А в древности, — продолжай свой рассказ учитель, — буквы ъ и ь обозначали самостоятельные звуки: ъ — звук, похожий на очень краткое о, а ь — звук, напоминающий краткое е. Они могли быть и в середине и в конце слова. Например: сънъ, дьнь, домъ.
Прошло много лет, и судьба этих гласных резко изменилась: в одних положениях они выпали («убежали»), в других заменились гласными о и е (чаще под ударением). Так, из слов сънъ — съна, дьнь — дьня получились сон — сна, день — дня.
Беглые гласные могут быть не только в корнях слов, но и в приставках (разойтись — расходиться, разобрать — разбирать, отобрать — отбирать, собирать — сбор, изорвать — израсходовать и др.) и суффиксах (умный — умен, звонкий — звонок, сапожок — сапожка, бычок — бычка).
Ребята и сами смогли привести много примеров с беглыми гласными.
— На беглых гласных построено одно орфографическое правило, — продолжал учитель. — Давайте его сформулируем. Возьмем несколько слов: сыночек, носочек, чулочек, ключик, кирпичик, карандашик, самолетик. На что вы здесь обратили внимание?
— В одних словах пишется ‑ек, в других — ‑ик, — сразу же сообразил Толя, — и легко сделать ошибку.
— Давайте просклоняем слова сыночек и ключик.
— Какая разница в склонении этих слов?
— Звук и всегда сохраняется при склонении, а е во всех падежах исчезает («убегает»), — ответила наблюдательная Оля.
— А теперь внимательно посмотрите на эти слова в именительном падеже, сравните их с другими падежами, и уже можно вывести правило.
Толя решил попробовать составить правило, и вот что у него получилось: Чтобы знать, какую букву писать в суффиксах ‑ек и ‑ик, нужно слово просклонять: при склонении и в суффиксе сохраняется, е исчезает.
— Прекрасно! — похвалил учитель. — Только не забывайте этого правила.
Призвание
«Писательство — призвание. Вникая в некоторые слова, в самое их звучание, мы находим их первоначальный смысл. Слово призвание родилось от слова зов. Человека никогда не призывают к ремесленничеству. Призывают его только к выполнению долга и трудной задачи. Что же побуждает писателя к его подчас мучительному, но прекрасному труду?
Прежде всего — зов собственного сердца. Голос совести и вера в будущее не позволяют подлинному писателю прожить на земле, как пустоцвет, и не передать людям с полной щедростью всего огромного разнообразия мыслей и чувств, наполняющих его самого. Тот не писатель, кто не прибавил к зрению человека хотя бы немного зоркости.
Писателем человек становится только по зову сердца. Голос сердца чаще всего мы слышим в юности… Но приходят годы возмужалости — и мы явственно слышим, кроме призывного голоса собственного сердца, новый мощный зов — зов своего времени и своего народа, зов человечества. По велению призвания, во имя своего внутреннего побуждения человек может совершать чудеса и выносить тягчайшие испытания».
В этом отрывке из «Золотой розы» К. Паустовский, используя слова одного словообразовательного гнезда призвание, призвать, призывать, зов, призывный, весьма настойчиво проводит мысль о писательском призвании как внутреннем влечении, зове сердца и времени.
Есть ли у вас определенное призвание?
Эти слова интересны и для словообразовательного анализа. Найдите корень этих слов и отметьте, какое явление характерно для него. Найдите слова, в которых есть беглые гласные.
Узелок на память
Никаких не допускай уступок,
Даже в малом будь самим собой,
Побеждает именно
Поступок,
Зорко управляющий судьбой.
Целеустремлен и беспокоен
Каждый продолжающийся день.
Разные слова, единый корень —
Поступь,
Наступление,
Ступень.
Принимая веское решенье,
С вечным риском сочетая труд,
Помни:
Настоящее движенье
Люди поступательным зовут.
В стихотворении Я. Хелемского найдите слова одного корня, объясните, как они образованы. Какое значение имеют эти слова для выражения идеи стихотворения?
«Говорящие» суффиксы и приставки
Известно, что смысл слова составляется из всех его частей: корня, приставки, суффикса. Но «вклад» этих элементов в значение слова неодинаков. Содержание корня всегда индивидуально, не похоже ни на какой другой корень. Так, значение слов дом, лес, стол, окно, вода различно, и заключено оно в корне. Смысл приставок и суффиксов всегда обобщенный, поэтому одни и те же приставки и суффиксы могут присутствовать в совершенно разных словах. Например, суффикс ‑ист встречается в большой группе слов, обозначающих лиц мужского пола: марксист, журналист, баянист, футболист, шахматист; приставка без- встречается в большой группе прилагательных и существительных и указывает на отсутствие чего-либо: безводный, безвкусный, безвредный, безграмотный, бездорожье и т. п.
Суффиксы и приставки многое могут рассказать нам о слове. По суффиксам можно определить часть речи, а для существительных и род: слова, оканчивающиеся суффиксами -тель, ‑ик, ‑ник, ‑чик, ‑арь, ‑изм — всегда существительные мужского рода; слова, имеющие суффиксы -ость(-есть), ‑изн‑, ‑от- —существительные женского рода; слова с суффиксами ‑ск-, -и-, -чив-, -лив-, -ическ- — прилагательные; а с суффиксами -о(-е), ‑и — наречия.
Суффиксы и приставки указывают на общее значение всех слов, имеющих эти морфемы. Так, суффиксы -ист, ‑арь, ‑чик, ‑щик, ‑ник указывают на профессию, занимаемую должность: радист, связист, пекарь, вратарь, летчик, переплетчик, каменщик, барабанщик, бетонщик, печник; слова с суффиксами -ость(-есть), ‑от-, -изн- обозначают свойство, качество: нежность, свежесть, красота, прямота, белизна, голубизна; слова с суффиксом ‑ищ- называют место: пожарище, убежище; суффикс ‑ство указывает на совокупность лиц по какому-нибудь признаку: студенчество, учительство. Слова, имеющие суффикс ‑ит, обычно называют драгоценные камни: лазурит, александрит; селенит. Есть «суффиксы ягод» (-ик-): черника, голубика, земляника; «мяса» (-ин-): баранина, свинина, осетрина. Такие списки можно продолжить.
Есть у нас и «говорящие» приставки. Приставка в- указывает на движение внутрь (влететь, войти, вселиться, вбросить), а приставка вы-, наоборот, — на движение изнутри (выбегать, выбрасывать, выводить, выехать, выйти, выкопать, вылететь, вынести и др.); приставка с- — на движение сверху вниз (сбегать, спрыгивать, спускаться) и с разных сторон (сбегаться, слетаться, съезжаться, сходиться); приставка на- обозначает направленность действия на что-нибудь (наклеить, нашить, набросить); за- указывает на начало действия (запеть, заплакать, засмеяться); до-, напротив, — на завершение действия, его конец (дочитать, доплыть, доехать) и т. д.
Особенно много говорят о смысле слов такие элементы, как гидро-, аэро-, авто-, астро-, космо- и т. п.
Эти элементы интернациональны, поэтому они есть во многих языках мира, в том числе в национальных языках народов СССР.
Если в слове есть элемент гидро-, то, безусловно, имеем дело с явлением, связанным с водой: гидротехника, гидропоника, гидростанция, гидроэнергия, гидроавиация; аэро- указывает на воздух: аэрофлот, аэроклуб, аэропорт, аэробус; очень активен элемент авто-, имеющий несколько значений: относящийся к автомобилю (автопромышленность, автогонки, авторалли, автоколонна, автострада и др.) и автоматический (автопилот, автосварка, автосцепка и др.); его русский вариант само- также расширяет свое употребление (самовоспитание, самодисциплина, самоутверждение, самосовершенствование, самолюбование и др.); космо- обращает наше внимание на Вселенную и то, что связано с полетами в космос (космография, космонавт, космодром, космовидение и др.).
Знание значений суффиксов и приставок намного облегчает усвоение смысла слов как старых, так и вновь появляющихся.
Обратите внимание, есть ли интернациональные элементы в родном языке учащихся. Если есть, то опирайтесь на знания ребят. При объяснении значений отдельных слов сравнивайте их со словами родного языка, выявляйте при этом особенности как русского, так и родного языка.
«Ах, как работал экскаваторщик!»
Русский язык богат суффиксами, образующими слова, называющие лиц мужского рода (учитель, тракторист, активист, добряк, боец, участник, противник, комсомолец, академик и др.). Среди этих суффиксов по активности и разнообразию выделяется группа суффиксов, образующих слова со значением профессий. Само понятие профессии в век НТР и технологической революции становится глобальным: количество их огромно и постоянно растет. Поэтому естественно, что активизируется роль суффиксов.
В производственно-технической сфере особенно распространены суффиксы ‑щик(-чик) и их производные (регулировщик, сверловщик, сеяльщик, литейщик, прицепщик, поливальщик, бурильщик).
Большими словообразовательными связями обладает суффикс -(н)ик, который свободно присоединяется к производным основам прилагательных, что и обусловливает продуктивность этого суффикса (высотник, скотник, огородник).
Среди заимствованных суффиксов наиболее употребительным является суффикс ‑ист (бульдозерист, сценарист, планерист, моторист, радист, танкист, парашютист).
Но есть и другие суффиксы, которые хотя и реже употребляются и меньше образуют слов со значением профессии, но являются старыми русскими словами. Для примера можно привести стихи молдавского поэта Г. Виеру «Возьми с собой», в которых он использует такие слова:
Возьми меня с собой, шофер,
Возьми меня с собой, шахтер,
Возьми меня с собой, рыбак,
Возьми меня с собой, моряк,
Возьми меня с собой, косарь,
Возьми меня с собой, почтарь!
К этому стихотворению можно поставить вопросы: Какие названия профессий являются новыми, какие — старыми? Все ли слова употребляются активно? Какие суффиксы в современном языке уже не являются распространенными? Как называются эти профессии в вашем родном языке? Как образуются названия профессий в вашем родном языке?
«Нет почетней труда хлебороба»
Учитель начал урок с задания: всем написать по три-четыре сложных слова, у которых вторая часть состояла бы из корней воз, ход, мер, рез. Каждый ряд пишет слова с одним из данных корней.
Ребята усердно принялись за дело. И через некоторое время в их тетрадях появились записи:
Учитель похвалил учащихся за правильное выполнение задания и предложил новое.
— А теперь усложним задание. Запишите слова с корнем вод, означающих названия лиц.
Ребята очень быстро справились с этим заданием, и в тетрадях появились слова пчеловод, животновод, шелковод, садовод, полевод, экскурсовод, счетовод, оленевод, свекловод.
— А что же означает вторая часть этих слов — вод? — задал вопрос учитель.
— Пчеловод — это тот, кто разводит пчел и ухаживает за ними, — ответил Гена.
— Садовод — это тот, кто разводит сады и ухаживает за ними, — объяснила Наташа.
— Вы правильно говорите о значении слов, но давайте выясним, что же означает вод.
— Это корень глагола водить, — сказал Саша и замолк.
На помощь пришел учитель.
— Ты прав, Саша, это действительно корень глагола водить, а используется он в сложных словах, потому что имеет значение «выполнять, осуществлять, разводить». Теперь легко будет определить значение всех слов, которые содержат этот корень.
— Ребята, а какого главного слова нет среди тех, какие мы назвали? — задал интригующий вопрос учитель.
Все молчали.
— А помните, мы читали рассказ В.А. Сухомлинского, в котором он назвал три главных слова нашего народа, — продолжал учитель.
— Помним, помним, — наперебой заговорили ребята. — Хлеб, труд, народ!
— А как же называется человек, который выращивает хлеб? — спросил учитель.
— Хлебороб, — хором ответили ученики.
— Это тоже сложное слово. Из каких частей оно состоит?
— Первая часть — хлеб, а вторая — роб, — уверенно ответил Толя.
— А что значит роб?
Ребята задумались, но все же догадались, что этот корень, видимо, связан со словом работа, работать. Учитель похвалил учащихся и сказал:
— О значении этого слова верно сказал кубанский хлебороб В.Я. Первицкий: «Хлебороб! От слов работать, производить хлеб, хлеб робить. Не знаю, как вам, а мне нравится это крепкое, ладно сбитое слово — хлебороб, чудится в нем какая-то скрытая сила» 4.
Ребятам очень понравилось это определение слова хлебороб.
Хлеборобам посвящено много стихов, воспевающих радости и трудности этой профессии. В стихотворении С. Граховского есть такие строки:
Ты знал, что должность хлебороба —
Твой высший чин и вечный путь,
Под ясным и дождливым небом
Ты, похудевший от забот,
Свою державу свежим хлебом
Кормил и кормишь каждый год.
Уже зерно везут на склады,
Ты вытираешь потный лоб.
Во имя самой высшей правды
Живет на свете хлебороб.
Как переводится слово хлебороб на ваш родной язык?
Два брата
(Сказка)
Решил Город навестить своего брата, которого звали Град и который теперь жил уединенно.
— Как ты живешь? Как твое здоровье? — начал веселый и шумный Город. — Ты редко появляешься в обществе, о тебе стали уже забывать.
— Да, моя слава за последние годы пошатнулась, — ответил осунувшийся, похудевший Град. — Теперь уже вряд ли кто скажет, как когда-то вдохновенно писал А.С. Пушкин:
Прошло сто лет, и юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат
Вознесся пышно, горделиво.
Град прочел эти стихи с чувством гордости и продолжал:
— Ты, дорогой брат, потеснил меня. Ты со всеми словами в дружбе; в любой книге, в любом стихотворении, в журнале, в газете — везде тебе почет и уважение: генеральный план города (а не града!), застройка городов, население города, любимый город, центр города… Всюду только и слышно: город, город…
— А разве плохо тебе живется в слове Ленинград? Ленинград — колыбель революции, Ленинград — один из самых красивых городов в Советском Союзе! А вот послушай, какие замечательные строки этому слову посвятил известный советский поэт А. Прокофьев:
Да, есть слова, наполненные светом,
И с ними всюду сердце бьется в лад.
Не называя всех, скажите: «Ленинград!» —
И это будет подлинным ответом.
— Так-то оно так, — соглашался Град, — но здесь я больше похож на суффикс, чем на самостоятельное слово.
— Ну, а градостроительство, градостроитель? Разве эти слова не говорят о том, что ты по-прежнему в почете. На страницах газет и журналов пишут о градостроительстве, об экономике градостроительства, о градостроительной технике, об успехах градостроителей, — воодушевленно говорил Город.
Под напором таких красноречивых аргументов Граду ничего не оставалось делать, как согласиться, что он еще не забыт и занимает почетное место в языке. Но в душе он завидовал трудовому и счастливому Городу, который живет самостоятельно.
Вы, наверно, согласитесь с тем, что сетования Града на свое неравноправное положение в языке вполне справедливы, но почему так произошло? Понаблюдайте за другими парами слов такого рода: холод — хлад, берег — брег, голова — глава. Каково их положение в языке?
Веселые суффиксы
Дружил я с одним замечательным человеком. Звали его Михаилом Васильевичем, фамилия Шитиков. Он, как и я, преподавал в школе русский язык. Что меня свело с ним, не могу сказать. Разные были мы люди. Я только начинал учительствовать, был неопытен, молод, а он, уже убеленный сединой, казалось, все видел, все знал, все понимал с полуслова.
Сижу, бывало, в учительской с ним рядом, и он, вижу, рад-радёхонек.
— Всякая книга для детей, братец мой, должна быть забавной, занимательной. Истина старая, но не устарелая. А урок? Урок — вроде занимательной книги. Он должен приносить детям радость, наслаждение.
— Не каждый урок, — возражал я.
— Каждый, — твердо говорил он.
— А как же быть, скажем, с такой темой, как суффиксы? — не сдавался я.
Работали мы с Михаилом Васильевичем в параллельных классах, и я однажды попросил разрешения посидеть у него на уроке: хотелось видеть, как он «расправляется» с суффиксами.
Урок этот не только мне, но, наверное, и пятиклассникам запомнился на всю жизнь.
Свои объяснения Михаил Васильевич начал с того, что неторопливо, ровным, красивым почерком написал на доске три слова: человек, человечек, человечишко.
Ну, думаю, оригинальничает старина. Какое же отношение все это имеет к теме? А он, мой старый приятель, мягко прошагал от доски к учительскому столу, сосредоточенно сквозь роговые очки посмотрел на ребят.
— Кто составит предложение со словом человек? — обратился он к детям.
В классе какое-то время стояла напряженная тишина. Но вот где-то в середине робко поднялась рука, затем решительно — другая, третья, и уже, казалось, не было ни одного ученика, который бы не думал, не сочинял.
Советский человек гордо шагает по родной земле, — записал Михаил Васильевич на доске предложенную кем-то из ребят фразу.
— А теперь попробуйте, — обратился он снова к классу, — слово человек в этом предложении заменить словом человечек.
— Нельзя, Михаил Васильевич, — сказал кто-то из учеников.
Михаил Васильевич улыбнулся. Его усы распушились, казалось, до самых ушей.
— Нельзя, говорите? А почему?
— Человечек не может «гордо шагать».
— А еще почему?
— Нельзя сказать «советский человечек».
Примерно такой же операции подверглось слово человечишко.
А дальше, когда у ребят разгорелось любопытство, охваченные жаждой творчества, они начали составлять слова, делать выводы о значении суффиксов, записывать слова с другими суффиксами. Урок, казалось, можно бы и закончить. Но Михаил Васильевич, оказывается, приберег еще одно «развлечение». Столбиками записал на доске такие слова:
Москва — москвич — москвичка.
Ленинград — ленинградец — ленинградка.
Горький — горьковчанин — горьковчанка.
Зарайск — зараец — …
— Подумайте, с каким суффиксом лучше образовать слово, обозначающее жительницу Зарайска.
Кто-то нетерпеливо выкрикнул:
— Зарайка!
В ответ раздался дружный хохот.
— Зараичка!
Опять смех.
— А может лучше зарайчанка? — улыбнулся Михаил Васильевич. — Или тоже не годится? Подумайте дома, не спешите…
Работу над суффиксами, обозначающими лиц по месту жительства, начатую на уроке учителем из рассказа Н. Дудина, можно продолжить, так как эти слова являются часто как бы визитной карточкой человека. Рабочий Н. Сочихин прекрасно выразил эту мысль в стихах:
Мы не зря привыкли называться
Именами наших городов.
Слушать я, как музыку, готов:
«Москвичи», «рижане», «ленинградцы»…
Много интересного материала о названиях лиц по месту жительства содержится в книге «Словарь названий жителей СССР» под ред. А.М. Бабкина и Е.А. Левашова (М.,1975).
Вопросы для любознательных
1. Почему корень слова называется корнем?
2. Можно ли корень считать неизменяемой частью слова? Докажите свою мысль примерами.
3. От каких частей речи преимущественно образуются существительные с суффиксом ‑ость(-есть), а от каких — с ‑ение(-ние)?
4. Какие вы знаете слова с первой частью само-? Что означают эти слова? Какое из них является вашим заветным словом?
5. Какое значение придает словам приставка пере- (переписать, переезжать, переодеваться)?
Что такое морфология?
Услышав слово морфология, мы, естественно, поставим его в ряд уже знакомых слов биология, физиология, экология, филология. Зная, что эти слова обозначают названия наук, отраслей знания, мы поймем, что и морфология есть тоже наука. Но наука о чем? Нет ли ответа на этот вопрос в самом названии науки? Обращаемся к словарю и узнаем, что морфология как название науки относится не только к языку, но и к другим областям знаний, поэтому она и определяется как «учение о строении и форме организмов, минералов».
И уж совсем любопытно будет узнать, что изобретение самого термина из корней греческого языка (морфо — форма и логос — учение) принадлежит великому немецкому поэту Гёте, много лет изучавшему науку о строении и формах растений и животных 5.
У слов языка ведь тоже есть форма, есть строение. Например, слово книга совсем не похоже на слово читать, которое, в свою очередь, отличается от слова интересный. Чтобы составить из этих слов понятное предложение, нужно каждому слову придать особую форму: Читаю интересную книгу. В этом предложении есть смысл, определяемый тем, что мы употребили нужную форму (а не любую!). Нельзя, например, сказать: «читаю интересный книгу» или «читаю интересную книгой» и т. п.
Наука морфология и должна изучать, какую форму имеет в каждом случае слово, какое у него строение.
Термин «морфология» в русском языкознании стал укрепляться в конце XIX — начале XX в. В работах выдающихся языковедов того времени — И.А. Бодуэна де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатова, А.А. Шахматова, А.М. Пешковского, В.А. Богородицкого — он широко употребителен.
В сказочном королевстве Лингвинии (а такое королевство существует!) Язык является могущественным, храбрым королем, Грамматика — строгой, любящей порядок, королевой, у которой есть целая свита принцев и принцесс. Морфология — одна из прекраснейших принцесс этого королевства. Именно от нее зависит, в каком наряде, в каких доспехах должны выступать преданные ей слуги, которых зовут Существительное, Прилагательное, Числительное, Местоимение, Глагол, Наречие, Предлог, Союз, Частица, Междометие.
Имя существительное — важнейшая часть речи. Еще первобытные люди, познавая природу, называли окружающие предметы и явления, и эти наименования закреплялись в языке. По наблюдениям ученых, существительные появляются в речи ребенка в числе первых слов. И это вполне понятно. Ребенок жадно смотрит на мир и хочет знать, как называется все то, что его окружает.
Замечательный советский лингвист А.М. Пешковский писал: «Категория существительного имеет огромное значение для нашей мысли. Без нее невозможны были бы никакое знание, никакая наука. Нельзя было бы, например, говорить ни о свете, ни о теплоте, ни об электричестве, ни о жизни, ни о государстве, ни о самом языке; ведь ничего этого отдельно не существует» 6.
Имя существительное — самая представительная (по количеству слов) часть речи: по данным «Частотного словаря русского языка», из 9 тысяч наиболее частотных слов существительных — 4 тысячи, что составляет 44%, следовательно, это — самая частотная часть речи: почти каждое второе слово в нашей речи — имя существительное.
Существительное — наиболее самостоятельная часть речи. Уже от них образуются прилагательные. Первоначальные сочетания зелень-трава, камень-стена, камень-хлеб, рать-сила постепенно преобразуются в сочетания зеленая трава, каменная стена, черствый хлеб, сильная рать… И до настоящего времени в фольклоре сохраняются древние выражения жар-птица, сапоги-скороходы, скатерть-самобранка, меч-самосек.
Имя существительное является ведущей частью речи и в грамматике: с наиболее характерными для русского языка грамматическими понятиями рода, числа, падежа, склонения мы впервые знакомимся, изучая эту часть речи.
«Своеобразная прелесть языка»
Один из основоположников сравнительно-исторического изучения славянских языков Франц Миклошич писал: «…кто, не лишенный поэтического чутья, погружался в родной язык, тот, конечно, знает, что различение родов и в наших глазах сообщает языку своеобразную прелесть» 7.
Всем известно, что в русском языке существительные в единственном числе принадлежат к одному из трех родов. Это его яркая и важнейшая особенность. Что же положено в основу распределения существительных по родам? Задумывались ли вы над тем, почему слова мир, стол, дом, город, хлеб мужского рода, слова родина, стена, квартира, деревня, каша женского рода, а отечество, окно, жилище, село, молоко среднего рода? Даже если у вас и возникал такой вопрос, то на него сразу ответить очень трудно. Мы можем заметить, что названия, относящиеся к одному кругу понятий, являются словами разных родов. Например, названия дней недели распределяются по трем родам: понедельник, вторник, четверг мужского рода, среда, пятница, суббота женского, а воскресенье среднего. То же мы обнаруживаем в названиях предметов одежды (пиджак, костюм, тулуп, плащ — мужского рода; шуба, дубленка, кофта, блузка — женского, а пальто, платье — среднего), предметов питания (хлеб, картофель, лук — мужского; мука, крупа, капуста — женского, а мясо, молоко, масло — среднего) и т. д.
Какую бы область жизни общества, науки, культуры, техники мы ни взяли, все они будут представлены словами трех родов. Следовательно, с точки зрения современного русского языка распределение существительных по трем родам загадочно, необъяснимо. Но тогда каким же образом мы безошибочно узнаем, что, например, стол и стул — слова мужского рода, доска, парта, школа — женского, а окно, стекло — среднего?
Ответ прост: в русском языке в подавляющем большинстве случаев род определяется по окончанию: если существительное оканчивается на твердый согласный (школьник, ученик, учебник), то перед нами слова мужского рода; если существительные оканчиваются на ‑а(-я) (школа, ученица, земля), то они женского рода, если на ‑о(-е) (дерево, перо, поле), то эти слова среднего рода.
Слова, заимствованные из других языков и имевшие в них другой род, в русском языке получают род в соответствии с тем, какое окончание они получили в русском языке. Так, слова клуб, спорт, вокзал, футбол, баскетбол, трамвай, танк, матч, хоккей и т. п. относятся к мужскому роду, так как оканчиваются на твердый согласный j (орфографически й). Французские слова, имеющие в конце о или е, в русском языке стали словами среднего рода: бюро, пальто, депо, пюре, кашне, фойе и др. Слова на ‑а(-я) относятся к женскому роду: авиация, атака, революция, партия, ваза, газета и т. п. А как же быть со словами день, огонь, осень, лагерь, дверь, ноготь, кость, рояль, тюль и т. п., среди которых есть слова и мужского и женского рода? Как определить род этих существительных? Для лиц, владеющих русским языком, можно рекомендовать прием вопросов, подставляя к таким существительным местоимения мой, моя, мое или он, она, оно. К словам день, огонь, лагерь, ноготь, рояль можно подставить слово мой, и они будут относиться к мужскому роду. К словам же осень, дверь, кость — слово моя: они относятся к женскому роду. Однако среди таких существительных есть слова, к которым, если точно не знаешь, какого они рода, как будто можно подставить слова и мой и моя, и поэтому этим приемом воспользоваться нельзя. Это, например, слова тюль, картофель, толь, мозоль, табель, шампунь, персоль, лебедь и др. История их родовой принадлежности извилиста и весьма любопытна. О некоторых из них мы расскажем. Но чтобы не ошибиться в определении рода этих и других «трудных» слов, нужно обращаться к словарю.
А если для учащихся язык неродной? В этом случае прием подстановки местоимений не даст точного ответа. Какой же выход?
Некоторые методисты рекомендуют использовать формы косвенных падежей, которые для таких слов различны: день, дня, дню, но тень, тени. Но этот прием можно использовать, если речь идет о связном тексте, если же необходимо определять род в устной речи или для отдельных слов, взятых вне контекста, то предложенный прием не даст желаемого результата. Другие методисты предлагают определять род по согласованным с ними прилагательным: солнечный день, но длинная тень, черный рояль но белая вуаль. Однако этот прием, как и предшествующий, годится только для письменной речи, в устной же речи, когда необходимо составлять словосочетания, нужно прежде всего знать род имени существительного, чтобы правильно сочетать с ним прилагательное. Как быть? Выход один: обратиться к словарю, а наиболее частотные слова запомнить. Например:
Как по суффиксу определить род?
На доске Виктор Александрович написал слова строитель, жизнь, деятельность, радость, запись, вратарь, руководитель, способность, боязнь, наблюдатель, накипь.
— Прочитайте, пожалуйста, эти слова и определите их род. Посмотрите на них внимательно, есть ли в этих словах указание на род? — загадочно спросил Виктор Александрович.
Ребятам очень хотелось проникнуть в загадку рода этих слов. Постепенно стали подниматься руки.
Первый поднял руку Октавиан и сказал:
— Я разделил эти слова на две группы: в одной — слова мужского рода, в другой — женского — и сразу увидел, что слова с суффиксами -тель, ‑арь — слова мужского рода, а с суффиксами -ость, ‑знь или без суффикса — слова женского рода.
— Какой мы сделаем вывод?
— Нужно запомнить суффиксы, которые «подсказывают», какого рода слово.
…Как лебедь величавый…
В знаменитом стихотворении А.С. Пушкина «Воспоминания в Царском Селе», которое он читал на экзамене в присутствии Г.Р. Державина, есть такие строки:
И тихая луна, как лебедь величавый,
Плывет в сребристых облаках.
Слово лебедь Пушкин здесь употребил в мужском роде. Однако с детских лет мы помним и другие строки, где это существительное имеет форму женского рода:
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
Следовательно, во времена Пушкина это существительное не имело устойчивого рода, что весьма отчетливо подтверждается «Словарем языка Пушкина», из которого узнаем, что слово лебедь Пушкин употреблял как в женском, так и в мужском роде, и количественно почти равномерно: в женском — 20 раз, в мужском — 18 8.
О слове лебедь и его роде пишет известный издатель «Русских народных сказок» А.Н. Афанасьев: «Имя лебедь, употребляемое в народной речи большею частью в женском роде, означает собственно „белая (светлая, блестящая)“; такое коренное его значение впоследствии подновлено эпитетом: белая лебедь» 9. И далее А.Н. Афанасьев примерами из былин и легенд подтверждает установившийся женский род этого слова: «Одна из наиболее любопытных старинных былин содержит рассказ о том, что богатырь Поток женился на вещей красавице, которая впервые явилась ему на тихих морских заводях в виде белой лебеди. Предание, записанное Нестором, упоминает о трех братьях Кие, Щеке и Хориве и сестре их Лыбеди; первый дал название Киеву, два других брата — горам Щековице и Хоревице; Лыбедь — старинное название реки, впадающей в Днепр возле Киева» 10.
В современном русском языке победила форма мужского рода, которая была преобладающей уже в XIX веке.
С.Т. Аксаков, великолепный знаток природы, посвятил лебедю вдохновенные строки: «Лебедь по своей величине, силе, красоте и величавой осанке давно и справедливо назван царем всей водяной, или водоплавающей, птицы. Белый как снег, с блестящими, небольшими глазами, с черным носом и черными лапами, с длинною, гибкою и красивою шеею, он невыразимо прекрасен, когда спокойно плывет между зеленых камышей по темно-синей, гладкой поверхности воды». Здесь отчетливо видна форма мужского рода этого слова.
Естественно возникает вопрос: «Почему мужской род вышел победителем?» Лебедь как существительное одушевленное изначально входило в ряд слов — названий птиц, относящихся к мужскому роду, отсюда и появление слов, обозначающих особей женского пола — лебедка, лебедушка. Но употребление слова лебедь в женском роде не исчезло, оно сохраняется в народнопоэтической речи и в поэзии. Например:
Снова надеждой сердца их полны.
И не зима в просторах наших,—
То в небесах крылами машет
Белая лебедь — подруга весны.
Л. Дербенев.
Черный кофе или черное кофе?
Вопрос может показаться странным, так как достаточно взглянуть только на банки с кофе, чтобы увидеть надпись: натуральный, растворимый. Следовательно, нужно говорить черный кофе? Не торопитесь с ответом.
Замечательный русский лингвист, создатель первой стилистической грамматики русского языка В.И. Чернышев еще в 1914 году писал: «Иностранные, не склоняющиеся слова на -а, ‑е, ‑и, ‑о, ‑у, означающие предметы неодушевленные единственного числа, употребляются обыкновенно в среднем роде» 11. Среди многочисленных приведенных им примеров есть и теплое кофе. Но далее В.И. Чернышев пишет: «Однако у авторов встречаем иногда такие слова, употребленные и по мужскому роду, согласно с французским языком, из которого заимствованы» 12. Приводятся примеры из Пушкина, Гоголя, Григоровича, Достоевского, в том числе иллюстрирующие употребление слова кофе: Потом свой кофе выпивал (А.С. Пушкин); Вельчанинов прихлебывал свой кофе (Ф.М. Достоевский). И затем В.И. Чернышев еще более определенно подтвердил мужской род интересующего нас слова: «…кофе тоже обыкновенно имеет форму мужского рода: молотый кофе, холодный кофе» 13. Тем не менее, род кофе требовал всегда специальных замечаний.
В «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова слово кофе относилось к мужскому роду, но не исключался и средний род, который оценивался как разговорный. Однако примеры, приводимые в словаре, все даны в форме мужского рода: молотый кофе, жареный кофе, черный кофе.
В последующих словарях русского языка (семнадцатитомном, четырехтомном и словаре С.И. Ожегова) слово кофе рекомендовалось употреблять только в мужском роде. Между тем форма среднего рода не была забыта, она пробивала себе дорогу, поэтому в Словаре-справочнике «Трудности словоупотребления и варианты норм русского литературного языка» под редакцией К.С. Горбачевича отмечено: «В современной разговорной речи широко встречается употребление слова кофе и в среднем роде. Примеры: Я обменял на это кофе коробку табака» (К. Паустовский. Повесть о жизни). «А кофе действительно колдовское», — поспешил сказать Артем Игнатьевич (Ратнер. Степь широкая) 14.
В «Русской грамматике» вновь подтвержден мужской род слова кофе, но отмечено: «…допустимо употребление этого слова и в среднем роде: сгущенное кофе с молоком» 15. Такой же пометой сопровождается употребление слова кофе в среднем роде и в «Орфоэпическом словаре русского языка».
Так какого же рода слово кофе? — спросит нас нетерпеливый читатель. Ответим: мужского, но кто говорит черное кофе, молотое кофе, тот не делает ошибки.
Инженер или инженерша?
В одном классе завязался горячий спор: как назвать женщину, получившую профессию инженера или завоевавшую звание мастера спорта? Мнения разделились. Спор прекратился только после того, как учительница русского языка сказала: нужно говорить инженер Иванова, мастер спорта Петрова, министр Быкова, полковник милиции Сидорова.
Оказывается, есть слова, которые сохраняют форму мужского рода и тогда, когда они относятся к женщинам. Это объясняется тем, что большинство профессий, специальностей, должностей до Великой Октябрьской революции было занято только мужчинами. Имевшиеся соответствия женского рода инженерша, бригадирша, профессорша, генеральша, докторша называли жен по профессии мужа. В советское время женщины успешно овладели специальностями, бывшими ранее привилегией мужчин. Как же реагировал язык на это социальное завоевание? Для многих слов появились парные соответствия женского рода:
учитель — учительница
писатель — писательница
воспитатель — воспитательница
исполнитель — исполнительница
комбайнер — комбайнерка
тракторист — трактористка
моторист — мотористка
журналист — журналистка
скрипач — скрипачка
летчик — летчица
зенитчик — зенитчица
разведчик — разведчица
приемщик — приемщица
певец — певица
Наиболее последовательно такие пары образуются в спортивной терминологии:
спортсмен — спортсменка
чемпион — чемпионка
рекордсмен — рекордсменка
гимнаст — гимнастка
баскетболист — баскетболистка
волейболист — волейболистка
лыжник — лыжница
саночник — саночница
бегун — бегунья
прыгун — прыгунья
конькобежец — конькобежка
пловец — пловчиха
Однако большинство слов, называющих профессию, выполняемую и мужчиной и женщиной, не образуют соответствий для обозначения лиц женского пола, и тогда эти слова употребляются без изменений по отношению к мужчине и женщине. Список таких слов достаточно велик: агроном, астроном, врач, геолог, доктор, диктор, дирижер, инспектор, инструктор, капитан, кочегар, композитор, корректор, лектор, мастер, механик, милиционер, механизатор, оператор, председатель, проректор, профессор, режиссер, редактор, ректор, рентгенолог, счетовод, строитель, секретарь, языковед и др. По данным исследователя этого вопроса И.П. Мучника в русском языке таких существительных более 200 16.
Небезынтересно знать на этот счет авторитетное мнение известного советского писателя К. Федина. Как-то увидев в газете «Правда» слово пловчиха, он удивился и задал вопрос: «Но почему от слова пловец производится женский род пловчиха?» И продолжает: «Спрашивается, а как надо? А никак. Женщина будет тоже пловцом, как она врач, агроном, ученый, товарищ, борец, а не врачиха, не агрономка, не ученая, не товарка, не борчиха…» И затем К. Федин вспоминает эпизод, как ему в Ленинграде на Васильевском Острове ответила с гордостью женщина, когда он спросил: «Вы дворничиха?»
— Дворник, а не дворничиха, — пробасила она 17.
В целом, как видно, мнение К. Федина отражает тенденцию, характерную для русского языка. Но вот не понравившееся писателю слово пловчиха вошло во все словари русского литературного языка.
Таким образом, названные выше слова (врач, агроном, доктор и др.), оставаясь словами мужского рода, могут употребляться и по отношению к женщине, и в этом случае разрешается согласование данных слов с глаголом прошедшего времени в форме женского рода. Вот некоторые примеры: Нашим гостем была кинорежиссер Инна Туманян. Планету открыла советский астроном Т.М. Смирнова. Но определения при таких наименованиях профессий всегда употребляются только в форме мужского рода: известный композитор А. Пахмутова; Раиса Садыкова — первая казашка, ставшая профессиональным дирижером; известный пушкинист Т.Г. Цявловская; выдающийся политический деятель Индии Индира Ганди.
Особо следует обратить внимание на то, что даже в тех случаях, когда есть женские соответствия, в официальной деловой речи, в речи эмоционально приподнятой предпочтение отдается словам мужского рода. Первую в мире женщину-космонавта Валентину Терешкову называют отважным космонавтом; Героя Советского Союза Валентину Гризодубову — опытным и профессиональным летчиком; Ирина Левченко — талантливый писатель, журналист.
Очень часто для наименования различных родов деятельности женщин используются одновременно как слова мужского, так и женского рода. На мемориальной доске, посвященной Ванде Василевской, значится: «В этом доме в 1957–1964 гг. жила и работала славная дочь польского народа, выдающаяся писательница и общественный деятель».
Героиню гражданской войны Ларису Рейснер называют пламенной революционеркой, первой женщиной-комиссаром, бесстрашным воином революции, писателем.
Поскольку активное освоение женщинами профессий, ранее считавшихся мужскими, проходит во всех республиках нашей страны, то процесс обозначения женщин по профессии актуален не только для русского языка, но и для всех национальных языков Советского Союза.
Сравните, как называют женщину по профессии в вашем родном языке, в русском языке, и установите, в чем есть сходство, в чем различие. Особое внимание обратите на различие.
«Я — поэт»
У слова поэт есть женское соответствие поэтесса для наименований женщин, пишущих поэтические произведения. Однако четкого разграничения этих слов не наблюдается. Авторы, пишущие о женщинах-поэтессах, прибегают к варьированию этих слов, то есть называют женщину и поэтом и поэтессой, либо вовсе отказываются от второго слова и используют только первое.
Так, критик А. Михайлов в статье, посвященной узбекской поэтессе Зульфии, называет ее то поэтом («…раскрыла мир замечательного поэта»), то поэтессой («Листая страницы „Избранного“, легко догадываешься, как и чем жила поэтесса все уже послевоенные годы») 18.
Михаил Матусовский, обращаясь в день юбилея к Маргарите Алигер, пишет: «Сердце поэта отзывается на все радости бытия, все его горести, будь то тишина пустынной сибирской деревни Кукой, в которую не возвратился с войны ни один мужчина, будь то строгое молчание овдовевшей женщины из селения Лутовеньки, встретившейся поэту в пути во время поездки на Северо-западный фронт…» 19.
Поэтом называет Расул Гамзатов армянскую поэтессу Сильву Капутикян: «А потом меня обрадовала твоя превосходная проза, которую, не скрою, я ревниво читал, тревожась, надолго ли ты оставила стихи, ведь ты для меня прежде всего прекрасный поэт!» 20.
Критик Дм. Молдавский, создавая портрет Ольги Берггольц, пишет: «Тема Аввакума как символа народного, несокрушимого характера — это то, что стало гордостью поэта и что с гордостью и радостью находит он в себе самом». И далее: «Стихам Ольги Берггольц чаще всего чужды легкость, мелодичность. Они нарочито угловаты. Поэт легко меняет систему рифмовки, размер, точку обозревания предмета» 21.
Интересно знать, как сами женщины-поэтессы себя называют. Н. Ильина в своих воспоминаниях об Анне Ахматовой пишет: «Она терпеть не могла, когда ее называли „поэтесса“. Гневалась: „Я — поэт“» 22.
Ольга Берггольц пишет: «И еще особый наш поклон, и мой лично, как женщины-поэта и ленинградки, сестрам моим по гневу и печали, по радостям и победам — ленинградским женщинам» 23.
Некоторые авторы противопоставляют эти слова, выдвигая на первое место слово мужского рода. Так, Павел Антокольский утверждает: «Марина Цветаева никогда не поэтесса. Она поэт. Ни кармина на губах, ни открытых плеч у нее не было никогда и не могло быть» 24.
Альберт Лиханов пишет об Агнии Барто: «Обаятельная женщина, она всегда называла себя поэтом, раз и навсегда присвоив мужской род делу своей жизни. Мне кажется, это не прихоть и не случайность. Таким образом она подчеркивала мужественное начало своей работы» 25.
Из всех примеров очевидно, что слову поэт придается более высокий смысл, отсюда в приподнятой, эмоционально насыщенной речи ему отдается предпочтение.
Балерина и …?
Более редким явлением следует признать отсутствие мужских соответствий к названиям профессий, обозначаемым словами женского рода.
Так, известны, например, чисто «женские» профессии: маникюрша, кастелянша, няня, прачка, машинистка. А что получится, если вдруг одну из этих профессий освоит мужчина? С этим мы уже встречаемся. Восемнадцатилетний юноша, не желавший трудиться, с которым не могли справиться ни милиция, ни общественность, находит свое призвание в детском саду в роли няни. Фильм о нем назывался «Усатый нянь». Писательница Ф. Вигдорова в повести «По следам» рассказывает: «Редакция была, наверное, единственным в стране учреждением, где машинописным бюро заведовал мужчина. И назывался он машинист». Эти образования мужских соответствий звучат все-таки юмористично и вряд ли станут литературными вариантами к женским наименованиям. В этом плане поучительна история парного соответствия к слову балерина.
Слово балерина не имеет соответствия в мужском роде, но не потому, что это чисто женская профессия, а потому, что в русском языке существует правило, по которому названия лиц женского пола образуются от слов мужского рода (грузин — грузинка, блондин — блондинка, крестьянин — крестьянка).
На русской почве первоначально существовала пара балетчик — балетчица, образованная по законам русского языка, но во второй половине XIX века заимствуется итальянское слово балерина в связи с господством итальянских балерин на русской сцене. К этому слову мужского соответствия согласно правилам русского словообразования нет, поэтому рекомендуется использовать описательные выражения солист балета, танцовщик балета.
В настоящее время успешно осваиваются мужчинами сельскохозяйственные «женские» профессии — свинарка, доярка, птичница, телятница. Язык легко вышел из положения: возникли парные соответствия, отвечающие законам русского словообразования свинарь дояр, птичник, телятник. Но и здесь есть изменения: в связи с приходом техники начинает исчезать профессия доярки и дояра, заменяясь оператором машинного доения, которой овладевают как мужчины, так и женщины.
Грамматический род в животном мире
Среди названий домашних животных, а также крупных зверей, птиц, родовые различия могут быть выражены двояко:
А лиса? Имеется ли этому слову парное соответствие в мужском роде? Посмотрим в словарь. Находим слово лис, но оно снабжено пометой «устарелое», поэтому малоупотребительно, хотя в литературе еще изредка встречается. Например, в стихах А.Н. Майкова:
Зашумел сыр-темен бор,
Лис лисичку будит.
Другие же многочисленные представители животного мира имеют одно слово для обозначения особей как мужского, так и женского пола. К мужскому роду, например, относятся носорог, бегемот, крокодил, крот, бобр, горностай, тетерев, глухарь, филин, дятел, соловей, воробей, грач и др.; к женскому — рысь, норка, куропатка, галка, ворона и др.
Какой же можно сделать вывод о распределении слов — названий животных по родам? Ответ достаточно прост: род этих слов определяется по окончанию. Слова с нулевым согласным относятся к мужскому роду (сокол, тигр, лев, верблюд, буйвол и т. п.), а оканчивающиеся на ‑а(-я) — к женскому (собака, сорока, лама, чайка и т. п.). А оканчивающиеся на мягкий согласный? Они ведь могут быть и словами мужского рода (олень, лось, медведь, гусь, конь, зверь, соболь, голубь) и женского (лошадь, рысь, лань). А как различать? Можно рекомендовать такой прием: поскольку слов женского рода очень мало (всего пять), то их следует запомнить, а все остальные названия животных будут словами мужского рода.
Может возникнуть еще очень интересный вопрос: а средний род участвует в наименовании животных? Ответ таков: есть два слова (животное и насекомое), которые имеют форму среднего рода. Замечательно и то, что это обобщенные названия живых существ.
Грамматический род в растительном мире
Растительный мир… Как разнообразен, как многолик он! Деревья, кустарники, травы, полевые растения, садовые растения, цветы, грибы, мхи, лишайники — все это растительный мир. И каждое дерево, каждый цветок, каждая травинка имеет свое название. А название — это слово. А у каждого слова есть род. Не рассказать нам о роде всех этих слов… Остановимся только на названиях деревьев.
Здесь та же картина, что и в животном мире. Обобщенные слова дерево, растение относятся к среднему роду по своим окончаниям, а названия конкретных деревьев и кустарников распределяются между мужским и женским родом в зависимости от окончания. Слова на ‑а(-я) относятся к женскому роду (береза, сосна, липа, осина, ива, черемуха, ольха, рябина, калина, яблоня, вишня, слива, груша), на нулевой согласный — к мужскому (дуб, вяз, клен, можжевельник, шиповник).
А на мягкий согласный? Только одно широко распространенное дерево (ель) названо словом женского рода, его легко запомнить; другие названия деревьев, оканчивающиеся на мягкий согласный, будут словами мужского рода (тополь, ясень).
Помогают узнавать род и определения, которыми наделил народ свои любимые деревья: огромный, вековой дуб; душистая липа; белая кудрявая береза; высокая стройная сосна; вечнозеленая ель; развесистый зеленый клен; стройный тополь; плакучая ива.
Скажите, какого рода названия деревьев в родном языке. Сравните с русским языком. Есть ли совпадения? Обратите внимание и на определения. Одинаковы ли они?
Загадка-шутка
Какое небесное тело имеет два названия: одно — мужского рода, другое — женского?
Ответ содержится в стихах А.С. Пушкина:
Татьяна на широкий двор
В открытом платьице выходит,
На месяц зеркальце наводит,
Но в темном зеркале одна
Дрожит печальная луна…
Имеет ли грамматический род смысл?
Людей всегда волновал вопрос, почему одни слова мужского рода, другие — женского, а третьи — среднего?
Писатель С. Залыгин пишет: «…никто и никогда не сможет доказать, почему гайка называется гайкой, а не „гаем“ или „гайком“, почему сосна женского рода, а кедр мужского, почему среда — это она, а четверг — он, где-то, когда-то так повелось, вот и все…» 26 К слову сказать, ученые-лингвисты, конечно, могут все объяснить, но ведь не все читают специальную литературу, поэтому любой человек сам стремится внести ясность в разделение предметов по роду, и смысл он находит в разделении лиц по роду в зависимости от пола.
Выдающийся языковед А.А. Потебня писал: «О том, имеет ли род смысл, можно судить лишь по тем случаям, где мысли дана возможность на нем сосредоточиться, т. е. по произведениям поэтическим» 27. И действительно, в народной поэзии очень ярко отражаются смысловые оттенки, заложенные в категории рода. В песнях сокол — добрый молодец, лебедь — девица-красавица, Волга — матушка, а Тихий Дон — батюшка.
Похожие образы используются в художественной и публицистической литературе. Именно этот прием лежит в основе родового противопоставления названий рек Волга и Енисей в очерке А.П. Чехова: «Не в обиду будь сказано ревнивым почитателям Волги, в своей жизни я не видел реки великолепнее Енисея. Пускай Волга нарядная, скромная, грустная красавица, зато Енисей могучий, неистовый богатырь, который не знает, куда девать свои силы и молодость».
Индийский поэт Прем Дхаван, опираясь на разный грамматический род названий рек Волги и Ганга, образно представил дружбу между Индией и Советским Союзом:
С чистой красавицей Волгой
Встретился Ганг быстротечный:
Дружба да будет долгой!
Дружба да будет вечной!
Очень часто слова разного грамматического рода используются для передачи чувства любви, и тогда словам мужского и женского рода придается символический смысл. Например, в стихотворении М.Ю. Лермонтова «Утес» два действующих лица — тучка и утес, через которых автор показывает чувство любви, по-разному ощущаемое и переживаемое его «героями»:
Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана;
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя.
Но остался влажный след в морщине
Старого утеса. Одиноко
Он стоит, задумался глубоко,
И тихонько плачет он в пустыне.
В стихах А.С. Пушкина (перевод А. Мицкевича) слово тополь употреблено в женском роде, чтобы сохранить противопоставление хмеля и тополи, какое есть в стихах Мицкевича, поскольку в польском языке тополь женского рода (кстати, и в русском языке была традиция употребления этого слова в женском роде):
И всяк, переступивший воды,
Лишен был жизни иль свободы.
Лишь хмель литовских берегов,
Немецкой тополью плененный,
Через реку, меж тростников,
Переправлялся дерзновенный,
Брегов противных достигал
И друга нежно обнимал.
Широк круг олицетворений, связанных со словами отец и мать. Например, в пословицах: Гречнева каша — матушка наша, а хлебец ржаной — отец родной.
В итоге учитель подчеркивает мысль о том, как народ стремится опоэтизировать язык, вдохнуть в него новый смысл, подсказываемый обществом, его строем, обычаями. Кроме того, необходимо вспомнить поэтические образы, связанные с грамматическим родом в родном языке учащихся, особенно пословицы, поговорки, народные приметы.
Вопросы для любознательных
1. Есть ли среди существительных среднего рода одушевленные имена?
2. Какого рода слова картофель, пальто, тюль? Что вы знаете об истории этих слов и их роде?
Число имен существительных
Известно, что имена существительные изменяются по числам. В русском языке различают два числа: единственное и множественное. Названия чисел понятны. Единственное произошло от слова един, что в старославянском языке значило один (с этим значением сохранилось слово единица), множественное — от слова множество. Число в грамматике, следовательно, обозначает количество предметов: если речь идет об одном предмете, употребляется единственное число, если предметов два или больше, то используется множественное число:
Если внимательно посмотреть на окончания существительных в единственном и множественном числе, то обнаружится замечательная особенность языка: если в единственном числе существительные, как правило, имеют разные окончания (стол, окно, книга), то во множественном числе большая часть существительных имеет окончания -ы, ‑и и -а, ‑ья (для среднего рода и некоторых существительных мужского рода).
Родовые различия во множественном числе оказываются затушеванными. Так, существительные облака, берега, города, снега, поля, моря, края, деревья, друзья, колосья, сучья, платья относятся либо к мужскому, либо к среднему роду, но во множественном числе они имеют одинаковые окончания. То же относится и к существительным парты, стены, руки, земли, столы, плакаты, полки, врачи, ножи, гости, гвозди, дни, ночи, тени, среди которых есть существительные и мужского рода и женского. Особенность эта подчеркивает разумное устройство языка, его экономность, поскольку главная задача числа — указать на количество предметов (один предмет или их много), а какого они рода — для нас в данный момент несущественно.
У числа существительных есть и вторая особенность: не все существительные могут изменяться по числам. Существительные вещественные (молоко, масло, крупа, чай, мед, творог, сметана; шелк, бархат, сатин, шерсть, ситец; медь, марганец, олово, золото, серебро, нефть и др.), собирательные (человечество, юношество, студенчество; хворост, тряпье, сор, листва и др.), отвлеченные (нежность, красота, белизна; молодечество, девичество; терпение, развитие, давление, наследие и др.), собственные (Ленинград, Москва, «Здоровье», Карпаты и др.) не изменяются по числам.
— А почему? — спросит любознательный ученик.
Объясняется это тем, что перечисленные группы слов, особенно вещественные и собирательные существительные, уже в форме единственного числа обозначают множество. Ведь крупа состоит из крупинок, хворост — из хворостинок, сор — из соринок, пух — из пушинок, молодежь — из молодых людей и т. д. Следовательно, по существу своему, по содержанию они обозначают множество, поэтому и не нуждаются во множественном числе.
— А когда говорят крупы, колбасы? Разве это не множественное число? — последовал вопрос другого ученика.
— Да, это форма множественного числа. Как мы помним, ее показателем является окончание ‑ы, но она обозначает не количество данного продукта, а разные его сорта.
Если говорят: «В магазине большой выбор круп», то хотят сказать, что в магазине есть разные ее виды (манная, перловая, ячневая, пшенная и др.); «Мастера молочного комбината вырабатывают более 200 различных сортов сыров» — указание на различные сорта есть в самом тексте.
Только множественное
Сегодня учитель рассказал ребятам еще об одной удивительной черте русского языка. Оказывается, есть слова, которые употребляются только во множественном числе (оканчиваются на -ы, ‑и), но могут обозначать и один предмет, и много предметов. Так, в предложении В шкафу висели рубашки и брюки очевидно, что рубашек несколько, а вот количество брюк неясно (может быть и одни и несколько), поэтому для полной ясности необходимо указать количество (одни или двое, трое, четверо и т. д.).
Ребята называют такие слова: джинсы, носилки, весы, часы, вилы, деньги, обои, белила, кудри и др.
— У этих слов еще одна интересная особенность. Может быть, кто-то догадается? — спрашивает учитель. — Вспомните, какой грамматический признак теряют существительные, когда образуют форму множественного числа.
— Показатель рода, — осмелев, говорит Санду.
— Следовательно, если существительные всегда употребляются в форме множественного числа, то признака рода у них никогда не будет, — четко выводит правило Гена.
Учитель просит назвать еще такие слова. Ребята охотно откликаются на просьбу учителя:
— Брюки, ворота, выборы, переговоры, сливки, дрова, — один за другим произносили ребята, но как только они услышали слово каникулы, все радостно задвигались и заулыбались, и Виктор Александрович удовлетворенно произнес:
— Достаточно, — и задал еще вопрос. — А как вы думаете: в родном языке эти слова тоже не будут иметь множественного числа?
Ребята сосредоточенно молчали.
— Необязательно, так как каждый язык развивается по своим законам, и каждое слово имеет свою биографию, — уверенно ответила Надя.
— Правильно, — похвалил ее учитель.
«Свой читатель»
А. Барто рассказывает: «В детстве, когда я научилась читать, мне подарили стихи поэта Бальмонта. На первой странице я прочла: „У Бальмонта есть свой читатель“.
— У него всего один читатель? Так мало! — посочувствовала я Бальмонту».
Какая особенность значения единственного числа была еще неизвестна маленькой Барто?
Зачем нам необходимы падежи?
Употребляя слово в начальной форме, то есть в именительном падеже, мы только называем предметы, лица, события, явления природы, окружающий нас животный и растительный мир. Но ведь между людьми, предметами, явлениями природы, животным и растительным миром существуют сложные и разнообразные связи и отношения: пространственные, временные, условные, причинно-следственные, целевые и др. Посмотрите на предметы, окружающие вас в классе: стены, парты, доска, стол, дверь, учебники, тетради, ученики и т. д. Называя их, мы только даем им имя, но в каких отношениях они находятся друг с другом, нам не ясно. И лишь с помощью различных падежных форм, связывающих слова друг с другом, мы устанавливаем их взаимозависимость: В классе стоят парты. На партах лежат учебники. За партами сидят ученики. У стены стоит доска. В этих фразах лексический материал подан уже организованно. Эту организацию нам успешно удалось осуществить благодаря грамматике, устанавливающей правила связи слов друг с другом, а конкретно эти связи выражаются при помощи изменения слов по падежам.
Так, в первом предложении слово парты употреблено в именительном падеже, потому что оно обозначает предмет, о котором сообщается; существительное класс получает форму предложного падежа, который должен отразить пространственные отношения, возникшие между словами стоять и класс (стоять где? — в классе).
Во втором предложении между словом парты и глаголом лежат также устанавливаются пространственные отношения (лежат где?), поэтому оно и получает другую падежную форму — предложный падеж (на партах), что выражается в изменении окончания. Существительное парты и глагол сидят в третьем предложении тоже демонстрируют пространственные отношения, однако падежная форма здесь другая; она продиктована предлогом за, уточняющим в данном случае пространственные отношения и требующим после себя творительного падежа.
Следовательно, отношения, существующие в действительности между предметами, лицами, событиями и т. д., в языке проявляются как отношения между словами. В этих случаях слово не может остаться неизменным: оно изменяется по падежам.
Еще пример. Возьмем слова буря, небо, вихри, обозначающие явления природы. Простое их перечисление не даст нам представления о том, как они связаны между собой, в каких логических отношениях находятся, и только в осмысленных предложениях такая связь осуществляется, реализуясь в определенных грамматических формах. Например: Началась буря. Небо покрылось мглою. Летят снежные вихри. Пушкин выразил это стихами:
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя…
Итак, отношения между словами оформляются путем постановки каждого слова в определенной форме, путем придания каждому слову соответствующих окончаний.
Каждое слово имеет систему своих окончаний, посредством которых и образуется речевая цепь. Каждое существительное, выступая в этой речевой цепи в качестве его звена, обязательно принимает форму того или иного падежа.
Следовательно, падежи, устанавливая связь одних слов с другими, отражают тем самым существующие в реальном мире связи и отношения.
Если категория рода может отсутствовать в языке, так как она выражает «внутриязыковые» отношения, не имеющие аналогии в самой действительности, то система падежных отношений в том или ином выражении существует в любом языке.
Вспомните, как выражаются различные логические отношения в родном языке. Сравните способы их выражения с русским языком, обратив при этом внимание на различия, чтобы эффективнее усвоить систему падежей русского языка.
Названия падежей
Грамматический термин «падеж» является переводом латинского слова casus («падение») на русский язык. Еще греческие ученые заметили, что существительные имеют свою основную, прямую форму и косвенную. Косвенные формы как бы отклоняются от прямой. Отсюда известный термин «склонение». Слова, употребляясь в речи, «падают» той или иной формой.
Названия русских падежей, за исключением творительного и предложного, произошли от латинских и представляют их дословный перевод.
Именительный — начальная форма для наименования предметов («имя» предмета).
Родительный — буквально означает «полученный с рождением». Такое название возникло потому, что родительный падеж без предлога при существительных очень часто обозначает лицо, являющееся родителем, создателем, владельцем (сын Ивана, дом отца, платье сестры).
Дательный — от слова даты, наиболее типичное его значение — название адресата, то есть имя лица, которому что-то дают.
Винительный назван так потому, что объект действия, обозначенный существительным, является причиной, вызывающей само действие (читать книгу, шить платье, делать зарядку). Н.М. Шанский доказал, что название падежу дано по слову вина, в семантике которого в древнерусском и старославянском языках было также и значение «причина» 28.
Творительный связан с глаголом творить, так как одним из основных его значений является значение орудия действия (резать ножом, рисовать карандашом).
Предложный. Название введено М.В. Ломоносовым, поскольку этот падеж употребляется только с предлогами.
Почему в русском языке шесть падежей?
Такой вопрос возник в классе, когда учащиеся приступили к изучению падежей имен существительных.
— А в немецком языке четыре падежа.
— Ив молдавском только четыре падежа, — уверенно сказала Нина.
— А в литовском шесть падежей и одна звательная форма…
Ученики задумались, и каждому хотелось сказать что-то новое, но ничего в голову не приходило. Ребята молчали. Тогда учительница сказала:
— На один вопрос вы уже ответили: в каждом языке свое количество падежей, времен, наклонений; этот вопрос весьма интересен и требует размышлений и объяснений.
Количество падежей в русском языке тесно связано с тем, каким образом выражается падеж. В русском языке, как вам уже известно, он выражается окончанием.
— Если так, то падежей столько, сколько окончаний! — поспешил вставить сообразительный Гена.
— Это так, но не совсем так, — продолжала учительница. — Давайте запишем окончания существительных 1‑го склонения:
— Считайте, сколько разных окончаний у существительных 1‑го склонения. Оказывается, пять, а падежей шесть. Проделаем такую же работу с существительными 2‑го и 3‑го склонений.
Во 2‑м склонении тоже пять разных окончаний, а в 3‑м склонении только три. Если следовать точно количеству разных окончаний, то в 1‑м и 2‑м склонениях было бы по пять падежей, а в 3‑м — всего три. Наверное, это было бы не совсем удобно: нужно было бы запоминать для каждого склонения свои падежи. Ученые нашли оптимальный вариант: шесть падежей были «вычислены» из сопоставления окончаний 1‑го и 2‑го склонений.
— А почему именно окончания 1‑го и 2‑го склонений? — спросила неожиданно Лилия Ивановна.
Ребята снова задумались.
Выручил всех Витаутас:
— Окончания 1‑го и 2‑го склонений были взяты за основу, потому что в этих склонениях большее количество разных окончаний.
Лилия Ивановна продолжала:
— Если в 1‑м склонении можно было использовать одну форму для дательного и предложного падежей (Д. вод‑е, П. о вод‑е), то во 2‑м склонении эти падежи различаются (Д. стол‑у и П. о стол‑е), и поэтому обойтись без дательного и предложного падежей невозможно. Итак, мы установили, что дательный и предложный падежи должны обязательно войти в систему русских падежей.
Во 2‑м склонении тоже есть ряд падежей, совпадающих по своим окончаниям: для неодушевленных существительных такими являются именительный и винительный (есть дом и вижу дом), а для одушевленных — родительный и винительный (нет друга и вижу друга). Выходит, что мы могли бы обойтись без винительного падежа, но ведь в 1‑м склонении винительный падеж имеет окончание, отличное от именительного и родительного падежей (вижу сестру). Значит, вот и получилось, что все падежи весьма необходимы русской грамматике. Не будь какого-нибудь одного из них, мы многого не могли бы выразить точно, только шестипадежная система прекрасно помогает нам передавать самые разнообразные значения.
— Как интересно! — восхищенно воскликнул Петя.
— Но ученые-лингвисты на этом не остановились, — сказала учительница, — вопрос о количестве падежей по-прежнему занимает их умы, и есть любопытные предположения о новых падежах. Кто в будущем захочет стать филологом, познакомится с этими теориями.
Очень важно сравнить количество падежей в родном языке учащихся и в русском и понаблюдать, какими падежами выражаются пространственные, временные, причинные и другие виды отношений в этих языках. Нужно проводить мысль, что любой язык при разном количестве падежей способен выражать самые различные отношения. Ученых всегда изумляли удивительные возможности языка, его умение соответствовать запросам своего времени.
Самый частый падеж
Итак, мы узнали, как появились шесть падежей в русском языке. Но возникает новый вопрос: все ли падежи одинаково употребляются в речи, отдаем ли мы предпочтение какому-то одному или нескольким падежам или используем их равномерно?
Ученые задумались над этим, проанализировали тексты, подсчитали, и выявилась весьма примечательная картина. Оказывается, падежи употребляются крайне неравномерно: одни — часто, другие — редко.
В. Николаев, изучив детские газеты («Пионерскую правду» и некоторые другие) нашел, что самым частым падежом является именительный (33%), затем идет родительный (24%) и затем — винительный (20%). На эти три падежа приходится 77% всех падежных форм, а на остальные три падежа — всего 23% 29.
Иная картина характерна для разговорной речи.
В.А. Никонов установил, что самым частым падежом в ней тоже является именительный, но на его долю падает уже 50%, а остальные 50% распределяются между пятью падежами, среди которых первое место занимает винительный — 20%, на втором месте родительный — от 11% до 16%, а на три падежа (дательный, творительный и предложный) остается только от 14 до 19%.
Совсем по-другому распределяется употребление падежных форм в деловой, научной и политической речи. Здесь пальма первенства принадлежит родительному падежу — 36–46%, на именительный падает 25%, а на остальные четыре падежа — 30–40% 30.
Попробуем сделать вывод из сказанного: во всех стилях самыми частыми падежами остаются именительный, родительный и винительный. Следовательно, именно на эти падежи нужно обратить особое внимание.
Весна, весною, о весне
В рощах птичье пение,
А в классе — тишина.
Проходим мы склонение,
Склоняется «весна».
Склоняем вслух: «Весна, весны…»
А за окном ручьи слышны.
На парте не сидится мне,
А тут «весна, весны, весне».
Под крышей носятся стрижи,
Смеются надо мною —
У них не спросят падежи:
«Весна, весны, весною».
Внизу разноголосица:
«А ну пробей! На спор!»
Под партой ноги просятся
К болельщикам, во двор.
«Пришла ве-сна,
Дождись ве-сны,
(Дождался, листики видны!)
Привет ве-сне,
Встречай ве-сну,
(Куда ж я руку протяну?)
Весна, весны, весне, весну,
Весною, о весне…»
Гуляет зайчик по окну,
Как солнце на блесне,
По стене слоняется,
Ничем не заслоняется.
Весна. Вот это — слово,
Весело склоняется!
В этом стихотворении поэт Я. Аким дал полностью склонение слова весна в единственном числе. Выпишите все падежные формы слова весна. Выучите это веселое стихотворение, и вы без ошибки будете склонять слова, относящиеся к этому склонению. К какому? Какие еще слова в этом стихотворении склоняются, как слово весна?
Зимняя бахрома
На сосне и на березе —
Бахрома:
Белой пряжей
Их запутала зима.
И оставила
Распутывать весне
Эту пряжу на березе
И сосне.
Слова какого склонения использовал поэт В. Орлов, чтобы так ярко нарисовать зимний пейзаж? Какой падеж здесь отсутствует?
Склонять по падежам
Все, видимо, знают, что выражение склонять во всех падежах стало крылатым, и значит оно «часто упоминать, много говорить о ком-либо, обычно с неодобрением и осуждением».
Вот какую историю рассказал нам Андриеш Морару:
«Я впервые понял, что означает это выражение, в пионерском лагере. Мой друг, Коля Смирнов, совершил какой-то проступок. На линейке старшая пионервожатая обратилась к нам:
— Ребята, сегодня произошел очень неприятный для нашего лагеря случай.
— Сейчас начнут склонять по падежам, — недовольно пробурчал Коля, дернув меня за рукав.
— Смирнов Коля — организатор…
— Именительный… — буркнул проказник.
— У Коли Смирнова не хватило пионерского сознания…
— Родительный… — услышал я голос друга.
— А ведь Смирнову было известно… — продолжала пионервожатая, а друг мой злорадно прошептал:
— Дательный…
Быть же такому совпадению: падежи следовали в установленном порядке, и когда прозвучал предложный, „отчитывание“ кончилось».
Во «Фразеологическом словаре русского языка» найдите этот оборот и прочитайте, что о нем написано. Есть ли такой оборот в родном языке? Если нет, то найдите его синоним. В каких случаях такие обороты употребляются?
Терпение
Кто более иль менее
С терпением знаком,
Считает он терпение
Совсем не пустяком.
По щучьему велению
Оно не входит в дом,
Мы учимся терпению,
И учимся с трудом.
Не случай, не везение
Тебе помогут вдруг,
Терпение, терпение —
Твой самый верный друг.
Под натиском терпения,
Приняв неравный бой,
Таблица умножения
Падет перед тобой.
С черчением и пением
Справляются терпением.
Учись — и здесь терпение! —
Справляться с долотом,
К терпению умение
Прибавится потом.
И есть такое мнение
У всех людей труда,
Что главное — терпение.
Во всем. Везде. Всегда.
И разве без терпения
Я мог бы кончить в срок
О нем стихотворение —
Вот эти тридцать строк!
В стихотворении Г. Мамлина слово терпение употреблено почти во всех падежах, кроме одного. Какой падеж отсутствует? Найдите его место в стихотворении. К какому склонению относится это слово? Какая главная мысль этого стихотворения?
Бороться за свои идеалы без поражений
Выдающийся советский ученый академик С.Г. Струмилин не дожил до своего столетия трех лет и четырех дней. Этот «почти век» был необычайно щедрым не только на труды и дни, но и на события — решающие в жизни страны, на встречи с людьми, оставившими заметный след в ее истории, на новизну замыслов, открытий и свершений — революционную новизну, призванную обновить мир.
На вопрос: «Что бы Вы хотели, основываясь на личном опыте, пожелать молодежи?» — академик С.Г. Струмилин ответил:
— Желаю всей молодежи никогда не стариться, сохраняя всю свою юную прямоту, смелость и жизнерадостность. Работать — без брака, дружить — без расчета, любить — без измены, преодолевать пережитки прошлого — без сожаления и бороться за свои идеалы — без поражений.
Какие два падежа помогли академику С.Г. Струмилину так точно выразить свою мысль? Попытайтесь, используя эти падежи, сформулировать свои жизненные идеалы.
Два окончания
Сегодня утром мама сказала мне:
— Иди, пожалуйста, в магазин и купи килограмм сахару и буханку хлеба.
По дороге в магазин я решил заняться делом. Мы сейчас в школе учим падежи, поэтому, чтобы уметь хорошо склонять, я стараюсь в уме определять сразу падежи слов: …в магазин — винительный, килограмм… — винительный, …сахару — родительный, буханку… — винительный, …хлеба — опять родительный. Но ведь слова сахар и хлеб одного склонения, а имеют разные окончания. Попробовал сказать одинаково: килограмм сахару, но «буханку хлебу» никто не говорит. Тогда я решил иначе: килограмм сахара, буханка хлеба. Так, оказывается, сказать можно. «В чем дело?» заинтересовался я.
Решил посмотреть в учебник, но ответа там не нашел, тогда я обратился к своей учительнице Лилии Ивановне, и вот что она ответила:
— Некоторые существительные мужского рода в родительном падеже, наряду с окончанием ‑а(-я) имеют и окончание ‑у(-ю), например: стакан чаю, но посевы чая, кусок сыру, но производство сыра, килограмм меду, но сбор меда. Интересно здесь еще и то, что в первых примерах окончание ‑у(-ю) можно свободно заменить на ‑а(-я), т. е. сказать стакан чая, кусок сыра, килограмм меда, и смысл этих сочетаний не изменится. Во вторых примерах никак нельзя окончание ‑а(-я) заменить на ‑у(-ю) («посевы чаю» звучит не по-русски). Следовательно, только в каких-то отдельных значениях, с какими-то определенными словами можно употреблять окончание ‑у(-ю). В каком значении и с какими словами?
Ребята задумались. Тогда Лилия Ивановна говорит:
— Давайте придумаем еще словосочетания, где можно употребить два окончания, а где — только одно.
Ученики немного подумали, а потом в классе поднялось много рук. Каждый хотел, чтобы именно его сочетание услышали все ученики класса.
— Будем говорить по очереди, — предложила Лилия Ивановна.
— Литр квасу, но вкус кваса, — бойко сказала Нина.
— Бак бензину, но очистка бензина, — вставил свой пример Толя.
— Пакет рису, но урожай риса, — продолжила Света.
— Бутылка клею, но состав клея, — придумала Галя.
— Примеров уже достаточно и, наверное, можно решить, что же за слова, которые могут иметь два окончания, — остановила ребят Лилия Ивановна, — подумайте сами…
Но ребятам такое задание оказалось не под силу, и Лилии Ивановне пришлось самой объяснить, что это за слова.
— Эти слова обозначают вещество. Таких слов в русском языке много: они обозначают пищевые продукты (сахар, сыр, жир, рис, квас), материалы (фарфор, глина, гипс, мрамор), виды тканей (сатин, шерсть, шелк, ситец), металлы (железо, серебро, золото, свинец), сельскохозяйственные культуры (картофель, пшеница, горох, овес).
Окончание ‑у(-ю) присоединяется к таким существительным, когда нужно указывать на часть вещества, поэтому вы, видимо, обратили внимание, что первым словом в сочетаниях были слова, называющие меру (литр, метр, килограмм, пакет и т. д.).
Еще одна характерная особенность этого окончания: оно встречается только у существительных мужского рода, а существительные среднего рода, хотя и склоняются по этому склонению и обозначают вещество, тем не менее окончания ‑у(-ю) не получают (литр молока, килограмм масла, кусок сала).
— А почему? — раздались голоса в классе.
Лилия Ивановна загадочно улыбнулась, но сказала:
— Чтобы правильно ответить на этот вопрос, надо знать историю русского языка. Кто из вас захочет поступить на филологический факультет, тот будет знать подробно, как все происходило, а мы свою беседу закончим таким правилом: если сомневаешься, какое выбрать окончание, то лучше пользоваться окончанием ‑а(-я), так как оно является основным, а ‑у(-ю) — вариантным.
Крейсеры и крейсера
Ученики пятого класса писали изложение. Одни написали: «Все крейсеры приветствовали „Аврору“ долгими гудками», другие: «Все крейсера приветствовали „Аврору“ долгими гудками». Исправлений не было. Ребята заинтересовались, кто же написал правильно? Спросили Лилию Ивановну. Вот что она рассказала:
— Существительные мужского рода в именительном падеже множественного числа имеют окончания -ы, ‑и: столы, полы, шкафы, волы, кони, карандаши, врачи и т. п. Но некоторые существительные мужского рода второго склонения в именительном падеже множественного числа получают ударное окончание ‑а(-я): города, острова, мастера, края, якоря. Это окончание сравнительно молодо. Появилось оно в языке лет 500 назад и долго было малоупотребительным. М.В. Ломоносов в первой русской грамматике привел только три слова мужского рода с окончанием ‑а: рога, бока, глаза. Все другие слова мужского рода имели только окончания -ы, ‑и.
Но окончание ‑а(-я) оказалось очень активным, и за 200 лет (после грамматики М.В. Ломоносова) оно резко расширило свои границы, захватывая в свою сферу все новые и новые слои лексики. Теперь таких слов насчитывается около 600, но, правда, среди них много просторечных и диалектных, поэтому нужно сразу предупредить, что к употреблению окончания — а(-я) следует относиться с осторожностью.
«Орфоэпический словарь русского языка», вышедший в 1983 году, внес большие изменения в употребление окончания ‑а(-я): изменения эти шли в сторону увеличения слов, получивших право употребляться с флексией ‑ы(-и) и ‑а(-я). Эти окончания для них были признаны равноправными: тракторы и трактора, секторы и сектора, слесари и слесаря, токари и токаря, цехи и цеха, корректоры и корректора, крендели и кренделя, кузовы и кузова, кондукторы и кондуктора, инструкторы и инструктора, редакторы и редактора и др. Слова крейсеры и крейсера тоже входят в эту группу, поэтому никто из вас не сделал ошибки. Не делают ошибки и поэты, которые в одних случаях употребляют одну форму, в других — другую. Например, поэт Н. Савостин пишет:
Снежинки все реже, все реже,
И тракторы вышли из парка.
А поэт В. Куделин отдает предпочтение другой форме:
Лишь в поле голом слышно,
Как трактора гудят…
Но не во всех случаях обе формы равноправны. Есть пары, в которых слово с окончанием ‑ы(-и) является основной формой, а с окончанием ‑а(-я) — допустимой. Как понимать допустимый вариант? Это вариант менее желательный, но он уже литературен: употребляя его, мы не нарушаем норму. Поэтому можно говорить джемпера, договора, полюса, почерка, рапорта, свитера, соуса, рупора, шторма, вымпела.
— А я всегда так говорил: свитера, джемпера… — перебил Лилию Ивановну любознательный Коля.
— Твое замечание уместно. Действительно, тот или иной вариант сначала появляется в разговорной речи, и если он будет распространенным, то ученые «услышат» его и узаконят его употребление в литературном языке, что и произошло со словами, которые я вам назвала.
— Новым в «Орфоэпическом словаре» явилось и то, — продолжала Лилия Ивановна, — что многие слова с окончанием ‑а(-я) разрешено употреблять в профессиональной речи: шофера, боцмана, мичмана, штурмана, клапана, плинтуса, вентиля и др. Однако в литературной речи эти слова должны употребляться с окончанием ‑ы(-и). Для подтверждения можно привести два четверостишия из стихотворения И. Кобзева «Шоферы»:
Шоферы, спутники шоферы!
Я навсегда у вас в долгу
За то, что дальние просторы
Вы мне дарили на веку!..
И не унять в душе укоров,
Что мы ни в песнях, ни в стихах
Еще не спели о шоферах,
Как в старину о ямщиках!
— Но во многих случаях словарь рекомендует только формы с окончанием ‑ы(-и). Нужно говорить и писать бухгалтеры, вызовы, тренеры, взводы, аэропорты, фронты, порты, торты, инженеры, месяцы, выборы. Формы с ‑а(-я) в этих словах известный писатель К. Чуковский воспринимает как «что-то залихватское, бесшабашное, забубенное». Вот почему, по его мнению, «всякий, кто скажет „выбора“, сразу зарекомендует себя как человек не очень высокой культуры».
Проверьте себя, как вы произносите приведенные слова. Обратите внимание на ударение в них.
«Грома тяжелые гремят»
В замечательном стихотворении С. Орлова «Его зарыли в шар земной» есть строки:
На рыжих скатах тучи спят.
Метелицы метут.
Грома тяжелые гремят,
Ветра разбег берут.
Наше внимание останавливают формы грома и ветра, кажущиеся нам необычными, даже неправильными, однако вместе с тем мы чувствуем и важность, даже необходимость присутствия этих форм для создания высокого, торжественного настроя стихотворения. Обратившись к «Орфоэпическому словарю русского языка», найдем подтверждение своему восприятию, а именно: узнаем, что такое употребление характерно для поэтической речи. И действительно, эти формы в сочетании с другими языковыми средствами создают рельефный образ космического пейзажа, построенный на контрасте «простого солдата, без званий и наград» и земного шара, ставшего для него мавзолеем.
Эти поэтические формы встречаются и в стихах других поэтов. Например, в стихах Н. Тихонова «Огненный год»:
В разгаре ярая зима,
Мороз, метели вой —
А по-весеннему грома
Гремят над головой.
В стихах А. Никаноркина:
Волнами узкого пролива
Идут упрямые ветра.
Находим мы эти формы и в стихах В. Инбер, М. Алигер, А. Недогонова, А. Прокофьева, Ю. Друниной и др. Может возникнуть вопрос: Почему же поэты отдают предпочтение формам на ‑а(-я) (хотя при этом нельзя думать, что форм на ‑ы(-и) в поэзии вовсе нет)? На этот счет есть высказывания ученых, которые полагают, что формы именительного падежа множественного числа на ‑а(-я) благодаря ударному окончанию звучат яснее и резче, что и способствует созданию необходимого художественного эффекта. Как бы подтверждая эту мысль, В. Высоцкий писал:
Мы говорим не штóрмы, а штормá —
Слова выходят коротки и смачны.
«Ветрá» — не «вéтры» сводят нас с ума,
Из палуб выкорчевывая мачты.
Листья или листы?
Двух учениц Лилия Ивановна вызвала к доске и попросила просклонять слово лист во множественном числе. Когда ребята посмотрели на доску, то были очень удивлены, так как ученицы по-разному просклоняли это слово.
Все ученики с особым вниманием смотрели на Лилию Ивановну: кто же правильно просклонял? Учительница многозначительно улыбнулась и неожиданно для всех ответила, что обе просклоняли правильно.
— Как? — заволновались ребята. — Разве одно слово может склоняться по-разному?
Когда все успокоились, Лилия Ивановна сказала:
— Подумайте, пожалуйста, в чем здесь дело.
Быстрее всех поднял руку Игорь.
— Я догадался: у этих форм разное значение: листы в книге, в тетради, листы железа, фанеры, а листья на деревьях.
— Совершенно верно, — довольная, сказала Лилия Ивановна.
— А я помню стихи А.С. Пушкина, где используется форма листы, хотя речь идет о листьях, — возразила Надя и прочла стихи:
Октябрь уж наступил — уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей…
— Да, Пушкин употреблял обе формы. В поэтической речи может встретиться форма листы и в наше время, — поясняет Лилия Ивановна.
Ребята заинтересовались такими словами:
— А много ли этих слов в русском языке?
И вот что они услышали:
Слов, которые бы различались в склонении во всех падежах, как листы и листья, мало, больше слов, которые имеют разные окончания только в именительном падеже множественного числа. Вот некоторые из них:
Затем ребята перевели все эти слова на родной язык и установили, одному ли слову соответствуют эти разные значения или двум разным словам.
Родительный падеж множественного числа
Рассказывая об именительном падеже множественного числа, мы отметили одну его примечательную особенность: если в единственном числе в большинстве форм ярко проступают родовые различия (книг[а], стол[], окн[о]), то во множественном числе эти различия смазываются, затушевываются. Окончание ‑ы(-и), например, имеет большинство существительных и мужского и женского рода (завод[ы], стол[ы] и стран[ы]), окончание ‑а(-я) встречается у существительных мужского рода (снег[а], город[а]) и среднего (зерн[а], сел[а]), окончание ‑и свойственно существительным мужского (корабл[и], гвозд[и]) и женского рода (степ[и], тен[и]).
Родительный же падеж характерен тем, что в нем в той или иной степени проявляются родовые различия. Например, существительные журнал и газета, относящиеся к мужскому и женскому роду, в именительном падеже множественного числа утрачивают различие в окончаниях (журнал[ы], газет[ы]), а в родительном падеже множественного числа различия вновь восстанавливаются, так как существительные мужского рода получают окончание ‑ов(-ев) (журнал[ов]), а женского — нулевое (газет[]).
Существительные мужского и среднего рода, имеющие окончание ‑а(-я), также в родительном падеже различаются по окончаниям: существительные мужского рода имеют окончание ‑ов(-ев) (народ[ов], стол[ов], город[ов]), а среднего — нулевое (мест[], стекол[], государств[]).
А вот существительные мужского и женского рода, оканчивающиеся на мягкий согласный, в именительном падеже множественного числа имеют одинаковое окончание ‑и, а в родительном — ‑ей (гвозд[ей], гост[ей], корабл[ей] и кост[ей], мысл[ей], двер[ей]).
Может возникнуть вопрос: Почему же в одних случаях родительный падеж множественного числа указывает на родовые различия, а в других — нет? Есть ли здесь какая-нибудь закономерность? Закономерность, оказывается, есть, и состоит она в следующем. Родительный падеж реагирует на родовые различия в тех случаях, когда они обозначены в единственном числе.
Так, портрет и комната в единственном числе имеют четкие различия по роду, в именительном падеже множественного числа эти различия исчезают (портрет[ы], комнат[ы]), но они вновь появляются в родительном падеже множественного числа (портрет[ов], комнат[]). То же самое происходит и с мужским и средним родом: в единственном числе — голос[], берег[], сел[о], числ[о], во множественном числе это различие утрачивается (голос[а], берег[а], сел[а], числ[а]), а в родительном падеже множественного числа оно как бы восстанавливается (голос[ов], но сел[], чисел[]).
Однако, эта закономерность не является абсолютной. Она не срабатывает, например, в тех случаях, когда существительные мужского и среднего рода оканчиваются на ‑ья. В единственном числе здесь различие по роду проводится последовательно: в мужском роде — колос[], стул[], брат[]; в среднем — дерев[о], пер[о], полен[о]. В именительном падеже множественного числа оно исчезает: колось[я], стуль[я], брать[я], деревь[я], перь[я], полень[я]. В родительном падеже множественного числа у слов обоих родов также одно окончание: колось[ев], стуль[ев], брать[ев], перь[ев], полень[ев].
Приведенный случай может поколебать как бы выявленную тенденцию, однако он не должен вас разочаровывать, поскольку закономерность охватывает огромное количества слов, а количество слов, нарушающих эту тенденцию, невелико.
Чтобы убедиться в этом, возьмите 10 слов мужского и женского рода, называющие окружающие вас лица и предметы (отец, шкаф, учебник, дневник, книга, сторона и т. п.) и проверьте, действует ли выявленная тенденция.
То же самое можно проделать и со словами мужского и среднего рода, получающими в именительном падеже множественного числа окончание ‑а(-я) (дом, берег, вечер, вещество, хозяйство, стадо и т, п.).
И в заключение приведем стихотворение В. Жака «Дело чести», интересное тем, что в нем существительные, относящиеся к одному роду (какому?) имеют различные окончания в родительном падеже множественного числа. Как объяснить это различие?
Дело чести
Нужно нашим
Новостройкам
Мастеров умелых сколько?
Столяров,
Маляров,
Агрономов,
Кузнецов,
Инженеров,
И врачей,
Избачей,
Учителей,
Машинистов,
Трактористов,
Техников,
Механиков,
И шахтеров,
И монтеров,
Счетчиков,
Нефтяников!
Кто к труду готовил нас?
Школа!
Вот зачем позвали нас
В школы!
Вот о чем звонки звенят,
от о чем завод гудит:
— Дело чести для ребят
Быть в ученье впереди.
Капитан звездного океана
Писатель Ю. Медведев рассказывает о беспримерном научном подвиге датского астронома XVI века Тихо Браге:
«Двадцать лет минуло, как он поселился на острове. Двадцать весен лопались синие льды на море и уплывали в океан. Двадцать осеней кричали высока над скалами гагары, улетали к югу, провожаемые падающей листвой. Двадцать зим рождались и умирали белые снега. А он, Тихо Браге, сидел как прикованный в своем дворце. Он следил ход созвездий, потаенное бытие светил».
Прочитав этот отрывок, учитель обратит внимание учащихся на некоторые необычные формы. Названия времен года (весна, лето, осень, зима) по-разному себя ведут при образовании форм множественного числа.
Подтверждает это наблюдение «Словарь русского языка» С.И. Ожегова, в котором только для двух слов (весна и зима) приведены формы множественного числа (вёсны, вёсен, вёснам и зимы, зим, зимам), для существительного лето отмечено, что множественное число не употребляется, а для слова осень формы множественного числа не указаны. Следовательно, «двадцать вёсен» и «двадцать зим» соответствуют данным словаря. Но и слово осень тоже может иметь форму родительного падежа множественного числа, однако несомненно и то, что употребляется эта форма весьма редко. Тем интереснее наш пример.
А что же собой представляет форма лет в словосочетании двадцать лет? На память приходят обычные в речи сочетания пять лет, десять лет, сто лет и т. д., когда мы сообщаем о возрасте или вообще о времени. Лет, следовательно, форма родительного множественного числа слова год, и теперь она уже никак не связана со словом лето (только по происхождению!).
«Сколько лет, сколько зим!» — восклицаем мы, когда встречаем того, кого долго не видели. В этом фразеологизме лет тоже не связано с существительным лето, а обозначает время, т. е. является формой родительного падежа множественного числа от существительного год. Выражение это включено в «Учебный фразеологический словарь русского языка», поэтому с ним непременно нужно познакомиться.
Существительные весна, зима и осень относятся к женскому роду, а в родительном падеже множественного числа имеют разные окончания: весна и зима — нулевое, а осень — -ей. Почему?
Только пять падежей…
Учитель начал свой рассказ:
— Ребята, вы помните, что в русском языке шесть падежей. И если слово склоняется в единственном и во множественном числе, то получится 12 форм. (Учащиеся склоняют слово карандаш и убеждаются в справедливости слов учителя.)
— Но не все слова имеют 12 форм, так как есть существительные, которые склоняются только в единственном числе: молоко, тесто, терпение, мир, труд и др.
А есть существительные, у которых нет единственного числа: счеты, перила, чернила.
Загадочно улыбнувшись, Виктор Александрович спросил:
— А знаете ли вы слова, у которых нет какого-то одного падежа?
На этот вопрос никто не мог ответить. Тогда учитель попросил просклонять слово мечта, и когда Лена дошла до родительного падежа множественного числа, то почувствовала, что «мечт» не говорят.
Виктор Александрович подтвердил, что действительно так не говорят, и привел убедительный пример: А.С. Пушкин в своих произведениях употребил слово мечта около 200 раз, и есть примеры во всех падежах, кроме родительного падежа множественного числа.
— А если потребуется именно родительный падеж множественного числа? — поинтересовался Гена.
— Безвыходного положения не возникнет: можно использовать форму этого падежа от существительного мечтание (мечтаний).
Вот пример из повести М. Горького «В людях»: «Бесшумно пролетела вещая птица щур, предмет жадных мечтаний моих, — вот бы поймать!»
— А много ли таких слов? — допытывался Гена.
— Не так много, но есть. Это слова юла, егоза, кума, тамада. А некоторые слова, хотя и имеют эту форму, но она почти или совсем не употребляется. Это слова кочерга, тахта, чалма и некоторые другие, — сообщил ребятам Виктор Александрович.
Ребята были крайне заинтересованы, потому что раньше никогда не слышали о таких словах.
Трудные фамилии
Пятиклассники внимательно следили за быстрым движением мела в руках учительницы и даже подсказывали окончания склоняемых существительных…
— А теперь каждый из вас должен просклонять свою фамилию, — сказала Лилия Ивановна.
Ученики принялись за дело. В классе воцарилась тишина. Не прошло и минуты, как Толя Ильченко стал почесывать в затылке, Надя Белых заерзала на парте, а Лева Купча и Лида Кучма заглянули друг другу в тетради, переглянулись и… в один голос спросили:
— А как нам быть?
— И у меня ничего не получается, — сказала Надя Белых. — Окончаний нет.
— А у меня есть, — робко улыбаясь, промолвил Толя Ильченко, — только они не приклеиваются…
Класс наполнился гулом. Учительница, улыбаясь, смотрела на детей. Когда шум утих, она сказала:
— Я очень рада, что у вас есть языковое чутье. Вот Толя Ильченко говорит, что к его фамилии окончания не «приклеиваются». Он прав: русские и украинские фамилии на ‑о и ‑их(-ых) не склоняются. Нужно говорить и писать: Читал произведения Т. Шевченко, Г. Седых. Не склоняются собственные и нарицательные существительные иноязычного происхождения с конечными гласными -о, -е, ‑и, ‑у, ‑ю и с конечным ударным ‑а. Например, романы Гюго, музыка Массне, конкурс скрипачей имени Паганини, пьесы Дюма.
Не склоняются иноязычные собственные имена существительные, обозначающие лица женского пола и оканчивающиеся на согласный: романы Жорж Санд, роман Э. Войнич. Не склоняется поэтому и фамилия нашей ученицы Лены Бондарчук.
А вот Леве Купче и Лиде Кучме совсем легко: их фамилии, как и все фамилии на -а(-я), независимо от того, мужские или женские, склоняются как существительные первого склонения.
Видите, ребята, какие трудности таит в себе грамматика, но они преодолимы, — закончила беседу Лилия Ивановна.
Вопросы для любознательных
1. В каком падеже в слове сердце произносится д?
2. Какие существительные в пяти падежах единственного и множественного числа имеют одинаковое окончание? В каких падежах? Какое окончание?
3. Мальчика звали Юлий, а девочку — Юлия, их имена по-разному склонялись в единственном числе, а во множественном числе одинаково, за исключением двух падежей. Каких падежей?
4. Загадка-шутка:
Как правильно сказать:
У рыбов нет зубов,
У рыбей нет зубей
или — у рыб нет зуб?
Про пана Трулялинского
Б. Заходер перевел веселые стихи польского поэта Юлиана Тувима. В них очень остроумно показан в действии морфологический закон словообразования.
Кто не слышал об артисте
Тралиславе Трулялинском!
А живет он в Припевайске,
В переулке Веселинском.
С ним и тетка — Трулялётка,
И дочурка — Трулялюрка,
И сынишка — Трулялишка,
И собачка — Трулялячка.
Есть у них еще котенок,
По прозванью Трулялёнок
И вдобавок попугай —
Развеселый Труляляй!
На заре они встают,
Чаю наскоро попьют,
И встречает вся компания
Звонкой песней утро раннее.
Палочку-трулялялочку
Поднимает дирижер,
И сразу по приказу
Зальется дружный хор:
Тру-ля-ля да тру-ля-ля!
Тра-ля-ля да тра-ля-ля!
Честь и слава Тралиславу!
Трулялинскому хвала!
Трулялинский чуть не пляшет —
Дирижерской палкой машет
И, усами шевеля, подпевает:
«Тру-ля-ля!»
«Тру-ля-ля» — звучит уже
На дворе и в гараже,
И прохожий пешеход
Ту же песенку поет.
Все шоферы — Трулялёры,
Почтальоны — Труляльоны,
Футболисты — Трулялисты,
Продавщицы — Трулялицы,
Музыканты — Трулялянты,
И студенты — Труляленты.
Сам учитель — Трулялитель,
А ребята — Трулялята!
Даже мышки, даже мушки
Распевают: «Трулялюшки!»
В Припевайске весь народ
Припеваючи живет.
Найдите существительные, образованные путем известных вам суффиксов. Что вы знаете об этих суффиксах? Какое значение они придают словам? Попытайтесь сами сочинить подобные стихи, используя те же суффиксы.
Мостовики
Нет, не предвидела природа,
Кроившая материки,
Людей особенного рода
По имени: мостовики.
…Там, где большая трасса БАМа
Легла сквозь реки и хребты,—
Там одержимо и упрямо
Ребята делают мосты!
Над ручьишком — мостишко,
Над речонкой — мостчонко,
Над рекою — мост
В полный рост!
Так повелось от века к веку
На много лет, на много верст:
От человека к человеку
Быть должен мост, душевный мост!
В стихотворении Л. Куклина есть несколько слов, образованных от слова мост. Найдите их. Что они означают? Какие суффиксы в них использованы и как пишутся эти суффиксы? Как вы понимаете выражение душевный мост?
Ласковые слова
В детстве говорим мы ласковые слова: мамочка, мамуля, мамулечка, мамуся, маменька… А в ответ слышим: доченька, дочурка, дочуша, сыночек, сынок, сынуля, сынуленька… А сколько ласковых и нежных слов в русских сказках: сестрица Аленушка, братец Иванушка, лисичка-сестричка, петушок — золотой гребешок, курочка-рябушечка, крошечка-хаврошечка…
Русский язык богат уменьшительно-ласкательными суффиксами. В «Загадке» А. Прокофьева много слов с такими суффиксами. Найдите эти слова. Как они образованы?
Девочка Аленушка
Посадила зернышко,
Летом выросло на грядке
Золотое солнышко.
Позвала Алена Галю,
Нашей Гале говорит:
«Я его оберегаю.
Ночью солнышко горит.
А к нему бежит тропинка,
Колокольчиком звеня…
Поняла ли ты, Галинка,
Что за солнце у меня?»
«Жалкие» слова
А.И. Куприн, вспоминая свое сиротское детство, писал:
«Моя мать рано овдовела, и мои детские впечатления неразрывны со скитаньем по чужим домам, клянченьем, подобострастными улыбками, мелкими, но нестерпимыми обидами, угодливостью, слезливыми, жалкими гримасами, уменьшительными словами: кусочек, капелька, чашечка чайку».
Неравноправные отношения между разными социальными слоями общества, описанные А.И. Куприным, исчезли из нашей жизни, но уменьшительные слова, угнетавшие и унижавшие в детстве мальчика, остались; однако, они получили другое назначение. Продавцы, парикмахеры, официанты и др., желая вежливо обратиться к покупателю, клиенту, могут говорить: Вам батончик? Котлеточки будете заказывать? Какую Вам стрижечку?
В этом случае уменьшительно-ласкательные слова совершенно неуместны: они придают речи подобострастный оттенок.
В самом названии части речи — имя прилагательное — уже содержится намек на то, что это слово должно к чему-то «прилагаться», присоединяться. К каким же словам присоединяются прилагательные? Ответить на этот вопрос нетрудно.
Посмотрите в комнате на любой предмет, например на стол. Что можно о нем сказать? Каждый ответит по-разному, но обязательно к слову стол присоединит какое-нибудь прилагательное (круглый, квадратный, овальный, маленький, большой, деревянный и др.).
Лене мама ко дню рождения подарила платье, и девочка с восторгом рассказывает своей подружке, какое же оно (шерстяное, синее, с белым воротником и белыми манжетами, с большими накладными карманами).
А для какой же цели прилагательные присоединяются к существительным? Так ли они нам необходимы в речи?
Вспомним несколько сценок из жизни.
Уходя на работу, мама торопливо «отдает приказания»:
— Маша, свари, пожалуйста, кашу, а ты, Коля, сходи в магазин за хлебом.
Но вдогонку ей слышится вопрос:
— Какую кашу сварить? Манную, рисовую, пшенную или гречневую?
И Коля тоже спешит спросить:
— А какого хлеба купить, белого или черного?
И мама уточняет: кашу надо сварить рисовую, а хлеба купить белого. Следовательно, только прилагательные сделали ясным смысл задания.
Мы в магазине.
Женщина обращается к продавщице:
— Покажите, пожалуйста, вот тот материал.
Но в ответ слышит:
— Какой?
— Красный в белую полоску, — поясняет покупательница.
Очень важной частью речи является имя существительное, дающее имена всем предметам и явлениям окружающей действительности. Но как беден был бы наш язык, если бы мы ничего не знали о предмете, кроме его названия. Мы говорим комната, и в нашем сознании уже готовы слова, которыми мы можем ее охарактеризовать: большая, просторная или, напротив, маленькая, тесная.
Что бы мы ни делали, где бы мы ни были, человеческий мозг стремится не только назвать предмет, но и оценить его, определить его качественную сторону. Нас всюду сопровождают вопросы какой? какая? какое? Отвечая на эти вопросы, мы называем различные признаки, которыми обладает предмет: Человек какой? — Добрый, хороший, злой, чуткий, внимательный, умный и т. д. Погода какая? — Солнечная, холодная, ветреная, морозная, дождливая и т. д. Все эти слова, которые «прилагаются» к именам существительным для обозначения различных признаков, и получили название прилагательных.
По количеству употребляемых слов прилагательные занимают 3‑е место (после существительных и глаголов). Из 9 тысяч самых частых слов на долю прилагательных приходится около полутора тысяч, что составляет 16,6%.
По частоте употребления прилагательные занимают 5‑е место (существительное, глагол, местоимение, предлог, прилагательное).
Самые частые прилагательные: большой, новый, советский, старший, великий, последний, молодой, высокий, хороший, важный, полный, русский, главный, маленький, военный, черный, белый, старый, огромный, общий, нужный, красный, крупный.
Без труда учащиеся соединят данные прилагательные с существительными: большой дом, новый фильм и т. д.
Составьте свои словосочетания, подбирая все новые и новые существительные. Помните, что прилагательное изменяется по родам, поэтому можно сказать большой город, большая страна, большое окно и т. д. Выигрывает тот, кто последний составит словосочетание и после него нового никто не придумает.
Признак предмета
Когда определяют прилагательное как часть речи, то говорят, что оно обозначает признак предмета. Что же такое признак предмета?
Под предметом понимается имя существительное, а признак — это его отличительные свойства, качества, которые выражаются именами прилагательными. Отсюда следует, что качество, свойство обязательно должно быть отнесено к предмету, поэтому имя прилагательное является вечным спутником существительного. Сочетаясь с ним, прилагательное может обозначать самые различные признаки: цвет (белый снег, синие глаза, красный шарф, черная земля, фиолетовое платье, сиреневый закат), форму (круглый стол, овальное зеркало, квадратный ящик, крутой спуск), размер (высокий юноша, длинный стол, узкий подоконник, широкая дорога, огромная страна), запах (цветочный, терпкий, приятный, неприятный), принадлежность (мамино пальто, папин портфель, отцова шапка), внутренние качества человека (добрый человек, храбрый воин, волевой спортсмен, настойчивый директор, целеустремленный ученый, злая женщина, упрямый мальчик), внешние качества человека (красивая девушка, розовощекий малыш, стройный парень) и др.
Все эти признаки могут быть объединены под общим названием — качество. Но в современном русском языке качество, признак могут быть выражены и существительными и глаголами. Например: Белизна снега. Снег белеет. Зелень полей. Поля зеленеют. Синева моря. Море синеет.
В чем же разница между этими предложениями и сочетаниями белый снег, зеленое поле, синее море, где признак предмета выражен прилагательными?
Главная разница состоит в том, что существительные и глаголы не находятся в обязательной зависимости от определяемых предметов, они могут употребляться самостоятельно, например: «У него был немного вздернутый нос, зубы ослепительной белизны и карие глаза» (М. Лермонтов). «Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь, в лучах вечернего солнца» (Л. Толстой).
Прилагательные же неотделимы от существительных: как нитка за иголкой, прилагательное следует за существительным; правда, принятый в русском языке порядок слов (сначала прилагательное, потом существительное) может создать иллюзию зависимости существительного от прилагательного, но это совсем не так: в словосочетании «прилагательное + существительное» независимым является существительное, и от него зависит морфологическая характеристика прилагательного, т. е. его род, число, падеж.
Как только прилагательное «расстанется» с существительным, оно само мгновенно превратится в существительное: рабочий день, но рабочий, военный завод, но военный, постовой милиционер, но постовой и т. п.
Разница между прилагательным и глаголом еще и в том, что признак, обозначенный глаголом, — это активный признак, развивающийся, реализующий те свойства, которые внутренне присущи предмету, а признак, названный прилагательным, пассивный, он как бы накладывается на предмет, он внешний по отношению к нему. Так, когда мы говорим трава зеленеет, то хотим сказать, что она становится зеленой, этот признак изменяется во времени; а признак прилагательного (трава зеленая) остается постоянным. А.М. Пешковский это различие показывает на примере из стихов Ф.И. Тютчева:
Смотри, как роща зеленеет,
Палящим жаром облита,
И в ней какою негой веет
От каждой ветки и листа!
«Здесь живительная сила зелени среди палящего жара прекрасно выражена глаголом зеленеет. Это зеленеет как нельзя больше подходит именно к веющей негой роще. Если было бы сказано „как роща зелена“, это дало бы впечатление спокойствия, неподвижности» 31.
И последнее, самое главное: при различии частей речи всегда нужно учитывать их грамматическую характеристику, которая в полном объеме никогда не совпадает у разных частей речи.
Прилагательные-определения
Велика роль прилагательных в художественной литературе. По значению, как уже отмечалось, прилагательные чрезвычайно разнообразны, поэтому они широко используются при создании портретных характеристик героев, при описании их чувств, настроений, душевных переживаний.
Вот, например, портрет Феди из рассказа И.С. Тургенева «Бежин луг»: «Это был стройный мальчик, с красивыми и тонкими, немного мелкими чертами лица, кудрявыми белокурыми волосами, светлыми глазами и постоянной полувеселой, полурассеянной улыбкой».
22 слова в этом отрывке, включая союзы и предлоги, и среди них 10, т. е. почти половина, прилагательных.
Другие слова использует, иной портрет рисует И.С. Тургенев, описывая внешность второго мальчика, Павлуши: у него «…волосы были всклокоченные, черные, глаза серые, скулы широкие, лицо бледное, рябое, рот большой, но правильный, вся голова огромная, как говорится, с пивной котел, тело приземистое, неуклюжее». Среди слов этого отрывка тоже почти половина прилагательных. И обратите внимание: ни одно слово не повторяется. Для нового портрета художник находит и новые слова.
Понятно, что в создании художественного образа участвуют все слова в тексте, но особая нагрузка в этих отрывках падает на прилагательные, благодаря их неограниченной возможности раскрывать сущность предметов.
Особая роль принадлежит прилагательным в создании впечатляющих картин природы. В произведениях как классической русской литературы, так и современной советской мы найдем огромное количество великолепных описаний лесов, рек, озер.
У каждого писателя свой взгляд, свое настроение и своя система художественных средств. Но едва ли не постоянным во всех этих разнообразных описаниях является присутствие прилагательных.
Приведем некоторые примеры. Вот начало замечательного рассказа И. Бунина «Антоновские яблоки»:
«Вспоминается мне ранняя погожая осень… Помню раннее, свежее, тихое утро… Помню большой, весь золотой, подсохший и поредевший сад, помню кленовые аллеи, тонкий аромат опавшей листвы и — запах антоновских яблок, запах меда и осенней свежести».
Здесь обычными, давно нам знакомыми словами создается застенчивая красота осеннего пейзажа, вызывающая у читателя светлую грусть.
Мастером пейзажных картин в советской литературе справедливо считается К. Паустовский. В его произведениях мы встретим необыкновенные по красоте и правдивости описания природы. Вот одно из них:
«Я много видел живописных и глухих мест в России, но вряд ли когда-нибудь увижу реку более девственную и таинственную, чем Пра.
Сосновые сухие леса на ее берегах перемеживались с вековыми дубовыми рощами, с зарослями ивы, ольхи и осины. Корабельные сосны, поваленные ветром, лежали, как медные литые мосты над ее коричневой, но совершенно прозрачной водой…
Река шла с причудливыми изгибами…
Но удивительнее всего в этих местах был воздух. В нем была полная и совершенная чистота.
А среди дня и река и леса играли множеством солнечных пятен — золотых, синих, зеленых и радужных. Потоки света то меркли, то разгорались и превращали заросли в живой, шевелящийся мир листвы. Глаз отдыхал от созерцания могучего и разнообразного зеленого цвета».
И здесь же писатель делает вывод: «Тургенев говорил о волшебном русском языке. Но он не сказал о том, что волшебство языка родилось из этой волшебной природы и удивительных свойств человека».
В этом отрывке тоже много прилагательных (каждое четвертое слово) обычных, известных, но рукою мастера, художника они поставлены так, что воспринимаем их как открытие.
Меткие, «озаряющие» слова
Кроме своей обычной функции — определять предмет, называть его типичные признаки, — в художественной литературе прилагательные получают дополнительное значение — «озарять предметы», по меткому выражению критика XIX века В.П. Боткина.
Такие прилагательные называют эпитетами. Эпитет — это самое меткое, самое свежее, самое нужное слово, которое выбирает писатель каждый раз, изображая уже известный нам предмет.
Когда мы говорим «синее море», «огромное море», то мы передаем цвет моря и его размер, опираясь на реальный цвет и размер, но если художник слова пишет «мраморное море», «сапфирное море», то он дает дополнительную, художественную характеристику моря, основанную на сравнении: море седое, как мрамор, или синее, как сапфир. Такие эпитеты делают описание наглядным, ощутимым.
Достичь высокого мастерства в создании эпитетов чрезвычайно трудно. Это под силу только большим писателям. Но каждый школьник, внимательно вглядывающийся в окружающий его мир, наблюдающий природу, чутко прислушивающийся к ее звукам, замечающий ее запахи, может развить в себе эстетическое чувство, которое найдет выражение в образных словах.
Первым помощником на пути воспитания эстетического чутья к слову должен стать учитель родного языка и литературы и, несомненно, учитель русского языка и литературы.
В связи с этим можно рекомендовать учителю рассказать учащимся о «Словаре эпитетов русского литературного языка» К.С. Горбачевича и Е.П. Хабло, в котором отражены эпитеты 600 писателей и поэтов. Авторы словаря приняли широкое понимание эпитета, поэтому в Словарь включены не только собственно эпитеты, но и прилагательные-определения.
Количество приводимых эпитетов, как правило, весьма велико, но естественно, что оно различно в зависимости от определяемого слова. Так, например, к слову море дано 138 эпитетов. Оно характеризуется по величине (безбрежное, бескрайнее, громадное, неоглядное, широкое и др.), по глубине (глубокое, бездонное), по цвету (бирюзовое, жемчужное, изумрудное, лиловое, молочное, серебристое, туманное, черное и др.), по состоянию поверхности (буйное, взволнованное, грозное, кипучее, пасмурное, разъяренное, штормовое, шумное), по психологическому восприятию (величавое, веселое, капризное, ласковое, мрачное, суровое, торжественное, угрюмое, чарующее и т. д.). Как видите, палитра оценок моря весьма разнообразна!
Еще больше эпитетов имеет слово музыка — 280. Она бывает беззаботной, благоговейной, божественной, возвышенной, гармоничной, гордой, грациозной, грубой, задорной, задумчивой, зажигательной, идиллической, ликующей, минорной, мажорной, легкой и т. д. Эпитетов так много, что лучше открыть словарь на соответствующей странице, прочитать и восхититься той многообразной и великолепной гаммой чувств, которые вызывает музыка.
Но чемпионами по количеству эпитетов, видимо, являются слова лицо — 591 эпитет и глаза — 480. К ним примыкают жизнь — 334 эпитета и язык — 324.
Количество эпитетов и их удивительное разнообразие завораживают настолько, что оторваться от чтения словаря трудно. Настоятельно советуем познакомиться с ним и использовать его в своей учительской практике.
«Кавказ подо мною…»
А.С. Пушкин страстно любил природу. Его волшебным пером в русской литературе впервые был художественно изображен величественный Кавказ с уходящими ввысь седыми громадами утесов, с шумящими, грозно низвергающимися водопадами, с пенящимися потоками, стремительно бегущими по крутым тесным ущельям…
Когда мы читаем строки из «Кавказского пленника», то перед нашим взором как бы встает картина седого Эльбруса:
В час ранней, утренней прохлады
Вперял он любопытный взор
На отдаленные громады
Седых, румяных, синих гор.
Великолепные картины!
Престолы вечные снегов,
Очам казались их вершины
Недвижной цепью облаков.
И в их кругу колосс двуглавый,
В венце блистая ледяном,
Эльбрус огромный, величавый
Белел на небе голубом.
М.Ю. Лермонтов в своих произведениях также часто воспевает величественные горы Кавказа.
…Казбек, как грань алмаза,
Снегами вечными сиял,
И, глубоко внизу чернея,
Как трещина, жилище змея,
Вился излучистый Дарьял;
И Терек, прыгая, как львица
С косматой гривой на хребте,
Ревел — и хищный зверь и птица,
Кружась в лазурной высоте,
Глаголу вод его внимали;
И золотые облака
Из южных стран, издалека
Его на север провожали;
И скалы тесною толпой,
Таинственной дремоты полны,
Над ним склонялись головой,
Следя мелькающие волны;
И башни замков на скалах
Смотрели грозно сквозь туманы —
У врат Кавказа на часах
Сторожевые великаны!
Сравните описание Кавказа в стихах А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова. Какие эпитеты использует Пушкин, какие — Лермонтов, а какие встречаются в обоих отрывках?
Обратите особое внимание на художественный прием, называемый олицетворением (изображение стихийной силы, явления природы в образе живого существа). Он часто употребляется в поэтической речи.
«Хлеб — всей жизни голова»
В стихотворениях А. Прокофьева и В. Бакалдина хлеб характеризуется различными прилагательными. На что обратили внимание поэты, используя разные прилагательные?
Хлеб
Не о звездах на небе,
А о хлебе,
О хлебе:
О родном, неразлучном,
И так без конца,
Все о том, о насущном,
Что в поте лица…
Хлеб целинный,
Глубинный,
Хлеб предгорный,
Долинный,
Хлеб тамбовский,
Кубанский,
Хлеб
Рабоче-крестьянский;
Хлеб орловский,
Елецкий,
Хлеб
Республик Советских,
Хлеб отменный
С Алтая,
Хлеб —
Стена золотая.
Ты стоишь,
Словно войско,
Боевой,
Комсомольский;
Ты стоишь,
Словно войско,
Каждый колос —
Геройский!
* * *
У народа есть слова:
«Хлеб — всей жизни голова».
Хлеб не только
Белый,
Серый,
Сдобный,
«Докторский»,
Ржаной.
Он еще, сказать к примеру,
Трудовой
И даровой.
Легкий — тяжкий,
Горький — сладкий,
Хлеб различен меж собой.
У него свои повадки.
У него характер свой…
Все ли эпитеты этих стихов приведены в «Словаре эпитетов», в котором к слову хлеб дано 68 эпитетов?
Прилагательные в загадках
Народ создал много загадок. В них отразились его житейская мудрость и нравственные устремления. В загадках открылся полный простор для творческой фантазии народа. Цель загадки — раскрыть поэтическую сторону простых и хорошо известных всем предметов. Прилагательные, обозначая признаки предмета, оказываются очень удобным средством, чтобы описать предмет, не назвав его, а именно это и нужно для загадки. Мы приведем несколько загадок, построенных на прилагательных.
Попробуйте их отгадать.
Бежит свинка,
Железная спинка,
Льняной хвостик.
Черный Ивашка,
Деревянная рубашка.
Где носом поведет,
Там заметку кладет.
Тонкий, высокий
Упал в осоку,
Сам не вышел,
А детей вывел.
Сама длинная,
Нос длинный,
А ручки маленькие.
Сам алый,
Сахарный.
Кафтан зеленый,
Бархатный.
Земля беленькая,
А птички на ней
Черненькие.
Прилагательные качественные и относительные
Советский языковед Ю.С. Степанов считает, что различие качественных и относительных значений прилагательных «одно из самых тонких и сложных» 32. Оно проводится не во всех языках. В русском уже ученики 5‑го класса учатся различать качественные и относительные прилагательные.
Все имена прилагательные отвечают на вопросы какой? какая? какое?
Какой? — большой дом, июльский день, городской житель.
Какая? — холодная погода, осенняя природа, районная олимпиада.
Какое? — майское утро, радостное настроение, шелковое платье.
Среди приведенных примеров есть и качественные и относительные прилагательные. Как же их различать?
На помощь приходит грамматика, а именно: качественные прилагательные, в отличие от относительных, имеют целый набор грамматических признаков, по которым сравнительно легко определяется разряд прилагательных.
Качественные прилагательные обозначают такой признак, который может то увеличиваться, то уменьшаться, и это выражается в наличии степеней сравнения: красивый — красивее, громкий — громче, тонкий — тоньше.
Качественные прилагательные образуют краткие формы: вежливый — вежлив, белый — бел, старый — стар, известный — известен.
От качественных прилагательных можно образовать слова с уменьшительно-ласкательными или увеличительными суффиксами: чистый — чистенький, зеленый — зелененький, длинный — длиннущий, высокий — высоченный.
От качественных прилагательных легко образуются наречия на ‑о(-е) и существительные с суффиксами ‑ость(-есть), ‑изн-, -ин-, -от-: ясный — ясно, ясность; новый — ново, новизна; толстый — толсто, толщина; теплый — тепло, теплота.
Есть и еще одна примечательная особенность качественных прилагательных. Они свободно сочетаются с наречиями степени: очень густой, чрезвычайно трудный, совершенно непонятный.
Некоторые учителя, опираясь на эту особенность, рекомендуют учащимся правило: если к прилагательному можно присоединить наречие очень, то это качественное прилагательное.
Это правило, естественно, имеет исключения, но во многих случаях оно действует безупречно.
И, наконец, еще одна замечательная особенность качественных прилагательных: они могут иметь антонимы (хороший — плохой, широкий — узкий, длинный — короткий, острый — тупой) и синонимы (активный, деятельный, энергичный, инициативный; вежливый, учтивый, корректный, деликатный; большой, крупный, значительный).
Как видите, признаков много. Но не обязательно одновременно пользоваться всеми. Достаточно какого-нибудь одного из всех перечисленных, чтобы считать прилагательное качественным.
Прилагательные, обозначающие признаки через отношение к предмету, называются относительными. Признаки эти постоянные, не способные изменяться, поэтому всех грамматических и лексических особенностей качественных прилагательных они не имеют, т. е. характеризуются отрицательно: у них нет степеней сравнения, кратких форм, синонимов и антонимов и т. д.
Однако и у них есть свои особенности. Назовем главную. Так как относительные прилагательные образуются от имен существительных, наречий, глаголов, числительных, то их можно «вернуть обратно»: золотое кольцо — кольцо из золота, молочная каша — каша на молоке, сельский житель — житель села, сегодняшние новости — новости, которые передавали сегодня. Таким образом, эти предложно-падежные обороты можно рассматривать как своеобразные синонимы к относительным прилагательным.
Различаются качественные и относительные прилагательные и по признакам, которые они обозначают. Качественные обычно обозначают цвет (белый, красный, оранжевый, синий), размер (широкий, узкий, огромный, маленький), внутренние качества (добрый, злой, храбрый, трусливый, торопливый), внешние качества (красивый, некрасивый, кудрявый, бледный), оценку (хороший, плохой, вредный, полезный) и еще много других признаков. Относительные обычно обозначают признаки, связанные с временем (майский, летний, зимний, утренний), с местом (городской, сельский, московский, американский), с материалом (железный, шелковый, фарфоровый, пластмассовый).
Различаются ли в вашем родном языке качественные и относительные прилагательные?
«Мерзни, мерзни, волчий хвост!»
Всем, безусловно, знакомы эти слова из сказки о незадачливом волке, который лишился своего хвоста.
Нас здесь должны заинтересовать слова волчий и лисий. К ним можно прибавить бараний, овечий, медвежий, собачий, заячий, коровий и др. Это тоже прилагательные, но особенность их в том, что они отвечают не на вопрос какой? как все качественные и относительные прилагательные, а на вопрос чей?
Это новый разряд прилагательных. Называются они притяжательными, поскольку главное их назначение — указывать на принадлежность лицу или животному. Поэтому они и образуются только от названий животных или лиц.
От названий лиц, обозначающих родственные отношения или названия профессий, образуются притяжательные прилагательные: отцов, мамин, папин, дедушкин, сестрин, братнин, бригадиров и т. д. По грамматическим признакам притяжательные прилагательные близки к относительным: они не имеют степеней сравнения, кратких форм, не образуют наречий и т. д. Но есть и свои признаки: они имеют особые суффиксы и особо склоняются.
Наиболее известны два фразеологических оборота, содержащих притяжательные прилагательные: собачий холод и по щучьему велению.
Первый употребляется, когда нужно сказать об очень сильном холоде (такой, какой не вынесет и собака); второй оборот сказочного происхождения и означает «без вмешательства кого-либо, само собой, как в сказке».
Вопросы для любознательных
1. Почему от существительных среднего рода не могут быть образованы притяжательные прилагательные?
2. Почему от названий предметов не могут быть образованы притяжательные прилагательные?
3. Одинаково ли склоняются прилагательные рабочий и плотничий, рыжий и медвежий, синий и окунай?
«Яркий и сложный узор»
Хотя мы отметили довольно резкую разницу между качественными и относительными прилагательными как по грамматическим признакам, так и по лексическим значениям, однако самое поразительное состоит в том, что «граница между качественными и относительными прилагательными, — как пишет академик В.В. Виноградов, — очень подвижна и условна. Она по большей части проходит внутри одного и того же слова…» 33. Это утверждение надо понимать в том смысле, что почти в каждом относительном прилагательном заложен оттенок качественности, который уже развился в самостоятельное качественное значение или разовьется в будущем.
Для примера можно взять известное всем слово вишневый. В нем два значения: в первом «состоящий из вишен» (вишневый сад), «приготовленный из вишен» (вишневое варенье) оно является относительным прилагательным, а во втором «темно-красный, цвета вишни» (вишневое платье) — качественным.
«Яркий и сложный узор переплетающихся качественных и относительных значений» академик В.В. Виноградов показывает на примере прилагательного золотой: относительные значения — «содержащий золото» (золотой песок, золотые россыпи), «сделанный из золота» (золотой перстень, золотая цепочка), «исчисляемый на золото» (золотая валюта, золотой рубль); качественные значения — «блестяще-желтый, цвета золота» (золотые кудри, золотые лучи, золотые нивы), «замечательный по своим достоинствам, прекрасный, очень хороший» (золотой человек, золотое сердце, золотые слова), «счастливый, благоприятный» (золотое время, золотая пора).
Но следует помнить и о том, что, развивая качественные значения, прилагательное золотой сохраняет грамматические признаки относительного прилагательного, т. е. оно не имеет ни степеней сравнения, ни кратких форм, не образует наречия и отвлеченного существительного.
Так «ведут себя» и другие относительные прилагательные, развивающие качественные значения.
Другой замечательный пример развития качественных значений находим в прилагательном железный, в результате чего появляются значения «сильный, крепкий» (железное здоровье, железная логика), «непоколебимый, непреклонный» (железный человек, железная воля). Именно в этом значении употребил слово железный писатель А. Серафимович, назвав произведение, посвященное гражданской войне, «Железный поток».
Активно развиваются качественные значения в прилагательном стальной: «светло-серый, цвета стали» (платье стального цвета, стальная гладь моря), «крепкий, сильный» (стальные мускулы, стальные нервы), «непреклонный, непоколебимый» (стальная воля, стальной человек), «твердый, уверенный» (стальной голос), «жесткий, холодный, недружелюбный» (стальной взгляд).
Можно привести и еще примеры: относительные значения — воздушный насос, воздушная струя, воздушные течения; качественные значения — воздушное платье, воздушная походка, воздушное пирожное; деревянный дом, деревянные игрушки и деревянная поза, деревянное лицо, деревянный голос; человеческий труд, человеческий след и человеческое обращение, человеческое отношение.
Работу по определению качественных и относительных значений следует продолжить на материале художественного произведения, изучаемого в данный момент.
Наблюдение над развитием качественных значений показывает, что они более разнообразны (по сравнению с относительными), выразительны, динамичны.
Красный цвет
Большой смысловой и художественной силой в русском языке обладает слово красный. Если кого-либо из ребят спросить, что означает слово красный, то, безусловно, последует твердый и уверенный ответ: это один из основных цветов, это цвет крови, цвет нашего знамени, цвет пионерского галстука.
Более наблюдательные ученики ответят, что слово красный может означать также «революционный, советский»: красный партизан, красный воин, красная гвардия, красное знамя.
А что же означает слово красный в пословицах и выражениях: Не красна изба углами, красна пирогами; На миру и смерть красна; Долг платежом красен; красная девица, красный день, красное солнце? В этом случае мы имеем дело с древним значением этого слова «красивый, прекрасный». Н.А. Некрасов пишет: «Толпа без красных девушек, что рожь без васильков». Д. Григорович употребляет этот эпитет для описания прекрасного солнечного дня: «Торжественно тихо начиналось утро; все обещало такой же красный, солнечный день, как был накануне».
В настоящее время с этим значением сохранились лишь отдельные выражения: красная дичь (лучшая болотная дичь), красный зверь (наиболее ценный), красное словцо (остроумное, меткое).
Главная площадь Москвы названа Красной площадью еще во второй половине XVII века, и это название соответствовало значению «красивая». Сейчас определение Красная мы воспринимаем как «революционная, связанная с советским строем».
В стихотворении Л. Щипахиной красный цвет — это цвет Великой Октябрьской революции.
Есть особая сила
В том яростном празднике — красном,
С красной буквы начавшем
Великую пропись судьбы.
……
Ураганными нотами
Сложена красная песня,
И плывет над землею
Призывный ее перезвон.
Красной площади вторит
Победная Красная Пресня,
Откликаются эхом:
Красноярск,
Краснодар,
Краснодон…
В этом стихотворении упоминаются названия, содержащие слово красный. О Красной площади мы уже говорили. Значение «красивый, видный» отражено в названии города Красноярска. А вот города Краснодар и Краснодон свои названия получили после Великой Октябрьской революции, где первая часть этих наименований является символом революции.
Обратившись к «Краткому топонимическому словарю» В.А. Никонова, выпишите из него названия с прилагательным красный и определите, в соответствии с каким значением они возникли.
Ребята, также вспомните, есть ли названия со словом красный в вашей республике, области, крае. Когда возникли эти названия, и какое значение слова в них отражено?
Блокада — белое слово
Все советские люди помнят и никогда не забудут трагедию, которую перенесли ленинградцы в Великую Отечественную войну. Называется эта трагедия блокадой. Суровый и горестный смысл этого слова не нуждается в определениях. Ольга Берггольц, проведшая все дни блокады в Ленинграде и написавшая об этих тяжелейших, «чернейших днях» книгу «Говорит Ленинград», почти никогда не соединяет слово блокада с прилагательными, а только с существительными: «дни блокады», «кольцо блокады», «прорыв блокады», «уничтожение блокады», «ликвидация блокады».
Ко Дню Победы журналисты газеты «Комсомольская правда» решили рассказать о жителях одного дома в Ленинграде, переживших блокаду. Когда они пришли в одну квартиру, их встретили с удивлением: «Писать летом о блокаде? — Но ведь блокада очень холодное слово — белое». Журналисты пишут: «Мы не нашлись, что ответить, а потом подумали: верно замечено. Белые морозы, белый лед Ладоги, белые маскхалаты — простынная броня — уходящих на фронт отрядов, наконец, провалы окон многоэтажных домов, из которых будто вынули теплую сердцевину и поселили внутри белое небо.
— Никогда больше не видел в городе такого чистого, белого снега, — отметил рабочий с „Электросилы“. — Белый снег — это запомнилось. А белые ночи? Восторг выпускниц, фейерверк в Петергофе, большие таинственные пароходы, бесшумно скользящие вдоль вставших навытяжку строгих мостов. Это все было в той жизни…
Точно подмечено: блокада — белое слово. Уж не от раскаленности ли чувств человеческих — белое? От ненависти. От любви. Или от того и другого вместе…»
К этому можно только добавить, что высокой художественной силой обладает любое верно найденное слово, использованное по-новому, в новом словесном окружении. И в данном случае прилагательное белое с потрясающей силой передает трудности, лишения, беды изнурительных, тяжелейших дней блокады.
«Корень учения горек, а плод — сладок»
Прочитав эту пословицу, каждый задумается, когда же она говорится? И, несомненно, ответ будет найден. В этой пословице народ выразил одну из главных своих заповедей: ничего человеку не дается без труда, любое учение (в школе, в училище, в спорте, на работе) всегда связано с трудностями, с огромным напряжением сил; однако весь этот труд, все эти усилия искупаются теми высокими результатами, которые обязательно приходят.
Как мы знаем, богатый жизненный опыт народа очень часто отражается (запечатлевается) в пословицах и поговорках — в этих ярких произведениях народной мудрости.
Антонимы, имея противоположное значение, позволяют оценивать лица, предметы, события с диаметрально противоположных сторон, что придает высказыванию наглядность, выпуклость. И поэтому антонимы так часто встречаются в пословицах, поговорках, изречениях, крылатых словах. Вот почему мы и начали рассказ с пословицы, содержащей антонимы.
А вот и другие примеры.
Маленькое дело лучше большого безделья.
Новых друзей наживай, а старых не теряй.
Ранняя птичка носик прочищает, а поздняя — глаза продирает.
В каждой из этих пословиц заключен глубокий смысл.
Велика роль антонимов-прилагательных и в художественной литературе. В поэзии А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Некрасова, А. Блока, В. Маяковского, К. Симонова, Е. Евтушенко, Р. Рождественского, А. Вознесенского мы обязательно встретимся с этими словами, обладающими большой эмоционально-экспрессивной силой.
Учитель с учащимися обсуждают те истины, которые вложены народом в эти пословицы, находят в них антонимы-прилагательные. Нужно обратить внимание на то, есть ли в родном языке учащихся пословицы с таким же смыслом. В какой словесной форме они выражены?
На уроках литературы всегда следует обращать внимание на эстетическую роль антонимов для понимания идейно-художественного содержания изучаемого произведения.
«Тиха украинская ночь»
В поэме А.С. Пушкина есть прекрасная картина летней украинской ночи:
Тиха украинская ночь.
Прозрачно небо. Звезды блещут.
Своей дремоты превозмочь
Не хочет воздух. Чуть трепещут
Сребристых тополей листы.
Луна спокойно с высоты
Над Белой Церковью сияет
И пышных гетманов сады
И тихий замок озаряет.
Обратим внимание на прилагательные. Они есть почти в каждой строке, но по форме различны: одни из них полные, другие — краткие. Отличаются они окончаниями. Так, в полной форме прилагательные всех трех родов имеют соответственно окончания -ый(-ий), ‑ая(-яя), ‑ое(-ее): тихий, тихая, тихое; в краткой — нулевое, ‑а(-я), ‑о(-е): тих, тиха, тихо.
Легко понять процесс образования кратких форм, для чего необходимо от полной формы отбросить окончание и прибавить окончание краткой формы.
Но не только этим отличаются краткие формы от полных. Они иначе изменяются: полные склоняются по родам, числам и падежам, а краткие изменяются только по родам и числам. Поэтому полных форм значительно больше по сравнению с краткими. Чтобы узнать, сколько же кратких форм может быть, приведем стихотворение С. Острового.
Талант
Ах, как талантливо поле это —
Какое в нем яркое выткалось лето.
Ах, как талантлива речка эта —
Какое в ней стихотворение света.
Ах, как талантливы звезды эти —
Небо рисуют почти как дети.
Ах, как талантлива эта пчела,
Взлетела — и землю приподняла!
В первой строчке форма среднего рода (талантливо), во второй — женского рода (талантлива), в третьей — множественного числа (талантливы). Какая форма отсутствует? Нетрудно догадаться, что нет формы мужского рода. Попробуем дополнить стихотворение, включив эту форму:
Ах, как талантлив этот поэт,
Сочинивший прекрасный куплет!
И еще одна особенность есть у кратких прилагательных. Если полные прилагательные в предложении выступают определениями и сказуемыми, то краткие прилагательные — только сказуемыми.
Ученики хорошо усвоили, что краткие прилагательные по падежам не склоняются, т. е. не изменяются.
— А почему же они не склоняются?
Наступило молчание. Никто из ребят не мог ответить на этот вопрос. Тогда Виктор Александрович, улыбнувшись, сказал:
— Давайте рассуждать логически. Каким членом предложения бывают краткие прилагательные?
Почти все ученики подняли руки. Ответил Витя:
— В предложении краткие прилагательные бывают сказуемыми.
— А с каким членом предложения связано сказуемое? — снова задал вопрос Виктор Александрович.
— Сказуемое связано с подлежащим, — поспешил ответить Коля.
— А в каком падеже бывает подлежащее?
— Подлежащее всегда имеет форму именительного падежа, — отчетливо сказала Нина.
— Следовательно…
— Следовательно, — подхватил сообразительный Толя, — сказуемое может быть только в именительном падеже, и другие падежи ему не нужны.
Всем очень понравился ответ Толи. А Виктор Александрович рассказал ребятам, что в древности краткие прилагательные склонялись по падежам и имели такие же окончания, как и у имен существительных. Но, перестав быть определениями (эту роль успешно стали выполнять полные прилагательные) и сохранив роль сказуемых, они потеряли и способность изменяться по падежам. Но память о том времени сохраняется в таких уцелевших выражениях: на босу ногу, средь бела дня, от мала до велика. Два последних оборота включены в «Учебный фразеологический словарь русского языка».
Сколько же всего форм имеют краткие прилагательные?
Вспомните, есть ли краткие прилагательные в родном языке. Похожи ли она на краткие формы в русском языке? Почему краткие прилагательные не склоняются?
Найдите в словаре выражения средь бела дня, от мала до велика. Объясните, что они обозначают и когда их следует употреблять.
«Всегда готов!»
Всем хорошо известны строгость и чеканность пионерского призыва и ответа. А чем же создаются эти строгость и чеканность? Немалую роль здесь играет краткая форма имени прилагательного. Именно в ней ученые видят категоричность, решимость, отсюда и особая ее экспрессия. Художники слова «разгадали» это давно и поэтому активно используют эту форму в своих произведениях.
Например, А.С. Пушкин, описывая свою любимую героиню Татьяну из «Евгения Онегина», использует краткие прилагательные:
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Петр I перед Полтавским боем нарисован А.С. Пушкиным так:
Из шатра,
Толпой любимцев окруженный,
Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как божия гроза.
Появление Петра в этой картине, по мнению В.Г. Белинского, «…изображенное огненными красками, поражает читателя», и определенную роль играют здесь краткие прилагательные, передающие сильный характер Петра, его собранность, динамизм и горячую веру в победу над врагом.
В.Г. Белинский для характеристики языка Пушкина тоже избирает краткие формы прилагательных, что придает фразам строгость, чеканность и определенный ритм: «Стих Пушкина нежен, сладостен, мягок, как ропот волны, тягуч и густ, как смола, ярок, как молния, прозрачен и чист, как кристалл, душист и благовонен, как весна, крепок и могуч, как удар меча в руке богатыря» 34.
Многие ученые задумывались над тем, чем же отличаются краткие и полные прилагательные, когда они употребляются в форме сказуемого. Разные высказывались суждения, но единого мнения нет. Оценивая краткие формы, обычно отмечают их большую определенность, книжность, категоричность.
В современном русском языке краткие прилагательные наравне с полными используются и в прозаических, и в поэтических текстах.
В заключение приведем четверостишие учительницы К. Быковой, в котором она свой восторг перед зерном передает через краткие формы имен прилагательных:
Как солнце, оно лучисто,
Как совесть, светло и чисто.
Могуче, всесильно зерно,
Ядро всей жизни оно!
Попытайтесь написать стихотворение (четверостишие), используя краткие прилагательные.
«Человек тверже камня, нежнее цветка»
Замечательные слова афганской пословицы прославляют твердость, стойкость духа человека и одновременно нежность, чуткость его души, и эти высокие нравственные качества человека народ запечатлел в пословице, избрав для нее формы сравнительной степени прилагательных.
В жизни человека сравнение играет огромную роль: оно является важнейшим приемом мышления. Все познается в сравнении: не зная плохого, нельзя оценить хорошее; нельзя понять сложное, не зная простого; не узнаешь трудного без легкого, скорого — без медленного, белого — без черного. Это наблюдение народ отразил в своих пословицах:
Не узнав горя, не узнаешь и радости.
Не отведав горького, не узнаешь и сладкого.
Сравнение является и древнейшим поэтическим приемом, в котором один предмет сопоставляется с другим для более наглядного, выпуклого представления, в результате чего усиливается художественное значение первого предмета.
Сравнивать можно все: людей, животных, предметы, явления природы, внутренние переживания, — и характер сравнений тоже весьма разнообразен. Предметы можно сравнивать по размеру (пятиэтажный дом ниже шестнадцатиэтажного), по температуре (эта зима теплее прошлогодней), по весу (чемодан тяжелее сумки), по возрасту (брат моложе сестры), по интеллекту (Чацкий умнее Молчалина), по качеству (платье новее пальто), по оценке (фильм лучше спектакля), по вкусу (мед вкуснее сахара) и т. п. По такому образцу построены многие пословицы.
Утро вечера мудренее.
Трава соломы зеленее.
Правда светлее солнца.
Правда чище ясного солнца.
Для выражения сравнения в русском языке существует специальная форма, которая называется сравнительной степенью. Какова ее роль в языке? Ответ подсказывается ходом предшествующих рассуждений: быть одним из способов выражения сравнения.
Что же означает сравнительная степень? Формы выше, теплее, тяжелее, моложе, умнее, новее и т. п. указывают, что в одном предмете качество содержится в большей степени. Предметы оцениваются (сравниваются) один относительно другого. Как видно из примеров, сравниваться могут как однородные предметы, так и разнородные. Сравниваемый предмет может и вовсе отсутствовать, он как бы подразумевается. Так, К. Паустовский пишет: «В детстве горячее солнце, гуще трава, обильнее дожди, темнее небо и смертельно интересен каждый человек». Эту фразу можно понять так: в детстве (по сравнению с юностью, зрелостью) краски природы, восприятие жизни ярче, объемнее, острее.
При образовании сравнительной степени нужно внимательно следить за выбором нужного суффикса. В заголовке отражены как раз главные суффиксы, участвующие в образовании сравнительной степени, — -ее и ‑е. Когда же следует выбирать первый суффикс, когда — второй? На выбор суффикса влияет согласный основы. Если она оканчивается на г, к, х, з, с, д, т, ск, ст, то избирается суффикс — е. Кроме того, происходит чередование согласных (дороже, громче, тише, ниже, выше, моложе, богаче, проще).
«На фронте нужны покрепче сапоги»
В стихотворении «Чернозем» советский поэт Е. Винокуров пишет:
На фронте, это аксиома,
Нужны покрепче сапоги.
Подчас из гущи чернозема
Не в силах вытянуть ноги!
Здесь сравнительная степень употреблена с приставкой по‑, которая может быть присоединена ко всякой форме сравнительной степени (посильнее, побогаче, поумнее, покрасивее и т. п.). Особенность эту Н.Г. Чернышевский назвал «чрезвычайно оригинальным явлением в русском языке» 35 ее нет ни в одном из европейских языков.
Возникает вопрос, какое же значение сообщает приставка по-, будучи присоединена к форме сравнительной степени? На этот счет есть разные мнения, однако наиболее распространенными следует считать два значения: значение слабого усиления качества и, напротив, его увеличения до допустимой возможности. Именно второе значение мы усматриваем в примере из стихов Е. Винокурова: на фронте нужны сапоги не просто крепче обычных, а как можно более крепкие.
Первое значение мы находим в примерах, встречающихся в охотничьих рассказах С.Т. Аксакова, когда он, описывая птиц, зверей, сравнивая их, употребляет часто формы с по-. Например: «Он (куличок) издали похож на поручейника, но как-то зеленовато-сер, на ногах несколько его пониже и вообще поменьше, только складнее и подбористее». Ослабление качества подтверждается наличием наречия несколько, имеющего значение «немного». Первое значение является и часто встречающимся, именно оно характерно для разговорной и художественной речи, когда говорящий или автор стремится смягчить, ослабить то усиление качества, которое заключено в сравнительной степени.
Остановимся еще на одной особенности форм с по-. В принципе любая форма сравнительной степени может получить приставку по-, но трудности, видимо, возникают в тех случаях, когда сравнительная степень обозначает высокую степень качества. Рассмотрим пример из К. Паустовского: «Эту волну сменила другая волна, пошире, покруче, и вот она раскатывается, становится мощнее, и нет дерева, которое бы устояло перед нею». В нем три формы сравнительной степени, две из них имеют приставку по- (пошире, покруче), одна (мощнее) нет. Формами с по- автор смягчает ту напряженность, которую несут формы сравнительной степени. Мощнее автор употребляет без приставки по- потому, что в самом слове заключена высокая степень качества («очень сильный») и сочетание с приставкой по- привело бы к нарушению смыслового согласования — смысловому дисбалансу.
Понаблюдайте за своей речью и речью своих товарищей и близких. В каких случаях вы употребляете формы сравнительной степени с приставкой по-.
Шурка
Я смотрю — в избе мой брат,
У него шинель до пят.
Он с запиской отпускной
К нам пришел на выходной,
Шурка — слесарь в мастерской,
Он такой степенный,
Представительный такой,
Прямо как военный.
А. Барто.
Какой частью речи являются выделенные слова?
Образуй быстро
Коля и Женя идут в школу.
— Мы с братом игру придумали, — говорит Женя.
— Какую?
— Очень простую. Я называю имя существительное, а он должен быстро от него образовать прилагательное.
— Давай играть! — предлагает Коля.
— Давай! — соглашается Женя и говорит: — Хлеб.
— Хлебный, — быстро отвечает Коля.
— Асфальт!
— Асфальтированная дорога.
— Сахар!
— Сахарный песок.
— Стол.
— Стол… стол…
Не может Коля образовать быстро прилагательное. Женя объявляет: «Я победила! Теперь ты называй существительные, а я буду образовывать прилагательные».
И Коля назвал такие слова: береза, осина, полотно, кожа, шелк, яблоня, груша, революция, стихия, правда, Россия.
Образуйте и вы от этих слов прилагательные и укажите, какие же суффиксы вы использовали.
Рассказ о ветряной мельнице
Сегодня у ребят трудный урок. Они изучают правописание суффиксов ‑н- и ‑нн- в прилагательных.
Учитель вошел в класс и тут же дал задание написать небольшой рассказ, в котором бы встретились различно пишущиеся слова с корнем ветр-. Лучшим оказался рассказ Оли. Вот что она написала: «В тихий, безветренный день мы пошли в лес. По дороге увидели ветряную мельницу, которая не работала, так как ее огромные крылья могут вращаться только в ветреные дни…» Учитель похвалил Олю, так как она в своем рассказе использовала три прилагательных, которые пишутся различно.
Ода блокадному хлебу
Блокадному, не иному,
Ржаному и не ржаному,
Хоть звали его — ржаной,
Землистому, земляному,
Всей тяжестью налитому,
Всей горестью земной;
Мякинному, остистому,
Невесть на каких дрожжах
Взошедшему, водянистому,
Замешенному на слезах;
Ему, что глазам бесслезным
Снился и наяву,
Ему, с годиной грозной
Вошедшему в молву;
Ему, ему, насущному,
……
Спасителю, благодетелю,
Чьим чудом и я дышу,
Блокадной страды свидетелю,
Оду мою пишу.
Н. Браун.
Выпишите из стихотворения прилагательные, определите, как они образованы, подчеркните суффиксы и ответьте на вопрос: Почему во всех прилагательных пишется одно н, а в слове мякинный — два?
Загадка помогла
Надя учится в седьмом классе, а ее сестра Оля — в пятом. Из школы они часто идут вместе.
— Сегодня мы писали диктант, — рассказывает Надя.
— Трудный?
— Нет! Правда, встретились прилагательные с суффиксами ‑ан-, -ян-, -ин-, и некоторые девочки написали одну букву н, а я не ошиблась, написала два н.
Оля даже остановилась от удивления.
— Да ты что, Наденька?! Прилагательные с суффиксами ‑ан-, -ян-, -ин- пишутся с одним н.
Надя улыбнулась.
— Не волнуйся, Оля. В диктанте были исключения: деревянный, стеклянный, оловянный. А я с шестого класса запомнила, что они пишутся с двумя н.
— Как же? — спросила Оля.
— Очень просто. Есть загадка об оконной раме:
Поля стеклянные,
Межи деревянные,
Ручки оловянные.
— Вот здорово! — воскликнула Оля. — Я постараюсь запомнить эту загадку, ведь в ней все три прилагательных — исключения.
Вопросы для любознательных.
1. Почему качественные прилагательные могут быть непроизводными и производными (молодой, умный), а относительные и притяжательные всегда производные (летний, папин)?
2. Какое окончание состоит из первой и последней букв алфавита?
3. Есть ли в русском языке несклоняемые прилагательные?
Везде и во всем человека окружают числа. Без чисел невозможна наука и сама жизнь…
Огромную роль в жизни человека играют числа первого десятка. От них фактически и возникло все многообразие числительных, позволяющих вести счет.
Слова, называющие числа, образуют в русском языке самостоятельную часть речи, обладающую своими грамматическими признаками. Название «числительное» является производным от слова число, образованным по аналогии с наименованиями других именных частей речи (существительное, прилагательное).
По частоте употребления числительные занимают 8‑е место. Среди девяти тысяч самых частотных слов 55 числительных, самыми частотными из них являются один, два, три, четыре, пять, десять, семь, шесть. В первую десятку самых частотных числительных входят и тысяча и миллион, однако их нельзя безоговорочно отнести к числительным, так как чаще они все-таки выступают в роли существительных.
От одного до семи
Из приведенного списка частотных числительных видно, что в него входят слова первого десятка от одного до семи. Частота употребления подкрепляется их словообразовательной активностью, поскольку на основе этих слов возникло много имен существительных, прилагательных, наречий: одиночка, одиночество, двойка, двойник, тройка; одиночный, одинарный, двоякий, двойной, троякий, тройной; однажды, дважды, вдвоем, втроем, вчетвером и др.
Особенно много образовано сложных слов: одноактный, однобокий, однозвучный, однокомнатный, однообразный, одноразовый, двухбалльный, двухгодичный, двухкамерный, двухместный, двухнедельный, двухъярусный, трехкратный, трехпроцентный, четырехведерный, четырехэтажный и др.
Частота их употребления подтверждается и большим количеством фразеологизмов, содержащих эти же числительные: все как один (единодушно), в один голос (согласно, единодушно), ставить на одну доску (приравнивать к кому-либо), стричь под одну гребенку (уравнивать всех), за один присест (сразу), один как перст (одинок); в два счета (очень быстро), палка о двух концах (может кончиться хорошо или плохо), как дважды два (очень просто), ни два ни полтора (весьма неопределенно), как две капли воды (очень похожи), убить двух зайцев (сделать одновременно два дела); наговорить с три короба (много), заблудиться в трех соснах (не суметь разобраться в чем-либо простом); в четырех стенах сидеть (не выходить из дому), идти на все четыре стороны (в гневе говорится, что разрешается идти куда хочет); без пяти минут (очень скоро будет кем-нибудь), знать как свои пять пальцев (очень хорошо знать); семь пятниц на неделе (часто менять свои решения), семь потов сошло (о крайнем напряжении, приложенном кем-либо для осуществления чего-либо).
Какие фразеологизмы с числительными первого десятка есть в родном языке? Сравните с русским языком. Каких фразеологизмов больше — одинаковых или разных?
Таинственное число
Семь — особое число, в нем есть некое волшебство.
Семь дней в неделе, семь планет на небе, семь мудрецов на свете было, семь чудес на свете, семь раз отмерь, а один раз отрежь, семеро одного не ждут, семи пядей во лбу, до седьмого пота, быть на седьмом небе, семь шкур спускать с кого-нибудь, семь верст до небес, и все лесом, семь бед — один ответ.
Вот наиболее известные фразеологизмы и пословицы с числительным семь. Как видите, их не мало.
Чем это объяснить? Примерно четыре тысячи лет тому назад у древних народов, находившихся на территории современного Ирака, были уже первые астрономические познания. Эти народы наблюдали на звездном небе движение пяти планет, которые вместе с Солнцем и Луной составляли семь небесных светил. Древние ученые заметили, что лунный месяц равен двадцати восьми суткам, и разделили его на четыре равные части с тем, чтобы каждый из семи дней посвятить одному из семи божеств. Так возникла семидневная неделя, которая перешла ко многим другим народам и дошла до нас.
Число семь считалось священным и было весьма распространено.
Арбуз Фэмела
«Фэнел знает: если поделить арбуз на две части, будут есть он и сестренка, на три части — он, сестренка и мама, на четыре — он, сестренка, мама и папа, а если разрезать его на пять частей — то будут есть и он, и сестренка, и мама, и папа, и дедушка!..
И когда папа приносит Фэнелу арбуз, Фэнел делит его на много-много долек, чтобы хватило всем на земле!..»
Ребятам очень понравился рассказ молдавского писателя Н. Есиненку о добром и справедливом Фэнеле.
Когда дети затихли, Лилия Ивановна сказала:
—