Что делать, если подростки охладевают к церковной жизни, перестают молиться? Как отвечать на их трудные вопросы? И почему духовная жизнь в подростковом возрасте так сложна?
Оказывается, в этом возрасте она имеет не только проблемы, но и преимущества, открывает новые возможности. Какие? Размышляет постоянный гость «Азбуки воспитания» иерей Никита Заболотнов.
Вечные мальчики
– Подростковый возраст – трудный, переходный возраст от детства к юности и взрослости, и мы все знаем, насколько тяжело, когда ты в собственной семье сталкиваешься с возрастными проблемами подростка. Для того чтобы ребенок стал самостоятельным, чтобы он психологически повзрослел, ему просто необходимо отделиться от родителей . А ведь именно это так болезненно переживаем и мы, и сам ребенок.
Но именно в это время ребенок начинает ощущать собственное «я», то, которое вне родителей, вне семьи.
Только так он может повзрослеть и стать сам самостоятельным взрослым, иметь возможность впоследствии создать свою семью, быть ответственным, действительно готовым к взрослой жизни.
Отсюда и противопоставление себя семье, а иногда и бунт – тот подростковый бунт, которого мы больше всего боимся, но он необходим.
Когда у ребенка не происходит вовремя отделение от родителей, он вырастает инфантильным. Сколько таких инфантильных взрослых вокруг, особенно мужчин, которых мамочки вовремя не отпустили от себя, привязали к себе своей безумной любовью.
И вот этот мужчина в 40–50 лет – как подросток, он не может брать на себя ответственность ни за что – ни за семью, ни за работу – и находит себя или в выпивке, или в каких-то развлечениях, и кочует из одной семьи в другую в надежде, что там он найдет себе мамочку, которая за него тоже будет все решать, все делать. Находит – она решает, делает, устает от этого, и опять заново.
В течение 15 лет занимаюсь с подростками, вижу их возрастание на моих глазах: вот им 11, вот им13, вот им 16, вот им 20, вот у них своя семья, видно многое – и отрицательные плоды, и положительные. Так вот, если мы не хотим собственным детям такой судьбы, ребенка нужно вовремя отпустить, как бы ни было страшно.
В нужное русло
Кроме того, что это возраст сложный, это возраст возможностей. Нужно пользоваться особенностями возраста, направляя их в нужное русло. На самом деле, умея грамотно использовать особенности подросткового возраста, мы можем добиться огромных результатов. Вы даже не представляете, каких! Главное – научиться видеть. Это возраст возможностей, когда ребенок может стать лучше нас.
Он может прыгнуть выше своей головы, выше нашей головы, и первое качество, проявляющееся в этом возрасте – это его максимализм. За счет максимализма можно очень много достичь – и в молитве, и в посте, и в духовной жизни.
Ребенок считает: вот здесь белое, здесь черное; между этим ничего нет; я либо за белое, либо за черное. Научив его правильно отличать одно от другого и стремиться к белому, иногда его нужно будет потом просто останавливать.
Да, у нас бывают ребята-подростки, которые постятся по уставу, по Типикону первую неделю: хлеб и вода вечером. Понимаете, они прочитали это и считают, что можно только так, и иначе нельзя. Вот такой максимализм, в этом они видят свою службу Богу. Поэтому максимализм может в чем-то пойти на пользу.
Подростки все ставят под сомнение. Какой в этом плюс? Идет переоценка ценностей, в первую очередь, наших. И здесь наши ценности проходят самый строгий суд – строже, наверное, только у Господа Бога.
Если это ценности настоящие, правильные, если они не внешние, декоративные, а действительно те, которыми мы могли бы поделиться и которыми мы живем, которые являются сутью нашей жизни, то эти ценности выстоят, даже когда их ставят под сомнение и так критикуют.
А все декоративные ценности тут же рушатся – причем наши же. Поэтому – да, ребенок будет ставить всё под сомнение, и – да, нужно ему спокойно объяснять, а где-то не объяснять, а показывать, что мы живем этими ценностями, это не просто слова, что мы живем так и считаем, что так правильно. И даже если ребенок говорит: «нет, вы все неправы», – ценности наши он все равно переймёт. Потому что будет смотреть на дела, а не на слова.
Православный социум
У подростков сильная зависимость от социума – причем очень сильная. Поэтому когда мы пытаемся оградить или ограничить от социальных сетей, от общения, мы лишаем их основного вида деятельности, а значит, чего-то важного для них в процессе развития. Тут нужно быть осторожными, ведь общение для подростков сверхценно. Очень важно иметь православный социум и общение с верующими сверстниками.
Если этого социума нет, то никто не гарантирует, что ребенок не нахватается всякой дряни в своем обычном школьном социуме, каком-то кружковом, дворовом, например. Если у него есть православный социум, то есть возможность, что этот социум убережет его от каких-то ошибок, от какой-то грязи. Так вот, нам нужно этот социум всячески поддерживать.
К слову, о паломничестве. Паломничество – это формирование такого социума. Как формируется детский социум: совместные переживания, какие-то впечатления. Они вместе что-то пережили, стали ближе, у них образовался социум.
Мы для этой цели создали в приходе лагерь, которому в этом году исполнится 15 лет. Потому что мы поняли – иного выхода нет. Когда в лагере дети сдруживаются, у них складывается компания, начинается общение – и это дает им возможность оставаться в вере, оставаться с Богом, оставаться нравственными.
Потому что они являются друг для друга поддержкой. Один человек, даже такой вроде бы хорошо воспитанный, добрый подросток – он все равно будет колебаться; а трое – один в одном поддержит, другой в другом, и получается, что они растут правильно.
Поэтому очень важно нам с вами этот социум формировать: тонко, тихонечко. Не по принципу «так, с этими не дружи, с этими дружи!», а очень аккуратно.
Поехали с детьми куда-то: «А давай возьмём с собой вот этого друга, или вот эту подругу; а давай вот этих ребят пригласим». С их родителями подружитесь, чтобы совместные мероприятия были. И потихоньку ребенка к этому социуму подталкивайте, и не препятствуйте, когда он туда стремится.
У нас есть проблема в воскресной школе. Организуем, допустим, какое-то мероприятие, или спектакли, а дети приходят и говорят: «Нам некогда, мама сказала, мне надо то, потом в сад, а потом туда, а еще у меня вот это, мне некогда…» И от этого очень грустно. Мы ведь для них это делаем, не для себя.
Словом, наверное, самое главное для подростков – иметь православный социум. Мы стараемся его формировать. Помогайте нам, но не мешайте. И помогайте нам этот социум дальше развивать: и паломничеством, и воскресной школой, и участием в каких-то мероприятиях, в том числе.
Кстати, подчеркну: для подростков лучшее паломничество – в своём социуме, а не семейное. Потому что в семейном паломничестве результат часто бывает обратный: «Я не буду молиться, я не пойду туда, мне надоело, опять мы пошли в монастырь, зачем это надо…»
А когда все идут, и всем весело и интересно, он за компанию и прочитает акафист, и пойдет в 35‑й по счету монастырь, потому что рядом сверстники, и всем весело и интересно, масса живых впечатлений: кто-то где-то что-то сказал, кто-то кому-то улыбнулся, на кого-то пролили сок…Очень весело, есть что вспомнить, понимаете? И в этом контексте все происходящее для подростка выглядит совершенно нормально.
– А еще, ты знаешь – вот он какой святой, нам рассказали!..
Вы будете десять раз рассказывать: в одно ухо влетело – даже влетать не будет, он о своем о чем-то будет думать; а тут один раз в поездке рассказали – он еще раз повторит. Так что подросткам однозначно лучше одним, в своем коллективе.
Границы свободы
Кроме того, у подростков есть желание самостоятельности. Это нормальное желание, и наша задача – постепенно им эту самостоятельность давать, по-чуть-чуть, постепенно. И ни в коем случае не резать их. У нас особенно мамы самостоятельные, жесткие, любят «отрезать» самостоятельность своих подростков – мальчиков особенно:
– Ну, куда тебе, еще рано в 15 лет одному ехать, еще маленький, давай с мамой!..
И так далее, понимаете. Лишая их самостоятельности здесь, мы портим им жизнь на очень-очень долгое время. Поэтому надо как-то постараться себя смирить, но при этом не надо сразу давать всю полноту свободы:
–Так, все – хочешь один ехать в Екатеринбург, гулять с друзьями с ночевкой – конечно!
Ни в коем случае. Мера должна быть. Постепенно: сначала одно, потом другое, потом третье разрешить. Если это будет православный социум – ситуация другая, там вы знаете родителей, вы знаете ребят, так дозволять свободу и самостоятельность значительно проще.
Они куда-то поехали, где-то ночуют. Где, что – расспросили, перекрестились, помолились, выдохнули: с Богом, поезжай. Но это уже в 15–16 лет, не в 12 лет, конечно. Но мы знаем, что все-таки это не те ребята, у которых в первую очередь будет выпивка, наркотики и другие непотребства. Все-таки они в другой среде.
Мы надеемся, что их это меньше коснется. Да, они тоже о чем-то говорят, шутят, у них какие-то свои интересы мирские, современные, но тем не менее. Поэтому будет православный социум – будет проще и самостоятельность.
Очень важный момент – это поиск внешнего авторитета. У ребенка вначале главный авторитет – его родитель, потом авторитет снижается; возникает авторитет педагога, но и он со временем падает; и у нас появляется авторитет социума, или внешний авторитет – для подростков это какой-то певец или спортсмен, или еще кто-то.
В педагогике и психологии это называется «значимый взрослый», то есть тот человек, который бы мог на ребенка как-то повлиять. Я вам рекомендую таких значимых взрослых искать в своем окружении.
Потому что если есть такой человек, которого ребенок ваш уважает – это может быть дядя, двоюродный брат, тренер в спортивной секции, а иногда и учитель, классный руководитель, если он действительно хороший – вот этот значимый взрослый может очень многое сделать для ребенка. Его одобрение, кивок будет поддержкой. И напротив, когда он будет ребенка в чем-то явно не поддерживать, это будет его от чего-то ограждать.
Поэтому важно, чтобы был значимый взрослый. Я всегда призываю, чтобы таким значимым взрослым был крестный, особенно хороший крестный, но здесь, конечно, нужно уметь поднять свой авторитет в глазах ребенка.
Собственно говоря, принципы нашего лагеря – это создание православного социума, создание среды, где можно быть самим собой и исповедовать свою веру и жить по заповедям, а также создание значимых взрослых для детей. В частности, я для них значимый взрослый, педагоги – значимые взрослые, и это очень помогает в воспитании.
Вопрошающему дай ответ
Важно уметь отвечать на сложные подростковые вопросы. То есть говорить просто о каких-то сложных вещах. Допустим: почему Бог такой жестокий? Кошечку переехали, малыш умер от рака – ребенок увидел жестокость – это почему Бог такой жестокий?
Сложный вопрос, как нам на него ответить? Целая наука в Средневековье была – теодицея, когда философы, богословы пытались оправдать Бога за наличие зла в мире. Ребенку можно сказать просто: о том, что мы живем в мире, где Господь не вмешивается во все наше. Почему не вмешивается? Очень просто, почему Он не вмешивается.
– Вот смотри: у тебя есть солдатики, мы расставили их с тобой, а теперь солдатик захотел сюда пойти – переставь его. Вот ты переставил. А солдатик сам хотел?
– Я не знаю, я за него захотел.
– Так вот. Видишь, у солдатика у нет воли своей – ты за него захотел и переставил, а ему от этого ни горячо, ни холодно. У нас-то есть своя воля. Если Бог будет за нас все решать, то мы будем такими бездушными солдатиками, мы будем как на сцене, когда дергают за ниточки и мы что-то выполняем, но сами никогда ничего не решаем. Ты такого хочешь?
– Нет.
– Поэтому в мире есть зло, которое не Бог породил, а породили мы сами, когда свою волю таким образом располагаем.
– А почему нужна смерть?
– Смерть нужна для того, чтобы ограничивать зло, потому что если смерти бы не было, то зло царствовало бы везде, потому что больше ограничить его иногда ничего не может, кроме смерти. Поэтому вот так. У вас есть какой-то хулиган, он всех обижает, а кто его может усмирить? Только тот, кто его сильнее. А еще более сильного – кто его может усмирить? Только тот, кто еще сильнее…То есть вот таким образом ребенку нужно все объяснять – на понятных примерах.
– Зачем нужны заповеди Божии, без них жить проще, – часто дети говорят, особенно подростки. Зачем они нужны? Опять же, просто объясняя:
– Вот мы с тобой едем на машине. Видишь знаки?
– Да.
– Зачем они нужны, кому они нужны: гаишникам или нам? Вроде бы нам, чтобы мы подъехали к перекрестку: кто должен первым проехать? Он. Почему? У него знак такой, он, значит, главный – главная дорога. Он проезжает, мы его ждем. Мы тогда можем проехать и в аварию не попасть. Конечно, если будем по правилам ездить. Так вот, заповеди Божии – это те же самые правила для того, чтобы нам жить и не попадать в жизненную аварию и прожить жизнь так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.
Еще вопрос:
– Бога нет, потому что Он не сделал, как я хочу. Тоже часто так бывает, ребенок может искренне молиться – со слезами, с поклонами, с какими-то обетами, обещаниями Богу. Так бывает, знаете, в личных отношениях: мальчик очень хочет, чтобы девочка его полюбила или еще что-то, очень-очень страстно хочет, начинает об этом молиться. Им же как говорят: вот будешь молиться – тебе все Бог даст. Он же так и думает!
Вот он молится уже неделю, неделя для него это такой подвиг, что нам и не снился, а девочка его все еще не любит. Вот и все, и он начинает в этом разочаровываться: значит, Бога нет, потому что Он не делает, как я хочу. И надо сказать, что Бог не волшебник, и Он никогда не выполняет все, что мы хотим. И привести простой пример:
– Представь: маленький ребенок (или ты, когда ты маленький). Маленькому ребенку три года, и на столе стоит огромная ваза с конфетами. Конфеты вкусные. Ребенок подошел, взял одну, а потом взял еще одну, но если возьмет еще три, то у него начнётся диатез, а если возьмет и еще пять, то это вообще может кончиться плачевно. А ты берешь и у него конфеты забираешь. С точки зрения ребёнка ты как делаешь? Жестоко – ты плохой, ты забираешь у него вкусное. Но ты делаешь это почему? Потому что ты плохой?
– Нет, я ведь ребенка люблю.
– И Господь точно также нас любит, нам не все дает, что нам неполезно.
Таким образом мы на простых примерах объясняем подросткам то, что сложно.
Или классический вопрос про динозавров. Ребенок приходит из школы в недоумении: как же так, вот вы говорили, что были Адам и Ева, Каин и Авель, потом почти сразу Ной, потоп, Вавилонская башня – а где динозавры?.. Да, динозавры были, здорово – можете сходить в музей посмотреть – в Казани замечательный музей динозавров есть, которые даже шевелятся, в общем, здорово так, интересно.
Нужно рассказать о том, что Библия – это ни в коем случае не учебник по биологии, и тем более не история нашей Земли. Библия – это духовная история, а физической историей Земли занимаются науки.
То же самое касается теории эволюции. Ребенку рассказали, что человек происходит от обезьяны. Он пришел из школы в шоке: как же так? И мы снова говорим с ребенком о том, что Библия – это не учебник. Утверждаем, что, сколько бы ни было теорий, все произошло по замыслу Божиему. Разница – в том, во что верить: что сделал это Бог или сделала это бездушная природа. А вот об этом наука ничего не говорит, потому что не знает ответа.
Наука отвечает на вопрос «как», а вот на вопрос «почему» отвечают философия, богословие, религия. Это очень важно: уметь отвечать на такие сложные вопросы. Не нужно тут бояться, чего-то стесняться. Ответьте так, как вы это понимаете. В конце концов, всегда можно сказать прямо:
– Знаешь, я не знаю, как правильно ответить, наверное, Бог мог это сделать, если Он создал из ничего всю нашу Вселенную.
Невольник – не богомольник
И последний момент: что же нам делать, когда наши дети, подростки отказываются идти на исповедь, на причастие, поститься, молиться, читать Священное Писание? Ответ простой. С ними мы ничего не сделаем. Заставлять их не нужно, но нужно к этому призывать, как-то понуждать, стараться заинтересовать, не более того. Не заставлять насильно, а пытаться примером их побудить, или какой-то значимый мотив найти.
Важно и понять, почему они противятся. Иногда это просто протест, о чем мы вначале говорили, и этот протест нужно просто спокойно пережить, а иногда и посмеяться:
– А, ты молиться не хочешь – ну ладно, давай я буду за тебя в два раза больше молиться. Договорились?
– Договорились.
– Но ты помни: если плохо будет, все-таки надо помолиться.
– Ты не хочешь ходить на службу – давай, может быть, через раз. Это воскресенье ты поспишь, а следующее – на службу сходишь, там с ребятами увидишься.
На исповедь не нужно ни в коем случае заталкивать, насильно приводить и сзади стоять, как цербер. Невольник – не богомольник.
Что бы ни происходило с подростком, помните, что это возраст, и он потому и назван переходным, что однажды он проходит. Он тянется не очень долго, от полутора до четырех лет, дальше ребенок приходит в себя и в 16–17 лет с ним получается нормально разговаривать, он более-менее адекватный, с ним можно многое обсуждать.
И иногда он сам приходит в храм, добровольно возвращается. Главное при этом, чтобы мы по отношению к нему проявляли себя как добрые христиане. А у нас бывает как: вот ты пока ходишь в храм, молишься – ты хороший, я тебя люблю; а ты в храм перестал ходить, молиться – ты плохой, я тебя не люблю, не буду давать карманных денег. Почему? Потому что ты не делаешь то, что я хочу.
Этим самым мы себе медвежью услугу оказываем. Потому что показываем, что мы не настоящие христиане, которые любят человека ради человека; а то, что мы любим ребенка тогда, когда он делает так, как мы хотим.
Не делаешь так, как я хочу – все, значит, не будешь от меня получить никаких благ. Захочет он быть потом христианином? Не захочет. Будьте к нему милосердными, искренними, добрыми – даже тогда, когда он не всегда поступает так, как вы хотите.
Без лукавства
Есть определенные границы, за которые переходить нельзя ни в коем случае. Допустим, ребенок начал курить или выпивать – здесь я согласен, нужно вести себя очень строго:
– Так, ты куришь? Никаких денег больше тебе!
И так далее. То есть в таких границах нужно быть строгим максимально, ни на шаг не отходить, а в плане религиозной жизни нужно дать ребенку свободу и ему сказать:
– Ты знаешь, я очень хочу, чтобы ты молился; очень хочу, чтобы ты постился, ходил в храм, но это дело твое, поэтому поступай, как знаешь, но для меня это очень важно…
Иногда ребенок даже приходит на исповедь и говорит: «Вот, я пришел ради мамы, чтобы она не переживала» – искренне так, и в этом нет ничего плохого. Он искренне пришел, он сам эту жертву принёс, и, в общем-то, иногда искренне кается – но ради мамы, потому что она будет расстраиваться, переживать.
И тут она счастливая, сияет, довольна: ребенок на исповедь сходил. Иногда так, но не нужно заставлять, а как бы показывать, что вот это для меня важно. Это правда, для нас это важно. Мы тут с ребенком никак не лукавим и лицемерим.
Вот это и есть главное в отношениях с ребенком, а с подростком в особенности: никакого лицемерия, никакого лукавства. Честно, искренне, правдиво, и своими эмоциями с ним надо делиться. Тогда мы с вами сформируем у ребенка ответственное отношение к своей внутренней жизни.
И, что тоже немаловажно, получим возможность выстраивать наши личные отношения, так что и дальше мы сможем на ребенка как-то влиять. То есть надо понимать: когда, взрослея, подросток с нами порвал, а потом опять воссоединился, отношения будут совсем другие, и мы сможем по-другому, правильно их выстроить.
Соб. инф.
Комментировать