Виталий Кандалинцев
Над злыми и добрыми

• Солнце над горой
• I. Встреча
• II. Судьба
• III. Первое испытание
• IV. Сталинград
• V. Разбор полетов и возвращение
• VI. Друзья
• VII. Сообщество
• VIII. Свершение
• IX. Жизнь на острове
• Посмотри и вернись
• Дорога
• Идущая в небо
• Крылья Анфисы
• Разговор в ночной поездке
• И все же она придет
• Утро пустынника

Об авторе: В. Кандалинцев – родился в 1957 г. в г. Магнитогорске Челябинской области. После службы в армии закончил МГИМО. Работает в Институте востоковедения РАН, кандидат экономических наук.

Солнце над горой

А вы не называйтесь учителями,
ибо один у вас Учитель – Христос,
все же вы – братья. (Мф. 23:8)

I. Встреча

Ржавая консервная банка подпрыгнула под порывом ветра и загремела по асфальту, ничего существенного не добавив к звукам окружающего мира. «Но и не убавив против того, что в нем должно быть» – подумал Евгений, склонный к глубокомыслию по всякому мелкому поводу.

Он стоял у подножия горы, загадочно именуемой «горой судьбы». Собственно, это название да неясные слухи об особых свойствах горы и привлекли его сюда. Позади долгая ночь в поезде, и два часа ходьбы пешком от вокзала до горы. Ради чего? Евгений попытался мысленно ответить на этот вопрос, но не смог.

Гора некруто поднималась в небо сразу после городских окраин, была не особенно высока и абсолютно ничем не выделялась. Редкий кустарник на склонах, рощица у подножия и голая вершина лишь подчеркивали органичность горы окружающему пейзажу, ее «невыделенность», так сказать, из общего бытия.

«Хе-хе, вот она, человеческая натура. Обыденное выдается за священное, обрастает мифами, а священное оставляется ради этого обыденного» – подумал Евгений, скептически осмотрев гору. Но делать было нечего. Хотел он признаться себе в том, или нет, но он приехал сюда в надежде каким-то необычным, нелогичным и даже бессмысленным способом попытаться познать свою судьбу. Говорили про эту гору, что каждый, кто поднимется по ней до вершины, познает в своей жизни то, что не понимал или боялся понять. И еще говорили, что путь к вершине долог, и гора внешне проста и заурядна, как обычная человеческая жизнь, но на самом деле так же непроста, как и тот, кто пришел к горе искать ответы на свои неразрешимые вопросы.

Не то, чтобы Евгений верил в россказни людей, падких до легких чудес и заменяющих трудности настоящего пути легкими суррогатами ментальных обманок. Но, как обычный человек, все же уставал от превратностей жизни и порой сознательно шел на нелогичность своих поступков. Так и в этот раз, вместо того, чтобы отмахнуться от докучливых сказок о горе, однажды утром проснулся и понял: он пойдет на вокзал и купит билет, и приедет к горе и поднимется на вершину. Хотя бы и коря себя за этот нелепый поступок…

И вот он здесь, шагает через рощицу к склону горы, а через некоторое время — поднимается по склону узкой тропинкой. Метров через сто гость горы решил остановиться и немного отдохнуть. Бросил плащ на траву, сел, а затем и прилег на него. В дорожной сумке была фляга с коньяком и кое-что из провизии. После нескольких добрых глотков мужчина сложил руки за головой и откинулся на спину. В таком положении ему был хорошо виден город. Крепкий напиток оживил мысли, и они снова потекли бойким ручейком.

«Ну, вот хотя бы взять этот город. Жители идут по тротуарам по своим делам и даже не смотрят в сторону горы. Они прожили кто жизнь, кто полжизни рядом с ней, и ничего от нее не дождались. Поэтому они идут не к горе, а в том направлении, где их ожидают их дела и заботы. А вот к горе… к горе идут те, кто живет фантазиями или любопытством. Или такие как я, например, – обратил мысленный взор на себя Евгений, — умные и понявшие свою беспомощность и нелогичность».

Он действительно был уверен, или пытался себя уверить, что приехал сюда только затем, чтобы в очередной раз убедиться, что жизнь устроена как-то иначе, что надежды на чудеса посрамляются серой действительностью с неизменной педантичностью. И что его беспомощность проявляется в том, что он никак не в состоянии выучить этот урок, и после очередного разочарования идет к следующему, зная наперед, чем все закончится, но не в силах остановиться.

«Что меня ждет на вершине? Втоптанные в землю окурки, обрывки газет, оставшиеся после других «охотников за судьбой», да ветер. Вот и все, что там можно найти. Для кого-то, привыкшего себя сладко обманывать, и в этом отыщутся «тайные знамения». Но для меня знамением буду лишь я сам, с изнурительным однообразием приходящий к разбитому корыту, которое, кажется, и есть подлинный символ моей жизни» — не без горечи произнес очередной внутренний монолог Евгений.

Он еще раз бросил взгляд на гору и поморщился. Гора была совсем не такой, какой представлялась ему в мыслях. Она была настолько заурядной, что Евгений тут же дал ей определение «принципиально заурядной». Подниматься на вершину ему уже совсем не хотелось, и он стал искать какой-то предлог, чтобы этого не делать.

«Да зачем предлог? – махнул он наконец рукой. – И так все понятно. Сейчас допью коньяк, полежу малость и назад. Буду считать, что на пару дней убежал от суеты…». Он решительно опустошил флягу, откинул голову на землю и какое-то время бессмысленно смотрел вверх. Солнце стало припекать, и путешественнику захотелось побыстрее вернуться в свой привычный и неосторожно покинутый два дня назад мир.

Он встал, и немного нетвердо пошел по обратной дороге в город. Совершилось то, что не раз уже совершалось в его жизни. Устремленность, вызванная какой-либо мыслью, пронизывала все его существо лишь до тех пор, пока он обдумывал то или иное свое действие. Но стоило приступить к исполнению задуманного, как неподатливая действительность тут же остужала мысленный порыв. Мечта вспыхивала искрой, словно прощаясь, и исчезала. В конце концов, Евгений перестал сожалеть об этом, а только произносил какую-нибудь сентенцию. Впрочем, смысл сентенций был всегда один и тот же. То-то вроде «да фиг с ней, с мечтой…»

На вокзале его ждал не слишком приятный сюрприз. Поезд отправлялся завтра утром. Ему предстояло – тут он посмотрел на часы – провести 17 часов в незнакомом городе. Он не огорчился. Стоял теплый август, и побродить по тихим улочкам да поглазеть на местных жителей представлялось делом не утомительным. Ночь можно было скоротать на вокзале.

Он перешел привокзальную площадь и углубился в ближайший скверик. Там отыскал скамейку под раскидистым деревом и сел, намереваясь прикинуть маршрут своей прогулки.

Но мысли его в очередной раз скакнули в область, которая его сильно занимала. «Что же надо сделать, чтобы в жизни произошло чудо? — по-детски наивно спросил он куда-то в пустоту. — И что понимать под чудом и для чего оно нужно? Федор Михайлович Достоевский говорил, кажется, о том, что действительность чудеснее любой фантазии. Классик явно имел в виду что-то значительное. Только что? Та действительность, с которой знаком Евгений, неизменно порождает в нем стремление уйти от нее. Даже этот приятный скверик с его тишиной и солнечным светом не останавливает стремления куда-то двигаться, что-то искать. Даже если сам не знаешь толком, что ищешь».

Он спохватился, потому что вспомнил, что не хотел в сотый раз размышлять на эту тему. Все, что ранее он думал об этом, так и не дало ему ответа на его вопрос. Поэтому Евгений встал и побрел безо всякой цели к выходу из скверика. Вскоре он оказался на набережной, потом пошел в городской парк и долго гулял по его аллеям, пока не наступил вечер. Самое время было где-то поужинать.

Он посмотрел по сторонам, но ничего подходящего не увидел. Прохожих, у которых можно было бы спросить, рядом тоже не было. Неожиданно для себя, словно ощутив какое-то неясное указание, Евгений направился в переулок, что виднелся чуть поодаль. Там он обнаружил небольшой ресторан в полуподвальном помещении, в который незамедлительно зашел. Официант поздоровался с ним и приветливо указал на столик в углу.

Порядком уставший от долгого хождения, Евгений с наслаждением присел за столик, покрытый чистой белой скатертью. В меню оказалось любимое рыбное блюдо Евгения, к которому он заказал также салат и кофе. Официант принес заказанное и куда-то исчез. Странно, но Евгений снова оказался в одиночестве – других посетителей в ресторане не было.

Не спеша приступил к ужину. Думать ни о чем серьезном уже не хотелось, и он рассеянно отмечал самые обыденные вещи. Например, что креветки в салате хороши и что интересно, как их сюда доставляют. Евгений знал, что позже он назовет этот день бессмысленно прожитым и испытает слабый укор совести. Но сейчас он просто отдыхал и испытывал состояние, которое называл «безмыслием». На его языке это означало, что он на короткое время отрешился от всего, что не относилось непосредственно к происходящему сейчас. В такие минуты он ощущал некоторое успокоение, непрочное, мимолетное, но все же дающее не только физический, но и душевный отдых.

Он посмотрел в зеркало на противоположной стене и увидел там свое отражение — неприметного, скромного одетого мужчину средних лет. Этот мужчина ничем не выделялся на фоне небогатого интерьера ресторана, был даже органичен этому интерьеру. То, что делало их органичным, была заурядность. «Принципиальная заурядность» — усмехнулся Евгений, но самоистязания на эту тему решил не начинать, чтобы не нарушить свое «безмыслие».

Словно подслушав его мысли, невзрачная реальность решила слегка пошутить с ним. Вечернее солнце заглянуло в окно ресторана и мягко высветило золотом полуподвальное помещение. В его лучах невидимые доселе пылинки стали заметной частью окружающего мира. Они прихотливо кружились в потоке солнечного света, словно исполняя загадочный танец, и явно радовались, что их тайное существование стало явным для него.

Зеркало же словно потемнело и вдруг отразило необычайно глубокий сине-фиолетовый цвет, который трансформировался в изображение какой-то горы. Это изображение через мгновение стало четким и Евгений узнал в нем известную картину Николая Рериха «Шекар Дзонг».

«Ого, культура дошла и до этих мест» — удивился Евгений и непроизвольно обернулся к стене напротив зеркала, чтобы посмотреть на репродукцию отразившейся в зеркале картины. Но увидел только пустую стену. «По стене ползет паук – присмотрелся, это глюк» — озадаченно продекламировал Евгений и встряхнул головой, чтобы пропало почудившееся в зеркале видение. С опаской снова повернувшись к зеркалу, он уже не увидел в нем ничего, кроме голой стены.

В этот момент в ресторан вошла девушка. Он посмотрел в ее сторону и отметил, что она была молода и красива. И одета довольно необычно: ее фигуру плотно облегало платье глубокого сине-фиолетового цвета с непонятным узором, на ногах отливали золотом тонкие сандалии.

«Случайная посетительница – попробовал определить он – или…». На это «или» у него версии не нашлось и он слегка пожал плечами. В небольших городах довольно часто встречаются красивые девушки, потому Евгений не особенно удивился. Не связал он появление девушки и с возможностью завязать знакомство, поскольку был застенчив и крайне редко обращался к противоположному полу первым. То, что девушка сама может подойти к его столику, ему не пришло даже в голову. Это было бы нарушением обыденности, в возможность которого он не верил.

Но она спокойно подошла и после приветствия попросила разрешения сесть за его столик. «Неужели сказка начинается – с иронией подумал он. – Вот и красавица ни с того ни с сего появилась, и шанс хотя бы о чем-то поговорить с ней у него явно будет». Как и многие не вполне уверенные в себе мужчины, он побаивался красивых женщин и скрывал эту боязнь за самоиронией. При этом умел внешне оставаться спокойным и даже раскованным.

Впрочем, их разговор завязался легко и через минуту Евгений перестал рефлексировать. Его новую знакомую звали Анастасия, и она оказалась весьма проницательной относительно цели приезда Евгения (почти всегда, когда женщины заговаривали с ним сами, они многое угадывали в его жизни – факт, который Евгений не мог отрицать).

- Гора притягивает многих и вы не первый, кто хотел бы узнать здесь о своей судьбе – словно прочитав мысли Евгения, заметила Анастасия.

- Откуда вы знаете, что я приехал именно к горе?

- Это несложно. Вы были сегодня на склоне горы, а со стороны города все происходящее на горе хорошо видно. Местные на гору не ходят, только приезжие. Как видите, чтобы понять, для чего вы здесь, не надо быть мисс Марпл.

- Пожалуй. И что, многим ли удается что-то узнать на горе?

- На этой стороне горы, где были вы, ничего нет. Там обычно бывают компании людей любопытных, но не сведущих. Они жгут костры, пьют и веселятся. Потом уходят, так ничего не узнав.

- Я тоже ушел, ничего не узнав.

- Конечно. Ведь на этой стороне ничего нет.

Она посмотрела ему в глаза и продолжила:

- Кроме окурков, обрывков газет и ветра.

Евгений напрягся. Он понял, что Анастасия пришла неспроста, и, озвучивая его мысли на горе, дает понять ему это. Он решил спросить ее прямо:

- Наша встреча случайна?

- Нет.

- Чему же или кому я обязан честью видеть вас?

- Отец Дмитрий хочет вас видеть. Я послана пригласить вас к нему.

Имя о. Дмитрия — прозорливого старца — было Евгению хорошо известно, и он решил осторожно уточнить:

- И куда же он пригласил?

- На другую сторону горы. Идти отсюда недолго.

- Когда надо будет идти?

- Как только примете решение. Доедайте рыбу, обдумайте, стоит ли доверять мне, и я жду вас на выходе. Но не более 15 минут. Если вы не примете приглашение в течение этого времени, оно будет отменено.

Анастасия встала, улыбнулась и покинула зал ресторана. Евгений задумчиво ел рыбу и действительно пытался понять, есть ли смысл принять неожиданное приглашение. Он явственно ощущал, что в Анастасии не было ничего тревожного. Она говорила обо всем мягко и ясно. Это располагало к ней, хотелось верить, что в ее словах нет никакого подвоха. «Да и какой смысл устраивать подвох – наконец, спросил себя он. – Ведь он ни богат, ни знаменит, врагов не имеет и проводит жизнь в своих размышлениях. Стало быть, бояться нечего и надо собираться в дорогу». О второй причине своего положительного решения он решил много не думать ввиду очевидности этой причины. Анастасия просто ему понравилась.

Расплатившись за ужин, Евгений вышел из ресторана за три минуты до окончания отведенного ему времени. Девушка ждала его возле начала тропинки, которая шла в сторону горы. Они отправились в путь, и он впервые за весь день испытал настоящую радость. Тихий теплый вечер, он идет с красивой девушкой навстречу какой-то тайне — уже от одного этого молодая кровь приятно волновалась.

Анастасия рассказывала о городе и местных обычаях, об окрестных достопримечательностях. Ее рассказ был занимателен, но его внимание понемногу стало рассеиваться. Поглядывая время от времени на стройную фигуру девушки, он мысленно представил, как по дороге случится дождь, и они укроются в каком-нибудь сарае. Там они быстро сблизятся, и он будет гладить ее белое и нежное тело. И смотреть, как оно вспыхивает в луче лунного света, прорывающегося сквозь прореху в стене. Затем, увлеченные страстью, они забудут обо всем до самого рассвета. «Хорошо бы завести с ней роман…» — мечтательно думал Евгений.

- Романа у нас не будет – произнесла как бы невзначай Анастасия.

Он, словно очнувшись, непонимающе посмотрел на девушку. Затем смутился и покраснел.

- Тебе предстоит получить то, ради чего ты приехал сюда – дружеским тоном и перейдя на «ты» продолжила она. Посмотрев на его пылающие щеки, Анастасия улыбнулась и сказала:

- Отец Дмитрий велел передать тебе, чтобы ты не смущался, а сосредоточился и читал молитву. Ту самую, которую читал накануне поездки.

Тут Евгений вспомнил до мельчайших подробностей события двухдневной давности. Накануне поездки он не спал всю ночь, и все думал о горе. Его терзали сомнения, будет ли прок от поездки. Он пытался мысленно представить, как выглядит гора, и видел ее высокой и недоступно прекрасной. И ловил себя на мысли, что именно такой он ее хочет видеть. Если же она окажется иной, скажем попроще и пониже, то что-то изменится в его ожидании чуда. То ли ожидание ослабеет и исчезнет, то ли чудо станет ненужным – этого он уже понять не мог.

По рассказам видевших гору выходило, что гора не столь высока и не столь прекрасна. Воспоминание об этих рассказах и вызывало в Евгении борение чувств. Боязнь, что действительность окажется совсем иной, подрывала решимость отправиться в путь. В конце концов, он решил встать на молитву и попросить Бога даровать ему встречу с горой.

Он встал с постели, умылся и оделся. Затем достал припрятанные для особых случаев восковые свечи, зажег три из них и поставил на подсвечник. Сосредоточился, и тихо произнес: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь». Далее прозвучала его молитва, неподготовленная, но искренняя и простая. Он просил Бога устроить ему путь к горе, и дать там познание его жизни и судьбы. А если Господь решит иначе, то просто благословить его на обычную поездку. Скажем, для того, чтобы отдохнуть и развеяться.

После молитвы Евгений быстро успокоился и уже не тревожил свое сердце долгими размышлениями. Он просто решил поехать. И вот он здесь, совсем рядом с горой, начинает повторять слова своей молитвы – «Господи, если есть на то Твоя воля, то открой мне путь к горе и дай то, что я прошу у Тебя…». Он сосредоточился и уже не замечал окружающего пейзажа, но лишь шел по тропинке, залитой лунным светом. В какой-то момент тропинка словно превратилась в дорожку, сотканную из лунного света, и повисла в неведом и неясном пространстве. Но он шел вперед и вдруг вышел на еще более светлое и незнакомое место. Анастасии рядом уже не было.

Вокруг него все было залито голубовато-серебристым сиянием, в котором проступили силуэты стройных елей. Среди них проходила прямая как стрела дорога, которая немного поодаль резко обрывалась перед каким-то камнем. Евгений резко поднял голову. Высоко вверху сияла снегом вершина удивительно красивой горы. Ее склоны были покрыты елями и соснами, а далекая вершина вонзалась в небо в окружении крутых скал.

Он сразу узнал ее. «Гора, вот она! – возбужденно прошептал Евгений. — Именно такая, как я видел ее накануне во сне! Но где же город?». Он оглянулся по сторонам — город куда-то исчез. Да и пейзаж вокруг был совсем другой. «Не может быть – поразился он. – А, да я просто сплю – мелькнула в голове догадка. Надо же…» И Евгений усилием воли попытался стряхнуть сон, ожидая, что через мгновение проснется и снова увидит прежнюю невзрачную гору.

Но окружающее пространство не претерпело никаких изменений. Сознание Евгения было ясным, что обыкновенно и воспринимается людьми как признак пребывания их в реальном мире. «Вот тебе и россказни» — произнес ошеломленный путешественник, не успевший еще ни испугаться, ни понять смысл случившегося. Некоторое время он стоял на месте, затем медленно двинулся к дороге, которая, как и всякая дорога, куда-то, должно быть, вела.

- Твой путь к вершине начался — раздался у него за спиной чей-то негромкий голос.

Евгений резко обернулся, но никого не увидел. «Ничего себе…» — ощутил он легкий холодок на сердце. Пытаясь сохранить самообладание, путешественник направился по дороге дальше. Идти пришлось на удивление долго, хотя камень, к которому вела дорога, был виден как на ладони. Но вот он стоит перед глыбой темного цвета, поросшей мхом. Дорога здесь обрывалась, далее от камня шли только три тропинки. «Направо пойдешь…» — вспомнил Евгений любимую в детстве сказку.

- Ты пойдешь налево – снова послышался голос.

- Надеюсь, я не сошел с ума? – спросил Евгений в пустоту, так как и на этот раз не увидел никого – И куда делась Анастасия?

- Левая тропинка приведет тебя к твоей судьбе. Она предстанет пред тобой в том виде, каком ты ее мыслил сам, и в том, какой она была в действительности – ответил голос.

Евгений понял, что на праздные вопросы здесь никто отвечать не будет. Поэтому он просто двинулся по левой тропинке, которая нырнула в какой-то разлом и вывела на небольшую площадку, со всех сторон окруженную отвесными скалами. «И что теперь?» — подумал Евгений, в недоумении осматриваясь.

Одна из скал вдруг засветилась, на ней, как на экране кинотеатра, возникла какая-то картина. Он подошел поближе, и в тот момент как он приблизился, скалы исчезли. Евгений увидел, что он стоит на ровной мерцающей поверхности, по которой от его ног проходит светящаяся линия указательных стрелок. «Что это за направление?» — задался вопросом Евгений и скользнул взглядом вперед по линии стрелок. На некотором отдаление он увидел надпись «Прошлое», которая, как и стрелки, светилась изнутри, но в отличие от них, не располагалась на поверхности. Она просто висела в воздухе, ни на что не опираясь.

Евгений пошел по стрелкам и через короткое время оказался в какой-то комнате. В ней рядом с окном стоял стол, за столом с мечтательным видом сидел молодой человек. Евгений посмотрел ему в лицо и замер. В молодом человеке он узнал себя.

II. Судьба

Да, это был он – молодой Женя Федоров. Евгений сразу узнал комнату в общежитии, в которой он десять лет назад жил. Вспомнил он и то, о чем он тогда думал. Но сейчас нужды в воспоминаниях не было. Мысли Жени текли совершенно открыто для Евгения, их мельчайшие детали узнавались сразу, хотя и было это десять лет назад. Евгений видел свое прошлое, видел его отчетливо, как будто вновь переживая, но уже со стороны, оставаясь внешним самому себе – молодому Жене.

Размышлял Женя о своем месте в мире. Год назад он прочитал Новый Завет и пришел к выводу, что все написанное там – правда. Дополнительное, и довольно обширное чтение духовной литературы дало ему некоторый кругозор, который он соотнес с тем, что люди говорили и делали вокруг него. Он пришел к неизбежному выводу, что в окружающем мире много невежества и даже игнорирования духовных вопросов жизни. И что сведущие люди, к каковым он, разумеется, себя причислял, просто обязаны служить Богу и людям. Т.е. проповедовать Евангелие и распространять духовные знания.

Сейчас он обдумывал то, что назвал концепцией своего служения. В ее основу он положил знание жизни. Обучая других людей этому знанию, он сможет выполнить свой долг. Следовательно, полагал Женя, нужно выработать системный и подробный духовный взгляд на жизнь. Естественно, основанный на слове Божьем.

Живой ум молодого человека легко и свободно оперировал усвоенными понятиями, без труда прилагал духовно-нравственные оценки ко многим сферам жизни. Особенно Жене удавались теоретические схемы всеобъемлющего характера, которые он понемногу и стал принимать за глубокое знание жизни. Проявляя, по его мнению, скромность, он не относил эти схемы к деятельности своего ума (что было, вообще-то, правдой), а полагал, что схемы дает ему Бог.

Его основной схемой была концепция духовного лидерства личности, вытекающая из наблюдаемой этой личностью неспособности других устраивать свою жизнь правильно. Лидер – это тот, кто знает, что надо делать и имеет волю к тому, чтобы вести людей в правильном направлении. «Кто знает – тот может. Кто может – тот должен» — мысленно заявлял Женя с редкой уверенностью. О том, сколько в действительности надо знать и уметь для самого скромного руководства людьми, об этом он серьезно не задумывался.

- Эх, молодо-зелено – с горечью прошептал Евгений, созерцая поток мыслей Жени. – Так все просто и так неправильно.

Между тем Женя все больше погружался в поток мечтаний. Ему виделось, как он находит убедительные слова о вере и обращается с ними к своим знакомым. Как перебарывает их инерцию и склоняет к признанию своей правоты. И вот его знакомые, близкие и не очень, преображаются под влиянием истины и становятся убежденными его сторонниками. Они несут его проповедь в мир и говорят, что Женя получил свое учение от Бога. Поначалу узкий их круг расширяется, набирает силу и известность, и вот – он уже во главе духовного движения, а о нем шепотом говорят, что он пророк…

Глаза Жени заблестели, он мысленно увидел сияние вокруг себя. В этот момент Евгений почувствовал, что окружающее пространство изменилось. Оно словно распахнуло какое-то до сих пор скрытое измерение, в наблюдаемой картине появились новые явления и лица. Вследствие замеченной Евгением перемены поток сознания Жени с радужными мыслями о будущем сузился до небольшого бледного лучика, который таял всего в нескольких метрах от него. Зато вокруг лучика широко раскинулось мрачное и пустынное поле. В нем пролегла другая линия, идущая от Жени, и вблизи этой линии суетились какие-то черные фигуры.

Евгений присмотрелся к происходящему и вздрогнул. Ему стало понятно, что делают черные. Они старались отклонить линию жизни Жени, по которой он медленно двигался и которую сам не видел, к зияющей неподалеку пропасти. Очевидно, что непосредственно черные этого сделать не могли – линия изменяла свое направление только под влиянием ума Жени. Однако черные и пытались воздействовать на ум юноши, и посредством воздействия изменить направление линии.

Один из них приблизился к Жене, держа какой-то мешок. Пространство еще раз претерпело изменение, и Евгений увидел, как оно наполнилось голубовато-серебристым свечением (признак действия горы!). В свечении отчетливо проступили метки оси времени и пояснительные надписи. Они были видны только Евгению. Ни его самого, ни меток и надписей черные не видели. Они видели только Женю.

На мешке черного зажглась надпись «прилоги». Блеснув красным глазом, черный вынул прилог и стал рассматривать его. Гора подсветила прилог, и Евгений увидел его содержимое: великое будущее славного пророка – с картинками и переживаниями собственной исключительности, народными почестями и прославлением.

- Годится — хмыкнул черный с мешком и сделал знак другому черному, чтобы тот зашел к Жене с другой стороны.

Другой черный держал бутыль с надписью «жидкость для разжигания страстей». Они взяли Женю в клещи и первый бес (это были бесы, конечно) ловко пристроил прилог в сознании Жени. Затем застыл, напряженно ожидая, что произойдет дальше.

Женя принял прилог и стал его рассматривать умственным взором. Линия жизни дрогнула и слегка искривилась. Прилог пошел глубже в сознание и вот-вот должен был миновать контроль на допуск в сознание, который ум выставляет мыслям. Если бы это произошло, прилог обрел бы признание души и определил бы ее последующий путь.

- Лей на тщеславие – хрипло крикнул первый бес второму. И тот плеснул из бутыли куда-то в душу Жене. Под действием жидкости контроль на допуск стал слабеть, линия жизни Жени опасно искривилась к пропасти. Метки на оси времени показали сокращение отрезка до пропасти: с нескольких месяцев отрезок сжался до двух недель…

- Да нет же, куда мне до пророка! Так и в прелесть можно впасть. – словно очнулся Женя и стряхнув горделивую мысль, мысленно обратился к обычным делам, к экзамену в институте.

Эффект от этого решения был поразительный. Прилог выскочил под ноги бесам, линия жизни снова выпрямилась, а расстояние до пропасти увеличилось.

- Выкинул, сука! – заорали бесы и, ругаясь, отошли в сторону.

Они нервничали, потому что вот-вот должен был придти их начальник, а продвинуть юношу к пропасти не удавалось. Тщеславие, на которое сделали ставку бесы, срабатывало в Жене слабее, чем было необходимо для его падения. Бесы стали вполголоса обсуждать, что делать дальше.

- Чего стоите, бездельники? – грубо прикрикнул появившийся из какой-то норы третий бес.

Он был еще чернее и злобнее, чем первые два. Это был их начальник. С первого взгляда он увидел, что его подчиненные не выполнили указания сбить Женю, и от этого начальствующий бес рассвирепел.

- Почему он еще стоит? Почему тщеславие не разожгли как следует? – набросился вожак на свою бригаду.

- Да не берет тщеславие, пробовали уже. Выбрасывает, сука, прилог в самый последний момент – начал оправдываться первый бес.

- Жидкость лили?

- Все вылили, что было.

- Как все? А где результат – чем я жопу перед князем прикрывать буду? Или вы хотите лично с ним объясниться?

Подчиненные бесы испуганно замотали башками. Было видно, что при упоминании князя и сам начальник затрясся и как-то сжался. Вся группа засуетилась. Начальник подскочил к Жене и стал рассматривать его душу.

- Опять эти с Неба успели понаставлять: «смирение», «скромность»… Так просто не задавить. Что же делать? – начальник с опаской посмотрел вверх и отошел к ждавшим его бесам.

Те молчали и ждали решения.

- Значит, так… — после паузы произнес угрожающим тоном начальник – ты (он кивнул в сторону первого беса) быстро спускайся и возьми на складе большую бутыль с универсальным разжигающим и помрачающим составом. Знаю – раздраженно остановил он попытавшегося что-то сказать первого беса – что «универсал» выдается по заявке. Скажи кладовщику, что я просил без бюрократии, он поймет. Да не трепись где попало, что и почему. Сразу возвращайся сюда. Понял?

Первый бес угодливо кивнул и исчез в дыре. Начальник стал ходить взад-вперед и скрести заросший затылок. Потом тихо сказал второму бесу:

- Подползи незаметно к коллегам и попроси подмогу. Нужно еще минимум троих, и чтобы обязательно с опытом массированного обмана. Скажи, что за нами не станет – тоже поможем, в случае чего. Остальных наших тоже приводи. Давай быстро, времени уже нет.

Второй бес также исчез в дыре. Евгений стоял как вкопанный. Он понял, что происходит на его глазах или – что одно и тоже – понял, что происходило с ним десять лет назад. Сейчас ему предстояло узнать много больше того, о чем он раньше лишь смутно догадывался.

Вскоре группа из восьми бесов была в сборе. Начальник со своей четверкой и три пришедших на усиление — таков был состав группы для атаки.

Начальник приступил к инструктажу:

- Первый номер!

- Я! – выступил вперед тщедушный бес с тревожными бегающими глазками.

- Незаметно встанешь рядом с объектом и будешь вести наблюдение. Дашь сигнал группе, когда сомнения и недовольство объекта достигнут максимума, а способность к волевой защите – минимума. Смотри, не облажайся, выбирай момент для атаки точно. Если не прорвемся – с тебя первого шкуру спущу.

- Все понял. – ответил бес-наблюдатель и шагнул назад.

- Второй номер!

- Тут. – качнулся немного вперед нагловатый и скрюченный бес.

- Будешь прилоги вбрасывать. Ассортимент проверил?

- Проверил. Отобрал все, с чем объект имеет проблемы. Много на несправедливость других, на самолюбие и гордость подобрал. Да вот они – указал второй номер на здоровенный мешок у себя под ногами – запас что надо.

- Ладно. Третий и четвертый!

- Мы. – встрепенулись два беса, с личин которых не сходила хитрая усмешка.

- Выдвинитесь позади объекта и встанете справа и слева от него. Если прилог пойдет рикошетом, ловите и возвращайте объекту с комментарием. Да не грубо работайте, потоньше, чтобы не сразу разбирал. Передыху не давайте, пусть только прилогами занимается, а своих мыслей чтобы у него и в помине не было!

- Усвоили – ворчливо откликнулись третий и четвертый.

- Пятый!

- Я!

- С бутылью стоять будешь! Сам знаешь, что за безрезультатное применение «универсала» бывает. Лей только тогда, когда есть шанс сломить сопротивление.

- Понял.

- То-то – немного перевел дух начальник и тут же агрессивно продолжил:

- Шестой и седьмой!

- Слушаем.

- Мировоззрение объекта править будете. Сразу после залива жидкости в объект формируйте у него замкнутый круг мыслей. Чтобы ходил по кругу озлобленности на всех и не видел выхода. И чтоб ни щелочки!

- Не беспокойся, шеф, гайки завинтим по полной программе.

- Именно так! – начальник обвел группу взглядом и добавил: Завершать операцию буду я. Пойду на захват объекта и сброс его в пропасть.

- Кроме тебя никто не сможет – загалдели бесы.

- Все! По местам!

Группа рассредоточилась и заняла позиции поодаль Жени. Только бес-наблюдатель тихо стоял возле него и пристально всматривался в его мысли. Так продолжалось, может быть, с полчаса. Но, как понял Евгений, время в пространстве горы текло иначе, чем на земле. На земле за эти полчаса прошло уже, как было видно по индикации времени, несколько месяцев.

Но вот наблюдатель дернулся и тихо подал знак группе приготовиться. Спустя непродолжительное время он решительно махнул конечностью, подавая сигнал атаки. Бесы быстро приблизились к Жене и стали действовать.

Рядом с Евгением вспыхнула какая-то точка, и он стал отчетливо видеть мысли и чувства Жени. Ему стало не по себе: он снова вернулся, хотя и из другого измерения, в тяжелейший период своей прошлой жизни. И ему ничего не оставалось, как только смотреть на то, что происходило с его душой раньше.

… Женя думал о том, как несправедливо все же устроен мир. Самое светлое и ценное вызывает пренебрежение людей, существенное – искажается, а то, что второстепенно и малозначимо – расцветает пышным цветом и пользуется уважением. Сколько раз он обращался к близким и говорил и даже писал, что их жизнь ограниченна и не освещена светом истины, что надо жить иначе, и он знает и хочет донести до них, как именно надо жить. Ему ли не знать! Сколько он передумал, и каких трудов ему стоило, чтобы облечь свое знание жизни в стройную и всестороннюю систему, призванную объединить людей вокруг правильных и ясных положений. А результат? Молчаливое недоумение его знакомых, их задумчивость и осторожное покачивание головой.… Даже его подруга Ирина, самый близкий и самый сочувствующий человек, и та как-то раз обронила, что ему надо бы быть поскромнее, и все.

В тот момент он не выдержал, обличил ее и сказал, что ей просто недоступно то, о чем он говорит, что ее кроме быта и денег ничего не интересует. И что ей лучше оставить его и не мешать ему. Сказал так, хотя и почувствовал, что если Ирина в самом деле уйдет, то с ним случится что-то страшное. Но Ирина в тот день не ушла. Он лишь опустила голову и сказала, что Бог ему судья. И что каждому дано совершить свой, а не чужой путь на земле…

Женя почувствовал отчуждение и нежелание оставаться с людьми. «Не хотите, и не надо!» — мстительно подумал он. – «Обойдусь и без вас. Лучше быть одному, чем пребывать с недостойными». После этой мысли он почувствовал, что круг его размышлений замкнулся. Его порыв к лучшему гасился равнодушием людей, их равнодушие вызывало в нем резкое недовольство и озлобленность. Если он пытался как-то оправдать в душе людей, круг воспроизводился: если бы люди были достойны, то так бы не делали, а если делают, то нечего и сожалеть о них. С каждым таким кругом настроение Жени становилось все тяжелее, а выходить из него все труднее и труднее.

Женя чувствовал тяжесть на душе, у него начались ночные кошмары. Во время этих кошмаров он видел какие-то черные фигуры, которые куда-то его злорадно и безжалостно тащат. Он просыпался в холодном поту, но возвращение к реальности не приносило облегчения. «Неужели я погибаю?» — запоздало подумал Женя. Холод и безнадежность в душе ответили на этот вопрос. И тогда из последних сил, отбросив усилием ослабевшей воли все, что с ним происходило, он обратился к Богу с молитвой о спасении.

… Бесы атаковали злобно и сосредоточенно – со всех сторон. Рикошетившие прилоги тут же подбирались и бросались снова. «Универсал» лился раз за разом. «Корректировщики» мировоззрения непрерывно нашептывали интерпретации мыслей Жени. Начальник стоял неподалеку и накапливал в себе ненависть, чтобы пойти на последний приступ. Когда уже почти омертвевший Женя стал молиться, бесы вздрогнули и обернулись к начальнику:

- Молится гнида!

- Быстрее, быстрее! – закричал на них начальник. – А то не успеем!

Евгений увидел, как слабая молитва Жени вызвала нисхождение какого-то света, который неярко осветил происходящее. Затем поодаль появилась чья-то светлая фигура, которая воздела руки и стала молиться. Свет усилился, и бесы суетливо забегали, оставив Женю. Через некоторое время появилось еще несколько светлых существ («Ангелы» — подумал Евгений), которые подошли к Жене поближе. Бесы в страхе ретировались и попрыгали в дыру.

Ангелы окропили душу Жени водой и стали что-то мягко и тихо говорить ему. Женя расплакался и закрыл лицо руками. «Как я неправ» — одна мысль ярко высветилась в душе Жени и не покидала ее. Пребывание ангелов рядом с Женей не прошло бесследно. Линия жизни Жени, почти приблизившаяся к пропасти, отвернула от нее и пошла вверх. Ангелы осторожно вели Жени по этой линии, и она постепенно вышла из мрачного пространства в более светлый мир, где было много других линий человеческих жизней.

«Как же я был тогда неправ» – размышлял Евгений над увиденным. – «И как хорошо, что мне помогли образумиться». Он припомнил, как отказался от претензий руководить жизнью Ирины, и как она, все поняв, светло улыбнулась ему. Евгению стало стыдно. Освобожденная от его опеки Ирина пошла своим путем. Эта тихая и скромная женщина оказалась на удивление предприимчивой и сумела создать успешный бизнес. Она много помогала людям и заслужила такое их уважение, какое молодому Жене и не снилось. При этом осталось все той же скромной Ириной, аккуратно ходившей в храм по воскресеньям и тихо стоявшей на службе возле иконы Богородицы «Скоропослушница». Они расстались, но расстались друзьями.

«Неужели так трудно было понять это простое правило жизни – живи сам и давай жить другим?» — спросил себя Евгений.

- И что же ты понял? – негромко спросил его знакомый голос.

Евгений не обернулся, зная, что все равно никого не увидит. Он просто помедлил и ответил:

- Моя ошибка заключалась в том, что я начал не с мысли о своем недостоинстве, грехах и немощи, а с мысли о своем особом призвании искоренять недостоинство, грехи и немощи других людей. Не может слепой быть поводырем слепых, и что еще хуже, по упрямству он может захотеть вести за собой и зрячих. Слепота, слепота – вот что незаметно подменяет правильное стремление служить Богу и людям страстью поставить других на служение себе и своим мнениям. Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад.

- Ты недалек от истины – заметил голос.

- Я видел это сейчас – печально сказал Евгений.

Голос промолчал, и Евгений стал наблюдать сменяющиеся перед ним картины его прошлой жизни. Вот Женя, притихший и виноватый, возвращается к обыденным делам. Ходит в институт, пересдает экзамены. Много читает, размышляет, гуляет в парке. Оканчивает институт, едет работать в провинциальный город. Там встречает новых друзей, проводит с ними свободное время на рыбалке. Много споров о политике, экономике и искусстве. Так идут годы. При всей видимой благополучности его жизни, он все чаще уединяется. Обычно после посещения храма идет надолго в лес, и там бродит среди вековых деревьев. Думает то об отшельниках, покидающих мир ради молитвы, то о спокойной и полной тихой радости жизни на природе, но, в конце — концов, всегда задумывается о смысле собственной жизни.

«Тварь ли я дрожащая, или право имею?» — поддразнив себя словами Раскольникова, начал Женя внутренний монолог, присев на берегу живописной реки в окружении стройных сосен. «Если жизнь твоя, Женька, имеет смысл, в ней должно быть и право. Какое же это право? Творить все, что душе захочется в надежде, что по-настоящему захочется, то и сбудется? Нет. Сбудется то, что предначертано в твоей судьбе. Значит соль вопроса в том, чтобы познать свою судьбу – и в этом узнать, в чем твое право. Вроде бы так, да только не все понятно. Детерминирована ли судьба? А что, если она сама по себе не определена однозначно, и ты действительно вправе делать все, что не противоречит интересам других людей? Тогда получается, что твои решения и твоя жизнь и покажут тебе, чего ты достоин, а чего нет. В чем же тогда корень проблемы? Почему одни все делают правильно, и у них все получается, а другие – только и делают ошибки и оказываются у разбитого корыта? Или, точнее, почему одни более угодны Богу, а другие – нет?»

После нескольких таких монологов Женя понемногу стал приходить к мысли, что надо бы каким-то образом познать свою судьбу. Эта мысль крепла в его сознании. Правда, как это сделать, он решительно не мог понять. Но намерение свое не оставлял. Однажды Женя разговорился на духовные темы с коллегой по работе Натальей, и та, между прочим, упомянула, что многое в жизни человека могут предсказать старцы. И что один из таких старцев, о. Дмитрий, проживает всего лишь в двухстах километрах от их города.

Женя загорелся мыслью попасть к старцу, но это оказалось делом не простым. Старец часто уезжал по своим делам, и Жене так и не удалось побывать у него. Наталья утешала Женю и говорила, что видно его время для встречи со старцем еще не пришло. Евгений вздохнул и ничего не сказал. Как раз в то время по городу поползли слухи о чудесных свойствах горы, что стояла близ города, где жил старец. Говорили, что на этой горе люди способны узнать свою судьбу. Внимание Жени переключилось на эту возможность, и он стал искать возможность отправиться в те края. И вот он едет на поезде, идет к горе, затем разочарованный возвращается в город, в ресторане встречает Анастасию… – здесь ход картинки убыстрился, как при ускоренной прокрутке киноленты. Евгений только успел заметить, как Женя направляется к нему и через мгновение сливается с ним.

III. Первое испытание

Евгений обнаружил, что он снова стоит на ровной поверхности, размеченной светящимися указателями. Под ногами у него располагалась нулевая отметка времени. Как он теперь знал, это означало, что его время на горе точно соотнесено с текущим временем на земле. Т.е. он находился в настоящем, которое гора не показывала, поскольку пребывание Евгения в настоящем времени земли заключалось в том, что он в это время пребывает в пространстве горы.

Стрелки индикации времени звали его вперед, и он отправился вдоль них в будущее. Однако не успел он сделать первый шаг, как перед ним зажглась надпись «Дополнительная возможность. Использовать?». Он на мгновение задумался, затем вслух сказал:

- Конечно, использовать.

И подумал: «Я не настолько осведомлен о будущем, чтобы игнорировать дополнительные возможности». В поверхности распахнулся люк и Евгений опустился по ступенькам вниз. Ступеньки вывели его на просторную площадку, залитую переливающимися огнями. Он увидел большой шатер с крупной надписью «театр» и услышал звуки духового оркестра. Это была мелодия, которую он так любил в детстве. Он остановился, чтобы послушать, и в этот момент перед ним появился забавный человечек, похожий на клоуна.

Человечек был одет в костюм петрушки, его голову украшал колпак, а на ногах были надеты туфли с загнутыми вверх носками. Носки увенчивались бубенцами, которые нежно позвякивали при каждом движение их обладателя.

- Здравствуйте – немного растерявшись, приветствовал человечка Евгений.

- Здравствуй, здравствуй, дорогой! – заулыбался человечек и сделал широкий приглашающий жест в направлении входа в шатер. Заметив нерешительность гостя горы, человечек затанцевал и запел, двигаясь к входу:

Великая сила искусства
Приходит на помощь всем тем
Кто смотрит на вещи иначе
И видит, зачем он живет!

Евгению ничего не оставалось, как последовать за ним. Они вошли в шатер, и перед ними открылась ярко освещенная сцена. На сцене было совсем мало декораций: железная клетка в одном углу и трон в другом. Человечек указала Евгению на единственное кресло в зрительном зале, и тут же исчез.

Евгений сел в кресло и стал рассматривать пустоватую сцену. Долго ждать ему не пришлось. На сцену высыпали актеры, такие же маленькие человечки, как и тот, которого он уже видел. Зазвучала грустная музыка и один из актеров, обращаясь в зал (т.е. к Евгению) возгласил:

- Нет повести печальнее на свете, чем повесть о судьбе правды на земле.

Раскланявшись, говоривший удалился. Действие началось. По сцене медленно, бок о бок, шли три девушки. Одна из них, та, что была в центре, была одета в пестрые одежды и на ее спине виднелась надпись «душа человеческая». Ее глаза были завязаны повязкой. Справа от нее шла красивая и печальная девушка в белой одежде, на ее спине было написано слово «правда». Другая, та, что шла слева, была одета в черную одежду с надписью «ложь».

Впереди идущих были трон и клетка. Правда, мягко взяв душу человеческую за руку, направляла ее к трону. Ложь, воровато бегая глазами, что-то непрерывно нашептывала душе человеческой и, крепко сжав ее другую руку, подталкивала в направлении клетки. Душа задумывалась, и нерешительно ступала в сторону, в которую ее направляла Правда. Ложь злилась, но ничего поделать не могла.

В это время на сцене появилась четвертая, зловещая фигура существа в черном с кинжалом в руке. Черный подошел к девушкам и занес кинжал над душой человеческой. Как только Правда что-то сказала душе, черный ударил несильно кинжалом душу. Та заплакала от боли и шагнула в сторону от Правды. Заплакала и Правда. Ложь, напротив, развеселилась, и уже нагло потащила душу человеческую к клетке.

Правда некоторое время молчала, но, увидев, что клетка близка, снова что-то умоляюще проговорила душе человеческой и потянула ее за руку в направлении трона. Черный с кинжалом пришел в ярость и уже сильнее ударил кинжалом душу. Полилась кровь, и душа человеческая согнулась от боли и зарыдала. Правда закрыла лицо руками и уже ничего не говорила, а только шла рядом.

Черный и ложь победно переглянулись и злорадно засмеялись. Черный распахнули двери клетки и ввели в клетку и Правду, и душу человеческую. Потом ложь ловко втиснулась между душой и Правдой, а черный рывком выдернул из клетки душу. Ложь выскочила за ними и захлопнула клетку, в которой осталась Правда. Черный извлек ключ и закрыл клетку.

После этого черный важно проследовал к трону и воссел на него. Он сделал знак лжи, и та беспрепятственно подвела душу человеческую к трону, и, раболепно склонившись, указала на душу человеческую:

- Твоя раба, господин!

Однако здесь произошло нечто удивительное. Запертая в клетке Правда опустилась на колени, воздела руки вверх и начала молиться. Сверху снизошел свет и осветил отвратительные черты лжи и черного. Более того, свет сорвал и повязку с глаз души человеческой. Она ужаснулась и отпрянула прочь от трона, и никакие окрики лжи и угрозы черного уже не могли на нее подействовать. Черный и ложь с руганью метались вокруг души, но свет становился все сильнее и они, не выдержав, скрылись за кулисами. Душа человеческая приблизилась к клетке и открыла ее. Вышедшая из клетки Правда обняла душу, и они обе заплакали, но уже от радости.

- Блаженны алчущие и жаждущии правды, ибо они насытятся – торжественно прозвучал высоко вверху чей-то голос.

Занавес упал, и Евгений увидел, как от его кресла побежали указательные световые стрелки на выход. Он понял, что пора идти. Вышел из шатра, вежливо поблагодарил человечка в костюме петрушки за представление. Тот радостно поклонился и пропел:

Всегда, всегда мы рады
Служить своим искусством
Всем ищущим смысл жизни.

Шатер и человечек исчезли. Евгений стал подниматься по ступенькам, ведущим к люку. Он напряженно размышлял над увиденным. «Смысл представления понятен. Без правды, как подлинного состояния души, человеку не прожить. К сожалению, есть злая сила, которая может разлучить душу с правдой насилием. Исход в этом случае для человека ясен – служить злу. И все было бы безнадежно, если бы сама правда не обладала силой, даже будучи изгнанной и плененной, постоять за человека и воззвать к Богу за помощью. В этом ключ к пониманию моей прошлой жизни».

- И будущей тоже – произнес голос.

- Кто вы? – рискнул спросить у голоса Евгений.

- В свое время узнаешь – ответил голос как всегда немногословно.

Гость горы снова стоял на поверхности передвижения во времени. Люк закрылся, впереди светилась только индикация. Неподалеку на оси времени вспыхнул экран. «Года два в будущее» — прикинул Евгений по меткам оси и направился к экрану. Вскоре он оказался вблизи камня, с которого начинал свое путешествие, и увидел, что путь его далее пролегает по тропинке, ведущей направо.

- Путь в будущее – сдержанно прокомментировал голос.

Тропинка ныряла в туннель в скале, где было не очень светло. Евгений быстрым шагом вошел в туннель, и некоторое время шел по нему среди неясных и колеблющихся теней. Туннель вскоре закончился выходом на площадку среди скал. Было тихо, и, как и в прошлый раз, на одной из скал зажегся экран. Он подошел к экрану и с любопытством стал ждать изображения.

- Приготовиться к включению режима реального времени – послышалось предупреждение, произнесенное другим голосом, похожим на голос диктора.

«А что это такое?» — недоуменно подумал путешественник во времени. Пояснений ни от кого не последовало, и он, пожав плечами, решил посмотреть, что будет дальше. Экран засветился, и на нем возникло до боли знакомое ему изображение дома, где он жил. Дом был как будто потемнее и постарее, чем тот, который он покинул чуть больше суток назад. И деревья в саду повыше. Но в остальном все было почти без изменений.

Из дома вышел мужчина, в котором он сразу узнал себя. Немного погрузневший, с задумчивыми и усталыми глазами, но это был он – Женя Федоров. Несколькими минутами позже из дома вышел другой мужчина, уже почти старик с седыми волосами и мелко дрожащими руками. Это был его отчим.

Пространство вокруг Евгения вспыхнуло каким-то особым отблеском и он услышал:

- Режим реального времени включен.

После этого Евгений обнаружил, что он просто стоит рядом с домом. Он не слился с собой, т.е. по-прежнему мог наблюдать Женю со стороны. Не стал он и видимым для людей на земле. Как Женя, так и отчим свободно проходили сквозь него и не замечали его.

Евгений находился в потустороннем от земного мира пространстве, и видел это пространство как совмещенное с его восприятием земного мира. Некоторые особенности его положения сразу стали для него очевидны. Прежде всего, его темп времени явно стал совпадать с темпом временем на земле. Иначе говоря, его время текло не быстрее и не медленнее, чем у тех, кого он наблюдал. А значит, ему приходилось ждать наступления событий точно так же, как ждали его в наблюдаемом земном мире.

С другой стороны, он не просто одновременно с земным видел и потустороннее пространство откуда-то из третьего пространства (т.е. из особого пространства горы). Он стал частью потустороннего пространства, прилегающего к земному миру, видимым для других его обитателей и способным в нем действовать. А вот особое пространство горы для Евгения стало невидимым, хотя он и чувствовал, что оно не исчезло.

В этот момент между Женей и отчимом начался разговор, который сразу привлек внимание Евгения. Отчим, не сводя упорного взгляда с Жени, заговорил:

- С тех пор, как умерла твоя мать, ты сильно изменился в худшую сторону.

«Мама уже умерла?» – вздрогнул Евгений, и затем понял, что она умрет примерно через полтора — два года, а сейчас он находится в будущем где-то за датой смерти матери.

- По ночам читаешь мистическую литературу, делаешь выписки из работ святых и прилагаешь свои комментарии – продолжил отчим. – Возможно, я не стал бы обращать на это внимание, если бы ты делал это для себя, так сказать для собственного самообразования. Однако я обнаружил, что на основе этих выписок и комментариев ты готовишь статьи, предназначенные к публикации. Например, в Интернете на сомнительных сайтах.

Евгений вспомнил, что его отчим читает мало, и может осилить максимум одну — две страницы духовного содержания. При этом обыкновенно быстро откладывает книгу и начинает высказывать свое мнение о прочитанном, полагая, что ему уже все ясно. В ходе высказывания довольно быстро переиначивает источник, подогнав его к своему взгляду на жизнь. После чего чувствует себя тонким и мудрым знатоком жизни, чуть ли не святоотеческого уровня. В семье отчиму никто не перечил, и с годами его уверенность в собственной непогрешимости только росла.

- В Интернете материалы публикуются свободно, без цензуры, и это одобряется большинством людей – нейтрально ответил отчиму Женя.

- Меня не Интернет интересует, а твоя судьба. Как старший и более опытный, я должен не допустить ошибок с твоей стороны, которые могут погубить твою жизнь.

- В чем же заключаются мои ошибки?

- В том, что ты возомнил себя достойным судить о духовных вопросах. Вместо того, чтобы смиренно ходить в храм, слушать проповедь того, кому положено в этих вопросах разбираться, ты хочешь сам до всего дойти. И не только дойти, но потом создать свое учение и секту. Твоя душа погибнет, и поэтому я настаиваю на том, чтобы ты покаялся и прекратил свои ночные бдения за столом.

- Вы же знаете, что я и в храм хожу, и проповеди слушаю. Но почему сверх этого ничего нельзя? Я потому читаю и размышляю, чтобы не допустить прежних своих ошибок, потому и пишу комментарии к прочитанному, чтобы развиваться. Почему нельзя?

- Потому что не положено. Каждый человек занимает свое место в жизни, и должен делать то, что ему положено. Мне положено заботиться о тебе, и я буду делать это независимо от того, нравится тебе это или не нравится. Лекарства никому не нравятся, но они существуют не для удовольствия, а для лечения.

- Почему я должен быть рабом вашей воли, и кто сказал, что вы можете руководить моей жизнью? – непокорно спросил Женя отчима.

- Потому что так установлено Богом – начал закипать отчим. – Не ты, а наш священник Д. и с его совета я должны думать о тебе. Кстати, он мне сказал быть с тобой построже, и не допускать вольнодумства, которое легко доводит молодых и неопытных до падения. Вот я и не допускаю.

«Почему так установлено Богом? Не слишком ли самоуверен отчим, чтобы говорить от имени Бога в данном случае?» — подумал Евгений. Он почувствовал, что Женя собирается с мыслями, чтобы решительно возразить отчиму. Здесь к событиям снова подключилась гора. Евгений увидел, как перед ним засветился сектор, идущий от места событий вдоль оси времени в будущее.

- Мониторинг возможного будущего включен – объявил голос диктора.

Женя наконец собрался с мыслями и резко ответил:

- Как много желающих переделывать других под свои мнения и интересы, и при этом прикрываться Богом. Не лучше ли самому Богу предоставить судить и вести людей, чем пытаться вместо Него делать это?

Евгений увидел, как при этих словах к отчиму приблизился черный и быстрым движением вбросил в его сознание прилог, а затем плеснул из бутыли. Прилог беспрепятственно проник в глубь сознания отчима и распустился как ядовитый цветок. В прилоге билась обида на черную неблагодарность Жени и осуждение его как глубоко заблуждающегося.

- Как ты посмел, Женя? – затрясся от негодования отчим. – На всю мою доброту ты отвечаешь черной неблагодарностью и хочешь свести меня в могилу?

Черный с усмешкой кивнул и щедро плеснул из бутыли еще. Отчиму стало плохо, неконтролируемая волна боли и гнева поднялась в его душе. Евгений увидел, как в секторе мониторинга отобразились последующие события. Если Женя будет стоять на своем, то отчим скоро сляжет от нервного потрясения и попадет в больницу. Там его состояние ухудшится, начнется затяжная болезнь.

Евгений бросился к Жене и закричал:

- Женька, отыгрывай назад! Что хочешь говори, но только не перечь отчиму!

Женя как будто что-то услышал, на секунду задумался, глядя на перекошенное лицо отчима, и затем заговорил примирительным тоном:

- Я вовсе не имел в виду оскорбить вас. В чем-то вы правы, и увлечение собственной самостоятельностью действительно может повредить. Но я не бравирую своей самостоятельностью. Напротив, для вашего спокойствия я могу оставить свои занятия, и ограничиться тем, что предлагаете вы – просто ходить в храм.

- Так-то лучше – начал успокаиваться отчим. – Веди себя скромнее, и у нас не будет повода для ссор.

Евгений заметил перемену в секторе мониторинга. Сценарий ближайшего будущего изменился: отчим и Женя возвратятся к прежней ситуации с недомолвками, но уже без открытых столкновений. Больницы в сценарии уже не было.

- Кто такой? – с шипеньем подскочил к Евгению черный. – Хочешь, чтобы мы тебя кончили?

Евгений, как когда-то его учили в школе каратэ, резко выбросил правую руку и вертикальным кулаком нанес удар черному в подбородок. Тот взвизгнул и отпрыгнул назад.

- Вот ты как, сука! Ну, подожди, сейчас мы тебе покажем – черный убежал и скрылся в дыре, видневшейся неподалеку. Стало тихо. Женя и отчим вернулись к своим делам. Евгений прохаживался в потустороннем пространстве, пытаясь сообразить, что последует дальше.

Из дыры выпрыгнули трое черных. Один из них, помельче, был уже знаком Евгению. Два других черных амбала были ужасны и у Евгения похолодело на сердце. Они приблизились к нему и самый свирепый из амбалов спросил беса помельче:

- Этот, что ли?

- Этот. Не знаю, откуда взялся. Сначала думал, может, наркоман какой сюда транспортировался от передозировки. Не похоже — мешать начал. Да еще дерется, гад.

Спрашивавший черный небрежным движением повалил Евгения и придавил его к поверхности. Евгений попробовал освободиться, но сразу понял, что это бесполезно. Силы были слишком неравными.

- Ну что, вниз его потащим да там и кончим? – безразлично спросил свирепый. – Только он мне кого-то напоминает. Уж не тот ли это, кого мы на земле гоняем, не Женька ли Федоров?

- Да тот же на земле еще – непонимающе откликнулся бес помельче.

- Вот и я про то – что он и там, и здесь – сплюнул свирепый.

Бесы переглянулись.

- Не может быть. Неужели с горы пришел? – наконец догадался бес помельче.

- Похоже. Но если с горы, то вниз утащить его не сможем. Блокировка горы сработает и не перетащим.

- Что делать будем? – угрюмо спросил молчавший до этого второй амбал.

- Отделаем для начала, а там посмотрим. Начинай – ответил свирепый.

Второй резко ударил лежащего Евгения нижней конечностью, потом еще и еще. У Евгения потемнело в глазах от боли, он начал читать молитву Иисусову. Очередной удар почти погасил его сознание. Но тут удары прекратились. Придя в чувство, он увидел, что рядом с ним находятся ангелы. Он с трудом встал и хотел объяснить ангелам, почему он здесь и что здесь происходило. Ближайший ангел знаком остановил его и сказал:

- Нам про тебя все известно. Мы пришли по твоей молитве и отбили тебя у бесов. Сейчас ты должен усвоить, что тебе надлежит делать дальше.

- И что же? – спросил Евгений.

Ангел сжато, но очень внятно объяснил ему ситуацию. Сейчас Евгений находится на круглой площадке в потустороннем мире диаметром всего 300 метров. В этом месте действует режим реального времени горы. Это означает, кроме замеченного Евгением точного соотнесения потустороннего и земного времени, еще и следующее:

Площадка разделена неподвижным диаметром, который виден как тонкая линия красного цвета. Эта линия делит площадку на две равные области контроля. Одна область, где сейчас находится Евгений, контролируется им. Он может из этой области наблюдать за происходящим и здесь, и на земле. В его силах также обращаться к земным людям, к которым есть доступ из данной области. Его обращения люди будут воспринимать как пришедшие им в голову мысли. До тех пор, пока Евгений находится в своей зоне контроля, он в безопасности. В случае неожиданной атаки бесов на него гора заблокирует перемещение Евгения в область их контроля, которая находится по другую сторону от красной линии. Затем ангелы придут на помощь и отгонят бесов за красную линию.

- А если я перейду красную линию сам? – нетерпеливо спросил Евгений.

- Это опасно. На той стороне враг может включить контрблокировку и задержать твое возвращение. За время этой задержки возможны самые неприятные для тебя последствия, вплоть до пленения. Поэтому действуй только на своей стороне.

Евгений кивнул и ангел продолжил объяснения. Враг будет пытаться максимально ухудшить положение Жени и окружающих его людей. Задачей Евгения будет защита Жени и других людей, недопущение худшего развития событий. По условиям режима реального времени, эту задачу должен решать один Евгений. Ангелы будут приходить ему на помощь только для защиты от бесов в зоне контроля Евгения.

- Нельзя ли ликвидировать зону контроля бесов? – снова спросил Евгений.

- Посмотри на их зону. Что ты видишь?

- Дыру какую-то.

- Именно. Это вход в тоннель, ведущий в ад. За поворотом тоннеля сосредоточены крупные силы врага, которые и позволяют ему контролировать его зону. А через нее – и часть сознания земных людей, которых ты будешь защищать. Ликвидировать зону контроля бесов пока не представляется возможным. Поэтому борьба тебе предстоит нелегкая.

На прощание ангел показал Евгению небольшой домик, в котором тот мог находиться в периоды наблюдения. Домик был в конце зоны Евгения. Как следовало из объяснений ангела, стены домика излучали энергию, которая способна восстанавливать силы Евгения. Ангел попрощался и удалился с товарищами.

Евгений, в одночасье ставший бойцом иного мира, задумчиво последовал в свой домик. Там он сел у окна и стал наблюдать за происходящим на площадке и в соотнесенной с площадкой частью земного мира. Он почувствовал приятное излучение от стен дома и укрепление сил. Так продолжалось довольно долго, пока он не заметил какое-то движение в стане врага.

Четверка бесов, два помельче и два амбала, вылезли из дыры. Мелкие держали в лапах знакомые Евгению бутыли и крадучись подходили к какому-то человеку на земле. Присмотревшись, Евгений узнал в человеке священника Д. «Что-то задумали» — нехорошее предчувствие отдало в сердце бойцу. Он вышел из домика и приблизился к красной линии, чтобы лучше видеть происходящее. Не успел он подойти, как оба амбала тоже стремительно выдвинулись к красной линии и многозначительно посмотрели на него. «Отрезают» — понял боец.

IV. Сталинград

… «Отрезают» — привычно подумал боец Е., наблюдая многократно виденный за последние несколько месяцев маневр врага. Пришел опыт, и, подобно хорошему шахматисту, боец Е. по одному ходу противника видел его намерения на ближайшую перспективу.

Враг вел осаду священника Д. и ставил целью завлечь того поглубже в зону своего контроля. Бесы на цыпочках ходили вокруг Д. и осторожно вбрасывали ему в сознание мелкие прилоги, слегка поливая их из бутылей. В такие моменты гора включала индикацию линии жизни Д., и боец Е. смотрел, как она подрагивает и немного меняет направление. Ему было понятно, что враг стремится направить эту линию жизни в сторону дыры.

- Да не слушай их! – громко восклицал в таких случаях боец Е., обращаясь к священнику.

Д. как будто о чем-то задумывался, и линия его жизни, поколебавшись, возвращалась на прежнее место. Однако и бесы изощрялись все больше. Они оставили попытки нападать на бойца Е. в зоне его контроля, хотя поначалу действовали именно так. Но набравшийся силы в домике боец Е. мог некоторое время успешно уклоняться от наскоков бесов и даже ухитрялся дать кому-нибудь из них тумака. Тем временем по молитве бойца приходили ангелы и довольно сильно стучали по башке не успевавшим ретироваться в свою зону бесам. Тем это сильно не нравилось, и они изменили тактику.

Теперь они растянули на своей части площадки длинное полотнище, которое крепилось на колья и было похоже на забор. Полотнище не только затрудняло обзор, но и непонятным образом гасило звуки голоса бойца Е. До людей, если они находились в соотнесенной с зоной бесов части земного пространства, крики бойца Е. почти не достигали. Перед полотнищем дежурили амбалы, чтобы боец Е. не смог свалить его.

В один из дней бесы помельче, орудовавшие прилогами, все же добились своего. Священник Д. пошел по следу прилогов и углубился в контролируемую врагом территорию. Все попытки бойца Е. докричаться до Д. успехом не увенчались. Бесы окружили Д. и стали нагло ввязываться в мысленный разговор с ним. Путем различных ухищрений они утвердили в Д. мысль о его особой ответственности за жизненный путь молодежи и необходимости решительных действий в деле ее нравственного воспитания. При этом бесы всячески поощряли и развивали привычку Д. к самолюбованию и длинным «пламенным» монологам в душе.

Боец Е., скованный эффективной расстановкой сил врага, мог лишь издали смотреть на Д. Он мог также слушать мысленные монологи Д., так как гора предоставляла возможность дистанционного прослушивания мыслей. Вот и сейчас он слушал один из таких монологов.

«Молодежь совсем разбаловалась – думал Д. – Она впадает во многие беды, потому что не хочет идти старинным и правильным путем. Раньше, бывало, родители выберут своему оболтусу невесту, да и женят его. Он и остепенится – семью кормит да в храм по воскресеньям ходит, а прочей ерундой ему и заняться-то некогда. Так-то люди и утверждались в нравственности».

Слушавший священника бес скривился, услышав слово «храм», но затем бойко шепнул Д.: «Взять хотя бы Женьку, на которого отчим постоянно жалуется…»

«Взять хотя бы Женьку, на которого отчим постоянно жалуется – размышлял Д. – Ведь неплохой парень, а все туда же – богословствует да философствует. Так и скатится к сектантству какому-нибудь, да и пропадет, прости Господи».

«А отчим характером слаб, все ему потакает» – продолжал нашептывать бес.

«У отчима, характер, пожалуй, действительно слаб. Не может юнца родительской волей обязать ни к чему хорошему. Да и я либеральничаю, вместо того, чтобы руководить людьми решительно» — уже с некоторым раздражением мысленно произнес Д.

«Во-во, действовать надо, а не сопли распускать. Молодежь только крепкую руку да отцовский ремень уважает. Вон Татьяна, чем не невеста Женьке» — заюлил бес и сладко моргнул красным глазом.

«Женьке определенно надо жениться – загорелся Д. И невеста есть – Татьяна Пронькина. Девка простая, философией ее не проймешь. Любит когда мужики целый день работают да баб привечают. И ничего ей больше не нужно. Такая быстро высокоумие исправит. Да и замуж давно рвется, готова, кажется за любого выскочить».

«Надо отчима вразумить» — подсказывал бес.

«И отчиму надо сказать об его ответственности за Женьку» — кивнул Д. и тут же почувствовал прилив раздраженной уверенности.

Бес обернулся к своему напарнику и зло показав кулак, прошипел:

- Гони отчима сюда скорее!

Напарник торопливо подбежал к видневшемуся поодаль отчиму Жени и, поливая из бутыли, затараторил: «Иди скорее к священнику, у него есть для тебя важное слово».

Через некоторое время отчим пришел к храму и встретил там Д. Они заговорили практически с первых же слов о Жене. Легко и быстро согласились в том, что Жене надо исправить жизнь, и лучший способ для этого – женить его на Татьяне.

«Только решительно являй свою родительскую волю – заявил отчиму Д. – А то отвечать за него будешь потом. Нам полагается душу свою класть за этих несмышленышей, а мы и слова праведного им боимся сказать».

Отчим чуть не остолбенел при этих словах. Затем со слезами сказал:

- Я ему пропасть не дам. Пусть уж лучше я сам подохну!

Боец Е. угрюмо выслушал этот разговор и почти автоматически вызвал функцию мониторинга возможного будущего. Глянув в сектор мониторинга, он охнул и, посмотрев в сторону Д., в отчаянии крикнул:

- Да что ж ты делаешь…

В секторе мониторинга горела красная полоса и была видна цифра «2». Это означало, как уже знал боец Е., что рассматриваемая ситуация ведет в будущем к одному из двух в равной степени неприемлемых вариантов. Он просмотрел первый вариант и увидел уже знакомую картину: Женя отказывается от решения отчима, тот испытывает сильное нервное потрясение и попадает в больницу. А там в считанные дни теряет последние остатки самообладания и умирает в отчаянии и озлобленности на всех людей.

Просмотрев второй вариант, боец Е. схватился за голову и затрясся в беззвучных рыданиях. Во втором варианте Женя, почувствовав угрозу жизни отчиму, начинает маневрировать, не отказываясь прямо от предложения отчима. Он надеется выиграть время и в удобный момент «спустить вопрос на тормозах». Однако отчим истолковывает его поведение как робкое согласие и идет договариваться к Татьяне Пронькиной.

Татьяна выслушивает отчима и без проволочек дает согласие. Она устала от тяжелой работы по хозяйству без мужика, от известных ночных проблем и насмешек замужних подруг. Ей хочется иметь мужа, а какого – не важно. Поэтому Татьяна даже не задумывается о последствиях брака, который ей предлагает отчим, а только просит, чтобы уладили все вопросы с Женей.

- Уладим – зловеще произнес в этот момент бес, наблюдавший за мониторингом неподалеку от бойца Е.

Дальше, как показывал мониторинг, после массированной атаки бесов на участников ситуации и отчим, и Д. оказывают сильное давления на Женю и практически загоняют его в угол. От безысходности Женя дает согласие на брак. Он и Татьяна венчаются в храме, и довольный Д. желает им счастья в супружеской жизни. Дальше начались «будни» и «испытания прочности брака». Татьяна все время понуждала Женю вечером (когда он приходил со своей службы) заниматься бесчисленными хозяйственными делами – даже теми, особой необходимости в которых не было. Уставший за день Женя ночью вместо отдыха заступал на «вторую смену». Здоровая и ненасытная женщина требовала от него долгих и «качественных» услаждений, постоянно устраивая скандалы за «плохое исполнение супружеского долга». То, к чему раньше стремился Женя – уединенным размышлениям о духовном, долгой молитве, жизни в мире со всеми и согласии с собой – все это бесследно исчезло из его жизни. Вспоминая об этом, Женя горько спрашивал себя: «как ты мог отдать это, дурак?».

Душевные силы его таяли. Татьяна все больше впадала в тяжелую ревность, и не было дня, чтобы она не набрасывалась на него:

- Опять смотрел на соседку? Что, законной супруги тебе мало?

А отчим непрерывно следил за всем происходящим и все приговаривал: «Не дам праведному браку разрушиться, лучше пусть я подохну, чем Евгений по слабости отступит от правильной жизни». И при малейшей ссоре Евгения с Татьяной приходил в болезненно неистовое состояние и вставал на ее сторону. Глядя на трясущееся, полубезумное лицо отчима, Женя сдавался, и все возвращалось на круги своя. Шло время, и Женя все больше превращался в забитое, безвольное существо, живущее от одного страдания к другому. В конце концов, он не выдержал, встал под утро и, ни о чем не думая, пошел босыми ногами по снегу. В никуда и без малейшей надежды. Его найдут лежащим в сугробе в 10 км от дома.

Мониторинг завершился, и в секторе по-прежнему горела красная полоса и виднелась двойка. Боец Е. отключил функцию мониторинга и неподвижно сидел на поверхности площадки. В голове его непрерывно крутилось шахматное выражение «вилка». Это когда две фигуры одновременно оказываются под боем вражеской фигуры, и спасти можно любую из них. Но только одну – вторая должна погибнуть.

- Что, обыграли мы тебя? – обратился к нему стоявший неподалеку бес.

Боец Е. молчал и даже не посмотрел в его сторону. Но тот не унимался:

- Что делать будешь? Свою душу за отчима положишь и погибнешь сам, или может быть, вместо души-то лучше хрен положить на отчима, как Д. положил на тебя?

Бес хохотнул и злорадно блеснул глазами. Боец Е. упорно игнорировал его. Бес походил немного как бы в раздумье, затем снова вкрадчиво заговорил:

- А может, к нам примкнешь? Чего тебе страдать из-за этих ничтожных людишек? Они годны только для того, чтобы на них мы показывали свою силу. И ты, вроде боец-то нехилый, можешь у нас сделать карьеру, а то и в князи выбиться. Вот это жизнь, сплошь изощренное коварство и наслаждение могуществом! Подумай, а… и оставь эти христианские комплексы.

Боец Е. встал и молча направился к своему домику.

- Ну, как знаешь – разочарованно крикнул ему в вдогонку бес и тоже удалился в свою дыру.

В домике было тихо и можно было спокойно осмыслить создавшееся положение. Боец Е. сосредоточено думал. По данным оси времени реализация одного из двух черных сценариев займет у врага минимум несколько месяцев. Критическая точка – свадьба. Надо что-то сделать до нее. Со своей части площадки докричаться ни до отчима, ни до Д. невозможно. Доступ к ним открыт только в зоне контроля бесов. Значит, надо проникнуть в эту зону и действовать из нее. Но… это будет нарушением режима реального времени. Гора не дает ему там защиты. Если случится худшее, и бесы поймают его на своей территории, он пропал. Что же делать?

Положение, действительно, было сложным. Шаг за шагом проигрывая в голове возможный ход событий, боец Е. пришел к выводу, что нужна операция по оттеснению бесов из дыры вглубь тоннеля. Если он сможет выиграть какое-то время, в течение которого бесы не в состоянии блокировать отчима и Д., то он сможет передать этим людям мысли с разъяснением того, что происходит. Они одумаются и изменят свою позицию по отношению к Жене. Сценарий возможного будущего изменится на более благоприятный, и тогда можно будет вернуться в свою безопасную часть площадки.

Риск попасться в ходе осуществления данного плана был велик. Поэтому боец Е. решил провести тщательную разведку и подготовку операции. И по возможности учесть любую мелочь. Как только он понял, что попытка операции действительно состоится, то вышел из домика. Глядя на дыру, в которой копошились враги, боец Е. сжал кулаки и тихо произнес:

- Даешь Сталинградскую битву! Смерть бесовско-фашистским захватчикам!

После этого началась подготовка. Сначала он усвоил манеру поведения, которая вызывала меньше всего подозрений у врага. Манера заключалась в том, чтобы хаотично и медленно ходить по своей зоне, опустив голову и придав бессмысленное выражение лицу. Бесы истолковывали это как отчаяние и переставали обращать на него внимание. Маршрут «хаотичных» передвижений был хорошо продуман и позволял с разных точек рассмотреть большую часть того, что происходило в дыре.

Постепенно в ходе своих прогулок боец Е. многое сумел узнать. Полный расчет бесов состоял из двух амбалов, осуществлявших силовое прикрытие, и двух образин поменьше, работавших с «клиентами». Время от времени одного или сразу двух амбалов куда-то вызывал посыльный, и они уходили по тоннелю вниз. С помощью функции дистанционного прослушивания боец Е. установил, что амбалов вызывали на подмогу — когда дела шли неважно на других участках какого-то «фронта». Остававшиеся двое бесов помельче уже не представляли неодолимой силы для бойца Е., и он мог рассчитывать на их вытеснение в тоннель.

Кроме того, бутыли доставлялись к дыре партиями по шесть-восемь штук. Как узнал боец Е. из подслушанных разговоров врага, жидкость в бутылях вызывала ожоги у бесов. Поэтому в план операции был включен пункт о захвате бутылей для дальнейшего применения против самих бесов. Началом операции должен был послужить момент, когда амбалов в дыре нет, а комплект бутылей наиболее полный. «Боезапас должен быть достаточным, чтобы продержаться подольше» — озабоченно подумал боец Е.

Пошло время ожидания. Он находился в домике и медитировал, набираясь энергии от стен. Одновременно зорко наблюдал за станом врага. Удобный момент, наконец, наступил. В дыру, похожую на окоп, доставили восемь бутылей. Не успели бесы расставить их возле стенки, как появился посыльный и потребовал, чтобы оба амбала пошли на подмогу на другой участок. Амбалы поворчали, что у них своих дел хватает, но отправились по тоннелю вместе с посыльным.

Боец Е. выждал некоторое время, затем перекрестился и тихо выскользнул из домика. Он уже установил непросматриваемый из дыры маршрут передвижения и смог незаметно приблизиться к дыре. Один из мелких бесов сидел на корточках на дне дыры в каком-то оцепенении. Другой стоял вполоборота к тоннелю и что-то рассматривал.

Боец Е. собрался, на мгновение замер, потом мягко как пантера спрыгнул на дно. Почти одновременно с касанием его ног дна он распрямился и ударил в морду стоявшему бесу с такой силой, с какой он не бил никогда. Стоявший бес рухнул как подкошенный. Не промедлив ни мгновения, боец Е. обрушил град пинков на сидевшего беса. Тот от неожиданности закрыл башку лапами и покатился в направлении тоннеля. Боец Е. схватил одну из бутылей и резким движением бросил ее оземь между лежавшими бесами.

Бутыль разлетелась на мелкие осколки, жидкость брызнула на бесов, и они взвыли от боли и страха. Потом вскочили и опрометью бросились вниз по тоннелю. Им вслед полетела вторая бутыль, которая разбилась в глубине тоннеля, и оттуда донеслись испуганные крики.

- Получите коктейль Молотова! – бросил боец Е. Он схватил еще две бутыли и выбрался из дыры. Начиналась решающая часть операции. Быстро сориентировавшись в зоне контроля бесов, он приблизился к отчиму и громко и отчетливо заговорил:

- Оставь эту женитьбу Жени и убережешься от беды. Езжай в деревню к сестре и помоги ей. В деревне хорошо, и ты захочешь провести там в спокойствии остаток твоих дней.

После этих слов боец Е. бросился к дыре и посмотрел вдоль тоннеля. В глубине тоннеля уже был слышен топот многочисленных бесов. «Эх, времени мало» — мелькнуло в голове бойца Е. Он снова бросился в направлении земли, на сей раз к Д. и закричал:

- Перестань своевольничать и будь добрее к людям! Оставь Женю в покое!

И снова быстро переместился к дыре. По тоннелю к нему выдвигалась группа из нескольких амбалов. Он бросил им под нижние конечности одну бутыль, а вторую швырнул в потолок тоннеля над ними. Обе бутыли разбились и окатили выдвигавшихся жидкостью. Раздался громкий вой, амбалы отпрянули в замешательстве.

Боец Е. спрыгнул на дно дыры, схватил еще две бутыли и метнул их в сторону противника. В туннеле началось столпотворение. Разлившаяся жидкость клубилась дымом, от которого шарахались и натыкались друг на друга бесы. Амбалы немного отошли назад и растерянно смотрели на происходящее.

«Надо отжать их дальше в туннель и получить еще немного времени для контакта с отчимом и Д.» — решил боец Е. в пылу борьбы и не услышал голос диктора, который тревожно повторял:

- Нарушение режима реального времени. Срочное возвращение в свою зону!

Он взял в каждую руку последние бутыли и стрелой промчался к бесам. На его пути вырос амбал, злобно и страшно ругавшийся. Боец Е. не раздумывая, грохнул ему бутылью по морде. Амбал закрыл лапами морду и с воем опрокинулся навзничь. И только тут боец Е. понял, что у него остается только одна бутыль, а враг уже приходит в себя после его атаки.

«Пора делать ноги» — мысленно произнес он и развернулся, чтобы бежать в обратном направлении.

- Стой! Лови его, лови! – раздались за его спиной крики бесов.

Он изо всех сил бросился бежать по тоннелю к дыре, которая теперь для него стала дверью к спасению. Но у самой дыры его настиг амбал и одним движением намертво придавил к стене тоннеля. Боец Е. больше ничего не успел подумать. И он бы пропал, если бы не его инстинкт самосохранения. Молниеносным движением, не глядя, но точно, он ударил амбала бутылью в морду. Тот разжал свою хватку, и боец Е. с невероятной скоростью достиг дыры и выпрыгнул из нее на поверхность площадки. Вслед за ним тут же выпрыгнули и бесы. Они с криками накинулись на него, но он с нечеловеческой силой протащил повисших на нем бесов по направлению к красной линии границы зон контроля и упал на эту линию.

В этот момент на нем скрестились два столба света: один багрово-красный, второй – голубовато-серебристый. Раздался непонятный сдвоенный звон – скрежещущий и мелодичный. И вдруг все стихло.

Он лежал на красной линии. Возле дыры стояли бесы и озадаченно смотрели на него. По другую сторону красной линии стояли ангелы и тихо вздыхали. К нему приблизился здоровенный амбал, которого бесы с подобострастными поклонами называли «князем». Князь хмуро спросил бесов:

- Почему контрблокировку не включили вовремя?

- Включили оперативно, но он гад, слишком быстро действовал – оправдываясь, ответил ближайший бес.

- М‑да. Случай редкий, блокировка горы и контрблокировка ада сработали одновременно. Ничья, так сказать – в раздумье заметил князь.

Он посмотрел на бойца Е. и с усмешкой сказал:

- Для тебя это не лучший вариант. Ты не попадешь в ад, но и не вернешься к горе. Ты будешь прикован к этому месту. Наши тебя будут атаковать, а ангелы – защищать. И так все время, без всякой надежды на другую жизнь. Безысходность – вот твоя судьба отныне.

Говоривший обернулся к бесам:

- Что с клиентами?

- Проверяли уже – стал докладывать ближайший бес. – Навредить успел этот Е. И отчим, и Д. стали слушать наших гораздо хуже. Спорят, сопротивляются. В общем, возни теперь предстоит много.

- Возитесь, сколько хотите. Но чтобы оба клиента попали к нам. Понятно? – князь мертвыми глазами посмотрел на бесов.

Те в страхе закивали.

- А этому … — князь кивнул на лежавшего бойца Е. – устройте обработку по высшему разряду. Может, с ума сойдет.

- Не беспокойтесь, князь. Не сойдет с ума, а сбежит – выступил вперед знакомый бойцу Е. еще по первой стычке амбал.

- За базар будешь отвечать – холодно ответил ему князь и удалился в тоннель.

Боец Е. встал и осмотрелся. Он находился в центре небольшого круга, очерченного вокруг него тонкой красной линией. Увидев стоявших по другую сторону от него ангелов, он инстинктивно пошел к ним. Но не успел сделать и двух шагов, как пространство перед ним сгустилось и превратилось в невидимую стену. Он замер. К нему подошел ангел и тихо сказал:

- Ослушался, теперь терпи.

Только сейчас боец Е. понял, что произошло. Он обречен находиться в маленьком кругу, этой тюрьме с невидимыми стенами. Сколько же времени он пробудет здесь?

- Вечно ты здесь будешь сидеть! – с ухмылкой ответил на его немой вопрос один из бесов.

Боец Е. спросил ангелов:

- Есть ли у меня хоть какая-нибудь надежда вырваться отсюда?

- Случай серьезный – ответил ближайший ангел и отошел, ничего больше не сказав.

Бесы торопливо провели приготовления и вскоре начали первую атаку на него. Она состояла из метания в него острых стрел и непрерывных насмешек и издевательств. Сами бесы, как впрочем, и ангелы, пересечь красную линию окружности не могли.

Стрелы серьезно поранили бы бойца Е., если бы не защита ангелов. Ангелы непостижимым образом создавали вокруг него невидимый покров, который заметно гасил силу стрел и не позволял им поразить его. Но стрелы все же достигали его и болевые ощущения от их воздействия были не пустяковыми.

Боец Е. решил не сдаваться и вытерпеть все. Во время многих атак, которые ему довелось пережить, он закрывал лицо руками и непрерывно молился. В перерывах между атаками старался немного размяться внутри круга и думал о своей прошлой жизни. Но все же он сознавал, что бесконечно так продолжаться не может, и что его психика когда-нибудь не выдержит.

Как только он это понял, чувство страшной безысходности охватило его. «Неужели это и есть моя судьба? И кто же может мне помочь?» — горестно спросил он себя. И словно в ответ на этот вопрос в его сознании ярко вспыхнула мысль: «Только Бог».

- Да, только Бог! – вслух произнес боец Е.

Он решительно встал, как человек, который понял, что нужно делать. Он теперь будет молить Бога о спасении до последней искры в своем сознании. Непрерывно, покуда есть хотя бы малейшие силы.

- Правильно. Мы тебя поддержим – услышал боец Е. голос ангела за спиной.

И он встал на молитву, в которой покаялся во всех своих грехах и попросил у Бога прощения и избавления от западни, в которую попал. Его молитва стала постоянной, она творилась и во время атак, и в перерывах между ними. Ангелы молились за него столь же долго и сосредоточенно.

Шло время, и силы оставили бойца Е. Во время одной из атак он упал, но уже лежа приподнялся и последним усилием осенил себя крестным знамением и непослушными губами еле слышно произнес «аминь». И перед тем как потерять сознание, еще успел подумать: «я стоял до последнего».

В это момент яркий свет снизошел на него и круг, в котором он лежал, исчез. Бесы с воплями и воем попрыгали в дыру и исчезли в тоннеле. К нему подошел ангел и сказал:

- Ты свободен. Бог услышал твою молитву и отменил ограничения режима реального времени, которые действовали в отношении тебя. Встань и иди.

V. Разбор полетов и возвращение

Евгений очнулся и медленно поднялся, с трудом веря в свое спасение. «Неужели все позади, и я больше не боец Е.?» — подумал он. Ему было стыдно за свое нарушение данного ангелам слова не заходить в область, подконтрольную врагу. Опустив голову, он обратился к ангелу:

- Простите меня, что ослушался. Но у меня не было выхода, я был отрезан врагом от контакта с отчимом и Д. Если бы я бездействовал, бесы провели бы ужасный сценарий будущего.

- Ты должен был действовать иначе – ответил ему ангел.

- Как?!

- Не полагаться только на свои силы. Из твоей области был доступ к другим людям – к жене Д., некоторым знакомым отчима. Благодаря их смирению враг не мог управлять их поведением. Ты мог обратиться к ним за помощью, и они сумели бы провести наше влияние и на Д., и на отчима. Мы бы их поддержали, и враг был бы бессилен что-либо сделать. Но ты не обратил внимания на эту возможность.

Евгений тяжело вздохнул и признал:

- Мне нечего на это сказать.

- Испытание твое, слава Богу, закончилось – ободряюще сказал ему ангел. – Враг отступил и твоему будущему больше ничего не угрожает. Продолжай свой путь по горе.

Ангелы исчезли. Евгений увидел перед собой указательные стрелки, и понял, что пора идти. Он бодро направился по стрелкам, и вскоре вышел к камню. «Куда теперь? – подумал он. – В прошлом был, в будущем отчасти тоже. Что это за третья тропинка, ведущая прямо?».

- Путь к тому, что должно быть – услышал он голос, который сразу вспомнил. «Это тот невидимый провожатый, который давал мне пояснения в начале путешествия по горе» – отметил Евгений. Он улыбнулся голосу как старому знакомому и продолжил путь по тропинке, ведущей прямо.

Вскоре он вышел к железной двери в скале. При его приближении дверь открылась, он вошел в пещеру и увидел винтовую лестницу. Путь по ней освещался факелами, горящими на стене. Он поднялся по лестнице. Подъем был не из легких, и он порядком устал, пока не добрался до площадки наверху. Там перед ним распахнулась другая дверь, открывая выход наружу.

Евгений вышел и оказался в великолепном саду. Такого сада он в жизни не видел. Перед ним начиналась аллея, образованная изумрудно-зелеными деревьями, на которых пышно цвели незнакомые и очень красивые белые и красные цветы. Дорожка аллеи была ровной, по ее краям тоже шли широкими полосами цветы: синие, голубые и золотистые, все очень необычных и завораживающих красотой оттенков.

Было светло и тихо, и как-то по особенному покойно. Далеко в конце аллеи виднелся большой дом, больше похожий на дворец. Евгений направился к нему. «Это, должно быть, рай» — думал он, шагая по дорожке и восхищенно рассматривая деревья и цветы. Он вышел на открытое место перед домом и остановился.

- Ну, здравствуй, Евгений – раздался голос невидимого провожатого и в тот же момент перед Евгением появился старец в епитрахили. Поверх нее старец носил крест с рубинами.

- Так это вы меня сопровождали… — с удивлением произнес Евгений, рассматривая старца.

- Да. Я – отец Дмитрий, который и пригласил тебя сюда. Нам нужно поговорить. Пройдем в дом.

Уже привыкший ничему не удивляться, Евгений последовал за старцем. В доме они вошли в просторный зал, одна стена которого была закрыта большим экраном. Перед экраном находился длинный стол с несколькими удобными креслами. В углу стоял отдельный столик, на котором размещался пульт управления. В целом зал был похож на центр управления полетами в миниатюре: экран светился различными траекториями, по стенам вспыхивали какие-то надписи и сигналы, в углу девушка озабоченно совершала какие-то манипуляции на пульте.

Когда девушка повернулась в их сторону, Евгений вскрикнул от неожиданности:

- Анастасия!

- Рада тебя видеть, Евгений – улыбнулась девушка в ответ.

«Вот так встреча» — обрадовано подумал он.

- Каковы впечатления от Д.? – буднично спросил о. Дмитрий Евгения и указал на кресла, в которых они тут же расположились.

- Самоуверен и ограничен. Поэтому бывает опасен – прямо, но сдержанно отвечал тот, явно не желая подробно говорить на эту тему.

- Понятно – спокойно сказал старец и предложил перейти к делу.

Дело было важным. Опыт, который приобрел Евгений в ходе длительного нахождения в режиме реального времени горы, позволял ему с полуслова понимать то, о чем пошла речь. О. Дмитрий заговорил о судьбе тех людей на земле, которых Евгений знал или которые жили недалеко от него. Информация о них на удивление полно выводилась на экран. Линия жизни каждого светилась пунктиром, причем часть линии, относящаяся к прошлому, была одного цвета, а часть, идущая в будущее – другого.

Анастасия подводила световую стрелку на экране к кусочку пунктира, и тот раскрывался в окно, в котором отображались происходившие ранее или предстоящие события. Старец при этом рассказывал:

- Посмотри на две линии, что идут рядом. Это линии жизни Ивана и Елены Резаковских. Они поженились два года назад. Иван имеет дело, которое пока неплохо развивается. Но с Еленой у него проблемы. Иван хочет, чтобы она стала его сильной помощницей при проведении сделок: знакомилась и вызывала к себе расположение влиятельных людей, затем использовала эти знакомства в деловых интересах Ивана. Елена этого не желает, она хочет быть простой учительницей. Однако Иван самоуверен, считает свой взгляд на жизнь единственно правильным и не принимает возражений Елены. Он требует от нее участия в разных встречах и мероприятиях, и она вынуждена под его давлением уступать. Ей живется тяжело, она страдает. Но Иван этого не видит.

- Не трудно догадаться почему – вставил реплику Евгений.

- Да. Бесы немедленно приступают к самоуверенным людям, делают их пристрастными и закрывают видение реального положения дел. Именно это здесь и происходит. Нас тревожит, что сценарий на будущее у этой пары плохой. Елена после скрытых и тяжелых переживаний испытает нервный срыв, а затем сляжет в больницу с сердцем и проживет недолго. А Иван идет к тяжелой потере всего: жены, дела.

О. Дмитрий сделал знак Анастасии, и та нажала на пульте какую-то красную кнопку. Вид экрана резко изменился: появилась объемность изображения, линии жизни шли по одной плоскости, а под ней прошла еще одна темная плоскость, на которой было отчетливо видно расположение сил врага. Бесы осторожно льстили Ивану, когда он проявлял самоуверенность, и вели его к тайному признанию его превосходства над другими. Чуть далее на оси времени уже было видно это признание. Сразу после него крупный отряд врага блокировал Ивана и вынуждал его взять кредит под крупный заказ, который окажется фиктивным. За мошенничеством стоит криминал, и вся эта история будет стоить Ивану потери его бизнеса.

- Вот еще две линии. Алексей и Диана Коротковы. Внешне вроде бы все благополучно, но внутренний конфликт обостряется. Живут вместе более пяти лет, сильно ориентированы на творчество. Диана увлекается поэзией, публикуется в местных изданиях и даже сумела добиться издания сборника своих стихов в столице. Алексей – художник, без особого успеха пишет картины. Диана с недавнего времени посчитала, что ее творческая деятельность отмечена печатью таланта и более успешна, чем творчество Алексея. Поэтому она настаивает на том, чтобы Алексей оказывал ей поддержку всеми возможными способами. Даже ценой отказа от собственного творчества. И ей, к сожалению, удается навязать свой взгляд. Она не знает, как дорого за него придется заплатить в будущем. Не так ли? – перевел взгляд старец на Анастасию, и девушка тоже вступила в разговор:

- Диана непоколебимо убеждена в справедливости своего требования – подтвердила слова о. Дмитрия Анастасия. — Алексей не согласен, но боится открыто возражать: у жены нестабильная психика, она не контролирует эмоции. Враг оказывает сильное давление, и истерики Дианы приобретают регулярный и тяжелый характер. Поэтому Алексей старается сглаживать ситуацию. Конфликт, конечно, не исчезает, но уходит в глубь. Перспектива же намечается неприятная – Анастасия вызвала функцию сценарного анализа будущего и показала отдаленный исход отношений Алексея и Дианы.

Евгений пристально изучал информацию на экране. Из нее следовало, что Диана проживет жизнь, считая себя лидером в семье, на котором и держится порядок и преуспевание семьи. В посмертии же она увидит, сколь сильно нарушала она интересы Алексея и как ничтожна в его глазах ценность ее собственной жизни. Для нее это будет тяжелым ударом и переворотом всего мировоззрения.

- Да, ситуация сложная – осторожно сказал Евгений, ожидая дальнейшей информации.

Старец не ответил, а лишь задумчиво некоторое время смотрел на экран. Затем он вновь обратился к Евгению:

- Посмотри еще на три линии. Вот первая – Ксении Светловой. Она сирота, живет у тетки. Очень хорошая, добрая девушка. Но бесправна в кругу тех людей, которые ее окружают. Тетка, не без «помощи» Д., отправит ее в монастырь. Хотя по устроению души Ксении лучше жить в миру. Или, вот еще одна судьба, Степана Молчанова. Практичный, трудолюбивый человек. Его ценят за хозяйственную сметку и готовность всем помогать. Но в душе он очень хочет уйти в монастырь. Многие его отговаривают, приводят самые разные житейские аргументы, в том числе и то, что он людям нужнее в миру. Степан колеблется, и все откладывает свой уход. Так время и идет, и надежда его становится все призрачнее. В конце жизни он поймет, что уходить в монастырь ему все же было надо. И горько раскается в своей нерешительности. А это линия жизни Андрея Беспалова, твоего одноклассника.

- Крепкий был парень. На всех спортивных соревнованиях был впереди. – с уважением вспомнил Евгений.

- Он неплохо освоил единоборства и получил признание среди профессионалов. Много занимается техникой владения мечом и хочет создать свою систему приемов. Особых возражений против этого у нас нет. Вопрос в другом: много позже он поймет, какой меч нужен был ему. И для него было бы лучше, если бы он пораньше понял это.

Наступила пауза. Евгений, конечно, догадывался, что весь это разговор неспроста. Ему было очень жаль, что так противоречиво и во многом нелогично складываются судьбы людей, о которых поведал ему старец. И он невольно спросил о. Дмитрия:

- Неужели случайности так сильно влияют на жизнь людей?

- Да. Они потому и влияют, что люди не задумываются должным образом о законах их жизни.

- Что же можно этому противопоставить, и можно ли? – грустно спросил Евгений.

При этих словах старец и Анастасия переглянулись. Старец дал знак, и Анастасия выключила экран. Отец Дмитрий внимательно посмотрел на Евгения и заговорил мягче и тише:

- Ты, конечно, хочешь знать, почему я пригласил тебя к себе. Это произошло потому, что была услышана твоя молитва о даровании пути к горе и познании твоей жизни и судьбы. В режиме реального времени горы тебе было дано познать, что твоя судьбы складывается в борьбе, и что она связана с судьбами других людей. Ты понял, как сложно изменить судьбу, не зная того, что ее определяет. При этом ты увидел и усвоил главное: только Бог имеет силу ответить на все сложности человеческой жизни и дать ей благоприятное течение.

Старец помолчал, давая Евгению время осмыслить сказанное им. Затем продолжил:

- А твоя молитва была услышана еще и потому, что есть в тебе нечто ценное перед Богом. Это глубокое, органичное твое убеждение в необходимости смиряться перед волей Божией и не допускать вмешательства несовершенной человеческой воли в то, что Бог дал другим людям. В своих размышлениях ты назовешь это доминантой твоей личной воли. Не сразу и непросто ты пришел к этому. Но пришел. В ближайшее время на земле, куда ты скоро вернешься, данное свойство твоего мировоззрения проявится. Оно проявится, когда ты захочешь создать свободное сообщество друзей, основанное на вере в Христа. Главным принципом сообщества ты назовешь упование во всем на милость Божию и невмешательство в личный выбор друзей. Невмешательство в личный выбор будет рассматриваться как смирение перед Богом, который и определит жизнь человека Ему угодным способом.

- И что, такое сообщество действительно будет создано? – спросил Евгений.

- Это зависит от тебя, ибо тебя никто к этому не принуждает. Я говорил только о том, что есть в твоей личности – уточнил о. Дмитрий. – Но здесь тебе были показаны судьбы людей, которым твоя идея свободного сообщества друзей не просто понравится. Она ключ к их судьбе и даст им надежду выйти из тяжелых испытаний. Поэтому эти люди и есть твои друзья, с которыми ты можешь вместе пойти по жизни.

- Где и как?

- Место, где это возможно, находится в земном мире на другой стороне горы. Там есть полузаброшенный поселок Зареченский. В поселке легко найти жилье и можно ездить на работу в город. Если ты переедешь туда жить, то твои друзья последуют твоему примеру. До этого момента ты сможешь поговорить с ними о сообществе, а встречу с ними даст тебе Бог.

- Я перееду в Зареченский – просто сказал Евгений.

- Мы вас будем поддерживать – так же просто ответил старец, предвосхитив вопрос, который Евгений хотел ему задать.

Отец Дмитрий встал и попрощался. Он должен был заняться другими неотложными делами. После его ухода Анастасия рассказала Евгению, как ему предстоит вернуться в земной мир. Евгений выслушал с большим интересом. Оказывается, гора налагает определенные ограничения на тех, кто побывал в ее пространстве. При выходе из пространства у человека изменяется состояние сознания. Он воспринимает все произошедшее на горе, как сон. И многое из того, что он пережил, закрывается горой. Остается лишь некоторое ощущение, или неясное переживание того, что случилось. Человек не в состоянии ни подтвердить, хотя бы самому себе, подлинность произошедшего, ни опровергнуть его. И ему лишь остается мысленно возвращаться к своему таинственному опыту, и принимать решения, сообразуясь с ним.

- Но помни – значительно произнесла Анастасия – что ничего не будет утрачено. – В нужное время в тебе отчетливо будет звучать пережитое тобою, и ты будешь воспринимать свой опыт как голос интуиции. Он и поможет тебе не пропустить то, что было открыто тебе здесь.

- В какой точке я выйду отсюда? – полюбопытствовал Евгений.

- Ты понравился нашим друзьям из театра горы. Они хотят проводить тебя в земной мир из их театра. Это их право и любовь к тебе дать тебе немного больше, чем принято здесь. Если хочешь, иди через них.

Евгений вспомнил театр, и ему стало как-то тепло на душе, и он захотел еще раз побывать там. Поэтому, помедлив, сказал девушке:

- Конечно, хочу. Веди меня к ним.

Анастасия заметила маленькую паузу Евгения. Она понимающе посмотрела на него и добавила:

- Спроси то, что хочешь.

Он выдохнул и как-то обреченно спросил:

- Увижу ли я тебя еще, Анастасия?

Девушка загадочно улыбнулась и ответила:

- Ты и твои друзья увидите меня через несколько лет после создания сообщества. Я приду к вам, чтобы ответить на ваши сокровенные вопросы. Получишь ответ на свой вопрос и ты.

Она встала, давая понять, что пора отправляться в путь. Они вышли в сад и проследовали по знакомой аллее до скалы. Там сошли по винтовой лестнице вниз и вскоре вышли на ровную поверхность, размеченную знаками индикации. Евгений задумчиво посмотрел на камень, с которого началось его путешествие по горе. «Как будто прожил целую жизнь» — подумал он. Впереди горела надпись: «Дополнительная возможность. Использовать?».

- Использовать – без колебаний сказал Евгений и обернулся к девушке.

Она одарила его ласковым взглядом небесно-голубых глаз и сказала:

- В добрый путь, Евгений! И до встречи.

После этого Анастасия исчезла. Он опустился в люк и вышел на небольшую площадку. На площадке стояла одинокая скамейка под раскидистым деревом. Перед ней находилась скромная сцена на открытом воздухе. Навстречу ему вышел знакомый маленький человечек и, улыбаясь, пропел:

Помни о тех, кто любит тебя
Тот, кто любит тебя,
Тот и помнит тебя.

Евгений радостно улыбнулся ему в ответ и неожиданно для себя ответил:

Если помнит тебя
Ну, хотя бы один
Значит, вера жива
И любовь не бессильна.

Вспыхнул свет, Евгений сел на скамейку и стал смотреть. В разных частях сцены находилось несколько пар людей – мужчин и женщин. Они стояли спиной друг к другу, смотрели впереди себя и звали куда-то идти своего спутника. Но поскольку они стояли спиной друг к другу, то получалось, что каждый из них звал своего спутника идти в противоположном направлении, чем хотел сам (или сама). И стоило кому-то из них сделать шаг вперед, как они оказывались в одиночестве, тут же испытывали страх и возвращались на место. Еще несколько людей бродили по сцене в одиночестве то в одну сторону, то в другую. Постепенно амплитуда их брожений сокращалась, и они замирали на месте, все еще думая, что куда-то идут. Между ним шныряли какие-то темные тени и следили, чтобы люди не повернулись другу к другу лицом. Людям все больше казалось, что они абсолютно одиноки, и что на самом деле не имеет никакого значения, куда идти. Темные тени, заметив это настроение людей, плотоядно потирали руки и о чем-то перешептывались.

Но тут на сцене появилась светлая и красивая девушка, на одежде которой было написано ее имя «Правда». Она громко воскликнула, обращаясь к людям:

- Да обернитесь же друг к другу!

Люди обернулись и посмотрели в глаза друг другу. И вдруг, словно что-то вспомнив, они взялись за руки, и пошли в одном направлении – к Правде. Они окружили ее и больше не смотрели по сторонам. Темные прыгали вокруг них и кричали, пытаясь привлечь к себе внимание. Но тщетно. Люди никак не реагировали на их ужимки, а только смотрели и смотрели на Правду, которая им тихо и укоризненно что-то говорила. Люди стыдливо опускали голову, но все же было видно, что они довольны и никуда больше от Правды не хотят идти. Они походили на голодных людей, которые наконец-то нашли настоящую пищу и больше не хотят просить хлеба у тех, кто подает камень, и спрашивать рыбу у тех, кто подает змею.

Перед Евгением возник маленький человечек с открытой книгой в руках, и, заглянув в нее, прочитал отчетливо вслух:

- Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день.

- Аминь – ошеломленно ответил Евгений.

- В добрый путь, дорогой! – откликнулся человечек, и в тот же самый момент вокруг все озарилось светом.

Евгений невольно закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел, что сидит на скамейке в скверике, под раскидистым деревом. Он был под впечатлением только что увиденного сна. «Надо же, во сне читают Евангелие» — удивился он. Евгений попытался вспомнить, о чем был сон, но не смог. Осталось только сильное и доброе впечатление от сна. «Наверное, сон был вещий» — подумал он и пожалел, что почти ничего не запомнил.

VI. Друзья

Он встал со скамейки и посмотрел на часы. «Ого» — вырвалось у него – «прикорнул, называется». Выходило, что он проспал довольно долго. Евгений вышел из скверика и посмотрел в сторону горы. Солнце уже заходило, и нижний край его диска почти касался ее вершины.

«Так и не пришлось подняться на гору» — вспомнил он о цели своего приезда, но почему-то нисколько не пожалел об этом. Медленной походкой направился к вокзалу, купил в киоске местную газету и скучающе стал изучать короткие заметки и объявления. Потом еще пару раз зашел в буфет и подолгу пил кофе. Время тянулось медленно, но рассеянно-благодушное настроение Евгения делало его течение незаметным.

Наконец, диктор объявила о начале посадки на его поезд. Он вышел на перрон и отыскал свой вагон. Пассажиров было немного, и среди них он сразу выделил мужчину примерно его возраста, худощавого, с небольшой бородкой и выразительным взглядом карих глаз. Что-то ему подсказало, что с этим человеком предстоит важный разговор. Когда Евгений вошел в купе, то обнаружил, что его попутчиком будет именно заинтересовавший его человек.

Они обменялись приветствиями и несколькими стандартными фразами о погоде и отставании поездов от графика. Многие дорожные разговоры этим и ограничиваются. Но сейчас ничего не значащие слова положили начало непринужденной беседе, в которой оба ее участника почувствовали расположение друг к другу. Евгений спросил о роде занятий своего нового знакомого.

- Я художник – ответил Алексей Коротков (так звали попутчика Евгения). – Хотя, может быть, это и громко сказано.

Он поведал, что приезжал на несколько недель в поселок Зареченский, живописное место по другую сторону горы. Поселок полузаброшенный, но несколько пустующих домов находятся в приличном состоянии. В них можно весьма дешево снять комнату. Или даже весь дом. От горы поселок отделен речкой, и Алексей все свое время проводил в купании и прогулках. А также написал пару пейзажей. Живет же он с женой Дианой в том же городе, что и Евгений, и сейчас возвращается туда.

- Наверное, жизнь в искусстве непроста, но интересна – полувопросительно заметил Евгений.

- В моем случае она трудна до невозможного – коротко ответил его собеседник.

- Муки творчества, невозможность быстро достигнуть того, что хочется, отсутствие признания?

- И то, и другое, и третье. И еще четвертое, о чем сейчас скажу. Я пишу картины давно. Но как ни стараюсь, не могу выразить свои замыслы совершенно. То, что выглядит перед моим внутренним взором прекрасным, на холсте оказывается вполне заурядным. И зрителей не трогают мои холсты. Они считают живопись моим увлечением, но не призванием. Потому равнодушно — снисходительны.

- Зритель не всегда прав. Взять хотя бы некоторых мастеров, не признанных при жизни.

- Знаю, что напрашивается в качестве примера Винсент Ван Гог – криво улыбнулся Алексей. – Но я не хочу сравнивать себя с этим великим живописцем. Я действительно несовершенен, и в моих неудачах виновата не слепота зрителя, а некрупность, так сказать, моего таланта. Потому и не могу надеяться на значительность своего творчества, хотя бы и в будущем.

- Что удерживает тебя тогда на этом пути? – участливо спросил Евгений.

- Трудный вопрос. Наверное, пример пресловутой лягушки, попавшей в кринку с молоком. Она барахталась, казалось бы, бессмысленно, но ее барахтанья привели к образованию куска масла, оперевшись на который лягушка смогла выпрыгнуть из кринки. Так и я надеюсь, что мои многие и неудачные попытки когда-нибудь позволят создать что-то пусть не великое, но все же достойное в глазах окружающих.

- Звучит скромно, и насколько могу судить, приемлемо для многих.

- Это так – вздохнул Алексей. – Если бы не одно «но». То самое «четвертое». Моя жена Диана тоже творческий человек, но несравненно более успешна, чем я. Он пишет стихи, которые охотно публикуют местные издания. Недавно вышел сборник ее стихов в столице и заслужил несколько благоприятных отзывов от маститых критиков. И это подвигло ее на прямой разговор со мной, который поставил меня перед дилеммой.

- Какой же? – спросил Евгений, слушавший с возрастающим интересом.

- Диана сказала просто: она талантлива и уже успешна, значит, Бог ее благословил и поощрил на дальнейший путь. Я же даром Божьим не отмечен, и потому пишу картины по своей прихоти. Одновременно заниматься творчеством мы не можем, кто-то должен зарабатывать на хлеб. Кто именно? Она сказала без обиняков: творящий свою волю должен смириться перед творящим волю Божию. Кто творит волю Божию – тот лидер, остальные должны быть ведомыми и помогать лидеру. Даже если при этом придется пожертвовать какими-то личными интересами.

Евгений молчал, и Алексей продолжил:

- Ее слова меня сильно задели. Я сгоряча попробовал ей возразить, но она сорвалась в истерику, и разговор пришлось замять. Ночь провел без сна: пытался разобраться. Особенно мучил меня вопрос: не впал ли я зависть и гордыню, что так тяжело воспринял слова Дианы? Ведь она, по сути, права. Но что было делать мне? Враз потерять все надежды, все творческие устремления и стать простым слугой на пиру ее таланта? Всю ночь я чувствовал боль своей расколотой надвое души и не видел выхода. Под утро я возненавидел живопись и решил ее бросить, смирившись со своей неудачной судьбой. Напоследок поехал в Зареченский, чтобы написать пару пейзажей и оставить их там в знак прощания со своей мечтой. Вот и все, сейчас я возвращаюсь из этой поездки.

- И что теперь, прощай живопись?

- Не знаю. Пока так.

Евгений задумался. Он мысленно возвратился ко сну, который видел ранее, и интуитивно почувствовал, что сквозь неясное воспоминание о сне просвечивает некий смысл, имеющий отношение к их разговору. И словно под влиянием этого неясного смысла он заговорил с неожиданной убежденностью:

- Спору нет, талант человеку дан от Бога. И почитая талант, мы славим Давшего талант. Но это еще не все. Можем ли мы утверждать и принимать, что талант имеет право разрушать жизнь тех, кто недостаточно талантлив? Думаю, что нет. Ибо в противном случае нам придется признать, что Бог дает одаренность одним людям, допуская, что некоторые другие, менее одаренные, будут от этого несчастны. Поэтому противопоставление таланта меньшей одаренности не всегда правильно, а выводы, которые сделала из такого противопоставление Диана, вообще ошибочны.

- В чем же ошибка? – теперь уже Алексей с напряженным вниманием слушал Евгения.

- В том, что в человеческие отношения вводится принуждение, которое делает жизнь принуждаемого человека вторичной, случайной. Это-то и неправильно. Нам всем надо помнить, что дела человека никогда не превзойдут по ценности то, что делает Бог. Господь же сотворил человека со свободой выбора и наделил его теми или иными способностями. Развитие этих способностей через свободный выбор есть глубочайшая потребность всех людей. В этой потребности все люди равны, как, например, в потребности пить или есть. И если Бог создал людей такими, то, отнимая у людей право быть такими, мы вмешиваемся в волю Божию, действующую в людях. И тем самым перестаем любить людей, так как любовь направляет людей к Богу, а мы отвращаем людей от Его воли.

- Сильно сказано – признал Алексей. – Только как добиться, чтобы люди это понимали и исполняли?

- Нужно держаться друзей, которые разделяют такой взгляд на жизнь и все понимают с полуслова. Свободное сообщество друзей, объединенных верой в Бога, стремлением исполнять Его заповеди и глубоким уважением к выбору каждого, и есть путь к избавлению от случайной судьбы.

После этих слов Евгения Алексей задумался и затем предложил в следующий раз вместе поехать в Зареченский. И, может быть, пригласить туда кого-нибудь еще. Идея Евгению понравилась, и они обсуждали детали поездки едва ли не до прибытия поезда в их город. На вокзале они расстались друзьями.

По возвращении Евгений снова зажил прежней жизнью. Шли месяцы, и казалось, что в ней ничего не меняется. Но потом умерла мать, и после ее смерти произошла история, которая вывела Евгения из пассивности. Начало этой истории положили Д. и отчим, захотевшие ни с того ни с сего женить Евгения на одной из местных девушек. Дело едва не приняло серьезный оборот. Но Евгений, столкнувшийся с мрачным нажимом и неконтролируемым поведением отчима, все же не потерял самообладания. Он интуитивно чувствовал, что надо просто продержаться определенное время. Так оно и вышло. Спустя некоторое время отчим подошел к нему и сказал:

- Вижу, что ты не очень горишь желанием жениться на Татьяне. Ну, да дело твое – жить тебе. Завтра я уезжаю к сестре в деревню, надо ей помочь по хозяйству. Так что бывай здоров.

На следующий день отчим уехал к сестре, и через две недели от него пришло письмо. В письме говорилось, что в деревне хорошо, и что отчим решил там остаться. «Слава Богу» — подумал Евгений – «так-то всем будет лучше». Но неудавшаяся затея с его женитьбой все не выходила из его головы.

Чем больше Евгений об этом думал, тем больше он убеждался в том, что проблема насилия в человеческих отношениях, к сожалению, серьезна. И что этому насилию порой можно противостоять только допуская не меньшее насилие по отношению к другим. А это принять уже сложно. Каков же выход? Евгений стал склоняться к мысли, что выйти из возможных ситуаций принуждения можно на основе идеи свободного сообщества друзей. Той самой идеи, которую он изложил Алексею Короткову. И он стал обдумывать, как реализовать эту идею.

В один из весенних дней к нему подошла Ксения Светлова. Он был немного знаком с ней, потому что она была прихожанкой местного храма. В ходе разговора Ксения выразила ему сочувствие в связи с попыткой женить его на Татьяне Пронькиной. Евгений неохотно признал, что случай этот изрядно потрепал ему нервы.

- Это так плохо, когда люди считают себя лучше других – заметила Ксения. – Я сердцем чувствовала, что здесь что-то не так. Да и сон видела ужасный. Будто бы стоит наш священник Д. с завязанными глазами и твердит: «Я должен помочь Евгению исправиться, только я знаю, как опасен его путь и Бог дал мне право вмешиваться там, где люди слепы». А вокруг него-то все бесы прыгают и смеются: дескать, давай исправляй Женьку, жени его. А Д. им верит и отчиму приказывает устроить женитьбу. Потом вижу, стоят жених и невеста, а на голове-то у них не венцы, а цепи железные, и свечки в их руках не горят, а кровью капают. Я перепугалась и проснулась. А потом пошла к матушке, т.е. супруге Д., да и рассказала ей свой сон. Матушка ни слова мне не сказала, а пошла к Д. и сказала: не смей решать за Евгения ничего! Д. рассердился, что ему перечат, но матушка не сдалась, и отговорила его.

Евгений молча выслушал рассказ Ксении и хотел просто махнуть рукой, мол, дело прошлое. Но в этот момент интуиция отчетливо дала ему знать, зачем Ксения рассказала ему про свой сон и дальнейшие события. Он перевел разговор на жизнь самой Ксении и поинтересовался, что важного в ней происходит.

Девушка рассказала, что она сирота и выросла в доме тетки. Ей уже восемнадцать лет, но кроме работы по дому она ничего больше не умеет делать. Порядки в доме тетки царили суровые, и Ксения выросла в атмосфере, когда от нее ожидалось беспрекословное послушание во всем. Другим словами, она бесправна и не имеет возможности делать свой выбор.

С недавнего времени тетка, как говорят, по совету Д., стала уговаривать Ксению поступить в монастырь. Логика уговоров была следующей. Ксения тихая и неиспорченная девушка, очень домашняя и без особого образования. В современном жестоком мире ей не выжить, она слишком слаба для этого. Поэтому лучше ей сразу отправиться в женскую обитель да провести свою жизнь в покаянии и молитве.

Как стало ясно Евгению в ходе осторожных расспросов, девушка не особенно хочет в монастырь. Но не видит выхода, как этого избежать: настойчивость тетки только возрастает, и Ксении стало проще уехать в монастырь, чем терпеть ежедневные попреки и длинные рассуждения о падшести мира.

- Люди любят считать себя праведными. Да вот только за их «праведностью» часто скрывается произвол и несерьезное отношение к жизни других – горько сказал Евгений в ответ на рассказ Ксении.

И вдруг предложил:

- Знаете что? Вам сейчас надо как-то вырваться из замкнутого круга. Давайте поедем вместе на лето в Зареченский. Там, среди друзей, Вы сможете спокойно разобраться в своей жизни. И принять то решение о Вашем будущем, которое Вас устроит. Хорошо?

Девушка подумала и ответила:

- Так для меня будет, конечно, лучше. Одну меня тетка не отпустит, но я предложу, если Вы не против, дяде Степану поехать с нами. Он очень хороший и много помогает другим по строительству и вообще хозяйственным делам. Я знаю, что он ищет уединения и размышления, а возможности такой у него сейчас нет. Поэтому он будет рад приглашению. Тетка его хорошо знает, и не будет возражать, если я поеду вместе с ним.

- Вот и замечательно. С моим другом Алексеем Коротковым нас будет четверо. Думаю, мы справимся с обустройством – уже весело сказал Евгений.

Они договорились о встрече и попрощались. И оба почувствовали, что на душе стало легче. Весенние дни пролетели быстро, и наступило лето. На удивление легко друзья договорились отправиться в Зареченский. И вот они уже вчетвером на вокзале. Евгений приветствует Степана Молчанова и незаметно внимательно разглядывает его. Ему сразу запоминаются его глаза – все понимающие и никого не осуждающие. «Подлинно монах» — мелькнуло в голове Евгения.

Но Евгений не поднимает тему монашества в разговоре со Степаном, а лишь шутит по поводу ящика с инструментами, который Степан взял с собой. Тот добродушно отвечает:

- Все пригодится. Там починить, там подправить. Не бывает так, чтобы было все готовенькое.

Компания друзей заходит в плацкартный вагон и располагается на своих местах. Ведут себя нешумно, но настроение у всех приподнятое. Поезд трогается. Евгений через некоторое время решает отправиться к проводнице, чтобы попросить чаю. Почти дойдя до конца вагона, он случайно бросает взгляд на мужчину, сидящего у окна. Присмотревшись внимательнее, он восклицает:

- Андрей! Беспалов! Вот так встреча.

Мужчина оборачивается к нему и широко улыбается:

- Евгений! Какими судьбами…?

Бывшие одноклассники обнялись и оживленно начали беседу. После обмена новостями и воспоминаний, затрагивают цели их поездок. Евгений не углубляется в детали, а просто говорит, что с друзьями решил провести лето в поселке недалеко от города Н‑ск, где гора судьбы.

- Да ведь и я туда еду – откликнулся Андрей. – Ты же знаешь, как я увлекался спортом в школе. А вот после школы увлекся единоборствами. Долго тренировался, кое-чего достиг, особенно в технике владения мечом. И теперь вот другой школой занимаюсь, школой единоборств. Мое руководство направило меня открыть филиал в Н‑ске. Так что еду, наверное, надолго.

- Тогда приезжай к нам в гости. Всегда будем рады тебя видеть – сказал Евгений, который действительно был рад их встрече.

Тут Андрей немного подумал и спросил:

- Я слышал от наших общих знакомых, что ты серьезно занимаешься духовными вопросами. Не связана ли ваша поездка с этими вопросами?

- Связана. Но ничего необычного. Просто хотим с друзьями провести лето вместе и разобраться в наших жизнях. Нас действительно объединяет вера в Христа, и мы хотели бы, чтобы наша жизнь протекала по нашей вере. Мы надеемся, что у нас будет возможность обсудить это в «кругу заинтересованных лиц».

- Вот как. Это интересно и для меня. Все хотел серьезно выяснить у кого-нибудь по поводу веры, но как-то не сложилось. Может в этот раз получится?

- Приезжай. На месте и поговорим.

На том и порешили. В Н‑ске Евгений и его спутники попрощались с Андреем и направились ближайшим автобусом в Зареченский. Он вышли на остановке и увидели, что стоят недалеко от обрыва. Поселок располагался внизу, к нему надо было спуститься по довольно узкой тропинке. Они с любопытством сверху осмотрели поселок. Он располагался на сравнительно небольшой площадке в низине, зажатый с одной стороны обрывом, а с другой – речкой. На противоположном берегу реки возвышалась гора.

Над горой сияло в безоблачном небе солнце и заливало светом и теплом всю округу. Стояла непривычная для горожан тишина, и они внезапно пережили редкое чувство спокойствия и умиротворения. Никто не произнес вслух, что ради одного этого чувства стоило приехать сюда, но все это почувствовали. И у многих мелькнула неясная мысль что-то вроде: если хочешь услышать больше, чем обычно, нужно пребыть в подобном состоянии.

Они спустились по тропинке с обрыва и вошли в поселок. Устройство на жительство не заняло много времени. Алексей хорошо знал местных жителей, и потому вопросы размещения решились легко. Для Ксении была снята чистая и уютная комнатка в доме пожилой вдовы Александры Сергеевны, которая явна была рада молодой и скромной девушке. Сам Алексей отправился в домик, который обычно снимал. Евгений и Степан сняли пустующие небольшие дома ближе к реке. Жилье было в целом сносным, но требовало некоторого ремонта. Евгений, вспомнив ящик с инструментами Степана, благодарно улыбнулся предусмотрительности его владельца.

Через пару часов, не сговариваясь, друзья вышли к реке. В самом узком ее месте берега соединял ветхий мостик. Они перешли на другой берег и оказались у подножия горы. Вокруг рос кустарник и невысокие деревья. Без раздумий четверка разделась и полезла в воду и, как часто бывает в таких случаях, шутки и смех не смолкали. Потом развели костер и стали печь картошку.

В это время неподалеку от них остановился джип, из которого вышли мужчина и женщина средних лет. Они понимающе посмотрели на резвящуюся компанию и расположились поодаль с явным намерением не мешать друзьям веселиться. Краткое приветствие с обеих сторон решило вопрос о взаимной благожелательности и нейтралитете.

Наконец, друзья собрались вокруг костра и мечтательно засмотрелись на огонь. И вот, несмотря на легкость и кажущуюся необязательность момента, в настроение созерцающих огонь и погруженных в свои мысли люди незаметно вошло ожидание. Все понимали неслучайность произошедшей встречи, и все хотели получить хотя бы намек на то, в чем состоит эта неслучайность. Евгений уловил это ожидание и понял, что оно адресовано ему.

Он обдумывал и тщательно взвешивал, по своей привычке, слова, которые нужно сказать друзьям. Но здесь вмешалась шестое чувство, которое прервало его размышление и просто предложило ему сказать все, как есть. И Евгений, повинуясь этому чувству, неожиданно для всех (и для себя) заговорил:

- Друзья! Мы собрались здесь не для того, чтобы отвлечься от повседневности и насладиться прекрасной природой и общением. Мы должны без околичностей понять, что нас собрала здесь воля Бога, желающего, чтобы мы познавали Его волю. И я, грешный человек, может быть, в первый раз в своей жизни со смирением решаюсь заговорить об этом. И в первый раз не боюсь насмешек и непонимания, а только говорю то, что у меня лежит на сердце. Что мне сказать в этот час? Мы так похожи друг на друга. Внешне обходительны и веселы с другими, но печальны и горестны в наших сердцах. Ибо отчаялись добиться понимания от других, и сами немощны понимать других. Отчего мы несчастливы, отчего несчастливы наши близкие? Мы боимся прямо задать этот вопрос. Но наша боязнь и создает этот мир беспомощности и созерцания своей немощи, в котором мы находимся вместо того, чтобы жить в мире силы и правды Божией. Что же нам делать? Только быть правдивыми с собой. И прямо сказать, что наше своеволие и своеволие наших близких, и наше общее потакание греху, и привело нас к этому бедственному состоянию. И никогда мы из этого состояния не выйдем, если не поймем и не примем, что только воля Божия и ведет людей. И что только смирившись перед Его волей, мы и примем Его любовь и заботу о нас, мы и примем счастье, которое так тщетно ищем, и так цинично и глупо отвергаем, вмешиваясь в волю Господа нашего Иисуса Христа. В волю, которую Бог явил не только во мне и вас, что мы ошибочно приняли за знак нашей собственной исключительности, но в волю, явленную в каждом человеке, что нам надлежало принять в качестве свидетельства Его исключительной любви к каждому человеку. И потому говорю и объявляю, что наша общая цель – это отказаться от своеволия и все предать в руку Божию. А себе оставить только то, что Он нам и заповедал – верить в Него, молить Его управить путь каждого из нас так, как Он, а не мы, хочет, и по неизреченной милости Его и дать нам то, чего мы ищем. И во всем смириться перед Ним. А раз смириться, то и отказаться от «права» судить ближних по своей немощи, но послушанием засвидетельствовать исключительное право Бога судить по Его правде, Его истине, Его милости.

После этих слов Евгения воцарилась тишина. Он почувствовал чей-то взгляд и, повернувшись, увидел глаза женщины возле джипа, полные слез. Это была Елена Резаковская, приехавшая с мужем Иваном отдохнуть на речке.

VII. Сообщество

Несмотря на то, что Евгений очень волновался и не слишком гладко произносил свою речь, она запала слушающим в душу. Не то, чтобы он сообщил что-то новое своим друзьям. Он говорил, вроде бы, давно известное. Но та сила и искренность, с которой он говорил, и та точность, с которой он идентифицировал сложную проблему сознания, с которой столкнулись его слушатели в своей жизни, и вызвали редкий по силе отклик и желание его поддержать.

Позже его слушатели назовут его речь «проповедью у костра». И его слова, которые он в конце этой проповеди сказал, что «крайнее смирение перед ближним – это и есть то смирение, которое в человеке ищет Бог» — многим и позволило по — новому оценить свою жизнь. И позволило понять смысл того, что он сказал:

- Нет большего счастья в жизни, чем не помешать Творящему благо людям и скромно содействовать в этом благе. И нет большего несчастья, чем помешать Ему. Оттого я и говорю каждому из вас: обратитесь сами к Богу и испросите Его помощи, а мы лишь смиримся перед долей, которую даст вам Бог. И мы объединимся в этом, и будем свято чтить волю Бога в каждом из нас, и верить, что Он не посрамит нашего упования на Него. Нам нужно быть вместе, ибо пока мы по отдельности – мы, порою, уступаем трудностям. Но, будучи вместе, объединенные верой в Бога и стремлением исполнять Его заповеди, мы с Его помощью сможем отстоять самое сокровенное, что есть в человеке – единство с самим Богом. В этом и есть принцип свободного сообщества друзей, в которое я предлагаю нам объединиться.

После «проповеди у костра» идея, которую вынашивал Евгений, начала воплощаться в жизнь. Его друзья, разойдясь в конце дня по домам, долго не могли уснуть. Они обнаружили, что Евгений прямо высказал то, что давно зрело в их душе. Зрело, но не облекалось в законченную форму и не побуждало к действиям. Сейчас они осознали почему. Полное уважение к свободе человека и безоговорочное признание его права самостоятельно обращаться к Богу и самостоятельно руководствоваться Его волей было «идейным ответом» на те сложности, которые произвело в их жизнях чужое своеволие. Было понятно, что раз свобода каждого принимается друзьями, то в их круге принуждение в жизненно важных вопросах становится невозможным. Но, с другой стороны, вслед за этим шла и полная личная ответственность за совершаемый выбор. Принять такое ответственность было уже непросто. В конечном счете друзья успокоили себя мыслью, что нарождающееся сообщество не налагает на них ничего лишнего, а его главный принцип – объединиться на основе веры в Христа и уважении друг к другу – не противоречит ничему, что есть в их вере и убеждениях. Поэтому они согласились с Евгением и затем спокойно заснули.

Впрочем, среди слушавших Евгения в тот день был один, отнесшийся к его словам скептически. Иван Резаковский, гнавший джип по дороге домой с большой скоростью, со скрытым недовольством говорил жене Елене:

- Ну, что ты разревелась-то там? Ты посмотри на них, особенно на этого, как его…

- Евгения – хмуро ответила Елена.

- … Евгения. Они же неудачники. Ничего серьезного в жизни сделать не сумели. Вот и ищут легкий путь оправдать свою неспособность. Давно известно, что с помощью нескольких фраз о «духовности» можно прикрыть свое незнание жизни и бездеятельность. И кичиться «нравственностью». Только дельные люди живут иначе. Они и доказывают таким Евгениям, что знают и могут больше. И доказательства просты: деньги, слава, власть. Кто скажет, что это не от Бога – если все получено честно? И это куда весомее, чем ленивая жизнь в поселке с грошовыми заработками и бесконечными разговорами «о высоком».

- Может, ты и прав. Только сердцу не прикажешь. Я просто в тот момент подумала, как было бы хорошо, если бы мне довелось в их сообществе быть учительницей в воскресной школе. Лишь на мгновение это представила, а слезы и полились… Потому что душа моя и желает такого маленького счастья.

- Ты это брось – разозлился Иван – Если сентиментальна, то лучше сериалы смотри по телеку. А у меня задачи серьезные. И ты, как верная супруга, изволь поддерживать меня. А то в кои-то веки к мэру на вечеринку недавно попали. И жена его интерес к тебе проявила. Умела бы ты использовать такие шансы, мы с тобой бы не на этой вонючей речке, а на Мальдивах давно бы отдыхали. А ты про французскую поэзию с ней заговорила, тьфу. Зачем дурой ее в обществе выставлять? Это и есть непонимание жизни с твоей стороны. Так что давай, учись жить, а не слезы проливать над сопливыми мечтами.

Иван вспомнил о намечавшейся крупной сделке с привлечением кредита и потерял интерес к разговору. Он махнул рукой, давая понять, что тема закрыта. Остаток пути они проехали молча.

Как бы то ни было, с того памятного дня началась история сообщества. Внешняя жизнь друзей устроилась примерно так, как несколько уничижительно ее охарактеризовал Иван. В Н‑ске нашлась работа для всех, и скромный, но стабильный доход позволил решить материальные проблемы. Немаловажным было и то, что до города было удобно добираться на автобусе.

В свободное время друзья обыкновенно собирались пить чай у Евгения. Это первое лето, проведенное в Зареченском, они шутливо назвали «политическим периодом в жизни сообщества». Дело в том, что краткий и ясный принцип объединения, изложенный в первый день у костра, все же потребовал некоторого осмысления. Вдумчивый и рассудительный Степан Молчанов первым задал Евгению вопрос об отношении сообщества к Церкви:

- Евгений, конечно понятно, что мы, как группа друзей, не являемся формальной организацией. И в этом смысле незачем ставить вопрос об отношении сообщества к Церкви. Но если без формальностей, а по совести, вопросы все же возникают. Большинство из нас являются православными христианами. Принцип сообщества допускает вхождение в него и христиан неправославных. И даже людей, которые вообще не принадлежат к какой-либо конфессии. Похоже, что к сообществу в ближайшее время присоединятся люди именно такого рода. То, что сообщество признает такое возможным и даже желательным – это дело самого сообщества. Но не будет ли участие в таком сообществе, скажем меня, православного христианина, погрешительным с точки зрения самой Церкви?

Евгений серьезно выслушал вопрос Степана и ответил так:

- Что ж, выскажу свое мнение. Мы не можем отделять себя от Церкви, поскольку исповедуем веру в Христа, которую исповедует и сама Церковь. Но мы и не подменяем Церковь – не создаем, например, особого вероучения или не устанавливаем каких-то требований к участникам сообщества за исключением исповедания самой веры в рамках нашей краткой формулы «Верую в Христа Бога и ищу Его воли». Мы не идем дальше этого, а просто говорим: исповедуя веру в Христа, вы вправе самостоятельно определить свою жизнь в любой конфессии. И это ваше полное право покинуть наше сообщество или остаться в нем, если ваш конфессиональный выбор поставит вас перед такой дилеммой. Мы говорим о том, что это и есть сущность нашего взгляда на жизнь – отказ от своеволия в любой форме. Мы сознательно идем на то, чтобы принять волю Бога в любом варианте – и тогда, когда Он благоволит вам что-то сделать, и тогда, когда Он только попускает ваши действия, руководствуясь Его собственной волей.

- Что же тогда представляет собой наше сообщество? – спросил Степан.

- Хороший вопрос. С некоторыми оговорками можно считать, что сообщество возникло по той же логике, по которой создаются общественные организации. Цели и сфера деятельности таких организаций самостоятельно определяются их учредителями. После того, как организация создана, она открывает доступ в свои ряды всем, кто разделяет принципы, заложенные учредителями в концепцию деятельности организации. В сущности, это у нас и происходит, правда, неформально. Мы согласились в отношении принципа нашего объединения. Он обращает к главному, что есть в жизни людей, но не предполагает детальной проработки тех или иных богословских вопросов. Эти вопросы мы относим к компетенции Церкви, и в этом смысле мы не подменяем Церковь. В свою очередь, это освобождает наше сообщество от необходимости занимать какую-то определенную позицию в отношении конфессиональной структуры христианства или догматических различий. С другой стороны, наша вера, молитвы и стремление исполнить волю Божию обращенную лично к нам, как и стремление не помешать ее осуществлению в других, смиряет нас перед Богом. И в этом смирении мы не полагаем возможным ограничивать других людей в выборе их пути. Наш жизненный опыт наглядно показал нам, что руководство людьми возможно лишь в скромной мере, и что стоит эту меру по самоуверенности превзойти, как тут же содеянное обращается против самого человека.

В подобных беседах и работе лето пролетело быстро. Пора было возвращаться домой. Евгений обнаружил, что ему совсем не хочется уезжать из Зареченского. Поразмыслив, он решил остаться на зиму в поселке. Друзья спросили его, что он будет делать здесь зимой. Он ответил, что уберет лишнюю мебель из большой комнаты дома, перенесет туда несколько небольших икон и превратит ее в комнату молитвы. И что считает долгие зимние вечера очень подходящим временем для усердной молитвы. Степан одобрительно улыбнулся, а Алексей Коротков неожиданно сказал:

- Знаешь, Евгений, я хотел бы попробовать писать иконы. Если не возражаешь, напишу для тебя одну и привезу весной. Только какую?

- Спасителя. Очень рад, что ты так решил – тепло ответил Евгений.

Еще большей неожиданностью для друзей стала просьба Ксении позволить остаться и ей. Она объяснила, что хотела бы украсить молитвенную комнату Евгения вышитыми полотенцами, поддерживать там постоянный порядок и иногда молиться вместе с ним. Евгений вопросительно посмотрел на Степана. Тот задумался, затем сказал, что попробует договориться с теткой Ксении. В телефонном разговоре Степан убедил тетку не препятствовать уже взрослой девушке в ее намерении остаться в Зареченском.

После отъезда Алексея и Степана, Евгений и Ксения сосредоточились на молитве. Девушка действительно навела идеальный порядок в большой комнате и украсила ее красивыми полотенцами. А он увлекся составлением молитвенного правила и подолгу просиживал над Евангелием, из которого тщательно отбирал отрывки для использования в молитве. Понемногу молитвы прилагались к правилу, и оно становилось довольно большим. Каждую новую молитву Евгений зачитывал Ксении и спрашивал ее мнение. Девушка довольно толково отвечала, и порой он изменял текст молитвы, основываясь на ее словах. Они вместе молились, зажигая свечи и испытывая тихую радость от покоя, которые осенял их души. Из Н‑ска к ним приезжали на выходные еще несколько человек, проявившие интерес к сообществу. Тогда накрывался стол и, как и летом, завязывались оживленные беседы.

Ранней весной друзья снова собрались вместе. Первым приехал Алексей, на несколько дней опередивший Степана, занятого хозяйственными делами. Он быстрым шагом направился к дому Евгения, бережно держа завернутый в ткань прямоугольный предмет. С порога Алексей воскликнул:

- Евгений, здравствуй! Я привез икону!

Они обнялись. Евгений осторожно развернул ткань и поставил икону на столик возле стены. Немного отойдя, вместе с Ксенией стал внимательно рассматривать икону. Лик Спасителя был написан строго по канону и как бы сдержанно. Но что сразу же привлекло внимание, это то, что от иконы незримо шла благодать, безошибочно угадываемая душами. Ксения вдруг заплакала, взяла свечу, зажгла ее и поставила на подсвечник перед иконой. В этот момент перед мысленным взором Евгения мелькнуло какое-то непонятное видение, будто стоит он некоем круге, и летят в него стрелы, и он не может покинуть круг. Страшное и сильное ощущение подлинности видения камнем легло на его сердце. Евгений упал на колени перед иконой и, протянув к ней руки, как в бреду прошептал:

- Прости мне все, Господи, и спаси.

Видение исчезло. Он тяжело встал и долго молча смотрел на икону. Молчал и Алексей. Через некоторое время, уже за чаем, друзья разговорились. Евгений спросил Алексея, как у него складываются отношения с женой.

- Как-то непонятно – вздохнул Алексей. – После того, как я написал икону, Диана стала молчалива. Потом как-то призналась, что в мое отсутствие зашла ко мне в мастерскую с недоброй мыслью: «Вот, этот бездарь теперь за иконы взялся, лучше бы малевал свои пейзажи». Но как только подумала это, луч света исшел на нее от иконы и она услышала голос: «Дам и Алексею, так как и его люблю». После этого случая Диана стала сдержанной. Прекратились и ее нападки на меня. Но она также стала задумчивой и неразговорчивой, и словно бы что-то решает для себя.

- В таких случаях надо подождать – сочувственно заметил Евгений.

- Пожалуй – согласился Алексей.

С приездом Степана, когда все наконец-то собрались, в сообществе воцарилось ожидание легкого и приятного лета в кругу единомышленников. Однако сообществу пришлось пройти некоторые испытания. Весна в том году отличалась редким разливом реки. Вешние воды внезапно затопили поселок, находившийся в низине, и бурный поток размыл подступы к тропе, ведущей по обрыву наверх к дороге. Жители поселка оказались не просто отрезаны от остального мира — их жизнь была в явной опасности.

В этой экстремальной ситуации проявились лучшие качества Степана Молчанова. Он быстро понял всю сложность положения и необходимость действовать быстро. Степан чутьем угадал еще возможный маршрут передвижения к дороге и, перепрыгивая с камня на камень, приблизился к обрыву в самом крутом месте. Потом, хватаясь за ветки кустарника, чудом сумел подняться по обрыву наверх. Удивительно, но Степан за короткое время сумел найти автокран, который встал наверху рядом с краем обрыва и опустил стрелу вниз. К тросу автокрана Евгений и Алексей прикрепили большую корзину, в которой могло поместиться два-три человека, и автокран поднял всех жителей из низины наверх.

- Если бы не Степан, мы могли бы погибнуть – сказал Евгений, когда все оказались в безопасном месте. – Видно, каждому из нас придется в чем-то отличиться.

Словно в подтверждение его слов, через месяц произошел еще один случай, заставивший друзей поволноваться. Он был связан с появлением в округе группы молодых людей, которая вела себя по-бандитски. Часть группы появлялась в Зареченском и требовала уплаты денежной дани. Несмотря на все старания друзей, мирно решить проблему не удавалось. И вот, в один из погожих дней, Евгения вызвали из поселка «поговорить». Он вышел к обрыву в сопровождении Алексея и Степана. Там он увидел четырех человек в черном: двух амбалов устрашающего вида, и еще двоих комплекцией помельче. Они ему кого-то напомнили, но он не мог вспомнить кого.

Один из амбалов зло посмотрел на него и спросил:

- Когда платить будете? Или вам что-то еще непонятно?

- Мы вам ни за что не должны – стараясь сохранять спокойствие, ответил Евгений.

- Мне что, через твой труп понимания добиться – амбал вынул из кармана нож.

- Сначала через мой – раздался чей-то спокойный голос за спиной непрошенных гостей.

Черные резко обернулись. Перед ними стоял высокий и крепкий мужчина. Это был Андрей Беспалов, приехавший навестить Евгения. Вожак черных поиграл ножом и сказал второму амбалу:

- Вправь-ка этому мозги.

Тот послушно шагнул к Андрею и занес руку для удара. Но тут же вскрикнул от боли и упал на бок. В руках Андрея непонятно каким образом оказалась какая-то гладкая палка, которой он неуловимым движением поразил нападавшего. И снова никто не успел заметить движения Беспалова, после которого у вожака вылетел из руки нож, а сам он со стоном прижал руку к телу.

- Минута на то, чтобы покинуть это место и больше сюда не приходить – внятно сказал Андрей черным.

Черные посмотрели на вожака. Он помедлил, но было видно, что он все понял. И потому подал команду своим:

- Уходим.

Больше их в Зареченском не видели. А Андрей провел целый день в обществе друзей, которые были ему очень рады. Он был человеком слова и, как и обещал в поезде, задал Евгению ряд вопросов о сущности христианской веры. То, что он услышал, заставило его задуматься. Евгений же шутливо спросил его, как он обучает своих учеников боевым искусствам, одним ли рассказом о приемах или показывает их.

- Конечно, показываю и рассказываю – ответил Андрей.

- Тогда посмотри и послушай, как мы проводим совместную молитву. У нас не принято учить друг друга, но принято молиться Богу, чтобы Он научил нас всему. Если не возражаешь, мы помолимся и за тебя — в надежде, что Господь скажет тебе все необходимое.

Андрей не возражал, и через некоторое время сообщество собралось в молитвенной комнате в доме Евгения. Как обычно, молитва предварялась чтением из Библии. Евгений зачитал отрывок из Евангелия от Луки, в котором Андрею запомнились слова: «Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч». И из Послания к Ефесянам: «и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие».

После чтения Евгений обратился с краткой молитвой к Богу, в которой была просьба к Господу научить всех присутствующих владению мечом духовным для защиты людей во всякой беде и опасности. По окончании молитвы Евгений подошел к Андрею и смиренно сказал:

- Подумай и о мече духовном. Не это ли оружие ищет твоя душа?

И протянул Андрею в подарок книгу – Новый Завет. Остаток дня друзья провели в дружеской беседе. Андрей уехал довольный, потому что услышал ответ на вопрос, который только начинал для себя формулировать.

Сообщество жило своей спокойной и внешне вполне обычной жизнью. Но друзья уже успели оценить тот мир и понимание, который дает круг близких по духу людей. И заметили, что их проблемы, которые не давали покоя им раньше, понемногу отходят на второй план и все меньше их тревожат. Изменился и поселок. Исчезло впечатление его полузаброшенности. Из Н‑ска частенько приезжали знакомые друзей, некоторые из этих знакомых сами решили провести в Зареченском несколько недель летнего времени.

Среди посетивших Зареченский был и Иван Резаковский. Он приехал в августе на своем джипе и отыскал Евгения. Тот сразу вспомнил Ивана и поинтересовался, что привело его в их края. Иван потеребил воротник своей куртки и сказал:

- Знаете, Евгений…

- Можно на «ты» – решил упростить общение тот.

- Знаешь, Евгений, в прошлом году, после того, как мы с женой стали невольными слушателями твоих слов у костра, я по дороге домой чересчур резко отозвался о тебе и твоих друзьях. Помнится, я сказал Елене, что вы неудачники и ищите легкого оправдания своей не очень успешной жизни. И что дельные люди могут больше и живут иначе. Они честно трудятся и много делают, и потому получают то, что не дано другим – деньги, славу, власть. И получают от Бога.

- Так оно, в сущности, и есть – развел руками Евгений.

- И я считал себя одним из таких дельных людей. Даже Елену все время пытался настроить на образ жизни, который считал самым верным и даруемым лучшим из лучших. И осуждал вашу жизнь.

- Иван, мы, конечно, понимаем и признаем, что есть люди, которые способны делать и делают больше, чем мы. Особенно в мирской деятельности, в которой никто из нас не отмечен заметным успехом. Но мы не считаем, что это делает нашу жизнь ущербной или недостойной. Кто-то удачно сказал, что успех – это не то, что ты сделал, а то, каким человеком стал. Наша цель заключается не в мирском успехе как таковом, а в успешности самой нашей жизни, смысл которой не укладывается только в понятие о мирском успехе. И мы предпочитаем говорить о правильной жизни на своем месте, которое и дает Бог всем, кто желает следовать Его воле.

- Вот об этом я сейчас и думаю. Я погнался за успехом и взял кредит в банке под обещание крупной поставки товаров от непроверенных партнеров. Заплатил большой аванс, а поставки так и не дождался. Недавно мой близкий друг проинформировал меня, что за ложной сделкой стояла криминальная структура, и потому надеяться на возврат денег бессмысленно. Мой бизнес пришлось продать — для того, чтобы расплатиться с банком. И вот я сейчас один из неудачников, о которых столь высокомерно говорил раньше.

Иван помолчал и уже тише добавил:

- Евгений, моя жена мечтает быть учительницей воскресной школы при вашем сообществе. Если это не противоречит вашим планам, я готов поддерживать такую школу материально. Денег у меня осталось немного, но их хватит для открытия в поселке магазина. Людей здесь становится все больше, и оборот должен быть. Соответственно, и для школы средства найдутся. Жить мы с женой тоже будем в Зареченском. Как ты на это смотришь?

- Делай, Иван, и не отчаивайся. Школу организовать можно. И ты определенно прав, что решил дать Елене возможность заняться ее любимым делом. Много будет молиться за тебя, это и поправит твои дела.

Мужчины встали и пошли осматривать дом в поселке, который недорого продавался и мог подойти Ивану и Елене.

VIII. Свершение

Наступила осень. Друзья собрались, чтобы проводить тех, кто покинет поселок. На этой встрече Степан признался, что передумал уезжать из Зареченского. Он пояснил, что много думал о тех возможностях постоянной молитвы, которые дает жизнь в поселке. И решил не идти наперекор своему сердцу. К Степану присоединился и Коротков. Жена Алексея Диана на неопределенное время уехала в столицу по своим литературным делам, и он не видел смысла в своем возвращении в родной город. Наконец, Андрей Беспалов, присутствовавший на встрече, объявил о своем переезде в поселок в самое ближайшее время.

- Значит, все остаемся – резюмировал Евгений.

- Вот и замечательно – откликнулся Иван Резаковский, переехавший в поселок вместе с Еленой после покупки дома и легко вошедший в круг друзей.

Жизнь в поселке стала разнообразней. Иван открыл небольшой магазин с хорошим ассортиментом, в который приходило достаточно покупателей. Елена по воскресеньям учила детей в помещении пустующей местной библиотеки. Книги, завтраки и другие немудреные нужды воскресной школы оплачивал Иван. У Евгения сообщество собиралось для того, чтобы всем побыть и помолиться вместе.

Евгений был доволен, что маленькое сообщество понемногу развивается. Но как раз в это время он стал все чаще вспоминать свой давний сон. Этот странный маленький человечек, читавший Евангелие, никак не выходил из его головы. «Что бы это все значило» — думал Евгений – «и есть ли объяснение странному сну». В его памяти проносились какие-то неясные воспоминания, мелькали чьи-то образы. Он чувствовал, что в них скрыта некая тайна, и потому силился вспомнить хотя бы что-то.

И однажды его размышления над сном принесли результат. Образ маленького человечка неожиданно связался с образом красивой девушки, память озарилась как бы вспышкой молнии, и Евгений вспомнил ее имя: Анастасия.

«Да, ее звали Анастасия» — окончательно убедился Евгений. «И, кажется, она обещала ему что-то важное». Его внимание напряженно скользило по границе подсознательного, пытаясь уловить мельчайший отголосок оттуда. Однако подсознание молчало. И здесь ему словно бы кто-то помог. Он на мгновение увидел Анастасию и услышал, как она говорит ему, что придет через несколько лет после образования сообщества и ответит на сокровенные вопросы друзей. Таинственным образом ему стало понятно, что их встреча произошла на горе, и что их сообщество возникло именно в результате встречи с Анастасией. «Встречи с отцом Дмитрием» — уточнила ожившая память.

Теперь Евгений понял все, хотя детали сна по-прежнему не мог вспомнить. Он быстро вышел из дома и направился к речке. Там, возле мостика, долго смотрел на гору. «Значит, я все же побывал там, хотя и во сне — констатировал Евгений. – Весной исполнится три года со времени образования сообщества. Неужели приход Анастасии уже близок?».

«А если все это нереально, и был лишь обычный сон – продолжал размышлять Евгений. – Как сказать о предстоящем приходе Анастасии друзьям? Или лучше молчать и не поддаваться соблазну?».

Интуитивно он ощутил, что Анастасия придет именно в день трехлетия сообщества. В течение последующих нескольких дней Евгений много раз совершал прогулки к горе и пытался понять, как все же относиться к своей догадке. Перемену в его поведении друзья заметили и стали спрашивать о причине этой перемены. Он поначалу отнекивался и говорил о своей усталости от работы. Но затем собрался с духом и все рассказал.

Друзья восприняли его рассказ серьезно, но осторожно. Дело приняло неожиданный оборот. Степан коротко обронил:

- Что-то подобное я ожидал с самого начала.

Остальные промолчали. Но никто не пошутил и не рассмеялся. Решили ждать весны и посмотреть, что будет. Ожидание изменило атмосферу в сообществе. Друзья хотя и говорили мало о возможно предстоящей встрече с неведомой девушкой из другого мира, но думали об этом много. А Ксения купила в Н‑ске небольшую икону Анастасии Узорешительницы.

И вот наступил день трехлетия сообщества. Ближе к вечеру все собрались в доме Евгения на праздничный ужин. Было много воспоминаний о разных забавных и не очень случаях, которых за три года накопилось довольно, и разговоров на духовные темы. Про Анастасию никто не сказал ни слова. Евгений принимал активное участие в общей беседе и был ровен и доброжелателен со всеми – как обычно. И лишь несколько непроизвольных взглядов на дверь показывали, что он ждет. Его друзья деликатно делали вид, что ничего не замечают, но все понимали, кого он ждет. Но никто не пришел. Поэтому часов в одиннадцать вечера собравшиеся отправились по домам. Все устали и хотели быстрее лечь спать.

Евгений в одиночестве обхватил голову руками, и некоторое время неподвижно сидел за столом. Потом взял со стола недопитую бутылку коньяка и налил себе полный стакан. Несколькими крупными глотками осушил его и снова замер. Напиток подействовал быстро. Вместе с разлившимся по телу теплом и затуманенностью головы к нему впервые пришло безразличие. Он тяжело поднялся и прошел в спальную комнату. Не раздеваясь, лег на кровать лицом вниз. Он уже ни о чем не думал и через минуту провалился в сон.

… Ему снилось, что он с друзьями поднимается на гору и там стоит, простирая руки к небу. И что с неба к ним плавно сходит Анастасия, и говорит, что она исполняет все свои обещания. Евгений плачет во сне и просыпается, и, не понимая, что проснулся, шепчет: «Я тебе верил, Анастасия, потому и дождался». И снова засыпает. А сон продолжается.

Теперь сообщество стоит на ровной поверхности, по которой проходит светящаяся линия. Анастасия улыбается Евгению и говорит, что о. Дмитрий передает ему привет. И деловито объясняет друзьям, что они стоят на оси времени в пространстве горы. И что сейчас они получат ответ на свой сокровенный вопрос – о том, какова их судьба и будущее. Все напряженно слушают Анастасию.

Девушка смотрит на Ивана и Елену, и поднимает руку. Перед ними вспыхивает сектор, в котором они видят свое будущее. Как в кино, мелькают кадры: Елена ведет уроки в переполненной детьми библиотеке, много молится за Ивана. Иван по ее молитвам встречает честного и надежного партнера, с которым открывает успешный и значительный бизнес в Н‑ске. К Ивану и Елене возвращается любовь, и они счастливы как были счастливы в раннюю пору их отношений.

Анастасия оборачивается к Алексею Короткову и взмахом руки открывает сектор его будущего. Алексей видит, как он становится иконописцем, у него появляется мастерская в каком-то очень красивом месте, люди ценят написанные им иконы и он получает все больше заказов. По-детски счастливая улыбка озаряет его лицо.

А девушка уже стоит возле Ксении, и та видит, что встретит любимого человека, выйдет за него замуж и уедет в далекую страну. Видит Ксения и дом, в котором будет жить, и поражается, насколько похож он на тот дом, который виделся ей в мечтах.

Анастасия подходит к Молчанову. Степан устремляет глаза в свой сектор и замирает. То, что раньше было его робкой мечтой, в будущем станет его жизнью. Он будет монахом в известном монастыре, обретет благодаря своему смирению большое уважение и проживет долгую жизнь, окормляя своих многочисленных духовных чад.

Понимающе улыбнувшись, Анастасия указывает на сектор будущего Андрею Беспалову. Андрей с удивлением видит, что он станет пастором в одной из деноминаций. И что всю жизнь ему придется использовать духовный меч, с помощью которого он сумеет отстоять для Бога многих.

Евгений радостно смотрит на Анастасию и друзей. Он очень доволен, что сообщество было создано не зря. И хотя его деятельность не оказалась продолжительной, цель все же была достигнута. Все его друзья милостью Божией обрели ту судьбу, которую желали. И в этом настроении он почти забыл про себя. Но не Анастасия.

Она подошла к нему и сказала:

- Тот, кто любит тебя, тот и помнит тебя.

Евгений покраснел, встретив взгляд ее проницательных глаз. Анастасия, понизив голос, продолжала:

- Евгений, две силы движут тобой – любовь к Богу и любовь к женщине. Соедини их в себе, и Бог даст тебе то, что ты считаешь невозможным.

Евгений потупил взор и еле слышно сказал:

- Это действительно невозможно. Я люблю тебя, и любил даже тогда, когда не помнил о тебе. Но ты не земной человек, и не можешь быть такой, какая мне нужна.

- Посмотри, Евгений, внимательно на меня и запомни. Ты видишь облик той, которая придет к тебе и будет твоей женой. Она уже едет к тебе в Зареченский. Я приняла ее облик на первой встрече с тобой, как и сейчас. Но пришло время расстаться с этим обликом, чтобы уступить в твоем сердце место той, которой оно принадлежит по праву.

С этими словами Анастасия… или кто?… преобразилась в светлого ангела и поднялась ввысь.

- Счастливого пути, Евгений! – донеслось до него оттуда.

- Как тебя называть в молитве? – крикнул Евгений вверх.

- Ксения знает – последовал ответ из сияющего облака.

И Евгений проснулся. «Какой хороший сон» — мелькнуло у него в голове. И помрачнел. Серая действительность снова вошла в его жизнь, как хозяйка съемной квартиры, в самый неподходящий момент прерывающая веселье. Он встал, умылся и приготовил чай. Рассеянно улыбнулся, подумав, что его ожидает неприятное объяснение с друзьями. Анастасия пришла, но только во сне. И ему ничего не остается, как извиниться перед друзьями за сказку, которую он им рассказал. «Ладно – решил Евгений. – Я любил этих людей и делал все для них. Другое дело, что в мир моих грез их не позовешь, потому что там есть место лишь мне одному». Привычное ощущение одиночества снова охватило его душу.

Раздался стук в дверь.

- Войдите – благодушно ответил Евгений.

Вошли все его ближайшие друзья – Иван с Еленой, Алексей, Степан, Ксения и Андрей. Евгений виновато улыбнулся и предложил друзьям сесть.

- Евгений, ты видел сегодня сон? – без вступления спросил Степан.

- Видел – пожал плечами Евгений, потому что смысл вопроса еще не дошел до него.

- И мы видели – после паузы сказал Степан. – Мы видели Анастасию и всех нас, собравшихся в пространстве горы. Анастасия открыла нам наше будущее. Вчера мы ушли от тебя и по дороге жалели тебя. И решили не обмолвиться ни словом о твоем первом сне, и ничего не менять в наших отношениях. Но сон доказал нам, что ты все же был прав.

- Что сон может доказать? – спросил Евгений.

- То, что Анастасия реальна. Никто до этого момента не раскрывал тайные устремления наших душ так ясно и убедительно. Она показала нам в нас то, что мы не видели сами. Она показала нам правду, а правда не требует доказательств – ее можно лишь принять или отвергнуть. Потому мы и хотим сказать тебе, что этот сон и стал нашим соприкосновением с подлинной реальностью. И потому ты прав.

- Что вы предлагаете? – Евгений посмотрел в глаза каждому.

- Определиться – коротко ответил за всех Иван.

- Хорошо – ответил Евгений. – Пусть каждый сделает свой выбор сам, и завтра мы соберемся и узнаем о личном выборе каждого.

Друзья согласились с Евгением и покинули его дом. Чуть позже он тоже вышел из дома и отправился на прогулку по весенней природе. Еще нежарко светило солнце, но его тепло уже ласкало лицо. Он шел, не выбирая направления, и оказался на тропинке, что вела наверх обрыва к автобусной остановке. Навстречу ему шла какая-то девушка, и он решил посторониться, чтобы уступить ей путь. Мельком посмотрел на ее лицо и вдруг остановился как вкопанный.

- Анастасия! – прерывающимся голосом воскликнул он.

Она посмотрела на него, и тут же сильное волнение отразилось на ее лице:

- Евгений!

Они стояли напротив друг друга, не зная, что сказать. Наконец, Евгений с трудом промолвил:

- Мне было сказано о тебе во сне.

- Мне о тебе тоже.

Анастасия рассказала, что долго жила в надежде на счастье, но оставалась одинока. Когда уже почти что отчаялась, во сне ей явилась сияющая девушка, удивительно похожая на нее саму. Эта девушка сказала:

- Анастасия! Ты ищешь человека, который постоянно молился бы Богу и понимал тебя. А ты хотела бы быть рядом с ним и понимать его. И чтобы вы любили друг друга искренно. Такой человек есть и зовут его Евгений. Отправляйся к нему в поселок Зареченский и дай ему то, от чего ты решила отказаться сама – старый дом в твоей усадьбе на острове Солнечном. И будет вам обоим.

Проснувшись, Анастасия долго раздумывала о сне. Она и в самом деле представляла свое будущее так, как описала его таинственная незнакомка. И старый дом в ее усадьбе на острове Солнечном, которую она получила в наследство от тетки, тоже был. Довольно большой, требовавший значительных вложений и не очень ее интересовавший. Поэтому она уже подумывала о том, чтобы продать его или даже кому-нибудь подарить.

Сон сильно подействовал на нее, и она решила пойти навстречу своей судьбе необычным, нелогичным и даже бессмысленным способом. Т.е. просто выполнить то, что ей было предложено в ее сонном мечтании. «Ради любви имеет смысл отбросить все предрассудки» — подумала Анастасия и отправилась в Зареченский. Евгения она узнала сразу, как только увидела его глаза. Такой взгляд мог быть только у ее любимого, и никого больше.

Ни слова не говоря, Евгений взял ее за руку и повел в свой дом. Там Анастасия увидела в большой комнате икону Спасителя и сказала ему:

- Хорошо бы эту икону перевезти в дом на Солнечном, чтобы больше людей могло молиться перед ней. Если хочешь, мы будем жить там вместе.

Он признался Анастасии, что стоит ему немного отвлечься от будней и помечтать, как тут же перед его мысленным взором возникает одна и та же картина. Будто бы стоит он в большом помещении, украшенном иконами и освещенном многочисленными свечами, и читает свои молитвы. А вокруг него много друзей, которые пришли помолиться вместе с ним.

Для них было очевидно, что их объединяет редкое совпадение жизненных целей. Как и сильное желание быть вместе, которое они почувствовали с первых минут своей встречи. Поэтому не было ничего странного в том, что решение уехать вместе на остров было принято ими сразу.

На следующий день они пошли в библиотеку, где должна была состояться встреча друзей. Когда Анастасия и Евгений вошли, друзья уже были в сборе. Увидев спутницу Евгения, все замерли, не веря своим глазам.

- Анастасия?! – привстал сильно удивленный Алексей.

Евгений поспешил пояснить, что это не та Анастасия, которую они видели во сне. Но та, которая, по словам ангела, принявшего облик Анастасии, жила на земле и должна стать его женой.

- Ну что ж – взял слово Степан. – Похоже, у всех все и свершилось.

И показал письмо от старца одного известного монастыря, который приглашал его приехать в монастырь. Иван и Елена сообщили, что они остаются в Зареченском. Алексей сказал, что будет писать иконы, и привезет их Евгению, если он пожелает, куда бы то ни было. Андрей сообщил, что его пригласила к себе одна христианская община и что он намерен к ней присоединиться. Ксения сказала, что она пока не знает, как поступить. Но уверена в правильности предсказанного ей во сне, и потому будет ждать обещанного, оставаясь в Зареченском. Наконец, Евгений и Анастасия уведомили присутствовавших, что они переезжают жить на остров Солнечный.

Вскоре состоялся прощальный обед сообщества. Друзья пообещали друг другу не терять связь и сказали много теплых слов про идею сообщества. У всех было ощущение, что жизнь наконец-то входит в нужное русло, и сообщество в этом помогло.

Евгений и Анастасия уже через несколько дней были на острове Солнечном. Остров находился в нескольких километрах от берега озера Большого, был довольно протяженным и населенным. Они прибыли на пароме в гавань города Солнечноостровска, а затем сравнительно долго добирались до южной, очень живописной части острова. Там и была расположена усадьба.

Когда они подошли к усадьбе, Евгений обратил внимание, что та находится недалеко от очень красивой горы, поразительно похожей на ту гору, что он видел в первом своем сне. «От горы, как от судьбы, не уйти» — подумал он. Анастасия первым делом повела его к старому дому. Он был одноэтажный и довольно большой. Значительную его часть занимало весьма просторное помещение, похожее на большой зал. Состояние зала было неважным, стены явно требовали ремонта.

- Это тебе, для твоих молитв – шепнула ему Анастасия, указав рукой на зал.

Евгений поблагодарил ее. Он уже видел, каким будет это зал через некоторое время. Они осмотрели еще несколько строений усадьбы. Их было немного. Жилой двухэтажный домик, уютный и очень чистый, и одноэтажное строение с полуподвальным помещением. Еще пара мелких хозяйственных построек. И большая территория, отчасти занятая садом.

- Здесь и будем жить – мечтательно произнесла Анастасия и одарила Евгения долгим взглядом небесно-голубых глаз.

На следующий день Евгений приступил к обустройству старого дома. У него были кое-какие сбережения, которые он употребил на закупку необходимых материалов. Стены зала были заново выкрашены, пол подремонтирован, потолок побелен. Высокие и узкие окна он тщательно помыл. Помещение преобразилось – стало светлым и чистым. Возле восточной стены без окон он поставил столик, а него икону Спасителя, привезенную в усадьбу. На столик поместил подсвечники.

В центре зала он поместил другой столик с наклонной крышкой, похожий на аналой. Покрыл его вышитой тканью и положил на ткань крест и Евангелие. Отошел к входу и удовлетворенно улыбнулся: «Очень скромно, но можно начинать».

Вечером Евгений пришел в зал и зажег три свечи перед иконой. Он хотел помолиться за Анастасию, друзей и себя. Встав перед столиком с крестом и Евангелием, он странным образом ощутил, что его странствия закончились. Что отныне именно здесь и пройдет вся его жизнь. Он вспомнил о двух силах, действовавших в нем и о которых ему было сказано во сне в Зареченском. Сейчас он ощутил, что эти две силы слились в нем в одну. Пребывая в любви к Богу, что проявлялось в нем постоянным устремлением понять и выполнить Его волю, Евгений одновременно и без всяких противоречий пребывал в любви к Анастасии.

Он прочитал вслух отрывок из Евангелия, затем бережно взял стопку бумажных листков со своими молитвами. И медленно, отчетливо прочитал их все, что заняло у него более двух часов. Потом тихо произнес заключительные слова:

- Господи, благослови Анастасию, моих друзей и меня грешного. Даруй нам познание истины во оставление грехов, благодать прощения и жизнь вечную. Помоги нам, Боже, в наших делах и да будет воля Твоя. Аминь.

Евгений покинул зал, когда наступила ночь. Высоко в небе сияли яркие звезды, а лунный свет мягким серебром заливал округу. Неподалеку озерные волны неслышно накатывали на берег. От горы, как всегда, веяло тайной. Он смотрел на гору и думал: «Гора, гора – как много с тобой связано! Ты давно стала для меня символом сложности мира, в котором самое фантастическое оказывается самым реальным, а бесспорное и обыденное – мимолетным и даже иллюзорным. Неужели человек обречен искать свое предназначение в постоянной борьбе с собой, в страданиях, которые ему причиняют другие, и боли от сознания того, что и сам он по неведению причинил страдания другим? Неужели нет средства от этого разломанного и противоречивого бытия?»

- Любовь – неслышный голос произнес в его сердце, и Евгений замер.

«Любовь, только одна она способна всех примирить и исправить» — согласился он в душе и зашагал по дорожке в жилой домик, где его давно ждала Анастасия.

IX. Жизнь на острове

Начало жизни Евгения и Анастасии на острове было отмечено еще одним событием. Анастасия затеяла ремонт в полуподвальном помещении, назначение которого хранила в строгой тайне. Ни рабочие, которых она наняла, ни она сама не отвечали на шутливые расспросы Евгения, а только улыбались. Поняв, что речь идет о каком-то сюрпризе для него, он решил не проявлять любопытства до окончания ремонта.

Когда ремонт был закончен, Анастасия пригласила его зайти. Евгений сошел по ступенькам вниз и оказался в небольшом и уютном зале ресторана. Он не смог сдержать возгласа удивления. Пройдя по залу, присел за столик покрытый чистой белой скатертью. В это момент лучи солнца проникли сквозь окна и осветили помещение мягким золотым светом.

Евгений посмотрел в зеркало на противоположной стене и увидел себя. В отражении он заметил также какую-то картину над свой головой. Он обернулся и увидел хорошую репродукцию работы Николая Рериха «Шекар Дзонг», повешенную в аккуратной рамочке на стену. «Вот это совпадения» — не веря своим глазам подумал Евгений, мигом припомнивший свою первую встречу с «Анастасией».

Он повернул голову к двери, с интересом ожидая, что произойдет дальше. Вошла Анастасия, которая сегодня выглядела очень молодой и красивой.
Ее фигуру плотно облегало платье глубокого сине-фиолетового цвета с узором, на ногах отливали золотом тонкие сандалии. Она подошла к нему и села за столик, ее голубые глаза лучились светом.

Странное чувство на мгновение охватило Евгения: будто бы он вернулся в прошлое или, может быть, и не покидал этого прошлого, а как-то вневременно замечтался и сейчас очнулся в этом прошлом. И что прекрасную девушку, что сидит напротив, зовут, возможно, и не Анастасия.

- Анастасия?! – обратился он к ней.

- Это я, Евгений, твоя Анастасия – понимающе ответила она, словно догадавшись о том, что он сейчас чувствует. И реальность снова вернулась, как бы решив больше не играть с ним.

Анастасия рассказала, что жизнь на острове материально трудна, и что им надо иметь некоторый доход, чтобы сводить концы с концами. Летом в их живописную часть острова приезжает довольно много отдыхающих, и не только из Солнечноостровска, но и с большой земли. Небольшой ресторан принесет достаточный доход, если дело будет организовано хорошо. Поэтому она постаралась и сделала все возможное, чтобы посещение ресторана было привлекательным для людей.

Евгений не мог не признать разумным решение своей возлюбленной и заверил ее, что он будет делать в ресторане всю «мужскую» работу. Она улыбнулась в ответ и сказала, что сегодня у них первый ужин в ресторане. Потом вышла на кухню и принесла бутылку вина и любимое рыбное блюдо Евгения. Отведав, он убедился, что блюдо приготовлено со знанием дела.

После ужина Анастасия предложила совершить прогулку на гору. Они вышли на тропинку и весело двинулись в стороны горы. Девушка стала рассказывать про остров и сообщила массу интересного. Неожиданно стал накрапывать дождь, который понемногу усилился. Завидев невдалеке одинокий сарай, они со смехом побежали укрыться в нем.

В сарае было полно сена, и Анастасия беззаботно легла на большую душистую охапку.

- Как это романтично, оказаться здесь с тобой – заметил Евгений и подумал, что эти слова, пожалуй, неизбежны при данных обстоятельствах.

- Если ты имеешь в виду не только романтику, но и «роман», то романа у нас не будет.

- ?

- У нас будет любовь.

Они остались в сарае до утра, и когда Анастасия заснула, Евгений долго смотрел на ее стройное белое тело. Луч лунного света осторожно касался Анастасии, словно боясь нарушить ее сон. Евгений чувствовал себя счастливым. И хотел как можно дольше сохранить это ощущение счастья.

Дни летели, и он стал привыкать к жизни на острове. Однажды он вышел из старого дома и увидел лежащего неподалеку человека. Подойдя ближе, Евгений заметил, что нога лежащего перевязана окровавленной тряпкой. Он спросил, что случилось.

Морщась от боли, раненый поведал свою историю. Он нищий, зовут его Семен. Милостыню стал просить после того, как понял, что работы ему на острове не найти. Везде нужны были крепкие и здоровые люди, а он слаб и подолгу болеет. Чаще всего Семен садился с шапкой на дороге, что идет вдоль берега озера к пляжу. Здесь людей ходило побольше, и подаяние позволяло ему купить немного еды. Но один злой человек, недовольный тем, что Семен просит милостыню, сегодня бросил ему на ногу тяжелый камень. Нога оказалась серьезно повреждена, и Семен ходить не может. Он ползком добрался до старого дома и решил остаться лежать невдалеке от входа. Семен объяснил:

- Раньше в окнах этого дома я замечал горящие свечи и думал, что там кто-то молится Богу. А сегодня подумал, что кроме Бога помочь мне уже некому, и что возле старого дома, может быть, Бог меня заметит быстрее.

Евгений тяжело вздохнул, в очередной раз увидев, как жестоки бывают люди. Он перенес Семена в здание над рестораном и там промыл ему рану. Она была глубока, но кость, к счастью, осталась цела. Перевязав ногу, Евгений позвал Анастасию. После недолгого разговора они предложили Семену остаться, пока не заживет рана, а потом, если он пожелает – работать у них в ресторане.

Семен согласился, сказав, что утром он плакал и хотел только не умереть на дороге. А теперь Бог посылает ему новую жизнь, которую он с благодарностью примет. Так в ресторане появился первый рабочий, а в старом доме – первый прихожанин. Семен после излечения раны стал аккуратно приходить на утреннюю и вечернюю молитвы Евгения.

Надо сказать, что слух о старом доме довольно быстро распространился в ближайшей округе. К дому потянулись как местные жители из рыбацких поселков, так и приезжие из Солнечноостровска и даже с большой земли. Храмов на острове не было, и старый дом, где можно было поставить свечку перед иконой и послушать читаемые вслух молитвы, стал невольно ассоциироваться с храмом.

В хороший летний день в зал старого дома заходили 20–30 человек. А однажды собралось больше, что-то около полусотни. И Евгений, прочитав молитвы, впервые обратился к людям с краткой проповедью:

- Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Братья и сестры, где бы ни был человек, он всегда ищет Бога. Даже тогда, когда об этом не подозревает. Потому что в глубине души он любит Бога, а любовь не хочет быть безответной. И эта любовь не останется безответной, если она истинна. Что же делает нашу любовь к Богу истинной? Сам Господь говорит об этом: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам». Поэтому невозможно отыскать Бога, если мы потеряли Его заповеди и отвергаем их. Но если мы ищем Его, то будем же просты, и если сказано «не убивай», то давайте же не убивать, и если сказано «не кради» — да не украдем. Это наш путь к Богу.

Евгений пожелал собравшимся благословения Божия и отошел к иконе.

- Так Вы священник? – с любопытством приступили к нему люди.

Он дал утвердительный ответ. Позже его не раз будут спрашивать о том, какого рода его священство. И он будет объяснять, что он – независимый священник, подчиненный непосредственно Богу. Его статус может быть признан людьми только добровольно – если они верят в его священство. Вера же эта вызывается благодатью, которую посылает ему Бог дабы люди знали, что он делает правильно. И по этой благодати он – священник для всех, кто принял его в этом качестве. Тех же, кто не принял – он не судит, но смиряется перед ними и Богом, Который и ведает, как вести этих людей.

Но сегодня расспросов не было, ибо на душе у людей было легко и его простое «да» было воспринято как достаточное. Еще некоторое время люди находились в зале, но потом стали уходить и зал опустел. Евгений увидел, что возле выхода из зала стоит человек с низко опущенной головой. «Верно, что-то случилось» — мелькнула догадка и он подошел человеку и спросил:

- Кто Вы и что случилось?

- Я вор. Пришел сюда, чтобы украсть чей-нибудь кошелек. Но не смог.

- Что же удержало?

- Совесть. Всегда верил в Бога и думал, что мое «занятие» вынужденное, вызванное тяжелыми обстоятельствами и безразличием к моей судьбе со стороны благополучных людей. Но сегодня понял, что этим не оправдаюсь, что я низко пал. Стало так горько, что сказал себе: пусть я сегодня останусь без денег, но в этом доме красть не буду. Хотел уйти, но вспомнил еще один свой грех. Ведь это я ударил камнем Семена, потому что боялся, что нищий будет отпугивать богатых с пляжа. Вот и остался, потому что подумал: скажу священнику обо всем, и пусть будет что будет, так как не хочу носить этом камень в себе.

Говоривший замолчал и поднял глаза на Евгения. Тот спросил:

- Как тебя зовут?

- Борис.

- Сколько же ты надеялся унести отсюда, Борис?

- Да немного – уже смущенно отвечал Борис и назвал сумму.

Евгений достал деньги и протянул ему ровно названную сумму, сказав:

- Возьми. И запомни: то, что нужно тебе – лучше попросить, чем своровать. Ибо просящий получает от Бога, а ворующий отдает сатане. Приходи сюда, когда тебе будет трудно, и кусок хлеба всегда для тебя найдется. И Бога не забывай.

Борис сказал, что ему о многом надо подумать и попросил разрешения прийти в старый дом через несколько дней. Он действительно пришел через неделю и сказал, что хочет покаяться и попросить у Бога прощения. С этого дня Евгений начал исповедовать людей.

А Борис остался «при храме», как он выразился, потому что захотел убирать зал и территорию вокруг старого дома. «Это куда лучше, чем воровать» — подумал Евгений и принял Бориса на работу. И не ошибся: зал всегда был тщательно убран, а вокруг старого дома вскоре зацвели удивительно красивые цветы – их посадил Борис. К слову, Борис также попросил прощения у Семена, и тот простил его. Они стали друзьями, и их дружба продлилась всю жизнь.

Через два года после поселения Евгения на острове к нему приехали в гости Алексей Коротков и Ксения. Когда Евгений увидел их, то комок подступил к его горлу. Он понял, как дороги ему его старые друзья. Они собрались в гостиной жилого домика на чаепитие, и Евгений внимательно выслушал новости.

Алексей рассказал, как сложилась жизнь у Степана, Андрея и Ивана с Еленой. Степан уехал в монастырь и там принял постриг. Его рассудительность и кротость быстро снискали ему любовь и уважении братии, а многие миряне нашли в нем мудрого и осторожного советчика. В общем, отметил Алексей, он весьма доволен, что Господь сподобил его вовремя встать на нужный путь.

Андрей стал пастором и отдает все свои силы проповеди слова Божия. Занятия единоборствами он не оставил, но все же главным своим искусством считает владение мечом духовным. И пользуется особым расположением молодежи, которая видит в нем сочетание мужества и воинского искусства с одной стороны, и веры и любви к людям – с другой.

Что касается Ивана Резаковского, то он, наконец, преуспел в бизнесе. Случилось это так. Пошел он как-то на место первого костра сообщества, развел огонь и погрузился в размышления. Рядом остановилась машина, и из нее вышел незнакомый мужчина. Незнакомец оказался приветливым и общительным, и быстро завязал разговор с Иваном. Как выяснилось, он был предпринимателем и искал партнера для нового проекта в Н‑ске. Иван поделился с ним некоторыми важными сведениями, касающимися возможностей проекта. Собеседник оценил способность Ивана понимать ситуацию и пригласил его в офис для уже деловой встречи. А потом и предложил стать партнером по проекту, который оказался на редкость удачным. Иван стал заметной фигурой в деловых кругах Н‑ска, но ничуть не зазнался и по-прежнему много помогает Елене в ее школьных делах.

- Замечательно – порадовался Евгений. – Ну, а как дела у вас с Дианой?

Алексей оживился и сообщил, что их отношения стали намного ровнее. Диана нередко вспоминает икону Спасителя и спрашивает Алексея, нельзя ли побывать на острове, чтобы вновь увидеть ее. Они договорились, что Диана в ближайшее время приедет сюда.

На следующий день они вчетвером отправились на пляж. Евгений и Алексей много купались и продолжали свои беседы. Анастасия была некоторое время с ними, но затем вернулась к делам в ресторане. В очередной раз выйдя из воды, мужчины обнаружили Ксению в обществе молодого человека, говорившего с заметным акцентом. Это был Рауль, сотрудник испанской фирмы, приехавший на остров по небольшому делу. Через несколько дней, когда Раулю надо было возвращаться из командировки на остров, он и Ксения пришли к друзьям и сказали, что у них серьезные отношения. И что Ксения поедет в Испанию с Раулем.

Евгений и Алексей переглянулись. «Вот и у Ксении начало все сбываться» — подумали друзья. Проводив молодых, они заговорили о своем будущем.

- Знаешь, Евгений, мне здесь очень понравилось – признался Алексей. – Если ты не против, я, пожалуй, останусь и открою иконописную мастерскую.

Евгений предложил использовать для мастерской две комнаты в старом доме. Через некоторое время Алексей привез в эти комнаты все необходимое для работы. А затем написал две иконы для зала – Пресвятой Троицы и Богородицы. Иконы вышли замечательные и сразу обратили внимание всех приходивших на молитву к Евгению. К большой радости друзей Алексей получил сразу несколько заказов. Когда заказы были выполнены, люди высоко оценили дар Алексея и долго благодарили его. И он понял, что в его жизнь пришло то, чего раньше ему не хватало – признание. И он сказал Евгению, что теперь счастлив.

Диана, как и обещала, приехала на остров. Она долго стояла перед иконой Спасителя, а потом обошла усадьбу и вышла к берегу озера. Красота здешних мест произвела сильное впечатление на нее. Вечером она зашла в мастерскую, где работал Алексей, и сказала ему:

- Я долго думала о нашей жизни, Алексей. И пришла к выводу, что ты и твои друзья верно понимаете, что у каждого человека есть потребность в самоопределении. Невозможно быть счастливым, не будучи самим собой. Здесь я увидела, что ты ценен для людей именно такой, какой есть. Хочу сказать, что я это признаю. Поэтому готова жить на острове вместе с тобой и не мешать в осуществлении твоего призвания.

- А как же твои стихи? Ведь это тоже призвание… — заметил Алексей.

- Стихи я буду писать по-прежнему. Но они никогда не станут яблоком раздора в нашей семье. Пусть будет так, как Бог даст каждому.

С этого дня Алексей и Диана стали жить дружно. Он слушал ее стихи и восхищался ее действительно незаурядным поэтическим талантом. Она бережно относилась к его иконам и ценила то добро, которое его искусство несет людям. В отсутствие прежних конфликтов их отношения стали теплыми и близкими, и они снова ощутили, что любят друг друга.

Евгений продолжил свое служение. Он остался верен тем принципам, которых придерживался в сообществе. Осознав себя священником, он молился за всех, кто приходил в зал старого дома. Но никому не навязывал своего мнения и по-прежнему утверждал, что Бог и решит проблемы людей, если они будут к Нему обращаться за помощью.

Жители рыбацких поселков стали приглашать его в свои дома к больным или для молитвы за тех, кто подолгу не возвращался из плавания по озеру. Он никогда не отказывался – даже в тех случаях, когда добираться было трудно. В один из ненастных осенних дней ему пришлось идти несколько километров по берегу до рыбацкого поселка. Он остановился примерно на середине пути, когда увидел, что дальше надо было двигаться по узкой полоске берега, зажатой скалами с одной стороны, и бурлящими волнами с другой. Очевидно, что это передвижение было связано с риском для жизни.

Он прикинул шансы: выходило 50 на 50. «Что ж, это судьба» — подумал Евгений и снова почувствовал себя бойцом Е. Он собрался и решительно двинулся по берегу, зорко наблюдая за волнами. Два или три раза волны достигали его, и ему с трудом удавалось избежать удара о скалу. В самом конце пути, когда опасность, казалось, уже миновала, большая волна накрыла его и он ударился о скалы. От сильного удара потерял сознание, и некоторое время лежал на берегу. Когда он очнулся, то обнаружил, что непрерывно произносит слова молитвы, а продрогшее тело словно было обогрето невидимым источником тепла.

Евгений продолжил свой путь и вскоре достиг поселка. Там он зашел в один из домов и всю ночь молился с жителями поселка о благополучном возвращении рыбаков. Утром рыбацкие баркасы вернулись из плавания и жители радостно воздали хвалу Богу за то, что Он услышал их молитвы.

… Пройдет много лет, и на месте старого дома будет построен храм. В усадьбе будет возведено много новых домов, и она превратится в целый городок. Евгений начнет совершать ежедневные службы, и они привлекут сотни верующих. И в один из погожих дней пожилая женщина скажет своей соседке:

- Хороший у нас священник.

- Отец Евгений? Да, Бог послал его нам, не иначе – откликнется та.

И они посмотрят на высоко стоящее над горой солнце, которое восходит над злыми и добрыми, и без которого не могут ни те, ни другие.

Москва, 2008

Посмотри и вернись

1

Иди и смотри. (Отк. 6:1)

Свежий морской ветер незримой волной шел по городу. Он шумел листвой деревьев, менял цвет травы в парке и заставлял горожан инстинктивно придерживать шляпы. На площади близ приморского бульвара было особенно ветрено. Невысокий мужчина среднего возраста кутался в черный плащ и, прищурясь, смотрел на море. Казалось, что его ничего не интересует, кроме ослепительной дорожки солнечных бликов, бегущих к нему по воде.

Но это было не так. Его чуткий слух ловил крики чаек и стук каблуков идущих по площади женщин, а обостренное чутье говорило ему, с каким настроением и с какими мыслями проходят мимо него жители города. Он принадлежал к той категории людей, которых многие знают, но про которых почти ничего неизвестно.

Его имя не мог сразу припомнить почти никто, потому что все называли его Проповедником. Он часто появлялся на городской площади, где извлекал из внутреннего кармана своего плаща книгу, и, обратившись лицом к храму, что стоял на другом конце площади, подолгу читал ее. Книга всегда была одна и та же, на ее обложке легко можно было увидеть тисненную золотом надпись: «Святое Евангелие». Если неподалеку останавливались горожане, Проповедник их почтительно приветствовал. Затем без вступлений произносил краткую речь. «Господь говорит, что блаженны нищие духом – слышали прохожие, — потому что им открыт путь в Царство Небесное. Знаете ли вы этот путь, и не уклонились ли с него?»

- Что же это за путь? – спрашивали иные с любопытством. – Скажи, зачем он нам нужен?

- Это путь домой. К Богу. – следовал ответ. – Нужен же он вам для того, чтобы навсегда стать теми, кем вы были изначально.

- Как называется этот путь и где его найти?

- Имя этому пути Иисус Христос, найдете же Его в вашем сердце. Ибо Он стоит у дверей вашего сердца и стучит, и кто откроет Ему, с тем Он пребудет.

- Мы не слышим, как Он стучит – упорствовали некоторые. – И Царства, про которое ты говоришь, нет.

- Царство есть. Чего нет, так это вашей веры в Господа. Ибо силен Господь исправить и ваш путь, и сохранить вас для Царства Небесного.

После этих или подобных слов вспыхивал спор. Горожане пытались разубедить Проповедника, жалели его, говорили, что он несчастен и звали его вернуться к их жизни. Такой простой и понятной: живи ради денег и веселья, ибо жизнь загорается как искра на ветру и гаснет в свое время. Посему и нет у нее другого смысла, как просто прожить ее. Знать, что будет дальше и будет ли, конечно, хочется. Только Проповедник говорит непонятно, все о грехах и необходимости покаяния, все об искуплении и вере. «Неужто мы такие плохие, что нам нужно каяться да каяться? – думали слушатели. – И нет ли для нас более значительного пути в Вечность, если эта самая Вечность существует?».

Но Проповедник был непоколебим, и потому пытавшиеся разубедить его отходили с раздражением. Впрочем, не все. Были люди, которые задумывались и, словно что-то вспомнив, нерешительно направлялись к храму. Заходили в храм, зажигали и ставили свечи, молча постояв, уходили. Увидев направлявшихся к храму, Проповедник светлел лицом и молился за них.

Бывали также дни, когда к Проповеднику не подходил никто. Тогда после чтения Евангелия он поворачивался к морю и долго смотрел на волны, казалось, забыв обо всем. Сегодня и был такой день. Созерцая игру солнечного света в морской воде, Проповедник уже готовился уйти с площади.

- Все проповедуешь… — раздался за его спиной мужской голос, таивший какую-то неопределенную усмешку. – Да только никто не идет за тобой.

Проповедник обернулся. Перед ним стоял полный мужчина в сером пальто, лет сорока. Он смотрел оценивающе и поглаживал свой гладко выбритый подбородок.

- Меня зовут Оскар Блом – представился подошедший.

Проповедник кивнул в знак приветствия.

- Ну так что же? – спросил Блом.

- Пойдут не за мной, а за Богом – спокойно ответил Проповедник. — Каждый в свое время.

- Но ведь привести их к Богу пытаешься ты — а тебя не слушают. И я знаю, что ты думаешь. В душе ты считаешь здешних людей недостаточно смышлеными и не сознающими своей греховности. Поэтому им, как ты полагаешь, присуща ограниченность, которая вызывает их временную неспособность верить в Бога. Ты надеешься постоянной проповедью и молитвой добиться от людей покаяния.

- Да, это так. Я действительно надеюсь помочь людям покаяться и обрести веру.

- Но ты ошибаешься, если считаешь этих людей недостаточно умными. Им хорошо известен твой образ мыслей и учение, которое ты проповедуешь. Бесспорно, в этом учении много хорошего. «Возлюби ближнего», например. Да вот только язык у этого учения какой-то детский. Все притчи да притчи: там про пастуха, здесь про рыбака.… И терминология совсем далека от современности. «Царство Небесное» — разве это о чем-то говорит? Иное дело если сказать по-научному: пространство пяти измерений, дополняющее земной мир. И серьезно, и интерес пробуждает в слушателях.

Блом умолк и выжидательно посмотрел на своего собеседника. Произнесенные им слова были явно вступлением к какой-то важной для него теме. Обозначать эту тему Оскар не спешил. Он считал Проповедника неплохим и даже умным малым. Но … увязшем в церковной риторике. Хотя Оскар не был откровенным противником христианства, он снисходительно считал его концепцию ограниченной и исторически преходящей формой духовного знания.

«Создавать учения – удел посвященных». – нередко думал он. «Посвященные же всегда думают иначе, чем толпа. Им ведомы механизмы человеческих судеб, знание того, как все есть на самом деле. Не каждый способен понять логику реальности, и не каждый имеет мужество принять эту логику в качестве руководства к действию. Главный принцип прост: посвященный знает, что реальность создает он сам. И чем больше людей поверят в эту реальность, тем сильнее она будет присутствовать в их жизни. И, стало быть, восприниматься людьми как опытно познаваемая реальность».

Блом частенько прилагал этот ход мысли к христианству и делал следующие выводы. Духовная сила, которая поддерживает верующих, не идет от «Бога» или с «Небес». Она создается самими верующими посредством сфокусированности их сознания на определенном образе. Чем больше людей втянуты в такое духовное сосредоточение на некоем образе, тем в большей степени этот образ становится «эгрегором». То есть сгустком психической энергии, который существует относительно самостоятельно и может откликаться на обращение нему.

Если это так, то мир имеет магическую природу, в которой нет какой-то заранее предопределенной истины. А есть лишь идеологии, мифы или легенды, стремящиеся стать самым мощным эгрегором путем подчинения своему влиянию больших масс людей. Из этого следует вывод, что самый мощный эгрегор и получает право именоваться Истиной. Другим словами, истина – это всего лишь корона, которую надевает самый преуспевший миф. Корона, конечно, одна. Но увенчать она может миф любого содержания.

Хотя Оскар и был уверен в правильности своих взглядов, прямо высказать их Проповеднику он не рискнул. Ибо в этом случае рассчитывать его помощь было бы бесполезно. А некий интерес практического свойства к Проповеднику у Оскара был. Дело в том, что Блом намеревался в ближайшее время создать религиозную общину в городе. Естественно, он хотел выступить как основателем, так и бесспорным лидером этой общины.

Однако любой лидер знает, как важно заручиться поддержкой умных и влиятельных людей. В этом случае лидерская харизма растет не по дням, а по часам. Да и много черновой работы в этом случае удается переложить на неофитов. Проповедника особо влиятельным в городе, конечно, никто не считал. Но он был все же неким символом духовной честности и несгибаемости убеждений. Его появление в свите Оскара могло привлечь многих. Только как его склонить к поддержке учения, которое Блом собирался явить народу?

Будущий пророк присматривался к Проповеднику и прикидывал, как ему лучше разыграть карту, которую он припас для этого случая. Блом надеялся, что ему удастся убедить этого христианина в том, что учение Блома шире, чем христианская доктрина. И потому Проповедник может занять подчиненное место рядом с Бломом. Оскар даст ему аудиторию для проповедей, для призывов к идеалам добра и проч. В обмен он потребует лишь лояльности и свидетельства в пользу своего учения.

- Господь говорит с нами просто, как с детьми, потому что мы и есть дети – между тем отвечал Проповедник Оскару. – Ты насчитал в духовном мире пять измерений, другой найдет, что их шесть или семь. И эти числа ничего не добавят к пониманию того, как устроен мир. Дело вовсе не в том, чтобы разглядывать сад и считать, сколько в нем деревьев. Самое главное – знать, кто хозяин сада, и что надо делать, чтобы Он был доволен нами и поселил нас в нем.

«Эк его – досадливо подумал Блом – рабом себя чувствует и других склоняет к рабству». Вслух же поспешил сказать:

- Две тысячи лет назад люди действительно были детьми. Чтобы их чему-то научить, надо было рассказывать сказки. Сейчас все иначе: наука, технологии, изощренные философские концепции изменили сознание людей. Оно стало старше, требовательнее, критичнее. А ты все думаешь притчей о блудном сыне пронять их. Но я не против. Просто в таком важном деле, как духовный прогресс человечества надо уметь объединять усилия. Присоединяйся к моей программе, будь лоялен ко мне – я обеспечу тебе аудиторию, которую ты никогда не соберешь сам. В конце концов, ты тоже зовешь в духовные пространства, тоже хочешь, чтобы люди оторвали свой взгляд от земли и подумали о чем-то большем. Значит, мы можем обо всем договориться.

- Дерево познается по плодам – заметил Проповедник. – Посмотрим, какие плоды принесет твоя программа.

Блом понял, что пора закругляться. «Конструктивный» разговор явно не получался. Спорить же и ставить все точки над «и» было еще рано. Поэтому Оскар небрежно улыбнулся своему собеседнику, похлопал его по плечу и не спеша направился по своим делам.. «Фанатик, определенно. – мысленно решил Блом. – На таких логика не действует. Ишь, плоды ему подавай. Расчетлив, что ли, прицениться хочет? Ладно, увидишь еще мои плоды и сравнишь со своими».

Вопреки своей браваде, Оскар ощутил в душе неясную тревогу. Слова Проповедника о дереве были просты, но прозвучали неожиданно сильно. Словно кто-то другой произнес их. Тот, кто знает их подлинный смысл, но пока остается незримым и предпочитает не вмешиваться.

Блом отмахнулся от возникшего неприятного чувства. В конце концов духовное руководство не для хлюпиков. Нужно иметь сильную волю и бесстрашие. Только так все будет получаться. Остальные слабы и все время будут останавливаться перед условностями. Их удел – быть ведомыми.

Приободрившись, он свернул в переулок, где находилось двухэтажное чистенькое здание местной гимназии. С директором этого заведения Блом собирался договориться о помещении для своих лекций. Он толкнул дверь и вошел внутрь.

В это время Проповедник шел домой. Короткая встреча на площади его не удивила. В свое время он изрядно почитал всякой литературы и с кругом мистических понятий был знаком. Довелось ему послушать и людей, много и горячо говоривших об астральном и ментальном планах, планетной цепи и научном пути в вечность.

Проповедник обычно не вступал в споры на подобные темы. Он мягко проводил одну мысль, что главное – это познание воли Божией и следование ей. Причем познавать и принимать волю Господа надо в таком виде, в каком Он сам явил ее людям. Все остальное – это детали, которые будут раскрываться по мере необходимости. Возможно, уже за пределами земной жизни.

«Вселенную не взломаешь – говаривал он. – И ключи от ее тайн не похитишь, когда вздумается. Не тяни руки к спичкам в пороховом погребе, ибо свет и огонь окажутся вовсе не сиянием твоей славы, а бессмысленной гибелью». Частенько он на это слышал, что он слишком робок и боязлив для настоящего духовного пути. Проповедник вздыхал и признавал, что он не смельчак. Но тут же добавлял, что настоящая решительность – это не безрассудство. Если ты смел, то осмелься настолько, что прими смирение перед Всевышним и людьми. Тогда и познаешь, что такое настоящая смелость и отвага.

Сейчас же Проповедник думал о Бломе. В общем-то ловок и с психологией людей знаком. Знает, что давить на тщеславие легче, чем призывать к праведности. Оттого и соберет свою группу быстро. Посидит пару вечеров над книжками, придумает какое-нибудь учение. Потом пообещает, что каждый последовавший за ним обретет исключительную долю. Клюнут, конечно, увлекутся сказкой. Только потом наступят будни, горячка пройдет. Восхищение «учителем» сменится на более трезвое отношение к нему. Сможет ли он пережить, когда почувствует, что его считают «простым смертным»? Скорее всего, нет. Но тогда ему придется пойти на что-то радикальное. На что? Это и был вопрос, над которым думал Проповедник. Что-то подсказывало ему, что ситуация в этом случае, возможно, примет драматический оборот.

Путь домой был недолог. Пройдя приморский бульвар, неожиданно обрывавшийся на диком берегу, он вышел на тропинку. Она вела к ущелью. Там, в ущелье, на берегу мелкой и быстрой речки расположились два десятка одноэтажных домиков. В одном из них и жил Проповедник. Сразу идти в дом ему не хотелось, поэтому он на половине пути остановился и присел на скамейку.

Скамейка была его любимым местом отдыха. Она находилась метрах в двадцати от маленького кафе. Случайно или нет, но место для скамейки было выбрано очень удачно. Отсюда открывался вид на море и ущелье. Здесь было тихо, но не одиноко. Редкие посетители кафе напоминали о городе, жизни, ее мечтах и превратностях.

Проповедник часами мог находиться в этом месте. Он размышлял о Боге и мире, сложности человеческого пути и средствах самореализации личности. Как и другие люди подобного склада, он немного писал. Его труды были скромны по объему. Всего несколько статей, десяток молитв и неоконченный рассказ. Ему частенько хотелось написать что-то более капитальное, и выразить в таковом труде итог своих духовных исканий. Но каждый раз, когда он было брался за эту задачу, тут же и останавливался.

Слишком очевидным становилось для него, что его знание жизни требует много большего изобразительного таланта, чем тот, которым он располагает. Кроме того, Проповедник не умел писать много. А то, что он хотел выразить, в двух словах объяснить было невозможно. Так его писательские планы все время и откладывались.

Была и другая причина привязанности Проповедника к этому месту. В кафе работала Светлана, его близкая знакомая. Она была одна из немногих, кто называл Проповедника его настоящим именем. Молодая девушка познакомилась с ним несколько лет назад. Она отнеслась серьезно к его проповеди. Послушав некоторое время, приняла крещение, стала молиться и читать Библию.

Несмотря на существенную разницу в возрасте, их общение было очень дружеским. Одинокий мужчина, уже поживший на этом свете, тянулся к девушке с почти отцовским чувством. Много думавший о духовном, он приобрел способность подмечать духовные дарования в других. Почти сразу Проповедник определил склонность Светланы к молитве.

И действительно, девушка могла подолгу простаивать перед иконами, словно уносимая молитвами в далекий горний мир. Она рассказывала своему другу о том, что ощущала в эти минуты и часы. В ее душе словно зажигался невидимый тихий свет, и неясные очертания земного мира терялись в этом свете.

«С такими данными – прямая дорога в монастырь. — говорил Светлане Проповедник — Многих отмолить сможешь». Но Светлана избегала говорить что-либо определенное по поводу ее возможного ухода от мирской жизни. И на это была причина. Не то, чтобы девушку не привлекала монастырская жизнь. Какой молитвенник не мечтает об уходе от земной суеты и успокоении в тихой обители! Так и Светлана в мечтах нередко видела себя монахиней, предстоящей Господу и просящей за весь свой род. Возможно, она бы и ушла уже давно в монастырь. Если бы…

Если бы она не любила Проповедника. А она любила его, и любила по-настоящему. Поэтому, когда Светлана ложилась спать, перед ее мысленным взором проносились и другие картины. Ей грезилось, что Проповедник ее муж, и что он рядом. С замирающим сердцем девушка думала о том, как бы замечательно они могли прожить жизнь вдвоем. И не беда, что он вдвое старше ее. Разве это препятствие для истинной любви!

Сам Проповедник ничего не подозревал. В обстоятельствах обычной жизни он был рассеян и многому не придавал значения. Опытный в людских отношениях человек легко бы догадался, зачем Светлана так часто просит у него совета или беседы. Но Проповедник был далек от мысли, что между ним и Светланой может быть что-то большее, чем дружба. В душе он отказался от обычных радостей земной жизни, а с годами и поотвык от них. Взамен он получил свободу, которую очень ценил. Благодаря свободе он мог целиком сосредоточиться на проповеди Евангелия. Так он и поступал, терпя нужду и некоторую неприспособленность к практическим делам.

К чести Светланы нужно сказать, что она все прекрасно видела. Чутье ей подсказывало, что признанием в любви ее мечту о замужестве не приблизишь. Ведь Проповедник избрал путь, в чем-то похожий на монашеский. Искусственно разрушать этот путь она не хотела. Да ей было бы и очень больно помешать любимому человеку делать то, что и она признавала важным.

Интуитивно Светлана поняла, что ей нужно ждать какого-то особенного случая, едва ли не чуда. Случая, благодаря которому она окажется очень нужной Проповеднику. И сможет показать ему, сколь сильно его любит. Какой должен быть этот случай, девушка не представляла. Она лишь все время тянулась к Проповеднику, стараясь не упустить ни одной возможности встречи с ним.

Вот и сейчас, завидев его сидящем на скамейке недалеко от кафе, она быстро вымыла руки и выбежала на улицу.

- Здравствуйте, Александр! – радостно обратилась девушка к Проповеднику. – Как давно вас не было видно.

- Ну, не столь уж и давно. Позавчера же виделись.

- Да, да! Книжку, что вы дали мне, я уже прочитала.

Так происходило большинство их встреч. Проповедник непременно давал Светлане почитать очередную душеполезную книгу. Девушка быстро ее прочитывала, и довольно связно высказывала свое мнение. Он кивал головой, и после обмена новостями они обычно расставались.

Сегодня, впрочем, в заведенном порядке их общения произошло изменение. Светлана пригласила Проповедника посидеть в открытом кафе и полюбоваться закатом солнца. Зрелище это в хорошую погоду было величественное, и располагало к думам о вечном. Поэтому Проповедник охотно согласился. Тем более, как шепнула ему Светлана, посетителей в кафе практически не было. Следовательно, и помешать созерцательному настроению было некому.

Александр приблизился к столикам и скользнул взглядом вдоль стойки. В самом углу кафе пожилая чета молча пила чай. Больше никого не было. Он присел за столик в противоположном углу и обратил свой взгляд на море. Светлана принесла чашку кофе, затем вернулась за стойку и занялась какими-то бумагами.

Однако уединение Проповедника длилось недолго. В кафе появился подтянутый мужчина лет тридцати пяти. Его манеры были уверенны, но держался он дружелюбно и спокойно. Это был Кирилл, владелец нескольких магазинов. Зашел он в кафе по чистой случайности, ибо столь дешевых заведений не посещал. В этот вечер он просто прогуливался по берегу моря, и почти механически направился к веселым тентам. Как бы то ни было, Кириллу нравилось иногда выходить за рамки привычного и приближаться к чьей-то жизни, которая обычно от него далека.

Поэтому, войдя в кафе, он заказал пива похолоднее и тут же сел за столик Проповедника.

- Хороший закат – добродушно бросил Кирилл. – За работой часто не видишь, какая красота в мире есть.

- Красота есть везде, и в работе тоже.

Краткий ответ Проповедника навел его собеседника на мысль, что поговорить можно и серьезно. Как деловой человек, Кирилл любил точно формулировать свой интерес и не тратить время на отвлеченные разговоры. Вот и сейчас предприниматель сразу перешел к тому, что его в данный момент интересовало:

- Отчего тогда у нас народ не видит эту красоту и не работает как надо? У меня в супермаркете у людей и зарплата приличная, и социальные блага есть, и отношение к людям внимательное. Да только грузчики как пили, так и пьют, а на складе как воровали, так и воруют. Чего им не хватает? Хочешь больше – работай лучше, учись. Тогда и по службе продвинешься, а то и сам в предпринимательстве преуспеешь.

- Людям не хватает всегда одного. Понимания жизни.

- Да не понимания им не хватает, а желания жить достойно. Чего проще: заработай! Заработай на приличный костюм, дачу, учебу детей в хорошем вузе и т.д. И это не погоня за вещами, как некоторые бездельники преподносят. Это тяга к уважению. Уважать нужно самого себя, добиваться от других должного уважения к тебе, также уважать и других по их достоинству. Вот ради этого и надо честно и напряженно трудиться, все время совершенствоваться, все время двигаться вперед. Это трудно, но душа успокаивается тогда, когда обретает подобное уважение. Материальный достаток, комфорт – это всего лишь атрибуты положения успешных людей, но не их окончательная цель. Так ведь нет! Народу легче пить некачественную водку и все время косить глаз на часы: когда этот рабочий день наконец закончится!

Кирилл умолк, выговорив наболевшее. Он глотнул пива и посмотрел на Проповедника. Тот немного помолчал и сказал следующее:

- Желания сами по себе слепы. Они всего лишь сила, которая тянет человека к определенным событиям. Нужен еще Свет, в котором можно увидеть то, к чему надо придти. Тогда желания обретают осознанный характер стремления, и в этом стремлении человек начинает подлинно жить.

- Свет? Какой свет?

- Свет Истины. Человеку нужна вера в Бога, открывающая ему путь к Богопознанию и правильному пониманию жизни. Только так можно разобраться в том, что такое совершенство и как к нему надо идти. На этом пути и решаются все остальные вопросы, в том числе и вопрос о честном и эффективном труде.

- Кто же научит этому пути и кто поможет встать на него?

- Бог и поможет. Нужно верить во Христа Иисуса, который есть и Путь, и Истина, и Жизнь. Всякий следующий за Ним, получает жизнь вечную. Никогда человек не поймет себя, если будет мерить все земными мерками. Никогда он ничему не научится, если не будет верить в Учителя.

- Так ты о религии … Но в этом так сложно разобраться.

Кирилл, до сих пор говоривший легко и свободно, задумался и стал подыскивать слова, чтобы выразить свою мысль. Наконец, он слегка тряхнул головой и продолжил:

- Я всю жизнь отдаю своему бизнесу и поверь, делаю это не ради одних денег. И в своем деле кое-что понимаю. Но я не вижу, как вера может помочь мне и тем моим работникам, которым желаю добра. Столько самых разных объяснений, вер, религий. И все наперебой говорят, что только они познали истину. Вот ты – христианин. Объясни, почему я должен принять именно твою веру?

- Я не объясняю, почему ты или кто другой должен принять веру в Господа Иисуса Христа. Я только свидетельствую об Истине, которую Бог мне благоволил открыть. Мое дело сказать тебе об Истине здесь и сейчас. В этом мое служение моему Богу. Почему и ты должен верить, пусть скажет об этом твое сердце. И пусть оно, а не я, сделает свой выбор.

Проповедник снова замолчал. Кирилл, которому уже надо было идти, напоследок сделал еще одно замечание:

- Знаешь, мне, в сущности, нравится то, что ты говоришь. Но ты держишься слишком незаметно. Тебе бы упаковку поярче, да изложение пооригинальнее. Я ведь прагматик, и знаю, что людям ничего не продашь без хорошей упаковки и рекламы. Вот и тебе бы, вместо постоянного повторения того, что говорят и другие христиане, придумать бы что-нибудь посвежее. Глядишь, дело твое и продвинулось бы.

- Истина не нуждается в рекламе. Реклама нужна тем учениям, которые хотят занять место истины. Бог все расставит на свои места. Принявшие истину будут истинны, принявшие ложь познают несбыточность своих тайных вожделений.

Кирилл уже вставал и кивнул на прощание. Он вышел из кафе и мысленно снова окунулся в привычный для него мир. «Да, занятный человек — подумал он о Проповеднике. – Но не от мира сего». Затем озабоченно подумал о переговорах, которые вскоре предстояло провести с поставщиками. И поспешил к поджидавшей его машине.

Проповедник провел еще несколько минут в беседе со Светланой и тоже покинул заведение. До дома отсюда было рукой подать, и вскоре он уже сидел за столом своего крохотного кабинета и перечитывал Нагорную проповедь. Свет лампы долго не гас в окошке его дома. Наконец, далеко за полночь, Проповедник пошел спать.

Ночь выдалась тихая. Туча, под вечер нараставшая на горизонте, словно остановилась в своем неуклонном движении к городу. Ожидаемой грозы не произошло. В городе текла по своим законам ночная жизнь. Из подвального ресторанчика, хорошо знакомого всем матросам, вышли подвыпившие двое. Это были Оскар и директор гимназии. Они вели себя как закадычные друзья, хохотали и похлопывали друг друга по плечу. Оскар посадил директора в такси и махнул рукой: скоро встретимся! Проводив взглядом отъезжавшее авто, Блом удовлетворенно ухмыльнулся.

Дело было сделано. Пригласив директора в ресторан, Оскар намеревался тонкой дипломатией добиться его расположения и получить в свое распоряжение просторную комнату в гимназии. «Для духовного просвещения людей» — как несколько туманно объяснил Блом. Но все оказалось проще. Хороший коньяк, байки про веселые похождения в студенческие годы вызвали у директора подъем настроения. В нужный момент Оскар шепнул: а теперь – к девочкам! После девочек директор мигом согласился удовлетворить просьбу Оскара о комнате и, казалось, сам стал проявлять неподдельный интерес к задумке своего нового друга.

«В общем, все хорошо» – подумал просветитель, но тут легкая тень пробежала по его лицу. Он вспомнил разговор с Проповедником. «Ладно, посмотрим» — тихо процедил Оскар и шагнул в ночную мглу.

2

Через два дня в городе появились афиши, зазывавшие на встречу с неким учителем духовного пути. Жителям небольшого приморского города афиши обещали ни много ни мало как познание истинного пути в вечное. Рекламный текст пестрел выражениями типа «инопланетный разум» и «верховный жрец», а под фотографией учителя скромно было указано, что он является членом нескольких международных академий. Что это за академии, никто понять не мог, но назывались они пышно. Одна, например, именовалась «академией космического Сверхразума и межпланетных коммуникаций».

В общем, г‑н О.Блом (так выглядело имя учителя на афишах) явно был знаменитостью, про которую жители города ничего не слышали лишь по крайнему своему невежеству и провинциальной оторванности от магистральных путей человечества. Такая мысль и приходила в голову созерцавшим не очень качественно отпечатанные листы горожанам.

Перспектива провести вечер на столь важном событии сразу привлекла многих. Поэтому местные любители просвещения, не особенно вникая в суть дела, поспешили к гимназии. Там, понятно, уже шла бойкая продажа билетов на вечер встречи с именитым посвященным. Настроение прибывавшей публики было самым разным. Кто-то и впрямь надеялся приобщиться к великим тайнам Вселенной, кто-то хотел хотя бы на короткое время отделаться от одолевавшей скуки; иные шли из любопытства, иные – по недоразумению приняв лектора за гастролирующего иллюзиониста. Как бы то ни было, в назначенный час просторный зал заседаний гимназии был полон.

Директор гимназии вышел на сцену и с улыбкой оповестил собравшихся, что волею счастливого случая им представилась возможность послушать уникального лектора. И, широким жестом указав на выходившего на сцену Блома, зааплодировал частыми хлопками пухлых ладоней. Зал подхватил аплодисменты, которые подобно порыву ветра, внезапно стихли. Наступила тишина.

Оскар был одет в хороший костюм, белизну его рубашки удачно подчеркивала бабочка. Держался он осанисто, всем своим видом давая понять, что ему предстоит уже в который раз донести до публики то, что она никогда не поймет сама. Выдержав выразительную паузу, Оскар начал свою речь:

- Я пришел дать вам новое знание и новую жизнь. Все вы не раз задумывались, что стоит за временностью жизни на земле. И не находили ответа. Я даю вам этот ответ. Земля – это место поклонения великим духам Венеры. Как Венера в физическом мире ближе к Солнцу, так в духовном мире она представляет следующую ступень эволюции, которую проходит человечество. Поэтому нужно познать наших руководителей, и устремляясь к знаниям, дарованным ими, впоследствии перейти в нескончаемую жизнь Венеры.

Эти знания невозможно получить иначе, как только через того, кого сами духи назначили своим представителем и верховным жрецом на Земле. Пройти путь к великим духам можно лишь неукоснительно выполняя его волю. Жрец укажет всем избранным, над чем надо постоянно думать и на чем сосредоточить свой ум. Тогда те, кто поборет сомнения и будет медитировать на образах, ведущих к духам, постепенно ощутит их поддержку. Ради этого пути нужно закрыть глаза на все, отказаться от обычной логики и, не рассуждая, выполнять волю учителя-жреца.

Оратор нигде не сказал, что он и является тем самым жрецом. Блом понимал, что к этому выводу его будущие последователи должны придти сами. Только так их настроение не улетучится через пару дней, и Блом успеет организовать общину. Чтобы не форсировать события, он довольно быстро свернул свои объяснения по поводу духов. Далее же Оскар применил заготовленный маневр.

Он начал говорить о важности духовных поисков, идущих во всех странах и во все времена. Непринужденно сыпал терминами: чакры, аура, медитация, погружение в себя и многими другими. Было видно, что обо всем этом лектор говорит немного снисходительно. Примерно так сильный математик может объяснять решение задачки для пятого класса. Демонстрируя широкую, хотя, надо сказать, поверхностную эрудицию, Блом все время вкрадчиво подводил слушателей к одной мысли. А именно к той мысли, что достижения человечества в духовном плане – это всего лишь подготовка к важному духовному прорыву.

Этот прорыв он красочно назвал «технологией вертикального взлета». По его словам, с помощью системы упражнений и обучения особой мудрости, можно перескочить через эволюционные ступеньки и непосредственно попасть в наивысшую духовную область, доступную на земле. Как прозрачно намекнул лектор, прошедшие соответствующий курс обучения с высокой вероятностью могут встретить в жизни и самого верховного жреца духов Венеры. Который, понятно, и сделает «вертикальный взлет» реальностью.

Заявляя подобные вещи, Оскар незаметно, но внимательно наблюдал за собравшимися. Время от времени он также бросал взгляд на директора гимназии, словно спрашивая его о чем-то глазами. Но тот довольно кивал и всем своим видам выражал удовлетворение от происходящего. «Кажется, зацепил» – с облегчением подумал Блом, обнаружив, что слушатели с живым интересом слушают его выступление.

Немного расслабившись, он начал ходить по сцене и импровизировать:

- Знание, переданное на землю, дойдет только до избранных. Остальные либо не поймут, либо не поверят. Среди вас есть эти избранные, которых привлек сюда нарождающийся эгрегор. Те, кто будут первыми, и останутся первыми. И никогда в число первых не попадут последние.

В этот момент за окном зашумел ветер, и от сквозняка дверь в зал громко захлопнулась. Некоторые из слушателей непроизвольно поежились от ее звука. И, словно очнувшись, посмотрели на часы. Было уже довольно поздно. Оскар поспешил закончить свое выступление.

Публика повалила к выходу, и через несколько минут все уже были в небольшом саду при гимназии. Впечатление от встречи у людей было неоднозначным, но Оскар явно не провалился. Какие-то тайные струны души он задел, и потому желающих познакомиться с ним поближе было достаточно. Окруженный кольцом слушателей, он медленно шествовал к выходу из сада.

Возле арки у выходы стоял Проповедник и о чем-то разговаривал с супругами Хорошевыми. Марья Андреевна и ее муж Николай Антонович, видно, поделились не слишком приятными новостями. Супруги стояли понуро, Проповедник негромко утешал их:

- Не отчаивайтесь, что дела неважны. Так уж устроен этот мир – в нем без скорбей нельзя. Помните, что многие первые будут последними, а последние первыми. Молитесь, и дано вам будет.

Марья Андреевна смиренно кивнула, а Николай Антонович перекрестился.

Блом и его первые почитатели прошли мимо, увлеченные разговором. Оскар сделал вид, что не заметил Проповедника. Почитатели же до того увлеклись, что натыкались на Проповедника и его собеседников и, даже не извинившись, шли дальше. Наконец, улица опустела. Ушли и Проповедник с супругами Хорошевыми. Только фонарь, висевший над аркой, словно укоризненно покачивался на ветру.

Наступила ночь. С высоты птичьего полета город казался россыпью уютных огоньков и игрушечных домиков. Казалось, в этом маленьком мире ничего не может происходить важного. Но в каждом из маленьких домиков жили люди, которые ощущали себя в центре событий большого значения. Надежды, разочарования, стремления и усталость кружили этих людей и постоянно задавали им загадки. Люди то и дело отгадывали эти загадки, но за разгаданными приходили новые. И жизнь казалась все более и более сложной.

С высоты птичьего полета все выглядело иначе. Люди постоянно сталкивались с одними и теми же простыми вопросами. На которые давали слишком сложные ответы. Тогда приходили чуть более сложные вопросы, на которые давались еще более сложные ответы. И смысл происходящего в жизни незаметно ускользал. Только что он был рядом – только руку протяни. Но вот он уже поодаль, а завтра – терялся за горизонтом. И тогда хотелось чуда, простого и понятного.

Но чудеса происходили лишь в городском кукольном театре, и верили в них только дети. Взрослые же уставали от бесчудесной жизни и хотели, чтобы в их жизни происходила хотя бы иллюзия чуда. И когда такая иллюзия происходила, они хватались за нее также доверчиво, как их дети. Потом наступало разочарование, и все возвращалось на круги своя. В этом однообразном движении люди редко смотрели вверх, на небо. Оно казалось им пустым. Они не понимали, что то, что с земли видится пустотой, на самом деле является свободой. Той свободой, к которой они неосознанно, но отчаянно и ежедневно стремились и – не достигали. Что подняться к этой свободе, надо было знать одну важную вещь. Направление. Т.е. где находится небо. Но люди этого не знали. Хотя и видели его каждый день.

Так думал Проповедник, и так он написал в своем неоконченном рассказе. Сейчас он сидел дома в старом кресле, и перечитывал написанное им. Он с удивлением обнаружил, что написанные на скорую руку строчки сейчас зазвучали так, словно были статьей репортера. Хотя он поначалу и хотел написать поэтическую притчу. Что-то в духе «Чайки по имени Джонатан Ливингстон»

И тут его осенило. Бесформенное, насыщенное чувством и едва зародившееся его творение с неожиданной точностью и узнаваемостью заговорило о недавней лекции Блома. Так в жизни бывает, что полет фантазии, не связанной, казалось бы, ни какими узами с реальностью, вдруг приводит в самое сердце этой реальности.

Проповедник с горестью вздохнул: «Как легко повести за собой людей тем, кто приходит во имя свое, а не Божие». Однажды Светлана спросила его, почему его труды не дают обильного результата. Он скромно сослался на свою немощь, и сказал что лишь угодникам Божиим дано помочь тысячам людей. Остальные должны быть довольны тем, что хотя бы нескольким людям удастся с их помощью придти к вере.

Светлану этот ответ не удовлетворил, и она продолжала допытываться дальше. Дескать, что мешает? Поколебавшись, Проповедник махнул рукой – «уже взрослая!» — и рассказал ей историю про одного древнего философа. Как некогда известный учитель мудрости шел по саду с почтительно внимавшими ему учениками. Навстречу им попалась гетера. Она со смехом сказала философу, что стоит ей поманить учеников, и они оставят учителя.. «Ты права» — пожал плечами философ. – «Ибо я зову их подниматься вверх, а ты – скатываться вниз. Второе всегда легче».

Вот и сейчас Проповедник вспомнил свой разговор со Светланой, и задумался. Он привык, что его способности ограниченны. Действительно, ему далеко не всегда удавалось убедить людей в правильности того, что он говорит. Проповедник с этим смирялся, и делал последнее, что было в его силах. Он молился о даровании прозрения тем, кто не внял его проповеди. Но ему была также свойственная интуиция на общий ход событий. Понятно, что Проповедник не был прозорливым, и не мог в точности сказать, чему надлежит исполниться в будущем. Тем не менее, какое-то тревожное чувство поднималось сейчас в его душе. «Ох сдается, начнут они о здравии, а кончат за упокой» — подумал он о Бломе и его группе. Но более этого ничего ему в голову не пришло.

Между тем, события развивались быстро. Оскар организовал в помещении гимназии многоступенчатые курсы. Как водится, был «базовый» курс – не очень дорогой и не очень длинный. Поначалу этот курс он вел сам. Непродолжительные его лекции плавно переходили в самостоятельную работу его учеников. Работа заключалась в конспектировании той литературы, которая тут же продавалась за дополнительные деньги.

Предполагалось, что обладающий особыми знаниями учитель выбирает из моря литературы самые ценные произведения. Те, которые облегчат впоследствии получение посвящения от Оскара, на которое он постоянно намекал. В действительности все было немного иначе. Курьер, посланный Оскаром в большой город, что находился в 100 км от места описываемых здесь событий, звонил ему и говорил, что продается в книжных магазинах. Оскар не задумываясь выбирал несколько названий наугад и называл количество экземпляров. Книги по приезде курьера тут же продавались ученикам по двойной цене.

Схема была проста. Ученики, имевшие хорошие конспекты и демонстрировавшие некоторые способности к связному изложению, удостаивались похвалы учителя. Спустя некоторое время они становились приближенными к нему. Им Блом поручал проводить занятия базового курса вместо себя. Удобно поделив всех слушателей курсов на группы и дав им задание продвигать дополнительные «услуги» вроде организации платных встреч с «великим посвященным» всех желающих, глава дела сосредоточился на финансах.

Финансы Блома порадовали. Когда он подсчитал месячный доход от «бизнеса», то даже присвистнул. Сумма получилась приятная. Правда, начитавшиеся книжек ученики стали задавать все больше вопросов. Некоторые из этих вопросов ставили учителя в тупик. Но он не смущался. На начальной стадии максимализм учеников проявлялся в слепом доверии к слову Блома. И он этим успешно пользовался. В многих случаях учитель просто многозначительно говорил: «Вы все поймете в свое время. Пока же читайте и размышляйте». Этого было достаточно, чтобы ученик с благоговением отходил и переставал докучать «глупыми» вопросами.

Среди учеников Блома был и Алеша Румянов. Этот семнадцатилетний юноша вырос в семье рыбака. С детства он познал и труд, и радость открытого моря. Его душа, привыкшая к простору, жаждала найти такой же простор и в жизни самих людей. Но вместо этого он сталкивался с ограниченным бытом, своеобразными и порой жестокими обычаями рыбацкого поселка. Редкие книги, которые можно было найти в той среде, не давали серьезного знания жизни.

Поэтому Алеша был немного замкнутым. Неясная надежда на лучший мир и лучшие отношения людей никогда не покидала его. Но она скорее ощущалась им в виде немого вопроса, который он постоянно задавал окружающему миру. Мир же отвечать на этот вопрос не спешил.

Парень смог расширить свой кругозор лишь после того, как перебрался на постоянное жительство из поселка в город. Какая-то отрывочная информация о духовности, скрытых тайнах мира там иногда достигала его. Он задумывался и переживал некоторое волнение, но все же не мог понять, как к этой информации относиться.

На лекции Блома он оказался почти случайно, и она оказалась для него настоящим прорывов в иной мир. Как завороженный слушал Алеша о внеземной жизни, из которой исходил ясный призыв к высокой любви и добру среди людей. То, что лектор произносил не задумываясь и считал общей фразой, для юноши было ярким светом, воссиявшим в ночи. Он увидел, что вопрос о смысле жизни, что неясно томил его, имеет замечательный ответ.

Алеша собрал все свои скромные сбережения и стал слушателем платных курсов Оскара. Привыкший к труду и порядку, он неукоснительно следовал всем указаниям учителя. Не раз и не два глубокой ночью голова Алеша падала на раскрытую книгу. Духовные знания давались ему трудно. Но он упорно шел к цели, и постепенно стал понимать довольно много. Блом выделил его, сделав своим заместителем в молодежной группе. Алеша и в это деле проявил себя хорошо, обеспечив приличную посещаемость и аккуратный сбор платы за учебу.

Несмотря на юные лета, он вошел в «совет» Блома, где кроме него было еще два человека. Одним из них был Жорж, цепкий мужик, немало повидавший в жизни. Рафинированностью Жорж не отличался, и в деятельности Блома его интересовала скорее возможность как-то выделиться. Он был «себе на уме», но учитель приблизил его к себе. Вероятно Оскар ценил его умение поддерживать жесткую дисциплину среди учеников.

Наконец, в число членов совета вошла также Ирина, что было совсем уж загадкой. Разбитная особа явно не блистала способностями, и практическая отдача от нее была невелика. Бросалась в глаза лишь ее смазливая внешность и склонность к авантюризму. Члены совета, как молчаливо считалось в общине Блома, были ближайшими кандидатами на посвящение.

Поначалу дела шли хорошо, и члены совета по большей части играли роль «царской свиты». Но с течением времени ситуация стала усложняться. Втянувшиеся в дело ученики понемногу освоились, стали наводить справки о подобной деятельности в других местах. Выяснилось, что разного рода общин и движений существует не так уж мало. А их лидеры претендуют отнюдь не на меньшее, чем Блом. Ореол исключительности общины стал меркнуть, появились сомнения. В это время кто-то из языкастой молодежи втихаря назвал учителя Обломом. Кличка приклеилась, ее знали все, хотя прилюдно ее никто не упоминал.

Изменение атмосферы почувствовали и члены совета. Сначала они одергивали недостаточно почтительных учеников. Затем задумались и обратились к Блому за разъяснениями. «Думают не о том, о чем надо»! – огрызнулся Блом на осторожный зондаж членов совета. Но все же для него стало ясно, что наступает кризис доверия. Для Оскара было неприятной неожиданностью, что период легкого процветания оказался столь коротким. Сейчас уже нужны были решительные действия, он хорошо понимал, что ситуация выходит из под контроля.

Нервно походив по комнате, он внезапно остановился и сказал:

- Будем принимать меры. Народ неустойчив и впадает в соблазны. Для преодоления этих естественных трудностей вы должны принять посвящение. И стать настоящими лидерами, моими посланцами к этим людям. Завтра мы едем за город, чтобы все обсудить как надо. Машина будет ждать после обеда. Идите!

Тройка членов совета вышла. Оскар плюхнулся в кресло и забарабанил пальцами по обивке. Завтра ему предстояло решить непростую задачу. На встрече в загородном ресторане он решил объявить членам совета, то он и является тем самым загадочным жрецом духов Венеры. И потому даст им посвящение. С другой стороны, Оскар собирался «поделиться» доходом с посвящаемыми, дать им «материальные стимулы». Первоначальный замысел о том, что его последователи сами «догадаются» кто он, не удался. Не удалось и долго сохранить монополию на доходы. Но чтобы избежать революции в своем маленьком царстве, Оскару приходилось использовать все возможности.

На следующий день он и трое членов совета уехали в загородный ресторан «Орлиный глаз». Это заведение считалось дорогим и элитным местом. Случайные люди его не посещали. Вдали от лишних взоров, в живописном предгорьи стоял большой двухэтажный дом. Большую часть первого этажа занимал ресторан, на втором была мини-гостиница. Оскар и его команда вышли из машины и сразу направились в отдельный кабинет. Все необходимые распоряжения накануне были сделаны, поэтому гостей без вопросов усадили за уже накрытый стол.

Блом выглядел собранным и энергичным. Его белая рубашка и бабочка указывали на то, что он придает большое значение встрече. Подняли первый тост, поговорили о текущих делах. Наконец, Блом встал и его собеседники поняли, что сейчас будет сказано самое важное. Слегка прищурившись, Оскар заговорил:

- Друзья! Мы собрались в важный, не побоюсь этого слова, переломный момент нашего дела. Та духовная истина, ради который вы и другие ученики примкнули ко мне, уже вошла в вашу жизнь. За прошедшее время духовный уровень последователей моего учения заметно вырос. Им открылись новые горизонты и новые перспективы.

Но… — Блом сделал паузу и обвел собравшихся глазами. – … поднявшись к высотам духа часть учеников не удержалась. Вместо того, чтобы наслаждаться первозданной чистотой духовности и благодарить учителя, который невзирая ни на какие трудности из одной лишь любви к ним ведет их в вечную жизнь, они соблазнились. Их потянуло вниз, в привычный им мир ограниченности и подозрительности. В этом нет ничего удивительного. Как я и говорил вам, последние никогда не станут первыми. В наши ряды попали и люди случайные. То, что они перестали верить мне, их проблемы. Но нельзя допустить, чтобы от паршивых овец заболело все стадо.

Кроме того (здесь Блом понизил голос), достойные должны получить свою награду. И продолжать великое дело с новой силой, которую они скоро получат. Вы и есть те достойные, о которых я говорю. Дело, которое я организовал, совершается незримой силой великих духов Венеры. Чтобы и вам получить эту силу, вам нужно посвящение от верховного жреца духов. Как вы знаете, я обещал достойным, что они обязательно встретят жреца, если будут верны моему учению. И вот, момент встречи настал. Вы и видите перед собой верховного жреца, который скрывал себя от профанов и невежд. Теперь он перед вами, достойными, и готов дать вам посвящение.

Алеша, Жорж и Ирина напряженно слушали. Они и не могли предполагать, что дело примет такой оборот. Хотя разговор о посвящении заходил на курсах довольно часто, но все же посвящение рисовалось ученикам как отдаленная перспектива, обязательно связанная с необыкновенными и даже чудесными событиями. И вдруг так быстро и просто!

- Посвящение пройдет на горе Острозубой, на Маковой поляне. Мы отправимся туда со всеми верными и разожжем жертвенный огонь. После чего я воззову к великим духам и попрошу их наделить вас силой. С принятием этой силы, которая войдет в вас незаметно, вы сами станете жрецами. Каждому из вас я дам часть дела, и вы станете самостоятельно управлять ею. По вашему положению вам будет принадлежать право на часть дохода. Остальную часть будете передавать мне. Я же отправлюсь в другие места, где меня ждут другие достойные.

Блом закончил свою речь и сел. Члены совета подождали, пока он выпьет и закусит. Махнув изрядную дозу коньяка, верховный жрец жестом предложил остальным последовать его примеру. Вскоре все захмелели. Жорж еще расспросил, что надо делать с неверными. Оскар махнул рукой: «Забыть про них. А верных оповестить о предстоящем событии конфиденциально».

Оскар расслабился и сказал Алеше и Жоржу, чтобы они пошли в общий зал и развлеклись: «За все заплачено!». Сам же остался с Ириной. Поговорив о ее какой-то особой роли в деле, Блом взглянул на ее голые коленки и подсел поближе. Через некоторое время они вышли из кабинета и поднялись по лестнице на второй этаж. По дороге Оскар незаметно взял ключ от номера в гостинице у администратора.

Алеша и Жорж посидели в общем зале ресторана, но громкая музыка вскоре наскучила им и они вышли подышать свежим воздухом. Не сговариваясь, пошли к беседке, что виднелась поодаль. В беседке Жорж закурил и, помолчав, спросил Алешу:

- Что ты обо всем этом думаешь?

- О посвящении? Надо сделать все так, как говорит учитель. Когда-то это должно было произойти.

- Я говорю обо всем том, чем мы занимаемся под руководством шефа.

Слово «шеф» резануло Алеше ухо, но он не стал поправлять Жоржа. Тот был старше его, и в некоторых делах разбирался лучше. Помня об этом, Алеша решил не уклоняться от разговора на серьезную тему. Тем более, она интересовала его самого.

- Тебе все известно. Мы идем духовным путем, освобождаемся от заблуждений этого мира. Зачем ты спрашиваешь?

- Знаешь, Алеша, если наш разговор останется втайне, то я выскажу свои догадки.

- Конечно. Что тебя беспокоит?

- Ты никогда не думал о том, что наше дело — это бизнес на лохах? Хороший бизнес по производству сказок для «непосвященных». Эти самые непосвященные получают сказки в обмен на деньги, с которыми они расстаются. А «посвященные» поддерживают и расширяют производство сказок, и получают за это все больше денег и власти. С помощью которых можно хорошо жить и пользоваться всем. Например, девчонками, которые никогда не смогут отказать посвященным.

- Какими девчонками? Ты что, спятил или пьян?

- А как ты думаешь, где сейчас Ирка?

- В ресторане, где же еще.

- Нет. Она в гостинице занимается любовью с Оскаром.

-Да не мели ты…- сказал было Алеша и осекся. Интуиция ему подсказала, что Жорж говорит правду. Однако Алеша быстро справился со смущением:

- Тебе-то что, Жорж? Не нужно лезть в чужую личную жизнь.

- Да я и не лезу. Просто пытаюсь понять происходящее. Это и будет настоящим посвящением, когда все станет понятным. Просто есть посвящение для лохов, чтобы они лучше деньги носили в кассу, и есть посвящение настоящее – для тех, кто будет иметь долю в бизнесе. Как знать, может быть Оскар того и добивается, чтобы мы сами поняли правила игры и не задавали глупых вопросов. Иначе зачем он нам долю в доходах после спектакля на горе обещает?

- Да неужели в мире нет ничего святого? – невольно вырвалась у Алеши фраза, которую он в детстве слышал от матери.

- Да есть наверное – нехотя ответил Жорж. – Вот хотя бы Проповедник, что недалеко от храма все время торчит. Этот точно своего не ищет и последнее отдает. И учение у него доброе. Только ведь с ним карьеры не сделаешь и бабок не накуешь.

- Ладно, хватит…

- Хватит, так хватит.

Они вернулась в ресторан. Блом и Ирина уже сидели за столом. Ирина покраснела, встретившись взглядом с Алешей. Время было позднее, и Блом дал команду ехать домой. Вернувшись в город, члены совета быстро решили поставленную перед ними Оскаром задачу. Они составили списки «благонадежных» учеников и тайно оповестили их о предстоящем походе на Маковую поляну. Поход должен был состояться в ближайшую субботу.

В пятницу Проповедник пришел домой рано. Он собирался в субботу немного отдохнуть и пойти на рыбалку. Но не успел он разобрать свои нехитрые снасти, как в дверь постучали. Это был послушник монастыря, в котором Проповедник довольно часто бывал. Послушник передал просьбу старца отца Иоанна срочно приехать к нему. Проповедник любил и уважал старца, известного своим даром прозорливости. Поэтому не раздумывая поспешил в монастырь.

Старец тепло встретил Проповедника, коротко расспросил о делах и здоровьи близких. Затем внимательно посмотрел на него и сказал:

- Завтра «жрец» поведет людей на гибель. Тебе надлежит быть среди них, ибо помочь им больше некому.

Проповедник побледнел и спросил:

- Как же я помогу им?

- Увидишь.

И старец обнял и благословил Александра.

3

Утром того рокового дня Проповедник встал рано. Он сразу же стал собираться в дорогу, но сборы его были недолги. Евангелие, кусок хлеба и фляга с водой перекочевали в дорожную сумку. Подумав, Проповедник подошел к книжной полке и взял еще какую-то книгу. Вскоре он вышел из дома и быстрым шагом направился в сторону горы Острозубой. До нее было часа два ходу.

Благодаря точным сведениям, полученным от старца, Проповедник без труда нашел место сбора и пришел строго в назначенное время. Увидев его, Оскар удивился, но препятствовать его участию в походе на Маковую поляну не стал. Блом сделал вид, что рад Проповеднику и с напускным весельем сказал:

- Что, Проповедник, потянуло все-таки к нам? Ну-ну, присоединяйся, не прогоним…

И Блом отошел к голове колонны. Людей собралось довольно много. Проповедник окинул взглядом собравшихся и быстро определил, что участников похода никак не меньше ста. Он пошел в конец колонны, которая уже начала движение, и там обнаружил Светлану и чету Хорошевых. Как выяснилось, отец Иоанн через верных людей передал им, чтобы они последовали за Проповедником.

Эта маленькая группа из четырех христиан и замкнула процессию. Путь к Маковой поляне был неблизкий, но пролегал по удобной и широкой тропе. С привалами одолеть расстояние можно было часов за шесть. Среди учеников Блома царило беззаботное и радостное настроение. Со стороны могло показаться, что эти люди отправились на веселый пикник и ожидание встречи с природой и отдыхом немало бодрит их.

Места здесь и впрямь были очень живописные. Великолепный лес покрывал почти всю гору Острозубую. Лишь на самой ее вершине находилась открытая площадка рядом с высокой скалой, издалека похожей на острый зуб какого-то животного. Эта площадка местными жителями называлась Маковой поляной, должно быть потому, что была расположена на самой макушке горы.

По мере подъема в гору открывался вид на долину, вызывавший незабываемое чувство простора, пронизанного игрой солнечного света и горных ветров. Казалось, что люди и идут в этот мир простора, света и радости, который парит над сумрачной землей и принимает каждого, кто пожелает в него попасть.

Через два часа был сделан первый привал у небольшого водопада. Проповедник и Светлана присели на большой камень. Обедать было еще рано, поэтому Проповедник извлек из своей сумки неизменное «Святое Евангелие» и приготовился прочитать главу-другую. Светлана, скользнув взглядом по раскрытой сумке, спросила:

- Александр, а что это за книгу вы прячете?

Проповедник пожал плечами и молча протянул объемистый томик девушке.

- Франц Кафка. «Замок». — недоуменно прочитала Светлана на обложке книги. – Это о чем?

- О том, что сейчас происходит вокруг нас – ответил Проповедник.

- Да?! Тогда дайте почитать.

Получив книгу, Светлана тут же погрузилась в чтение. Девушка умела читать очень быстро. При ее жажде знаний и нехватке свободного времени данное качество ей было остро необходимо, и она его выработала. Поэтому за время привала она прочитала изрядную часть романа. Когда надо было идти дальше, девушка встала с камня и было видно, что она сильно задумалась. История К. с его поиском дороги в замок имела явные аналогии с сегодняшним походом к Маковой долине.

Ближе к полудню поклонники духов Венеры достигли, наконец, места последнего привала. Это был Козлиный Разбег, площадка длиной метров двести и шириной метров десять-пятнадцать, расположенная под нависшей над ней скалой. До Маковой поляны отсюда было все еще довольно далеко. Между тем начал накрапывать дождик, который незаметно усилился.

Люди уже успели устать в дороге, и потому были непрочь укрыться от дождя в Козлином Разбеге, где можно было собрать силы для последнего перехода. Отстающие в течение получаса подтянулись, и вот, уже вся компания спряталась под скалой.

Стало быстро темнеть. Огромная туча, долго неподвижно висевшая на горизонте, сегодня неслышно распласталась над головой и закрыла небо. Из нее хлынули потоки дождя, которые, ударяясь в каменистую горную почву, превращались в настоящие реки. Они с шумом неслись вниз, размывая почву и перекатывая камни.

Блом находился возле выхода из Козлиного Разбега в сторону Маковой поляны. Он прикидывал, сколько придется провести времени под скалой, пережидая непогоду. Сильный шум, донесшийся откуда-то сверху, привлек его внимание. Он выглянул из-под скалы и тут же отпрянул назад. С горы вниз катились камни и потоки грязи, которые через несколько секунд стали засыпать выход. Прошли считанные мгновенья, и выход был полностью завален.

Дело приняло скверный оборот. Блом кинулся в противоположную сторону, к обратному выходу. Он не отвечал на испуганные вопросы учеников, которые еще не поняли, что происходит. Оскар мгновенно сообразил, что если будет завален и обратный выход, то площадка под скалой превратиться в западню, братскую могилу для всех. Ибо узкое пространство прохода под скалой было зажато каменной стеной с одной стороны, и пропастью с другой.

Оскар выскочил из под скалы на противоположном выходе и пробежал с десяток метров по тропе, что вела назад в город. Он мгновенно промок под сильным ливнем, но, даже не заметив этого, задрал голову. Его худшие опасения оправдывались. Сверху доносился все тот же сильный шум, и первый камни стали падать у выхода из Козлиного разбега.

- Учитель, не покидай нас! – громко закричали ученики Блома, наконец понявшие всю смертельную опасность происходящего.

В распоряжении Оскара было всего несколько секунд. Он мог еще успеть вернуться под скалу до того, как выход будет завален. И разделить судьбу с теми, кто верил каждому его слову. Но Блом боялся смерти, и животный инстинкт самосохранения сейчас заставил его еще дальше отбежать по тропе от Козлиного Разбега. Он обернулся и хотел крикнуть, что придет на помощь позже. Однако сильный порыв ветра буквально снес его со сколькой тропы и увлек в пропасть. Закричав, Блом стал хвататься руками за кустарники, но не удержался и исчез из виду.

Потрясенные ученики Блома онемели. В этот момент камнепад, как занавес в театре, закрыл опустевшую без учителя сцену, наглухо завалив выход. Сотня человек, включая Проповедника и его друзей, оказались в каменном капкане горы Острозубой. Проповедник сразу понял всю безнадежность создавшегося положения. Помощь в лучшем случае придет через несколько дней. За это время разбушевавшаяся стихия может разрушить площадку под скалой. Или люди просто замерзнут и погибнут от холода и голода.

Проповедник отошел к скале и сел. Люди вокруг недоуменно молчали. Переход от похода к заточению в каменном мешке произошел слишком быстро. Сознание людей еще не успело воспринять внезапно наступившую реальность. А реальность еще не дала о себе знать жестокой данностью завершенности жизни. Люди пытались что-то выяснить друг у друга. Некоторые узнали Проповедника и обратились к нему:

- Проповедник, что скажешь? Ты много говорил о Боге в городе, объясни, что произошло, если знаешь …

- Бог наказал вас за ваше лжеверие – ответил Проповедник. – Грех ваш тяжек, оттого и смотрите сейчас в глаза смерти. Ибо сказано, расплата за грех есть смерть… Говорил я вам говорил, где истина, а пошли вы за ложью.

- Но ведь и ты пошел вместе с нами.…

- Я пошел с вами, чтобы до конца говорить об истине. Может быть, вы хотя бы сейчас образумитесь и покаетесь. Если Бог услышит ваши покаянные молитвы, то и поможет спастись.

Несмотря на то, что Проповедник вел беседу с двумя-тремя человеками, и разговаривал вполголоса, к нему сразу же потянулись все пленники горы Острозубой. Они хотели выслушать что он скажет.

- Говори, Проповедник – послышалось с разных сторон. И он понял, что настал час его проповеди. Вокруг было уже темно, но и через пелену темноты ощущалось острое внимание окруживших его. Проповедник заговорил просто как всегда:

- Вы слышали от меня не раз слово правды. Бог един, и Его любовь к людям столь велика, что отдал Он ради них своего единственного Сына. Зачем отдал? Только ради того, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Итак, вечную жизнь дает Бог человеку, а не человек человеку. Потому верить надо в Бога и ждать вечной жизни от Него. В кого же поверили вы и от кого ждали вечной жизни? Не в того ли, кто сейчас лежит на дне ущелья? Но там где труп, там собираются орлы. А где нет истины – там воцаряется обман. Не хотите ли упросить духов Венеры о спасении? Кто встанет и воззовет к ним сейчас?

Угрюмая тишина стояла в ночи. Никто не пошевельнулся. С потерей Оскара у «венеристов» вдруг куда-то исчезла очарованность его учением. Словно вчерашние ученики Блома очнулись от сна, который во сне принимали за реальность, и увидели настоящую реальность. Остатки сна разлетелись и быстро стали забываться. Реальность же стояла в прямом смысле каменной стеной и источала пугающее равнодушие к судьбе слабых людей.

- За что нас так наказала судьба или Бог, о котором ты говоришь? – раздался чей-то неуверенный голос в ответ Проповеднику. – Ведь мы неплохие люди. Не воры, не разбойники, совесть имеем. Положим, ты прав: Блом обманул нас, обвел вокруг пальца. Но одно дело он, сознательно пошедший на мошенничество и прикинувшийся духовным лидером, и другое дело мы – его жертвы по наивности или недомыслию. Ведь мы верили в добро, о котором он говорил, мы несли последние деньги в его копилку, потому что верили, что это поможет сделать мир более гуманным и духовным. Разве ты сам не призывал к любви среди людей? Неужели равная доля ему и нам?

- Ответить и ты мне: почему вы все пошли за лжецом и пренебрегли словами тех, кто говорил вам правду? Ты называешь себя и своих товарищей неплохими людьми. Но человек хорош только тогда, когда пребывает в истине. Вы же истиной сделали ваше собственное суждение о мире и других людях. Разве вы мне не заявляли, что Царства Небесного нет – а почему нет? Потому что вы так решили, что Его нет? Почему грешили каждодневно, обвиняя других в смертных грехах, а себя считали праведниками? Потому что собственное суждение молчаливо признавали законом для других, забывая, что только Бог имеет законом свое Слово, и только Он судит истинно? Все это называется ложью в человеке, и если он верит в это, он идет на бубен лжи, а не на зов правды.

Проповедник говорил прямо, потому что терять уже было нечего. Все что он передумал и пережил за годы его проповедничества сейчас откристаллизовалось в немногих словах. Несмотря на обличительный смысл его слов, он говорил на редкость спокойно и даже как бы задумчиво. Он говорил то, что знал, одновременно сострадая своим слушателям. Он понимал, что сейчас самое важное – обратить грешников к Богу. И это сделать нелегко, для этого нужно объяснить этим людям тайный механизм их судеб.

- Там, где нет Бога, нет и благодати. Множество человеческих воль, вечно не признающих и отталкивающих друг друга, обречены кружиться в танце слепого случая. Кто кому поверит и какую выдумку примет за правду – не так уж важно. Результат во всех случаях будет один, бессмысленность жизни. Ибо в такой жизни правдой называют одну из сказок, а настоящую правду не видят и не слышат, и не разумеют. Эта слепота и эта глухота ведут по дороге смерти. И чтобы не погибнуть, нужно одно. Остановиться. Прислушаться к своему сердцу. И услышать наконец. Ибо Господь говорит, что Он стоит у двери и стучит, и кто услышит Его голос, к тому Он войдет.

- Как услышать Его? – раздался издалека женский голос.- В моем сердце вечное молчание…

- Неверие! Вот гроб, в который облеклось ваше сердце… Оттолкните неверие, и обязательно услышите Бога. И увидите, что Царство любви и вечной жизни – Его Царство. И что оно есть, как неоспоримо будет свидетельствовать в вашем сердце Святой Дух. Это – дорога жизни, стезя спасения. Но ей нельзя идти, не покаявшись. Без покаяния нет правды и нет веры самому человеку.

- К чему ты клонишь, Проповедник? – спросил еще один голос из ночной тьмы. – Снова мы слышим обещание загробной жизни от всесильного Бога. А что делать с этой земной жизнью, которую мы жили и которую легко можем в ближайшее время потерять. Она что, пустяк в сравнении с вечностью? Для меня – совсем нет. Я не хочу ее терять, для меня самый обычный день наполнен смыслом и значением. Не может ли твой Бог нас вытащить отсюда? Тогда у нас появится резон верить Ему…

- Не ставь Богу условий. Ибо это Он поставил нам условие возвращения к жизни и помощи от Него. Условие это – покаяние. Через покаяние у нас есть шанс вырваться и из Козлиного Разбега. Умоляю вас, братья и сестры, одумайтесь. Вспомните ваши грехи, из которых больший есть то, что вы не помнили Бога. И оттого не узнавали Его слов и не принимали Его волю. И жили своей волей. Той самой волей падшего человека, которая есть технология отвесного падения. Откажитесь от этой воли, примите волю Всевышнего, Его заповеди и Его любовь. Примите веру в Иисуса Христа, Который сказал: просите, и дано вам будет. Давайте же вместе каяться и молиться, просить прощения у Бога и его помощи по освобождению из этой западни. Времени у нас немного, опасность очень велика. Поэтому я немедленно иду молиться.

С этими словами Проповедник отошел к стене. Там он достал из своей сумки свечу, и затеплив ее, поставил в углубление скалы. Сосредоточился, произнес «Во имя Отца и Сына и Святого Духа» и начал прилежно молиться. Никто не подошел и не встал рядом с ним. Никто больше не проронил ни слова. Проповедник почувствовал одиночество. Несмотря на физическую усталость, он решил молить Бога о помиловании до самой последней возможности.

В его памяти мгновенно пронеслись воспоминания о прежних молитвах. Вот он стоит на долгой праздничной службе в монастырском храме. Ярко горят свечи, народу много, иеродиакон кадит иконы и народ. Хор великолепно поет величания, люди подхватывают и тоже поют. Проповедник умиленно молится, хотя у него уже заболела спина от долгого стояния. Но он знает, благодать поможет выстоять службу до конца, а затем долго будет сиять в душе миром и радостью.

А вот другая картина: он один в своем маленьком домике, молится за больную Светлану. Девушка как-то сильно простудилась и слегла. В тот день Проповедник весь вечер и всю ночь молился о ее выздоровлении. Когда усталость валила его с ног, он опускался на колени и продолжал молитву. Ему ничего не давалось в жизни легко. Он привык ко всему прикладывать труд и выработал большое терпение во всем. В том числе и в молитве.

Но сейчас ситуация была другой. В холодной тьме каменного мешка, вдали от города пребывало более ста человек. Эти люди не откликнулись на его призыв покаяться, и Проповедник мог надеяться только на свою молитву. И еще молитву Светланы и супругов Хорошевых, которые были где-то в толпе. Нужна была большая сила воли и большое самообладание, чтобы вынести это испытание. Ибо в душах людей уже поднимался страх и приближалось отчаяние, которые он ощущал буквально спиной.

Проповедник молился: Прости Господи, заблудших и прогневавших Тебя, ибо не ведали они, что творят. Но Тебе, Господь и Бог наш Иисус Христос, ведомы не только наши грехи и преступления, но и путь исправления их. Нам же ведома Твоя всепобеждающая любовь, дающая надежду на спасение самому последнему грешнику… Не оставь нас Господи, здесь на растерзание злу, но спаси от напасти и дай время для покаяния !

Он молился горячо, вкладывая всю душу в молитвы. Призывал в помощь Пресвятую Богородицу, Николая Чудотворца и святых, известных своей помощью попавшим в беду. Много раз вспоминал Евангелие, приводил слова Самого Иисуса Христа как обоснование своей молитвы. Особенно часто повторял Христову молитву «Прости им, Отче, ибо не ведают, что творят»!

Прошло около трех часов. Проповедник устал и еле держался на ногах. Его молитва стала прерывистой и менее связной. Время от времени он замолкал, но затем усилием воли возвращался к молению. Он уже вынужден был опереться рукой о стену, а затем опуститься на колени. Силы явно оставляли его. Но он еще более часа боролся со своей немощью, упорно возвращаясь к одним и тем же простым словам: прости Господи, ибо Твое это дело прощать нас и удерживать в истине…

Забрезжил рассвет и проступили очертания окружающего мира. Проповедник обернулся и посмотрел на людей. Они сидели на земле, опустив головы и молчали. Он, пошатываясь от слабости, пошел в сторону засыпанного выхода, что преградил путь к Маковой поляне. Площадка в этом месте угрожающе накренилась, по ней пробежали предательские трещины. «Скоро будет обвал» — мелькнуло в его голове. Словно отвечая ему, в ущелье гулко прокричала хищная птица.

Он вернулся на прежнее место и снова обернулся к людям, безучастно смотревшим на него. Собрав последние силы, Проповедник сказал:

- Братья и сестры, моих молитв недостаточно, чтобы Господь простил ваши грехи. Мы неминуемо погибнем, если вы сами не покаетесь и не попросите у Бога прощения.

Теряя сознание, Проповедник опустился на землю. От изнеможения он впал в забытье.

- Что же будет? Неужели гибель? – пронесся шепот среди сидевших и лежавших на земле людей.

В этот момент к месту молитвы Проповедника вышла хрупкая девушка. Это была Светлана. «Вы слышали, надо всем молиться!» — сказала она и повернулась к стене, где в углублении находился маленький огарок свечи. Она бережно поставила рядом с ним маленький образок иконы Божией Матери и стала молча молиться.

К Светлане тут же присоединились пожилые мужчина и женщина. Ими оказались Николай Антонович и Мария Андреевна Хорошевы. Появление маленькой группы благотворно повлияло на бывших последователей Блома. Первым отреагировал Алеша. Он подошел к молящимся и произнес: «Боже, прости нас грешных». Сердцем Алеша почувствовал, что его приняли. Другие также заметили, что группа молитвенников увеличилась до четырех человек.

Чуть позже еще один мужчина приблизился к месту общей молитвы. Это был Кирилл, с которым Проповедник познакомился в летнем кафе. Как он попал в секту Блома, сказать трудно. По некоторым данным туда завлек его один из деловых партнеров. Но ходили и слухи, что Кирилл сам проявил инициативу и попал к «венеристам» потому, что ему понравилось учение Блома. Как бы то ни было, этот человек сейчас также решил поддержать молитву четырех.

Настроение людей, застрявших в Козлином Разбеге, стало неуловимо меняться. Дух отчуждения и страха отступил от них. В сердцах затеплилась надежда и блеснул лучик веры. Понемногу к молитвенникам присоединялись все новые и новые кающиеся. Группа выросла человек до сорока и продолжала расти. Невероятно, но в ней были даже Жорж и Ирина. Некоторые не знали как надо молиться и прислушивались к соседям. Услышав «Господи, помилуй нас грешных», сами начинали тихо повторять эту короткую молитву. Многие плакали.

Очнувшийся Проповедник молча наблюдал за происходящим. То, о чем он думал многие годы, сейчас творилось на его глазах. Люди шли к Богу, отбрасывая старые заблуждения и иллюзии. Они ощутили свою слабость и всю бессмысленность упования на самих себя. К ним пришло осознание, что не воля человеческая ведет к счастью и спасению, но воля Бога. И что незачем и не к кому обращаться за окончательным ответом, кроме как к Богу.

- Да будет воля Твоя – прошептал Проповедник и через силу встал. Проглянувшее в облаках солнце осветило площадку, и он невольно перевел взгляд на ставший хорошо видимым засыпанный выход. Тот, что вел к тропе в город. Его внимание привлек узкий проход в груде камней и земли. Проповедник отлично помнил, что никакого прохода еще час назад там не было. Поэтому он пошел поближе рассмотреть его.

Узкая брешь в стене из камней и земли начиналась примерно на уровне глаз. Она не заканчивалась тупиком, но шла насквозь через завал и выводила на его обратную сторону. Сердце Проповедника учащенно забилось и он срочно захотел узнать, что с той стороны.…

Обернувшись, он встретился глазами с Кириллом и махнул ему рукой. Кирилл подошел и они вместе еще раз рассмотрели проход.

- Нужно пролезть по проходу и посмотреть, что с той стороны. – сказал Кирилл. – Я обвяжусь веревкой, а ты подсади меня и держи на всякий случай веревку.

После этих слов Кирилл сходил за веревкой, и вскоре он уже полз по лазу сквозь стену. Лаз действительно вывел его на другую сторону завала. Увиденное его поразило. До тропы, которой они пришли сюда, было всего несколько метров. При соблюдении необходимых мер предосторожности, можно за пару часов вывести всех на тропу.

Кирилл вернулся и сообщил о своем открытии Проповеднику. Потом было направился к товарищам, но остановился и сказал:

- Иди ты, Проповедник, скажи им.

Проповедник быстро подошел к молящимся и громко воскликнул:

- Братья и сестры! Наши молитвы услышаны и Господь дарует нам выход отсюда! Собирайтесь и спокойно идите к выходу. Там Кирилл и еще несколько мужчин помогут вам покинуть опасную зону.

Все разом обернулись к Проповеднику и некоторое время не могли уяснить смысл сказанных им слов. Затем радость вспыхнула на уставших лицах. «Слава Богу! Слава Богу!» пронеслось по нестройным рядам. И люди устремились к месту, указанному Проповедником.

Кирилл и Проповедник отобрали еще нескольких наиболее крепких мужчин и расставили их до и после лаза. Эвакуация людей началась. Как и предвидел Кирилл, вывод людей на тропу занял немногим более двух часов. Время шло к полудню и все понемногу согрелись в лучах ласкового солнца. Пересчитали людей. Выяснилось, что все на месте. Кроме одного…

Цепь начала движение к городу. Хотя обратный путь был долог, шли почти без привалов. Тот самый дом, который совсем недавно казался скучным и серым, теперь манил как самое дорогое в жизни. А то, что казалось вожделенной целью, оставалось за спиной как опасная груда камней, и ничего более. Крупные изменения в мировоззрении людей подчас происходят быстро. Но готовятся они всей жизнью.

Светлана шла рядом с Проповедником и вся светилась от радости. И дело было не только в счастливом исходе смертельно опасного, как теперь выяснилось, предприятия. Девушка была счастлива, что в самую трудную минуту именно она сумела поддержать своего любимого и не позволила прерваться начатой им молитве. Боясь признаться себе самой, она это соединение в вере ощутила в глубине души как их помолвку.

Светлана весело говорила с Проповедником об всем, что приходило в голову. Это чувство свободы в общении с ним появилось у нее впервые. Окончательно созревшее в ее душе решение признаться Проповеднику в любви словно распахнуло дверцу клетки, в которой доселе пребывало ее сердце. И сердце запело от ощущения свободы, находя слова для своей песни решительно во всем: в разговоре о солнце, небе, цветке…

Проповедник же шел глубоко задумавшись. Экстраординарные события, произошедшие за последние сутки, потрясли его. Он вновь и вновь перебирал в памяти события своей жизни, сопоставлял их, анализировал. И понемногу приходил к убеждению, что на его пути ему не хватало духовной силы. Той силы, которая отличает настоящих проповедников, умеющих приводить людей к Богу.

«Страшно подумать, что произошло бы там, в Козлином Разбеге, если бы не Светлана и Хорошевы – думал Проповедник. – Верно, люди бы остались в безверии и отчаянии, и разделили бы судьбу Блома. Как же мне быть, и что делать дальше? Нет у меня должной чистоты души, нет подлинного соединения веры со все жизнью – и вот результат: все висело на волоске. Хорошо еще, что старец Иоанн знал кого еще, кроме меня, послать на эту гору. Да и без его молитв явно не обошлось».

На небе пылал закат, когда участники похода, наконец, подошли к городу. Знакомый вид моря и городских зданий поверг их в слезы радости. Они плакали, обнимались, смеялись. И пытались понять, что же с ними произошло. Невольно все поглядели на сиявший в закатных лучах купол городского храма. Мгновенная мысль поразила их: а ведь вот куда они пришли, к Богу…

- Царство Божие и есть наш дом, наше Отечество – послышался голос Проповедника. И он сам заплакал, когда увидел, что в ответ все перекрестились.

4

Прошло несколько месяцев. Секта Блома бесславно прекратила свое существование, а его самого так и не удалось найти. Понемногу произошедшее стало стираться в памяти людей. Бывшие «венеристы» редко общались друг с другом, словно стыдясь своего прошлого. Но многие из них мысленно обращались к недавним событиям и напряженно размышляли.

Алеша Румянов поначалу вернулся в свой рыбацкий поселок. Нелегкий труд отвлекал его от дум. Завершив дела, он подолгу ходил вдоль берега моря и неотрывно смотрел на линию горизонта. Покоя не было. Одна и та же мысль раз за разом приходила в его голову и надолго приковывала его внимание. «Неужели в мире даже самые важные события происходят порой по воле случая? – размышлял Алеша. – Я искренно желал добра всем людям и тянулся к знаниям. Не моя вина, что ограниченность моей среды не позволила мне вовремя разобраться, где истина, а где ложь. Но жизнь моя висела на волоске от смерти. Куда бы попал я после смерти, если бы Проповедник и его друзья не оказались бы в тот день по неизвестной причине среди нас и своими молитвами не отвратили трагедию? Наверное, в ад. Неужели Бог допускает игру случая и смотрит, так сказать, кому повезет?»

Чем больше Алеша думал об этом, тем менее очевидным для него становился ответ на этот вопрос. И в один из пасмурных осенних дней он не выдержал и поехал в город, чтобы спросить об этом Проповедника.

Алеша не без труда разузнал, где он живет, и уже под вечер оказался в маленьком домике на берегу быстрой речки. Александр приветливо принял Алешу, усадил пить чай и стал распрашивать о его жизни. Юноша отвечал односложно, и Проповедник понял, что Алеша пришел неспроста. Преодолев смущение, гость поведал о вопросе, который не давал ему покоя.

Проповедник выслушал и ответил:

- Стремление творить добро и жить по правде Бог не оставляет незамеченным. Хотя бы и заблуждался такой правдолюбец как ты, но по великой милости Господь пошлет ему вразумление. Так с тобой и произошло. Было и тебе попущено испытание, но ты внял правде, и в нашей общей молитве наконец-то обратился к истинному Богу. Оттого и прошел все испытания.

- Но если бы Блом не рискнул пойти на свое смертельное шоу, а просто продолжил бы дурачить нас старыми методами? Тебя бы не было среди нас, и мы были бы по-прежнему слепы. Не постигло ли бы нас возмездие раньше, чем мы одумались?

- Дни секты были сочтены. Она бы все равно распалась из-за внутренних конфликтов и очевидной неспособности Блома выполнить свои пустые обещания. Для тебя и других это стало бы уроком, который бы вызвал в вас отрезвление. Мало-помалу Бог и привел бы тебя к настоящей вере, ибо ты был не упорствующим во зле, но лишь обманутым.

- А что же Блом?

- Ну, он все равно был бы наказан. Вероятно, как-то по-другому.

После еще нескольких аналогичных вопросов и спокойных ответов Проповедника Алеша успокоился. Разговор зашел о вере. Юноша живо интересовался содержанием Евангелия и стал расспрашивать о смысле тех или иных слов Иисуса Христа. Проповедник преобразился и отвечал подробно и со знанием дела.

Вскоре стемнело, а беседа все текла нескончаемым потоком. Наконец, Алеша вспомнил о времени. Возвращаться домой было уже поздно. Проповедник предложил ему погостить у него несколько дней. Юноша радостно согласился. Пробыл он в гостях у Проповедника три дня.

За это время они сходили в храм, где Алеша в первый раз причастился. В память об этом важном событии Проповедник подарил ему отличное издание Евангелия. Книга была такая же, как и у самого Проповедника – в твердом переплете и тисненной золотом надписью «Святое Евангелие».

Вернувшись в поселок, Алеша почувствовал огромное облегчение. Снова его все радовало: солнце, ветер, чайки… Потекли будни, в которых труд перемежался с упорным изучением Слова Божия. Постепенно вера откристаллизовалась в его сердце в виде речений Иисуса Христа, которые он помнил наизусть. Повторяя день и ночь заповеди, Алеша все яснее видел, что он встретился с истиной, которая объясняет все происходящее в мире.

В какой-то момент юноша понял, что он не только обрел смысл жизни и надежду на спасение. Но и что он хочет нести эту правду жизни другим. Особенно тем, кто еще не может сам понять и увидеть ее. Поэтому однажды он снова отправился в город и встретился с Проповедником. Едва ли не с порога Алеша спросил:

- Что надо делать, чтобы стать проповедником?

- Любить Господа всем сердцем – ответил Проповедник. — Только такая сильная любовь и позволит преодолеть неуверенность и даст силы нести Слово Божие людям. Нужен проповеднику еще ряд качеств. Например, жизненный опыт и знание людей. Без этого трудно разобраться в человеческой психологии и быть убедительным в глазах искушенных. Терпение и самоотверженность – вот что еще абсолютно необходимо. Ибо год за годом надо обращаться с проповедью к людям и сталкиваться со сложными вопросами, а то и просто пренебрежением и раздражением. И, наконец, очень нужна скромность — чтобы в любой момент дня и ночи проповедник помнил, что он не лучше других. Что он проповедует не ради того, чтобы другие восхищались им, а только ради того, чтобы другие приходили к Богу. И на этом пути он готов терпеть любую нужду и любые обстоятельства и никогда не оставлять этот путь.

- Я готов так поступать. Когда мне будет можно пойти проповедовать?

«Вот и смена пришла – подумал Проповедник. – А боялся, что ее не будет».

Пылкость юноши живо напомнила Проповеднику его самого в молодости. Он улыбнулся, и сказал, что проповедовать при должной подготовке никогда не рано и никогда не поздно. В беседах с Алешей Александр убедился, что тот сущность веры знает и прекрасно ориентируется в Новом Завете. Приняв это во внимание, Проповедник предложил своему молодому другу взять благословение у духовника и начать проповедь в самое ближайшее время.

И вот однажды горожане увидели на площади у приморского бульвара подтянутого юношу с книгой в руках. Это был Алеша. Он вежливо приветствовал прохожих и произносил какой-нибудь краткий, но выразительный афоризм. Вроде этого: «Счастлив всегда помнящий Господа, Бога своего».

Проходившие мимо люди останавливались и заговаривали с ним. Кто из любопытства, а кто и серьезно. Расспросы кто он, откуда и где прежний Проповедник быстро прекратились. Алеша спокойно и внятно отвечал на любой вопрос, практически не оставляя возможности для домыслов. Его почтительность и терпение внушали всем невольное уважение.

Первое время ему много вопросов задавали девушки. Их особенно волновало, собирается ли Алеша жениться и что еще он будет делать в жизни. Однако отвечал Алеша всегда одинаково: «Если будет угодно Богу, то на хорошей девушке женюсь. Дело же в жизни для трудолюбивых всегда найдется». И вопросы о личной жизни также прекратились.

Внимание горожан переключилось на то, что говорит новый Проповедник. Говорил же он с редкой экспрессией:

- Если вы ищите любви, то вы ищите Бога, ибо Бог есть любовь. Откройте же глаза и познайте истину вашей жизни. Господь и Бог наш Иисус Христос зовет вас всех придти к Нему, принять прощение грехов и наследовать вечную жизнь. Да будет так молитвами Богородицы и святых отцов наших!

В дождь и снег, утром и вечером каждый Божий день слова веры звучали из уст Алеши. Даже тогда, когда вокруг него не было слушателей. Его убежденность стала передаваться людям. Человеческие души словно оттаивали, побыв рядом с ним. И Слово Божие творило чудеса, обращая обычных и ничем не примечательных людей в убежденных верующих.

После одной из таких вдохновенных проповедей к Алеше подошел бородач с изможденным лицом и приветствовал его.

- Жорж! Неужели это ты… — с удивлением воскликнул Алеша.

- Да я, Алексей, я. Вижу, нашел ты себя в духе и пошел по стопам Проповедника. Что ж, рад за тебя. А у меня вот как-то не заладилось. После возвращения из Козлиного разбега я потерял все: работу, интерес к жизни, даже общаться-то с людьми стал редко. Хотя я и молился с вами там, на горе, но вернувшись в город, испытал опустошенность. Надо бы верить, а я не могу – словно кол какой-то в душе встал поперек. Так и хожу неприкаянно, видишь, как зарос и обтрепался.

- Что же тебя держит? Неужели старое не отпускает и все чем-то манит?

- К старому возврата нет. Слишком очевиден тот обман, в котором мы участвовали. Но и новой жизни не получилось. Мне бы забросить лже-мистику да заняться простым трудом с молитвой. И жить, жить настоящей, непридуманной жизнью. Но не могу принять такую скуку, не могу обыденным восхищаться как сокровенным… Словно что-то надломилось во мне, и белый свет стал не мил.

- Молиться тебе, Жорж, надо. Благодать и веру укрепит, и уныние прогонит. Ступай в монастырь, может старца увидишь да его словом вразумишься.

Совет бывшего соратника пришелся Жоржу по душе. Он и сам временами поглядывал в сторону монастырских стен, которые чем-то притягивали его. Но это притяжение было для него неясным и не вполне понятным. Сейчас он, наконец, понял: там, в монастыре, была какая-то другая жизнь, которую он представлял смутно, но которая могла дать ответы на вопросы, которые он даже боялся задать себе…

На следующий день Жорж отправился в монастырь. Добравшись до места, он не стал сразу заходить в монастырские ворота, а обошел вокруг монастыря. Редкая тишина царила вокруг, как-то особенно подчеркнутая безмолвным сиянием золотых куполов большого храма. «Вот она, вечность…» — неожиданно подумал Жорж и живо представил, как сотни лет за этими стенами жили и молились тысячи монахов.

Он замедлил шаг и задумался. Чем же влекла монахов такая простая и однообразная жизнь? Вставать надо рано, службы долгие, послушания самые обычные: наколоть дров, принести воды, приготовить скромную трапезу… И никаких развлечений. Все пост да труд, а то и подвиг. И лишь редкий взгляд в сторону города, где прогресс, цивилизация, проблемы – вся та стремительная и разнообразная жизнь, в которой не то чтобы заскучать, а даже остановиться и поразмышлять некогда.

Неужели есть какая-то сила, что может брать верх над стремлением к яркой и выдающейся жизни в обществе, или, наоборот, преодолевать отчаяние и отчужденность от людей, каковые бывают у неудачников, разочарованных, непонятых и т.д.? Верно, эта сила действует в монастырях, ибо монахи обычно спокойны и довольны всем. Тут Жоржу припомнился монах, которого он видел возле кладбища. Уже не молодой и худой, тот стоял с ящиком для сбора подаяний на груди и молча творил молитву.

Мимо него тек людской поток, мелькали озабоченные и нередко хмурые лица. Порывы холодного ветра пронизывали людей, они ежились и хмурились еще больше. Лишь монах стоял со светлым лицо и излучал теплую улыбку. Он казался человеком достигшем всего, что можно пожелать и потому навсегда обретшим мир и радость в душе. Наверное, ему было холодно и он устал стоять на одном месте. Но никакого нетерпения или досады он не проявлял. Как луч солнца одинаково весело скачет и в зной, и в мороз, так и этот монах, казалось, уже ничем земным затронут не был.

Его состояние заинтересовало Жоржа, позже он не раз размышлял, чем оно вызвано. Вот и сейчас, вспомнив монаха, он снова ускорил шаг и направился ко входу в монастырь. Ему захотелось кого-то встретить в монастыре, расспросить, получить ответы на свои вопросы.

На входе в ворота Жоржу попались две женщины, тоже спешившие в монастырь. Одна из них посмотрела на него и сказала:

- Пойдем, милый, пойдем. Сейчас как раз отец Иоанн говорить будет.

Жорж послушно последовал за женщинами в храм. В притворе было много народу. Старец стоял возле аналоя в плотном полукольце людей, ловивших каждое его слово. Жорж остановился и прислушался. В это время отец Иоанн негромко, но отчетливо произнес:

- Господь говорит, что всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится. Это подлинный закон нашего существования. Кто принимает этот закон и унижает себя, тот принимает и Бога, ибо Бог прежде всех качеств ищет в человеке смирение. Смирение привлекает на человека Божию благодать, освящает его жизнь и потому крайне необходимо для спасения.

Старец помолчал. Затем на мгновенье обратил свой взгляд на Жоржа и продолжил:

- Ну а те, что идут дорогой гордости и неверия, пожнут то, что заслуживают. Им суждено пройти цепь горьких разочарований и воочию увидеть несбыточность надежд на свою особую роль в жизни людей. Они думают что несут свет людям, но их окружает давящая тьма. Блаженны те из них, кто отринет дьявольское семя гордости и успокоится, облекшись в смирение. Как младенец успокаивается на руках матери, завернутый в теплое одеяльце, так и души детей Божиих успокаиваются в руках Бога, обернутые во смирение. Помните об этом, ибо враг хитер и беспощаден, и выманивает нас лестью и разжиганием гордости из теплого одеяла смирения на ледяной холод смерти.

Отец Иоанн благословил народ и удалился из притвора. Жорж стоял как вкопанный, настолько точно слова старца сформулировали суть проблемы, с которой он столкнулся. Через некоторое время он вышел из глубокой задумчивости и медленно побрел к выходу. Люди расходились по домам, монахи шли по своим делам.

Жорж покинул монастырь и направился к месту своего ночлега. Его ждала беспокойная ночь. Он долго ворочался в постели, вставал и шел курить. Выпил водки, но чувство озноба не проходило. В голове теснились воспоминания, которые выстраивали картину, о которой он раньше не догадывался.

Картину постоянного недовольства своей жизнью, желания легкого успеха, жажду быть среди сильных мира сего. Даже собственное имя Георгий ему казалось неуклюжим и простецким. Оттого-то и стал он называть себя на иностранный манер Жоржем. Потом в его жизнь вошел Блом. Человек, который словно все знал про него и обещал дать то, что равнодушный мир не собирался давать. Особенно нравилась чувствовать себя уникальным, иметь предназначение, которого никогда не будет у других.

Но это же чувство породило цинизм, восприятие мира, в котором успех сопутствует тому, кто умеет дурачить людей. Все понемногу огрублялось, и в конце концов свелось к простым и грубым желаниям власти, денег, женщин. Потом наступил крах. Блом погиб бездарно и отвратительно. Секта распалась мгновенно, «венеристы» спаслись чудом по молитве тех, кто как раз и не хотел ни власти, ни денег. Но хотел добра людям без всякой выгоды для себя.

Он встал и подошел к зеркалу, посмотрел в свое отражение. «Как извратился твой путь, Жорж… нет, Георгий» — вдруг вырвалось у него вслух и он понял, что не хочет больше и слышать о Жорже. Ему пронзительно захотелось быть не кем-то, а самим собой. И именно это рассматривать как желанное условие своей жизни. С этой мыслью он и отправился спать.

Утром Георгий встал, побрился и ему, наконец, захотелось навести порядок в жизни. День оказался неожиданно удачным – он нашел неплохую работу. Уже через месяц его материальные проблемы разрешились, он освободился от долгов и мог вздохнуть с некоторым облегчением. Жизнь встала входить в нормальное русло. Георгий уже не брезговал ни общением с обычными работягами, которых стал находить вполне интересными людьми, ни своим скромным положением.

И все же его душа медленно обращалась к чему-то иному. Через полгода он снова побывал в монастыре, поговорил с монахами. Из их слов выходило, что жизнь в монастыре полна борьбы со страстями и соблазнами, но вера помогает преодолевать искушения и становиться чище. Георгий понял, что и его душе нужно начать борьбу за очищение. Но он хотел вести эту борьбу под руководством духовно опытных людей.

Так созрела мысль поступить в монастырь послушником. Старец Иоанн выслушал немного сбивчивый, но все же откровенный рассказ Георгия, и молвил:

- Трудно, Георгий, тебе будет. Выдержишь ли?

- Теперь мне, отец Иоанн, уже везде трудно будет…

Старец помолчал, затем внимательно посмотрел на него. И тихо, мягко сказал:

- Пятнадцать лет, брат, будешь бороться с гордостью, пока не одолеешь. Готов ли взять этот крест и понести его?

- Готов – дрогнувшим голосом ответил Георгий.

- Тогда благословляю.

Пятнадцать лет спустя седой монах стоял на коленях на могилке старца Иоанна и плакал: «Прости отец, пятнадцать лет прошло, а гордость моя так и не побеждена. Помолись за меня отче, там, на Небе, как когда-то молился за нас, погибавших в Козлином Разбеге». Это был Георгий.

Вскоре после этого наступила Пасха. После праздничных служб многочисленные богомольцы выходили из храма и невольно обращали внимание на монаха, стоявшего поодаль у надкладезной часовни. Его глаза светились тихим небесно-голубым светом, а лицо было добрым и даже растроганным. От него незримо, но явственно исходило смирение.

К нему подошла женщина и сказала:

- Благословите, отец Георгий.

Затем стали подходить за благословением и другие люди. С тех пор в городе заговорили о благодатном и смиренном отце Георгии, по молитвам которого стали исцеляться больные и вразумляться своевольные.

Но так будет через пятнадцать лет. Пока же Георгий вышел из кельи старца Иоанна довольный, и поздравил себя в душе с началом монастырской жизни. Он еще не знал, сколь много ему суждено перенести и что седина посетит его непривычно рано…

Глубокие изменения произошли и в жизни Кирилла. Этот умный и порядочный человек сильно переживал, что ему не удалось избежать заблуждений. Вернувшись к делам, он по-прежнему умелой и твердой рукой руководил бизнесом. Но уже не столь безоглядно доверял своему чутью и суждениям. Он, в общем-то, понял ограниченность своих знаний о мире. Будучи по натуре деятельным, Кирилл постарался, как он выразился, «сократить отставание».

Не раз предприниматель встречался с Проповедником и наводил справки по тому или иному духовному вопросу. Больше всего его интересовала возможность избежать ошибок в моменты принятия важных решений. Здесь у этих двух людей, ставших друзьями, выходило немало дискуссий.

Проповедник настаивал, что точкой отсчета в этом вопросе должна стать Библия и все то, чему на основе Слова Божия учили Святые Отцы Церкви. Со времен грехопадения в Эдеме раздвоение в добре и зле стало тяжелым испытанием для человека. Нужно смиренно признавать до самого конца жизни свою способность как к малому, так и большому греху. И потому не искать особой безошибочности в своих словах и действиях, но проявлять осторожность и уповать на Бога, который и разрешит ту или иную сложную проблему.

Проповедник особо подчеркивал, что устранение действия зла в человеке осуществляется долго, протекает драматично и сложно. Потому-то в мире мы и сталкиваемся с трагедиями, подобными той, что произошла в Козлином Разбеге.

- Пойми, Кирилл, идеального мира мы не в силах создать, и всех людей быстренько превратить в святых тоже не можем – терпеливо разъяснял Александр. – Мы можем вести борьбу за добро и правильное понимание жизни, опираясь на волю Бога и призывая Его в помощь. Но исход этой борьбы все же предопределяется не нами. С нашей стороны должно быть лишь произволение, а совершать то или иное наше начинание – это дело Божие. При этом мы должны всегда помнить, что не только мы ведем борьбу, но идет борьба и за нас самих. Т.е. и сами мы в этой борьбе можем нести потери, совершая грехи и предпринимая ошибочные действия.

Кирилл соглашался с доводами своего друга, но предлагал и свои аргументы. Он также ссылался на Священное Писание, упоминая о том, что зло надлежит побеждать добром, и что есть заповедь Иисуса Христа быть совершенными, как совершен Отец Небесный. И что путь совершенства, верно, труден – но все же достижим. Жития святых это доказывают.

Проповедник признавал правильность такой позиции в целом, но говорил примерно следующее. Подражать Христу и Его Святым – это наш долг. Но ожидать, что мы, простые труженики на ниве Божией, сможем повторить то, что совершили особые избранники Божии, значит вступить в очевидное противоречие с правдой жизни. Это правда говорит о том, что святых все же не так много. Подавляющее же большинство людей сталкиваются со своей немощью и своими постоянными грехами. В борьбе с этими грехами обыкновенно и проходит вся жизнь рядового человека. И лишь у особо успешных людей, достигших высокой чистоты и ясности сознания, появляется возможности нести людям слово Божие во всей его силе и правде, и примером собственной жизни убеждать многих в истинности проповедуемого ими пути.

- Что же можешь предложить мне, человеку, который хочет помогать людям приходить к Богу? – наконец без обиняков спросил Кирилл.

- Умеренность – последовал ответ. – Совершай простые, проверенные временем действия, и довольствуйся тем результатом, который есть. Иди путем веры сам, приглашай священников для бесед с твоими сотрудниками, будь к ним добр и внимателен. Именно в этой кажущейся простоте и неэффектности заключена настоящая эффективность смиренных людей. Ибо сила Божия в немощи и совершается.

После тщательного размышления Кирилл решил последовать совету Проповедника. Он понемногу беседовал со своими работниками о вере, стал интересоваться их жизнью вне работы, приходить на помощь им в самых разных житейских обстоятельствах. В офисе компании, в магазинах и даже на складах стал регулярно появляться священник. Через какое-то время Кирилл обнаружил, что атмосфера в компании стала спокойной, люди сосредоточенно и хорошо работали, а к нему самому стали проявлять искреннее и глубокое уважение. Своих сотрудников Кирилл стал встречать на службе в храме.

И однажды Кирилл испытал чувство глубокого удовлетворения своей жизнью. Любимое дело, которым он успешно занимался, органично соединилось с верой, которую он исповедовал. Земное и Небесное, малое и великое, временное и вечное встретились в его сердце в том сочетании и союзе, которого он искал для себя. «Это ответ Бога мне» — подумал Кирилл. И больше не терзал себя сложными проблемами бытия, но неуклонно шел обретенной стезей.

О Проповеднике и Светлане. Девушка призналась в любви Александру, сказала что она не мыслит без него своей последующей жизни. И просто добавила, что если он примет ее, она последует за ним, куда бы он не пошел, и разделит его жизнь, какой бы она ни была. Проповедник был тронут ее признанием. Светлана, конечно, нравилась ему своей самоотверженностью и добротой. Но Проповедник с трудом представлял, как его образ жизни может сочетаться с семьей.

Поэтому они договорились не спешить, поскольку ответственность за принимаемое решение была очевидна для них. Вскоре Александр переехал из города в небольшое село, где ему достался по наследству дом с большим садом. Светлана последовала за ним и поселилась в соседнем доме, где по счастливому случаю одиноко жила ее дальняя родственница.

Пройдет два года, и они сблизятся и крепко полюбят друг друга. Их венчание состоится в местном храме.

Пока же Александр расчистил место в саду и построил домик, который он назвал «часовней». В нем были только иконы, лампады и свечи. В центре единственной комнаты стоял аналой с молитвословом. Проповедник решил на некоторое время удалиться из мира для сосредоточенной молитвы.

Это решение зрело в нем давно. Он хотел усилить свою проповедь, но верил, что лишь Господь может помочь ему в этом. Поэтому и решил продолжение своего дела предварить терпеливой и длительной молитвой.

«Господи, помоги мне грешному!» — произнес Проповедник и вошел внутрь часовни. И в тот момент, как он вошел, теплая волна благодати накрыла его.

Москва, 2005

Дорога

(притча в четырех частях)

Часть I

Она шла неприметной линией по пустынной равнине, местами неожиданно прерываясь, как строка, невпопад разделенная многоточием. Редкие дожди постепенно размывали ее, и она со временем стала терять свои очертания, некогда четкие и уверенные. Любая дорога куда-то ведет, и эта тоже куда-то вела. Но куда – об этом знала теперь, наверное, только она одна.

Дорога начиналась в поле за городом и шла просто к горизонту. И там терялась в отдаленных горах. Пышное разнотравье окружало ее, и она словно куталась в благоухающий ковер полевых цветов и трав. По ней долго никто не ходил, и дорога стала стыдиться себя.

- Эх ты, дорога.… – бывало, ворчала она на себя, когда первые лучи солнца оживляли округу после тихой ночи. – Одно только название. Кто идет тобой? То-то, что никто. А если никто не идет, то ты и не дорога вовсе, а так, случайный шрам на матушке-земле.

Дорога пыталась чувствовать себя уверенной и насмешливой, что свойственно было ей в молодости, но у нее не получалось и она быстро сникала. Грустные мысли текли в ее сознании, и среди них доминировала одна. О том, что право называться чем-то вытекает не из формы или устройства чего-то, но лишь из выполненного предназначения. Вон ворон пьет из лужи, и лужа для него стала чашей. А в канаве близ города валяется выброшенная кружка, из которой никто не пьет. Можно ли назвать эту вещь кружкой?

- Чем ты лучше этой кружки? – со слезами спрашивала себя дорога. – Так же сгинешь и никто этого не заметит и не опечалится. А все почему? Потому что не направление выбирает людей, а люди направление. И с этим ничего нельзя поделать. Как старой деве, которую никто не выбрал, приходиться тихо грустить и сожалеть о своей судьбе, понимая, что винить в этой судьбе некого, так и тебе придется влачить жалкое существование и тихо умирать, никому не нужной.

В этот момент прилетел ветер, который дружил с дорогой и часто разговаривал с ней. Ветер был несколько легкомыслен, и имел обыкновение серьезные вопросы жизни обращать чуть ли не в пустяки. Вот и сейчас, услышав мысли дороги, он с улыбкой обратился к ней.

- О чем печалишься, дорога? Не о том ли, что никто не хочет идти туда, куда ты ведешь? Подумай, стоит ли. У людей много дорог, но все они одинаковы.

- В чем же их одинаковость? – спросила дорога.

- В том, что они как бы есть, но на самом деле их нет. Дороги – это условность. Куда бы люди ни приходили, они затем покидают это место и направляются в другое, а потом в третье и так без конца. И совершают этот путь до самой смерти, так и не понимая, что они никуда не идут, или вернее, идут в никуда. Дорога как определенное направление – это иллюзия, обманка. Как ластик стирает карандашный след на бумаге, так время стирает направление пути.

- Это я‑то обманка? – обиделась дорога. — Настоящая дорога ведет именно туда, откуда не надо уходить. А мир, который состоит только из мест, откуда надо уходить, этот мир и есть обманка.

- Разве у тебя есть какой-то другой мир? В том мире, в котором мы живем, имеет значение лишь процесс, а не его результат. Вернее, сам процесс и есть тот результат, который нужен. Вот я, ветер, которые живет выше земных условностей (ветер искоса посмотрел, не обидится ли дорога, но та молча слушала) – лечу в любом направлении и даже не задумываюсь ни о каком направлении. Потому что куда бы я ни полетел, я буду в равной степени нужен или не нужен людям. Если повалю яблоню в саду, меня будут ругать последними словами, а если наполню паруса в штиль – превознесут до небес. Но это не зависит от направления моего движения, а только от случайного совпадения или несовпадения моего существования с той или иной потребностью людей. Поэтому движение есть все (хе-хе, как некогда говорил один социал-демократ), а конечная цель – ничто.

- Ничто само движение, если оно никуда не ведет – упрямо возразила дорога. – И люди должны это понимать. Потому что приходит время, когда надо покинуть и этот мир со всеми его дорогами. Для того и нужна истинная дорога, чтобы, уходя, люди могли попасть в нужное место.

- Ну и ладно. Блажен, кто верует – миролюбиво откликнулся ветер и полетел дальше.

Дорога же вновь погрузилась в свои думы. Она вспомнила о прекрасном месте, куда она приводила там, за горизонтом. Долина, скрытая в горах, было сплошь покрыта удивительно красивыми цветами. Там ярко светило солнце и в воздухе был разлит удивительный покой. Тот самый покой, который люди так безуспешно ищут в своей жизни. И дорога знала, что попавший в это место человек не только успокаивается, но и преображается, становится светлым и лучезарным.

Она также знала, скорее интуитивно, что должна выдержать все и не исчезнуть до тех пор, пока по ней хотя бы кто-то не доберется до того места. И что это оправдает всю ее нелегкую и одинокую жизнь. Дорога приободрилась и сказала себе: нет, я просто так не сдамся.

И не сдавалась. Приходили ливни и в их потоках предательски терялись очертания дороги. Но она молча и сосредоточенно удерживала направление, и терпеливо ждала, когда солнце высушит влагу и она снова сможет слабеющей, но все же видимой линией пролегать по полю.

В эти минуты она много думала о тех людях, которые когда-нибудь ее найдут. Ей очень хотелось, чтобы в пути они не потеряли надежду и не повернули назад. Она представляла их мысли, раздумья, даже колебания и неуверенность. Дорога говорила себе, что она на всем пути будет поддерживать людей, говорить им ободряющие слова и убеждать их не покинуть путь. В этих мысленных диалогах дорога черпала силу и обнаруживала, что после них ей легче выживать.

Так шло время, и жизнь дороги все больше становилась похожей на сон. Она часто дремала, и видела сны, а просыпаясь, не сразу понимала где сон, а где реальность.

- Так и усну… навсегда – порой безнадежно думала дорога.

Поэтому, когда однажды в самом начале дороги появился путник, она не сразу поняла, что он идет именно по ней. Дорога внимательно присмотрелась к путнику. Это был немолодой, пожалуй, даже старый мужчина. Плохо одетый, с какой-то старенькой котомкой в руках. Он шел спокойно и слабо улыбался, как человек, которому уже нечего терять.

- Вот он, мой последний путь – пробормотал человек и, прищурившись, посмотрел как дорога уходит к горизонту. – Интересно, найду ли я в конце дороги то, на что надеюсь?

«Конечно, найдешь» — мысленно ответила ему дорога и с тревогой увидела, что этот человек в душе не слишком надеется одолеть долгий путь. «Иди, иди. Я тебе буду помогать» — почти умоляюще произнесла дорога.

Мужчина задумался, но все же двинулся по дороге дальше и сумел пройти довольно значительный отрезок пути, прежде чем утомился. Он сел на обочине и достал из котомки флягу. Тряхнув ее, убедился, что она пуста. Ему хотелось пить, а идти еще предстояло долго.

Дорога мигом оглядела ближайшие окрестности и нашла ямку, в которой было довольно чистой дождевой воды. Она тут же стала нашептывать путнику, чтобы он прошел чуть дальше и посмотрел направо от нее. Хотя путник не слышал ее в привычном понимании этого слова, через минуту он, тем не менее, встал и прошел вперед, а затем посмотрел направо.

Солнечный луч сверкнул на поверхности воды, и обрадованный мужчина поспешил к ямке. Он напился, умылся и набрал полную флягу чистой воды. Путник заметно повеселел, и дорога радовалась вместе с ним.

Постепенно приблизился вечер, а затем стало темнеть. Уставший от долгой ходьбы путник стал выбирать место для ночлега. Дорога предусмотрительно отыскала место, где трава была особенно густа и мягка, и своим неслышным голосом позвала мужчину в это место. Он с наслаждением растянулся на травяном покрове.

Было тепло, и в вышине зажглись яркие звезды. Путник лежал на спине, положив голову на скрещенные на затылке руки, и смотрел вверх. Он думал о своей жизни, которая уже заканчивалась. Не так давно от него ушла жена, с которой он прожил долгие годы. В молодости он был силен и красив, и многие женщины в городе мечтали составить ему пару. Он выбрал ее – не самую красивую, но сказавшую ему, что будет любить его всегда.

Они прожили вместе долго, часто спорили и ссорились, а затем она оставила его ради другого.

А он после этого словно надломился, стал часто болеть и, в конце концов, оказался один, всеми забытый, в своей маленькой комнатке. Ночью он подолгу не спал и прислушивался к звукам такого знакомого и такого чужого мира. Днем шел к окну выглянуть на улицу и бессознательно открывал единственную книгу, лежавшую на этажерке близ окна. Открывал ее почти всегда на одной и той же странице, и читал стихотворение Марины Цветаевой:

…Я бы хотела жить с Вами в маленьком городе,
Где вечные сумерки, и вечные колокола.
…И может быть, Вы бы даже меня не любили…

«Вот такая тебе и нужна была» — думал он – «не вечную любовь обещающая, а желающая жить с тобой, даже если бы ты ее не любил». И тогда, продолжило его подсознание, ты бы смог со временем полюбить ее по-настоящему. Вместо одинокой и бессмысленной старости, у тебя была она – та, которая способна любить, даже если нет ответной любви. Только такие и вызывают со временем глубокую и сильную любовь.

«Ладно, ладно… — стряхивал он с себя мечтательность, обращенную в прошлое. – Может быть, на такие чувства была способна только одна Цветаева». Он возвращался к серой будничности очередного дня, и чувствовал, что ему становится все тяжелее.

Тогда он стал думать, что когда-нибудь покинет эту клетку, и найдет нечто, что освободит его от этой сгустившейся тяготы утраченных надежд. Он представлял это нечто в виде Света, который придет и рассеет тьму его жизни, и высветлит его душу. Постепенно желание найти этот Свет в нем окрепло, и мужчина стал даже обращаться мысленно к Свету, спрашивая, как Его можно найти.

И вот вчера неожиданно для себя он собрался и вышел за город к заброшенной дороге. «Такая же одинокая и никому не нужная, как я сам» — подумал мужчина, глядя на дорогу. Но почему-то дорога притягивала, и он чувствовал, что пойдет по ней, не взирая ни на что.

Дорога тихо слушала мысли путника, лежавшего на траве, кивала ему и вздыхала. «У людей все так сложно – думала она. – Некоторые всю жизнь стремятся к тому, что потом окажется им не очень нужным. Другие, наоборот, пренебрегают чем-то, а потеряв, горько плачут».

Но этого путника надо было обязательно довести до места назначения. И дорога попросила ветра тихо повеять прохладой на путника, чтобы тот уснул. Мужчина улыбнулся в темноте, когда почувствовал нежное дуновение ветра, повернулся на бок и уснул. Рано утром он проснулся от громкого щебета птиц, и, отдохнувший, уверенно продолжил путь.

Вскоре дорога свернула в ущелье, затем после нескольких непростых подъемов и спусков вывела к заветной долине. Путник шагнул навстречу морю цветов, света и живительного воздуха. Он широко раскинул руки в стороны, не веря, что человеку может быть так хорошо. «Все, привела…» – счастливо прошептала дорога.

А мужчина все шел и шел, углубляясь в долину, и свет вокруг него становился все ярче. В этом удивительном Свете, который залил долину, удаляющаяся фигура мужчины стала сама светлеть и даже излучать скромный, но приятный свет. Навстречу путнику вышли несколько лучезарных существ, одетых в белые одежды. Они о чем-то стали говорить. Потом все вместе тихо пошли сначала по земле, а потом по воздуху, поднимаясь вверх в сияющее небо, и исчезли в нем через некоторое время. Удивительный неземной Свет тоже исчез вместе с ними. Осталась долина, в которой по-прежнему ярко светило солнце и пели птицы, а легкий ветер покачивал прекрасные цветы.

Дорога после этого дня успокоилась, стала меньше грустить и все чаще пребывала в безмятежном настроении. Она подолгу смотрела на город и его жителей, которые всегда куда-то спешили и не замечали ее. Но дорога не обижалась. «Не любят они, наверное, меня, потому и не обращают внимания» — думала она. Но затем вспоминала путника, его размышления, и говорила себе: «И все же ты хотела бы прожить с этим маленьким городом, где вечные сумерки от незнания Света, и вечные колокола, которых не слышат глухие. И ради одного, прошедшего тобой, стоило жить. Поэтому оставайся дорогой для тех, кто еще помнит о Пути».

По ночам над городом зажигались звезды, люди смотрели на них и гадали, как же им найти дорогу к счастью…

Часть II.

Ровная асфальтовая стрела пронзала некогда пустынную равнину и уверенно вела к горам на горизонте. Это была она, дорога. Давно ушли в прошлое дни, когда по ней никто не ходил, и она почти исчезла среди дикой природы. Одинокий путник, однажды прошедший по ней, открыл для людей дорогу к Свету. По дороге потянулись первые группы желающих посетить легендарную долину. Вскоре движение стало оживленным. Наконец, местные власти покрыли дорогу асфальтом, и по ней помчались автомобили.

В самой долине открылись кафе и вырос небольшой поселок. Дорога стала знаменита, на всех картах она именовалась «Дорогой к Свету». Среди местных дорог считалось большой честью проходить хотя бы вблизи нее. Казалось, что к дороге пришло счастье.

Но в последнее время она все больше грустила. Дорога видела, как неотвратимо люди утрачивают верное понимание цели, к которой она вела. О нет, первые группы, последовавшие по стопам Путника (так почтительно называли первопроходца, ушедшего в Свет), понимали все правильно. Они шли в долину искать духовный Свет, и на тех, кто истинно верил в Него, Свет нисходил. Такие люди покидали долину, светясь от радости, и им невольно оборачивались вслед. Хотя уйти в Свет, как это сделал Путник, больше никому не удавалось.

За первой волной искателей Света последовала вторая, уже значительно большая. Во второй волне преобладали люди, не имевшие ясного представления, какого рода Свет они надеются увидеть в долине. Среди них постепенно укрепилось мнение, что «Свет» означает красивый рассвет, который часто можно было наблюдать в том месте. Вскоре в долине появился отель «Рассвет», предлагавший любоваться фантастическими рассветами из окон его номеров. А дорога к Свету в сознании людей стала просто означать дорогу к этому отелю.

Затем все стало еще проще. Рассветы публике быстро наскучили, и в отель стали приезжать за развлечениями. А какие развлечения могут быть в загородном отеле? На этот несколько странный для искушенных вопрос ответ последовал незамедлительно: в отеле появились девушки на любой вкус.

Теперь дорога уже не радовалась постоянному движению по ней. Она видела, как изо дня в день повторяется одно и то же. Лимузины покатывали к отелю, солидные люди шли в ресторан, потом в номера. Утром сильно помятые от обильной выпивки и ночных приключений господа садились в свои лимузины и мчались в обратном направлении. Затем появлялись такси и забирали проституток. Те выходили с пачками денег в своих сумочках и пустыми глазами. Им не бывало стыдно, но бывало больно, так как с их оплаченными телами клиенты не церемонились. А душой их никто не интересовался. И они сами считали, что душа – это помеха их работе. От этого и становились пустыми глаза путан.

Дорога смолоду любила себя с чем-то или кем-то сравнивать. То с выброшенной кружкой, то с пьяной проституткой. Так и сейчас она мрачно проводила взглядом «ночную бабочку», севшую в такси, и привычно спросила себя: «чем ты лучше этой путаны? Твоим асфальтовым телом охотно пользуются и тоже не церемонятся – швыряют на него и окурки, и бутылки. А до твоей души никому нет дела, так как душа дороги заключена в том, куда она по-настоящему ведет. Этих же людей, которые мчатся по тебе каждый день, ведешь не ты, а их страсти».

Дорога почувствовала, как она одинока. Она посмотрела вверх в надежде увидеть своего старого друга ветра, но он изредка прилетал лишь ночью. Днем ветер не мог преодолеть пелену раскаленной гари, исходившей от сновавших по дороге машин. Дорога нахохлилась и погрузилась в воспоминания.

Она часто вспоминала Путника, с которого началась ее нынешняя жизнь. Ей хотелось, чтобы его путь повторили другие, также прошли по ней и ушли в Свет. В тот первый раз дорога явственно ощутила, как с уходом в Свет Путника и сама она засветилась каким-то внутренним светом, и даже на какое-то время словно взлетела по направлению к небу. Ей пришло на ум, что если по ней уйдет в сияние достаточно людей, то и сама она тоже уйдет в это неземное пространство и соединится там со своими путниками.

От этого дорога стала сильно желать, чтобы в долину по ней приехало как можно больше людей, и чтобы эти люди стали ее истинными путниками. Поначалу казалось, что к этому все и идет. Но затем наступило горькое разочарование. Когда известность дороги достигла своего пика, про нее забыли. Забыли, куда она на самом деле ведет. А ездить стали туда, куда можно было легко попасть и вообще без дороги.

Когда она осознала, что произошло, то стала метаться, словно в бреду. «Неужели моя душа так и будет погребена в этом физическом теле? – лихорадочно думала дорога. – И что будет со мной потом, когда полотно разрушится, а я стану ненужной, как это часто бывает в этом тленном мире?»

Ответ дорога не находила, и потому в слезах мысленно обращалась к Путнику: «Ты знал, куда надо идти, и Свет принял тебя. Неужели ты не можешь хотя бы кого-то позвать за собой? Я бы провела этого человека осторожнее и заботливее, чем мать своего ребенка…»

Потом дорога спохватывалась, что Путник уже далеко, и, наверное, не может ее слышать. Тогда она сникала, и надолго замолкала, а ее друг ветер, пролетая высоко над ней, только вздыхал: в такое время взор дороги становился пустым. Казалось, что она угасает и скоро потеряет ко всему интерес.

Но однажды дороге приснился Путник. Он шел над дорогой по какой-то светящейся полосе, и как только дорога заметила его, тут же сказал ей:

- Я иду по твоей душе и слышал, как ты меня звала на помощь. Терпи, помощь будет. Однажды по тебе пройдет второй Путник, который тоже уйдет в Свет. И твоя жизнь после этого изменится.

Дорога проснулась и подумала, какой ей приснился замечательный сон. Теперь у нее появилась робкая надежда, что сон, возможно, вещий. Она приободрилась и сказала мысленно Путнику: «Нет, я так просто не сдамся. Я не сдамся ради твоей памяти».

И не сдавалась. Она перестала отводить глаза от девушек известного рода, наоборот, заприметила одну и стала частенько за ней наблюдать. Та особенно ничем не выделялась. Это была невысокая шатенка, ее возраст уже приближался к среднему. Дороге нравилось, что шатенка, прежде чем уехать на такси, внимательно рассматривала ее, медленно скользя взглядом по асфальтовому полотну до самого поворота.

- Что, родственную душу узнала? – шутливо обращалась к шатенке дорога. Девушка, естественно, не могла слышать беззвучный голос дороги, но о чем-то задумывалась. Чтобы скрасить свое одиночество, дорога, когда женщина выходила к ней утром, стала разговаривать с ней.

- Понимаешь – втолковывала она шатенке – доля у нас, в сущности, одна. И ты, и я нужны другим, так сказать, утилитарно. Ну, прокатиться разок-другой по тебе или по мне, и не задуматься при этом, кто ты или я по своей сути. От этого мы одиноки, ибо мы есть то, что составляет нашу суть. И плачем мы украдкой по одной и той же причине — потому что уже теряем веру, что кто-то когда-то нас поймет. Но без этой веры выдержать нашу долю нельзя, мы сломаемся. Меньше пей и не сдавайся!

Шатенка задумчиво прятала в сумочку фляжку с виски, и почти механически вспоминала о том, что произошло в ее жизни. Когда-то давно она увлеклась парнем, и ей показалось, что она встретила, наконец, того, перед кем раскроется как цветок и будет цвести всю жизнь. Она танцевала с ним до упада в ночных клубах и пила от радости почти до бесчувствия.

В одну из таких ночей ее возлюбленный исчез, а она почему-то попала в лапы сутенеров. Затем после многих перепродаж оказалась здесь. В ее душе навсегда застыло недоумение. Она никогда не могла понять тех, кто бил ногой доверчиво подошедшего котенка, или плевал на цветок. Но она поняла, что люди способны к жестокому и безжалостному предательству.

Все эти годы шатенка выживала, как могла. Вырваться из западни не удавалось, и она держалась только надеждой на чудо. Надеждой, которую никому не открывала, и которая стала таять. Она понимала, что если надежда будет утрачена, то на смену ей придет тупое безразличие, в котором душа человеческая быстро угасает.

Шатенка пыталась за что-то зацепиться, чтобы сохранить свою надежду. Ей так хотелось поговорить с кем-то понимающим, и она порывалась мысленно заговорить даже с дорогой, по которой приезжала сюда. Но боялась это сделать, думая, что сходит с ума. В такие минуты она встряхивала головой, как бы освобождаясь от своих мыслей, и старалась больше ни о чем не думать.

Дорога проникала в мысли шатенки и очень ее жалела. Сопричастность к изломанной чужой жизни отвлекала дорогу от собственной нелегкой судьбы. И она коротала день за днем, смирившись с той неопределенностью, в которой жила. Однажды среди бела дня прилетел ветер, что было редкостью, и дорога даже вздрогнула от неожиданности. Ветер торопливо сказал ей:

- Там, вначале… он уже идет!

И улетел, так как не мог переносить бензинового смрада. «Кто идет?» – удивленно подумала дорога. И вдруг поняла. Она моментально переместилась в сознании к своему началу. И увидела, как из только что припарковавшейся машины выбрался загорелый мужчина в кожаной куртке.

Он небрежно хлопнул дверью и застыл, рассматривая дорогу. Потом вынул из куртки ключи от машины и сильно сжал их в руке. Было видно, что мужчина о чем-то напряженно раздумывал. Неожиданно он резким движением выбросил ключи в придорожные кусты и спокойно, но решительно пошел по дороге.

Мужчина шел, и думал о том, что привело его сюда. Свои сорок лет он прожил сравнительно недурно. Получил образование, занялся бизнесом, и после двух-трех мелких неудач стал хозяином небольшой, но преуспевающей фирмы. Радость от успеха быстро прошла, и он стал задумываться, а какой, собственно, смысл имеет его жизнь?

Как молнией его пронзила мысль, что она, эта его жизнь, абсолютно заурядна и предсказуема. За деловым успехом придут испытания, и надо будет снова бороться за выживание. Если женится, то жена с высокой вероятностью уйдет к другому мужчине через несколько лет. А то и раньше. Ведь женщины стали так высоко ценить себя, и вечно видят в следующем своем избраннике, наконец, достойного себя. Но потом все равно приходят к выводу, что есть еще более достойный.

Да и мужчины ведут себя так же. Поэтому в жизни только и остается ждать, когда предадут тебя, или предашь ты сам. Никакой разницы между двумя этими вариантами нет. Кроме одной: когда предают тебя, ты негодуешь и выставляешь себя праведником или праведницей; когда предаешь ты, то всегда безразлично говоришь противоположной стороне, что вся вина лежит на ней.

На определенном этапе своих размышлений он пришел к выводу, что вся жизнь на земле протекает под знаком предательства. Обманывают и предают люди, собственные надежды и желания, даже собственное я имеет такой же предательский характер. Но тогда получается, что в жизни так мало настоящего… И стоит ли после этого за нее и ее «блага» цепляться?

Так он стал дауншифтером. Продал фирму, вырученные деньги разместил в надежные депозиты. Получившийся процентный доход был достаточен для скромной жизни где-нибудь на океанском побережье. Он избрал довольно уединенное, если не сказать пустынное, место. Лежа в гамаке, натянутом между пальмами, подолгу смотрел на волны и слушал шум прибоя. Пытался медитировать. А также раз в несколько дней отправлялся в соседнее селение за продуктами и для общения в баре с несколькими такими же дауншифтерами.

Однажды он задержался в баре на всю ночь. Его собеседник рассказал ему про дорогу к Свету, Путника и легенду о том, что по следам первого Путника обязательно уйдет в Свет следующий. Рассказ настолько поразил его, что он долго выспрашивал малейшие подробности истории, пока не узнал почти все, что было известно про дорогу. Перспектива уйти через таинственный переход во внеземное пространство Света поразила его. Это совсем не то, что удалось сделать ему. Он ушел «от» — от переменчивости, обманчивости земной жизни, но ушел ценой одиночества. Которая, как он понимал, не будет маленькой.

Уйти же «в» — в иной мир, где есть настоящие, истинные ценности жизни, это, конечно, было куда более радикальное решение. Когда его собеседник удалился, он еще долго, до самого утра, сидел в баре. И чувствовал, как неведомая дорога к Свету все сильнее влечет его к себе.

На следующий день дауншифтер направился к своему отдаленному бунгало. Там он обнаружил, что ночной шторм полностью разрушил его жилище. Он понял, что если бы прошедшую ночь он решил провести в бунгало, то бы, вероятно, погиб. «Это судьба» — сразу решил мужчина и ни на минуту не усомнился в сделанном выводе.

Вскоре он уже мчался на автомобиле к месту, где начиналась дорога к Свету. Все время думая о том, сколько у него шансов из миллиона, что удастся уйти в Свет. Он решил максимально точно повторить действия первого Путника: пройти дорогу пешком, заночевать на открытом воздухе на полпути. И вот он приехал, вылез из машины и идет по дороге. Что-то ему мешает… Ах да, ключи. Ниточка в прошлое, которую надо оборвать. Мужчина резким движением выбрасывает ключи.

Дорога с интересом наблюдала за путником. Она улыбнулась, когда увидела, что тот начал думать о том, каким был первый Путник. «Да таким же, как ты – ласково шепнула ему дорога. – Все оставил ради Света. Иди же, не бойся. Он ждет тебя в долине».

Мужчина пошел увереннее, с каждым шагом приближаясь к цели. Шел долго, к вечеру дорога тихо подала ему знак остановиться. «Здесь» — указала она, и путник увидел неподалеку от дороги ключ. Он подошел и напился чистой воды. «Наверное, здесь пил воду и первый Путник» — решил он. Дорога кивнула, так как знала, что на месте ямки, где пил воду первый Путник, впоследствии забил ключ.

«Пора подумать о ночлеге» — подумал мужчина, и сошел с дороги. Отойдя немного в сторону, увидел ровное место, покрытое густой и мягкой травой. Он с наслаждением растянулся на траве и стал смотреть в небо, где уже зажигались звезды. Уставший путник подумал о том, что порой самое главное в жизни начинается неожиданно и происходит совсем обыденно. Повеял тихий и приятный ветерок, и мужчина заснул.

Дорога поблагодарила ветра, что тот без просьб прилетел к путнику. Помолчав, спросила, остался ли ветер таким же свободным и независимым от всех, каким она его знала раньше.

- Знаешь, дорога – отвечал ветер – свобода состоит не только в свободе «от» чего-то, но и в свободе «для» чего-то. Освободиться от зла можно только для добра. А добр ты тогда, когда появляешься там, где нужен, и ничего не требуешь взамен.

- По-прежнему философствуешь – заметила дорога. – Но любая философия примитивна, если она не имеет в себе правильного решения о добре и зле.

- Ты права – откликнулся ветер. – Зло не прекращается злом, а только умножается. Лишь добро способно победить зло.

- Ну что ж. Этот – кивнула дорога в сторону спящего путника – понял это. А потому и пройдет в Свет.

Ранним утром мужчина продолжил свой путь и пришел в долину. На балконе отеля стояла шатенка и наблюдала восход солнца. В этот день восход был необычайно красив. Шатенка раньше стала замечать, что восходы в долине становятся все бледнее и перестают отличаться от восходов в других, менее примечательных местах. Она не могла объяснить, почему так происходит. Как не могла и сейчас понять причину необычного рассвета, который наполнил округу тонким и сильным сиянием.

Внимание шатенки привлек мужчина, который пришел по дороге и, не останавливаясь, шел навстречу рассвету. Неожиданно сияние словно сгустилось вокруг него, и шатенка увидела, как мужчина остановился перед чьей-то светлой фигурой. Они о чем-то заговорили, потом пошли к рассвету, поднимаясь вверх и стали постепенно исчезать в небе. Вдруг над дорогой взмыло какое-то светлое облако и поплыло за двумя фигурами, растворяющимися в небесной синеве. Это была душа дороги, которая тоже, наконец, получила свободу.

- Дорога! Ты уходишь? – закричала шатенка, не боясь, что персонал отеля примет ее за сумасшедшую.

- Да! – ответила дорога. – Я ухожу туда, куда вела и все время звала других. Так поступай и ты, зови к Свету этот слепой народ, который считает себя зрячим и духовным. Будь сама им дорогой! И неси крест одиночества и забвения ради немногих истинных Путников. Через это придешь ко мне, и будешь со мной.

С этими словами светлая душа дороги взмыла вверх и ушла в неземное сияние, которое вскоре исчезло.

Часть III.

…Звездолет застрял, прочно и безнадежно. Командир закрылся в своей каюте и более суток не выходил в центр управления космическим кораблем. Он понимал, что все кончено и поэтому нет смысла выполнять обязанности, превратившиеся в бессмысленный и тягостный ритуал. Экспедиция к далекой галактике закончилась в ложном переходе из одного пространства в другое. Он понял это сразу, как только увидел на своем командирском мониторе, что вектор перехода превратился в круг и начал медленно сжиматься к центру. Так быть не должно, об этом знали даже курсанты космических училищ. Если есть переход, то есть и вектор перехода, а если перехода нет, то и вектора нет.

О том, что может быть третий вариант, когда переход сначала существует, а потом исчезает во время транзита корабля через него, знали лишь очень немногие посвященные. Командир был среди них. Перед тем, как покинуть Землю, он долго обсуждал эту тему наедине с куратором галактического направления. Статистика утверждала, что из 1000 переходов 999 успешны. А вот один… даже сложно сказать, чем заканчивался этот самый один из тысячи. Специалисты из сверхсекретной космической службы по непарируемым угрозам во Вселенной сухо говорили о попадании корабля в ложный переход. В результате такого попадания корабль и его команда исчезали из всех систем коммуникаций, из всех измерений и планов бытия. Другими словами, из ложного перехода не было выхода никуда.

Спецы, обладавшие изощренными технологиями моделирования самых невозможных ситуаций, кое-что смогли выяснить про ложные переходы. Они говорили, что ложный переход – это потеря всякого направления. Вектор перехода начинает указывать на самого себя, т.е. превращается в окружность, и движение корабля идет по этой окружности. Радиус окружности все время уменьшается, и в какой-то момент исчезает все: и окружность, и корабль, и экипаж… Сознание людей до этого момента тоже теряет направление к чему-либо и обращается на себя. Перед исчезновением люди уже не контактируют с другими, они страшно одиноки и не осознают никого, кроме себя.

«Есть ли какой-нибудь аналог этих процессов в известной нам реальности?» — спросил командир тогда куратора. Тот ответил, что единственный аналог найден в сфере религии. Древние тексты описывают сознание в ложном переходе, именуя его то ли гордостью, то ли гордыней. Специалисты говорят, что описание очень точное, и их модели ничего не могут добавить к нему. «Но вы же понимаете – добавил куратор – мы действуем в сфере рационального и знания, а не в сфере иррационального и веры». После чего перешел к главному и самому трудному вопросу встречи.

Статистика говорила, что лимит безопасных переходов исчерпан, и в ближайшие несколько транзитов один из экипажей попадет в ложный переход. Среди этих экипажей и команда командира, которая в ближайшее время отправляется к далекой галактике. Без пространственных переходов обойтись нельзя, и человечество вынуждено идти на жертвы. Готовы ли командир и его команда добровольно принять данный риск исчезновения в ложном переходе?

В сущности, вопрос уже был решен. Командир шел на встречу с куратором после закрытого обсуждения со своими подчиненными. Маленькая команда звездолета дала согласие. Поэтому командир коротко сказал, что он и его команда выполнят свой долг. После чего он попрощался с куратором.

Прошло несколько земных лет, в течение которых звездолет двигался к переходу. В космических буднях командир обрел и свою надежду на обыкновенное человеческое счастье. Он полюбил штурмана, самоотверженную и умную женщину, и думал после окончания перехода связать свою судьбу с ней. Интуиция подсказывала ему, что он может рассчитывать на взаимность. Неброские, но такие понятные знаки взаимного внимания все больше сближали их.

И вот, все кончено… Переход оказался ложным. Все сразу все поняли, и командир приступил к своей последней задаче – обеспечить, чтобы страшную неизбежность его команда встретила достойно. Он сидел в своей каюте, горестно охватив голову руками. Тяжелая скорбь пришла к нему. Командир был мужественный человек и не раз за свою карьеру смотрел не просто смерти в лицо – он смотрел ей в глаза и взгляда никогда не отводил.

Так было в самом начале его полетов, когда он, будучи еще курсантом космического училища, падал вместе со станцией в жерло огромного вулкана на спутнике Юпитера Ио. Он до последнего мгновения делал все возможное, чтобы уйти от неизбежной катастрофы, хотя не было и малейшей надежды спастись. Как смогли включиться неисправные двигатели, и как станция вышла на безопасную орбиту, об этом никто впоследствии не мог сказать. Так было и на одной загадочной планете, где он вел разведку. Он до мельчайших подробностей помнил нападение тамошних монстров, и как он, отдав приказ команде срочно взлетать, с нелепой игрушкой в руках, слабым лучевым оружием, один пошел на монстров. Тогда нужно было выиграть всего несколько минут, хотя бы ценой его жизни. И снова никто не смог впоследствии сказать, почему монстры отступили.

Но сейчас командир чувствовал свое полное бессилие. Он не мог отдать свою жизнь ради спасения штурмана и экипажа. Все они были в равной степени обречены, независимо от того, что он будет делать. И благодаря этому непреложному факту он впервые задумался о себе не как о командире, но как о человеке. И ему пришла на ум странная мысль, которая была невозможна ранее. Он думал о том, что ему не суждено прожить долгую счастливую жизнь со своей возлюбленной, штурманом. Но он хотел бы быть с ней вместе, во взаимной любви, хотя бы то короткое время, которое судьба им отвела. Даже в той страшной ситуации, в которой сейчас находятся они.

Командир хотел пойти к этой женщине и признаться ей в любви. Он хотел, чтобы она разделила его чувство, чтобы он мог сказать смерти: «не я один, но мы с моей любимой встречаем тебя. Ты можешь нас погубить, но не сможешь разлучить». Командир так бы и поступил. Но к этому было препятствие. Пока он командир, он должен обеспечить, чтобы экипаж до конца вел себя достойно. Так гласил неписанный, но непререкаемо исполняемый закон всех командиров кораблей.

В этом и была проблема. Под воздействием сжимающегося ложного перехода вся команда начала испытывать кошмары. И первой уступила им штурман. Она стала говорить, что среди убийственного одиночества, которое несли кошмары, она на мгновение увидела женщину. Та женщина, названная ей «Шатенкой», явилась ей на мгновенье, и сказала: «Зовите все Дорогу, иначе быстро наступит конец». И штурман стала просить экипаж призывать эту «Дорогу». Командир понимал, что приближается сумасшествие. Он отдал приказ запереть штурмана в ее каюте и не терять достоинства.

Но так он терял возможность признаться в любви и провести последние часы с любимой. И он принял решение одновременно и как командир, и как человек. Он вызвал своего верного помощника, который всегда понимал его с полуслова. И глухо сказал ему, что командование кораблем он передает ему, требуя, чтобы тот обеспечил достоинство экипажа до последнего мгновения. А сам командир становится рядовым членом экипажа, и проведет оставшееся время со штурманом.

Помощник встал по стойке смирно перед ним и коротко сказал: «Командование кораблем принимаю. А Вы, ком… рядовой, позаботьтесь о штурмане». Бывший командир прошел в каюту к штурману. Она встретила его невидящим взглядом. Он знаком показал ей, что хочет говорить, и сказал, как всегда, коротко и ясно: «Я люблю тебя. Я больше не командир, и имею право на собственный выбор в отношении тебя. Если ты любишь меня, то я буду с тобой во всем, в том числе и в твоем призывании «Дороги».

Штурман бросилась к нему и обняла его. А он неожиданно для себя мысленно произнес: «Если ты существуешь, Дорога, то спаси эту женщину и экипаж, а меня отдай смерти». Они просидели несколько часов в каюте, почти ничего не говоря. Он держал ее руку, а она все смотрела ему в глаза. Дышать становилось все труднее, корабль начал трещать под влиянием сжатия. Потом погас свет и температура начала быстро падать. «Ну вот и конец – подумал он. – но я встречаю его не один».

В это момент все вокруг залил ослепительный свет, и из него раздался спокойный и сильный голос:

- Я – Дорога, милостью Божией вектор от смерти к жизни, переход, который не бывает ложным. Верующий в Бога знает меня, а знающий меня, знает, как мной идти. Идите, и только веруйте, и Бог спасет вас.

Свет стал ровным и мягким, и в нем стала видна светлая полоса, подобная дороге. На ней стали видны три светлые фигуры, две мужские и одна женская.

- Шатенка! – вскрикнула штурман и протянула руки к женской фигуре.

- Мы – Путники. – ответили ей все трое. – Мы прошли этой Дорогой и знаем, как ей идти. Идите и вы вместе с нами.

… К куратору галактического направления поступило несколько донесений от экипажей космических кораблей, находившихся недалеко от ложного перехода. Согласно этим донесениям, звездолет командира исчез бесследно, а в месте перехода было замечено свечение, в котором наблюдалась группа лиц. В группе были опознаны все члены экипажа пропавшего звездолета. Свечение продолжалось несколько минут, а потом исчезло. Спустя месяц в космических новостях промелькнуло сообщение, что куратор галактического направления подал в отставку и направился в один из отдаленных монастырей на Земле.

Часть IV.

Лена задумчиво шла по парку и размышляла. В эти теплые весенние дни она любила гулять и частенько выходила из дому. Сегодня она он заметила на скамейке в парке кем-то забытые несколько листов бумаги. Непроизвольно взяв в руки листки, она увидела, что это распечатка из Интернета какого-то рассказа. Рассказ не был большим и девушка быстро его прочитала. Сюжет ей показался любопытным. В рассказе речь шла о некоей Дороге, которая могла думать и чувствовать, и стремилась привести людей в какой-то загадочный и, по-видимому, прекрасный мир. В конце концов, Дорога обрела нематериальное световое существование и стала приходить на помощь людям в самых безвыходных ситуациях.

«А что если Дорога не вымысел, а реально существует?» — думала девушка. – «Тогда кто она?». В рассказе на это счет оставалась недосказанность, словно бы приглашающая читателя самому попробовать ответить на этот вопрос. Лена попробовала, но быстро пришла к выводу, что об этом может сказать только сама Дорога. «Вот если бы эта Дорога открылась мне самой, тогда бы я и узнала, кто она» — мысленно произнесла девушка.

Лена живо представила, как в одну из бессонных ночей она зовет Дорогу, и вдруг ее маленькую комнатку заливает яркий свет. В этом свете становится различим силуэт женщины, и женщина говорит ей: «Не бойся, это я – Дорога. Я пришла, потому что услышала тебя. Ты хочешь знать, кто я. Но чтобы узнать это, ты должна понять, кто ты сама. Пойдем и посмотрим».

В этот момент граница между реальным и выдуманным миром словно растворилась, и Лена обнаружила, что она идет по светлой полосе вслед за женщиной, окруженной золотым сиянием.

- Дорога, подожди! – окликнула Лена женщину. – Куда мы направляемся?

- На бал. Ведь тебе часто снилось, что тебя, как принцессу, приглашают на бал? – с улыбкой ответила та.

Лена густо покраснела. Она действительно с детства сохранила мечты о встрече с прекрасным принцем. Встреча должна произойти, когда она будет играть роль принцессы на каком-то балу. И ей нередко снился и бал, и принц, хотя она не запоминала содержание своих снов. Наяву же ее мечты мало отличались от таких же мечтаний ее подруг. «Белый конь» принца менялся на более понятный белый мерседес, а «царство» – на крупную компанию и банковский счет. Далее, естественно, шла любовь. Мечты о ней были довольно однообразны. Девушка представляла себя в роли хозяйки, которая готовит романтический ужин при свечах. Ну, а принц, понятно, обеспечивает ей безбедную и уважаемую жизнь в роли светской львицы. И как цинично сказала ее подруга в откровенном разговоре на эту тему, «они прожили бы долго и счастливо, он – зарабатывая деньги, а она – успешно их проматывая».

- На какой бал мы идем? – уже робко осведомилась девушка.

- На бал, где ты будешь принцессой – последовал ответ. – И выберешь своего принца.

Они вышли на просторное место, среди которого возвышался замок. К ним приблизился слуга и, почтительно склонившись, сказал, что принцессе надлежит облачиться в платье и драгоценности для бала. Лена, не задавая бесполезных вопросов, последовала за ним. Через некоторое время она, уже в прекрасном платье и сверкающей диадеме, вместе с Дорогой вышла в большой зал. Их тут же приветствовал распорядитель бала и большое количество собравшихся гостей. Зазвучала музыка и Дорога тихонько подтолкнула Лену вперед:

- Иди, твое время пришло.

Девушка вышла в середину зала и остановилась. После завершения приветственного шествия гостей музыка стихла, и распорядитель обратился к присутствующим.

- Уважаемые дамы и господа! Как вам известно, наш бал устраивается для того, чтобы избранная принцесса бала могла обрести своего принца. Я с удовольствием представляю вам прекрасную Елену, которой суждено сегодня быть принцессой бала.

Все захлопали и приветствовали принцессу поклонами. Затем к ней подошли две женщины, одетые одна в белое, а друга в черное платье. Это были феи бала, которые играли роль советниц в выборе принца. Распорядитель дал знак, и снова тихо зазвучала музыка и гости, разбившись на пары, медленно пошли вокруг зала. В это момент к принцессе обратилась белая фея:

- Ваше высочество, лучшим для вас избранником будет человек, которого вы хорошо знаете. Он сейчас стоит возле двери с правой стороны.

Лена посмотрела в указанном направлении и увидела юношу, которого сразу узнала. Это был ее сосед по дому. Он нравился ей, но был слишком далек от жизни, в которой можно было рассчитывать на высокое положение в обществе. Поэтому она не спешила знакомиться с ним ближе.

- Если вы выберете его — невозмутимо продолжала белая фея, — то будете жить с ним в маленьком городе, где сумерки и колокола будут казаться вечными. Может быть, он даже не будет любить вас поначалу.

- Что же он будет делать? – упавшим голосом спросила Лена.

- Он начинающий писатель. Поэтому несколько лет будет пытаться выразить себя в рассказах. Увлечется настолько, что будет уделять мало внимания вам. Но постепенно разочаруется, назовет себя бездарностью и оставит свое занятие.

- А я буду жить с этим бездарем, ругаться с ним из-за его невнимания и материальной нужды, и плакать по ночам? – уже с явным скепсисом заметила девушка.

- Именно – утвердительно кивнула белая фея. – Но он не бездарь. В конце концов, ваша любовь и терпение обратят его внимание на вас, и вы увидите, что он полюбит вас по-настоящему. В этом его большая одаренность, и поэтому он принц по своей сути. Вы будете иметь и трудности в отношениях, но, как заметил еще Шекспир, “the course of true love never runs smooth“. В старости вы оба скажете, что в вашей жизни не было лжи и грязи. Но была любовь, которая прошла все испытания и сделала вас счастливыми. И что другой жизни и судьбы вам не нужно.

Лена молчала. Белая фея протянула ей белый платок и, поклонившись, оставила ее. Распорядитель взмахнул рукой, и гости, повернувшись, пошли по кругу в обратном направлении. А к принцессе бала с другой стороны подошла черная фея, и несколько фамильярным тоном заговорила с ней:

- Принцесса, лучшим принцем для вас будет человек, который стоит сейчас у двери с левой стороны. Вы немного с ним знакомы, хотя познакомиться с ним весьма непросто.

Лена посмотрела и увидела известного банкира, с которым и впрямь была немного знакома. Точнее, однажды передавала ему какие-то важные бумаги своего начальника, и банкир поинтересовался, кто она и чем занимается.

- Если выберете его, то вскоре станете его женой и заживете так, как мечтали – напористо продолжала черная фея. – Светские вечеринки, поездки за границу и многое другое будет для вас не сложнее, чем раньше сходить в магазин за хлебом.

- Но ведь все знают, что у него уже есть невеста – возразила Лена.

- Пустяки. Я сделаю вас посредницей в отношениях банкира с этой «невестой». А дальше дело техники: ей надо будет сказать, что он считает ее положение недостаточно высоким для себя, а ему – что она плохо отзывается о нем как о мужчине. Не беспокойтесь, оба гордые и сразу расстанутся, даже не попытавшись объясниться. Банкир же, в отместку своей «бывшей», женится на вас. И дело в шляпе.

- Значит, нужно идти на обман?

- Послушайте – понизив голос, быстро заговорила черная фея. – Я знаю, что на бал вы попали благодаря протекции Дороги. Но раз попали, уже не важно, благодаря кому. Да и кто она такая, эта Дорога? Воплощение прямолинейности, утверждающей, что будто бы есть переход от плохого начала к хорошему концу. На самом деле все устроено как движение по кругу для одних, и нахождение в центре круга для других. Поймите, по кругу должны ходить дураки, то в одну, то в другую сторону. Но по команде того, кто находится в центре круга. Вам предназначено быть в центре круга, а банкиру – ходить по кругу. Что вам нужно, я знаю: деньги, любовники, поклонение других, закулисная власть. Научу всему: подделывать счета, плести интриги, скрывать похождения. В старости вы скажете, «сколько дураков я водила по кругу, включая своего мужа, и ни разу не попалась, взяв от жизни все».

Лена молчала. Ее собеседница, заметив знак распорядителя о том, что ее время истекло, протянула девушке черный платок и удалилась. Наступила кульминация, потому что принцесса должна была поднять один из полученных платков в оглашение своего выбора. «Так кто же я? – спросила себя Лена. – И какую дорогу я выберу в жизни?». В это момент она встретилась глазами с Дорогой и словно услышала ее немой вопрос: «можешь ли ты понять, кто я?». «Да!» — беззвучно ответила принцесса и высоко подняла правую руку, в которой был зажат белый платок. А черный уронила на пол. Гости зааплодировали, затем подошел распорядитель и сказал:

- Согласно правилам бала, вы должны сначала вернуться на землю, и только затем встретиться с вашим избранником. Счастливого пути!

Лена вышла из замка в сопровождении Дороги. Некоторое время они шли молча. Затем Дорога остановилась и сказала:

- Теперь ты знаешь, кто ты, и можешь понять, кто я.

Лена устремила свой взгляд на нее и та продолжила:

- Дорога – это состояние души, выбравшей добро. Если душа следует Пути, то она и становится дорогой для других. Следовательно, истинной Дорогой является Сам Путь. Твой избранник оставил для тебя книгу, и в ней ты найдешь слово о Пути. А теперь пора прощаться, так как тебе пора просыпаться.

- Как просыпаться? – воскликнула Лена.

Дорога улыбнулась и поцеловала девушку в лоб. В тот же миг Лена проснулась. «Надо же, как незаметно я уснула» — удивилась девушка. Затем она заметила на столе книгу, принесенную ранее соседом. Это было Евангелие. Она открыла наугад книгу и прочитала: Я есмь путь и истина и жизнь. Ей сразу стало хорошо и спокойно, ибо она поняла, что Сам Бог и есть Путь для людей.

Москва, 2009–2011

Идущая в небо

Первый раз я встретил ее, когда шел по сельской дороге летом прошлого года. Выдалась свободная неделя, и я уехал из Москвы провести несколько дней в селе, где купил небольшой домик. В день моего приезда стояла замечательная погода. Хорошо помню, как солнце наполнило сиянием округу и в душе царило радостное настроение.

Она шла навстречу быстрой и легкой походкой, одетая в простое белое платье в горошек. На вид ей было лет пятьдесят, ее голубые глаза смотрели внимательно, но ничего особенного в ее облике отметить было нельзя. Она поздоровалась и я учтиво ответил ей, на мгновение задержав взгляд на ее простом лице. Мы разминулись.

До моего домика оставалось пройти совсем немного, и оставшуюся часть пути я посвятил размышлению о жизни простых женщин на селе. «Что их обычно ждет? – думал я. — Замужество, дети, нелегкий труд. Счастливы будут тем, что муж не пьет (если повезет, конечно), что голодать не приходится. Книги читать будут редко, да и то по садоводству и огородничеству. Так и проживут в маленьком своем мирке. Добро еще в храм научатся ходить да свечки ставить, творя свою незамысловатую молитву: Боже, дай здоровья деткам, семье достатка и т.д. И невдомек им будет, что кроме книжек по садоводству, что хранятся в сельской библиотеке, есть богословские работы и иная духовная литература, что кроме ежедневной заботы о куске хлеба и глотке воды есть еще жажда познания кто ты, каков тот путь, который Бог уготовил тебе. И что ради ответа на этот вопрос можно отвлечься от земных забот и избрать иную стезю».

Эти мысли текли как бы на периферии моего сознания, и оборвались, как только я повернул ключ в замке и не без труда открыл покосившуюся дверь моих «палат». Остаток дня прошел в недолгих хлопотах по приведению в порядок моего маленького жилища и прогулки по «владениям», к коим принадлежал старый сад и развалившийся сарай. Вечером я прочитал главу из Евангелия и улегся спать в счастливом ожидании чего-то нового и хорошего. Так обычно чувствуют дети после переезда на летний отдых.

На следующий день я отправился в заброшенный сельский храм. Было далеко за полдень. Говорят, в село приезжали священники из местной епархии, спрашивали сельчан: «Если восстановим храм, будете ли ходить на службы?» Местные замялись и не сказали ничего вразумительного. Так дело с восстановлением храма и застопорилось. Когда я услышал эту историю, то подумал: «вы еще увидите этот храм светлым и озаренным множеством свечей». Пока же решил в каждый свой приезд приходить в храм и читать молитвы из своего молитвослова.

Так было и на этот раз. Проведя довольно времени в храме за чтением молитв, я наконец вышел через всегда незапертую дверь и осмотрелся по сторонам. Сразу за храмом начинался небольшой лес, в котором исчезала едва заметная тропинка. У начала тропинки лежал большой камень, на который я и присел, чтобы неторопясь насладиться погожим днем.

И тут я снова увидел ее. Сначала среди деревьев мелькнуло уже знакомое платье в горошек, затем на тропинке появилась ладная фигура женщины. Татьяна (так ее звали) шагала быстро, но, поравнявшись со мной, остановилась и приветливо поздоровалась.

- Хорошо у вас здесь – решил я завязать разговор с дежурной фразы. – Просторно, а воздух-то какой, не надышишься. Если где и отдыхать, то где, как не здесь!

- Места здесь хорошие – согласилась Татьяна. – Только вы ведь, верно, не отдыхать приехали, а разрешить какой-то сложный для себя вопрос.

Я несколько опешил, и не нашел сразу что сказать. Дело в том, что я действительно собирался на лоне природы всерьез поразмышлять над парой-тройкой волновавших меня вопросов духовной жизни. Проницательность Татьяны никак не вязалась с ее простодушным выражением лица, и потому оказалась для меня неожиданной.

- Кто сейчас не думает о сложных вопросах – наконец уклончиво ответил я.

- Ваше поколение чаще всего и думает. Вы, к примеру, совсем не похожи на дачника. Взгляд у вас напряженный, и вглубь обращен. Участок свой совсем не используете, только траву по приезде косите, и то кое-как. Значит, не о материальном думаете, а, скорее, о духовном.

О духовном! Значит, эта женщина способна и к иному объяснению отсутствия трудов на участке, чем лень или неприспособленность к сельской жизни городского жителя. Моя новая знакомая, как минимум, тактична – с невольным уважением подумал я и вслух сказал:

- Вы правы. Размышляю же о послушании. Обыкновенно этот вопрос понимается так: ходишь к своему духовнику за советом, то и советы его должен исполнять. Да вот сомнение гложет: всегда ли эти советы хороши и в чем смысл послушания этим советам?

- Что ж тут непонятного? Духовник старше по своему духовному званию мирянина, оттого и надобно исполнять сказанное старшим. Через послушание духовнику православный христианин послушается Церкви, а через послушание Церкви послушается и самому Господу.

- Ой ли? Разве мало было случаев, когда духовники навязывали, скажем, брак с неудобном лицом. Послушание мирян в этих случаях впоследствии приводило к разводам и личной трагедии. Не слишком ли здесь высока цена послушанию? Да и кто, положив руку на сердце, скажет, что в подобных браках свершается воля Божия. Не правильнее ли сказать, что торжествует здесь все то же своеволие, только не мирянина, а духовника?

Татьяна ответила не сразу. Она помолчала, глядя в сторону, затем промолвила:

- Воля Божия одна и обязательна для всех. Нет преимущества друг перед другом у нарушающих волю Господа. Вне истины нет ни заслуг, ни чинов, а есть одни лишь скорби.

- Это и есть то, о чем я думаю. Получается какая-то бюрократия. С одной стороны есть требование послушания, и все вроде бы согласны, что этому надлежит быть. С другой стороны, в этом послушании нередко человек и его интересы как бы оттесняются на второй план, а на первом плане остается лишь одна функция послушания. Но что такое функция без человека, или, еще хуже, функция, которая требует, чтобы ради нее и жил человек?

- Нарушение воли Господа – спокойно, но твердо ответила Татьяна. – Ибо сказано, суббота для человека, а не человек для субботы. Многие соблазняются внешней стороной, и требуют неукоснительного соблюдения этой внешности. Но внешность, если она ломает и принуждает внутреннее через силу, а не убеждает через правду, есть тюрьма для духа. Господь же говорил о другом, о том, что познание истины приведет к тому, что истина сделает человека свободным.

- И тюремщики могут строить тюрьму для вас, убеждая что эта тюрьма и есть истина, которая сделает вас свободной от свободы. А заодно заставит полюбить мысль, что можно жить и без мыслей. Будет ли все сие отсечением своей воли и смирением, к чему призывают святые отцы?

- Ну нет. Послушание человеку, скажем, духовнику, имеет только одну цель – привести послушающегося к послушанию Богу. Как старшие привыкли послушаться Богу, так и младшим они стремятся привить тот же навык. Для младших такое обучение выглядит как послушание воле старших. Соблазнов и смущений в этом деле часто не избежать Ведь путь к совершенству долог и труден, и не все на нем много прошли. Посему и нужно совет духовника проверять Священным Писанием и святыми отцами. Если скажет он не согласно с ними, то и поступать по его словам будет несогласно с волей Божией. Отсюда видимый парадокс: что послушание человеку, что непослушание могут быть равно полезны — если и то, и другое выражает послушание Богу.

Татьяна наклонилась и подняла сорванный кем-то цветок. Его лепестки еще не успели завянуть, и моя знакомая стала задумчиво перебирать их пальцами. Я молчал, собираясь с мыслями. Определенно она права – думал я. Если полагаться только на свой ум да на свою волю, то и станешь пленником собственной ограниченности. И хорошо еще, если посчастливится не принять эту самую ограниченность за гениальность. А если нет? Тогда дело дрянь. Никто вокруг тебя не понимает, никто не признает, все, на твой взгляд, глупы и духовно неразвиты. Ты же мучаешься и сквозь зубы читаешь Пастернака: «я один, все тонет в фарисействе…» Кончаешь жизнь одиноким неудачником, много думавшем о себе и своей роли, но так и не сделавшем ничего путного. Хорошенькая перспектива! Да только не лучше быть плененным и чужой ограниченностью. Или нет? Безропотное послушание чужой воле у монахов, например, имеет смысл. Какой?

- Татьяна, прервал молчание я, — что вы думаете о том, что в монастыре ценятся не такие послушания, которые приятны, а такие, которые влекут неудобства и тесноту? Может быть, и мирянину последовать примеру монахов в отношениях со своим духовником…

-Монахи через скорби и тесноту отвергаются от всего земного, и через это освобождают свой дух для молитвы, которую любят больше всех деланий. Кроме того, они дают обет послушания и подчиняются монастырскому уставу. Миряне обетом послушания не связаны, и у них больше прав в определении своей жизни. Они служат Богу посредством своих занятий, и должны любить свое дело. Оттого-то миряне могут и не последовать совету своего духовника, предложившего им нелюбимое дело. У монахов любимое дело одно – молитва, а вот мирянин имеет выбор. И к чему у него есть любовь, к тому он и призван Богом. И не должен, стало быть, отлучаться от любимого дела неловким советом.

- Все вроде бы так… Да только что же получается в итоге? Духовник становится как бы равным своему подопечному. Хочешь следуй его наставлениям, а хочешь – игнорируй и живи свои умом. В чем тогда роль духовного руководства и чем это самое руководство отличается от обычных бесед с друзьями?

Татьяна неприметно улыбнулась моей недогадливости и терпеливо отвечала:

- Повторю, что роль духовного руководителя заключается в умении привести к послушанию Богу. Рассудите: если Господь дал кому-либо известный талант или наклонность к какому-то занятию, то в том ли может состоять руководство таким человеком, чтобы отвратить его от этого занятия? И может ли кто учить воле Божией, сам нарушая ее? Потому и духовник должен стремиться выполнить не волю свою, но лишь Божию – и только. Поэтому дар духовного руководства являет себя прежде всего в умении понять другого человека, увидеть его сильные и слабые стороны. Сильные надлежит помочь развить, а от слабых предостеречь. Руководитель лишь тогда руководитель, когда он раньше и лучше своего подопечного поймет, к чему тот более всего склонен и в чем найдет своей счастье. Руководить – это значит устранять препятствия на пути подопечного и помогать ему реализоваться полнее и правильнее.

- Но как же можно узнать, что духовник правильно понимает путь человека? Ведь если он знает раньше, то подопечный может и не понять полезность совета и не последовать ему…

- Вот поэтому первое дело – это обрести отношения доверия. Не нужно спешить вверять себя в руководство, как и опытный руководитель не спешит принять на себя трудное дело руководства другим человеком. По беседам, замечаниям, сказанным порой словно невзначай, и познается способность духовника вызывать доверие к себе. Если есть доверие, то появится и желание следовать разумным советам. Время же всегда показывает, кто разумен и понимает больше.

Мы уже беседовали довольно долго. И хотя Татьяна не выказывала ни малейших признаков спешки, я все же интуитивно понял, что ей пора идти.

- Замечательный вы человек – немного невпопад рассмеялся я. – Надеюсь еще увидеть вас.

- Как Бог даст – ответила Татьяна и, попрощавшись, быстро направилась в село.

Странно, но после разговора с моей новой знакомой на душе стало как-то легко и светло. Словно бы заботы и повседневные переживания куда-то отодвинулись, мысли успокоились и пришла редкая отрада мира и благодушия. С умилением я окинул взором поле и опушку леса, старый храм, возле которого находился, прислушался к обычным звукам села: где-то промычала корова, звякнули ведра, далекий женский голос кого-то спросил, не открылся ли сельский магазин. Неслышно подбирался вечер, золотые лучи солнца падали отлого и я вспомнил о небольших хозяйственных делах, которые еще предстоял сделать.

С тем и покинул место, которое потом часто вспоминал.

Придя домой, приготовил немудреный ужин, после которого взялся было почитать. Не читалось. Мысли снова возвращались к встрече с Татьяной, и я пытался вдуматься в то, что она говорила. «Кто она? – мелькнуло в моей голове. – Рассуждает зрело, чувствуется даже не начитанность, а опыт. Надо бы расспросить о ней кого-нибудь из местных».

На следующий день я отправился на речку – стыдно сказать зачем. Так, безделица, посмотреть с обрывистого берега, как резвятся мальки. В погожий день их юркие тела хорошо видны с обрыва, и можно долго наблюдать за передвижением их стаек. Не то чтобы это занятие было чем-то полезным, но меня часто наводило на мысль, что жизнь может быть, в сущности, простой. Состоять, так сказать, из действий, которые требуют обстоятельства, и довольства тем, что есть. Смешно конечно, учиться жизни у мальков, но все же увидев свет в росинке, можно вспомнить и о самом солнце.

- Молочка купить не желаете? – приветливый женский голос вывел меня из этих умствований. Я обернулся и увидел пожилую женщину с загорелым лицом и бидоном в руке. Это была тетя Наташа, моя соседка через два дома. Она держала корову и снабжала дачников молоком.

- Хорошо бы. Да только вот банки у меня нет. Может, у вас найдется?

- Да найдется. Идемте, как раз только что корову подоила.

Я последовал за тетей Наташей, и по дороге выслушал от словоохотливой молочницы массу сведений о жизни на селе: когда последний раз был дождь, каковы виды на урожай картошки, кто кем работает и т.д. Получив в ее доме литровую банку молока и расплатившись, я вдруг вспомнил о Татьяне, и тут же решил навести справки.

- Вчера я разговаривал с Татьяной, очень интересной женщиной. По-моему, она местная. Кто она?

- Татьяна-то? Да племянница бабы Нюры. Немного помолчав, добавила — Хорошая она. Людей лечит. Моего мужа на ноги поставила, а ведь совсем плохой был.

- Так она медсестрой работает в медпункте? – не понял я.

- Нет, не медсестрой. Она лечит молитвами.

- И получается, говорите?

- Получается. Только дается нелегко. Иной раз часами молится, молится, до изнеможения. Скажут ей, чтобы передохнула – отказывается, говорит нельзя. Так порой и уходит от больного, еле держась на ногах. А так женщина справная – голос тети Наташи потеплел. – И по хозяйству все успевает, и к больным без отказу идет. Только шумных компаний или развлечений не любит. Как только выдается свободная минута, так сразу в комнатку свою — читать.

- Что же читает, если не секрет?

- Церковные у нее книги. Из города привозит. Все святые отцы да жития, да еще акафисты. В комнатке ее кровать да стол, полно книг и иконочек, а больше нет ничего.

- Она замужем? – задал я наконец традиционный вопрос.

- Не замужем. Почему — неизвестно. Как заведем разговор про это, ничего не скажет. Отмалчивается.

- Неужто такая неразговорчивая? Вчера мне показалось, что за словом лезть в карман у нее нужды нет…

- Когда как, милый мой. То молчит, все да, да или нет, нет. А иной раз запросто подойдет к незнакомому человеку и говорит с ним подолгу.

- Как же ее можно найти?

- Как найти… Лучше всего пойти к горке, где она молится. Это за храмом, там в лес идет тропинка, она и приведет к небольшой горе. На горе Татьяна молится, когда не занята другими делами. Только не поднимайся к ней – шепнула тетя Наташа. – Подожди внизу, у храма. Если дело твое серьезно, она сама подойдет к тебе.

Я поблагодарил тетю Наташу и, попрощавшись, вышел на улицу. То, что я узнал из разговора, меня крайне заинтересовало. Мое давнишнее желание свести знакомство с опытным молитвенником, кажется, начинало сбываться. Судя по всему, Татьяна вполне могла оказаться сведущей в вопросах молитвенной жизни.

Однако в тот день увидеть Татьяну мне не удалось. Она уехала в город. Тем не менее, я отправился к той самой горе. Миновав храм, углубился в лес по тропинке, которая вывела к довольно высокому холму. Тропинка терялась у его подножия, и мне пришлось подниматься по густой траве. На верху холма открылась небольшая и чистая площадка. С нее хорошо просматривалась речка и поле на другом берегу, а если обернуться назад – то и храм.

Было хорошо. Стояла тишина, и лишь издалека доносились приглушенные звуки трудового дня сельчан. Свежий ветерок приятно ласкал лицо и доносил запах мяты и еще каких-то пахучих растений. Высоко над головой сияло солнце, пробиваясь через листву деревьев веселыми лучиками. Здесь и было место, где Татьяна творила свою молитву.

Пробыв некоторое время на холме, я вернулся домой. Предстояло читать, думать и ждать встречи с Татьяной. В сущности, меня интересовал практический опыт молитвенников. Как надлежит обращаться к Богу, каким должно быть при этом состояние души молящегося, о чем можно просить, а чего не следует и другие подобные вопросы. Кое-что я уже читал на эту тему, но хотелось все же послушать и поспрашивать человека искушенного.

Такая возможность представилась через три дня. Узнав у сельчан о возвращении Татьяны из города, я поспешил к горе. Мне повезло – наверху холма мелькнуло знакомое платье в горошек. Следуя совету тети Наташи, я не стал подниматься на площадку, а вернулся к храму и присел на тот же камень, на котором сидел в день нашей первой встречи.

Прошло два часа, и я забеспокоился, не ушла ли Татьяна другой дорогой. К моей радости, вскоре из-за деревьев все же показалась фигура быстро шагавшей женщины. И вот она поравнялась со мной и мы обменялись приветствиями.

- Молиться надо всем – непринужденно сказала Татьяна, словно продолжая давно идущую беседу. – Начало молитвы, это когда душа человека ищет Бога. В это время она уже зовет Его. И Господь слышит эту душу, и посылает ей дар молитвы. Дар этот есть вера и благоговение, которые и превращают слова в молитву. Познавший молитву, познает и ответ на нее в виде благодати, ниспосылаемой молящемуся Господом. Благодать преображает душу человека к лучшему состоянию, в котором человек начинает видеть свои грехи и скорбеть о них. Это и есть то, что Господь благоволит видеть в человеке. Итак, молитва жива благодатью свыше и покаянием молящегося.

В этот момент я вспомнил свою переписку с одним молодым человеком. Познакомился с ним заочно на православной конференции в Интернете. Когда в переписке стали обсуждать молитву, мой собеседник заметил, что православие «нетехнологично». В нем форма занимает подчиненное и не всегда существенное место. Помнится, я ответил с претензией на юмор, и сказал, что православие «не технологично, а высокотехнологично». И привел пример литургии, чинопоследование которой строго и отнюдь не просто определяет насыщенный духовными образами характер этого богослужения. Но и мой собеседник умел находить аргументы. Он сказал, кажется, так: «если подлинно каяться в слезах, то и на исповеди у пьяного сельского священника можно обильно стяжать благодать. А вот если каяться лишь внешне, так сказать, механически, то и афонские монахи не помогут». На что я не нашел ничего лучшего, как заявить, что «совершенное содержание ищет для себя и совершенной формы». Сейчас я решил спросить об этом.

- Татьяна, как достичь совершенства в молитве?

- Это знает Учитель молитвы – Бог. Нужно лишь не противиться Его воле, ибо Он всех зовет к совершенству. Начинающим следует молиться попроще, без хитростей, в простоте сердца полагаясь на Господа. В молитве всегда должны быть два крыла – покаяние и смирение. Этим и привлекается благоволение Божие, а не красотою слога. Как птица опирается крыльями на воздух, так и молитвенник опирается покаянием и смирением на благодать, оттого и может подниматься к совершенству. Чем сильнее крылья и обильнее благодать, тем выше можно подняться. Но мечтать об этом и мудрствовать не надо, чтобы не изранить крылья тщеславием и не сломать их гордостью. На сломанных крыльях падают оземь, а не взмывают в небо.

- А что же с «красотой слога» в молитве? Ведь акафисты, например, весьма красивы и образны…

- Слова, растворенные смирением и покаянием, красивы сами по себе, внутренней красотой их истинного смысла. Истинный же смысл – это то, что говорит сердце. Великое в человеке совершается тогда, когда он обращается к Богу и отвращается от зла, лжи, греха. И если это в сердце достигнуто, тогда человек обыкновенно и ищет слова, чтобы выразить то, что у него лежит на сердце. Например, читает акафист.

- Т.е. сами по себе слова немного значат? И если я читаю акафист, но горд и несть во мне покаяния, тогда я медь звенящая и кимвал звучащий?

- Именно. – кивнула Татьяна. – Но все же и слова человеческие имеют некоторую силу, и им надлежит уделять должное внимание. Как говорят на Востоке, палец, указывающий на луну и луна, это не одно и то же. Тем не менее, взгляд от пальца переходит и на саму луну. Так и со словами. Добрые, правильные, красивые в конце концов слова молитвы указывают на расположение сердца, которое надобно иметь, и на образ мыслей, которому надобно следовать. Поэтому читая хорошие молитвы, человек приуготовляется к восприятию благодати, и получает ее даже при самых первых и несовершенных шагах в молитве.

Я заметил, что в своих суждениях моя собеседница стремится избежать крайностей. Отцы называли такой подход срединным, или «царским» путем. Суть этого пути заключается в избегании всякой односторонности, стремлении учесть все «за» и «против» и, в конечном итоге, выйти на умеренное, как сейчас говорят, «сбалансированное» понимание жизни. Татьяна явно акцентировала роль внутренних состояний человека, расположения сердца к основным христианским добродетелям. Она строго следовало принципу, что «Бог смотрит, что у человека на сердце». Но при этом избегала того конфликта, который может возникнуть, если внешнее необоснованно противопоставляется внутреннему. Она вела к простой, и, как мне кажется, убедительной мысли о необходимости гармонии различных сторон жизни человека. Чтобы убедиться в этом, я задал следующий вопрос:

- Нужно ли в молитве держаться простоты и естественности, заботясь лишь об искренности покаяния и смирения, или же возможна и работа по совершенствованию молитвы? Например, работа по удержанию внимания на словах молитвы, избеганию помыслов, открытию сердца к тонким переживаниям?

- Путь человека не лежит только в области свободы, или только в области необходимости. Свобода нужна человеку для того, чтобы самоопределиться. Т.е. самостоятельно, без принуждения выбрать то восприятие мира, которое душа считает правильным. И если этот выбор заключается в обращении к Богу, вере в Него – то такой путь Бог признает правильным. Свобода есть возможность быть искренним, искренняя вера есть обретение правды в себе. Потому настоящая молитва начинается с искренней веры, а красота молитвы — с ее правды.

- Но этим дело, видимо, не заканчивается … — заметил я.

- Нет, не заканчивается. Ибо на молитву и молитвенника восстает греховность человека и враг нашего спасения. Сомнения, лень, беспечность, нежелание нести некоторую тяготу молитвенного делания в периоды усталости или упадка сил, все это проявления нашей греховности. И эти проявления нужно преодолевать терпением и прилежанием. В этом заключается необходимость, в отличие от свободы. Поэтому, как говорят святые отцы, молитва для начинающих нередко является трудовой. Устал и хочешь спать – соберись с силами и встань на молитву. Слова читаешь с трудом, а внимание отвлекается на разные пустяки – сосредоточь внимание на словах молитвы. Молитвенное правило кажется долгим и хочется его сократить – терпи и читай до конца. В этом смысле молитва есть труд, который и есть совершенствование молитвы.

- А что делать с помыслами? Иной раз такая дрянь приходит в голову, хоть караул кричи. Вот и думаешь, стоит ли молиться, когда ум и сердце так омрачены. С усталостью и прочим все понятно. Превозмог, и дело с концом. С помыслами так просто не управишься. Непонятно, откуда они приходят, еще более непонятно, как с ними бороться. А так не хочется, чтобы они были…

- Помыслы бывают разные. Иные всплывают из памяти, что совершается не без некоторого произволения человека. Не все они приличны, ибо прежние грехи дают о себе знать часто некстати. В этих случаях надо переключать внимание на смысл молитвы. А в жизни стараться меньше думать о том и, тем более, делать то, что в душе производит смущение. Но бывают и помыслы, которые возникают неожиданно и резко, а при попытке избавиться от них не отступают. Это уже нападение бесовское. Бороться с ним – удел искушенных и опытных. Начинающим же лучше терпеть и смиряться. И тем самым не позволять, чтобы немощь отвратила от молитвы. По смирению Господь посылает помощь, которая и прекращает атаку врага. Пока же атака не прекратилась, надо продолжать молитву вплоть до окончания правила.

Здесь в нашей беседе наступила небольшая пауза. Я обдумывал сказанное Татьяной и все больше убеждался, что она мыслит верно. Быстрее всего молитву губят лень и самонадеянность. Там сократил правило, там день вообще провел без молитвы, и вот уже начинает забываться первоначальное намерение молиться исправно. А тут еще заботы мира сего приступили – все некогда и некогда. Ложишься спать с мыслью «завтра начну по-настоящему». Но завтра приходит, и все остается по-старому. Так и живешь мечтой о молитвенном пути, вместо того, что хотя бы неспешно идти им. С самонадеянностью еще хуже. Прочитал житие какого-нибудь святого, пришел в восторг: во как надо-то молиться! И пошел выдумывать «техники» моления в надежде на особую благодать и дары Духа Святого. Усердствовал, усердствовал – да только вместо отверстых Небес с нисходящими Ангелами увидел, что ровным счетом ничего не произошло. Татьяна сразу же предупреждает, что поступать надо иначе. Главное помнить, что один Учитель молитвы – Бог, и ищет Он в нас прежде всего смирение. Отсюда и силы тратить надо на то, чтобы не впасть в самомнение и не превознестись в мечтаниях. Это значит, что жить надо спокойно и не расстраиваться из-за видимой заурядности своей жизни. Только так преодолеваются искушения, неизбежные на всяком духовном пути, а на молитвенном – особенно. Что касается благодати и духовной радости, получаемой по молитве, то мера ее и время определяется не нами. Наше дело лишь прилежно молиться…

- Благодать есть неразлучная спутница правильной молитвы – словно отвечая на мои мысли прервала молчание Татьяна. – Присутствие благодати ощущается чаще всего как состояние успокоенности и мирности души. Человек в таком состоянии приобретает способность мыслить ясно и просто. Сами же мысли обращаются к Богу и находят свою прочную основу в идее служения Богу. Молитва преображает ум, сердце и саму жизнь человека. Оттого-то она и есть жизнь души в ее движении и действии.

- Замечательно сказано! Только когда все это начнется – когда, так сказать, благодать воссияет в душе и поставит жизнь на служение Богу? Ведь большей частью никаких «спецэффектов» во время обычной молитвы не происходит. Ну, помолился, хорошо конечно. Только где исцеления, вразумления, где ореол святости? Все так обычно, что кажется, будто ты стоишь в очереди на благодать и чудеса, а очередь такая длинная, что и не знаешь, когда наступит и наступит ли вообще твой черед – сказал я скорее для того, чтобы прояснить позицию Татьяны, ибо в душе был с ней согласен.

- По молитве совершается лишь то, что необходимо. Чудеса и знамения даются в особых случаях. Например, когда нужно привлечь внимание к важным событиям в жизни людей. Кроме того, нужно и особое благоволение Божие, чтобы удостоится такой чести. Мечтания начинающих молитвенников о чудесах понятны, ибо на их уровне духовного развития противостоять тщеславию нелегко. Но истинный путь молитвы не имеет ничего общего с честолюбивыми мечтами. Он заключается лишь в каждодневной способности приносить покаяние и скорбеть о своих грехах. Только так вырабатывается смирение – единственный прочный фундамент любой молитвы.

- Но тогда получается, что стремиться к более высоким молитвам грешно? Ведь кроме обычной, устной молитвы есть еще молитва умная, сердечная, умно-сердечная, наконец, духовная. Как же относиться к этим «продвинутым» молитвам, неужели вырабатывать в себе нежелание их обрести ради собственного смирения? Что-то не пойму …

Татьяна весело рассмеялась в ответ. – Ну судите сами. Когда руководитель дает подчиненному задание, то долг подчиненного выполнить это задание. Руководитель в силу известных ему причин может дать и более ответственное задание тому или иному сотруднику, и наделить такого сотрудника дополнительными ресурсами и полномочиями. Но и в этом случае долг сотрудника заключается снова в выполнении задания. Так и в молитве. Даст Господь более ответственное задание, даст и приличествующую случаю молитву. Не нужно мечтать о средствах более цели, на которую выделяются средства. Нужно научиться хорошо делать малое, и в этом находить необходимость для себя.

Тут я вспомнил, что «верный в малом будет верным и в большом», и снова замолчал. По жизни мне не раз приходилось убеждаться в том, что мечты о больших делах часто оборачиваются ленью делать даже малое. Те же люди, которые прилежно занимаются малыми делами и не гордятся, часто впоследствии оказываются способнее тех, кто мнят себя особо одаренными. Татьяна ясно объяснила, почему так происходит. Несмирение, как следовало из ее слов, всегда приводит к разрыву между тем, что человек желает достичь, и тем, что он действительно способен сделать. В результате оставляется то, что можно было бы сделать неплохо, ради того, что в сущности никогда не получится таким, каким замышляется. Напротив, смиренные люди обыкновенно и занимаются теми делами, к которым их Бог призвал. И потому более успешны в самом обычном смысле – больше успевают сделать. А с помощью Божией обретают и некоторые важные способности. Например, умение вести дела.

- Я слышал, что вы часто молитесь за больных и они выздоравливают? – я впервые заговорил о деятельности Татьяны на селе.

- Это как Бог дает – коротко ответила Татьяна. И неожиданно предложила: Не хотите ли пойти сегодня вечером со мной помолиться о выздоровлении дяди Коли? Он с утра лежит с высокой температурой.

Дядю Колю я знал. Этот добрый человек был очень услужлив, и на любой самый мелкий вопрос любил давал обстоятельный ответ. Жил он на другом конце села примерно в километре от моего домика. Я согласился, и мы договорились встретиться около восьми вечера у дома больного.

Остаток дня пролетел быстро, и вот мы с Татьяной находимся в комнате дяди Коли. Одного взгляда на больного было достаточно, чтобы понять, что ему плохо. Осунувшееся лицо, бледный в испарине лоб, страдальчески сжатые губы – признаки болезни были налицо. Увидев Татьяну, он слабо улыбнулся и тут же от слабости прикрыл глаза.

Татьяна не мешкая приступила к делу. Она достала из своей сумки подсвечник и зажгла свечу. Затем взяла видавший виды молитвослов и, осеняя себя крестным знамением, произнесла: Молитвами святых отец наших… . Я встал поодаль от нее у двери и приготовился слушать и наблюдать (не забывая, впрочем, и о молитве Иисусовой, которую Татьяна велела мне мысленно читать).

Татьяна читала обычные молитвы, затем перешла к канону за болящего. Ее тихий голос звучал ровно, а слова молитв она произносила очень отчетливо. «Никакой экзальтации» – мелькнуло у меня в голове. И в самом деле, все было как-то буднично. Дядя Коля тяжело дышал и вроде бы забылся. Татьяна сосредоточенно молилась, изредка бросая взгляд на больного. Мое внимание рассеялось и я стал прислушиваться, как шумел ветер в листве за окном, а взглядом зачем-то следил за мухой, ползавшей по стене.

Прошло довольно много времени, потому что за каноном Татьяна прочитал акафист и еще ряд молитв. Наконец, она отложила молитвослов, и я подумал, что сейчас последует краткое прошение о выздоровлении и молитва закончится. Но я ошибся.

Татьяна опустилась на колени и стала просить Бога словами какой-то неизвестной мне молитвы (скорее всего, это была ее собственная молитва). Она стала молиться так тихо, что я мог расслышать лишь отдельные слова. Долго, очень долго Татьяна молилась и клала земные поклоны перед иконами Спасителя и Божией Матери. Я смог расслышать, как она просила: «Господи, только Ты знаешь путь этого человека, его жизнь и страдания. И только у Тебя есть сила всех прощать и исцелять. Помоги же ему, не отвратись от него и не посрами нашу веру в Тебя и твое неизреченное милосердие…» . По лицу Татьяны катились слезы, голос ее прерывался от волнения. Мне стало стыдно за свою рассеянность, и я тоже опустился на колени и тихо стал повторять «Господи, помилуй…».

Уже наступили сумерки, когда Татьяна произнесла «да будет воля Твоя» и встала с колен. Она дала мне знак, что молитва окончена и мы можем уходить. Больной спал. Мы молча вышли на улицу и, попрощавшись, расстались.

Когда на следующее утро я проснулся, за окном нескончаемым потоком лил дождь. Естественно, что первой мыслью было: «что с дядей Колей?». Лишь к обеду дождь прекратился, и я отправился к сельскому магазину, где обыкновенно и узнавались все новости. Как мне удалось узнать от продавца, дяде Коле стало заметно лучше, и он уже встает пить чай. Эта новость весьма обрадовала меня, и я вернулся домой в хорошем настроении.

Для меня было очевидно, что Татьяна обладает даром целительной молитвы. Этот дар не проявлялся в каких-то особенных молитвах или «энергетических» явлениях. Повторяю, все было просто, буднично, узнаваемо. Молитвы из молитвослова, которые мне хорошо были известны, акафист, который и сам я частенько читал – вот чем «вооружалась» Татьяна. Она даже не читала молитв нараспев как читают их в храме, а произносила слова с обычной интонацией.

И все в какой-то момент кажущаяся рутинность ее молитвы исчезла. Именно в тот момент, когда мое внимание ослабело и ум начал блуждать на земных предметах, Татьяна как будто открыла дверь и вошла в какой-то другой мир. Она словно оставила немощь повседневности, в которой все мы молимся не так горячо, и сострадаем не так сильно. И сердце ее раскрылось и приняв боль за больного, воспарило к Богу. Раньше мне не приходилось видеть, как Бога умоляют помочь так настойчиво, и как плачут о других с такой неподдельной скорбью.

И тут я понял. Чудесность ее молитвы заключалась в той исключительной искренности, с какой она молилась, в том горячем желании облегчить страдания больного, которое у нее было. Она вступала в океан молитвы и земной берег с его сомнениями и нерешительностью оставался позади нее. Татьяна жила в эти минуты сильной верой и надеждой, что в ее немощи и немощи больного совершится сила Господа. Что Бог даст ей нужную молитву, а больному – исцеление.

В этом Татьяна сильно отличалась от меня и, безусловно, в лучшую сторону. Перебирая в памяти случаи когда я молился за больных, я не мог припомнить ни одного случая подобной молитвы. Конечно, и мне хотелось помочь молитвой больным, и я это делал. Но делал всего лишь аккуратно, да и не очень долго. Не знаю, уместны ли в духовной области такие сравнения, но разница между мной и Татьяной была примерно такой же, как между ремесленником и художником.

Всю вторую половину дня я пребывал в подобных мыслях. И чем больше задумывался, тем сильнее хотел увидеть Татьяну и попросить научить ее молитве. Или, по крайней мере, объяснить как к такой молитве приходят. Но Татьяна снова уехала на несколько дней в город и мне пришлось отложить свое желание.

Бесцельно побродив по изумительным окрестным лугам, я решил навестить дядю Колю. Он встретил меня радушно, был хотя и бледен, но все же бодр. После обычных расспросов о здоровье разговор сам собой перешел на героиню моего рассказа. Я задал несколько наводящих вопросов, и получил в ответ довольно связную историю о Татьяне.

По словам дяди Коли, она была уроженкой здешних мест. В молодости уехала в крупный город, где получила образование и довольно долго работала. Сведения о ее городской жизни у односельчан скудные. Даже неизвестно, была ли она замужем. Лет пять назад эта неординарная женщина вернулась в село. Приютила ее тетка, у которой была свободная комната.

Доброта и вежливость Татьяны быстро расположили к ней местных жителей. Вскоре заметили, что она много молится. За молитвой ее можно было застать не только дома, но и на небольшой горе, возвышавшейся недалеко от старого храма. Когда любопытные сельчане спрашивали, за кого или для чего она молится, ответ у Татьяны был всегда один: «молюсь, чтобы вы обратились к Богу».

В селе, где мужики о водке думали чаще, чем о Боге, а женщины – о мужиках чаще, чем о молитве, это не могло не вызывать удивления. Везде, где появлялась возможность, наша молитвенница говорила об Иисусе Христе, его искупительных страданиях и исключительном милосердии к людям. Она звала людей к спасению и просила их обрести молитву. Она убеждала, уговаривала, читала вслух стихи из Евангелия, смеялась, огорчалась и плакала в зависимости от реакции местных жителей.

Татьяну любили, но все же относились к ней по-разному. Несколько селян потянулись к ней и стали внимательно слушать, что она говорит. Через некоторое время эту группу в пять-шесть человек можно было встретить в районном центре, где они стали ходить на службы в действующем храме. Авторитет Татьяны в этой группе был непререкаем, но она им редко пользовалась для дачи каких-то указаний и прочего. Вместо этого замечательная женщина звала своих подопечных творить добро там, где в нем нуждаются люди. И подавала пример сама, постоянно и прилежно молясь за больных, скорбящих или нуждающихся.

Несмотря на то, что Татьяна была скромна и ненавязчива, были на селе и недовольные ее деятельностью. «Опять приходила к моей жене и говорила о молитвах – жаловался один из мужиков своему соседу. – После этих разговоров три дня на водку не допросишься». Были и такие, которые как-то тревожились при появлении Татьяны, пугливо смотрели на ее молитвослов и спешили отойти. Многие были рассеяны, и послушав ее проповедь возвращались к своим делам, так и ничего для себя не решив.

И все же Татьяна стала значимым для села явлением. Ее молитвы явно помогали людям справиться с болезнями или выправить трудное дело. Поэтому ее стали уже просить приходить и помолиться. Даже во время застолий с обильными возлияниями, разговоры перестали вращаться только вокруг бесконечных для села тем: урожае, колорадском жуке или рыбалке. Стали говорить и о Боге, и спорили, есть Он или нет.

Случались и конфликты. Один из местных мужиков, слывший любителем выпить и покуражиться, невзлюбил Татьяну. Однажды, будучи сильно под градусом, он погрозился разогнать «бабское сборище». И действительно пошел в клуб, где несколько женщин вместе со своей наставницей беседовали о предстоящем празднике Пресвятой Троицы. Мужик сильно нагрубил женщинам, и весьма довольный собой отправился искупаться в речке. Прыгнув с обрыва, он напоролся на корягу и сильно поранился. С большим трудом его вытащили из воды и перевязали. После этого случая мужик притих и больше в дела Татьяны не вмешивался.

Слушая дядю Колю, я все больше убеждался, что женщина, про которую я расспрашивал ‑не совсем обычный человек. На Руси все еще немало молитвенниц, самоотверженных в повседневной жизни. Однако из них редко кто делает молитву и проповедь главным делом своей жизни. Татьяна же была именно такой духовной труженицей, денно и нощно стремившейся помочь односельчанам встать на путь покаяния и веры. При ее самозабвенной сфокусированности на духовном трудно было отделаться от мысли, что место этой женщины явно в монастыре. Но сама она считала, что нужнее всего она именно в ее родном селе.

Уточнив кое-какие детали, я поблагодарил дядю Колю за беседу и пошел домой. Близилось время ужина. Вскипятив чайник, я уже было приступил к простой трапезе, но зазвонил мой мобильный телефон. Звонок был важный. Мой коллега сообщил, что меня ждет срочная работа в Москве. Вернуться я должен был через два дня. Я огорчился, так как очень хотел еще раз поговорить с Татьяной. Теперь же эта встреча была под вопросом.

Проснувшись на следующее утро от громкого пения петухов, я сразу вспомнил, что скоро уеду из села. Решил сходить к храму, посмотреть на гору молитвы (как ее мысленно называл). Моросил легкий дождик, но было тепло. Возле храма я немного постоял, собираясь с мыслями. И когда уже повернулся к тропинке, что вела к горе, вдруг увидел как со стороны села ко мне приближается Татьяна. Мое сердце радостно забилось и я поспешил ей навстречу.

- Уезжаю, Татьяна! – вырвалось у меня. – Но и спросить хочу о многом.

- Знаю – кивнула она. – О молитве хотите узнать.

- Именно. Кое-что мне стало понятно. Например, что всякие техники моления сродни костылям. Если совсем не умеешь ходить, то и они нужны. Но здоровому костыли только помеха. Что есть здоровье в молитвеннике? Искреннее покаяние, смирение, любовь к ближним. Если эти качества в человеке есть, то они и говорят в его молитве от имени его духа. А болезнь что такое? Прохладность, нерадение, бесчувственность и т.д. Они тоже говорят в молитве, и молитва становится не молитвой, а, как один старец выразился, маской молитвы. Что же нужно делать, чтобы молитва была настоящей? Так сказать, здоровой и живой?

- Нести свой крест. Не ради красоты слога и духовных восторгов совершается истинный молитвенный путь. Он совершается ради любви и поддерживается любовью. И здесь надо быть честным. Если Бог есть любовь, то и путь к Нему есть тропа любви. И если Господь сказал, что нет выше любви, как положить душу свою за друзей своих, то нет и в молитве выше пути, как посвятить свою душу молитве за ближних. В этом молитвенник отвергается себя, берет свой крест и следует за Христом.

- Другими словами, важнее то, о чем мы молимся, а не как молимся?

- Не совсем так. Любовь есть совокупность совершенства. Поэтому все, к чему прикасается любовь, становится совершенным. Особенно когда сама любовь самоотверженна, вплоть до самопожертвования. Тогда она становится Христовой, побеждающей смерть.

- А как быть, когда эту любовь отвергают? Говорят, например, «не нужны ваши молитвы, не нужны ваши проповеди»…

- И будут отвергать. Заботы о материальном отняли разум у людей. Они спят в безводной пустыне и во сне видят, что пьют воду. На самом деле они ничего не пьют и умирают от жажды. Как их разбудить, если сон их крепок и просыпаться им не хочется? Что вы думаете?

- Ну, надо попытаться хотя бы что-то сделать. Поговорить о Боге, Евангелии, спасении в Царстве Небесном. Не всегда, конечно, разговор получается. Иной раз люди слепы и глухи к истине. Тогда надо подождать, или поискать более восприимчивых.

- Все так. Только надо помнить о том, что сами мы мало что можем сделать. Поэтому прежде всего надо молиться и молиться Богу, чтобы послал Он нашим близким благодать прозрения. И чтобы наши слова о Нем были поддержаны Его силой. Тогда есть шанс что слепые прозреют и глухие услышат. Ради этого настоящие молитвенники живут и ради этого кладут свою душу.

- Хорошо если близкие, так сказать, благодарны. А если вокруг нашего молитвенника стена непонимания и отчуждения? Когда ему говорят, «ты парень хороший, конечно, но займись-ка лучше делом. А нас оставь, проживем и без твоих молитв и нравоучений».

- Тот, кто хочет благодарности за свои труды на ниве молитвенного делания, себя любит больше других. Ему и впрямь надо подумать, готов ли он осознать молитву как подвиг. Именно подвиг, т.е. крайнее напряжение сил ради близких и ради любви к Богу. Подвиг венчается спасением людей, а не их благодарностью за молитвы. И порой только подвигом можно помочь людям.

- Да я согласен. Я против только бесполезных подвигов. Есть люди, которые сделали свой выбор. И этот выбор – не христианский. Нужно ли упорствовать в молитве за них? Может быть, обратиться к тем, кто еще способен последовать за Христом…

- Обратиться надо прежде всего к родственникам, друзьям, знакомым. И не отчаиваться, если результат скромен или вообще поначалу отсутствует. Трудности преодолеваются терпением и верой. При этом ничего не надо афишировать. Молиться о других вообще лучше втайне. Тогда и соблазнов будет меньше, и собственное тщеславие будет сидеть на голодном пайке.

- Мне нравится, как вы молитесь за других и как вы понимаете молитву. Скажите, что подвигнуло вас на этот путь?

Татьяна ответила не сразу. Было видно, что мой вопрос оказался для нее не из простых. Она словно решала, продолжать ли этот разговор. Я тоже понимал, что мои вопросы становятся слишком личными. И потому приготовился к односложному или общему ответу. Однако моя собеседница ответила гораздо полнее и откровеннее, чем я ожидал.

- Я вернулась в село пять лет назад – начала свой рассказ Татьяна. – До этого жила в большом городе. Жизнь была как у всех: семья, работа. Но потом дети выросли и разъехались, а муж после долгой болезни умер. Я ходила в храм, старалась помогать там чем могла. Много молилась и хотела, чтобы мои молитвы помогали людям. Однажды, устав от трудного дня, я прилегла вечером отдохнуть. И заснула. Сплю, и вижу сон. Будто я в своем селе накрываю на стол в весеннем саду, готовлю чай с крендельками. А за оградой вижу, как маленькие дети играют на льду близ берега речки. И так заигрались, что даже не видят, что по льду пробежала трещина, и вот-вот льдина оторвется и унесет их. Я к ним бегом, кричу: «дети, идите крендельки есть, а на льду не оставайтесь, опасно!». А они не слышат, все играют и смеются. Я изо всех сил бегу к ним и продолжаю кричать, но они даже голову не повернули в мою сторону. Льдина между тем уже от берега отплывать начала. Я схватилась за голову – что же делать-то? И тут слышу чей-то голос говорит мне: молиться за них надо много, чтобы услышали. И вдруг вижу, что на льдине-то не дети, а взрослые, все мои родственники да знакомые односельчане. И тут я проснулась. После этого сна потянуло меня домой, в село. Так и приехала сюда.

- Молиться, чтобы услышали?

- Да.

- Не слишком ли вы большое значение придали вашему сну? Поддаваться случайным впечатлениям вряд ли стоит…

- Напротив. Сон просто показал мне, к чему я все время стремлюсь и где мое стремление в первую очередь может сбыться. Здесь, в селе, я обрела внутренний покой и понимание, ради чего я живу на земле.

- И ради чего же?

- Ради того, чтобы мои близкие услышали Бога – вы поняли меня верно. В этом сокровенный смысл моих молитв…

После этих слов я, кажется, стал немного понимать Татьяну. Для нее любить и идти на подвиг было одно и то же. Она была цельной натурой, и отдавала своему делу всю душу. Поэтому она никогда не сомневалась в оправданности или необходимости своих действий. Подобно тому, как птица никогда не сомневается, нужно ли ей летать. И я понял, что у этой женщины многим, в том числе и мне, стоит поучиться решительности и последовательности. Поэтому вместо дальнейших вопросов, я просто попросил Татьяну помолиться в этот раз и за меня. Мы попрощались, и Татьяна направилась по тропинке к горе. Я еще некоторое время стоял у храма, и через несколько минут увидел фигуру Татьяны на вершине холма. В этот момент проглянуло солнце, вокруг все как бы повеселело. А Татьяна все шла по холму, постепенно растворяясь в небесной синеве. Такой я ее и запомнил – идущей в небо.

Москва, 2005

Крылья Анфисы

Анфиса парила в пространстве, наполненном золотистым светом. Ее крылья сияли жемчужным огнем, а невесомое тело мгновенно направлялось в любую точку. Здесь, где была девушка, всегда было прекрасно и одиноко. С земли, остававшейся далеко внизу, не доносилось ни звука. Казалось, что причудливая игра света является единственным способом и смыслом существования пространства.

Как она попадала в это пространство, Анфиса никогда не могла понять — вернее осознать. Она просто оказывалась в нем. И ей в голову не приходило задуматься, откуда она сюда пришла, и надо ли отсюда куда-то уходить. Все ее мысли сразу оказывались прикованными к этому миру свободы, как она его называла. Он уходил вверх к какому-то непонятному и невидимому источнику света. Вверх можно было взмыть свечой и подниматься бесконечно: крылья выполняли любой маневр и несли в любом направлении.

Анфиса так и сделала в первый раз. Мысленно взмахнула крыльями, затем образовала ими острый угол со своим телом и стала быстро подниматься . Крылья выполнили ее желание без малейшей задержки. Они вообще не существовали отдельно от мыслей Анфисы, а были, скорее, их выражением. Поднимаясь вверх, девушка ожидала, что она вот-вот увидит нечто такое, что сразу объяснит и кто она, и для чего существует. А заодно освободит ее от всех невзгод и томлений, которые забывались во время полета в пространстве, но продолжали жить в сердце смутной, еле различимой тоской.

Но произошло обратное ее ожиданиям. Чем дальше уходила вниз сумрачная земля, тем сильнее нарастало чувство одиночества. А пространство как-то разжижалось, становилось все более скучным и равнодушным. Так скучнеет фокусник, когда зритель начинает разгадывать его любимый фокус. Еще немного, и то, что казалось чудом, предстает лишь ловкой манипуляцией с обыденным. Так и Анфиса, по мере своего полета к источнику света, теряла восприятие самого света. Полет становился бессмысленным, и Анфиса была вынуждена перейти к снижению.

В последующих своих визуализациях в пространстве она больше не стремилась подняться на недосягаемую высоту. Обыкновенно ее пребывание в новом для нее мире сводилось к самому полету. Анфиса распластывала крылья и медленно описывала большие круги над городом. Ненарушимая покойность парящей души располагала к размышлениям. В какой-то момент девушка пришла к мысли, что ей самой следует объяснить происходящее.

Простота этой мысли порадовала ее, и Анфиса принялась рассуждать. — Возможно, что единственное предназначение реальности заключается в том, чтобы существовать А единственный смысл жизни – в том, чтобы жить. Если в обретенном ею мире нет ничего, кроме свободы, значит, здесь и надо быть все время свободной. Свобода противостоит необходимости. Там, где свобода, нет принуждения к каким-либо действиям. Нет целей, к которым надо стремиться, нет и обязанностей, которые надо исполнять. А есть лишь естественный смысл свободного бытия – выражать саму свободу и лишь ее принимать как необходимость.

Скоро Анфиса пришла к довольно развитой концепции ее жизни в пространстве. Доводы ума показались ей основательными, и она уже готовилась перейти к трансформации своей психики. Но и на этот раз ей пришлось отказаться от задуманного. Свежесть впечатлений от первых посещений пространства быстро прошла, и девушка с удивлением обнаружила, что и в ее светоносном мире может быть скучно. «Чем же мои механистичные круги над городом лучше кружения какого-нибудь маленького спутника вокруг безжизненной и далекой планеты? – думала она. — И не кроется ли за моей концепцией свободы полное отсутствие свободы, как и у спутника, влекомого железными законами механики?»

Впрочем, не сомнения разума прекратили бесцельное кружение Анфисы. Она просто поняла, что ее парящая жизнь скоро будет хуже клетки. Ведь полная отстраненность и безучастность ко всему лишала ее внутренней опоры, каковой у человека выступает смысл его жизни. А свобода ради свободы ей уже казалась не менее пошлой, чем скажем, еда ради самой еды.

«У жизни должен быть смысл, а значит, и цель» – наконец принуждена была признать Анфиса. И, пойдя на третий круг над городом, попыталась понять, где может быть цель ее жизни. Опасливо посмотрев вверх, где она уже искала ответ на подобные вопросы, тут же отказалась от мысли еще раз подняться в пугающую пустоту. Но и осмотревшись по сторонам, тоже не нашла ничего утешительного. Пространство было везде однородным, и у него не было горизонта, за которым можно было бы поискать ответ.

Тогда Анфиса глянула вниз. Под ней был город, в котором она прожила всю свою недолгую жизнь и знала каждую улочку. Выполнив элегантный вираж, она снизилась настолько, что полетела почти над головами прохожих. Жизнь в провинциальном городке была нелегкой, и люди постоянно были заняты поисками средств пропитания. Собственных сил для этого не хватало, поэтому они часто хотели получить от кого-нибудь помощь. Некоторые обивали пороги кабинетов местных властей, другие писали письма немногим состоятельным гражданам или, наконец, шли в храм и просили помощи у Бога.

Тут Анфису осенило: да вот же, она будет незримо помогать горожанам и найдет в этом смысл жизни. Изливая на людей свою любовь, она перестанет быть крылатым изгоем и обретет гармонию души. Идея смысла жизни, состоявшего в любви к людям, воодушевила девушку. Она быстро пролетела над городской площадью, зорко осматривая все кругом.

Вскоре Анфиса увидела, как вышедший из переулка пожилой мужчина обронил кошелек. «Вот растяпа!» — ласково подумала девушка и спикировала за спину прохожему.

- Эй, сударь, вы потеряли кошелек – громко окликнула она мужчину и приготовилась выслушать от прохожего смущенные слова благодарности. Но тот не обернулся и продолжал не спеша идти дальше. Анфиса подлетела к нему и слегка тронула его за плечо. Странно, но ее рука не ощутила прикосновения. Девушка озадаченно опустилась на землю и оглянулась по сторонам. Прямо на нее с противоположной стороны улицы шла женщина с сумками и как-то невидяще смотрела на Анфису. Взмахом крыльев Анфиса ловко увернулась от столкновения и стала наблюдать, что будет дальше.

Женщина с сумками заметила кошелек и окликнула прохожего. Тот сразу услышал, вернулся подобрать кошелек и рассыпался в благодарностях перед женщиной. Они двинулись дальше, заговорив о чем-то необязательном. Анфиса вдруг поняла, что среди людей она невидима и неслышима. Бросившись проверить это неожиданное открытие, она скоро убедилась в его истинности. К кому бы она не подлетала и не обращалась, ее присутствие никем не замечалось.

Тогда Анфиса расплакалась. «Моя любовь бессильна» — сквозь слезы повторяла девушка, крепко вцепившись в подушку. Пока не проснулась окончательно. Лежа в кровати, она уставилась на стену, не в силах освободиться от впечатления, произведенного на нее ее сном. За стеной у соседей шумело застолье, и мужской голос громко произнес тост из известного кинофильма: «Так выпьем же за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями»!

«В точку» — подумала Анфиса. Пора было вставать и идти на работу. Она пошла на крохотную кухню своей однокомнатной квартиры, доставшейся ей по наследству от умершей тетки. Выпила чаю, рассеянно глядя в окно. Был пасмурный день, и грязные облака еле волочили свои туши по низкому невыразительному небу. По улице шли столь же невыразительные люди и задумываться, куда они шли, даже не хотелось.

Внимание девушки привлек старик с палочкой, осторожно шедший по тротуару. Несмотря на оживленное движение вокруг него, его лицо выражало отрешенность путника, много дней идущего по пустыни. Старика никто не замечал, словно бы его не существовало вовсе. «Вот он, символ человеческой жизни – мелькнуло в Анфисиной голове. – Твоя разумная сущность одинока и никому не нужна, а бытие – всего лишь верчение тел, которые живут сами по себе». Перед сменой в кафе, где Анфиса работала официанткой, много философствовать не хотелась. Поэтому она лишь скользнула взглядом по книжному шкафу и пошла одеваться. В шкафу стояли книги, немного непривычные для библиотеки девушки ее лет: собрание сочинений А.Блока, философские и мистические книги, несколько серьезных журналов.

Кафе находилось через два квартала у перекрестка. Направо чуть поодаль от него стоял небольшой храм. Хотя видеть храм Анфисе приходилось почти каждый день, она не была в нем ни разу. Войдя в кафе, она переоделась и вышла в зал. Днем зал выглядел довольно безвкусно. Странный желтый цвет, в который были выкрашены стены, создавал ассоциацию скорее с туалетом на привокзальной площади, чем с местом для комфортного приема пищи. Но вечером он выглядел иначе и даже нравился Анфисе.

Зажигались массивные люстры под потолком, и зал наполнялся мягким светом. Грубые желтые стены как бы бледнели в этом золотистом свете и уже не бросались в глаза. Официанты сновали между столиками, негромко переговариваясь с посетителями. Здесь было спокойно и немного празднично. Персонал всегда ласково улыбался и никогда не повышал голоса – хозяин строго держал марку. «Рай, да и только» — думала девушка, двигаясь с подносом от одного столика к другому.

Но когда ее взгляд останавливался на дверях в служебные помещения, он неуловимо менялся. Там, за дверями, была «реальность». Именно так Анфиса стала называть кухню и подсобки после того, как посмотрела фильм «Матрица». Улыбающиеся ангелы-официанты, выйдя из зала, становились обычными людьми. Их встречали другие обычные люди – повара, посудомойки. И они вели обычную жизнь – дружили и ссорились, помогали в одном и соперничали в другом.

В этом мире царили свои законы и свои нравы. На что-то закрывали глаза. Но за мелкие оплошности порой выговаривали друг другу долго и с возмущением. Главная тема, которая занимала умы работников, публично не обсуждалась. Она сводилась к тому, как понравиться хозяину кафе и упрочить свое положение. В городе, где безработица была заметной, такое понимание служебных обязанностей редко вызывало удивление.

Анфиса выходила на кухню с тем же настроением, с каким чайка ныряет в море за рыбой: приятного мало, но необходимо. Пребывание на кухне сводила к минимуму, старалась никого не задеть и не участвовать в приватных разговорах. Эта ее манера поведения быстро была замечена и девушка получила прозвище «недотрога». Она, конечно, понимала, что ее прозвище таит в себе обидный смысл и говорит о том, что ее считают чужой в кругу сослуживцев. Но она мирилась с этим и даже полагала, что она выше этих мелких человеческих пристрастий.

Так и шли ее трудовые будни. Но со временем Анфиса стала замечать, что и в чистом зале кафе ей становится все менее уютно. Источник дискомфорта вскоре стал ей понятен. Скука. Вот что стало одолевать мечтательную и немного отрешенную от обыденности официантку. В зале было чисто и спокойно – это верно. Но и не происходило ничего существенного. А в «реальности» были сложности и конфликты, но в них проявлялись личности и были живые отношения.

Двигаясь в золотистом свечении зала, Анфиса чувствовала себя все более скованной. Оттого она все чаще посматривала на узкую лестницу, что неприметно вела из зала вверх на второй этаж. Подойдя невзначай к лестнице, молодая официантка краем глаза видела, как полумрак лестницы рассеивается мягким светом. Свет исходил от невидимого светильника, запрятанного где-то наверху лестницы. Там, наверху, был кабинет хозяина.

Подниматься к хозяину без особой надобности было не принято. Да и небезопасно. Хозяин не любил, когда его отвлекали по мелочам. Поэтому если кто-то (чаще всего, администратор) поднимался к нему, то персонал тревожно напрягался. Поскольку чаще всего к хозяину шли по «кадровому вопросу».

Размышляя о своей недолгой жизни, Анфиса часто задавала себе один вопрос. А именно: почему такая начитанная и явно неглупая девушка чувствует себя так одиноко в этом мире. Ей пришло на ум довольно простое объяснение. Она не такая как все. В самом деле, ну кто из ее сверстниц озабочен поисками смысла жизни и, так сказать, видит в скучноватом движении повседневности «бытие»? Для сверстниц смысл жизни был самоочевиден: удачно выйти замуж, преуспеть в жизни, потакать по мере своего положения своим маленьким слабостям. Но для Анфисы такой смысл жизни был слишком прост, если не сказать примитивен. Ей хотелось чего-то большего.

Размышляя на эту тему, наша мыслительница пришла к следующему выводу. В сущности, среди людей дело обстоит примерно также, как в природе. Возьмем камни. Галек, например, всегда много, они похожи одна на другую, а вместе образуют большие серые массивы вдоль берегов реки. У галек нет какого-то особого предназначения в мире, и потому их существование прозаично. Иное дело драгоценные камни. Они редки и ценимы всеми. И у них есть особое предназначение. Оно заключается в образовании с себе подобными образцов великой красоты, которые вызывают восхищение и даже какой-то мистический страх у людей. Однако прежде чем выполнить свое предназначение, драгоценные камни долго пребывают в одиночестве.

Как это часто бывает, философские обобщения женского ума быстро перетекают в область вполне конкретного отношения к какому-нибудь мужчине. В данном случае таким мужчиной стал хозяин заведения. Его Анфиса видела редко и то мельком. Это был человек средних лет, плотного телосложения и не очень разговорчивый. Мечтательный ум девушки быстро нашел в хозяине признаки той самой редкости, какую она приписывала себе самой.

Ей стало казаться, что и хозяин стремится жить в уютной тиши своего кабинета, а свое заведение считает лишь грустной необходимостью. Наверное, и он одинок в своем мире на втором этаже, и тоже скучает и ждет чего-то большего от своей жизни. Мечты уносили молодую официантку все дальше. Она стала серьезно задумываться о том, что более близкое знакомство с хозяином, возможно, станет причин большой духовной радости как для него, так и для нее.

Понемногу эта случайная, в общем-то, мысль окрепла и превратилась в убеждение. На губах Анфисы стала играть загадочная улыбка, которую не могли понять другие работники кафе. Впрочем девушка была осторожна и ни словом не обмолвилась о своих особых отношениях с хозяином. Она просто была довольна, что нашла ключ к своей судьбе. Ключ, открывающий дверь в настоящую жизнь. И готовилась к встрече с хозяином.

Предлогом для встречи должен был послужить несносный желтый цвет стен заведения. Анфиса тактично объяснит хозяину, что правильный цвет вызовет у посетителей удовольствие и они станут чаще заглядывать в кафе. Думала девушка и о других дельных замечаниях, которые продемонстрируют хозяину ее тонкий вкус и хорошую сметку. Далее заинтересованный хозяин обязательно расспросит девушку о ее жизни. Понятно, что в ходе этого рассказа обнаружатся явные параллели между жизнью Анфисы и его собственной. Что и станет основой для их взаимного интереса.

С этим настроением Анфиса искала удобного случая, чтобы незаметно подняться к хозяину. Однажды вечером такой случай представился. Хозяин находился на втором этаже, в зале никого из персонала не было. Анфиса с бьющимся сердцем приблизилась к лестнице и стала осторожно подниматься наверх. Она дошла до маленькой площадки наверху и повернула к двери в кабинет хозяина. В этот момент из-за двери донесся женский смех, которому вторил голос хозяина. Девушка остановилась как вкопанная, затем быстро вернулась в зал. Через некоторое время по лестнице спустилась администратор Нина.

Весь остаток вечера Анфиса была задумчива и имела какой-то виноватый вид. На вопросы «что случилось» не отвечала, и механически исполняла свои обязанности. После работы пришла домой и ничком бросилась на кровать. «Реальность» оказалась вездесущей и плотным равнодушным кольцом окружала ее маленький светлый мир. Анфиса ясно видела, что «реальность» не была к ней откровенно враждебна. Но она имела неприятное свойство разрушать мечты девушки как нечто малоценное.

«Что же самом в деле делать»? – подумала Анфиса. Ее мечтательный, но живой ум услужливо заработал и представил новое объяснение происходящему. Символом реальности стал сам хозяин. Он явно был непохож на Анфису и чем-то был даже противоположен ей. Хозяин существовал реальностью и был всем доволен. Он не мечтал о большем, он просто жил тем, что у него есть. При этом Анфиса зависела от него, хотя бы в том смысле что другую работу в городе ей было бы трудно найти. После некоторых раздумий девушка пришла к мысли, что реальность надо уважать также, как хозяина.

Персонал, не умевший уважать хозяина, на работе долго не задерживался. Без работы же было очень трудно. Но точно также было и с реальностью. Люди, не умевшие уважать реальность, быстро оказывалась в выдуманном мире. Затем выяснялось, что выдуманный мир ничего не дает, и что жить в нем сложно. Единственный выход – принять реальность и найти в ней свое место.

Бессилие перед реальностью вовлекло Анфису в какую-то новую игру. Девушка вообразила себя рабыней реальности, вынужденной выполнять ее деспотические требования. В памяти смутно мелькнули кадры какого-то фильма. В нем восточный властитель добивался сердца белокурой красавицы, случайно попавшей в его владения. Красавица сопротивлялась, но была вынуждена терпеть ухаживания. Под влиянием этого образа Анфиса изменила пол реальности, и та превратилась в «реал».

«Хорошо – подумала девушка. – Раз реал сильнее меня, я буду ему подчиняться. Несправедливо, конечно, что грубый реал помыкает моей духовной сущностью. Но в мире все устроено так, что низкое и грубое часто берет верх над возвышенным и утонченным».

Странно, но эти мысли не только не оскорбляли ее, а даже имели какую-то непонятную сладость. Анфиса стала чаще заходить на кухню и склад, вступала в разговоры с другими работниками заведения. В душе она это называла «отдаваться реалу». Ее поведение не осталось незамеченным. Персонал подумал, что с девушки слезла спесь и потому перестал называть ее недотрогой.

Неожиданно Анфиса обнаружила, что поболтать с кухарками и грузчиками вовсе не так противно, как ей представлялось раньше. Естественно, обыкновенные события обыкновенных жизней не несли большой информации. Оттого, что Анфиса узнала о заболевшей внучке посудомойки тети Паши, ее кругозор существенно не расширился. Но от самого общения с посудомойкой ей стало как-то теплее.

- Не посидеть ли мне с вашей внучкой? – предложила Анфиса тете Паше, когда узнала что с внучкой некому посидеть в один из дней.

- Ой, милая, посиди. Бог вознаградит тебя за твою доброту. – радостно ответила посудомойка.

Так Анфиса оказалась в доме тети Паши, где провела полдня, развлекая семилетнюю Оленьку. Посмеиваясь над проделками ребенка, девушка незаметно для себя отвлеклась от своих обычных дум и забыла про «реал». Вместо бесконечных размышлений об окружающем мире она сосредоточилась на жизни, «которая рядом».

Вскоре работники кафе уже знали, что Анфиса – свойская девушка и может помочь в случае чего. Каким-то образом эта информация достигла и хозяина, и он, наконец, пожелал поближе познакомиться с ней. Однажды к Анфисе подошла администратор Нина и сказала, что Михаил Сергеевич попросил ее зайти в кабинет.

Анфиса поднялась по лестнице и, немного выждав, постучала в дверь. «Войдите» – донесся голос хозяина, и она вошла в кабинет. Михаил встретил ее улыбкой и пригласил сесть на мягкий стул перед его столом. Отвечая на обычные вопросы хозяина – как работается и т.д. – Анфиса присматривалась к своему собеседнику. Внимательный взгляд голубых глаз, спокойный тон, сдержанные и точные замечания выдавали в нем умного человека. Он много работал и умел хорошо руководить. И ожидал практичности от других. Вот и сейчас он заговорил об этом:

- Знаете, Анфиса, приятно что вас интересует и работа, и люди, которые вас окружают. Мне не нужны мечтатели, которые витают где-то в облаках и не желают видеть ни дела, которое надо делать, ни людей, которым надо помочь. Много бед в нашей стране произошло именно потому, что люди не хотели мыслить и жить просто. Видите ли, так скучно — терпеть, трудиться, помогать.

Анфиса напряглась. То, что она услышала сейчас от хозяина, не совсем совпадало с ее мнением. Точнее, противоречило ему. И она осторожно решила возразить:

- Мне кажется, что не меньше бед произошло от того, что многие живут только материальными проблемами. От этого жизнь становится ограниченной, лишенной полета мысли и роста сознания. Кто не знает ничего, кроме материи, тот сам материя. Но тот, кто живет духом, рано или поздно откроет для себя новый мир.

- Вот как? Я до сих пор считал, что тот, кто живет делом, им и жив будет. Хоть в этом мире, хоть в каком другом. Легче всего призывать других к росту сознания и не делать ничего самому. Но я не верю ни во что, что может совершиться без труда. Труд и умеренность – вот что развивает сознание подлинно.

Анфиса кивнула. Она решила не доводить дело до спора. Тем более, что в ее намерения совсем не входило обострение отношений с хозяином. Разговор перешел в обычное русло и коснулся работы. Услышав замечание девушки о том, что желтый цвет стен в зале не способствует притоку посетителей, Михаил задумался и сделал пометку в своем ежедневнике. Вскоре он отпустил Анфису, поблагодарив за ее замечания.

Сколь ни была непродолжительной их встреча, она положила начало их отношениям. Михаил заинтересовался не по летам развитой официанткой, к тому же довольно красивой на его взгляд. Он был холост, и его интерес к Анфисе не был, так сказать, праздным. Ему давно хотелось обзавестись достойной супругой. Той, что будет надежной помощницей в деле и хорошей спутницей в жизни. Бывая в своем кругу на разных вечеринках, Михаил с досадой ощущал, что рядом с ним нет его второй половины.

Анфиса после встречи с Михаилом также стала часто думать о нем. Он привлекал ее своей цельностью, способностью сложные вопросы сводить к простым определениям. Девушка ясно осознавала, что Михаил нравится ей и как мужчина. Но она боялась, что ее личность окажется не по вкусу ему. Поэтому вопреки своей привычке не стала загадывать, что будет дальше.

Они стали проводить время вместе. Михаил частенько приглашал ее посетить боулинг или ночной клуб. Там они продолжали свои беседы. Как это часто бывает с людьми, которые нравятся друг другу, они быстро перешли к свободной и дружеской манере общения. Михаил уже в первую их подобную встречу тактично, но определенно дал понять: он ждет, что Анфиса будет говорить то, что думает. А не то, что ей представляется целесообразным в разговоре с хозяином. Девушка подумала и молча согласилась.

Это согласие привело к некоторому дуализму в их отношениях. Когда Михаил рассказывал забавные истории из своей жизни, Анфиса весело смеялась и ее сердце заметно располагалась к ее другу. Их отношения теплели, и они были весьма довольны. Но когда он заговаривал о деле, о необходимости большой ответственности и трудолюбия – Анфиса скучнела.

Она не была простушкой, и понимала, почему хозяин приглашает ее в разные увеселительные заведения. Конечно, не потому, что ему просто интересно пообщаться с ней. Не допускала Анфиса и легкомысленных целей с его стороны, ибо человек он был серьезный. И хотя девушка побаивалась мыслить на этот счет слишком определенно, она все же осторожно предполагала, что Михаил в ней видит потенциальную невесту.

Это льстило девушке, но и вызывало нелегкие размышления. «Хороший человек – думала Анфиса. – Но слишком много думает о своем бизнесе и даже как-то поэтизирует его. Ему нужна жена такая же как он сам. Практичная, знающая толк в деле и людях, скорее партнер и друг, чем очаровательная принцесса. С ним, конечно, нужды не будет. Но за все надо платить. За обеспеченность – ежедневной заботой о многих прозаичных делах. На это и уйдет вся жизнь. А по-другому с такими нельзя, быстро разочаруется и бросит».

И здесь Анфиса задавала себе простой вопрос: нужна ли ей такая жизнь? Она думала о своем образе жизни и находила в нем массу привлекательных черт. Денег, естественно, не хватало и даже на недорогие книжки тратиться приходилось экономно. Но зато какая свобода! Можно долго лежать в постели в выходной день, читать, мечтать. Можно подолгу ходить по скверику в весенний день и наслаждаться солнцем и теплом. О любви Анфиса тоже думала часто. Но облик возлюбленного у нее все время получался какой-то сказочный. Что-то вроде принца, который заберет ее на какую-нибудь бригантину и увезет в лучезарный мир, где достаточно быть красивой и умной. А остальное все приложится по законам сказки.

О том, что такие мечты несбыточны, девушка догадывалась. Но и менять эти мечты на прозу жизни, «дебет и кредит», как она выражалась, ей не хотелось. Оттого-то она и становилась малоразговорчивой в то самое время, когда Михаил воодушевлялся и с жаром говорил о какой-нибудь деловой перспективе.

Быстро разобрался в ситуации и Михаил. Он понял, к какому типу людей относится его собеседница. «Остроумна и мила, бесспорно. – пришло ему на ум. – Но пассивна и своенравна. Опасная смесь, из которой в будущем вырастет много проблем. Будет притягивать своеобразием, но жить с ней будет трудно. Вероятно, нужно не спешить, а посмотреть как раскроется дальше».

Не высказывая вслух свои оценки, они переводили разговор в более общее русло, где и пытались лучше понять друг друга. В один из вечеров Михаил спросил, как Анфиса понимает жизнь. Она оживилась, и отвечала искренно, поскольку недомолвки ей уже стали надоедать:

- Жизнь – это полет в неизвестность. Ты живешь с ощущением, что достоин чего-то большего, чем нужда, болезни, смерть наконец. Но это большее – в неизвестном направлении. Нужны крылья, чтобы хотя бы начать полет. И этими крыльями является отрешенность от земных забот, которые бесконечно воспроизводятся, но никуда не ведут.

- Это иллюзия. Когда люди просто ленятся делать необходимое и называют свою лень крыльями, они сильно заблуждаются.

- Ну, хорошо. Как же ты понимаешь тогда жизнь?

- Труд. Вот ключ к моему пониманию жизни. Если ты умеешь создавать материальные блага и делиться этими благами с другими, ты имеешь сердце. Ибо не пройдешь мимо голодного и протянешь ему кусок хлеба. А если у тебя ничего нет, ты будешь только декларировать свою любовь к нему. Греться, так сказать, на солнце и любоваться на свою «любовь». В то время как голодные будут голодать, а скорбящие — оставаться неутешенными. Не знаю, как это сказать, в храме бываю редко и не помню, что слышал когда-то от священника. Но сказал он так, что запало мне в душу. Что-то вроде «без добрых дел твое сердце мертвое».

Анфиса при этих словах низко опустила голову. Она вдруг вспомнила, как после многих голодных дней и поисков работы, уже на грани отчаяния, забрела в кафе Михаила и попросила любую работу. Как администратор, вздохнув, сказала что мест нет и отвернулась, чтобы не видеть посеревшего лица Анфисы. И как неслышно проходивший мимо Михаил коротко сказал администратору «взять». Анфиса долго еще после этого не могла поверить, что беспросветная нужда позади, что она получила, наконец, работу.

Михаил заметил, что девушка вот-вот расплачется и переменил тему. Вскоре они покинули место своего отдыха и, попрощавшись, расстались. После этой встречи Анфиса стала молчалива, все о чем-то думала. Однажды она вышла к храму и, постояв в нерешительности, направилась к воротам. Она вошла в храм, когда служба уже близилась в завершению. Некоторое время Анфиса слушала пение хора. С непривычки она почти ничего не понимала, но на душе ее сразу стало спокойно.

Потом вышел священник и произнес проповедь. Слова ее были очень просты и понятны. Он говорил о том, что Бог спасает человека и дает ему вечную жизнь в Царстве Небесном. Что для спасения необходима вера в Господа, но что вера без любви и добрых дел к ближнему мертва. «Пребывающий в любви пребывает в Боге – помните это, и спасетесь» — проникновенно сказал священник и осенил крестом собравшихся в храме.

Вскоре служба закончилась, и прихожане стали понемногу покидать храм. Вышла и Анфиса, но не покинула территорию храма, а стала медленно ходить вокруг него. «Жизнь – это стремление к Богу – подумала она. — А не полет в неизвестность». И глубоко задумавшись, продолжала ходить вокруг храма.

Чей-то голос, доносившийся из-за ограды, привлек ее внимание. Анфиса подошла к ограде и посмотрела через нее. Поодаль, в месте где кончалась ограда, прямо на снегу сидел человек и протягивая руки к прохожим, с отчаянием просил подаяние. Редкие прохожие проходили мимо, не обращая на него внимания. Нищий плакал, и его рука, протянутая в сторону уходившего прохожего, бессильно падала в снег.

Сердце Анфисы сжалось. Она выбежала из ворот и приблизилась к нищему, лихорадочно достала кошелек, в котором была ее зарплата. Выхватив из кошелька едва ли не половину зарплаты, сунула деньги нищему в руки. «Только не отчаивайся. Бог поможет» — торопливо стала утешать его Анфиса. Нищий сжал деньги, сказал «спасибо, матушка» и успокоился. Постояв немного возле нищего, девушка заметила на его лице слабую улыбку и с облегчением пошла домой.

Дома нашла в шкафу маленькую икону Спасителя, которую ей подарила покойная тетка, и поставила ее на полку книжного шкафа. Анфиса очень остро поняла, что хотел ей сказать в последнем разговоре Михаил. Любовь – это когда ты что-то можешь и хочешь делать для других. Новизной эта мысль не отличалась, но на девушку она произвела сильное впечатление.

Анфиса испытывала состояние, которое часто называют озарением. После храма и встречи с нищим она вдруг обнаружила, что видит свою жизнь существенно иначе, чем раньше. Она вспомнила свой сон, в котором у нее были крылья и свобода, не давшие ей ничего. И как-то сразу поняла, что и в жизни-то она жила совершенно так же, как в том сне. «А это значит, что я проснулась не тогда, когда в слезах вцепилась в подушку. Тогда я лишь перешла из одного сна в другой. Проснулась же я только сейчас, именно в момент, когда Бог указал мне подлинный путь человека и открыл настоящую реальность» — подумала Анфиса.

Настоящая реальность человеческой жизнь, как наконец поняла она, заключается в том, чтобы через деятельную любовь пребывать в Боге. А вот в мир грез и иллюзий ведут человеческие грехи. Такие, как неверие, себялюбие и т.д. До тех пор, пока человек не покаялся, он эти грехи как бы не видит или игнорирует. Поэтому и не знает, как он попадает в ирреальное пространство своих мечтаний, с которым отождествляет реальность. И даже не в состоянии задуматься, есть ли другой путь в жизни.

Анфиса вспомнила свою первую попытку поближе познакомиться с Михаилом и ее губы искривила горькая усмешка. Она уже поняла, что реальные события происходят в реальности. Стоило ей стать чуть поживее, чуть более внимательной к окружающим — словом, приблизиться к заповедям — как и она сама стала более значимой участницей жизни. В том числе и в глазах Михаила, что собственно, и привело к их близкому знакомству.

Но если – и это тоже мысленно отметила Анфиса — делается шаг назад в мир иллюзий, все начинает разрушаться. Девушка вспомнила, как охладевал к ней Михаил, когда она внутренне восставала против его образа мыслей и образа жизни. И как сама она охладевала в нему, стоило ей только поставить свой комфорт выше их зарождавшейся любви.

Она вновь и вновь анализировала свое сознание и видела нечто такое, что раньше от нее ускользало. Она видела как исподволь в ней вызревала та радикальная перемена, что произошла сегодня. Ее умозрительный опыт долго жил в сознании и даже правил там бал. Пока не стал слабеть и утомлять хозяйку свои однообразием и недостоверностью. Как слепая, Анфиса нащупывала выход из этой умозрительности. И вот — озарение. Умозрительный опыт изгнан из сознания, на смену ему пришел духовный опыт.

«Да, надо меняться – решила она. – В том числе и по отношению к Михаилу. Пусть будет все по правде».

С этого дня жизнь Анфисы неприметно изменилась. Порасспросив тетю Пашу, оказавшейся сведущей в вопросах церковной жизни, девушка стала ходить в храм и причащаться. Нехватку духовных знаний она с успехом восполняла, аккуратно посещая пастырские беседы настоятеля храма и читая рекомендованные им книги. Прежде всего, конечно, Новый Завет.

В душе Анфисы воцарились мир и благодать. Свое состояние она сравнивала с чувством человека, который всю жизнь прожил в маленькой комнатке с наглухо закрытыми окнами. В этой комнатке он пытался осмыслить свою жизнь и в мечтах думал о существовании чуть большей комнаты, в которую он когда-нибудь попадет. Но однажды кто-то распахнул окна, и в комнату ворвался солнечный свет и благоухание чудесного сада. И человек этот понял разницу между своими бледными мечтами и настоящей жизнью.

Так и Анфиса. Услышав Слово Божие в проповеди священника, а затем внимательно прочитав Евангелие, она вдруг с пронзительной ясностью все поняла. «Я есмь путь и истина и жизнь» — эти слова Иисуса Христа стали светом, озарившей ее душу. С этого момента Анфиса обрела веру, которая навсегда вошла в ее сердце.

Со дня последней ее встречи с Михаилом прошло довольно много времени. Предприниматель много занимался другими проектами и в кафе бывал лишь наездами. Во время своих коротких визитов в заведение он никак не выделял Анфису среди других сотрудников и был ровен в общении со всеми. Девушка восприняла это как должное. «Зачем я ему такая неумеха» – думала она. И понемногу стала забывать о некогда оживленных беседах с владельцем кафе.

Наступила весна и в воскресенье Анфиса как обычно вышла из храма. Раздав милостыню нищим девушка пошла к скверику, чтобы посидеть на скамейке. Рядом с ней притормозил автомобиль и она услышала голос Михаила:

- Садись, Анфиса, подвезу.

Она приветствовала хозяина и села в авто. Несколько минут они говорили об обычных новостях. Михаил подметил, что манера держаться и говорить у Анфисы несколько изменилась. Девушка стала скромнее и как-то спокойнее. Он спросил:

- Ты стала ходить в храм? Раньше я такого за тобой не замечал.

- Глупой я была раньше. Потому и не ходила.

- Ну, уж глупой тебя назвать трудно. Вон какая начитанная, мне и сказать-то тебе порой нечего.

- Дело не в начитанности.

- В чем же тогда?

- В незнании жизни.

Михаил притормозил и посмотрел на Анфису: Накануне он думал о ней, но к какому-то определенному выводу не пришел. Сейчас он видел, что девушка стала другой. Не внешне, конечно. Михаил был довольно наблюдательным человеком и про себя отметил, что Анфиса перестала просчитывать свои слова и говорит естественно. Эта перемена заинтересовала его и он попросил:

- Расскажи, Анфиса, что произошло.

Девушка ответила не сразу. Было видно, что она собирается с мыслями. Но затем она заговорила ровно и спокойно:

- Я рассталась со своими иллюзиями. Раньше я часто думала, почему я такая одинокая. Мне казалось, что в этом всецело виноват мир, в котором мы живем. Что он устроен так, что в нем невозможно не быть одинокой и непонимаемой другими. Но сейчас я осознала, что дело не в мире, а во мне самой. Я была одинока, потому что жила без Бога в душе. Тот бог, в которого я верила, был абстракцией. Скорее он был лишь суммой чьих-то высказываний или мыслей. Но не Богом личным, знающим и любящим меня. Оттого и вера моя была тоже абстрактной. Или бесплодной, правильнее сказать. К счастью, впоследствии все изменилось. Я стала ходить в храм, слушать проповеди и причащаться. И узнала другого Бога, настоящего, Который был, есть и будет. И Который научил меня, глупую, понимать Его Слово. Что же я поняла? Поняла, что важно не только то, от чего ты стремишься уйти, но и то, куда ты стремишься придти. Что есть только одна дорога человеку – к Богу, и что путь этот есть Сам Господь. Вехи на этом пути – Его заповеди. И не надо в жизни искать ничего иного, кроме этих вех. Пройти же их, в смысле выполнить, надо все. И только так рушится одиночество, только так обретаются друзья и любимые, только так жизнь становится даром, а не наказанием. И только так можно придти к конечной цели земной жизни – спасению в Царстве Небесном через веру.

Анфиса замолчала. Молчал и Михаил, не ожидавший подобного признания. Анфиса улыбнулась и на прощание сказала:

- Спасибо тебе, Миша, что заставил меня искать ответы там, где они есть. Дай Бог тебе счастья!

После обеда у Михаила была назначена деловая встреча с партнером. В воскресный день, да еще после разговора с Анфисой, обсуждать дела не хотелось. Михаил позвонил партнеру и попросил перенести встречу на понедельник. Сам же отправился домой и, налив чашку крепкого кофе, сел в кресло. Сказанное Анфисой задело его за живое. Он хотел спокойно осмыслить услышанное.

«В жизни Анфисы произошел переворот, который вызвала ее вера – размышлял он. – Удивительно, что она смогла так быстро измениться. Причем в лучшую сторону. Верный признак того, что она – более глубокая личность, чем ему виделось раньше. И более решительная. Не отбросив прежних иллюзий, она не смогла бы стать такой, какая сейчас».

Михаил поймал себя на мысли, что он с одобрением отмечает перемены в Анфисе. Он любил людей, которые умеют решительно делать должное, как только это должное становится для них очевидным. Его знакомая явно принадлежала к этому типу людей. Богатый опыт предпринимателя говорил ему также и о том, что люди вполне раскрываются именно в сложных и ответственных ситуациях. По тому, как они ведут себя в этих ситуациях и можно узнать, каковы они на самом деле.

Если человек мобилизуется и выдерживает резкий жизненный поворот, с чем бы этот поворот не был связан, значит, по терминологии Михаила, он «держит удар». Проще говоря, на него можно положиться. В сущности, это и есть качество, крайне необходимое для серьезных отношений – особенно в браке. Более того, союз двух людей всегда подразумевает их совместное развитие. Анфиса показала, что она способна развиваться быстро и в правильном направлении. Следовательно, несмотря на разницу в возрасте и положении, его брак с ней вряд ли бы стал мезальянсом.

Чем больше размышлял Михаил об Анфисе, тем больше она ему нравилась. Сомнения, которые он раньше испытывал в отношении нее, таяли, как снег под горячим солнцем. Ему захотелось узнать ее получше, получить новые доказательства, что он верно понимает ее характер. Короткие встречи в боулинге явно не годились для этой цели. Поэтому Михаил решил воспользоваться другой возможностью общения.

В часе езды от города находилось озеро Глубокое, одно из живописнейших мест в округе. Окруженное полукольцом невысоких гор, с берегами, поросшими стройными соснами, оно притягивало всех любителей созерцания на природе. На берегу озера находился туристический комплекс. Можно было приехать утром, снять один из уютных номеров и после завтрака отправиться на прогулку. Вечером же вернуться в город, не потеряв особенно много драгоценного времени.

Михаил заказал номер на ближайшую субботу и пригласил в поездку Анфису. Девушка порадовалась возможности короткого отдыха в месте, о котором была наслышана. И вот в субботу автомобиль Михаила быстро довез их до Глубокого. Оставив вещи в номере, они расположились на веранде пить кофе.

Было еще сравнительно рано. Солнце только показалось из-за гор, но уже ласково пригревало посетителей веранды. Тишина и вековая задумчивость озера вызывали умиротворенное настроение. «Как хорошо здесь» — пришла им одновременно одна и та же мысль. После завтрака молодые люди отправились в горы.

Узкая тропинка причудливо петляла между сосен, пока не вывела их на небольшую поляну. Отсюда открывался чудесный вид. Внизу раскинулось Глубокое, в котором неслышно плыли облака и голубело чистое небо. На горизонте угадывались очертания города. Казалось, что до всего рукой подать, и что еще чуть-чуть, и ты как луч солнца, легко и свободно достигнешь всего, чего коснется твой взгляд.

Они привели на большой камень. После минутного молчания Михаил неожиданно задал вопрос, который занимал их обоих:

- Скажи, Анфиса, думаешь ли ты как-то устроить свою жизнь? Например, выйти замуж…

- Да, я хотела бы прожить нормальную жизнь. В том числе выйти замуж. Но только по любви.

- Без любви брак обуза – согласился Михаил. – Если женишься или выходишь замуж по расчету, то семейная жизнь слишком утомительна. Все будет крутиться вокруг прав и интересов, требовать бесконечных согласований и переговоров. Хоть я и предприниматель, но это не по мне.

- И не по мне. Человек цель, а не средство. Если супруги любят друг друга, тогда совместная жизнь становится их общей целью. Ради которой и делается все остальное. Если нет, тогда каждый ищет выгоду для себя и торгуется.

«Верно подметила» — подумал Михаил. – «Сколько раз я говорил своим друзьям, что не надо при выборе невесты заниматься одной «арифметикой» и подсчитывать, что даст тебе жена по жизни. Все равно она спросит и тебя, что ты ей даешь…». Вслух же заметил:

- Важно, впрочем, и другое. Не принять страсть за любовь, и не лишиться разума. Потому осмотрительность тоже нужна. Ведь серьезное дело не делается в спешке.

- И это верно. Любовь – это когда зов чувств проверен разумом, а доводы разума проверены чувствами. Без чувств жизнь в браке суха, без разума – трудна. Вообще, любовь, как я стала ее понимать, есть единство лучших сторон жизни. В этом ее предназначение — объединять, привлекая самым лучшим что есть.

Анфиса встала и ласково улыбнулась Михаилу. Ей захотелось продолжить прогулку. Михаил же в очередной раз удивился сметливости девушки, столь точно улавливавшей и выражавшей его мысли. Он понял, что Анфиса не хуже его понимает жизнь. И что ее суждения по-настоящему интересны для него.

Они вернулись к берегу озера и пошли вдоль него. Туристический комплекс остался далеко позади. Впереди был лес, в котором они заметили небольшую тропинку. Идя по тропинке, вышли к оврагу, на дне которого текла небольшая речка. Им захотелось спуститься к речке. Это стоило немалого труда, так как склоны оврага были круты. Наконец, Михаил и Анфиса оказались на камнях, между которыми весело бежала вода.

Где-то вверху громко пели птицы и светило солнце. Прогулка продолжалась уже несколько часов и время было обеденное. Возвращаться в туристический комплекс не хотелось. Усталость, правда, давала о себе знать. Но настроение было хорошим и природа манила своей красотой. Михаил развел костер у раскидистого старого дерева. И они снова заговорили о жизни:

- Интересно ты сказала, Анфиса, про любовь. Как ты пришла к такому ее пониманию? – спросил Михаил.

- Да просто. В одной их бесед в храме священник привел слова апостола Павла о том, что любовь есть совокупность совершенства. Я задумалась, и вдруг поняла, что моя жизнь, в сущности, есть совокупность несовершенства. Одно не могу, второе не хочу, третье — неприемлю. И ведь не хочу, не могу и неприемлю не что-нибудь постыдное, а самые обычные проявления человеческой жизни. Тогда я поняла, что любовь является единственно верным состоянием души, если человек не хочет деградировать.

- Следует ли из твоих слов, что муж и жена должны соединить все свои лучшие качества в браке, и это соединение лучшего и есть их любовь?

- Что может быть у человека лучше, чем его душа? Единодушие, вот в чем проявляется любовь. Когда две души есть одно и творят добро, тогда обе пребывают в Боге. Потому и радуются друг другу, что в Боге. Склоки и недовольство бывают у тех, кто недостаточно чист. А в нечистой душе Свет не сияет.

Они замолчали, потому что в этот момент почувствовали одно и то же. Необъяснимую легкость на душе и естественность их отношений. Куда бы они не шли, в гору ли, или сюда к речке, о чем бы ни говорили, им было интересно друг с другом. И они чувствовали, что нужны друг другу. Нужны сами по себе, просто потому, что у одного есть другой. Даже сейчас, когда они молчали, это молчание тоже им было нужно.

«Мы не чужие» — подумали Анфиса и Михаил, и мысленно согласились с этим. Они встали, чтобы размяться перед обратной дорогой. Михаил набрал речной воды и затушил догоравший костер. После чего двинулись в путь, весело перепрыгивая с камня на камень. Он начал рассказывать Анфисе забавные истории, на которые был горазд и которые Анфиса так любила. После одного особенно смешного рассказа она остановилась и заливисто засмеялась. Михаил обернулся, чтобы полюбоваться своей прекрасной спутницей.

На мгновение он отвлекся и, сделав следующий шаг, поскользнулся и упал. Падение оказалось неудачным. Он сильно подвернул ногу и не смог даже подняться. Анфиса изменилась в лице и бросилась к нему. Трясущимися руками она кое-как помогла выбраться ему из воды. Михаил сидел на земле, стиснув от боли зубы.

- Как некстати… — прошептал он.

- Больно? Перелома нет? – спрашивала Анфиса, не в силах унять дрожь.

- Ерунда, пройдет. Бывает хуже. – попробовал успокоить ее Михаил.

Все же положение было серьезным. Нога распухла, и стало ясно, что идти он не сможет. Тем более, что даже здоровому подняться по крутому склону оврага было непросто. Сейчас же это было нереально даже при чьей-то помощи. Чьей помощи? Место довольно глухое, и кроме Анфисы рядом нет никого. Мобильный телефон остался в номере…

Анфиса огляделась и поняла, что выходить придется самим. Вдалеке вверх по течению речки виднелось какое-то здание. К нему можно было выйти вдоль русла речки. Идти туда было неудобно из-за кустов и местами болотистой земли. Но другого выхода не было. Девушка сообщила о своем плане Михаилу. Тот попросил Анфису принести ему какую-нибудь палку, чтобы опираться при передвижении. К счастью, она скоро нашла то, что ему было нужно.

С помощью Анфисы Михаил встал и оперся на палку. Острая боль пронзила ногу и он пошатнулся. «Однако» — вырвалось у него. Девушка обхватила его и сказала, что будет поддерживать его во время движения.

- Да куда тебе, волочь на себе мужика. Сам как-нибудь доковыляю.- решил было Михаил.

Но сам он идти не мог и вынужден был принять помощь Анфисы. Они осторожно двинулись вдоль русла речки. Уже через десять метров выяснилось, насколько трудное испытание их ожидало. Двигаться приходилось медленно, к тому же они уже порядком устали за день. Им пришлось часто отдыхать, и после каждого отдыха вставать и идти было все труднее.

Они уже не разговаривали, а только боролись с усталостью. Метров через триста Анфиса стала выбиваться из сил. Девушка почти падала, когда они останавливались для отдыха. Но закрыв глаза и прочитав неслышно молитву, вставала и снова поднимала своего спутника. Им показалось, что они шли целую вечность. Наконец, почти теряя сознание, они дошли до здания, которое увидела Анфиса. Здание было постройкой небольшого монастыря. Сразу за зданием находился храм, вокруг которого было несколько келий.

Вышедший навстречу монах провел их в одну из келий. Там Михаилу была оказана помощь и они немного пришли в себя. Вскоре Михаилу стало получше. Монах, приведший путников в келью, приветливо улыбнулся и сказал, что с ними хочет поговорить старец.

Вошел старец, которого монахи называли отцом Серафимом. Старец ласково приветствовал Михаила и Анфису, и попросил рассказать, что произошло. Они рассказали, упомянув и о содержании их разговора.

Отец Серафим задал несколько вопросов, затем молвил:

- На все воля Божия. Где любовь, там и крест, который она должна понести. Кто не подъемлет креста, тому и любовь не ко двору. А ты молодец – обратился старец к Анфисе. – Не в одних устах у тебя любовь, но и в сердце. Да и жених у тебя хорош, самая пара для тебя.

«Жених?» — немного растерянно подумала Анфиса. Это слово она до сих пор боялась произносить даже мысленно. Задумался и Михаил.

Далее все сложилось как нельзя лучше. Они зашли к храм, вместе поставили свечи и помолились. Нога Михаила стала болеть заметно меньше, и он уже мог передвигаться самостоятельно. Один из паломников приехал в монастырь на машине и, узнав о случившемся, вызвался отвезти их в туристический комплекс. Старец благословил Михаила и Анфису, и сказал, что помолится об их благополучии. Вскоре они уже были в номере, а после ужина собрались и выехали в город.

Через три месяца они венчались.

Москва, 2006

Разговор в ночной поездке

В морозный зимний вечер Петя Туманов вошел в поезд, отправлявшийся с Павелецкого вокзала столицы в Н‑ск. В купе он снял меховую куртку, из дорожной сумки извлек исписанный мелким почерком блокнот. Затем сел у окна и стал внимательно изучать содержимое блокнота.

Петя был аспирантом известного московского вуза и готовился провести некое философско-религиозное исследование. Приглашение стареющих родителей посетить родной Н‑ск застало его в период напряженных размышлений над замыслом упомянутого исследования. Не слишком охотно Петя принял приглашение, решив не оставлять работу даже в дороге.

Накануне он закончил чтение «Философии общего дела» Николая Федорова и сейчас изучал сделанный им конспект труда русского философа. Петя был верующим, поэтому сама идея всеобщего воскресения в земном мире его не заинтересовала. «Чушь, конечно, это самое федоровское воскресение. Ведь оно всего лишь идея обратного погребения душ умерших во плоть мира сего – думал Петя. – Не в мире сем, но в Боге призвал людей к воскресению Иисус Христос».

Однако здесь и начиналось Петино размышление. Касалось оно именно странной способности человеческого сознания трансформировать истину в монументальные, но крайне ограниченные и потому ошибочные идеи. В самом деле, как можно веру в Царство Небесное заменить на странную цель бессмертия в физическом теле и расселения человечества по безжизненной и опасной Вселенной?

Молодой аспирант был немного знаком с астрофизикой и вспомнил о существовании объектов, называемый «черными дырами». В этих объектах сила гравитации столь чудовищна, что черную дыру не может покинуть даже свет. Петя склонялся к мысли, что явление, подобное черной дыре, может возникнуть и в человеческом сознании. В этом случае мысль человека удерживается какой-то непонятной силой на материальной стороне жизни и не способна проникнуть в мир духовный.

«Коллапс сознания – начал записывать Петя в блокнот – заключается в том, что ищущая вечную жизнь душа сталкивается с ограниченностью интеллекта, не способного понять настоящую реальность. Зов души заставляет интеллект представить постигаемые им условия земной человеческой жизни как самодостаточные для души. И великая правда о духовном бессмертии заменяется на ложную идею поиска физического бессмертия. В этой идее и происходит угасание духовного света, воспринимаемого через веру».

То, что такой сценарий может осуществиться в отдельно взятых человеческих сознаниях, молодой человек нисколько не сомневался. Но его волновало, в скольких сознаниях такое происходит. Если сознания взаимосвязаны и влияют друг на друга, то по достижении некоторой критический массы колапсирующих сознаний возможно превращения сознания всего человечества в «черную дыру». А это уже духовная гибель человечества. Не о том ли говорится в зашифрованном виде в Откровении Иоанна Богослова?

Так понемногу вызрела идея Пети о существовании апокалиптического тренда сползания человечества в коллапс сознания. Он не приписывал ее себе, но считал что тренд существует согласно сказанному в Евангелии: «широка и пространна дорога в погибель». Впрочем вывод, к которому пришел начинающий мыслитель, был уже оригинален.

Он счел, что перед лицом грозной опасности крайне необходимо создать систему раннего оповещения о приближающемся коллапсе и выработать всеобъемлющий план реагирования. Для оповещения нужно создать своего рода «локатор» — аналитическую группу передовых людей, которые бы социологическими и другими методами выявляли динамику апокалиптического тренда. Данные о тренде подлежали немедленной публикации ведущими средствами массовой информации.

Разумеется, в случае роста угрозы коллапса должен приводиться в действие особый план защиты. Он мог включать выступления духовых лидеров, активизацию проповеднической деятельности и ограничения свободы распространения атеистических взглядов. Все действия в рамках плана должны быть хорошо согласованы и пользоваться поддержкой правительств. Цель плана – всеобщее покаяние людей как единственно верная защита от коллапса сознания.

Петя Туманов настолько увлекся перспективами выдающегося дела, что почти не обратил внимания на вошедшего в купе попутчика. Невысокий мужчина, одетый в пальто и мягкую шапочку, вежливо приветствовал Петю и стал устраиваться на противоположном месте. Когда он снял пальто, стало видно, что он носит рясу и крест.

«Священник» — подумал аспирант. Поезд вскоре тронулся, и через полчаса проводница принесла горячий чай. Чаепитие – лучшее время для знакомства в дороге. Попутчиком Пети оказался отец Сергий, служивший в храме во имя Святителя Николая Чудотворца в Н‑ске. Они разговорились и Петя поведал немного о себе.

К некоторому удивлению молодого человека, священник проявил живой интерес и к его научной работе, и, особенно, к образу его мыслей. Мало-помалу Петя рассказал о диссертации, о том, под каким углом зрения он видит проблемы сознания. Когда он обрисовал возможность коллапса сознания и сказал о системе оповещения и защиты, о. Сергий вздохнул и заметил:

- Вы все говорите о людях неверующих. Но и верующие сталкиваются с той же самой напастью. Вырваться к свету, миру и благодати для них тоже порой нелегко. Поэтому систему раннего оповещения каждый должен закладывать прежде всего в собственную душу. Без этого все сведется к тому, что одни слепые попытаются вести других слепых.

- Вот как? – удивился Туманов. – Неужели уже и веры мало, коли к ней надобно в своей душе систему оповещения иметь?

Отец Сергий задумчиво помешал ложечкой в своем стакане. Ответил он немного другим тоном, как бы сдержанней и серьезней:

- Был один случай, который врезался мне в память и над которым часто размышляю. Однажды я служил литургию у нас в храме и обратил внимание на мужчину лет тридцати, стоявшего возле окна. Раньше я его не видел, но выражение его лица подсказало мне, что человек он сложный. Подумал об этом как-то мельком, почти непроизвольно.

Он же стал приходить в храм довольно часто. Держался особняком, склонности к общению не обнаруживал. Раз, впрочем, подошел ко мне за благословением и немного поговорили. Назвался Алексеем Кочневым, в прошлом был сотрудником в преуспевающей компании. По не совсем понятным причинам работу оставил и стал заниматься, по его словам, «кое-какими писательскими делами». О содержании сих дел определенно ничего не сказал, я же настаивать на подробностях не стал.

Так и продолжалось с год или около того. Алексей приходил на службы, два или три раза причастился. Держался незаметно, обычно ставил свечи пред иконами Спасителя и Божией Матери и отходил к окну. Чувствовалась в нем какая-то недосказанность или скрытность, но я значения этому не придавал. Характеры у людей разные, один любит побольше рассказать и посоветоваться, другой все молчит.

Все же однажды вечером мне довелось узнать о нем больше. Пришел он к вечерней службе, народу в храме было немного. Все желающие уже исповедовались, и я стоял возле аналоя, ожидая, не придет ли на исповедь кто-нибудь из опоздавших. Тут он подошел ко мне и сказал, что хочет поговорить.

Я кивнул. Рассказ Алексея был откровенным. Несколько лет он работал над философско-религиозной книгой, ради которой оставил работу и терпел ощутимую материальную нужду. Когда книга была готова, он попробовал ее опубликовать. Но везде, куда бы он не обращался, встречал отказ. Постепенно ему стало понятно, что его книга не вызывает сочувствия практически ни у кого. А веди идеи этого труда Алексей сделал главным содержанием своей жизни и жил практически только ими. Он понял, что непризнание книги ставит его на грань сильного нервного срыва. И он, в общем-то, не знает, как избежать этого срыва.

Дело было серьезно, и я решил не спешить. Попросил дать почитать рукопись. Алексей тут же достал из портфеля объемистую папку и передал ее мне. Мы договорились через неделю обстоятельно все обсудить.

- И о чем же говорилось в рукописи? – не смог сдержать любопытства Петя.

- Рукопись я прочитал уже на следующий день. Не скрою, чувства она во мне вызвала противоречивые. Называлось произведение, насколько помню, «О промысле Божием, созидающим исторические формы жизнеустройства людей». Главная задача исследования, как написал автор в предисловии, заключалась в том, чтобы найти в огромном многообразии проявлений общественной жизни систему форм, положенных Богом. Эти формы человечество ищет и отчасти находит через многие неудачи. Но коль скоро система выявлена, открывается величественная возможность гармоничного и справедливого развития общества.

Далее в исследовании давалось описание этой системы. Разработана система была подробно и охватывала самые разные сферы: политическое и экономическое устройство, культуру, религиозную жизнь и т.д. Язык автора был не лишен гладкости, а доводы казались порой убедительными. И все же сразу бросалась в глаза одна особенность. Автор сообщал множество подробностей так, как будто знал волю Божию в точности. И как-то выходило при этом, что человек окутан подробными предписаниями свыше, и ничего самостоятельно предпринять не вправе. Это впечатление нарастало по мере прочтения труда и вызывало все более сильный протест.

Прочитав последнюю страницу, я все понял. Без богословского образования, прилежного изучения положений Священного Писании и Священного Предания, на которые Алексей ссылался, в плену своих очень несовершенных идей он достиг приличного внешнего мастерства, но был в большинстве случаев неправ по сути. Более того, он взялся за работу, непосильную и для более одаренного и сведущего человека. Может быть, вообще непосильную для одного человека. Поэтому исход его затеи не мог быть иным.

- Угораздило же его… Должно быть, досталось ему от вас. — сочувственно заметил Туманов и подумал: «Случай банальный. По несмирению молодой человек поставил завышенные цели и отдал им лучшие годы своей жизни. Потом обнаружил, что результат почти нулевой. А то и вовсе негативный. Вот и стал метаться. Священник наверняка нелицеприятно вразумил его». Перед мысленным взором Пети возникла картина: стоит понурый Алексей и о. Сергий строго наставляет его нормам христианской жизни. «Верно, история эта подтверждает слова о. Сергия о том, что и верующие могут совершать изрядные промахи. – размышлял аспирант. – Значит, ясность сознания не достигается так уж легко. Интересно, что же ведет к ней?»

Священник молчал. За окном вагона проносились столбы с фонарями, и полутемное купе ненадолго освещалось желтоватым светом. Было слышно, как служащая вагона-ресторана везет тележку по проходу и громко предлагает пассажирам воду и сладости. Петя купил пластиковую бутылку воды «Святой источник» и поставил ее на столик. В этот момент о. Сергий снова заговорил:

- Спору нет, ошибка Алексея была слишком очевидна. Сложность же заключалась в том, как ее исправить. Для человека его склада подобные неудачи слишком тяжелы и грозят отчаянием. Тогда я уже немного начал понимать устроение его души. Он из тех, кто вежливо выслушает любое обличение и согласится с ним. Потом придет домой, сожжет все свои рукописи и разуверится во всем. Прав он или не прав, будет уже не так важно. Теряется человек – вот действительная проблема.

Потому обдумав все как следует, я решил не спешить с обличениями. В конце концов человек всегда цель, а не средство для доказательства чьей-либо правоты. Что толку от такой правды, которая не ведет к исцелению. И много ли проку от врача, которые умеет ставить верный диагноз, а болезнь излечить не может?

Короче говоря, нужно было найти целительную силу в самом Алексее, и я молился, чтобы Господь даровал найти эту силу. Вскоре мне пришло на ум, что надо бы Алексея познакомить с Надеждой Андреевой. Почему именно с ней? Судьба этой женщины была в некотором отношении поучительна. И я втайне надеялся, что для Алексея она послужит уроком. Но расскажу все по порядку.

Как то раз пришел ко мне наш сторож и говорит, что из храма отказывается выходить женщина. Время же было позднее и храм пора было закрывать. Иду в храм и вижу, стоит перед иконой женщина и плачет. Одета в легкую блузку, ноги вообще босые (это осенью-то …). Подхожу, спрашиваю: в чем дело? Молчит. Пригласил тогда ее пойти в трапезную, там было тепло и можно было напоить ее горячим чаем. В трапезной женщина успокоилась и рассказала о себе.

Как я уже сказал, звали ее Надеждой. Она был прихожанкой другого храма, что стоит в нескольких кварталах от нашего. По молодости лет она сошлась с одним мужчиной и жила с ним – без регистрации брака, без венчания. Охарактеризовать их отношения трудно, но серьезными они явно не были. Поэтому на очередной исповеди Надежда решила покаяться в этом грехе. На ее беду, священник М., служивший в том храме, был неопытен и к своему делу имел ревность не по разуму.

Выслушал он Надежду, пристыдил и стал требовать, чтобы она «блуд заменила непорочным браком». Т.е. вышла замуж за своего сожителя. Женщина сначала возражала, говорила, что сожительствует по слабости и бытовым обстоятельствам (негде было жить). И что без любви брак будет большим грехом, чем то, что у них сейчас. Да и сожитель ее неверующий и к Церкви относится с предубеждением. Но священник этим доводам не внял. Он гнул свою линию, ссылался на Библию, дескать муж женой оправдается. И все говорил о кресте, который надо понести во имя любви.

Надо сказать, что Надежда была воспитана в доверии к слову священника. После нескольких «просветительных» бесед она пришла к выводу, что ей надо исправляться. Нехотя, словно предчувствуя что-то недоброе, уступила давлению священника и поговорила о браке со своим сожителем. Тот махнул рукой – какая разница… Так они поженились и венчались. Через год у них родилась дочь. А дальше… Муж увлекся какой-то красоткой и сбежал с ней неведомо куда. Надежда осталась с ребенком на руках, без жилья, без средств существования. Ютилась в полуразрушенном бараке, голодала, пыталась как-то выжить.

И однажды она не выдержала. Бросила ребенка в бараке, пошла в храм. Там дождалась, когда выйдет М., подошла к нему и со смехом стала показывать пальцем на его крест и спрашивать, легко ли ему его нести. М. попробовал отстраниться от нее, в этом миг Надежда словно в беспамятстве закричала:

- Крест, который ты мне навязал, раздавил меня! Кто ответит за это? Ты покаешься, и Бог тебя простит, а моя жизнь так и останется загубленной. Где любовь, про которую ты говорил, и знаешь ли ты ее сам?

Эти слова отчаяния, которые Надежда пересказала в трапезной, больно вонзились мне в сердце. Трудно передать то чувство стыда и горечи, когда узнаешь о таком вот «окормлении» людей иными священниками. Я спросил Надежду, как она пришла в наш храм. Она ответила:

- Видно Бог вывел. Ибо не знала я куда шла сегодня, но пришла в ваш храм.

К счастью, нам нужна была работница в трапезную. Поэтому помочь Надежде оказалось возможным. Она устроилась к нам и стала сводить концы с концами. Нашли через прихожан и недорогую чистую комнатку, в которую она вскоре поселилась с дочкой. Вот к ней-то в гости я и хотел пойти с Алексеем.

Сердцем я чувствовал, что Алексею многое откроется, когда он узнает о судьбе Надежды от нее самой. Поэтому позвонил ему и позвал в гости. Он согласился. И вот мы у Надежды, пьем чай и слушаем ее рассказ. Женщина просто, уже без волнения и слез, пересказала свою историю.

Алексей слушал внимательно, ни разу ее не перебив. Было видно, что он сильно огорчен действиями М., и горячо сочувствует Надежде. Но затем вдруг впал к какое-то отстраненное состояние, словно ушел в себя. Поговорив о том о сем, мы встали и попрощались с хозяйкой. На улице Алексей вдруг сказал: «Это про меня она рассказала.…». Больше ничего не добавил и вскоре пошел домой.

- Какие же параллели нашел он в себе и М.? – спросил Петя.

- А вы как думаете? – задал встречный вопрос о. Сергий.

- А чего тут думать — ответил Петя. – Оба неосторожно и самонадеянно приложили Библию к жизни. Только один теоретизировал, а другой пытался наставлять практически. Не поняли они, что нужен большой духовный опыт и крайняя осмотрительность, чтобы нести Слово Божие людям. Вот и вышло у них на поверку, что связывают людей своим своеволием.

После этих слов в их разговоре снова возникла пауза. «Ну, положим, Алексей виноват не так сильно – думал Туманов. – Написать-то он написал что-то отчасти крамольное, но распространить не успел или не сумел. Стало быть, никому не навредил. Иное дело М. Этому за базар надо отвечать конкретно».

В жизни так бывает, что судьба одних людей воспринимается как далекий и чуждый нам путь, судьба других – как в чем-то схожая с нашей. Именно так Петя чувствовал, когда слушал о Надежде и М. Надежда была в чем-то близка Туманову, а М. – далек, как инопланетянин. Бывает, хотя и значительно реже, третий вариант. Это когда чужая жизнь удивительно похожа на нашу. Тогда она принимается за большее, чем просто чужой опыт. Она – своего рода откровение и пророчество о нашей жизни. А человек, в которого мы смотримся как в зеркало, становится для нас мистическим двойником.

Петя интуитивно чувствовал значимость жизни Алексея для себя. В ней угадывались неясные отголоски его собственных мыслей и стремлений. И что особенно важно – какой-то результат, который у Пети был еще только впереди. Поэтому несмотря на вроде бы негативную информацию об Алексее, молодой аспирант чувствовал к нему необъяснимое расположение и интерес.

Ему захотелось узнать об этом человеке больше. Особенно о том, что он чувствовал и что думал, когда его дело развалилось. И еще: к каким он выводам пришел и что стал делать дальше. Туманов стал расспрашивать своего собеседника в этом направлении, придавая разговору все более и более психологическую окраску.

Наконец, о. Сергий пригладил свою бородку и сказал:

- Ваш интерес к Кочневу вряд ли случаен. Вы с ним очень похожи, даже внешне. Жизненный опыт Алексея значителен, и вы интуитивно стремитесь этот опыт познать. Но рассказать о нем может лишь сам Алеша. Я только в самых общих чертах осведомлен о его жизни.

Петя был разочарован:

- Жалко, что я не смогу ничего узнать.

- Отчего же? Алеша встречает меня в Н‑ске, я попрошу его поговорить с вами. Благо, времени до отправления электрички (мы едем к моей внучке в село под Н‑ском) будет более часа.

«Как неожиданно» — удивился Петя. Он почувствовал себя примерно так, как чувствует человек, который сначала слушал рассказ о кинофильме, а затем сам попал в число актеров. Возможность пообщаться с Алексеем Петю обрадовала. Тем более, что ждать оставалось недолго. По расписанию поезд прибывал в Н‑ск через двадцать минут.

На платформе в Н‑ске было пустынно и холодно. В свете фонарей снежинки кружили свои бесчисленные хороводы. Гулкий голос из репродуктора объявил о прибытии поезда и немногие встречающие поспешили к нужным вагонам.

Туманов и о.Сергий вышли из вагона. К священнику тут же подошел мужчина средних лет и молодая девушка. Они радостно приветствовали о.Сергия, а он обнял их по очереди. Знаком о.Сергий пригласил Петю подойти поближе и представил его Алексею и девушке.

Затем все четверо направились в здание вокзала.

Священник сдержал свое слово, и попросил Алексея рассказать Пете о том, что произошло в его жизни после визита к Надежде. Посмотрев внимательно на Туманова, Алексей улыбнулся:

- История моя заурядна, и вряд ли вас серьезно заинтересует. Но раз уж батюшка попросил, извольте выслушать.

О.Сергий и Ирина (так звали девушку) расположились поодаль и о чем-то оживленно заговорили. Петя и Алексей остались практически наедине. Кочнев устроился на вокзальной скамье поудобнее и заговорил:

- Как вам должно быть рассказал о.Сергий, после памятной встречи с Наденькой я сильно изменил свои взгляды на жизнь. Накануне той встречи отчаяние уже закрадывалось мне в душу. Труд, который я писал несколько лет не щадя усилий и довольствуясь самым скудным бытом, оказался вполне заурядным произведением. Все мои надежды оказать большое и положительное влияние на человечество пошли прахом. Воистину, для меня наступили тяжелые времена.

Я хорошо понял, что мой удел и есть та жизнь, которую я раньше высокомерно отвергал как слишком простую и скучную. Т.е. лучше всего для меня было бы не бросать работу на фирме, а совершенствоваться в своей профессии и понемногу придти к процветанию. Но время было потеряно, да и силы поиссякли. Так в мою жизнь вошла тема смирения. «Теоретически» я смирение, конечно, признавал и раньше. Только не догадывался, насколько труднее смиряться по-настоящему, чем просто говорить о смирении.

И еще не понимал, что чем больше не смиряешься сначала, тем больше придется смириться потом. Это и произошло. За годы своего писательства я деградировал как специалист и уже не мог работать даже на тех должностях, на которых ранее работал без труда. Пришлось привыкать к мысли, что несмотря на университетский диплом мне, возможно, придется искать работу грузчика или вахтера.

- Что наша жизнь – игра. – заметил Петя. – Все время надо на что-то ставить, да вот ставишь часто совсем не на то.

- Верно. И самое интересное начинается тогда, когда игра заканчивается, и ты не выиграл, а проиграл. Ужаснее всего для меня стало открытие, что я не умею проигрывать. Поражение не просто выбило меня из колеи, оно лишило меня всякой опоры в жизни. Хотелось куда-то убежать, забыть все и начать новую жизнь. Но воля к новой жизни была слишком слабой. Я все более считал себя неудачником с большим самомнением, ощущал свою никчемность. И чувствовал, что усталость в моей душе начинает сменяться опустошенностью и равнодушием. Когда же пытался сбросить равнодушие, приближалось отчаяние.

- Наверное, Надежда и отвлекла вас от этих черных мыслей? – Туманов хотел проверить гипотезу, что лучший способ победить собственные беды заключается в том, чтобы проявить участие к своему ближнему.

- Наденька не просто отвлекла меня от горьких внутренних монологов. Она изменила самый образ моего мышления. Я впервые столкнулся с человеком, трудная судьба которого сложилась в результате действий священника. Причем действий, «идейно обоснованных» Библией. Нелепость этой ситуации, боль и страдания живого и хорошего человека заставили меня искать точное определение произошедшему. И я нашел его. Оно оказалось той самой проблемой, о которой в Церкви говорят столько веков. Своеволие. Именно своеволие поначалу кажется самым естественным и правильным образом жизни человека. Но затем оно приводит в тупик, заставляя страдать и самого своевольника, и тех людей, на которых он способен влиять.

Петя слушал, все более отчетливо понимая то, что хотел сказать Алексей. Произвольно истолковывая библейские заповеди, небрежно и непродуманно делая на основе таких истолкований выводы, люди подменяют волю Божию своей собственной. И сколь разительно отличаются плоды выполнения воли Всевышнего, благой и совершенной, и воли грешного человека, эгоистичной и недалекой, на примере Нади было слишком хорошо видно.

«Это соблазн, и соблазн сильный. — думал Петя. – Прикрыться Библией или Преданием для подтверждения собственной исключительности. Что же как не уверенность в своей исключительности движет людьми, безапелляционно навязывающим другим свою волю? Любовь не ищет своего… А своеволие ищет и находит».

Туманов понимал, сколь о непростом вопросе они сейчас говорят. Важным условием человеческой жизни является, конечно, свобода. Невозможно жить, не принимая самостоятельных решений и не опираясь на собственные оценки. Однако свобода не существует вне истины. Христос так и сказал, «познаете истину и истина сделает вас свободными»… Следовательно, не познавшие истины сами несвободны и других хотят превратить в таких же несвободных. Передача несвободы осуществляется посредством своеволия. Своеволие, в сущности, отталкивается от понятия свободы, но не будучи просвещенным истиной, творит беззаконие и уничтожает свободу. Ту самую свободу, из которой вышло само. Причем своеволие всегда полагает себя благим, чем лжет пред Богом, и свою исключительную задачу видит в том, чтобы оставаться неизменным самому, но других изменять непрерывно. Эта застывшая неизменность духовной слепоты в сочетании с назойливой страстью всех переделать по своему разумению и превращает своеволие в орудие разрушения жизней. В первую очередь, жизни самого своевольника.

- Сострадание к Наде, ставшей жертвой чужого своеволия, неожиданно дало мне возможность совершенно иначе посмотреть на мое несостоявшееся писательство – продолжал Алексей. – Я вдруг осознал, что все годы напряженного труда я двигался все тем же своеволием. Что мои подробные предписания людям, как им жить, думать и чувствовать не есть их просвещение с помощью слова Божьего. А есть лишь попытка мелочно регламентировать человеческую жизнь и существенно ограничить ее свободу. И я почувствовал радость, о возможности которой даже не подозревал. Радость по поводу того, что моя книга не была опубликована. Ведь благодаря этому она не ввела никого в заблуждение и не заставила впоследствии страдать. Эта радость прекратила мое скольжение по наклонной.

- И что же дальше? – спросил Петя, предчувствуя, что главное еще впереди.

- Прозрение освободило мое сознание от омраченности. Я стал воспринимать свою ситуацию как нормальную, а не трагическую. После некоторых раздумий решил искать место преподавателя вуза. Моих прежних знаний хватало, чтобы читать вводный курс лекций по какой-нибудь экономической дисциплине. Главное же было в другом. Я хотел вернуться к нормальной жизни и помогать молодежи сориентироваться в вопросах веры. Понятно, что уже совершенно иначе, чем мыслил делать это раньше. Без навязывания собственных мнений, а лишь скромным донесением Евангелия до их сердец. Возможность такая скоро представилась. В местной газете я прочитал объявление о вакансии в педагогическом институте. Не задумываясь, позвонил по указанному телефону. Беседа с проректором по учебной работе прошла гладко. Все же я работал раньше в известной компании, да и университетское образование кое-чего стоило. Короче, приняли меня преподавателем обзорного курса «Основы экономических знаний». Пошел я в книжный магазин, купил несколько нужных книг и за неделю составил план лекций. В лекции включил несколько тем по этике хозяйственной деятельности, в которых намеревался поговорить о христианском понимании труда. Так началась моя преподавательская деятельность. Студентки мои были самые обычные: кто-то аккуратно конспектировал все лекции, кто-то прогуливал большую часть занятий. Но вот пришел день, когда надо было рассказать о вере и о том, как вера влияет на хозяйственное поведение людей. Я волновался, выступать с такой темой приходилось впервые. С первых же слов о Боге в аудитории воцарилась тишина . Девушки, которые составляли значительное большинство на курсе, внимательно слушали. Им явно впервые приходилось сталкиваться с духовным взглядом на трудовую деятельность. Вопреки моим опасениям, студентки проявили в дальнейшем устойчивый интерес к этой теме. Некоторые из них подходили ко мне после занятий и задавали много вопросов. Было видно, что им открылся большой и светлый путь веры, и они жаждали знаний об этом пути. И стоило мне это понять, как я тут же почувствовал себя счастливым.

Алексей улыбнулся и предложил пойти в буфет выпить чаю, давая понять, что его рассказ окончен. Он вполне искренно описал свои чувства и поступки, но о некоторых переживаниях предпочел умолчать. Не стал говорить, что время от времени сомневается, что поступил правильно. Ему действительно иногда казалось, что его объемистый труд следовало бы переделать и что судьба улыбнулась бы ему, открыв путь к признанию. В такие минуты в его душе начиналось сильное борение противоречивых чувств.

Он то почти уступал настроению вернуться к прежней работе и даже садился за письменный стол и начинал просматривать папку с материалами. То, словно очнувшись, резко вставал и ругал себя за то, что снова поддался соблазну. Для восстановления душевного равновесия шел на кухню, где пил крепчайший кофе и произносил шутливые монологи перед кошкой Муркой:

- Понимаешь, Мурк, человек существо слабое. Полбеды, что слабое – с Божьей помощью это поправимо. Плохо то, что он падок на лесть и тщеславие. Потому и способен путаться в простых вопросах годами. Вот я например — графоман чистейшей воды. Мне бы радоваться и радоваться, что забросил свое графоманство и служу людям той службой, которую они считают нужной. И ведь понимаю, что в этом смирение, а соответственно, и правильность образа жизни. Но ничего не могу поделать: то и дело предательская мысль «а может быть, я все же писатель?» шевелится в глубине души, и я готов забыть все доводы разума и кинуться снова за письменный стол. И ради чего? Ради одной эфемерной надежды, что придет время, и мою работу буду хвалить, а мне льстить.

Мурка с сомнением смотрела на хозяина и тихо покидала кухню. Алексей чесал затылок и старался особенно не расстраиваться. Все же несмотря на колебания, он чувствовал, что его выбор состоялся. И потому папка с материалами открывалась все реже и реже, а мысли все больше обращались к его студенткам. Кочнев подолгу разговарил с некоторыми из них, пытался понять логику их жизненного пути. Конечно, он стремился к тому, чтобы его студентки усвоили христианские ценности. Он понимал, что с верой в Бога и посильным выполнением заповедей путь человека становится менее опасным, а то и вовсе благополучным. И он очень хотел, чтобы хотя бы несколько человек из группы исправили свой путь и пошли к Свету.

Однако легкой задача Алексея отнюдь не была. Приходилось много готовиться к беседам, читать духовную литературу и разбирать аргументы девушек. Постепенно он привык к этому и стал находить свое дело естественным и даже предпочтительным для человека его характера. Алексей стал намного спокойнее и собранней. Привычка к многочасовому самоанализу стала в нем ослабевать, а вместе с ней ушла и мнительность. В глазах окружающих он был вполне добропорядочным и интересным человеком. Пусть и не преуспевшим много в жизни, но внимательным и имеющим важные знания.

Сам Кочнев называл свой образ мыслей «естественной тенденцией к смирению». Он объяснял это выражение так. Пока человек не поборол свою страстную тягу к чему-нибудь неполезному, он невольно живет разломанной душой. Одна часть души стремится к тому, что для нее невозможно и потому ввергает человека в страдания. Другая часть прилепляется в обычной жизни, ценит ее и потому приносит человеку душевный мир. Две половинки души могут долго бороться друг с другом, и чем глубже и упорнее конфликт между ними, тем опаснее для человека.

В момент особой опасности единственным выходом остается всей душой обратиться к обычной жизни и избегать даже случайных мыслей о своем особом предназначении. Хранить такую сосредоточенность на обычной жизни непросто, если за многие годы выработалась обратная привычка сосредоточивать все свои надежды на невозможном. И вот здесь надо терпеть, и закрывать от страстей маленький светильник сердечной ясности и спокойствия. Как бы ни было трудно выдерживать напор страстей, но душа этими страданиями приобретет целостность.

Алексей полагал, что терпением он постепенно приблизится к состоянию бесстрастия. Он также верил в то, что в этом состоянии человек и способен мыслить зрело. А раз так, то его помощь окружающим будет набирать действенность постепенно. Сначала же надо удовольствоваться как можно более простыми, но в то же время практическими задачами. Поэтому Кочнев много не распространялся о своем внутреннем мире; он хотел быть выдержанным и не болтливым. И ему это в целом удавалась.

Алексей и Петя прошли в буфет, где взяли по стакану крепкого чая. Туманов глубоко задумался. Несмотря на молодость, Петя порой очень хорошо понимал более старших и опытных собеседников. Вот и сейчас он воспринял не только то, что рассказал Алексей, но и интуитивно понял о чем тот умолчал. Он понял, что упорное следование неправильно выбранной цели вырабатывает у человека сложный характер. Все, что относится к цели, приобретает для него гипертрофированное значение, и потому его мысли и чувства начинают кружить возле этой цели. В то же время богатая и интересная жизнь, не связанная с ней, как бы бледнеет и теряет свою ценность.

Человек становится односторонним, и в этой односторонности – весьма уязвимым. Вследствие полной концентрации на цели, ожидаемая планка результата поднимается слишком высоко. Поэтому рано или поздно наступает минута прозрения, когда невозможность достичь желаемого становится очевидной. И приходит мучительный вопрос о бесполезно прожитых годах, о том, что делать дальше. Вдруг выясняется, что зажить новой жизнью не так-то просто. Как не просто отказаться и от прежней логики упрямого движения к цели в надежде на большой приз.

На этом изломе человек проверяется. Способен ли он преодолеть себя и обрести более спокойный и реалистичный путь? Или в его характере уже произошли необратимые изменения и он будет искать самые шаткие и иллюзорные оправдания своему прежнему пути? Второй вариант опасен. В душе Петя назвал его поражением смирения. Это путь, который ведет к отчаянию, когда все вокруг видится несправедливым и враждебным, а жизнь – бессмысленной и ненужной.

«Хорошо, если рядом окажется тот, кто способен все правильно объяснить и помочь исправиться. – подумал Туманов. – В одиночку подобные испытания проходить все же трудно».

В этот момент к ним подошла Ирина. Она сообщила, что о.Сергий хотел бы обсудить с Алексеем кое-какие вопросы. Кочнев кивнул и направился к священнику. Девушка осталась стоять рядом с Петей и после небольшой паузы произнесла:

- Я слышала, о чем вы говорили с Алексеем. И по вашему вниманию поняла, что для вас это важно. В моей жизни происходило многое из того, о чем вы размышляете. Если вам интересно, я расскажу как познакомилась с Алексеем и что для меня означала эта встреча.

Петя с готовностью согласился выслушать Ирину. Ему и впрямь было интересно узнать мнение еще одного участника событий. Немного волнуясь, Ирина начала рассказывать:

- Несколько лет назад я училась в Н‑ском пединституте. Зачем мне нужно было педагогическое образование, толком не знала сама. Поступила вместе с подружкой ради «корочек». Учиться быстро надоело, экзамены сдавала с помощью шпаргалок и денег. Подружка тянула меня в компанию своих друзей, но от сближения с ними я воздерживалась. Знала, что вечерами они принимают наркотики и беспорядочно занимаются сексом с кем попало. Все же с течением времени моя жизнь мне стала казаться слишком скучной и однообразной. Хотелось хоть куда-то вырваться и забыться, оторваться по полной, как у нас говорили. И однажды я согласилась пойти с подружкой на вечеринку к ее друзьям. Днем я была в институте, но голова была занята мыслями о предстоящем приключении. Наступило время последней лекции, читал ее Алексей Николаевич Кочнев. Я села в самом последнем ряду и стала незаметно подкрашивать губы. Лектора практически не слушала. Вдруг я ощутила, как в аудитории наступила необычная тишина. Не понимая в чем дело, стала озираться по сторонам и наконец, прислушалась к лектору.

Он говорил о Боге. Слова его были просты, но они сразу пробудили в нас глубокое внимание. Алексей Николаевич сказал, что Бог есть и что жизнь человеческая без Него невозможна. Кто идет к Богу, тот выбирает жизнь. Кто идет от Него, тот выбирает смерть. И что надо верить Богу, чтобы Он смог нас вывести в вечную жизнь. Дальше преподаватель заговорил о христианской этике труда (это была тема его лекции), все время подчеркивая, что смысл этой этики заключается в послушании Богу. После лекции я и еще несколько человек подошли к преподавателю и стали задавать вопросы. Подружка тянула меня за рукав и шептала на ухо, что надо спешить на вечеринку. Мне почему-то очень не хотелось уходить и я продолжала слушать объяснения Алексея Николаевича. Наконец, подружка махнула рукой: «И охота тебе это слушать»! После чего ушла на вечеринку без меня.

- Вы сделали правильный выбор. – счел необходимым отметить Петя. – По себе знаю, как важно в молодые годы обрести верные ориентиры.

- Да. И подтверждение этому оказалось для меня быстрым и шокирующим. На следующий день я узнала, что подруга моя попала в больницу. Передозировка наркотика. Спасти ее не удалось. На похоронах я шла за гробом подавленная и не в состоянии что либо осмыслить. Помню только одна мысль не выходила из головы: почему подруга не осталась в аудитории, ведь могло все сложиться совершенно иначе.

- Мало иметь шанс, надо его еще и использовать. – горестно сказал Туманов. Было видно, что он принял близко к сердцу рассказ о загубленной молодой жизни. – Люди так неосторожны и не понимают, что жить с завязанными глазами все равно что гулять по минному полю.

- Я это поняла после смерти моей подруги. И решила разобраться в этой жизни лучше. Стала часто подходить к Алексею Николаевичу, спрашивать, что надо делать и над чем думать. Таких как я нашлось еще несколько человек на нашем курсе. Мы стали бывать у нашего преподавателя дома, где он подолгу беседовал с нами, давал книги и вообще проявлял участие в нашей жизни.

- Он стал вашим духовным руководителем?

- Нет. Он стал нашим другом. Ни в какой форме он не принимал наши попытки обращаться к нему как к духовному учителю. Даже настоял через некоторое время, чтобы мы звали его просто Алексеем. И не говорил что он нас учит, а что только предупреждает на основании своего опыта. Ключевым содержанием в его опыте было то, что каждый человек должен иметь веру в Бога в своем сердце, и систему обнаружения опасности в своей совести. Если такой системы нет, человек быстро впадает в прелесть, т.е. идет ложным духовным путем.

- И как такая система создается? – Петя с напряженным интересом внимал Ирине.

- Это интересный вопрос. Алексей говорил, ссылаясь на Тертуллиана, что каждая душа по рождению христианка. В душе всегда есть, как выражался наш друг, естественная тенденция к смирению. Т.е. тенденция к способности видеть жизнь такой, какая она есть на самом деле. На самом деле она – обычна. И потому надо спокойно заниматься обычными делами, избегая мечтаний о себе и помня, что Бог дает время каждому прежде всего для покаяния. Смиренное принятие обычной жизни, растворенное верой, это и есть покаяние. При таком состоянии души у человека быстро формируется способность видеть грех, в каком бы обличьи и откуда бы он не приходил. И тогда человек духовно прозревает, спасается сам и может вести к спасению других.

- Насколько я понимаю, это и стало вашим взглядом на жизнь?

- Не только взглядом, но и самим образом жизни. После окончания института я решила преподавать в сельской школе. Переехала в село Преображенское, устроила там свой скромный быт и начала вести занятия в местной школе. По мере сил способствовала приходу к вере как моих ребят подопечных, так и их родителей. В Преображенском живет внучка о. Сергия с матерью, она училась у меня в классе. Года два назад и внучка, и ее мать тяжело заболели. А отец девочки в то время уехал на заработки, поэтому остались они дома одни. Я приходила к ним, занималась хозяйственными делами и подолгу молилась об их выздоровлении. С Божьей помощью болезнь хоть и не сразу, но отступила. Мать девочки сказала мне: «Видно, Бог тебя послал к нам, Ирина». А я ответила, как говорил Алексей: «Кто с тобой рядом, к тому ты и послана».

- Значит, вы все едете в Преображенское?

- Да, о. Сергий решил навестить дочь и внучку, а мы с Алексеем сопровождаем его.

В этот момент к ним подошли о. Сергий и Алексей. Электричка в сторону Преображенского должна была вскоре отправиться. Вчетвером они вышли на платформу. Пора было прощаться.

- Все понял? – обратился к Пете о. Сергий.

- Да. – кивнул Туманов.

- Вот и хорошо.

Мужчины пожали руку Пете, Ирина весело помахала ему рукой. Через минуту электричка тронулась. Петя проводил ее взглядом и, зябко поежившись, вернулся в помещение вокзала. Ему оставалось немного подождать прибытия первого автобуса. Петя присел на скамейку и стал припоминать подробности ночного разговора. Сейчас он ясно видел, что каким-то необъяснимым образом его концепция системы раннего оповещения человечества о грозящем коллапсе сознания прошла проверку в этом разговоре. И он убедился, что решение занимавшего его вопроса не столь очевидно, как ему казалось раньше.

Он увидел, что эгоцентризм и есть та опасность, которая подстерегает человека и может вызвать коллапс сознания. Но он может действовать в любом человеке, в том числе и верующем. В последнем случае ситуация усложняется. По видимости человек стремится к благим делам, но мотивы у него эгоистические. Рано или поздно это противоречие выходит на поверхность. Очень важно, как человек отреагирует на данное противоречие. Алексей донес до него важную мысль: наряду с естественной тенденцией смирения в человеке действует и неестественная эгоцентрическая тенденция, которая ведет к несмирению.

Дальше многое зависит от того, какую тенденцию человек культивирует в своем сознании. Если эгоцентрическую – то падение неизбежно, ибо эгоцентризм по мере своего усиления превращается в гордость. Опыт Алексея это и показал: он годами разрабатывал систему подчинения людей своему мышлению, а когда был отвергнут, оказался на грани отчаяния. Страшный вывод, что его вела гордость, а конец ее пути – отчаяние и ненависть, Алексей тогда еще не имел мужества сделать. На его счастье, Бог послал ему человека, который смог найти выход из возникающей черной дыры.

О. Сергий познакомил его с Надеждой, и дал возможность на примере ее судьбы осознать, к чему он пытается привести людей. И только сострадание Надежде вызвало покаяние Алексея, заставило его смириться над неудачно прожитой жизнью. Опыт смирения показал ему, что в душе должно быть первично. Из самой попытки смиряться и вырастает правильный образ мыслей и правильная линия поведения. Как только Алексей последовал ей, пусть не без внутренней борьбы, он тут же оказался нужен другим. И он очень точно подметил, какая система оповещения нужна человеку. Эта система – чистая совесть, которая безошибочно распознает и отталкивает все, что порождает эгоцентризм.

Благодаря внутреннему очищению Алексей вовремя пришел на помощь Ирине и еще нескольким студенткам. Для них он оказался дорогим и желанным другом, с помощью которого им удалось избежать, возможно, роковых ошибок. Ирина сумела воспринять опыт Алексея, и избрала все тот же путь смирения. И она тоже оказалась нужной другим людям. Случайно или нет, но путь добра здесь оказался зримым воочию. О.Сергий сотворил добро Алексею, Алексей Ирине, а Ирина – дочери и внучке о. Сергия. Круг замкнулся.

С другой стороны, в этом круге добра все время тихо, но настойчиво звучит призыв покаяться и учиться на опыте других. Особенно, если своего опыта и ума для покаяния не хватает. Человеку свойственно выставлять себя в выгодном свете, но он часто ошибается. И тогда действительно получается, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Хотя внешне она может выглядеть как путь страдания за правду, за веру…

В этот момент Петя ясно увидел, сколь похоже его недавнее настроение по поводу «системы оповещения человечества» на то настроение, которое было в свое время у Алексея, когда тот писал работу «О Промысле Божием…». Аспиранту стало не по себе, как только он представил повторение судьбы Алексея в своей собственной жизни. Какое тонкое и неуловимое обольщение испытали они оба. Как же ему противостоять, если и распознать-то его трудно?

«Не зазнаваться, посильно выполнять заповеди и уповать на милость Божию. Тогда Господь управит все как надо». – подумал Петя Туманов. И, покраснев, достал свой блокнот. Помедлив, вырвал исписанные листки, разорвал их на мелкие клочки и выбросил. Потом бодро направился к автобусу и через час уже был у родителей. По возвращении в Москву он изменил направление своего исследования. Оно стало называться «Тема смирения в поучениях старцев».

Москва, 2006

И все же она придет

Андрей и Ирина сидели на кухне. В последнее время они часто обсуждали свои отношения. Их семейная жизнь давно не ладилась. После многих взаимных уговоров и попыток примириться они стали остро чувствовать, что находятся в тупике. Сегодня разговор второй раз за день зашел о разрыве.

Ирина спросила:

- Кто будет виноват, если кто-то из нас уйдет к другому или другой?

Вопрос не был прост для него. Он понимал, что уклончивость ради возможного мира уже не поможет. Поэтому после паузы ответил:

- Виноват будет тот, кто сдастся первым. Грех есть грех.

- Вот как? А мучить друг друга в так называемой «семейной жизни» — это не грех? Что скажешь?

- Если так, тогда у каждого окажется своя правда.

- И какая из этих правд настоящая? Молчишь… Я отвечу тебе: жизнь покажет, кто будет прав.

Ирина раздраженно встала и ушла. Для нее вопрос об отношениях с Андреем был уже решенным. Она находилась в близких отношениях с одним преуспевающим предпринимателем, и они решили вступить в брак. Андрею Ирина пока ничего не говорила, полагая, что надо подготовить почву для безболезненного развода. Сегодняшний разговор и был такой подготовкой почвы.

Она сидела в своей комнате и красила губы, думая о предстоящем объяснении с Андреем. Вспомнила, как познакомилась с ним шесть лет назад в кафе. Он показался ей мягким и воспитанным человеком, и она с удовольствием приняла его ухаживание. Они быстро увлеклись друг другом, хотя ее и немного насторожила его увлеченность своим поэтическим творчеством. Как бы то ни было, они, в конце концов, поженились.

Первый год совместной жизни прошел сравнительно мирно, но потом стали возникать конфликты. Ирина была красивой женщиной и считала, что достойна более высокого жизненного статуса и материальной обеспеченности. Ей хотелось поездок в Венецию, круга влиятельных друзей, интересной и насыщенной жизни. И она попробовала убедить Андрея в необходимости заняться каким-нибудь прибыльным бизнесом.

Его ответ, что он намерен серьезно заниматься только поэзией, вызвал у нее шок. Конечно, Андрей имел небольшие доходы, подрабатывая мастером по ремонту компьютеров. И этих доходов хватало на самое необходимое. Но как это было далеко от ее мечты…

Много раз они возвращались к теме образа жизни семьи, и надежда переубедить Андрея у нее с каждым разом таяла. Ирина стала раздражительной и нередко замыкалась в себе. Она также стала часто уезжать к своей подруге, чтобы немного отвлечься от нараставшего разочарования. На одной из вечеринок у подруги она познакомилась с Вадимом, который, как шепнула ей подруга, был весьма небедным человеком.

Вадим сразу обратил внимание на Ирину и весь вечер развлекал ее рассказами о своей поездке в Венецию и еще ряд не менее привлекательных мест. Когда другой мужчина из компании попробовал принять участие в их беседе, Вадим лишь на секунду посмотрел на него, и тот больше не приближался к Ирине.

По окончании вечеринки он подвез Ирину до дома, и они договорились встретиться еще раз. Эта вторая встреча прошла в дорогом ресторане. Вадим без обиняков сказал ей, что она точно соответствует его идеалу, и что с первого взгляда на нее он понял это. И что хотел бы жениться на ней. Она ответила скорее с досадой, чем с протестом:

- Но ведь я замужем…

- Какая разница? Мне не надо ничего объяснять. Я и так вижу, что ты не на своем месте. И сама жалеешь об этом. В этом мире конкуренция исправляет все ошибки: кто более достоин, кто может сделать женщину счастливой, у того и права на нее. Проигравшим обидно. Но справедливость на стороне сильных.

Ирина обещала подумать, хотя в душе сочла его слова убедительными. Она и сама смутно желала, чтобы вот так просто и по-мужски были разрешены ее проблемы. В течение следующего дня она думала только о разговоре в ресторане. «Конечно, получается любовный треугольник. Плохо это или хорошо решает результат. Если в треугольнике трое несчастливы, то выход очевиден: двое должны найти свое счастье, а третий встретить свою судьбу. Но ведь именно это и предлагает Вадим». Женщина почувствовала, что решение приняла. Позвонила Вадиму. Поговорив, они пришли к выводу, что надо постепенно готовить Андрея к разводу, чтобы не было чего-нибудь лишнего с его стороны.

… Ирина закончила красить губы, оделась и зашла на кухню. Андрей все еще сидел там.

- Я иду к подруге – бросила она и, не дожидаясь ответа, ушла.

Естественно, она пошла не к подруге, а к Вадиму. У нее было ощущение, что события будут развиваться быстро. И надо быть к этому готовой. Едва переступив порог квартиры, где обычно встречалась со своим новым возлюбленным, сказала:

- Андрей не дурак. Он все понял. Что будем делать?

Предприниматель пожал плечами:

- Тем лучше. Звони ему и скажи, что выходишь за меня замуж. И сразу переезжай ко мне. Остальное дело техники.

После звонка Ирины Андрей уехал к матери, чтобы дать Ирине возможность спокойно собрать ее вещи. Заявление на развод подали на следующий день. Вадим, который казалось, имел заготовленные варианты на все случаи жизни, предложил Ирине отправиться вместе в путешествие заграницу. Он сказал, что после этого путешествия она забудет и об Андрее, и о прошлом. И что это всегда лучший способ – сразу и без остатка перейти в новую жизнь. Так они и сделали.

Тем временем Андрей ощутил, насколько тяжело быть покинутым супругом. Он не мог оставаться в квартире, так как ждал, что вот-вот откроется дверь и войдет Ирина. Он прекрасно понимал, что это невозможно. Но и мысль о том, что здесь ее больше не будет никогда, тоже казалась невозможной.

С трудом оделся, так как все тело было словно ватным, и вышел на улицу. Долго шел, не разбирая дороги, и пришел в парк. Там побродил бесцельно еще некоторое время и обессилено опустился на траву. Перед его мысленным взором проходили картины прежней жизни: знакомство, свадьба, скромная и, казалось, счастливая жизнь. Потом ссоры и примирения, надежды на лучшее. Теперь все это, что было основой его жизни, исчезло. Осталась зияющая пустота, в которой билось непонятное и неодолимое желание как-то все вернуть назад, и боль от понимания, что назад уже ничего не вернешь.

Андрей почувствовал, как куда-то провалилось желание работать, что-то делать. И ощутил, что вместо привычного Андрея сейчас на траве сидит слабое существо, не способное ни на что. «Куда мне теперь? – обреченно подумал он. – К нищим, что стоят возле храма…»

Он машинально обернулся, когда услышал, как неподалеку остановился легковой автомобиль. Дверь иномарки широко распахнулась, и из салона донеслись громкие звуки какой-то песни, исполняемой по радио. Андрей прислушался к словам:

Если тебе предпочли другого
Не думай, что ты – неудачник.
Просто твоя настоящая девушка
Будет лучше.

«Настоящая девушка» – горько повторил он. – «Все хотят настоящих, только есть ли они в природе?» Это небольшое размышление все же вывело его из состояния крайней подавленности. Андрей встал и усилием воли заставил себя пойти домой. Его ждала бессонная ночь с короткими провалами в полусон.

Наутро он решил занять себя хоть чем-то, лишь бы не опускаться в пучину переживаний о прошлом. Только чем? Подумав, он собрал распечатки своих стихов и уложил в небольшой портфель. Потом снова отправился в парк, где нашел скамейку в уединенном месте. Сел, и достав из портфеля первый лист, начал читать вслух стихи.

Он читал довольно долго, пока не ощутил за спиной чей-то взгляд. Обернувшись, увидел незнакомую девушку. Она стояла под деревом метрах в трех от него и, судя по всему, внимательно его слушала. Андрею стало немного неловко о того, что он не заметил девушку. Он окинул ее взглядом и отметил, что она миловидна, но, в общем-то, обычна. Спросил:

- Нравятся ли мои стихи?

- Да. – с готовностью откликнулась девушка. — Только одно не нравится.

- Что же именно? – Андрей встал и подошел к ней поближе.

- Слишком робко говорится о любви. Вы как будто надеетесь, что она придет, но в то же время не очень верите в это.

- Как же надо относится к любви?

- В нее надо просто верить. Она и приходит к тем, кто в нее верит. И первой никогда не сдается.

Андрей какое-то время молчал. Потом спросил:

- Как Вас зовут?

- Елена.

- Знаете, Елена… Вы лучше меня понимаете мою поэзию.

Она отрицательно покачала головой и сказала, что понимает не поэзию, а его. Они познакомились, и Елена немного рассказала о себе. Она училась на последнем курсе университета и жила в соседнем квартале. В парк зашла случайно, чтобы подышать свежим воздухом и затем вернуться к своей дипломной работе. Почему-то сразу направилась к месту, где сидел Андрей, хотя сначала хотела пройти по главной аллее.

Они поговорили всего лишь с полчаса, но Андрей испытал заметное облегчение. Он почти успокоился и даже от души рассмеялся, когда услышал ее рассказ об одном забавном случае на экзамене. Быстро перейдя на «ты», оба почувствовали себя легко и свободно, как это бывает в общении старых друзей. Полушутя Андрей предложил ей на следующий день снова придти в парк, чтобы послушать его стихи. Елена без колебаний согласилась, и они пошли к выходу парка.

Поднимаясь по лестнице в свою квартиру, он попытался понять, почему эта девушка понравилась ему. Безусловно, ее некоторые замечания были точны и порой глубоки. Но все же его симпатия шла от чего-то другого. Вряд ли она была связана с внешними данными Елены, потому что девушка не была красавицей. Пытаясь ответить на свой вопрос, Андрей перебирал в памяти подробности разговора, вспоминал выражение ее лица, интонации и, наконец, понял. «Она не кривит душой, вот в чем дело» — подумал он.

Дома Андрей включил телевизор и осознал, что уже способен вернуться к обычной жизни. Еще вчера он был не в состоянии ни смотреть выпуски новостей, ни читать газету. Сидя в кресле, он пил чай и мысленно выбирал стихи, которые завтра прочитает Елене. Ему хотелось прочитать ей то, что она могла бы отнести к себе. В какой-то момент его кольнула мысль: «а что, если она не придет?». По опыту Андрей знал, что такие мимолетные контакты прекращаются также легко, как и завязываются. И что обижаться в таких случаях ни на что не следует. В море контактов людям приходится быть разборчивыми, потому что без этого жизнь становится хаотичной.

И все же чувствовал, что если Елена не придет, ему будет неприятно. Он полагал, что сводить жизнь только к игре интересов и мгновенной оценке людей по критерию полезности или бесполезности для чего-то, было другой крайностью. Крайностью, в которой пропадала ценность самого человека.

На следующий день Андрей отправился в парк, не слишком надеясь на встречу. Он шел и думал, куда пойдет, если увидит пустую скамейку. Но уже издалека заметил сидевшую на скамейке Елену. Они обменялись радостными приветствиями, и он снова начал читать ей стихи. Правда, на этот раз Андрей решил долго не утомлять Елену своей поэзией. Ирина относилась к его стихам равнодушно, а порой полупрезрительно. И ему трудно было сейчас поверить, что возможен искренний интерес к его творческому самовыражению.

Прочитав несколько коротких текстов, Андрей сложил листочки в портфель. А Елене сказал:

- Знаешь, моя бывшая жена не жаловала мою поэзию. Довольно с меня и того интереса, который проявила ты. Поверь, я искренне ему рад, но не хотел бы тебя утомлять моими стихами.

- Ты не утомляешь. Если нужен сам человек, то нужно и все то, что ему дорого.

- Да, это так… — не смог сдержать тяжелого вздоха Андрей.

Елена деликатно обошла тему его развода и предложила посидеть в открытом кафе за чашкой кофе. Их последующие встречи стали практически ежедневными, и Андрею уже было трудно представить себе день без Елены. Образ Ирины стал быстро меркнуть в его памяти, а развод уже не казался трагедией.

Однажды они гуляли в парке и их настиг дождь. Андрей предложил отправиться к нему домой, чтобы переждать непогоду. Со смехом они побежали под дождем к его дому и вымокли до нитки. Дома Андрей нашел пару халатов, они переоделись и расположились на кухне. Андрей принялся готовить свой любимый кофе.

- Почему ты развелся с женой? – в первый раз за все знакомство прямо спросила Елена.

- Развелась со мной она – коротко ответил Андрей.

Неохотно, но он все же разговорился. По его рассказу выходило, что он был обычным мужчиной, жене не изменял, зарабатывал небольшие деньги и приносил в семью. Маленькие радости жизни вроде шашлыков на природе с друзьями, организовывал регулярно. Но характерами с бывшей женой не сошлись. Ей нужна была другая жизнь – гораздо более богатая и с большими возможностями. Поэтому он, говоря современным, языком, проиграл в конкуренции. Нашелся некий предприниматель, который заинтересовался его женой, и просто предложил ей все, что она хотела получить по жизни. И она стала его женой. А с Андреем холодно рассталась, даже не попросив прощения.

- Про проигрыш в конкуренции это она тебе сказала? – поинтересовалась Елена.

- Да, когда сообщила по телефону о том, что выходит замуж за другого человека.

- Ерунда все эти сказки про конкуренцию. Просто она тебя не любила. Ни как мужчину, потому что изменила, ни как человека, потому что не попросила прощения. Сейчас тебе это нелегко понять, но в дальнейшем ты сам будешь рад, что расстался с ней.

- Уже понимаю – улыбнулся Андрей, заметив, как слегка распахнулся ее халат.

Они перешли в комнату и расположились на диване. За окном лил дождь, а им стало покойно и хорошо. И от этого хорошего чувства он непроизвольно провел рукой по ее голове. Елена молча склонила голову к его плечу, он обнял ее и поцеловал. Она гладила его по голове и спине, потом сказала:

- Андрей, я люблю тебя. Делай, что хочешь.

Далеко за полночь Елена уснула. Андрей встал и, стараясь не шуметь, подошел к двери. Обернувшись, он увидел, как она повернулась во сне, и сползшее одеяло открыло ее обнаженное тело. Он поразился, насколько Елена прекрасна. «Да, я люблю ее» — подумал он. – «И люблю сильно».

Он выскользнул на кухню и включил свой ноутбук. Ему очень хотелось написать стихотворение, посвященное ей. И он готов был испытывать муки творчества до утра, лишь бы получилось. Так с ним бывало не раз, когда он с трудом, строчка за строчкой, подолгу писал какое-нибудь стихотворение. На этот раз все вышло иначе. Сильное чувство к Елене словно сняло какие-то оковы с души, и он легко и свободно, почти не задумываясь, написал стихотворение. Счастливый, он вернулся к ней и почти мгновенно заснул.

Утром за завтраком он прочитал ей написанное ночью. Она широко раскрыла глаза и сказала:

- Андрей, ты написал очень просто. И очень сильно. Выложи это стихотворение где-нибудь в Интернете.

- Конечно, дорогая. Я не побоюсь признаться в любви к тебе хоть перед всем светом.

Елена чмокнула его к щеку и предложила поехать к ее маме в деревню. Она с восторгом описала бескрайние поля и леса ее родины, шаловливо заметила, что ему понравится побегать за ней по лесу. Он немедленно согласился. В конце лета он обнаружит в своей почте письмо от издательства с предложение опубликовать сборник его стихов. Как выяснится, его последнее стихотворение вызовет живой отклик в Интернете. И один из издателей, прочитав его, все поймет.

… Ирина вернулась из поездки за границу уже осенью. Как и предсказывал Вадим, новые впечатления совершенно вытеснили из ее памяти воспоминания о прежней жизни. Она сидела в большой квартире на расстоянии нескольких кварталов от своего прежнего дома и с наслаждением пила дорогое вино. Вспоминала бесчисленные подробности морских купаний, приемов в элитных кругах, путешествий по замкам и поместьям. Ей даже не верилось, что жизнь может вот так измениться как в сказке.

Она включили телевизор и услышала с экрана разговор о поэзии. Рассеянно послушала что-то про серебряный век и хотела уже переключить канал. Но тут ей вспомнился Андрей. Она немного нахмурилась: «Где сейчас этот бедняга? Знаю его «поэтическую душу» — опустился, наверное, вконец и стоит сейчас с такими же нищими возле храма».

Ирина почувствовала что-то вроде легких угрызений совести. Он подумала, что полное равнодушие к его судьбе будет, пожалуй, не очень справедливым. Ведь он так покорно ушел с ее дороги. Надо бы ему показать, что ей тоже не чужда любовь к ближнему. Она представила, как подходит к нему и протягивает ему руку помощи. Скажем, предлагает найти для него приличную работу или что-то еще. Но затем подумала, что это будет слишком хлопотно, и что достаточно сунуть ему сотню баксов.

«Ладно, схожу к храму, пока нет Вадима. Так спокойней будет» — решила Ирина. Она почти не сомневалась, что увидит там Андрея нищенствующим. Надела новое пальто и взяла темные очки, чтобы он ее не узнал. Выйдя на улицу, услышала громкие звуки музыки в школьном дворе. Ее путь лежал мимо школы, и Ирина с любопытством заглянула через ограду.

На деревянном помосте школьная рок-группа давала концерт. Вокруг помоста собралось сотни две подростков, которые вели себя очень раскованно: обнимались, пили кока-колу и бурно реагировали на происходящее на сцене. Фронтмен группы, высокий темноволосый подросток, старательно копировал манеру Дейвида Гаана и пел в микрофон:

Многие будут пытаться все делать
С помощью денег.
Но если ты любишь,
Ты должен отдать свое сердце.

Ирина заметила, что гитары не настроены. Она поморщилась от некачественного звука и с иронией подумала: «Выкинули бы эту рухлядь да купили бы приличные инструменты. А то так не будет шанса найти продюсера». Покачала головой: «Скорее всего, у них нет на это денег…». «Что он там пел про сердце?» – попыталась вспомнить Ирина, но не смогла.

Ее внимание привлекла одинокая девушка, стоявшая под деревом и не сводившая глаз с фронтмена. Девушка напряженно вслушивалась в слова песни и казалось, не замечала никого вокруг. «Застыла, как статуя Венеры Милосской – усмехнулась Ирина. – Еще не знает, что жизнь состоит не из одних песен».

Она пошла дальше и миновала школьную территорию. Прошла мимо парка и вскоре оказалась неподалеку от храма. Смутно увидела, что возле входа стоят несколько нищих. Подошла к ним вплотную и только тогда увидела, что Андрея среди них нет. «Значит, не судьба увидеть его сегодня» — без особого сожаления подумала она. Подав нищим какую-то мелочь, она пошла дальше вдоль ограды.

Ей захотелось еще раз взглянуть на храм, и она обернулась. В этот момент Ирина увидела группу людей, которые шли от храма к выходу. Среди них была невеста в белом платье и ее жених. «Венчались» — догадалась она и решила немного понаблюдать за происходящим.

Группа вышла за ограду, и один из сопровождавших пару стал фотографировать. Жених и невеста встали близко друг к другу, а фотограф стал делать один снимок за другим. «У этих все только начинается» — равнодушно подумала Ирина. Но как раз в этой самый момент она отчетливо ощутила, как от пары исходит тонкое, но сильное сияние. Она мгновенно и безошибочно узнала в этом сиянии любовь, благодаря которой муж и жена знают, что отныне и навсегда им суждено быть вместе. И как-то интуитивно она поняла, что за этой любовью не стоит ничье страдание. Исходящая от пары благодать вдруг что-то изменила в Ирине, и она с болью признала:

«Эх… у кого-то бывает все правильно с самого начала. Любовь приносит счастье, но настоящая любовь никогда за это счастье не требует платы в виде изломанной судьбы кого-то другого. Из этих двоих точно никто не сдастся первым. А значит, никто не будет страдать».

Ирине показалась, что она уже слышала от кого-то эти слова. Она попыталась вспомнить от кого, но не смогла. «Кто же этот мужчина?» — заинтересовалась Ирина и сняла темные очки. Затем стала рыться в сумочке, чтобы отыскать обычные очки. Она страдала близорукостью и плохо видела на расстоянии. Но обнаружила, что очки оставила дома.

«Ладно» — подумала она. – «Пора идти домой». И Ирина пошла домой. В женихе она не узнала Андрея…

Москва, 2009

Утро пустынника

Наступило утро, и пустынник вышел из своей маленькой хижины. Закончилась его долгая ночная молитва, и он, как обычно, направился на небольшую поляну. Жил пустынник на горе, с которой открывался вид на город. До города было довольно далеко, и в пасмурные дни город не был виден.

На поляне пустынник присел на плоский камень. Он любил это время суток и это место. Здесь он вспоминал прошлую жизнь и предавался размышлениям. Много лет назад он молодым еще человеком поступил в монастырь. И сейчас пустынник вспомнил, как первый раз получил от своего старца послушание – вскопать огород. Дело было нелегким: и огород был немаленький, и солнце палило нещадно. Но молодой послушник справился и с радостным сердцем едва ли не побежал сообщить об этом старцу. Он ожидал похвалы и всю дорогу думал о том, что дела у него в монастыре пойдут хорошо.

Старец выслушал его и вдруг сказал:

- Все новоначальные тщеславятся. Но ты должен усвоить – твой подвиг состоит только в смирении, все остальное должно этому помогать.

Пустынник улыбнулся, вспомнив, как он тогда покраснел и вышел от старца в смятении. Лишь через много лет трудов и борений он смог убедиться, что обрел некоторый навык смирения.

Солнце еще не взошло над горой, и рассвет только начинался. Легкий ветер едва заметными волнами шевелил цветы и траву на поляне. От этого казалось, что растения слушают седобородого старика, который иногда действительно говорил вслух. «Да, состарился» — подумал о себе пустынник. – «А казалось, годы тянутся так долго…». И снова окунулся в воспоминания.

Три десятилетия провел он в монастыре, пока не решил перейти к пустынножительству. Ему хотелось более суровой школы отшельничества и безмолвия, большего отречения от мира и независимости от него. Но он также знал, что искушения в пустыни сильнее и не каждому дано выдержать этот путь. Поэтому он пошел к своему старцу за благословением, испытывая сильное волнение.

Как всегда, старец спокойно выслушал его. И тут же ответил:

- Твой путь это, чадо. Поэтому благословляю тебя удалиться в пустынь на горе Н. Когда будет трудно, помяни и мои молитвы за тебя.

Так он стал пустынником. Быстро выстроил хижину, благо многому научился в монастыре. И три дня после этого находился в покое: молился, занимался своими грядками, носил воду из ближнего источника. Место ему очень нравилось, особенно поляна, где среди цветов и нежного ветра было так хорошо встречать утро. Он уже стал думать, что, несмотря на скудость питания и холод предстоящей зимы, к нему пришла тихая старость.

На четвертый день, когда он сидел на топчанчике в хижине, внезапно услышал резкий голос:

- Думаешь, мы тебя забыли?

И перед ним возникли четыре беса отвратительного вида. Говорившего беса пустынник сразу узнал по голосу. Это был тот самый бес, который неустанно томил и искушал его еще в монастыре. Бес поглядел в угол, где была поставлена икона, и затрясся от злости:

- Опять принес эту икону? Сейчас мы поможем тебе класть перед ней поклоны!

Бес сделал знак своей компании, и они бросились к пустыннику. Демоны подняли его под самый потолок и с силой бросили оземь. Он сильно ушибся, и из разбитой губы потекла кровь.

- Мало, мало! – завопили бесы. – Он меньше ста поклонов никогда не делает. Давай еще!

И они снова схватили его. Пустынник начал творить молитву Иисусову, как и учил его старец. И еще мысленно воскликнул, обращаясь к старцу: «Отче, помоги…».

Когда бесы второй раз подняли его к потолку, в хижину снизошел белый свет. Вражья сила мгновенно исчезла, а пустынник плавно, словно на чьих-то невидимых руках, опустился на пол.

Этот день он назвал началом своего настоящего пустынножительства. Искушения стали частыми, порой изнурительно тяжелыми. То враг нападал и подвергал жесточайшей мысленной брани, то наваливалась беспросветная скука от унылого однообразия жизни на горе, то настигала немощь, и он с большим трудом мог сходить за водой. Но пустынник все сносил терпеливо и лишь в самые трудные минуты говорил себе: «Такова пустынь. Ты стремился к ней, и это твоя жизнь».

Прошли годы, и его положение стало меняться. Благодать все чаще посещала пустынника и он, бывало, испытывал по нескольку дней подряд радостный покой. А однажды с ним произошло то, о чем он раньше лишь читал. Ему надо было пойти за травами, но после дождей склоны горы стали скользкими и опасными. В одном месте он понял, что дальше не пройти – слишком велик риск сорваться вниз. В этот момент услышал голос:

- Иди.

Его тело стало необычайно легким, и он пошел вперед, не касаясь земли. Перейдя по воздуху опасное место, стал собирать травы. Произошедшее взволновало его, и впервые за долгое время горделивая мысль предательски проникла в его сознание: «а все-таки я избранный, раз стали происходить такие чудеса». Пустынник гневно отсек помысл и сказал вслух, обращаясь к себе:

- Не так много дано тебе, человек, чтобы тщеславиться перед Богом.

И немедленно сотворил покаянную молитву.

Пустынник отвлекся от воспоминаний и окинул взглядом округу. Первые лучи солнца упали на поляну и она стала дивно хороша. Тонкий аромат цветов и растений разлился в воздухе, стали отчетливо видны деревья на склонах других гор, небо засияло чистым голубым светом. Он направил взгляд в сторону города и подумал: как там живут люди?

В этот момент он словно перенесся в город, и дела жителей предстали перед ним ясно, как на ладони. Бог время от времени открывал пустыннику то, что его интересовало. Сейчас он увидел, что люди много тщеславятся и превозносятся перед другими: то мужем или женой, то домом, то умением лучше писать книги или сочинять музыку – поводы были бесчисленны. При этом гордецы наивно считали себя «белыми и пушистыми», не подозревая, что в их душах накапливается яд презрения к другим.

- Недалекие – горестно отметил пустынник. — Не видят, что и в их жизнь уже идут те, кто тоже будет превозноситься над ними и презирать их самих. Как горько и больно будет нынешним гордецам проверить на себе справедливость их суждений о других людях. Еще не догадываются, что такая проверка неотвратима… А ведь несложно же понять: и сосед может выстроить дом лучше, чем у тебя, и с мужем или женой можешь не раз хватить горя, и написать другие тоже могут лучше чем ты. Стоит ли бахвалиться?

Пустынник задумался и вспомнил свой жизненный опыт. Не раз он видел, как гордость поражала людей, и сам вел тяжелую борьбу с этим недугом. И много размышлял над тем, что же можно противопоставить соблазну.

В конечном счете, с помощью старца, он пришел к следующему рассуждению. Бог всех людей ведет к смирению, а потому гордость неизбежно заканчивается падением. Когда загордившийся человек обнаруживает, что вопреки всем его надеждам его место в жизни осталось скромным, он истолковывает это как свою неудачу. Затем начинает искать причину случившегося. Рано или поздно он приходит к выводу, что причиной является его жизненная позиция превосходства над другими. И ясно видит всю порочность этой позиции, которая скрыто, но все же предполагает, что дела человеческих рук могут быть ценнее сотворенного Богом – самого человека. С осознанием этой коренной ошибки человек приходит к главному: подлинный талант и успех в жизни всегда заключается в способности любить других людей, а сама эта способность развивается в смирении. Если человек не может ставить себя ниже других и терпеливо сносить поношения и прочие неудобства от людей, то он не способен и по-настоящему любить их.

- Да, так – сказал вслух пустынник и поднялся с камня.

Он возвратился в свою хижину, и по дороге заметил далеко со стороны города едва различимую фигурку девушки. Она шла по узкой тропинке в его сторону. «Снова идет за водой» — подумал пустынник.

Девушка уже несколько дней подряд совершала долгий путь из города к дальнему источнику в горах. Она набирала в кувшин воду и относила ее больному брату. Болезнь была серьезной, и брат просил приносить ему воду из дальнего источника. По слухам, вода обладала целебными свойствами. Девушка, возвращаясь от источника с полным кувшином, делала крюк и заходила к пустыннику. Она предлагала ему немного целебной воды.

Пустынник знал, что до него девушка доберется не скоро. Поэтому он занялся своим огородом – тщательно прополол грядки. Когда работа была закончена, он присел отдохнуть. Прошло еще некоторое время, и к хижине подошла девушка с кувшином. Пустынник поднялся ей навстречу и, сняв свою шапочку, приветствовал ее поклоном.

- Где ваша кружка, отец? – устало, но сердечно спросила девушка.

- Вот она – протянул кружку пустынник.

Девушка налила в кружку воды и пожелала ему хорошего дня. Он поблагодарил ее и спросил, заметив печаль в ее глазах:

- Отчего невесела, девица – брату плохо?

- Брату уже лучше.

- Тогда что ж?

Она потупила взор и ответила:

- Собираются родители меня замуж выдать за одного хорошего человека. Только не по сердцу мне он.

- Плохо – согласился пустынник. – А где тот, кто по сердцу?

- Не встретила – грустно сказал девушка и подняла кувшин, чтобы продолжить свой путь.

- Замуж выходить не спеши – на прощание сказал ей пустынник. – Дай время найти тебя тому, кто будет тебе по сердцу.

Девушка ушла, а он подумал: «Хорошая душа у этой девушки – творит добро и не ищет награды. Никто ведь не видит, как она делает крюк ради того, чтобы напоить меня, убогого, водой из дальнего источника. Надо бы за нее помолиться».

Он вошел в хижину и встал перед иконой. Помолился, а потом опустился на колени. Перед его духовными очами открылась жизнь девушки. Он сразу увидел, что есть замечательный молодой человек, который и может стать любимым мужем для девушки. Беда состояла в том, что на том направлении, где была возможна встреча молодых людей, враг выстроил мощную крепость. Ни сама девушка, ни ее родители эту крепость одолеть не могли. Поэтому встреча оказывалась невозможной.

Пустынник понял замысел врага: долгим ожиданием породить чувство безнадежности в девушке, и вынудить ее под давлением родителей вступить в брак с нелюбимым человеком. А потом всю жизнь вызывать раздражение у супругов и заставлять их грешить друг перед другом.

Он некоторое время молчал, рассматривая крепость, затем прошептал:

- Смирение и не такие крепости брало.

И после этих слов пустынник начал читать долгое молитвенное правило, составленное в монастыре. Рядом с ним появились бесы, но он, зная по опыту, что произойдет дальше, не обратил на них внимания. В том момент, когда враг начал нападение на него, Бог обильно послал ему благодать, и бесы оказались бессильны ее преодолеть. Они только метались вокруг него и злобно кричали.

А он сосредоточенно молился о девушке, час за часом преодолевая усталость и боль в спине и коленях. Он знал, что будет трудно, но также знал, что так надо. Закончился день, и от изнеможения пустынник стал делать небольшие перерывы в молитве. Он просто опускал голову на свой топчанчик и ненадолго забывался. Но затем снова и снова начинал молитву. Губы его одеревенели, боль в теле усилилась. Но он терпел и не отступал. Ночь казалась бесконечной…

За окошком хижины забрезжил рассвет, когда перед внутренним взором пустынника ярко вспыхнула картина: крепость пала, в ближайшее время отец девушки неожиданно возьмет ее в поездку в другой город, и там она встретит своего любимого. Он так понравится и ей и отцу, что свадьба состоится без малейших проволочек. И супруги всю жизнь будут любить друг друга и будут счастливы.

- Слава Богу! – слабым голосом произнес пустынник.

И глядя на счастливую пару, добавил, мысленно обращаясь к девушке:

- Это тебе за твою доброту, дитя…

Он с трудом встал и, пошатываясь, вышел из хижины. Было раннее утро, его любимое время суток. Легкий ветерок нежно покачивал цветы и травы. Запела птичка, за ней другая. Пустынник улыбнулся и вернулся в хижину. Он прилег на топчанчик и заснул.

Москва, 2009