Рецензии
Непризнанный пророк [Н. Я. Данилевский]
В этом году исполняется 130 лет со дня рождения замечательного русского историка-философа Николая Яковлевича Данилевского, труд которого «Россия и Европа» не был признан его современниками. В прогрессивных русских кругах имя Данилевского замалчивают и теперь. В истории русской философии прот. В. В. Зеньковского, выпущенной в Париже издательством ИМКА, о нем не сказано ни слова и даже не упомянуто в указателе имен, куда включены столь мало относящиеся к русской философии, как Гурвич, Зандер, Спир[187].
Н. Я. Данилевский родился 28 ноября 1822 г. в имении матери Оберец в Орловской губернии. Окончив Царскосельский лицей в 20 лет, он поступил на естественный факультет Петербургского университета, который также закончил со званием кандидата, а через два года был удостоен ученого звания магистра ботаники. Перед молодым ученым открывалась широкая возможность сделать блестящую карьеру, но по своей натуре Н. Я. Данилевский был вполне созвучен наступавшей эпохе великих реформ и, в силу этого, отверг кабинетный труд, отдавшись живой творческой работе. В течение дальнейшей жизни, выполняя поручения министерства, он детально обследовал все основные районы рыболовства в России, начиная от Белого моря и кончая высокогорным озером Гокча. Именно им был составлен всесторонний широкий обзор рыболовного хозяйства России, этого исключительного ее богатства, а на основе этого обзора им же были выработаны мероприятия для правильной эксплуатации и охраны этих ресурсов. Памятником биологической работы Н. Я. Данилевского осталась также его небольшая книга «Дарвинизм», в которой он подвергает критике поднятую тогда на щит теорию, базируясь на позициях, созвучных современным взглядам на теорию Дарвина. В этом он также опередил свой век.
Я пишу «также», потому что главным трудом жизни Н. Я. Данилевского была его работа над книгой «Россия и Европа». Эта работа велась им под свежим впечатлением европейской агрессии, направленной против России в 1853–1855 гг. То время – период от Севастопольской кампании до Берлинского конгресса – было особенно показательно для отношения к России всей семьи европейских государств. Жизненные интересы нашей Родины неизменно встречали дружный отпор с их стороны и в этом отпоре объединялись даже враждебные друг другу государства Европы, как это было, например, на Берлинском конгрессе.
Углубленный взгляд на современную ему политическую ситуацию определил начальную, исходную часть историко-философского труда Н. Я. Данилевского. Кто же мы? – ставит он в ней вопрос. – Европейцы или азиаты, как это пытаются доказать витии народов Европы?
– Но что же такое азиат и что такое Азия? – спрашивает он дальше. – Ведь разделение двух материков Уральским хребтом чисто условное и лишь географическое понятие. Отказавшись от этой условности, пришлось бы признать, что Европа лишь разветвленный полуостров величайшего на земном шаре континента. Следовательно, для объяснения термина «азиат» нужно найти какие-то иные, не географические предпосылки. Приходится искать их в самом населении материка, искать этот обобщенный тип азиата, но конгломерат азиатских народов и их культур крайне разнохарактерен. Мышление, культура и история Индии глубоко отличны от равной ей по возрасту культуры Китая. Культура и государственность Японии не имеют ничего общего с культурой народов ислама и, вместе с тем, все эти народы принято именовать одной и той же кличкой – азиаты.
Близки ли они нам по своему духу, своим понятиям, своим верованиям и мышлению? Нет. Ни одна из этих культур не родственна нашей. Следовательно, мы не примыкаем к культурам Азии, но встречаем антагонизм в народах, объединенных романо-германской культурой Европы. Вывод: мы, русские, своеобразный и самобытный культурноисторический тип, наиболее чисто выражающий тип общеславянский.
Таким путем подходит Н. Я. Данилевский к созданию теории обособленных культурно-исторических типов, которых он насчитывает семь. Но он далек от современного расизма. Биологический и этнографический факторы его мало интересуют. Он рассматривает духовный склад каждого народа в отдельности, внутренний двигатель его культуры, сравнивает их и на основе этих сравнений и сопоставлений составляет свои культурно-типовые группы.
Одновременно с этим он подвергает убийственной критике условное деление всемирной истории на древнюю, среднюю, новую и новейшую, отрицая непрерывность и преемственность прогрессивного развития человечества. Рассматривая это прогрессивное движение, Данилевский не ограничивает свой взгляд бассейном Средиземного моря и не берет этот бассейн в центр внимания, как это делало большинство, современных ему историков, но стремится охватить все эволюционное прогрессивное движение народов всего мира, поскольку оно нам известно.
Характеризуя отдельные культуры и выделяя из них славянскую (русскую) культуру, Н. Я. Данилевский сближается с некоторыми тенденциями славянофильства, но не современных ему мыслителей этого направления – Хомякова и Аксакова. Ему ближе И. Киреевский.
Многочисленные противники Н. Я. Данилевского спешат водворить его в лагерь славянофилов, а, следовательно, и «реакционеров», как полагалось тогда думать в «прогрессивных» кругах. Это было в корне ошибочным. По меткому замечанию единственного тогда историка, оценившего революционность и подлинную прогрессивность взглядов Н. Я. Данилевского, К. Н. Бестужева-Рюмина[188], не Данилевский со своей теорией входит в славянофильство, но некоторые концепции славянофилов входят составными элементами в созданную им историческую теорию.
Вышедшая отдельным изданием в начале семидесятых годов книга «Россия и Европа» была встречена ожесточенным протестом и с «правой» и с «левой» стороны. Высказанные в ней мысли намного опередили научное и общественное мышление своего века. Покричав, критики замолкли, и до широкого читателя книга не дошла. Незначительный даже по тому времени ее тираж (1.200 экз.) не был распродан. Потом о ней забыли.
Но шли годы, и концепции, выраженные непризнанным пророком, получали подтверждение в реальной жизни. В ближайшие за окончанием Первой мировой войны годы немецкий историко-философ Освальд Шпенглер выступил со своей замечательной книгой «Закат Европы». В этом труде он развивал, уточнял и дополнял систему культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского. О. Шпенглер не только определил и исторически обосновал развитие каждого историко-культурного типа в отдельности, но установил его морфологическую жизненную форму, указав возрастные периоды для каждой культуры: юность, зрелость, старость и одряхление, за которым неминуемо следует ее смерть. Так, культуру Средиземноморья он разбил на три отдельных цикла: античный, готический и «фаустовский», как он его назвал, распад которого мы переживаем в настоящее время. Другой немецкий философ Кайзерлинг[189] еще более углубил теорию Данилевского и теснее увязал ее с показателями нашей современности и, наконец, перед Второй мировой войной еще один немецкий же историко-философ Вальтер Шубарт[190] выпустил свой небольшой труд «Европа и душа Востока», в котором дополняет О. Шпенглера четвертым средиземноморским культурно-историческим типом – «иоанническим» человеком грядущего, в котором он видит окончательное выражение столь загадочной для европейца «русской души». Взгляды В. Шубарта в значительной мере обусловлены влиянием на него Ф. М. Достоевского и не будет парадоксом сказать, что они гораздо ближе к славянофильству, чем исторические концепции Н. Я. Данилевского, который требовал для своего славянского культурно-исторического типа лишь признания его равноправия с прочими, но не приоритета, не превосходства над ними. Он боролся тогда с современными ему сторонниками теории унтерменшей и морлоков[191], «прогрессистами», принимавшими романо-германскую культуру за абсолютный образец и отрицавшими право русского народа на его культурную и государственную самобытность.
Но Н. Я. Данилевский не был ни в какой мере агрессивен и не выдвигал славянство на ведущую в мировой истории роль. Шубарт же предвидит именно его превосходство, водительство в предстоящей человечеству эпохе дальнейшего прогрессивного развития. Следует отметить, что Шубарт ни в какой мере не обобщает свой тип «иоаннического» человека с коммунистическим идеалом человекообразного робота, но, наоборот, предугадывает черты этого типа в отталкивании от коммунизма, в преодолении его и в возвращении человеческого духа к обновленной вере, учению Христа.
«Несть пророка в отечестве своем», и мало бывает пророков, слова и мысли которых поняты и оценены по достоинству современниками. Н. Я. Данилевский, выдвинул свои концепции в период развития рационализма. Это направление мысли было упоено тогда иллюзией своей полной победы и не допускало возможности своего крушения в недалеком будущем. Реальная жизнь сказала иное, и исторические взгляды Данилевского, осмеянные и замолчанные тогда, выступают теперь в освещении фактов с необычайной силой и убедительностью.
«Наша страна»,
Буэнос-Айрес, 18 окт. 1952 г.,
№ 144, с. 4.
[187] «История русской философии», основой которой стали лекции прот. Василия Зеньковского, в Свято-Сергиевском богословском институте, вышла в 1948 г. Упомянутые Б. Ширяевым имена: Георгий Давидович Гурвич (1894–1965), франко-русский социолог; Лев Александрович Зандер (1893–1964), франко-русский философ; Африкан Александрович Спир, иначе Шпир (1837–1890), немецко-русский философ.
[188] Константин Николаевич Бестужев-Рюмин (1829–1897) – историк, редактор «Записок Императорского Географического общества», крупнейший специалист по источниковедению. Разделял взгляды славянофилов.
[189] Герман Кайзерлинг (1880–1946) – философ и писатель.
[190] Вальтер Шубарт (1897–1942) – философ-русофил; русский перевод его книги «Европа и душа Востока» вышел в издательстве «Посев» в 1945 г.
[191] Теория о недочеловеках (нем.: Untermensch), низших расах, и о морлоках (по фантастическим персонажам из романа Г. Уэллса «Машина времени», гуманоидах-канибалах, «постпролетариях»).
Комментировать