О русской интеллигенции
Фельдфебель и Вольтер
Фельдфебеля в Вольтеры дам!
А. С. Грибоедов
1
Под термином интеллигенция вообще и в частности русская интеллигенция подразумевается ряд общественных групп, подчас совершенно различных по своему внутреннему содержанию. Критерий интеллигенции в быту, и не только в бытовой повседневности, еще более разнообразен. Некоторые, например, определяют степень интеллектуального развития личности по шляпе, очкам, галстуху…
– Куда ты с мешком прешь! А еще в шляпе… интеллигенция…
Подобный критерий обсуждению, конечно, не подлежит, хотя н он не лишен значения: нередко, и очень нередко, некто, купивший себе шляпу или впервые подвязавший утративший в СССР свою принадлежность и буржуазный галстух, начинает всерьез считать себя уже интеллигентом.
Огромное же большинство определяет степень интеллигентности по профессии. Так было и прежде. Лицо, труд которого не требует затраты физических сил – уже интеллигент: бухгалтер, наторевший, не слезая с конторского стула, в дебете и кредите – интеллигент; зубной врач, фармацевт – безусловно интеллигенты; инженер, имеющий крайне слабое представление о Пушкине и никакого о Леонтьеве или Блоке – высший интеллигент. Как же – 12 тысяч в год получает! А Пушкин?.. Некогда, знаете ли… впрочем, пару сальных анекдотов о нем этот интеллигент знает…
Находилось очень мало смельчаков, решавшихся оспаривать интеллигентность фармацевта, особенно, если он получал левую газету и умел связно повторять выхваченные из нее фразы…
«Левизна», «либерализм», «прогрессивное направление» – сами по себе, даже без наличия очков на носу, уже служили вполне достаточным основанием для получения интеллигентного диплома.
И наоборот, субъект, осмеливавшийся высказывать «правые», а тем паче монархические взгляды или быть открыто религиозным, терял право на этот диплом. Священник, офицер, а тем более полицейский чиновник правом на звание обладали условно, но довелись кому-либо из них снять сан, выйти по туманным причинам из полка – диплом приклеивался сам собой. «Направление» было налицо.
– Вы, конечно, как человек интеллигентный, в Бога не веруете… – кто не слыхал этой фразы?
Предъявлялись к интеллигенту, конечно, в некоторых случаях и более глубокие требования, но именно эта расплывчатость в понимании термина и побуждает автора данной статьи начать ее с определения понятия интеллигентности. Своей формулы он никому не навязывает и дает ее лишь для ясности последующего.
Интеллигентом может быть назван только производитель нематериальных ценностей или их распространитель в массах. Ценностей, но не суррогатов, не эрзацев. Качество же этих ценностей или суррогатов определяется суммой добра или зла, причиненных ими человеку.
2
Мало кто знает имя давшего идею обыкновенной, хотя бы серной спички. Памятника ему нет нигде. Огромное большинство образованных и полуобразованных людей назовут имя изобретателя радио инженера Маркони. Памятниками ему пестрит Италия. Есть они и в других странах.
Первый из них раскрепостил человечество от неизбежной для каждого обременительной работы по добыванию огня, сократил число пожаров, ожогов, его идея оказывает явную, повседневную помощь решительно всем. Она – несомненная ценность.
Ценность второй идеи более чем сомнительна. Широкое распространение громкоговорителей несомненно болезненно отозвалось на нервах их невольных слушателей. Неизбежное, а при плохих аппаратах уродливое искажение звука снизило музыкальность масс, телеграфичный стиль передач и их куцая торопливость сужают умственный кругозор слушателей и снижают красочность и богатство языка, и т. д.
Таким образом, идея безымянного изобретателя спички принесла человечеству несомненное благо, идея же Маркони, пышно и эффектно реализованная, в конечном счете, является суррогатом блага.
Я знаю, что очень многие читатели с негодованием прочтут эти строчки. Склонность к поклонению фетишам въелась в нас очень глубоко…
Но в данном случае спичка и радио – только иллюстративный пример. Дело не в них. Спорить не стоит.
В развитии русской интеллигенции в период ее оформления по западноевропейскому образцу, т. е. примерно с 1700 г., роль безымянного спичечного мастера выполнял столь же безымянный фельдфебель Русской армии, бесконечное число раз осмеянный и оплеванный со всех направлений, и многие безымянные, ему подобные.
Роль же эффектного фетиша, радиоговорителя сыграл еще более эффектно философ Вольтер и ему подобные, имена которых широко известны. Имя Вольтера взято автором в данном случае, как собирательное, по традиции. Ведь первые русские интеллигенты суррогатного типа именовались «вольтерьянцами».
* * *
Итак, был фельдфебель. Во времена Петра именно к нему в первичную обработку поступало человеческое «сырье», не отличавшее правой ноги от левой.
Этот фельдфебель привязывал к ногам «сырья» пучки сена и соломы. Потом командовал:
– Сено, солома! Сено, солома! Раз, два! Раз, два!
В «сырье» воспитывался условный рефлекс внешнего поведения.
Одновременно с этим, в часы столь же оплеванной с тех же «направлений» «словесности» тот же фельдфебель внушал обучаемым:
– Знамя есть священная для солдата хоругвь! Сам погибай, а товарища выручай! Солдат есть защитник веры и отечества!
Иначе говоря, он вкладывал в сознание «сырья» ряд примитивных общечеловеческих моральных, нематериальных ценностей: понятие о долге, подвиге, жертвенности, общественном служении и любви к родине и так далее…
Страницы русской истории свидетельствуют, что он, этот фельдфебель, работал не без успеха. Была Полтава, был 1812 год, был Севастополь… Было кое-что и в 1942–1945 годах, когда пришлось вспомнить этого фельдфебеля…
Несколько беглых исторических справок:
– прогрессивная по тому времени система фребелевского обучения[214] была впервые введена в войсках, в начале прошлого века;
– при введении всеобщей воинской повинности обучение грамоте солдат стало обязательным. Следовательно, Русская армия давала стране ежегодно 200–300 тысяч грамотных;
– жертвенность, высокое сознание долга, любовь к родине, религиозное сознание и другие не военные, но общечеловеческие моральные ценности русского солдата зафиксированы всей русской историей, не говоря уже о его военных качествах:
– высоко-гуманное, христианское отношение русских солдат к побежденным и населению побежденных государств засвидетельствовано множеством иностранных документов: польских, немецких, французских, итальянских… сведения об их аморальных проступках – ничтожны. В этом отношении ни одна армия мира не может быть сравнена с русской.
Она поставляла русскому народу ежегодно 200–300 тысяч не только азбучно грамотных, но и морально грамотных.
Никто и никогда не называл русского фельдфебеля интеллигентом, и он сам не считал себя таковым, был ли он проводником, распространителем нематериальных, моральных ценностей?
* * *
Император Павел Первый первым в России противопоставил свою волю проникновению в общество, в среду дворянской тогда интеллигенции идей западного рационализма: «вольтерьянству» и «якобинству».
Первым общественно-историческим актом просвещенной этими идеями дворянской интеллигенции было поистине зверское убийство Павла Первого, совершенное при помощи кулаков, каблуков и шарфа отвергнувшими долг, честь и верность офицерами. Это варварское и подлое во всех отношениях убийство утверждено в сознании последующих поколений русской «прогрессивной» интеллигенции, как «протест против реакции» – акт положительный, т. е. достойный подражания.
Подражание, к счастью для России неудачное, последовало 14 декабря 1825 г. О моральной ценности этого подражания, выраженной в «Русской Правде» Пестеля, достаточно сказано Б. Башиловым. Повторяться не стоит. Но нужно отметить, что пример мартовских вольтерьянцев в сознании последующих поколений перерос уже в культ декабристов.
В дальнейшем темпы нарастали. Декабристов сменили нигилисты, нигилистов – народники, народников – социалисты. Эта генеалогия определена и утверждена самой прогрессивнейшей интеллигенцией, как большевистского, так и меньшевистского покроя.
Кулаки сменялись пулями, пули – бомбами, бомбы – Чекой и прочими буквенными комбинациями – «стенкой», «подвалом» и другими сейфами «прогрессивных ценностей», достигнутых в результате двухсотлетнего развития бесспорно «передовой» части русской дворянско-разночинно-пролетарской интеллигенции…
Фельдфебель в этом развитии не участвовал. Он не принадлежал к русской интеллигенции.
[Алексей Алымов]
«Наша страна»,
Буэнос-Айрес, 29 апреля 1950 г.,
№ 43, с. 7–8.
[214] Фридрих-Вильгельм-Август Фрёбель (1782–1852) – немецкий педагог.
Комментировать