Начальник тишины — инок Всеволод (Филипьев)

Повесть-притча для поте­ряв­ших надежду

“Напрасно ста­вят кап­каны на пути тех, у кого есть крылья…”.

Руко­пись “Началь­ник тишины”.

“Звезды, сияв­шие в Виф­ле­ем­скую ночь, и ныне над нами”.

Свя­ти­тель Иоанн Шан­хай­ский и Сан-Фран­цис­ский.

Глава первая. Влас

Заклю­чен­ный Фили­мо­нов Влас уже тре­тью неделю нахо­дился в тюрьме закры­того типа, в камере смерт­ни­ков. Сюда его при­везли после окон­ча­ния след­ствия и выне­се­ния смерт­ного при­го­вора. Нельзя ска­зать, чтобы Влас очень уж мучился душой. Он тупо и обре­ченно смот­рел на при­бли­жа­ю­щу­юся смерть, как затрав­лен­ный бык смот­рит на торе­а­дора. Больше всего теперь Влас мучился от казни вре­ме­нем. Вся­кий раз, когда над­зи­ра­тель под­хо­дил к двери его камеры, Влас внут­ренне напря­гался, ожи­дая команды: “На выход без вещей”, – и вся­кий раз, не услы­шав этой команды, нервно улыбался…

Родился Влас в Москве в конце шести­де­ся­тых и был из тех, кто с дет­ства меч­тает о сча­стье всего чело­ве­че­ства. Мама вме­сто колы­бель­ной песни читала ему нарас­пев горь­ков­скую сказку о соколе из “Ста­рухи Изер­гиль”, а дедушка на памят­ных фото­гра­фиях делал над­писи вроде “Желаю тебе стать насто­я­щим совет­ским человеком”.

Однако в юно­ше­ском воз­расте Влас разу­ве­рился в совет­ских иде­а­лах, хотя еще про­дол­жал верить в воз­мож­ность неко­его инди­ви­ду­аль­ного чест­ного пути. Но и эта вера была уни­что­жена при столк­но­ве­нии с дей­стви­тель­но­стью, осо­бенно когда Влас посту­пил в Выс­шее Военно-поли­ти­че­ское учи­лище. Там он уви­дел дей­ствие только одного закона – закона силы.

Тем вре­ме­нем пере­стройка, начав­ша­яся в стране, свер­гала один за дру­гим все идео­ло­ги­че­ские кумиры, вза­мен не пред­ла­гая ничего опре­де­лен­ного. Это “опре­де­лен­ное” Влас нашел для себя сам, про­чи­тав вновь пере­из­дан­ные труды Фри­дриха Ницше. Уче­ние о сверх­че­ло­веке при­шлось ему по душе. Убеж­ден­ным ниц­ше­ан­цем вер­нулся Влас к граж­дан­ской жизни, уйдя из учи­лища по соб­ствен­ному желанию.

Но жизнь не спе­шила встать на колени перед ново­яв­лен­ным сверх­че­ло­ве­ком, хотя Влас и был настроен реши­тельно. Он так и заявил одна­жды другу: “К своей цели я пойду по тру­пам”. Правда, он затруд­нился бы отве­тить на вопрос, о какой именно цели идет речь.

Воз­мож­ность идти по тру­пам Власу вскоре пред­ста­ви­лась. Но он ока­зался пло­хим сверх­че­ло­ве­ком: сре­зался на пер­вом же серьез­ном деле. И вот на это он больше всего злился, сидя в камере смерт­ни­ков. Злился он и на заказ­чи­ков, и на жертву, но больше всего он злился на дев­чонку. “Ну почему, почему я тогда ее не при­кон­чил? Ведь она же навер­няка и сдала”, – думал Влас.

День тянулся за днем. С утра до вечера Влас бес­цельно сло­нялся по пря­мо­уголь­ной оди­ноч­ной камере, время от вре­мени при­са­жи­ва­ясь на един­ствен­ный табу­рет. В 10 часов вечера над­зи­ра­тель выда­вал так назы­ва­е­мый “вер­то­лет”, то есть пере­нос­ную дере­вян­ную койку без ножек. Влас уста­нав­ли­вал “вер­то­лет” на бетон­ный пол, кутался в тело­грейку, ложился и подолгу не мог заснуть. В шесть утра “вер­то­лет” отби­рали, и начи­нался новый бес­смыс­лен­ный день его жизни.

Одна­жды вече­ром, уже после отбоя, когда Влас вер­телся на своем жест­ком ложе, тщетно пыта­ясь устро­иться поудоб­нее, дверь камеры отворили.

“Что еще за ноч­ные гости?”, – поду­мал Влас. Над­зи­ра­тель ввел в камеру какого-то чело­века. Влас без­успешно пытался рас­смот­реть вошед­шего, но не мог по при­чине сла­бого осве­ще­ния, а также потому, что неждан­ного гостя закры­вал собой над­зи­ра­тель. Тем вре­ме­нем послед­ний объявил:

– Заклю­чен­ный Фили­мо­нов, к тебе под­се­ле­нец до утра. Его только что при­везли, а у нас сво­бод­ных оди­но­чек больше нет, вот и при­ка­зано к тебе.

К ска­зан­ному над­зи­ра­тель оби­женно добавил:

– Только “вер­то­ле­тов” лиш­них у меня нет.

В голове Власа про­нес­лось: “Так. Если при­вели авто­ри­тета, то мне све­тит остаться без “вер­то­лета” и всю ночь, сидя, кимарить”.

Над­зи­ра­тель вышел, оста­вив Власа один на один с новым сосе­дом. Нет, это был не авто­ри­тет, ско­рее дохо­дяга, и Влас пере­вел дух: “Буду спать нор­мально. А этот пусть устра­и­ва­ется, как знает”.

Тут новый сосед оза­да­чил Власа.

– Мир дому сему, – ска­зал он негромко и мягко улыбнулся.

– Слу­шай, бра­тан, – резко отве­тил Влас, – спать тебе негде. Вот садись, если хочешь, – он ука­зал жестом на табурет.

Ноч­ной гость тихо и даже как-то изящно про­шел мимо Власа и мимо табу­рета в угол камеры и опу­стился на кор­точки, при этом как бы сам себе говоря:

– Птицы имеют гнезда, и звери имеют норы, а Сын чело­ве­че­ский не имеет, где пре­кло­нить главу.

“Ну и стран­ный сосед мне попался, – думал Влас. – Какими-то при­сказ­ками гово­рит. Уж не свих­нулся ли?.. А может, он актер быв­ший? То-то он мне кого-то напо­ми­нает. Слу­шай, а может это под­сад­ная утка, сту­кач? Может из меня хотят допол­ни­тель­ные дан­ные выжать?”.

– Эй, как тебя там? – обра­тился Влас к соседу. – А это что за мас­ка­рад? Что они тебя в кра­ше­ную про­стыню завер­нули, что ли?

– В про­стыню? – сосед улыб­нулся. – У меня одежда была такая, в кото­рой здесь не поло­жено, а робу ночью искать не стали, вот и выдали мне эту баг­ря­ницу. Мне ведь до утра только.