Православные праздники в рассказах любимых писателей

(13 голосов: 4.6 из 5)

Содержание Полный текст Пред. глава След. глава

Глава 30. Радоница. Поминовение усопших. (Празднуется на 9-й день после Пасхи)

Чую Радуницу Божью… Сергей Есенин

Чую Радуницу Божью –
Не напрасно я живу,
Поклоняюсь придорожью,
Припадаю на траву.
Между сосен, между елок,
Меж берез кудрявых бус,
Под венком в кольце иголок
Мне мерещится Исус.
Он зовет меня в дубровы,
Как во Царствие небес.
И горит в парче лиловой
Облаками крытый лес.
Голубиный дух от Бога,
Словно огненный язык,
Завладел моей дорогой,
Заглушил мой слабый крик.
Льется пламя в бездну зренья,
В сердце радость детских снов,
Я поверил от рожденья
В Богородицын Покров.

Объяснение праздника

Основанием общего поминовения умерших, которое совершается во вторник после Фоминой недели (воскресенья), служит, с одной стороны, воспоминание о сошествии Господа Иисуса Христа во ад и победе Его над смертью, соединяемое с Фоминым воскресеньем, с другой – разрешение церковным уставом совершать обычное поминовение усопших после Страстной и Светлой седмиц, начиная с Фомина понедельника. В этот день верующие приходят на могилы своих родных и близких с радостной вестью о Воскресении Христовом. Отсюда и сам день поминовения называется Радоницей (или Радуницей).

К сожалению, в советское время установился обычай посещать кладбища не на Радоницу, а в первый день Пасхи. Для верующего человека естественно посещать могилки своих близких после усердной молитвы о их упокоении в храме – после отслуженной в церкви панихиды. Во время же Пасхальной недели панихид не бывает, ибо Пасха – это всеобъемлющая радость для верующих в Воскресение Спасителя нашего Господа Иисуса Христа. Поэтому в течение всей Пасхальной недели не произносятся заупокойные ектении (хотя совершается обычное поминовение на проскомидии), не служатся панихиды.

Радуница. Василий Никифоров-Волгин

Есть такие дни в году, когда на время воскресают мертвые. К таким дням принадлежит и Радуница. Она всегда во вторник на второй неделе по Пасхе. В Радуницу живые ходят на кладбище христосоваться с погребенными. В этот день грех думать о смерти, ибо все мы воскреснем. Накануне или рано утром в церквах служат заупокойную утреню. Она не огорчает, а радует. Все время поют «Христос Воскресе», и вместо «надгробного рыдания» раздается пасхальное: «Аще и во гроб снизшел еси Безсмертне».

Заупокойную литургию называют «обрадованной». В церковь приносят на поминальный стол пасхальные яйца, куличи и кутью. Все это по окончании панихиды уносится на кладбище, рассыпается по могильным холмикам для розговения усопших. Радуница – пасха мертвых!

Хорошее слово «радуница»! Так и видишь его в образе красного яйца, лежащего в зеленых стебельках овса в корзинке из ивовых прутьев.

И до чего это чудесны наши русские слова! Если долго вслушиваться в них и повторять раздельно и со смыслом одно только слово, и уже все видишь и слышишь, что заключено в нем. Как будто бы и короткое оно, но попробуй, вслушайся… Вот, например, слово «ручеек». Если повторять его часто-часто и вслух, то сразу и услышишь: ручеек журчит между камешками!

Или другое слово – зной. Зачнешь долго тянуть букву «з», то так и зазвенит этот зной наподобие тех мух, которых только и слышишь в полуденную ржаную пору.

Произнес я слово – вьюга, и в ушах так и завыло это зимнее, лесное: ввви-ю.

Сказал как-то при мне своим басом дворник Давыд – гром, и я сразу услышал громовой раскат за лесной синью.

В день Радуницы много перебрал всяких слов и подумал с восторженным, впервые охватившим меня чувством:

– Хорошо быть русским!

Мы пошли на кладбище. Каждая травинка, каждый распустившийся листок на деревьях и кустах, и все живое вместе с мертвым было освещено солнцем. Везде служили панихиды. Сразных сторон обширного старинного кладбища долетали Голоса песнопений:

Со духи праведных скончавшихся.

Воскресение День просветимся людие.

Смертию смерть поправ…

– Вечная память…

На многих могилах совершались «поминки». Пили водку и закусывали пирогами. Говорили о покойниках, как о живых людях, ушедших на новые жительные места.

Останавливаясь у родных могил, трижды крестились и произносили: «Христос Воскресе!»

Хоть и говорили кругом о смертном, но это не пугало.

– Жизнь бесконечная… Все мы воскреснем… Все встретимся… – доносились до меня слова священника, утешавшего после панихиды богатую купчиху Задонскую, недавно похоронившую единственного сына.

Между могил с визгом бегали ребята, играя в палочку-воровочку. На них шикали и внушали: «нехорошо», а они задумаются немножко – и опять за свое.

Батюшка Знаменской церкви отец Константин, проходя с кадилом мимо ребят, улыбнулся и сказал своему дьякону:

– Ишь они, безсмертники!..

– Да, шумят уж очень…

– Нехорошо это. на кладбище…

– Пусть шумят… – опять сказал батюшка, смерти празднуем умерщвление!..

На ступеньках усыпальницы, похожей на часовню, сидел сухощавый и как бы щетинистый старик и говорил сердитым голосом, без передышек и заминок, окружавшим его людям:

– Поминальные дни суть: третины, девятины, сорочины, полугодины, годины, родительские субботы и вселенские панихиды.

– Это мы знаем, – сказал кто-то из толпы.

– Знать-то вы знаете, а что к чему относится, мало кто ведает. Почему по смерти человека три дня бывает поминовение его? Не знаете. Потому, чтобы дать душе умершего облегчениев скорби, кою она чувствует по разлучении с телом.

В течение двух дней душа вместе с ангелами ходит по земле, по родным местам, около родных и близких своих, и бывает подобна птице, не ищущей гнезда себе, а на третий возносится к Богу.

– А в девятый? – спросила баба.

– В этот день ангелы показывают душе различные обители святых и красоту рая. И душа люто страждет, что не восхотела она на земле добрыми делами уготовить себе жилище праведных…

В это время пьяный мастеровой в зеленой фуражке и с сивой бородой с тоской спросил старика:

– А как же пьяницы? Какова их планида?

– Пьяницы царствия Божия не наследуют! – отрезал старик, и он мне сразу не понравился. Все стало в нем ненавистно, даже усы его щетинистые и злые. Мне захотелось высунуть язык старику, сказать ему «старый хрен», но в это время заплакал пьяный мастеровой:

– Недостойные мы люди… – всхлипывал он, – мазурики! И за нас-то, мазуриков и сквернавцев, Господь плакал в саду Гефсиманском, и на крест пошел вместе с разбойниками!..

Мне захотелось подойти к пьяному и сказать ему словами матери: «Слезы да покаяние двери райские отверзают…»

Старик посмотрел прищуренным вороньим глазом на скорбящего пьяницу, облокотившегося на чей-то деревянный крест, и сказал как пристав:

– Не нарушай общественной тишины! Не мешай людям слушать… греховодник!

…В течение тридцати дней душа водится по разным затворам ада, а за сим возносится опять к Богу и получаем место до страшного суда Божия…

«И почему такие хорошие святые слова старик выговаривает сухим и злым языком? – думал я. – Вот мать моя по-другому скажет, легко, и каждое ее слово светиться будет. Выходит, что и слова-то надо произносить умеючи… чтобы они драгоценным камнем стали…»

Мимо меня прошли две старухи. Одна из них, в ковровом платке поверх салопа, говорила:

– Живет, матушка, в одной стране… птица, и она так поет, что, слушая ее, от всех болезней можно поправиться… Вот бы послушать!..

Время приближалось к сумеркам, и Радуница затихала. Все реже и реже слышались голоса песнопений, но как хорошо было слушать их в эти еще не угасшие пасхальные сумерки.

– Христос Воскресе из мертвых…

Пред. страница К оглавлению След. страница

Проза, Рассказы, Пасха, Рождество Христово