Райские цветы с русской земли. Рассказы о православных подвижниках

Райские цветы с русской земли. Рассказы о православных подвижниках

(29 голосов4.3 из 5)

Содержание

Оригинал

Вместо предисловия

В очах Божиих любовь к ближнему так ценна, что она одна только дает истинным последователям Господа нашего Иисуса Христа право называться чадами Божиими (1Ин.3:1). Окрыляя человека всеми добродетелями, как «мать их[1]», как «соль всякого добродеяния[2]», она не только открывает двери Царства Небесного, она и здесь, на земле, делает его счастливейшим из смертных. Вот что сказал нам св. Иоанн Златоуст о христианской любви: «Кто любит ближнего своего как самого себя, тот живет на земле, как бы на небе, наслаждаясь всегда спокойствием и сплетая себе тысячи венцов. Такой человек сохраняет душу чистою от ненависти и гнева, от зависти и гордости, от тщеславия и порочного пожелания, от всякой постыдной любви и всякого порока. Ибо как никто не станет делать зла себе самому, так и он — ближнему.

Такой человек, еще находясь на земле, будет стоять наравне с архангелом Гавриилом. Таков тот, кто имеет любовь! Посему и Христос знаком искренней любви к Нему поставил любовь к ближнему. Любиши ли Мя,— говорит Он Петру, — паси овцы Моя (Ин. 21:15–16). Видишь ли, как Он и здесь выразил, что любовь выше мученичества? Если бы кто имел любимого сына, за которого готов был бы отдать душу свою, и если бы кто-нибудь, любя отца, на сына совершенно не обращал внимания, то этим он сильно огорчил бы отца, который не стал бы и смотреть на любовь к себе за презрение к сыну. Если же так бывает по отношению к отцу и сыну, то тем более по отношению к Богу и людям: Бог любвеобильнее всех отцов. Посему Он, сказав: Сия есть первая и большая заповедь: возлюбиши Господа Бога твоего, — продолжал, — вторая же, — и не остановился на этом, но присовокупил, — подобна ей: возлюбиши искрянняго твоего, яко сам себе (Мф.22:37–39).

Подлинно, если бы это исполнено было с точностью, то не было бы ни раба, ни свободного, ни подчиненного, ни богатого, ни бедного, ни малого, ни великого, и самый диавол не был бы известен, и не только он, но хотя бы сто и даже тысячи было таких существ, и они не могли бы сделать ничего, если бы была любовь. Скорее сухая трава может перенести силу огня, нежели диавол пламень любви. Она крепче стены, она тверже адаманта, и, если бы указал на другое еще более крепкое вещество, твердость любви превосходит все. Ее не побеждает ни богатство, ни бедность, или лучше не было бы ни бедности, ни излишнего богатства, если бы была любовь, а было бы только добро, проистекающее из того и другого. От богатства мы имели бы довольство, от бедности свободу от забот, не терпели бы ни забот, неразлучных с богатством, ни опасений от бедности. Но что я говорю о пользе от любви? Представь, как прекрасна любовь сама по себе, сколько она приносит радостей, сколько доставляет душе удовольствий; это по преимуществу ей свойственно. Другие дела добродетели, например пост, целомудрие, бдительность, сопряжены с трудом, сопровождаются недовольством, порочным пожеланием, высокомерием; любовь же, кроме пользы, доставляет еще великое удовольствие, а труда никакого, и, как добрая пчела, собирая добро отовсюду, слагает его в душе любящего. Раб ли кто, она делает рабство приятнее свободы: ибо кто любит, тот не столько радуется тогда, когда повелевает, сколько тогда, когда повинуется, хотя повелевать и приятно.

Любовь изменяет самое существо вещей и неразлучно приносит с собою все блага; она нежнее всякой матери, щедрее всякой царицы; трудное она делает легким и удобным, добродетель представляет привлекательной, а порок отвратительным. Посмотри: раздавать свое, по-видимому, прискорбно, но любовь это делает приятным; брать чужое, по-видимому, приятно, но любовь не позволяет считать это приятным, а заставляет убегать, как преступного; худо говорить о других для всех кажется приятным, но любовь представляет это неприятным, а хорошо говорить — приятным; ничто так не приятно нам, как хвалить того, кого мы любим.

Еще: гнев имеет в себе некоторую приятность, но при любви его не может быть; она совершенно уничтожает его. Если любимый и оскорбит любящего, то гнева не будет, а будут слезы, увещания, просьбы; так далека любовь от раздражения! Когда она видит согрешающего, то плачет и скорбит, и эта скорбь приносит ей удовольствие. Слезы и скорбь любви приятнее всякого смеха и всякой радости; не столько чувствуют наслаждения смеющиеся, сколько плачущие о любимых. Если не веришь, то удержи их слезы, и они огорчатся, как потерпевшие что-нибудь крайне неприятное. Павел (апостол) называет любовь матерью всех благ и предпочитает ее чудотворениям и прочим дарованиям, как при золотой одежде и обуви нужно бывает некоторое одеяние, дабы нам узнать царя; а когда мы увидим порфиру и диадему, то не требуем никакого другого знака царского достоинства; так точно и здесь. Когда есть диадема любви, то она достаточно отличает и истинного ученика Христова не только для нас, но и для неверных. О сем,— говорит Христос, — разумеют еси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Ин.13:35).

Этот знак важнее всех знамений, потому что по нему узнается ученик Христов. Пусть иные совершают тысячи знамений, но если они питают вражду между собою, они будут осмеяны неверными: напротив, хотя бы они не произвели ни одного знамения, но только бы искренно любили друг друга, они будут всеми уважаемы и неукоризненны. И Павлу мы удивляемся не потому, что он воскрешал мертвых, а потому, что говорил: Кто изнемогает и не изнемогаю? кто соблазняется и аз не разжизаюся? (2Кор.11:29). Хотя бы ты сравнил с этим тысячи знамений, ничто не будет равно; и сам он ожидал себе великой награды не за то, что совершал знамения, но за то, что для немощных он был как немощный. Он даже готов был умереть с голода для спасения учеников: Добрее бо миу— говорит, — паче умрети, нежели похвалу мою кто да испразднит (1Кор.9:15), говорит не с тем, чтобы похвалить самого себя, но дабы не подумали, что он укоряет их. Он никогда не хвалится своими совершенствами, если этого не требовали обстоятельства, и, когда бывает вынужден к тому, называет себя буием (1Кор.1:25; 2Кор.11); если он хвалится когда-нибудь, то немощами, страданиями и великим участием к бедствиям других, как и здесь говорит: Кто изнемогох, и не изнемогаю? Такие слова выше всяких страданий…

Чего же, в сравнении с ним, достойны мы, которые не хотим презирать денег для блага нас же самих и подавать даже избыток своего имущества? А он был не таков, но отдавал и душу, и тело свое, дабы получили Царствие небесное те самые, которые побивали его камнями и бичевали. Так любить, говорил он, научил меня Христос, преподавший новую заповедь о любви и Сам исполнивший на деле. Он, будучи Царем всего и Существом блаженным, не отвратился от людей, которых сотворил из ничего и бесконечно облагодетельствовал; которые оскорбляли Его и плевали на Него, но сделался для них человек, обращался с блудницами и мытарями, исцелял бесноватых и обетовал небо. После всего этого люди, взяв Его, ударяли по ланитам, связали, били, осмеяли и, наконец, распяли; но Он и тогда не отвратился от них, и, быв повешен на крест, говорил: Отче, отпусти им грех их (Лк.23:34). Разбойника, который вначале поносил Его, Он ввел в рай; Павла из гонителя сделал апостолом, а ближайших и преданных Ему учеников предал на смерть для спасения распявших Его иудеев. Итак, представляя себе все это, сделанное Богом и людьми, будем подражать делам добрым и питать в себе любовь, превосходящую все дары, дабы нам получить блага настоящие и будущие, которых да сподобимся все мы благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа» (Из 32 беседы на 1-е послание к Кор.).

Что любовь к ближнему превосходит все другие дары, убеждает нас следующий пример: «Некогда два инока, не имевшие в сердце своем любви к ближним, пришли к одному опытному и духовной жизни старцу и стали хвалиться своими делами. Первый сказал: «Я выучил наизусть весь Ветхий и Новый Завет; что мне будет за это?» Старец отвечал: «Воздух ты наполнил словами, а все-таки пользы тебе от труда твоего нет». А другой воскликнул: «А я, отче, чудеса творю». — «И тебе нет пользы, — сказал старец, — ибо и ты любовь отгнал от себя». Потом, обратившись к ним, сказал: «Если хотите спастись, имейте ко всем любовь и милости прилежите, и тогда спасетесь»[3].

«Оле сила любве непобедимая! Оле сила любве бесчисленная! Ничтоже есть любве боле ни на небеси, ни на земли. Сия святая любя есть глава добродеяния. Любы есть знамение, есть соль всякому добродеянию. Блажен человек, который прежде всего приобретает любовь», — говорит святитель Василий Великий (5, 350).


[1] Свт. Иоанн Златоуст. 38 беседа на 2Кор.

[2] Свт. Василий Великий. 5, 350.

[3] Патерик. Вопросы монахов к духовному отцу.

Комментировать