- Родная земля
- Кладовая солнца
- На Дальнем Востоке
- Орлиное гнездо
- Голубые песцы
- Зверь бурундук
- Рождение Кастрюльки
- Барс
- Кавказские рассказы
- Желтая круча
- Саид
- Басни Крылова
- "Рыцарь"
- Мужество
- Гость
- Колобок
- У росстани
- Лес
- Красные горы
- Море
- У Марьи Моревны
- Солнечные ночи
- Кандалакша
- Река Нива
- По Имандре
- Олений остров
- Хибинские горы
- Лесная капель
- Весна света
- Начало весны света
- Рубиновый глаз
- Весенний мороз
- Голубые тени
- Медленная весна
- Дорога в конце марта
- Земля показалась
- Весенний ручей
- Первые ручьи
- Майский мороз
- Природные барометры
- Запоздалый ручей
- Весна воды
- Ручей и тропинка
- Светлая капель
- Окладной теплый дождь
- Первая песня воды
- Песня воды
- Эолова арфа
- Первый цветок
- Начало весны воды
- Дорога
- Свет капелек
- Перед вечером
- Время пчел выставлять
- Наст
- Весенняя уборка
- Ореховые дымки
- Слезы радости
- Живые ночи
- Заячья шерсть
- Движение весны
- Цветут березки
- Весенний переворот
- Первый зеленый шум
- Первое кукование
- Землеройка
- Отражение
- Черемуха
- Гости
- Бедная мысль
- Жизнь на ремешке
- Девушка в березах
- Иволги
- Мёд
- Верхняя мутовка
- Расставание и встреча
- Неведомому другу
- Лягушки ожили
- Первый соловей
- Майские жуки
- Гроза
- Отцветает черемуха
- Суковатое бревно
- Осиновый пух
- Недовольная лягушка
- Первый рак
- Звонкое утро
- Реки цветов
- Солнечная опушка
- Лесной ручей
- Ромашка
- Красные шишки
- Цветущие травы
- Расцвет шиповника
- Ель и березка
- Мой гриб
- Анютины глазки
- Иван-чай
- Звери
- Лесное кладбище
- Темный лес
- Пень-муравейник
- Зарастающая поляна
- Лесные жилища
- Хозяин
- Кукушка
- Ветер в лесу
- Сушь
- Рожь наливает
- Горлинка
- Закат года
- Осинкам холодно
- Осенняя роска
- Осень
- Листопад
- Осень
- Роса
- Ветреный день
- Всходы
- Последние цветы
- Силач
- Березы
- На воре шапка горит
- Парашют
- Рябина краснеет
- Заводь
- Первый мороз
- Борьба за жизнь
- Белки
- Тень человека
- Барсук
- Власть красоты
- Иван-да-Марья
- Туман
- Гуси-лебеди
- Осенние листики
- Поздняя осень
- Быстрик
- Деревья в лесу
- Кристальный день
- Барсуки
- Деревья в плену
- Беличья память
- Лиловое небо
- Рождение месяца
- Мои тетрадки
- Мои тетрадки
- Гусек
- Дедушкин валенок
- О чем шепчутся раки
- Таинственный ящик
- Синий лапоть
- Дрова
- Старухин рай
- Жалейка
- Сочинитель
- Лимон
- Голубая стрекоза
- Как заяц сапоги съел
- Старый гриб
- Соловей
- Ботик
- Дети
- Жизнь возле пня
- Папа-доктор
- Козочка
- Роман
- Бабушка и внучка
- Лисичкин хлеб
- Лисичкин хлеб
- Золотой луг
- Белый ожерелок
- Журка
- Ребята и утята
- Луговка
- Гаечки
- Говорящий грач
- "Изобретатель"
- Ёж
- Филин
- Муравьи
- Ночевки зайца
- Лягушонок
- Курица на столбах
- Выскочка
- Хромка
- Верхоплавка
- Этажи леса
- Дергач и перепелка
- Матрешка в картошке
- Щегол-турлукан
- Гуси с лиловыми шеями
- Звери-кормилицы
- Пиковая дама
- Куница-медовка
- Охота
- Моим молодым друзьям
- Смертный пробег
- Гон
- Дружба
- Лесные загадки
- Птичий сон
- Двойной выстрел
- Птицы под снегом
- Болото
- Разговор птиц и зверей
- Рябчики
- Зайцы-профессора
- Беляк
- Стремительный русак
- Сметливый беляк
- Орел
- Медведи
- Охотничьи собаки
- Охотничьи собаки
- Лада
- Белая радуга
- Соловей-топограф
- Первая стойка
- Ужасная встреча
- Школа в кустах
- Ярик
- Кэт
- Анчар
- Предательская колбаса
- Теплые места
- Как я научил своих собак горох есть
- Серая сова
- Часть I. Путешествие в страну непуганых птиц и зверей
- Часть II. Королева бобров
- Примечания
Лесные загадки
В лесу много было тетеревов: все муравейники были расчесаны их лапами. Но одна кочка выглядела по-иному, в ней было значительное углубление; так тетерева не раскапывают, и я не мог догадаться, какое лесное существо пробило такую глубокую брешь в муравьиной республике.
Очень досадно бывает уходить, не решив лесной загадки, и так это часто бывает: тысячи вопросов ставит природа, а справиться негде, кроме как только в своей собственной голове. Обыкновенно я так и оставляю вопрос без ответа, но запоминаю его и верю, что дождусь когда-нибудь в том же лесу и ответа. Помню, раз стал передо мною в юности вопрос: отчего начинаются болотные кочки? Читал дома книги, и все ответы мне не нравились: причин указывалось множество, а все как-то неясно и предположительно. Раз я сел отдохнуть на лесной вырубке. Вокруг были пни на сыром месте, и между пнями на большом пространстве начался свежий моховой покров, так было красиво: эта моховая зелень была, как будто на солнце, а луна ее освещала. И везде весь этот лунно-зеленый покров был небольшими бугорками. Я подумал: «Вот первое начало кочек!» Однако опять стало непонятно: конечно, по этим началам легко можно было представить дальнейшее нарастание кочек, но где же причина этому началу? Тут сама рука помогла: взял я один бугорок, снял с него моховой покров, а под ним оказалось старое гнилое березовое полено, то полено и было причиной мохового бугорка.
На ходу у меня как-то все больше являются вопросы, а решения приходят на отдыхе. Так случилось и с этой, непонятным образом взрытой муравьиной кочкой. Мне захотелось тут чаю напиться. Отвинтив стаканчик термоса, я сел под сосной на мягкую моховую кочку, налил чаю, стал потихоньку пить, мало-помалу забылся и слился с природой. Темные, теплые дождевые облака закрыли солнце, и тогда вместе со мной все задумалось, и вот какая тишина наступила перед дождем: я услышал очень издалека порхание дятла, звук этот все нарастал, нарастал и вот… здравствуйте! — появляется и садится на вершине моей сосны. Подумал он там о чем-то немного, оглянулся во все стороны и так смешно: на меня-то, на такого страшного великана, вниз и не посмотрел. Это я много замечал у птиц, — вертит головой, а под собой не видит. Не только дятлы, а и глухари случалось сидели долго так над головой во время моих лесных чаепитий.
Так дятел не обратил на меня внимания и спустился на тот самый муравейник, о котором был поставлен вопрос, и ответ был у меня на виду: дятел забрался в отверстие муравейника и принялся там воевать, добывая себе какое-то пропитание.
А то был у меня один день этим летом, вот так денек, — столько загадок сразу, что согрешил: обругал одну ни в чем не повинную бабушку. Вышла у меня в этот день из рук на болоте первопольная моя собака Нерль. Не слушает свистка. Потяжка кончается взлетом бекаса без стойки. Я разгорячился, потерял себя, потому что мне надо было охотиться, а приходилось собаку учить. Делаю промах за промахом и опять спешу к наседающей на бекаса собаке, не успевая даже вынуть из волос своих вечно жужжащую пчелу. Наконец беру собаку к ноге, снимаю шляпу, взъерошиваю волосы, и неприятнейший звук прекращается.
Так освободился от пчелы, стало полегче, и опять захотелось пострелять. Пускаю Нерль в карьер и вижу, шагах в пятидесяти от меня она опять начинает, переступая с лапки на лапку, подбираться к бекасу. Хотел поспешить к ней, чтобы задержать наступление, но сразу обеими ногами попал в коровий растоп. Выбираюсь из грязи и слышу, опять эта же самая надоедливая пчела жужжит у меня в волосах во всю мочь.
— Чирк! — взлетел бекас без стойки.
Не успел вскинуть ружье. А какой был хороший… И вдруг мне послышалось, опять чиркнул бекас, но не взлетел. Так, однако, не бывает. «Чирк!» — сзади другой Обертываюсь, нет никого. Прислушиваюсь. Жужжит пчела в волосах, стрекочет сорока в кустах. Сделал предположение, что от волнения на ходу мне так по-бекасиному сорочий крик переиначивается. Но вдруг — чирк! — а сорока сама собой. Вот тут-то я и дошел до того, что обругал одну бабушку, которая при встрече вместо обычного «ни пера, ни пуха» от всего своего чистого сердца пожелала: «Пошли тебе, господи, полную сумку набить!»
Измученный вошел я в лес на суходол, сел на заготовленные кем-то жерди, снял шляпу, хорошо перебрал свои волосы, пчелы не было, звук перестал. Мало-помалу силы мои стали возвращаться, и вместе с тем явилась моя обычная уверенность, что догадкой можно преодолеть всякую неприятность с собакой. Необходимость таких догадок вытекает, как я думаю, из неповторимости в природе индивидуумов; каждый человек, каждое животное хоть чем-нибудь да отличаются между собой, а значит, невозможно для всех случаев найти общее правило и приходится непременно догадываться самому.
Пока я предавался таким размышлениям, Нерль тихонько встала, что-то причуяла на земле, робко взглянула на меня, сделала небольшой кружок, потом побольше. Я сказал ей тихонько, намекая на приказание лежать: «Что сказано?»
Она стала приближаться, но не сразу, а тоже кругами, не дошла, опять удалилась, и опять я сказал: «Что сказано?»
При этом я заметил, что Нерль, сдержанная в поиске, старалась как можно выше задрать нос и так заменяла невозможное для нее теперь копоройство потяжкой по воздуху. В этот момент у меня мелькнула догадка. Я встаю, иду вперед, и как только Нерль отходит от меня дальше десяти шагов, говорю ей тихонько: «Что сказано?» Так мы подходим к кусту. Она останавливается. Я повторяю. «Что сказано?» — и держу ее долго на стойке. Потом вылетает черныш.
Конечно, я спешу опять на болото и сдерживаю поиск, дальше десяти шагов ей идти не разрешается, а потому она и поднимает голову вверх, чтобы причуять по воздуху. Вот прихватила, подбирается.
— Что сказано?
Останавливается, выше, выше поднимает нос, втягивает воздух, замирает, по ошибке лапу поджала сначала заднюю — не понравилось, поджала переднюю, и с этой лапы стала капать в лужу вода…
Я убил этого бекаса, потом убил другого и третьего, догадкой и упрямством мало-помалу снимая «колдовство» столь незаслуженно обруганной мной бабушки. И когда дошло до пчелы, которая продолжала жужжать, я догадался: пчела не в волосах была, а попала в шляпу за ленту. И последнее, — бекасиное «чирк», это было у меня что-то в носу, как в топком болоте, сильно потянешь в себя дыхание, так и чиркнет в носу совершенно по-бекасиному.
Комментировать