Поводов, побудивших к отколу от Римо-Католической Церкви оппозиционно насторенных верующих (протестантов) — достаточно много. В целом их можно классифицировать и рассредоточить в три группы причин: дисциплинарно-канонические, догматические, нравственные. Одним из важнейших факторов, смущавших религиозную совесть оппозиционеров, являлся абсолютизм папской власти — «папизм». Ко времени реформации учение о папском примате носило характер руководственного основоположения Римо-Католической Церкви. Так, еще в 1439 году папа Евгений писал: «Мы объявляем также, что святой апостольский престол и римский первосвященник обладает верховенством над всем миром, и что этот римский первосвященник есть преемник блаженного Петра, князя апостолов, и истинный наместник Христа, а также глава всей Церкви и отец и учитель всех христиан, и что ему, в лице блаженного Петра, передана Господом нашим Иисусом Христом полная власть пасти Вселенскую Церковь, руководить и управлять ею» [цит. по: 1, с. 53].
В известном сочинении «Аугсбургское вероисповедание» протестанты обвиняли епископов [пап] в превышении полномочий не только по отношению к верующим, но, и по отношению к светским (государственным) властям: «Имели место серьезные разногласия относительно власти епископов, с которой многие совершенно неоправданно путали такие понятия, как власть Церкви и власть меча. И из этого заблуждения возникали великие войны и смущения, в то время как епископы [папы], воодушевленные властью Ключей, не только учреждали новые служения и обременяли сердца тем, что не отпускали грехи и безжалостно отлучали людей от церкви, но даже присвоили себе право вносить изменения в царства мира сего и лишать императора трона. Эти дурные побуждения уже с давних пор обличались в церкви учеными и благочестивыми людьми» [2, с. 57].
Сильные протестные настроения вызывала и традиционная "запретительная" практика безбрачия духовенства. По свидетельству того же «Аугсбурского исповедания»: «Имело место всеобщее недовольство по поводу случаев проявления нецеломудрия священниками. По этой причине также и папа Пий, как сообщают, сказал, что имелись определенные причины, по которым священники были лишены права вступать в брак, но что также есть более веские причины, по которым это право им следовало бы вернуть... Очевидно также, что в древней церкви священники были людьми женатыми» [2, с. 39 — 40]. В настоящем запрете оппозиционерам виделось нарушение Божественных установлений; с их точки зрения, в обязательном безбрачии духовенства заключался потенциальный источник безнравственного поведения пастырей Церкви: «в то время как заповедь Божья в силе, в то время как церковная традиция хорошо известна, в то время как нечестивый целибат порождает множество злословия, прелюбодеяний и других преступлений, заслуживающих осуждения властей, немилосердный запрет на брачную жизнь священников продолжает поддерживаться с потрясающим упорством» [2, с. 41]. «До какой степени простиралась деморализация духовенства, — сообщает один из исследователей, — видно, например, из того, что высшие духовные лица в Риме держали публичные дома, так что в них было до 40 000 (?!) падших женщин, дававших доход духовенству. Последнее даже в самый разгар борьбы против распространения реформационных идей устраивало из этих падших женщин скандальные процессии» [3, с. 143].
Определенные ноты протеста звучали и в адрес монастырей: «как немногочисленны те, кто принял обет безбрачия добровольно и без принуждения! Молодых девиц и юношей, прежде, чем они достигают такого возраста, когда могут судить об этом деле, убеждают и иногда даже принуждают дать этот обет... ведь всем ясно, что давать клятву недобровольно и легкомысленно — противоречит сущности самой клятвы» [2, с. 54].
Уровень образования общества, по мнению протестующих, также оставлял желать лучшего. Вот, например, что по данному случаю писал Мартин Лютер: «Помилуй, Боже праведный, с какой беспросветной тьмой я столкнулся! Простые люди, собенно в деревнях, даже понятия никакого не имеют о христианском учении» [2, с. 419]. По утверждению составителей вышеупомянутого богословского труда, религиозной необразованностью были поражены даже монастыри: «Итак, что же произошло с монастырями? Прежде, в былые времена, они были школами богословия и подобными структурами, полезными для Церкви. Оттуда выходили пасторы и епископы. Теперь же дело обстоит совершенно иначе. Нет нужды повторять то, о чем знают все» [2, с. 52]; «человек, уловленный подобным образом и ушедший в монастырь, мало познает о Христе» [2, с. 52]. Папство не раз и не два обвинялось в искажениях Евангельских истин: «Чудесная благорасположенность к нам Всемогущего Бога проявилась в том, что в эти последние времена и в этом ветхом мире Он пожелал, по Своей несказанной любви, Своему долготерпению и милосердию, чтобы после тьмы папских суеверий свет Его Евангелия и [свет Его] Слова, через который, и только через который, мы получаем истинное спасение, воссиял ясно и чисто в Германии, нашем возлюбленном отечестве» [2, с. 7]. Многие римо-католики (будущие протестанты) сетовали (не всегда справедливо) на искаженность догматики Западной Церкви; в этой связи трудности проведения открытых богословских дискуссий, в рамках которых возможно было бы опротестовывать те или иные «сомнительные догматы», заверенные авторитетом Римских пап, также толкали людей к недовольству.
Ближайшим и непосредственным поводом к росту протеста послужила продажа индульгенций при папе Льве X. Именно эта продажа, сопровождаемая множеством злоупотреблений, побудила Мартина Лютера к открытому выступлению против политики церковных властей.
Теперь, что касается заключительной части вашего вопроса: «
только ли церковь была целью реформации?». — Отвечу на него следующим образом. Церковь не является некоей обособленной организацией, существующей по принципу «сама-ради-себя». Как нам с вами известно, целью основания Церкви Христом (пострадавшим за всех) является Спасение всех без исключения людей: «
И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе»
(Ин. 12. 32); «
Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа»
(Мф. 28, 19) (другое дело, что не все откликаются на призыв последовать за Искупителем). Отсюда понятно, что деятельность Церкви не может ограничиваться только-лишь внутренними попечениями о себе-самой, не может отградиться от общества, не может не влиять на него, не может замкнуться. Конечно же, в данном случае я имею в виду нашу с вами Вселенскую Православную Церковь. С другой стороны, Римо-Католическая Церковь, считавшая (и считающая) «Столпом и утверждением истины» себя, также распространяла свою деятельность «во вне». Отсюда очевидно, что, стремясь к изменению общецерковной жизни, оппозиционеры стремились и к реформированию внешнецерковной «политики».
P. S. В формате ответа не представлялось возможным дать подробную объективную критическую оценку претензий, выдвигавшихся в адрес Римо-Католической Церкви в период реформационных движений. Подробный комментарий можно найти в трудах православных, протестантских и римо-католических авторов.
1.Митрофан Зноско-Боровский. Сравнительное богословие. М.: Изд. Артос-Медиа, 2004.
2.Книга согласия. М.: Изд. Фонда «Лютеранское Наследие», 1996.
3.Успенский Е. Обличительное богословие. СПб.: Изд. Общества памяти игумении Таисии, 2005.
