В этом вопросе доникейские богословы согласны между собой: большинство из них, за исключением гностиков и
Оригена, воспринимали связь Д. и тела человека не как случайную, внешнюю и временную, но как внутренне обусловленную, органическую и необходимую. Афинагор отмечал не только различие природ Д. и тела, но и их неразрывную связь, образующую человека (Athenag. De resurrect. 15. 2). Он полагал, что Д. по природе свойственно равномерно распределяться в теле и руководить его устремлениями, вводя их в соответствующие пределы (Ibid. 12. 8). Согласно
Татиану, «душа есть связь (δεσμός) плоти, а плоть есть содержательница (σχετική) души» (Tat. Contr. graec. 15). Похожее описание соотношения Д. и тела встречается в «Послании Диогнету»: «Душа распространена по всем членам тела… она хотя и обитает в теле, но не телесна… душа, будучи невидима, помещается в видимом теле… она заключена в теле, но сама сохраняет тело» (Diogn. 6). Отношения между Д. и телом подробно описывал сщмч.
Ириней Лионский: «Тело не сильнее души, поскольку оно от нее получает дыхание, жизнь, рост и членораздельность, но душа владеет и управляет телом... Ибо тело подобно орудию (organo simile), а душа занимает место художника (artificis rationem). Как художник сам по себе быстро замышляет произведение, но медленнее исполняет его с помощью инструмента из-за неподатливости материала, и быстрота его ума, связанная медленностью орудия, производит умеренное действие,- так и душа, причастная (participans) своему телу, в некоторой мере задерживается вследствие того, что быстрота ее связывается медлительностью тела, но не теряет полностью своих сил и, сообщая жизнь телу, сама не перестает жить» (Iren. Adv. haer. II 33. 4).
Тертуллиан также полагал, что деятельность Д. тесным образом связана с телом, к-рое она оживляет и движет (Tertull. De anima. 10, 15; Idem. De resurr. 7, 16). По его мнению, Д. разлита по всему телу и присутствует повсюду, в каждой его части; Д. разнообразно действует через органы чувств, не разделяясь, а скорее распределяясь в них (Idem. De anima. 14). Д. свойственно властвовать, а телу - повиноваться; тело само по себе не способно к мышлению, желаниям, чувствам; оно является как бы сосудом и орудием Д. (Idem. De resurr. 16; Idem. De anima. 40). Хотя Д. сама по себе может думать, желать, намереваться, но для осуществления этого она нуждается в помощи тела; ее ощущения прочно связаны с телом (Idem. De resurr. 15, 17; Idem. De anima. 40). Вместе с тем высшая, разумная деятельность Д. свободна и не связана необходимостью (Idem. De anima. 21; Idem. Adv. Marcion. II 5).
Ориген, полагавший, что Д. заключается в тело в наказание за предшествовавшие грехи и получает различные тела в зависимости от нравственного состояния и места обитания, тем не менее отмечал положительные следствия соединения Д. и тела: Д. оживляет и движет материальное тело, к-рое само по себе смертно, неодушевленно и неподвижно (Orig. De princip. III 4. 1; Idem. Contr. Cels. VI 48); Д. есть своего рода одежда тела (indumentum corporis), ибо она есть украшение, покрывающее и облекающее его мертвую природу (Idem. De princip. II 3. 2). Большинство доникейских авторов рассматривали связь Д. и тела как тесную и уникальную, а потому решительно отвергали языческое представление о переселении Д. (Iust. Martyr. Dial. 4; Iren. Adv. haer. II 33. 1-5; 34. 1; Min. Fel. Octavius. 34).