кем был Иаков, брат Господень?

[*Олег]

простите, если не в тот раздел написал, но ведь исследование древних манускриптов и их фальсификаций - это же дело науки?
с близким мне человеком изза послания Иакова вышел большой спор, начавшийся с того был ли Иаков Иисусу родным братом или двоюродным или сводным, старшим или младшим, закончившийся спорами о том сколько лет было Иосифу и его детям когда ему пришлось обручиться с девой Марией и кем была его прежняя жена и когда и как умер сам Иосиф (от старости или казнен римлянами) и какими были отношения Иисуса с его братьями и сестрами до выхода на проповедь и после....в общем полная каша в голове и сумятица в душе и непонятно что и где почитать про это, кроме "протоевангелия от Иакова" которое не очень то подтверждает "православное" представление о первых трёх десятках лет жизни Иисуса.

 

[Андрей К]

Здравствуйте, Олег!
Обязательно внимательно прочтите его Послание. В принципе, этого достаточно. Уникальный человек! Можно прочесть Житие от свт. Димитрия Ростовского (https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/927). Есть ещё Житие, в котором описано больше фактов (http://www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/39902.htm). Но, оно какое-то сухое.

 

[*Олег]

Здравствуйте, Олег!
Обязательно внимательно прочтите его Послание. В принципе, этого достаточно. Уникальный человек! Можно прочесть Житие от свт. Димитрия Ростовского (https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/927). Есть ещё Житие, в котором описано больше фактов (http://www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/39902.htm). Но, оно какое-то сухое.

Благодарю. Там про всех Иисусовых братьев написано? И про Иосифа?

 

[Дмитрий 2/3]

простите, если не в тот раздел написал, но ведь исследование древних манускриптов и их фальсификаций - это же дело науки?
с близким мне человеком изза послания Иакова вышел большой спор, начавшийся с того был ли Иаков Иисусу родным братом или двоюродным или сводным, старшим или младшим, закончившийся спорами о том сколько лет было Иосифу и его детям когда ему пришлось обручиться с девой Марией и кем была его прежняя жена и когда и как умер сам Иосиф (от старости или казнен римлянами) и какими были отношения Иисуса с его братьями и сестрами до выхода на проповедь и после....в общем полная каша в голове и сумятица в душе и непонятно что и где почитать про это, кроме "протоевангелия от Иакова" которое не очень то подтверждает "православное" представление о первых трёх десятках лет жизни Иисуса.

По этой теме, вот отрывок из книги известного библеиста Барта Эрмана "А был ли Иисус?" с. 205-219. Надеюсь Вам будет интересно ознакомиться:

"Братья Иисуса

Стоит сказать несколько слов о братьях Иисуса. Мы уже отмечали сообщение Павла о том, что «братья Господни» участвовали в христианской миссионерской деятельности (1 Кор 9:5) и что слово «брат» не может иметь в данном контексте сугубо духовный смысл (напр., «все мы друг другу братья», или «все мы братья во Христе»). Действительно, Павел часто использует слово «брат» в метафорическом смысле, когда обращается к членам христианских общин. Однако, говоря о «братьях Господних» в 1 Кор 9:5, он не включает в их число ни себя, ни Кифу. Это было бы лишено смысла, если бы под «братьями Господними» имелись в виду все «верующие в Иисуса»: Павла и Кифу нельзя исключать из числа верующих! Значит, здесь слово «братья» использовано в более узком значении. Они действительно братья Господу (Иисусу). Вместе с Кифой и Павлом они вели миссионерскую деятельность.



Аналогичным образом обстоит дело с Гал 1:18–19. Когда Павел говорит, что, помимо Кифы, видел из апостолов лишь «Иакова, брата Господня», он не может использовать выражение «брат Господень» в значении «верующий»: верующими были и Петр, и другие апостолы. Значит, смысл – иной, буквальный. Иаков действительно был братом Иисуса.


В качестве отступления заметим, что Римско-католическая церковь столетиями отрицала наличие у Иисуса родных братьев. Согласно ее учению, люди, которые в Новом Завете называются «братьями» Иисуса, не были связаны с ним узами столь тесного родства, ибо не родились от Девы Марии. Однако этот тезис основан не на исторических фактах и не на внимательном анализе новозаветных текстов, а на доктринальных соображениях. Согласно традиционной католической догматике, Мария была Приснодевой, то есть сохраняла девство и после рождения Иисуса на протяжении всей жизни.


Данная концепция во многом обусловлена тем, что в сексуальных отношениях видели нечто порочное. Между тем Дева Мария, согласно католическому учению, не обладала грешной природой. В принципе идея логичная: если бы она ей обладала, она передала бы ее Иисусу. Отсюда возник догмат о Непорочном зачатии Девы Марии: с самого момента своего зачатия она была сохранена от первородного греха. А поскольку она не имела грешной природы, она не могла делать ничего порочного (включая секс). По окончании своей жизни она не умерла, а была взята на небеса («Вознесение Девы Марии»).


Протестанты же давно утверждали, что все эти учения о Деве Марии не имеют основания в Библии. И как историк, я должен сказать, что они, видимо, правы. В древнейших преданиях об Иисусе и его семье не заметно ни следа подобных богословских концепций и выкладок. Но если католики верят, что Мария была Приснодевой и никогда не занималась сексом, кем же они считают «братьев» Иисуса?


На сей счет католическая традиция давала два разных ответа, один из которых стал стандартным.


– Более ранняя концепция: «братья» Иисуса – сыновья Иосифа от первого брака. Она восходит к поздним апокрифическим сказаниям о Рождестве, которые утверждают, что во время помолвки с Марией Иосиф был глубоким стариком (какой уж тут секс!). Эта концепция сохраняла свой авторитет веками: не случайно в средневековой живописи Иосиф изображался пожилым (а Мария – в самом цвете юности). Заметим, однако, что даже если она верна, – в пользу чего нет ни одного надежного свидетельства, – Иаков все равно был близким родственником Иисуса.


– Более поздняя концепция: «братья» Иисуса – двоюродные братья. Во многом она обрела авторитет благодаря трудам Иеронима, христианского писателя IV века. Иероним был аскетом и отказался от радостей секса, а аскетизм считал высшей формой христианской жизни. Однако ему не приходило в голову считать себя более выдающимся аскетом, чем близкие родственники Иисуса. Он полагал более естественным, что у Иисуса не только мать, но и отец (отцовство шло через узы адаптации) был аскетом. Даже Иосиф никогда не занимался сексом. А раз он не занимался сексом, у него не могло быть детей от первого брака! Значит, «братья» Иисуса – вовсе не его сыновья. Иероним решил считать этих «братьев» двоюродными братьями.


Основной минус второй концепции состоит в том, что в греческом языке «двоюродных братьев» обозначало особое слово, которое Новый Завет не применяет ни к Иакову, ни к другим братьям Иисуса. И если читать текст без натяжек, его проще всего понять в том смысле, что Евангелия и Павел говорят о родных братьях Иисуса. Поскольку ни Марк (именно он впервые упоминает о наличии у Иисуса четырех братьев и нескольких сестер: Мк 6:3), ни Павел, не учат о рождении Иисуса от Девы, правдоподобнее всего считать, что они считали Иисуса рожденным, как все люди. Отец и мать Иисуса имели сексуальные отношения. У этой счастливой пары родился Иисус и (затем?) другие дети. Соответственно, «братья» Иисуса – его родные братья.


С одним из этих братьев Павел был знаком лично. Это очень большая близость к историческому Иисусу. Если бы Иисус не существовал, его брат обязательно должен был бы это знать!

Мифологисты об Иакове

А что же мифологисты? Они давно поняли, что знакомство Павла с братом Иисуса создает серьезные проблемы для их теории. Если Павел общался с близкими родственниками Иисуса, о какой неисторичности Иисуса можно говорить? Поэтому они всячески пытаются (на мой взгляд, безуспешно) доказать, что Павловы высказывания об Иакове, брате Господа, означают не то, что кажется на первый взгляд. Последняя попытка такого рода принадлежит мифологисту Роберту Прайсу. В своем обширном исследовании он приводит три разных объяснения того, почему Иаков называется «братом Господним», но не является братом Иисуса. Он честно пишет, что если объяснения «окажутся притянутыми за уши, необходимо будет признать это и отвергнуть их» [91]. Что же получается в итоге? Он не признает их таковыми, но и…не принимает их! Поневоле остаешься в недоумении.


Что же это за гипотезы? Одну из них энергично развивает Дж. Уэллс, опираясь на забытые выкладки Дж. Робертсона в 1927 году [92]. С его точки зрения, в Иерусалиме существовало небольшое братство мессианских евреев, называвших себя «братьями Господа». К их числу принадлежал и Иаков. Для сравнения Уэллс берет Коринф: Павел именует себя «отцом» коринфской общины (1 Кор 4:15), и некоторые коринфские христиане именовали себя «Христовыми» (1 Кор 1:11–13). Уэллс замечает:


Если существовала коринфская группа, называвшая себя «Христовыми», вполне могла существовать и иерусалимская группа, называвшая себя «братьями Господними». И совсем необязательно последняя была лучше знакома с Иисусом, чем Павел. Иаков же, «брат Господа», вполне мог быть руководителем этой группы [93].


Уэллс цитирует еще Мф 28:9-10 и Ин 20:17, где Иисус называет своих учеников (не родственников!) «братьями».


Эти доводы кажутся резонными лишь на первый взгляд. Прежде всего отметим, что последние два евангельских отрывка вообще не имеют отношения к делу. Они говорят не о какой-то отдельной группе ревностных миссионеров, а всего лишь о Двенадцати. Между тем Уэллс вообще отрицает наличие Двенадцати, поскольку не считает Иисуса исторической личностью I века, имевшей учеников. Когда в Евангелиях ученики Иисуса называются его братьями, это ничуть не льет воду на мельницу гипотезы Уэллса о наличии в Иерусалиме особой миссионерской группы, в которую входил Иаков.


Ситуация в коринфской общине – также слабый аргумент. Павел называет себя «отцом» всей коринфской общины, а не какой-то особой группы внутри ее. Более того, вопреки мнению Уэллса, мы ничего не знаем о группе, называвшей себя «Христовыми». Да, конечно, были христиане, которые говорили, что верны, прежде всего, Христу (а не Павлу, Кифе или Аполлосу). Однако мы совершенно не знаем, как они себя называли: у Павла об этом нет ни слова. Сравнение с иерусалимской группой, именовавшей себя (по мнению Уэллса) «братьями Господними», совершенно неправомерно.


А из чего видно, что в Иерусалиме вообще существовала группа ревностных мессианских евреев, которые стояли особняком от остальных иерусалимских христиан? Абсолютно ни из чего. Ни один источник об этом не упоминает. Эта группа – плод воображения Уэллса и его предшественника Робертсона. Более того, ее существование крайне маловероятно: во всех наших преданиях Кифа и Иаков действуют в тесной спайке. Эти евреи верят в воскресение Иисуса, живут в Иерусалиме, трудятся во имя общих целей, участвуют в общих собраниях и совместно руководят домашней церковью. Кифа – миссионер, которого посылает эта церковь. Если бы в Иерусалиме существовала группа «братьев Господних», состоявшая из ревностных еврейских миссионеров, Кифа обязательно был бы ее членом. Почему же тогда Иаков назван «братом Господним» в отличие от Кифы?


Поэтому Уэллс просто хватается за соломинку. Будет нелишним вспомнить, что мы уже знаем. Согласно нескольким независимым традициям (Евангелие от Марка, Евангелие от Иоанна, Павловы послания, Иосиф Флавий), у Иисуса были братья. Также согласно ряду независимых источников, одного из этих братьев звали Иаковом. Павел говорит об Иакове, брате Господнем. Ясно, что самое очевидное, напрашивающееся и естественное объяснение состоит в том, что Павел имеет в виду брата Иисуса. Этого объяснения придерживаются абсолютно все известные мне специалисты по Посланию к Галатам.


Еще одну попытку уйти от очевидного смысла Павловых слов предложил Прайс. (Заметим, что эта вторая гипотеза исключает первую.) Прайс допускает, что Иакова стали называть «братом Господним», ибо он столь глубоко осмыслил Иисуса небесного, что фактически стал его двойником. В подтверждение Прайс ссылается на некоторые апокрифы, в частности, Деяния Фомы (II век н. э.) [94], где Фома назван «близнецом» Иисуса. Но почему он так назван? Прайс дает ответ: Фома лучше других понял, кто есть Иисус (ср. Евангелие от Фомы 13). Прайс указывает еще на несколько апокрифов, касающихся Иакова Иерусалимского и называющих его братом Иисуса. С точки зрения Прайса, это опять же может быть связано с особой связью Иакова с Иисусом, особенно глубоким пониманием Иисусова учения.


Однако последнее соображение очень уязвимо. В этих других апокрифах Иакова называют братом Иисуса потому, что таково было широкое убеждение ранних христиан. Апокрифисты считают это самоочевидным.


Аналогичным образом обстоит дело с Деяниями Фомы. В этом любопытном произведении все упирается в то, что Фома – и в самом деле брат Иисуса. И не просто брат, а близнец. Он не брат лишь потому, что согласен с Иисусом или очень хорошо его понимает. Напротив, из первой же сцены видно, что особой продвинутостью Фома не отличается. После воскресения Фоме выпадает миссия идти с проповедью в Индию, но он не хочет. Лишь явление Иисуса с небес переубеждает его. О том, что Фома глубже всех понимал Иисуса, сказано в совсем другом тексте, Евангелии от Фомы. Но последнее не называет Фому братом (и уж тем более близнецом) Иисуса.


В некоторых сегментах древней Церкви существовало представление о том, что Фома – брат-близнец Иисуса. (По-арамейски «Томá» как раз и значит «близнец»!) Взяв эту идею на вооружение, автор Деяний Фомы обыграл ее, например, в следующей занятной истории. Корабль, на котором Фома (с неохотой) отправился в Индию, заходит по дороге в крупный город, где вот-вот должно начаться свадебное торжество: царская дочь выходит замуж за одного из местных аристократов. Фому приглашают на праздник, и после церемонии он заводит с новобрачными весьма необычные речи. Как добропорядочный христианский аскет, Фома считает секс греховным, а воздержание – желательным даже для людей, состоящих в браке. Поэтому он пытается убедить царскую дочь и ее мужа не завершать свой брак этой ночью.


Его речи не имеют успеха. Он покидает сцену, и молодые входят в брачный покой. И к своему величайшему изумлению, видят там Фому, сидящим на ложе! Во всяком случае, они думают, что это Фома: сходство с человеком, с которым они только что говорили, разительное. Однако это не Фома, а Иисус. Иисус сошел с неба, чтобы завершить задачу, проваленную братом. Иисус говорит убедительнее Фомы и завоевывает сердца новобрачных, которые после этого проводят ночь не в объятиях, а в разговорах.


Как видим, здесь все строится на том, что Фома и Иисус – братья-близнецы в самом буквальном, а не в символическом или духовном, смысле слова.


Поразительно, конечно, что христианам вообще такое приходило в голову. Разве мать Иисуса не была девственницей? И если да, то откуда мог взяться брат-близнец?


Ни один из наших источников не дает ответа на этот вопрос. Возможно, ответ следует искать в тогдашних мифологических системах. Известны мифы о героях, родившихся от союза бога и человека. В некоторых из них смертная женщина также зачинает от мужа, в результате чего на свет появляются близнецы. (Как они могут быть идентичными, можно лишь диву даваться, но генетика не была сильной стороной большинства древних сказителей.) Взять, к примеру, мифы о Геракле. Его мать, Алкмена, стала возлюбленной Зевса, но впоследствии понесла ребенка и от своего мужа Амфитриона. В результате родились близнецы: божественный Геракл и обычный смертный Ификл.


Не исключено, что в подобном ключе мыслили и некоторые христиане: Иисус был зачат, когда Мария была еще девой, но затем после связи с мужем появился второй сын, брат-близнец Фома. Конечно, это всего лишь предположение, но оно выглядит разумным. Зато совершенно неразумной выглядит интерпретация этих сказаний, при которой Фома и Иисус не родственники. Напротив, вся суть состоит в том, что они братья-близнецы!


В обосновании своей теории, что смертный мог считаться особым «братом» Иисуса, если хорошо поразмыслил над его учением, Прайс ссылается на ряд апокрифических Деяний [95]. Однако что это за ссылки? Это тексты, где говорится именно о Фоме и Иакове, то есть как раз тех апостолах, которые считались физическими братьями Иисуса! А в качестве решающего доказательства Прайс упоминает вождя Тайпинского восстания по имени Хун Сюцюань, жившего в XIX веке. Этот китайский повстанец называл себя «младшим братом Иисуса». Прайс восклицает: «Возможная параллель с Хуном Сюцюанем практически доказывает, что именование Иакова «братом Господним» не обязательно означает его буквальное родство с историческим Иисусом». Коль скоро Хун Сюцюань не был братом Иисуса, им запросто мог не быть и Иаков [96].


Однако это несерьезный аргумент. Как может китайский революционер XIX века что-то доказывать относительно жителя Палестины I века? Хун Сюцюань жил спустя восемнадцать столетий, в совершенно другой стране и других социально-культурных условиях. К тому моменту уже существовала многовековая христианская традиция. Хун Сюцюань не имел ни малейшего отношения к историческому Иисусу или историческому Иакову. Даже по меркам Прайса, использовать его в качестве решающего аргумента – колоссальная натяжка.


Поэтому у Прайса есть третий способ понять выражение «Иаков, брат Господень» не в смысле родства Иакова с Иисусом. Прайс пишет об этом не вполне ясно, но общий смысл следующий: иногда в Библии персонаж олицетворяет собой целую группу. Скажем, в Книге Бытия патриарх Иаков получает имя Израиль и становится родоначальником колен Израилевых; Исмаил – отец исмаильтян; Вениамин представляет южное колено Израиля (колено Вениаминово) и т. д. С точки зрения Прайса, все это выдуманные персонажи, и сходным образом может обстоять дело с Иаковом: Иаков был главой группы, которая связывала себя с Иисусом. Прайс предполагает, что эта еврейская секта имела отношение к общине, изготовившей кумранские рукописи. Чтобы подчеркнуть важность своей группы и крепость своих уз с Иисусом, они со временем стали утверждать, что Иаков есть брат Господень. Прайс считает, что он был первосвященником кумранской общины. По мнению Прайса, данная гипотеза способна пролить свет на «иначе необъяснимое соперничество между сторонниками Двенадцати и сторонниками Столпов (возглавляемых Иаковом)» [97].


Однако здесь уж совсем домысел на домысле. Есть веские основания полагать, что кумранская община не имела непосредственного отношения к христианам, и что исторический Иаков не был связан с кумранитами и уж тем более не был первосвященником [98]. Ни один древний источник об этом не говорит. Абсолютно все источники, упоминающие христианина Иакова, – Павловы послания, Деяния Апостолов, Псевдо-Климентины, – изображают его главой первоначальной церкви в Иерусалиме. Большинство из них (вместе с Евангелием от Марка и Иосифом Флавием) считают его братом Иисуса. У Иакова нет ничего общего с Израилем, Исмаилом и Вениамином: они считались родоначальниками племен, которые произошли от них и были связаны с ними кровными узами. Никто не считает, что группа Иакова в Иерусалиме состояла из его детей и внуков. Прайс не приводит никаких аналогий для своего варианта понимания Иакова, «брата Господня» как главы особой группы в Иерусалиме. А способность данной теории объяснить «соперничество» между «Двенадцатью» и «Столпами» уж совсем сомнительна. «Столпами» Павел называет в Послании к Галатам руководителей иерусалимской церкви: Петра, Иакова и Иоанна, из которых двое принадлежали к Двенадцати! О каком соперничестве здесь может идти речь? Разве что о (чисто гипотетических) трениях между Петром и Иоанном…


Прайс разумно пишет: «Не надо руками и зубами цепляться за излюбленную теорию», пытаясь объяснить выражение «брат Господень». Но именно это он и делает! Павел познакомился с Иаковом приблизительно в 35–36 годах н. э., спустя всего лишь несколько лет после традиционной даты смерти Иисуса. Он называет его братом Господа. Другие предания, возникшие задолго до Евангелий, говорят, что у Иисуса были братья, и что одного из них звали Иаковом. Иосиф Флавий также называет Иакова братом Христа. Какой наиболее естественный вывод отсюда следует? У Иисуса был брат по имени Иаков. И Павел общался с ним в середине 30-х годов н. э. Опять-таки мы подходим очень близко по времени к жизни Иисуса. Ясно, что Иаков должен был знать, существовал его брат или не существовал…"

 

[*Олег]

Надеюсь Вам будет интересно ознакомиться:

действительно интересно. Благодарю!




Пока Читал по этой теме только епископа Кассиана:
"Рационалистическое решение проблемы, широко распространенное в кругах даже консервативного протестантизма, будто братья Господни были дети Иосифа и Марии, происшедшие естественным порядком после Рождества Христова, неприемлемо для православного (а также и римско-католического) сознания, исповедующего догмат приснодевства Божией Матери. Оно не вытекает и из Евангелия. Из таких указаний, как Мф. 1:25, Лк. 2можно вывести только то, что Мария не знала мужа и не имела детей до Рождества Христова а отнюдь не то, чтобы после Рождества Христова Она вступила, в супружеские отношения с Иосифом и имела детей от него. С другой стороны, то недоверчивое отношение, которое к Господу проявляют Его братья (ср., особенно Ин. 7:1–10), будет до конца понятно, как отношение не младших к старшему, а старших к младшему. Отсюда вытекает и дальнейшее, распространенное в римско-католических кругах понимание братьев в смысле двоюродных братьев..."

ключевой и настораживающий и огорчающий момент:

"неприемлемо для православного (а также и римско-католического) сознания, исповедующего догмат"

понятно, что епископ не мог написать иначе; понятно и то , что ради верности догмату факты, ему противоречащие будут замалчиваться или даже уничтожаться(((
хотя по мне наличие второго и третьего благочестивого ребенка в благочестивой семье ничуть не умаляет достоинства матери не вызывает сомнения в ее целомудрии и чистоте и в том что достойно и правильно восхвалять Её как честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим.

по преданию же получается, что с одной стороны Иосиф был вдовцом и старший сын от первого брака сопровождал его в бегстве в Египет (а где и с кем оставались остальные) другой стороны что Иаков был старше Иисуса всего на два-три ода.

 

[Аника]

ключевой и настораживающий и огорчающий момент:

"неприемлемо для православного (а также и римско-католического) сознания, исповедующего догмат"

понятно, что епископ не мог написать иначе; понятно и то , что ради верности догмату факты, ему противоречащие будут замалчиваться или даже уничтожаться(((
хотя по мне наличие второго и третьего благочестивого ребенка в благочестивой семье ничуть не умаляет достоинства матери не вызывает сомнения в ее целомудрии и чистоте и в том что достойно и правильно восхвалять Её как честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим.

Священное Предание повествует о том, что Дева Мария принесла Богу обет девства.

"Предание повествует о том, что Богородица прожила при храме до 12 лет. Наступило время, когда Ей надлежало оставить храм и вступить в брак. Но Она объявила первосвященнику и священникам, что дала обет девства перед Богом. Тогда, из уважения к ее обету и для сохранения Ее девства, чтобы юная дева не оставалась без покровительства и попечения (к тому времени почили Ее родители), Марию обручили престарелому плотнику Иосифу, происходившему из рода царя Давида. По преданию, Господь Сам указал на него в качестве буд. обручника и защитника Богородицы. Храмовые священники собрали 12 мужчин из рода Давида, положили их посохи на жертвенник и молились, чтобы Бог указал на того, кто Ему угоден. Затем первосвященник отдал каждому его посох. Когда он отдал посох Иосифу, из него вылетела голубка и села Иосифу на голову. Тогда первосвященник сказал старцу: «Ты избран, чтобы принять к себе и блюсти Деву Господа». (Протоевангелие. 9)"
https://azbyka.ru/bogorodica-deva-mariya-rodivshaya-iisusa-xrista-zhitie

 

[Игорь Александрович.]

"И он первый получил кафедру епископскую, так как ему первому вверил Господь престол его, *) и назывался братом Господним как и Апостол согласуется с этим, так говоря в одном месте: иного же от Апостол не видех, токмо Иакова брата Господня и прочее (Гал. 1, 19). Братом же Господним называется по совместному воспитанию, не по естеству, а по благодати. Ибо Мария, присоединенная к Иосифу, только казалась женою мужа, но не имела с ним сожительства по телу. На этом основании близость родства сынов Иосифа с Спасителем достигает до названия братьев, или лучше,— вменена в братство; также как и сам Иосиф, не имев участия в рождении Спасителя по плоти, считается в положении отца Его по домостроительству, как говорит евангелист Лука о Самом Спасителе, сый, яко мним, сын Иосифов(3, 23); так и сама Мариам сказала Ему по словам Евангелия от Луки: се аз и отец твой боляще искахом тебе (2, 48). Итак кто назвал бы Иосифа отцем Господа, Который отнюдь не имел в нем для Себя виновника, и именно потому, что воплощение Его было без семени мужа? Но по смотрению Божию дела приняли такое положение.
Гл. 8. Иосиф раждает упомянутого Иакова будучи лет приблизительно около сорока, а может быть более или менее того. После него рождается сын называемый Иосиею; затем после него Симеон; потом Иуда и две дочери: Мария и Саломия. И затем умерла жена его. И спустя много лет после того он принимает Марию вдовый, будучи человеком в возрасте около осмидесяти лет и даже более того. Вот уже когда принимает он Марию, как и в Евангелии сказано: обрученней бо бывши Марии (Матф. 1, 18); но не сказано: по вступлении ее в брак. И еще в другом месте: и не знаяше ея (ст. 25). Удивляться нужно всем тем, которые ловят всякий дурной предлог к исследованию причин того, в чем нет нужды, и к изысканию о том, чего нельзя изыскивать, и от существенного обращаются к глупым вопросам, дабы отовсюду коснулась нас пагуба неверия и хулы вследствие бесчестия, наносимого святым. И прежде всего со всех сторон изобличает их следующее: первое, что старец, имевший свыше осмидесяти лет, взял Деву не для того, чтобы пользоваться ею, но напротив она вверена ему была для охранения ее девства; второе, что они и сами оба были во всем праведны"-свт.Епифаний Кипрский/ПРОТИВ АНТИДИКОМАРИАНИТОВ.
Пятьдесят осмая, а по общему порядку семдесят осмая ересь.)


Далее по книги "Благовестие христианской свободы в Послании св. апостола к Галатам"
профессор Н.Н.Глубоковский делает критический анализ книги "Братья Господни"профессора А.П.Лебедева

"На этих предпосылках созидается и доселе защищается католическое отожествление Иакова Иерусалимского с Иаковым Алфеевым, (Мф. X, 3. Мк. III, 18. Лк. VI, 15. Деян. I, 13), при чем «братство» это Господу оправдывается – по старым примерам – догадкой, что – наряду с Иосифом, Сим(е)оном и Иудой (Мф. XII, 46. Мк. VI, 3) – он был сыном Марии, почитаемой за сестру (Мф. XXVII, 56. Мк. XV, 40, 47. XVI, 1) Богоматери, или братом двоюродным Христу по материнской линии. Однако это была Μαριὰ(μ) τοῦ Κλωπᾶ (Ин. XIX, 25), т. е., конечно, жена Клеопы, так как было бы совсем бесцельным обозначение ее по отцу или брату в совершенно неизвестном человеке, между тем замужество за ним было отличительною ее чертой по сравнению с другими одноименными женами. При подобной комбинации Клеопа будет отцом разумеемого Иакова, который разом является и Алфеевым и Клеопиным. Для объяснения такого двойства по отчеству обыкновенно допускают106, что здесь нужно видеть только разницу в произношении общего имени

которое при твердом выговоре звучало «кал-пай клопа(й)», а при мягком слышалось «галфайалфей».

Данная теория слишком искусственна, чтобы признать эту конструкцию основательной объективно. Ея наружная убедительность – совершенно фиктивная, ибо достигается лишь нагромождением гипотез, ровно ничем не доказанных. Прежде всего важно, что Клеопа (Κλεόπας) и Клопа (Κλωπᾶς), кажется, греческого происхождения – по сокращению из Κλεόπατρος (подобно ’Αντίπας и ’Αντίατρος), и потому их нельзя выводить из звуковых особенностей еврейской (арамейской) речи, где и вокализация их была бы различная: для Клопы и

или

для Алфея107. Двойство будет не звуковое, а безусловно реальное, как и в Евангелиях Клеопа (Лк. XXIV, 18) и Клопа (Ин. XIX, 25) называются особо от Алфея (Мф. X, 23. Мк. III, 18. Лк. VI, 15. Деян. I, 13), иногда несомненно указывающего другое лицо (Мк. II, 14). Не менее существенно, что 2) слияние имен Кл(е)опы и Алфея в единстве их семитической основы не допускается филологическими авторитетами108, Поелику оба названия различаются по начертанию и в общепринятом сирийском переводе (Пешито: 15456_7.png и (еще так же в тексте Синайского, Льюисовского кодекса 15456_8.png) и в (частной) сирийской рецензии, известной в качестве Иерусалимского лекционария 15456_9.png и 15456_10.png), язык коего некоторые (напр., Eb. Nestle) считают наиболее близким к употреблявшемуся Христом и Апостолами. 3) Безусловно, что Палестинские говоры издавна (Суд. XII, 6) заметно разнились по произношению – особенно между севером и югом (Мф. XXVI, 73. Мк. XIV, 70 и ср. Лк. XXII, 59. Ин. IV, 9. Деян. II, 7), но нельзя злоупотреблять этим несомненным фактом, ибо народные фонетические колебания всегда бывают неустойчивы и капризны, вариируются вовсе не систематично и не однообразно, почему их невозможно угадать даже с приблизительностью для известного конкретного случая, а письменная их передача и совсем не поддается проблематическому определению. Последнее тем менее применимо для рассматриваемых нами примеров, что Лука пишет раздельно и Ἀλφαῖος (VI, 15) и Κλεόπας (XXIV, 18), нимало не подозревая и ничем не оттеняя предполагаемого тожества этих имен. Наконец, 4) небесспорно и то, что Мария Клеопова непременно была сестрою матери Иисусовой. Вероятно, что это – особые жены, и Пешито связывает упоминания о них соединительным союзом у Ин. XIX, 25, где читается следующее: (при кресте Иисуса стояли) 15456_11.png, т. е. (stabant autemjusta crucem Jeshue) mater ejus et soror matris ejus, et Marjam ilia quae (erat) Klejopae (et MarjamMagdalaita). То же находим и в новом критическом издании этого сирийского текста; правда, тут в некоторых маргинальных пометках сообщается: «Клеопа и Иосиф (были) братья, а Мария и Мария, сестра матери Господней, сестры; следовательно, два эти брата имели женами этих двух сестер, но в других указаниях делается оговорка, что это «не точно», «не верно»109. К сему же склоняются и некоторые мелкие наблюдения. Сестры Господа упоминаются лишь дважды (у Мк. III, 32. VI, 3) и совсем не выступают на страницах Евангельской истории, хотя братьев видим не редко. Вполне естественно, что в тягчайшую минуту жизни одна сестра поспешила разделить скорбь другой, но для чего тут потребно ее собственное имя, когда важно лишь фамильное отношение? И по параллелизму с первою двоицею нужно предполагать вторую, – где аналогично Марии Магдалине – и Мария Клеопова будет особым лицом. А такая симметрия подсказывается и тем, что всех, стоявших при кресте Иисуса, было больше, чем четыре жены (Ин. XIX, 26–27). Значит, нет оснований объяснять братство Христу чрез Марию Клеопову: она отмечается в Евангелиях только однажды и нигде не поставляется в соотношение с братьями Господа, которые всегда называются в связи с именем Богоматери, как сопутствующие именно ей в качестве сопровождающей свиты (Мф. XII, 46 сл. XIII, 55. Мк. III, 31 сл. VI, 3. Лк. VIII, 19 сл. Ин. II, 12. Деян. I, 14). 5). В равной мере не усматривается причин вводить их в священную семью ХII-ти. Фраза Гал. I, 19 этого не требует прямо. Другое дело, если бы сказано было: ἕτερον δὲ τὸν ἀπόστολον: – тогда еще можно было бы говорить, что св. Павел не видел другого Апостола такого же, как Петр. Но когда формулируется: ἕτερονδε τῶν ἀποστόλων, то отсюда вытекает не более того, что эллинский благовестник не встречался (кроме Иакова) ни с кем из тех, которые назывались Апостолами. А известно, что – по новозаветному употреблению – последний титул не всегда (Лк. VI, 13) покрывался «самовидцами», имея более широкое применение к уполномоченным посланникам на благовестие Христово (ср. Деян. XIV, 14, хотя ср. IX, 27. 2Кор. VIII, 23. Флп. II, 25). Достаточно сослаться – по ассоциации с Петром – на 1Кор. IX, 5, где «прочие Апостолы» () разумеются, конечно, в смысле вышеупомянутого апостольства Павлова (ст. 1–2), при котором дальнейшие «братья Господни и Кифа» могли включаться в него лишь по общему знаменованию. Поэтому при сопоставлении с ХII-ю «братья Господни» весьма заметно отличаются от них (Деян. I, 13–14. Ин. II, 12).

В виду всего сказанного неудивительно, что разобранное мнение не находит для себя надлежащего подкрепления в древнем предании, возникнув после и помимо его. К сходному решению склонялся лишь блаж. Иероним в своей защите приснодевства Мариина против Гельвидия (Contra Helv. 12 sqq. от 383 г. и ср. epist. XLVI (17), 12, in Matth. XII, 49, in Isa. XVII, 5: Migne lar. XXIII, col. 204 sqq.; XXII, col. 409; XXVI, col. 88; XXIV, col. 18), предполагая, что братья Господни были детьми Алфея, или Клеопы и Марии, сестры Богоматери. Но и этот церковный учитель, имевший при жизни мало единомышленников, был далеко не тверд в своем мнении и постепенно ослаблял его силу, пока не пришел к чисто фигуральному истолкованию, что Иаков «назван братом Господним по превосходному своему нраву, по несравненной вере и по необыкновенной мудрости, а также потому, что он первым предстоятельствовал в той церкви, которую прежде других составили уверовавшие во Христа иудеи» (in Gal. I, 19: Migne lat. XXVI, col. 330–331; Творения XVII, стр. 33). При том Иеронимовское толкование создает еще новые затруднения, ибо – согласно ему – из братьев Христовых попадают в число ХII-ти – кроме Иакова – еще Симон и Иуда110, но такое расширение явно дисгармонирует с их заметным обособлением и не подтверждается частными данными. Так, квалиссификация Иуды «Иаковлевым» (Лк. VI, 16) едва ли отмечает братство Иакову (которое выражается прямо у Иуд. 1) и скорее указывает отца, а Симон характеризуется лишь эпитетом «Кананита» и, вероятно, по происхождению из г. Каны (кананей, кананеец), но вовсе не по религиозному настроению в качестве «зилота», как это искусственно выводят по сходству значения слов еврейского (арамейского) и греческого для понятия «ревновать, ревнитель». Всем этим преграждается вход в круг ХII-ти и для нашего Иакова.

В пользу почетного исключения для него выдвигается еще то, что Иаков, сын Мариин, называется меньшим, или младшим (Мк. XV, 40: ἦσαν δὲ καὶ γυναίκες ἀπὸ μακρόθενθεωροῦσαι, ἐν αῖς (ἦν) καὶ Μαριὰ(μ) ἡ Μαγδαληνή, καὶ Μαρία ἡ τοῦ Ἰακώβου τοῦ μικροῦ καὶἸωσῆ (Ἰωσῆτος) μήτηρ). Утверждают, что он титулуется так по сравнению с другим, который почитается «большим» пред ним, конечно, в общем для них классе и по свойственному обоим одинаковому достоинству111. В таком случае все это применимо, яко бы, лишь к Иакову Алфееву по отличию от соименного и равного в круге Апостольском Иакова Зеведеева. Но при данной комбинации весьма странно, что это «меньшинство» не отмечается в самых списках ХII-ти, где подобная прибавка была бы уместна и делается для других членов, характеризуемых свойственными прозваниями. Разумеется, верно, что в эллинистической речи положительная степень с членом могла констатировать и сравнительную, но такое применение ничуть не обязательно и неизбежно. Напротив, ὁ μικρός 112 у греческих классиков (Платона. Аристотеля, Ксенофонта) иногда обозначает просто «малый» рост в свою очередь еврейское hakkatonусвоялось, по противоположности, древним великим историческим именам113, откуда следует разве то, что другой Иаков (великий) был важным лицом в первохристианской истории, а разве не был таким предстоятель Иерусалимской церкви-матери?

В результате – специальною особенностью Иакова, виденного св. Павлом в Иерусалиме через три года по обращении, будет теперь лишь его братство Господу. Эта одна черта и требует дальше своего объяснения. Многие и даже вовсе не рационалистические комментаторы – по примеру Гельвидия – заключают от этого родства к общности плотских родителей Христа Спасителя и Его братьев, как имевших единых с Ним отца и матерь. Ссылаются обыкновенно на буквалистическую и непосредственную очевидность, но она просто примитивна и фактически вовсе не столь принудительна. 1) На библейском языке ἀδελφός не предполагает непременно единоутробности (Быт. XIII, 8: Авраам и племянник Лот. XXIX, 15: Лаван и сын его сестры Иаков) и употребляется иногда для лиц, близких между собою и по другим связям, где – по блаж. Иерониму – люди братски сочетаваются между собою, напр., natura, gente. cognatione, affectu114. 2) Выражение Мф. I, 25 ( дондежeроди сына своего первенца ) ἕως οὑ об указывает лишь грань известного действия и абсолютно ничего не говорит о последующем, а τὸν πρωτότοκον едва ли подлинно115 и – даже в случае несомненности – 3) оно, как и у Лк. II, 23, констатирует «первородство» Иисуса Христа с чисто законнической точки зрения: тут каждый первый сын, «ложесна разверзаяй» (т. е. у жены, рождающей впервые), всегда был и объявлялся первородным без всякого соотношения с возможным дальнейшим потомством, которого при первенце пока не существует и предусмотреть нельзя, ибо бывали, конечно, не редкие случаи, когда в еврейской семье имелся один сын, все-таки являвшийся и прозывавшийся «первородным». 4) Иосиф упоминается в последний раз, когда Господу Спасителю было 12 лет (Лк. II, 41 сл.), и затем совсем исчезает со страниц Евангельской истории, хотя там встречаются матерь и братья Спасителя. Отсюда позволительно догадываться, что вскоре он достигнув естественной кончины, – и нам придется допустить маловероятную возможность, что за этот двенадцатилетний период у человека, которого все предание изображает старцем, были – кроме Христа – еще не менее четырех сыновей (Мф XIII, 55… καὶ οἳ ἀδελφοί αὐτου Ἰάκωβος αἰἸωσῆς (Ἰωσὴφ) καὶ Σίμων καὶ Ἰούδας. Мк. VI, 3: αδελφὸς δὲ (καὶ αδελφὰς) Ἰακώβου καὶ Ἰωσῆ(Ἰωσῆτος) καὶ Ἰούδα καὶ Σίμωνος. Ср. Мк. XV, 40: καὶ Μαριὰ(μ) ἡ τοῦ Ἰακώβου τοῦ μικροῦ καὶἸωσῆ (Ἰωσῆτος) μήτηρ) и нескольких (Мк. III, 32. VI, 3) сестер (вероятно, больше двух). 5) Сам Христос на кресте поручил тяжко болезнующую матерь Иоанну Зеведееву (Ин. XIX, 26, 27), между тем было бы гораздо естественнее передать ее попечению родных детей, для которых была ощутительнее острая материнская скорбь, а потому здесь совсем неуместно ссылаться на «неверие» братьев Господних (Ин. VII, 5; ср. Мк. III, 21), поскольку все касалось единственно родственных чувств. И это было бы тем натуральнее, что и при земной жизни Христос должен был еще с раннего юношества забывать плотское родство ради духовного (Мф. XII, 48сл. Мк. III, 33 сл. Лк. II, 49. VIII, 21. Ин. 11, 4), при распятии же не отмечаются прямо ни братья, ни сестры, которым было бы необходимее всего присутствовать при казни «брата», хотя бы, для облегчения смертельной муки своей страждущей матери в тот именно момент, когда оружие пронизывало ее душу (Лк. 11, 35) Этих резонов вполне довольно для совершенного устранения того, что справедливо служит столь великим искушением совести у большинства христиан и было бы предупреждено фактическим констатированием голой истины116.

Вышеизложенным достаточно опровергается и то, более частное, мнение (св. И. Златоуста117, блаж. Феодорита118, проф. Ал. П. Лебедева), будто братья Господни были детьми Клеопы от родной сестры Богоматери, Марии Клеоповой (Ин. XV, 25). К сказанному там прибавим только одно, что ни откуда не видно и ничем не предполагается, яко бы эти родственники Христовы были Клеоповыми по рождению. Напротив, связь их с матерью (Мф. XII, 46 сл. XIII, 55. Мк. III, 31 сл. VI, 3. Лук. VIII, 19 сл. Иоан. II, 12. Деян. I, 14) как «женою» Иосифовой, неотразимо внушает, что – подобно ей – они были родственниками Господа тоже чрез Иосифа.

После сего в нашем распоряжении будут лишь два мнения, что 1) братья Господни были «сводными» – от первого брака Иосифа до принятия им к себе Марии (Евангелие Петра, первоевангелие Иакова и др. апокрифы, Климент Ал., Ориген, Евсевий Кесарийский, Иларий Пиктавийский, «Амвросиаст», Григорий Нисский, Епифаний, Амвросий Медиоланский, Кирилл Ал., восточные богослужебные памятники и позднейшие латинские авторы), или 2) были плотскими сыновьями Иосифовыми, но от жены Клеоповой, которую, как вдову бездетную, брат покойного Иосиф, живший с ним вместе (Втор. XXV, 5), взял по левирату – «закону ужичества» (ближайшего кровного родства) для восстановления семени умершего, потомство которого – иначе – совсем прекращалось119. Последнее толкование вызывает больше недоумений, чем решает задачу, ибо представляет произвольную комбинацию ничем недоказанных предположений, яко бы Клеопа – брат Иосифа, Мария Клеопова была дочерью первого, причем будет тройственное потомство – от собственной жены, Богоматери и вдовы Клеоповой. Получилась бы маловероятная путаница в одном семействе, всего менее пригодная для разъяснения темных исторических загадок. А затем не оказывается и потребного родства, ибо при браках по левирату дети вдовы Клеоповой от Иосифа (или, по Втор. XXV, 6, – первенец) обязательно считались бы и обозначались потомками именно и исключительно Клеоповыми и не имели бы «законного» братства с поколением Иосифовым, но тогда – при разности матерей – трудно было бы возникнуть и утвердиться такому названию о братственном родстве Клеоповых наследников с Иисусом Христом, для чего не было ни оснований, ни поводов, ни оправданий.120

Нам теперь остается принять первую гипотезу, особенно развитую в патриотической литературе у св. Епифания Кипрского. При ней совершенно понятно, что дети одного отца всеми и всегда почитались братьями, с каковым отличием и сохранились в предании от времен Христовых."