Справедливость начинается не тут, справедливость начинается там, где мы говорим, что этот человек существует совершенно вне меня, что он имеет право существовать совершенно вне и даже против меня, он имеет право быть самим собой, как бы это ни оказалось неудобным, мучительным, убийственным для меня.
Дельное напоминание.
Об этом нам и говорит Христос.
Вы слышали, что сказано: «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего». 44 А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, 45 да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. 46 Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? 47 И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? 48 Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.
В дополнение можно спросить, а почему так? Зачем признавать других, чем мы им вдруг обязаны?
И если говорить по-умному то ответы лежат уже в Тайне Творения.
Бог творит из ничего. Он дал бытие тем, кого не было. И Он творит других. Всё тварное иной природы, чем Бог. Тварь - это другие (перефразируя Сартра
).
И эти другие вообще не могли бы существовать без Бога. Само их существование целиком зависит от воли Бога.
Но Бог неожиданно за этими другими признаём ценность. И признаёт права. Потому, что Он Благ и Справедлив.
И Своим тварям - этим другим - Бог дал не только бытие, но и свободу.
Поэтому сатана не только существует, но и смог однажды сказать Богу "нет" и пойти против Бога. Потому, что без свободы, невозможна и любовь.
Философия другого - одна из главных тем христианства.
Всё начинается уже с того, что нам открывается неизречённая Тайна Триединого Бытия Бога.
В Нём тождество и единство Лиц нисколько не противоречат различию Лиц. И мы познаём, что Бог есть Любовь. Бог не имеет недостатка ни в чём, ни в Общении, ни в Любви. Сам в Себе Он имеет извечное Общение и Любовь Отца, Сына и Духа Святого.
В тварях нет подобного. Но именно откровение о Триединстве даёт нам от Бога уверение, что мы действительно можем войти с Ним в вечное общение и единство.
Богу не нужно творить мир, как говорили некоторые суфии, скажем, чтобы Его кто-то познал и любил. Он Сам в Себе имеет это.
И отсюда уже познаём, что преисполненный любви Бог творит мир совершенно свободно.
И познавая Триединство Бога становится понятным почему Бог творит других, почему даёт им свободу, почему ждёт от них любви.
И вслед за Триединством Бога мы познаём Его отношение к сотворённым Им, Его любовь к Своим тварям. А из этого познаём как другой может быть ценностью и для нас.
Отсюда мы познаём ответ Христа на вопрос: кто мой ближний.
«Так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне» (
Мф 25:45). Что не сделано для Другого во времени, не сделано для Бога в вечности. Поэтому заповедь о любви к Ближнему «подобна» заповеди о любви к Богу (
Мф 22:39).
«Самости» трудно примириться с волей Другого, с правами Другого, с самим бытием Другого. Это искушение всегда наготове. Кто не знает хрестоматийной фразы из пьесы Сартра: «
Ад – это другие»? Но здесь самое время вспомнить слова Иоанна Богослова: «Кто говорит: «Я люблю Бога», – а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (
1 Ин. 4:20) Всерьез принять волю Бога, права Бога, бытие Бога – право же, не легче. Для нашей «самости» это как смерть. Впрочем, почему же «как»? Смерть и есть – без метафор, без гипербол.
А если абсолютную инаковость Бога, то есть Его трансцендентность, нам почему-то все же легче понять, чем весьма относительную, но непереносимую инаковость нашего собрата по принадлежности к роду человеческому, – ох, уж не значит ли это, что с нами случилось наихудшее: что мы подменили Бога Живого – богом выдуманным?
Протестантский теолог Дитрих Бонхаффер, которому довелось заниматься теологией преимущественно в условиях гитлеровской тюрьмы и который был под конец войны гитлеровцами повешен, говорил, что самый безупречный способ пережить опыт Трансцендентного, – это принять «я» другого. Не будем обсуждать специально бонхефферовского контекста этого тезиса; отметим лишь, что тезис находится в добром согласии с упомянутой выше двадцать пятой главой Евангелия от Матфея. Есть над чем задуматься: в глазах свидетеля правды Божией каждый другой именно в силу своей инаковости дарит нам переживание Бога; с точки зрения сартровского персонажа он по той же причине дарит переживание Ада.
Размышляя и над этим контрастом, и над природой ада, каковая, по совокупному свидетельству святого аскета VII в. Исаака Сириянина, Достоевского и Бернаноса, состоит в мучащей и уже окончательной невозможности ответить любовью на данность бытия Бога и Ближнего, и над тем многозначительным фактом, что один и тот же огонь является как символом любви, так и символом геенны, – я написал когда-то стихи.
профессор Сергей Сергеевич Аверинцев
Брак и семья: несвоевременный опыт христианского взгляда на вещи
Философия Другого охватывает всё христианство. Триадологию, онтологию, антропологию, нравственность, брак, семью, монашество.
Если скажем для буддиста "я" - ложная иллюзия, а подлинная реальность это
Таковость (что я бы называл идеалистическим "материализмом" или идеалистическим пантеизмом), то для христианина "я" базовое понятие, не только собственного существования, но и существования Другого.
Если для буддиста или брахмана отношения с Абсолютом/к Абсолюту это, условно говоря, "я это Ты" (а "я" это в общем иллюзия), то отношения с Богом для христианина это отношения "я" и "Я". И из этого соотношения двух "я" идут многие следствия. В том числе возможность встать и быть против Бога, как сделал сатана.
Так что в заключение этого теологического прогона, замечу, что права другого не означают ещё правды другого.
Можно быть против Бога, но это не будет хорошо.
