О "коммунистических" писателях

[Алексей Давыдов]

В только что закрытой теме "Советская власть: попущение или воли Божия?" коммунистическим писателем попытались представить Константина Паустовского. В принципе неудивительно, коммунисты всегда старались вынужденные реверансы в их адрес представить искренними убеждениями.

Но времена теперь уже не те, правду скрыть не получается.
Источник: https://журнальныймир.рф/sites/zhurmir/files/pdf/sd-2018-10-3-5-10-19.pdf

1920 г. Одесса («Мир Паустовского» No 23, 2005 г.)
«Такого глухого, чугунного времени еще не знала Россия. Словно земля почернела от корки запекшейся крови. Ухмыляющийся зев великого хама...
...Каждый день учеты, регистрации, допросы, реорганизации, сокращения штатов, слияния, аресты, боевые приказы, картавые мальчишки с револьверами на заду, дурацкая суета и отупелое ничегонеделанье – так живут советские учреждения. Крепостные. Хуже крепостных – «сволочь», скоты, которых дерут плетью ежечасно...

Мы дожили до самого страшного времени, когда правы все идиоты.

«Расстрел», «размен», «ставка Духонина» совершается над каждым из нас 24 часа в сутки, непрерывно. А смерть – это только «последняя» стенка, цементная стена гаража и грохот автомобильного мотора (их заводят, чтобы не было слышно выстрелов), после которого останутся только клочья воспаленных мозгов и лужица крови. Товарищи-операторы (раньше – «палачи») разденут труп и родные увидят на улице, на одном из них, знакомые вещи и только по этому узнают о смерти близкого...
...Когда кончилась гражданская война и началось «мирное строительство» – все сразу увидели, что «король голый» и вся сила его – только в войне, в разрушительной энергии злобы, в ужасе, в махновцах, одетых в колпаки из старых красных и зеленых портьер. Чтобы создавать – нужна свободная душа и детские пальцы, а не прокисший ум, изъеденный, как молью, партийной программой и трехлетним озлоблением. Они – испепеленные, но не огнем, а тлением, распадом, неудачливостью. Вся страна превращена в аракчеевские поселения.

Началась новая эпоха – прикармливанье интеллигенции, профессоров, художников, литераторов. На горьком хлебе, напитанном кровью, должно быть, они создадут какой-то нудный лепет – «великое искусство пролетариата, классовой ненависти». Должны создать. Положение к тому обязывает. Чека им крикнуло «пиль», и они покорно пошли, поджав облезлый от голода хвост. Голгофа. Предсмертная пена на губах такого тонкого, сверкавшего, заворожившего все души, искусства. Кто из них потом повесится как Иуда на высохшей осине? Кто однажды продал душу? Господи, да минет меня чаша сия.

...На днях был странный сон. Снова я в старом помещичьем доме с низкими потолками, теплом и уютом. Из светлых сеней, где стояли еще с зимы в зеленых кадках рододендроны и пальмы, я вышел на крыльцо. Был март. Вокруг дома стоял сосновый лес, снег лежал весь в синих лужах. Чудесный, талый воздух. Около крыльца пилили сосну и ее смолистый запах, снега, теплые предвечерние отсветы в окнах дома – все это было до того родное, русское, далекое от «интернационала», что я заплакал во сне от детской, беспомощной тоски. Проснулся в слезах».

Дневник. 3 апреля 1927 г.
«...В Москву приезжает множество невежественных и бездарных пареньков из провинции «за славой». Все они – пролетарские поэты. Они пьянствуют, неумело и грубо богемствуют... не дают жить своими приставаньями настоящим поэтам. Телеграфисты Ять, провинциальные сердцееды, лохматые матершинники. Живут они на чужой шее, стреляют полтинники. Втираются. Скоро будет стыдно считаться поэтом или писателем. Вина издательств, журналов, комсомола – так выдвигается пролетарская писательская молодежь».

22 апреля 1927 г.
«...Из жизни РОСТА можно написать страшный рассказ, от которого похолодеет сердце. Он будет вызывать омерзенье, тошноту. Под внешностью культурных и хороших людей – бездна грязи, ...лицемерие, хамство, интриги, спесь и чванство захватчиков, измывательство и потрясающая глупость, возведенная в идеал, в систему. Трясина».

* * *
Широкая известность пришла к Паустовскому в начале 1930-х гг., с выходом в свет книги «Кара-Бугаз». Интересны подробности того, что предшествовало созданию книги. Вадим Константинович Паустовский вспоминал о спорах между родителями, когда Екатерина Степановна убеждала Константина Георгиевича: «Надо написать «советскую» вещь. Потом опять пиши что хочешь. Но и по таланту и по труду нужно завоевать имя. Сейчас можно только так, чтобы написать о пятилетке, временно оставив «свою» тему. Не нужно слишком поступаться (наступать на горло собственной песне, так сказать). Пусть это будет вещь о соцстроительстве, но написанная «с душой», с твоею романтикой и без излишней сентиментальности. Но это надо сделать...»
«И действительно, именно «Кара-Бугаз» вывел отца на первый план».

 

[Алексей Давыдов]

Несколько раньше там же коммунистическим писателем попытались объявить Крапивина. Почитаем его самого, из того времени, когда коммунистическая цензура уже отсутствовала.

"«Чоки-чок», или Рыцарь Прозрачного Кота"
В вашем Хребтовске, да и в других городах вашего пространства наступили трудные времена. Связь с заграницей ох как не одобрялась. Пускай даже с волшебной. Считалось, что раз имеешь дело с чужой страной, значит, шпион. Один раз он даже пошутил невесело: «Если узнают, что бываю у вас, тут же: Орест - под арест…»

"Белый шарик Матроса Вильсона"
Следователь говорил арестованному, что тот вел антисоветскую пропаганду, при всех сожалел о рассаднике поповского мракобесия, который взорвали, чтобы на месте его построить Дворец Советов. И что планы этого строительства он, подследственный Тон, называл пустым местом и заявлял также, что не желает видеть в своем окне фигуру Вождя, которая должна увенчать Дворец. А поскольку до таких контрреволюционных мыслей одному дойти невозможно, то подследственный должен искренне признаться, в какой белогвардейской организации состоит.

Юлий Генрихович держался. Начитавшись в юности Джека Лондона, он потом немало побродил по земле, был охотником и спортсменом, ходил с караванами в Туркестане, рыбачил на Каспии, работал на Шпицбергене. В общем, был «жилистый и принципиальный», и следователи с ним «возились без успеха». А потом очень повезло. Сестра каким-то чудом выхлопотала разрешение на передачу, отнесла брату чистое белье, а от него получила сверток с грязным. «Головотяпы надзиратели в спешке недосмотрели, - криво усмехнулся Юлий Генрихович. - Работы у них было невпроворот…» На рубашке сестра обнаружила кровавые пятна и прямо с этим бельем, сквозь все заслоны, пробилась к какому-то крупному начальству и подняла там большой крик. «Отчаянная была женщина, бесстрашная…»
Как ни странно, а такой безумный шаг помог. Может, потому, что в этот момент наступило временное послабление в борьбе с «врагами и заговорщиками». Юлия Генриховича выпустили. И второй раз взяли только в сороковом году.

«Жили мы с сестрой на даче, идем как-то из леса, и смотрю я - сидят у калитки двое. Сразу видно кто… Честное слово, хотел бежать, чтобы стреляли вслед и сразу конец… Ноги не послушались…»
На этот раз почему-то отвезли в подмосковный городок и допрашивали там. «Видимо, в столице уже места не хватало». Приговорили к высшей мере, и с месяц Юлий Генрихович сидел в просторной чистой одиночке, каждый день ожидая команды «на выход». И опять странно вильнула судьба: отправили не в «подвал», а в сибирский лагерь… А в январе сорок пятого его выпустили. Сказали, что может ехать куда хочет, но в Москву пропуска не дали. Да и что было делать в Москве? Сестра умерла, с братом у них было «не очень…». Вот и застрял он в Турени - все-таки не совсем глушь, областной центр.
Отпустить отпустили, но, видно, верили не совсем, раз держали под наблюдением…

"Трофейная банка, разбитая на дуэли"
Борькин отец был арестован еще до войны, сгинул без следа, и говорить об этом было не принято…
…Счастье в семье инженера Глущенко длилось чуть больше двух лет. Летом сорок восьмого Сергея Григорьевича прямо с работы вызвали в известный всему городу дом на углу улиц Республики и Семакова. А оттуда увезли уже под конвоем. Видимо, у людей, работавших в том доме и носивших голубые фуражки с красными околышами, не укладывалось в головах, как это человек, столько времени проведший среди заграничных военных, не стал иностранным шпионом. Наверняка его завербовали! Нет доказательств? Но ведь нет и доказательств, что не завербовали! А потому… Тем более, что началось время новых чисток. Заново сажали многих из тех, кто был арестован еще до войны и в военные годы, а после великодушно отпущен…

... мама билась, хлопотала, выясняла, пыталась доказать, что муж не виноват… Пока ей не сказали, что она может принести один только вред - и мужу, и себе. Что лучше всего - терпеливо ждать. Пять лет - не такой большой срок, даже «милостивый» по сравнению с другими.
Судьба и вправду оказалась милостивой (если судить по тем временам). Квартиру не отобрали. Маму из Гороно не уволили, только слегка понизили в должности. Отцу через год лагерный срок заменили ссылкой, он стал жить в глухом поселке недалеко от Салехарда, работать в какой-то звероводческой конторе.

Утром, днем и вечером по радио передавали песни о Сталине. Песен было множество: «На просторах родины чудесной…», «Дорогой товарищ Сталин, приезжайте в гости к нам…», «Где горный орел совершает полет…», «Да здравствует наш вождь - и сила и мощь…», «Весь народ Страны советов славит Сталина-отца…» У Лодьки не было восторженного отношения к Иосифу Виссарионовичу. То есть он понимал, что Сталин привел страну к победе и заботится о народе (вон опять недавно малость снизили цены на продукты) и держит в страхе охамевших американских агрессоров, которые у себя дома линчуют негров, пугают всех атомной бомбой, а в Корее решили устроить свою колонию… Но если он такой великий и мудрый, то фига ли позволяет эмгэбэшникам хватать ни в чем не виноватых людей и приклеивать им звания шпионов? Ну, конечно, дел у него куча, за всеми не уследишь, но надо же время от времени проверять: что творят подчиненные в синих фуражках…

В былые времена Лодька иногда заводил об этом разговор с мамой, но она каждый раз делала круглые глаза и - всегда одно и то же: «Перестань! И чтобы никогда, ни с кем и нигде ты не вздумал говорить такие слова…» Ну, он и перестал. Лишь после ареста папы у Лодьки с мамой опять случился откровенный разговор. О многом. Но и тогда мама не обвиняла Сталина. А под конец снова: «Пожалуйста ни с кем об этом…» И с той поры Лодька говорил про такое лишь с Борькой. Изредка.
У Борьки отношение к Сталину было более определенное. Оно и понятно: Лодькин отец, хотя и далеко, но все-таки живой и когда-нибудь вернется, а Борькин сгинул неизвестно где еще до войны. Борька говорил о Великом Вожде всех народов примерно так: «Усатый Сосо - мозги из поноса». Известно было, что в детстве мальчика Иосифа Джугашвили звали ласковым именем Сосо. А потом, когда стал отважным революционером, дали подпольную кличку
Коба. На это у Борьки тоже имелась строчка: «Добрый дядя Коба доведет до гроба»… Но при всем при этом Борька оставался рьяным пионером, любил школьные линейки с горнами и барабанами и чистосердечно отдавал салют знамени с вышитыми словами: «К борьбе за дело Ленина-Сталина будь готов!»

 

[Алексей Давыдов]

Наверное, стоит добавить несколько фактов, увязывающих тему с разделом, в котором она размещена ("Религиозное мировоззрение").

Три факта о Паустовском, которые растрогают и удивят - Российская газета

До 18 сентября в Государственном музее Пушкина работает выставка "Воображаемые встречи. Литературное путешествие с Константином Паустовским". Экспозиция приурочена к 130-летию прозаика и посвящена его "диалогу" с другими писателями - от Пушкина до Пришвина. На выставке представлены уникальные...

rg.ru

Одна из малоизвестных сторон в биографии Константина Георгиевича - его отношения с верой. Если внимательно читать его книги, то можно догадаться, что писатель обладал тем свойством, которое литературоведы называются "духовным зрением". Поэт Константин Кедров считает, что "Паустовский смотрел на мир зрением Адама и возвращал это зрением нам". Фраза красивая, глубокая, но это лишь мнение. Чтобы понять, что Адам был для Паустовского не просто персонажем Библейской истории, надо побывать в доме писателя в Тарусе. Здесь много икон. И это посетители замечают сразу, с удивлением спрашивают: "Он был верующим?"

"Он точно не был далеким от веры человеком. Например, я это узнала только недавно из найденных воспоминаний, Константин Георгиевич до войны, оказывается, активно крестил детей своих друзей", - рассказала мне недавно падчерица писателя Галина Арбузова.
Когда у писателя в 1950-м году родился младший сын Алеша, он тоже его крестил. Дело было в Солотче, любимом месте Паустовского. Однако вскоре об этом стало известно в Союзе писателей, Константина Георгиевича, вспоминает Арбузова, вызвали на проработку. Конечно, пожурили, но не сильно. Драма начала разыгрываться, когда один из руководителей союза предложил прозаику взглянуть на автора доноса. Им оказалась жена одного из лучших друзей писателей.
"Это была трагический момент, - продолжает Галина Алексеевна, - потому что после этого Константину Георгиевичу пришлось покинуть любимую Мещеру, а это далось очень тяжело".

По воспоминаниям падчерицы писателя мы также знаем, что Паустовский часто заказывал панихиды по товарищам и даже по тем, кого лично никогда не знал.
Когда в 1958-м году умер Николай Заболоцкий - еще один известный тарусский дачник - единственным, кто после похорон отправился в церковь заказывать панихиду, был как раз Паустовский.
"Константин Георгиевич страшно огорчился, что Заболоцкого сожгли в крематории, это же не по православному обычаю, и когда мы уже выходили с кладбища, он сказал: "Идемте в церковь".

Сам Паустовский, ушедший от нас 14 июля 1968 года, похоронен на скромном тарусском кладбище под православным крестом.

Крапивин (https://www.pravmir.ru/doroga-negas...slav-krapivin-i-svyashhennik-dimitriy-struev/)

– Я вообще к христианству шел от противного. Не то что бы взял и поверил, а просто анализируя, пытаясь сопоставлять, пришел к выводу, что без Творца ничего не могло быть, ничего не объясняется.

– А в чем тут метод от противного?

– Ну вот, допустим, я атеист. Я считаю, что Творца нет, не было, нет, и все это выдумано, тогда ОТКУДА все взялось, и как объясняется существование всего? Потому что, чтобы что-то существовало, оно, помимо всего прочего, должно еще кем-то восприниматься. Если мир никто не воспринимает, никто его не видит, не чувствует, не ощущает, он – что есть, что нет. Его нет практически. Чтобы он возник, его должен кто-то придумать, кто-то должен его воспринимать, а кто, кроме Творца, изначально сможет это сделать?

– А о своем крещении вы можете рассказать? Как пришло решение, с чем это было связано.

– Мы поехали в дальнюю поездку на машине (путевые заметки той поездки опубликованы под названием «Трое в “копейке”, не считая зайца Митьки» — прим. Д.С.), много всего хлебнули в дороге, риска было немало, и как-то в беседе сказали, что вот вернемся, надо все-таки окреститься, потому что одно дело — быть верующими в душе, но надо какой-то все-таки ритуал выполнить, чтобы, когда входишь в храм, не чувствовать себя гостем абсолютным, незаконным посетителем. Ну все. Был молодой отец Сергий, все было по полной форме: сперва беседа была, через неделю – крещение. Не какое-то там помазание-поливание – настоящее, в купели.

– Полным погружением?

– Да. Я даже и не думал, что сейчас так крестят.

– А какой это год был?

– Да это было не так давно, это был 2001 год. Я ведь, по правде-то говоря, до конца и не знаю точно, может, меня во младенчестве и крестили, только тогда это глухо скрывалось. Вообще родители-то были люди верующие.

"РГ" рассказывает о вятской тайне писателя Владислава Крапивина - Российская газета

Владислав Крапивин так и не узнал о причине бегства семьи из Кирова

rg.ru

... родители писателя всю жизнь скрывали, что его отец Петр Федорович был вятским священником, пережил много потрясений и они с семьей буквально бежали из Кирова от расправы в 1936 году.

Документальное подтверждение этого факта я отыскал и в наших кировских архивах. Отец детского писателя Петр Федорович Крапивин был рукоположен во священника Троицкой церкви села Филиппово Вятского уезда 10 мая 1925 года и служил там на протяжении десяти лет.

Вот какую характеристику дает ему церковное начальство. Во-первых, "совершенно трезвый", что и для тогдашнего духовенства было значимой характеристикой. Во-вторых, "поведения отлично хорошего". В-третьих, "с окружающими его людьми гуманен и уживчив" - чего не всегда встретишь и у нынешних служителей церкви. И самое главное - стремится самообразованием развить в себе дар проповеди.

Из жизни семьи Крапивиных в Вятке стоит привести два драматических эпизода.
Однажды Петр Федорович уличил в денежных махинациях церковного старосту. Тот решил отомстить и накропал на него донос в губчека. Священника Крапивина арестовали и заточили в вятскую тюрьму. Ольга Петровна каждый день возила мужу передачи. "Свиданий с папой не давали, - вспоминает Людмила. - Но мама видела его с улицы через зарешеченное окно второго этажа тюрьмы". Хорошо, что это был не 1937-й, "иначе бы мы его больше не увидели". Отсидев срок предварительного (на время следствия) заключения, Петр Федорович вернулся домой в Филиппово. А церковным старостой остался тот же нечистый на руку человек.

В другой раз Петр Федорович навлек на себя беду по следующей причине. Его коллега - второй священник церкви села Филиппово - был невоздержан на язык. Отпускал опасные шутки насчет колхозов, советской власти. Увещевания Петра Федоровича не принимались им во внимание. Шли 30-е годы. Это могло закончиться плачевно для обоих.

Тогда Крапивин отправился на прием к вятскому архиерею с просьбой, чтобы тот повлиял на неосторожного священника. Архиерей неожиданно рассердился и счел просьбу Крапивина недостойной, произошел конфликт. В итоге, как вспоминает Людмила, расстроенный Петр Федорович вернулся из Вятки в Филиппово, остриг волосы, сбрил с себя бороду и усы и предстал перед своей семьей неузнаваемо молодым. Это произошло в 1935 году.

Опасения же Петра Федоровича оказались не напрасными. В 1937 году в Вятской епархии был вскрыт контрреволюционный заговор с самыми суровыми последствиями. А годом раньше семья Крапивиных покинула Вятку, к тому времени ставшую Кировом. По преданию, кто-то из знакомых предупредил Петра Федоровича, что ближайшей ночью его арестуют. И Крапивины срочно бежали из Кирова к родственникам в Тюмень.

Эта история всю жизнь тщательно скрывалась родителями Владислава Петровича. Как выяснила Лариса Крапивина, в Тюмени Петр Федорович тайно крестил своего новорожденного сына, но писатель даже не догадывался об этом, крестившись вторично уже в преклонном возрасте.

 

[Дед Сергий]

На это у Борьки тоже имелась строчка: «Добрый дядя Коба доведет до гроба»… Но при всем при этом Борька оставался рьяным пионером, любил школьные линейки с горнами и барабанами и чистосердечно отдавал салют знамени с вышитыми словами: «К борьбе за дело Ленина-Сталина будь готов!»

У Лодьки не было восторженного отношения к Иосифу Виссарионовичу. То есть он понимал, что Сталин привел страну к победе и заботится о народе (вон опять недавно малость снизили цены на продукты) и держит в страхе охамевших американских агрессоров

Алексей, цитаты Вашего "антисоветчика" лишний раз подтверждают, что реальность композиционна:
нельзя красить и коммунизм и Сталина в их практическом воплощении одним чёрным цветом:
сложнее картина, террор и ... забота о народе, кроме того, "цитадель демократии" - США демонстрирует весь ассортимент средств по захвату власти, от подлогов до городских бунтов люмпенов и "левых" интеллигентов.
Судьи - кто? Сталину и РКП (б) ... Борухи, Ротшильды и "чёрные шляпы" с Умани?
Лейба Троцкий из Нью - Йорка прибыл делать вторую русскую революцию (после февральской фронды инфантильных князей и сахарозаводчиков).

 

[Алексей Давыдов]

Алексей, цитаты Вашего "антисоветчика" лишний раз подтверждают, что реальность композиционна:
нельзя красить и коммунизм и Сталина в их практическом воплощении одним чёрным цветом:

Во-первых, не антисоветчика. Антисоветчики - это коммунисты, превратившие Советы из органа власти в ширму для власти своих обкомов и горкомов.
Во-вторых, дело не в "сложности картины", а в промывании мозгов коммунистической пропагандой. Какое-то время она действовала, а на некоторых продолжает действовать и сейчас.

 

[Алексейка]

Но ведь и в истории Церкви тоже было не все благодатным. Наряду с благодатностью присутствовали, например, еврейские погромы. Что же теперь, людям так же надо судить про Церковь исходя только лишь из этих свидетельств?

Что касается свидетельств Паустовского К.Г., то одно не отменяет другого. Было отвращение от низкого в происходящем, было и признание высокого в происходящем.

1920 г. Одесса («Мир Паустовского» No 23, 2005 г.)
«Такого глухого, чугунного времени еще не знала Россия. Словно земля почернела от корки запекшейся крови. Ухмыляющийся зев великого хама...
...Каждый день учеты, регистрации, допросы, реорганизации, сокращения штатов, слияния, аресты, боевые приказы, картавые мальчишки с револьверами на заду, дурацкая суета и отупелое ничегонеделанье – так живут советские учреждения. Крепостные. Хуже крепостных – «сволочь», скоты, которых дерут плетью ежечасно...

Из "Начало неведомого века"

Принять целиком Октябрь мне мешало мое идеалистическое воспитание. Поэтому первые два-три года Октябрьской революции я прожил не как ее участник, а как глубоко заинтересованный свидетель. Только в 1920 году я понял, что нет другого пути, чем тот, который избран моим народом. Тогда сразу же отлегло от сердца. Началось время веры и больших надежд. Дальнейшая жизнь пошла уже не случайно, а более осмысленно и более или менее твердо по пути служения народу в той области, которая представлялась мне наиболее действенной и соответствующей моим силам- в литературе.

 

[Дед Сергий]

Во-первых, не антисоветчика. Антисоветчики - это коммунисты, превратившие Советы из органа власти в ширму для власти своих обкомов и горкомов.
Во-вторых, дело не в "сложности картины", а в промывании мозгов коммунистической пропагандой. Какое-то время она действовала, а на некоторых продолжает действовать и сейчас.

Конечно, есть обиженные, кто "за дело", кто "за компанию", кто в интересах карьерного роста следователей.
Алексей, Вы считаете, что генералы Краснов и Власов с коммунизмом боролись? Я так не считаю, Ельцин - из карьерных соображений стал антикоммунистом и все они странным образом оказались в компании патентованных врагов русского народа.
Вот генерал Брусилов оказался с красными не из-за пайка, хотя и дворянин природный, но русский и понял, что мужичок не за белых, из двух зол выбрал меньшее - большевиков. Брусилов у Вас в негодяях и предателях?

 

[Алексей Давыдов]

Что касается свидетельств Паустовского К.Г., то одно не отменяет другого. Было отвращение от низкого в происходящем, было и признание высокого в происходящем.

Только одно было записано для себя, а другое - для подцензурной печати. Напечатали бы первое и что стало бы с автором, предложившим такой текст?

Конечно, есть обиженные, кто "за дело", кто "за компанию", кто в интересах карьерного роста следователей.
Алексей, Вы считаете, что генералы Краснов и Власов с коммунизмом боролись? Я так не считаю, Ельцин - из карьерных соображений стал антикоммунистом и все они странным образом оказались в компании патентованных врагов русского народа.
Вот генерал Брусилов оказался с красными не из-за пайка, хотя и дворянин природный, но русский и понял, что мужичок не за белых, из двух зол выбрал меньшее - большевиков. Брусилов у Вас в негодяях и предателях?

Патентованные враги русского народа - Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин и вся их шайка.
Брусилова читайте 2-й том воспоминаний, написанный во время лечения в Чехословакии. О том, как реально приходилось выбирать меньшее из зол. Начало здесь. "Они слишком много лгали, пользуясь моим именем. А я бы хотел, чтобы в новой России наши потомки знали правду, и прошу сохранить до моей смерти все, что успел продиктовать."

 

[Юрий Куриленко]

Только одно было записано для себя, а другое - для подцензурной печати

Перечитайте Кара-Бугаз. В Вашу схему не укладывается.

 

[Алексей Давыдов]

Перечитайте Кара-Бугаз. В Вашу схему не укладывается.

Перечитайте первое сообщение темы. Как и для чего Кара-Бугаз был написан.

 

[Юрий Куриленко]

Перечитайте первое сообщение темы. Как и для чего Кара-Бугаз был написан.

И тем не менее, Кара-Бугаз хороший роман на советскую тему, кто бы и что потом не "вспоминал"?

 

[Алексей Давыдов]

И тем не менее, Кара-Бугаз хороший роман на советскую тему, кто бы и что потом не "вспоминал"?

Не спорю. Хороший писатель даже ремесленную работу делает качественно.
Хотя и тут возможны неудачи, Булгаков так и не смог написать качественную хвалебную пьесу о Сталине ("Батум"). У Паустовского всё же тема оказалась более жизненная, поэтому результат лучше.

 

[Алексейка]

Только одно было записано для себя, а другое - для подцензурной печати. Напечатали бы первое и что стало бы с автором, предложившим такой текст?

Но ведь мог же и действительно примириться в какой то мере с советской властью, увидев и в ней что то позитивное. Ну вот многие коммунисты, да и не только они, не были православными, атеистами считались, смеялись над верующими, сейчас сами стали верующими. Вы что, и их будете считать приспособленцами? Все прямо поголовно приспособленцы, но не способные меняться люди?
Да и не было у Паустовского панегириков большевикам, записывал правду своего восприятия посредством своего таланта. И что бы кто не говорил, талант его раскрылся в советское время, в книгах, изданных советскими типографиями советскими трудящимися.
Из "Синие факелы"

-- Разменять его! -- закричал веселым голосом парень с хмельными глазами.-- В штаб господа бога!
-- Командира сюда!
-- Нету командира!
-- Где командир?
-- Был приказ -- пленных не трогать!

-- Так то пленных. А он в спину бил.

-- За это один ответ -- расстрел на месте.

-- Без командира нельзя, товарищи!

-- Какой законник нашелся. Ставь его к стенке! Меня потащили к стенке. Из дворницкой выбежала простоволосая жена дворника. Она бросилась к красногвардейцам и начала судорожно хватать их за руки.

-- Сынки, товарищи! -- кричала она.-- Да это ж наш жилец. Он в вас не стрелял. Мне жизнь не нужна, я больная. Убейте лучше меня.

-- Ты, мать, не смей без разбору никого жалеть,-- рассудительно сказал человек в ушанке.-- Мы тоже не душегубы. Уйди, не мешайся.

Никогда я не мог понять - ни тогда, ни теперь - почему, стоя у стены и слушая, как щелкают затворы, я ровно ничего не испытывал. Была ли то внезапная душевная тупость или остановка сознания -- не знаю. Я только пристально смотрел на угол подворотни, отбитый пулеметной очередью, и ни о чем не думал. Но почему-то этот угол подворотни я запомнил в мельчайших подробностях.

Я помню семь выбоин от пуль. Сверху выбоины были
белые (там, где была штукатурка), а в глубине -- красные (где был кирпич). Помню железную, закрашенную белой краской скобку от оборванного звонка к дворнику, кусок электрического провода, привязанного к этой скобке, нарисованную на стене углем рожу с огромным носом и торчащими, как редкая проволока, волосами и подпись под нею: "Обманули дурака на четыре кулака!"
Мне казалось, что время остановилось и я погружен в какую-то всемирную немоту. На самом же деле прошло несколько секунд, и я услышал незнакомый и вместе с тем будто бы очень знакомый голос:

-- Какого дьявола расстреливаете! Забыли приказ? Убрать винтовки!

Я с трудом отвел глаза от угла подворотни,-- шея у меня нестерпимо болела,-- и увидел человека с маузером, похожего на Добролюбова,-- того, что приходил к нам ночью, чтобы вывести детей и женщин. Он был бледен и не смотрел на меня.

-- Отставить! -- сказал он резко.-- Я знаю этого человека. В студенческой дружине он не был. Юнкера наступают, а вы галиматьей занимаетесь.

Человек в ушанке схватил меня за грудь, сильно встряхнул и сказал со злобой:
-- Ну и матери твоей черт! Чуть я совесть не замарал из-за тебя, дурья твоя башка. Ты чего молчал? А еще студент,

А молодой рабочий снова хлопнул меня по плечу и весело подмигнул:

-- Катись с богом!
На улице юнкера бросили ручную гранату. Красногвардейцы, прячась за баррикадой, начали выбегать на бульвар. Дом опустел. Опять с раздражающей настойчивостью загремели пулеметы.
Так я и не узнал, кто был тот молодой командир с маузером, что спас детей и женщин из нашего дома и спас меня. Я не встречал его больше никогда. А я узнал бы его среди десятков и сотен людей.

В ночь на шестой день нашей "никитской осады" мы все, небритые и охрипшие от холода, сидели, как всегда, на ступеньках дворницкой и гадали, когда же окончится затяжной бой. Он как бы топтался на месте.

Еще не было того ожесточения, какое пришло после, во время гражданской войны. Красногвардейцы дрались "на выдержку", уверенные в своей победе, зная, что нервы у юнкеров скоро сдадут.

Новое Советское правительство в Петрограде взяло власть. Страна пластами отваливалась от Временного правительства. И это, конечно, было известно московским юнкерам. Их дело было проиграно. Пули, свистевшие вокруг дома у Никитских ворот, были их последними пулями.

У кино "Унион" к фонарному столбу был привязан на древке белый флаг.

Около флага под стеной дома шеренгой стояли юнкера в измятых фуражках и серых от известки шинелях. Многие из них дремали, опираясь на винтовки.

К юнкерам подошел безоружный человек в кожаной куртке. Позади него остановилось несколько красногвардейцев.

Человек в кожаной куртке поднял руку и что-то негромко сказал юнкерам.

От юнкеров отделился высокий офицер. Он снял шашку и револьвер, бросил все это к ногам человека в кожаной куртке, отдал ему честь, повернулся и медленно, пошатываясь, пошел в сторону Арбатской площади.

После него все юнкера начали по очереди подходить к человеку в кожаной куртке и складывать к его ногам винтовки и патроны. Потом они так же медленно и устало, как и офицер, шли по Никитскому бульвару к Арбату. Некоторые на ходу срывали с себя погоны.
Красногвардейцы молча, с суровыми напряженными лицами, смотрели на юнкеров. Не раздалось ни одного возгласа, ни одного слова.

Все было кончено. С Тверской несся в холодной мгле ликующий кимвальный гром нескольких оркестров:

Никто не даст нам избавленья,
Ни бог, ни царь и не герой.
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой

 

[Алексей 1963]

Только одно было записано для себя, а другое - для подцензурной печати. Напечатали бы первое и что стало бы с автором, предложившим такой текст?


Патентованные враги русского народа - Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин и вся их шайка.
Брусилова читайте 2-й том воспоминаний, написанный во время лечения в Чехословакии. О том, как реально приходилось выбирать меньшее из зол. Начало здесь. "Они слишком много лгали, пользуясь моим именем. А я бы хотел, чтобы в новой России наши потомки знали правду, и прошу сохранить до моей смерти все, что успел продиктовать."

Вы кого к русскому народу причисляете? я тоже русский, но мне Маркс, Энгельс, Сталин, Ленин - не враги. Вы зачем врагов русскому народу придумываете - да ещё покойных? Как Вы и покойников тоже судите?

 

[Алексей 1963]

Только одно было записано для себя, а другое - для подцензурной печати. Напечатали бы первое и что стало бы с автором, предложившим такой текст?


Патентованные враги русского народа - Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин и вся их шайка.
Брусилова читайте 2-й том воспоминаний, написанный во время лечения в Чехословакии. О том, как реально приходилось выбирать меньшее из зол. Начало здесь. "Они слишком много лгали, пользуясь моим именем. А я бы хотел, чтобы в новой России наши потомки знали правду, и прошу сохранить до моей смерти все, что успел продиктовать."

Тут почитал " Войну и Мир", читаю как там баре и барышни, князьки и графья, танцы вытанцовывали, да маялись там от безделья по мраморным залам, дуэли там у них, честь, так поймал себя на мысли, и правильно что большевики их потрепали и повывели. И без их чести обошлись прекрасно. А простой народ в хижинах голодал. А они богатеи там с собак больше ценили. Толстой понимал всю эту маяту и точно дал понять всю гниль этого аристократического общества. Толстой - вот большевитский писатель.

 

[Дед Сергий]

Только одно было записано для себя, а другое - для подцензурной печати. Напечатали бы первое и что стало бы с автором, предложившим такой текст?


Патентованные враги русского народа - Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин и вся их шайка.
Брусилова читайте 2-й том воспоминаний, написанный во время лечения в Чехословакии. О том, как реально приходилось выбирать меньшее из зол. Начало здесь. "Они слишком много лгали, пользуясь моим именем. А я бы хотел, чтобы в новой России наши потомки знали правду, и прошу сохранить до моей смерти все, что успел продиктовать."

Алексей, читаю добросовестно, благодарю за ссылку ...
Вот цитата Брусилова, откуда видно, что не украли большевики власть, а выдвинули ясную программу, которую поддержали солдаты - вчерашние крестьяне, ощутившие свою силу. Ваши претензии коммунистам нужно адресовать русскому народу в серых солдатских шинелях:
Как на Западном, так и на Северном фронтах я нашел войска, безусловно, небоеспособными. Они желали лишь одного – мира, чтобы отправиться домой, ограбить помещиков и жить свободно, не платя никаких налогов, ни податей, не признавать никакого начальства. Вся солдатская масса потому и ударилась в большевизм, что она была убеждена, что только именно в этом состоит программа большевистской партии.

 

[Дед Сергий]

Продолжение мемуаров Брусилова:
Все это было в июле и августе, а когда в октябре началось восстание большевиков, то на стороне Временного правительства оказались: несколько сот юнкеров и кадетов военных корпусов. Из всех остальных обывателей, не исключая массы офицеров, живших в Москве, на улице никого не оказалось и тысячи три рабочих очутились хозяевами всей Москвы и диктовали свои условия тем несчастным мальчикам – юнкерам и кадетам, которые выступали на стороне правительства.
Я оказался гораздо дальнозорче их, ибо несколько лет спустя большевик Н. И. Муралов[99] мне говорил, что в то время его положение было отчаянное: рабочие бросили оружие, Ходынка разбежалась по деревням и у него в распоряжении оставалось около девяносто солдат, которых он бессменно рассылал с винтовками на грузовиках во все концы города для устрашения обывателей. Буржуазная Москва и монархисты мне не поверили, не пошли за мной и проиграли свое дело. Что посеяли, то и пожали.

 

[Алексей 1963]

Да, тема открыта не для того, что-бы писателей обсудить. Писатели, они и есть писатели. За 80 большевизма, много было писателей и поэтов и хороших и плохих. Многие писатели ещё в Российской Империи готовили своими писаниями революцию. У большевиков была идеология, власть заказывает в основном что писать писателям. Удивительно как при этой власти могли состояться такие писатели как Булгаков с Белой Гвардией в 1925 году, Ильфа - Петров написали Остапа.Б 1931 год. Эта тема месть коммунистам и большевикам и советской власти. Писатели только повод.

 

[Алексей Давыдов]

Тема открыта исключительно с целью помешать лжи. Лжи о якобы коммунистических писателях, которые на самом деле коммунистическую власть видели, понимали и адекватно оценивали. Но сказать об этом при господстве коммунистов возможности не имели.

Вообще же ложь - отличительная особенность коммунистов. "Наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата", как формулировал Ульянов-Ленин. Учитывая, что свою партию они объявили передовой частью пролетариата, нравственным они считали то, что соответствует партийным интересам. Если в интересах партии надо солгать, то никаких моральных препятствий для этого коммунисты не имели. Теперь вспомним, кого Христос называл "отцом лжи" и сделаем выводы.

 

[_Михаил]

...ложь - отличительная особенность коммунистов. "Наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата", как формулировал Ульянов-Ленин. Учитывая, что свою партию они объявили передовой частью пролетариата, нравственным они считали то, что соответствует партийным интересам. Если в интересах партии надо солгать, то никаких моральных препятствий для этого коммунисты не имели. Теперь вспомним, кого Христос называл "отцом лжи" и сделаем выводы.

У них т.н. "Моральный кодекс строителя коммунизма" появился лишь в 1961 году, а до того они о своей морали со съездовской трибуны не заявляли. 44 года из 70 -- безморальный период.