Е
Евгений Прилуцкий
Guest
В свое время книга Раймонда Моуди «Жизнь после жизни» произвела в мире сенсацию. Книга прямо и недвусмысленно давала понять, что смерти нет. После смерти
тела сознание продолжает жить. Процесс умирания не страшен и безболезненен.
Одна моя знакомая сказала после того, как прочитала Моуди: «Теперь я спокойна.» (Без
сомнения, она говорила о том, что теперь не боится смерти). И так, наверное, думали многие. Но это эмоции. Меня тоже поначалу охватила эйфория. Но некая потаенная мысль-чувство, неоформленная, сидела в глубине, иногда она всплывала в виде вполне осмысленного вопроса: «Неужели тайна смерти – самой большой тайны для человечества - так легко раскрывается?» Потом вышел коллективный труд «Жизнь после смерти». До упомянутых произведений и после них не раз публиковались книги известных американских реаниматологов. Все книги на данную тему оптимистичны и утверждают в принципе то же самое, что и Моуди. Однако в мире имелось тогда и сейчас существует немало скептиков, особенно среди медиков.
Целесообразно сразу установить пределы исследования. Рассматриваемая проблема чрезвычайно обширна, по сути безгранична. Рамки будем ставить внутри проблемы: я касаюсь только периода умирания, т. е. времени от 3-5 минут до 10-15 минут (в исключительно редких случаях) с момента остановки сердца и прекращения работы мозга. Происходящее дальше обсуждать с точки зрения его адекватности невозможно, а по сему все религиозные духовные видения, касающиеся загробной жизни души, тем более оккультный опыт оставляем за обговоренными рамками.
Я исхожу из того, что читающий эти строки знаком с предметом разговора. Если нет, он может найти и прочесть книги по теме. У меня нет возможности пересказывать их содержание.
Православная Церковь тоже отреагировала на необычные публикации реанимато-логов. Многие увидели в них подтверждение православного учения о бессмертии души.
Признание получил труд известного православного писателя и мыслителя Серафима (Роуза) «Душа после смерти»(2001):
«И действительно, книга (Жизнь после жизни) как объективное исследование "посмертных" явлений страдает рядом недостатков.
Во-первых, автор не дает ни одного полного опыта смерти от начала и до конца, дает только отрывки (обычно очень короткие) каждого из пятнадцати отдельных элементов, которые образуют его модель полного опыта смерти. Но на самом деле переживания умирающих, как они описаны в этой и других изданных книгах, часто столь разнятся друг с другом в деталях, что попытка включить все их в одну модель представляется в лучшем случае преждевременной. Модель д-ра Моуди местами кажется искусственной и надуманной, хотя, конечно, не снижает ценности приводимых им фактических свидетельств.
Во-вторых, д-р Моуди свел вместе два довольно разных явления: действительный опыт "клинической смерти" и опыт "приближения к смерти". Он признает разницу между ними, но утверждает, что они образуют "единое" (стр. 20) и должны изучаться вместе. В тех случаях, когда опыт, начинающийся до смерти, кончается опытом самой смерти (независимо от того, было или нет оживлено данное лицо), действительно налицо "единые" переживания, но некоторые из описываемых им явлений (очень быстрое воспоминание событий жизни в момент опасности утонуть, опыт "входа в тоннель" при подаче анестезирующего средства вроде эфира) довольно часто переживались людьми, которые никогда не переносили клинической смерти, и поэтому они, возможно, принадлежат к "модели какого-то более широкого опыта и могут лишь случайно сопровождать умирание"…
… мы не можем ожидать слишком многого от этой и других подобных книг - они не дадут нам полного и связного представления о том, что происходит с душой после смерти. Но все же здесь и в других новых книгах приводится достаточно много заслуживающих серьезного внимания фактических опытов клинической смерти...» (Гл.I.)
Таким образом, Моуди догадывался о разнице между опытом "клинической смерти" и опытом "приближения к смерти", но для него важнее было подчеркнуть их
»единство». Не прошел мимо нее и Роуз. Однако концептуально это понимание оформлено не было. Правда, Роуз перед собой подобной задачи и не ставил, а Моуди
на том этапе развития проблемы старался, возможно, оправданно, привязать умирание
к «клиническому опыту» в целях изучения полученных данных. И совсем другое дело,
- когда сегодня ничего не слышно о постановке проблемы в новом ракурсе.
Медицинские работники, как правило, законченные материалисты, и не верят в
какое бы то ни было существование сознания или души после смерти. Но прислушаться к их мнению стоит: «Эффект наблюдения себя со стороны, например, случается и с эпилептиками, с больными, страдающими нарушением мозговой деятельности и сильными мигренями.А еще он возникает после общего наркоза и даже заурядной стоматологической анестезии. Раздвоение личности можно пережить на несколько секунд и занимаясь йогой, и при кислородном голодании высоко в горах, и в космическом полете. Исследование, проведенное Национальным институтом неврологии Великобритании, в котором участвовали 9 крупных клиник, показало: из более чем 500 возвращенцев с того света лишь пятеро смогли отчетливо вспомнить, что они при этом видели. По мнению ученых, 30-40% больных, описывающих свои астральные путешествия, - просто-напросто люди с неустойчивой психикой. Некоторые психиатры уточняют по этому поводу, что «жизнь после жизни» - не что иное, как синдром расстроенного сознания. С психопатологических позиций они рассматривают данный феномен как одно из проявлений «поисковой реакции» - защитно-адаптационного механизма мозга, то есть как психическую активность в границах нормы. Если при клинической смерти возникают такого рода переживания, то это означает лишь, что мозг еще способен защищаться. А швейцарские ученые обнаружили часть мозга, которая, с их слов, позволяет увидеть себя со стороны любому человеку. Это произошло, когда неврологи больницы Женевского университета проводили обследование пациентки, страдающей эпилепсией. В статье, опубликованной в известном британском научном журнале Nature, ученые утверждают, что одна из извилин в правой части коры нашего головного мозга собирает информацию, поступающую из разных его отделов, и формирует представление о том, где находится тело. Если сигналы нескольких нервов дают сбой, то мозг рисует искаженную картину, из-за чего человек и наблюдает себя как бы со стороны.» (Медицинская газета, 12.11.2010)
А вот пример строго консервативного отношения к проблеме: из реферата "Современная танатология: проблемы клинической смерти или существует ли жизнь после жизни". Автор - Неговский В.А.: «В настоящее время в медицинской литературе появилось много научных трудов, посвященных теме умирания и оживления мозга. Эти процессы нередко сопровождаются (при агонии и в раннем постреанимационном периоде) некоторыми явлениями, сущность которых пока еще не достаточно выявлена ("видения", галлюцинаторная деятельность и др.). К сожалению, в некоторых зарубежных странах (в частности, в США) у ряда авторов появилась тенденция своеобразно толковать указанные явления как доказательства существования потустороннего мира. Опираются они главным образом на рассказы больных о их переживаниях в предсмертном состоянии (near-death). В качестве довода в пользу загробной жизни некоторые идеалистически настроенные ученые используют содержание рассказов больных, во многом сходные. Довод крайне несостоятельный: патологическая продукция умирающего или оживающего мозга в основном однотипна и не может быть иной у людей разных стран и народов. Ведь речь идет о мозге человека.»Ну, здесь все предельно ясно, и говорить, в общем-то, не о чем. Кроме того, например, Моуди такого и не утверждал.
Единственно доступный метод у Моуди и других – беседа с людьми, пережив-шими клиническую смерть.
Это все живые, не умершие люди – вот что важно понять, на мой взгляд.
Они не перешли какую-то очень важную грань, и потому вернулись. Это мнимая
смерть или псевдосмерть. Тот, кто перешел грань, не возвращается, и действительно
умирает. Оттуда не возвращаются.
«Все правильно», - скажет внимательный читатель. Большинство вернувшихся
такой гранью считали вопрошавший голос и свой ответ ему о том, что им еще нужно пожить. Создается впечатление, что вернувшиеся сами решали вопрос о своей смерти.
Но сознание коварно, и склонно к обману своего обладателя. В критический момент оно может задать человеку ролевую игру, где личность проявит максимальную активность,
Может быть это отчаянные действия еще живого эго? И ответ каждого тоже уже предопределен? Так это или нет, но вопрос о самостоятельном решении умирающего остается открытым.
Таким образом, вполне возможно, что смерть, в случае применения реанимационных процедур, наступает не с момента прекращения работы мозга, а несколько позже, при прохождении той таинственной роковой грани, которая находится там, за пределами физического мира (если мы принимаем эту концепцию) или за опреде-
ленной гранью нашего сознания, но внутри него.
Мы договорились, оккультистский вариант умирания , я рассматривать не буду.
Я не нарушаю договоренности, я лишь хочу обозначить один очень важный момент. Некто Орес написал книгу «Искусство умирать», в которой дает рекомендации как правильно умирать. Каков же его метод? – да все та же медитация. Удивительно, но автору даже не приходит в голову мысль – а насколько медитация повторяет реальный процесс умирания? Ведь медитирует живой человек, с живым работающим мозгом. Нет, автор подобным вопросом не задается.
После всего передуманного я хочу закончить постановкой еще двух вопросов, пожалуй, главных:
- Опыт реального умирания и опыт псевдоумирания идентичны?
И второй вопрос, из которого вытекает первый:
- Можно ли с уверенностью утверждать, что работа мозга во время подлинного умирания и работа мозга во время мнимого умирания ничем не отличаются?
Ответить на них вряд ли будет возможно в ближайшее время, но и не ставить их нельзя.
тела сознание продолжает жить. Процесс умирания не страшен и безболезненен.
Одна моя знакомая сказала после того, как прочитала Моуди: «Теперь я спокойна.» (Без
сомнения, она говорила о том, что теперь не боится смерти). И так, наверное, думали многие. Но это эмоции. Меня тоже поначалу охватила эйфория. Но некая потаенная мысль-чувство, неоформленная, сидела в глубине, иногда она всплывала в виде вполне осмысленного вопроса: «Неужели тайна смерти – самой большой тайны для человечества - так легко раскрывается?» Потом вышел коллективный труд «Жизнь после смерти». До упомянутых произведений и после них не раз публиковались книги известных американских реаниматологов. Все книги на данную тему оптимистичны и утверждают в принципе то же самое, что и Моуди. Однако в мире имелось тогда и сейчас существует немало скептиков, особенно среди медиков.
Целесообразно сразу установить пределы исследования. Рассматриваемая проблема чрезвычайно обширна, по сути безгранична. Рамки будем ставить внутри проблемы: я касаюсь только периода умирания, т. е. времени от 3-5 минут до 10-15 минут (в исключительно редких случаях) с момента остановки сердца и прекращения работы мозга. Происходящее дальше обсуждать с точки зрения его адекватности невозможно, а по сему все религиозные духовные видения, касающиеся загробной жизни души, тем более оккультный опыт оставляем за обговоренными рамками.
Я исхожу из того, что читающий эти строки знаком с предметом разговора. Если нет, он может найти и прочесть книги по теме. У меня нет возможности пересказывать их содержание.
Православная Церковь тоже отреагировала на необычные публикации реанимато-логов. Многие увидели в них подтверждение православного учения о бессмертии души.
Признание получил труд известного православного писателя и мыслителя Серафима (Роуза) «Душа после смерти»(2001):
«И действительно, книга (Жизнь после жизни) как объективное исследование "посмертных" явлений страдает рядом недостатков.
Во-первых, автор не дает ни одного полного опыта смерти от начала и до конца, дает только отрывки (обычно очень короткие) каждого из пятнадцати отдельных элементов, которые образуют его модель полного опыта смерти. Но на самом деле переживания умирающих, как они описаны в этой и других изданных книгах, часто столь разнятся друг с другом в деталях, что попытка включить все их в одну модель представляется в лучшем случае преждевременной. Модель д-ра Моуди местами кажется искусственной и надуманной, хотя, конечно, не снижает ценности приводимых им фактических свидетельств.
Во-вторых, д-р Моуди свел вместе два довольно разных явления: действительный опыт "клинической смерти" и опыт "приближения к смерти". Он признает разницу между ними, но утверждает, что они образуют "единое" (стр. 20) и должны изучаться вместе. В тех случаях, когда опыт, начинающийся до смерти, кончается опытом самой смерти (независимо от того, было или нет оживлено данное лицо), действительно налицо "единые" переживания, но некоторые из описываемых им явлений (очень быстрое воспоминание событий жизни в момент опасности утонуть, опыт "входа в тоннель" при подаче анестезирующего средства вроде эфира) довольно часто переживались людьми, которые никогда не переносили клинической смерти, и поэтому они, возможно, принадлежат к "модели какого-то более широкого опыта и могут лишь случайно сопровождать умирание"…
… мы не можем ожидать слишком многого от этой и других подобных книг - они не дадут нам полного и связного представления о том, что происходит с душой после смерти. Но все же здесь и в других новых книгах приводится достаточно много заслуживающих серьезного внимания фактических опытов клинической смерти...» (Гл.I.)
Таким образом, Моуди догадывался о разнице между опытом "клинической смерти" и опытом "приближения к смерти", но для него важнее было подчеркнуть их
»единство». Не прошел мимо нее и Роуз. Однако концептуально это понимание оформлено не было. Правда, Роуз перед собой подобной задачи и не ставил, а Моуди
на том этапе развития проблемы старался, возможно, оправданно, привязать умирание
к «клиническому опыту» в целях изучения полученных данных. И совсем другое дело,
- когда сегодня ничего не слышно о постановке проблемы в новом ракурсе.
Медицинские работники, как правило, законченные материалисты, и не верят в
какое бы то ни было существование сознания или души после смерти. Но прислушаться к их мнению стоит: «Эффект наблюдения себя со стороны, например, случается и с эпилептиками, с больными, страдающими нарушением мозговой деятельности и сильными мигренями.А еще он возникает после общего наркоза и даже заурядной стоматологической анестезии. Раздвоение личности можно пережить на несколько секунд и занимаясь йогой, и при кислородном голодании высоко в горах, и в космическом полете. Исследование, проведенное Национальным институтом неврологии Великобритании, в котором участвовали 9 крупных клиник, показало: из более чем 500 возвращенцев с того света лишь пятеро смогли отчетливо вспомнить, что они при этом видели. По мнению ученых, 30-40% больных, описывающих свои астральные путешествия, - просто-напросто люди с неустойчивой психикой. Некоторые психиатры уточняют по этому поводу, что «жизнь после жизни» - не что иное, как синдром расстроенного сознания. С психопатологических позиций они рассматривают данный феномен как одно из проявлений «поисковой реакции» - защитно-адаптационного механизма мозга, то есть как психическую активность в границах нормы. Если при клинической смерти возникают такого рода переживания, то это означает лишь, что мозг еще способен защищаться. А швейцарские ученые обнаружили часть мозга, которая, с их слов, позволяет увидеть себя со стороны любому человеку. Это произошло, когда неврологи больницы Женевского университета проводили обследование пациентки, страдающей эпилепсией. В статье, опубликованной в известном британском научном журнале Nature, ученые утверждают, что одна из извилин в правой части коры нашего головного мозга собирает информацию, поступающую из разных его отделов, и формирует представление о том, где находится тело. Если сигналы нескольких нервов дают сбой, то мозг рисует искаженную картину, из-за чего человек и наблюдает себя как бы со стороны.» (Медицинская газета, 12.11.2010)
А вот пример строго консервативного отношения к проблеме: из реферата "Современная танатология: проблемы клинической смерти или существует ли жизнь после жизни". Автор - Неговский В.А.: «В настоящее время в медицинской литературе появилось много научных трудов, посвященных теме умирания и оживления мозга. Эти процессы нередко сопровождаются (при агонии и в раннем постреанимационном периоде) некоторыми явлениями, сущность которых пока еще не достаточно выявлена ("видения", галлюцинаторная деятельность и др.). К сожалению, в некоторых зарубежных странах (в частности, в США) у ряда авторов появилась тенденция своеобразно толковать указанные явления как доказательства существования потустороннего мира. Опираются они главным образом на рассказы больных о их переживаниях в предсмертном состоянии (near-death). В качестве довода в пользу загробной жизни некоторые идеалистически настроенные ученые используют содержание рассказов больных, во многом сходные. Довод крайне несостоятельный: патологическая продукция умирающего или оживающего мозга в основном однотипна и не может быть иной у людей разных стран и народов. Ведь речь идет о мозге человека.»Ну, здесь все предельно ясно, и говорить, в общем-то, не о чем. Кроме того, например, Моуди такого и не утверждал.
Единственно доступный метод у Моуди и других – беседа с людьми, пережив-шими клиническую смерть.
Это все живые, не умершие люди – вот что важно понять, на мой взгляд.
Они не перешли какую-то очень важную грань, и потому вернулись. Это мнимая
смерть или псевдосмерть. Тот, кто перешел грань, не возвращается, и действительно
умирает. Оттуда не возвращаются.
«Все правильно», - скажет внимательный читатель. Большинство вернувшихся
такой гранью считали вопрошавший голос и свой ответ ему о том, что им еще нужно пожить. Создается впечатление, что вернувшиеся сами решали вопрос о своей смерти.
Но сознание коварно, и склонно к обману своего обладателя. В критический момент оно может задать человеку ролевую игру, где личность проявит максимальную активность,
Может быть это отчаянные действия еще живого эго? И ответ каждого тоже уже предопределен? Так это или нет, но вопрос о самостоятельном решении умирающего остается открытым.
Таким образом, вполне возможно, что смерть, в случае применения реанимационных процедур, наступает не с момента прекращения работы мозга, а несколько позже, при прохождении той таинственной роковой грани, которая находится там, за пределами физического мира (если мы принимаем эту концепцию) или за опреде-
ленной гранью нашего сознания, но внутри него.
Мы договорились, оккультистский вариант умирания , я рассматривать не буду.
Я не нарушаю договоренности, я лишь хочу обозначить один очень важный момент. Некто Орес написал книгу «Искусство умирать», в которой дает рекомендации как правильно умирать. Каков же его метод? – да все та же медитация. Удивительно, но автору даже не приходит в голову мысль – а насколько медитация повторяет реальный процесс умирания? Ведь медитирует живой человек, с живым работающим мозгом. Нет, автор подобным вопросом не задается.
После всего передуманного я хочу закончить постановкой еще двух вопросов, пожалуй, главных:
- Опыт реального умирания и опыт псевдоумирания идентичны?
И второй вопрос, из которого вытекает первый:
- Можно ли с уверенностью утверждать, что работа мозга во время подлинного умирания и работа мозга во время мнимого умирания ничем не отличаются?
Ответить на них вряд ли будет возможно в ближайшее время, но и не ставить их нельзя.
