И понесло же Вотана на эту чертову вечеринку! Знал бы, не пошел, но жизнь штука динамичная и обратного хода у нее нет.
После очередной тренировки со своими братьями – «древними германцами», состоящими, как и он, в обществе «Меча и щита», Валентин, прозванный ребятами Вотаном за стремление и умение руководить, вести за собой, грозный характер и беспринципность, решил скоротать вечер в культурном обществе: на молодежной тусовке с девочками и выпивкой.
Но, как говорится, человек располагает… В разгар веселья завязалась драка и Вотан, вступившийся за свою леди, получил чем-то тяжелым по голове и помер, так и не осознав этого факта.
Сначала он увидел сверху как рассыпалась куча-мала, оставив лежать на кафельном полу чье-то тело, потом приехала «скорая помощь», констатировавшая смерть, а затем его втянуло в черную трубу и, кружа, потащило куда-то вдаль.
Полет длился недолго и резко оборвался, отчего Вотан с высоты нескольких метров шлепнулся на заплеванный шелухой от семечек деревянный пол.
-Твою ж медь! – выругался он, потирая ушибленный бок. И с любопытством стал оглядываться.
Помещение, куда переместился с вечеринки Валентин, было небольшое, без окон, с грязно-серыми стенами и выкрашенными отвратительной салатной краской панелями. У одной из стен стояло несколько расшатанных табуретов, у другой – что-то вроде прилавка тоже деревянного, только лакированного.
-С прибытием! – ухмыльнулось свиное рыло.
Валентин мог поклясться – только что за прилавком никого не было, а теперь сидело трое. И, похоже, это были еще те типчики. Покрытые черной шерстью с ног до головы, они были похожи на настоящих чертей – с рожками на голове, острыми торчащими ушами, но каждый со своей личиной. У среднего вместо носа располагался самый настоящий розовый свиной пятак, у того, что слева – была собачья морда, а у того, что справа – козлиная.
-Хэллоуин какой-то, - передернув плечами от пробежавшего по спине холодка, подумал Валентин. – Тогда где я?
-А покойничек пытается мыслить, - противно рассмеялось свиное рыло. – Неужели не догадываешься, куда попал?
Покойничек! Это слово сразу внесло ясность. Валентин вспомнил вечеринку, драку, как получил удар по голове, полет в тоннеле… Но после смерти жизни нет!
-Я бы не назвал это жизнью, - хрипло поправила его мысль собачья морда. – Хотя, как посмотреть.
Валентин начинал соображать. Перед ним сидели явные черти, и, похоже, не просто сидели, а собирались его судить.
-Встать, суд идет! – стукнуло деревянным молотком по прилавку свиное рыло.
Валентина буквально подбросила с пола чья-то сила.
-Заседание начинается. У подсудимого будут к суду вопросы или отводы?
-Я требую признать мою презумпцию невиновности, адвоката и один звонок, - сказал Валентин. Если это был не сон, все равно следовало отстаивать свои права.
-Обвиняемый невиновен, пока не доказано обратное, - из-под роговых очков взглянула на него козлиная морда. – Есть такое понятие. Для этого мы и собрались – доказать твою вину или невиновность. Правда, со звонком будут проблемы – сотовая связь здесь не ловит. А насчет адвоката…
-Так нет его! – прохрипела собачья морда. – Душа-то некрещеная, ангела-хранителя ей не полагается.
-Тогда будет наш адвокат, - отозвалось свиное рыло.
На табурете справа от Валентина материализовался чертенок с наглой рожей и хитрющими глазами. А слева – Валентин понял это без объяснений – прокурор – чистой воды древний ящер с вертикальными желтыми зрачками.
-И так, - снова стукнуло по прилавку свиное рыло, - все в сборе, пора начинать процесс. Слово обвинителю.
Ящер взял в руки толстый гроссбух, полистал его, остановился на нужной странице и перешел сразу к делу.
-Обвиняемый Валентин, он же Вотан, заслуживает самого сурового наказания и причин требовать такое несколько. Во-первых, он не крещен. Во-вторых, безбожник. В-третьих – богохульник, и это самое тяжкое обвинения для данной души. По совокупности обвинения прошу суд назначить пожизненно: терзания плоти, кипение в лаве, изъедение червями и сопутствующие мучения, как то: сдирание кожи, расчленение, протыкание раскаленными вертелами, варку в кипятке.
-Что скажет адвокат? – вопросительно склонило голову набок свиное рыло.
-Прошу суд быть к обвиняемому не таким строгим. – Чертенок встал с табурета и заложил руки за спину. – Это же наш человек! Безбожие, богохульство, отсутствие ангела-хранителя – это же просто великолепно! Некоторые идут к такому букету пороков всю жизнь, продают свои души за куда меньшие грехи, а здесь человек только этим и занимался – богохульствовал, высмеивал веру и верующих, был водим гордыней. Поэтому прошу суд смягчить приговор.
Троица за прилавком переглянулась, присяжные придвинулись к судье.
О чем-то пошептавшись несколько минут, они снова заняли свои места.
-Обвиняемый желает что-нибудь сказать в свою защиту?
Валентин всегда бойкий на язык и аргументы здесь сник. Что мог он противопоставить обвинению? Кулаки, которые его часто выручали? Тщетно, не то место. Добрые дела? Да были ли они? Не могли выручить его и друзья-товарищи, с которыми было выпито море пива. Ему вдруг захотелось расплакаться и сказать «я больше не буду».
-Понятно, - кивнуло свиное рыло. – Твоя вина доказана, запротоколирована, дело осталось за наказанием. Суд, посовещавшись, решил оставить приговор в силе…
Валентин вздрогнул, как от удара бича.
…но не применять его до определенного момента, а пока принять душу с испытательным сроком на работу в цех варки и жарки грешников истопником. Если душа проявит себя положительным рвением на этом месте, возможно постоянное трудоустройство, а, со временем, и частичная амнистия по приговору. Главное – продолжать быть собой в части противления вере и безжалостно выполнять все поручаемые обязанности. А то из-за таких, как ты, у нас в аду столько работы – рук не хватает.
Свиное рыло стукнуло молотком по прилавку, собираясь закончить процесс, но тут все вокруг завертелось, подхваченного неожиданным смерчем Валентина втащило в темный тоннель и вскоре выбросило в мир людей, чтобы душу тут же втянуло в подостывшее тело, лежащее на каталке и накрытое простыней. Сделав судорожный вздох опавшими легкими, Валентин сел. Проходившая мимо медсестричка ойкнула и сползла в обмороке по стенке на пол… А дальше были лечение, выздоровление и выписка. Вот только из больницы вышел уже другой человек, по крайней мере, внутренне.
После очередной тренировки со своими братьями – «древними германцами», состоящими, как и он, в обществе «Меча и щита», Валентин, прозванный ребятами Вотаном за стремление и умение руководить, вести за собой, грозный характер и беспринципность, решил скоротать вечер в культурном обществе: на молодежной тусовке с девочками и выпивкой.
Но, как говорится, человек располагает… В разгар веселья завязалась драка и Вотан, вступившийся за свою леди, получил чем-то тяжелым по голове и помер, так и не осознав этого факта.
Сначала он увидел сверху как рассыпалась куча-мала, оставив лежать на кафельном полу чье-то тело, потом приехала «скорая помощь», констатировавшая смерть, а затем его втянуло в черную трубу и, кружа, потащило куда-то вдаль.
Полет длился недолго и резко оборвался, отчего Вотан с высоты нескольких метров шлепнулся на заплеванный шелухой от семечек деревянный пол.
-Твою ж медь! – выругался он, потирая ушибленный бок. И с любопытством стал оглядываться.
Помещение, куда переместился с вечеринки Валентин, было небольшое, без окон, с грязно-серыми стенами и выкрашенными отвратительной салатной краской панелями. У одной из стен стояло несколько расшатанных табуретов, у другой – что-то вроде прилавка тоже деревянного, только лакированного.
-С прибытием! – ухмыльнулось свиное рыло.
Валентин мог поклясться – только что за прилавком никого не было, а теперь сидело трое. И, похоже, это были еще те типчики. Покрытые черной шерстью с ног до головы, они были похожи на настоящих чертей – с рожками на голове, острыми торчащими ушами, но каждый со своей личиной. У среднего вместо носа располагался самый настоящий розовый свиной пятак, у того, что слева – была собачья морда, а у того, что справа – козлиная.
-Хэллоуин какой-то, - передернув плечами от пробежавшего по спине холодка, подумал Валентин. – Тогда где я?
-А покойничек пытается мыслить, - противно рассмеялось свиное рыло. – Неужели не догадываешься, куда попал?
Покойничек! Это слово сразу внесло ясность. Валентин вспомнил вечеринку, драку, как получил удар по голове, полет в тоннеле… Но после смерти жизни нет!
-Я бы не назвал это жизнью, - хрипло поправила его мысль собачья морда. – Хотя, как посмотреть.
Валентин начинал соображать. Перед ним сидели явные черти, и, похоже, не просто сидели, а собирались его судить.
-Встать, суд идет! – стукнуло деревянным молотком по прилавку свиное рыло.
Валентина буквально подбросила с пола чья-то сила.
-Заседание начинается. У подсудимого будут к суду вопросы или отводы?
-Я требую признать мою презумпцию невиновности, адвоката и один звонок, - сказал Валентин. Если это был не сон, все равно следовало отстаивать свои права.
-Обвиняемый невиновен, пока не доказано обратное, - из-под роговых очков взглянула на него козлиная морда. – Есть такое понятие. Для этого мы и собрались – доказать твою вину или невиновность. Правда, со звонком будут проблемы – сотовая связь здесь не ловит. А насчет адвоката…
-Так нет его! – прохрипела собачья морда. – Душа-то некрещеная, ангела-хранителя ей не полагается.
-Тогда будет наш адвокат, - отозвалось свиное рыло.
На табурете справа от Валентина материализовался чертенок с наглой рожей и хитрющими глазами. А слева – Валентин понял это без объяснений – прокурор – чистой воды древний ящер с вертикальными желтыми зрачками.
-И так, - снова стукнуло по прилавку свиное рыло, - все в сборе, пора начинать процесс. Слово обвинителю.
Ящер взял в руки толстый гроссбух, полистал его, остановился на нужной странице и перешел сразу к делу.
-Обвиняемый Валентин, он же Вотан, заслуживает самого сурового наказания и причин требовать такое несколько. Во-первых, он не крещен. Во-вторых, безбожник. В-третьих – богохульник, и это самое тяжкое обвинения для данной души. По совокупности обвинения прошу суд назначить пожизненно: терзания плоти, кипение в лаве, изъедение червями и сопутствующие мучения, как то: сдирание кожи, расчленение, протыкание раскаленными вертелами, варку в кипятке.
-Что скажет адвокат? – вопросительно склонило голову набок свиное рыло.
-Прошу суд быть к обвиняемому не таким строгим. – Чертенок встал с табурета и заложил руки за спину. – Это же наш человек! Безбожие, богохульство, отсутствие ангела-хранителя – это же просто великолепно! Некоторые идут к такому букету пороков всю жизнь, продают свои души за куда меньшие грехи, а здесь человек только этим и занимался – богохульствовал, высмеивал веру и верующих, был водим гордыней. Поэтому прошу суд смягчить приговор.
Троица за прилавком переглянулась, присяжные придвинулись к судье.
О чем-то пошептавшись несколько минут, они снова заняли свои места.
-Обвиняемый желает что-нибудь сказать в свою защиту?
Валентин всегда бойкий на язык и аргументы здесь сник. Что мог он противопоставить обвинению? Кулаки, которые его часто выручали? Тщетно, не то место. Добрые дела? Да были ли они? Не могли выручить его и друзья-товарищи, с которыми было выпито море пива. Ему вдруг захотелось расплакаться и сказать «я больше не буду».
-Понятно, - кивнуло свиное рыло. – Твоя вина доказана, запротоколирована, дело осталось за наказанием. Суд, посовещавшись, решил оставить приговор в силе…
Валентин вздрогнул, как от удара бича.
…но не применять его до определенного момента, а пока принять душу с испытательным сроком на работу в цех варки и жарки грешников истопником. Если душа проявит себя положительным рвением на этом месте, возможно постоянное трудоустройство, а, со временем, и частичная амнистия по приговору. Главное – продолжать быть собой в части противления вере и безжалостно выполнять все поручаемые обязанности. А то из-за таких, как ты, у нас в аду столько работы – рук не хватает.
Свиное рыло стукнуло молотком по прилавку, собираясь закончить процесс, но тут все вокруг завертелось, подхваченного неожиданным смерчем Валентина втащило в темный тоннель и вскоре выбросило в мир людей, чтобы душу тут же втянуло в подостывшее тело, лежащее на каталке и накрытое простыней. Сделав судорожный вздох опавшими легкими, Валентин сел. Проходившая мимо медсестричка ойкнула и сползла в обмороке по стенке на пол… А дальше были лечение, выздоровление и выписка. Вот только из больницы вышел уже другой человек, по крайней мере, внутренне.
