Знаю, что в основном отрицательно относится Церковь к этой книге (кроме разве что протоиерея Валентина Дронова). Меня пленят обещания Розы Мира, но вместе с тем эти обещания слишком сладки для текущей жизни, они мешают быть прямо здесь прямо сейчас, иметь дело с тем, что есть. А как Вы к ней относитесь? Как священник, как писатель и как тонко чувствующий мир человек?
Спасибо, Евгений – возвратили меня к дням духовной юности. Да, я был когда то пленён этой фантастической сказкой, таинственной и сладкой – близко было мне, выросшему среди неброской красоты Северо-Западной Руси, чувство таинственной одухотворенности природы,. О, как далеко то блаженное время неофитства, когда незапятнанность пытливого сердца и доверчивость любопытствующего сознания сопрягались с романтической мечтательностью и интеллектуальной неразборчивостью!
Позже просветился, прозрел – и стал видеть, как автор во благих надеждах на будущее человечества тщетно и неуклюже пытается объединить или хотя бы примирить все религиозные и атеистические представления, сформулированные людьми за предыдущие столетия. Конечно, это утопия - христиане никогда не сдадут Святое Крещение, иудеи никогда не отменят обрезание, индуисты не разобьют идолов, а мусульмане не станут идолам поклоняться. Есть в книге и хорошие мысли, и даже элементы пророческих предчувствий, но большая часть удивляет своей наивностью. Это скорее поэзия, нежели философское или религиозное учение - а
поэты часто увлекаются полетом собственной фантазии. Есть в книге глава, где, как мне кажется, Даниил Андреев, описывая основателя ислама, в действительности описывает свою программу-максимум:
«Пророк Мухаммед был носителем высокой миссии. Смысл ее сводился к тому, чтобы, вовлекая в движение молодой и чистый арабский народ, едва-едва прикоснувшийся к христианству, вызвать его силами в христианской церкви пламенное движение в сторону религиозной реформации, в сторону очищения христианства от крайностей аскетизма, с одной стороны, от подчиненности церкви государственным властям – с другой, от теократического единовластия, которого уже добивалось папство, – с третьей. Но Мухаммед был не только религиозным проповедником, он был гениальным поэтом, даже больше поэтом, чем вестником мира горнего: он был одним из величайших поэтов всех времен. Эта поэтическая гениальность, в сочетании с некоторыми другими свойствами его натуры, увлекала его в сторону от неукоснительного прямого религиозного пути. Струя могучего поэтического воображения вторглась в русло его религиозного творчества, искажая и замутняя то откровение, которое было ему дано. Вместо реформы христианства Мухаммед позволил себя увлечь идеей создания новой, чистейшей религии. Он и создал религию. Но так как откровения достаточного для того, чтобы сказать воистину новое слово после Христа, у него не было, то созданная им религия оказалась не прогрессивной, сравнительно с учением Христа, а регрессивной, хотя и не ложной, и не демонической. … Поэтому окончательная оценка роли Мухаммеда не может быть ни полностью отрицательной, ни полностью положительной»
Припоминаю, что уважаемый протоиерей Дмитрий Смирнов как-то рекомендовал предавать оккультную "Розу Мира" огню. Я же - противник уничтожения книг. Даже явно еретических. Потому что любая книга - это источник знаний о нас самих, со всеми нашими человеческими взлетами и падениями, свершениями и разрушениями, откровениями и заблуждениями. Если человек по-настоящему озабочен желанием понять людей, мир, связь вещей, правила праведного поведения, то даже неверная книга может "от противного" верно направить его...
