Смирение в миру

Православный христианин
Здравствуйте Отец Олег, прошу Вас ответьте пожалуйста на вопрос.Во многих книгах св.отцов предполагается ради смирения терпеть оскорбления, насмешки и тп.Для нас ли такие наставления,наша ли это мера?Даже написано:,молишься о смирении, значит молишься о том чтобы тебя кто нибудь оскорбил.Как реагировать особенно на публичные оскорбления,насмешки, в коллективе на работе например? На хамство я к сожалению отвечаю хамством и другого выхода пока не вижу, можно поподробнее объяснить, пожалуйста. А как например ребенку православному на это реагировать в школе?Если я буду учить его молчать и никак не реагировать,то он превратиться в мальчика для битья.Молчать и игнорировать воспринимаеться похоже как слабость.И не потакание ли это злу?Если до взрослого не доходит заповедь о подставлении щеки, то каково ребенку.Коллектив на работе рабочий,далеко не Интеллигентный.Подскажите пожалуйста поподробней,с ссылками на святых.Святые во многом писали для монахов. уважением, Сергей.
 
Москва
Православный христианин
Миряне не монахи, и от них никогда нельзя требовать того, что подобает требовать с отшельников.
Впрочем, иногда и схимники брались за оружие...

p3677_4df6.jpg


Схим. Александр Пересвет

Более того, всякий раз, когда мы будем смиряться перед хамством и агрессией, мы будем потворствовать им, и таким образом как-бы легализовывать их.

Например: Церковь выговаривала тем иерархам, которые не вступались за свою честь, ввиду явной клеветы в их адрес. Так как в результате их бездействия, бросалась тень и на всю Церковь.

«Занимающим столь видное положение (в Церкви — О.С.), что их жизнь служит примером другим, следует по возможности восставать на своих хулителей, иначе их назидание (тех священнослужителей, на которых клевещут — О.С.) не будет услышано (из-за сплетен о них не будет восприниматься с доверием — О.С.) теми, кто мог бы услышать, и они (т.е. сами клеветники — О.С.) утвердятся в своей порочности из презрения к добродетельной жизни» (Фома Аквинский, Сумма теологии. II-II. 72, 3.)

И цари не могли прощать оскорблявших их, даже на смертном одре, как ругателей благодати помазания (3Цар.2,8). - т.е. для возможного религиозного и христианского смирения, всегда полагается и предел.

Свят. Филарет (Дроздов) учил: "Личного врага люби, врага Христа ненавидь, врага Отечества бей"!

70771973.jpg


Воин монах выслушивает исповедь

Блаженный Феофилакт (комментарий на Матфея 5,5), пишет: "Кроткие же суть не те, которые вовсе не гневаются, таковые бывают только лишенные разума, но те, которые могут гневаться, и воздерживаются, а гневаются только тогда, когда должно".
Блаженный Августин писал: "Браниться надлежит редко и только тогда, когда это крайне необходимо для того, чтобы побудить [человека] служить Богу, но никак не нам" (De Serm. Dom. in Monte.).

Видя теперешнее состояние нашей Родины, надо прямо сказать: настало время гневаться и браниться! Писание учит: «Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову» (Ис.1:16-17).

Теперь враг отечества – не турок или немец, а олигарх – вор, чиновник – взяточник, политик – казнокрад и масон.
Сегодня актуальным и современным звучит призыв Священной Псалтири: «Препояшь Себя по бедру мечом Твоим, Сильный, славою Твоею и красотою Твоею, и в сем украшении Твоем поспеши, воссядь на колесницу ради истины и кротости и правды, и десница Твоя покажет Тебе дивные дела» (Пс.44:4-5). Оказывается, можно быть кротким и одновременно препоясанным мечом.

%D0%B3%D0%B5%D1%80%D0%BE%D0%B8-%D1%80%D1%83%D1%81%D0%B8.jpg


Александр Пересвет

Именно такие кроткие «наследуют землю», и смогут защитить не только свою, но и воцерковить чужую. Так и осуществлялось великое дело собирания Русских земель.

image


Старец Серафим прогоняет масона

Вспомните праведный гнев наикротчайшего старца, преподобного Серафима Саровского, когда к порогу его кельи подошел масон. Старец возмущенно затопал ногами и громко раскричался на сего нечестивца.

Вспомните священный меч кроткого и воинственного благоверного князя Александра. Как мы и прочитали в Псалтири: «…ради истины и кротости и правды, и десница Твоя покажет Тебе дивные дела».

1124-600x336.jpg


Преподобные-войны Александр Пересвет и Андрей Осляба


 
Последнее редактирование модератором:
Москва
Православный христианин


«Препояшь Себя по бедру мечом Твоим, Сильный, славою Твоею и красотою Твоею, и в сем украшении Твоем поспеши, воссядь на колесницу ради истины и кротости и правды, и десница Твоя покажет Тебе дивные дела» (Пс.44:4-5).
 
Последнее редактирование модератором:
Москва
Православный христианин
785335.jpg


АМОС - протопоп новгородского Св. Софии собора, герой обороны Новгорода от швед. армии под командованием Я. Делагарди.

16 июля 1611 года, после ожесточенного штурма, шведам удалось взять укрепление Окольного города, начался пожар и паника.

Амос заперся на своем дворе «со своими советниками и бьющеся с немцами многое время и много немец побил». Митр. Новгородский Исидор, увидев со стены детинца мужественное сопротивление отца Амоса, снял с него бывшее на нем запрещение и заочно благословил. Отказавшись сдаться врагам, отец Амос погиб в огне пожара. Подвиг Амоса описан в Новгородских летописях и в «Новом летописце»,
 
Последнее редактирование модератором:
Православный христианин
Спасибо отец Олег.К сожалению, на мой взгляд наиболее адекватный ответ на оскорбление и хамство в рабочем коллективе -взаимное хамство и оскорбление.А один из апостолов говорит, что не отвечайте оскорблением на оскорбление и ругательство на ругательство.Вот это не понятно!!!!!!Царь Давид не стал отвечать на оскорбление и запретил охраннику отмстить обидчику,а потом на смертном одре наоборот сказал отомстить за оскорбления.Как это понять???
 
Москва
Православный христианин
В первом случае он (Давид) действовал как человек, а во втором случае как царь (Помазанник).

Когда на Вас нападают как на человека, это одна ситуация; но когда как на христианина, другая ситуация.
Соответственно старайтесь находить адекватные решения в каждой подобной ситуации.

Так, например, Христос: в одном случае "Он молчал и не отвечал ничего" (Мк.14,61), а в другом случае, вопрошал обидчика: "Если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?" (Ин.18,23).

Так-же Христос возбраняет не всякий гнев, но только тогда когда человек гневается "на брата своего напрасно" (Мф.5,22). А когда надо, Он и Сам проявляет гнев: "И, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их..." (Мк.3,5).
И действовал со гневом в Иерусалимском Храме:

3021.jpg


"И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей" (Мф.21,12).
 
Последнее редактирование модератором:
Православный христианин
Я конечно же имею в виду личные оскорбления.Не общественное.Понимаю, что ближнего надо защищать и Родину.А как себя защищать если вроде как хамством на хамство и оскорблением на оскорбление нельзя.По другому то не понимают.
 
Москва
Православный христианин

А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной (Мф. 5:22)

Толкования Свт. Иоанн Златоуста


Видишь ли власть совершенную? Видишь ли образ действия, приличествующий Законодателю? Кто так говорил когда-нибудь из пророков? Кто из праведников? Кто из патриархов? Никто. “Сие говорит Господь”, говорили они. Но не так говорит Сын. Те возвещали слова Владыки, а Он слова Отца Своего; слова же Отца суть вместе слова и Сына: “И все Мое Твое, и Твое Мое” (Ин. 17:10), говорит Христос. Те давали закон подобным себе рабам, а Он — рабам Своим.
Теперь спросим тех, которые отвергают закон: заповедь — “не гневайся” противоречит ли заповеди — “не убивай”? Или, напротив, она есть усовершенствование и подтверждение последней?
Очевидно, что первая служит дополнением второй, а потому и важнее ее. Кто не предается гневу, тот, без сомнения, не решится на убийство; кто обуздывает гнев свой, тот, конечно, не даст воли рукам своим. Корень убийства есть гнев. Поэтому, кто исторгает корень, тот, без сомнения, будет отсекать и ветви, или — лучше — он не даст им и возникнуть.
Итак, не для нарушения древнего закона, но для большего сохранения его Христос дал закон новый. В самом деле, с какою целью древний закон предписывал эту заповедь? Не с тою ли, чтобы никто не убивал ближнего своего? Итак, восстававшему против закона надлежало бы позволить убийство, потому что заповеди — “не убивай” противоположно позволение убивать.
Когда же Христос запрещает даже и гневаться, то тем еще более утверждает то, чего требовал закон, потому что не так удобно воздержаться от убийства человеку, имеющему в мыслях только то, чтобы не убивать, как тому, кто истребил и самый гнев. Этот последний гораздо более удален от такого поступка.
Но чтобы и другим образом опровергнуть наших противников, рассмотрим все их возражения. Что же они говорят? Они говорят, что Бог, сотворивший мир, повелевающий солнцу сиять на злых и добрых, посылающий дождь на праведных и неправедных, есть какое-то существо злое. А умереннейшие из них, хотя этого не утверждают, но, называя Бога правосудным, не признают Его благим. Дают Христу другого какого-то отца, которого и нет, и который ничего не сотворил. Бог, которого они называют не благим, пребывает в своей области, и сохраняет принадлежащее ему; а Бог благий входит в чужую область, и без всякого основания хочет сделаться спасителем того, чего не был творцом. Видишь ли, как чада дьявола говорят по научению отца своего, признавая творение чуждым Богу, вопреки словам Иоанна: “Пришел к своим”, и: “И мир чрез Него начал быть” (Ин. 1:10,11).
Далее, рассматривая древний закон, который повелевает исторгать око за око и зуб за зуб, тотчас возражают: как может быть благим Тот, Который говорит это? Что же мы ответим им? То, что это, напротив, есть величайший знак человеколюбия Божия. Не для того Он постановил такой закон, чтобы мы исторгали глаза друг у друга, но чтобы не причиняли зла другим, опасаясь потерпеть то же самое и от них. Подобно тому, как, угрожая погибелью ниневитянам, Он не хотел их погубить (ведь если б Он хотел этого, то Ему надлежало бы умолчать), но хотел только, внушив страх, сделать их лучшими, дабы оставить гнев Свой, — так точно и тем, которые так дерзки, что готовы выколоть у других глаза, определил наказание с тою целью, чтобы по крайней мере страх препятствовал им отнимать зрение у ближних, если они по доброй воле не захотят удержаться от этой жестокости.
Если бы это была жестокость, то жестокостью было бы и то, что запрещается убийство, возбраняется прелюбодеяние. Но так говорить могут только сумасшедшие, дошедшие до последней степени безумия. А я столько страшусь назвать эти постановления жестокими, что противное им почел бы делом беззаконным, судя по здравому человеческому смыслу. Ты говоришь, что Бог жесток потому, что повелел исторгать око за око; а я скажу, что когда бы Он не дал такого повеления, тогда бы справедливее многие могли почесть Его таким, каким ты Его называешь. Положим, что всякий закон утратил свое значение, и никто не страшится определенного им наказания, — что всем злодеям, и прелюбодеям, и убийцам, и ворам, и клятвопреступникам, и отцеубийцам — предоставлена свобода жить без всякого страха по своим склонностям: не низвратится ли тогда все, не наполнятся ли бесчисленными злодеяниями и убийствами города, торжища, дома, земля, море и вся вселенная? Это всякому очевидно. Если и при существовании законов, при страхе и угрозах, злые намерения едва удерживаются, то, когда бы отнята была и эта преграда, что тогда препятствовало бы людям решаться на зло? Какие бедствия не вторглись бы тогда в жизнь человеческую? Не то только жестокость, когда злым позволяют делать, что хотят, но и то, когда человека, не учинившего никакой несправедливости, и страдающего невинно, оставляют без всякой защиты.
Скажи мне, если бы кто-нибудь, собрав отовсюду злых людей и вооруживши их мечами, приказал им ходить по всему городу и убивать всех встречных, — могло ли бы что-нибудь быть бесчеловечнее этого? Напротив, если бы кто-нибудь другой связал этих вооруженных людей и силою заключил их в темницу, а тех, которым угрожала смерть, исхитил бы из рук беззаконников, — может ли быть что-нибудь человеколюбивее этого? Теперь примени эти примеры и к закону. Повелевающий исторгать око за око налагает этот страх, как некие крепкие узы, на души порочных, и уподобляется человеку, связавшему вооруженных злодеев; а кто не определил бы никакого наказания преступникам, тот вооружил бы их бесстрашием, и был бы подобен человеку, который роздал злодеям мечи и разослал их по всему городу.

Видишь ли, что заповеди Божии не только не жестоки, но еще исполнены и великого человеколюбия? Если же ты за это называешь Законодателя жестоким и тяжким, то скажи мне, что труднее и тягостнее — не убивать, или даже и не гневаться? Кто более строг, тот ли, кто определяет наказание за человекоубийство, или тот, кто налагает его даже и за гнев? Тот ли, кто карает прелюбодея по совершении греха, или тот, кто за само вожделение подвергает наказанию, и наказанию вечному? Видите, как мы дошли до заключения, совершенно противного лжеумствованиям еретиков! Бог древнего закона, называемый ими жестоким, оказывается кротким и милостивым; Бог же нового закона, признаваемый ими за благого, представляется, по их безумию, строгим и жестоким.
Но мы исповедуем единого Законодателя в Ветхом и Новом завете, Который все устроил, как нужно было, и по различию самых времен постановил и два различные закона. Итак, ни ветхозаветные заповеди не были жестоки, ни новозаветные не обременительны и не тягостны; но и те и другие показывают одинаковую попечительность и любовь. А что и ветхий закон дал сам Бог, послушай, как говорит об этом пророк, или лучше сказать — что говорит сам Он в лице пророка: “Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их” (Иер. 31:31,32).

Если же кто, зараженный нечестием Манихейским, не принимает этих слов, тот пусть послушает Павла, который говорит то же самое: “Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной… Это два завета”(Гал. 4:22,24). Как там две различные жены, но муж их один, так и здесь — два завета, но Законодатель один.
А чтобы ты знал, что в том и другом открывается одно и то же человеколюбие, для этого там Он сказал: “Око за око”, а здесь: “Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую” (Мф. 5:39). Как там Он отклоняет человека от обиды страхом наказания, так равно и здесь. Каким же это образом, скажешь ты, когда Он повелевает обратить и другую ланиту? Ну так что ж из этого? Давая такую заповедь, Он не освобождает от страха, а повелевает только дать ему свободу вполне удовлетворить свой гнев. Господь не говорит, что оскорбляющий останется без наказания, но только не велит тебе самому его наказывать, и таким образом, как на того, кто ударил, наводит больший страх, если он пребудет во гневе, так утешает и того, кто получил удар.
Но все это я говорил, рассуждая, так сказать мимоходом, о всех вообще заповедях. Теперь надобно обратиться к нашему предмету, и изъяснить все вышесказанное по порядку.

«Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду», — говорит Христос.

Этими словами Он не устраняет гнев совершенно: во-первых, потому, что человек не может быть свободен от страстей; он может сдерживать их, но совершенно не иметь их не властен; во-вторых, потому, что страсть гнева может быть и полезна, если только мы умеем пользоваться ею в надлежащее время. Посмотри, например, сколько добра произвел гнев Павла против коринфян. Он избавил их от великого вреда. Равным образом, посредством гнева же обратил он и отпадший народ галатийский, и многих других.
Когда же бывает приличное время для гнева? Тогда, когда мы не за себя самих отмщаем, но обуздываем дерзких, и обращаем на прямой путь беспечных. А когда гнев неуместен? Тогда, когда мы гневаемся, чтобы отмстить за самих себя, что запрещает и апостол Павел, говоря: “Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу [Божию]” (Рим. 12:19); когда ссоримся из-за денег, чего тоже апостол не позволяет, говоря: “Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными? для чего бы вам лучше не терпеть лишения?” (1 Кор. 6:7)? Как этот последний гнев излишен, так первый нужен и полезен.
Но многие поступают наоборот. Они приходят в ярость, когда обижают их самих, но остаются холодны и малодушествуют, когда видят, как подвергается обиде другой. То и другое противно законам евангельским. Итак, не гнев собственно есть нарушение закона, но гнев неблаговременный, почему и пророк сказал: “Гневаясь, не согрешайте” (Пс. 4:5). “Кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону” (сонмищу, судилищу). Сонмищем здесь Господь называет судилище еврейское. Он упоминает о нем теперь для того, чтобы не подумали, что Он во всем вводит новое и небывалое. Слово — «рака» не составляет большой обиды; оно выражает только некоторое презрение или неуважение со стороны того, кто его произносит. Подобно тому, как мы, приказывая что-нибудь слугам и другим низкого состояния людям, говорим: пойди ты туда, скажи ты тому-то; так точно и говорящие сирским языком употребляют слово — «рака» вместо слова — “ты”. Но человеколюбивый Бог, чтобы предотвратить большие обиды, хочет прекратить и самые малые, повелевая нам во взаимном обращении соблюдать приличие и надлежащее друг к другу уважение. “А кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной”.

Христос и подвергает гневающегося напрасно суду, говоря: “гневающийся … подлежит суду”; а того, кто скажет — «рака», предает суду сонмища. Но эти наказания еще не так велики, потому что они совершаются здесь. Но тому, кто назовет другого уродом, Он угрожает огнем геенским. Здесь в первый раз Христос употребляет слово: “геенна”. Сначала Он беседовал о царстве, а потом упоминает и о геенне, показывая, что первого мы удостаиваемся по Его человеколюбию и воле, а в последнюю ввергаем себя по своей беспечности. Смотри, как постепенно Он переходит от малых наказаний к большим, и тем как бы защищает Себя пред тобою, показывая, что Он сам вовсе не хотел бы употреблять подобных угроз, но что мы сами заставляем Его произносить такие приговоры. Я сказал тебе, говорит Он, не гневайся напрасно; потому что повинен будешь суду. Ты пренебрег этим первым предостережением. Смотри же, что породил гнев твой! Он тотчас заставил тебя оскорбить другого. Ты сказал брату своему: «рака». За это Я подверг тебя еще другому наказанию — суду сонмища. Если ты, презревши и это, прострешь далее свою наглость, то Я не стану более налагать на тебя таких умеренных наказаний, но подвергну тебя вечному мучению гееннскому, чтобы ты наконец не покусился и на убийство.
Подлинно ничто, ничто не бывает так несносно, как оскорбление, ничто столько не угрызает душу человеческую; а чем язвительнее слова обидные, тем сильнейший возгорается огонь. Итак, не почитай за маловажное называть другого уродом (безумным). Когда ты отнимаешь у брата своего то, чем мы отличаемся от бессловесных, и что преимущественно делает нас людьми, т. е., ум и рассудок, ты через это лишаешь его всякого благородства.
Итак, не на слова только должны мы обращать внимание, но и на само дело и на страсть, представляя то, какой удар нанести может слово, и какое причинить зло. Вот почему и Павел извергает из царствия не только прелюбодеев и блудников, но и обидчиков. И весьма справедливо. В самом деле, обидчик разоряет благо, созидаемое любовью, подвергает ближнего бесчисленным бедствиям, производит непрестанные вражды, разрывает члены Христовы, ежедневно изгоняет любезный Богу мир, и своими ругательствами уготовляет дьяволу просторное жилище, и способствует его усилению.
Потому и Христос, чтобы ослабить крепость его, постановил этот закон. Он имеет великое попечение о любви, поскольку любовь есть мать всех благ, есть отличительный признак Его учеников; она одна содержит в себе все наши совершенства. Поэтому Христос справедливо с такою силою истребляет самые корни и источники вражды, разрушающей любовь. Итак, не думай, чтобы в словах Христовых было преувеличение; но, размыслив, какие от этих постановлений происходят блага, удивляйся их кротости. Ведь Бог ни о чем так не печется, как о том, чтобы мы жили в единении и союзе между собою.
Потому-то Господь и сам, и через Своих учеников, как в Новом, так и Ветхом завете, много говорит об этой заповеди, и показывает Себя строгим мстителем и карателем за пренебрежение ею. Ничто столько не способствует ко введению и укоренению всякого зла, как истребление любви, почему и сказано: когда умножится беззаконие, “во многих охладеет любовь” (Мф. 24:12).
Так Каин сделался братоубийцею; так предались жестокости Исав и братья Иосифовы; так бесчисленное множество зол вторглось в мир от разрыва любви. Потому-то Христос со всею заботливостью истребляет все то, что разрушает любовь.

Беседы на Евангелие от Матфея.
 
Последнее редактирование модератором:
Православный христианин
Месть и самозащита от оскорбителя,разве это одно и тоже?Как у неверущего возникнет мысль о Божьем наказании за оскорбления и обиды?Он Бога не признает.А если он тут же получит в нос.,или получит резким ответ на егоже хамском языке,в том числе матом.,то в результате резко улучшается его поведение.Это проверенный факт.Неужели идеал христианина это мальчик для битья,которого можно безнаказанно оскорблять?В чем же я неправ?
 
Сверху