администратор
Команда форума
- Православный христианин
ЧТО ДОГМАТИЗИРОВАНО В ЦЕРКВИ?
«Почему у вас в храмах столько правил, неужели всему этому учил Христос?». «Почему богослужение ведется на непонятном языке, не проще ли перевести его на современный русский язык?». «Что такое догматы и каноны, откуда они взялись?». Эти и многие другие вопросы зачастую можно услышать от людей, интересующихся жизнью Православной Церкви, но живущих вне её. Кто-то задается вопросами ради самообразования, кто-то сталкивается с предметом вопроса в храме, а кто-то просто пытается поспорить об истинности и правильности православной веры. Но какова бы не была истинная причина данного предметного разговора, ответить на эти, и на некоторые другие вопросы, интересующие современного человека, все-таки необходимо. Необходимо по одной простой причине – так заповедал Спаситель. «Идите, научите все народы», - сказал воскресший Христос своим ученикам. Подражая апостолам, проповедавшим Евангелие по всей земле, православным христианам никогда не стоит уклоняться не только от проповеди Слова Божия, но и от объяснения постулатов нашей веры. Ведь мало рассказать человеку о Спасителе, о Его учении, нужно еще и объяснить, как учение Христово сегодня представлено в Православной Церкви. Ведь живем мы сейчас, в 21 веке, а не две тысячи лет назад. Но «Иисус Христос вчера и сегодня и вовеки Тот же» (Евр. 13, 8), и учение Его вечно и актуально всегда. Поэтому и цель данной статьи – доступным языком ответить на эти и на другие вопросы нецерковного человека, которые он неутомимо задает Церкви Христовой.
Для начала стоит определиться с тем, откуда православные христиане черпают свое вероучение, что является источником православного вероучения. Источником православного вероучения является Божественное Откровение, которое лежит в основе Священного Писания, Священного Предания, постановлений Вселенских и Поместных соборов, творений отцов и учителей церкви (Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Григория Паламы и др.). Суть православного вероучения изложена в Символе веры, утвержденном на первом и втором Вселенских соборах 325 и 381 гг. Божественное Откровение – это проявление Бога в мире, открывающее людям познание Его и истинную веру в Него. Откуда же оно черпается? Через кого передается? Кем записывается?
В понятие Божественного Откровения включаются естественное Откровение и сверхъестественное. Естественное Божественное Откровение – это то, что мы видим перед собой каждый день, весь видимый мир. Как пишет Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в своей книге «Слово пастыря», Великой Божественной книгой Откровения является наш мир. «Всматриваясь в него, всякий наделенный разумом, наблюдательностью и склонностью к анализу человек не может не поразиться той гармонии, красоте, целесообразности и разумности, которые присутствуют во всем — от молекулы до галактики, – говорит Патриарх. – И невольно возникает вопрос: разве может неразумное, хаотичное и бессознательное начало быть источником разумного и гармоничного бытия?». Ответ может быть только один – нет, неразумная и хаотичная субстанция не может быть источником гармонии. То, что начинается с хаоса, порождает больший хаос, неразумное начало породит столь же неразумный плод, если не более неразумный, чем само. Не могла столь гармоничная жизнь появиться сама по себе. По разумности устроения нашего мира мы можем с уверенностью говорить о разумности Творца, который и есть Источник Жизни. Бог-Творец сотворил наш мир, Он является Источником Жизни для каждой молекулы в отдельности и для всего мира вместе взятого. Эта неоспоримая истина премудрым образом запечатлена в вероучении Православной Церкви. Церковь учит нас, что мироздание есть великая книга Божественного Откровения, что вся Вселенная явлена как естественное свидетельство Бога о Самом Себе. В этом и заключается естественное Божественное Откровение, которое является одним из источников православного вероучения.
Однако, сверхъестественное Божественное Откровение также всегда было необходимо человеку для познания своего Творца. Не каждый человек способен через естественное Откровение постичь Творца, и не каждый человек, размышляющий о гармоничности мира, приходит к выводу о Божественном сотворении мира. Поэтому Бог открывался людям сверхъестественным образом, сообщая знания о Себе. «Сверхъестественное знание есть то, которое привходит в ум путем, превышающим его естественные способы и силы, — учит св. Феодор Студит. — Бывает же оно от единого Бога, когда найдет Он ум очищенным от всякого вещественного пристрастия и объятым Божественной любовью». Сообщалось это знание Божественной благодатью через избранных Богом людей. Во времена Ветхого Завета это были праотцы и пророки, которым Бог открывался различным образом, для сообщения знаний о Себе, о сотворении мира, а также для руководства богоизбранным народом. Но самое главное, что несли ветхозаветные пророки – это пророчества о грядущем боговоплощении, о том сверхъестественном Откровении, которое Бог уготовил людям для спасения. Эти пророчества записаны в книгах Ветхого Завета.
Пришествие в мир Спасителя является самым главным для нас сверхъестественным Божественным Откровением. Явившись в мир, Господь Иисус Христос открыл людям тайну Святой Троицы, открыл человечеству смысл Божественного Замысла о нем, открыл то, что Бог есть Любовь. Это явление Бога во плоти является поистине великим Откровением Божественной любви к людям.
После смерти, воскресения и вознесения Спасителя Дух Святой глаголал через святых мужей – апостолов. Божественное Откровение благоговейно было записано ими в Евангелиях, апостольских посланиях и в книге Апокалипсис. Проповеданное по всей земле, Евангелие обильными всходами взошло в душах, сердцах и умах многих людей. Священное Писание стало источником православного вероучения, откуда люди и поныне черпают Божественное Откровение и принимают благую весть о победе Жизни над смертью.
Дух Святой постоянно пребывает в Церкви, а Божественная благодать подается в святых таинствах. Поэтому Церковь является не только первоначальной получательницей, но и хранительницей Божественного Откровения. «Познается Бог только Духом Святым, — учит св. Силуан Афонский. — Нашей Преславной Церкви дано Духом Святым разуметь тайны Божии». Всю полноту истины, полученную от Христа, апостолы возвестили Церкви (Деян.20:27). По слову св. Иринея Лионского, апостолы положили в Церковь все, что относится к истине. Дух Святой, пребывающий в Церкви, открывал и утверждал Божественные истины не только через апостолов, но и через святых отцов Церкви.
Будучи «столпом и утверждением истины» (1Тим.3:14), Церковь хранит богооткровенные вероучительные истины, называемые догматами. Догматы – непререкаемые истины веры, данные через Божественное Откровение, определенные и сформулированные Церковью на Вселенских Соборах. Принятие догматов не означает введения новых истин. Догматы всегда раскрывают изначальное, единое и целостное учение Церкви применительно к новым вопросам и обстоятельствам. Это очень важный вопрос, который часто возникает в диспутах с нехристианами и особенно с сектантами, которые именуют себя христианами. Порой приходится слушать обвинения в том, что православные исказили до неузнаваемости христианское вероучение, привнеся в него святых, иконы, мощи многое другое, чего якобы не было в первохристианской Церкви. Глубоко заблуждаются эти люди, ибо Православная Церковь никогда не добавляла к православному вероучению ничего нового, а только формулировала и утверждала Божественные истины, полученные через Божественное Откровение. А в первохристианской Церкви были и священные изображения (они, кстати, были еще во времена Ветхого Завета, и имели место в храме, полностью устроенном по повелению и указанию Божию), и святых чтили по завещанию апостола «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13, 7), а на гробах мучеников совершались первые христианские литургии (что отразилось и на современном православном богослужении – в антиминс вшивается частица мощей какого-либо святого).
Итак, Церковь сформулировала догматы на Вселенских соборах. Что это были за соборы? Для чего они собирались и почему названы Вселенскими? По поводу названия все очень просто – соборы названы так потому, что для участия в них собирались предстоятели и представители всех Поместных Церквей, т.е. это было собрание христиан отовсюду, где было проповедано Евангелие и где имелись церковные общины. Поэтому эти соборы и назывались Вселенскими. Всего Вселенских соборов было семь, они собирались в разные годы в период с 325 по 787 годы. В первом тысячелетии от Рождества Христова, до разделения Православной и Католической Церквей в 1054 году, возможность созыва Вселенского собора была вполне реальной, и единая Христова Церковь собиралась для низложения ересей и утверждения истин вероучения, для установления правил, обязательных во всей Церкви, и для решения вопросов, имеющих общецерковную важность. После разделения Церквей Вселенские соборы не созывались. Но, несмотря на это, Католическая Церковь, созывая соборы, именует их «Вселенскими». Таковыми они не являются, т.к. нет общецерковного единства.
Как было отмечено, Вселенские соборы собирались для низложения ересей, а в горячих соборных спорах формулировались и утверждались на все времена богооткровенные столпы истины – догматы, содержащие учение о Боге и Его Домостроительстве, которые Церковь определяет и исповедует, как неизменные и непререкаемые положения православной веры. Характерными чертами догматов являются их вероучительность, богооткровенность, церковность и общеобязательность. Так, на Первом (325 г.) и Втором (381 г.) Вселенских Соборах был утвержден Символ веры – краткое и точное изложение основ православного вероучения, один из его источников. Символ веры был утвержден отцами соборов в ответ на ереси, произнесенные пресвитером Арием и епископа Македония. Первый отвергал Божество и предвечное рождение второго Лица Св. Троицы, Господа Иисуса Христа, от Бога Отца; и учил, что Сын Божий есть только высшее творение. Второй отвергал Божество третьего Лица Св. Троицы, Духа Святого; он учил, что Дух Святый не есть Бог, и называл Его тварью или сотворенною силою и при том служебною Богу Отцу и Богу Сыну так как Ангелы. В ответ на ересь Ария первый Вселенский собор, собравшийся в г. Никее, сформулировал первые семь членов Символа веры. Собор утвердил, что Сын Божий есть истинный Бог, рожденный от Бога Отца прежде всех веков и так же вечен, как Бог Отец; Он рожден, а не сотворен, и единосущен с Богом Отцом. Второй Вселенский собор, собравшийся в 381 году в Константинополе, утвердил догмат о равенстве и единосущии Бога Духа Святого с Богом Отцом и Богом Сыном. Собор также дополнил Никейский Символ Веры пятью членами, в которых излагается учение: о Святом Духе, о Церкви, о таинствах, о воскресении мертвых и жизни будущего века. Таким образом составился Никеоцареградский Символ Веры, который и служит руководством для Церкви на все времена. Последующие Вселенские соборы также утверждали различные догматы, исходя из потребностей и обстоятельств своего времени. При этом соборы жестко отвергали ереси, отлучая от церковного общения еретиков. Так, к примеру, осуждение монофизитской ереси на Четвертом Вселенском Соборе, собравшемся в Халкидоне в 451 году (этот собор был самым многочисленном, на нем присутствовало 650 епископов) привело к отпадению от Вселенского Православия некоторых Древних Восточных Церквей (Армянской, Коптской и др.). А последний, Седьмой Вселенский Собор отверг ересь иконоборчества, приверженцев которой сейчас можно часто встретить среди сектантов христианского толка.
Таким образом, догматы являются не только следствием Божественного Откровения, но плодом многовекового опыта Церкви. Этот опыт и выявляет тот самый предел православного учения, за которым следует ересь. Догмат – это ответ Церкви на еретическую угрозу. Чтобы было более понятно, как опыт Церкви выявляет предел истинности вероучения, приведу один простой, но очень наглядный пример, описанный в книге Христоса Яннараса «Вера Церкви»: «Допустим, некто станет утверждать, что материнская любовь выражается в непреклонной суровости к ребенку и ежедневной порке. Если нам довелось в жизни испытать на себе подлинную материнскую любовь, мы немедленно возмутимся против подобной лжи и противопоставим ей другое определение этого чувства, извлеченное из нашего собственного опыта. Возможно, мы скажем, что любовь матери к детям проявляется в нежной привязанности и заботливости, соединенных с мудрой требовательностью. Пока настоящая материнская любовь не подверглась опасности фальсификации, не было никакой необходимости прибегать к определениям. Для нас это чувство было чем-то само собой разумеющимся, непосредственно пережитым, не поддающимся объективным формулировкам и в то же время понятным и очевидным. Потребность в определении возникла лишь в связи с опасностью искажения, смешения материнской любви с тем, чем она не является. Однако формула не в состоянии подменить собою опыта; она лишь обозначает его границы. Если человек сам не испытал в жизни родительской любви (будучи сиротой или по иным причинам), он в состоянии усвоить ее определение, но так и не узнает, что такое сама любовь. Другими словами, знание определений и формулировок истины не есть знание истины как таковой. Вот почему атеист может очень хорошо изучить догматы Церкви о Троичном Боге, о том, что Христос - совершенный Бог и совершенный человек, но из этого вовсе не следует, что атеист познал заключенную в них реальность».
Церковный опыт нашел свое отражение также в канонах – основных церковных правилах, определяющих порядок жизни Православной Церкви (ее внутренне устройство, дисциплину, частные аспекты жизни христиан). В состав канонического свода входят Правила Святых Апостолов, каноны 6 Вселенских и 10 Поместных Соборов и правила 13 Отцов. Кому-то может показаться, что Православная Церковь слишком строга к своим чадам, ограничивая их свободу столь многочисленными канонами и правилами. Это не так. Церковь не ограничивает свободную волю человека, данную ему Богом, а лишь регулирует жизнь православных христиан в тех или иных обстоятельствах. Земная Церковь, являясь общностью людей, объединенных единой верой в Бога, не может не иметь своих правил существования в условиях мира, и также не может не иметь правил, регламентирующих внутреннюю жизнь самой Церкви. Можно привести простой пример. Если ребенок пытается залезть в электрическую розетку металлическим предметом, то родители, несомненно, воспретят ему делать это, объяснив, что это чревато последствиями и предложат сделать что-то такое, что не повредит чаду. Этим действием они не ограничивают свободную волю ребенка, которая направлена на познание окружающего мира, а лишь оберегают ребенка от опасности, направляя его любопытство (проявление свободной воли) в иное русло. Так и Церковь посредством канонов и правил премудро оберегает своих чад от совершения необдуманных и опасных поступков, которые могут привести к тяжелому духовному падению. И никакого ограничения человеческой свободы. Если, конечно, не подразумевать под свободой полную вседозволенность и необузданность нравов, а не охраняемое совестью свободное движение сердца.
Церковные каноны собраны в книгу, которая именуется Книгой Правил. Вот, как описывает эту замечательнейшую и нужнейшую книгу выдающийся богослов дореволюционной России протоиерей Павел Светлов:
«Книга Правил представляет собою свод законов, исшедших от Апостолов и св. Отцов Церкви — законов, Соборами утвержденных, положенных в основу христианского общества, как норма его бытия. Если сознательный гражданин должен знать основные законы своего государства, то тем более убежденному христианину должны быть известны законы Церкви. Действительно, настолько душа ценнее тела, настолько Церковь выше и дороже государства.
Читая книгу канонов, человек убеждается в исключительной важности предметов, составляющих ее содержание. Он убеждается в стройности и, что особенно важно, в святости, богодохновенности того мировоззрения, которое пронизывает эту великую книгу. Человек почувствует, что только богоносные Отцы могли создать ее, и не только не осмелется легкомысленно посягнуть на священные правила, содержащиеся в этой книге, как дерзают святотатственно делать современные духовные воры (особенно претендующие на ученость), но, наоборот, со скорбью задаст себе два вопроса: 1) зачем так поздно стали мне известны эти богомудрые законы, так близко касающиеся меня и моей Матери-Церкви, и 2) почему Господь попустил мне и нашему православному обществу так далеко отойти от святых заветов отеческих, апостольских, Христовых?
Книга Правил говорить о св. Писании, о важности изучения его, о способе изъяснения его, о св. Предании, о верности богопреданному учению, о таинствах, о призывании имени Божия, о кресте и крестном знамении, об иконах, о значении свято-отеческих писаний, о соборах, о незыблемости соборных определений, о том, что церковные правила должны быть внушаемы при рукоположении священнослужителей "дабы не поступали против них". Читатель найдет там нужнейшее учение о силе и действенности благодати Христовой (Карф. 126 пр.), о силе и смысле благословения, учение о грехе и мудрые разъяснения относительно епитимий, раскрытие высокого идеала священнослужителя и наставления о праведной жизни православного мирянина, строгие правила о рукоположении, подробные и тщательно продуманные правила, определяющие взаимоотношения епископов, пресвитеров, диаконов и мирян, а так же высоко духовные изъяснения их обязанностей церковных и в обыденной жизни.
Книга передает взгляд Церкви на монашество и строгие правила, коими регулировалась жизнь иноков в древнее время; знакомит с порядком судопроизводства церковного над епископами и клириками. Так же книга раскрывает учение Церкви о браке, о девстве и разводе. Читатель встретит там отчетливо проведенный, но современным религиозным сознанием забытый взгляд, ставящий резкую грань между первым браком и вторым, тем более третьим, взгляд, нашедший, кстати сказать, для себя довольно яркое выражеяие в Требнике (см. "Последование о второбрачных"). Там же найдет решительное воспрещение пресвитерам и диаконам, принявшим сан, вступать в брак (Апост. 26; Шест. 3 и 6), чего так жаждут и добиваются современные обновленческие иерии и диаконы (речь идет об обновленческом расколе, случившемся в Русской Церкви после октябрьского переворота 1917 года. Примечание автора).
Говорит эта богомудрая книга о ересях, о расколах, самочинных сборищах, об отношении Церкви к отлученным и иноверцам, об отступлении от веры, о должном поведении христиан во время гонений и во время войны, о праздновании воскресного дня, и о пирах, и о посте, и о роскоши, и о давании денег в рост, о посещении храма и о церковном пении. Есть много сравнительно мелких правил, имеющих, однако, свою цену и значение, но перечислить их в письме нет возможности. И крупное далеко не все мною упомянуто».
Эти замечательные слова не менее замечательного человека так пропитаны любовью к Церкви и ее святым канонам, что заражают собой, подвигая к ознакомлению с Книгой Правил.
Помимо догматов, канонов в Церкви есть и такие понятия как теологумен и частное богословское мнение. Теологумен - богословское мнение, не являющееся общеобязательным для всех христиан. Как пишет епископ (ныне митрополит) Диокилийский Каллист, «теологумен не просто частное мнение или размышление отдельного автора: он обозначает учение, более или менее принятое у Отцов Церкви. Но у него нет обязывающего характера соборного определения». Частные богословские мнения и теологумены почти синонимические понятия с той разницей, что теологумен это мнение, основанное на высказывания одного или нескольких отцов, вопреки большинству; а частное мнение это размышление, это суждение церковного писателя, богослова, философа прямо не противоречащее соборно принятым догматам.
Не все в Церкви догматизировано и канонизировано. Существуют различные обычаи и традиции. Иногда они существуют в рамках Поместной Церкви, отдельной епархии, города, монастыря и даже отдельно взятого прихода. Однако, то, что обычаи и традиции не являются прописной истинной, часто приводит к тому, что они противоречат канонам. Порой под видом благочестивой традиции или обычая преподносится какое-либо суеверие. Поэтому при решении вопроса о важности того или иного обычая решающее значение имеет его соответствие писаному церковному закону. Обычай, не противоречащий закону, безусловно правомочен и имеет право на существование. Что же касается обычая, противоречащего закону, то он может быть признанным только в том случае, когда в силу создавшихся обстоятельств не применяется сам закон. Вот, какие примеры приводит прот. Владислав Ципин в «Церковном праве»:
«Вопреки 11-му правилу Сардикийского Собора и 80-му правилу Трулльского Собора, миряне, не участвовавшие в богослужении три недели подряд, не подвергаются наказанию. Основанием для неприменения этих правил служит принцип икономии.
Еще один пример. В древних церковных законах упоминается лишь один восприемник — одного пола с крещаемым. Но сложился обычай, чтобы в крещении участвовали восприемник и восприемница. Данный обычай ставит восприемника и восприемницу в отношения духовного родства, которое является препятствием к браку между этими лицами. Такое препятствие не предусмотрено в канонах, тем не менее, церковным сознанием оно принимается за само собой разумеющуюся правовую норму».
Первый пример действительно имеет место в довольно широких масштабах. Но что делать, когда после 70 лет богоборческого режима выросло не одно поколение людей, которые о Церкви слышали только плохое и понятия не имеют, что такое исповедь и причастие? Многие из них крещены в детстве, но всю свою сознательную жизнь в храмы они не ходили и в церковной жизни не участвовали. Разве можно отказать им в причастии после многих лет заблуждения и неверия и сказать им, что согласно такому-то правилу вы отлучены от Церкви? Да они сами себя на многие годы отлучили от Церкви, а сейчас хотят вернуться. Отказать им нельзя! И таких примеров можно привести множество.
Второй пример тоже довольно показателен. Брать двух крестных – благочестивая традиция, но она уже настолько въелась в церковную жизнь, что уже трудно себе представить крещение младенца с одним крестным. А замечание о. Владислава относительно недозволенности вступления в брак крестных очень актуален на сегодняшний день. Многие невоцерковленные православные христиане зачастую становятся крестными у ребенка, а потом, когда между ними возникают чувства, начинают осаждать священников вопросами о возможности вступления в брак. А если бы они с самого начала знали о своих обязанностях по отношению к крестнику и друг другу, то такое вряд ли бы случалось. То же касается и семейных пар, крестивших ребенка, а потом узнавших, что им нельзя было этого делать.
Традиции – это достаточно большой пласт церковной жизни. Но так как они не имеют вида догмата или канона, т.е. прописной истины, они очень часто обрастают различными суевериями. Примеров можно приводить множество. Не ставя перед собой задачи в данной статье перечислить как можно больше традиций, поросших суевериями, приведу лишь несколько примеров.
Среди невоцерковленных людей бытует мнение, что Церковь благословляет так называемые «святочные гадания» (Святки – это период от праздника Рождества Христова до праздника Богоявления (Крещения Господня)). Никогда, ни при каких условиях Церковь не благословляла и не может благословить гаданий, тем более, в эти светлые праздничные дни. Еще в Ветхом Завете Богом была дана заповедь: «не гадайте» (Лев. 19, 26). Бог Неизменяем в веках, учение Его вечно, а заповеди всегда актуальны.
Интересные суеверия связаны с масленицей. Масленица – это языческий праздник, проводы зимы. С плясками, весельем, сжиганием чучел и прочими атрибутами языческих увеселений. Гуляния длятся неделю. В церковном же календаре это период имеет совершенно другой смысл. Масленицей именуется так называемая сырная седмица (неделя в современном понимании), последняя подготовительная неделя перед Великим Постом. В эти дни Церковь отнюдь не призывает своих верных чад веселиться и сжигать чучела. Наоборот, эту неделю нужно провести в подготовке к постному подвигу, который будет продолжаться в течение 50 дней. На этой неделе в пищу уже не употребляется мясо, а только молочные продукты, чтобы организм подготовился к длительному воздержанию во время поста. То же касается и веселия, его на сырной седмице должно быть меньше, дабы и душу не отягчать грехами в преддверие поста. Многие этого не знают, и ошибочно полагают, что если в церкви пекут блины на масленицу (это часто показывают по телевизору перед началом Великого Поста), то и языческие атрибуты масленицы вполне поощряемы Церковью. Отнюдь нет.
Другое распространенное среди некоторых невоцерковленных людей суеверие гласит о том, что в праздник Пасхи непременно нужно посетить кладбище. Это не так. Первые заупокойные молитвы после Пасхи появляются в церковном богослужении только на Радоницу (более, чем через неделю после Пасхи). В этот день совершаются первые панихиды в храмах и на кладбищах. А на Пасху ходить на кладбище не положено. Сама Радоница, как и масленица, имеет языческое происхождение, но имеет сугубо христианский смысл – поминание усопших. И если в языческом варианте поминки – это тризны (пиршества на могилах), то в православном варианте – это заупокойная молитва и лишь потом поминальная трапеза (но отнюдь не на кладбище). Так вот и думаешь, ходя на Радоницу по кладбищу, кто же этот человек, попросивший отслужить на могилке литию – православный христианин или язычник, свято чтущий «каноны» языческих ритуальных трапез, непременно предлагающий священнику «помянуть» усопшего стопкой водки? Чтобы до конца развеять все сомнения, скажу, что спиртным поминать усопших нельзя.
Но добрых, вполне православных и не противоречащих канонам, традиций достаточно много. Приведу лишь наиболее распространенные из них. Купание в проруби на праздник Крещения Господня – всем известная православная традиция, в России она особо популярна. Традиция, я сказал бы, замечательная и очень поучительная. Троекратное погружение в только освященную воду имеет глубокий христианский смысл. В первую очередь, это подражание Господу Иисусу Христу, крестившемуся в водах Иордана. Само троекратное погружение совершается в честь Святой Троицы, Которая была явлена людям в момент крещения Господня. Да и сам праздник более правильно именуется Богоявлением.
Другая общеизвестный обычай – печь куличи и освящать яйца на Пасху. Кулич – это своеобразный «домашний» артос, квасной пасхальный хлеб. Артос освящается на Пасху и находится в храме всю Светлую Седмицу (Пасхальную неделю), а в субботу после прочтения особой молитвы раздается прихожанам, которые бережно хранят святыню дома и вкушают ее с великим благоговением. Куличи же пекут дома и освящают на Пасху. Обычай красить яйца берет свое начало с проповеди Марии Магдалины, которая рассказывая римскому императору Тиберию о Воскресении Христовом, преподнесла ему куриное яйцо, которое в подтверждение ее слов окрасилось на глазах императора в красный цвет. Мария Магдалина закончила свое повествование словами «Христос Воскресе!», на что изумленный император воскликнул «Воистину Воскресе!». Так и до сих пор эти слова пасхального приветствия звучат на Пасху в храмах и домах православных христиан.
Общеизвестно, что женщины должны посещать храм в юбках и с покрытой головой. Как же не нравится эта благочестивая традиция многим нашим современникам. Дескать, вон там у католиков (протестантов, сектантов) ничего такого нет и все нормально. Оно может и нормально у них там и для них, а хорошего в этом мало. Как гласит поговорка, что хорошо русскому, то для немца – смерть. Ну и с точностью до наоборот. А на самом деле, покрытая голова – это не прихоть вредных попов. О такой необходимости говорит ап. Павел: «всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову… муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа. Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа» (1 Кор. 11, 5-9). Жена, как учит апостол, «должна иметь на голове своей знак власти над нею» (1 Кор. 11,10). Таким знаком и является покрывало на голове. Такая, сугубо христианская, позиция весьма трудна для восприятия современным миром, декламирующем о равноправии полов, свободе женщины и т.д. На самом деле, христианство вовсе не уничижает женщину, а учит о ее месте в семье и обществе, при этой подчеркивая, что именно женщина послужила Великой Тайне Боговоплощения – Рождению Богомладенца Христа. Церковь называет Пресвятую Богородицу «Честнейшей херувим и Славнейшей без сравнения серафим». Эти слова говорят о том, что Церковь славит Божию Матерь как Превысшую всех чинов ангельских. Разве стала бы Церковь, будучи такой женоненавистницей, какой ее представляют некоторые люди, так высоко чтить Пресвятую Деву? Да и апостол Павел, слова которого были приведены выше, уча о главенстве мужа над женой, говорит «ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо как жена от мужа, так и муж через жену; все же — от Бога» (1 Кор. 11, 11-12). Что же касается длинных юбок, то и эта благочестивая традиция весьма обоснована, особенно в современном мире. Не секрет, что современная женская мода весьма откровенна и имеет основным замыслом соблазн мужчины. Откровенные наряды, в которые облачаются модницы, совершенно неуместны в храме Божьем, который есть «дом молитвы» (Мф. 21, 13). В храм ходят не для соблазнения мужчин и демонстрации нарядов, а для смиренной встречи души с Богом. Как жалко смотрятся эти наряды рядом с истинной красотой и смирением святых жен, изображенных на иконах в храме! И как порой скорбно бывает смотреть в храме на размалеванную как индеец, вышедший на тропу войны, и разодетую в откровенный наряд, современную девушку или женщину, совсем не понимающую, что Богу нужно от нее искреннее сердце и чистая душа, а вовсе не соблазн и грех, в который она облачила и тело и душу. «Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит», - говорит Спаситель. Вот поэтому и призывает Церковь женщину не только покрывать голову, но и приходить в храм в приличествующей этому святому месту одежде. Конечно, далеко не все женщины носят откровенные наряды и ходят в них в храм. Но и обычные облегающие брюки порой совершенно неуместны в храме. Особенно, когда за богослужением приходится совершать земные поклоны. Современный человек привык к различного вида дресс-кодам. Это униформа на предприятиях, деловые костюмы в офисах, спортивная форма в спортзале, белых халат у врача и т.д. Даже священника и того привыкли видеть в рясе. И никому не приходит в голову протестовать и возмущаться, когда военному выдают форму на службе, в офис требуют приходить в строгом костюме, а дворник во дворе и тот одевает униформу. Так почему же люди восстают против традиций и уставов церковных? Потому, что церковная форма одежды обязывает человека мыслить по-христиански, а не просто быть манекеном для одежды. А вот это и есть самое трудное для человека, привыкшего жить так, как хочется ему и как требует мир, «лежащий во зле» (1 Ин. 5,19).
Другая церковная традиция, против которой восстает невоцерковленный человек – язык богослужения. Почему-то трудно современному человеку понять церковно-славянский язык. И претензия его к Церкви обычно звучит так: вышел поп на амвон, говорит что-то непонятное, как понять, о чем он Богу молится, что читает? Когда мне задают такой вопрос, первое, что я делаю, это сразу же соглашаюсь с вопрошающим. Да, не понятно. А разве сразу понятно бывает, когда откроешь книгу на иностранном языке и, лишь немного зная его, попробуешь прочитать текст? Кто-то скажет, но это ведь наша родная Русская Православная Церковь, а не англиканская или немецкая лютеранская, почему она должна говорить на непонятном языке. Тоже верно! Своя, родная. Да в том то и дело, что своя и родная, а не чужая, а отношение к ней, как к чужой. В храм не ходим, а сваливаем на Церковь, что она говорит на непонятном языке. Так она на этом языке говорит уже не одну сотню лет. Церковно-славянский язык – это язык молитвы, язык богослужения. Он никогда не был в обиходном употреблении ни у одного народа. Это искусственный язык, созданный именно для универсального употребления его в богослужении славянскими народами. Церковно-славянский язык имеет множество слов, созвучных современным русским. Если приложить достаточное количество усилий для изучения, то многие слова сразу же становятся понятными и вполне родными. А все остальное – это дело опыта. Если человек будет регулярно посещать службы, и молиться дома на церковно-славянском языке по молитвослову, то в скором будущем язык станет для него вполне доступным для понимания. Существуют молитвословы с параллельным переводом молитв на современный русский язык, существуют краткие словарики церковно-славянских слов и выражений. Нужно совсем немного – захотеть понять этот красивый и богатый язык. Можно лишь посочувствовать тем людям, которые в упорстве своем не хотят изучать церковно-славянский язык и понимать смысл богослужения, но при этом очень хорошо говорят на сленге, в совершенстве владеют сквернословием, и английских слов в лексиконе используют больше, чем сами англичане.
Вот так и живет Православная Церковь, свято чтя догматы, соблюдая каноны, трепетно храня благочестивые традиции и прислушиваясь к частным богословским мнениям. Но даже все вышесказанное вряд ли сможет удовлетворить пытливые умы людей, живущих вне Церкви. А что им мешает однажды войти в ограду церковную и навсегда там остаться, жить в мире с Богом и людьми, быть верным чадом Православной Церкви? Причин, как было показано выше, высказывается множество. Но выбор всегда остается за человеком. Господь всех к Себе зовет, было бы желание у человека идти к своему Создателю.
Иерей Дионисий Свечников
