В моей жизни было несколько значимых периодов, каждому из которых я мысленно присваивал свои названия. Например, один из периодов я зазвал «Становление», поскольку тогда я осваивал новую для себя специальность на производстве, учился работать в команде людей, взаимодействовать с ними, понимать их потребности. Словом, успешно работать. Однако самым запоминающимся для меня оказалось не освоение специальности и даже не способность работать с людьми, а умение понимать и оценивать их душевные качества.
Заводской цех, в котором мне предстояло работать слесарем-наладчиком, я воспринял сразу как некий шумный и живущий своей непонятной жизнью механизм и мне казалось, что люди, здесь работавшие, были заняты единой целью — насытить его потребности в деталях и материалах. Людская суета, шум, непривычные запахи — всё было подчинено единой цели — скорейшему выпуску готовой продукции.
Люди, с которыми я работал, заслуживают особого внимания и это понятно. Именно они помогали мне стать мастером своего дела. Научиться работать в коллективе людей, каждый из которых имел свой характер, свои потребности, оказалось делом непростым, но постепенно я многому научился, стал полноценным человеком труда, как я себя называл. Умение находить нужный «ключик» к каждому человеку из нашей бригады мне очень пригодилось впоследствии и мне стало казаться, что я могу быстро разобраться в каждом человеке сразу. Однажды я вдруг понял, что ошибался.
Витька, один из новичков в нашей бригаде, сразу стал привлекать моё внимание. Внешне он выглядел неприглядно: порядком ношенная одежда, в которой он был всегда и везде, как потом выяснилось; причёсываться он манеры не имел и его вечно торчащие в разные стороны волосы уверенно дополняли образ бродяги. Я даже мысленно назвал его по этой причине Лохматым. Тем не менее, Витька быстро освоил свою специальность и даже превосходил по результатам многих своих коллег. Меня удивляло в нём многое: молчаливость, словно бы отчуждённость от людей, но вместе с тех он быстро приходил на помощь тем, кто в ней нуждался и даже более того, он каким-то непонятным для меня образом обладал способностью сглаживать возникающие в коллективе непонимания, конфликты. Как только он видел или узнавал о каких-либо препятствиях, взаимных претензиях, быстро оказывался там и всё улаживал. Была изготовлена партия бракованных изделий одним из наших коллег и тому велели остаться после смены и всё сделать заново — Витька был тут же и вызвался помочь, хотя его вины в этом не было и на доплату за внеурочную работу он рассчитывать не мог. В другой раз выпивший слесарь случайно опрокинул в цехе контейнер с мусором и рассерженный начальник был готов уволить провинившегося, но Витька и тут проявил себя — непонятным образом заступился за него и конфликт был улажен. Почему он так делал и в чём была его заинтересованность в каждом конкретном случае, я понять не мог, как ни старался. Меня с Витькой могло бы сблизить общее: мы оба не курили, не выпивали, не использовали в речи матерные выражения, но этого не происходило. Витька по-прежнему был молчалив и малообщителен. Впрочем. в бригаде меня с ним быстро «воссоединили» благодаря упомянутым особенностям и я всё чаще стал слышать выражение «двое ненормальных». Имелись в виду я и он. Со временем я стал за собой замечать, что во многом стремлюсь подражать Витьке: стал помогать коллегам в работе, причём бескорыстно, словоохотливость моя уменьшилась, я стал больше молчать, одеваться стал скромнее, чем раньше. Словом, у меня как бы появился образ для подражания. Я старался понять, чем он живёт, почему поступает так, а не иначе, но по-прежнему не мог это осознать.
Прошло несколько лет и казавшаяся стабильной обстановка на заводе стала рушиться — начался период, который я называл крушением экономики страны. Увы. многие предприятия остановились или существенно замедлили своё производство. Начались сокращения штатов, которое не обошло и наш завод. Помню, как после общего собрания работников нашего цеха начальник огласил списки сокращённых людей. Он был вывешен в коридоре для всеобщего ознакомления. Оказался с том списке и Витька, как человек несемейный и не имеющий нужного стажа работы на заводе.Он выслушал приказ о своём сокращении, ничем не выражая своих эмоций, словно ему было всё равно, останется он здесь работать или нет. Это потом я узнал, что он просто не успел оформить «правильные» отношения со свой женой, которая была инвалидом с детства и соответственно, не мог претендовать на льготы.
Снова прошло несколько лет из другого моего периода жизни. Я устроился на другую работу и прежняя была для меня пройденным этапом, о ней уже почти ничего не напоминало мне и казалось, ничто не способно возродить хотя бы значимые воспоминания о нем, о людях из прошлого. Я снова ошибался.
Однажды летом я возвращался домой из леса, в котором выполнял работу по своей новой специальности — техника-лесовода. Утром меня отвезли в лес на машине вместе с лесорубами, а вечером обещали забрать обратно, но как оказалось, забыли про меня. Машина с лесорубами уехала. а я остался в лесу один. Впрочем. меня это не расстроило, т. к. до города было недалеко, порядка 14 км. и на том участке дороги всегда можно было поймать попутку.
Я шёл по лесной дороге в сторону деревни и несмотря на свою усталость, был доволен одиночеством и окружающей тишиной. Лес я всегда любил, в любое время года ходил по нему с явным удовольствием. Дорога, а вернее, просто наезженная в прошлом лесовозами колея, вывела меня на опушку и вдали стала видна деревня. Я там не был много лет и знал только, что там есть своя церковь и около двух десятков домов. Действительно, ещё через некоторое время стал виден купол этой церкви. Я шёл по хорошей полевой дороге прямо туда. Прохлада леса уступила место жаре, свойственной открытой местности. Хотелось пить. Войдя в деревню, я сразу увидел возле дороги колодец. Всё было устроено, как обычно бывает в деревнях: высокий деревянный «журавль», на одном конце которого крепилось ведро, а на другом был груз. Удивила меня несвойственная чистота улицы и необычная обустроенность. Дорожка к колодцу была из грамотно подобранного крупного песка, обрамлена камнями и тщательно утрамбована, на колодце была алюминиевая кружка, рядом скамейка, как будто всё ждало уставшего путника: присядь, выпей воды и отдохни. Я так и сделал. Зачерпнув студёной воды из ведра, с наслаждением сделал несколько глотков и стал смотреть вокруг. Заметив в стороне ещё одну дорожку, ведущую к церкви, я решил зайти туда. Снова удивили меня старания чьих-то рук, с усердием поработавших здесь. Сама дорожка была песчаная, но настолько тщательно выровнена и утрамбована, что казалось, по ней будет катиться даже монета. По обеим сторонам были высажены кусты можжевельника, ели и даже туи, что было редкостью для наших деревень. Через определённое расстояние по сторонам дорожки были небольшие скамейки. Дверь в церковь было открыта. Зайдя внутрь, я увидел справа небольшой стол, на котором были свечи, брошюры, иконки и прочие церковные атрибуты. Людей не было. Я положил на стол немного денег и прошёл дальше. Скромное обустройство сельской церкви было обычным, но моё внимание привлёк стоящий на коленях перед иконой мужчина. Он был спиной ко мне, но я сразу же его узнал. Это был тот самый Витька, который после своего сокращения на заводе уехал из города неизвестно куда и о нём я с тех пор ничего не знал. Всё в той же скромной одежде, всё так же непричёсанный, сейчас он вызывал у меня совсем другие чувства. Тут он был словно в своей стихии, настолько гармонично он здесь смотрелся. Моментально мне вспомнились все его человеческие качества, о которых мне было известно из прошлого. Всё было к месту и ко времени, как обычно говорят в таких случаях. Витька меня не замечал, он что-то говорил про себя, то и дело поклоняясь в молитве. Мне стало неловко за свой праздный интерес и я тихо вышел на улицу. Вернувшись обратно к колодцу, я заметил стоявших неподалёку двух женщин, которые смотрели на меня. Подойдя к ним, к поздоровался и поинтересовался, кто здесь всё так хорошо обустроил? Словно обрадовавшись моему вопросу, обе женщины наперебой стали хвалить Виктора. Оказывается, он за свои деньги купил песок для дорожек, навозил камни, обработал их и тщательно уложил по краям дорожек, выложил клумбы для цветов. Посаженные деревья тоже были его рук делом. Буквально всё вокруг было сделано им. Я молча слушал этих женщин и не задавал никаких вопросов, поскольку знал. что они сами мне всё расскажут. Жена у Витьки была инвалидом с детства — не могла ходить, а он кроме домашних дел каким-то непонятным образом успевал делать всё то. что сделал. Я слушал и не мог понять, как же это можно было сделать, тем более в одиночку? Именно сейчас я стал понимать все его поступки и то. чем он жил всё время. Вот в чём был смысл его жизни, вот к чему он внутренне стремился...И действительно, я со своим несовершенным мышлением не мог с ним равняться, он был неизмеримо выше меня тогда, в прошлом, и оставался таким сейчас.
Выслушав женщин, я поблагодарил их и попрощавшись, медленно пошёл по деревенской улице в сторону дороги, ведущей в город. Идя, я думал о том, какая она суетная, наша жизнь и как мы в этой повседневной суете не успеваем думать о вечном — о любви к Богу и как мало делаем для того, чтобы быть ближе к Нему….
День заканчивался. Я устало шёл по обочине автодороги, но мне хотелось именно пройти пешком оставшийся путь и ещё раз осмыслить происшедшее сегодня и в который уже раз вспомнить Витьку. Вот он какой. оказывается...
Заводской цех, в котором мне предстояло работать слесарем-наладчиком, я воспринял сразу как некий шумный и живущий своей непонятной жизнью механизм и мне казалось, что люди, здесь работавшие, были заняты единой целью — насытить его потребности в деталях и материалах. Людская суета, шум, непривычные запахи — всё было подчинено единой цели — скорейшему выпуску готовой продукции.
Люди, с которыми я работал, заслуживают особого внимания и это понятно. Именно они помогали мне стать мастером своего дела. Научиться работать в коллективе людей, каждый из которых имел свой характер, свои потребности, оказалось делом непростым, но постепенно я многому научился, стал полноценным человеком труда, как я себя называл. Умение находить нужный «ключик» к каждому человеку из нашей бригады мне очень пригодилось впоследствии и мне стало казаться, что я могу быстро разобраться в каждом человеке сразу. Однажды я вдруг понял, что ошибался.
Витька, один из новичков в нашей бригаде, сразу стал привлекать моё внимание. Внешне он выглядел неприглядно: порядком ношенная одежда, в которой он был всегда и везде, как потом выяснилось; причёсываться он манеры не имел и его вечно торчащие в разные стороны волосы уверенно дополняли образ бродяги. Я даже мысленно назвал его по этой причине Лохматым. Тем не менее, Витька быстро освоил свою специальность и даже превосходил по результатам многих своих коллег. Меня удивляло в нём многое: молчаливость, словно бы отчуждённость от людей, но вместе с тех он быстро приходил на помощь тем, кто в ней нуждался и даже более того, он каким-то непонятным для меня образом обладал способностью сглаживать возникающие в коллективе непонимания, конфликты. Как только он видел или узнавал о каких-либо препятствиях, взаимных претензиях, быстро оказывался там и всё улаживал. Была изготовлена партия бракованных изделий одним из наших коллег и тому велели остаться после смены и всё сделать заново — Витька был тут же и вызвался помочь, хотя его вины в этом не было и на доплату за внеурочную работу он рассчитывать не мог. В другой раз выпивший слесарь случайно опрокинул в цехе контейнер с мусором и рассерженный начальник был готов уволить провинившегося, но Витька и тут проявил себя — непонятным образом заступился за него и конфликт был улажен. Почему он так делал и в чём была его заинтересованность в каждом конкретном случае, я понять не мог, как ни старался. Меня с Витькой могло бы сблизить общее: мы оба не курили, не выпивали, не использовали в речи матерные выражения, но этого не происходило. Витька по-прежнему был молчалив и малообщителен. Впрочем. в бригаде меня с ним быстро «воссоединили» благодаря упомянутым особенностям и я всё чаще стал слышать выражение «двое ненормальных». Имелись в виду я и он. Со временем я стал за собой замечать, что во многом стремлюсь подражать Витьке: стал помогать коллегам в работе, причём бескорыстно, словоохотливость моя уменьшилась, я стал больше молчать, одеваться стал скромнее, чем раньше. Словом, у меня как бы появился образ для подражания. Я старался понять, чем он живёт, почему поступает так, а не иначе, но по-прежнему не мог это осознать.
Прошло несколько лет и казавшаяся стабильной обстановка на заводе стала рушиться — начался период, который я называл крушением экономики страны. Увы. многие предприятия остановились или существенно замедлили своё производство. Начались сокращения штатов, которое не обошло и наш завод. Помню, как после общего собрания работников нашего цеха начальник огласил списки сокращённых людей. Он был вывешен в коридоре для всеобщего ознакомления. Оказался с том списке и Витька, как человек несемейный и не имеющий нужного стажа работы на заводе.Он выслушал приказ о своём сокращении, ничем не выражая своих эмоций, словно ему было всё равно, останется он здесь работать или нет. Это потом я узнал, что он просто не успел оформить «правильные» отношения со свой женой, которая была инвалидом с детства и соответственно, не мог претендовать на льготы.
Снова прошло несколько лет из другого моего периода жизни. Я устроился на другую работу и прежняя была для меня пройденным этапом, о ней уже почти ничего не напоминало мне и казалось, ничто не способно возродить хотя бы значимые воспоминания о нем, о людях из прошлого. Я снова ошибался.
Однажды летом я возвращался домой из леса, в котором выполнял работу по своей новой специальности — техника-лесовода. Утром меня отвезли в лес на машине вместе с лесорубами, а вечером обещали забрать обратно, но как оказалось, забыли про меня. Машина с лесорубами уехала. а я остался в лесу один. Впрочем. меня это не расстроило, т. к. до города было недалеко, порядка 14 км. и на том участке дороги всегда можно было поймать попутку.
Я шёл по лесной дороге в сторону деревни и несмотря на свою усталость, был доволен одиночеством и окружающей тишиной. Лес я всегда любил, в любое время года ходил по нему с явным удовольствием. Дорога, а вернее, просто наезженная в прошлом лесовозами колея, вывела меня на опушку и вдали стала видна деревня. Я там не был много лет и знал только, что там есть своя церковь и около двух десятков домов. Действительно, ещё через некоторое время стал виден купол этой церкви. Я шёл по хорошей полевой дороге прямо туда. Прохлада леса уступила место жаре, свойственной открытой местности. Хотелось пить. Войдя в деревню, я сразу увидел возле дороги колодец. Всё было устроено, как обычно бывает в деревнях: высокий деревянный «журавль», на одном конце которого крепилось ведро, а на другом был груз. Удивила меня несвойственная чистота улицы и необычная обустроенность. Дорожка к колодцу была из грамотно подобранного крупного песка, обрамлена камнями и тщательно утрамбована, на колодце была алюминиевая кружка, рядом скамейка, как будто всё ждало уставшего путника: присядь, выпей воды и отдохни. Я так и сделал. Зачерпнув студёной воды из ведра, с наслаждением сделал несколько глотков и стал смотреть вокруг. Заметив в стороне ещё одну дорожку, ведущую к церкви, я решил зайти туда. Снова удивили меня старания чьих-то рук, с усердием поработавших здесь. Сама дорожка была песчаная, но настолько тщательно выровнена и утрамбована, что казалось, по ней будет катиться даже монета. По обеим сторонам были высажены кусты можжевельника, ели и даже туи, что было редкостью для наших деревень. Через определённое расстояние по сторонам дорожки были небольшие скамейки. Дверь в церковь было открыта. Зайдя внутрь, я увидел справа небольшой стол, на котором были свечи, брошюры, иконки и прочие церковные атрибуты. Людей не было. Я положил на стол немного денег и прошёл дальше. Скромное обустройство сельской церкви было обычным, но моё внимание привлёк стоящий на коленях перед иконой мужчина. Он был спиной ко мне, но я сразу же его узнал. Это был тот самый Витька, который после своего сокращения на заводе уехал из города неизвестно куда и о нём я с тех пор ничего не знал. Всё в той же скромной одежде, всё так же непричёсанный, сейчас он вызывал у меня совсем другие чувства. Тут он был словно в своей стихии, настолько гармонично он здесь смотрелся. Моментально мне вспомнились все его человеческие качества, о которых мне было известно из прошлого. Всё было к месту и ко времени, как обычно говорят в таких случаях. Витька меня не замечал, он что-то говорил про себя, то и дело поклоняясь в молитве. Мне стало неловко за свой праздный интерес и я тихо вышел на улицу. Вернувшись обратно к колодцу, я заметил стоявших неподалёку двух женщин, которые смотрели на меня. Подойдя к ним, к поздоровался и поинтересовался, кто здесь всё так хорошо обустроил? Словно обрадовавшись моему вопросу, обе женщины наперебой стали хвалить Виктора. Оказывается, он за свои деньги купил песок для дорожек, навозил камни, обработал их и тщательно уложил по краям дорожек, выложил клумбы для цветов. Посаженные деревья тоже были его рук делом. Буквально всё вокруг было сделано им. Я молча слушал этих женщин и не задавал никаких вопросов, поскольку знал. что они сами мне всё расскажут. Жена у Витьки была инвалидом с детства — не могла ходить, а он кроме домашних дел каким-то непонятным образом успевал делать всё то. что сделал. Я слушал и не мог понять, как же это можно было сделать, тем более в одиночку? Именно сейчас я стал понимать все его поступки и то. чем он жил всё время. Вот в чём был смысл его жизни, вот к чему он внутренне стремился...И действительно, я со своим несовершенным мышлением не мог с ним равняться, он был неизмеримо выше меня тогда, в прошлом, и оставался таким сейчас.
Выслушав женщин, я поблагодарил их и попрощавшись, медленно пошёл по деревенской улице в сторону дороги, ведущей в город. Идя, я думал о том, какая она суетная, наша жизнь и как мы в этой повседневной суете не успеваем думать о вечном — о любви к Богу и как мало делаем для того, чтобы быть ближе к Нему….
День заканчивался. Я устало шёл по обочине автодороги, но мне хотелось именно пройти пешком оставшийся путь и ещё раз осмыслить происшедшее сегодня и в который уже раз вспомнить Витьку. Вот он какой. оказывается...
Последнее редактирование модератором:
