Еще один рассказ Игоря Конева, нашего постоянного автора. Я прочитала на одном дыхании. Прочитайте и вы...
Книга
Холодный лунный свет толкнулся в занавеску, поискал брешь в плотном материале и, через обнаруженную с края щелочку, прокрался в чернильный мрак спальни…. Я открыл глаза и посмотрел на часы. Три пятьдесят….
«Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твоё, да приидет Царствие Твоё…».
И двинулись мысли непрерывной цепочкой, одна за другой. Словно широкая «мысленная» река рядом протекала, а я туда голову засунул….
У нас подруга есть…, Татьяна - художник-керамист малых форм. Японские нэцкэ знаете? Маленькие такие фигурки, наполненные большим таким смыслом? Ну, вот и она, что-то типа этого делает, только на наш, на русский манер – «маленький народец» это у неё называется. Бабы, мужички, ребятишки..., в тулупчиках, косоворотках, валенках, платках. И все, в основном, вверх смотрят. Кто радостно, кто удивленно.... Словно в ожидании чуда небывалого....
С детства у неё это.... Лет с пяти. Деревня их на берегу озера стоит. Ну, то есть, практически впритык. Само озеро…, и не какое-нибудь озерцо, а море почти, на другой берег без бинокля и не гляди. Небольшой косогор от воды, метров в десять, дальше дорога, в суглинке накатанная, и первые плетни крайних деревенских огородов. Картошка там, то да се....
Так они, ребятишки-то, летом в стайку сгуртуются, и на берег. В те времена с этим попроще было, посвободнее. Все плещутся, играют, а она в сторонку. То на небо синее смотрит с белыми чайками, то на волну любуется, как она цвет меняет, выкатываясь из темной глубины к охристому мелководью, то глину влажную в руках разминает, которая там вместо песка была.... Вот оттуда первые человечки-то и пошли. Ожила глина под её детскими пальцами.
Потом художественное училище, переезд на Алтай... Первое замужество - сын, второе замужество - дочь. Хорошие были мужики, да тоже личности попадались творческие, а два художника под одной крышей....
А потом и времена постсоветские нагрянули. Людям бы "на пожрать" заработать, не до высокого искусства. Всем в то время несладко было, а каково было ей, я даже и не представляю: одна, с двумя детьми и такой странной и мало востребованной профессией, как ваятель крохотных скульптур.
За любую работу бралась: коридоры школьные мыла, огороды полола, еще там чего-то..., а народец свой не бросила. Хлеб-то на столе не каждый день был, одевались с чужого плеча, своих вещей не было - а на глине не экономила, обжигая по ночам в самодельной печи удивленно-радостных маленьких человечков, которые с надеждой смотрят в небо...
Многих такая жизнь сломала. И покрепче её... Кто в алкоголе растворился, кто в наркотиках сгорел, а кто-то плюнул на свои "художества" и семечками на базар торговать пошёл, ну или чем там ещё. Потому что деньги - главное, без них не выживешь….
А она выжила. И дети выросли: чистые, открытые, любви полные и друг к другу, и к окружающему миру. Вот как так? То ли её материнская внутренняя сила это чудо сотворила, то ли Господь вмешался по горячим Таниным молитвам?
А потом в их посёлке москвичи богатые объявились, дочку свою к знаменитому местному костоправу на лечение привезли. Увидели её народец, влюбились в него, заказ большой сделали. Потом ещё, потом еще... Большим спросом человечки в столице пользоваться стали. Вот оно, казалось бы, сбылось, лепи ты свои фигурки каждый день пачками, маленькие ведь, да в Москву отсылай, пока масть идёт.
Я ей так однажды и ляпнул, в гостях были, мол, вот он, мать, шанс твой, может быть, единственный, из нищеты вылезти. Ставь свою "лепнину" на поток, деньги зарабатывай. Ребята-то подрастают, куда ты их после школы без средств финансовых пристроить сможешь? Умный был….
Посмотрела она на меня удивленно так и даже немного растерянно: «Ты-то как не понимаешь? Тоже ведь творческий... Сам на заказ много написал? Или когда в душе пусто? Я, прежде чем слепить кого-нибудь, "увидеть" его должна…. Понять, полюбить. Тогда и другие, кому они в руки попадут, тоже их любить будут…. У меня человечков этих больше тысячи уже, а я каждого в лицо помню. У каждого свой характер, своя история, своя жизнь... Не получится у меня их на поток поставить. Родные они мне. Да и зачем мне эти деньги будут, коли душа умрет...».
Не стала искусство в ремесло превращать, а там и заказы поредели. И вернулось все на круги своя....
По всем нашим крепким обывательским меркам, так и должно было случиться. А у неё по-другому вышло. Старший своими мозгами, бесплатно, у себя в провинции институт искусств закончил. Сейчас во ВГИКе дипломную работу доделывает, на режиссёра. А младшая в этом году в Щепкинское поступила, сама.... С детства об актёрской профессии грезила.
Да и она, Татьяна то есть, на месте не сидит. В институт педагогический поступила, квалификацию повышает. А денег как не было, так и нет.... Тяжело, конечно, вот так по жизни…. Но исполняет своё предназначение, не зарыла в землю Богом данный талант, вот Он ей и благоволит. Хотя…. Многие из нас от такого благоволения сегодня в восторге были бы?
***
Как-то незаметно, почти без перехода, холодный свет луны за окном сменился зарёй. Когда месяц в небе ещё и висит, но власть его ночная уже точно кончилась. Оно, конечно, и солнца пока не видно, но то, что скоро, каких-то пару часов, именно оно будет властвовать над Землёй до самого вечера – это к бабке не ходи.
Вот…. К чему бы я это, про Танюшку-то…? О чём мысль? При чём здесь «книга»?
А мысль о тех самых талантах. Притчу евангельскую помните? Каждому Господь отмерил. Кому пять, кому два, а кому и вовсе один, люди-то разные…. Но каждому. Уверен. Человек-то по образу Божьему сотворён – значит, и сам творцом быть должен. Аксиома, понимаешь. Иначе, с какого бы перепугу древние люди скалы царапать начали, животных разных рисовать, сцены охоты? А это вот то самое творчество наружу из человека и лезло. И до сих пор «лезет». Наверняка у каждого хоть один, да есть знакомый, ни слуха, ни голоса, а до караоке доберётся – от микрофона не оторвёшь. И это он для постороннего слушателя на его нервах «играет», для самого себя-то он Паваротти. Чужой для него талант, но так хочется сотворить чего-нибудь…, хотя бы музыку. Чего проще.
Так что каждому дано было. И мне. Это точно. Но какой? Как разглядеть его, свой талант, за жизненными наслоениями? Как почувствовать, если с самого начала не увидел его так ясно, как Татьяна?
Я вот, к примеру, с раннего детства читать любил. Всё подряд. Запоем. Днём или ночью, под одеялом, с фонариком. Выстраивая в голове новые миры и погружаясь в них без остатка…. Это не Робинзон, это я вырезал ножом чёрточки на дереве, отмечая каждый прожитый на острове день, радовался первым колоскам пшеницы на возделанном собственноручно поле и вырубал лодку из огромной лесины в тщетной надежде спустить когда-нибудь эту лодку на воду. Это я, а не гордый гасконец, мчался в Лондон,
загоняя лошадей и отбиваясь от слуг кардинала, чтобы успеть вернуть опрометчиво подаренные королевой лорду Бэкингему подвески. Это не Румата Эсторский, земной разведчик Антон, пытался изменить жизнь на другой планете к лучшему - это была моя задача. И это я приходил в полное отчаяние от того, что, несмотря на всё своё инопланетное могущество, ничего с доном Рэба и его серыми штурмовиками поделать не мог…. Вселенные, рождённые в твоей голове и принадлежащие лишь тебе….
«Как это – "лишь тебе"? А автор как же? Это ведь он матрицу "рисует", по которой ты потом уже действительно свой, новый мир считываешь».
Да, конечно. Согласен. Так, а я к чему…? Мало мне стало чужими матрицами «питаться». Да и…, дочитаешь, бывало, иную книгу до конца и такое томление охватывает: а что дальше? С этими вот героями, с которыми уже и сроднился. Дальше-то они как? Пару раз даже за продолжение садился, в попытке дать полюбившимся персонажам новую жизнь. Исписывал несколько листов, перечитывал на следующий день и выбрасывал неудавшуюся рукопись в корзину. Не то, совсем не то: и от автора ничего не осталось, и от меня пусто. Не так-то это просто оказалось – создавать образы, которые могли бы жить самостоятельной жизнью….
И «заноза» в душе должна сидеть. Никак без «занозы»…. Которая нарывает, болит, мешает, пульсирует в голове сердечным набатом требуя выхода в виде готовых строчек. Когда ты думать больше ни о чём не можешь…. А во мне этого не было. Как в том барабане без хорошего барабанщика – трескотня одна. Не нужны человеку ответы, на которые он не смог ещё даже вопросы сформулировать.
«К чему ведёшь-то? Мол, твой талант в литературе? А как же заноза? То есть её отсутствие? Или всё-таки было что-то такое…?»
Это как…. Будто зовёт тебя кто-то издалека. Именно тебя, это точно. Но кто зовёт и зачем – непонятно. Иногда, в ответ на этот непонятный зов, появлялись стихи. Иногда – короткая проза…. И всё это кому-то даже нравилось, и всё это кем-то даже читалось. Но мной воспринималось как баловство. Мало ли кто там вдалеке аукает, не расслышать. А как семья образовалась, дети пошли – зов и совсем пропал. Не до него стало. Да и время нам весёлое досталось – девяностые…. Не до отвлечённых материй было, выжить бы, ребятишек поднять. Потому, что главное - деньги…, пока ты свой талант из земли не выкопал.
Однако тогда же и вопросы появляться стали, ответов требующие: для чего живу, правильно ли? А если считаешь, что правильно – то каковы критерии, по которым ты такой вывод сделал? Где точка отсчёта? Где начало координат? Почему своего ребёнка воспитываешь так, чтобы из него хороший человек получился, хотя уже прекрасно понимаешь, что в жизни ему это только мешать будет? Да и что это такое вообще – хороший человек?
Вопросы, вопросы…. Закрываешься от них, стены возводишь. Неудобные, потому что мешают…. А они всё равно лезут, проникают, просачиваются, будоражат душу.
«Ну и как? Хоть один-то ответ нашёл?»
Куда там. Поумнее меня люди ответы на эти вопросы искали….
Ну, и вот…. Когда парни подросли, а жизнь в стране чуток наладилась, зов, понемногу, стал возвращаться. Подзуживать начал: давай, черкни чего-нибудь, можешь ведь. Мало того – хочешь. Ворочается где-то в глубине твоей души неведомый, неосознанный ещё талант, наружу просится….
Ну, просится, да…, а толку? О чём писать-то? Вопросы свои безответные озвучивать? Так их и без меня…. Детективы сочинять, боевики, фантастику? Не-а, мимо всё, не моё. Лучше Стругацких не напишу, а халтурить не приучен….
Однако не утерпел, как в Туву к брату съездили. Полторы тысячи километров в одну сторону, на машине, по бескрайним сибирским просторам…. А там тайга, горы, перевалы, Енисей, староверы…. Куча впечатлений. Сел за компьютер, после поездки, начал описывать. Для себя, в стол, без амбиций. Потому, что «лезло»…, как из тех, пещерных человеков с их наскальными царапинами. Три главы написать успел….
А потом погиб Лёшка, наш младшенький….
Такие раны никогда не заживают. Неважно, веришь ты в Бога или нет. Но лишь в Церкви теплится и горит, робко и неверно, словно у только что зажженной свечи - огонёк надежды, что смерть твоего родного человека не напрасна. Не бессмысленна. Что встреча возможна, только надо к ней уметь подготовиться….
Вне Храма никаких надежд нет.
Что это было…, я не знаю. Месяца после похорон не прошло. Сел за компьютер…. Название книги. Первая глава. И пальцы сами, без моего участия, полетели по клавиатуре, отыскивая нужные кнопки. Я понимаю: «оборот речи», «общепринятый фразеологизм», типа там, «пальцы сами, без моего участия…» и так далее. Я бы и сам это так воспринял, всего лишь пару месяцев назад. Но пальцы действительно – сами и без участия. Я ведь ни о Церкви, ни о вере тогда не знал ничего.
Написал первую главу почти полностью, точку поставил и… Не то, чтобы испугался написанного, а ступор какой-то. Чего это? Откуда взялось? Куда дальше пойдёт? И в голове вакуум опять. А написать надо. Вот НАДО. Всем своим существом чувствую… Зачем? Разные есть ответы на этот вопрос: как крик души; в память о сыне; в назидание потомкам, прости, Господи. И всё, наверное, правильно будет, всё так. Но главное…. Та самая «заноза» появилась: «которая нарывает, болит, мешает, пульсирует в голове сердечным набатом, требуя выхода в виде готовых строчек. Когда ты думать больше ни о чём не можешь…». Пиши, пиши, пиши…. Не для кого-то…, в закрома своей души. Честно, выворачивая себя наизнанку….
Но не пошло тогда дальше. Ушла «сила» из пальцев, а самостоятельно книгу продолжать побоялся. Меня, словно слепого, привели за руку в незнакомое место и оставили одного. Не бросили…, а оставили. Мол, дальше сам. А как «сам»? Что я сам могу?
Вот чтобы понял, Поводырь и отошёл. По-другому не научишь. Ждёт где-то рядом, подстраховывает, да шагать самому….
Год искал. Веру православную впитывал, узнавал, изучал, примерял к себе. В Церкви место своё найти пытался: что ОНА для меня; кто я для неё.
Стихи иногда удавались, рассказы небольшие, повесть…. От книги отдельно, но для неё всё. Это точно. Словно тропинку нащупывал к пропавшей силе. А когда нащупал….
Какая разница, какое время суток на дворе? Утро, вечер, ночь. После работы или в выходные. КНИГА пошла.
Дописал первую главу, за ней вторая, третья…. Со мной она, сила-то, чувствую….
А потом на нашем приходе Храм новый строить затеяли. Вместо временного помещения. Седьмая глава у меня как раз начиналась…. Ну, выбор-то небольшой для верующего человека, у которого в руках ещё и профессия соответствующая – каменщик. Как фундамент церковный доделали и до кирпичных работ дошли, уволился с работы и на приход, святое дело поднимать. Домов-то я к тому времени уже много построил, а Храм возвести…. Придётся ли ещё когда-нибудь. Да и душ ради: Лёшкиной, наших…. Это же…. Да нет, словами не передать.
Уставал, конечно. Работа тяжёлая, всё вручную. Так ведь и на обычной стройке не легче было…, однако книгу писал. А как Церковь строить начал – словно обрезало. Ни строчки.
Поначалу воспринял, как должное, всё правильно. Новое дело, да ещё какое, забирает тебя всего, без остатка. За компьютер, к продолжению, даже и не садился. Но время шло, стены Храма росли, а седьмая глава как была в зародыше, так и….
Оно и ладно бы, работа важная, не помидорами на рынке торговать. Но «заноза»…. Занозу-то теперь куда? Прочно засела. Дёргает. И зов не стихает, ответа требует. А мне и сказать нечего. Пусто на электронной word-овской страничке, как и в голове. Ни одной мысли о продолжении….
Повесть, правда, небольшая родилась в это время. О том, каково это – Храм строить. Написал. Отлегло немного, поначалу…. А потом опять: «дёргает» и зовёт…, безответно.
А тут новое несчастье – тёща умерла. Хорошо помню, завхоз церковный подбежал: «Жене срочно перезвони. Искала тебя». У меня в душе опустилось всё, руки задрожали: не стала бы жена меня просто так дёргать. А Галя в трубку рыдает…: мама…
Встала утром, со своего излюбленного дивана перед телевизором, легла к мужу на кровать и умерла. Тихо и незаметно.
А я, надо сказать, тёщу тёщей и не называл никогда. Не за что было. Всегда по имени-отчеству. Слова дурного за всю жизнь от неё не услышал. А что с алкоголем совладать не могла…. Не мне судить. Да и пила она тоже…, тихо и незаметно. Уходя каждый день безвозвратно в свой мир.
Пока Алёшка жив был, держалась ещё, как могла. Сильно его любила. А как внука не стало…. Прости ей, Господи, все её согрешения, вольные и невольные….
Выехали из города к вечеру. Пока собрались, пока деньги на похороны нашли…, да и весть печальную получили уже далеко за полдень. Сесть за руль в том состоянии, в котором был, не решился – пятьсот километров не шутка. Старший повёл. И нервы у него покрепче, и трасса ночная не в диковинку. А я рядом, на пассажирском….
Ночь догнала, и половины пути не проехали. Мир сразу до жёлтого пятна от фар на асфальте впереди машины сузился. А на коротких остановках – звёздное небо небывалое, без городского-то освещения….
Мотор ровно урчит, дорога покачивает, в салоне тишина. И такое состояние накатило…, пограничное. Между сном и явью. И в себе, вроде, весь, но и снаружи все звуки правильно воспринимаю: звук движка вот, шелест шин по трассе…. И вдруг, Господи…. Книга моя об Алёшке перед глазами. Вся, от начала и до конца. Не постепенно, когда читаешь и странички переворачиваешь – а сразу. В полном объёме. Будто написана она уже давно…. С подробнейшими диалогами, с законченным сюжетом, с жуткой, по накалу, финальной сценой и пронзительным окончанием, когда взошли, всё-таки, первые зелёные ростки на выжженном солнцем поле….
Я слышал, как мои герои разговаривают. Я видел мимику на их лицах. Я мог дотронуться до них рукой. Господи…, не останавливай только, дай запомнить, дай впитать. Ничего другого-то не остаётся. Даже если писать бы мог сейчас, как необъятное обнимешь?
Закончилась книга, ушло и видение. Лишь ночь за окном и проносящиеся мимо огоньки дальних деревень. А слёзы…. Это бывает. Сейчас можно, пока никто не видит.
***
А ты что скажешь, эй, бессонница? Чего молчишь? Это ведь не я к тебе в гости напрашивался, могла бы и посоветовать чего-нибудь…. Нет? Мол, я тебе время, а мысли твои? Понятно….
Ну, а какие тут мысли могут быть? Три года Храм строили. Думал, закончу, буду видения свои ночные восстанавливать. Общую-то фабулу запомнил. Но не успел последний кирпич в навершие барабана положить, выше уже только купол, как жизнь новые задачи поставила бетонными блоками на пути к книге…, не обойдёшь. В основном финансовые…. И, по большей части, не свои.
Вот так: и без денег никуда, и без таланта не жизнь, коли ты уж его осознал. Вот только деньги…, они ведь всегда в цене, в этой жизни, по крайней мере, а с талантом и промахнуться можно. Вдруг не твой он всё-таки, как у того парня в караоке. Что тогда?
А ключевое слово здесь – «в этой жизни». Сколько тебе денег понадобится, чтобы любовь купить? Одну, настоящую и на всю жизнь? По какому курсу
нынче улыбка ребёнка, который навстречу тебе ручки свои тянет? Или закат в полнеба? Плеск волны на озере? Не-а, цены не имеет.
А ТАМ мятые бумажки уж и совсем без надобности. Богу Богово предъявить придётся, а ты уже свой талант на динары променял. Вот и думай….
Книга
Холодный лунный свет толкнулся в занавеску, поискал брешь в плотном материале и, через обнаруженную с края щелочку, прокрался в чернильный мрак спальни…. Я открыл глаза и посмотрел на часы. Три пятьдесят….
«Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твоё, да приидет Царствие Твоё…».
И двинулись мысли непрерывной цепочкой, одна за другой. Словно широкая «мысленная» река рядом протекала, а я туда голову засунул….
У нас подруга есть…, Татьяна - художник-керамист малых форм. Японские нэцкэ знаете? Маленькие такие фигурки, наполненные большим таким смыслом? Ну, вот и она, что-то типа этого делает, только на наш, на русский манер – «маленький народец» это у неё называется. Бабы, мужички, ребятишки..., в тулупчиках, косоворотках, валенках, платках. И все, в основном, вверх смотрят. Кто радостно, кто удивленно.... Словно в ожидании чуда небывалого....
С детства у неё это.... Лет с пяти. Деревня их на берегу озера стоит. Ну, то есть, практически впритык. Само озеро…, и не какое-нибудь озерцо, а море почти, на другой берег без бинокля и не гляди. Небольшой косогор от воды, метров в десять, дальше дорога, в суглинке накатанная, и первые плетни крайних деревенских огородов. Картошка там, то да се....
Так они, ребятишки-то, летом в стайку сгуртуются, и на берег. В те времена с этим попроще было, посвободнее. Все плещутся, играют, а она в сторонку. То на небо синее смотрит с белыми чайками, то на волну любуется, как она цвет меняет, выкатываясь из темной глубины к охристому мелководью, то глину влажную в руках разминает, которая там вместо песка была.... Вот оттуда первые человечки-то и пошли. Ожила глина под её детскими пальцами.
Потом художественное училище, переезд на Алтай... Первое замужество - сын, второе замужество - дочь. Хорошие были мужики, да тоже личности попадались творческие, а два художника под одной крышей....
А потом и времена постсоветские нагрянули. Людям бы "на пожрать" заработать, не до высокого искусства. Всем в то время несладко было, а каково было ей, я даже и не представляю: одна, с двумя детьми и такой странной и мало востребованной профессией, как ваятель крохотных скульптур.
За любую работу бралась: коридоры школьные мыла, огороды полола, еще там чего-то..., а народец свой не бросила. Хлеб-то на столе не каждый день был, одевались с чужого плеча, своих вещей не было - а на глине не экономила, обжигая по ночам в самодельной печи удивленно-радостных маленьких человечков, которые с надеждой смотрят в небо...
Многих такая жизнь сломала. И покрепче её... Кто в алкоголе растворился, кто в наркотиках сгорел, а кто-то плюнул на свои "художества" и семечками на базар торговать пошёл, ну или чем там ещё. Потому что деньги - главное, без них не выживешь….
А она выжила. И дети выросли: чистые, открытые, любви полные и друг к другу, и к окружающему миру. Вот как так? То ли её материнская внутренняя сила это чудо сотворила, то ли Господь вмешался по горячим Таниным молитвам?
А потом в их посёлке москвичи богатые объявились, дочку свою к знаменитому местному костоправу на лечение привезли. Увидели её народец, влюбились в него, заказ большой сделали. Потом ещё, потом еще... Большим спросом человечки в столице пользоваться стали. Вот оно, казалось бы, сбылось, лепи ты свои фигурки каждый день пачками, маленькие ведь, да в Москву отсылай, пока масть идёт.
Я ей так однажды и ляпнул, в гостях были, мол, вот он, мать, шанс твой, может быть, единственный, из нищеты вылезти. Ставь свою "лепнину" на поток, деньги зарабатывай. Ребята-то подрастают, куда ты их после школы без средств финансовых пристроить сможешь? Умный был….
Посмотрела она на меня удивленно так и даже немного растерянно: «Ты-то как не понимаешь? Тоже ведь творческий... Сам на заказ много написал? Или когда в душе пусто? Я, прежде чем слепить кого-нибудь, "увидеть" его должна…. Понять, полюбить. Тогда и другие, кому они в руки попадут, тоже их любить будут…. У меня человечков этих больше тысячи уже, а я каждого в лицо помню. У каждого свой характер, своя история, своя жизнь... Не получится у меня их на поток поставить. Родные они мне. Да и зачем мне эти деньги будут, коли душа умрет...».
Не стала искусство в ремесло превращать, а там и заказы поредели. И вернулось все на круги своя....
По всем нашим крепким обывательским меркам, так и должно было случиться. А у неё по-другому вышло. Старший своими мозгами, бесплатно, у себя в провинции институт искусств закончил. Сейчас во ВГИКе дипломную работу доделывает, на режиссёра. А младшая в этом году в Щепкинское поступила, сама.... С детства об актёрской профессии грезила.
Да и она, Татьяна то есть, на месте не сидит. В институт педагогический поступила, квалификацию повышает. А денег как не было, так и нет.... Тяжело, конечно, вот так по жизни…. Но исполняет своё предназначение, не зарыла в землю Богом данный талант, вот Он ей и благоволит. Хотя…. Многие из нас от такого благоволения сегодня в восторге были бы?
***
Как-то незаметно, почти без перехода, холодный свет луны за окном сменился зарёй. Когда месяц в небе ещё и висит, но власть его ночная уже точно кончилась. Оно, конечно, и солнца пока не видно, но то, что скоро, каких-то пару часов, именно оно будет властвовать над Землёй до самого вечера – это к бабке не ходи.
Вот…. К чему бы я это, про Танюшку-то…? О чём мысль? При чём здесь «книга»?
А мысль о тех самых талантах. Притчу евангельскую помните? Каждому Господь отмерил. Кому пять, кому два, а кому и вовсе один, люди-то разные…. Но каждому. Уверен. Человек-то по образу Божьему сотворён – значит, и сам творцом быть должен. Аксиома, понимаешь. Иначе, с какого бы перепугу древние люди скалы царапать начали, животных разных рисовать, сцены охоты? А это вот то самое творчество наружу из человека и лезло. И до сих пор «лезет». Наверняка у каждого хоть один, да есть знакомый, ни слуха, ни голоса, а до караоке доберётся – от микрофона не оторвёшь. И это он для постороннего слушателя на его нервах «играет», для самого себя-то он Паваротти. Чужой для него талант, но так хочется сотворить чего-нибудь…, хотя бы музыку. Чего проще.
Так что каждому дано было. И мне. Это точно. Но какой? Как разглядеть его, свой талант, за жизненными наслоениями? Как почувствовать, если с самого начала не увидел его так ясно, как Татьяна?
Я вот, к примеру, с раннего детства читать любил. Всё подряд. Запоем. Днём или ночью, под одеялом, с фонариком. Выстраивая в голове новые миры и погружаясь в них без остатка…. Это не Робинзон, это я вырезал ножом чёрточки на дереве, отмечая каждый прожитый на острове день, радовался первым колоскам пшеницы на возделанном собственноручно поле и вырубал лодку из огромной лесины в тщетной надежде спустить когда-нибудь эту лодку на воду. Это я, а не гордый гасконец, мчался в Лондон,
загоняя лошадей и отбиваясь от слуг кардинала, чтобы успеть вернуть опрометчиво подаренные королевой лорду Бэкингему подвески. Это не Румата Эсторский, земной разведчик Антон, пытался изменить жизнь на другой планете к лучшему - это была моя задача. И это я приходил в полное отчаяние от того, что, несмотря на всё своё инопланетное могущество, ничего с доном Рэба и его серыми штурмовиками поделать не мог…. Вселенные, рождённые в твоей голове и принадлежащие лишь тебе….
«Как это – "лишь тебе"? А автор как же? Это ведь он матрицу "рисует", по которой ты потом уже действительно свой, новый мир считываешь».
Да, конечно. Согласен. Так, а я к чему…? Мало мне стало чужими матрицами «питаться». Да и…, дочитаешь, бывало, иную книгу до конца и такое томление охватывает: а что дальше? С этими вот героями, с которыми уже и сроднился. Дальше-то они как? Пару раз даже за продолжение садился, в попытке дать полюбившимся персонажам новую жизнь. Исписывал несколько листов, перечитывал на следующий день и выбрасывал неудавшуюся рукопись в корзину. Не то, совсем не то: и от автора ничего не осталось, и от меня пусто. Не так-то это просто оказалось – создавать образы, которые могли бы жить самостоятельной жизнью….
И «заноза» в душе должна сидеть. Никак без «занозы»…. Которая нарывает, болит, мешает, пульсирует в голове сердечным набатом требуя выхода в виде готовых строчек. Когда ты думать больше ни о чём не можешь…. А во мне этого не было. Как в том барабане без хорошего барабанщика – трескотня одна. Не нужны человеку ответы, на которые он не смог ещё даже вопросы сформулировать.
«К чему ведёшь-то? Мол, твой талант в литературе? А как же заноза? То есть её отсутствие? Или всё-таки было что-то такое…?»
Это как…. Будто зовёт тебя кто-то издалека. Именно тебя, это точно. Но кто зовёт и зачем – непонятно. Иногда, в ответ на этот непонятный зов, появлялись стихи. Иногда – короткая проза…. И всё это кому-то даже нравилось, и всё это кем-то даже читалось. Но мной воспринималось как баловство. Мало ли кто там вдалеке аукает, не расслышать. А как семья образовалась, дети пошли – зов и совсем пропал. Не до него стало. Да и время нам весёлое досталось – девяностые…. Не до отвлечённых материй было, выжить бы, ребятишек поднять. Потому, что главное - деньги…, пока ты свой талант из земли не выкопал.
Однако тогда же и вопросы появляться стали, ответов требующие: для чего живу, правильно ли? А если считаешь, что правильно – то каковы критерии, по которым ты такой вывод сделал? Где точка отсчёта? Где начало координат? Почему своего ребёнка воспитываешь так, чтобы из него хороший человек получился, хотя уже прекрасно понимаешь, что в жизни ему это только мешать будет? Да и что это такое вообще – хороший человек?
Вопросы, вопросы…. Закрываешься от них, стены возводишь. Неудобные, потому что мешают…. А они всё равно лезут, проникают, просачиваются, будоражат душу.
«Ну и как? Хоть один-то ответ нашёл?»
Куда там. Поумнее меня люди ответы на эти вопросы искали….
Ну, и вот…. Когда парни подросли, а жизнь в стране чуток наладилась, зов, понемногу, стал возвращаться. Подзуживать начал: давай, черкни чего-нибудь, можешь ведь. Мало того – хочешь. Ворочается где-то в глубине твоей души неведомый, неосознанный ещё талант, наружу просится….
Ну, просится, да…, а толку? О чём писать-то? Вопросы свои безответные озвучивать? Так их и без меня…. Детективы сочинять, боевики, фантастику? Не-а, мимо всё, не моё. Лучше Стругацких не напишу, а халтурить не приучен….
Однако не утерпел, как в Туву к брату съездили. Полторы тысячи километров в одну сторону, на машине, по бескрайним сибирским просторам…. А там тайга, горы, перевалы, Енисей, староверы…. Куча впечатлений. Сел за компьютер, после поездки, начал описывать. Для себя, в стол, без амбиций. Потому, что «лезло»…, как из тех, пещерных человеков с их наскальными царапинами. Три главы написать успел….
А потом погиб Лёшка, наш младшенький….
Такие раны никогда не заживают. Неважно, веришь ты в Бога или нет. Но лишь в Церкви теплится и горит, робко и неверно, словно у только что зажженной свечи - огонёк надежды, что смерть твоего родного человека не напрасна. Не бессмысленна. Что встреча возможна, только надо к ней уметь подготовиться….
Вне Храма никаких надежд нет.
Что это было…, я не знаю. Месяца после похорон не прошло. Сел за компьютер…. Название книги. Первая глава. И пальцы сами, без моего участия, полетели по клавиатуре, отыскивая нужные кнопки. Я понимаю: «оборот речи», «общепринятый фразеологизм», типа там, «пальцы сами, без моего участия…» и так далее. Я бы и сам это так воспринял, всего лишь пару месяцев назад. Но пальцы действительно – сами и без участия. Я ведь ни о Церкви, ни о вере тогда не знал ничего.
Написал первую главу почти полностью, точку поставил и… Не то, чтобы испугался написанного, а ступор какой-то. Чего это? Откуда взялось? Куда дальше пойдёт? И в голове вакуум опять. А написать надо. Вот НАДО. Всем своим существом чувствую… Зачем? Разные есть ответы на этот вопрос: как крик души; в память о сыне; в назидание потомкам, прости, Господи. И всё, наверное, правильно будет, всё так. Но главное…. Та самая «заноза» появилась: «которая нарывает, болит, мешает, пульсирует в голове сердечным набатом, требуя выхода в виде готовых строчек. Когда ты думать больше ни о чём не можешь…». Пиши, пиши, пиши…. Не для кого-то…, в закрома своей души. Честно, выворачивая себя наизнанку….
Но не пошло тогда дальше. Ушла «сила» из пальцев, а самостоятельно книгу продолжать побоялся. Меня, словно слепого, привели за руку в незнакомое место и оставили одного. Не бросили…, а оставили. Мол, дальше сам. А как «сам»? Что я сам могу?
Вот чтобы понял, Поводырь и отошёл. По-другому не научишь. Ждёт где-то рядом, подстраховывает, да шагать самому….
Год искал. Веру православную впитывал, узнавал, изучал, примерял к себе. В Церкви место своё найти пытался: что ОНА для меня; кто я для неё.
Стихи иногда удавались, рассказы небольшие, повесть…. От книги отдельно, но для неё всё. Это точно. Словно тропинку нащупывал к пропавшей силе. А когда нащупал….
Какая разница, какое время суток на дворе? Утро, вечер, ночь. После работы или в выходные. КНИГА пошла.
Дописал первую главу, за ней вторая, третья…. Со мной она, сила-то, чувствую….
А потом на нашем приходе Храм новый строить затеяли. Вместо временного помещения. Седьмая глава у меня как раз начиналась…. Ну, выбор-то небольшой для верующего человека, у которого в руках ещё и профессия соответствующая – каменщик. Как фундамент церковный доделали и до кирпичных работ дошли, уволился с работы и на приход, святое дело поднимать. Домов-то я к тому времени уже много построил, а Храм возвести…. Придётся ли ещё когда-нибудь. Да и душ ради: Лёшкиной, наших…. Это же…. Да нет, словами не передать.
Уставал, конечно. Работа тяжёлая, всё вручную. Так ведь и на обычной стройке не легче было…, однако книгу писал. А как Церковь строить начал – словно обрезало. Ни строчки.
Поначалу воспринял, как должное, всё правильно. Новое дело, да ещё какое, забирает тебя всего, без остатка. За компьютер, к продолжению, даже и не садился. Но время шло, стены Храма росли, а седьмая глава как была в зародыше, так и….
Оно и ладно бы, работа важная, не помидорами на рынке торговать. Но «заноза»…. Занозу-то теперь куда? Прочно засела. Дёргает. И зов не стихает, ответа требует. А мне и сказать нечего. Пусто на электронной word-овской страничке, как и в голове. Ни одной мысли о продолжении….
Повесть, правда, небольшая родилась в это время. О том, каково это – Храм строить. Написал. Отлегло немного, поначалу…. А потом опять: «дёргает» и зовёт…, безответно.
А тут новое несчастье – тёща умерла. Хорошо помню, завхоз церковный подбежал: «Жене срочно перезвони. Искала тебя». У меня в душе опустилось всё, руки задрожали: не стала бы жена меня просто так дёргать. А Галя в трубку рыдает…: мама…
Встала утром, со своего излюбленного дивана перед телевизором, легла к мужу на кровать и умерла. Тихо и незаметно.
А я, надо сказать, тёщу тёщей и не называл никогда. Не за что было. Всегда по имени-отчеству. Слова дурного за всю жизнь от неё не услышал. А что с алкоголем совладать не могла…. Не мне судить. Да и пила она тоже…, тихо и незаметно. Уходя каждый день безвозвратно в свой мир.
Пока Алёшка жив был, держалась ещё, как могла. Сильно его любила. А как внука не стало…. Прости ей, Господи, все её согрешения, вольные и невольные….
Выехали из города к вечеру. Пока собрались, пока деньги на похороны нашли…, да и весть печальную получили уже далеко за полдень. Сесть за руль в том состоянии, в котором был, не решился – пятьсот километров не шутка. Старший повёл. И нервы у него покрепче, и трасса ночная не в диковинку. А я рядом, на пассажирском….
Ночь догнала, и половины пути не проехали. Мир сразу до жёлтого пятна от фар на асфальте впереди машины сузился. А на коротких остановках – звёздное небо небывалое, без городского-то освещения….
Мотор ровно урчит, дорога покачивает, в салоне тишина. И такое состояние накатило…, пограничное. Между сном и явью. И в себе, вроде, весь, но и снаружи все звуки правильно воспринимаю: звук движка вот, шелест шин по трассе…. И вдруг, Господи…. Книга моя об Алёшке перед глазами. Вся, от начала и до конца. Не постепенно, когда читаешь и странички переворачиваешь – а сразу. В полном объёме. Будто написана она уже давно…. С подробнейшими диалогами, с законченным сюжетом, с жуткой, по накалу, финальной сценой и пронзительным окончанием, когда взошли, всё-таки, первые зелёные ростки на выжженном солнцем поле….
Я слышал, как мои герои разговаривают. Я видел мимику на их лицах. Я мог дотронуться до них рукой. Господи…, не останавливай только, дай запомнить, дай впитать. Ничего другого-то не остаётся. Даже если писать бы мог сейчас, как необъятное обнимешь?
Закончилась книга, ушло и видение. Лишь ночь за окном и проносящиеся мимо огоньки дальних деревень. А слёзы…. Это бывает. Сейчас можно, пока никто не видит.
***
А ты что скажешь, эй, бессонница? Чего молчишь? Это ведь не я к тебе в гости напрашивался, могла бы и посоветовать чего-нибудь…. Нет? Мол, я тебе время, а мысли твои? Понятно….
Ну, а какие тут мысли могут быть? Три года Храм строили. Думал, закончу, буду видения свои ночные восстанавливать. Общую-то фабулу запомнил. Но не успел последний кирпич в навершие барабана положить, выше уже только купол, как жизнь новые задачи поставила бетонными блоками на пути к книге…, не обойдёшь. В основном финансовые…. И, по большей части, не свои.
Вот так: и без денег никуда, и без таланта не жизнь, коли ты уж его осознал. Вот только деньги…, они ведь всегда в цене, в этой жизни, по крайней мере, а с талантом и промахнуться можно. Вдруг не твой он всё-таки, как у того парня в караоке. Что тогда?
А ключевое слово здесь – «в этой жизни». Сколько тебе денег понадобится, чтобы любовь купить? Одну, настоящую и на всю жизнь? По какому курсу
нынче улыбка ребёнка, который навстречу тебе ручки свои тянет? Или закат в полнеба? Плеск волны на озере? Не-а, цены не имеет.
А ТАМ мятые бумажки уж и совсем без надобности. Богу Богово предъявить придётся, а ты уже свой талант на динары променял. Вот и думай….
