Gaudeamus igitur
Матмеховская лирическая
Сиреневый туман
Студебеккер: ко мне подходит санитарка, звать тамарка: давай я раны первяжу и в санитарную машину студебеккер с собою рядом положу
ЦЕЛИНА
Передо мной – фотографии пятидесятилетней (!) почти давности: проводы первого студенческого университетского целинного отряда. У входа в Главное здание Университета со стороны Менделеевской линии, там, где решетка, ограждающая старинный тенистый сад, делает мягкий полукруг, собралась толпа счастливых, смеющихся мальчиков и девочек в ковбойках и шароварах, в которую вкраплены грустно и неуверенно улыбающиеся мамы. На мне – такая же ковбойка, как и на всех, черные сатиновые шаровары и почему-то тюбетейка…
А дальше – 17 рукописных страниц первых моих «мемуаров», писанных на сороковом, знаменательном, году моей жизни… Сейчас я описывала бы те далекие события в иной, не столь эмоциональной тональности, но тогда, чуть ли не сорок лет назад, я, что ни говори, была гораздо ближе к героям этих страниц, чем сегодня…
И вот – краткий митинг, а потом вслед за оркестром мы шагаем по Университетской набережной, через Дворцовый мост, через весь Невский к Московскому вокзалу, разбираемся по расписанным лозунгами, разукрашенным цветами и зелеными веточками теплушкам – и едем через всю страну в целинную ойкумену. Впервые так далеко от дома, совсем одни, на серьезную, настоящую работу: убирать ХЛЕБ. Это вам не бревна для колхозного коровника ошкуривать! (Многие из нашего отряда, в том числе и я, только что вернулись с колхозной стройки, где были месяц. Это было мое первое студенческое лето…)
Празднично уезжали – и празднично ехали. Целых две недели – подолгу стояли, пропуская более срочные и важные эшелоны. Сидели бок о бок, как воробушки на жердочке, в широченных дверных проемах, свесив ноги, глядя на проносившуюся мимо неведомую Родину, а когда темнело – укладывались на нары и заводили песни. Начинали с торжественного университетского гимна «Caudeamusigitur», потом – шутейные:
Соловей, соловей, пташечка,
Кенареечка жалобно поет!
Р-р-раз, и два,
И горе не беда,
Кенареечка
съела верблюда!
Или:
Там, где Крюков канал
И Фонтанка-река,
Словно брат с сестрой,
Обнимаются…
Но чем темнее делалось, тем больше тянуло на лирику… «Сиреневый туман»…
Ах, как всколыхнулось ретивое, когда, целую жизнь спустя, услышала я эту мелодию, без слов, в исполнении маленького оркестра осенним мокрым вечером… и, придя домой, о ней написала: «Надежды маленький оркестрик…»
В нашей теплушке, кроме нас, филологов, были и матмеховцы, и они научили нас своей «Матмеховской лирической»:
Полночь близится,
луна льет тихий свет,
Тени резкие ложатся на паркет…
Час пошел не ранний,
И в ночном тумане
Дремлет опустевший факультет…
Вспомни ночи,
когда так хотелось спать,
Когда было на науку наплевать,
Вспомни голубые,
Самые родные
Ласковые девичьи глаза…
Напевшись, затихали, и вагон погружался в молодой крепкий сон…
Празднично ехали – и празднично работали. По восемнадцать часов в сутки – не просто от зари до зари, как исстари работают на Руси в страду, но и во тьме кромешной, при свете фар тракторов и комбайнов. Ложились в два, а то и в три ночи, вставали в шесть. Стояли у штурвала комбайна, копнили, разгружали машины с зерном, приходившие с поля, потом перелопачивали его (если этого не делать – оно будет «гореть», в буквальном смысле: в глубине бурта настолько горячо, что руку обжигает), веяли, готовое зерно грузили на машины, теперь уже для отправки на элеватор.
Иногда выпадало быть «сопровождающим». Забудешь ли, как лежишь себе в самосвале прямо на зерне, мягко покачиваясь на ухабах, устремив взор в небо, и время от времени бросаешь в рот горсть золотистых пшеничных зерен?.. Ехать – километров 300, да кто их считал? Там в большом почете было словечко «с гаком». «Триста с гаком» – это могли быть и все пятьсот. На элеваторе – первым делом на весы, потом разгрузка, потом оформление накладных, и часа через три обратного пути – «дома»!
Жили мы
По вечерам…
зацепилась ногой шрамы – это 57-й!
великое противостояние Марса 1956 года
http://bizionline.ucoz.ru/blog/velikoe_protivostojanie_o_kosmose/2014-08-25-616
Матмеховская лирическая
Сиреневый туман
Студебеккер: ко мне подходит санитарка, звать тамарка: давай я раны первяжу и в санитарную машину студебеккер с собою рядом положу
ЦЕЛИНА
Передо мной – фотографии пятидесятилетней (!) почти давности: проводы первого студенческого университетского целинного отряда. У входа в Главное здание Университета со стороны Менделеевской линии, там, где решетка, ограждающая старинный тенистый сад, делает мягкий полукруг, собралась толпа счастливых, смеющихся мальчиков и девочек в ковбойках и шароварах, в которую вкраплены грустно и неуверенно улыбающиеся мамы. На мне – такая же ковбойка, как и на всех, черные сатиновые шаровары и почему-то тюбетейка…
А дальше – 17 рукописных страниц первых моих «мемуаров», писанных на сороковом, знаменательном, году моей жизни… Сейчас я описывала бы те далекие события в иной, не столь эмоциональной тональности, но тогда, чуть ли не сорок лет назад, я, что ни говори, была гораздо ближе к героям этих страниц, чем сегодня…
И вот – краткий митинг, а потом вслед за оркестром мы шагаем по Университетской набережной, через Дворцовый мост, через весь Невский к Московскому вокзалу, разбираемся по расписанным лозунгами, разукрашенным цветами и зелеными веточками теплушкам – и едем через всю страну в целинную ойкумену. Впервые так далеко от дома, совсем одни, на серьезную, настоящую работу: убирать ХЛЕБ. Это вам не бревна для колхозного коровника ошкуривать! (Многие из нашего отряда, в том числе и я, только что вернулись с колхозной стройки, где были месяц. Это было мое первое студенческое лето…)
Празднично уезжали – и празднично ехали. Целых две недели – подолгу стояли, пропуская более срочные и важные эшелоны. Сидели бок о бок, как воробушки на жердочке, в широченных дверных проемах, свесив ноги, глядя на проносившуюся мимо неведомую Родину, а когда темнело – укладывались на нары и заводили песни. Начинали с торжественного университетского гимна «Caudeamusigitur», потом – шутейные:
Соловей, соловей, пташечка,
Кенареечка жалобно поет!
Р-р-раз, и два,
И горе не беда,
Кенареечка
съела верблюда!
Или:
Там, где Крюков канал
И Фонтанка-река,
Словно брат с сестрой,
Обнимаются…
Но чем темнее делалось, тем больше тянуло на лирику… «Сиреневый туман»…
Ах, как всколыхнулось ретивое, когда, целую жизнь спустя, услышала я эту мелодию, без слов, в исполнении маленького оркестра осенним мокрым вечером… и, придя домой, о ней написала: «Надежды маленький оркестрик…»
В нашей теплушке, кроме нас, филологов, были и матмеховцы, и они научили нас своей «Матмеховской лирической»:
Полночь близится,
луна льет тихий свет,
Тени резкие ложатся на паркет…
Час пошел не ранний,
И в ночном тумане
Дремлет опустевший факультет…
Вспомни ночи,
когда так хотелось спать,
Когда было на науку наплевать,
Вспомни голубые,
Самые родные
Ласковые девичьи глаза…
Напевшись, затихали, и вагон погружался в молодой крепкий сон…
Празднично ехали – и празднично работали. По восемнадцать часов в сутки – не просто от зари до зари, как исстари работают на Руси в страду, но и во тьме кромешной, при свете фар тракторов и комбайнов. Ложились в два, а то и в три ночи, вставали в шесть. Стояли у штурвала комбайна, копнили, разгружали машины с зерном, приходившие с поля, потом перелопачивали его (если этого не делать – оно будет «гореть», в буквальном смысле: в глубине бурта настолько горячо, что руку обжигает), веяли, готовое зерно грузили на машины, теперь уже для отправки на элеватор.
Иногда выпадало быть «сопровождающим». Забудешь ли, как лежишь себе в самосвале прямо на зерне, мягко покачиваясь на ухабах, устремив взор в небо, и время от времени бросаешь в рот горсть золотистых пшеничных зерен?.. Ехать – километров 300, да кто их считал? Там в большом почете было словечко «с гаком». «Триста с гаком» – это могли быть и все пятьсот. На элеваторе – первым делом на весы, потом разгрузка, потом оформление накладных, и часа через три обратного пути – «дома»!
Жили мы
По вечерам…
зацепилась ногой шрамы – это 57-й!
великое противостояние Марса 1956 года
http://bizionline.ucoz.ru/blog/velikoe_protivostojanie_o_kosmose/2014-08-25-616
