I.
Слово «предание» происходит от греческого слова «παράδοσις», буквально означающего: «то, что передано», «передача». Кроме того, для выражения этого понятия используют глагол «παραδίδωμι», имеющий значение: «вручать», «передавать», «доверять», «вверять».
В отличие от простонародного языка, в рамках которого спектр значений «предания» имеет много трактовок — от «архаических верований» и «дедовых традиций» до «легенд» и «небылиц», — в библейском употреблении смысл этого слова наполнен глубоким специфическим содержанием: передача и сохранение в памяти масс важнейших религиозных и исторических истин.
Как известно, в первобытную и патриархальную эпохи Божественное откровение распространялось между людьми не через письмена, а иначе: главным образом — устами к устам. Вместе с тем укоренению истин в народном сознании способствовало запечатление их посредством специально создаваемых для этого материальных объектов (например, установлением памятных камней), почитанием религиозно значимых и исторически прославленных мест, увековечиванием памяти о лицах и событиях в названиях территорий и селений. Эта традиция не прерывалась и во времена Моисея, судей, царей и пророков.
Причём, если на первоначальном этапе истории изустная передача Божественных истин имела естественную причину — отсутствие письменности, — то с развитием письменности этот метод не только не утратил актуальности, но и продолжил заявлять о себе как об одном из наиболее значимых и приоритетных. В какой-то мере данное обстоятельство было связано с удобством и практичностью. С другой стороны, если иметь в виду ветхозаветную Церковь, на то была особая веская причина: требование святой Божьей воли. В соответствии с этим требованием, нужно было не просто хранить и беречь от забвения знание о важнейших предметах бытия, — необходимо было, чтобы оно, наполняя умы и сердца участников Завета, сияло им светочем, служило опорой и жизненным ориентиром в осуществлении религиозно-нравственной деятельности.
Это хорошо видно из слов:
—«Вспомни дни древние, помысли о летах прежних родов; спроси отца твоего, и он возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе» (Втор. 32:7);
—«Приклони ухо твое, и слушай слова мудрых, и сердце твое обрати к моему знанию; потому что утешительно будет, если ты будешь хранить их в сердце твоем, и они будут также в устах твоих» (Притч. 22:17-18);
—«Сын мой! наставления моего не забывай, и заповеди мои да хранит сердце твое» (Притч. 3:1).
II.
Во времена Нового Завета, в деле спасения и в частности в области просвещения народов, Предание продолжало играть важную роль.
Сам Господь Иисус Христос, проповедуя словом и примером, не оставил нам записей Благовестия. Единственное место в Евангелии, где сообщается, что Он что-то писал на земле, связано с сюжетом об оступившейся женщине, уличённой в прелюбодеянии и едва не ставшей жертвой кровавой расправы.
Ближайшие ученики и соратники Сына Божия, реализуя Его повеление — «Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях» (Мф. 10:27), — по большей части проповедовали устно. «Возвещаю вам, братия, — говорит апостол Павел, — что Евангелие (τὸ εὐαγγέλιον), которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа» (Гал. 1:11-12). Обратим внимание: канон священных книг Нового Завета не содержит Евангелия от Павла, речь здесь идёт именно об изустном Благовестии, важность и возвышенность которого апостол отметил, обозначив его как священнодействие: «но писал вам, братия, с некоторою смелостью, отчасти как бы в напоминание вам, по данной мне от Бога благодати быть служителем Иисуса Христа у язычников и совершать священнодействие благовествования Божия» (Рим. 15:15-16).
Что же касается апостольских посланий, входящих в канон, они возникли не сразу. Многие были написаны по поводу случайных обстоятельств и не имели задачей представить откровение широко. Святые Евангелия тоже составлялись постепенно. Последнее, «...от Иоанна», было сложено лишь через несколько десятилетий после Вознесения Спасителя — на рубеже первого и второго веков. Так что можно сказать: первое время Церковь жила по Преданию и Преданием.
Но даже и с расширением практики эпистолярного наставления мысль о неравнозначности достоинств письменной и устной форм увещания оставалась для апостолов чуждой.
Так, в дополнение к посланию «находящимся в Антиохии, Сирии и Киликии братиям из язычников» (Деян.15:23) Иуда и Сила должны были изъяснить им «то же и словесно» (Деян. 15:27). «Многое имею писать вам, — признавался евангелист Иоанн Богослов, — но не хочу на бумаге чернилами, а надеюсь прийти к вам и говорить устами к устам, чтобы радость ваша была полна» (2Ин. 1:12). И в другой раз: «Многое имел я писать; но не хочу писать к тебе чернилами и тростью, а надеюсь скоро увидеть тебя и поговорить устами к устам» (3Ин. 1:13-14).
Требование о необходимости хранения и соблюдения Предания зафиксировано в Новом Завете со всей авторитетностью и недвусмысленностью: «Держись образца здравого учения, которое ты слышал от меня, с верою и любовью во Христе Иисусе» (2Тим. 1:13); «И что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить» (2Тим. 2:2).
Ввиду того, что во времена апостолов записанные и изустно передававшиеся знания взаимно дополняли друг друга и совместно выражали единое учение о спасении, очевидно, что и сегодня для уразумения апостольского учения необходимо как Писание, так и Предание.
III.
Увы, не так же, а иначе думают протестанты. Все как один они полагают, что Писание, будучи непогрешимым источником вероучения, заключает в себе полноту знаний, достаточную для спасительной жизни, правильного богопочитания. Значимость и достоинство Священного Предания ими отвергается.
И это — невзирая на то, что из самого Евангелия следует: проповедь Мессии представлена в письменах в сжатом изложении; Писание не покрывает её целиком: «Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не написано в книге сей» (Ин. 20:30); «Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг» (Ин. 21:25).
А Предание Церкви не ограничено буквой. В рамках Предания Благовестие Христа и апостолов отображено полно и пространно. Сам Господь засвидетельствовал перед учениками: «но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (Ин. 15:15). Апостолы же передали это учение Церкви в целостности (Деян. 20:27).
Наряду с аргументами, зафиксированными в текстах Писания, есть и другие обличительные доводы. Их нельзя игнорировать.
Коль скоро последователи протестантизма доверяют каноническим книгам Нового Завета, то и не вправе отрицать, что объединяющий эти книги канон сложен правильно. Но ведь именно Предание было той духовной почвой, на которой формировался канон, и именно из Предания достоверно известно о ложности апокрифической литературы и подлинности канонических книг. Разве же можно им пренебрегать?
Давайте задумаемся. Если бы справедливость была на стороне протестантов, то как они могли бы объяснить: почему, несмотря на то, что исходный смысл Библии один (ведь истина не может противоречить сама себе), каждая протестантская «церковь» имеет свою, индивидуальную, отличающуюся от других систему мировоззрения и религиозно-нравственных ценностей? отчего Писание не приводит их всех к равным выводам? почему, наконец, тогда как для верных путь в Царство Небесное тесен и врата узки (Мф. 7:13), путь протестантов зигзагообразен , ветвист и раскидист, а врата широки?
Ответ лежит на поверхности: этот феномен легко «оправдать» остротой разумения одних и отсутствием трезвомыслия у других. Вероятно, что такой приём защиты притягателен для участников каждой общины. В действительности же в основе вероучений всех без исключения протестантских деноминаций покоится грубый субъективизм. Поскольку все они имеют опору не в объективно представленных истинах Откровения, а в частных интерпретациях буквы Писания, постольку все несвободны от заблуждений.
Судите сами: в то время как православные вверяют себя учительству Мессии, водительству умудряющего Духа, протестанты — учительству и водительству интерпретаторов Библии, авторов всевозможных религиозных доктрин. Причём степень доверия этим доктринам внутри каждого толка обусловлена даже не гносеологическим, а психологическим фактором — уровнем доверия их основоположникам. Так, лютеране руководствуются учительством Лютера: полагаются на его концепцию и не спешат вставать под знамена лидеров прочих направлений протестантизма. Представители же иных направлений опираются на воззрения своих учителей. Неужто это не противоречит напоминанию: «один у вас Учитель — Христос» (Мф. 23:8)?
Нет сомнений: силящийся самолично создать Церковь Божию на основе Писания, создаёт не Божью, а человеческую церковь, Божью же — попирает. «Умоляю вас, братия, — взывает апостол, — остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них» (Рим. 16:17).
Соблюдать истины веры и практику в чистоте может только Истинная Церковь. Но что это за Церковь? — Та, что устроена Христом при участии апостолов: «и на сем камне Я создам Церковь Мою...» (Мф. 16:18); та, что является столпом и утверждением истины (1Тим. 3:15); та, что свято оберегает от повреждений «глаголы вечной жизни» (Ин. 6:68); та, что проповедует Истину всем народам, согласно наказу: «идите, научите все народы, ...уча их соблюдать всё, что Я повелел вам» (Мф. 28:19-20); та, про которую в Евангелии пишется: «а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф. 18:17).
Такой Церковью может считаться лишь древняя Церковь, ведущая преемство от апостолов, и не могут быть признаны никакие другие, например, те что образованы во второй половине второго тысячелетия. Значит среди протестантских Собраний её не найти. Опять же, этой Церковью может именоваться лишь та, которую вратам ада не одолеть, которая, стало быть, не извратила ни одного древнехристианского догмата и не ввела в обиход ничего нового, не соответствующего духу апостольской керигмы. Значит, под этой Церковью нельзя подразумевать и Римо-Католическую Церковь (с ее «догматами» о непогрешимости папы, об исхождении Святого Духа «и от Сына», о предварительном отъятии Богородицы от уз первородного греха...). Истинной Церковью является только Вселенская Православная Церковь — блюститель Предания.
Стало быть, именно православные могут, не лукавя, повторить вслед за апостолом: «мы не повреждаем слова Божия, как многие, но проповедуем искренно, как от Бога, пред Богом, во Христе» (2Кор. 2:17).
«Что такое предание? — Спрашивает преподобный Викентий Лиринский, и даёт чёткий ответ. — То, что тебе вверено, а не то, что тобой изобретено, то что ты принял, а не то, что ты выдумал, дело не ума, но учения, не частного обладания, но всенародной передачи, дело, до тебя дошедшее, а не тобою открытое, в отношении к которому ты должен быть не изобретателем, но стражем, не учредителем, но последователем, не вождем, но ведомым... Что тебе вверено, то пусть и остается у тебя, то и передавай. Не хочу, чтобы вместо золота подставлял ты нагло свинец или обманом – медь; не нужно мне золота по виду, но дай мне золото настоящее» [1, с. 75].
III.
Само по себе Писание цельно и истинно. Тем не менее, сжато изложенных знаний, содержащихся в нём, недостаточно для надлежащего восприятия Домостроительства спасения. Ограничив религиозный кругозор исключительно Писанием и стремясь постичь его глубоко, грешный и немощный человек просто не в силах не соскользнуть в самообман. Пропуская библейские истины через призму обмирщенного мудрствования, сопоставляя и сравнивая их со своими приземленными стереотипами, он обязательно зашатается и извратит общий смысл.
Так, Маркион, не сумев увязать библейское повествование о Божественных карах во времена Ветхого Завета с Благовестием Сына Божия, «легко сделал вывод о существовании нового неизвестного божества, открывшегося в его Христе, и малым количеством таких дрожжей всю глыбу веры безрассудно обратил в еретическую кислоту» [2, с. 62].
Другой именитый мыслитель, Л. Н. Толстой, самостоятельно разобрав «все четыре Евангелия», пришёл к не менее страшному заключению: Христос не воскрес! (Хотя апостол и предупреждал: «А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших» (1Кор. 15:17)).
«Чудо воскресения, — уверял Л. Толстой, — прямо противно учению Христа... Надо совсем не понимать его учения, чтобы говорить о возможности его воскресения в теле. Он даже прямо отрицал воскресение... Эта легенда о воскресении, выраженная в последних главах Евангелий, не имевшая в основании жизни и слов Христа, а принадлежащая вся воззрениям на жизнь и учение Иисуса списателей Евангелий, замечательна и поучительна тем, что эти главы явно показывают толщину того слоя непонимания, которым покрыто и все описание жизни и учения Иисуса, как если бы драгоценная картина была замазана слоем краски, и те места, где краска попала на голую стену, показали бы ясно, какая толщина слоя покрывает и картину» [3, с. 613].
Учение о спасении таинственно даже для ангелов (1Пет. 1:12), и, конечно же, для людей. Так, апостол Пётр говорил, что в посланиях Павла «есть нечто неудобовразумительное» (2Пет. 3:16), и что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают их, как и прочие Писания (2 Пет. 3:16). История убеждает: ежели трактовать Библию самопроизвольно, без оглядки на опыт Апостольской Церкви, из неё можно вывести бесчисленное количество интерпретаций. Образцового толкования можно ждать лишь от богопросвещённых людей, совершенных в мудрости и добродетели.
Естественно думать, что если бы для уразумения Писания не было надобности в дополнительных источниках знаний, протестанты не имели бы нужды в собственных библейских исследованиях, всевозможных пособиях, катихизисах, символических книгах и пр., наконец, — они не нуждались бы в пастырских проповедях, кои уместнее было бы заменить чтением Библии вслух. В реальности же мы наблюдаем обратное, а именно: отрицая необходимость Апостольского Предания, каждая протестантская община владеет и пользуется собственным преданием, и это — вопреки предостережению: «Завещеваем же вам, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас, ибо вы сами знаете, как должны вы подражать нам» (2Фес. 3:6-7).
Если бы для уразумения буквы Писания было достаточно самой буквы Писания, разве апостол сказал бы: «буква убивает, а дух животворит» (2Кор. 3:6)?
В отличие от реформаторских верований, отображающих индивидуалистическое отношение к Истине их основателей, учение, объемлемое Священным Преданием Церкви, по праву именуется «словом Божьим»: «Посему и мы непрестанно благодарим Бога, что, приняв от нас слышанное слово Божие, вы приняли не как слово человеческое, но как слово Божие, — каково оно есть по истине, — которое и действует в вас верующих» (1Фес. 2:13); «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13:7); «Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия» (Рим. 10:17).
Сказать больше, всё, что относится к Священному Преданию Церкви, запечатлено Духом Святым. Положим, изъясняя один из разделов Предания — учение о церковной иерархии, — священномученик Игнатий Антиохийский соотнёс причину его происхождения именно с действием Духа. При этом он призвал во свидетели Самого Господа Иисуса Христа и просил ничего не делать вопреки Его учению. «...Тот, за Которого я в узах, — утверждал архиерей, — свидетель мне, что я не знал о том от плоти человеческой, а Дух возвестил мне, говоря так: "Без епископа ничего не делайте, блюдите плоть свою, как храм Божий, любите единение, бегайте разделений, будьте подражателями Иисусу Христу, как и Он — Отцу Своему."» [4, с. 361].
Очевидно, что учение о церковной иерархии изложено у святого Игнатия шире, чем в канонических книгах Нового Завета, однако же он связывает это учение с соборным самосознанием Церкви, с Преданием, истоки которого восходят к Спасителю. И это вполне соответствует обетованию Богочеловека: «Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам. Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам» (Ин. 16:13-14).
IV.
Необходимо помнить: не всякое предание, пусть даже оно и циркулирует среди православных христиан, можно воспринимать, как «Священное»: «Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2:8); «Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал. 1:8).
К сожалению, многое из того, что сегодня относят к Священному Преданию, в действительности ему не принадлежит. Это мнения и идеи, обычаи и обряды, зарождение которых связано как с древними, так и с позднейшими починами, но не общецерковными. К этой сфере можно отнести распространенные на сегодняшний день мнения: о неуместности крещения младенцев; о конечности адовых мук; о воипостазировании (без преложения сущности) хлеба и вина в Таинстве Евхаристии и др.
Но что же такое Священное Предание? Возможно ли выявить, каков объём этого понятия? Дабы ответить на эти вопросы, необходимо учитывать: в рамках православной догматики Священное Предание имеет не одно, а несколько смежных значений. В узком смысле под Преданием понимается та часть апостольской проповеди, которая, будучи вверена на хранение памяти верующих, не была запечатлена в письменах, входящих в состав канонических книг Нового Завета. А в расширенном смысле под Священным Преданием понимается вся апостольская проповедь вообще, весь переданный ими Собранию верных спасительный опыт (в рамках этой трактовки Священное Писание признается составной частью Священного Предания). Каждое из представленных определений имеет основание в Новом Завете.
В послании апостола Павла к коринфянам читаем: «Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам» (1Кор. 11:2). Под преданием здесь понимается Предание в первом значении. Между тем в послании к Фессалоникийцам обнаруживаем, что в составе Предания можно встретить как устные, так и письменные поучения: «Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим» (2Фес. 2:15). Здесь можно видеть образец расширенной трактовки.
Наконец, Под Священным Преданием подразумевают богатейший спасительный опыт, собранный Церковью в продолжении всего её животворного пути: на основании, заложенном апостолами под руководством Христа в Духе Святом. Многообразие аспектов этого опыта столь велико, и все они столь тесно переплетены между собой, что вычленить и классифицировать их весьма трудно. Однако сие не означает, что «Предание Церкви» представляет собой нечто смутное и размытое (как иногда говорят протестанты).
По большей части содержание Священного Предания отражено и конкретизировано в ряде источников. В каких именно? Помимо Писания — это древние Символы веры; вероопределения и правила Вселенских и ряда поместных Соборов; признанные Церковью «Исповедания веры» и «символические» тексты; согласные между собой свидетельства отцов и церковных учителей; «церковные истории»; утвержденные гимны и молитвы; богослужебные книги и богослужебная практика; церковное искусство (иконопись, зодчество и пр.); достоверная агиографическая литература.
Признаки, по которым можно отличить Священное Предание Церкви от местного или ложного, таковы: древность (исходит от апостолов); непрерывность; повсеместность; всеобщность (соблюдается всеми истинно верующими); соответствие Священному Писанию.
Видимым, внешним условием соответствия Священного Предания апостольской проповеди служит преемство пастырей Церкви. Внутренним невидимым Гарантом чистоты является веющий в Церкви Дух Истины — Святой Дух. Предание может «обогащаться» за счёт дополнительных знаний, укладывающихся в нормы христианского благочиния. Например, в области вероучения допускается появление новых терминов, формулировок, соборных определений.
Леонов А. М. Преподаватель Догматического Богословия СПб ПИРиЦИ. Фрагмент из: Православное Догматическое Богословие в конспективном изложении.
1.Преподобный Викентий Лиринский. О Священном Предании.СПб.: Изд. Свиток, 2000.
2.Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан. Против Маркиона в пяти книгах. СПб.: Изд. Олега Абышко; Университетская книга — СПб, 2010.
3.Толстой Л. Четвероевангелие. Соединение и перевод четырех Евангелий. М.: Изд. Эксмо, 2007.
4.Писания мужей апостольских. М.: Изд. Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2008.
Слово «предание» происходит от греческого слова «παράδοσις», буквально означающего: «то, что передано», «передача». Кроме того, для выражения этого понятия используют глагол «παραδίδωμι», имеющий значение: «вручать», «передавать», «доверять», «вверять».
В отличие от простонародного языка, в рамках которого спектр значений «предания» имеет много трактовок — от «архаических верований» и «дедовых традиций» до «легенд» и «небылиц», — в библейском употреблении смысл этого слова наполнен глубоким специфическим содержанием: передача и сохранение в памяти масс важнейших религиозных и исторических истин.
Как известно, в первобытную и патриархальную эпохи Божественное откровение распространялось между людьми не через письмена, а иначе: главным образом — устами к устам. Вместе с тем укоренению истин в народном сознании способствовало запечатление их посредством специально создаваемых для этого материальных объектов (например, установлением памятных камней), почитанием религиозно значимых и исторически прославленных мест, увековечиванием памяти о лицах и событиях в названиях территорий и селений. Эта традиция не прерывалась и во времена Моисея, судей, царей и пророков.
Причём, если на первоначальном этапе истории изустная передача Божественных истин имела естественную причину — отсутствие письменности, — то с развитием письменности этот метод не только не утратил актуальности, но и продолжил заявлять о себе как об одном из наиболее значимых и приоритетных. В какой-то мере данное обстоятельство было связано с удобством и практичностью. С другой стороны, если иметь в виду ветхозаветную Церковь, на то была особая веская причина: требование святой Божьей воли. В соответствии с этим требованием, нужно было не просто хранить и беречь от забвения знание о важнейших предметах бытия, — необходимо было, чтобы оно, наполняя умы и сердца участников Завета, сияло им светочем, служило опорой и жизненным ориентиром в осуществлении религиозно-нравственной деятельности.
Это хорошо видно из слов:
—«Вспомни дни древние, помысли о летах прежних родов; спроси отца твоего, и он возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе» (Втор. 32:7);
—«Приклони ухо твое, и слушай слова мудрых, и сердце твое обрати к моему знанию; потому что утешительно будет, если ты будешь хранить их в сердце твоем, и они будут также в устах твоих» (Притч. 22:17-18);
—«Сын мой! наставления моего не забывай, и заповеди мои да хранит сердце твое» (Притч. 3:1).
II.
Во времена Нового Завета, в деле спасения и в частности в области просвещения народов, Предание продолжало играть важную роль.
Сам Господь Иисус Христос, проповедуя словом и примером, не оставил нам записей Благовестия. Единственное место в Евангелии, где сообщается, что Он что-то писал на земле, связано с сюжетом об оступившейся женщине, уличённой в прелюбодеянии и едва не ставшей жертвой кровавой расправы.
Ближайшие ученики и соратники Сына Божия, реализуя Его повеление — «Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях» (Мф. 10:27), — по большей части проповедовали устно. «Возвещаю вам, братия, — говорит апостол Павел, — что Евангелие (τὸ εὐαγγέλιον), которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа» (Гал. 1:11-12). Обратим внимание: канон священных книг Нового Завета не содержит Евангелия от Павла, речь здесь идёт именно об изустном Благовестии, важность и возвышенность которого апостол отметил, обозначив его как священнодействие: «но писал вам, братия, с некоторою смелостью, отчасти как бы в напоминание вам, по данной мне от Бога благодати быть служителем Иисуса Христа у язычников и совершать священнодействие благовествования Божия» (Рим. 15:15-16).
Что же касается апостольских посланий, входящих в канон, они возникли не сразу. Многие были написаны по поводу случайных обстоятельств и не имели задачей представить откровение широко. Святые Евангелия тоже составлялись постепенно. Последнее, «...от Иоанна», было сложено лишь через несколько десятилетий после Вознесения Спасителя — на рубеже первого и второго веков. Так что можно сказать: первое время Церковь жила по Преданию и Преданием.
Но даже и с расширением практики эпистолярного наставления мысль о неравнозначности достоинств письменной и устной форм увещания оставалась для апостолов чуждой.
Так, в дополнение к посланию «находящимся в Антиохии, Сирии и Киликии братиям из язычников» (Деян.15:23) Иуда и Сила должны были изъяснить им «то же и словесно» (Деян. 15:27). «Многое имею писать вам, — признавался евангелист Иоанн Богослов, — но не хочу на бумаге чернилами, а надеюсь прийти к вам и говорить устами к устам, чтобы радость ваша была полна» (2Ин. 1:12). И в другой раз: «Многое имел я писать; но не хочу писать к тебе чернилами и тростью, а надеюсь скоро увидеть тебя и поговорить устами к устам» (3Ин. 1:13-14).
Требование о необходимости хранения и соблюдения Предания зафиксировано в Новом Завете со всей авторитетностью и недвусмысленностью: «Держись образца здравого учения, которое ты слышал от меня, с верою и любовью во Христе Иисусе» (2Тим. 1:13); «И что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить» (2Тим. 2:2).
Ввиду того, что во времена апостолов записанные и изустно передававшиеся знания взаимно дополняли друг друга и совместно выражали единое учение о спасении, очевидно, что и сегодня для уразумения апостольского учения необходимо как Писание, так и Предание.
III.
Увы, не так же, а иначе думают протестанты. Все как один они полагают, что Писание, будучи непогрешимым источником вероучения, заключает в себе полноту знаний, достаточную для спасительной жизни, правильного богопочитания. Значимость и достоинство Священного Предания ими отвергается.
И это — невзирая на то, что из самого Евангелия следует: проповедь Мессии представлена в письменах в сжатом изложении; Писание не покрывает её целиком: «Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не написано в книге сей» (Ин. 20:30); «Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг» (Ин. 21:25).
А Предание Церкви не ограничено буквой. В рамках Предания Благовестие Христа и апостолов отображено полно и пространно. Сам Господь засвидетельствовал перед учениками: «но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (Ин. 15:15). Апостолы же передали это учение Церкви в целостности (Деян. 20:27).
Наряду с аргументами, зафиксированными в текстах Писания, есть и другие обличительные доводы. Их нельзя игнорировать.
Коль скоро последователи протестантизма доверяют каноническим книгам Нового Завета, то и не вправе отрицать, что объединяющий эти книги канон сложен правильно. Но ведь именно Предание было той духовной почвой, на которой формировался канон, и именно из Предания достоверно известно о ложности апокрифической литературы и подлинности канонических книг. Разве же можно им пренебрегать?
Давайте задумаемся. Если бы справедливость была на стороне протестантов, то как они могли бы объяснить: почему, несмотря на то, что исходный смысл Библии один (ведь истина не может противоречить сама себе), каждая протестантская «церковь» имеет свою, индивидуальную, отличающуюся от других систему мировоззрения и религиозно-нравственных ценностей? отчего Писание не приводит их всех к равным выводам? почему, наконец, тогда как для верных путь в Царство Небесное тесен и врата узки (Мф. 7:13), путь протестантов зигзагообразен , ветвист и раскидист, а врата широки?
Ответ лежит на поверхности: этот феномен легко «оправдать» остротой разумения одних и отсутствием трезвомыслия у других. Вероятно, что такой приём защиты притягателен для участников каждой общины. В действительности же в основе вероучений всех без исключения протестантских деноминаций покоится грубый субъективизм. Поскольку все они имеют опору не в объективно представленных истинах Откровения, а в частных интерпретациях буквы Писания, постольку все несвободны от заблуждений.
Судите сами: в то время как православные вверяют себя учительству Мессии, водительству умудряющего Духа, протестанты — учительству и водительству интерпретаторов Библии, авторов всевозможных религиозных доктрин. Причём степень доверия этим доктринам внутри каждого толка обусловлена даже не гносеологическим, а психологическим фактором — уровнем доверия их основоположникам. Так, лютеране руководствуются учительством Лютера: полагаются на его концепцию и не спешат вставать под знамена лидеров прочих направлений протестантизма. Представители же иных направлений опираются на воззрения своих учителей. Неужто это не противоречит напоминанию: «один у вас Учитель — Христос» (Мф. 23:8)?
Нет сомнений: силящийся самолично создать Церковь Божию на основе Писания, создаёт не Божью, а человеческую церковь, Божью же — попирает. «Умоляю вас, братия, — взывает апостол, — остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них» (Рим. 16:17).
Соблюдать истины веры и практику в чистоте может только Истинная Церковь. Но что это за Церковь? — Та, что устроена Христом при участии апостолов: «и на сем камне Я создам Церковь Мою...» (Мф. 16:18); та, что является столпом и утверждением истины (1Тим. 3:15); та, что свято оберегает от повреждений «глаголы вечной жизни» (Ин. 6:68); та, что проповедует Истину всем народам, согласно наказу: «идите, научите все народы, ...уча их соблюдать всё, что Я повелел вам» (Мф. 28:19-20); та, про которую в Евангелии пишется: «а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф. 18:17).
Такой Церковью может считаться лишь древняя Церковь, ведущая преемство от апостолов, и не могут быть признаны никакие другие, например, те что образованы во второй половине второго тысячелетия. Значит среди протестантских Собраний её не найти. Опять же, этой Церковью может именоваться лишь та, которую вратам ада не одолеть, которая, стало быть, не извратила ни одного древнехристианского догмата и не ввела в обиход ничего нового, не соответствующего духу апостольской керигмы. Значит, под этой Церковью нельзя подразумевать и Римо-Католическую Церковь (с ее «догматами» о непогрешимости папы, об исхождении Святого Духа «и от Сына», о предварительном отъятии Богородицы от уз первородного греха...). Истинной Церковью является только Вселенская Православная Церковь — блюститель Предания.
Стало быть, именно православные могут, не лукавя, повторить вслед за апостолом: «мы не повреждаем слова Божия, как многие, но проповедуем искренно, как от Бога, пред Богом, во Христе» (2Кор. 2:17).
«Что такое предание? — Спрашивает преподобный Викентий Лиринский, и даёт чёткий ответ. — То, что тебе вверено, а не то, что тобой изобретено, то что ты принял, а не то, что ты выдумал, дело не ума, но учения, не частного обладания, но всенародной передачи, дело, до тебя дошедшее, а не тобою открытое, в отношении к которому ты должен быть не изобретателем, но стражем, не учредителем, но последователем, не вождем, но ведомым... Что тебе вверено, то пусть и остается у тебя, то и передавай. Не хочу, чтобы вместо золота подставлял ты нагло свинец или обманом – медь; не нужно мне золота по виду, но дай мне золото настоящее» [1, с. 75].
III.
Само по себе Писание цельно и истинно. Тем не менее, сжато изложенных знаний, содержащихся в нём, недостаточно для надлежащего восприятия Домостроительства спасения. Ограничив религиозный кругозор исключительно Писанием и стремясь постичь его глубоко, грешный и немощный человек просто не в силах не соскользнуть в самообман. Пропуская библейские истины через призму обмирщенного мудрствования, сопоставляя и сравнивая их со своими приземленными стереотипами, он обязательно зашатается и извратит общий смысл.
Так, Маркион, не сумев увязать библейское повествование о Божественных карах во времена Ветхого Завета с Благовестием Сына Божия, «легко сделал вывод о существовании нового неизвестного божества, открывшегося в его Христе, и малым количеством таких дрожжей всю глыбу веры безрассудно обратил в еретическую кислоту» [2, с. 62].
Другой именитый мыслитель, Л. Н. Толстой, самостоятельно разобрав «все четыре Евангелия», пришёл к не менее страшному заключению: Христос не воскрес! (Хотя апостол и предупреждал: «А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших» (1Кор. 15:17)).
«Чудо воскресения, — уверял Л. Толстой, — прямо противно учению Христа... Надо совсем не понимать его учения, чтобы говорить о возможности его воскресения в теле. Он даже прямо отрицал воскресение... Эта легенда о воскресении, выраженная в последних главах Евангелий, не имевшая в основании жизни и слов Христа, а принадлежащая вся воззрениям на жизнь и учение Иисуса списателей Евангелий, замечательна и поучительна тем, что эти главы явно показывают толщину того слоя непонимания, которым покрыто и все описание жизни и учения Иисуса, как если бы драгоценная картина была замазана слоем краски, и те места, где краска попала на голую стену, показали бы ясно, какая толщина слоя покрывает и картину» [3, с. 613].
Учение о спасении таинственно даже для ангелов (1Пет. 1:12), и, конечно же, для людей. Так, апостол Пётр говорил, что в посланиях Павла «есть нечто неудобовразумительное» (2Пет. 3:16), и что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают их, как и прочие Писания (2 Пет. 3:16). История убеждает: ежели трактовать Библию самопроизвольно, без оглядки на опыт Апостольской Церкви, из неё можно вывести бесчисленное количество интерпретаций. Образцового толкования можно ждать лишь от богопросвещённых людей, совершенных в мудрости и добродетели.
Естественно думать, что если бы для уразумения Писания не было надобности в дополнительных источниках знаний, протестанты не имели бы нужды в собственных библейских исследованиях, всевозможных пособиях, катихизисах, символических книгах и пр., наконец, — они не нуждались бы в пастырских проповедях, кои уместнее было бы заменить чтением Библии вслух. В реальности же мы наблюдаем обратное, а именно: отрицая необходимость Апостольского Предания, каждая протестантская община владеет и пользуется собственным преданием, и это — вопреки предостережению: «Завещеваем же вам, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас, ибо вы сами знаете, как должны вы подражать нам» (2Фес. 3:6-7).
Если бы для уразумения буквы Писания было достаточно самой буквы Писания, разве апостол сказал бы: «буква убивает, а дух животворит» (2Кор. 3:6)?
В отличие от реформаторских верований, отображающих индивидуалистическое отношение к Истине их основателей, учение, объемлемое Священным Преданием Церкви, по праву именуется «словом Божьим»: «Посему и мы непрестанно благодарим Бога, что, приняв от нас слышанное слово Божие, вы приняли не как слово человеческое, но как слово Божие, — каково оно есть по истине, — которое и действует в вас верующих» (1Фес. 2:13); «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13:7); «Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия» (Рим. 10:17).
Сказать больше, всё, что относится к Священному Преданию Церкви, запечатлено Духом Святым. Положим, изъясняя один из разделов Предания — учение о церковной иерархии, — священномученик Игнатий Антиохийский соотнёс причину его происхождения именно с действием Духа. При этом он призвал во свидетели Самого Господа Иисуса Христа и просил ничего не делать вопреки Его учению. «...Тот, за Которого я в узах, — утверждал архиерей, — свидетель мне, что я не знал о том от плоти человеческой, а Дух возвестил мне, говоря так: "Без епископа ничего не делайте, блюдите плоть свою, как храм Божий, любите единение, бегайте разделений, будьте подражателями Иисусу Христу, как и Он — Отцу Своему."» [4, с. 361].
Очевидно, что учение о церковной иерархии изложено у святого Игнатия шире, чем в канонических книгах Нового Завета, однако же он связывает это учение с соборным самосознанием Церкви, с Преданием, истоки которого восходят к Спасителю. И это вполне соответствует обетованию Богочеловека: «Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам. Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам» (Ин. 16:13-14).
IV.
Необходимо помнить: не всякое предание, пусть даже оно и циркулирует среди православных христиан, можно воспринимать, как «Священное»: «Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2:8); «Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал. 1:8).
К сожалению, многое из того, что сегодня относят к Священному Преданию, в действительности ему не принадлежит. Это мнения и идеи, обычаи и обряды, зарождение которых связано как с древними, так и с позднейшими починами, но не общецерковными. К этой сфере можно отнести распространенные на сегодняшний день мнения: о неуместности крещения младенцев; о конечности адовых мук; о воипостазировании (без преложения сущности) хлеба и вина в Таинстве Евхаристии и др.
Но что же такое Священное Предание? Возможно ли выявить, каков объём этого понятия? Дабы ответить на эти вопросы, необходимо учитывать: в рамках православной догматики Священное Предание имеет не одно, а несколько смежных значений. В узком смысле под Преданием понимается та часть апостольской проповеди, которая, будучи вверена на хранение памяти верующих, не была запечатлена в письменах, входящих в состав канонических книг Нового Завета. А в расширенном смысле под Священным Преданием понимается вся апостольская проповедь вообще, весь переданный ими Собранию верных спасительный опыт (в рамках этой трактовки Священное Писание признается составной частью Священного Предания). Каждое из представленных определений имеет основание в Новом Завете.
В послании апостола Павла к коринфянам читаем: «Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам» (1Кор. 11:2). Под преданием здесь понимается Предание в первом значении. Между тем в послании к Фессалоникийцам обнаруживаем, что в составе Предания можно встретить как устные, так и письменные поучения: «Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим» (2Фес. 2:15). Здесь можно видеть образец расширенной трактовки.
Наконец, Под Священным Преданием подразумевают богатейший спасительный опыт, собранный Церковью в продолжении всего её животворного пути: на основании, заложенном апостолами под руководством Христа в Духе Святом. Многообразие аспектов этого опыта столь велико, и все они столь тесно переплетены между собой, что вычленить и классифицировать их весьма трудно. Однако сие не означает, что «Предание Церкви» представляет собой нечто смутное и размытое (как иногда говорят протестанты).
По большей части содержание Священного Предания отражено и конкретизировано в ряде источников. В каких именно? Помимо Писания — это древние Символы веры; вероопределения и правила Вселенских и ряда поместных Соборов; признанные Церковью «Исповедания веры» и «символические» тексты; согласные между собой свидетельства отцов и церковных учителей; «церковные истории»; утвержденные гимны и молитвы; богослужебные книги и богослужебная практика; церковное искусство (иконопись, зодчество и пр.); достоверная агиографическая литература.
Признаки, по которым можно отличить Священное Предание Церкви от местного или ложного, таковы: древность (исходит от апостолов); непрерывность; повсеместность; всеобщность (соблюдается всеми истинно верующими); соответствие Священному Писанию.
Видимым, внешним условием соответствия Священного Предания апостольской проповеди служит преемство пастырей Церкви. Внутренним невидимым Гарантом чистоты является веющий в Церкви Дух Истины — Святой Дух. Предание может «обогащаться» за счёт дополнительных знаний, укладывающихся в нормы христианского благочиния. Например, в области вероучения допускается появление новых терминов, формулировок, соборных определений.
Леонов А. М. Преподаватель Догматического Богословия СПб ПИРиЦИ. Фрагмент из: Православное Догматическое Богословие в конспективном изложении.
1.Преподобный Викентий Лиринский. О Священном Предании.СПб.: Изд. Свиток, 2000.
2.Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан. Против Маркиона в пяти книгах. СПб.: Изд. Олега Абышко; Университетская книга — СПб, 2010.
3.Толстой Л. Четвероевангелие. Соединение и перевод четырех Евангелий. М.: Изд. Эксмо, 2007.
4.Писания мужей апостольских. М.: Изд. Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2008.
