Диагноз: инфантилизм!..
Вчера, по пути домой из Семинарии, покупаю в ларьке свежий номер «Русского репортера» с большой статьей на церковную тему. В вагоне метро раскрываю журнал…
Бойко, ёрнически написанная… «Заказная» статья? Не секрет, что западные спецслужбы с озабоченностью глядят на то, как Православная Церковь консолидирует людей, пытаясь превратить их из телевизионно-жвачных существ в людей, которые вспомнят, что сотворены по образу и подобию Божию, людей, которые будут поднимать, отстраивать и защищать Россию.
Как-нибудь расколоть людей, настроить против Церкви – голубая мечта заокеанских спецслужб.
Нет, мои слова – не паранойя. Я знаком с офицерами ФСБ, которые занимаются именно этой сферой проблем. Известно даже, какие суммы поступают на счета раскольников и так называемых «ревнителей» церковной истины. Помните «проект» чукотского епископа Диомида, который 3 года назад пытался создать раскол в Русской Православной Церкви? В еп. Диомида были вложены серьезные деньги, пришедшие из-за границы. Священники, служащие в той епархии, рассказывали мне, как на больших автобусах завозились хорошо одетые люди с термосами, бутербродами. Вставали пикетом в защиту еп. Диомида, разворачивали транспаранты. Когда телевидение перекращало съемку, эти люди сворачивали плакаты, заходили в автобусы и исчезали. «Хто ето?» – поражались местные старушки, увидев незнакомых приезжих, которые на местных жителей никак не походили…
Много, очень много заказных статей и передач против Русской Православной Церкви публикуют СМИ. В последнее время их появилось еще больше, потому что при новом Патриархе, этом сильном и ярком лидере, Церковь для ее врагов стала еще опасней.
Может быть, конечно, данная статья и не заказная. Но, в любом случае, статья симптоматичная, поскольку показывает определенный угол зрения современного интеллигентствующего обывателя на Церковь.
Название хлесткое:
Очень маленькая вера
(Для тех, кто не понял, это намек на советский фильм о жизни неблагополучной девушки-подростка Маленькая Вера)
Журналист претендует на то, чтобы поставить диагноз современному положению дел в Русской Православной Церкви.
Приведу небольшие фрагменты из этой статьи и прокомментирую их:
…Социологи, эксперты, да и сами священнослужители отмечают в последнее время повсеместный рост антиклерикальных настроений. Такое ощущение, будто какая-то невидимая сила наклонила социальную плоскость: симпатизирующие церкви люди скатываются к равнодушию, равнодушные — к ненависти, а ненавидящие — к радикализму.
Какая-то глупость. Если и есть антиклерикальные настроения, то только в ряде СМИ, причем авторы, обычно, одни и те же. А вот в среде людей симпатии к Церкви увеличились. Это заметно и по социологическим опросам, и просто «на глаз».
…С момента интронизации патриарха Кирилла основной тезис его выступлений — Русская православная церковь прошла этап строительства и восстановления, теперь наступает период всеобщего воцерковления, второго Крещения Руси. Звучит красиво. Вот только реальность эти ожидания жестоко обламывает: с каждым годом у патриархии все меньше взаимопонимания не только с обществом, но даже с собственным духовенством.
В процессе подготовки этого репортажа мы побывали в семи городах страны, и почти везде наши встречи со священнослужителями и активными мирянами принимали вид тайных диссидентских посиделок на кухнях-трапезных. Речь не о какой-то внутрицерковной оппозиции — мы общались с людьми вполне системными, большинство из них на выборах патриарха поддерживало Кирилла. Сегодня они исполнены в лучшем случае фатализма, в худшем — тревожного пессимизма. И еще: эти люди абсолютно уверены, что конфиденциальная беседа с журналистом — единственный способ донести до высшего руководства правду, не попав под репрессии.
Странно. Я, общаясь со священниками, никакого пессимизма не вижу. Впрочем, некоторые священники, обычно неактивные, действительно на Патриарха сердятся. А все потому, что:
Патриарх Кирилл в обязательном порядке предписал
всем священнослужителям, не имеющим богословского образования, пройти семинарский курс (хотя бы заочно), а настоятелям крупных храмов пройти обучение в Духовной Академии; вести работу с людьми при храмах; Таинство Крещения предварять катехизическими курсами и проч.
…Еще немного — и спастись в миру будет проще, чем в монастыре. Монахи искушаются самодурством архиереев, архиереи — своей неограниченной властью, священники — необходимостью выстраивать слишком неформальные отношения с бизнесом и чиновниками. Все это было и раньше, но тогда у церкви были тактические задачи: надо было строиться, восстанавливаться — и можно было пойти на временные компромиссы. Теперь же мы хотим воцерковлять Россию, а такие дела делаются только по логике сердца и без всяких компромиссов. Теперь церкви нужны не исполнители, а настоящие духовные авторитеты — такие, какими были отец Иоанн Кронштадтский или святитель Николай Сербский. А где их взять при таком внутрицерковном устройстве?
— Когда пришел новый патриарх, нам казалось: вот сейчас что-то изменится, у церкви откроется второе дыхание, — продолжают мысль в монастырской трапезной на другом конце страны. — Но прошло два года, и большинство надежд развеялось. Образ действий святейшего стал более-менее понятен. У него сильный крен в великие дела, в этом смысле он похож на Путина: вот Мюнхенскую речь произнести — это да, а грамотно реформировать лесную отрасль — дело десятое. И логика дальнейших действий святейшего становится вполне предсказуемой: если невозможно прославить себя по совокупности малых заслуг, значит, придется постоянно повышать планку амбиций по спасению отечества и человечества — продавливать введение армейских священников, собирать Всеправославный собор, встречаться с папой римским. А что в это время происходит в сердцах человеческих, уже неважно…
Я неслучайно озаглавил свой очерк: «Диагноз: инфантилизм!..»
В словах этих анонимных батюшек и монахов я чувствую мощную инфантильную платформу. Они думали, что Патриарх придет – и все за них сделает, «вот придет батька и рассудит…»
При чем тут Патриарх? Кто мешает тебе самому бороться за души людей? Устраивать школы, приюты, проводить пастырские занятия? Теперь церкви нужны не исполнители, а настоящие духовные авторитеты — такие, какими были отец Иоанн Кронштадтский или святитель Николай Сербский. А где их взять при таком внутрицерковном устройстве? Так что, Патриарх должен дать тебе этих авторитетов – или ты сам, молясь и трудясь, сможешь стать таким авторитетом в глазах Бога и людей? При каком таком благоприятном внутрицерковном устройстве жили и трудились отец Иоанн Кронштадтский и св. Николай Сербский? Первый – в самые замшелые и тяжелые синодальные времена, второй – в годы фашизма и большевизма. Разве сегодняшняя ситуация мешает человеку ревновать о духовном?
Монастыри на периферии обезлюдевают. Современные монахи хотят «спасаться» в городских монастырях, где есть «Макдональдс» и принимает Yota. Это Патриарх виноват?
— Мы заигрались в медиаигры, в «православный реванш», в спасение России, — это уже мирянин, очень уважаемый в одной из южных епархий. — Даже термин такой появился — «медиастарчество». Громкие заявления, шашни с рокерами и байкерами, конечно, могут кого-то очаровать, но это будут незрелые плоды, долго такие люди в церкви не задержатся. Реальное миссионерство — это не карусель, которую можно включить, а самому рядом постоять. Это прежде всего духовный труд над собой. Слова назидают, а примеры влекут. Я вообще не знаю, как вы будете писать обо всем этом: то, что мы хотим донести до патриархии, — это абсолютно банальные евангельские истины, а кто про них будет читать?
— Мне сегодняшнее положение церкви напоминает СССР 80-х годов, — подхватывает его духовник. — Страна изверилась, а наверху говорят о «мировой революции». Из церкви сегодня идет мощный отток верующих, которые обманулись в своих ожиданиях. В нашей семинарии количество желающих поступать уменьшилось вдвое. В монастырях раньше было по двадцать постригов в год, сегодня — единицы. Уже встает вопрос о «замораживании» некоторых обителей — в них просто некому служить...
Вытянуть из этого падения церковь могут лишь реальные духовные лидеры, но, чтобы они появились, нужно перестраивать систему в их пользу.
Опять о том же. Так ведь не Патриарх виноват в упадке монастырской жизни. Вот, например, что говорит об этой ситуации сам Патриарх: Правящим архиереям необходимо позаботиться о том, чтобы каждый клирик и насельник руководимых ими обителей получил духовное образование. Укрепляя дух монашества, возрождая многовековое иноческое делание, мы создадим условия для более интенсивного пополнения монастырей. К сожалению, в 2010 году в ряде монастырей число насельников либо не изменилось, либо сократилось. Легко в ответ на это сказать, что причиной является демографический кризис или жизненные установки молодого поколения, у которого сокращается призвание к монашескому подвигу и образу жизни. В прошедшем году была принципиально преобразована деятельность Синодальной комиссии по делам монастырей. Твердо рассчитываю на то, что председатель и члены комиссии внесут в наступающем году на рассмотрение Священноначалия действенные предложения по упорядочению монашеской жизни, дабы монастыри наши вновь обрели притягательную силу для молодежи, готовой полностью посвящать свою жизнь Богу. (Доклад Святейшего Патриарха Кирилла на Архиерейском соборе. 2 февраля 2011 г.)
Вернемся к нашей статье:
На самом деле перестройка системы в последнее время происходит, и очень активная, но пока заметна ставка лишь на бюрократические методы управления. За последний год количество всевозможных запросов, анкет и отчетов увеличилось настолько, что настоятелям церквей приходится нанимать специальных людей для бумажной работы...
— Посмотрите, мне тут на днях снова анкету из Москвы прислали, — секретарь одной из епархий отчаянно улыбается. — Там спрашивается: «Какова мера эффективности вашей работы по профилактике алкоголизма?» Вот что я должен тут написать? Десять бросили, тридцать спились?..
Про бумажную волокиту – вранье. В нашем соборе было предписано представить в епархию всего несколько отчетов о деятельности. Как ведется работа с прихожанами, есть ли воскресные школы, какую еще деятельность осуществляют священники, кроме служения в храме.
Понятно, что тем, кому нечего написать в этих отчетах, не совсем уютно. Потому что Святейший Патриарх предупредил: Исходя из активности и эффективности служения священника, будем принимать решение о месте его служения. Не хочет работать с людьми, не хочет преподавать, заниматься катехизацией и просвещением – переведем из города в село.
…Одни называют эту реформу «путинизацией» церкви, другие считают, что патриарх выстраивает сис*тему по католическому образцу. Но в чем сошлись большинство наших собеседников, так это в том, что потерь от такой «перестройки» будет больше, чем приобретений.
— Это отчаянная попытка заменить административными механизмами нехватку личностей, — считает один из них, на этот раз из Сибири. — Да, у католиков схема управления гораздо более жесткая, чем у православных, но там эта жесткость мотивирована финансово, там очень многие священники фактически превратились в чиновников, которым платят и с которых требуют. Хорошо это или плохо — большой вопрос, но католики хотя бы могут достаточно долго продержаться на такой бюрократической волне: Ватикан очень богат. А Русская православная церковь, что бы о ней ни говорили, бедна. И поэтому она жива ровно до тех пор, пока в ней есть духовно сильные наставники и искренне верующие миряне. Таких людей до сих пор еще много, но новая система выстраивается против них. Эти попытки все заформализовать и закаруселить стремительно остужают духовенство, многие постепенно становятся функционерами. А к функционерам люди не потянутся, исчезнут благотворители, и в конце концов наша церковь деградирует не только духовно, но и экономически. Еще какое-то время она может продержаться как «министерство нравственности» при «Единой России», но в конце концов и ей перестанет быть нужна.
Демагогия. Но основная мысль ясна: нежелание активно трудиться иные священнослужители прикрывают витиеватыми размышлениями о духовности. Что вот, дескать, есть духовность, а есть служение, которого от нас требует Патриарх.
…В Московской патриархии атмосфера настолько противоположная, что в какой-то момент возникает иллюзия, что в России не одна, а две церкви. Тут царит оптимизм. Заряд бодрости в кабинетах такой мощный, что его излучают даже журналисты из «церковного пула». Здесь говорят: да, патриарх строит «вертикаль», и правильно делает, потому что многие епархии превратились в болото. В 90-е годы из-за кадрового голода было рукоположено много людей случайных, с тех пор они сделали карьеру, а теперь их загоняют в семинарии, понуждают повышать свой образовательный уровень — вот они и гундят. И ничего церковь с властью не сращивается, а даже наоборот — на харизматичного и энергичного патриарха уже косо смотрят в Кремле.
— А что касается антиклерикальных настроений, то их генерирует в основном узкая прослойка либеральной интеллигенции, которая у нас всегда была далека от простых людей, — говорит «медиастарец» Всеволод Чаплин. — Этим людям всегда очень нравились полуразрушенные храмы — именно потому, что они полуразрушенные. Они могут любить церковь лишь как маленького беззащитного котенка, которого можно погладить и пожалеть. Теперь же, когда церковь выросла и окрепла, эти люди никак не могут смириться, что мы открыты для всех, а не только для их единомышленников.
Ну что тут сказать: а ведь молодцы в Патриархии, все на самом деле так и есть. Сколько бы ни иронизировал автор статьи – ситуация именно такая, как ее и видят в Патриархии.
Итак, дорогие. На Церковь опять льют мутные потоки лжи. За красивыми словами о духовности, за испугом от деятельности Патриарха стоят пассивность и лень. Абсолютно инфантильная позиция – Патриарх скажет, как делать, а лучше пусть делает за нас.
Трезвости всем, ревности по Богу и активной христианской позиции.
Ваш прот. К.
Вчера, по пути домой из Семинарии, покупаю в ларьке свежий номер «Русского репортера» с большой статьей на церковную тему. В вагоне метро раскрываю журнал…
Бойко, ёрнически написанная… «Заказная» статья? Не секрет, что западные спецслужбы с озабоченностью глядят на то, как Православная Церковь консолидирует людей, пытаясь превратить их из телевизионно-жвачных существ в людей, которые вспомнят, что сотворены по образу и подобию Божию, людей, которые будут поднимать, отстраивать и защищать Россию.
Как-нибудь расколоть людей, настроить против Церкви – голубая мечта заокеанских спецслужб.
Нет, мои слова – не паранойя. Я знаком с офицерами ФСБ, которые занимаются именно этой сферой проблем. Известно даже, какие суммы поступают на счета раскольников и так называемых «ревнителей» церковной истины. Помните «проект» чукотского епископа Диомида, который 3 года назад пытался создать раскол в Русской Православной Церкви? В еп. Диомида были вложены серьезные деньги, пришедшие из-за границы. Священники, служащие в той епархии, рассказывали мне, как на больших автобусах завозились хорошо одетые люди с термосами, бутербродами. Вставали пикетом в защиту еп. Диомида, разворачивали транспаранты. Когда телевидение перекращало съемку, эти люди сворачивали плакаты, заходили в автобусы и исчезали. «Хто ето?» – поражались местные старушки, увидев незнакомых приезжих, которые на местных жителей никак не походили…
Много, очень много заказных статей и передач против Русской Православной Церкви публикуют СМИ. В последнее время их появилось еще больше, потому что при новом Патриархе, этом сильном и ярком лидере, Церковь для ее врагов стала еще опасней.
Может быть, конечно, данная статья и не заказная. Но, в любом случае, статья симптоматичная, поскольку показывает определенный угол зрения современного интеллигентствующего обывателя на Церковь.
Название хлесткое:
Очень маленькая вера
(Для тех, кто не понял, это намек на советский фильм о жизни неблагополучной девушки-подростка Маленькая Вера)
Журналист претендует на то, чтобы поставить диагноз современному положению дел в Русской Православной Церкви.
Приведу небольшие фрагменты из этой статьи и прокомментирую их:
…Социологи, эксперты, да и сами священнослужители отмечают в последнее время повсеместный рост антиклерикальных настроений. Такое ощущение, будто какая-то невидимая сила наклонила социальную плоскость: симпатизирующие церкви люди скатываются к равнодушию, равнодушные — к ненависти, а ненавидящие — к радикализму.
Какая-то глупость. Если и есть антиклерикальные настроения, то только в ряде СМИ, причем авторы, обычно, одни и те же. А вот в среде людей симпатии к Церкви увеличились. Это заметно и по социологическим опросам, и просто «на глаз».
…С момента интронизации патриарха Кирилла основной тезис его выступлений — Русская православная церковь прошла этап строительства и восстановления, теперь наступает период всеобщего воцерковления, второго Крещения Руси. Звучит красиво. Вот только реальность эти ожидания жестоко обламывает: с каждым годом у патриархии все меньше взаимопонимания не только с обществом, но даже с собственным духовенством.
В процессе подготовки этого репортажа мы побывали в семи городах страны, и почти везде наши встречи со священнослужителями и активными мирянами принимали вид тайных диссидентских посиделок на кухнях-трапезных. Речь не о какой-то внутрицерковной оппозиции — мы общались с людьми вполне системными, большинство из них на выборах патриарха поддерживало Кирилла. Сегодня они исполнены в лучшем случае фатализма, в худшем — тревожного пессимизма. И еще: эти люди абсолютно уверены, что конфиденциальная беседа с журналистом — единственный способ донести до высшего руководства правду, не попав под репрессии.
Странно. Я, общаясь со священниками, никакого пессимизма не вижу. Впрочем, некоторые священники, обычно неактивные, действительно на Патриарха сердятся. А все потому, что:
Патриарх Кирилл в обязательном порядке предписал
всем священнослужителям, не имеющим богословского образования, пройти семинарский курс (хотя бы заочно), а настоятелям крупных храмов пройти обучение в Духовной Академии; вести работу с людьми при храмах; Таинство Крещения предварять катехизическими курсами и проч.
…Еще немного — и спастись в миру будет проще, чем в монастыре. Монахи искушаются самодурством архиереев, архиереи — своей неограниченной властью, священники — необходимостью выстраивать слишком неформальные отношения с бизнесом и чиновниками. Все это было и раньше, но тогда у церкви были тактические задачи: надо было строиться, восстанавливаться — и можно было пойти на временные компромиссы. Теперь же мы хотим воцерковлять Россию, а такие дела делаются только по логике сердца и без всяких компромиссов. Теперь церкви нужны не исполнители, а настоящие духовные авторитеты — такие, какими были отец Иоанн Кронштадтский или святитель Николай Сербский. А где их взять при таком внутрицерковном устройстве?
— Когда пришел новый патриарх, нам казалось: вот сейчас что-то изменится, у церкви откроется второе дыхание, — продолжают мысль в монастырской трапезной на другом конце страны. — Но прошло два года, и большинство надежд развеялось. Образ действий святейшего стал более-менее понятен. У него сильный крен в великие дела, в этом смысле он похож на Путина: вот Мюнхенскую речь произнести — это да, а грамотно реформировать лесную отрасль — дело десятое. И логика дальнейших действий святейшего становится вполне предсказуемой: если невозможно прославить себя по совокупности малых заслуг, значит, придется постоянно повышать планку амбиций по спасению отечества и человечества — продавливать введение армейских священников, собирать Всеправославный собор, встречаться с папой римским. А что в это время происходит в сердцах человеческих, уже неважно…
Я неслучайно озаглавил свой очерк: «Диагноз: инфантилизм!..»
В словах этих анонимных батюшек и монахов я чувствую мощную инфантильную платформу. Они думали, что Патриарх придет – и все за них сделает, «вот придет батька и рассудит…»
При чем тут Патриарх? Кто мешает тебе самому бороться за души людей? Устраивать школы, приюты, проводить пастырские занятия? Теперь церкви нужны не исполнители, а настоящие духовные авторитеты — такие, какими были отец Иоанн Кронштадтский или святитель Николай Сербский. А где их взять при таком внутрицерковном устройстве? Так что, Патриарх должен дать тебе этих авторитетов – или ты сам, молясь и трудясь, сможешь стать таким авторитетом в глазах Бога и людей? При каком таком благоприятном внутрицерковном устройстве жили и трудились отец Иоанн Кронштадтский и св. Николай Сербский? Первый – в самые замшелые и тяжелые синодальные времена, второй – в годы фашизма и большевизма. Разве сегодняшняя ситуация мешает человеку ревновать о духовном?
Монастыри на периферии обезлюдевают. Современные монахи хотят «спасаться» в городских монастырях, где есть «Макдональдс» и принимает Yota. Это Патриарх виноват?
— Мы заигрались в медиаигры, в «православный реванш», в спасение России, — это уже мирянин, очень уважаемый в одной из южных епархий. — Даже термин такой появился — «медиастарчество». Громкие заявления, шашни с рокерами и байкерами, конечно, могут кого-то очаровать, но это будут незрелые плоды, долго такие люди в церкви не задержатся. Реальное миссионерство — это не карусель, которую можно включить, а самому рядом постоять. Это прежде всего духовный труд над собой. Слова назидают, а примеры влекут. Я вообще не знаю, как вы будете писать обо всем этом: то, что мы хотим донести до патриархии, — это абсолютно банальные евангельские истины, а кто про них будет читать?
— Мне сегодняшнее положение церкви напоминает СССР 80-х годов, — подхватывает его духовник. — Страна изверилась, а наверху говорят о «мировой революции». Из церкви сегодня идет мощный отток верующих, которые обманулись в своих ожиданиях. В нашей семинарии количество желающих поступать уменьшилось вдвое. В монастырях раньше было по двадцать постригов в год, сегодня — единицы. Уже встает вопрос о «замораживании» некоторых обителей — в них просто некому служить...
Вытянуть из этого падения церковь могут лишь реальные духовные лидеры, но, чтобы они появились, нужно перестраивать систему в их пользу.
Опять о том же. Так ведь не Патриарх виноват в упадке монастырской жизни. Вот, например, что говорит об этой ситуации сам Патриарх: Правящим архиереям необходимо позаботиться о том, чтобы каждый клирик и насельник руководимых ими обителей получил духовное образование. Укрепляя дух монашества, возрождая многовековое иноческое делание, мы создадим условия для более интенсивного пополнения монастырей. К сожалению, в 2010 году в ряде монастырей число насельников либо не изменилось, либо сократилось. Легко в ответ на это сказать, что причиной является демографический кризис или жизненные установки молодого поколения, у которого сокращается призвание к монашескому подвигу и образу жизни. В прошедшем году была принципиально преобразована деятельность Синодальной комиссии по делам монастырей. Твердо рассчитываю на то, что председатель и члены комиссии внесут в наступающем году на рассмотрение Священноначалия действенные предложения по упорядочению монашеской жизни, дабы монастыри наши вновь обрели притягательную силу для молодежи, готовой полностью посвящать свою жизнь Богу. (Доклад Святейшего Патриарха Кирилла на Архиерейском соборе. 2 февраля 2011 г.)
Вернемся к нашей статье:
На самом деле перестройка системы в последнее время происходит, и очень активная, но пока заметна ставка лишь на бюрократические методы управления. За последний год количество всевозможных запросов, анкет и отчетов увеличилось настолько, что настоятелям церквей приходится нанимать специальных людей для бумажной работы...
— Посмотрите, мне тут на днях снова анкету из Москвы прислали, — секретарь одной из епархий отчаянно улыбается. — Там спрашивается: «Какова мера эффективности вашей работы по профилактике алкоголизма?» Вот что я должен тут написать? Десять бросили, тридцать спились?..
Про бумажную волокиту – вранье. В нашем соборе было предписано представить в епархию всего несколько отчетов о деятельности. Как ведется работа с прихожанами, есть ли воскресные школы, какую еще деятельность осуществляют священники, кроме служения в храме.
Понятно, что тем, кому нечего написать в этих отчетах, не совсем уютно. Потому что Святейший Патриарх предупредил: Исходя из активности и эффективности служения священника, будем принимать решение о месте его служения. Не хочет работать с людьми, не хочет преподавать, заниматься катехизацией и просвещением – переведем из города в село.
…Одни называют эту реформу «путинизацией» церкви, другие считают, что патриарх выстраивает сис*тему по католическому образцу. Но в чем сошлись большинство наших собеседников, так это в том, что потерь от такой «перестройки» будет больше, чем приобретений.
— Это отчаянная попытка заменить административными механизмами нехватку личностей, — считает один из них, на этот раз из Сибири. — Да, у католиков схема управления гораздо более жесткая, чем у православных, но там эта жесткость мотивирована финансово, там очень многие священники фактически превратились в чиновников, которым платят и с которых требуют. Хорошо это или плохо — большой вопрос, но католики хотя бы могут достаточно долго продержаться на такой бюрократической волне: Ватикан очень богат. А Русская православная церковь, что бы о ней ни говорили, бедна. И поэтому она жива ровно до тех пор, пока в ней есть духовно сильные наставники и искренне верующие миряне. Таких людей до сих пор еще много, но новая система выстраивается против них. Эти попытки все заформализовать и закаруселить стремительно остужают духовенство, многие постепенно становятся функционерами. А к функционерам люди не потянутся, исчезнут благотворители, и в конце концов наша церковь деградирует не только духовно, но и экономически. Еще какое-то время она может продержаться как «министерство нравственности» при «Единой России», но в конце концов и ей перестанет быть нужна.
Демагогия. Но основная мысль ясна: нежелание активно трудиться иные священнослужители прикрывают витиеватыми размышлениями о духовности. Что вот, дескать, есть духовность, а есть служение, которого от нас требует Патриарх.
…В Московской патриархии атмосфера настолько противоположная, что в какой-то момент возникает иллюзия, что в России не одна, а две церкви. Тут царит оптимизм. Заряд бодрости в кабинетах такой мощный, что его излучают даже журналисты из «церковного пула». Здесь говорят: да, патриарх строит «вертикаль», и правильно делает, потому что многие епархии превратились в болото. В 90-е годы из-за кадрового голода было рукоположено много людей случайных, с тех пор они сделали карьеру, а теперь их загоняют в семинарии, понуждают повышать свой образовательный уровень — вот они и гундят. И ничего церковь с властью не сращивается, а даже наоборот — на харизматичного и энергичного патриарха уже косо смотрят в Кремле.
— А что касается антиклерикальных настроений, то их генерирует в основном узкая прослойка либеральной интеллигенции, которая у нас всегда была далека от простых людей, — говорит «медиастарец» Всеволод Чаплин. — Этим людям всегда очень нравились полуразрушенные храмы — именно потому, что они полуразрушенные. Они могут любить церковь лишь как маленького беззащитного котенка, которого можно погладить и пожалеть. Теперь же, когда церковь выросла и окрепла, эти люди никак не могут смириться, что мы открыты для всех, а не только для их единомышленников.
Ну что тут сказать: а ведь молодцы в Патриархии, все на самом деле так и есть. Сколько бы ни иронизировал автор статьи – ситуация именно такая, как ее и видят в Патриархии.
Итак, дорогие. На Церковь опять льют мутные потоки лжи. За красивыми словами о духовности, за испугом от деятельности Патриарха стоят пассивность и лень. Абсолютно инфантильная позиция – Патриарх скажет, как делать, а лучше пусть делает за нас.
Трезвости всем, ревности по Богу и активной христианской позиции.
Ваш прот. К.
