Книга об Ангелах и бесах!
Дорогие. Переработал свою книгу об Ангелах и бесах. Приглашаю почитать.
Сначала две истории.
Когда я был студентом Духовной Академии, мы с друзьями решили съездить на остров Залита, что под Псковом, к известному прозорливому старцу отцу Николаю Гурьянову. К нему многие тогда ездили пообщаться, получить духовное наставление или ответ на сложный вопрос. Такие вопросы были и у нас. Была ранняя весна, начало марта, но еще стояли морозы. Добираться было решено на автомашине. На автомобиле до озера, а там, по льду, – прямо на остров, к старцу.
Мы выехали из Петербурга утром, наскоро позавтракав. Машина шла уверенно и твердо, мы пели и читали утренние молитвы. Настроение возвышенное и торжественное. А вот и ровное поле озера. Лед, припорошенный снегом. В снегу проложена трасса. Мы въехали на лед и бодро, благо ехать всего три километра, покатили к острову. На середине озера заглушили мотор. Вышли, включили видеокамеру, чтобы записать несколько слов. Я, улыбаясь в объектив, сказал: «Мы в полутора километрах от Залита, и через несколько минут мы с вами увидим известного старца. Как видите, друзья, сатана не смог помешать нам, в нашем благом предприятии…»
Через несколько минут мы вернулись с морозца в жаркий автомобиль, завели мотор, но… Машина не тронулась с места. Колеса беспомощно проворачивались в лунках, наполненных водой и кашей из мелкого льда. Мы поняли, что тех нескольких минут, что машина стояла на месте, оказалось достаточно, чтобы она продавила лед.
Мы стали подкладывать под колеса какие-то тряпки, вещи, силясь приподнять машину, но все было бесполезно. Прошел час, другой… Мы совсем замерзли и оголодали. К тому же мы видели, что лед под автомобилем от наших усилий совсем истончился, то у одного, то у другого из наших спутников нога проваливалась в воду. Вокруг пошли подозрительные и тревожные трещины. Было решено бросить машину и пешком брести к острову ‒ похоже, машину мы теряли… Вдруг послышался гул мотора. К нам приближался трактор-вездеход на больших надутых колесах. Водитель открыл дверцу и матерясь бросил нам веревку: «Цепляйте, я не могу останавливаться…». Мы прицепили веревку к автомобилю, и вездеход не останавливаясь потащил его к острову. Машина, подпрыгивая на снежных кочках, как мячик, умчалась вперед, а мы бросились следом…
Когда мы спросили водителя, откуда он узнал про нашу беду, он сказал, что его послал за нами отец Николай. Откуда отец Николай мог знать о нашем приключении, ведь его домик находился с другой стороны острова?.. А еще мы узнали, что накануне была оттепель и выходить на озеро запретили. В предвкушении встречи с известным старцем мы даже не заметили флажков ограждения… Приветствуя нас, старец охал: «Что же вы делаете, вы же покойнички почти были…»
Потом мы отогревались у отца Николая.
У каждого была возможность пообщаться со старцем наедине. Я получил ответы на волнующие меня личные вопросы. Старец не отпускал, а темы для разговора иссякли, как-то не хотелось говорить о чем-то незначительном.
Когда повисла долгая пауза, я сказал: «Батюшка, а я вот в бесов не совсем и верю…»
Тут надо пояснить, что в то время я много читал современных западных богословов, которые довольно скептически относятся к библейским и древним историям про духовные силы. Они считают, что Ангелы и бесы ‒ это персонажи древнего мифологического мышления, категории, которыми оперировали древние люди, не знавшие истинных причин того или иного заболевания или проблемы.
Отец Николай всплеснул руками: «Да как же не верить? Да ведь они рядом!»
Я спросил старца, а видел ли он бесов. «Не только видел, я их вижу… вот, вот, гляди, ‒ отец Николай показал рукой, ‒ один побежал»…
Я так и не понял и до сих пор не понимаю, действительно ли отец Николай тогда увидел беса или подшутил надо мной, но все это крепко заставило меня призадуматься. Ведь не можем же мы объявлять единственно верным свой опыт, опыт грешных людей. Если святые и подвижники как прошлого, так и нынешнего времени практически единодушно говорят, что есть Ангелы и бесы, ведь за этим стоит какой-то реальный опыт, опыт людей, не болтающих на богословские темы, но ведущих напряженную духовную жизнь и прикасающихся к реалиям, которые для обычных людей сокрыты.
Прошли годы. Я стал священником и из теоретического, по большей части, богословствования перешел в плоскость практического. Это значит ‒ совершение Божественной Литургии и других Таинств, духовническое окормление множества людей, ежедневное молитвенное делание. И вот тогда реалии духовного мира стали мне ближе и начала приоткрываться реальность, дотоле известная только из святоотеческой литературы.
Общение с людьми и хотя и мизерный, но все-таки личный духовный опыт уверили меня, что параллельно нашему миру существует и другой. Что несомненна помощь, которая нам оказывается на путях духовной жизни (здесь, впрочем, выделить, где помогает Господь, где Богородица или святые, а где Ангелы, ‒ невозможно). Открылась и правда того, что невидимо, но реально рядом с нами обитают какие-то злые сущности. Они препятствуют нашей духовной жизни, подталкивают к греховным поступкам, вторгаются в сознание странными или страшными мыслями, прогнать которые возможно только молитвой и духовной жизнью.
…Была у меня прихожанка. Девушка лет сначала четырнадцати, потом пятнадцати и так далее. Как и всякого подростка, ее закружил мир с его соблазнами и искушениями. Если в шестнадцать лет она еще ходила в храм, то потом перестала. Через бабушку и дедушку (родители умерли, и девочку воспитывали бабушка с дедушкой), которые прилежно ходили в храм, я передавал приветы моей нерадивой духовной дочери, а в редкие встречи напоминал ей, как страшно оторваться от Бога и Церкви. Я говорил, что, если мы не будем иметь твердого основания, выпустим из рук веревку, которая нас связывает со Скалой Спасения ‒ Христом, нас может так закрутить водоворот жизни, что выплыть будет трудно, а может, будут и еще более печальные последствия.
Но девушка отводила глаза, а потом и вовсе перестала появляться в храме. Ничего хорошего о поведении своей внучки бабушка с дедушкой сказать не могли, похоже, ее на самом деле увлек водоворот искусительной жизни.
Однажды мне позвонили, и, взяв трубку, я с ужасом услышал, что Дашу (имя изменено) сбила машина. Не приходя в сознание, она умерла.
Я поспешил в храм, где мы с плачущими дедушкой и бабушкой отслужили панихиду. На следующий день в храм был доставлен гроб с телом погибшей девушки. Отпевание должно было состояться утром. Вечером мы совершили заупокойную службу и панихиду. Даша лежала в гробу в подвенечном платье ‒ есть такая странная традиция одевать безвременно скончавшихся молодых девушек в платье невесты. Все это было жутковато, и сама атмосфера, надо сказать, была какая-то тяжелая. Не припомню, чтобы мне так трудно было совершать заупокойную молитву. Это отметили и присутствующие церковнослужители. Обязанности пономаря (помощника) выполнял мой друг, пожилой опытный врач, который в свободное время приходил алтарничать в наш собор. Ничего не сказал врач, только, подойдя ко гробу и рассмотрев погибшую, покачал головой.
Конечно, у меня есть семья и семейные обязанности, и из храма я вернулся к своей обычной жизни. Погулял и поиграл с детьми. Помолились на ночь, уложили детей спать, сам немного поработал и, наконец, лег.
Проснулся я ночью от странного состояния. Меня охватил ужас. Этот ужас пронизывал меня всего до кончиков волос: я впервые понял, что выражение «волосы встают дыбом» ‒ не фигура речи, а реальное состояние. Я слышал странные звуки: визги, пение, хрюкание, вой… все смешалось в дикую угрожающую какофонию. Почему от этого шума не просыпаются жена и дети? Я прислушался к дыханию жены, спавшей рядом. Она дышала ровно, словно ничего не слышала. В своих кроватях спокойно спали дети. Мне было сложно представить, что никто не слышит этого шума. Я лежал, обливаясь потом от ужаса и понимая, что сейчас меня разорвут на части. Я попытался вспомнить молитву Отче наш, но НЕ МОГ ЕЕ ВСПОМНИТЬ!!! Это невозможно представить, и в то, что я мог забыть эту молитву, я сам раньше не мог бы и поверить, но это было правдой… Я сошел с ума? Как-то заболел? Может быть, мне снится кошмар?.. К сожалению, это был не сон, и поверить, что я внезапно сошел с ума, тоже было трудно. Угроза надвигалась, вся комната была заполнена какой-то нечистью. И тут я осознал, что это то, что святые отцы называли бесовской атакой. Я понял, что дольше выдерживать это не смогу, мне необходима была поддержка Свыше. Я стал припоминать молитвы, но не мог вспомнить ни одной. Я не мог поднять руку для того, чтобы перекреститься, ‒ рука стала тяжелой и неподатливой, как будто сильно затекла. Единственное, что я сумел вспомнить, ‒ Иисусову молитву. Я начал ее шептать губами. Потом я скатился с кровати (не встал, а именно скатился) и оказался лицом к иконе, стоявшей на фортепиано. За моей спиной был целый иконостас икон с горящей лампадой, но я не мог, от сковывающего меня страха, даже повернуться к ним, мне казалось, что это будет для меня смертельно. Стоя на коленях, обливаясь потом и боясь пошевелиться, вперив взгляд в святую икону, я начал молиться Иисусовой молитвой перед иконой Пресвятой Богородицы. Так продолжалось, может быть, полчаса, может, час. Я почувствовал, что у меня появилась капля сил. Ровно столько, чтобы на коленях ‒ ноги не слушались ‒ подползти к письменному столу, в ящике которого хранились разные святыньки: камушки со Святой Земли, какие-то церковные реликвии. Я чувствовал, что святыня меня защитит и оградит от угрозы, которой напитался воздух в комнате. Я нащупал маленькую бумажную иконку и прижал ее к груди. Все это время я безостановочно повторял молитву Иисусову. Теперь я чувствовал, что ужас и угроза отступают. Еще через несколько минут я смог встать на ноги и повернуться к моему иконостасу с покойно горящей в хрустальном голубом стаканчике лампадой. Ужас и страх уходили, как обычно рассеивается зловоние или как съеживаются и высыхают капли воды на раскаленной сковородке. Внезапно я вспомнил молитвы, и в душу пришло всегдашнее состояние: покой и тишина. Я сходил на кухню, выпил воды, потом встал перед иконами и прочитал акафист Божией Матери, помолился о новопреставленной Дарье, чье тело покоилось в темном соборе. На душе было спокойно.
Когда я лег спать, уже светало. Спать оставалось часа два, а потом нужно спешить на службу. Я заснул легко, проснулся и пошел в храм. После служения Божественной литургии я совершил отпевание моей юной прихожанки. Ощущение было другим, нежели вчера, ‒ спокойным и легким.
После отпевания мы отдыхали в алтаре. Мой друг, врач, сказал:
‒ Отец К., а вам ничего не кажется странным в этой смерти?
‒ А что здесь может быть странным?
‒ Я не хочу ничего сказать, но характер повреждений Даши говорит о том, что как будто она бросилась под машину.
Я промолчал. Я не врач и не знаю, можно это определить или нет, но я стал думать над этими словами.
В ближайшее воскресенье дедушка с бабушкой были в храме. Я расспросил их, как прошли похороны, а потом деликатно спросил: «Не было ли подозрений, что Даша сама бросилась под машину? Она же все время была в депрессии, унывала, что с ней никто не хочет дружить.
У бабушки появились слезы на глазах: «Да кто теперь, батюшка, скажет, как оно было на самом деле… Врачи написали ‒ несчастный случай, хотя очевидцы сказали, было впечатление, что девочка сама шагнула на проезжую часть перед машиной…»
Я не стал больше спрашивать об этом, зачем травмировать близких, и так убитых горем. Но я задумался вот о чем. А если в случае с Дашей все же действительно имело место самоубийство? И что мы после этого имеем? А то, что смятенная душа, покинувшая тело, оказалась во власти бесов. К кому эта душа могла прибежать за помощью? Конечно, к своему духовнику.
Я стал думать дальше ‒ и понял, что мое страшное ночное приключение было своего рода атакой темных сил, которые претендовали на власть над Дашей… Я был вовлечен в духовную битву против этих сил. У самой Даши сил не хватило на эту борьбу, вот она и прибегла к моей помощи…
Как оно было на самом деле, я не знаю. Прошло больше десяти лет с этих событий. Я, конечно, молюсь о упокоении Дашенькиной души. Ее бабушка с дедушкой еще живы, хотя стали совсем старыми. Их боль не прошла ‒ такая потеря остается с тобой на всю жизнь, ‒ хотя теперь, они живут скорее не прошлым, а будущим, потому что уже ожидают скорой встречи с Дашей. Похожее состояние, хотя и в меньшей степени, повторялось со мной за это время еще два раза. В обоих случаях это было связано с кое-какими важными для меня духовными событиями.
После этого мой скепсис в отношении рассказов древних и нынешних подвижников о том, как на них нападали, как шумели, как их били бесы, прошел. Я не знаю, в каком плане разворачивались эти битвы с бесами ‒ на опыте субъективных внутренних переживаний или на объективном и очевидном для других опыте, но что подобное возможно, у меня нет ни малейших сомнений.
Дальше читайте: http://azbyka.ru/parkhomenko/ob-angelax-i-besax.html
Худобко Владимир. СОН АНГЕЛА
Дорогие. Переработал свою книгу об Ангелах и бесах. Приглашаю почитать.
Сначала две истории.
Когда я был студентом Духовной Академии, мы с друзьями решили съездить на остров Залита, что под Псковом, к известному прозорливому старцу отцу Николаю Гурьянову. К нему многие тогда ездили пообщаться, получить духовное наставление или ответ на сложный вопрос. Такие вопросы были и у нас. Была ранняя весна, начало марта, но еще стояли морозы. Добираться было решено на автомашине. На автомобиле до озера, а там, по льду, – прямо на остров, к старцу.
Мы выехали из Петербурга утром, наскоро позавтракав. Машина шла уверенно и твердо, мы пели и читали утренние молитвы. Настроение возвышенное и торжественное. А вот и ровное поле озера. Лед, припорошенный снегом. В снегу проложена трасса. Мы въехали на лед и бодро, благо ехать всего три километра, покатили к острову. На середине озера заглушили мотор. Вышли, включили видеокамеру, чтобы записать несколько слов. Я, улыбаясь в объектив, сказал: «Мы в полутора километрах от Залита, и через несколько минут мы с вами увидим известного старца. Как видите, друзья, сатана не смог помешать нам, в нашем благом предприятии…»
Через несколько минут мы вернулись с морозца в жаркий автомобиль, завели мотор, но… Машина не тронулась с места. Колеса беспомощно проворачивались в лунках, наполненных водой и кашей из мелкого льда. Мы поняли, что тех нескольких минут, что машина стояла на месте, оказалось достаточно, чтобы она продавила лед.
Мы стали подкладывать под колеса какие-то тряпки, вещи, силясь приподнять машину, но все было бесполезно. Прошел час, другой… Мы совсем замерзли и оголодали. К тому же мы видели, что лед под автомобилем от наших усилий совсем истончился, то у одного, то у другого из наших спутников нога проваливалась в воду. Вокруг пошли подозрительные и тревожные трещины. Было решено бросить машину и пешком брести к острову ‒ похоже, машину мы теряли… Вдруг послышался гул мотора. К нам приближался трактор-вездеход на больших надутых колесах. Водитель открыл дверцу и матерясь бросил нам веревку: «Цепляйте, я не могу останавливаться…». Мы прицепили веревку к автомобилю, и вездеход не останавливаясь потащил его к острову. Машина, подпрыгивая на снежных кочках, как мячик, умчалась вперед, а мы бросились следом…
Когда мы спросили водителя, откуда он узнал про нашу беду, он сказал, что его послал за нами отец Николай. Откуда отец Николай мог знать о нашем приключении, ведь его домик находился с другой стороны острова?.. А еще мы узнали, что накануне была оттепель и выходить на озеро запретили. В предвкушении встречи с известным старцем мы даже не заметили флажков ограждения… Приветствуя нас, старец охал: «Что же вы делаете, вы же покойнички почти были…»
Потом мы отогревались у отца Николая.
У каждого была возможность пообщаться со старцем наедине. Я получил ответы на волнующие меня личные вопросы. Старец не отпускал, а темы для разговора иссякли, как-то не хотелось говорить о чем-то незначительном.
Когда повисла долгая пауза, я сказал: «Батюшка, а я вот в бесов не совсем и верю…»
Тут надо пояснить, что в то время я много читал современных западных богословов, которые довольно скептически относятся к библейским и древним историям про духовные силы. Они считают, что Ангелы и бесы ‒ это персонажи древнего мифологического мышления, категории, которыми оперировали древние люди, не знавшие истинных причин того или иного заболевания или проблемы.
Отец Николай всплеснул руками: «Да как же не верить? Да ведь они рядом!»
Я спросил старца, а видел ли он бесов. «Не только видел, я их вижу… вот, вот, гляди, ‒ отец Николай показал рукой, ‒ один побежал»…
Я так и не понял и до сих пор не понимаю, действительно ли отец Николай тогда увидел беса или подшутил надо мной, но все это крепко заставило меня призадуматься. Ведь не можем же мы объявлять единственно верным свой опыт, опыт грешных людей. Если святые и подвижники как прошлого, так и нынешнего времени практически единодушно говорят, что есть Ангелы и бесы, ведь за этим стоит какой-то реальный опыт, опыт людей, не болтающих на богословские темы, но ведущих напряженную духовную жизнь и прикасающихся к реалиям, которые для обычных людей сокрыты.
Прошли годы. Я стал священником и из теоретического, по большей части, богословствования перешел в плоскость практического. Это значит ‒ совершение Божественной Литургии и других Таинств, духовническое окормление множества людей, ежедневное молитвенное делание. И вот тогда реалии духовного мира стали мне ближе и начала приоткрываться реальность, дотоле известная только из святоотеческой литературы.
Общение с людьми и хотя и мизерный, но все-таки личный духовный опыт уверили меня, что параллельно нашему миру существует и другой. Что несомненна помощь, которая нам оказывается на путях духовной жизни (здесь, впрочем, выделить, где помогает Господь, где Богородица или святые, а где Ангелы, ‒ невозможно). Открылась и правда того, что невидимо, но реально рядом с нами обитают какие-то злые сущности. Они препятствуют нашей духовной жизни, подталкивают к греховным поступкам, вторгаются в сознание странными или страшными мыслями, прогнать которые возможно только молитвой и духовной жизнью.
…Была у меня прихожанка. Девушка лет сначала четырнадцати, потом пятнадцати и так далее. Как и всякого подростка, ее закружил мир с его соблазнами и искушениями. Если в шестнадцать лет она еще ходила в храм, то потом перестала. Через бабушку и дедушку (родители умерли, и девочку воспитывали бабушка с дедушкой), которые прилежно ходили в храм, я передавал приветы моей нерадивой духовной дочери, а в редкие встречи напоминал ей, как страшно оторваться от Бога и Церкви. Я говорил, что, если мы не будем иметь твердого основания, выпустим из рук веревку, которая нас связывает со Скалой Спасения ‒ Христом, нас может так закрутить водоворот жизни, что выплыть будет трудно, а может, будут и еще более печальные последствия.
Но девушка отводила глаза, а потом и вовсе перестала появляться в храме. Ничего хорошего о поведении своей внучки бабушка с дедушкой сказать не могли, похоже, ее на самом деле увлек водоворот искусительной жизни.
Однажды мне позвонили, и, взяв трубку, я с ужасом услышал, что Дашу (имя изменено) сбила машина. Не приходя в сознание, она умерла.
Я поспешил в храм, где мы с плачущими дедушкой и бабушкой отслужили панихиду. На следующий день в храм был доставлен гроб с телом погибшей девушки. Отпевание должно было состояться утром. Вечером мы совершили заупокойную службу и панихиду. Даша лежала в гробу в подвенечном платье ‒ есть такая странная традиция одевать безвременно скончавшихся молодых девушек в платье невесты. Все это было жутковато, и сама атмосфера, надо сказать, была какая-то тяжелая. Не припомню, чтобы мне так трудно было совершать заупокойную молитву. Это отметили и присутствующие церковнослужители. Обязанности пономаря (помощника) выполнял мой друг, пожилой опытный врач, который в свободное время приходил алтарничать в наш собор. Ничего не сказал врач, только, подойдя ко гробу и рассмотрев погибшую, покачал головой.
Конечно, у меня есть семья и семейные обязанности, и из храма я вернулся к своей обычной жизни. Погулял и поиграл с детьми. Помолились на ночь, уложили детей спать, сам немного поработал и, наконец, лег.
Проснулся я ночью от странного состояния. Меня охватил ужас. Этот ужас пронизывал меня всего до кончиков волос: я впервые понял, что выражение «волосы встают дыбом» ‒ не фигура речи, а реальное состояние. Я слышал странные звуки: визги, пение, хрюкание, вой… все смешалось в дикую угрожающую какофонию. Почему от этого шума не просыпаются жена и дети? Я прислушался к дыханию жены, спавшей рядом. Она дышала ровно, словно ничего не слышала. В своих кроватях спокойно спали дети. Мне было сложно представить, что никто не слышит этого шума. Я лежал, обливаясь потом от ужаса и понимая, что сейчас меня разорвут на части. Я попытался вспомнить молитву Отче наш, но НЕ МОГ ЕЕ ВСПОМНИТЬ!!! Это невозможно представить, и в то, что я мог забыть эту молитву, я сам раньше не мог бы и поверить, но это было правдой… Я сошел с ума? Как-то заболел? Может быть, мне снится кошмар?.. К сожалению, это был не сон, и поверить, что я внезапно сошел с ума, тоже было трудно. Угроза надвигалась, вся комната была заполнена какой-то нечистью. И тут я осознал, что это то, что святые отцы называли бесовской атакой. Я понял, что дольше выдерживать это не смогу, мне необходима была поддержка Свыше. Я стал припоминать молитвы, но не мог вспомнить ни одной. Я не мог поднять руку для того, чтобы перекреститься, ‒ рука стала тяжелой и неподатливой, как будто сильно затекла. Единственное, что я сумел вспомнить, ‒ Иисусову молитву. Я начал ее шептать губами. Потом я скатился с кровати (не встал, а именно скатился) и оказался лицом к иконе, стоявшей на фортепиано. За моей спиной был целый иконостас икон с горящей лампадой, но я не мог, от сковывающего меня страха, даже повернуться к ним, мне казалось, что это будет для меня смертельно. Стоя на коленях, обливаясь потом и боясь пошевелиться, вперив взгляд в святую икону, я начал молиться Иисусовой молитвой перед иконой Пресвятой Богородицы. Так продолжалось, может быть, полчаса, может, час. Я почувствовал, что у меня появилась капля сил. Ровно столько, чтобы на коленях ‒ ноги не слушались ‒ подползти к письменному столу, в ящике которого хранились разные святыньки: камушки со Святой Земли, какие-то церковные реликвии. Я чувствовал, что святыня меня защитит и оградит от угрозы, которой напитался воздух в комнате. Я нащупал маленькую бумажную иконку и прижал ее к груди. Все это время я безостановочно повторял молитву Иисусову. Теперь я чувствовал, что ужас и угроза отступают. Еще через несколько минут я смог встать на ноги и повернуться к моему иконостасу с покойно горящей в хрустальном голубом стаканчике лампадой. Ужас и страх уходили, как обычно рассеивается зловоние или как съеживаются и высыхают капли воды на раскаленной сковородке. Внезапно я вспомнил молитвы, и в душу пришло всегдашнее состояние: покой и тишина. Я сходил на кухню, выпил воды, потом встал перед иконами и прочитал акафист Божией Матери, помолился о новопреставленной Дарье, чье тело покоилось в темном соборе. На душе было спокойно.
Когда я лег спать, уже светало. Спать оставалось часа два, а потом нужно спешить на службу. Я заснул легко, проснулся и пошел в храм. После служения Божественной литургии я совершил отпевание моей юной прихожанки. Ощущение было другим, нежели вчера, ‒ спокойным и легким.
После отпевания мы отдыхали в алтаре. Мой друг, врач, сказал:
‒ Отец К., а вам ничего не кажется странным в этой смерти?
‒ А что здесь может быть странным?
‒ Я не хочу ничего сказать, но характер повреждений Даши говорит о том, что как будто она бросилась под машину.
Я промолчал. Я не врач и не знаю, можно это определить или нет, но я стал думать над этими словами.
В ближайшее воскресенье дедушка с бабушкой были в храме. Я расспросил их, как прошли похороны, а потом деликатно спросил: «Не было ли подозрений, что Даша сама бросилась под машину? Она же все время была в депрессии, унывала, что с ней никто не хочет дружить.
У бабушки появились слезы на глазах: «Да кто теперь, батюшка, скажет, как оно было на самом деле… Врачи написали ‒ несчастный случай, хотя очевидцы сказали, было впечатление, что девочка сама шагнула на проезжую часть перед машиной…»
Я не стал больше спрашивать об этом, зачем травмировать близких, и так убитых горем. Но я задумался вот о чем. А если в случае с Дашей все же действительно имело место самоубийство? И что мы после этого имеем? А то, что смятенная душа, покинувшая тело, оказалась во власти бесов. К кому эта душа могла прибежать за помощью? Конечно, к своему духовнику.
Я стал думать дальше ‒ и понял, что мое страшное ночное приключение было своего рода атакой темных сил, которые претендовали на власть над Дашей… Я был вовлечен в духовную битву против этих сил. У самой Даши сил не хватило на эту борьбу, вот она и прибегла к моей помощи…
Как оно было на самом деле, я не знаю. Прошло больше десяти лет с этих событий. Я, конечно, молюсь о упокоении Дашенькиной души. Ее бабушка с дедушкой еще живы, хотя стали совсем старыми. Их боль не прошла ‒ такая потеря остается с тобой на всю жизнь, ‒ хотя теперь, они живут скорее не прошлым, а будущим, потому что уже ожидают скорой встречи с Дашей. Похожее состояние, хотя и в меньшей степени, повторялось со мной за это время еще два раза. В обоих случаях это было связано с кое-какими важными для меня духовными событиями.
После этого мой скепсис в отношении рассказов древних и нынешних подвижников о том, как на них нападали, как шумели, как их били бесы, прошел. Я не знаю, в каком плане разворачивались эти битвы с бесами ‒ на опыте субъективных внутренних переживаний или на объективном и очевидном для других опыте, но что подобное возможно, у меня нет ни малейших сомнений.
Дальше читайте: http://azbyka.ru/parkhomenko/ob-angelax-i-besax.html
Худобко Владимир. СОН АНГЕЛА
- Перейти к следующей записи Вышла книга о Чудесах Божиих
- Перейти к предыдущей записи Анонс моей книги о Чудесах!
