I.
На протяжении вот уже многих веков, не исключая и нынешний, из фокуса богословской полемики не уходят вопросы, касающиеся одного из центральных разделов Православной догматики — учения о Пресвятой Богородице. При этом одной из наиболее часто обсуждаемых богословских проблематик является вопрос о безгрешности «Честнейшей Херувим и Славнейшей без сравнения Серафим».
В самом деле, с одной стороны, всем нам известно, что Священное Писание Ветхого Завета однозначно и ясно свидетельствует о всеобщей греховности человеческого рода в дохристианские времена, о всеобщем распространении зла: «...нет человека, который не согрешил бы» (2 Пар. 6:36).
Более того, мысль о личной греховности каждого, не исключая славных угодников Божиих, проводит и Священное Писание Нового Завета: «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем сами себя, и истины нет в нас» (1 Ин. 1:8).
Отсюда и недоумение: как, имея это в виду, следует относиться к утверждениям Отцов и Учителей Церкви, единодушно свидетельствующих о Богородице как о Пречистой, Пренепорочной и Пресвятой, именуемой Небом, Скрижалью, Книгой запечатленной, Сладостным Раем, Храмом Бога Живого, Ковчегом, Престолом, Владычной Палатой, Жезлом расцветшим, Источником радости, Дверью Спасения?
Нет сомнений: все перечисленные именования свидетельствуют о высочайшем достоинстве Девы Марии, о Ее бесспорном, непререкаемом превосходстве над прочими, даже особо благословенными Богом людьми. И это понятно, ведь призвание сделаться Матерью Бога по человеческому естеству исключительно сверхвысоко. И если из всего человечества такого избрания удостоилась именно Дева Мария, значит, Она и явилась самой достойной и чистой, самой праведной, самой святой.
«Не много нужно труда для изъяснения того, что нравственное достоинство Богоматери должно признавать безмерно высоким, — пишет митрополит Филарет (Дроздов). — Это видно само собою из достоинства служения, в которое Она избрана и возведена. Потому что если бы нашлась добродетель выше, нежели Ея: то была бы несообразность в том, что Она преимущественно избрана быть жилищем, престолом, Матерью Бога Слова. Но в судьбах и делах Божиих несообразности быть не может. Следственно, как верно то, что Мария есть благословенная в женах, то есть благословенная высочайшим благословением пред всеми прочими женами: так верно и то, что добродетель Ея есть высочайшая, чистейшая, совершеннейшая...
Если Дева Мария удостоена высочайшего избрания — по благодати Божией; то равномерно и по правде Божией. Превыше всех вознесена Она избранием: потому что превыше всех явилась достойною избрания» [1, с. 21].
Отметим, что такое заключение митрополита имеет авторитетное подтверждение.
«Итак, благодать достойно избрала всех родов одну Святую Марию, — пишет святитель Григорий Неокесарийский. — Она была подлинно премудра во всем и во всех родах, никогда не нашлось подобной Ей» [2, с. 260].
«...Прежде всех веков Бог предопределил Ее для дела спасения и воззвания нашего рода и избрал Ее из числа всех от века сущих не только в количественном смысле, но и из числа всех от века избранных и замечательных и знаменитых своим благочестием, благоразумием, общеполезными и богоугодными качествами, нравами, словами и делами» (свт. Григорий Палама) [3, т. 2, с. 266].
II.
Известно, что святость подразумевает духовно-нравственную чистоту; а чистота есть противоположность греха. Учитывая же особую, чрезвычайную, высочайшую, исключительную святость и чистоту Девы Марии, Ее и именуют Непорочной, Безгрешной, Всесвятой. Но значит ли это, что Она, живя на земле, не совершила ни единого греха?
Для того чтобы исследовать поставленный вопрос, обратимся к Преданию Церкви, выраженному в богослужебных произведениях, в проповедях и богословских трактатах Отцов.
Так, согласно убеждению преподобного Николая Кавасилы, вся земная жизнь Богородицы отличалась безгрешностью в самом прямом понимании этого термина.
«...Пречистая Дева, — пишет он, — не имевшая Небо градом и произошедшая не от сущих на Небе, но от земли, общим со всеми образом, — от того самого падшего рода, который не познал свою природу, — Она Одна из всех людей, живших от начала века до последних времен, противостала всякому злу и вернула Богу непорочной от Него полученную красоту и воспользовалась для того всеми возможностями и сбереженным оружием. Любовью к Богу, крепостью души, прямотой стремления и величием разумения Она обратила в бегство всякий грех и установила победный трофей, с которым ничто не сравнится» [4, с. 326-327].
Аналогичного мнения придерживается и преподобный Ефрем Сирин, сопоставляющий чистоту Пресвятой Богородицы с чистотой первозданной, тогда еще не опороченной (совершенно невинной и непорочной) праматери Евы:
«Сравним Марию и Еву. Обе непорочны, обе исполнены простоты, но одна соделалась виной нашей смерти, а другая — виной нашей жизни» [5, т. 3, с. 128].
В пользу изложенного соображения свидетельствуют также и многочисленные жизнеописания Богоматери, заключающие в себе, с одной стороны, массу указаний на Ее продолжительные, искренние, чистые, сердечные моления, а с другой стороны, не предоставляющие твердых (подтвержденных «консенсусом патрум») свидетельств об исповедании в этих молитвах личных греховных поступков и помыслов.
Между тем, если бы о таком молитвенно-покаянном исповедании и действительно было известно апостолам, что мешало бы им передать это памяти верующих в качестве высочайшего непререкаемого назидательного образца?
В данной связи понимаем: многочисленные красноречивые эпитеты, посвященные Божией Матери, обнаруживаемые в сочинениях духоносных Отцов, не должны восприниматься лишь в качестве фигуры речи, художественных образов или поэтических метафор.
Напротив, Святые Отцы не раз и не два отмечали, что даже и при помощи самых возвышенных определений и похвал невозможно описать всё величие Девы Марии.
«Но кто из людей мог бы по достоинству восхвалить прехвальную Марию?» — спрашивает святитель Кирилл Александрийский...
«Поскольку же, в равной степени, с одной стороны, невозможно выразить словами то, что выше слов, с другой же стороны, возможно по человеколюбию восхваляемых приносить им восхваления, и если невозможно постичь непостижимое и словами воздать долг, то, по крайней мере, будет возможно любовь к Богоматери выразить в посильных восхвалениях» [3, т. 2, с. 32] — пишет святитель Григорий Палама.
Между тем существуют и иные суждения, в рамках которых безгрешность земной жизни Девы Марии подчеркнуто понимается с некоторой относительностью.
Так, например, в одном из речений иеромонаха Симеона Полоцкого как будто говорится и о полной, всецелой безгрешности Матери Спасителя:
«...Иудейские учители повествуют, что, когда в храме Соломона проливалась кровь скотов, приносимых в жертву, в нем не было видно ни одной мухи. Муха означает бесстыдство, так как ее все время отгоняют, а она снова возвращается и докучает. Таковы в нас похоти и желания. Но в этом мысленном храме нет таких мух, как не было и в Марии разгоряченности похоти, не было мирских желаний, не было бесчинных движений, и не дерзала докучать ей демоническая адская муха, ибо как к большому пламени муха не может долететь, так и к уму Пречистой Девы, исполненному пламени любви, не могут приблизиться демоны» [6, с. 36].
Но в другом утверждении тот же монах поясняет: в Деве Марии «не было... таких тяжких (! - А. Л.) или жестоких (! - А. Л.) грехов, которые бы нуждались в обтесывании теслом покаяния или изваяния долотом искупления» [6, с. 36].
Опять же, сообразно утверждению старца Силуана, «Божия Матерь никогда не согрешила ни единым помыслом и никогда не теряла благодати» [7, с. 162].
И об этом он повествует ясно и однозначно:
«А однажды в церкви я слушал чтение пророчеств Исаии, и при словах: “Измыйтеся, и чисти будете” (Ис. 1:16), подумал: “Быть может Божия Матерь согрешила когда-нибудь хотя бы мыслию”. И дивно, в моем сердце вместе с молитвою голос ясно проговорил: “Божия Матерь никогда не согрешила даже мыслью”. Так Дух Святой в сердце моем свидетельствовал чистоту Ее» [7, с. 163].
С другой стороны, старец акцентирует внимание на том, что «во время земной жизни у Нее была некоторая неполнота и безгрешные ошибки несовершенства. Это видно из Евангелия, когда Она, возвращаясь из Иерусалима, не знала, где Ее Сын, и потом вместе с Иосифом три дня искала Его (Лк. 2:44-46)» [7, с. 163]).
Похожую точку зрения встречаем в сочинениях святителя Игнатия (Брянчанинова):
«Родившись от праведных родителей, Богоматерь проводила и Сама жизнь самую праведную. Чистота и смирение были главнейшими Ее добродетелями. — Она занималась непрестанно Богомыслием, молитвами, чтением и изучением Священного Писания. Она не только была непричастной всех смертных грехов, но и всякого дела и слова, явно (! — А. Л.) противного Закону Божию, в котором Она воспитана, который Она изучила и постоянно изучала.
Несмотря, однако на праведность и непорочность жизни, которую проводила Богоматерь, до приятия вместе с Апостолами Святого Духа, доставившего Ей христианское совершенство, грех и вечная смерть проявляли в Ней свое присутствие и владычество. Доказательства этому видим в Евангелии. Так, до озарения Святым Духом, ум Ее, подобно уму святых Апостолов, пребывал в омрачении (! — А. Л.), и Она не уразумела слов двенадцатилетнего Спасителя, сказанных Ей в храме (Лк. 2:49-50)» [8, с. 98-99].
По большому счету приведенные «оговорки» можно признавать как «уместные», если учитывать, что в действительности абсолютная добродетель и святость, абсолютная светлость сознания присуща лишь Господу Богу. В частности, это отчетливо выражено в представленных ниже фрагментах, заимствованных из чинопоследований ряда Литургий.
Литургия Апостольских постановлений: «Один свят — один Господь, один Иисус Христос, во славу Бога Отца, благословенный вовеки, аминь!» [9, с. 112].
Сирийская Литургия святого апостола Иакова: «Веруем, Господи, истинно и несомненно; веруем в Тебя, как верует в Тебя Святая Церковь Вселенская, что один Ты, Отец, свят, Которому да будет слава! Аминь. Один Сын свят, и Ему хвала! Аминь. Один Дух Свят, Ему слава и благодарение вовеки. Аминь» [9, с. 200].
Сирийская Литургия святого Василия Великого: «Один Отец свят; один Сын свят; один Дух Животворящий свят. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, Которые суть одно вовеки (см. 1 Ин. 5:7)» [9, с. 261].
Литургия святого Иоанна Златоуста: «один Свят, один Господь Иисус Христос, во славу Бога Отца... В полноту Духа Святого» [9, с. 286].
Принимая вышеизложенное на ум, можно утверждать: святость земной жизни Богородицы, конечно же, необходимо понимать как исключительную; в сравнении с Господом, она — не абсолютна, однако по отношению к людям — «безмерно» высока.
К условно выделяемой третьей группе свидетельств уместно отнести указания, которые, с одной стороны, подчеркивают безгрешность Богородицы в период после Ее очищения наитием Святого Духа в ответ на согласие сделаться Матерью Бога-Спасителя, и, с другой стороны, не настаивают на полной безгрешности Девы в предшествовавшее этому событию время.
Вот одно из таких утверждений, принадлежащее преподобному Иустину (Поповичу):
«Правда, Православная Церковь еще с глубокой старины именует в своих Богослужебных книгах Святую Богородицу Пресвятой, Пречистой, Преблагословенной, Пренепорочной и в превосходной степени приписывает Ей все лучшее, все чистейшее, все самое святое и самое добродетельное. Но все это Православная Церковь относит не к отсутствию первородного греха в Святой Деве, а к отсутствию в Ней личных грехов, от которых Она была свободна после сошествия Святого Духа на Нее и зачатия Господа Иисуса Христа. Благодаря сошествию Святого Духа на Святую Деву и зачатию Спасителя, с момента зачатия (! — А. Л.) Она стала свободной от личных грехов. Так как Она родила единого Безгрешного, то и Сама стала в каком-то смысле безгрешной, то есть без личных грехов...» [10, т. 2, с, 502].
Нет сомнений: духовно-нравственное состояние Девы Марии до Благовещения Гавриила и после допускает его понимание как чистое и пречистое. Однако полагаем, что здесь нельзя не вспомнить отеческие изречения, несколько контрастирующие с высказыванием преподобного Иустина (Поповича) и отмечающие достаточно высокую святость Марии-Отроковицы.
Обратимся к святителю Григорию Паламе: «И будучи еще трехлетней, и не заключая еще в себе Пренебесного Обитателя, и не родив еще Плотоносца, Она обитала во Святая Святых, уже таковыми и толикими дарами став превосходной и по телу, так неужели Она станет землею, подвергнувшись тлению? И кто бы из разумно исследующих дело нашел бы смысл в том, чтоб дело обстояло так?» [3, т. 2, с. 38-39].
Взглянем на изречение святителя Андрея Критского: «Ныне (то есть уже с Рождеством Богородицы — А. Л.) приготовлен благолепный цвет для Божественной багряницы и бедная природа человеческая облеклась в царское достоинство...
Так как произрастившая из утробы Своей Клас нетления произошла от неплодной матери, то родители, в первом цвете Ее возраста, привели Ее во храм и посвятили (Богу). Священник, совершавший тогда чреду служения, узрев лик дев, предшествовавших и последовавших Ей, возрадовался и возвеселился, видя как бы действительное исполнение Божественных обетований. Он посвятил Ее Богу, как честный дар и благоприятную жертву — и, как великую сокровищницу спасения, укрыл Ее в самых внутренних частях храма. Здесь Отроковица ходила в оправданиях Господних, как в брачных чертогах, питаясь небесною пищею до времени обручения, которое предопределено было прежде всех веков Тем, Кто прежде всякого творения, времени и пространства божественно родил Его, и вместе соестественным, сопрестольным и поклоняемым Духом Его» [2, с. 216, 219].
Не менее красноречиво свидетельствует о высоте святости детства Марии кондак на Введение во храм Пресвятой Богородицы (глас 4):
«Пречистый храм Спасов, многоценный чертог и Дева, священное сокровище славы Божия, днесь вводится в дом Господень, благодать совводящи, Яже в Дусе Божественном, Юже воспевают Ангели Божии; Сия есть селение Небесное».
Очевидно, что отмеченные в данном контексте определения — «Пречистый храм Спасов», «многоценный чертог», «священное сокровище славы Божия» — не подразумевают грубо-юридического, формально-титульного, лицемерно-завышенного понимания используемых именований, а означают иное: Пресвятая Богородица, даже и будучи Отроковицей, была преблагословенна, «необычайно» праведна и чиста, добродетельна, свята.
В частности, это просматривается из утверждения: «вводится в дом Господень, благодать совводящи».
«Ангелы, и премирные силы, — пишет по тому же случаю святой Георгий, архиепископ Никомидийский, — окружали Деву. Хотя они еще не ведали силу тайны, но как слуги, по Господню повелению служили Ей. Их удивляло ношение Девою знаков вечной чистоты и неприближение к Ее плоти никакой греховной скверны» [цит. по: 11, с.173].
«Она же и в этом раннем возрасте, — вторит святому Георгию святитель Григорий Палама, — будучи исполнена Божественных благодатей и не лишенная зрелого ума, более чем прочие сознавала значение того, что совершалось тогда в отношении Ее, и тем, что было в Ее силах, показала это, так что не столько Она была ведома, сколько Сама по Себе приступает к Богу по Своему почину, как бы естественно окрыляемая к священной и Божественной любви и полагающая за вожделенный и за достойный Ее (Девы) вход во Святая Святых и обитание там.
Поэтому и тогдашний архиерей Божий, сознающий, что Отроковица имеет обитающую в Ней Божественную благодать, превосходящую всех, удостоил Ее и большего, чем всех иных, и ввел Ее во Святая Святых, убеждая всех присутствовавших приветствовать то, что происходило при Божием содействии, явным изволением Его воли, свыше посылающего через Ангела Деве неведомую пищу, которой лучше укреплялось естество, и по телу Она сохранялась и совершалась более чистой и превосходной, чем бесплотные Ангелы, имея Небесные Умы служащими Ей» [3, с.275].
Как видно из содержания представленных цитат, они не намекают на причастность Отроковицы личным грехам, отражают Ее чистоту; в то же время не отрицая и некоторую относительность присущих Ей (и взращиваемых при содействии Божьем) достоинств и совершенств.
III.
Но всё же, возможно ли согласовать столь высокую чистоту Богородицы с положением о всеобщей зараженности человечества скверной прародительского греха? Не противоречит ли учение Церкви о Божией Матери ее же учению о грехопадении первой человеческой четы?
Достаточно рационально и логически стройно, хотя и не верно, отвечает на эти вопросы римо-католическое богословие:
«”Блаженная Дева Мария была с самого первого момента Своего Зачатия, особой благодатью и расположением Всемогущего Бога, ввиду заслуг Иисуса Христа, Спасителя рода человеческого (то есть как бы авансом — А. Л.), сохранена незапятнанной никаким пятном первородного греха”. Такова вера Католической Церкви, выраженная Папой Пием IX в 1854 году...
Она первая искупленная Господом. По отношению к искуплению Она находится, можно сказать, на той же стороне, что и мы. Как и всех нас, Христос освободил Ее от греха и спас. Но благодать Божия была дана Ей неповторимым образом, и спасение коснулось Ее “с момента Ее зачатия”, в предвидении смерти и Воскресения Ее Сына. Для Нее спасение выразилось не в исцелении или очищении, а в предупреждении, ограждении Ее от скверны и греха» [12, с. 231].
Опровержение мнения римо-католиков не входит в задачу настоящей статьи. Поэтому ограничимся кратким сухим указанием на его несостоятельность и несоответствие Священному Писанию и Преданию Вселенской Православной Церкви.
Добавим, что, если бы это учение и действительно соответствовало истине, Пресвятая Мария не должна была бы испытывать проявления тленности и смерти (Успения). Кроме того, учение об изначальном отъятии Богородицы от уз первородного греха дезавуирует значимость добровольного согласия Девы послужить орудием всеобщего Спасения, минимизирует значимость Ее подвига праведности.
Ведь одно дело — взрастить в Себе высочайшую добродетель, будучи изначально подверженной первородному повреждению (да, по благодати; да, при содействии ангелов, но и через личный подвиг молитвы, любви и смирения, подвиг богоугодного труда); и другое дело — стать чище всех прочих людей, Новой Евой, исключительно по мановению свыше, во время зачатия, не проявляя по отношению к этому действию ни волеизъявления, ни сил...
Для того, чтобы понять, насколько трудным и величественным был подвиг Девы Марии в Ее до-материнский период, уместно ознакомиться с высказыванием епископа Вениамина (Милова), сформулированным им на основании свидетельства блаженного Иеронима Стридонского:
«...Блаженная Дева при церкви вела образ жизни строго упорядоченный. От утра до третьего часа дня Она стояла на молитве; от третьего до девятого часа упражнялась в рукоделии и чтении книг; с девятого часа снова начинала молиться и не прекращала молитвы, пока Ей не являлся ангел с пищей. Таким образом Она все более и более возрастала в любви к Богу и восходила от силы в силу. Ее дух Божиею благодатию быстро развивался и укреплялся. По мере усовершения Ее молитвы и умножения подвигов трудолюбия в Ней умножались дары Святого Духа. Она явно для многих восходила от силы в силу, пока сила Всевышнего не осенила Ее к зачатию воплощающегося Бога Слова» [11, с. 177].
Отметим, что именно такое, особое отношение юной Богородицы к Богу и послужило для Нее основанием принять обет девства. Подчеркнем, что несмотря на то, что во времена юности будущей Матери Бога отношение к девству (до определенной поры) в среде Ее народа было положительным, пожизненное девство, хранимое исключительно по религиозным соображениям (то есть не из-за любви к одинокому образу жизни, а из-за любви, преданности Единому Богу), для той вехи истории — факт исключительный, и для подавляющего большинства — непонятный (ср.: «И ухватятся семь женщин за одного мужчину в тот день, и скажут: “свой хлеб будем есть и свою одежду будем носить, только пусть будем называться твоим именем — сними с нас позор”» (Ис. 4:1); «И сказала отцу своему: сделай мне только вот что: отпусти меня на два месяца; я пойду, взойду на горы и опла'чу девство мое с подругами моими... Она пошла с подругами своими и оплакивала девство свое в горах» (Суд. 11:37-38)).
Более полно такое отношение к девству стало понятным лишь во Христе.
«Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над свои телом, но жена» (1 Кор. 7:4) — скажет впоследствии святой апостол Павел. Отсюда и вывод: «Есть разность между замужнею и девицею: незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу» (1 Кор. 7:34).
Таким образом, желание (и обет) Девы Марии навсегда сохранить Свое Девство (девственную чистоту и любовь, преданность Богу) послужило (и служит) выражением Ее необыкновенного устремления к Богу, смиренной послушности, удобопреклонности к действию Божественного Промысла, помощи ангелов; стойкости по отношению к козням лукавых демонических сил (не будем забывать, что, как было указано ранее, Она была лучшей из когда-либо существовавших людей и находилась под особенным попечительством Бога).
По мнению ряда мыслителей, ответ Богородицы Ангелу: «се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему» (Лк. 1:38) имеет теснейшее духовное сходство и сродство со словами Спасителя, сказанными Им незадолго до Крестных страданий и смерти, в Гефсиманском саду: «...да будет воля Твоя» (Мф. 26:42)...
В завершение остается еще раз напомнить: в полной мере жизнь и состояние Пресвятой Богородицы известно лишь Богу: «Дивнаго Бога дивная Мати от начатка Своего и до конца Своего есть дивна! И в зачатии Своем дивна, и в преставлении Своем дивна, вся есть едино дивное чудо» (свт. Тарасий, Патриарх Константинопольский) [2, с. 173].
Итак, называли ли Святые Отцы Богородицу безгрешной? — называли.
Святость земной жизни Богородицы абсолютна? — по отношению к Богу — не абсолютна, а по отношению к людям — образцовый пример (не будем забывать, что до какой-то поры Богоматерь являлась Воспитательницей Самого нашего Господа Иисуса Христа)...
Леонов А. М. Преподаватель Догматического Богословия СПб ПИРиЦИ.
1.Митрополит Филарет (Дроздов). Слава Богоматери. М.: Изд. АО «Форма-Пресс», 1994.
2.Величие Пречистой Девы Богородицы. М.: Изд. Паломник, 2005
3.Святитель Григорий Палама. Омилии. М.: Изд. Прихода храма Святаго Духа сошествия, 2008.
4.Николай Кавасила. Христос. Церковь. Богородица. М.: Изд. Храма святой мученицы Татианы, 2007.
5.Преподобный Ефрем Сирин. Творения. Изд. Московский Патриархат; Молдавская митрополия, Единецко-Бричанская Епархия, 2003.
6.Иеромонах Симеон Полоцкий. Вечеря душевная. СПб.: Изд. Общества памяти игумении Таисии, 2011.
7.Софроний (Сахаров), иеромонах. Старец Силуан. СПб.: Изд. Общества памяти игумении Таисии,
8.Всесвятая. Православное догматическое учение о почитании Божией Матери. Сборник работ. М.: Изд. Паломник, 2001.
9.Собрание древних литургий восточных и западных. Анафора евхаристическая молитва. М.: Изд. Даръ, 2007.
10.Преподобный Иустин (Попович). Собрание творений преподобного Иустина (Поповича). М.: Изд. Паломник, 2006.
11.Епископ Вениамин (Милов). Чтения по Литургическому богословию. К.: Изд. Общества любителей православной литературы; изд. Имени святителя Льва, папы Римского, 2004.
12.Епископы Франции. Катехизис для взрослых. Изд. СЦДБ, 2007
