В конце января этого года в журнале «Нескучный сад» была опубликована
статья Владимира Берхина «И с тех пор я такой. Молоко и твёрдая пища».
Предлагаем вашему вниманию комментарий психолога Марины Легостаевой
на актуальную проблему, поднятую автором.
статья Владимира Берхина «И с тех пор я такой. Молоко и твёрдая пища».
Предлагаем вашему вниманию комментарий психолога Марины Легостаевой
на актуальную проблему, поднятую автором.
То, о чем пишет Владимир Берхин, определенно существует, как проблема. Делать вид, что ее не существует, на том основании, что «в моем опыте этого не было» – неверно.
Мне, по роду профессии (я работаю православным психологом), приходилось с похожими проблемами сталкиваться не раз.
На самом деле, проблема, которую ставит автор статьи и глубже и объемнее. Я бы обозначила ее как проблему воцерковления.
В основном мне приходится работать с людьми верующими. Приходят люди разные. И те, кто недавно в Церкви, и те, кто уже много лет. Невротизация, об опасности которой говорит автор, прослеживается довольно четко. Вместо того чтобы способствовать исцелению личности, приводить ее к внутренней свободе (познайте истину, и истина сделает вас свободными), условия, с которыми сталкивается человек в церкви, могут привести к усилению внутреннего невротического конфликта.
Причины этому могут быть разные.
Один из случаев невротизации, связанный с посещением храма, подробно описан в моей статье «Особенности православной психотерапии при лечении невротических расстройств». На психотерапевтическом приеме девушка сходу начала излагать свою проблему как возникшую после разговора со священником. Она находилась в состоянии тревоги и не знала, как с этим состоянием справиться.
Мне также довелось работать с молодой женщиной. Проблема ее была в том, что, придя в храм, она буквально не могла из него выйти. Ей все время казалось, что она мало и плохо молится, не ко всем иконам подошла, что кто-то из святых на нее за это обидится, и что она недостаточно хороша, чтобы Господь услышал ее молитвы. Если так можно выразиться, у нее сформировалось состояние невротической зависимости от посещения церкви, и оно имело тенденцию к возрастанию. Она измучилась сама, измучила своего мужа. (Понятно, что я описываю этот случай очень схематично.) Корень же проблемы, как мы постепенно выяснили, заключался в том, что отец этой женщины увлекался экстрасенсорными практиками. И священник сказал ей примерно такие слова: «Лучше бы твоему папе не родиться. Как ты его вымаливать-то будешь?»
Так же помню мужчину, который жаловался именно на то, что не может читать правила. Они у него вызывают тяжелые ассоциации. Дело в том, что этот мужчина имел врожденный физический недостаток и в детстве испытал много негативных чувств, связанных с травлей со стороны детей. Как он объяснил, ему тяжело видеть в молитвослове именно такие слова, какими дети его дразнили. Понятно, это не способствовало возникновению у него молитвенного состояния.
Мне больно об этом писать. Это все реальные живые люди, которые искали помощи.
Моей задачей как психолога было не только помочь разобраться с невротическими состояниями, помочь освободиться от навязчивостей, тревоги, уныния, но и сделать так, чтобы человек остался в Церкви.
Вот еще один из примеров. Совсем недавно, отвечая на вопросы на форуме «Азбуки веры», я довольно долго билась (точнее не выразить) над ответом на вопрос настойчивого молодого человека, который пытался для себя прояснить: «Можно ли любить себя? Не будет ли это противоречить православию? Ведь мы должны себя ненавидеть?»
Я благодарна ему за его настойчивость. Похоже, он этот вопрос для себя прояснил. Почему до сих пор никто ему не сумел дать ответы на эти вопросы таким образом, чтобы он понял? Ведь он посещает храм.
Свою точку зрения на проблему, предложенную автором статьи, постараюсь изложить именно с позиции своей профессии.
Для начала, следует прояснить некоторые понятия о различии православной психологии и светской: православная психология отличается от светской (секулярной) тем, что она основана на святоотеческой антропологии. Упрощенно, это выглядит так: светский психолог рассматривает человека как тело и психику. А православный психолог рассматривает человека в его тримерии: дух – душа – тело. Под душой мы условно будем понимать психическую составляющую личности. И иерархия тут выстроена совсем не случайно. Дух – это высшая часть души, свойственная только человеку.
Как мне представляется, возникшая проблема «трудностей в воцерковлении» заключается в том, что мы путаем два различных уровня внутренней жизни человека: душевный, то есть психологический, и духовный, то есть уровень духовности.
То, о чем пишется в святоотеческой литературе и говорится в молитвах подвижников веры, – обращено к духовной составляющей человека. И никак иначе. И даже если происходит определенная работа на уровнях психики или тела, то все это делается святым аскетом с единственной целью – укрепления своего духа. И делается им осознанно, согласно его внутренней мотивации. Никто не вправе его принудить, соблюдать ли суровый пост, носить ли вериги, давать ли обет молчания и т.д. Он сам это выбирает и знает, ради чего на это идет.
Если аскетические правила осуществляются под внешним давлением (внутренняя мотивация человека не учитывается), то они им просто копируются и сама цель при этом выхолащивается. Внешнее подражание, без должного осмысления, происходит на психологическом уровне. При этом обязательно будут искажения, будет происходить невротизация личности. А на духовном уровне в самом худшем варианте, это может проявляться как состояния прелести.
Человеческая личность – это не статичное состояние. Это динамический процесс личностного созревания, сопровождающийся определенными стадиями развития, которые осуществляются в преодолении различного рода кризисов.
Так вот, до состояния духовного кризиса надо еще дорасти. Под этим состоянием я понимаю момент, когда личность стоит у порога духовного пробуждения. Как правило, это состояние начинается с момента, когда есть уже за плечами жизненный опыт, в том числе личный опыт падений и ошибок. Мне трудно представить духовно развитого человека, миновавшего стадии личностного психологического развития.
Условно, мы можем обозначить такое понятие, как «кризис среднего возраста», духовным кризисом. Хотя понятно, что ответы на вопросы о смысле своего бытия разные люди задают в разном возрасте. Бывают случаи, когда человек обладает высоким духовным потенциалом уже в юности. Обычно это происходит в тех случаях, когда ребенок с самого детства имеет опыт общения с духовными людьми.
Многие же из тех, кто приходит в храмы, – это люди из обычных семей, в которых церковные традиции были прерваны на несколько поколений. И это надо учитывать. Причины этому могут быть разные: в какой-то момент случилась личная встреча с Богом, было какое-то духовное переживание, настигли скорби или болезни. И человек идет в храм.
Для того чтобы точнее пояснить свою мысль, я предлагаю обратиться к притче о блудном сыне.
Сейчас я постараюсь говорить именно о психологическом аспекте этой притчи.
Духовное возрождение начинается с момента, когда сын осознает, как он далеко ушел «в страну далече». С этой «точки отсчета» все прежние ценности для него потеряли свою привлекательность. Они не вдохновляют его. Ему уже стало нечем питаться. Это был его личный опыт жизни. Отец позволил сыну этот опыт получить. Он отпустил его, давая возможность испытать опытно на себе дар свободы.
Христианство основано на свободе и любви.
Но чтобы понять разницу между свободой и своеволием, иногда приходится дорого заплатить: дойти до определенного рубежа – состояния полного внутреннего истощения. У каждого этот рубеж свой.
Это та точка отсчета, когда возможен осознанный поворот на 180 градусов. (Бывает и так, что человек заходит так далеко, что уже нет возможности вернуться.)
Однако по-настоящему, глубоко осознанный поворот в сторону духовного пробуждения личности осуществляется не в тот момент, когда человек поверил в Бога.
Началом духовного возрождения человека является момент познания на своем опыте, что миф о грехопадении – это реальность, которая касается лично меня. Признание лично в себе «семени сатаны» и очевидной зараженности страстями – вот то, о чем плакали святые. Это скорбь о глубинной онтологической зараженности нашей природы, о нашем личном предательстве Бога.
Вот момент, с которого может начаться покаяние (метанойя, в смысле – изменения сознания). И это состояние только внешне может напоминать душевные (психологические) переживания. Это качественно другое состояние. О нем нам пишут святые отцы, и о нем даются молитвы в молитвослове.
Только реальное понимание глубинных онтологических корней возникновения гордыни и зараженности своей человеческой природы дает человеку возможность избежать внутреннего конфликта, не имеющего выхода, истощающего и разрушающего личность – того, что мы называем невротизацией.
К такой духовной работе личность должна быть внутренне готова. Должны быть сформированы определенные внутренние психические структуры для того, чтобы как-то справиться с ситуаций конфликта. Нам открывается наша зараженность грехом, но одновременно и даются духовные ресурсы - открывается возможность покаяния (метанойи). И вот в этом состоянии возможно адекватное и без внутреннего протеста прочтение святоотеческих текстов и молитв. Это процесс внутренний, глубоко индивидуальный.
И грубое внешнее вмешательство, идущее вразрез с динамикой внутреннего созревания данной конкретной личности, может принести только вред.
Предлагаю снова вернуться к притче о блудном сыне. Мы помним, что там был и еще один сын – старший. Он несомненно также заслуживает нашего внимания. Мы можем сказать о нем, что этот персонаж был лишен дерзновения проживать свою жизнь, опираясь на свой опыт. Возможно, он просто старался быть «хорошим сыном». Но, как видим, такая жизненная позиция не способствует исцелению от страстей: ему остались свойственны и зависть, и ревность, и недоброжелательность к младшему брату. (Об этом можно подробнее прочитать в моей статье «Психологические аспекты евангельского и ветхозаветного стремления к добродетелям»).
Это своего рода психологический тип, который тоже присутствует в Церкви. Мы сплошь и рядом видим людей, отдающих предпочтение обряду, правилам, и т.д.
Если говорить обобщенно, то такой психологический тип присутствует и среди священников. Это не хорошо и не плохо. Такова наша реальность. С ней просто надо считаться. Отцу старший сын по-своему тоже дорог. Ведь, пока младший блуждал, старший верно служил Отцу, сохраняя традиции дома, трудился и приумножал богатство Отца.
Но есть и еще один ракурс, с которого мы можем посмотреть на то, что происходит в этой притче. Это ракурс внутреннего конфликта каждой отдельно взятой личности.
Мы знаем, что человеческая целостность (дух – душа – тело) была нарушена актом грехопадения.
Как психолога меня интересует в данном аспекте то, что сама психика наша стала представлять некие разрозненные части, зачастую находящиеся в противоречии. Это и есть состояние, которое мы можем описать как внутренний конфликт.
Психологи, работающие с внутренними конфликтами, часто используют метафоры, чтобы рассмотреть внутренние конфликтующие части.
А работа психотерапевта в этом случае сводится к тому, чтобы помочь личности интегрировать разрозненные психические структуры в единое целое, тем самым освободиться от мучительного невротического состояния.
Исходя из сказанного выше, мы можем посмотреть на притчу о блудном сыне именно с такой позиции. Внутри каждого из нас как бы присутствует младший сын, имеющий дерзновение и внутреннюю интенцию обретать истину, опираясь на свой опыт. И в то же время в нас есть какая-то часть, когда мы склонны доверять авторитетам, традиции, закону. Задача состоит в том, чтобы обе эти части вывести из зоны конфликта и привести к интеграции. Другими словами: «братья внутри нас» должны примириться! Это дети одного Отца, живущие под одной крышей. Это касается каждого человека, неважно – мирянин ли он или клирик.
К такому исходу способен только личностно зрелый человек, принимающий ответственность за свое психологическое и духовное развитие, человек, способный говорить открыто о своем опыте, аргументированно противостоять авторитетам. Вот именно этим позиция автора статьи вызывает уважение, и именно поэтому она вызвала широкие отклики.
В заключение хочу отметить, что одна из целей, которые ставит перед нами Христос, – это обретение внутренней свободы.
В Евангелии Иоанна 8:32 написано: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».
Христос также призывает нас к дерзновению – мы помним, как Он обращается к кровоточивой женщине со словами: «Дерзай дщерь!». Помним и его слова о том, что не суббота для человека, а человек для субботы.
И в то же время нельзя забывать Его слова о том, что закона никто не отменял. И эта кажущаяся антиномия может быть преодолена только личным опытом возрастания каждого человека.
Получается, что окончательный выбор, каким образом строить свою духовную жизнь, остается за нами. В настоящее время все для этого у нас имеется. Открыты храмы, и нам дана возможность исповедоваться и причащаться. Есть доступ к святоотеческой литературе, где мы можем получить ответы на все вопросы. Важно только верно их формулировать и дожидаться ответа.
У нас даже есть возможность выбора священника, к которому идти на исповедь или за благословением; с которым при необходимости мы можем обсудить свое молитвенное правило.
Но надо помнить – где дана свобода, там на первом месте всегда должна быть и наша личная ответственность.
Член Общества православных психологов Санкт-Петербурга
Марина Легостаева.
Обращаем ваше внимание, что на нашем форуме есть раздел, где специалисты Общества православных психологов Санкт-Петербурга отвечают на вопросы.
