Анастасия Коренькова
Протоиерей Андрей Жук: Служение в Вагановке – большая радость
В день Пятидесятницы отметит свой престольный праздник церковь Святой Живоначальной Троицы при Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой. Домовой храм знаменитого учебного заведения был основан в 1806 году. Император Александр I, одобряя его идею, сказал: «Танцы – танцами, а вера в Бога сим не должна быть поколеблена». Разогнанный в годы советской власти приход возобновил свою деятельность в 1998 году. С тех пор неизменным настоятелем церкви является клирик Князь-Владимирского собора протоиерей Андрей Жук. С ним – наше сегодняшнее интервью.
Храм «маленьких лебедей»
– Отец Андрей, как Вы восприняли новость о том, что будете настоятелем храма в таком необычном месте – в Вагановке?
– Это была радостная для меня новость, потому что служение в таком старинном заведении, которое несет людям радость, искусство, культуру, – большая честь. Как человек музыкально одаренный (я закончил регентский класс и потом Семинарию), я очень обрадовался, что буду воспитывать себя в другом культурном направлении и, в свою очередь, преподносить людям искусства то, что приобрел в Духовной семинарии.
Большая радость – встречать в учебных коридорах таких маленьких лебедей, которые всегда по-особому приветствуют. На лицах почти никогда нет огорчения, всегда улыбаются. Даже я, когда прихожу туда, ровнее становлюсь. Говорю: «Я уже почти как ваш. Осталось только чуть-чуть покрутиться» (улыбается).
– Но ведь не секрет, что творческие люди считаются достаточно сложными...
– Это, наверное, со стороны сложные люди. Но в реальном общении они очень легко воспринимают духовность, потому что их танец всегда наполнен душой. Многие, видя меня в коридоре Академии, берут благословение. В прошлом году я выступал вместе с хором духовенства Санкт-Петербургской епархии в Москве, в Кремлевском зале, – в день святых равноапостольных Кирилла и Мефодия мы поздравляли Святейшего патриарха Кирилла. И там была группа «моих» детей из Академии балета имени Вагановой. Когда они выходили на сцену, то говорили: «Мы под особой защитой – здесь отец Андрей, он за нас помолится». Многие в тот вечер могли видеть духовное воспитание Ульяны Лопаткиной, которая помолилась, прежде чем танцевать. Поэтому это ошибочное мнение, что люди искусства трудны для духовного восприятия.
В здании Академии русского балета на улице Зодчего Росси храм существует с 1836 года, а сама школа в этом году отпраздновала 275-летний юбилей (кстати, официальные торжества пройдут 26 июня. – Прим. авт.). И первая заповедь студента, согласно висящему в учебном коридоре листу заповедей, гласит: начинать и заканчивать свое дело с молитвы. Не соглашусь ни с кем и никогда, если будут говорить, что дети там духовно не восприимчивые.
– Будущие артисты балета приходят в Вагановку в пятом классе. Многие приезжают из других регионов, и Академия становится для школьника новым домом. Но ведь для ребенка, вступающего в переходный возраст, серьезная травма – оторваться от родителей, когда еще так привязан к ним. Как вы работаете с такими ребятишками, утешаете их?
– Вы задаете насущный вопрос, потому что я сам знаю, что такое быть далеко от родителей. Мои родители находятся в 1500 км от меня, на Украине. Правда, я взрослый, а ученики Академии – дети. Поэтому всегда обращаю внимание на тех, кто иногородний. Они ближе ко мне, больше вопросов им задаю, стараюсь, чтобы они не были никем обижены. Спрашиваю даже: кушать хотите? Бывает и такое. Потому что Церковь – помощница таким людям.
Чаще всего дети не показывают, что скучают. У большинства из тех, кто идет в Академию балета, высокая мотивация: они понимают, что пришли не в простое учебное заведение. Поэтому они умеют и постирать, и еще каким-то образом поухаживать за собой. И не забыть помолиться, как только проснулся утром.
Было время, когда Слово Божье входило в сетку расписания Академии. На сегодняшний день занятия проходят факультативно. Мы встречаемся по пятницам, с 16 до 18 часов, когда я бываю в храме. Сначала я им что-то рассказываю, потом спрашиваю, что им интересно. Бывает, даже дети других вероисповеданий заходят в храм, хотят почитать что-то о Боге. На мои удивленные вопросы отвечают так: «А мама, когда было сложно, говорила: "Господи, помилуй!"»
Крест, который символизирует Страдания Господа нашего Иисуса Христа, освящает каждого приходящего в наш храм, дает ему ту духовную силу, которая помогает танцевать, исправно другие предметы изучать. Но также бывают и слезы по окончании полугодия, и я как священник должен эти слезы утирать. Давать им надежду, что они не забыты Богом. В Академии в каждом направлении остаются самые лучшие, самые достойные, самые одаренные. А те, кто должен покинуть учебное заведение, не должны разочаровываться, а наоборот, найти в себе еще силы, найти ту тропинку, которая дальше принесет насущный хлеб.
– Были ли случаи, когда вам приходилось помочь ребенку сделать выбор, оставаться в Академии или уйти?
– Практически нет. Чаще всего уже идут ко мне со слезами на глазах от того, что уходят. Дети ведь очень привыкают к сцене. Набор, вы сами, наверное, знаете, большой – 60 человек, а остается к выпуску 20. Две трети учащихся покидают стены Академии. Но разочаровываться не надо. Нужно верить преподавателям. Я со стороны наблюдаю и верю, что педагоги знают свое дело. Если Господь дает преподавателям ведение, что этот ребенок не справляется, значит, не справляется. Бороться нужно с ленью. Но, бывает, лень и не при чем здесь. Как говорят, «по фигуре не подходит».
– И все-таки, отец Андрей, как отец троих детей, ответьте, пожалуйста, на вопрос: искусство, даже такое высокое, как балет, стоит ли таких жертв – отрыва от семьи, тяжелой учебы?
– В направлении танца – да. Оно как спорт. Если видим мы в ребенке талант, его нужно развивать, несмотря на то, что нужно покинуть родной город и переехать в Санкт-Петербург. И потом, такие дети становятся более самостоятельными. Уже с малых лет они принимают участие в спектаклях, где есть детские роли, и приобретают настоящую работу.
– А подрастая и покидая Вагановку, бывшие выпускники находят вас?
– Находят: в этом году буду венчать бывшую ученицу Академии. Освящаю квартиры, детей крещу. Многие преподаватели перешли в Школу танца Бориса Эйфмана – там, наверное, также будут введены встречи с духовным пастырем.
Я верю, что все, кого я видел в Академии, меня помнят, и я их лица тоже всегда помню.
С ребятами после выступления
С Ульяной Лопаткиной
Молитва за Анну Иоанновну
– Батюшка, церковь Святой Живоначальной Троицы, как и многие храмы нашей страны, начала новый этап своей жизни практически с нуля. Но какие-то традиции прежних времен остались?
– После революции наш храм закрывался «с боем»: он продержался с 1917 года до 1932-го. Сначала отказались штатному священнику зарплату платить – преподаватели жертвовали деньги. Потом пришлось приглашать священника из другого храма на службы, а потом церковь и вовсе была закрыта, разрушена. Но осталась лепнина, которая до сегодняшнего дня напоминает о месте нахождения храма, когда идешь по коридору на пятом этаже. Это самое святое место. Воссоздан храм в другом месте, на втором этаже, но в нашем новом иконостасе старинная лепнина сохранилась – мы уменьшили ее и вставили в иконостас, дабы оставить частицу святыни.
Вспоминая 1998 год, когда церковь была открыта вновь, я бы хотел сказать большое спасибо тогдашнему директору академии Леониду Николаевичу Надирову. Это было его решение, которое поддержал педагогический коллектив. Самое непосредственное участие в воссоздании храма принял настоятель Князь-Владимирского собора протоиерей Владимир Сорокин.
Наш храм наполнен иконами, которые пожертвованы знаменитыми выпускниками Академии: Олегом Михайловичем Виноградовым, Натальей Михайловной Дудинской, с которой я имел счастье беседовать …
Что касается традиций, то я читал о дореволюционном правиле: на Страстной седмице каждому верующему студенту разрешали посетить свой храм. Не только православным: многие ходили в костел или кирху. Хотелось бы, чтобы этот обычай вернулся и в современную жизнь Академии, несмотря на плотное расписание. Ведь сегодня мы стремимся к тому, чтобы на Руси все вернулось на круги своя: чтобы священника никто не боялся, а наоборот, шли к нему с надеждой, что батюшка попросит помощи у Господа и сам подскажет, в меру своего духовного воспитания. Даст поддержку, чтобы студент никогда не пребывал в унынии и отчаянии, ни при каких обстоятельствах.
Но молимся мы не только за живых, но и усопших. В домовом храме Академии существует свой синодик, своеобразная летопись учебного заведения, которая помнит всех, начиная от императрицы Анны Иоанновны, основательницы системы хореографического образования в России, и заканчивая сегодняшним днем. Всех почивших преподавателей записываем.
– Кстати, а какие святые наиболее чтимы в Вагановских стенах? Какие иконы знают дети?
– Какие знают иконы? Спасителя, Матери Божией. Обязательно знают Сергия Радонежского, который помогает в учебе. Они видят издалека святителя Николая. Если я промолчу о святых Санкт-Петербурга, это будет неправильно: у нас большие иконы Ксении Блаженной и святого благоверного князя Александра Невского. Иоанна Кронштадтского они также ни с кем не перепутают. К Пасхе я смог разместить половину икон в новых красивых киотах. Радуются и глаз, и душа. Они нашли свое место.
Возрождающийся храм Святой Троицы
Помощники
Юная паства
«Пение – вторая молитва»
– Отец Андрей, а Вы сами-то любите балет?
– Знаете, я люблю все: песни, балет, оперу. Очень люблю смотреть, как наши дети танцуют в «Щелкунчике» в Мариинском театре перед Новым годом, меня всегда приглашают. Очень нравятся и внутренние экзаменационные концерты, когда ставят отрывки из разных балетов. Учащиеся танцуют в нашем местном театре, но все выглядит так, как будто они на большой сцене: переживания, аплодисменты.
Но, к сожалению, в театре все-таки я бываю редко. В постное время ходить в театр запрещено, а в остальное – не разорваться. Ведь мое служение проходит не только в Князь-Владимирском соборе и Академии русского балета, но еще и в больнице Святой Ольги. А еще требы…
– Вопрос-провокация. А своего ребенка отдали бы в балет?
– Отдал бы, если бы кто-то из детей захотел. Но, зная, что ростом я сам не высок, и матушка тоже, а в балетную школу берут парней и девчонок повыше, то, наверное, с балетом вряд ли получится. Но все мои дети – воспитанники музыкальной школы. Старшая, Лена, закончила музыкальную школу по классу фортепиано и сейчас учится в Медицинском университете. Избрала такой путь. Что ж, я рад. Средний, Юра, также учится играть на фортепиано. А младший, по совету матушки, ради разнообразия, пошел на класс флейты.
Сам же я, как уже упоминал в начале разговора, являюсь участником хора духовенства Санкт-Петербургской митрополии. Пение – это то, что дано было мне от рождения. У нас в семье было пятеро детей. Наш папа закончил консерваторию, был дирижером духового оркестра, потом и в храме помогал на клиросе. Мама – лучшее сопрано нашего села, нашего местного сельского хора. Дома мы всегда пели. Поэтому для меня пение – вторая молитва.
– Вот что значит пример родителей! Пожалуй, закончим беседу тогда вопросом о родителях: что бы Вы сказали родителям, которые хотят отдать ребенка в такое учебное заведение, как Академия Русского балета?
– Не запрещайте детям входить в храм Божий. А остальное все приложится.
Восстановленный иконостас
Освящение пасхальной снеди
Пасхальная служба
Справка. Андрей Дмитриевич Жук родился в 1967 г. на Украине в селе Ногачево Львовской области. Окончил Санкт-Петербургскую Духовную семинарию и регентский класс. Рукоположен в 1995 году епископом Тихвинским Симоном в Андреевской церкви.
Служение в Князь-Владимирском соборе начал с февраля 1994 года в сане диакона. По совместительству является настоятелем храма Святой Живоначальной Троицы при Академии Русского балета им. А. Я. Вагановой. Женат, имеет двоих сыновей и дочь.
Протоиерей Андрей Жук: Служение в Вагановке – большая радость
В день Пятидесятницы отметит свой престольный праздник церковь Святой Живоначальной Троицы при Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой. Домовой храм знаменитого учебного заведения был основан в 1806 году. Император Александр I, одобряя его идею, сказал: «Танцы – танцами, а вера в Бога сим не должна быть поколеблена». Разогнанный в годы советской власти приход возобновил свою деятельность в 1998 году. С тех пор неизменным настоятелем церкви является клирик Князь-Владимирского собора протоиерей Андрей Жук. С ним – наше сегодняшнее интервью.
Храм «маленьких лебедей»
– Отец Андрей, как Вы восприняли новость о том, что будете настоятелем храма в таком необычном месте – в Вагановке?
– Это была радостная для меня новость, потому что служение в таком старинном заведении, которое несет людям радость, искусство, культуру, – большая честь. Как человек музыкально одаренный (я закончил регентский класс и потом Семинарию), я очень обрадовался, что буду воспитывать себя в другом культурном направлении и, в свою очередь, преподносить людям искусства то, что приобрел в Духовной семинарии.
Большая радость – встречать в учебных коридорах таких маленьких лебедей, которые всегда по-особому приветствуют. На лицах почти никогда нет огорчения, всегда улыбаются. Даже я, когда прихожу туда, ровнее становлюсь. Говорю: «Я уже почти как ваш. Осталось только чуть-чуть покрутиться» (улыбается).
– Но ведь не секрет, что творческие люди считаются достаточно сложными...
– Это, наверное, со стороны сложные люди. Но в реальном общении они очень легко воспринимают духовность, потому что их танец всегда наполнен душой. Многие, видя меня в коридоре Академии, берут благословение. В прошлом году я выступал вместе с хором духовенства Санкт-Петербургской епархии в Москве, в Кремлевском зале, – в день святых равноапостольных Кирилла и Мефодия мы поздравляли Святейшего патриарха Кирилла. И там была группа «моих» детей из Академии балета имени Вагановой. Когда они выходили на сцену, то говорили: «Мы под особой защитой – здесь отец Андрей, он за нас помолится». Многие в тот вечер могли видеть духовное воспитание Ульяны Лопаткиной, которая помолилась, прежде чем танцевать. Поэтому это ошибочное мнение, что люди искусства трудны для духовного восприятия.
В здании Академии русского балета на улице Зодчего Росси храм существует с 1836 года, а сама школа в этом году отпраздновала 275-летний юбилей (кстати, официальные торжества пройдут 26 июня. – Прим. авт.). И первая заповедь студента, согласно висящему в учебном коридоре листу заповедей, гласит: начинать и заканчивать свое дело с молитвы. Не соглашусь ни с кем и никогда, если будут говорить, что дети там духовно не восприимчивые.
– Будущие артисты балета приходят в Вагановку в пятом классе. Многие приезжают из других регионов, и Академия становится для школьника новым домом. Но ведь для ребенка, вступающего в переходный возраст, серьезная травма – оторваться от родителей, когда еще так привязан к ним. Как вы работаете с такими ребятишками, утешаете их?
– Вы задаете насущный вопрос, потому что я сам знаю, что такое быть далеко от родителей. Мои родители находятся в 1500 км от меня, на Украине. Правда, я взрослый, а ученики Академии – дети. Поэтому всегда обращаю внимание на тех, кто иногородний. Они ближе ко мне, больше вопросов им задаю, стараюсь, чтобы они не были никем обижены. Спрашиваю даже: кушать хотите? Бывает и такое. Потому что Церковь – помощница таким людям.
Чаще всего дети не показывают, что скучают. У большинства из тех, кто идет в Академию балета, высокая мотивация: они понимают, что пришли не в простое учебное заведение. Поэтому они умеют и постирать, и еще каким-то образом поухаживать за собой. И не забыть помолиться, как только проснулся утром.
Было время, когда Слово Божье входило в сетку расписания Академии. На сегодняшний день занятия проходят факультативно. Мы встречаемся по пятницам, с 16 до 18 часов, когда я бываю в храме. Сначала я им что-то рассказываю, потом спрашиваю, что им интересно. Бывает, даже дети других вероисповеданий заходят в храм, хотят почитать что-то о Боге. На мои удивленные вопросы отвечают так: «А мама, когда было сложно, говорила: "Господи, помилуй!"»
Крест, который символизирует Страдания Господа нашего Иисуса Христа, освящает каждого приходящего в наш храм, дает ему ту духовную силу, которая помогает танцевать, исправно другие предметы изучать. Но также бывают и слезы по окончании полугодия, и я как священник должен эти слезы утирать. Давать им надежду, что они не забыты Богом. В Академии в каждом направлении остаются самые лучшие, самые достойные, самые одаренные. А те, кто должен покинуть учебное заведение, не должны разочаровываться, а наоборот, найти в себе еще силы, найти ту тропинку, которая дальше принесет насущный хлеб.
– Были ли случаи, когда вам приходилось помочь ребенку сделать выбор, оставаться в Академии или уйти?
– Практически нет. Чаще всего уже идут ко мне со слезами на глазах от того, что уходят. Дети ведь очень привыкают к сцене. Набор, вы сами, наверное, знаете, большой – 60 человек, а остается к выпуску 20. Две трети учащихся покидают стены Академии. Но разочаровываться не надо. Нужно верить преподавателям. Я со стороны наблюдаю и верю, что педагоги знают свое дело. Если Господь дает преподавателям ведение, что этот ребенок не справляется, значит, не справляется. Бороться нужно с ленью. Но, бывает, лень и не при чем здесь. Как говорят, «по фигуре не подходит».
– И все-таки, отец Андрей, как отец троих детей, ответьте, пожалуйста, на вопрос: искусство, даже такое высокое, как балет, стоит ли таких жертв – отрыва от семьи, тяжелой учебы?
– В направлении танца – да. Оно как спорт. Если видим мы в ребенке талант, его нужно развивать, несмотря на то, что нужно покинуть родной город и переехать в Санкт-Петербург. И потом, такие дети становятся более самостоятельными. Уже с малых лет они принимают участие в спектаклях, где есть детские роли, и приобретают настоящую работу.
– А подрастая и покидая Вагановку, бывшие выпускники находят вас?
– Находят: в этом году буду венчать бывшую ученицу Академии. Освящаю квартиры, детей крещу. Многие преподаватели перешли в Школу танца Бориса Эйфмана – там, наверное, также будут введены встречи с духовным пастырем.
Я верю, что все, кого я видел в Академии, меня помнят, и я их лица тоже всегда помню.
С ребятами после выступления
С Ульяной Лопаткиной
Молитва за Анну Иоанновну
– Батюшка, церковь Святой Живоначальной Троицы, как и многие храмы нашей страны, начала новый этап своей жизни практически с нуля. Но какие-то традиции прежних времен остались?
– После революции наш храм закрывался «с боем»: он продержался с 1917 года до 1932-го. Сначала отказались штатному священнику зарплату платить – преподаватели жертвовали деньги. Потом пришлось приглашать священника из другого храма на службы, а потом церковь и вовсе была закрыта, разрушена. Но осталась лепнина, которая до сегодняшнего дня напоминает о месте нахождения храма, когда идешь по коридору на пятом этаже. Это самое святое место. Воссоздан храм в другом месте, на втором этаже, но в нашем новом иконостасе старинная лепнина сохранилась – мы уменьшили ее и вставили в иконостас, дабы оставить частицу святыни.
Вспоминая 1998 год, когда церковь была открыта вновь, я бы хотел сказать большое спасибо тогдашнему директору академии Леониду Николаевичу Надирову. Это было его решение, которое поддержал педагогический коллектив. Самое непосредственное участие в воссоздании храма принял настоятель Князь-Владимирского собора протоиерей Владимир Сорокин.
Наш храм наполнен иконами, которые пожертвованы знаменитыми выпускниками Академии: Олегом Михайловичем Виноградовым, Натальей Михайловной Дудинской, с которой я имел счастье беседовать …
Что касается традиций, то я читал о дореволюционном правиле: на Страстной седмице каждому верующему студенту разрешали посетить свой храм. Не только православным: многие ходили в костел или кирху. Хотелось бы, чтобы этот обычай вернулся и в современную жизнь Академии, несмотря на плотное расписание. Ведь сегодня мы стремимся к тому, чтобы на Руси все вернулось на круги своя: чтобы священника никто не боялся, а наоборот, шли к нему с надеждой, что батюшка попросит помощи у Господа и сам подскажет, в меру своего духовного воспитания. Даст поддержку, чтобы студент никогда не пребывал в унынии и отчаянии, ни при каких обстоятельствах.
Но молимся мы не только за живых, но и усопших. В домовом храме Академии существует свой синодик, своеобразная летопись учебного заведения, которая помнит всех, начиная от императрицы Анны Иоанновны, основательницы системы хореографического образования в России, и заканчивая сегодняшним днем. Всех почивших преподавателей записываем.
– Кстати, а какие святые наиболее чтимы в Вагановских стенах? Какие иконы знают дети?
– Какие знают иконы? Спасителя, Матери Божией. Обязательно знают Сергия Радонежского, который помогает в учебе. Они видят издалека святителя Николая. Если я промолчу о святых Санкт-Петербурга, это будет неправильно: у нас большие иконы Ксении Блаженной и святого благоверного князя Александра Невского. Иоанна Кронштадтского они также ни с кем не перепутают. К Пасхе я смог разместить половину икон в новых красивых киотах. Радуются и глаз, и душа. Они нашли свое место.
Возрождающийся храм Святой Троицы
Помощники
Юная паства
«Пение – вторая молитва»
– Отец Андрей, а Вы сами-то любите балет?
– Знаете, я люблю все: песни, балет, оперу. Очень люблю смотреть, как наши дети танцуют в «Щелкунчике» в Мариинском театре перед Новым годом, меня всегда приглашают. Очень нравятся и внутренние экзаменационные концерты, когда ставят отрывки из разных балетов. Учащиеся танцуют в нашем местном театре, но все выглядит так, как будто они на большой сцене: переживания, аплодисменты.
Но, к сожалению, в театре все-таки я бываю редко. В постное время ходить в театр запрещено, а в остальное – не разорваться. Ведь мое служение проходит не только в Князь-Владимирском соборе и Академии русского балета, но еще и в больнице Святой Ольги. А еще требы…
– Вопрос-провокация. А своего ребенка отдали бы в балет?
– Отдал бы, если бы кто-то из детей захотел. Но, зная, что ростом я сам не высок, и матушка тоже, а в балетную школу берут парней и девчонок повыше, то, наверное, с балетом вряд ли получится. Но все мои дети – воспитанники музыкальной школы. Старшая, Лена, закончила музыкальную школу по классу фортепиано и сейчас учится в Медицинском университете. Избрала такой путь. Что ж, я рад. Средний, Юра, также учится играть на фортепиано. А младший, по совету матушки, ради разнообразия, пошел на класс флейты.
Сам же я, как уже упоминал в начале разговора, являюсь участником хора духовенства Санкт-Петербургской митрополии. Пение – это то, что дано было мне от рождения. У нас в семье было пятеро детей. Наш папа закончил консерваторию, был дирижером духового оркестра, потом и в храме помогал на клиросе. Мама – лучшее сопрано нашего села, нашего местного сельского хора. Дома мы всегда пели. Поэтому для меня пение – вторая молитва.
– Вот что значит пример родителей! Пожалуй, закончим беседу тогда вопросом о родителях: что бы Вы сказали родителям, которые хотят отдать ребенка в такое учебное заведение, как Академия Русского балета?
– Не запрещайте детям входить в храм Божий. А остальное все приложится.
Восстановленный иконостас
Освящение пасхальной снеди
Пасхальная служба
Справка. Андрей Дмитриевич Жук родился в 1967 г. на Украине в селе Ногачево Львовской области. Окончил Санкт-Петербургскую Духовную семинарию и регентский класс. Рукоположен в 1995 году епископом Тихвинским Симоном в Андреевской церкви.
Служение в Князь-Владимирском соборе начал с февраля 1994 года в сане диакона. По совместительству является настоятелем храма Святой Живоначальной Троицы при Академии Русского балета им. А. Я. Вагановой. Женат, имеет двоих сыновей и дочь.
