Итак, закрываю вчерашние долги. Если в рассказе об архиепископе Симоне (Ивановском) пришлось много места уделить межцерковным отношениям, то сейчас речь пойдёт исключительно о Русской Церкви, хотя и о самой восточной её окраине.
Епископ Охотский Даниил (Шерстенников)
Даниил Константинович Шерстенников родился в самом конце 1871 года в Вятской губернии в семье псаломщика.
Окончил в 1895 году Вятскую духовную семинарию, был рукоположен во диакона и назначен учителем церковноприходской школы при Богородицкой церкви села Порез Глазовского уезда. В 1897 году рукоположен во иерея и назначен на должность благочинного и противораскольнического миссионера по южной части Глазовского уезда.
В 1907 году и до отбытия из Вятской епархии в 1911 году о. Даниил был благочинным церквей города Глазова. В 1908 году овдовел. В 1911 году был рекомендован епископом Вятским и Слободским Филаретом (Никольским) камчатскому миссионеру иеромонаху (впоследствии митрополиту) Нестору (Анисимову) "для оказания содействия в религиозно-просветительской работе на Камчатке".
По прибытии в Петропавловск-на-Камчатке он возглавил местное отделение Камчатского благотворительного братства, стал соборным протоиереем, благочинным Камчатского округа Владивостокской епархии, заведующим и учителем Петропавловской второклассной школы.
В 1912 году протоиерей Даниил, вступивший в ведение своим благочинием, докладывал о состоянии церквей на полуострове: «Приходов - 9, количество церквей - 11, в Петропавловске - 3. Старый деревянный собор начала 19 века, досчатый собор, выстроенный в 1873 году, сохранился в хорошем состоянии и кладбищенский, перенесенный с места при братской могиле.» В суровых условиях Камчатки он проявил себя усердным и примерным служителем Церкви, а с началом Первой мировой войны отдал на Красный Крест все имеющиеся у него деньги, включая сумму от продажи своего катера и личной квартирной обстановки.
В 1916 году был переведен настоятелем в кафедральный Владивостокский Успенский собор, где с 1919 года был избран на должность председателя епархиального совета. 7 декабря того же года он участвовал в чрезвычайном собрании духовенства и мирян под председательством епископа Михаила (Богданова) по поводу избрания делегатов на Государственное Земское совещание в Иркутске, назначенное на 1 января 1920 года. (Не все, наверное, помнят, что в то время как раз создавалось формально независимое государство - ДВР, Дальневосточная республика. Коммунисты не имели ещё сил воевать с Японией и пытались создать своеобразный буфер на восточных границах. Международного признания он, впрочем, так и не получил. Японцы, в свою очередь, создали в Приморской области другое квази-государство - "Приамурский земский край".)
В сентябре 1922 года было решено присоединить к Камчатской епархии Охотский уезд, учредить в нём Охотскую викарную кафедру, и поставить на неё протоиерея Даниила. 6 сентября 1922 года епископ Нестор (Анисимов) направил телеграмму Высшему Церковному Управлению Заграницей: «Согласно Патриаршего указа 1920 года за № 362 совещание епископов Михаила, Мефодия, Мелетия, Нестора постановило выделить Камчатскую епархию в самостоятельную с присоединением Охотиского уезда, вхордящего в состав Камчатской области. Назначить Охотским викарием с пострижением в монашество <…> протоиерея Даниила Шерстенникова, служившего много лет камчатским кафедральным благочинным, любимого населением, в личной жизни подвижника. Последний пароход в Камчатку отправляется в середине октября. Благословите привести в исполнение поручение епископов».
11 сентября того же года Временный Архиерейский Синод РПЦЗ, рассмотрев данное прошение, постановил: «1. Разрешить и благословить выделить Камчатскую область в самостоятельную епархию с присоединением Охотского уезда в качестве викариатства. 2. Назначить на кафедру викарного епископа Охотского протоиерея Даниила Шерстенникова с пострижением в монашество и совершением хиротонии во граде по усмотрению местных Преосвященных».
Приняв монашество с сохранением имени Даниил, он был рукоположен во Владивостоке епископами Владивостокским Михаилом и Камчатским Нестором.
25 октября 1922 года владыка Даниил вернулся в Петропавловск из Владивостока вместе с новыми гражданскими властями назначенными Приамурским Временным Правительством. Однако в тот же день Владивосток был занят армией ДВР, что привело к упразднению Приамурского земского края, а 15 ноября и сама ДВР была включена в состав РСФСР.
Дальневосточные епископы ушли вместе с белой армией в изгнание, на территорию Китая (в основном в Харбин). Только епископ Даниил остался с камчатской паствой и должен был взять на себя управление епархией. После установления на Камчатке советской власти начались преследования духовенства. Когда был арестован настоятель Петропавловского собора священник Михаил Ерохин, епископ Даниил неоднократно обращался к местным властям с просьбой о его освобождении, но это лишь привело к аресту самого владыки вместе с братом Павлом за «сопротивление изъятию церковных ценностей».
БД ПСТБИ: "Приморская о., г.Петропавловск-Камчатский Год ареста 1923
Обвинение при аресте "сопротивление изъятию церковных ценностей"
Арестован вместе с братом Павлом. Обвинялись в укрытии церковных ценностей. В августе 1923г. их отправили в распоряжение Владивостокского отдела ГПУ НКВД 23 декабря 1923г. епископ Даниил был доставлен в Читу и 14 февраля 1924г. его освободили под подписку о невыезде.
Оказавшись единственным православным архиереем в Чите он выступил ревностным борцом с обновленчеством, обличал его сущность и налаживал связи с сохранившимися православными приходами. В ноябре 1924г. епископ участвовал в возвращении православной общине захваченного обновленцами Казанского кафедрального собора Читы. 5 декабря 1925г. епископ Даниил был назначен Патриархом Тихоном попечителем Читинской и Забайкальской епархии с сохранением титула епископа Охотского.
Приступил к активной работе по восстановлению в епархии церковной жизни, парализованной обновленческим расколом. Одним из первых шагов архиерея было создание противообновленческой миссии, назначение священников-миссионеров, которым были определены районы их деятельности. К июню 1925г. в фактически восстановленной заново Читинской епархии епископу Даниилу подчинялось уже до 50 приходов из 227 захваченных обновленцами православных приходов. В Забайкалье верующие еще долго хранили память о епископе Данииле как о молитвеннике, аскете, кротком духовном пастыре и стойком борце за Православие.
По прибытии в Иркутск организовал материальную поддержку отбывавшим ссылку в Прибайкалье священнослужителям, продолжал обличать обновленчество. Поскольку назначенный управляющим Читинской епархией епископ Нижнеудинский Евсевий (Рождественский) не сразу принял возложенные на него обязанности, епископ Даниил, уступая просьбам читинского духовенства и мирян, согласился взять на себя управление и Читинской епархией.
Епископ Даниил был арестован, когда отказался выполнять требование ОГПУ о переводе Иркутской епархии на сторону ВВЦС или автокефалии.
Коллегия ОГПУ 29/08/1927
Обвинение "принял на себя руководство нелегальным комитетом взаимопомощи, использовал амвон для проповедей а/с содержания"
Статья ст.58–14,121 УК РСФСР
Приговор 5 лет ИТЛ
В материалах дела 1927г. есть характеристика на о.Даниила из органов ОГПУ: "Элемент антисоветский, завербован (1924г.) под нажимом следственного дела. Упрямый, хитрый, самолюбивый, недисциплинированный, требует твердого нажима. Задания всегда старается не выполнять. Кроме того Шерстенников расконспирировался, разгласил порученное ему задание и, более того, повел работу по обработке мирян и духовенства против заданных платформ о переводе Иркутской епархии ВВЦС или автокефалии"
В период следствия содержался под стражей в Иркутском ИЗО спецназначения, затем материалы на него выделены из Иркутского дела и приобщены к материалам, поступившим из Москвы, и он отправлен в Москву для дальнейшего следствия. Известно, что на Соловки о.Даниил прибыл 16.01.1928г. Затем заключение в концлагере было заменено на ссылку в Северный край, Коми (Зырян) автономная обл."
Последним местом его проживания стало село Поля Онежского района Архангельской области («на линии Мурманской желдороги»). Многие годы трудов и страданий подорвали здоровье владыки. Однако, даже находясь в ссылке в селе Поля, где единственная церковь была захвачена обновленцами, владыка ходил к Богослужению в православный храм в селе Чекуево, расстояние до которого составляло примерно семь вёрст. За неимением подходящего для молитвы помещения молился в сооруженном им "ледяном доме", продолжал наставлять свою забайкальскую паству в письмах. Паства, сохраняя с ним связь, стараясь материально поддерживать его в заключении.
1 февраля 1932 года, за два месяца до срока окончания ссылки, епископ Охотский Даниил (Шерстенников), отошёл ко Господу и был похоронен он был на кладбище села Поля.
В начале 1950-х годов распространился слух о том, что «епископ Читинский и Забайкальский» Даниил (Шерстенников) был освобожден из заключения в 1953 году и проживал тайно в Барнауле у одного полковника. Эта легенда, популярная среди «катакомбников», использовалась для доказательства апостольского приемства раскольнических иерархов якобы им рукоположенных. Возможно также, что в Барнауле действовал самозванец назвавшийся именем владыки.
Епископ Верхнеудинский Иоанникий (Попов)
Попов Иван Михайлович родился в 1883 году в городе Кашине Тверской губернии. Получил домашнее образование.
10 июня 1912 года был пострижен в монашество в Нило-Столобенской пустыни с наречением имени в честь преподобного Иоанникия Великого. В том же году был рукоположен во иеродиакона, а в 1916-м во иеромонаха. В 1922 году стал настоятелем Нило-Столобенской пустыни, получив сан архимандрита.
БД ПСТБИ: "В конце 1926г. арестован вместе епископом Осташковским Гавриилом (Абалымовым) и большей частью братии пустыни.
Обвинение "сокрытие церковных ценностей, контрреволюционная и антисоветская агитация"
Приговор тюремное заключение
Суд над о.Иоанникием и архиепископом Гавриилом (Абалымовым) и арестованной братией монастыря состоялся в Осташкове. О.Иоанникия держали круглые сутки в следственном кабинете под ярким светом настольной лампы. Чтобы вырвать признание в несовершенных преступлениях, следователи сменяя друг друга, непрерывно в течение суток допрашивали его, лишая сна. Измученный страдалец засыпал прямо во время допросов — на стуле, и тогда следователи "будили" его ударом в зубы.
После следствия в Осташкове состоялся открытый суд, где присутствовали и многие его прихожане. О.Иоанникий на суде отрицал все выдвинутые против него обвинения. Тогда судья стал указывать на собственноручно подписанные признательные показания. О.Иоанникий ответил, что его так били по лицу, что он отплевывался собственными зубами. Если он и подписал что-либо — то только в состоянии беспамятства, так как следователи не давали ему передышки и истязали, не давая ему спать. "В таком состоянии, — сказал он, — подпишешь любое против себя обвинение, даже смертный приговор, лишь бы часок отдохнуть".
Судья не дал ему договорить, и велел увести архимандрита. Четыре стражника сопровождали его из зала суда, толкая грубо, как последнего уголовника, прикладами в спину и под ребро. Страдалец еле держался на ногах. О.Иоанникий был приговорен к тюремному заключению. На территории монастыря разместили колонию для малолетних преступников."
Отбыл срок в тюрьме. По выходе на свободу, в начале 1930-х годов, оказался в Вольске и вошел в число клириков Троицкого собора, одно время принадлежавшего обновленцам.
14 октября 1931 года был хиротонисан во епископа Камышинского, викария Саратовской епархии. Хиротонию в Московской Покровской церкви совершили митрополиты Туркестанский Никандр и Саратовский Серафим, архиепископы Полоцкий Николай и Тамбовский священномученик Вассиан, епископы Липецкий священномученик Уар и Волоколамский Иоанн. Получил во временное управление Вольское викариатство.
Помогая митрополиту Саратовскому Серафиму, ему приходилось больше находиться в Саратове и служить там. Владыка вел аскетический образ жизни, много молился. Безропотно жил в очень стесненных обстоятельствах, сменив в Саратове три-четыре квартиры. Особенно замечательны были его многочисленные проповеди, в которых он раскрывал для слушателей весь строй современной духовной жизни, с её искушениями и скорбями. Много наставлял верующих в частных беседах.
Астрахань православная: "Жил он в совершенно стесненных обстоятельствах, но никогда не роптал. Однажды его духовные чада пришли к владыке домой. Встретив хозяйку, у которой он был постояльцем, спросили, где комната владыки. Та показала - от комнаты, где жила хозяйская семья, был отгорожен одеялом угол, в котором и ютился епископ Иоанникий. А в этом углу помещались лишь кровать, столик и табуретка. А полы такие, что неудачно ступив на половицу, поднималась какая-нибудь гнилая доска. Вот по таким углам и скитался владыка, сменив в Саратове три - четыре квартиры.
Весной 1934 года последовало распоряжение о переводе епископа Иоанникия на Читинскую кафедру. Он в это время служил Пасхальную заутреню на светлой седмице. Во время службы он вышел на амвон и сказал:
- Сегодня в заутреню я вас благословляю причаститься. Я последний раз у вас служу и всех причащу.
Даже по прошествии многих лет в Саратове о епископе Иоанникии вспоминали как об одном из самых замечательных архиереев, служивших здесь. Недолгим было служение владыки в Чите. Местные власти чинили ему всевозможные препятствия, давя непосильными налогами, а вскоре, в 1935 году владыка был уволен на покой.
И даже тогда его не оставили в покое - над архиереем нависла неотвратимая угроза нового ареста. Ему пришлось тайно покинуть Читу и вернуться в Саратов. Здесь, благодаря помощи своих благодетелей, епископ Иоанникий получил справки о том, что он работал в светских организациях. Но и в Саратове оставаться было опасно - слишком многие знали его. Пришлось скитаться.
Сначала уехал в Моздок, а потом в Астрахань. В Астрахани епископ Иоанникий провел последние годы своей жизни. Служить не было возможности - в Астрахани действовал лишь один Покровский храм. Большинство священников, как астраханцев, так и сосланных из других мест, устраивались на мирскую работу. Также пришлось поступить и владыке Иоанникию. Работать приходилось, где придется: и паромщиком на реке Болде, и на заводе чернорабочим, и ночным сторожем в булочной.
Никто не знал о его высоком духовном сане. Но, прозревая в нем высокую духовную мудрость, люди сами тянулись к нему, ища помощи в своих житейских невзгодах, мудрого совета или просто утешения. Приезжали к нему из Саратова и его духовные чада. Он тайно их исповедовал, причащал, а они старались, чем можно помочь своему владыке, хотя он никогда ни кого не просил о помощи, и все старался делать сам.
Жил он один, в маленькой комнатке, где тайно ночью служил Божественную Литургию. Но тяжкая болезнь, которая уже давно мучила владыку, вскоре свалила его в постель. У него был рак желудка. Владыка очень терпеливо переносил все страдания, стараясь никого не обременить своей болезнью."
С датами в вышеприведённых воспоминаниях есть некоторые неточности. 5 октября 1933 года он был назначен епископом Верхнеудинским, управляющим Читинской епархией. 11 октября 1934 года был уволен на покой. 6 марта 1937 года был определен епископом Рыбинским, но вступлению на кафедру помешал новый арест (подробности неизвестны, был освобожден - Большой террор начался только через 4 месяца).
Последние годы жизни провел в Астрахани. Скончался 1 февраля 1942 года, ночью. Из-за крайней его бедности не было возможности обрядить его, как положено, в архиерейское облачение; лишь один из священников дал свой подрясник и старую камилавку. До кладбища гроб везли на салазках, и в мерзлой земле выдолбили могилу. Погребен на городском Духосошественском кладбище, на северной стороне старого кладбища.
Епископ Охотский Даниил (Шерстенников)
Даниил Константинович Шерстенников родился в самом конце 1871 года в Вятской губернии в семье псаломщика.
Окончил в 1895 году Вятскую духовную семинарию, был рукоположен во диакона и назначен учителем церковноприходской школы при Богородицкой церкви села Порез Глазовского уезда. В 1897 году рукоположен во иерея и назначен на должность благочинного и противораскольнического миссионера по южной части Глазовского уезда.
В 1907 году и до отбытия из Вятской епархии в 1911 году о. Даниил был благочинным церквей города Глазова. В 1908 году овдовел. В 1911 году был рекомендован епископом Вятским и Слободским Филаретом (Никольским) камчатскому миссионеру иеромонаху (впоследствии митрополиту) Нестору (Анисимову) "для оказания содействия в религиозно-просветительской работе на Камчатке".
По прибытии в Петропавловск-на-Камчатке он возглавил местное отделение Камчатского благотворительного братства, стал соборным протоиереем, благочинным Камчатского округа Владивостокской епархии, заведующим и учителем Петропавловской второклассной школы.
В 1912 году протоиерей Даниил, вступивший в ведение своим благочинием, докладывал о состоянии церквей на полуострове: «Приходов - 9, количество церквей - 11, в Петропавловске - 3. Старый деревянный собор начала 19 века, досчатый собор, выстроенный в 1873 году, сохранился в хорошем состоянии и кладбищенский, перенесенный с места при братской могиле.» В суровых условиях Камчатки он проявил себя усердным и примерным служителем Церкви, а с началом Первой мировой войны отдал на Красный Крест все имеющиеся у него деньги, включая сумму от продажи своего катера и личной квартирной обстановки.
В 1916 году был переведен настоятелем в кафедральный Владивостокский Успенский собор, где с 1919 года был избран на должность председателя епархиального совета. 7 декабря того же года он участвовал в чрезвычайном собрании духовенства и мирян под председательством епископа Михаила (Богданова) по поводу избрания делегатов на Государственное Земское совещание в Иркутске, назначенное на 1 января 1920 года. (Не все, наверное, помнят, что в то время как раз создавалось формально независимое государство - ДВР, Дальневосточная республика. Коммунисты не имели ещё сил воевать с Японией и пытались создать своеобразный буфер на восточных границах. Международного признания он, впрочем, так и не получил. Японцы, в свою очередь, создали в Приморской области другое квази-государство - "Приамурский земский край".)
В сентябре 1922 года было решено присоединить к Камчатской епархии Охотский уезд, учредить в нём Охотскую викарную кафедру, и поставить на неё протоиерея Даниила. 6 сентября 1922 года епископ Нестор (Анисимов) направил телеграмму Высшему Церковному Управлению Заграницей: «Согласно Патриаршего указа 1920 года за № 362 совещание епископов Михаила, Мефодия, Мелетия, Нестора постановило выделить Камчатскую епархию в самостоятельную с присоединением Охотиского уезда, вхордящего в состав Камчатской области. Назначить Охотским викарием с пострижением в монашество <…> протоиерея Даниила Шерстенникова, служившего много лет камчатским кафедральным благочинным, любимого населением, в личной жизни подвижника. Последний пароход в Камчатку отправляется в середине октября. Благословите привести в исполнение поручение епископов».
11 сентября того же года Временный Архиерейский Синод РПЦЗ, рассмотрев данное прошение, постановил: «1. Разрешить и благословить выделить Камчатскую область в самостоятельную епархию с присоединением Охотского уезда в качестве викариатства. 2. Назначить на кафедру викарного епископа Охотского протоиерея Даниила Шерстенникова с пострижением в монашество и совершением хиротонии во граде по усмотрению местных Преосвященных».
Приняв монашество с сохранением имени Даниил, он был рукоположен во Владивостоке епископами Владивостокским Михаилом и Камчатским Нестором.
25 октября 1922 года владыка Даниил вернулся в Петропавловск из Владивостока вместе с новыми гражданскими властями назначенными Приамурским Временным Правительством. Однако в тот же день Владивосток был занят армией ДВР, что привело к упразднению Приамурского земского края, а 15 ноября и сама ДВР была включена в состав РСФСР.
Дальневосточные епископы ушли вместе с белой армией в изгнание, на территорию Китая (в основном в Харбин). Только епископ Даниил остался с камчатской паствой и должен был взять на себя управление епархией. После установления на Камчатке советской власти начались преследования духовенства. Когда был арестован настоятель Петропавловского собора священник Михаил Ерохин, епископ Даниил неоднократно обращался к местным властям с просьбой о его освобождении, но это лишь привело к аресту самого владыки вместе с братом Павлом за «сопротивление изъятию церковных ценностей».
БД ПСТБИ: "Приморская о., г.Петропавловск-Камчатский Год ареста 1923
Обвинение при аресте "сопротивление изъятию церковных ценностей"
Арестован вместе с братом Павлом. Обвинялись в укрытии церковных ценностей. В августе 1923г. их отправили в распоряжение Владивостокского отдела ГПУ НКВД 23 декабря 1923г. епископ Даниил был доставлен в Читу и 14 февраля 1924г. его освободили под подписку о невыезде.
Оказавшись единственным православным архиереем в Чите он выступил ревностным борцом с обновленчеством, обличал его сущность и налаживал связи с сохранившимися православными приходами. В ноябре 1924г. епископ участвовал в возвращении православной общине захваченного обновленцами Казанского кафедрального собора Читы. 5 декабря 1925г. епископ Даниил был назначен Патриархом Тихоном попечителем Читинской и Забайкальской епархии с сохранением титула епископа Охотского.
Приступил к активной работе по восстановлению в епархии церковной жизни, парализованной обновленческим расколом. Одним из первых шагов архиерея было создание противообновленческой миссии, назначение священников-миссионеров, которым были определены районы их деятельности. К июню 1925г. в фактически восстановленной заново Читинской епархии епископу Даниилу подчинялось уже до 50 приходов из 227 захваченных обновленцами православных приходов. В Забайкалье верующие еще долго хранили память о епископе Данииле как о молитвеннике, аскете, кротком духовном пастыре и стойком борце за Православие.
По прибытии в Иркутск организовал материальную поддержку отбывавшим ссылку в Прибайкалье священнослужителям, продолжал обличать обновленчество. Поскольку назначенный управляющим Читинской епархией епископ Нижнеудинский Евсевий (Рождественский) не сразу принял возложенные на него обязанности, епископ Даниил, уступая просьбам читинского духовенства и мирян, согласился взять на себя управление и Читинской епархией.
Епископ Даниил был арестован, когда отказался выполнять требование ОГПУ о переводе Иркутской епархии на сторону ВВЦС или автокефалии.
Коллегия ОГПУ 29/08/1927
Обвинение "принял на себя руководство нелегальным комитетом взаимопомощи, использовал амвон для проповедей а/с содержания"
Статья ст.58–14,121 УК РСФСР
Приговор 5 лет ИТЛ
В материалах дела 1927г. есть характеристика на о.Даниила из органов ОГПУ: "Элемент антисоветский, завербован (1924г.) под нажимом следственного дела. Упрямый, хитрый, самолюбивый, недисциплинированный, требует твердого нажима. Задания всегда старается не выполнять. Кроме того Шерстенников расконспирировался, разгласил порученное ему задание и, более того, повел работу по обработке мирян и духовенства против заданных платформ о переводе Иркутской епархии ВВЦС или автокефалии"
В период следствия содержался под стражей в Иркутском ИЗО спецназначения, затем материалы на него выделены из Иркутского дела и приобщены к материалам, поступившим из Москвы, и он отправлен в Москву для дальнейшего следствия. Известно, что на Соловки о.Даниил прибыл 16.01.1928г. Затем заключение в концлагере было заменено на ссылку в Северный край, Коми (Зырян) автономная обл."
Последним местом его проживания стало село Поля Онежского района Архангельской области («на линии Мурманской желдороги»). Многие годы трудов и страданий подорвали здоровье владыки. Однако, даже находясь в ссылке в селе Поля, где единственная церковь была захвачена обновленцами, владыка ходил к Богослужению в православный храм в селе Чекуево, расстояние до которого составляло примерно семь вёрст. За неимением подходящего для молитвы помещения молился в сооруженном им "ледяном доме", продолжал наставлять свою забайкальскую паству в письмах. Паства, сохраняя с ним связь, стараясь материально поддерживать его в заключении.
1 февраля 1932 года, за два месяца до срока окончания ссылки, епископ Охотский Даниил (Шерстенников), отошёл ко Господу и был похоронен он был на кладбище села Поля.
В начале 1950-х годов распространился слух о том, что «епископ Читинский и Забайкальский» Даниил (Шерстенников) был освобожден из заключения в 1953 году и проживал тайно в Барнауле у одного полковника. Эта легенда, популярная среди «катакомбников», использовалась для доказательства апостольского приемства раскольнических иерархов якобы им рукоположенных. Возможно также, что в Барнауле действовал самозванец назвавшийся именем владыки.
Епископ Верхнеудинский Иоанникий (Попов)
Попов Иван Михайлович родился в 1883 году в городе Кашине Тверской губернии. Получил домашнее образование.
10 июня 1912 года был пострижен в монашество в Нило-Столобенской пустыни с наречением имени в честь преподобного Иоанникия Великого. В том же году был рукоположен во иеродиакона, а в 1916-м во иеромонаха. В 1922 году стал настоятелем Нило-Столобенской пустыни, получив сан архимандрита.
БД ПСТБИ: "В конце 1926г. арестован вместе епископом Осташковским Гавриилом (Абалымовым) и большей частью братии пустыни.
Обвинение "сокрытие церковных ценностей, контрреволюционная и антисоветская агитация"
Приговор тюремное заключение
Суд над о.Иоанникием и архиепископом Гавриилом (Абалымовым) и арестованной братией монастыря состоялся в Осташкове. О.Иоанникия держали круглые сутки в следственном кабинете под ярким светом настольной лампы. Чтобы вырвать признание в несовершенных преступлениях, следователи сменяя друг друга, непрерывно в течение суток допрашивали его, лишая сна. Измученный страдалец засыпал прямо во время допросов — на стуле, и тогда следователи "будили" его ударом в зубы.
После следствия в Осташкове состоялся открытый суд, где присутствовали и многие его прихожане. О.Иоанникий на суде отрицал все выдвинутые против него обвинения. Тогда судья стал указывать на собственноручно подписанные признательные показания. О.Иоанникий ответил, что его так били по лицу, что он отплевывался собственными зубами. Если он и подписал что-либо — то только в состоянии беспамятства, так как следователи не давали ему передышки и истязали, не давая ему спать. "В таком состоянии, — сказал он, — подпишешь любое против себя обвинение, даже смертный приговор, лишь бы часок отдохнуть".
Судья не дал ему договорить, и велел увести архимандрита. Четыре стражника сопровождали его из зала суда, толкая грубо, как последнего уголовника, прикладами в спину и под ребро. Страдалец еле держался на ногах. О.Иоанникий был приговорен к тюремному заключению. На территории монастыря разместили колонию для малолетних преступников."
Отбыл срок в тюрьме. По выходе на свободу, в начале 1930-х годов, оказался в Вольске и вошел в число клириков Троицкого собора, одно время принадлежавшего обновленцам.
14 октября 1931 года был хиротонисан во епископа Камышинского, викария Саратовской епархии. Хиротонию в Московской Покровской церкви совершили митрополиты Туркестанский Никандр и Саратовский Серафим, архиепископы Полоцкий Николай и Тамбовский священномученик Вассиан, епископы Липецкий священномученик Уар и Волоколамский Иоанн. Получил во временное управление Вольское викариатство.
Помогая митрополиту Саратовскому Серафиму, ему приходилось больше находиться в Саратове и служить там. Владыка вел аскетический образ жизни, много молился. Безропотно жил в очень стесненных обстоятельствах, сменив в Саратове три-четыре квартиры. Особенно замечательны были его многочисленные проповеди, в которых он раскрывал для слушателей весь строй современной духовной жизни, с её искушениями и скорбями. Много наставлял верующих в частных беседах.
Астрахань православная: "Жил он в совершенно стесненных обстоятельствах, но никогда не роптал. Однажды его духовные чада пришли к владыке домой. Встретив хозяйку, у которой он был постояльцем, спросили, где комната владыки. Та показала - от комнаты, где жила хозяйская семья, был отгорожен одеялом угол, в котором и ютился епископ Иоанникий. А в этом углу помещались лишь кровать, столик и табуретка. А полы такие, что неудачно ступив на половицу, поднималась какая-нибудь гнилая доска. Вот по таким углам и скитался владыка, сменив в Саратове три - четыре квартиры.
Весной 1934 года последовало распоряжение о переводе епископа Иоанникия на Читинскую кафедру. Он в это время служил Пасхальную заутреню на светлой седмице. Во время службы он вышел на амвон и сказал:
- Сегодня в заутреню я вас благословляю причаститься. Я последний раз у вас служу и всех причащу.
Даже по прошествии многих лет в Саратове о епископе Иоанникии вспоминали как об одном из самых замечательных архиереев, служивших здесь. Недолгим было служение владыки в Чите. Местные власти чинили ему всевозможные препятствия, давя непосильными налогами, а вскоре, в 1935 году владыка был уволен на покой.
И даже тогда его не оставили в покое - над архиереем нависла неотвратимая угроза нового ареста. Ему пришлось тайно покинуть Читу и вернуться в Саратов. Здесь, благодаря помощи своих благодетелей, епископ Иоанникий получил справки о том, что он работал в светских организациях. Но и в Саратове оставаться было опасно - слишком многие знали его. Пришлось скитаться.
Сначала уехал в Моздок, а потом в Астрахань. В Астрахани епископ Иоанникий провел последние годы своей жизни. Служить не было возможности - в Астрахани действовал лишь один Покровский храм. Большинство священников, как астраханцев, так и сосланных из других мест, устраивались на мирскую работу. Также пришлось поступить и владыке Иоанникию. Работать приходилось, где придется: и паромщиком на реке Болде, и на заводе чернорабочим, и ночным сторожем в булочной.
Никто не знал о его высоком духовном сане. Но, прозревая в нем высокую духовную мудрость, люди сами тянулись к нему, ища помощи в своих житейских невзгодах, мудрого совета или просто утешения. Приезжали к нему из Саратова и его духовные чада. Он тайно их исповедовал, причащал, а они старались, чем можно помочь своему владыке, хотя он никогда ни кого не просил о помощи, и все старался делать сам.
Жил он один, в маленькой комнатке, где тайно ночью служил Божественную Литургию. Но тяжкая болезнь, которая уже давно мучила владыку, вскоре свалила его в постель. У него был рак желудка. Владыка очень терпеливо переносил все страдания, стараясь никого не обременить своей болезнью."
С датами в вышеприведённых воспоминаниях есть некоторые неточности. 5 октября 1933 года он был назначен епископом Верхнеудинским, управляющим Читинской епархией. 11 октября 1934 года был уволен на покой. 6 марта 1937 года был определен епископом Рыбинским, но вступлению на кафедру помешал новый арест (подробности неизвестны, был освобожден - Большой террор начался только через 4 месяца).
Последние годы жизни провел в Астрахани. Скончался 1 февраля 1942 года, ночью. Из-за крайней его бедности не было возможности обрядить его, как положено, в архиерейское облачение; лишь один из священников дал свой подрясник и старую камилавку. До кладбища гроб везли на салазках, и в мерзлой земле выдолбили могилу. Погребен на городском Духосошественском кладбище, на северной стороне старого кладбища.
