У Чаши...
Будний день, конец службы.
Передо мной стоят совсем еще юная девушка (недавняя ученица детской Воскресной школы) и юноша, лет 15–16. Они стоят прямо передо мной, деться мне некуда, и я становлюсь невольным свидетелем их взаимного тяготения, очень, впрочем, чистого: время от времени он наклоняется и нежно целует ее в висок.
Как всегда, есть опоздавшие, и священник с диаконом снова выходят с Чашей, к молоденькой маме с девочкой месяцев трех-четырех на руках...
Священник подносит к девочке лжицу, но она резко отворачивается. Он снова пытается дать ей Причастие, но она вся извивается и все время отворачивается. Священник то подносит к ней лжицу, то быстро отводит: девочка опасно машет ручками.
Сочувственно слежу за происходящим, и вдруг вижу, как юноша, неестественно и напряженно изогнувшись, сильно наклоняется в сторону девушки и так замирает... Наконец девочку удается причастить, и священник облегченно распрямляется. Распрямляется и юноша, и только теперь я понимаю, что своими по виду нелепыми телодвижениями он принимал самое горячее участие в происходившем…
Если кто-то из читателей этих строк недопонял всей серьезности описываемого инцидента, приведу отрывок из книги «Свято-Успенский Святогорский мужской монастырь Псковской епархии» (привожу с сохранением орфографии):
«1844 г. В субботу 5-й седмицы Великого поста, перед окончанием святой литургии после приобщения святых Таин мирян, по покрытии покровом потира со святыми дарами случайно из потира упала на амвон лжица с самою малейшею каплею Крови Христовой; за это казначей иеромонах Моисей и диакон Борисоглебский, по их желанию, отправлены в Псков к высокопреосвященнейшему Нафанаилу, архиепископу Псковскому и Лифляндскому, для личного испрошения у него архипастырского прощения в своем проступке».
Постскриптум: После размещения этого небольшого текста я получила такое письмо: «Мне всё понятно. Но, вероятно, для тех, кто еще только входит в Церковь, необходим не просто отрывок из книги, а нравоучительный вывод - мораль (что случилось бы, если бы...)». Попробую:
Помню, как один из наших батюшек, человек добрейший, но, видимо, сильно раздосадованный чьим-то неблаговидным поведением у Чаши, в проповеди непривычно сердито, почти гневно говорил о тех, кто ведет себя у Святой Чаши небагоговейно, не понимая, где они находятся и к чему может привести их неосторожное поведение. Ведь если, не дай Бог, говорил батюшка, что-то со Святыми Дарами случится, – священнического сана могут лишить, настолько это серьезно.
А в той цитате, которую я привела, провинившимся пришлось за «малейшую каплю Крови Христовой», пролитую по неосторожности, испрашивать архиерейского прощения.
Ну вот, «нравоучительный вывод» сделала. А учить сокровенной сути Таинства Причащения – мне не вручено...
Передо мной стоят совсем еще юная девушка (недавняя ученица детской Воскресной школы) и юноша, лет 15–16. Они стоят прямо передо мной, деться мне некуда, и я становлюсь невольным свидетелем их взаимного тяготения, очень, впрочем, чистого: время от времени он наклоняется и нежно целует ее в висок.
Как всегда, есть опоздавшие, и священник с диаконом снова выходят с Чашей, к молоденькой маме с девочкой месяцев трех-четырех на руках...
Священник подносит к девочке лжицу, но она резко отворачивается. Он снова пытается дать ей Причастие, но она вся извивается и все время отворачивается. Священник то подносит к ней лжицу, то быстро отводит: девочка опасно машет ручками.
Сочувственно слежу за происходящим, и вдруг вижу, как юноша, неестественно и напряженно изогнувшись, сильно наклоняется в сторону девушки и так замирает... Наконец девочку удается причастить, и священник облегченно распрямляется. Распрямляется и юноша, и только теперь я понимаю, что своими по виду нелепыми телодвижениями он принимал самое горячее участие в происходившем…
Если кто-то из читателей этих строк недопонял всей серьезности описываемого инцидента, приведу отрывок из книги «Свято-Успенский Святогорский мужской монастырь Псковской епархии» (привожу с сохранением орфографии):
«1844 г. В субботу 5-й седмицы Великого поста, перед окончанием святой литургии после приобщения святых Таин мирян, по покрытии покровом потира со святыми дарами случайно из потира упала на амвон лжица с самою малейшею каплею Крови Христовой; за это казначей иеромонах Моисей и диакон Борисоглебский, по их желанию, отправлены в Псков к высокопреосвященнейшему Нафанаилу, архиепископу Псковскому и Лифляндскому, для личного испрошения у него архипастырского прощения в своем проступке».
Постскриптум: После размещения этого небольшого текста я получила такое письмо: «Мне всё понятно. Но, вероятно, для тех, кто еще только входит в Церковь, необходим не просто отрывок из книги, а нравоучительный вывод - мораль (что случилось бы, если бы...)». Попробую:
Помню, как один из наших батюшек, человек добрейший, но, видимо, сильно раздосадованный чьим-то неблаговидным поведением у Чаши, в проповеди непривычно сердито, почти гневно говорил о тех, кто ведет себя у Святой Чаши небагоговейно, не понимая, где они находятся и к чему может привести их неосторожное поведение. Ведь если, не дай Бог, говорил батюшка, что-то со Святыми Дарами случится, – священнического сана могут лишить, настолько это серьезно.
А в той цитате, которую я привела, провинившимся пришлось за «малейшую каплю Крови Христовой», пролитую по неосторожности, испрашивать архиерейского прощения.
Ну вот, «нравоучительный вывод» сделала. А учить сокровенной сути Таинства Причащения – мне не вручено...
