Русская Православная Церковь сегодня:
Время культурно-исторического взлета – или эпоха разочарований и неудач?.. Часть 2
Дорогие! Мы продолжаем разговор о современном состоянии Русской Православной Церкви. Я беру Ваши письма (присланные в формате комментария) и отвечаю на них. Так же приглашаю присоединяться к обсуждению. Кто с чем не согласен, кому что-то видится по-другому. Наша задача – прояснить все смущения и сомнения, попытаться понять, почему именно так, а не иначе поступает сегодня церковное руководство, наши иерархи и просто священники.
И сегодня у нас всего одно письмо. Но зато большое и интересное. Познакомимся с ним. А потом разберем его.
Письмо 3:
Добрый день, отец Константин!
Спасибо за поднятую тему. На мой взгляд (не совсем сторонний), РПЦ сегодня переживает мнимое, или, если угодно, очень поверхностное возрождение.
Восстановлено много разрушенных храмов и обителей, построено много новых – и дальше что? А дальше оказалось, что Церковь к новой реальности – внезапно наступившей свободе – не вполне готова. Во-первых, сразу вылезло, в наименее привлекательных формах, "псевдовизантийское" наследие: резкое противопоставление клира и мира, пастырей и пасомых. Это процесс обоюдный: многим мирянам удобнее, когда за них решает духовник, а если есть спрос – будет и предложение.
Строгая иерархия, малодоступность для человека, не облечённого саном, епископов, а иногда даже и простых священников, извращённое понимание смирения и послушания. Всё это бросается в глаза, особенно тем, кто учился в советской школе и выучил принцип "Мы не рабы, рабы – не мы".
Во-вторых, оказалось слишком живучим (мозги-то всё равно советские) стремление, может быть, и не вполне осознанное, превратить веру в идеологию. В-третьих, никуда не делось поверхностно-языческое, а часто и оккультное восприятие православия у людей. В одной из своих книг протодиакон Андрей Кураев назвал нашу страну страной победившего оккультизма. К сожалению, это правда. В-четвёртых, в РПЦ есть по многим вопросам рвение не по разуму:
1. практика фильтрации прихожан перед причастием (постился – не постился, вычитал канон – не вычитал канон, был на службе – не был на службе: это очень напоминает ситуацию, когда человек прибегает к врачу и просит дать ему лекарство, потому что ему плохо, а врач говорит: "Нет, дорогой, подожди. Ты когда в последний раз на осмотре был? Ну, вот видишь – давно, а уже лекарство хочешь. Нет, ты сначала на осмотр сходи, посмотри, как другие лекарство принимают, рецепты почитай, а потом приходи – посмотрим";
2. открытие кафедр теологии в технических вузах с обставлением этих событий наихудшим видом пиара;
3. громкие, рассчитанные на дешёвый эффект мероприятия вроде шествия по Москве последние несколько студентов духовных школ 24 мая (студентов туда сгоняют по разнарядке) или "внеполитических" молебнов;
4. неуёмные восхваления "православности" нашего народа на фоне привозимых для поклонения реликвий и какая-то "радостная истерия" из-за огромных к ним очередей (мне есть с чем сравнивать, ибо посчастливилось в начале мая 2011 года побывать в Турине у Туринской плащаницы – ни истерии, ни очереди).
Хорошо то, что мы, по крайней мере, стали об этом говорить. К сожалению, со скандалами, с непониманием, со взаимными обидами - но хотя бы стали. Может быть, это добрый знак?
И, наконец, – настоящая Церковь всегда и во веки та же. Только она как бриллиант, замотанный в кучу разнообразного тряпья. Тряпьё иногда красивое, и есть соблазн принять его за Церковь, иногда же – вонючее и грязное, и тогда есть соблазн отвернуться от Церкви. Благо тем, кто видит суть. Только сложно это...
Федор, г. Москва
Дорогой Федор. Чтобы не запутаться в Вашем длинном и замечательном по серьезности поставленных вопросов письме, буду отвечать на каждый вопрос отдельно.
На мой взгляд (не совсем сторонний), РПЦ сегодня переживает мнимое, или, если угодно, очень поверхностное возрождение. Восстановлено много разрушенных храмов и обителей, построено много новых – и дальше что? А дальше оказалось, что Церковь к новой реальности – внезапно наступившей свободе – не вполне готова.
Что, по-Вашему, подлинное возрождение, а что мнимое? Мнимое – это возведение стен, подлинное – воспитание душ человеческих, так? Так вот, я не согласен, что сегодня воспитанию душ не уделяется внимание и что никакого духовного возрождения не произошло. Каждый раз, когда я исповедую, на исповедь приходят несколько человек, которые пришли исповедаться в первый раз в жизни. Каждый день! И люди эти просят научить их молиться, рассказать, как вести церковную жизнь и что нужно в своей жизни поменять. Поэтому процесс возрождения душ идет. Я не знаю, как сделать его интенсивней. По-моему, каждый желающий может этот процесс для себя интенсифицировать: читать прекрасные просветительские сайты, богословскую и духовную литературу, посещать какие-нибудь лектории (у нас в Питере их тыща), участвовать в социальной деятельности, которую осуществляют церковные организации, и т.д.
Проблема в том, что мало кто из приходящих в храм хочет вот так, энергично и активно, продвигаться по пути духовного и умственного роста. Но, согласитесь, возможность такая есть. Может быть, совсем в глубинке нет, но ведь и тогда саморазвитие через Интернет, христианское радио и телеканалы никто не отменял. И священников достойных, у которых можно окормляться, немало. В каждом городе, не сомневаюсь, есть.
Поэтому я не думаю, что сегодня есть только возведение стен и позолота куполов, то есть только внешнее православие. Все зависит от человека.
Когда-то, когда я был совсем молодым, я думал, что моя задача –привести весь мир к Богу. Сейчас я понимаю, что это невозможно. Всегда будут те, кто не захочет идти к Богу или, придя в Церковь, будет довольствоваться малым (свечку поставить, раз в полгода причаститься). Но и у Христа и у Апостолов, заметьте, тоже не было тотального успеха в их миссии.
Теперь, став постарше и приобретя какой-то опыт в общении с людьми, я вижу, что моя задача скромнее: дать возможность желающим прийти к Богу. То есть, я делаю все, чтобы каждый желающий мог познакомиться с верой, мог стать на путь духовного роста. Но хватать за рукав и тащить я человека не буду. Показать привлекательность православия – да (Вы согласитесь, что я это делаю
), через Интернет, через радио, через проповеди, через лекции, которые я провожу, я зову людей в Церковь. Но откликнуться или пока постоять в сторонке – это решает каждый за себя.
В принципе, той деятельности, которая ведется сегодня Церковью, достаточно для того, чтобы каждый желающий получил духовное наставление и окормление.
А может быть, в своем письме Вы имели в виду различные вызовы современности, на которые Церковь реагирует медленно или вообще не реагирует? Но я бы тоже с этим поспорил. Мало кто у нас знает о таком сайте, как http://www.patriarchia.ru/ Это официальный сайт Московской Патриархии. Все наиболее значимые выступления Святейшего Патриарха, митрополита Илариона и других иерархов там публикуются практически в режиме Online. Так вот: в этих выступлениях дается внятный и грамотный ответ на все вопросы, которые ставит общество перед Церковью. Я вот не могу привести ни одного примера, когда бы я не получал через Интернет ответов от церковного руководства на возникающие вопросы. Политические ли дела, социальные потрясения… На все есть твердая и мудрая позиция. Другое дело, что кто-то может с этой позицией не соглашаться. Но это уже другой вопрос, но сказать, что церковные спичрайтеры не прокомментировали какое-то явление современности, нельзя.
… Во-первых, сразу вылезло, в наименее привлекательных формах, "псевдовизантийское" наследие: резкое противопоставление клира и мира, пастырей и пасомых. Это процесс обоюдный: многим мирянам удобнее, когда за них решает духовник, а если есть спрос – будет и предложение. Строгая иерархия, малодоступность для человека, не облечённого саном, епископов, а иногда даже и простых священников, извращённое понимание смирения и послушания. Всё это бросается в глаза, особенно тем, кто учился в советской школе и выучил принцип "Мы не рабы, рабы – не мы".
Дорогой Федор, где это противопоставление?.. Не вижу его я… Простите, может у меня просто плохое зрение? А может быть, Вы говорите о какой-то частной печальной приходской истории? Где у нас в Петербурге священники отделяют себя от прихожан? Ау, читатели, напишите.
Если это где-то и есть, то это не общецерковная политика, а извращение церковной жизни. Но тогда и относиться к этому нужно как к аномалии: бороться с этим, исправлять ситуацию, но не отчаиваться и не опускать руки.
А вот проблема, что некоторые духовники становятся «гуру» для своих духовных чад, эта проблема есть. Впрочем, это не совсем проблема. Дело в том, что некоторым людям (инфантильным и личностно неразвитым) хочется, чтобы за них все решал батюшка. И ко мне частенько приходят такие и просят: «Возьмите нас в духовные чада. Мы хотим полного руководства. Не хотим ничего самостоятельно предпринимать».
Это люди с психологическими проблемами, которые тянутся с детства. И вот эти люди скоро от меня отходят и стекаются к нескольким священникам, которые в каждой епархии есть. К тем священникам, которым нравится играть роль гуру. Чаще всего такими наставниками становятся монахи. У них и времени побольше, и нерелизованные семейные инстинкты.
С точки зрения идеала, это нехорошо. Таких инфантильных чад нужно воспитывать, помогать им развиваться, становиться ответственными и самостоятельными. Но проблема в том, что сами эти люди этого не хотят. Они прилепляются к таким батюшкам и плывут с ними по течению.
Итак, то, что Вы обозначили как проблему, – есть. Но это не общая, а локальная проблема. И решается она просто: не нравится духовный климат в храме, в который вы ходите, перейдите в другой храм.
…Во-вторых, оказалось слишком живучим (мозги-то всё равно советские) стремление, может быть, и не вполне осознанное, превратить веру в идеологию.
Тут не все однозначно. Всегда в истории Церкви было два направления, две богословские традиции. Согласно одной – Церковь вне мира, мы здесь на чужбине, в гостях и должны, прежде всего, думать и тосковать по дому, который на Небесах. Соответственно, нам не должно быть никакого дела до политики, общественных вопросов, всяких Олимпиад и т.д.
Но было и другое направление мысли. Оно учило о том, что задача христиан – воцерковить мир. Бог сотворил человека и поместил его в Раю и заповедал человечеству Рай «возделывать и хранить». Это означает трудиться в мире сем, чтобы он все больше проникался Правдой Божией, чтобы тянулся к Небесам, чтобы уже сегодня в той мере, насколько это возможно, становился причастником Царства Божьего, которое хотя откроется в полноте в будущем, уже сегодня может предощущаться и приоткрываться.
Я прошу прощения за большую цитату, которую собираюсь привести, но, думаю, она всем будет полезна. Это цитата из книги библеиста, которого я очень люблю и который, несмотря на то, что является англиканскими автором, выражает практически православную точку зрения[1].
Николас Томас Райт размышляет об удачном выражении, предложенном современными богословами для описания того, что Господь наш Иисус Христос ждет от человека. Выражение это: «эсхатология сотрудничества».
Теперь цитирую Н.Т.Райта:
Поскольку первые христиане верили, что «воскресение» началось с Иисуса и завершится великим окончательным воскресением в последний день, они верили также и в то, что Бог призвал их сотрудничать с Ним силою Духа, чтобы осуществлять начатое Иисусом и таким образом предвосхищать последнее воскресение в личной и общественной жизни, в своей миссии и в святости. Недостаточно сказать, что Бог просто объявил о приближении «конца»; Иисус, Мессия, сам был таким Концом, будущим Бога, ворвавшимся в настоящее, а потому те, кто принадлежат Иисусу и следуют за Ним, исполненные силой его Духа, ответственны за преображение нынешней жизни, насколько это в их силах, в свете такого будущего.
Нужно ясно понять две вещи. Во-первых, Божье царство строит Бог. Но Бог создал мир таким образом, что Его деяния в этом мире часто осуществляются посредством одного из творений — человека, носящего Его образ. И я думаю, что в этом Главный смысл того, что мы «созданы по Его образу». Бог хочет, чтобы Его мудрое, созидательное и любящее присутствие и сила отражались — «изображались», если можно так сказать, — через человека. Он создал нас, чтобы мы служили управляющими Его проекта творения. И после катастрофы падения и искажения мира Он дал людям Благую весть о том, что через деяния Иисуса и силу Духа человек обретает способность участвовать в проекте восстановления творения.
А потому возражение, что это означает строить царство Божье нашими собственными усилиями, хотя оно выглядит смиренным и благочестивым, может оказаться бегством от ответственности — так подчиненные молчаливо опускают глаза, когда начальник ищет добровольцев для какой-то работы. Разумеется, никому не удастся убегать от Призыва Божьего вечно, но пока это получается.
И во-вторых, нам не следует смешивать полноценное царство в будущем и нынешнее его предвосхищение. Когда Бог воссоединит небо и землю, это будет величайший акт нового творения, единственным прототипом этого деяния — если не принимать в расчет первое творение — было Воскресение Иисуса. Только Бог может соединить во Христе все, небесное и земное. Только Он может создать «новое небо и новую землю». И было бы полным безумием думать, что Ему потребуется наша помощь.
Но если мы послушны Евангелию, если мы следуем за Иисусом и если в нас обитает Дух, Который нас направляет и оживотворяет, то мы можем и обязаны созидать для Царства. Это заставляет нас снова вспомнить текст 1 Кор 15, 58: ваш труд в Господе не останется тщетным. Потому что нельзя сказать, что вы смазываете колеса машины, которая вот-вот упадет в пропасть. Или что вы реставрируете великое полотно, которое вскоре кинут в огонь. Или что вы сажаете розы в саду, который вскоре уничтожат, чтобы на этом месте построить дома. Нет, вы делаете нечто иное — странно, что в это так же трудно поверить, как и в само Воскресение, — вы создаете то, что в конечном счете войдет в новый Божий мир. Каждое проявление любви, щедрости и доброты; каждое произведение искусства, вдохновленное любовью Бога и радостью о красоте Его творения; каждая минута, когда мы учим, ребенка с тяжелыми отклонениями в развитии читать или ходить; каждый миг, когда мы заботимся о ближнем, утешаем его или поддерживаем; и, конечно, каждая молитва или слова учения в Духе, каждый момент, когда мы распространяем Евангелие, созидаем Церковь, выбираем святость вместо распада и ее в себе воплощаем, несем имя Иисуса в мир, — все это войдет, с помощью воскрешающей силы Бога, в новое творение, которое однажды создаст Бог. Такова логика миссии, порученной нам Богом. Бог замыслил воссоздать свой прекрасный мир, это деяние началось с Воскресения Иисуса и таинственным образом продолжается, когда народ Божий живет во Христе Воскресшем и в силе Духа. А потому все, что мы делаем во Христе и Духом в нынешнее время, не пропадет. Все это войдет в новый Божий мир и даже станет там еще прекраснее.
У меня нет точного представления о том, как это практически осуществится. Я только лишь ставлю указатель, а не предлагаю рассмотреть фотографию того места, которое мы увидим, если попадем в пункт назначения. Я не знаю, на каких музыкальных инструментах мы будем играть Баха в новом Божьем мире, хотя уверен, что музыка Баха там будет звучать. Я не знаю, каким образом посаженное мной дерево связано с удивительными деревьями воссозданного мира, хотя помню слова Мартина Лютера: если мне скажут, что царство Божье наступит завтра, я пошел бы и посадил дерево. Я не знаю, каким образом войдет в новый Божий мир картина, которую сегодня, мудро и с молитвой, рисует художник. Я не знаю, что там произойдет с нашей борьбой за справедливость для бедных или за аннуляцию глобальных долгов. Но я знаю, что новый Божий мир справедливости и радости, надежда всей земли, уже появился утром Пасхи, когда Иисус вышел из гробницы, и я знаю, что Он призывает последователей жить в Нем и силою Его Духа, чтобы мы уже здесь и сейчас стали «людьми нового творения» и чтобы через нас знаки и символы Царства появлялись и на земле, как на небесах. Воскресение Иисуса и сошествие Духа означают, что мы должны создавать реальные и мощные знаки и символы обновленного Божьего творения уже в нынешней жизни. Если же мы этого не делаем, то, по сути, мы, подобно гностикам, вступаем в союз с силами греха и смерти. Но не стоит слишком много думать о негативных вещах. Лучше смотреть на позитивное: мы призваны уже сегодня участвовать в осуществлении удивительной надежды нового Божьего творения.
Пытаясь объяснить эту странную, но важную мысль, я нередко пользуюсь образом каменщика, работающего на строительстве огромного собора. Архитектор уже держит весь план в уме и поручает бригаде каменщиков определенным образом обтесывать камни. Старший каменщик распределяет работу между членами бригады. Один будет тесать камни для такой-то башни или такого-то украшения; другой должен выполнять тонкую работу, которая позволит сгладить слишком резкие линии; третий будет трудиться над горгульями или наружным покрытием; а кто-то будет ваять статуи святых, мучеников, королей и королев. Каждый из них смутно представляет себе, чем занимаются его коллеги, и, конечно, каждый знает, что многие работники иных профессий также трудятся над общей задачей. Они заканчивают свои задания и передают камни и статуи другим людям, но не всегда представляют себе, где окажется дело их рук в готовом здании. Возможно, они не видели общего чертежа архитектора, что позволило бы понять, где должны находиться их «вклады». Они могут также не дожить до завершения проекта — до того момента, когда их труд окажется в должном месте. Но они доверяют архитектору и потому понимают, что работа, выполненная по его указаниям, не останется тщетной. Нельзя сказать, что они сами созидают собор, но они работают для собора, и, когда строительство закончится, дела их рук станут прекраснее, почтеннее и куда значимее, нежели в тот момент, когда они резали камни во дворе мастерской.
Разумеется, и такой образ не передает всего, поскольку собор строится совместными усилиями всех мастеров и рабочих, но Божье царство будет, как я уже говорил, удивительным даром преображения и обновления от Самого Архитектора. Но эта метафора удачно отражает как преемственность, так и разрыв между нынешней жизнью с ее трудами и окончательной будущей жизнью, где Бог соберет все и преобразит, когда Он «сотворит все новое» во Христе. То, что мы делаем в Господе, «не останется тщетным», и здесь мы находим основу для любого осуществления правды и милосердия, для каждой экологической программы, для каждой попытки явить вверенный нам образ Божий Его творению. Первому человеку было поручено ухаживать за садом, в новом творении это поручение прозвучит снова, на это намекает рассказ о Воскресении у Иоанна, где Мария Магдалина принимает Иисуса за садовника. Воскресение Иисуса снова сказало «да» благому творению, а дар Духа делает нас в более полном смысле людьми, соответствующими своему предназначению, так что в конечном счете мы сможем выполнить то, что было поручено Адаму.
Таким образом, наш труд в настоящем обретает свое подлинное значение в свете его места в окончательном замысле. С этой точки зрения миссия Церкви заключается в том, чтобы наша нынешняя работа предвосхищала конечное положение дел, когда Бог станет «всем во всем», Его царство окончательно придет и Его воля исполнится «и на земле, как на небесах». И это, конечно, радикальным образом отличается от работы с верой в то, что наша единственная задача — спасти души для бесплотных небес либо просто помочь людям достичь более глубоких «взаимоотношений с Богом», как будто все только к этому сводится. И, разумеется, это также сильно отличается от труда, когда мы изо всех сил стремимся, начисто забыв о Боге, просто сделать нашу жизнь в мире немного лучше.
…Творение нуждается в освобождении: необходимо искупление пространства, искупление времени и искупление материи. Бог назвал Свое творение с его пространством, временем и веществом «весьма хорошим», и хотя избавление мира от нынешнего состояния испорченности и распада требует такого изменения, какое мы даже не в силах себе вообразить, можно быть уверенным в одном: при таком избавлении Бог не скажет о времени, пространстве или материи: «Ну вот, эксперименты закончились, все это когда-то было неплохо, но теперь явно испортилось, так что придется от него отказаться в пользу вневременного, непространственного и нематериального мира». Если Бог действительно замыслил искупить, а не отвергнуть свой тварный мир пространства, времени и материи, то мы должны ответить на вопрос: как можно уже сегодня праздновать это освобождение, исцеление и преображение, чтобы это действительно отражало замыслы Бога о грядущем?
Но прежде чем мы приступим к освещению этого вопроса………. (дальше Н.Т. Райт рассказывает, как он это видит, но я на этом цитату закончу. Эта обширная цитата взята из книги Н.Т. Райта «Главная тайна Библии. Смерть и жизнь после смерти в христианстве».)
Итак, возвращаюсь к нашему разговору.
Из древности существовало два взгляда на служение и на задачи Церкви в мире. Согласно первому – Церковь должна пребывать странницей и чужой в этом мире, ожидая наступления Конца.
Другой взгляд говорил, что Церковь должна трудиться в направлении преображения мира.
Постепенно каждое из этих богословских направлений заняло свое подобающее место. Выразителями первого направления стали монахи. Они от мира отрекаются и посвящают всю свою жизнь молитве и богомыслию[2]. Выразителем второго направления стала Церковь, живущая в мире. Организация социальных служений, экологическая деятельность, даже политические проекты, – все это от стремления наш мир сделать лучше, христианизировать.
Стремление христианизировать Россию на уровне политики, социальных институтов, на всех уровнях, считаю нормальным и естественным стремлением христиан. И тут, конечно, очень тонкая и скользкая грань. При любом соприкосновении и пересечении с властью ты должен принимать ее законы поведения, ее правила игры.
Мудрость церковных политиков в том, чтобы пройти по этой грани, но не уронить достоинство Церкви. Это очень сложно и порой не удается. Так, например, не считаю, что на все 100% было отработано со стороны церковного руководства правильное отношение к акции девушек из Pussy Riot, станцевавшим на солее храма. Вижу еще некоторые недочеты…
Впрочем, я (как и другие простые люди) настолько мало знаю что и как на самом деле происходит, кто и зачем стоит за тем или иным событием, что предпочитаю по умолчанию доверять нашим церковным лидерам, посвященным в подлинные причины и механизмы происходящего.
Теперь к нашему вопросу: допустимо ли, что сегодня Церковь позиционирует себя как скрепа, основа, стержень российского общества? (Подобных эпитетов можно привести много, они у всех на слуху. Иронизирование над подобными выражениями является любимым занятием современного российской либеральной интеллигенции.)
Если нам наплевать на страну, то, конечно, Церковь должна заниматься своими делами и не обращать внимания на то, что творится в России. Вот как секты какие-нибудь российские или раскольники. Они заняты своими делами, своими проектами. Приобретают недвижимость, основывают приходы, крутятся как-то. И их на самом деле немало, это большой сегмент российского общества. Но про них не слышно, и их не видно. Они живут параллельно жизни России. У них свой маленький гешефт, и им абсолютно все равно, что будет с духовным состоянием российского народа.
Но Русская Православная Церковь всегда в истории занимала самую активную общественную позицию. Не было бы Русской Церкви – не было бы России. И сейчас мы видим, как Церковь старается участвовать в возрождении современной России. Это непросто, потому что государственные политики вытесняют Церковь на обочину общественной жизни, но Святейший Патриарх вновь и вновь заявляет о присутствии Церкви во всех сферах жизни российского общества. Именно поэтому Церковь хочет идти в армию и работать с военнослужащими, поэтому открывают храмы при институтах и университетах, при МВД, при ФСБ, в Олимпийской сочинской деревне, на космическом полигоне и проч…
Иногда наше (имею в виду церковное) присутствие выглядит карикатурно. Но здесь вопрос в исполнителях этой ответственной миссии, в батюшках. А кадры в Церкви, как, наверное, и везде, не всегда оказываются на высоте… Но к самой идее воцерковления всех сфер жизни российского общества я отношусь положительно.
В-третьих, никуда не делось поверхностно-языческое, а часто и оккультное восприятие православия у людей. В одной из своих книг протодиакон Андрей Кураев назвал нашу страну страной победившего оккультизма. К сожалению, это правда.
Да нет, все не так печально. Я вижу положительную динамику в последние 10 лет. Кстати, об этой положительной динамике говорит тот же самый отец Андрей Кураев, грустное высказывание которого Вы приводите.
Приведу слова отца Андрея из одного из последних его интервью.
– 15 лет назад вы написали и издали книгу «Оккультизм в православии», посвященную полуязыческим верованиям и псевдохристианским культам в современном православии. Изменилась ли с тех пор ситуация с этими негативными явлениями?
– Я думаю, что в определенной степени ситуация улучшилась. Во-первых, идет время, люди начинают оценивать многие явления трезвее, взрослеют. По прошествии времени более отчетливо видно, что многие тревоги (апокалипсического характера. – Прим. ред.) были ложными. Прошли времена расцвета и многих личных культов: лжестарчиков и лжепророков. Люди чему-то учатся. Как, кстати, и в политике. Люди стали осторожнее и не готовы идти вслед за каждым встречным горлопаном, обещающим золотые горы.
Здравым шагом в оздоровлении ситуации стало введение церковной цензуры. Я об этом все 90-е годы говорил. Чтобы книга, издаваемая от имени Церкви, претендующая на церковную позицию, проходила бы церковную цензуру. Естественно, что возникает вопрос: а кто цензоры? Понятно, у них может быть своя партийность или предвзятость. Но это уже технические трудности. В целом же количество сомнительной литературы всё-таки снизилось. Поэтому можно говорить об уменьшении оккультизма в церковной литературе.
Почитаем дальше Ваше письмо, дорогой Федор:
…В-четвёртых, в РПЦ есть по многим вопросам рвение не по разуму: 1. практика фильтрации прихожан перед причастием (постился - не постился, вычитал канон - не вычитал канон, был на службе - не был на службе: это очень напоминает ситуацию, когда человек прибегает к врачу и просит дать ему лекарство, потому что ему плохо, а врач говорит: "Нет, дорогой, подожди. Ты когда в последний раз на осмотре был? Ну, вот видишь - давно, а уже лекарство хочешь. Нет, ты сначала на осмотр сходи, посмотри, как другие лекарство принимают, рецепты почитай, а потом приходи - посмотрим";
Это грустно. Ненормальность подобной «фильтрации» по совершенно произвольным критериям, как иному батюшке в голову взбредет, осознают и в церковном руководстве. Именно поэтому в сентябре прошлого года в Патриархии был подготовлен проект документа «О подготовке ко Святому Причащению». Этот документ был опубликован на официальном сайте Патриархии и на ряде других богословских сайтов. И все желающие были приглашены к обсуждению и доработке документа.
С самим документом можно ознакомиться: http://www.patriarchia.ru/db/text/3225677.html
Очень интересная дискуссия развернулась на сайте http://www.bogoslov.ru/ Я тоже принимал в ней участие.
В скором времени специальная комиссия, работающая над документом, составит его окончательный вариант, учитывающий поступившие предложения и замечания. И на заседании Священного Синода, или как-то там еще, этот документ будет ратифицирован.
И что дальше? А то, что теперь никакой батюшка не будет, от ветра главы своея, запрещать Вам приступать к Чаше, если Вы подготовились к Причастию в соответствии с принятыми правилами. А если будет, то Вы просто пишете докладную записку местному епископу и с батюшкой проводят беседу. Несколько записок и батюшка, пользуясь терминологией отца Андрея Кураева, пострадавший от произвола распоясавшихся епископов-гомолюбов, получая сердечный приступ, едет восстанавливать храм в деревню.
…Открытие кафедр теологии в технических вузах с обставлением этих событий наихудшим видом пиара
Я не считаю, что открытие кафедр теологии в ВУЗах –это что-то страшное. Во всех западных Университетах есть кафедры теологии! Что плохого, если физики смогут посещать (кстати, факультативно) лекции по богословию? узнают о библейском взгляде на Вселенную? Откроют для себя христианское учение о начале и конце истории мира?
Открытие таких кафедр – борьба с невежеством, это преодоление искусственного, созданного в советское время и являвшегося частью атеистической пропаганды средостения между верой и наукой.
В прошлом году в СМИ была шумиха связанная с открытием кафедры теологии в МИФИ (Московском инженерно-физическом институте). Писали, вот церковники рвутся в светский вуз. Но история была такова: руководство института (ректор) попросил Святейшего Патриарха об учреждении такой кафедры. И Патриарх откликнулся. В чем вина Церкви?..
И никакой шумихи по поводу открытия теологических кафедр или открытия храмов Церковь не поднимает. Шумиху поднимают светские СМИ, которые пытаются найти в этой новости какие-то скандальные аспекты.
Посмотрите (а я специально проверил себя и сделал это) в Интернете публикации об открытии теологической кафедры в МИФИ. Вы найдете всего пару скупых сообщений на церковных сайтах и сотни постов какого-то словоблудия на других сайтах. Так кто, перефразируя Вас, наихудшим образом пиарит эти вещи?
Громкие, рассчитанные на дешёвый эффект мероприятия вроде шествия по Москве последние несколько студентов духовных школ 24 мая (студентов туда сгоняют по разнарядке) или "внеполитических" молебнов…
Как-то беседовали с женой. Она восхищалась святым Иоанном Златоустым.
Я говорю:
– Если бы мы жили во времена Златоуста и он был моим епископом, ты бы не любила его.
– Почему?
– А потому, что Иоанн Златоуст, когда стал Архиепископом Константинопольским, ввел крестные ходы. Причем… ночные. Ради сплочения верующих, ради мобилизации всех духовных сил батюшек, святитель Иоанн постоянно устраивал ночные и дневные крестные ходы. Со святынями, с мощами и проч. Представляешь, – говорю жене, – что я ночью бы вместо того, чтобы остаться с семьей, уходил бы на эти шествия…
Смех-смехом, а духовенство святителя Иоанна Златоустого недолюбливало. Потому, что он батюшек «напрягал».
А теперь – от века 5-го в 21-й. Насколько они нужны, эти крестные ходы? Мне кажется, что нужны. Это удивительным образом сплачивает народ, позволяет всем почувствовать себя братьями и сестрами, родными… А батюшек и семинаристов, конечно, будут привлекать помимо их хотения, по послушанию. И они будут недовольно гудеть. И я погужу, если меня в мой выходной сдернут на какое-нибудь шествие Погужу (но не в Интернете, чтоб никого не соблазнить, а так, на кухне) и пойду. Потому, что, положа руку на сердце, это надо.
Неуёмные восхваления "православности" нашего народа на фоне привозимых для поклонения реликвий и какая-то "радостная истерия" из-за огромных к ним очередей (мне есть с чем сравнивать, ибо посчастливилось в начале мая 2011 года побывать в Турине у Туринской плащаницы - ни истерии, ни очереди).
Но ведь это замечательно, что столько людей идут, ползут к святыням… Да, многие идут с языческим представлением, но, окунувшись в эту атмосферу стояния, прикосновения к святыне, проникаются подлинным христианским настроением. И потом приходят в храм.
Вот недавно в нашем городе была святыня «Дары волхвов». И я могу засвидетельствовать, что это событие побудило многих людей впервые прийти в храм на исповедь и Причастие. Вы скажете, откуда я знаю? А потому, что когда я исповедаю (10-30 человек в будни, в воскресный день это 150 человек) и слышу от человека, что он впервые пришел на исповедь, я спрашиваю: «Что вас привело?»
И слышу ответ. Порой это очень необычный ответ. Так, немалое количество людей пришли после просмотра фильма Мела Гибсона «Страсти Христовы». Многих побудила прийти в храм… смерть и похороны Святейшего Патриарха Алексия. Но несравненно большее количество людей переступают порог храма и начинают церковную жизнь после привезения в наш город какой-нибудь святыни.
Хорошо то, что мы, по крайней мере, стали об этом говорить. К сожалению, со скандалами, с непониманием, со взаимными обидами – но хотя бы стали. Может быть, это добрый знак?
И, наконец, настоящая Церковь всегда и во веки та же. Только она как бриллиант, замотанный в кучу разнообразного тряпья. Тряпьё иногда красивое, и есть соблазн принять его за Церковь, иногда же – вонючее и грязное, и тогда есть соблазн отвернуться от Церкви. Благо тем, кто видит суть. Только сложно это...
Полностью согласен! Спасибо Вам, дорогой Федор, за письмо.
У Вас или у других читателей может сложиться впечатление, что я нахожусь в розовых очках, что как щенок прыгаю и виляю хвостом от умиления, как все в нашей любимой Церкви прекрасно. Это не так. У меня есть свои вопросы и недоумения. О них я расскажу в конце проекта, когда разберу все письма наших читателей. Но, Федор, среди присланных Вами вопросов, я не нахожу того, чтобы меня как-то смущало, огорчало.
С любовью…
Сноски
[1] Если кто-то побаивается принимать за авторитетное мнение англиканского богослова, то, в утешение вам, дам одну ссылку: В книге «Новый Завет: православная перспектива» православного богослова греческого происхождения, протоиерея Теодора Стилианопулоса читаем: «Позиция Райта – показательный пример важнейшей особенности православного подхода к изучению Библии в критической форме» (Стилианопулос Т. Новый Завет: православная перспектива. М.: Библейско-Богословский институт св. Апостола Андрея. 2008. С. 10.
Читая Райта (а я прочитал больше десятка его книг), скажу, что всегда удивляюсь мудрой, практически православной позиции этого богослова.
[2] Во всяком случае, должны так делать. Но: во многих монастырях есть послушания, которые можно назвать мирскими. Огород, обслуживание гостиницы, проведение паломнических мероприятий, животноводство и проч. Насколько это совместимо с задачами монастыря? Я много раз задавал себе этот вопрос и пытался его решить. Думаю так: труд в любом случае возводит человека к Богу. Во-вторых: физическая деятельность для молодых людей является тем спасительным фактором, который позволяет им реализовать эротическую энергию. В-третьих: Ап. Павел работал, чтобы заработать себе на жизнь. Монах может занимать молитвой даже во время какого-то делания. Почему мирские люди должны кормить монастырь, если он сам может выйти на самоокупаемость, если монахи будут не лениться, а совмещать молитву с деятельностью?
Фотофакт
Знаете, есть открытки, которые только захламляют квартиру. Их, во время уборки выбрасываешь без сожаления. А есть такие, что бережно складываешь и хранишь. Вот с одной такой хочу вас познакомить. Один близкий мне человек, духовная дочь, подарила на Рождество вот такую открытку. Присмотрелся... Это же отец Иоанн Кронштадский едет в свой любимый монастырь, на реке Карповке.
Всякий петербуржец знает эти места. И всякий паломник в наш город тоже знает эти места, ибо приезжал сюда, на метро "Петроградская", поклониться могиле отца Иоанна.
Посмотрите, как умно сделали открытку сестры монастыря. Тут и любимый храм, и любимый батюшка отец Иоанн. И сразу мысленно переносишься в те дни...
Такую открытку с удовольствием изучают дети.
Посмотрите на старинный вид этого места, воссозданный художником.
А этот снимок я сделал пару недель назад с этого же самого места. Теперь здесь вот так...
Время культурно-исторического взлета – или эпоха разочарований и неудач?.. Часть 2
Дорогие! Мы продолжаем разговор о современном состоянии Русской Православной Церкви. Я беру Ваши письма (присланные в формате комментария) и отвечаю на них. Так же приглашаю присоединяться к обсуждению. Кто с чем не согласен, кому что-то видится по-другому. Наша задача – прояснить все смущения и сомнения, попытаться понять, почему именно так, а не иначе поступает сегодня церковное руководство, наши иерархи и просто священники.
И сегодня у нас всего одно письмо. Но зато большое и интересное. Познакомимся с ним. А потом разберем его.
Письмо 3:
Добрый день, отец Константин!
Спасибо за поднятую тему. На мой взгляд (не совсем сторонний), РПЦ сегодня переживает мнимое, или, если угодно, очень поверхностное возрождение.
Восстановлено много разрушенных храмов и обителей, построено много новых – и дальше что? А дальше оказалось, что Церковь к новой реальности – внезапно наступившей свободе – не вполне готова. Во-первых, сразу вылезло, в наименее привлекательных формах, "псевдовизантийское" наследие: резкое противопоставление клира и мира, пастырей и пасомых. Это процесс обоюдный: многим мирянам удобнее, когда за них решает духовник, а если есть спрос – будет и предложение.
Строгая иерархия, малодоступность для человека, не облечённого саном, епископов, а иногда даже и простых священников, извращённое понимание смирения и послушания. Всё это бросается в глаза, особенно тем, кто учился в советской школе и выучил принцип "Мы не рабы, рабы – не мы".
Во-вторых, оказалось слишком живучим (мозги-то всё равно советские) стремление, может быть, и не вполне осознанное, превратить веру в идеологию. В-третьих, никуда не делось поверхностно-языческое, а часто и оккультное восприятие православия у людей. В одной из своих книг протодиакон Андрей Кураев назвал нашу страну страной победившего оккультизма. К сожалению, это правда. В-четвёртых, в РПЦ есть по многим вопросам рвение не по разуму:
1. практика фильтрации прихожан перед причастием (постился – не постился, вычитал канон – не вычитал канон, был на службе – не был на службе: это очень напоминает ситуацию, когда человек прибегает к врачу и просит дать ему лекарство, потому что ему плохо, а врач говорит: "Нет, дорогой, подожди. Ты когда в последний раз на осмотре был? Ну, вот видишь – давно, а уже лекарство хочешь. Нет, ты сначала на осмотр сходи, посмотри, как другие лекарство принимают, рецепты почитай, а потом приходи – посмотрим";
2. открытие кафедр теологии в технических вузах с обставлением этих событий наихудшим видом пиара;
3. громкие, рассчитанные на дешёвый эффект мероприятия вроде шествия по Москве последние несколько студентов духовных школ 24 мая (студентов туда сгоняют по разнарядке) или "внеполитических" молебнов;
4. неуёмные восхваления "православности" нашего народа на фоне привозимых для поклонения реликвий и какая-то "радостная истерия" из-за огромных к ним очередей (мне есть с чем сравнивать, ибо посчастливилось в начале мая 2011 года побывать в Турине у Туринской плащаницы – ни истерии, ни очереди).
Хорошо то, что мы, по крайней мере, стали об этом говорить. К сожалению, со скандалами, с непониманием, со взаимными обидами - но хотя бы стали. Может быть, это добрый знак?
И, наконец, – настоящая Церковь всегда и во веки та же. Только она как бриллиант, замотанный в кучу разнообразного тряпья. Тряпьё иногда красивое, и есть соблазн принять его за Церковь, иногда же – вонючее и грязное, и тогда есть соблазн отвернуться от Церкви. Благо тем, кто видит суть. Только сложно это...
Федор, г. Москва
Дорогой Федор. Чтобы не запутаться в Вашем длинном и замечательном по серьезности поставленных вопросов письме, буду отвечать на каждый вопрос отдельно.
На мой взгляд (не совсем сторонний), РПЦ сегодня переживает мнимое, или, если угодно, очень поверхностное возрождение. Восстановлено много разрушенных храмов и обителей, построено много новых – и дальше что? А дальше оказалось, что Церковь к новой реальности – внезапно наступившей свободе – не вполне готова.
Что, по-Вашему, подлинное возрождение, а что мнимое? Мнимое – это возведение стен, подлинное – воспитание душ человеческих, так? Так вот, я не согласен, что сегодня воспитанию душ не уделяется внимание и что никакого духовного возрождения не произошло. Каждый раз, когда я исповедую, на исповедь приходят несколько человек, которые пришли исповедаться в первый раз в жизни. Каждый день! И люди эти просят научить их молиться, рассказать, как вести церковную жизнь и что нужно в своей жизни поменять. Поэтому процесс возрождения душ идет. Я не знаю, как сделать его интенсивней. По-моему, каждый желающий может этот процесс для себя интенсифицировать: читать прекрасные просветительские сайты, богословскую и духовную литературу, посещать какие-нибудь лектории (у нас в Питере их тыща), участвовать в социальной деятельности, которую осуществляют церковные организации, и т.д.
Проблема в том, что мало кто из приходящих в храм хочет вот так, энергично и активно, продвигаться по пути духовного и умственного роста. Но, согласитесь, возможность такая есть. Может быть, совсем в глубинке нет, но ведь и тогда саморазвитие через Интернет, христианское радио и телеканалы никто не отменял. И священников достойных, у которых можно окормляться, немало. В каждом городе, не сомневаюсь, есть.
Поэтому я не думаю, что сегодня есть только возведение стен и позолота куполов, то есть только внешнее православие. Все зависит от человека.
Когда-то, когда я был совсем молодым, я думал, что моя задача –привести весь мир к Богу. Сейчас я понимаю, что это невозможно. Всегда будут те, кто не захочет идти к Богу или, придя в Церковь, будет довольствоваться малым (свечку поставить, раз в полгода причаститься). Но и у Христа и у Апостолов, заметьте, тоже не было тотального успеха в их миссии.
Теперь, став постарше и приобретя какой-то опыт в общении с людьми, я вижу, что моя задача скромнее: дать возможность желающим прийти к Богу. То есть, я делаю все, чтобы каждый желающий мог познакомиться с верой, мог стать на путь духовного роста. Но хватать за рукав и тащить я человека не буду. Показать привлекательность православия – да (Вы согласитесь, что я это делаю
), через Интернет, через радио, через проповеди, через лекции, которые я провожу, я зову людей в Церковь. Но откликнуться или пока постоять в сторонке – это решает каждый за себя.В принципе, той деятельности, которая ведется сегодня Церковью, достаточно для того, чтобы каждый желающий получил духовное наставление и окормление.
А может быть, в своем письме Вы имели в виду различные вызовы современности, на которые Церковь реагирует медленно или вообще не реагирует? Но я бы тоже с этим поспорил. Мало кто у нас знает о таком сайте, как http://www.patriarchia.ru/ Это официальный сайт Московской Патриархии. Все наиболее значимые выступления Святейшего Патриарха, митрополита Илариона и других иерархов там публикуются практически в режиме Online. Так вот: в этих выступлениях дается внятный и грамотный ответ на все вопросы, которые ставит общество перед Церковью. Я вот не могу привести ни одного примера, когда бы я не получал через Интернет ответов от церковного руководства на возникающие вопросы. Политические ли дела, социальные потрясения… На все есть твердая и мудрая позиция. Другое дело, что кто-то может с этой позицией не соглашаться. Но это уже другой вопрос, но сказать, что церковные спичрайтеры не прокомментировали какое-то явление современности, нельзя.
… Во-первых, сразу вылезло, в наименее привлекательных формах, "псевдовизантийское" наследие: резкое противопоставление клира и мира, пастырей и пасомых. Это процесс обоюдный: многим мирянам удобнее, когда за них решает духовник, а если есть спрос – будет и предложение. Строгая иерархия, малодоступность для человека, не облечённого саном, епископов, а иногда даже и простых священников, извращённое понимание смирения и послушания. Всё это бросается в глаза, особенно тем, кто учился в советской школе и выучил принцип "Мы не рабы, рабы – не мы".
Дорогой Федор, где это противопоставление?.. Не вижу его я… Простите, может у меня просто плохое зрение? А может быть, Вы говорите о какой-то частной печальной приходской истории? Где у нас в Петербурге священники отделяют себя от прихожан? Ау, читатели, напишите.
Если это где-то и есть, то это не общецерковная политика, а извращение церковной жизни. Но тогда и относиться к этому нужно как к аномалии: бороться с этим, исправлять ситуацию, но не отчаиваться и не опускать руки.
А вот проблема, что некоторые духовники становятся «гуру» для своих духовных чад, эта проблема есть. Впрочем, это не совсем проблема. Дело в том, что некоторым людям (инфантильным и личностно неразвитым) хочется, чтобы за них все решал батюшка. И ко мне частенько приходят такие и просят: «Возьмите нас в духовные чада. Мы хотим полного руководства. Не хотим ничего самостоятельно предпринимать».
Это люди с психологическими проблемами, которые тянутся с детства. И вот эти люди скоро от меня отходят и стекаются к нескольким священникам, которые в каждой епархии есть. К тем священникам, которым нравится играть роль гуру. Чаще всего такими наставниками становятся монахи. У них и времени побольше, и нерелизованные семейные инстинкты.
С точки зрения идеала, это нехорошо. Таких инфантильных чад нужно воспитывать, помогать им развиваться, становиться ответственными и самостоятельными. Но проблема в том, что сами эти люди этого не хотят. Они прилепляются к таким батюшкам и плывут с ними по течению.
Итак, то, что Вы обозначили как проблему, – есть. Но это не общая, а локальная проблема. И решается она просто: не нравится духовный климат в храме, в который вы ходите, перейдите в другой храм.
…Во-вторых, оказалось слишком живучим (мозги-то всё равно советские) стремление, может быть, и не вполне осознанное, превратить веру в идеологию.
Тут не все однозначно. Всегда в истории Церкви было два направления, две богословские традиции. Согласно одной – Церковь вне мира, мы здесь на чужбине, в гостях и должны, прежде всего, думать и тосковать по дому, который на Небесах. Соответственно, нам не должно быть никакого дела до политики, общественных вопросов, всяких Олимпиад и т.д.
Но было и другое направление мысли. Оно учило о том, что задача христиан – воцерковить мир. Бог сотворил человека и поместил его в Раю и заповедал человечеству Рай «возделывать и хранить». Это означает трудиться в мире сем, чтобы он все больше проникался Правдой Божией, чтобы тянулся к Небесам, чтобы уже сегодня в той мере, насколько это возможно, становился причастником Царства Божьего, которое хотя откроется в полноте в будущем, уже сегодня может предощущаться и приоткрываться.
Я прошу прощения за большую цитату, которую собираюсь привести, но, думаю, она всем будет полезна. Это цитата из книги библеиста, которого я очень люблю и который, несмотря на то, что является англиканскими автором, выражает практически православную точку зрения[1].
Николас Томас Райт размышляет об удачном выражении, предложенном современными богословами для описания того, что Господь наш Иисус Христос ждет от человека. Выражение это: «эсхатология сотрудничества».
Теперь цитирую Н.Т.Райта:
Поскольку первые христиане верили, что «воскресение» началось с Иисуса и завершится великим окончательным воскресением в последний день, они верили также и в то, что Бог призвал их сотрудничать с Ним силою Духа, чтобы осуществлять начатое Иисусом и таким образом предвосхищать последнее воскресение в личной и общественной жизни, в своей миссии и в святости. Недостаточно сказать, что Бог просто объявил о приближении «конца»; Иисус, Мессия, сам был таким Концом, будущим Бога, ворвавшимся в настоящее, а потому те, кто принадлежат Иисусу и следуют за Ним, исполненные силой его Духа, ответственны за преображение нынешней жизни, насколько это в их силах, в свете такого будущего.
Нужно ясно понять две вещи. Во-первых, Божье царство строит Бог. Но Бог создал мир таким образом, что Его деяния в этом мире часто осуществляются посредством одного из творений — человека, носящего Его образ. И я думаю, что в этом Главный смысл того, что мы «созданы по Его образу». Бог хочет, чтобы Его мудрое, созидательное и любящее присутствие и сила отражались — «изображались», если можно так сказать, — через человека. Он создал нас, чтобы мы служили управляющими Его проекта творения. И после катастрофы падения и искажения мира Он дал людям Благую весть о том, что через деяния Иисуса и силу Духа человек обретает способность участвовать в проекте восстановления творения.
А потому возражение, что это означает строить царство Божье нашими собственными усилиями, хотя оно выглядит смиренным и благочестивым, может оказаться бегством от ответственности — так подчиненные молчаливо опускают глаза, когда начальник ищет добровольцев для какой-то работы. Разумеется, никому не удастся убегать от Призыва Божьего вечно, но пока это получается.
И во-вторых, нам не следует смешивать полноценное царство в будущем и нынешнее его предвосхищение. Когда Бог воссоединит небо и землю, это будет величайший акт нового творения, единственным прототипом этого деяния — если не принимать в расчет первое творение — было Воскресение Иисуса. Только Бог может соединить во Христе все, небесное и земное. Только Он может создать «новое небо и новую землю». И было бы полным безумием думать, что Ему потребуется наша помощь.
Но если мы послушны Евангелию, если мы следуем за Иисусом и если в нас обитает Дух, Который нас направляет и оживотворяет, то мы можем и обязаны созидать для Царства. Это заставляет нас снова вспомнить текст 1 Кор 15, 58: ваш труд в Господе не останется тщетным. Потому что нельзя сказать, что вы смазываете колеса машины, которая вот-вот упадет в пропасть. Или что вы реставрируете великое полотно, которое вскоре кинут в огонь. Или что вы сажаете розы в саду, который вскоре уничтожат, чтобы на этом месте построить дома. Нет, вы делаете нечто иное — странно, что в это так же трудно поверить, как и в само Воскресение, — вы создаете то, что в конечном счете войдет в новый Божий мир. Каждое проявление любви, щедрости и доброты; каждое произведение искусства, вдохновленное любовью Бога и радостью о красоте Его творения; каждая минута, когда мы учим, ребенка с тяжелыми отклонениями в развитии читать или ходить; каждый миг, когда мы заботимся о ближнем, утешаем его или поддерживаем; и, конечно, каждая молитва или слова учения в Духе, каждый момент, когда мы распространяем Евангелие, созидаем Церковь, выбираем святость вместо распада и ее в себе воплощаем, несем имя Иисуса в мир, — все это войдет, с помощью воскрешающей силы Бога, в новое творение, которое однажды создаст Бог. Такова логика миссии, порученной нам Богом. Бог замыслил воссоздать свой прекрасный мир, это деяние началось с Воскресения Иисуса и таинственным образом продолжается, когда народ Божий живет во Христе Воскресшем и в силе Духа. А потому все, что мы делаем во Христе и Духом в нынешнее время, не пропадет. Все это войдет в новый Божий мир и даже станет там еще прекраснее.
У меня нет точного представления о том, как это практически осуществится. Я только лишь ставлю указатель, а не предлагаю рассмотреть фотографию того места, которое мы увидим, если попадем в пункт назначения. Я не знаю, на каких музыкальных инструментах мы будем играть Баха в новом Божьем мире, хотя уверен, что музыка Баха там будет звучать. Я не знаю, каким образом посаженное мной дерево связано с удивительными деревьями воссозданного мира, хотя помню слова Мартина Лютера: если мне скажут, что царство Божье наступит завтра, я пошел бы и посадил дерево. Я не знаю, каким образом войдет в новый Божий мир картина, которую сегодня, мудро и с молитвой, рисует художник. Я не знаю, что там произойдет с нашей борьбой за справедливость для бедных или за аннуляцию глобальных долгов. Но я знаю, что новый Божий мир справедливости и радости, надежда всей земли, уже появился утром Пасхи, когда Иисус вышел из гробницы, и я знаю, что Он призывает последователей жить в Нем и силою Его Духа, чтобы мы уже здесь и сейчас стали «людьми нового творения» и чтобы через нас знаки и символы Царства появлялись и на земле, как на небесах. Воскресение Иисуса и сошествие Духа означают, что мы должны создавать реальные и мощные знаки и символы обновленного Божьего творения уже в нынешней жизни. Если же мы этого не делаем, то, по сути, мы, подобно гностикам, вступаем в союз с силами греха и смерти. Но не стоит слишком много думать о негативных вещах. Лучше смотреть на позитивное: мы призваны уже сегодня участвовать в осуществлении удивительной надежды нового Божьего творения.
Пытаясь объяснить эту странную, но важную мысль, я нередко пользуюсь образом каменщика, работающего на строительстве огромного собора. Архитектор уже держит весь план в уме и поручает бригаде каменщиков определенным образом обтесывать камни. Старший каменщик распределяет работу между членами бригады. Один будет тесать камни для такой-то башни или такого-то украшения; другой должен выполнять тонкую работу, которая позволит сгладить слишком резкие линии; третий будет трудиться над горгульями или наружным покрытием; а кто-то будет ваять статуи святых, мучеников, королей и королев. Каждый из них смутно представляет себе, чем занимаются его коллеги, и, конечно, каждый знает, что многие работники иных профессий также трудятся над общей задачей. Они заканчивают свои задания и передают камни и статуи другим людям, но не всегда представляют себе, где окажется дело их рук в готовом здании. Возможно, они не видели общего чертежа архитектора, что позволило бы понять, где должны находиться их «вклады». Они могут также не дожить до завершения проекта — до того момента, когда их труд окажется в должном месте. Но они доверяют архитектору и потому понимают, что работа, выполненная по его указаниям, не останется тщетной. Нельзя сказать, что они сами созидают собор, но они работают для собора, и, когда строительство закончится, дела их рук станут прекраснее, почтеннее и куда значимее, нежели в тот момент, когда они резали камни во дворе мастерской.
Разумеется, и такой образ не передает всего, поскольку собор строится совместными усилиями всех мастеров и рабочих, но Божье царство будет, как я уже говорил, удивительным даром преображения и обновления от Самого Архитектора. Но эта метафора удачно отражает как преемственность, так и разрыв между нынешней жизнью с ее трудами и окончательной будущей жизнью, где Бог соберет все и преобразит, когда Он «сотворит все новое» во Христе. То, что мы делаем в Господе, «не останется тщетным», и здесь мы находим основу для любого осуществления правды и милосердия, для каждой экологической программы, для каждой попытки явить вверенный нам образ Божий Его творению. Первому человеку было поручено ухаживать за садом, в новом творении это поручение прозвучит снова, на это намекает рассказ о Воскресении у Иоанна, где Мария Магдалина принимает Иисуса за садовника. Воскресение Иисуса снова сказало «да» благому творению, а дар Духа делает нас в более полном смысле людьми, соответствующими своему предназначению, так что в конечном счете мы сможем выполнить то, что было поручено Адаму.
Таким образом, наш труд в настоящем обретает свое подлинное значение в свете его места в окончательном замысле. С этой точки зрения миссия Церкви заключается в том, чтобы наша нынешняя работа предвосхищала конечное положение дел, когда Бог станет «всем во всем», Его царство окончательно придет и Его воля исполнится «и на земле, как на небесах». И это, конечно, радикальным образом отличается от работы с верой в то, что наша единственная задача — спасти души для бесплотных небес либо просто помочь людям достичь более глубоких «взаимоотношений с Богом», как будто все только к этому сводится. И, разумеется, это также сильно отличается от труда, когда мы изо всех сил стремимся, начисто забыв о Боге, просто сделать нашу жизнь в мире немного лучше.
…Творение нуждается в освобождении: необходимо искупление пространства, искупление времени и искупление материи. Бог назвал Свое творение с его пространством, временем и веществом «весьма хорошим», и хотя избавление мира от нынешнего состояния испорченности и распада требует такого изменения, какое мы даже не в силах себе вообразить, можно быть уверенным в одном: при таком избавлении Бог не скажет о времени, пространстве или материи: «Ну вот, эксперименты закончились, все это когда-то было неплохо, но теперь явно испортилось, так что придется от него отказаться в пользу вневременного, непространственного и нематериального мира». Если Бог действительно замыслил искупить, а не отвергнуть свой тварный мир пространства, времени и материи, то мы должны ответить на вопрос: как можно уже сегодня праздновать это освобождение, исцеление и преображение, чтобы это действительно отражало замыслы Бога о грядущем?
Но прежде чем мы приступим к освещению этого вопроса………. (дальше Н.Т. Райт рассказывает, как он это видит, но я на этом цитату закончу. Эта обширная цитата взята из книги Н.Т. Райта «Главная тайна Библии. Смерть и жизнь после смерти в христианстве».)
Итак, возвращаюсь к нашему разговору.
Из древности существовало два взгляда на служение и на задачи Церкви в мире. Согласно первому – Церковь должна пребывать странницей и чужой в этом мире, ожидая наступления Конца.
Другой взгляд говорил, что Церковь должна трудиться в направлении преображения мира.
Постепенно каждое из этих богословских направлений заняло свое подобающее место. Выразителями первого направления стали монахи. Они от мира отрекаются и посвящают всю свою жизнь молитве и богомыслию[2]. Выразителем второго направления стала Церковь, живущая в мире. Организация социальных служений, экологическая деятельность, даже политические проекты, – все это от стремления наш мир сделать лучше, христианизировать.
Стремление христианизировать Россию на уровне политики, социальных институтов, на всех уровнях, считаю нормальным и естественным стремлением христиан. И тут, конечно, очень тонкая и скользкая грань. При любом соприкосновении и пересечении с властью ты должен принимать ее законы поведения, ее правила игры.
Мудрость церковных политиков в том, чтобы пройти по этой грани, но не уронить достоинство Церкви. Это очень сложно и порой не удается. Так, например, не считаю, что на все 100% было отработано со стороны церковного руководства правильное отношение к акции девушек из Pussy Riot, станцевавшим на солее храма. Вижу еще некоторые недочеты…
Впрочем, я (как и другие простые люди) настолько мало знаю что и как на самом деле происходит, кто и зачем стоит за тем или иным событием, что предпочитаю по умолчанию доверять нашим церковным лидерам, посвященным в подлинные причины и механизмы происходящего.
Теперь к нашему вопросу: допустимо ли, что сегодня Церковь позиционирует себя как скрепа, основа, стержень российского общества? (Подобных эпитетов можно привести много, они у всех на слуху. Иронизирование над подобными выражениями является любимым занятием современного российской либеральной интеллигенции.)
Если нам наплевать на страну, то, конечно, Церковь должна заниматься своими делами и не обращать внимания на то, что творится в России. Вот как секты какие-нибудь российские или раскольники. Они заняты своими делами, своими проектами. Приобретают недвижимость, основывают приходы, крутятся как-то. И их на самом деле немало, это большой сегмент российского общества. Но про них не слышно, и их не видно. Они живут параллельно жизни России. У них свой маленький гешефт, и им абсолютно все равно, что будет с духовным состоянием российского народа.
Но Русская Православная Церковь всегда в истории занимала самую активную общественную позицию. Не было бы Русской Церкви – не было бы России. И сейчас мы видим, как Церковь старается участвовать в возрождении современной России. Это непросто, потому что государственные политики вытесняют Церковь на обочину общественной жизни, но Святейший Патриарх вновь и вновь заявляет о присутствии Церкви во всех сферах жизни российского общества. Именно поэтому Церковь хочет идти в армию и работать с военнослужащими, поэтому открывают храмы при институтах и университетах, при МВД, при ФСБ, в Олимпийской сочинской деревне, на космическом полигоне и проч…
Иногда наше (имею в виду церковное) присутствие выглядит карикатурно. Но здесь вопрос в исполнителях этой ответственной миссии, в батюшках. А кадры в Церкви, как, наверное, и везде, не всегда оказываются на высоте… Но к самой идее воцерковления всех сфер жизни российского общества я отношусь положительно.
В-третьих, никуда не делось поверхностно-языческое, а часто и оккультное восприятие православия у людей. В одной из своих книг протодиакон Андрей Кураев назвал нашу страну страной победившего оккультизма. К сожалению, это правда.
Да нет, все не так печально. Я вижу положительную динамику в последние 10 лет. Кстати, об этой положительной динамике говорит тот же самый отец Андрей Кураев, грустное высказывание которого Вы приводите.
Приведу слова отца Андрея из одного из последних его интервью.
– 15 лет назад вы написали и издали книгу «Оккультизм в православии», посвященную полуязыческим верованиям и псевдохристианским культам в современном православии. Изменилась ли с тех пор ситуация с этими негативными явлениями?
– Я думаю, что в определенной степени ситуация улучшилась. Во-первых, идет время, люди начинают оценивать многие явления трезвее, взрослеют. По прошествии времени более отчетливо видно, что многие тревоги (апокалипсического характера. – Прим. ред.) были ложными. Прошли времена расцвета и многих личных культов: лжестарчиков и лжепророков. Люди чему-то учатся. Как, кстати, и в политике. Люди стали осторожнее и не готовы идти вслед за каждым встречным горлопаном, обещающим золотые горы.
Здравым шагом в оздоровлении ситуации стало введение церковной цензуры. Я об этом все 90-е годы говорил. Чтобы книга, издаваемая от имени Церкви, претендующая на церковную позицию, проходила бы церковную цензуру. Естественно, что возникает вопрос: а кто цензоры? Понятно, у них может быть своя партийность или предвзятость. Но это уже технические трудности. В целом же количество сомнительной литературы всё-таки снизилось. Поэтому можно говорить об уменьшении оккультизма в церковной литературе.
Почитаем дальше Ваше письмо, дорогой Федор:
…В-четвёртых, в РПЦ есть по многим вопросам рвение не по разуму: 1. практика фильтрации прихожан перед причастием (постился - не постился, вычитал канон - не вычитал канон, был на службе - не был на службе: это очень напоминает ситуацию, когда человек прибегает к врачу и просит дать ему лекарство, потому что ему плохо, а врач говорит: "Нет, дорогой, подожди. Ты когда в последний раз на осмотре был? Ну, вот видишь - давно, а уже лекарство хочешь. Нет, ты сначала на осмотр сходи, посмотри, как другие лекарство принимают, рецепты почитай, а потом приходи - посмотрим";
Это грустно. Ненормальность подобной «фильтрации» по совершенно произвольным критериям, как иному батюшке в голову взбредет, осознают и в церковном руководстве. Именно поэтому в сентябре прошлого года в Патриархии был подготовлен проект документа «О подготовке ко Святому Причащению». Этот документ был опубликован на официальном сайте Патриархии и на ряде других богословских сайтов. И все желающие были приглашены к обсуждению и доработке документа.
С самим документом можно ознакомиться: http://www.patriarchia.ru/db/text/3225677.html
Очень интересная дискуссия развернулась на сайте http://www.bogoslov.ru/ Я тоже принимал в ней участие.
В скором времени специальная комиссия, работающая над документом, составит его окончательный вариант, учитывающий поступившие предложения и замечания. И на заседании Священного Синода, или как-то там еще, этот документ будет ратифицирован.
И что дальше? А то, что теперь никакой батюшка не будет, от ветра главы своея, запрещать Вам приступать к Чаше, если Вы подготовились к Причастию в соответствии с принятыми правилами. А если будет, то Вы просто пишете докладную записку местному епископу и с батюшкой проводят беседу. Несколько записок и батюшка, пользуясь терминологией отца Андрея Кураева, пострадавший от произвола распоясавшихся епископов-гомолюбов, получая сердечный приступ, едет восстанавливать храм в деревню.
…Открытие кафедр теологии в технических вузах с обставлением этих событий наихудшим видом пиара
Я не считаю, что открытие кафедр теологии в ВУЗах –это что-то страшное. Во всех западных Университетах есть кафедры теологии! Что плохого, если физики смогут посещать (кстати, факультативно) лекции по богословию? узнают о библейском взгляде на Вселенную? Откроют для себя христианское учение о начале и конце истории мира?
Открытие таких кафедр – борьба с невежеством, это преодоление искусственного, созданного в советское время и являвшегося частью атеистической пропаганды средостения между верой и наукой.
В прошлом году в СМИ была шумиха связанная с открытием кафедры теологии в МИФИ (Московском инженерно-физическом институте). Писали, вот церковники рвутся в светский вуз. Но история была такова: руководство института (ректор) попросил Святейшего Патриарха об учреждении такой кафедры. И Патриарх откликнулся. В чем вина Церкви?..
И никакой шумихи по поводу открытия теологических кафедр или открытия храмов Церковь не поднимает. Шумиху поднимают светские СМИ, которые пытаются найти в этой новости какие-то скандальные аспекты.
Посмотрите (а я специально проверил себя и сделал это) в Интернете публикации об открытии теологической кафедры в МИФИ. Вы найдете всего пару скупых сообщений на церковных сайтах и сотни постов какого-то словоблудия на других сайтах. Так кто, перефразируя Вас, наихудшим образом пиарит эти вещи?
Громкие, рассчитанные на дешёвый эффект мероприятия вроде шествия по Москве последние несколько студентов духовных школ 24 мая (студентов туда сгоняют по разнарядке) или "внеполитических" молебнов…
Как-то беседовали с женой. Она восхищалась святым Иоанном Златоустым.
Я говорю:
– Если бы мы жили во времена Златоуста и он был моим епископом, ты бы не любила его.
– Почему?
– А потому, что Иоанн Златоуст, когда стал Архиепископом Константинопольским, ввел крестные ходы. Причем… ночные. Ради сплочения верующих, ради мобилизации всех духовных сил батюшек, святитель Иоанн постоянно устраивал ночные и дневные крестные ходы. Со святынями, с мощами и проч. Представляешь, – говорю жене, – что я ночью бы вместо того, чтобы остаться с семьей, уходил бы на эти шествия…
Смех-смехом, а духовенство святителя Иоанна Златоустого недолюбливало. Потому, что он батюшек «напрягал».
А теперь – от века 5-го в 21-й. Насколько они нужны, эти крестные ходы? Мне кажется, что нужны. Это удивительным образом сплачивает народ, позволяет всем почувствовать себя братьями и сестрами, родными… А батюшек и семинаристов, конечно, будут привлекать помимо их хотения, по послушанию. И они будут недовольно гудеть. И я погужу, если меня в мой выходной сдернут на какое-нибудь шествие
Погужу (но не в Интернете, чтоб никого не соблазнить, а так, на кухне) и пойду. Потому, что, положа руку на сердце, это надо.Неуёмные восхваления "православности" нашего народа на фоне привозимых для поклонения реликвий и какая-то "радостная истерия" из-за огромных к ним очередей (мне есть с чем сравнивать, ибо посчастливилось в начале мая 2011 года побывать в Турине у Туринской плащаницы - ни истерии, ни очереди).
Но ведь это замечательно, что столько людей идут, ползут к святыням… Да, многие идут с языческим представлением, но, окунувшись в эту атмосферу стояния, прикосновения к святыне, проникаются подлинным христианским настроением. И потом приходят в храм.
Вот недавно в нашем городе была святыня «Дары волхвов». И я могу засвидетельствовать, что это событие побудило многих людей впервые прийти в храм на исповедь и Причастие. Вы скажете, откуда я знаю? А потому, что когда я исповедаю (10-30 человек в будни, в воскресный день это 150 человек) и слышу от человека, что он впервые пришел на исповедь, я спрашиваю: «Что вас привело?»
И слышу ответ. Порой это очень необычный ответ. Так, немалое количество людей пришли после просмотра фильма Мела Гибсона «Страсти Христовы». Многих побудила прийти в храм… смерть и похороны Святейшего Патриарха Алексия. Но несравненно большее количество людей переступают порог храма и начинают церковную жизнь после привезения в наш город какой-нибудь святыни.
Хорошо то, что мы, по крайней мере, стали об этом говорить. К сожалению, со скандалами, с непониманием, со взаимными обидами – но хотя бы стали. Может быть, это добрый знак?
И, наконец, настоящая Церковь всегда и во веки та же. Только она как бриллиант, замотанный в кучу разнообразного тряпья. Тряпьё иногда красивое, и есть соблазн принять его за Церковь, иногда же – вонючее и грязное, и тогда есть соблазн отвернуться от Церкви. Благо тем, кто видит суть. Только сложно это...
Полностью согласен! Спасибо Вам, дорогой Федор, за письмо.
У Вас или у других читателей может сложиться впечатление, что я нахожусь в розовых очках, что как щенок прыгаю и виляю хвостом от умиления, как все в нашей любимой Церкви прекрасно. Это не так. У меня есть свои вопросы и недоумения. О них я расскажу в конце проекта, когда разберу все письма наших читателей. Но, Федор, среди присланных Вами вопросов, я не нахожу того, чтобы меня как-то смущало, огорчало.
С любовью…
Сноски
[1] Если кто-то побаивается принимать за авторитетное мнение англиканского богослова, то, в утешение вам, дам одну ссылку: В книге «Новый Завет: православная перспектива» православного богослова греческого происхождения, протоиерея Теодора Стилианопулоса читаем: «Позиция Райта – показательный пример важнейшей особенности православного подхода к изучению Библии в критической форме» (Стилианопулос Т. Новый Завет: православная перспектива. М.: Библейско-Богословский институт св. Апостола Андрея. 2008. С. 10.
Читая Райта (а я прочитал больше десятка его книг), скажу, что всегда удивляюсь мудрой, практически православной позиции этого богослова.
[2] Во всяком случае, должны так делать. Но: во многих монастырях есть послушания, которые можно назвать мирскими. Огород, обслуживание гостиницы, проведение паломнических мероприятий, животноводство и проч. Насколько это совместимо с задачами монастыря? Я много раз задавал себе этот вопрос и пытался его решить. Думаю так: труд в любом случае возводит человека к Богу. Во-вторых: физическая деятельность для молодых людей является тем спасительным фактором, который позволяет им реализовать эротическую энергию. В-третьих: Ап. Павел работал, чтобы заработать себе на жизнь. Монах может занимать молитвой даже во время какого-то делания. Почему мирские люди должны кормить монастырь, если он сам может выйти на самоокупаемость, если монахи будут не лениться, а совмещать молитву с деятельностью?
Фотофакт
Знаете, есть открытки, которые только захламляют квартиру. Их, во время уборки выбрасываешь без сожаления. А есть такие, что бережно складываешь и хранишь. Вот с одной такой хочу вас познакомить. Один близкий мне человек, духовная дочь, подарила на Рождество вот такую открытку. Присмотрелся... Это же отец Иоанн Кронштадский едет в свой любимый монастырь, на реке Карповке.
Всякий петербуржец знает эти места. И всякий паломник в наш город тоже знает эти места, ибо приезжал сюда, на метро "Петроградская", поклониться могиле отца Иоанна.
Посмотрите, как умно сделали открытку сестры монастыря. Тут и любимый храм, и любимый батюшка отец Иоанн. И сразу мысленно переносишься в те дни...
Такую открытку с удовольствием изучают дети.
Посмотрите на старинный вид этого места, воссозданный художником.
А этот снимок я сделал пару недель назад с этого же самого места. Теперь здесь вот так...
- Перейти к следующей записи Русская Православная Церковь сегодня 3
- Перейти к предыдущей записи Русская Православная Церковь сегодня
