«Одушевленный Храм»

Статья Юрия Ивановича Рубана, посвященная Празднику Введения во Храм Пресвятой Богородицы, входящему в число Двунадесяти главных православных праздников, призвана показать смысл этого праздника читателям ХХI века. Если две тысячи лет назад, чтобы донести до слушателей простые Откровенные Истины, сам Господь Иисус Христос вынужден был говорить символически — притчами, если в течение последующих столетий евангельский смысл постоянно объяснялся толкователями, опытными в чтении и понимании Писания, то тем более наши современники, далёкие от традиционного религиозного мировоззрения, нуждаются в том, чтобы смысл христианского вероучения и мировоззрения, реализуемый также в праздновании событий из земной жизни Христа, Его Матери, Апостолов и истории Христианской Церкви, можно было узнать от людей, имеющих опыт передачи подобного рода знания.

Как верно подмечает Юрий Иванович, в понимание событий этого праздника изначально вложена конфликтная составляющая. Он передаёт её как конфликт научного (скептического) и «традиционного» (некритического) сознания. Безусловно, это очень верное утверждение, преодолеть которое и должен тот, кто намерен постичь смысл Праздника. Добавлю к этому лишь то, что конфликтность основана на том, что и научное, и «традиционное» сознание современны нам. И то, и другое исходят из исторического понимания любых явлений христианства — таков результат влияния на умы развития научной цивилизации, в которой человечество живёт уже несколько столетий. Именно историческую «достоверность» или «недостоверность» доказывают скептическое и «традиционное» сознание. Юрий Иванович же чрезвычайно деликатно указывает читателю на важнейшее основание смысла этого (а вообще-то и всех других) церковных праздников: это символический смысл. В донаучную эпоху историческая достоверность мало волновала людей. Их интересовал смысл, выраженный в знаках. Именно поэтому большинство средневековых толкователей Священного Писания видело в текстах символический, а не буквальный смысл. Именно поэтому наше богослужение, и прежде всего Божественная Литургия наполнена символами, которые также символически толковались. Поэтому только символическое толкование Праздника Введения, которое и вскрывает Юрий Иванович в своей заметке, может быть наиболее традиционным, наиболее точным и наиболее религиозным. Именно ему и следует доверять.
30.XI.2019


Тропарь праздника
Днесь благоволения Божия предображение / и человеков спасения проповедание: / в храме Божии ясно Дева является / и Христа всем предвозвещает. / Той и мы велегласно возопиим: / радуйся, / смотрения Зиждителева исполнение.
(Сегодня вступление к исполнению милости Божьей и предвестие о спасении людей: в храме Божьем торжественно появляется Дева и всем предвозвещает Христа. Ей и мы громко воскликнем: «Радуйся, исполнение замысла Создателя!»)

Кондак праздника
Пречистый Храм Спасов, / многоценный чертог и Дева, / священное сокровище славы Божия / днесь вводится в дом Господень, / благодать совводящи, яже в Дусе Божественном, / Юже воспевают ангели Божии: / Сия есть Селение Небесное.
(Пречистый Храм Спасителя, многоценный чертог и Дева, Священная Сокровищница славы Божьей, ныне вводится в Дом Господень и вносит с Собою благодать Божественного Духа. Её воспевают ангелы Божьи: «Она – Жилище Небесное!»)



Введение во Храм Пресвятой Богородицы – это второй двунадесятый богородичный праздник православного церковного года. Он продолжает тему праздника Рождества Богородицы (см.: https://azbyka.ru/forum/xfa-blog-entry/den-rozhdenja-grustnyj-prazdnik.2349/) и совершается Русской Церковью 21 ноября по юлианскому календарю (= 4 декабря для XX—XXI вв.). В его основе лежит сказание об одноимённом событии из детства Девы Марии (введение в Иерусалимский Храм), содержащееся в древнехристианских апокрифических памятниках «История Иакова о рождении Марии», или «Протоевангелие Иакова» (II в.) и «Евангелие Псевдо-Матфея» (латинская версия детства Девы Марии и Иисуса, сложившаяся к IX—X векам, но основанная на более ранних «евангелиях детства»). Прочтём отрывок из первого памятника.

«Дитя достигло трехлетнего возраста, и сказал Иоаким (отец Марии. – Ю. Р.): "Позовите непорочных дев еврейских, и пусть возьмут светильники и зажгут их, и пусть не обращается назад Дитя, и дух Её да не отделится от Дома Божия". И девы сделали так, и вошли в Храм. И первосвященник принял Дитя, поцеловал Её и сказал: "Мария! Господь дал величие имени Твоему во все роды, и в конце дней Господь проявит в Тебе цену искупления сынов Израилевых". И он поставил Её на третью ступень жертвенника, и Господь Бог излил милость Свою на Неё. <...> Пошли родители Её (домой), дивясь и славя Бога, что Дитя не обернулось к ним. Мария воспитывалась, как голубица, в Храме Господнем, и принимала пищу из рук ангелов» (гл. 7–8).

Средневековые интерпретаторы этого сказания добавляют, что первосвященник (а им провиденциально оказался сам Захария, будущий отец святого Иоанна Крестителя!) даже ввёл Марию в сокровеннейшую часть Храма – во Святая Святых. Пресвятой Деве было предоставлено помещение в одном из зданий, примыкавших к Храму, где Она и воспитывалась до четырнадцатилетнего возраста, считавшегося у древних евреев совершеннолетием (для девушек).

Конечно же, это апокрифическое сказание оценивается христианскими богословами не в историческом плане (знаменательно, что оно и не входит в канонические Евангелия), но исключительно в богословском и символико-назидательном аспекте. Хорошо известно, что «Святое Святых» (своего рода «алтарь») Иерусалимского храма – единственного в дохристианские времена Святилища, посвящённого Истинному Богу, – было местом, скрытым не только от простых людей, но даже и от рядовых священников. Лишь один раз в год, в День Очищения (праздник «Йом кипур», 10-й день осеннего месяца Тишри), туда входил первосвященник с жертвенной кровью, приносимой им за себя и за «грехи неведения» всего Израиля.

Дева Мария готовилась стать «Одушевлённым Храмом» (как Её называют праздничные песнопения), Матерью Бога, поэтому Её чистота и святость не только соответствовали величию построенного людьми Святого Святых из камней и дерева (где Бог лишь являл Свою «славу»), но – рождённую "от Духа Свята" – несравнимо его превышали.

Появление праздника (не ранее VI—VII вв.) вызвано логикой развития христологии (учения о равночестном соединении двух природ воплощённого Логоса – Слова Божия, Второго Лица Святой Троицы – в личности Иисуса Христа) и мариологии (учения о Деве Марии как о Богородице, как о соучастнице дела спасения человечества). Об этом хорошо пишет известный православный богослов протоиерей Александр Шмеман. «В эпоху, когда Церковь в напряжении всех своих духовных сил "возрастала" в понимании Человечества Христова, она не могла не включить в это созерцание и образа Той, от Кого Христос получил Своё Человечество, Своё Тело. Если Своим Храмом Бог отныне избрал Человека, то в особом и самом буквальном смысле таким Храмом Бога была Дева Мария: "ибо Рождённое от Неё – Свято есть"». Тем не менее, в основе праздника всё-таки «лежит несомненный исторический факт: вхождение Девы Марии, как каждой (!) еврейской девушки, в Иерусалимский храм». (Разумеется, только в общедоступный храмовый «Двор женщин»! – Ю. Р.) Но в богослужебных текстах праздника это неприметное для современников Марии событие «обрастает постепенно поэтическими или символическими подробностями, подчеркивающими тот смысл, который увидела в нём Церковь. …То же самое можно сказать и о других богородичных праздниках» (Шмеман А., прот. Исторический путь Православия. Париж, 1985, с. 238–239).

Восточная и западная иконография праздника совпадает в основных чертах. Существуют изображения принесения ангелом пищи и пития Деве Марии во Храм, но чаще всего живописуется, с различными вариантами, сцена представления Марии её родителями первосвященнику, почтительно пред ней склоняющемуся (например, фреска преподобного Андрея Рублева в Успенском соборе во Владимире). Особенно многочисленны изображения Марии, самостоятельно восходящей по пятнадцати высоким храмовым ступеням, к вящему удивлению собравшихся в храмовом дворе священников, левитов и простых людей. Там, наверху, пред входом в храмовое Святилище, Её торжественно встречает благословляющий первосвященник. При этом Дева Мария чаще всего живописуется старше трехлетнего возраста. Её престарелые родители стоят у подножия лестницы вместе со всеми, или же следуют за девочкой, или даже (что противоречит апокрифическим сказаниям) помогают Ей взойти вверх по ступеням.

Краткие библиографические указания. Сказания о земной жизни Пресвятой Богородицы. М., 1904. С. 45–63; Рождение Марии – Пресвятой Богородицы и Преславной Матери Иисуса Христа (Первоевангелие Иакова) // "Символ". Париж, 1987. № 17; Апокрифы древних христиан / Сост. И. В. Свенцицкая и М. К. Трофимова. М., 1989; Свенцицкая И. С. Апокрифические евангелия. М., 1996; Лукашевич А. А. Введение во Храм Пресвятой Богородицы // Православная энциклопедия. М., 2004. Т. 7.

Методологическое пояснение. От историков и просто образованных людей приходится слышать критику в адрес сказания о празднике, вступающем в непримиримые противоречия с реальной исторической обстановкой, в которых разворачивались евангельские события. Здесь нужно учитывать следующее.

Из объективных источников нам известно, что Иудейский царь Ирод (Герод) "Великий", желая заслужить расположение ненавидевшего его народа, проводил между 20–10 годами до н. э. генеральную реконструкцию Иерусалимского храма (фактически он построил его заново, превратив этот огромный комплекс дворов, портиков и зданий в одно из чудес света). Кладку стен Святилища и его внутреннюю отделку осуществляли тысяча специально обученных строительному ремеслу священников (простой человек и даже служка-левит не мог туда войти), а огромную храмовую завесу ткали непорочные (незамужние) девы, среди которых могла находиться и юная Мария. Это единственное, что может более тесно, чем других израильтянок, связывать Деву Марию с Храмом. Разумеется, никакими историческими фактами это предположение не подтверждается. В любом случае, о великом предназначении этой скромной Девочки никому не было известно: в противном случае Её жизнь оказалась бы под угрозой. Мы прекрасно знаем, как поступил Ирод (не иудей и узурпатор Иерусалимского трона, на который у него не было никаких прав), ставленник римского Сената, узнав о рождении «законного претендента» на престол! И это каноническое евангельское повествование вполне совпадает с тем, что нам известно о характере безумного царя, одержимого маниакальной жаждой власти (он даже казнил трёх своих сыновей, лишь заподозрив их – причём, несправедливо – в намерении занять его престол).

Более того, такое немыслимое с точки зрения Закона Моисея событие как введение женщины не просто во Cвятилище (куда допускались лишь священники), но даже во Святое Святых, означало бы общее признание Её будущего Сына Мессией (Христом) и обращение ко Христу всего Израильского народа, в том числе священства, властей, представителей религиозно-политических партий (фарисеев, саддукеев) и даже самого Ирода, который в этом случае должен был бы добровольно «подать в отставку». Кроме того, для «воцарения» Мессии на Иерусалимском престоле (как законного представителя династии царя Давида) потребовалась бы санкция римских властей! Фантастика, причём, ненаучная! А что произошло в действительности – мы слишком хорошо знаем из канонических Евангелий и реальных современников евангельских событий!

Древние и средневековые авторы апокрифов и легенд жили в иной мыслительной реальности, нежели современный историк, да и сама наука "история" с её критическим инструментарием окончательно сформировалась лишь в XIX столетии. Вводя некоторые апокрифические сказания в общедоступный литургический обиход, Церковь руководствовалась катехизаторскими соображениями: в древности люди учили христианскую догматику прежде всего в храме, причём, «с голоса» (отсюда и термин «оглашение»); церковных лавок с книгами и аудио- и видеокассетами не было, а заказывать у писцов страшно дорогие книги могли позволить себе единицы. При этом отбирались лишь такие назидательные сказания, которые выражали православное вероучение, – то есть отвлечённые догматические истины излагались языком исторически условного картинного повествования. Только так их мог усвоить простой человек без философского образования. Это надо иметь в виду и относительно других праздников.

Поэтому, если мы будем корректно подходить к нашему церковному наследию и не предъявлять к умилительным повествованиям, имеющим лишь символический (а не фактологический!) смысл, необоснованных претензий, – то «противоречия» сами собой снимаются. Логика учит, что сравнивать между собой можно лишь реалии одного рода (genus proximum). Надеюсь, dictum sapienti sat.

P. S. Смотрите проповедь архимандрита Ианнуария (Ивлиева), прекрасно разъясняющую смысл символики праздника: https://azbyka.ru/propovedi/propove...a-arximandrit-iannuarij-ivliev.shtml#ch_0_1_3

Благодарю отца Константина Костромина – Проректора нашей Духовной академии, гордящейся славными научными традициями Болотова – Дмитриевского – Успенского за историко-критический очерк, удачно дополняющий мои скромные методологические замечания. Коллеги-историки друг друга понимают. Хотелось бы пожелать читателям, не получившим специального исторического образования, старательно усваивать разъяснения специалистов, дабы осознанно жить в XXI столетии, а не в средневековом мифологическом пространстве-времени. На "умные вопросы" мы рады ответить.

Дорогой отец Константин!
Продолжаю нашу тему. Обращает на себя внимание то, что канонические Евангелия, хотя и не являются историческими повествования в современном смысле, в целом вполне укладываются в реальную историческую обстановку Палестины того времени. (Думаю, все знают предельно важную в методологическом аспекте статью покойного Сергея Аверинцева «Почему Евангелия – не биографии».) Древние христиане, не обладавшие нашей критической методологией истории, интуитивно чувствовали, что о Богоматери (и не только) «удобее молчание», потому и не ввели в канонические тексты столь интересные каждому христианину подробности как Её рождение и детство, жизнь после вознесения Сына, блаженная кончина… Достоверных сведений об этом нет. А вот авторы апокрифов таким историческим тактом не обладали, и их фантазиям не было предела…

Не понимаю, как может человек, просто пребывающий в здравом рассудке (без специального университетского образования), не протянуть в своём уме элементарную причинно-следственную (логическую) цепочку. Например: известно (это факт), что одержимый маниакальной жаждой власти царь Ирод безжалостно расправлялся со всеми, кто мог лишь теоретически представлять для него угрозу, и несправедливо казнил даже трех своих сыновей. С этим фактом согласуется каноническое евангельское повествование о его чудовищном замысле "устранить" недавно родившегося законного Царя Иудейского, о Котором он случайно узнал лишь от волхвов. Как же он мог "забыть" о том, что десятью годами ранее сам же признал Деву Марию матерью будущего Мессии, санкционировав такой неслыханный шаг как введение женщины во Святое Святых?! Кроме того, это могло произойти лишь с позволения римских властей, жёстко контролировавших религиозно-политическую ситуацию в неспокойной Иудее (первосвященники утверждались Римом); оставались в живых и многие священники, будто бы участвовавшие в этом фантастическом событии. Неужели все – Рим и Иерусалим – были зомбированы и ничего не помнили? Бог нарочито стёр файлы памяти многих тысяч людей? Явно недостойное Господа Бога поведение...

Как видим, апокрифическое предание непримиримо противостоит как каноническому евангельскому рассказу, так и независимой исторической фактологии. Поэтому взрослому образованному человеку нужно выбирать между объективной картиной мира и наивной мифологией того времени, давно уже получившей своё научное объяснение.
Буквальное понимание апокрифов (и их создание) извинительно лишь с возрастной (общественной и личной) точки зрения: так, древний еврей справедливо полагал (исходя из эмпирического опыта), что Бог разделил воды твёрдой прозрачной перегородкой, из «окошек» которой время от времени льёт дождь. На ней же Он утвердил великое и малое "светила", "повесив их на гвоздиках" (образное выражение отца Ианнуария). Автор генеалогических схем в книге Бытия приводит лишь имена эпонимов окружавших его ближневосточных народов, считая, что "от них населилась вся земля". Китайцев, японцев, полинезийцев, австралийцев, американцев он не знает. До формирования научной картины мира в Новое время оставалось ещё не одно столетие. Закономерным был и наивный вопрос моего маленького сына, проводившего взглядом воздушный шарик, взмывший над крышей 17-этажного дома: "Папа, а когда он долетит до Луны?" Это всё закономерно. Но, если подобные мифологические воззрения разделяет современный взрослый человек – это для него катастрофа.
7.XII.2019


Юрий Иванович!
Да, Вы совершенно правы в отношении логики исторической и мифологической. Но, как я понимаю, современный мир настолько требователен к людям (по «гамбургскому счету»), а многим так хочется жить в воспетой в советском детском искусстве (книгах, кинематографе и проч.) сказке, что эту самую сказку («там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит...») находят в Церкви. Если отобрать — повесятся… Поэтому говорить научно — нужно, но так, чтобы люди с неустойчивой психикой не восприняли это как сигнал к действию: убивать говорящего или кончать счеты с жизнью. И долго еще церковное сознание будет демифологизироваться…
9.XII.2019

Отец Константин!
Да, но, боюсь, это бесконечный процесс.
Думаю, большую роль в поголовной мифологизации населения сыграли большевики: сначала для целого поколения «запретили» историю как таковую (предмета «история» не было в Высшей и Средней школе, о чём не все знают), а с 1935 года ввели марксистскую (читай: мифологическую) историю (учебники редактировал лично тов. Сталин). Основной «методологический» принцип: «Мы всё заранее знаем, потому что исторический процесс следует законам марксистско-ленинской методологии; если же факты ей противоречат – тем хуже для фактов!»

С другой стороны, люди ведь в чём-то главном не меняются: желая удержать доступную его уровня развития картину мира, человек становится невосприимчивым к любым научным аргументам даже эмпирического характера. Хороший пример – американские консервативные «амиши», сохраняющие уклад жизни XVI— XVII вв. Вероятно, существуют люди, для которых Солнце всё ещё вращается вокруг Земли (как для Шерлока Холмса), а дождь посылают раскрывшиеся «хляби небесные»? Но, адептов христианской мифологии до сих пор немало. Их не смущает героическое исповедание веры одним мучеником, несущим под мышкой свою только что отсечённую голову, путешествие ап. Андрея на берега Днепра и Волхова, где он ужаснулся русскому обычаю обливаться в бане квасом и хлестать себя до полусмерти вениками, а затем отбыл на Валаам. Вероятно, пополняющаяся легенда вскоре приведёт ап. Андрея на Соловки (чем эта славная обитель хуже Валаамской?!), а затем сделает его полярным исследователем. (Подробнее см.: https://azbyka.ru/days/p-apostol-rusi .)

Такова вообще «логика» развивающейся вне научно-исторического контекста народной религиозности. Образованные христиане должны относиться к этому с мудрым пониманием и не спорить с её простодушными носителями.

Согласно данным последней переписи, среди нас живут эльфы, хоббиты и иные симпатичные представители мира фэнтези (и всё это «на полном серьёзе»). Что тут скажешь? Люди не меняются: всегда были и будут фантазёры, которым реальный мир неуютен…
12.XII.2019