Дом инвалидов

Наконец, в мае 1954 года строительство дома инвалидов было закончено и бывшие заключенные переехали на новое место жительства. Однако их ждало страшное разочарование: условия жизни дома инвалидов почти не отличались от лагерных. Без специального разрешения не допускался выход за пределы инвалидного дома, сохранялись ограничения в переписке, а вся корреспонденция по-прежнему проходила лагерную цензуру, которая запрещала, например, называть новое место проживания «инвалидным домом».

По всей видимости, жесткие условия существования диктовались не только желанием ограничить в правах отбывших срок «врагов парода», но и общим отношением к инвалидам. В те годы в ненамного лучших условиях содержались и оставшиеся без рук или ног солдаты Второй мировой войны. Здоровое социалистическое общество не желало видеть в своих рядах калек, поэтому поселения для инвалидов устраивались на островах или в труднодоступных местах. Формально калеки и инвалиды были полноправными гражданами СССР, однако их реальное положение не сильно отличалось от положения заключенных.

В инвалидном доме епископ Афанасий первое время жил в помещении склада личных вещей и продовольствия. Это его вполне устраивало: была возможность хотя бы иногда молиться в полном уединении. Кроме того, в этом помещении владыка мог сам варить себе обед (в столовую он не ходил, избегая мясного). Однако администрация относилась к нему с большим подозрением. В заявлении, направленном на имя председателя Совета Министров СССР Г.М. Маленкова, епископ Афанасий писал: «Прислали в инвалидный дом Сахарова. Он – архиерей!... – Как бы чего не вышло! – и меня в первые же дни строго предупреждают, что мне здесь не позволят церковь устраивать, что мне не позволят вести религиозную пропаганду, хотя я и не успел еще дать никакого повода к таким предупреждениям. Стало известно, что я получил бандеролью православный календарь издания Московской Патриархии, и меня уже допрашивают, что я буду с ним делать, кому буду давать? Как бы чего не вышло! Получил я сотовый мед. На беду в это время зашел один из начальников. «У вас церковью пахнет, ладан курили?» – «У меня нет ладана». – «Восковые свечи зажигали?» – «У меня нет восковых свечей, а есть сотовый мед». Еще в лагере мы пять человек, не курящие, не ругающиеся, спокойные, уговорились проситься в одну комнату. Наше желание исполнено. Но одного из нас – еврея – уже расспрашивали, почему он пожелал жить с Сахаровым? Не по религиозным ли соображениям?»⁹⁷

Надежда на то, что в доме инвалидов будут возможны посещения близких .людей, не оправдалась. Когда навестить епископа Афанасия приехала монахиня Маргарита, то за пять дней пребывания на станции Потьма, где располагался дом инвалидов, ей удалось добиться всего лишь двухчасового свидания, причем за территорию инвалидного дома епископа Афанасия так и не выпустили. Между тем формально он был свободным человеком, полностью отбывшим срок наказания и не имевшим поражений в правах. Правда, в начале 1955 года режим инвалидного дома стал более свободным и его обитатели получили возможность уходить куда угодно хоть на целый день. Однако из-за ухудшившегося самочувствия епископ Афанасий уже не имел возможности пользоваться этой свободой. Зима 1954–1955 года была теплой. «Ни егорьевских, ни никольских морозов не было, – писал епископ Афанасий в одном из писем. – Местные жители говорят: «На Покров был южный ветерок, это значит, что зима будет теплая». Этому надо верить, так как природа живет по нашим праздникам и по старому стилю»⁹⁸.