Св. пророк Иезекииль: очерк его времени, жизни и пророчествах

Известность пророческого поприща Иезекииля делает удобным обозрение всего содержания его книги. Задача Пророка та, чтобы в «Божественных видениях», как он сам выражается, – войти во всю глубину мраков, облегавших тогда церковь и имевших сгуститься до крайности, и чтобы найти выход из них к свету грядущей благодати. Это совсем иное дело, нежели какое предстояло Иеремии. Последний, исполнясь во всем существе своем огня Божией ревности, находился в постоянном и живейшем соприкосновении к ходу общественных дел, – жил и действовал как могущественный ратоборец в современном мире; а Иезекииль, в отношении к пророческому его служению, жил собственно в области Божественных видений, провозглашая из нее, что там видел и слышал. Иное его дело, нежели каково было и у Исаии: Исаия темную сторону современных пороков и грозных за то судов Божиих раскрывал, созерцая в то же самое время обильнейший свет благодати; а Иезекииль углубляется весь во мрак современного нечестия и грозных судов Божиих, проникнутый негодованием или ужасом, и как бы едва пробивается к отрадному зрелищу благодати. Посему обозрение пророческих его откровений должно иметь свой порядок, сообразный с ними самими. Сначала нужно возвести взоры к той таинственной области, куда – к «Божественным видениям» возвышался Пророк от внешнего мира и откуда износил откровения. Потом, будем следить, как Пророк в своих видениях и откровениях входит в ужасающий мрак современного нечестия и нещадной за это кары Божией. Далее вникнем, как он, углубляясь в такую темноту, чрез это же самое проторгается к созерцанию благодати. Наконец приникнем к самому зрелищу благодати, какое открывается у Иезекииля.

I

Отверзошася небеса и видех видения, Божия, так начинает Пророк Иезекииль свою книгу. Он разумеет собственно видение славы Божией, изображенное в первых главах. Но это видение есть величественное вступление во все дальнейшее содержание книги, так что далее Пророк является таким, каким он поставлен в этом видении и все пророческие речи провозглашает он, как бы, с высоты этого видения. Как здесь первоначально бысть слово Господне по Иезекиилю (Иез.1:3). и рука Господня бысть на, нем крепкая (Иез.3:14), таким же образом и впоследствии испытывал Пророк наитие на него Божественного вдохновения. Замечательно при том, что самое видение славы Божией, бывшее ему сначала, повторялось и тогда, как Пророку открывалось народное нечестие и отвержение от Бога (Иез.9:9, Иез.10), и тогда, как он, созерцал уже благодать (Иез.43): в первом случае он видел славу Божию удаляющеюся из храма, в последнем – ту же славу водворяющеюся в благодатном храме. Это видение предносилось пред очами Пророка, даже и тогда, как пророческий его взор устремлен был на языки (Иез.28:14). И так явление, из отверстых небес, славы Божией справедливо можно почесть за ту горнюю область, куда он возведен был к Божественным видениям, куда постоянно устремлялись духовные его взоры.

Явление славы Божией Иезекиилю было приспособлено к земному порядку вещей, однако было так выспренне, что Пророк, изображая это видение, прибегает к сравнениям и выражается предположительно: «Как будто было то и то» или было «подобие престола», «видение Сапфира» и проч. Вот каково было это явление славы Божией. – Пророк увидел как бы некоторое великое прозрачное и светоносное облако. На самой горней части этого видения был вид человека, седящаго на престоле Сапфирном. Отсюда, как от чистейшего ³ огня распространялось во все стороны сияние, подобное радужному свету. Престол утвержден был на «тверди» или небообразном своде, под которым были четыре живые существа – огнеобразные, крылатые, с лицами на каждую из четырех сторон света, могущие направляться в какую угодно сторону без необходимости оборачиваться; вид лиц их был вид четырех царей одушевленной природы – человека, льва, тельца, орла. Внизу этих четырех живых существ было столько же одушевленных колес, сделанных как бы из топаза, и находящихся в самой внутренней взаимной связи («яко коло в колеси»). Все тело живых существ и все колеса кругом были полны очей. Все они (и колеса и те живые существа) были проникнуты и одушевлены одним общим Духом и направлялись туда, куда Он влек их; и все такое единодушное движение их управлялось и останавливалось голосом Седящего на престоле. При движении всего этого, разнообразного и в тоже время одноцельного, блистающего явления раздавался, как глас Вседержителя, гул от крыльев, ударяющих друг о друга, и стук колес. Вот общее очертание этого явления, изображенного у Пророка с подробностями.

Что же значит это чудное явление, предносившееся очам Пророка на всем его поприще? Сам Пророк называет это явление «подобием славы Иеговы» (Иез.1:28). Седящий на престоле и имеющий вид человечь (Иез.1:26) сам себя называет «Господом Иеговою» (Иез.2:4): Бог в виде человека – это, очевидно, Богочеловек, который действительно и есть существенный образ и сияние славы Божией. Указание здесь именно на Христа подтверждается тем, что впоследствии Пророк, созерцая таинственный храм самой Христовой благодати (что будет показано на своем месте), видел в нем это же самое явление славы Божией (Иез.43). Потом, радужный свет, распространяющийся от Cедящего на престоле, напоминает радугу Завета Ноева, относящегося к мирному проявлению также благодати Христовой (см. Ис.54). Наконец в Апокалипсисе изображается тоже явление славы Божией, какое и у Иезекииля, только в большей определенности и в своей всеобъемлющей полноте: сидит на престоле Вседержитель и тут же находится агнец, принимая славословие от всего мира (Откр.4:2,3,7; Откр.5:6,13). – Но являющаяся таким образом слава Бога имеет более обширное и общее значение, нежели каково значение открытой милующей и прощающей Божией любви и благодати: «ты будешь слушать из уст моих слова», так было сказано Пророку от Седящего на престоле, «и будешь остерегать их от Меня» (Иез.3:17). Следовательно, Пророк видел Богочеловека не как только тихий свет, разливающий милость и спасение, но и как огонь, поддающий недостойных и противных. Такое же общее значение дается и в Апокалипсисе явлению славы Божией: пред престолом не только воспевалась песнь: искупил еси нас Богови кровию Твоею (Откр.5:9), но так же исходили от престола молнии и громы и гласы (Откр.4:5). И так явлением Седящего на престоле показана держава Божия, имевшая открыться во Христе столько же к низложению и упразднению всего враждебного, как и к спасению верных. Вид чистейшего огня, сияющего на престоле, и свет радуги, распространяющийся округ престола, совершенно соответствуют характеру этой благодатно-мирной и в тоже время пламенно-грозной державы. – Престол, утвержденный «поверх тверди», дает мысль о вышемирной высоте и неограниченной власти этой державы.

С изъяснением самого главного и существенного может быть понятно значение и прочих частей явления, но крайней мере в их общих чертах. Носящие твердь и престол, по мановению Седящего на нем, четыре живые существа и одушевленные общим с ними Духом зрячие колеса должны быть ближайшие живые и духовные орудия Христовой державы; так первые из них и названы у Пророка Херувимами (Иез.10 и Иез.43). Усвоенные этим живым существом образы льва и человека, тельца и орла, служат выразительными знаками того, что высшие служебные силы и орудия божественной державы с грозною силою и властительностью (льва) соединяют краткую разумность (человека); и с твердостью и простотою (тельца) парящую легкость и выспренность (орла). Лица их, устремленные в каждую из четырех сторон, исполнение всего их тела и колес очами, общее всем им начало жизни и управление движения их голосом Седящего на престоле – все это служит прекрасной картиной горнего мира, где всех одушевляет один Дух Божий, всеми правит Бог Слово, где столько разнообразия и во всем единство всеозаряющей Божией любви, где небесные духи – эта краса и верх творений – чужды нашей жалкой односторонности, и каждый из них, по своей духовности и созерцательности, полон очей или, по выражению изъяснявшего это видение Св. Макария Египетского, есть весь око. Эта небесная держава как сама по себе есть духовный, неприступный и всесветлый огнь любви, чистоты и всемогущества, так и в своих орудиях и служебных силах, по их духовному совершенству и силе, огневидна и светоносна (творяй ангелы своя духи и слуги своя огнь палящь); и вся она покрыта светлым облаком славы. Духовные действия и движения поражают приникающих к ним невольным трепетом и благоговением, – как громовые глаголы Вседержителя. Таково Иезекиилево видение в своей целости и главных частях, сколько мы понимаем общее значение его.

Но нужно присовокупить. Как держава Христова касается существенным образом человечества, да и самому Иезекиилю явилась в отношении именно к человекам, к церкви, то явление оной Пророку было не отвлеченно-небесное, а предуказывало, что она такою же откроется и в человечестве, какова есть в горнем мире. И значит, в церкви земнородных, как в совокупности их, так и в каждой верующей душе Христос имеет, наконец, всем управлять, как царь, – весь состав церкви и все силы всякой души должны быть оживлены Его Духом и действовать по Его мановению. – И здесь, как у небожителей, львиная мощь и властительность должны быть всегда в самой внутренней гармонии с разумностью человека и твердость и простота тельца с быстролетностью и возвышенными парениями орла – и церковь и каждая душа должна быть вся око и вся свет. Такое таинственное значение сего видения самым уже опытом дознавал и изложил в одной из своих бесед св. Макарий Египетский. – Следовательно, видение это должно быть духовно воображено в каждом верующем, но вполне оно осуществится не иначе, как в церкви торжествующей; – так видел это и тайнозритель Иоанн (Откр.5:9–14).

Но чтобы все сказанное могло осуществиться в церкви и в каждом верующем – необходимо быть данной и открытой верующим области для престола Богочеловека, – особой тверди для утверждения на ней престола, – особым зрячим колесам и четырем животным для несения и проявления престола благодати и Седящего на нем Богочеловека. Без всего сказанного каким бы образом вера достигала того, чтобы Христос управлял всею жизнью верующих, чтобы жизнь одушевлялась Духом Святым, чтобы означенные четыре свойства и силы державы Христовой, раскрывались в верующей душе и пр.? И действительно, после того как тайна Новозаветной церкви уже открыта, можно нам уже с определенною точностью говорить, что престол благодати открыт для нас в особенной области Богоучрежденных таинств; твердь – сама созданная Христова церковь Нового завета, содержащая все способы Христовой животворной благодати; четыре носителя и проявителя славы Богочеловека, проявляющие во Христе царственность и простоту и премудрое назначение для всего человечества и выспренность Божества, – представляют доступный в своей силе разве многоочитым Херувимам дух святых четырех Евангелий, издревле изображаемый церковью в символах льва, тельца, человека и орла; колеса зрячие и подвижные во все стороны – могут означать разные дарования и проявления вседейственного Духа благодати, Имевшего открыться в верующих. Пред сею-то Божественною державою, которая уже действовала чрез высшие служебные силы и имела открыться со всем своим величием и в людях, дух и сила которой движут всем миром и управляют судьбами его церкви, – и был поставлен Иезекииль на пророческой страже. Он должен был наблюдать ее движение и остерегать от ее карательного для противников действия, – под опасением, что в противном случае души погибших взыщутся с него (Иез.33:1–9). Он должен был говорить слова Седящего на престоле (Иез.11:5) и Дух, объемлющий все орудия и силы благодатной Его державы, исполнял и укреплял его (Иез.11:1).

II.

Войдя по возможности в эту возвышенную и дивную сферу видений Пророка, углубимся вместе с ним в раскрываемый им мрак растления нравов и наказаний за то Божиих. Это раскрывал он и в видениях и в своих сильных речах как приточных, так и прямых.

Однажды (Иез.8), когда он сидел вместе со старейшинами из переселенцев, – бысть на нем рука Господня. Он увидел подобие Мужа того же самого, как видно но описанию его светозарности, который сначала явился ему седящим на престоле. Явившийся Божественный человек или Богочеловек, как выше видели мы, «простер как бы руку и взял его за верх головы». «И понес меня Дух, продолжает Пророк, «между землею и небом и принес меня в Божественных видениях в Иерусалим к дверям ворот внутреннего двора», т. е. к святилищу храма. Что же увидел здесь Пророк? Увидел во святилище славу Господа Бога Израилева по видению, которое выше изображено. Но в тоже время к северной стороне жертвенника, у самого входа представляется его взору идол (вероятно Ваал) изображение оскорбительное, раздражающее Бога (как говорит Пророк). «Сын человеческий – сказано было здесь Пророку – видишь ли, что они делают, – эти большие мерзости, какие делает тут дом Израилев, чтобы я удалился от святилища? Но и еще увидишь большие мерзости». Действительно, около дверей, ведущих во двор храма, Пророк открыл тайную комнату, где всякие изображения пресмыкающихся животных и гнусных зверей и всякие идолы дома Израилева написаны на стене кругом. И семьдесят человек из старейшин дома Израилева стояли пред ними и… у каждого в руке кадило, и благовоние от облака курений несется кверху. Затем у других дверей видит Пророк женщин, плачущих по языческому божеству Тамузе (по Иерониму Тамуз есть греческий Адонис, божество красоты). Далее во внутреннем дворе дома Иеговы видит около двадцати пяти человек, стоящих спинами своими ко храму Иеговы, а лицом своим на Восток, и на Востоке кланяются солнцу … Поразительнейшее изображение того, что наши мерзости и неверности Богу, в наших сердцах и умах и совестях, стоят прямо пред славою Иеговы, избравшей нас в духовный храм себе! И поскольку этот живой и духовный храм всех верующих представляется и сосредоточивается в видимом храме, единственном ли, как в Ветхом Завете, или во многих, как у нас: то наши нечистоты и мерзости по истине совершаются всегда пред открытым святилищем, из которого наконец удаляется оскорбленная благодать, предавая его запустению и разрушению. Это и явлено Пророку по отношению к храму Иерусалимскому в образец и урок для нас: ибо Иерусалимский храм был типом всех наших храмов. Заметим притом еще, что внимание Пророка было обращено собственно на разные виды идолопоклонства. Во времена Ветхозаветные, когда не иначе, как в чертах видимого, в предметах природы видели и выражали духовное, идолопоклонство в существе дела имело такое же значение, какое во времена Новозаветной духовности и разумности имеют и вообще страсти, в которых человек поклоняется действительно какому-либо идолу, и в особенности, чуждому Христу, идеи и воззрения на мир и Бога. Наконец, замечательно то, что прежде всего видел Пророк Иезекииль мерзости старейшин пред славою Иеговы. Вождям народа, в каком бы ни было отношении, небесный Благодатель более доверяет, и тем более их приближает к себе: по сему и их неверности ближе всего представляются к сожигающему неверных огню славы Божией.

Возьмем во внимание другие, столько же, выразительные изображения народной растленности. Так Иерусалим, – этот средоточный город теократии, – Пророк представляет женщиной, и с таким его олицетворением проходит всю его историю до современного растленного состояния. Указывает начало сего города от язычников (Иез.16): «Отец твой Аммореянин и мать твоя Хеттеенка, вот что было при твоем рождении. В тот день, как ты рождена, водою ты не была омыта дочиста, и в пеленки не повита. Ничей глаз не сжалился над тобою… И проходил Я мимо тебя и увидел тебя брошенною в крови твоей на попрание, и сказал тебе: останься жива, лежащая в крови твоей и вырастил тебя как полевое растение; ты пополнела, стала высока и дошла до величайшей красоты, поднялись кудри, волос у тебя вырос, но была гола и нага. (До водворения здесь святилища). И проходил Я мимо тебя, и увидел тебя, и вот время твое, время любви твоей наступило… и внидох в завет с тобою, глаголет Адонаи Господь. И была еси мне (и ты сделалась моею). И омых тя водою, и ополоскал кровь твою от тебя, и помазах тя елеем. И надел на тебя чистое платье и обул тебя в цветные сандалии, опоясал тебя виссонным поясом и покрыл тебя шелковым покрывалом… И пошла по народах молва о красоте твоей, потому что она была вполне совершенная (при Соломоне, по создании храма)… И ты понадеялась на красоту свою, продолжает Пророк от лица Божия, – и, восхищаясь молвою о себе, стала ты блудить со всяким мимоходящим, как никогда не бывает». Изображая духовное блуждение ее с самодельными божествами, Иезекииль продолжает Божественную речь так (между прочим): «взяла шитые платья свои и одела их (языческие божества) и ставила пред ними душистое масло мое и благовонное курение мое. И хлеб мой, который я давал тебе, и пшеничную муку, оливковое масло и мед, которыми я кормил тебя, ты отдавала их к услаждению их обоняния. Это точно было, говорит Господь Иегова. И взяла сыновей своих и дочерей своих, которых ты родила мне, и заколола их в пищу им (речь о приношении людей в жертву Молоху), мало ли того, что ты блудила? Ты блудила с соседями своими Египтянами (Иез.16:26)… Блудила ты с Ассириянами, не зная сытости (Иез.16:28)… Пустилась блудить по земле Ханаанской до самой Халдеи, но и тем не довольствовалась (Иез.16:29). Как должно быть испорчено сердце твое, говорит Господь Иегова, когда все это ты делала более, нежели какая либо самовольная блудница» (Иез.16:30). «У тебя, при блудодействе твоем вышло наоборот против того, что бывает с женщинами: не за тобою гонялись, и не тебе давали подарки, а ты давала подарки, вышло наоборот (т.е. Иудеи приносили мнимым богам жертвы, ничего сами от них не получая)». Содом и Самария меньше были развратны. И при всех своих мерзостях и при любодействе своех, ты не вспомнила о днях юности своей, когда ты была гола, нага и брошена» (Иез.16:22)… Подобным образом в другом месте олицетворяет Пророк царства Иудейское и Израильское, представляя их в виде двух женщин Оголы и Оголивы. Были две женщины, дочери одной матери, так сказано было Пророку, и блудили они в Египте, блудили в своей молодости и т.д. изображается духовное блудодейство избранного народа, чрез перенятие пороков и особенно идолопоклонства, с Ассириянами и Халдеями (Иез.23); по разрушении Израильского царства или отвержении Оголы, сестра ее Оголива – Иудейское царство – «это видела и хуже ее занялась любодейством (Иез.23:11). Она более и более продолжала блудить, вспомнив дни молодости своей, в которые блудила на земле Египетской» (Иез.23:19).

Такие изображения Пророка замечательны потому, что современное растление Иудейского народа представляется здесь результатом прежних его пороков и что народ представляется в нравственном отношении единым живым целым, имеющим и продолжающим особую свою жизнь. Таким образом, для исправления народа, нужно ему покаянно припомнить все прежние злоупотребления и грехи; подобно как все, испытанные им, благодеяния промысла, которые служат ему обличением и осуждением. Это первое, что мы должны приметить здесь. Но сущность в этих изображениях та, что сыны церкви, на которой почивает заветная любовь Божия, при неверности своей Богу совершают в самом строгом смысле духовное любодейство. Это второе! Наконец, поскольку Иерусалим вступил с Иеговою в тот самый завет, какой раскрылся в духе и истине для церкви Новозаветной, и потому был и в самом слове Божием представлен живым образом последней: то сыны церкви Новозаветной и даже целые христианские народы в Божественной речи об Иерусалиме должны читать собственную историю: «проходил я мимо тебя и увидел брошенную в крови твоей… и сказал тебе: останься жива… и внидох в завет с тобою… и омых тя водою и ополосках кров твою от тебе и помазах тя елеем и надел на тебя чистое платье». Все это в духе и истине совершилось с каждым христианином в таинствах. И народы христианские не так же ли изменяют своему Божественному Жениху – Христу? Не блуднически ли гоняются за противо-христианским в жизни, в науке, в политике и т. д., только истощая на это свою жизнь и труды и ничего не получая, кроме семян гибели? Посему и в самом Новом Завете слышны такие же предостережения и угрозы слова Божия, из уст самого, ставшего плотью, ипостаснаго Слова: приидут дни, егда вожделеете единаго дне сына человеческаго видети, и не узрите (Лк.17:22). Это Господь сказал своим верным ученикам. Подобное слово Его к упорно или беспечно неверующим: – еще мало время свет в вас есть: ходите, дóндеже свет имате, да тма вас не имет, и ходяй во тме, не весть, камо идет (Ин.12:35). Мне подобает, сказал Господь и доселе говорит в Евангелии, – делать дела Пославшего Мя, дóндеже день есть: приидет нощь, егда никто же может делати (Ин.9:4). Итак, Иезекиилевы обличения духовно-нравственного усыпления и развращения не мимо идут и христианского мира.

Крайне растленное состояние Иудейского народа Пророк изображает и прямыми самыми резкими и яркими чертами (смотри напр. в Иез.22 описание пороков Иерусалима). «И было ко мне слово Иеговы и сказано: ты сын человеческий, суди, суди город кровожадный и выскажи ему все мерзости его (Иез.22:1–2) Вот начальствующие у Израиля друг другу помогают в тебе проливать кровь. Отцы и матери злословяху в тебе, и к пришельцу обращахуся неправдами в тебе: сироту и вдовицу преобидяху в тебе: и святая моя уничижаху и субботы моя оскверняху в тебе. Мужи разбойницы быша в тебе. Яко да прольют в тебе кровь, (а по новозаветному всяк ненавидяй брата своего человекоубийца есть). Стыд отчий открыша в тебе и в нечистоте седящую обругаша в тебе. Кийждо на жену подруга своего беззаконноваша (а по новозаветному, всяк иже воззрит на жену ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем)… Мзды взимаху в тебе…, со скончал еси скончание злобы твоея в насилии, мене же забыл вси (Иез.22:7–12.) Старейшины среде его яко львы рыкающе, … души изъядающе насилием, богатство и честь приемлюще, и вдовицы твоя умножишася посреде тебя: и жерцы его отвергошися закона моего и оскверниша святая моя, между святым и сквернавым неразлучаху … между нечистым и чистым не разделяху и от суббот моих покрываху очи свои оскрверняху мя посреде себе. (Здесь заметим, что под такое обличение подходят все наши злоупотребления и пренебрежения священным). И пророцы его видящие суетная волхвующие ложная глаголюще: Сия глаголет Адонаи Господь, а Господь не глагола» (Иез.22:25–28). «О глупые пророки, последующие собственному своему духу и ничего не видящие»! (Это изображение возвещающих высшую истину по началам не самой истины, каков один – Христос Господь, а самонравного своего духа и произвола). «И в простом народе на земле делают обиды, производят грабежи, притесняют бедного и нищего, пришельца гнетут без всякого права. И исках от них (жителей Иерусалима) мужа (сказано Богом и чрез Иезекииля также как чрез Иеремию), живуща право и стояща цело пред лицем моим… и не обретох» (Иез.22:29–30).

Подобно во XX главе Пророк проходит уже не приточно, а в прямой точности, всю историю нечестия и развращения избранного народа. «Суди их суд, сын человеческий, – так сказано Пророку, и выскажи им мерзости отцев их». И речеши к ним сия глаголет Адонаи Господь: от него же дне избрах дом Израилев… в той день подъях я рукою моею поклялся им еже извести я из земли Египетския в землю … кипящую молоком и медом, «которая есть краса всех земель». И рекох к ним: Кийждо мерзости от очес своих отвержите …и отвергошася мене и не хотеша послушати мя … И рекох еже излияти ярость мою на ня… И (однако) сотворих, яко да Имя мое весма не осквернится пред языки… И изведох я из земли Египетския, и введох я в пустыню, и дах им заповеди моя и оправдания моя явих им, яже аще сотворит человек жив будет в них… и глаголах к дому Израилеву в пустыни в заповедех моих ходите и разгнива Мя дом Израилев в пустыни и в заповедех моих не ходит и субботы моя оскверниша зело и рекох…, еже потребити их и однако опять пощаде я око Мое. И рекох к чадом их в пустыни: в законех Отец ваших не ходите … не оскверняйтесь. Аз Господь Бог ваш, в заповедех моих ходите … И разгневаша Мя, и чада их в заповедех Моих не ходиша («и дети их возмутились против Меня»)… Введох я в землю, в тоже воздвигох руку мою, еже дати ю им: и видеша всяк холм высок и всяко древо пристенное, и пожроша тамо богом своим… и положиша тамо воню благовония своего…. «Вы оскверните себя на пути отцев своих. – Вы говорите станем жить, как другие народы, как племена иноземные, станем служить древу и камню». – (Нужно ли и здесь раскрывать и повторять, что обличающее слово Божие с особенною силою падает на мир христианский, введенный в обетованную землю Христовой церкви, кипящую медом и молоком Христовой истины и благодати, но с продолжением времени начавший идолослужительствовать пред истуканами собственных измышлений и увлечений, – пред идолами папского главенства или своевольной мнимой рациональности, а то буде (лосткой самовозносливой своей правды?!..) В особенности обличал Пророк вождей народа – всех начальников, судей, священников: «О пастыри Израилевы, которые пасли самих себя? Не овец ли надлежало пасти пастырям? жир ели вы и волною одевались, тучных овец закалали, а стада не пасли! слабых не поддерживали, больной овцы не исцеляли, раненой ран не перевязывали, угнанной не возвращали, затерявшейся не искали, а правили ими с жестокостью и свирепостью» (Иез.34:4). Богачей или сильных, притесняющих бедность, (а вместе с ними и духовных немилосердых богачей пользующихся благами Христовой милости и благодати, но беспощадных и не сочувственных к немощам и нуждам других) – Пророк представляет тучными овцами, которые сами пасутся на хорошей пажити, а оставшееся для прочих топчут ногами, сами пьют чистую воду, а оставшуюся для других мутят ногами (Иез.34:18). Лже-пророков, обещавших неверному пред Богом народу благоденствие, сравнивал Иезекииль с обмазывающими и подкрашивающими разрушающуюся и готовую упасть стену; – так же лже-пророчиц, из корысти льстивших народу, уподоблял швеям, делающим подушки изголовья для усыпления грешников. «И рука моя, сказано о подобных ласкателях и усыпителях народного духа, – рука моя будет на пророков, видящих пустое… в числе народа моего уже их не будет… и в землю Израилеву они не войдут, и узнаете, что я Иегова». (Иез.13:9). Пророк видел, что самые бедствия, – война, опустошения, – не исправляют народ Иудейский. Хотя Иезекииль и находился уже в плену, но не скрывались от него изменнические сношения Иудеи, которую уже подчинил себе Навуходоносор с Египтом. Пророк это и прямо обличал, предрекая за измену гибель царю и народу (Иез.17), и то же изображал в выразительной притче о великом орле, взявшем под свое попечение виноградную лозу, которая однако склонилась кистями и ветвями своими к другому подобному орлу и от того погибла; – виноградная лоза – Иудея, первый орел – держава Навуходоносора, другой орел – Египет.

Знал Св. Провидец надменные и жестокие отзывы Иудеев, живших еще в отечестве, о плененных переселенцах, как об отчужденных уже от обетования (См. Иез.11:15). Слышал он, несмотря на дальнее пространство, самонадеянные толки оставшихся в Иудее после уже опустошения земли, что, если Аврааму одному была обетована эта земля, то тем более она будет принадлежать им многим (Иез.33:24). Сами плененные переселенцы, жившие с Пророком, не успокаивали его духа: «Сын человеческий, – так было открыто Пророку, – сыны народа твоего между собою разговаривают о тебе… подите; послушайте, какое слово вышло от Иеговы. Они приходят к тебе как на народное сходбище… Они в устах своих делают из этого забаву… Вот ты у них как бы песнь для забавы. Голос у тебя приятный, на струнах хорошо играешь и они слова твои слушают, но не исполняют их» (там же). Особенно пламенел в Пророке гнев Божий на тех, которые сами построят разные мечтательные призраки высочайшего блага и истины (идолы) и поклоняются им, однако лицемерно приходят к Пророку послушать или вопросить слова Божия: «если кто из дома Израилева и из переселенцев, которые поселились у Израиля, отложится от Меня и идолам своим дает доступ к сердцу своему и придет к Пророку вопросить меня чрез него: то я, Иегова, сам дам ему ответ и обращу лице свое на того человека и сделаю его памятником и притчею и узнаете, что Я Иегова…». (Иез.14:7–8).

Вообще Пророк, в нравственном отношении, сравнивал Иудейский народ с виноградною лозою обожженною, которая не годится ни на какое изделие. «Что значит дерево виноградной лозы пред всеми ветвистыми деревьями?… берут ли из него хоть на гвоздь?. А вот оно положено в огонь на сожжение, два конца его жжет огонь, а середина его обгорела: годится ли оно на какое изделие? Если и тогда, как оно было цело, нельзя было сделать из него никакого изделия, то наипаче, когда жег его огонь и оно обгорело, возможно ли же сделать из него какое изделие?» (Иез.15:1–5). Вот что Иерусалим (так глаголет Бог чрез Иезекииля). «Я поставил его среди других народов и вокруг его земли, – и он беззаконно противился моим постановлениям более, нежели земли вокруг его» (Иез.5:5–6). «Вина дома Израилева и Иудина весьма велика, и земля полна крови, и город исполнен неправосудия» (Иез.9:9). Сыне человечь, сказано Иезекиилю, – посреди неправд их ты живеши, иже очи имут видети, и не видят, и уши имут еже слышити, и не слышат: зане дом преогорчаваяй есть (Иез.12:2). Все это только некоторые черты, какими изображает Пророк растленное состояние Иудеев. Посмотрим теперь, какой беспощадной карой поражает их чрез Иезекииля Иегова.

Не пощадит око мое и не помилую, так непрестанно говорит Господь у Иезекииля, грозя народу Иудейскому. «Суд по путям твоим воздам тебе и мерзости твои за тобою будут и узнаешь, что я Иегова каратель… пойдет беда за бедою» (Иез.7:3–4). Пророку даются самые разнообразные и поразительные откровения о наказании Иудеев. Так, в упомянутом выше восхищении его в Иерусалимский храм, он видел, как слава Иеговы (в известном уже нам виде своем) постепенно оставляет храм, исходя сначала из внутреннего храма к порогу дома Божия, находящемуся между жертвенником и притвором (Иез.9:3, Иез.8:3–6), отсюда ко вратам, ведущим в храм с восточной стороны (Иез.10:19), наконец, с этого крайнего предела храма – на гору, лежащую на восток от города (Иез.11:23). Выразительное видение любви Божией, отдаляющейся или отвращающейся от своего избранного, но неверного пред нею, народа! (В отношении же к новому Израилю и к живому храму, созидаемому из духовных камней – верующих, заметим, что движение благодатного из внутренности умов и сердец во внешность обрядности и наружного благочестия, или направление веры не столько к живому и светлому уразумению и усвоению Христовой благодати и истины, сколько к наружным делам благочестия, знаменует уже неблаговоление Божие или начинающееся наказание на чад веры.) Притом, Пророк и прямо слышал, как давались от Седящего на престоле повеления служителям его гнева – бить до смерти старика и юношу и девицу и младенца и женщин: от освященных моих начните, т. е. «со святилища», – со священников и первосвященника, – не жалей их око ваше, и не милуйте (Иез.9:5,6); причем он видел, как одним из них взяты были из среды того же явления славы – пылающие уголья, чтобы бросить их на город (Иез.10:6–7). Это есть самое внутреннее движение небесного гнева, созерцаемое в области чисто-духовной, – мановение Иеговы служебным духам совершить казнь над прегрешившими; внешние губительные бедствия составляют уже раскрытие в мире этого вышемирного Божественного суда над изменившим своему призванию Божиим народом. (Новому же Израилю, конечно, особенно страшны должны быть казни духовного губительства над умами и сердцами…)

Иудейскому царству предрекается вообще такая же участь, какая прежде постигла Израильское царство. «Так говорит Господь Иегова: выпьешь „чашу сестры своей, глубокую и широкую и подпадешь посмеянию и поруганию, сколько возможно более. Опьянение и большое расслабление получишь от ней“, чашу ужаса и оцепения, чашу сестры твоей Самарии. Выпьешь и ососешь и черепки ее оближешь, и груди свои истерзаешь, ибо я, Иегова сказал, – говорит Господь Иегова» (Иез.23:32–34). Эта чаша есть совершенное опустошение земли, как было опустошено прежде Израильское царство: «во всяком месте жительства вашего разорены будут города» (Иез.6:6). (Постигла, например, беда духовного опустошения западное Христианство; но то же опустошение умов и сердец и вообще духа общественного грозит и другой, имеющей у себя храм Православия, половине Новозаветнаго Израиля, если и она входит в дух западных неправомыслия). «И опустеют населенные города и земля сделается пустынею и узнает, что я Иегова» (Иез.12:20). Сюда же относится отнятие царя (под царями же для духовного Израиля разумеются, конечно, заправляющие образом мыслей и нравами начала): Пророк представляет Иудею львицей, выпускающею одного за другим своих львят – на погибель, т. е. царей на пленение и смерть… В особенности грозит Пророк осквернением и разрушением храма, сделавшегося предметом только народной гордости, при бесславии его грехами. «Скажи дому Израилеву: так говорит Господь Иегова: вот я оскверню святилище мое, величественный предмет гордыни вашей, приятное для глаз ваших и любезное для души вашей» (Иез.24:21). Еще в одном из первых откровений Пророку повелено было символически представлять самую осаду Иерусалима: «возьми себе кирпичину и начертай на ней град Иерусалим… И осаждай его» (Иез.4:1), при сем он должен был лежать на одном боку 390 дней за грехи царства Израильского и 40 дней за грехи Иудейского, в ознаменование долговременности и застарелости нечестия народного, и питаться ячменным хлебом, испеченным на коровьем помёте и притом из муки, взятой в меру, – в ознаменование того, что Иудеи должны будут питаться оскверненным и притом скудным хлебом. (Само собой разумеется, что не иначе, как в грядущем Агнце Божием, взъемлющем грехи мира, или по участию в Христовом человеколюбии, Иезекиилю дано выносить на себе эту ответственность за грехи родного народа). Бедствия осады Иудеев в Иерусалиме представлял Пророк под образом варимых в разжигаемом котле мяс, также над образом переплавки нечистого металла. Участь, имевшую постигнуть Иудеев и за взятием Иерусалима, сначала символически и потом прямо представлял Пророк такой, что часть из них должна быть истреблена моровой язвой, часть умереть от язвы и голода, часть пасть от меча и часть рассеяться по лицу земли (Иез.5:12): в символ к изображению сего были употреблены обритые волоса Пророка, которых часть была, по повелению Божию, сожжена на огне, часть изрублена мечем и еще часть развеяна по ветру. (Страшны и внешние подобные казни; но духовный Израиль должен иметь в виду тот дух этих казней, по которому забывающие Христа Христиане поражаются то моровой язвой тех или других губительных идей, то голодом лишения живительного и общедоступного разумения слова Божия, то от изощрения против нечестивых меча того же слова Божия, то рассеянием по разным странам разнонациональных заблуждений). Пророк то видел идущий на Иудею меч, изощренный и блистающий на все закалываемое, то огонь на южный лес: так изображается у Пророка Вавилонский завоеватель, имевший напасть на Иудею с севера. Самое сетование и скорбь народа от сих бедствий будет какое-то томление и теснота душ, которые не будут облегчаться внешним излиянием и выражением: в ознаменование этого Пророку запрещено было выражать внешним образом скорбь об умершей внезапно любимой его супруге, – он должен был только внутренне снедаться скорбью. – Сыновья ваши и дщери ваши, сказано при сем чрез Пророка, мечем падут. И сотворите, якоже аз сотворих, не будете терзаться, ниже плакати, и истаете в неправдах ваших и не утешите кийждо брата своего. И будет вам Иезекииль в чудо, – «в знамение» (Иез.24:21–24). Для изображения плена Иудеев Пророку повелено было самому как бы переселяться из одного места в другое: «при глазах их (Иудеев), возьми ношу на плечо и отправься в темноте; лице свое закрой и земли не должен ты видеть… скажи: я служу вам указателем; что я сделал, то будет сделано и с вами. Они пойдут на переселение в плен … в Вавилон, в землю Халдейскую» (Иез.12:6–13). – Движение Навуходоносора к Иерусалиму для решительного его покорения и разрушения Пророк следил так, как бы сам находился в его войске, между его приближенными. Он видел, как завоеватель задумался – куда направиться сначала, – на Иерусалим или против Аммонитян, как прибегли за решением этого к языческим суеверным средствам, как, наконец, измена Седекии решила Вавилонского царя поспешить к Иерусалиму. Приступ его к Иерусалиму узнал Пророк в своем дальнем плену в тот же самый день (Иез.24:1,2). Видел он и напрасное усилие царя (Седекии) спасаться бегством из Иерусалима по его завоевании Навуходоносором. Даже тем немногим, которые остались в Иудее после ее опустошения и пленения большей части жителей, дан чрез Иезекииля за их самонадеянность приговор к гибели.

Все это и подобное сему изрекалось у Пророка таким грозным тоном и в таком духе, который выражен у него же: «так говорит Господь Иегова: всплесни руками твоими, и топни ногою твоею, и скажи: беда за все мерзости твои» (Иез.6:11). Так он, поражая издали иудеев палестинских, смирял и живущих с ними переселенцев. Указанная выше легкомысленная их внимательность к нему, не более как к играющему для их забавы музыканту, или же упрек, за чем говорит он все притчами, или другие пререкания служили внешним поводом к воодушевлению его гневным Духом Божиим: точно против упорства и ожесточенности народа Иегова сделал и чело Пророка (по выражению его же книги) «твердым и крепким, как алмаз, крепче камня» (Иез.3:9). Но и сам Пророк, исполненный гнева Божия, приходил в смущение и ужас от этой, им же самим раскрываемой беспощадной грозы разрушения всего ветхозаветного устроения и порядка вещей. Некоторые речи его, в которых предрекаются самые близкие кары грешникам, своей неровностью и отрывочностью свидетельствуют о собственном его смятении Духом Божиим (см. напр. Иез.7:5–7): «вот беда, беда единственная! Конец пришел, пришел конец! Воспрянут на тебя. Вот дошла, дошла череда до тебя, житель земли!» В видении того, как духовные служители гнева Божия поражают всех, Пророк «пал на лице свое и зарыдал: о Господи Иегова! неужели Ты погубишь весь остаток Израиля, изливая гнев свой на Иерусалим?» (Иез.9:8). Сказать это, судя по времени Пророка, значило сказать так: неужели ты вовсе отъемлешь от церкви своей благодать, неужели нет и спасения никому из чад церкви Твоей?

В такую-то темную глубину вошел Пророк, обличая нечестие и предрекая за него наказание. Это за показанным выше вступительным отделением – второй отдел содержания его книги. – Как же он нашел выход из этой глубины?

III.

Та же самая сила, которая увлекала его в этот глубокий мрак, уже содержала в себе все, чтобы подъять его к свету благодати. Ибо она сама и была именно любовь Божия, избравшая Иудейский народ в особый заветный народ. Господь обличал и карал, чрез Пророка, свой народ собственно для того, чтобы удержать его в узах завета своей любви, чтобы потребить в нем все, отрывающее Божию любовь. Это выражается даже в самых грозных речах Пророка. О граде кровей, конобе, в нем же есть яд. О, город кровожадный и котел, внутри наполненный ржавчиной, из которого ржавчина не выходит … так говорит Господь Иегова: «о, город кровожадный! И я разложу большой костер. Много дров сожжет огонь. Мясо все разварится … и кости перегорят; и потом, когда котел будет пуст, поставлю его на уголья его, чтобы расплавилась медь его и вся ржавчина его исчезла … До усталости он томит меня… и в огне остается на нем ржавчина… я чищу тебя, а ты все нечист, от нечистоты своей ты и впредь не очистишься, пока не удовольствую ярости моей на тебе» (Иез.24:9–13). Следовательно, намерение самых грозных обличений и наказаний есть очистить Иудеев от ядовитой ржавчины, – намерение спасающей от грехов Божией любви. В другой раз Пророк в угрожающей же речи говорит: «Вы говорите: станем жить, как другие народы, как племена иноземные. Живу Аз, глаголет Адонаи Господь: сильною рукою и простертою мышцею и излиянным гневом восцарствую над вами. И поведу вас пустынею народов, поведу вас под жезлом и положу на вас узы завета» (Иез.20:32–37). Следовательно, грозная, наказующая Иудеев, десница есть собственно заветная Божия любовь, которая покоряет их себе как бы против их воли – подобно в другом месте: «За разврат свой и за мерзости свои терпи же ты, говорит Господь Иегова. И Я должен был поступить с тобою, как поступила ты, которая нарушила союз, пренебрегла клятву. Но Я помню союз Мой с тобою, во время юности твоей и держу вечный союз» (Иез.16:58–60). На жалобы Иудеев, которым в обличение их были припомянуты и грехи отцов их: отцы ядоша терпкое, и зубам чад их оскомина быша, – любовь Божия открылась прямо с стремлением своим усвоиться всем и всех оживотворить, милующей всех приемлющих и отвращающейся кого бы то ни было, только за собственное его противление: еда хотением восхощу смерти грешника, а не еже обратитися ему от пути зла и живу быти ему?… Понеже не хощу смерти грешника умирающего, глаголет Адонаи Господь, но еже обратитися ему от пути своего и жити душе его (Иез.18:2,23). Подобно на вопли уныния наказуемых грешников: прелести наша и беззакония наша в нас суть, и мы в них таем, – также прямо и выразительно высказывает себя спасающая божественная любовь: живу Аз, глаголет Адонаи Господь, не хочу смерти грешника, но еже обратиться ему от пути своего и живу быти ему (Иез.33:10,11).

Посему-то при самых беспощадных карах, изрекаемых Иудеям чрез Иезекииля, оставляется из них тем же словом Божиим, остаток добрых или исправляющихся. Так Пророк, символом своих волос изображая участь своего народа, малую часть волос всё же оставляет при себе; и хотя из этого остатка своих волос также еще берет несколько и бросает в огонь, но остаток не истощен вовсе. Так Иегова, посылая служителей своего гнева поражать преступных, одному из них повелевает полагать на некоторых из народа таинственный знак буквы тав, имевшей по древнему Еврейскому письму фигуру креста, и запрещает совершителям казни касаться запечатленных этим таинственным крестообразным знамением; нам нетрудно угадать, что это – сохранившие в тогдашних злостраданиях веру и чрез это предусвоившие силу крестных страданий Мессии. В другом месте Господь чрез Пророка открывает, что за пороки и нечестия земли следовало бы поразить всех ее обитателей и что, если бы между ними нашлись и такие праведники, каковы Ной, Иов и отчасти современный Иезекиилю Даниил, то должны бы только они одни спастись, и даже без своих детей. Однако с народом Иудейским не так будет поступлено: при жестоких и разнообразных казнях, постигающих его, – се, оставлени в нем спасеннии от него, сии изведут сыны и дщери (Иез.14:22). Се, тии изыдут к вам, – продолжает Пророк к товарищам своего плена, – и узрите пути их и помышления их и раскаетесь в злых (т. е. помиритесь с теми бедствиями), яже наведох на Иерусалим и утешат вас … и уразумеете, яко не всуе сотворил есмь вся, елика сотворих в нем, глаголет Адонаи Господь (там же). Подобным образом с силой говорит Пророк за переселившихся против палестинских Иудеев, отчуждавших переселенцев от завета избрания.

Таким образом, в самых обличениях и угрозах Пророка выражалась спасительная любовь Божия, ищущая между Иудеями и, так сказать, вырабатывающая добрый остаток, который должен быть семенем к возрождению в народе Божием всего разрушенного, – или таящейся под пеплом искрой, от которой воссияет, наконец, свет обетованной благодати.

Сюда же относятся и из того же начала заветной с Израилем Божественной любви объясняются грозные предречения на языческие народы. Они были возвещаемы, как по крайней мере в некоторых из них видно, – в то время, когда крепкая рука Божия тяжелее и тяжелее опускалась на Иудеев. Эти предречения на языческие народы находятся в той связи с судьбой Иудеев, что первые поражаются грозными Божественными приговорами, за гордость и вместе за неприязненность к Иудеям. Следовательно, когда та же десница, которая отяготела на Иудеях, низлагала в то же время за самую враждебность к ним другие народы: то очевидно, что сия десница, в отношении к Иудеям, была отеческая, милующая их в самом наказании. Пророчества на некоторые языческие народы отличаются особенною яркостью и силой, так что, в сравнении с ними, пророческие речи собственно к Иудеям суть как бы безыскусственные, домашние объяснения Богопоставленного их стража, а напротив, в речах к язычникам Пророк является во всем величии, со всею грозной важностью Божественного посланника ко внешним врагам. Таковы именно пророчества, состоящие из трех и более речей на Тир и Египет. Пророчества же на Аммонитян, Моавитян, Идумеев, Филистимлян – самые краткие; например, вот что сказано о Моавитянах: «поскольку Моав с Сеиром говорят: вот и дом Иудин то же, что и все народы: за то вот я начинаю с городов… и произведу над Моавом суд». Или на Аммонитян: «поскольку ты рукоплескал и топал ногою своею и со всем злорадством своим радовался, смотря на землю Израилеву: за то вот я простру руку мою на тебя и отдам тебя на расхищение народам и истреблю тебя и узнаете, что я Иегова» (Иез.25:7,8).

Совсем инаковы указанные пророчества на Тир и Египет. Вот что предречено, например, о Тире: «было ко мне слово Иеговы и сказано: – так начинает Пророк, – Сын человеческий! поскольку Тир говорит о Иерусалиме: а! а! разбиты врата народов, перейдет он ко мне, напомню себя по опустошении его; за то так говорит Господь Иегова: «вот я взгляну на тебя Тир, и подниму на тебя многие народы, как море поднимает волны свои. И они разобьют стены Тира, и разрушат башни его, и вымету с него землю, и оставлю его голою скалою. Он среди моря будет местом для расстилания сетей. Ибо я говорю» и так далее. Точно в таком виде находят теперь путешественники место Тира, – именно голой, подводной даже, скалой. Предвидя вечное запустение сего города (новый Тир построен уже на другом месте), Пророк изображает, как бы на прощании с ним всю его славу, его всемирную торговлю и плачевно поет о нем: «кто подобен был Тиру, покоившемуся среди морей?» (это в Иез.27:32; глава, которая, сказать мимоходом, составляет важный источник для составления географии и статистики древнего мира). «Сердце твое возгордилось, – так обращается Пророк к Тирскому царю, и ты говоришь: я бог, живу в Божием жилище, в сердце морей за то вот я приведу к тебе иноземцев, лютейших из народов, и они обнажат мечи свои на прекрасный твой ум и снимут с тебя блеск твой,… скажешь ли тогда пред своим убийцею «я бог»? Нет; в руке заколающего ты будешь человек, а не бог». С одной стороны такая беспримерная гордыня, и с другой беспримерная же слава Тира были причиною, что Пророк даже падение его изображает чертами падения горделивого денницы, или в первом виден образ последнего. «Сын человеческий! Произнеси плачевную песнь о царе Тирском и скажи ему: так говорит Господь Иегова: ты положил собою печать совершенству, при обширном уме, ты отличался полною красотою. Ты находился в Эдеме, в саду Божием, всякими дорогими каменьями блистало облачение твое… ты был ширококрылый, осеняющий херувим, и я поставил тебя на святой горе Божией. Ты ходил среди огнистых каменьев. Ты вполне совершен был во всех путях своих со дня рождения своего, доколе не оказалось в тебе беззакония … от красоты твоей возгордилось сердце твое, ты потерял ум свой и блеск свой. Я поверг тебя на землю». Ясно, что некоторые здесь черты не подходят к Тиру, а взяты с падения образца совершенств, высшего херувима, – горделивого денницы. Такое восхищение от земного к духовной области совершенно свойственно тогдашнему времени: гордыня, уравнивающая себя Богу, и благоденствие самого Тира, превышающее все земные виды счастья и чести, духу времени, обыкшему читать в земном духовное, – прямо могли указывать на прежнюю славу и падение от горделивости – диавола. Но с другой стороны представления величия и славы властелинства Тирского (принадлежащего миру языческому) именно в образе и под именем «ширококрылого херувима», находящегося «на святой горе Божией среди огнистых каменьев» служит прямым свидетельством слова Божия о том, что и в язычестве лучшее, в чем еще блюлось отражение высшего духовного, принадлежит собственно благодатной Божией державе, действующей в Св. Церкви. Херувимское хождение среди огнистых камней на святой Божией горе, очевидно, составляет принадлежность того явления водворявшейся в храме славы Божией, которое знаменует благодатную Божию державу (как мы это видели выше). – Но продолжим следить Иезекиилево пророчество.

Столь же сильными и резкими чертами, какие видны в пророчестве о богатом и роскошном Тире, предрекается Пророком Иезекиилем грозная судьба Египту. Пророк между причинами гнева Божия на Египет поставляет даже и то, что он был слабою тростью для избранного народа, т. е. что он льстил Иудеям своим покровительством и между ним и Иудеями составился, вопреки воле Божией, союз против Навуходоносора. Господь столько любит свой народ, что и те, которые давали ему только случаи к преткновению и неверности, тяжко наказываются. Все это имеет по самому существенному своему значению понятное приложение к нам, Христианам.

И так по возможности услежено то, как Иезекииль, поражая и громя беспощадно грозными предречениями, этим самым путем мрака и ужаса шел, или как бы чрез твердыню пробивался к виденному им свету милости и любви Божественной.

IV.

Посмотрим наконец, как самый этот благодатный свет раскрывается у Пророка.

Сначала Иезекииль предрекает вместе с раскаянием Иудеев окончание их плена, возвращение Иудеев в свое отечество, восстановление Иерусалима и храма. При чтении пророческих мест, касающихся этих предметов, нужно смотреть на предметы с точки зрения пророческой и для сего иметь в виду следующее, что имеет приложение и ко всем пророческим книгам. Так как именно силой и предварительным действием благодати должно было совершиться это гражданско-церковное восстановление Иудеев (что еще Исаия ясно выражал): то отсюда происходило первое то, что пророчества о сих событиях соединены самым внутренним образом с пророчествами о Благодати, о Мессии. Это замечается и у других пророков, а у Иезекииля имеет тем более места, что все сеновное и внешнее устройство церкви, предызображавшее благодать Христову, было в его время разрушено, и потому ему было тем естественнее, так сказать, возводить взоры к лицу самой благодати. Второе следствие той же причины: избавление Иудеев от Вавилонского плена, как предварительное действие и предъявление благодати, было потому выразительным образом и залогом самого явления благодати, и отсюда у Пророка изображается оно отчасти такими чертами, которые превышают это событие и могут быть приложены в точности разве к благодатному Христову Царству.

Имея в виду первое, т. е. внутреннюю связь пророчеств о конце плена и восстановлении Иудеев с пророчествами о самом Мессии, и зная тому причины, мы будем отделять эти пророчества одни от других, уже нимало не затрудняясь кажущимся смешением их у Пророка. Имея в виду второе, т. е. образное значение предреченного Иезекиилем конца Вавилонского плена, мы будем указывать, где в предречениях Иезекииля, относящихся к освобождению из плена, есть отражение времени благодатного, и не будем иметь уже нужды распространяться в изъяснении сего.

Пророк говорит, что заветный союз между Иудеями и Богом примет опять свою прежнюю силу после настоящих наказаний. И воспомяну Аз завет мои иже с тобою (именно с олицетворенным в речи Пророка Иерусалимом представителем всей Иудеи) во днех младенства твоего, и возставлю тебе завет вечный и увеси, яко Аз Господь, яко да помянеши и усрамишися, и не будет тебе к тому отверзсти уст твоих от лица бесчестия твоего («от стыда твоего»), егда милостив буду тебе по всем, елика сотворила еси, глаголет Адонаи Господь (Иез.16:60–63). Здесь в пророческом изображении восстановления прежнего завета и покаянного стыдения Иудеев нельзя не видеть отражения вечного с церковью завета Христовой благодати, даруемой под условием искреннего покаяния.

Восстановление самого народа Иезекииль изображает в таком величественном видении, что и здесь ярко отражается благодатное возрождение и оживление церкви во Христе, предъявляющее славу будущего воскресения мертвых. И бысть на мне рука Господня, и изведе мя в Дусе Господни, и постави мя среди поля, (Се же бяше полно костей человеческих и се сухи зело и рече ко мне: сыне человечь! оживут ли кости сия? и рекох, Господи Боже, Ты веси сия, и так далее. И ожиша и сташа на ногах своих, собор мног зело…И рече Господь ко мне сия кости весь дом Израилев есть, тии бо глаголют: сухи быша кости наша, погибе надежда наша … Се Аз отверзу гробы ваша, и изведу вас от гроб ваших людие мои, и введу вы в землю Израилеву … И дам Дух мой в вас и поставлю вы на земли вашей (Иез.37:1–14). Дарование Духа Божия последовало уже по прославлении Христа: и так пред взорами Пророка, предвозвещающего восстановление плененного народа, предносилось благодатное оживление верующих во Христе (в чем имело предъявиться и всемирное воскресение). Ибо Израиль был представителем Церкви вселенской (можно дополнить: благодатное возрождение и самого Израиля, когда он войдет в Христову Церковь).

Подобные места (Иез.20:39–44). Вы же, доме Израилев, сице глаголет Адонаи Господь: кийждо кумиры своя отъимите … Понеже на горе моей святей, глаголет Адонаи Господь…, тамо послужат Ми весь дом Израилев до конца на земли, и тамо прииму Я, и тамо присещу на приношения ваша и начатки обетов ваших … в воню благовония прииму вы, егда изведу вы из людей и прииму вы от стран, в няже расточени бысте и освящуся в вас пред очима людскими. И увесте, яко аз Господь, егда введу вы в землю Израилеву … И помянете тамо пути ваша … и посрамите лица ваша во всех злобах ваших, яже сотвористе и проч. Так же (Иез.28:25–26): тако глаголет Адонаи Господь: и соберу дом Израилев от язык, идеже разсыпашася тамо… и вселятся на земли своей, юже дах рабу моему Иакову, и населятся на ней с надеждою, и созиждут домы и насадят винограды. И еще (Иез.36:33–36). Сия глаголет Адонаи Господь: в он же день очищу вы от всех беззаконий ваших и населю грады, и соградятся пустыни, и земля погибшая возделается … и рекут: земля оная погибшая бысть яко вертоград сладости и грады опустевшие и разорении и раскопанные, забралы утверждени сташа.

Замечательны эти места тем, что избавление от плена представляется Пророком, как благодать, покрывающая грехи и принимаемая покаянною верою, и еще тем, что когда верующие еще могли так предусвоять себе милующую благодать, ветшавший завет, видно, еще имел некоторую силу и должен был еще продолжаться.

Далее, Иезекииль изображает самую благодать или речью прямой, или в символических видениях, приметно, противополагая благодатные времена современному отвержению Израиля.

В Израиле явится царь – потомок и первообраз Давида, названный потому Давидом; в нем откроется спасение, союз с Богом, завет мира, безопасность от зла и всякое благословение, – словом, полнота благодати. И возставлю им Пастыря единаго и упасет я (т. е. овец немощных, расточенных и гибнущих, как выше того сказано у Пророка), раба моего Давида: той упасет я, и той упокоит я, и будет им пастырь. Аз же Господь буду им в Бога, и раб мой Давид князь среди их. Аз Господь глаголах. И завещаю Давидов завет мирный, и потреблю звери злы от земли… и дам окрест горы моея благословение ⁴ (Иез.34:23–26). Тогда изольется среди Израиля же животворящий Дух Божий, – и будет совершаться духовное возрождение или внутреннее обновление грешников водою и Духом. И воскроплю на вы воду чисту, и очиститеся от всех нечистот ваших и дам вам сердце ново, и дух нов дам вам, и отъиму сердце каменное от плоти вашея и дам вам сердце плотяное и дух Мой дам в вас и сотворю, да в заповедех Моих ходите и суды моя сохраните и сотворите я ⁵ (Иез.36:25–27). Но не для одного Израиля откроется благодать; напротив, она откроется только среди Израиля, а будет простираться на всех. «Так говорит Господь Иегова: и возьму я вершину высокого кедра и посажу, сверху ветвей его сощипну нежный стебелек и посажу на высокой величественной горе. На высокой горе Израилевой посажу его, и пустит ветви, и принесет плод, и сделается величественным кедром и почиет под ним всяк зверь, всякия пернатыя будут гнездиться в тени ветвей его» ⁶ (Иез.17:22–23).

Впрочем, так как эти пророчественные откровения даны по случаю пленения Израильского и находятся в связи с пророчествами об освобождении его, то вообще они ближайшим образом касаются Израиля и благодать, имеющая назначение для всех, Пророком созерцаема была в отношении большею частью к Израилю. Этим не стесняется значение ее: ибо Израиль был представителем и, так сказать, сокращением церкви вселенской и Пророк сам показал в приведенном пред сим месте всеобщее назначение благодати. Но в то же время, тем же самым тайно предуказывается и будущее благодатное спасение Израиля. Иезекиилем предречено это и более определенным образом. Так (Иез.37:16–27) Пророк по повелению Божию берет два жезла, представляющие Ефрема и Иуду, или царства Израильское и Иудейское, связывает их в один жезл и этот символ изъясняет таким образом: сия глагола Адонаи Господь: се Аз поемлю весь дом Израилев от среды языков и введу их в землю Израилеву и князь един будет во всех сих царем, и не будут ктому в два языка, ни разделятся ктому на два царства… и избавлю я от всех беззаконий их, имиже согрешиша, и очищу я, и будут мне в люди, и Аз буду им в Бога. И раб мой Давид князь среди их, и пастырь един будет всех, яко в заповедех моих ходити будут и утвержу им завет мирен, и завет вечен будет с ними… и дам освящение мое посреде их в век и будет вселение мое в них, и буду им Бог, а они будут ми людие. – Здесь, во-первых, нельзя не видеть некоторых черт, взятых с избавления Израиля от плена: таковы возвращение из языков, вселение в своей земле, созидание здесь святилища. Но в тоже время само собою видно, что черты сего пророчества бесконечно далеко выходят из меры обстоятельств избавления Иудеев от плена: где тут царь Давид, при котором верно творили бы волю Божию, осуществлялся бы вечный завет, грехи загладились, и оба царства – Ефрем и Иуда – соединились с Богом и между собою в одно Божие царство? Благодать в этих чертах являет очевидно, самое лицо свое, хотя еще в некоторой сени Ветхозаветной: ибо иначе она была бы не понята. – Нельзя также, во-вторых, не примечать общих свойств и действий благодати, имеющих значение не в отношении только к Израилю, а всемирное. – Таковы пастырство и царствование Христово, заглаждение грехов, утверждение вечного завета мира; но то верно, что весь мир спасающая благодать здесь созерцается в том отношении, как она усвоится Израилем, ибо речь у Пророка и символическая и изъяснительная относится собственно к Ефрему и Иуде – двум рассеянным половинам избранного народа (Иез.37:21). Мысль пророчества следующая: отвергаемого, разделенного и рассеянного теперь Израиля, – как бы так говорит Пророк, – Бог примет, соберет и соединит в свою благодатную любовь; приведет их расточенных овец Израиля к их духовному царю и пастырю – Христу, заглаждая их грехи и давая им силу делать правду; вступит с ними в вечный завет благодати и вселится в них своею благодатью. Само собою разумеется, что это духовное возрождение Израиля проявится свойственным образом и во вне; и на это могут здесь же заключаться точные указания; но этой стороны пророчества, изъясняемой совершенно одними событиями, мы не будем касаться. А что буквально нельзя разуметь Ветхозаветные черты сего пророчества, – для убеждения в этом достаточно того, что Ветхозаветные образовательные черты в Новом завете раскрываются и исполняются в духе, а не в букве, и что, остановясь в сем Иезекиилевом пророчестве на одной букве, мы благодатное спасение будем представлять согласно с мертвыми буквалистами – Иудеями – не более, как земным царством Мессии. Еще же: по обращении Иудеев ко Христу святилище у них, конечно, будет не Ветхозаветное, каков был единственный для всех – Иерусалимский храм.

Царство и тайны благодати созерцал Пророк Иезекииль и в поразительнейших символических видениях. Таково в особенности видение нового храма, нового Иерусалима и вновь разделяемой земли обетованной (в последних 9-ти главах). Пророческое таинственное значение сего видения открывается из следующих внутренних признаков: Во-первых, в самом святилище новом поражает наиболее та особенность, что из-под него течет поток; направление его к мертвому морю, которое и будет исцелено или услаждено водой этого священного потока: по обеим сторонам потока растут дерева с неувядающими листьями, которые имеют целительную силу, и с неистощимыми каждомесячными плодами, которые назначаются в пищу. Очевидно, что Пророк говорит об открытии под храмом источника не естественного, а выше естественного и таинственного. Относительно храма же должно присовокупить, что, по пришествии в него славы Господа, дверь его останется навсегда затворенной (Иез.44:2); только притворы и те части храма, где совершается жертвоприношение, открыты. Видно, что этот храм, по устройству и назначению своему, не есть обыкновенный и простой храм. Во-вторых, что касается города, – новый Иерусалим получает новое величественное имя: Господь тамо (Иез.48:35). Это имя – явное знамение благодати. В-третьих, земля разделяется на равные участки каждому колену, без различения при этом разных свойств и положений самой земли, без соотношения к разному числу людей в коленах. Видно, что эта земля и эти колена имеют особенное значение, а не составляют земной гражданской области. Иначе такой раздел земли был бы и несправедлив, – и не возможен. – Кроме этих внутренних признаков таинственного значения сего видения, можно привести и Новозаветные о том свидетельства. Виденный тайно зрителем Иоанном Богословом (Откр.21 и Откр.22), Новый Иерусалим имеет, в некоторых даже частных чертах, сходство с возобновленным Иерусалимом Иезекииля: у новозаветного тайнозрителя руководитель и измеритель Иерусалима некто с тростью, таков же руководитель и Иезекииля. (Откр.21:15); город в Апокалипсисе имеет 12-ть ворот, по три в каждую сторону, по числу колен Израилевых, то же и у Иезекииля; от престола Бога и Агнца, составлявших храм для нового Иерусалима, исходит чистая река воды жизни и по обеим сторонам реки дерево жизни, дающее плоды на каждый месяц, с листьями для исцеления языков, – это есть поток, текущий из под храма и у Иезекииля. Очевидно, что предмет созерцания обоих тайнозрителей одинаков – духовный Иерусалим, или невеста Агнца, по выражению Апокалипсиса т. е. церковь Христова. Различие между Иерусалимом в Апокалипсисе и изображенным у Иезекииля то: в первом не видно уже храма, как здания, нет нужды в солнце и, следовательно, это Иерусалим славы, у Иезекииля же есть храм и порядок вещей представляется еще настоящий; следовательно, это есть Иерусалим еще благодати. Итак, по разорении Иерусалима и храма и по опустошении земли обетованной, которые были для верующих залогом и образом благодати, Пророку дано было увидеть, хотя еще в Ветхозаветном сеновном облике, духовный храм благодати, благодатный Иерусалим, землю благодатного наследия.

Что же именно открыто о благодати в таком тайновидении? Св. Григорий Богослов сказал о Моисеевой скинии и законах, что для уразумения таинственного значения всех подробностей, нужно иметь дух и знания Моисеевы; следовательно, и для уразумения значения всех подробностей таинственного видения Иезекииля, нужно так же иметь дух и созерцание сего Пророка. Удовлетворимся только более общим смыслом этого видения.

По пророческому видению храма, Иерусалима и раздела земли предполагаются известные классы народонаселения: Царь и его сыны, первосвященник и прочие священные служители (священники и левиты), наконец народ, разделенный по коленам. Указания на них входят во все части видения Пророка. Следовательно, сначала должно определить значение сего таинственного населения. Народ, разделенный по коленам буквально, есть Израиль. Духовное и таинственное значение Израиля то, что он изображает собою всех верующих; отсюда название Христиан новым Израилем. Царь нового Израиля, как прямо выражено Пророком в приводимых выше местах, есть духовный Давид или Христос, действующий в граде своей благодати духом той любви своей к человечеству, по которой все доброе и истинное в людях исходит от Божественной Его полноты (а все злое в них или все грехи мира и следующая за ними смерть взяты и вынесены Им на себе самом). Первосвященник духовного храма, по Апостолу Павлу, есть он же самый Христос Господь наш, только в другом отношении, именно как приводящий людей чрез свое самопожертвование к Отцу своему, в его любовь и благоволение. Духовное значение священников и царственных сынов изъяснено в Апокалипсисе: (Откр.1:6): и сотворил есть нас цари и Иереи Богу и Отцу своему. Это суть те же верующие, только рассматриваемые в разных отношениях: на сколько они, по общению со Христом и благодати св. Духа, умом и сердцем имеют доступ к Богу и служат Ему благоугодно в духе и истине, – Они священники; насколько же удостаиваются они от Господа участия в Его дарах и силах или вообще в духе той Его любви к миру, по которой всякое истинное добро в мире совершается Им самим и всякое мятежное зло Им же вынесены, как будто Он сам был в этом виноват, настолько они становятся царями, с благодатной властительностью, подрывающими зло и распространяющими добро; а рассматриваемые вообще, как члены царства Божия, они суть народ. Царское священие, святительство свято, люди избрания – так Апостол Петр называет верующих сообразно видениям Иезекииля и таинственному значению самого народа, священников и царей древнего Израиля. – Один и тот же предмет, рассматриваемый в разных отношениях, дает разные о себе понятия; и таким образом открываются разные истины, которые в символическом изображении должны иметь – каждая свой особый символ. Вот изъяснение того, почему одни и те же – Христос и верующие у Иезекииля созерцаются в разных символических представлениях. – Христос в символах царя и первосвященника, верующие в символах народа, священных служителей и царственных сынов.

Подобное найдем во всех сторонах видения Иезекииля, Духовный храм, по изъяснению Апостола Петра (1Пет.2:5), составляют вообще души верующие или церковь; Духовный Иерусалим, по изъяснению Апостола Павла (Гал.4:26), есть также церковь: земля обетования – это одержание нового Израиля есть область царства Христова или тоже церковь, следовательно, в каждом из сих символов выражается идея об одной Христовой церкви, но тоже, видно, в разных отношениях. В отношении к Богу, от которого благодать и в которую веру имеет Церковь, – она есть духовный живой храм Божий. В отношении к составу церкви или судя потому, что чада церкви, живя Христом по благодати св. Духа, имеют и в земной жизни особое, благодатно-небесное жительство (πολίτεομα), в котором все права и обязанности состоят в усвоении себе Христа, в благодати, Его истины, Его любви к грешным и погибающим, – св. церковь есть град Божий, или Небесный и на земле Иерусалим. Рассматриваемая, как такая райская область, которая должна быть обладаема, хранима и возделываема не иначе, как по духу снисхождения Сына Божия на землю для спасения всего человеческого рода от греха, по духу восшествия Христова опять на небо уже с обоженным земным человеческим естеством, – церковь есть земля обетования.

В видении таинственного храма, небесный руководитель Пророка измерял в нем все до подробностей и побуждал Иезекииля все тщательно осмотреть, замечать и после передавать Израилю. Показывается в храме и его постройке вообще совершенная оконченность, удивительная правильность (видная во взаимной соразмерности его частей и в точности измерении) и великолепие. Понятный знак того, что в Христовой Церкви, в отношении к Богу, начальнику веры и подателю благодати, – все совершенно, все имеет внутреннюю с собою сообразность, все Божественно прекрасно; тайны веры и благодати, вручаемые церкви и составляющие душу ее, представляют духовное здание полное, стройное, величественное во всем совершенстве.

В храм вступила слава Иеговы, которую Иезекииль видел в начале и в продолжении своего служения (явление это уже изъяснено нами вначале); и Седящий на престоле, носимом разновидными Херувимами, изрек Пророку: сыне человечь! Видел ли еси место престола моего и место стопы ног Моих, идеже вселится, Имя Мое среди дому Израилева в век (См. Иез.43:7). Знаменование сего понятно. Любовь Божия, во Христе изливающая щедроты на верных и отвращающаяся и победоносно низлагающая противников (ибо это именно значит явление славы), является и утверждается в церкви на веки. Это совершилось чрез пришествие Христово в мир или воплощение Сына Божия. И се, полон славы дом Господень (Иез.43:5): вся церковь Христова, по отношению к горнему и божественному, есть исполнение Христа, исполняющего в ней всяческая во всех (Еф.1:23).

Из под храма течет вода и изливается в мертвое море, – исцеляет и услаждает его; остается только в окраинах его некоторая соленость – единственно для добывания соли, нужной Израилю. По сторонам потока растут дерева с неистощимыми питательными плодами и с целительными листьями. Эта вода есть, как сказано в Апокалипсисе о том же, вода жизни (Откр.22:1), а это есть, как изъяснено Св. Иоанном в его Евангелии, благодать Св. Духа, излившаяся на Церковь во Христе по Его прославлении (Ин.7:38–39). Мертвое море, по своему происхождению от гибели нечестивых городов Содома и Гоморры, есть выразительный, особенно для ветхозаветного воззрения, образ наказанного горького греха, растлевающего человеческое существо. Дерева, растущие от влаги благодатных вод, покрытые всегда листьями и ежемесячно приносящие плоды, суть, очевидно, разные прозябения и проявления благодати, всегда живые и животворные, всегда плодоносные, всегда раскрывающие в себе человеколюбие распятого за нас на крестном древе. Целительные листья и питательные плоды этих дерев означают целительную и укрепляющую силу всех благодатных проявлений и дарований. Общий смысл сего прекрасного образа: из-под храма, где на веки почивает в пришедшем Христе полнота любви Божией, – словом, от Христа, этого сердца и главы Церкви, изливается благодать Святого Духа, которая целит и воссозидает наше растленное естество, очищает и услаждает наши греховные сердца, оставляя разве для потребного в духовной жизни подвига и смирения некоторую греховную горечь в нас; от сей благодати изникают разные ее дарования и действия, всегда врачующие и подкрепляющие наши немощи, всегда цветущие и плодоприносящие к жизни вечной. В целительных и питательных деревах, изникающих из живой влаги, в особенности можно примечать благодатные таинства с их действиями и плодами в верующих.

Восточные врата храма, которыми вошла в него слава Господня, должны быть заключены, и не отверзутся, и никтоже взыдет ими, яко Господь Бог Израилев внидет ими. Только первосвященник будет при этих вратах вкушать священные останки жертвы. Так как водворение в храме славы Божией означает, как выше было показано, воплощение Христово: то заключение дверей, которыми вступила в храм слава, может означать, во-первых, и вообще неисследомую таинственность воплощения Сына Божия: велия благочестия тайна: Бог Явися во плоти; во-вторых, оно указует в особенности на тайну вышеестественного бессеменного рождения Христова или воплощения Сына Божия от Приснодевы. Ибо в живом духовном храме, какова Христова Церковь, дверью, которою вошла в него слава Господня или слава Богочеловека и которая потому заключена для всех, явилась именно Приснодева Богородица. Св. Церковь так и понимает это пророчественное видение, предлагая Иезекиилево описание этого видения в чтении на Богородичные праздники ⁷. Один первосвященник мог при сих таинственных дверях вкушать священные снеди: Одному Христу доступна и ведома тайна его воплощения, действующая в Церкви на веки своей силой.

В храме, кроме обычных в ветхом завете священных его принадлежностей, поражает знаменательностью то украшение, что внутри и снаружи храма сделаны Херувимы и пальмы, – у каждой пальмы Херувим с одной стороны и Херувим с другой, и у каждого Херувима два лица: человеческое и львиное (Иез.41:17–19). Это – понятные символы небесных духов, посылаемых на служение хотящим наследовати спасение, всюду осеняющих нас (если не изменяем своему назначению быть Божиими храмами), – и соблюдающих неприкосновенность святыни! И вместе в том же самом предлагается урок для верующих, чтобы они тайно образовали Херувимов львообразной мощью и достойною человека разумностью своего служения Богу и легко, как пальмы, возвышались горе. В устройстве храма различаются внутреннее святилище и примыкающие к нему жилища священнические. Прекрасное изображение водворившейся в церкви благодати и приседящей ей вере! Из приносимых жертв яснее указываются жертва, за грехи и жертва всесожжении: это – знак веры во вземлющего грехи Агнца Божия, – веры, по которой весь человек должен становиться живой и совершенной жертвой Богу.

Священники, выходя после священнослужения к народу, должны наперед переменять священные одежды, чтобы, как сказано у Пророка, «не освятить народа», т. е. не коснуться святынею неосвященного с опасностью для последнего (ибо освящение недостойного бывает карательное). Это – понятный символ того, чтобы верующие души, которые предстоят Богу, облеченные в свойства и заслуги Христовы, блюли в тайне пред Отцом небесным эти святые облачения, – не являлись человеком с самохвальством, но только Отцу своему небесному, иначе может оскорбиться эта благодатная святыня. Святыня благодати, если не святится в нас смирением нашим, верою и преданностью нашей, благоговением пред Самим Богом, может проявить свою святость и в карании наших нечистот и тщеславия.

Перейдем к рассмотрению того, что особенно доступного и нужного для нас открывается касательно благодатного города. – Над сооружением нового Иерусалима трудятся зиждущие из всех колен; в городе двенадцать ворот, по три в каждую сторону – в ознаменование 12 колен Израиля; имя его – Господь тамо. И так, сооружение града Божия не составляет обременительного труда или же отличительного преимущества какой либо партии или касты, а напротив делающий град да делают его от всех племен Израилевых (Иез.48:19): как труд, так и высота небесного во Христе жительства принадлежат ревности веры в каждом состоянии, в каждой среде, во всех родах жизни. Святой град жительства во Христе не допускает односторонностей; со всех четырех сторон отверзнуты в него врата, по трое ворот с каждой стороны: любишь ли, например, ты свежее утро благодатной жизни – этот духовный восток, стремишься ли к полноте света или просвещения на духовно полуденной стороне, идешь ли на подвиг со тьмою заблуждений полуночной стороны, ищешь ли приложения Христовой истины и благодати ко всему западу человеческого и мирского, борющегося обыкновенно между светом и тьмою, – всюду открыт тебе путь во имя и славу Пресвятой Троицы. Только имей своим вождем, наставником, главою во всем прямо самого Господа, действующего и правящего во всех орудиях и учреждениях Его благодати, во всех церковных принадлежностях: Господь тамо – это есть имя и самое существо и сила Божия града.

Земля разделяется на следующие части: а) участок посвященный Богу, чем пользуются служители храма и где находится самый храм с городом; б) царский участок, и в) участки каждому колену определенные. В благодатном царстве во всем строгий и премудрый порядок. Каждое колено получает по участку, совершенно равному пространством; самые иноплеменники, вошедшие в состав народа Божия, совершенно уравниваются с ними в правах обладания землею: значит, никакой отдел верующих не обижен, в сравнение и с другими, в благодатных правах; всем равно предложено участие во Христе. Несть Еллин и Иудей, раб и свободь, но всяческая и во всех Христос. Служители храма пользуются уделом Божиим, т. е. насколько кто служит и верен Богу, настолько удостаивается особенных благодатных даров и стяжаний. Царь имеет свой особый удел, из которого и уделяет, но своему изволению, своим детям и подданным, впрочем так, что только уделенное царским детям остается навсегда их собственностью, а у других в юбилейный год должно быть отъято царское владение: это – выразительный символ той щедродаровитости Христовой, с которою он раздает своим последователям благодатные таланты и преимущества, которые, впрочем, остаются навсегда только у сынов благодати, а у рабов и наемников, наконец, будут отняты.

В разных законах нового Иерусалима, храма и земли обетования внушаются следующие правила: для царя – милость и правда; для священников и храма (т. е. для верующих относительно Бога) – чистота ⁸, благоговение и простота ⁹, также крайняя бдительность и опасение, чтобы божественное и благодатное не смешать с человеческим и мирским ¹⁰, не отказываясь впрочем от этого человеческого и мирского, а возводя это человеческое и мирское к духу благодатному ¹¹; для народа (т. е. для верующих во взаимных отношениях) – духовная равноправность и братство с устранением всех поводов к взаимным недоразумениям ¹².

Вот некоторые, более видные и понятные черты таинственного видения церкви Христовой у Иезекииля! Можно из сказанного видеть, как подробно и обстоятельно предначертано благодатное домостроительство церкви в символическом видении Иезекииля.

Другое символическое откровение, относящееся к судьбам Христовой церкви, есть пророчество, которое изрек Пророк на Гога, царя Магогии (Иез.38 и Иез.39).

Различно изъясняют это пророчество и до какого произвола иногда доходят в толковании, – видно из того, например, что прежние Лютеранские богословы, в след за Лютером изъясняли это пророчество о Турках (см. Preiffer. Dub. Vех. р. 886). Более замечательны изъяснения сего пророчества: а) о времени Маккавеев и их борьбе с Антиохом (Гроций, Дате, Ян); б) о Халдеях (Еwаld), и наконец в) о нашествии скифов, от передней Азии простершемся, по Геродоту, до Египта. Истинное значение сего пророчества увидим из содержания его и из Новозаветных свидетельств.

Гог из земли Магогии, предводитель Мешеха и Тувала (Иез.38:2,3), в позднейшие времена и именно в последние лета (Иез.38:8), сделает нашествие на благоденствующего уже Израиля с несметными ополчениями. С ним будут многочисленные народы и с севера, каковы Персы и Гомеряне, и с юга, каковы Ефиопляне и Ливийцы (Иез.38:5). Он, по слову Пророка, как буря, как туча, готов будет покрыть землю собою и всеми полчищами своими (Иез.38:9). Господь попустит ему напасть на Святую землю собственно с тою целью, чтобы, как глаголет сам Господь, «народы узнали Меня; тогда Я пред глазами их выкажу святость Мою над тобою, Гог» (Иез.38:16). Нашествие его на Израиля имеет такое великое значение в судьбах Божиих, что ранее Иезекииля уже было предрекаемо о нем пророками: «так говорит Господь Иегова: не ты ли тот самый, о котором Я говорил в прежние дни чрез рабов моих, пророков Израилевых … обещая привести тебя к ним» (Иез.38:17). Что же ждет сего страшного врага на земли обетованной? Страшная погибель не от силы человеческой, но единственно от гнева Божия. «Рыба на море вострепещет от меня и птицы… и звери… и все пресмыкающееся и все люди по всему лицу земли, и обрушатся горы, и падут утесы… и накажу его моровою язвою и кровопролитием и пролью на него и на все полки его… потопляющий дождь и камни града, огнь и серу» (Иез.38:20–21). Израилю останется только очистить землю от оружия и трупов неприятельских; и семь лет не будет брать дров, но будет употреблять в пищу огню одно оружие погибшего врага (Иез.39:9,10), – семь месяцев весь народ земли будет хоронить трупы и затем определять к тому постоянных людей (Иез.39:12–14). Зверям и птицам, со всех сторон земли, будет большой жертвенный стол на горах Израилевых (Иез.39:17). – «И увидят вся народы суд мой, какой я совершил (Иез.39:21). И узнают, что Иегова Бог их (Израиля)… и уже не скрою от них лица моего, потому что излью на дом Израилев Дух мой, говорит Господь Иегова» (Иез.39:28,29). Так заключается все это пророчество.

Такое пророчество не может относиться ни к Халдеям, как видно, сверх всего прочего, из того, что нашествие Гога еще угрожает Израилю в далеко позднейшие времена и что сей неприятель, не успев опустошить земли обетованной, падет именно на горах Израилевых. Не может оно быть отнесено и к гонителю Антиоху: ибо не было его нашествия с несметными полчищами, гибель его не последовала при потрясении всего мира, последствие торжества Маккавеев не было таково, чтобы Иегова уже не скрывал от Израиля Лица своего и излил на него Дух свой. К скифам, кроме темного имени Магогии, нет другого основания относить сие пророчество; о нашествии скифов Иудеи не сохранили и памяти ¹³, – знак, что во всяком случае это нашествие едва коснулось Иудеи или было мимоходное. Решительно не таково, по пророчеству Иезекииля, нашествие и погибель Гога.

Как же понимать это пророчество? Те обстоятельства нашествия сего врага, что он уже в последние годы с самыми многочисленными полчищами и народами пойдет против Израиля, – такая его гибель, что при этом весь мир во всем составе и стихиях своих потрясется и что Израиль только должен будет и едва успеет очистить землю от пораженных неприятелей, – такое следствие сего торжества, что свет лица Божия уже неотступно будет озарять и Дух Его оживлять Израиля – все это, очевидно, не позволяет видеть в Гоге какого либо врага Иудейской теократии. Напротив, в нем виден враг собственно церкви Христовой: ибо ей только обетовано и принадлежит излияние Духа Иеговы; – и при том виден враг такой, с торжеством над которым церковь начинает жить неизменным созерцанием лица Божия и вообще полною жизнью в Святом Духе; – виден враг самый лютый, сосредочивший около себя враждебные для церкви народы, принадлежащий к последним временам, с гибелью которого произойдет переворот во всем мире. Во всех таких чертах ясно обозначается лицо Антихриста.

Самые имена Магогии, Мошеха и пр. суть имена слишком общие. В кн. Бытия (Быт.10:2), правда, говорится о Магоге, Мосохе и Тувале определенно, как о детях Иафета; но во время Иезекииля названия неизвестных народов сими именами суть уже слишком неопределенные и общие. В сем самом пророчеств (Иез.39:6) имя Магогия поставлено, как синонимическое, общему и неопределенному названию «островов». Такими именами удобно воспользоваться для символического представления. Что действительно так поступил Пророк в настоящем случае, – это видно из его слов, что о Гоге уже возвещено чрез пророков. Эта последняя мысль выражена Иезекиилем так, что предречение о Гоге было как будто одним из самых обычных и известных предречений пророков. Но нигде у пророков нет и намека на имена Гога и Магогии. Посему, если предречения о них, действительно, есть у пророков (о чем не может быть сомнения): то видно, что другие пророки предсказывали о тех же врагах церкви, но только под другими именами и в других представлениях. Следовательно, уже необходимо отступить от буквальности названия сих врагов у Иезекииля, а смотреть только на их значение, дабы найти у других пророков предсказания о них; другими словами: нужно принять эти имена не за собственные, а за общие и неопределенные, которые употребил Иезекииль для представления под ними последнего великого врага церкви.

Такое исследование о значении сего пророчества подтверждается свидетельствами новозаветными. В Апокалипсисе читаем (Откр.7 и след.), что, по исполнении определенного времени, разрешен будет сатана от темницы своея, и изыдет прельстити языки сущия на четырех углех земли, Гога и Магога, собрати их на брань, их же число яко песок морский. И взыдоша на широту земли, и обыдоша святых стан и град возлюбленный: и сниде огнь от Бога, с небесе и пояде я и проч. В названиях и общем изображении ясны черты пророчества Иезекииля. Тайно – зритель видел свирепство и гибель Гога и Магога пред всеобщим воскресением и судом, а тогда явится и погибнет именно Антихрист. Это самое значение пророчества на Гога и было выше указано.

Таким образом, символические откровения о церкви Христовой у Иезекииля дополняются тем пророчеством, что, в конце времен, явится чрезвычайный враг, вождь всей Богоборной области народов и царств, – он готов будет до основания разрушить и рассеять церковь, – но вместо того сам страшно погибнет от грядущего Господа, при колебании всего мира, а церковь будет торжествовать поражение всех своих врагов, озаряемая светом лица Божия и одушевляемая Духом Божиим.

Сим и окончим обозрение содержания книга Пр.Иезекииля.

Характер книги Пр. Иезекииля

Характер его пророчеств есть отпечаток его личных особенностей. Во-первых, у него господствует таинственность и символизм. Не говоря о прямых символических видениях, самые речи его полны символических изображений, приточных представлений. По его настроенности к таинственному, ему дано от Духа ощущать таинственную связь невидимого с видимым и в последнем отыскивать выразительные отражения первого. Весь он углублен в невидимое, и все у него представляется символически-наглядным.

Во-вторых, выражается в его пророчестве необыкновенная самоуглубленность и сосредоточенность. Так он, находясь даже в обществе других, восхищается в мир Божественных видений и здесь живет и действует духом, не принадлежа ничему внешнему.

В-третьих, следствием сих свойств оказывается то, что когда Пророк из внутреннего мира вступает во внешний и здесь начинает действовать и говорить, – слова и движения его отличаются напряженной внутренней силой и вместе невниманием ко всем требованиям наружного благоприличия. В пример последнего можно указать то, что, видя отражение завета Бога с Израилем – в супружеском союзе и любви, Пророк не затрудняется измену Израиля представить во всей любодейной ее наготе и безобразии. Примером первого может служить пророчество на Египет или Тир, отличающиеся необыкновенной силой и выразительностью. Тщательность в самых подробностях, имеющая основание в глубокой сосредоточенности на предмете, открывается особенно в описании и размерениях виденного храма и т. п.

Место плена, где пророчествовал Иезекииль, также положило на его пророчествах печать. В его видениях заметен вкус или направление к образам необычайным и поразительным; в открываемых памятниках Вавилона находят, по частям и притом в чудовищном виде, фигуры, напоминающие Иезекиилевы видения (на одном Персепольском дворце находят много подобного первому Иезекииля видению; но это уже позднего происхождения и, должно быть, заимствовано чрез Даниила). Впрочем, при всей громадности и необыкновенности символических явлений у Иезекииля, в них видна совершенная целостность и стройность. Местный вкус очищен и возвышен Божественным вдохновением, его проникшим.

Судя по содержанию и характеру Иезекиилевых пророчеств, можно понять то, что книга сего Пророка представляет Божественное руководство, главным образом, на тот случай, когда над грешником уже отяготела крепкая рука Божия, когда он видит себя и мучится – в великом мраке духовных и внешних скорбей. Пророк Иезекииль введет его в должное духовное расположение и укажет ему выход из мрака к свету благодати. – Обнажение им всей гнусности греха может сокрушать жесткую душу, его сильные и поразительные изображения пробуждать духовное усыпление, его самоуглубление и сосредоточенность собирать разбитые помыслы и представления, Его таинственные видения занимать спасительной истиной, мало-помалу открывать ее и привлекать к ней.

При соображении с пророчествами Исаии и Иеремии, книга Иезекииля есть как бы продолжение их. Пророк Иезекииль имеет дело с теми, кого наводил на путь покаяния и веры Исаия, кого стремился подчинить деснице Божией Иеремия, и над кем теперь уже отяготела всею тяжестью эта грозная Божественная десница. Так Господь своим словом вразумлял и учил Израиля в разных его состояниях, в разные времена, – в руководство Новому Израилю. Надо, поэтому, кроме общего приложения к нам книги Пророка Иезекииля, указать в его откровениях такое зерцало слова Божия, в котором могло бы примечать свой облик, в частности, то или другое время. В зерцале Иезекиилевых откровений может усмотреть себя именно такое время, в котором многие и из нового завета находятся в плену ложных воззрений, неправых направлений, худых навыков и порочных страстей, особенно разных видов неправославия; многие осквернили или даже разорили у себя святилище веры в уме и сердце и из обетованной земли благодати увлечены в Вавилон безблагодатного состояния, а остающиеся еще в духовном Иерусалиме, при храме православия только предаются самохвальству и осуждают духовных переселенцев пленников (Иез.24:21; Иез.33:24); внимающие даже слову Божию внимают как будто музыканту или певцу, занимаются только внешним искусством слова (на что сам Господь указывает Иезекиилю)… Узнав себя в зерцале слова Божия, изреченного чрез Иезекииля, пусть это время поищет, во свете того же слова Божия, и выхода из своих духовных мраков. Какой же это выход? В самих скорбях и бедствиях, или затруднениях и недоумениях духовного плена не скрываются ли, как некогда в бедствиях Вавилонского плена, очистительные, пережигающие умственную и нравственную скверну, действия Божией во Христе любви к человеку? Пророк Иезекииль видел, что слава Божия или свет любви Божией, вознегодуя на преумножения грехов, отходит и от святилища, единственного некогда во всем мире, и однако носится, и в стране пленения, над плененным Израилем, открывая очертания уже нового Иерусалима с духовным храмом благодати на земле правых. Пусть же вера следует этому самому направлению любви Божией; пусть подвизается искать человека во всех средах духовного его пленения, пусть, в духе Христова человеколюбия и самоотверженного снисхождения, осветит Христовою истиною и благодатью все земное и мирское для очищения всего от зла и лжи.

Приметим еще или поставим на вид, что в откровении судеб Христианской церкви, или в Апокалипсисе, множество образов взято из таинственных видений Иезекииля. Таково, в особенности, Иезекиилево видение славы Божией, которое только полнее, всестороннее и совершенно открыто является в Апокалипсисе (Откр.4). Это видение, как уже говорили мы при его рассмотрении, – представляет Христову державу и именно самого Христа, восседящего на Престоле своей благодати, утвержденном и открытом на тверди Его церкви, созданной и содержимой Им на основании Своей, лично Им открытой и осуществленной, Божественной истины и благодати, как это выражено в самой силе и духе четырьмя херувимскими животными четвероевангелия. Подобные или те же самые, только отчасти иначе поставленные, образы являются и в видении новозаветного тайнозрителя. Только нет здесь колес; ибо благодатное Христово царство теперь уже пришло, а не есть грядущее, предустрояемое и предъявляемое при служении Ангелов, – что так выразительно ознаменовано символом колес, одушевленных и многоочитых. Равным образом в Апокалипсисе, по той же причине уже полного совершения и открытия тайны Христовой, Херувимские животные, – символы четвероевангелия, уже окружают престол и даже восходят на оный: ибо их предмет, раскрываемый ими в духе и силе, есть сам Богочеловек, восседающий на престоле. – Отсюда открывается, какая великая благодать Божия открыта и дана нам в св. четвероевангелии, с каким глубоким благоговением и верою должны мы слушать или читать св. Евангелия. Дух и сила четвероевангелия, и по новозаветному и по ветхозаветному тайновидению, требуют созерцания Херувимов и Серафимов, в виде которых четвероевангелие и представляется в слове Божием. Св. церковь, при четырех святых Евангелистах, обыкновенно изображает и эти таинственные символы их Евангелия, каковы серафимо-херувимские ¹⁴ животные: лев, телец, человек и орел. В первые дни страстной седьмицы, когда в храмах Божиих вычитываются (за службою часов) все св. Евангелия, церковь предлагает из пророчеств Иезекииля именно это видение славы Божией, в котором, вместе с славою и державою благодати, предъявлены дух и сила св. четвероевангелия. Этот дух и сила св. Евангелия есть дух и сила самой любви Господней к миру и человеку, низведшей Господа в мир до вочеловечения и распятия за людей, воссиявшей во спасение гибнущих в Его воскресении и торжествующей над злом в Его превознесении. По такому именно духу и силе своей, держава благодати Божией и действует во св. вселенской церкви и властительно движет всем миром. Сего ради, заключим речь нашу с Апост. Павлом, подобает Нам лишше внимати такой силе и значению всего в Евангелии, слышимого, да не когда отпадем (Евр.2:1).