Вынос Плащаницы и Евангелия на Утрени в Великую субботу и хождение с ними кругом храма

О выносе Плащаницы на утрени в Великую субботу наш современный Типикон говорит прямо и ясно. „Таже входит настоятель во святый алтарь (т. е. в начале пения великого славословия), – читаем мы в Типиконе, – со иереи и диаконы и облачится во вся священные одежды, иереи же токмо в ризы: исходит со евангелием под Плащаницею наддержащым священником, диаконом же кадящым. В то время звон во вся, предходящым ему со свещами, и со двема лампадома: и оба лика поюще трисвятое надгробное. Приходит же игумен пред святыя царския двери и ту стоит, ожидая конца трисвятаго последняго. Сему же кончану бывшу, входит настоятель со евангелием в царския двери, и полагает Евангелие на престоле, Плащаницу же на уготованном столе в образ гроба. И глаголет настоятель: „Премудрость прости“ и чтец aбиe тропарь „Благообразный Иосиф“ однажды, таже тропарь паремии глас 2 „Содержай концы“ „Слава и ныне тоже“ и т. д. (л. 394 об.). Из этого замечания нынешнего церковного Устава можно ясно видеть, что в нем идет речь о выносе, или вернее, о выходе с евангелием и Плащаницею и ничего не говорится о хождении с ними кругом храма.

Первый из этих обычаев, т. е. делать выход с Плащаницею и евангелием утвердился окончательно в практике русской Церкви не раньше XVII столетия, а до сего времени господствующий Устав церковный говорил только о выходе с евангелием. В уставе патриарха Алексея (XI в.), выход на этой утрени описывается так: „Слава в вышних Богу певчески, на славу же таковаго пения, абие входит поп с диаконом, имуща Евангелие, свещи предыдущи, и восходит на стол, и дав мир, сядет” (Устав, ркп. XII-ХIII в. М. Синод, библ. № 330 л. 34). Почти то же описание выхода с одним только евангелием можно видеть и в древнейших списках греческих¹, южно-славянских² и наших славяно-русских³ иерусалимских Уставах св. Саввы Освященного. Но с XVI века начинают появляться указания и относительно выноса Плащаницы. Эти указания можно читать в местно-русских монастырских обиходниках, или уставах, явившихся у нас на Руси именно в это время. „При пении стихиры: „Преблагословенна еси Богородице Дево”, – говорится в обиходнике Иосифо-волоколамского монастыря, – пойдут со свещами в большую церковь и, пришед, поют Славословие, и пред воздухом⁴ идут по малу тихо и поют „Святый Боже” путь ее (по всей вероятности: во весь путь), а священницы все идут под воздухом” (ркп. М. Синод, библ. № 829 л. 12). В обиходнике Антониево-Сийского монастыря находим более подробное описание этого выхода. По окончании канона и светильна, игумен шел в большую церковь, облачался там в полное священническое одеяние. То же делали и другие священники, которые должны были участвовать в выносе Плащаницы. По окончании Славословия, при пении: „Святый Боже”, процессия выходила из алтаря. Впереди шли певчие, потом пономари со свечами, затем диаконы с кадилом, далее священник с воздухом и, наконец, как бы замыкая шествие, шел сам игумен, держа в руках святое Евангелие. „И идут тихо, – замечает Обиходник, – от жертвенника от дверей около столпа дóндеже „Святый Боже“ испоют всю, а поют пременяясь по клиросам”. При пении правым клиросом „Святый Боже, безсмертный помилуй нас”, вся процессия через царския двери входила в алтарь. Диакон произносил „Премудрость прости”, чтец читал тропарь пророчества и паремии. Воздух и св. Евангелие полагались на престоле (Устав, ркп. Солов, библ. №1117 л. 210; ркп. М. Синод, библ. № 814: л. 261 об. – 262; ркп. Волокол. библ. № 338 и 250). Подобным же образом совершался вынос Плащаницы и Евангелия в обителях Кирилло-Белозерской, Троице-Сергиевской и др. (ркп. Волокол. библ. № 342 л. 39 об., 40; № 338 л. 249 об.).

Очевидно, под влиянием этих обиходников, в которые обычай выносить Плащаницу вместе с евангелием позаимствован без всякого сомнения из практики церквей восточных, в конце XVI века явился он и на страницах нашего иepyсалимского Устава. В этих последних настоящий обычай описывается еще с большими подробностями. По этому Уставу, впереди процессии шли два пономаря с подсвечниками, за ними диаконы просто и два диакона со свечами, потом „большой диакон” с кадилом в руках и, наконец, священники с малыми воздухами на голове, держа над головою игумена большой воздух, который (игумен) шел с евангелием в руках. Процессия шла через северные двери в алтарь, где Евангелие и большой воздух полагались на престоле (Устав, ркп, Анзерск. ск. (Казан, дух. Ак.) № 86 л. 537; ркп. М. типогр. библ. № 288 л. 500). В одном из иерусалимских Уставов этого времени мы находим описание настоящего входа совершенно сходное с только что изложенным нами, но с небольшою разницею, которая относится к описанию воздуха. „И исходят со евангелием, – читаем мы в этом памятнике, – и со воздухи, на главах своих носят, и aбиe братия целуют св. Евангелие и воздух, на немже образ положения во гроб Господа нашего Иисуса Христа, також целуют и полагают св. Евангелие в олтари на святой трапезе даже и до Фомины недели” (Ркп. М. Синод. библ. № 337 л. 440 об.).

Наши обиходники и немногочисленные списки иерусалимскаго Устава XVI в. представляют нам эти два обычая нашей богослужебной практики, а именно: вынос одного Евангелия (обычай древний) и вынос Евангелия вместе с Плащаницею (обычай новый) уже совершенно слитыми и составляющими из себя одно целое, один выход, но до нас сохранился один памятник, который, указывая на происхождение настоящего обычая из Константинопольской Церкви, дает нам ясное понятие о том, что в первое время своего существования каждый из указанных обычаев сохранял свою независимость и самостоятельность, и в чине утрени Великой субботы вместо одного выхода совершалось два, один пред началом пения великого славословия, а другой после его окончания. Во время пения стихиры: „Днешный тайно” совершался, по этому памятнику, выход с евангелием, которое впереди всех нес диакон. Пред ним шли диаконы с кадилом, а позади его священники со свечами. После „слава“ святитель с архидиаконом возглашали: „Премудрость”, а священники пели стихиру: „Преблагословенна еси Богородице” и великое славословие. Затем священники и диаконы поднимали над головою святителя Плащаницу, который держал в руках малое Евангелие. Впереди святителя шел архидиакон, имея в руках большое Евангелие. Святитель пел три раза „Святый Боже”, за ним присутствующий во храме народ и священники повторяли то же самое по три раза. На середине храма еще раз пели трижды „Святый Боже“ и вступали в алтарь, где Евангелие и Плащаница полагались на престоле, клир пел тропарь: „Благообразный Иосиф” и ныне „Мироносицам женам“ и читались тропарь пророчества и паремии (Требн. ркп. М. Син. библ. № 310 л. 84–92).

Однако же в XVI веке и даже в начале XVII века обычай выносить Плащаницу вместе с Евангелием практиковался на Руси далеко не везде и был собственно принадлежностью только известных монастырей и соборных храмов. Что же касается приходских церквей, имеющих одного диакона и одного священника, то в них, по прежнему Уставу, совершался выход только с одним Евангелием. „Бывает выход сице, – замечают некоторые памятники, – после славословия и по трисвятом, священник и диакон облачатся в ризы белые обычныя и бывает выход с Евангелием в трапезу, священник несет Eвaнгелиe, диакон перед ним с кадилом, пономарь со свещею, и пришед положит Евангелие на налои в трапезе, диакон покадит евангелие крестообразно, глаголет: “Премудрость“ чтец тропарь“ и т. д. (ркп. М. Синод, библ. XVII в. начала № 534 л. 284). Но со второй половины XVII столетия обычай выносить Плащаницу вместе с Евангелием делается повсеместным и в Типиконе 1682 года мы уже видим относительно этого обычая почти то самое примечание, которое существует в нем и доселе, с тою незначительною разницею, что в Типиконе 1682 года нет указания на пение тропаря: “Благообразный Иосиф“⁵ после выхода (См. Корректурный Типик. М. Типограф, библ. № 1373).

Относительно крестного хода с Плащаницею кругом храма⁶ мы не находим никаких указаний в памятниках даже XVII века, а поэтому нужно думать, что обычай этот получил свое начало в богослужебной практике нашей церкви позже 1695 года, когда наш Типикон принял свой настоящий неизменный вид. Причиною появления этого обычая в нашей богослужебной практике нужно считать существование его в позднейшей практике Церкви Константинопольской, где он окончательно утвердился тоже недавно, за что отчасти говорят и скобки, заключившие замечание об этом обычае. „Таже начинают певцы великое (песненное) „Святый Боже“, – читаем мы описание выхода с Плащаницею в современном нам Уставе восточных церквей, – предыдуще пред епитафием, и исходим из храма, бывает (обхождение окрест храма и) вход, якоже обычно. Егда же возвратимся, входит патриарх право во святый алтарь с прочими, и абие возглашает: „Вонмем. Мир всем. Премудрость“, и поются тропари: „Егда снишел еси к смерти“. И внегда пети, кадит окрест святую трапезу, предыдущу напреди епитафию. Таже „Мироносицам женам“, „Благообразный Иосиф“. И полагают епитафий на святей трапезе. Абие канонарх вне чтет паремию и апостол. Святое же Евангелие чтется от патриарха пред дверьми“ (Типик, изд. Констант. Г. К. Протопсалт. 1860 г. стр. 293).

Из сказанного получаются следующие выводы:

1) Настоящий вынос Плащаницы на утрени в Великую субботу представляет соединение следующих трех разновременных обычаев: вынос одного Евангелия без Плащаницы, вынос Плащаницы и Евангелия вместе и наконец крестный ход с Плащаницею и Евангелием кругом храма.

2) Первый обычай существовал в богослужебной практике с самого древнейшего времени; второй обычай получил свое начало в XVI веке, но окончательно утвердился в практике в XVII столетии и, наконец, третий обычай явился к нам или в XVIII, или даже в самом начале XIX столетия.

3) Все эти три обычая появлялись, существовали и существуют доселе у нас на Руси под несомненным влиянием практики церквей восточных.