Как пишется история о мнимых утеснениях сектантов и раскольников

Настоящая статья напечатана была в журнале «Миссионерское Обозрение» за 1898 г. (стр. 1031–1039) и имела своей целью опровергнуть измышленные армянской газетой (Приазовский Край № 281, 1897 г.) подробности по делу об отобрании (в июле 1895 г.) детей у шалопутов с. Екатериновки Ростов. окр. Изд.

Audiatur et altera pars

«Русская жизнь обильна противоречиями и наша литература, оставаясь в роли верного зеркала действительности, обыкновенно отмечает их» ... Такой похвалой современной светской периодической печати г. А-нов начал свою заметку под заглавием «Шалопуты», помещённую в № 281 за 1897 г «Приазовского Края». Правда, что похвала не велика: служить верным зеркалом действительности – это значит верно отображать её без всякого углубления во внутренний смысл явлений жизни, без оценки значения их для данного момента жизни и последствий в будущем. Для жизни от этого пользы мало. Попавший лицом в густую грязь также оставляет на ней верное своё изображение, но много ли смысла в этом изображении?.. Для того чтобы действительные события и факты послужили делу, нужно вложить в них смысл: обобщить их с высшими принципами жизни человечества, каковы вера, любовь, правда, честность и проч., провести их, так сказать, чрез горнило человеческого духа, чтобы определить пригодность их для жизни, и только тогда пускать в свет. К несчастью это часто забывается представителями печатного слова: часто пишут по поводу лиц и событий, которых не знают, о которых что-то слышали, пишут ради тщеславия, пишут по греховным побуждениям личного нерасположения, чтобы предать позорищу «брата своего». И как вредно отражается это писательство на печатном слове! Призванное служить высокой цели сохранения и обмена между людьми богооткровенных истин, исторических событий и вдохновенных произведений человеческого гения, оно обращается в «Плюшкинскую кучу», в которой можно найти всякий грязный «хлам», начиная со старой подошвы, с тою лишь разницей, что хлам Плюшкина ограничивался его «апартаментами» и никого не грязнил, литературный же «хлам» разносится по всему свету, проникает, как некий тонкий воздух, в тайники человеческого духа, где оставляет грязные следы своего присутствия. Вот в чём существенный вред того «литературного наездничества», которое не хочет знать ни священных принципов, озаряющих жизненный путь человечества, ни высоких целей служения печатного слова, но, как бы в некотором исступлении, бросает направо и налево свой литературной хлам.

Особенно развит последний вид писательства – по побуждениям нерасположения в разных его проявлениях: вражды, зависти, мести и проч. Действительно, может ли найти большее удовлетворение жажда наказать врага, как предать его общественному позору, чтобы все на него пальцами указывали, а про предателя подумали: «как, однако, ловко он его отделал». Двойной выигрыш – и враг наказан, и самолюбие польщено. При этом, конечно, средств не различают, изобретают факты, события, влагают в уста других свои мысли и чувства. Такими побуждениями, по нашему мнению, внушена заметка в № 281 «Приазовского Края», об отобрании детей шалопутов с. Екатериновки. Содержание этой статьи приведено было на страницах Мис. Обозр. (кн. ноябр. 1897 г.). Приведём лишь конец этой тенденциозной корреспонденции, который опущен был в статье Мис. Обозр.

«Чрез несколько дней я спросил у одного священника о причинах преследования шалопутов и об их культе», – говорит автор. – На это он мне ответить сколько-нибудь обстоятельно не мог, так как и сам не был достаточно осведомлён на этот счёт. А на мой вопрос, как можно узнать шалопутов, ответил, что они шалопуты, церковь посещают по очереди, так сказать, отбывают дежурство, в пище строго придерживаются вегетарианства, не курят табаку, не ругаются, не ходят в кабак. Кроме того, на них «какой-то особый отпечаток». Это меня очень поразило, но от возражений я воздержался».

Что хотел автор сказать в этой своей корреспонденции и в этих последних строках, читающей публике? Намерения его ясны. Он сказал, что православное духовенство, которое даже не знает сущности учения сектантов, которое не умеет и не в состоянии бороться с сектантами духовными мерами, возбуждает против них преследования со стороны правительства, этой грубой силы, которая умеет де только давить и типичным представителем которого служит г. заседатель, отбиравший детей у шалопутов с. Екатериновки. А что ж шалопуты? О, это лучшие люди. Посмотрите, как они безропотно покорны распоряжениям правительства, каких нежных родительских чувств они преисполнены. И таких людей преследуют: запрещают им молитвенные собрания, всячески притесняют их и что самое ужасное – отбирают у них детей, и всё это делается по тайным проискам духовенства. Как много недобрых мыслей может внушить эта заметка умеющему читать между строками! Православие только потому держится, что его поддерживает правительство, а что де само в себе оно далеко не прочно... Духовенство и правительство находятся между собой в каком-то тайном союзе, чтобы стеснять лучшие проявления народного духа, например, религиозные порывы и многое другое в этом роде... Все эти мысли сквозят в каждой строке заметки. Дальнейшие обстоятельства дела покажут, что во всех этих выводах автора заметки нет и тени правды, что они внушены ему чувством какого-то озлобления, впрочем, тщательно скрываемого, против православной Церкви, православного духовенства и всех, кто сочувствует им и поддерживает их. В этом мы сейчас убедимся. В бытность свою в Ростовском округе в марте настоящего года мы имели возможность детально познакомиться с обстоятельствами факта отобрания детей и собрать по сему предмету официальные сведения. На основании этих данных, Екатериновское событие представляется совершенно в ином свете, без тех ужасающих подробностей, которыми обставил его корреспондент «Приазовского Края». Факт отобрания детей у шалопутов с. Екатериновки, действительно, имел место (в июле 1895), но обстоятельства, сопровождавшие его, искажены г. корреспондентом до неузнаваемости. К числу таких обстоятельств принадлежат: тридцать семейств сектантов, торжественный выход на крыльцо властей и чтение оттуда циркулярного распоряжения, речь священника о деморализации сектантства, целование одежд у духовенства и многое другое. В с. Екатериновке никогда не было тридцати семейств шалопутов: во всём приходе, по сведениям духовной и гражданской властей, их насчитывается двенадцать семейств, из которых в 1895 г. имели детей, подлежавших отобранию, четыре семьи. Как эти четыре семьи могли превратиться в тридцать, ведает то автор заметки, легко превращающий единицы в сотни, и склонный видеть нечто ужасное в тихом журчании ручейка. Не той ли особенностью автора заметки до́лжно объяснить и то, что он видел толпу народа там, где на самом деле было 5–10 душ, видел торжественный выход к этой толпе властей, которого на самом деле не было. Для выслушивания правительственного распоряжения шалопуты были приглашены в сборную комнату, где происходят заседания сельских властей, в ней, кроме заседателя, старшины, старосты, волостного писаря и 2–3 сотских, никого не было. Какая же это толпа?! Местные священники в этот момент не присутствовали в сборной комнате; спустя некоторое время прибыл по просьбе сектанта, Сергея Редченко, священник о. Н. Бощановский. Никто другой из членов причта при отобрании детей не присутствовал и один священник, который вытирал слёзы, есть чистое изобретение фантазии корреспондента, вставленное им в свою заметку для полноты художественного образа. Никакой речи о деморализации, вносимой в жизнь православного народа сектантами, о. Н. Бощановский не произносил, хотя она, по нашему мнению, была бы весьма уместна, и речь эта насильно вложена в уста почтенному пастырю. Как приходский священник, о. Н. Бощановский объяснил сектантам, что отобрание у них детей не есть произвол местных властей, а тем более духовенства, но распоряжение высшей правительственной власти, которой по Апостолу всякая душа да повинуется (Рим.13:1); при этом в утешение сектантов о. Н. Бощановский указал на то, что та же высшая правительственная власть, которая издала настоящее распоряжение, может и отменить его, что для этого необходимо раскаяться в своих заблуждениях и попросить прощения... Речь, таким образом, велась в чисто нравоучительном тоне, и была проникнута чувством пастырской скорби о заблудших и любви к ним; при этом не было и тени злорадства со стороны о. Н. Бощановского по постигшей сектантов беды, действительно, предосудительного в пастыре гуманнейшего православного народа! Далее, так как при этом происшествии духовенства не было, а из местного причта, довольно многочисленного, был один только о. Н. Бощановский, который далеко не составляет духовенства, то очевидно, что целование пол у одежд духовенства обезумевшими родителями обязано своим происхождением той же особенности литературного таланта г. корреспондента, благодаря которой, им изобретены речь о. Н. Бощановского, народная толпа, чтение народу с крыльца циркулярного распоряжения и проч. Итак, отобрание детей у шалопутов с. Екатериновки останется действительным событием, совершившимся тихо, незаметно, без всякой толпы, как вообще исполняется распоряжение высшего начальства, где субъективные мнения и чувства не должны иметь места; все же остальное – печальные картины, глубокие волнения чувств, слезы, крики и проч., все это изобретение г. корреспондента, увлёкшегося греховным желанием защитить ложь – мнимое угнетение сектантов – шалопутов. Пора, наконец, сознать всем защитникам наших мнимо-угнетённых сектантов, что законы гуманнейшего русского народа не преследуют сектантов за их религиозные заблуждения, что если время от времени и возникают отдельные эпизоды преследования сектантов, то причиной этого всегда бывают сектанты, своими действиями нарушающие основные государственные законы. Газетные корреспонденты, которых более интересует количество написанных строк, чем истинный смысл события, описывают обыкновенно казовую сторону его, обильную картинами, положениями, чувствами и проч., не посвящая общество в интимные причины происшествия; следствием сего бывает то, что читающая публика, узнав из газет, например, о ссылке сектантов, об отобрании у них детей, и не видя истинных причин событий, начинает кого-то и за что-то обвинять и вообще настраивается на воинствующий лад.

Вот обстоятельства, вызвавшие распоряжение Министра Вн. Дел об отобрании детей у шалопутов с. Екатериновки. В 1890 г. 10 декабря крестьянка с. Екатериновки Акилина Афанасьева Бондаренко заявила местному миссионерскому комитету, что она охотно оставила бы сектантство, если бы её только оградили от насилий мужа, который всячески угнетает её за нерасположение её к секте. При этом Акилина Бондаренко присовокупила, что муж её часто и больно бьёт её за то, что она ест мясную пищу, запрещённую сектой, приготовленную для обеда пищу выбрасывает собакам, в воскресные и праздничные дни запрещает ей ходить в Храм Божий, издеваясь над всем, что напоминало православную Церковь, и, наконец требует, чтобы она истребляла плод ещё во чреве, чтобы не было детей. (Как же после этого верить в нежные родительские чувства шалопутов, которые дали такой обильный материал г. корреспонденту?). Это заявление А. Бондаренко миссионерский комитет, при своём протоколе от 10 декабря 1890 г. № 19, сообщил епархиальной власти, которая со своей стороны направила дело в областное управление Войска Донского (см. Указ Екатеринославской консистории от 18 Февраля 1891 г. № 2037). По распоряжению г. Наказного Атамана Войска Донского, было произведено на месте дознание по содержанию возбуждённой переписки. При этом обнаружилось, что дети сектантов нарочито воспитываются ими в сектантском духе, что им всячески внушается ненависть к православной Церкви и к православным людям, чем ясно нарушались основные государственные законы (Свод Законов X т. 67 ст. Ср. Указ Св. Синода 1865 г. 25 августа). Данные дознания вместе с именным списком сектантов г. Наказным Атаманом были представлены г. Министру Вн. Дел, от которого в 1892 г. последовало распоряжение об отобрании детей у сектантов с. Екатериновки. 8 Ноября того же 1892 г. местным заседателем это распоряжение Министра Вн. Дел было приведено в исполнение: у сектантов, которые упорно отказывались подчиниться требованиям закона о воспитании детей в духе православной Церкви, были дети отобраны; некоторые из шалопутов дали ложное обещание оставить секту и таким дети были оставлены. Но когда обнаружилась ложь данных сектантами обещаний и сделалось известным, что они по-прежнему воспитывают своих детей в сектантском духе, тогда в 1895 г. гражданская власть снова приступила к отобранию у них детей, каковое обстоятельство, с известными уже читателю прибавлениями и прикрасами, и описано корреспондентом в № 281 «Приазовского края» за 1897 г. Какую же роль во всём этом процессе играло местное духовенство? Оно оставалось посторонним зрителем совершавшихся на его глазах событий, и иной роли не могло и не должно было брать на себя, так как не имело права вмешиваться в распоряжения высшей правительственной власти. Правда, первоначальное движение делу было сообщено местным духовенством. Но оно должно было сделать это, помимо нравственного своего долга, в силу своего служебного положения, – положения лиц, поставленных на страже духовных интересов своих пасомых. Кто ж когда-либо вменил человеку в вину честное отношение его к своему служебному долгу? И можно ли винить духовенство за то, что оно возбуждает в законодательном порядке преследование сектантов за нарушение ими требований закона? И вообще, можно ли кого бы то ни было обвинять за это, и делать предметом злонамеренных инсинуаций? Существует ясный закон, по которому малолетние дети совратившихся в секту родителей отбираются от них, для охранения от совращения их в секту. Всякий раз, когда возникает факт преступности, предусмотренный законом, последний должен иметь своё применение. Совершился подобный факт в Екатериновке и к нему был применён закон. Из-за чего же в этом случае поднимать шум? Почему же во всех других случаях применения закона обыкновенно такого шума не бывает? Почему те же газетные Охранители государственных интересов проходят молчанием многочисленные случаи применения закона к ворам, убийцам и прочим тёмным деятелям? Неужели они думают, что нарушение интересов Церкви менее вредит основным началам государственной жизни, чем, например, конокрадство? Нет, нам думается, что весь тот шум, который подняли либеральные газеты, с лёгкого почина гр. Л. Толстого, по поводу отобрания детей у сектантов, возбуждён не сочувствием к угнетённому положению сектантов, потому что на самом деле его не существует, а другим чувством... чувством ненависти к святой православной Церкви. Не по душе нашим либералам исконный союз нашей православной Церкви с государством, сложившийся в силу особых исторических обстоятельств нашего отечества; возмущает их дух и то обстоятельство, что святыня православной русской Церкви, как некий драгоценный дар, вручённый провидением русскому народу, со святой ревностью охраняется российскими законами. Они стремятся разорвать этот союз, лишить Церковь охраны со стороны законов, низвести православие с положения господствующего вероисповедания в государстве на уровень сектантских обществ, на образец того, как это сделано во Франции, где католичество низведено на один уровень с так называемыми «petits religious», в числе которых находятся сведенборгиане, буддисты, поклонники сатаны и проч. О, это так желательно в целях либералов: тогда спала бы со стомиллионной массы русского народа завеса отсталых, (по их понятиям) отжитых, не имеющих теперь никакой оправдания верований, – и русский народ вышел бы к свету, да и самим либералам беспрепятственнее был бы путь к всевозможным предприятиям по части благодетельствования человечества. Вот, по нашему убеждению, где скрывается истинная причина того шума, который был поднят г. либералами по поводу отдельных и далеко немногочисленных фактов отобрания детей у сектантов: хотели заглушить совесть общественную, произвести давление на общественное сознание, поворотить его в желательную для себя сторону, а чрез это повлиять и на правительственные сферы в желательном для себя смысле. Но манёвр не удался. Русский народ, воспитанный Церковью на началах христианской любви и всепрощения, не поверил угнетённому положению сектантов, причиняемому им насилию, так как он хорошо знает гуманные чувства своих пастырей и их христианское настроение. Не поверили и жители с. Екатериновки заметке «Приазовского Края» об отобрании у шалопутов их села детей и, более того, крайне возмущены искажением действительности автором заметки. На днях, к нашему великому удивлению и, не скроем, удовольствию, мы получили из Екатериновского волостного правления официальное сообщение от 9 марта 1898 г., за подписью должностных лиц правления, такого содержания: «сим свидетельствуем, что автор вышеупомянутой корреспонденции факт отобрания детей от родителей – сектантов, действительно, имевший место в селе Екатериновке в 1895 году, совершенно извратил:

1) в присутствие волостного правления, а не во двор сельского правления, г. заседателем были приглашены не тридцать семейств сектантов, а 3 или 4 с детьми, подлежащими отобранию;

2) в канцелярии находились не все священники села Екатериновки, а из трёх только один, да и тот прибыл не по своему желанию, чтобы присутствовать при отобрании детей от сектантов, а по приглашению заседателя, вследствие просьбы сектанта Сергея Редченко, желавшего о чём-то переговорить с священником;

3) никакого торжественного выхода из канцелярии правления священника, заседателя и сельских властей не было;

4) священник, присутствовавший в волостном правлении, не говорил никаких слов о деморализации сектантов, а убеждал только сектанта Сергея Редченко подчиниться распоряжению высшей государственной власти, а потом уже просить законным порядком об отмене сего распоряжения;

5) священник, присутствуя при отобрании детей, скорбел об упорном пребывании сектантов в своих заблуждениях, вызвавших такую строгую меру для пресечения зла, но не ухмылялся «как-то растеряно» и не утирал рукавом слёз;

6) распоряжение об отобрании детей от сектантов вызвано было по вине их самих, так как они, позволяя насильно совращать в свою секту взрослых членов своих семейств, воспитывали своих детей, крещённых в православной Церкви, в духе сектантских заблуждений. В этом распоряжении духовенство не принимало ровно никакого участия».

(Следуют подписи, с приложением печатей должностных лиц волости).

Вот отрадный пример того, как относится наш народ, в массе сохранивший здоровыми христианские чувства любви к ближнему, к дешёвым сочувствиям мнимо-угнетённым сектантам со стороны наших либералов. Да послужит он уроком для последних!