Наше культурно-историческое призвание на дальнем Востоке

«Се сии издалеча приидут – от земли Синим» (Ис.49:17)

Поставив себе смелую задачу раскрыть в кратком очерке культурно-историческое призвание русского народа на Дальнем Востоке, я нахожусь в некотором смущении, ввиду тех многочисленных возражений, которые могут быть сделаны этой моей попытке. Могут возразить: «да ведь для того, чтобы дать культуру другим, нужно иметь её у себя. А имеет ли Россия свою самобытную культуру, которую она могла бы сообщить народам Азии?» Далее, если и будет доказано, что Россия имеет задатки самобытной культуры, то могут спросить: «зачем ещё эта православно-русская культура, когда та, которую мы видим на Западе и дарами которой мы пользуемся, так могущественна, находится в полноте своих сил, и не видно, чтобы эти силы её слабели, чтобы ощущалась потребность заменить её чем-либо новым?» Итак, нам надлежит решить два существенно-важных вопроса: «есть ли нужда в новой культуре, помимо выработанной народами западной Европы? Имеет ли Россия задатки самобытной культуры, которая скажет человечеству своё новое слово и внесёт в его жизнь новые, благие начала?»

Отвечая на первый из вопросов, мы не станем повторять мысли старых славянофилов о гниении запада, откуда они не без права заключили о необходимости новой культуры, – мысли, высказанной в пылу спора, а потому не чуждой преувеличения. Поищем другого пути, который привёл бы нас к нашей цели. Истинная культура невозможна вне христианской истины, которая одна только может указать человечеству истинную цель его жизни; культуры, возникшие и развившиеся вне христианской истины, например, классические, во внутренних своих основах заключали причины своего разложения, так как им недоставало универсального, скрепляющего части начала, ибо ни один человеческий принцип не может быть этим универсальным началом, а им может быть только вечная истина. Христианская истина воплощается в церкви, которая есть собрание верующих всех народов и времён под главенством Иисуса Христа и под предводительством Св. Духа. Явившись сначала в виде немногочисленной общины первых христиан, она мало-помалу растёт и развивается, чтобы в конце времён обнять всё человечество и всю природу в одном богочеловеческом вселенском организме, ибо и природа, по словам Апостола, с надеждой ожидает откровения сынов славы Божиих. Итак, если истинная культура возможна только на почве христианской истины, а эта последняя воплощается в истинной церкви Христовой, то и истинная культура возможна только в истинной церкви. Есть ли эта церковь на западе Европы? Есть ли, по крайней мере, основания утверждать, что господствующие западные вероисповедания – католичество и протестантство носят на себе залог развития в истинную церковь, как богочеловеческий вселенский организм!

Церковь по католическим воззрениям отождествляется с церковной иерархией, во главе которой стоит наместник Христа, непогрешимый папа. Остальной мир, народные массы с их государственной и экономической жизнью существуют сами по себе, они вне церкви. Это не деятельный элемент в строении тела Христова, это мёртвый материал, которым при случае можно воспользоваться для своих целей. Такое отношение между церковью и остальным миром в католичестве нашло себе ясное выражение в знаменитом афоризме гр. Кавура, пользующемся на западе особенным благорасположением: «свободная церковь в свободном государстве», т. е. свободная от государства свободном от церкви. Что же это значит? Каким образом государство может быть свободным от церкви, которая есть тело Христа? Конечно, не иначе как перестав быть христианским. Так оно, действительно, на западе и есть: свободная церковь изобретает новые догматы, свободное от церкви государство оправдывает борьбу политических партий и всякие социальные волнения, в жертву которым приносится миллионы людей! Ещё дальше от истинной церкви отстоит протестантство. Отвергая всякую непогрешимость и предоставляя всё произволу личного толкования, протестантство лишает откровение его божественного учения, ставит его наравне со всяким философским учением. Поэтому вся сущность религии у протестантов сводится к одному лишь субъективному чувству. Но субъективная религия, т. е. верование тому, чему хочется веровать, лишает божественное откровение его внутренней обязательности, подчиняющей себе дух человека, а потому является отрицанием вообще религии. Типичным выражением протестантских воззрений на религию служит пример президента Соединённых Штатов – Джеферсона. Желая отделить в учении Христа ложное, по его мнению, от истинного, он взял два экземпляра Евангелия и вырезал из них, что казалось ему сообразным со здравым понятием о нравственности. Свои отрывки Джеферсон наклеил в особую тетрадку и, таким образом, составил себе «евангелие» для обихода.

Каждый протестант, в сущности, поступает таким образом, да иначе и поступать не может. Очевидно, что как в католичестве, так и в протестантстве христианство подточено в самом корне теми внутренними противоречиями, которыми исполнены эти вероисповедания, отделившиеся от христианского сознания вселенской церкви. Ни тех теоретических противоречий, которые мы видели в католичестве и протестантстве, ни тех практических аномалий, с которыми соединяются эти противоречия в жизни западных христиан, мы не видим в православной церкви, сохранившей народам христианскую истину в её первоначальной чистоте. Православная церковь обнимает все народы всех стран и времён; в ней нет ни католической двойственности, ни протестантской обособленности: каждый член её – живой, деятельный элемент в строении тела Христова, каждый во всех и все в одном, ибо все во всей своей совокупности – во Христе. Итак, если истинная культура, которая воссоединила бы всё человечество с его божественным началом во Христе, которая обняла бы в одном богочеловеческом организме людей и природу, возможна только в истинной церкви, то такую культуру, мы уверены, призвана дать человечеству православная Россия. «Но Россия прожила, – слышится возражение, – тысячу лет исторической жизни. Заявила ли она о том высоком своём призвании в культурно-исторической жизни человечества, которое мы предсказываем ей? Где практическое основание заключать о призвании России к той самобытной культуре, которая даст торжество христианским началам в жизни человечества»? Пусть ответит на эти вопросы сама история русского народа.

Обозревая события исторической жизни русского народа, пережитые им в продолжение его тысячелетней истории, мы усматриваем в них одну в высшей степени знаменательную особенность, особенность отличающую историю русского народа от истории его западных соседей, сообщающую ей самобытность и право на внимание к ней других исторических народов. Эта особенность есть действие православного начала в истории русского народа. С первого момента своей государственной жизни и доднесь русский народ усиливается разрешить одну трудную задачу: он хочет найти правду в сей жизни и ищет её, ищет правду не от мира сего, которая является как результат сделок между совестью человека и, так называемым, общественным мнением, но высшую, идеальную, божественную правду, вносящую в жизнь людей мир и любовь, сообщающую жизни её красоту. Насколько человеку дано прозревать в будущее его отечества, мы осмеливаемся сказать, что русский народ призван Провидением к исторической жизни для того, чтобы сказать остальным народам, что кроме интересов политических, социальных, экономических, около которых вращается жизнь современных народов запада, и от которых она получает почти всё своё содержание, существуют другие высшие интересы, интересы духа, просвещённого божественным светом Евангелия, мира и любви. В самые важные, роковые моменты своей исторической жизни, когда русский народ силою судеб вынуждался проявить всю полноту своих сил в борьбе с врагами, он впереди себя нёс знамя с начертанными на нём этими великими словами: «мир и любовь». Вспомним, например, как начиналась государственная жизнь нашего отечества: «идоша, – говорит летописец о наших предках, – к Варягам к Руси и реша: земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет, да пойдите княжить и владеть нами». Народ язычник, заслонённый от Европы, этого, по мнению всех европействующих, светоча цивилизации, стеной дремучих лесов отказывается от своих естественных прав на самобытную власть, идёт самообвиняться за море к Варягам и делает всё это движимый влечениями своего духа к порядку, к миру и любви, к правде в жизни. И как в данном случае предки наши были не похожи на своих западных соседей, первые шаги которых на пути к государственной организации обагрены целыми потоками крови, в основание политического здания которых положено насилие. С принятием христианства с Востока эти естественно пламенные свойства духа русского народа воспламеняются божественным духом православия, как органически родственной им силой. В этом именно теснейшем родстве естественно-племенных свойств духа русского народа и православия скрывается причина того явления, что христианство распространилось у нас мирно, истины его восприняты народом охотно и легко усвоены. Вспомним при этом Карла Великого, крестившего мечом Саксов, или Меченосцев, внёсших на лезвии меча христианство к Латышам, чтобы видеть, что и в этом случае наша историческая жизнь шла не по одному пути с жизнью наших западных соседей.

Была ли эта мирная встреча в акте крещения Руси родственных духовных сил, впоследствии перешедшая в полное слияние их, историческою случайностью, или же в ней выразилась воля Провидения, всегда пекущаяся о судьбах русского народа, но только с этого времени русский народ становится немыслим без Православия: он избирает своим девизом «жить по правде, жить по Божьему». С этого времени история его получает определённый характер, как история народа по преимуществу христианского и определяется его историческая миссия, миссия народа, призванного дать торжество на земле божественным началам мира и любви. И разве русский народ не доказал самым делом этой своей исторической миссии! Вспомним политические события начала настоящего столетия. Европа стонет под тяжёлыми ударами меча диктатора Наполеона, государственное здание её, стоившее столько крови, расшатано в самых его основаниях, политический смысл утерян... И в эти-то роковые для Европы моменты Россия, эта дикая Азия, по мнению наших западных друзей, в лице гуманнейшего своего вождя, Императора Александра I, протянула ей руку спасения, вывела её на прежний её политический путь. О каких-либо корыстных расчётах, полной возможности достигнуть их, при полной возможности сделать Европу своей, покорной послушницей по крайней мере лет на 50, и помину не было; всё делалось ради мира и любви, во имя идеальной правды! Разве не сознание той же высшей, идеальной правды ободряло умы и направляло чувства высшего слоя нашего общества в великом акте освобождения крестьян, совершившемся столь мирно, полюбовно, что наши западные соседи, привыкшие соединять свободу с революцией, только развели руками? Разве не теми же началами мира и любви было проникнуто прошлое царствование, представляющее собою единый великий подвиг миротворения? Да, русский народ призван Провидением дать торжество на земле евангельским началам мира и любви, в этом его право на культурно-историческую самобытность, в этом залог его будущей православно-русской культуры. Здесь открывается высокая миссия, к которой призван народ русский на Дальнем Востоке. В уделе земного странствования Провидением указана России широкая долина между Карпатами и Уралом, где лицом к лицу встречаются две столь разнородные части света, как Европа и Азия. В дебрях лесов, в тиши и неизвестности для истории таились русские племена, пока рука Божия, правящая судьбами истории, не вывела их на стражу на пути великого переселения народов, чтобы не допустить их в Европу и тем дать сей последней положить начало новой христианской культуры. Как волны моря разбиваются о каменную грудь утёса, так разбивались народные волны хазар, печенегов, половцев, монголов и др. об утёс народного русского духа, почивающего на истине Христа. Россия исполнила долг, возложенный на неё Провидением: она спасла Европу от народов Азии, и не только обессилила их, но и приобщила их к своему государственному телу. С этого момента задача России относительно Востока получает новую высокую цель: эта цель – приобщение к телу Христову народов Востока, принятие их в лоно православной церкви, а чрез это исполнение их той вселенской любви, которая победит мир Христу и внесёт в него обновление. Работа уже начата. В разных уголках отдалённой Сибири: в объятых вечным льдом тундрах, в непроходимой тайге, в знойных степях мирно совершают великий подвиг христианской любви православные миссионеры, проповедуя Евангелие сидящим во тьме народам Азии. Господь благословляет их труды: каждый год приносит православной церкви новых чад, а нам братьев во Христе. Пусть не смущает наш дух то, что успехи нашей миссии в Азии не так богаты, как успехи католиков, не так блестящи, как протестантов, ибо не в буре и пламени Бог, а в веянии духа тонка (3Цар.19:11–12). Этот Дух Божий, веющий от православной церкви на Восток путями, доведомыми одному Богу, проникает в глубины духа народов Востока, совершая там великое тайнодействие возрождения человека. Мал квас всё смешение квасит (Гал.5:9), и мы верим, что закваска, положенная в грудь Востока рукой Православных миссионеров, покорит себе сердца народов Азии, приведёт их в лоно православной церкви, сделает их наследниками её культурно-исторических начал: «Се сии издалеча приидут... от земли Синим (Ис.49:12). И настоящая русско-японская война, которая начата вопреки желанию Венценосного Вождя русского народа, есть орудие Божественного Промысла, употреблённое Им для той же великой цели распространения истин Христова учения на Востоке и приобщения к телу Церкви Христовой народов Азии. Мы близко стоящие к событиям этой борьбы, не в состоянии предвидеть и оценить плоды её с точки зрения культурно-исторической миссии России на Дальнем Востоке; но мы верим, что эти благодетельные плоды несомненно будут по слову Самого Спасителя нашего: «если пшенично зерно, падши в землю, не умрёт, то принесёт много плода».