Гимны Св. Амвросия Медиоланского

С именем Св. Амвросия дошло до нас очень много гимнов¹. Но большая часть их суть Ambrosiani (hymni) т. е. гимны, не Амвросием Meдиоланским составленные, но другими лицами и только имеющие сходство с подлинными гимнами Амвросия в композиции и стихотворном размере².

Несомненно принадлежащими самому Амвросию могут быть признаны только следующие четыре гимна: а., утренний гимн (начинающийся словами: Aeterne rerum conditor); б., вечерний гимн (Deus creator omnium); в., гимн на третий час (Jam surgit hora tertia); г., гимн на Рождество Христово (Intende, qui regis Israel: по некоторым изданиям: Veni Redemptor gentium).³

Происхождение от Амвросия означенных четырех гимнов засвидетельствовано писателями или современными Амвросию или жившими лишь немного спустя после него. На гимн утренний, как на творение Амвросия, указывает блажен. Августин⁴. Точно также свидетельством Августина утверждается принадлежность Амвросию вечернего гимна⁵. О происхождении от Амвросия гимна на третий час свидетельствует, также, блаж. Августин⁶. Отчасти свидетельством того же блаж. Августина⁷, отчасти свидетельством некоторых, немного его позднейших, писателей первой половины V века⁸, утверждается принадлежность Амвросию гимна на Рождество Христово.

Вот самый текст гимнов по изданию бенедиктинцев⁹ с некоторыми, более важными, вариантами, встречающимися в новых изданиях, именно: Даниеля¹⁰, Моне¹¹, Бираии¹², Кайзера¹³, Фёрстера¹⁴ и с присоединением стихотворного русского перевода.

1.

Aeterne rerum conditor

Noctem diemque qui regis

Et temporum das tempora,

Ut alleves fastidium.

5.

Praeco diei jam sonat,

Noctis profundae pervigil,

Nocturna lux viantibus,

A nocte noctem segregans.

9.

Hoc excitatus Lucifer

Solvit polum caligine,

Hoc omnis errorum chorus¹⁵

Viam nocendi deserit.

13.

Hoc nauta vires colligit,

Pontique mitescunt freta,

Hoc ipsa petra Ecclesiae

Canente culpam diluit.

17.

Surgamus ergo strenue,

Gallus jacentes excitat

Et somnolentos increpat,

Gallus negantes arguit.

21.

Gallo canente spes redit,

Aegris salus refunditur,

Mucro latronis conditur,

Lapsis fides revertitur.

25.

Iesu, labantes respice

Et nos videndo corrige;

Si respicis, lapsus cadunt

Fletuque culpa solvitur.

29.

Tu, lux, refulge sensibus

Mentisque somnum discutë

Те nostra vox primum sonet

Et vota solvamus tibi¹⁶.

1.

Deus creator omnium

Polique rector, vestiens

Diem decoro lumine,

Noctem soporis gratia

5.

Artus solutos ut quies

Reddat laboris usui,

Mentesque fessas allevet

Luctusque solvat anxios.

9.

Grates peracto jam die

Et noctis exortu preces

Votis, reos ut adjuves¹⁷

Hymnum canentes solvimus.

13.

Те cordis ima concinant,

Те vox саnona concrepet,

Те diligat castus amor,

Те mens adoret sobria.

17.

Ut cum profunda clauserit

Diem caligo noctium,

Fides tenebras nesciat

Et nox fide reluceat.

21.

Dormire mentem ne sinas,

Dormire culpa noverit,

Custos¹⁸ fides refrigerans

Somni vaporem temperet.

25.

Exuta sensu lubrico

Те cordis alta somnient

Ne hostis invidi dolo

Pavor quietos suscitet.

29.

Christum rogemus et Patrem,

Christi Patrisque Spiritum,

Unum potens per omnia

Fove precantes, Trinitas.

1.

Iam surgit hora tertia,

Qua Christus ascendit crucem,

Nil insolens mens cogitet,

Intendat affectum précis.

5.

Qui corde Christum suscipit,

Innoxium sensum gerit

Votisque praestat sedulis

Sanctum mereri Spiritum.

9.

Haec hora qua finem dedif

Diri veterno criminis,

Mortisque regnum diluit

Culpamque ab aevo sustulit.

13.

Hinc jam beata tempora

Coepere Christi gratiä

Fide replevit Veritas¹⁹

Totum per orbem Ecclesias.

17.

Celso triumphi vertice

Marti loquebatur suaë

En, filius, mater, tuus;

Apostole, en mater tua.

21.

Praetenta nuptae foedera

Alto docens mysterio,

Ne virginis partus sacer

Matris pudorem laederet.

25.

Cui fidem coelestibus

Iesus dedit miraculis:

Nec credidit plebs impia;

Qui credidit, salvus erit.

29.

Nos credimus natum Deum

Partumque Virginis sacrae,

Peccata qui mundi tulit,

Ad dexteram sedens Patris.

1.

(Intende qui regis Israel,

Super Cherubim qui sedes,

Appare Ephraem coram, excita

Potentiam tuam et veni)²⁰

5.

Veni, Redemptor gentium,

Ostende partum Virginis,

Miretur omne seculum:

Talis decet partus Deum.

9.

Non ex virili semine

Sed mystico spiramine

Verbum Dei factum caro,

Fructusque ventris floruit.

13.

Alvus tumescit Virginis,

Claustrum pudoris permanet,

Vexilla virtutum micant,

Versatur in templo Deus.

17.

Procedens de thalamo suo,

Pudoris aula regia,

Geminae gigas substantiae,

Alacris ut currat viam.

21.

Egressus ejus a Patre;

Regressus ejus ad Patrem;

Excursus usque ad inferos;

Recursus ad sedem Dei.

25.

Aequalis aeterno Patri

Carnis tropaeo accingere,

Intirma nostri corporis

Virtute firmans perpeti.

29.

Praesepe jam fulget tuum

Lumenque nox spirat novum,

Quod nulla nox interpolet,

Fideque jugi luceat.

1.

Творец вселенной, Вечный Бог,

Владыка дней, равно ночей,

Дающий смену временам –

Усталым мир и подкрепленье²¹

5.

Гласит петух – предвестник дня,

Средь ночи темной бодрый страж,

Руководитель путников,

Предел губительных ночей²².

9.

При гласе том денница²³, встав,

Сгоняет с неба мрак ночной;

Нечистых сил опасный хор

Спешит оставить путь вреда;

13.

При гласе том – пловец бодрей,

Стихает море, меньше волны;

Сам камень Церкви, слыша глас,

Слезами заглаждает грех²⁴.

17.

Итак, восстанем, не ленясь!

Петух есть к бодрости призыв,

Сонливых явственный укор

И всем отрекшимся судья²⁵.

21.

Петух гласит, – надежда вновь

Живит унылых, здрав больной;

Разбойник свой скрывает меч

И в падших вера восстает²⁶.

25.

Воззри на слабых нас, Христе,

И зрением Своим исправь!

Когда Ты зришь, паденья нет,

Грех сокрушением омыт²⁷.

29.

Осиявай же, Свете, нас

И отгони в нас сон ума!

Тебя прославим бодро мы

И воспоем псалом Тебе!

1.

Всего Создатель, всего Бог,

Владыка неба и Отец,

Облекший день в прекрасный свет,

А ночи давший благость сна,

5.

Чтоб членам тела дать покой

И освеженье на труды,

Чтоб ум уставший от забот

Освободить и разрешить!

9.

В хвалебном гимне мы теперь

За мимошедший славим день

Тебя и молим: «ночь близка:

«О, помоги Ты грешным нам!

13.

«Пусть сердце наше чтит Тебя.

«Пусть воспевает голос наш,

«Пусть любит чистая любовь,

«Пусть прославляет трезвый ум!

17.

«Когда глубокой ночи мрак

«Закроет ясный свет дневной,

«Пусть вера не имеет тьмы,

«Пусть облечет и ночь во свет.

21.

«Не попусти наш ум заснуть!

«Пусть грех наш спит, пусть спит вина;

«Пусть вера – сторож чистоты –

«Обманным снам дает узду;

25.

«Пусть сердце наше Тебя зрит,

«От чувств лукавых далеко,

«Пусть не смущает нас во сне

«Коварство злобного врага».

29.

Молитву вознесем Христу,

Отцу Его и Духови:^**

«О Троица Всесильная!

«Спаси молящихся Тебе»

1.

Вот наступает третий час,

Когда возшел Христос на крест...

Пусть скверны ум не мыслит наш!

Пусть на молитву притечет!

5.

Тому, кто отдался Христу,

Неведома греховность чувств;

В своих молитвах жаждет он

Святаго Духа восприять²⁸.

9.

Вот час, что положил конец

Греху, свершенному давно,

Что царство смерти сокрушил

И вековую стер вину.

13.

Христовой благостью отселе

Открылись счастья времена;

Все церкви верою полны;

Повсюду истина царит²⁹.

17.

На древе крестном вознесен,

Господь, увидев Свою мать,

Сказал: «вот, Мать, Твой сын!»

Апостолу ж: «вот Мать твоя!»

21.

То значило, что тайною

Рождения не порван брак

И матерью святою став

Мария Девой пребыла.

25.

Спаситель истину сию

Нам чудесами подтвердил³⁰;

Ей не поверил злой народ³¹;

Но в вере лишь спасение.

29.

Мы веруем, что Божий Сын,

От Девы рождшийся Святой,

Освободил мир от греха

И пребывает со Отцем.

1.

(Вонми, Израиля Царю,

Седяй превыше горных сил!

Явись Ефрему, Твою мощь

Воздвигни скоро и приди!

5.

Приди, языков Искупитель!

От Девы Рождшийся! Явись!

Пусть удивляются века:

Родиться так достойно Бога!

9.

Не так, как смертный человек,

Но тайным Духа действием

В плоть облеклося Слово – Бог

И стало чрева Девы плод!

13.

В утробе Дева зачала,

Но неврежден затвор стыда³²;

Ея сияет чистота:

Во храме пребывает Бог³³.

17.

Вот из жилища Своего –

Святой стыдливости чертога

Герой с двояким естеством

Исходит скоро тещи путь³⁴.

21.

Он к нам явился от Отца

И возвратился ко Отцу;

Снизшел до ада и, как Бог,

К престолу Божию возшел.

25.

Всем равный Вечному Отцу

Победной плотью облекись,

Недужность тела нашего

Своею мощью укрепляя!

29.

Вот от яслей Твоих, Христе,

Сияние и новый свет!

Не уничтожит свет сей тьма:

Он веру озаряет в век.

Гимны Св. Амвросия произошли не ранее того времени, как он вступил в борьбу с арианами и именно этой борьбе обязаны своим происхождением. В слове на арианского епископа Авксенция (de basilicis tradendis), произнесенном в 386 году³⁵, святитель Медолианской церкви выражается так: «говорят, что народ увлечен пением моих гимнов (hymnorum meorum carminibus). Подлинно так; не отрицаю. В этом (пении) есть великое очарование (carmen)³⁶, с которым ничто не может сравниться в могуществе. Ибо что могущественнее исповедания Троицы, которое каждый день возносится устами всего народа (totius populi ore). Все наперерыв (omnes certatim) стараются исповедовать веру, умеют в гимне (in versibus) прославлять Отца, Сына и Св. Духа. И таким образом сделались учителями все те, которые едва могли быть учениками»³⁷. Эти слова должны быть сопоставлены с словами блаж. Августина в Confess. IX, 6 – 7 и Павлина в биографии Амвросия, с. 13. Августин, в означенном месте рассказывая о том, какое сильное действие при его крещении, совершенном от Амвросия, произвели на него церковные гимны и песни (hymni et cantica), прибавляет, что Медиоланская церковь за год пред тем начала употреблять этот род утешения и ободрения, именно с того времени, как арианствующая императрица Юстина открыла преследование на Амвросия. Благочестивая паства сего святителя бодрствовала тогда в ночное время в церкви, готовая умереть с своим пастырем. И вот дабы печаль не ослабила ее энергии, установлено было тогда воспевать гимны и псалмы «по подобию Востока» (secundum morem Orientalium раrtium)³⁸. Подобным образом Павлин, сказав о столкновении Aмвросия с арианами и о том, что осаждена была арианами базилика Порция, куда удалилась верная Амвросию паства его, прибавляет: «в это время в первый раз начали торжественно воспеваться в церкви Медиoланской антифоны, гимны и (песни) всенощныя (antiphonae, hymni et vigiliae)». Что Августин и Павлин имеют в виду гимны Амвросия, о которых говорит сам Амвросий в слове на Авксенция, и что в числе их, если не исключительное, то, во всяком случае, главное место занимали гимны: утренний, вечерний, на третий час и на Рождество Христово, ясно направленные против aриан, – едва ли можно сомневаться. Если же так, то несомненно, что означенные четыре гимна получили начало около 386 года, в котором особенно жарка была борьба Медиоланского святителя с арианами.

С другой стороны, есть прямое свидетельство, что гимн (II) вечерний уже существовал в 387 году. Блаж. Августин в Confess. IX, 12 замечает, что он утешался этим гимном в великой скорби, в которую был ввергнут смертью своей матери. Но благочестивая Моника, мать Августина, умерла в конце 387 или в начале 388 года.

Целью Амвросия при составлении гимнов было, с одной стороны, придать общественному богослужению большее разнообразие и большую внешнюю привлекательность. Как иначе объяснить, что гимны, им написанные, имеют предметом утро, вечер, третий час – такие времена, в которые уже Апостольские Постановления внушают молиться? Несомненно и то, что своими гимнами святитель Медиоланский имел в виду укоренять в своей пастве догматические истины Церкви Христовой, которые силились поколебать ариане, пользуясь, между прочим, гимнами и вводя их в богослужение. Этим объясняется сравнительное обилие догматических мыслей в гимнах, на действенность коих жаловались ариане, как свидетельствует Св. Амвросий в слове на Авксенция.

Догматичны, преимущественно, третий и четвертый гимн (хотя не чужды совершенно догматических мыслей и первые два гимна^***. В них наиболее часто касается Св. Амвросий догмата о Лице Иисуса Христа и Его отношении к роду человеческому. В h. IV, 17–20 (13–16) утверждается, что Иисус Христос имел две природы, что Он есть Герой т. е. по античному представлению причастник как божеского естества, так и человеческого), Имеющий два жилища – чрево Девы и недро Отца Небесного, а в h. IV, 25–28 (21–24) разъясняется отношение божеской природы в Иисусе Христе к человеческой: божеская природа (virtus perpes), присущая Иисусу Христу, укрепляла в нем слабое человеческое начало, иначе, Его плоть, служившую Ему как бы опоясанием. Иисус Христос есть Искупитель людей (IV. 5); вековая вина людей была снята Им; Он разрушил Своей смертью царство смерти, отъял грехи мира (h. III, 9–12; 29–32) и затем возвратился к Отцу Небесному, от Которого низшел (h. IV, 21–24) и, будучи равен Своему Отцу (h. IV, 25), сидит одесную Его (h. III, 32).

Вместе с Искупителем людей в гимнах Амвросия прославляется Пречистая Матерь Его. Ея чистота и святость, подобно знаменам, развевающимся на жилище царя³⁹, свидетельствовали, что она есть храм Божий (h. IV, 15–16). Ее Божественный Сын стал плодом чрева Матери Своей не обычным человеческим образом, но по таинственному воздействию Духа Божия (mvstico spiramine), почему Преблагословенная, зачав Его, сохранила нерушимым затвор стыдливости (h, IV, 9–16). Подтверждение истины непорочного девства Пречистой Матери Христа Амвросий в h. III, 17 sqq.⁴⁰ видит в заботливом вручении Ея возлюбленному ученику, совершившемся в то время, когда Он висел на кресте.

Не лишено значения, что во всех гимнах Амвросий почти постоянно говорит о вере, указывая, в частности, на ее спасительность (h. III, 27–28), и слово «вера» (fides) есть едва ли не самое употребительное в гимнах Амвросия слово (ср. h. 1, 24; 11, 19. 20. 23; III, 15. 25; IV, 32).

Конечно, догматические мысли лишь кратко высказаны в гимнах Медиоланского святителя, подробно изложившего их в других произведениях⁴¹. Но недостаточное раскрытие догматических мыслей не помешало гимнам Амвросия иметь значение: в V веке защитники православия не однажды ссылались на гимны эти, видя в них опору для себя. Так блаж. Августин в спорах с Пелагием ссылался на третий гимн Амвросия: так во время несторианских споров ссылались на четвертый гимн Амвросия папа Целестин и Фавст, епископ Рие, в письме к дьякону Грату⁴².

Святитель Медиоланский не был поэт в собственном смысле слова. Гимнотворчество не было его профессией и задачей жизни. Он занялся им, вызываемый нуждами своей паствы. Тем не менее, мы видим в его гимнах высокую своеобразную поэзию и, если не первые, то, во всяком случае, превосходные образцы христианской лирики. Их отличает простота и безукрашенность. Но в этой простоте, в этой безукрашенности скрыто глубокое религиозное чувство, – плод несокрушимой веры, – сообщающее гимнам Амвросия какое-то особенное величие и особенную мощь. Один английский писатель сравнивает гимны Амвросия с алтарем Живому Богу, созданным из нетесанных камней и не имещим крыши и прибавляет: «в гимнах Амвросия есть страсть; но эта страсть – скрытый и сжатый огонь, горящий внутри, жар сурового энтузиазма, который открывается не всякому беззаботному созерцателю»⁴³. Действительно, внешняя оболочка гимнов Амвросия не имеет гладкости, мысль в них «как бы проходит чрез терны и кустарники. Но под шероховатым покровом слов в гимнах Амвросия пребывает огненная сила, могущество всеразбивающаго Откровеннаго слова»⁴⁴.

Есть, впрочем, несколько стихов, построенных ораторски и изысканно, которые или начинаются, как напр. II, 13 – 16:

Те cordis ima concinant,

Те vox саnоrа concrepet,

Те diligat castus amor,

Те mens adoret sobria

одним словом (ср. I, 9–16, где каждый нечетный стих начинается словом «hoc») или заключают вт себе параллель звуковую или логическую (ср. I, 5: sonat и I, 31: sonet; II, 21 – 22: dormire ... dormire; II, 13: cordis ima и II, 26: cordis alta) или противопоставление (ср. h. IV, 27 – 28: infirma... firmans).

Христианская поэзия Запада едва ли не более, чем поэзия Востока, выросла на почве античной; языческие поэты нередко были даже образцами для поэтов христианских, особенно тех, которые не предназначали свои произведения для церковного употребления. И в гимнах Амвросия есть нечто, напоминающее античную поэзию⁴⁵. Тем не менее, существо сих гимнов чисто христианское. Заимствуя свое содержание из христианского вероучения и христианской морали, гимны нередко пользуются и фразеологией Св. Писания⁴⁶. Им свойствен символизм представления, собственно чуждый античному миру⁴⁷ и более смелое, чем в греко-римской поэзии, употребление несобственного способа выражения⁴⁸. Нельзя, наконец, пройти молчанием и находящиеся в гимнах Амвросия следы параллелизма в членах предложения столь свойственного псалмам⁴⁹.

И с точки зрения стихотворной формы гимны Амвросия представляют явление, достойное внимания. Они имеют метрическое стихосложение, основаны на долготе и краткости слогов, следовательно, строй стиха в них античный. Но ямбический диметр в них заметно специализуется уже, как собственный стихотворный размер христианских гимнов: ясно, что художественным гением, решившимся служить религиозной истине, найдена была уже своя особенная стихотворная форма для выражения новых идей и чувств⁵⁰. Притом, гимны Амвросия имеют всегда 32 стиха (по 4 стиха в каждой из 8 строф) и это протяжение гимнов отнюдь не случайное явление, но находится в связи с антифонным исполнением этих гимнов⁵¹. Далее, гимны Амвросия еще в том отношении представляют нечто отличное от произведений древнеримской лирики и являются как бы переходной ступенью в развитии ново-европейской поэзии вообще, что в них едва ли может быть отрицаемо умышленное употребление рифм, которых видимо избегала языческая греко-римская поэзия. В двух строфах (именно h. III, 9–12 и 13–16) рифмуются все четыре стиха; в шести строфах (именно h. I, 21–24; II, 9–12; III, 5–8; 29–32; IV, 5–8; 25–28) рифмуются три стиха; в двадцати двух строфах рифмуются два стиха и только в двух строфах совсем нет рифм⁵².

Амвросий не соблюдал такой строгости и такого постоянства в употреблении рифм, какая стала обычна впоследствии. Но во всяком случае, присутствие рифм в его гимнах есть явление замечательное, и тем более замечательное, что он не только тщательно соблюдал законы количества слогов и не позволял себе напр. удлинения слогов коротких, за исключением одного случая⁵³, но даже, подобно Горацию, служившему образцом для ямбических стихотворцев, употреблял в четных стопах непременно ямбы⁵⁴.

Кроме рассмотренных четырех гимнов, несомненно принадлежащих Амвросию Медиоланскому, бенедиктинцами усвояются ему еще 8 гимнов⁵⁵, и это мнение ученых издателей творений Медиоланского святителя разделяют и некоторые новые исследователи⁵⁶.

Концепция и образ выражения в означенных 8 гимнах не одинаковы. С различной степенью основательности можно их относить и к категории подлинных гимнов Амвросия.

С наибольшим правом может быть усвояемо происхождение от святителя Медиоланской церкви следующим трем гимнам: а. гимну (V) на Богоявление (начинающемуся словами: Illuminans Altissimus); б., гимну (VII) утреннему (Splendor paternae gloriae) и в., гимну (VIII), прославляющему мучеников (Aeterna Christi munera). В первом из них вспоминаются три события из земной жизни Господа Иисуса Христа: поклонение волхвов, крещение во Иордане и претворение воды в вино на браке в Кане, при чем последнее в ст. 21 – 32 параллелизуется с чудом умножения пяти хлебов. Второй заключает молитву к Триединому Богу о помощи в жизни в течении наступающего дня. Тема третьего гимна есть призыв к радостному прославлению мучеников, восторжествовавших над своими мучителями среди всех разнообразных мук.

Свидетельства об этих трех гимнах, как гимнах Амвросия Медиоланского, принадлежат сравнительно поздним писателям и отнюдь не восходят ранее VI века. О гимне (V) Illuminans Altissimus, как произведении Медиоланского святителя, говорит в первый раз Кассиодор⁵⁷. На гимн (VII) Splendor paternae gloriae, как принадлежащий Амвросию, указывает Беда (672 – 735)⁵⁸, а более ясно Гинкмар Реймский⁵⁹; на гимн (VIII) Aeterna Christi munera – тот же Беда⁶⁰.

Но мысли и представления в этих гимнах те же, как и в писаниях Амвросия и имеют вполне Амвросиевский способ выражения⁶¹. Подобно подлинным гимнам Амвросия Медиоланского эти гимны дают иногда простые перифразы изречений Св. Писания⁶². Сходствуют эти гимны с подлинными гимнами Амвросия и в том, что имеют по 32 стиха, написанные ямбическим диметром, довольно тщательно наблюдают законы античной метрики⁶³ и, хотя имеют рифмы, но эти рифмы, как и в подлинных гимнах святителя Медиоланского, еще не строго проводятся.

Фёрстер, автор сочинения «Ambrosius Bischof von Mailand» (Halle, 1884 p. 333), замечает против происхождения от Амвросия гимна (V) «Illuminans Altissimus», что воспоминание в чествовании Богоявления Господня трех событий, именно поклонения волхвов, крещения в Иордане и чуда на браке в Кане, – каковое воспоминание заключается в гимне (V) «Illuminans Altissimus», – едва ли было обычно в веке Амвросия. Конечно, такая тройственность утвердилась не сразу в церковной практике⁶⁴.

Но уже в одном из стихотворений Павлина Нольского, относящемся к 402 году (carm. XXVII, 46–53) читаем: «и как досточестен тот день, в который маги, предводимые таинственною звездою, смиренно принося дары, увидали Отроча или в который Иopдан омыл, при крещении от Иоанна, Того, Кто освящает все воды для возстановления народов. Или тот день более свят от того, что в оный Бог совершил первое дело, когда, превративши влагу, сделал воды более сладкими от нектара вина»⁶⁵.

Во всяком случае, если принадлежность Амвросию Медиоланскому означенных трех гимнов может подвергаться сомнению, то их раннее происхождение непререкаемо. Что касается гимна (VII) «Splendor paternae gloriae», то на него указывается уже, хотя без обозначения творца, в «Правиле» Аврелиана Арльского⁶⁶; об этом гимне, равно как о гимне (VIII) «Aeterna Christi munera» упоминает Беда. Изложение в гимнах простое, хотя не отсутствуют совершенно риторические и даже ухищренные обороты⁶⁷. Не отсутствуют смелые образы и метафоры, более свойственные древнему периоду христианской поэзии Запада⁶⁸. Не отсутствуют отголоски античной литературы, каковые становились все реже и реже по мере углубления христианского поэтического творчества в глубь Средних Веков⁶⁹. Посему справедливо будет сказать об этих гимнах то, что говорит Еберт о гимне (V) Illuminans Altissimus, именно, что они примыкают к гимнам Медиоланского святителя⁷⁰ и считать их происшедшими в V веке⁷¹.

С несравненно меньшим правом приписаны Св. Амвросию Медиоланскому бенедиктинцами еще пять гимнов (VI, IX, X, XI, XII).

Что касается гимна (VI) «Bis ternas horas explicans», из которых бенедиктинцы напечатали только стихи 23–28, то, усвояя его Амвросию, они основывались на словах Кассиодора в комментарии на Пс. 101:1: «отсюда получил свой тон оный прекрасный гимн (roseus hymnus) Св. Амвросия на шестой час, основанный на словах Апостола: ибо он говорит: Orabo mente dominum» и т. д. и на том, что гимн сей (т. е. отрывок, бенедиктинцами из него напечатанный) не недостоин святителя Медиоланской церкви, если иметь в виду мысли. Даниель в Thesaurus hymnologicus: IV, 13 указывает еще на слова Кассиодора в комментарии на Пс. 118:164: «седмижды в день я воспел тебе хвалу о судах правды Твоея. Если мы захотим буквально приложить это число, то оно означаете те семь времен, в которые утешается благочестие монахов, т.е. утреню, третий час, шестой, девятый, вечерню, повечерие, полунощницу. Это свидетельствует гимн Св. Амвросия, воспевающiй шестой час», прибавляя, что, если с этими словами Кассиодора сопоставить 5–12 стихи гимна «Bis ternas horas explicans», то принадлежность Амвросию этого гимна твердо будет основана.

Но нельзя не заметить, что Кассиодор (ум. около 565) есть свидетель не столь близкий по времени к Амвросию, чтобы свидетельствам его, особенно второму, не называющему самого гимна, а только намекающему на одно выражение в нем, могло быть усвояемо решительное значение. Гимн (VI) «Bis ternas horas explicans» или, собственно, ст. 23 – 28: orabo mente Dominum никогда не был известен в церкви Медиоланской⁷². Как могло это случиться, если составитель сего гимна был знаменитый святитель Медиоланский? Притом, в своем существе гимн «Bis ternas horas explicans», представляет нечто странное: это не славословие и не мольба, но, так сказать, катихизация в стихах о лучшем виде молитвы⁷³. Лиризма, который проникает подлинные гимны Амвросия, нет и следов в гимне, нами теперь рассматриваемом. Наконец, не в пользу принадлежности Амвросию этого гимна говорит и внешнее строение его. Уже бенедиктинцы заметили об отрывке из него т. е. о стихах 23–28, ими напечатанном, что в нем совершенно пренебрегаются законы песнопения, между тем как Амвросий был очень искусен в составлении гимнов⁷⁴.

Гимны: (IX) утренний «Somno refectis artubus» и другой (X) утренний «Consors paterni luminis», равно как гимн (XI) вечерний «О lux beata Trinitas» и гимн (XII) на Рождество Христово «Fit porta Christi pervia» не имеют полного осьмичного числа строф, свойственного гимнам Амвросия, ни в издании бенедиктинцев, ни в других изданиях⁷⁵. Время происхождения этих гимнов – седьмой или восьмой век, когда особенно сильна была страсть к составлению рифм⁷⁶. Помимо того, что об них свидетельствуют писатели не ранее 9 века, на позднее происхождение их указывает и внешний их строй. Ударение – основа стихосложения тонического в них заметно борется с количеством слогов – основою стихосложения метрического, а рифмы строго проводятся из стиха в стих⁷⁷.

По своему содержанию гимны IX, X и XI суть вариации утреннего и вечернего гимнов Амвросия⁷⁸, а гимн XII представляет как бы мозаику из гимна Амвросия на Рождество Христово, есть un disgraziato centone dell» inno ambrosiano sul Natale, по выражению Бираии⁷⁹. Нельзя не заметить, в частности, о гимне XII, что он чужд округленности, начинаясь ex abrupto и не имея надлежащего конца. А между тем первая строфа его начинается с буквы F, вторая – с буквы G, третья – с буквы Н. Отсюда легко вывести, что гимн (XII) «Fit porta Christi pervia» есть часть какого либо гимна abecedarius, в роде Августинова псалма против донатистов.

Из остальных Ambrosiani, не усвоенных бенедиктинцами Медиоланскому святителю, три, именно: гимн на Пасху «Hic est dies verus Dei», гимн в прославление мученика Лаврентия «Apostolorum supparem» и гимн в прославление мученицы Агнии «Agnes beatae virginis» по содержанию и форме не недостойны Св. Амвросия и усвояются ему такими знатоками древней гимнографии Запада, как Даниель и Моне (к ним примыкает Бираии). Но недостаток древних свидетельств о происхождении их от Медиоланского святителя заставляет соблюдать осторожность. Осторожность эта тем более уместна, что уже немного времени спустя по кончине Св. Амвросия стали появляться гимны, подражавшие его подлинным гимнам.