Об обязанностях священнослужителей. Книга 2

Блаженная жизнь приобретается честностью, когда христианин, пренебрегая славой и людской приязнью, своими делами желает угождать одному только Богу.

1. В предшествующей книге ¹ мы вели речь об обязанностях, которые, по нашему мнению, связываются с (понятием) о честности (convenire honestati), о (честности), в которой никто не сомневался видеть и (саму) блаженную (или), по выражению Писания, вечную жизнь. Ибо таков уж блеск честного (tantus enim splendor honestatus est), что спокойствие совести и безмятежие невинности создают блаженную жизнь. И потому, как с восходом солнца, потухает свет луны и звезд, так и блеск честного, где только оно проявляется в истинной и совершенной красоте, затемняет все, что почитается благом для плоти или славным и знаменитым в веке этом.

2. Истинно блаженна (beataplane) честность, которая не по приговору других, а по своему собственному приговору, как бы некоей самосудьи, сознает себя честной. Она (не интересуется) народным мнением (populares opiniones), так как не ищет в нем себе награды и не боится (встретить с его стороны) порицания; (наоборот,) чем меньше ищет славы, тем больше над ней возвышается. Ибо кто стремится к славе здесь, для тех настоящая награда является (лишь) тенью (награды) будущей; (к тому же эта награда) является препятствием (на пути) к вечной жизни, как это написано в евангелии: «Истинно говорю вам, они (уже) получили награду свою» (Мф.6:2). Это сказано о тех, которые желают, чтобы об их щедрости к бедным оповещалось, как бы звуком трубы. Одинаково это касается и постящихся напоказ: «Они имеют, – сказано, – награду свою».

3. Честность же благотворит и постится втайне, дабы видно было, что ты ищешь награды не от людей, а от одного только Бога твоего. Ибо, кто ищет награды у людей, тот (уже) имеет награду свою, а кто (ищет) у Бога, тот имеет жизнь вечную; дать же (эту жизнь) никто не может кроме Того, Кто создал вечность, – согласно следующим словам Спасителя (sicut illud est): «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со мною в раю» (Лк.23:43). В этом месте Писание особенно ясно называет вечной жизнью ту, которая в то же время является и блаженной, не оставляя (таким образом) места для человеческих суждений там, где действует (только) суд Божий.

Философы различно понимали блаженство; свидетельством Евангелия доказывается, что оно заключается в познании Бога и доброй деятельности; затем свидетельствами пророков подтверждается, что такое понимание блаженства (священными писателями) не было заимствовано у философов.

4. Из философов одни видели блаженную жизнь в свободе от страданий (in non dolendo), как например, Иероним ², другие же в науке (in rerum scientia), как Герилл ³, который, слыша особые похвалы ей со стороны Аристотеля и Теофраста, одну только ее (и) признал за высшее благо, хотя те хвалили ее как одно из благ вообще, но не исключительно. Некоторые полагали блаженную жизнь в удовольствии, как, например, Эпикур ⁴, другие же, как например, Каллифон и после него Диодор ⁵ учили так, что, по одному, с удовольствием, а, по другому, с бесстрастием (ad vacuitatem doloris) должно соединять и честность, потому что без нее не может быть блаженной жизни. Зенон стоик ⁶ единственное и высшее благо видел в честном, а Аристотель, Теофраст и другие перипатетики ⁷, полагая блаженную жизнь в добродетели, т. е., в честности, для полноты блаженства находили нужным включить сюда еще телесные и (вообще) внешние блага.

5. Божественное же писание блаженную жизнь полагает в познании Божества (cp. у Амвр. I, 26, 124 и I, 27, 126) и в радости доброделания (fractu bonae operationis). То и другое положение подтверждается свидетельством евангелия. О знании Господь Иисус сказал так: «Сия есть жизнь вечная, да знают Тебя, Единого Истинного Бога, и (Того), Кого послал Ты ⁸, Иисуса Христа» (Ин.17:3). Относительно же добрых дел он дал такой ответ: «Всякий, кто оставит дом ⁹, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф.19:29).

6. Но чтобы не думали, что это сказано только недавно и что философы писали об этом раньше, чем оно было проповедано в евангелии, (некоторые философы, например, Аристотель и Теофраст, также Зенон и Иероним жили раньше, чем (раздалась проповедь) евангелия, но зато они моложе (posteriores) пророков, – пусть знают, что то и другое было ясно высказано святым Давидом еще в то время, когда не существовало (non audiretur) и самого названия «философ». Ибо написано: «Блажен человек, которого вразумишь Ты, Господи, и закону Твоему наставишь его» (Пс.93:12). Имеем также в другом месте «Блажен муж, который боится Господа, в заповедях Его он восхощет вельми» (Пс.111:1) ¹⁰. (Это) мы знаем о познании, наградой которого, по словам (пророка), служит вечность; (к этому св. Давид) добавляет, что в доме этого боящегося Господа, наставленного в законе и любящего заповеди Божии: «Слава и богатство в доме его, и правда его пребывает в век века» (Пс.111:3) ¹¹. В том же псалме он упомянул и о (добрых) делах, (именно), что праведному приуготовлена награда вечной жизни. Он говорит: «Добрый человек милует и взаймы дает; он сумеет говорить в суде; оттого он вовек не поколеблется; в вечной памяти будет праведник» (Пс.111:5, 6) ¹². И ниже: «Он расточил, дал нищим, правда его пребывает во веки» (Пс.111:9).

7. Итак, вечную жизнь имеет вера, ибо она является прочным основанием (фундаментом); (ее) имеют и добрые дела, ибо праведник славен (probatur), как словами, так и делами. Ведь, кто искусен в речах, но ленив на деле, тот своей деятельностью противоречит (refellit) тому, что он обладает благоразумием; (по нашему мнению, это) даже гораздо хуже: знать, что ты должен делать, и не исполнять этого. Наоборот, кипучесть в деятельности и нетвердость в убеждениях (affectu; infirmum) походят на то, как если бы ты захотел строить красивые и высокие здания (pulchra culminum fastigia) на непрочном фундаменте; чем больше ты выстроишь ¹³, тем большее будет разрушение, потому что без веры добрые дела не долговечны (non possunt manere). И если корабль, (находящийся) в гавани, имеет непрочный якорь (infida statio in portu), он повредит себе дно; песчаная почва оседает и (потому) не может выдержать тяжести постройки. Итак, полнота награды (может быть только) там, где (есть) совершенство добродетели и возможное соответствие между делами и словами (quaedam in factis atque dictis aequalitas sobrietatis).

Обсуждается заимствованное из Писаний определение блаженства и доказывается, что к этому блаженству внешние блага ничего не прибавляют, а несчастья ничего (у него) не отнимают.

8. Ввиду того, что одно только знание (без дел) ¹⁴ (нами) отвергнуто, отчасти как пустое, – (что подтверждается) бесконечными спорами философии, а отчасти, как некая односторонность (semiperfecta sententia), – обратим внимание на ясное учение божественного писания ¹⁵ по тому (вопросу), по которому мы видим в философии столько разнообразных, запутанных и темных теорий (quaestiones). Но писание ничего не признает добром кроме честного, полагая, что добродетель блаженна при всех обстоятельствах (in omni rerum statu) и что она не усиливается телесными и внешними благами, (а равно) и не уменьшается в несчастьях. Ничто столь не блаженно, как то, что чуждо греха, совершенно непорочно (и) преисполнено благодати Божией. Ибо написано: «Блажен муж, который не ходил на совет нечестивых, и на пути грешных не останавливался и на седалище заразы не сидел; но в законе Господа была воля его» (Пс.1:1, 2) ¹⁶. И в другом месте: «Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем» (Пс.118:1).

9. Итак, непорочность и знание делают (человека) блаженным. А что наградой за добрую деятельность служит блаженство вечной жизни, – (об этом) мы сказали выше. Теперь, отвергнув защиту наслаждения, или боязнь скорби (из которых от одного должно отказаться, как от слабого и изнеженного, а от другого, как трусливого (eviratum) и слабосильного), – показать, что блаженная жизнь не умаляется (даже) в скорбях. Это легко может быть доказано ¹⁷, раз мы читаем: «Блаженны ¹⁸ вы, когда будут поносить вас и гнать и скажут всякое зло против вас ¹⁹ ради правды. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небе. Так гнали и пророков, бывших прежде вас» (Мф.5:11, 12). И в другом месте: «кто хочет идти за Мною, пусть возьмет крест свой и следует за Мною» (Мф.16:24).

То же самое положение, т. е., что блаженство не может увеличиваться или уменьшаться в зависимости от внешних обстоятельств, выясняется на примерах ветхозаветных (мужей).

10. Итак, блаженство возможно даже в скорбях, которые добродетель, полная сладости, смягчает и утишает (coercet), – (добродетель), богатая своими внутренними силами: (спокойною) совестью и (Божией) благодатью (ipsa sibi domesticis opibus abundans, vel ad conscientiam, rei ad gratiam). Не мало блажен Моисей, который, будучи окружен египетским народом, (с одной стороны), и морем, – (с другой), за свои добродетельные заслуги – по волнам обрел себе и народу отцов пеший путь (Исх.14:13). Когда же он был более мужествен, как не тогда, когда придавленный самыми страшными (extremis) опасностями, он не отчаивался во спасении, но молил (Бога) о победе.

11. А Аарон? Когда он считал себя наиболее блаженным, как не тогда, когда он стал между живыми и мертвыми и своим появлением (objecto) остановил смерть, дабы от трупов мертвых она не перешла на толпы живых (Чис.16:48)? Что я скажу об отроке Данииле, который был так мудр, что, находясь между раздраженными голодом львами, не устрашился их дикой свирепости, и настолько был чужд страха, что мог есть, не опасаясь своим примером подвинуть зверей на еду (Дан.14:32).

12. Итак, даже при скорби добродетель остается добродетелью, так как она сохраняет сладость чистой (bonae) совести; а это служит показанием того, что скорбь не уменьшает радости (voluptatem), (доставляемой) добродетелью. Отсюда, как при скорби добродeтель ничего не теряет в своем блаженстве, так при телесных наслаждениях и внешнем благополучии (commodorum gratiam) она ничего не выигрывает (nulla accessio) ²⁰. Об этом прекрасно сказал апостол: «Что для меня было приобретением, то ради Христа я почел ущербом» (Фил.3:7). И добавил: «Ради которого я все почел за ущерб ²¹ и все почитаю за сор, чтобы приобрeсти Христа» (Фил.3:8; ср. Евр.11:26).

13. Далее. Моисей, почитая египетские сокровища ущербом для себя, предпочел поношение (по подобию) страданий Господних; он не был богатым тогда, когда имел много денег, равно не был бедным потом, когда нуждался в пище; правда, он мог показаться кому-либо менее блаженным тогда, когда в пустыне нуждался в пище, как для себя, так и для народа, но ведь никто не станет отрицать, что получение им с неба манны, т. е. ангельского хлеба, и сверх того изобилие у всего народа мяса, которое одождялось ежедневно ²² (carnis quoque quotidiana pluvia totius plebis epulis redundabat) (Исх.16:13 и сл.; Чис.11:31 сл.; Пс.77:27), – было знамением высшего блага и (знаком истинного) блаженства.

14. Также и у святого Илии недоставало бы пищи на пропитание, если бы только он искал ее; но нужды не было заметно у него, так как он не искал (ее). Итак, продолжительное время послушные вороны утром приносили ему хлеб, а вечером мясо (3Цар.17:6). Неужели же он не был блажен (только) потому, что был беден пред собою? ²³ Конечно, нет. Даже, напротив, был еще более блажен, так как богат был пред Богом. Лучше быть богатым другим, чем себе, подобно Илии, который во время голода просил у вдовы пищи, обещая (largiturus) бедной вдове, что в течение трех лет и шести месяцев сосуд муки не оскудеет, и кувшин будет возмещать и пополнять ежедневный расход масла (3Цар.17:14). По справедливости, Петр хотел быть там, где видел этих (мужей) (Мф.17:4). По справедливости, (также) явились они на горе вместе со Христом во славe, потому что и сам он, будучи богатым, сделался бедным.

15. Итак, для блаженной жизни богатства совершенно безразличны (nullum adminiculum praestant). Это ясно показал в Евангелии (и) Господь, говоря: «Блаженны нищие, потому что ваше есть царство Божие. Блаженны алчущие и жаждущие нынe, ибо они насытятся. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь» (Лк.6:20, 21) ²⁴. Итак, весьма ясно сказано, что бeдность, голод и скорбь, которыя почитаются злом, не только не служат препятствием к (получению) вечной жизни, но (наоборот,) даже средством (adjumento).

То, что почитают благом, часто бывает препятствием (на пути) к блаженной жизни, а что (почитается) злом, то часто служит поводом (materiam) к добродетели; это подтверждается различными (aliis) примерами блаженной жизни (beatitudinis) (праведных отцов).

16. Точно также и то, что кажется благом, (напр.) богатство, достаток, радость, чуждая печали, – является препятствием (detrimento) к получению блаженства; как это явствует из изречения Господа: «Горе вам богатым, ибо вы уже имеете ²⁵ свое утешение. Горе вам, пресыщенные, ибо вы взалчете» (Лк.6:24). (Равно горе) и тем, кто смеется, ибо они восплачут. Итак, телесные, а также внешние блага не только не способствуют (достижению) блаженной жизни, но даже мешают (sed etiam dispendio sunt).

17. Отсюда Навуфей был блажен даже (тогда), когда побивался камнями по (проискам) богатого (3Цар.21:13 и сл.); он был беден и слаб по сравнению с богатством царя, но он был богат духом и богобоязненностью (affectu et religione), почему и не желал променять наследственный виноградник на царские деньги; он был настолько совершен, что кровью запечатлел отеческие права (jura maiorum suorum). С другой стороны (inde), как жалок, даже в собственном сознании (judicio) (3Цар.21:16), тот Ахав, который допустил убийство бедного, с целью завладеть его виноградником.

18. Справедливо, что добродетель есть высшее и единственное благо ²⁶, что одна только она может дать (abundat) радости (fructum) блаженной жизни, и что не внешними или телесными благами, но только добродетелью приобретается блаженная жизнь, благодаря которой достигается (и) жизнь вечная. Блаженная жизнь – плод настоящего, а вечная – надежда будущего.

19. Есть, впрочем, и такие, которые думают, что блаженная жизнь невозможна в этом слабом и хилом телe, подверженном огорчениям, скорбям, горю и болезням, как будто бы блаженную жизнь я вижу в цветущем здоровье (exsultatione) тела, а не в глубине (altitudine) мудрости, в радости (чистой) совести, высоте добродетели. Ибо блажен не тот, кто страдает, а кто препобеждает страдание, кто не поддается воздействию временной скорби.

20. Пусть будут действительно тяжелыми и мучительными слепота, ссылка, голод, позор дочери, потеря детей. (Однако), кто же станет отрицать блаженство Исаака, который, хотя и не видел в старости, однако своими благословениями осчастливил (других) (beatitudines conferebat (Быт.27:1 и сл.)? Или разве не был блажен Иаков, (несмотря на то), что, будучи беглецом родного дома, он пребывал вне отечества в качествe наемного пастуха, оплакал оскорбление, нанесенное его дочери, перенес голод (Быт.31:1 и сл., Быт.34:1 и сл.)? Разве не блаженны те, верой которых свидетельствуется сам Бог, когда говорит: «Я Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова» (Исх.3:6). Жалко рабство, но не жалок Иосиф; и он блажен тем более, что, будучи рабом, обуздал страсти госпожи (Быт.39:7 и сл.). Что я скажу о св. Давидe, который оплакал смерть троих своих сыновей (2Цар.18:32) и, что еще тяжелее этого, кровосмешение дочери (2Цар.13:3 и сл.)? Как может быть не блаженным тот, из потомства коего произошел Творец блаженства, многих сделавший блаженными? «Блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин.20:29). И они чувствовали слабость, но из слабых сдeлались крепкими. Кто многострадальней св. Иова, претерпевшего пожар дома ²⁷, одновременную гибель своих десяти детей, телесные страдания (Иов.1:14 и сл., Иов.5:7)? Неужели же он менее был бы блажен, если бы не испытал того, за что он был прославлен (magis probatus est)?

21. Положим, что в этих (страданиях) была такая чрезмерность (acerbitatis), которой не мог подавить мощный дух (святых праотцов). Но ведь нельзя отрицать ²⁸ глубины моря (только) потому, что оно имеет отмели, или ясности неба, потому что оно по временам покрывается облаками, или плодородия земли, потому что по местам находятся бесплодные песчаные (пространства), или тучность нивы, потому что в ней попадаются сорные травы? Так, к примеру, и при жатве благой совести возможна примесь какой-либо скорби (interpellari aliquo acerbo doloris). Но если и случится что-либо неблагоприятное или скорбное, то не делается ли оно незаметным в снопе всей блаженной жизни, подобно тому как песчаная почва (теряется в массе плодородной земли) или горечь куколя становится совершенно незаметной (obducitur) в сладости пшеницы? Но время вернуться к ближайшему предмету нашего исследования (ad proposita) ²⁹.

О полезном, но (понимаемом не в смысле) прибыли, а полезном (в смысле) справедливом и честном, которого ищут даже (тогда, когда) это сопряжено с ущербом, и как оно разделяется на полезное для тела и полезное для благочестия.

22. В первой книге мы держались такого подразделения ³⁰, чтобы на первом месте стояло честное и пристойное, из которых проистекают разные обязанности, а на втором полезное. И как в первой книге мы сказали, что между честным и пристойным есть некоторое различие, которое можно скорее смутно сознавать (intellegere), чем точно (его) выяснить, так и при суждении о полезном, по-видимому, должно исследовать, что полезнее.

23. (Здесь) мы разумеем полезное не (в смысле) денежной выгоды, а (полезное в смысле) преуспеяния в благочестии ³¹, подобно тому как говорит апостол: «Благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей ³² и будущей» (1Тим.4:8). И если мы тщательно исследуем божественные писания, то найдем, что (там) честное часто называется полезным: «Все мне позволено ³³, но не все полезно» ³⁴ (1Кор.6:12). Выше (апостол) говорил о пороках. А здесь он говорит: Можно согрешать, но не должно. В (вашей) власти согрешить, но это нечестно. Возможно и роскошествовать, но несправедливо, ибо пища служит (colligitur) не Богу, а чреву.

24. Итак, что полезно, то также и справедливо. Справедливо, чтобы мы служили Христу ³⁵, искупившему нас, и потому праведны те, которые приняли смерть за имя Его, неправедны же уклонившиеся (от нее), о которых говорится: «какая польза в крови моей (Пс.29:10), т. е. какая выгода от моей правды ³⁶? Почему и (говорят) такие: «Свяжем праведного, потому что он не полезен нам» (Ис.3:10) ³⁷, т. е. несправедлив тот, кто нас обличает, осуждает и сдерживает. Впрочем, эти слова можно относить и к жадности людей нечестивых, ибо жадность граничит с вероломством, пример чего мы видим (sicut… legimus) в Иуде предателе, который чрез (свою) жадность и сребролюбие запутался (incurrit atque incidit) в сетях предательства.

25. Итак, мы будем вести речь о той полезности, которая полна честности, согласно определению ее у апостола: «Говорю же это для вашей пользы, ради того, что честно, а не затем, чтобы набросить на вас петлю» ³⁸ (1Кор.7:35). Ясно, что честное есть (в то же время) и полезное, и полезное – честное; с другой стороны, что полезно, то и справедливо и, что справедливо, то и полезно ³⁹. Я обращаюсь с речью не к купцам, одержимым страстью к наживе, но к детям, и говорю вам об обязанностях, которые желаю внедрить и запечатлеть в вас, которых я избрал на служение Господне, дабы то, что укоренилось и укрепилось в вас путем практики и воспитания (institutione) – это было разъяснено также путем обучения и наставления.

26. Намереваясь сказать о полезности, я воспользуюсь пророческим стихом: «склони сердце мое к свидениям твоим, а не к любостяжанию» (Пс118:36), – дабы, (таким образом избежать употребления) слова полезное, которое может возбудить (в вас) корыстолюбие. В других же (списках) этот стих читается иначе: «Склони сердце мое к свидениям твоим, а не к полезности», т. е. той полезности, которая ищет только торговых выгод (quaestuum nundinas) и которая по установившейся практике тесно граничит с понятием любостяжания (utilitatem… ad pecuniae studia inflexam ac derivatam). В простом народе (vulgo) полезным называют только то, что прибыльно, мы же говорим о той полезности, которая снискивается потерями с тем, чтобы приобрести Христа; приобретение же Христа бывает там, где есть благочестие с довольством (1Тим.6:6). Велико, поистине, то приобретение, которым мы усвояем благочестие; потому что (благочестие) у Бога богато ⁴⁰ не тленным богатством, а вечными дарами, в которых нет опасных искушений, но постоянная и вечная благодать.

27. Полезность (же может быть двоякого рода одна телесная, а другая – духовная (pietatis), как подразделил апостол: «телесное упражнение – говорит он, – мало полезно, а благочестие на все полезно» (1Тим.4:8). Что же (еще) так полезно, как непорочность? Что так пристойно, как хранить тело в чистоте и невинности (inviolatum atque intaminatum pudorem)? Что приличнее того, когда вдова сохраняет верность умершему мужу? Что полезнее того, благодаря чему приобретают царство небесное? «Есть такие, которые оскопили себя ради царства небесного» (Мф.19:12).

Полезность есть то же, что и честность; но нет ничего полезнее любви, которая снискивается кротостью, ласковостью, благотворением, справедливостью и прочими добродетелями; это разъясняется историей Моисея и Давида; затем (говорится о том), что доверие рождается любовью, а любовь в свою очередь – доверием.

28. Честность и полезность не только соединены между собою узами близкого родства, но даже тождественны друг с другом. Вот почему тот, кто хотел открыть царство небесное всем, тот искал всеобщей, а не своей только пользы. Отсюда нам необходимо (указать) соотношение и сделать разграничение между обычным и доступным для всех (communis) (добром) и другим, бесконечно возвышающемся над первым, с тем, чтобы мы могли преуспевать (не в одном), а во многих видах полезного (ut ex pluribus utilitatis colligamus perfectum).

29. Прежде всего будем помнить, что нет ничего полезнее, как быть любимым ⁴¹ и, (наоборот), нет ничего не полезнее, как не быть любимым, так как подвергаться ненависти, по моему мнению, очень опасно и гибельно. Нам должно со всякой тщательностью позаботиться о снискании (у других) доброго о нас мнения, а прежде всего о том, чтобы влиять на людские сердца кротостью (нашего) ума и благорасположенностью нашего духа ⁴². Ибо ничто так не пользуется расположением народа (popularis), ничто так не приятно всем и, (наконец), ничто так не воздействует (illabatur) на людские чувства, как доброта. Если же она сопровождается постоянной кротостью, ласковостью ⁴³, затем умеренной (строгостью) в наставлении, приветливостью в речах, уважением в словах, а также снисходительностью в разговоре, (и наконец), скромностью, то просто невероятно, как много эта доброта способствует приумножению любви (со стороны других).

30. Мы знаем (legimus), какую пользу приносит не только частным лицам, но даже и царям мягкость, обходительность и ласковость, и какой вред – гордость и надменность в речах ⁴⁴; последняя даже разрушает царства и губит власть. Но зато, если кто заслужит расположение народа или советом, или делом, или (вообще) исполнением своих служебных и гражданских обязанностей (ministerio, officiis), если кто подвергает себе опасности за весь народ, то, без сомнения, народ отплатит ему такою любовью, что его жизнь и благополучие (gratiam) станет предпочитать собственному.

31. Сколько поношений перенес Моисей от народа! И когда Бог намеревался отомстить безумцам, то он, в (качестве искупительной) жертвы, часто предлагал себя, чтобы только избавить народ от гнева Господня (Исх.32:11 и сл.)! И после (полученных) оскорблений с какой кроткой речью обращался он к народу, утешал его в трудах, подкреплял (delinibat) словами и поддерживал (fovebat) делами. Хотя он постоянно беседовал с Богом (Исх.33:8 и сл.), однако, с каким смирением и любезностью он относился обычно (к другим). По справедливости же он был почтен больше всех людей, так что последние не могли видеть его лица (Исх.34:29 и сл.) и не знали о месте его погребения (Втор.34:6); он так сильно привлек к себе сердца всего народа, что (израильтяне) больше любили его за его мягкость в отношениях к ним (mansuetudine), чем удивлялись его делам.

32. А подражатель его Давид, избранный из всего народа для царствования над ним, как был мягок и ласков, как смирен духом, сердечно заботлив и доброжелателен (facilis affectu)! Еще прежде чем начал царствовать, он ради общего благополучия (pro omnibus) подверг себя (смертельной опасности); будучи царем, он наравне с другими участвовал в походах и подвергался лишениям; он был храбр в сражении, кроток на царстве (in imperio), терпелив в поношениях (и) склонен скорее переносить оскорбления, чем мстить за них. И потому он так был угоден всем (carus), что его, еще юношу, просили, несмотря на его отказы (inyitus), быть царем, а когда он стал уклоняться, то его (даже) побуждали (к тому); когда он сделался стариком, его упрашивали, чтобы он не принимал участия в сражении, потому что все желали подвергнуть опасности скорее себя за него, чем его за всех.

33. Своей благожелательностью (gratis officiis) он привязал к себе народ, прежде всего тем, что во время народного разделения он предпочел удалиться в Хеврон вместо того, чтобы царствовать ⁴⁵ в Иерусалимe (2Цар.2:2 и сл.); потом тем, что доблесть он ценил даже во враге; он почитал должным быть справедливым не (только) в отношении к соплеменникам, но даже и тем, кто воевал с ним; он удивлялся полководцу Авениру ⁴⁶, храбрейшему защитнику противной партии, принимавшему деятельное участие (inferentem) в войне; а когда тот стал просить о мире, то он не отверг его и (даже) почтил пиром; (наконец), когда Авенира коварно погубили, он скорбел и оплакивал (его) и личным присутствием почтил его похороны (2Цар.3:20–32); мстя за смерть (его), он выше всего ставит верность союзнику (cons ientiae fidem) и ее он завещает между другими наследственными правообязанностями (inter hereditaria jura) и своему сыну, будучи более озабочен тем, чтобы не осталась неотомщенной смерть безвинного, чем скорбью о своей смерти.

34. Великая добродетель, – а особенно в царе, – такое глубокое смирение (sic obire humilitatis munia), (какое обнаружил Давид, между прочим, в том), что он разделял долю рядовых воинов (communem se exhiberet etiam infimis), что не захотел (вкушать той) пищи и отказывался от (того) питья, (которые ему доставали) другие с (смертельной) для себя опасностью (2Цар.23:13 и сл.), а также и в том, что исповедал свой грех и самого себя обрек на смерть за народ, дабы гнев Божий излился на него (, а не на народ; именно: видя) ангела поражающего (людей) он, предлагая (в качестве искупительной жертвы) себя, говорил: «Вот я, я согрешил, и я, пастырь, совершил беззаконие, а что стадо, что оно сделало? Пусть рука твоя будет на мне» (2Цар.24:17) ⁴⁷.

35. И что мне сказать о прочих (его добродетелях), именно, как он не отверзал уст своих ⁴⁸ замышлявшим обман и, как бы не слышавший, не считал нужным отвечать им; не мстил (non respondebat) за поношения, молился за обижавших его, благословлял злословивших его (Пс.37:13 и сл.)? Он ходил в простоте ⁴⁹, избегал гордых, держался непорочных; он, когда оплакивал грехи, то прах мешал с хлебом своим и питье свое растворял слезами (Пс.101:10). По справедливости весь народ так возжелал его, что все колена израильские пришли к нему, говоря: «Вот мы кости твои и плоть твоя; вчера и третьего дня, когда был Саул и царствовал над нами ⁵⁰, ты был тем, который выводил и приводил Израиля. И сказал тебе Господь: ты будешь пасти народ мой» (2Цар.5:1–2). И что мне много говорить о том, когда нам известен такой приговор о нем (самого) Господа: «Я обрел Давида по сердцу моему» (Пс.88:21)? Кто (другой) подобно ему ходил в святости и правде сердца, дабы исполнить волю Божию, – (подобно ему), ради которого дано прощение согрешившим потомкам его и сохранена царская власть (praerogativa) его наследникам (3Цар.11:12, 13)?

36. Кто мог не любить того, который, как он видел, так дорог был своим друзьям (ita carum amicis)? Он сам искренно любил своих друзей, и потому мог быть уверен, что и его любят так же, как и он. И действительно: родители предпочитали его своим детям, а дети – родителям. Поэтому-то и Саул, сильно рассерженный (на сына), хотел копьем ⁵¹ поразить Иоанафана, потому что тот, по его мнению, ставил выше сыновней любви и родительской власти дружбу с Давидом (1Цар.20:30 и сл.).

37. Много способствует насаждению всеобщей любви то, если человек (quis) любящим его платит взаимностью и считает должным для себя (se probet) любить других не меньше, чем любят его они, и свою любовь (idque) свидетельствовать проявлениями истинной дружбы (amititiae fidelis). Ибо что так высоко ценится (tam populare), как благорасположение? Что так глубоко врождено в человеческую природу, как потребность любить любящих нас? Что так вкоренено и запечатлено в человеческих чувствах, как не то, чтобы ты сам от души полюбил того, кeм бы ты желал быть любимым. Справедливо говорит мудрец: «Трать деньги для брата и для друга» (Сир.29:13), и в другом месте: «Приветствовать друга я не устыжусь и скрываться от лица его на стану» (Сир.22:29) ⁵². Если же (теперь) Сирах утверждает, что верный друг – врачество для жизни и бессмертия (Сир.6:16) ⁵³, то кто же станет сомневаться в том, что в любви (кроется для нас) самая крепкая защита, когда апостол говорит: «(Любовь) все покрывает, всему верит, на все надеется, все переносит, любовь никогда не перестает» (1Кор.13:7–8).

38. Давид потому и не погиб, что ко всем был ласков и предпочитал, чтобы (подданные) его любили, а не боялись, потому что страх хранит от опасности лишь короткое время ⁵⁴, (а по существу) и неспособен (nesciat) к продолжительной защите; когда проходит страх, то его место заступает наглость; (так оно и должно быть), ибо верность обусловливается не страхом, а любовью (fidem non timor cogit, sed affectus exhibet).

39. Любовь ⁵⁵ больше всего способствует составлению о нас хорошего мнения (prima erqo ad commendationem nostri est caritas). Хорошо свидетельствоваться любовью многих. Она рождает доверие, потому что даже чужие не побоятся положиться на твою благорасположенность, когда увидят, сколь многими ты любим (quem plurimis eharum adverterint). Равным образом и доверие приводит к любви, так как, кто окажется верным по отношению к двум или трем, тот (чрез это) войдет в доверие ко всем и у всех приобретет доброе к себе расположение.

Ничто так не способствует снисканию любви, как советы, но никто не захочет довериться им, если они не будут покоиться на справедливости и благоразумии. Насколько же эти две добродетели просияли в Соломоне, это открывается из его известного суда.

40. Любовь и доверие ⁵⁶ – вот две (вещи), которые особенно способствуют доброму о нас мнению в глазах других; сюда можно присоединить и третью, – это, когда ты достигнешь того, что почитающееся в тебе достойным удивления, будет в тоже время признано и достойным уважения.

41. Так как подача советов больше всего объединяет людей, то благоразумие и справедливость ⁵⁷ желательны в каждом; вот почему весьма многие хотели бы видеть эти добродетели в других, и на человека, обладающего ими, они полагаются, (обычно), как на такого, который может дать в случае нужды полезный и надежный совет. (Да и в самом деле), кто же доверит себя тому, кого он не считает умнее себя? Отсюда тому, у кого просят совета, необходимо стоять выше того, кто просит (помочь ему советом), (иначе) какая нужда советоваться с человеком, который, по твоему мнению, не присовeтует тебе чего-либо лучшего, нежели ты сам?

42. Если найдется такой, который преимуществует пред другими быстрым и сообразительным умом (vivacitate ingenii), а также (вообще) авторитетом, и он будет вполне готов (помочь другому) своим знанием (exemplo) и опытом, (именно): избавить от настоящих опасностей, предвидеть грядущие, отразить угрожающие, выяснить причины, указать благовременные средства, если он готов не только посоветовать, но и помочь, – такому доверяют, (обычно), настолько, что просящий у него совета может сказать (о себе): «И если мне приключится чрез него зло, я переношу» (Сир.22:29).

43. Такому человеку мы доверяем ⁵⁸ нашу жизнь и (оказываем) уважение (existimationem), и именно потому, как сказали мы выше, что он праведен и благоразумен; если (в нем) есть правда ⁵⁹, то нет никаких (оснований) бояться обмана (с его стороны) и, если он отличается благоразумием, то нечего бояться (suspicio) ошибок. Однако, мы с большей готовностью доверяемся праведному ⁶⁰, чем благоразумному мужу (говорю согласно житейскому опыту), хотя по мнению мудрых ⁶¹, в ком есть одна добродетель, к тому стекаются и другие, и потому справедливость не может быть без благоразумия. Это мы находим и в наших писаниях. Так, Давид говорит: «Праведник милует и дает взаймы» (Пс.36:21). Что дает взаймы праведник, (об этом) говорит в другом месте: «Добрый (jucundus – χρηστός) человек милует и взаймы дает, он сумеет говорить в суде» (Пс.111:5).

44. А известный суд Соломона – разве он не отличается особой мудростью и справедливостью? И если так, то обратим на него (особое) внимание. Две женщины, говорит (писание), предстали пред лицом царя Соломона и сказала одна (из них) ему: «Выслушай меня, господин. Я и эта женщина живем в одной комнатe; три дня тому назад каждая из нас родила по сыну; вместе мы блудим ⁶², нет у нас дома, свидетелей, – или даже какой-либо другой женщины, но только мы одни. И умер сын ее в эту ночь, так как она приспала его; и встала она среди ночи и взяла сына моего от моей груди и положила его на лоне своем ⁶³, а своего умершего сына положила на груди моей. И встала я утром, чтобы покормить малютку, и нашла его мертвым, а, рассмотрев его утром, я увидела, что это не мой сын. И ответила другая: Нет, живой – это мой сын, а твой – мертвый» (3Цар.3:16 и сл.).

45. И поднялся у них спор, так как и та, и другая считали своим живого младенца (filium) и отрицались от мертвого. Тогда царь приказал принести меч и разрубить (им) дитя и (затем) каждой дать по половине: половину одной и половину другой. (Тогда) закричала та женщина, которая была объята искренней скорбью (vero affecto): Нет, государь, не разрубай дитя, – пусть лучше возьмет его она, и он будет жив, только не убивай его! Но другая ответила: пусть же дитя не будет ни моим, ни ее, – рубите его. Тогда царь приказал отдать младенца той женщине, которая сказала: не убивайте его, но отдайте (лучше) ей, ибо, сказал он, подвиглась утроба ее за (in) сына своего.

46. Поэтому справедливо полагали, что он (Соломон) имеет в себе разум Божий, ибо что сокрыто от Бога? Что же сокровеннее свидетельства, в глубине сердца таящегося (occultius internorum viscerum testimonio), но и туда проникает разум мудрого, как бы некоторый судья благочестия, заставляя, так сказать (velut), говорить материнское чрево; (по крайней мерe), всем стало ясно, что действительной матерью живого ребенка была та женщина (quia maternus patuit affectus), которая предпочла, чтобы ее сын (лучше) жил у чужой, чем был убит на ее глазах.

47. Итак, обнаружить скрытое в совести (latentes conscientias), явить истину, (кроющуюся) в тайниках (сердца), и мечом духовным, как бы вещественным, проникнуть не только во внутренности чрева, но даже души и ума – все это было возможно только благодаря (присущей Соломону) мудрости; (не дать же возможности) присвоить себе чужое (дитя) той, которая лишила жизни свое, (и устроить так), чтобы оно досталось его настоящей матери – это мог делать только тот, кто обладал справедливостью (justitiae quoque). И писание об этом свидетельствует: «Услышал весь Израиль о суде, что рассудил царь, и стали бояться пред лицом царя, потому что разум Божий был в нем, чтобы творить правду» ⁶⁴ (3Цар.3:28). Да и сам Соломон просил о мудрости в том смысле (ita), чтобы дано ему было сердце разумное, дабы слушать и судить по правде (3Цар.3:9).

Хотя справедливость и благоразумие и нераздельны между собой, однако лучше сохранить установившееся уже различение основных добродетелей.

48. Итак, и из священного писания, которое древнее (философов), явствует, что мудрость не может быть без справедливости, так как, где есть одна из этих добродетелей, там будет и другая ⁶⁵. Как мудро Даниил (своими) разумными вопросами (alta interrogatione) изобличил лживое обвинение, (когда все увидели, что) ответы клеветников разногласили между собой! Действием мудрости было то, что виновные выдали себя своими же собственными свидетельствами (vocis sui testimonii); дeйствием же справедливости было предание наказанию виновных и освобождение невинной (Дан.13:54 и сл.)

49. Итак, единение мудрости и справедливости нераздельно; однако, единый образ добродетели разграничивается (обычно) так, что воздержание по общему представлению народа ⁶⁶ (vulgi usu) сказывается (sit) в пренебрежении к удовольствиям, храбрость – в трудах и опасностях, благоразумие – в предпочтении блага и в умении отличать полезное от противоположного (ему), справедливость – в охранении чужого права, в защите собственности, в воздаянии каждому своего. Дабы не разногласить, и мы примем это четырехчастное деление с тем, чтобы, отказавшись (retragentes pedem) от тех тонкостей философской мудрости, в спорах об истине (liminandae veritatis causa) которые почерпаются как бы из некоторого (недоступного профанам) святилища, – мы последовали обычной практике и народному пониманию (forensem usum ac popularem sensum). Итак, (решив) оставить это подразделение, мы возвратимся к прерванному.

(В вопросах) жизни скорее доверяются совету праведного, чем благоразумного; но к тому, кто сочетал в себе справедливость и благоразумие, стремятся все, примером чего был как Соломон, о котором приводятся слова царицы Савской, так и Иосиф, и Даниил.

50. Наши дела мы доверяем наиболее разумному, охотнее советуясь с ним, чем с другими.

Однако надежный совет праведника ставится выше и часто предпочитается ⁶⁷ проницательности мудрейшего. «(Более) полезны раны друга, чем поцелуи других» (Притч.27:6). И (это) потому, что праведнику принадлежит суд, а мудрому доводы; первому – разрешение спора, а второму – находчивость в доказательствах (calliditas inventionis).

51. При сочетании того и другого советы отличаются особой ценностью (magna consiliorum salubritas) и такие советы желают получать все, (как) по (чувству) удивления пред мудростью, так и по любви к правде; и все ищут (случая) послушать того мудреца, в котором сочетались обе добродетели, подобно тому, как все цари земли желали видеть лицо Соломона и послушать его мудрость; так, например, пришла к нему царица Савская и испытывала его (мудрость, задавая ему) загадки (in quaestionibus). «И пришла и беседовала (с ним) обо всем, что имела в сердце своем, и услышала всю мудрость Соломона и не проронила ни одного слова» (3Цар.10:2–3) ⁶⁸

52. Что именно она не проронила, и (с другой стороны), что это такое, чего бы ни возвестил ей истинный Соломон, познай, человек, из следующих слов: «Верна молва (sermo), что я слышала в земле своей о речах твоих и о мудрости твоей, и я не поверила тем, кто говорил мне, пока не пришла и не увидели глаза мои; и вот и половины действительности нет в том, что мне передавали. К тому, что я слышала (о тебе) в земле своей, ты присоединил ⁶⁹ еще и богатства. Блаженны жены твои и счастливы эти отроки твои, которые предстоят тебе, которые слышат всякую премудрость твою» (3Цар.10:6–8) ⁷⁰. Познай пир истинного Соломона и подаваемые на нем (яства), познай премудро и уразумей, в какой земле собрание народов услышит славу истинной мудрости, а также справедливости, и какими увидит его глазами, – (разве не глазами) созерцающими невидимое, «ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2Кор.4:18)?

53. Кто эти блаженные жены, как не те, о которых сказано, что многие слышат слово Божие и плод приносят (раriunt) (Лк.11:28)? И в другом мeсте: «Ибо всякий, кто исполнит слово Божие, тот мне брат и сестра и мать» (Мф.12:50) ⁷¹. Кто эти блаженные отроки, которые предстоят (Соломону), как не Павел, который говорил: «я до сего дня стою, свидетельствуя малому и великому» (Деян.26:22) ⁷², – Симеон, который ожидал в храме, дабы увидеть утешение Израилево (Лк.2:25)? Как он мог просить об отпущении, если бы он, как предстоящий Господу, не был лишен возможности уйти раньше, чем он исполнил волю Господню? (Таким образом) Соломон ⁷³, которого все искали наперерыв, чтобы послушать его мудрости, представлен (лишь) в качествe примера.

54. Иосиф, далее, не был празден в темнице, так как его совета просили для решения того, что было непонятно (заключенным с ним); и его же совет принес пользу всему Египту, ибо последний не ощутил на себе семилетнего бесплодия и (даже) облегчил страшный голод у других народов (Быт.41:10 и сл.)

55. Даниил из среды пленников сделался начальником (arbiter) царских советников; своими советами он улучшил настоящее и предсказал будущее. Все доверяли ему, потому что своими частыми толкованиями он показал себя провозвестником истины (Дан.2:10 и сл.).

Показывается, что Моисей, Даниил и Иосиф возбуждали всеобщее удивление (и пользовались уважением), что составляет третье условие для снискания доверия (со стороны других людей).

56. Также и третье качество (locus) из тех ⁷⁴, которые почитаются достойными удивления, было свойственно, например, Иосифу, Соломону и Давиду. Что мне сказать о Моисее? Его наставлений ежедневно ждал весь Израиль, который свою жизнь доверял его мудрости и исполнялся все большим перед ним удивлением (quorum vita fidem faciebat prudentiae, admirationemque ejus augebat). (Был ли такой,) кто не захотел бы положиться на совет Моисея, когда (сами) старейшины обращались к нему за разрешением тех вопросов, которые, по их мнению, превышали их понимание и способности?

57. Кто отказывался от советов Даниила, о котором сам Бог сказал: «Кто мудрее Даниила» (Иез.28:3) ⁷⁵. Можно ли было людям усомниться в разумности (mentibus) тех, которым Бог даровал такую благодать? По совету Моисея начинались войны; ради его заслуг с неба в изобилии подавалась пища и из камня питье.

58. Насколько чист духом был Даниил, который смягчал нравы варваров и укрощал львов (Дан.14:31 и сл.)? Какая в нем умеренность, какая воздержанность духа и тела! И поистине удивительно то, что (этому особенно удивляются люди): будучи почтен особой близостью к царю (regalibus fultus amicitiis), он не стал искать золота, и оказанную ему честь не предпочитал вере. Он скорее желал подвергнуться опасности за закон Божий, чем изменить ему ради людского благорасположения.

59. Что мне сказать, далее, о целомудрии и справедливости святого Иосифа (о котором я совсем было забыл): из них первое отвергло искушения со стороны госпожи, отказалось от награды, а другая презрела смерть, отвергла страх, предпочла темницу (Быт.39:8 и сл.)? Кто мог считать его неспособным к поданию (доброго) совета в частном делe, когда его плодотворный дух и богатый ум некоторым плодоносием советов, а также самого сердца оплодотворили случившееся оскудение (Быт.41:25 и сл.)?

Никто не просит совета у человека, подверженного порокам, и затем, у человека своенравного и недоступного, но у того, образ которого дан в Писании.

60. Итак, мы видим, что ценность советов много зависит от достохвальной жизни, преуспеяния (praerogativa) в добродетелях, (затем) деятельной благожелательности и приветливости (facilitatis gratia). Да и кто станет искать источника в болоте? Кто захочет пить мутную воду? (Едва ли, далее, найдется такой который решил бы почерпать хоть что нибудь оттуда, где роскошь, невоздержанность, где царство пороков ⁷⁶. (Ибо) кто не отвращается от худых нравов? Кто считает полезным для чужого дeла того, который, как он видит, беспомощен (inutilem) в своей жизни? Кто не избегает также нечестивого, зложелательного ⁷⁷ ругателя, готового (каждому) причинить вред ⁷⁸; кто не будет удаляться от такого с особым старанием?

61. Кто же пойдет к тому, который, хотя и представляется хорошим советчиком (quamvis instructum ad consilii opem), однако же малодоступен, в котором есть нечто такое, что как бы заграждает источник воды? Что пользы быть мудрым, если этот мудрый не желает (давать) советов? Если ты заграждаешь путь к себе, как советчику (si consulendi intercludas copiam), то (этим самым) ты заключаешь источник, чтобы он не тек для других, а (в то же время) не был полезен и для тебя.

62. Сказанное можно приложить и к тому, который, обладая благоразумием, оскверняет его пороками, (т. е.) сквернит источник в самом его истоке. (Люди же, как мы знаем, недоверчиво относятся к тем, кто страдает пороками, потому что нечистая) жизнь свидетельствует о нечистоте духа (gegeneres animos). (В самом деле) можешь ли ты почитать кого-либо советчиком лучшим тебя, когда видишь, что по (своим) нравам он ниже тебя? Ведь, на кого я хочу положиться, тот должен быть выше меня. И разве я подумаю, что способен дать мне (хороший) совет тот, кто (как я вижу) не может помочь себе? Поверю ли я, что может освободить меня (от заботы) тот, кто не может освободить себя, – тот, которого поработили удовольствия, кого победила страсть и подчинило корыстолюбие, кого похоть расстраивает и страх терзает? Возможно ли говорить о советах там, где не может быть речи о покое?

63. (Нет), я буду удивляться и взирать на того советчика ⁷⁹, которого Господь дал отцам, когда был милостив (к ним), и отнял, когда был оскорблен (ими). Ему-то должен подражать (в своей жизни всякий) хороший советчик; (подобно ему) он должен охранять благоразумие от пороков, так как благоразумию чужда (всякая) скверна.

После изъяснения при посредстве божественных свидетельств красоты мудрости, св. отец переходит к прославлению союза (добродетели) с другими добродетелями.

64. Итак, кто как бы на своем лице носит образ красоты, (и в тоже время имеет) звероподобное тело и хищнические когти, тот бесчестит образ вышней красоты (formae superioris… gratiam). Красота же добродетелей и особенно мудрости весьма удивительна и преславна ⁸⁰, как об этом свидетельствует писание. Ибо она прекраснее солнца, и светом своим она превосходит все расположение звездное (super omnem stellarum dispositionem). Ибо звездный свет поглощается ночью, премудрость же не побeждается злом (Прем.7:29–30).

65. Мы сказали о красоте и подтвердили свидетельством Писания, теперь нам остается найти в Писании подтверждение (ut doceamus) тому, что она не имеет никакого общения с пороками, но нераздельно связана с другими добродетелями. (Вот эти свидетельства). (Дух) ее есть дух красноречия, он чужд скверны, истинен (certus), свят, любит благо, остр, никогда (nihil) не возбраняет благодетельствовать, милостив, тверд, вседоволен, обладает всякой добродетелью, все предвидит (Прем.7:22 и сл.). И ниже: Она научает ⁸¹ умеренности и правде и добродетели (Прем.8:7).

Благоразумие находится в тесной связи со всеми добродетелями, особенно же с презрением к богатству.

66. Во всем сказывается мудрость, так как она причастна всем благам. Ибо как может дать полезный совет тот, кто не обладает справедливостью, кто не облекается в постоянство, боится смерти ⁸², отступает от страха или боязни, отвлекается от истины лестью, не хочет подвергнуться ссылке, хотя и знает, что для мудрого отечеством является (весь) мир, страшится бедности, хотя сознает, что мудрый ни в чем не имеет недостатка, потому что его богатство – это целый мир? Кто славнее того, кто не прельщается золотом, кто равнодушен (contemptum habeat) к деньгам и, как бы с некоторой твердыни, с презрением смотрит на человеческие страсти? Того, кто поступает так, люди почитают сверх-человеком:. «Кто он, и мы прославим его, так как он чудеса совершил в жизни своей» (Сир.31:9) ⁸³. Разве не удивителен презревший богатства, – те самые (богатства), которыея многие предпочитают собственной жизни?

67. Итак, всем нужно быть трезвенными и умеренными, в особенности тому, кто пользуется преимущественным уважением (со стороны других), дабы им не возобладали его сокровища, дабы не стал служить деньгам тот, кто начальствует над свободными. Лучше быть выше сокровища по духу и ниже друга по послушанию, ибо смирение приумножает благодать. Славно, и начальника над другими достойно, не быть корыстолюбивым подобно тирским торговцам и галаадским купцам, не полагать все благо в деньгах и не высчитывать барыши, подобно наемникам, пересчитывающим свой ежедневный заработок.

О щедрости. Кому она наиболее свойственна и каким образом могут проявлять ее в своих намерениях и деятельности малоимущие.

68. Если похвально быть свободным от этих (пороков), то насколько же (для нас) славнее приобрести любовь народа своей щедростью ⁸⁴, – не чрезмерной к докучливым и не ограниченной к (действительно) нуждающимся!

69. Есть много видов щедрости ⁸⁵; (сюда относятся) не только распределение и раздаяние насущного хлеба нуждающимся (quo vitam sustinere suam possint), но точно также совет и помощь тем, которые стыдятся обнаруживать свою нужду пред другими (publice egere), насколько (конечно,) хватит общего для бедных запаса. Я говорю о том ⁸⁶, кто имеет какую-либо должность – или священника, или раздаятеля. Пусть он доводит до сведения епископа о нуждающихся (suggerat) и не отталкивает того, кто, как он знает, или впал в какую-либо нужду, или из богатого сделался бедняком, особенно ⁸⁷ же если он дошел до того, что уже не в состоянии более добывать себе пропитание, не вследствие юношеской расточительности, а потому что его обокрали или сам он потерял наследство.

70. К более высокому виду щедрости (summa liberalitas) относится выкуп пленных ⁸⁸, спасение из рук неприятелей, освобождение влекомых на казнь и особенно женщин от позора, возвращение детей родителям и родителей детям, (а также) граждан отечеству. Этого рода щедростью особенно славно то время, когда Иллирик и Фракия подверглись ужасному опустошению (со стороны неприятелей). Сколько тогда по всему свету было выставлено на продажу пленных. Если бы их отпустили, то они по числу превысили бы (пожалуй) население целой провинции. Однако были и такие, которые хотели бы возвратить в плен выкупленных уже церквами; они, более жестокие, чем сами пленители (ipsa graviores captivitate), с злобой относились к чужому милосердию. Сами они, если бы попали в плен, служили бы охотно и, если бы были проданы, то не отказались бы от рабства. (Таким образом) других желают лишить свободы те, кто сами не могут освободиться от рабства, если только купцу не угодно будет выручить (потраченные на их покупку) деньги; но ведь это не будет освобождением от рабства, а будет выкупом.

71. Проявлением особой щедрости нужно признать (praecipua est… liberalitas), (во первых), выкуп пленных ⁸⁹, особенно у варваров, у которых (к пленникам) нет ни капли жалости (qui niliil deferat humanitatis ad misericordiam), и которые только из жадности, ради выкупа, оставляют их в живых; (во вторых), уплату чужого долга, если (сам) должник не в состоянии этого сделать и если он понуждается ⁹⁰ (кредитором) к уплате того, что он должен ему по праву, но чего лишился по бедности; (далее), воспитание (чужих) детей и питание сирот.

72. Находятся и такие, которые ради избавления от позора девиц, оставшихся сиротами, выдают их замуж, помогая (им при этом) не только своими заботами, но и материальной поддержкой. Это есть тот вид щедрости, которому научает апостол: «Если какой верный имеет вдов, пусть довольствует их, дабы церковь не отягощалась питанием их, а могла бы довольствовать истинных вдовиц» (1Тим.5:16) ⁹¹.

78. Полезна этого рода щедрость, но она не свойственна всем, так как есть много добрых людей, мало достаточных, которые, (если и имеют, то очень) не многое, (лишь) на свою потребу, и потому не в состоянии облегчить чужую бедность материальной поддержкой. Впрочем, и малоимущие могут благотворить нуждающемуся (inferiorem), (хотя и) другим образом. Есть (ведь) двоякого рода щедрость ⁹²: одна в виде вещественной помощи, т. е. денег, а другая в виде активного содействия (operum collatione); эта вторая часть гораздо славнее и блистательнее (первой).

74. (В самом деле), насколько славнее было то, что Авраам победоносным оружием выручил племянника из плена, а не выкупил его (за серебро)! Насколько полезнее для фараона было то, что Иосиф дал ему благоразумный совет, а не деньги! Деньги не обеспечили бы запаса даже для одного города (pecunia enim unius civitatis non redemit ubertatem), тогда как (его) предусмотрительностью весь Египет был избавлен от голода в течение пяти лет ⁹³ (Быт.41:33).

75. Кроме того, деньги быстро издерживаются ⁹⁴, советы же не могут быть исчерпаны, напротив, чем чаще их дают, тем больше увеличиваются они в числе (haec usu augentur). Деньги уплывают и скоро совсем истощаются, так что приходится прекратить благотворение, и чем большему числу людей ты захочешь помочь, тем меньшему ты окажешь (действительную) помощь, а часто ты даже сам ощущаешь нужду в том, чем ты намерен помочь другим. Помощь же советом и непосредственным участием, чем на большее (число) лиц простирается, тем бывает изобильнее, (так как) она возвращается к своему источнику. Ибо богатство мудрости течет обратно к себе же, и чем на большее число оно распространяется, тем совершеннее (exercitius) становится то, что остается.

В щедрости нужно соблюдать известную осмотрительность, дабы недостойным не было отдано то, что следовало бы отдать более достойным; впрочем, в раздаянии милостыни не следует быть и скупым и (чересчур) осмотрительным; (в этом случае) нужно подражать блаженному Иосифу, мудрость которого так много прославляется.

76. Итак, ясно, что в щедрости нужно наблюдать известную мeру ⁹⁵, чтобы благотворительность не оказалась неполезной. Нужно быть осмотрительным (sobrietas tenenda est), особенно священникам ⁹⁶, чтобы благотворить не из-за тщеславия, а ради действительной нужды. (Хотя следует сказать), что попрошайничество (aviditas petitionis) никогда не (было так) развито (major), (как теперь). Приходят работоспособные, не имеющие никакой нужды, кроме охоты к скитанию, и хотят лишить помощи бедняка, оставить его без куска хлеба (exinanire sumptum); не довольствуясь малым, они ищут большего, видом своих лохмотьев они стараются склонить доверчивых благотворителей в пользу своей просьбы; лживо выдавая себя за людей высокого происхождения, они (таким путем) стараются приумножать (свои) доходы. Кто оказывает доверие таким людям, тот быстро истощает запасы, которые были бы так полезны беднякам. Вот почему в раздаянии милостыни нужно наблюдать (известную) осмотрительность (modus), чтобы (действительно нуждающиеся) не ушли с пустыми руками и чтобы о бедности не судили по обманчивой внешности. Пусть будет мерилом, чтобы ни человеколюбие не было забыто, ни нужда не оставлена без внимания.

77. Весьма многие обманным образом выдают себя за людей, имеющих долги. Таких нужно проверить. (Некоторые) плачутся, что они подверглись нищетe чрез разбойников; (в таком случае тебе нужно или выяснить), имело ли место такое насилие, или же поближе узнать потерпевшего, дабы с большим усердием ты мог бы оказать ему помощь. Должно помогать также отлученным ⁹⁷ от церкви, если они будут испытывать нужду. Итак, кто наблюдает меру, тот ни для кого не скуп, но ко всем милостив. (Следовало бы), чтобы мы не одними (только) ушами слушали просящих (нас) о помощи, но и глазами бы видели их нужды. (Ведь) увечный скорее услышится благим дателем, нежели бедный. Конечно, настойчивость крикунов не может не вынудить к большей помощи (по сравнению с той, какая достается скромным беднякам); однако не всегда нужно обращать внимание на (такую) бесстыдную (настойчивость). Тебе должно увидеть того, который не видит тебя, и следует отыскать того, кто стыдится показаться. Пусть он, даже находясь в темнице, увидит тебя, и его, пораженного болезнью, пусть услышит твой ум, если не могут услышать твои уши.

78. Чем чаще будет видеть тебя раздающим милостыню народ, тем больше будет тебя любить. Я знаю многих священников, которые, чем больше жертвовали, тем стали богаче, потому что всякий, кто видит доброго раздаятеля (милостыни), сам (по доброй воле) вручает ему то, что у него предназначено к милостыне, будучи уверен в том, что его жертва непременно попадет в руки бeедняка. В самом делe, кто же захочет помогать тому, кто не терпит нужды ⁹⁸. Если же (народ) заметит, что один раздаятель неумеренно (расточителен), а другой (слишком) скуп, то он не захочет доверить (despiciet) (своей милостыни) ни тому, ни другому, – тому, потому что чрезмерными расходами расточает плоды чужого труда, а этому потому, что он копит их в мошне. В щедрости необходима (известная) сдержанность ⁹⁹, как необходимо, по-видимому, и (некоторое) понуждение. Сдержанность затем, чтобы ты имел возможность благотворить ежедневно дабы ты, оказывая чрезмерную щедрость, не действовал в ущерб (действительной) нужде; понуждение же затем, чтобы деньги были употреблены лучше на пищу бедняку, чем (оставались) в кошельке богача. Смотри, чтобы в твоей шкатулке не было заключено благополучие бедного и чтобы ты не похоронил в (ней), как бы в могиле, жизнь неимущих.

79. Иосиф мог раздарить все богатства Египта и расточить (всю) сокровищницу царскую; но он не хотел, однако, показаться щедрым (в раздаянии) чужого (богатства); он предпочел продавать хлеб, а не раздавать (его) даром тем, кто нуждался (esurientibus), потому что, раздарив (его) небольшому числу, он лишил бы (хлеба) весьма многих. Он держался (probavit) той щедрости, которая обогащает всех. Он отворил житницы, чтобы путем купли все могли запастись хлебом (Быт.41:56–57); – а если бы он раздал даром, то поля могли бы оставаться необрабатываемыми, так как пользующийся чужим (обычно) не радит о своем.

80. Итак, прежде всего он накопил деньги, потом (выменял на хлеб) движимое имущество (instrumenta – лучше – скот, cp. Быт.47:16) и, наконец, приобрел царю право на земли, и это не с тем, чтобы разорить всех, а с тем, чтобы оказать им поддержку; он наложил ¹⁰⁰ на народ подать, дабы каждый мог (потом) спокойно пользоваться тем, что ему принадлежало. И это очень приятно было всем, у кого он купил землю, потому что они видели в этом не продажу своего права, а спасение от смерти (redemptionem salutis), почему и сказали: «Ты спас нас, мы обрeли милость пред лицом господина нашего» (Быт.47:14 и сл., 25) ¹⁰¹. Ведь и из собственности ничего не потеряли они, так как потом они снова были восстановлены в своих правах, и полезное не минуло их, так как они получили возможность к продолжению жизни (acquisierant perpetuitatem).

81. О, великий муж ¹⁰², который не искал временной славы путем чрезмерной щедрости, но зато приобрел вечную славу (perpetuam commoditatem) своей проницательностью. Ибо он так устроил, что народы помогали себе своей же податью, и потому во время голода (necessitatis) они не имели нужды в посторонней помощи. Ибо лучше было дать кое-что от избытка, нежели все потерять по праву. Он определил отдавать (фараону) пятую часть, проявив этим особую проницательность относительно будущего и особую щедрость в (определении размера) подати. И после того Египет никогда не испытывал подобного голода.

82. Как ясно он предвидeл будущее! И, прежде всего, он так тонко разъяснил действительное значение царского сна! Первый сон царя был такой. Из реки вышли семь тучных коров, красивых на вид, которые стали пастись на берегу реки. За ними вышли из рeки другие коровы, тощие и дурные на вид, и стали пастись на самом краю берега. И вот эти коровы, тощие и худые, пожрали тех, которые превосходили их по своему виду и полноте (gratia). Второй сон был такой. Из земли выросло семь колосьев полных, отборных и хороших, а за ними с трудом поднялось семь колосьев тощих, иссушенных ветром и бесплодных (marcidae). И вот семь колосьев тощих и бесплодных пожрали тучные и полные.

83. Этот сон св. Иосиф истолковал так: семь коров и семь колосьев обозначают семь лет, а их тучность и плодоносие служат указанием на характер этих годов (ex fetu et fructu interpretatus tempora); тучная корова и полный колос (fructus segetis) означают один плодородный год (annum integrum). А что они выходили из реки, то это значит, что дни, года и времена текут подобно рeкe и скоро утекают. Сначала будут, так истолковал он, – семь лет плодородных и урожайных, за которыми последуют другие семь лет, бесплодных и неурожайных, в течение которых будет съеден весь запас (ubertatem) плодородных лет. Ввиду этого он советовал быть предусмотрительным, чтобы собрать в плодородные годы запасы хлeба, который помог бы перенести скудость будущего бесплодия.

84. Чему (здесь) прежде следует удивляться – его ли способности проникнуть в самую суть истины, или же тому совету, в котором столько предусмотрительности к (имеющей постигнуть) тяжелой и продолжительной нужде? (То ли удивляться) его недремлющей заботливости и справедливости, из которых первая, в силу возложенной на него обязанности, сделала такие большие запасы, а другая (научила его) ко всем относиться одинаково? А что мне сказать о его великодушии? Будучи продан в рабство, он не стал мстить (своим братьям), но избавил (их) от голода. Что мне сказать о его ласковости, заставившей его путем невинного обмана искать присутствия любезного брата, которого он обвинил в остроумно придуманной краже с тем, чтобы оставить его заложником своего милостивого расположения (к ним) (Быт.44:2 и сл.)?

85. Почему совершенно справедливо сказано ему отцом: «Сын возвеличившийся (ampliatus) мой, Иосиф, сын возвеличившийся мой, ревнитель сын мой юнейший… Помог тебе Бог твой и благословил тебя благословением неба свыше и благословением земли, имеющей все, ради благословения отца твоего и матери. Оно выше (praevaluit) благословения гор пребывающих и пожеланий холмов вечных» (Быт.49:22 и сл.) ¹⁰³. И во Второзаконии: «Ты, который явился в терновом кусте, да снидешь на голову Иосифа и на темя его. Он прославлен между братьями своими. Как у первородного тельца, его великолепие и роги его – роги единорога. Рогом своим он избодает народов до конца земли. Это тьмы Ефремовы и это тысячи Манасиины» (Втор.33:16 и сл.) ¹⁰⁴.

Такими добродетелями должен отличаться тот, к кому мы обращаемся за советом; как эти добродетели просияли на Иосифе и Павле.

86. Тот, кто дает другому совет, должен в себе самом представить образец добрых дел, (именно): учительства, целомудренности, степенности, чтобы слово его было здравым и незазорным, совет – полезным, жизнь – честной, наставление – назидательным (sententia decora).

87. Таким был Павел, который, давая совет девам (1Кор.7:25 и сл.) (и) наставление священникам (Тит.2:7), прежде всего в самом себе явил нам образ для подражания. Он умел и смиряться подобно Иосифу, который, происходя из высокого рода патриархов, не возгнушался рабства, (наоборот) проявил в нем (особое) послушание (и) украсил (его) добродетелями. Умел смириться тот, кто позволил и купить, и продать себя, и (купившего) его называл господином. Послушай, (как) он смиряет себя: «Вот, господин мой не знает при мне ничего в доме, и все, что имеет, отдал в мои руки ¹⁰⁵, и ничто не изъято из руки моей кроме тебя, потому что ты жена ему; как я совершу это злое слово (quomodo faciam verbum malum hoc) и согрешу пред Богом?» (Быт.39:8–9). (Вот) речь высокого смирения (plena vox humilitatis), безукоризненной чистоты; смирения, потому что он оказал послушание господину (domino deferebat), почтительности, потому что отплатил ему благодарностью, затем чистейшего целомудрия, потому что считал великим грехом осквернить себя таким бесчестным поступком (turpi flagitio).

88. Советчик не должен иметь ничего темного (nebulosum), ничего ложного, ничего легкомысленного (iabulosum), ничего притворного, что бросало бы тень (refellat) на его жизнь, а его поведение (mores) – ничего нечестного, ничего зложелательного, что могло бы оттолкнуть (от него) нуждающихся в (его) совете, так как, одни (из указанных недостатков), обычно, отталкивают от себя, а другие даже возбуждают презрение ¹⁰⁶. Нас отталкивает то, что нам может повредить (непосредственно) или повлиять на нас в дурном смысле (quae malitiose possunt in noxam serpere); (вот почему) мы избегаем и уклоняемся от советника с сомнительной репутацией, корыстолюбивого, доступного для подкупа и, (наконец), несправедливого. А того, кто сластолюбив, невоздержан, (затем), хотя и далек от обмана, однако же корыстолюбив и неразборчив в средствах (cupidior lucri turpis), – мы презираем ¹⁰⁷. Какое доказательство (своей) рачительности, на какой плод (своего) труда может указать, (или) какому делу и каким заботам может посвятить себя (recipere animo) тот, кто зарекомендовал уже себя ленивым (torpori) и бездеятельным ¹⁰⁸?

89. Поэтому добрый советчик говорит: «Я научился быть довольным тем, что у меня есть» (Флп.4:11), ибо он знал, что корень всех зол есть сребролюбие (1Тим.6:10), почему и был доволен своим и не искал чужого. Для меня – говорит – достаточно того, что я имею; мало ли, много ли, – для меня вполне достаточно (plurimum). Яснее это можно бы было выразить так (expressius aliquid dicendum videtur). Для меня, – говорит, – достаточно того, что я имею, т. е. я не терплю в чем-либо нужды, (хотя и) не имею избытка. Не имею нужды, потому что не ищу чего-либо большего; не обладаю изобилием, потому что имею не для одного только себя, но для многих. Это (сказано) о деньгах.

90. Впрочем, это же можно сказать и обо всем, так как он доволен был настоящим, т. е. не искал большего почета, или большего послушания, он не желал широкой славы, не искал незаслуженной благодарности, но, претерпевая труды, ожидал конца своего подвига, уверенный в (получении им) награды. «Умею, – говорит, – и смириться» (Флп.4:12). Ибо похваляться может (laudi datur) не то смирение, которое чуждо знанию (indocta), а то, которое отличается (с одной стороны) скромностью, а (с другой правильной) самооценкой (sui scientiam). Есть ведь еще смирение, (рождающееся) из страха, неопытности или неведения. Потому-то Писание и говорит: «И смиренных духом спасет» (Пс.33:19). Итак, прекрасно сказал: «Я умею смиряться», т. е. (знаю), в каком месте, в какой мере, с какой целью, в каком служении, в какой должности. Не умел смириться фарисей, и потому был отвергнут, умел мытарь, и потому был оправдан. (Лк.18:11 и сл.).

91. Но ап. Павел умел и преизбыточествовать, так как имел богатый дух, хотя, впрочем, не обладал сокровищами богатого. Умел преизбыточествовать тот, кто не требовал денежных приношений, но искал плодов в благорасположении. Можем понимать и так, что умел преизбыточествовать тот, который мог сказать: «Уста наши отверсты к вам, коринфяне, сердце наше расширено» (2Кор.6:11).

92. Он все испытал: и насыщение, и голод. Блажен, кто умел насытиться во Христе, так как то насыщение, которое соделывает знание, не телесно, а духовно. И по справедливости необходимо знание, потому что «не одним хлебом живет человек, но всяким словом Божиим» (Втор.8:3) ¹⁰⁹. Кто умел так насыщаться и так алкать, тот умел всегда искать новое, алкать Бога и насыщаться в Господе. Умел алкать (и апостол), который знал, что алчущие насытятся (Мф.5:6), умел и мог изобиловать тот, кто, ничего не имея, всем обладал (2Кор.6:10).

На примере десяти колен, отложившихся от царя Ровоама с достаточной ясностью дается понять, сколько вреда приносят дурные советники.

93. Справедливость мужей, приближенных какому-либо высокому должностному лицу (viros alicui praesidentes muneri), привлекает (к этому последнему) любовь (многих), наоборот, несправедливость их приводит (его) к несчастию и гибели (contra iniquitas destituit atque impugnat) ¹¹⁰. Примером может служить (следующий) рассказ Писания. По смерти Соломона, Израильский народ стал просить сына его Ровоама, чтобы он облегчил выи их от тяжелого рабства и смягчил бы суровость отцовской власти. Но Ровоам, отклонивший предложение старцев, по совету молодых людей, дал такой ответ, что он еще прибавит бремя к тому, которое на них наложил отец его, и легкие наказания заменит более тяжелыми (3Цар.12:4 и сл.).

94. Возмущенный таким ответом народ ответил: «нет у нас части с Давидом и нет наследия в сыновьях Иессея. Возвратись каждый в шатры свои, Израиль» (3Цар.12:16), потому что этот человек не будет нам ни начальником, ни вождем. Итак, оставленный и забытый народом, он едва смог удержать власть (habere potuit societatem) только над двумя коленами, (и то) ради заслуг Давида.

Справедливость, благожелательность и ласковость, если только они искренни, привлекают весьма многих.

95. Отсюда ясно, что как справедливость укрепляет власть, так несправедливость приводит (ее) к гибели (dissolvat). В самом деле, может ли владеть царством злоба, которая не в состоянии управлять (даже) отдельным домом (familiam)? Итак, величайшая благожелательность требуется не только для отправления государственных обязанностей, но и для сохранения личных прав. Много помогает нам благожелательность, которая старается всех облагодетельствовать, победить услужливостью и привязать (oppign erare) своим благорасположением.

96. Сказали мы, что и ласковость много значит в снискании благорасположения; только мы хотим чтобы она была искренней и (проявлялась) благоразумно, чтобы она чужда было лести, дабы эта последняя не портила (dedeceat) искренности при разговоре (simplicitatem ac puritatem alloquii); мы должны ведь быть примером для прочих не только в деле, но и в слове, чистоте и верности (fide). Будем же такими, за кого мы хотим, чтобы нас принимали, будем проявлять те чувства, которые мы действительно испытываем. Не скажем в сердце нашем слова неправедного, которое да не подумаем скрыть (своим) молчанием, потому что, Кто сотворил сокровенное, Тот слышит сказанное в тайне; знает тайны духа Тот, Кто наделил дух сознанием (qui sensum visceribus infudit). Итак, поставленные как бы пред глазами Судьи, что только мы ни делаем, будем делать так, как будто оно на виду и открыто для всех.

Всем, а в особенности юношам, приносит много пользы общение с добродетельными (bonoum) людьми; это подтверждается на примерах Иисуса Навина и Моисея, а также и других; затем говорится о тех, которые разнятся по возрасту, но в тоже время не разнятся по добродетели, как например, Петр и Иоанн.

97. Итак, каждому весьма полезно тесное общение с (людьми) добродетельными. Для юношей полезно также следовать славным и мудрым мужам, потому что тот, кто общается с мудрыми, тот и сам мудр, а кто сходится с (людьми) глупыми, тот (и сам) почитается неблагоразумным. (Это общение) весьма полезно и для научения, и для (снискания) доброго мнения (probitatis testimonium). Ведь ясно, что юноши подражают (обычно) тем, с кем они находятся в непосредственном общении (quibus adhaerent), (отсюда) весьма справедливо то мнение, что юноши в своей жизни подражают тем, общение с которыми для них весьма желательно.

98. Таким был Иисус Навин, близость которого к Моисею не только наставила (его) в познании Закона, но даже приобщила его благодати (sanctificavit ad gratiam). Потом, когда величие Иеговы, пребывавшего в скинии, просияло видимым образом, то в ней был только один Иисус Навин (Исх.33:11), Моисей говорил с Богом, и священным облаком был покрыт вместе с ним и Иисус Навин. Старейшины (presbyteri) и народ стояли вдали, а Иисус с Моисеем всходили (на гору) для получения Закона (Исх.24:13). Весь народ находился в стане, а Иисус вне стана, в скинии свидетельства. Когда сходил облачный столб, и (Бог) беседовал (из него) с Моисеем, он предстоял (Моисею), как верный служитель; этот юноша не выходил из скинии, в то время как старшие его, находясь вдали, трепетали пред божественными чудесами.

99. Всюду неотлучно следовал (adhaerebat) он за Моисеем, (являясь свидетелем) удивительных чудес и страшных тайн. Вот почему и случилось так, что, кто был его постоянным соучастником (socius conversationis), тот сделался и преемником власти (Втор.34:9). По справедливости этот муж сделался таким, что останавливал течение рек (Нав.3:15 и сл.), что сказал: пусть станет солнце, и стало солнце (Нав.10:12–13), которое, являясь как бы зрителем его победы, отодвинуло ночь и продолжило день. И что же! Он один был избран (в чем было отказано Моисею) на то, чтобы ввести народ в обетованную землю. Это муж, великий и чудесами веры, и (своими) победами. Дела Моисея касались священных предметов, а дела Иисуса лучшего устройства жизни (prosperiora). И тот, и другой при помощи божественной благодати творили сверхъестественное (ultra humanum conditionem): один повелевал морю (Исх.14:21), другой – небу.

100. Итак, похвальна (pulchra) тесная связь старших с младшими. Одни (из них) служат свидетельством (благомыслия юношей), другие – утешением, одни – научением, другие – услаждением. Я опускаю, как Лот не покинул уходящего (на новое место) Авраама, – только бы не подумал кто-либо, что это вызывалось родственным чувством, и что оно было делом необходимости, а не доброй воли (Быт.12:4). А что мы скажем об Илии и Елисеe? Правда, Писание не называет ясно Елисея юношей, однако, если мы будем более внимательны, то можем заметить (advertimus tamen et colligimus), что он был моложе (Илии) (3Цар.19:21). (Также) в деяниях апостольских (говорится о том, что) Варнава взял с собой Марка, Павел – Силу, он же Тимофея и Тита (Деян.12 и др.).

101. Мы видим, что между перечисленными выше мужами были распределены различные обязанности, и старшие преуспeвали в советe, а младшие в служении. Они, большею частью, равные по своим добродетелям, но неравные по своим летам, услаждались тесным общением (между собою), подобно, например, Петру и Иоанну. Ибо об Иоаннe мы читаем в евангелии, – и притом им же самим написанном (et sua voce), – что он был юношей, хотя в добродетели (meritis) и мудрости он не уступал никому из старших (его апостолов), ибо в нем была достопочтенная старость благочестия (senectus venerabilis morum) и седая мудрость. Ибо непорочная жизнь есть плод (stipendium) благой старости (Прем.4:9).

Весьма похваляется покровительство слабым, (также) странноприимство и вообще исполнение подобных обязанностей. Затем, после порицания сребролюбия, осуждается расточительность, особенно в священниках.

102. Доброму мнению (о тебе) много также способствует то, если ты вырвешь бедного из рук сильного ¹¹¹, если ты избавишь от смерти приговоренного (к ней)^{1 12}, если только это возможно без особых осложнений, дабы мы не показались ратующими скорее ради тщеславия, чем из (чувства) милосердия, и чтобы нам не причинить еще больших ран, чем те, которые мы желали уврачевать. Если ты освободишь притесняемого богатым и сильным и (избавишь) того, кого противная сторона подвергла чрезмерному по сравнению с его проступком штрафу (factione magis quam sceleris sui pretio gravatum), то это еще более поспособствует (convalescit) хорошему о тебе мнению.

103. В весьма многих заслуживает похвалы (commendat) странноприимство ¹¹³. Оно есть (собственно) всеобщий вид человеколюбия. Долг странноприимства требует, чтобы путешественник не имел нужды в пристанище, чтобы он принимался с готовностью, чтобы дверь (твоего дома) была открыта (всякому) приходящему. (Все) это признается похвальным (decorum) по мнению всего света, – (т. е.) принять ¹¹⁴ путешественников с почетом, (быть) к ним особенно гостеприимным (non deesse mensae hospilitatis gratiam), предупреждать их своим радушием (occurrere officiis liberalitatis), (наконец, заранее) выглядывать приход гостей.

104. Аврааму поставлено было в заслугу то, что он выглядывал у своей двери, не пройдет ли мимо какой-либо путешественник; он тщательно сторожил, чтобы встретить, чтобы предупредить, чтобы попросить, да не отвергнут его гостеприимства, говоря: «Господин, если я обрел благоволение пред тобою, не минуй отрока твоего» (Быт.18:1 и сл.). В награду за гостеприимство он получает обетование о потомстве (fructum posteritatis).

105. Лот, его племянник, не только по плоти (genere), но и по добродетели, своим гостеприимством избавил себя и семью свою от содомского наказания (Быт.19:1 и сл.).

106. Итак, нужно быть гостеприимным, милостивым, справедливым, не ищущим чужого; лучше уступить что-либо из своего, если будешь к тому побуждаться, чем нарушать чужие права, необходимо избегать распрей, удаляться от свар, стремиться к согласию и спокойствию; ибо, когда добрый человек поступается в чем-либо из своих прав, то это является делом не только щедрости, но часто и выгоды. Прежде всего, немаловажная польза в том, чтобы быть свободным от того вреда, (который приносит) спор (о правах); затем, к пользе относится также развитие дружественных отношений, обусловливающих много выгод, которые для того, кто на время поступается немногим из своих прав (quae contemnenti aliqua in tempore), бывают особенно богаты (fructuosae).

107. Хотя в деле гостеприимства нужно ко всем проявлять человеколюбие, однако праведникам ¹¹⁵ должно оказывать особый почет: «Ибо кто праведника принимает во имя праведника, получит награду праведника» (Мф.10:41), как сказал Господь. Добродетель гостеприимства так¹¹⁶ высоко ценится у Бога (gratia), что даже напоение холодной водой не остается без награды. Помнишь, как Авраам, ища гостей, принял у себя (самого) Бога? Помнишь, как Лот принял ангелов ¹¹⁷? И ты, принимая странника, уверен ли, что ты (тем самым) не принимаешь (самого) Христа? Возможно, что Христос придет (sit) (к тебе в лице) странника, раз Он, по Его словам, является (в лице) нищего: «В темнице я был, и вы пришли ко Мне, наг был, и вы одели Меня» (Мф.25:36).

108. Итак, хорошо (suaue) заботиться не о деньгах, а о любви. А между тем, уже издавна в человеческих умах укоренилось прискорбное (hoc malum) преклонение пред деньгами, и души людей уловляются удивлением пред богатством ¹¹⁸. Оттуда произошло сребролюбие, как бы некоторая засуха (ariditas) добрых дел, и люди почитают за убыток, если они издерживают что-либо сверх обыкновения. Но досточтимое писание и здесь высказалось уже против корыстолюбия, против того, чтобы оно являлось помeхой в каком-либо отношении: «лучше гостеприимство с овощами» (Притч.15:17) ¹¹⁹. И ниже: «лучше хлеб в радости (in suavitate) с миром» (Притч.17:1) ¹²⁰.

109. Есть два рода щедрости: один – это доброта, а другой – это расточительная роскошь. Быть добрым – (это значит) принять странника, одеть нагого, выкупить пленных, помочь нуждающимся; (а) быть расточительным, – (это значит) устраивать широкие пиры и (отличаться) неумеренным винопитием (et vino plurimo), почему ты и читал: «Расточительно вино и зазорно пьянство» (Притч.20:1) ¹²¹. Впрочем, и то надо назвать расточительностью, когда (некоторые) ради (приобретения) народных симпатий истощают свои богатства; так поступают те, которые расточают отцовское наследство на цирковые или даже театральные увеселения, на подарки гладиаторам или на охотничьи занятия; (так они поступают с тем), чтобы известностью превзойти (своих) предков. Но тщетно все это, так как даже в издержках на добрые дела должно быть умеренным.

110. Прекрасна щедрость, но и в отношении к самим бeдным нужно также соблюдать известную меру ¹²², дабы ты мог помочь большему числу, а не расточать сверх меры (свое имение) ради стяжания (людского) благорасположения. Ибо только то должно признать нравственно ценным (decorum), что проистекает из чистого и искреннего (сердца). Не будь (же) чрезмерно расточителен на разные сооружения, чтобы не оставить (без удовлетворения более необходимое.

111. Священнику особенно следует украшать соответственным образом Божий храм, чтобы жилище Божие сияло и с этой стороны; (священник должен) производить потребные на дела милосердия расходы (impensas misericordiae convenientes frequentare); смотря по надобности, он должен благотворить пришельцам, (однако же) не чрезмерно, а посильно, не с излишней щедростью, но вполне человеколюбиво (congrua Immanitati); помогая бедным, он не должен искать не ему следуемой с их стороны благодарности; (равным образом не должен он) выделяться среди других клириков своею скупостью или (излишней) снисходительностью. Ибо первое – бесчеловечно, а второе – расточительно; (первое бывает тогда), когда терпят нужду в необходимом те, которых ты должен был избавить от позорного способа заработка (a sordidis negotiationis aucupiis retrahere), (а второе тогда, когда данное тобою) послужит им только к роскошеству.

Нужно придерживаться средины между попустительством и суровостью; те, кто притворной угодливостью стараются залезать в чужие души, не достигают чего-либо прочного и продолжительного, что с достаточной ясностью можно видеть на примере Авессалома.

112. Итак, должно соблюдать (известную) меру в самых словах и наставлениях, дабы не обнаруживать чрезмерной снисходительности или чрезмерной строгости. Ибо многие потому и снисходительны, чтобы другим казаться добрыми. Однако известно, что все притворное и ложное чуждо истинной добродетели и, обычно, не бывает долговечным ¹²³. Сначала оно зеленеет, потом подобно цветку осыпается и погибает, истинное же и чистое имеет глубокий корень ¹²⁴.

113. Для подтверждения наших положений, именно, что все притворное не может быть долговечным, но как бы во время цветения быстро осыпается, – мы приведем пример притворства и обмана из того же рода, из которого мы указали столько примеров совершенной добродетели.

114. Авессалом был сын царя Давида; это был юноша необыкновенно привлекательный и красивый (decore insignis, egregius forma, praestans juventa), во всем Израилe не было подобного ему, от подошвы до темени его не было в нем недостатка (2Цар.14:25). Он сделал себе колесницы, (купил) лошадей; и было у него пятьдесят человек скороходов. Он вставал поутру и становился на дороге у самых ворот, и, если замечал кого-либо, кто шел к царю на суд, то подходил к нему и спрашивал: из какого ты города? (и) отвечал тот: я, раб твой, принадлежу к одному из колен Израилевых. (И) отвечал ему Авессалом: ты говоришь совершенно справедливо, только кто выслушает тебя у царя? Кто поставит меня судьей, чтобы всякого, кто только придет ко мне и кто будет нуждаться в суде, – я оправдал бы? Такими речами он приобретал к себе расположение (delineibat) каждого. И когда приближался кто-либо, чтобы приветствовать его, он открывал ему свои объятия, обнимал его и целовал. Так привлек он к себе сердца всех, ибо такого рода ласковость трогает (людей) до глубины души.

115. Однако эти любимцы и честолюбцы не надолго пользовались почетом и благоволением и (переживали) приятные минуты. После небольшого промедления, которое считал необходимым мудрейший всех пророк, терпевший это, (когда он выступил против возмутившегося сына), они уже не могли противостоять ему. И Давид, не сомневавшийся в победe, просил выступавших на сражение пощадить сына его; он не захотел принимать участия в битве, чтобы не поднять оружия против собственного сына, хотя и отцеубийцы.

116. Отсюда ясно, что постоянным и продолжительным может быть только истинное, которое приобретается без всякого обмана и хитрости, – наоборот, что снискивается притворством и человекоугодничеством (assentatioue), то не может быть долговечным.

Нельзя полагаться на тех, кого привлекают на свою сторону деньгами или ласкательством.

117. Кто может считать верными себе тех, которых он привел к послушанию при помощи денег ¹²⁵ или привлек своей угодливостью? Ибо первые готовы (volunt) продавать себя почаще, а вторые не склонны повиноваться (ferre non possunt) твердой власти. Их легко привлечь угодливостью, но если ты заденешь их (даже) словом, они ропщут, оставляют, уходят с неприязнью, удаляются с негодованием; желая скорее повелевать, чем повиноваться; они думают, что им, как своим благодетелям (quasi obnoxios beneficio), должны повиноваться те, кого они обязаны считать своими начальниками.

118. Кто же (в самом деле) станет считать преданными себе тех, кого он думал привлечь к себе или деньгами или низкопоклонничеством? Ибо тот, которого он купил за деньги, разве не ругает себя (vilem se et despectum judicat), если только не продает себя (как можно) чаще. Вот почему (если он остается верным), то постоянно ждет себе подачек ¹²⁶; равным образом и тот, кто привлечен просьбой, желает, чтобы его просили постоянно.

Прямыми путями нужно достигать должностей, особенно же церковных и, достигнув, проходить осмотрительно и мудро; низшие клирики не должны подрывать авторитета епископа своими лицемерными добродетелями, и сам епископ не должен завидовать (в чем-либо) своему клиру; во всем нужно быть справедливым, в особенности же в суде.

119. Прямыми путями (bonis actibus) и с чистым намерением, по моему мнению, следует стремиться к получению почетного места вообще, и церковного, в особенности, чтобы никто не мог обвинить (ut neque sit) (нас) ни в надменной притязательности, ни в совершенном небрежении, чтобы (и с нашей стороны) не было также бесчестной притворности и несвойственного (этому сану) тщеславия. Для всякого дела нужна (abundat) душевная простота и прямота, которая сама себя достаточно рекомендует.

120. В самом же служении не следует быть чрезмерно суровым ¹²⁷, или слишком снисходительным, дабы не показаться нам или властолюбивыми, или бессильными выполнять принятую на себя обязанность.

121. Нужно стараться о том, чтобы своими благодеяниями и усердием привязать к себе побольше (людей) ¹²⁸, и (затем) поддерживать ту любовь, (которую) мы (уже) снискали (у других), чтобы считающие себя жестоко обиженными не имели права забыть о благодеяниях. Ибо часто случается, что того, к кому ты относишься с любовью и кого почтишь более высоким положением, того ты (легко) оттолкнешь от себя, если только недостойно предпочтешь ему другого. Епископ должен проявлять благожелательность, как в добрых делах, так и в (снисходительных) суждениях, (далее) он должен быть беспристрастным (ut aequitatem Custodiat), и к пресвитеру или клирику (ministro) относиться как к родственнику (parenti).

122. И те, кто удостоился одобрения, не должны быть притязательными; им следует быть смиренными, как если бы они постоянно думали о полученной ими милости (tamquam memores gratiae); не следует епископу обижаться, если пресвитер, или служитель, или кто-либо из клира, возвышается в глазах других (existimationem accumulet suam) или своим милосердием, или постничеством, или чистотой, или учительностью, или чтением; ибо похвала учителю есть слава и для (самой) церкви. Хорошо, (конечно), если хвалят чей-либо поступок, но (только) чтобы (в этом случае) не было повода к тщеславию. Всякого пусть хвалят уста его ближних, а не собственные; и рекомендуют его пусть (его) дела, а не стремления.

123. Впрочем, если кто-либо не повинуется епископу, и желает возвыситься и прославиться; (а также) притворной ревностью к учительству (doctrina), или к смирению, или к милосердию желает набросить тень на достоинство (merita) епископа, тот в своей гордости уклоняется от истины, ибо истина требует, чтобы ты не делал для твоей похвалы ничего такого, что неблагоприятно может отразиться на другом (quo minor alius fiat), и, если имеешь что-либо доброе, то не обращай его к бесчестью или порицанию другого.

124. Не защищай нечестивого и не думай доверять святыни недостойному; с другой стороны, не притесняй и не нападай на того, вины которого доказать ты не можешь ¹²⁹. Ибо хотя несправедливость весьма (cito) оскорбительна для всех ¹³⁰, однако меньше всего она должна иметь место в церкви, где должна царить (esse) справедливость и равенство; более сильный и более богатый пусть не изъявляют притязаний на что-либо большее (по сравнению с другими). Богатый ли, бедный ли, – во Христе едино суть. Отличающийся святостью (также) пусть не приписывает себе чего-либо большего (по сравнению с другими), или ему самому следует смириться соответственно с тем, насколько (он возвысился над другими).

125. Мы не должны быть пристрастными в суде; здесь не место (личному) благорасположению, (всякое) дело здесь следует рассматривать по существу (causae merita decernant). Ничто так не вредит мнению (о нас) и даже самой вeрe, как если правое дело более слабого решаешь в пользу более сильного (in judicando potentiori dones causam inferioris), или если ты обвиняешь бедняка, хотя бы и невинного, и оправдываешь богача, несмотря на его виновность. Правда, род человеческий склонен содействовать пользующимся почетом, чтобы те не сочли себя обиженными и не печалились при проигрыше процесса (ne victi doleant). Но если уж ты боишься обидеть, то лучше и не берись судить. Если ты священник или занимаешь какое-либо другое положение (в клире), то (не будучи судьей) не раздражай (других). Тебе следует хранить молчание, по крайней мере, в делах денежных, хотя долг (требует от тебя) постоянно прилежать правде; молчание же в деле Божием, (особенно) где угрожает опасность (самой церковной) общине (нужно признать) весьма преступным.

Благодеяния следует оказывать скорее бедным, чем богатым, потому что последние или видят в них (одно) желание (бедняков) получить (что-нибудь) от них взамен за свое благодеяние или же сердятся за то, что они из-за этого становятся обязанными (пред бедными). Бедные же поручителем за себя выставляют самого Бога, притом же они охотно сознаются в получении ими благодеяний. К этому присоединяется увещание быть равнодушным к деньгам.

126. Что за нужда для тебя помогать богатому? Разве та, что он скорее вознаградит любящего его? – Мы ведь чаще сочувствуем тем, которые, как мы думаем (speramus), отблагодарят нас (а quibus referendae vicem speramus gratiae) ¹³¹. Ho (тогда) тем более следует нам заботиться о слабом и бeдном, потому что за неимущего, чаем мы, воздаст вам Господь Иисус, Который под видом пира указал нам общий для (всех) добродетельных поступков ¹³² пример (generalem virtutum formam), именно, чтобы мы охотнее оказывали благодеяния тем, которые не могут возвратить их нам; (в частности, Он) научает нас приглашать на пир и обеды не богатых, а бедных. Ибо богатых мы зовем (обычно) в надежде, что и они отплатят нам тем же; бедные же, не имея возможности отплатить за полученное ими, воздаятелем (за себя) имеют (самого) Господа, Который благоволил принять (на себя) обязательство бедного.

127. И по опыту века сего, (всякое) благодеяние бедных, радует больше, чем богатых, потому что богатые отметают благодеяния и стыдятся быть кому-либо обязанными ¹³³. И то, что оказано им, они приписывают своим заслугам, принимая, как должное, или же (полагают), что им дают с той целью, чтобы (в свою очередь) побольше получить от них. Таким образом, принимая благодеяния, богатые уверены (в том), что, соизволивши принять (ео ipso quod acceperint), они больше дали, чем получили. Бедный же, если не имеет, чем заплатить, то воздает благодарностью ¹³⁴. Этот, таким образом, больше воздает, нежели получает, ибо деньги выплачиваются монетами (которые могут иссякнуть), благодарность же никогда не истощается. Деньги при отдаче издерживаются, а благодарность, когда имеется, воздается и, когда воздается, (все-таки) и не уменьшается (retinetur). Кроме того, чего богатый избегает, это бедный признает – (именно), что он обязан (оказанным ему благодеянием), причем полученную им помощь не приписывает своему достоинству; (более того) он считает (даже благодеянием для себя то), что ему даны дети, дарована жизнь, сохранено семейство. Насколько же лучше оказывать благодеяние добрым, чем неблагодарным?

128. Почему и Господь сказал ученикам: «не берите с собою ни золота, ни серебра, ни денег» ¹³⁵ (Мф.10:9), т. е. Господь как бы серпом срезал корыстолюбие, произрастающее в человеческих сердцах. Также и Петр сказал хромому от чрева матери, которого (обычно) носили (к дверям храма): «Серебра и золота я не имeю ¹³⁶, а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи» (Деян.3:6). Таким образом, он не дал денег, но дал здоровье. Насколько же лучше иметь здоровье без денег, чем деньги без здоровья! Встал хромой, чего не ожидал, а денег не получил, хотя и надеялся (их получить). Впрочем, нельзя сказать, чтобы святые Господа вообще пренебрегали богатством (sed haec vix in sanctis domini reperiuntur, ut divitiae contemptui sint).

Какой старый грех – корыстолюбие, выясняется многими примерами ветхого завета; здесь же указывается, как суетно обладание богатствами.

129. Впрочем, преклонение (admiratione) пред богатством настолько вкоренилось в людские нравы ¹³⁷, что люди только богатого и считают (обычно) достойным почета. И это обыкновение не ново, (наоборот) этот порок существует уже издавна и, что еще хуже, глубоко внедрился в человеческом сознании (humanis mentibus). Ибо когда (еще) Иерихон, великий город, пал от звука священнических труб, когда Иисус Навин уже одержал победу, он узнал, что храбрость народа ослабела чрез корыстолюбие и златолюбие (auri cupiditatem). Именно: Ахар унес из добычи зажженного города золотую одежду, двести дидрахм серебра и золотой слиток; поставленный затем пред (лицом) Божиим, он не смог отпираться, но поведал о краже (Нав.7:19 и сл.).

130. Старинное и давнее (зло) – корыстолюбие; оно получило начало вместе со словами самого божественного закона или, вернее, самый закон дан был для его обуздания. По сребролюбию Валак думал, что (обещанием) награды можно искусить Валаама, дабы тот проклял народ отцов; и сребролюбие, вероятно, победило бы, если бы, по повелению Божию, он не воздержался от проклинания (Чис.22:7 и сл.). Из-за сребролюбия погиб Ахар, который привел (было) к гибели (и) весь народ отцов. И Иисус Навин, который мог остановить солнце, чтобы оно не двигалось (Нав.10:12, 13), не мог остановить людского сребролюбия, чтобы оно не проникло (в сердца народа). По его слову (advocem) стало солнце, но не остановилось корыстолюбие. Когда стояло солнце, Иисус довершил победу; когда же прокрадывалось корыстолюбие, он близок был к потере ее.

131. Далее, разве не обмануло храбрейшего из всех Сампсона корыстолюбие жены Далилы? И вот тот, который своими руками растерзал рыкающего льва, кто, будучи связан и предан иноплеменникам, сам, без посторонней помощи, разорвал узы и погубил тысячу мужей из иноплеменников, кто порвал, как слабые нитки ковыля, веревки с вплетенными ¹³⁸ в них жилами, – тот, склонивши шею к коленьям жены, был острижен и через то лишился украшения победоносных волос, – залога (praerogativam) его силы. Проникло корыстолюбие (pecunia) в сердце женщины, и отступила от мужа благодать (Суд.16:5 и сл.).

132. Итак, гибельно корыстолюбие, обманчивы деньги, которые портят имеющих их и не помогают нуждающимся (non habentes) в них. Положим, что деньги иногда помогают ¹³⁹, но ведь это человеку слабому, их именно и ищущему ¹⁴⁰. А какая польза от них тому, кто не ищет их, кто не желает их (иметь), кто не нуждается в них, кто не хочет прилагать усилий (на добывание их). Что толку другим, что имеющий деньги богаче их? Разве он станет честнее от того, что владеет тем, благодаря чему часто теряется честность, и что обладает тем, над чем он является скорее сторожем, чем хозяином? Мы (обычно) владеем тем, чем пользуемся; та же (собственность), которой нельзя пользоваться (quod autem ultra usum est), не приносит выгоды, (наоборот), охрана (ее подвергает) опасности (самого владельца).

Равнодушие к деньгам есть один из видов справедливости; этой и другим добродетелям должны следовать столь же клирики, сколько и епископ; последний должен быть особенно осторожен в отлучении кого-либо от церковного общения.

133. В заключение мы можем сказать (ad summam novimus), что равнодушие к деньгам является одним из видов справедливости, почему мы должны уклоняться от корыстолюбия и особенно стараться (omni studio intendere) о том, чтобы не погрешить против справедливости, но быть верными (custodiamus) ей во всех делах и поступках.

134. Если мы желаем угодить Богу, будем имeть любовь (к людям); будем единодушны, смиренны, каждого ¹⁴¹ почитая высшим себя. Смирение в том и сказывается, чтобы не обнаруживать никаких притязаний, чтобы себя считать ниже других. Епископ как бы членами своего (тела) пусть пользуется клириками, в особенности же священнослужителями (ministris), которые являются его истинными детьми, и кого он видит наиболее способным к известному служению, на то пусть его и назначает.

135. С болью отсекается даже сгнившая часть тела, но и то (добрый врач) прежде старательно (diu) исследует, нельзя ли помочь ей лекарствами, и (уж окончательно убедившись в том, что) это невозможно, решается на отсечение. Подобно доброму врачу и добрый епископ желает врачевать слабых, вылечивать (auferre) разрастающиеся язвы, прижигать некоторые (из них), но никак не отсекать; и (лишь после того, как он придет к убеждению) в невозможности вылечить (язвы), он с болью (в сердце решается) отсечь (от церкви недостойных членов) ¹⁴². Здесь особенно ценно (magis eminet) прекраснейшее (апостольское) наставление, чтобы мы больше думали не о том, что (касается) нас, но о том, что (касается) других (Флп.2:4), ибо в том случае, мы не будем склонны к гневу и не будем питать излишней слабости к нашим желаниям.

Нужно быть широко милосердным, даже если бы это не было выгодно для нас; здесь приводится памятная история о священных сосудах, проданных на слом Амвросием для выкупа пленных; затем даются наставления о законном пользовании золотыми и серебряными драгоценностями, принадлежащими церкви. Потом на примере святого Лаврентия разъясняется, каковы действительные сокровища церкви, и затем излагаются правила для переплава и продажи освященных сосудов.

136. Величайшим побуждением к милосердию служит сострадание чужим несчастьям и посильная помощь в их нуждах, а иногда и непосильная (et plus interdum quam possumus). Ибо лучше самим подпасть осуждению (causas praestare) за милосердие или подвергнуться неприязни, чем проявить немилость, как мы некогда подверглись ненависти за то, что продали (confregerimus) священные сосуды с тем, чтобы выкупить пленных; это не понравилось арианам, и (пожалуй) не столько не понравилось самое дело, сколько (хотелось) найти в нас что-либо заслуживающее порицания. Но кто же столько жесток, немилостив и бесчувствен, которому было бы не по душе избавление человека от смерти, женщины – от бесстыдства варваров, что еще хуже смерти, отроковиц, отроков и младенцев – от идольской мерзости, которой они осквернялись из страха пред смертью?

137. Так поступил я не без достаточного основания, однако нам пришлось разъяснять и доказывать пред народом справедливость того, что гораздо лучше сохранить Господу души, чем золото. Он без золота послал апостолов (на проповедь) (Мф.10:9), без золота собрал Он и ¹⁴³ церковь. Церковь имеет золото, но не для того, чтобы хранить его, а чтобы тратить его, в случае нужды. Зачем же хранить то, от чего нет никакой пользы? Разве мы не знаем, сколько золота и серебра забрали ассирияне из храма Господня (4Цар.24:18)? Разве не лучше священнику употребить, за неимением других средств, золото на пропитание бедных, чем (позволит) врагу ¹⁴⁴ святотатственно унести имеющиеся в церкви (золотые сосуды)? Разве не скажет Господь: почему ты допустил умереть ¹⁴⁵ стольким от голода? Ведь ты имеешь золото, которое мог бы употребить на милостыню. Почему столько пленных, выведенных на продажу и не выкупленных, было убито врагом? Лучше было бы сохранить живые сосуды, нежели бесчувственные (metallorum).

138. И что можно ответить на это? Что ты можешь сказать: я боялся, чтобы храм не остался без украшений? Но тебе ответит Господь: таинства не нуждаются в золоте, и не из-за золота признается благом (ptaceut) то, чего нельзя купить за золото. Лучшее украшение для таинств – это выкуп пленных. Поистине ¹⁴⁶, являются драгоценными сосудами те, которые избавляют души от смерти. Истинным сокровищем Господним является тот, кто производит тоже, – что и кровь Христова, (т. е. искупает). Ибо только тогда сосуд действительно можно признать сосудом крови Господней, когда и чрез него (in utroque) совершается искупление, (т. е.) если чаша избавляет от врага тех, которых кровь Христова искупила от греха. Как хорошо слышать, когда целые толпы пленных бывают искуплены церковью: их искупил Христос! Это золото ценное, это золото полезное, это золото Христа, избавляющее от смерти, это золото, которым выкупается целомудрие, (и) сохраняется непорочность.

139. Свободу этих-то пленных я предпочел сохранению золота. Это множество пленных, эта дружина (ordo) славнее красивых чаш. Золото Искупителя следовало употребить на это (именно) дело, (т. е.) на искупление находящихся в опасности. Я признаю, что кровь Христова, влитая в золотой сосуд, не только сияет (в нем), но по дару искупления сообщает и металлу силу совершать божественные действия.

140. Такое золото сохранил Господу святой мученик Лаврентий. Когда у него потребовали (указать, где находятся) церковные сокровища, то он пообещал показать их. На другой день он привел бедных. Спрошенный о сокровищах, показать которые он обещал, Лаврентий, указывая на бедных, сказал: вот церковные сокровища. Поистине, это сокровища, потому что в них Христос, в них обретается вера (во Христа). И апостол сказал: «Мы имеем сокровище это в глиняных сосудах» (2Кор.4:7). Разве могут быть у Христа другие сокровища, лучше тех, в которых Он, по Его словам, пребывает? Ибо написано: «Алкал я, и вы дали Мне есть, жаждал, и вы дали Мне пить, был странником, и вы приняли Меня» (Мф.25:35).

И ниже: «Что вы сделали одному из этих ¹⁴⁷, то сделали Мне» (Мф.25:40). Какие же другие сокровища могут быть лучше тех, в которых (Сам) Иисус благоволит являться?

141. Вот эти сокровища и показал Лаврентий, и он был прав (vincit), потому что их не мог отнять и (сам) мучитель. (Иначе поступил царь) Иоаким, который и во время осады берег золото и не раздавал его на пропитание (нуждающимся); и вот золото его отняли (у него), а самого отвели в плен (4Цар.24:13). Лаврентий, который предпочел раздать церковное золото бедным, а не хранить его для гонителя, за свое столь удивительное понимание (pro singulari suae interpretationis vivacitate) (своих обязанностей к храму и бедным) получил священный венец мученика. (И что же?) Разве было сказано Лаврентию: Ты не должен расточать церковных сокровищ и продавать священные сосуды?

142. Нужно только, чтобы каждый исполнял эту обязанность с чистою вeрой и особой предусмотрительностью. Конечно, если кто-либо наблюдает в этом случае свои выгоды, то это преступно; если же он уделяет бедным и выкупает пленных, то он поступает милосердно. Ведь никто не может сказать: почему жив бедный? Никто не станет жаловаться на то, что выкуплены пленники; никто не сможет обвинять за то, что построен храм ¹⁴⁸, никто не будет сердиться за то, что для погребения останков верующих расширены кладбища (spatia laxata sunt), никто не может скорбеть о том, что тела усопших христиан похоронены в гробницах.

Вот в этих трех случаях можно расплавлять, сплавлять и продавать даже освященные сосуды церкви.

143. Нужно стараться только о том, чтобы священные (mystici) – сосуды не продавались (non exeat) в их настоящем виде, – дабы из священной чаши не сделали нечестивого употребления. Почему мы искали в церкви прежде всего неосвященных сосудов, которые затем ломали и сплавляли, дабы по частям раздать нуждающимся, а также употребить на выкуп пленных. Но если нет новых или неосвященных, то безгрешно, по моему мнению, употреблять на вышеупомянутые нужды и освященные (omnia).

Отданное вдовицами, и вообще верующими, в церковь на сохранение должно защищать даже с опасностью для собственной жизни, что затем разъясняется на примерах Онии (перво)священника, самого Амвросия и Тичинского епископа.

144. Нужно особенно заботливо относиться к тому, чтобы доверенное церкви вдовицами оставалось в целости и сохранялось без всякого (для него) ущерба, – впрочем не только вдовицами, но и всеми (верующими); ибо нужно быть верным ¹⁴⁹ по отношению ко всем, (хотя впрочем) в особенности к вдовам и сиротам.

145. По крайней мере, только благодаря имени вдовиц, как читаем мы в книгах Маккавейских (2Мак.3:10 и сл.), все, положенное в храме, осталось в сохранности. Ибо, когда по доносу Симона царю Антиоху сделалось известным, что в иерусалимском храме могут находиться сокровища, то присланный по этому делу Илиодор пришел в храм и открыл первосвященнику о злобном доносе и поводе своего прибытия.

146. Тогда первосвященник (sacerdos) сказал, что в храме действительно есть сокровища, положенные (туда) вдовами и сиротами (и составляющие) единственный источник их содержания (victualia), и что (кроме того) есть сокровища (quaedam), положенные в храм благочестивым мужем Гирканом, сыном Товииным ¹⁵⁰, и это показал ему. Серебра было четыреста талантов, а золота – двести. Когда же Илиодор пожелал завладеть этим с тем, чтобы передать царю (regiis vindicare commodis), то священники, одетые в свои священнические одежды, поверглись пред алтарем и с плачем стали призывать Бога живого, давшего закон о посвященном, чтобы Он явился защитником своих постановлений. (Что касается первосвященника), то изменившееся выражение его лица свидетельствовало о его скорби и возбужденности его ума. Все оплакивали имеющее наступить поругание (святого) места, раз и в храме Божием (как ясно было видно) доверенное не может остаться в целости (si nec in Dei templo tuta fidei servaretur custodia); женщины препоясали себя (в знак траура) по персям, а девы, которые (тогда) были заперты, стучали в дверь; иные бежали на стены, другие смотрели в (башенные) оконца, все простирали к небу руки и просили Господа защитить данные Им законы (suis legibus).

147. Илиодор, не устрашенный этим, стал приводить в исполнение свое намерение и со своими телохранителями окружил сокровищницу (храма); как вдруг явился ему страшный всадник, сияющий золотым оружием, конь которого был украшен богатым покрывалом; явились также двое храбрых, прекрасных и блистающих и богато одетых юношей, которые, обступив святотатца с той и другой стороны, без перерыва наносили ему удары. Что же больше? Объятый мраком он пал на землю и лежал мертвым, явно наказанный божественной силой (et evidendi divinae operationis indicio exanimatus jacebat), и не оставалось в нем надежды на спасение. Тогда устрашенные возрадовались, а наглые пришли в ужас. Некоторые же из друзей Илиодора, пораженные (этим), стали просить ¹⁵¹ Онию – возвратить жизнь (Илиодору), находившемуся при последнем издыхании.

148. И когда первосвященник начал молиться, снова явились Илиодору те же юноши и сказали ему: возблагодари первосвященника Онию, так как ради него тебе возвращается жизнь. Ты же, наказанный Богом, пойди и возвести своим о том, как ты познал святость (religionem) храма и силу Божию. Сказавши это, они сделались невидимы. Илиодор же, прийдя в себя, принес жертву Господу, возблагодарил первосвященника Онию, а, возвратившись вмeстe с войском к царю, сказал; если ты имеешь врага или строящего ковы против тебя (insidiatorem ¹⁵² rerum tuarum), пошли его ¹⁵³ туда, чтобы он возвратился оттуда побитым.

149. Итак, дети, нужно строго хранить (servanda est fides) и тщательно беречь доверенное. Вы покажете себя достойнейшими священнослужителями, если станете противодействовать невыносимому притеснению вдов и сирот от руки сильного, уделяя этим последним вспомоществование из церковных средств, если, таким образом, докажете, что для вас Господнее повелeние значит больше, чем расположение богатого.

150. Вы помните, сколько нам пришлось воевать с царской притязательностью на доверенное (церкви) вдовами и вообще всеми. Вы сами принимали участие в этом (commune hoc vobiscum mihi). Я приведу вам недавний пример тичинской церкви, которая рисковала потерять доверенное ей одной вдовицей. Когда ее (доверенное) стал требовать тот, который хотел присвоить его себе, (ссылаясь) на царский указ, то клирики не стали противоречить (non tenebant auctoritatem); (даже) люди, пользовавшиеся особым почетом (honorati), приглашенные дать свое заключение (intercessores dati), решили, что нельзя противиться указу императора. Был прочитан указ, опредeленный смысл которого исключал всякое сомнение (legebatur rescripti forma directior), (затем было сообщено) распоряжение (statuta) начальника дворцовой службы (magistri officiorum), помощник которого уже был готов привести в исполнение приказание (своего начальника) (agens in rebus imminebat). Что сказать дальше? Передано было (им доверенное вдовицей).

151. Однако благочестивый (sanctus) епископ, посоветовавшись со мной, стал охранять те комнаты, в которых, как он знал, находилось положенное вдовицей, и что он не мог унести оттуда, то он переписал (receptum sub chirographo est). После он потребовал (все значившееся) в (этой) записке. Император повторил приказ и (пожелал) лично повидаться с нами. В этом ему было отказано. И только после того, как сослались на свидетельство (auctoritate) божественного закона, на тексты писания (serie lectionis), и (также) на опасный пример (periculo) Илиодора, император, наконец, образумился. Хотя, впрочем, и после этого делалась попытка к захвату (положенного), но досточтимый епископ предупредил захват, возвративши вдовице то, что им было принято (от нее). Так была сохранена верность; (новое) притеснение не представлялось (теперь таким) страшным, так как опасности подвергалась уже не верность, а вещь.

В заключение книги (клирики) убеждаются удаляться от общения с завистниками и следовать мудрости, верe и прочим добродетелям.

152. Дети, бегите нечестивых, остерегайтесь завистников. Различие между ними следующее: нечестивый радуется своему (только) благу, а завистливый терзается, (когда видит) благо другого; первый любит зло, второй ненавидит добро; всеми более терпим тот, кто (только) себе желает блага, но никак не тот, который всем хочет зла.

153. Дети, обдумывайте каждое дело, к которому вы приступаете; когда вы тщательно обдумаете, тогда делайте то, что вы одобрили. Если представится вам случай славной смерти, – умрите; если же вы упустите его, то не так легко дождаться его опять (dilata gloria fugit, nec facile comprehenditur).

154. Любите веру, потому что верой и благочестием снискал ¹⁵⁴ себе великую любовь противников царь Иосия; (вера же и благочестие его сказались в том), что он, будучи всего лишь 18 лет, отпраздновал Пасху Господню так, как никто не праздновал до него (4Цар.23:21 сл.) ¹⁵⁵. Подобно тому как он своей ревностью превзошел предков, так и вы, дети, примите ревность Божию. Пусть взыщет вас и снедает ревность Божия, чтобы каждый из вас мог сказать: «Взыскала меня ревность дома твоего» (Пс.68:10) ¹⁵⁶. Апостол Христов назван зилотом (Лк.6:15). Что я говорю – апостол? Сам Господь сказал: «Ревность по доме твоем съела (comedit) меня» (Ин.2:17) ¹⁵⁷. Да будет в вас ревность Божия, а не человеческая, рождаемая завистью.

155. Да царит между вами мир, который выше всякого чувства и мысли (superat omnem sensum). Любите друг друга. Нет ничего приятнее (dulcius) любви и лучше (gratius) мира. Вы сами знаете, что и любил и люблю вас преимущественно пред прочими; как дети одного (духовного) отца, вы связаны между собою узами братства.

156. Держитесь доброго, и Бог мира и любви да будет с вами в Господе Иисусе. Ему честь, слава, величие, власть со Святым Духом во веки веков. Аминь.