Иеромонах Арсений (Минин)
Никто никогда не слышал из его уст праздного слова. Отец Арсений часто был молчалив и задумчив, присутствующие при нем чувствовали, что он в сердце своем творит молитву, и не смели его отвлекать разговорами. Смирение отца Арсения было изумительно. Он всегда считал себя первым из грешников.
Мирское имя отца Арсения – Александр. Родители его, люди благочестивые, Иоанн и Александра Минины, были купеческого звания, уроженцами Новоторжского уезда Тверской губернии, и жили в Казанской губернии, в Мамадышском уезде, на мельнице, где вели хлебную торговлю. Здесь в августе 1824 года и родился будущий отец Арсений.
Александр был третьим по счету сыном. Вообще в семье их было семь детей – пять сыновей и две дочери. Из них на монашеское поприще также вступил его брат Иоанн, который стал монахом Саровской пустыни, и сестра Екатерина, которая после смерти своего мужа поступила с дочерью Ольгой в Зверин-Покровский женский монастырь в Новгороде.
В 1857 году в возрасте 33 лет Александр Иванович Минин поехал в качестве паломника в Иерусалим. Сопутствовавшие ему богомольцы пожелали побывать и на Святой Горе Афон, что он и осуществил. Чудная природная красота Афона так пленила Александра Ивановича, что он мысленно решился остаться здесь навсегда. «Благодарю Господа Бога, – воскликнул он от полноты духовной радости, – что Он сподобил меня вступить в жребий Пречистой Своей Матери, прошу Ея материнскаго заступления и милосердия принять меня, грешника».
Первые послушания Александр Иванович проходил на кухне, затем подметал коридоры, носил сено, собирал маслины, – все делал с горячим усердием. Впоследствии ему дали послушание, сообразное его образованию и способностям, а именно перевели его в письменную канцелярию. На этом послушании сразу проявились его опытность и способности. Но Александр Иванович был так смирен, что и при этом послушании вменил себе в обязанность подметать ежедневно коридоры, чего не оставлял он до самого посвящения в иеромонаха.
Духовником его был отец Иероним, и, согласно его совету, он непрестанно упражнялся в Иисусовой молитве, растворенной глубоким самоукорением и всегдашней памятью о смерти. Впоследствии у него явилось благодатное дарование слез. Через полтора года Александр Иванович был пострижен в мантию с именем Арсений. Он продолжал исполнять послушание в канцелярии, но при этом не упускал малейшей возможности приумножать в себе, благодатью Божией, любовь к Богу и ближним.
Нельзя умолчать о подвиге самоотверженной любви его в отношении тяжко заболевшего схимонаха обители отца Неофита, жизнь которого вкратце он описал. Начав служить страдальцу еще послушником, он и в монашестве служил ему до самой его смерти. Когда этот добродетельнейший старец совсем слег в постель и келья его от гниения тела стала наполняться тяжелым запахом, отец Арсений почти неотлучно был при нем, усердно ухаживая за больным.
За такое самоотверженное служение болящему Господь сподобил отца Арсения несказанного утешения. По кончине старца при чтении им Псалтири над почившим, а также при отпевании отец Арсений ощущал обильнейшее благоухание, исходившее от подвижнического тела страдальца Христова. Благоухание это в некоторой степени ощущали и прочие братья.
Посвятив себя всецело Господу Богу, новоначальный инок не хотел, чтобы мирское задерживало его в деле спасения, посему вырученную сумму денег от продажи своего завода и присланную ему от родных он тотчас принес в дар обители. Святой Афон он возлюбил всем сердцем своим и укрепил себя в намерении окончить здесь свою земную жизнь. Но не так судил Господь.
В 1861 году по крайней скудости средств Русского на Афоне Пантелеимонова монастыря высочайше был разрешен сбор по России добровольных пожертвований. Для этой цели старцами обители был избран отец Арсений. 8 июля 1861 года он был рукоположен в иеродиакона, а 11 июля – в иеромонаха. Уже через год, а именно 28 августа 1862 года, отец Арсений отправился в Россию исполнять данное ему послушание. Он взял с собой Крест с частицей Животворящаго Древа, часть от камня Живоноснаго Гроба Господня, часть мощей святого Пантелеимона и многих других угодников Божиих. Кроме сего, в напутствие отцу Арсению была дана еще чудотворная икона Тихвинской Царицы Небесной малого размера.
Тяжелым и хлопотным было послушание, возложенное на отца Арсения. Но всем своим сознанием почитавший волю Божию выше всех своих желаний, сомнений и недоразумений он всецело, как смиренный и покорный раб, подчинился ей, хотя и очень прискорбно ему было расставаться с возлюбленным местом уединения. Всегда энергичный и деятельный, он новому послушанию своему посвятил все свои силы. В течение четырех лет он объехал почти всю Россию.
Усердие русского народа к святыням несказанно воодушевляло отца Арсения, и он, не чувствуя усталости, двигался все дальше и дальше. А Господь, богатый на милости, с избытком вознаграждал труды верного раба Своего. От афонских путешествующих святынь благодатью Божией повсюду стал истекать для приближавшихся к ним с верою и теплым молением обильный источник исцелений от душевных и телесных болезней. Эти благодатные явления чудес от них были задокументированы и впоследствии изданы отцом Арсением отдельной книгой.
Такая обильная милость Бога, естественно, повсюду возжигала огонь усердия в сердцах людей для умножения добровольных пожертвований на Святой Афон. Отец Арсений, умиленный происходящими чудесами, воскликнул: «Великая милость Божия осеняет нас, Господь, видимо, благоволит к нашим немощным трудам!» Особенно прославились святыни в столице России Москве, когда они находились в Богоявленском монастыре, где все более и более являлось богомольцев и откуда все более и более шло пожертвований на Святой Афон.
Это побудило отца Арсения рекомендовать старцам Руссика открыть постоянное подворье в Москве. И вскоре старцами Руссика на Высочайшее имя и в Святейший Синод было подано прошение об устроении в Москве при Богоявленском монастыре часовни во имя святого великомученика и целителя Пантелеимона. При содействии некоторых влиятельных лиц разрешение на строительство часовни у Владимирских ворот Кремля было получено.
«Угодник Божий возлюбил Москву, – говорил обрадованный таким решением отец Арсений, – и возжелал не временно пребывать в ней, а постоянно. Слава и благодарение Богу!» Все хлопоты по построению часовни лежали на плечах отца Арсения, и он вполне оправдал доверие к себе старцев. Фасад часовни имел изящный вид, а внутри она была украшена иконами, присланными с Афона. Здесь же была помещена икона Тихвинской Божией Матери, а слева от нее – икона святого великомученика Пантелеимона с частью святых его мощей.
Часовня была торжественно открыта и освящена в начале 1873 года епископом Дмитровским Леонидом (Краснопевцовым) в сослужении отца Арсения. «Вот и мы теперь с помощью угодника Божия постоянные жители Москвы, – радостно говорил отец Арсений. – Могли ли мы прежде о том подумать?»
Отец Арсений завел такой порядок в часовне, чтобы здесь в определенное время служились общие молебны с акафистами. Для москвичей и гостей города она стала одним из излюбленных мест молитвы и духовного отдохновения. Отец Арсений не ограничивался только заботами о часовне. Дела чистой бескорыстной христианской любви он считал выше всякого другого подвига.
«Особенно дел любви нам не должно оставлять, – говорил он. – Поститься как следует – мы не постимся. Молиться – плохо молимся. Одно средство у нас остается для наследования Царствия Небесного – это именно дела любви. И с сими делами спешить надобно, ибо жизнь наша коротка».
Во время поездки по России и остановок на местах и в новой часовне в Москве келья отца Арсения всегда была переполнена посетителями. Он старался всех удовлетворить, с каждым побеседовать, кого наставить, кого утешить, и в течение целого дня не было у него ни одной свободной минуты. «Дело Божие надо делать, не откладывая», – обычно говорил он, и этому правилу был верен до конца жизни, иногда совершенно забывая о пище и телесном покое.
Около отца Арсения, как глубоко верующего и строгой подвижнической жизни аскета, постоянно собирался круг многих и многих искренне преданных ему людей, жаждавших духовного совета для разрешения различных духовных недоразумений и дел. Отец Арсений умел как-то сразу распознать человека, пришедшего к нему за духовной помощью, а потому и мог преподать каждому нужное духовное врачевство. Впоследствии, когда отец Арсений находился на Афоне, его российские чада в письмах продолжали с ним общение.
После отца Иеронима и отца Макария у него была самая обширная переписка с миром. Отец Арсений, несмотря на занятость, писал много поучительных писем, составлял духовно-нравственные наставления, был инициатором начала издательского дела монастыря. Он умел из святоотеческих творений составлять весьма назидательные книги и брошюры. В 1866 году издал книгу под заглавием «Беседа о молитве», в 1868 году – книгу «Единое на потребу», а в 1876 году – книгу под заглавием «Маргарит, или Избранные душеспасительные изречения, руководящие к вечному блаженству, с присовокуплением некоторых бесед, относящихся исключительно к женским обителям».
Отец Арсений составил жизнеописания некоторых современных ему подвижников, которые впоследствии были изданы монастырем под названием «Афонские современные подвижники». Написал много статей духовного содержания, которые публиковались в разных журналах тогдашней России, был основателем периодического издания Руссика, которое сначала называлось «Душеполезные размышления», а затем «Душеполезный собеседник».
В 1870 году отец Арсений посетил святой град Иерусалим и по впечатлениям от своей поездки составил «Путеводитель во святый град Иерусалим», который был издан в 1872 году. После кончины отца Арсения монастырь опубликовал собрание его писем под названием «Письма в Бозе почившего афонского старца иеросхимонаха Арсения Минина к разным лицам с добавлением мыслей и заметок о разных предметах веры и нравственности».
После открытия и освящения часовни в Москве отец Арсений просил своих старцев снять с него послушание служения при часовне и позволить ему возвратиться на Афон, по которому постоянно тосковала его душа. К тому же зрение и ноги его стали ослабевать. Но Господь, ведающий сущия Своя, судил ему иначе. Старцы не только не сняли с него послушания при часовне, но дали ему новое, еще более трудное и в более отдаленном уголке России. Ему поручили найти на Кавказе место, где бы могла быть устроена обитель, которая служила бы неким прообразом Руссика в России, где соблюдались бы его же иноческие традиции и Устав.
Задача эта вполне совпадала с духовными устремлениями отца Арсения, вся послушническая деятельность которого до этого проходила в повиновении своим старцам и осуществлении деятельной любви. Он вскоре нашел весьма удобное место для обители в местечке Анакопия, около города Сухуми, где стоял разрушенный храм во имя святого апостола Симона Кананита. О превращении этого храма в новую Новоафонскую Симоно-Кананитскую обитель в 1875 году по мысли отца Арсения и было подано старцами Руссика прошение на имя Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича, наместника Кавказского.
Это прошение к несказанной радости отца Арсения увенчалось успехом. В течение года при помощи благотворителей он успел уже в новой обители устроить церковь в честь Покрова Пресвятой Богородицы, а также построить кельи для нескольких братьев, присланных к нему с Афона. Также удалось открыть и училище для мальчиков тамошних туземцев, которых набралось до 20 человек. Несмотря на то что дело устроения обители на Кавказе требовало от отца Арсения нечеловеческих усилий, он не оставлял и прежнего своего послушания при Афонской часовне в Москве.
Все удивлялись его энергии и энтузиазму. Священник Николай Воинов замечал, что «огонь духовной ревности горел в его душе сильным пламенем, что ясно отпечатлевалось в глазах его, быстрых, насквозь как бы проникающих». Во время Русско-турецкой войны, когда под августейшим покровительством Государыни Императрицы Марии Александровны открылось Общество Красного Креста, отец Арсений тотчас стал членом его. Он принял активное участие в сооружении на Девичьем поле лазарета, за что был удостоен благодарности от Императрицы.
Однако отец Арсений этим не ограничился. Он устроил приют для раненых солдат в доме на Полянке, который чуть ранее пожертвовали Руссику Сушкины, родственники игумена Макария, тем самым показав себя патриотом, бескорыстной чистой любви христианином.
Никто никогда не слышал из его уст праздного слова. Отец Арсений часто был молчалив и задумчив, присутствующие при нем чувствовали, что он в сердце своем творит молитву, и не смели его отвлекать разговорами. Смирение отца Арсения было изумительно. Он всегда считал себя первым из грешников. Весьма смущало его то, что среди разнообразных занятий вдали от Святого Афона он не мог исполнять во всей точности устава иноческой жизни. Это нарушение он старался восполнять делами христианской любви.
Дух бодр, но тело немощно. Здоровье отца Арсения при столь сложных и многообразных послушаниях дрогнуло, и вдобавок ко всему в начале осени 1879 года в Петербурге он нечаянно споткнулся, упал и ушиб ногу так, что был вынужден продолжительное время лечиться. Во время своего пребывания на Святой Горе в 1878 году отец Арсений как бы предчувствовал, что он более не увидит возлюбленного своего Афона. После отъезда с Афона, по окончании храмового праздника Покрова Пресвятой Богородицы, в его келии нашли пакет с такой надписью: «Прошу распечатать и прочитать по смерти моей. Иеромонах Арсений».
После смерти его, согласно пожеланию, старцами и был распечатан пакет. И что же в нем оказалось? Духовное завещание, собственноручно написанное отцом Арсением. Вот это завещание: «Святые отцы, батюшка, отец духовник Иероним и батюшка игумен Макарий! Благословите именем Господним! Когда распечатаете это письмо, то меня уже не будет на земле. Бог весть, кто из нас кого переживет. Его святая власть! Прошу во всем отеческаго благословения и разрешения. По милости Божией я от вас никаких секретов не имел и не имею. Это очень облегчало путь моей немощной жизни. Вас имею в сердце моем как первых на земле благодетелей моих. Вы по милосердию Божию научили меня знать Бога, любить Его и Пречистую Его Матерь и каяться в моих грехах. Без сомнения, я мог бы быть более полезным и для обители, и для души своей, но моя немощь и любление плоти склоняли меня к небрежению и лености. Раздражительность по действию диавольскому и прочия греховныя мои страсти вам известны, во всем прошу прощения и разрешения. В последнее время я удостаиваем был особаго благоволения и милосердия от Небесныя нашея Владычицы, хотя и недостоин, но имею великую надежду на Ея матернее милосердие и ходатайство. Уповаю, что не лишен буду ваших святых отеческих молитв. Простите за малое писание. Собираюсь на Кавказ. Может, по времени еще что напишу. Недостойный послушник Ваш, убогий иеромонах Арсений. 2 октября 1878 года. Вечер. Св. Афон».
15 ноября 1879 года, ослабленный разными недугами и уже больной ногой, отец Арсений вдобавок еще заболел острым воспалением легких. 17 (30) ноября, после совершения над ним молитвенного последования на «исход души», около двух часов дня, он мирно почил о Господе.
19 ноября отец Арсений был похоронен в московском Крестовоздвиженском Алексиевском девичьем монастыре. На его могильном кресте были написаны слова премудрого Соломона: «Скончався вмале исполни лета долга: Достигнув совершенства в короткое время, он исполнил долгие лета; угодна бо Господеви душа его, сего ради потщася от среды лукавствия...», «да не злоба изменит разум его, или лесть прельсит душу его...» (Прем. 4, 13–15; Прем. 4, 11).