Беседа на 7-ой псалом
«Господи Боже мой, на Тя уповах, спаси мя». Как созерцающий царское изображение не упускает из внимания лицо и надписи, но взором обнимает и живопись и надписание, так и читающий надпись псалма должен исследовать надписание писавшего, и то, о чем он писал. И почему же надписание? Ибо оно око толкования, указание истории. Каково же надписание рассматриваемого псалма? «Псалом Давиду, его же воспет Господеви о словесех Хусиевых, сына Иемениина». Вот ты увидел у меня, брат, надписание, колонну – послание (содержание), прославление писателя – Давида и описание храбрейшего предводителя Хуса? Почему слово упоминает о нем? Потому, что он был главным другом блаженного Давида. Послушайте, сколько и что может сделать дружба в случае нужды. Ибо дружба Хусия с Давидовом уничтожила тиранию, дружба ниспровергла тиранна, дружба отомстила за потерпевшего друга, дружба стала сильнее царской власти. Ибо чего не сделала для Давида его царская власть, то сделала дружба Хусия. Главным же другом он называется в двух смыслах: или потому, что он, как высший военачальник, стоял во главе дружбы полководцев Давида, или потому, что он давно и от начала был ему товарищем и другом. Ибо Давид, зная, что нет ничего более дорогого, чем верный друг, и подобно тому, как два глаза одного более необходимы для рассмотрения предметов, так и две согласные души, питающиеся двумя, но представляющиеся одною, становятся опорою друг для друга в советах; поэтому, одному себе вверил царствование, но предоставил и друзьям советовать себе. Он не отведывает дружбы, чтобы выплевать ее; от искренней души он не отвращается как бы от коварства; друга он не приобретает подобно тому, как не имеющий денег покупатель надевает продаваемую одежду и тут же снимает, и не пренебрегает старым другом, как старой одеждой. Ибо старая одежда изнашивается, а старый друг чем более стареет, тем лучшим должен считаться. Ибо как старое вино не скоро изменяется и закисает, а новое – сомнительный сосед, так и старый друг, подобно устарелому вину, радует того, кто его имеет. Этому свидетель – божественное Писание: «вино новое друг новый, когда же устареет с удовольствием будешь пить его» (Сир.9:13). Как больной лихорадкой или находящийся в горячке избегает старого вина, как врага, а здоровый и сильный веселит им сердце, ибо «вино веселит сердце человеческое» (Пс.103:15), так и больной разумом и лихорадкой зла избегает старого друга, как врага, а здоровый совестью принимает друзей, как вторых родителей и братьев.
Поэтому, и Давид давно и от начала имел другом и главным приверженцем Хусия, рассуждая так: не имел ли великий Моисей, человек Божий и бог Фараона, советником чужестранца и близкого Иофора, чужестранца по религии, близкого – по родству, и не возгордился он и не сказал: «я не нуждаюсь в его совете; Бог со мною говорил, и научен всякой мудрости египтян и как я приму такого советника?» Но он ничего подобного не сказал, но доверялся благоразумному советнику, зная, что «мудрый слушает советы» (Притч.12:15). И как на торжище, где разложены одежды, не имеющий денег только примеряет одежды и, одевая и синимая, откладывает их так, что все он носит и ничего не удерживает при себе, так и именующийся другом, но не имея истинного золота-совести, в жизни, как на площади, всех одевает и снимает, всех переменяет и ни одного не носит. Но не такие друзья были Хусий и Давид: они не выпивали друг за друга горькой чаши коварства, не точили меча козней один против другого, но сами, в себе умеряя себя и благодаря союзу представляя две души одного, становились сообщниками как благополучия, так и несчастия. Ибо переплывая одно житейское море и плывя на одном и том же корабле совести, они одинаково переносили как благополучное плавание, так и бурю.
«Псалом Давиду, его-же воспет Господеви о словесех Хусиевых, сына Иемениина». Почему же воспел песнь Господу Давид за Хусию, это мы сейчас узнаем. Его сын Авессалом восстал против него. Поцелуями и обниманиями опутывая каждого, он отторг всех друзей от союза с отцом, прибегая к коварству, как к клею из омелы, к поцелую, как к когтям, к льсти, как приманке и к обниманиям, как к сетям заблуждения. Когда Авессалом, таким образом, одного за другим отторг всех друзей Давида, он вооружает затем их против отца, замышляя против него клевету и козни. Ибо всякий верил ему в клевете, как сыну Давида и наиболее сведущему относительно его. Когда Авессалом вместе с другими, убедив, увлек и Ахитофеля, советника Давида, мужа опытнейшего в советах, который на языке носил все средства и приспособления войны, тогда блаженный (Давид) отправил главного приверженца Хусия, вооружив словами, против Ахитофеля, как орла на куропатку. Куропатка, – ведь тиранн, так как он старается захватить чужое и остается все-таки без всего. Свидетель этому Иеремия, говорящий: «возгласи раб, собра, их-же не роди"» (Иер.27:11). Послал он советника против строящего козни, как льва на онагра: «лов львов онагри в пустыни» (1Сир.13:23), и сказал ему: «не нужно войска, не нужно битвы и войны, но разстрой для меня совет Ахитофеля и козни прекратятся. Ахитофель лук, а Авессалом стрела: сломай лук и стрела будет бесполезна. Отправляйся к Авессалому, как будто бы убегая от меня и прибегая к нему, оскорбляй меня пред ним и злословиями против меня вызывай в нем лихорадку души. Когда он доверится тебе, как другу, тогда начинай убеждать его не доверяться Ахитофелю. Запутай его для меня, отдели от дурного учителя несчастного ученика, и учи его, как знаешь, а наиболее научай тому, что учит Бог. О том, что там говорят, извещай меня, пользуясь в качестве посредницы маленькой девочкой. Священники пусть будут слушателями девочки. Пусть они оба будут спускаться к источнику воды, как бы за водой, а как в кувшины для воды, в уши вольют для меня тайны. Сделаем все, удивительный Хусий, чтобы не погиб Авессалом, чтобы я не потерял сына, чтобы ни он не остался без отца, ни я без сына, чтобы мудро возвратить мне птенца, которого окрылила пустая слава и которого молодость научила восстать против меня.»
После того как Давид сказал это своему другу Хусию, тот, как друг он, последовав слову и отправился к Авессалому, как беглец и обратил в бегство безумные его страсти против отца: так как словами Хусий победил недогадливого Авессалома, то ради слов Хусия Давид и благодарит Бога. «Псалом Давиду, его же воспет Господу о словесех Хусиевых сына Иемениина.» Это значит: Слово о деле для Давида, которое он посвятил Богу, как победную песнь.
Почему же один и тот же Хусий назван сыном Иемении и сыном Арахия? Он сын Иеменея, как происходящий из колена Иемении, из которого были и Саул и Семей, принесший известие о Сауле, а сын Арахии, как своего отца. Или и потому, что Иемения истолковывается «правый», а он был правою рукою для Давида в случае необходимости. Так, Вениамин был назван сыном правой потому, что он был сыном скорби.
Ты изучил надписание изображения псалма, посмотри теперь и надпись псалма. «Господи Боже мой, на Тя уповах, спаси мя». Ибо хотя Хусий стал посредником в деле, хотя он во всевооружении слова связал восставшего (тиранна), но Ты сам дал ему «слово во отверзении уст» (Еф.6:19), сам одел его смелостью, сам рассеял советы Ахитофеля, сам связал Авессалома словами друга, сам поставил дерево на то, чтобы быть судьею и палачом. Потому что я возлагал надежду своего спасения не на человека, но на Тебя. «Проклят человек, иже надеется на человека» (Иер.17:5). «Господи, Боже мой, на тя уповах». Ибо когда стрелок посылает стрелу и повергает врага, то никто не хвалит стрелу, но хвалит стрелка, руководителя стрелы: так и Давид благодарит не Хусия, посредника действия, но Бога. Так и проплывший благополучно иго опасным морям и спокойно достигший желанного города, поклоняется не ветрам, но благодарит Бога, «который возводит ветры от сокровищ своих» (Пс.134:7).
Когда Хусий беседовал с Авессаломом, тогда и Давид умолял об этом Бога, и что он воспел до победы, то после победы он сложил в торжественный гимн Виновнику победы. Поэтому, «псалом Давиду, его-же воспет Господу». Если «псалом», то как же: «его-же воспет»? Ибо если это псалом, то во всяком случае нужно было бы сказать: «который пел» (как псалом – ἔψαλλεο), если же песнь, то прилично – «его-же воспет (ῆσεν)». Но в божественном Писании нет ничего двусмысленного или противоречивого. Ибо Отцу принадлежит определения, Богу Слову же законы и Святому Духу – слова. Когда Давид послал Хусия к Авессалому, то он молился о его словах, воспевая и говоря: «Господи Боже мой, на Тя уповах, спаси мя». Когда он воспел и, воспевая, победил так теперь Авессалома, как некогда демона, тогда он, вспоминая о силе псалма, тот же самый псалом воспел после победы, как торжественную песнь. Но так как до войны он его пел, как псалом (έψαλλεν), а после войны воспел (ῆσεν), то – «псалом, его-же воспет». И я хвалю не инструмент, но тебя, исполнителя; удивляюсь не гуслям, но искусному музыканту. Хотя Хусий посредством слов и речей, как оружия, победил, но я знаю, что «Господь есть даяй глагол благовествующим силою многою» (Пс.67:12). Поэтому, «Господи, Боже мой, на Тя уповах, спаси мя». – «На Тя уповаша отцы наши и спасошася» (Пс.21:5,6). Уповая на Тебя, праотец Авраам спасся от шести языческих царей: четырех Халдейских, пятого – египетского Фараона и шестого гераринского Авимелеха, когда Бог отнял от них Сарру, как голубку от ястребов. Уповая на Тебя, Исаак остался незакланным при приношении в жертву и был принесен в жертву без сожжения; он был принесен в жертву послушанием, но не ударом. Уповая на Тебя, Иаков не убоялся брата своего Исава и не нашел в брате второго Каина, но победил того, кто шел на него с четырестами мужей и победил, будучи как будто ими же обращен в бегство. Уповая на Тебя, Иосиф, проданный рабу в рабство, не сделался рабом греха, но послужил греху, за что и сделался владыкой всего Египта. Уповая на Тебя, Моисей потопил волнами египетское войско и волнами победил гонящегося на колесницах. Ибо он сказал отцам, надеявшимся на Господа: «стойте, и зрите спасение, еже от Господа, еже сотворит нам днесь». Те надеялись на Тебя, и спаслись, и «аз на Тя уповах, Господи Боже мой, спасе мой». Там фараон, здесь Саул; там Амалик, здесь же Авессалом; там египтяне, здесь иноплеменники; там в пустыне Моисей и народ, и здесь в пустыне я и народ: «коль множицею Тебе плоть Моя в земле пусте и безводне» (Пс.62:2).
«Господи Боже мой, на Тя уповах, спаси мя». И от кого желаешь быть спасенным? От кого? «От всех гонящих мя, и избави мя». А был ли он избавлен от всех врагов? Да, был избавлен. Кто свидетель сего? Надписание псалма семнадцатого: «в конец отроку Господню Давиду, в
день в он-же избави его Господь от руки всех врагов его». – «Спаси мя от всех гонящих мя, и избави мя». «Спаси мя», недавно преследуемого, «избави мя», с которым они еще воюют. И ты, прелюбезнейший, говори всегда, молясь Богу: «Господи Боже мой, на тя уповах, спаси мя», чтобы Он тебя избавил от всех преследующих. «Господи Боже мой, на Тебя уповах, спаси мя». Кто же преследующие? Чувственно – еретики и все злые и завистливые люди, а умственно – преследуют блуд, прелюбодеяние, грех и нечестие. Если бы прелюбодеяние не преследовало, то и Бог от него не освобождал бы, и Паримиаст (автор Притчей) не сказал бы: «нарцы премудрость сестру тебе быти... да тя соблюдет от жены чуждые и лукавые» (Притч.7:4), ибо она избавляет преследуемого. Если бы неправда не преследовала, пророк не сказал бы: «от мужа неправедна избави мя» (Пс.139:2). Если бы не преследовало убийство, не сказал бы: «избави мя от кровей Боже, Боже спасения моего» (Пс.50:16). «Спаси мя от всех гонящих мя и избави мя». Если бы грех не преследовал, никогда Писание, как мать, не извещевало бы: «чадо, яко-же от лица змиина, бежи от греха» (21:2). Если бы не преследовали беззакония и не захватывали того, кто беззаботно относится к добродетелям, то Давид не сказал бы: «постигоша мя беззакония моя и не возмогох зрети» (Пс.39:13). Желаешь ли, славно убегая, не быть застигнутым злом? Писание говорит тебе: «не твори зла, и не постигнет тебя зло» (Сир7:1). Так как ведь есть дух блуда и дух прелюбодеяния, – дух блуда, о котором говорит Осия: «духом блужения прельстишася» (Ос.4:12): дух прелюбодеяния: «и соблюди с камнем и древом» (Иер.3:9) – чрез посредство мятущихся в них духом, и дух сребролюбия, говорящий: «сия вся ти дам, аще пад поклонишися ми» (Mф.4:2), то каждый из этих злых духов постоянно следит за путем каждого, и на какой путь греха ты свернешь, так тот-то дух греха и следует за тобой и подбегает при согрешении. Иуда страдал корыстолюбием, и диавол довел его сребролюбием до предательства: «диавол вложил в сердце Иуды Симону Искариотскому, да Его предаст» (Ин.13:2). Ведь если ты занимаешься философией, тебе помогает философ; если поэзией – поэт; если строительным искусством – архитектор, точно также если ты склоняешься к блуду, дух блуда прибегает к тебе; если к ревности, то дух ревности овладевает тобой. «Если, сказал он, преступит жена, то приидет на него дух ревнования» (Числ.5:14). Если ты стремишься к небесной философии, то дух мудрости почиет на тебе; если к разуму, то дух разума: «и почиет на нем дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия: исполнит его дух страха Божия» (Пс.11:2). – «Да не когда похитит, яко лев душу мою». Обрати внимание на то, что от многих лиц он перешел к одному. Ибо сказав: «от всех гонящих избави мя», не сказал – да не когда похитят, яко львы душу мою, но «яко лев».
Почему же он с многих лиц перенес зло на одно лицо? Как во время войн, вооружается толпа варваров, но все они следуют указанию одного царя или тиранна, и без него толпа не умеет устрояться, так когда чувственно с Давидом воевали воины и Авессалом, умственно же демоны и диавол, и так как толпа врагов – ничто без вождя, то он, называя львом, там Авессалома, а здесь диавола, и взывает: «да не когда похитит, яко лев, душу мою».
А что он львом назвал Авессалома и диавола, это он показал в девятом псалме говоря: «ловить в тайне, яко лев в ограде своей» (Пс.9:30), т.е. диавол, скрываясь в покорных ему людях, а Авессалом, думая скрыться среди изменивших с ним: «приседит, еже восхитити нищаго, восхитити нищаго всегда привлещи и в сети своей» (Пс.9:30). Если бы он это сказал о льве-звере, то как же лев может различать богатого и бедного? Разве он не нападает одинаково на того и другого? Итак, он именем льва указал на диавола, говоря: «да не когда яко-же лев похитит душу мою». А почему диавол назван львом? Не царское достоинство, но за тиранство, лев он не за силу, но за хищность. Пасть льва зловонна и дурно от нее пахнет, – таков и диавол, изрыгающий хулы и создающий зловоние множеством богов. Лев спит с открытыми глазами, и демоны и диавол, лицемерно подражая благочестию и умеренности, всегда имеют глаза открытыми для зла, как написано: «не уснут бо, аще зла не сотворят» (Прем.4:16). Итак, чтобы показать, что он говорит не о чувственном, а духовном льве, он не сказал: «да не когда похитит лев душу мою», но – «да не когда яко-же лев похитит душу мою». Конечно, лев зверь не может похитить душу. А что пищей льва служат тела, а не души, об этом свидетельствует Даниил, говоря о семи львах: «бяху-же в рове седьмь львов, и даяху им на день два тела и две овцы» (Дан.14:31), – тела и овцы, но не души людей. «Да не когда похитить яко лев душу мою». Каким же образом лев похитит? «Не сущу избавляющу, ниже спасаюшу». Ибо если бы, когда Даниил пас стадо, пришел лев или медведь и взял овцу из стада, то Давид погнался бы за ним, как полководец выходит против тираннов, поразил бы зверя и овцу, как пленную, отнял и спас бы, – тем более, когда от Бога, и спасающего диавол-лев похищать не может. «Да не когда похитит, яко лев душу мою». Храни меня, как пастырь, и зубы льва не причинят мне вреда.
Так как он это сказал, молясь об избавлении от льва – Авессалома, и молитва его была услышана, то он добавляет и обращается к защите: «Господи, Боже мой, спаси мя». Ибо когда Авессалом, как лев, преследовал отца в лесу и повис, как лев, запутавшись волосами, и ветвь (κόμη – волос) дерева за волосы (κόμης) удержала льва, и лев висел, как козленок в мясной лавке, и приближались безденежные лакомки-вороны и орлы, тогда ему воспел достойную эпитафию брат Соломон, говоря: «око, ругающееся отцу, да исторгнут е вранове от дебрия, и да съедят е птенцы орли» (Притч.30:17). Когда же птицы хотели пожрать птенца Давида, военачальник Иоав, приближившись, как птицелов с тростником, c копьем охотился на юношу и поймал, пронзив в воздухе, так что не мог он избежать смерти и, трепеща, сотрясал он воздух, как потрясал отца. Тогда же многие, приписывая смерть Авессалома Давиду и обвиняя его, говорили: где кротость Давида? где благочестие пророка? не перенес он беспокойной юности своего собственного сына, немилосердно приказал его убить... Так как ложь и клевета возрастала, то Давид призывал Бога в свидетели невинности.
Все, Господи, говорят, что я убил Авессалома. «Господи, Боже мой, аще сотворих сие», или запятнал я десницу убийством сына: «аще есть неправда в руку моею». Разве я убил его письменами, как Урию? Начертал ли я пальцами своими смерть ему? Или даже так отец просил быть избавленным от сына, земледелец избегал растения, как колючка, пастух убегал от ягненка, как льва, и, смотря на небо, говорил: сын воюет против меня, отца. «Господи Боже мой, аще сотворих cиe»? Разве я огорчил рожденного, разве не служил я, как раб господину, разве я считал эту смерть своим освобождением. «Господи Боже мой, аще сотворих сие»? Что я должен перенести, если бы совершил. «Аще есть неправда в руку моего». Потрясая руки, упрекал ли я отца в привычной бедности, не приносил ли я доходов от трудов, не принес ли я отцу в качестве второго приношения налог. «Аще есть неправда в руках моих»? Двигал ли я рукою для мести и нанесения ударов врагам. «Аще воздах воздающим ми злая». Имея в пещере Саула в руке своей власть, держа в руках даже меч, я потоптал гнев свой ногами. И блаженный Иосиф сказал, будучи обвинен в прелюбодеянии и видя в распутнице оратора и обвинителя: Господи, Боже мой, аще сотворих сие», осквернил ли я чужое ложе? Обвинившая меня, сказала мужу: «вниде ко мне отрок евреин», и до слов: «и отбеже и изыде вон» (Быт.39:17–18). – «Господи, Боже мой, аще сотворих сие»? Она утверждает, что, схватив ее руками, я увлек ее на преступление. «Аще есть неправда в руку моею», сделал ли я то, в чем она меня обвинила? Схватил ли я руками ее руку, считая прикосновение утешением страсти? Разве я не убежал от ее лица, как от дыма главного повара?
Затем, сделавшись повелителем Египта, он не поработил братьев, не сделал рабами тех, кто продали его в рабство, но говорит: «аще воздах воздающим ми злая»? Поэтому, когда братья сказали: «да не когда воспомянет злобу нашу Иосиф и воздаянием воздаст нам за вся злая, яже показахом ему», он говорит им: «не бойтеся, Божий бо есмь аз. Вы совещаете на мя злая, Бог-же совеща о мне во благая» (Быт.50:17,19–20). – «Аще воздах воздающим ми злая». Это же говорила и благочестивая Сусанна, последовавшая целомудрию Иосифа и обнажившая юношеские порывы стариков. Ибо когда седина восстала против юности, и волки извергали смерть на агницу, говоря: «ходящим нам обоим в вертограде, вниде сия со двема отроковицами, и затвори двери вертоградные, и отпусти отроковицы и прииде к ней юноша, иже бяше сокровен, и возлеже с нею. Мы же суще во угле вертограда, видевше беззаконие, текохом на ня; и видевше их смешающихся, оного убо не могохом яти, понеже паче нас можаше, и отверз двери вертоградные, изскочи: сию-же емше, вопрошахом, кто бе юноша, и не восхоте поведати нам: о сем послушествуем (Дан.13:31–40), – тотчас Сусанна сказала: «Господи, Боже мой, аще сотворих сие». Разве седина говорит истину, а юность лжет? А что слово это истинно, послушай: «и возопи Сусанна, говорит, гласом великим, и рече: Боже, вечный и сокровенных ведателю, сведый вся прежде бытия их! Ты веси, яко лжу послушествова на мя, и се умираю, не сотворши ничесоже. (Дан. 13:42–43). – «Господи боже мой, аще сотворих сие»? Итак, когда клевета возымеет власть и часто занимает слух многих, если ты оклеветан, так что один ты не можешь убедить всех, то оставь всех и прибегай к Единому, призывая Его в свидетели своей невинности, и ты найдешь помогающего тебе, как Сусанне и Иосифу. Ему же подобает слава, честь и поклонение во веки веков. Аминь.