Приложение (перевод творений св. Астерия)

Благодать Духа, изобилуя богатством дарований, никогда не перестает проявлять (показывать) свойства, когда и кому пожелает. Переполненная, подобно реке, водами, текущими в жизнь, она в противоположность этим видимым и надземным водам сама руководит проявлениями своей силы. Ее поток не оскудевает, как бывает иногда с теми; она не допускает, подобно им, приливов и отливов, и не охватывает, как они, только той или другой части, но всегда полна и для всех достаточна. Изливаясь на участников полноты, она не становится менее полною, но все также изобилуя благодатью, не знает даже раздаяния и разделения по возрасту. Ибо неизмеримое не измеряется объемом тел, а вступает в связь и проявляется вместе с благородством и чистотой души. Вот почему она ныне сопровождает Самуила, еще младенца, а завтра восхищает Давида от стад своих овец, выделяя его из среды братьев, не обращавших на него внимания вследствие его несовершеннолетия. Иного, взятого от плуга, она помазанием делает совершенным, а также и служащего ныне предметом слова блаженного и поистине мудрого Даниила, еще нежного и совершенно молодого, делает вместе и судьею старцев и пророком. Хотя он был плодом того тяжкого плена, и отечеством его был Вавилон, хотя он казался бесславным вследствие несовершенного возраста и должен был быть робким в виду своего бедственного положения, но благодаря своей добродетели и воспитанию с ранней молодости, в философии, благодаря силе и твердости ума, он даже в этот юный возраст явился обличителем и судьею тех старцев и зрелых вполне. Впрочем, если позволительно, то возвратившись несколько к началу слова, посмотрим, какое величие и блаженство в том, чтобы быть другом Божиим.

Когда Иерусалим во время войны окончательно бил захвачен ассирийцами, народы еврейские были отведены в Вавилон. В толпе военнопленных юношей был и блаженный Даниил и в неприятельской земле жил он незаметным мальчиком, как ничтожный и незначительный спутник несчастного народа, нисколько не выделяясь среди своих единоплеменников и не представляясь ценной военной добычей для врагов: невидный, неизвестный, как благодаря своему возрасту, так и благодаря несчастью, он был видим только для Всевидящего.

Один Бог видел чистую душу отрока, как некую жемчужину, скрытую в морских раковинах, или золото, пребывающее в недрах земли, как прекрасную невесту, скрываемую завесой брачной комнаты. Когда же настало благоприятное время и скрытому нужно было обнаружиться, неизвестному – сделаться известным, презренному стать почитаемым, а сокрытое мраком бедственной участи должно было воссиять, то вот незаметное наитие Духа и уничиженный становится выше всех, не открывавший уст делается мудрецом, изобличителем скрытого, не получивший воспитания – судьею судей. На высокий трон садится тот, кто никогда не был даже слугою в суде. Юноша защищает оклеветанное целомудрие, руководит заблуждающимся народом и отменяет неудачный приговор всего города. Вы только что слышали об этом из чтения и душою, конечно, заняты чудом. И я, оставив то, что в других книгах, что к нашей пользе и удовольствию воспето в псалмах, что советовал Апостол, что со властью заповедал Господь в Евангелиях, склонился именно к этой истории. Ибо вижу, что два юных существа приобрели себе славу, одно в качестве судьи, другое в качестве подсудимой, – вижу Даниила, восхваляемого за приговоры, и Сусанну, за победу получившую венок целомудрия.

Подойдите же, если угодно, любители прекрасного и добродетели, обновим в памяти тот древний суд, поразим примером древнего целомудрия вновь явившееся невоздержание настоящего времени, выставив на позор отроческую старость и воздав дань удивления убеленной сединами юности. О развратные старцы и старейшины народа, нуждающиеся в тысячах наставников для своего исправления, злоумышленники против законных брачных союзов, в засаде подстерегающие целомудрие, строители козней, скорые изобретатели клеветы. Вы блуд устами осуждающие, а прелюбодеяние почитающие, врачи других, сами одержимые болезнью, гробы повапленные, внутри полные нечистот, но украшающие внешность. Вы, великие и сидящие на седалищах судей, прячетесь в чаще деревьев и кустарников, когда замышляете распутство. Смеялся, видя вас, виновник преступлений и советник зла (диавол), видя, как старейшины народа, избранные и уважаемые, подобно каким-то ворам или разбойникам, ползли по земле, чтобы посмотреть на нескромное зрелище, и прятались в кустарниках, подобно лисицам, которые из заросших и тенистых мест подкарауливают домашних птиц и нападают на беспечно отыскивающих корм. О злодейство, подобное тому, которое от начала и до конца совершает губитель человеческих душ! В саду произошло первое падение высоко стоявшего человека, в саду же и теперь старцы, руководимые змием, лишаются славы начальников и вместо судей становятся осужденными, чуждыми жизни и служителями греха. Впрочем, здесь он овладел мужами, женщиной же был побежден, и не нашел у молодой женщины в Вавилоне легкомыслия первой жены. Было бы справедливо сказать, что благодаря Сусанне Вавилон был не нарушением, но исполнением заповедей Божиих, стражем чистоты, городом мужественной женщины, местом победного торжества.

Ее я, оставляя без внимания промежуточное время, приравниваю по сходству добродетели целомудренному Иосифу: честную женщину ставлю наряду с целомудренным мужем, угодную Богу рядом о сыном Израиля. На обоих возлагаю один и тот же венок за целомудрие, и под ноги победителей низвергаю побежденных: под ноги Иосифа бесстыдную египтянку, госпожу свободного раба, а под ноги Сусанны бесчестных старцев. Я делаю их учителями целомудрия, ее – для юных жен, его – для молодости мужей, светильниками вселенной, цветами воскресения, судьями блудников, стражами брачных союзов. Однако, поведем речь только о святой женщине, ибо Иосиф здесь упомянут случайно и, как целомудренный, представлен примером целомудрия.

Когда старцы, как думали, держали добычу уже в руках и выскочили из засады, чтобы сейчас же схватить ее, они не нашли прекраснейшей лани робкою, но противящеюся и им и дракону, виновнику происшедшего, (а лань – животное, опасное для змей, – и удачно избрало слово образ этого животного); они звали, но не были услышаны, угрожали, но не устрашили. Несчастные любовники, наконец, оказываются в затруднении и страдают особенно от двух вещей, от неудачи в страсти и от страха быть изобличенными. Преступные головы изобретают клевету и для освобождения от одного зла вымышляют другое и покрывалом распутства делают убийство. Ибо грешник, когда впадает в первые проступки, как бы канатом привлекает и последующие беззакония. От добра рождается добро, а от зла – подобное ему. Поэтому и теперь убийство возникает в качестве плода распутства, поспешно устраивается заседание синедриона, как будто по поводу великого преступления женщины, и созывается толпа, чтобы посмотреть на обвиняемую. Обвинителями же и судьями были они сами, клевещущая седина пользовалась доверием, и оклеветанная юность была осуждена, так как их выдумка взяла вверх. А народ, возбужденный и страстный, как обычно народ, увлекается неразумным рвением, негодует по заблуждению и следует за желанием старцев. Родители судимой рыдают, муж оплакивает бедствие, дети кричат здесь и там, повиснув на матери, близкой к погибели, весь род прячется от позора. Преславные же судьи, поборники целомудрия, приказали прилично покрытую одеждой (ибо она не забылась даже при смущении от бедствий, имея привычку в соблюдении благоприличия) лишить необходимого покрова, чтобы даже в судилище совершать распутство, удовлетворяя постыдной страсти созерцанием подсудимой. На голову ее возлагали руки (что служило знаком осуждения) прелюбодеи, оскверняющие прикосновением чистое тело, и против нее говорили ложь пред собранием эти прекрасные ревнители истины.

Когда же народ был убежден, приговор произнесен и наказание было близко, тогда оклеветанная обратилась к Судии судей, перенесла суд апелляционный от людей к Богу, обратилась к безошибочному судилищу, и истина не замедлила. – Восстань у меня, наконец, блаженный Даниил, и теперь в слове, как и тогда воздвигнутый Духом, и скажи ты; „неповинен я в крови ее», как и Пилат сказал впоследствии безумным евреям. Возврати народ на судилище, начинай снова суд, плохо законченный, сделай подсудимыми недостойных судей; пусть изменится роль председателей и пусть женщина посмотрит на старцев, как сама она несколько раньше служила зрелищем для города. Пленник, суди граждан, иностранец – туземцев, юноша – старцев. Отдай святые уста Духу, ибо у тебя не нечистые уста, как говорит Исаия, мало себя ценя, и ты не нуждаешься в одном из серафимов и в очистительном угле. Разъедини мудро недостойных судей, чтобы они и твои вопросы не могли отражать так дружно, как напали на женщину в саду. Исследуем разумно каково было начало речей треблаженного отрока: „Обетшалый злыми денми, ныне приспеша греси твои, яже творил еси прежде (судя суды неправедны)⁴⁹⁵ неповинные убо осуждая, прощая же повинные» (Дан.13:52–53). Какое чудо и какая великая свобода Духа! „Ибо где был дух, там свобода» (ср. 2Кор.3:17). Вы видите, что он даже в самом начале чужд робости, но заглянув в глубину совести и видя, что души стариков переполнены грехами, не ищет свидетелей и доказательств, а по строгости гордо призывает их к суду, так как у пророка приговор был написан на сердце. Каков был его приговор, об этом он ничего не сказал, но немедленно отослал его для наказания; однако, чтобы убедить неразумный народ и судей, легкомысленно судивших по седине обвинителей, а, не по истине, он предпринимает раздельное допрашивание их, и на основании противоречивых показаний изобличает во лжи. Произведши суд, он не палачам передает виновных, но призывает на них ангелов мести, ибо до того простирается сила святых, что и силы невидимые слушаются их.

Что же затем произошло с преступными старцами? Приговор суда был изменен, и они ушли, чтобы смертью уплатить как за прежние беззакония, так и за недавнее согрешение. Весь Вавилон говорил о чудесном событии и в гимнах восхвалял Бога, раскрывшего всем тайные деяния. И Елкия воспрянул духом ради дочери, Иоаким воспел победное торжество жены; дети, плод чистоты и целомудрия, с улыбающимися лицами скакали около матери, и многослезное страдание превратилось в радость. – Вы же народ Христов, выслушав благочестивый и полезный для души рассказ, не относитесь безразлично к слышанному, но делайте это слово средством воспитания и устроения вашей жизни. Жены, подражайте Сусанне, храните верность своим мужам так, как она своему; предпочитайте страдать и подвергаться опасности, нежели распутством прогневлять Бога, бесчестить мужа, разрушать дома и семейства и производить сомнительных детей. Старцы, презирайте таких старцев; власти устрашайтесь гибелью беззаконных судей; юноши, подражайте подобному по возрасту юноше, чтобы тогда, когда таким путем каждый возраст преобразится в образ добра, и всея полнота Церкви стала святою и славною во Христе, Спасителе нашем, которому подобает слава, сила и честь вместе с собезначальным Отцом и всесвятым и животворящим Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

„Глаголы моя внуши Господи, разумей звание мое» и пр.

Ожидающие блаженной кончины и желающие соделаться наследниками Бога, приидите, исследуем сообща в настоящем псалме, как в завещании, права наследования. Ведь рассматриваемый нами псалом надписан: „в конец о наследствующей»⁴⁹⁶. Кто же она (эта наследствующая)? Церковь. Почему же не сказано: „о наследнице?» Потому, что она всегда наследствует. Как царица, она наследует многое: души верующих, патриархов, пророков, Христа, небо. А выражение „о ней» указывает или на покровителя, или на просящего. Ибо как в документах, в даровых грамотах и в завещаниях вверху отмечается все содержание, а в конце документа подписывается сам руководитель дела, и вся хартия и документ не имеет никакой силы, если в конце не подпишется руководитель дела, так и после того, как завет Христов был предначертан пророками, как бы нотариусами, (и сам свидетель говорит: приими свиток велик), и Церкви, составленной из народов, Христос завещал, как наследнице, многие дарования, – в конце Он смертью скрепил завет. Так как он диктовал завещание, то и говорит: „Завещах завет избранным» моим» (Ис.88:4). А чрез Осию сказал ей: „и обручи тя себе во век» (Ос.2:19). Когда же? Когда Павел писал: „обручих бо вас единому мужу деву чисту» (2Kop.9:2). Чрез Захарию говорит: „зело веселися дщи Сионя, зане се аз гряду и вселюся посреде тебя, глаголет Господь, и прибегнут язы́цы мнози ко Господу» (Зах.2:10–11). Когда? В конце. И чрез Исаию: „богатство народов моря». Когда? В конце. А чрез Иезекииля: „вся избранная Ливана дано ей». Когда? В конце. Все эти записанные обетования оставались недействительными до тех пор, пока сам Господь „в конце» не подписался и не скрепил обетование. Поэтому, пророки молились: „в конец о наследствующей», чтобы Христос пришел в мир и Сам в Своем Евангелии подтвердил и исполнил данные наследнице чрез пророков обетования. „Не приидох бо разорити закон или пророки, но исполнити». (Ср. Мф.5:17). Полнота закона – Христос в правде (оправдании). И многие вместо начала письма рассматривают в конце подпись. А подпись в конце о ком? О наследствующей. Отсюда, так как в конце нужно было подписать, когда Он намерен был пострадать, Он берет в правую руку трость, символ подписывания, и облекается в порфиру, чтобы показать наследнице, что подписывает царь, а не простой человек. Вместо хартии, надпись делается на кресте, и вместе с разбойником Он говорит подвергавшейся грабежу, как наследнице: Желаешь ли, Церковь, и я прочту тебе надписание? „Аминь глаголю тебе, днесь со мною будеши в раи» (Лук.23:53). Ибо ныне я умираю, а ты вступаешь в права наследства. Как крест, бывший позором, Он соделал славой, ибо „прииде час, да прославится сын человеческий (Ин.12:23), так дальше тростью Он написал отпущение и прощение. „В конец о наследствующей, псалом Давиду». Пророчество о деле, совершенном смертью Христа, так как, умирая, Христос оставил нам оружие и венец – крест. Поэтому, сказал в конце псалма: „Господь, яко оружием благоволения венчал еси нас», даровав печать креста на челе. Ибо крест есть оружие и венец, – оружие для сражающихся, венец для побеждающих, оружие для совместно трудящихся, подобно воинам, венец для соцарствующих. Но так как прекрасно наследство, ибо это было царство небесное, то прекрасна и наследствующая, ибо церковь из язычников была. „Вся добра, ближняя моя, и порока несть в тебе» (Песн.4:7). Поэтому-то и говорит: „глаголы моя внуши, Господи».

Впрочем, псалом „о наследствуюидей» иудей относил только к себе, говоря: со мною Бог положил заветы. Но ведь завещающий не раб своего завещания? Если кто из его наследников оказывается неблагодарным, он изменяет свое завещание и упраздняет наследников. А что вследствие неблагодарности иудеев Он изменил первый завет и написал другой новый, об этом свидетельствует он чрез пророка Иеремию: „се завещаю дому Израилеву завет нов», но, не вси, иже от Израиля, сии суть Израиль»⁴⁹⁷, не по завету, егоже завещах отцем их, изшедшим из Египта» (Ср. Иер.31:31–32), и прибавляет: „яко тии не пребыша в завете моем – и аз небрегох их, глаголет Господь» (32 с.). Если тобою пренебрегли, ты уже не наследник. Итак, посмотрим, что говорит заведующий о наследнике. Желаю и предписываю, чтобы наследником моим был тот, кто благоугодил мне во всем, хотя бы он был и иноплеменник. Если же у него есть сыновья, огорчавшие его, то он письменно указывает их пороки и лишает их наследства. – Иудей, пусть будет принесено завещание. Ты ведь получил его не как свое завещание, но как залог, ибо наследник никогда не получает завещания при жизни завещающего. Если же он получает, то завещание становится подозрительным и оспаривается исключенными наследниками. Так как ты получил завещание, как хартофилакс, то принеси его, посмотрим, что говорит о вас завещатель при свидетелях: „слыши небо, и внуши, земле, яко Господь возглагола: сыны родих и возвысих, тии же отвергошася мене» (Ис.1:2).

И чтобы ты не подумал, что это говорится о ком-то другом, Он прибавляет: „позна вол стяжавшаго, и осел ясли господина своего: Израиль же мене не позна, и людие мои не разумеша (Ис.1:3). Наследник ли ты? А о язычниках, какую им благодарность он описывает? „Язык, егоже не ведех, работаша ми, в слух уха послуша мя» (Пс.17:44–45). О вас говорит: „вас ради присно имя Мое хулится во языцех» (Ис.:52:5), а о язычниках: „зане от восток солнца до запад имя Мое прославися во языцех» (Мал.1:11). О народе же и о синагоге говорит: „изъясни рабу и сына ее, не имать бо наследовати сын рабынин с сыном свободныя» (Гал.4:30). „Оставих дом Мой, оставих достояние мое» (Иер.12:7). Почему же ты оставил наследие свое? Потому, что „бысть мне достояние мое, яко лев в дубраве» (Иер.12:8). Что же оно сделало? „Даде противу мене глас свой» (Иер.12:8). Что оно говорило? „Возьми, возьми, распни Его!» (Ин.19:15). А о язычниках: „дал еси достояние боящимся имене Твоего» (Пс.60:6). Поэтому, взяв книгу Исаии, Он (Христос) читал ее, как завещание. Ибо Сам Он взял книгу и, прочитав, подписал: „днесь сбыстся писание сие (Лук.4:21). Скажи же, иудей, вместо „в начале о наследствущей» не нужно ли „в конце?» Посмотрим, унаследовал ли ты „в конце?» Не изгнан ли ты из города? не потерял ли ты храм? не рассеян ли ты повсюду? не порабощен ли ты римлянам? не тем ли, к наследству кого ты простер руку, лишен ты наследства? В начале ты получил в наследство чужбину: „поразившему цари велия, и давшему землю их достояние, достояние израилю рабу своему» (Пс.135:17,21,22). Народы „в конце» наследовали царство небесное. „Приидите благословеннии Отца Moero, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира» (Мф.25:4). Ты дочь Вавилона услышала: „дщи Вавилоня, окаянная» (Пс.138:8). А вместо тебя язычница сделалась дочерью Бога: „слыши, дщи, и виждь и приклони ухо твое (Пс.44:11).

„Глаголы моя внуши, Господи», – „Глаголы моя» – чистые и нескверные, нелицемерные, истинные и святые, чуждые хулы и свободные от болтливости, достойные Твоего человеколюбия. Глаголы моя, превосходящие всякое человеческое разумение, которые выше всякого ангельского языка, сильнее всякого старшинства святых, ценнее всякого ходатайства праведных, яснее солнца, приятнее фимиама и слаще меда для верных. „Глаголы моя внуши, Господи». И почему не сказал „речь мою», но – „глаголы моя?» Потому, что речь включает в себя много слов („глаголов»), а слова – части речи, подобно членам тела; речь есть некое собрание и сочетание многих слов, а слова – капли и частицы речи. И как многие капли образуют дождь, и дождь все же не приравнивается капле, точно также и многие слова составляют речь, а речь разделяется на имена и слова, и именуются (раздельно) слова и речи, и никогда – слова речами. Поэтому, пророк, прося Бога согласиться на частичное испытание своих слов и точно рассмотреть всякое его выражение, чтобы сообразно с полученными сведениями давать требуемое, не говорит; „речь мою услышь», но – „глаголы моя внуши, Господи», т. е. каждое выражение моей молитвы взвешивай тщательно. Не обращай внимания только на хартию, ибо не одно только прошение содержит моя молитва. Так как каждое выражение содержит особую просьбу (ибо богат и всемогущ Тот, Которого я призываю), то „глаголы моя внуши, Господи».

Как мы, представляя судье прошение, просим его, если в хартии много глав: „прочитай, господин, всю хартию дословно, чтобы ты, хотя мы просим о многом, не подумал, что написанное составляет как бы одно повествование,» – так и пророк, призывая Бога согласиться на подробное испытание просимого им, говорит: „глаголы моя внуши, Господи, разумей звание мое». О человеколюбие Божие! „Разумей», т. е. обрати внимание: „разумейте же, безумнии в народе и буии, некогда умудритеся (Пс.93:8). И мы, объясняя мудрого мужа, не осмеливаемся говорить: „пойми, что я говорю, чтобы не показался он человеком назойливым и глупым». Богу, который и до этого знает желания, пророк говорит: „разумей», обрати внимание. Однако, как тогда, когда говорит „внуши», пророк, конечно, не думает, чтобы у Бога были чувственные уши, так и когда говорит Богу, „разумей», он не обращается к Нему, как к Такому, Который должен приобрести знания и не сведущ, но как к Такому, который без слов и быстрее мысли знает о просимом даже прежде, чем попросят. Но так как праведник мысленно говорил с Богом и для него усиленная молитва была воплем, то он и говорит без слов и восклицает без звука. Никто из людей не знает о неслышных воплях души, а только один Бог. Поэтому, Единому, только слышащему не говорящих, он сказал: „разумей звание мое». – „Ибо ты, говорит, Един веси сердца людей», как сказал Соломон (3Цар.8:39). „Разумей», т. е. пожелай знать мою просьбу.

К этому прибавляем еще выражение: „вонми гласу моления моего». И однако же, голоса не слышно. Но и звук, когда он не письменно представляется, нуждается в слухе; когда же звук записан на хартии и приносится к царю, то он, как бы говоря чрез буквы, нуждается в глазах. Ибо архонт часто читает не вслух и смотрит на хартию, как на мольбу, и на записанные звуки, как на жалобные взывания, и слова, которые нужно вводить к разуму чрез дверь слуха, он вводит их чрез глаза, как бы чрез более почетные двери. „Вонми гласу моления моего». Как Ты видишь, так и слышишь, а как слышишь, так и смотришь, ибо Божество не имеет органов, нераздельно и просто. И так как он упомянул о просьбе, а писанной просьбы не принимает никто из архонтов, но только царь, то поэтому он обозначает и достоинство того, кого просит „Царю мой». Ибо Ты царствуешь над просителем и просимым. Назвавши царем, чтобы не подумали, что он обращается за помощью к человеку, пророк исповедует и силу и власть царя. В исповедании истины он предваряет Фому. Ибо как тот сказал: „Господь мой и Бог мой» (Ин.20:28), а не удовлетворился только тем, что сказал „Господь мой», так как и человек признается достойным такого названия. Так ведь об Аврааме говорила Сарра: „господин же мой стар» (Быт.18:12), точно также и Иаков сказал неосвященному Исаву: „господин мой весть, яко дети мои юны» (33:13). Но никто из святых не говорил: „мой Бог небесный». Отсюда, так как выражение „господин мой» применяется и к людям и не только к святым, а даже и к нечистым, но никто на людей не слышал от кого-либо из святых – „бог», то Фома для того, чтобы показать, что он Христа возвеличивает, не как человека, но исповедует, как Бога, не сказал просто: „Господь мой», но – „Господь мой и Бог мой», как искупивший своею кровью меня, проданного греху. „Бог мой», как даровавший мне оставление грехов, ибо никто не может прощать грехов, кроме единого Бога. Господь мой и Бог мой», т. е. повелитель и создатель мой, ибо господствовать свойственно многим, а создавать – только Богу.

Итак, все это прежде Фомы исповедал и пророк. Ибо назвавши царем Того, Кого призывает, чтобы не казалось, что он служит человеку, но чтобы верили, что он умоляет Бога, поэтому говорит: „Царь мой и Бог мой». Надо мной не царствует грех. „Царь мой!» Мой Бог – не чрево, а Твое Величие. „И Бог мой». Не теперь только, не на короткое время, и не только при нужде, но и всегда и не при нужде я буду взывать к Тебе. „Яко к Тебе помолюся, Господи». Не сказал: „пред лицом Твоим помолюсь», но – „к Тебе «, чтобы показать близость к Богу.

„Заутра услыши глас мой». Что ты говоришь, пророк? Разве в полдень Он не слышит? И как же ты в другом месте говоришь: „вечер и заутра и полудне повем и возвещу, и услышит глас мой» (Пс.54:18). Нο когда, отвечает пророк, я приношу мольбы за себя и за товарищей, тогда я прошу Бога в каждый час. „Благословлю Господа на всякое время» (Пс.33:2). А так как теперь я молюсь о наследствующей Церкви из язычников, а она вводится в наследство тогда, когда наследник Отца воскреснет заутра, и объявит ее сонаследницею, то поэтому, прося для Церкви обетования в „заутра», я говорю: „заутра услыши глас мой». Так и Мария, прообраз церкви, рано утром отправившись ко гробу, как к брачному чертогу, ищет жениха. Выражение „заутра» нужно понимать и в смысле скорой и готовой помощи Божией. „Поженем, еже уведети Господа: яко утро готово обрящем Его, и приидет нам, яко дождь раниий и поздний земли» (Ос.6:3). Ему то подобает слава и сила, ныне и присно и в бесконечные веки веков. Аминь.

Не так, как утренняя звезда, двигаясь по небу незаметными прыжками, возвещает миру, что ночь проходит, а день, как невеста, приближается, и солнце, как жених, выходит из брачного ложа Востока, – но как умственная денница, Дух Святый благовествует Церкви, невесте и наследнице, что жизнь проходит, как ночь: „проходит бо образ мира сего» (1Кор.7:31), и приближается день наследования вечных благ, и жених Христос идет с наследием. Поэтому, и надписан псалом „о наследствующей». „В конец о наследствующей». И Исаия свидетельствует: „се Господь с крепостию идет, се мзда Его с ним, и дело каждого пред Ним» (ср. Пс.40:10). Так как наследие названо наградою, то Давид говорит сынам Церкви: „вот наследие Господа, дети», т. е. говорю, как сыновьям и детям: „награда плода чрева». Ибо для трудившихся наследников и детей, наследство есть награда, а для не трудившихся наследство – дар. И так как конец настоящей жизни становится началом того наследования и блаженства, так что наследник получают только небесные пастбища, то потому и подписал псалом „в конец о наследствующей?» – „В конец о наследствующей». Чтобы душа, совершившая жизнь в благочестии и добром житии, воспользовалась наследством. „В конец о наследствующей». И кто же наследствующая? Церковь и всякая боголюбивая душа, которая, как невеста и дева, обручена со Христом. „Обручив бо вас единому мужу, деву чисту представити Христови» (2Kop.11:2). А что же наследство? – Царство небесное. Христос говорит: „приидите благословеннии Отца моего, наследуйте уготованное вам царствие» (Мф.25:34). Почему же царство небесное называется наследством? Чтобы желающие достигнуть его были истинными сынами и друзьями Бога. Ибо никто не делает наследниками врагов и противников. Потому то и каждый завещающий письменно выражает благодарность наследнику. Тот, говорит, пусть будет моим наследником, кто действительно всегда мне служил, кто во всем успокоил меня, кто всюду меня радовал. И если человек делает наследником добродетельного сына или друга, то тем более Бог, как праведный судия. Это делает и Христос в своем завете: приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие». Затем благодарение: „взалкахся бо, и дасте ми ясти» и пр. „Понеже сотвористе единому сих, мне сотвористе». Как наследники, вы питали: наслаждайтесь наследием.

Кто же наследники? Читай завет Христов и ты увидишь лица наследников, чтобы узнать, находится ли и твое лицо в завете. А что же завет Христов? – Евангелие, ибо и Христос называет евангелие заветом: „якоже завеща мне Отец завет, и аз завещаю вам» (Лук.22:29), чтобы вы, „как наследники, беспрерывно ели и пили от трапезы Моей». А так как псалом о наследствующей написан, как завещание, то читай его тщательно и (в нем) ты увидишь, какова должна быть наследствующая душа. И еще: „се аз завещаю дому Израилеву завет нов не по завету, егоже завещах отцем вашим» (Иер.31:31). Завещавши ветхий завет, Христос еще не умер, и иудей не получил наследства. Завещавши новый завет, Христос умер, и церковь получила наследство. Брат, если ты услышишь, что такой-то умирающий завещал тебе и сделал тебя наследником, то ведь ты тотчас побежишь, соединяя смущение с радостью, и волнение смешивая с спокойствием, тщательно разведываешь и расспрашиваешь общественных хартофилаксов, расходуешь деньги, покупаешь бумаги и требуешь копии с завещания, чтобы получить в наследство тленные сокровища.

А здесь, где Христос, умирая, сделал тебя наследником, где богатство не расхищаемое и наследие небесное, и завещание неложное – „псалом», сколь более ты должен записать его, как (пишут) завещание на чистой бумаге, на скрижалях своего сердца, чтобы знать – достается-ли тебе наследство или нет! Ибо не просто оставляется наследство, но по очевидному выбору. Слушай и пророка, который, как символист, приписывает его выбор в рассматриваемом псалме Богу и говорит о лишенных наследства: „яко Бог, не хотяй беззакония, Ты еси, не приселится в Тебе лукавнуяй, ниже пребудут беззаконницы пред очима Твоима: возненавидел еси вся делающие беззакония, погубиши вся глаголющие ему». Иудеев, как достойных ненависти, Ты лишил наследия, – богоубийц, потому что они выставили против Тебя ложных свидетелей. Вот Ты сам указал лишенных наследства, укажи и тех, которые достигли наследства. Кто они? Соосвященные для наследия. Кто же они такие? Все ученики, надеющиеся на Бога. „И да возвеселятся вси уповающии на Тя, во век возрадуются, и вселишися в них». Ибо так как в Тебе все сокровища знания и мудрости, а Ты вселяешься в них, то они непрерывно будут радоваться, потому что наследуют в Тебе великие сокровища. „В конец о наследствующей». Кто же наследники? Кроткие, Христос в Своем завете говорит: „блажени кротцыи, яко тии наследят землю». Если кроткие наследники, то лишены наследства – гневливые, страстные и поносящие. „О наследствующей». И какая душа наследствующая? Накормившая бедных, а чрез бедных – Христа. Он Сам говорит: „приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие». Что же сделали для Тебя мы, наследники? „Взалкался бо, и дасте ми ясти; возжадахся, и напоисте мя» и пр. Понеже сотвористе единому сих меньших, мне сотвористе». Как наследники, вы напитали Меня, наслаждайтесь богатством. „О наследствующей». Кто же наследствующая душа? Прошедшая путь заповедей Христовых и говорящая: „путь заповедей Твоих текох, наследовах свидения твоя». „О наследствующей». Кто наследствующая? Церковь, преследуемая и состраждущая Христу. Наследницы Божии – сонаследницы Христу. Каким образом? „Если – мы состраждем, то вместе будем и прославлены» – „О наследствующей». Кто наследствующая душа? Оставившая мирское миру и возжелавшая небесного.

Христос говорит: „всяк, иже остави дом, или братьев, и пр., сторицею получит и жизнь вечную наследует». Назови Сам и лишенных наследства. Павел говорит: „всяк блудник, или нечист, или лихоимец, не имать достояния в царствии Христа и Бога». Когда же наследование? В конце. Чтобы мы до конца веков благодарили Бога, подателя наследства, и чтобы, начав приобретать благоволение, мы не были отвергнуты за измену. „Претерпевый бо до конца, той спасется» – „Псалом Давиду». Все хорошее, конечно, для способного (рукою). „Начный дело благо в вас, совершит е, даже до дне Иисус Христова». Не видали ли вы, что многие ради наследия богатства ищут богатых стариков, и так как они беспомощны, ухаживают за ними, переносят недостатки старости – кашель, хрипоту в груди, насморк, подагру, стоны ночью и днем, даже молодость жертвуют старости, и часто вместо богатства наследуют все это? И после всего этого все же непрочна надежда на ожидаемое. Ибо или молодой умрет раньше, или старик, передумав, завещает наследство другому, или по произволу уничтожает завещание. Здесь же, где наследство прочно и неизменно, где завещатель – Христос, где завещание – Евангелие, и свидетели – Апостолы, где небо и его блага, которых „око но виде, и ухо не слыша, и на сердце человека не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его», не тем ли более мы должны стараться сделаться наследниками? „О наследствующей». И лик пророков рассуждает о ней, говоря: „глаголы моя внуши, Господи». Восставший вверху, стал внизу противником Твоей невесты, как написано: „супостат ваш диавол, яко лев, рыкая, ходит, иский кого поглотити» (1Пет.5:8). Но так как противник тот многих изначала сделал лишенными наследства, то я умоляю Тебя за саму наследствующую. „Глаголы моя внуши, Господи». Хам был наследником Ноя, как сын, но, заставив его посмеяться над наготой отца, тот (диавол) сделал его нагим, т.е. лишенным отцовского наследства и, отняв свободу, облек его рабством, а благословение превратил для него в проклятие. „Проклят Ханаан отрок, рабом будет у братьев» (Быт.9:25).

Так как он и теперь желает обнажить Невесту Твою, чтобы она, увидев Тебя, как Ноя, нагим во время страданий, посмеялась над Тобой, чтобы ты лишил ее наследства, говоря: „идите от Мене, проклятии: Наг бех, и не одеясте Мене». Итак, чтобы противник ее диавол был пристыжен, и невеста оставалась наследницей, научи ее, Владыко Христе, не смеяться над Твоей наготой, но пусть она узнает, что Твоя нагота одела Вселенную, что Ты, будучи богат, обнищал ради нас, чтобы мы стали богатыми, и точно также, покрывая небо и землю, соделался нагим, чтобы облечь мир. „Глаголы моя внуши, Господи». Насмешка, конечно, лишила наследства Измаила вместе с матерью египтянкой, ибо „видевши Сарра сына Агари египтянины играюща с Исааком сыном своим, рече Аврааму: „изжени рабу сию и сына ее, не наследит бо сын рабы сея с сыном моим Исааком» (Быт.21,9–10). Так как и теперь лишенная наследства иудейская синагога насмехается над Церковью, то изгони ту, и введи эту. „Глаголы моя внуши, Господи». Осквернив распутством Исава, заставил его потерять права первородства, сына сделал рабом брата и поставил Исава вторым Ханааном. „Да не кто, говорит, или блудодей, или сквернитель, якоже Исав» (Евр12:16).

Итак, чтобы дети невесты не подражали Исаву в блуде тела и в увлечении еретическими беседами, – „Глаголы моя внуши, Господи». Навуфея из-за наследования виноградника довел (диавол) до смерти, но и Навуфей возопил к Ахааву: „не дам тебе наследия отцов моих» (3Цар.21:3). Обратите внимание на Навуфея, убиваемого за наследство, чтобы понять, что Христос распинается за Церковь. „И себе предаде за ню, говорит, да представит ю себе славну Церковь» (Еф.5:25). За ту, за которую Ты предал себя, Господи, я возношу к Тебе мольбу. „Глаголы моя внуши, Господи». Поэтому, и Апостол, подражатель Христа, терпевший бедствия за Церковь, говорит: „до нынешнего часа и алчем, и жаждем и наготуем», и пр. (1Kop.4:11), но спрошенный – ради кого ты, Павел, переносишь такие и столько бедствий, отвечает: „о наследствующей». И что он переносил это ради спасения своих сродников, об этом свидетельствует он сам, говоря: „молил бых ся бо сам отлучен быти от Христа по братии моей (Рим.9:3). – „О наследствующей». Каковы же речи пророка? Не те, которые возвещаются в словах, но те, которые познаются в делах славных. „Разумей звание мое». Вопль праведника – не звук, сотрясающий воздух, но настроение души, мудрствующей о небесных.

„Вонми гласу моления моего». Гласом он называет не звук, подобный трубному, но сокрушеннейшее воздыхание сердца. Ибо написано так: „и восстенаша сынове Израилевы от дел, и услыша Бог стенание их,». Глас вопля был скрыт от людей, но явен для Бога. „Разумей звание мое». Что ты говоришь, пророк? Приказываешь Богу? Он ведь сокровище мудрости и богатство разума, как написано: „у Него мудрость и разумение» (Иов.12:13), а ты ему говоришь „разумей», пойми? Если бы ты сказал значительному человеку „пойми», он разгневался бы, так как ты говоришь с ним, как бы с необразованным и непонимающим. Богу ты говоришь „разумей?» Разве ты не приказываешь Господу? – Да не будет! Смертный не учит бессмертного, и трезвый не болтает так, как свойственно пьяным. Но что он говорит, так это вот что. Многие из являющихся к судьям по важным и необходимым делам не умеют рассказать то, что относится к делу, и не могут ясно и понятно изложить свою мысль; затем, так как судья может скорее, чем приходящий, понять дело и знает, какой нужно давать ответ, то проситель умоляет его не обращать внимания на недостатки речи, но постановлять решение по собственному разумению и сообразно с делом. Точно также и пророк, так как он, будучи человеком, беседует с Богом, волнуясь в смятении, подобно тому, как кормчий подвергается буре на море, взывает к Богу: „разумей звание мое», т.е. не обращай внимания на недостатки речей и на бедность слов, но прочти мою мысль, чего нет в словах, то дополни в своих определениях. Итак, „разумей», т.е. сердце мое, прочти оправдания мои, лежащие в глубине души, которые я не могу выразить в словах.

„Вонми гласу моления моего». Ты взойди для меня, как солнце и сейчас же отгони от меня зиму бедствий. Ибо если чувственное солнце, небесный глаз, восходя зимою, растопляет лед, и снег, не перенося жары солнечной, исчезает, то еще более воссияй мне сам, Господи, как солнце правды, и уничтожь искушения, как иней и зиму! Однако же обращаясь к Богу со словом „вонми», он не чувственно просит Его посмотреть, но так как свойственно Богу, – точно также своим голосом он называет беззвучную душевную молитву, которую слышит только Бог: „сам бо ведает тайная сердца». Затем, чтобы указать на великое и безмерное достоинство Бога и показать, что Господом он назвал Его, не как одного из многих, но как Владыку и Творца всего, он прибавляет: „Царь мой и Бог мой». – „Царь мой», ибо избрав меня, запечатлел своим именем. „Бог мой», потому что Ты привел к бытию меня, раньше не существовавшего. „Царь мой», так как Ты освободил меня, как пленника, находившегося под властью греха. „Бог мой», ибо Ты изменил природу и, взяв на себя мою бренную плоть, сделал ее нетленною. „Царь мой», ибо Ты, как царь, облек меня пурпурой, благодатью. „Бог мой», так как Ты, как Бог, открыл для меня небеса и сделал меня соучастником небесных Твоих благ. И Тебе подобает слава и сила со Пресвятым и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и в бесконечные века веков. Аминь.

Как у нас знатные женихи, поднявшись с брачного ложа и выйдя из спальни, показывают невестам богатство и наследство отца, так и Христос, Единородный Жених и наследник Отца, восстав после смерти и гроба из мертвых, показал Своей невесте, Церкви, богатство и наследство, т.е. Евангелие и царство. И так как „в конец», после смерти жениха, невеста получает наследство, то поэтому и Давид надписал псалом „в конец о наследствующей». Ибо когда настал конец, и Христос умер по плоти, тогда невеста сама призвана была к разделу наследства. Почему, говорят, Христос был распят и предан? „Греха не сотвори, ниже обретеся лесть во устех его.» – „О наследствующей». „Так Христос возлюбил Церковь и Себе предаде за ню». Но так как ее соперница – Синагога, получившая разводное письмо, оспаривала наследство и в качестве наследницы судилась с Церковью, то пророк пришел, как судья, и прочитал Синагоге разводное письмо. Он нашел подпись Божию под словами: „та не жена моя, и Аз не муж ея"(Ос.2:2), и „дах ему (дому Израиля) книгу распустную в руце его» (Иер.3:8). Прочитал также о приданном Церкви, ибо нашел жениха и невесту: „Имеяй невесту, жених, есть». Когда же, в виду того, что сам жених умер, Синагога судилась с Церковью из-за наследства, тогда восстал Христос, наследник Отца, и тотчас к Нему принесена была просьба о наследствующей невесте. Ибо „в конец, говорит (пророк) наследнику, о наследствующей». Кто же наследствующая? Церковь из язычников. Павел говорит „быти языком снаследником и стелесником» (Еф.3:5). „Наследницы Богу, сонаследницы же Христу» (Рим.8:17). Каково же наследство? Царство небесное. „Приидите, благословеннии Отца Moeгo, наследуйте уготованное вам царствие. Кто лишен наследства? Синагога и народ ее. „Изжени рабу и сына ея не имать бо наследити сын рабыни с сыном свободныя» (Гал.4:30). Иудей, как хартофилакс, хранил завещание, а христианин, как сын, получил наследство. Тому закон дал писание запечатленным, а мне даровано то, о чем писано – благодать.

Итак, что Жених Христос, некогда имевший женою иудейскую синагогу, сделал ее наследницей и ввел ее в обладание наследством, свидетель этому пророк, говорящий: „поразившему цари велия и убившему цари крепкие и давшему землю их достояние Израилю, рабу Своему» (Пс.135:17 и пр.).

Но несчастная, получивши от жениха дары наследства, подражала жаждущей любовников и то, что принадлежало жениху, отдавала демону. Сам Жених Христос говорит чрез Осию: „и аз дах ей пшеницу, и вино, и масло, и серебро умножих ей сия же сребряны и златы сотвори Ваалу» (Ос.2:8), – так как имущество мужа она отдавала любовнику, и следуя за возлюбленным, убила мужа, и как бы образно оправдав Варавву, пригвоздила ко кресту жениха. Синагога думала, что после смерти Христа она будет наследницей, так как она знала, что обладает благами, но не знала, что жених, умирая, написал новое завещание, в котором наследницей сделал Церковь из язычников, и подписал это завещание, сказав иудеям: отнимется от вас наследство и дастся народу, исполняющему заповеди Его.

Итак, умер жених, и отверженная синагога захватила наследство, но когда Он воскрес из мертвых, лик пророков ходатайствовал о Церкви из язычников. „В конец о наследствующей». Убившая жениха думала стать наследницей убитого, но не убившая, а веровавшая, записана была наследницей. Убить наследника Отца и захватить наследство задумала та, которая читала осуждение Ахава за виноградник Навуфея: „убил еси и приял еси в наследие» (3Цар.21:19). Тот убил и получил наследство, но ты убила и наследства не приобрела; убила и потеряла наследство, убила жизнь и потеряла жизнь, убила, и знаешь, кого убивала, ибо узнала Его, когда сказала: „вот наследник, придите, убьем его». Если же Он наследник, о злой иудей, то отдай наследство наследнику, возврати господство Господину, вознеси к Нему мольбу, чтобы Он простил Тебе огорчения. Ему были представлены два должника, един бе должен пятию сот динарий, другой же пятиюдесят. Не имущема же има воздати, обема отда» (Лук.7:11), считая доброе хотение как бы за возвращение суммы. А ты много лет владела достоянием наследника и ничего ему не принесла. Он послал рабов искать, но не требовать плодов; как друзья, они искали, но были убиты, как враги. Пришел и сам Наследник, не с яростию, но с милостью, не для мести за убитых, но для призывания убивших ко спасению, не как Судия – Мститель, но как первосвященник, увещевая. Сам Он сказал: „не приидох бо судити миру, но да спасу мир» (Ин.12). Но так как ты убила и самого Наследника и надеялась получить наследство, то знай, что наследник воскрес и передал наследство церкви из язычников.

„В конец о наследствующей». Почему же „в конец?» Потому, что каждое наследство переходит к наследникам в конце и после смерти завещавшего. Апостол говорит: «завет бо в мертвых известен есть, понеже ничесоже может, егда жив есть завещаваяй» (Евр.9). Поэтому, когда Христос завещал Церкви и написал для нее завещание – Евангелие, когда объявил ее наследством царство, Он умер и был погребен, а завещание вступило в силу. „ Наследствующей «. Почему оказал: „псалом Давиду?» Потому, что для Давида речь о наследстве Церкви радостна и приятна: „благодушествует ли кто, да поет». Он много пророчествовал о Церкви из язычников и, видя издали, возрадовался. „Вси народи, восплещите руками. „Видеша вси язы́цы спасение Бога нашего». „Хвалите Господа вси язы́цы». „Дал еси достояние боящимся имени Твоего», язычникам. Или еще: „в конец псалом Давиду». На смерть Христа, ибо так как Давид, вспоминающий Христа, не присутствовал при смерти, но предвосхищал в псалмах, то и объявил, что псалом будет эпитафией Ему. „В конец псалом». Как блудница пришла помазати на погребение тело Христа, так и Давид, не видя кончины Христа, воспел заранее псалом но погребение. Ибо он открывает клевету в ложное свидетельство против Христа богоубийственных иудеев, сказав: „несть во устех иx истины; сердце же их суетно». Они раздавали деньги, чтобы оклеветать воскресение. „Сердце их суетно». Они запечатали гроб и не удержали свободного среди мертвых. Печать сохраняют, а сокровища у них нет. „Сердце их суетно. Гроб отверст гортань их». Почему ты, Давид, назвал гробом гортань богоубийц? Он отвечает: спроси сына моего Соломона: „сыне, да не прельстят тебе мужи нечестивии, ниже да восхощеши, аще помолят Тя, глаголюще: иди с нами, приобщися крове: скрыем же в землю мужа праведна, пожрем его, яко ад, жива» (Притч.1:10–12). Так как они, подобно аду, живым поглотили животворящего, то – „гроб отверст гортань их».

Нo так как псалом этот – эпитафия, „ο наследствующей», то он и написан „на конец» и смерть Христа. Поэтому-то он указал и на воскресение Его, как Бога Слова, говоря: „яко к Тебе помолюся, Господи. Заутра услыши глас мой. Заутра предстану Ти, и узриши мя». – „Яка к Тебе помолюся». Ибо Ты Бог, воскресший из мертвых, и к Тебе всю ночь взывал лик пророков: „воскресни Боже, Суди земли». Если погребен был человек, то как же Воскрес Бог? Гроб не может превращать в бога: гроб может терять, но не может прибавить. При гробе сидели ангелы и воины, так разве погребенный был простой человек? Воины стерегли гроб, ибо погребенный был царь. Как воины не охраняют гроба простого человека, так и ангелы не сидят при гробе простого человека. „Заутра услыши глас мой». Ибо, воскресши заутра, Ты сказал блаженным женщинам: „радуйтесь». Вы радуйтесь, ибо стража смущена. Вы радуйтесь, ибо те, которые стерегли гроб, лишившись погребенного, стенают. Итак, в виду того, что псалом «о наследствующей» говорит и о страдании, по гробе, и о раннем времени воскресения, то над ним и написано „в конец». – „Глаголы моя внуши, Господи», Носяй вся глаголом силы своея. „Глаголы моя внуши, Господи», слово Которого есть меч: „И меч духовный, иже есть глагол Божий» (Еф.6:17). Видишь, брат, что ты говоришь Богу: „глаголы моя внуши, Господи», и затем: „разумей звание мое». – „Вонми гласу моления моего». Ибо сперва Господь испытывает твои слова, какие бы ты вообще ни сказал – не слова ли они сквернословия или клятвопреступления, не суть ли они слова осуждения, злословия и клеветы, или не слова ли они гибели, которые клеветой могут погубить оклеветанного. „Возлюбил еси вся глаголы потопные, язык льстив» (Пс.51:6). Не суть ли они слова беззакония? „Глаголы моя», т.е. беззаконие самих уст. Ибо если за всякое праздное слово от нас потребуют ответа, как сказано: „всяко слово праздное, еже аще рекут человецы, воздадят (о нем) слово» (Mф.12:36), то не тем ли более, когда ты произносишь нечестивые слова, это станет осуждением и погибелью для твоей же души? Затем, Бог исследует твое взывание: не взываешь ли ты несправедливый гнев свой в вопле, не взываешь ли ты, как бы во гневе, о поражении безвредного, не взываешь ли ты подобно тем, кто побивали камнями Стефана. „Возопивше же гласом велиим, затыкаху уши свои и устремишася единодушно нань» (Деян.7:56). И вопль стал средством убийства.

Итак, Господь сначала судит твои слова: „от слов твоих оправдишися» (Mф.12:37). И испытывает не для того, чтобы потом знать, но чтобы судить. Затем, он исследует твой вопль, и тогда уже Бог записывает твою просьбу. Итак, если Бог взвешивает слова, то я увещеваю, чтобы мы не бесчестили величия праздника бранью и сквернословием, но праздновали его в псалмах, пении и песнях духовных, не бегая в харчевни (таверны), но спеша в церковь, не предаваясь пьянству, но украшаясь трезвостью, не прыгая, подобно иудеям, но воспевая хвалу, по примеру Апостолов, не расхаживая по улицам, но воспевая в домах. Никто, подпрыгивая, не входит в царский дворец, никто не является к царю пьяным. Если же на земле наблюдается такой порядок, то тем более строг порядок на небе и в том царстве, которого мы все будем достойны, радуясь и веселясь, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Ему же слава и сила, ныне и присно и в бесконечные веки веков. Аминь.

2. „Глаголы моя внуши, Господи». Какие глаголы, пророк? Ведь Бог знает их прежде, чем ты подумал о них. Итак, научи нас, какие ты произносишь слова для упрашивания Бога, чтобы и нам воспользоваться ими. Какие глаголы? Выслушай те, которые находятся в рассматриваемом псалме; произнося их пред Богом, я и себя укрощаю, и Его упрашиваю, и слушателей увещеваю. Ниже я сказал: „яко не Бог хотяй беззакония ты еси» (с. 5). Почему же ты так сказал? Потому что „неправду возненавидех и омерзих» (Пс.118:168). Ибо он не просто говорил слова, как (делают) многие, но прежде показал их на деле, и потому так самоуверенно сказал Богу: „глаголы моя внуши, Господи». Я сказал: „не приселится к Тебе лукавнуяй». Почему? Так как я предстал добрым взору Бога, то потому и „уклоняющегося от Мене лукаваго не познал: Я сказал: „ниже пребудут беззаконницы пред очима твоима». И как ты осмелился сказать это? Потому что „законопреступные возненавидех, закон же Твой возлюбил» (Пс.118:113). Ненавидящий законопреступных никогда не будет сходиться с нечестивыми. Я сказал: „возненавидел если вся делающия беззакония». Что же, сам ты не совершал беззакония? Но, совершив беззакония, я просил прощения: „наипаче омый мя от беззакония моего» (50 пс. 4). Я сказал: „погубиши вся, глаголющыя лжу». Кто знает, что лжец погибает, тот не осквернит языка своего ложью и не сделает его, благодаря лжи, путем к погибели. Он сказал: „мужа кровей и льстива гнушается Господь». И льстивого он назвал мужем кровей. Почему? Потому, что льстивый тех убивает, кому льстит. Ибо льстивый, являясь одним и будучи другим, лжет устами, а уста лжущие убивают душу» (Прем.1:11).

Так как он говорил такие слова, которые были достаточны и для его оправдания и для умоления Бога, а также и для научения слушающих, то поэтому он сказал: „глаголы моя внуши, Господи; разумей звание мое». Что же, разве вокруг Бога толпа и смятение, и Он нуждается в крике пророка? Ведь здесь обращающиеся к архонтам знают, что тут окружают его стоящие на улицах, там шумят ликторы, и впереди кричат глашатаи, а сам архонт на высокой колеснице и размышляет о многом, так что, благодаря всему этому, проситель вынужден прикладывать путь криком. Если же ничего подобного нет около Бога, то почему же к Нему пророк обращается с воплем? Конечно, говоря в другом месте: „сам бο весть тайная сердца» и „несоделанное мною видесте очи Твои (Пс.138:16), он знал, что Бог не нуждается в чувственном крике, но вопль праведного – дерзновение к Богу, вопль праведного – всякое дело похвальное, о котором взывают к Нему удивляющиеся этому. Так как пророк всякое доброе деяние поминал, как одну добродетель, то, объявляя о ней Богу предведущему, он сказал; „разумей звание мое», – так как Он знает много и различных воплей праведников и грешников, то чтобы Он признал вопль его, как праведника, друга и сына, и среди многих воплей узнал вопль своего. Если даже в многочисленных стадах каждое животное узнает крик своего детеныша, и пусть мычат тысячи телят, однако, каждая корова узнает крик своего порождения, и пусть блеют тысячи ягнят, на крик каждого прибегает мать и не ошибается, то тем более Бог, когда кричат тысячи грешников, узнает вопль праведного и признает его чистым взыванием Своего чада. „Разумей звание мое». Настоящую жемчужину и монету иначе рассматривает неопытный и иначе испытывает опытный торговец, точно также и слова и вопли праведников и грешников иначе принимает мир и иначе обсуждает слух Божий. Не видал ли ты кого-либо кричащим на улице? Он и обижает, и кричит, и обманывает многих, а обижаемый молчит и принимается за обижающего. Итак, чтобы и Давид не был принят за такого, он призывает Бога к исследованию своего вопля. „Разумей звание мое».

3. „Вонми гласу моления моего». Каково моление праведного и каков его глас? Что такое моление? Моление есть нужда и недостаток, который каждый терпит. Ибо нуждаться значит не иметь. Поэтому, и нуждающимся мы называем того, кто лишен необходимой пищи. Стало быть, чтобы доказать крайнюю свою нищету и бедность духа, ибо „блаженнии нищии духом», и будучи таковым, он в другом месте сказал, что „аз же нищ есмь и убог, Боже, помози ми (Пс.69:6), пророк, представляя эту прекрасную нищету, и бедность, и нужду, как вопиющую добродетель, и говорил: „вонми гласу моления моего». То есть: я так беден, и нищ духом, что даже самая эта моя нужда и бедность, как хартия моления о добрых делах, взывает чрез письмена. Чистой хартии подобны смиренномудрие и благочестие, а письмена – добродетели и славные деяния. Итак, как царю не представляют просьбы и письмен просьбы без хартии, так и Богу даже все добродетели вместе не объявляются без смиренномудрия. Свидетели этого – фарисей и мытарь. Фарисей говорил, что имеет добрые дела: „Боже, хвалу Тебе воздаю, яко несмь якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее. Пощуся двакраты в субботу, десятину даю всего, елика имею. (Лук17:11–12). Прекрасные слова, но нет благочестия, прекрасны дела, но нет смиренномудрия. Мытарь ударял себя в грудь, припадал, как грешник и проявил смиренномудрие, так что победил, как соперника, гордого Фарисея. Ибо „сниде сей оправдан.» (Лук.18:14). – „Царь мой». Почему Давид Бога назвал своим царем? Чтобы показать, что хотя он царствует над людьми, но служит Богу, как воин; хотя он господствует над подобными себе, но над ним господствует царь небесный, и неся царское достоинство, он не подчинился царству греха. „Царь мой». Ибо для меня царское достоинство – верхняя одежда. Ведь сперва Ты создал меня человеком, и затем возложил на меня царскую власть. Тебе же царское достоинство сродно по природе, по бытию и по существованию, „Царь мой».

Так как над людьми царствуют люди, то прибавил особенно: „и Бог мой», который, как Бог, создал меня и, как царь, промышляешь обо мне. Почему же я сказал: „и Бог мой?» – „Яко к Тебе помолюся, Господи». Ибо молитва приносится не человеку, не военачальнику, не игемону, не архонту, не царю, но только Богу. Потому, называю Тебя не только царем своим, но и Богом. Почему? „Яко к Тебе помолюся, Господи». Обрати внимание на соответствие. Когда сказал „вонми гласу моления моего», то назвал царем ради моления: „Царь мой». Когда предположил помолиться, исповедал Богом: „и Бог мой». Как царю он принес просьбу, как Богу – молитву. „Заутра услыши глас мой». Пророки говорили о наследствующей Церкви: «поможет ей Бог утра заутра (Пс.45:6),» единородный Бог, восставший заутра из мертвых. Об этой утренней помощи молюсь и я. „Заутра услыши глас мой. Заутра предстану Ти». Когда вижу Тебя выходящим из гроба, как брачного чертога, женихом, чтобы приобрести себя славную Церковь, скажу со ангелами и воскликну: „предста царица одесную Тебе» (Пс.44:10). Когда это я увижу, „заутра предстану Ти, и узриши мя» или „увижу». Ибо здесь и то, и другое. Если – „увидишь», то это значит: „видел пасущим, увидишь и царствующим; видел играющим, увидишь пророчествующим; видел убивающим льва и медведицу, увидишь поражающим Голиафа и иноплеменников; видел в нынешнем веке восхваляющим Тебя с пророками, увидишь в будущем воспевающим с ангелами, когда «и пред ангелы воспою Тебе» (Пс.137:1). Если же „увижу», то говорит: видел я временные скорби, так как ты показал мне много огорчений и тяжких, но увижу и вечные блага. „Верую видети благая Господня» (Пс.26:13). Видел пророков, увижу евангелистов; видел снисшедшего с неба, увижу восходящего; о снисхождении я сказал: „снидет, яко дождь на руно» (Пс.71:6), а о восхождении скажу: „взыде Бог в воскликновении, Господь во гласе трубне» (Пс.46:6). Ему же слава и сила, ныне и в бесконечные веки веков. Аминь.

Да возрадуется и ныне наследница Церковь, ибо ее жених Христос, пострадав, воскрес. Она скорбела о страдающем, пусть радуется о воскресшем. Да возрадуется наследница, ибо посрамлена лишенная наследства, так как ода убила наследника и потеряла наследство. Жених воскрес и посрамлен противник невесты – иудей. И почему посрамлен иудей? Потому, что он оклеветал воскресение Христа, говоря: „ученицы украша Господа» (Мф.28:13). Если они украли из гроба, то как же во имя мертвого апостолы подняли хромого? Мертвый не воздвигает хромого, мертвый не дает ног, мертвый не научает ходить, чего сам не знает, тому и другого не учит. Воскрес жених и, как в судье защитники, к Нему обращаются святые пророки и апостолы за наследствующую Церковь. Радуйся, Церковь невеста! ибо воскресение жениха возвысило и тебя, лежавшую на земле и попираемую. Алтари демонов не разделяют уже твоих детей, но Церкви Христа собирают новопросвещенных. Уже не идолы тиранствуют, но царствуют алтари Христа. Трубы уже не принуждают преклоняться пред золотым образом, но псалмы научают поклоняться Богу. Ноги блудницы уже не пляшут до поводу смерти Иоанна, а ноги Церкви попирают смерть. Прекратились восстания и увеличились коленопреклонения, остаются в пренебрежении трагедии и процвели псалмопения. Восходит не дым от жира (сжигаемого), а фимиам молитв. „Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою» (Пс.140:). Заклание бессловесных не имеет значения, ибо заклан „агнец, вземляй грех мира».

О чудо! Ад поглотил Господа Христа и не переварил. Лев поглотил агнца и не мог удержать в желудке. Смерть поглотила жизнь и, почувствовав тошноту, извергла даже и прежде поглощенных. Гигант был не в силах носить умирающего Христа, мертвец стал страшен для гиганта, – с живым боролся, а мертвым был побежден и пал. Если бы диавол был побежден живым, то мог бы отговариваться, что он не мот бороться с Богом, но он боролся с живым, а мертвым был побежден и так лишился всякого оправдания. Посеяно было одно зерно, а насытился весь мир. Как человек, он был заклан, но ожил, как Бог, и даровал вселенной жизнь. Он был попираем, как раковина, и как жемчужина, украсил Церковь. Как агнец, был принесен в жертву, и как пастух палкой, крестом изгнал стадо демонов. Как свеча на светильнике, он угас на кресте, и как солнце поднялся из гроба. Взору представлялось двоякое зрелище, когда распинали Христа, день превращался в мрак, а когда он воскрес, ночь воссияла, как день. Почему день стал мраком? Потому что о нем написано: „и положи тьму закров свой» (Пс.17:12). Почему же ночь воссияла, как день? Потому, что пророк сказал ему: „яко тьма не помрачится от Тебе, и нощь яко день просветится» (Пс.138:12). О ночь, которая светлее дня! о ночь, которая блистательнее солнца! о ночь, которая белее снега! о ночь, которая ярче светильников! о ночь, которая приятнее рая! о ночь, свободная от мрака! о ночь, прогоняющая сон! о ночь, учащая бодрствовать с ангелами! о ночь, страшная демонам! о ночь, желание года! о ночь, подруга Церкви! о ночь, мать новопросвещенных! о ночь, в которую спящий диавол был обнажен! о ночь, в которую наследник ввел наследницу в наследие! „В конец о наследствующей».

Ибо так как Синагога строила козни против Христа, как египтянка, против Иосифа, и, связанная законом, как главным поваром, окуривающим ее дымом жертв (главный повар – иудейский закон, как-бы радующийся жиру), хотела соединиться со Христом помимо закона Евангельского и задумала устранить девицу Ассенефу, Церковь, чтобы, ограбив богатство и красоту жениха, лишить невесту наследства, – то поэтому, когда Христос вышел из гроба, как Иосиф из темницы, и сел на царскую свою колесницу на херувимах: „колесница Божия тмами тем, тысяча гобзующих» (Пс.67:18), тогда святые просили Его о наследствующей. Пусть не представляется тебе странным, что Иосиф был прообраз Христа. Пусть учит тебя само дело. О Иосифе написано: „Иаков любил Иосифа больше всех сынов своих» (Быт.37:3); а о Христе: „Отец возлюби Сына, и вся предаде в руки Его» (Ин.3:39). Иосифу отец сделал разноцветную одежду. И Христос: „да возрадуется душа моя о Господе: облече бо мя в ризу спасения и одеждою веселия одея мя, яко жениху венец» (Пс.61:10). О Иосифе написано: „и бяше Иосиф добр образом, и красен взором зело» (Быт.39:6). И о Христе пророк сказал: „красен добротою паче всех сынов человеческих» (Пс.44:3). Иосифа поносили братья, и Господа поносили иудеи и говорили „мы от любодеяния несмы рождены» (Ин.8:11), т. е., как ты, сын незамужней девицы, Иосиф был послан к братьям, как врач для навещания, но был встречен кознями, как врач; и Христос послан был, как милосердый пастырь, но был распят, как разбойник.

Иосиф был продан за 20 золотых и Христос за 30 серебреников. Иосифа продал измаильтянам один из 12 братьев, сказав: „давайте, продадим его измаильтянам» (Быт.27:27), и Христа предал израильтянам один из двенадцати учеников. Там Иуда согласился, здесь Иуда продал. Иосиф в колодце, Христос в гробу. Клевета египтянки бросила Иосифа в темницу, а Христа ложное свидетельство Синагоги предало связанным Пилату. Тот был заключен вместе с двумя евнухами, главным хлебодаром и виночерпием, и Христос был распят вместе с двумя разбойниками, одним по правую, другим по левую сторону. Иосиф одного из двух евнухов послал в царский дворец, и Христос одного из двух разбойников ввел в царство небесное. „Ныне со мною будеши в раю» (Лук.23:43). Иосиф, задерживаемый египтянкой, оставил ей платье и ушел, Христос, осиливаемый смертью, ушел и оставил в гробу повязки, которые носил. Египтянка схватила одежды и не удержала Иосифа; гроб удержал повязки, но не овладел Господом, так как ему нельзя было овладеть Им.

Поэтому я увещеваю, чтобы мы, слыша о Иосифе, подражали его целомудрию. Иосиф братьями был продан, а Богом – освобожден. И ты, новопросвещенный, был некогда продан греху и освободился благодатию Христа: „свободою, ею-же Христос нас свободи» (Гал.5:10). Иосиф блуждал по пустыне и Богом возводится в царя; но возводящий Иосифа, как овцу, и тебя нашел блуждающимся, как овцу, и, как пастух, поднял и принес тебя в небесный чертог, в дар Отцу. Подражай целомудренному. Иосиф быль продан главному повару и удалил египтянку, как дым. Целомудренный дымом прогнал молодую женщину, а блудница страстью омрачала ум. Плащ схватила, но не отняла целомудрия, боролась с одеждами, а борца не ограбила, в бешенстве укусила одежды, но не могла сообщить юноше бешенства. Обрати внимание: когда бешеная собака укусит кого-либо, то тот быстро раздевается и срывает одежды, чтобы благодаря им яд, проникая, не сделался семенем смерти для носящего. Так и Иосиф, когда бешенствовавшая египтянка коснулась одежд, сбросил с себя одежды и тем избег смертельного яда блудодеяния. Если же его, раба, собственная его госпожа не подчинила греху, и пусть и тебя, новопросвещенный, не порабощает блудница и пусть блудница рабыня не будет у тебя, свободного, наложницей. Ибо часто сожительствует рабыня, подвергающая рабству свободного. Какое противоположение! Иосифа, находившегося в рабстве, госпожа не поработила греху, а благодаря страсти, свободный господин становится рабом рабыни.

Конечно, Иосиф будет судьею такого человека в день суда, говоря: будучи продан на чужбину, я не предался греху и не сделал себя чужим для Бога, и это – не приняв закона, не изучая пророков, не читая Евангелий, – вообще еще до этих писаний я превратил себя жизнью в книгу целомудрия, а ты, новопросвещенный, после закона, после пророков, после евангелий, после научения и оглашения, после атлетического помазания, после обручения, после духовного помазания, после белых одежд стал рабом рабыни, подчинившись страсти. Избегай рабства греху, и приими наследство усыновления: „В конец о наследствующей». Римские законы не признавали раба наследником, так и законы Бога лишают наследства подпавшего греху. У тебя дверь закона, избегай обманчивой двери беззакония. Не входящий дверьми, но проникающий с другой стороны, есть – вор и разбойник, вор, ибо тайно блудодействует, разбойник, ибо подкапывается под чужое ложе. Тот, кто входит в двери законного брака, тот пастырь овец, отец истинных детей, и имея наследников здесь (на земле), делается наследником там в царстве небесном, которую пусть все мы достигнем благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает слава и сила, ныне и во веки веков. Аминь.

Оправданием для погрешившего воина является почитание огорченного царя, и умоления согрешившего слуги становятся утешением для разгневанного владыки. Поэтому, так как Давид, согрешив, как воин, огорчил царя Бога, и как раб, разгневал владыку, то потому, почитая и припадая, он, как раб, призывает владыку Бога: „Господи, да не яростию твоею обличиши мене, ниже гневом твоим накажеши мене» (с. 2). Прогневался Ты на меня согрешившего, примирись с кающимся; Ты разгневался на заблуждающегося, будь милостив к обратившемуся. Твою клятву, Господи, я приношу для умилостивления. Ты – сказал: „не хощу смерти грешника, но еже обратитися (нечистивому) и живу быти ему» (Иез.83:10). Молю Тебя, сделай, как Ты сказал, так как я, заблудившись, обратился и, согрешив, покаялся, но не действовал без стыда, как Каин. Тот, будучи спрошен: „идеже Авель, брат твой?» сказал: „не знаю» (Быт.4:9). Я сказал: „яко беззаконие мое аз знаю, Господи, да не яростию Твоею обличиши мене» (Пс.50:5 и 6:2). Пусть я, встретив человеколюбие, стану и для других путем покаяния, и научу беззаконных путям Твоим, и нечестивые обратятся к Тебе.

Почему же псалом надписан „о осмом»? Ибо читается: „в конец, в песнех о осмом, псалом Давиду». Ветхий Завет знал обрезание в восьмой день, а Новый знает воскресение из мертвых, которым обрезывается (т. е. уничтожается) смерть. Предыдущий псалом надписан „о наследствующей» Церкви или душе. О наследниках он сказал: „да возвеселятся вси уповающии на Тя, во век возрадуются» (Пс.5:12), и о лишенных наследства: „не приселится к Тебе лукавнуяй» (Пс.5:5). Там Давид учил, что „мужа кровей и льстива гнушается Господь» (см. 7), а сам коварно убил Урию и так как „всяк блудник или нечист не имать достояния в царствии Христа и Бога» (ср. Еф.5:5), то, чтобы за мое деяние не лишиться наследства, он взывает, воспевая псалом об осьмом и о воскресении из мертвых. Так как любодеяние и убийство изгоняют меня из наследства, то „Господе, да не яростию Твоою обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене? Не раздражайся на меня за Урию и не гневайся на меня за Вирсавию. И почему в восьмой день обрезание? Потому, что в первые семь дней младенец носил перевязки, а в восьмой, освободившись, принимал обрезание, знак печати, веры Авраама, чтобы и мы, хотя в седмицу жизни (έβδομάδα βίου) носили повязки пороков, связанные узами собственных прегрешений, в конце жизни разорвали это, и как-бы в восьмой день обрезывая смерть воскресением, наслаждались ангельской жизнью. Ибо в воскресении не женятся. Поэтому и обрезание было дано рождающим. Чтобы и христиане позднее научались рожденных младенцев после повязок матери и до этих чувственных уз, запечатлевать крещением в обрезании Христовом, о котором Апостол Павел говорит: „в нем же и обрезани бысте обрезанием нерукотворенным, спогребшеся ему крещением, в обрезании Христове» (Кол.2:11,12).

Если же обрезание иудейское было раннее и скорое и совершалось над младенцем сейчас же после повязок, то тем более обрезание Христово, совершаемое чрез крещение, должно совершаться возможно скорее над младенцем, и это, отчасти, для того, чтобы, облекшись во Христа, как в броню, он не страшился враждебных демонов, а отчасти для того, чтобы он не впал в ересь в не сделался пленником. Пойми, что я говорю. Вы знаете, что обыкновенно бывает. И что благодаря отцу и матери, иномыслящим, младенец погружается и не получает крещения, но извергается в ересь, так что он не начал еще жизненного плавания и уже потерпел. Прежде чувственной одежды одень своего младенца царской одеждой Христа, чем покажешь, что дитя твое, как царь, рожден для порфиры. Не обрезанный в восьмой день по закону был проклинаем, не крещенный в благодати не рожден и чужд для царства небесного. Ибо сказавший в законе: „проклят мужеский пол, иже не обрежет плоти крайния своея в день осмый, погубится душа та от рода своего» (Быт.17:14). Он же с клятвой сказал в благодати: „аминь, аминь, глаголю тебе, аще кто не родится водою и духом, не может внити во царствие Божие» (Ин.3:5). – В конец, о осмом». „В конец». Почему? Так как он в начале сказал: „Господи, да не яростию Твоею обличиши мене», то тогда некоторые как бы говорили: „услышал ли он? Как мы можем знать, что молитва услышана?» – Он отвечает: „В конец». Читай конец псалма и ты услышишь говорящего: „отступите от Мене все делающии беззаконие, яко услыша Господь глас плача моего», обратил внимание на моление мое. Когда? В конец».

„В конец о осмом». Почему же в восьмой день воскрес Господь? Так как первая восьмерица людей, при Ное, после погибели древнего мира, восстановила новый мир в (своем) роде. Ибо когда мир, воспламененный блудодеянием, погиб от греха и был погребен в водах потопа, тогда восьмерица людей, спасенная в ковчеге, восстановила мир чрез деторождение. А что деторождение называется воскресением, то послушай, что говорит мать-Ева, когда родила Сифа: „воскреси бо ми Бог семя другое вместо Авеля, егоже уби Каин» (Быт.4:25), и Закон: „аще умрет кто бездетным, да поймет брат его жену и да воскресит семя брату своему» (ср. Вт.25:5). Воскресением же было и восстановление угасавшего и вымиравшего рода. Но так как первое восстановление рода (человеческого) после потопа совершилось чрез восьмерицу людей, то поэтому и Христос в восьмой день первым начал воскресение из мертвых, когда Он, как в ковчеге Ной, пребывал во гробе, положил конец потопу нечестия и дал крещение пакибытия, чтобы, спогребшись с Ним в крещении, мы сделались сообщниками Его воскресения. Так как в законе восьмой день возвещал о воскресении из мертвых и воздаяния каждому но делам, то поэтому и Давид, согрешивший против жены Урия, взывая о восьмом дне по воскресении для прощения, говорил: „Господи, да не яростью Твоею обличиши мене, ниже гневом твоим накажеши мене». Так я каюсь и исповедую, Господи; „яко несть в смерти поминаяй Тебе, во аде-же кто исповестся тебе?» – „В конец, в песнех о осмом, псалом Давиду». И прекрасно о восьмом дне молится восьмой сын Иессея и отец воскресшего в восьмой день Христа. „В конец», как этой жизни, так и гибели мира. „Начаток Христос, потом-же Христовы (веровавшии) в пришествии Его» (1Кор.15:23).

„В конец о осмом»: как о своем воскресении в славе, так и о пробуждении согрешивших и покаявшихся. „В песнех»: чтобы рыдания согрешивших и покаявшихся превратились в гимны. Ибо как праздники грешников обращаются в скорбь, и гимны переходят в плач как говорит Бог: „и превращу праздники ваша в жалость, и вся песни ваша в плачь» (Ам.8:10), так опять рыдания кающихся переходят в гимны. „В конец в песнех (гимнах) псалом Давиду». Доброе это дело и плод покаяния, как для пророка, так и для всякого способного к этому. „Сотворите убо плод, достойный покаяния» (Mф.3:8). Чтобы каждый, раскаявшись и принося плоды Богу и бедным, говорил: „Господи, да не яростию твоею обличиши мене, ниже гневом твоим накажеши мене». Скажи, Давид, ты вовсе избегаешь обличения и вразумления? Кажется, ты избегаешь блаженства. Ведь о том, что обличение Божие доставляет блаженство, написано в книге Иова: „блажен человек, его же обличи Бог на земли» (Иов,5:17); а что составляет блаженство быть вразумленным Господом, об этом сам ты сказал: „блажен человек, его-же накажеши, Господи» (Пс.93:12). Я не избегаю обличения, но обличения с яростью, не уклоняюсь и от вразумления, но боюсь наказания во гневе. Я знаю, что „его-же любит Господь, наказует"’ (Притч.3:12). Удали из обличения ярость и из наказания гнев и обличай, как друга, наказывай, как сына.

„Господи, да не яростию твоею обличиши мене, ниже гневом твоим накажеши мене». Если ярость, как судья, обличит меня, то тотчас же гнев, как правая рука и соседка ярости, накажет меня. Ибо как в суде облеченный судьею наказывается строем (войска), так и на Божием судилище обличенный яростию наказывается гневом. И как дым, изобличая слабость глаза, заставляет его раздражаться до слез и едкость является пробным камнем для глаза, точно также, когда воспламеняется ярость гнева Божия, она дышит обличением и наказывает гневом. Ярость и гнев Божий, однако, не страсти Бога, но праведный суд и отмщение. „Собираеши себе (гнев) в день гнева» (Рим.2:5). Не Бог собирает тебе, но сам себе собираешь. Скажи, Давид: ты приказываешь Богу? Ты налагаешь запрет на законы и постановления? Обуздываешь пределы языка Создателя? Он отвечает: я говорю это не по власти, а желая пользоваться Его милосердием. „Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь». Какое благочестие! Царь произносит слова наказываемого раба. Он просил не быть обличенным (яростию) и наказанным во гневе, и когда от него, как от должника и подсудимого, требовали вверенное и долг души и то он, так не будучи в силах отдать всю сумму, взывал: „помилуй мя, Господи, яко немощен есмь». Немощью называет он теперь не слабость тела, но произвольную слабость веры. Что такое слабость веры, об этом говорит Апостол: „изнемогающего в вере приимите» (Рим.14:1), и в другом месте об Аврааме: „и не измог верою, ни усмотре своея плоти, уже умервщленныя» (Рим.4:19) для позднего деторождения.

Итак, когда Давид, воспылавший страстью, как лихорадкой, заболел от своего проступка, так что после той лихорадки стал проливать слезы (или потеть слезами, ибо в лихорадке для него слезы стали пóтом) и пóтом слез он, как больной, привязанный к одру, отбывал ложе: „измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу» (с. 7), тогда он так как потребовали от него залогов души и тела, для умилостивления сослался на слабость сознания, говоря: „помилуй мя, Господи, яко немощен есмь». Возврати, друг, вверенное и залог души и тела. Спеши вернуть то, что ты взял. Отдай или лучшим то, что получил, или хотя бы таким же, как получил. Ты взял в залог золото и серебро, душу и тело. Ибо если ты, давая в долг золото, рассчитываешь получить обратно ссуду с процентами и приростом, и если получаешь ссуду без процентов, то досадуешь, гневаешься и огорчаешься, а если же и ссуда возвращается не вся, то ты привлекаешь виновного в суд и к пыткам. И также сделает Бог, давший в займы душу и тело если ты Ему принесешь с процентами и приростом два таланта, душу и тело, говоря: „Господи, два таланта дал еси мне», душу и тело, но „вот иных два таланта приобретох» (Мф.25:22 и д.), спасши другого человека по духу и по телу.

Если же ты принесешь ему только самую ссуду, говоря: „вот, возьми Твое», то Он досадует и сердится. Если же не принесешь в целости даже того, что получил, тогда Он передаст тебя истязателям до тех пор, пока не отдашь всего долга. Если же, павши, поклонишься, принося покаяние и говоря: Господи, потерпи на мне, и возвращу Тебе», тогда он примет твое моление и покаяние, как уплату долга. Ибо если тот, кто был должен десять тысяч талантов, призывая долготерпение Божие, сделал рукописание недействительным, и если он, обязанный, как архиерей или учитель, отдать отчет о десяти тысячах душ, просьбой снискал милосердие Божие, и умилостивленный Господь его простил ему весь долг, то тем более каждый из нас умилостивит Бога, покаявшись в том, в чем согрешил, помолившись, исповедав и сказав: „помилуй мя, Господи, яко немощен есмь». Немощен и беден для того, чтобы отдать долг. „Помилуй мя, Господи», и не предавай меня истязающим ангелам, скрой должника, явись врачом и восприми меня, немощного, своею милостью.

„Исцели мя, Господи, яко смятошася кости моя». Того, кто за грех наказывал и бичевал его, он путем покаяния призывал быть и врачом для него. А что Бог его наказывал, свидетель тому он сам, когда говорит в псалме: „наказуя наказа мя Господь, смерти-же не предаде мя» (Пс.117:18). И почему Бог наказывает человека болезнью? За непослушание и грехи. Ибо никто среди людей не безгрешен, поэтому и никто не чужд болезни. А что Бог каждому человеку, согрешающему непослушанием посылает болезнь, об этом Он Сам свидетельствовал чрез Моисея Израилю: „аще слухом услышиши глас Господа Бога Твоего и угодная пред ним сотвориши, и сохраниши вся оправдания его: всяку болезнь, юже наведох егитяном, не наведу на тя; Аз бо есмь Господь Бог твой, исцеляяй тя» (Исх.15:26). Сказав же „аще слухом услышиши, не наведу на тя болезнь», он показал, что болезни посылает Бог за непослушание и прегрешения. Ибо и египтяне, так как не послушали Бога и не отпустили Израиля, в наказание за это подверглись болезни.

И Давид, так как он слышал: „не прелюбы сотвори, не убий» и не послушался, то в наказание за это заболел. „Возсмердеша бо, говорит, и согниша раны моя, от лица безумия моего» (Пс.37:6). Тогда как наказанного людьми Бог может исцелить, наказанного Богом ни человек, ни ангел не может лечить, но только один Бог лечит и исцеляет: „аще согрешая согрешит муж мужеви и помолится ο нем Господеви» (1Цар.2:25). Если судья постановляет смертный приговор, царь изменяет постановление; если же царь его произнесет, то никто уже не может изменить. – Так и Давид призывает Бога наказующего, быть ему врачом: „исцели мя, Господи, яко смятошася кости моя». Костями он называет не части тела, но твердые силы мыслей, которые, как волны, смятошася, взволнованные духом прелюбодеяния. Ибо как на море началом и причиной кораблекрушения бывает смятение волн, так и в душе началом прелюбодеяния, блуда и греха является нечистое волнение мыслей душевных. Ибо сначала душа загрязняется постыдными пожеланиями и таким образом подвергается кораблекрушению в прелюбодеянии. Здесь он видит сладость страстей, а там – угрозы Бога. Но как мореплаватели и кормчие, когда видят, что море начинает волноваться от противных ветров, тотчас и без замедления поворачивают к гаваням и избегают опасности, а оставаясь во вне, подвергаются опасности, так и ты сам, когда приходят в смятение помыслы от ветров Любви к удовольствиям, беги скорее в гавань церкви. О воздержании и целомудрии ты слышишь из Писаний и от учителей, что „блудников и прелюбодеев судит Бог» (Евр.13:4), что „брак честен», что безбрачным и вдовицам говорит Апостол: „добро им, аще пребудут, яко же и аз» (1Kop.7:8), что „приведутся царю девы» (Пс.44:15), что „суть скопцы, иже исказиша сами себе царствия ради небесного» (Мф.19:12). Еще до прелюбодеяния скажи, признаваясь пред Богом в страстных помыслах: „помилуй мя, Господи, яко немощен есмь», объятый слабостью природы. „Исцели мя, Господи, яко смятошася кости мои», т. е. помышления души, пленяющие меня для страсти и греха, „яко помышление человеческое исповестся Тебе» (Пс.75:11). Что он говорит не о костях тела, это видно из дальнейшего, ибо прибавляет: „и душа моя смятеся зело».

Поэтому, чтобы показать, что он говорил не о чувственных костях, но о страстях, он, оставив тело, упомянул о душе. „И душа моя смятеся зело». Так, в другом месте он сказал: „вся кости моя рекут: Господи, Господи, кто подобен Тебе?» и вовсе не сказал этого о костях тела, ибо кости не имеют уст и губ. И еще: «моль костем – сердце чувственно» (Притч.14:30). Но кости вовсе не поедаются молью, а самыми едкими помыслами в угнетении поедаются силы душевные. Когда же Давид понял в чем он согрешил, когда он почувствовал угрызения совести и был бичуем помышлениями, как суровыми палачами, ибо ничто так не мучит душу, как совесть, которая тайно пробуждает в душе мучения, он начинает умолять об исцелении: „Исцели мя, Господи, яко смятошася кости моя». Нo не только до помышлений и пожеланий дошло смятение, но оно ведь губит в самую душу, взволновав ее преступлением. «И душа моя смятеся зело». – „Душа моя», убежище тайн Божиих, „душа моя», источник псалмов. Где мир пребывал, там возбуждается против меня война греха. „И ты, Господи, доколе?» Я не замедлял покаянием, не замедли попечением о мне. Ты сказал: „егда возвратныя воздохнеши, тогда спасешися» (Пс.30:15). Так я „утрудихся воздыханием моим». – „Доколе?» Не воздыхаю только, но также плачу и рыдаю, и слезами окропляю постель. „Измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу». – „Доколе?» Что же, „доколе?» Он сказал это не по нетерпению, но желая узнать предел испытаний и конец огорчений. Он ведь сказал „доколе» не об оставлении ему греха, ибо слышавший: „Господь отъя согрешение твое», не мог бы сказать по неверию: „доколе?» Кто заявил; „рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и ты оставил еси нечестие сердца моего» (Пс.31:5), никогда не сказал бы – „доколе» об отпущении грехов. А так как он получил прощение грехов, но долгое время переживал огорчения и испытания и, подавленный обыкновенно чувствовал гной греха, кавтир (огонь, пламя) испытаний и острые лекарства скорбей, то он здесь и умоляет врача об удалении этих весьма острых лекарств. „И ты, Господи, доколе? Ученик твой Иоанн скоро воздействовал, сказав: Господь изгладил грех твой». Но так как тот не замедлил и сам Ты не медли при остроте огорчений. „И ты, Господи, доколе?» Доколе Авессалом ведет войну? Доколе мои против меня? Когда не перестанешь судить чрез Ахитофеля? Доколе мой войска с тиранном будут вооружаться против меня? „Обратися, Господи, избави душу мою, cпаcи мя ради милости Твоея». Ибо Ему подобает слава, честь и сила (поклонение) ныне и в бесконечные веки веков. Аминь.

„Господи Боже мой, на Тя уповах, спаси мя». Как созерцающий царское изображение не упускает из внимания лицо и надписи, но взором обнимает и живопись и надписание, так и читающий надпись псалма должен исследовать надписание писавшего, и то, о чем он писал. И почему же надписание? Ибо оно око толкования, указание истории. Каково же надписание рассматриваемого псалма? „Псалом Давиду, его же воспет Господеви о словесех Хусиевых, сына Иемениина». Вот ты увидел у меня, брат, надписание, колонну – послание (содержание), прославление писателя – Давида и описание храбрейшего предводителя Хуса? Почему слово упоминает о нем? Потому, что он был главным другом блаженного Давида. Послушайте, сколько и что может сделать дружба в случае нужды. Ибо дружба Хусия с Давидовом уничтожила тиранию, дружба ниспровергла тиранна, дружба отомстила за потерпевшего друга, дружба стала сильнее царской власти. Ибо чего не сделала для Давида его царская власть, то сделала дружба Хусия. Главным же другом он называется в двух смыслах: или потому, что он, как высший военачальник, стоял во главе дружбы полководцев Давида, или потому, что он давно и от начала был ему товарищем и другом. Ибо Давид, зная, что нет ничего более дорогого, чем верный друг, и подобно тому, как два глаза одного более необходимы для рассмотрения предметов, так и две согласные души, питающиеся двумя, но представляющиеся одною, становятся опорою друг для друга в советах; поэтому, одному себе вверил царствование, но предоставил и друзьям советовать себе. Он не отведывает дружбы, чтобы выплевать ее; от искренней души он не отвращается как бы от коварства; друга он не приобретает подобно тому, как не имеющий денег покупатель надевает продаваемую одежду и тут же снимает, и не пренебрегает старым другом, как старой одеждой. Ибо старая одежда изнашивается, а старый друг чем более стареет, тем лучшим должен считаться. Ибо как старое вино не скоро изменяется и закисает, а новое – сомнительный сосед, так и старый друг, подобно устарелому вину, радует того, кто его имеет. Этому свидетель – божественное Писание: „вино новое друг новый, когда же устареет с удовольствием будешь пить его» (Сир.9:13). Как больной лихорадкой или находящийся в горячке избегает старого вина, как врага, а здоровый и сильный веселит им сердце, ибо „вино веселит сердце человеческое» (Пс.103:15), так и больной разумом и лихорадкой зла избегает старого друга, как врага, а здоровый совестью принимает друзей, как вторых родителей и братьев.

Поэтому, и Давид давно и от начала имел другом и главным приверженцем Хусия, рассуждая так: не имел ли великий Моисей, человек Божий и бог Фараона, советником чужестранца и близкого Иофора, чужестранца по религии, близкого – по родству, и не возгордился он и не сказал: „я не нуждаюсь в его совете; Бог со мною говорил, и научен всякой мудрости египтян и как я приму такого советника?» Но он ничего подобного не сказал, но доверялся благоразумному советнику, зная, что „мудрый слушает советы» (Притч.12:15). И как на торжище, где разложены одежды, не имеющий денег только примеряет одежды и, одевая и синимая, откладывает их так, что все он носит и ничего не удерживает при себе, так и именующийся другом, но не имея истинного золота-совести, в жизни, как на площади, всех одевает и снимает, всех переменяет и ни одного не носит. Но не такие друзья были Хусий и Давид: они не выпивали друг за друга горькой чаши коварства, не точили меча козней один против другого, но сами, в себе умеряя себя и благодаря союзу представляя две души одного, становились сообщниками как благополучия, так и несчастия. Ибо переплывая одно житейское море и плывя на одном и том же корабле совести, они одинаково переносили как благополучное плавание, так и бурю.

„Псалом Давиду, его-же воспет Господеви о словесех Хусиевых, сына Иемениина». Почему же воспел песнь Господу Давид за Хусию, это мы сейчас узнаем. Его сын Авессалом восстал против него. Поцелуями и обниманиями опутывая каждого, он отторг всех друзей от союза с отцом, прибегая к коварству, как к клею из омелы, к поцелую, как к когтям, к льсти, как приманке и к обниманиям, как к сетям заблуждения. Когда Авессалом, таким образом, одного за другим отторг всех друзей Давида, он вооружает затем их против отца, замышляя против него клевету и козни. Ибо всякий верил ему в клевете, как сыну Давида и наиболее сведущему относительно его. Когда Авессалом вместе с другими, убедив, увлек и Ахитофеля, советника Давида, мужа опытнейшего в советах, который на языке носил все средства и приспособления войны, тогда блаженный (Давид) отправил главного приверженца Хусия, вооружив словами, против Ахитофеля, как орла на куропатку. Куропатка, – ведь тиранн, так как он старается захватить чужое и остается все-таки без всего. Свидетель этому Иеремия, говорящий: „возгласи раб, собра, их-же не роди"» (Иер.27:11). Послал он советника против строящего козни, как льва на онагра: „лов львов онагри в пустыни» (1Сир.13:23), и сказал ему: „не нужно войска, не нужно битвы и войны, но разстрой для меня совет Ахитофеля и козни прекратятся. Ахитофель лук, а Авессалом стрела: сломай лук и стрела будет бесполезна. Отправляйся к Авессалому, как будто бы убегая от меня и прибегая к нему, оскорбляй меня пред ним и злословиями против меня вызывай в нем лихорадку души. Когда он доверится тебе, как другу, тогда начинай убеждать его не доверяться Ахитофелю. Запутай его для меня, отдели от дурного учителя несчастного ученика, и учи его, как знаешь, а наиболее научай тому, что учит Бог. О том, что там говорят, извещай меня, пользуясь в качестве посредницы маленькой девочкой. Священники пусть будут слушателями девочки. Пусть они оба будут спускаться к источнику воды, как бы за водой, а как в кувшины для воды, в уши вольют для меня тайны. Сделаем все, удивительный Хусий, чтобы не погиб Авессалом, чтобы я не потерял сына, чтобы ни он не остался без отца, ни я без сына, чтобы мудро возвратить мне птенца, которого окрылила пустая слава и которого молодость научила восстать против меня.»

После того как Давид сказал это своему другу Хусию, тот, как друг он, последовав слову и отправился к Авессалому, как беглец и обратил в бегство безумные его страсти против отца: так как словами Хусий победил недогадливого Авессалома, то ради слов Хусия Давид и благодарит Бога. „Псалом Давиду, его же воспет Господу о словесех Хусиевых сына Иемениина.» Это значит: Слово о деле для Давида, которое он посвятил Богу, как победную песнь.

Почему же один и тот же Хусий назван сыном Иемении и сыном Арахия? Он сын Иеменея, как происходящий из колена Иемении, из которого были и Саул и Семей, принесший известие о Сауле, а сын Арахии, как своего отца. Или и потому, что Иемения истолковывается „правый», а он был правою рукою для Давида в случае необходимости. Так, Вениамин был назван сыном правой потому, что он был сыном скорби.

Ты изучил надписание изображения псалма, посмотри теперь и надпись псалма. „Господи Боже мой, на Тя уповах, спаси мя». Ибо хотя Хусий стал посредником в деле, хотя он во всевооружении слова связал восставшего (тиранна), но Ты сам дал ему „слово во отверзении уст» (Еф.6:19), сам одел его смелостью, сам рассеял советы Ахитофеля, сам связал Авессалома словами друга, сам поставил дерево на то, чтобы быть судьею и палачом. Потому что я возлагал надежду своего спасения не на человека, но на Тебя. „Проклят человек, иже надеется на человека» (Иер.17:5). „Господи, Боже мой, на тя уповах». Ибо когда стрелок посылает стрелу и повергает врага, то никто не хвалит стрелу, но хвалит стрелка, руководителя стрелы: так и Давид благодарит не Хусия, посредника действия, но Бога. Так и проплывший благополучно иго опасным морям и спокойно достигший желанного города, поклоняется не ветрам, но благодарит Бога, „который возводит ветры от сокровищ своих» (Пс.134:7).

Когда Хусий беседовал с Авессаломом, тогда и Давид умолял об этом Бога, и что он воспел до победы, то после победы он сложил в торжественный гимн Виновнику победы. Поэтому, „псалом Давиду, его-же воспет Господу». Если „псалом», то как же: „его-же воспет»? Ибо если это псалом, то во всяком случае нужно было бы сказать: „который пел» (как псалом – ἔψαλλεο), если же песнь, то прилично – „его-же воспет (ῆσεν)». Но в божественном Писании нет ничего двусмысленного или противоречивого. Ибо Отцу принадлежит определения, Богу Слову же законы и Святому Духу – слова. Когда Давид послал Хусия к Авессалому, то он молился о его словах, воспевая и говоря: „Господи Боже мой, на Тя уповах, спаси мя». Когда он воспел и, воспевая, победил так теперь Авессалома, как некогда демона, тогда он, вспоминая о силе псалма, тот же самый псалом воспел после победы, как торжественную песнь. Но так как до войны он его пел, как псалом (έψαλλεν), а после войны воспел (ῆσεν), то – „псалом, его-же воспет». И я хвалю не инструмент, но тебя, исполнителя; удивляюсь не гуслям, но искусному музыканту. Хотя Хусий посредством слов и речей, как оружия, победил, но я знаю, что „Господь есть даяй глагол благовествующим силою многою» (Пс.67:12). Поэтому, „Господи, Боже мой, на Тя уповах, спаси мя». – „На Тя уповаша отцы наши и спасошася» (Пс.21:5,6). Уповая на Тебя, праотец Авраам спасся от шести языческих царей: четырех Халдейских, пятого – египетского Фараона и шестого гераринского Авимелеха, когда Бог отнял от них Сарру, как голубку от ястребов. Уповая на Тебя, Исаак остался незакланным при приношении в жертву и был принесен в жертву без сожжения; он был принесен в жертву послушанием, но не ударом. Уповая на Тебя, Иаков не убоялся брата своего Исава и не нашел в брате второго Каина, но победил того, кто шел на него с четырестами мужей и победил, будучи как будто ими же обращен в бегство. Уповая на Тебя, Иосиф, проданный рабу в рабство, не сделался рабом греха, но послужил греху, за что и сделался владыкой всего Египта. Уповая на Тебя, Моисей потопил волнами египетское войско и волнами победил гонящегося на колесницах. Ибо он сказал отцам, надеявшимся на Господа: „стойте, и зрите спасение, еже от Господа, еже сотворит нам днесь». Те надеялись на Тебя, и спаслись, и „аз на Тя уповах, Господи Боже мой, спасе мой». Там фараон, здесь Саул; там Амалик, здесь же Авессалом; там египтяне, здесь иноплеменники; там в пустыне Моисей и народ, и здесь в пустыне я и народ: „коль множицею Тебе плоть Моя в земле пусте и безводне» (Пс.62:2).

„Господи Боже мой, на Тя уповах, спаси мя». И от кого желаешь быть спасенным? От кого? „От всех гонящих мя, и избави мя». А был ли он избавлен от всех врагов? Да, был избавлен. Кто свидетель сего? Надписание псалма семнадцатого: „в конец отроку Господню Давиду, в

день в он-же избави его Господь от руки всех врагов его». – „Спаси мя от всех гонящих мя, и избави мя». „Спаси мя», недавно преследуемого, „избави мя», с которым они еще воюют. И ты, прелюбезнейший, говори всегда, молясь Богу: „Господи Боже мой, на тя уповах, спаси мя», чтобы Он тебя избавил от всех преследующих. „Господи Боже мой, на Тебя уповах, спаси мя». Кто же преследующие? Чувственно – еретики и все злые и завистливые люди, а умственно – преследуют блуд, прелюбодеяние, грех и нечестие. Если бы прелюбодеяние не преследовало, то и Бог от него не освобождал бы, и Паримиаст (автор Притчей) не сказал бы: „нарцы премудрость сестру тебе быти... да тя соблюдет от жены чуждые и лукавые» (Притч.7:4), ибо она избавляет преследуемого. Если бы неправда не преследовала, пророк не сказал бы: „от мужа неправедна избави мя» (Пс.139:2). Если бы не преследовало убийство, не сказал бы: „избави мя от кровей Боже, Боже спасения моего» (Пс.50:16). „Спаси мя от всех гонящих мя и избави мя». Если бы грех не преследовал, никогда Писание, как мать, не извещевало бы: „чадо, яко-же от лица змиина, бежи от греха» (21:2). Если бы не преследовали беззакония и не захватывали того, кто беззаботно относится к добродетелям, то Давид не сказал бы: „постигоша мя беззакония моя и не возмогох зрети» (Пс.39:13). Желаешь ли, славно убегая, не быть застигнутым злом? Писание говорит тебе: „не твори зла, и не постигнет тебя зло» (Сир7:1). Так как ведь есть дух блуда и дух прелюбодеяния, – дух блуда, о котором говорит Осия: „духом блужения прельстишася» (Ос.4:12): дух прелюбодеяния: „и соблюди с камнем и древом» (Иер.3:9) – чрез посредство мятущихся в них духом, и дух сребролюбия, говорящий: „сия вся ти дам, аще пад поклонишися ми» (Mф.4:2), то каждый из этих злых духов постоянно следит за путем каждого, и на какой путь греха ты свернешь, так тот-то дух греха и следует за тобой и подбегает при согрешении. Иуда страдал корыстолюбием, и диавол довел его сребролюбием до предательства: „диавол вложил в сердце Иуды Симону Искариотскому, да Его предаст» (Ин.13:2). Ведь если ты занимаешься философией, тебе помогает философ; если поэзией – поэт; если строительным искусством – архитектор, точно также если ты склоняешься к блуду, дух блуда прибегает к тебе; если к ревности, то дух ревности овладевает тобой. „Если, сказал он, преступит жена, то приидет на него дух ревнования» (Числ.5:14). Если ты стремишься к небесной философии, то дух мудрости почиет на тебе; если к разуму, то дух разума: „и почиет на нем дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия: исполнит его дух страха Божия» (Пс.11:2). – „Да не когда похитит, яко лев душу мою». Обрати внимание на то, что от многих лиц он перешел к одному. Ибо сказав: „от всех гонящих избави мя», не сказал – да не когда похитят, яко львы душу мою, но „яко лев».

Почему же он с многих лиц перенес зло на одно лицо? Как во время войн, вооружается толпа варваров, но все они следуют указанию одного царя или тиранна, и без него толпа не умеет устрояться, так когда чувственно с Давидом воевали воины и Авессалом, умственно же демоны и диавол, и так как толпа врагов – ничто без вождя, то он, называя львом, там Авессалома, а здесь диавола, и взывает: „да не когда похитит, яко лев, душу мою».

А что он львом назвал Авессалома и диавола, это он показал в девятом псалме говоря: „ловить в тайне, яко лев в ограде своей» (Пс.9:30), т.е. диавол, скрываясь в покорных ему людях, а Авессалом, думая скрыться среди изменивших с ним: „приседит, еже восхитити нищаго, восхитити нищаго всегда привлещи и в сети своей» (Пс.9:30). Если бы он это сказал о льве-звере, то как же лев может различать богатого и бедного? Разве он не нападает одинаково на того и другого? Итак, он именем льва указал на диавола, говоря: „да не когда яко-же лев похитит душу мою». А почему диавол назван львом? Не царское достоинство, но за тиранство, лев он не за силу, но за хищность. Пасть льва зловонна и дурно от нее пахнет, – таков и диавол, изрыгающий хулы и создающий зловоние множеством богов. Лев спит с открытыми глазами, и демоны и диавол, лицемерно подражая благочестию и умеренности, всегда имеют глаза открытыми для зла, как написано: „не уснут бо, аще зла не сотворят» (Прем.4:16). Итак, чтобы показать, что он говорит не о чувственном, а духовном льве, он не сказал: „да не когда похитит лев душу мою», но – „да не когда яко-же лев похитит душу мою». Конечно, лев зверь не может похитить душу. А что пищей льва служат тела, а не души, об этом свидетельствует Даниил, говоря о семи львах: „бяху-же в рове седьмь львов, и даяху им на день два тела и две овцы» (Дан.14:31), – тела и овцы, но не души людей. „Да не когда похитить яко лев душу мою». Каким же образом лев похитит? „Не сущу избавляющу, ниже спасаюшу». Ибо если бы, когда Даниил пас стадо, пришел лев или медведь и взял овцу из стада, то Давид погнался бы за ним, как полководец выходит против тираннов, поразил бы зверя и овцу, как пленную, отнял и спас бы, – тем более, когда от Бога, и спасающего диавол-лев похищать не может. „Да не когда похитит, яко лев душу мою». Храни меня, как пастырь, и зубы льва не причинят мне вреда.

Так как он это сказал, молясь об избавлении от льва – Авессалома, и молитва его была услышана, то он добавляет и обращается к защите: „Господи, Боже мой, спаси мя». Ибо когда Авессалом, как лев, преследовал отца в лесу и повис, как лев, запутавшись волосами, и ветвь (κόμη – волос) дерева за волосы (κόμης) удержала льва, и лев висел, как козленок в мясной лавке, и приближались безденежные лакомки-вороны и орлы, тогда ему воспел достойную эпитафию брат Соломон, говоря: „око, ругающееся отцу, да исторгнут е вранове от дебрия, и да съедят е птенцы орли» (Притч.30:17). Когда же птицы хотели пожрать птенца Давида, военачальник Иоав, приближившись, как птицелов с тростником, c копьем охотился на юношу и поймал, пронзив в воздухе, так что не мог он избежать смерти и, трепеща, сотрясал он воздух, как потрясал отца. Тогда же многие, приписывая смерть Авессалома Давиду и обвиняя его, говорили: где кротость Давида? где благочестие пророка? не перенес он беспокойной юности своего собственного сына, немилосердно приказал его убить... Так как ложь и клевета возрастала, то Давид призывал Бога в свидетели невинности.

Все, Господи, говорят, что я убил Авессалома. „Господи, Боже мой, аще сотворих сие», или запятнал я десницу убийством сына: „аще есть неправда в руку моею». Разве я убил его письменами, как Урию? Начертал ли я пальцами своими смерть ему? Или даже так отец просил быть избавленным от сына, земледелец избегал растения, как колючка, пастух убегал от ягненка, как льва, и, смотря на небо, говорил: сын воюет против меня, отца. „Господи Боже мой, аще сотворих cиe»? Разве я огорчил рожденного, разве не служил я, как раб господину, разве я считал эту смерть своим освобождением. „Господи Боже мой, аще сотворих сие»? Что я должен перенести, если бы совершил. „Аще есть неправда в руку моего». Потрясая руки, упрекал ли я отца в привычной бедности, не приносил ли я доходов от трудов, не принес ли я отцу в качестве второго приношения налог. „Аще есть неправда в руках моих»? Двигал ли я рукою для мести и нанесения ударов врагам. „Аще воздах воздающим ми злая». Имея в пещере Саула в руке своей власть, держа в руках даже меч, я потоптал гнев свой ногами. И блаженный Иосиф сказал, будучи обвинен в прелюбодеянии и видя в распутнице оратора и обвинителя: Господи, Боже мой, аще сотворих сие», осквернил ли я чужое ложе? Обвинившая меня, сказала мужу: „вниде ко мне отрок евреин», и до слов: „и отбеже и изыде вон» (Быт.39:17–18). – „Господи, Боже мой, аще сотворих сие»? Она утверждает, что, схватив ее руками, я увлек ее на преступление. „Аще есть неправда в руку моею», сделал ли я то, в чем она меня обвинила? Схватил ли я руками ее руку, считая прикосновение утешением страсти? Разве я не убежал от ее лица, как от дыма главного повара?

Затем, сделавшись повелителем Египта, он не поработил братьев, не сделал рабами тех, кто продали его в рабство, но говорит: „аще воздах воздающим ми злая»? Поэтому, когда братья сказали: „да не когда воспомянет злобу нашу Иосиф и воздаянием воздаст нам за вся злая, яже показахом ему», он говорит им: „не бойтеся, Божий бо есмь аз. Вы совещаете на мя злая, Бог-же совеща о мне во благая» (Быт.50:17,19–20). – „Аще воздах воздающим ми злая». Это же говорила и благочестивая Сусанна, последовавшая целомудрию Иосифа и обнажившая юношеские порывы стариков. Ибо когда седина восстала против юности, и волки извергали смерть на агницу, говоря: „ходящим нам обоим в вертограде, вниде сия со двема отроковицами, и затвори двери вертоградные, и отпусти отроковицы и прииде к ней юноша, иже бяше сокровен, и возлеже с нею. Мы же суще во угле вертограда, видевше беззаконие, текохом на ня; и видевше их смешающихся, оного убо не могохом яти, понеже паче нас можаше, и отверз двери вертоградные, изскочи: сию-же емше, вопрошахом, кто бе юноша, и не восхоте поведати нам: о сем послушествуем (Дан.13:31–40), – тотчас Сусанна сказала: „Господи, Боже мой, аще сотворих сие». Разве седина говорит истину, а юность лжет? А что слово это истинно, послушай: „и возопи Сусанна, говорит, гласом великим, и рече: Боже, вечный и сокровенных ведателю, сведый вся прежде бытия их! Ты веси, яко лжу послушествова на мя, и се умираю, не сотворши ничесоже. (Дан. 13:42–43). – „Господи боже мой, аще сотворих сие»? Итак, когда клевета возымеет власть и часто занимает слух многих, если ты оклеветан, так что один ты не можешь убедить всех, то оставь всех и прибегай к Единому, призывая Его в свидетели своей невинности, и ты найдешь помогающего тебе, как Сусанне и Иосифу. Ему же подобает слава, честь и поклонение во веки веков. Аминь.

Что же говорит Христос искушающему законнику? „В законе что писано есть»? Напоминая ему о любви к Богу и к ближним, Он как будто говорит так: если я тебе кажусь Богом, то ты обязан меня любить, а если ты не веришь и считаешь меня подобным тебе простым человеком, то и так тебе следует любить меня по закону.

Братьями мы называем тех, которые произошли из одного семени И ОТ одной утробы. А мы, имея одного и того же Творца и единую мать-землю, из которой мы образованы, одинаковое достоинство души, единый закон благочестия и общественной жизни одну и ту же надежду грядущего, разве мы не сближены друг с другом больше всякого братства и родства? Ведь, когда ты видишь человека, ты видишь в нем самого себя. Поэтому и тому, кто видит его страдания, голод, жажду, наготу, всякую нужду и болезни, и другие испытания, следует оплакивать их, как свои собственные страдания и несчастия.

Мы знали многих, на словах соглашавшихся подвергаться опасности за других, а на деле обращавших в ложь свое благорасположение.

Спаситель наш так возлюбил свое дело, что любил его не как себя, но больше себя; а нам предписывает меньшее – любить ближнего, как самого себя, устраняя излишество, чтобы не сделать заповедь трудною и неисполнимою.

Для того, чтобы на деле яснее раскрыть закон любви, Господь посредством слова представляет взору дело, полное милосердия, случившееся, конечно, около того времени, внушая законнику, что наш ближний тот, кто, будучи облечен в эту немощную плоть, нуждается в помощи и сострадании. А вот страдание. Путник шел вниз из Иерусалима в Иерихон и, когда напали разбойники, лишился всего, что он имел с собою; с него сняли даже одежды, и он, близкий к смерти (букв.: беседуя со смертью) вследствие ран, нанесенных разбойниками, умирая, лежал на дороге. Дело, слишком печальное для глаз сострадательных или знающих сострадание.

Господь, беседуя с иудеями и поучая их, как неразумных и напрасно вращающихся в этой юдоли плача, говорит где-то так: „вы от нижних есте, Аз от высших есмь» (Ин.5:23), отмечая различие между хорошим и дурным лишь посредством слов „нижних и вышних так и теперь, назвав сходившего вниз, Он говорит в том же смысле. А был это – Адам, ниспавший от блаженной той и возвышенной жизни в бездну и жизнь земную.

Кто же священник, кто левит? В таинственном смысле это были – Моисей и Иоанн, прикрытые оба завесой притчи и покрытые от взора многих, ибо эти, нашедши человека (т. е. весь род человеческий) лишенным благочестия и добродетели и израненного врагами, посмотрели, но не были в силах излечить. Но подошедший Самарянин, нося под бесславным именем сокровища благ, доставил врачевание. Это – Спаситель наш, скрывающийся под бесславным прозвищем Самарянина и открывающий павшему источники спасения. Спасителя же притча называет Самарянином, изобличая безумие Иудеев, так его называвших, тем, что самарянина, сжалившегося и лечившего израненного Он поставил выше левитов и священников.

Что же такое осел, на которого Спаситель возложил умирающего, чтобы привести его в гостиницу? Очевидно, конечно, что повозка Сына Божия и (если так можно выразиться) вьючный скот – это однородное с нами тело, которое Он принял на себя; нося и держа в нем и чрез него всех, Он приводит к освобождению от болезни и к церкви, ибо она есть совершенное врачевание и освобождение от ран.

Учение о молитве Он (Господь) раскрыл в двух притчах, научая нас усердно молиться чрез Судью и вдовицу, а молитве смиренномудренной – чрез фарисея и мытаря.

Самое лучшее – непрерывно познавать, что мы тварь и смертные существа, и Бог – Творец и лучший домостроитель нашей жизни, а это, прежде всего, и производит молитва, ибо никто не помолится с пользою, если он раньше не будет убежден, что Бог слышит мольбу и может дать то, о чем просят.

Молитва есть укрепление нашей жизни, беседа с Богом, забвение земного, возвышение к небу.

Стоящий при молитве, простирая руки, образно представляет крестные страдания, если же молящийся молится действительно и богоугодно, то он не образно только представляет крест, но и по настроению. Ибо, подобно пригвожденному ко кресту, он умерщвляет всякую страсть плоти, изгоняя из памяти расположение ко всякому богатству, славе и знатности (роду).

Нет для него ничего так желательного и приятного, как найти удобное время или досуг для того, чтобы предаваться размышлению.

Но вся задача его сводится к этим двум вещам – избежать наказания и скорее отойти от жизни. Ничего другого, кроме этого, нет и не вращается в мысли распятого молитвой.

Молитва и Езекию отвлекла от врат ада и сначала (чтобы опустить другие ее проявления) показала, что солнце – раб, и раб, служащий интересам со-рабов.

Можно и делать что-либо в сущности по природе доброе и все же, не делая добра, затрачивать труд подобно тому, как Фарисей, хвалящийся в молитве, или даже кто-либо другой, указывающий на дела милостыни и тому подобное.

Фарисей согрешил бы меньше, если бы он мытаря оставил свободным от упрека; теперь же он одним словом и восстает против отсутствующего и растравляет раны присутствующего. Поэтому-то Фарисей от славы ниспал в бездну бесславия, а мытарь от позорной жизни перешел в блаженное состояние, – и один вышел еще более удаленным от близости к Богу, а другой был привлечен в страну свободы.

Город Иерихон был столицей хананеян, которой некогда, после осады и разрушения, овладел Иисус Навин, и которую теперь истинный Иисус, пришедши, удостоил врачеванья.

Слепец увидел свет, а народ уверовал: всякий язык прославлял Иисуса, и в прозревшем слепце каждый глаз увидел неожиданного учителя о чуде и спасении, который не словами, а делами учил учеников истине.

Всякая несправедливость – зло и нечто, достойное ненависти, а несправедливость мытаря преимущественно, ибо у него нет вовсе никакого благовидного предлога ко греху. Ведь для других можно найти некоторую необходимость и корень зла, из чего возникает несправедливость, а мытарь – зверь, нечестивейшая язва, сидящая при больших дорогах. Болел этой болезнью и Закхей, прежде чем приблизился к Иисусу, болезнью, которая по глубине учения была хуже болезни иерихонского слепца, ибо тот болел вследствие повреждения тела, а этот болел повреждением самой души.

Нe давай другим чужого, но обиженным возвращай собственное, ибо Бог не принимает милостыню от хищника.

Мытарь – прекрасный судья и управитель для себя: „если у кого что отнял, возвращу четверицею», говорит он не другим (ибо это не заслуживает награды и неугодно Богу), но самим потерпевшим.

„Днесь спасение дому сему бысть, яко и сей сын Авраама есть». Как может быть сыном Авраама, происходящий из Иерихона Ханаанского? Что общего по роду между Авраамом и хананеянами? Очевидно, что хотя по плоти он не был сыном Авраама, но по правам и делам, вместе и по приближению ко Христу, он и был и признавался гораздо более истинным сыном великого патриарха, чем изсшедшие из чресл его. Так, и Апостол назвал Елиму сыном диавола, и Господь сказал иудеям: „вы отца вашего диавола есте». Точно также (назван) и Закхей, потому что он подражал вере Авраама, ибо как тот, будучи призван, покинул родину, так и этот оставил мытницу и хранившееся там богатство, почему и Христос, сама истина, объявил его сыном Авраама.

Отцом притча называет Бога и Творца всего, а старшим и младшим сыном двух людей – одного, пребывающего в дарованной благодати и приходящемся ему наследии и никогда вследствие распутной жизни не восстававшего против церкви и общения непорочных тайн, и другого, восставшего против всего сказанного и благодаря этому бросившего истинного отца, расточившего и погубившего данные ему дарования, что обычно делают распутные. А приходящаяся часть имущества, которой младший сын требует у отца, есть крещение и приобщение пречистого тела, ибо и многие даже из юнейших ищут и воспринимают это. Но кто обладает разумом старческим, те и дар этот охраняют тщательно. Каждому приходится поровну, но различие по усердию всякого из получающих делает часть каждого большею или меньшею, или он даже вовсе расточает и издерживает ее, как например распутный. Такова приходящаяся часть, о которой говорит притча, а удаление „в дальнюю страну» – это удаление от даров и заповедей Божиих.

И Адам расточил имущество и лишился всего изобилия отца, и был изгнан из страны, украшенной изобилием благ.

Опасно младшему сыну быть удаленным от отца, ибо глаз отца изгоняет и прогоняет расточительность, распутство, необузданность и разговоры, повреждающие нравы. Когда же юноша предоставлен самому себе, и нет ни страха, ни стыда – двух сильных стражей волнующейся юности, тогда все расходится туда и сюда и извращается.

А житель той далеко от Бога отстоящей страны диавол, ибо в государстве греха первый гражданин и градоначальник – диавол, отовсюду собирающий всех распутных и делающий их согражданами, посылая их на бесчестные дела, свойственные свиньям. Ибо он руководит стадом живущих, подобно свиньям, но он не пастух духовных овец, как Господь, полагающий душу свою за овец. Итак, главный пастух свиней посылает несчастного юношу пасти свиней, и тот, кто некогда жил благополучно, был сожителем свиней, питаясь рожками (стручки). Ибо таков грех: в немногом он приятен, но не дает ничего ни питательного, ни полезного.

„Пришед в себя», ибо и не был он в своей власти, будучи предан и продан страстям и лишен природного рассудка.

После обращения и покаяния распутный называет себя наемником и прилагает к себе все имена беззакония, чтобы слово показало нам, что кающимся следует уничтожать себя и сокрушать свое сердце посредством слов.

Притча учит, что кающемуся и умоляющему Бога не следует даже смотреть столько на небо, но с краснеющим лицом обнаруживать позор и робость души.

Смотри, как он описывает благость Бога, ибо приходящего распутного (сына) он не только не отсылает и не презирает, но даже встречает, бегая, чтобы скорее принять заблуждающегося, падает на шею, обнимает, проливает слезы, целует, давая символ примирения и залог прощения бывшего.

Первая одежда пусть будет не само крещение, (ибо нельзя принимать второго крещения), но первая одежда – благодать, которою облекается от начала каждый из верующих чрез крещение. Ибо кроме возрождения чрез омовение Богом по благодати даровано нам еще обновление чрез покаяние, которое, омывая слезами наши нечистоты, снова делает чистыми. После платья распутному сыну дается и перстень, символ духовной печати Духа, ибо как в возрождении чрез крещение дается и одеяние и печать дара Духа Святого, так и в обновлении чрез покаяние. Приносятся и сандалии, чтобы смело мог он попирать голову змия, ибо ты, говорит, будешь поражать его в голову, а он тебя будет жалить в пяту. Сандалии полезны и для того и другого – и для сокрушения главы змия и для избежания вреда от укуса его в пяту.

Пусть тебя не огорчает доброта отца, если он обнимает несчастного сына. Милосердый не судит по строгости, но снисходит по человеколюбию, и это именно происходит, когда сына встречает отец, которого как бы некая сила влечет к состраданию.

Взявши в данном слове раба предметом (рассуждения), он, имеет в виду, главным образом, увещание рабов и господ, внушая первым добросовестно и откровенно служить господам, а вторым – относиться человеколюбиво и кротко к ним, как к родным и братьям, ибо одна и та же глина для обоих и одна и та же рука художника, одни и те же действия физические и страсти и тот же план устройства по схеме и форме. Из этого следует, что если бы не было ничего иного, ни божественного закона, ни природной жалости и любви к сродному то и в силу этого должно было бы ОТПОСИТЬСЯ к ним по-братски и подобно отцу, – и врачам делается увещание к человеколюбию.

Я видел, говорит, что греческий язык изучил весьма скоро скиф, пришедший еще в юном возрасте, и затем, когда купивший его господин отдал его для обучения свободным наукам, он так в них успел и был так сведущ во многих науках» что и у греков и у римлян стал славным и известным, так как явился учителем законов. А купивший был сириец, гражданин Антиохии и учитель грамматики для детей. Этот благочестивый Астерий говорит, что и сам он был учеником того купленного за деньги скифа, но при каких условиях и в какой науке, не говорит.

Ты и Моисея, беглеца, сделал начальником народов и племен, хотя не по образу Ноя носящего в ковчеге плывущий по морю муж, но уже властно рассекающего море и шествующего по бездне. Твой сын и ученик Илии Елисей, возвративший суламитянке сына живым, и останками оживил после смерти мертвого, положенного рядом, ибо благодать веры, как дуновение благоухания, пребывая еще, прославляла благодаря вере даже гроб.

Не легко, как кажется, приводить род человеческий к добродетели, и мало думает он об учении, преподаваемом в речах. Поэтому и Спаситель, снисшедший к людям до тленной и подначальной плоти, когда видел, что Иудеи глухи для слов, обратился к делам и, связывая услугу с услугой, чудо с чудом, предпринял утвердить ОПЫТОМ благодеяний божественность, в которую не верили.

Дело приводило человека в ужас, ибо дочь и единственная и опора семейства, наследница рода, вместо брачных чертогов должна была быть вынесена для погребения, вместо брачной (спальни) комнаты – в гроб.

Некая женщина, тяжело страдавшая от растяжения жил, лишившаяся всего жизненного вещества и, наконец, изнуренная телом вследствие чахотки, а имущество раздавшая врачам, знала в стесненном положении только одну надежду – припасть ко Господу. Господь же слышал беззвучные рассуждения женщины и, молча, исцелил молчавшую, когда она коснулась края одежды. Та думала, что тайно получила дар, а он потерпел похищение благодати; пока он не объявлял об услуге, а затем разгласил, ища не славы (прибавь, ибо как может чудотворению предшествовать славолюбие?), но показывая всем благоплодие веры женщины и присутствующих обращая к богопознанию, безумие их выставляя на позор посредством слов и дел.

Я видел, говорит, кто коснулась меня сзади, ибо у меня не один глаз, находящийся под бровями и покрываемый веками, но есть и другой, обнимающий вместе и землю и море и все создание.

Женщина подходит в молчании по благочестию, но не скрывает, ибо Бог видит ум каждого из нас даже при молчании, как мы, перелистывая книгу, поэтому и слышал он желание сердца Моисея, когда даже язык его молчал.

Если бы давший благодать умолчал, то возможно было бы, что получившая благодать, пленившая дар случайно, даже не заслуживала его.

Чудо это видела большая толпа, а Дух Святой за много поколений предсказал чрез Малахию: „воссияет» бо „вам», говорит, боящимся имене моего солнце правды, и исцеление в крылех его», называя солнцем правды Господа, и крыльями – края одежды.

Поучимся благодарности об исцеленной женщине. Происходя из города [Н]ежады (это городок Палестины), она почтила благодетеля медной статуей, считая этот дар вполне достойным благодати. Статуя стояла долгое время для наглядного обличение тех, кто толковали, что евангелисты свидетельствовали ложь, и ничто не препятствовало бы статуе сохраняться доныне и свидетельствовать о том и другом: о чуде бога и о благодарности получившей благодеянию, если бы Максимин, тот, который до Константина правил Римской империей, человек, преданный идолослужению и нечестию, не отнял у города медь, ненавидя Христа, даже в образе, хотя не мог он отнять намять о бывшем. Ибо вот статуя не видна, но евангелие всюду разглашает и объявляет о чуде, и о кровоточивой говорят от Востока и до Запада, так что стала пустым трудом для беззаконного покража чувственного вещества, ибо медь, стоя и будучи видна, молчала, как бездушный памятник чудес, а молва, вместе с словом подхватившая дело, ежедневно пробегает по городам и деревням, восхваляя благодетеля.