Источник

Часть Вторая

А. Повод к беседе. Пророчество Господа о разрушении Иерусалимского храма. (Мф.24:1–3, Мк.13:1–4, Лк.21:5–7)

Наступил последний день общественного служения Господа Иисуса Христа. Проведя ночь вне города Иерусалима (Мк.11:19), ранним утром Он пришел уже туда, где надлежало Ему быть, как Сыну Отца Небеснаго (Лк.2:49) – в храм Иерусалимский. Здесь в крытых портиках притвора Соломонова, в обширных дворах мужчин и женщин, всегда находил Христос слушателей. Так было и теперь. Толпы народа, которому Спаситель хотел посвятить и этот последний день, как и всю Свою жизнь, уже ждали Его (Лк.21:38). С жадным вниманием слушали они Его учение, которое имело непреодолимую силу истины и, как такое, начинало царствовать во всяком неочерствевшем сердце, в которое попадало. Но чем больше росла ко Христу любовь народная, тем сильнее разгоралась ненависть Его врагов. Различные иудейские партии, одинаково фанатически преданные закону, не могли равнодушно слышать грозных речей божественного Учителя, открыто обличавшего их лицемерие и мелочность. Подкрепляемое знамениями и чудесами, Его учение приобретало Ему все более и более сочувствия со стороны народа, который видел в Нем великого иророка (Лк.7:16) и готов был признать Его за Мессию (Ин.7:31). Вместе с тем это учение, идя вразрез с учением всех иудейских партий, подрывало учительский авторитет их представителей. Терпеть этого дольше враги Христа не могли (Ин.11:48) и решились погубить Его (Лк.19:47).

Сегодня, за два дня до праздника Пасхи, когда в храме, по случаю наплыва богомольцев345, речи Христа Спасителя находили особенно много слушателей, враги внимательно следили за каждым Его словом и пользовались каждым удобным случаем, чтобы подорвать народное сочувствие ко Христу и тем облегчить себе решительные действия. Так, можно думать, официальная депутация из нескольких архиереев – представителей священнических черед – раввинов и старейшин приступила к Иисусу Христу и требовала от Него решительного свидетельства на право Его учительства в храме и распоряжения в нем. (Мф.21:23 ср. Мк.11:15–17). Фарисеи и иродиане, обыкновенно составлявшие две враждебные партии, забыли в этот день свою вражду и, соединясь вместе во имя ненависти к Спасителю, пытались уловить Его коварным вопросом в области политики (Мф.22:17). Высокомерные аристократы саддукеи, эти холодные неверующие эпикурейцы, пытались достигнуть той же цели путем казуистического вопроса из области закона. (Мф.22:23–28). Щекотливый для раввинских школ вопрос о большей заповеди в законе, предложенный в тот же день Христу одним книжником, специально изучившим тору (закон), был новой, правда уже последней уловкой, приготовленной для Христа фарисеями (Мф.22:34–40). Таким образом, враждебные Иисусу Христу представители всех партий иудейских искушали Его в этот последний день деятельности в храме. Их поведение обнаруживало всю их нераскаянность и ясно указывало, что насилие будет следующим шагом в их отношении ко Христу.

Поэтому, кратко отвечая на дерзостные вопросы врагов и с чисто божественной мудростью разрешая их уловки, Иисус Христос грозно в присутствии народа в последний раз обличает религиозные и нравственные недостатки этих слепых вождей народа. Подобно раскатам грома разражается над ними Его торжественное и страшное „горе вам книжники и фарисеи лицемеры“, обнажая всю глубину их лжи и себялюбия и раскрывая всю мелочность их мнимой праведности. Божественный гнев на этих слепых вождей сменяется в сердце Христа нежным сожалением о злополучном городе и его народе. (Мф.23:37). Вся история этого народа была проникнута одним попечением привлечь его к Богу отцов. Пришествие Христа имело в сущности ту же цель (Мф.15:24). Но ожесточенный Израиль смотрел и не видел, слушал и не слышал и не понимал. (Мф.13:13). Даже в эти последние дни он не понял того, что служило к примирению его с Богом, не уразумел времени его посещения (Лк.19:42, 44) и уже готов был дополнить меру беззаконий отцов своих, избивавших посланных к ним пророков (Мф.21:31–32). После всего совершенного Иисусом Христом на глазах народа и его вождей, после всего сказанного Им во всеуслышание, нельзя было ждать раскаяния упорных и обращения неверных, почему Христос и заканчивает свою обличительную речь словами: „вот, оставляется вам дом ваш пуст“ (Мф.23:38).

Это был величественный и вместе с тем страшный по своему значению момент прощания Иисуса Христа с храмом, во дворах которого Он так часто учил народ. Сегодня был последний день такого учения и отныне непослушный народ лишался возможности видеть Христа на этом месте. Христос уходил из храма, уходил навсегда. Вместе с Ним оставляла храм и благодать Божия, отнималось от него божественное попечение и покровительство. Храм оставался пустым, подобным трупу, лишенному оживляющего его духа и, как таковой, должен был скоро разложиться. Ветхозаветному строю наступал конец. На Голгофе скоро имел быть воздвигнут новый жертвенник и готовился быть принесенным в жертву за грехи человеческие Агнец, закланный прежде создания мира. Приближалось время, когда истинные поклонники, не связанные больше внешними обрядовыми формами, получали возможность поклоняться Богу не только в храме Иерусалимском, но и на всяком месте. Голгофская жертва раз навсегда упраздняла нужду в жертвах ветхозаветных (Евр.10:14) и ветхозаветном храме, как месте их совершения. Иисус Христос видел замыслы врагов, знал приближение своего часа (Ин.12:27) и, идя на встречу этому часу, оставлял храм.

И изшед Иисус идяше от церкве. И приступиша к Нему ученицы Его показати Ему здания церковная (Мф.24:1).

В жизни избранного народа не было момента страшнее по своему смыслу, ужаснее по своему значению. Сам Бог оставлял непокорного, жестоковыйного Израиля, злая воля которого, отныне никем и ничем не сдерживаемая, скоро привела его к „злодеянию столь беззаконному и ужасному, на какое не дерзал никто из людей, бывших прежде или после“346. Этот момент полный ужаса для видевшего и не понимавшего всего его смысла Израиля, момент решительный и единичный в жизни Иисуса Христа, момент окончательного, последнего удаления Господа из иерусалимского храма, ев. Матфей отмечает словом „изшед – έξελϑὼν“, самой формой слова показывая, что это было решение безусловное, действие безповоротное (ср. Мф.8:32; Мф.17:18). Вышел совсем, не имея намерения и не давши обещания возвратиться, скорее, наоборот, отрицая всякую надежду на свое возвращение сюда. Выраженная союзом „и – καὶ“ связь с предыдущим и особенно отношение указанного действия Иисуса Христа к грозному приговору 23, 38 ст., которого оно было внешним наглядным исполнением, ясно показывает, откуда вышел Христос. Очевидно, Христос вышел из храма, в котором пребывал с раннего утра, в котором доселе говорил, которому только что изрек приговор. Поэтому, совершенно излишне искать ближайшего определения к слову „изшед“, которое понятно в контексте само собой и совершенно неправильно видеть такое определение в словах „от церкве – ἀπὸ τοῦ ἱεροῦ. Последнее мнение вызвано тем, что некоторые кодексы имеют: „И изшед Иисус от церкве, идяше – καὶ ἐξελϑὼν ὁ Ίησοῦς ἀπὸ τοῦ ἱεροῦ ἐπορεύετο“347. Легко заметить, что этим чтением прямо указывается, откуда вышел Иисус Христос: – „от церкве“. Однако, лучше держаться общепринятого чтения, которое тоже находит в словах „от церкве – ἀπὸ τοῦ ἱεροῦ“ определение, но только не к понятному и без них „изшед“, а к неопределенному „идяше – ἐπορεύετο“348, которым ев. Матфей отмечает дальнейший момент действия Иисуса Христа, момент, следующий за Его выходом из храма. Без слов „от церкве“ остается тусклым, туманным несомненно важное замечание ев. Матфея: „идяше“ и только при помощи этих слов получает отчетливость, раздельность все представление евангелиста. Главные моменты действий Спасителя в таком случае располагаются в следующем порядке.

Конечно, из двора мужчин Иисус Христос спустился в расположенный пятнадцатью ступенями ниже двор женщин, потом прошел особый двор язычников – прозелитов и чрез великие восточные ворота, которые известны были под названием „прекрасных“ вследствие того, что были покрыты массою серебра и золота349, вышел за стены храма. Но, выйдя из храма, Христос не остался возле него, не стал ходить около храма, „удалясь несколько от него“350, а „идяше от церкве“, пошел от храма, продолжая медленно, но постепенно удаляться351 от опустевшего дома Божия, может быть, гневаясь и негодуя на испорченность вождей нации, может быть, скорбя о грядущей участи народа и храма. Так вышел из храма Тот, Кто – скажем с Оригеном – сохранял храм от гибели, пока пребывал в нем352.

Сильно подействовал на слушателей Христа Его приговор храму. В особенности апостолов, казалось, смущали заключительные изречения Спасителя. Они чувствовали, что в словах Господа об опустении храма, в Его решительном удалении из храма, заключается что-то особенное, чрезвычайно важное, что все это имеет отношение не только к самому храму, но и его дальнейшей судьбе. Теперь эти истинные сыны Израиля, для которых храм иерусалимский был национальным центром, средоточием всех интересов и в особенности религиозных – с мессианскими чаяниями в их основе, – казалось, совершенно недоумевали относительно смысла речей и действий Того, Кого они исповедали Мессией. Проходя вместе с Учителем дворами храма и оглядывая многочисленные и великолепные постройки его, еще недавно только законченные353, апостолы делились между собою теми мыслями, которые возникали у них под влиянием слов Христа. Такое, вполне естественное, предположение подтверждается текстом ев. Луки, который указывает, что некоторые вообще – говорили о церкви (Лк.21:5). Правда, эти взаимные беседы не разрешали для учеников их вопросов, сомнений и недоумений, но они привели их к заключению, что только божественный Учитель может рассеять их тревоги, разъяснить их затруднения, научить их. К Нему поэтому и нужно было обратиться. И вот, когда Иисус Христос уже выходил из храма – ἐκπορευμένου αὐτοῦ (Мк.13:1), когда Он оставил уже крытые портики притворов, где, вероятно, произнес последние речи354, но не вышел еще совсем за стены храма, приступили к нему ученики Его. Так всегда делали эти двенадцать, когда не понимали смысла речей Господа и когда желали их уразумения (ср. Мф.13:10, Мф.13:36; Мф.17:10; Мф.18:1 и др.). Впрочем, можно думать, что в настоящем случае ученики руководились более сложным мотивом. Не только удивление и недоумение по поводу слышанного (св. Златоуст), но, может быть, и молчаливое, тайное сомнение в исполнении сказанного (архиеп. Иннокентий), еще более скорбь о храме и как бы прикровенное ходатайство за него пред Христом (Ориген) побуждали апостолов обратиться к Учителю. Хотя, конечно, всех их поразили слова Господа и поэтому, вероятно, все они желали высказать Ему свои затаенные помышления и чувства, но, как и всегда бывает в подобных случаях, выразителем мнений, принадлежащих всему кругу учеников, выступил один из них. Это и отмечает ев. Марк (Мк.13:1), обыкновенно наиболее точный в подробностях. Еще Христос не вышел за врата храма, как „один из учеников Его – „ἔις τῶν μαϑητῶν αὐτον“ – начал говорить Учителю то, что было теперь на уме всех. Ев. Марк не называет нам по имени этого вопрошающего. Некоторые355 полагают, что это был ап. Андрей, причем основывают свое мнение на том, что этот именно апостол причисляется далее (Мк.13:3) к трем избранным и наиболее приближенным ученикам Господа. Но гораздо более основательно другое мнение, которое считает совопросником Христа ап. Петра356. Стремительный и пылкий по своему характеру, этот апостол и в других случаях являлся выразителем апостольских мнений (Мф.16:16) и преимущественным собеседником Спасителя (Мф.26:33 ср. Ин.13:6, Ин.13:36). Такое предположение подтверждается и тем, что спрашивающий не назван по имени. Очевидно, ап. Петр, со слов которого писал ев. Марк, умолчал о себе по скромности, как то делали в подобных случаях и другие апостолы (Ин.13:23; Ин.21:20, Ин.21:24), что и отразилось в неопределенном „един от ученик Его“ ев. Марка.

Ближайшей целью апостолов было, как говорит ев. Матфей, „показать – ἐπιδεῖξαι“, обратить внимание Христа на остающуюся позади картину. Поэтому, ап. Петр, может быть еще раз обернувшись357, сказал Ему: „Учитель! посмотри – ἴδε“ (Мк.13:1). Останови Свой взор, Свое внимание, заметь (ср. Мк.2:24; Мк.11:21), как бы, полюбуйся и подивись величию, богатству и красоте окружающего. Каждый евангелист указывает ту или другую сторону подлежащую рассмотрению. „Обрати внимание, – как бы так говорят ученики – на здания церковные – οὶκοδομὰς τοῦ ἱεροῦ (Мф.24:1)“. Не в собственном смысле храм, не святилище и святое святых только показывали Иисусу Христу апостолы, ибо тогда мы имели бы „ οὶκοδομὰς τοῦ ναοῦ“358, но и окружающие его храмовые постройки. Сюда принадлежали дворы, окружавшие святилище, из которых каждый был отделен от другого мраморными стенами или баллюстрадами359. Сюда относились обширные галлереи и крытые портики, устроенные вдоль стен храмовых зданий, сюда принадлежали и все вообще храмовые постройки, занимавшие площадь горы Мориа. Все это вместе взятое, с прибавлением построенного в центре и возвышавшегося над всей совокупностью зданий – святилища и составляло иерусалимский храм – τὀ ἱερόν360. Если гордый римлянин – Тацит впоследствии отдавал должную дань удивления необыкновенной роскоши иерусалимского храма и был в восхищении от него361, то можно представить, что должны были чувствовать эти простые сыны Галилеи, созерцая предмет их национальной гордости. В их устах вполне понятна была еврейская поговорка, что невидавший этого храма не видал ничего чудесного362. И действительно, картина развертывавшаяся пред глазами Христа и апостолов, была достойна созерцания. Храмовые постройки террасообразно поднимались одна над другой на небольшой площади горы Мориа, искусственно для них расширенной, и заканчивались зданием святилища, которое как бы увенчивало всю группу построек и было их главной красой. Недавно вышедшие из рук строителей, эти здания поражали своей белизной и заставляли невольно воскликнуть: какие здания, какие камни – ποταποὶ λὶϑοι (Мк.13:1).

Так от общего обозрения великолепных построек взор переходил на частности – на те громадные по величине [ποταποὶ = μεγάλοι (см. Мк.13:2 ср. 1Ин.3:1)], прекрасные по качеству и отделке (καλοὶ Лк.21:5) камни, которые придавали всем строениям несокрушимую, казалось, мощь и чарующую красоту. Храм был построен из гигантских мраморных камней, прочно покоившихся один на другом. Величина каждого из них была, по словам Иосифа Флавия, около 25 локтей в длину, 3–в высоту и 12–в ширину, а некоторые были и еще больше; цельные монолиты колонны, высеченные из драгоценного мрамора, поддерживали портики храма и все это блистало своей ослепительной белизной и доставляло „прекрасное и достопамятное зрелище“363. Но было в храме и еще нечто, привлекавшее к себе внимание: – это „сосуды, вклады“ церковные – ἀναϑἤματα (Лк.21:5)364. Это были дары, приносимые в храм по обету или усердию и находившие себе место в качестве украшений во входах, портиках и на стенах храма. Иерусалимский храм насчитывал таких приношений немало. Не только иудеи, но и язычники были в числе его усердных благотворителей. Так, Птоломеи обогатили храм многими ценными дарами; Созий, когда взял Иерусалим, пожертвовал храму золотую корону. Август, вместе с императрицей Ливией, прислал в дар храму драгоценные сосуды и кувшины; Агриппа украсил храм золотой цепью, которую повесили над сборной кружкой – „сокровищницей“ (Лк.21:1) во дворе женщин365. Иудеи не отказывались принимать такие дары, видя в них не только уважение к иерусалимскому храму со стороны язычников, но и благоговение к Богу отцев своих. Не всегда, конечно, жертвователи руководились высокими и чистыми религиозными мотивами и политический расчет, желание расположить к себе набожных сынов Израиля иногда тонко скрывались за этими приношениями, которые всегда, впрочем, были действительно драгоценны. Среди всех этих „ ἀναϑἤματα“ особенно выделялся по своей драгоценности дар Ирода Великого. Он украшал собою верхнюю часть врат, ведущих во святилище и представлял из себя громадных размеров, вылитую из золота виноградную лозу, массивные кисти которой поражали взирающих и величиной и искусством366.

Все эти дары, всю эту красоту и роскошь, которые делали здание иерусалимского храма, по словам Флавия, „чуднейшим из всех, как по способу постройки, так по величию и великолепию каждой части“367, показывали теперь своему Учителю собравшиеся около Него ученики. Мы знаем, что Иисус Христос и раньше много раз бывал в храме, бывал вместе с теми же учениками, но заботясь о подобающей дому Божию внутренней чистоте, Он, вероятно, мало интересовался внешним видом и богатством храмовых зданий (ср. Мф.2:19 Мф.2:20). Сегодня ученики сами и притом нарочито обратили Его внимание на всю красоту построек. Это потому, конечно, что сегодня впервые они услышали грозный, хотя еще и непонятный для них приговор этому месту. Заново реставрированный храм, казалось им, предвещал новый расцвет теократии. Драгоценные дары говорили о продолжающемся уважении к храму. Казалось, наступает время буквального исполнения пророчеств о том, что отовсюду придут цари и народы, принесут свои дары Богу Израилеву и поклонятся Ему в Сионе (Пс.71:10; Ис.60:4–11). И вдруг Тот, Кого они – ученики исповедали Мессией, Сыном Божиим (Мф.16:16), еще несколько дней тому назад Сам ревновавший о чистоте и святости этого места (Мк.11:15), уходит из храма, уходит, как чувствовали это ученики, навсегда. Совершалось что-то непостижимое, почти невероятное. Поэтому, „с удивлением, говорит св. Иоанн Златоуст, приступили ученики ко Христу, указывая на красоту храма и недоумевая, неужели такая красота, драгоценное вещество и невыразимое разнообразие искусства“ будет оставлено, опустеет368; приступили, дополним словами Оригена, „чтобы склонить Христа к сожалению об этом месте, дабы не делал того, что угрожал сделать“369.

Иисус же рече им: не видите ли вся сия; аминь глаголю вам, не имать остати зде камень на камени, иже не разорится (Мф.24:2).

Только после того, как ученики смущенные, недоумевающие подошли и показали Господу то, мимо чего они сейчас прошли и что оставалось теперь позади их взора, послышалась снова речь Христа. „Отвещав – ἀποκριϑεὶς“ ев. Марка (Мк.13:2)370 не позволяет нам думать, как хотели бы некоторые (напр. Шегг), что Иисус Христос предупредил Своим ответом мысль и намерение учеников обратить внимание Учителя на храмовые постройки и Сам прервал молчание, Сам первый начал говорить им. Очевидно, созерцание апостолами строений храма представляло удобный случай, а речи одного из них о крепости и драгоценности оставляемых зданий послужили для Христа достаточным поводом изречь предсказание о дальнейшей судьбе храма. И вот, отвечая на эти речи и затаенные желания, Иисус Христос, может быть, посмотрев на предметы, которым особенно удивлялись ученики, может быть указывая на все величие и пышность храма, говорит теперь спрашивающим: „не видите ли вся сия – οὐ βλέπετε πάντα ταῦτα.“

Выражение это понимают различно. Опуская отрицание „не – οὐ“, иногда видят в этом предложении повеление и толкуют его в смысле: смотрите, поглядите на все это. Однако подлинность отрицания так хорошо засвидетельствована кодексами371, что нет оснований его выбрасывать, тем более, что это и не помогает толкованию. Повеление посмотреть на все окружающее было бы здесь излишне, так как ученики и без того не только сами рассматривали все это, но и показывали своему Учителю. На той же точке зрения стоят в сущности и те, которые находят в рассматриваемых словах запрещение ученикам и, удерживая за ними характер повеления, объясняют их отрицательно – в смысле: не смотрите на все это372. Но греческая конструкция речи не позволяет принять и это толкование, так как для выражения запрещения или предостережения в греческом языке употребляется отрицание μὴ, а не оὐ373, что мы имеем в данном случае. Кроме того, трудно было бы подыскать и мотивы такого запрещения, которое к тому же не оправдывается текстом и других синоптиков. Отвергнув, таким образом императивный характер выражения, нельзя, однако, рассматривать его и как объяснительное и видеть в нем порицание ученикам за их духовную близорукость, за то, что они „видя не видят“. В таком случае общий смысл выражения был бы следующий: вы не видите всего этого, т. е. не видите того рокового исхода, который угрожает всем этим постройкам; иными словами: вы видите это, но не все; видите приятную взору картину, но от ваших глаз скрыта печальная действительность, которую Христос и открывает им далее374. Такое понимание только на первый взгляд может показаться правильным, но при ближайшем рассмотрении оно оказывается натянутым и неестественным. „Вся сия – πάντα ταῦτα“ никак нельзя относить к „событию разрушения“, так как Иисус Христос о таком событии до сих пор еще ничего не говорил и упоминание о разрушении впервые выступает лишь в Его дальнейших словах. Выражение – „не видите ли вся сия – оὐ βλέπετε πάντα ταῦτα“ следует рассматривать как риторический вопрос375. Здесь, как-бы на вопрос учеников: видит ли Он – Учитель, какие постройки украшают св. гору, Иисус Христос также отвечает вопросом – видят-ли они эти великие здания. Отрицание „не – оὐ“ (ев. Мф.) придает еще больше живости этому риторическому обращению, утвердительный ответ на которое уже заключается в нем самом. Напрасно думают (Kuinoel и др.), что вопрос этот был бы излишним: он преследовал глубокую цель. Помощью его Христос хотел еще раз и со Своей стороны обратить внимание учеников на предметы их созерцания и удивления, на все то, что они Ему только что показывали, хотел глубже напечатлеть в их сознании величие этой картины, чтобы потом, благодаря контрасту Своего дальнейшего предсказания, тем резче оттенить и сильнее запечатлеть будущую судьбу всей этой красоты и роскоши. Не видите ли? Буквальное значение глагола „βλέπειν – видеть“ не позволяет перетолковывать вопрос в смысле: не восхищаетесь ли, не удивляетесь ли, не ужасаетесь ли376. Возможно, конечно, что впечатление, как тесно связанное с созерцанием, также имеется в виду Вопрошающим, но на первом плане вопроса все-таки отмечается обозрение или созерцание предметов. Не видите ли вы, как бы так говорит Спаситель, этих возвышающихся террасами дворов храма; не видите ли этих великолепных притворов, поддерживаемых стройными колоннами из цельных камней; не видите ли этих громадных глыб мрамора, этих величественных и дорогими приношениями украшенных входов?

Только один ответ могли бы дать на этот вопрос ученики: видим, Учитель. Но и он был не нужен, так как подразумевался и вытекал сам собою. Поэтому не дожидаясь ответа, Иисус Христос продолжает речь, в которой содержится не удивление этой поразительной роскоши, а еще более суровый и беспощадный, чем прежде, приговор Иерусалимскому храму. Если изречение о запустении храма казалось ученикам странным и непонятным, то предсказание его ужасного конца могло показаться прямо невероятным. Нужно было предупредить могущее возникнуть у учеников недоверие и потому Христос начинает предсказание о судьбе храма торжественным уверением непреложности Своих слов: „истинно говорю вам“ Ученики слышали о прошлом храма и видели его настоящее. Божественный взор Спасителя проникал и в его будущее. Если настоящее казалось светлым и отрадным, то будущее оказывалось мрачным и печальным. При всем своем внешнем величии храм, с его тогдашним строем, напоминал раскрашенные извне, но внутри полные костей и смрада гробницы (Мф.23:27), ибо представители его, носители его идей и заветов являлись воплощением несчастья и богоотступничества. Не расцвет, а полное упразднение ждало ветхозаветный теократический строй; не жизнь, а смерть предстояла и ветхозаветному храму. Иисус Христос знал это и говорил, что придут дни (Лк.21:6), когда здесь – ὦδε (евв. Мф.24:2 и Мк.13:2), на той самой горе, на которой они стоят теперь (ср. Мф.17:4) и от тех самых архитектурных сооружений – что с особенной силой отмечает ев. Лука своим именительным самостоятельным „сия, яже видите – ταῦτα ἅ ϑεωρεῖτε“377, мощь и пышность которых они созерцают, не останется камня на камне. Мощные каменные глыбы, теперь так прочно покоющиеся одна на другой – λίϑος ἐπὶ λίϑῳ (Мк.13:2) – и так неразрывно, по-видимому, связанные, в те дни никоим образом (οὐ μὴ – двойное, усиленное отрицание)378 не останутся в их настоящем, первоначальном положении. Не только нельзя будет найти ни одного камня лежащем на другом, так как их взаимная связь разрешится – καταλοϑήσεται, но и каждый отдельный камень не сохранит своей целости и непременно (οὐ μὴ) будет разбит, разломан (ср. 2Цар.17:13)379.

Такова будущая судьба Иерусалимского храма. Теперь здесь царит порядок, гармония, красота; тогда будет полный хаос. Очевидно, храму в его целом и частях предрекается полное и совершенное разрушение, которое не оставит даже следов былого величия. „Христос, по словам св. Златоуста, не просто уже говорит ученикам о запустении, но предсказывает совершенное уничтожение“380. Таков последний приговор храму, дальнейшая история которого красноречиво говорит о полном осуществлении этого пророчества. Во время иудейской войны 70 года римляне, шаг за шагом овладевая городом, приступили, наконец, к храму. Им удалось поджечь ворота храма. Правда, Тит хотел пощадить святилище, но когда римские войска ворвались во дворы храма, то один из воинов без всякого приказания и, „как бы побуждаемый сверхъестественной силой“, бросил в окно святилища зажженный факел. Напрасно Тит приказывал потушить пожар; легионы разжигали его все больше и больше, пока, наконец, подожгли и самое внутреннее здание381, а потом обратились к грабежу. Когда воинам ни грабить, ни убивать стало некого, то Цезарь – говорит Иосиф Флавий – повелел разорить до основания весь город и храм. Оставивши только три башни и часть западной стены города, как свидетельство потомкам о неприступности Иерусалима и мужестве римлян, воины всю остальную часть города разрушили и так сравняли с землей, что приходящие едва могли верить, что это место было когда-то обитаемо382. Таким образом, храм и большие постройки были истреблены до основания. Несколько мелких зданий горы Сион лежали в развалинах. Но этим не кончилась история иерусалимского храма, как не исчерпалась и истина божественного слова о нем. С новой силой засвидетельствовала о исполнении этого пророчества неудачная попытка евреев восстановить храм, предпринятая ими при имп. Юлиане. Этот враг христиан, покровительствуя евреям, дал последним не только дозволение, но и материальные средства для восстановления древнего храма. Но по свидетельству церковных историков – Сократа, Созомена и язычника Аммиана Марцеллина – ужасное землетрясение, сопровождавшееся появлением из земли дыма и пламени, уничтожило и остатки древнего фундамента и сделало самое место неприступным для работ383. Не будем излагать дальнейшей истории Иерусалима и заметим лишь, что в настоящее время, как священный город, правда, не в прежнем величии, возродился как феникс из пепла, на горе Мориа возвышается не древний храм иудейский и даже не храм Бога истинного. Так не мимо идут божественные слова, обрекшие храм иерусалимский на окончательное разрушение и звучавшие „непреложным приговором вечных судеб“. В нас, созерцающих историческое исполнение этого приговора, пророчество о иерусалимском храме невольно возбуждает чувство глубочайшего удивления и трепетного благоговения. Что же должны были чувствовать и переживать те, пред которыми с такой решительностью и силой было произнесено это пророчество?

Надо знать, чем был для иудея храм иерусалимский, чтобы понять ту силу впечатления, какую имело для учеников страшное предсказание Иисуса Христа о судьбе их национального святилища. Иерусалимский храм был центром всего строя жизни еврейского народа. В нем находили иудеи средоточие своего народного единства, в нем-же видели и связь свою с Богом отцов. Их небесное и земное отечество, казалось, соединялись за порогом священных стен храма. Эта святыня неискоренимо жила в сердце каждого еврея и, где бы они ни были, взоры их обращены были на храм. Забота о храме была общей заботой384, защита его неприкосновенности – священным долгом каждого. Понятно, поэтому, что ясный и грозный приговор Христа иерусалимскому храму повеял на учеников ужасом. Насколько глубоко были поражены при этом их уже и прежде смущенные души, можно видеть, между прочим, из того, что ни один из двенадцати не сказал теперь Учителю ни слова. Молча выслушали, они грозное пророчество, молча вышли вслед за Христом из врат двора язычников, молча спустились по одной из лестниц к потоку Кедронскому и, перейдя его, также молча поднимались по крутой тропинке, извивающейся между виноградниками и оливковыми деревьями, на гору Елеонскую. Каждый был занят своими мыслями. Мы не знаем, каковы именно были эти мысли, но можем с уверенностью сказать, что все они вращались около одного предмета – храма и его судьбы. Может быть пред взором каждого проходила теперь вся история этого святилища, которая так тесно была связана с историей всего народа. Они слыхали о великолепии храма Соломонова, разрушенного Навуходоносором, когда гнев Божий поразил нечестие отцов их тяжелым пленом Вавилонским (см. 3Цар. 6–7 гл. ср. 2Пар.36:17–19; Иер.25:8–9). Второй храм, построенный при Зоровавеле, был меньше и беднее первого и заставлял проливать слезы помнивших красоту первого храма (1Ездр.3:8–12). Впрочем, пророки тогда уже предрекали славу новому храму большую прежнего (Агг.1:8; Агг.2:6–9); в этот именно храме должен был прийти „желаемый всеми народами“ Мессия. Но с течением времени храм Зоровавелев приходил в упадок. Говорили, что почтенный раввин Баба-бен-Бута видел трещину в старом храме. Тогда Ирод пришел на помощь религиозной ревности народа. Нелюбившие его иудеи отнеслись было недоверчиво к этой милости. Чтобы победить недоверие и приобрести любовь народную, Ирод сначала приготовил все материалы для постройки, обучил предварительно строителей – священников и левитов – и тогда уже приступили к разборке самого здания. В полтора года священники и левиты переделали собственно святилище и в 8 лет закончили перестройку окружающих его притворов и дворов. Иегова покровительствовал этому: говорили, например, что в течении перестройки святилища дождь шел только ночью, чтобы не мешать спешной работе385. Теперь почти все работы были окончены386. Украшенный с истинно царским богатством и роскошью храм был вполне достоин принять давно ожидаемого Мессию, а то искусство, с каким произведена была его постройка, казалось, обеcпечивали храму долгое будущее. Пришествие Мессии, Сына Божия, заставляло рисовать это будущее заманчивыми красками – в виде славного царства с Иерусалимом в его центре. Как противоречило всему этому предсказание Господа! Он предрекал храму, а, конечно, вместе с ним и городу совершенное разорение. Что же это значило? Можно-ли им – израильтянам ждать чего-либо по разрушении этого вечного города и жилища Иеговы? И не указывает-ли этот конец города и храма на конец мира? Мир без Иерусалима, без храма был немыслим для иудея. Но тогда, где же осуществление их мессианских чаяний, которое, по-видимому, уже наступало (Лк.24:25)? Может быть во времена Мессии явится новый Иерусалим и воздвигнут будет иной храм, еще лучше и великолепнее? Но когда же это будет? Естественно предполагать, что такие мысли занимали учеников Христа пока они, выйдя из храма, поднимались с Учителем по горе Елеонской.

Седящу же Ему на горе Елеонстей, приступиша к Нему ученицы наедине, глаголюще: рцы нам, когда сия будут; и что есть знамение Твоего пришествия и кончина века (Мф.24:3).

Может быть от утомления на пути, может быть от сильного душевного волнения, бывшего понятным и естественным результатом трудного дня, Иисус Христос, поднявшись на вершину горы Елеонской – ἑπὶ τοῦ ὅρους387, опустился и сел здесь, вероятно, на одном из придорожных камней. Поколением позже, приблизительно на том же месте – на западном склоне этой горы расположился лагерем один из римских легионов, составлявший часть осадившего Иерусалим войска388. Оно оставило от Иерусалима груды развалин и окружающие его сады обратило в пустыню, но теперь чудная картина открывалась взору. Под ногами Христа расстилались скаты горы, одетые зеленью деревьев. Прямо на горах раскинулся Иерусалим, теперь особенно оживленный в виду скоро наступающей Пасхи. Среди строений священного города, как раз „напротив κατἐναντι“ горы Елеонской (Мк.13:1 ср. Мк.12:41) подимался Иерусалимский храм. Блестящие белые мраморные постройки, возвышавшиеся симметричными уступами, делали храм, по словам Флавия, похожим издали на снеговую гору, а массивные золотые листы, которыми были обложены стены святилища, придавали последнему яркий блеск389. Мягкий свет уже почти полной пасхальной луны увеличивал прелесть картины. Но несомненно, что красота зрелища теперь уже не очаровывала и не увлекала учеников Господа. Она могла только сильнее оттенить для них контраст между настоящим храма и предсказанным ему будущим и усилить желание апостолов ближе, точнее узнать грядущее. Момент был благоприятный. Они, Его избранные двенадцать (Мф.10:1), были теперь „наедине – κατ’ὶδίαν“ со Христом. Слушавший Его народ или остался в городе, или рассеялся по пути и апостолы могли надеяться, что им одним Он скажет, как это бывало и раньше несколько раз (см. Мф.13:36; Мф.20:17; Мк.4:10 и др.), то, чего Он не открывал перед всеми. И вот, когда Иисус Христос уже сидел на гор Елеонской – καϑημἐνου αὐτοῦ390, обратившись лицом к храму, приступили – προσῆλϑον к Нему ученики“ Его. Шедшие доселе по узкой гористой тропинке, поодаль от Учителя и друг от друга, теперь они подошли, приблизились к Господу и собрались около Него. Вероятно, здесь были все двенадцать, – обычные спутники Христа, самовидцы Его дел, свидетели Его учения, которых ев. Матфей называет общим именем учеников. Все они, несмотря на угрожающую Христу опасность, пришли с Ним несколько дней тому назад в Иерусалим. Все они проводили с Ним дни в храме, а на ночь с Ним же уходили в Вифанию. Так, по крайней мере, было по ясному свидетельству ев. Марка, в один из предыдущих дней (ср. Мк.11:11); так, вероятно, было и теперь. Грозный приговор храму откликнулся болью в сердце каждого из апостолов; чаяние славного мессианского царства было также присуще всем им. Естественно, что питавшие одинаковые чувства, жившие одними надеждами, связанные одними интересами, они горели и одинаковым по существу намерением спросить опять, еще – ἐπἑρεσϑαι (ср. Мф.17:10) своего Учителя, спросить с целью ближайшего уразумения (ср. Лк.8:9 – ἐπηρώτων) ранее сказанного391. Главными выразителями этого намерения выступили, по точному указанию ев. Марка, любящего украсить картины подробностями, четыре апостола – две двоицы братьев. Здесь был стремительный, часто предупреждавший прочих Петр (Мк.14:29); здесь находился его брат Андрей, один из последователей Мессии (Ин.1:40); здесь были Иаков и Иоанн, сыновья Зеведеевы, которых Господь назвал некогда „воанергес“ т. е. сыны грома (Мк.3:17), отмечая этим наименованием силу их чувства, быстроту решимости и энергию воли. Из них трое: Петр, Иаков и Иоанн, брат его, уже не раз выделялись как найближайшие свидетели дел и слов Господа (Мф.17:1; Мк.5:37; Мк.14:33 и др.). Теперь к ним присоединился еще Андрей. Возможно, что, привыкнув издавна быть свидетелями самых сокровенных деяний Учителя, эти апостолы более других тяготились, если не разумели чего-нибудь в Его беседе392 и потому они прежде всего выступают в качестве вопрошающих Христа. Возможно, что вообще самое положение их в кругу учеников, как ближайших к Учителю, всего естественнее выдвигало именно этих апостолов в виде прямых собеседников. Как бы то ни было, впрочем, но, именуя этих четырех, ев. Марк вовсе не хотел объяснить этим выражение ев. Матфея „наедине – κατ’ὶδίαν“ (приступили ученики), которое он, будто бы, понял, как указание на какую-то особенную беседу только с некоторыми учениками393. Не говоря уже о том, что такое предположение говорило бы о компилятивном характер ев. Марка, чего не допускают даже западные критики394, следует иметь в виду, что определенно называя четырех, как вопрошавших Господа наедине – κατ’ὶδίαν, ев. Марк совсем не исключает из числа слушателей этой беседы Господа остальных Его учеников395. Строй речи его повествования скорее даже предполагает присутствие в данном случае и других апостолов, так как когда ев. Марк желает отметить присутствие только одних избранных, то он выражается более точно, например, прибавляя: „μόνους – одних“ (Мк.9:2), или употребляя „εὶ μὴ – кроме как“ (Мк.5:37). Ничего подобного здесь мы не имеем. Поэтому, есть основание думать, что евангелист перечисляет здесь не слушателей Христа, а только – как показывает отчасти и его „вопрошаху – ἐπηρώτων“ – именно Его непосредственных, ближайших совопросников. Все ли четверо предлагали Иисусу Христу вопросы, которых сохранен нам только смысл, или один из них от лица всех и особенно, так сказать, ободряемый тремя стал говорить Господу, мы не знаем и евангельский текст не дает нам на это указаний. Однако вероятнее последнее. В таком случае можно представлять дело так. Все ученики, т. е. апостолы, которые называются в евангелии этим именем (ср. Ин.18:1), движимые желанием услышать решение волновавших их в то время вопросов, подошли ко Христу, сплотились около Него; из них ближайшее место к Учителю занимали четыре известных ученика, из среды которых, может быть, после предварительного совещания выделился один в качестве непосредственного совопросника396. Очень может быть, что это был тот же, который говорил Господу и перед выходом из дворов храма, т. е. ап. Петр397. В пользу такого предположения, кроме характера апостола, могло бы говорить и одинаковое начало речи.

„Учитель“ (Лк.21:7), начинает спрашивающий, выражая этим наименованием свое почтение и благоговение к вопрошаемому (ср. Мф.12:38; Мф.19:16; Мф.22:16) скажи нам – εὶπἐ ἡμῖν, дай нам ответ, разъясни (ср. Лк.20:2; Мф.22:17)398, когда сия будут – πότε ταῦτα ἔσται“. Не может быть никакого сомнения, что указательное местоимение „сия – ταῦτα“ относится именно к возвещенному Иисусом Христом разрушению храма: ни о чем другом, кроме этого события, речи после не было, так что связь вопроса с предсказанием Господа очевидна. После Его торжественного уверения („аминь, глаголю вам“ 2 ст.) для апостолов уже не оставалось никакого сомнения в действительности, неизбежности предстоящей катастрофы – разрушения иерусалимского храма. Это было для них делом решенным. Но для них оставалось еще неизвестным время разрушения. И вот теперь они как-бы так говорят Господу: „итак – оὗѵ (Лк.21:7 ср. Лк.20:33), несомненно399, что храме будет разрушен совершенно; скажи же нам, когда, в какое время (ср. Мф.25:37–39) случится эта катастрофа? Таков первый апостольский вопрос – вопрос о времени разрушения. Но уже форма множественного числа в слове „сия – ταῦτα“ показывает, что обозначаемое этим словом событие не мыслилось учениками, как отдельное, единичное событие, так как тогда естественнее было бы сказать „τοῦτο – сие“, а поставлялось в связь с другими событиями400 (ср. Мф.21:23). Очевидно, апостолы имели в виду целый ряд событий, в числе которых разрушение храма было только первым звеном. Какие события с ним связаны, особенно отчетливо указывает ев. Матфей. Несомненно, что эти события столь же глубокого значения и великой важности для иудеев, как и разрушение храма. Но в таком случае апостолы, как члены избранного и по преимуществу водительствуемого Богом народа, естественно могли предполагать, что таким событиям будет предшествовать особое знамение. Так всегда бывало в истории Израиля, все важнейшие события которой предварялись знамениями, чудесами, особыми предуказаниями (ср. Притч.10:16; 1Цар.15:27–28; Ис.7:11–16; Иер.19:1–15 и др.). „И что есть знамение, спрашивают поэтому далее ученики – τί τὸ σημειον, т. e. ἔσται (будет)401 – желая, чтобы Учитель указал им определенный признак (Мф.12:38 ср. Мк.8:11), который бы помог апостолам более или менее верно узнать наступление грядущих событий, узнать „когда хотят сия быти“ (Лк.21:7).

Евангелист Лука не обозначает точно, о каких событиях думают при этом ученики: его вторичное „сия – ταῦτα“, как и первое, ближе всего относится к разрушению храма. Не дает такого указания и ев. Марк, хотя его „вся сия (имут скончатися) – πάντα ταῦτα“, (Мк.13:4) несомненно расширяет объем предыдущего „сия – ταῦτα“ (будут)402. Если „сия“ относится к разрушению храма, то „вся сия“, очевидно, не может указывать только на то же событие, иначе получилось бы странное тождесловие; да и глагол „скончатися – σηντελεῖσϑαι“ не подходит к разрушению храмовых зданий, о чем употребляется глагол „разорятися – καταλύεσϑαι“ (ср. 2 ст.). „Скончатися – σηντελεῖσϑαι“ означает в Св. Писании не простое происшествие (как γίνεσϑαι), а завершение какого-нибудь процесса, ряда действий (ср. Мф.7:28. Лк.4:2. Лк.4:13. Деян.21:27)403. Поэтому, выражение „вся сия (имут) скончатися – πάντα ταῦτα (μἐλλῃ) συντελεῖσϑαι“, очевидно, может относиться только к целому ряду событий, которые связаны с разрушением храма, наступят вслед за ним404. Ев. Матфей определенно называет их: это славное пришествие Мессии и конец века – παρουσία καὶ συντελεία τοῦ ἀιῶνος. Неизвестно, почему другие синоптики опускают эти термины, но возможно, что они делают это в виду читателей своих евангелий – языко-христиан, которые не знакомы были с такими иудейскими представлениями, как, напр., век сей и век грядущий405. Для иудео-христиан эти представления были хорошо известны. Пользовался ими и Христос Спаситель. Не один раз слышали от Него ученики о кончине века сего (Мф.13:40. Мф.13:49), о пакибытии (Мф.19:28), о Его будущем пришествии, но уже не в смиренном и уничиженном образе не имеющего где главы преклонити человека, каким они теперь Его видели, а во славе, присущей Богу и в сопровождении ангелов (Мф.16:27; Мф.19:28), в образе, который, по их представлению, более приличествовал Ему как Мессии. Это-то славное паки-пришествие и имеют они теперь в виду. Грозное пророчество Христа о храме и священном городе, без которого, казалось, не мог существовать мир, решительное удаление Его – Мессии из храма с твердым заявлением, что иудеи не увидят Его, пока не встретят Его достойным Мессии образом (Мф.23:39), естественно приводило учеников к вопросу о парусии. Еще естественнее присоединялся к последней конец века – σηντελεἴα τοῦ αὶῶνος, т. е. окончание, прекращение и завершение этого – τοῦ αὶῶνος406 порядка вещей, который они теперь наблюдают, завершение до-мессианского строя жизни. Отличительную черту последнего составляет, между прочим, угнетение Израиля. Славное и величественное пришествие Мессии, думают ученики, принесет конец и этому порядку и откроет век грядущий – μέλλων, тоже славный и полный благ для Израиля. Таким образом, кончина века не есть собственно кончина мира вообще, а окончание именно до-мессианского периода жизни мира, а вместе с тем прекращение бедствий Израиля. Все это – разрушение Иерусалима, величественное, царственное пришествие Мессии, конец этого и наступление того – иного мессианского века должно необходимо и непременно (μέλλῃ) случиться. И теперь эти друзья Христа (Ин.15:15) желают только знать, что будет знаком, по которому можно было-бы убедиться, что эти события действительно наступают.

Вполне понятно, что еще неотрешившиеся в то время от земных, чувственных представлений царства Мессии (Деян.1:11), эти сыны Галилеи, разделяли общие израильские взгляды и заблуждения; понятно, что с пришествием Мессии они ожидали наступления иного – лучшего века; понятно также и то, что разрушение Иерусалима, этого центра их жизни в веке сем, они относили к тому же времени паки-пришествия. Но так как разрушение Иерусалима во всяком случае падает на век сей – αὶῶν οῦτος, а парусия как бы открывает век грядущий – αὶῶν μἐλλων, то, соответственно двум периодам, ученики предлагают и два вопроса. Первый касается события этого века – разрушения храма, второй вводит в век грядущий.

Б. Теоретическая часть эсхатологической беседы

Первый Отдел

а) Пророчество Иисуса Христа о грядущих судьбах мира. (Мф.24:4–14, Мк.13:5–13, Лк.21:8–19)

Несомненно, что спрашивая о грядущих событиях, апостолы ожидали услышать более приятного, радостного, чем скорбного. Даже пророчество о разрушении храма не разбивало совсем их ожиданий407. Славное паки-пришествие Христа, быть может даже скоро, думали они, откроет им царство, на блага которого Христос и прежде им неоднократно указывал и участие в которых обещал (Мф.19:27, Мф.19:29). Естественно, что именно вопрос о времени был их первым вопросом, предложенным тогда Господу. Не таково, однако, было истинное положение вещей. Поэтому Иисус Христос ничего не говорит прямо о времени разрушения храма и своего паки-пришествия, не удовлетворяет любопытства апостолов, а только, пользуясь их вопросами в качестве повода, говорит о будущем вообще, выбирая из него то, о чем особенно надлежало им знать.

И отвещав Иисус рече им: блюдите, да никтоже вас прельстит (Мф.24:4).

Так начал Иисус Христос разрешение тревожных недоумений и тягостных сомнений, порожденных Его суровым, взволновавшим души учеников, пророчеством о храме и выразившихся в благоговейно-настойчивом апостольском вопросе. Евангелисты Матфей и Марк ясно отмечают, что последующая речь Спасителя была именно ответом на сделанные Ему ранее вопросы. Последние послужили для Христа удобным поводом остановиться с большим, чем Он делал это прежде, вниманием и подробностью на эсхатологических предметах и событиях. Таким образом, настоящая беседа была вызвана вопросами самих учеников, а это, конечно, только увеличивало в их глазах значение всего сказанного тогда Спасителем и, естественно, возбуждало их внимание к словам Господа. Однако уже первое слово Иисуса Христа шло вразрез с ожиданиями апостолов. Ев. Марк выразительно замечает, что началом ответной речи Господа („начатъ“ – ἤρξατο) было предостережение – „блюдитеся“. Совне, от ожидаемых учениками благ, Христос сразу переводит их внимание на них самих. Смотрите – βλέπετε – говорит Он, т. е. наблюдайте за собою, обращайте внимание, как разъясняет дальнейшее „ὑμᾶς“, на себя самих. Далее указывается и цель (μή) такого самонаблюдения: „чтобы кто не прельстил вас – μή πλανήσῃ“, не совлек с правильного, прямо к цели приводящего пути, не ввел в заблуждение, не обманул408. Вы надеетесь, как-бы говорит Христос, быть свидетелями разрушения Иерусалима, вы думаете спокойно созерцать грядущие события, ожидая себе одних только благ мессианского царства409; нет, вы прежде всего смотрите за собой, берегитесь, будьте осторожны, чтобы кто-нибудь не увлек вас в заблуждение, не обольстил. Наблюдение за собой и обольщение Христос, как видно, ставит в тесное отношение друг с другом, но отношение чисто отрицательное. Второе возможно только при отсутствии первого и тщательное внимание к себе, к своей духовной личности гарантирует сохранность и целостность её. Такая зависимость заблуждения от невнимательности к себе несколько яснее оттеняется в словах ев. Луки „да не прельщены будете – μὴ πλανηϑῆτε“ (Лк.21:8), где страдательное состояние, каким только в сущности и может быть состояние заблуждения410, указывается прямо и сильно, а вместе с тем резче отмечается и необходимость самонаблюдения.

Увещание к осмотрительности, очевидно, открывает в будущем возможность обольщений. Сущность обольщения состоит в подмене истины ложью (ср. Ин.5:43; Рим.1:27; 2Кор.6:8). Чтобы заметить эту подмену, требуется внимательность и осторожность. Иисус Христос еще не говорит здесь, какой собственно области будут касаться эти обольщения, на какой почве они возникнут. Но можно по некоторым данным предполагать, предугадывать, в какую сторону направится далее речь Спасителя. Истина, которой жили тогда ученики, к которой они обращали свои взоры, была в славном пришествии Мессии – Царя. Разрушение Иерусалима, кончина этого мира – эти события не имели для них самостоятельного значения; свой смысл они получали именно и только в паки-пришествии Мессии, которое начнет иной, лучший век, с новым строем жизни и новым Иерусалимом. Понятно, что именно на этой почве, т. е. на почве веры в паки-пришествие Мессии и могли всегда скорее возникнуть обольщения. Но можно идти еще дальше. Истина славного паки-пришествия была неоднократно высказана Самим Христом. Поэтому, совершенное отрицание этой истины не могло бы оболстить апостолов. Но они ожидали при этом скорого учреждения мессианского царства (Деян.1:6). Такое ожидание открывало широкий простор для обольщений, для подмены паки-пришествия истинного Мессии ложным и потому предостережение от обольщений должно было склониться в эту сторону. Оно приводило к предостережению от такого обмана, который спешно приносил то, что казалось ученикам исполнением их чаяний. Само собой понятно, что при напряженном ожидании парусии призыв к осмотрительности был весьма полезен. Даже больше. Нравственно-практический совет, призывающий к осторожности, был положительно необходим и его достаточное объяснение и обоснование находится в дальнейших словах Господа.

Мнози бо приидут во имя Мое, глаголюще: аз есмь Христос; и многи прельстят (Мф.24:5).

Не напрасно и не без основания увещание к самонаблюдению Иисус Христос ставит началом Своей беседы о будущих временах и грядущих событиях. Этим самым внимание по отношению к себе самим выдвигается для последователей Христа на первое место, внушается не как побочное и второстепенное правило, а как главное и руководящее начало их жизни. И это потому, что будущее потребует от учеников Христа не случайнаго, а необходимого и постоянного применения этого начала. Прежде всего остерегайтесь, больше всего берегитесь, как бы говорит таким обращением Спаситель, чтобы кто-нибудь не отвлек вас в сторону от указанного вам пути. Ложный путь заставляет блуждать и не приводит к истинной цели. Опасностей такого рода – быть обманутыми предстоит вам не одна и не две, ибо (γὰρ) многие – πολλοὶ придут во имя Мое – ἐπὶ τῷ ὸνόματι μὸῦ. Апостолам, ожидавшим паки-пришествия Христа и может быть скорого, нетерпеливо желавшим наступления славного царства Мессии, Спаситель говорит, что многие придут во имя Его и, очевидно, прежде Его паки-пришествия. Что же значит: прийти во имя Христа, во имя Мессии?

Если наименование предмета есть выражение нашего представления о предмете, и каждое действие наше есть обнаружение нашего отношения к известному предмету, то прийти во имя Мессии значит: поставить свое пришествие в зависимость, в отношение к Его имени411, так сказать, обосновать его на этом имени и связанных с ним представлениях. Пришедшие присвоят себе имя Мессии и на себя перенесут связанные с этим именем представления. Имя Христос (Χριστός евр. Maschiach) значит помазанник. Хотя в Ветхом Завете оно прилагалось к священникам (Исх.30:30. Лев.4:3. Лев.4:5. Лев.4:16), пророкам (3Цар.19:16) и царям (1Цар.10:1; 1Цар.16:13), но на основании пророчеств (Пс.2:2. Дан.9:25) этим наименованием преимущественно и главным образом обозначался обетованный Спаситель, помазанный Богом в пророка, первосвященника и царя Еврейскому народу. С течением времени, может быть под влиянием политических невзгод, выпавших на долю сынов Израиля, в мессианских верованиях иудеев усиливается именно последняя черта „Помазанника Господня“. Христос – царь Израилев (Мк.15:32), избавляющий евреев от политических врагов, основывающий Свое царство здесь на земле – таковы были представления, которые почти без исключения прилагались каждым евреем времен Иисуса Христа к личности ожидаемого потомка Давидова. Эти представления о Христе, как политическом деятеле и перенесут на себя пришедшие под Его именем „мнози“. Почему они и будут говорить: „время приблизилось – ό καιρὸς ἤγγικε“ (Лк.21:8), т. е. наступает то давно ожидаемое время, в которое должны исполниться чаяния Израиля и открыться мессианское царство. Будут ли это наглые обманщики, искусно пользующиеся народными чаяниями для достижения своих честолюбивых целей, или это вместе с тем будут и фанатические самообманщики, на самом деле считающие себя помазанниками Божиими, Спаситель не говорит. Важно то, впрочем, что все они, пришедшие пользуясь Его именем, будут утверждать, что с пришествием каждого из них окончилось для Израиля время скорбей и начинаются времена благополучия, довольства, того спасения, о котором говорили пророки и о котором молитвенно вздыхал весь избранный народ. Это спасение приносят и эти времена открывают они, говорящие о себе „я – Христос“.

Такова одна сторона слов Христа Спасителя. Но они имеют и другую сторону, расширяющую их смысл. Дело в том, что Христос есть Царь, царство которого „не от мира сего“ (Ин.18:36). Он Спаситель, но не от врагов политических, а от врагов духовных, князь которых с Его пришествием изгоняется вон (Ин.12:31). Зерно таких представлений о Христе было присуще ветхо-заветным праведникам, как напр., Симеону, Захарии (Лк.1:75). Слово и дело Спасителя имело оплодотворить такие представления о Нем, как о Царе духовном, Спасителе мира. Теперь Христос и говорит, что многие воспользуются и этими представлениями и, придя под Его именем, будут утверждать, что время духовного освобождения человечества и основания духовного царства Мессии, готово открыться. Таким образом, Спаситель предрекает здесь о всех тех, кто так или иначе воспользуется Его мессианским именем и связанными с этим именем представлениями. Таких будет много и все они будут говорить, что они приносят с собой спасение страждущему под бременем бедствий человечеству. Но опасность не в том, что они придут, а в том, что они „и многих прельстят“, многих увлекут за собой, обманут потому, что они будут только выдавать себя за Христа, не будучи Им на самом деле. Поэтому, в виду их самозванства, Спаситель и предостерегает апостолов беречься таковых: не ходите вслед их – (Лк.21:8), не следуйте за ними, не доверяйтесь им (Втор.6:14)412.

Таково первое предостережение Спасителя, настоятельную необходимость которого для апостолов и верующих вообще достаточно засвидетельствовала история. Стоит вспомнить о Февде (Деян.5:36), некоем Египтянине (Деян.21:38) и других обманщиках, которые, по свидетельству Иосифа Флавия, явились во множестве в эпоху иудейской войны, т. е. еще до разрушения Иерусалима, можно сказать, вслед за пророчеством Христа. Все эти „прелестники и обманщики“, ложно называя себя посланными от Бога, обольщали бедный народ своими обещаниями политическойсвободы413, очевидно, действуя во всех этих случаях на почве мессианской идеи. Стоит вспомнить, далее, Вар-Кохбу, который при императоре Адриане прямо принял на себя имя Мессии и стал во главе охватившего палестинских иудеев восстания, чтобы понять всю опасность обольщений, предстоящих верующим. Если же принять во внимание, что ап. Павел предостерегает Солунских христиан от подобных обольщений (2Сол.2:2–3), то должно будет допустить, что апостол имел пред глазами соответствующие факты, что, следовательно, и среди христиан на почве идеи о Мессии, именно о паки-грядущем Мессии, явились соблазнители и обманщики. Это еще более увеличивает нужду в данном Господом предостережении. Впрочем, было бы несправедливо только что сказанным ограничивать исполнение предостерегающего пророчества Спасителя. Это – лишь немногие примеры истории, подтверждающие непреложность слов божественных, полное осуществление которых еще найдет себе место в жизни мира. Можно сказать, что человечество никогда не свободно было от разного рода обольстителей, претендовавших так или иначе на значение избранников Божиих, вождей человечества, но нужно думать, что число этих мнимых избавителей особенно возрастает в последние времена мира (ср. Мф.24:24), когда усилившееся зло будет выдвигать из своей среды наглых лжехристов, обещающих миру заманчивое будущее и когда исстрадавшееся от зла человечество особенно охотно станет следовать этим самозванным вождям.

Предостерегая от обольстителей, Иисус Христос не говорит определенно, откуда они выйдут, как после ев. Иоанн прямо пишет о лжеучителях своего времени „от нас изыдоша“ (1Ин.2:19), и это позволяет думать, что среди них будут не только христиане, но и не христиане. Во всяком случае указанная опасность есть опасность внутренняя, потому что обольстители будут касаться христианского учения, его основ. Но кроме этих внутренних опасностей предстоят последователям Христа и бедствия внешние.

Услышати же имате брани и слышания бранем, зрите, не ужасайтеся: подобает бо всем сим быти, но не тогда есть кончина (Мф.24:6).

Вы услышите также (δέ)414, говорит Спаситель, продолжая свою речь, услышите в будущем о войнах и военных слухах. И это Христос отмечает не как случайное явление, могущее быть и не быть, а как необходимое, обязательно последующее, на что указывает употребление глагола μέλλω, сообщающего зависящему от него глаголу именно такой оттенок (ср. Мф.17:12. Мф.17:22). Вы непременно, неизбежно услышите о войнах πολέμους, т. е. о фактически уже ведущихся, на самом деле происходящих войнах, совершенно безразлично, – будут ли эти войны вблизи или вдали; услышите также и о слухах военных ἀκοὰς πολἑμων. Под последними нельзя разуметь шум военных сражений и крики самих сражающихся415, что совершенно не соответствует естественному смыслу слова ἀκοή; нельзя также видеть указание на отдаленные войны416, так как одно пространственное отношение не отмечает еще всей разницы данного термина от предыдущего – πόλεμοι. Слухи военные это – неопределенные, неясные, непроверенные известия о мнимых или действительных, близких или далеких войнах, которые при всей своей сомнительности способны вызвать тревогу и породить опасения. Последователи Христа услышат, таким образом, как о действительных, разразившихся войнах, так и о надвигающихся, возбуждающих толки, суждения и вызывающих военные приготовления. Ев. Лука добавляет к этому весьма существенное: услышат „и о смятениях – ἀκαταστασίας“ (Лк.21:9). Этим словом обозначаются нестроения и беспорядки, происходящие внутри общества или народа (ср. 2Кор.12:20)417. Таким прибавлением круг политических событий будущего, нарушающих правильное течение жизни народной, значительно расширяется. Кроме войн с внешними врагами, народам угрожают неурядицы внутренние, возникающие в среде их самих потрясения обычного порядка и строя жизни, нак напр., революция, анархия и т. п. Так, вместо ожидаемых благ, Спаситель мало-помалу открывает ученикам бедствия будущего: вместо собственного пришествия – пришествие лжемессий, вместо всемирного, славного и мирного мессианского царства – наступление политических бедствий и нестроений. Замечательно, что о последних Христос говорит апостолам: „услышите“. Может быть это потому, что истинный, совершенный последователь Христа именно только слышит, но не ведет войн, не причиняет раздоров. Это – миролюбец и миротворец, любящий даже врага, готовый отдать ему и „срачицу“, воздающий каждому должное. Поэтому, только недостаточное усвоение духа евангельского учения, непроникновение им делает возможными политические бедствия.

Как же христиане должны вести себя в таких случаях? Когда услышите о происходящих уже войнах, о войнах угрожающих, о раздорах народных ср. Мк.13:7, „зрите не ужасайтеся“, говорит Христос – όρᾶτε μὴ ϑροεῖσϑε (μὴ πτοηϑῆτε – Лк.) Сочетание двух повелительных придает особую силу второму418, так что все увещание к нравственному мужеству получает еще больший вес, становится еще интенсивнее. Оба употребленные синоптиками слова выражают одну мысль: не поддаваться страху при виде указанных явлений, не трепетать пред ними, с тем, впрочем, различием, что у ев. Луки яснее оттеняется то пассивное состояние невольного ужаса419, которое естественно возникает у очевидцев необычайных и неожиданных явлений. Неизбежные события будущего, следовательно, таковы, что при созерцании их непроизвольно, само собой может возникнуть чувство страха. Но в таком случае тем нужнее и полезнее, очевидно, увещание к мужеству и тем больше напряжения требует от христиан спокойное, беcтрепетное отношение к этим событиям. Поэтому Спаситель не только призывает к мужеству, но в дальнейших словах указывает и основание для него. „Подобает бо всем – πάντα (Мф.) сим – ταῦτα (Лк.) быти“. Πάντα ев. Матфея точнее определяет объем ταῦτα ев. Луки, которое таким образом нельзя ограничивать только указанными сейчас войнами, но следует понимать о всём вообще тогда сказанном Иисусом Христом420. Все это случится, случится необходимо, как заранее предусмотренное божественным Провидением и попущенное им. Такой оттенок сообщает мысли общее всем синоптикам δεῖ – подобает (ср. Мф.16:21. Лк.22:27), сила которого еще возрастает благодаря его поставлению на первом месте421, так что все изречение Христа получает категорически – безусловное значение. Предрекаемые события произойдут непременно, во исполнение как-бы тех законов движения исторической жизни, которые предначертаны божественным всеведением от века и которые ныне возвещаются воплотившимся Словом Божиим. Необходимость грядущих событий предусмотренных, попущенных, и потому целесообразных, должна сделать всех последователей Христа смелыми, мужественными, рассудительными.

Указание таких бедствий могло пробудить у апостолов мысль о кончине века сего, так как им известно было, что и пророки предсказывали бедствия, как предваряющие окончательное обнаружение царства Божия (см. Агг.2:7. Агг.2:22 ср. Зах.14:1–21). Отвлекая их от такого ложного предположения, Христос и прибавляет: „но это еще не конец“. Конец – τὸ τἐλος может обозначать здесь лишь тот конец, о котором спрашивали апостолы (3 ст.), т. е. конец этого века, этого порядка вещей. Совершенно неосновательно разуметь в данном случае конец бедствий, конец dolores Messiae422, потому что эти бедствия едва лишь затронуты в речи Христа, да и мысль учеников сосредоточивалась, тяготела не к бедствиям будущего, а к скончанию века, за которым открывалось их взору славное мессианское царство. Вот вы услышите, говорит Христос, о войнах, происходящих между народами, услышите о войнах еще не разразившихся, о которых только ходят слухи, как о предстоящих, услышите о беспорядках внутри народов, но пусть все это вас не устрашает. Все это предусмотрено и имеет поэтому свою цель. Но не думайте и того, что с этим наступает желанный для вас конец. Нет. Это случится раньше конца – πρῶτον (Лк.21:9 ср. Лк.17:25), и конец еще не тотчас – όυκ’ευϑἐως (Лк.21:9) следует за этими бедствиями. Такое замечание божественного Учителя не только разбивало предположение учеников о близости кончины века, но и открывало их взору новые перспективы, расширяло для них границы века сего.

Если мы вспомним характер времени по вознесении Христа, когда военные стычки в Палестине, народные движения в Сирии, война иудейских братьев Азинея и Алинея в Месопотамии423, война римлян с парфянами424, следовали друг за другом почти беспрерывно, если мы приведем на память быструю смену в течении нескольких лет пяти римских императоров (Нерон, Гальба, Отто, Вителлий, Веспасиан) и связанные с этими переворотами волнения, то будет вполне понятно, какая настоятельная потребность была в том, чтобы дать последователям Христа твердую опору в этом круговороте событий, предупредить их от отчаяния и предостеречь от ложных выводов. Но что нужно было ближайшим ученикам Христа, то надлежит памятовать и всем с верою ожидающим откровения Господа славы. Ибо как земной путь Мессии – Царя был путем скорби и страданий, так и путь мира в царство славы исполнен бедствий, среди которых политические нестроения занимают далеко не последнее место. Сопутствуя человечеству на протяжении всей его истории, они, по слову Господа, будут присущи и дальнейшей жизни мира – до её конца, хотя сами по себе и не приносят этого конца, ибо не исчерпывают всей суммы мировых бедствий. У христианина всегда будет только одна опора среди таких явлений. Это – твердая вера в Божественное мироправление, ведущее жизнь мира к предназначенной от века цели – торжеству добра и правды. И такая вера тем больше необходима ученикам Христовым, что Спаситель предрекает миру бедствия еще более ужасные, явления еще более поразительные.

Восстанет бо язык на язык, и царство на царство: и будут глади и пагубы, и труси по местом (Мф.24:7).

Трудно установить с несомненностью то отношение, в котором находятся эти слова Христа к предыдущему Его изречению. Во всяком случае нельзя думать, что здесь мы имеем простое повторение и расширение высказанной выше (Мф.24:6) мысли о политических бедствиях, так как данное изречение Спасителя заключает в себе обоснование высказанного в 6 стихе, о чем свидетельствует встречающееся у всех синоптиков „γάρ – ибо“. Но к чему именно относится это γάρ, думают различно. Иногда видят в нем обоснование и объяснение выражения „подобает бо всем сим быти“, так что γάρ 7 ст. указывает в таком случае причину, разъясняет необходимость политических бедствий, коренящуюся не в божественном водительстве, а в самой природе вещей, в том, что люди восстанут друг на друга425. Такое объяснение, однако, не может быть принято, потому что оно совершенно в стороне оставляет слова Христа: „но не тогда есть кончина“, как-бы забывает о них. Между тем это замечание полно глубочайшего смысла и значения. Оно дает право думать, что „войны и слухи о войнах“, предсказанные Спасителем, привлекают Его внимание не сами по себе, а потому, что они могут смутить, послужить соблазном для учеников, готовых видеть в этих бедствиях наступление кончины века. Предостережение от такого соблазна Христос обосновывает на необходимости, неизбежности войн, которые должны случиться. Но для учеников оставалось непонятным, почему же эти неизбежные бедствия не знаменуют еще собою конца. Теперь Спаситель и разъясняет это. Указанные бедствия не могут быть признаны кончиной века потому, что ими не исчерпывается вся глубина грядущего. Мир ожидают еще более ужасные бедствия, ибо „восстанет народ на народ и царство на царство“. Употребление в Св. Писании слова „ἔϑνος – народ“ для обозначения языческих народов по преимуществу (Деян.11:1; Деян.13:48; Деян.15:2; Деян.28:28 и др.)426 дает основание полагать, что Христос этим предсказанием решительно расширяет круг зрения учеников на события будущего, что Он касается здесь явлений, захватывающих не узкую сферу одного, хотя и избранного, народа Божия (как, напр., разрушение Иерусалима), а явлений всемирных, каким представлялась и самая власть язычников для иудея того времени. Разумеется это не значит, что только с этих слов начинается в собственном смысле предсказание Спасителя, что сказанное выше имело значение простого предостережения427. Мы уже видели, что необходимость такого предостережения оправдалась историей первых уже дней самостоятельного существования христианской церкви, что, следовательно, в основе его лежало также предведение и предуказание грядущих событий. Здесь к указанным уже бедствиям Христос лишь присоединяет новые, более широкие по объему и более ужасные по характеру, объясняя этим, почему ожидание конца с первыми политическими нестроениями надо считать ложным. Войны и вражда, как-бы постепенно разгораясь, охватят весь мир. Один народ восстанет, поднимется – ἐγερϑήσεται (ср. Ин.14:31) против другого и целые царства – более крупные политические единицы – возбудят жестокие войны друг против друга. Это будут уже не отдельные, так сказать, случайными причинами вызванные политические столкновения, а, это будет борьба целых наций, целых народностей и вместе с тем борьба культур, лежащих в основе всего уклада их жизни. Таким образом, это будут войны не за внешнее только преобладание, а за самые начала жизни. Такие войны влекут за собой смену эпох, мировоззрений, цивилизаций; они сметают с мировой сцены отжившие народы и изжитые цивилизации и очищают путь новым, более свежим народам и более совершенным – правда „иногда только по внешности“ – формам жизни. Когда же это будет? Нельзя думать, что эти, можно сказать, мировые катастрофы наступят непременно позднее указанных ранее бедствий. Дающее повод к такому заключению „τότε – тогда“ ев. Луки (Лк.21:10) относится вовсе не к ἐγερϑήσεται – восстанет“, а к следующему за τότε: – „ἔλεγεν – сказал“. В противном случае эта, недостающая у евангелистов Матфея и Марка вставка: „сказал им“, была бы совершенно неуместна и даже излишня428. Лучше всего понимать все это выражение – „тогда сказал им“ – как следствие перерыва, как отпечаток паузы в речи Спасителя429, паузы вполне естественной в этой беседе, столь поразительной для учеников. Как бы то ни было, впрочем, но τὸτε не обозначает последовательности событий, для чего в Св. Писании употребляются иные слова, напр. ἒπειτα, εἷτα (Ин.13:5. 1Кор.15:23. 1Кор.15:24) и потому можно утверждать, что Господь не указывает определенно времени этих переворотов. Однако, если принять во внимание, что мысль апостолов тяготела к событиям кончины века сего, то лучше думать, что и речь Спасителя имела в виду также главным образом последние времена мира. И хотя указанные бедствия присущи всему новозаветному времени, но периоду кончины мира они будут присущи, так сказать, по преимуществу.

„И будут, торжественно продолжает Спаситель, что особенно заметно у ев. Марка в его двойном „κὰι ἔσονται“ (Мк.13:8), глади и пагубы и труси по местом“430. И наступят, часто как неизбежные следствия, иногда как, по-видимому, случайные спутники событий в мире человеческом, соответствующие явления в мире физическом. Зло в одной области вызывает только зло и в других областях. Такова, можно думать, посредствующая мысль, приводящая от одних явлений к другим, мысль, проходящая чрез все Св. Писание. Если в кн. Бытия говорится, что проклята земля за человека (Быт.3:17), за то зло, которое он совершил преступлением заповеди, то и ап. Павел учит, что вся тварь – πᾶσα ἡ κτίσις (Рим.8:22), вся совокупность творения (Ср. Иудиф.16:14)431 страдает по воле человека. Так и здесь, очевидно, выражается, что зло в сфере человеческих отношений вызовет зло в сфере явлений природы, и обнаружением его будут: голод – самое первое следствие войн, нарушающих правильное течение человеческой жизни, отрывающих человека от мирного труда, несущих всюду опустошение, застой жизни и понижение благосостояния народного иногда вплоть до совершенного его раззорения, пагубы – λοιμοὶ, т. е. моровые поветрия, повальные болезни, уносящие нередко не меньшее число жертв, чем самые жестокие войны, будут другим спутником политических переворотов; труси – землетрясения, которые ев. Лука характеризует как „великие – μεγάλοι“ (Лк.21:11), поразительные по своему характеру и силе, грандиозные и вызывающие чувство невольного удивления, благоговейного трепета (ср. μεγὰλοι Мк.13:2), будут новым явлением в области природы, сопровождающим политические катастрофы. Все указанные явления будут происходить „по местом – κατά τὀπους“432. Не так, что они будут переходить с места на место, последовательно и постепенно433, обнаруживаясь сначала в одном месте, потом в другом, а так, что одновременно, сразу то здесь, то там, то одни, то другие из названных бедствий будут поражать человечество.

Естественным следствием всех перечисленных бедствий будут „мятежи – ταραχαὶ“, указание на что сохранил нам ев. Марк (Мк.13:8)434. Это не возмущения и бунты, не „смятения“, которые выше уже были отмечены словом άκαταστασίαι (Лк.21:9) и для вторичного указания которых не было нужды, это не внешние явления человеческой истории, а внутренние настроения человека, движения его сердца. Это собственно смущенное состояние души, беспокойство, замешательство (ср. 2Мак.13:16), невольно возникающее при виде грозных, поражающих событий435. Социальные, экономические, физические кризисы и перевороты ожидают мир. Всего этого слишком достаточно для того, чтобы смутить человека. Но к этому присоединятся еще явления астрономические, которые уже по одной своей таинственности способны породить беспокойство в народах. „Страхования же и знамения велия с небесе будут“ – прибавляет Христос Спаситель (Лк.21:11). „Страхования – φὸβητρα“ означает ужасающие явления. Ближайшее объяснение этого неопределенного термина дается в словах „и знамения с небесе – καὶ σημεῖα ἀπ’οὐρανοῦ“436. Очевидно, область таких ужасающих явлений – небо, в противоположность земле, как области ранее исчисленных явлений. Эти небесные явления будут величественны (μεγάλαι), необычайны и знаменательны (σημεῖα). Они будут выходить из ряда обычных небесных явлений, к которым человечество, так сказать, присмотрелось и которые скорее восхищают своей красотой, чем поражают ужасом.

Едва ли нужно доказывать, что пророчество Спасителя стало исполняться почти тотчас после произнесения его. Начавшиеся после смерти Августа войны, голод при Клавдии (Деян.11:28) и Нероне, землетрясения, повергшие в прах Колоссы, Лаодикию, Помпею и еще раньше 12 городов Малой Азии, явление кометы пред разрушением Иерусалима и другие атмосферические явления того времени, о которых упоминает Иосиф Флавий437, все это поразительно подтверждает непреложную истинность слов Христовых. „Всюду были разрушительные землетрясения, говорит Ренан, характеризуя то время, свирепствовал голод, страшная чума опустошала мир, казалось, было ужасное чудовище, которое посылало все это“438. Думаем, излишне приводить факты последующей мировой истории, красноречиво свидетельствующие, что слова Христа не потеряли своей силы и до наших дней. Не лишним, однако, считаем заметить, что все это представляет лишь частичное исполнение пророчества Спасителя, полное осуществление которого принадлежит будущему. Думать так заставляет нас уже самый характер (типологический) пророчественной беседы, в силу которого разрушение Иерусалима с его бедствиями является, так сказать, миниатюрой кончины мира с её знамениями. К тому же выводу склоняют нас и те черты, какими обрисованы в рассмотренных словах самые бедствия мира. Их разнообразие, одновременность, объем и сила как бы свидетельствуют о том, что обычному строю человеческой жизни наступает конец. О той же близости конца и разрушении мира говорят и все явно нарушающие законы природы явления астрономические.

Известно, что нас наиболее поражает то, чего мы наименее ожидаем. Понятно поэтому, какое впечатление должны были произвести предсказания Христа о грядущих бедствиях на тесный круг Его слушателей, ожидавших услышать о благах мессианского царства. Может быть не совсем ложно будет предположение, что при словах Спасителя о знамениях с небеси в уме учеников, по ассоциации с их собственным вопросом о знамении, невольно опять возникла мысль о конце этого ужасного порядка вещей и начале грядущего века. Нужно было установить и дать истинную точку зрения на указанные доселе бедствия, что Иисус Христос и делает в дальнейших словах.

Вся же сия начало болезнем (Мф.24:8).

Не только явления в природе неодушевленной, но и события в жизни человечества, все те бедствия, которые предрекал Господь доселе и которые по своему характеру могли бы дать ученикам повод думать о конце, все это – только „начало болезней – ἀρχὴ ὠδὶνων“. Этими словами объясняется как то, что названные бедствия необходимо должны случиться, так и то, что они еще не несут с собою конца века сего. Ὦδὶν или обыкновенно plural, ὠδὶνες – означает собственно болезни рождения, те страдания и мучения, которые испытывает рождающая женщина439. Начавшись со слабых потугов и постепенно усиливаясь, муки чревоболящей в самый момент рождения достигают своего высшего напряжения. Они, таким образом, предваряют явление новой жизни. Вот началом – ἀρχὴ таких-то мучений и будет все сказанное ранее Спасителем. Предуказанные бедствия называются именно началом, т. е. начинательными, очевидно, потому, что они имеют еще продолжиться и впредь, постепенно притом усиливаясь и становясь из ἀρχὴ ὠδίνων в собственном смысл ὠδίνες – болезнями. Так ослабляется напряженная мысль о близком конце. С другой стороны, перечисленные бедствия называются „ὠδίνες“ и сравниваются с муками рождающей именно потому, что они предваряют происхождение нового порядка вещей, нового неба и новой земли. Так оттеняется необходимость имеющих наступить бедствий.

Для апостолов Христа не мог быть непонятным этот, несомненно знакомый им, библейский образ „болезней рождения“440. Невольно вспоминались, быть может, при этом слова пр. Исаии, что „оставивший Господа, презревший Святаго Израилева“ „народ грешный, народ обремененный беззакониями“ (Ис.1:4) возжег гнев Господа своего и привлек на себя руку Его (Ис.5:24); что этот „виноградник Господа Саваофа“ оставлен Им и наказан тяжкими испытаниями, что он „мучится и вопит от болей своих, как рождающая женщина“ (Ис.26:17) и в бедствиях „изливает тихия моления“ Богу отцов своих. И устами другого пророка Господь говорит призывающему Его Израилю: „Я слышу голос как бы женщины в родах, стон как бы рождающей в первый раз, голос дочери Сиона“ (Иер.4:31). Этому страждущему, как в муках рождения, народу пророки предрекали спасение от Бога, Который даст ему „сердце новое и дух нов“ (Иез.36:26) и сотворит „новое небо и новую землю“ (Ис.65:17). Таким образом, уже из ветхозаветных писаний иудеи знали о пакибытии, о восстановлении, возрождении мира441; знали также, что как всякое рождение, так и это необходимо совпровождается болезнями, которые испытываются рождающей заранее, так что она может предвидеть приближение „своего часа“. Апостолы, кроме того, из слов Христа Спасителя знали и то, что это мирообновление, этот новый порядок вещей откроется с славной парусией Христа (Мф.19:28). Теперь они должны были понять, что ожидаемое ими пришествие наступит не так скоро и поименованные бедствия еще не несут с собою конца века сего. К концу и обусловленному им возобновлению мира они стоят в таком же отношении, как болезни рождения к самому моменту рождения. Войны, глады, землетрясения, страшные перевороты в природе и человеческой истории приготовляют человечество к бедствиям будущего (конца), которые постигнут мир так же необходимо, как болезни рождения чревоболящую (ср. 1Сол.5:3). Но сами исчисленные бедствия – ничто в сравнении с теми дальнейшими и, составляя лишь начало их, далеко не исчерпывают всей суммы и всей силы грядущих напастей. Дальнейшие слова Христа как нельзя лучше подтверждают это.

Тогда предадят вы в скорби и убиют вы: и будете ненавидимы всеми языки имени Моего ради (Мф.24:9).

Так от испытаний духовного рода (Мф.24:4–5), от бедствий общего характера (Мф.24:6–7) речь переходит на испытания, грозящия собственно ученикам Христа. Вместо того, как бы так говорит Господь, чтобы смотреть с беспокойным ожиданием на мировые события, которые еще далеко не указывают непосредственного конца, „блюдитеся вы сами – βλέπετε ὑμεῖς ἑαυτοῦς“. (Мк.13:9). Среди этих, окружающих вас ужасов, вы со своей стороны (δἐ Мк. 13:9) смотрите на себя самих, надзирайте за собою (ср. 2Ин.1:8; Гал.6:1), за своим поведением442. Этот урок нравственной бдительности был тем необходимее, чем выше, с одной стороны, миссия учеников Христа и чем тяжелее, с другой стороны, предстоящие им лично испытания. Последние-же действительно, по слову Господа, не легки.

„Тогда, говорит Спаситель ученикам Своим, будут предавать вас на мучения и убивать вас“. Преследования, мучения, насильственная смерть – вот что ожидает друзей Христовых. „Τὀτε – тогда“, как и в других местах, здесь нельзя понимать в смысле последовательности времени: после того, потом, и думать, что указанные испытания учеников начнутся лишь тогда, когда окончатся бедствия и перевороты в природе физической (7 ст. 1)443. Внешняя, временная последовательность, можно думать, была бы и здесь выражена чрез ἒπειτα или εἳτα, как это делается в других местах Св. Писания (ср. 1Кор.15:5. 1Кор.15:6. 1Кор.15:7. 1Кор.15:46. Гал.2:1 и др.). Еще несправедливее предположение, что угрожающие ученикам скорби найдут себе место раньше бедствий человеческой истории вообще, наступят прежде их444. Поводом к такому мнению послужило то обстоятельство, что ев. Лука начинает предсказание судьбы учеников словами „прежде же сих всех – πρὸ δέ τούτων ἀπάντων“ (Лк.21:12). Это выражение, будто бы, позволяет переносить скорби учеников наперед, ставить их раньше всех иных бедствий, причем самое происхождение этого выражения объясняется как указание времени, сделанное ex eventu или на основании позднейшего предания (Meyer) или на основании собственного опыта евангелиста, для которого испытанные преследования лежат уже в прошлом, а мировые бедствия еще в будущем (В. и L. Weiss), или, наконец, на основании опыта ап. Павла, о гонениях которого, будто бы, передает здесь ев. Лука (Holtzmann). Все эти объяснения в конце концов колеблют самую подлинность предсказания, по меньшей мере привнося в него нечто позднейшее, на основании обстоятельств времени составленное. Правда, подлинности предсказания судьбы учеников нет нужды защищать при таких ясных параллелях, как Мф.10:17–23; Ин.15:18–21. Не нужно много доказательств и для того, чтобы признать, что в общих чертах предсказания нет специального отношения к преследованиям ап. Павла или самого евангелиста, которому в таком случае было бы легче прямо назвать, исчислить выпавшие на долю апостола страдания. Таким образом, самое предсказание судьбы учеников никоим образом нельзя признать позднейшим, сделанным ex eventu. Нельзя признать таковым и начинающее его указание времени: „прежде же сих всех“. Это выражение единственно естественное и возможное для ев. Луки в данном случае, необходимо вызываемое при том всем ходом его речи. Дело в том, что ев. Лука подробнее других исчисляет вышеуказанные бедствия: к войнам, голоду, моровым болезням и землетрясениям он именно прибавляет „ужасныя явления и великия знамения с неба“. Последние тем легче могли пробудить мысль о конце века, что евангелист совсем не указывает их истинного отношения к сему событию. Устанавливающее надлежащую точку зрения изречение о начале болезней ев. Лука опустил, может быть потому, что этот библийский образ, знакомый иудею, был не совсем понятен для языко-христианина. Во всяком случае, вследствие таких особенностей евангелия, ход речи у ев. Луки, так сказать, опередил ход исторического течения жизни. Через πρὸ δέ τούτων ἀπάντων“ евангелист и возвращается назад, возвращается для того, чтобы предохранить читателей своего евангелия от естественного для них, в виду самого текста евангелия, предположения, будто гонения и бедствия учеников „наступят незадолго до парусии Христа и кончины века сего“445. Теперь евангелист и утверждает противное, указывая, что эти гонения наступят прежде, раньше всего того, к чему, казалось, уже приводили вышеупомянутые бедствия; но евангелист совсем не хочет сказать, что они наступят и раньше самых бедствий.

Если, таким образом, нельзя признать ни того, что гонения на учеников Христовых начнутся после, по окончании мировых бедствий, ни того, что они упредят эти бедствия, то остается допустить, что они наступят одновременно с последними, наступят в то самое время, на которое падают и упомянутые выше происшествия. Эту одновременность событий и обозначает общее ,τότε – тогда“ ев. Матфея. Не менее точно отмечает тесное временное соотношение всех указанных событий внешнего и внутреннего характера и ев. Марк, хотя он и не имеет ни „τότε“ ев. Матфея, ни „πρὸ δέ τούτων ἀπάντων“ ев. Луки. Его „блюдитеся же вы сами – βλέπετε δέ“ (Лк.13:9) несомненно только отвлекает взор учеников от общих мировых бедствий, невольно приковывающих к себе внимание и переводит к тому, что случится в только что обозначенное время с ними самими. Случится же тогда следующее.

„Возложат на вас руки и будут гнать вас“ (Лк.21:12) – говорит Христос. Не только апостолов, но – по замечанию бл. Иеронима – всех истинных учеников, всех верующих во Христа446, которых апостолы являются только представителями, враги Его возьмут в свою власть, чем, таким образом, стеснят свободу их деятельности и кроме того будут положительно преследовать, гнать их (διώξουσι), как вредных членов общества. Самые преследования изображаются таким образом. „Предадят вы в сонмища и на соборищах биени будете“ (Мк.13:9)447 – Вас повлекут, говорит Спаситель, в сонмища, в судилища – εὶς συνἐδρια (plural). Здесь нельзя разуметь, так называемый, великий синедрион или верховное иудейское судилище, состоящее из 72 членов и собиравшееся в Иерусалиме448, а нужно разуметь, так называемые, малые синедрионы, т. е. местные судилища, находившиеся в провинциальных городах и селениях. Они состояли, по Иосифу Флавию, из 7 членов, по талмудическим данным из 3-х членов449. В таких-то судебных учреждениях, которые легко составлялись всюду, где были иудеи, будут разбираться дела гонимых последователей Христа. Каковы будут результаты этого судебного разбирательства, указывается далее. „И на соборищах – εὶς συναγωγὰς εὶς συναγωγὰς“. Синагоги – это местные народные собрания, у евреев главным образом с религиозной целью. Зародившись во времена плена Вавилонского, эти собрания, возвратившимися в землю отцов иудеями, были принесены в Палестину и здесь получили особенное значение и широкое распространение. Учрежденные первоначально в Иерусалиме, они скоро привились по всей Палестине и даже вне её.

Во времена Христа синагоги встречались всюду, где только были иудеи (ср. Деян.17:17; Деян.18:4 и др.)450. Этим собраниям принадлежало, между прочим, право налагать дисциплинарные наказания. К таким наказаниям относилось и бичевание преступника, которое и предрекает здесь Христос, причем слово „δαρήσεσϑε – биени будете“ дает право заключать, что эти побои будут в высшей степени сильны и мучительны, так как глагол δέρειν означает собственно сдирать кожу, драть451. Бичевание, как одно из синагогальных наказаний, столь ясно засвидетельствовано в св. новозаветных квигах (см. Деян.22:19; Деян.26:11; 2Кор.11:24 и др.), что совершенно напрасны усилия некоторых толковников отрицать это право синагог на том основании, что о нем ничего не говорит древняя раввинская литература. Таким образом, признанные виновными, осужденные в судилищах, в малых синедрионах, последователи Христа будут отводимы в синагоги для исполнения над ними судебного приговора, для наказания плетьми. Последнее совершалось в самых синагогах, так что едва ли можно думать, что уже из судебных собраний они будут ведены под ударами палок и бичей, что наказание найдет место уже на пути из „сонмищ“ в „соборища“452.

Постепенно расширяя кругозор учеников и вместе с тем выводя их из узко-национальных рамок, Христос продолжает: „и пред воеводы и цари453 ведени будете имене Моего ради“. (Мк.13:9). Здесь изображается другой вид преследования. Осужденные, наказанные своим – иудейским судом, верные последователи Христа будут влачимы, отводимы (ἀγομένους Лк.21:12)454 на суд к язычникам. Под воеводами ев. Марка, или владыками ев. Луки – ἡγέμονοι толковники разумеют обыкновенно три главные вида верховных правителей римских провинций: пропреторов, проконсулов и прокураторов, а под царями – βασιλεῖς – всех самостоятельных правителей. Таков был, напр., Агриппа – восточный соправитель Августа. К трибуналу этих языческих властей повлекут учеников Христа и в присутствии, пред лице их – ἐπὶ455 будут поставлены (σταϑήσεσϑε ев. Мк.) последователи Христа – ради Его, ради Его имени, т. е. за это имя, которое они исповедуют и проповедуют.

Указание на такую высокую цель гонений должно ободрить учеников и потому она яснее определяется в следующих словах, что все это случится „во свидетельство им – είς μαρτύριον αύτοῖς“ – для свидетельства пред ними. „Им – αὐτοῖς“ естественнее понимать не только по отношению к языческим властям, но и по отношению к иудеям, которые, благодаря именно „свидетельству“ христиан и начнут свои преследования. „Во свидетельство“, т. е. для свидетельства перед иудеями и язычниками, перед всеми гонителями, – для того, чтобы предложить им проникнутую твердой верой и горячим убеждением и нередко подкрепляемую чудесами проповедь о Христе, как Сыне Божием и совершенном Им деле спасения – вот для чего будут служить апостолам Христа преследования со стороны их врагов. Они дадут новый и внешний при том повод „исповедать Его пред человеки“ (Мф.10:82). Такой же, конечно, смысл имеет и параллельное рассмотренному изречение ев. Луки „прилучится же вам во свидетельство – ὑμῖν εὶς μαρτύριον“ (Лк.21:13). Видеть здесь указание на мученичество (μαρτύριον), на свидетельство собственною кровью исповедников456 нельзя потому, что такое толкование основывается на позднейшем значении слова μαρτύριον. Равным образом нельзя думать, что свидетельство послужит на пользу ученикам (ὑμῖν), обнаружив их невинность и преклонив представителей власти на их сторону457: в большинстве случаев исповедников имени Христа ожидал совершенно иной исход дела. Поэтому, всего естественнее обратиться к вышеуказанному толкованию, что все гонения, мучения, допросы и обвинения, все это будет для горящих пламенной любовью учеников Христа удобным случаем засвидетельствовать миру о Христе, „ради имени“ Которого они терпят все напасти458. Бесстрашное и непоколебимое, это исповедание уже само по себе будет служить доказательством истинности христианского учения. Принятое верой и усвоенное сердцем, это учение становится силой „во спасение“ всякому человеку – иудею и язычнику (Рим.1:16), а отвергнутое оно уже тем самым становится обличением и осуждением их (Ин.12:48). Вот почему некоторые отцы церкви, глубоко проникая в смысле писания, изъясняли εὶς μαρτύριον словами εὶς ἒλεγχον αὐτῶν – во обличение их, т. е. именно неуверовавших иудеев и язычников459.

Таков путь, который предстоит пройти последователям Иисуса Христа. Не на престолы царей и наместников приведет их вера в этого царя Израилева, а в темницы (φυλακὰς Лк.21:12), как преступников и к насильственной смерти, как злодеев. „И убиют вы и будете ненавидимы всеми языки имене Моего ради“ (Мф.24:9). Нельзя, конечно, думать, что это „убиют – ἀποκτενοῦσιν“ простирается без исключения на всех учеников Христовых. Насильственная и мученическая смерть предрекается в этом риторическом изображении лишь некоторым. Господь не указывает таковых более определенно потому, что их имеет явиться множество; Господь не называет таковых даже из апостолов, чтобы предсказанием тяжелой участи не подавить и без того смущенные души будущих мучеников и чтобы самой общностью предсказания приготовить всех их к скорби в мире сем, которая ожидает в большей или меньшей степени каждого последователя Христа. Это ясно из предречения всеобщей ненависти. Если уже преследования и смерть учеников Христовых не могли быть ничем иным, как следствием злобы и ненависти, вызванной их проповедью, то та же ненависть всех народов, а следовательно, и всех времен будет лежать и в основе всех вообще отношений к христианам. Истинные последователи Христа, не вступающие в компромиссы, „не льстящие обычаям века сего“, являются живым укором для сынов последнего и, естественно, будут ими ненавидимы и сильно, страстно ненавидимы, как показывает употребленное здесь слово „μισούμενοι“. „Как заразительная лихорадка или чума, эта ненависть охватит весь мир; ею весь мир будет воспален, как веществом, из которого возникают преследования“460. Основание этой ненависти лежит в имени Говорящего (διὰ τὄ ὄνομά μου ср. Мф.10:22), которое может быть не иным каким, как только именем Мессии (ср. Мф.24:5). Исповедание этого имени, открытое признание, что „Иисус есть Христос“, Мессия, Который не словом только, но самым делом засвидетельствовал о себе во всем мире: „дана Мне всякая власть на небе и на земле“ (Мф.28:18) – признак верного ученика Христова. Как в Ветхом Завете истинные сыны Израиля в стране чужой не могли забыть Сиона и непрестанно помнили о Иерусалиме, возбуждая этим ненависть к себе сынов Едомовых (Пс.136:1–9), так в Новом Завет „сыны Божии“ тесно связаны в век сем с Тем, Кого Бог сделал Господом и Христом мира и потому „мятутся язы́цы“, ненавидя исповедников этого Христа, как некогда ненавидели Его Самого.

Едва ли нужно говорить как исполнилось слово Господа на непосредственных слушателях сего пророчества. „Друзья Христовы“ объявлялись врагами человечества, проповедники любви становились предметом ненависти и гонений, глашатаи христианской свободы заключались в темницы и насильственной смертью умирали те, которые несли миру жизнь и обновление. Но то, что случилось уже перед разрушением Иерусалима, еще в больших размерах и Сильнейшей степени повторится пред тем концом, коего лишь образом был конец священного города.

Не трудно понять, как безотрадно-тяжело казалось теперь ученикам их будущее. Эта тяжесть еще увеличивалась при сознании того, что им, простым, немощным рыбарям галилейским, предстояло быть приведенными в судилища – пред лицо сильных мира, что им, буиим, необразованным сынам Израиля предстояло защищать дело Христа пред мудрецами, гордыми своим знанием. Но в сердце истинного последователя Христа нет места отчаянию; даже смущение и беспокойство не должно овладевать им. Чтобы внушить это своим ученикам и таким образом ободрить их, Спаситель продолжает:

„Егда же поведут вы предающе, не прежде пецытеся, что возглаголете, ни поучайтеся: но еже аще дастся вам в той час, се глаголите: не вы бо будете глаголющии, но Дух Святый“ (Мк.13:11).

Ὃταν δὲ ἀγάγωσιν, т. е. когда уже действительно взяв, наложив руки свои, поведут вас для того, чтобы предать в руки властей, не заботьтесь наперед – μὴ προμεριμνᾶτε о том, что вам говорить. Προμεριμνάω – заботиться заранее, а так как всякая забота связана с тревогой, то наставление Христа Спасителя означает и то вообще, чтобы ученики спокойно встречали свое предание во власть врагов и не терзались страхом или робостью относительно того, что они скажут на судебном допросе. „Тί λαλήσητε – что возглаголете“ полнее раскрывается из параллельного выражения ев. Матфея „как или что – πῶς ἣ τί“ (Мф.10:19), где ясно указываются и строго различаются две стороны всякой речи: её форма, на которую указывает πῶς и содержание, которое означается чрез τὶ. Ни содержание, ни форма речи, очевидно, не должны заранее смущать апостолов, так что они не должны и обдумывать их, что дается выражением „ни поучайтеся – μηδἐ μελετᾶτε“461. Μελετάω – заниматься, упражняться; термин прилагающийся в греческом языке к речам приготовленным заблаговременно, выученным предварительно, в противоположность экспромту и импровизации462. Предсказывая судебные допросы и обвинения, Иисус Христос при этом увещевает учеников, чтобы теперь же они „положили на сердцах Своих“ (Лк.21:14), запечатлели в душах своих (ср. Лк.1:66), приняли к сердцу Его наставление и, ведомые к судьям, не готовили защитительных (ἀπολογηϑῆναι Лк.21:14) речей, не придумывали их заранее сами, но говорили бы то, что дано будет им в тот час, т. е. когда именно они будут отвечать пред властями, давать пред ними свое свидетельство, Δοϑῆ – дастся, в котором лежит вся сила выражения463, снимает с учеников тяжесть заботы о свидетельстве, но в то же время показывает, что они будут в этом свидетельстве только орудием, что первая причина, источник их свидетельства будет лежать вне их личности.

Текст ев. Луки определенно указывает эту первопричину. „Аз дам вам, говорит Христос, уста и премудрость, ей же не возмогут противитися или отвещати вси противляющиися вам“ (Лк.21:15). Вся сила выражения: „Аз дам – ἐγώ δώσω“ заключается в стоящем на первом месте местоимении ἐγώ, которым Спаситель как бы на Себя переносит всю тяжесть положения Его учеников и всю ответственность за их свидетельство, конечно, потому, что эти страдания и это свидетельство есть μαρτύρων ἒνεκεν τοῦ ὸνόματος Χριστοῦ, за Христа и за Его дело. Таким образом, Он не только не оставит их – апостолов, но и будет заботиться о них, даст им для дела свидетельства „уста и премудрость – στόμα καὶ σοφὶαν“. Στόμα значит рот, уста. Указывая на внешний орган речи, это слово является конкретным олицетворением самой речи, именно с её внешней формальной стороны. Оно равносильно понятию красноречие. Уже одно это обетование Господа должно было ободрить апостолов. Оно быть может, напоминало им другое подобное обетование Иеговы, точное исполнение которого засвидетельствовано далеким прошлым их народа. Когда великий Моисей, призываемый к освобождению Израиля из рабства Египетского, в смущении перед величием подвига отказывался идти к Фараону, ссылаясь, между прочим, на свое косноязычие, то Бог указал ему брата его Аарона, говоря: „Он будет твоими устами“ – σοι στόμα (Исх.4:16). Послушный велению Божию, ободряемый этим обетованием, Моисей при помощи Божией, при содействии восполнившего его недостаток Аарона, успешно выполнил великое дело освобождения Израиля. Этот исторический факт мог подкрепить в апостолах веру в успех их свидетельства, тем более, что теперь их устами обещал быть Сам Господь.

Необходимым восполнением понятия στόμα является понятие σοφία – мудрость, относящееся к содержанию речи и характеризующее её глубину и основательность, без чего речь говорящих не достигала бы цели. Христос обещает своим исповедникам даровать в потребное время и мудрость. Соединение в свидетелях Христа этих двух дарований – красноречия и премудрости – даст в результате такого рода слово, которому не в силах будут противоречить – ἀντειπεῖν и противостоять – ἀντιστῆναι464 все их враги и противники. Άντειπεῖν значит противиться и здесь указывает не на то, что враги Христа и Его апостолов совсем не будут противоречить им, а на то, что они не в состоянии будут с таким же красноречием оспаривать сказанное апостолами; не в состоянии будут и ἀντιστῆναι – с своей стороны противопоставить апостольскому свидетельству что-либо веское и неопровержимое465. „От Меня, говорит Господь, получите вместе и премудрость и благоречивость, так что все противящиеся, хотя бы соединились заодно, не возмогут противостоять вам ни по премудрости, т. е. силе мыслей, ни по красноречию и правильности языка“ – так объясняет данное место бл. Феофилакт466.

Это обетование должно исполниться чрез Св. Духа, или Духа Отца (Мф.10:20), т. е. исходящего от Отца. Он – Дух Святый имел озарить апостолов светом божественного откровения, сделать их пророками Нового Завета, научить их всему, что нужно будет сказать тогда и что только они и должны будут говорить (Лк.12:12). Вот почему Христос и прибавляет: ,,не вы будете говорит, но Дух Святый“ (Мк.13:11). Противоположение между оὺ и ἀλλὰ придает обетованию Спасителя особенное значение, – указывает на его непреложность. Правда, этим противоположением не исключается применение апостолами в деле свидетельства о Христе их естественных сил и способностей; апостолы не низводятся до положения пассивных и бессознательных орудий Св. Духа, а их естественные силы и способности лишь освящаются, возвышаются и укрепляются Духом Святым, Который становится руководящим началом их деятельности.

Итак, внешние враги и опасности были теперь не страшны для апостолов. Против их силы они имели надежную опору в божественной помощи Св. Духа и им в этом отношении оставалось по выражению одного экзегета467: „id unum laborare, ne laborare – об одном только заботиться, чтобы не заботиться“. Но кроме внешних опасностей друзьям Христовым предстояли еще опасности внутренние, проистекавшие из состояния самих христианских общин. Состояние это, по словам Иисуса Христа, имеет быть далеко небезупречно.

И тогда соблазнятся мнози и друг друга предадят и возненавидят друг друга (Мф.24:10).

Как земное уничиженное состояние Христа, мало согласовавшееся с чувственно понятыми предсказаниями о Мессии пророков, для многих из иудеев было соблазном и основанием к неверию (ср. Мф.11:6; Мф.13:57), как крестный путь Мессии поколебал на время веру даже Его ближайших последователей (Мф.26:31), так предуказанная выше судьба учеников Христа будет иметь такое влияние, что „тогда соблазнятся многие“. Такую связь между внешним положением и внутренним настроением христианского общества позволяет установить сохраненное ев. Матфеем „τότε“. В то самое время, когда над последователями Христа разразятся внешние бедствия – преследования и иногда смертоносные гонения, когда извне будет вражда и брань, тогда и внутри христианской церкви не будет мира и единства. Тогда „многие“ соблазнятся. Кто эти πολλοὶ? Большинство экзегетов разумеют здесь христиан, членов самой христианской церкви; некоторые же включают в число „πολλοὶ“ и неверующих, не христиан468. Однако, если принять во внимание, что об отношении неверующих к христианам уже была речь выше (Мф.24:9), то лучше допустить, что „πολλοὶ“ обнимает здесь исключительно верующих. В противном случае в дальнейших словах („предадят... возненавидят“...) мы имели бы почти буквальное повторение предыдущего изречения о преследованиях и всеобщей ненависти, коим подвергнутся христиане. Между тем как ограничивая объем „πολλοί“, мы получаем не повторение, а усиление предсказания, которое в таком случае открывает новую, очень важную и не затронутую еще словом Христа сторону грядущей жизни мира: – внутренюю жизнь собственно христианского общества. Внешнее положение его членов изображалось скорбными чертами. Но это еще не так печально. Еще можно понять гонения, воздвигаемые силой мрака на них, последователей Христа, носителей истины. Гораздо хуже и печальнее то, что эти сыны царствия, уже принявшие слово его, сами не сохранят того идеального единения, о котором молился к Отцу Своему Божественный Учитель (Ин.17:21); гораздо прискорбнее, что среди самих верующих произойдет разделение и под влиянием бедствий извне многие из них „соблазнятся σκανδαλισϑήσονται“. Σκανδαλίζειν (в связи с σκὰνδαλον – силки, петля, ловушка) значит собственно поставить ловушку, чтобы кого-нибудь поймать. В Ново-заветных книгах это слово употребляется метафорически, как образное обозначение понятия соблазнять и значит обычно: дать повод, получить повод, разумеется, к неверию, заблуждению, греху469. Всвязи с контекстом речи смысл изречения будет тот, что ненависть к христианам со стороны мира будет для многих из них, конечно, более слабых, достаточным поводом не только поколебаться в своей вере во Христа, но и отпасть от неё, возвратиться в прежнее состояние неверия. Теоретическое отступление от истины неизбежно повлечет и изменение практических отношений. Прежняя связь членов христианской церкви ослабнет и они сами будут выдавать своим врагам друг друга – ἀλλήλους, т. е. отпавшие от веры – оставшихся верными и тех, которых еще так недавно соединяла любовь – эта основа христианской жизни, тех будет разделять теперь ненависть. Конечно, изменники – христиане будут ненавидеть верных последователей Христа, служащих живым упреком и обличением их греха и заблуждения. Так, высота и чистота христианских начал веры и жизни возбудит ненависть язычествующего мира и сделает положение в нем верующих тяжелым и опасным; вытекающая же отсюда видимая непригодность и неприменимость христианского учения к обычаям мира сего заставит поколебаться и многих из его первоначальных приверженцев и вызовет их на борьбу не с внешним язычествующим миром, а с самыми христианами, сделает их из сторонников христианства его непримиримыми врагами.

Когда это будет, к какому времени следует относить исполнение столь печального для христиан пророчества Иисуса Христа? В тексте евангелий, в неопределенном „τότε“ ев. Матфея нет точного указания времени предрекаемых Господом нестроений, имеющих возникнуть в недрах самой христианской церкви. Но предуказываемые события отчичаются таким характером, что не будет ошибкой отнести всецелое исполнение пророчества к последним временам мира. Высота и чистота жизни первенствующей христианской церкви достаточно засвидетельствована историей. Взаимная любовь и тесное единение верующих между собою – отличительная черта не только апостольского времени, но и вообще первых веков христианства. Правда уже апостолы указывают на факты нестроений в христианской церкви, но эти нестроения были, можно сказать, единичными и исключительными случаями, к которым никак нельзя отнести евангельское „многие соблазнятся“. Это последнее указывает на такое время, когда твердая преданность истине Христовой станет явлением редким, когда большинство уклонится от неё и характерным признаком жизненных отношений будет ненависть. Такое извращение начал жизни даже среди христиан предполагает значительное усиление зла размножение плевел среди пшеницы и свидетельствует о приближении великой жатвы.

Вражда и ненависть к исповедникам и ученикам Христа будет, по слову Господа, настолько сильна и такой широкой волной разольется по миру, что от неё не уберегут никакие, даже самые тесные отношения и связи. Она разорвет самые крепкие узы дружбы (Лк.21:16), проникнет в самые близкие семейные отношения, так что даже кровная связь не всегда будет достаточной защитой от воздвигаемых на христиан гонений. Особенно подробно изображает это ев. Марк.

Предаст же брат брата на смерть и отец чадо: и востанут чада на родители и убиют их. (Мк.13:12).

Предаст на смерть – παραδώσι εὶς ϑάνατον, т. е. послужит причиной смерти, причиной казни через предательство на суд – брат брата и отец сына. Исповедание имени Христа, естественно, сделается известным прежде всего между членами семьи и породит попрание самых священных чувств и отношений. Дети восстанут – ὲπαναστήσανται на родителей, т. е. вообще возмутятся470 и нарушат свой долг сыновнего повиновения родителям. Это возмущение выразится может быть и в предательстве на суд, и в свидетельстве обвинении на суд471, каким путем дети убьют – ϑανατώσουσιν родителей, т. е. достигнут их смерти, чтобы только сохранить жизнь самим. Едва ли можно видеть здесь указание на личное, непосредственное убиение детьми родителей, так как ϑανατάω значит собственно искать чьей-нибудь смерти, домогаться смерти (ср. Мф.21:1; Мф.26:59) и указывает, таким образом, на цель действия, а не на его ближайшую причину. Впрочем, как бы мы ни объясняли слово „у6иют“, это не изменит существа дела и мысль изречения остается одна: самые тесные, какие только существуют в мире человеческих отношений, связи порвутся под гнетом ненависти к последователям Христа.

Такими печальными последствиями будет сопровождаться тяжелое внешнее положение христиан. Тяжесть гонений от чужих усилят гонения от своих, от близких, и к гибельному отпадению вследствие внешних преследований присоединятся еще внутренние искушения, возникающие в недрах самой церкви.

И мнози лжепророцы востанут и прельстят многие (Мф.24:11).

Если предшествующие изречения – о соблазнах среди уверовавших, о гонениях со стороны близких родных – изображали уже преимущественно внутреннее состояние жизни церкви, то еще более на эту внутреннюю сторону жизни христианского общества указывают данные слова Христа Спасителя. В христианской церкви, среди самих её членов, востанут, т. е. имеют явиться, выступить лжепророки – ψευδοπροφῆται. Это уже не те обольстители, о которых Господь говорил ранее (Мф.24:5). Они не будут выдавать себя за Христа – Мессию, а будут считать себя лишь за пророков, хотя и их появление имеет в своей основе идею и лицо Христа. Пророчество и лжепророчество, как его извращение, известно было в истории человечества с глубокой древности. Во времена ветхозаветные среди избранного народа Божия наряду с истинными, Богом Самим призванными пророками, были и ложные пророки, о которых, хотя они и действовали от имени Иеговы, как Его посланники и представители, Господь говорил: „пророки пророчествуют ложное именем Моим; Я не посылал их и не давал им повеления и не говорил им; они возвещают вам видения ложные и гадания, и пустое, и мечты сердца своего“. (Иер.14:14). В этих словах заключается определение понятия: „лжепророк“, которое Иисус Христос ближе не определил, вероятно, как достаточно знакомое и понятное Его ученикам. Очевидно, этим наименованием обозначаются все те, которые без божественного призвания, без божественного полномочия выступают в качестве учителей и руководителей ко спасению. Нет оснований отличать по существу лжепророков от лжеучителей472, так как Св. Писание употребляет оба термина, по-видимому, безразлично и с ветхозаветными лжепророками сравнивает новозаветных лжеучителей (2Пет.2:1). Поэтому лжепророки это вообще непризванные вожди человечества, о которых Господь устами одного из истинных пророков говорит: „Я не посылал пророков сих; а они сами побежали“ (Иер.23:21). Самоизмышленные теории они выдают при этом за божественное откровение, за ту воду живую, которой жаждет ищущее правды человечество; а откровенную истину они извращают сообразно своим ложным теориям. „Они обманывают вас, говорит Господь о лжепророках народу Еврейскому, рассказывают мечты сердца своего, а не от уст Господних“ (Иер.23:16). Таких ложных учителей и руководителей, по словам Христа, явится много и это, конечно, только умножает опасность искушения. В чем именно будет заключаться теоретическая сторона деятельности лжепророков, Спаситель не указывает, быть может потому, что их теории будут многочисленны и разнообразны. Несомненно только то, что практические следствия деятельности лжепророков будут гибельны, так как они „многих прельстят“. Под влиянием их учений, нередко подкупающих ум своей видимой основательностью и правдивостью, льстящих сердцу своим благородством и высотой, под влиянием их жизни, свободной, будто бы, от предрассудков и условностей, многие из христиан оставят указанный им словом Божиим путь истины и пойдут вслед этим самозванным учителям путем лжи и заблуждения. Смысл слов Спасителя не требует предположения, что эти „многие“ открыто отрекутся от Христа. Напротив, можно полагать, что как и лжепророки, они будут прикрываться именем Христа и выдавать себя за истинных Его последователей, хотя на самом деле это будут уже ложные, призрачные христиане, о которых Иисус Христос словами пророка некогда сказал: „люди эти устами чтут Меня, сердце же их далеко отстоит от Меня“ (Мк.7:6).

Христианское знание неразрывно связано с истинно-христианской деятельностью и из неё доказывается. „Кто говорит: я познал (ἒγνωκα) Бога, но заповедей Его не соблюдает, тот лжец и нет в нем истины“. (Ин.2:4). Поэтому, знание лжепророков, которое не может быть истинным уже по тому одному, что они сами ложные пророки, неизбежно приведет и к ложному деланию. Иначе говоря – заблуждение теоретическое скажется такими последствиями в практической жизни, которые в истинно-христианском обществе не могут и не должны иметь места. Каковы эти последствия, Иисус Христос указывает в дальнейших словах.

И за умножение беззакония иссякнет любы многих. (Мф.24:12).

Так часто повторяющийся здесь союз „и – καὶ“ указывает не внешнюю только, но и внутреннюю связь отмечаемых явлений. Умножение беззакония будет, между прочим, прямым результатом развития ложного христианского знания, которое выступит в лице всякого рода еретиков и обольстителей (ψευδοπροφῆται). Ἀνομία – беззаконие, но так как с понятием закона (νόμος) соединяется представление той нормы для жизни и деятельности, которая дана человеку Богом, иначе – нормы религиозно-нравственной жизни, то ἀνομία будет отрицание и абсолютное отчуждение и удаление от этой нормы473. Появление беззакония в христианском обществе объясняется, очевидно, именно тем, что лжепророки на место отвергнутого ими христианского учения, с его нравственными требованиями, поставят свое собственное учение, введут, как говорит апостол, „пагубные ереси“ (2Пет.2:1) и будут жить, руководясь собственными похотями (2Пет.3:1). Очевидно, безбожие и безнравственность – вот главные формы обнаружения аномии. Первое характеризует более теоретическую, вторая – практическую её сторону. Впрочем, нужно заметить, что всякий вообще грех, как нарушение требований религиозно-нравственного закона, есть аномия, почему апостол и говорит, что всякий творящий грех ἀμαρτίαν, творит и беззаконие – ἀνομίαν (1Ин.3:4). Но Господь говорит не только о появлении, возникновении беззакония среди христиан, но и об умножении, о развитии и усилении аномии среди Его последователей. Само собою понятно, что умножение беззакония будет стоять в прямой связи с развитием в христианской церкви разного рода лжеучений, так как последние служат основой, почвой для первого. Усиление аномии будет в свою очередь основанием, причиной (διὰ) того, что христианская любовь у многих „иссякнет“. Если любовь – ἀγάπη – составляет, так сказать, душу христианского учения и закона жизни, то естественно, что по мере того, как христианское учение будет заменяться измышленными человеческими теориями, будет ослабевать и сила христианской·любви у многих. Выражение „иссякнет, охладеет – ψυγήσεται“ дает возможность предполагать, что оскудение любви в христианском обществе будет постепенным процессом, что горячность, сила христианской любви угаснет не сразу, не вдруг, а будет остывать постепенно, как мало помалу остывает под влиянием дуновения и иных условий горячая жидкость. Ψὺχω и значит собственно дуть, охладевать. Любовь, этот „путь превосходнейший“, любовь, без которой „вся вера“ ничто, которая больше надежды, которая сама „всему верит, всего надеется, все переносит“ (1Кор.13:7), оскудеет у многих. Оὶ πολλοὶ – многие, конечно, суть не те πολλοὶ (Мф.24:10), которые явно отреклись от веры во Христа Спасителя мира, ибо их любовь давно иссякла совершенно и обратилась в ненависть, а это вообще множество, масса, большинство христиан, у которого будет наблюдаться охлаждение любви. Некоторые экзегеты разумеют при этом любовь к Богу, другие – любовь к ближним474. Едва ли, однако, можно согласиться с каждым из этих мнений в отдельности, так как в христианстве любовь к Богу немыслима без любви к ближним. Иисус Христос заповедь о любви к Богу соединял с заповедью о любви к ближнему (Мф.22:37, Мф.22:40) и св. ап. Иоанн пишет, что нелюбящий брата своего, которого видит, не может любить и Бога, Которого не видит (1Ин.4:20). Поэтому, если Христос говорит об оскудении любви, то именно, как основного начала христианского закона, одушевляющего все человеческие поступки и отношения. Такое начало будет постепенно ослабевать, исчезать и самоотверженная любовь станет уступать место черствому и холодному эгоизму.

Можно представить, какая глубокая степень разложения нравственной жизни христианского общества отмечается в этом предсказании Господа. Среди христиан оскудеет любовь, та любовь, которая составляет существенный признак истинного последователя Христа (Ин.13:35). Сказать это – значит в сущности то же, что сказать о солнце: оно охладеет, потухнет. Очевидно, зло коснется самых внутренних основ христианской, жизни, самых потаенных глубин христианской настроенности и в большинстве это ядовитое дыхание зла будет смертоносным для внутренней христианской жизни.

Содержание только что рассмотренного пророчества Господа не оставляет, думаем, места сомнению в том, что и здесь божественный взор Спасителя проникает до последних времен мира. Успешная деятельность лжепророков, усиление беззакония и иссякновение любви в христианской церкви – все эти черты указывают на крайнее развитие зла и в совокупности, может быть, и составляют то великое „отступление“, о котором говорит апостол, как о характерном признаке последних времен (2Сол.2:3). В частности изречение Христа об оскудении любви в людях близко напоминает Его изречение об исчезновении веры на земле (Лк.18:8), которое Он Сам прилагал ко времени Своего паки-пришествия. А так как оскудение любви необходимо предполагает и ослабление веры, то ясно, что всецелое исполнение пророчества о первом принадлежит тому же времени, к какому относится и предсказание о втором. Этим, конечно, не отрицается частичное исполнение пророчества в истории христианской церкви.

Чем тяжелее представлялось в будущем положение верующих во Христа, тем необходимее было указать апостолам тот путь, по которому должны идти верные ученики Христовы среди этих внешних и внутренних опасностей. В следующих словах беседы Господь и предлагает правило, при помощи которого верующие могут пройти горнило бедствий не только безвредно, но и с великой пользой для себя.

Претерпевый же до конца, той спасется (Мф.24:13), или, что тоже читаем у ев. Луки: „в терпении вашем стяжите души ваша“ (Лк.21:19).

Претерпевый – ό ὑπομείνας, происходя от глагола ὑπομεῖν – оставаться, терпеть, синонимичного глаголу καρτερεῖν – быть тверду, мужественну, постоянну, противоположного слову ἀρνεῖσϑαι (2Тим.2:12) – отрекаться475, означает человека, оставшегося верным, стойким в чем-либо. В данном случае имеется в виду стойкость и непоколебимость не только в христианской любви, об оскудении которой у многих говорилось выше, но твердость вообще в христианской вере, её учении и сообразной ему жизни. В этом смысле „ό ὑπομείνας“ составляет глубокую и сильную противоположность „πολλοὶς“ Мф.24:10–12, – всем отрекшимся, соблазнившимся в вере и охладевшим в любви. Таким образом твердость в вере, мужество в испытаниях, непоколебимость в искушениях, словом терпение и притом терпение „до конца – εὶς τὲλος“ открывается христианину, как спасительный якорь среди житейских бурь. Экзегеты различно объясняют здесь слово τὲλος. Одни (Meyer, Keil) разумеют при этом конец страданий апостолов, имеющий наступить с пришествием Спасителя на суд; другие (Fritzsche) объясняют в смысле непрерывности терпения; некоторые (Rosenmüller, Hoffmann) хотят найти здесь указание исключительно на конец Иерусалима, что в дальнейшем „спасется σωϑησεται“ заставляет их искать намека на бегство христиан в Пеллу. Кажется, однако, ближе к истине подходят те, которые понимают τὲλος (стоит без члена) в смысле вообще конца земной жизни, т. е. в смысле смерти терпящего476, которая приносит избавление от всех страданий и гонений и которая для каждого наступает в свое время, почему она и не может быть отмечена, как одновременный для всех и в этом смысле определенный момент (т. е. как τό τὲλος). Не стоит в противоречии с таким объяснением и понимание выражения „εὶς τὲλος“ в смысле терпения до конца страданий вообще, в смысле стойкости до тех пор, пока обстоятельства жизни ставят человека в положение страдающего: истинный христианин при развитии ложного направления в учении и жизни окружающего общества всегда, в течении всей своей жизни, т. е. до смерти будет находиться в таком положении. „В мире скорбни будете“ (Ин.16:33). Эти слова, сказанные апостолам, вполне могут характеризовать положение и состояние в мире сем каждого истинного последователя Христа. Случаи благоденствия праведников (по крайней мере внешнего) во все времена были редки и крест, подъятый Спасителем, становится достоянием каждого спасаемого. Всякий (ὁ ὑπομείνας) безропотно претерпевший этот крест, всякий, так сказать, вполне испивший горькую чашу страданий и не изменивший, не поколебавшийся в вере во Христа за все то время, пока ему, в силу тех или иных условий жизни, приходилось страдать под гнетом напастей, – спасется – σωϑὴσεται. Σωϑήσεται нельзя, конечно, понимать как избавление от страданий и бедствий телесных, как сохранение целым для жизни земной, ибо вышесказанное „убиют“ (Мф.24:9) ясно свидетельствует, что такого спасения, по крайней мере всем, ждать нельзя. Как подтверждает и параллельное изречение ев. Луки „стяжите души ваша – κτήσασϑε τας ψυχὰς ὑμῶν“ (Лк.21:19) здесь имеется в виду спасение души, очищающейся в горниле разнородных напастей для жизни вечной. Глагол κτάομαι – заслуживать позволяет думать, что приобретение души для жизни вечной, или что то же, вечной жизни для души достигается при участии самого человека, частнее – при помощи его терпения. Наградой всякому претерпевшему, устоявшему во внешних бедствиях и внутренних искушениях будет его полное спасение – σωτηρία, которое необходимо предполагает участие в блаженстве мессианского царства, что и дается словом σωϑήσεται477.

Таким образом, терпение указывается Господом, как несокрушимая скала, о которую разобьются все волны напастей, обуревающих Его последователей. Воздвигаемые царством мрака и его слугами, эти напасти своей последней целью имеют: так или иначе погубить сынов царства Божия. И многих действительно погубят: так они будут сильны и так слабы, не стойки будут поборники добра. Но тем, которые прибегли под защиту терпения, истинным сынам царства Божия, все скорби и бедствия не причинят ни малейшего вреда. Несмотря на всеобщую ненависть, на гонения и соблазны „ни один волос с головы таковых не пропадет, не погибнет“ (Лк.21:18). Это, сохраненное только ев Лукой, утешение следует понимать как ясно из связи с предыдущим – не по отношению к жизни земной, а в приложении к жизни вечной, для которой ни малейшего ущерба не нанесут терпеливому ученику Христа никакие бедствия.

Вечное спасение – таково, можно сказать, субъективное утешение и опора в грядущих напастях для апостолов и вообще каждого истинного христианина. Наряду с ним Спаситель указывает еще, так сказать, объективное утешение, точнее – такой внешний факт, который мог ободрить апостолов. Это – распространение евангелия.

И проповестся сие евангелие царствия по всей вселенней, во свидетельство всем языком: и тогда приидет кончина (Мф.24:14).

Посылаемые на дело проповеди, апостолы при сознании всех предстоявших им опасностей легко могли бы пасть духом, а при виде искушений и тяжелой судьбы, предсказанной вообще всем ученикам Христа, могли усомниться в успехе и пользе своей деятельности. Теперь Спаситель и утешает их предсказанием, что, несмотря на всю силу зла, восставшую против Его последователей, сила слова Божия окажется могущественнее и проповедано будет – καὶ κηρυχϑήσεται – всюду евангелие царствия. Κηρὺσσω – собственно провозглашаю, объявляю, извещаю. Отличительный оттенок этого глагола тот, что он указывает только сообщение чего-либо одним другому без обозначения, воспринято сообщаемое или нет478. Поэтому, κηροχϑήσεται значит: будет провозглашено, объявлено: сделается известным. Сие евангелие – τοῦτο τὁ εὐαγγέλιον479 т. е. то евангелие, которое проповедовал Сам Иисус Христос, проповедовать которое послал Он их – апостолов и составной частью которого является эта беседа о последних судьбах мира. Оно называется евангелием царствия – τῆς βασιλείας по главному предмету своего содержания. Это благая, радостная весть обремененному тяжестью закона еврею и осуетившемуся в умствованиях своих язычнику, весть о том, что средостение между Богом и человеком упразднено, что царство Божие или царство небесное (Мф.19:23–24) приблизилось. Сущность этого царства – совершенное исполнение воли Божией во всей её широте, исполнение не только на небе – ангелами, но и на земле – людьми (Мф.6:10). Понимаемое таким образом царство Божие есть высочайшее благо (Мф.13:45), водворяющее мир на земле и открывающее вечную жизнь на небе. Вся жизнь и деятельность Христа Спасителя, можно сказать, были посвящены этому царству. Он то выясняет значение этого царства, то провозглашает его законы, то раскрывает тайны царства Божия, то научает молиться о его наступлении. Словом, в евангелиях мы не найдем ни одного слова, ни одного действия Спасителя, которое бы не относилось к царству Божию, почему евангелие Иисуса Христа есть действительно евангелие царствия.

Радостная весть об этом царстве мира и спасения, о том, что полное откровение его последует со славным паки-пришествием Христа, хотя употребляющие усилие уже и теперь становятся сынами этого царства, будет пронесена по всей вселенной – ἐν ὃλῃ τῇ οὶκουμἐνῃ, т. е. по всей обитаемой земле480, как разъясняется это в параллельном выражении ев. Марка – во всех языцех – εὶς, πάντα τὰ ἒϑνῃ. Нельзя думать, что здесь разумеется территория собственно римского государства, потому что, как замечает Кремер, „не римское государство называлось ὃλῃ ἡ οὶκουμἐνῃ, но именно вся вселенная мыслилась как римское государство и вся обитаемая земля обозначалась как одной повелевающей державе, именно римской, подчиненный город“481. В данном случае не важно, насколько правильно было такое римское воззрение, важно то, что оно существовало, так как это делает еще достовернее толкование выражения в смысле всей земли, всех населенных стран. Всюду, где только обитают народы, прозвучит проповедь евангелия, проповедь о царстве Божием. Все язычники, все народы земли, доселе стоявшие вне теократического царства, теперь наряду с избранным народом, призываются в его члены. Господь не говорит здесь, как отнесется человечество к этой проповеди. Во всяком случае это будет проповедь во свидетельство народам земли – εὶς μαρτὐριαν. Посредством этой проповеди всему человечеству дано будет показание того, что сделал Христос для человека482. Всем станет известным спасение, принесенное Христом, и всем будут предлагаться средства к достижению этого спасения. Вследствие этой повсеместности свидетельства никто не останется безответным пред паки-пришедшим Христом и тогда обнаружится, что одним проповедь о Иисусе Христе послужила во спасение, как сила Божия, другим слово Божие явилось обличением и обвинением. Последние мысли, правда, не даны прямо в выражении „εὶς μαρτὐριαν“, но логически могут быть выведены из него, так как нельзя не согласиться с тем, что евангелие для каждого отдельного человека и народа есть своего рода „crisin aut vitae aut mortis“483 – суд, приговор жизни или смерти. В силу такого значения евангелия оно и должно быть всюду и всем проповедано и тогда уже придет конец. Τότε – в то время, когда сказанное сейчас о евангелии исполнится. Конец – τό τἐλος здесь можно понимать только в смысле конца века сего, в смысле конца этого порядка вещей, конца настоящего мира484. Это есть конец в собственном смысл – τό τἐλος, тот конец, о котором спрашивали Спасителя ученики (Мф.24:3), и от нетерпеливого ожидания которого при первых бедствиях жизни Господь их предостерегал (Мф.24:6). Следует обратить внимание, что, по словам Спасителя, с повсеместной проповедью евангелия конец „придет – ἢξει“, следовательно, не пришел еще eo ipso, а только, так сказать, приблизился. Таким образом, мы имеем здесь общий признак конца, а не непосредственный, так что точное наступление кончины мира остается не известным. Блаженный Августин на вопрос еп. Исихия о времени кончины мира отвечает таким образом: „Тогда придет... что означает как не то, что не придет прежде? Но когда придет после – не известно это для нас. Посему, хотя бы нам и известно было, что проповедуется евангелие среди всех народов, однако, не можем сказать, сколько времени осталось до конца“485.

б) Пророчество Христа Спасителя о судьбе Иерусалима и народа Еврейского. (Мф.24:15–22, Мк.16:14–20, Лк.21:20–24)

От начала болезней, через скорби грядущих времен, Иисус Христос доводит мысль учеников до конца мира. Начертав эту общую картину будущего, Спаситель переходит к к её частностям и от кончины мира переводит взор учеников к концу Иерусалима. Сделать это было тем легче, что, с одной стороны, в представлении учеников оба конца сближались по времени, с другой – конец Иерусалима с предшествующей этому событию эпохой был образом кончины мира и предваряющей его эпохи. Он служил той фактической основой, на которой зиждется всякое пророчество и потому естественно, что прежде чем говорить о последнем событии, конце мира (антитипе), надо было сказать о первом – конце Иерусалима (типе).

Обращаемся к истолкованию этой части предсказания Господа, продолжая сопоставление синоптических повествований и сохраняя ту последовательность моментов в изображении грядущих событий, какая является естественным результатом такого сопоставления.

Егда же узрите обстоимь Иерусалим вои, тогда разумейте, яко приближися запустение ему (Лк.21:20).

Общее всем евангелистам ὄταν, которым они начинают предсказание о последней судьбе Иерусалима (ср. Мф.24:15. Мк.13:14), в особенности же прибавление к нему евангелистами Марком и Лукою „δε“, ясно указывает здесь на переход речи от одного предмета к другому, от конца вообще и его знамений к концу Иерусалима и его знамениям. Связь изречении можно представить при этом в таком виде. Ученики не должны бояться преследований язычников, недоброжелательства родных, всеобщей ненависти; не должны смущаться и при иных нестроениях в жизни. Знайте, как бы говорит Христос, что при всех гонениях и препятствиях евангелие, с проповедью которого вы посылаетесь, будет возвещено всем народам земли и тогда приблизится конец мира. Когда же (=а когда) вы увидите, что Иерусалим окружается войсками, знайте тогда, что приблизилось его запустение, или его опустошение. Знамение конца Иерусалима дается, таким образом, в стратегическом положении неприятельских войск. Приближение языческих войск и постепенное окружение города, отмечаемое словом „обстоимь – κυκλουμένην“, – самая форма которого (причастие настоящ. врем.) означает, как было замечено, действие незаконченное и находящееся в процессе совершения, – начинающаяся осада города должна с достоверностью показать верующим, что дни существования Иерусалима сочтены.

Нельзя пройти молчанием, как точно история иудейской войны оправдала это предсказание о постепенной осаде священного города. Война началась в Галилее. Из этой области и из Переи она мало помалу переносилась в местности смежные с Иерусалимом, пока, наконец, не был осажден и этот город486, от которого через несколько времени остались только груды развалин. В высшей степени важно было и заблаговременное предупреждение о таком исходе осады, так как оно предохраняло верующих от самообмана фанатиков-иудеев, которые в надежде на милость Бога и неприступность стен Иерусалима, почти до конца войны были уверены в своей победе. Впрочем, главное значение заключается не столько в самом предсказании об осаде Иерусалима и запустении его, сколько в том практическом наставлении, которое Господь благоволил присоединить к этому предсказанию и которое предлагает последователям Христа правила поведения в то время. Когда верующие, ученики Христовы, увидят, что война обращается на Иерусалим и начинается его осада, тогда все

„Иже посреде его, да исходят: и иже во странах, да не входят в онь“ (Лк.21:21).

Если принять во внимание, что при приближении неприятельских войск жители обыкновенно ищут защиты в стенах укрепленного города, то наставление о бегстве из Иерусалима могло бы показаться удивительным. Но хорошо известная Спасителю печальная судьба, предстоящая этой столице Иудеи, вполне оправдывает данное Господом предостережение, которое при этом открывает всю глубину попечительности Христа о верующих. На этот раз, как бы говорит Христос, тщетно надеяться на крепость городских стен и все, находящиеся ἐν μέσῳ αὐτῆς, т. е. в городе Иерусалиме, о котором говорилось в предыдущем изречении, обитающие внутри его стен, пусть выходят из него – ἐκχωρείτωσαν, переселяются487 в другое, более безопасное место. Равным образом и все те, которые при начале осады Иерусалима (κυκουμένην τήν Ίεροσαλήμ), будут находиться ἐν ταῖς χώραις – на полях в окрестностях города, с каковым значением слово χώρα не один раз встречается в евангелиях ( ср. Лк.12:16. Ин.4:35), словом – вне города488, (в противоположность тем, которые – ἐν μέσῳ αὑτῆς), те пусть не думают найти себе убежище и спасение за его стенами и пусть не входят, не устремляются в город. Наступающее время таково, что только бегство из Иерусалима может обеспечить спасение. Впрочем, пребывание вне Иерусалима, в окружающей его Иудее, не вполне безопасно. Оно может быть таковым разве только при самом начале осады священного города, когда его запустение хотя уже приблизилось, но еще не наступило фактически. Дальнейшее же течение событий потребует иных мер ко спасению. Это ясно из дальнейшей речи Христа Спасителя.

Егда убо узрите мерзость запустения, реченную Даниилом пророком, стоящу на месте святе: иже чтет, да разумеет: тогда сущии во Иудеи, да бежат в горы (Мф.24:15–16).

Нет никакого сомнения, что в этих словах Господа отмечается иной – в сравнении с предыдущим – момент предстоящего иудеям бедствия. Если в изречении, сохраненном ев. Лукой, запустение Иерусалима представляется событием будущего, хотя и близкого, то евангелисты Матфей и Марк говорят о мерзости запустения уже стоящей – ἐστώς, осуществляющейся или наступившей. Поэтому изречение, сохраненное двумя первыми евангелистами, с удобством может быть рассматриваемо как продолжение изречения, приводимого ев. Лукой, ибо оно открывает дальнейший ход событий. – Обращаясь к его истолкованию, нужно сказать, что трудно найти другой стих Св. Писания, на который дано было бы столько различных толкований и полный смысл которого все-таки оставался бы загадочным. Несомненно, что здесь идет речь о каком-то неподобающем святому месту состоянии, какой-то мерзости, которая служит условным знаком наступления необычайных бедствий для Иудеи. Но что такое эта мерзость запустения, как ближе и точнее следует понимать это выражение – сказать трудно. Одни видели в нем указание вообще на какой-нибудь жертвенник языческий, воздвигнутый язычниками на мест жертвенника Иеговы (Кейм, Ольсгаузен); другие разумели осквернение храма самими иудеями (Блекк, Вейффенбах, Пфлейдерер); иные искали в этом выражении более определенного указания и объясняли его о статуях языческих императоров на месте разрушенного иерусалимского храма, напр. о статуе Тита (бл. Феофилакт, Евфимий Зигабен), Калигулы (бл. Иероним), конной статуи Адриана (он же). Некоторые открывали здесь намек на ненавистные для иудеев знамена римских войск (де-Ветте); другие относили данное выражение в глубь времен и прилагали его к Антихристу (Ориген, Лютард, Кремер, Кейл, проф. Беляев и др.); иные, наконец, позволяли понимать „мерзость запустения“ каждому по его усмотрению (Фритцше). Такое разнообразие толкований зависит отчасти от неустойчивого понимания дальнейших слов „на месте святе“. В то время как одни расширяли их смысл до того, что включали сюда всю Палестину (Годе, Вейсс), другие ограничивали окрестностями Иерусалима (Бенгель, Лянге и пр.); некоторые – храмом иерусалимским (Ольсгаузен, Мейер, Кейл и др.). Чтобы ориентироваться в этом разнообразии мнений, считаем нужным дать более близкий анализ стиха.

Внешнее построение стиха позволяет различать в нем следующие части: главное предложение – „узрите мерзость запустения“, придаточное – „реченную Даниилом пророком“, другое придаточное – „стоящу на месте святе“ и вводное – „иже чтет, да разумеет“. Второе придаточное предложение служит объяснительным предложением при главном, так как „ἑστὼς – стоящу“ придаточного согласовано с „τὸ βδέλυγμα – мерзость“ главного предложения489. Следовательно, второе придаточное предложение указывает ближе, точнее отличительный признак понятия τὸ βδέλυγμα. Первое придаточное предложение указывает, что выражение главного „τὸ βδέλυγμα τῆς ἐρημώσεως – мерзость запустения“ взято у прор. Даниила. В книге последнего изречение о мерзости запустения находится в Дан.9:27; Дан.11:31; Дан.12:11. Едва ли можно решительно сказать, какое из трех указанных мест имел в виду Спаситель и лучше, кажется, допустить, что все эти места, как существенно сходные между собой, предносились Его божественному взору490.

Чтобы уяснить внутренний смысл данного выражения, надо указать, какое из двух понятий здесь главное. По мнению Мейера в евангельском изречении, и соответствующих ему еврейских, таким понятием является ἐρὴμωσις – запустение, а слово βδέλυγμα определяет только качество или силу запустения, так что все выражение переводится „омерзительное запустение“491. Евангельский текст не позволяет, однако, согласиться с таким мнением. Причастие ἑστὼς, согласованное с существительным τὸ βδέλυγμα, а не ερημώσεως ручается за самостоятельное значение первого понятия, в котором, следовательно, и надо полагать центр тяжести речи. Родительный падеж второго понятия определяет ближе свойство, качество этой мерзости; это не просто мерзость, гнусность, но мерзость запустения, мерзость, ведущая, обнаруживающаяся в запустении, связанная с запустением492. – Теперь попытаемся точнее определить смысл слов рассматриваемого выражения. Соответствующее греческому „τὸ βδέλυγμα“ еврейское schikkuz означает вообще извращение религиозного чувства, равно как и те предметы, лица и действия, в которых обнаруживается это извращенное религиозное чувство493. Таким образом, все идущее вразрез с требованиями истинной религии, все попирающее или оскверняющее эти требования, есть мерзость. Еврейское meschomem – форма пюаль от глагола schamam, цепенеть, запустеть, опустошать, или schomem – форма каль, – соответствующее евангельскому τῆς ἐρημώσεως, означает запустение именно как состояние. Характерная черта понятия „запустение состоит, очевидно, в том, что оно указывает на отсутствие чего-либо такого, что некогда было присуще известному месту“. Сочетание слов (родит. объективный) позволяет предположить, что это запустение, или отсутствие чего-то, стоит в зависимости от мерзости осквернения. Поэтому, общий смысл выражения „мерзость запустения“ будет такой. Оно означает какое-то религиозное преступление, которое, являясь осквернением заветов истинной религии, влечет за собой перемену состояния, причем лучшее состояние, состояние полноты, или, по крайней мере, состояние не пустоты, изменяется в худшее состояние – состояние пустоты.

Может быть, еще ближе подойдем мы к уразумению трудного изречения, если обратим внимание на придаточное объяснительное предложение „ἑστὸς ἐν τόπῳ ἁγίῳ – стоящу на месте святе“. Нельзя, думаем, в словах ἐν τόπῳ ἁγίῳ видеть указания на всю Палестину и даже на Иерусалим с его окрестностями, потому что в В. Завете первая нигде не называется святым местом и этим именем (τόπος) всегда отмечается определенное и ограниченное пространство, известный пункт земли обетованной, ознаменованный явлением Божиим (Быт.28:16–19. Исх.3:5. Нав.5:15). Таким местом присутствия Божия был впоследствии храм иерусалимский, который, поэтому и следует разуметь в словах τὸπος ἅγιος – святое место. Отсутствие члена перед существительным τὸπος не говорит против высказанного объяснения, так как не определенный пункт храма, напр. не святое святых, как место преимущественного присутствия Божия, обозначается в данном случае, а весь храм вообще, со всеми его частями и пристройками. Таким образом, к ранее сказанному о мерзости запустения надо прибавить, что храм иерусалимский будет местом совершения омерзительного преступления, а равно как и местом действия, обнаружения результатов его. Объединяя все черты „мерзости запустения“, приходим к выводу, что этим выражением означается гнусное религиозное преступление, совершенное в храме, влекущее за собой его запустение и, потому, служащее для жителей Иудеи знаком к самому спешному бегству.

Обращаясь к истории, мы видим, что много было событий в жизни еврейского народа, имеющих характер мерзости на святом месте. Таково в особенности совершенное в иерусалимском храме незадолго до разрушения города преступление фанатиков-зилотов, обагривших священное место кровью своих соотечественников494. Впрочем, не следует опускать из внимания, что это преступление совершилось еще до осады Иерусалима (в 67–68 г.г.)495, когда, следовательно, запустение последнего даже еще не приблизилось (ср. Лк.21:20). Кроме того, осквернение иерусалимского храма не закончилось указанным кровопролитием, ибо и преступление зилотов не было еще концом и верхом подобных преступлений в храме. Последнему предстояло тогда испытать нечто еще более омерзительное, так что самое ужасное в его истории было еще впереди. Это ужасное приблизилось вместе с римскими легионами, подступившими к иерусалимским стенам и вместе с ними же оно стало и на святом месте – в храме Иеговы, стало в то время, когда овладевшее городом римское войско ворвалось во дворы храма и его святилище и наполнило дом Божий разными видами религиозных преступлений до идолопоклонства включительно496. Теперь, когда пред лицом Бога истинного попрано было главное требование, первая заповедь завета Божия, когда римляне не только внесли в храм языческие изображения, но и, поставив их против восточных врат, принесли пред ними жертвы, нельзя было и представить большего поругания святого места. С римскими воинами вступала в храм и с языческими изображениями утверждалась в нем мерзость – вся совокупность преступлений, вытекавших из ложного, извращенного религиозного сознания. Теперь как-бы фактически упразднялось служение Иегове на избранном Им Самим для того месте и утверждалось здесь служение иным богам. Иегова – Бог истинный как бы изгонялся из храма. Вместе с погибавшими в храме священниками и оставлявшими его иудеями удалялись из храма последние проблески истинной религии и храм оставался в известном смысле „пустым“, так как языческие боги, которым теперь, так сказать, предоставлялся храм, как боги ложные, сами суть tohri – пустота, ничто (1Цар.12:21) и потому „не принесут пользы и не избавят“ в данном случае храм и город от предстоящего им разрушения. Так языческая мерзость приводила к иудейскому запустению497.

Итак, общий смысл слов Господа можно представить теперь в таком виде. Когда на ваших глазах, как-бы так говорит Христос, будет совершено религиозное преступление – τό βδἐλυγμα, по самому существу своему неизбежно влекущее за собою запустение и опустошение (τῆς ἐρημώσεως), преступление, находящее себе место – ἑστώς498 там, где ни в каком случае его не должно быть – ὅπου οὐ δεῖ (Мк.13:14), а именно в святом месте, в храме, т. е. ἐν ἱερῷ – что, конечно, только увеличивает тяжесть этого преступления, предсказанного некогда еще пророком Даниилом – τὸ ρηϑἐν διὰ Δανιὴλ τοῦ προφήτου, всякий читающий каковое пророчество пусть, поэтому, размышляет над ним и старается уяснить смысл его – ὁ ἀναγινώσκων νοείτω; когда вы, иудеи, знакомые с этим пророчеством, увидите его исполнение,

Тогда сущии во Иудеи да бежат в горы (Мф.24:16).

Нет никакого сомнения, что τότε соответствует здесь ὅταν предыдущего изречения и значит: в то время, когда мерзость запустения станет на не подобающее ей святое место, тогда сущие во Иудее – οἱ ἐν τῇ Ἰουδὰια, т. е. те верующие, которым тогда случится быть в Иудее, пусть бежат. Ἰουδὰια употреблено здесь в отличие от Иерусалима (ср. Ин.3:22), из которого в то время уже поздно было бежать. Но нельзя, конечно, разуметь под Иудеей всю Палестину499, так как обычно этим словом евангелист означает только часть её (ср. Мф.2:1. Мф.2:5. Мф.2:22; Мф.3:1. Мф.3:5; Мф.4:2. Мф.4:5). Поэтому, правильнее, кажется, разуметь здесь в собственном смысле Иудею, которая ограничивалась на юге краем пустыни у Бершебы (Вирсавии); на западе – низменностями филистимской равнины; на востоке – линией Иордана и Мертвого моря; на севере – примыкала к Самарии500. Очевидно, предстоящее бедствие столь ужасно, что обнимет всю эту область, так что пребывание в ней будет опасно. Поэтому, кто не бежал раньше, тот теперь должен позаботиться о спасении и бежать на горы – ἐπὶ τὰ ὄρη.

„Бегите, говорит Христос, ибо вам не будет уже никакой надежды на спасение“501. Тогда каждый должен оставить надежду на спасение отечества и думать только о своей собственной безопасности502. Для достижения последней Спаситель заповедует бежать в горы.

Совершенно произвольно хотят находить при этом указание специально на горы, находящиеся на восточной стороне Иордана503. Для такого толкования текст не представляет оснований и потому надо полагать, что смысл выражения более общий. Горы отмечаются в данном случае как места менее доступные и потому более безопасные. Таковы были все вообще горы Палестины, изрезанные множеством пещер и ущелий, которые издревле служили для евреев надежным местом убежища и спасения от врагов. (См. 1Цар.13:6; 1Цар.22:1). Само собою понятно, что горы собственно Иудеи были наименее безопасны во время предстоящей войны, театром которой имела быть преимущественно Иудея, но вне этой области они могли доставить вполне надежное убежище. Нужно только вовремя воспользоваться таким убежищем. Эту мысль о необходимости бегства в горы и притом самого поспешного бегства Спаситель подтверждает и выясняет далее конкретными примерами, рисующими вместе с тем и весь ужас надвигающегося на Иудею бедствия.

И иже на крове, да не сходит взяти яже в дому его (Мф.24:17).

Всякий, кому в то время случится быть на кровле – ἐπι τοῖς δώματος, т. е. на плоской и ровной крыше дома, какие обычно встречаются в восточных постройках и служат для членов семьи местом приятного отдыха, пусть не сходит – μὴ καταβαινἐτω, не спускается вниз с этой верхней части дома, или, как точнее выражается ев. Марк, пусть не спускается в самый дом – εἰς τὴν οἰκίαν (Мк.13:15).

Некоторые экзегеты видели при этом в ,,μὴ καταβαινἐτω“ запрещение спускаться собственно по внутренней лестнице дома, поясняя: „ne per scalas interiores, sed exteriores descendat – пусть сходит не по внутренним, но по внешним лестницам“504; другие понимали как вообще запрещение спускаться вниз, будет ли то по внешней или по внутренней лестнице и толковали данное изречение как повеление бежать прямо по крышам дома к городской стене505. Последнее было возможно как при плоских крышах строений, так и при скученности построек, расстояние между которыми было поэтому ничтожно. Об этих толкованиях, по-видимому, одинаково правдоподобных, можно заметить лишь то, что Христос Спаситель совсем не имел в виду дать точное предписание относительно рода и способа бегства, а желал только выяснить необходимость, неотложную нужду самого спешного бегства. Поэтому все равно – побежит ли находящийся на крыше по самим крышам, чтобы после спуститься на землю у городской стены или сойдет по внешней лестнице своего дома на окружающий его двор и потом выйдет на улицу. Это не важно; важно то одно, чтобы он спешил и потому не входил, как выразительно замечает ев. Марк, ,,μηδὲ εἰσἐλϑετω“ (Мк.13:15), не заходил в дом „взять что-нибудь из дома своего“. Очевидно, сила речи заключается в этом „ни да внидет“, которое подтверждает, что в предыдущем „да не сходит“ запрещается не схождение по тем или иным лестницам, не спускание само по себе, а спускание в дом и запрещается потому, что оно причинило бы задержку. Естественно возникшее при этом у бегущего желание ἆιραι – взять с собой (ср. Мф.20:14) хоть что-нибудь – τι (ср. Мк.8:23; Мк.9:22; Мк.11:25) даже самое малое из находящегося в доме506 напр. лишнюю одежду, деньги, сосуды и т. п., отняло бы у него некоторую часть времени, каждое мгновение которого дорого для его спасения. Пусть поэтому всякий забудет о благах мира и думает только о сохранении жизни.

И иже на селе, да не возвратится вспять взяти риз своих (Мф.24:18).

Этот пример еще ярче оттеняет настоятельную потребность самого спешного бегства. Кому случится при наступлении указанной опасности быть ἐν τῷ άγρῷ507 т. е. на поле, на ниве, – в каком значении неоднократно употребляется слово άγρὸς в евангелиях (ср. Мф.13:24. Мф.13:27. Мф.13:38) – кто занят, следовательно, в то время полевыми работами, тот пусть μὴ ἐπιστρεψάτω – не обращается назад. Последнее выражение понимают неодинаково. Одни переводят его: не возвращается назад, т. е. пусть не идет с поля домой; другие – пусть не оборачивается назад508. Второе понимание, кажется, заслуживает большего доверия. Уже в предыдущих словах Спаситель дал наставление не заходить в дом и повторять его в иной форме – что предполагается первым объяснением – было бы излишним. Кроме того, второе толкование сильнее оттеняет потребность самого спешного, самого неотложного бегства. По-видимому для него есть основание и в самом тексте евангельском. У ев. Марка мы читаем: μή ἐπιστρεψάτω εἰς τὰ ὀπίσω, что значит – пусть не оборачивается к тому, что позади, к находящемуся позади. Дальнейшие слова служат раскрытием этого выражения, яснее указывая цель возможного обращения назад.

Пусть не оборачивается „взять одежды свои ἆραι τὰ ἱμὰτια αὑτοῦ“509. Тὀ ἱμάτιον – собственно верхняя одежда, накидка, плащ, в отличие от χιτῶν – внутренней, нижней одежды, туники, надевавшейся прямо на тело (ср. Мф.5:40). Во время полевых работ первая для большей свободы и удобства обыкновенно снималась и полагалась где-нибудь вблизи (ср. Деян.7:58). Но вряд-ли без неё, в одном хитоне выходили куда бы то ни было из дому. „Обычай не позволял показываться вне дома в одном хитоне без накидки (ἱμἁτιον)“ – говорит один исследователь греческой жизни510 и можно, конечно, думать, что этот обычай не чужд был и евреям. В таком случае все изречение Спасителя получит такой смысл. Бегство должно быть столь поспешным, что находящийся дома пусть не теряет времени на то, чтобы захватить с собою что-либо из имущества, а работающий на поле пусть даже не оборачивается назад (ср. Быт.19:17) и не тратит времени на то, чтобы поднять, схватить и унести с собой свою верхнюю одежду, снятую и положенную им тут же, невдалеке от места работы. „Хорошо, говорит Христос, если кто спасется хотя с нагим телом“511.

Так нужно дорожить временем и так следует ценить малейшую возможность спасения. Нужно бросить все и бежать, бежать не останавливаясь, не оглядываясь, как бежал некогда праведный Лот из осужденного на гибель города.

Предложенные наставления заставляют предполагать, что Иудеев ожидает какое-то необычайно суровое и тяжелое бедствие. Единственное средство избежать его заключается в самом поспешном бегстве. Можно поэтому понять, как безвыходно и безотрадно будет положение тех, которые, по тем или другим причинам, лишены будут и этого единственного средства к спасению. Нужно полагать, что таковых будет немало. Но взор Христа со скорбной любовью останавливается только на тех из них, которым не злая воля, не небрежность, не пристрастие к благам жизни послужат препятствием к бегству, а извиняющее их положение и нравственно-ценные чувства.

Горе же непраздным и доящим в тыя дни. (Мф.24:19).

Восклицание Христа Спасителя „горе – οὐαἱ“ выражает не проклятие несчастным, но горький плач о них, в котором видно сострадание и сочувствие Христа (ср. Мф.23:39)512. Это скорбный вопль страдающей и плачущей любви. В те дни – ἐν ἐκεὶναις ταῖς ἠμέραις, т. е. дни, о которых выше только что говорил Господь, в дни бедствий Израиля и бегства из Иудеи, сожаления и соболезнования заслуживают все непраздные – ἐν γαστρί ἐχοὐσαι, женщины носящие во чреве, беременные, готовящиеся к рождению. Точно также заслуживают сожаления и сострадания и ϑηλάξουσαι – женщины питающие молоком, кормящие грудью рожденных уже, но слабых еще и совершенно беспомощных детей. Первые не в состоянии будут бежать вследствие своего телесного положения, так как они отягощены бременем плода; вторым воспрепятствуют к бегству их материнские обязанности и их сострадание к детям. „Итак, горе таким, потому что их легко схватят, горе и плодам их и грудным детям, потому что они вместе с ними погибнут“513.

Так, препятствия, проистекающие от пристрастия к благам мира, от заботы о вещах, Христос увещевает преодолеть (Мф.24:17–18), ибо это легко сделать; препятствия, вытекающие из положения и чувств материнства, объявляет достойными сострадания, ибо того, что бывает от природы, избежать нельзя. „Как может быть легкою беременная женщина? Как может кормящая грудью презреть дитя свое?“514 Препятствия, возникающие со стороны времени, учит упразднять молитвою.

Молитеся же, да не будет бегство ваше в зиме, ни в субботу (.Мф.24:20).

Грядущее на Иудею бедствие представляется, очевидно, столь быстро надвигающимся, что выбор дней для бегства будет совершенно невозможен. С другой стороны самое бедствие мыслится неотвратимым и потому если должно чего желать, то не устранения, а только облегчения бедствия, – именно, чтобы наступление его не пало на неудобное для бегства время. Но так как это последнее лежит вне человеческой власти, то Христос и научает прибегать здесь к милости Божией, заповедуя обращаться к молитве. „Молитесь – προσεὑχεσϑε“ в священных новозаветных книгах употребляется исключительно в религиозном смысле и значит молить Бога, просить Бога515. Что это должна быть именно молитва прошения подтверждает дальнейшее ἴνα, через которое обозначается как цель, так и содержание молитвы. Бегство всех находящихся в Иуде и желающих избежать гибели – неминуемо. Нужно молиться лишь об устранении внешних препятствий к нему, например, о том, чтобы оно не случилось, не пало на время зимы – χειμῶνος (genitiv tempori). Будем ли разуметь под зимой – χειμών время года, или вообще непогоду, (ср. Мф.16:3) в сущности безразлично516. Дожди, бури, разлившиеся реки, разбитые дороги – все эти спутники палестинской зимы, разумеется, мешали бы спешному бегству и ставили бы ему немало затруднений.

Молитесь и о том, говорит божественный Учитель, чтобы ваше бегство не пришлось в субботу, – ἐν σαββάτῳ517. Суббота сама по себе не могла, конечно, помешать бегству. Но она могла явиться непреодолимым препятствием к нему для всех строгих ревнителей закона Моисеева. Известно, что последний, освящая седьмой день недели, как день Господень, предписывал в этот день строгий покой (Исх.20:8–11) и запрещал далекие путешествия (Исх.16:29). Только расстояние – немного больше версты – в 2000 локтей518 дозволялось проходить в субботу и этот путь назывался ,,σαββάτου ὁδος – субботний путъ“ (Деян.1:12). Моисей, впрочем, нигде не определил длину „субботнего пути“. Но он заповедал, напр., чтобы поля при городах левитов имели во все стороны 2000 локтей (Числ.35:4–5), чтобы Израиль, – шествуя за ковчегом, держался от него на таком же расстоянии (Нав.3:4), чтобы никто не выходил в субботу на поле – за стан собирать манну. Отсюда раввины вывели заключение, что таково именно было расстояние между скинией и краем поля и что поэтому больше такого расстояния нельзя было делать в субботу519. Этот законный путь был, однако, слишком мал, чтобы он мог принести пользу бегущим. Правда, позднейшие иудеи на крайнюю опасность смотрели как на допускающую исключение, но строгие ревнители закона были нерешительнее. Во всяком случае уважение к субботе для многих иудео-христиан могло бы послужить серьезным препятствием к бегству в этот день. Вот почему Христос, Сам всегда стоявший выше субботы, но никогда не учивший небрежному отношению к закону и присоединяет теперь это „ни в субботу – μηδέ ἐν σαββάτω“520, снисходя к немощи тех, которые еще не возвысились тогда над скрупулезными предписаниями раввинов настолько, чтобы считать спасение жизни ценнее и угоднее в очах Божиих сохранения субботнего покоя. Конечно, в лице апостолов Господь говорит это иудеям или вернее иудео-христианам, ибо „апостолы не соблюдали субботы“521, по крайней мере в таких мелочных предписаниях и кроме того еще задолго „прежде сего несчастия вышли из Иерусалима“522. Многие из них в то время даже уже умерли.

Так различными примерами выясняет Христос нужду самого спешного и неотложного бегства. Бегство и только бегство может сохранить обитателям Иудеи жизнь. Других средств и способов избежать ужасов грозящего бедствия нет и всем лишенным возможности бегства, замедлившим в нем, грядущее несет неминуемую гибель.

Яко дние отмщению сии суть, яко исполнитися всему писанному (Лк.21:22).

В этих словах Господа заключается объяснение (ὄτι – потому что) Его настойчивых увещаний к скорейшему бегству и характеристика будущего бедствия. Эти дни – αὗται ἡμέραι, о которых была речь выше, а именно – по контексту – грядущие дни запустения Иерусалима (Лк.21:20) суть дни мщения – ἐκδικήσεως, или иначе – дни суда, ἡμέραι κρίσεως, дни воздаяния, как позволяют думать параллельные выражения Ветхого Завета (ср. Ис.34:8; Иер.46:10; Иер.51:6 и др.). В эти дни надлежит исполнитъся – τοῦ πληρωϑῆναι (τοῦ infinitiv. final)523, т. e., окончательно, абсолютно завершиться в своем осуществлении524 всему написанному. „Πάντα τἀ γεγραμμἐνα, все написанное“ о бедствии еврейского народа, которое теперь служит предметом речи, возводит нашу мысль к той глубокой древности, когда впервые изречены были благословения и клятвы народу Божию. Это случилось на гор Синае (Лев.25:1; Лев.26:3. Лев.26:12. Лев.26:14. Лев.26:15 и д.) и Моисей был первым пророком, возвестившим грозный суд Божий непокорному народу еще до вступления последнего в землю Обетованную. (Втор.28:15 и д.). Через всю последующую историю Еврейского народа проходит это предостережение наказания и мы не встретим, можно сказать, ни одного пророка Божия, включая последнего по времени – Малахию, речи которого не звучали бы суровым приговором грядущего суда и мщения525. Эти речи отчасти уже нашли свое исполнение в прежних исторических бедствиях Израиля, напр., в разрушении Иерусалима Навуходоносором, плене Вавилонском и тому подобных бедствиях, но всецелое их исполнение готовилось теперь, когда сыновья „избивших пророки“ дополнили меру беззаконий отцев своих (Мф.23:31–32). Теперь, при словах Христа о всем написанном, в ум Его слушателей должен был пройти весь длинный ряд пророчеств и клятв526 на непослушный народ, в результате чего естественно было возникнуть у них представлению о грядущем бедствии, как бедствии небывалом. Дальнейшие слова Спасителя только подтвердили бы верность такого их вывода.

Будет бо тогда скорбь велия, якова же не была от начала мира доселе, ниже имать быти (Мф.24:21).

Частнее характеризуя будущее бедствие, эти слова Христа в то же время содержат обоснование (γας Мф.24:21, Мк.13:19, Лк.21:23) и как-бы новое оправдание настоятельной нужды бегства. Тогда – τότε, когда гнусное преступление осквернит святое место храма, когда на Израиля прийдут все угрозы пророков, и жители Иудеи только в бегстве должны видеть средство спасения, будет великая скорбь – ϑλῖψις μεγάλη, или как говорит ев. Лука, великое бедствие на земле – άνάγκη μεγάλη ἐπὶ τῆς γῆς. Последние слова евангелиста: „ἐπὶ τῆς γῆς – на земле“ позволяют точнее определить объем, место грядущего бедствия, как бедствия разражающегося именно над страной иудейской. Правда, некоторые экзегеты понимают выражение „ἐπὶ τῆς γῆς“ в общем смысле, в смысле всей земли, видя в нем противоположность к дальнейшим словам ев. Луки „и гнев на народ сей – ἐν τῷ λαῷ τοὐτῳ“527. Но такое понимание вряд ли может быть признано правильным. Между выражениями ἐπὶ τῆς γῆς и ἐν τῷ λαῷ τοὐτῳ так же мало противоположности, как и между самими предложениями, части которых они составляют и которые, как соединенные союзом ,,καὶ – и“, скорее восполняют и как бы объясняют друг друга, чем противополагаются одно другому. Поэтому и в словах „на народ сей“ правдоподобнее видеть именно разъяснение более общего выражения „на земле“528. Если же под народом сим нельзя разуметь никого иного, кроме народа еврейского, что очевидно само собой, то и в словах ἐπὶ τῆς γῆς нельзя видеть указание на что-либо иное, кроме земли этого народа, Иудеи по преимуществу. К тому же выводу приводит нас и такое соображение. Если понимать выражение „великое бедствие на земле“ в смысле вселенского, всюду на земле господствующего бедствия то оставалось бы непонятным, в чем состоит преимущество тех, которые имеют возможность бежать и в чем особенное несчастие тех, которые не могут воспользоваться этим средством спасения. Положение тех и других в таком случае, очевидно, было бы одинаково, потому что весь мир должен страдать под тяжестью великого бедствия. Но такой вывод исключается настоятельными увещаниями Спасителя, призывающими к спешному бегству из Иерусалима и Иудеи, к спасению от великого бедствия.

Самое бедствие, которое у всех синоптиков характеризуется как „великое – μεγάλη“ необычайное, поражающее, евангелисты Матфей и Марк называют словом ,,ϑλῖψις – скорбь“, ев. Лука словом ,,ανάγκη – беда“ (славянское). Последнее наименование указывает, кажется, более на внешнюю сторону бедствия, так как ἀνάγκη значит: необходимость, нужда, тесные обстоятельства; тогда как первое оттеняет главным образом внутреннюю сторону бедственного положения, ибо ϑλῖψις значит: угнетение, скорбь, мука, страдание529. Таким образом, со вне это будет время крайне стесненного положения живущих, что и понятно, если мы вспомним, что, по выражению того же ев. Луки, Иерусалим окружается неприятельскими войсками. Соответственно тяжелому внешнему положению и внутреннее состояние всех и каждого будет в то время состоянием ужасной тревоги, скорби, страха и отчаяния. Все это вместе взятое создает в результате такое положение вещей, что ев. Марк самые те дни называет скорбью, говоря „будут дние тии скорбь – ἔσονται αἱ ἡμέραι ἐκεῖναι ϑλῖψις“ (Мк.13:19), приписывая таким образом времени и как-бы перенося на время то, что случается во времени; так что можно сказать: „будет тогда оно только и беспрерывное бедствие“530. Дальнейшие слова евангелия ближе выясняют всю силу грядущего бедствия.

Бедствие того времени будет столь велико – τοιαὑτη (ев. Марк ср. Мк.6:2), столь необычайно и поразительно, какого еще не бывало в прошлом „от начала мира доселе“. Под миром κόσμος здесь надо разуметь всю упорядоченную совокупность творения, универс, – то же, что, ев. Марк обозначает словом κτίσις (Мк.13:19) – все созданное Богом531. С того самого момента, когда вечная божественная идея творения реализировалась впервые и о котором Бытописатель говорит в первых же словах своей книги „в начал сотворил Бог небо и землю“ (Быт.1:1) или, выражаясь словами ев. Марка „от начала творения, которое сотворил Бог“ ἀπ᾿ ἀρχῆς κτίσεως ἣν ἔκτισεν ὁ Θεὸς (Мк.13:19), где усиленное повторение одного и того же слова служит к более точному определению понятия „κτίσεως – создания“, как именно творения мира532 и таким образом тоже возводит нашу мысль к первому моменту творческой деятельности Всемогущего, на всем многовековом протяжении мировой истории вплоть до этого времени – ἕως τοῦ νῦν533, когда были произнесены эти слова, не было еще такого ужасного бедствия. Человечеству с тех пор, как оно в лице прародителей преступило заповедь Божию и лишилось мира внешнего и внутреннего, приобретя вместо него страх в душе (Быт.3:10) и необходимость упорной борьбы с внешней природой (Быт.3:17–19), приходилось уже не раз переживать дни скорби. Таковы, например, были дни потопа, когда вода омывала землю, оскверненную беззакониями людей и истребляла нечестивых современников Ноя; таковы были дни казней Египетских, когда Господь жестоко карал упорство Фараона. В истории избранного народа Божия также бывали дни и периоды, о которых каждый еврей вспоминал, как о днях печали и скорби. Таковы, напр., дни язвы, поражавшей народ при Давиде (2Цар.24:15–16), дни „большого сетования и поста, и плача, и вопля“ в плену Вавилонском, когда жестокий Аман успел получить царский указ о истреблении всех иудеев Вавилонского царства (Эсф.4:3). Но все эти бедствия были ничто в сравнении со скорбью тех – грядущих на Иудею дней. Предстоящее бедствие есть единственное в своем роде. Подобного ему еще не было и не будет – οὐδ’ οὐ μη γἐνηται. Последнее выражение экзегеты обыкновенно поясняют: не будет, разумеется, пока бедствие, предсказанное Христом, не наступит534. Тройное отрицание, служащее для усиления отрицательного понятия535 (ср. Лк.10:19. Евр.13:5), однако, дает, кажется, право понимать эти слова в более широком смысле: скорби и бедствия, подобного грядущему, не будет впредь никогда. Придет оно, предсказанное пророками и подтвержденное Спасителем, и после него другого такого великого бедствия абсолютно не будет.

Предлагаемое понимание находит себе авторитетного защитника в лице св. Иоанна Златоуста, который, объясняя данное место о времени разрушения Иерусалима, говорит: „Заметь чрезвычайность бедствий, когда они, по сравнению с бедствиями, не только бывшими доселе, но и имеющими быть во все последующее время, являются лютейшими из всех. Действительно, никто не может указать подобных бедствий ни во всей вселенной, ни во все время, как прошедшее, так и будущее. И это справедливо, продолжает св. отец церкви, обосновывая свой взгляд, ибо „никто из людей, бывших прежде или после этого, не дерзал на злодеяние столь беззаконное и ужасное“536, разумея под последним распятие Христа.

Если, таким образом, ближайшим поводом лютейшего из всех иудейского бедствия имело быть, по мысли св. Иоанна Златоуста, распятие Христа, то основную причину его открывает нам ев. Лука в словах Господа: „будет... и гнев на людех сих – καὶ ὀργὴ ἐν τῷ λαῷ τούτῳ“ (Лк.21:23)537. Слово ὀργὴ – гнев (в отличие от ϑύμος) означает гнев, как состояние, прорвавшееся наружу и выразившееся вовне. Это – обнаружение того, что греки называют ϑύμος – ярость, разумея под последней внутреннее душевное движение. Прибавим к сказанному, что как, ὀργὴ, так и ϑύμος в библейском словоупотреблении прилагаются по большей части к Богу и характеризуют гнев Его как состояние, влекущее за собою мщение, воздаяние, в нем выражающееся538. Такая особенность слова ὀργὴ дает нам основание для следующих выводов. Очевидно, и в словах евангелия Луки имеется в виду именно гнев Божий, который, как состояние активное, обнаруживаясь на народе сем, т. е., по ходу речи, несомненно, на народе Израильском, влечет за собой небывало великое бедствие и неимеющую повториться более великую скорбь. За свое вековое нечестие, богоотступничество и распятие Того Мессии, к принятию Которого и служению Которому он был назначен, избранный народ подпадет гневу Божию и навлечет на себя ужаснейшее бедствие. Сила этого бедствия еще конкретнее и, так сказать, осязательнее выражается в дальнейших словах Спасителя.

И аще не быша прекратилися дние оны, не бы убо спаслася всяка плоть избранных же ради прекратятся дние оны. (Мф.24:22).

Тесная связь этого изречения с предыдущим, выражающаяся союзом „и – καὶ“ не только не позволяет предполагать здесь какой-либо разрыв речи, но не дает оснований видеть здесь и переход её с одного предмета на другой539. В том и другом изречении речь идет об одном и том же, что доказывается и самим сходством выражений. „Дние оны – αἱ ἡμέραι ἐκεῖναι“, очевидно, тождественны с днями теми – αἱ ἡμέραι ἐκεῖναι, о которых, по тексту ев. Марка, была речь непосредственно раньше. В обоих случаях эти выражения обозначают одни и те же отдаленные еще, на что указывает местоимение ἐκείνος (в отличие от ὀύτος), дни будущих бедствий Израиля. Только раньше эти дни характеризовались вообще, как дни небывалых бедствий, а теперь Христос определеннее обрисовывает их тяжесть, указывая, чем могло бы кончиться грядущее бедствие, если бы дни его не сократились – μὴ ἐκολοβώϑησαν. Κολοβόω значит собственно обрезывать540, убавлять, сокращать; вообще это слово заключает в себе понятие о неполноте, как недостатке чего-либо. В приложении к дням оно указывает на сокращение числа дней, которое без этого сокращения было бы большим, но не на уменьшение продолжительности каждого отдельного дня. По выражению блаженного Иеронима дни сократятся „non mensura, sed numero – не по долготе, но по числу“541. Само собою понятно, что уменьшение числа дней повлечет за собою и уменьшение, сокращение продолжительности бедствия. Бедствие, по смыслу евангельского выражения, могло бы продолжаться и еще дольше, и если оно прекращается, то не потому, что истощилась его сила, или что оно, так сказать, излилось вполне, но потому, что дальнейшему продолжению его положен предел через уменьшение числа дней его.

Где и кем положен этот предел особенно ясно показывает текст ев. Марка, где читаем „и если бы Господь не сократил тех дней“. Κύριος ἐκολόβοσε542 – вот действующая причина сокращения бедствия, его преждевременного окончания. Господь в своем божественном предопределении, еще прежде начала бедствий, уже положил уменьшить их тяготу через сокращение числа дней этих бедствий. В основе такого предопределения лежит, конечно, милующая любовь, ибо в противном случае, т. е. если бы бедствие продолжилось еще и еще, то не спаслась бы никакая плоть. Выражение „πᾶσα σὰρξ – всяка плоть“ означает не все творение, но все человечество, которое характеризуется этим словом (σὰρξ) со стороны тела, плоти и её свойств, в противоположность его внутреннему началу – πνεῦμα543. Следовательно, это – человечество, подверженное смерти, тлению. Сообразно с этим и ἑσώϑη (спаслась) надо понимать в смысле избавления от смерти, сохранения жизни в виду грозящего бедствия544. А так как бедствие, рассматриваемое здесь, коснется лишь Иудеи и ею ограничится, почему и дается повеление бежать из Иудеи (Мф.24:16), то естественно, что выражение „всяка плоть – πᾶσα σάρξ“ надо ограничить иудеями, притом именно подвергшимися этому ужасному бедствию545.

Таким образом, общий смысл первой половины изречения будет таков: „Если-бы по божественному промыслу не сократились эти дни, а именно – дни войны и осады, то ни в каком случае не спаслась бы, не избежала бы смерти всякая плоть, или ни одна плоть, т. е. иудейская. Все были бы истреблены и внутри и вне Иерусалима, одни голодом, другие язвою, иные мечом и другими разнообразными видами смерти“546. Так тяжело наказание иудеев, так велико грозящее им бедствие!

„Избранных же ради прекратятся дние оны“. В таких словах Спаситель объяснил почему, ради кого (διὰ) сокращены будут дни великой скорби. Господь сделает это не ради всех, подпавших бедствию, не ради всех обреченных в этом бедствии на погибель, а ради избранных, – διὰ τοῦς ἐκλεκτοὺς. Избранные – ἐκλεκτοί, как показывает употребление этого наименования еще в ветхозаветных священных книгах, суть те, которые стоят в особом, отличном от других, отношении к Богу. Так, напр., Моисей и Давид называются избранными Божиими (Пс.88:20; Пс.105:23). Евангельское употребление этого слова позволяет разуметь под ἐκλεκτός каждого, кто уже действительно, самым делом принадлежит к христианской церкви, чье избрание есть уже факт совершившийся, законченный (ср. Ин.15:16). Этим последним „избранный“ отличается от κλητός – званный, который хотя и призывается и даже уже призван объективно, но внутренне, субъективно еще не откликнулся на благодатный призыв, всецело не отдался Христу и потому избрание которого еще не совершилось и, может быть, не совершится (ср. Мф.20:16; Мф.22:14 и др.)547. Таким образом, избранные суть собственно уже уверовавшие во Христа, а не имеющие еще уверовать548, принявшие слово благовествования всем сердцем и твердо, не озираясь вспять, последовавшие за Спасителем мира. Частнее здесь, где речь идет о иудеях и разражающемся над ними бедствии, под избранными также разумеются „верующие из них“549. О таковых иудеях говорится, что Господь их избрал – ἐξελέξατο (Мк.13:20), избрал, разумеется, для спасения в Своей церкви, избрал, т. е. как-бы выделил, изъял из среды противоположной Себе – из среды мира вообще (ср. Ин.15:19), с каким именно значением употребляется глагол εκλἐγω в Св. Писании550. Вот ради них именно и сократятся „дни те“ – дни бедствий. Повторение слов „дние оны“ придает торжественность пророчеству Христа, а форма будущего (пророческого) – κολοβωϑήσονται указывает объективное, фактическое сокращение, сокращение, происшедшее не только в совете Божием, но и непременно имеющее совершиться в действительности. Непреложность божественного предопределения о сокращении дней скорби еще яснее выражается ев. Марком, у которого читаем: „но ради избранных... сократил – ’εκολόβωσε551 те дни“. Сокращение дней бедствия так несомненно, что евангелист говорит об этом как о факте уже совершившемся, именно потому, что Бог не колеблется как человек, и не изменяет Своих предначертаний как сын человеческий, так что предопределенное в предвечном совете Божием непременно исполнится и как бы совершилось уже на самом деле. Конечно, это сокращение дней ради избранных не есть нечто необходимое, а есть действие милости Божией, которая не попустит им быть испытанными сверх сил и с этой целью сократит дни бедствий. Блаж. Иероним выражается, что дни сократятся „ne temporum mora fides concutiatur credentium – чтобы вследствие замедления времени вера верующих не пошатнулась“552. Другую цель сокращения бедствия указывает св. Иоанн Златоуст. По его словам, Господь сократит дни бедствий, положит им преждевременный конец не только для того, чтобы вместе с неверующими иудеями не погибли и верующие из них, но и для того, чтобы ради христиан сохранить остаток Иудеев553. Последнее делается, конечно, в видах вечного спасения этого остатка, о чем ясно говорит св. ап. Павел (Рим.11:5. Рим.11:26).

Так велико промышление Божие о верующих, избранных, праведниках, ради которых и другие спасаются. От праведников, как-бы исходит сохраняющее влияние на все и примеры такого влияния представляют нам сами священные книги. Ради десяти праведников Господь обещает Аврааму пощадить обреченные на гибель нечестивые города Содом и Гоморру (Быт.18:32); ради семи тысяч мужей, колена которых не преклонялись пред Ваалом и уста которых не лобызали его (3Цар.19:18), Бог не отверг народ Свой во времена Илии Фесвитянина (ср. Рим.11:2); ради избранных Своих Он и теперь пощадит злосчастный народ. Пусть никто не спрашивает, присутствие ли избранных или их молитва приведет к сокращению дней скорби554. Истинно верующий, по апостолу, непрестанно молится, постоянно пребывает в молитвенном настроении, так что его пребывание где-либо необходимо предполагает и его внутреннюю молитву, его сердечное и „умное“ возношение к Богу.

Обетованием ради избранных сократить дни иудейской скорби Иисус Христос утешает и ободряет верующих, имеющих подвергнуться напастям вместе с неверующими иудеями. Христианам бедствие существенным образом не повредит, но иудеи будут должным образом наказаны чрез него. В чем именно будет состоять это наказание, можно видеть из слов Господа, приводимых ев. Лукой.

И падут во острии меча, и пленени будут во вся языки: и Иерусалим будет попираем языки, дóндеже скончаются времена язык (Лк.21:24).

Так прекратятся дни иудейской скорби, к такому концу приведут они разразившееся над богоотступным народом великое бедствие. Не указанный ясно субъект при „πεσοῦνται – падут“ и ,,αἰχμαλωτισϑήσονται – пленени будут“ определяется из предыдущих изречений и в частности из выражения того же евангелия Луки – „и гнев на людех сих“, – непосредственно к которому примыкает рассматриваемое изречение. Народ, подвергшийся гневу Божию, сыны отцов, избивших пророки, сыны исполнившие меру беззаконий своих нечестивых предков и вознесшие на крест Того, Кто был славой и спасением Израиля, падут на острие меча – στόματί μαχαίρας. Στόμα значит собственно рот, уста, пасть, так что буквальный смысл выражения „на острие меча“ будет такой: падут в уста, в пасть меча, причем меч, очевидно, олицетворяется и представляется в виде ужасного, пожирающего людей чудовища, упивающегося кровью их зверя. Это поэтическое олицетворение, не чуждое пророческому языку и ветхозаветным книгам (ср. Ис.34:6; Иер.46:10), служит пластическим изображением всего ужаса предстоящего иудеям бедствия. Сила этого изображения, а, следовательно, и представление об ужасе грядущего бедствия, возрастает еще от того, что смерть от меча врагов, часто не знающих пощады, предрекается народу в таких широких размерах, что Христос употребляет самое общее выражение – „падут“, как будто бы все члены народа подвергнутся такого рода смерти, как будто бы погибнет весь народ. Однако дальнейшие слова Спасителя показывают,·что иные сохранят в этом бедствии свою жизнь. Правда, и таковых ожидает печальная участь: они отведутся в плен во все народы. Позорное и тяжелое рабство у языческих народов, на что указывает греческое τά ἒϑνη555, рассеяние из земли отцов по всем странам земли, – вот что предстоит и уцелевшим от острия языческого меча иудеям. Вместо политического господства над всеми народами, о чем только и думали ослепленные своими ложными идеями царства Мессии потомки Авраама, их ожидает окончательное лишение даже и тени политической самостоятельности; вместо всемирного владычества им предстоит тяжкий плен и всемирное рабство.

И Иерусалим, этот священный город, столица желанного царства Мессии, Иерусалим, очевидно, взятый после осады и разрушенный556, будет попираем – ἔσται πατουμἐνη – язычниками. Пατἐω – значит попирать; наступать, топтать ногами что-либо в знак презрения и ненависти к предмету попрания557. Олицетворенный Иерусалим представляется не только взятым, поверженным в прах, как побежденный, но и попираемым ногами победителей, испытывающим со стороны их самое презрительное отношение к себе. И такое положение Иерусалима не будет кратковременным и скоропреходящим, как это можно заключить из употребленной здесь формы: будет попираем – ἒσται πατουμἐνη (а не попран – πατηϑήσεται) в отличие от πεσοῦνται, αἰκμαλωτισϑήσονται – падут, пленени будут558, самая форма которых означает действие, так сказать, кратковременное, совершающееся на небольшом промежутке времени. Если, таким образом, истребление мечом и пленение иудеев язычниками отмечаются как акты быстро сменяющие друг друга, то попрание города язычниками представляется как продолжительное состояние. Оно будет длиться до тех пор, пока исполнятся – πληρωϑῶσι (ср. 21, 22 ст.), или окончатся времена язычников, т. е, пока пройдет период времени, назначенный в божественном совете для того, чтобы они пришли „в познание истины“. Такое объснение находит себе опору в словах великого апостола языков. По учению последнего ожесточение Израиля и отвержение его Богом произошло отчасти и до времени; оно продлится, пока в церковь Христову войдет полное число язычников (Рим.11:25). Не сразу и вдруг, а постепенно и последовательно, один за другим являются ἒϑνοι – внеизраильские народы на сцене мировой истории, а так как вера, а, следовательно, и вступление в церковь Христову – „от слышания“ (Рим.10:17), предполагает проповедь о Христе, то очевидно, должно пройти немалое время, пока целый ряд народов услышит эту проповедь. Господь не благоволил открыть продолжительность этого времени ожесточения Израиля и призвания язычников, но самая форма употребленного Им выражения „времена языков – καιροὶ ἐϑνων“ позволяет думать, что это будут именно „времена“, более или менее продолжительные периоды. И за все это время Иерусалим будет для язычников предметом ненависти, презрения и поругания. Так закончил Христос Свое грозное пророчество о судьбе иудейского народа и его священного города.

Теперь, по прошествии девятнадцати веков со времени произнесения этого пророчества, нам остается только благоговейно изумляться пред тем, как поразительно точно исполнилось каждое его слово. Едва ли кто-нибудь заподозрит историка того времени – Иосифа Флавия в намеренном искажении истины сообразно евангельским пророчествам. Этот „иудей и иудей весьма строгий, ревнитель“, как называет его св. Иоанн Златоуст559, конечно, не имел побуждений, как неверующий во Христа, оправдывать пророчество Спасителя. А между тем его сообщения дают нам фактическое подтверждение каждого слова этого пророчества. Недаром, поэтому, св. Иоанн Златоуст отсылал всякого сомневающегося в истине пророчества к этому невольному свидетелю его точного исполнения. История иудейской войны, написанная, притом, „в конце царствования Веспасиана“ – в то время, когда Тит уже мечтал сделаться „отрадою рода человеческого и хотел прослыть образцом мягкости и доброты“560, когда, следовательно, Иосиф Флавий имел больше побуждений смягчать ужасы иудейской войны, нежели преувеличивать их, начинается утверждением, что бедствие, обрушившееся на иудеев, превзошло бедствия всех времен и народов. Нужно ли говорить, что такая характеристика времени как нельзя лучше гармонирует со словами Христа о небывалой скорби (Мф.24:21). Подробности повествования Флавия, рисующие, с одной стороны, зверство Тита, ежедневно распинавшего сотни несчастных; с другой стороны – бешенство и отчаяние осажденных, их голод, доводящий до попрания самых святых человеческих чувств и заставляющий мать убивать свое дитя – все эти подробности служат лишь богатой иллюстрацией краткого евангельского текста. Сообщение иудейского историка о том, что Тит сначала хотел принудить осажденных к сдаче голодом, потом, потеряв терпение, взял город штурмом561, достаточно для объяснения слов Христа о сокращении дней бедствий (Мф.24:22). Правда, последнее изречение часто относят к эпохе Антихриста562, но едва ли это, справедливо. Для деятельности Антихриста, по верованию церкви, назначен определенный, точно указанный срок – тысяча двести шестьдесят дней (Откр.11:2–3). И новозаветный тайнозритель, открывающий этот срок и предвидящий смерть зверя – Антихриста, ничем не указывает и даже не намекает на то, что срок этот будет сокращен. Поэтому и отцы церкви (напр. св. Иоанн Златоуст) решительно относили изречение о сокращении дней скорби к иудейской войне.

Общие результаты этой войны, в которой нашли свою смерть более миллиона иудеев (1100000) и 97000 были в качестве пленных отведены в Египет и другие провинции римской империи563, вполне оправдывают слова Господа: „и падут от острия меча и отведутся в плен“ (Лк.21:24). Наконец, вся дальнейшая история Иерусалима „даже до сего дне“ – разве не есть история попрания великого города, непознавшего времени посещения своего! Человеческие усилия сначала иудеев – восстановить храм, потом попытки христиан освободить святыни Иерусалима из власти язычников – кончились ничем. Лишний раз они доказали только всю непреложность божественных слов. Времена язычников не кончились и доселе, и, пока они идут, священную почву Иерусалима будут попирать ноги неверных и иудеи, рассеянные между народами земли, будут своего рода пленниками, лишенными отечества.

Второй Отдел

а) Пророчество Господа о временах мира, предваряющих Его второе пришествие. (Мф.24:23–28, Мк.13:21–23, Лк.21:24-в.)

Сказав о сокращении (прекращении) дней иудейского бедствия, Иисус Христос тем самым довел мысль учеников до конца этого тяжкого для иудеев времени, а указав им на „времена языков“, Спаситель осветил апостолам и дальнейший период времени. Нужно было теперь ближе представить этот период взору их и Христос делает это в дальнейших словах беседы. Правда, Он не говорит подробно, чтб это будут за времена, но Он ясно указывает те особенности, которые отличают этот, предшествующий Его парусии период и знание которых нужно и важно для Его последователей.

Тогда аще кто речет вам: се зде Христос, или онде, не имите веры (Мф.24:23).

Уже выше мы неоднократно указывали, что слово „тогда – τότε“ не обозначает в Св. Писании порядка времени и последовательности событий, для чего в евангелиях употребляется слово εἶτα – потом (Ин.13:5) или другие выражения, наприм., как далее: „абие по скорби дней тех“ (Мф.24:29). Τότε – самое общее, самое неопределенное обозначение времени и указывает здесь, по словам св. Иоанна Златоуста, Евфимия Зигабена и других, только на начало тех событий, о которых будет речь далее и на то время, в которое случатся эти события564. Несомненно, что это время имеет наступить после прекращения дней иудейского бедствия565, так как по ев. Марка самое это прекращение представляется, как бы уже совершившимся („прекратил дни“ – Мк.13:20) фактом. Несомненно и то, что это время предваряет второе пришествие Христа и, можно думать, предваряет не непосредственно, ибо непосредственные знамения парусии будут указаны ниже. Но как велика продолжительность этого периода и когда именно начнутся указываемые здесь явления, Христос не открыл, быть может, потому же, почему Он не открыл и время самой парусии, т. е. в видах нравственной пользы этого неведения для Его последователей, побуждающего их к постоянному духовному бодрствованию. Такое бодрствование необходимо христианину всегда и везде. Необходимо оно будет и в период перед паки-пришествием Христа. В то время, говорит Христос, если кто-нибудь скажет вам, т. е. последователям Христа, чающим всегда пришествия Своего Господа, подобно невесте, ожидающей своего жениха, скажет о пришествии Христа, о том, что Он, Помазанник Божий, Избавитель страждущего мира, явился здесь или там, в том или ином месте, скажет, как-бы приглашая их личным опытом убедиться в этой истине – пойти и посмотреть ( – ἰδοὺ), как то сделали некогда Вифлеемские пастыри (Лк.2:15), вы, говорит Спаситель, не верьте – μὴ πιστεύσητε. Не принимайте за истину таких речей, не признавайте, следовательно, за истинных и этих указываемых вам христов или, что то же, не слушайте их, не повинуйтесь им. Вера необходимо связана с послушанием, с подчинением нашей мысли и нашей воли мысли и воле другого лица, почему и греческое слово πίστις значит и вера, и повиновение, послушание. Понятно, поэтому, что Иисус Христос так решительно говорит ученикам Своим: „не верьте“. Ложная теория, ложное знание неизбежно, в силу единства человеческого духа, приведет и к ложной деятельности.

Насколько необходимо и потребно предостережение от легкомысленного доверия для живущих чаянием паки-грядущего Мессии, насколько важно оно в виду особенностей предшествующего парусии времени, показывают дальнейшие слова беседы.

Востанут бо лжехристи и лжепророцы и дадят знамения велия и чудеса: якоже прельстити, аще возможно, и избранныя. (Мф.24:24).

Таково основание (γὰρ) для только что высказанного предостережения. Будьте внимательны, не верьте, потому что возможность обмана не только будет, но будет и велика. Восстанут, явятся лжехристы и лжепророки. Ничего не может быть несправедливее высказываемого иногда мнения566, что Господь только повторяет здесь те предостережения, которые Он высказал ранее, что Он предрекает верующим те же опасности, о которых говорил выше (ср. Мф.24:5 и Мф.24:11). Правильно только то, что здесь верующие предостерегаются от того же обольщающего и в существе дела антихристианского духа, который одушевлял прежних лжехристов и лжепророков. Но это обольщение выступает теперь и в новой форме (ср. „здесь Христос“), и с новой силой, так что опасность прельщения угрожает даже избранным. Мало того. Здесь с несомненой ясностью отмечается тесная связь между ψευδόχρηστοι и ψευδοπροφῆται, действующими не только в одних интересах, но и как-бы совместно, одновременно, тогда как раньше лжехристы и лжепророки скорее противополагались одни другим, как обольстители разного рода и во всяком случае одновременность их деятельности ничем не указывалась. Все это заставляет признать, что Спаситель говорит здесь о новых опасностях и о ином времени, говорит о тех, „которые явятся перед вторым пришествием Его и будут хуже первых – бывших при апостолах“567.

Неосновательно также в словах „лжехристы и лжепророки“ видят некоторые568 простое повторение, придающее речи торжественность. Правда, ψευδὸχριστοι и ψευδοπροφῆται имеют между собою много общего. Те и другие действуют во имя лжи, обмана, те и другие пользуются одинаковыми средствами – знамениями и чудесами. Но первые выдают себя именно за Христа, приписывают себе Его достоинство, переносят на себя связанные с Его именем чаяния. Вторые, как бы не осмеливаясь на такую глубину обмана, ограничиваются тем, что усвояют себе роль учителей народных (ср. 2Пет.2:1). Они-то, можно полагать, и будут смущать верующих своими указаниями на то, что здесь или там (Мф.24:23) явился Христос.

Но мало того, что придут такие лжехристы и лжепророки, они придут и дадут – δώσουσι великие знамения и чудеса. Δώσοὐσι – не обещают только и не говорят лишь о знамениях и чудесах, а действительно, на самом деле совершат их – ποιήσουσι569, чтобы таким путем подтвердить истину своих слов.

Трудно сказать, какое различие между σημεῖα и τἐρατα, знамениями и чудесами. Экзегеты вообще полагают, что первое наименование обозначает главным образом цель, второе – преимущественно сверхъестественный характер чуда, или, как выражается Бенгель: „signa intellectum afficiunt, prodigia affectum percellunt – знамения трогают разум, чудеса поражают чувство“570. Во всяком случае различие не в существе, так как в Св. Писании оба слова употребляются вообще в приложении к необычайным действиям, совершаемым нечеловеческой силой (Ин.3:2; Ин.6:14; Ин.7:31; Ин.9:16). В основе знамений и чудес лжехристов и лжепророков, конечно, может лежать только злая сатанинская сила, что следует уже из того, что указанные лица сами будут воплощением лжи, а, следовательно, и орудиями „отца лжи – диавола“ (Ин.8:44). Нет нужды доказывать возможность чудесной деятельности силою диавола, или, как выражается ап. Павел, κατἄ᾿ ἐνέργιαν τοῦ Σατανὰ – по действу сатанину“, когда эта возможность ясно засвидетельствована в слове Божием (2Сол.2:9–10), когда именно силой князя бесовского иудеи думали объяснить знамения и чудеса Самого Христа (Мф.12:22 и далее). Заметим лишь, что это будут знамения и чудеса „великие – μεγἄλα“, глубоко поражающие человека, такие действия, перед которыми он при всем своем знании покорно склоняется, как перед действиями, превосходящими его силы и разумение571.

Какими же намерениями руководятся эти обманщики в своих действиях? Они совершают знамения и чудеса προς τὸ ἀποπλανᾶν (Мк.13:22) – к соблазну, с намерением совратить от истинного знания и ввести в заблуждение. И те, которые находили силы противостоять проповеди этих лжецов, здесь могут оказаться слабыми и прельститься. Опасность соблазна не только не отрицается, но изображается и чрезвычайно великой, как это можно заключать из выражения ев. Матфея „ὥστε πλανῆσαι – якоже прельстити“. Большинство экзегетов понимают это выражение, как объяснение того, до какой степени действенности будут доходить знамения и чудеса лжехристов и лжепророков. Они будут в высшей степени поразительны, так что (ὥστε)572 в состоянии будут прельстить даже (καὶ) избранных, если то вообще окажется возможным. Что избранные не будут оставлены этими лжецами без внимания, это понятно само собою; что последние будут употреблять все усилия к тому, чтобы прельстить этих истинных сынов царства Божия, это дается выражением „εἰ δυνατόν – если возможно“ (ср. Деян.20:14, Деян.26:39. Рим.12:18)573. Осуществятся ли эти попытки, Господь не говорит. Можно думать, что неизбранные, т. е. отвергшие свидетельство о Христе, не принявшие проповеди о Нем от истинных посланников Христа, будут введены в заблуждение этими лжехристами и лжепророками (ср. Мф.18:19). Равным образом и призванные ко Христу, слышавшие и воспринявшие проповедь о Нем, но не твердые и слабые в своей вере, будут отвращены от истины если не проповедью, то сопровождаемой чудесами деятельностью обольстителей (ср. Мф.13:20–22). Даже испытанные и твердые последователи Христа, составляющие „соль земли“, полную противоположность миру и тому, что в мире, даже и они, „если не будут всегда трезвенны, могут обмануться“574.

Если положение вещей таково, что соблазны с течением времени не только не исчезнут, но еще и усилятся; если не только неопытным, но даже и испытанным – праведникам грозит опасность заблуждения и обмана; если даже внешние поразительные действия не служат неопровержимым доказательством внутренней истины их совершителей, то как же бдительны должны быть верующие во Христа! К этой-то, так сказать, сугубой осмотрительности Спаситель и призывает своих последователей словами:

Се прежде рех вам (Мф.24:25).

Вот Я, говорит, Христос, сказал наперед, предупредил вас о всем („вся“ – ев. Марка Мк.13:23), о всех имеющих быть соблазнах и искушениях; предупредил, „чтобы устранить оправдание неведением и чтобы предваряющее пророчество делало справедливым последующее наказание“575. После этого предсказания опасность не может быть для них совершенно неизвестной. Знание же опасности лишает их оправдания неведением её, заставляя тем самым быть трезвенными, смотреть за собою. Дело благодати (предварить) было сделано – Аз рех; осталось дело человека – вы же блюдитеся (Мк.13:23).

Желая как можно глубже запечатлеть в учениках мысль о необходимости борьбы с лжехристианским направлением, Христос еще раз предостерегает их от возможности обмана.

Аще убо рекут вам: се, в пустыни есть, не изыдите: се в сокровищах, не имите веры (Мф.24:26).

Несомненно, что явятся лжехристы, несомненно, что и лжепророки будут возвещать о их местопребывании, поэтому (оὖѵ), продолжает Христос в качестве вывода из предыдущего, если скажут вам о явлении где-либо Христа, если даже будут определенно указывать на местопребывание Его, говоря, наприм., что Христос Избавитель мира пребывает в известной пустыне – τῇ ἐρήμῳ, в уединенном месте, вдали от людей – вы не выходите, вследствие Моего предсказания. Указание на пустыню, как место явления Христа, могло тем легче ввести в обман неопытных, что пустыня изревле была отмечена аналогичными фактами. В пустыне Синайской некогда Сам Иегова открылся своему народу (Исх.19:18); в пустыне Иудейской (Мф.3:1), так называемой „страшной пустыне“576, явился величайший пророк Израиля – Иоанн; в пустыне „со зверьми“ (Мк.1:13), т. е. совершенно изолированной от человеческого присутствия, пребывал и Христос, прежде чем в первый раз прийти и открыться народу. Тем естественнее было ожидать и паки-пришествия Христа именно в пустыне. Не выходите, говорит Христос, не идите в указываемые вам места, чтобы посмотреть явившегося, как выходили, например, к Иоанну (Мф.11:9), не оставляйте для него своих домов. Если вас станут убеждать, что Христос „в сокровищах – ἐν τοῖς ταμείοις“, где-либо во внутренних частях, в потаенных комнатах дома577, что Он, таким образом, в противоположность пустыне, – среди людей и вблизи их – вы не верьте, не считайте за истину таких известий и „не входите во внутренние комнаты“578. Так Христос указал два противоположных места: пустыню и внутреннюю часть дома, необитаемое и обитаемое, далекое и близкое, чтобы научить, что не должно верить никакому из обычных способов явления Христа579. Почему же так? Потому что второе пришествие Христа будет необычайно, „непохоже ни на пророческий образ жизни, ни на Его собственный, который Он Сам проводил“580.

Якоже бо молния исходит от восток и является до запад, тако будет и пришествие Сына Человеческого (Мф.24:27).

В этих словах Спаситель дал Своим последователям незыблемое основание и надежный критерий для распознания ложных, обманчивых явлений от явления истинного Христа. Дать такой критерий было тем необходимее, чем больше предстояло соблазнов такого рода и чем больше ложь имела прикрываться видом истины и добра.

Форма или способ явления истинного Христа, в отличие от формы или способа явления лжехристов, и служит таким именно критерием. Способ, образ явления истинного Христа будет совершенно не похож на тот, которым воспользуются и в каком явятся все лжехристы, и Спаситель как бы не находит иного более пригодного и более точного обозначения его, чем сравнение с молнией. Парусия, второе славное пришествие Сына Человеческого будет таково же, каково (как) бывает явление молнии, которая исходит от востока и видна бывает даже до запада. В чем смысл взятого Христом сравнения и приведенного Им образа? Очевидно, отличительные черты молнии суть в то же время и отличительные черты паки-пришествия Сына Человеческого, черты, позволяющие безошибочно узнать это паки-пришествие и не смешать его с явлениями лжехристов, подобно тому, как существенные черты молнии дают возможность отличить ее от всех других сходных с ней явлений природы. Как молния – ἀστραπή с неимоверной скоростью пробегает громадные расстояния и, едва обнаружившись в одной части неба, например на востоке, уже видна бывает и на другой – совершенно противоположной, на западе, во мгновение ока обнимая, таким образом, весь небосклон, так и парусия Сына Человеческого обнимет всю землю, или, лучше, всю вселенную и притом обнимет сразу, моментально, во мгновение ока. Повсеместное и мгновенное обнаружение паки-пришествия Христа – вот характерные черты Его парусии в отличие от явлений лжехристов. Если последние появляются то здесь, то там, если их указывают то в одном месте, то в другом, и их присутствие ограничено, таким образом, определенным пространством и временем, то паки-пришествие Сына Человеческого не подлежит ограничению ни пространством, ни временем. „Пришествие Христа, скажем словами Златоуста, вдруг явится везде по причине сияния славы“581. Но сказанным еще не ограничивается смысл употребленного Господом сравнения и не исчерпывается глубина его. Блеск и ослепительный свет молнии настолько сильны, что она заметна бывает даже при солнечном сиянии и благодаря этому очевидна для всех и каждого. Настолько же непосредственно-очевидно для всех будет и второе пришествие Сына Человеческого582, так что не нужны никакие вестники и глашатаи его, подобные, например, тем лжепророкам, которые будут возвещать явление лжехристов.

Итак, по смыслу слов Христовых, парусия откроется внезапно, распространится повсеместно и притом мгновенно или лучше – одновременно, и, наконец, её явление будет очевидно и несомненно для всех. В силу указанных особенностей парусии, совершенно не будет надобности в том, чтобы один сообщал другому о паки-пришествии Сына Человеческого. По своему общему характеру это паки-пришествие будет величественно и славно, грозно и поразительно, как величественна и блестяща, грозна и поразительна картина сверкающей молнии583. Этот образ научает, говорит блаж. Иероним, что второе пришествие Спасителя будет не в уничижении, как первое, но во славе584.

По причине повсеместности и повсюдной, для всех доступной видимости парусия Христа должна быть названа универсальной, всеобъемлющей. Этому универсальному способу обнаружения паки-пришествия Христа соответствует и универсальное назначение парусии, всеобъемлемость приносимого ею суда, что Спаситель приточно выражает в следующих словах беседы:

Идеже бо аще будет труп, тамо соберутся орли (Мф.24:28).

Трудно отыскать истинный смысл этого изречения. Меньше всего можно объяснять его по отношению к иудейской катастрофе и видеть в „πτῶμα – труп“ указание на Иерусалим, обреченный Богом на разрушение, или усматривать здесь плотской, полуразложившийся иудаизм, в орлах же отыскивать, намек на римские легионы с их знаменами или на лжехристов и лжепророков, способствовавших печальному исходу иудейской войны585. Нельзя, думаем, согласиться с таким объяснением отчасти потому, что речь о Иерусалиме и иудейском бедствии уже кончилась и мысль Христа от этой катастрофы перешла к иному событию – Его славной парусии. Кроме того, в словах „ὄπου ἐὰν ἐκεῖ – „идеже, там“ мы имеем самое общее, самое неопределенное указание места, которое скорее говорит о многих объектах суда и во всяком случае не может быть объясняемо в смысле определенной, единичной местности – Иерусалима. Поэтому, большинство экзегетов справедливо придают изречению более широкий, универсальный смысл и прилагают его к парусии. Впрочем, и в таком случае мнения и объяснения расходятся. Так, наприм., „πτῶμα“ часто объясняли о Мессии вообще, иногда о Нем, как о пище духовной и жизни вечной, а под „ἀετοὶ“ разумели „ангелов, мучеников и святых“, как соучастников Его царства586. Смысл изречения при этом получается такой: где явится Мессия, там (туда) соберутся и Его избранные. Конечно, ничего нельзя возразить против такой мысли, встречающейся как в других речах Спасителя (ср. Ин.17:24), так и в этой эсхатологической беседе (ср. Мф.24:31. Лк.21:36). Но в высшей степени невероятно, чтобы Сын Человеческий при Своей славной парусии сравнивался с трупом, тем более, что в данном случае, благодаря указанию на ἀετοὶ, довольно ясно оттеняется мысль о тлении и разложении трупа. Не станем приводить иных толкований изречения587 и постараемся уяснить смысл его в связи с общим контекстом речи.

Напрасно отрицают иногда588 связь данного изречения – о трупе и орлах с предыдущим изречением – о парусии, подобной молнии. Связь эта, выраженная частицею γὰρ, очевидна и естественна. Универсальный образ явления парусии (Мф.24:27) приводит к изображению универсальности её назначения (Мф.24:28). Повсеместное обнаружение паки-пришествия было бы бесцельно, если бы его действие ограничивалось одним определенным местом. Сообразно с такой связью изречений должно утверждать, что вся сила данного изречения заключается в двух наречиях места: δπου и ἐκεῖ – где и там, которые понимать следует не в смысле обозначения определенного места, а как это требуется частицею ἐὰν, в самом общем смысле. Всюду, где только будет труп, или – пусть только где-нибудь появится падаль, там соберутся – συναχϑήσονται589, туда слетятся и орлы – оἱ ἀετοἰ. Какой же смысл этой притчи и какое отношение имеет она к парусии? Несомненно, что оба явления – парусия и собирание орлов к разлагающимся трупам имеют какую-то общую характерную черту, благодаря которой именно рассматриваемая притча и находит свое приложение в данном случае. Но нельзя не видеть, что мысль притчи заключается в указании всеобщего, неизбежного и неизменного закона животной жизни, в силу которого, где только существуют известные условия, там обнаруживается и известное действие. Едва только где-нибудь появится падаль, как туда уже слетаются орлы. Будем ли мы под последними разуметь орлов в собственном смысле, как хотят одни, или коршунов, на чем настаивают другие590 – для существа дела это безразлично. Цель притчи, конечно, не в том, чтобы устанавливать классификацию и отмечать особенности тех или иных птиц, а в том, чтобы оттенить универсальное действие одного из основных законов природы, чтобы на общеизвестном, почти ежедневно наблюдаемом примере, показать, что нет места и случая, где бы этот закон совершенно не исполнился или исполнился не так, а иначе. Перенося указанный смысл притчи на парусию, мы заключаем, что и действие паки-пришествия при известных (одних и тех же) условиях будет так же всеобще и неизменно. Кажется, нет нужды доказывать, что парусия берется здесь как приносящая суд, наказание, потому что разделить праведников и грешников – в этом, можно сказать, её цель, её назначение (Мф.13:41 и д.). Указание же на условия такого судящего и осуждающего действия парусии даны в первой части приточного изречения Господа и именно в слове „τὸ πτῶμα“, что значит труп, падаль, и в то же время – падение, преткновение, прегрешение. Сопоставление этих значений вполне позволяет нам присоединиться к мнению тех, которые разумеют под πτῶμα труп нравственный и видят в этом наименовании образ духовного мертвеца591. Если это так, то получается следующий смысл притчи в приложении её к парусии: где только есть грех и зло, там неизбежно будет и наказание592. В таком случае под ἀετοὶ надо разуметь исполнителей наказания, какими, по другому изречению Господа (Мф.13:41), являются ангелы, собирающие в день паки-пришествия Христа сорную траву – творящих беззакония и ввергающие их в пещь огненную. Так как наказание мыслится здесь под другим образом, то и исполнители его представляются иначе, чем прежде. Напомним, что еще древние, наприм., св. Иоанн Златоуст, видели в ἀετοί указание на ангелов и святых593 – Такой смысл приточного изречения Господа наиболее, думаем, соответствует контексту речи.

Итак, Христос Спаситель, заключив речь о судьбе Иерусалима и иудейского народа и, так сказать, переступив границы времени иудейской скорби, указал те соблазны, которых надлежало беречься Его последователям. К таким соблазнам относится появление ложных пророков и ложных христов. В основе этих и подобных явлений лежит та борьба между добром и злом, которая проникает через всю мировую историю и на которую Спаситель нередко указывал в Своих притчах (см. Мф.13:24–30; Мф.13:37–43). По смыслу слов Христовых борба эта достигнет особенного напряжения перед Его вторым пришествием, когда зло будет действовать под ослепительным и привлекательным покровом добра, и его слуги выступят, по апостолу, под образом благочестия, поэтому-то именно опасность впасть в обольщение и заблуждение будет велика даже для избранных. Думаем, что без всякого колебания это время можно назвать временем скорби, временем внешнего и внутреннего беспокойства, страдания, и к этому именно, предшествующему парусии времени, отнести евангельские выражения: „по скорби дний тех“ (Мф.24:29), „по скорби той“ (Мк.13:24). Если Христос Спаситель не называет прямо этого предпарусийного периода временем скорби, то отчасти потому, что Он не останавливается на нем подробно, отчасти потому, что Он уже в начале Своей беседы (8–9 ст.) охарактеризовал все вообще будущее Своих последователей, как состояние скорби. Бедствия и страдания – таков отличительный тон всей этой беседы, и без нарочитого указания, поэтому, ясно, что тот же характер присущ и предваряющему паки-пришествие Мессии времени. Изречение Господа „в мире скорбни будете“ (Ин.16:33) так же непреложно для христиан всех народов и всех времен, как и обязательно всегда и для всех учеников Христовых Его наставление: ,,дёрзайте, яко Аз победих мир“ (Ин.16:33).

При таком понимании последнего отдела беседы (Мф.24:23–28) устанавливается тесная связь этого отдела с дальнейшими изречениями Господа.

б). Пророчество Иисуса Христа о знамениях пани-пришествия, о времени сего события и нравственном состоянии мира пред вторым пришествием Спасителя. (Мф.29–41 ст. Мк.24–32 ст. Лк.25–84 ст.)

К предсказанию о появлении разного рода обманщиков пред Своим паки-пришествием и к указанию образа этого пришествия Христос присоединяет речь о том, что будет вслед за явлением лжехристов и лжепророков.

Абие же по скорби дний тех солнце померкнет и луна не даст света своего, и звезды спадут с небесе, и силы небесныя подвигнутся (Мф.24:29).

По скорби же594 дней тех – μετὰ τὴν ϑλῖψιν, т. е. вслед за скорбью, не после, не по прошествии её, а когда дни, отмеченные явлением лжехристов и лжепророков, дни скорби не успеют еще и окончиться, или, как выражается ев. Марк, „в тыя дни“ – в те самые дни произойдут необычайные явления и события. Таким образом, Христос говорит не то, что сначала закончатся дни скорби, а потом последуют необычайные явления, а то, чем или что собственно окончит, что положит предел тем дням скорби, которые сами по себе могли бы продолжаться и далее. В те дни будут – ἒσονται (Лк.21:25), произойдут во всем видимом мире, на небе и на земле (Лк.21:25), необычайные, выходящие из ряда естественных, явления (σημεῖα Лк.21:25), произойдут, как выражается ев. Матфей, εὐϑέως – тотчас, почти вдруг, „почти одновременно“595. „Почти вместе произойдет то, о чем будет говорить“596. Очевидно, имеющие завершить дни скорби явления следуют с такой быстрой сменой одного другим, что разграничение времени в данном случае решительно невозможно; это и выражается словом εὐϑέως, обыкновенно отмечающим в священных книгах необычайную скорость какого-нибудь процесса, почти моментальную иногда смену каких-либо состояний (ср. Мф.8:3; Мф.13:20. Мф.13:21; Мф.14:27. Мф.14:31; Мф.21:3. Мф.21:19). К сказанному можно прибавить, что тесная внутренняя связь называемых здесь явлений не позволяет относить εὐϑέως только к одному из них, разрывая самые явления и заставляет расширять его отношение на всю их совокупность, утверждая, что все они произойдут „почти одновременно“. Еще яснее откроется истинность последнего предположения из рассмотрения самых явлений, имеющих случиться в те дни скорби.

В те дни „солнце померкнет и луна не даст света своего“. Солнце, этот источник физического, материального света и тепла, это необходимое условие жизни природы, которого самое назначение состоит в том „чтобы светить на землю и управлять днем“ (Быт. 1:17–18), померкнет – σκοτισϑήσεται, само помрачится, потемнеет, потеряет то, что доселе составляло его существенное свойство. Оно перестанет быть тем, чем было; оно существенно, по самой природе своей изменится597. И луна, „светило меньшее, для управления ночъю“ (Быт.1:16), светящее отраженным светом солнечным, не даст обычного ей – αὑτῆς света, сияния, потому, конечно, что сама не будет более получать его. Легко видеть, что названные здесь явления не суть обозначения простого солнечного и лунного затмений, так как последние никогда не бывают одновременно. Напротив, затмение солнца случается только при новолунии, затмение же луны бывает только при полнолунии. Очевидно, это будут необычайные явления, пример которых мы имеем хотя бы в той „тьме по всей земли“ (Мф.27:45. Лк.23:44–45), которая разлилась при смерти Иисуса Христа – во время полнолуния. Дальнейшие слова беседы еще более утверждают в мысли о необычайности наступающих явлений.

„И звезды спадут с неба“. Оἱ ἀστἐρες – не те звезды здесь разумеются, которые носят в современной астрономии название метеоров – звезд падающих598 и которыми наполнено междупланетное пространство. Не они спадут с неба, ибо это явление обычное и в малых размерах не только ежегодно, но и еженощно наблюдаемое. Это в собственном смысле звезды, те блестящие точки, которые на самом деле представляют из себя целые громадные миры и которые мы созерцаем, как неподвижно прикрепленные к своим местам на тверди небесной. Вся совокупность этих тел неба – оἱ ἀστἐρες τοῦ οὖρανοῦ (Мк.13:25) спадет с неба. Πεσοῦνται ἀπό τοῦ οὐρανοῦ не следует понимать как гиперболическое выражение и объяснять в том смысле, что звезды лишатся своего света, померкпут как солнце и луна и, сделавшись невидимы для взора, как-бы падут с неба599. Потемнение небесных тел – солнца и луны, потеря ими своего света была только что отмечена и отмечена прямо, не фигурально. Странно было бы, поэтому, видеть здесь фигуральное повторение той же мысли и естественнее понимать данное выражение в буквальном смысле, как и предыдущее. Звезды спадут с неба, отрешатся от той тверди небесной600, к которой они, по библейскому и общежитейскому воззрению, прикреплены или, как живописнее, картиннее выражается евангелист Марк – ἔσονται ἐκπίπτοντες601 – как бы постепенно, одна за другой будут срываться с небесного свода, с тех мест, на которых в течение веков привыкли созерцать их прочно укрепленными и неподвижными. Отсутствие определенного указания на то, куда именно падут звезды, не позволяет произвольно дополнять, что это будет падение именно на землю – εἰς τὴν γῆν, причем указание места падения обычно заимствуют из Апокалипсиса, где читаем: „и звезды небесныя пали на землю“ (Откр.6:13)602. Но с таким, сделанным на основании Апокалипсиса дополнением, ни в коем случае нельзя согласиться, так как и самое апокалипсическое изображение нельзя понимать буквально. Лежащее в основе этого изображения пророческе представление о падении звезд с неба, подобном падению листьев с виноградной лозы и смоковницы (Ис.34:4), показывает, что в этих случаях мы имеем дело с образными, пластическими изображениями, в которых нельзя строго настаивать на точном значении каждого отдельного слова. В частности апокалипсическое выражение „на землю“ вызвано, думаем, в данном случае самым сравнением падающих звезд с падением незрелых смокв с потрясаемой ветром смоковницы (Откр.6:13). Впрочем, если бы кто стал настаивать на буквальном значении апокалипсического представления, то евангельский текст должен показать тому, что прибавление слов „на землю“ в эсхатологической беседе решительно не может иметь места. Дело в том, что земля, как видно из дальнейшего течения речи Господа (30 ст.), при всех необычайных явлениях, мыслится еще существующей вместе с обитающими на ней людьми, что было бы, конечно, невозможно, если бы звезды – тела почти всегда большие земли – пали на нашу планету. Поэтому „спадут с неба“ значит: оторвутся от своего места и, падая, исчезнут из взора в мировом пространстве.

„И силы небесныя подвигнутся“. Мы не решаемся видеть здесь указание на множество звездных групп, приходящих в неравномерное движение603, потому что о звездах в их совокупности и именно о звездах небесных только что была речь и они названы их собственным именем. Если их падение мы поняли как движение их, ранее представлявшихся неподвижными, то в σαλευϑήσονται – подвигнутся мы во всяком случае имели бы тавтологию, равно как и во всем последнем изречении было бы в сущности повторение предыдущего представления. Не думаем, однако, и того, что здесь нужно разуметь воинство ангельское, которое придет в смятение при виде подобных переворотов604. Если даже оставить без внимания, что σάλευσϑαι – колебаться не употребляется в приложении к миру ангельскому605, что δυνάμεις в значении ангелов не встречается в связи с οὑρανῶν (Шотт), то мысль об ангелах небожителях будет исключаться в данном случае общим строем речи, в которой говорится исключительно о явлениях в области видимого физического мира. Притом же далее ангелы называются их собственным именем (31 ст.), как это делается и в других местах евангелия (ср. Мф.13:41. Ин.1:51 и др.). все эти соображения приводят к тому, чтобы понимать выражение „силы небесные – αἱ δυνάμεις τῶν ουρανῶν“ как указание на те космические силы, действием которых обусловливается упорядоченный строй всех физических и в особенности астрономических явлений. Они – эти силы сохраняют и поддерживают то правильное отношение небесных тел „in se et inter se“, которое дает возможность говорить о законах их движений606. Может быть неясное указание на эти именно силы мы находим в книге Иова, где Иегова вопрошает последнего: „знаешь ли ты уставы неба; можешь ли установить господство его на земле“ (Иов.38:33). Можно думать, что эти же силы имеет в виду пророк Иеремия, когда говорит, что Господь дал „уставы луне и звездам“ и далее представляет эти уставы вечными, незыблемыми (Иер.31:35–36). Если здесь об этих силах говорится, что они подвигнутся – σαλευϑήσονται, то этим выражается та мысль, что силы небесные, уставы неба, действовавшие до сих пор однообразно, устойчиво, теперь поколеблются, выйдут из прежнего состояния упорядоченности и придут в состояние беспорядочное, неправильное, необычайное. Таким образом, здесь мы находим объяснение для всех указанных ранее явлений планетного мира. „Уставы неба“ нарушатся и вследствие этого отношение его к земле изменится. Солнце перестанет отправлять свое назначение – светить на землю и управлять днем; луна перестанет управлять ночью; неподвижные звезды придут в беспокойное и беспорядочное движение – спадут с неба607. Ев. Лука особенно ясно отмечает, что это возмущение, потрясение небесных сил будет именно основанием и причиной всех необычайных явлений и притом явлений не только на небе, но и на земле. Исчислив эти явления, он присоединяет: „силы бо (γάρ – как и везде в причинных предложениях Мф.24:5. Мф.24:21. Мф.24:24. Мф.24:27) небесныя подвигнутся“ (Лк.21:26), указывая таким прибавлением, что в этом движении и колебании небесных сил заключается основание, причина всех необычайных явлений того времени, что последние суть следствие первого. Если, таким образом, строй речи ев. Луки проливает свет на смысл речи ев. Матфея, подтверждая данное выше объяснение слов „силы небесные“, то едва ли можно находить противоречие этому объяснению и в тексте ев. Марка. Выражение ев. Марка „силы яже на небесех – αἱ δυνάμεις αἱ ἐν τοῖς οὐρανοῖς“ (Мк.13:25) ничуть не указывает, что здесь разумеются звезды небесные608, так как это обычное прилагательное предложение (ср. Мф.6:9. Мк.10:38 и др.), ближе определяющее понятие „δυνάμεις“ как именно сил „небесных“, сил, как бы сосредоточенных на небе, его явлениями управляющих.

Не нужно, полагаем, разъяснять, что отмеченные перевороты на небесных телах и потрясение самых основ неба со всеми его явлениями если еще не приносят, то во всяком случае предвещают близость конца мировой жизни, по крайней мере в той её форме, в какой она обнаруживалась доселе. Нельзя сомневаться и в том, что эти перевороты произведут ужасное и потрясающее действие на животный мир земной, тем более, что в силу тесной связи между небом и землей необычайные явления в сфере первого неизбежно вызовут и необычайные перевороты в области второй. Божественный Учитель не опустил указать и их.

И на земли туга языком от нечаяния, шума морского и возмущения, издыхающим человеком от страха и чаяния грядущих на вселенную (Лк.21:25–26).

Не в противоположность609, а лучше сказать в соответствие переворотам небесным и на земле будет туга, уныние – συνοχὴ народов. Συνοχὴ – подавленное, угнетенное состояние духа, сказывающееся в чувстве щемящего уныния, томительной тяготы и тревожного страха610. Такое мрачное настроение и скорбное мучительное состояние будет уделом не единиц, а целых масс и народов. Подобно тяжелому кошмару, оно будет давить пораженное необычайными явлениями и устрашенное неясными предчувствиями человечество. К этому присоединится еще ἀπορία – чувство беспомощности, сознание своего бессилия перед небывалыми на земле явлениями. В качестве таких явлений отмечаются ἠχοῦσα611 ϑάλασσα καὶ σάλος. Первое означает шум, гул моря; второе – волнение, беспокойное движение моря. Очевидно, и то, и другое явления будут столь необычайны по своей силе и степени, столь напряженны, что люди, обладающие многовековым опытом, располагающие богатым запасом знаний, раскрывшие и познавшие „тайны“ природы, остановятся пред этими явлениями в полном недоумении и сознании совершенной невозможности борьбы с разъяренными стихиями. Теперь, когда поколебались „уставы неба“, ослабли и „запоры и ворота“ моря (Иов.38:10) и оно вместе, конечно, с прочими стихиями пришло в необычайное состояние, в небывалое возмущение. Вполне естественно поэтому, что человечество, подавленное тяжестью внутреннего угнетающего состояния и пораженное необычайностью внешних грозных явлений на небе и на земле, придет в полное замешательство. „Люди будут издыхать от страха – ἀποψύχειν, не умирать собственно, а совершенно теряться духом612, изнемогать от ужаса, вызываемого совершающимися на их глазах переворотами, изнывать и от ожидания еще чего-то 613, каких-то бедствий, имеющих наступить во вселенной, разразиться на ней. Это будет такое состояние, когда люди как-бы замрут в ужасе от настоящего и в страхе перед будущим, когда самая мысль как-бы оцепеневает и дух захватывает от страха и ожидания. Решительно нет ни малейшего основания прибегать для объяснения такого напряженного и трепетного состояния человечества к предположению социальных переворотов и видеть здесь указание на волнение моря народного, на возмущение народов614. Преобразование мира, о котором не раз говорил Христос (ср. Мф.19:28), неизбежно предполагает космические перевороты, которые, как стоящие всецело вне власти и силы людей, легче объясняют их тугу душевную и смертельный ужас, чем волнения, возникающие в их же собственной среде. Не следует только упускать из внимания, что уныние, сознание своей безпомощности и растерянность, боязливое предчувствие каких-то бедствий, все это будет результатом не только стихийных катастроф на земле, но и необычайных переворотов на небе, следствием того, что „силы небесныя поколеблются“, чем нарушен будет весь строй мировой жизни. Созерцание этой расшатанности устоев жизни мира, расстроенности законов природы и породит то, в высшей степени тяжелое, тревожное и мучительное состояние человечества, о котором говорит Христос Спаситель.

Тревожное предчувствие новых необычайных явлений, грядущих на вселенную, не обманет людей.

И тогда явится знамение Сына Человеческого на небеси: и тогда восплачутся вся колена земная и узрят Сына Человеческого грядуща на облацех небесных с силою и славою многою (Мф.24:30).

И тогда – в то самое время, когда устойчивый доселе мировой порядок придет в расстройство, когда лишенная естественного света земля погрузится во мрак, и даже сознание людей как-бы потемнеет от ужаса перед совершающимся, – в то время явится – φανήσεται, сделается доступным для созерцания чувственными очами615 знамение Сына Человеческого на небе. Очевидно, здесь имеется в виду то самое знамение – σημεῖον, о котором, по ев. Матфея, спрашивали апостолы Христа Спасителя, как о знамении, непосредственно предшествующем второму славному пришествию Христа (Мф.24:3)616. Это есть так сказать, сигнал парусии. Евангельский текст не дает нам точного указания на то, что это будет за знамение. Но уже по контексту речи можно полагать, что это знамение будет состоять в каком-то световом явлении в противоположность отмеченному выше потемнению светящихся тел (Мф.24:29)617. Такое предположение хорошо подтверждается общим библейским воззрением на Божество, как на обитающее и являющееся вообще во свете. (Ср. Исх.3:2; Исх.13:21 и др.). Это будет, далее, какое-то, знамение на небе – ἐν τῷ οὑρανῷ и притом знамение определенное – τό σημεῖον. При всем том указать точно, в чем именно будет состоять это знамение, едва ли возможно. Один из эгзегетов, полный „тихой глубины“ в изъяснении писания, рассуждает об этом знамении так: „это есть нечто видимое, ибо оно явится. Это есть нечто, что явится в небе или на небе. Это есть нечто, что покажет пришествие Судии, являющегося в Его прославленном человечестве, потому что это есть знамение Сына Человеческого. Когда, следовательно, увидят это знамение, то скажут: теперь идет Он, теперь идет Тот, Который так часто называл Себя на земле Сыном Человеческим“618. Пытаясь еще ближе определить это знамение, прямо назвать это „нечто“, экзегеты расходятся в мнениях. Одни находят здесь указание на Самого Мессию, грядущего во славе (Розенмюллер, Клифот и др.); другие – разумеют вообще какое-то световое явление, как-бы зарю, отблеск мессианской славы (Кейл, Мейер, Кремер), нечто подобное ветхозаветной Шехин (де-Ветте, Лянге); иные – необычайные знамения небесные, указанные выше (Квиноель); некоторые – звезду Мессии (Блекк, Ольсгаузен); некоторые – знамение Его креста на небе. Самое разнообразие толкований показывает, как трудно с достоверностью сказать что-либо решительное о знамении Сына Человеческого на небеси. Всего вероятнее из этих толкований нам кажется то, которое считает таковым знамением крест. „Он будет блистать тогда светлее солнца; оно померкнет, а крест будет видим“619.

Освященное древностью, подкрепляемое авторитетом св. отцев и учителей церкви620, это мнение имеет за собой и внутренние основания. Заметим прежде всего, что это знамение, целью явления которого будет как-бы объяснить смущенному и трепещущему человечеству значение всех совершающихся вокруг него переворотов, показать, что наступил момент второго славного пришествия Сына Человеческого, как Судии, это знамение, говорим, должно быть определенным, не допускающим никаких сомнений в его истинном смысле и никаких перетолкований. Дальнейшие слова беседы показывают, что оно и будет именно таким. Поэтому-то это знамение и называется знамением Сына Человеческого – τὸ σημεῖον τοῦ ὑιοῦ τοῦ ἀνϑρώπου, т. е. знамением, составляющим как-бы собственность Сына Человеческого, такую притом существенную и исключительную собственность, по которой безошибочно узнается её обладатель621. Если мы, далее, примем во внимание, что наименованием. „Сын Человеческий“ – в противоположность наименованию Сын Божий – утверждается с особой при том силой и настойчивостью622 человеческая природа Спасителя, как истинно – человека в полном и подлинном смысле этого слова, то должны будем допустить, что и знамение Его, как знамение именно Сына Человеческого, имеет отношение к той же человеческой стороне Его личности. Вспомним теперь, что Христу, о Котором не нашедший в Нем никакой вины Пилат произнес приговор: „Се Человек“ (Ин.19:5), как бы торжественно свидетельствуя, что в этом, носящем терновый венец и одетом в багряницу Царе Иудейском, впервые воплотился идеал человека, впервые найден истинный человек, следовательно, Христу, именно как человеку, присужден был крест. Евреи требовали Его распятия не как распятия Бога, а как распятия человека, такого, который, будучи сыном плотника (Мф.13:55), Сам Себя называл Сыном Божиим (Ин.19:7). Распятие на кресте должно было, по их мнению, фактически засвидетельствовать, что Распятый вовсе не Сын Божий (Мф.27:42–43), а простой человек, преступник, будто бы, отеческих законов. „Аще Сын еси Божий, сниди со креста“ (Мф.27:40) – восклицали иудеи в убеждении, что позорный крест не может быть достоянием Бога и Его Сына. Вспомним еще, что и по слову Апостола, соблазном для иудеев и безумием для эллинов является распятый Христос, именно как Сын Божий (1Кор.1:23 ср. 9 ст.), что, следовательно, распятый Сын Человеческий не был для них таким соблазном и понятия: крест и человек были для них вполне совместимы. Все это служит доказательством того, что крест есть так сказать, достояние Христа, именно как Сына Человеческого. Христос – Сын Человеческий так же немыслим ныне без креста, орудия Его смерти, как и Христос – Сын Божий немыслим был для иудея и эллина на кресте623. Можно думать, что вследствие всемирности евангельской проповеди, которая ко времени парусии должна обнять всю вселенную, сделаться известной всем народам, станет известным всем и крест, – это неотъемлемое достояние Христа – Сына Человеческого. Этот-то крест понесенный и претерпетый Христом ради нас и нашего спасения при Его первом пришествии, явится знамением и Его второго пришествия. Так как человеческая природа во Христе не отделима от божественной, и, следовательно, с нею Он явится и в паки-пришествие, то вполне естественно ожидать, что Ему предъидет и знамение Его человеческой природы – крест. И это тем более, что в дальнейших словах беседы мы находим указание и на некоторые атрибуты Божеской природы Грядущего (сила и слава), что дает основание, в силу упомянутого отношения природ во Христе, искать указания и на человеческую природу Его.

Таким образом, во время необычайных переворотов на небе, и ужасных событий на земле, когда человечество будет метаться в страхе и отчаянии, необыкновенный свет озарит вселенную и на небе сделается видимым знамение креста. „И тогда восплачутся все племена земныя“. Таково будет впечатление, произведенное явлением знамения. Явление знамения – креста неизбежно вызовет в людях представление и о проповеданном им Сыне Человеческом, распятом на кресте. Это знамение будет немым и в то же время красноречивым свидетелем истинности дела Христа и Его учения, а также живым обличителем всех неверовавших. Ни для кого не тайна будет – именно в силу всемирной проповеди, – что начинается новый порядок вещей, обновление всех жизненных отношений, мировая катастрофа, суд и смена века сего веком иным624, и всякий будет знать, Кто последует за этим знамением. И тогда – при появлении знамения625 восплачутся – κόψονται все племена. Κόπτειν означает не просто плакать, а сильно рыдать, издавать раздирающие душу вопли, часто притом сопровождающиеся какими-либо внешними действиями, наприм., биением в грудь, раздиранием одежд и т. п.626. Совершенно ошибочно было бы думать, что это состояние в высшей степени сильного, можно сказать, безумного плача будет достоянием только неверующих иудеев или нечестивых и неверных язычников627. Все племена земли – πᾶσαι αἱ φυλαί, это – то же, что все языки – πάντα τα ἓϑνη (Мф.24:14), которым будет проповедано евангелие, или которые предстанут на страшный суд (Мф.25:32). Это решительно все имеющее жить в то время человечество (ср. Быт. 12:3; Быт.28:14), часть которого составляют и ἐκλεκτοί – избранные (Мф.24:31). Плач и страх последних вполне возможен, потому что нравственно-добрая жизнь и праведность не исключают сознания человеком своей греховности, а, наоборот, предполагают и даже усиливают это сознание. Поэтому-то апостол и заповедует христианам содевать свое спасение „со страхом и трепетом“ (Флп.2:12). Если же возможен плач и трепет избранных, то тем естественнее и понятнее будет плач не уверовавших и вопль нечестивых.

Все восплачутся и все „увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою“ Увидят – ὄψονται, воочию, на самом деле увидят, узрят так, что не останется никакого сомнения в реальности видимого. Таким характером непререкаемости и несомненной достоверности будет отличаться созерцание Паки-грядущего потому, что созерцающие увидят именно Сына Человеческого. Еще живущее во плоти человечество628 и плотскими очами созерцающее и не может видеть Грядущего иначе, как только со стороны Его человеческой природы. Правда, это человеческая природа, уже прославленная, но все же доступная созерцанию телесными очами и даже осязанию (Ин.20:20. Ин.20:27). Но созерцая Сына Человеческого, каждый будет знать, что Грядущий есть вместе с тем и Бог. Самая обстановка пришествия будет доказывать это с полной несомненностью. На облаках небесных, как-бы на колеснице, окруженный и сопровождаемый силою – несметным воинством ангельским (ср. Мф.16:27; Мф.25:31) и славою многою, т. е. необычайным сиянием (δόξα) и величием, свойственным только одному Богу, торжественно шествует Сын Человеческий. „Придет не как посланный и уничиженный – на подобие человека, но со славой и силой божественной“, говорит св. Кирилл Александрийский и далее продолжает: „о том и другом свойстве понимай слово „многою“, ибо со многою силою и в то же время со многою славою произойдет второе Богоявление, тогда как первое произошло со слабостью (беспомощностью) и неизвестностью. Почему же в облаке? Потому что так обыкновенно является Бог (Пс.96:2; Пс.103:3; Ис.19:1). Итак придет не тайно, но как Бог и Господь со славою достойной Бога“629.

Таково будет паки-пришествие Сына Человеческого. Конечно, нам трудно представить все величие этого необычайного явления, но мы можем по крайней мере понять, какое страшное то будет время, когда „небеса с шумом прейдут, стихии же разгоревшись разрушатся“ (2Пет.3:10). Вполне, говорим, понятны будут плач и рыдание человечества, видящего окончательную и неизбежную катастрофу и наступление последнего суда. Правда, для верующих, для избранных эти события будут иметь добрый исход. Имея это в виду, Господь и говорит апостолам, а в их лице и всем верующим:

Начинающим же сим бывати, восклонитеся и воздвигните главы ваша: зане приближается избавление ваше (Лк.21:28).

Если страх нечестивых и неуверовавших будет доходить до отчаяния, то страх верующих должен быть страхом благоговейным, полным преданности Богу и упования на Него. Когда начнет совершаться то, о чем была речь непосредственно ранее630, когда, следовательно, будут происходить знамения на небе, перевороты на земле и вслед за сим откроется самое паки-пришествие, тогда вы, избранные, выделенные из мира „восклонитеся – ἀνακὑψατε“. Ἀνακὑπτω – собственно поднимать тело, голову, выпрямляться (ср. Лк.13:11). Соответствующее слову άνορϑοῦσϑαι (ср. Лк.13:13), отмечающему прямое положение тела, противоположное словам συγκὑπτειν (Лк.13:11), κάτω κὑπτειν (Ин.8:7), указывающим на согбенное состояние человеческого организма, ἁνακὑπτω в данном случае, где речь о телесной стороне человека будет ниже, имеет метафорический смысл и значит поднимать дух свой, ободриться, оправиться631. Вы, как бы говорит Христос, угнетенные доселе бедствиями и скорбями, смущенные необычайными явлениями на небе и на земле, при наступлении этих грозных поразительных явлений – воспряньте духом, ободритесь. И это внутреннее, полное надежды и уверенности состояние, пусть отразится вовне. Вы поднимите тогда свои головы – ἐπάρατε τὰς κεφαλὰς ὑμῶν, как это делают люди радующиеся. Поднимите свои головы, которые до сих пор были опущены вниз, наклонились под тяжестью выпавших на вашу – избранников долю искушений от лжехристов и лжепророков. Так кратко, но полно и выразительно изобразил Спаситель то впечатление, которое должны вызвать у истинно-верующего признаки Его паки-пришествия и то состояние, в какое должно привести их созерцание как этих знамений, так и самого паки-пришествия. Далее Он указал и причину такого именно, а не иного состояния избранных. Воспряньте духом, потому что – διότε632 приближается избавление ваше – άπολίτρωσις ὑμῶν. Άπολίτρωσὶς – избавление, освобождение прежде всего, конечно, от всех бедствий, страданий и скорбей века сего, а затем совершенное, полное спасение (ср. Мф.20:28) души и тела в царстве Божием633. Такое избавление теперь приближается, наступает вместе с пришествием Сына Человеческого и готово открыться.

Каким образом оно откроется Иисус Христос говорит далее.

И послет ангелы своя с трубным гласом велиим, и соберут избранныя его от четырех ветр, от конец небес до конец их (Мф.24:31).

Итак, не человеческая сила, но божественная власть положит конец злополучию верующих. Грядущий во славе Сын Человеческий пошлет – ἀποστελεῖ, пошлет с определенной целью, как заключить то позволяет употребленный здесь греческий глагол634, пошлет, следовательно, как власть имеющий, ангелов, которые называются Его ангелами – оἱ ἀγγἐλοι αὑτοῦ, т. е. мыслятся как Ему принадлежащие, как служители и исполнители Его воли. Пошлет с трубным гласом велиим – μετὰ σάλπιγγος φωνῆς μεγάλης. Поставление слова „σάλπιγγος“ на первом месте позволяет думать, что в нем дано главное понятие, так что буквальный перевод выражения будет: с трубою сильного звука, с трубою громогласною635. Этим дается отчасти и объяснение выражения. Очевидно, не так нужно думать, что каждый посланный ангел будет иметь трубу. Скорее надо полагать, что здесь разумеется собственно одна труба – труба Божия (1Сол.4:16), последняя труба (1Кор.15:52). Она характеризуется здесь как труба φωνῆς μεγάλης, чем указывается на её сильный, мощный звук. Таким образом, послание ангелов совершится при громогласном звуке трубы. Так, конечно, буквально и в собственном смысле надо понимать слова Спасителя и искать в них какого-либо иного смысла, объяснять, наприм., о трубе проповеди евангелия636, было-бы совершенно произвольно. Подобно тому как при протяжном и весьма сильном звуке трубы, который притом становился все сильнее и сильнее, открылся Господь Своему избранному народу на горе Синае (Исх.19:13. Исх.19:16. Исх.19:19.), когда Он впервые вступал в завет с Израилем, как народом и объявлял ему законы Своего царства, подобно этому откроется и Сын Человеческий теперь, когда „Он предаст царство Богу и Отцу“ (1Кор.15:24), когда идея царства Божия получит, можно сказать, всецелое осуществление. С трубным гласом придет Господь, „для возбуждения, для радости (верных), для представления ужасных событий, для мучения тех, которые оставляются“ – так объясняет св. Иоанн Златоуст значение этого трубного гласа637.

Цель послания ангелов определенно указывает Сам Иисус Христос. „И соберут избранных Его от четырех ветров“. Деятельность ангелов, таким образом, будет состоять в том, чтобы собрать – (ἐπισυνάγειν) всех избранных, испытанных и оставшихся верными – последователей Христа, собрать воедино. Евангельский текст не дает никаких указаний на то, куда и в какое место будут собраны избранные и потому нет никаких оснований думать, что они собраны будут на земле и на том именно месте её, где явится Господь Иисус Христос638. Хотя ἐπισυνάγω и значит собирать в одно место, но этим выражается только теснейшее единение, неразрывная связь собирающего и собираемых (ср. Мф.23:37), вообще отмечается только акт собирания, но не определяется самое его место. Если же принять во внимание, что Христос при втором пришествии явится сразу и всюду (Мф.24:27), и что земля среди всеобщих переворотов (Мф.24:29) не может, конечно, остаться целой и невредимой, то с большим правом можно думать, что местом собрания избранных будет не определенный какой-либо пункт земли и даже не самая земля, по крайней мере в настоящем своем виде. Несомненно только то, что верующие будут собраны ко Христу, чтобы соединиться с Ним теснейшим образом и навсегда.

Не указывая определенно, куда будут собраны верующие, евангельский текст прямо и решительно говорит, откуда они будут собраны – „от четырех ветров, от края небес до края их“. Выражение „от четырех ветров – (ἐκ τῶν τεσσἆρων ἀνἐμων“) есть, конечно, образное выряжение для обозначения четырех стран света (ср. Зах.2:6). Свое ближайшее объяснение это выражение находит в следующих словах – „от края небес до края их – (ἀπ’ ἄκρων οὐρανῶν ἒως ἆκρων αὐτῶν“). Эти слова, подобные выражению „от востока даже до запада“ (Мф.24:27), обозначают землю по тому отношению, какое занимает к ней небо, распростертое над всей землей. Таким образом, смысл обоих технических выражений, неоднократно встречающихся в Ветхом Завете (Втор.4:32; Втор.30:4; Пс.18:7 и др.) – тот, что собрание верующих будет произведено по всей земле, или со всей земли, от одного края небес до другого края их, или иначе: от самых крайних пределов в одну сторону, где небо кажется опирающимся на землю, до самых крайних пределов в другую сторону. Ту же самую мысль о собрании веруюших со всей земли ев. Марк выражает более живописно в словах: „от края земли до края неба“639. Видеть здесь указание на то, что не только верующие, находящиеся на земле, но и верующие, находящиеся на небе (умершие), будут собраны ко Христу640 – нет оснований. Конечно, и умершие – избранные будут собраны ко Христу. Но если принять во внимание, что, по апостолу, сначала оживут умершие, что разумеется произойдет на земле, потом изменятся живущие (1Кор.15:52 ср. 1Сол.4:13), то надо будет допустить, что все верующие будут собраны, „восхищены в сретение Господу“ именно с земли. Поэтому, нет и нужды отыскивать у ев. Марка указание на область неба, как противоположную земле область, откуда также будут собраны верующие. Таким образом, рассеянные по всей земле и между всеми народами, избранные будут собраны ко Христу Его ангелами при звуке трубы, подобно тому как ветхозаветными священниками при звуке труб собираемы были „от четырех ветров“ те, которые принадлежали к стану избранного народа Божия (Числ.10:1–6).

Спаситель сказал о явлениях, предшествующих Его паки-пришествию, о знамении парусии, о самом паки-пришествии и следствиях его для избранных. Не будет, думаем, ошибочным предположение, что теперь, когда ученики услышали о том, какие благие результаты принесет для них паки-пришествие Господа, у них снова явилось желание знать более точно время славной парусии Христа. Возможно, что это естественное желание снова высказано было в вопросе „когда сия будут“641. Но открывать „времена и лета“ не входило в планы Божественного Учителя, как не имеющее пользы, ненужное и даже вредное для Его последователей. Поэтому, переходя642 к вопросу о времени паки-пришествия, Иисус Христос открывает его только отчасти и делает это помощью обычного Своего приема – притчи.

От смоковницы же научитеся притчи: егда уже ваия ея будут млада, и листвие прозябнет, ведите, яко близ есть жатва (Мф.24:32).

От фигового дерева научитесь – μάϑετε, т. е. сами извлеките, сами заимствуйте притчу, урок. Урок этот заключается в следующем. Всякий раз, говорит Господь, когда ветвь или молодой отпрыск смоковничного дерева становится, лучше же сказать стал, сделался (γἐνηται) мягким ἀπαλὸς, сочным, что свидетельствует, конечно, о том, что жизненный сок из корня поднялся и распространился по всему дереву и когда, благодаря именно своей сочности, этот отпрыск выпускает листья – τὰ φύλλα ἐκφύῃ643, тогда вы знаете, знаете сами – ἁφ’ εἁυτῶν (Лк.21:30), хотя бы никто не учил вас, что близко и скоро наступит τό ϑἐρος – лето (в отличие от ϑερισμός – жатва, ср. Мф.13:39). Такова притча Спасителя, взятая Им от фигового дерева, как полагают некоторые644 потому именно, что это дерево распускалось в Палестине всех позже и, таким образом, давало возможность с большей несомненностью сделать вывод о скором наступлении лета. Другие деревья начинали зеленеть при первом тепле и иногда увядали от случившегося затем холода, так что по их состоянию трудно было судить о близости лета. Впрочем, сущность притчи не в роде и виде дерева, и потому ев. Лука нисколько не изменяет смысла притчи, включая в объем её не только смоковницу, может быть мало известную читателям его евангелия645, но и „вся древа“ (Лк.21:29).

Общая мысль приведенного Христом примера заключается, очевидно, в том, что в жизни природы господствует известный строй, закономерность явлений, что благодаря этому по одним явлениям можно заключать о близости или отдаленности других. Эту общую мысль, извлеченную из жизни природы, Христос учит теперь прилагать к жизни царства Божия.

Тако и вы, егда видите сия вся, ведите, яко близ есть при дверех (Мф.24:33).

Если предшествующий пример, взятый, быть может, от находившегося перед глазами Христа и Его слушателей фигового дерева, выражал общий закон, наблюдаемый всеми внимательными к жизни природы, то здесь это общее наблюдение получает свое частное, особенное применение к ученикам, что и выражается через более точное „так и вы – οὕτω καὶ ὑμεῖς“. Как известные явления в развитии фигового дерева, и вообще в развитии всех деревьев (ев. Лука), позволяют делать известные выводы, так точно по известным явлениям в развитии царства Божия, последователи Христа, со своей стороны, сами должны сделать те или другие заключения. Данные, служащие основанием для выводов, относящихся к жизни природы, указываются в словах: „когда ветви её (смоковницы) становятся уже мягки и пускают листья“ (Мф.24:32); данные, заключающие в себе основание для выводов по отношению к царству Божию, Христос указывает словами: „когда вы увидите все сие – πάντα ταῦτα“.

Трудно сказать, что следует разуметь под этим „πάντα ταῦτα – вся сия“. Экзегеты расходятся в объяснении. Чаще всего содержание этого выражения расширяют на всю речь Христа Спасителя646. Но если принять во внимание, что евв. Марк и Лука имеют в соответствующем мест одно ταῦτα – сия (Мк.13:29; Лк.21:31), то должно будет ограничить объем выражения и ев. Матфея. Несомненно, что ταῦτα – первых евангелистов указывает на то, о чем речь была непосредственно выше – на необычайные явления на небе и на земле (Мк.13:24, Лк.21:25–26). На эти же явлевия прежде всего указывает и ταῦτα ев. Матфея. Такое предположение подтверждается отчасти и тем, что некоторые кодексы читают в данном месте ев. Матфея ταῦτα πάντα (вместо πάντα ταῦτα)647, выдвигая на первый план именно ближайшее, непосредственно выше сказанное, т. е. те же необычайные явления – „великие знамения“. Но так как самые знамения не суть что-либо совершенно изолированное в ходе мировой истории, а – как мы видели – относятся к дням христианской скорби и непосредственно связаны с этими днями – днями особенно сильного развития и обнаружения зла, то содержание ταῦτα должно, думаем, распространить и на эти дни. Прибавление у ев. Матфея „ πάντα“ к ταῦτα, объясняемое тем, что этот евангелист с большей, чем другие синоптики, подробностью останавливается на особенностях последнего, предшествующего парусии, периода, оправдывает возможность этого распространения и дает для него основание.

Таким образом, „вся сия – πάντα ταῦτα“ обнимает содержание Мф.24:23–30. Сюда относится появление лжехристов и лжепророков, обладающих сверхчеловеческой силой и грозящих прельстить даже избранников добра; сюда входят знамения на небе и „туга“ на земле; сюда же принадлежит и знамение Сына Человеческого. Но в объеме „πάντα ταῦτα“ нельзя, конечно, включать самое паки-пришествие Христа (Мф.24:30) и собрание к Нему избранных (Мф.24:31), так как первое и составляет именно предмет напряженных чаяний апостолов, время исполнения которых они так желали знать, а второе является необходимым следствием паки-пришествия. Когда вы увидите, как бы говорит Христос, все это, что Я только что назвал как предваряющее парусию, увидите совершающимся – γινὁμενα (Мк.13:29, Лк.21:31), находящимся в действии, осуществляющимся на деле, то знайте – γινώσκετε648, выведите заключение, что „близко“, „при дверех“. Оба последние выражения: ἐγγύς ἐστιν, ἐπὶ ϑύραις указывают на скорое наступление, скорое пришествие чего-либо и ἐπὶ ϑύραις649 служит только для усиления и живости речи. Но что именно является субъектом при ἐγγύς ἐστιν ἐπὶ ϑύραις, о близости чего говорится – сказать трудно. Некоторые подразумевают здесь τὸ ϑἐρος – лето650, но это было бы только повторением образа, данного ранее (Мф.24:32), а не приложением всей притчи и во всяком случае тогда требовалось бы разъяснение этого образа. Другие в качестве подлежащего хотят разуметь здесь: Он – Мессия или Сын Человеческий; иные даже находили указание на суд над Иерусалимом и близость его наступления651. Если обратиться к повествованию ев. Луки, то дело несколько выяснится, причем окажется, что ни одного из предложенных объяснений принять нельзя. Ев. Лука выражается точно и ясно: „близко царствие Божие – ἐγγύς, ἐστιν ή βασιλεία τοῦ Θεοῦ“. Судя по контексту речи, у ев. Луки разумеется здесь царство Божие в его полном, всецелом обнаружении, с его окончательным разделением добра и зла, с его вечным блаженством праведных и вечной гибелью грешных, словом, царство Божие, приносящее совершенное ἀπολὐτρωσις – избавление, спасение (ср. Лк.21:28). О том же царстве Божием, несомненно, идет речь и у двух первых синоптиков. Но так как понимаемое в таком смысле царство Божие откроется только с парусией Сына Человеческого, то, думаем, субъектом при ,,ἐγγύς ἐστιν ἐπι ϑύραις“ скорее всего должна быть именно ἡ παρουσία, тем более, что о ней была речь выше и о ней спрашивали и ученики (Мф.24:3). Правда, будем ли мы считать субъектом το ϑέρος, или ὁ ὑιὸς τοῦ ἀνϑρώπου, или ἡ παρουσία, смысл данного выражения в сущности не изменится. „Когда вы увидите, что сбывается то, что сказано о вышеупомянутых обольстителях (и знамениях), знайте, что близко второе пришествие“652. Такую мысль должны видеть здесь все, принимающие во внимание ход мыслей речи и избегающие произвола в её толковании.

Так указал Христос время своего славного паки-пришествия, „Впрочем, замечает св. Иоанн Златоуст, Он привел в пример смоковницу не только для обозначения времени, ибо мог бы означить его и другим образом, но и для подтверждения того, что Его предсказание непременно исполнится. Подобно тому, как необходимо быть первому (лету после того, как фиговое дерево начнет распускаться), так равно и последнему“, т. е. паки-пришествию вслед за указанными знамениями653. Справедливость приведенного замечания св. Златоуста подтверждается дальнейшими словами Христа Спасителя, в которых безусловная необходимость сказанного оттеняется еще сильнее.

Аминь глаголю вам: не мимоидет род сей, дóндеже вся сия будут (Мф.24:34).

Торжественным „истинно говорю вам“ заверяет Христос непререкаемую достоверность Своих слов. Эти слова не представляют чего-либо нового и не относящегося к предмету данной беседы. Наоборот, выражением „πάντα ταῦτα – вся сия“, которое мы встречаем в данном случае не только у ев. Матфея, но и у ев. Марка, Спаситель ясно свидетельствует, что здесь имеется в виду сказанное именно в этот раз и притом во всем его объеме – все сказанное без исключения и ограничения. „Πάντα“ всех синоптиков ни в коем случае не допускает такого ограничения. У ев. Луки стоит даже одно πὰντα без ταῦτα, что еще ярче, еще интенсивнее отмечает всю широту объема данного выражения, охватывающего решительно все сказанное Господом в этой беседе. Итак, Спаситель торжественно подтверждает безусловную необходимость всего открытого Им в эсхатологической беседе. При этом, как бы в качестве живого свидетеля истинности Своих слов и непосредственного очевидца фактического исполнения их, Христос указывает „род сей“654 – т. е. тот именно народ Иудейский, среди которого Он жил, о страшной судьбе которого Он, между прочим, говорил и к которому принадлежал по плоти и Он Сам, и Его слушатели. Истинно, верно говорю вам, не пройдет – оὐ μὴ παρἐλϑῃ народ этот. Народ Израильский ни в коем случае (οὐ μἡ)655 не исчезнет, не перестанет существовать, т. е. другими словами: народ Израильский непременно будет существовать до тех пор, пока все сказанное теперь не (ἕως ἅν) случится, не обратится в действительность. Господь не касается вопроса о том что же будет дальше с этим народом, после того как осуществится на деле все Им ныне сказанное. Не столько судьба народа Израильского привлекает теперь Его внимание, сколько, так сказать, судьба Его слов. Они, эти слова, исполнятся: все, ныне предсказанное, случится и этот народ как-бы лично, сам будет иметь возможность убедиться в непререкаемой истинности слов Христовых, своими очами увидит наступление всего сказанного.

От этого, так сказать, внешнего свидетеля истинности Своих слов Спаситель переводит мысль учеников к другого рода свидетелю безусловной необходимости и непреложности всего сказанного – к самой природе слов Божиих.

Небо и земля мимоидет: словеса же Моя не мимоидут (Мф.24:35).

Небо и земля означают всю совокупность творения656. Хотя творение Божие – храм вселенной прочнее создания рук человеческих, прочнее, например, того же иерусалимского храма, хотя небо и земля „столь твердые и неподвижные“ и являются образцом крепости и устойчивости, но и они мимоидут – παρελεὐσοται. И они не останутся навсегда неизменными и по крайней мере в настоящем своем виде (ὁ ουρανος, ἡ γη) прейдут, перестанут существовать. При всей своей прочности они все же заключают в себе нечто преходящее. Совершенную противоположность представляют слова Христа. Если мир преходящ, то слова Божии – вечны и постоянны, если мир изменяем, то они неизменны и непреложны, если небо и земля прейдут, то „слова Мои, говорит Христос, не прейдут – oὑ μὴ παρἐλϑωσι“657. Что значит это „не прейдут“? То, что они ни в коем случае не останутся (oὑ μὴ ср. Мф.24:34) тщетными, пустыми, не исполнившимися. В этом отношении они прочнее и, так сказать, надежнее даже самых устойчивых вещей мира. Они осуществятся вполне и всецело. Они переживут настоящее состояние мира и в своем исполнении найдут себе место даже за пределами сего временного бытия. Они никогда не потеряют своей силы и в этом смысле „не прейдут“, ибо „παρελϑεῖν“, прилагаемое к слову Господа, означает: делаться недействительным, слово же осуществляющееся мыслится как пребывающее неизменным, непреходящим658.

Итак, внешний и внутренний свидетели – народ Израильский и природа слова Божия – подтверждают истинность и необходимое исполнение слов Христа. Однако, ближайшее время этого исполнения, всецелого и непреложного осуществления Своих слов, Спаситель оставил неоткрытым.

О дни же том и часе никто же весть, ни ангели небеснии токмо Отец Мой един (Мф.24:36).

Едва ли нужно доказывать, что под днем и часом „тем“ здесь разумеется тот определенный день времени и тот определенный час дня, когда паки-пришествие Христа станет не предметом только чаяния Его последователей, но и предметом созерцания, а приносимые парусией блага – не предметом лишь стремлений избранных, но предметом обладания.

Об этом час и этом дне не знает никто не только из людей, но даже и ангелов, которые „превосходят нас крепостию и силою“ и суть ближайшие исполнители воли Божией как вообще (2Пет.2:11 ср. Пс.102:20–21), так в частности и велений Его, относящихся к этому сокровенному дню и часу (ср. Мф.24:31). Не знает о дне и часе том даже и Сын (Мк.13:32)659. Один только Отец небесный, времена и лета положивший во Своей власти (Деян.1:7), знает день и час парусии и кончины мира. „Словами: ни ангели – Христос удерживает, говорит св. Иоанн Златоуст, учеников Своих, чтобы они не старались узнать того, чего не знают и сами ангелы; словами же: ни Сын – возбраняет им не только знать, но и спрашивать об этом“660. „Если о дне и часе ты спрашиваешь, не услышишь от Меня ничего, говорит Христос; если же вообще о времени и предварительных признаках, то, не скрывая ничего, скажу тебе все подробно. Что Мне известен этот день, – на это Я представил много доказательств: сказал о расстоянии времени, о всех будущих событиях и таким образом довел тебя до самого преддверия. Если же Я не отворил тебе дверей, то и это для твоей же пользы“661. „Сам Христос знает о времени пришествия, говорит бл. Иероним, но непозволительно знать об этом апостолам, чтобы, не зная пришествия Судии, они проводили время так, как будто должны они быть судимы на другой день“662. Так объясняла древняя церковь неведение Сыном дня и часа парусии и те внутренние побуждения, которые руководили божественным Учителем в Его ответ ученикам, и это объяснение наиболее просто и вероятно.

Таким образом, если известен вообще факт паки-пришествия Сына Человеческого, то точное знание дня и часа этого факта остается сокрытым от человека. Эту особенность паки-пришествия и вытекающую отсюда его внезапность и неожиданность Иисус Христос выясняет конкретно.

Якоже бо бысть во дни Ноевы: тако будет и пришествие Сына Человеческого (Мф.24:37).

Приводя хорошо знакомый Своим слушателям пример и переводя их внимание (δε, а не γαρ)663 к прошедшему историческому событию, отдельные черты которого были засвидетельствованы в слове Божием, Христос говорит, что дни парусии будут таковы же, каковы были дни Ноя. Под днями Ноя надо разуметь не дни собственно потопа, но вообще те дни, когда Ной имел особенно выдающееся значение в человеческом роде. Только при этом последнем условии известное время может быть названо по имени одного человека и названо с того именно события, которое положило начало этому значению. В истории Ноя таким событием было не рождение Ноя и не наречение ему имени (Быт.5:28–29), так как в этих фактах не заключалось ничего особенного. Дни Ноя начинаются с того времени, о котором Бытописатель говорит, что, вопреки развращению всей земли и осуждению человечества Богом на истребление, „Ной обрел благодать пред очами Господа“ и, характеризуя далее его совершенно особенное положение, замечает: „Ной был человек праведный и непорочный в роде своем; Ной ходил пред Богом“ (Быт.6:8–9). Таким образом, дни Ноя обнимают тот стодвадцатилетний период времени, который благость Божия назначила для покаяния и исправления грешному человечеству (Быт.6:3), воздвигнув великого праотца в качестве живого проповедника покаяния и примера праведности; равным образом к дням Ноя принадлежат дни построения ковчега и дни самого потопа. „Как было в эти дни Ноя, так будет и в пришествие Сына Человеческого“. Между прошедшим и будущим находится строгая параллель, которая и раскрывается в дальнейших словах Христа.

Якоже бо беху во дни прежде потопа ядуще и пиюще, женящеся и посягающе, до него же дне вниде Ное в ковчег и не уведеша, дóндеже прииде вода и взят вся: тако будет и пришествие Сына Человеческаго (Мф.24:38–39).

Разъясняя и обосновывая (γαρ) приведенное сравнение, Господь напоминает, что дни Ноя были днями прежде потопа, пред потопом, т. е., что на этих именно, предшествующих потопу днях, должно быть сосредоточено теперь все внимание Его слушателей. Отличительную и устойчивую, как показывают формы употребленных здесь слов664, особенность тех дней составляло чрезмерное увлечение земными наслаждениями и занятиями. Оно обнаружилось в жизни тогдашнего человечества тем, что постоянной не только существенной, но главной и исключительной его заботой было: есть и пить, брать в замужество жен и выдавать замуж дочерей665. В таких немногих словах Спаситель обрисовал картину жизни современников Ноя с её внешней стороны. Это была, как видно, исключительно чувственная, пожалуй, даже животная жизнь666. Не то было в них предосудительно, что они ели и пили, женились и посягали, ибо все это можно делать, по апостолу, и во славу Божию (1Кор.10:31 ср. 1Кор.7:39), но то было мерзко в очах Божиих, что сами современники Ноя стали „плоть“ (Быт.6:3). Это значит, что к удовлетворению низших потребностей сводились все их заботы, все их стремления, вследствие чего эти потребности обратились в страсти. Здесь, в этой беззаботной, веселой жизни совершенно беспечных людей, мы найдем первый тип тех позднейших эпикурейцев, мировоззрение которых выражает апостол в словах: „станем есть и пить, ибо завтра умрем“. (1Кор.15:32). Погрязая в страстях и утопая в удовольствиях, современники Ноя совершенно потеряли всякую способность разумно-сознательной деятельности, предосторожности, предусмотрительности. Указание на эту психологическую особенность и внутреннюю сторону жизни допотопного человечества мы находим в „οὑκ ἔγνωσαν“, которое, вообще говоря, выражает такую бессмысленность и бесчувственность людей, что они ничем не отличаются в своих функциях от животных667. Пресыщаясь удовольствиями до того дня, когда Ной вошел в ковчег, когда, следовательно, „разверзлись все источники великой бездны и окна небесные отворились и начался потоп“ (ср. Быт.7:11. Быт.7:13.), они и не думали – καὶ οὐκ ἔγνωσαν “, т. е. о предстоящем, по ходу речи, потопе668. Не думали даже тогда, когда внешние обстоятельства – проповедь Ноя и построение им ковчега – давали им знать о грядущем бедствии и настойчиво вызывали их на размышление. „Когда приготовлялся ковчег, люди не верили, и даже тогда, когда был готов и предвозвещал им близкое несчастие, они спокойно смотрели на него и предавались удовольствиям, как будто не предстояло им никакого бедствия“669. Среди этой беззаботной жизни, чуждой всяких разумных целей и высших стремлений, застало божественное наказание современников великого праотца, застало, конечно, вдруг, врасплох, совершенно неподготовленными и истребило всех, кроме праведного Ноя и его семьи.

Так – οὓτως, продолжает Христос, переходя от прошедшего к будущему, будет и пришествие Сына Человеческого. Смысл вывода, очевидно, состоит в том, что картина человеческой жизни перед паки-пришествием Христа в нравственном отношении будет точной копией состояния людей пред потопом. То же отсутствие разумных целей в деятельности и высоких нравственных идеалов в жизни, то же увлечение земными чувственными благами, та же невоздержанность в удовольствиях, приводящая к страстям. „Тогда будет чревоугодие, объядение и пьянство“670. И снова, как было то пред потопом, „земля растлится пред лицем Божиим и наполнится земля злодеяниями“. (Быт.6:11). Ни постигающие мир бедствия, ни слово евангелия, ни жизнь избранных – ничто не отрезвит и не обратит мир к покаянию. Человечество последнего времени явится так же, как и современники Ноя, малопонимающим внешние признаки и знамения времени и решительно не способным к внутреннему, духовному, истинно-христианскому настроению. Вследствие такого состояния пришествие Христа будет для утопающих в удовольствиях внезапным и неожиданным, каким было и наступление потопа, и, подобно последнему, принесет вечную гибель всем беспечным. На основании этой беспечности и полной чувственных наслаждений жизни нельзя, однако, заключать, что пред вторым пришествием Христа наступят времена покоя, мира и довольства на земле, что они-то и дадут возможность человечеству предаться изнеженной и беззаботной жизни671. Такое предположение стояло бы в прямом противоречии предсказанию Христа о том, что Его парусия будет иметь место „в те дни“ особенно сильной скорби и бедствий. Очевидно, „удовольствия и мир будут у людей бесчувственных“672, у большинства, у массы, которая всегда была и будет слепа в оценке событий, глуха к высоким призывам, инертна в достижении великих целей.

Неожиданность паки-пришествия, равно как и те следствия, которыми оно будет сопровождаться для человечества, Иисус Христос картинно изображает в следующих словах беседы.

Тогда два будета на селе: един поемлется, а другий оставляется: две мелюще в жерновех: едина поемлется, и едина оставляется (Мф.24:40–41).

Так среди самых обычных, повседневных занятий, которым предаются люди дома и вне дома, ничего не подозревая о наступлении великой катастрофы, среди житейских забот наступит великий и страшный момент парусии и связанный с ней неразрывно последний суд, полное и окончательное разделение – κρίσις. Добро и зло, существовавшие доселе наряду и совместно, теперь будут отделены друг от друга. Самые ближайшие отношения, которые, по-видимому, говорили о полном нравственном сходстве тех или иных лиц, будут теперь разорваны и внутреннее настроение таковых лиц изобличено как совершенно противоположное. В то время – τότε, т. е. во время паки-пришествия Сына Человеческого, двое будут на поле – ἐν τῷ ἀγρῷ, занятые одним и тем же общим трудом, облегчая друг другу тяготу его. По-видимому, одинаковое положение обещало бы им и одинаковую участь. Но не так будет на самом деле. Один из них берется – παραλαμβάνεται673, берется, можно думать, судя по контексту, ангелами, посланными Христом именно для собрания отовсюду избранников Его (Мф.24:31)674. Другой, деливший доселе одну долю с первым, – теперь оставляется – ἁφίεται, т. е. в противоположность первому, не берется ангелами, οὐ παραλαμβὰνεται, так как, очевидно, не принадлежит к числу избранных. „Тех, которые должны быть спасены, называет взятыми, а тех, которые имеют погибнуть – оставленными, т, е. отвергнутыми“675. Такое объяснение находит себе оправдание в предыдущем примере Ноя, который, взятый в ковчег, был изъят из наказания потопом, погубившим все „от человека до скота“ оставленное на земле и не взятое Ноем в ковчег676. Так и в день паки-пришествия взятому предстоит избавление, оставленному – погибель.

В то время, продолжает Христос, двое будут найдены мелющими на мельнице – ἀλήϑουσαι ἐν τῷ μὐλωνι677, занятые самым тяжелым трудом, выпадавшим обыкновенно на долю женщин – рабынь; двое других, наоборот, будут застигнуты среди самой беспечной, полной покоя и удовольствий жизни – на ложе (Лк.17:24) и всюду произойдет окончательное разделение. Всюду „один берется, который спасается, а оставляется тот, который осуждается“678. Так ни общность места, ни одинаковость занятий, ни связь семейная – ничто не может поручиться за одинаковость судьбы при парусии, равно как и вообще сохранить от разделения. Приносимое ею разделение и суд – всеобщи. „Поемлются и оставляются, скажем словами св. Златоуста, и слуги, и рабы, и те, которые будут находиться в праздности, словом из всех состояний“679.

В. Нравственно-практическая часть эсхатологической беседы

Приточное увещание к бодрствованию. (Мф.24:42–51, Мк.13:33–37, Лк.21:34–36).

Рассмотренная часть эсхатологической беседы должна быть названа теоретической. Далее следует нравственно-практическая часть. Там Иисус Христос говорил о грядущих на христиан напастях, о предстоящих им соблазнах, о явлениях лжехристов и Своем паки-пришествии. Там Он торжественно засвидетельствовал непререкаемую истинность и абсолютную непреложность Своих слов, ответив предварительно на предложенные Ему учениками вопросы, ответив постольку, поскольку они могли в то время вместить, т. е. понять и усвоить Его ответы. Здесь, как и всегда, к учению Он присоединяет наставление, которое в данном случае требовалось самой сущностью дела.

Бдите убо, яко не весте, в кий час Господь ваш приидет (Мф.24:42).

Если парусия произведет окончательное разделение, если она приносит с собой или вечное спасение, или вечное мучение, если никто не знает о времени её наступления, то призыв „бодрствуйте – γρηγορεῖτε“ будет самым естественным обращением и самым необходимым наставлением для христиан. Γρηγορἐω значит собственно: удерживаюсь от сна, в данном случае, конечно, от сна религиозно-нравственного. В противоположность отмеченной выше беспечности (Мф.24:38), γρηγορεῖν означает постоянную осторожность и внимательность к своему состоянию и внешнему положению вещей, словом – всегдашнее ожидание и всегдашнюю готовность к паки-пришествию Христа680. Это требование бдительности, обусловливаемое уже важным значением парусии, усиливается особенно тем, что время её не известно. Бодрствуйте, говорит Христос Спаситель, потому что не знаете, – т. е. вы – апостолы и вообще верующие, не знаете того, в какое определенное время (ὑ καιρός Мк.13:33) и в какой час – ποίᾳ ὤρᾳ681 придет вторично Господь ваш. Христиане знают только грядущий факт, но не знают момента наступления этого факта. Поэтому, всегда должны быть готовы к нему – всегда бодрствовать682.

В чем собственно фактически должно обнаружиться бодрствование христиан, определить это позволяют нам другие евангелисты. Так, ев. Марк говорит: „смотрите, бодрствуйте и молитесь“ (Мк.13:33), уясняя, таким образом, что бодрствование связано с самонаблюдением и молитвою. Впрочем, ев. Марк не указывает ни определенного объекта для βλἐπετε, ни содержания для προσεὑχεσϑε. Ев. Лука восполняет обоих первых синоптиков.

Внемлите же себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством и печальми житейскими и найдет на вы внезапу день той (Лк.21:34).

Вот ясное и точное указание того, в чем должно выражаться бодрствование последователей Христа. Смотрите за собой – προσἐχετε ἑαυτοῖς, оберегайте себя самих (ср. Лк.12:1; Лк.17:9; Лк.20:46). Христос переводит внимание учеников совне и сосредоточивает его на их внутренней жизни, забота о которой должна быть главной заботой Его последователей (ср. Лк.12:31). Таким образом, само собранность, самососредоточенность в противоположность рассеянности, составляет отличительную особенность всякого истинного христианина. Какую же цель преследует эта самособранность? Она должна направляться и способствовать тому, чтобы сердца Христовых последователей – ὑμῶν αἰ καρδίαι683, в противоположность всем иным, не отягощались никогда (μήποτε) чем-либо им несвойственным. В качестве отягощающих их предметов Христос указывает κραιπάλη, что значит собственно следствия винного опьянения: головная боль, шум, головокружение и μἐϑη – в собственном смысл пьянство684. Вчерашнее пьянство – μἐϑη, вызывая вредные последствия – κραιπάλη – сегодня, отягощает сердца человеческие тем, что делает для телесно-распутных людей невозможным „ни вчера, ни сегодня“ размышление о высших потребностях. К этому присоединяются еще заботы житейские – μἐριμναι βιωτικαί, которые терзают их о „завтра“ и которые всю жизнь сводят к пище и одежде. От всех этих вещей христиане строго должны оберегать свои сердца, этот источник всех добрых и злых помышлений (Мф.15:19), средоточие всей духовной жизни, потому, что отягощенный, обремененный и подавляемый ими человек лишается свободы и теряет способность направить сердце и мысль свои на что-либо высшее. Если естественным следствием отягощения сердец было-бы то, что день тот, т. е. день паки-пришествия Господня постиг бы их внезапно, пришел бы неожиданно, то трезвенность и ясность духа христиан должна сделать их постоянно готовыми к этому дню, ожидающими его в полной преданности и всегдашней христианской настроенности.

Необходимость такой именно настроенности выясняется далее.

Яко сеть бо приидет на вся живущия на лицы всея земли (Лк.21:35).

Образно и в высшей степени наглядно раскрывается в этих словах вся настоятельная потребность самособранности именно путем выяснения способа наступления дня парусии. Нужно всегда смотреть за собой, потому что „день тот“ (Мф.24:39), день паки-пргишествия Господня придет, как сеть – παγἰς. Παγἰς – петля, силок, сеть, употребляемая для ловли птиц и зверей. Сущность сравнения состоит в том, что как внезапно и неожиданно набрасывается сеть на добычу, принося ей неминуемую гибель, так точно вдруг и непредвиденно наступит и день Господень, навлекая гибель на тех, кого застанет, разумеется, неподготовленными685. Итак, день Господень наступит – ἐπελεὑσεται686, найдет, настигнет неожиданно всех – πάντας. Ближайшее определение этого отношения дня Господня и разъяснение слова „πάντας“ дается в словах „живущих по всему лицу земному“. Καϑήμενοι лучше, кажется, понимать не в смысле вообще обитающие на поверхности – ἐπὶ πρόσωπον – всей земли, но именно обитающие покойно (ср. Мф.4:16), ослепленные уверенностью в своей безопасности. Это те, „кои ведут жизнь беззаботную и праздную“687. Такое понимание оправдывается, думаем, и самым контекстом речи, так как непосредственно выше (Мф.24:34) внезапность наступления дня паки-пришествия Господь ставил в соотношение с жизнью полной удовольствий и наслаждений. Для таковых день Господень будет действительно сетью, наброшенной на них вдруг и приносящей неминуемую гибель. Но для непрестанно бодрствующих он ни в каком случае не может быть неожиданным, равно как не может навлечь на них гибель. Поэтому блаж. Феофилакт справедливо замечает, что „для всегда бодрствующих этот день не есть сеть и беда, а как-бы праздник“688.

Разъяснив важность христианского бодрствования и указав в чем оно должно обнаруживаться, Иисус Христос обращается затем к другой стороне бодрствования – молитве.

Бдите убо на всяко время молящеся, да сподобитеся убежати всех сих хотящих быти и стати пред Сыном Человеческим (Лк.21:36).

Подтвердив еще раз необходимость бодрствования (бдите убо – ἀγρυπνεῖτε οὗν), Спаситель указывает далее средство, способствующее его успеху. Бодрствуйте, говорит Он, и тотчас присоединяет: „во всякое время молясь“ (ср. Лк.18:1–7). Экзегеты расходятся во мнениях относительно того, к чему должно прилагать слова „ἐν παντὶ καιρῷ – на всяко время“ – к предыдущему ли ἀγρυπνεῖτε – бодрствуйте, или к последующему δεόμενοι – молясь689. Конечно, всегдашняя молитва предполагает и непрестанное бодрствование, выражением и плодом которого она является: поэтому „ἐν παντὶ καιρῷ“ можно было бы относить и к тому и к другому состоянию. Но так как необходимость постоянного бодрствования уже достаточно раскрыта была в предыдущих изречениях (Лк.21:34–35), то лучше, кажется, относить ἐν παντὶ καιρῷ к следующему за ним δεόμενοι, тем более, что молитва собственно составляет здесь главный предмет речи, на котором Христос хочет сосредоточить внимание Своих слушателей. Таким образом к указанному ранее наблюдению за собой следует, по словам Христа Спасителя, присоединить всегдашнюю, непрестанную молитву. Она будет служить необходимым укреплением бодрствования. Δεόμενοι, в отличие от προσεὑχεσϑαι – молить, поклоняться (ср. Мф.6:6. Мф.6:7. Лк.11:2 и др.), означающего внешнюю сторону молитвы, её наружное выражение, указывает на внутреннее молитвенное настроение, которое должно сопровождать каждый шаг жизни христианина, каждое движение его сердца, проникать вообще всю его жизнь. Предмет молитвы указывается далее. Молитесь, как-бы говорит Христос, и в молитве стремитесь к тому, чтобы сподобиться избежать – ταῦτα πάντα τὰ μἐλλοντα γίνεσϑαι, т. е. всех предсказанных ранее искушений и опасностей, имеющих случиться до паки-пришествия, всех бедствий, грядущих на вселенную. Έκφυγεῖν – избежать надо понимать, конечно, не в том смысле, чтобы совершенно не подпасть, совсем уклониться от этих опасностей, а в том, чтобы спокойно встретить, благополучно выдержать и мужественно перенести эти бедствия. „Тот избегает τὰ μἐλλοντα, кто не похищен преследованиями, не подпал соблазнам, не сделался малодушным по причине искушений“690. Благополучный исход этих напастей возможен для человека только при помощи свыше, при сохранении Божием, что видно из прибавленного „сподобитеся – καταξιωϑῆτε“, быть удостоену; не столько личными силами избежать, сколько сторонней помощью. Только что отмеченное „ἐκφυγεῖν“ образует необходимое условие для дальнейшей цели христианских стремлений, которая указывается в словах „и стати пред Сыном Человеческим“. Σταϑῆναι – предстать следует понимать здесь – в виду предыдущего ἐκφυγεῖν – не в смысле приведения на суд к паки-пришедшему Сыну Человеческому, а в смысле поставления собранных ангелами избранных (Мф.24:31) пред Христом, как участников вечного блаженства в Его царстве. Этого удостоятся все, которые при помощи Божией и собственном усилии твердо и мужественно перенесут бедствия.

Итак, две стороны бодрствования отмечены Христом Спасителем и ясно указаны ев. Лукой. Это: внимание к себе, наблюдение за собой и молитвенное настроение христианина. Обе эти стороны тесно связаны между собой, и если молитвенное настроение невозможно без сосредоточенности и самособранности, то и одна последняя недостаточна для достижения указанной Христом цели. Дерзновенное стояние пред Сыном Человеческим в качестве Его избранников есть совместное дело свободы человека и благодати Божией. Первая из указанных сторон бодрствования имеет в виду именно самодеятельность человека, вторая – является выражением сознания необходимости помощи божественной, восполняющей недостатки и укрепляющей усилия свободной воли человека. Только при соединении того и другого условия цель бодрствования будет достигнута. Но так как благодатная помощь Божия подается только „ищущим её“, то понятно, какое значение имеет в достижении последней цели христианских стремлений свобода человека и как необходимы собственные усилия человека к трезвенности и бдительности.

Желая как можно глубже запечатлеть в сердцах учеников мысль о необходимости такого именно самодеятельного бодрствования, Иисус Христос приводит несколько притч – примеров, служащих для этой цели.

Сия же ведите, яко аще бы ведал дому владыка, в кую стражу тать приидет, бдел убо бы и не бы дал подкопати храма своего (Мф.24:43).

Вы знаете – γινώσκετε (ср. Мф.24:32)691, согласны с тем, что если бы хозяин дома – ὁ οἰκοδεσπότης, не вообще хозяин, но именно тот, у которого случилось описываемое происшествие, если бы этот хозяин знал верно и точно, в какую из ночных стражей придет вор, чтобы совершить воровство в его доме, то он, конечно, бодрствовал бы, не спал бы и потому не позволил бы случиться тому, что обыкновенно случается от вора (ср. Мф.6:19). Не позволил бы, чтобы дом его подвергся ограблению всего, что он заключает в себе ценного. Но, продолжим мысль Христа, домохозяин не знает этого часа, так как вор выбирает, очевидно, всегда различное время для совершения преступления, не знает и потому не бодрствует и терпит ущерб в своем имуществе.

Смысл приведенной Спасителем притчи заключается в том, что она позволяет установить нормальное отношение к событию, время наступления которого неизвестно. Точное знание определенного времени какого-либо события дает возможность приготовиться к нему посредством бодрствования и ожидания его в это именно время. Незнание же времени наступления какого-либо события приводит к необходимости быть готовым к нему постоянно, т. е. всегда ожидать его. Такое отношение к имеющему некогда наступить событию есть единственно правильное, так как вредом и ущербом для бодрствующего кончиться не может. Домохозяин евангельской притчи не потому потерпел ущерб от вора, что он не знал точно времени его прихода, а потому, что не зная этого, он еще не бодрствовал. Если бы он всегда бодрствовал, то, конечно, не потерпел бы ущерба, хотя бы и не знал точно в какое время придет вор.

Применяя притчу к слушателям, Господь продолжает:

Сего ради и вы будите готови: яко в онь же час не мните, Сын Человеческий приидет (Мф.24:44).

Из приведенной Христом притчи прежде всего следует, что апостолы и вообще последователи Христа, в отношении неведения времени парусии находятся в положении, подобном положению домохозяина. Они знают несомненно только одно, – что Господь снова придет, как Судия вселенной. Но они не знают определенно времени, не знают дня и часа, в который придет Сын Человеческий, как и домохозяин не знает часа, в который придет вор. По причин этого-то неведения – διὰ τοῦτο и вы, говорить Христос, как это должен был сделать домовладыка, будьте готовы. Ἐτοιμος – готовый, разумеется, нравственно (ср. Мф.25:10. Тит.3:11), приготовивший себя к тому, чтобы быть поставлену пред Сыном Человеческим. Все последователи Христа должны сделаться (γίνεσϑαι ср. Мф.10:16) такими, которые всегда готовы к пришествию Сына Человеческого, а это возможно, как само собою понятно, только при условии постоянного надзора за собой и непрестанной молитвы.

Главное положение, на котором покоится необходимость бодрствования, еще раз отмечает то, что ученики не знают времени пришествия Сына Человеческого, следовательно, должны понять, что Он придет совершенно неожиданно для беспечных и нерадивых, придет „якоже тать“ не предупреждая, придет в такое время, когда „и не думают“ (ср. Мф.24:39), и менее всего готовы встретить Его. Это еще более, конечно, усиливает нужду в постоянном бодрствовании и всегдашней готовности692. В чем же именно должно состоять это приготовление и эта готовность?

Если ев. Лука позволяет нам точнее определить отрицательную сторону этой готовности, которая требует от христианина не делать того, что вредно для него (Лк.21:34 ст.), то ев. Матфей дает возможность, благодаря сохраненной им другой притче, уяснить положительное содержание этой готовности, определить, какие черты составляют принадлежность ἑτοιμῶν – готовых. Притчей о рабе-управителе Христос выясняет именно положительные качества бодрствования и в то же время отмечает еще раз, как опасна беззаботная беспечность.

Кто убо есть верный раб и мудрый, егоже поставит господин его над домом своим, еже даяти им пищу во время их (Мф.24:45).

Вопросом возбуждая внимание слушателей, чтобы придать речи больше выразительности и силы, Иисус Христос приводит пример раба, облеченного особыми полномочиями от своего господина. Этот раб своими качествами и действиями настолько заслужил доверие своего господина, что последний выделил его из ряда других слуг и возвысил над ними, поручив ему на время своего отсутствия надзор над домашней прислугой своей693. Надзор этот, между прочим, выражался в том, чтобы давать слугам своевременно – ἐν καιρῷ следуемое им пропитание – τὴν τροφὴν.

Принимая во внимание эту обязанность наделенного чрезвычайными полномочиями раба, некоторые694 хотят видеть в притче прикровенное указание на апостолов, епископов, словом пастырей и учителей церкви, которые поставлены раздаятелями духовной пищи верующим. Не отрицая совершенно отношения притчи к „строителям тайн Божиих“, мы, следуя св. Иоанну Златоусту, не решаемся, однако, признать правильным такое ограничение в применении притчи. Смысл притчи совсем не тот, что выделенный раб получил право раздавать остальным слугам пищу. Он весь заключается в вопросе: кто из таких рабов оказался бы рабом верным и мудрым, или иначе – как бы поступил в данном случае верный и мудрый – πιστός καὶ φρόνιμος раб? В чем он обнаружил бы свою верность и мудрость, или – что такой раб должен сделать, чтобы оправдать доверие господина и действительно оказаться рабом мудрым и верным? Таким образом, притча сказана не об одной пище, „не об одном имении, но и о слове, и силе, и дарованиях, и о всех обязанностях, на каждого возложенных“695.

Ответ на вопрос притчи дает Сам Спаситель.

Блажен раб той, егоже, пришед господин его, обрящет тако творяща (Мф.24:46).

Спаситель начинает ответ прямо с ублажания раба, чтобы тем очевиднее сделать, что этот раб действительно оказался верным и мудрым. Μακάριος – блажен, счастлив тот именно раб, которого господин его, придя домой, найдет поступающим так – οὕτως, как он ему заповедал, а не иначе. Счастлив раб тот именно потому, что в этом способе действия обнаружилась его верность и мудрость. Очевидно, раб оказался верным – πιστός в том отношении, что все его поведение соответствовало воле господина, которую он имел пред собой, как постоянную норму своей деятельности. Мудрым же – φρόνιμος, рассудительным раб этот явился в том отношении, что, руководясь волею господина, он сумел надлежащим образом осуществить на деле данную ему норму, сумел выбрать правильные средства и пути к точному исполнению воли своего господина696.

Итак, послушание воле господина, а не своей воле, притом послушание не слепое, а именно рассудительное – вот те положительные качества, которые помогли рабу заслужить блаженство. Делая применение этой притчи к последователям Христа, св. Иоанн Златоуст говорит следующее: „И нам нужны также оба указанные качества, как для того, чтобы не присваивать себе того, что принадлежит Господу, так и для того, чтобы сделать надлежащее употребление из дарованного. Если одного качества нет у нас, то и другое несовершенно. Если раб и верен и не крадет, но губит имение, расточая его на предметы бесполезные, то и это большая вина. Если же он умеет хорошо управлять имением, но вместе с тем крадет, то и это опять не маловажное преступление“697.

Желая сильнее побудить последователей Своих к постоянной готовности путем подражания верному и мудрому рабу, Христос Спаситель определенно указывает ту награду, которую заслужил такой раб от своего господина.

Аминь глаголю вам, яко над всем имением своим поставит его (Мф.24:47).

Торжественным уверением Христос не оставляет никакого сомнения в том, что господин, нашедший раба своего поступающим сообразно с данными ему полномочиями, определит ему заслуженную награду. Эта награда будет состоять в том, что он поставит раба того над всем имуществом, над всем состоянием своим. Таким образом полномочия и права его не только не ограничиваются с пришествием господина, но и расширяются, а вместе с тем, конечно, увеличивается его слава и честь. Если прежде верный и мудрый раб стоял, был возвышен только над домом – рабами, прислугой, то теперь он поставляется в качестве управителя над всем имуществом, принадлежащим господину. Он как-бы сравнивается с господином, сам становится на его место. Выше этой награды для раба не может быть.

В приложении к верным и мудрым последователям Христа эта награда будет состоять, надо думать, в соцарствии со Христом в том царстве славы, которое откроется с Его паки-пришествием. Такую награду Спаситель иногда прямо указывал Своим последователям (ср. Мф.19:28; Мф.25:21; Мф.25:23). Выше её и не может быть для человека. „Что может, спросим со св. Златоустом, сравниться с подобной честью? Какое слово достаточно выразит то достоинство, то блаженство, когда Царь небесный, Которому принадлежит все, поставит человека над всем своим имением?“698.

Но если велика награда раба верного и мудрого, который постоянно бодрствовал в отсутствие господина своего, деятельно и разумно исполняя волю его, как-бы ежедневно и ежечасно ожидая возвращения господина, то страшно и наказание, ожидающее раба за противоположное поведение. Теперь Христос и представляет пример такого раба, изображая как его поведение, так и вытекающие из него следствия, чтобы ужасом последних еще сильнее побудить слушателей к подражанию именно верному и мудрому рабу.

Аще ли же речет злый раб той в сердцы своем: коснит господин мой приити (Мф.24:48).

Вот первый момент противоположного поведения. Чтобы сильнее оттенить всю глубину контраста между готовым и неготовым рабом, Спаситель представляет тот же пример только с обратной стороны. Раб, о котором Он говорит здесь, по внешнему положению ничем не отличается от раба, о котором Господь говорил ранее. Раб тот – δοῦλος ἐκεῖνος699, о котором идет речь здесь, как и δοῦλος ἐκεῖνος, о котором говорилось рянее (Мф.24:46–47), одинаково имеют отношение к тому рабу, который пользовался преимущественным доверием своего господина, наделившего его особыми полномочиями и поручившего ему заботу и попечение о нуждах остальной прислуги (Мф.24:45). Но по внутренним своим качествам этот раб (Мф.24:48) составляет совершенную противоположность тому рабу (Мф.24:45–46). Господь называет его злым рабом – ό κακὸς δοῦλος. Это был не только неверный и немудрый раб – ἄπιστος καὶ ἄφρων, но и больше того. Он не только не обладал нужными для дела добрыми качествами, но и имел положительно дурные и вредные качества. Это был именно злой, дурной раб. Потому то он, как хорошо изъясняет св. Иоанн Златоуст, и помыслил в сердце своем то, чего никогда не пришло бы на ум рабу мудрому и верному700, хотя тот и другой не знали одинаково времени возвращения господина. Но это неведение для одного – по причине его внутренних добрых качеств послужило на пользу; для другого – вследствие его злых свойств обратилось ко вреду. Злой раб сказал в сердце своем, что то же – помыслил, так как в Св. Писании, соответственно представлению о сердце, как источнике и центре вообще духовной жизни человека, мысль часто изображается как разговор, как речение в сердце (ср. Мф.3:9; Мф.5:28; Пс.4:5; Пс.11:3; Пс.13:1 и др.): медлит – χρονίζει господин мой прийти, т. е. не скоро придет, долго еще не придет господин мой. Вслед за этой мыслью у него естественно должна была возникнуть другая, – что для приготовления к пришествию его осталось еще довольно, лучше сказать много времени и что потому это приготовление можно отложить. Прямым следствием таких мыслей и дальнейшим моментом, вторым шагом в поведении злого раба, будет то, что он

И начнет бити клевреты своя; ясти же и пити с пияницами (Мф.24:49).

Очевидно, возникшая у злого раба мысль о медлительности господина не была мимолетной. Наоборот, речь Христа ясно показывает, что она укоренилась в сердце раба, укрепилась в его сознании, сделалась его убеждением. Уверив себя в нескором пришествии господина, этот злой раб начнет – ἄρξηται действовать совершенно не так, как должен был бы действовать по поручению своего господина. Это – ἄρξηται – начнет нельзя понимать в том смысле, что за началом именно таких, противоречащих воле господина, действий застанет злого раба господин его. Дурное поведение раба, как можно заключить из смысла речи, более или менее продолжительно, и ἄρξηται отмечает только то, что в поведении злого раба произошло изменение не прежде, как в сердце его возникла и укрепилась мысль о медлительности господина. Если уже дурная мысль, завладевшая сердцем раба, не говорит в его пользу, то противоречие, обнаружившееся между тем рабом, каким он должен быть по воле (по идее) господина и тем, каким он оказался в действительности, бесспорно и осязательно доказывает, что этот раб – злой раб, ό κακὸς δοῦλος701. Вместо того, чтобы заботиться о сотоварищах по рабству – συνδούλους, он не только оставит, забудет о них, но и будет несправедлив по отношению к ним; он не только не будет давать им заслуженное пропитание, но и станет жестоко обращаться с ними. Он будет бить, истязать их – τίπτειν, злоупотребляя данной ему властью. В противоположность (δἐ) такому отношению к сотоварищам, самому себе он дозволит излишество в удовольствиях и наслаждениях. Вместо того, чтобы как следует исполнять свою должность, злой раб станет потворствовать страстям и прихотям своего злого сердца, есть и пить с пьяницами, т. е. вообще вместе со сластолюбцами и распутниками вести праздную и распутную жизнь. Насколько не нормально такое отношение к своим обязанностям и неодобрительно такое поведение злого раба – показывают дальнейшие слова притчи.

Приидет господин раба того в день, в оньже не чает и в час, в оньже не весть (Мф.24:50).

Вот первое следствие дурной настроенности и дурной жизни злого раба. Деспотизм в отношении к другим, потворство собственным страстям, сделают с рабом то, что он совершенно не приготовится к пришествию господина. Сладость греховной жизни, увлекая его все больше и больше, заставляет его откладывать свое исправление, так что в конце концов самая мысль об исправлении будет являться реже и реже. Среди этой-то беззаботной и порочной жизни застанет его пришествие господина. Господин придет, не предупреждая о своем пришествии, придет в день, в который раб не ожидает его и в час, которого раб не знает. Таким образом, он явится совершенно неожиданно, внезапно для злого раба, так что последнему не только не останется, но и вовсе не будет никакой возможности исправить свое поведение и надлежащим образом приготовиться к сретению господина. Напротив, пришествие господина застигнет его среди пороков п преступлений, так что никакого сомнения не останется в том, что это – раб злой, недостойный.

И растешет его полма и часть его с неверными положит: ту будет плач и скрежет зубов (Мф.24:51).

Последний приговор злому рабу. Если раб „верный в малом“ получает великую награду, то раб злой, оказавшийся неверным даже в малом, получает великое наказание. Пришедший, точнее – возвратившийся господин рассечет его на две части – διχοτομίζει, что лучше, кажется, понимать о казни мечом, чем пилой, так как в последнем случае скорее можно было бы ожидать употребления глаголов πρίζειν, διαπρίζειν (ср. Евр.11:37)702. Правда, некоторые экзегеты объясняют διχοτομίζειν в смысле наказание раба плетьми; другие понимают в смысле лишения должности; иные говорят о лишении духовных дарований; некоторые – вообще о самом тяжелом наказании703. Но ничто не дает нам, думаем, права понимать это наказание злого раба притчи иначе, чем в буквальном смысле. Обычное возражение, которое ставится против буквального понимания изречения состоит в том, что по дальнейшим словам Христа раб представляется еще живым, плачущим вместе с лицемерами. Но это возражение основано на непонимании дела. Ведь злой раб притчи служит лишь образом беспечного и нерадивого к своему положению и дарованиям последователя Христа, безумно расточающего полученную власть и таланты и нимало не заботящегося о достойном приготовлении к сретению Господа. Изобразив в предыдущих словах обычную у восточных деспотов казнь нерадивого раба, Христос теперь лишь применяет притчу и дальнейшие слова Его от образа только переводят к самой сущности дела. Они разъясняют, какое наказание ожидает беспечного и неготового последователя Христа.

Паки-пришедший Господь „часть его с неверными положит“704, т. е. назначит ему одну долю, определит ему одну участь с лицемерами; поставит его в одинаковое положение с последними. Почему же именно с лицемерами – μετὰ τῶν ὐπωκριτῶν? Потому, конечно, что сам раб тот был лицемер – ὑποκριτής. ϒποκριτής значит собственно актер, лицедей, вообще принимающий на себя нечто чужое, не в своем свет являющийся705. Как и всякий ὑποκριτής, злой раб притчи хотел казаться и казался действительно не тем, чем он был на самом деле. Он был лицемер по своему нравственному существу. Ибо он долгое время должен был вести себя как верный и мудрый раб, чтобы снискать к себе доверие своего господина и получить возвышающие его над остальной прислугой полномочия; уже только в отсутствие господина, и то не сразу, он впервые обнаружил свое злое сердце. При этом его рассуждение: „медлит господин мой приходом“ дает основание предполагать, что той же самой личиной верности и мудрости злой раб и опять намерен был прикрыться незадолго до пришествия господина. Но неожиданное возвращение господина изобличило его, обнаружило его лицемерие, за которое он и подвергается одной участи с лицемерами вообще. Далее эта участь обозначается ближе.

Там – ἐκεῖ, в том месте, где будет как-бы помещен злой раб, будет плач и скрежет зубовный. Κλαυϑμός – рыдание, как знак горькой печали. Βρυγμός τῶν ὀδόντων – скрежет зубов, как выражение отчаяния. Ό κλαυϑμός καὶ ό βρυγμός в соединении друг с другом указывают на то, что отмеченное состояние глубокой печали и отчаяния будет господствующим, отличительным состоянием, свойственным как-бы самому тому месту, где находятся лицемеры706. Поэтому можно думать, что состояние злого раба и лицемеров будет чрезвычайно тяжело и мучительно: постоянные вопли и непрестанный скрежет зубов в высшей степени выразительно свидетельствуют о тех полных безнадежности и отчаяния муках совести, которые выпадут на долю злого раба. Христос не называет здесь определенно места, где будут находиться лицемеры. Но в других изречениях то же самое состояние плача и скрежета зубовного Он приписывает ввергнутым в пещь огненную (Мф.13:42. Мф.13:50), изгнанным во тьму кромешнюю (Мф.8:12; Мф.22:13), каковыми наименованиями обозначается вообще ад – место мучения грешников (ср. Лк.16:23).

Итак, если злому рабу евангельской притчи предрекается смерть телесная, то лицемерному, двоедушному последователю Христа – смерть вечная, духовная.

Евангелист Матфей, приводя притчу Спасителя о рабе – управителе, конечно, совсем не имел в виду ограничить требование непрестанного бодрствования каким-либо определенным кругом последователей Христа. Бодрствование необходимо каждому истинному, верному и мудрому христианину безотносительно к его внешнему положению. Эту всеобщность бодрствования особенно оттеняет ев. Марк, который, приводя притчу о привратнике, таким образом восполняет ев. Матфея.

Якоже человек отходя оставль дом свой, и дав рабом своим власть, и коемуждо дело свое, и вратарю повеле, да бдит (Мк.13:34).

Приводимая Христом притча заключается в следующем. Путешественник – ἄνϑρωπος ἀπόδημος707, или точнее – человек уже уехавший в путешествие в отличие от уезжающего только – ἄνϑρωπος ἀποδημῶν (Мф.25:14), оставляя свой дом, дал рабам своим τὴν ἐξουσίαν – полную власть над своим домом708, которую он доселе имел сам и которой теперь, находясь в путешествии, не мог пользоваться непосредственно. При этом каждому рабу назначено было свое дело, своя обязанность. Не забыт был при этом разделении власти и распределении обязанностей и привратник – ϑὐρωρος, которому было заповедано господином – бодрствовать, конечно, для того, чтобы он мог надлежащим образом встретить господина, когда тот будет возвращаться из путешествия. Когда произошло это распределение обязанностей – в самый ли момент отправления господина или раньше709 – для существа дела это безразлично. Смысл притчи заключается в той обязанности, которую получил привратник – один из последних рабов в доме и исполнение которой, начавшись тотчас по отшествии господина, должно было непрерывно продолжаться впредь до его возвращения. Далее следует приложение притчи к слушателям.

Бдите убо: не весте бо, когда господь дому приидет, вечер, или полунощи, или в петлоглашение, или утро (Мк.13:35).

Предшествующая притча давала основание для того вывода, который заключается в этих словах. Как отправившийся в путешествие господин приказал вратарю бодрствовать, так и Я – как-бы говорит Христос – тоже повелеваю вам: бодрствуйте710. Апостолы, а с ними и все верующие, по своей обязанности приравниваются, таким образом, к вратарю и находятся в подобном последнему положении711. Они должны бодрствовать – быть постоянно готовы к пришествию господина, так как они не знают, когда именно придет господин дома, т. е. Христос. Хозяин дома может прийти и вечером – ὀψὲ (ср. Мк.11:19), т. е. поздним вечером от 6–9 часов; может прийти и в самую ночь – μεσονύκτιον (Пс.118:62), т. е. в период времени от 9 до 12 часов; он может возвратиться и в пение петухов – ἀλεκτοροφωνίας, т. е. в промежуток между первым и вторым пением петухов (ср. Мк.14:30), что соответствует 12–3 часам, и, наконец, он может прийти утром πρωί (Мф.14:25. Мк.1:35) именно ранним утром от 3 до 6 часов712. Таким образом, четыре поименованные стражи обнимают все ночное время713, которое представляет так много искушений ослабить бодрствование и предаться сну. Но и в это время когда, по-видимому, нельзя ожидать возвращения господина, должно бодрствовать714.

Да не пришед внезапу, обрящет вы спяща (Мк.13:36).

„Μὴ – чтобы не“ возвращает нас к γρηγορεῖτε, и если в словах „οὐκ οἴδατε – не весте“ (Мк.13:35) мы имели указание основания, для бодрствования, то здесь имеем указание побуждения, цели бодрствования. Бодрствуйте, потому что не знаете времени пришествия; бодрствуйте для того, чтобы господин, возвратившись внезапно, неожиданно, не предупреждая, не нашел вас спящими – καϑεύδοντας. Состояние сна отмечается как совершенно противоположное состоянию бодрствования, и если отличительную особенность последнего составляет ясность сознания, отчетливость представления и вообще свежесть всех сил, то состояние сна характеризуется сильным ослаблением душевной деятельности. В данном случае, где бодрствование телесное служит лишь образом духовно-нравственной самособранности и трезвенности, и состояние сна, конечно, надо понимать в нравственном смысле. Это есть состояние, когда духовные потребности заглушаются, тело берет решительный перевес над духом, и наш внутренний созданный, по Богу, человек как-бы засыпает. Такое состояние является результатом невнимательности и нерадения человека к высшим запросам его духа. Оно свидетельствует, что человек тот есть сын ночи, сын тьмы (1Сол.5:5), что он во тьме ходит и тьма ослепила ему глаза (1Ин.2:11) и он уже не имеет общения с Богом, Который есть свет и в Котором нет никакой тьмы. (1Ин.1:5). Так гибельно состояние сна, от которого Христос предостерегает учеников Своим увещанием – „бодрствуйте“.

А яже вам глаголю, всем глаголю: бдите (Мк.13:37).

Эти заключительные слова эсхатологической беседы решительно выводят нас за пределы тесного круга двенадцати учеников Христовых и сообщают данной беседе то всеобъемлющее значение, тот универсальный характер, который вообще принадлежит делу Христа – Спасителя мира. А то, что715 Я говорю вам – ближайшим собеседникам, апостолам, то говорю всем. Для всех нужно то, что открыто двенадцати и сказанное немногим заповедано всем. „ΙΙάντες – все“ означает здесь всю совокупность последователей Христа всех времен и всех народов, обнимает всех слышащих о Христе и верующих в Него. В лице апостолов Спаситель говорит всей своей церкви земной, церкви воинствующей против диавола и его царства тьмы и зла. „Яже глаголю – ἅ λἐγω“ относится прежде всего к γρηγορεῖτε „бодрствуйте“. Так всем, имеющим быть до скончания века, ученикам Своим Господь говорит „бодрствуйте“. Бодрствование должно составить основной закон жизни и деятельности христиан и их отличительную особенность, как сынов света, для которых ночь уже прошла и день сияет. Но если призыв к бодрствованию имеет в виду всех христиан, то ко всем относится и вся эсхатологическая беседа. Всем нужно бодрствовать очевидно, потому, что всем угрожают опасности и напасти, всем предстоит труд и борьба. Бодрствование же заповедуется как средство, помогающее избежать опасностей, ослабить напасти, устоять в борьб и преодолеть искушения. Бодрствуйте, т. е. имейте внутренние очи, очи сердца открытыми для восприятия истины; бодрствуйте, т. е. ходите во свете – путем правды; бодрствуйте, т. е. отгоняйте помрачение, леность и беспечность; бодрствуйте, как говорит апостол, облекшись в броню веры и любви и в шлем надежды спасения (1Сол.5:8) – вот к чему призывает Иисус Христос Своих последователей. Бодрствовать призывается и вся Его церковь, которая как невеста должна быть постоянно готова выйти на встречу возлюбившему ее и ею возлюбленному жениху; бодрствовать призывается и каждый отдельный живой член её, потому, что еще прежде всемирного паки-пришествия Сына Человеческого и всеобщего суда имеет наступить для каждого частный суд – смерть, которая ставит христианина пред Его владыкой и судией Господом Иисусом Христом.

* * *

345

По свидетельству Иосифа Флавия число их в некоторые годы достигало 2700000 человек. О иуд. войне 6, 9. 3.

346

Св. Иоанн Златоуст. Творения т. VII, кн. 2. стр. 763.

347

Таково чтение codd. ﬡ. В. D. L., его принимают Tisch., Lachm (последний по В. чит. ἐκ. вм. ἀπὸ. Schanz. Εv. Matth. s. 476. Kuinoel высказывает предположение, что на такое чтение повлиял или текст ев. Марка: καὶ ἐκπος αῦτοῦ ἐκ τοῦ ἱεροῦ (Мк.13:1) или частая у ев. Матфея формула ἐξελϑὼν ἀπὸ (Мф.12:43; Мф.13:1; Мф.17:18). Εv. Matth. p. 619–621.

348

Schanz. Ev. Matth. s. 476. B. Weiss. Das Matthäusevang. s. 504 anmerck. 1.

349

К. Гейки. Жизнь и учение Христа перев. св. Фивейского в. 1. стр. 148.

350

Как думает Bleeck, читающий вопреки кодексам ἄπο (ἄπωϑεν).

351

Форма imperfectum означает продолжительность действия. Schanz. Εv. Matth. s. 476–477.

352

Буквально у Оригена·. Exiit de templo, qui conservaverat templum ne caderet, donec fuit in eo. Migne. Patr. curs. compl. Ser Graeca t. XIII col. 1639.

353

Храм окончен постройкой в 780–781 г. (27–28 гг. по Р. X.) ср. Ин.2:20. Schanz. Εv. Matth. s. 477.

354

Форма родительн. самостоят. указывает перемену положения. Ср. Мк.10:17. В. Weiss. Das Marcusev. s. 411 cp. s. 318.

355

Lange. Ev. Marc. s. 333. Еп. Михаил. Ев. Марка стр. 160.

356

Schanz, Olshausen, Cornely, Keil и др.

357

В. Weiss. Das Marcusevang. s. 411.

358

Meyer, Ev. Matth. s. 479. Lange. Ev. Matth. s. 347, также Keil, Schanz, de-Wette и др.

359

К. Гейки. Жизнь и учение Христа в. I стр. 109.

360

См G. Winer. Biblisches Realwörterbuch. Zw. Band. s. 674. и др.

361

В. Weiss. Das Leben Jesu s. 476. cp. Cornely. Ev. Matth. p. 306.

362

К. Гейки. Цит. соч. вып. I стр. 62 cp. Wünsche. Neue Beitrage zur Erläut. d. Evang. aus Talm. und. Midrasch. s. 229–230.

363

Иос. Флавий. О иуд. войне. 5, 2. 6.

364

Tisch. имеет по ﬡ. А. D. ἀναϑἐμασιν ΒΜ. ἀναϑἤμασιν (В. Δ.) Полагают, что первое чтение – эллинистическая форма, второе – аттическая. Годе думает, что сначала обе формы были синонимичны, потом первая стала означать предметы, которые Бог предназначил к уничтожению, вторая – предметы, которые были оставлены для Его почитания. Godet. Εν. Luk. s. 511. cp. Schanz. Ev. Luk. s. 486 anmerck. I.

365

К. Гейки. Жизнь и учение Христа, вып. I стр. 59 ср. вып. II стр. 74 ср.·Schanz. Ev. Luk. s. 486.

366

Иос. Флавий. О иуд. войне. 5, 5. 4.

367

Иос. Флавий. О иуд. войне, 6, 4. 8.

368

Св. Иоанн Златоуст. Творения т. VII. кн. 2, ст. 752.

369

„Ut. flecterent eum ad misericordiam loci illius, ne faceret quod fuerat comminatus“. Migne. Patr. curs. compl. ser. graeca t. XIII col. 1646.

370

Кодексы В. it. Minusc., Tisch. опускают это ἀποκριϑεὶς, но Lachm., Fritz., по А. D. К. Δ. удерживают. Meyer. Ev. Marc. s. 164. ср. Lange. Ev. Marc, s. 131. de-Wette. Εv. Marc. s. 234. Нужно заметить, что у ев. Марка это обычный строй речи – ср. Мк.7:6; Мк.9:12; Мк.10:20; Мк.10:29; Мк.11:29; Мк.12:17 и др.

371

Опускают οὐ кодексы D. L. X. Vulg., но все остальные кодексы сохраняют отрицание, почему большинство ученых считают опущение отрицания исправлением, сделанным по ев. Мк.13:2. См. Keil. Еv. Matth. s. 457 ср. Schanz, Еv. Matth. s. 477. deWette. Ev. Matth. s. 296 и др.

372

См. у Kuinoel᾿я Εv. Matth. р. 620 ср. В. Weiss. Εv. Matth. s. 395 anmerck.

373

Winer. Gramm. d. N-T. Sprachidioms. § 56. 1. s. 466.

374

Мнение Meyer᾿а и др. См. Meyer. Εv. Matth. s. 479–480.

375

Из западных такого взгляда держатся: В. Weiss, Lange, Schanz, Keil, Cremer, Cornely.

376

Так объясняют: Св. Златоуст, deWette, Bleeck и др.

377

Bleeck. Synopt. Erklär. s. 350. cp. Lange. Ev. Luck. s. 326.

378

Winer. Gramm. N-Test. Sprach. § 56. 3. 3. 471.

379

Такой оттенок получает καταλυϑήσεται при ἀφἱεσϑαι. См. Schanz. Ev. Matth. s. 477. cp. В. и L. Weiss. Ev. Marc. s. 213. Lange. Ev. Mark. s. 134.

380

Cв. Иоанн Златоуст. Творения т. VII, кн. 2., стр. 752.

381

См. Иос. Флавий. О иуд. войне 6, 4. 1–7.

382

Иос. Флавий. О иуд. войне 7, 1. 1.

383

Cornely. Еv. Matth. р. 307–308. ср. Winer. Biblisches Realwörterbuch II s. 684.

384

Этим объясняется богатство жертв и упоминаемая в еванг. „подать на храм“, которая, по словам Филона, доставлялась даже из Египта. К. Гейки. Жизнь и учение Христа в. I. стр. 240.

385

К. Гейки. Жизнь и учение Христа в. I стр. 61–62.

386

Собственно и преемники Ирода продолжали с небольшими перерывами – благодаря внешним обстоятельствам – постройку мелких зданий храма почти до начала иудейской войны. Прокуратор Альбин закончил ее вполне. Winer·Bibl. Realwörterbuch II s. 673.

387

Предлог ἑπὶ означает именно „наверху“ см. Мф.4:5; Мф.19:28; Мф.23:2 ср·В. и L. Weiss. Εv. Matth. S. 396.

388

Ср. Иос. Флавий О иуд. войне 5, 2. 3.

389

Иос. Флавий. О иуд. войне 5, 5. 6.

390

Родительный самостоятельный оттеняет перемену положения: в данном случае шествия на сидение ср. В. и L. Weiss. Εν. Marc. s. 213–214.

391

Такой оттенок имеет греческий глагол ἐπἑρεσϑαι, что особенно ясно видно из Лк.8:9.

392

Архиеп. Иннокентий. См. Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа. Сочинения т. 6 стр. 176.

393

Мнение deWette. См. Ev. Mark. s. 235.

394

Напр. Meyer. Ev. Mark. s. 167. Schanz. Ev. Mark. s. 365. и др.

395

Как думают напр. В. и L. Weiss. Ev. Mark. s. 214; Lange. Ev. Matth. s. 348.

396

Некоторые (В. и L. Weiss) находят подтверждение мнения об одном вопрошающем в чтении ﬡ. В. L. ἐπηρώτα. В. и L. Weiss. Ev. Mark. s. 214.

397

Tisch. по ﬡ. D. читает ὁ Πἐτρος, каковое чтение подтверждает предположение о ап. Петре, как совопроснике – В. и L. Weiss. Ev. Mark. s. 215 anmerck. cp. B. Weiss. Marcusevang. s. 410.

398

Вместо εὶπἐ читают (Meyer, Keil) εὶπόν (не εὶπον) по ﬡ. В. D. L; эта форма повелительного употребляется в Н. Завете для усиления; см. Winer. Gramm. N-T. Sprach... § 15, стр. 8 cp. § 6 cp. Schanz. Ev. Mark. s. 365. Тогда получается: скажи же, пожалуйста скажи.

399

Schanz. Ev. Luk. s. 486 sp. Meyer. Ev. Luk. s. 526.

400

B. Weiss. Das. Marcusevang. s. 411. cp. Bleeck. Synotp. Erklär. s. 353. Keil. Ev. Mark. s. 128 и др.

401

В. и L. Weiss. Ev. Mark. s. 214. Schanz. Ev. Mark. s. 366. Meyer и др.

402

Lachm. по A. minusc. читает ταῦτα πὰντα (В. и L. Weiss Ev. Mark. s. 215 anmerck.), вследствие чего еще больше оттеняется обширный объем выражения.

403

Cremer. Die esch. Rede s. 15.

404

Bengel объясняет πάντα ταῦτα о всем мире – (в таком смысл употреблялось ταῦτα философами); Langeо всех событиях парусии. Keil хорошо замечает, что такие объяснения правильны по существу (хотя и не буквальны), так как ученики мыслили славное основание мессианского царства именно связанным с разрушением Иерусалима и концом этого мира. Keil. Ev. Mark. s. 127.

405

Keil. Ev. Mark. s. 127. ср. Schanz. Ev. Luk. s. 486.

406

Присутствие члена τοῦ Мейер понимает как указание на настоящий век (τοῦ=τούτου). Meyer. Ev. Matth. s. 481.

407

Cp. Cв. Иоанн Златоуст. Творения т. VII, кн. 2, стр. 753.

408

Πλανάω значит именно сводить с прямого пути, заставить блуждать, обманывать. Ср. Мф.22:29.

409

Ср. Иоанн Златоуст. Творения т. VII, кн. 2 стр. 753.

410

Истина делает человека, по словам Спасителя, свободным (Ин.8:32), а ложь и заблуждение заставляют его творить волю диавола, подчиняют ему (Ин.8:44).

411

Отсюда получают свой смысл выражения: благословлять (Втор.21:5), пророчествовать (Иер.11:21), говорить (Иер.26:16) во имя Божие. Во всех этих случаях действующий проникается идеей Бога, так что между им и Богом устанавливается известное соотношение, которое простирается иногда так далеко, что действующий выступает как заместитель того, во имя кого он действует (ср. 3Цар.21:8).

412

В Ветхом Завете подобные выражения употреблялись в отношении к языческим богам. Очевидно, Израиль предостерегался от веры в языческих богов и от сообразных с нею действий. Таков же смысл и новозаветного изречения. Христиане не должны слушать, верить лжемессиям и не должны исполнять их повеления.

413

Иос. Флавий. О иуд. войне 6, 5. 3 ср. 2, 13. 4.

414

Cornely. Εv. Matth. p. 313. cp. Meyer. Ev. Matth. s. 483.

415

Так думает Ориген, замечая: qui ionge est, amplius audit de illis (proeliis); qui autem est juxta, proelia audit ipsorum praeliorum auditiones. Migne. Patr. curs. compl. Ser. Graeca t. XIII c. 1646.

416

Так думают: Meyer, Schanz и др.

417

Cremer. Bibl. Theol. Wörterbuch. s. 445.

418

В. и L. Weiss. Ev. Matth. s. 397.

419

Πτοέομαι – непроизвольно приходить в трепет, смущение ср. Лк.24:37. Θροέω от корня ϑρε ϑροός – звук, ϑρόνος – плач), собственно значит звучать, издавать шум, но ϑροεῖσϑαι – имеет значение и трепетать. Schanz. Ev. Mark. s. 366 cp. Ev. Luk. s. 487.

420

Lachm. и Tisch. По ﬡ. C. D. L. опускают πάντα ев. Матфея, (читая: δεῖ γὰρ γενὲσϑαι), очевидно потому, что его нет у ев. Марка. Но если бы это была вставка более поздняя, то скорее можно было бы ожидать ταῦτα, как у ев. Луки, или πάντα ταῦτα, как это выше (2 ст.). Keil. Εv. Matth. s. 459.

421

Meyer. Ev. Matth.. s. 483. Также Schanz, Bleeck, Keil и др.

422

Так понимает Meyer. Ev. Matth. s. 483.

423

О всех этих войнах повествует Иос. Флавий в соч. „Древности иудейские“.

424

О которой говорит Тацит.

425

Так думает Cremer. Die eschatol. Rede s. 30.

426

Ср., напр., параллельные выражения путь язык“ (Мф.10:5), апостол язык (Рим.11:13). Где употребляется это слово о иудеях, там оно имеет ближе определяющее его другое слово, напр., ἡμῶν – наш язык (Лк.7:5; Лк.23:2).

427

Как думает Hoffmann. Das Εν. Luk. s. 496.

428

Schanz. Ev. Luk. cp. 487 cp. В. и L. Weiss. Ev. Luk. s. 602.

429

Так думают: Bengel и Schanz.

430

Lachm., Tisch. по ﬡ. B. D. опускают κἀι λοιμὸι – и пагубы“ (Lange. Εv. Matth. s. 345), но вероятно оно выпало по созвучию с λιμοὶ – глади, и настоятельно требуется по ходу речи, почему Recpt., следуя С. Г. Δ. и др. и удерживает его.

431

Cremer. Das Bib. Theol. Wörterbuch. s. 527.

432

Meyer, Bleeck относят это выражение только к σεισμοί, Keil, Schanz, B. Weiss, Cremer и др. простирают его отношение и на предыдущие слова. Schanz замечает, что последнее грамматически правильно, хотя и не обычно. Ev. Matth. s. 479 ср. Winer. Gramm. N – T. Sprachid. § 47. s. 374.

433

Так, Meyer. Ev. Matth. s. 485.

434

Lachm. по B. D. L. опускает καὶ ταραχαὶ ев. Марка, но всего вернее, что там оно выпало по созвучию с дальнейшим άρχαὶ, почему Tisch. и Rept. удерживают его.

435

Keil. Еv. Mark. s. 128. Lange. Еv. Магк. s. 134. В. и L. Weiss. и др.

436

Относительно последних слов экзегеты думают различно. Одни (Meyer, Keil и др.) относят ἀπ’οὐρανοῦ не только к σημεῖα, но и φόβητρα, другие (Bleeck) только к σημεῖα (Lachm читает ἄπ’ουρανοῦ σημεῖα). Но все они согласны в том, что взятые слова служат объяснением к φοβητρα. См. напр. Schanz. Εv. Luk. s. 487–488.

437

Звезда подобная мечу целый год сияла, по словам Флавия, над Иерусалимом. В праздник Пасхи вокруг жертвенника и святилища сиял необыкновенный свет; восточные врата храма отворились сами собою, на воздухе перед восходом солнца видны были носящиеся колесницы и вооруженные фаланги сражающихся воинов и т. п. О иуд. войне 6, 5. 3.

438

Les Evangelies s. 149. ср. Godet. Εv. Luk. s. 513.

439

Cremer. Bibl. – Theolog. Wörterbuch s. 888.

440

Библейский характер этого образа (см. Ис.13:8; Иер.22:23; Ос.13:13; Мих.4:9 и др.) совершенно ниспровергает мнение некоторых (Meyer’а, Bleeck’а и др.) о том, что Христос имел в данном случае в виду раввинистическое учение о hoddakkej hammaschiach – dolores Mesiae. По мнению Keil’я самое учение о dolores Messiae является впервые лишь во 2 в. по Р. Хр., Христос по свидетельству ев. Иоанна пользовался Библейским образом болезней рождения в своих речах (ср. Ин.16:20), так что предполагать здесь раввинистическое влияние совершенно неосновательно.

441

Если даже самых этих терминов и не было в Ветхом Завете.

442

DeWette, Bleeck объясняют: смотрите на судьбу свою.

443

Так – Meyer. Еv. Matth. s. 485, de-Wette. Εv. Matth. s. 299.

444

См., напр., Godet. Εv. Luk. s. 514.

445

Keil. Εv. Matth. s. 460–461; Εv. Luk. s. 439 cp. Schanz. Ev. Luk. s. 488.

446

См. Migne. Patrologia curs. comp. Ser. prima t. XXVI. col. 176. Если принять во внимание, что собственно апостолам уже были предсказаны такие бедствия – при послании на проповедь Мф.10:17–22, – то такое толкование не покажется натянутым, тем более, что рассматриваемый отдел беседы тяготеет, как замечено, к событиям предшествующего кончине мира времени.

447

Εὶς συναγωγὰς – на соборищах иногда соединяют с предыдущим εὶς συνἐδρια – в сонмища, так что новое положение начинали с δαρήσεσϑε – биени будете (Lachm. Meyer), но гораздо лучше εὶς συναγωγὰς относить к δαρήσεσϑε, объясняя такое сочетание как constructio praegnans. Против такой конструкции Meyer замечает, что в δαρήσεσϑε не заключается момента движения, что требуется этой конструкцией. Но ведь этот момент уже дан в εὶς, который здесь употреблен вместо ἐν, что Meyer неосновательно отрицает, так как такая замена предлога ἐν встречается в Св. Писании (Мф.10:10. Деян.2:27; Деян.8, 14 и др.). Уже Vulgata имеет такое соединение. Заметим еще, что по конструкции Meyer’а непонятно будет повторение предлога εὶς да и слова συναγωγὰς, συνέδρια образуют тавтологию. Keil. Еv. Mrk. s. 128. Schanz. Εv. Mrk. s. 368. Cornely. Εv. Mrk. p. 341.

448

К. Гейки говорит, что великий синедрион во времена Христа уже не существовал. Жизнь и учение Христа в. 4. стр. 12. Однако, Keil на основании талмудических данных предполагает его существование даже по разрушении Иерусалима. Библ. археол. ч. 2. стр. 324 и 326 пр. 6.

449

Keil. Библ. Археол. 2 ч. стр. 315 ср. Schanz. Еv. Matth. s. 183.

450

К. Гейки. Жизнь и учение Христа в. I. стр. 215–216 и 299 пр. 1.

451

Cornely. Еv. Mark. р. 340.

452

Как думает, напр., Lange. Εv. Mark. s. 134.

453

Ев. Лука имеет: „к царем и владыкам”. На первом месте у него βασιλεῖς, за которыми как подчиненные следуют ἡγέμονες. Может быть здесь снова сказался языко-христианин, тогда как в ев. Марка – иудео-христианин, для которого ἡγέμονες были первые ближайшие должностные лица, более известные, чем далекий βασιλεῖς.

454

В. и L. Weiss по ﬡ. В. D. L. Читают ἀπογομένους, говорят, что это технический термин афинской юристики, который означает влачить, главным образом, на судилище. Εv. Luk. s. 603.

455

Έπι с родит.=coram (ср. 1Кор.6:1; 1Тим.6:13). В. и L. Weiss. Εv. Mrk. s. 216. В. Weiss. Das Marcusevang. s. 416.

456

В. и L. Weiss. Εv. Luk. s. 604.

457

Так объясняют: Hoffmann, Keil.

458

Правильность такого объяснения доказывается и тем, что оно помогает установить тесную связь данного изречения с дальнейшим. Идея понимаемого в таком смысле свидетельства о Христе естественно приводит к идее Св. Духа, который будет говорить устами исповедников.

459

Св. Иоанн Златоуст. Беседы на ев. Мф.Твор. VII. 2. стр. 755. Также Евф. Зигабен, Феофилакт.

460

Lange. Εv. Matth. s. 149.

461

Выражения μηδἐ μελετᾶτε недостает в ﬡ. В. D. L.; Lachm. ставит его в скобки, Griesb. и Tisch. опускают как вставку из ев. Луки. Но ев. Лука имеет только μὴ προμελετᾶν, поэтому μηδἐ μελετᾶτε ев. Марка, у которого выше находится еще μὴ προμεριμνᾶτε, Keil считает лишним и склонен опустить его именно, как ненужное, а не как вставку из ев. Луки. Но нам кажется, что выражение: μηδἐ μελετᾶτε нельзя считать ни вставочным, ни лишним, так как оно засвидетельствовано код. А. Δ. Syr. и дает новый оттенок мысли. Ранее вообще говорилось, чтобы ученики не заботились и не тревожились, теперь – чтобы они „не обдумывали“ и этим отмечается следующий момент их состояния: забота сопровождается размышлением.

462

Meyer. Ev. Mark. s. 169 ср. Schanz. Ev. Luk. s. 489.

463

Meyer. Ev. Mark. s. 169.

464

Tisch. изменил последовательность слов и читает ἀντιοτῆναι ἠ ἀντειπεῖν; чтение t. Recp. построено применительно к στόμα καὶ σοφίαν. Keil. Εv. Luk. s. 437.

465

Meyer. Ev. Luk. s. 527. Schanz. Ev. Luk, s. 437 и др.

466

Благовестник, ч. III – ев. Луки – Лк.21:15.

467

Bengel. Ghom. N. – Test. t. 1. p. 332.

468

Gremer. Die eschat. Rede s. 44.

469

Meyer. Ev. Matth. s. 161. Schanz. Ev. Matth. s. 191. Keil. Ev. Matth. s. 164., также Bleeck, В. и L. Weiss. и др. Cp. Cremer. Bibl. – Theol. Wörterbuch. s. 783.

470

Meyer. Εv. Matth. s. 257. Schanz. Ev. Matth. s. 296.

471

Keil. Ev. Matth. s. 259. Bleeck. Synopt. Erklär. s. 430 и др.

472

Как хочет Keil. Ev. Matth. s. 208–209.

473

Cremer. Bibl. Theol. Wörterbuch. s. 614–615, cp. s. 408 и д.

474

Первого держатся, наприм., Schegg; второе защищают Schanz, Bleeck.

475

Cremer. Bibl. Theol. Wörterbuch. s. 590–591.

476

Евфимий Зигабен. Еванг. от Мф.стр. 155. Cornely. Ev. Matth. р. 316. Schanz. Ev. Matth. s. 480. Lange и др.

477

Meyer. Ev. Matth. s. 487. deWette. Ev. Matth. s. 300. В. и L. Weiss. Ev. Matth. s. 401 и др.

478

Сообщение сведений и усвоение, принятие их выражается через μαϑητέω и διδάσκω (ср. Мф.28:19, Мф.28:20). См. проф. А. Беляев. О безбожии и антихристе т. 1 стр. 177.

479

Совершенно неосновательно думает де-Ветте, что евангелист забывшись прибавил определяющее „τоῦτо“. Εv. Matth. s. 300. – Ев. Матфей никогда не называет свое писание даже просто евангелием, как делает это ев. Марк (Мк.1:1), а надписывает его словами: книга родства.

480

Сторонниками такого понимания являются: Meyer, Keil, Schanz, Lange. Cornely, Weiss др.

481

Cremer. Die eschet. s. 53.

482

Meyer. Ev. Matth. s. 488. Keil. Ev. Matth. s. 462. В. и L. Weiss и др.

483

Dorner. Die eschat. orat. Christi p. 43.

484

Так понимают большинство экзегетов. Meyer объясняет: конец бедствий предваряющих парусию см. Ev. Matth. s. 488. Но в сущности конец бедствий принесет сама парусия; она же положит и конец этому веку и первое наступит только потому, что придет второе.

485

Migne. Cursus, compl. patrol. t. XXXIII. col. 900, epist. CXCV II.

486

Иос. Флавий. О иуд. войн 5, 2. 1 и др.

487

Keil. Εv. Luk. s. 441. Meyer. Εv. Luk. s. 528. Holtzmann. Hand-comm. zum. N-T. Synoptik. s. 260 и др.

488

Schanz. Ev. Luk. s. 491.

489

Форма причастия среднего рода – ἐστός, но в рукописях иногда употребляется для среднего рода и форма ἑστὼς. Cremer. Bibl.-teol. Wörterb. s. 437. Winer. Grammat. d. Neutest. Sprachidioms. § 14 s. 76.

490

В. Weiss видит указание на Дан.12:11 – Das Matthäusevang. s. 508. Keil – на Дан.11:31. – Εv. Matth. s. 463. Olshausen – на Дан.9:27. – Bibl. comm. s. 877. К последнему мнению склоняется и проф. Беляев. Основанием для его „догадки“ является прибавление в Дан.9:26 слов „и на крыле“ – Veal kenaph, которые сближают с еванг. „на месте святе“. Основание очень не надежное, так как некоторые объясняют эти слова в смысле указания не на верх (крыло) храма, а на крайнее развитие мерзости, почему и проф. Беляев называет высказываемое мнение только „догадкой“. См. О безбожии и Антихристе. Проф. А. Беляев т. I. стр. 244–245. При том же в Дан.9:27 слово schikkuz – мерзость поставлено во множественном числе schikkuzim, а в еванг. изречении число единственное. Нельзя видеть и указания на Дан.12:11, так как стоящее там schomem лучше перевести словом „опустошающего“, а не опустошения. Скорее можно видеть указание на Дан.11:31, так как здесь стоит haschikkuz – с членом, как и в евангелии τὸ βδελυγ. и meschomem лучше соответствует слову „опустошения“.

491

Εv. Matth. s. 489.

492

Ср. Проф. Беляев. О безбожии и Антихристе т. I стр. 372–373.

493

Проф. А. Беляев. О безбожии и Антихристе т. I, стр. 377–380.

494

См. Иос. Флавий. О иуд. войне 4, 3. 10; 4, 5. 1; 4, 6. 3. Некоторые экзегеты к этому факту и относят выражение „мерзость запустения“. См. напр. Bleeck. Synopt. Erklär. s. 368.

495

Иос. Флавий. О иуд. войне 4, 5. 1; 5, 2. 3.

496

Иос. Флавий. О иуд. войне 6, 4. 5–7.; 6, 5, 1–2.; 6, 6. 1.

497

Такое понимание мерзости запустения находим у большинства экзегетов. Так: Meyer. Еv. Matth. s. 490. Godet. Ev. Luk. s. 516. Schanz. Ev. Mark. s. 369. Также – Rosenmüller, Kuinoel, Bengel, B. Weiss, Lange, Wittichen и др. Это понимание, по-видимому, избрал и св. Иоанн Златоуст, который называя мерзостью „статую завоевавшего город“ в другом месте замечает, что Христос говорит здесь о „войсках“. Творения т. VII, кн. 2, стр. 756. ср. стр. 762. Находит подтверждение указанное толкование и в тексте ев. Луки.

498

Έστώς – стоящую, чем быть может указывается на устойчивость и как-бы продолжительность осквернения св. места. У ев. Марка вместо ἑστώς по ﬡ. В. L. читают ἑστηκότα. Происхождение этого accusativi singularis masculini generis и ero связь с neutrius τὸ βδἐλυγμα. Keil объясняет тем, что писателю предносился какой-нибудь конкретный виновник мерзости запустения. Keil. Еv. Mark. s. 129.

499

Как хочет В. и L. Weiss. Еv. Matth., s. 403.

500

К. Гейки. Жизнь и учение Христа в. 2, стр. 326.

501

Св. Иоанн Златоуст. Творения т. VII, кн. 2, стр. 762.

502

Иннокентий, Архиеп. Херсонский и Таврич. Соч. т. VI, стр. 180.

503

Так думают напр, В. Weiss. – Das Matthäusevang. s. 509.

504

Напр. Bengel. Gnom. N.-Test. t. I p. 162.

505

Hanp. Kuinoel. Ev. Matth. p. 632.

506

Вместо τὶ ἐκ Lachm и Tisch. no В. Z. читают τὰ ἐκ. Образующееся тогда τὰ ἐκ τῆς οἰκίας αὐτοῦ объясняют как обычную в греческом языке аттракцию вместо τὰ ἐν τῇ οἰκία ἐκ τῆς οἰκίας. См. Meyer. Εv. Matth. s. 492 cp. Keil. Εv. Matth. s. 465. В. и L. Wetss, Schanz и др.

507

У ев. Марка чит. εἰς и τον ἀγρόν ῶν. Это не более как грамматическая неточность (Bleeck), не влияющая на смысл выражения, так как εἰς и ἐν часто употребляются в греческ. языке безразлично (ср. Мк.2:1, Ин.1:18 Деян.8:40). Cornely. Еv. Mark. р. 347. 341.

508

Первого держатся: Meyer, В. и L. Weiss, Kuinoel и др. Второе защищают: Schanz, Cornely, Rosenmüller и др.

509

В ев. Марка чит. τὀ ἱμάτιον, также Lachm. по В. D. К. L. и др. читают у ев. Мф., что некоторые считают корректурой по ев. Марку (de-Wette). Может быть plural в данном случае стоит вместо singular., как, напр., Мф.17:2; Мф.26:65 ср. Быт.37:34.

510

Бойзен. Краткое руководство по греческ. древност. стр. 210. Перев. Земберг. Изд. Киммеля в Риге 1890 г.

511

Св. Иоанн Златоуст Творения т. VII, ч. 2, стр. 762.

512

Lange. Εv. Luk. s. 328.

513

Евф. Зигабен. Ев. от Матф. стр. 354.

514

Св. Иоанн Златоуст. Творения т. VII. кн. 2, стр. 763.

515

Cremer. Biblisch. theol. Wörterbuch s. 386.

516

К последнему объяснению (непогода) склоняется Bengel и Kuinoel; первому (зима) следуют большинство: Meyer, Weiss, Schanz, Cornely и др.

517

Lachm и др. no ﬡ. В. Δ. Σ. читают просто σαββάτῳ как Мф.12:1–dativ tempor. (В. и L. Weiss).

518

2000 локтей = 6 стадиям или 3636 фут. (519 саж. и 3 фута). К. Гейки. Жизнь и учение Христа в. 3, стр. 378.

519

К. Гейки. Жизнь и учение Христа в. 3, стр. 378.

520

Ев. Марк опускает это μηδἐ σαββάτω, так как пишет евангелие для римских языко-христиан. Кроме того Lachm, Tisch, Fritzsche и др. на том же основании решаются выпустить слова ἡ φογὴ ὑμῶν (по ﬡ. В. D. Vulq. it.), считая их вставкой из ев. Матфея (Bleeck). Но это уже произвол, могущий повести к тому, чтобы выбросить и все неподходящие к читателям евангелие выражения; тогда евангелие будет не точным историческим воспоминанием о словах и делах Христа, а какой-то переделкой речей Спасителя применительно к обстоятельствам.

521

Ср. Иоанн Златоуст. Беседы на ев. Матф. Твор. т. VII, ч. 2. стр. 763.

522

Феофилакт Болгар. Благовестник ев. Мф.24:20.

523

В. и L. Weiss. Εv. Luk. s. 608. Вместо πληρωϑῆναι Tisch. и др. по ﬡ. А. В. D. L. R. Δ. читают πλησϑῆναι. Но первое чтение вернее. Πληρόω содержит представление о наполнении, как акт совершающемся; πίμπλημι указывает на наполнение, как результат предыдущего акта. Но запустение Иерусалима еще готовилось и исполнение пророчеств было актом, как-бы теперь совершающимся.

524

Cremer. Biblisch.-theol. Wörterbuch s. 727–728.

525

См., напр., Ис.34:1–17; Иер.7:1–8:22; Иезек.16:1–63; Дан.9:1–27; Зах.14:1–21; Мал.3:5 и др.

526

Так понимают πάντα τὰ γεγραμμἐνα большинство экзегетов, напр., Godet, Olshausen, Meyer, Keil, В. и L. Weiss; и неосновательно некоторые (Bengel, Bleeck) видят здесь указание, главным образом, на пророч. Даниила.

527

Напр. Bengel. Gomon N. Test. t. I p. 332. Bleeck. Synopt. Erklär. s. 372 Keil. Ev. Luk. s. 441.

528

Cp. Godet. Ev. Luk. s. 517. Schanz. Ev. Luk. s. 491. В. и L. Weiss. Ev. Luk. s. 608, Meyer. Ev. Luk. s. 523. Hoffmann. Das evang. d. Luk. s .500–501 и др.

529

Впрочем относительно понятия ϑλῖψις западные ученые думают различно; по мнению одних оно указывает и на внешние бедствия и на внутренние скорби, по мнению других – более на первые, чем на вторые. См. Сильченков. Прощальная беседа Спасителя. Примеч. стр. 159. 631.

530

Rosenmüller. Scholia in N. Test. t. I p. 433.

531

Cremer. Biblisch. theol. Wörterbuch. s. 510 cp. 527.

532

Такое толкование, которое мы находим у Meyer’а и Keil’я представляется основательнее других объяснений. Lange находит, напр., в этом повторении противоположение творения Божия творению человеческому, т. е. Иерусалиму, что Meyer называет выдумкой и что, действительно, не подходит к параллельному выражению ев. Матфея. Schanz видит здесь настойчивое выражение мысли, что Бог, как Господь творения, сохранял его именно избранных – до сих пор от бедствий. – Но избранных Господь и теперь обещает помиловать, а в прошлом и они терпели бедствия (Иов).

533

Одни, напр. Schanz, подразумевают здесь χρὀνοῦ, другие, напр., Fritzsche, – κόσμου. Но Bleeck против тех и других замечает, что член τοῦ здесь не мужского, но среднего рода, так что τοῦ νῦν стоит в смысле существительного, как Лк.1:48, Рим.8:22. Synopt. Erklär. s. 371.

534

В. и L. Weiss. Εv. Matth. s. 405. В. Weiss. Das Marcusevang. s. 423. Bengel. Gnom. N. Test. t. I p. 162.

535

Kuinoel. Ev. Matth. p. 633 cp. Schanz. Ev. Matth. s. 483.

536

Беседы на ев. Матф. Твор. т. VII, ч. 2. стр. 763.

537

Εσται при ὀργὴ подразумевается из предыдущего предложения (В. и L. Weiss. Εv. Luk. s. 608). ’Еѵ перед τῷ λαῷ опускают по ﬡ. А. В. С. D. L. R. и др. Dativ, λαῷ объясняют или в зависимости от ἒσται (Meyer), или как dativ. incommode связанный с ὀργὴ (Schanz). Лучше, однако, удержать предлог ᾿εν; ειναι τινι значит иметь; выражение ἒσται ὀργὴ τ. λ. пришлось бы перевести – народ будет иметь гнев, что было бы не точно и не верно, так как народ сам будет тогда предметом гнева. Предлог и указывает именно, что народ будет не субъектом гнева, а объектом его. Ср. Schanz. Εv. Luk. s. 491–492.

538

Cremer. Biblisch. theol. Wörterbuch. s. 653. cp. s. 655. s. 658.

539

Как думает, напр., Cornely, находящий здесь разделительный пункт речи.

540

Обыкновенно употребляется об искажении организма через отсечение членов (2Цар.4:12).

541

Migne. Patrol. curs. compl. series prima t. XXVI col. 178. Мнение о уменьшении продолжительности дней высказывает Fritzsche, но оно стоит совершенно одиноко.

542

Meyer и deWette видят указание на сокращение числа дней, происшедшее в совете Божием в форме ἐκολοβωϑήσαν (ев. Мф.) – см. Meyer. Еv. Matth. s. 493. Bleeck, однако, замечает, что futurum в следующей части предложения (κολοβωϑήαονται) не допускает такого понимания, так как в этом случае надо бы ожидать соответствующего аориста. Synopt. Erklär. s. 371. Подобным образом думают Schanz, Weiss и др. Но futurum употреблен здесь для обозначения действительного, объективного сокращения.

543

Cremer. Bibl. theol. Wörterbuch. s. 768–769 ср. Schanz Еv. Matth. s. 483.

544

Так понимают Meyer, В. и L. Weiss, Bleeck. и др. Из отцев цер. это мнение высказывает Св. Ин. Златоуст. Keil, Schanz, Olshamen, Cremer, относя это изречение к эпохе предваряющей второе пришествие Христа, объясняют ἑσώϑη о спасении душ от гибели.

545

Такого понимания держатся св. Иоанн Златоуст, Евф. Зигабен, также Meyer, В. Weiss, Bleeck и др.

546

Евф. Зигабен. Ев. от Матфея стр. 355.

547

Cremer. Bibl. theol. Wörterbuch. s. 568–569, cp. s. 466.

548

Как думает, напр., Lange и др.

549

Св. Иоанн Златоуст. Беседы на ев. Мат. Твор., т. VII, кн. 2, стр. 764. Также Евф. Зигабен, Bleeck и др.

550

Cremer. Bibl. theol. Wörterbuch. s. 567–568. Ср. Сильченков. Прощальн. беседа Спасителя, прим. 439, стр. 122.

551

В славянском тексте „прекратит дни“, в русском – „сократил“ более точно.

552

Migne. Patr. curs. compl. s. prima t. XXVI col. 178.

553

Беседы на ев. Матф. Твор. т. VII, кн. 2 стр. 764. св. Златоуст в сущности только пополняет блаж. Иеронима.

554

Последнее особенно оттеняют В. и L. Weiss. Εv. Matth. s. 406.

555

Cremer. Bibl, theol. Wörterbuch. s. 333.

556

Самый глагол πατἐω заключает в себе мысль о разрушении, так как означает, между прочим, разорять; то же следует из предсказания о разрушении храма Иерусалимского, так что В. и L. Weiss (Εv. Luk. s. 608) неосновательно отрицают здесь мысль о разрушении Иерусалима.

557

Чаще в этом смысле употребляется καταπατἐω ср. Мф.5:13; Мф.7:6 Евр.10:29. Но встречается и πατἐω см. Откр.11:2; Откр.14:20; Откр.19:15.

558

Ср. Schanz. Εv. Luk. s. 492.

559

Беседы на ев. Матфея. Творения т. VII, кн. 2 стр. 763.

560

Ренан. Исторические и религиозные этюды. Изд. Губинского С. П. Б. 1901 г. стр. 130.

561

Более подробно см. в I ч.

562

Так думают, напр., Cornely, Luthard, Cremer и др.

563

Иос. Флавий. О иуд. войне 6, 9. 3.

564

См. Св. Иоанн Златоуст. Твор. т. VII, кн. 2, стр. 765. Евфимий Зигабен. Еванг. от Матф. стр. 356.

565

Против Meyerа Εv. Matth. s. 496. В. и L. Weissa Εv. Matth. s 406.

566

De-Wette. Εv. Watth. s. 305. Keil. Ev. Mark. s. 129.

567

Св. Иоанн Златоуст Твор. т. VII ч. 2, стр. 766.

568

Наприм. Schanz. Ev. Matth. s. 484.

569

Так и читает Tisch. по D. в ев. Марка, но δώσουεν обычная формула для знамений (ср. Мф.12:39), встречающаяся еще в Ветхом Завете и именно по отношению к лжепророкам (Втор.13:1).

570

Bengel. Gnomon. N. Test. t. I p. 162–163 cp. Schanz. Ev. Matth. s. 484.

571

Отцы и учители церкви всегда далеки были от того, чтобы объяснять эту деятельность лжехристов и лжепророков знанием ими сил и законов природы, видя в ней деятельность собственно диавола и указывая в объяснение этого на историю Иова, на духовную природу диавола и т. п., см. Cornely. Matth. p. 329–330.

572

Meyer. Ev. Matth. s. 495. Schanz. Εv. Matth. s. 485. Cornely. Ev. Matth. p. 330. Tisch. no ﬡ. D. Jt., Orig. Hieron., читают πλανηϑῆναι, каковое чтение, по замечанию Schanz’a, лучше оттеняет данную мысль – о силе деятельности лжепророков.

573

Cremer. Die eschat. Rede. s. 88.

574

Феофилакт. Болгар. Благовестник Ев. Мф.24:25.

575

Cornely. Ev. Matth. p. 331.

576

Так евреи называют эту пустыню, простирающуюся вдоль восточной части Иудеи. К. Гейки. Жизнь и учение Христа в. II стр. 166.

577

По мнению Meyer’а plural означает многие комнаты известного дома. Еv. Matth. s. 495. По замечанию Winer’а это plural. рода, который употребляется, когда выражается общая мысль, когда „не могут или не хотят точно указать места“. Grammatik. d. N. Т. Schprachidioms. § 27, 2. s. 165.

578

Св. Иоанн Златоуст. Твор. т. VII, ч. 2. стр. 766. При объяснении данного изречения надо иметь в виду учение евреев о, так называемом, скрытом состоянии Мессии. Можно думать, что во времена Христа это учение уже существовало. По крайней мере некоторые видят указание на это учение в словах ев. Иоанна: „Христа, говорят иудеи, когда придет, никто не будет знать, откуда Он“ (Ин.7:27). Может быть Спаситель пользуется этим взглядом, как примером для выяснения истины.

579

Из оригинальных, но явно тенденциозных объяснений данного стиха можно отметить объяснение Lange, который в первом изречении (Христос в пустыне) видит указание на аскетический образ жизни, во втором (в сокровищах) – на хилиазм и его учение о благах мессианского царства. Еv. Matth. s. 351.

580

Cornely. Еv. Matth. p. 331.

581

Творения т. VII, ч. 2 стр. 766.

582

Эту черту особенно отмечают Olshausen, Bleeck, и Keil; Meyer и В. и L. Weiss прибавляют к ней мгновенность парусии; Ebrard ограничивает черты сравнения только внезапностью и необъявляемостью молнии и парусии. Последнему мнению противоречит отношение 27 ст. к 23 и 26; первое мнение не исчерпывает всей полноты образа.

583

Правда, Keil (Εv. Matth. s. 466) отрицает указание на такой характер парусии в данном образе, но всестороннее применение образа, думаем, позволяет вывести из него и эти черты парусии. Величие и слава – блеск особенно ясно даются этим образом, а грозный характер парусии ярче выступает в следующем 28 стихе.

584

Migne. Patrol. cursus compl. s. prima, t. XXVI, col. 179.

585

Таковы объяснения Rosenmüllerа см. Scholia in N. T. t. I, p. 309. Bengel’я Gnomon N. T. t. I, p. 163 и др.

586

Так понимают данное изречение св. Златоуст, блаж. Иероним, Феофилакт, Евф. Зигабен, Cornely и др.

587

Например, Schegg объясняет πτῶμα в смысле гниль, порча, ἀετοὶ – лжехристы; где лжехристы и лжепророки – там разложение христианства; Wittichen видит в орле Мессию, в трупе – избранных Его; Cremer объясняет πτῶμα о Антихристе, который подпадает суду мира (орел). Но все эти объяснения не стоят в строгом соответствии с контекстом.

588

Lachm., Tisch., также Meyer опускают γάρ по ﬡ. В. D. L. и др. Но легче объяснить опущение (трудностью связи), чем вставку (deWette. Εv. Matth. s. 305–306). Подобную связь см. Гал.6:7.

589

Συνάχϑομαι – вместе сетовать, печалиться; отсюда – вместе собираться.

590

Напр. Meyer, Schanz, Lange, В. и L. Weiss и др. на том основании, что орлы не питаются падалью, а только живым мясом, что Cornely отвергает и таким образом защищает первое мнение. См. Cornely. Еv. Matth. р. 332.

591

Как, напр., Meyer. Еv. Matth. s. 496. В. и L. Weiss. Εv. Matth. s. 408; Schanz. Ev. Matth. s. 485; Lange. Ev. Matth. s. 352. Keil. Ev. Matth. s. 466 и др.

592

Такого понимания держатся Meyer, В. и L. Weiss, Schanz, Keil, Lange, de-Wette, Bleeck и др.

593

Творения т. VII, кн. 2, стр. 766. Так понимают: Meyer. Еv. Matth. s. 496. В. и L. Weiss, Schanz.

594

Связующее δἐ у ев. Матфея и ἀλλἀ у ев. Марка служат одинаково для соединения разных мыслей, так как оба союза противительные. Cornely. Εv. Mark. р. 350. Keil. Εv. Mark. s. 129.

595

Св. Иоанн Златоуст, также Евф. Зигабен, Феофилакт; из новых: Dorner. De orat. eschat. p. 68–69, de-Wette Ev. Matth. s. 306. Это объяснение εὐϑέως представляется наилучшим, потому что оно позволяет не только не разрывать следующие явления с днями скорби, но и относить их на эти дни, помещать, как читаем у ев. Марка „в те дни“.

596

Евфим. Зигабен. Еванг. от Матф. стр. 358.

597

Едва ли можно объяснять помрачение солнца, как вызванное превосходящим его силу светом пришествия Господа (св. Златоуст, блаж. Иероним, Феофилакт, Евф. Зигабен); по евангельскому тексту это помрачение является лишь признаком паки-пришествия и предшествует ему, а указанное объяснение предполагает, что помрачение последует за паки-пришествием.

598

Как думает Kuinoel. Ev. Matth. р. 643.

599

Так понимают Rosenmüller. Scholia in N. Test. t. 1 p. 310. Bengel. Gnomon. N. Test. t. 1 p. 164. Cremer. Die eschatol. Rede s. 104, также Bleeck, Olshausen.

600

Meyer. Ev. Matth. s. 500. В. и L. Weiss. Ev. Matt. s. 409. Lange. Ev. Matth. s 352.

601

Обычное у ев. Марка сочетание εἶναι с particip. см. Мк.1:6. Мк.1:22. Мк.1:33.

602

Так Meyer. Ev. Matth. s. 500.

603

Так понимают В. и L. Weiss. Εv. Matth. s. 409–410. В. Weiss. Das Matthäusevang. s. 515. Bleeck и Kuinoel прибавляют сюда солнце и луну.

604

Так понимают отцы церкви – св. Иоанн Златоуст, блаж. Иероним, также Евф. Зигабен, Olshausen. Biblisch. Comment. s. 892–893.

605

Как утверждает это Meyer. Εv. Matth. s. 501, но что оспаривает, на основании 2Сол.2:2, Olshausen. Bibl. Comm. s. 892. Впрочем, в указываемом им месте послания говорится о духовном колебании (ума) людей, а не ангелов, так что утверждение Meyer ослабляется, но не ниспровергается.

606

Meyer. Еv. Matth. s. 501. Keil. Εv. Matth. s. 468. Schanz Εv. Matth. s. 486. Cremer. Biblisch. theol. Wörterbuch. s. 324 cp. Die eschatol. Rede s. 105.

607

Только для примера укажем аллегорические толкования данного стиха. Гроций изъясняет его о упадке христианства; Дорнер – о падении язычества. Генгстенберг объясняет как образ тяжелых и печальных времен в человечестве. См. обзор толкований у Dorner"а. De oratione Christi eschatot. p. 54–69. Разнообразие этих толкований, доходящее до противоречия, уже само по себе подрывает их основательность. В самом деле, для чего, напр., образно говорить о тяжелых временах, после того как таковые выше прямо изображены как дни скорби.

608

Как хочет Schanz. Εv. Mark. s. 372.

609

Как думает Bleeck. Synopt. Erklär. s. 378, потому что καὶ не употребляется в противительном сочетании. Кюнер. Греческ. грамм. § 178. 3.

610

Ср. Bleeck. Synopt. Erklär. s. 378. Keil. Ev.Luk. s 446. Schanz. Ev. Luk. s. 493. H. Виноградов. О последних судьбах мира и человека, стр. 162.

611

По А. В. С. L. Μ. X. Minusc. Copt. Jt. и др. Lachm, Tisch. вместо ἠχούσης читают ἢχους. Schanz защищает это чтение, говоря, что оно произошло от неизвестного у греков τό ῆχος см. Εv. Luk. s. 493. Cremer, однако, замечает, что эта форма (ἢχους) совершенно чужда древнему и библейскому греческому языку и поэтому считает более верным чтение ήχοῦς от ἠχώ. Bibl. theol. Wörterbuch. s. 399. Так и читают Meyer, В. и L. Weiss, Keil, Godet. Чтение text. recept. – ἠχοῦσης надо думать произошло от ἠχέω – оглашать звуками, шуметь и в соединении с ϑάλασσα – шумящее море.

612

Άποψύχω – падать в обморок. Schanz. Εv.·Luk. s. 493. Cremer. Biblisch. theol. Wörterbuch. s. 887.

613

Пροσδοκὶα – ожидание хорошего и дурного. Schanz. Εv. Luk. s. 494. В данном случае, конечно, скорее последнего.

614

О таком понимании см. у Lange. Εv. Luk. s. 331.

615

Φαίνομαι – выступить, обнаружится; φαινεαϑαι – есть необходимое условие для βλέπειν, φαινόμενα – то, что может быть видимым, что доступно созерцанию. Cremer. Bibl. theol. Wörterbuch. s. 855.

616

Евв. Марк и Лука не говорят и не упоминают о знамении потому, думает Keil, что знамение было не определено ближе и точнее Самим Христом. Εv. Matth. s. 469. К этому можно прибавить, что у евв. Марка и Луки нет и ясного, точного, определенного вопроса о знамении именно парусии.

617

Meyer. Еѵ. Matth. s. 501 ср. Schanz. Εv. Matth. s. 487.

618

Roos в своих „Vermischten Abhandlungen“ s. 468 cp. Cremer. Die eschat. Rede s. 111 cp. H. Виноградов. О последних судьбах мира и человека стр. 163.

619

Евф. Зигабен. Ев. от Матфея стр. 359.

620

Впервые высказал его св. Кирилл Иерусалимский в одном из катехизических поучений, потом св. Иоанн Златоуст в беседах на ев. Матфея, далее бл. Иероним, бл. Августин, Евф. Зигабен, Феофилакт и др. Cornely. Еv. Matth. р. 339–340 ср. Schanz. Εv. Matth. s. 486.

621

В таком случае τοῦ ὑιοῦ τοῦ ἀνϑρώπου будет genitiv possesiv. См. Кюнер. Греч, грамм. § 158.

622

Греческий оборот „Сын Человеческий“ есть, так называемый, гебраизм;· еврейский язык такими сочетаниями слов хочет выразить мысль о принадлежности известного свойства предмету в особой степени. К толкованию наименования см. Светлов. Опыт апологетического изложения православного христианского вероучения: ч. 2 стр. 413–415.

623

Само собой разумеется, что разделение Божества и человечества в Иисусе Христе невозможно и допускается здесь, так сказать, условно.

624

Meyer. Εv. Matth. s. 502.

625

Tisch. по ﬡ. al. опускает это τότε, но вряд ли основательно, так как оно засвидетельствовано другими кодексами. Хотя смысл от этого опущения не изменяется (Keil), но Schanz справедливо настаивает на удержании этого τότε, потому что оно точно указывает момент плача и отмечает движение вперед в развитии речи. Еv. Matth. s. 487.

626

Κόπτειν – бить, поражать; бить тело в знак печали, скорбеть. Cremer. Bibl. theol. Wörterbuch. s. 506–507. Ср. Lange. Еv. Matth. s. 353. Покаянный плач отсюда не исключается. Вместо κόψονται Ewald, вопреки кодексам, читает ὄψονται – Meyer. Еѵ. Matth. s. 502.

627

Первого мнения держится, наприм., Kuinoel. Еv. Matth. р. 644, второго Ориген. – Migne. Patrol. curs. compl. ser. Graeca t. XIII col. 1670.

628

Изменение живых, по апостолу, произойдет после воскресения мертвых, а воскресение мертвых при последней трубе. 1Кор.15:52. Но о последней трубе в данной беседе речь будет ниже (Мф.24:31); следовательно, здесь имеется в виду человечество еще не изменившееся.

629

Св. Кирилл Александрийский. Коммент. на ев. Луки. Migne. Patrol. curs. compl. ser. Graeca t. LXXII col. 899.

630

Οὗτος (Начинающим же сим – τούτων) указывает ближайший предмет в отличие от ἐκεῖνος, которым отмечается предмет более отдаленный. Поэтому Hoffmann (Εv. Luk. s. 504) и Keil (Εv. Luk. s. 446–447) неосновательно расширяют отношение этого местоимения на содержание 20–27 ст., тем более, что между событиями 20–24 ст. и 25–27 ст. лежат καιροὶ ἐϑνῶν, которые образуют как бы границу между двумя периодами. Конечно, нельзя относить выражение ἁρχομἐνων δἐ τούτων γίνεσϑαῖ к καιροὶ ἐϑνῶν, что было бы бессмысленно в виду как продолжительности, так и характера времен язычников, тем более, следовательно, нельзя относить „τούτων“ к тому, что этим временам предшествует.

631

Kuinoel Εv. Matth. р. 660. Cornely. Εν. Luk. s. 562–563. Olshausen и др.

632

Διότε употребляется в предложениях, указывающих причину в собственном значении. Кюнер. Греч. грамм. § 184.

633

Cremer. Bibl. theol. Wörterb. s. 576. Godet. Ev. Luk. s. 521. Cornely. Ev. Luk. p. 563 и др.

634

Cremer. Bibl, theol. Wörterbuch. s. 803.

635

Так объясняют: Schanz, Bleeck, В. и L. Weiss, Keil, Kuinoel, B. Weiss и др., Meyer и de-Wette, наоборот, соединяют μετὰ с φωνῆς μεγάλης, ставя σάλπιγγος в зависимость от этих слов. Но „к посланию снабжение трубой подходит лучше, чем сопровождение звуком трубным“. В. Weiss. Das. Matthäusevang. s. 516. Tisch. по ﬡ. L. Δ опускает φωνῆς, как ненужное.

636

Olshausen: пошлет людей, наделенных возбуждающей силой духа Божия, собрать верующих – Bibl. Comm. s. 897–898. Kuinoel: в бедствиях, имеющих постичь иудеев, христиане всюду будут сохранены невредимыми божественным провидением. Еv. Matth. р. 645.

637

Творения т. VII. ч. 2. стр. 768.

638

Как полагают, напр., Meyer. Еv. Matth. s. 503. Keil. Еv. Matth. s. 471.

639

Meyer. Εv. Mark. s. 170. В. и L. Weiss. Εv. Mark. s. 221. Keil. Ev. Mark. s. 129–130. Schanz. Ev. Mark. s. 372 и др.

640

Так думают Kliefoth и Bleeck. Synopt. Erklär. s. 379–380.

641

Ср. Архиеп. Иннокентий Херсонский. Сочин. т. VI, стр. 183.

642

Переход этот отмечен союзом δε. Schanz. Εv. Matth, s. 487. Meyer. Ev. Matth. s. 503. В. и L. Weiss. Ev. Matth. s. 412.

643

Fritzsche, Kuinoel, Lachm и др. по E. F. G. H. Vulg. Jt. и др. читают ἐκφυῇ – а οр. 2 страдат. и τὰ φύλλα рассматривают как субъект, чему, говорят, соответствует и поставление τὰ φύλλα на первом месте. Bleeck. Synopt. Erklär. s. 380. Но такое понимание подрывало бы внутреннее единство примера, так как тогда было бы два подлежащих: ὁ κλάδος и τὰ φύλλα и ссылка на умягчение ветви не имела бы тогда смысла. Поэтому, лучше τὰ φὐλλα объяснять как дополнение; поставление его на первом месте объясняется тем, что только присутствие листьев свидетельствует о умягчении ветви. При таком понимании глагол будет activ. ἐκφυῇ – настоящ. сослагат., какая форма лучше оттеняет определенный момент в развитии дерева и, таким образом, конечный вывод выигрывает в точности. Так думают de-Wette, Meyer, В. Wetss, В. и L. Weiss, Holtzmann и др.

644

См. у Schanz'a. Εv. Matth. s. 488 anmerk. 2. На смоковнице листья выходят после плодов. Арх. Иннокентий. Соч. т. VI, стр. 101.

645

Cornely. Еv. Luk. р. 563.

646

Так, напр., Keil. Ev. Matth. s. 471. Schanz. Εv. Matth. s. 488. В. и L. Weiss. Ev. Matth. s. 413. Также Rosenmiiller, Olshausen.

647

Так читает Tisch по ﬡ D. Η. K. Vulg. M. Schanz. Ev. Matth. s. 488. Keil. Ev. Matth. s. 471.

648

Γινώσκετε следует понимать здесь как imperativ. в противоположность предыдущему (Мф.24:32) γινωσκετε – indicativ., так как мы имеем здесь не продолжение сравнения, а приложение его к явлениям будущего. Мнение В. Weiss"a, понимающего и второе γινωσκετε в смысле iudicativ. (Εv. Matth. s. 413) стоит одиноко.

649

Schanz замечает, что множественное число ϑύραις объясняется тем, что имеются в виду две половинки дверей, а отсутствие члена обычно при понятии места. Еv. Matth. s. 489.

650

Schanz. Еv. Matth. s. 488, причем ϑἐρος он понимает в переносном смысле – о спасении избранных.

651

Meyer подразумевал первое (Мессия); deWette, Bleeck. В. и L. Weiss. и др. – Сына Человеческого; Bengel, Kuinoel – суд над Иерусалимом.

652

Евф. Зигабен. Еванг. от Матфея стр. 360–361.

653

Творения т. VII кн. 2, стр. 772.

654

Разбор мнений о ἡ γενεα αὔτη и обоснование приводимого см. в I ч. сочинения.

655

Οὐ μἡ употребляется тогда, когда должно быть выражено: нечего бояться (оὐ), чтобы не (μἡ) случилось чего-нибудь. Кюнер. Греческ. грамм. § 177. Усиленное отрицание ведет к усиленному утверждению. См. выше в 2 ст.

656

Cremer. Bibl. theol. Wörterbuch. s. 668.

657

Вместо oὑ μὴ παρἐλϑωσι читают ﬡ. B. D. L. oὑ μὴ παρελεὑσονται. Но conjunctiv. и futurum после oὑ μὴ употребляются в Новом Завете безразлично. Schanz. Εv. Luk. s. 495.

658

Keil. Εv. Matth. s. 473. B. Weiss. Das Marcusevang. s. 430.

659

Различные мнения об этом выражении см. в I ч.

660

Творен, т. VII, ч. 2, стр. 773.

661

Творения т. VII, ч. 2, стр. 773.

662

Migne. Patrolog. cursus, compl. Ser. prima t. XXVI col. 181.

663

Lachm по В. D. Jt. читает вместо δε – γαρ, но это γαρ, но Meyer’у, имеет значение объяснительного, т. е. употребляется в смысле же, а. Еv. Matth. s. 477.

664

В греческ. тексте: ἦσαν – τρώγοντες, καὶ πίνοντες, γαμοῦντες καὶ ἐκγαμίζоντες; ἦσαν в соединении с причастием рисует всегдашнее, обычное состояние ср. Мф.7:29. Meyer. Ev. Matth. s. 506. Кeiel. Εv. Matth. s. 487.

665

Tisch по ﬡ. D. читает γαμιζοκτες J. L. Γ. Δ. и др. ἐκγαμιζοντες – Lachm no D. – γαμισκοντες. Правда, смысл один и тот же.

666

Иногда объясняют (Cremer) τρωγεῖν о животной еде. Но в Св. Писании это слово употребляется и без такого оттенка, ср. Ин.6:54–58; Ин.13:18. Во всяком случае указание на животную жизнь можно видеть в дальнейшем οὐκ ἒγνωσαν.

667

Cremer. Die eschatol. Rede s. 135.

668

Так – Meyer. Ev. Matth. s. 506. В. и L. Weiss. Ev. Matth. s. 417 и др. Kiel. – вообще о будущем Ev. Matth. s. 437.

669

Св. Иоанн Златоуст. Творения т. VII, ч. 2. стр. 775.

670

Св. Иоанн Златоуст. Твор. т. VII, ч. 2 стр. 774.

671

Такое мнение встречаем у Оригена и блаж. Иеронима. См. Migne. Patrol. cursus, compl. t. XXVI col 182. cp. t. XIII col. 1639.

672

Св. Иоанн Златоуст. Творения т. VII, ч. 2. стр. 774.

673

Настоящее употреблено вместо будущего, потому что это будущее представляется несомненным; благодаря такой замене форм изображение выигрывает в наглядности и живости.

674

Так объясняются: Meyer, Schanz, KeiI, Lange и др.

675

Св. Кирилл Александрийский. Comment. in Matthaeum. Migne. Patrol. curs. compl. ser. Graeca, t. LXXII, col. 445–446.

676

Kuinoel, относя эти изречения к разрушению Иерусалима, объясняет: один связанный будет повлечен, а другому позволят бежать. Не говоря о неправильности такого применения отдела, должно заметить, что παραλαμβάνω не употребляется в смысле: взять на войне. Ср. В. и L. Weiss. Εv. Matth. s. 418.

677

К ἀλήϑουσαι обычно дополняют ἔσονται из Мф.24:40, так как употребление participium вместо verb. fin. допускается очень редко (Schanz). Вместо μὐλωνι, что означает именно место, где мелют, мельницу, Tisch по ﬡ. В L. Г. Δ. читает μὐλω. Μὐλος (Мф.18:6) – камень ручной домашней мельницы. Мельница имела два камня: нижний и верхний – ἐπιμὐλιον. Здесь разумеется, вероятно, последний. Он имел ручку, взявши за которую вращали его и, таким образом, размалывали зерна. В и L. Weiss. Εv. Matth. s. 418–419, anmerk. 2.

678

Евфимий Зигабен. Еван г. от Матфея стр. 364.

679

Творения, т. VII, ч. 2, стр. 775.

680

Cremer. Bibl, theol. Wörterbuch. s. 331–332 cp. Meyer. Ev. Matth. s. 508. Keil. Ev. Matth. s. 488. и др.

681

Вместо ποίᾳ ὤρᾳ Tisch по ﬡ. В. D. Δ. читает ποίᾳ ἡμἐρᾳ. Но чтение ὤρᾳ кажется, лучше, потому что неведение времени парусии простирается не только на день, но и час её (ср. Мф.24:36).

682

Meyer, В. и L. Weiss и др. из этого наставления апостолам выводят, что парусия должна была наступить еще при жизни учеников. Но апостолы во всей беседе мыслятся как представители верующих вообще. И наставление к бодрствованию имеет значение для всех верующих. Так как оно было необходимо и для апостолов, то Христос и говорит к ним.

683

На первом месте стоит ὑμῶν, что придает ему особенную силу.

684

Schanz. Εv. Luk. s. 495. Keil. Εv. Luk. s 448. Lange. Ev. Luk. s. 333.

685

Относительно конструкции данного стиха необходимо заметить следующее. Некоторые (Keil, Schanz) соединяют ὡς παγίς с предыдущим стихом на том основании, что в ﬡ. В. D. L. γαρ стоит после·ἐπελεὑσεται см. Keil. Еv. Luk. s. 447–448. Но нам думается, что конструкция texst. recept., подтверждаемая А. С. R. X. Г. и имеющая γαρ после παγίς, более правильна. Если отнести ὡς παγίς к предыдущему, то смысл рассматриваемого места будет тот, что день Господень несомненно наступит. Но ведь увещание к всегдашней бдительности основывается не на том собственно, что этот день наступит, а на том, что он наступит именно неожиданно. Абстрактно эта неожиданность уже была указана в Мф.24:34, а здесь она лишь конкретно, образно раскрывается.

686

Lachm., Tisch. по ﬡ. В. D. читают ἐπεισελεὑσεται. Это чтение дает оттенок набрасывания петли на всех – ἐπι и вторжения ее совне – εὶς. Чтение text. гес. Meyer считает ошибкой писца. Еv. Luk. s. 524.

687

Блаж. Феофилакт. Благовестник ч III. 21, 35. Так объясняют: Meyer, Keil Holtzmann. Напротив, Schanz, Cornely, В. и L. Weiss и др. изъясняют вообще о живущих на земле.

688

Блаж. Феофилакт. Благовестник ч. III. 21, 35.

689

Первого мнения держится, наприм., Bleeck. Synopt. Erklär. s. 384. Второе защищают: Bengel. Gnomen. N. Test. t. I. p. 334. Meyer. Ev. Luk. s. 531. – Lange. Ev. Luk. s. 333. и Keil. Ev. Luk. s. 448 относят слова „во всякое время“ как к бодрствованию, так и к молитве.

690

Lange. Ev. Luk. s. 333.

691

Нет оснований принимать γινώσκετε за imperativ., так как вывод из него будет только в Мф.24:44. Поэтому лучше считать его indicativ., как в Мф.24:32.

692

Некоторые из экзегетов, напр , св. Златоуст, Ориген, Евф. Зигабен, также Godet, Cornely находят в данной притче отношение к смерти каждого отдельного человека и неизвестность дня паки-пришествия объясняют как неизвестность дня смерти, которой каждый поставляется в присутствие Сына Человеческого. Мысль толкования совершенно правильна, но, судя по ходу всей речи, рассмотренная притча имеет в виду прежде всего паки-пришествие Сына Человеческого, как всемирное событие.

693

Вместо ϑεραπείας Lachm., Tisch. по B. L. Δ. читают όικετείας. Но последнее слово в Н. Завете почти не употребляется и заменяется частью через όικίας, частию через ϑεραπείας; οἰκετείας – челядь, слуги. См. Meyer. Еv. Matth. s. 447. Ср. Schanz. Еv. Matth. s. 490–491. – Θεραπεία – собственно служение, потом – прислуга, рабы. Евф. Зигабен. Еванг. от Матфея, стр. 365.

694

Cornely, Schanz, Keil; из древних Ориген, бл. Иероним.

695

Св. Иоанн Златоуст. Твор, т. VII, ч. 2, стр. 777.

696

Meyer. Εv. Matth. s. 508. Keil. Εv. Matth. s. 488 Schanz. Ev. Matth. s. 490 и др.

697

Твор. т. VII, ч. 2, стр. 778.

698

Творения т. VII, ч. 2, стр. 778.

699

Tisch. по ﬡ отпускает это ἐκεῖνος, но опущение, как справедливо замечает Schanz. недостаточно мотивировано. Ev. Matth. s. 491.

700

Твор. т. VII, ч. 2. стр. 778.

701

Кακός в противоположность к ἀγαϑός вообще характеризует то, что является не таким, каким оно должно быть по своей идее, назначению. Cremer, Bibl. theol. Wörterbuch. s. 458.

702

Διχοτομἐω – рассекать на две части, разрубать. Ср. Исх.29:17. О рассечении мечом понимают: Kiel, Schanz; о казни пилой объясняют: Meyer, B. Weiss, deWette и др.

703

Первого мнения держатся Kuinoel, Olshausen, второе защищает Евф. Зигабен; третье встречаем у блаж. Феофилакта; последнее находим у св. Иоанна Златоуста.

704

Славянский перевод данного места не точен: μετὰ τῶν ὑπоκριτῶν нельзя переводить „с неверными“ и этот перевод сделан, очевидно, на основании ев. Луки – Лк.12:46, где по греческому тексту стоит μετὰ τῶν ἀπίστων. Русский перевод „с лицемерами“ совершенно верен.

705

Cremer. Bibl.-theol. Wörterbuch. s. 525–526.

706

Keil. Ev. Mark. s. 130. Schanz. Ev. Mark. s. 375. В. и L. Weiss. Ev. Mark. s. 224 и др.

707

В Св. Писании часто встречается подобное сочетание слов, напр. ἄνϑρωπος ἒμπορος (Mф.13:45), ἄνϑρωπος όικοδεσπότης (Мф.13:52) ἄνϑρωπος βασιλεύς (Мф.22:2).

708

Так объясняют Meyer, Schanz, Keil и др.

709

Первого мнения держатся Keil, Schanz, В. и L. Weiss, второго Meyer, Cornely.

710

Относительно формального построения этого стиха надо заметить следующее. Здесь находит место, так называемый, анантоподотон. Предыдущая притча начиналась наречием ὡς; она заключала в себе первую посылку силлогизма; этому ὡς должно было бы соответствовать οὕτως, которое здесь опущено и должно быть добавлено. Этим οὕτως начинается вывод. Keil. Еѵ. Mark. s. 130. В. и L. Weiss. Еv. Mark. s. 224. Cornely. Ev. Mark. p. 358 cp. Meyer. Ev. Matth. s 582.

711

Применение притчи указывают вообще такое: ἄνϑρωπος ἀπόδημος – Иисус Христос возносящийся на небо; δоῦλоι – верующие. Schanz. Еv. Mark. s. 375. Еп. Михаил. Ев. от Марка стр. 167.

712

В. и L. Weiss, также Евф. Зигабен, Феофилакт объясняют это о четырех возрастах жизни: детство, юность, мужество, старость.

713

До плена вавилонского иудеи делили ночь на 3 стражи, потом от римлян заимствовали деление на 4 стражи – по 3 часа каждая. Schanz. Еv. Mark. s. 376 cp. Keil. Еv. Matth s. 332.

714

Образ ночного времени приведен, по замечанию Meyer именно в соответствие образному γρηγορεῖν Ev. Mark. s. 173.

715

Вместо ἅ Tisch. читает по В. С. К. L. X. Δ. ὓ.


Источник: Киев. Типо-Литография Т-ва Н. А. Гирич. Трехсвятительская ул. д. № 14. 1906.

Комментарии для сайта Cackle