Стихи⁵⁶

Словами Книги сей

И впредь свой дух молитвенный

Питайте,

И в образе невинного страдальца

Усматривайте кроткий лик Христа,

И ждите в терпеливом упованьи,

Когда над Вами в небе необъятном

Зависнет облако,

И из него изыдет глас

К Вам лично обращённый,

И скажет духу Вашему слова,

Какие возродят Вас всю,

И в горе укрепят,

И жизненный Ваш крест,

Без ропота и гнева на Божий промысел

Помогут пронести.

Размыслить над словами,

Какие кто-то начертал

На нотном стане,

Господь Свою рабу И.А. с любовию заставил.

И с них всё началось !

Вы знаете теперь секрет их силы,

И кто их произнёс к Небесному Отцу,

И где их отыскать в Священной Книге.

Они одни вместили разом всё Писанье.

И Вам дан знак,

Как Бога прославлять достойно Бога.

А посему, возьмите их в уста и сердце,

И в обстоятельствах любых

Не забывайте их

Ни на минуту.

Пс. 131:13: “Ибо избрал Господь Сион,

Возжелал его в жилище Себе”.

Узреть печать избрания от Бога

Не каждому дано.

Лежит она и на местах, и лицах.

И только тот,

Кто сам запечатлен Божественной печатью,

Как Давид,

Мог усмотреть в холме Сион

Любимое жилище Бога,

Что на поверхности земной

Ни с чем сравнению не подлежит.

Всё міроздание мало для Бога,

И небеса небес вместить не в состоянии Того,

Кто их призвал из ничего

Единым словом.

Но из всего творения,

Что глазом человек окинуть может,

Один Сион в Свой дом

Устроил Бог могучею десницей,

И возжелал в нём обитать.

И где бы ни был я,

Какие бы картины не возникали

В памяти моей,

Я взором внутренним

Чрез горы и равнины

Смотрю на холм Сион –

Там Бог живёт

В безсмертной вечности Своей.

Он превратил Своё жилище в храм Вселенский,

Куда стекаются народы, чтобы знать,

Что все они – единый Божий род.

И сам Давид-пророк не может

Надивиться,

Что стих его о Божием Сионе

Не столько о холме напоминает,

Как о Христовой Церкви говорит.

Пс. 75:8: “Ты страшен,

И кто устоит пред лицем Твоим,

Во время гнева Твоего”.

Есть время гнева Божия у Бога,

И страшен вид Его в тот час,

Не потому, что страшным по природе

Становится во гневе Он Своём.

Как может гневаться и страшным быть,

Кто в существе Своём есть Красота и Благость ?

Волненьям страсти предан человек,

И гнев его сравним со злобой,

Но в Боге нет сего и быть не может,

Поскольку страсти не подвержен Он.

В Своём блаженстве вечно пребывая,

Он переменам чужд,

И зло не в Нём, а в нас.

Когда закон Его мы нарушаем,

Мы искажённо видим Божий мір,

И переносим ненависть на Бога,

И зрим Его внутри себя таким,

Какими делает нас злоба.

Законы отражения гласят,

Что зло рождает злая воля.

И в сочетании своём они творят

Свой мір,

В котором места Богу нет.

Вот для таких строителей Бог страшен,

Не устоять им пред лицем Его.

Но время гнева сменит Он на милость

Коль скоро изменив свой нрав,

На кротких путь они себя поставят.

Пс. 55:1: “Помилуй мя, Боже,

Ибо человек хочет поглотить меня”.

Настолько грех природу человека извратил,

Что созданный иконой Бога,

Он сам себя преобразил,

Точнее – исказил так страшно,

Как будто бы поставил цель

Изгладить в себе все богоподобия черты.

И первое, что стало следствием сего,

Что прорасло из самой сердцевины –

Гнев против ближнего,

Того, с кем по природе мы едины.

Безжалостным стал взгляд,

Жестоким – сердце,

В мыслях – ад.

А где же Бог ? Ему какую роль

Отвёл убийца ? – Никакой.

Бог стал помехой.

Вой буйных чувств

Неслышным сделал голос Божий.

Взметнулась крепкая рука

И палкой череп раскроила

Тому, кто братом был.

Убил одним ударом.

Не повторил приём смертельный.

Ушёл,

И даже не взглянул на место казни.

Не скрыл следов преступных.

Нет боязни,

Поскольку очевидцев нет.

Так было на заре истории библейской...

Прошли тысячелетия.

И вот пророк вновь молит Бога со слезами:

“Порок, убийство, месть перед глазами.

Какой-то человек задумал поглотить меня

живым.

Нет Бога перед ним,

И я страшусь.

И потому Тебе молюсь.

Спаси скорее от напасти.

В безумной ярости и страсти

Его остановить никто не сможет.

Только Ты

С Своей небесной высоты

Зришь близость моего исчезновенья.

И только Ты

Даёшь мне радость избавленья”.

Пс. 31:1: “Блажен, кому отпущены беззакония,

И чьих грехи покрыты”.

Господь не заповедал нам грешить.

Напротив, указав,

Насколько грех к нам близок,

Сказал, сравнение употребив,

Что у души безсмертной есть порог,

Через который в дом вступаем,

И там его мы обретаем,

Как некий клад,

Что взор наш привлекает,

И чуть ли не насильно заставляет

Внести его вовнутрь, в себя.

Чтобы заполнив всё собой,

И вытеснив оттуда добродетель,

И жажду жизни неземной,

Свести все помыслы к мечте одной –

Богатством ложным обольщаясь,

И славой суетной прельщаясь,

Жить в похотях души своей

Чреду из дней,

Которым счёта нет.

В воображеньи прихотливом

В союз с умом грехолюбивым

Вступает сердце – Божий храм,

Но не молитву он вмещает

И благодатью насыщает,

А смрад греховный источает

И весь состав мой отравляет

Дыханием страстей.

Они меня пьянят и тешат.

Дурманят совесть – Божий глас,

Чтоб навсегда во мне погас

Любой порыв на зов Господень,

Чтоб я совсем его забыл

И как в могиле схоронил

Слова спасительной молитвы

И ими совесть не будил.

И вот в забвеньи полном Бога,

В хуле, разгуле, мотовстве

Прошла вся жизнь.

Ещё немного,

И та пространная дорога,

Что сам свободно я избрал,

Закончилась бы бездной.

В ней дна нет,

В ней только тьма и крики.

Протяжный стон

И страшный вой...

Но кто-то стал передо мной,

И не дал в бездне очутиться,

Напротив, дал мне возродиться

И духом, телом и душой.

Открыв Псалтирь,

Не мог не насладиться

Словами книги сей святой.

В ней говорится:

“Блажен, кому Господь по милости Своей,

Простит грехи безумной жизни,

Отпустит долг без укоризны,

И скажет: больше не греши,

И в памяти навек впиши,

Что сотворил Господь с тобой.

А в знак глубокого признанья

На жертвенник Его святой

С преображенною душой

В дар чистый Богу принеси

От сердца слёзы покаянья.

Пс. 117:22–23: “Камень, который

отвергли строители,

Соделался главою угла.

Это от Господа,

И есть дивно в очах наших ”

В Святом Писании о человеке говорится,

Что он есть храм.

Но чтобы Богу в храм вселиться

И научить меня молиться,

Дом Божий должен быть святым.

А если он – вертеп?

Что делать с ним?

И как в нём может водвориться Бог,

Чьё имя призвано святиться

Через меня?

Ответ один – просить Творца

И самому стремиться,

Чтобы жилищем стать Небесного Отца.

С чего же начинать?

Как возводить мне зданье,

Которое должно напоминать

Своим устройством храм?

Пророк мне говорит,

Что надо положить

Какой-то камень в основанье,

Который Сам в Себе настолько крепок,

Что гранит своею твёрдостию с ним несравним,

Что только этот камень

Главою угла может стать

И только с ним

Твой дом способен устоять.

Трудилась здесь не так давно

Артель строителей,

Но, очевидно, не дано

Им было в слепоте своей

Сей камень в ров глубокий заложить

И дом высокий утвердить

На камне сем.

Совсем оставил разум их,

Они откинули его

И ров пустой

Засыпали землёй сырой

И сверху щебнем уплотнили,

И, кажется, довольны были

Соображением своим.

Не тратя время,

Приступили они к строительству жилья...

Лишь несколько рядов стены сложили –

Фундамент так просел,

Что камни те едва не завалили

Самих строителей.

Народ, что наблюдал за стройкой,

Обомлел и в страхе онемел,

Но видя мастеров живыми,

Сдержаться не сумел от смеха...

И есть над чем смеяться.

А как же камень ?

Что же с ним ?

Бог промыслом Своим святым

Определил ему главою угла быть для тех,

Кто хочет сохранить своё строенье

И жить во имя Бога

Собой являя светлый храм.

А вам, читатели, я свой вопрос задам:

Под камнем сим Кого нам разуметь,

Чтобы хвалебный гимн Ему воспеть ?

Пс. 72:1–3

«Как благ Бог к Израилю,

К чистым сердцем!

А я – едва не пошатнулись ноги мои,

Едва не поскользнулись стопы мои, –

Я позавидовал безумным,

Видя благоденствие нечестивых».

Нет чистой радости во мне,

Нет чистоты в моём уме.

Поскольку сердцем я нечист,

И взор мой светом не лучист,

И тусклый взгляд таит в себе

Покорность рабскую судьбе –

Языческой богине,

Той,

Что род людской

Давно пленила в свой полон

С младенческих пелён.

Судьба религию сменила,

Из сердца Бога устранила.

Заставила поверить ей,

Что в ней и только в ней

Для всех людей

Найдётся счастье и покой.

А если личный опыт твой

С её ученьем не согласен

И Божий глас тебе твердит,

Что взгляд такой весьма опасен.

Она с упорством говорит:

Не слушай Божиих ты басен,

Не Промысл, а всесильный Рок

Судьбами міра управляет,

И потому он так прекрасен.

Рок, а не Бог определяет,

Кого чем в жизни наградить,

И благочестье не играет при этом

Роли никакой.

Ведь Рок слепой.

Порок и добродетель он не принимает,

Различье их не понимает

И не берёт себе в расчёт.

А потому пусть всё течёт,

Как Мать-Судьба повелевает.

И вот такая мысль вошла в пророка

И поселилась в нём...

Кошмарным сном жизнь обернулась,

Померкла память

И замкнулась

На помысле таком,

Что Бог в суде Своём

Несправедлив, капризен и пристрастен,

Что помогает злым

И грешникам подвластен.

И пишет дальше он в псалме:

Как благ Господь к Израилю,

А мне

За грешный помысл свой

Пришлось так пошатнуться

И так стопами поскользнуться,

Что мог бы смертью завершить

Своё паденье,

И вместо жизни получить

Во аде вечное мученье.

Но Бог помиловал меня

И спешно в храм идти заставил

И пред величием Своим

Моё ничтожество поставил.

И я прозрел.

Умолкнул бунт,

Каким пред Богом величался

И в покаянии признался:

Кто я такой,

Чтоб мыслью дерзкой

Веленья Божии судил,

Высокомерно говорил

С своим Творцом,

И позабыл,

Как Он не раз меня учил:

Господень раб, себе внимай,

В себя вникай,

На Бога рог не поднимай,

Хулу из сердца изгоняй,

За Бога судьбы не решай

И свыше меры не дерзай

О тайнах Божиих судить

И мудрование своё

Как мудрость Вышнего ценить.

Тебе Я дал Пророка дар,

В друзья Себе тебя избрал

И часто духу твоему

То в тонком сне,

То наяву

Вещаю истины Мои

И раскрываю глубины Своих судов.

Ты им с усердием внимай

В стихах псаломских излагай

Все откровения Мои

И славу Божию вещай

Под звук серебряной струны.

Пс. 22:1–2: «Господь – Пастырь мой;

Я ни в чём не буду нуждаться.

Он покоит меня на злачных пажитях,

И водит меня к водам тихим ”.

Нужда заботит всех

И сушит сердце.

Лёгкий смех

Уста не часто украшает.

Тревога чаще превращает

Улыбку радости в печаль,

И человек в себе страдает.

Жаль,

Что не всегда дано помочь

И облегчить его страданье,

Понять за что же испытанье ?

Кто виноват,

И что мешает

Услышать правильный ответ ?

Кто горе всем распределяет ?

Вопросам нет числа,

И нет покоя тем,

Кто задаёт их.

Как будто для глухих Они звучат.

И нет таких людей, –

Я это точно знаю –

Кто с мудростью своей

Дерзнёт на них

Давать ответ.

Так что же ?

Так и стоять перед вопросом ? –

Нет.

Но для того,

Чтобы мученья прекратились

И волны ропота

Во мне угомонились,

Ты веру возроди в себе самом

И обратись к Тому,

Кто знает всё.

Он міроздание Своё

В одной руке вмещает

И на тебя с любовию взирает

С небесной высоты,

И ждёт,

Когда отбросишь ты

Свои сердечные терзанья,

Свои нелепые метанья,

Свои пустые вопрошанья.

Пусть успокоится твой ум,

И тишина в тебя вольётся,

Та тишина,

Что подаётся, как Божий дар.

В ней познаётся Сам Господь,

И ты Его присутствие узнаешь,

И вкусишь мир такой,

Какой в словах не передать.

И скажешь Богу:

Я готов страдать

Всю жизнь свою,

Но только будь со мной

И напитай меня Собой.

Пророк Давид всё это знал

И в назиданье нам

Сказал

В своём молитвенном псалме:

Господь – Мой Пастырь,

И потому не страшно мне

За Ним по пажитям ходить,

И из колодцев воду пить,

На злачной ниве отдыхать,

В честь Бога гимны составлять,

Пути спасенья изучать

И душу мудростью питать.

И если прилучится мне

В долину смертную сойти

И встретить на своём пути

Злых духов или злых людей,

Иль стаи хищные зверей, –

И там я их не убоюсь,

За посох Божий ухвачусь

И выйду на простор полей

С победной песнию своей.

Так мне Господь определил,

И Он в уста мои вложил

Все эти мысли.

Я их вам изложил

В псалме,

Имея цель одну:

Не унывайте,

О Боге чаще вспоминайте,

И твёрдо знайте:

Господь – наш Пастырь,

Он идёт и паству за Собой ведёт

К тому нетленному блаженству,

Что Царством Божиим зовётся!

В нём места горю не найдётся

И Бог десницею Своей

Отрёт слезу со всех очей.

И там чин ангельский сойдётся,

И в сонм святых людей вольётся,

И будет хор един звучать,

И славу Бога возвещать.

Пс. 79:9: “Из Египта перенёс Ты

 Виноградную лозу.

Выгнал народы и посадил её”.

Господь – Творец народов всех,

Но в их основе

Лежит единая чета,

И кровь единая –

Как говорится в Божьем слове –

Во всех народах разлита.

В одном Адаме все мы были,

И Евой рождены на свет,

И это с тем,

Чтобы любили

Друг друга все,

И не забыли,

Что для вражды предлога нет.

Но грех и страсти

Породили

Междоусобную войну,

Семьи единство разорили,

И в море злобы потопили,

Чтоб люди навсегда забыли

Общину первую свою,

И в гневе память истребили

О тех блаженных временах,

Когда они счастливы были.

Страх, подозрительность, тревога,

Пороки, смертные грехи,

Болезни и хула на Бога

Наполнили жизнь всех.

Все стали глухи

К совести призывам:

Опомниться и возвратиться вспять

К истокам святости и веры,

Чтоб человек явил опять

Все совершенства Божии,

Которым нет и меры,

И чувствовал потребность

Прославлять

Единого Творца,

Как своего Отца.

Ждать

Долго не пришлось ответа.

На голос совести

И зов её святой

Откликнулись все злобою

Такой,

Что небо тучами покрылось,

Как будто устыдилось,

И Солнце лик свой золотой

Сокрыло за чертой

На горизонте.

Померкли звёзды в ужасе

Немом,

И бурный океан в движении своём

Остановился,

Как если бы его

Могучих вод

Немолчный ход

Сковали льды,

И он им подчинился.

Леса и травы,

Звери, птицы,

Источники, и Реки все

Покрылись трауром

Их лицы застыли в горе.

Но и в беде такой

Весь род людской

За исключением семьи одной

Не обратился к Богу.

Напрасно Ной трубил тревогу

И к покаянью призывал.

Его словам люд не внимал

И даже насмех поднимал,

И старику напоминал,

Что разум свой Он растерял

За долгий век.

И лучше бы молчал,

Чем что-то говорить.

И без конца одно твердить,

Что надвигается потоп.

И верным признаком того,

Что разум у него

Угас давно

Он строит судно

И оно

напоминает гроб.

Так издевались над святым,

Но к ним

С терпением большим

Он вновь и вновь

Речь обращал

И, кажется, не замечал,

Что диким хохотом встречал

Его слова

Пустой народ.

А он вещал:

«Поверьте, братие,

Придёт на Землю

Наказанье,

И запоздалым покаянье

Может быть.

Зачем губить себя

В безумьи ?

Не лучше ли скорее

Обратить свой взор

В самих себя

И обновить чрез слёзы

И рыданье

Свой внутренний состав,

Припав

С благоуханной жертвой к алтарю.

И вам я верно говорю:

Старанье

Ваше измениться

Бог не отвергнет.

Пусть смирится

Ваш гордый дух

Перед Творцом,

И Он к вам приклонится

И новый взрыв насмешек

Ответом патриарху был.

Он отступил от назиданья

И прекратил свои старанья

Внедрить в них

Зёрна покаянья,

Чтоб проросли и дали плод.

Дальнейший дела ход

Всем показал,

Что патриарх был прав:

Народ в своём ожесточеньи,

В своём безудержном стремленьи

Жить по велению страстей,

Стал полностью плотским –

Таким,

Когда жизнь духа

Замерла и все движенья прекратила.

Наступила

И всё лицо Земли покрыла

Та нравственная тьма.

В которой пребывать

Живое существо не может.

Гложет

Его нутро

Смертельная тоска,

Мысль мечется

И в поисках исхода

Приходит к выводу:

Зачем влачить существованье,

В котором смысла нет !

Ответ готов:

Есть способ прекратить

Страданья –

В похмелье руки наложить и удушить себя.

Поскольку вечной жизни нет,

Такой совет вполне подходит.

И вот находит

Полоса сплошных убийств.

Самоубийств,

И тайных отравлений.

Как будто все сошли с ума

И, потеряв ориентиры,

Как кровожадные вампиры

Охотились

И в мрак ночной,

И в жар дневной

Не на зверей,

Что в диких зарослях живут,

А друг на друга.

Такое продолжаться долго

Не могло.

За сто и двадцать лет,

Что было им дано

На покаянье,

Не только не пришло оно,

Но самое то слово

Позабылось,

И из сознания народа

Истребилось.

Вскоре,

Кто в живых остался,

Невольно начал замечать

В природе странные явленья:

Всё чаще стали выпадать обильные дожди,

И испаренья

Над землёй

В таком количестве скоплялись,

Как будто расплывались,

И их лучи не пробивались

Сквозь эту толщу

До земли.

Над ней

Какой-то полумрак образовался

И в нём скитались, как могли,

Животные и люди.

А птицы многие как будто

Испугались

Своих же голосов,

И перестали петь.

Смотреть

На эти изменения в природе

Без тревоги,

Иль просто их не замечать.

Не мог никто.

Но видя всё,

Оценку дать.

Или вопрос себе задать:

«За что такое наказанье?» –

Никто не пожелал.

Напротив,

Каждый устремлял

Взгляд ненавистный к небесам

И Бога обвинял:

«Кто оставил нас без света?

Кто нас воздуха лишил?

Кто в нас ненависть вселил?

Кто посеял рознь меж нами

И убийству научил?

Кто нас вовсе позабыл?

Кто всегда злодеем был?

Конца словам безбожным нет,

И невозможно знать,

Чем монолог бы завершился,

Но замерли вдруг все:

Случилось то,

Что предсказать,

Как ни любил бы он мечтать,

Никто из смертных не решился.

Внимание людей привлёк

Похожий на живой поток,

Который лентой извивался

И неизвестно, где кончался,

Собор зверей, животных, гадов, птиц,

И на долину изливался.

Затем спокойно поднимался –

В согласьи, в полной тишине,

Как будто получил приказ

Не разбредаться и молчать

И дисциплину соблюдать, –

На невысокий холм.

Там находился дом,

В котором с давних дней Жил Ной с женой своей

И трое их женатых сыновей:

Сим, Хам и Иафет.

Последние сто лет

Ной в спор с народом не входил,

Поскольку в нём не находил и признаков,

Чтобы грехи признать

И в покаяньи показать

Желанье с Богом жить

И быть

Детьми Завета,

Что с Ноем заключил Господь.

Сам Ной праведником был,

Не раз Всевышний подтвердил

Ту праведность его.

С него брала пример семья,

Но не народ.

И этот образ жития

Их только раздражал

И к Патриарху вызывал

Слепую ненависть,

Которая не понимает,

Что силою своей Её питает

Диавол – лжи отец.

Он первым согрешил

И одного желает,

Чтоб каждый человек

Его исчадьем был.

Но человек – творенье Бога,

И Он ему

Свой образ дал,

И в нём одном Бог начертал

Свой Лик,

Чтоб человек не забывал,

Как Бог его образовал:

Взяв прах земной

И, оживив его душой,

Он в нём одном

Себя вместил

И как резцом изобразил

Богоподобные черты,

Чтоб сыном Божиим

Он был по благодати.

Кстати,

Необходимо объяснить,

Что значит сыном Бога быть.

Вот что:

Его любить всем сердцем и душою,

К Нему стремиться мыслью,

И молиться

С такою чистотой,

Чтоб слиться всею полнотой

Духовных сил,

Какими Бог нас наделил,

С Ним воедино.

Как редко удаётся

Единство это сохранить,

Себя в молитве обновить,

Узреть себя со стороны,

Очистить ум и чувства,

Увидеть, как они больны,

И как давно поражены

Проказою греха,

И как запущен весь мой дом –

Пристанище Святаго Духа.

В нём

Нет места для Него

Не может Дух Святой

Витать во храмине такой.

Я сам себя перекроил

И образ Божий исказил

Пороком так,

Что не узнать его никак

Святому Духу:

Свой ум сомненьем отравил,

Все чувства в страсти обратил,

На волю панцирь наложил

И отучил её прощать,

И немощь ближнего понять.

Внутри себя соорудил

Жилище бесам.

Им под стать нашёл друзей,

И дал им право

Навещать мой дом.

А сам закрыл Греховной пеленой

То, что могло воспринимать

Из сферы неземной

Небесный свет

И слышать Божий голос –

Совесть.

То есть – око,

Которому дано одновременно

И зреть, и слышать.

Оно так совершенно,

Что видит в абсолютной тьме,

И в абсолютной пустоте

Всё слышит.

Не мало приложил я сил,

Чтоб этих свойств его лишить.

При них <ведь> невозможно скрыть

Ни тёмных дел, ни омерзительных движений

Животных вожделений.

В моих усилиях мне кто-то помогал,

Давал советы

И шептал:

Коль хочешь осквернить души убранство,

Необходимо постоянство

В скверне.

И нечего жалеть тех светлых впечатлений,

Когда ты с Богом был

И ревностно Ему служил.

Необходимо перестать молиться

Не нужно воздыхать

По сей утрате

И слёзы покаянья лить –

Они питают душу и совесть очищают,

И потому мешают

Пороку утвердиться.

Так тёмный дух

Почти что вслух

Мне план свой излагал

И, кажется, желал

Ещё продолжить тему эту.

Но я решительно восстал

И с гневом в голосе сказал,

Чтоб он ко мне не приставал.

Его совету

Не собираюсь я внимать.

Мне душу велено спасать,

А не губить.

Меня к ответу Бог привлечёт,

И если Он во мне найдёт

Вину

И спросит: «Почему не в брачной

Ты одежде?», –

Что я отвечу на вопрос?

Чем оправдаюсь? –

А потому иди во тьму,

Что приготовлена тебе!

Я каюсь,

И впредь навеки обещаюсь

Внимать внушениям твоим.

Итак, собор зверей, животных,

Гадов, птиц

На холм спокойно поднимался

И заходил в ковчег –

Трёхъярусный корабль –

И там располагался,

Как будто разум был у них.

Никто из них не огрызался,

Не жалил, не кусался,

Не рычал,

Ни звучным голосом кричал,

Но каждый видимо старался

Порядок строгий соблюдать,

И чинно семьями, и по родам

Спокойно размещался.

Животные как будто понимали,

Что им грозит беда,

И смело путь свой направляли,

Что не бывало никогда,

Туда,

Куда обычно избегали и заходить –

В места,

Где люди обитали.

Те многих убивали,

Иль постепенно приручали,

И заставляли им служить:

Работать, тяжести носить

И забавлять,

Когда желали

Минуты скуки разогнать

Или веселье поддержать.

А здесь все страхи отложили,

Как будто свыше получили

Сигнал,

Что их не тронут,

Напротив – жизнь им сохранят

И от беды предохранят.

А что беда не за горами,

И семимильными шагами

В долину райскую спешит,

В том Ной не сомневался.

Господь давно ему открыл,

Что род людской

Так нагрешил,

Так Бога дерзко оскорбил,

Что в гибели своей

Он расписался сам.

А вот слова

Из книги Бытия:

Когда народ стал умножаться,

В нём вскоре начал проявляться

Великий нравственный закон.

Род человеческий

Из глубины времён

Две основные ветви дал.

Одна от Каина пошла,

Что брата своего убил

И первый город заложил.

Другую основал

Благочестивый Сиф.

Его святое житие

Плод дало в праведной семье.

Сам Сиф Еноса породил.

Еносов сын был Каинан,

А от него происходил Малелеил.

Малелеил Иареда родил.

Прожив 162 года,

Иаред мір весь удивил:

Его благочестивый сын Енох

Так перед Господом ходил,

Что угодил

При жизни в рай.

Его с другим пророком ожидай

В конце времён.

Еноха сын был Мафусал.

Бог Мафусалу дал

За благочестие отца

Такое долголетье,

Что, как казалось всем,

Ему не будет и конца –

Девять столетий и 60 и 9 лет

Лицо Земли он украшал.

У Мафусала чадом был Ламех.

Ламех же Ноя породил

И часто близким говорил:

«Ной будет утешителем для нас

В работе на земле.

Она несёт проклятье на себе,

И силы через то

Нам не даёт,

А Ной благословенье ей вернёт».

О Ное же и сыновьях его

Мной было сказано давно.

Сифитов ветвь

Я вам представил,

Их сыновьями Божьими

Бытописатель назовёт.

Теперь о каинитах речь

Пойдёт.

Сам Каин землю Нод

Облюбовал,

Построил город

И его назвал в честь первенца –

Енох.

Когда Енох стал сам

Отцом,

Он имя сыну своему дал Ирад иль Гайдад.

Ирод родил Мехиаеля,

А от него был Мафусал.

Сам Мафусал отцом Ламеха

Стал.

Ламех же всем

Известен тем,

Что многожёнство ввёл,

И для себя

Двух женщин взял.

Их сохранились имена:

Прозванье первой – Ада.

Её сын – Иавал –

Известен тем,

Что основал

Род жизни кочевой –

В шатрах и со стадами.

Его брат – Иувал –

Иное дарование стяжал

И был отцом играющих

На гуслях и свирели.

Дилла – Селла – была второй

Ламеховой женой,

А сын её Фовел – Тувалкаин –

Особое искусство заимел:

Он первый в міре был кузнец

И мог из меди и железа,

Используя огонь и наковальню,

Полёт фантазии и ловкость рук,

Сработать всё,

Что требуется мирным бытом,

Житейской суетой

И грозною войной.

Его сестрой была Ноема.

Писание о ней молчит,

И мы молчим с ним вместе,

И воли не даём мечтам

По древу растекаться

И мыслью ложной обольщаться.

А вот Енох – полигамист

Любил в стихах изображать

Свои воинственные мысли,

И даже угрожать кому-то.

Послушайте древнейшие стихи:

Ада с Циллей,

Две мои жены,

Внемлите.

И меж собой не говорите,

Что всё, что сказано

Мной дальше,

Нельзя буквально понимать,

Но аллегорией считать.

Я думать так не разрешаю,

И потому вам объявляю:

Не переносный смысл имеют

Мои слова,

А соответствуют их прямому назначенью.

Их нужно понимать,

Как я их понимаю.

Меня не надо толковать

И мной меня же объяснять.

Не нужно прибегать к метафорам

Из-за боязни,

Что смысл прямой

Меня чудовищем рисует.

Такой пустяк

Пускай волнует

Слабонервных, но не меня.

За незначительную язву,

Что мне нанёс случайно

Какой-то муж,

Я в ярости его убил.

И если бы – скажу вам больше –

Единым словом он оскорбил

Мою персону,

Я поступил бы так же.

Случилось,

Что смерть мужчины

Увидел отрок,

Возможно, родственник.

Он закричал,

И как тигрёнок,

Мгновенно на меня напал,

И ранил чем-то,

Если раной царапину считать.

Но в гневе мне

Не совладать с собою,

И я его не пощадил –

Убил,

И возраст юный

Не смутил души моей.

Я мести не боюсь,

И если кто Ламеха тронет

Смельчак и дня не проживёт.

Мой клан везде его найдёт,

И в семьдесят раз всемеро

Отмщенье понесёт

Весь род его.

Когда-то Бог сказал,

Что если Каин,

Пращур мой,

Убийству подпадёт,

То враг тот

Вскоре понесёт

В семь раз страшнее наказанье.

Сравните первое число

И это:

У всех, я думаю,

Охота пропадёт

Мне делать порицанье

И выносить взысканье.

Вот вам,

Читатель дорогой,

Пример поэзии

Из древности седой.

Итак, две ветви –

От Каина и Сифа –

Со временем росли числом.

И, обитая в жизненном пространстве небольшом

Через общение и браки

Стали совмещаться

И незаметно развращаться.

Каинитки – их дочерями человеческими

Звали, –

Несли за внешней красотой

Порочный взгляд на жизнь.

Сифиты же

Иль Божии сыны –

Их так за благочестье называли –

В начале Бога почитали,

Его законы исполняли,

Но исподволь охладевали

К такому житию,

И незаметно потеряли

Ту первую любовь свою,

Какая их в начале украшала,

И, как сверкающим венцом,

Венчала.

Причин здесь много,

И нечего гадать

Как это с ними получилось,

Случилось всё

Довольно просто,

Достаточно примером

Взять самих себя,

Чтоб на себе

Расшифровать

Слова Писания скупые.

На человека

Со дня паденья

Три силы начали влиять

И незаметно разрушать

Его природу.

На место первое

Поставить можно

Собственные страсти.

Они всех ближе к нам,

Точнее – в нас они,

И многие напасти

Идут от них.

Второе место

Отводим мы среде,

Нас окружающей.

Везде

И всюду нас она

Сопровождает

И никого не выпускает

Из обручей своих стальных.

Она так на духовный мир

Влияет,

Что часто растворяет

Его в себе.

Она не позволяет нам

Божественною жизнью жить.

Её задача – погасить

Святые начинанья,

И подменить их мишурой –

Той безконечной суетой,

Что нас вконец опустошает.

Третье место занимает, –

Коль очередь дойдёт,

И человек на первых двух

Себя не потеряет –

Лукавый дух.

Его лукавство описать

Я не берусь:

Боюсь,

Что это невозможно.

Здесь многое зависит от того,

Каков сам человек,

А он неповторим.

Известно из отеческих писаний,

Что им,

Лукавым духам,

Не дано

Знать человеческое сердце,

И потому они с прилежностью

Нас изучают,

И, уяснив себе,

Кто мы: в чём слабы,

В чём сильны,

На наших слабостях играют,

И в том весьма преуспевают,

И нас себе уподобляют.

Вот вкратце описание

Трёх сил,

Которые на нас влияют,

И многие страданья доставляют.

Такое единение во зле

Своим последствием имело

Всеобщее от Бога отпаденье,

Стремление жить без Него,

О Нём не думать,

И не допускать,

Хоть на мгновенье,

Благочестивых мыслей

Внутрь себя.

Зачем тревожить зря

Свой ум

И представлять воображенью

Какой-то суд

Не только за дела,

Но и слова –

Прислушиваться к совести движенью

И полагать,

Что это Божий голос?

Знать, что там, на небе,

Нам не дано

Страх смерти,

Неизвестность,

Да не всё ль равно,

Что может нас смущать

И дух тревожить.

Зачем же умножать

Подобные мечтанья,

Над ними голову ломать,

Страдать чрез это,

Отравлять

Счастливые мгновенья жизни.

Жизнь даётся,

Чтобы жить,

А не томить себя.

Смерть отменить

Никто не в состояньи,

А посему заранее

На эту тему думать

Смысла нет.

Один есть утешительный

Ответ:

Кончины никому не миновать.

Не нужно ждать её.

Она сама придёт без спроса,

И нет вопроса,

Чтобы его мучительно решать.

Такие пагубные мысли

Сушат сердце,

Губят душу,

Сомненьем поражают ум,

И содержанием всех дум

Становится единственная тема:

Реально то, что видит глаз,

Реальны плоти похотенья,

Их столько копошится в нас,

Что только успевай следить

И принимать решенья,

Как всем им угодить.

Они как господа

Владеют нами,

Им нравится повелевать

И видеть нас рабами,

А, вместе с тем, и презирать,

Как низких слуг.

Без их услуг не обойтись,

Но гнусно с ними сообщаться.

Так перед страстью унижаться

Не должен человек.

Он господином должен быть

Над чувством похотливым,

А не его боготворить

И ревностно ему служить.

Но сколько можно говорить

На эту тему?

Как глубоко её не обсуждай,

Однако, знай:

Сам человек несёт в себе и ад,

И рай.

И что он сам

Свободно избирает,

В том

Целиком и пребывает.

Подобный взгляд на жизнь

Принёс свои плоды:

Святое семя с грешным сочеталось.

Образовалось поколение с плотским умом

И волею плотской.

В нём

Угасли все духовные стремленья,

Молитвы искренней движенья

Покинули свой дом

Без сожаленья –

Я разумею сердце –

И не помыслили

О том,

Что вне его они умрут

И никогда не оживут.

И вот

Народ исполнил меру

Своих грехов.

Отринув веру,

Божий страх,

Не прах он возложил

На голову свою

В знак умиленья,

Не вретищем,

Как символом смиренья,

Облёк себя,

Но огненную серу

Воскурил,

Которую столетьями копил,

А сера – знак

Божия прещенья.