Мегалитические памятники Святой Земли

Вопрос о так называемых мегалитических памятниках не новый. Им создана уже довольно большая литература исследований, особенно журнальных статей; без упоминания о мегалитах не обходится ни один ученый труд, посвященный истории человеческой культуры. Давно уже, еще со времени издания путешествия по Святой Земле Ирби и Мэнглеса (1823), было известно и то, что такие памятники есть в восточной части Палестины, за рекой Иорданом. Но все, что доселе знали о них, состояло лишь в нескольких беглых замечаниях, сделанных торопливыми путешественниками и недостаточных для вывода каких-либо заключений. По причинам чисто политическим, до самого последнего времени, не могло быть сделано систематическое обследование заиорданской части Палестины и её древних памятников. Оно сделано только уже в самые последние годы, главным образом, трудами английского Общества исследования Палестины, и привело, как известно, ко многим, важным и неожиданным, открытиям. Между прочим, этим обследованием обнаружено, что так называемые мегалитические памятники разного рода не только есть в заиорданской Палестине, но и своим количеством и разнообразием не уступают самым богатым территориям таких памятников, известным в других странах Старого света. Посвященные, между прочим, этим памятникам записки Кондора¹ и Шумахера², снабженные рисунками и картами заиорданских дольменов, дают достаточное понятие о внешнем виде и расположении этих памятников, и тем самым вызывают на разрешение дальнейших, связанных с ними, вопросов.

Нет нужды доказывать, какую важность имеют изыскания в области мегалитических памятников для нарождающейся ныне науки Палестинской Археологии. Как начальные памятники человечества, эти памятники несомненно принадлежат к древнейшим библейским периодам времени. И если доселе, говоря о библейских памятниках Св. Земли, исследователи ограничивались почти только одними пещерами, то теперь, рядом с вырубленными в скалах жилищами и гробницами, Палестинская Археология может указывать еще наружные памятники, сложенные из грубых каменных глыб, как первые ступени монументальной истории Св. Земли. Тогда как пещерные древние жилища и гробницы наполняют Западную Палестину, наружные структуры грубых камней сохранены Восточной Палестиной, за Иорданом. Далее, в виду того, что такого рода памятники существуют и во многих других странах, а между тем их происхождение и значение не разъяснены с надлежащею ясностью, вновь открытый цикл этих памятников в Палестине мог бы пролить свет на их всемирную историю, если бы Палестинской Археологии удалось, на основании своих специальных средств, сказать что-нибудь решительное и твердое о происхождении грубых каменных памятников её района. По древнему выражению, Палестина лежит на пупе земли, то есть в центре древнего исторического мира. He есть ли она, по этому самому, такой же центр и в мире грубых каменных памятников?

Но не даром эти памятники называются доисторическими. Прежде всего это значит, что их происхождение скрывается в неизвестности и что мы не имеем достоверных преданий о том, кем и когда они поставлены. Эта неизвестность и это отсутствие ясных исторических свидетельств обязывают исследователя, взявшегося за их рассмотрение, ставить вопрос как можно шире и не пренебрегать ничем, что прямо или косвенно могло бы способствовать к его разрешению.

Предлагаемое ныне вниманию благосклонного читателя исследование делится на четыре главы: 1. Общее понятие о грубых каменных памятниках – микролитических и мегалитических и их распространенность на земном шаре; 2. Библейские свидетельства о различных видах мегалитических памятников в древней Палестине и о культе мегалитов; свидетельства греческих и римских писателей. Связанные с мегалитами предания Востока и Запада; 3. Описание мегалитических памятников Палестины по всем доныне открытым их группам и предполагаемые библейские свидетельства о них; 4. Новейшие мнения о происхождении и назначении грубых каменных памятников и отношение палестинских мегалитических памятников к европейским.

Аким Олесницкий.

Киев. 8 февраля 1895 г.

I. Виды грубых каменных памятников – микролитических и мегалитических и их распространенность на земном шаре

Ничего не могло быть естественнее, как сделать камень выражением своей мысли. И ничего не могло быть проще этого. Стоило только первый попавшийся камень поставить в особенное искусственное положение, в каком он не встречается в природе, чтобы сделать его предметом внимания проходящих и возбудить в них желание угадать его значение. Потому-то в древней символике кучи камней, сложенных с известною целью, служили образом буквенного шрифта, постепенно образовавшегося из своих элементов.³ Везде, где нынешний путешественник вынимает дорожную тетрадь и записывает свое впечатление, древний странник, не знавший употребления письма, ставил камень свидетельства, увековечивавший для него его мысль или чувство.

Самый простой и потому самый общий способ употребления камней, как свидетелей или выразителей мысли и чувства первобытного человека, представлял простые кучи грубых мелких камней, поднятых при пути и известным образом сложенных. Уже три четыре мелких камня, положенных известною условною кучею, то или другое говорили знавшему язык камней. Чем более сильное требовалось свидетельство, тем более увеличивались кучи камней, иногда до целых каменных холмов или кэрнов. Различались частные кучи камней свидетельства, связанные с отдельными воспоминаниями известных родов и кучи или кэрны общественного значения. Те и другие постепенно росли вместе с племенем или народом. Обычай требовал, чтобы каждый мимоидущий, кто только знал связанное с кэрном предание или разделял выраженное им верование, прибавлял свой камень к камням своих предшественников и тем увеличивал свидетельство народа. Это был общий обычай всех древних народов, неизвестный разве только там, где вовсе не было камней под руками; но и там каменные кэрны заменялись кучами земли, ветвей древесных, хворостин и так далее.⁴ По такой всеобщности обычая метания камней, пророк Иезекииль⁵ называет кэрны всенародными камнями: и вержи камение... камение народов. Мы думаем, что именно кэрны или мелкие грубые камни, метаемые в кэрны, были первым видом всех тех грубых каменных памятников, о которых мы собираемся говорить. По словам Тэйлора,⁶ «кэрны своим началом принадлежат первому каменному веку, хотя их употребление пережило и бронзовый век и перешло в железный».

Что именно выражали насыпанные каменные кучи? Всякую мысль, всякое верование можно было свидетельствовать метанием таких камней. Оттого значение их у различных народов было не всегда одинаково. Когда известная область, покрытая наметанными камнями, меняла своих жителей, то новые племена, явившиеся на ней, могли давать свое новое объяснение оставленным древним кэрнам и часто продолжали увеличивать их уже под влиянием своих новых верований. Потому-то Иисус Навин говорит, что камни-свидетели должны сопровождаться преданием, правильно объясняющим их первоначальное значение. И рече Иисус Навин к сыном Израилевым, глаголя: егда вопросят вас сынове ваши, глаголюще: что суть камение сие? возвестите сыном вашим...⁷ Надписей на камнях, объясняющих их значение, здесь не было и не могло быть.

Хотя обращение к таким каменным свидетельствам могло быть свойственно и кочевым и оседлым народам, но чаще ими пользовались кочующие или вообще странствующие люди. Кроме собственно кочевых племен, которые, проходя каменистыми местами, отмечали свои пути «камнями свидетельства», кэрны насыпали странствующие пилигримы, орды завоевателей, переселенцы являвшиеся на новое место жительства. Так патриарх Иаков, возвращаясь «с земли восточной в землю отца своего», говорит людям своего стана: наберите камней; они взяли камней и насыпали холм. И сказал Лаван: этот холм свидетель между мною и тобою; ни я не перейду к тебе за этот холм, ни ты не перейдешь ко мне за этот холм.⁸ Геродот⁹ говорит, что царь Дарий, дойдя с войском до реки Артискус, повелел каждому воину, проходя мимо одной местности, положить по одному камню и что, таким образом, образовались огромные каменные кэрны. Подобное сказание повторяют в Армении о войске шах-Надира.¹⁰ Таким образом здесь каменные кучи означали известного рода рубеж или границу пути. Весьма часто кучи насыпанных при пути камней давали знать проходящему об опасностях данного места, об убийстве, некогда там совершенном, или о другом вопиющем преступлении. Само собою разумеется, что и могилы были отмечаемы такими холмами свидетельства, особенно могилы людей чем-либо прославившихся в своей местности.

Посмотрим ближе на этот всемирный обычай слагать каменные кучи или, как их называют в Англии, кэрны. Еще в десятом веке католические духовники западной Европы ставили исповедующимся, между прочим, такой вопрос: «не совершил ли ты греха ношения камней на высоту?» вопрос достаточно свидетельствующий о большом распространении в тогдашней Европе обычая метания камней и связанных с ним поверий. Но на этот вопрос, если бы он был предложен нынешними духовниками, многие мирные поселяне западной Европы затруднились бы отвечать: нет. Такие каменные кучи и ныне слагаются в разных местах Европы с более или менее ясною тенденцией. В проходах Альп путешественники, совершившие благополучное восхождение, приносят такую жертву духам гор: берут небольшой камень с дороги, плюют на него и бросают в давно уже насыпанную кучу камней, со словами: ich opfere der wilden Fräulein.¹¹ Подобным образом в Баварии такая жертва камней приносится «трем девам»; каждый проходящий селянин бросает свой камень в один давний кэрн, со словами: da habt ihr auch etwas ihr drei Fräulein.¹² Часто такое метание жертвенных камней соединяется с водою. В Кельнском округе есть один горный источник, в который мимоходящие, по древнему обычаю, бросают камни.¹³ Другой подобный источник указывают в Шотландии; каждый проходящий бросает в него три камня.¹⁴ В Черногории, при заключении мирных договоров, представители одной и другой стороны, бросают камни в воду.¹⁵ В горной Франции насыпают кучи камней при заключении брачных контрактов, и если кучи скоро умаляются, то это значит, что на браке не будет Божьего благословения.¹⁶ Часто камни кладут в кучи французские богомольцы во свидетельство совершенного поклонничества; например, такие кучи камней свидетельства указывают на одной горе Прованса.¹⁷ Более специальное «свидетельство» представляет обычай насыпать кучи камней на месте обнаруженного нарушения супружеской верности.¹⁸ Весьма известен обычай насыпать такие кучи камней на месте обнаруженного убийства и особенно на месте погребения. В Горной Шотландии провожающие покойника на кладбище насыпают кэрны по дороге, на всех тех местах, где останавливается церковная процессия.¹⁹ И наш обычай бросать горсть земли на гроб при погребении заменил собою насыпание кучи «камней свидетельства» в память об умершем. Даже нынешняя игра в кегли своим основанием имеет древний обычай метания «камней свидетельства» на некоторый священный пункт.²⁰

Если, таким образом, обычай метания камней в кэрны хотя существует в Европе, но уже сильно стесненный культурными условиями, как переживание древнего обычая, по выражению Тэйлора, то в Азии он и доныне сохраняется в периоде полного развития. В Средней Азии, Монголии и Тибете, при опасных горных переходах, везде навалены кучи камней, которые рассматриваются как жертвенники (обон у монголов); они слагаются с религиозными церемониями, под наблюдением лам и служат путеуказательными знаками для путешественников. Обычай требует, чтобы каждый мимоидущий путник прибавлял к куче новый камень от себя для умилостивления демона. Иные прохожие, не имея под руками камня, бросают на кэрн пук шерсти лошадиной или верблюжьей; иногда в кэрн бывает воткнут шест с флагом.²¹ В Индии, почти на всем её протяжении, содержится обычай, в случае встреченного на пути трупа, бросать на него камень или горсть земли; таким образом над трупами выростают целые курганы; часто прохожий не знает вовсе предания о том, чей прах и с которого времени сокрыт под курганом, и тем не менее считает обязанностью присоединить свой заветный ком к народному кургану свидетельства.²² Обычай метания каменных кэрнов известен в Бирманской империи и на острове Борнео.²³ У дайяков набрасывают кучи камней, между прочим, в значении позорного памятника клятвопреступникам.²⁴ У арабов насыпание камней есть важная религиозная обязанность путешествующих в Мекку. В округе Арафат, в ущелье Муна, при входе в ущелье и выходе из него, стоят грубые каменные столбы или жертвенники 6–7 футов высоты. Проходящий мимо этих столбов пилигрим бросает семь камней, со словами: «во имя Бога, против демонов». По разъяснению предания, это совершается в память Авраама, который в этом именно месте прогнал демонов, советовавших ему не слушать Бога и не жертвовать единственным сыном.²⁵ Впрочем, еще и прежде Магомета язычники-арабы в этом именно месте имели идолов, на которых проходящие бросали камнями.²⁶ Другое арабское метание камней, по преданию, ведет начало от жены Магомета Аишы и направляется против того места, где жил непримиримый враг Магомета Абу Гехель.²⁷ Есть еще и многие другие мусульманские метания камней, преимущественно связанные с поклонничествами. На редкой мусульманской дороге не встретятся кучи насыпанных камней, то большие то меньшие, что-либо свидетельствующие и имеющие значение то благоприятное, то неблагоприятное, или для одних благоприятное, для других неблагоприятное. Любопытный обращик встречи различных верований в одном и том же кэрне представляет один характерный кэрн в Армении, под которым, как говорит предание, погребены христианские монахини, отказавшиеся от принятия ислама и за то побитые камнями; каждый мусульманин, проходящий мимо кэрна, прибавляет к нему свой камень со словами проклятая; напротив, проходящий христианин считает обязанностью снять один камень с кучи; таким образом кэрн то поднимается, то понижается, смотря по усердию, какое обнаруживает та или другая сторона.²⁸ Гробы мусульманских святых также имеют кэрны уже другого значения: проходящий мимо таких кэрнов прибавляет к ним свой камень со словами благословения. На самой вершине древнего Олимпа есть кэрны святых Ислама. Кэрнами чествуются и павшие в сражении вожди племен. На Синайском полуострове даже над лошадью павшего в сражении вождя насыпают курган, и мимоходящие караваны подбрасывают в него от себя новые камни, приговаривая: «это – на корм лошади героя».²⁹ Подобный обычай есть и у наших кавказских горцев. Затем, на всех местах священных воспоминаний арабы ставят свидетельство своей веры в виде каменной кучи. Указываемая преданием скала, из которой древним евреям источилась вода в пустыне, окружена со всех сторон небольшими насыпанными кучами камней; каждый мимопроезжающий араб насыпает здесь и свою кучу камней, думая при этом о каком-либо своем больном друге.³⁰ Когда правоверный шиит впервые увидит город Мешед, он сходит с лошади, насыпает небольшую кучу камней, обвязывает придорожный куст лоскутком пестрой материи и поет священную песню.³¹ Наконец, кучки камней в пустынях передней Азии и Аравии служат путеуказательными знаками, межами, охотничьими метками и т. д. В языке арабском есть больше 30 слов, обозначающих разного рода конструкции из грубых камней, как-то: мешагед свидетельства или камни свидетельства, кегакир небольшие пирамидки из мелких грубых камней; руджм, кэрн или камни, бросаемые в кэрн (также падающие звезды); амаратон, signum lapideum minus quod in deserto figitur;³² ирамон, lapis in deserto erectus pro signo viae;³³ борджасон, acervus lapidum, quales ad vias conspici solebant Mercurio sacri ;³⁴ багборон, камни связанные с идольскими жертвоприношениями;³⁵ джотсай, камни, сложенные в кучу по обряду одного праздника в Мекке, камни жертв вокруг Меккской мечети;³⁶ джамаратон, метание камней в долине Муна³⁷ и проч.

Далее, исследованиями путешественников обнаружено, что и африканский материк отмечен такими же безыскусственными каменными метками или кэрнами. встречающимися и среди таких туземцев, которые не имели никаких сношений с арабами. И здесь значение кэрнам дается различное. Прежде всего, и здесь кучи камней насыпаются на месте совершенного убийства и служат то могильным прикрытием убитому, как дело милосердия, то выражением негодования к акту убийства. Опасные места, где возможны убийства, и здесь имеют кучи насыпанных камней со значением сигналов тревоги.³⁸ В Сенегале указывают много каменных кэрнов, связанных со сказаниями о давних или и свежих убийствах.³⁹ В окрестности Шоа есть кэрн, под которым погиб кровосмешник со своею дочерью; проходящие караваны неизменно прибавляют к кэрну свои новые камни.⁴⁰ Жители Сенегала, Марокко и Сомала слагают кэрны на месте, где молился святой или благочестивый пилигрим.⁴¹ Среди камней Сомальских кэрнов находят раковины, рыбьи кости и разные орудия из последовательных периодов кремневого, бронзового и железного. (Реклю. Земля и люди, т. XIII, 650). Фритш нашел каменные кучи по дорогам у готтентотов; проходящий мимо кучи плюет на нее и присовокупляет к ней свой свежий камень.⁴² На готтентотских гробах возвышаются каменные кучи, то большие, то меньшие, смотря по количеству знакомых и друзей умершего.⁴³ В африканской «Стране Луны» забрасывают даже трупы льва или слона ветками и листьями.⁴⁴ Об одной большой куче камней, в округе Батока, говорят, что она насыпана одним слабым и не воинственным племенем в знак протеста против несправедливости сильного соседнего племени.⁴⁵ Лепсиус в своих «Письмах из Египта» рассказывает, что там, в одной местности, народ насыпает кучи камней в виде протеста против тех каравановожатых, которые отказываются платить положенную плату за водопой; это называется «злой омен такому-то» или примерное его погребение.⁴⁶ Наконец Страбон⁴⁷ говорит о древних троглодитах, соседях эфиопам, что погребение своих умерших они совершают так: привязывают прутьями шею к ногам умершего и затем среди веселья и смеха забрасывают труп камнями и на образовавшемся кэрне кладут козий рог.

Наконец, и материк Америки не представляет исключения из всемирного обычая метания камней. В Перу насыпанные кучи камней встречаются везде, и на гребнях гор и на перекрестках. Где только путешествующий перувианец останавливается на отдых, он кладет камень во свидетельство своего пребывания. Таким образом, на местах отдохновений и ночлегов постепенно вырастают пирамидальные каменные структуры, которые, затем, сверху еще присыпаются землею и венчаются крестом.⁴⁸ В Бразилии придорожные кэрны слагаются проходящими при крестах, стоящих, по католическому обычаю, на перекрестных путях.⁴⁹ Патагонцы слагают кэрны таким же порядком на могилах своих племенных вождей.⁵⁰ Совершенно так же на крайнем севере Америки насыпаются большие кучи камней на могилах эскимосов.⁵¹ У северо-американских индийцев место всякой насильственной смерти отмечается кучею камней или кучею древесных ветвей. Curri mi clach er du cuirn, говорит их пословица, то есть: «вот еще и мой камень к твоему кэрну».⁵² В подражание этому обще-американскому обычаю, и европейские путешественники, проходя Магеллановым проливом (стоянка Глетчер-бэй), оставляют «свидетельство» о себе в виде дощечек, привешиваемых на сучьях береговой мирты.⁵³

Таким образом кэрны или свидетельства в виде кучи мелких грубых камней, как известные всему земному шару, должны считаться первым и основным видом грубых каменных памятников. На этой основной почве всеобщего пользования грубым камнем для выражения мысли проходить другой слой крупно-каменных, хотя тоже грубых, свидетельств. Как в настоящее время рядом с простыми кучами земли на могилах стоят массивные, гранитные и мраморные, монолиты, так и в грубый век человеческой жизни слагали не только кэрны из мелких камней, но и большие грубые камни свидетельства. Раз камень обратил на себя общее внимание, как орудие выражения мысли, то дальнейший выбор мелких или крупных камней «свидетельства» зависел уже от побочных второстепенных причин, скрывавшихся, с одной стороны, в характере племени или народа, а с другой – в свойствах земляного грунта. Это единство происхождения и совместное употребление таких и других «камней свидетельства» подтверждается и свидетельствами истории. В древнейшем свидетельстве, относящемся сюда, истории патриарха Иакова,⁵⁴ рядом ставятся и монолитный столб из большого камня и кэрн мелких камней. Греко-римские «камни свидетельства», стоявшие при дорогах под именем камней Гермеса, представляли соединение того и другого вида грубых камней. Но тогда как кучи мелких камней по своей полной безыскусственности не возбуждают и мысли о возможном единстве их происхождения и по своему значению до крайности разнообразны, сохранившиеся доныне грубые памятники из крупного камня имеют большее единство происхождения и назначения. Потому-то они и не так широко распространены, как кэрны. Наука о доисторических древностях различает следующие виды этих памятников.

Самый простой и, по-видимому, первый из всех крупных грубых камней свидетельства есть менгир, каковым именем называется более или менее крупная каменная глыба, поставленная стоймя и имеющая вид грубого столба или обелиска. Сам термин менгир, как и все термины, которыми на западе Европы называют разные виды грубых каменных памятников, принято объяснять сочетанием слов кельтского языка: maen – камень и hir – длинный. Но это – искусственная ново-кельтская форма слова. В данном произношении этот термин установился только в конце прошлого века и имел при себе много вариантов (meinengwyr, maengwyr, meinigwyr, armenhir, ermaenhir, irminsul), свидетельствующих, по-видимому, о том, что первоначальное имя этого вида грубых памятников не было родным в Западной Европе, но взято из чужого не европейского языка и только в продолжительном народном употреблении переведено в нынешнее произношение менгир.⁵⁵ Для нас это слово звучит семитически, как слово восточного происхождения, перешедшее в Европу вместе с этим видом восточных памятников. Семитический корень этого слова означает 1. сиять, светить, 2. помнить; отсюда menhir или menhar (menhara) в еврейском языке означает утреннюю зарю, предвестницу солнечного восхода и дня, и потом и земной предмет или памятник, истукан, имевший назначение напоминать о небесном светиле; отсюда в арабском языке менар значит маяк, призывной столб, потом минарет. Может быть отсюда вышло, как некоторые думали, и имя саксонского идола: Ирмин, Хирминсул, отождествляемого с Марсом, которого на востоке изображали под тем же менгирным типом памятников. Существовал еще другой термин, равнозначный менгиру, пёльван, переводимый poteau de pierre, на основании кельтских слов: peul и maen но, по-видимому, имеющий связь со славянским словом болван или истукан;⁵⁶ но этот термин ныне вышел из употребления.

К менгиру или столбообразному одинокому грубому камню ближе всего стоит памятник называемый полудольменом. Это – массивный кусок каменного пласта, одним концом приподнятый и положенный на грубой каменной подпоре, а другим концом лежащий на земле. Обыкновенно такие полудольмены встречаются на склоне горы и приподнята бывает ниже по грунту лежащая сторона камня. Тогда памятник имеет вид маленькой платформы или балкона. Когда такой каменный пласт бывает совсем приподнят с земли в горизонтальном его положении, на грубых каменных подпорах, он называется дольменом. При двух подставных камнях, на двух противоположных концах верхней каменной плиты, памятник имеет вид двери и по количеству составных камней называется трилифоном; когда поднятый пласт лежит на одном камне в виде стола на одной ножке, памятник называется билифоном.⁵⁷ Но бывает три, четыре и более подставных камня; иногда они бывают поставлены так, что конструкция дольмена имеет вид закрытой камеры. Очевидно, полный дольмен вышел из полудольмена и представляет собою более ясное и, так сказать, более вопиющее «каменное свидетельство» того же вида, который в менее ясной и заметной форме представляет собою и полудольмен. Правда, Фергюссон, в своем руководстве к изучению грубых каменных памятников,⁵⁸ предполагает обратные отношения между этими памятниками: «полудольмен, говорит он, есть более поздний вид полного дольмена, потому что строители его стараются уже экономить количество труда – поднимают одну часть каменного пласта вместо целого пласта, каковая экономия труда может быть свойственна уже позднейшему времени». Но в таком случае и грубость и необделанность составных частей во всех рассматриваемых каменных памятниках можно отнести на счет экономии труда и приписать позднейшему времени, – что, как узнаем дальше, Фергюссон отчасти и делает. – Термины менгир и дольмен до позднейшего времени не строго различались в употреблении. Еще в третьем издании Dictionnaire géneral de Napoleon Landais (1836) встречаем такое определение дольмена: Dolmin chez les anciens Gaulois, roche isolée qui marquait le tombeau d'un guerrier. Такое же смешение дольмена с менгиром находим в 10-м издании Dictionnaire de Boistc (1841): Dolmin. Roche isolée marquant une tombe cyclopéenne ou celtique.

Сам термин дольмен, так же как и термин менгир, считают кельтским изобретением и производят из сочетания двух кельтских слов: daul (правильнее tool, tol), стол и теп или таеп, камень; следовательно дольмен есть камень, имеющий вид или назначение стола. По объяснению же Макса Миллера, данный термин вышел из кельтского dol, пробоина, скважина, отверстие и maen, камень, и означает: пробуравленный камень, камень с отверстием или отдушиной, каковая иногда бывает в дольмене, имеющем вид закрытой камеры. Но название описываемой каменной конструкции именем дольмена у французских писателей не встречается раньше конца прошлого века.⁵⁹ В Шотландии же дольмены называются кромлехами от предполагаемых кельтских слов: crom – изогнутый, кривой и lech – камень. В действительности же кельтское происхождение и этого термина нельзя считать доказанным; многие давали ему германское происхождение.⁶⁰ Да и форму дольмена трудно узнать в наименовании «изогнутого камня». Самый древний литературный памятник, заключающий в себе слово кромлех, есть галльский перевод библии епископа Моргана 1588 года, в котором выражение пророка Исаии⁶¹ «ущелья скал» переведено: cromlechydd у ereigiau. Но очевидно, что здесь кромлех не имеет никакого отношения к дольменной конструкции и вообще к рассматриваемым нами каменным первобытным памятникам. Позднейшая французская традиция приурочивает имя кромлеха не к дольменной структуре, а к кругу, образованному из соединения многих менгиров.⁶² Уже из этой искусственности приведенных названий можно усмотреть, что здесь мы имеем дело с именами не кельтского происхождения и даже вовсе не известными кельтам, а только переделанными в народном употреблении запада Европы в подобозвучные кельтские слова из какого-то другого первоначального их произношения. К такому предположению нас располагает следующее обстоятельство. Классический мир знал одно место нынешней французской территории, называвшееся campi lapidei, πεδίον λιθῶδες, покрытую камнями равнину, начинающуюся от Массалии и устьев Роны. Предание говорило, что камни этого поля пали с неба в виде каменного града, посланного Юпитером на помощь Геркулесу, и, как говорит Плиний, представляют собою память сражений Геркулеса, Herculis praeliorum mernoria.⁶³ Катон Старший (род. 234 г. до Р. Хр.), в своем сочинении: Origines. описывая Tuscia Transciminia, говорит об этих камнях Геркулесовой памяти следующее: non procul Saturnia lapides à Jove compluti in auxilium Herculis contra Ligures Etruscos gigantes, a filio ejus dicti Lamones, Такое же свидетельство находим у С. Семпрония (2-го века до Р. Хр.), в его сочинении: De divisione Italiae. A capite Etruniae ad Tiberim, говорит он, sunt Etrusci Ligures, in quibus sunt campi compluti lapidum, clari pugna Herculis, adhuc Lamones dicti ab ipsius Herculis filio Lamone. Таким образом камни Геркулесовой памяти, как и поля, покрытые этими камнями, назывались Lamones, по имени сына Геркулесова. «Позже эти каменные поля, говорит Гофман, у местных жителей назывались la Crau или las Craux;⁶⁴ оттого-то многие селения, прилегающие к campi lapidei, в составе своих имен имеют crau, как-то: St. Martin de Crau, St. Eloy du Crau и т. д.».⁶⁵ Вот действительный источник происхождения терминов: дольмен и кромлех. Название Lamones или de Lamone, взятое от имени сына Геркулеса финикийского, в варварском произношении бретанцев превратилось в dolmen (стол-камень). Что же касается другого названия той же дольменной конструкции – кромлех, то его на основании преданий, сохранившихся в местности campi lapidei, нужно производить не из crom и lech, а из craux (древнекельтское craig, камень, валун) и mlech, melech или moloch (имя финикийского божества, чествованного камнем). Хотя в приведенных свидетельствах именем Lamones названы не дольменные структуры, а натуральные камни, но, как видно из тех же свидетельств, предание считало их не простыми, обыкновенными камнями, а павшими с неба от руки Юпитера, следовательно сопоставляло их с финикийскими βαιτύλια. betuli,⁶⁶ этими прототипами всех грубых каменных памятников. Почему же здесь именно, у устьев Роны, римское сказание помещает campi lapidei и Lamones, чудесные камни Геркулесовой памяти? Потому что от устьев Роны и Массалии начиналась величайшая в мире территория дольменов, обнимавшая почти половину всей нынешней Франции от Лионского залива до северных берегов Бретани. Натурально, что и имя Lamones, принадлежавшее первоначально небольшой части этой территории, должно было распространиться на всю территорию и на её каменные памятники, главным образом принадлежащие к типу дольменов-трилифонов. Любопытно народное сказание, живущее в французской Бретани, что местные мегалиты некогда были посеяны здесь людьми каменного века в таком же мелком виде, как камни campi lapidei, но что в течение продолжительного времени они выросли в нынешний их вид и со временем разрастутся в еще более крупные формы.⁶⁷

Но дольменный тип мегалитических памятников имел весьма большое развитие. Прежде всего, сюда принадлежат так называемые трясущиеся камни, pierres branlantes. Эти памятники имеют вид полудольмена или билифона, то есть большого куска каменного пласта, лежащего вполне или только некоторою частью на другом подставном камне, но не неподвижно, как при обыкновенном дольмене или полудольмене, а в приспособлении к качаниям или колебаниям. Бывает достаточно легкого прикосновения руки, чтобы огромная каменная масса верхней части билифона пришла в колебательное состояние, сохраняемое ею довольно продолжительное время.⁶⁸ При значительном и правильном ветре такие камни получают непрерывное качание маятника. Такой искусственный дольмен представляла так называемая гробница Аргонавтов. В Баальбеке (в Сирии) был известен камень, сотрясавшийся от ветра.⁶⁹ До настоящего времени сохранились в таком своем приспособлении к качанию некоторые древние экземпляры трясущихся камней между грубыми памятниками Франции, напр., pierre branlante-de-Huelgoat (в Бретани), pierre-Martine (недалеко от Ливернона) и друг.⁷⁰

Далее между дольменами различают памятники открытые или открыто стоящие на поверхности земли и памятники закрытые или засыпанные земляными курганами. Некоторые исследователи думали, что все без исключения дольмены некогда были засыпаны землею или мелким камнем и что только разрушительное действие стихии уничтожило курганы и обнажило сокрытые дольменные структуры. Но это мнение стоит в решительном противоречии с тем положением и видом, в каком застало эти памятники настоящее время. Часто дольмены стоят на таких крутых склонах гор, где их невозможно было покрыть, или на таком голом скалистом грунте, где их нечем было покрыть. Нельзя согласиться и с Фергюссоном, что открыто стоящие дольмены принадлежат к более позднему времени, чем закрытые.⁷¹ Уже большая сложность сооружения закрытого дольмена указывает в нем более позднее явление по сравнению с открытым.

Наконец, дольмены, как и менгиры, часто встречаются большими группами, иногда без определенного порядка в своем соединении, иногда же в известном порядке. Группы менгиров иногда представляют прямые ряды (аляйнменты), иногда круги более или менее правильные (кромлехи). Из сочетания же дольменов образуются так называемые крытые аллеи или гроты фей, образуемые из целого ряда трилифонов, поставленных в таком соединении, что из их подставных камней образуются две параллельные стены, а из их верхних камней – одна общая крыша. – Таким образом все до ныне известные грубые каменные памятники имеют только два типа – дольменный и менгирный, первоначально более простых, а потом более сложных форм.

До 1863 года грубые каменные памятники обыкновенно назывались кельтскими. Но в 1863 году французский археолог Рене Галль предложил называть их мегалитическими памятниками или мегалитами (от μέγας, большой и λίθος, камень), в противоположность памятникам, сложенным из мелких камней, микролитическим. Хотя это название не вполне точно, так как из больших камней состоят и египетские обелиски, и пирамиды и другие исторические памятники, не относящиеся сюда, но раз это название получило известность в таком употреблении, как синоним грубых памятников крупного камня, то и нам остается только принять это сокращенное обозначение рассматриваемых памятников. За то уже и для обозначения грубых памятников из мелкого камня, разного рода каменных насыпей и кэрнов, мы будем пользоваться противоположным выражением: микролитические памятники или микролиты, хотя в истории архитектуры это выражение имеет другое значение.

Если бы нужно было указать географический центр в распределении мегалитических памятников на земном шаре, то таким центром нужно было бы указать Палестину. Хотя многие страны, особенно лежащие на восток от Палестины, в глубине Азии, еще не вполне обследованы со стороны их грубых памятников, а потому и точной карты распределения мегалитов на земном шаре еще нельзя сделать, но несомненно то, что они встречаются равно и на восток от Палестины, до Индийского и Тихого океанов, и на запад от Палестины, до Атлантического океана. Ближайшими соседями палестинских дольменов нужно считать наши русские дольмены северного и восточного побережья Черного моря,⁷² включая сюда и дольмены Армении, вокруг озера Ван и небольшое число этих памятников в Персии. Далее следуют дольмены бассейна Средиземного моря, в Морее, Тоскане, Корсике, области Лионского залива и Гренады, Туниса и Алжира; мегалиты берегов Атлантического океана, Португалии, Испании. Франции, Англии; мегалиты бассейна Северного и Балтийского морей, датские, немецкие, скандинавские. Больше всего грубых памятников находим на французской территории. Начиная от двух северных полуостровов Франции, Бретани и Нормандии, где наиболее густы группы мегалитов, линия мегалитических памятников перерезает вкось всю Францию, до Лионского залива. Преобладающим типом мегалитов здесь является дольменный. Напротив, в Англии, где грубых памятников много по западному берегу Англии, восточному – Ирландии, северной части Шотландии и на островах Оркадских, преобладает менгирный тип с расположением камней кругами. В Германии наиболее мегалитов по обоим берегам нижнего течения Эльбы, в Ольденбурге и Мекленбурге; чем выше идти по Эльбе, тем мегалитов меньше, хотя они еще долго встречаются по течению этой реки. Вообще к Европе, по-видимому, приложимо правило: чем дальше на запад, тем грубых памятников больше. То же нужно сказать и об Африке: берега Африканского Триполи имеют уже довольно мегалитов; но западнее лежащий Алжир по своим мегалитам должен быть поставлен гораздо выше. Во всяком случае, распространение мегалитов, очевидно, идет морскими путями: чем дальше в глубину Европы, тем все меньше мегалитических памятников. Равным образом и в Азии главные территории мегалитов можно считать береговыми, как-то: палестинскую, аравийскую, индийскую, японскую. Особенно же распространение дольменного типа мегалитических памятников идет в глубину материков всегда от береговых пунктов.

Самые крупные экземпляры грубых мегалитических памятников можно видеть во Франции, Англии и Алжире. Там встречаются менгиры 50 и более футов высоты и 25 футов в диаметре. Там есть дольмен, поднятый камень которого имеет 65 футов длины на 26 футов ширины и 10 футов толщины, и этот стол лежит на подставах 30–40 футов высоты.⁷³ Велико должно было быть то верование, для увековечения которого потребовались такие «камни свидетельства». Но особенно сложные свидетельства, целые «каменные книги свидетельства» представляют собою мегалитические круги, сохранившиеся в Англии. Первый из них известен по имени Эвбюри. Это, прежде всего, земляной вал в виде круга 1200 футов в диаметре. По внутренней стороне этого земляного вала был расположен круг из менгиров, стоявших в расстоянии 30 футов один от другого. Среди этого большого внешнего круга камней поставлены, в независимом один от другого положении, два круга менгиров, один 350 фут., другой 325 футов в диаметре; в центре первого из них стоит дольмен, в центре второго – менгир. К этой сложной постройке кругов приводила, в юго-западном от нее направлении, прямая дорога в виде аллеи менгиров, простиравшейся на 4500 футов. Но все это одна только часть целого. Вторая часть мегалитической группы Эвбюри (курган Хэпкен) представляет новый двойной круг 138 футов в диаметре с аллею менгиров, идущею на 1/4 мили по прямой линии. Была еще и третья составная часть этой мегалитической группы, подобная предшествующей (холм Сильбюри).⁷⁴ Что свидетельствует собою эта сложная система мегалитов? Не предрешая вопроса в пользу того или другого из существующих мнений, не можем не признать, что эти камни свидетельства уже по своей громадности, по необыкновенной широте плана, в котором они поставлены, должны принадлежать людям крепкой веры, как бы ни были грубы объекты этой веры.

Описанные «свидетельства» в виде камней, как мелких, так и крупных и даже очень крупных, поставленные древним человеком для засвидетельствования тех или иных (каких именно – это в настоящее время, по самому существу каменного свидетельства, не может быть со всею точностью извлечено из этих свидетельств) идей и верований, обнимает под собою, как свой подчиненный вид, другая волна древних свидетельств, может быть еще более важных, но, вместе с тем, еще более таинственных, состоящая в известного рода метках или значках, полагаемых на камне, большею частью в виде круглых ямок или чашечек, выточенных или выдолбленных в камне, нескольких дюймов в диаметре. Иногда таких вырубленных знаков на одном камне бывает немного, две – три, даже одна ямина или одна точка; но иногда они покрывают камень в таком количестве, что их трудно бывает пересчесть. Иногда эти знаки бывают расположены в некотором порядке, например: две три ямины или две три точки, вырубленные на одной стороне камня, могут соответствовать двум – трем таким же яминам или точкам на другой стороне камня; между яминами может быть связующая линия в виде вырубленного в камне канальца или желобка. Иногда, особенно на английских камнях, такие ямины или точки бывают окружены концентрическими кругами, спиралями и другими насечками неопределенных форм. Но чаще, когда ямин или точек бывает много, между ними нельзя усмотреть никакого порядка, «как между рассыпавшимися по земле бобами». Иногда, при взгляде на них, можно подумать, что они сделаны разом, одною рукою; иногда же между ними замечается разность в вырубке, в чистоте работы и в объеме чашки, заставляющая предполагать в образовании их участие многих рук. Ямины или чашки встречаются на тех же мегалитических памятниках, о которых мы сейчас говорили, на менгирах и дольменах (как на верхней горизонтальной их поверхности, так и на отвесной), но не исключительно. Напротив, гораздо чаще, чем на дольменах и менгирах, их встречают на натуральных частях скалы, на вершинах или ребрах гор, или же на отдельных больших каменных глыбах, не имевших значения мегалитических памятников; они могут быть и на очень небольших камнях (при гробницах). Имеющие такие метки камни называются чашечные камни, pierres à écuelles, pierres à cupules во Франции; Näpfchensteine, Schalensteine в Германии; pietre cupelliforme в Италии; Cuplike-excavations, Cupped stones в Англии и Америке; Elfstenars в Швеции. В первый раз они были замечены исследователями в Швейцарии, в 1849 году, и с того времени доныне служат предметом исследований и догадок.

Как обычай бросания камней прохожими в кэрн свидетельства, так и данный обычай вырубки знаков свидетельства на камнях, по-видимому, должен принадлежать весьма многим, если не всем народам. Хотя подробных разысканий всех таких меченых знаками камней еще не сделано, но и теперь уже все более и более делается очевидным чрезвычайно широкая распространенность чашечных камней. Главным же образом чашечные камни встречаются в дольменных территориях и даже нередко связаны с самими дольменами и менгирами. Это обстоятельство имеет равную важность как для разъяснения вопроса о первоначальном значении дольменов и менгиров, так и для вопроса о чашечных камнях, отдельно рассматриваемых. В виду той важности, какую вопрос о чашечных камнях будет иметь для нас дальше, в рассмотрении палестинских памятников, сделаем небольшое перечисление главнейших памятников этого рода, открытых ныне в разных частях света.

Начнем с Франции, где, по-видимому, наиболее тщательно занимались вопросом о чашечных камнях. Памятники такого рода найдены в Морване, в Лозерском департаменте и Верхней Луары. В Вогезских горах вырубленные в скалах большие чаши местное предание называет Hexenkessel, котлы ведьм, наливавшееся-де человеческою кровью. В Пиренейских горах пользуется и ныне известностью памятник Cailhaou des Pouries; это два камня, один круглый 53 футов в окружности, другой – изображение фалла, индейского лингама; верхняя поверхность памятника имеет 62 чаши, 1–2 дюймов в диаметре и ½ – 1 глубины; из них четыре чаши соединены между собою желобками и расположены крестообразно. Памятник служит доселе объектом грубого поклонения: сюда приходят бесплодные женщины, в надежде прикосновением к камню получить силу плодородия. Вблизи города Гере (департ. Крёзы), в Шабриерском лесу, есть много чаш, вырубленных в вершинах натуральных скал; меньшие экземпляры чаш народ здесь называет écuelles, а большие bujoux. Поблизости, на опушке леса, так и называющегося лесом большего камня (forêt de Pierre grosse) возвышается огромный гладкий камень до 50 футов в квадрате, называемый в народе Table des Fées. Посредине его вырублены два больших бассейна, а кругом 9 малых, (1 фута в диаметре). Еще: вблизи Лиона есть известный всему городу менгир, 10 футов высотою; на одной из его сторон выдолблены семь ямин на прямой линии, соединенные желобком. В 4 километрах от города Ноайона (департ. Оазы) находится камень, весь покрытый яминами, и доныне называется древним именем pierre-guint-pierre. Еще пример. В линии горного хребта Saint-Quentin выдаются в особенности три скалистых вершины, на которых до ныне сохраняются в целости искусственные и довольно правильно вырубленные чаши, круглой и овальной формы. Каждая чаша имеет при одной своей стороне желобок, направленный к стене скалы; можно подумать, что чаши назначались для какой-то жидкости, стекавшей в них сверху. Самая выдающаяся из вершин горы имеет четыре чаши: одна 4 футов в диаметре, другие 2 и 1 фута; глубина чаш 3–4 вершка. Народ называет это место камнями св. Мартина и ежегодно является сюда на поклонение, повинуясь какому-то древнему верованию, ныне уже забытому. Много чашечных выточек находят на менгирах и дольменах французской Бретани. Один полудольмен 30 футов длины, возвышающийся среди Керланской пустоши, был признан археологом Мартеном за несомненный алтарь кровавых жертв друидов: он имеет на двух своих концах две широкие и глубокие чаши, и в средине между ними несколько, очевидно искусственных, углублений. На скалах, по дороге от Карнака в Trinité-sur-Mer, указывают много чашечных камней, имеющих непосредственное отношение к гробницам; чаши бывают здесь на отдельных камнях даже весьма небольших размеров. И ныне еще в Бретанской области древних дольменов, есть обычай выбивать ямины или чашечки на могильных камнях. Бретонцы говорят, что эти чаши назначаются для воды, которою охлаждаются блуждающие души умерших. Кроме воды, в чаши наливается иногда и молоко, вероятно для умерших детей.⁷⁵

Чашечные камни встречаются во всей. Великобритании на её дольменах, менгирах, стенах гробничных цист, на скалах и отдельных глыбах камня. Описание их сделано Симпсоном.⁷⁶ В частности следует назвать прежде всего Кэлдер-кромлех, вблизи Ливерпуля, на котором можно видеть соединенными все типы чаш, когда-либо выбивавшиеся на камнях и дольмен Ratho, вблизи Эдинбурга, на котором чаши, по удостоверению техников, вырублены в то время, когда мегалит уже был поставлен на своем месте, а не прежде. Один из камней кромлеха на острове Мене имеет 18 чаш, расположенных пятью рядами. Один монолит в Дунбаре отмечен пятью яминами или чашами, представляющими своим взаимным расположением довольно правильный пятиугольник. Под одним курганом (Клэва) Инвернесского графства, в Шотландии, нашли выдолбленными на камне пять ямин, дающих форму креста. Особенно полные исследования сделаны в Нортумберландском графстве, где найдено 58 чашечных камня и на них 350 вырезок разного рода, между которыми много и чаш. В Спирлингском графстве многие чаши вырублены на отдельных уединенных скалах, и Симпсон не колеблется относить их к каменному веку, хотя, говорит он, эта работа продолжалась и в бронзовом веке.

Не представляют редкости чашечные камни и в Германии, кроме, конечно, таких мест, в которых, как например, в широких равнинах между истоками Дуная и Констанским озером, нет вовсе подходящего каменного материала. Доктор Мух нашел чашечные камни в Богемии и Моравии; другие искатели нашли их в Саксонии, Силезии, Бранденбурге и на мегалитах острова Рюгена. Проф. Вирхов открыл камень покрытый множеством ямин вблизи Эккендорфа (в Голштинии). Встречаются в Германии, как и в Англии, чашечные камни на могилах, свидетельствуя о каком-то поминальном обряде. Дальнейшие разыскания чашечных камней в Германии привели к любопытному открытию, что подобные ямины или чаши есть и на стенах христианских храмов как с наружной, так и с внутренней их стороны, сделанные, вероятно, для помазания их маслом при церковном обряде освящения храма. Такие чаши найдены в некоторых церквах Берлина, в Брунсвикке, в Познани, в Баварии. Вирхов видел такие знаки на храмах долины Рейна и в Швейцарии. Но в некоторых местах, например, в церкви св. Марии в Гриссвальде (в Померании), такие ямины сделаны гораздо позже построения церкви, и имеют некоторую связь с народным суеверием. В эти ямины или чаши дуют больные лихорадкой, «чтобы отогнать от себя болезнь» и смазывают их маслом. В других местах Германии больные сами выдалбливают в камнях ямины и производят тоже дуновение; камни эти посвящаются св. Луке, а в других местах св. Клименту.⁷⁷

Далее, чашечные камни известны в Швеции не только южной, но и северной, на островах Датских и даже в Исландии, где одна древняя сага упоминает «камень о четырех чашках». И на всем севере Европы к чашечным камням народ относится доселе с суеверным почитанием, полагая в эти древние чаши в известные дни свои приношения в виде разного рода съестных припасов; это называется приношением для детей, под которыми предание разумеет души умерших, а бельгийская сага таинственных карликов, известных в поэтических сказаниях всей Европы.⁷⁸ Наконец, чашечные камни небезызвестны и у нас в России, в Новгородской губернии⁷⁹ и на юге, на побережье Днестра, в Подольской губернии, на дольменах.⁸⁰ Но несомненно, что чашечные камни будут найдены и во многих других местах, особенно в дольменных областях Крыма и Кавказа.

Несомненно и то, что чашечные камни будут найдены и вне Европы. Из азиатских стран имеются сведения только о чашечных камнях дольменной Индии. Они существуют во всем Индостане: на берегах Инда, у подошвы Гималаев, в долине Кашемира, на кромлехах в окрестности Нагпора и проч. И ныне еще индусские женщины носят воду из Ганга в горы Пенджаба, чтобы оросить имеющиеся там чашечные камни, дающие женщинам плодородие. Индийские чашечные камни имеют, кажется, связь с культом Магадео, бога потомственных генераций, зачатий и рождений, иначе бога Сива, эмблемою которого был змей. В Шапдесваре есть храм, посвященный Магадео или Сиве; его колонны имеют такие же ямины или чаши, как и все грубые чашечные камни.⁸¹

Африка известна в рассматриваемом отношении еще менее, чем Азия, но и в ней уже теперь найдены чашечные камни в дольменной области Алжира. В области Конго и ныне еще образовываются чашечные камни и чашечные скалы, но уже не выдалбливанием чаш, а налепливанием на скалах в виде чаш из горшечной глины; такие скалы получают значение камней-фетишей.⁸² Ливингстон нашел древнюю исполинскую чашу, вырубленную в скале, в области племени Бешуана; по местному сказанию, из этой чаши вышли все животные.⁸³ За неизвестностью нам других примеров грубых чашечных камней в Африке, мы укажем читателю чашечные камни древней культурной Африки в жертвенных камнях древнего Египта, находящихся в нескольких экземплярах в Булакском музее (в Каире). Из них два чашечных камня предназначались для приношений сухих и имеют по двадцати тарелочек или чашек, правильными рядами выдолбленных в гранитном постаменте, а два других мраморных чашечных камня, очевидно, предназначались для жидких приношений или кровоизлияний: на их передней стороне, где совершалось жертвенное кровопролитие, выступают две головы животных; на другом же конце жертвенного стола выдолблена чаша для принятия стекающей крови или вообще жидкости; к ней ведет желобок с верхней площадки стола. Эти египетские чашечные камни египтология относит ко времени IV династии.⁸⁴ Не представляют ли они, в самом деле, высший культурный тип тех же грубых чашечных камней, которые, как мы сейчас видели, рассеяны по всей западной Европе, северной Африке и Индии, подобно тому, как, по определению Ленормана,⁸⁵ и египетский храм сфинкса также стоят на верхней грани, в порядке развития тех же мегалитических памятников.

II. Библейские свидетельства о мегалитических памятниках. Свидетельства греческих и римских писателей. Народные предания

Так как предметом нашего исследования служат мегалитические памятники библейских стран, то к данному нами сейчас общему понятию о памятниках этого рода мы должны прибавить еще другое частнейшее о них понятие, выведенное из свидетельств самих библейских писателей. Это тем более необходимо, что одним из главных нынешних специалистов в области мегалитической древности (Фергюссон) выставлено мнение, что в библии нет и не может быть никакого указания на мегалитические памятники, так как распространение их на земном шаре относится-де ко времени по Рождестве Христовом и в Палестине находящиеся мегалиты принадлежат не библейскому времени и не библейским народам. В виду такого возражения, предпосланного истории мегалитов, и по самому существу дела, нам необходимо войти в подробное рассмотрение вопроса: упоминаются ли так называемые мегалиты или грубые каменные памятники у библейских писателей, и если упоминаются, то под какими в частности библейскими терминами нужно узнавать отдельные типы мегалитических памятников, и в чем, по свидетельству самой библии, состоял их смысл и назначение?

Совершенно вопреки теории Фергюссона, в библейских книгах мы встречаем ясные и определенные указания на существование мегалитических памятников и на их развитее в отдельные типы. На основании библейских свидетельств можно даже установить такое общее правило: мегалитические памятники находятся в периоде развития в пределах Палестины начиная от первобытных времен до вавилонского плена; после плена их развитее ослабевает и видоизменяется.

Оставляя в стороне легендарные финикийские сказания, по которым уже Авель, сын Адама (Узоос), возливает кровь убитого им на охоте зверя на два столба (δύο στήλας), посвященные им огню и ветру,⁸⁶ первые исторические указания на мегалитические памятники встречаем в первой библейской книге, в истории патриарха Иакова. Во главе всех относящихся сюда свидетельств стоит свидетельство Быт. 28:11, 18: и взя (Иаков) от камения места того и положи в возглавие себе, и спа на месте оном; и воста Иаков заутра и взя камень, его же положи тамо в возглавие себе, и постави его в столб (מצבה), и возлия елей верху его. Так как здесь поставлен во свидетельство в виде столба простой и неотделанный камень, то его можно считать менгиром. Но может быть в это время еще не было строгого разграничения формы менгира и дольмена, и столбом назывался всякий камень приподнятый или поставленный на вид каким бы то ни было образом. Еврейские мидраши видят в Быт. 28:12, 18 указание на дольменную форму памятника: «Иаков поставил не один камень, а конструкцию нескольких больших камней, имевшую вид закрытого сверху прохода (аллеи), для защиты от диких зверей; по традиции же рабби Неемии, Иаков поставил именно три камня».⁸⁷ Таким образом, мидраш не только считает памятник Иакова дольменом, но и решительно становится на сторону той новейшей гипотезы, которая признает дольменные конструкции первобытными временными жилищами кочевых народов. Во всяком случае, упомянутый памятник патриарха Иакова принадлежал к категории мегалитов, и поставлен Иаковом по случаю оставления им земли странствования отца своего. Впоследствии, чрез 20 лет после поставления этого памятника, Иаков снова был на том же месте, и снова поставил там подобный же памятник: и постави Иаков столп на месте, идеже глагола с ним Бог, столп каменный и пожре на нем жертву, и возлия на него елей.⁸⁸ Некоторые исследователи думали, что это второе указание на памятник Иакова в Вефиле есть только повторение первого, по другому древнему документу; но из хода истории патриарха Иакова ясно видно, что 35-я глава Бытия повествует о новом посещении Иаковом Вефиля и о новом каменном памятнике; новое обстоятельство вызывает постановку нового мегалита. Подобным образом Исаак, придя к кладязю клятвенному, ставит там «свой жертвенник»,⁸⁹ не смотря на то, что в этом месте был уже готовый жертвенник, построенный там Авраамом. Да и в Вефиле, на месте столбов Иакова, еще прежде был поставлен жертвенник Авраама.⁹⁰ Таким образом в Вефиле постепенно образовалась группа мегалитических памятников священных воспоминаний. По древним обычаям, дальнейшие потомки патриархов выражали свое почитание этого места постановкой на нем своих новых мегалитов. Потому-то впоследствии Вефиль, как большой и известный центр патриархальных памятников, избирается местом религиозных собраний для десяти израильских колен, отпавших от иерусалимского храма. Хотя в настоящее время в Вефиле не видно ясных следов мегалитических памятников, но их довольно сохранилось в Дане, другом пункте десятиколенного царства, по значению равном Вефилю.

Но Вефиль был не единственным центром каменных памятников, связанных с именем патриарха Иакова. В Быт. 31:44–51 говорится о создании им еще других каменных памятников на восточной стороне Иордана. «И сказал Иаков Лавану: вот с нами нет никого; смотри, Бог свидетель между мною и тобою. И взял Иаков камень и поставил его в виде столба (מצבה). И сказал Иаков родственникам своим: наберите камней. Они взяли камни и сделали холм (кэрн, גל), и ели и пили там, на холме. И сказал ему Лаван: холм сей свидетель сегодня между мною и тобою. И назвал его Лаван: Иегар-Сагадуфа, а Иаков назвал его Галаадом (גלעד). И сказал Лаван Иакову: сегодня этот холм и столп, который я поставил, свидетель между мною и тобою; (посему и наречено имя ему Галаад); если ты будешь худо поступать с дочерями моими и если возьмешь жен сверх дочерей моих, то хотя нет человека между нами, который бы видел, но смотри, Бог свидетель между мною и между тобою. И сказал Лаван Иакову: вот холм сей, и вот столб, который я поставил между мною и тобою. Этот холм свидетель и этот столп свидетель; ни я не перейду к тебе за этот холм, ни ты не перейдешь ко мне за этот холм и за этот столб для зла». Таким образом здесь мы присутствуем при установке целой группы памятников. Поводом к появлению её служит заключение договора, и сами памятники называются свидетелями, долженствующими увековечить само содержание договора. Прежде всего, представители той и другой договаривающейся стороны ставят каждый по особому столбу: тогда как ст. 45-й говорит о столбе поставленном Иаковом, ст. 48-й и 61-й говорят о столбе поставленном Лаваном. Но, кроме этих двух противопоставленных один другому столбов или менгиров, присутствующие насыпают еще каменный холм или кэрн, в состав которого каждый свидетель договора вносит от себя особый камень, и сам кэрн получает название холма-свидетеля, хотя имя камня-свидетеля приписывается здесь также и менгирам. Из стиха 46-го видно, что кэрн был насыпан людьми Иакова; но, на основании ст. 51-го, можно думать, что люди сопровождавшие Лавана (см. ст. 23) насыпали еще другой кэрн и что при самом акте договора Иаков и Лаван ссылаются каждый на свое отдельное свидетельство, на свой особый столб или менгир и на свой особый кэрн. Тогда как Иаков называет свой кэрн Галаад (гал-ед, т. е. холм свидетель), Лаван называет его по-арамейски Иегар-Сагадуфа. Если, таким образом, на месте жительства Лавана (Месопотамия) было особое имя для кэрна, то, очевидно, памятники этого рода были известны в Месопотамии не менее чем и в Ханаане. Это подтверждается и тем, что в Харране, еще в период римских императоров, чествовались простые грубые камни, хранившиеся в нарочито для них устроявшихся храмах, как это усматривается из двух харранских монет Септимия Севера,⁹¹ а также камни египетских пирамид, которым ходили на поклонение позднейшие жители Харрана.⁹² Из постоянно повторяющегося выражения: свидетель между мною и между тобою видно, что договаривающиеся становились, при заключении договора, на двух противоположных сторонах, так что сам менгир или кэрн был посредине между ними, каковой обычай долго сохранялся у арабов.⁹³ Наконец, памятники Иакова и Лавана были поставлены на видном и возвышенном месте, на горе, как это видно далее из ст. 54. Необходимо предполагать, что эта гора памятников Иакова и Лавана была до того времени свободна, то есть не имела никаких других подобных памятников, потому что патриархальный обычай требовал уважать подобные камни свидетельств, кем бы они ни были поставлены, и не занимать их место другими памятниками, посвященными другим воспоминаниям. Поэтому-то и Иаков и Лаван ставят свои камни с уверенностью, что они действительно увековечивают свой договор и что их камни не будут разбросаны и не затеряются среди других подобных свидетельств. Обыкновенно каждая группа таких каменных свидетельств получала у местных жителей особенные собственные имена. Поэтому и гора памятников договора Иакова и Лавана получила свое имя Мицпа (ст. 49). Таким образом, само собою устраняется мнение Фергюссона⁹⁴ что каменные памятники Иакова не имеют никакого отношения к мегалитам.

Но если патриархи, родоначальники израильского народа, разделяли с другими языческими племенами обычай ставить «камни свидетельства», то это вовсе не значит, что, вместе с тем, они разделяли и все суеверия, которыми окружались такие памятники у других народов. И менгиры и кэрны могли иметь самое разнообразное значение, смотря по духу и верованиям того или другого народа. Потому-то впоследствии Иисус Навин предписывал твердо помнить предания, соединенные с мегалитическими памятниками, поставленными израильским народом, и иметь ясный ответ на вопрос: что суть камение сие? чтобы не смешать своих камней с камнями чуждых языческих верований и воспоминаний.⁹⁵ Поэтому неправильно многие исследователи приписывают еврейским патриархам все то, что соединяли с такими памятниками финикияне. Никакого основания не имел и Ленорман⁹⁶ утверждать, что патриарх Иаков, ставивший свои «камни свидетельства», разделял верование финикиян, что в мегалитическом памятнике присутствует само божество. «Не по языческому обычаю патриарх Иаков пролил елей на камень, признавая его самого богом, говорит бл. Августин, и не камню этому он приносил свою жертву».⁹⁷ Указывают на то, что Быт. 28:19 и 35:15 место Богоявления Иаков отмечает памятником и называет его Вефиль, между тем у финикиян были известны памятники, носившие название, по истолкованию классических писателей, βαιτύλια, betuli. Их называли еще λίθοι ἔμψυχοι, vivi lapides, камни одушевленные присутствием в них демона или божества. Филон, финикийский грамматик говорит о них: επενόησε θεὸς Ουρανὸς βαιτύλια, λίθους ἐμψύχους μηχανησάμενος, т. е. «бог Уран изобрел вефили, придумав одушевленные камни». К таким камням обращались как к оракулам, предсказывавшим будущее. В Хомсе сирийском был вефиль черного камня конической формы, который признавали упавшим с неба и чествовали под именем бога Елагабала.⁹⁸ Все это не имеет никакого отношения к менгирам патриархов. Само имя Вефиль, данное Иаковом месту своих каменных памятников, имеет только кажущееся сходство с βαιτύλιον греков. Последний термин происходит или от индийского Бэтэл, одного из низших богов и до ныне еще известного у Кондов⁹⁹ и означающего тоже что vitalis или же от ассирийского (בתל) – юноша (в еврейском есть только женский род (בתולה)), поскольку этим камням приписывали, между прочим, дар возвращать потерянные юношеские силы.¹⁰⁰ Между тем Вефиль патриархов, по данному в тексте его написанию, с которым согласны и LXX, может означать только: дом Божий. Замечательно, что сами финикияне называли такие камни не бетилями, а абадир, что означает или предмет дающий силу и власть ((אב אדיר) т. е. pater magnus) или же указывает круглый вид камня (דיר = דור); по Бохарду: Ебен-дир lapis sphaericus.¹⁰¹ В Персии под именем Абадад был распространен тот вид камнепоклонения, который Набатеи называли Февзарес-Дюзарес, а также ел-Ассобид, и который у Свиды описывается так: Simulacrum ejus est Lapis niger, quadratus, informis, altus pedes sex, latus duo.

Гораздо более указаний на мегалитические памятники встречаем со времени Моисея как в истории его деятельности так особенно в его законодательстве. В первое время по выходе из Египта, при отсутствии постоянного общественного святилища, сам Моисей устрояет временные святилища по патриархальному обычаю, сочетанием грубых больших камней. По Исх. 24:4, Моисей, собираясь взойти на гору Синай, устроил жертвоприношение, окропление и освящение народа. Но как совершение жертвы в это время, за отсутствием еще священников, было предоставлено юношам из первородных сынов Израиля, так и местом совершения жертвы был поднятый под горою грубый камень, вероятно в виде дольменного стола. При камне жертвенника были расставлены, вероятно в виде круга, 12 столбов (מצבה), знаменовавших 12 колен израильских, и конечно имевших общий вид менгиров. Но подобное устроение культовых центров из сочетания мегалитов, по обычаю всех других народов, было терпимо в Израиле только до устроения скинии; с этого же времени грубые святилища из сочетания мегалитов оказались совершенно лишними и не нужными. Синайское законодательство, имевшее целью выделить еврейский народ из круга язычников даже с внешней культовой стороны, объявило грубые каменные жертвенники и столбы, которыми тогда была уже полна вся Палестина, вредными и подлежащими разрушению и уничтожению. Тем не менее из дальнейшей истории Иисуса Навина и пророка Самуила видно, что запрещения ветхозаветного законодательства относились во всей строгости только к мегалитам языческих ханаанских культов, а не к мегалитам, воздвигавшимся по точному смыслу жертвенников Авраама и Иакова. Мегалиты имени Иеговы, Бога Израилева, пользовались известностью еще долго, до времени построения Иерусалимского храма. С появлением же храма упоминаются только языческие памятники этого рода с самыми строгими обличениями их.

Сводя вместе все места закона Моисеева, исторических и пророческих книг Ветхого Завета, касающиеся так или иначе мегалитических памятников, получаем следующие виды этих памятников.

I. Бама, (במה). LXX не редко оставляют этот термин в его еврейском произношении, как собственное имя памятника.¹⁰² Какой же вид имели памятники этого имени? У пророка Иезекииля¹⁰³ по поводу таких памятников поставлен следующий вопрос, выражающий вместе и обличение и недоумение: и рекох к ним: что суть аввама,¹⁰⁴ яко вы входите тамо? И прозвася имя ему Аввама даже до днешняго дне. В некоторых греческих списках этого места имя Аввама читалось Аввана, что означает камень, (אבנא). И так, бама была такая конструкция, которую можно было назвать камнем κατ’ ἐξοχήν, камнем в известном виде показанным или поставленным. Подобным же образом выражение: «бама великая в Гаваоне»¹⁰⁵ другой писатель заменяет выражением: «камень великий иже в Гаваоне».¹⁰⁶ И так, первое простейшее определение памятников бама или аввама состояло в том, что это были именно камни или каменные памятники. Поэтому несправедливо Гезениус называет бамы «земляными курганами, подобными тем искусственным курганам, которые встречаются в Германии и называются Hünengräber».¹⁰⁷ Это объяснение не может быть принято потому уже, что такие земляные насыпи или курганы бывают только среди равнин, между тем как бамы были не только на ровном грунте долин, но и на склонах гор и холмов.¹⁰⁸

Какую же форму имела каменная конструкция бамы? На том основании, что, в нескольких местах Пятикнижия, LXX переводят еврейское бама чрез στήλη¹⁰⁹, столб, можно бы подумать, что здесь разумеется менгирный тип памятника. Но это противоречило бы всем дальнейшим библейским определениям бамы; а потому термин στήλη в данных случаях нужно понимать в смысле высокого памятника, высоко поднятого камня, τὰ ὑψηλὰ, – как те же LXX передают термин бама в исторических книгах, но с плоскою террасоподобною верхнею частью. Это ясно видно из того, что в Чис. 22:41, LXX толковников считают возможным передать еврейское бама чрез στῆλη в следующем изречении: ἀνεβίβασεν Βαλὰκ τὸν Βαλαὰμ ἐπὶ τήν στήλην τοῦ Βαὰλ, в слав.: и возведе Валак Валаама на столп Ваалов. Очевидно, что здесь вертикально поставленный столб менгирной формы не мыслим. Руководствуясь тем же переводом LXX, мы должны представлять баму скорее в виде каменного жертвенника дольменного типа. Тогда как в переводе Пятикнижия и книги Иисуса Навина LXX передают словом βωμός еврейское (מזבח), жертвенник (языческих культов), в переводе пророческих книг LXX не редко пользуются тем же словом βωμός для передачи еврейского бама.¹¹⁰ В 4Цар. 23:15 говорится, что царь Иосия разрушил жертвенник в Вефиле. Но так как с жертвенником Вефиля могла соединяться и мысль о жертвеннике патриарха Иакова, то писатель прибавляет такое определение разрушенного жертвенника: т. е. «баму построенную Иеровоамом, сыном Навата". Это отождествление бамы с жертвенником так ясно в данном месте, что LXX, а за ними и славянский перевод, соединяют жертвенник и баму в одно цельное предложение без аппозиции: олтарь иже в Вефили высокий, его же сотвори Иеровоам... олтарь той высокий раскопа и сокруши камение его... Термин бама, употребленный здесь два раза в еврейском тексте, как синоним слова жертвенник (מזבח), LXX почли возможным в том и другом случай передать прилагательным высокий т. е. приподнятый над грунтом земли, или камень жертвенника в виде верхнего камня дольменной структуры,¹¹¹ в противоположность другому виду жертвенника в виде плитоподобного камня, не приподнятого над грунтом или приподнятого только отчасти, в виде полудольмена. Последнюю форму жертвенника можно предполагать 1Цар. 6:14–15, где упоминается некоторый культовой большой камень (גדולה אבן), камень велий, на котором был поставлен временно ковчег завета жителями Вефсамиса, по возвращении его из филистимского плена. Так как здесь камень не был приподнят на подставных боковых камнях, то он не называется бама, а просто камень велий, хотя слово камень (אבן), можно понимать здесь в смысле некоего преимущественного камня, в том смысле, в котором названа просто камнем, Аввана, некая культовая структура из камня у пророка Иезекииля.¹¹² Тоже нужно оказать и о картинном представлении ханаанских жертвенников у пророка Осии¹¹³ по LXX и слав.: требища их якоже желви (ὡς χελῶναι) на целиэне польстей, то есть: «их жертвенники как черепахи на невозделанном поле». Это чрезвычайно идет к дольменным столам, невысоко поднятым и к полудольменам. Группа таких памятников, наблюдаемая на некотором расстоянии, именно напоминает собою стадо черепах с их широкими серыми спинами. Верность изображения не потеряется и в том случай, если под черепахами разуметь здесь не самих черепах, а называвшиеся этим именем полевые военные ограждения из щитов. Подобное же впечатление от идольских жертвенников передает и пророк Иеремия,¹¹⁴ когда называет их страшливыми памятниками (אימים), по их исполинским камням. Все эти изображения как нельзя более ясно показывают, что библейские бамы и ханаанские жертвенники принадлежали к грубым каменным памятникам дольменного типа. Сам термин мегалит, принятый в настоящее время для обозначения грубых памятников, взят у библейских писателей, которые обыкновенно называют такие памятники (גדולה אבן): μέγαν λιθον.

Даже частнейшее определение дольмена-трилифона мы нашли в книге Исаии 66:17. Это место, не поддающееся абстрактным толкованиям, так читается в славянском переводе, сделанном с греческого текста: очищающиися и освящающиися в вертоградех и ядущии мясо свиное в преддвериих. ’εν τοῖς προθύροις, т. е. на пространстве пред некою дверью (стоящее здесь в еврейском тексте (אחד) понято в его арамейском значении); в арабском переводе: пред дверью. Спрашивается, какая дверь в вертограде могла быть центром богослужебного культа, языческих ханаанских радений и трапез? Для нас несомненно, что здесь дверью называется дольмен-трилифон, дающий, при правильной его установке, точное впечатление двери. Дело в том, что упоминаемые здесь радения пред дверью и доныне известны у кочевых заиорданских бедуинов. Для этого образуется, прежде всего, священный круг около 10 шагов в диаметре, обнесенный валом из мелких камней. На передней стороне круга, обыкновенно с запада, устраивается предполагаемый вход круга или амбразура двери из трех камней, двух поставленных столбообразно, в виде боковых притолок, и третьего в виде верхней притолоки и навеса ворот. Эта дверь так миниатюрна, что пройти чрез нее можно разве ребенку (да и не считается позволительным без нужды проникать внутрь такого круга, посвященного имени того или другого праведника), но она представляет собою точную миниатюрную копию наиболее часто встречающихся в Палестине дольменов-трилифонов. Бедуинские радения и освящения совершаются пред такою дверью и состоят из следующего обряда: приходящий сюда на поклонение целует верхний камень двери или дольмена, призывает имя того праведника, которому посвящено место, затем кладет на дольмен свое приношение: палку, шарик, медную монету, гвоздь, черепок яркого цвета или яркую тряпицу; женщины часто приносят сюда свои волосы, обрезываемые по обычаю во время траура. Обряд оканчивают молитвою с коленопреклонением, лицом к востоку, т. е. к тому же дольмену. Это нынешнее бедуинское освящение и радение пред дверью так характерно и дышит такою древностью, что мы считаем невозможным не признать в нем, хотя и в выродившейся форме, того самого ханаанского очищения, о котором говорит в приведенном месте пророк Исаия. В таком случае нынешний миниатюрный дольмен есть остаток того настоящего дольмена-трилифона, пред которым совершались древние ханаанские радения и который у пророка назван дверью.

В более древнее время упомянутые радения пред дольменной конструкцией соединялись еще с некоторыми обрядовыми перехождениями сквозь дольменную дверь или пропалзаниями с препятствиями под камнем жертвенника. По свидетельству Кондера,¹¹⁵ в Ирландии еще до настоящего времени сохраняется суеверие, соединенное с пропалзанием под дольменом. Но подобного рода суеверные обряды, в самых разнообразных приложениях, известны до ныне в разных местах западной Европы.¹¹⁶ Еще более они известны до ныне в Индии, в виде разного рода «очистительных» и «целительных» перехождений чрез естественные узкие теснины в скалах, какова, например, священная теснина Йони, на острове, близь Бомбея, привлекающая к себе поклонников со всего Индостана.¹¹⁷ Не менее они известны и в Малой Азии, где детей заставляют проползать чрез пробуравленный камень «для здоровья и рассудительности», равно как и у нас на Кавказе, где подобным способом лечат некоторые болезни. Где нет по близости естественной теснины для совершения обряда проползания, там устраивают искусственную теснину. Так, кавказские ингуши, для ограждения себя от эпидемических болезней, выкапывают две ямы не в далеком одна от другой расстоянии, с подземным между ними проходом. Обряд проползания требует спуститься в одну яму и выйти другою.¹¹⁸ Особенно любопытно, что подобные суеверные пропалзания чрез узкие окна и двери и даже под треножником с кипящим котлом, практикуются ныне у горцев-евреев, на Кавказе, считающих себя прямыми потомками евреев северного Израильского царства.¹¹⁹ Подобные обычаи весьма известны и в Африке. В африканской области Бенуэ, в жилище правителя страны входят чрез ряд отверстий, до того низких, что в них можно протиснуться только ползком, а умерших хоронят под порогом двери их домов.¹²⁰

Есть основание думать, что подобный суеверный обряд был известен у древних арабов, а еще раньше у хананеян, и что он, между прочим, соединялся и с конструкцией дольмена. В Коране Магомета встречаем следующее любопытное наставление: «благочестие не в том состоит, чтобы, вместо двери, входит в дома отверстиями, сделанными в задней стене; входите лучше обыкновенной входной дверью в ваши дома, но бойтесь Бога, и будете счастливы».¹²¹ В иерусалимской мечети эл – Акса мусульманские богомольцы до последнего времени исполняли обряд очищения путем проползания между двумя парами колонн с узким между ними проходом. Только уже в 1882 году иерусалимский губернатор, Реуф-паша, заделал эту щель очистительных прохождений мусульман, вследствие одного несчастного случая. Другая иерусалимская мечеть со священною скалою, называемою в местных сказаниях «висящею скалою» или чудесным дольменом, носит также имя «райской двери». Когда в Иерусалиме умирает богатый эффенди, его несут на кладбище чрез двери рая или мечеть Омара. К этому надо прибавить, что, по разрушении иерусалимского храма, когда камень мечети Омара стоял открыто, среди окружавших его развалин, он чествовался возлияниями, как древние дольмены, и даже носил имя lapis pertusus, камень просверленный;¹²² но lapis pertusus есть точный перевод кельтского слова дольмен, по объяснению Макса Миллера. Таким образом исполнилось древнее пророчество над камнем горы ветхозаветного храма: Сион как поле будет вспахан, Иерусалим в груды развалин обратится, а гора храма в бамы лесныя, т. е. в группу дольменов, какие обыкновенно встречаются в пустынных местах и лесах.¹²³ Если же мечеть Омара с её чудесным дольменом есть дверь рая, то этим объясняются для нас еврейско-талмудические сказания о дверях рая, а равно и дверях ада в разных местах древней Палестины и Аравии, напр., в Бет-Сеане, в Бет-Гераме и проч.¹²⁴ Дверьми рая и ада в предании, очевидно, назывались конструкции древних очистительных прохождений или дольмены, которые и пророк Исаия,¹²⁵ в вышеприведенном обличении ханаанских суеверий называет дверьми (אחד) (путезаграждающая дверь, clausura, occlusio, арам. (אחדא)). Этим разъясняется для нас действительная этимология самого термина бама, столь часто употребляющегося в Ветхом Завете и имеющего несомненно семитическое происхождение. В пророческой речи Иезекииля¹²⁶ слово бама разлагается на два слова (בא) и (מה), то чем входят, вход, дверь или, по культовому значению памятника, двереобразный кумир, предмет поклонения, имеющий вид двери.¹²⁷ Только такою этимологией вполне объясняется встречающеяся в приведенном пророческом месте игра слов: «Я сказал к ним: что это за проход (הבמה), к которому вы ходите (הבאים)? Посему-то (т. е. потому именно, что эта конструкция имеет вид прохода или двери, которою ходят) его имя даже до сего дня называется габама», Таким образом бама имеет связь с арам. баба и арабск. баб, дверь. В финикийских и арамейских надписях часто упоминается особенного рода ex-voto тому или другому божеству под именем двери. «Пожертвовал такой-то такому-то богу столько-то дверей». Иногда упоминаются каменные двери, иногда золотые или позлащенные. При этом, выражения, обозначающие установку таких дверей и место занимаемое ими, ясно показывают, что в надписи дело идет не об обыкновенной двери при здании или при храме, а о двери, как особенном памятнике божеству. По нашему мнению, здесь можно разуметь только дольмен-трилифон, а в позднейшее время по подобию дольмена устроявшиеся искусственные памятники при больших храмах, в их ограде, подобные тому дольмену, который, неизвестно кем и когда, поставлен в ограде одного храма Сивы в Индии.¹²⁸ Если между сирийскими божествами могло выработаться особенное дверное божество Тарата (от слова tara, дверь), изображавшееся, конечно, в памятнике соответственной дверной формы,¹²⁹ если у сабеев был священный пункт поклонения, носивший имя Венерины двери, Тар-Уз¹³⁰ то эти и подобные памятники могли быть только копиями первобытного дольмена-трилифона, производящего полное впечатление двери. Мы увидим дальше весьма любопытные памятники в Сирии римского происхождения, двереобразной формы, или римские дольмены, также представлявшие подражание первобытным дольменам. Отсюда же, но лишь в более сложной форме, вышли так называемые триумфальные римские арки, прохождению чрез которые также приписывали счастье и удачу, и которые нарочито устраивались любимцам фортуны. Закрытие же тех «счастливых и целительных проходов», к которым привыкло суеверие еще с дольменного времени, считается и ныне знаком грозящего бедствия. Когда Реуф-паша закрыл проход суеверных мусульманских пропалзываний в мечети Эль-Акса, в Иерусалиме, то этим он вызвал открытое волнение среди бывших там мусульманских пилигримов. В Европе есть сказания, что менгиры и дольмены постепенно закрываются и уходят в землю (на один фут в столетие) и с их закрытием последует кончина мира.¹³¹

Далее, у библейских писателей есть указания и на более сложную дольменную конструкцию, на так называемые аллеи дольменов. Прежде всего, сюда можно отнести баму пророка Самуила, при которой он приносит жертву, в которой вкушают пищу страннии,¹³² в которой, между прочим, пророк принимает и угощает Саула. Взыди предо мною в Ваму и яждь со мною, говорит Самуил Саулу, встретив его среди города. Они отправляются в баму, бывшую вне города, и приходят в некую (לשכה).¹³³ Этим термином, в словоупотреблении библейских писателей, называются некоторые камеры при дворах иерусалимского храма, особенно сокровищницы, места привратников у ворот, вообще полутемные камеры имевшие вид коридоров или галерей; LXX иногда переводят (לשכה) чрез ἐξέδρα. Какую же галерею могла иметь бама Самуилова? Если бама Самуилова была сооружением мегалитическим дольменного типа, то ἐξέδρα этой бамы могла быть составлена только из того сочетания дольменов, которое теперь называют аллеею дольменов. Равным образом галерею дольменов нужно считать и баму упоминаемую 4Цар. 23:8, бывшую у самых городских ворот, одесную входящим дверьми града. Кроме такой непосредственной близости к воротам Иерусалима, сложную конструкцию этой бамы заставляет предполагать особенное внимание, оказываемое ей в переводе LXX, где она названа οἶκον τῶν πυλῶν, в слав. храм врат. Наконец аллеями дольменов нужно считать те конструкции, которые библейский текст называет (בתי־הבמות), то есть не просто бамы, а домы из бам или конструкции из сочетания дольменов;¹³⁴ LXX и слав. называют эти конструкции храмами. Замечательно, что все такие домы из бам позже приписываются жителям Самарии.

Весьма любопытное изображение нарядной бамы или дольмена дает пророк Иезекииль 16:16: ты взяла от одежд своих и сделала себе бамы (טלאות), испещренныя, буквально: меченные яркими накладками или, по нынешнему, флагами. Многие переводы, считают необходимым разуметь здесь не каменную конструкцию дольмена, а шерстяной шатер (LXX: εἴδωλα ῥαπτὰ; слав. кумиры сошвенныя), чтобы тем объяснить его испещренный вид. Мы же не видим никакой надобности и в данном месте отступать от того понятия о баме, которое мы сейчас дали. Как уже сказано выше, у палестинских бедуинов до настоящего времени сохранился обычай ставить миниатюрные подобия дольменов-трилифонов, на которые, как на освященные жертвенники, приносятся безыскусственные приношения. Особенно часто в числе приношений на дольмене бывают яркие черепки битой посуды, а также цветные тряпицы. Для чего это теперь делается, мы не могли добиться; но не раз были свидетелями, что проходящий мимо такого памятника бедуин, отрывал клочок от длинного рукава своей синей туники, полагал его на камень и сверху придавливал булыжником на случай ветра. Именно этот обычай передает и пророк в словах: ты взяла от одежд своих (более или менее значительный отрезок) и сделала себе бамы меченныя флагами. Конечно, в то время, когда воздвигались не игрушечные дольмены, а настоящие мегалиты, и куски одежд, приносимые им в виде жертвенных приношений, не были такими ничтожными и незаметными тряпками, как нынешние бедуинские приношения; может быть они навешивались на шесты, втыкавшиеся при дольменах и служили хоругвями или флагами в полном смысле этого слова; подобные шесты с флагами встречаются в кэрнах Тибета и Южной Америки. Весьма любопытно, что даже в нынешней Европе сохраняются следы древнего испещрения дольменов цветными материями, в виде розовых кусков материи или шерсти, перевязанных мишурой, ex-voto молодых девиц, полагаемое на камнях дольменов носящих имена добрых фей.¹³⁵ В Мишне¹³⁶ есть такое определение бамы: «бама есть конструкция из камней без всяких балок (деревянных); вверху же на ней покровы». Отсюда же вышел и нынешний магометанский обычай покрывать священные камни дорогими коврами и материями.

Дальнейшею подробностью в библейском изображении языческой бамы служит то, что она, по крайней мере в некоторых экземплярах, назначалась для хранения идола. В 4Цар. 17:29 читаем: «каждый народ делал своих богов и ставил в аллеях дольменов, устроенных самарянами». О Соломоне замечено, что он свою дольменную конструкцию (баму) в Иерусалиме поставил для Хамоса, безобразного идола (שקץ) моавитского¹³⁷ и для Астарты, безобразного идола Сидонского,¹³⁸ может быть такого, какой открыт Шумахером в Джолане.¹³⁹ Хотя, как говорится здесь, эти идолы были неодинаковы, но чаще всего они представляли простые камни разных очертаний: треугольники, четырехугольники, пятиугольники и проч. Особенно часто употреблялись конусовидные камни. Даже позднейшие исторические храмы Сирии хранили в своих стенах такие конусы, как наследие мегалитического периода.¹⁴⁰ Обращаясь к сделанному нами выше объяснению термина бама, как равного слову баба (בבה), дверь, мы должны прибавить здесь, что это последнее слово употребляется еще в значении: изображение, статуя, кукла (בביתא). He отсюда ли происходит и наша каменная баба, каковою, как известно, не всегда бывает образ женщины, но также и мужчины; иногда каменною бабою бывает слегка лишь оболваненная каменная тумба. Можно подумать, что каменные бабы принадлежат к тем богам, которые, по 4Цар. 17:29, помещались в бамах или двереобразных кумирнях и от них получили свое имя дверных богов. Во всяком случае, каменные бабы, известные в Европе, были находимы если не в дольменной двери, то в двери гроба, при могильных курганах. Подобным образом тоже слово баба у семитов обозначало еще зрачок, как пограничную дверь между миром внешним и внутренним.¹⁴¹ Может быть впрочем свидетельство 4Цар. 17:29, нужно понимать в том смысле, что истуканы стояли не только внутри дольмена, но и снаружи, на верхнем камне, где пред ними совершались и жертвенные возлияния. В пользу такого предположения можно указать то, что на монетах моавитского города Ареополиса представлен образ Хамоса, стоящего на подставе, подобной дольмену.¹⁴² По прекращении мегалитического периода, на всем востоке, особенно в Сирии, был весьма распространен памятник, представлявший в своем основании куб, а в верхней части пирамидальное возвышение или конус. И этот памятник носил специальное название (נפש) (душа, т. е. λίθος ἔμψυχος)¹⁴³ И европейские каменные бабы стоят на курганах.

Но не были ли бамы или дольмены и местом погребения умерших? Были, но лишь в исключительных обстоятельствах. Пророк Иеремия¹⁴⁴ описывая бамы, бывшие в долине Тофета, в Иерусалиме, предсказывает, что некогда будут погребать умерших даже в этих бамах Тофета, по множеству умерших и по недостатку места. Таким образом, по первоначальному назначению, бама не есть гробница. Следующий за Иеремию пророк Иезекииль,¹⁴⁵ говорит, что практика погребения в бамах уже ввелась, что дом Израилев оскверняет подножие ног Божиих (Иерусалимский храм) тем, что за оградою его ставит свои бамы, а в бамах полагает трупы царей. Таким образом, если многие дольмены при раскопках оказываются гробницами, то это уже явление второго периода истории бамы. На основании приведенных свидетельств Иеремии и Иезекииля можно полагать, что для передней Азии такое перерождение смысла и значения бамы имело место около времени Вавилонского плена. В более же древнее время бама и гробница строго различаются в библейском словоупотреблении.¹⁴⁶

И так, мы считаем несомненным, что библейский термин бама есть имя дольменной конструкции, имевшей назначение некоего культового или богослужебного центра. Мнение Кондера,¹⁴⁷ что дольменная конструкция у библейских писателей носит имя (מזבח), жертвенник, хотя близко стоит к действительному первоначальному назначению дольменов, но принято быть не может, потому что тем же термином (מזבח) несомненно обозначались и другие виды жертвенников не мегалитического характера. Если в книге Бытия, где термин бама еще не встречается, можно считать его заместителем общий термин (מזבח), в смысле мегалитического жертвенника, то в дальнейших книгах, в виду распространения многих и разнообразных типов жертвенника, для мегалитического жертвенника было взято из народного языка особенное техническое слово бама, иногда действительно дополняемое прибавкой еще слова (מזבח). Запрещенные в принципе законом Моисея, мегалитические жертвенники или бамы фактически подверглись преследованию в Палестине только после построения храма. «Народ приносил жертвы на бамах, – говорит историк царствования Соломона, – потому что не был построен храм во имя Иеговы до дней сих».¹⁴⁸ Впрочем, и после построения храма мегалитические жертвенники не уничтожились. Сам Соломон, строитель иерусалимского храма и «медного» жертвенника, построил также и бамы, против самого храма, на горе Елеонской.¹⁴⁹ И дальнейшие преемники Соломона, цари иудейские, даже из преданных закону Иеговы, не устраняли этих мегалитических жертвенников языческих культов, платя дань местным обычаям и суевериям. Обычная характеристика иудейских царей в библейской летописи дается такая: «NN делал угодное в очах Иеговы, но не устранил бам, и народ все еще приносил жертвы на бамах».¹⁵⁰ Областью распространения мегалитических жертвенников указывается, прежде всего, все царство Иуды, от Гевы до Вирсавии,¹⁵¹ не исключая и самого Иерусалима. Если при Соломоне бамы стояли еще в некотором отдалении, на горе против Иерусалима, то впоследствии их можно было видеть у самых ворот Иерусалима 4Цар. 23:8. Пророки Иеговы опасаются, что бамы могут проникнуть на гору храма иерусалимского и вытеснить собою его жертвенник.¹⁵² Не только общества, живущие в городах и селениях, имели свои бамы, но их равно ставили и одинокие пастухи при своих сторожевых башнях;¹⁵³ их конструкции можно было встретить на каждом холме, под каждым деревом зеленым.¹⁵⁴ В северном десятиколенном царстве бамы также были известны во всех городах,¹⁵⁵ особенно в главных религиозных центрах, Вефиле и Дане. Дальше мы узнаем, что последний пункт (ныне Телл-ел-Кады) еще и в настоящее хранит свои израильские дольмены. Разрушение десятиколенного царства не сопровождалось разрушением его мегалитических жертвенников; тотчас по разрушении царства упоминаются его оставшиеся дольмены, как местные культовые центры самарян, а не как построение новых колонистов, переселенных сюда ассириянами.¹⁵⁶ Само собою разумеется, что бамы были и в заиорданской области. Уже в Пятикнижии приводится песня приточников, в которой говорится о ваалах дольменов Арнона,¹⁵⁷ пограничной реки моавитян, амореев и израильтян, а одна из стоянок еврейского лагеря за Иорданом прямо называется дольмены, Бамот,¹⁵⁸ по обилию этих памятников в данном месте. Иерусалимская бама Соломона называется подражанием Моаву и Аммону и их мерзостям. В надписи Моавитского царя Мешы¹⁵⁹ выставляется на вид новая бама, им поставленная в Диббоне. По изображению пророка Исаии,¹⁶⁰ Моав до изнеможения трудится над бамами своими (яко утрудися Моав о требищах), т. е. над установкою бам. А у пророка Иеремии¹⁶¹ Иегова говорит о Моаве: «Я отъиму у Моава воздвигающих баму и воскурящих богам своим». Тоже подтверждается упомянутыми нами монетами моавитского города Раббат-Моба (Ареополиса), с Хамосом на дольмене. Известность дольменного типа камней в Хауране и во всей Аравии доказывает господствовавшее там божество Дузара, имевшее вид безформенного четырехугольного камня, стоявшего на подставе. На одной надписи в Сайде Дузаре посвящается квадрат.¹⁶²

Могут возразить: если библейские бамы суть дольмены, и если они наполняли всю Палестину, не только восточную заиорданскую, но и западную, то почему в настоящее время их нет в западной Палестине, и для их изучения нужно переходить об-он-пол Иордана? Объяснение этого обстоятельства дано в истории иудейского царя Иосии. Им были разрушены бамы во всей Иудее, начиная от бам, поставленных на Елеонской горе Соломоном;¹⁶³ им же была разрушена и большая бама или целый большой центр дольменов в Вефиле.¹⁶⁴ Таким образом пред самым пленом вавилонским бамы исчезли из области иудейского, а частью и израильского царства. По возвращении же из плена народ иудейский, по своему религиозному состоянию, уже не мог возвратиться к бамам. Потому-то в области иудейского царства не сохранилось до настоящего времени ни одного экземпляра дольменной конструкции. В северном царстве, в «Галилее язык» сохранились бамы, хотя в немногих экземплярах. Напротив, за Иорданом, в областях Моава и Аммона, куда мало проникала ревность служителей Иеговы, бамы сохранились в весьма большом количестве. Впрочем, английская экспедиция, в своих расследованиях грунта западной Палестины, часто находила в скалах, на уступах гор, такие ямины или чаши, какие часто бывают на дольменах, под дольменами и вблизи дольменов. По всей вероятности это и суть места более важных иудейских дольменов. Сами же камни, бывшие в составе разрушенных дольменов, ныне отличить трудно; при полной неотделанности дольмена, разбросать его конструкцию, значит уничтожить его бесследно. Таким образом отсутствие дольменов в области южного иудейского царства служит для нас новым доказательством, что именно они были те бамы, которые в великом множестве были разрушены там царем Иосиею.

II. Второй термин, имеющий отношение к мегалитам и наиболее часто встречающийся у библейских писателей после термина бама, есть маццеба (מצבה), или маццебет (מצבת). LXX переводят этот термин στήλη, т. е. камень, имеющий вид столба. Хотя тем же словом στήλη в некоторых местах Пятикнижия LXX переводят и еврейское бама, но, как мы видели, это не есть точный перевод последнего термина; может быть здесь дело объясняется тем, что в больших мегалитических группах рядом с бамами стояли и маццебы, так что, обозначая целую группу памятников, можно было разом назвать ее и группа-бама и группа-маццеба. Менее употребительно, но к тому же памятнику относится другое библейское имя (נציב) столб, очевидно грубого мегалитического типа, так как этим именем назван и столп слан жены Лотовой.¹⁶⁵ Это имя служит обыкновенным названием менгира в арабской литературе: Нузб, множ. Анзаб.¹⁶⁶ В 1Цар. 13:3 читаем: «и разбил Ионафан столб филистимский (נציב), который на холме». LXX, а за ними слав. переводят: и порази Ионафан Насива иже па холме, превращая определение менгира, уже потерявшее для них свой первоначальный смысл, в личное имя. Подобным образом один из сохранившихся до ныне больших менгиров за Иорданом у тамошних бедуинов называется хаджр ел-Мансуб, т. е. камень Мансуб, очевидно от библейского маццеба. Вышедшее из употребление общее библейское имя менгиров случайно приурочено к одному наиболее типическому менгиру, как его собственное имя.

Далее менгирный тип памятников обозначается в библии еще многими другими фигуральными терминами, самым наглядным образом характеризующими их как «камни свидетельства». Сюда принадлежат следующие специальные имена:

1. Памятник-рука (יד), т. е. изображающий руку или носящий на себе изображение некоторого подобия руки, поднятой к небу и нечто удостоверяющей и свидетельствующей.¹⁶⁷ "Я дам им руку (יד) и имя, – говорит Иегова у пророка Исаии,¹⁶⁸ – имя вечное дам им, которое не изгладится», т. е. известный знак, известный памятник их имени, имеющий изображение указующей или благословляющей руки. Такой памятник с именем рука, а вероятно также и с изображением руки, поставил царь Саул себе самому, на горе Кармиле иудейском (на юго-восток от Хеврона, ныне Курмул), после победы над Амаликом. «И известили Самуила, что Саул ходил на Кармил и там поставил себе памятник руки (LXX: καὶ ἱδ? ἀνέστακεν αὐτῷ χεῖρα, слав.: и се воздвиже руку себе), и обошел кругом (ויסף), и переступил (ויעבר), и сошел в Галгалу».¹⁶⁹ Словами: обошел кругом и переступил указывается, по-видимому, некоторый обряд, сопровождавший наложение на камень руки Сауловой и посвящение его имени Саула. Но что здесь шло дело о поставлении простого мегалитического памятника, видно из того, что памятник очень скоро поставлен, немедленно по восхождении Саула на гору, что он поставлен не в городе где-либо, а в пустынном месте, и что месту этого памятника, горе Кармилу, противопоставляется Галгала, другой центр мегалитических памятников. Еще упоминается памятник с именем памятник-рука (יד) в истории Авессалома: «Авессалом же взял и поставил себе при жизни своей маццебет (LXX: τὴν στήλην, слав. столп), потому что, сказал он, нет у меня сына на память имени моего; и назвал маццебет своим именем; его называют: рука Авессалома до сего дня».¹⁷⁰ Таким образом тот же памятник-столб, маццебет, носит еще фигуральное имя: рука Авессалома, Почему? Вероятно потому, что на столбе был сделан отпечаток руки Авессаломой; после того, как Авессалом наложил на памятник свое имя, его стали называть «рукою Авессалома»; церемония наречения имени памятника состояла в изображении на нем руки Авессалома. И во многих других странах были находимы древние грубые камни с изображением человеческой руки.¹⁷¹ В примитивной живописи негритянских племен Африки такие изображения человеческой руки имеют назначение охранять место от злых духов.¹⁷²

2. От существования памятников с именем рука можно выводить заключение о существовании памятников с изображением стопы ноги и с именем памятник-нога, о чем свидетельствует и Геродот.¹⁷³ Право на такое заключение нам дает еще то, что и в настоящее время палестинское предание указывает на многих грубых камнях и скалах отпечатки ног, якобы оставленные кем-либо из древних исторических мужей; особенно часто ныне указывают камни с именем камней «ноги Магомета». И в разных местах Европы есть менгиры и скалы с грубыми изображениями стопы ноги, известные под именами: Teufelsstein или Pierre-au-Diable.¹⁷⁴ Некоторым воспоминанием о таких памятниках с именем нога можно считать то, что в языке еврейском слово (רגל), нога значить и торжество, праздник, а также известное библейское выражение: сидеть при ноге такого-то, существовавшее в еврейском народе гораздо раньше периода школ и его школьного применения.

3. Есть свидетельство, что рассматриваемые камни могли иметь имя еще более мелкого члена тела, например имя: камень пальца. На западной стороне Мертвого моря, вблизи мечети Неби-Муса, с кенотафиумом Моисея, арабское предание указывает ныне один придорожный камень под именем хаджр ел-Асгаб, что с арабского означает камень пальца, нужно думать, потому, что на нем некогда были изображения пальцев руки или ноги. Между тем место этого камня вполне соответствует тому пункту на границе колен Иуды и Вениамина, который в Нав. 15:6 и 18:17 назван камнем большого пальца (אבן בהן) сынов Рувима.¹⁷⁵ Таким образом, вопреки переводу LXX, который слово (בהן) принимает здесь за собственное имя лица, (в одном месте за имя Веор, а в другом за имя Ваан), правильнее будет видеть здесь особенное наименование камня, принадлежащего к категории мегалитов; подобно памятникам, именовавшимся рука Саула или рука Авессаломля, мог существовать еще памятник с именем: палец сынов Рувима. Сейчас мы увидим еще другие, палечные камни, dactyli idaei, идские пальцы, камни горы Иды, еще более специального значения.

4. Наконец были менгиры, носившие имя родопроизводительного члена. В Индии такие менгиры известны и в настоящее время под именем Линга или Лингам. Этим именем называется, прежде всего, фалл, а потом его каменное изображение, в форме менгира, около которого сосредоточивается в таком случае целый культ. Из многих мест Магабгараты видно, что, когда еще слагалась эта поэма, культ лингама уже был известен. Во время магометанского нашествия на Индию, там было известно 12 важнейших мест данного культа с древними менгирами этого имени.¹⁷⁶ О существовании памятников такого рода среди ханаанских племен свидетельствует так называемый культ Ваал-Пеора, которого памятники называются у пророков бесстыдством,¹⁷⁷ у Оригена idolum turpitudinis,¹⁷⁸ а у Иеронима¹⁷⁹ образами Приапа. На некоторых финикийских камнях сохранились до ныне изображения того же образа лингама. Мы увидим дальше, что и культ лингама не угас в Палестине до настоящего времени и что он хранит свою древнюю связь с мегалитами, подобно тому, как он доныне не угас и в западной Европе и также соединяется с культом мегалитов.¹⁸⁰

Какой ближайший смысл и значение имеют памятники этих имен? В противоположность баме, имевшей всегда непосредственное отношение к культу, как его ковчег или жертвенник, памятник маццебет или менгир имеет, прежде всего, отношение к жизни отдельных лиц, отдельных фамилий и целого народа. Таков маццебет или менгир Иакова и Лавана, имевший для них значение свидетеля их взаимного договора. Таков менгир Саула, о котором сказано, что его поставил Саул сам себе, в память своей победы над Амаликом. Таков менгир Авессалома, о котором сказано, что его поставил Авессалом для увековечения своего имени, в виду своего бездетства, при жизни своей (בחייו). Выражение (בחיו), при жизни своей, повторяется о постановке памятников и во многих финикийских надписях,¹⁸¹ из чего можно заключать об общей распространенности обычая ставить «камни свидетельства» при важных обстоятельствах жизни. Сам памятник менгир или маццебет в финикийских надписях иногда полнее определяется так: (מצבת בחיים), маццебет между живыми,¹⁸² столб долженствующий оживить среди людей воспоминание об известном обстоятельстве, также об известном лице или роде. Но это простое выражение: «памятник между живыми или среди текущей жизни» в народном употреблении постепенно возросло в понятие жизненной силы самого камня. Менгир явился эмблемою плодородия; к нему стали обращаться за благословением многочадия, за плодом чрева. И в настоящее время в Сирии есть много камней, называемых «камнями оплодотворения» или «камнями беременности», хаджр-ел-губле. В моавитской земле один менгир носит имя «камень вожделения», хаджр-ел-Менах, т. е. возбуждающий похоть. В Тивериаде есть камень, на котором подолгу просиживают бесплодные женщины; такие камни есть на острове Кипре и в Индии. В Египте, где нет мегалитов, бесплодные женщины просят плода чрева у колонн Дендерского храма. У некоторых бедуинских племен известен способ сокращенного бракосочетания, состоящий в следующем обряде: жених и невеста становятся оба на одном камне, и жених произносит слова: «я стою на этом камне и она стоит на этом камне; отныне она мне жена, а я ей муж по закону Бога и пророка». Подобный обычай сохраняется и у христиан яковитов.¹⁸³ За невозможностью иметь постоянное обращение к чествуемым менгирам плодородия, древние семиты носили на себе их игрушечные образы в виде агатовых конусов, как амулетов, дающих потомство,¹⁸⁴ подобно тому, как такие же приапические фигуры еще в 1852 году продавались во Франции, в Руане, под именем гарганов (от имени кельтского Геркулеса Gargantua), как талисманы, облегчающие молодым девицам вступление в брак.¹⁸⁵

Далее, столбы менгирного типа были известны у евреев, также как и у греков и римлян, в значении пограничных памятников.¹⁸⁶ Такие камни стояли на каждой меже, и виднелись на горизонте по всем направлениям.¹⁸⁷ На более важных городских границах ставились каменные столбы весьма больших размеров, так что их и не легко было сдвинуть с места. Пророк Захария,¹⁸⁸ выражаясь метанимически, называет город Иерусалим «тяжелым камнем, ищущие поднять которого надорвут себя». Некоторые из таких каменных столбов имели свои собственные имена. Так, пророк Самуил, для увековечения одной памятной границы, поставил памятник между Массифою и Сеном и назвал его Евен-езер, камень помощи.¹⁸⁹ Другой камень, под именем Евен-езел, камень разделения, упоминается 1Цар. 20:19, как пограничный между Новом и Рамою. Пророк Исаия¹⁹⁰ говорит о памятнике «маццеба в земле египетской, на её пределах», долженствующем служить «свидетельством» для земли египетской. Какое значение имели эти порубежные камни – можно судить по тому обстоятельству, что низвержение одного такого камня, поставленного филистимлянами, было поводом к кровопролитной войне Израиля с филистимлянами.¹⁹¹ Уже здесь чувствуется суеверное отношение филистимлян к пограничным камням. Народное воображение олицетворяло в них некое нормирующее начало, господствующее в данной местности, содержащее в себе все её благополучие и неблагополучие. Вот любопытное свидетельство об одном береговом менгире из арабского историка Ибн Аиас, приводимое Тухом в его статье о Синайских надписях.¹⁹² «Есть залив Гхурундул, а при заливе город по имени Таран (Фаран). Вблизи города есть гора, мимо которой не может пройти ни одно судно по причине всегдашнего противного ветра и волнения. Там в море есть (коралловый) риф,¹⁹³ о который неизбежно разбиваются все суда. Длина залива шесть миль. Повествуют, что залив назван ел-Гхурундул по имени истукана, стоящего там на горе, над морем. Истукан имеет чудесную силу. Когда кто-либо убегает от царя земли египетской, истукан задерживает его до тех пор, пока он не попадет в руки египтянам. Когда Моисей с сынами Израиля бежал из Египта, то фараон был уверен, что истукан Гхурундул и их задержит, как доселе он задерживал всех его беглецов. Но на этот раз фараон сам был задержан господствующими там ветрами и утонул. Потому-то залив Гхурундул не имеет никогда покоя от ветра, что в нем утонул фараон.» Но Гхурундул или, по чтению Геродота,¹⁹⁴ Оронтал, по своему корню означает не что иное, как грубый массивный камень, менгир,¹⁹⁵ но превращенный народным воображением в λίθος ἔμψυχος. Все же приведенное сказание есть мифическая переработка простого свидетельства пр. Исаии¹⁹⁶ о пограничном камне (маццеба) на пределах земли египетской и о спасителе и заступнике для живущих в Египте. На почве передне-азиатского камнепоклонения пограничный камень Египта и спаситель Египта слились вместе в представлении одушевленного спасительного камня. Другой, совершенно подобный Гхурундулу, λίθος ἔμψυχος, древняя палестинская легенда указывает в самом Иерусалиме. Это – камень Шатья (אבן שתיא), живой, самодвижущийся камень, стоящий на страже мрачной бездны, стремящейся погубить мир. Такое значение в арабской и талмудической мифологии получил камень, служивший основанием жертвенника иерусалимского храма (по другим: камень, на котором во святом святых стоял ковчег завета), по преданию бывший также тем маццеба, который был помазан патриархом Иаковом.¹⁹⁷

С иными пограничными менгирами соединялось представление нормирующей и охраняющей силы в более специальном круге влияния. Вот пара примеров. Арабский путешественник XI века, Нассири Хосрау, видел один менгир, стоявший при городе Маарат ен-Нааман (в округе Алеппо) и имевший значение охранительного талисмана, спасавшего от скорпионов; пока менгир стоял на своем месте, на черте города, ни один скорпион не проникал внутрь города; но город наводнялся скорпионами всякий раз, как этот в виде столба стоявший камень сбрасывали с места.¹⁹⁸ А вот описание менгира другого специального значения. Арабский географ Якут, в своем большом географическом словаре,¹⁹⁹ от 1220 года, говорит: «Вблизи Алеппо есть владение "Айн ел-Джара. Между этим селением и селением ел-Хома, как мне говорили, стоит в виде памятника камень, имеющий вид пограничного столба. Когда бывает распря между жителями этих двух владений, этот камень сбрасывают с места. Лишь только камень упадет, как женщинами того и другого селения овладевает эротическое безумие: они выходят на публичные места разряженные и ведут себя с неудержимым бесстыдством, как лишенные рассудка. Но лишь только камень будет снова поставлен на своем месте, прямо и твердо, как все женщины немедленно возвращаются в свои дома и снова получают ясное представление о вещах, которые совершать гнусно». «Я расспрашивал, – прибавляет Якут, – местных жителей об этом камне, и мне сообщили, что действительно там, при одном овраге, стоит древний менгир, неизвестно когда и кем поставленный; равным образом и о его чудесном действии ныне уже ничего не знают». В нынешней Африке есть пограничные камни, с твердым стоянием которых народ соединяет представление о благополучии местности и в передвижении которых с места усматривает приближающиеся опасности и бедствия.²⁰⁰ Не отсюда ли вышла и греческая пословица: πάντα κινῆσαι πέτρον, ворочать все камни, т. е. превращать порядки жизни в забаву? Не потому ли и арабское слово Нузб, менгир, означает также напасть и бедствие?²⁰¹ В Коране Магомета²⁰² есть следующий стих: «О, верующие! вино, игра в жребий, анзабы (множественное число от единств. нузб, менгир) и гадание по стрелам – мерзости, придуманные сатаной; сатана желает возбудить между вами ненависть и недружелюбие чрез вино и игры в жребии». Здесь менгир поставлен между камнями жребиев и стрелами для гаданий, как такой же объект гаданий, могущий произвесть ненависть и недружелюбие.

Значение менгиров особенно возвышалось в глазах почитателей их от того, что в их рядах были камни, упавшие с неба (аэролиты) и, как такие, служившие предметом суеверного страха и боготворения. Чаще всего аэролиты или метеоролиты бывают черного цвета. Потому-то восточное предание называет черным и менгир Иакова и Лавана, т. е. метеоролитом; таковым считают ныне и черный камень Каабы. По форме аэролиты бывают то круглы, то яйцеобразны, то пирамидальны, то пальцеообразны. Известны от древности дактилические камни-аэролиты или dactyli idaei, идские пальцы, бывшие на горе Иде и давшие свое имя фригийским демонам и самому Геркулесу.²⁰³ Величина метеоролитов весьма разнообразна, но в некоторых экземплярах может соперничать с величиною и весом настоящих мегалитов. Вот например, вес метеоролитов, собранных на русской территории: 1. Палласово железо, метеоролит, найденный в Красноярске, имеющий в своем составе железо и оловин, весит 42 пуда. 2. Метеоролит, упавший близь Тимохино, Юхновского уезда, Смоленской губернии, 13 марта 1807 года, весит 4 пуда. В. Метеоролит, найденный на реке Мраса, Томской губернии, 160 пудов. 4. Метеоролит, упавший близь Пултусска, Седлецкой губернии, 40 пудов. 5. Метеоролит, упавший 30 августа 1887 года, близь Оханска и Табора, Пермской губернии, 12½ пудов. 6. Метеоролит, упавший в Августиновке, Екатеринославского уезда, в 1890 году, 25 пудов весу.²⁰⁴ 7. Метеоролит, упавший в 1892 году в Каспийское море, недалеко от Апшерона, до семи сажен длины и до 5,000 пудов весом.²⁰⁵ На парижской выставке 1889 года фигурировали две модели метеоролитов, упавших в Мексике и Бразилии – 1000 и 300 пудов весом. Чтобы судить о том впечатлении, какое должны производить подобные метеоролиты, падавшие с неба в виде огненных ракет, нужно припомнить наши летописные сказания о небесных камнях, падавших в 1212, 1290, 1421, 1662 годах. Наиболее замечательное падение камней в России, называвшееся в народе каменным градом из каменной тучи, произошло 25 июня 1290 года, близь Устюга Великого.²⁰⁶ На возвышенном берегу Сухоны, в Великом Устюге, в ограде церкви Св. Прокопия Праведного, лежит на пьедестале камень кругловатого очертания. По преданию Устюжан, камень этот выпал из той каменной тучи, которая угрожала Великому Устюгу, но была отведена от города молитвами Св. Прокопия. Во Владимире, в соборном храме, и в церкви Спаса Обыденного, в Вологде, также хранятся под престолами камни Велико-Устюжской тучи. Место же самого падения камней указывается в 25 верстах к юго-западу от Устюга, где стоит каменная часовня Прокопия Праведного. К югу от этой часовни находится другая, ветхая, деревянная часовенка, стоящая на больших камнях, как говорит местное предание, также выпавших из тучи. В часовенке, на святых вратах, старинной живописью изображены в отдельных иконах все обстоятельства падения небесных камней. На иконе Благовещения, пред которою молился Прокопий Праведный, и которая, с 1567 года, находится в Московском Успенском соборе, есть надпись, подтверждающая летописное сказание о Велико-Устюжских камнях. Но эти падения камней с неба были уже в христианский период и послужили основанием христианской часовни или положены под престолы христианских храмов. Естественно, что в глазах древних язычников метеоролиты были брошенными с неба «камнями свидетельства», образами божества, носителями тайной живой силы. Эту тайную силу небесных камней древние памятники изображали в виде ручья, вытекающего от камня, а сами камни называли «амвросиальными камнями».²⁰⁷ На одной Тирской монете представлен менгир с надписью: πετρε αμροσιε.... Такие камни чествовались возлияниями и боготворились, как оторванные от самого божества частицы жизни и силы. Потому-то и у арабов словом менгир, Нузб, назывались священные камни, quibus Deus inhabitaret.²⁰⁸

Наконец, менгир или маццеба с древнейшего времени употреблялся и как надгробный памятник. Так, патриарх Иаков ставит не дольмен или баму, а маццебет над гробом Рахили. И постави Иаков столп (маццеба) на гробе ея; сей есть столп (маццебет) над гробом Рахилиным даже до сего дня.²⁰⁹ Это был «камень свидетельства», долженствовавший поддерживать в памяти позднейших потомков Израиля предание о славной матери их. Следуя общему обычаю, позднейшие израильтяне увеличили это надгробное свидетельство: вместо одного камня здесь стояло двенадцать камней, по одному камню от каждого колена, и каждый потомок Израиля, проходивший мимо, записывал свое имя на одном из камней, – обычай, практикующийся в Палестине и до сего дня.²¹⁰ На финикийских надписях и надгробные столбы называются маццебет (בחיים), памятные столбы или знаки между живыми или среди жизни, как бы объятые жизнью и исполненные известного жизненного воспоминания. Впоследствии и на надгробные столбы перешло имя λίθος ἔμψυχος, камень живой, одушевленный душою погребенного под ним человека, культовой камень, принимавший дары и помазания. Позднейшие евреи называли надгробный памятник душою (נפש), а кладбище домом живых или домом жизни (בית החיים).²¹¹

Близкое отношение к столбам или менгирам имеют, в библейских изображениях ханаанских культов, еще памятники, носящие имя хамманы (חמנים). столбы солнца, как переводится этот термин в русском переводе.²¹² Из того обстоятельства, что, в перечислении ханаанских мегалитов, маццеба и хамманы никогда не стоят вместе, но упоминание хамманов исключает маццебы, а упоминание о маццебах исключает хамманы, можно выводить заключение, что хамманы суть только особый вид тех же памятников маццеба или памятников менгирного типа. По принятому объяснению, это были мегалиты конической или пирамидальной формы.²¹³ Дальнейшее разъяснение этого вида памятников дают древние надписи, нередко содержащие этот термин. Например, на одном столбе большого храма солнца в Пальмире есть следующая надпись: «В месяц Елул, года 396 (эры Селевкидов = 85 по Р. Хр.), хамман сей (חמנא דנא) и жертвенник сей сделали и принесли солнцу и пожертвовали сыновья Малху, сына Яриабела, сына Неса, названного сына Абдибела, отрасли рода Абд-Бела, (пожертвовали) Солнцу, богу дома отцов их, за спасение свое, за спасение братьев своих и детей своих».²¹⁴ В данном случае хамманом назван каменный памятник, стоявший в самом храме. По 2Пар. 34:4, такие памятники стояли выше жертвенников: «и разрушили жертвенники Ваалов и хамманы. которые на возвышении пред ними». К объяснению этого места могут служить изображения на выше упомянутых монетах моавитского города Ареополиса, представляющие Молоха, стоящего на дольмене или жертвеннике; по сторонам дольмена, но по уровню значительно выше его, стоят столбики или тумбы, с курящимися на них жертвами или благовониями. Мы увидим дальше, что подобные каменные тумбы найдены в одном месте за Иорданом и называются преданием «приношениями пилигримов ради исполнения желаний». Таким образом, это были обетные приношения божеству, по случаю трудных обстоятельств жизни. В арабском языке слово Нузб, столб, означает также болезнь, несчастье, т. е. камень, олицетворяющий известную болезнь или несчастие, которые, однако ж, хотели предотвратить обетными приношениями. Подобным образом в древних финикийских надписях хамман (камень) сливается с представлением божества, посылающего несчастье или болезнь; имя хаммана входит в состав имени божества Ваал-Хамман.²¹⁵ Финикийские надписи подтверждают и то, что хамманы-камни были обетные приношения (נדר). Обращает на себя внимание употребление термина хамман в библии всегда во множественном числе. Это показывает, что таких хамманов при жертвенниках Ваала было большое количество. И ныне найденные за Иорданом так называемые обетные «столбы лагеря богомольцев», serabit el-Mehattah,²¹⁶ расположены большими группами. Впрочем, в надписях, встречающихся на самих этих камнях, употребляется термин хамман и в единственном числе. По иудейскому преданию, хамманы ставились не только в культовых центрах, посвященных имени Ваал-Хаммана, но и во всех случайных местах; даже на крышах домов встречались некоторые виды хамманов.²¹⁷ Во всяком случае можно считать несомненным, что хамманы принадлежат к типу менгиров. Нельзя согласиться с Кондером²¹⁸ что библейские хамманы могут быть каменные диски, открытые им за Иорданом. Правда, что имя хамман имеет связь с поэтическим именем солнца хамма; но это последнее имя изображает вовсе не диск солнца, а его луч или жало солнца. Кажется, что к термину хамманы имеет отношение еще термин песилы ((פסילים) собственно истуканы), также употребляющейся во множ. числе, а в Суд. 3:19, 26 употребленный в значении собственного имени места (по близости Галгал): «прейде Аод Идолы и спасеся в Сетирофе». Некоторые исследователи считают возможным видеть здесь каменные столбики в виде бетилей, хотя в других случаях песилы могли быть и металлические.²¹⁹

Взаимное отношение рассмотренных видов мегалитических памятников, на основании имеющихся древних свидетельств, можно формулировать так. Менгир (маццеба и хамман) есть живой камень свидетельства, памятник среди самой жизни (בחיים), как бы объятый жизнью, известным жизненным воспоминанием или стремлением и пожеланием, даже прямо олицетворяющий собою живое событие, живое лицо, живую силу природы и само божество. Этим и объясняется специальное название некоторых экземпляров таких памятников одушевленными камнями, λίθος ἔμψυχοι и нет особенной нужды, для объяснения этого названия, искать таких или иных внешних эффектов во внешнем виде или положении этих памятников.²²⁰ Напротив дольменный тип памятников (бама) не носил имени живого камня свидетельства. Это – более монотонный и инертный камень свидетельства; это – стол, жертвенник, дверь, ковчег, служащий для известных установившихся культовых отношений и своим значением не обязанный случайной воле своего создателя, как был обязан менгир, получавший от своего строителя свое специальное имя и свой специальный смысл. Тем не менее отношения между рассмотренными двумя типами мегалитов указываются самые тесные. Живые свидетельства, олицетворенные воспоминания и лица, представляемые менгирами, могут окружать дольмен, как место культовых операций, могут даже проникать в сам дольмен, как в свой ковчег, в том случае, если в менгире представляется живое воплощение самого божества. И библейские писатели нередко упоминают о менгирах (маццеба и хамман) в связи с дольменами (бама),²²¹ в составе больших групп мегалитов. Те и другие устроялись обыкновенно на возвышениях и в связи с некоторыми священными рощами.²²²

Далее к мегалитическим памятникам имеет отношение библейский термин: камень маскит (משכית אבן). Таким именем назывался некий камень поклонения, запрещенный евреям: не ставьте себе камня маскит, чтобы покланяться ему,²²³ LXX: λίθον σκοπὸν, слав камня во знамение, то есть камня с известным, вырезанным на нем, знаком; отсюда (סכא) означает и отпечаток, отображение и острое орудие или штемпель, производящий такое изображение.²²⁴ Какой вид имели эти знаки на камнях, видно из Притч. 25:11, где термин маскит имеет определенное значение чашечки: "слово сказанное кстати тоже, что яблочки золотые в серебряных чашечках (משכיות)». И так «камень маскит», упоминаемый Лев. 26:1, есть камень с чашеподобными выточками или яминами на них следовательно чашечный камень, cup-stone, Schalenstei-ne, pierre-à-écuelles, каковые камни от первобытного времени сохранились в разных местах Европы, Азии и Америки, в том числе, как увидим дальше, и в Палестине. Кроме грубых камней маскит, еще упоминаются «камеры маскит», то есть камеры, разделанные чашеподобными метками или значками. И он сказал мне: видишь ли, что делают старейшины дома Израилева, каждый в своей камере маскит.²²⁵ И эти камеры ставятся здесь в связь с языческим служением, как и камни маскит в Лев. 26:1. В кн. Притчей²²⁶ упоминается еще стена высокая с чашеподобными значками (במשכית). Мы думаем, что под «значками маскит» здесь разумеются простые метки в виде крошечных чаш или ямин, рябивших камень, стену или даже целое здание. Потому-то в арабском переводе библии Саадии еврейский термин маскит переводится: вохам могаззах, т. е. мозаика или рябь мозаических арабесков. Потому-то, может быть, маскит значит также фантазия или фантастические представления, роящиеся без плана и порядка в несчетном количестве. Что такой вид орнаментации в виде выдолбленных ямочек или чашечек, действительно существовал, на это есть много свидетельств. Такую орнаментацию ямин представляет, например, приведенный у Фергюссона²²⁷ древний памятник острова Мальты, истыканный таким множеством ямочек или гнезд, что от них положительно рябить в глазах. Такой же вид представляют колонны храма Юпитера в Баальбеке, стена одного древнего храма в Аммане, так называемый монастырь Багира в Боцре и друг. При входе в подземелья дворца Гиркана (Арак ел-Емир) часть скалы, выдающаяся в виде щита, имеет группу ямин в таком виде: (см. рис. стр. 80). Подобный щит из черного камня с 23 яминами был при входе мечети Омара (ныне в полу мечети, у северных ворот). Подобные ямины можно видеть при входе многих древнееврейских гробниц. Даже и в настоящее время у палестинских феллахов сохраняется по местам обычай над дверью дома выдалбливать ямины, количество которых иногда не имеет определенного значения, иногда же соответствует числу лиц, живущих в доме или живших в доме в первое время по его построении. Таким образом и ямины или круглые выточки на камнях суть знаки некоего «свидетельства»; впоследствии они перешли в более определенные знаки, в буквы и именные надписи, находимые на скалах Сирии и Аравии. Но когда такие метки встречаются на языческих жертвенниках или на камнях, имеющих непосредственное отношение к языческому культу, то они выражают собою некие памятные знаки, оставляемые приходящими почитателями жертвенников.²²⁸ Пророк Иеремия²²⁹ говорит: «грех Иуды написан резцом железным, острием адамантовым вырезан на скрижали сердца их и на углах жертвенников их; как о сыновьях своих они воспоминают о жертвенниках своих»... То есть: увлечение языческим культом оставляет глубокий след не только в сердце каждого, но и наружный воспоминательный знак на углах жертвенников. Но, спрашивается, какой след своего присутствия при жертвеннике можно было оставить на его углах? Когда дело идет о первобытном времени и первобытной ступени развития народа, то такой след мог быть самым безыскусственным. Одно африканское племя, Бафийоты, в Габонии, совершив свою молитву фетишу, но опасаясь, что тот может о ней забыть, вколачивает гвоздь в священное дерево, на память о своей молитве.²³⁰ И если мы находим в Палестине языческие жертвенники, сохранившиеся во многих экземплярах до настоящего времени и представляющие на своих углах чашеподобные выточки или ямины, то не имеем ли мы права думать, что именно эти ямины суть написанный на жертвенниках грех Иуды, о котором говорит пророк.²³¹ В вышеприведенном месте Лев. 26:1 «камень маскит» или чашечный сопоставляется с менгиром и, по-видимому, заменяет собою упоминание о дольмене.

При первом открытии «чашечных камней», на основании уже известных нам преданий европейских народов, высказано было мнение, что их чаши или ямины имеют значение жертвенных сосудов, наполнявшихся кровью или елеем.²³² После некоторых видоизменений, в последнее время опять возобладало тоже мнение о культовом значении чаш или ямин на мегалитах. Кондер,²³³ в доказательство такого объяснения, приводит многочисленные примеры ямин или чаш, выдолбленных на дольменных столах и соединенных между собою желобками, очевидно проводившими какую-то жидкость. На священной скале самарян, где, по преданию, приносились жертвы, есть ямина почти в центре скалы; отсюда в направлении на запад вырублен желобок, отводивший жидкость в другую большую ямину. По объяснению Кондера, здесь проливалась жертвенная кровь, но от неё только небольшая часть, потребная для окроплений народа, хранилась в верхней ямине, а остальная спускалась в большой бассейн. И на дольменах заиорданских встречаются, как увидим дальше, следы таких чашек; иногда чаша больших размеров бывает вырублена в самом грунте скалы, на которой стоит дольмен; английская экспедиция узнавала места некогда стоявших дольменов западной Палестины по оставшимся в грунте яминам. Например, группы ямин или чаш, в натуральной скале, от древнего времени сохранились на скале горы ер-Рас, на восток от Елеонской горы.²³⁴ В сейчас приведенном месте Иер. 17:1–2, где говорится о грехе Иуды, вырезанном острым орудием на углах жертвенников, есть такое прибавление: «они помнят об этих жертвенниках, как о сыновьях своих». Так как при этих жертвенниках, как дальше мы увидим, было приношение в жертву детей, то выражение: «они помнят о выточках на жертвеннике как о сыновьях своих» можно понимать в том смысле, что эти выточки или чаши были обагрены кровью их сыновей, и что в этом состоял грех Иуды.

Наконец, есть еще мнение, ставящее чашечные камни в связь с обычаями древнего погребения. Такое мнение находит для себя основание в том, что иногда открытые в дольменах скелеты держали сами в руках чаши с какою-то неизвестною целью. И наши каменные бабы, находимые на могильных курганах, держат всегда чашу в руках. Чаша составляет необходимую принадлежность и нынешних палестинских гробниц христиан, магометан и евреев. На плитах христианских могил в Иерусалиме, греческого и армянского кладбищ, обыкновенно вырезаны по углам две ямины, могущие вместить по полустакану воды. Иногда одна такая ямина бывает у изголовья, другая у ног погребенного. На мусульманских могилах Иерусалима, отличающихся от христианских своим видом саркофага, те же две чаши обыкновенно выдолблены рядом в камне; иногда он сделаны из черепицы; иногда одна такая чаша вставлена в верхнюю площадь саркофага, а другая в грунт земли, у подножия памятника, как это бывает иногда и при дольменах.²³⁵ Встречаются такие чаши и на плитах еврейского кладбища в Иерусалиме. На одной старой могильной плите Елеонского кладбища выдолблены три круглые чаши, своим расположением напоминающие группу трех отверстий в древней плите храмовых ворот Тери.²³⁶ Что касается назначения таких чаш на нынешних палестинских гробницах, то мусульмане кладут здесь, на свежих гробницах, цветы – приношения умершим. На христианских гробницах чаши остаются без всякого назначения. Один греческий священник, на мой вопрос об их назначении, отвечал, что некогда в этих чашах воскурялись благовония в честь умерших. (Подобным образом на традиционной гробнице Иосифа в Сихеме сложен столб в виде менгира и на нем чаша, в известные дни курящаяся благовониями). Напротив, старичок арабский священник, на вопрос о чашах на гробницах, отвечал, что они нужны для воды. Для чего же нужна здесь вода? спрашиваю. Священник подумал и сказал: «да вот птица прилетит, и пусть напьется».²³⁷ Очевидно это – след древнего жертвоприношения, сохранившегося от периода мегалитов. Даже те исследователи, которые в дольменах видели только гробницы, в виду чаш, покрывающих многие дольмены, принуждены были делать уступку, что здесь приносились и жертвы за умерши.²³⁸ Дальше мы увидим, что как дольмены-гробницы представляют уже второй период истории этих мегалитов, так и чашечные камни, если они указывают место погребения, принадлежат позднейшему времени; это – почти еще в настоящее время действующий палестинский обычай.

Во всяком случае, библейским термином для обозначения чашечных камней нужно считать выражение: «камень маскит». Неправильно некоторые исследователи таким термином считали выражение камень очей, на основании слов пророка Захарии: на камени едином седмь очес суть,²³⁹ то есть, говорят: семь ямин или семь чаш. По мнению Гуте, этот термин пророка Захарии свое начало имел не в израильском, а в ханаанском или финикийском культе.²⁴⁰ Князь П. А. Путятин в своей интересной статье о чашечных камнях Новгородской губернии говорит, что чашечки на камнях, изображая глаз, первоначально имели вполне практический смысл, только впоследствии обращенный в символический. «Чашечки чашечных камней, говорит он, могли служить на алтарях жрецов Агни для добывания огня веретеном огнесверлила и для раздувания его».²⁴¹ Но глаз в значении ямины, впадины или чаши никогда не употребляется; круглая ямина, сама по себе взятая, могла обозначить не глаз, а скорее отсутствие глаза или слепоту.²⁴² Когда слово глаз употребляется не в смысле органа зрения, оно обозначает скорее выпуклость, чем углубление, например очко у растения или почка, глазок, очко – петля в конце веревки и проч. И библейское (עין), глаз, употребляется еще в значении источник (не устье источника или бассейн, а струящийся ключ). Поэтому и в выражении пророка Захарии о камени семи очей нужно разуметь не семь ямин или чаш чашечного камня, а семь световых отливов цвета камня.²⁴³ Название одного драгоценного камня наперсника первосвященника с игрою цветов, ахлама; древние переводчики (халдейский, сирский, Иероним) переводят: глаз тельца. Еще существуют выражения: глаз кошачий (минерал), глаз мира (древнее название опала, напитанного водою), глаз тигра (камень) и проч. Что же касается предположения князя П. А. Путятина, что чашечки чашечных камней могли образоваться при обрядовом добывании огня жрецами Агни, то его же собственный опыт доказал, что огонь трудно получить таким путем; «при наших опытах, говорит он, получались только дым и искры, но, вероятно, может быть получен и огонь». «Хотя народ в Индии уже целые века добывает огонь для практического употребления при помощи кремени и стали, говорит Тэйлор, тем не менее брахманы, когда им требуется добывать огонь для ежедневных жертвоприношений, все еще пользуются первобытным способом сверления заостренною палкою другого куска дерева, пока не появится искра. Если их спрашивают, зачем они тратят столько труда, когда им известен лучший способ добыть огонь, они отвечают, что таким путем они добывают чистый и священный огонь».²⁴⁴ «Таким образом брахманы благочестиво хранят древнее орудие, бывшее в употреблении у ранних арийцев в обыденной жизни».²⁴⁵ Возвращаясь к значению слова глаз и предполагаемому названию чашечных камней камнями очей, сошлемся еще на одно место из Риг-Веды, приведенное в статье князя П. А. Путятина: «Агни рождается и говорит: я – Джатаведас; священное масло есть мой глаз; амврозия излияниями омывает мой рот...» На основании этого места, глазом нужно считать не чашу, а масло, как её содержимое; чашечку же чашечного камня следует называть, пользуясь языком Риг-Веды, скорее ртом. И раввинская литература представляет некоторое основание для такого толкования.²⁴⁶

И так, единственным библейским термином для обозначения чашечных камней нужно считать только камень маскит, камень отмеченный знаками свидетельства. Замечательно, что Елеонская гора в Иерусалиме, после того как на ней Соломон построил свои бамы или дольмены, получила еще прозвание: гора Машхит (משחית).²⁴⁷ Не образовалось ли это название по созвучию с именем чашечных бам или дольменов, маскит? LXX читают это искусственное имя Елеонской горы Μοσθαθ, и по-видимому имеют в виду имя Иерусалимского мегалита, бывшего на месте храма, Шатья. В надписи моавитского царя Мешы чашечные камни называются камнями дуда (котла) или котельными,²⁴⁸ а у нынешних палестинских арабов – хаджр-ел-Муфаррас, камни выкроенные.²⁴⁹

По определению новейших палестинологов Кондера²⁵⁰ и К. Шика²⁵¹ группы мегалитических камней, поставленных в виде круга, или кромлехи у библейских писателей носят имя «Галгала» или «Галгалы», так как еврейское (גלגל) значит именно круг, колесо. Употребление этого термина в переводах во множественном числе соответствует, говорят, известным сочетаниям мегалитов в виде многих кругов концентрических и неконцентрических. Полагают, что 12 камней, взятые со дна Иордана евреями и поставленные в виде воспоминательного памятника, были расположены в виде круга, каждый камень отдельно, так как о них говорится, что Иисус Навин поставил их в Галгалу, т. е. Галгалою или кругом,²⁵² хотя дальше дается этому термину еще другое нравственное значение.²⁵³ По 3Цар. 18:31–32 пророк Илия построил жертвенник из того же числа 12 камней, по числу сынов Израиля; но этот жертвенник был сложен не в виде круга, а потому и не назван Галгалою. Круглый вид или форму кромлеха дает памятнику Иисуса Навина и дальнейшее предание. Христианский паломник 600 года, упомянув о базилике, бывшей на месте Галгал Иисуса Навина, говорит, что в её алтаре, в абсиде алтаря, были расставлены иорданские камни, как остаток древнего круга камней. Другой пилигрим, чрез 70 лет позже, упоминает в базилике, бывшей на месте Галгал Иисуса Навина, 12 необделанных камней, 6 на южной стороне (полукружия абсиды) и 6 на северной, лежавших на земле. «Двое сильных мужчин едва могли поднять один из этих камней». Первоначально этот кромлех Иисуса Навина имел только воспоминательное, но не культовое значение.²⁵⁴ С натяжкою Кондер²⁵⁵ в описании 1Цар. 7:16 видит указание на то, что сам пророк Самуил в богослужебной процессии обходил кругом кромлех Галгалы, так же как мегалиты Вефиля и Мицпы. Из текста видно, что здесь идет дело о простом посещении этих мест Самуилом для судопроизводства. Но впоследствии и Галгалы Иисуса Навина были осквернены языческим культом; здесь образовался большой центр языческих жертвенников, группировавшихся вокруг древнего кромлеха; вся злобы их в Галгалех, говорит пророк об этом мегалитическом центре.²⁵⁶ Кроме Галгал, получивших имя от камней Иисуса Навина, были известны еще другие места, носившие тоже имя от своих мегалитических кругов. Такова, напр. Галгала, столица одного ханаанского царя;²⁵⁷ такова Галгала, упоминаемая Втор. 11:30. И в настоящее время в Палестине есть несколько местностей с именем Галгалы или по арабскому произношению Джильджилья, в иорданской и саронской долинах. Но места того же имени и вероятно того же происхождения упоминаются еще у финикиян (Igilgili), на острове Кипре (Gulgol).²⁵⁸ Другим библейским термином, обозначающим кромлех, Кондер считает Хацер (חצר),²⁵⁹ что значит вообще ограда или ограждение, а потом и некое ограждение культового значения, как это видно из названия одного места: Ваал-хацор. Ваал огражденного места или Ваал круга, то есть жертвенник или символ Ваала, стоявший в мегалитическом круге. «Более чем вероятно, говорит Кондер, что все древние названия мест Хацор происходят от бывших там круглых древних памятников».

Но в книгах Царств есть еще один термин, по-видимому, имеющий отношение к мегалитическим кругам, – особенно больших размеров. Известно, что на западе Европы большие мегалитические круги называются змеями. И в науке археологической давно уже известна гипотеза, устанавливающая связь таких круглых древних памятников с культом змей. На существование такого культа в древнем Иерусалиме есть указание 4Цар. 18:4, где говорится, что израильтяне совершали противозаконный обряд каждения медному змею Моисея. Хотя этот змей был медным, но он поставлен в связь с мегалитическими памятниками, бамами (дольменами) и маццебами (менгирами). Между тем, по другому случаю упоминается в том же Иерусалиме другой древний памятник под именем камень змеящийся, камень Зохелет, вблизи источника Рогел.²⁶⁰ Он упоминается как место народных жертв, больших собраний и публикаций. «И принес в жертву Адония овец и волов и тельцов среди камня змеящагося (עם אבן הזחלת), что у источника Рогел и пригласил всех братьев своих, сыновей царя и всех иудеев, служивших у царя». Но такими местами народных собраний, между прочим, служили и мегалитические круги, как это можно заключать из преданий о них, сохранившихся в Европе. Отсюда вышло даже особое мнение, что большие круги Англии некогда служили народными форумами, или по крайней мере между прочим исполняли и это назначение. Может быть сюда имеет отношение свидетельство 1Цар. 7:16, по которому пророк Самуил ходил ежегодно судить тяжбы сынов Израиля в Вефиль и Галгалу – места мегалитических памятников. Местонахождение «камня Зохелет" при «источнике Рогел» нужно полагать на горе нынешней Силоамской деревни, так как и все древние круги, находимые ныне в Палестине, расположены на возвышениях. Гора Силоамской деревни и ныне еще носит имя Загвеле.²⁶¹ Но в таком случае этот мегалитический круг был очень близок к тем дольменам, которые, как мы уже говорили выше, были воздвигнуты царем Соломоном на Елеонской горе, вправо от этой горы (для наблюдающего из Иерусалима), следовательно южнее Елеона и ближе к горе Силоамской.²⁶² Таким образом мегалитические камни, поставленные в этом пункте Соломоном, удостоверяют значение не случайного имени камня-змеи (Зохелет), а именно мегалитического круга и за камнем упоминаемым 3Цар. 1:9. Но не было ли еще более тесной связи между кругом Зохелет и вблизи его стоявшим дольменом Соломона? Английское антропологическое Общество²⁶³ установило довольно твердо, что стоящие при больших кромлехах, с наружной их стороны, отдельные дольмены или менгиры могут иметь астрономическое значение показателей восходящего солнца вообще или место его восхождения во время летнего или зимнего солнцестояния и т. под., между тем как круг камней тогда имеет значение горизонта. В европейских сказаниях такие круги носят всегда женское имя, тогда как наружный мегалит имеет мужское имя, обыкновенно имя какого-либо царя; таким образом является символическая каменная картина царя или вообще мужчины наблюдающего женский хоровод. О большой известности такого рода религиозно-астрономических сооружений на востоке может свидетельствовать тот факт, что даже впоследствии, когда, по степени народного развития, уже не было особенной практической нужды в наглядном показании места восходящего и заходящего солнца, у месопотамских сабеев были такие храмы, в которых каждодневному восходу и закату солнца, а также каждодневному полуденному солнцестоянию соответствовало особое окно.²⁶⁴ Конечно, мы не можем сказать с уверенностью, что мегалиты, поставленные Соломоном вблизи каменного круга Зохелет, имели такое астрономическое значение; но по относительному положению горы Силоамской деревни и южного края Елеонской горы, Елеонские мегалиты Соломона могли показывать место зимнего солнцестояния в отношении к Силоамскому кругу. Да и для чести Соломона было бы лучше, если бы он строил баму не просто в интересе грубого культа Хамоса, а с некоторою астрономическою целью. Наконец, следует прибавить, что известное круглое подземелье Елеонской горы, называемое гробницами пророков, выражающее идею кромлеха, по мнению некоторых, имеет астрономическое происхождение, и что мегалит царя Иеровоама в Вефиле, по талмудической легенде, был магнит – показатель стран света.²⁶⁵

Но на древнем востоке подобные круги имели еще особенное магическое и заклинательное значение. В следующей главе мы увидим любопытное, хотя может быть и фантастическое, открытие семи каменных кругов – жертвенников Валаама-заклинателя. В талмуде есть свидетельство о великих заклинаниях и запрещениях, производившихся в круге.²⁶⁶ К этой именно практике магических кругов, существовавшей в синагоге, нужно, кажется, относить и свидетельство св. Иоанна Златоустого, по которому между антиохийскими христианами IV века существовал обычай для закрепления клятвы идти к евреям и клятву, высказанную в синагоге, считать наиболее страшною.²⁶⁷ Подобным образом нынешние сирийские арабы клянутся в невинности, становясь в круге, называемом «кругом Соломона сына Давидова» и имеют практику так называемого «суда Божия», состоящую в стоянии среди круга, очерченного вокруг муравейника. Арабы Судана доныне совершают богослужение в каменных кругах 4–5 футов высоты, на вершинах холмов. Деканские круги в Индии представляют дворы для жертвоприношений: на их юго-западной стороне обыкновенно стоит менгир. На так называемом Елевсинском священном пути процессий Вакха доныне сохранились остатки древнего каменного круга.²⁶⁸ Большое значение круглой или змеящейся форме придавала секта Офитов или Наассинов (Ναασσηνοί), получившая такое имя от змея (נחש, ὄφις) и представлявшая ipsam Sophiam serpentem factam.²⁶⁹ У древних финикиян круг, образуемый кусающею себя за хвост змеею, есть символ мира и вечности.²⁷⁰ Много еще других значений соединялась с кругом. Хижины строились круглые задолго до того времени, когда было открыто большее удобство четырехугольной формы и ныне строятся в большей части Африки.²⁷¹ Места единоборства окружались кругами. Палестинские арабы доныне окружают каменными кругами гробницы, так называемыми хандр или ехвета, и т. дал.

Кроме кругов, образованных сочетанием многих мегалитов, или кромлехов, были в употреблении еще отдельные камни, имевшие вид кругов или дисков. Мы уже говорили, что Кондер²⁷² считал собственным именем таких дисков библейский термин Хамман, но что принять этого нельзя. Гораздо правильнее другое указание Кондера на библейское имя Дибла (название города, ныне Дибль, в Верхней Галилее),²⁷³ что значит диск, круг, круглый ломоть или отрезок, от арабского дабала, давать круглый вид, – и Диблатаим,²⁷⁴ два диска, т. е. место, известное парою круглых священных камней.²⁷⁵ О происхождении и значении таких круглых камней в 1Цар. 14:33, 35, по LXX, читаем следующее: «И возвестиша Саулу глаголюще: согрешиша людие Господу, ядуще с кровию; и рече Саул: от Гефема привалите мне семо камень велий; и созда Саул тамо олтарь Господу; сей нача Саул созидати олтарь Господу". Имя Гефем (גת и עם) означает: общественная маслобойня; и в настоящее время в палестинских маслобойнях употребляются огромные, наподобие наших мельничных колес выглаженные, камни. Такой именно камень Саул взял для жертвенника; Саул первый, прибавляет писатель, начал строить такой вид жертвенников. Здесь же в ст. 34, ясно указано и его назначение. Но круглые камни типа мельничных камней или камней маслобойни были в общем культовом употреблении Востока и их изображения занимали важное место в древней архитектурной символике Египта и Финикии. Еврейский путешественник XII века, Веньямин Тудельский говорит, что в городе Квилоне, на Малабарском берегу Индии, в капищах, находятся волшебные круги, изображающие солнце и приходящие во вращательное движение при каждом восхождении солнца; тогда все мужчины и женщины выступают с курильницами в руках и совершают каждение солнцу.²⁷⁶ Как видно из этого сказания, некоторые экземпляры круглых мегалитов имели удобоподвижность трясущихся или колеблющихся камней. Поэтому и они были причислены к числу живых финикийских камней, λίθοι еἔμψυχοι. Потому-то в архитектурной символике, египетской и финикийской, эти первоначальные мегалитические круги являются кругами и шарами летящими, окрыленными, с птичьими крыльями и хвостом; иногда эти архитектурные шары пронизываются змеями, так как, по сказанному нами выше, поклонение каменным кругам неразрывно от культа змей. Обращает на себя внимание то, что крылатый шар, описание которого находим уже у Филона Библоского,²⁷⁷ обыкновенно встречается при входе храмов Египта и Финикии. Вместе с полумесяцем, крылатый глобус оставался в употреблении финикийских зодчих до времени императора Адриан.²⁷⁸ Тений хотел было приложить этот архитектонический мотив и к реставрации иерусалимского храма, в своем комментарии на книги Царств.²⁷⁹ Но как сами мегалитические памятники, так и взятые из их области орнаменты не должны были переступать на площадь иерусалимского святилища, пока оно стояло.²⁸⁰ Между сохранившимися доныне мегалитическими дисками в Палестине, как увидим далее, есть экземпляр, весь обод которого густо испещрен крошечными выточками или яминами, почему он мог быть назван еще «камнем маскит». Потому-то и архитектурный крылатый глобус бывает окружен орнаментами в форме капель и нишек.²⁸¹

* * *

Мы указали все библейские термины, имеющие отношение к отдельным мегалитическим памятникам. Полная же большая группа разнообразных мегалитических памятников, сосредоточенных в известном местном центре таких памятников, изображается в Втор. 12:2–5 такими словами: «Все места, где народы, которыми вы имеете завладеть, служили богам своим, на горах высоких, и на холмах, и под каждым деревом зеленым, вы истребите; и разрушьте жертвенники их (дольмены), и сокрушите маццебы их (менгиры) и ашеры их (священные деревья при группах мегалитов) сожгите огнем, и истуканы богов их разбейте, и сделайте, чтобы исчезло имя их от места того. Вы не делайте так (не устрояйте для себя таких мегалитических центров) Иегове, Богу вашему; но к месту, которое изберет Иегова, Бог ваш, от всех колен ваших, чтобы водворить там имя Свое, обращайтесь и приходите туда...» Очевидно, что употребленное здесь слово место, маком (מקום) LXX τόπος, не имеет никакого специального значения. Между тем, впоследствии из него сделали технический термин, обозначающий не только особый центр народного поклонения, но и само, наполняющее его, божество. Уже у Филона,²⁸² место, τόπος, есть одно из имен Божества: αὐτος ὁ Θεὸς καλεῖται τόπος... Еще большее значение и употребление получил термин маком (место) в палестинской экзегетической литературе, в мишне, талмуде и мидрашах, а также в средневековой раввинской литературе, где он часто употребляется как бесспорное и законное имя Божие. Существует много абстрактных объяснений по поводу происхождения этого имени.²⁸³ Но прямее всего к решению вопроса приводят нас следующие данные. У арабов существовало, да и ныне существует верование в камни, служащие воплощением божества.²⁸⁴ «Трудно бывает отличить, говорит Люббок, группы мегалитических памятников, признававшихся богами, от тех же памятников, представлявших только обстановку культового места. Наверное можно сказать, что одни и те же камни для одних были настоящие, властные в данном месте, божества, а для других только храмы этих божеств. Некоторые, наиболее грубые племена Индостана покланяются самим менгирам, как богам, например менгирам, расположенным в виде круга в Декане, близь Андли и имеющим сходство с английскими каменными кругами, представителем которых служит круг Стонхенж».²⁸⁵ Подобным образом камень, по верованию арабов, может служить воплощением и души человека; потому-то надгробные камни у арабов носят имена бият ел-Гхул, домы душ, как и у позднейших евреев надгробный камень называется душою (נפש) умершего; каббалистическая еврейская литература находила подобные одушевленные камни и независимо от гробниц, например камень с душою в Тивериаде, в стене школы рабби Иоханана. Но не только камень, но и всякая измеряемая часть в пространстве может быть выделена, как свидетельство об известном лице и наполниться в народном представлении этим лицом до полного взаимного их отождествления. На этом основании слово место, арабское мукам, употребляется в значении лица, как почетный титул.²⁸⁶ Тем же словом мукам (место) до настоящего времени палестинские арабы называют места, посвященные воспоминаниям о тех или других шейхах и праведниках. Обыкновенно мукамом называется часовня, около 10 футов длины и ширины и 8 футов высоты, покрытая куполом и увенчанная полумесяцем, как еще хананеяне венчали в Палестине капища Астарты и даже головы служителей Астарты (тиары с полумесяцем). Постройки мукамов в Палестине все почти имеют вид новых, ярко оштукатурены и, оживляя своим видом окружающие пустыни, составляют отличительную особенность сирийского ландшафта. Так как связанное с известным местом воспоминание о лице, некогда жившем на нем, вызывает представление о его гробнице, то в часовнях мукамов часто устраивается и гробничный саркофаг. Но это вовсе не значит, что здесь было погребено лицо, именем которого названо место; это – мнимые гробницы, кенотафиумы, населенные не прахом умершего, а только его невидимым духом. Внутри никогда не запирающейся часовни мукама прохожий всегда найдет кувшин с водою, несколько циновок на полу, на которых он может прилечь для отдыха. Входят в мукам босыми; переступая его порог, произносят слова: дестур я мубаракех, т. е. «с вашего позволения, благословенный». Часто мукамами пользуются как местами убежища; лицо, переступившее порог мукама, неприкосновенно так же, как и его имущество. Часто сюда приносят обетные приношения, которыми и поддерживается довольно чисто внешний вид мукамов. Больные ближайшей местности зажигают здесь свои лампы; говорят, что в мукамах иногда приносятся и кровавые жертвы. Влияние мукама, смотря по важности представляемого им лица, распространяется на 20–30 верст вокруг, и во всей этой местности его имя царствует: им клянутся, как величайшею святынею, о нем передают разнообразные сказания, в роде того, что такой-то прохожий вошел в мукам в обуви, и был поражен такою-то болезнью, а потом, после молитвы и жертвы, исцелился. Вообще, значение палестинских мукамов, этих совершенно немых святилищ, гораздо выше мечетей в глазах местного мусульманского населения, особенно же в глазах бедуинов, кочующих в заиорданской Палестине.

Но мукамом, т. е. местом по преимуществу или священным местом может быть и бывает не часовня с саркофагом, а только круг, сложенный из небольших грубых камней, представляющих мнимую гробницу известного в местности праведника, а иногда и действительную гробницу.²⁸⁷ В таких кругах часто можно встречать сложенными орудия домашнего хозяйства, особенно плуги, жернова, ступки. Это – имущество бедуинов, оставленное на сохранение, под защитою места убежища. И, говорят, не бывает случая, чтобы оставленная в мукаме вещь была похищена. Иногда в каменном круге, образующем мукам, бывает священное дерево поклонения, дуб, теревинф, харуб (рожковое дерево), густо обвешанное тряпицами, по народному верованию имеющее силу отвлекать болезнь и грозящее несчастье и называемое именем факир (убогий, отшельник).²⁸⁸ Некоторые из таких деревьев-факиров имеют престарелый возраст, благодаря неприкосновенности, которою они пользуются. Иные из таких деревьев сломаны бурями, засохли и давно уже не дают никакой тени, но и они продолжают стоять неприкосновенными для человеческой руки; за повреждение такого священного дерева и ныне налагается тоже наказание, какое назначали хананеяне за повреждение дерева при жертвеннике Ваала.²⁸⁹ Не может быть никакого сомнения, что нынешние священные деревья-факиры в Палестине, сохранившие за собою в некоторых пунктах, например в Джолане, еще имя деревьев жертвоприношений, седжарат ед-дегатен²⁹⁰ суть остатки тех ашер, ханаанских священных рощей, которые обыкновенно упоминаются у священных писателей наряду с мегалитами, дольменами (бамами) и менгирами (маццеба).²⁹¹ По свидетельству Лукиана,²⁹² при дворах финикийских храмов были священные деревья, в ветвях которых привешивали разные обетные приношения, одежды (ныне тряпицы от одежд), серебряные и золотые вещи (ныне гвозди и глиняные черепки), даже овец и коз (ныне клочки овечьей шерсти). Если же нынешние деревья-факиры суть остатки древних деревьев-ашер, то и связанные с ними мукамы-часовни и мукамы-каменные круги суть такие же остатки ханаанских верований и культов, соединявшихся с мегалитическими памятниками. Между ныне чествуемыми мукамами, образованными из каменных кругов, есть экземпляры, близкие к настоящим мегалитическим кругам.²⁹³

* * *

Если, таким образом, о мегалитических памятниках, дольменах и менгирах, мы нашли в библии самые определенные и многочисленные указания, то таких указаний в библии еще более должно быть о кэрнах, как памятниках еще более простых и еще более распространенных даже в настоящее время, по всему почти земному шару. Обычай метания кэрнов имел за собою то преимущество, что против него не высказано прямой статьи в законодательстве Моисея. Отсюда следует, что обычай метания мелких камней в кучи не имел непосредственной связи с ханаанскими культами, но употреблялся в более широком и независимом значении. Прежде всего, здесь нужно упомянуть существовавшую у древних евреев казнь метанием камней. Она состояла в том, что, вслед за свидетелями совершенного преступления, бросавшими первые камни в преступника, и все присутствовавшие, каждый от себя, бросали по камню. Таким образом из камней побиения образовывался кэрн, как гробница для убиенного. По Нав. 7:25, на преступника Ахана, похитившего часть иерихонской добычи, на его сыновей и дочерей, весь сонм Израиля метал камни; поэтому его кэрн оказался очень большим. И наметаша на нем громаду камения (גל, кучу камней) велику даже до дня сего. Последние слова наводят на мысль, что и долго спустя по совершении этой казни, продолжалось метание камней на его каменную кучу, потому что иначе не подновляемая куча камней могла от времени рассыпаться и стать незаметною. Если закон требовал, чтобы каждый присутствующей при казни бросил от себя камень, то обычай распространял это предписание закона дальше: каждый единоверный, которому приходилось когда бы то ни было проходить мимо места побиения камнями, обыкновенно получавшего в народе и особенное имя (так место побиения камнями Ахана получило в народе имя Емек-Ахор), должен был и от себя прибавить камень к возвышавшемуся там кэрну. Мы говорили уже, что подобным образом многие кэрны во всех частях света поддерживаются народом во все время его существования, из поколения в поколение. Другой кэрн, подобный кэрну Ахана, упоминается в следующей главе книги Навина.²⁹⁴ Казненного Гайского царя «бросили у городских ворот и наметали над ним большую кучу камней, и (продолжают метать) даже до дня сего». Но яснее всего это выражение объясняется преданием по поводу третьего примера 2Цар. 18:17, где говорится о погребении Авессалома: «и наметали над ним кучу камней весьма большую». Известно, что и в настоящее время проходящие мимо традиционной гробницы Авессалома бросают в нее, по древнему обычаю, камни. Этим обычаем метания надгробных кэрнов казненным объясняется место Плач. 3:53: «они закидали меня камнями», а также Сир. 21:9: «строящий дом на чужие деньги то же, что собирающий камни для своего собственного кэрна»; т. е.: кто строит дом на чужие деньги, тот сам себя побивает камнями могильного кэрна. Отсюда вышел и дальнейший обычай заваливать кучами камней имущество врага, его скот, его источники и даже его нивы.²⁹⁵

Но насыпание кэрнов на могилах только один из частных видов их употребления. Подобным способом увековечивалось и многое другое у всех народов. Как мы уже говорили, пророк Иезекииль называет метания камней (λιθοβολία) общечеловеческим обычаем или камнями народов, λίθος ὄχλων.²⁹⁶ Но самое общее значение кэрна указано Быт. 31:46–47, где говорится о первом из всех известных кэрнов и где он назван «холмом свидетельства», напоминающим потомству о. некоем свидетельстве, подробное содержание которого должно быть объяснено преданием. Автор книги праведного Иова, жившего в Васане, упоминает о кэрне в таких словах: «корни тростника вплетаются в каменную кучу (LXX и слав. собранный камень, кэрн), но когда его вырвут, каменная куча отказывается от него: я-де не помню тебя».²⁹⁷ Здесь под образом тростника изображаются дни жизни отдельного человека, проносящиеся как тень (ст. 9), а куча камней или кэрн представляет человеческую историю или прежде бывшие роды и наблюдения отцов (ст. 8); отдельная человеческая жизнь вплетается в общий кэрн народной жизни, а оторвавшись от него – теряет свой смысл. И нынешние арабы, как мы говорили выше, насыпают кэрны не на одних только могилах. Равным образом и наши южно-русские курганы не могут считаться все без исключения только гробничными насыпями.

Кроме упомянутых сейчас библейских названий кэрна: (גל), куча, слав. громада, холм, также (גל אבנים), холм камней, есть еще одно, более специальное название кэрна в следующей притче: «воздавать глупому честь то же, что прилагать камень к маргеме (מרגמה)».²⁹⁸ Термин маргема и в настоящее время употребляется в арабском языке, в произношении мерджеме (также руджм) и означает: куча камней, кэрн, также падающая звезда.²⁹⁹ Но в переводе приведенной притчи блаж. Иеронима куча камней получает более специальное имя кэрна Меркурия: sicut qui mittit lapidem in acervum Mercurii. В таком переводе блаж. Иероним следовал общему палестинскому экзегезису, потому что и в мидраше слово маргема переведено марколис (камень Меркурия). Меркурий или Гермес, как известно, считался патроном путешественников, а потому по дорогам стояли посвященные ему столбы, гермы, statuae viales, при которых проходящие насыпали кучи камней, ἕρμακες; каждый прохожий обязан был прибавить в кучу свой камень. Возражают, что этот греко-римский обычай не мог иметь места при Соломоне, авторе книги Притчей. Конечно, во всех греко-римских подробностях он не имел места, а потому и перевод слова маргема у блаж. Иеронима не по времени точен. Но, с другой стороны, кэрны Меркурия свое основание имеют в изначальном общечеловеческом обычае наметания камней, λιθοβολία, известном, конечно, и при Соломоне. И нельзя не признать большой силы выражения в его сопоставлении глупца, принимающего почести, но не умеющего оценить их, с немым кэрном, принимающим метаемые ему камни.

Говоря о больших кучах камней или кэрнах, мы должны упомянуть еще о мелких кучках камней, весьма употребительных в нынешней Палестине под именем мешхед (свидетель) и кегакир (столбик). Это – небольшие столбики или пирамидки из пяти-шести поднятых мелких камней, наполняющих все палестинские дороги. Главным образом такие пирамидки ставят арабские пилигримы и вообще мусульмане в виду какого-либо более известного места поклонения. Проезжая по палестинским дорогам, весьма часто можете встретить, особенно на склонах высоких гор, большие группы таких мелких и без всякого скрепления сложенных каменных кучек, и не всегда сразу поймете, на что они указывают. Только пристально всмотревшись при этом вдаль, увидите где-нибудь белый купол мукама, или проводник, знакомый с местностью, укажет где-нибудь поблизости более простой мукам, вид которого вызвал «правоверного» прохожего поставить здесь свой знак почтения. Главным палестинским мукамом, наиболее усердно чествуемым кегакирами, служит мукам Моисея, против северо-западного угла Мертвого дома, неби Муса, с кенотафиумом Моисея. Все склоны гор, обращенные к Мертвому морю, с восточной и западной стороны, наполнены миллионами кегакиров или каменных кучек, изъявляющих почитание духу пророка, живущему в мукаме. Затем иерусалимское место мусульманского поклонения, скала мечети Омара, lapis pertusus путника 333 года, чрезвычайно широко чествуется кегакирами, наполняющими все окружающие Иерусалим возвышенности. Затем бесчисленное множество других второстепенных и третьестепенных мукамов чествуются теми же знаками. Кроме мусульман, обычай ставить кегакиры хранят и палестинские евреи (при гробнице Рахили, Симона Праведного и др.) и даже христиане-арабы. Словом, не будет большим преувеличением, если мы скажем, что нынешняя Палестина вся полна такими знаками свидетельства. Правда, что по своему строению это непрочные знаки; первый сильный ветер может смести такие купы камней. И тем не менее это – вечные свидетельства; завтрашние путники не замедлять поставить на том же месте свои новые купы и снова оживить стертое стихиями свидетельство. Между тем, никто из местных палестинских жителей не в состоянии объяснить, для чего он ставит эти свои свидетельства в таком виде. Видно, что в Палестине это – обычай глубочайшей древности, и что до появления нынешних мукамов тем же способом постановки каменных кучек чествовались иные священные места ханаанского служения.

Но есть ли в самой библии указание на нынешние палестинские кегакиры пилигримов? По-видимому, сюда имеет отношение следующее место из обличительной речи пророка Исаии: «кругляками долины ты устрояешь свою участь; они, они суть жребий твой; им ты проливаешь возлияние и приносишь дар...; на горе высокой и выдающейся ты ставишь ложе свое и туда восходишь приносить жертву; проходя мимо двери и мезузы, ты ставишь памяти свои».³⁰⁰ Упомянутые здесь камни долины, выглаженные потоками, употреблявшиеся пращниками,³⁰¹ и в настоящее время выбираются при установке кегакиров, так как палестинские дороги часто следуют по течениям горних зимних потоков. Выражение: кругляками долины твоя участь (устраивается), они, они суть твой жребий, дает чувствовать простоту и огромное количество описываемых здесь памятников или знаков; простые каменные кругляки или булыжники, по изображению пророка, употребляются как памятные или даже культовые знаки. Подобным образом и нынешние кегакиры правильнее всего было бы называть просто булыжником, потому что в их конструкции нет ничего искусственного, требующего особенного имени. Последний стих: «проходя мимо двери (букв. «после двери» или: «оставляя за собою дверь на своем пути») и мезузы ты ставишь памяти свои« не может обозначать обыкновенной двери в здании, потому что все описываемое здесь пророком действие происходить далеко от населенных мест, на высоких горах и в речных долинах. Надобно думать, что дверью здесь называется особенный памятник, возможный среди такого пустынного места и имевший подобие двери. Мы уже видели, что тот же пророк Исаия³⁰² и в другом случае изображает некий вид двери, как место ханаанского богослужения, или двереподобный кумир, и что таким кумиром следует считать дольменную конструкцию. В рассматриваемом же месте двереобразный памятник упоминается потому, что проходящие мимо ставят в виду его свои памяти, свои памятные знаки. Так как непосредственно пред тем говорилось о простых булыжниках или кругляках вади, то памятные знаки, поставляемые проходящим мимо дольменного жертвенника, не суть ли те простейшие конструкции из булыжника, которые ныне называются в Палестине кегакирами или мешагедами, т. е. свидетельствами почтения к находящемуся поблизости мукаму. Любопытно, что такие кегакиры и до настоящего времени ставятся если не при всех, то при некоторых важнейших дольменных группах за Иорданом.

Но это свидетельство пилигримов древних и нынешних, обращенное к такому или иному чествуемому пункту, не есть единственно возможное свидетельство каменных куп. Подобные купы камней, хотя в другом порядке, ставились по дорогам еще как путевые приметы. У пророка Иеремии³⁰³ читаем: «поставь себе путевые знаки, цийюны (ציונים), поставь себе столбики (תמרורים); обрати внимание свое на дорогу, на путь, по которому ты шла». И в настоящее время в пустынях Сирии и Аравии, где песок заносит дорожные тропинки, насыпают небольшие путеуказательные кучки камней и называют их тамир. Еще ближе к нынешним мимолетным арабским каменным знакам стоит указание пророка Иезекииля: всяк проходяй землю и узревый кость человечу (непогребенную, оставшуюся после великого поражения в стране), сотворить у нея знамение (поставит при ней знак (ציון)), дондеже погребут ю погребающии в дебри.³⁰⁴ Таким образом на полях древней Палестины можно было встретить и такие конструкции из камней, которыми отмечались подозрительные места, требовавшие внимания и осторожности. И ныне палестинские феллахи и бедуины ставят по дорогам такие конструкции камней, по которым прохожие узнают тревогу; во времена междоусобий между племенами враждующие стороны ставят одна против другой особые запретительные знаки. Ставились малые кучи камней и при гробницах, особенно при гробницах известных в народе праведников.³⁰⁵

* * *

В дополнение к тому, что нами сказано выше о библейских терминах, свойственных отдельным видам грубых каменных памятников и о специальном значении каждого вида памятников, нам необходимо указать еще некоторые общие черты и характеристики ханаанских и заиорданских культов, соединяемые у библейских писателей чаще всего с упоминаниями о мегалитах. Что бы ни изображали собою дольмены, менгиры, хамманы, диски, каменные круги, каждый в отдельном употреблении, но, стоя вместе, в составе одного мегалитического центра или мегалитической группы, они должны были подчиняться еще общему культовому значению, объединяющему их воедино. Если менгир, отдельно взятый, может быть и пограничным памятником городов и памятником имени отдельного лица, то, являясь в группе культовых памятников, он уже и сам имеет культовое значение.³⁰⁶ Один и тот же кэрн, насыпанный в уединенном месте, в глубине ущелья, имеет совсем другое значение, чем когда он возвышается на доминирующем пункте, среди дольменов. Да и самые простые кегакиры, насыпанные при дорожной тропе, в пустыне, дают собою совсем другое свидетельство, чем когда они насыпаны в виду мукама. Что же выражали собою большие группы соединенных мегалитических памятников, эти древние «мукамы» или «бамы», как они называются иногда, по значительному преобладанию в них дольменного типа памятников над всеми другими?

По свидетельству 4Цар. 23:5, в таких групповых бамах хананеяне совершали каждение Ваалу, солнцу, луне, созвездиям и всему воинству небесному, всему звездному небу. Все звездное небо объединялось здесь под именем одного божества Ваал-Шамина (שמים), Ваала-неба, каковое имя так часто встречается в финикийских надписях. Обращает на себя внимание то, что и у многих других народов одно и то же слово означает и Бог и небесный свод. Так у китайцев имя Божие Тиен означает небо. Такое же совпадение находим в монгольском языке,³⁰⁷ в лексиконах турецко-татарских,³⁰⁸ индо-германских,³⁰⁹ индо-кельтских³¹⁰ языков. У ассириян и вавилонян Ану означало небо и высшее божество.³¹¹ Точно также, по свидетельству Геродота,³¹² почитали богом Зевсом небесный круг персы, а по свидетельству Арриана³¹³ – древние арабы. Этому общему обычаю языческого востока называть небо богом заплатили дань и евреи, в своем постоянном увлечении окружавшим их язычеством. Даже в послебиблейскую литературу евреев проскользнуло слово (שמים) небо в значении одного из имен Божиих. Особенно часто Бог называется небом в вавилонском талмуде.

Хананейское служение небу или «всему воинству небесному» состояло, прежде всего, в том, что это воинство изображали на земле под видом грубых камней или мегалитических групп. Небесное воинство велико; поэтому группы мегалитов обыкновенно бывают весьма многочисленны. Это легко установить даже при нынешнем состоянии разрушения этих памятников за Иорданом. Чтобы изобразить кажущуюся выпуклость небесного свода, располагали мегалитические группы на склонах холмов. Но звезды на небе для простого наблюдателя кажутся разбросанными без определенного порядка, а потому и в группах мегалитических памятников не имели в виду определенного порядка расположения. Иногда впрочем можно подозревать стремление расположить памятники в линию млечного пути, дербет-Тибн, как его ныне называют бедуины, то есть соломенный путь или иначе плодородный путь (в плодородные годы палестинские дороги и городские улицы, в конце лета, бывают покрыты слоем соломы); иногда мегалитические памятники расположены в виде круга или горизонта. Но воинство небесное не все одинаково; а потому и в мегалитических группах не все камни имели равное значение. Одни камни, обыкновенно столице в центре или вообще в доминирующем пункте группы, изображали само солнце небесного свода и пользовались наибольшим почитанием. Затем выделялись луна и другие планеты, особенно ясно горящие на сирийском небе, Юпитер, Венера, Меркурий, древним именем которого доселе называется один дольменный центр.³¹⁴ Каменным представителям разных небесных звезд давали некоторые отличия. По изображению пророка Исаии³¹⁵ дольменные столы Гада и Мени (Юпитера и Луны) покрывались яствами и напитками, как покрывается обеденный стол. В Западной Европе находили на камнях метки, посвящавшие их отдельным созвездиям, например круглые выбивки представлявшие созвездия Большой Медведицы, Кассиопеи и проч.³¹⁶ Постепенно выработались даже весьма определенные правила о том, каких форм и какого цвета должны быть каменные памятники каждой отдельной планеты: памятники солнца четырехугольные желтого или огненного цвета; памятники луны пятиугольные и восьмиугольные из белого камня; памятники Юпитера треугольные зеленоватого отлива камня; памятники Марса продолговатые красного или кровяного цвета; памятники Венеры представляли соединение формы треугольника и квадрата из камней голубого оттенка; памятники Меркурия – соединение форм четырёхугольника и шестиугольника коричневого цвета; памятники Сатурна шестиугольные черного цвета.³¹⁷ Конечно, эти свидетельства относятся к истории планетного культа после-мегалитического периода; но есть основание предполагать, что первые начала указанного разделения планетных памятников или храмов были даны еще в мегалитическом периоде. Так, черный камень Каабы был мегалитом Сатурна в очень раннее время. Простейшим служением «небесному воинству», изображенному в виде мегалитической группы, как свидетельствует книга Иова,³¹⁸ было целование их камней: «Когда я видел свет (солнечный), как он блещет, и луну холодную, идущую, прельстился ли я в тайне сердца моего и целовали ли уста мои руку мою?» Под рукою здесь нужно разуметь памятник солнца и луны, на основании 1Цар. 15:12; 2Цар. 18:18. А что и под целованием здесь нужно разуметь не воздушный поцелуй собственной руки, обращенный к солнцу или луне, как обыкновенно объясняют, а именно целование их камней, это видно из 3Цар. 19:18, где ясно указывается распространенный обычай коленопреклонений пред памятником Ваала-солнца и целований его. Наконец, к раннему периоду верований, окружавших мегалитические центры, нужно отнести верование в живую силу звезд и их разнообразное влияние на землю и судьбу человека, соответственно чему и в мегалитических планетных центрах различались камни живые, приносящие жизнь, λίθοι ἔμψυχοι,³¹⁹ и камни мертвящие и смертоносные. Устанавливали даже непосредственную связь мегалитических центров с миром небесных светил и их камни считали упавшими с неба, – что о некоторых экземплярах может быть было и справедливо, как мы уже говорили.³²⁰

И так, мегалитические памятники, как культовые центры, изображали сонм небесных светил и окружались верованиями в действительную силу тех и других. Мы увидим дальше, что термин воинство, бывший в употреблении о небесных светилах, породил недоразумение и что позднейшие европейские предания стали искать исторических воинств, знаменуемых мегалитическими памятниками. Фергюссон же, убаюканный такими воинственными преданиями, создал фантастическую теорию мегалитических групп, как точных топографических показателей всего порядка совершившихся некогда на данном месте больших сражений.

Но первобытный простой культ мегалитических памятников очень скоро омрачился весьма грубыми представлениями. Вследствие отождествления мегалитического образа «небесного воинства» с его небесным прототипом, явилось боготворение камней. Они говорят камню: «ты родил нас».³²¹ Как ни разнообразны были представления о влиянии различных небесных тел на судьбу человека, но изображаемые вместе, в общих мегалитических культах, небесные светила объединились, как мы сейчас сказали, в представлении звезд добрых и злых, счастливых и несчастливых, оживляющих и умерщвляющих. Поэтому и в мегалитических группах были камни живые, дающие жизнь и камни смертоносные и убивающие. У камня, как живого и оживляющего начала, хананеяне, мужчины и женщины, искали жизненной плодотворной силы, у его подножия зачинали и рождали детей, заранее посвящавшихся в жертву тому же камню, когда он охладевал и мертвел (образ безжизненного зимнего солнца) и сам нуждался в согревании его живою человеческою кровью. Таким образом мегалитические центры, с одной стороны, были местом блудодеяний, прикрывавшихся культовыми целями, а с другой стороны – местом кровавых человеческих жертв. Этот двойственный характер каменного культа как нельзя более наглядно выражен в арабских сказаниях о камнях, меняющих свой цвет в разное время.³²²

Чтобы яснее представить себе ханаанское блудодеяние, связанное с культом мегалитов, нужно припомнить доныне практикующийся в Индии, бесстыдный культ, уже упомянутый нами выше, известный там под именем лингам, и также соединяющийся с грубыми мегалитами. «Индийский лингам представляется вертикальным камнем или грубою колонною. Те лингамы, которые стоят вблизи городов или пагод, имеют вид более обтесанный и выглаженный; но те лингамы, которые расположены вдали от городов, имеют обыкновенно вид грубого менгира. Первый попавшийся длинный камень ставят стоймя, на краю дороги³²³ или на берегу озера, обливают его шафраном и маслом, и камень делается плодотворящим божеством. Есть лингам – одиночные камни; но чаще они расположены группами, то в вид круга, то полукруга, то квадрата, и эти соединения лингама суть уже храмы. В центре таких групп иногда стоит отдельный еще камень. Иногда такие камни на верхней части имеют изображение быка, лошади или эмблему Сивы. Иногда на таком грубом камне лежит другой камень, как капитель на колонне. В иных местах целые вершины гор обделаны искусственно в виде лингама, видного далеко во все стороны. Таких гор с лингамами много можно встречать на пути между городами Велором и Бангалоре. В Беллигуле, в Мисоре, есть лингам, обделанный из скалы, имеющий 75 футов высоты; его чествует все население». «Что касается значения культа лингама, то существует полная аналогия его с культом фалла египтян и греков и приапа римлян...» «Какое влияние имеют на народ эти символы мужского оплодотворения, известные в Индии везде от Гималаев до мыса Коморина? Некоторые европейские писатели утверждали, что образы лингама, наполняющие Индию и соединенный с ними культ не имеют развращающего влияния на воображение и нравы индийцев; но это большая ошибка».³²⁴ Таким образом культ лингама состоит, прежде всего, в символическом блудодеянии, в поставлении символа мужской оплодотворяющей силы на культовой пьедестал и в символическом чествовании его. Такое же служение находим и у ханаанских народов. По изображению пророка Иезекииля³²⁵ растление «девы Израилевой», совратившейся в местное язычество, состояло в том, что она сделала себе образы мужеского пола и блудодействовала с ними; а из свидетельств Иеремии³²⁶ и Иезекииля³²⁷ видно, что такие образы были простыми камнями, что «дева Израилева» соблудила с камнем, с простым мегалитом, как и с простым деревом (и индийские лингамы, при недостатке камня, бывают и деревянные). Правда, что некоторые исследователи (Гитциг, Кейль) не считают возможным признать культ лингам в приведенных свидетельствах и существование такого культа в древней Палестине отвергают. Но гораздо правильнее другие исследователи (Моверс, Геферник), вслед за бл. Иеронимом,³²⁸ объясняют эти образы в смысле лингама, культ которого не только был между хананеянами в древней Палестине, но и доныне еще таится в некоторых углах Палестины; его находили, напр., в окрестности Тивериады.³²⁹ Но если даже в настоящее время, по приведенному свидетельству индийского миссионера Лауенана, индийский культ лингама, не замыкается в одних символических отвлеченных представлениях, но развращающим образом влияет на народную нравственность, то тем более это нужно сказать о древнем времени. По указаниям пророческих книг «блудодействование с камнем девы Израилевой» сопровождалось реальным, неудержимым развратом. Мегалитические центры превратились в блудилищные дома.³³⁰ Оргии совершались, главным образом, во время первого цветения природы, когда солнце, уединившееся во время своего зимнего солнцестояния за Геркулесовы столбы, в северные финикийские колонии, снова возвращалось и призывало природу к новой жизни. Бамы и маццебы тогда украшались разными привесками и даже покрывались коврами, как и в настоящее время еще на востоке есть обычай чествуемые камни или саркофаги согревать коврами.

Но совсем другой вид принимали мегалитические центры, когда изображаемое ими небо или его солнце являлось суровым ярым разрушителем, сжигающим и пожирающим своих собственных детей, свежие весенние произрастания. Тогда бамы, недавние блудилищные ложа, превращались в жертвенники, дымящиеся человеческою кровью. «Тебе мало было одного блуда, говорит пророк Иезекииль,³³¹ сынов своих и дочерей своих, которых ты рождала, ты приносила в жертву, на снедение им», т. е. камням лингам. В другом месте тот же пророк произносит приговор городу крови, совершающему человеческие кровопролития, такими словами: «кровь его среди него, он оставил ее на голой скале (в слав.: на гладцем камени); не на землю он проливал ее, где она могла бы по крайней мере покрыться пылью».³³² Какую здесь можно разуметь голую скалу или выглаженный камень, обагряемый кровью, если не те же мегалитические памятники, имеющие во многих экземплярах особенные приспособления для возлияния крови (так называемые чашечные камни)? Одна из больших мегалитических групп, открытая за Иорданом, в местном предании носит имя ел-Марегат, камни помазанные (кровью). А так как мегалитов в древней Палестине было очень много, так что по изображениям пророков, их можно было найти на каждой горе, под каждым деревом, то отсюда понятны библейские изображения обетованной земли как земли наполненной повсюду кровью. «И пролияша кровь неповинную, кровь сынов своих и дщерей, яже пожроша истуканным ханаанским, и убиена бысть земля их кровьми».³³³ Не в этом ли ханаанском культовом обычай оставлять кровь на мегалитических чашечных камнях, как вопиющее своею яркостью свидетельство кровавого жертвоприношения, нужно искать повода для противоположной статьи закона Моисея, по которому кровь даже животного убитого, если она не возливалась на жертвенник скинии, должна была на землю (не на скалу) излиться и быть присыпана землею.³³⁴ В книге пророка Михея³³⁵ израильский народ представляется говорящим: «С чем предстать мне пред Господом, преклониться пред Богом неба? Со всесожжениями ли, с тельцами однолетними? Но можно ли угодить Господу тысячами овнов и неисчётными потоками елея? Разве я дам Ему первенца моего за преступление мое и плод чрева моего в жертву за грех души моей».

К тем же мегалитическим центрам имеет отношение другой вид человеческой жертвы, состоявший в сожжении детей живыми, в честь Молоха.³³⁶ «Сыны Иуды, говорит пророк Иеремия,³³⁷ устроили дольмены (бамы) Тофета, в долине сынов Еннома, в Иерусалиме, чтобы сожигать сыновей своих и дочерей своих Ваалу, на огне». На нескольких монетах, сохранившихся от моавитского города Раббат-Моба или Ареополиса (Ares-Марс, одно из многообразных представлений Ваала-Шамина или Ваала-неба, со всем его воинством) представлен памятник, похожий на дольмен; на нем стоит воинственная фигура Хамоса, с мечем в правой руке и копьем в левой; по сторонам его два столба, на которых горят костры, может быть с человеческою жертвою.³³⁸ Так как эти монеты принадлежат римскому времени (Антонина, Септимия Севера), то, очевидно, что и в это время культ Молоха еще имел здесь некоторую практику. Еще в IV веке в Сирии приносились человеческие жертвы. На обычай детоубийства указывают Иоанн Златоуст,³³⁹ Кирилл Иерусалимский.³⁴⁰ Евсевий³⁴¹ говорит, что в Лаодикии соблюдался обычай ежегодно приносить в жертву молодую девицу. Порфирий³⁴² обвиняет арабов Думы в том, что они ежегодно приносят в жертву дитя и погребают его при одном дольмене (βωμὸν). Обычай приносить детей в жертву упоминается, как еще существовавший у арабов-язычников, в Коране Магомета.³⁴³ О человеческих жертвах у арабов говорят Прокопий,³⁴⁴ Евагрий³⁴⁵ и др. В другой обширной области мегалитов, северной Африке, также приносились человеческие жертвы, по свидетельству Tepтyллиaнa,³⁴⁶ до времени императора Тиверия, который казнил смертью совершавших такие жертвы жрецов. Расследования европейских мегалитов показали, что и они не были чужды человеческого кровопролития.³⁴⁷

Но мегалитические памятники имели еще иное значение и их история представляет еще другой совершенно отличный период существования. Если в иных местах им приносили живые человеческие жертвы, то в других местах Палестины, особенно в северных её пределах, как мы уже говорили выше, вошел в силу еще другой обычай, по которому мегалитические центры служили храмами только одною стороною, другою же стороною они были гробницы. Нужно думать, что само строение мегалитов перешло в руки новых народов, для которых труп умершего уже не имел оскверняющей силы. Хотя и доселе мегалитические центры были местом человеческих жертв, закланий и всесожжений; но это была трапеза самого Ваала; посторонний же не жертвенный труп, по ханаанским воззрениям, не мог быть терпим не только в самих мегалитических кругах, но и в близком соседстве. Потому-то вблизи древнейших мегалитических центров за Иорданом кладбища почти вовсе не встречаются. Когда царь Иосия хотел посрамить ханаанские верования в Ваала и Астарту, он сжег статую Астарты, истер её в прах и рассеял прах по общенародному, следовательно, весьма большому кладбищу.³⁴⁸ Пророк Иеремия³⁴⁹ предуказывал народу, что бамы, служившие тогда еще местом принесения детей в жертву Молоху, скоро превратятся в кладбища. В том же смысле и пророк Иезекииль³⁵⁰ угрожал Израильскому народу, погрязшему в ханаанские культы, что везде, где только есть мегалитические культовые памятники, под всяким деревом, на всяком холме, на всякой горной вершине, будут валяться между менгирами и дольменами оскверняющие трупы убитых. А в 43:7–9 тот же пророк говорит, что практика погребения в бамах уже началась, что там уже погребают «трупы царей», что дом Израилев оскверняет подножие ног Божиих (место иерусалимского храма) тем, что непосредственно за оградою храма поставил бамы, а в бамах полагает трупы царей. Таким образом, если бамы были обращены в места погребения, то, прежде всего, в места погребения только царей. К объяснению этого свидетельства может служить следующая сирийская надпись от 2-го века до Р. Хр., найденная в Лаодикии: «Господу, Ваалу-Шамину, обет исполнил Абделим, сын Маттана, сына Абделима, сына Ваал-Шомера в Лаодикии: ворота эти и двери, что против входа гробницы моей. Я построил бам сто восемьдесят ((קככככ), 100 † 20 † 20 † 20†20) господу Милькому и сто сорок три грота народу Тира. Да будет мне сие в память и во имя благоприятное за кости отца моего. Ваал-Шамин во век да благословит меня».³⁵¹ И так правитель Лаодикии созидает двери (דלת) и ворота (שעיה), то есть искусственную трилифонную или дольменную конструкцию, но не как гробницу себе, а как культовую обстановку гробницы, как памятник против входа своей гробницы. Кроме этого большого экземпляра трилифона, он строит еще 180 бам или дольменных конструкций простого мегалитического типа, но опять не предназначенных служить гробницами, поскольку они были посвящены Милькаму или Ваалу-Шамину, как его жертвенники, а может быть как ковчеги и кенотафиумы Ваала-Адониса, которых в Сирии везде было много. Наконец Абделим строить еще 143 грота или пещерных гробниц народу Тира, то есть приходившим сюда тирянам. Таким образом вокруг могилы Абделима образовался большой круг памятников, между которыми были если не мегалиты-бамы, то по их древнему типу построенные искусственные бамы. И все это Абделим строит «при жизни своей», чтобы создать себе «память и благоприятное имя». Следовательно, эта вся группа памятников носила одно общее имя гробницы Абделима и служила культовой обстановкой или мукамом вокруг действительной гробницы этого народного правителя. Точно также и вышеприведенное свидетельство пророка Иезекииля о погребении царей в бамах или при бамах, как культовых центрах служения Ваалу неба, может быть, нужно понимать в том смысле, что у входа в катакомбу царской гробницы (некоторые из этих гробниц были близко к ограде храма) устроялся целый центр мегалитических памятников и гробниц как действительных, так и мнимых (кенотафиумов). Последние и до ныне устрояются в Палестине в большом количестве. В древней же Палестине кенотафиумы то есть гробницы, в действительности никогда не служившие местом погребения, могли иметь еще другое основание в общем местном обычае строить гробницы при жизни. Между тем не всякому строителю гробницы, дававшему ей свое имя, приходилось упокоиться именно в этой своей гробнице.³⁵² Тогда гробница оставалась навсегда незанятою, удерживая, однако ж, имя строителя, как его кенотафиум. Кажется, что подобные кенотафиумы, и притом во многих экземплярах, воздвигались народным правителям и шейхам, умершим без потомства, подобно тому, как и в настоящее время во внутренней Азии умершим без потомства правителям воздвигают по всем прилегающим дорогам памятники, долженствующие заменять живую память о них сынов и дочерей.³⁵³ Нет у меня сына, на память о моем имени, говорит Авессалом, так построю я себе памятник.³⁵⁴

Дальнейшая история грубых каменных памятников в Палестине почти совершенно неизвестна. Когда поставлены последние дольмены в Палестине, мы знаем так же мало, как и то, когда поставлены первые. Некоторый свет на этот вопрос бросают талмудические свидетельства. В талмудах грубые каменные памятники упоминаются под новым именем Кулис или Бет-Кулис (постройка Кулис), а также Маркулис. Нет сомнения, что здесь имеется в виду латинское имя Меркурий в несколько измененном произношении, а упоминаемые в талмудах каменные конструкции Кулис суть придорожные каменные конструкции Меркурия, дольменного и менгирного типа. Меркурий считался богом дорог, патроном купеческих караванов и странников. Поэтому на больших дорогах, на их перекрестках, ставились столбы Меркурия, так называемые гермы, памятники менгирного типа, четырехугольные столбы с слегка оболваненною головою и с надписанием, указующим направление дальнейшего пути прохожему страннику. Проходящие чествовали Меркурия за это указание пути бросанием ему камня; потому при столбах Меркурия насыпались большие кучи камней.³⁵⁵ При таком Маркулисе или Меркурие, занимавшем главное место и называвшемся на языке талмудистов «большой Маркулис», иногда ставилась еще другая конструкция, называемая «малый Кулис» и имевшая вид дольмена-трилифона. «Что такое камни Бет Кулис? читаем в талмуде.³⁵⁶ Три камня, один с одной стороны, другой с другой стороны, а третий на них сверху; это – Бет Кулис». Таким образом, на перекрестках греко-римских дорог можно было встречать и менгир и дольмен и кэрн, объединенные под именем одного Меркурия. На него направлены талмудическими учителями все те запрещения, какие Моисей и пророки обращали к мегалитическим центрам Ваала и всего воинства небесного. Вот наиболее характерные из этих запрещений: «Если еврей бросит камень против Маркулиса, то он виновен в идолослужении, потому что языческое чествование Маркулиса именно и состоит в бросании камней прохожими в кэрн Маркулиса».³⁵⁷ «Однажды, когда рабби Менассе находился в Бе-Торта (иудейский город по дороге в Селевкию), ему сказали: здесь стоит истукан. Рабби взял камень и бросил в направлении истукана (имея в виду выразить тем свое презрение к нему). Тогда ему сказали: ах, это – Маркулис (т. е. такой истукан, который не оскорбляется, а напротив чествуется брошенным на него камнем)».³⁵⁸ «Рабби Исмаил говорил: если вблизи столба Маркулиса лежат один возле другого три камня, то они запрещены для еврея; на них нужно смотреть как на истукана. Но если вблизи столба Маркулиса лежат рядом два камня, то они не запрещены для еврея, их можно взять для какого угодно своего употребления».³⁵⁹ В объяснение этой мишны её гемара говорит следующее: «Когда рабби Исмаил считает запрещенными три камня в соседстве Маркулиса, то он имеет в виду то, что при большом Маркулисе (т. е. статуе и кэрне Меркурия) бывают малые Маркулисы, в состав которых бывает именно три камня (конструкция трилифона). Поэтому, если вблизи Маркулиса, в расстоянии не менее 50 локтей от него, встретятся три камня даже рядом лежащие (не в дольменной конструкции столового камня лежащего на двух подставных камнях), то и их нужно считать запрещенными для еврея, потому что здесь всегда можно подозревать, что они представляют собою развалившийся дольмен или Маркулис. Мудрые же не согласились с рабби Исмаилом и постановили правило: будут ли лежать один при другом в соседстве Маркулиса два камня или три, это все равно: они нечисты для еврея только тогда, когда ясно усматривается их отношение к идольской группе камней».³⁶⁰ «Некогда был разрушен один город, построенный Александром Ианнеем. Тогда некоторые (не евреи) пришли и завели там Маркулиса (т. е. полную группу придорожного Меркурия из статуи, дольмена и кэрна). Впоследствии, по изменившимся обстоятельствам, другие (тоже не евреи) пришли, разобрали камни Маркулиса и сделали из них мостовую. Спрашивается: можно ли еврею ходить по этой мостовой? Одни из мудрых говорили: можно, а другие: нет...». «Если из бывшей конструкции Маркулиса взяты камни и из них сделан мост или водопровод, запрещен ли для пользования такой мост или водопровод? Да, запрещен...». «Если какой-либо еврей заколет овцу или ягненка при двух камнях вблизи Маркулиса (о которых еще может быть сомнение, составляли ли они когда-нибудь посвященную Меркурию группу), он подлежит телесному наказанию (бичеванию). Если же еврей заколет овцу или козленка на трех камнях, лежащих рядом вблизи Маркулиса и уже явно представляющих развалившуюся дольменную структуру Меркурия, то он подлежит побиению камнями, если, при этом, он знал, какое значение имеют три камня при Маркулисе».³⁶¹ «Если еврей найдет на голове Маркулиса деньги³⁶² или какую-либо одежду или сосуд, он может этим воспользоваться: но если он найдет виноградную ветвь с кистями или венок из колосьев, или вино, или масло, или муку, вообще все, что может быть жертвоприношением Маркулису, то касаться этого он не должен». Гемара прибавляет: «нельзя брать и розовый венок».³⁶³ «Некогда на поле Симона-бен Рабби был Маркулис, которого он сам не мог разрушить (может быть потому, что этим он боялся осквернить себя, а может быть и потому, что боялся язычников, в глазах которых разрушение древнего Меркурия было преступлением). Но, когда однажды должен был проезжать мимо начальник провинции, и для него очищали дороги, то Симон умолил надзирателя дорожных работ разобрать Маркулис его поля. Когда же, затем, надзиратель работ хотел воспользоваться разобранными камнями, то Симон заявил, что камни – его собственность, и сам воспользовался ими на том основании, что, раз Маркулис разобран, его камни суть безразличные камни (по другому облегченному толкованию) ...».³⁶⁴ «Раввины учили: проходя мимо каменного жертвенника, посвященного Маркулису, еврей (вместо чествования его бросанием своего камня) должен прочесть следующие слова: благословен Бог, так долготерпеливо относящийся к тем, которые преступают Его повеления. Проходя же мимо места, где бывший жертвенник истукана разрушен, еврей должен молиться следующими словами: благословен Бог, изгоняющий идолопоклонство из нашей страны; да обратит Он к Себе и сердце тех, которые служат еще ложным богам. Последних слов вне Палестины не произносят».³⁶⁵ Особенно много Маркулисов было в северной Палестине. «От Тира до Сидона и от Тивериады до Сепфориса путь лежит чрез пещеры и бургасины» (или бурганины), говорит талмуд.³⁶⁶ Но слово бургасин употребляется как имя тех же Маркулисов,³⁶⁷ и отсюда уже вышло его значение: гостиница.

Итак, в талмудический период в Палестине чествовались из всех видов древних мегалитов главным образом мегалиты придорожные. Придорожные камни на перекрестках, с культовым значением, существовали в Палестине и в более древнее время, но только как один из второстепенных и мало заметных видов мегалитических групп. Теперь же, когда большие горные центры ханаанских мегалитов потеряли значение и частью были разрушены, частью забылись преданием, придорожные мегалиты стали весьма заметными, особенно потому, что защиту для себя они нашли в греческих верованиях и обычаях, под влиянием которых они получили и некоторое преобразование своей конструкции. В придорожной группе Маркулиса, как она описывается в талмуде, группе на половину ханаанской, на половину греческой, главное место занимает камень менгирного типа, олицетворявший самого Меркурия, четырёхугольный, вверху закругленный в виде головы. Но при менгире-Меркурие часто стоял еще его жертвенник из трех камней или дольмен, может быть в таком именно отношении к менгиру (как стоящий «пред лицом его» или как обращенный к менгиру своим открытым пролетом), в каком найден дольмен пред менгиром на горе Гилбоа,³⁶⁸ в одном мегалитическом центре Вассана, и по описанию Фергюссона,³⁶⁹ в одном памятнике Швеции. В Англии такой менгир, стоящий пред пролетом дольменного стола, называется Sentinel stone. Во французской Бретании, в Кермарио, есть дольмен, предстоящий подобным образом целому аляйнменту из менгиров.³⁷⁰ Когда талмуд говорит о жертвенных приношениях, лежавших на голове придорожного Маркулиса, то он разумеет не голову или верхушку столба, на которой приношения не полагались и не могли быть положены, а голову или верхушку дольменного стола. Как увидим дальше, верхний камень палестинских дольменов укладывался не вполне горизонтально, но с легким наклоном, вероятно в целях возлияний, совершавшихся здесь: и его приподнятая часть правильно могла быть названа «головою» памятника. Впрочем, в виду того, что дольменную конструкцию Маркулиса, саму по себе взятую, талмуд называет малым Маркулисом, следует думать, что дольменные конструкции талмудического времени, в тех случаях, когда они были новыми конструкциями Маркулиса, а не новым только приспособлением древних придорожных памятников, были сравнительно малыми памятниками, не достигавшими размеров первоначальных дольменов, и стояли уже на переходе к нынешним миниатюрным дольменам палестинских арабов. Кроме дорог, камни Меркурия встречались и на улицах и площадях городских; их ставили у дверей домов людей, находящихся в далеком странствии; поэтому Меркурий назывался богом входов и выходов. То, что говорится 1Мак. 1:54–55 о совершении каждений на улицах и пред дверями домов и о жертвенниках Антиоха вокруг городов иудейских, нужно разуметь о том же Маркулисе. Как видно из приведенных свидетельств талмуда, даже на развалинах одного города появился Маркулис, подобно тому, как и в пророческом изображении разрушенный Иерусалим и храм одичавшим народом наполняется грубыми дольменами.³⁷¹ Упоминание о Маркулисе талмуд внес и в свои богохульные агады на темы из евангельской истории;³⁷² в самых же новозаветных книгах нет никакого упоминания о мегалитических памятниках.

Но греческие гермы или Маркулисы в некоторых своих экземплярах имели надписи. Что же касается более древних палестинских мегалитов, то на них ныне не найдено никакого следа не только полной надписи, но и отдельной буквы или отдельного символического изображения. Принадлежат ли, поэтому, мегалитические памятники народу, совершенно не знавшему употребления письма? Категорически высказываться по этому вопросу нельзя. Моавитский царь Меша строит дольмены и особенною надписью на камне удостоверяет это. Нынешние кочевые бедуинские племена, не знающие полного употребления письма и продолжающие употреблять в миниатюрных формах древние мегалитические памятники, имеют, однако ж, отдельные буквеподобные знаки, сходные с гимиаритскими и эфиопскими буквами, и охотно вырезают их в местах своих странствований.³⁷³ По-видимому, эти буквенные метки (письмом их нельзя назвать) заменяют для нынешних бедуинов те древние воспоминательные выточки или ямины, которые их древние предшественники выбивали на рогах своих жертвенников, резцами железными. Ту же мысль, какую выражают эти нынешние бедуинские метки и которую выражали гораздо более безыскусственные вырубки на камнях их древних предшественников, один более культурный народ, посредствовавший между ними, выразил многократным написанием на скалах таких слов: да помянется такой-то (Синайские надписи).³⁷⁴

Если бы мегалитические памятники были принадлежностью одной Палестины, то приведенными свидетельствами мы могли бы и ограничиться. Но так как они встречаются еще и во многих других странах, и все они, по-видимому, имеют между собою связь по своему происхождению, то, рядом с указанными свидетельствами, нам необходимо поставить свидетельства и предания других народов, особенно европейских.

* * *

Неправильно Фергюссон³⁷⁵ утверждает, что у древних классических писателей нет никаких упоминаний о так называемых мегалитах или грубых каменных памятниках. Чтобы решить этот вопрос, нужно не доверяться памяти, какою бы классическою она ни была, но нарочито, с этою целью, прочесть всех классиков. Фергюссон этого не сделал. И мы этого не сделали; но, тем не менее, можем указать несколько мест из классических авторов, утверждающих противное тому, что Фергюссон принимает за несомненное.

С библейским «камнем свидетельства» имеет некоторое соотношение у классических писателей слово οῆμα, означающее как грубый каменный знак такого или иного свидетельства (о месте погребения, о месте пограничном, о месте особенных знамений и явлений), так и небесные звезды, или небесные свидетельские знаки.³⁷⁶ Подобным образом и арабское руджм означает и каменный знак свидетельства и падающую звезду. Об одном таком камне свидетельства упоминается в Илиаде Гомера. Во время игр и состязаний в честь умершего Патрокла, Нестор говорит своему сыну, выступающему на ристалище с колесницею: «Возница разумный, коней управляя, смотрит на цель беспрестанно. Цель я тебе укажу. Смотри, вон столб деревянный стоит, на оргию (мера – 6 футов) от земли вышиною, старой ли сосны или дуба, под дождями не скоро гниющего. Столб сей избрал метою Ахиллес быстроногий. При столбе том, с той и другой стороны, вросшие в землю два белые камня на узкой дороге, может быть знак (οῆμα) о человеке давно умершем, может быть границы (νύσσα) древнего ристалища. Берегись, не ударься о камень, можешь коней изувечить и разбить колесницу...».³⁷⁷ Что это за два древние камня, которые стоят на дороге ристалища, которые стесняют возниц, но которых, по их древнему значению, не сбрасывают с места? По виду они могут быть признаны не то надгробными столбами, без всякой надписи, не то пограничными. Это именно те предположения, которые и ныне обыкновенно делаются при встрече с менгирами. Те же менгиры имеет в виду Плиний Старший, говоря о каменных столбах, посвященных божеству солнца. Trabes ex eo (lapide) fecere reges quodam certamine, obeliscos vocantes, solis numini sacratos. Radiorum ejus argumentum in effigie est, significatur nomine aegyptio.³⁷⁸ Плиний упоминает даже искусственную конструкцию мегалитических памятников, известную под именем трясущихся камней. «Достаточно, говорит он, положить на камень палец, чтобы привести его в колебание».³⁷⁹ Страбон³⁸⁰ не только упоминает о менгирах, но и перечисляет их различные виды и значения. А в III, 1, § 4, этот географ упоминает и о дольменах словами Артемидора: «На этом мысе нет алтаря Гераклова, но есть конструкции из трех и четырех камней», говорит он о памятниках на священном мысе. Так как на этом мысе (ныне мыс св. Викентия в Португалии) и до ныне сохранились дольмены о трех и четырех камнях, то мы не считаем возможным данное место толковать как-нибудь иначе.³⁸¹ О таких же мегалитических памятниках упоминает Страбон³⁸² и в описании Верхнего Египта: «На всем пути от Сиены к Филам, говорит он, во многих местах, виднелись каменные глыбы, похожие на гермесовы курганы, высокие, круглые, почти шарообразные, из черного твердого камня, того самого, из которого приготовляются ступки, лежавшие, то одна на другой (дольменный тип), то в виде отдельных камней (менгиры); самый больший из сложенных там камней имел в диаметре не менее 12 футов; самые меньшие из этих камней равнялись половине наибольшего». Сюда же нужно отнести и Страбоновы «жертвенники Филенов» и столбы Геракловы или Дионисовы, упоминаемые Strab. III, 5, § 5–6. XVII, 3, § 20. Что же касается почитания этих камней, то о нем упоминает уже Теофраст, ученик Платона и Аристотеля, в своей книге «о камнях». «Есть камни помазанные, говорит он, λιπαροὶ λίθοι, стоящие на перекрестках; к ним приходят, кланяются, преклоняют колена, возливают на них елей из склиры, и уходят». Выражение «камень помазанный» τὶν λεγόμενον λιπαρόν, нередко повторяется и у других писателей. Арновий,³⁸³ философ обратившийся в христианство, говорит о себе самом следующее: si quando (т. е. до обращения в христианство) conspexeram lubricatum lapidem et ex olivi unguine ordinatum, tanquam inesset vis praesens, adulabar, affabar et beneficia poscebam. Еще о таких камнях поклонения упоминают: Проперций³⁸⁴ (quicunque sacer qualis ibique lapis...), Тибул³⁸⁵ (vetus in trivio florida serta lapis...), Апулей³⁸⁶ (lapis unguine delibutus...). Наконец, вот еще стих Лукреция³⁸⁷: «набожен, право, не тот, кто часто с покрытой главою то алтари все обходит, то вертится около камня". По объяснению толкователей, выражение: вертится около камня указывает здесь традиционный способ приближения к священному камню: требовалось подойти к камню так, чтобы иметь его по правую руку от себя и за тем сделать оборотный полукруг направо, чтобы стать лицом к камню.

Из совокупности приведенных свидетельств усматривается, что классические писатели не только не чужды сведений о мегалитических памятниках, каковыми считает их Фергюссон, не только упоминают об этих памятниках, называя их «древними», «священными», «помазанными» камнями народного поклонения, но и, в лице Арновия, признаются, что и они сами разделяли народное поклонение таким камням. Откуда бы ни зашло в Грецию и Рим это камнепоклонение (вероятнее всего, что оно шло из Финикии), но несомненно то, что в классической цивилизации оно нашло для себя не своего противника, а покровителя. Мы увидим дальше, в описании заиорданских дольменов, как осторожно относились к ним римские архитекторы, нарушавшие прямизну своих дорожных линий, чтобы не врезаться во встреченное поле мегалитов, или римские архитекторы, оставлявшие неприкосновенными древние дольмены рядом с новыми памятниками своего искусства. Могло ли это и быть иначе, когда культ мегалитических памятников всецело держится на том же язычестве, которое унаследовали и усовершили и греки и римляне?..

Распространившееся затем в Европе христианство не могло относиться так же покровительственно и равнодушно к мегалитическим памятникам, этим очагам языческих суеверий. У отцов и учителей Церкви неоднократно встречаются обличения того же камнепоклонения греческого и римского, напр. у Климента Александрийского.³⁸⁸ Но для нас здесь имеют особенное значение соборные определения о мегалитах и административные церковные распоряжения о них, возникавшие в тех областях, где они в значительном количестве сохранились до настоящего времени. Вот главнейшие из этих определений. В 452 году местный собор Арелатский, собиравшийся в городе Арле, не вдалеке от устья Роны и знаменитых campi lapidei, предписал следующие декреты si in alicujus episcopi territorio infideles aut faculas ascendunt, aut arbores, fontes vel saxa venerentur, si hoc eruere neglexerit, sacrilegii reum se esse cognoscat. Веком позже, в 567 году, поместный собор, бывший в Туре, городе на нижнем течении Луары и с большим количеством дольменов в окрестности, определил следующее: contestamur illam solicitudinem tam pastores quam presbyteros, gerere ut quemcumque in hac fatuitate persistere viderint, vel ad nescio quas petras, aut arbores, vel fontes, designata loca gentilium perpetrare, quae ad Ecclesiae rationem non pertinent, eos ab Ecclesia sancta auctoritate repellant. Собор, бывший в Нанте, главном городе армориканской Галлии, необыкновенно богатой доныне дольменами, предписывал следующее епископам и их викариям: Summo decertare debent studio episcopi et eorum ministri, ut Lapides quoque, quos in ruinosis locis et sylvestribus, daemonum ludificationibus decepti venerantur, ubi et vota vovent et deferunt, funditus effodiantur atque in tali loco projiciantur, ubi nunquam a cultoribus suis inveniri possint et omnibus annunciatur quantum scelus est idolatria. В 693 году, собор Руэнский, бывший в той же армориканской Галлии, наполненной мегалитами, так изображает служение этим камням: Si aliquis vota ad arbores, vel fontes. vel ad lapides quosdam, quasi ad altaria faciat, aut ibi candellam seu quolibet munus deferet velut ibi quoddam numen sit, quod bonum aut malum possit inferri. От времени Канута Великого (1014–1036 гг.), короля Дании и Англии, стран богатых особенно мегалитическими кругами, сохранился декрет, запрещающий поклонение солнцу, луне, огню и камням. «Barbara est adoratio sive quas idola (puta gentium divos) solem, lunam, ignem, profluentem, fontes, saxa, cujusque generis arboris lignum coluerunt. Но уже гораздо раньше этого времени апостол Ирландии Патрик восставал против кромлехов графства Кэрэн, называя их идолами; им низвергнут был камень Кром-Круах, которому поклонялся король Лаогер.³⁸⁹ Из третьей страны дольменов, Испании, мы имеем определения двух Толедских соборов. Толедский собор 681 года предупреждает тех, кто покланяется камням, возжигает костры, чествует источники и деревья, что они приносят жертвы демонам и за то подлежат наказанию: veneratores lapidum, accessores facularum, excolentes sacra fontium vel arborum admonemus... Теми же словами выражается и другой Толедский собор от 622 года.³⁹⁰

Несомненно, что в приведенных соборных определениях под камнями разумеются именно мегалитические памятники, в большом количестве сохранившиеся во Франции, Англии и Испании, и еще до настоящего времени кое-где окруженные языческими традициями и обрядами.³⁹¹ Но, с другой стороны, также несомненно и то, что здесь обращается речь не к строителям, но лишь к почитателям мегалитов, как памятников древле поставленных; они и называются здесь древними камнями (vetus lapis). Так как Нантский собор предписывает разлагать эти культовые каменные конструкции и их камни выбрасывать в такое место, где бы их почитатели не могли их найти, то, очевидно, эти почитатели сами уже не могут сложить новых дольменов. Следовательно, время указанных соборов есть время закончившегося уже построения мегалитов в Европе. Что же касается суеверного отношения к ним народной массы, то, при известных обстоятельствах, оно может и навсегда оставаться там, где народ имеет пред глазами эти древние памятники. Но в этом суеверном отношении к мегалитам европейских камнепочитателей, сравнительно уже позднего времени, еще ясно чувствуется его связь с древними восточными, особенно ханаанскими, верованиями. Поклонение камням, рядом с поклонением деревьям и источникам, в местах ruinosis et sylvestribus, возжжение костров, приношение обетных даров, верование, что эти камни суть божество, могущее доставить счастье или несчастье (velut quoddam numen sit, quod bonum aut malum possit inferri), все это ясные черты ханаанского служения мегалитам. Если соборы называют европейское служение камням служением демонам, то оно так называется и в Пс. 105:37–38. Словом, в приведенных епископских декретах обличаются мегалитические памятники, как культовые памятники, quasi altaria, обличаются теми же словами, какими и древние пророки обличали мегалиты своего времени, с тем только различием, что пророки, вместе с тем, изображали размножение и вообще период живого созидания этих памятников, а приведенные соборные определения говорят о почитании памятников, уже более не распространяющихся, но хранящихся в древних экземплярах. Напротив того, по мнению Фергюссона, «время указанных соборов было временем самого распространения мегалитических памятников не только в Европе, но и на всем земном шаре». Чтобы проводить такое мнение, нужно было отстранить все, что говорят о мегалитах библейские и классические писатели. Фергюссон так и сделал.

Вот еще другие фактические доказательства позднего происхождения (даже до X и XI века по Р. Хр.) европейских мегалитов, а за ними и всех вообще памятников этого рода, приводимые у Фергюссона.³⁹² «На северном побережье Испании, весьма богатом дольменами, в провинции Астурии, в 40 милях на восток от города Овиедо, в Кангас де-Онис есть небольшая церковь, построенная на кургане, прикрывающем собою один дольмен необычной формы. Церковь принадлежит X или XI веку и построена так, что дольменная конструкция служит её подземным этажом или криптом. Камера самого дольмена сложена в виде церковного нефа и под алтарем оканчивается полукружием. Отсюда, по-видимому, следует, что когда строилась церковь, дольмен был еще священною постройкою. И христианские строители церкви, вместо того, чтобы разрушить языческий памятник, покровительственно принимают его в состав церкви». Но из этого факта может следовать нечто противоположное тому, что выводит Фергюссон. Так как, по указанным сейчас соборным постановлениям, представители церкви должны были разрушать те мегалитические конструкции, которые пользовались в народе суеверным почтением, то принятие данного дольмена в состав самой церкви может служить доказательством того, что в то время данный дольмен не пользовался уже никаким значением в народе, что отношение к нему было совершенно безразличным. Следовательно, в первые века распространения христианства на западе Европы пользовались поклонением, как языческие памятники, не все дольмены, а только некоторые, как и ныне еще некоторые мегалиты (далеко не все) служат объектами народных суеверий. Следовательно, далее, период происхождения и распространения дольменов, когда все они имели свое полное значение, тогда уже окончился.

«А вот другой аналогичный памятник, еще более замечательный. На том же северном побережье Испании, в Бискайи, в 25 милях от Бильбао, есть местность называемая Арришинага, и в ней монастырь св. Михаила. В этом монастыре, в самих стенах монастырской церкви, хранится дольмен, сложенный из весьма больших камней. Хотя нынешняя церковь здесь не старая, но она заняла место более древней церкви и от нее наследовала свой дольмен. Во всяком случае тот факт, что мегалиты могли быть приняты христианами в христианский храм, показывает, что они считались священными, были предметом культа в то время, когда их включали в церковь».³⁹³ Так что же? Почему Фергюссон, на основании приведенного факта, не доказывает, что и сама христианская церковь в то время разделяла общее камнепоклонение и сама учила народ ставить и почитать мегалиты?... Кто не знает, что в некоторых исключительных обстоятельствах церковь превращала идольские храмы в христианские? Языческий камень, стояний в христианском храме, ясно показывает только одно, что он уже не существует как объект языческого культа, что он держится лишь как поучительная древность, в архиве. Тоже нужно сказать и о том французском дольмене (в Керланде, в Бретани), в верхнюю часть наклонного стола которого вставлен высокий каменный крест, что, по мнению Фергюссона, служит ясным доказательством христианского происхождения дольмена.³⁹⁴ Это так же основательно, как основательно было бы, на основании крестов, водруженных на скалах новооткрытых островов Австралии, утверждать, что эти острова появились в христианское время. Достаточно взглянуть на приведенный у Фергюссона рисунок этого дольмена, чтобы убедиться, что здесь весьма недавний католический крест поставлен на древнем основании, языческое значение которого забыто. Гораздо большее значения имеют каменные кресты, найденные при группе дольменов в центральной Индии, на пути между Нагпуром и Гайдерабатом, на берегу Годавери, близь селений Малура и Катапура.³⁹⁵ Кресты этой местности могут назваться мегалитическими, потому что они вытесаны из цельных массивных каменных блоков до 10 футов длины; по Фергюссону, они принадлежат XI или XII веку (хотя тут же Фергюссон приводит еще мнение, что они могут принадлежать и V веку). В непосредственном соседстве с крестами стоят тут и дольмены, и Фергюссон считает несомненным, что кресты здесь суть именно христианские кресты, что они поставлены разом с дольменами, что, следовательно, и эти дольмены принадлежат христианам. Но и здесь видимой связи между крестами и дольменами нет. Кресты стоят сами по себе, вбитые в землю, хотя и недалеко от дольменов. Уловить в настоящее время то взаимное отношение, какое, по мысли строителей, имели кресты при дольменах, нет возможности; но для нас ясно то, что если бы строители дольменов были христиане, тогда изображения крестов были бы вырезаны ими на камнях самих дольменов. Кто поставил здесь дольмен, как гробничный памятник, тому другой памятник в виде креста был не нужен, а кто поставил крест своему умершему, тому дольмен был не нужен.

Этот собранный Фергюссоном ряд случаев видимого проникновения мегалитов в христианскую область мы можем даже дополнить двумя, тремя фактами. На острове Гернсей пролива Ла-Манш, один дольмен, ныне называемый autel du Thus, находится в церковном дворе.³⁹⁶ В самом центре христианского города Парижа стоит кромлех из 18 больших камней, сложенных в виде круглой ограды 2 метр. 30 сантим. в диаметре.³⁹⁷ В конце прошлого века стараниями католического духовенства, были поставлены каменные кресты на многих мегалитических памятниках Франции,³⁹⁸ а капеллы и церкви строились при самих дольменах, «чтобы древнее заблуждение осветить новым светом истины».³⁹⁹ Эти факты так общеизвестны, что ими, без стеснения, пользуются западные беллетристы (см. роман «Под тенью меча» Буканана, перев. с англ. стр. 23). Есть некоторые указания на то, что потерявшие свое значение дольмены могли войти в состав монастырских построек и у нас, в России.⁴⁰⁰

Наконец, укажем народные сказания о мегалитических памятниках, существующие в местах западной Европы наиболее богатых этого рода памятниками. Прежде всего и чаще всего народное предание признает в мегалитах культовые древние памятники. Это можно видеть в многочисленных названиях отдельных мегалитов жертвенниками: pierres des autels, autels du Thus, pierres druidiques, pierres a sacrifices, Opfersteine, Altarsteine и т. дал. Но к этой общей основе европейских преданий о мегалитах привнесено много свободных исторических и поэтических мотивов, имеющих только отдаленное отношение к действительной истории памятников.

Одно из самых замечательных свидетельств о мегалитических памятниках, чрезвычайно высоко ценимое Фергюссоном, высказал, в 1555 году Упсальский архиепископ Олав Великий. «У древних готов и свевов, говорить он,⁴⁰¹ есть очень древний обычай в тех местах, где происходили большие сражения, в горах или среди равнин, ставить стоячие камни, вроде египетских пирамид, (erectos lapides quasi egyptiacas pyramides). Такие камни (haec saxa) встречаются во многих местах и имеют до 10, 20 и даже 30 футов в длину и от 4 до 6 футов в ширину. Они поставлены в удивительных положениях (mirabili situ), и в еще более удивительных взаимных между собою соотношениях (sed mirabiliori ordine) и представляют поразительное зрелище: иногда они расположены прямым и длинным строем, как ряд кулачных бойцов (recto et longo ordine videlicet pugilarum certamina), иногда стоят квадратом, представляя целые полки сражающихся, иногда в виде круга, обозначая фамильные гробницы, иногда клином, обозначая сражение конных и пеших». Фергюссон думает, что это есть самое точное историческое свидетельство о происхождении мегалитических памятников, и на основании его строит большую гипотезу, по которой все известные мегалитические круги и вообще группы мегалитов в Европе суть древние поля сражений, увековеченные памятниками в назидание потомству. Между тем, не нужно быть очень тонким критиком, чтобы угадать здесь не историческое, а чисто поэтическое народное сказание. Если наблюдать издали большую группу мегалитов-менгиров, которые часто имеют высоту человеческого роста, и даже гораздо большую, и бывают действительно расположены шеренгами, как бы наступая одни на других, одни в положении твердо стоящих, другие в положении наклоненных, как бы падающих, третьи уже совсем в лежачем положении, то эта картина в людях нечуждых военной стихии может вызвать иллюзию совершающихся сражений. Подобным образом в Италии и на острове Корсике народное воображение называло менгиры рядами стоящих на молитве иноков. Но выводить отсюда, что мегалитические группы были каменными армиями и расположением своих памятников указывали подробности происходивших здесь сражений, особенно сражений полулегендарного короля Артура, как это делает Фергюссон, можно только в поэтической былине, а не в научном исследовании. И в настоящее время европейские народы не достигли еще того, чтобы на полях бывших сражений составлять, расположением камней и памятников, план и картину происходившего сражения. Несомненно, что и Упсальский архиепископ в приведенном изображении пользовался мотивами, взятыми им из народных северных сказаний. Подобных сказаний в разных других местах Европы находили очень много. Например, одиннадцать параллельных рядов камней в Карнаке (во Франции) легенда называет «солдатами св. Корнелия», souar de sant Corneli, языческими воинами царя Азара, преследовавшими христианского проповедника и за то обращенными им в камни.⁴⁰² Один мегалит Ирландии, в так называемой Млечной долине, отождествляется в народе с полем сражений последней войны между Немедиянами и Фоморианами. Круги камней, кэрны и дольмены северного и южного Мойтура, по преданию, суть показатели местности сражений между расами Firbolg и Tuatha dé Danana. Камень Кэрнду указывает-де то место, где в 285 году, был убит в сражении ирландский король Forhardt Airgtheach, и так далее.⁴⁰³ В Викло (южнее Дублина) есть хорошо сохранившийся круг менгиров, называемый в народе игроками на волынке (Piper""s Stone), призывавшими к войне и превращенными в камни. Народная легенда (баллада Конэли) говорит о них следующее:

... «Одетые в мантии красные и в шапках красных,

Они не имеют мечей, не носят щита и копья,

Но каждый из них волынку держит на коленях.

Эти люди – сиды; их ударить мечем

Тоже, что тень ударить. Если их встретишь,

Избегай их приближения, ибо я слышал,

Что, по первому звуку их волынки волшебной,

В окрестности не останется ни ворона, ни баклана,

Который не прилетел бы сюда мясом набиться человеческим.

... И он сказал: «да, о царь великий,

Ария, которую я играю, вы долго помнить ее будете».

И поднес к устам волынку. И тотчас

Показалось, что небо и земля одни лишь звуки,

Что каждый звук не что иное, как крик войны,

Проникающий жаром битвы голову и сердце"…⁴⁰⁴

Некоторые дольмены предание называет еще кузницами военных орудий. «Друидические предания Ирландии удостоверяют, что каждая область Галло-Кимвров имела особенный религиозный центр, к которому сходился окрестный народ. Здесь, на грубом каменном жертвеннике, горел вечный огонь, называвшийся отец-огонь. Охрана жертвенника и огня поручалась жрецам, управляемым кузнецами. Здесь, среди мистерий, ковались мечи и другие военные орудия».⁴⁰⁵

Все эти северные сказания о связи мегалитических памятников с войнами и историей военных деятелей представляют только поэтическую переработку того общего северу и югу предания, что строителями мегалитов были исполины, «переносившие горы с места на место, вырывавшие с корнем большие пальмовые деревья и пользовавшиеся ими как зубочистками» (индийское сказание о Пандиярах, строителях дольменов).⁴⁰⁶ Но в своей первооснове эти исполины-бойцы были олицетворениями стихийных сил, стихийных воздействий и влияний, которые, по ханаанским сагам, направляются планетами. Мы видели уже камень Оронтал, поразивший египетское войско. И в европейских сказаниях мегалиты имеют связь с треволнениями стихий природы. Христиан Тройский, автор романа Chevalier au lion (XIII века), говорит об одном камне в лесу Брезилианском (в дольменной области Бретани), который производил бурю, когда его орошали водою. Еще в XVII веке в Европе молились дольменам о ниспослании дождя.⁴⁰⁷ Да и в настоящее время в русском народе еще держится суеверный обычай поливать водой надгробные памятники, за отсутствием мегалитов, во время засухи, чтобы вызвать дождь.⁴⁰⁸ Но здесь вода заменяет человеческую кровь, которою некогда орошались жертвенники Молоха во время засухи, для умилостивления гневного божества.⁴⁰⁹ Туже идею стихийной борьбы выражают и соединяемые с мегалитическими памятниками сказания о диких зверях и охотниках. Один дикий охотник, говорит Ирландская сага, был приговорен галопировать всю ночь вокруг кургана Slieve kielta, в Вексфордском графстве, и кончил тем, что исчез в кургане, вместе с лошадью.⁴¹⁰

На основании кровавых и воинственных сказаний, соединенных с мегалитическими памятниками, их часто называют друидическими, так как друиды, разделявшие в Галлии власть с воинственною родовою знатью, возбуждали постоянные военные действия, а в своем религиозном учении прямо предписывали человеческие жертвы.⁴¹¹ «Свое тайное религиозное учение друиды заимствовали из религии египтян, халдеев, финикиян и арабов и основали в Галлии культ Беленуса (от Bel, Ваал). В 400 году один христианский епископ-миссионер ниспроверг идола Беленуса, стоявшего на горе Фёнус, вблизи Баьё.⁴¹² Этому именно богу Беленусу или Белу (Ваалу) друиды ставили мегалитические монолиты, доныне известные под именем pierres levées... Их дольмены всегда несколько наклонены в одну сторону, как жертвенники, и имеют желобки для стока жертвенной крови. Особенное почтение друидов привлекали камни и скалы необыкновенной формы, каковы: скала на берегах Сены, вблизи Танкарвилля, носящая до ныне имя pierre du geant, вершина горы, имеющая форму гриба, камень невдалеке от Дюклера, до ныне носящий имя Chaire de Gargantua⁴¹³ представляющий вид исполинского кресла, камни в окрестности Фалеза (в Нормандии) имеющие некоторое подобие вола, волка и проч. Когда была возможность, такие необыкновенные камни друиды переносили в свои религиозные центры. Ущелья в скалах друиды посвящали Меркурию, которого они называли Тевтатес».⁴¹⁴ По народным преданиям запада, наиболее близкое отношение к кровавому культу друидов имели чашечные камни, которые до ныне называются котлами и чашками и которые когда-то были полны человеческою кровью. Вообще же и имя друидического божества Бела или Ваала и тип друидических памятников мегалитов, не отличающихся от ханаанского типа мегалитических памятников и кровавое человеческое жертвоприношение, все указывает на прямую генетическую связь мегалитов западной Европы с ханаанскими мегалитами Палестины, как это ни кажется странным Тэйлору⁴¹⁵ и другим.

Но у европейских народов существуют еще другие сказания о мегалитических памятниках, вышедшие из другой половины культа Ваала, Ваал-Пеора или Адониса, и, по-видимому, не разделявшиеся друидами. По этим сказаниям, мегалиты суть не памятники кровопролития, а брачные чертоги. В Ирландии дольмены называются брачными постелями Диармида и Грэны. Преследуемый любовник Диармид, по местной саге, переходя с места на место, строит дольмены для временного своего приюта и защиты от своего соперника, Финна.⁴¹⁶ Ирландские анналы относят это бегство и преследование Диармида к 286 году по Р. Хр.⁴¹⁷ Для аналогии этой западной легенды можно указать восточную арабскую легенду о двух возлюбленных, Асафе и Наиле, стоящих в виде двух камней, на горах Сафа и Марвах; они внесли разврат в Мекку и за то превращены в камни.⁴¹⁸ Мы говорили уже об обычае заиорданских бедуинов, особенно племени "Анезе, при заключении брачного союза становиться на одном камне. Напротив того, когда два друга, идя вместе, случайно прошли так, что между ними оказался камень, то такой камень считался вестником разрывающейся дружбы или союза, – каковое суеверие обличается бл. Августином.⁴¹⁹ Мы говорили уже и о том, что к мегалитическим камням обращались, да и ныне еще обращаются, за помощью бесплодные супруги. И в разных других болезнях нынешние жители Сирии, Индии и Европы ищут исцеления в прикосновениях к свящ. камню.⁴²⁰

К тому же циклу преданий и верований, соединенных с мегалитами, нужно отнести и характерные сказания о клятвах, даваемых при мегалитах и во имя мегалитов. Геродот⁴²¹ говорит, что когда два араба дают друг другу клятву, то они приходят к клятвенному камню, делают нарезы на руках и взбрызгивают камень своею кровью. Сюда вероятно имеет отношение арабская пословица: «клянусь каналом крови Ауда и камнями, которые стоят в Суаире (в кружке)».⁴²² Особенно чувствителен к клятвам чудесный иерусалимский дольмен, камень Шатья. Когда дается ложная клятва, говорит талмудическая агада, камень Шатья, удерживающий подземную бездну в её границах, колеблется, и бездна готова прорваться на мир.⁴²³ В Шотландии известен круг высоких менгиров Стеннис, посвященный Одину. При круге, с его наружной стороны, один менгир стоит отдельно; его величина: 8 футов высоты, 3 фут. широты и 9 дюйм. толщины. Последний менгир пользуется большою известностью в окрестном населении, потому что при нем до самого последнего времени местные жители давали свои клятвенные обещания и поручительства не только в частных сделках, но и официально, пред судебными трибуналами: клятва данная при менгире, со вложением рук в щель, имеющуюся в нем, принималась местными властями как высший вид клятвы. Этим менгиром пользуется Вальтер Скотт в своем романе: Пират. На этом основании и Фергюссон, в своем руководстве о мегалитах, круг Стеннис, поместил на фронтисписе всей книги!⁴²⁴

Все приведенные сказания можно считать первым циклом сказаний о мегалитических памятниках, так как в своей основе они не чужды некоторой связи с древнейшими ханаанскими верованиями и ханаанским камнепоклонением. Затем все эти сказания покрываются вторым циклом сказаний, по которому все мегалитические памятники суть гробницы или показатели гробниц. Конечно, и эти сказания имели для себя такое же реальное основание, как и первые, потому что с известного времени, не для всех стран одинакового, дольмен, этот главный вид мегалитических памятников, стал употребляться и в значении гробничного ковчега или гробничной камеры сначала для погребения царей, вождей и правителей народа, а потом и частных лиц. Чтобы это могло случиться, нужно было существенно измениться первоначальному религиозному воззрению ханаанских строителей дольменов, нужно было, чтобы труп умершего вождя или предка стал предметом не осквернения, а религиозного поклонения для потомков или его подчиненных. В таком только случае он мог найти место в древнем священном дольменном ковчеге. С другой стороны, и внешний вид дольмена подвергся существенному изменению в этом втором своем гробничном периоде: вместо древней двереподобной конструкции, стали строить дольменную камеру вполне закрытую, и только с небольшою отдушиною в одной стене, для передачи жертвенных приношений умершему внутрь гробницы или же с тою целью, какую указывает Эдуард Тэйлор.⁴²⁵ Когда вошло в обычай устраивать дольменные конструкции для погребения, тогда и многие из древних дольменов-жертвенников могли быть утилизированы для погребения, как это случилось, по свидетельству пророка Иеремии, с некоторыми иерусалимскими дольменами. На основании всего этого, народные сказания о мегалитических памятниках у всех народов слегка окрасились гробничным колоритом. Стоя на почве этих вторичных наслоений древних сказаний, многие новые исследователи отвергают всякое не гробничное объяснение происхождения мегалитических памятников, как увидим дальше, совершенно игнорируя массу данных, добытых раскопками, по которым при многих дольменах не оказалось никаких следов погребения. Фергюссон, один из усерднейших защитников гробничной теории, вместе с другими дольменами превратил в гробницу и идеальный дольмен, камень мечети Омара в Иерусалиме, и признал его местом погребения царей иудейских.⁴²⁶ Хотя Фергюссон и не называет прямо дольменом скалу мечети Омара, потому что такую структуру дает ей только арабская поэзия, но, тем не менее, было бы любопытно знать, намеренно ли приведены к такому соглашению сочинения Фергюссона, посвященные мегалитическим памятникам и памятникам города Иерусалима или это совпадение вышло случайно, без преднамеренного плана автора? – Во всяком случае, повторяем, идея дольмена-гробницы в народных сказаниях является поздно и имеет весьма незначительную распространенность.⁴²⁷

Само собою разумеется, что как на востоке так и на западе с мегалитическими памятниками соединяется много случайных рассказов и прозвищ, не имеющих отношения к истории памятников. Например, отдельные мегалиты в соседстве Ножана носят такие имена: la pierre aux alouettes, la pierre au pigeon, la pierre a marguerite, la pierre а l'abbé и т. д.,⁴²⁸ Есть много провинциальных песней и поэтических рассказов нового духа и стиля, соединенных с мегалитами, напр. книжка: Le Dolmen, épisode poétique de la Beauce par Merlet d'Outarville. Orléans, или роман: «Под сенью меча» Буканана.⁴²⁹ У нас в Крыму дольмены известны под татарским именем огланджих-хошу, т. е. детские домики, поставленные древними исполинами для забавы своих детей. Группа менгиров на горе Ляйлягор (в Крыму) в татарских сказаниях называется окаменевшим стадом баранов, с пастухом посредине.

Наконец, немаловажное значение имеют для нас еще новые свидетельства, о том, что некоторые не культурные или малокультурные племена не только чтут доныне мегалитические памятники, но и сами устраивают памятники, которые можно назвать миниатюрными менгирами и дольменами.

Мы говорили уже о миниатюрных дольменах, которые ставят нынешние заиорданские бедуины, о-бок с древними дольменами, на своих кладбищах. Подобные же подражания мегалитам находят в Индии. Целые поля менгиров ныне образуются следующим образом. «Если кто-либо из членов племени Хассия опасно занемог или ждет какого-либо несчастья, он дает обет, в случае своего спасения, поставить один или несколько камней духу такого или другого умершего лица, к которому он питает особенное доверие, и затем, при благоприятном обороте обстоятельств, исполняет свое обещание. Таким образом имя известного умершего получает репутацию благоприятного духа. Ему ставят подобные камни другие лица, по своим обетам, и таким образом возникает целый центр каменных памятников, поставленных по обету и носящих имя такого-то умершего. Иногда ставят два камня, a третий в виде перекладины, так что памятник имеет вид трилифона».⁴³⁰ Об устроении дольменов другим племенем Индии те же писатели⁴³¹ говорят следующее: «Дикое племя Малей Аразар, занимающее южную цепь Гатских гор, и доныне хранит обычай погребать своих умерших в кромлехах, состоящих из четырех камней, образующих стенки, и пятого покрывающего эту конструкцию. Но это – кромлех игрушечный, нужный только для помещения пепла сожженного трупа умершего. Тут же, при пепле, кладут отдельный небольшой камень, чтобы в нем могла поселиться душа умершего, лишившаяся пристанища по сожжении трупа, и затем совершив приношение рисовой водки и сладостей душе умершего, чтобы заставить её этою приманкой войти внутрь приготовленной камеры, покрывают это сооружение с большой церемонией». И Фергюссон имел основание, передавая этот факт, заметить, что в нем отдается эхо из древнего мегалитического времени, что народ, уже потерявший силу ставить памятники из больших камней, старается удержать древний обычай, по крайней мере, в миниатюре. Подобное же миниатюрное подражание мегалитам можно найти во всех местностях южной Индии, в виде четырех, пяти камней, поставленных в ряд среди хлебного поля и вымазанных красною краской, изображающею кровь; при каждой кондской деревне можно видеть божество её в виде трех камней или менгиров.⁴³² Подобное же миниатюрное подражание древним дольменам находят на Кавказе у осетин, которые доныне устраивают свои гробницы по дольменному типу, даже со столь обычною в позднейших дольменах отдушиною, которую они закрывают, после обряда погребения, небольшим камнем. Затем, в первый после похорон праздник Вознесения, чрез это отверстие вкладывается в гробницу баранье сердце или рыба, и затем гробничная каменная структура засыпается. И это – эхо от древнего мегалитического времени и обычая. В области Конго существует обычай проделывать в гробнице отверстие ко рту умершего, подобное отверстиям древней дольменной структуры, и чрез это отверстие подавать умершему запасы пищи и питья.⁴³³

Из всего этого следует, что цель и значение мегалитических памятников не исчерпываются теми данными, какие могут быть добыты путем раскопок и путем самого тщательного сравнительного изучения внешнего вида таких памятников в разных странах света. Во всяком случае, здесь идет дело о целом и весьма широко распространенном культе мегалитов, вызвавшем такие, а не иные виды и формы памятников.

III. Мегалитические памятники, сохранившиеся в Палестине. Мегалиты южной заиорданской области. Мегалиты Джолаиа. Мегалитические руины западной Палестины

В предыдущей главе мы показали, что библейские писатели весьма определенно упоминают о существовавших тогда и вновь созидавшихся на их глазах мегалитических памятниках Палестины и что местный народный язык (библейско-еврейский) выработал определенные названия для каждого отдельного вида грубых памятников. Теперь рассмотрим те группы мегалитических памятников, которые, по произведенным до настоящего времени расследованиям, сохранились на Св. Земле, и опять поищем в библии более специальных указаний, прямых или косвенных, именно на те памятники, которые открыты. Читатель не посетует на нас, если мы, в виду новости вопроса о мегалитических памятниках Св. Земли в русской литературе, допустим некоторую подробность в исчислении и описании этих памятников, основываясь, главным образом, на тех данных, которые по нашему вопросу собраны в трудах Кондера⁴³⁴ и Шумахера.⁴³⁵

Как мы говорили уже, грубые каменные памятники или мегалиты в настоящее время, главным образом, встречаются в восточной заиорданской Палестине. Но эта часть Палестины в библии так и называется Галаад, (גלעד), т.е. страна грубых каменных памятников. По первоначальному своему значению, слово Галаад и Галаэд указывает собственно местность кэрнов или насыпанных холмов из небольших камней; так именно назван был кэрн Иакова и Лавана.⁴³⁶ Но потом, вследствие тесной связи в употреблении кэрнов и мегалитов в Палестине, имя Галаад было перенесено и на эти последние, поскольку и они служили такими же камнями «свидетельства». И LXX в сейчас показанном месте, относят имя Галаад не только к кэрну, но и к столбу или менгиру Иакова. Как географический термин, слово Галаад употребляется в различном смысле. Прежде всего, это есть имя отдельного стана, того именно места, где патриарх Иаков заключил договор с Лаваном и поставил памятники свидетельства. В непосредственной связи со станом Галаад или местом памятников Иакова и Лавана, библейское повествование поставляет еще одно имя, также не чуждое намеков на камни свидетельства и даже на целые аллеи или круги, составленные из таких камней. Это место – Маганаим, где патриарх Иаков видел видение ангелов, ополчившихся для рати, как два лагеря воинов.⁴³⁷ Его отождествляют с нынешними развалинами деревни Махне. В дальнейших повествованиях Маганаим является местом, куда ходят смотреть какие-то хороводы, вероятно символического и религиозного характера, но с языческим оттенком.⁴³⁸ Подобно тому, как на западной стороне Иордана, в Вефиле, поставленный Иаковом камень впоследствии стал большим центром языческого культа мегалитов, и памятники патриарха Иакова на отдаленной восточной стороне Иордана, тем скорее, могли стать центром языческого служения. Что касается связи, какую мегалитические памятники и их культы могли иметь с хороводными играми и плясками, то она есть почти необходимое следствие всего того, что мы уже сказали о мегалитических культах и, с другой стороны, удостоверяется европейскими преданиями о мегалитах, как о пляшущих великанах, превращенных в камни.⁴³⁹ Но трудно сказать, чтобы эти дальнейшие Маганаимские хороводы имели какое-либо отношение к видению ангельских хоров в этом месте патриархом Иаковом, как некоторые (Грове) думали, чтобы это было грубое олицетворение в хороводах самого видения Иакова.

Но имя Галаад, данное патриархом Иаковом месту своего лагеря с каменными памятниками, прилагается и ко всей заиорданской Палестине. Чтобы это могло случиться, необходимо было, чтобы вся эта страна покрылась такими же памятниками или, по крайней мере, имела в себе много подобных мегалитических центров, так как название одного пункта Галаадом или памятником свидетельства, во всяком случае, было недостаточным основанием для того, чтобы его именем называть всю страну. Скорее можно допустить обратное предположение, что и постановка мегалитических памятников Иаковом и их название Галаадом состоялись в силу распространенного в данной местности обычая, и что пунктов, носивших здесь имя Галаад, было много, как и в нынешнем Заиорданьи много мест Мукамов, где ставятся «камни свидетельства». И действительно, среди кратких библейских упоминаний о мегалитических памятниках есть еще целая глава, посвященная истории одного мегалита, воздвигнутого также за Иорданом и также носившего имя «камень свидетельства» или просто «свидетельство», Ед или Ад, имя, сокращенное из Галаед или Галаад. Мы разумеем здесь тот памятник, который описан в 22-й главе книги Навина, который был поставлен в восточной заиорданской части Палестины жившими там израильскими коленами,⁴⁴⁰ но не для всесожжений и жертв,⁴⁴¹ а для «свидетельства».⁴⁴² О внешнем виде этого памятника Ед говорится, что он был очень велик и виден во все стороны – алтарь велик еже видети, следовательно имел право еще и на другое имя, которое привлечено было и к памятнику Иакова и Лавана: Мицпа (предмет зрелища, видения или наблюдения),⁴⁴³ что он хотя не был жертвенником, но имел подобие (תבנית) жертвенника. Такой жертвенник построили заиорданские колена Израиля во свидетельство своего союза и единения с западными коленами и получили одобрение в том от священников и начальников, хотя с условием, чтобы на этом памятнике свидетельства не приносить никаких жертв. Но, конечно, подобные памятники ставились и по многим другим случаям, как известного рода свидетельства, и в договорах между частными родами и семействами и даже между частными лицами, и, имея подобие жертвенника, уже не были связаны условием не служить действительными жертвенниками для приношения жертвы, но, напротив, превращались в центры известного местного заиорданского мегалитического культа.

В частности имя Галаад, как географический термин, употребляется и в более тесном и в более широком смысле. В более тесном смысле страною Галаада, т. е. страною грубых каменных памятников, называется междуречье Ярмука и Яббока или область, лежащая между этими двумя восточными притоками Иордана, та область, к которой ближайшим образом принадлежала и мегалитическая группа Иакова и Лавана. Ныне это особая каймакамия Ирбидская, с главным городом Ирбидом, стоящим при огромной площади дольменов; еще иначе эта местность ныне называется джебель’Аджлун, именем, имеющим отношение к имени Галаад. В своей геологической формации джебель’Аджлун представляет плато мелового известняка, для строительной цели мало пригодного, по крайней мере гораздо меньше, чем широкая полоса базальтового пласта, покрывающего северный берег Ярмука или область библейского Васана, и только незначительною частью переходящего в междуречье Галаада. Плохим свойством галаадского камня исследователи объясняют глубокую степень разложения древних галаадских памятников и скудость употреблявшихся здесь архитектурных орнаментов. Правда, эта особенность местного грунта не оказывала или мало оказывала влияния на общее строение мегалитических памятников, за исключением разве того, что, по недостатку материала, здесь не на всяком месте можно было построить дольмен, как это можно было на северной стороне Ярмука, и что строительный материал для дольменов иногда приходилось переносить довольно далеко из других вади. Но разумеется, галаадские дольмены, как памятники, всегда открыто стоящие и древностью два и три раза превосходящие древность развалин галаадских городов, при плохом качестве камня, должны были значительно испытать на себе действие времени. Если на них были какие-либо характерные знаки, как есть основание это предполагать, то они большею частью сглажены дождями. Нужно прибавить, что в междуречье Ярмука и Яббока много горных потоков и дубового леса, имевшего с мегалитами столь тесную связь, что пророки называли дольмены лесными памятниками,⁴⁴⁴ а в скалах много натуральных пещер, служащих с древнего времени и жилищами беднейшему населению.

Галаад в более широком смысле есть имя не только округа джебель’Аджлун или междуречья Ярмука и Яббока, но и всей заиорданской области, на юг от Яббока до реки Арнона, границы древнего царства Сигона. Чтобы отличить такое широкое понимание Галаадской области, иногда употребляли прибавочное выражение: «весь Галаад» или «вся земля Галаада».⁴⁴⁵ Такое распространение описательного географического термина Галаад или область мегалитов на всю территорию, лежащую на юг от Яббока до Арнона, по-видимому, должно было указывать действительное распространение этого рода памятников во всей этой местности. И исследования показали, что мегалитические памятники, находимые в междуречье Ярмука и Яббока, в еще большем числе есть и на юг от Яббока, в нынешнем округе Белка, и простираются как раз до реки Арнона, ныне вади ел Маджиб, южнее Диббана. Еще далее на юг, за Арноном, если и были мегалитические памятники, то в весьма незначительном числе и в соседстве с тем же Арноном. Но нас спросят: почему же термин Галаад, раз он обозначает область мегалитических памятников, не употребляется в еще более широком смысле и не обнимает собою и Васанской области, на север от Ярмука, также не чуждой мегалитических памятников и кэрнов? Мало того, почему западная Палестина, имевшая такого рода памятники в весьма большом числе, не только сама никогда не называется Галаадом или страною мегалитов, но и противопоставляется Галааду? Это – вопрос весьма любопытный, который разъяснил бы нам всю историю мегалитических древностей в Св. Земле, если бы были исторические данные для прямого разрешения его. Когда мы будем рассматривать мегалиты Васана и Западной Палестины, этот вопрос, может быть, для нас разъяснится. Тем не менее мы можем и теперь уже сказать, что термин Галаад не распространялся на северную часть Заиорданья потому, что находящиеся там мегалитические памятники принадлежать совсем иному времени и типу, чем памятники среднего и южного Заиорданья или страны первоначальных мегалитов. Что же касается западной Палестины, то, хотя мегалитические памятники наполняли её может быть не менее, чем и восточный Галаад, но, со времени занятия страны евреями, они потеряли здесь право на существование, часто разрушались, а если и существовали, то как противозаконные явления. Естественно, поэтому, что библейские писатели не могли их именем характеризировать и определять западную Палестину наравне с восточною. Задача правителей израильского царства и пророков в том и состояла, чтобы от идольского служения в мегалитических центрах привлечь народ во дворы храма Иеговы. В Пс. 67:16 изображаются заиорданские горы, противостоящие горе храма иерусалимского, такими словами: «Гора Божия, гора тучная!⁴⁴⁶ О гора габнуним, гора тучная! Что завистливо смотрите, горы габнуним, на ту гору, на которой благоволит Бог обитать и будет жить Господь вечно». Первые слова: О гора Божия, гора тучная, представляют обращение к горе Мориа или горе храма Иеговы. Им отвечают следующие слова: О горы габнуним, гори тучныя! представляющие обращение к горам, враждебным первой горе, заиорданским. Почему же они называются габнуним, т. е. горы бровей, δρη ὠφρυωμένα (Акилла), горы, насупившие брови? По одним здесь разумеется гора Ермон (Гезениус), по другим – джебел Хауран (Ветцштейн), по третьим – джебел ‛Аджлун (Гитциг), а брови горы объясняются вообще в смысле естественных бугров или пиков на этих горах.⁴⁴⁷ Но таких объяснений нельзя принять, потому что горы габнуним противопоставляются горе Божией, Мориа, как горе иерусалимского храма; следовательно и их «нахмуренные брови» могут быть только мрачными языческими святилищами или вообще искусственно созданными буграми или неровностями. Мы думаем, что здесь разумеются горы, покрытые мегалитическими памятниками или дольменные. Нынешние заиорданские арабы о таких горах выражаются: катар мизмар, истыканные гвоздями, а во Втор. 3:27, по LXX, одна из таких дольменных гор называется именем горы изсеченной, τοῦ λελαξευμένου, т. е. обращающей на себя внимание не естественным своим видом, а искусственным, сообщенным ей человеческою рукою. Что же касается самого термина габнуним, то указанное здесь его специальное значение объясняется местом Иез. 16:24, где слово (גב) означает те блудилищные культовые структуры, которые называются бамами или дольменами, и которые и в западных европейских сказаниях продолжают называться приютами блуда, «постелями Диармида и Грены». И так, в Пс. 67:16, псалмопевец имеет в виду Галаадские горы, лежащие прямо на восток от горы иерусалимского храма, изборожденные необыкновенным множеством мегалитических памятников. Хотя и западно-палестинские горы имели такие же мегалитические брови, но там, вблизи храма Иеговы, они держались скромнее.

* * *

Начнем описание мегалитических памятников Галаада в порядке расположения их групп с севера на юг. Самая северная группа галаадских мегалитов расположена при городе Ирбиде, резиденции местной каймакамии, и простирается с промежутками на запад почти до иорданской долины. Господствующий вид мегалитов – дольмены. Между дольменами здесь много мусульманских вели,⁴⁴⁸ по-видимому, возобновлявших собою древнее культовое значение места, но также разрушенных. Дольменное поле разделяется на следующие группы, весьма близко одна от другой отстоящие: а. группу дольменов, находящуюся при самом городе Ирбиде, при его крепости и древнем кладбище; б. группу при близь лежащей деревне Кафр-Юба; в. группу при деревне Джумга; г. группу при деревне Загар ен-насара, и д. группу между Самма и ет-Тайибе. Число всех дольменов здесь, по счету Шумахера, от 800 до 1,000. Вид дольменов, вообще одинаковый, отличается тем, что некоторые дольмены стоят непосредственно на скалистом грунте земли, а некоторые на искусственном, террасовидном основании, состоящем иногда из одного пласта больших камней, плотно сложенных один возле другого, иногда из двух, трех и более таких каменных пластов, наложенных один на другой. Хотя эти террасы дольменов все круглы, но структура дольмена стоит не в центре круга; платформа бывает шире на юге и западе и уже на севере и востоке. И это – характеристическая особенность Ирбидского центра, так как она здесь наблюдается при всех экземплярах дольменов на террасе. Далее, в устройстве самого дольмена, характеристическою особенностью данной местности считают то, что верхний камень или дольменный стол, состоящий всегда из одной цельной каменной плиты, с избытком покрывает конструкцию поддерживающих его стенок и даже выдается концами в виде навеса. Этим галаадские дольмены отличаются от дольменов северного Заиорданья, в которых верхняя горизонтальная часть состоит не из одного камня, а из двух и трех камней, и иногда покрывает не всю конструкцию дольмена, а только одну западную её половину. На некоторых дольменных столах заметны ямины или углубления, может быть чаши; но, по причине дурного сорта камня, ныне не легко решить, сделаны ли они человеческою рукою. Что касается нижней конструкции дольмена, то его продольные подставы или подпоры, стоящие по удлиненным сторонам памятника, состоят каждая из одного более или менее длинного пласта, подобного пласту верхнего дольменного стола, но поставленного ребром; полной параллельности между противостоящими стенками дольмена нет. Нет в данной группе, как и вообще в галаадских дольменах, и определенной ориентации памятников, между тем как в северном Заиорданьи, как увидим дальше, обнаружена довольно точная выдержанность направления длины дольмена с востока на запад. Из поперечных сторон одна бывает обыкновенно закрыта, так что внутренность дольменной структуры имеет вид низкой камеры, с открытою переднею стороною; но есть и камеры со всех сторон закрытые. Никакого следа орнаментации дольменных камней здесь нет, между тем как в северном Заиорданьи она встречается. Нет здесь и окон или отдушин в дольменах, нет так называемых dolmens troués, встречающихся в северном Заиорданьи, а также в Индии и Европе. Шумахер, имевший возможность вскрыть и расчистить некоторые экземпляры дольменов данной группы, бывшие закрытыми, говорит о их внутреннем содержании следующее:

«После снесения земли, накопившейся в камере дольмена и образовавшей пласт до 14 дюймов глубины, мы нашли посредине камеры массу пепла, с небольшими кусками угля и ничтожными частями костей. Тут же найдено несколько медных колец с примитивною орнаментацией на наружной стороне, в виде зигзагов. Ниже, под массою угольных остатков, во всех дольменах мы находили большую каменную плиту, но покрывавшую не весь пол дольмена, а только среднюю часть; остальная часть пола по сторонам бывает заполнена малыми камнями, так что средняя большая плита с углем представляет как бы вид очага в идольском капище. Но назначался ли этот очаг для сожжения умерших или для живых (детей), приносившихся в жертву, неизвестно. Ниже, под пеплом и каменною плитою дольмена, всегда нетронутый натуральный грунт. Сорт камней в дольменных конструкциях – известняк, иногда взятый тут же непосредственно, иногда перенесенный сюда из вади Самуа, лежащей несколько южнее Ирбида; но большая часть дольменов сложена из тут же лежавшего камня. Расстояние между дольменами в группах не везде одно и то же, но колеблется между 24 и 30 футами. В этих промежуточных пространствах иногда замечаются двойные ряды камней, в расстоянии 3 фут. 3 дюйм. один от другого и 2 фут. 7 дюйм. высоты, идущие в прямом направлении то с севера на юг, то с востока на запад. Можно подумать что это – остатки грубых аллей, соединявших находившиеся в группе дольмены в одно целое. Для большей ясности прилагаем здесь несколько рисунков из книги Northern Ajlun Шумахера. Вот один из дольменов описываемой группы, без террасы, но обведенный каменным кругом (см. рис. стр. 168).

Другой экземпляр местного дольмена на каменной террасе, помещен на стр. 169 (верхний рис.)

Самая западная группа описываемых дольменов, находящаяся между деревнею Самма и ет-Тайибе, почти вся разрушена, виною чему, по мнению Шумахера, служила хрупкость камня. Один только дольмен здесь стоит твердо. Подставами его служат, на северной и южной сторонах, два камня 11 фут. 5 дюйм. длины на 2 ф. 7 д. высоты; последняя мера есть высота пространства под дольменным столом. Западная сторона также заложена, но сравнительно небольшим камнем, может быть впоследствии. Конструкция эта покрыта огромным цельным камнем 11 фут. 9 дюйм. длины на 9 ф. 9 д. ширины и 1 ф. 2 д. толщины, принесенным сюда из вади Самуа. Посредине этого дольменного стола выдолблена круглая чаша 10 дюйм. в диаметре и 4 дюйм. глубины. Дольмен этот, вместе с прилегающим полем разбитых дольменов, носит имя составной или сложной крепости, ел-Еклаа ел-Мутракибат. Вот его рисунок (см. нижний рис. стр. 169).

Теперь вопросы нельзя ли для описанного поля дольменов найти в Библии какое-нибудь собственное имя, потому что имя Галаад или памятники галаадские само по себе недостаточно для описанного дольменного поля, как принадлежащее равно всем заиорданским мегалитам.

Поле дольменов, находящееся в Ирбидской каймакамии и сейчас описанное, принадлежит северной части Галаадской области. Но с северным Галаадом связаны многие любопытные библейские воспоминания. Прежде всего, в Северном Галааде нужно искать Галаада или иначе Мицпы патриарха Иакова,⁴⁴⁹ где он поставил свой мегалитический центр. Так как Иаков, возвращавшийся из Месопотамии вместе с сопровождавшим его Лаваном, шел с севера, конечно тою древнею дорогою, которая ныне называется дорогою пилигримов (дербел-хадж), то свернуть с этой дороги на территорию Галаада ему нужно было здесь, против нынешнего Ирбида, приблизительно около того места, где на большой карте Английского Палестинского Общества показана Рамот Мицпа, потому что на дальнейшем продолжении «дорога пилигримов» безводна и была бы совсем неудобна для больших стад Иакова. Но раз Иаков свернул на свою частную палестинскую дорогу в северном Галааде, то натурально было и провожавшему его Лавану здесь именно проститься с Иаковом, и тому и другому здесь именно поставить свои камни свидетельства, бывшие для них некоторого рода пограничными памятниками, за которые не должна была переступать с дурным умыслом ни та, ни другая сторона.⁴⁵⁰ Уже по такой идей мегалитов Иакова и Лавана, они должны были стоять на границе Галаада или, по крайней мере, недалеко от его северной или северо-восточной границы. Далее, в той же северной части Галаада нужно искать заиорданского города Рамот Гилеад. Обыкновенно этот город отождествляют с ес-Сальтом (Гезениус и друг.). Но библейский текст и об этом пункте дает понять, что его нужно искать на северной границе Галаада. Из городов Галаада он прежде других делается добычею Дамасского царя,⁴⁵¹ очевидно по своему северному положению. В Рамот Гилеаде, имеет свою резиденцию поставленный Соломоном правитель Васана,⁴⁵² конечно также по северному положению города, в соседстве с Васаном. Имеет значение для определения местонахождения Рамот Гилеада еще то обстоятельство, что, по 3Цар. 22:28–35, при нем происходит большое сражение на колесницах; но в глубину Галаада, до нынешнего ес-Сальта, колесницы не могут ходить; следовательно, опять Рамот Гилеад должен был лежать севернее.⁴⁵³ Таким образом, Рамот Гилеад лежал там же, где был Галаад Иакова. Далее, как Галаад Иакова носил еще имя Мицпы, так, Рамот-Гилеад назывался еще Рамот Мицпа, каковой город указан как северная граница Гадова колена, вместе с Бетонимом;⁴⁵⁴ но это последнее имя доселе еще слышится в наименовании округа ел-Вутен (на восток от Ирбида). Еще далее, Мицпа Иакова в Галааде есть Мицпа Иеффая,⁴⁵⁵ округ которой носил название Тов⁴⁵⁶ и, по преданию Талмуда,⁴⁵⁷ лежал к юго-востоку от Геннисаретского озера. Тот же северный предел Галаадского Заиорданья был местом укрывательства, а потом и погибели Авессалома, приключившейся за Иорданом,⁴⁵⁸ в лесу Ефремовом,⁴⁵⁹ т. е. бывшем во временном заведывании или в аренде Ефремова колена, в соседстве Маганаима.⁴⁶⁰ Но, как мы говорили уже, Маганаим не мог отстоять далеко от Галаада Иакова и может быть лежал на месте нынешнего Махне, несколько южнее ирбидских дольменов, на половине пути между Ярмуком и Яббоком. О гробнице Авессалома на восточной стороне Иордана предание молчит, как будто удовлетворившись тем, что в самом Иерусалиме есть памятник с именем Авессалома. Как и во многих других случаях, предание довольствуется указанием кенотафиума вместо настоящей гробницы. Между тем о действительном месте погребения этого мятежного сына царя Давида библейский текст говорит: «и взяли Авессалома, и бросили его в лесу, в яму большую, и наметали над ним кучу камней весьма большую».⁴⁶¹ Каждый воин, по обычаю, должен был бросить камень на могилу погибшего врага. Вероятно этот кэрн на могиле Авессалома существовал долго и подновлялся метанием камней дальнейших поколений: одни бросали камни для выражения негодования и осуждения поведения Авессалома, другие для засвидетельствования соболезнования по поводу его трагической кончины. По крайней мере, позднейший обычай бросать камни в кенотафиум Авессалома, находящийся в Иерусалиме, заставляет предполагать, что пока было известно действительное место погребения Авессалома, местные жители не проходили мимо него без такого же засвидетельствования своего чувства бросанием камней.

И так, в районе северного Галаада нам нужно искать места мегалитических памятников Иакова, Галаада Иакова или Мицпы, при котором впоследствии возник город Рамот Галаад или Рамот Мицпа. Натурально, что нам можно остановиться только на таком месте северного Галаада, где до настоящего времени сохранились мегалитические памятники. Хотя Вефиль того же патриарха Иакова, другой мегалитический памятник его имени, предание показывает на месте, где ныне нет мегалитов, но это объясняется тем, что западная Палестина, на глазах истории, потеряла свои мегалиты. На восточной же стороне Иордана, где гонений на мегалитические памятники не было, указывать Галаад Иакова в пункте, где нет таких памятников, было бы противоречием самому существу дела. Мало того, для Галаада Иакова нужно искать места многочисленных мегалитов. Как Вефиль или западный мегалит патриарха Иакова впоследствии стал большим центром мегалитов, так и Галаад или восточный мегалит патриарха не мог оставаться одиноким на своем холме Мицпа. Следуя местному обычаю, потомки Иакова должны были присоединить свои свидетельства к свидетельству оставленному патриархом, т. е. к камню Иакова должны были присоединить свои камни. Сколько можно судить на основании вышеприведенных библейских указаний, Галаад Иакова, как и западный Вефиль Иакова, превратился в большой центр языческого культа. На одном из его жертвенников Иеффай, живший в Мицпе Галаадской, принес в жертву свою дочь; это не мог быть жертвенник Бога Израилева, который не принимал человеческой крови; да и не было такого жертвенника Иеговы в Галааде. Равным образом и предания о маганаимских хороводах, как мы уже говорили, свидетельствуют об утверждении в северном Галааде языческого культа мегалитов.

Группа Ирбидских дольменов, по своей чрезвычайной обширности свидетельствующая о важном традиционном значении данного места, наводит собою на мысль о Галааде патриарха Иакова и в его соседстве процветшем позднейшем городе того же имени. Правда, что эта группа мегалитических памятников раскинута на весьма значительное пространство и, как мы говорили, подразделяется на четыре или пять отдельных групп. Это объясняется тем, что мегалитические группы Палестины, как и западной Европы, распространялись не при городах, а в лесах и горных пустынях; если в их соседстве возникал город, то культ мегалитических памятников углублялся дальше от него, в прилегающие леса и горы. Индийские сказания говорят, что строители мегалитических памятников, передвигаясь на другие места, переносили с собою и свои памятники; и в надписи моавитского царя Мешы есть замечание о возможности передвижения мегалитической структуры с ей первоначального места на другое; но это могли быть только исключительные случаи. Обыкновенно мегалитический жертвенник оставался на своем месте навсегда, даже когда переставал исполнять свое назначение жертвенника; на новом же месте созидались новые подобные жертвенники. С какой же стороны к этой группе памятников, развившихся вокруг Галаада Иакова, примыкал город Рамот Галаад или Мицпа-Галаад, обязанный своим именем тому же мегалитическому центру? Если, за отсутствием преданий, руководствоваться новыми названиями отдельных местностей и селений, разбросанных здесь, среди древнего мегалитического поля, то из их совокупности можно получить некоторое доказательство на то, что город Рамот Галаад примыкал к западной части дольменного поля, а не к восточной. По крайней мере, при западном конце этой площади есть селения и древние городские развалины, носящие имена Самма и Хофа (твердыня), Камм и Кувем (большая вершина и малая вершина), не чуждые некоторого отношения к библейскому имени Рамот (высоты). Крайняя западная группа дольменов Ирбидской территории носит особенное имя ел-Еклаа ел-Мутракибат, что значит сложное укрепление, составные части которого суть дольмены. Хотя в сирийском предании все большие культовые центры назывались крепостями и хотя, как увидим дальше, мегалитические центры обыкновенно носят у нынешних бедуинов название крепостей, крепостных башней, и LXX в одном месте назвали дольменные конструкции военными черепахами; но, в связи с названиями прилегающих селений Хофа, Самма, Кам, Кувем, название крепостью дольменной группы увеличивает возможность присутствия здесь и действительного военного укрепления. Может быть имя «сложного укрепления» прежде принадлежало в данном случае городу, а потом уже перенесено на его мегалиты. Из этого же нынешнего названия дольменов укреплениями видно, что предание не расположено считать их древними гробницами, как этого требует установившийся, по-видимому, взгляд на этого рода памятники. Правда, что дольменный тип мегалитов, господствующий в Ирбидском округе, не есть тот тип, по виду которого поставили свои камни Иаков и Лаван; но это дальнейшее предпочтение дольменного типа пред менгирным и значительное количество сохранившихся здесь дольменов объясняется дальнейшим направлением ханаанских и заиорданских верований, вызвавших нужду в таких каменных свидетельствах, которые, вместе с тем, выражали идею жертвенника и ковчега. Приспособляясь к возобладавшему впоследствии дольменному типу палестинских мегалитов, мидраш книги бытия относит и его к патриарху Иакову.⁴⁶² Наконец, так как древние мегалиты, как культовые центры, имели тайную связь с «деревьями лесными», то и здесь, начиная от вади ел-"Араб на юг, занимаемая мегалитами территория имеет много дубового леса, особенно богатого в западной части площади, принадлежащего к одной породе с дубовым лесом западной Палестины, но несравненно более крупного. В дубовом лесу, окружающем западные дольмены, есть разрушенный вели имени Аскалона. Не есть ли это случайно изменившееся имя Авессалома, а мусульманское вели, стоящее в лесу, не показывает ли, что здесь был кэрн на могиле Авессалома?

Срединная часть Галаада, на юг от Ирбидского дольменного поля, между Тибне и ес-Сальтом, систематически не обследована. В то время как Кондер, исследователь южного Галаада, остановился не доходя до ес-Сальта, другой, новый исследователь, трудившийся над описанием северного Галаада, дошел только до Тибне. Поэтому и точных сведений о мегалитических памятниках срединного Галаада мы не имеем. Но, без сомнения, таких памятников и здесь скрывается много. В своем поспешном следовании этой частью Заиорданья, не сворачивая с прямой дороги, по которой шла экспедиция, мы видели довольно много дольменов, например между селениями ‛Едун и Мезар, при Суфе, на переправе чрез Яббок и в других местах, но, по независящим от нас обстоятельствам, не могли заняться их рассмотрением. У путешественников 1817 года, Ирби и Мэнглеса, упоминается большая группа дольменов на пути от ед-Дамия (одна из иорданских переправ) до ес-Сальта, в количестве не менее 27 экземпляров кавказского дольменного типа, в виде закрытых камер, с круглыми пробоинами или окошечками в одной из стенок. Подобные же мимолетные указания на существование дольменов в данной области встречаются у герцога Льюиня⁴⁶³, у Олифанта⁴⁶⁴ и друг. Но из этих указаний очевидно только то, что средний Галаад нуждается еще в систематическом исследовании его мегалитов. Тем не менее приводим выше для образца один из дольменов, находящихся на 135 странице первого тома вышеупомянутого сочинения герцога Льюиня, открытых на южном берегу вади-Зерка (Яббок), на холме Ал-Сафат (см. рис. стр. 177).

Следующая обследованная группа мегалитических памятников находится в окрестности города ‛Аммана, при верховьях реки Яббока, сопровождаемой этими памятниками и на всем своем течении до впадения в Иордан. При городе ‛Амман мегалитов сохранилось не много, но они важны по своим значительным размерам и по историческому значению своей местности. Самый важный из сохранившихся здесь памятников, один из крупнейших между всеми заиорданскими мегалитами, лежит одиноко в 25 минутах на юго-запад от нынешнего ‛Аммана. Особенного имени ныне он не имеет и нынешним новым поселенцам ‛Аммана вовсе не известен; на большой английской карте он обозначен точкою, на возвышении между хирбет Аисге и Руджм ел-Мисдар. Это – дольмен, не имеющий, однако ж, вида стола от неправильного, сильно наклоненного, положения верхнего камня. Почти вовсе необделанный, камень этот имеет до 13 футов длины на 11 фут. широты и 2 фут. толщины и приподнят с земли только одною западною стороною, где ему служат подпорами два стоячих, также необделанных, камня 8–6 фут. высоты. С восточной же стороны камень упирается на натуральную местную скалу, и только два небольших булыжника подложены там, где камень не достигает грунта по своей неровности. Верхняя поверхность этого полуподнятого камня разделана чашами и желобками; в центре же его выдолблена большая чаша, около 2 футов в диаметре и нескольких дюймов глубины. Другая чаша, одного фута в диаметре, выдолблена близко к западному, самому высокому краю камня и в других пунктах еще 2 больших и 9 малых чаш. Затем, возле памятника, в грунте, выдолблены две чаши, 20 дюйм. в диаметре каждая, соединенные канальчиком. Место, занимаемое описанным памятником, который для отличия будем называть дольменом № 1, – пустынный серый склон горы, без широкого вида, каковы вообще все горы окружающие ‛Амман. Вот вид этого дольмена с юго-восточной его стороны (см. рис. стр. 179).

Дольмен № 1, при всей своей неправильности, есть, во всяком случае, самый лучший и самый красивый из ‛Амманских мегалитических памятников. Все остальные имеют худший вид, и большею частью принадлежат к категории полудольменов, из весьма слабо обделанных камней. Есть два экземпляра полных дольменов, но самой примитивной формы. Они лежат при западном въезде в ‛Амман, над дорогой, на довольно крутом склоне горы, ныне лишенном всякой растительности и, по-видимому, бесплодном, и сложены из кремнистых глыб камня, пласты которого здесь нередко попадаются на поверхности, рядом с слоями белого известняка. Один из дольменов, вышестоящий, есть трилифон, то есть имеет в своем составе три камня, два в виде подстав и третий в виде столовой доски. Последняя имеет 12 фут. длины на 6 ширины и поднята на своих грубых подставах до высоты 3½ футов; расстояние между подставными камнями 2½ фута. Второй дольмен, стоящий тут же на склоне, но несколько ниже предшествующего, имеет в своем верхнем камне 8 фут. длины и ширины и 2 фут. толщины. Подставных камней здесь собственно два, по одному на той и другой продольной стороне дольмена, северной и южной; но еще один камень привален к западной стороне, по-видимому, уже после того, как дольмен был сложен; верхний камень с ним вовсе не соприкасается. Кажется, что приставкою этого западного камня имелось в виду лишь сообщить устойчивость южному камню, так как между этих двух камней втиснут еще кусок кремени. Высота подстольного пространства 4½ фута, а широта 4 ф. 3 д. В верхней поверхности дольмена, при западной стороне, выдолблена чаша или ямина 2½ фут. длины, 1 фут. ширины и 3 дюйма глубины. Дольмены стоят на небольших террасах, образуемых склоном горы и поперёк в отношении к склону; восходящий на гору по прямой линии встретит пред собою боковую продольную стену дольмена. Тут же есть еще два разрушенных дольмена и один полудольмен. Таким образом, в данном месте был небольшой центр мегалитов.

Другая группа ‛Амманских дольменов найдена на север от города. Первый памятник этой группы лежит в вади Хаддаде. Это – полудольмен 7–8 футов длины и ширины; тогда как один конец столового камня лежит на земле, другой конец поднят на 8 фут. высоты. Против памятника небольшая пещера, вырубленная в скале. Рядом с ним другой полудольмен, также лежащий одним концом на грунте, а другим несколько приподнятый. Несколько далее, на запад отсюда, по дороге в Ну‛еджис (собств. Княжее) была найдена еще одна грубая структура полудольмена из двух камней, один 9, другой 5 фут. длины.

При той и другой группе ‛Амманских дольменов, северной и южной, в некотором расстоянии от них, найдены еще другие мегалитические структуры менгирного типа. Менгир, противостоящий западной группе дольменов, отделенный от нее ущельем, но, очевидно, имевший к ней отношение, представляет довольно оригинальный вид: имея 6 футов широты при основании, он суживается к средине, а затем, в верхней части, снова утолщается. Высота менгира 5 фут. На голове менгира вырублена чаша 6 дюймов в диаметре и 4 дюйм. глубины. Менгир очень напоминает столпообразный жертвенник каждения. Кондер устанавливает близкое сходство этого менгира с одним менгиром на холме Марегат, о котором ниже. Вот изображение этого памятника (см. рис. стр. 181).

Гораздо более величественный экземпляр менгира найден при северной группе ‛Амманских дольменов, вблизи находящейся там развалины Хаддаде, каковым именем называется и менгир. Так как Хаддаде происходит от Хадд – граница, то менгир в данном месте мог иметь значение пограничного столба, а его имя соответствует нашему чурак от древнеславянского чур, граница, рубеж. Менгир Хаддаде представляет заметно обтесанный каменный столб 12 футов длины или высоты, 7 фут. широты в базе и 5½ фут. в верхней части, значительно, при этом, закругленной. И этот менгир имеет чашу, как знак древнего культового значения; но, вследствие значительной высоты памятника, его чаша была вырублена не в верхней части, до которой нельзя было достать рукою, но в одной из его боковых сторон, и имеет 9 дюймов длины, 5 ширины и 9 глубины, – каковая особенность вырубки чаш в отвесной стене мегалита, по словам Кондера, есть в камнях Стонхенж и Киттс Котти Хоуз. Тот же Кондер думает, что чаша была вырублена здесь после того уже, как камень был установлен на месте, и что она не только вырублена острым орудием, но и выглажена пальцами или частым прикосновением пальцев, по предписанию культового обряда. Ныне этот менгир, сохранившийся в целости, лежит поваленный, вероятно потому, что это был пограничный камень, страж города и охранитель; такие камни свергались с своих мест наступавшими на город неприятелями. Прилагаем его изображение на стр. 182.

На той же северной стороне ‛Аммана, еще ближе к северной дольменной группе, найдены еще два менгира стоящими на своих местах, но меньших размеров и без чаш, вообще простейшего вида и значения.

Вот и все мегалитические памятники, найденные в ближайшей окрестности главного города древнего аммонитского царства. В сравнении с памятниками северного Галаада, они имеют более грубый и примитивный вид, и как нельзя более наглядно подтверждают указанный нами путь происхождения и развития мегалитов, как грубых памятников всякого рода «свидетельств», которые на своей первой ступени могли состоять только из натуральной каменной глыбы, слегка лишь приподнятой или поставленной в такое положение, чтобы ее можно было отличить среди камней, разбросанных природою. Амманские дольмены ясно показывают, что памятники этого типа, на своих первых ступенях развития, не только не имели подобия гробничной цисты, но и прямо отрицали своим видом всякую мысль о гробнице. Чтобы дольмен поставить в виде соответственном его назначению, для этого было достаточно приподнять каменную плиту на весьма незначительную высоту, и даже только одним концом, и на нем вырубить небольшую чашу; но чтобы сделать каменную гробницу самого примитивного вида, требовались камни другого вида и в другом положении. Строго говоря, в ‛Амманских памятниках нет даже полного разграничения между дольменным и менгирным типом памятников, потому что здесь так называемые столовые камни дольмена часто находятся в полустоячем положении и могут быть рассматриваемы как менгир, камень которого, по своей неотделанности, не может стоять твердо и потому поддерживается другим камнем. Какой-либо определенной ориентации в постановке мегалитов здесь не видно. Если первый из рассмотренных нами памятников ‛Аммана поставлен своею удлинённою стороною в направлении с востока на запад, то дольмены западной стороны Аммана по свойству грунта, своими удлинёнными сторонами поставлены с севера на юг. Здесь не различишь и того, где в каждом отдельном экземпляре мегалитических памятников нужно полагать его переднюю сторону, а где заднюю, подобно тому как, по сравнению, сделанному Тэйлором, в примитивной лодке индийца не различишь, где ее передняя, а где задняя часть и в какую сторону он приготовляется идти, потому что и нос и корма его лодки ничем не различаются.⁴⁶⁵ Находят впрочем, что из чаш, вырубленных на ‛Амманских дольменах, крупнее те, которые сделаны на западном конце дольменного стола.

Английская экспедиция, открывшая мегалитические памятники ‛Аммана, в лице своего талантливого исследователя Кондера, пришла к мысли, что ‛Амманский дольмен, названный нами № 1,⁴⁶⁶ есть то, что у библейского писателя называется одр Ога, царя васанскаго. одр железный, который в Равве сынов Аммоновых и котораго длина девять локтей, а ширина четыре локтя.⁴⁶⁷ Обыкновенно, говорит Кондер, под железным одром Ога, комментаторы разумеют железоподобный базальтовый саркофаг; но трудно предположить, чтобы во время Ога саркофаги были известны в ‛Аммане, а базальта здесь вовсе нет. Разуметь в собственном смысле одр Ога также не удобно, ибо что за памятник царю – его постель? Не лучше ли употребленный здесь библейский термин: ариш, переводить трон, как место царского возлежания,⁴⁶⁸ а слово «железный» понимать в смысле могущественный, внушительный, княжеский. Тогда понятие: «одр Ога царя васанского» может быть наложимо на конструкцию дольмена, потому что и в сказаниях европейских народов дольмены часто называются седалищами или тронами царей и гигантов. И так, нужно только в ‛Аммане, древней столице сынов Аммоновых, найти такой дольмен, который подходил бы под указанные во Втор. 3:11 измерения одра Ога: 9 локтей длины на 4 локтя ширины. Такой именно дольмен найден в экземпляре, одиноко стоящем в 25 минутах пути на юго-запад от нынешнего ‛Аммана, в позиции бросающейся в глаза, самом крупном из всех заиорданских дольменов (дольмен № 1). Он имеет полную длину одра Ога: тринадцать футов, что составляет девять библейских (шестнадцатидюймовых) локтей.⁴⁶⁹

Такое объяснение, при первом прочтении его, может заинтересовать читателя и расположить в свою пользу. И мы готовы согласиться, что монументальный памятник страны первобытных великанов, названный именем царя, бывшего последним отпрыском расы великанов, памятник, имевший, по древнему народному определению, вид одра, вполне соответствует понятию мегалитического памятника, ныне называемого дольменом, потому что и в европейских сказаниях дольмены называются также и постелями (постели Диармида и Грены). И это даже не было бы прямым противоречием тому, почти принятому, толкованию, что под одром Ога нужно разуметь гробницу или саркофаг Ога; следовало бы только под гробницей разуметь не место погребения самого Ога, а поставленный Огом кенотафиум какого-либо его бога, имевший полное значение жертвенника. Но дело в том, что именно данный дольмен не имеет вида саркофага, как он не имеет и вида трона. Это не полный дольмен, а лишь полудольмен, т. е. каменная глыба, приподнятая лишь одним концом. Вовсе не идет представлению седалища или трона и то, что верхняя поверхность дольменного камня № 1 разделана чашами и соединяющими их канальчиками. Равным образом и место, занимаемое дольменом № 1, в пустынном уединении, довольно далеко от площади древнего ‛Аммана, не соответствует царскому памятнику вообще, в особенности одру царя Ога, находившемуся «в самой крепости (LXX ἄκρα, слав. краеградии) сынов Аммона». Более всего Кондер был предрасположен к своему исключительному отношению к дольмену № 1 его сравнительною величиною, по которой он называется у Кондера первым между всеми заиорданскими мегалитами. Положим, что он несколько больше других заиорданских дольменов, но и многие другие дольмены весьма близки к нему по величине, например, дольмен, описываемый в мемуарах экспедиции Кондера на стр. 266, имеющий ту же длину 13 футов или девять еврейских локтей, при 10 футах ширины и 1½ толщины, или же полудольмен, описанный там же на стр. 189 и еще некоторые другие. Между тем, с другой стороны, именно величина и массивность дольмена № 1 более всего мешает ему быть одром Ога. Кондер довольствуется тем, что находит соответствие между длиною дольменного стола № 1 и длиною постели Ога. Но и это соответствие в измерениях длины можно оспаривать, потому что, строго говоря, грубые, невыровненные под шнур, составные камни Амманских мегалитов не имеют измерений длины и ширины; когда говорят об их длине и ширине, то обыкновенно разумеют при этом среднюю из нескольких мер длины и ширины, которые также можно было бы указать в камне с неровно обтесанными сторонами. Что же касается ширины дольмена № 1, то она вдвое превышает ширину одра Ога (4 локтя) и намеренно игнорируется Кондером. Все это вместе делает невозможным отождествление библейского одра Ог с дольменом № 1, да и вообще с каким бы то ни было из открытых в ‛Аммане дольменов. Гораздо лучшее объяснение одра Ога может быть выведено из одного вавилонского текста, переведенного Шмитом⁴⁷⁰ содержащего в себе описание одра и трона Бела в Вавилоне; показанное там измерение одра Бела не отличается от измерений одра Ога, как в длине, так и в ширине. Отсюда следует, что одр Ога был именно одр, а не трон, и что имя Ога он носил не потому, что был в употреблении самого Ога, а потому, что был сделан им по священной мере, как символический одр, посвященный Ваалу. Возможно, что этот одр был кенотафиумом Ваала. Что же касается того железа, из которого был сделан памятник или одр Ога, царя-исполина, то, следуя указанию Втор. 8:9, мы можем думать, что это был базальт, хотя не встречающийся в самом ‛Аммане, но весьма известный в северном Заиорданье, а отчасти и на восточной стороне Мертвого моря.⁴⁷¹ По крайней мере у Иосифа Флавия,⁴⁷² в мишне,⁴⁷³ в таргуме Псевдоионафана,⁴⁷⁴ упоминается на восточной стороне Иордана и Мертвого моря «железная гора, покрытая малорослыми пальмами», σιδηροῦν καλούμενον ὄρος, под которою горою едва ли можно разуметь что-либо другое, а не базальтовую гору или вообще гору твердого камня. Равным образом и в описании Корана Магомета⁴⁷⁵ «огромные куски железа, которыми заваливается ущелье между двумя горами», нужно понимать, скорее всего, о базальте или о другом железоподобном и твердом, как железо, камне. Лучше всего, по нашему мнению, этот вопрос разрешен у нынешних заиорданских бедуинов, которые и ныне знают горы гвоздяныя, горы истыканные гвоздями. Это почти тоже, что горы железные. Но «гвоздяными горами» называются горы больших мегалитических центров, горы покрытые дольменными структурами.

Если, таким образом, нельзя согласиться с Кондером, что дольмен № 1 есть библейский одр исполина Ога, то можно без труда согласиться с тем, что как этот памятник, так вероятно и некоторые другие из заиорданских мегалитов ведут свое начало если не от самого Ога, то от того племени великанов, к которому он принадлежал. Надобно припомнить, что в преданиях всех народов дольмены суть создания расы исполинов.⁴⁷⁶ Сопоставляя эти общечеловеческие предания с ясными свидетельствами Св. Писания, что аборигенами Заиорданской области были великаны рефаимы, и что от них могли остаться соответственные исполинские памятники в роде одра Ога, мы имеем право предположить, что между нынешними Заиорданскими дольменами есть такие, которые были поставлены руками этих исполинов; скорее всего это можно сказать о мегалитах той местности, где хранился исполинский одр или кенотафиум Ога. Между отдельными именами, которые носили палестинские исполины, нашего внимания здесь особенно заслуживают великаны Емимы (אימים), так как именем этих великанов назывались еще какие-то особенные идольские памятники-Емимы, конечно потому, что они воздвигались этими великанами и имели мегалитический вид. Вот что читаем о них у пророка Иеремии⁴⁷⁷: "засуха пойдет на воды его и оне изсякнут за то, что это – земля истуканов, похваляющаяся Емимами (в русск. идольскими страшилищами)». Мы думаем, что Емимами здесь называются дольменные грубые структуры, названные в одном месте LXX, как мы уже знаем, черепахами, и что пророк, угрожая засухою, имеет в виду обличить языческое верование, впоследствии перешедшее даже в Европу, что принесенная дольмену жертва может низвести дождь и росу. Потому-то впоследствии всякое место, богато орошенное водою, стали называть полем дома Ваала, т. е. его дольменов. Таким образом исполины-Емимы были в числе строителей дольменов, если эти последние прямо называются их именем. Те исполины, которые жили в ‛Аммане, носили имя Зузимы, место обитания их в Быт. 14:5 названо Гамом; но новейшие исследователи считают возможным отождествить Гам с ‛Амманом.⁴⁷⁸ Иосиф Флавий⁴⁷⁹ говорит, что исполинское дерево, при котором жил Авраам, вблизи Хеврона, называлось Огиг, что означало: исполинский и очень древний. Хотя у греков Огигом был сын Посейдона, беотийский автохфон, имевший женою дочь Океана; но на библейской земле названное Огигом дерево скорее могло напоминать царя васанского Ога – исполина, если не приточного царя Агага или Гога⁴⁸⁰ богатыря. Если же Огигом могло назваться дерево, то тем более мегалитический памятник. Падение власти исполинов-рефаимов в Палестине имело место около времени Моисея. Разбитые первый раз еламитом Кодарлаомером,⁴⁸¹ заиорданские рефаимы были затем постепенно вытеснены из своей территории двумя противоположными давлениями: с одной (южной) стороны давлением на них двух небольших национальностей, Моава и Аммона, а с другой (северной) давлением Аммореев, первоначальное местожительство которых было в области Ермона.⁴⁸² Прибывшие в заиорданскую местность из Египта евреи застали здесь амморейское царство, разделившееся на два царства, из которых южное управлялось Сигоном, а северное Огом. Но и великаны-рефаимы, сыны Енаковы, люди велики и предолги (Втор. 9:2), были в составе населения обоих царств; даже тогдашний царь Ог васанский принадлежал к племени рефаимов, а следовательно и Сигон также, потому что, по талмудической агаде, они были родными братьями. Исполины были и в составе населения западной Палестины, как во время Моисея,⁴⁸³ так и позже. При Давиде исполины были в филистимском войске и один из них вступал в единоборство с Давидом. При самом Иерусалиме был поселок, называвшийся долиною рефаимов. По Нав. 17:15, рефаимы жили еще где-то на север от Сихема. Кроме этих исполинов в собственном смысле, исполинами могли называться еще Амореи, одно из одиннадцати племен, на которые, по Быт. 10:15, распалась раса Хананеев и которых пророк называет высокими как кедр и крепкими как дуб,⁴⁸⁴ а также Моавитяне, «люди здоровые и сильные».⁴⁸⁵ И так, если, по смыслу общечеловеческих преданий, строителями мегалитических памятников могли быть только исполины, то они были, и притом в значительном числе, и на земле Обетованной, и может быть этих именно палестинских исполинов – дольменостроителей, главным образом, и имеют в виду все европейские сказания о постановке мегалитов великанами, как это можно заключать из сказаний о дольменостроителе Геркулесе Тирском, по типу которого образованы местные сказания многих других народов, и у себя дома еще имевших таких или других исполинов, но уже низшего разбора. «Спроси мать рождающую (страну) и скажи ей: почему рождаемые тобою ныне не подобны тем, которые рождены были прежде, но меньше их ростом? И она скажет тебе: одни рождены мною в крепости молодой силы, а другие рождены под старость. Вы теперь меньше станом, нежели те, которые были прежде вас. И те, которые после вас родятся, будут еще меньше вас, аки уже стареющаяся творения и крепость юности преминующая».⁴⁸⁶ Позднейшее Палестинское предание обнаруживает даже излишнюю точность в применении этого закона и кенотафиумам первобытных патриархов дает чрезвычайные меры, до 10 и более саженей длины, напр. так называемым гробницам Авеля, Ноя, Сима, Сифа и др. Сравни аналогичные предания других народов.⁴⁸⁷

По поводу возможных сопоставлений мегалитических памятников Св. Земли с историей её первобытных обитателей-исполинов, Фергюссон⁴⁸⁸ говорит: «теории о построении заиорданских дольменов рефаимами также не тверды, как и теории отождествляющие развалины хауранских городов с городами Ога васанского; как развалины хауранские ни одним своим камнем не переступают выше времени Помпея, так, тем более, дольмены заиорданские, несравненно более новое явление». По мнению Фергюссона, мегалиты суть не первые памятники зарождающейся истории, а последние, явившиеся тогда, когда вся главная часть палестинской истории уже окончилась. Теми великанами, которые в народных сказаниях Европы являются строителями мегалитов, Фергюссон считает римлян, потому что «дольмены на всем земном шаре поставлены хотя и не вполне еще культурными народами, но уже испытавшими на себе римское влияние». Плохую же честь делает Фергюссон римлянам. И почему римляне не дали в руки дольменостроителям хотя бы своего молота?...

Впрочем, и мы не думаем, чтобы все без исключения мегалитические памятники Палестины принадлежали исполинам-рефаимам, как это полагает Ларте⁴⁸⁹ и другие. Следуя указанию преданий Индии и Европы, и некоторым, весьма впрочем неясным, библейским указаниям, мы приписываем этим аборигенам Св. Земли только первые опыты постановки мегалитических памятников, может быть в таком безыскусственном виде, в каком поставлены полудольмены и дольмены ‛Аммана. Настоящее же развитие различных форм мегалитических памятников и групповое расположение их в смысле жертвенников и храмов принадлежит, по ясным библейским свидетельствам, дальнейшим народам, сменившим рефаимов по владению обетованною землею: моавитянам, финикиянам и остальным ханаанским племенам, занимавшим страну до пришествия евреев, и самим евреям. Впрочем, и впоследствии рефаимы, весьма долго остававшиеся в Палестине среди других, поработивших их народов, могли быть материальною силою, созидавшею или способствовавшею к созиданию дольменов. Не смотря на всю простоту мегалитических структур, для их постановки требовались и большие материальные силы и некоторая сноровка в установке и обделке памятников; в некоторых местах, не дававших готового материала, годного для предположенного вида памятников, необходимо было озаботиться доставкой его из других более или менее отдаленных мест. Все это заставляет предполагать существование особых дольменоздателей или бамостроителей, как они называются у пророка, подобно тому, как, по Деян. 19:24, существовали специальные ковачи, ковавшие храмы серебряны Артемиде или, по объяснению Иоанна Златоустого на это место, игрушечные модели храма, для продажи. В таком случае рефаимы могли быть лучшими исполнителями работ по постройке дольменов, под чужим руководством. Легенды западной Европы и Индии говорят, что обыкновенный человек не может ни поставить новую дольменную конструкцию, ни разрушить старую, потому что дольменные камни не поддаются усилиям обыкновенных людей. Crève-sot называют галлы один свой дольмен. Но если бы даже обыкновенный человек и сдвинул с места дольменный камень, то такой камень снова сам собою возвратится и ляжет на прежнее место, потому что на такие камни наложена магическая печать их первыми строителями, великанами-Гаргантуа.⁴⁹⁰

* * *

Следующие группы грубых каменных памятников, в направлении на юг от ‛Аммана, найдены в Хесбане и его окрестностях. Как ‛Амман связан с именем исполина Ога⁴⁹¹, так Хесбан связан с именем брата его, Сигона: есть бо Есевон (Хесбан) град Сигона, царя аморрейска.⁴⁹² Впрочем и прежде и после Сигона Хесбан был в руках моавитян и у пророков называется «городом Хамоса моавитского», а его бамы «моавитскими мерзостями».

Вид города Хесбана, независимо от того, что ныне это – одни развалины, обнаженный и мертвенный; в самом городе нет никакой воды и решительно никакой растительности. Кругом серые холмы мелового известняка, как и в ‛Аммане. Не имея воды в своих стенах, древний Хесбан, конечно должен был искать ее в ближайшей окрестности и найдя воду, должен был установить тесную связь с нею. Ближайшая к древнему городу вода, так и называющееся доселе хешбанскою водою или хешбанским источником, айн Хесбан, течет в расстоянии одного часа пути на запад. Там, при источнике, картина другая. Источник мелок, но прозрачен, полон мелкой рыбы и течет небольшими каскадами, образующими натуральные бассейны в ложбине вади или пруды; пруды окружены олеандрами. Древняя дорога от города Хесбана до источника проходила у подошвы горы, служившей разделением между ними и ныне у местных бедуинов называемой ел-Курмия т. е. твердыня или крепость, каковые названия в древней Сирии давались и большим религиозным центрам, в том числе и мегалитическим, как это мы выше и видели. Та сторона скалы холма, которая выступает над дорогой, в одном месте имеет искусственную вырезку 8–10 футов широты, представляющую вид ворот и местным преданием называемую ел-Буеб, воротцы. Когда смотришь снизу, с долины, эта искусственная вырезка в скале, по подобию ворот, резко выделяется для глаза на линии неба, и может быть она именно была теми воротами Хесбанскими при прудах, о которых говорится в Песн. 7:4. Такое предположение делает Кондер, и очень удачно. Но в показанном им библейском тексте упомянутые ворота имеют более точное определение: ворота Бат-Раббим или Бет-Раббим, т. е. ворота к месту общественных собраний. И упомянутый ел-Буеб или воротцы есть дверь на площадь древних мегалитов, которые, какое бы ни соединять с ними значение, делали занимаемую ими площадь «местом общественных собраний». Весь кряж горы ел-Курмия есть большой центр грубых каменных памятников, и именно им обязан своим нынешним именем. Английской экспедицией найдено здесь и описано до 26 дольменов, круги из камней и древний кэрн.⁴⁹³

Мы уже говорили выше, что древнейшим из всех видов грубых каменных памятников должен считаться кэрн, куча простых небольших камней, не смотря на то, что памятники такого рода и ныне встречаются в употреблении у многих народов. Эта мысль наша наглядно подтверждается группою Хесбанских памятников. Хотя гора ел-Курмия почти вся покрыта древними каменными памятниками, но доминирующее положение занимает здесь древний кэрн, послуживший, по всей видимости, зерном образования всей мегалитической группы. Этот кэрн насыпан здесь на вершине горы Курмия, и притом на выдающейся выпуклости вершины, очевидно для засвидетельствования какого-то верования, в виде религиозного акта. Так именно был насыпан кэрн Иакова и Лавана сопровождавшим их обществом. Кэрн имеет до 16 футов в диаметре и состоит из небольших местных булыжников, принесенных с долины; он давно не подновлялся и размыт дождями. Независимо от центрального положения кэрна в группе каменных памятников, важность его в данном случае подтверждается тем, что он обведен большим кругом, 40 футов в диаметре, сложенным из грубых же, но более крупных булыжников, до 2 фут. высоты. За этим первым ограждением кэрна следует еще второе ограждение его, в виде второго концентрического круга 600 футов в диаметре, из больших конусовидных камней, и притом поставленных двумя рядами. Некоторые из этих камней круга испещрены мелкими выточками или чашечками, которые есть и внутри кругов, при кэрне, в грунте живой скалы. Непосредственно за кругами, занимающими вершину горы, на склонах её, особенно северном и южном, расположены собственно так называемые мегалиты, хотя во взаимном их между собою отношении не видно определенного порядка. Как во всех других группах, и здесь выбор места для дольменов и сам вид дольменов определялся свойством грунта. Чем ниже на склоне горы стоит дольмен, тем он крупнее, а чем выше, тем он меньше, так как большие пласты камня чаще залегают не в верхних, а в срединных и нижних частях горы. Ближе всех дольменов стоит к кэрну следующий дольмен (см. рис. стр. 197). Он стоит на запад от кэрна, сейчас за внешним его кругом, на первом уступе горного склона. Дольмен не высок, едва достигает высоты сидящего человека. Подстолье, т. е. пространство под верхним накладным камнем дольмена и между поддерживающими его боковыми камнями, имеет всего 3 фута высоты; сюда нужно прибавить 1 ф. 3 дюйма толщины верхнего накладного камня, чтобы получить всю, ниже чем среднюю, высоту данного дольмена. Длина и ширина дольмена, если считать таковыми длину и ширину верхнего камня, 6 фут. на 4½ фута. Подставные камни дольмена не параллельны друг другу и так неправильно поставлены, что о внутреннем, замкнутом пространстве памятника здесь не может быть и речи. Вся задача дольменостроителя состояла, очевидно, в поднятии над грунтом верхнего столового камня для какого-то свидетельства или обряда.

С северной стороны ближайший к кэрну и его кругам дольмен ничем не замечателен. Находят, что он потерпел какое-то потрясение; но и теперь еще он имеет вид столовой доски, лежащей на трех боковых камнях, поднятой на 2½ фута над грунтом, 7 фут. длины и 5 фут. ширины. Но несколько дальше, в том же северном направлении от кэрна, и на 120 футов ниже предыдущего дольмена, лежит другой замечательнейший дольмен группы. Прилагаем его изображение (см. рис. стр. 198). Как видно из приложенного рисунка, это совершеннейший образец дольмена; за Иорданом это едва ли не самый красивый экземпляр трилифона, т. е. двереобразной конструкции из трех составных камней тяжелого местного известняка. Пролет дольменной двери, чрез которую можно пройти человеку слегка лишь нагнувшись, имеет направление с юго-востока на северо-запад. Боковой камень северной стороны, имеет 8 ф. длины на 5½ высоты или широты и 2 ф. толщины; боковой камень южной стороны имеет 9 футов длины на 5 ф. 3 д. широты или высоты и 1½ фута толщины. Эти боковые камни поставлены ребром, в правильном параллельном между собою отношении и обтесаны, как думают, каменным орудием. Тем же способом и довольно правильно обтесан и верхний камень, хотя не по шнуру; средняя длина камня 9 футов, средняя ширина 8 фут. и толщина 2 ф. в одном конце и 1 фут в другом. Подстолью или пространству под верхним камнем здесь дано некоторое значение, как это можно заключить из того, что пол этого пространства покрыт камнем, обсеченным по мерке: камень имеет 6 фут. длины и 4 ф. ширины. На этом внутреннем камне никаких следов и знаков не найдено; ничего не найдено и под камнем, кроме живой скалы местного грунта. Напротив верхняя столовая доска имеет целую систему мелких чаш, числом до семи, от 1 ф. до 1½ ф. в диаметре.

Вокруг сейчас описанных дольменов, на север и запад от центрального кэрна, расположено много гораздо хуже сложенных, а частою и совсем развалившихся ныне экземпляров. Есть несколько полных дольменов; один из них обращает на себя внимание тем, что его верхний камень имеет к средине возвышение, отчасти напоминающее хребет в покрышке саркофага, так что толщина столового камня 2 фута в центре, а на концах 1 фут. Высота и широта внутреннего пространства под покрышкою 3½ фута; оно ограждено с трех сторон тремя камнями; оставлена открытою одна восточная сторона. Один из дольменов представляет подражание описанному экземпляру, который мы назвали образцовым, но гораздо более грубое. Но большая часть поставленных здесь дольменных конструкций суть только полудольмены и представляют собою осколки каменного пласта горы, приподнятые только с одной стороны, приходящейся по уровню горного наклона ниже другой стороны, на которой «камень свидетельства» оставлен лежать на грунте. В одном месте три полудольмена упираются на один и тот же подставной камень, а своими противоположными концами лежат на грунте горы. Иногда столовый камень дольмена лежит не на грунте, а на подставных камнях, но эти камни не поставлены в виде стенок, а лежат пластами, так что никакого свободного пространства под столом нет и дольмен имеет вид билифона или даже неопределенной кучи сваленных друг на друга крупных камней. Иногда конструкция имеет вид билифона, а третий, а иногда еще и четвертый камень привалены только для удержания структуры в равновесии. Среди дольменов ел-Курмия есть изображенный здесь сбоку экземпляр менгира, на север от кэрна, 5 фут. высоты и 6 фут. широты в базе, с заострением вверху (см. рис. стр. 200).

Еще один значительный экземпляр мегалита найден на террасе крутого восточного склона твердыни ел-Курмия, на восток от кэрна, и в совершенном одиночестве. Вот его вид, заимствованный у Кондера (см. рис. стр. 201). Это красивый трилифон, хотя и уступающий выше описанному образцу дольменов. Столовая доска его своею девяти-футовою длиною лежит в направлении с востока на запад, и на западной стороне на один фут уже, чем на восточной (5 и 6 футов); её толщина 1-l½ фута. Из боковых камней восточный стоит правильно, стоймя, и имеет 6 ф. длины и высоты и 1½ ф. толщины; западный же осел или неправильно поставлен в наклонном положении и имеет 5½ ф. высоты, 4 ф. длины и 1½ ф. толщины. Расстояние между этими камнями или широта внутреннего пространства (подстолья) 6 футов. Но этим трилифоном структура дольмена не кончается. Его стенки, восточная и западная, имеют продолжение еще дальше на север, в виде двух дополнительных, также ребром поставленных, камней, имевших назначением служить подставами для нового верхнего камня, в видах образования дольменной аллеи; но эта северная часть аллеи осталась без верхнего камня или он сброшен. С южной стороны к дольмену привален еще особый камень, по мнению Кондера, служивший для восхождения на жертвенник, потому что, по высоте дольмена его верхней площадки нельзя достать рукою. Составные камни рассматриваемой конструкции не могут быть названы обделанными, но их, очевидно, старались приспособить для своего положения и пообтесать. Дольмен у нынешних бедуинов носит имя Бет ел-Гхул (дом духа), хотя тем же именем называются ныне и вообще дольменные конструкции. Всего найдено здесь 26 мегалитов. Существенным отличием дольменов ел-Курмия от дольменов Ирбидской или северной Галаадской группы нужно считать совершенное отсутствие при них террас; все дольмены стоят непосредственно на живом грунте скалы, и при этом в скале не бывает никаких углублений для более прочной установки камней.

По-видимому, в некоторой связи с дольменами ел-Курмия стояла найденная на горе Курмия, в соседстве с дольменом наилучшего вида, небольшая ниша 1 фута широты, 1½ ф. высоты и 9 дюйм, глубины, вырубленная, однако ж, не в живой скале, а в куске камня, отбитом от горного пласта, и еще две вырезки или печуры, вырубленные в скале. Какую же связь они имели с дольменами? Фергюссон⁴⁹⁴ упоминает между испанскими дольменами памятник, состоящий из большого цельного камня или менгира, в котором вырублена небольшая камера, напоминающая египетские целлы; этот памятник окружен 13 или 14 менгирами 3 фут. высоты. На основании этого примера, Кондер был расположен признать и в нишах ел-Курмия гробницы строителей дольменов с скорченным положением тел, по обычаю второго каменного века. Но и в таком случае остается загадкой, почему для такого способа погребения вырубались гробницы не в скалах, а в сравнительно мелких кусках камня? Правда, что и в нашей русской летописи упоминаются столбы на путях, может быть деревянные, а может быть и каменные, с чашами, может быть открытыми, а может быть и закрытыми, в которых полагали пепел сожженных тел умерших. Вот что читаем в Ипатьевской летописи: «и Родимичи, и Вятичи, и Север, един обычай имяху: аще кто умряше, творяху трысну над ним, и по сем творяху кладу велику и възложахуть и на кладу мертвеца сожьжаху, а по сем собравше кости, вложаху в судину малу и поставляху на столбе, на путех, яже творят Вятичи и ныне».⁴⁹⁵ Тот же обычай приписывает Славянской Земле арабский писатель X века Ибн-Даста: «когда кто умирает, его труп сжигают; на следующий же день по сожжении умершего идут на место, где происходило сожжение, собирают пепел, кладут в урну, которую ставят затем на холм».⁴⁹⁶ Подобным образом и в данном случае небольшие вырезки в камнях или каменных столбах могли бы иметь значение тех столбов с урнами, в которых хранили пепел сожженных. Но такому предположению не мешает ли обстановка окружающей группы мегалитов. Что тогда будут значить дольмены? Может быть, это те клади велики, на которых совершалось само сожжение умершего? Но мы знаем общее значение бамы или дольмена в Палестине библейского времени. Если здесь были всесожжения тел, то не умерших, а живых детей, приносившихся здесь во всесожжение. В таком случае их пепел не мог ли храниться в нишах менгиров для каких-нибудь суеверных обрядов?... Но самое естественное предположение здесь будет следующее: ниши в камнях или в каменных столбах, встречающиеся среди мегалитических групп за Иорданом (как увидим дальше, они есть и в следующих группах), суть языческие ковчеги, служившие для хранения каких-либо предметов, необходимых для совершавшегося здесь богослужения. Как дольмен в своей внутренней части мог быть ковчегом, хранившим идола или конус с внедрившимся в него богом, так и в памятниках менгирного типа, имевших, как мы знаем, весьма широкое значение, могли оказаться нужными свои ковчеги. Подобные ковчеги, еще доселе наполненные своим содержимым, между прочим, найдены в Аравии в долине Медаин Салих, несколько севернее Медины.⁴⁹⁷ Это – целый ряд небольших ниш, вырубленных, впрочем, не в мелких кусках камня, а в большом скалистом утесе и заключающих в себе стоячие небольшие камни, бетили то одиночные, то в количестве двух и трех. Некоторые из ниш имеют вверху надпись такого содержания: «это мэсгеда, которую соорудил Серу, сын Тука, Ауде Боцрийскому, великому богу, в месяце Нисане первого года царя Малха».

Теперь спрашивается, какое значение имеет весь описанный центр грубых каменных памятников и какой можно представлять порядок происхождения его составных частей? С горою ел-Курмия, обращавшею на себя внимание своим положением и обширным видом на окрестности, близостью воды, а в древнее время, вероятно, еще и растительностью, было связано в народе какое-то верование, обращавшее гору в мукам, т. е. в место народного чествования и поклонения. Приходившие на поклонение приносили свои «камни свидетельства» и создали из них каменный кэрн на горе – такой же, какой насыпали за Иорданом люди патриарха Иакова и каких, без сомнения, было много в стране, специально называвшейся страною каменных кэрнов. По важности своего значения кэрн утвердившийся здесь был кэрном «вечным», о котором всегда можно было сказать, что он непрерывно насыпается «до сего дня». Но кэрн сам по себе еще не есть храм. Чтобы образовать первобытный храм, очертили границы мукама и образовали Галгалу (священный круг), сначала тесную, потом более широкую. Кэрн, окруженный кругами, уже имел значение храма или места совершения богослужебных действий. Выдолбленные здесь в грунте среди кругов чаши удостоверяют, что такие богослужебные действия здесь совершались с какими-то возлияниями крови, масла, вина или еще иных жидких жертвоприношений. Надо прибавить, что описанные круги и кэрн Курмия не могли быть древними чествованными гробницами, потому что никаких следов погребения здесь не найдено и грунт вершины горы представляет нетронутую натуральную скалу. Позже, в период развития ханаанских и заиорданских истуканов или грубого вида служения «всему воинству небесному» и грубого камнепоклонения, кэрн ел Курмия окружили большою группою дольменов-жертвенников, которые в более раннее время ставились лишь небольшими группами или даже в одиночку, как это мы видели в ‛Аммане. Может быть количество дольменов в группе ел-Курмия указывает количество окрестных городов, имевших участие в чествовании данного мукама и свои права на это участие закреплявших построением своих отдельных жертвенников, каждый по своим средствам. Может быть и некоторые частные ревнители мегалитического культа имели здесь свой отдельный угол и свой жертвенник. Такие лица, как моавитский царь Меша, заклавший в жертву Хамосу своего сына и наследника,⁴⁹⁸ не могли не озаботиться построением своего особенного жертвенника в общенародной группе. Разрастаясь постепенно, мегалитический центр ел-Курмия превратился в «гору всего воинства небесного», как называли такие центры их почитатели, т. е. в гору, полную каменными знаками так же, как небо полно звездами, в гору Габнун, т. е. насупившуюся своими мрачными каменными структурами (бровями), как называет такие горы псалмопевец, в гору гвоздяную, истыканную гвоздями, или гору железную, как называют такие горы Иосиф Флавий, мишна, коран и нынешние палестинские бедуины. О дальнейшем развитии местного мегалитического центра свидетельствуют ящики или хранилища, вырубленные в камне для каких-то культовых потреб, и с другой стороны прорезанная здесь в скале, над долиной, на встречу возводящей на гору крутой тропинке, траншея, вероятно закрывавшаяся воротами и названная в известном сравнении книги Песнь Песней⁴⁹⁹ воротами Бат-Раббим, дочери многих, т. е. воротами места, принадлежащего многим или общественного. Все это вместе давало право назвать подобный мегалитический центр крепостью, как его называет заиорданское предание, ел-Курмия. Развитие мегалитического центра при Хесбане, очевидно, было более благоприятным и пошло далее, чем развитие мегалитов в ‛Аммане, но, с другой стороны, не достигло того состояния, в котором мы застаем мегалиты Ирбидских групп, где полудольменов или слегка лишь приподнятых «камней свидетельства» вовсе нет, где дольмены имеют вид не билифонов или трилифонов, но вполне закрытых камер, имевших, по-видимому, весьма разнообразное назначение, где дольмены воздвигаются на искусственных террасах, часто весьма значительных, и соединены каменными аллеями (via sacra).

Замечательно, что нынешние заиорданские бедуины, проходя дорогою мимо горы ел-Курмия, ставят свои кехакиры или мешахе – маленькие кучки «камней свидетелей», такие же, какие обыкновенно ставятся ими в виду действующих магометанских мукамов. Недаром говорят, что и заброшенный храм и разбитый кумир нечто внушают человеку.

К описанной группе Хесбанских мегалитов, в качестве побочных разветвлений её, можно причислить грубые каменные памятники, открытые на двух горах ел-Калуа и Сумия, непосредственно прилегающих с запада к горе ел-Курмия.

«Ел-Калуа отделяется от возвышенности Курмия большою вади Хесбан с её потоком ‛Айн Фудели (прекрасный источник) и затем еще площадью, носящею название Джиненет Белкис, сад Белкис, легендарной царицы Гимиаритов, иногда отождествляемой с Зенобиею». Итак, здесь некогда была растительность. И пророк говорит, что в окрестности Хесбана была тень, в которой останавливались для отдыха, хотя это была опасная тень, потому что выходивший по близости огонь мог пожрать того, кто здесь остановился. «В тени Хешбона остановились, выбившись из сил, бежавшие (после военного погрома); но огонь вышел из Хешбона и пламя из дома Сигона и пожрало виски и темя сынов смятения (т. е. предводителей бежавших побежденных воинов)⁵⁰⁰. По-видимому, здесь указывается обычай приносить вождей побежденных неприятелей в жертву Хамосу, как богу войны, а Хешбонский огонь, о котором здесь говорится, есть огонь мегалитических жертвенников, пылавших здесь по ту и другую сторону дороги. Не удивительно, что новая гора мегалитических памятников опять называется военным термином ел-Калуа, крепость, хотя, по предположению Кондера, такое имя гора могла получить еще от группы утесов на её вершине, до такой степени правильно выровненных природою, что ими дается горе вид крепости с башнями. Но последнее нисколько не мешает первому. Может быть даже необычайная форма горной вершины и была причиною того, что гора была избрана местом жертвенников. На самой этой вершине мог быть памятник, соответствовавший кэрну и кругам ел-Курмия, хотя эта вершина осталась доныне необследованною по своей недоступности. С юга и запада у её подошвы разбросаны по склону горы дольмены, числом около 20, которые все сняты экспедицией Кондера⁵⁰¹ и помещены в её записках. Из рассмотрения этих снимков открывается, что дольмены ел-Калуа имеют вполне безыскусственные формы. Сущностью памятников здесь, очевидно, считается только так называемый столовый, горизонтально приподнятый, дольменный камень. Часто он имеет здесь большие размеры: от 4 до 8½ футов длины и от 3 до 6½ ширины; есть здесь приготовленный дольменный камень 20 футов длины, самый крупный из дольменных камней Палестины, но не положенный на свое место или может быть сброшенный впоследствии со своей подставы. Обращает на себя внимание и толщина столовых камней данной группы, доходящая в некоторых экземплярах до 2 футов; один экземпляр такого камня имеет в средине выпуклость или хребет и напоминает собою кенотафиум. Столовые камни дольменов подняты не высоко, редко на 3 фута, чаще на 2 и 1 ф., и подстолью или внутреннему пространству дольмена не придается никакого значения. В одном только экземпляре четыре стенки из четырех камней замыкают небольшое квадратное пространство; но на этих камнях нет верхнего столового камня, и неизвестно еще, был ли это дольмен. За то, с другой стороны, есть довольно столовых камней, приподнятых только с одной стороны, так называемых полудольменов и даже совсем не приподнятых, но имеющих вид дольменных столов. Как камни свидетельства или жертвенники Ед,⁵⁰² они имеют еще свидетельские знаки в виде ямин или чаш. Например, один из таких камней, показанный у Кондера под № 8, принадлежавший упавшему трилифону, при сравнительно небольшом объеме (4½ ф. на 4 ф.), имеет 6 ямин или так называемых чаш, с диаметром 10, 9, 4, 3, 2, 2 дюйма и от 2 до ½ дюйм. глубины. По мнению Кондера, это наиболее тщательно выдолбленные чашечки из всех таких чашечек найденных за Иорданом; следовательно они яснее всего должны были бы выражать свое назначение, если бы наука имела ключ к его пониманию. Другой дольменный столовый камень имеет половину этого числа чаш или ямин (две чаши рядом, каждая 7 д. в диаметре и 3 д. глубины, и третью, в 6 д. расстоянии от них, 3 д. в диаметре и 4 д. глубины), хотя дольменный камень здесь почти вдвое больше предыдущего. Есть камни и с одной чашей. Камень трилифона лучше всех сохранившегося (7½ ф. длины на 4 ф. ширины и 3 ф. над грунтом) имеет чашу на своем северном конце; его подстолье, открытое на север и юг. Чаши встречаются не только в дольменах, но и в грунте скалы, при дольменах, как это мы видели и на горе ел-Курмия. Для образца прилагаем на стр. 210 снимок лучшего из дольменов группы ел-Калуа.

А вот разрушенный дольмен группы с 6 чашами (см. рис. стр. 211).

Но что особенно характеризует группу мегалитов ел-Калуа, это присутствие в ней среди дольменов особых камер или ниш, выдолбленных в камне, образцы которых, как мы видели, есть и среди дольменов Курмия. Здесь таких камер найдено 17. Все они выдолблены не в живой скале, а в обломках скалы, нарочито отваленных и уставленных на открытом свободном пространстве. Эти обломки скалы и сами небольшие: 7– 8 футов длины на 5–6 фут. высоты и широты, но устойчиво поставлены. На высоте 2 или 3 футов от грунта такой камень имеет вырубленные небольшую четырехугольную дверь, иногда довольно чисто отделанную, и за нею небольшую камеру, чаще всего 3 фут. высоты, 5 фут. длины и 3 или 4 фут. ширины; но есть камеры до 6 и 8 фут. длины. С другой стороны есть камеры, имеющие вид ниш, не превосходящие 10 дюймов длины и ширины и 20 дюйм. высоты. Описывая эти камеры, Кондер свидетельствует, что их камни так мягки, что долбить их можно было и без металлического орудия, лишь молотом из кремени, хотя таких молотов в области заиорданских дольменов не найдено. Мы уже говорили, что Кондер считает возможным признать такие выдолбленные пещеры гробницами дольменостроителей, погребавшихся здесь, по обычаю каменного века, в скорченном положении. Мы говорили и то, что такое объяснение не гармонирует с тем понятием о дольменах, которое он сам принимает. Чтобы эти пещеры были гробницами самих дольменоздателей, нужно, чтобы дольмены были их жилищами, а не их жертвенниками. Новейшее заиорданское предание называет такие пещеры в камнях ‛арак-Джубр, т. е. скала исполина. Но и не исполинам здесь тесно. А если еще взять во внимание, что некоторые из выдолбленных здесь пещер имеют вид самой незначительной ниши, не более 10 дюймов длины и ширины, и что и эти ниши, очевидно, имели такое же значение, как и более значительные экземпляры камер, то предположение обыкновенного погребения, хотя бы и в согнутом виде тел, делается немыслимым. Индийское предание приписывающее мегалитические памятники древним великанам, как их жилища, на вопрос о крайней незначительности дольменных структур, неудобных для жилища великанов, вынуждено было отвечать, что эти великаны, вместе с тем, были волшебники, и когда им встречалась миниатюрная камера, они превращались в карликов и с удобством вмещались в нее. Нужно прибавить, что такие пещерки, сделанные в обломках скал, встречающиеся за Иорданом среди дольменов, найдены также и независимо от дольменов, напр. на Джебел-Оша‛, возле ес-Сальта; одна найдена и на западной стороне Иордана.⁵⁰³ Вот и вид этой последней, носящей название кал‛ат-Хуле (см верх. рис. стр.213).

Дольмены, покрывающие ел-Калуа, спускаются и вниз, до вади Хесбан, и даже переходят на другую (южную) сторону вади и распространяются на противолежащем холме, носящем ныне имя Сумия, может быть имя древней Сивмы, славной своими виноградниками.⁵⁰⁴ На ближайших холмах найдено и несколько точил, устроявшихся обыкновенно среди виноградников. Но замечательных экземпляров дольменов здесь нет; большею частью – полудольмены, или то, что на западе Европы называли камни les Dormants, т. е. разбросанные и вросшие в землю дольменные камни. Вот вид и план одного дольмена Сумия, сохранившегося лучше других (см. нижний рис. стр. 213).

Следующая группа грубых каменных памятников за Иорданом имеет своим центром гору, называемую преданием Неба, большую плоскую возвышенность при источнике имени Моисея, ‛айн-Муса. Уже этих двух имен достаточно, чтобы в данной возвышенности признать библейскую гору Небо или, по чтению LXX, Навав, с которой Моисей обозревал обетованную землю и на которой он и умер, как Аарон, брат его, умер на горе Ор.⁵⁰⁵ Некоторые исследователи принимали за гору Навав то джебел Оша‛, близь ес-Сальта, то джебел ‛Аттарус, на южной стороне вади Зерка-Ма‛ын; но та и другая гора не обращены против Иерихона, не дают того вида, который указан Втор. 34:1, и в своих нынешних названиях не имеют созвучия с именами горы Моисея. Английская экспедиция, в лице Кондера, рассеяла последние сомнения по вопросу о горе Навав.

Хребет ныне указываемой горы Неба лежит на линии верхней северной оконечности Мертвого моря, как это указывается и во Втор. 3:17, и, выделяясь в виде отрога из массива моавитского плато, идет на запад прямою линией и с постепенным понижением. Чем занята верхняя площадь горы? Сойдя с моавитского плато на возвышенность Неба, встречаем сначала широкое темное поле пахотной земли, мердж-Неба, луг Небо; затем следует несколько приподнятая ровная часть хребта, увенчанная древним кэрном. Далее на запад, по ту сторону кэрна, хребет суживается, образуя как бы отдельную возвышенность, с крутыми отовсюду склонами, носящую даже особенное имя Сыяга. Название же Неба, ныне прилагается преданием к средней части хребта с кэрном. Подъем к этой части вершины с севера называется еще особенным именем: Тал ‛ат ес-Суфа. Таким образом получается целый ряд имен, созвучных библейским описаниям горы Моисея: 1. Имя Неба совершенно тождественное с библейским Небо (Навав); 2. Сыяга, имя западной оконечности горы Неба, на которую нужно взойти тому, кто хотел бы полнее обозреть открывающийся на западе ландшафт, имя напоминающее библейское Фисга, как во Втор. 34:1 названа «голова горы Небо», т. е. её выдающаяся часть; 3. Тал‛ат ес-Суфа, подъем Суфа, имя очевидно имеющее родство с именем поля Цофим, бывшего на той же горе, по Чис. 23:14. Как мы сказали уже, наиболее широкий вид на окрестность открывается с западного утеса горы Фисга или Сыяга. Но и с Фисги и с Небо вид широк только на запад; напротив на восток нет здесь никакого вида, так как его заслоняет превышающий Небо массив главного моавитского плато. Вид же западный обнимает все, что указано Втор. 34:1–3: землю Неффалима, землю Ефрема и Манассии, землю Иуды, всю страну полуденную, Иерихон, город пальм, и весь Галаад до Дана. Что же касается выражения Втор.: всю землю... до моря западного (Средиземного) то его нужно понимать только в значении: по направлению к Средиземному морю, а вовсе не в том смысле, чтобы с места созерцания Моисеева было видно само Средиземное море или его берег. За Иорданом нет такой возвышенности, с которой можно было бы видеть Средиземное море. Высота горы Неба над Средиземным морем 2,642 фута при кэрне, между тем как иерусалимские горы, лежащие на прямой линии к Средиземному морю, возвышаются до 3,000 футов и более.

Обратимся теперь к обозрению занимающих нас памятников данного места. Центральным памятником здесь, как и на горе Курмия, является кэрн, бывший на вершине Небо, между восточною площадкой, отождествляемою с полем Цофим и между западною вершиною, утесом Сыяга или Фисги. Кэрн почти до основания истаял, хотя существование его здесь еще ясно может быть доказано; он состоял из небольших натуральных камней. Нынешние окрестные бедуины, не возлагая вовсе рук на этот кэрн, ни на разрушение, ни на созидание, тем не менее, по какому-то темному преданию, заявляют свое внимание к вершине горы Небо тем, что ставят здесь и свои кегакиры или пирамидки, которыми обыкновенно они окружают мукамы. Круг, который на Курмия найден при самом кэрне, как его ограждение, здесь расположен в отдалении от кэрна, на юго-западном склоне горы. Он сложен из небольших нетесанных камней, в виде вала, и имеет 250 футов в диаметре, при толщине вала 12 фут. На северо-запад же от кэрна, открыты, на склоне горы, 4 дольмена, хотя, как предполагают, их было здесь гораздо больше. Лучше сохранившийся из дольменов имеет в своем верхнем камне 5 ф. 6 д. длины на 3 ф. 9 д. ширины: боковыми подставами дольмена с западной стороны служат два камня, а с восточной один; высота дольмена 5 ф. Место, занимаемое памятником, в 30 шагах от древней дороги. Вот его вид (см. рис. стр. 216). Невдалеке отсюда еще несколько разрушенных дольменов. На одном из дольменов найдены две группы правильно расположенных чаш, одна в виде круга, а другая в виде такого четырехугольника ═ – ═; все чаши имеют грушеподобную форму и острыми концами обращены в одну и ту же сторону.⁵⁰⁶ Можно думать, что гора Небо по всем своим склонам была усеяна дольменами; но в то время, когда был разрушен её центральный кэрн, были, вместе с тем, разрушены и многие дольмены. Небольшие остатки византийских построек на Сыяга, может быть служат указанием на то, кем разрушен этот центр грубого язычества за Иорданом.

При южной подошве Небо протекает другой источник ‛айн-Джидед и за ним ряд памятников, по-видимому, принадлежавших тому же мегалитическому центру, но лучше сохранившихся. Главный памятник здесь носит имя Гадания, т. е. погребение. Так называются два круга, одна гробница и развалины при источнике ‛айн-Джидед. Из кругов один позднейший, арабский, но другой древний, и, по-видимому, имел большое значение. Прилагаем его изображение (см. рис. стр. 217). Как видно из приложенного плана, круг имел весьма значительные размеры: диаметр круга 250 футов; вал, образующий стену круга, сложенный из грубых булыжников, довольно крупных форм, имеет не одинаковую толщину от 27 до 40 футов, и около 5 футов высоты над внутреннею площадью круга. Внутренность круга разделена на две половины прямым валом, направляющимся с запада на восток, каковым направлением, по мнению Кондера, определялась линия летнего солнцестояния. На линии этого вала, в некотором расстоянии на восток, на вершине холма, насыпан, вероятно имевший соотношение с кругом, большой кэрн, до 20 футов высоты, именующийся Руджм ел-Мехеит, т. е. кэрн-игла или кэрн – указующая стрелка. И нынешние заиорданские бедуины, как и все мусульмане, строго соблюдают заповедь определенной ориентации при совершении намаза. Очевидно, что и в век грубых каменных памятников молитвенная ориентация соблюдалась, а большие культовые центры имели даже особых каменных показателей требуемого направления для руководства толпы. Мы уже говорили выше, что подобные указатели направления имели еще другое практическое назначение. При мегалитических кругах Европы показателем восхода или запада солнца бывает менгир или дольмен с наружной стороны круга. Вероятно и при круге Гадания были мегалитические памятники в непосредственной близости, но они разрушены. Место, занимаемое кругом, на натуральной платформе горного склона, над глубоким ущельем с востока и севера, очень уютное и в то же время открытое: с места круга видна не только гора Небо с её кэрном и дольменами, но и Иерихон и горы Иудины до Иерусалима. При этом древнем круге, на южной от него стороне, есть другой круг арабского происхождения, 19 футов внешнего диаметра. На его западной стороне, по обычаю арабских священных кругов, вход или дверь в виде миниатюрного дольмена, на верхнем камне которого лежат разные местные приношения: куски кремени, два ножа, две медные пряжки, несколько кусков железа, белые и голубые черепки глиняной посуды, раковины и несколько монет. Внутри круга две сабли, несколько плугов, кофейная чашка, ступка для толчения кофе и еще кое-что. Таким образом данный круг есть мукам, не потерявший своего значения и доныне. Невдалеке, на горной скале, вырублены арабские надписи, по поводу которых рассказывают следующую легенду. Некая арабская девица Гарейзах (пальма) любила одного юношу другого враждебного арабского племени, по имени Зейд (нарастание, новолуние). В виду притеснений и угроз от своих родственников, девица решилась бежать со своим возлюбленным; для этого она сокрыла юношу в ящик, возложила на верблюда, и бежала с ним. Но беглецов настигли на том самом месте, где ныне круг Гадания, убили обоих, и здесь похоронили. Говорят, что упомянутые арабские надписи содержат имена действующих лиц этой легенды.⁵⁰⁷ Нужно ли прибавлять, что Зейд есть Моисей, что таинственный ящик, в котором его скрывают, есть скрываемый и уносимый от народа саркофаг Моисея. Привыкшие отмечать кругами из камней свои могилы или кенотафиумы, арабы поняли находящийся здесь древний круг, как погребальный мукам Моисея, переименовав его в легендарное имя. Но так как древний круг вовсе не имел такого значения и насыпан не по правилам арабских кругов, то, в дополнение к нему, был насыпан при нем новый круг, который и чествуется доныне, подобно кенотафиумам местных праведников. Кажется, что почтение этому месту оказывали и христиане; по крайней мере по близости здесь найдены развалины христианской часовни. Но собственного имени Моисея предание здесь не произносит, как будто боясь нарушить тайну его гробницы и верность слов св. писания: и не уведа никтоже погребения его даже до дне сего.⁵⁰⁸

В ближайшей окрестности круга Гадания, на площади менее чем в две квадратных мили, английская экспедиция нашла 162 уцелевших дольмена, не считая многих развороченных сооружений. Главная часть их занимает прилегающий с юга холм Маслубия, что значит: место распятия. Довольно странное и непонятное название, если не предположить, что здесь произошло смешение истории ветхозаветного законодателя с историей Основателя христианства. Все северные склоны холма распятия, обращенные к горе Небо, полны дольменов. Укажем важнейшие из них. Вот дольмен, изображенный в мемуарах Кондера под № 14 (помещен на стр. 221). Его верхний столовый камень неправильной формы и имеет 10 ф. длины на 8½ фут. ширины; на верхней площади камня две чаши 10 д. длины на 14 д. ширины и 6 д. глубины; боковые камни неправильной формы; подстольное пространство 3 ф. высоты и 4 ф. широты.

Красивый экземпляр, стоящий над ущельем. Его столовый камень 8½ на 8 фут.; имеет на верхней поверхности курьезный горб 2 ф. в диаметре и 6 д. высоты; подстолье 5 ф. высоты и 3 фута широты.

Дольмен № 20 Кондера, хорошо сохранившийся. Верхний столовый камень представляет грубый треугольник 5½ фут. основания и высоты. Два боковых камня имеют по 7½ футов длины на 5½ высоты, стоят неправильно, по причине неправильной треугольной формы стола. Третий боковой камень, приваленный к стороне против входа во внутреннее пространство, значительно не достигает до высоты стола.

Дольмен № 28 Кондера замечателен по величине. Его столовый камень имеет 12 фут. длины (всего на 1 ф. меньше длины камня так назыв. трона Ога) на 8 ф. ширины. Боковые камни 7½ ф. длины на 3½ ф. высоты. Весьма замечателен вид верхнего камня, снятый с восточной стороны: край камня напоминает профиль человеческого лица, а весь камень производить впечатление лежащего сфинкса. Известно, что подобные камни, которым природа давала вид живого существа, весьма чтились в Индии и на западе Европы, в культе друидов.⁵⁰⁹

Дольмен № 50 записок Кондера, один из лучших в группе; верхний камень 12 ф. на 8 ф.; к средине имеет горбообразное утолщение; внутреннее пространство или подстолье трудно измерить от неровности камней; приблизительно в нем 4 ф. высоты на 3½ ф. широты. В пол подстольного пространства вставлен особый плитоподобный камень. Дольмен стоит на краю площади, над спуском.

Дольмен № 56 записок Кондера. Обращает на себя внимание хорошо выровненными камнями; трилифон.

Дольмен № 100 записок Кондера сложен из камней, по-видимому, обтесанных и очень крупных. Верхний камень, при толщине 1½ фута и широте 10 футов, имеет длину равную длине так называемого «трона царя Ога», т. е. 13 футов. С «троном Ога» он имеет и второе сходство, в своем сильно наклоненном положении, и третье сходство в чашах, выдолбленных на верхней поверхности. Как видно на прилагаемом рисунке (см. стр. 224), боковые камни дольмена не одинаковы: более высокий имеет 10 ф. длины на 7 широты или высоты; есть камень и с задней стороны против входа во внутренность памятника, но значительно не достигающий до высоты верхнего камня, чтобы и его можно было считать замыкающею стеною дольменной камеры. Нужно думать, что он привален сюда впоследствии. Это подтверждается и тем, что на нем есть метки, делаемые заиорданскими бедуинами (Ausâm).

Дольмен № 112 записок Кондера, из замечательно обделанных и выровненных камней. Верхний камень имеет длины и ширины 9 и 10 фут., при толщине 1 ф., а в своей верхней поверхности искусственные ямины или чаши. Боковые камни, числом три, на трех сторонах дольменной структуры, имеют 10 ф. длины на 6½ широты, но стоят не вертикально, а нагибаясь под покрышку. Есть камень и в полу дольменной камеры, но разбитый искателями кладов. Вид дольмена помещен на стр. 225.

Дольмен № 113 записок Кондера. Красивый, одиноко стоящий экземпляр, самый восточный в группе, лежащий при начале вади Джидед. Вид подставных камней и их установка ясно показаны на приложенном рисунке (см. нижн. рис. стр. 225). Но здесь особенно замечателен верхний камень, средних размеров (8½ фут. длины на 5½ фут. ширины), имеющий в верхней поверхности до 40 чаш или выточек, из которых 5 сделаны на прямой линии, на средине стола, и соединены между собою желобком, другие по краям стола; наибольшая чаша имеет 9 дюйм. глубины и 10 д. в диаметре. Вот план расположения более крупных чаш описываемого дольмена (см. верх. рис. стр. 226).

Дольмен № 117 записок Кондера, на северном склоне холма, не доходя до ложа долины. Составные камни дольмена, все хорошо обтесанные, суть: верхний камень, два боковых на двух продольных сторонах, один боковой на задней поперечной стороне, один образующий пол дольменной камеры и один приваленный с боку памятника, вероятно для восхождения на жертвенник. Верхний камень имеет 8 фут. длины на 7½ ширины и 2 ф. 3 д. толщины. Боковые камни 9½ ф. длины на 6½ ф. высоты. Камень пола имеет 5 ф. длины на 3 ф. ширины и 17½ ф. толщины. Чаша, вырубленная в камне пола, имеет 1 ф. в диаметре и 6 д. глубины. Подобная же чаша в полу дольменной камеры есть еще в дольмене № 134 записок. Присутствие чаш на нижнем камне пола, вместо обыкновенного их места на верхнем камне дольмена, показывает, что жертвенный обряд, для которого они были нужны, мог быть выполнен и внутри дольмена. Под полом же дольмена никакого сокрытого вместилища не найдено.

Что касается остальных памятников рассматриваемой группы, то между ними много полудольменов, т. е. камней только с одной стороны поднятых, и дольменов, хотя массивных, но очень невысоких, не представляющих никакой внутренней камеры. Некоторые дольмены-трилифоны стоят в весьма близком между собою расстоянии, почти соприкасаются друг с другом. Причиною такого скопления памятников в данном месте, независимо от значимости места, послужило еще благоприятное для создания дольменов свойство грунта. Именно благодаря свойству грунта, дольмены теснятся на южном берегу вади Джидед, а не на северном, ближайшем к горе Небо, но в своей плоской каменной коре, в своих крупных цельных утесах, не дающем пригодных для дольменной конструкции камней-плит или же дающем камни рассыпчатые и песчаные. Дольмены везде стоят на твердом грунте, ничего собою не покрывают и сами ничем ныне не покрыты и, судя по их виду и положению, никогда не могли быть покрыты. Они легко могли быть жертвенниками, так как их высота (обыкновенно около 4 футов) дает возможность действовать руками на верхней поверхности; а где это было неудобно по высоте жертвенника, там при дольмене бывает привален камень с значением ступени восхождения. Но менгиров среди рассмотренной группы вовсе нет, равно как и тех кусков камня с пещерками и нишами, которые найдены в большом количестве среди Хешбонской группы.

Если рассмотренная группа мегалитических памятников стоит в связи с горою Небо, местом смерти Моисея, если между памятниками предание указывает здесь древний круг, как место погребения, то нельзя ли предполагать, что этот круг, насыпанный еще в библейское время, был посвящен, при самом построении своем, именно Моисею и есть воспоминательный памятник погребения Моисея, совершившегося если не на самом этом месте, то где то тут же, поблизости? Тогда окружающие памятник дольмены будут свидетельствовать о большом культе в честь Моисея, развившемся здесь (если дольмены суть не что иное, как жертвенники), или же будут гробницами почитателей Моисея, скучившимися здесь вокруг гробницы Моисея, подобно тому, как и новейшие арабские гробницы обыкновенно теснятся вокруг могилы такого или иного мусульманского праведника (в случае, если, как предполагает другая теория, всякие дольмены суть не что иное, как гробницы). Но если бы в библейское время существовал какой-либо памятник погребения Моисея, тогда было бы необъяснимо умолчание всех древних источников о таком памятнике; и редактор Пятикнижия тогда не сказал бы, что о месте погребения Моисея не уведа никтоже.⁵¹⁰ Да и по своему виду круг Гадания должен быть причислен не к гробничным, а к религиозно-астрологическим памятникам; именем же своим (Гадания = погребение) круг обязан позднейшему арабскому преданию и соседству другого круга арабского, имеющего вид погребальных кругов. Как арабский кенотафиум Моисея на западной стороне Иордана (неби-Муса) не имеет никакого отношения к месту погребения Моисея, но есть хотя и древняя, но неизвестная погребальная пещера, покрытая саркофагом имени Моисея только уже в XIII веке, так и кенотафиум при горе Небо, погребальный круг, названный даже не собственным именем Моисея, а его псевдонимом, получил свое нынешнее значение только уже в позднейшее время.

Гора Небо – гора Меркурия. Небо есть ассиро-вавилонское имя бога Меркурия, бога грубых каменных памятников, некоторые экземпляры которых, прототипы греческих герм, были на горе уже во время Моисея, так как уже тогда гора называлась по имени Меркурия. При горе Небо был и город того же имени, сначала моавитский, потом перешедший во владение Израиля. В надписи моавитского царя Мешы⁵¹¹ находим следующее сообщение о Небо: «И сказал мне Хамос: иди, возьми Небо у Израиля. И я пошел ночью и сражался против него от зари до полудня и взял его, и всех их (израильтян, бывших в Небо) умертвил семь тысяч мужчин и отроков, женщин и детей. Я взял оттуда ариэли Иеговы и влек их пред лицом Хамоса».⁵¹² Нам весьма важно знать здесь, какие ариэлы имеет в виду царь Меша при завоевании Небо. О них упоминается в той же надписи Мешы еще раз, несколько выше,⁵¹³ как о религиозных трофеях этого царя, взятых еще из другого города, Атарота: «Я воевал против него, и взял его, и умертвил всех жителей города, в честь Хамоса и Моава, и взял оттуда ариэл котла ((דודה), (דודא), библейское (דוד) котел) и влек его пред Хамосом в Кериот». В библейском языке термин ариэл употребляется в двойном значении: 1. человека исполина, льва Божия, а также в значении собственного имени лица, подходящего под понятие исполина; такое имя носил, например, один из родоначальников колена Гадова, о котором колене кстати и упоминает царь Меша тут же, в надписи (человек Гада жил в земле Атарот искони)⁵¹⁴; 2. в значении жертвенника или точнее верхней части жертвенника.⁵¹⁵ Если же у нас идет дело о грубых жертвенниках, бывших в употреблении за Иорданом, следовательно о бамах или дольменах, то ариэлом таких жертвенников будет верхний столовый камень дольменной конструкции. Весьма замечательно, что в 12-й строке надписи ариэл назван более определенным именем: ариэл котла или котельный. Хотя таким переводом (ариэл котла) мы вносим в надпись Мешы свое новое чтение и толкование, но оно имеет для себя полное основание в сейчас цитированном издании текста надписи Сменда и Социна. Стоящее там слово duda, библейское dud, не может иметь другого значения, кроме котла, Таким образом, ариэл дуда или котельный ариэл ест чашечный камень или лежащий на верху дольменной конструкции камень, обыкновенно имеющий культовые чаши. Усиленное выражение Мешы (котел вместо чаша, маскит) указывает, вероятно, презрительное отношение Мешы к жертвенному камню чужого культа. Подобным образом в сказаниях европейских народов чашечные камни называются «котлами» волшебниц, Hexenkessel, варивших в них человеческую кровь. Но может быть выражение Мешы означает и то, что взятый им ариэл имел весьма большую чашу. Любопытно, что исследователи заиорданских мегалитов часто встречали экземпляры дольменов в виде одних боковых камней, без верхнего камня, которого и поблизости нигде не оказывалось. Очевидно, он был куда-то унесен. Как будто вся сущность жертвенника состояла в одном лишь верхнем камне и взять этот камень значило взять весь жертвенник! Что касается самого передвижения такого мегалитического ариэла царем Мешою пред лицем Хамоса, то для строителей дольменов, моавитян, в этом не было никакой трудности. И в индийских сказаниях дольмены переносятся исполинами с места на место. В книге 2Мак. 2:4 есть апокрифическое сказание о том, что пророк Иеремия повелел жертвеннику и ковчегу завета Иеговы следовать за собою на гору Небо, вместе со скиниею, и там скрыл их так, что их найти никто не мог. Как понимать это сказание? О подлинном жертвеннике и ковчеге здесь не может быть речи, потому что уже из ст. 8 видно, что подлинный ковчег был сокрыт Иеремией на месте, где молился Соломон, т. е. в Иерусалиме, а не на горе Небо. Не смешивает ли здесь писатель кн. Мак. истинного жертвенника Иеговы с теми ложными ариэлами или жертвенниками Иеговы, которые были на горе Небо, по свидетельству надписи Мешы?

И так, история образования мегалитического центра Небо может быть представляема в таком виде. Первоначально, в виду некоего «свидетельства», имевшего отношение к вершине горы Небо, был насыпан там большой кэрн или куча камней свидетельства, которая, по обычаю, и поддерживалась постоянными новыми «приношениями камней на гору», как еще в X веке выражались в Европе о ношении камней в горные кэрны. Так как здесь гора носит имя Меркурия, то её кэрн мог иметь здесь еще особенное значение, как прототип тех герм, которые впоследствии покрыли собою всю переднюю Азию и Европу. Так как Меркурий был также богом пастбищ и стад, то он имел многочисленных почитателей в данной местности, богатой пастбищами. Приходившие сюда для участия в богослужебном культе Небо, неотделимом от культа служения всему воинству небесному (сам Небо считался распорядителем, дававшим порядок течению всех небесных светил), по обычаю обзаводились здесь своими жертвенниками, может быть нанимая для их установки живших здесь рефаимов. Местом установки своего жертвенника никто не был стеснен. Мегалитическая группа могла свободно распространяться на многие мили во все стороны, подобно тому, как широко распростерлись мегалитические группы Эвбюри и Стонхенж в Англии. Но главная часть группы Небо поведена на юг, на прилегающие южные холмы, по обилию на них дольменного материала. После того, как моавитский мегалитический центр Небо уже значительно распространился, он перешел, вместе с городом Небо, в руки местных израильских колен, которые отчасти видоизменили его прибавлением своих мегалитических жертвенников, может быть подобных жертвеннику Ед, описанному Нав. гл. 22, но названных ариэлами Иеговы. Возвращенный снова царем Мешою во владение Моава, мегалитический центр Небо снова получил прежний вид, а посвященные Иегове ариэлы или чашечные дольменные столы были сняты. Наконец, когда культ мегалитических памятников угас, группа Небо, вместе с другими заиорданскими группами, в течение многих веков оставалась в неизвестности для культурного исторического мира, но за то и в относительной неприкосновенности, покровительствуемая местными арабскими племенами, создавшими о ней целые легенды. Но арабы – преимущественные чтители гробниц, по выражению Корана, любящие останавливаться над всякою гробницею.⁵¹⁶ Чествуя издавна гробницу брата Моисеева Аарона, на горе Ор, арабы воспользовались присутствием среди мегалитов Небо древнего каменного круга и стали указывать в нем гробницу или кенотафиум самого Моисея. Впрочем и вся гора Небо есть священная гора для заиорданских бедуинов, что можно видеть уже из многочисленных кехакиров на её вершине и склонах.

* * *

Далее, совершенно отдельное, но также весьма значительное поле дольменов найдено к западу от предшествующих групп, при начале иорданской долины, на первых подъемах моавитского плато, между вади Хесбан с юга и вади Кефрен с севера, в особенности на двух холмах: Телл ел-Матаба и Телл Хаммам.

На Телл ел-Матаба (холм запечатанный), небольшом натуральном пригорке, расположены 5 мегалитических памятников на линии полукруга, в размере 70 шагов расстояния между крайними концами дуги. Памятник этой группы, показанный в записках Кондера под № 1, вовсе не похож на другие мегалитические памятники моавитской области и принадлежит скорее к так называемым цистам, открываемым в европейских курганах; ближайшее сходство для нее указывают в английских цистах Миннинг-Лов и Мюль-Хилль.⁵¹⁷ Именно: на прямой линии с юга на север стоят ребром три плитоподобных камня, следуя друг за другом, как прямое продолжение одного течения стены, но различаясь размерами: один 6 фут. длины, другой 3½, третий 12 ф. И другие измерения камней не одинаковы: северный 4½ ф. высоты и 2 ф. 3 д. толщины; в его верхней части находится любопытная выемка 1½ фута длины, 5 ф. ширины и фут глубины. Средний камень имеет 3 фута высоты и 21 дюйм толщины. Южный камень 5 ф. высоты и только 1 ф. толщины. От этой грубой и неправильной линии стены, с западной её стороны, выступают под прямыми углами три других камня, по-видимому предназначенные образовать внутренние отделения цист. Южный из этих поперечных камней имеет 6 футов длины, 3 фута высоты и 1½ ф. толщины; средний – 4 ф. 9 д. длины, 4 ф. высоты и 15 д. толщины. В своей нижней части этот средний камень имеет вырубленное отверстие 2 фут. 10 дюйм. длины и ширины, вероятно принадлежавшее к числу тех скважин, щелей, отдушин, окон, миниатюрных дверей, с которыми еще до позднейшего времени связан обычай суеверных прохождений или пропалзываний. Третий северный камень имеет 5 фут. длины, 3 ф. высоты и 10 д. толщины. Из других камней, принадлежавших памятнику, еще два могут быть указаны: один лежит в среднем отделении цисты, 6 ф. на 7½ фут., другой при западной стороне северного отделения и имеет 7 фут. в квадрате. Памятник стоит ближе к северо-восточной стороне холма и окружен платформою из грубых камней 60 фут. в диаметре. Возможно, что под этою платформою есть могила. Вот вид памятника (см. рис. стр. 235).

Памятник холма Матаба или запечатанного, показанный в записках Кондера под № 2, занимает место в расстоянии 35 ф. на запад от № 1. Это был круг 22 фут. в диаметре, сложенный из довольно больших камней, плотно уложенных друг подле друга. Среди круга стоял менгир, ныне упавший, 11 фут. длины, 5 футов ширины в базе и с конусовидным сужением вверху. На одной своей стороне менгир имеет выемку, 1½ ф. длины, 8 д. ширины и 6 дюйм. глубины, очертания которой напоминают общее очертание менгира. Вот вид этого упавшего памятника (см. рис. стр. 236).

Памятник № 3 записок Кондера, в 57 футах на юго-запад от № 2. Это, прежде всего, два длинных камня, поставленные ребром в направлены с севера на юг, и в 4½ ф. параллельного расстояния один от другого. Один камень 16 ф. длины, 5 ф. высоты и 1 ф. толщины; другой камень 10 ф. длины. 2½ ф. высоты и 1 ф. толщины. Внутри этих двух стоячих камней образована циста установкой третьего поперечного камня 6 футов высоты, разделявшего внутреннее пространство на две неровные части. Внутри большего отделения цисты на полу лежит особая каменная плита 8 фут. длины на 4½ ширины: но от верхнего камня, который мог бы покрывать эту конструкцию, не найдено никаких следов. Памятник был окружен кругом, часть которого сохранилась, но занимал в нем не центральное положение.

Памятник № 4, в 9 шагах на юг от № 3, на западном краю холма. Это – небольшой одинокий менгир 4 ф. высоты, 3½ ф. широты и 9 д. толщины в базе; обращен своими широкими сторонами на север и юг, подобно знаменитому менгиру хаджр-ел-Мансуб, с которым мы встретимся в дальнейшей группе мегалитов.

Памятник № 5, в 34 шагах на восток от № 1, такой же конструкции как №№ 1 и 3. Из четырех камней, поставленных ребром, в расстоянии 4½ ф. между ними, образованы две параллельных линии (по два камня в каждой), в направлении с севера на юг; как та, так и другая длиною 17 фут. при высоте 2 и 3 фут. Пространство внутри этих линий на южном конце замкнуто поперечным камнем 4½ ф. длины. Один из пяти камней этой конструкции имеет нишу 1 фута длины, 8 дюйм. высоты и 4 д. глубины. Но верхнего камня, покрывающего дольмены, здесь нет, как и в №№ 1 и 3. Памятник окружен круглою платформою 60 футов в диаметре, заваленною небольшими камнями повсюду вплоть до стенок дольмена.

Кроме этой группы 5 памятников, расположенных на самом кургане Матаба (в их составе настоящих дольменов нет), здесь найдено еще других пять дополнительных памятников. Между ними первый есть дольмен, лежащий в 900 футах на восток от кургана. Его верхний камень, 7 ф. в квадрате, лежит на 3 подставных камнях неравной высоты, вследствие чего, для удержания камня в равновесии, на одной стороне, как видно на рисунке, подложен большой булыжник. Заслуживает упоминания еще памятник-менгир 6 футов высоты, окруженный грубою платформою 12 фут. в диаметре. При некоторых памятниках группы здесь навалено значительное количество мелких камней, но однако ж не на столько значительное, чтобы его можно было считать остатками кэрнов, покрывавших дольмены. Думают, что эти купы камней, отличающиеся от так называемых кехакиров, навалены здесь пастухами, как приношения духам, живущим в дольменах. Далее на север от холма Матаба найденные экземпляры дольменов незначительны и грубо сложены, без платформ и кругов. За то таких памятников здесь много. На пространстве 2½ миль расстояния отсюда до вади Кефрен здесь насчитано не менее 300 экземпляров мегалитических памятников, сложенных из твердых известковых камней.

Самою северною границею этого дольменного поля служит курган или холм Телл-ел-Хаммам, получивший имя от вытекающего невдалеке теплого источника. По близости этого кургана найдено до 30 незначительных дольменных конструкций. Весьма много дольменов сосредоточено около одного памятника, находящегося на южном берегу вади Кефрен, в доминирующей позиции, названного в записках «Алтарь». Это – круг, сложенный из камней темного известняка грубой формы, 12 ф. в диаметре; в центре круга камень 2½ ф. длины на 1½ ширины и 2½ ф. высоты, по-видимому обтесанный; своими широкими сторонами он смотрит на север и юг. Подобные круги-жертвенники мы встретим еще несколько далее. Жаль, что к запискам Кондера не приложен вид этого жертвенника или точнее храма с жертвенником. Вообще рассматриваемая группа не достаточно еще расследована, хотя по своей близости к Иордану, она более других заиорданских групп доступна вниманию путешественников. Но любопытно, что поле мегалитических памятников здесь простирается от вади Хесбан до южного берега вади Кефрен, не переступая этого последнего. На север от вади Кефрен не найдено ни одного мегалита, хотя следующий далее поток Нимрин давал обильный материал для них.

Каким же именем может назваться эта большая группа мегалитов моавитской земли, совсем уже выходящая в иорданскую долину? Прилегающая часть иорданской долины до Мертвого моря основательно отождествляется с библейскою местностью Абель Ситтим, долиною акаций, последней станцией евреев пред переходом Иopдана, лежавшею против Иерихона,⁵¹⁸ по Иосифу Флавию в 60 стадиях от Иерихона. Ныне эта часть иорданской долины носит имя долины Сесабан (цветущие кустарники). Следовательно, это есть то самое место Ситтим, где моавитяне приносили жертвы Ваал-Пеору, соединенные с блудодеянием дочерей Моава во имя Пеора или фалла и где были вовлечены в культ Пеора и сыны Израиля.⁵¹⁹ Мы уже знаем, что этот моавитский культ имел связь с мегалитическими центрами. Да и никаких других остатков моавитских святилищ не сохранилось, кроме мегалитических. В Числ. 25:8 говорится, что это культовое блудодеяние в данном месте совершалось в куббе, (קבה), по LXX εἰς τὸν κάμινον, в печи; по Симмаху: εἰς τὸν πυρίνιον (πυρεῖον), место священного жертвенного огня Молоха.⁵²⁰ Если иметь в виду этимологию слова кубба, то под ним нужно разуметь вид большой ниши или алькова в каменной структуре. Все это заставляет нас думать, что местом культового блудодейного служения в долине Ситтим были подобия тех мегалитических сооружений на платформах, которые найдены на холме Матара (запечатанном). Далее, на месте мегалитического центра, сейчас нами описанного, ищут еще города Цоара, малого города,⁵²¹ уцелевшего от Содомской катастрофы. Не без основания указывают его в нынешнем кургане Сагхур, что с арабского также значит малый. Это – белый курган, 40 футов высоты и не более 170 шагов длины с севера на юг и 56 шагов с востока на запад, лежащий в близком соседстве с Телл-Матаба и его мегалитами. По изображению Прем. 10:7, от всего Содомского пентаполя, во свидетельство нечестия, остались: дымящееся пустая земля, растения не в свое время приносящие плоды (так называемые содомские яблоки) и памятник неверной души – соляной столб, упоминаемый у Иосифа Флавия,⁵²² как действительный памятник. И – замечательное обстоятельство! – так как тот столб, с которым палестинское предание связывало библейское повествование о жене Лотовой, имел видимость менгира и стоял в соседстве мегалитических памятников, то и его причислили к менгирам, приписали и ему легендарные свойства менгиров, как столбов одушевленных и живых.⁵²³

Если, таким образом, описанные мегалитические памятники стоят на месте того служения Ваал-Пеору, которое исполняли здесь моавитяне, то они должны принадлежать, прежде всего, тем же моавитянам, по крайней мере некоторою своею частью, тем более, что моавитяне были все здоровые и сильные люди,⁵²⁴ способные ворочать и крупные мегалитические камни. Это были даже победители первобытных великанов – рефаимов, часто слившихся с ними воедино. Но, затем, к постановке памятников Ваал-Пеора, как кубб так и менгиров привлекались и посторонние и иноплеменные участники культа. Всякий, кто делался кадешем (формальным блудником культа), ставил дом кадеша или куббу Ваал-Пеора в известном месте. Следовательно, в числе строителей памятников могли быть все народы, имевшие отношение к Моаву, не исключая и евреев. – Особенностями рассмотренного мегалитического центра нужно считать: преобладание здесь кругов и платформ, значительное число менгиров, выставленных в центре кругов, очевидно в смысле индийского столба Лингам при Йоми, дольменные структуры без верхних столовых камней и замеченную ориентацию некоторых памятников в направлении с севера на юг. За отсутствием высоких гор, памятники устраиваются здесь на небольших холмах, имеющих вид наших южно-русских курганов и в большом количестве разбросанных по всей иорданской долине, особенно по её восточному краю. На курганах виднеются развалины незначительных городов или селений, а чаще всего белые могилы арабских племен Гоблан и ‛Али-Диаб, нынешних владельцев долины Ситтим. Но где курган занят каким-либо мегалитическим памятником, там уже не бывает никаких других следов ни древних, ни новых сооружений, за исключением разве мешаге, арабских камней свидетельства, в виде маленьких пирамидок или столбиков.

* * *

Так как, в своем порядке обозрения, мы приблизились к иорданской долине, то здесь кстати будет нам упомянуть об особенном типе мегалитов, найденных главным образом в иорданской долине, но по-видимому не имеющих отношения к мегалитическим группам и употреблявшихся одиночно. Мы разумеем так называемые каменные иорданские диски. Один такой диск найден в моавитской части иорданской долины, на северной стороне вади Хесбан, при её выходе в иорданскую долину. Это – огромный круг, 11 футов в диаметре и 3½ футов высоты или толщины; в центре его пробита сквозная пробоина 4 футов в диаметре. Диск вытесан из очень плотного, не местного известкового камня и, по соображению Кондера, весит не менее 19 тонн. Другой каменный диск найден несколько севернее горы Небо, на месте, которое у арабов называется кахф Абу-Бедд, «место мельничного камня», в том предположении, что памятник есть не что иное, как древнее мельничное колесо. Но в действительности диск не может считаться мельничным камнем, уже по своей величине, 9½ футов в диаметре и 1 ф. 4 д. толщины, между тем как мельничные камни в Палестине имеют не более 3 футов в диаметре. Диск не имеет посредине пробоины и ныне стоит стоймя как щит, некоторою своею частью погруженный в грунт и своими широкими сторонами обращенный на север и юг. Памятник стоит на открытом месте, на краю площади, и далеко виден во все стороны. Третий подобный диск найден при развалинах Куведжия, на холме, известного уже нам круга Гадания. Он также ныне стоит стоймя, в виде круглого щита, и имеет 6 футов в диаметре; по средине не пробуравлен. Наконец, четвертый самый любопытный памятник этого рода находится уже на западной стороне иорданской долины, на нынешнем Русском иерехонском месте, над потоком. Этот диск выдается уже своим материалом. Если и другие диски, по-видимому принадлежат не к местному сорту камня, то диск, находящийся на русском месте, есть гранит, который в Заиорданье нигде не встречается. К сожалению, этот диск ныне разбит и третьей его части не достает; поэтому и измерение его можно сделать только приблизительное: окружность круга 23 или 24 фута, диаметр круга 7½ или 8 футов и толщина 2 фута. Верхняя площадь диска, как и нижняя, гладко выровнены; но его периферия или широкий наружный обод, хотя также был гладко выровнен, но, затем еще, по выровненной поверхности, был испещрен бесчисленными памятными или культовыми знаками ямин или чашечек, очень гладко и чисто выдолбленных, 15/100 фута в диаметре и 5/100 фута глубины. Диск лежит на особой каменной субструкции, имеющей вид круглой подземной камеры, в которую сходят по ступеням. Надо думать, что и все другие заиорданские диски лежали на подобных каменных основаниях и что нынешний стоячий вид некоторых дисков придуман для них бедуинами. Прилагаем при сем снимок гранитного диска, находящегося на Русском месте, в Иерихоне (см. стр. 244)

В определении значения этого рода памятников местное предание колеблется. Один из этих кругов, как мы уже сказали, называют мельничным колесом. Другой диск называют менсеф (блюдо) Абу-Зеда, в котором блюде этот легендарный герой разрезал жертвенного верблюда, по обряду арабского праздника. Последнее сказание основывается на том, что в Мекке есть отчасти подобные каменные жертвенники, хабхах, на которых приносились в жертву верблюды. Но подобные памятники имели несравненно более широкое культовое употребление: они найдены в Америке, в значении жертвенных столов, на которых рассекались жертвенные животные; один подобный диск имеет вырезанные изображения солнца, луны и звезд.⁵²⁵ Может быть и рябящие периферию русского диска ямки или точки суть звезды. Мы уже говорили, что подобный тип жертвенных камней был известен в древней Палестине, что его именно нужно разуметь под древнееврейским термином Дибла, что он был даже в некотором употреблении у евреев, как можно думать, начиная со времени Саула.⁵²⁶ В Амрите (в северной Финикии) подобный каменный диск, 12 футов в диаметре, входит в состав надгробного памятника; подобно иерихонскому диску, он лежит на каменном постаменте и сверху еще увенчан конусом. Но, на основании этой, довольно отдаленной, аналогии нельзя еще утверждать, что и иерихонский диск, со своим каменным постаментом и круглою камерою, также служил гробницею. Гораздо важнее здесь другая аналогия подобных круглых памятников, найденных на синайском полуострове, о которых мы будем говорить несколько ниже.

В дальнейшем следовании на юг мегалитические памятники найдены при ‛Айн-Минья (источник похотения), на восточном берегу Мертвого моря. Сам источник Минья незначительный, но дает хорошую воду. Местность при источнике совершенно пустынная, и достопримечательностью имеет только белую гробницу шейха племени Авазим. К востоку от источника возвышается небольшой гребень гор, выдающийся над береговыми утесами Мертвого моря. Особенно же выдаются в гребне две вершины: львиная вершина, Туведжит ел-Аззам, с открытым видом на Мертвое море и иорданскую долину, и другая вершина, самая высокая в гребне Тал‛ат ел-Бенат. т. е. восхождение дев. Между этими двумя вершинами кряжа: львов и девиц, на протяжении полумили, найден древний кэрн, и при нем 7 памятников в виде 7 кругов; четыре южных круга расположены близко один к другому а три северных – в некотором расстоянии один от другого. Вот вид наиболее сохранившегося из этих кругов (см. стр. 246). Памятник представляет круг 18 футов в диаметре из грубых крупных камней, сложенных плотно один при другом, но без всякого цемента, в виде трех рядов или трех концентрических кругов, 3 фут. высоты и 5 фут. широты. В средине круга помещен отдельный камень, не отличающийся по виду от составных камней круга, 3 ф. 4 д. длины, 2 ф. 5 д. широты и 3½ фут. высоты. С восточной стороны круг соприкасается с другим кругом, по-видимому имевшим значение двора святилища, 30 футов в диаметре, из камней такого же размера, но более грубых и сложенных в один ряд.

Остальные шесть кругов полуразрушены, но и они имели такой же вид и такой же кубический камень посредине, в виде жертвенника. При одном из кругов, с наружной его стороны, выдолблена в грунте скалы чаша, 1½ фута длины, 1 ф. ширины и 3 д. глубины, подобная тем чашам, какие бывают на дольменах и при дольменах. Вообще круги ‛Айн-Минья имеют полное сходство с кругами предыдущей группы.

Семь жертвенников в семи кругах!... Это число дает повод Кондеру вспомнить о таком же числе жертвенников Валаама, на которых этот восточный месопотамский заклинатель принес в жертву семь тельцов и семь овнов. Из довольно подробного описания жертвоприношений Валаама⁵²⁷ видно, что они были принесены на трех различных местах, но всякий раз на семи жертвенниках. Жертвенники были сделаны на открытых высоких местах, имевших, и независимо от жертвенников Валаама, значение священных культовых центров, как видно из их названий. Ясно также из текста, что эти три пункта были в недалеком расстоянии один от другого. Первый пункт назван Бамот-Ваал, т, е. дольмены Ваала, у LXX – столбы Ваала;⁵²⁸ следовательно это был такой пункт, на котором было много дольменных построек. Это было пустынное и скалистое горное место, определяемое в тексте словами: (שפי) голая вершина и (צורים) скалы.⁵²⁹ Второе место семи жертвенников Валаама было поле Цофим, при вершине Фисги,⁵³⁰ следовательно та же гора Небо, большой центр мегалитического культа. Третье место была вершина Пеора.⁵³¹ Хотя эти три культовые центра все принадлежали моавитянам, но они различались преобладанием различных сторон общего культа Ваала и всего воинства небесного, которые (стороны) показаны в названии каждого места: Ваал (= Молох), Небо (= Меркурий), Ваал-Пеор (= Приап). Таким образом, для разъяснения истории жертвенников Валаама, требуется указать три возвышенности, в недалеком одна от другой расстоянии, с которых был бы вид на восточную часть иорданской долины против Иерихона (ныне долина Сесабан), где тогда стояли лагерем евреи, и которые носили бы следы культовых моавитских памятников. По тщательном измерении местных гор, английская экспедиция отождествила Бамот-Ваал с известным уже нам холмом Маслубия, богатым дольменами, поле Цофим и вершину Фисга с горою Неба, а вершину Пеора с горою семи жертвенников при ‛Айн-Минья, так как и это последнее имя (Минья), означающее «похотение» (если оно не вышло прямо из имени Мени или Венеры, супруги Пеора) можно считать характеристичным для культа Пеора. По смыслу библейского описания, вид на долину с каждой из трех возвышенностей был не одинаков: с вершины Фисги и горы Бамот-Ваал был виден не весь стан Израиля, в долине Ситтим; напротив с вершины Пеора он был виден полнее. Это именно можно сказать о горе Минья, гораздо дальше выдвигающейся на запад, чем гора Неба и Маслубия и дающей больший вид на приморскую часть иорданской долины. Памятники-круги с жертвенниками поставлены так, что молящиеся лицом были обращены на запад, место родины Гаторы или Венеры, место, где бывает видна вечерняя-звезда над иудейскими горами. Самого Валаама, в момент произнесения пророчества, говорит Кондер, мы представляем себе стоящим на высокой горе, что при семи кругах Минья, с юга, и обратившим лицо к пустыни Иудиной....

Все это могло быть так, но могло быть и иначе. Так как Валаам был не местный, а месопотамский заклинатель, то, всего вероятнее, он ставил здесь свои месопотамские жертвенники, между тем как круги при ‛Айн-Минья суть памятники местного моавитского типа; мы видели, что они есть и в предшествующей мегалитической группе. Тем не менее и независимо от жертвенников Валаама, семь кругов с семью жертвенниками, найденные в одном пункте, представляют, без сомнения, любопытное открытие.

* * *

Следующая группа мегалитических памятников найдена на восток от семи жертвенников ‛Айн-Минья, на том потоке, который моавитяне называли божьим потоком, Нахалиел, и который, как видно из соответствующего расположения станов проходивших здесь евреев, есть нынешняя вади Зерка-Ма‛ын.⁵³² Как раз над источниками, дающими начало потока этой скалистой вади, в трех милях на восток от ‛Айн-Минья, есть группа мегалитов, носящая название ел-Марегат, т. е. помазанные и еще Умм-Зуетине, мать маслин. Местные бедуины указывают на одно древнее точило, находящееся здесь, как на вещественное доказательство бывшего некогда здесь производства оливкового масла, а находящиеся здесь менгиры называют пестами, которыми выбивали масло. Но указываемое здесь точило есть виноградное, а не оливковое; менгиры не имеют вида пестов; да и самих дерев масличных здесь нигде нет. И так указываемое арабское предание не точно. Английский исследователь вполне основательно название мегалитической группы ел-Марегат, т. е. помазанные (памятники), относит на счет практиковавшегося здесь культового помазания памятников, от которого получили свое имя λίθοι λιπαροί греческих и римских писателей, менгиры французской территории pierre fritte от petra fricta, камень помазанный,⁵³³ индийские священные камни Бути, камни и деревянные столбы в Новой Зеландии и так далее.⁵³⁴ Почему именно данная группа удержала имя помазанной, отчасти объясняется характером её памятников. Расположенные на площади возвышенного места, имеющей около полумили протяжения с севера на юг и целой мили с востока на запад, они главным образом состоят из менгиров, собранных здесь в огромном количестве. Но и у финикиян именно менгиры были по преимуществу помазываемыми камнями. И на западе Европы в особенности менгиры носят в предании имя помазанных, fritte (petra fricta).

Важнейшим из мегалитических памятников группы «помазанных», а может быть и из памятников всех заиорданских групп, нужно считать менгир, ныне известный под именем хаджр ел-Мансуб, т. е. камень Мансуб, очевидно библейский маццеба или маццебет, – каковое имя, как мы видели, есть специальный финикийский и древнесирийский термин для обозначения памятника менгирного типа. Камень Мансуб имеет вид менгира, тщательно отделанного для соответственного ему назначения: его вершина закруглена, а боковые стороны значительно подровнены. При этом, одна из его сторон (южная) имеет во всю широту выемку или пояс 9 д. широты и 1½ д. глубины и 4 ф. длины, разделяющий менгир на две половины, верхнюю и нижнюю. Мера всего памятника: 8 фут. длины или высоты, 4½ широты в базе и от 23 до 15 дюймов толщины. Широкими своими сторонами памятник ориентирован на север и юг. Заиорданские бедуинские племена Бени-Сахр, ‛Адван и ‛Анезе вырезали на камне Мансуб свои метки в виде (см. стр. 251); но это вовсе не значит, что менгир имел арабское происхождение. Напротив, те же самые бедуинские племена относят памятник к незапамятной древности. Племенные метки бедуинов имеют здесь такое же значение, какое имеют арабские купы камней (кехакир) среди дольменных групп. Ими местные кочевники хотят только засвидетельствовать свою конгениальность господствовавшим здесь некогда верованиям и культам. Вот вид менгира хаджр-ел-Мансуб из записок Кондера (см. стр. 252).

Несколько на запад от хаджр-ел-Мансуб, есть небольшая площадь 1 мили в квадрате, ниже хаджр-ел-Мансуб по уровню, со всех сторон, кроме южной, окруженная амфитеатром холмов. Среди площади выдается небольшое скалистое возвышение, верхняя часть которого занята тремя любопытными столбообразными камнями, уставленными стоймя, весьма грубой и неправильной формы, 5 и 6 ф. высоты. Эти три камня ограждены кругом 15 шагов в диаметре, сложенным из небольших грубых камней. Затем уже все возвышение с своими памятниками было окружено, при подошве, другим кругом, 900 футов в диаметре, составленным снова из менгиров, но меньших, от 3 до 6 фут. высоты. На восточной стороне холма и круга были расставлены другие менгиры, от которых ныне различают еще три ряда, расположенные в направлении с севера на юг. За тем был еще большой четырехугольник из менгиров, обнимавший собою всю площадь менгиров и имевший около ¼ мили длины в каждую сторону; здесь менгиры небольшие, поставлены без правильного порядка. Амфитеатр холмов, окружающих эту менгирную площадь, покрыт дольменами, простирающимися до хаджр-ел-Мансуб. Один дольмен найден и на площади менгиров, при менгирном круге, с западной стороны.⁵³⁵ Всех дольменов открыто здесь до 150, но менгиров гораздо больше. К сожалению, из этой огромной массы дольменов экспедиция описывает только несколько. Первый экземпляр записок Кондера, стоит на холме, возвышающемся над площадью менгиров с севера, и составлен из 4 камней: верхнего (9 ф. длины на 6 ф. ширины), двух боковых (7 ф. длины, 3½ высоты или широты и 2½ толщины) и камня, образующего стену против входа. Второй описанный экземпляр из дольменов группы ел-Марегат лежит на том же холме что и предыдущий, но на восточном склоне холма (предыдущий дольмен – на западной стороне холма); его размеры: верхний камень 8½ ф. длины на 6½ ф. ширины; боковые камни 8 ф. длины, 4½ высоты; подстолье 4 ф. высоты, 3 ф. 9 д. ширины. Третий описанный экземпляр – на холме, прямо на запад против хаджр-ел-Мансуб, полудольмен, своею длиною (13 футов) равный так называемому: трону Ога, в ‛Аммане. Может быть с ним не могли управиться по его массивности и потому его оставили полудольменом. Четвертый описанный экземпляр, на северо-восток от предшествующего, есть единственный на всей моавитской территории дольмен с закрытою со всех сторон внутреннею камерою; составных камней 6: один в виде столового камня или покрышки, четыре в вид четырех стенок подстолья и один в виде пола внутри дольменной конструкции. Верхний столовый камень, 9 ф. длины на 8 ширины, имеет на верхней поверхности вырубленный канал или желобок 4 футов длины на 1 ф. ширины. Вот вид этого последнего дольмена (см. стр. 254).

Наконец заслуживают упоминания найденные среди мегалитов Марегат, на север от менгирного круга, на склоне холма, три камеры, вырубленные в камне. Западнее из них имеет 3 ф. глубины на 4 ф. широты; средняя 6 ф. глубины на 7 ф. широты и восточная 2 ф. глубины на 3 ф. ширины. Камеры напоминают своим видом пещеры найденные в группах ел-Курмия и ел-Калуа. Холм, которому они принадлежат, имеет не менее 60 дольменов. При том дольмене, который, как сказано выше, примыкает к кругу менгиров с западной стороны в виде двери, вырублены в скалистом грунте две чаши, каждая l½ фута в диаметре и 9 дюймов глубины.

Теперь спрашивается, какое имя и какое значение имела рассмотренная группа мегалитических памятников, представляющая, рядом с чертами общими и другим группам, свою замечательную особенность в решительном преобладании в ней и искусственном расположении менгиров на её центральной площади? Как мы уже сказали, прилегающая вади носила у моавитян имя божьяго ущелья, Наханиел, что уже само по себе достаточное основание, чтобы здесь предположить священное место, посвященное операциям моавитского культа. Ныне эта долина имеет два имени: долина голубая, вади Зерка, или долина голубой воды, вади Зерка Ма‛ын, как называется нижнее течете потока, и долина отшельников или монастырская, вади ел-Хабис, каковое имя носит верхнее течение долины.⁵³⁶ Прямо против площади менгиров находится и холм, называемый ел-Хабис, т. е. кельи или монастырь, хотя никаких следов монастыря и келий здесь нет. По-видимому вади ел-Хабис или монастырское ущелье есть только вольный перевод древнего имени Божье ущелье. Если сюда прибавим, что стоящие при «Божьем ущелье» мегалитические памятники называются помазанными, то для нас не останется никакого сомнения в том, что дело здесь мы имеем с большим культовым центром. Английская экспедиция отождествила группу мегалитов Марегат с библейским местом Бет-Пеор, упоминаемым Нав. 13:20 между городами Рувима, а близь лежащую гору с семью кругами при источнике ‛Айн-Минья – с вершиною Пеора, упоминаемою Чис. 23:8. Но, имея в виду указания Втор. 3:29, 4:46, мы должны искать Бет-Пеора гораздо дальше на север, ближе к иорданской долине или даже на самом выходе в долину с моавитского плато. Поэтому мы отождествляем Бет-Пеор, т. е. дом бога Пеора, с тем, рассмотренным выше, мегалитическим центром, границы которого определяются холмами телл-Матаба и телл-Хамман, между вади Хесбан и вади Кефрен. Один из этих холмов был и тою возвышенностью Пеора, на которую в третий раз возвел Валак заклинателя Валаама для заклятия Израиля. Из библейского текста ясно усматривается, что каждое новое место, на которое Валак возводил Валаама для заклятия, все более и более приближало их к еврейскому стану. Тогда как с Бамот-Ваал и с горы Небо не виден был ясно весь еврейский стан,⁵³⁷ с третьего пункта, холма Пеора, он уже был ясно виден весь, со всеми разделениями его по коленам своим;⁵³⁸ даже вид отдельных красивых шатров его ясно можно было различать с третьего места наблюдения.⁵³⁹ Таким образом, придя к возвышению Пеора, Валак и Валаам приблизились уже к самой границе еврейского стана. Если же место, на которое они пришли, было место посвященное культу Пеора, то его необходимо искать среди большого поля мегалитов при телл-Матаба и далее на север до вади Кефрен. Ненатуральность объяснения Кондера наглядно доказывается тем, что он заставляет Валака и Валаама делать лишний путь сначала с юга на север, с холма Маслубия (Бамот-Ваал) на гору Неба, а потом обратно, с севера на юг, и отчасти тем же путем, чрез холм Маслубия до горы «семи кругов», отстоящей не ближе, а уже вдвое дальше от еврейского лагеря и не дававшей никакой возможности детального наблюдения.

Но, в таком случае, как же называли моавитяне большую группу мегалитов, ныне называемую «помазанные», если рекомендуемое Кондером имя Бет-Пеор не может считаться её именем? Рядом с именем Бет-Пеор, в перечне Нав. 13:19, стоит сложное название другого места такое: Цереф га-Шахар, что на бугре Емек (по LXX: на горе Енак). Вот имя, дающее наглядное описание сейчас рассмотренной группы. Цереф га-Шахар значит: свет авроры или Венеры. Название культового места таким именем указывает как специальное божество, которому по преимуществу был посвящен мегалитический центр из всего воинства небесного, так, может быть, еще и время, в которое производились здесь культовые операции, с появления Венеры до восхождения солнца, подобно тому как впоследствии сарацины приносили той-же Венере свои жертвы – детей, в особенности здоровых и красивых, – при первом утреннем рассвете, до появления солнца; раз солнце взошло, жертва Венере уже была не годна.⁵⁴⁰ Возможно, что эти особенности жертвы Венере сарацины наследовали от моавитян и хананеев.⁵⁴¹ Дальнейшее подтверждение нашему объяснению дает то, что Венере посвящались именно камни вида менгиров конической формы, как это показывает конус Венеры в Пафосском храме. Самое имя менгир или менгар (מנהרא) в языке талмуда означает: утренняя звезда. Но рассмотренная группа отличается необыкновенным обилием менгиров, между которыми один имеет вполне отделанный и красивый вид и доныне носит непотерявшееся древнее имя: камень Мансуб. Далее, то библейское имя, которым мы определяем данное место, в полном своем виде читается так: Цереф-Шахар что на бугре Емек, а по переводу LXX: на горе Енак. Это прибавочное указание на бугор, как на место нахождения Цереф-Шахара, с новым характеристическим признаком бугра, чрезвычайно замечательно. Енак значит собственно ожерелье, круг. Но что может означать: бугор круга или бугор ожерелья? По простому буквальному пониманию: бугор, обведенный кругом в виде ожерелья. Нужно ли доказывать, как прилично название ожерелья кругу менгиров или даже двум кругам менгиров, окружающих описанное выше центральное возвышение ел-Марегат. Но может быть здесь нужно отдать преимущество не чтению LXX, а еврейскому масоретскому чтению: на горе Емек, т. е. на 6угре юдоли. И это искусственное определение бугра находит для себя объяснение в подробностях расположения описанной мегалитической группы, главная часть которой, возвышенность с кругами, находится среди ровной площади, окруженной амфитеатром более высоких гор, образующих из нее котловину или юдоль. Правда, Зеетцен указывал для библейского Цереф-Шахар, что на бугре Енак другое место, развалины Сара, на южной стороне Зерка-Ма‛ын, над самым Мертвым морем, что и принято на большой карте английского Палестинского Общества. Но когда в составе сложного собственного имени дано, как в настоящем случае, целых три слова, то найти созвучие для одного из них не трудно.

Что же остается сказать о возможном происхождении группы Марегат в её отличие от других групп? Существенное отличие данной группы состоит в том, что её центром служит не кэрн, обведенный кругом простых камней, а три менгира, обведенные кругом из менгиров же. Значение менгира весьма разнообразно. Но, принимая во внимание название данной группы светом авроры, нужно считать её главные менгиры посвященными той же авроре или Венере, как и на острове Кипре Венере был посвящен конический камень и как в Мекке ей был посвящен черный камень. Но в данной мегалитической группе не один камень стоит в круге, а три камня. Подобным образом, при черном камне Венеры в Мекке, был еще другой красный камень, посвященный мужескому началу, богу судьбы, Гобалу, и, как говорит предание, перенесенный в Мекку из Вавилона или из Белки. Но Белка есть именно древняя Моавитида. Таким образом, рассматриваемая нами группа мегалитов могла иметь непосредственную связь с первобытным святилищем Мекки, как его метрополия. Другую аналогию трем камням-менгирам, стоящим в центре группы Марегат, представляют, в той же Мекке, знаменательные камни, в числе именно трех камней, стоящие на холмах Сафа и Мервах. Предание говорит, что эти камни суть Асаф и Неила, чета влюбленных, превратившихся в камни и посредствующий между ними камень Халисах, арабская Венера. Далее, три центральных камня нашей группы окружены кругом из менгиров. Подобным же образом, по свидетельству мусульманских писателей, центральный камень Мекки был окружен кругом из семи камней, на которых приносились жертвы, по всему вероятию человеческие. Вероятно, это – те камни, которыми, по свидетельству Геродота,⁵⁴² обыкновенно клялись арабы. Сама клятва эта, уже упомянутая нами выше, читалась так: клянусь камнями, которые в Суаире.⁵⁴³ Слово Суаир значит круг (уменьшительное), но употребляется как собственное имя круга священных камней Мекки, подобно тому как слово Енак, ожерелье, было собственным именем круга менгиров рассматриваемой нами мегалитической группы, откуда и вся возвышенность, занимаемая группою, получила имя бугра Енак. Еще далее. В рассматриваемой мегалитической группе, кроме кругов, есть еще так называемые аляйнменты, пряморядные аллеи из тех же менгиров, но при этом не видно их непосредственного отношения к кругам в качестве приводящих к ним аллей; скорее их можно сравнить с колоннами, наполняющими передние части древних храмов в виде целого леса. Менгирные столбы, нужно думать, были обетные приношения, подобно тому как многие из колонн позднейших сирийских храмов, наполнявшие их дворы, также были обетными приношениями частных лиц, о чем свидетельствуют и имеющиеся на таких колоннах надписи.⁵⁴⁴ Конечно, обетные приношения имели особенное назначение в данной группе и главным образом касались дел Венеры. У Геродота⁵⁴⁵ есть свидетельство, что в Пэонии (часть нынешней Румелии), в селении на сваях, находившемся на озере Прасиад, в IV или V веке до Р. Хр., был обычай, по которому каждый владетель гарема, за каждую из своих жен, должен был поставить три сваи, привозившиеся с горы Орвиг. Нечто подобное было в обычае при постановке менгиров. По крайней мере в Сирии были сказания о таких менгирах, от стояния которых зависела крепость брачных уз и падение которых сопровождалось растлением нравов. К менгирам обращались бесплодные женщины за плодом чрева. Ряды менгиров, несравненно большого размера, сохранились во французской Бретани и Англии, и до ныне еще связаны с разными практическими суевериями, специально касающимися брачных отношений, так называемыми переживаниями древних языческих верований. Что же касается дольменов, то они и здесь имели то же значение, что и во всех предшествующих группах, значение жертвенников. Они и здесь разбросаны без порядка, по прилегающим холмам, потому что они несравненно массивнее менгиров и перенесение их конструкций в правильные ряды было затруднительно; их ставили там, где находили подходящие камни. Наконец, название всей группы в настоящее время ел-Марегат, помазанные, может быть имеет отношение и к помазанию маслом, но еще более оно относится к культовому помазанию кровью. Ссылаемся в этом случае на книгу Люббока,⁵⁴⁶ где показывается, что и в настоящее время многие грубые племена, разделяющие древнее камнепоклонение, свои священные камни (менгирного типа) окрашивают, если не кровью, то краской цвета крови и именно эта окраска делает для них камень священным. Древний же культ Венеры давал для такого помазания много неподдельной человеческой крови. Еще за сто лет до Магомета, арабский владетель Гира, города, большею частью населенного христианами, принес в жертву богине Озза (звезде Венеры) четыреста христианских монахинь.⁵⁴⁷

* * *

Далее на юг от Зерка-Ма‛ын английская экспедиция не проникала, а потому и точных сведений о мегалитических памятниках этой области мы не имеем. Но что такие памятники были, а вероятно и доныне стоять in situ на южной стороне Зерка-Ма‛ын, в этом не может быть сомнения. Надпись царя Мешы упоминает дольмен (баму) и даже целую площадь таких памятников, на скале (בקרחה), посвященную Хамосу, за избавление Мешы,⁵⁴⁸ находившуюся при городе Дибане,⁵⁴⁹ и чашечные дольмены или ариэлы котла, при городе Атароте.⁵⁵⁰ Тот и другой город лежат южнее Зерка-Ма‛ын. Здесь же, в округе Дибана, находилось место, носившее имя Бет-Диблатаим, т. е. конструкция двух дисков⁵⁵¹ и Альмон-Диблатаим, т. е. безыменные два диска, буквально вдовые,⁵⁵² т. е. не приуроченные к определенному культу или потерявшие уже значение культовых памятников. Пограничная на юге река Моава Арнон называется рекою дольменных Ваалов: (בעלי במות ארנן).⁵⁵³ Но до настоящего времени южнее Зерка-Ма‛ын замечены и занесены на карту только несколько мегалитических памятников. Ирби и Мэнглес упоминают два менгира на вади ел-Ва‛ле может быть библейской Матанна:⁵⁵⁴ один 10 фут. высоты, 4 ф. широты и 1 ф. толщины, другой меньше, один на южном берегу вади ел-Ва‛ле, другой на северном. На большой карте английского Палестинского Общества на южном берегу Ва‛ле, за мостом, показаны кромлехи. У арабов памятники вади Ва‛ле называются именем Александра Македонского, Скандер. Затем, любопытный древний круг найден Конр. Шиком в нынешнем Дибане (близь того пункта, где был найден камень с надписью царя Мешы), может быть представляющий собою подобие той бамы, которую соорудил здесь сам Меша. Как видно из прилагаемого рисунка (см. стр. 263), диббанский кромлех состоит из 29 камней, обделанных, но грубо, более широких в основании, чем в верхней части; их высота 2⅔ фута. На западной стороне выделяются из числа остальных два камня гораздо большею высотою и широтою; сверху они покрыты соединяющею их перекладиною. Таким образом образуется дольмен-трилифон высоты 3 футов и широты l½ фута; в своей верхней части, подобно многим другим дольменам, он имеет и вырубленные чаши. Но, так как данный дольмен стоит на входе круга и есть не что иное как дверь, приводящая в круг, хотя и неудобная для взрослого человека, то здесь он имеет значение очистительной двери, прохождение чрез которую приписывались очищающие действия. В центре круга, имеющего 15 футов в диаметре, помещается отдельный камень кубической формы, имевший, конечно, такое же значение, как и центральные кубические камни в кругах ‛айн-Минья и телл-Матаба. Но дибанский каменный круг или кромлех доселе не потерял священного значения в глазах местных жителей, как это можно видеть из сваленных здесь свежих обетных приношений: круглых камней жерновов, квадратных плит, выбранных из развалин древнего города, хворостин и проч. Тристрам⁵⁵⁵ указывает еще семь или восемь кругов, виденных им на юге Зерка-Ма‛ын (опять семь кругов!), имевших до 300 футов в диаметре, круги при хан-Зебиб, на дороге пилигримов, и кэрны на восток от Керака.

На юг от Моава, в земле Едомской, путешественники не указывают мегалитических памятников. Тем не менее, до времени полного и систематического обозрения Едома, не следует настаивать на мнении о полном отсутствии мегалитических памятников за пределами обетованной земли. Еще в 1869 году английская экспедиция открыла на синайском полуострове небольшое число древних круглых построек двух родов. Первый род этих построек, называемый в руководстве Фергюссона магазинами, был построен в форме куполов, по выражению Фергюссона, или в форме ульев, по выражению аббата Жюльена, 5 футов высоты и 5–6 фут. в диаметре; толщина стен 4 фута; верхняя часть свода закрывалась широким гладким камнем. Эти ротонды не имеют окон, но имеют дверь 3 ф. высоты на 1½ широты. Составные камни построек крупные и совершенно неотделанные; сложены без всякого цемента. Местные арабы называют эти памятники навамис, т. е. саркофаги. Другой класс сооружений, найденных не вдалеке от первых, состоит из массивных каменных кругов 14–15 футов в диаметре и 3 футов высоты, но без какой-либо крыши. В средине такого круга гробница, составленная из четырех, поставленных на ребро плоских камней, прикрытых сверху плитой. Во всех кругах второго класса были находимы человеческие скелеты, никогда не встречающиеся в первой группе памятников. По вскрытии памятника скелет оказывался лежащим на левом боку с коленями подогнутыми к подбородку; в гробницах найдены наконечники копий и стрел из кремени, ожерелье из раковин и медное запястье. Некоторые круги имеют весьма значительные размеры до 90 футов в диаметре; круг же при кургане Накб-Хави имеет не менее 375 футов в диаметре.⁵⁵⁶ Находят, что эти синайские памятники имеют большое сходство с некоторыми видами алжирских памятников, называемыми у арабов Шуша и Базина. Шуша это – круглая башня, сложенная из нескольких рядов камней от 7 до 40 фут. в диаметре и 5–10 футов высоты, сверху покрытая большим плоским камнем. Напротив, памятники, называемые в Алжирии Базина, состоят из нескольких концентрических кругов камней, из которых каждый внутренний по уровню выше следующего за ним внешнего круга, от чего получается вид ступеней; в центре таких кругов, на возвышении, бывает дольмен или менгиры. Скелеты, найденные в этих памятниках, также были в скорченном положении.⁵⁵⁷ Не принадлежит ли к разряду памятников Шуша, известных в Алжире и на Синайском полуострове, и круглая башенка, с покрывающим ее огромным круглым камнем, на русском месте, в Иерихоне? Кстати, её диск вытесан из синайского гранита. Но в таком случае, какое же назначение мог иметь этот памятник? Если синайские Шуша могли быть древними жилищами, как думает М. Жюльен, или магазинами, как думает Фергюссон, то круглая постройка с диском, в Иерихоне, как удовлетворяла тому или другому назначению, при её малости? Как объяснить тогда чрезвычайную заботливость об отделке верхнего камня или диска и его пеструю орнаментацию чашечками? Для разъяснения этого вопроса, нужно предварительно осведомиться о первоначальном положении остальных дисков, найденных на восточной стороне Иордана. Но ответа на этот вопрос мы не нашли еще доселе.

Само собою разумеется, что на синайском полуострове встречаются в большом количестве круги арабского происхождения, обыкновенно ограждающие какое-либо священное место или гробницу и заклинающие прохожего обратить на них внимание, как на мукам или место поклонения. Такие круги есть на горе Синае, на месте, где мусульманское предание указывает след ноги Магомета и на другой горе, соседней с Сербалом, где был один из центров арабского идолопоклонства до Магомета и т. д.⁵⁵⁸

Наконец о существовании мегалитических памятников на аравийском полуострове, мы имеем следующее свидетельство Джиффорда Пэльгрэва, в его любопытной книге: Путешествие по Средней и Восточной Аравии.⁵⁵⁹ «Едва мы спустились с узкой тропинки, извивающейся с уступа на уступ, до дна долины, мы увидели пред собою огромные камни, подобные громадным валунам, перпендикулярно возвышавшиеся над почвой. Некоторые из них на своих вершинах держали еще другие подобные массы, положенные поперек. Они были расставлены в виде дуги, некогда составлявшей, по-видимому, часть большого круга; но многие лежат уже на земле не в дальнем расстоянии, в виде обломков. Число тех, которые еще уцелели в перпендикулярном положении, восемь или девять. Некоторые из них, находящиеся в 10 или 12 футах расстояния один от другого, и подобные большим воротным столбам, сохранили еще свою горизонтальную перекладину, в виде длинного камня. Я направил своего верблюда под одну из перекладин, и толкнул её, подняв палку во всю длину руки; относительная высота верблюда, и сидящего на нем человека с поднятою палкой в руке показывали, что перекладина находится на высоте 15 футов над землею. Эти мегалитические камни грубо изсечены из соседнего известняка, и не представляют никаких дальнейших следов искусства, не имеют никаких выемок или чаш, которые указывали бы, что они служили для жертвоприношений, никаких фигур или украшений. Туземцы приписывают эти камни исполину Дариму, который де собственными руками поставил их, а может быть и помощью волшебства, ибо он был волшебник. Показывая по направлению к Рассу, наши товарищи утверждали, что там есть другой подобный каменный круг, тоже гигантских размеров; упоминали еще и о третьем круге, находящемся на юго-западе, на границе Хеджаза. Едва ли можно сомневаться в том, что эти сооружения имели религиозную цель, и если ученые догадки, открывшие планетный символизм в Стонхенже и Карнаке, имеют действительное основание, то и эти арабские монументы, воздвигнутые в стране почитания небесных тел, могли иметь такое же значение. Между каменными памятниками Казима и Уильтшира мало различия, за исключением того, что первый находится в Аравии, а другой, хотя и более совершенный, в Англии». Таким образом, в глубине аравийского полуострова, на половине пути между Персидским заливом и Красным морем, вблизи Ейоона, существует исполинский круг мегалитов, далеко превосходящий мегалиты Заиорданья монументальным видом, напоминающий исполинские круги Англии и Франции, и местные обитатели свидетельствуют, что еще два подобных круга им известны. Это подтверждается также свидетельством миссионера, иезуита Когена, видевшего в Аравии, в округе Казима, вблизи Кальба, три огромных каменных круга, подобных кругу Стонхенж и составленных каждый из сочетания трилифонных структур, необыкновенно высоких.⁵⁶⁰ Если же в Аравии находятся круги, которые могут быть поставлены в параллель с кругом Стонхенж и три экземпляра которых встречены простыми туристами, на большой дороге, то, конечно, в отдаленных захолустьях Аравии скрывается гораздо больше мегалитических памятников, особенно же экземпляров менее крупных. При открытии весьма значительных мегалитов, всегда нужно подозревать в данной местности существование еще других менее значительных памятников того же рода. Наконец о существовании в древней Аравии дольменов-жертвенников может свидетельствовать одно древнее изображение, найденное в Тейме (на север от Медины), принадлежащее IV-VI веку до Р. Хр.⁵⁶¹

Рядом с отысканными аравийскими мегалитами по грандиозности может быть поставлен только один менгир, находящийся далеко за северными пределами Палестины, близь нынешней Мерсины. Он имеет 42 фута высоты на 12 футов широты и в своей местности известен под турецким именем: Диреклиташ, т. е. стоячий камень. Вот его изображение, по Лорте (см. стр. 269).

В каком же отношении мегалитические памятники аравийского полуострова стоят к памятникам, сохранившимся в восточной Палестине? Заиорданская область не может похвалиться такими исполинскими трилифонами, такими januae altissimae, под которыми может свободно пройти навьюченный верблюд со своим всадником и при этом только поднятый вверх кнут всадника может достать до верхнего камня. Заключать ли отсюда, что Палестина со своими мегалитическими памятниками и их строителями стояла ниже Аравии, её первобытных памятников и их строителей или может быть и Палестина имела еще гораздо более крупные памятники, но они уничтожены?...

Но мы уклонились несколько в сторону от своего предмета. Возвратимся в Заиорданье.

* * *

Мы обозрели южную часть Заиорданской области со стороны её мегалитических памятников, называвшуюся Галаадом. Теперь перейдем на север Ярмука, в область библейского Васана, иначе еще называвшуюся Голан (ныне Джолан) и Хауран. Первое имя принадлежит округу, непосредственно прилегающему к Геннисаретскому озеру и Иордану в его верхнем течении с востока, до нахр ел-‛Аллан; второе имя принадлежит дальнейшему восточному продолжению этой части Заиорданья до нынешней Джебел-Хауран.

Что касается внешнего вида северного Заиорданья, то, как значится на геологических картах Св. Земли, это есть область вулканическая, покрытая пластом лавы, базальтом и долеритом, и даже двумя пластами, одним более древним, другим сравнительно позднейшего происхождения.⁵⁶² Геологи различают здесь очень много потухших вулканов, как древнейших так и познейших. Группа позднейших вулканов расположена по течению нахр-ер-Руккад, по линии с севера на юг. Вот нынешние имена важнейших из них: телл-ел-Фарас (холм лошади) 3110 футов высоты; Хами Курсух (берегущий свой хлеб т. е. негостеприимный), получивший имя от своего древнего непроходимого леса, 3930 фут. высоты; телл еш-Шеха (холм старухи) – 4245 футов; телл абу Юсеф – 3375 футов; телл абу-н-Неда – 4124 фута; телл ел-Урам – 4042 фута; телл ел-Варам – 3720 фут.; телл ел-Ахмар – 4060 фут. и другие. Почти все эти вулканичекие вершины, отличающиеся везде широкими видами, имеют арабские мукамы, заменяющие собою места древних святилищ культа вулканов. Напр. вулкан телл абу-н-Неда самым именем своим обязан находящемуся на нем мукаму или вели, два белых купола которого далеко видны в окрестности. Но что этот новый мукам занимает место другого мукама не арабского происхождения, это видно из сохранившегося здесь древнего остатка, большой базальтовой птицы, египетской или персидской работы, сохраняющейся здесь на крыше вели.⁵⁶³ На некоторых вулканах расположены бедуинские кладбища. Наконец, иные вулканы имеют на своих вершинах дольмены, напр. Хами Курсух, телл Базук и другие.

Излившаяся из этих вулканов лава покрыла всю площадь на восточной стороне Геннисаретского озера, до отрогов Ермона на севере и до реки Ярмука на юге. Именно в ущелье Ярмука течение лавы с севера на юг, как древнейшее так и позднейшее, было задержано и повернуло на запад в иорданскую долину; только на весьма небольшом пространстве южного берега Ярмука есть еще базальтовые вулканические камни. Но кора лавы, покрывшая северное Заиорданье двумя разновременными пластами, скоро потрескалась и образовала массы базальтовых и долеритовых блоков, покрывающих грунт на весьма значительные расстояния. В таких каменистых частях Заиорданья земля почти недоступна для земледельцев, но весьма удобна для садов и лесов; еще весьма недавно Джолан был покрыт густым дубовым лесом, ныне большею частью выжженным. Нет недостатка здесь и в горных потоках зимней дождевой воды, сохраняющейся здесь круглый год и превращающей эту область, по древнему языческому выражению, в поле дома Ваалова. Таким образом здесь все условия благоприятствовали созданию мегалитических памятников в еще большей степени, чем в Галааде. Между массами разбросанных здесь глыб базальта легко можно было выбрать готовые плиты для каких угодно размеров мегалитического памятника. Хотя базальт восточного Заиорданья, как говорят, гораздо тяжелее Галаадского известняка, но для древних исполинов едва ли была чувствительна эта разность веса их памятников из того или другого материала. Богатство северного Заиорданья лесом и водою удовлетворяло той тайной связи, какую древнее камнепоклонение имело с поклонением деревьям и источникам. Наконец, если первобытного человека нужно было навести на мысль и о том, какую форму придать памятнику, то многочисленные здесь вулканы, со своими широкими жерлами, внушали человеку делать свои памятники по возможности высокими, на террасах; урезанный вид вулканов в их верхней части внушал мысль о дольменном столе более, чем о менгире. Словом, мегалитические памятники здесь легко могли явиться, и они явились здесь в количестве, может быть даже превосходящем количество Галаадских мегалитов.

Самое обширное поле мегалитических памятников находится в восточном Джолане, в нынешнем уезде завия еш-Шаркыя. Местность эта покрыта массами лавы в виде базальтовых курганов, которые и послужили естественными основаниями для памятников. Особенно густая группа мегалитов дольменного вида сохранилась у моста, переводящего чрез речку Руккад, джиср-Руккад. Начиная от этого моста, дольменная группа, в различной степени густоты, тянется на восток, до нынешней деревни Тсиль, и далее в направлении к Шех-Са‛д и памятнику Иова, вдоль проходившей здесь римской дороги, хотя эта последняя застала здесь дольмены готовыми и переступив мост Руккад, образовала колено на юг, чтобы обогнуть дольмены.⁵⁶⁴ На север и юг от этой магистральной линии дольменов есть много других дольменных памятников, расположенных, главным образом, по течению потока Руккад. При нынешних селениях Джамле и Кафр ел-Ма дольмены соединены в большие группы; за тем они попадаются и далее, до самого Ярмука, но все реже и реже. Наилучше сохранились мегалиты там, где грунт вовсе не пригоден для земледелия; напротив, при тех клочках земли, где в последнее время начали сеять хлеб, дольмены повреждены. Много дольменов испорчено здесь искателями кладов, хотя, судя по рассказам, никаких кладов в них никто пока не находил. Наконец, дольмены портят пастухи, превращающие их в овечьи загоны.

По свидетельству Шумахера, занимавшегося изысканиями северного Заиорданья,⁵⁶⁵ местные мегалитические памятники принадлежат дольменному типу и разделяются на два вида: 1. дольмены закрытые, т. е. такие, верхнее покрытие которых или так называемые столовые камни покрывают все то ограждение, которое образуется нижними подставными камнями или стенками дольменных конструкций и 2. дольмены открытые, т. е. такие, в которых дольменный стол покрывает только часть ограждения образуемого стенками, оставляя некоторую часть открытою, или же в которых не достает одной из поперечных стенок, образующих дольменную камеру. Те и другие дольмены обыкновенно стоят на террасах, сложенных из грубых камней. Вот вид одного из дольменов большого поля мегалитов у моста Руккад (см. стр.274).

Как видно из рисунка, дольмен стоит на двойной террасе, сложенной из двух рядов больших базальтовых валунов, и имеющей 23 фута в диаметре и 3 ф. 2 д. высоты. Сам дольмен состоит из четырехугольной камеры, стенками которой служат грубые каменные плиты, поставленные ребром, по две на продольных сторонах, северной и южной, и по одной на поперечных сторонах, восточной и западной, 3–4 футов высоты. Стенки дольменной камеры покрыты грубою покрышкою, состоящею из двух камней и покрывающею все, обнесенное стенками, пространство. При этом западная часть дольменной покрышки имеет на углах выступы, в виде грубых карнизов. Подобную же конструкцию имеют все дольмены главного дольменного поля северного Заиорданья. Частнейшие правила их конструкции Шумахер выводит следующие: 1. дольмены стоят здесь на террасах около 3 фут. высоты; только сравнительно немногие стоят непосредственно на грунте, без террас; 2. корпус дольмена образуют шесть камней, по два камня на продольных сторонах и по одному на поперечных; 3. главная ось дольмена идет всегда с востока на запад, и западная сторона дольмена бывает шире восточной; 4. столовая доска или верхняя дольменная покрышка, обыкновенно до 2 фут. толщины, состоит из одного камня, если длина всего дольмена не больше 8–9 футов, и из двух камней, при большей длине дольмена; 5. на западных углах верхнего камня бывают иногда грубые карнизы. В дополнение к этим данным, указанным у Шумахера, другой исследователь, Гюй ле Стрэнж, осматривавший это поле дольменов, прибавляет, что в двух памятниках, он нашел, в восточной стенке дольмена, прорубленное в камне, круглое сквозное отверстие, 2 футов в диаметре, достаточное для того, чтобы и взрослый человек мог им вползти внутрь дольмена. Это показание чрезвычайно важно, потому что такое именно пробуравленное отверстие находят в дольменах индийских, кавказских, французских. Само название: дольмен, в его нынешнем произношении, по объяснению Макса Миллера, значит именно пробуравленный камень или пробитый отверстием насквозь. (К сожалению, Гюй ле Стрэнж не приложил снимка такого пробуравленного дольмена). Другой вид дольменов большого мегалитического поля на реке Руккад или дольмены открытые, как мы сказали, имеет ту особенность, что огражденное стенками пространство не все бывает покрыто сверху или же что одна из его поперечных стенок отсутствует, а между тем, судя по положению памятника, такой вид его необходимо считать первоначальным; такие экземпляры дольменов бывают проще и в своей остальной конструкции, и выступов или карнизов не имеют. Особенно странный вид имеют дольмены в большом количестве встречающиеся близь деревни Тсиль, состоящие из полного четырехугольника стенок, но сверху покрытые только в небольшой части, на западной стороне, потому что, как думает Шумахер, бедность не позволяла строителю дольмена сделать полное покрытие, а оставлять без всякого покрытия западную часть дольмена, т. е. место головы умершего (Шумахер не сомневается, что дольмены Джолана суть гробницы), было непозволительно. Какого-либо порядка в расположении памятников большего поля джоланских мегалитов подметить нельзя; но более обыкновенное расстояние между памятниками 30 футов. Дольмены, стоящие не на террасах, (при селении Джамле и хирбет-Гамата), бывают окружены оградою, но не круглою, а четырехугольною, и иногда равною по высоте стенкам дольмена; дольмены при селении Джамле стоят еще и на вулканических курганах, заменяющих террасы.

Между некоторыми дольменами рассматриваемого мегалитического поля были соединяющие аллеи. Остатки таких аллей найдены между деревней Тсиль и мостом на потоке ‛Аллан, имевшие до 90 футов длины, из камней 3 фут. высоты. Особенно замечательна одна аллея, в направлении с З.С.З. на В.Ю.В., 15 футов ширины, приводившая к базальтовому холму руджм-ел-Келсиф, некогда покрытому мегалитическими памятниками, ныне развороченными. Но подобных курганов с мегалитическими памятниками здесь много, особенно в южных частях дольменного поля. Встречаются еще четырехугольные мегалитические ограды без дольменов, до 26 ф. длины и 13 ф. ширины, и более того. Некоторые из таких оград имеют ориентацию местных дольменов с востока на запад.

Ко всему этому следует прибавить, что большое поле джоланских дольменов, расположенное на потоке Руккад и на восток от него, не вполне еще исследовано и ожидает дальнейших раскопок, на которые, по своей важности, оно имеет полное право. И такими раскопками нужно спешить, потому что среди нынешнего северного Заиорданья не видно того уважительного отношения к местным мегалитическим памятникам, которое несомненно есть на юге, в Моавии, и памятники постепенно разрушаются. Лучших экземпляров дольменов для производства раскопок нужно искать у моста чрез поток Руккад и у другого моста чрез поток ‛Аллан.

Какое же назначение имели рассмотренные дольмены? Важнейшая часть дольменного поля, что при потоке Руккад, именно группа дольменов с восточной стороны джиср Руккад, в местном предании и называется кубур-бени-Исраель т. е. гробницы сынов Израиля. Так как ничего подобного предание не говорит ни об одном из дольменов Галаада, то тем необходимее обратить внимание на данное свидетельство в связи с особенным характером местных дольменов. Исследователь северного Заиорданья, Шумахер, не сомневается, что в дольменах Джолана он открыл древние гробницы. Это для него очевидно из самого вида дольменных конструкций Джолана, представляющих закрытые камеры, приспособленные по длине к человеческому корпусу (12– 13 футов) и, подобно саркофагам, более широкие в той части, на которую приходилась более широкая часть человеческого тела. Хотя о некоторых дольменах Джолана можно сказать, что они слишком велики для обыкновенных людей и что если они предназначались для погребения умерших, то разве только для исполинов; но история древнего Васана помнит таких исполинов не менее, чем история Галаада. Для точного решения вопроса нельзя было обойтись без раскопок, которые и произведены были здесь тем же Шумахером, хотя, к сожалению, только в одном дольмене. Но результатом раскопок были только новые недоразумения. По снятии земли, толстым слоем покрывавшей пол дольменной камеры, найдена каменная плита, а под плитой незначительный остаток костей, и несколько угля. Таким образом, можно было подумать, что в данном месте происходило сожжение умершего, что, по совершении сожжения, его пепел с остатками костей и угля был покрыт плитой, и что, следовательно дольмен здесь представляет не столько гробницу, сколько памятник умершему. При таком объяснении вполне возможно существование дольменов не вполне закрытых или имеющих некоторую часть открытою, потому что тяжелая плита на пепле умершего сама служила уже достаточною для него защитою. Но, с другой стороны, если в дольменах Джолана погребался только пепел сожженных умерших, тогда для чего нужно было дольмену иметь форму, приспособленную к фигуре лежащего человека? для чего нужны были исполинские размеры многих дольменов? для чего нужна была правильная ориентация дольменов с востока на запад? Эти и еще многие другие вопросы останутся без разрешения до новых систематических раскопок данных дольменов. Sub judice lis est.

Во всяком случае, для первого взгляда здесь очевидно, что дольмены северного Заиорданья имели другое назначение, чем дольмены южного Заиорданья или земли Моавитской и принадлежат другому времени. Вот существенные черты их отличия: 1. В Моавии дольмен, чаще всего, есть билифон (полудольмен) или трилифон и не имеет никакого подобия камеры или цисты; напротив того в Джолане дольмен есть огражденная четырьмя стенами камера, а трилифоны и полудольмены вовсе не известны. 2. В Моавии дольмены никогда не занимают центрального места, а всегда бывают разбросаны по склонам гор вокруг центральной вершины, занимаемой кэрном или менгиром; напротив в Джолане дольмены занимают и центральные места групп, возвышаются на вершинах холмов, даже больших вулканов, и не стоят в каком-либо отношении к менгирам и кэрнам. 3. В Моавии дольмены всегда стоят непосредственно на грунте, без предварительной расчистки места; напротив в Джолане дольмены стоят на платформах из кучи наваленных камней, подобно дольменам алжирским. 4. В Моавии дольмены не имеют никакой определенной ориентации; напротив в Джолане дольмены правильно ориентированы на запад. 5. В Моавии весьма многие дольмены, а в первоначальном виде может быть и все без исключения, имели так называемые чаши, более или менее заметные выточки в верхнем камне, иногда в грунте скалы при дольмене, для каких-то культовых целей; напротив в Джолане нет таких чаш на дольменах, но за то, есть, по крайней мере в некоторых экземплярах, прорубленные в стенке дольмена сквозные отверстия, в виде окна дольменной камеры, может быть для всыпания в камеру нового пепла сожженных умерших, а может быть для каких-либо суеверных целей.⁵⁶⁶ 6. Наконец, дольмены Моавии не имеют никаких искусственных орнаментов; напротив в дольменах Джолана уже заметно стремление образовать на углах вид выступа или карниза. – Итак между дольменами южного и северного Заиорданья несомненно существует весьма заметное различие. Очевидно для всякого и то, что, в порядке естественного развития грубых каменных памятников, дольмены северные могли только следовать за дольменами южными, а не предшествовать им, что дольмены Джолана представляют уже второй период в истории дольменов, состоявший, по выражению пророка Иеремии, в превращении бамы или дольмена, первоначального жертвенника Ваала и всего воинства небесного, в гробницу. Само собою разумеется, что для такого изменения в назначении дольмена и самой его конструкции требовалось радикальное изменение народных верований.

Кому же принадлежат северные заиорданские мегалиты, дольмены второго мегалитического периода или бамы-гробницы? Как мы сказали, местное предание дает им самое определенное имя: кубур бени-Исраель, т. е. гробницы сынов Израиля. Но в этом предании очевидное недоразумение, потому что евреи не имели обычая погребать своих умерших в дольменах. Поэтому нам необходимо искать других свидетельств, пояснительных к смыслу предания. Важнее всего здесь было бы библейское свидетельство и библейское имя изучаемого нами дольменного поля. После долгих исканий, мы, кажется, нашли библейское свидетельство, касающееся этих именно памятников и наглядно объясняющее смысл их нынешнего традиционного имени, в одном месте книги пророка Иезекииля.⁵⁶⁷ Оно читается так: и будет в тот день, Я дам Гогу место именуемое: кебер бе-Израель, кладбище странников на восточной стороне моря, заграждающее путь странников; и похоронят там Гога и всю орду его и назовут его кладбищем орды Гоговой. Общий смысл этого свидетельства такой: где-то, на восточной стороне моря, существует большое кладбище пришлых людей, называемое (קבר בישראל) кебер бе-Израель; но это общее кладбище всех пришлых людей будут некогда называть кладбищем Гога, потому что пораженное там полчище Гога наполнит его своими трупами до последней возможности. В оправдание же такого нашего перевода приведенного свидетельства, мы должны заметить, что 1. выражение: «место именуемое" или «называемое таким-то именем» мы употребляем здесь согласно чтению LXX, (שֵׁם) вместо (שָׁם), и на основании Ис. 56:5 где слово (שֵׁם) (имя) LXX переводят: именитый как в отношении к месту, так и в отношении к памятнику; но именитость памятника состоит в наречении его собственным именем. 2. Слова: кебер бе-Израель (קבר בישראל) мы оставляем без перевода, как собственное имя места,⁵⁶⁸ на основании не только предшествующих слов, но и последующих, и вообще всего смысла данного стиха. Если, избегая употребления здесь собственного имени, мы переведем просто: «я сделаю это место гробом во Израиле», тогда следующее слово кладбище (LXX: τὸ πολυάνδριον) будет непонятным повторением. При нашем же переводе, выделяя слова кебер бе Израель, как не переводимое собственное имя, мы будем иметь в следующем слове кладбище (многопогребательное) прямое объяснение собственного имени.

Где же искать этого места многопогребательного (πολυάνδριον), которое носило собственное имя: кебер бе Израель? По описанию пророка Иезекииля, оно лежало на восточной стороне моря, под которым морем, как объясняет халдейский перифраз, нужно разуметь море или озеро геннисаретское, (ים גנוסר), лежало там, где множеством гробниц заграждается путь проходящим. Это последнее выражение чрезвычайно точно определяет еще и нынешний характер дорог на восточной стороне геннисаретского озера, в области Джолана, вошедших в пословицу по своей неудобопроходимости. «Тропинки, пролегающие здесь между деревнями, теряются среди рассыпанных здесь базальтовых валунов и могут быть находимы только опытным глазом».⁵⁶⁹ Сложенные при таких дорогах, в виде гробниц дольмены действительно могли заграждать собою путь странников. Собственно караванных древних дорог на восточной стороне геннисаретского моря, одну из которых имеет в виду приведенное свидетельство Иезекииля, нынешний Джолан наследовал от древнего Васана несколько, и все они идут в направлении с запада на восток. Главная же из них, ныне называемая царскою (Sultani), идет от южной оконечности геннисаретского озера, где она пересекает Иордан, на северо-восток, до Хаурана и Дамаска. И вот, на этой «царской дороге», на восток моря геннисаретского, в том месте, где дорога эта переходит мост потока ер-Руккад, и где поэтому уже заграждается путь проходящих караванов, встречаем огромное поле дольменов-гробниц, тянущееся на многие мили, по ту и другую сторону дороги, выступая до самой дороги и в буквальном смысле заграждая ее, и до нынешнего дня носящее имя: кубур бени Исраиль. Не обязаны ли мы в виду огромного поля дольменов-гробниц с таким именем, вспомнить древнее пророческое слово: я дам Гогу место именуемое, кебер бе Израель, кладбище проходящих,... и, на основании этого библейского свидетельства, исправить допущенное преданием извращение в нынешнем произношении имени: кубур бени Исраиль. Мы думаем, что нынешнее арабское имя рассматриваемого дольменного поля не есть какое-либо новое независимое имя, но то же имя, которое еще пророк Иезекииль считал собственным именем этого места. Изменение здесь допущено только в чтении среднего слова, предлога бе (בְ) – в, который, в нынешнем названии имени, перешел в существительное бне (сыновья), применительно к ныне употребляющимся арабским формам названий местностей.

Какой же смысл заключается в названии данного места, по его древнему произношению? Кебер бе Израель буквально значит: гробница во Израиле или среди Израиля. Чья же могла быть эта гробница или это кладбище? Ни в каком случае здесь нельзя разуметь гробниц жителей всегда живущих в израильской земле или гробниц сынов Израиля, как объясняет новейшее предание, потому что гробницами сынов Израиля была покрыта вся Палестина и характеризовать одно место в Палестине, как место гробниц, принадлежащих израильскому народу, пророк не мог. Чтобы ориентироваться в точном понятии имени кебер бе Израель, нужно принять во внимание, что пророк изображает место на том пути, по которому ходят чужестранные пришельцы, особенно дамасские караваны, и что, следовательно, имя данного места кебер бе Израель (гробница во Израиле) могло быть международным, а не собственно еврейским; может быть у переправы чрез Руккад была большая станция восточных караванов, и она именно у иностранных гостей называлась кебер бе Израель, по близь лежащим гробницам, кому бы они ни принадлежали. Другое подобное имя находим в западной Палестине, по дороге из Иерусалима на север, при хирбет ‛Альмите, прилагаемое к грубым каменным памятникам, напоминающим, по словам Кондера, так называемые гроты фей Бретани и островов пролива Ламанш. Эти самые памятники местное предание называет кубур бен Ислаиль или кубур бени Исраиль, т. е. гробницы сынов Израиля, Но, высказывая такое свидетельство, предание прибавляет, что эти памятники имеют еще другое имя кубур ел-Амалике, гробы амаликитян.⁵⁷⁰ Каким же образом эти два различных имени, взаимно друг друга исключающие, могут удерживаться преданием, как собственные имена одного и того же места? Надо думать, что в действительности это – гробы амаликитян, так как и по своему виду они не могут быть гробами сынов Израиля. Возможно, что здесь были погребены люди большого амаликского каравана, имевшего здесь стоянку и потерявшего здесь часть своих членов. Поэтому местное предание правильно называет их кубур ел-Амалике. На языке же самых Амаликитян это памятное им место называлось: гробы (поставленные нами) во Израиле, подобно тому как дамасские караваны называли другое место поставленных ими гробниц тем же именем: гробы во Израиле. Но позднейшее предание не совладало с таким именем и в обоих случаях видоизменило его одинаково: из гробов (поставленных) во Израиле сделало гробы сынов Израиля, хотя, при этом, оно хорошо помнит, что это гробы не сынов Израиля.

Но, предуказывает пророк, то место на восточной стороне геннисаретского моря, которое называется кебер бе Израель, все будет покрыто гробницами Гога и будет называться кладбищем Гога: и прозовется та дебрь: многопогребательное Гога, Хотя пророк изображает здесь и погибель Гога в земле Израильской, но прежде чем погибнуть, Гог, по тому же пророческому свидетельству, жил на горах Израилевых,⁵⁷¹ покрыл своими полчищами Израильскую землю как туча,⁵⁷² в особенности питался и откормился в области Васана,⁵⁷³ именно там, где была и дебрь называвшаяся: многопогребательное Гога. Таким образом поле дольменов Васана должно принадлежать Гогу, жившему в земле Магог. Какой же народ разуметь под именем Гога или полнее Гога и Магога или Магога, управляемого Гогом? Иосиф Флавий⁵⁷⁴ говорит что Магог есть тот народ, который греки называли σκύθαι. Magog gentes esse Scyticas, говорит бл. Иероним,⁵⁷⁵ immanes et innumerabiles, quae trans Caucasum montem et Maeotidem paludem (Азовское море) et prope Caspium mare ad Indiarn usque tendantur. Эти самые Σκύθαι или Μαγῶγαι, устремившись на Египет, прошли чрез Палестину и опустошили её, как говорит Геродот,⁵⁷⁶ при египетском царе Псамметихе (656– 611 до Р. Христ.), следовательно при иудейском царе Иосии, царствовавшем 639–609 до Р. Хр., как говорит Георгий Синкел в своей Византийской хронике.⁵⁷⁷ Это нашествие скифов на Палестину и изображает пророк Иезекииль, весьма характерными чертами, в той своей речи,⁵⁷⁸ из которой мы заимствовали свидетельство о месте, называвшемся кебер бе Израель или иначе еще кладбище Гоговой орды. Многие из скифов, опустошивших Палестину в этом своем нашествии, остались в ней на постоянное жительство и заняли округ при геннисаретском озере, где до позднейшего времени был известен город Скифополь, «Скифский град», (древний Бетсан), получивший от греков такое имя по своему скифскому населению.⁵⁷⁹ Хотя город Скифополь лежит на юго-запад от геннисаретского озера, но из древних свидетельств очевидно, что его округ простирался и на восток геннисаретского озера, и что скифское население здесь не было незначительным. По 2Мак. 12:29–30, Иуда Маккавей просит скифских граждан быть благоприятными к роду иудеев и благодарит их за то, что они до сего времени имели к иудеям благоприятство и во времена злополучные для иудеев кротци пребываху, хотя имели возможность вредить им. Надо прибавить однако ж, что это благоприятство и кротость не были отличительною чертою «скифских граждан» в Палестине. При начале иудейской войны с римлянами, в 65 году по Р. Хр., жители Скифополя, воспользовавшись народным смятением, умертвили 13,000 иудеев живших между ними.⁵⁸⁰ Свои симпатии и интересы Скифополь переносил всегда от ближайшего иудейского населения, окружавшего этот город, на восточную сторону Иордана, и имел там такое значение, что считался важнейшим городом всего так называемого Десятиградия.⁵⁸¹ Не случайно некоторые древние толкователи имя Скифополя или Бетсана смешивали с Васаном, областью северного Заиорданья, а Бохарт, на своей карте Сирии, прямо помещает город Скифополь на восточной стороне геннисаретского озера.⁵⁸² Это, конечно, ошибочно, потому что город Скифополь, иначе называемый Бетсан, лежал и ныне лежит на западной стороне Иордана. Но эта ошибка находит для себя оправдание в постоянном тяготении жителей Скифополя на восточный берег Иордана, где жили их единоплеменники, где по словам пророка Иезекииля, они откормились, в области Васана, как тельцы⁵⁸³ и где было главное место их погребения.⁵⁸⁴ Куда исчезли палестинские скифы, история не знает. Сами следы существования их в названии местностей стерты в местном предании. Город Скифополь ныне называется своим первоначальным именем Бесан, а большая дебрь Гога или многопогребательное Гога – своим первым именем кебер бе Израель.

В виду того, что некоторые исследователи считают мифом существование скифской колонии в Палестине (Реланд, Робинсон, Галеви) и для более точного определения времени пребывания скифов в Палестине, приведем еще некоторые внешние о сем свидетельства, т. е. явившиеся независимо и не на Палестинской почве и потому, может быть, более достоверные для иных критиков. Мы упомянули сейчас главное свидетельство о нашествии скифов на Палестину, принадлежащее отцу истории – Геродоту.⁵⁸⁵ Само это свидетельство читается так: «Фраорт, по смерти оставил своим наследником сына Циаксара, внука Деиока. Говорят, что он был гораздо деятельнее и могущественнее, чем его предшественники; он первый в Азии разделил свое войско по отдельным полкам и родам оружия... Собрав армию со всех покоренных ему наций, он пошел на Ниневию, чтобы отомстить за своего отца и разрушить этот город. Но в то время, когда он, уже одержав победу над ассириянами, расположился лагерем пред Ниневией, явилась в Мидии большая орда скифов, которые преследовали киммерийцев, изгнанных ими из Европы, и в этом преследовании достигли до Мидии... От озера Мэотидского (Азовского) до реки Фазиса и Колхиды тридцать дней пути для легкого путешественника, а от Колхиды до Мидии расстояние менее значительное, потому что их разделяет всего один народ, Саспиры; пройдя землю Саспиров, непосредственно достигают Мидии. Но скифы не этим путем достигли до нее, а более длинным, следуя чрез Кавказ и обойдя его справа. Мидяне вступили в бой со скифами, но были побеждены и потеряли власть. Скифы же сделались владыками всей Азии... Из Мидии они пошли на Египет, и, когда они уже были в Сирии Палестинской, египетский царь Псамметих вышел им на встречу и частью подарками, частью просьбами остановил их движение на Египет. Следуя за тем обратно, дорогою от пределов Египта, скифы прошли чрез город Аскалон в Сирии, не причинив вреда жителям; впрочем некоторые из орды скифов, следовавшие позади своего полчища, ограбили храм Афродиты-Урании... В течение 28 лет скифы были владыками Азии и угнетали её жестокостями и насилием. Кроме общих налогов, которые они взимали, они налагали особые налоги, каждый по своему произволу. Наконец Циаксар и мидяне, пригласив начальников их на пиршество, умертвили их, когда они были в опьянении. Таким образом, мидяне восстановили свою власть, которую они пред тем имели, снова овладели Ниневией и Ассирией, за исключением Вавилона». Наиболее точная хронология этого рассказа есть следующая: Циаксар разбил ассирийское войско в 634 году; в этом же году последовало и вторжение скифов в Мидию; следовательно 28-летнее господство скифов в передней Азии, в том числе и в Палестине, обнимало время от 634 года до 606 или 607, когда Циаксар, умертвив вождей скифских, восстановил свою власть и снова осадил Ниневию. По историку Евсевию, падение Ниневии последовало в 608–607 году. Насколько это нашествие и 28-летнее пребывание скифов в передней Азии тяжело отозвалось на Палестине, можно заключать из того, что остановленные в своем стремлении на Египет, дикие орды скифов, следовавшие чрез Палестину, естественно, стремились вознаградить свои хищнические стремления на той земле, которой они достигли, как это мы и видим в грабеже, учиненном ими в Аскалоне. Но, конечно, Иосия, тогдашний царь иудейский, был благоразумен не менее Псамметиха и умел оградить от скифов свои города теми же способами, которыми воспользовался и Псамметих. Северное же царство десяти колен, не восстановившееся после своего разорения ассириянами, не имело защитника и против нападения скифов. На лучшем месте всей области, при геннисаретском озере, на большом караванном пути в Ассирию и Мидию, которым скифская орда прошла из Мидии в Египет и обратно, её значительная часть задержалась и оселась на жительство, как на своей собственной земли и, по выражению пророка, откормилась здесь после долгих походов, подобно местным васанским тельцам. Эта скифская колония осталась на месте даже тогда, когда, по прошествии 28 лет, скифы были изгнаны из передней Азии. Такое предположение мы считаем себя вправе сделать на основании свидетельства Геродота о скифах, сопоставленного с фактом действительного существования «скифского города», «скифских граждан» и «скифских гробниц Гога и Магога» при геннисаретском озере. Подтверждение такому предположению дают Плиний,⁵⁸⁶ Юлий африканский, Георгий Синкел, автор таргума. Бл. Феодорит, епископ Кипрский,⁵⁸⁷ пишет, что воинство Гога и Магога, под которыми он также разумеет скифов, должно было быть истреблено при Зоровавеле. Это предположение имеет тот смысл, что в силу полномочий, полученных от персидского царя, Зоровавель мог бы требовать у скифов возвращения несправедливо присвоенных владений, и даже удаления их из Палестинской территории. Что же касается свидетельства ассирийских надписей о малоазийских киммерийцах (kimir), которым Галеви старается ослабить достоверность приведенного свидетельства Геродота о северных скифах и киммерийцах,⁵⁸⁸ то в действительности оно не имеет никакого отношения к этому последнему. Между тем, с другой стороны, вещественные следы нашествия скифов обнаружены путем раскопок в самой Ниневии.⁵⁸⁹ Тем вернее они будут найдены в Палестине, если её «скифская область» будет тщательнее исследована.

Для нас самым важным доказательством в данном случае было бы сличение гробниц Гога, оставленных им в Палестине, с теми гробницами, которые у нас, на юге России, известны под именем скифских. Но такому способу доказательства препятствием здесь служит то, что скифы делились на многие племена, отличавшиеся различными нравами и обычаями. Да и одно и то же скифское племя могло строить свои гробницы иначе в Палестине, чем в степях южной России. Тем не менее, на юге России, в Крыму и на Кавказе, есть дольмены, в которых можно указывать прямую параллель дольменам северного Заиорданья. Ближайшее взаимное сходство тех и других дольменов состоит в том, что они равно принадлежат к гробничному типу памятников. Тогда как дольмены семитические в библейских свидетельствах выставляются как прямая противоположность гробницам и действительно не имеют отношения к гробницам, как это видно из многочисленных экземпляров дольменов, найденных в южном Заиорданье; дольмены северного Заиорданья прямо противоположны семитическому типу дольменов и суть настоящие гробницы. Если же, при этом, еще далее на север лежащие дольмены (в Армении, Закавказье, Крыму) также суть гробницы, то этим самым определяется, что и дольмены Джолана принадлежат, по своему происхождению, северу, или северным пришельцам России, т. е. скифам. Что касается южнорусских дольменов, то о них было высказываемо довольно серьезно обоснованное мнение, что строителями их были киммерийцы.⁵⁹⁰ Но и в составе того полчища скифов, которое, между прочим, оставило свою колонию в Палестине, несомненно были и киммерийцы, как об этом свидетельствует Геродот.⁵⁹¹ Как более древний и известный более ранними набегами в передней Азии, народ, киммерийцы дали свое имя в ассиро-вавилонской летописи и самим скифам. Именно, термин Sahi, употреблявшийся у ассириян о скифах, соответствующий иранской форме Сака,⁵⁹² вавилонские надписи заменяют словом Gimiri т. е. киммерийцы.⁵⁹³ И пророк Иезекииль⁵⁹⁴ между полчищами Гога помещает и отряды Гомера, Gimiri или киммерийцев.

Кроме указанной общей черты сходства, состоящей в одинаковом гробничном назначении, дольменные структуры Джолана и юга России стоят между собою в близком родстве по степени отделанности, как приготовленные уже при помощи железных орудий,⁵⁹⁵ между тем как дольмены южного Заиорданья обделаны без помощи железа (Кондер). Далее, ориентация на восток и запад продольными сторонами, с расширением западной стороны камеры, строго, по-видимому, удерживаемая в группе дольменов Джолана, в южнорусских дольменах является если не исключительною, то преобладающею.⁵⁹⁶ Террас из наваленных камней, служащих основаниями дольменов Джолана, южнорусские дольмены, строго говоря, не имеют. Тем не менее, в крымских дольменах была находима некоторая замена подставных камней и террас в том, что дно дольменной камеры усыпалось мелкими морскими голышами, даже выбеленными мелом или известью.⁵⁹⁷ Надо думать, что эти выбеленные голыши в основании дольмена имели особенное культовое суеверное значение, какое, конечно, имели и большие подставы дольменов Джолана. Некоторые из дольменов Джолана, не смотря на свои подставы или террасы, были сверху присыпаны землею, если не сполна, то, по крайней мере, частью, что в еще большей степени можно утверждать о некоторых дольменах Крыма и Кавказа.⁵⁹⁸ Особенно же важную черту сходства представляют дольменные окна или круглые отверстия, прорубленные в одной из дольменных стенок, встречающиеся в некоторых дольменах как Джолана, так и Кавказа. Фергюссон⁵⁹⁹ не сомневается, что такие отверстия или окна дольменов не могут быть случайным признаком, но яснее всего указывают единство происхождения дольменов.

Наконец, есть еще один пункт сходства грубых памятников Джолана с древними памятниками южно-русских степей, о котором нам нужно сказать подробнее.

Несколько на восток от главной линии джоланских дольменов и деревни Тсиль, ныне лежит город Шех-Са‛д, резиденция местной каймакамии, место мусульманского поклонения, соединенного с именем праведного Иова, который, по преданию арабов, владел всею землею Джолана и Хаурана. Как известно, нынешняя Палестина имеет особый культ праведного Иова, состоящий в том, что в среду на страстной неделе, называемой «средою пророка Иова», последователи всех вероисповеданий Сирии, чтущие этого праведника, идут, до восхода солнца, на берег моря и омывают лицо, руки и ноги, в предохранение от болезней, потому что «в эту именно среду ангел омыл морскою водою раны пророка Иова».⁶⁰⁰ Специальное же мусульманское место поклонения многострадальному Иову находится в Шех-Са‛де. На том же холме, на котором находится городок Шех-Са‛д, но вне города, на юго-восточном конце холма, стоит магометанское вели, называемое вели сахрат Эйюб, т. е. вели менгира Иова. Это – четырехугольная мечеть 43 фут. длины с севера на юг, 33 фут. ширины и 26 фут. высоты. Потолок мечети, по хауранскому обычаю, состоит из базальтовых досок, перекинутых от арки до арки и поддерживается 6 колоннами и 10 пилястрами с слепыми капителями, в виде кубов, каковы многие хауранские капители, и без базисов. Главный вход в мечеть в северной стене; южная же стена мечети имеет обыкновенный миграб с двумя белыми колоннами. Пред нишей миграба стоит главный объект поклонения, сахрат Эйюб камень Иова, или менгир Иова, по народному представлению, живой камень, воплощающий в себе дух пророка Иова. Камень Иова имеет ныне 7 футов высоты и около 4 фут. широты и состоит из двух кусков неправильного раскола, причинявшегося не от какого-либо враждебного нападения на камень, а от мусульманской переделки камня из его древнего вида. Хотя лично нам не пришлось видеть этот памятник, но, на основании изданных доселе его снимков, в особенности прилагаемого при сем снимка Шумахера⁶⁰¹ (см. стр. 292), мы считаем несомненным, что этот камень мусульманского поклонения переделан арабами из скифского памятника, так называемой каменной бабы. Несмотря на то, что памятник много потерпел и был заново обтесан со всех сторон, тем не менее некоторые характеристические признаки каменной бабы и теперь еще на нем заметны. Особенно ясно сохранилось очертание сложенных на животе рук, нигде более не встречающееся, кроме статуй каменных баб. Не трудно отличить и женскую грудь, поврежденную арабами. Вверху, на месте срубленной головы, выдолблена чаша, долженствовавшая заменить чашу, бывшую в руках каменной бабы, отбитую вместе с кистями руки.⁶⁰² Что же касается следов гиероглифических знаков, которые думали открыть здесь Шумахер и Ерман,⁶⁰³ то это частью метки арабских племен, делаемые ими на выдающихся мегалитических памятниках, частью остатки тех разводов, какими обыкновенно разделаны каменные бабы, частью следы действия времени, потому что и в своем вели камень Иова не защищен от дождей. Не удивительно, что из соединения таких знаков на камне Иова вышло небывалое имя божества (охнацпан), не известное ни в Египте ни в семитическом мире, и обрисовалась голова египетского божества поставленная en face!!! По мусульманскому преданию, этот камень, переделанный из скифской статуи, указывает место страданий Иова в его поражении проказою; поэтому здесь ищут исцеления больные. И с таким своим значением данное место восходит к значительной древности. Мечеть, покрывающая камень, как думают, принадлежит арабскому до-мусульманскому времени или, точнее говоря, времени так называемой хауранской архитектуры. В том же Шех-Са‛де указывают еще гробницу пророка Иова и жены его, в другой мечети, макам Эйюб, в виде двух оштукатуренных кенотафиумов. Тряпки различных цветов, привешенные здесь на хворостинах, суть «свидетельства» богомольцев, заменяющие кэрны и кехакиры.

В 150 шагах от менгира Иова, на юг от города, есть другой древний менгир, 6 футов высоты, по имени Ханзир, замечательный тем, что с ним предание связывает легенды о кладах. Как передают путешественники, посещавшие это место, грунт вокруг менгира действительно раскопан искателями кладов. Такие предания связаны и с некоторыми другими из древних мегалитов, и, если верить молве, при многих дольменах действительно было находимо серебро и золото. На основании обличительной притчи:⁶⁰⁴ не давай серебру твоему заржавить под камнем на погибель, можно думать, что, кроме обыкновенных жертв мегалитического культа, к священным камням приносили обетные приношения в виде золота и серебра, которые закапывались в священный грунт, при камнях. И в настоящее время палестинские арабы приносят к своим священным камням и мукамам если не серебро и золото, которых у них нет, то медные монеты. Известно, что и с некоторыми европейскими мегалитами, так же, как и с нашими Русскими курганами, соединены сказания о больших кладах, положенных при них на сохранение. Упомянем здесь об одном таком мегалите в Шотландии, имеющем отношение к Св. Земле. На Оркадских островах есть памятник Мэсхов, на камнях которого, руническим письмом, начертаны имена богомольцев, отправлявшихся в Палестину и раскопавших, при этом, сокровища, которые были погребены в мегалитическом памятнике.⁶⁰⁵ Что европейские богомольцы, отправлявшиеся в далекое странствование, оставляют о себе свидетельство в виде надписей на камнях, это не удивительно; на синайских скалах мы имеем гораздо более обширный список проходивших чрез Синай языческих богомольцев. Но может показаться странным, что именно богомольцы Св. Земли открыто признаются в надписи, что они взяли клад из древнего кургана, как бы принадлежащий им по праву. Дело здесь в том, что заклятое и недоступное последователям одного культа последователи другого культа считают для себя позволенным, даже вменяют себе в великую победу, если им удалось безнаказанно разрешить узы древнего заклятия. И в нашем народе есть сказания, что клады, находящиеся во власти демонов, бывают доступны христианину в сочельник или в ночь на Пасху.⁶⁰⁶ Древние католические пилигримы, ходившие на восток из Европы, думали, что земля и камни, которыми они запасались в Иерусалиме, имеют специальную силу разрешать древние заклятия, лежащие на кладах. Такого же характера и магометанское верование в Шех-Са‛де. Приходящие на поклонение к камню Иова, уже обращенного в магометанство из древнего его языческого положения, получают де от него силу разрешать заклятие, окружающее другой соседний камень, остающийся в языческом положении древнего мегалита и хранящий при себе, по преданию, древние сокровища.

Несколько южнее Шех-Са‛да и камня Иова, почти на линии большой дороги, идущей на юг от Дамаска и Шех-Са‛да, есть курган Телл-ел-Аш‛ари, искусственной насыпки, около 100 фут. в диаметре, с древними развалинами, как думают, храма Астарты. Лауренс Олифант⁶⁰⁷ отождествляет это место с библейским Астарот-Карнаим. В некотором отдалении от храма, при источнике, стоит древний мегалит-менгир, 7 футов высоты и 5 футов широты и толщины в базе, пользующийся и ныне поклонением, как хаджр ел-Хубле, то есть как камень, дающий плодородие. К нему ходят на поклонение бесплодные женщины, как к камням Cailhaou des Pouries во Франции и многим другим мегалитам Индии и Европы. Близость памятника к остаткам развалин храма Астарты показывает, откуда он получил подобную репутацию. Но, чтобы правоверные мусульманки имели право молиться камню Астарты, его обратили в мусульманство, как и камень Иова, новою обтескою и следующим, вырезанным на камне, мусульманским свидетельством веры: «мы свидетельствуем, что нет Бога, кроме Аллаха и нет апостола Аллаха, кроме Магомета». Подобным образом многие мегалиты западной Европы обращены в камни христианского свидетельства.

Несколько дольменных групп найдено и в западном Джолане, ближе к иорданской долине. Самая северная из них лежит на северо-восток от озера Хуле, при угасшем кратере Телл-еш-Шебан (3020 фут. высоты), увенчанном на своей вершине мукамом и кенотафиумом мусульманского праведника. Вся окрестность вулкана завалена камнем, а западный его склон имеет группу дольменов, не описанную еще надлежащим образом. Один экземпляр, осмотренный Шумахером, представлял камеру 12 фут. длины на 4½ фут. ширины, не расширяющуюся к западному концу, как дольмены за мостом Руккад, но имеющую на этой именно стороне необыкновенное покрытие в виде исполинского базальтового камня, пирамидальной формы 7½ футов высоты и 6 футов широты при основании; восточная же часть дольменной структуры оставлена не покрытою. Кромлех огражден кругом 19½ футов в диаметре, из небольших камней. В целом виде этот дольмен более груб и безыскусствен, чем дольмены Руккада. Пирамида на дольмене имеет большое сходство с камнем чадородия, хаджр ел-Хубле у холма Астарты; вероятно и этот последний некогда занимал такое же место на дольмене.

Следуя далее к югу, находим на так называемой via maris, против южного конца озера Хуле, несколько восточнее Ну‛арана, отдельные мегалиты дольменного типа, показанные Шумахером на его карте Джолана, и еще ближе к озеру Хуле, над самым берегом его, один большой и грубый круг 33 футов в диаметре и 6 фут. высоты. На стоячих камнях круга положены два громадных верхних камня, каждый 8½ фут. длины, 5 фут. ширины и 3 фут. толщины; главная ось памятника ориентирована с востока на запад. Подобных памятников много на склонах озера ел-Хуле, но они не расследованы. Еще далее к югу найдены дольмены в полосе за геннисаретским озером. Самое значительное здесь дольменное поле находится как раз на средине пути между северною оконечностью геннисаретского озера и мостом Руккад и дольменами кебер бе Исраель. Можно подумать, что некогда здесь была почти непрерывная дольменная линия от геннисаретского озера до камня Иова, а может быть и дальше. Но здесь, ближе к геннисаретскому озеру, все дольмены повреждены; редко сохранилась на своем месте покрышка дольменной камеры. Конструкция та же, что в памятниках у моста Руккад, только составные камни мельче. Еще несколько южнее, на прилегающем к геннисаретскому озеру возвышенном плато, есть группа дольменов при Телл ел-Мунтар, что значит: холм сторожевой башни. Олифан насчитал здесь 20 дольменов, на сравнительно небольшой площади. По его словам, дольменные столы здесь имеют поддерживающие стенки с трех сторон, четвертая же бывает открыта; иногда дольменные столы лежать здесь не на стенках, а на простых кучах наваленных камней, т. е. на платформе, без гробничной камеры. Надобно думать, что и в этих случаях стенки были, но они вдавлены в грунт чрезвычайно массивными верхними камнями. Прибавим, что последняя группа дольменов лежит при вади ес-Самак, или, как называют ее арабы, дерб-Хауран, хауранская дорога, той самой вади, при устье которой лежала евангельская Гергеса (ныне развалины Курси), где были бесноватые, укрывавшиеся в древних гробницах, т. е. в дольменах.⁶⁰⁸

Вот и все, открытые доныне, мегалитические памятники северного Заиорданья. Так как главный деятель по их открытию, Шумахер,⁶⁰⁹ пытается сопоставить дольменные конструкции Джолана по времени происхождения с так называемою хауранскою архитектурою в древнейших её частях, и в то же время не сомневается в гробничном назначении дольменов, то мы должны выставить ему здесь на вид иного рода гробницы, даже целые аллеи гробниц, им самим открытые и имеющие гораздо больше прав на родство с хауранскими памятниками, чем имеют дольмены. Мы разумеем гробничные аллеи, открытые в Кафр-Наффах, старой бедуинской деревне, на древней дороге via maris, западнее вулкана Телл абу-ел-Ханзир. Это – два подземных коридора 12 метров длины на 1 метр, 80 сантим. ширины, наполненные во всю длину цистами или гробничными клетками, но не вырубленными в скале, как это бывает в гробницах западной Палестины, а сложенными из длинных, на ребро поставленных, базальтовых плит, с такою же, плашмя лежащею, длинною каменною доской вверху (так делаются и потолки хауранских построек). Внутренность каждой цисты 2 метра длины на 60 сантим. ширины и высоты. В каждом ряду, клетки расположены двумя ярусами непосредственно соприкасающихся цист, так что одна и та же базальтовая доска служит полом для верхней клетки и потолком для нижней. Вот эти несомненно хауранские гробницы (см. стр. 303). Если же так нужно представлять себе тип хауранских гробниц времени процветания так называемой хауранской архитектуры, то, рядом с ними, дольменам не оказывается места. Да и весь стиль дольменов Джолана (если можно назвать стилем отсутствие в них определенного стиля и грубость отделки) не имеет ничего общего с стилем хауранских построек. Правда, что нынешние заиорданские арабы устраивают на могилах некоторые подобия дольменных конструкций, откуда можно заключать, что арабы заимствовали свои традиции у строителей дольменов. Но эти дольменные традиции шли не чрез посредство Хаурана и его архитектуры. Подобным образом и мукамы сирийские подражают древним мукамам без посредства хауранской архитектуры. В восточном Хауране, где наиболее остатков так называемой хауранской архитектуры, древних дольменов вовсе нет. Да и сам Шумахер признает, что дольмены Джолана принадлежат доримскому времени, потому что в тех пунктах, где дольмены встречаются рядом или в близком соседстве с римскими памятниками, легко усматривается старейшинство первых пред последними и даже почтительное отношение к дольменам со стороны римлян. Но чтобы хауранские постройки предшествовали римскому времени, с этим не все согласятся. Только не многие подземные части хауранских сооружений принадлежат более древнему времени, но и они не имеют точек соприкосновения с дольменами. Тот народ, который, по какой бы то ни было причине, зарывал в землю свои жилища, как зарыты в землю многие хауранские постройки, не мог строить для своих умерших таких открытых и привлекающих внимание конструкций, как дольмены. Правда, существовало мнение, что все дольмены без исключения некогда были присыпаны земляными курганами; но мы видели уже, что это – невозможное мнение. Да и засыпанный дольмен образовал бы большой «холм свидетельства», каковые холмы едва ли свойственны времени «подземной архитектуры» Хаурана.

Кроме дольменов, в Джолане есть еще другие мегалитические памятники, значение которых нынешнему местному преданию неизвестно. Особенно много здесь находили каменных кругов 8–10 футов в диаметре, сложенных на вулканических курганах и по-видимому очень древних. Особенного упоминания здесь заслуживают древние круги, что на утесах реки Ярмука (Гиеромакса), имевшей важное значение пограничной линии и, между прочим, видевшей последний закат византийского господства во Св. Земле, так как сюда, в 635 году, было загнано византийское войско и здесь погибло. Таковы, например, древние круги вблизи того места, где Ярмук переменяет свое первоначальное южное направление на западное и где ныне лежит деревня ел-Якуса. Круги здесь (до 10 футов в диаметре) имеют сходство с теми кругами, которыми бывают окружены дольмены. Кроме кругов, здесь есть прямые аллеи, камни подобные тем, которые находятся в составе кругов, но расположенные прямыми линиями, а также каменные кэрны. Особенно замечателен здесь круг, носящий имя Руджм-ел-Хияра, составные камни которого имеют величину 3 футов в кубе и в центре которого находится большой кэрн 6½ футов высоты и 12 футов в диаметре. На той же реке Ярмуке, в пункте, где она с нагорного плато вливается в иорданскую долину, есть круг ед-Дувер, место которого арабы связывают с легендарным именем Антара. Круг ед-Дувер (16 футов в диаметре) обращает на себя внимание тем, что в числе его составных камней два выдаются особенною величиною и один указывает восход, а другой закат солнца. На том же Ярмуке пользуется известностью курган Телл ел-Джамид, с древним кругом на своей вершине, составленным из очень крупных грубых камней. На склонах этого холма бедуины время от времени устраивают иллюминации, зажигая накопляющуюся здесь горную смолу или асфальт. Возможно, что и создатели круга на этом холме имели в виду отметить именно горючее свойство местности. На других холмах и горах Джолана встречаются кэрны без кругов, насыпанные в разное время и разными племенами; такие кэрны и ныне еще насыпаются в качестве древних «холмов свидетельства», особенно в пунктах наблюдательной стражи. Где нет на холмах кругов и кэрнов, там бывают мукамы или вели, а где нет вели, там бывает дерево ел-факири (отшельник), одинокий теревинф или рожковое дерево, с несколькими новыми могилами под его тенью, оставленными здесь мимопроходившим кочевым племенем бедуинов, подобно тому, как и древние могилы, кебер бе Израэль, были оставлены здесь «странниками», проходившими «на восток моря».

* * *

В дополнение к тому, что сказано нами о заиорданских мегалитических памятниках, следует сказать здесь о насыпных курганах, tumuli, которые вне Палестины несомненно имеют связь с мегалитами, хотя о сущности и характере этой связи археологи не согласны между собою. Тогда как Фергюссон⁶¹⁰ ставит курганы впереди дольменов по времени происхождения, другие исследователи предпочитают обратный порядок. «В бронзовый век, говорит наш Полевой,⁶¹¹ громадные каменные могилы исчезают и место их заступают насыпные холмы». Некоторые каменные гробницы дольменного типа найдены в самих курганах, служивших для них прикрытием. Мы говорили уже, что заиорданские дольмены не были присыпаны курганами, не только южные, найденные в земле Моава, никогда не служившие гробницами, но большею частью и северные, джоланские, несомненно принадлежащие к дольменам-гробницам. Только некоторые из дольменов Джолана оказались на половину присыпанными землею; но были ли они некогда засыпаны сполна холмом земли, это не известно; и вообще этот вопрос требует еще ближайшего осмотра джоланских дольменов на месте и раскопок имеющихся там кургановидных возвышений; может быть некоторые из них окажутся не натуральными возвышениями, а искусственными насыпями над каменными гробницами, хотя это и трудно предположить, потому что на таких возвышениях всегда почти есть большие массы камней. С другой стороны, в древних источниках не упоминается, чтобы в Палестине когда-либо существовал обычай насыпать на гробах подобные земляные курганы (не каменные кэрны). Такие выражения как: Элеазар, сын Аарона, умер и похоронили его (בגבעת פינחס),⁶¹² нужно переводить: на холме Финееса, а не: в холме или в кургане. Но, кроме курганов гробничного назначения, существуют, как в Азии так и в Европе, еще другие курганы, не имевшие отношения к гробницам, подобно тому как, кроме дольменов-гробниц, существуют дольмены-не гробницы. Такие курганы найдены в иорданской долине, в равнинах при Кадесе, в Келесирии, равно как и в разных местах Малой Азии. Но и эти курганы не могут назваться земляными насыпями в собственном смысле, так как они сложены из необожженного кирпича. Обыкновенно на таких курганах устраивалась цитадель города. На подобных курганах были устроены вавилонские дворцы. Некоторые из сирийских курганов, может быть, имели и культовое значение, например курган при истоках Иордана, называемый телл ел-Аджжул, т. е. курган тельца, может быть место поклонения тельцу или жертв тельца. Но чтобы к курганам относился библейский термин бама, обозначающий жертвенники языческих ханаанских и заиорданских культов, как это утверждает Гезениус, сопоставляющий ханаанскую баму с германскими Hünengräber, насыпными земляными могилами,⁶¹³ с этим решительно не возможно согласиться. Бамы упоминаются у пророков, как находящиеся во всех пунктах Иудеи, на каждом холме, под каждым деревом. Но нужно представить себе Палестину, всю, за исключением лишь немногих долин, покрытую толстою каменного корою, чтобы понять, что на таких каменных холмах нельзя было насыпать земляных курганов уже потому, что земли для насыпи здесь нет.

* * *

Перейдем теперь от мегалитических памятников восточной заиорданской Палестины к тем немногим памятникам этого рода, которые сохранились по сю сторону Иордана.

Между Тиром и Сидоном, на юг от Сарепты, и от развалин ‛Адлуна, консул Финн нашел сохранившийся мегалитический памятник древних финикиян. В целом своем виде памятник состоял из 16 камней, 4–6 футов высоты, расположенных в 6–9 футов расстояния один от другого, в виде удлинённого четырехугольника. Камни были обтесаны, но очень грубо и, по-видимому, не железным орудием. Внутри четырехугольника грунт несколько понижен и носит у местных жителей имя сук-Серия, т. е. базар Серия. По местной саге, камни этого четырехугольника суть люди, превращенные в камни проклятием пророка, гробница или кенотафиум которого указывается несколько южнее отсюда в Неби-Серия, при Моктаре. В настоящее время на месте сохранилось десять или девять камней, каковое количество подало повод Сеппу построить теорию 9 камней Ваала, от которых якобы вышло название местности ‛Адлун (Ad nonum Бордосского путника) и аналогии которым в Европе якобы представляют 9 английских окаменевших дев, указываемые сагою в круге из 9 камней, другой круг называемый «девятью девами» в Корнвалисе, и еще девять камней голштинской деревни Дреез, называемых девятью рабочими, превращенными в камни.⁶¹⁴ Хотя это единственный памятник мегалитического характера, сохранившийся до ныне в Финикии, но предания из времени мегалитов и даже остатки культа мегалитов уцелели здесь до настоящего времени. В книге Ренана⁶¹⁵ сообщается любопытный факт, что жители Сидона, за недостатком древних менгиров, признают таковым одну римскую милевую тумбу и чествуют ее помазанием елеем еще теперь, в некоторые праздничные дни.

Другой более значительный остаток мегалитической группы на западной стороне Иордана, или точнее на истоках Иордана, найден английской экспедицией в 1882 году, при известных галилейских развалинах Телл ел-Кады, на возвышении между Нар-Леддан с востока и другим безымянным потоком с запада, на южной стороне возвышения. Некогда группа была здесь очень большая, но ныне, среди покрывающих возвышенность базальтовых камней, можно различать только четыре дольмена. Лучше других сохранился экземпляр дольмена на западной стороне группы. Его верхний столовый камень, неправильного очертания, до 5 фут. длины и 3 ф. ширины, и поднят над грунтом на 2 фута высоты; его боковые камни незначительной величины. На одном конце дольменного стола выдолблена плоскодонная чаша. Другой дольмен сохранился на противоположном восточном конце возвышения. Это – полудольмен, 5 футов длины, лежащий одним концом на грунте, а другим на подставном кубе 2½ футов. Третий дольмен лежит в юго-восточной части возвышения; дольменный стол такого же объема, как и предшествующий, и возвышается над грунтом на 4 фута высоты, на небольших, но правильно поставленных, боковых камнях. Положение стола не горизонтальное, с небольшим наклоном, нарочито устроенным чрез подставку небольшого булыжника под «голову» стола. Мы знаем, что такое наклонное положение свойственно многим дольменным столам южного Заиорданья. Дольмен был некогда окружен кругом, сложенным из грубых камней. Четвертый дольмен лежит несколько восточнее предшествующего и не отличается от него по размерам и виду. Кроме этих четырех сохранившихся дольменов, здесь есть много других мегалитических руин на склонах холма, но ныне их трудно выделить среди камней, разбросанных здесь самою природою. Вообще можно сказать, что дольмены здесь были небольшие, по сравнению их с заиорданскими. Что касается исторического значения данного дольменного места, то Телл ел-Кады основательно отождествляют с Даном, городом противолежавшим Вефилю, на северной границе десятиколенного царства, где был второй культовой центр золотого тельца. Само имя Кады есть только арабский перевод еврейского, слова Дан; но и это последнее имя еще звучит здесь в названии прилегающего потока Леддан. Если же Телл-ел-Кады есть действительное место древнего поклонения золотому тельцу, то весьма возможно, что и описанные мегалитические структуры имели отношение к культу тельца, и представляют часть той обстановки, какою был окружен здесь телец и его капище. Надобно прибавить, что, по исследованию Лорте,⁶¹⁶ Телл ел-Кады есть древний кратер и потому уже мог служить предметом суеверного внимания и независимо от своего культа.

Южнее Телл ел-Кады, в области Верхней Галилеи найдено 4 дольмена при Мероне. Здесь дольменные столы имеют около 11 фут. длины на 7 ширины и 1½ толщины; их подставные камни низки. Один из дольменов носит имя хаджр-Мунека, т. е. камень чаши или чашечный. Дольмены стоят на ровном грунте, к востоку от вершины джебел Джермак, самой высокой горы в Галилее. Несколько южнее Мерона, на возвышении, вблизи развалин Шема, найден еще полудольмен, носящий в местном населении имя хаджр ел-Хубле, т. е. камень, дающий плод чрева. На восток от Мерона, найден один дольмен при геннисаретском озере, на северной его стороне, на горе Алие, носящий ныне имя хаджр ед-Дум, т. е. камень крови. На запад же от галилейского озера английская экспедиция признала мегалитический доисторический памятник в известном хаджр ен-Насара, «Христианском камне» на юго-восток от Хаттина, откуда путешественник, идущий с запада, бросает первый взгляд на геннисаретское озеро. Памятник представляет грубый круг из крупных базальтовых камней и имеет 10 шагов в диаметре. Соединяемые с исчисленными камнями имена: «камень крови», «камень чаши», «камень плода чрева», по-видимому, указывают их культовое значение. Все эти памятники стоят на таких пунктах, на каких ныне ставятся в Палестине мукамы, на возвышениях, с весьма широкими видами.⁶¹⁷

Но самый замечательный из мегалитов сохранившихся на западной стороне Иордана, найден в Нижней Галилее, на горе Гилбоа, о местности которой известно, что она долго, по завоевании Палестины евреями, оставалась во владении хананеев.⁶¹⁸ Памятник находится при нынешней деревне Дер-Разале и представляет собою, прежде всего, дольмен-трилифон, которого верхний камень, 7 футов длины, лежит на двух подставных, на высоте 3½ футов от грунта. К дольмену примыкает харам или огражденное камнями священное место в виде четырехугольника 14 фут. в квадрате. Имея подобие двери, дольмен может считаться входом внутрь харама. В центре же четырехугольника стоит грубый менгир, 6 дюймов толщины, 2 футов широты и 3 футов высоты, помещенный прямо против двери; центральная линия, проведенная от этого камня чрез центр двери на 30° отклоняется к востоку от компасного севера. Таким образом памятник горы Гилбоа имеет сходство с диббанским памятником, описанным нами выше, с тем только отличием, что харам последнего не четырехугольный, а круглый. Еще один подобный памятник найден в Васане, и один в Европе, в числе мегалитов Швеции.⁶¹⁹ Но некогда такие мегалитические структуры принадлежали к числу обыкновенных; из них были выведены придорожные структуры Гермеса в том их виде, в каком они изображаются в талмуде, то есть в виде трилифона, стоящего против столба или менгира Гермеса.⁶²⁰

Что касается Самарии и Иудеи, то английская экспедиция не нашла там сохранившимся ни одного экземпляра дольменной конструкции, хотя в некоторых местах, по виду развороченных камней и по яминам, сохранившимся в каменистом грунте, на уступах некоторых гор, экспедиция и считала возможным гадать о существовавших там дольменных группах. Особенного упоминания здесь заслуживают руины чашечных камней или жертвенников, открытия в области древнего иудейского города Цора, родины Маноя и Сампсона, уже после работ английской экспедиции. Иерусалимский архитектор, К. Шик, командированный в 1883 году в окрестности ‛Артуфа (на 52-й версте железной Яффо-Иерусалимской дороги, на северной стороне полотна дороги), чтобы водворить там переселенцев-евреев, открыл, на территории новой колонии, весьма замечательный памятник, описанный им в Zeitschrift des deutschen Palästina Vereins.⁶²¹ Между деревнею ‛Артуф и деревнею Са‛pa, но ближе к этой последней, на легком горном склоне, найден древний жертвенник, вырубленный из скалы. Жертвенник имеет 3¼ метра длины и ширины в основании, ступенеобразно суживаясь к вершине и 2¼ метра высоты, весь вырублен из живой скалы и своими четырьмя углами обращен к четырем странам света. В нижней части жертвенника, с двух его сторон, вырублены ступени, 25 сантим. высоты и 32 сантим. широты, возводившие на небольшую платформу, на которой возвышался собственно жертвенный стол, 1 метра 48 сантим. длины и ширины и 25 сантиметров высоты. В жертвенном столе, на южном его углу, сделана небольшая выемка, 90 сантим. длины и 37 сантим. ширины, предназначавшееся, по мнению Шика, для помещения приносившего жертву жреца. Верхняя же поверхность стола горизонтально выровнена и наполнена множеством весьма замечательных ямин или чаш, частою соединенных между собою канальчиками. Самая большая чаша находится по средние стола; она имеет овальную форму 24 сантим. длины, 18 сантим. ширины и 12 сантим. глубины. Диаметр самых малых чаш 5–6 миллим.; средняя величина – 10 сантим.; глубина чаш равняется половине диаметра. В порядке расположения чаш усматривается стремление образовать линии круга или полукруга. Любопытно, что при восьми более крупных чашах (одна из них находится не на жертвенном столе, а на его платформе) находятся прибавочные канальчики или желобки, но не отводившие изливавшуюся здесь жидкость в другой пункт или в другую чашу, а снова, круглым или полукруглым загибом, возвращавшие её в ту же чашу. Иногда полукруглый загиб желобка имеет посредине еще желобок по прямой линии, откуда получается фигура еврейской буквы шин, имевшая, конечно, символическое значение. По ближайшем осмотре окружающей местности, оказалось, что описанный жертвенник стоял на искусственной площадке, образованной, на восточной стороне, прорытою в скале полукруглою траншею, а, с других сторон, кругом из больших камней, уложенных в некотором расстоянии один от другого. Каких-нибудь преданий о происхождении жертвенника у местных жителей не сохранилось; называют его, как и все вообще чашечные палестинские камни, хаджр-ел-Муфаррас, «камень выкроенный». К. Шик, основываясь на близости места этого жертвенника к городу Сара, древней Цоре, родине Маноя, признает в нем тот самый жертвенник Маноя, образованный из скалы (צור), о котором говорится Суд. 13:19. Но для нас в данном случай важно в особенности то, что система чаш, покрывающая верхнюю часть жертвенника, имеет для себя аналогию в чашечных камнях Европы, особенно же в одном Шотландском камне, представленном в сочинении Симпсона.⁶²² Форма чаш, соединение их в группы и полукруглые ободки желобков, выходящих из чаш жертвенника, открытого К. Шиком в ‛Артуфе и жертвенника Шотландского графства Росшайр, описанного Симпсоном, замечательно сходны.

В 3000 метрах на юго-восток от так называемого жертвенника Маноя, тем же К. Шиком найден еще другой остаток жертвенника, вблизи развалин хирбет-Мармита. Это – отдельный камень 2½ метров длины, 68 сантим. ширины и толщины с хорошо выровненными прямоугольными сторонами. Ныне он лежит на земле, но К. Шик предполагает, что это был верхний камень дольменной конструкции. На двух его продольных сторонах выдолблены ямины или чаши, такого же рода как и чаши «жертвенника Маноя», но расположенные прямыми линиями по причине удлиненной, но узкой формы жертвенного стола. К. Шик различает здесь более древнюю сторону камня и более позднюю. «Более древняя сторона» имеет чаши мало заметные, с краями совершенно стертыми от каких-то прикосновений к ним и какого-то пользования ими; напротив «менее древняя сторона» имеет чаши более свежего вида. «Более древняя сторона» имеет еще ту особенность, что по средине её сделано углубление, по-видимому для двух столбиков, вставлявшихся сюда. На столбиках, вероятно, была поперечная связь, для привешивания котла или жертвенных частей!! И этот остаток жертвенника также лежит на разделанных площадках горы, в виде верхней и нижней террас, на самой линии разделения террас. Около 20 метр. на восток от террас жертвенника найден кромлех или каменный круг, состоящий из двух концентрических кругов 2¼ метров в диаметре. Составные камни круга не в натуральном виде, но значительно выровнены. В северной стороне круга была дольменная дверь, ныне разрушенная; нет ныне и центрального камня. О происхождении этого памятника можно сказать, что, судя по его обделке, он принадлежит гораздо более позднему времени, чем заиорданские дольмены с их грубым видом и грубыми неправильно расположенными чашами. Подобно предшествующему жертвеннику, данный камень имеет какую-то связь с некоторыми западными чашечными камнями, особенно с выше указанным шотландским экземпляром, приведенным у Симпсона. Не есть ли это остаток тех сложных придорожных памятников, которые талмуд называет Маркулисами, т. е. камнями посвященными Меркурию и которыми в талмудическое время были наполнены палестинские дороги.⁶²³

Эти новые случайные открытая палестинских мегалитов в области Иудеи показывают, что и английская экспедиция, долго ходившая здесь, не исчерпала всех древних остатков, и что и здесь еще возможны открытия новых мегалитических центров. Тем более возможны открытия новых мегалитов, ускользнувших от внимания английских исследователей, за Иорданом, не говоря уже о Верхней Сирии, мегалитические памятники которой почти вовсе неизвестны, между тем как большие центры мегалитов в округе Ба‛албека, да и всей Сирии и Финикии, несомненно существовали. По вопросу о мегалитах Верхней Сирии мы ограничимся здесь свидетельством Гартмана о господствующем там еще в настоящее время камнепоклонении, в связи со всеми традициями, свойственными древним мегалитическим культам. Вот его сообщение, помещенное в Zeitschrift des Vereins für Volkskunde,⁶²⁴ касающееся одного пункта северной Сирии. «В 15 километрах на юг от Киллиса, на Алеппской дороге, у подошвы холма Джелбаба, встречается каменный кэрн, 2 метров в диаметре, и на нем куча хворостин, обвешанных тряпками. В 80 метрах отсюда находится пользующийся большею известностью черный камень 1 метра длины и 77 сантим. ширины; ему приписывают силу исцелять болезни; страдающие ревматизмами ложатся на камень и трутся о него (для этой цели в верхней части камня сделано углубление в виде корыта.⁶²⁵ По близости возвышается большой холм о двух вершинах, а за ним, при дороге, другой чествуемый камень с чашами; имеющий раны или язвы на пальцах приходят сюда, чтобы потереть палец о дно чаши. Таких чаш в камне 8; они расположены попарно... В расстоянии 1 часа 35 мин. от камня с 8 чашами, у подошвы холма, указывают еще один чествуемый камень, гораздо больших размеров, стоящий стоймя в виде менгира и имеющий большую зияющую впадину, в которую расслабленные продевают свои больные руки или ноги для получения исцеления. Видно, что такие маневры здесь производятся давно и часто, потому что впадина блестит как выполированная. Вся эта местность носит имя Джелбаба или Шех Рих, от кенотафиума этого имени, посвященного какому-то, покровительствующему местности, праведнику. В 50 метрах от кенотафиума находятся два круглых каменных бассейна с целебными ваннами для мужчин и женщин. Тут же мусульманское селение из 10 домиков; говорят по-турецки, но с арабским акцентом».

Несомненно, что такое свое значение данная местность наследовала от древности; но где записана её древняя история? Название Джел-баба происходит от турецкого слова джел, ветер, а также ревматизм или ломота; то же значение имеет и имя Рих по-арабски. Что же касается другой составной части имени – баба, то это едва ли есть имя лица; скорее это наименование древнего фетиша, двереобразного кумира, пропалзывания чрез который приписывались чудесные действия, так как нарицательное значение слова баба или баб в семитических языках есть дверь.

Столько чествуемых камней путешественник нашел в одном пункте Сирии, в течение нескольких часов пути! Спрашивается, сколько же подобных камней, наследованных от древности, скрывается во всей вообще Сирии? Едва ли мы ошибемся, если скажем, что Сирия вся полна остатками мегалитизма, в том или другом виде, не менее чем Заиорданье.

Нельзя не обратить здесь внимания на то, что само римское искусство в Сирии платило дань господствовавшему там мегалитическому стилю памятников. Многими исследователями выставлялось на вид, что римские памятники построены из гораздо более крупного материала в Сирии, чем в Европе. Но нас занимает здесь, главным образом, особый вид римских памятников Сирии, построенных по образцу дольменов трилифонов, именовавшихся altissimae januae. Граф Вогюэ, в своем археологическом альбоме: La Syrie centrale,⁶²⁶ приводит три экземпляра таких памятников, найденных им, один в Сермаде и два в Хатуре (местности на пути из Антиохии в Алеппо). Вот изображение одного такого искусственного римского трилифона (см. стр. 321). Памятник представляет два хорошо обсеченных четырёхугольных столба, в виде двух притолок, покрытых перекладиною такой же обделки, и стоит в виде надгробного памятника, при входе гробницы-пещеры, изсеченной в скале. На перекладине или архитраве этой двери следующая надпись: Ἐτους αορ ‛Yπερβερεταίου θ᾿ Εἰσίοωρος. Πτολεμαιεύς τὰ ἑαυτῷ εποίησεν τὰ μνημεῖα καὶ Μαρκία Κοδράτου τῇ γυναικἱ αὐτοῦ καὶ...⁶²⁷ И так, это памятник Исидора, сына Птоломея, от 222 года христианской эры. Другой подобного вида римский трилифон имеет подставами не простые столбы, но две дорические колонны, а верхней перекладиной – соответствующий дорический архитрав, и также стоит в виде памятника над пещерою гробницы. Из греческой надписи, вырезанной на скале, над внутренним входом пещеры, видно, что памятник принадлежал римскому офицеру, Емилию Регину, умершему на 21 году жизни, после 5 лет службы. Памятник принадлежит 195 году христианской эры. Третий памятник такого же вида, открытый в Сермаде, состоит из двух высоких коринфских колонн, соединенных карнизом, и по надписи принадлежит 132 году христианской эры. О распространенности такого вида памятников, во время римского владычества, в Сирии можно судит из того, что в одной надписи 2-го века, найденной в Лаодикии, упоминается о 180 таких двереобразных памятниках, построенных по обету, данному Ваалу, у входа одной гробницы.⁶²⁸ Фергюссон, указывая эти художественные римские дольмены, видит в них доказательство происхождения всех грубых каменных памятников в послеримское время, под влиянием римского искусства. «Редко, говорит он, грубость памятника есть показатель древнего времени его происхождения; чаще же она свидетельствует лишь о малокультурности народа, хотя бы и позднейшего». Позднейшие обитатели Сирии, подражая римским januae altissimae, стали строить свои грубые двереобразные трилифоны-дольмены!! В параллель к этому явлению римских памятников среди грубых мегалитов, и для доказательства позднейшего появления этих последних, Фергюссон ставит еще некоторые исключительные экземпляры дольменов, встречаемые в Европе, например дольмен, которого грубый столовый камень лежит на колоннах романского стиля, или дольмен увенчанный крестом и т. под.⁶²⁹ Но из этих примеров ясно только то, что область грубых каменных памятников имеет некоторое соприкосновение с общею областью искусства, что, начинаясь в доисторическое время, раньше всякого искусства, мегалиты могут входить в историю, могут не терять значения среди многих памятников искусства, а в иных странах, как например в Индии, Палестине, могут давать свой особенный отпечаток всей позднейшей архитектурной истории страны. По выражению пророков, и осуетившийся и огрубевший израильский народ упорно предпочитал ханаанские и моавитские мерзости, грубые «черепахоподобные» бамы, высокому созданию искусства, проявившемуся в построении Иерусалимского храма и культ мегалитов – культу Бога Израилева. Другой новый исследователь Сирии, аббат Жюльен, стараясь установить независимое происхождение римских januae в Сирии, доказывал, что форма двери давалась этим памятникам для большей их устойчивости, на случай землетрясений. Но двереподобная форма сама по себе не предохраняет памятник от подземных толчков. Достаточно посмотреть, что сделало землетрясение с дверью храма Юпитера в Ба‛албеке.⁶³⁰

* * *

На основании представленного, хотя еще и недостаточно полного, обозрения мегалитических памятников Св. Земли можно установить следующие общие положения:

1. Мегалитические памятники находятся в восточных областях Палестины, за рекою Иорданом, в весьма значительном количестве, и в значительной сохранности, а в западных областях – в немногих, но все еще ясно отличимых остатках мегалитических руин. Таким образом вся Палестина есть земля мегалитических памятников.

2. Описанные мегалитические памятники Святой Земли суть те именно памятники, о которых, как мы видели в предшествующей главе, ясно и определенно, под особенными техническими терминами древнееврейского языка, говорят священные писатели книг Ветхого Завета. Тогда как послебиблейская история Св. Земли уже не упоминает её мегалитических памятников и связанных с ними верований и культов, а если и упоминает, то уже как позднейшие «переживания» древних обычаев, библейские писатели говорят о мегалитических памятниках, как о живом и современном им проявлении местного паганизма.

3. Между сохранившимися палестинскими мегалитами за Иорданом нужно различать: а. мегалиты южного Заиорданья, моавитские или вообще семитические и б. мегалиты северного Заиорданья скифо-киммерийского происхождения. Тогда как южные мегалиты не имеют никакого отношения к гробницам и суть жертвенники и символы практиковавшихся здесь языческих культов, а занимаемые ими холмы суть древние мукамы или места местного языческого поклонения, мегалиты северного Заиорданья суть, прежде всего, гробницы и лишь постольку культовые центры, поскольку самые культы сосредоточивались на почитании умерших.

4. Южные семитические мегалиты или культовые памятники принадлежат более древнему, а северные мегалиты-гробницы более позднему времени, что совершенно согласно с библейским свидетельством о языческих жертвенниках, бамах, впоследствии перешедших в гробницы, во время неких «вражеских вторжений с севера». Это, впрочем, не значить, что начиная с момента появления мегалитов-дольменов в значении гробниц, должны были совершенно прекратиться дольмены первоначального чисто культового значения и типа. Напротив, мегалиты-жертвенники остались и даже продолжали распространяться еще долго после появления дольменов гробничного типа, рядом с ними, и даже после них, когда о дольменах-гробницах, как чуждом явлении в Палестине, предание забыло.

5. Равным образом не нужно принимать в очень строгом смысле указываемых границ разделения северных и южных дольменов. Хотя северные дольмены-гробницы господствуют собственно в Джолане, до реки Ярмука, но некоторые экземпляры их встречаются еще в северном Галааде и даже при устье Яббока (Ирби и Мэнглез). Не невозможно, что и наоборот, на северной стороне Ярмука, среди скифо-киммерийских дольменов, могут быть найдены дольмены-жертвенники южного типа.

6. Большие центры мегалитических памятников заиорданской Палестины расположены по большим древним дорогам, вблизи источников, на возвышенных местах, с широкими видами, а в древнее время, вероятно, с более или менее значительною растительностью. Магистральная линия моавитских дольменов идет с юга, от реки Арнона, на север по большой или, как тогда говорили, «царской» дороге, отчасти совпадая со стоянками еврейского народа, проходившего здесь, на пути в обетованную землю,⁶³¹ и за тем при Небо разделяется в направление северо-восточное – по дороге до Аммана и в направление северо-западное – по дороге к иорданской долине. Магистральная линия северных дольменов Джолана идет с запада на восток или с востока на запад, по большой древней караванной дороге, с дальнейшими разветвлениями. Может быть с направлением главного течения дольменных групп Джолана, с востока на запад, имеет связь и определившаяся здесь правильная ориентация отдельных дольменов, входом на восток, а головою на запад.

7. Частнейшее распределение мегалитических памятников Моавитской области, устанавливаемое Тристрамом,⁶³² по которому здесь нужно различать три вида памятников: дольмены, встречающиеся на север от Калирроэ, круги камней – на юг от Калирроэ, и кэрны – в восточной части Моавии, как памятники принадлежащие трем отдельным доисторическим племенам, сосуществовавшим здесь каждое со своим религиозным обычаем, не может быть принято. Очень часто эти три вида памятников существуют совместно (в центре бывает кэрн, окруженный кругом из камней или целою системою кругов, за пределами которых расположены дольмены, часто в весьма большом количестве) и очевидно обозначают собою не различие племен строителей памятников, а различие отдельных частей священного места: главного пункта совершения богослужения или собственно святилища и двора при святилище или места тех отдельных операций, которыми и все частные члены культа служили Ваалу, превращавшемуся то в Молоха, то в Адониса. Часто на различие памятников имело влияние свойство местного грунта, когда он не давал материала для такой сложной конструкции, как дольмен; в таких местах чаще встречаются круги. Что касается кэрнов, то они есть везде, за исключением мест малодоступных, каковы прибрежья Мертвого моря. Но некоторые пункты действительно выдаются особенным, как будто независимым от мегалитических культов, употреблением кэрнов. Все холмы на восток от ‛Аммана, до дороги пилигримов, покрыты кэрнами; но кэрнов много и на запад от ‛Аммана, по древней дороге к Иордану и по течению Яббока. Мы видели, что кэрнов много и по течению Ярмука; их много и в восточном Хауране, где мегалиты вовсе не встречаются.

8. Дольмены южного Заиорданья отличаются тем, что они все сложены из местного известкового камня; что они вообще не обделаны, а если обделаны, то очень грубо; что они не имеют никакой определенной ориентации; что они большею частью располагаются на склонах холмов, на голой скале, без предварительной расчистки скалы, и в грунте под собою никогда не скрывают какого-либо подобия гробницы или пещеры; что, с другой стороны, они никогда не могли быть прикрыты или присыпаны курганами сверху; что многие из них имеют чашеподобные углубления, иногда взаимно соединенные желобками; что они, по всей видимости, воздвигались не для того, чтобы быть гробницами или жилищами, но что они весьма легко могли быть священными столами. Наоборот, дольмены северного Заиорданья все сложены из базальта, большею частью отделаны, хотя очень грубо, имеют определенную ориентацию, стоят часто на холмах и искусственных террасах из грубых камней, не имеют чашечных выточек, но некоторые имеют в стенках пробуравленные насквозь отверстия или окна, что они вообще имеют полный вид саркофага или гробницы, иногда даже исполинских размеров.

9. Какими орудиями приготовлены заиорданские мегалитические памятники? «Сомнительно, говорит Кондер, чтобы строители их знали употребление металлов так же, как и употребление письма». Английская экспедиция на этом основании поместила мегалиты южного Заиорданья между самыми древними памятниками этого рода, в периоде каменного неолитического века.⁶³³ Но как примирить это положение с новейшими открытиями, по которым Палестина, уже до пришествия туда евреев, имела значительную цивилизацию с ассирийским дипломатическим языком и письмом,⁶³⁴ и что в библии строителями дольменов называются не только моавитяне и хананеяне, но и евреи, истории которых, по занятии ими обетованной земли, нельзя отчислить не только к каменному, но даже и к бронзовому веку? И вообще говоря, можно ли полагать строгие границы между теми ступенями человеческого развития, которые ныне называются каменным, бронзовым и железным веками? В журнале Archiv für Anthropologie⁶³⁵ помещен мемуар Монтейля: о бронзовом веке на Востоке и в Греции, в котором показывается, что в Трое камень и бронза были в одновременном и равном употреблении, при отсутствии железа. Существование бронзовых орудий не мешало пользоваться традиционными каменными орудиями. Андрее, известный автор «этнографических параллелей», в другом своем сочинении: Die Metalle bei den Naturvölkern mit Berücksichtigung prähistorischer Verhältnisse (1884), доказывает неприложимость ко многим народам принятой схемы движения человеческой индустрии: камень, медь, бронза, железо, потому что, например, «в Африке и Индии вовсе не было бронзового века, а в самой Европе бронза в действительности следовала за железом, а не предшествовала ему». Проф. Антонович на Виленском археологическом съезде высказал свои заключения, что и для Европейской России не было бронзового века, и что в ней каменный век непосредственно соприкасается с железным.⁶³⁶ В капитальном труде: Die Geschichte des Eisens von Bec (1884), между прочим, доказывается несостоятельность мнения, что первобытная Америка не знала употребления железа до прибытия европейцев, а отсутствие следов железа в первобытных американских памятниках объясняется тем, что от неблагоприятных атмосферных влияний железо успело в них разложиться. Тоже самое, еще раньше, выставлял на вид Фергюссон по поводу принятых классификаций европейских курганов.⁶³⁷ Что же касается Палестины, то, насколько знает её история, она всегда была страною каменных и металлических орудий одновременно. Такою она остается и до настоящего времени. Бедуины, кочующие за Иорданом, на Синайском полуострове, до сих пор не оставляют древних ножей и молотков из камня и кремени. Это для них не просто ножи или молотки, но и некоторого рода талисманы. Тоже самое Геродот, Катулл, Плиний и др. говорят о каменных ножах древности. Такими же талисманами были и те топоры из вышлифованного камня, которые были найдены в большом количестве в дольменах западной Франции и на основании которых дольмены вообще относятся к каменному неолитическому веку. Это – не просто топоры; это – символические орудия и талисманы, бросаемые с неба богом грома.⁶³⁸ Эти самые топоры, как символические орудия, вырезаны в рельефе на некоторых дольменах французской Бретани и даже на надгробных камнях галло-римской эпохи при надписях, оканчивающихся обыкновенно словами: sub ascia dedicavit. Отсюда можно выводить заключение, что и употребление каменных орудий при отделке мегалитических памятников, основывалось не столько на отсутствии металлических орудий, сколько на известном традиционном способе их устроения. Может быть железного молота здесь нельзя было употреблять потому же, почему нельзя было употребить железного ножа при совершении операции, а нужно было пользоваться только каменным или терракотовым ножом.⁶³⁹ Впрочем, в заиорданских дольменах каменных орудий не находили, хотя, независимо от дольменов, каменных орудий найдено много, как за Иорданом, в Моавии, так и в западной Палестине.⁶⁴⁰ Но этим каменным орудиям, отрываемым в Палестине, мало придают значения, потому что, как говорит Кондер, они равно могут принадлежать и тому времени, когда носороги водились на Ливане и вчерашнему дню. Для розыскания тех каменных орудий, которыми несомненно пользовались первобытные обитатели Палестины, советуют произвести раскопки в больших пещерах Иудеи и Кармела, доселе еще не подвергавшихся точному научному осмотру, между тем как некоторые из них, напр. пещера Умм-ет-Тувемин, под своим сталагмитовым полом, несомненно скрывают какое-нибудь имущество первобытного человека.

«Но, говорит Фергюссон, грубые каменные памятники, раз они начались в стране, уже не кончаются». «Замечательно, прибавляет Тэйлор, до какого позднего времени сохраняется даже в Европе поклонение камням. В одном описании, относящемся к 1851 году, говорится, что жители острова Иннискея, по ту сторону Майо, бережно завертывают камни в кусок фланели, выставляют их на поклонение в известные дни, а когда собирается буря, просят о кораблекрушении на их берегу. Никакой дикарь, своим обращением к фетишу, не мог бы показать с большею ясностью, что он считает его одушевленным существом, чем это показывают нынешние норвежцы и ирландцы. Этнографические свидетельства о поклонении камням среди многих, сравнительно высоко цивилизованных, народов, имеют, на мой взгляд, большое значение. То невероятно, чтобы народы, уже искусные в обработке камня, первые придумали обычай поклоняться грубым камням; но, с другой стороны, несомненно то, что остатки древнего варварства могут удерживать свое место среди более искусных изображений, в века развивающейся цивилизации, в силу традиционного чувства благоговения, которое сохраняется к памятникам отдаленной древности». ... «В самих недрах классического искусства было поклонение грубым камням. Неотесанные камни и бревна принимали поклонение у греков. Таковы были: чурбан, служивший представителем Артемизии в Эвбее; столб, изображавший Палладу Афину, sine effigie rudis palus, et informe lignum; необтесанный камень, λίθος ἀργὸς, в Гиетте, который, по древнему обычаю, изображал Геракла; тридцать подобных камней, которых фарейцы чтили, как своих богов, или камень, пользовавшийся столь большим почетом на Беотийских празднествах и изображавший Теспийского Эроса».⁶⁴¹ Неудивительно, поэтому, что грубые каменные памятники могли быть предметом поклонения на глазах истории, и даже в лучшее время палестинской истории, что сам царь Соломон, воздвигавший одною рукою художественный храм Богу Израилеву, другою рукою ставил грубые каменные столбы и бамы Ваала.

Между тем, рассматриваемые с одной внешней своей стороны, независимо от своего грубого культа, мегалитические памятники представляют общую первую ступень человеческого искусства, которую даже необходимо было пройти многим, если не всем, народам. В порядке архитектурного развития, начинающегося грубыми каменными памятниками, по определению Ленормана, за мегалитами непосредственно следует известный храм сфинкса в Египте, а затем, конечно, и весь ряд древних архитектурных памятников.⁶⁴² Само собою разумеется, что все те осуждения, какие библейские писатели делают палестинским мегалитам, направлены исключительно против их грубого язычества. Напротив, мегалиты патриархов, бама Самуила, были священные памятники, при всей своей безыскусственности.

IV. Различные взгляды на происхождение мегалитических памятников в их соотношении с библейскими свидетельствами и новооткрытыми памятниками Палестины

Вопрос о Палестинских мегалитических памятниках не может считаться законченным до тех пор, пока он не будет поставлен в связь с вопросом о памятниках этого рода, существующих в других странах света. Поэтому, нам необходимо рассмотреть здесь существующие взгляды на происхождение мегалитов, сложившиеся на основании изучения этого рода памятников вне Святой Земли и сопоставить их с теми данными, которые дает Палестина и её традиции.

Во взглядах европейских исследователей на происхождение мегалитических памятников господствует крайнее разногласие. Одни исследователи чрезмерно преувеличивали их древность, относя их происхождение ко времени допотопному, когда человек и строением тела и физическими силами существенно отличался от нынешнего своего вида и состояния.⁶⁴³ Датские археологи, по разным побочным геологическим и палеонтологическим основаниям, давали дольменам 10.000 и даже 50.000 лет существования. Напротив другие чрезмерно уменьшали их древность, низводя их появление к средним векам европейской истории или даже к еще более позднему времени. «Ничто меня не удивило бы так мало, говорит Фергюсон, как то открытие, что дольмены принадлежат не древнейшим, а сравнительно новейшим временам».

Между разными решениями этого вопроса, прежде всего следует указать наиболее распространенное мнение, что мегалиты суть кельтские памятники, monuments celtiques. Но кельты или галлы не были аборигенами в Европе, но пришли с востока и с древнейших времен занимали, кроме части Галлии (средней), британские острова, западную и южную Германию, все верховья Дуная и Испанию. По своим, еще и ныне существующим, наречиям, кельты делятся на три больших племени: северо-западное гэльское, к которому принадлежат ирландцы и шотландцы (scoti), собственно кельтское в средней Галлии и киммерийское на юго-востоке, к которому принадлежат гельветы, бойи, винделики и юго-восточные галлы, простиравшиеся до Малой Азии. Основания, по которым мегалитические памятники приписывались кельтским народам, были следующие:

1. Те области, в которых по преимуществу жило кельтское племя, имеют наиболее дольменов, как то Англия, Франция, Испания. Собственно в Галлии та часть страны, которую Цезарь⁶⁴⁴ и Плиний⁶⁴⁵ указывают как занятую кельтами, между Роною на востоке, Сеною и Марною на севере и Гаронною на юге, есть именно область дольменов (за исключением одного департамента Аллье, где их нет). Мегалитические памятники есть и на юго-востоке Европы, где жили также киммерияне.⁶⁴⁶

2. Предания, наиболее известные в Европе и Индии, приписывают мегалитические памятники кельтскому племени. Так в Индии дольмены называются жилищами Вальяров. Но индийское valy родственно с wall или gall, gaul, что значить галлы. На нынешнем тамульском наречии valyar означает: юноша, сильный, а также жрец; совершенно то же значение имеет wall или gall на языке кельтов. В Англии мегалитические круги называются кругами друидов, а дольмены в Ирландии приписываются дананийцам и фир-Болгс, двум племенам кельтского происхождения.

3. Встречающиеся по местам знаки на мегалитических памятниках, а также на сосудах, – каковые нередко открываются при раскопках этого рода памятников, – имеют сходство со знаками на древних монетах, ходивших в западной дольменной части Франции: спирали, эллипсисы, диски, проведенные пунктиром, ромбы, зубья, пилы, полумесяцы и другие изображения, составлявшие часть кельтской орнаментации еще в средние века и ныне встречающиеся на одежде селян во французской Бретани.

4. На некоторых дольменах, особенно в Ирландии, найдены надписи, сделанные кельтским алфавитом – ogham. Одна из таких надписей оказалась эпитафией Фергуса, сына царицы Меавы, одной из героинь кельтского барда Оссиана. Как показали дальнейшие расследования, надписи ogham на дольменах были вырезаны самыми строителями памятников, когда их составные камни еще не были сложены в дольменные структуры.

5. Наконец, находимые в такой или иной связи с мегалитическими памятниками западной Европы человеческие скелеты принадлежат кельтскому типу. Между открытиями, сделанными при раскопке этого рода памятников, особенно замечательны открытия Льюкиса, на острове Гернси (в проливе Ламанш), лежащем в 10 милях от французского берега, но принадлежащем Англии. В дольменах, находящихся здесь, не отличающихся от дольменов Бретани, Льюкис нашел не менее 300 скелетов в скорченном положении, кельтского типа и низкой степени культуры.

Напротив, другие исследователи находили не менее сильные доказательства против кельтского происхождения мегалитических памятников. Бертран в сочинении: Archéologie celtique et gauloise, mémoires et documents,⁶⁴⁷ выставил следующие положения: 1. дольменов нет в тех, принадлежавших галлам, местах, с которыми имели сношение Греция и Рим; 2. дольменов нет вдоль тех торговых путей, которые в кельтской области описаны Страбоном; 3. хотя в некоторых землях, населенных кельтами, находятся этого рода памятники, но в других землях, также имевших кельтское население, их нет, и, с другой стороны, дольмены имеются и в некоторых таких пунктах, где кельтов не было; 4. находимые в дольменах предметы свидетельствуют о социальном положении слишком примитивном и гораздо более низком, чем какое приписывают кельтам и галлам греческие и римские писатели;⁶⁴⁸ 5. народность, воздвигавшая мегалитические памятники, распространялась в Галлии вверх по рекам, чего нельзя сказать о кельтах. К этим пяти отрицательным положениям Бертрана, Форгюссон⁶⁴⁹ прибавляет еще следующее 6. в самом сердце Кельтики, в области, которую Цезарь⁶⁵⁰ называет местом единения друидов, жрецов кельтских, и, следовательно, центром всей кельтской земли, в области Карнутов (близь Шартрёза), мегалитических памятников нет.

Сопоставляя между собою эти положительные и отрицательные свидетельства об отношении кельтов к так называемым мегалитическим памятникам, приходим к среднему выводу, что кельты действительно участвовали в создании их некоторою своею частью, но что они не были единственными строителями их, что, в частности, дольменный тип построек не у них получил свое начало и что, следовательно, теория кельтского происхождения мегалитов не разрешает своего вопроса в его основании.

Напротив, другая гипотеза, для разрешения мегалитического вопроса, обращает внимание на восток Европы. Вот что говорит Бонштетен в сочинении Essai sur les dolmens:⁶⁵¹ «Дольмены не могли, как другие гробницы, возникнуть разом, в различных местах, но принадлежат одной расе дольменоздателей, расе кочевой, мало преданной земледелию, предпочитавшей для своих стоянок горные и каменистые места из-за своих стад, расе, проводившей жизнь библейских патриархов или номадов-скифов. Сосуды, найденные в дольменах, показывают, что они были хорошие горшечники; но находимые в дольменах другие вещи принадлежат не самим строителям их, но заимствованы ими у соседей. Изучение же скелетов, находимых в дольменах, показывает, что это была раса ниже среднего роста, по черепу приближающаяся к той финской ветви, которую называли общим именем скифов, и которая своим странствованием предварила кельтов, готтов, вандалов и гуннов. Местом, откуда дольменостроители распространились по Европе, можно считать Кавказ. И ныне кавказские черкесы для своих умерших строят гробницы весьма похожие на дольмены; может быть этот именно воинственный черкесский народ есть остаток дольменной расы, которой мы ищем, тем более что и язык черкесов ближе к финскому идиому, чем к какой-либо другой системе языков. Пройдя Кавказ, раса дольменоздателей утвердилась на некоторое время на северном берегу Черного моря и поставила крымские южно-бережские дольмены. Но отсюда она была вытеснена новыми ордами и разбилась на две группы, одна из которых пошла на юг, в Грецию и Палестину, а другая на север, где поставила мегалитические памятники Балтийского прибрежья, за тем на запад Европы, чрез Англию, Францию, Испанию, и наконец в северную Африку. Таким образом, центром распространения дольменов является юг России или восток Европы, а их строителями финская или скифская кочевая народность». Впрочем мысль о возможности относить дольмены к племени черкесов, гораздо раньше Бонштетена, высказал наш академик прошлого века, Паллас, хотя и без ясного еще представления всей широты вопроса о дольменах,⁶⁵² а за ним и французский ученый путешественник по Кавказу Дюбуа.⁶⁵³

Третьи находили решение вопроса о дольменах на севере Европы.⁶⁵⁴ «Цивилизация периода полированного камня, говорит Бертран, есть цивилизация гиперборейская. Крытые гробничные аллеи, сокращенный вид которых представляют и дольмены, суть подземные постройки, сделанные «для пользования умерших», по подражанию постройкам живых, только из более твердого материала. В Гренландии, Северной Америке и Швеции эскимосы до сих пор еще строят жилища, ничем не отличающиеся от древних sépultures à galeries. Это заставляет нас, если мы ищем первых строителей дольменов, обратить наши взоры к северу и там искать их происхождения. Мы будем ближе к истине, если, вместо того, чтобы в «цивилизации камня» или частнее «полированного камня» видеть период развития человечества, свойственный каждой стране, мы точно констатируем отдельное явление – поразительную аналогию, существующую между жилищами эскимосов и нашими sépultures à galeries».⁶⁵⁵ В этом мнении Бертран основывается главным образом на сочинении Нильсона,⁶⁵⁶ в котором приведены сравнительные описания и рисунки зимних жилищ эскимосов и древних гробничных аллей. Эти гробницы всегда присыпаны земляными курганами потому же, почему и жилища эскимосов зарыты в землю, для защиты от зимней стужи. По этой же причине и гробничные дольмены обыкновенно засыпаны курганами. Впрочем своих строителей дольменов Бертран⁶⁵⁷ не называет по имени, устанавливая только общий тезис, что народности, строившие их, шли не с востока на запад Европы, как обыкновенно представляют распределение первобытных обитателей Европы, но с севера, морским путем, или если сухопутьем, то держась морских берегов. Кроме того, Бертран соединяет в одно строго различаемые Нильсоном виды мегалитических сооружений: Ganggräber и Dolmen. Действительно замечательная аналогия, существующая между древними гробницами так называемого каменного периода и жилищами северных эскимосов, у Нильсона⁶⁵⁸ касается только первого вида памятников, а не дольменов.

Широкая теория Бертрана о северном происхождении дольменной расы и о распространении её по Европе с севера на юг различным образом видоизменялась и сокращалась в исследованиях дальнейших писателей. Упомянем о двух самых последних распределениях движения дольменной расы с севера на юг. По мнению Легера, не зачем ходить в Гренландию за моделью дольменной конструкции, потому что ее можно найти в Германии. Дольменная цивилизация имеет специально германское происхождение и своим главным течением идет с севера, от берегов Балтийского моря, на юг. Если строителями дольменов вообще считается народ, известный миру своими набегами, то и германцы с глубокой древности известны своими хищническими набегами на Галлию, Бретанию и Испанию, на берега Черного моря и восточную часть Средиземного. Далее, все, что известно об устройстве гробниц и обычаях погребения древних германцев, непосредственно прилагается к дольменам. Та каменная постройка, какая обыкновенно встречается в глубине германских курганов, есть настоящая дольменная структура. И известная фивская надпись, говорящая о белокурых северных пришельцах в Африку, Темгу, которым приписываются африканские мегалиты, ясно указывает германское племя. Что же касается дольменов восточной части Средиземного моря (палестинских), то они поставлены готами; но так как готы были там только мимоходом, то и дольменов там не много».⁶⁵⁹ Напротив Вернò считает возможным установить передвижение расы дольменостроителей с севера на юг, имея центром Францию и не касаясь вовсе кельтских народностей. Гораздо раньше кельтов, говорит он, в век нешлифованного камня и пещерного медведя, в равнинах реки Везеры, жило племя первобытных ловцов, называемое расою Везерских троглодитов или расою Кро-Маньон. Эта же раса в эпоху неолитическую является в Испании и остается там и в бронзовый период. Позже, уже пред римской эпохой, та же раса является в северной Африке, в мегалитических памятниках которой найдены везерские типы Кро-Маньон. И в настоящее время между народностями северной Африки проявляется еще тип совершенно отличный от существовавших здесь исторических типов, индивидуумы высокого роста, блондины, с голубыми глазами, строением лица и черепа напоминающие Везерских троглодитов. Присутствие их особенно заметно в племени Денгаджа, а сохраняющееся в нем предание утверждает, что дольмены суть могилы его предков.⁶⁶⁰

Напротив другие указывали противоположный путь дольменостроителей, с юга на север. По мнению Дезора, первонарод, строитель дольменов, был африканский народ, упоминаемый на египетских памятниках под именем Темгу. Поставив сначала дольмены северной Африки, он переплыл в Европу, поставил постепенно ряды европейских дольменов, сначала на юге Европы, потом на севере, где и затерялся.⁶⁶¹ Особенно же заслуживает упоминания здесь взгляд на историю мегалитических памятников немецкого исследователя Вейнгольда, в виду того, что Мюнхенская Академия наук считает его господствующим ныне в Германии.⁶⁶² По мнению Вейнгольда, за разъяснением вопроса о дольменах нужно обращаться на юг Европы, в нынешнюю Испанию. «В вопросе о происхождении дольменов, говорит этот исследователь, можно останавливаться только на двух народностях, финнах и иберах. Доселе я приписывал построение дольменов финнам; но теперь это мнение мне уже не кажется удовлетворительным, потому что финны не ходили по всей западной Европе, где только есть дольмены, и, с другой стороны, потому, что тогда было бы необъяснимо отсутствие дольменов в Швеции и Норвегии, даже на их южных пределах (?). Нет, дольменостроителей нужно искать на западе или юго-западе Европы, и именно на Пиренейском полуострове. Но древнейшими известными обитателями этого полуострова были иберы, жившие здесь прежде появления кельтов и распространявшиеся отсюда по Франции, Британии, Дании, северной Германии. Ныне остаток расы дольменостроителей укрывается в Испании под именем басков».

Совершенно особенный взгляд на историю мегалитических памятников высказал Фергюссон. На его взгляде мы остановимся несколько подробнее, потому что он проведен им в большом систематическом руководстве о мегалитических памятниках всего мира, на которое руководство нам так часто приходилось ссылаться по разным вопросам.

Во введении к своему сочинению: Rude stone monuments in all countries, Фергюссон ставит такой тезис: грубые каменные памятники принадлежат расе уже слегка цивилизованной, стоявшей в некотором соотношений с римлянами, и большею частью падают на первые десять веков христианства.⁶⁶³ В заключение же книги исследование Фергюссона резюмируется так: Идею пользоваться камнем для выражения своей мысли нецивилизованные страны Европы заимствовали у римлян или, если угодно, у греков, подобно тому, как и индийцы научились употреблять камень, как строительный материал, впервые у бактрийских греков. В обделанном виде индийцы стали употреблять камень только около половины 3-го века до Р. Хр. Что же касается употребления камня в грубом виде, то, хотя мы не знаем с точностью его начала, но мы знаем то, что в Индии образцов грубых каменных памятников не могло существовать от времени более раннего, чем первый или второй век по Р. Хр. Начавшись тогда, грубые каменные памятники не прекращались постройкой на востоке до последнего времени. На западе история мегалитических памятников несколько иная. Начиная со второго века до Р. Хр. (не один, из европейских мегалитов не может быть отнесен к более раннему времени, чем второй век до Р. Хр.), грубые каменные памятники воздвигались здесь до того времени, пока не потеряла значения дольменостроительная раса и пока западные страны не стали вполне христианскими, а именно: во Франции и Англии до 8 или 9 века, в Швеции и Норвегии до 11 или 12 века.⁶⁶⁴ Какой же именно расе принадлежала миссия дольменостроительства? Сколько мне известно, читаем у Фергюссона, ни один классический писатель не говорит о какой-либо связи, существовавшей между крайними восточными, индийскими и крайними западными странами дольменов. Но в самой Индии найден документ, утверждающий древние связи между этими землями дольменов. Это – эдикт индийского царя Асоки, вырезанный на скале, по которому, около 257 года до Р. Хр., царь Асока имел сношения с правителем африканской провинции Киренаики, весьма богатой дольменами. На основании этого факта можно предполагать, что влияние Индии на африканском берегу продолжалось и в последующее время и что североафриканские мегалиты суть плод этого влияния и может быть современны мегалитам Индии.⁶⁶⁵ Дальнейшее основание для предположения связи, существовавшей в первые века христианства между Индией и западными странами мегалитических памятников, Фергюссон находит в буддизме, в буддийских элементах, якобы бродивших в то время на западе. По крайней мере 9/10 тех установлений и форм, которые выдавались за христианские в средние века, вышли из буддизма, говорит Фергюссон. В особенном параграфе, озаглавленном: Buddism in the West, Фергюссон голословно утверждает, что монастырская средневековая жизнь, почитание святых и проч. суть буддийские элементы в Европе. Этому де времени брожения буддийских элементов на западе принадлежит и большая часть европейских мегалитов, которые также были плодом буддийских влияний. Но буддизм был религией туранской расы, если употреблять этот термин в возможно более широком смысле, как его употребляли его первые изобретатели. А так как туранская кровь была еще раньше у народов средневековой Европы, то легко понять, почему и доктрины туранских буддийских миссионеров и рекомендованные ими типы мегалитических памятников могли быть здесь беспрепятственно приняты. От этого туранского миссионерного племени мегалиты были потом приняты кельтами, иберами, бриттами и скандинавами, переходя из страны в страну, как переходил готический стиль.⁶⁶⁶ В частности о дольменах Палестины Фергюссон не ставит прямого тезиса. Мимоходом только, говоря о буддизме на западе, Фергюссон утверждает, что в Палестине также было влияние буддизма, особенно выразившееся в секте ессеев, давая читателю право выводить заключение, что и дольмены палестинские были делом рук ессеев. Да и кроме ессеев, говорит Фергюссон, Палестина имела еще и других буддийских миссионеров. Сам храм иерусалимский, по мнению Фергюссона, построен по образцу храмов Индии.

Что сказать об этой гипотезе Фергюссона? Устанавливаемый им прямолинейный путь дольменных влияний от Индии до Палестины, северной Африки и Европы есть путь незасвидетельствованный историей, путь, на котором не видно следов ходивших. Действующими силами Фергюссон указывает буддизм и туранскую кровь. Но ни буддизм, ни туранская кровь не имеют непосредственной связи с мегалитами. Если индийские курганы (дагобы или ступы) в некоторых экземплярах имеют отношение к буддизму, как построенные для праха Будды, то они были не мегалитическими, а микролитическими памятниками, о которых у нас нет речи. Дольмены же и менгиры не имеют никакого значения в культе буддизма. Решительно ничем не доказано и близкое отношение мегалитов к туранской расе (финно-турецко-татарские племена). Чтобы не ходить далеко за примерами, укажем представителей туранской расы, туркоман, доныне ведущих пастушескую жизнь древних номадов в северной Сирии и заходящих со своими стадами нередко и в Палестину, в долины Саронскую и Ездрилонскую. Они не обнаруживают никакого тяготения к местным палестинским мегалитам и не знают никаких преданий об их происхождении. Крымские татары решительно отрекаются от мегалитических остатков древности и называют их то постройками евреев,⁶⁶⁷ то постройками древних великанов для забавы детей, огланджик хошу (детские домики). Правда, почитание камней есть у готтентотов, которых, на основании их языка и склада лица, также присоединяют к туранской расе; но у них известны только кэрны и натуральные священные камни, но не специальные мегалитические конструкции. В финских легендах не камень есть предмет поклонения, а скорее железо, которое должно быть чуждо строителям дольменов – памятников неолитического или бронзового века. Особый специальный бог железа, Раута-Рехи, окружен в финской поэзии целым хором родных, символизирующих главные операции выделки железа. В древней эпопее Калевала⁶⁶⁸ миф о рождении железа – один из самых оригинальных и замечательных. Таким образом, насколько помнит себя финская раса, она была расою железного, а не каменного века. Если камень является в поэзии финнов, то не в грубом, а в искусственно обделанном виде, например в виде каменных перчаток, каменной шляпы, каменного ошейника. Еще более непонятен тот тезис Фергюссона, по которому строители мегалитических памятников нуждались еще в некотором воздействии со стороны греков или римлян. В таком случае, не проще ли было бы признать, что мегалитические памятники всецело принадлежат грекам или римлянам, какое предположение действительно и встречается в одной русской статье.⁶⁶⁹ Как и следовало ожидать, теория Фергюссона не нашла себе последователей.

В виду таких неудач при установке общей точки зрения на мегалитические памятники, другие исследователи думали упростить дело предположением многих строителей. Французские исследователи, Мортилье,⁶⁷⁰ Брокà и Катрфаж, занимавшиеся вопросом о происхождении мегалитов, признали, что они построены не одним, а многими оседлыми народами, подражавшими друг другу и что, потому, одного строителя общего для всех мегалитов мира не нужно искать. Немецкий исследователь Бастиан и английский Вестропп указывали на природный инстинкт, который мог привести совершенно различные народы к созданию одних и тех же памятников, даже без всякого заимствования или подражания. Если ребенку дать кубики для детских построек, то он сумеет, без посторонней помощи, поставить и конструкцию дольмена, и кромлех, и трилифон, и стонхендж, говорит Люббок;⁶⁷¹ поэтому нет надобности придавать особенное значение и сходству между мегалитическими памятниками различных стран земного шара. Чем более изучается вопрос о мегалитах, говорит Кондер, тем яснее становится, что они принадлежат не одному времени, а многим различным векам, не одной нации, а многим различным нациям различных степеней цивилизации, и поставлены не везде с одною и тою же целью, а с различными целями.⁶⁷² И это в значительной степени справедливо. Чтобы поставить стоймя, в виде столба, простой необделанный камень, чтобы положить один на другом два, три камня, чтобы образовать из камней загородку или цисту, не нужно было иметь особенного учителя, как не нужно иметь учителя готтентоту, чтобы насыпать каменную кучу. Но у нас идет дело не вообще об употреблении камня для выражения мысли, но об определенной уже системе пользования камнем, об определенном, так сказать, мегалитическом стиле. Когда мы встречаем в таких отдаленных одна от другой странах, как Индия, Палестина и Франция, совершенно одинаковые сочетания дольменов и менгиров, совершенно одинаковые отдушины в дольменной цисте, когда мы слышим во всех этих странах однородные сказания об их происхождении, то здесь уже мы не можем довольствоваться указанием на сродный всему человечеству обычай выражать свою мысль при помощи камня, но должны искать одного определенного народа, пронесшего мегалитическую пропаганду до Индии с одной стороны и до Франции и Англии с другой. Возможно ли, вместе с Люббоком, считать дольменную конструкцию простою забавою, легко дающеюся всякому народу, и некультурному или малокультурному, когда в настоящее время не один народ всех степеней первобытного состояния уже не умеет её сложить. Если дети могут ставить одинаковые конструкции из кубиков, то не нужно забывать, что в отделке самых кубиков, которые даются в руки детям, уже выражена известная идея.

Если же необходимо должен был существовать один учитель того дольменостроительства, памятники которого сохранились до нас равно и на востоке и на западе, то такого учителя нельзя искать ни на востоке, ни на западе, ни в Индии, ни в Европе. Такого учителя доисторическому человечеству дала Палестина или восточное побережье Средиземного моря, уже по своему срединному положению в центре населенных стран древнего мира имевшее наибольшую возможность оказывать свое влияние как на восток, так и на запад. Раз в Палестине находятся в большом количестве мегалитические памятники, сходные с памятниками Индии и Европы, раз книга Бытия, древнейшая летопись человеческого рода, свидетельствует о существовании мегалитических памятников в Палестине, в такое время, которого ни в каком случае не могли предварить ни индийские, ни европейские памятники, то искать другого исходного пункта, для общего распространения таких памятников на земле, мы не считаем себя в праве.

Рассмотрев карту дольменных местностей на земном шаре, составленную Фергюссоном, приходим к убеждению, что пропаганду дольменов в древнем мире вел народ, владычествовавший на морях, ходивший со своими судами по берегам Средиземного моря, Атлантического океана, Северного и Балтийского морей, и, с другой стороны, достигавший берегов Индии. Именно. Северная часть Африки наполнена дольменами в большом количестве и в трех пунктах выходит своими памятниками до самого моря. Пиренейский полуостров мегалитические памятники окружают почти со всех сторон, по южному, западному и северному берегу. Францию всю, от Лионского залива до берегов Бретани, прорезывает широкая линия дольменов. Можно подумать, что мореплаватели, заведя свои колонии на юге и севере Франции, для сокращения пути пересекали страну сухим путем и заведя по дороге свои стоянки, пропагандировали культ мегалитов. В Великобритании мегалитические группы не оставляют берегов Англии. Ирландии, Шотландии, не говоря уже о многих мелких островах. Равным образом не вдали от морского берега расположены мегалитические группы Дании, Мекленбурга, Померании, Швеции, Крыма. Тоже нужно сказать о небольшом количестве мегалитов Мореи, Корсики, Тосканы. Сама Индия здесь не представляет исключения, потому что её главная часть дольменов расположена по её западному Малабарскому берегу. Наконец Палестина, хотя в настоящее время имеет мегалитические памятники только на восточной стороне Иордана, но, как мы уже видели, некогда была покрыта ими вся до самого Средиземного моря; сам культ мегалитов доныне еще живет в Сидоне. Тесная связь дольменостроителей с морскою стихией и морскою торговлей подтверждается, далее, тем, что на некоторых дольменах (в Зеландии) найдены грубые изображения кораблей с пловцами. Подобное изображение найдено и на одном мегалите южно-русском.⁶⁷³ На Скандинавском полуострове известен особый вид кромлехов, имеющий форму корабля⁶⁷⁴ и проч. Наконец, нужно припомнить, что, по космогонии Санхониафона, Узоос, первый мореплаватель, положил начало культу мегалитов, поставил два менгира огню и ветру и возливал на них кровь животных.

Какой же народ древности развил мореходство до такой степени, что мог достигать берегов Балтийского моря с одной стороны и берегов Индии с другой стороны, оставаясь в то же время последователем культа мегалитов и его пропагандистом? Таким народом был только один народ – финикийский, без соперников. Что он действительно был миссионером культа мегалитов, это необходимо нужно признать, раз он принадлежал к племени хананеев,⁶⁷⁵ не расстававшихся с дольменами в течение всей своей исторической жизни и, по пророческому выражению, имевших мегалитические конструкции на каждом холме и под каждым зеленым деревом. Широкое же развитие мореходства финикиян подтверждается всеми древними свидетельствами, в том числе и библейскими. По 3Цар. 9:26–28, 10:11, 22:48, 2Пар. 8:18, 9:10, финикияне, вместе с евреями, плавали в Офир или по LXX Σωφίρ, под которым разумеется древний индийский город Супара, на нынешнем Малабарском берегу.⁶⁷⁶ Плавание финикийское на запад библейская летопись называет плаванием в Тарсис. т. е. в Испанию.⁶⁷⁷ Но по преданиям, передаваемым у Страбона, финикияне, уже скоро после Троянской войны, расширили свое плавание за пределы Геркулесовых столбов (Гибралтарского пролива), основали там многие города и владели лучшею частью европейского материка и прилегающими к нему островами.⁶⁷⁸ В незапамятные времена финикийский народ, олицетворенный преданием под именем бога Геркулеса (Gargantua), прошел всю Галлию, победил бывших там чудовищ и подчинил своей власти кочевавшие там дикие племена.⁶⁷⁹ По мнению Нильсона, весь так называемый бронзовый век в Европе может быть назван финикийским и все, свойственные бронзовому веку, украшения, находимые в Европе, имеют более финикийский, чем европейский характер; следы финикийского культа Ваала Нильсон⁶⁸⁰ находит в Швеции и Норвегии еще доныне. По свидетельству Геродота,⁶⁸¹ финикияне обошли на своих судах и вокруг всей Ливии (Африки), при фараоне Нехао.⁶⁸² О ближайшем же отношении мореходных финикийских рейсов к известным мегалитическим памятникам есть свидетельство у Страбона,⁶⁸³ по которому древний обычай предписывал, при отдаленных экскурсиях всякого рода, на крайних путях, ставить жертвенники и столбы. Потому-то, говорит Страбон, и Александр Македонский на крайнем пункте своего пути в Индию, поставил свой жертвенник, подражая Гераклу, т. е. финикиянам. Так как крайними пунктами, известными древнему миру, были на востоке – Индия, а на западе – берега Европы, за Гибралтарским проливом, то во всем древнем мире ходила молва равно о столбах индийских и о столбах геракловых или испанских, или вообще западно-европейских. Это сопоставление столбов Индии и Испании, крайних местностей и до ныне известных своими мегалитическими памятниками, нам представляется чрезвычайно замечательным, и мы удивляемся Фергюссону, который, в своем отрицании классических свидетельств о мегалитических памятниках, пропускает данное свидетельство Страбона. между тем как оно, рассматриваемое с другой стороны, могло бы служить подтверждением взгляда Фергюссона о происхождении мегалитов из Индии. Повсюду, говорит Страбон, ходит молва о столбах Индии!...

Против происхождения мегалитических памятников от финикиян, Фергюссон,⁶⁸⁴ согласно своему принципу, выставляет следующие положения: 1. финикияне были слишком малый и слабый народ, чтобы воздвигать громадные мегалиты Франции и Англии: 2. дольменов нет в самой Финикии, в Карфагене и других местах, где несомненно были финикийские колонии. Но мы видели уже, что и в настоящее время на финикийском берегу еще сохраняются руины древних мегалитов и даже обычай помазывать их елеем, не смотря на систематически проводившееся преследование таких памятников в области между Средиземным морем и Иорданом. Что касается колонии, то, конечно, не в каждой из них финикияне могли с равным успехом пропагандировать свой дольменный культ. Нет надобности предполагать и то, что все западные мегалиты ставили собственноручно финикияне; они ставили только образцы мегалитов, так называемые: Геракловы столбы, которые, по Страбону, ставили путешественники на своем пути и которым подражали туземцы, различным образом видоизменяя их и приспособляя к своим местным верованиям и условиям. Потому-то, при сходстве мегалитических памятников разных стран, между ними есть и различие. На вопрос: откуда ведут свое начало мегалиты Западной Европы? местное предание, между прочим, говорит следующее: Fuit antiquis temporibus in Hibernia (Ирландия) lapidum congeries admiranda, quae et chorea gigantum dicta fuit, quia gigantes eam ab ultimis Africae partibus in Hiberniam attulerunt et in Kildarienes planicie tam ingenii quam virium opere mirabiliter erexerunt.⁶⁸⁵ И так, не только способ постановки мегалитов, но и сами их составные камни предание готово считать принесенными на запад Геркулесом и его сыновьями – исполинами, т. е. финикиянами. Указание же на Африку в этом предании дает знать, что, в порядке распространения мегалитов, памятники Западной Европы не предшествуют африканским, а следуют за ними, как это и должно было быть, если центром распространения мегалитов на земном шаре было восточное прибрежье Средиземного моря. Есть и другие народные сказания на западе Европы об иностранном происхождении мегалитов.⁶⁸⁶

Какую же идею выразили финикияне в своей мегалитической миссии в разных странах света, ту ли, которую выражали и мегалиты восточного прибрежья Средиземного моря, самой Финикии и Палестины, и которую усвояют мегалитическим памятникам библейские писатели, или какую-либо иную? Нельзя сомневаться, что финикийские миссионеры имели в виду, прежде всего, свой ханаанский или семитический культ мегалитов.

Но, с другой стороны, несомненно и то, что все те народы, с которыми встретились финикияне в местах своих колоний, имея свои готовые уже культы и верования, постоянно высказывали расположение давать свое новое значение тем каменным конструкциям, ханаанские модели которых ставили на своем пути финикияне. Потому-то европейские сказания о мегалитах, имея несомненную связь с ханаанско-финикийскими преданиями, представляют в тоже время много своих местных видоизменений.⁶⁸⁷ Потому-то и исследователи мегалитических древностей разных частей света приходили к различным суждениям о них.

Старые английские исследователи, основывавшиеся на своих местных мегалитах, большею частью кругах (в Англии известно не менее 200 мегалитических кругов), сводили на круги все учение о мегалитах. Доктор Стюклей и известный археолог Колт Хов были того мнения, что памятники Эвбюри и Стонхенж, наибольшие мегалитические круги Англии, состоящие из менгиров и дольменов, суть храмы друидов, самим видом своим изображающие змей, dracontia. Такое мнение исследователи основывали главным образом на свидетельстве Плиния,⁶⁸⁸ что друиды были змеепоклонниками, и на распространенном на западе сказании, что мегалитические круги суть окаменевшие змеи. Но они могли еще сослаться на ханаанско-финикийский культ, в котором была известна медная змея (Нехуштан) и каменная змея (Захелет), а также на многочисленные мегалитические круги, ныне известные в Палестине, хотя и недостигающие таких исполинских размеров, какие даны были западным кругам, на девственной английской почве. Поклонение змеям, по словам Люббока, есть один из самых распространенных видов языческих религий; даже и ныне еще почти нет страны, в которой не сохранялось бы таких или иных следов поклонения змеям. «На островах Фиджи, говорит Люббок⁶⁸⁹, особенно почитается бог Иденгеи. представляющей собою выражение отвлеченной идеи вечного существования; для него не существует никаких волнений и ощущений, никаких желаний, за исключением одного чувства голода. Его представителем считается змея, мировой символ вечности, сложенная из камня, как другого символа вечного и неизменного существования. Божество это проводит жизнь в мрачной пещере, равнодушное ко всему и ко всем, и подает признаки жизни только когда отвечает жрецам, когда принимает пищу и поворачивается с боку на бок». В Финикии же свернувшаяся в круг змея представляла бога Есмуна ((שמים), небо), видимым знаком которого на небе был млечный путь, а на земле круг из камней. Как символическая змея островов Фиджи показывает признаки жизни изредка, когда приходит ей время принять пищу, так и европейские мегалиты, по местным народным верованиям, обнаруживают признаки жизни раз в течение целого века (по другим однажды в год), когда они идут утолить жажду к источнику.⁶⁹⁰ Во всяком случае, большие мегалитические круги Англии суть храмы. Это признает даже такой осторожный исследователь доисторической древности, как Люббок. Археолог Мартен доказывал, что сам термин кромлех означает: камень бога Крома, представлявшего космический круг, змея вечности. Правда, Фергюссон осмеивает такое объяснение английских кромлехов, как фантастическое; но мы сейчас увидим, что его собственное объяснение этих памятников имеет еще более фантастический характер. «Быть не может, говорит Фергюссон, чтобы круг 1200 футов в диаметре, которого нельзя и обнять одним взглядом, служил каким-либо храмом». Но здесь могли происходить какие-либо религиозные процессии и священные игры, требовавшие весьма широкой арены. На это и указывает предание, говоря, что в Ирландских кругах происходили choreae gigantum. Наконец, Диодор сицилийский⁶⁹¹ упоминает об одном мегалитическом памятнике Англии, называя его храмом. «Есть, говорит он, у гиперборейцев на одном острове, по величине не уступающем Сицилии и противолежащем Галлии, круглый храм, величественно украшенный». По давно известному толкованию, здесь нужно разуметь один из мегалитических кругов Англии. По крайней мере лучшего объяснения этого свидетельства никто не сделал. Хотя Диодор называет памятник величественно украшенным, что, по-видимому, не идет грубому виду мегалитических камней; но и ханаанские бамы не редко описываются, как богато украшенные и испещренные.

Другие исследователи (Смит, Еллис, Дюк) считали большие мегалитические круги западной Европы обсерваториями британских друидов на том основании, что в составе учения друидов действительно имела большое значение астрономия, и что такого рода астрономические мегалиты найдены еще в разных частях Индии, в Банаресе, Дельги, Угейне. «Если, говорит Еллис, в круге Стонхенж, во время летнего солнцестояния, исследователь поместится на среднем камне, называемом в описаниях алтарем, то восход солнца он увидит из-за камня Фриарс Хиал, выдающегося из ряда других камней и, очевидно, поставленного здесь с целью отметить это наблюдение. Тоже должно сказать и о других больших кругах мегалитов». Специальными исследованиями об отношении мегалитических кругов к градусам компаса в Англии занимался Льювис, а в Индии Лесли.⁶⁹² Из этих наблюдений выяснилось, что, при многих британских кругах, с наружной их стороны, стоит менгир, обыкновенно на СВ., если производить наблюдение от центра круга, или с отклонением 5° на восток. Это направление, указываемое менгиром, совпадает с местом восхода солнца, во время летнего солнцестояния, для наблюдающего с центра данного круга. Такое значение наружных дольменов и менгиров при мегалитических кругах признало и антропологическое английское общество, в сессии 1881 –1882 года. И так, строители мегалитических памятников вовсе не были дикарями. Семиты-номады, вышедшие из Халдеи, обращали постоянное внимание на все феномены, связанные с течением солнца в круге года, между которыми феноменами наиболее доступным для наблюдения и любопытным представлялось время летнего и зимнего солнцестояния... Неудивительно, что древние пастухи и земледельцы, не имевшие другого календаря, кроме книги природы, заботливо наблюдали за временем, когда зимнее солнце примет свое поворотное течение к лету или наоборот, и ставили особый памятник, изображающий горизонт, со специальными отметками на нем поворотов солнца с севера на юг и обратно... Подобным образом древние персы, не имевшие астрономических кругов, определяли наступление весны и осени по ущельям порубежной горы Алборц, числом 180, чрез каждое из которых появлялось восходящее солнце в его северных и южных отклонениях. Индийские Конды, поклоняющиеся солнцу, ставят на своих горах каменные круги, в которых высшее связующее звено бывает на востоке. Подобный случай мы видели и за Иорданом, при моавитском круге Марегат.⁶⁹³

Но само собою разумеется, что такие астрономические отметки нисколько не лишали мегалитический круг его значения, как признанного храма, и имели лишь такой смысл, какой в нынешних календарях имеют отметки о часах восхождения солнца и фазах луны, стоящие рядом с обозначением цикла праздничных дней. Гипотеза астрономического значения мегалитической группы есть даже необходимое дополнение гипотезы храма. Если, по первой гипотезе, мегалитические круги суть храмы змей или бога Крома и изображают замкнутый в себе круг вечного и неизменного течения времен, то весьма кстати было отметить на периферии этого круга те пункты времени, когда этот равнодушный и неизменный, как камень, кронос-дракон, по временам, как и теперь еще говорят на островах Фиджи, пробуждается, чтобы утолить свою жажду (у финикиян и хананеян даже человеческою кровью).

С особенным мнением о мегалитических памятниках выступил Фергюссон. По его мнению, большие круги и группы мегалитических памятников суть памятники происходивших некогда на их месте сражений. «Во все времена, говорит Фергюссон,⁶⁹⁴ и у всех народов, воины были многочисленнее, чем жрецы; люди всегда более гордились храбростью на войне, чем успехами в делах веры, больше тратили средств на военные, чем религиозные потребности; песни в честь военных героев пели на тон более высокий, чем гимны божеству. Но как мог грубый народ, незнающий употребления письма, засвидетельствовать потомству о военных подвигах своих героев? Не иначе, как каменными памятниками. Товарищи павших воинов увековечивали свои битвы и свои победы тем, что все место бывшего сражения, обагренное их кровью, обводили оградою из больших камней (по Фергюссону, каждый мегалитический круг, имеющий не менее 100 футов диаметра, должен считаться памятником бывшего сражения), и затем, внутри этой ограды, расположением менгиров и дольменов изображали весь ход бывшего здесь сражения. Место расположения своей и другой враждебной армии, место, где пали их выдающиеся предводители и герои», и т. д. «Где ряды мегалитов расположены аллеями, там они изображают шеренги стоявшей армии; когда, в некотором расстоянии одна от другой, стоят несколько аллей, то они изображают позиции двух армий, противостоящих одна другой; когда, при большой аллее, встречается еще отдельный малый мегалитический круг, то он обозначает место, где пал предводитель войска». Поставив такой тезис в начале сочинения, Фергюссон, затем, во всем своем исследовании, при описании каждой большой мегалитической группы, старается найти в местных анналах и в устном предании известие о каком-либо, бывшем в данной местности, сражении и уж непременно переносит его на площадь мегалитов. Таким образом, величайшая группа мегалитов Эвбюри, по Фергюссону, есть поле сражения короля Артура от 520 года. «Если армия короля, говорит он, состояла из 10,000 человек, то, с присоединением еще пленников, она могла поставить памятник Эвбюри в течение одной недели». Мегалитический круг Роллрайт, в графстве Оксфордском, есть памятник сражения Роллона Датского. Мегалитическая группа Пенритская есть место битвы короля Артура с саксонцами, и т. д. Вообще, заключает Фергюссон, все мегалитические группы расположены в слишком пустынных местах, чтобы быть храмами или местами обыкновенных собраний, и могут быть только аренами битв.

Имеет ли основание эта гипотеза? Что первобытный человек управлялся больше гением войны, чем гением религии, это несправедливо. Просмотрите все поле древней человеческой истории, – чем оно усеяно? Везде от древности остались только храмы и храмы. Если где-либо и есть памятники войн, то они вовсе не заметны среди храмов. Да и какой памятник войны мог быть поставлен, если не тот же храм. Пусть припомнит Фергюссон, что он выводит происхождение дольменов из Индии, ссылаясь особенно на свидетельство надписи царя Асоки. А между тем, надпись Асоки рекомендует именно мирную религиозную пропаганду, а не войны и завоевания. «Пусть знают наши сыновья, что истинные завоевания суть завоевания религиозные; только такие завоевания имеют значение для всего мира».⁶⁹⁵ Если же путь этих мирных религиозных завоеваний действительно усеян дольменами, как думает сам Фергюссон, то что должны представлять собою сами дольмены? Менее всего памятники войн, и скорее всего храмы или жертвенники Божества. Поэтому нам кажется, что Фергюссон напрасно противопоставляет свою теорию мегалитов, как памятников войны, старой теории мегалитов – храмов. В крайнем случае Фергюссон мог соединить в одно эти две теории, как отчасти это сделал Тэйлор⁶⁹⁶ в принятом у него положении, что «круги мегалитов суть места погребения вождей, но служившие также и храмами, потому что и до настоящего времени в южной Индии кромлехи суть храмы». Правда, что и народные сказания западной Европы некоторые мегалиты называют памятниками сражений, даже окаменевшими воинами; но здесь нужно разуметь не исторические сражения, а космические. «Когда, говорит по этому поводу Кондер, мы читаем в анналах, что сражение происходило в день летнего солнцестояния и что король (Артур) брал свою добычу серебряною рукою, то разве не очевиден здесь мифический элемент; золотая или серебряная рука это – хорошо известная эмблема солнца». Да и сам Фергюссон называет короля Артура «полулегендарным» героем. Желая быть точным, Фергюссон определяет размеры круга, как памятника сражения, в сто футов диаметра и выше; «круги менее ста футов диаметра к сражениям не относятся». И это утверждение нельзя не считать произвольным. Идея мегалитических кругов, и больших и меньших, могла быть только одна. Поэтому, если для нас не совсем ясна идея таких больших и трудно поддающихся реставрации кругов, как Эвбюри и Стонхендж, то это значит, что мы начали исследование не с должного конца, что правильнее было, прежде всего, понять малые, вполне сохранившиеся и по своему назначению более ясные круги. Мы видели в Моавии и Финикии мегалитические круги, несомненно служившие местом богослужебных действий, например круги Минья, состоящие из круга-притвора и круга-святилища, с жертвенником по средине. Отсюда не имеем ли мы права заключать, что и несравненно более обширные мегалитические круги западной Европы представляют собою развитие того же ханаанско-финикийского круга и суть храмы или по крайней мере дворы храмов или харамы, т. е. площади священного значения.

В последнее время не охотно занимаются вопросом о значении таких больших мегалитических памятников, как Эвбюри и Стонхенж, и сосредоточивают внимание на отдельных экземплярах мегалитов, особенно на дольменах, которые, даже находясь в составе больших мегалитических кругов, не теряли своего особенного специального назначения, как об этом можно судить уже по их устройству. В решении вопроса о назначении дольменов до 60-х годов преобладало мнение, что дольмены всей западной Европы, суть жертвенники. В Revue archéologique 1853 года⁶⁹⁷ такое мнение считается общепринятым. Оно было известно и у нас в России.⁶⁹⁸ Но в 1860-х годах взяло верх мнение, что дольмены суть гробницы, а предшествовавшее объяснение подверглось остракизму. «Соображения старинных археологов, что дольмены суть алтари друидов, ныне уступают место более точному исследованию, какое читатель может найти, например, в доисторическом времени Люббока»,⁶⁹⁹ говорит Тэйлор.⁷⁰⁰ Сопоставим, однако ж, основания, на которых держится то и другое мнение, чтобы отсюда вывести по возможности твердое заключение.

Заступники гробничной теории, каковы Фергюссон, дю-Шалью и многие другие, приводят для нее следующие основания:

1. Произведенные во многих дольменах раскопки показали в них остатки человеческих скелетов, обыкновенно в скорченном или сидячем положении, и разные принадлежности древнего погребения. По крайней мере 9/10 всех европейских дольменов, говорит Легер, суть гробницы. Некоторые дольмены прямо и называются в местном предании гробницами (впрочем немногие).

2. В Индии до настоящего времени сохранился обычай погребения в дольменах. По словам Фергюссона, дикое племя Малей-Аразар, занимающее южную часть Гатских гор, и доныне погребает своих умерших в кломлехах, среди своих священных рощей. Для этого они из небольших каменных плит устраивают вид ящика, в который кладут пепел сожженного трупа и который сверху накрывают одним большим камнем.

3. Так называемые тумули или искусственные насыпи, с цистами или каменными ящиками внутри, несомненно были гробницами, как это видно из раскопок и летописных сказаний об обрядах погребения древних обитателей Европы. Но дольмен есть прямое развитие цисты таких курганов; может быть даже все дольмены первоначально были засыпаны земляными курганами, и обнажились только с течением времени.

4. Дольмены встречаются не только в виде отдельных памятников, но и весьма большими группами. Это понятно, если дольмены суть гробницы, а занимаемое ими поле есть кладбище. Если же дольмены суть жертвенники, то такие группы дольменов не понятны.

Нельзя не согласиться, что приводимые основания в пользу гробничной теории происхождения дольменов весьма серьезны. Но вот другие основания, на которые ссылались, да и теперь могли бы ссылаться, защитники мнения, что дольмены суть жертвенники.

1. Древнее название этой категории мегалитических памятников, производимое от кельтского корня, указывает каменный стол, то есть жертвенник. Назвать же столом гробничную конструкцию, было бы странно. И народные предания западной Европы, чаще всего, называют дольмены жертвенниками, храмами и домами.⁷⁰¹ Название же дольменов гробницами если и встречается, то только в позднейшем народном употреблении, после того, как раскопками дольменов обнаружены в них остатки человеческих костей.⁷⁰²

2. Если многие дольмены действительно оказались гробницами, то далеко не все. Весьма многие дольмены не представляют никаких следов погребения, и по своему внешнему открытому виду не могли служить гробницами, каковы все трилифоны. При дольменах есть много полудольменов, под которыми решительно нет места для тел, а между тем полудольмены представляют разновидность той же дольменной конструкции. Между прочим, о дольменах, открытых в Южной России, в губерниях Херсонской и Подольской, засвидетельствовано, что считать их гробницами нет никакого основания.⁷⁰³

3. Если в Индии действительно существует обычай погребения в миниатюрных дольменах, то в той же Индии племя Хассиа, живущее в горах, на восток от Бенгальских равнин, ставит миниатюрные дольмены, как и менгиры, без отношения к погребению, в виде обетных приношений богам и предкам. В случаях болезни или какого-либо несчастья, фамилии племени Хассиа ставят подобие дольменной конструкции «за свое избавление». И у нынешних палестинских бедуинов дольменная конструкция есть вид жертвенника.

4. В Испании при дольменах, в тех местах, где почва при них нетронута, находят небольшие столбы, весьма напоминающие собою описание финикийских вефилей.⁷⁰⁴ Равным образом и во многих других местах, при группах дольменов, бывают менгиры, которые, по всем выводам новейших расследований, не имеют непосредственного отношения к гробницам и погребению, а скорее представляют собою объект поклонения и жертвоприношения, совершавшегося на дольменах.

5. На верхнем столе дольменов не редко еще доныне сохраняются искусственные чашеобразные углубления, имевшие отношение к жертвенным возлияниям, и более приличествующие жертвеннику, чем гробнице.

6. Есть свидетельства, что в западных странах Европы существовали в большом количестве каменные жертвенники друидов, на которых приносились и человеческие жертвы.⁷⁰⁵ Но если такими жертвенниками не считать дольменные конструкции, то следов их вовсе не окажется.

Таким образом, в истории взглядов на происхождение дольменов мы встречаем два ряда положений, исключающих себя взаимно: 1, что дольмены суть жертвенники, а не гробницы и 2, что дольмены суть гробницы, а не жертвенники. Ни одно из этих двух решений вопроса не может уничтожить другое, потому что нельзя не признать и того, что многие дольмены служили местом погребения, и того, что многие другие дольмены не служили и не могли служить местом погребения. Подробное изучение мегалитических памятников Святой Земли в особенности разъяснило это последнее отрицательное определение дольменов. Поэтому, среди исследователей мегалитической древности вновь появилась старая теория дольменов-жертвенников, теория, которую можно считать библейскою теорией. Но в такой своей отрицательной постановке теория жертвенников не обнимает всего представления о дольменах. Нельзя избежать здесь вопроса: откуда явились дольмены-гробницы, если, по своей основной идее, они суть жертвенники? Легко могло случиться, что финикияне, в своей мегалитической миссии на крайнем востоке или западе, встретили народ с широко распространенным культом предков, для которого, как для нынешних индийцев племени Хассиа, ближайшее покровительствующее божество есть умерший отец или предок, живущий там, где он погребен и принимающий приносимые туда потомками жертвы. У такого народа ханаанско-финикийский дольмен-жертвенник далекому божеству или небесной звезде легко мог превратиться в жертвенник предка и даже в жилище этого предка. Сохраняя тот же вид стола, дольмен, в таком случае, мог, чрез прибавление боковых ограждающих камней на своих поперечных сторонах, образовать внутри цисту или ящик и преобразиться в бет-ел-Гхул (дом душ), как ныне называются дольмены у африканских и палестинских арабов. Что идея гробницы здесь привнесена случайно к первоначальной идее дольмена-жертвенника, это можно усматривать и из того еще, что дольмены-гробницы обыкновенно оказываются слишком малы для человеческого тела, которое, потому, помещается здесь не в лежачем, а в скорченном положении. Само собою разумеется, что в настоящей гробнице телу дали бы натуральное горизонтальное положение. Мы знаем мнение Люббока, разделяемое многими исследователями, что в так называемом каменном веке умерших погребали в сидячем положении потому, что именно такое положение тогда считали наиболее натуральным для умершего и что именно в этом заключается одно из характеристических отличий неолитического периода.⁷⁰⁶ Но, раз скорченное положение тела умершего связано с дольменами или гробницами дольменного типа, открытыми и закрытыми цистами, а между тем дольмены могли и не быть гробницами и, как это несомненно доказано самыми точными расследованиями, служили еще гораздо раньше и какому-то другому не гробничному назначению, тогда, при обращении дольменов в гробницы, могли обнаружиться некоторые неудобства, одним из которых, чаще всего, была маловместимость дольменной конструкции, вызвавшая особенный обычай погребения не в горизонтальном, а в изогнутом или сидячем положении. Подобным образом, по словам Реклю,⁷⁰⁷ кафрское племя Бешуан своих умерших погребает в сидячем положении потому, что их гробницами обыкновенно служат пещеры диких животных, особенно пещера дикобраза, маловместительная для человека. В разъяснение обычая погребать умерших сидячими приводят обыкновенно следующее свидетельство Геродота⁷⁰⁸ о жившем в Африке племени Насамонов: «своих умерших они хоронят в сидячем положении, так что их колена бывают подняты до их подбородков, и очень заботятся, чтобы умирающий, при последнем своем издыхании, не лежал навзничь, a сидел прямо». Но почему они так делали? Не потому ли, что своих умерших они погребали «не так, как погребают эллины и другие африканские кочевники», а в дольменах? По крайней мере, место жительства Геродотовых Насамонов несомненно падает на нынешнюю африканскую провинцию Триполи, весьма богатую дольменами.⁷⁰⁹ И другое свидетельство того же Геродота⁷¹⁰ о Насамонах, что они при гробах предков совершают гадания, что, при произнесении клятв, они прикасаются к гробницам предков, имеет большую связь с западными сказаниями о дольменах.⁷¹¹ Не из скорченного ли положения умерших, свойственного, главным образом, дольменным конструкциям, вышло сказание, равно известное и в Индии и на западе Европы, что строителями дольменов были исполины, имевшие способность умаляться до роста карликов, одного локтя высоты, для того, чтобы им войти в свои миниатюрные домики-дольмены, особенно же, что бы умереть в них.⁷¹² И так, и древнее предание согласно с нами, что дольмены хотя и были гробницами, но слишком малых размеров, не соответствовавших росту древнего человека, и потому именно требовалось умаление, т. е. скорченное положение трупов. Во всяком случае, дольмены, даже как гробницы, не теряли значения жертвенников. Это доказывается остатками больших жертвоприношений, обыкновенно находимых при раскопках мегалитических могильников.

Не входим здесь в рассмотрение отдельных теорий происхождения и значения менгиров, так как современная археология не пришла к определенным о них заключениям.⁷¹³ Menhir, c‛est un monument banal, qtri n‛a ni age, ni patrie (менгир, обыденный памятник, не имеющий ни возраста, ни отечества), говорит Бонштетен. «Нет признака, по которому можно было бы отличить менгир от простого пограничного камня и даже от гробничного... Но близость менгиров к дольменам есть признак их древности и их религиозного и воспоминательного значения».⁷¹⁴ Равным образом и вопрос о чашечных камнях доселе еще не получил и приблизительного решения. Даже такие блестящие и остроумные гипотезы, как гипотеза князя П. А. Путятина,⁷¹⁵ по которой чашечные камни суть алтари жрецов Агни,⁷¹⁶ или гипотеза Редигера, по которой чашечные камни имеют значение примитивных географических карт, далеки от решения вопроса.

* * *

Мы не думаем, что представленным изложением предмета мы внесли что-либо существенно новое в решение вопроса о мегалитических памятниках. Вся наша цель состояла в том, чтобы обратить внимание достопочтенных русских исследователей мегалитической старины на библейские свидетельства о памятниках этого рода и на сохранившиеся в большом количестве экземпляры мегалитических памятников в Палестине до настоящего времени. Мы лично не можем отрешиться от мысли, что именно Палестина с её разновидным населением, среди которого занял место и Израильский народ, должна была послужить центром в порядке распространения мегалитических памятников на земном шаре, и что в общем вопросе о происхождении и истории мегалитов нельзя обойтись без ясного представления о палестинских памятниках этого рода. Правда, что в той же Палестине есть и позднейший вид мегалитических памятников, дольменов-гробниц, для разъяснения которых нужно, наоборот, обращаться к мегалитам Кавказа и Крыма, как ближайшим соседям памятников палестинских, и мы сделали некоторую попытку объяснить их появление в Палестине обратным путем из Европы. Для дальнейшего же разъяснения вопроса необходимы более точные изучения дольменов Джолана, путем раскопок, которые доселе там систематически не были произведены. Во всяком случае, тесная связь мегалитов Европы с мегалитами Св. Земли так несомненна, и изучение этого вопроса так много обещает в будущем, как для европейской, так и для палестинской археологии, что, надеемся, читатель не посетует на нас за труд прочтения нашей книги.