Источник

III. Век Петра Великого (XVIII ст.)

1. Царствование Петра Великого

Западная цивилизация и отношение к ней Петра, характеристика великого преобразователя. Состояние образования в Москве и киевские ученые. Обширный план народного образования, задуманный Петром, цель его и результаты: цифирные и епархиальные школы; учебные заведения в Москве и Петербурге общеобразовательные и специальные (школа фон- Бреха в Тобольске); отправка молодых людей за границу и собственное путешествие Петра; переводы иностранных сочинений, гражданский шрифт, печатание книг, личное участие Петра: значение реформ Петра в деле народного образования. Его заботы о религиозном просвещении народа: намерение издать книги Св. Писания на русском языке: труды пастора Глюка; поощрение проповеди церковной, издание книжек: «Первое учение отроком» и «Христовы о блаженствах проповеди толкование» – для рассеяния невежества и суеверия; примеры того и другого; издание книг Св. Писания, описание важнейших изданий. Новый Завет с истолкованием архим. Кононовича; исправление славянской Библии

С восемнадцатым столетием наступает новая эпоха для отечества нашего: Московское царство превращается в Российскую империю. Начинаются частые сношения с западною Европой и под влиянием ее цивилизации совершаются всесторонние внутренние реформы. Начало им полагает Петр Великий. По неисповедимым путям Провидения, русский народ, сделавший было вначале под животворным влиянием христианского учения такие быстрые успехи в своем духовном развитии, внезапно и надолго остановлен был в этом животворном движении страшным монгольским нашествием с его гнетущими вековыми последствиями. Между тем, народы Запада, не задерживаемые в своем развитии, постепенно сделали большие успехи в образованности. Познакомясь чрез иноземцев с цивилизацией Запада еще в юности своей и исполнясь энтузиазма к ней, Петр задумал привить плоды ее к своему народу. С железною волею, с пылкою энергией и с неслыханною деятельностью этот необыкновенный человек приводил свой план в исполнение, почти один, без помощников, вопреки целого народа, не понимавшего его и оскорбляемого в своих заветных верованиях, предрассудках, понятиях, обычаях, привычках – крутыми мерами преобразователя.

Народное образование у нас находилось тогда в руках духовенства и, за немногими исключениями, стояло на весьма низком уровне. Приводим отзыв современника, и притом, по общественному положению своему лица, сведущего в этом деле. Воспитатель царевича Алексея Петровича, барон Гюйссен, говоря о том, что сделано Петром для просвещения русского народа, замечает по этому поводу: «Прежде, если русский священник умел кстати прочесть одну главу из Библии или отрывок из проповеди, то считался уже за ученого человека, и кто умел читать и писать, от того не требовали дальнейшего учения142». Отзыв ученого иноземца, в общем, не противоречил действительности, кае мы увидим.

Московские учители XVI столетия относились даже недоверчиво к просвещению, опасаясь ереси или умопомешательства. «Не читайте книг многих», говорили они, указывая на тех, «кто ума изступил: и он сица во книгах зашолся, и он сица в ересь впал». Речи эти собственными ушами слышал князь Курбский в бытность свою в Москве143. Подобное замечает и вышеупомянутый Гюйссен: «Само духовенство, которое было обязано просвещать других, как будто совестилось открывать путь распространявшейся учености, и довольствовалось тем, что учило читать и писать, – и это в Москве считалось высокою степенью ученой премудрости144».

В рукописной прописи 1643 года (хранящейся в Румянцовском музее) мы читаем: «Братие, не высокомудрствуйте, но в смирении пребывайте, по сему же и прочая разумейте. Аще кто ти речет: веси ли всю философию? И ты ему рцы: еллинских борзостей не текох, ни риторских астроном (?) не читах, ни с мудрыми философы не бывах, – учуся книгам благодатнаго закона, аще бы мощно моя грешная душа очистити от грех». Приведя это место, Пекарский замечает, что в этих словах, столь, по-видимому, смиренных, слышится презрение к науке 145, – с чем приходится согласиться.

Только в Киевской академии наука была в почете. Здесь необходимость обороны православия в борьбе против ученых иезуитов заставила ценить пользу просвещения. И потому Петр в своих стремлениях к распространению просвещения, естественно, искал себе пособников в среде киевских ученых, приближая их к себе146. Народное образование задумано было Петром по обширному плану. В него входили: народные училища с обязательным учением, средние учебные заведения, специальные школы, академия наук с гимназическим и университетским курсами при ней, вызов ученых иностранцев, посылка способных молодых людей за границу для изучения европейских наук, искусств, ремесл и промыслов, собственное двукратное путешествие за границу с тою же целью, перевод и печатание множества иностранных сочинений разного содержания, печатание, также, оригинальных произведений педагогических и богословских, а равно и издание Св. Писания, по частям и в целом состав его, с комментариями и другими пособиями к чтению его. С энергией и личною неусыпною деятельностью старался Петр осуществить свой план народного образования, чтобы разом поставить русский народ на один уровень с Западною Европою в этом отношении.

Результаты далеко не соответствовали, однако, усилиям великого преобразователя.

В 1714 году велено было учредить во всех губерниях цифирные школы для обучения детей от 10 до 15 лет всех сословий (кроме однодворцев) – арифметике и начальной геометрии. Учение было бесплатное и обязательное; с этою целью не прошедшим курса такой школы запрещено было жениться. Но не было учителей: на каждую губернию могли быть посланы только по два учителя, всех же 47, из коих 18 возвратились назад, за неимением учеников. Постепенно освобождены были от обязательства посещать школы сначала дети дворян, затем купцов, а наконец (с учреждением синода и предполагавшихся семинарий и духовных училищ) – и дети духовенства. Заведовавший цифирными школами Скорняков-Писарев часто жаловался сенату, что они пусты, и просил о понуждении родителей отдавать в них своих детей. Понуждения делались неоднократно, но безуспешно. С 1714 по 1722 годы в школах этих перебывало всего 1389 учеников, а окончило курс лишь 93147.

В Духовном регламенте, изданном в 1721 году, епископам поставлено было в обязанность заводить при архиерейских домах школы. В 1722 году было объяснено, что «за скудостью довольных учителей», обучение в этих епархиальных школах должно состоять из преподавания букваря, сочиненного Прокоповичем («Первое учение отроком») и славянской грамматики, изданной в Москве Поликарповым. В некоторых из этих школ учили еще Псалтырю, часослову, пению, в иных также – риторике, пиитике, толкованию евангельских блаженств, арифметике и, наконец, (в немногих) латинскому и греческому языками Из представленных синодом вследствие запроса Верховного тайного совета от 14-го июля 1727 года сведений видно, что всех епархиальных школ в империи открыто было лишь 45148, и в них находилось всего 4230 учеников. Иные ученики, как этих, так и цифирных школ, «бежали, другие же отстали от учения, за невзятием науки и за скорбию149». В Петербурге и в Москве открыто было пять школ с курсом средних учебных заведений, но, просуществовав недолго, они закрылись, не оставив после себя никакого следа150.

Основанием Академии Наук Петр хотел достигнуть разом трех целей, именно: учредить собственно «академию» для изучения наук, при ней «университет», где преподавателями были бы сами академики, и «гимназию» для приготовлений к слушанию университетских лекций или к учительскому званию, «ибо, – как сказано в указе (28-го января 1724 г.) об учреждении академий, – прямых школ, гимназиев и семинариев нет». Открыта была эта академия уже по смерти Петра, – его преемницею Екатериною 1 (в 1726 г.). Практические цели её – высшее образование юношества и приготовление учителей – не были достигнуты: и университет, и гимназия существовали более по имени только, поддерживая жалкое свое существование лишь искусственными мерами151. Более успеха имели, по-видимому, специальные училища, как навигацкая школа, морская академия, математическая и хирургическая школы152. Основанные в Москве и Петербурге, и приготовляя для флота и армии людей, специально знаюших свое дело, они находились, конечно, под ближайшим надзором Петра: ему нужны были, прежде всего, школы практические, такие, из которых бы, как говорил он патриарху Адриану, – «во всякие потребы люди происходили, в церковную службу и гражданскую, воинствовать, знать строение и докторское врачевское искусство153».

Говоря о школах времени Петра, нельзя не упомянуть об одной школе, возникшей по частной инициативе, как представляющей столь же отрадное, как и единственное в своем роде, явление этого времени у нас. Мы разумеем школу, основанную в Тобольске пленным шведским офицером немецкой национальности, фон Врехом, последователем Шпенера и Франке, известных германских теологов-пиетистов. Живое религиозное чувство, воодушевлявшее германских протестантов в XVI веке, в следующем столетии, под влиянием ожесточенной полемики между лютеранами и реформатами из-за правоверия, сменилось сухим догматизмом. Это породило в обществе религиозный индифферентизм, и от вопросов религиозных умы стали теперь обращаться к философии, которая, начавшись сомнением, постепенно отделилась от откровенной религии, заменив веру знанием на основании рациональных доводов.

Реакцией против такого направления в обществе является деятельность двух вышеупомянутых богословов, Филлиппа Шпенера († 1705 г.) и Августа Франке († 1727 г.). Для возбуждения теплого христианского чувства в своих прихожанах, Шпенер последовательно устраивал во Франкфурте на Майне, в Дрездене, Берлине, свои «collegia pietatis154» (собрания для религиозных бесед). Его последователь Франке, справедливо видя в слове Божием живой источник веры и нравственности, открыл в 1681 г. в Лейпциге свои знаменитые лекций о Библии (collegia philobiblica), простое учение коей ему дороже было теологических тонкостей, и продолжал их с величайшим успехом в Эрфурте и Галле, где окончательно и утвердился, посвятив себя, преимущественно, делам христианского милосердия, а именно – попечению о бедных – и христианскому воспитанию детей. Не имея для того собственных средств, на одни лишь пожертвования, отовсюду к нему стекавшиеся, он устроил несколько бесплатных школ, сиротский дом, бесплатный стол для бедных школьников и студентов и «педагогиум», школу для детей достаточных родителей. Все эти благотворительные учреждения Франке в свое время пользовались громкою известностью. В год его кончины в его бесплатных школах обучалось 2125 детей 136 учителями (большею частью тоже безвозмездно); в сиротском доме содержалось 430 сирот, а несколько сот школьников и 255 бедных студентов имели бесплатный стол; в его «Paedagogium» находилось 152 воспитанника155.

Вышеупомянутый пленный шведский офицер фон-Врех, основатель Тобольской школы, быль последователем Шпенера и Франке и, вероятно, одним из учеников последнего, судя по библейскому характеру занятий в основанной им школе. По пути в Сибирь, в Москве, фон-Врех нашел в тамошних немцах жарких последователей Шпенера и Франке. Когда его московские друзья узнали, что он по прибытии в Тобольск основал школу для детей своих единоверцев, то тотчас же начали посылать к нему денежные пособия. До самого Франке дошел о том слух в Галле, и он поспешил наделить школу разными книгами духовного содержания; не раз доставлял он фон-Вреху и деньги. В 1714 году в его тобольской школе было 12 учеников и 3 наставника; потом с каждым годом число учащих и учащихся возростало, так что в 1720 г., в год закрытия ее (вероятно, со смертью или возвращением из плена основателя ее), в ней было 139 учеников и учителей. Замечательно, что и русские (правда, очень немногие) отдавали детей своих в школу фон-Вреха, и даже из самых отдаленных мест, оказывая ему не раз и пособие, наравне с московскими и заграничными немцами. Об этом сохранилось собственное свидетельство основателя школы. Фон-Врех завел в своей школе распорядки и следовал тому методу образования, какие были введены проф. Франке в Галле: чтение Библии, пение псалмов, произнесение молитв были главными предметами преподавания; даже в краткие промежутки для роздыха учителя обязывались занимать детей беседами о поучительных предметах. Вообще же, по уставу ученики не имели права говорить со своими наставниками о чем-либо другом, кроме божественного156».

Библейская школа посреди снегов Сибири. – какое интересное явление! И посмотрите, какую притягательную силу она оказывала вокруг себя! Без всяких понудительных мер число наставников и учеников ее быстро возрастало: в течение семи лет оно умножилось вдесятеро; не смотря на тогдашнюю антипатию к иностранцам русские родители даже из отдаленных мест присылают своих детей и свои пожертвования в излюбленную ими школу. Не проявилась ли здесь исконная любовь русского народа к Слову Божию, напоминающая нам благодатные времена ХI и XII столетий? Иначе, как объяснить это из ряду вон выходящее явление?

В 1697 году отправлена была за границу, а именно в Голландию, Испанию и Англию, первая партия молодых людей (50 человек) для изучения кораблестроения и мореходства157. Вслед за ними отправился инкогнито и сам Пётр в Голландию, славную тогда своим мореплаванием, промышленностью и ученостью, чтобы непосредственно ознакомиться с западно-европейскою цивилизацией, о которой он столько наслышался в Москве от иноземцев, в особенности от голландцев, которых полюбил, научась от них и языку их. Пожираемый любознательностью, он все хочет знать, все видеть, все основательно изучить. Всякий новый предмет здесь немедленно овладевает всем его вниманием: анатомический кабинет, астрономическая обсерватория, искусство рисования, корабельная верфь, фабрики, магазины, лесопильня, маслобойня, устройство корабля, внутреннее расположение и устройство дома зажиточного голландца, водокачальная мельница, понтон, на котором его переправляли через реку, все возбуждало его любопытство и дедалось предметом подробного осмотра и изучения. Позже, покидая Голландию, он нагрузил два корабля моделями разных мельниц, ткацкими станками и т.п., посадил на них 640 искусных ремесленников, мастеров, особенно плотников, нанял их для отправки в Россию. Кораблестроение и управление судном он хотел изучить практически. И вот повелителя обширнейшей монархии можно было видеть в костюме простого рабочего, с топором в руке работающим на верфи, требуя, чтоб его не отличали от прочих рабочих и называли здесь не иначе, как заандамским плотником. Несколько человек несут тяжелое бревно. Мастер, обращаясь к Петру, кричит: «Заандамский плотник, что ты не поможешь этим людям?» И Петр тотчас подставляет плечо свое под бревно. Купив себе в Заандаме буер, он собственными руками сделал для него новую мачту и удивлял старых голландских моряков бесстрашием и искусством, с каким управлял своим маленьким судном в бурную погоду. С изумительною энергией и самоотвержением трудился здесь будущий преобразователь России в скромной, принятой им на себя роли, заставляя и других трудиться, чтобы в возможно короткое время усвоить плоды европейской цивилизации и познакомить с ними затем народ свой158. За первою партией молодых дворян последовали другие – в Голландию, Венецию, Испанию, Францию – для изучения военного искусства и морского дела, а также всяких ремесел и фабричного производства. Результаты, однако же, далеко не соответствовали и здесь личным заботам и усилиям царя по новости дела, силы старых привычек, по совершенной неподготовке юношей, отправляемых в науку за границу, и притом неволею, и по беззаботности лиц, коим поручалось попечение об этих «птенцах Петра», и которые нередко оставляли их без средств для продолжения учений.

Одною из мер Петра к распространению просвещения было издание иностранных сочинений, по разным предметам, в переводе на русский язык. Для этого дела, по распоряжению царя, специально приготовлялись переводчики, которые были сведущи не только в языках, но и в тех науках и искусствах, по предмету которых им давались сочинения для перевода, при чем Петр сам приказывал переводить и печатать ту или другую книгу. Так, переведено было много книг по истории, географии, физике, механике, архитектуре, по военному искусству, законоведению, изящной литературе, сельскому хозяйству.

До 1708 книги эти печатались в Московской типографии славянским шрифтом. В 1707 году прибыли из Голландии три типографщика, из коих один, словолитчик Антон Демей, привез с собою «новоизобретенные русские литеры, составленные по образцу латинских букв, как более красивых, чем славянские, при чем все титлы, а равно и некоторые буквы (ψ, ξ, ν) были отброшены. Просмотрев и местами сам нодправив этот русский шрифт, Петр указом 1-го января 1705 г. повелел напечатать новым шрифтом Геометрию; затем стали печататься этим «гражданским» шрифтом и другие издания, для чего в Москве учреждена была и «гражданская типография». Подобная же типография «с новыми литерами» основана была в 1711 году и в юном Петербурге. Славянским шрифтом продолжали печатать теперь лишь Св. Писание и вообще книги религиозного содержания в старой Московской типографии и в основанной в 1720 г. типографии при Александро-Невской лавре, а также в юго-западной России, в типографиях Киевской, Слуцкой, Могилевской, Черниговской159. Заведывание переводами и изданием их поручено было графу Ивану Алексеевичу Мусину-Пушкину, но Петр сам во все входил: печать, шрифт, самый переплет книг – все было предметом личных забот этого необыкновенного человека, потому что все делалось по его лишь инициативе. Всего было сделано около 600 изданий разных книг, как переводных, так и оригинальных160.

Но читателей было мало: изданные с такими заботами и трудами книги не находили себе сбыта и, как ненужные, предавались уничтожению. Так, в 1752 г. накопившиеся во множестве, в конторе Московской синодальной типографии, книги петровских изданий признано необходимым или продавать на бумажные фабрики, или употреблять на обертку вновь выходящих книг. Это повторялось в 1769 и 1779 годах.

Народное образование не может быть делом одного царствования даже и таких людей, как Петр Великий или Карл Великий. Как великий Франкский государь тщетно старался восстановить в своем государстве павшую древне-римскую образованность, так и наш великий преобразователь напрасно употреблял энергические усилия, чтобы моментально усвоить своему народу плоды западно-европейской цивилизации. Но оба они посеяли семена, взошедшие и принесшие плоды в последующих поколениях.

Меры Петра к распространению просвещения в народе открывают собою новую эру в истории нашего образования: до Петра оно носило у нас существенно духовный характер, имея главным источником своим Священное Писание и, как пособие к уразумению его, творения свв. отцов; в старину грамоте учились, прежде всего, для того, чтобы научиться читать Священное Писание, как можно судить по заглавию дошедшей до нас от того времени первоначальной для чтения книжки: «Начальное учение человеком, хотящим учитися книг Божественного Писания». С Петра вносится в образование наше и светский элемент, вызываемый потребностями государственной и общественной жизни; постепенно усиливаясь, он берет перевес над духовным элементом и делается, наконец, главным двигателем просвещения в духе времени. Нельзя, однако же, сказать, чтобы Петр был равнодушен к религиозному образованию народа. От орлиного взора преобразователя ничто не ускользало. Один иноземец, бывший в Петербурге в 1710–1711 годах, сообщая разные слухи, ходившие по городу о намерениях государя, прибавляет: «Говорят также, что его величество хочет, чтобы в русских церквах вместо одного теперешняго чтения и пения молитв постоянно проповедывалось, по примеру других христианских народов, слово Божие на природном языке, и чтобы Священное Писание, распространенное только в славянском переводе, и то весьма посредственном, было переведено на общенародный русский язык и стало понятным всякому, даже простолюдину161».

Слухи эти были не безосновательны. В течение столетий разговорный русский язык, естественно развиваясь, далеко отошел от языка Кирилло-Мефодиевской Библии. Чтобы убедиться в том, достаточно сравнить корреспонденцию времени Петра с языком славянской Библии. Различие между русским и славянским языком постепенно стало так значительно, что еще в XVII столетии в братских школах юго-западной России сочли, как мы видели, необходимым ввести в преподавание оба языка – славянский и русский. Переложение древнего славянского текста Библии на современный русский язык, как потребность времени, давно уже, по-видимому, занимало мысли Петра. В первую же свою заграничную поездку (1697 г.), видя у всех западных народов Библию на их национальных языках, он мог пожелать и своему народу дать Слово Божие на родном, всем равно понятном языке. В этой мысли он мог быть утвержден и тем, что он слышал о филологических трудах в Мариенбурге (в Лифляндии) известного пастора Глюка, из дома которого вышла вторая супруга Петра, Екатерина. Глюк был родом из Саксонии; в Лифляндию он прибыл в 1673 г. для проповедывания слова Божия. Прежде всего он занялся изучением латышского языка, а также и русского, бывшего в употреблении в восточной Лифляндии, где и находился Мариенбург, и где жило много русских, особенно раскольников. Изучив достаточно оба языка, он стал составлять учебники на русском языке и переводить Библию со славянского языка на русский. В записке, поданной им шведскому Лифляндскому генерал-губернатору, графу Дальбергу, 10-го мая 1699 г. Глюк, описывая свои заботы о переводе Библии для латышей на их язык, переходит к рассказу о занятиях своих русским языком: «Известно, какая Библия в Московском царстве, а именно славянская, от которой общеупотребительный русский язык («vernacula russica») до того отличается, что русский простолюдин ни одного речения ее не в состоянии порядочно понять. Я принял это к сердцу, и, при помощи Божией, нашел случай изучить этот язык... Я не оставался праздным, но, с упованием на милость Божию, изготовил уже на русском языке школьные книги и содержу в доме у себя, хотя с немалым иждивением, русского пожилого священника162, который служил мне помощником при переводе славянской Библии на простой русский язык, и твердо уповаю, что Господь Бог благословит, к славе Своей и спасению людей, и сии труды, по примеру подъятых на пользу латышей, и к сему поощряют меня письмами и из Германий и из Москвы, особливо Головин, царский посланник». В последовавшей затем войне со шведами, при осаде и взятии Мариенбурга (в 1703 г.) русский перевод Библии погиб, сам же Глюк с семейством отправлен был в Москву. Петр Великий, и прежде еще слышав о трудах и занятиях Глюка, поручил ему в том же 1703 г. основать гимназию в Москве и снова заняться переводом Нового Завета на русский язык163, что тот и исполнил, приготовив так же на русском языке молитвенник и русскую грамматику, но уже в 1705 г. Глюк скончался; судьба оставленных им переводов не известна164.

Вопреки утвердившемуся в московском обществе странному предубеждению против проповеди, Петр поощрял ее. Так, он покровительствовал знаменитейшему проповеднику того времени св. Димитрию Ростовскому, последовательно оглашавшему своими вдохновенными проповедями храмы Чернигова, Слуцка, Батурина, Москвы и Ростова165; другого проповедника, известного Феофана Прокоповича, он вызвал в Петербург (1716 г.) собственно для проповеди166 и приблизил его к себе.

Пётр энергически заботился о рассеянии невежества и неразлучного спутника его, суеверия, в народе. Наглядным памятником тому служит составленная, по его поручению, Феофаном Прокоповичем книжка «Первое учение отроком». Она издана был в 1720 г. вместе с букварем и заключала в себе толкование десяти заповедей, молитвы Господней, Символа веры и девяти блаженств; написана была эта книжка не «славенским высоким диалектом», не для всех вразумительным, но «просторечием»; так и говорится в предисловии к ней. С букварем соединена была она, очевидно, для большего распространения ее. Книжка эта долженствовала служить руководством к христианскому воспитанию детей, в чем была настоятельная нужда. В предисловии автор жалуется на «скудность» воспитания в России того времени, ограничивавшегося одними почти чтением и письмом, да заучиванием наизусть некоторых псалмов и молитв. «Мнози», говорил он, – «и благосовестнии у нас и богобоящиися человецы, не ведая силы закона Божия, многих своих грехов не ведают, и в безстрашии пребывают... Инии мнози, котории в такой тме и грубости пребывают, что ниже когда слышали о законе Божии. Все Богопочтение полагают во внешних обрядах и телесных обученияхь, ниже помышляюще о самом основательном (начальном) благочестии, еже есть веровати в Спасителя Бога, и со страхом и любовию закон его хранити... В чем убо есть доброе отроков воспитание? вопрошает о сем и ответствует святый царь Давид: «в чесом исправить юный путь свой? – Внегда сохранити словеса Твоя» (Пс. 118:9). Искати подобает от священных писаний, яко от словес Божиих, что есть воля Божия, что нам творити, и тое должны есмы отроком сказывати, и прилежно водружати в память их, аще хощем дати им доброе воспитание».

Букварь Ф. Прокоповича с его приложениями нашел себе еще более обширное применение. Петр указом повелел во время поста, вместо других книг (Ефрема Сирина и др.), читать в церквах готовящимся к исповеди и св. причастию толкование заповедей Божиих, приложенное к букварю; а синод постановил (1722 г.), чтобы каждый священник, диакон и причетник имели у себя этот букварь, «и прилежно по сему заповеди Божии с толкованием и прочее в твердую память принимали». От этого было такое огромное требование на букварь, что в одной Александро-Невской типографии с 1720 по 1725 г. сделано было 12 изданий его.

Помещенная в букваре статья «Толкование блаженств евангельских» затем (1722 г.) напечатана была и отдельно под заглавием «Христовы о блаженствах проповеди толкование». Поводом к тому было проявление изуверства в среде раскольников, преимущественно, вследствие чрезмерных гонений и распространившегося вместе с тем между ними убеждения в близости конца мира. Некоторые делали себе гробы, одевались в саваны и ложились в могилу в ожидании скорого конца миру. Другие взводили на себя небывалые преступления или нарочно совершали их, чтобы только сподобиться вытерпеть казнь или пытку, или, наконец, самовольно сожигались целыми семействами, даже обществами167. В своем ослеплении, они искали самовольного мученичества, даже путем преступления, думая тем заслужить себе спасение. Для рассеяния этих-то печальных заблуждений суеверия и издана была книжка «о блаженствах евангельских». В указе (1722 г.) по этому поводу, сказав о тех, которые, между прочим, сами выдумывают или и действительно совершают преступные деяния. чтобы потом заслужить мучение, прибавлено: «не спасе бо не покаявшагося разбойника страдание, ниже ему подобных спасти может; но язвою пострадавшего за нас Богочеловека исцелехом и честною кровию, яко агнца непорочна и пречиста, Христа избавихомся». Затем рекомендуется изданное от св. синода наставление о блаженствах евангельских. По прочтении книги «о блаженствах», Петр Великий писал из Астрахани: «Книгу о блаженствах я всю чел, которая зело изрядна и прямой путь христианский. Только надлежит предисловие сделать, в котором разныя наши толковании неправыя, ханжевския все выяснить, дабы читающий перво свой порок узнал, и потом пользу прямую и истинную168».

С другой стороны, благочиние в церквах во время богослужения также было предметом заботливости Петра. Так, одним из указов его повелевалось, чтобы в церквах во время службы «никаких разговоров и хождений для прикладывания к мощам и иконам не было», и с нарушителей брали штраф в церковную казну169.

Издание книг Св. Писания на церковно-славянском языке (преимущественно Четвероевангелия, Нового Завета и Псалтиря) производилось, между тем, довольно деятельно; они печатались в Москве, частью же в Киеве, Львове, Могилеве, Чернигове и Петербурге. Всех вообще изданий этих, при Петре Великом сделано было 48170 из коих более половины (25) снабжены были разными пособиями к чтению Св. Писания: предисловиями, отзывами отцов церкви о Слове Божием, житиями апостолов и евангелистов, обозначением содержания каждой главы: к иным изданиям прилагалось истолкование к тексту или указание чтений утренних, великопостных171. Были также издания малого формата удобный, чтобы всегда носить их при себе172. Укажем на более замечательные из этих изданий Св. Писания, в хронологическом порядке появления их.

1. Евангелие во все дни чтимое по зачалам, с толкованием св. блаж. Феофилакта, архиеп. Болгарского. in f.0 Москва. 1698. В предисловии рассказано, что книга эта составлена св. Феофилактом и переведена на славянский язык в Болгарии, «где хотя и пишут по-славянски, однако в наречиях русском и болгарском есть многия разности».

2. Псалтирь in f.0 Москва. 1698, с «оглавлением возследований святыя книги сея» и следующими приложениями: а) Символ веры св. Афанасия, патриарха Александрийского, Ь) Изложение о вере Анастасия, патриарха Антиохийского, с) Изложение о вере св. Михаила, d) Отзывы о псалмах Василия Великого, Августина и Феодорита.

3. Евангелие толковое, вседневное, in f.0 1698. Москва.

4. Hoвый 3авет, in 80. 1703. Киев, с оглавлением и предисловием Феофилакта Болгарского к Евангелию от Матфея, с «сказанием главам евангельским, утренним апостолам и евангелиям, и со сказанием деяний апостольских». В предисловии к читателю объяснено, что Новый Завет «в сей малой книге типом изобразити потщихомся: да ты, благочестивый читателю, сию малую книгу, без всякаго отягощения при себе, тако на пути, яко и по всяком месте достойном носящи... удобнее оной возможеши употребляти».

5. Псалтирь in 240. 1703. Киев. В предисловии сказано, что «эта Псалтирь обновлена типографским художеством в малой сей мере ко удобному хранению, усердию, чтению и утешению возрасту младенческому».

6. Псалтирь in 80. 1704. Москва. С оглавлением, символом Афанасия Александрийского и изложением о вере Максима Грека.

7. Евангелие Иисуса Христа in f0. 1711. Москва. С приложением к каждому из четырех Евангелий: предисловия, содержания глав и жития евангелиста. Предисловия и жития евангелистов заимствованы из творений отцов церкви.

8. Новый Завет, си есть Евангелие или благовествование Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Благословением Преосв. Архиеп. Черниговского Антония Стаховского. Тщанием же всечестного архимандрита Германа Кононовича. in 40. 1717. Напечатан в Чернигове, в типографии Троицко-Ильинского монастыря. С предисловием кратким перечнем содержания каждого Евангелия и с толкованиями на Евангелия, Послания и Апокалипсис. По поводу приложенных толкований в предисловии говорится: «Вестимо буди, яко сей труд наш, в издании типографском сея книги божественныя подъятый, ничто же ново привнесе или приложи к словесем евангельским и апостольским: аще и приложишася на краех в книзе сей некая словеса изъяснительная – се бо несть приложения к разуму или противно разуму словес божественнаго Писания, но сокровеннейших в таинстве и неудобовразумительных Словес изьяснение... Что убо нашему малоумию в книзе сей «Новаго Завета» видяшеся быти невнятно, прикровенно и неудобовразумительно, о сем мы поискахом в книгах церковных учителей и богодухновенных Св. Писания изъяснителей, и еже видехом нам, и прочиим чтущим, полезное, разуму же словес евангельских и апостольских непротивное... в подкрепление немощнаго человеческаго разума и памяти положихом». Далее объяснено, что деяния и чудеса Спасителя и апостолов не требуют подобных объяснений, но изречения их, в особености же апостола Павла, «суть прикровенна, неудобоуразумительна, якова суть: «Падий на камень сей сокрушится, а нань же падет coтрет и» (Мф. 21:44) и паки: «Всяк огнем осолится, и всяка жертва солию осолится» (Мк. 9:49); и паки: «Огнь прийдох воврещи на землю, и что хощу, аще уже возгореся (Лк. 12:49). Сия и сим подобная требут толкования». В учении Христовом «притчи и прочия, яко прикровенны и не ясны требуют (также) толкования, еже трегубо от святых учителей бывает: первое – аллегорически, когда словеса Св. Писания, кроме письменнаго, историческаго разума, знаменуют нечто духовне, таинственне, вере святой или воинствующей Христовой Церкве прилично. Аще сия словеса апостольския: «Авраам два сына име, – единаго от рабы, другаго от свободния», кроме письменнаго историческаго разума, знаменуют два народа, во Христа веровавшие: иудейский от рода Авраамля, иже бе в работе Закона Моисеева, и христианский от язык, иже есть в свободе благодати Христовой. Второе аналогически бывает Св. Писаниа толкование, си есть, когда словеса Писаниа божественнаго, кроме письменнаго разума, яже самим делом бяху, или собываются, знаменуют нечто прилично славе небесней и жизни вечной в торжествующей пренебесней церкве. Третее – тропологически, когда словеса Писаниа Св., кроме разума письменнаго, изобразуют в себе нравов человеческих доброе обучение, добродетельному житию прилично. Вся сия виды толкования, аще где обрящеши в сей книзе, благочестивый читателю, не поразумей, яко от своего си малоумия сия произнесохом, но от разума богомудрих учителей и искусных Писания божественнаго истолкователей.

9. Книга Евангелие, напечатася языком российским (собственно церковно-славянским), повелением Царскаго Величества, in f0. 1717. С.-Петербург. На следующем листе заглавие по-голландски: Неt nieuwe Testament, eerste deel (то есть, Новый Завет, первая часть). Напечатана в два столбца, на одном голландский, на другом славянский текст. Впереди каждой главы, как голландского, так и славянского текста, кратко изложено содержание её. Вот, для примера, содержание 2-й главы Евангелия от Матфея: «Волхвы, начаток языков, рождьшагося царя иудеев ищут, 9: и звездою предводящею обретают, 11: и поклоняются ему, дары приносяще, 8: Иродово коварство, 16: и детоубиение, 13: Иосифово со отрочатем и Мариею бежание во Египет, 19: и возвращение в землю Израилеву, 22: и отшествие в пределы Галилейские. В 1719 г., подобным же образом напечатана была и вторая часть Нового Завета173. Это издание должно было составлять лишь последнюю (пятую) часть всей славянско-голландской Библии, голландский текст которой, по заказу Петра, отпечатан был (в 1716–1721 г.г.) на прекрасной александрийской бумаге в Амстердаме и в 1721 г. доставлен в Петербург, где на белых половинах листов должен был быть отпечатан славянский текст. «Сим великолепным изданием всей Библии на российском и голландском языках, – говорит известный Штелин174, – хотел сей монарх (Петр Великий) доставить своим подданным двойную выгоду, а именно: сделать чтение Св. Писания в столь прекрасном и великом издании им приятнее, и вместе с тем подать случай привыкнуть к голландскому, его любимому, языку, ибо он часто говаривал: «голландский язык потребен нам на море, а немецкий на сухом пути»». По поводу этого издания Штелин замечает, что Петр Великий, имея к Св. Писанию величайшее уважение, часто говаривал, что «Библия есть такая книга, которая превосходнее всех книг, и в ней все содержится, что только касается до должности человеческой к Богу и своему ближнему». Кроме издания в лист, Петр намеревался сделать другое еще издание голландско-русской Библии – в четвертую долю листа, в великом количестве экземпляров, чтобы за малую цену продавать народу. Оба эти предприятия, однако, не состоялись. Привезенный из Амстердама голландский текст Библии передан был для рассмотрения в св. синод: здесь при сличении текстов оказалась значительная разница голландского текста против славянского, и дело остановилось. Между тем поход в Персию, а по возвращении из похода другие дела отвлекли внимание Петра от этого предприятия; затем последовала его преждевременная кончина, и таким образом, его мысль об издании голландско-славянской Библии не осуществилась175.

Псалтирь, in 40. 1721. Львов. С приложением: предисловия и «каталога псалмов по различному веществу удобнейшаго ради разумения псалмов176».

Между тем, исправление славянского текста Библии продолжалось. Указом Петра Великого 14-го ноября 1712 года повелено было «архимандриту Московскаго Заиконоспасскаго монастыря Феофилакту лопатинскому и учителю еллино-греческих школь иеромонаху Софронию Лихуду с помощниками бывшее до сего времени в употреблении первопечатное Московское издание Библии 1663 года сличив с греческим текстом «Семидесяти» исправить для вторичнаго печатнаго издания»177. В 1713 году приступлено было к делу, а в 1724 году Библия была исправлена и приготовлена к печати, но последовавшая вскоре за тем кончина Петра приостановила издание, отложенное теперь на неопределенное время178.

2. Время после Петра Великого

Продолжение библейских трудов: исправление славянской Библии Феофилактом Лопатинским. Симфонии на Новый Завет и псалмы. Путешественник Григорович-Барский. Недостаток в Библии; Елизаветинская Библия: указ императрицы Елизаветы синоду 1744 года и его повторение; труды Блонницкого и Лящевского по исправлению Библии, два новые указа синоду 1750 года об ускорении издания Библии; Библия издания 1751 года; её характеристика; её влияние на богословов: появление многочисленных толкований на Св. Писание, возбуждение миссионерского духа (прот. Григорий Слепцев, инок Ювеналий); причины слабого влияния Библии на народ. Недостаток общеобразовательных школ. Умножение духовных и светских учебных заведений при императоре Александре I

Неутомимый Феофилакт Лопатинский, возведенный в 1723 году в сан архиепископа Тверского, продолжал и по смерти Петра трудиться над исправлением славянской Библии, поверяя ее не по одному греческому, но и по еврейскому тексту. Его трудами славянская Библия в 1735 году снова приготовлена была к печати, при чем предполагалось издать ее с означением поправок на полях книги и с показанием содержания каждой главы. Но гонение, воздвигнутое Бироном на Феофилакта179 ещё с 1732 года и не прекращавшееся до самой кончины святителя († 1741 г.), приостановило издание исправленной Библии180. Выполнение этого важного дела предоставлено было царствованию дщери Петра, императрице Елисавете. А между тем, интерес к Св. Писанию, раз возбужденный, не угасал и вызывал труды, имевшие целью облегчить изучение его. В царствование Петра Великого, как мы видели, делались издания Нового Завета и Псалтиря с пояснительными предисловиями, указанием содержания каждой главы, комментариями и другими пособиями для лучшего уразумения текста. Недоставало одного только весьма важного пособия к изучению Новозаветных книг, так называемой Симфонии. Все слова, встречающиеся в тексте, располагаются в алфавитном порядке, и под каждым словом указываются все изречения, где оно встречается: такова Симфония или «Согласие». Она служит для двоякой цели: 1) для быстрого отыскания в тексте требуемого изречения – по одному, двум словам, сохранившимся у нас в памяти, и 2) если слово – многозначительное, то Симфония, указывая на все речения, где оно встречается, помогает нам понимать его полный, всесторонний смысл, устраняя тем одностороннее, то есть ошибочное, понимание. Такие Симфонии издавна были в употреблении на западе, – у нас их не было: но этот недостаток, наконец, пополнен. Иоанн Ильинский, воспитанник Московской духовной академии, а с 1725 г. – переводчик при Санктпетербургской Академии Наук, издал в 1733 г. «Симфонию на Четверо-Евангелие и Деяния», посвященную императрице Анне Иоанновне181. Ему же должно приписать и составление «Симфонии на псалмы», изданной учеником его, князем Антиохом Кантемиром в 1727 году. Андрей Богданов, сын японца, обучавшийся в Санктпетербургской Академии Наук, где был потом помощником библиотекаря, дополняя труд Ильинского, составил «Симфонию на послания апостолов и апокалипсис», изданную в 1736 г. Он начал было также составлять симфонию и на всю Библию, но труд этот, к сожалению, остался не оконченным182.

Между тем, в Библии чувствовался все больший и больший недостаток. Со времени перепечатания в Москве Острожской Библии в 1663 г., нового и исправленного издания ее вследствие неблагоприятных обстоятельств не было делаемо в течение почти целого столетия. Библия сделалась книгою крайне редкою. Еще св. Димитрий Ростовский († 1709 г.) писал к известному Стефану Яворскому: «В нашей малороссийской стране (тогда наиболее образованной) трудно найти Библию славянскую183». С течением времени недостаток в Библии делался, конечно, еще ощутительнее. Мы видели, как под конец царствования великого преобразователя России, по его распоряжению, совсем уже была приготовлена к изданию исправленная Библия, но, за смертью его, дело это не состоялось.

Императрица Елисавета Петровна, старавшаяся восстановлять и довершать дела великого родителя своего, как его священное завещание пожелала привести в исполнение и дело издания исправленной Библии, остановленное внезапною кончиною Петра. С ревностью приступила она к этому великому делу вскоре по восшествии своем на престол. В феврале 1744 г. последовал в синод указ императрицы: «Понеже дело исправления Библии к печатанию оной вновь, давно уже зачатое, и поныне не совершено, а нужда в том церковная и народная велика: того для сим нашим указом повелеваем, дабы св. синод все члены, в сию святую четыредесятницу, в исправлении оной Библии к напечатанию оной вновь, трудились, от получения сего нашего указа, каждый день поутру и пополудни кроме недельных дней, чтоб ежели возможно, оное исправление окончить к празднику св. Пасхи... К сему же делу повелеваем употребить и, кроме членов синодальных, духовного чина людей ученых». К празднику Пасхи исправление Библии не было окончено; в июле старший член синода Амвросий Новгородский просил уволить его от исправления Библии, по болезни. 8-го ноября того же (1744) года последовал новый указ: Библию, исправленную Феофилактом Лопатинским, непременно издать в этом году, для народного употребления; если же члены св. синода это исправление считают в чем-нибудь недостаточным... то представили бы письменно свои мнения184.

Синод признал необходимым продолжать исправление Библии, и поручил теперь это дело двум ученым монахам, вызванным из Киева, Илариону Григоровичу и Иакову Блонницкому (1745 г.). Дело затянулось. Потрудясь около двух лет, архимандрит Иларион, в начале 1747 года просил от этого труда его уволить, по болезни и недостаточному знанию им греческого языка. Блонницкий, отличный знаток греческого языка, один продолжал пересмотр Библии до 1748 года, когда он отбыл в Белгород. Дело исправления Библии перешло теперь в руки сотрудника его с 1747 года, Варлаама Лящевского, учителя богословия, греческого и еврейского языков при Киевской академии. Блонницкий и Лящевский были учениками знаменитого филолога Симона Тодорского185. С усердием и знанием дела трудился Лящевский над пересмотром Библии, поверяя все прежние труды. Но императрице показалось долго ждать: она нетерпеливо хотела видеть поскорее Библию в печати и торопила делом. 1-го марта 1750 г. последовал новый указ синоду: печатать без всякого отлагательства. 10-го июля началось печатание. 8-го сентября – новое требование, чтобы синод подал ведомости, в каком положении находится печатание Библии. Наконец, в 1751 г. появилась в печати столь долго ожидаемая исправленная Библия, так называемая Елисаветинская186. По повелению императрицы, она напечатана была в двух изданиях разного формата – в лист и в большую осьмушку, в трех книгах, коим цена назначена была относительно умеренная (5 руб.), для большего распространения Библии в народе. Так дочь Петра осуществила, наконец, заветную мысль своего великого отца.

Лящевский, которому принадлежит честь окончательного приготовления к печати этого издания, в предисловии к нему говорить, что первоначальный перевод ветхозаветных книг, совершенный трудами свв. Кирилла и Мефодия, утрачен, и что те, которым поручено было исправление Библии, главным образом заботились о верности перевода греческому тексту: «то едино в деле исправления сего священной Библии попечение имехом, еже согласно во всем греческому 70-ти переводу нам славянский перевод издати». Число всех поправок, сделанных в Библии 1663 года (перепечатанной с Острожской Библии), было весьма велико, – они составили бы книгу не менее самой Библии. Важнейшие поправки, принятые в это издание, принадлежат блаж. Феофилакту. Книги Товита и Иудифи, переведенные в Острожской Библии с латинской Вульгаты, теперь переведены были вновь с греческого текста; третья книга Ездры, которой нет на греческом языке, исправлена по Вульгате. Таким образом, существенный характер новой исправленной Библии – близость ее к греческому тексту187. Елисаветинская Библия, без всяких почти перемен, и поныне осталась у нас в церковном и частном употреблении.

Появление давно ожидаемого издания исправленной Библии произвело движение в среде русских богословов, большею частью учеников Блонницкого и Лящевского, бывших наставниками в Московской духовной академии, и вызвало ряд трудов по истолкованию Библии188.

Возбужден был и дух миссионерский. Так, в исходе XVIII века в северо-восточном углу Сибири протоиерей Григорий Слепцов, борясь с множеством препятствий и опасностей, проповедывал Евангелие дикарям-чаукчам, а десять монахов Валаамского монастыря, отправясь на незадолго перед тем открытые (1759 г.) Алеутские острова, просвещали Евангелием язычников-островитян, при чем один из благовестников, инок Ювеналий, запечатлел свою проповедь мученическою кончиною189.

На народ изданная теперь Библия не могла иметь заметного влияния по малодоступности ее славянского языка и по малому числу грамотных вследствие крайнего недостатка в народных школах. С Петра и до начала XIX столетия основывались лишь школы специальные для удовлетворения потребностей государственной службы, преимущественно военной, как различные кадетские корпуса190 или учреждения для высшего образования, как Московский университет с гимназией при нем (1755 г.) и Смольный институт для девиц (1764 г.)191. Духовное сословие находилось в лучшем положений: оно имело теперь более средств к образованию, нежели в патриарший период, и средства эти с течением времени возрастали, благодаря заботливости пастырей церковных. Так, в 1764 г. было 26 учебных духовных заведений с 6.000 учеников; к 1784 году число учащихся возросло до 12.000; к 1808 году было уже 4 академии духовных, 36 семинарий и 15 малых училищ. Метод учения и круг наук в семинариях и академиях заимствован был из Киева или, точнее, из польских училищ: так на первом плане был латинский язык; все предметы в старших классах преподавались на латинском языке. В 1808 г., по воле императора Александра I, много заботившегося об образовании духовенства и вообще о духовном просвещении народа, особо составленною комиссией духовные учебные заведения были преобразованы: в семинариях, между прочим, введена была герменевтика (правила для истолкования Св. Писания) и преподавание греческого языка наравне с латинским. К концу царствования Александра I число духовных училищ возросло уже до 844, а число учащихся – до 46000, так что и в селах уже много было священников, получивших полное семинарское образование, тогда как при Екатерине II еще бывали неученые священники и в городах192.

В первые же годы царствования Александра и светские учебные заведения получили быстрое развитие. В управлении министерством народного просвещения гр. Завадовским явились народные школы, уездные училища, гимназии (в губернских городах), открыты два новые университета – в Харькове и Казани, педагогический институт для образования преподавателей, несколько лицеев, так что в 1804 г. числилось уже 494 светских учебных заведения с 33484 учащимися, а в следуюшем году число этих учебных заведений возросло до 688. Позже положено было завести школы и при полках193.

* * *

142

1 См. Пекарского, Наука и литература в России при Петре Вел. 1862. I, 135, 136.

143

Пекарский, I, 4.

144

Пекарский, I, 135.

145

Ib., I, 3.

146

Между ними выдающуюся роль играл известный Феофан Прокопович.

147

См. Взглядъ на учебную часть в России в XVIII ст. гр. Д. А. Толстого. С.-Пб. 1883, стр. 2–3. Наука и литерат. при Петре, соч. Пекарского, I, 126.

148

Всех епархий считалось тогда 25, из них открыты были школы лишь в 21 епархии, в 4 же вовсе не было школ «за неимением средств или учителей».

149

Пекарский, I, 108–121.

150

См. Взгляд на учебную часть в России в XVIII ст. гр. Толстого. стр. 1. Наука и Литература в России при Петре, соч. Пекарского, I, 127–131.

151

Наглядно показывают это цифры. Первые студенты выписаны были из-за границы; затм в 1740 г. было 8 студентов в университете, в 1742 г. – 12, в 1752 г. – 20, в 1753 г. – 18, в 1758 г. – 16, в 1765 г. – 9, в 1783 г. – 2, в 1796 г. –3 студента. Справедливо заметил известный Болтин: «захотели сделать то в несколько лет, на что потребны века; начали строить здание нашего просвещения на песке, не сделав прежде надежного ему основания». – Не многим лучше было и в гнмназии. В ней числилось въ 1726 г. 112 учеников, в 1727 г. – 58, в 1728 г. – 26, в 1729 г. – 74, в 1730 г. – 14, в 1736 г. – 28, в 1737 г. – 19, в 1760 г. –37, в 1761 г. –46, в 1765 г. – 30, в 1766 г. – 88 учеников. См. Гр. Д.А. Толстого, Академический университет в XVIII ст. и Академическая гнмназия въ XVIII ст. С.-Пб. 1885.

152

См. гр. Толстого, Взгляд на учебн. часть, стр. 6–12, 21. Галахова Ист. Русск. Словесности. 1880. т. I. отд. 2. стр. 2–3; Пекарский, I, 122, 132.

153

Соловьева. История России с древн. времен. т. XV, стр. 98, 99.

154

Откуда и произошло названіе «пиетисты», данное последователямъ Шпенера.

155

См. Aug. Herm. Francke. Fin Lebtnsbild, von G. Kramer. 1880. Педагогические учреждения Франке процветают и поныне. В глубине обишрного двора, окруженного воздвигнутыми им зданиями, возвышается мраморное изображение этого великого филантропа- христианина и пред ним двух детей, которых он, возложив на них руки, благословляет. На пьедестале памятника краткая, но знаменательная надпись «Eг vertraute Gott» (он уповал на Бога). Примеp Франке нашел себе в нашем столетии достойного подражателя в лице известного Георга Мюллера, основавшего так же лишь на добровольные пожертвования свои громадные сиротские домы в Бристоле. См. Leben und Wirken von Georg Muller in Bristol.

156

Пекарский I, 133–134. См. статью: Шведская школа в Тобольске в царствование Петра Великого (в Журн. Мин. Нар. Просв. 1857, июль). Из книги фон-Вреха: Wahrhafte und umstandliche Historie von den schwedischen Gefangenen in Russland und Sibirien. Sorau. 1725.

157

Пекарский, I, 140–141.

158

См. Anecdotes historiques sur Pierre le Grand et sur ses voyages en Hollande etc. par. J. Scheltema, traduit du hollandais par. Muilman. 1842. p. 81–164, 175.

159

Некоторые издания, по заказу Петра, печатались и в Голландии (см. Пекарский, I, 1. – Филарет, История Р. церкви. IV, 41).

160

Последние были преимущественно книги Св. Писания или толкования на них; о них мы скажем ниже.

161

См. Описание Санктпетербурга и Кроншдота в 1710– 11 г., (перев. с нем. книжки, изд. H.G. в 1713 г. в Лейпциге) – в «Рус. Старине», нояб. 1882.

162

По одному известию, это был ученый монах из Пичуговского монастыря, лежавшего недалеко от лифляндской границы.

163

Для переводов Петр охотно брал и иноземцев – специалистов, хорошо изучивших русский язык. См. Пекарского, I. 243.

164

Пекарский, I, 126–131.

165

Филарет, И. Р. Ц., IV, 113–114.

166

Филарет, Обз. р. дух. лит., II. § 2.

167

По официальному донесению, в 1722 г. в Тобольской епархии в трех пустынях сами сожглись обитатели их, а в одной деревне на р. Ишиме жители, собравшись в храме, «самовольно сгорели, а колики неизвестно»; в 1723 г. в Устюжской епархий в дер. Нестеровой сожглись 25 человек мужеского и женского пола; в 1724 г. в Тобольской епархии в Тюменском уезде за р. Пышмою, «в пустыне на сожжение и с малыми младенцы собралось было 190 человек, а из них разбежалось 45, а достальные 145 сгорели».

168

Из сохранившейся (в кабинетских делах) собственноручной заметки Петра Великого мы видим. что именно желал он поместить в предисловии к «блаженствам». В ней сказано: «Впереди напечатать: «Понеже многие пути спасения не ведают и звание свое ни во что ставят, но еще и суете сего мира, а не точию Божию определенно приписуют, что и пословица есть, кто пострижется, говорят: работал земному царю, а ныне пошел работать небесному. К тому же ханжи толкуют разна: иные, ежели не покинешь мира и не будешь чернец – несть спасения; иные: надобно по вся дни всю службу церковную слушать или по две или по три обедни на день. Иные, когда кому в путь ехать, наперед, в голоса два или три и более, выговаривают церковную службу, или многие поклоны и правилы, оставя врученное им дело или домоправление, делают, полагая в том спасение» (см. Пекарского, II, 548–553. Филарет, Обз. русск. дух. лит. II, § 2. Первое учение отроком. Новое издание. С.-Пб. 1859).

169

Соловьевь. Ист. России, т. XXI, стр. 185.

170

В том числе – 4 по именному повелению императора.

171

Подобные пособия к чтению Св. Писания встречаем мы еще и в рукописных экземплярах его у наших предков (см. Описание слав, рукописей Моск. Синод. библиотеки Горского и Невоструева. т. I, в предисловии).

172

Сделаны были, кроме того, два издания Учительного Евангелия (то есть, поучений на евангельские тексты), и напечатаны «беседы Иоанна Златоуста на Деяния Апостольские» и «Толкование на Апокалипсес св. Андрея архиепископа Кессарийского».

173

Под заглавием «Книга Деяний и Посланий Свв. Апостолов», но Деяния помещены в первой части.

174

См. Подлинные анекдоты о Петре Великом, Штелина, пер. с нем. Москва. 1786, стр. 410.

175

Привезенные из Амстердама экземпляры Библии, сложенные в сыром месте, сгнили так, что не осталось ни одного целого экземпляра: уцелевшие листы проданы были как макулатура. Сохранились немногие лишь экземпляры в начале розданные Петром.

176

Пекарский, II, 9–615.

177

См. Описание славянских рукописей Московской синодальной библиотеки сост. Горским и Невоструевым. 1855, отд. I, стр. 165.

178

Филарет, И. Р. Ц., IV, 41; его же Обз. русск. дух. лит., I, §§ 238 и 259.

179

Гонение это воздвигнуто было, к сожалению, по проискам известного архиепископа Новгородского Феофана Прокоповича, с которым Феофилакт вел богословскую полемику. Феофан был человек великого ума и обширного образования. «Христианство хорошо было известно уму его, он знал его отчетливо и полно: но оно не было господствующим началом жизни его»... «В смертных муках († 1736 г.), готовясь предстать пред суд Божий, говорил он вслух: «Главо! Главо! разума упившись, куда ея приклонишь?» (Филарет Обз. русск. дух. лит. II, § 2).

180

Филарет. И. Р. Ц.. VI. 41; его же Обз. русск. дух. лит., II. § 15.

181

В предисловии, обращаясь к читателю, составитель Симфонии объясняет значение ее в стихах:

Нужда есть Священное Писание знати,

Яко то вечнаго живота есть мати.

Но внутренних наших чувств немощь есть толика,

Яко вчера и прежде прочтохом елика,

Днесь мало помним или в конец забываем;

Хотяще же обрести, где что есть, не знаем.

Едина Симфония в сем нам пособляет:

По главам бо и стихам всяку речь являет.

182

Рукопись эта хранится в библиотеке С.-Пб. дух. академии. См. Филарет. Обз. русск. дух. лит., II. §§ 7 и 29.

183

Филарет. Обз. р. дух. лит., I, § 250.

184

В то же время синод получил повеление, чтобы проповедники, назначаемые в придворную церковь, говорили проповеди наизусть, а не по тетради.

185

См. Соловьева, Ист. России, т. XXI, стр. 319; т. XXII. стр. 30, 31; т. XXIII стр. 35. Филарет, Ист. Русск. Церкви, V, 40–43; его же Обз. р. дух. лит.. II, § 38, 55, 59. Симон Тодорский был основателемъ свойской филологии в России. По окончании курса наук в Киеве (в 1727 г.), он провел за границею десять лет в изучении экзегетики, догматики, в особенности же языков греческого, еврейского, халдейского, сирского и арабского (под руководством известного Михаэлиса), столь нужных для уразумения Св. Писания. Там он, между прочим, перевел с немецкого сочннение Иоанна Аридта «Об истннном христианстве». Возвратясь в 1738 г. в Киев, он открыл здесь классы греческого и впервые еврейского языков. Блонницкий и Лящевский были его лучшими учениками, они оставили замечательные труды по греческой грамматике и лексикографии (см. Филарет, И. Р. Ц.. V, 43, 44; его же Обз. р. дух. лит.. II, §§ 55, 59).

186

См. Соловьева XXIII, 36. Филарет, И. Р. Ц.. V, 41.

187

См. Филарет, И. Р. Ц., V, 41, 42.

188

Феофилакт Горский написал толкование на все св. Писание (оставшееся в рукописи). Аполлос Байбаков издал (1785–87 г.) читанные им толкования на ІІослания к ефесянам, филиппийцам, колоссянам, на 1-е послание к коринфянам, на 1-е послание к солунянам, на послание к галатам. Гавриил Петров (известный впоследствии митрополит Новгородский и С.-Петербургский) издал (1794) толкования на Соборные послания (Апостолов Иакова, Петра, Иоанна и Иуды); написал также обьяснение беседы о блаженствах и нескольких псалмов (оставшиеся в рукописи). Мефодий Смирнов напечатал истолкование посланий к римлянам, имевшее три издания (1794, 1799 и 1815 г.г.). Ириней Клементьевский издал толкования на послания к римлянам (1787 г.), к евреям (1787 г.), на 12 меньших пророков в 6 ч. (изд. 1804 и 1809 г.г.), на Даниила (1816 г.), на псалмы (изд. 1791, 1807 и 1814 г.г.). Прот. Сидоровский напечатал изъяснение на воскресные и праздничные Евангелия, имевшее три издания (1784, 1804 и 1805 г.г.). Ириней Фиалковский издал толкование на послание к римлянам (1806 г.), на послание к галатам (1807 г.); толкование на остальные 16 посланий осталось в рукописи. Далее: иеромонаха Феоктиста объяснение соборнаго послания апостола Иакова (1806 г.), Сергия Краснопевкина краткое изъяснение посл. к римлянам (1801 г.), Анастасия Братановского толкование на Евангелие Иоанна (в ркп.), Симона Лагова толкование на Новый Завет (в ркп.), Андрея Прокоповича мысли при чтении посланий ап. Павла к солунянам (1819 г.), к галатам (1820 г.), к колоссянам (1820 г.), к ефссянам (1821 г.), Амвросия митр. Новгородского «Руководства к чтению Св. Писания». См. Филарета, И. Р. Ц.. V, 44, 45; его же Обз. р. дух. лит.. II, §§ 74, 109. 111, 154, 160, 171.

189

Филарет, И. Р. Ц.. V, 29 –33.

190

Сухопутный (1731 г.). Морской (1752 г.). Пажеский (1759 г.), Артиллерийско-Инженерный (1762 г.). В 1732 г. учреждены были гарнизонные школы при полках для обучения солдатских детей, причислявшихся тоже к военному сословию. С этими школами слились в 1740 г. цифирные школы Петра.

191

См. Взгляд на учебн. часть в России в ХVIII ст. гр. Д. А. Толстого, стр. 13–62.

192

Филарет. И. Р. Ц.. V. 33–40.

193

См. Листовского, биография гр. П. В. Завадовского в Р. Архив, 1883 г., № 3, стр. 152; Paterson, Book for every Land, р. 370.


Источник: Опыт истории Библии в России в связи с просвещением и нравами / [Соч.] Николая Астафьева. - Санкт-Петербург : 1889 Тип. В. С. Балашева. с.180.

Комментарии для сайта Cackle