Опыт изучения Евангелия св. ап. Иоанна Богослова. Том II

Чтобы иметь полный по возможности взгляд на события священного вечера, предшествовавшего дню страдания и крестной смерти Господа нашего Иисуса Христа, надо изучать настоящую XIII главу св. Иоанна Богослова совокупно с Евангелиями Матфеея, Марка и Луки, повествующих о том же вечере¹. Св. Иоанн Богослов, как мы говорили во вступлении, не повторял повествования о тех событиях, которые были занесены в священные сказания других Евангелистов. Ему повелено было Духом Святым дополнить сии сказания и раскрыть духовное учение о высших тайнах для полноты разумения христианской церкви, которая начала уже распространяться в мире и овладевать душами людей. В настоящей главе св. Иоанн Богослов хотя повествует именно о том вечере, в который учреждено было Господом таинство св. Евхаристии, но он не повторяет сказания об этом событии – явно в виду того, что учреждение таинства хорошо было известно не только из Евангелистов, но и из самого Богослужения, совершаемого еженедельно пред общиной Христовой, как в Ефесе, так и в других городах². Из других же мест Евангелиста Иоанна мы ясно видим, что он указывает на таинство св. Евхаристии как на совершенно известное христианам таинство и посему без всяких объяснений приводит в главе VI слова Господа нашего Иисуса Христа: «Я хлеб живый сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек: хлеб же, который Я дам, есть плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» (ст. 51). «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо плоть Моя истинно есть пища, и кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь пребывает во Мне и Я в нем » (ст. 54–56).

В то время, когда св. Иоанн Богослов начертал свое боговдохновенное Евангелие, христиане конца первого века были уже вполне подготовлены и первыми Евангелиями и установившимся церковным Богослужением к восприятию значения слов Господа, в VI главе Иоанна записанных. Но в сказании первых Евангелистов о тайной вечери недоставало многих подробностей, дополненных Иоанном, и недоставало той умилительной последней беседы Господа с учениками, в которой милосердый Агнец, закалаемый за грех мира, ободрял, успокаивал и укреплял тех, которым на другое утро предстояло страшное потрясающее зрелище Господа, обвиненного врагами и умирающего в страшных страданиях на кресте.

Беседу Господа с учениками мы постараемся изучить ниже. Здесь мы должны попытаться уяснить себе, как и в каком порядке происходили события тайной вечери.

Во-первых, мы должны сказать, что не все согласны в том, на какой день падала в этот год пасха Иудейская, т. е. 15 Низана – день опресноков. Вопрос ставился многими: совершал ли Господь Пасху в законное время, т. е. 14 Низана вечером, накануне 15-го, – или же сутками ранее, 13-го Низана вечером? Все однако указания сводятся к тому, что Господь совершил пасху иудейскую и после неё установил таинство св. Евхаристии в вечер 13-го Низана, – Сам же заклан был 14-го Низана, в тот вечер, когда Иудеи совершали законную пасху, «ибо Пасха наша за ны пожрен бысть Христос»³. Господь, как мы знаем, совершил Пасху в четверг, следующий день – пятница – был днем страдания и смерти Господа, а самый день опресноков 15-е Низана падал в этот день в субботу: «бе бо велик день тоя субботы»⁴.

Разбирая ближе вопрос о том, когда именно Господь совершил последнюю пасху, которая по Исх. XII, 3, 6 должна была совершаться вечером 14-го Низана⁵, – мы, во-первых, укажем, что если бы тайная вечеря была совершена в вечер, законом для пасхи назначенный, – то не могло бы быть указано в Евангелии Иоанна, что в пятницу утром первосвященник и фарисеи и слуги храма «не внидоша в претор, да не осквернятся, но да ядят пасху... изыде же Пилат к ним ...»⁶. Стало быть законное время есть пасхального агнца для Иудеев еще не наступило, а должно было наступить лишь в пятницу вечером. Этого обстоятельства совершенно уже достаточно, чтобы разрешить окончательно вопрос о дне тайной вечери и о том, что 15-е Низана падало на субботу, а Господь страдал 14-го Низана⁷. Но желая вполне уяснить вопрос, мы приложим и другие указания. В настоящей главе XIII Иоанна в стихе 1-м Иоанн Богослов говорит о вечере омовения ног (и пасхи, совершенной Господом): «пред праздником пасхи», а в главе XIX, 14, еще прямее говоря о пятнице, называет ее «пятница пред пасхою». Пасха же Иудейская, как мы видели, должна была совершиться в пятницу вечером 14-го Низана.

И древнейшие отцы церкви были того мнения, что Господь совершил пасху 13-го вечером. Иустин мученик в диалоге с Трифоном указывает, что Господь был распят в день совершения Иудеями пасхи, а св. Климент Александрийский прямо говорит: «Господь совершил последнюю свою вечерю не в законный день пасхи, но в предыдущий 13-й день месяца, а страдал в следующий день, ибо Он сам и был Пасха»⁸.

Мы считаем полезным и интересным привести еще два отрывка из весьма малоизвестного писателя второго века Аполлинария, епископа Гиерапольского⁹, об этом предмете: «Есть некоторые люди, говорит Аполлинарий, которые по невежеству возбуждают споры об этом предмете... Они говорят, что в четырнадцатый день (месяца) Господь вкушал от агнца со своими учениками, а пострадал в великий день опресноков, т. е. пятнадцатого Низана. Они толкуют, что яко бы Евангелист Матфей так говорит: отсюда видно, что понятия их не согласны с законом, и им кажется, что и Евангелия между собою разнствуют».

«Четыренадесятое число (говорит тот же писатель) есть истинная пасха Господня; великая жертва, Сын Божий, связан взамен агнца. Он источил из пречистого бока Своего две очищающие реки, воду и кровь, слово и Дух. Он и погребен в день пасхи с камнем, приваленным на верх гроба»¹⁰.

Мы не будем выписывать из Евсевия Кесарийского¹¹ довольно обширное повествование его о том споре, который возник между западом и востоком относительно дня, когда следует праздновать пасху христианскую. Мы здесь упомянули об этом повествовании только потому, что из Евсевия ясно видно, что азиатские церкви твердо помнили, что Господь страдал четырнадцатого числа месяца Низана, в тот самый вечер, когда Иудеи закалали и ели пасхального агнца. Посему сначала и христианскую пасху праздновали в церквах востока в четырнадцатый день месяца, на какой бы день недели она ни приходилась. Но для нас важен здесь не отмененный церковью обычай¹², а предание, что Господь страдал 14-го числа, а совершил тайную вечерю 13-го Низана. Этим указанием положительно могут быть соглашены между собою все Евангелия и отстраняется ложное мнение, возникшее между некоторыми, преимущественно немецкими, богословами, что тайная вечеря синоптических Евангелий есть другая трапеза, чем та, на которой Господь совершил омовение ног учеников Своих¹³.

Ко всему тому, что мы сказали о дне, в который совершена была тайная вечеря, мы прибавим еще, что если бы Господь праздновал иудейскую пасху в законный вечер кануна опресноков (что опровергается, как мы видели, словами Ин. XVIII, 28 и Ин. XIX, 14), – то как можно объяснить и собрание синедриона, и самое распятие в такой великий праздник, который и соблюдался как суббота (Лев. XXIII, 7) и даже в этот год падал на субботу? Если бы даже можно было утверждать, что злоба фарисеев могла преодолеть строгость обрядового соблюдения субботы, то остается все-таки необъясненным, как могли быть в этот день распяты два разбойника? Поэтому нет возможности допустить какого-либо другого толкования, кроме того, что Господь страдал и вкусил смерть накануне 15 Низана, великаго дня опресноков и испустил дух до наступления сумерек, а потому и торопились Иудеи, «понеже пяток бе да не останут на кресте телеса в субботу, бе же великий день тоя субботы, – молиша Пилата, да пребиют голени их и возьмут»¹⁴

Можно бы указать и на массу других побочных обстоятельств, которые все подтверждают этот взгляд, напр., в ночь закалания пасхального агнца Иудеи не выходили из дома¹⁵ и конечно не послали бы в эту ночь взять Господа. И Иосиф мог купить плащаницу¹⁶ в пятницу и в канун праздника, но не в субботу или день опресноков; тоже можно сказать и о Никодиме, принесшем состав мирры и алоя¹⁷; точно также и жены мироносицы «уготоваша (в пятницу, в канун опресноков) ароматы и миро и в субботу убо умолчаша по заповеди»¹⁸ .

Необходимо еще упомянуть об одном обстоятельстве, на которое указывает св. Иоанн Златоуст¹⁹: «Если Христос и ученики Его ели пасху, то как ели противозаконно? Ибо не должно было возлежать, когда они ели. Что сказать на это? То, что они возлежали уже во время совершения вечера, после того, как ели пасху. А другой Евангелист²⁰ говорит, что Христос в оный вечер не только ел пасху, но еще говорил: «желанием вожделех сию пасху ясти с вами».

И в другом месте Златоуст²¹ говорит: «Христос совершил пасху одним днем прежде, дабы Его заклание было в Пяток, когда совершалась и ветхозаветная пасха».

Читая совокупно сказание о святой вечери всех четырех Евангелий²², мы можем восстановить в уме своем ход событий священного вечера.

Напомним, что Господь, после вхождения в Иерусалим в великий день встречи Его народом с ваиями и после изгнания из храма торжников, возвратился на ночлег в Вифанию²³.

На другой день, 10 Низана в понедельник, возвратился в Иерусалим и продолжал поучать народ²⁴. Ученикам же Своим Он в это время говорил о кончине мира²⁵. В среду 12-го Низана Господь был в Вифании в доме Симона прокаженного, где женщина (Мария) помазала Его на погребение²⁶. В Евангелии от Матфея отмечено, что в день трапезы, после неё, Иуда отправился в Иерусалим совещаться с фарисеями, как предать Господа, а исполнено это было на другой день 13-го, после вечери. Здесь кстати сказать о выражении в Евангелии Матфея ХХVI, 17, которое было причиною недоразумения относительно дня, в который Господь совершал тайную вечерю. Выражение это следующее: «в первый же день опресночный» приступили ученики с вопросом, где приготовить пасху. Пресный хлеб был обязателен по Исх. XII, 18 с 14-го вечером²⁷, но иудейское предание требовало, чтобы весь дом был очищен от квасного ранее наступления 14-го Низана, дабы закон был исполнен с самой строгой точностью²⁸. Лейтфут²⁹ еще указывает, что хотя это не было указано законом, но Иудеи, по установившемуся обычаю, с вечера 13-го и все 14-е Низана уже воздерживались от квасного хлеба. Отсюда понятно, почему в обыкновенном разговорном языке первым опресночным днем называлось тринадцатое число Низана и это выражение употреблено Евангелистом Матфеем. Господь, после вечери в Вифании 12-го Низана, утром 13-го в четверг посылает самых преданных Ему учеников Петра и Иоанна³⁰ к лицу, которое вероятно Господь Петру и Иоанну назвал по имени³¹, но которое при других учениках (в числе которых был предатель) обозначено особой приметой³², дабы раньше времени не огласилось местопребывание в этот вечер Господа. Мы очень склоняемся к мысли, что это был дом Иосифа Аримафейского³³. У хозяина дома Петр и Иоанн приготовляют в большой³⁴, убранной и устланной коврами комнате с большим столом все, что нужно было для совершения пасхи, т. е.: агнца, вино, горькие травы и хлеб, по всей вероятности квасной, ибо Господь не держался предания, а исполнял закон, а законное время еще не наступало³⁵. Кроме припасов должны были быть приготовлены сосуды с водой и тазами и утиральники для омовения рук, так как умывание рук и уст после трапезы есть общий обычай востока.

Когда Господь пришел с учениками, то, может быть, прежде всего совершил пасху иудейскую³⁶ и окончив ее, возлег с учениками Своими. Когда же они возлежали, тогда Господь «встал с вечери» и совершил омовение ног (см. Иоан. XIII, 4)³⁷. После же омовения ног Господь опять возлег (Иоан. XIII, 12), и тогда-то Он указал, что один из них предаст Его (Матф. XXVI, 20–25; Мк. XIV, 18–21 и Иоан. XIII, 21–30). После сего (Матф., Марк) указано на преломление хлеба и преподание вина ученикам, с произнесением Господом священных слов, учреждавших таинство: «сие есть плоть Моя... Сие есть кровь Моя... Сие творите в Мое воспоминание».

Таков порядок событий по Евангелиям Матфея и Марка; но в Евангелии от Луки прежде описано учреждение св. Евхаристии, а потом упомянуто об указании предателя (Лук. XXII:17–23). В Евангелии от Иоанна, как мы знаем, нет описания учреждения св. Евхаристии. Сопоставляя Евангелия Матфея и Марка с Евангелием от Луки, мы видим, что вопрос заключается в том, участвовал ли Иуда в учрежденном священном таинстве. Нет сомнения, что омоченный кусок, поданный Господом Иуде по Иоан. XIII, 26, не имеет ничего общего с священным таинством, но весьма трудно решить, вышел ли Иуда ранее трапезы любви или после неё. В Евангелии от Иоанна можно предположить, что таинство Евхаристии преподано между 32 и 33 стихом XIII главы, после выхода Иуды в ст. 30, когда Господь обращается к ученикам с особою любовью, называя их дети мои (ст. 33). Точно также в Евангелии Матфея, гл. ХХVI, после 25 стиха, а в главе ХIV, Марка, после 21-го стиха, обличенный предатель должен был, по-видимому, уйти (как в Иоан. XIII, 30), и тогда Евхаристия преподается только верным ученикам Господа. Есть и другое обстоятельство, как бы подтверждающее этот взгляд: чтобы идти к первосвященникам и, сделав все нужные распоряжения о страже, поспеть потом на гору Елеонскую, в сад Гефсиманский, Иуда предатель должен был иметь перед собою довольно продолжительное время и потому уйти в начале вечера. Может быть Евангелист Лука не строго держался порядка событий, которые он начертал по сказаниям других, не быв сам их очевидцем, и оттого только произошло разногласие его с другими Евангелистами. Так, после указания предателя, Евангелист Лука упоминает о споре за старшинство (Лук. XXII, 24–30); но слова Господа о том, что Он посреди их как служащий (id ib. 27), тожественны с поучением Господа и словами и действием, в омовении ног выраженном, в Ев. Иоанна (XIII, 13– 17). За сим несомненно из Евангелия от Иоанна XIII, 36 – 38 по сравнению с стихом 30-м, что Петру предсказано его отречение после ухода Иуды. В Евангелии от Луки также пророчество об отречении Петра рассказано после указания о предателе, хотя не оговорено, что Иуда ушел.

Естественно, что мы не смеем прийти к решительному выводу, что Иуда предатель вышел ранее преподания таинства Св. Евхаристии и после омовения ног, когда Господь снова возлег и только после выхода Иуды преподал таинство любви и общения с Ним. Великие отцы церкви держались противоположного мнения³⁸. Св. Иоанн Златоуст, св. Кирилл Иерусалимский и св. Феофилакт Болгарский³⁹ указывали на восприятие недостойным Иудою великих и страшных тайн Христовых, обратившихся ему в осуждение, и предупреждали христиан об опасности приближаться к священным тайнам «недостойно и не испытав себя предварительно», как учит Апостол Павел (1Кор. XI, 28); ибо страшно приступить к приобщению Тела и Крови Христовых, не сознавая всего величия этой тайны бесконечной любви Божией. «Велико было ослепление предателя, говорит Златоуст (in ‘Matth). Приобщаясь тайн, он оставался таким же, каким был, и, наслаждаясь страшною трапезою, не изменялся». Кирилл Иерус. говорит: «Предал Господа Иуда... и едва только оставив трапезу, после того, как пил из чаши благословения, за спасительное питие пожелал пролить кровь праведную»... Феофилакт Болгарский говорит об Иуде в благовестнике: «Яко и трапезы приобщение не умили его».

Во всяком случае не подвержено сомнению, что таинство святой Евхаристии было преподано Господом по окончании трапезы. Несомненно также то, что любвеобильная беседа Господа с учениками начинается, по Евангелию от Иоанна, после ухода Иуды. Беседа эта начинается словами: «Дети, недолго уже быть Мне с вами» (33)... «Любите друг друга, как Я возлюбил вас».

Эти слова так связуются тесно с учреждением таинства св. Евхаристии, что мы сознаемся, что мнение, допускающее уход Иуды ранее учреждения таинства и помещающее совершение таинства между 32 и 33 стихами XIII главы Иоанна имеет для нас особую привлекательность.

Упразднение Пасхи иудейской совершилось установлением таинства Тела и Крови Христовой в воспоминание вечное жертвы единожды принесенной... для ожидающих Его во спасение»⁴⁰. Агнец, взявший на Себя грех мира, на другой день в величайших страданиях человеческих умирал на кресте, чтобы как Бог восприять жертву сию за грех перед Своим судом милосердия.

После окончания священной вечери Господь идет на гору Елеонскую⁴¹. В продолжение сего длинного пути Господь продолжает последнюю беседу Свою с учениками Своими⁴² и перед переходом через поток Кедронский, произносит вслух молитву к Богу Отцу⁴³. Потом переходит поток и входит в сад Гефсиманский⁴⁴.

«Прежде праздника Пасхи». Это выражение, по-видимому, подтверждает высказанный нами во вступлении взгляд, что священный вечер Четверга приходился 13-го Низана, за сутки до совершения законной Пасхи.

Но остановимся с особым вниманием на выражении: «ведый Иисус, яко прииде ему час». Надобно твердо помнить, что всякое событие земной жизни Господа нашего Иисуса Христа совершалось во время, установленное премудростью Божией⁴⁵. До тех пор, пока не настал час, враги Господа были бессильны: они не могли ни схватить Его, ни бросить в Него камней⁴⁶ они могли только проявить злобную волю свою, но волю бессильную до попущения Божия.

Когда же пришло время, в которое Богу угодно было назначить совершение великой жертвы искупления, то Он Сам во плоти указывает на наступление сего часа, ради которого, как Он Сам сказал: «приидох на час сей»⁴⁷; и в другом месте перед взятием Его: «пришел час; прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя»⁴⁸.

Эта мысль о пришествии на землю Господа в определенное высшею премудростью время и о совершении всех сих великих событий лишь тогда, когда наступило для них Божие время, выражена Апостолом Павлом в послании к Галатам (IV, 4) словами: «когда пришла полнота времени»⁴⁹. Эти пределы времен для наступления великого события пришествия Господа на землю несколько раз указываемы в Ветхом Завете, как напр. в Быт. XLIX, 10: «не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель». Или в пророчестве Даниила IX, 24: «Семьдесят седмин определены для народа твоего и святого города твоего, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная, и запечатаны были видение и пророк и помазан был Святый Святых ...(26). И по истечении шестидесяти двух седмин предан будет смерти Христос и не будет; а город и святилище разрушены будут ...»

В стихе 1 главы XIII Иоанна обратим еще внимание на выражение: «Господь прейдет от мира сего ко Отцу». Господь не уходит; Он только преходит, оставляя за Собою двери отверзтыми для всех верующих, созидая единый мир духовный, соединяющий в себе небо и землю. Восхождение или прехождение к Отцу выражает только полное единство Его с Тем, к Которому Он преходит: не подчинение, а единство. Любовь и единство Господа Иисуса со Отцом отражается и на бесконечной любви Богочеловека к ученикам Своим (и ко всем верующим): «возлюбил своя сущия в мире, до конца возлюбил их»; и позже в молитве Своей: да вси едино будут: якоже ты Отче во мне и аз в тебе, да и тии в нас едино будут»⁵⁰

Многие, по-видимому не без основания, в 1 ст. XIII главы «возлюбил своя сущия в мире» видят еще косвенное указание на учреждение таинства Евхаристии, о котором, как мы выше видели, Иоанн Богослов не рассказывает, имея в виду известное всем повествование первых Евангелистов, которое он дополняет раскрытием великого учения о дарах Духа Святого, изливаемых учрежденным таинством.

В сем таинстве, как в следующем за ним учении Господа и в обещании Утешителя и в священной молитве «нашего Первосвященника»⁵¹ за учеников и верующих, – получено человеком высшее откровение любви и благодати – последнее слово учения Господа к людям. После совершения великой Жертвы наступило время даров Духа Святого ради сей Жертвы.

2. И вечери бывшей, диаволу уже вложившу в сердце Иуды Симонову Искариотскому да его предаст.

Иуда волею своею уже был осквернен задуманным преступлением; сердце его уже приютило в себе мысль диавольскую. Душу его знал Господь Сердцеведец и однако Он не погнушался преклониться к ногам оскверненного и преступника и омыть их пречистыми руками Своими. И это смирение и любовь Господа не остановили Иуды! – восклицает Златоуст⁵².

3. Ведый Иисус, яко вся даде ему Отец в руце и яко от Бога изыде и к Богу грядет:

4. Восстав от вечери, и положи ризы и приемь лентион, препоясася.

Какое трогательное и глубокое сопоставление: Господь, ведая, яко вся дает Ему Отец, – именно поэтому служит человеку как раб! О великое милосердие Божие!

Св. Иоанн Златоуст⁵³ под выражением «вся даде Ему Отец», и другим выражением в Матф. XI, 27: «вся Мне предана суть Отцем Моим», – разумеет спасение верных, что подтверждается и словами Господа в Иоан. XVII, 6: «Твои Быша и Мне их дал еси»⁵⁴. Спасение душ человеческих есть высший акт Божией любви и на него то указывает Златоуст . Но слова: «вся даде Ему Отец» заключают в себе и другую мысль о единстве и тожестве Отца и Сына. Богочеловек относит все ко Отцу, к Божеству, не явленному еще во плоти человеческой до пришествия Господа, а Отец все предает Сыну, да разумеем слова Господни «Аз и Отец едино есма» (Иоан. X, 30). Все совершается в мире видимом и невидимом волею Единого Бога Творца мира. На земле же сей, нами обитаемой, мы познаем волю Божию через Сына Божия, являющего людям Бога. Он, Сын Божий, «изшедый от Бога и грядый к Богу» (ст. 3), составляет ту связь, через которую мы может соединиться с Предвечным в вере и любви. Он свет от света, луч, нами видимый и нас освещающий, коим мы прозрели в темнице тела нашего. Свет сей явился для просвещения внутреннего человека и воспитывал его, поучая его прежде всего уничижению и смирению, а за сим и полному самоотвержению ради Божией славы и спасения братьев своих по плоти.

Бог во плоти преклоняется даже до ног человека и омывает ноги и предателя Своего. Великое зрелище для умиленной души!

Не без основания сближают омовение ног учеников, совершенное Господом, и пример смирения, Им подданный, со спором учеников о большинстве во время тайной вечери, записанный у Ев. Луки XXII, 24–27, и слова Господа у Ев. Луки по этому поводу: «Аз же посреди вас есмь яко служай»; и соответствующие им слова у Иоанна XIII, 13–17, которые мы рассмотрим в своем месте.

По поводу слов «прием лентион» мы приведем прекрасные слова св. Кирилла Иерусалимского⁵⁵: «Царь Иисус, приступая к врачеванию человечества, препоясался (во воплощении) лентионом человечества, чтобы уврачевать недужное».

5. Потом влия воду во умывальницу, и начат умывати ноги учеником и отирати лентием, имже бе препоясан.

6. Прииде же к Симону Петру: и глагола ему той: Господи, ты ли мои умыеши нозе?

7. Отвеща Иисус и рече ему: еже аз творю, ты не веси ныне, уразумееши же по сих.

8. Глагола ему Петр: не умыеши ногу моею во веки. Отвеща ему Иисус: аще не умыю тебе, не имаши части со мною.

Иоанн Златоуст⁵⁶, указывая на слова стиха 6-го: «прииде ко Симону Петру», догадывается, что прежде Петра Господь умыл уже ноги кого-то и думает, что не Иуда ли по наглости своей возлежал выше Петра, и что не ему ли может быть Господь умыл ноги ранее Петра. Это, по-видимому, очень древнее предположение.

Может быть отчасти и омовение ног надо разуметь в пророчестве Иезекииля XVI, 9, в словах Господних: «омыл Я тебя водою и смыл с тебя кровь твою и помазал тебя елеем». Нет сомнения, что сие пророчество относится ко всей деятельности Господа нашего Иисуса Христа на земле и заключает в себе и крещение и омытие кровию Господнею человечества и освящение человека Духом Святым в символистике елея. Но и в омовении Господом ног учеников происходит таинство посвящения их и приготовления их к апостольской деятельности, ибо, к ним относятся слова пророчества Исаии⁵⁷: «коль прекрасны ноги благовествующих мир, благовествующих благая».

Симон Петр, противясь омовению ног Господом, не согрешал великим грехом самонадеянности, или гордости, но тем не менее согрешал грехом непослушания. Не понимая происходящего, он должен был всецело отдаться воле Того, которого он столь горячо любил. Он грешил, впрочем, из чувства любви к Господу и в порыве благоговения вероятно выразил чувства, волновавшие всех Апостолов в эту минуту (кроме, конечно, предателя). Господь указывает Петру, – и в лице его всем ученикам, – что они должны, хотя не понимают совершаемого действия, безмолвно подчиниться Ему, с полною уверенностью, что мудрость Божия раскроет им понимание сего и всего другого впоследствии, когда придет время просвещения умов их Духом Святым после свершения грядущей тайны.

Петр однако в своем еще не вполне развитом духовном уме и благоговении вторично противится Господу. В эту минуту вероятно священный ужас овладевает им при мысли, что Тот, Которого он исповедал быть Христом и Сыном Божиим⁵⁸, хочет служить ему как раб, – и он решается сказать Господу: «не умыеши ногу моею во веки». Тогда Господь, зная верное сердце Петра и честную его душу и великую любовь его, несмотря на все его слабости и увлечения, врачует его угрозой: «не имаши части со Мною». В этих словах указание, что прежде всего Господь требует повиновения. Тогда Петр со свойственною ему подвижностью мысли впадает в другую крайность.

9. Глагола ему Симон Петр: не нозе мои токмо, но и руце и главу.

10. Глагола ему Иисус: измовенный не требует токмо нозе умыти есть бо весь чист: и вы чисти есте, но не вси.

11. Ведяше бо предающаго его: сего ради рече, яко не вси чисти есте.

Любовь Петра и страх быть отлученным от Господа, замечает Златоуст (Loc. S. Sit.) заставляют его броситься в другую крайность и просить омовения и главы и рук. Господь с кроткою любовью относится к недостаткам Петра и присовокупляет общее для всех поучение.

В словах Господа надо различать два значения: одно – относящееся к человеку, другое, относящееся к церкви Христовой, представляемой в эту минуту всеми двенадцатью Апостолами, из коих один был нечистый и потому извергался вон. В отношении личности Петра и каждого из верных учеников Господь называл их «измовенными», ибо они уже были очищены чрез слово Господне: «вы уже очищены чрез слово, которое Я проповедал вам» (Иоан. XV, 3). Они уже были просвещены великим светом; они освободились уже от иудейских заблуждений, они отвергли от души своей всякое лукавство⁵⁹. Это было то перерождение, о котором пророчествовал Исаия⁶⁰, говоря: «измыйтеся и чисти будите, отымите лукавства от душ ваших».

Души апостолов были уже омыты Словом; грех общечеловеческий был уже подъят на рамена Божественной жертвы; на них оставалось лишь то частное запятнание, которого ни один человек не избегает, проходя по праху жизненного пути. Ноги человека касаются земли и её праха, хотя глава и длани его и простираются горе ко Всевышнему. Человек, хотя «измовенный» благодатью, не может однако быть совершенно чистым, как путник, идущий по пыльной дороге. Это последнее запыление омывает Господь, наклоняясь как раб над ногами учеников. Таково, по-видимому, значение слов Господа в отношении каждой отдельной личности верных учеников, коим умыл Он ноги.

Но в следующем 11-м стихе значение слов Господа, по-видимому, обнимает собою всю церковь, представляемую Петром и всеми Апостолами со включением предателя, который среди чистой церкви представляет пятно, – «сего ради рече, яко не вси чисти есте». Отдельно от личности человека надо рассматривать чистоту Церкви, которая не может колебаться или скверниться от того, что один из её членов оказывается оскверненным и недостойным пребывать в лоне её. Зараженный член потому и отсекается, что он душою не принадлежит к Церкви, в которой узы, связывающие членов, суть узы духовные, а не узы насилия. Он выходит из церкви, потому что он не был её сыном, иначе он бы остался в ней: «от нас изыдоша, но не беша от нас: аще бы от нас были, пребыли убо Быша с нами: но да явятся, яко не суть вси от нас»⁶¹. Таково было положение и Иуды предателя, оставляющего вечерю Христову, чтобы броситься в бездну.

12. Егда же умы ноги их, прият ризы своя, возлег паки, рече им: весте ли, что сотворих вам?

Продолжая подобие, указанное св. Кириллом Иерусалимским⁶² о лентии, т. е. человечестве, которым препоясался Бог для уврачевания человечества, мы можем усматривать и в восприятии паки риз и возлежании образ возвращения воплотившегося Бога-Слова в лоно Отца в преславном Его вознесении. Но Он совозносит с Собою и просвещенные ризы человечества и возлежит окруженный верующими, знаменуя сим: «Аз с вами есмь до скончания века».

На вопрос, поставленный Господом ученикам Своим о значении совершенного Им действия, в котором выразилось все Его служение человечеству, Господь Сам отвечает и разъясняет им такие великие истины, которые никогда не приходили, да и не могли прийти в ум ни одного из мудрецов. Сила и величие в смирении, в служении, в отказе от себя.

13. Вы глашаете мя учителя и Господа и добре глаголете: есмь бо.

14. Аще убо аз умых ваши нозе, Господь и учитель, и вы должни есте друг другу умывати нозе.

15. Образ бо дах вам, да якоже аз сотворих вам, и вы творите.

Господь глаголет по человечеству, как всегда, когда Он ставит Свой образ действия в пример людям. Посему Он не называет Себя ни Сыном Божиим, ни Сыном человеческим, а Господом и учителем, причем, первое имя только в смысле господина, главы, а не Бога. Указывая ученикам, что всякий будущий глава в церкви Христовой должен почитать себя не владыкой, а слугой братьев своих, Господь творит тип вечный, неумирающий, святых отцев, почитаемых церковью, которые потому и прославляются, что шли по пути, указанному Господом, и по мере сил своих старались подражать Ему в смиренном служении братьям своим, врученным им от Великого Пастыря душ и телес: «Образ бо дах вам, да якоже аз сотворих вам, и вы творите».

Мы выше по поводу 4-го стиха уже указывали на сближение омовения ног с спором о большинстве между учениками, о чем повествует св. Ев. Лука (XXII, 24–27). Мы здесь прибавим, что и св. Иоанн Златоуст⁶³ сближает омовение ног и следующее за ним поучение с теми вопросами о большинстве, которые упомянуты в Евангелии от Луки, и слова Господа в сем Евангелии с следующими словами ст. 16–17 Евангелия Иоанна.

16. Аминь, аминь глаголю вам, несть раб болий господа своего, ни посланник болий пославшаго его.

17. Аще сия весте, блажени есте, аще творите я.

«Ибо кто больше, возлежащий или служащий? Не возлежащий ли? А Я посреди вас как служащий». Так приводит слова Господа Ев. Лука⁶⁴, у которого записана одна часть речи Господа. Но сия часть совокупно с приведенными словами св. Евангелиста Иоанна есть одна и та же речь, в которой разъясняется, что раб и посланник не выше господина и посылающего, с прямым указанием Апостолам их обязанностей, духа их проповеди и того смиренно-великого значения, которое они займут в мире посреди общины Христовой и которое так образно описано св. Ап. Павлом: «Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах всеми попираемый доныне»⁶⁵. «Мы гонимы, но не оставлены, низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисуса открылась в теле нашем»⁶⁶.

«Сила Моя совершается в немощи (говорит Господь к Апостолу Павлу, который продолжает): «Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, притеснениях за Христа: ибо когда я немощен, тогда силен»⁶⁷.

Не было однако ни одного наставления ученикам, не было ни одной обязанности, возложенной Господом на них, которые не были бы преподаны не только словом, но и примером Господа. Он поистине понес на Себе болезни и немощи наши, и труды, и уничижения, и страдания, вкусив даже самой смерти, ибо Он был совершенный человек, как Он был и есть Бог всемогущий.

Взаимная друг другу помощь и притом полное смирение – вот что Господь преподал в омовении ног: а в основание и смирения и помощи и служения Господь ставит любовь. Любовь Вседержителя к роду человеческому лежала в основании восприятия Им страдальческого существа человеческого, и сию же любовь кладет Господь в основание всей жизни человека и всех его отношений с одной стороны к Богу, с другой к братьям своим. Полного забвения своего человеческого эгоистического «Я» требует Господь от человека, преподавая ему недосягаемый вполне, но вечно присущий человеку образ, который вечно светит ему и зовет его на путь долга, Господом начертанный. Только на этом пути духовное «Я» человека светлеет и на столько просвещается, насколько человек забывает свое «Я» материальное на земле.

Но «блажени есте» не только «аще весте сия», но «аще творите я».

Здесь камень преткновения многих: как часто и умиленное сердце не находит в себе достаточно сил пробиться сквозь терния мира и, зная, где истинное счастье, отказаться от тех уз, которые привязывают душу к земле. «Дети, глаголал Господь, как трудно надеющимся на богатство войти в царствие Божие»; но когда ученики ужаснулись, то Господь раскрыл другую тайну милосердия, глаголя: «человекам это невозможно, но не Богу, ибо все возможно Богу»⁶⁸. Из сего видно, что для того, чтобы творить то, что вемы, надо со многими слезами просить Бога о помощи, ибо невозможно человеку без помощи Духа Святого возвыситься до того пути, на конце которого царствие Божие. Посему и Господь указывал ученикам перед страданием, что будет им дан Утешитель; посему в день воскресения Он глаголал им: «приимите Дух Свят»; посему в Пятидесятницу все верные окрещены огнем Духа Святого; посему Господь даровал нам и таинства, да помогут человеку в его немощи и слабости и колебаниях, ибо бессилен человек без помощи Божией.

Скажем здесь, кстати, что именно самонадеянность, проповедуемая протестантскими церквами всех наименований, и есть тот камень преткновения, который отделяет ведение от творения. Предполагается среди протестантизма, что изучения, дающего ведение, достаточно человеку, но это не так для тех, кто знает человеческую природу: не проповеди нужно человеку, а помощи Божией, преподаваемой таинствами. Проповедь раскрывает более или менее значение Слова Божия и сеет добрые зачатки – с этим нельзя не согласиться, но силу исполнить может дать только Дух Святой, через посредство таинств благодатью действующий на внутреннего человека и укрепляющий его к совершению дела Божия. «Творить правду» посылаются ученики, не только проповедовать, замечает Златоуст⁶⁹. «Блажени аще творите» и у Матф. V, 19: «аще кто сотворит и научит, сей велий наречется». Прежде пусть он научится сам творить и опытом узнает бессилие свое без помощи Божией и тогда пусть научит и «велий наречется».

18. Не о всех вас глаголю: аз (бо) вем их же избрах, но да писание сбудется: ядый со мною хлеб воздвиже на мя пяту свою.

В словах сих Господь напоминает выражение Псалма 40-го ст. 10. Давид рисует бедствие человека, на которого обрушились многие страдания и физические и нравственные, из коих самое ужасное измена близкого. На это именно указывает Господь, страдая по человечеству в любвеобильной душе Своей.

Но стих 18-й представляет еще нам обширное поле для думы. В предыдущих стихах Господь указывает на всех верующих без различия, указывая всем путь ко блаженству, не ведением токмо, но и деланием. В 18 стихе Он указывает на горестное исключение, на изменника, не только не творящего добра, но еще делающего зло, и какое зло, подымающаго «пяту свою» на своего благодетеля и Господа, который Сам его избрал. Мы находимся перед великим вопросом о воле и предопределении, который возникает по поводу всей религиозной жизни души нашей, как он лежал в основании первого греха наших прародителей.

Иуда Искариотский был избран Господом в числе ближайших двенадцати учеников Господа, пользовался – как все они светом учения Господня и был свидетелем чудес Его и – как другие Апостолы – имел власть именем Господа изгонять бесов и творить чудеса⁷⁰. И в его руках множились хлебы, раздаваемые голодному народу, и он видел Господа, идущего по воде⁷¹ и несмотря на то поднял пяту свою на Господа. Есть ли возможность самому тонкому софисту доказать, что Иуда, – человек погибели, – не приложил собственного старания, собственной злой воли, чтоб достичь своей погибели? Если можно объяснить себе значение этого человека, то только указанием Ев. Иоанна XII, 6, «что он был вор». Другими словами в этом человеке была особая страсть к деньгам, алчность к наживе. Вероятно и другие Апостолы, как и все люди, были не без слабостей человеческих, и они имели вероятно наклонность к тому или другому греху, но величие Господа, внося свет в их душу, делало их способными бороться против своих страстей и слабостей, потому что доброю волею своею они воспринимали радостно свет, вторгавшийся в их души и шли ко свету⁷². В душе Иуды происходило обратное явление; он не боролся против страсти своей, а потакал ей, развивал ее, удовлетворяя ей, и вскоре она настолько овладела всеми его помыслами, что вытеснила свет, омрачила душу, затемнила понимание его и вместе с тем угасила даже веру, против которой несчастный уже боролся как против врага, мешающего ему действовать в низких его намерениях. «Смотри, говорил Господь, свет, который в тебе, не есть ли тьма»⁷³. Что он боролся и, по-видимому, одолел веру, но затем после преступления узнал, что не мог одолеть ее, хотя уже верил как трепещущий бес⁷⁴, а не как ученик, – то мы ясно видим из слов его фарисеям и из презренной смерти его⁷⁵. Мы решаемся высказать еще одно предположение: не Иуда ли был тот из учеников, который в отсутствие Господа на горе Преображения пытался выгнать беса из отрока и не мог?⁷⁶ Не он ли, – и может быть даже с корыстною целью, – пытался начать чудеса и исцеления независимо от Господа, а только употребляя силу этого великого имени, которое прежде в устах его с благословения Господа творило чудеса? Но вероятно, как только мысль эта созрела в душе его, он увидел свое бессилие и сие бессилие создало злобу, и хотя вера бесовская, т. е. трепещущая, а не любящая, не могла умереть в его душе, но она была бесплодна для дел Божиих, ибо не может «сатана сатану изгонять»⁷⁷.

Из этого кажется ясно, что перед Иудой, как перед каждым человеком, лежали две дороги: одна широкая, ведущая к гибели, другая тесная, ведущая ко спасению⁷⁸. Он мог волею своею бороться против алчности; он мог не воровать из порученного ему общего ящика и мог привычкой добра все более и более приближаться к свету и осветить им тьму души своей. Но он волею своею пошел во мрак и начал творить дела мрака, а потому и удалялся все более и более от света, ибо, как сказал Господь, «всякий делающий худые дела ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы»⁷⁹. Предведением Божиим в пророчествах и псалмах открывался весь ход событий, ознаменовавших наше искупление и спасение, и в числе сих событий указано и преступление изменника: но воля Иуды, злая воля предателя, была его собственностью, он имел право располагать ею, как хотел и употребил свободу свою на зло, – хотя это известно было Богу от века. Призвав Иуду к апостольству, Господь по Божеству знал, что он предаст Его (Иоан. VI, 70–71), но Господь, как указывает Златоуст⁸⁰, неустанно старался и намеками и смирением остановить его на краю гибели. Он тип всякого злонамеренно погибающего человека, для которого все Божии указания, полные любви предостережения, и самые временные бедствия, могущие открыть ему глаза, пропадают бесследно, потому что гнусная сатанинская страсть овладела его душой.

Значение Иуды в истории церкви также понятно: он представляет собою ту часть человечества, которой все помыслы устремлены на земное, и в этом смысле он представитель фарисеев и начальников последней эпохи ветхозаветной церкви, которые поэтому то и не могли войти в царствие Божие⁸¹. Эти люди и в древние времена как и в наше время не понимали и не желали иметь других интересов кроме земных благ, а потому они отрицались и отрицаются веры как излишнего бремени, думая, что они обладают высшею человеческою мудростью и что этой мудрости совершенно достаточно для человека.

С другой стороны Иуда был типом и предвозвестником того, который называется «человеком греха, сыном погибели»⁸², и которого св. Иоанн Богослов в Откровении называет зверем и драконом⁸³ и лжепророком⁸⁴. Он мудрствовал своим маленьким умом пред величием премудрости Божией и осмелился даже думать, что его человеческие планы имели влияние на судьбы Божии⁸⁵. Он не мог понять, что одно было поистине реально во всех его действиях: грех его и его гибель, и таково будет значение антихриста, коему дана будет власть «до времени» (2Фес. 1, 8. Cit.), пока Богу угодно будет попустить «власть князя мира сего».

Господь избрал для утверждения церкви Своей двенадцать столпов, зная, что один из столпов сих рушится и будет заменен другим⁸⁶, да служит погибший столп примером и знамением, как «со страхом и трепетом надо совершать дело своего спасения»⁸⁷.

19. Отселе глаголю вам, прежде даже не будет: да егда будет, веру имете, яко Аз есмь.

Доселе Господь молча страдал и скорбел в многолюбящей человеческой душе Своей об измене и об изменнике: но теперь спасение других верных учеников зависело от того, чтобы они были уверены, что Господь «ведяше искони кии суть неверующии и кто есть предаяй Его»⁸⁸. Объявление Господом, что один из учеников предаст Его, было делом любви Его к остальным верным ученикам, да веруют, что Он есть Тот, которого имя Аз есмь⁸⁹, – что Он есть тожественный и единый с Богом Завета – Иеговой, устрояющим спасение человечества и соединяющим небо с землею⁹⁰.

20. Аминь, аминь глаголю вам; приемляй, аще кого послю, Мене приемлет: а приемляй Мене приемлет Пославшего Мя.

Указав в 18 стихе (см. еще ниже ст. 21) на предателя, Господь раскрывает ученикам величие служения тех, кои остаются Ему верными. Они облекаются полномочием представлять собою Царя: и какого же Царя? – Бога всемогущего, являемого во второй Ипостаси Богом Словом, во плоть человеческую облекшимся. Как печать сего полномочия им даруется благодатное присутствие Духа Святого, Духа Божия, иже от Отца исходящего, Которого Господь в любвеобильной беседе Своей называет вечным Утешителем.

В этой последней беседе Господь, говоря ученикам «приемляй аще Кого послю, Мене приемлет», напоминает Апостолам то, что Он еще прежде говорил им, посылая их на проповедь (Матф. X, 40)⁹¹. Но тогда, вероятно, Апостолы не могли еще вполне уразуметь величие сих слов и своего служения. Даже и в последнюю беседу они еще не разумели величия Того, Которого они готовились быть посланниками⁹². Но это понятно: они были люди, еще не воспрянувшие силою Духа Божия из плоти, чтобы вознестись в высший мир, раскрытый им воскресением Господним и дарованием Духа Святого, раскрывшего мысль их для понимания писаний и событий жизни Господа Иисуса. Но Господь, ведая, что словеса Его осветятся для них вскоре, оставляет им драгоценный дар в словесах Своих, кои они поймут после великого горя и великой радости. Посему перед самым страданием Своим Господь снова повторяет, что кто примет их, примет и Его, а кто примет Его – воспринимает в храмину души своей единосущного с Ним Отца: и сим напоминанием Он облекает их силою свыше к предстоящей им проповеди, наполняя сердца их радостью, когда они узрят исполнение словес Его⁹³: «И возрадуется сердце ваше и радости вашей никто не отнимет у вас».

21. Сия рек Иисус возмутися духом, и свидетельствова и рече: аминь, аминь глаголю вам, яко един от вас предаст мя.

Те же слова конца 21-го стиха записаны и первыми двумя Евангелистами и конечно глубже всего врезались в память сердца учеников: «аминь глаголю вам, яко един от вас предаст мя» (Матф. XXVI, 21; Мк. XIV, 18); у Евангелиста Луки та же мысль выражена другими словами: «Обаче се рука предающаго мя со мною есть на трапезе» (Лук. XXII, 21); или вернее, что записаны только вводные к печальному раскрытию слова Господа, или дополняющие слова. Но у одного только Евангелиста Иоанна отмечена та скорбь души человеческой Господа, которая овладела Им, когда Он раскрывал сие ученикам Своим⁹⁴. Это нравственное страдание Господа во плоти было великое страдание человеческой души: Бог всеведущий, устроивший спасение человека, подъял во плоти на рамена Свои все тягости природы человеческой и испил до дна всю чашу горести и скорби, которая есть удел всех людей, с той разницей, что Он испил всю чашу страданий, принадлежащую по малой доле каждому человеку в отдельности, а Он был «муж болезней и скорбей»⁹⁵ всего человечества. Господь «возмутися духом», потому что Он страдал в отвергнутой любви Своей, которую как другим ученикам предлагал и изменнику. Он страдал, как благодетельствующий, оскорбленный получившим от Него благодеяние; наконец Он страдал и оттого, что необходимо было открыть измену ученикам, дабы укрепить их в вере⁹⁶

22. Озирахуся убо между собою ученицы, недоумеющеся, о ком глаголет.

Св. Иоанн Златоуст⁹⁷ по поводу этого стиха замечает, что на Апостолов напал страх, «ибо хотя они не сознавали за собою ничего худого, но пришли в недоумение, потому что более верили словам Христа, нежели собственным своим помыслам». Чувство недоверия к себе в отношении возможности пасть, есть прекрасное и правильное состояние духа: кто уверен в себе, что не падет, наверное падет; кто смотрит на свои силы с недоверием, тот стоит на страже и с помощыо Божией может бороться против врага. Мы знаем поразительный пример падения великого Апостола Петра, уверенного, что он не оставит Господа своего.

23. Бе же един от ученик его возлежа на лоне Иисусове, его же любляше Иисус.

24. Поману же сему Симон Петр вопросити, кто бы был, о нем же глаголет.

25. Напад же той на перси Иисусовы, глагола ему: Господи, кто есть?

Господь и ученики Его за трапезой, как мы видим из сего, возлежали по римскому или, вернее, по греческому обычаю того времени. Заметим, что по древнейшему обычаю Евреев они не возлежали, а сидели за трапезой⁹⁸. И в Египте, на многочисленных изображениях из частной жизни Египтян, собранных сэром Гарднером Вилькинсоном с их памятников, нет примера возлежания за столом⁹⁹. Но уже у пророка Амоса (Ам. VI, 4) мы читаем обличение: «вы, которые лежите на ложах из слоновой кости». И у Гомера древние Греки не лежат, а сидят за трапезой¹⁰⁰. Обычай возлежать за трапезой был вероятно заимствован из дальнего востока¹⁰¹. Римский обычай назначал одно ложе на трех человек; по греческому (афинскому) обычаю на одном ложе помещались лишь два человека и голова одного приходилась на высоте груди другого. Все возлежали на левом локте, чтобы иметь правую руку свободною. Возлежащие на одном ложе могли разговаривать между собою, ибо один лежал наискось на ложе и сей последний видел через голову первого возлежащего того, кто лежал на другом ложе сзади первого возлежащего, но этот последний не иначе мог говорить с соседом своим, как повернув голову назад¹⁰². Мы вошли в эти объяснения, чтобы можно было понять, почему Петру, лежавшему на втором ложе, за спиной Господа, легче было подать знак Иоанну, лежавшему наискось на ложе с Господом, чем самому обратиться с вопросом к Иисусу. Точно также из сего описания устройства стола с его ложами видно, что Иоанну совершенно удобно было, несколько только наклоняясь вперед, припасть к груди Господа и шёпотом спросить Его о тревожившем всех сомнении. Точно также и ответ Господа, павший в ухо Иоанна, совершенно остался неизвестным другим ученикам, что явствует из стиха 28-го, ибо после подания Господом куска хлеба Иуде никто из них «не разуме», почему Господь подал ему кусок, и для чего Он сказал ему: «еже твориши, твори скоро». Но замечательно, что кажется и сам Иоанн не уразумел, или не вполне уразумел предательство Иуды, «не смея думать, как указывает Златоуст (1. Cit. стр. 323), чтобы ученик мог дойти до столь великого беззакония». Вообще очи учеников были закрыты и Господь, как очень верно замечает Златоуст (стр. 322), намеренно не открывает им ясно предателя, ибо могло случиться, что в первом порыве их негодования предатель был бы тут же убит и растерзан ими.

Златоуст же разъясняет, почему Петр, – в то время, когда все ученики в страхе и изумлении смотрят друг на друга, – делает знак Иоанну спросить Господа, а сам не решается обратиться к Нему с вопросом: он еще находится, говорит Златоуст, в некотором смущении, подвергнувшись упреку по поводу омовения ног. Мы видели выше, что и самое устройство стола способствовало Петру подать немой знак Иоанну, тем более, что он чувствовал, что нельзя громко поставить этот вопрос, ибо для всех было явно нежелание Господа назвать прямо предателя по имени. Мы еще обратим внимание, что все мельчайшие подробности, записанные Евангелистом конечно свидетельствуют о начертании Евангелия очевидцем сих событий, а перифраза, которою св. Иоанн всегда обходит свое имя, глубоко трогательна по своему смирению.

26. Отвеща Иисус: той есть, ему же аз омочив хлеб подам. И омочь хлеб даде Иуде Симонову Искариотскому.

27. И по хлебе, тогда вниде в онь сатана. Глагола убо ему Иисус: еже твориши, сотвори скоро.

Обмочение Господом хлеба и подание его одному из присутствующих не могло привлечь особого внимания учеников, ибо это есть одна из обычных вежливостей на востоке: притом же слова, сказанные Господом, как бы объясняли, почему сия вежливость оказана председателем трапезы тому, которому, как думали ученики, Он дает особое поручение. Глубокий тайный смысл действия Господа и слов Его понятен был лишь закоренелому уже в злодействе предателю.

Весьма замечательное указание делает по сему поводу Златоуст¹⁰³: «пока Иуда, говорит он, был в лике Апостолов, сатана не смел войти в него и только извне нападал на него. Когда же Христос обнаружил его и отлучил, тогда уже безбоязненно вошел в него». С этой минуты Иудой овладевает демонская сила; человеческая воля его, которую Иуда употребил во зло, перестает быть его достоянием; ибо он до конца отверг милующую руку и делается уже презренным орудием врага. Даже последние слова Господа к Иуде, как замечает Златоуст, были слова любви, которые могли остановить предателя, если бы он не был неисправим. «Еже твориши, сотвори скоро», – глаголет с глубокою скорбью Господь, напоминая Иуде, что ночь проходит, и что если он не хочет оставить своего преступного замысла и коснеет в злобе, то время ему приступить к его исполнению

28. Сего же никто же разуме от возлежащих, к чесому рече ему.

29. Нецыи же мняху, понеже ковчежец имяше Иуда, яко глаголет ему Иисус: купи еже требуем на праздник, или нищим да нечто даст.

Мы замечаем опять слова очевидца, участника в событиях, ибо только таковой мог с такою точностью указать на мысли сотоварищей своих, – мысли, которые, по-видимому, и он сам разделял, говоря: «никто же разуме». Мы и выше говорили, что св. Иоанн даже предупрежденный словами Господа, сказанными тихо, не уразумел знака, коим Господь указал на предателя; только после всех великих событий, виденных им, очи его открылись и он понял все происходившее перед ним. По-видимому, в ночь тайной вечери ученики даже думали, что Иуда пользуется особым доверием Господа, ибо носит ковчежец с деньгами и получает приказание об образе употребления сих денег.

Св. Иоанн Златоуст в беседе 72 на Иоанна возбуждает вопрос: какие деньги носил Иуда в ящике? По-видимому, это были, во-первых, деньги тех учеников, которые имели некоторое состояние, как например сыны Зеведеевы¹⁰⁴« и, во-вторых, – деньги тех святых жен, которые служили Господу имениями своими, как то указано у Луки VIII, 3. Мы видим, что пример Господа освятил общежитие, которое с начала основания Церкви Христовой после излияния благодати Духа Святого связывало первых христиан в одну семью посреди развращенного рода¹⁰⁵. Нигде общежитие не ставится в обязанность Господом, Который утверждал благодатным словом Своим семью с её отдельным существованием¹⁰⁶. Но примером Своим Он благословлял общежитие тех людей, кои, отказавшись совершенно от мира, имеют целью служить братьям своим, посредством служения Богу. Господь с апостолами Своими в трудовой жизни Своей не отменял законов, Богом же преподанны, об устройстве семьи и семейной жизни, но указывал и на высший строй жизни, в котором земная забота совершенно исчезает из души человеческой.

В сей первой общине Христовой казалось бы не было места для преступления, в особенности сребролюбия, но Иуда доказал, что и среди святыни душа человеческая может при злой воле сохранить темное место, которое может разрастись в страшную язву, губящую окончательно несчастного. Среди общины Христовой, страшно сказать, Иуда был вор (Иоан. XII, 6).

30. Приим же он хлеб, абие изыде: бе же нощь, егда изыде.

Была ночь в Иерусалиме, но темнее была ночь в сердце преступника¹⁰⁷, не знающего уже, куда он идет, но ведомого сатаною к гибели. Но и сатана сам тьма и во тьме ходит: устраивая тот последний шаг Иуды, который предает Господа в руки врагов Его, отец лжи не понимал, во-первых, что Иисус есть Сын Божий¹⁰⁸, и, во-вторых, что гибель, устраиваемая Сыну человеческому, есть прославление Его в Боге, спасение человечества и изгнание князя тьмы, князя мира сего. Посему-то в следующем стихе «Егда изыде (Иуда) глагола Иисус: ныне прославися Сын человеческий и Бог прославися о Нем».

Сатане предается Иуда предатель по собственной воле, но минута сего предания или позволения Господом сатане взять того человека, который сам отдался ему, наступила (как мы уже имели случай указать словами Златоуста в 27 стихе), – когда Господь подал Иуде хлеб, посему и указано здесь, что «приим хлеб изыде» – Иуда отпускается навсегда, навечно от лица Господня. С этой минуты начинается задушевная беседа Господа с учениками. Община Господня очистилась извержением недостойной личности. Остаются светильники мира, имеющие возжечься от Источника вечного Света; остаются те, коим Господь сказал: (Ин. XV, 14–15) «Вы друзья Мои... Я уже не называю вас рабами... но Я назвал вас друзьями». Сим близким глаголет Он:

31. Глагола Иисус: ныне прославися Сын человеческий, и Бог прославися о нем.

32. Аще Бог прославися о нем, и Бог прославит его в себе, и абие прославит его.

Необходимо сопоставить последнюю беседу Господа с учениками с предыдущей беседой Господа с учениками на горе Елеонской, когда Он, смотря на Иерусалим за два дня перед сим, говорил о гибели Иерусалима и затем о кончине мира¹⁰⁹. На горе Елеонской¹¹⁰, имея перед Собою священный град, Господь раскрывал ученикам таинственные судьбы Божии, в коих гибель Иерусалима была как бы предвозвестницей и прообразованием грядущей (во времена человеку неизвестные)¹¹¹ кончины мира. Но и на горе Елеонской, говоря о грядущих бедствиях и о страхе, напавшем на всех, Господь говорил ученикам: «Начинающим же сим бывати, восклонитеся и воздвигните главы ваша: зане приближается избавление ваше»¹¹². Это слово соединяет беседу Господа на горе Елеонской о кончине мира с последней беседой, в которой Господь раскрывает ученикам тайны духовной жизни и возрождения души человеческой Духом Святым, при котором все цели и стремления человека изменяются, земные блага становятся ничем, земное горе и земной страх исчезают и перед человеком является новый идеал счастья, независимый от мимолетных явлений его земной жизни. Посему то когда начинает наступать эпоха бедствий, верующие восклоняют главы свои, ибо земное преходит, близится царствие Божие. Таким образом эти две речи дополняются одна другой. Сначала Господь глаголет (Мк. XIII, 23): «Вы же блюдитеся: се прежде рех вам вся». Ныне же в Своей беседе Он указывает им на любовь (Ин. XIII, 34), на Утешителя (Ин. XIV, 26 и сл. Ин. XVI, 7 и сл.), на их радость (id. 22), и на прославление Сына да прославится Отец. (id. ХVII, 1). Сия слава Божия, явленная в Сыне, есть единая, истинная, вечная радость человечества, когда оно сподобилось Духа Святого, и с сего именно великого таинства вечной радости начинает Свою беседу Господь, как только вышел из среды учеников Иуда предатель, представитель гордости и своеволия, представитель тех, которые ставят свою волю и мысль вместо воли и премудрости Божией.

«Ныне прославися Сын человеческий и Бог прославися о Нем. Аще Бог прославися о Нем и Бог прославит Его в Себе и абие прославит Его», так глаголал Господь среди верной общины Своей, знаменуя, что грядет великая слава Божия, являемая в смиренном образе человеческом. Сим обещанием Господь умягчает скорбь (временной) разлуки Своей с учениками, о которой Он глаголет в след. 33 стихе. Наступает время жертвы. Бог уже прославился в Сыне человеческом, в Его любви и чудесах и благодатном учении, но высшее прославление Бога во Иисусе Христе было в страшном Его страдании и смерти и в славном Его воскресении. «Прославил и паки прославлю», вещал глас с небеси¹¹³ «Дух Христов, говорил Апостол Петр, предвозвещая Христовы страдания, предвозвещал и последующую за ними славу»¹¹⁴. «Вот я вижу небеса отверстыя и Сына человеческого, стоящего одесную Бога»¹¹⁵ говорил исполненный Духа Святого первомученик Стефан, прозревая духовными очами в светлый вечный мир, куда звал уже его Господь. Бренная плоть человеческая и смиренный образ человека, воспринятые Богом, совозносятся прославленные к престолу Отца¹¹⁶, а посему Господь воплощенный и препрославленный есть Дверь овцам¹¹⁷.

Еще заметим со Златоустом¹¹⁸, что слава Христова явилась не только после воскресения Его, но и на самом кресте, ибо солнце померкло, камни распались, церковная завеса разодралась, многие тела усопших святых воскресли и гроб не мог удержать Владыку жизни.

33. Чадца, еще с вами мало есмь. Взыщете мене, и якоже рех Иудеом, яко аможе аз иду, вы не можете приити: и вам глаголю ныне.

Чадца! τεχνία, filioli! Выражение великой нежности и любви, приготовляющее учеников к разлуке: но за сим Господь прямо говорит, что недолго Он будет уже с ними. Он говорит им этими словами, что они в разлуке с Ним будут временно, как беспомощные дети в страхе и ужасе одиночества. «Будете искать Меня», прибавляет Господь, напоминая, что Он тоже говорил Иудеям (VII, 34). Но Он теперь не прибавляет сказанных тогда Иудеям заключительных слов: «и не найдете». Он только говорит ученикам, что «аможе Аз иду, вы не можете приити». Господь Иисус, грядущий на муку и смерть, шел не как человек только, но как Богочеловек, и путь сей не может быть доступен и известен простому смертному, и в этом отношении и ученики, как Иудеи, не могли следовать в эту минуту за Господом¹¹⁹. Но ученикам Господь глаголал (ХIV, 18): «не оставлю вас сирыми, прииду к вам»; и еще: «вскоре вы не увидите Меня и опять вскоре увидите Меня, ибо Я иду ко Отцу» (ХVI, 16). Посему ученики, имеющие искать Господа, имеют и обрести Его. Но чтобы обрести Господа, надо искать Его с любовью и верою. «Взыщете Меня и не найдете, говорил Господь Иудеям, и они действительно с муками души искали Его, говорит Златоуст¹²⁰, во время своих бедствий и разрушения Иерусалима.

Но слова «взыщете Мене» обращены и к ученикам, и ко всем верующим, и ко всему миру на вечно. Только неверующим Господь сказал: не найдете. Весь христианский мир должен непрестанно искать Господа. Ученики Господа искали Его и обрели Его и сподобились видеть Его после воскресения. И первомученик Стефан сподобился и после вознесения Господа видеть Его еще до смерти своей¹²¹. И апостол Павел во время жизни своей видел Господа¹²². И все верующие обретают Господа в сердцах своих, когда ищут Его, и обретают успокоение и радость, как только сознают свое одиночество без Господа и приобретают великое познание того, что земля не дом человека, а лишь временное жилище.

34. Заповедь новую даю вам, да любите друг друга: якоже возлюбих вы, да и вы любите себе.

35. О сем разумеют вси, яко мои ученицы есте, аще любовь имате между собою.

«Люби ближнего своего как самого себя», сказано было и в Левите XIX, 18, но закон сей был почти совершенно не понят не только в древнем мире, но даже в ветхозаветной церкви среди Иудеев, хвалившихся изучением и соблюдением закона. Как понимали его Иудеи, современники Господа, – видно из притчи о человеке, впавшем в руки разбойников¹²³. Св. Иоанн Богослов называет заповедь о любви и древнею и новою¹²⁴, ибо возгорелась сия заповедь в сердцах людей истинною Божией мыслию лишь с пришествием на землю воплощенного Бога Слова, пришедшего исполнить закон по Божией премудрости, а не по человеческому толкованию. «Правда, – говорит Златоуст¹²⁵, – чудеса привели ко Христу вселенную, но это потому, что им предшествовала любовь».

Великая, неизмеримая любовь Божия, выразившаяся в страшной жертве искупления, зажгла в сердцах верующих ту любовь, которую не мог возжечь закон ибо человек до пришествия Господа был лишь «под стражей закона»¹²⁶, доколе вера не указала ему, что любовь-то и есть исполнение закона¹²⁷. Но любовь, зажженная в сердце человека по вере его, благодатью Божией есть полное перерождение человека: любовь делается природой человека и, перерождая его, воздымает его от земли к небу. Но «благодать и истина Иисусом Христом бысть», говорит Богослов¹²⁸, и только Его пришествие внесло в душу человеческую благодать, способную зажечь истинную любовь. Посему и заповедь, даваемая Господом ученикам своим: «да любите друг друга», была заповедь новая, ибо она обращала в факт реальный отвлеченную доселе мысль, непонятую человеком и неисполняемую им. Идеалом этой великой заповеди должна была отныне служить та любовь, которою Господь возлюбил учеников Своих и все человечество: «якоже возлюбих вы, да и вы любите себе». Эта любовь, приносящая Себя в жертву, должна была предстоять всем помыслам и всем чувствам учеников. По милосердию Своему и любви братом стал Бог во образе плотском человеку и как человек отдал Он Свою душу за человека, брата Своего. Что жертва эта была принята Богом за человечество, потому что человек сей был тот же Бог, – это была другая высшая сторона таинства, – но как человек Он положил душу Свою за нас. Посему-то Сам Господь (Иоан. XV, 13) указывает о Себе: «Больше сея любви никто же имать, да кто душу свою положит за други своя». И также прежде глаголал Он: «Сын человеческий не прииде, да послужат ему, но послужити и дати душу свою избавление за многих»¹²⁹.

И те, которые исповедовали Христа и именовались христианами, отличались среди языческого мира не чудесами только, но более всего взаимною любовью, как то указывает Тертуллиан в своей «Апологии христианства»¹³⁰ и этим в особенности обращали на себя внимание язычников, не понимавших этих братских, лишенных всякого эгоизма, отношений между членами церкви Христовой. Но это было естественно, если сравнить строй жизни языческого общества с принципами, руководившими христианскими общинами. Язычники думали исключительно о земных интересах и столкновение интересов возбуждало вражду и ссоры¹³¹; христиане же первых веков мало заботились о земных нуждах, и заботы эти не мешали им стремиться к небу и исполнять от души заповедь Господню о любви. И доставляя на основании сей заповеди неимущему брату необходимое для земной жизни, они главнейше старались напитать и воспитать его духовно, приучая его к пренебрежению земли и плоти и стараясь любовью воздействовать на его внутреннее вечное «я» и поднять его в мир высший, духовный. Эта-то любовь душ и стала по слову Господню знаменем христиан: «о сем разумеют, яко Мои ученицы есте».

Не одним только знаменем, но и страшною силою сделалась в мире любовь к Богу и ближнему. Вера в Господа и любовь к Нему неразлучны между собою, как указывает св. Иоанн Богослов, который произносит великие и торжественные слова, относящиеся к вере, но необходимо заключающие в себе неразлучную с нею любовь: «и сия есть победа, победившая мир, вера наша»¹³².

36. Глагола Ему Симон Петр: Господи, камо идеши? Отвеща ему Иисус: аможе аз иду не можеши ныне по Мне ити: последи же по Мне идеши.

37. Глагола Ему Петр: Господи, почто не могу ныне по Тебе ити? (ныне) душу мою за Тя положу.

Иоанн Златоуст¹³³ прекрасно говорит: «Что ты говоришь, Петр? Христос говорит не можешь, а ты говоришь могу! Итак ты узнаешь на самом опыте, что твоя любовь без помощи свыше – ничто».

Вопрос Петра происходил из пламеннейшей любви к Господу и искреннего желания идти за Ним куда бы то ни было; это не было только желание знать, куда Господь отходит, а потому Господь отвечает не на слова его, а на мысль, говоря: «не можеши ныне ити: последи же по мне идеши». Но Петр высказал некоторую самонадеянность, а потому «Господь, остановив его порыв, «оставил его и во время искушения и отречения временно без помощи, дабы он познал свою немощь»¹³⁴.

Это есть одно из важнейших указаний для практической нравственной жизни христианина. Не своею силою, или умом, или любовью (как бы она ни была сильна) может он действовать; все нравственные силы его ничтожны, если не подкрепляет их благодать Божия. Главная задача христианина подчиняться велениям Божиим, исполнять Его законы любви и все упование свое возложить на Бога, от Него одного ожидая помощи в немощах своих. Необходимо христианину, когда явлена ему воля Божия, сознательно отречься от своей воли: это великий подвиг, но стремиться к нему надо непрестанно.

По поводу вопроса Петра: Господи, камо идеши? существует трогательное весьма древнее сказание¹³⁵. Оно рассказывает, что Петр, избегая преследований Нерона, выходил из Рима и встретил Господа во плоти. Тогда он, обратившись к Господу, повторил Ему те же слова: «Господи, камо идеши»? Господь же ответствовал: «иди за Мною, Я иду в Рим, да снова распят буду». И Петр возвратился в Рим и кровью своею запечатлел веру свою.

38. Отвеща ему Иисус: душу ли твою за мя положиши? аминь, аминь глаголю тебе, не возгласит алектор, дóндеже отвержешися Мене трищи.

Петр думал, что он может положить жизнь свою за Господа, прежде чем Господь наш Иисус Христос положит за него и за всех душу Свою. Он еще не понимал, что подвиг мученичества в христианстве потому стал возможным, что великая жертва очистила человека и вознесла его к Богу. Господь в ответе Своем Петру, повторяя слова его, не отрицает их исполнения, относя однако его в то относительно далекое будущее, когда он поймет, что говорит, просвещенный Духом Святым. В данную же минуту Господь предупреждает его о слабости его и о грядущем вскоре его отречении. Повторение Господом слов Петра в виде вопроса: душу ли твою за Мя положиши? – содержало в себе пророчество – «коею смертью Петр прославит Бога» (Иоан. XXI, 19), и Господь принимает эту жертву любви, – но не ныне, а когда Петр, умудренный и просвещенный Духом Святым, сделается достойной Бога жертвой и будет вполне готов воспринять венец правды, уготованный Господом всем любящим Его¹³⁶. Петр и Иоанн одни только не убежали из сада Гефсиманского¹³⁷, и Петр пытался не оставить Господа, но страх напал на него. Лишь получив дары Духа Святого, Петр стал тем, которого мы знаем в Апостольской истории¹³⁸.

Господь продолжает речь Свою к ученикам, которых последние слова (главы XIII) должны были поразить ужасом:

ХIV, 1. Да не смущается сердце ваше веруйте в Бога и в Мя веруйте.

Св. Иоанн Златоуст¹³⁹ в особенности указывает на ужас, которым были поражены все ученики, когда услышали, что даже верховный ученик в эту же ночь отречется от Господа: посему, говорит Златоуст, слова «да не смущается сердце ваше» предназначены успокоить их страх и волнение. Господь дает им и силу побороть этот понятный и естественный ужас, овладевший сердцем каждого из них; сила эта вера. «Веруйте в Бога и в Мя веруйте». Как бы ни были велики грехи и слабости и падение человека, доколе он верит, он не погиб. Господь говорит ученикам, что Он знает, что происходит в их сердце, знает и слабость человеческую, знает, что все они разбегутся в эту ночь, а один и отречется от Него, – и все это Господь простит, ничего не взыщет Он с них, а лишь заповедует им заповедь великую – не смущаться, не приходить в отчаяние, а веровать. «Веруйте в Бога и в Мя веруйте: вера проведет их невредимо сквозь ужасы этой ночи, – сквозь горе и скорбь и тоску наступающего дня, сквозь время мрака и временного торжества зла, и вера, одна вера спасет их от отчаяния, этого страшнейшего из орудий князя тьмы, и доведет их невредимо до светлой радостной минуты, когда они воскликнут Христос воскресе!

2. В дому Отца Моего обители многи суть: аще ли же ни, рекл бых вам: иду уготовати место вам.

3. И аще уготовлю место вам, паки прииду и поиму вы к себе, да идеже есмь аз, и вы будете.

«Многие обители у Бога, говорит св. Григорий Богослов¹⁴⁰ и всем им наполниться подобает, ничтоже бо всуе от Бога соделана»... Это суть, продолжает он, успокоение и слава, предназначенные блаженным. Слова: «в дому Отца Моего обители многи суть» св. Иоанн Златоуст¹⁴¹ и блаженный Феофилакт Болгарский (in loco) связуют по мысли со словами Господа главы XIII, 36, сказанными Им Петру: «аможе Аз иду, не можеши ныне по Мне ити: последи же по Мне идеши». Петр выделился среди учеников своею горячностью и Господь остановил его, указуя, что он лишь позже (а не ныне) может приити к Господу, но дабы другие ученики не подумали, что одному Петру предрекает Господь о том, что он приидет к Нему, то Господь и глаголет о многих обителях в доме Отца, кои ожидают удостоенных блаженства, как светлый пир в притче (Матф. XXII) ожидал званых.

Мы должны необходимо оговорить, что пунктуация в стихе 2 между словами «вам» и «иду» не во всех списках и изданиях одинакова. В греческой Библии изд. Св. Синода 1821 и Норовском Нов. Завете 1861 стоит точка на верху строки (заменяемая у нас двоеточием) и сему следует наш русский текст Нового Завета, и, по-видимому, таков был и список, лежавший перед св. Иоанном Златоустом (бесед на Иоан. 73 ч. II, стр. 335–336)¹⁴². Посему св. Иоанн Златоуст и говорит: «Там весьма много обителей и нельзя сказать, чтобы нужно было приготовлять их ... (и далее) «Я столько забочусь, глаголет Господь, об этом, что уже приготовил бы это место, если бы издавна оно не было уготовано для вас. Этим Господь показывает, что они должны вполне надеяться и уповать на Него». Посему надо иметь в виду, что с этой пунктуацией, о которой мы говорим, вся вторая половина 2-го стиха и весь 3-й стих представляют собой условное предложение, в котором руководящая мысль та, что Господу не нужно приуготовлять обители, ибо они готовы, иначе Он сказал бы: Я пойду приготовлю….

Но в некоторых изданиях, начиная с нашего Славянского, после слова «вам» поставлена полная точка, и с этой пунктуацией, принятой почти всеми западными переводами¹⁴³, соединяется совсем другая мысль о том, что приуготовление обителей совершается Господом Его страданиями и славным Воскресением. И эта мысль не заключает в себе ничего могущего быть названным неправильным, но мы предпочитаем держаться мнения Иоанна Златоуста по весьма важной причине, независимо от авторитета сего святого мужа. Обители Господни, о которых говорит Господь, суть слава и покой и блаженство, присущие счастью быть признанными чадами Божиими, как говорит Григорий Богослов (см. выше). Сии обители существовали от века, ибо Бог есть любовь и мир и покой и счастье и радость. Посему Господь Своими страданиями и смертью и славным воскресением приуготовляет не самые обители, существовавшие от века (в дому Отца Моего обители многи суть), а приуготовляет достойных обитателей для сих обителей, очищает и возвышает и просветляет человека, делая его достойным к восприятию в сии Божии обители. Обители небесные суть творение Бога Творца, во святой Троице покланяемого; спасение же человечества, по премудрости и любви Триединого Бога совершаемое, совершалось в частности действием Бога, во второй Ипостаси являемого и принявшего плоть человеческую, в которой и с которой Он страдал и воскрес. Посему, памятуя, что Господь Иисус «всего человека сотворил здрава»¹⁴⁴, и что «Прииде Сын человеческий взыскати и спасти погибшего»¹⁴⁵, – мы останавливаемся на мысли, выраженной св. Иоанном Златоустом о 2 и 3 стихе Иоан. ХIV, что слова Господа имеют такое значение, что если бы не было у Отца Моего многих обителей, то Я бы сказал вам, Я иду приготовить место вам, но это не нужно, эти обители суть ныне у Отца Моего. А в сих обителях, когда вы будете, то «идеже есмь Аз и вы будете». Таким образом Господь раскрывал ученикам вечную благость Творца, от века приуготовлявшего вечное место успокоения тем, кто верою и любовью сподобятся быть воспринятыми в общение с Сыном Божиим, приуготовлявшим во плоти спасение человека и омывшим его кровью Своею, дабы заслугами Его, Бога, человек сподобился быть усыновленным Богом и стать соучастником вечного блаженства.

«Да не смущается сердце ваше, – глаголал Милосердый, – веруйте в Бога и в Мя веруйте»; а обителей много у Отца Моего.

4. И аможе аз иду, весте, и путь весте.

Сказав ученикам об обителях, ожидающих их, Господь указует, что они уже должны теперь знать путь к ним; путь этот вера. В самих себе должны они сознавать силу идти за Господом, если же этой силы в них нет, то как пойдут они за Ним? Следующие разъяснения, даваемые Господом по вопросу Фомы, еще более раскрывают значение слов Господа.

5. Глагола ему Фома: Господи, не вемы, камо идеши: и како можем путь ведети?

«Блаженны не видевшие и веровавшие», сказал Господь (Иоан. XX, 29) тому же Фоме, которого пытливость хотела всегда понять высшее, небесное в земных образах. Фома представитель известной стороны духа человеческого, которая есть в каждом человеке, и которая исчезает как тень только перед освещением солнца, т. е. при полном подчинении своего разума вере в словеса Божии. Господь, ответствуя Фоме, глаголет ко всем людям жаждущим истины, хотя иногда и недоумевающим.

6. Глагола ему Иисус: Аз есмь путь и истина и живот: никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною.

7. Аще мя бысте знали, и Отца Моего знали бысте убо: и отселе познасте Его, и видесте Его.

«Аз есмь путь и истина и живот», глаголет Господь: не пророк Он, посланный лишь указать путь, или проповедать о пути, ведущем к Богу и о грядущей истине и обещаемой жизни. Сам Господь есть и путь к цели – вечному блаженству, и Господь есть и сама цель, к коей должен стремиться человек¹⁴⁶: «никтоже приидет ко Отцу токмо Мною».

«Нельзя идти, не зная пути, говорит Фома Кемпийский¹⁴⁷; нельзя знать без истины, нельзя жить без жизни. Я, говорит Господь, есмь путь, по коему ты должен идти; Я истина, коей ты должен верить, Я жизнь, коей ты должен надеяться»¹⁴⁸.

«Если Я жизнь, говорит Господь, то и самая смерть не может воспрепятствовать вам придти ко Мне»; так толкует стих 6-й св. Иоанн Златоуст¹⁴⁹.

В следующем 7-м стихе Господь еще глубже разъясняет слова свои 6-го стиха: «никто не приидет ко Отцу токмо Мною». Он глаголет о единстве Отца и Сына; «Аще мя бысте знали, а Отца моего знали бысте убо: и отселе познасте его и видесте его».

Отец познается человеком лишь чрез Сына и лишь по заслугам Сына; иначе сказать – Бог познается лишь по милосердию Бога воплощенного. Зная Сына, мы знаем Бога Вседержителя в Его любви бесконечной¹⁵⁰. Никто не может видеть Бога, или познать Существо бесконечное: «Бога никтоже виде нигдеже», но часть великой тайны Существа Божия явлена нам в деянии бесконечной любви Его к созданию, сотворенному по образу Его и подобию и искупленному священною кровью Богочеловека. Любовь Его есть откровение, а откровение сие совершилось в воплощении Бога Слова: «единородный Сын сый в лоне Отчи, той исповеда» (т. е. проявил)¹⁵¹.

Последними изучаемыми нами двумя стихами снимается последняя завеса с человеческих очей учеников, и они, – правда лишь позже, лишь по воскресении Господа, – воспринимают откровение, вполне для них ясное впоследствии, что, зная Сына, они познают Бога Отца, и не могут иначе познать Его, как посредством Сына. Доселе они преимущественно видели в Господе посланного от Отца и как бы отделяли Сына Божия от Отца. Но вот ныне Господь указывает им, что такого разделения нет и быть не может: Бог един невидимый и воплощенный, Творец вселенной и облеченный в смиренный образ смертного; недосягаемый и неприступный и терзаемый людьми на земле: единый Бог и всемогущества и величайшей любви, выразившейся в страданиях человеческих. Все сие однако могли понять ученики лишь по просветлении умов их словами Господа: «приимите Дух Свят»¹⁵², дотоле же они лишь воспринимали словеса Божии и хранили их, как земля хранит зерно, имеющее прозябнуть под живительным действием силы Божией. Посему то и делает Филипп следующий вопрос, который доказывает неясное еще для него понимание слов Господних и, – как замечает Златоуст в 74-й бес. на Иоанна, – указывает на желание его и надежду видеть Отца в телесном образе, ибо он знал из Писания о видениях пророков. Но это именно и исправляет Господь, указывая, что телесными очами можно видеть Бога Отца лишь в Сыне. Заметим кстати, что и все пророческие видения были видения Бога Слова, второй Ипостаси Св. Троицы, Сына Божия, «коему свойственно являть Бога, никем (наипаче же грешниками) не видимого»¹⁵³.

8. Глагола Ему Филипп: Господи, покажи нам Отца и довлеет нам.

9. Глагола ему Иисус: толико время с вами есмь, и не познал еси Мене, Филиппе? Видевый Мене, виде Отца: и како ты глаголеши: покажи нам Отца?

10. Не веруеши ли, яко аз во Отце, и Отец во Мне есть? Глаголы яже аз глаголю вам, о себе не глаголю: Отец же во Мне пребываяй, той творит дела.

Говоря с Филиппом, Господь указывает ему на некоторую медлительность понимания и чувствования, если он, будучи столько времени в присутствии Господа, не уразумел Бога Отца в словесах и делах Господа Иисуса, подобно тому, как Иудеи не хотели видеть в учении и делах Господа вечного источника их, т. е. Единого всемогущего Бога. Филипп, когда Господь призывал его на служение (Иоан. I, 43), не колеблясь последовал за Ним; и здесь, по-видимому, Господь напоминает ему и его призвание, и исповедание Филиппа, признавшего Его Мессией (ст. 45), и то, что Господь сказал ему и Нафанаилу об ангелах Божиих, восходящих и нисходящих к Сыну человеческому (ст. 51). «Не веруешь ли»? Неужели теперь овладевает тобой сомнение? Говорит Господь, поддерживая колеблющееся слабое существо человеческое. Господь повторяет для Филиппа и для всех учеников слова, которые Он говорил и вслух иудеям «Отец во Мне и Я в Нем»¹⁵⁴ и напоминает ученикам и то, что Он глаголал: «никто не знает Сына кроме Отца, и Отца не знает никто кроме Сына и кому Сын хочет открыть¹⁵⁵». Эти последние слова заканчиваются в Евангелии от Матфея¹⁵⁶ трогательным призывом: «приидите ко мне все труждающиеся и обремененные и Я успокою вас». В совокупности священных слов сих мы прозреваем, что и в речи, обращенной к Филиппу и ученикам, Господь скорбит о медлительности сердца их и о несовершенстве веры их, ибо сия то вера и есть путь, приводящий к Господу и к успокоению сердец, ищущих любви и правды и обремененных горем мира сего. Господь ставит на вид Филиппу и другим ученикам не недостаток знания, а недостаток веры. Он повторяет им то, что Он и прежде глаголал: «Аз и Отец едино есма» (Иоан. X, 30), а посему и слова, глаголанные Господом, суть глаголы Бога Отца, нераздельного по Существу с Сыном и являющего в Сыне Свои дела: «Отец же во Мне пребываяй, той творит дела».

11. Веруйте мне, яко аз во Отце и Отец во мне: аще ли же ни, за та дела веру имите ми.

12. Аминь, аминь, глаголю вам: веруяй в мя, дела яже аз творю, и той сотворит, и больша сих сотворит: яко аз ко Отцу моему гряду.

Это заключительное слово части речи, обращенной сначала к Филиппу, обращает теперь Господь ко всем ученикам, дабы они ведали, что в лице Филиппа Он глаголал всем. Господь и теперь видит относительную слабость веры Апостолов, слабость, зависящую не от злой воли, а от естественной слабости разума человеческого, посему Господь и присовокупляет: «аще ли же ни, за та дела веру имите ми».

Но далее Господь говорит, что Он уходит. Ученики в страхе, ибо они сознают и свою слабость и свое неразумие (относительное). И что же обещает им Господь? Он обещает им, что они будут творить дела больше Его дел.

Какое величие дает Он им! Не сказал Господь, что ученики будут проповедовать высшее учение, или что они будут выше учителя своего (ср. Матф. X, 24), это и не было возможно, как невозможно, чтобы посланник, говорящий слова Пославшего его, был выше Его (Иоан. XIII, 16). Единый источник всякой мудрости есть Господь, дела же Его были доказательством Божественности Существа и глаголов Его; и других глаголов кроме глаголов Божиих не могли произнести уста посланников Божиих. Но чтобы дать словесам Божиим в устах учеников силу покорить мир, Господь дарует им во свидетельство народам дела, имеющие свидетельствовать, что посланные облечены силою свыше. Посему и тень проходящего Петра¹⁵⁷, и убрусы с тела Павла¹⁵⁸ исцеляли больных, поэтому они воскрешали мертвых и возложением рук сподобились низводить на крещаемых дары Духа Святого. Господь и указывает: «больша сих сотворите, яко Аз ко Отцу Моему иду, а несколько позже в тот же вечер Он говорит ученикам¹⁵⁹, что Он пошлет Утешителя от Отца, Духа Святого, и с этим пришествием связывает мудрость и силу, имеющую проявиться в учениках, ибо высшее развитие очищенного Господом человека совершилось лишь великой жертвой искупления и славным воскресением Господа¹⁶⁰.

Но на какие же дела указывает Господь, «больша» тех, которые творил Господь на земле? Господь говорит об обращении мира: Сам Он в бедности и смирении сеял словеса, жать плоды которых Он послал учеников. Дела были Господни, но Он отдал их ученикам: и что же все исцеления пред тем потрясением мира, совершенным учениками проповедью Креста? Жертву с страшными страданиями принес Он, Бог любви, но победа над миром поручена была во имя сей Жертвы ученикам, а потому Господь и глаголет: «больша сих сотворите». Ученики именем Господа вносят исцеление в гниющий разлагающийся языческий мир и овладевают им проповедью Христа Распятого, которая «для Иудеев соблазн, для Еллинов безумие, но для призванных Божия сила и Божия премудрость»¹⁶¹.

Велико милосердие Твое, Господи! Ты пришел страдать и быть оскорбленным, а славу и радость обращения язычников и Иудеев отдал ученикам Твоим. Но слава эта Твоя Господи!

13. И еже аще что просите от Отца во имя мое, то сотворю, да прославится Отец в Сыне.

14. И аще чесо просите во имя мое, аз сотворю.

15. Аще любите мя, заповеди моя соблюдите.

В словах сих Господь устанавливает завет Свой с учениками. Голос их, возносящийся к Богу, будет услышан; от них требуется любовь, которая научит их исполнить заповеди любимого Господа.

«Аще просите... во имя Мое... сотворю», – глаголет Господь. Прошение, обращенное к Богу, во Святой Троице покланяемому, может быть услышано лишь тогда, когда просящий просит ради Сына, являющего Божество, Сына, ныне воспринявшего плоть человеческую, страдавшего за человека и сострадавшего с ним в бренной плоти его. И как бы мог человек, – хотя и разумное духовное существо, – вопиять к недосягаемому Богу Творцу вселенной, если бы Бог не благоволил во второй Ипостаси Своей явить Бога невидимого человеку и в Ветхом Завете, и искупить его в Новом? От творения человека все Богоявления суть проявления второй Ипостаси св. Троицы¹⁶², но в Ветхом Завете тайна сия была сокровенна, – ныне же Господь раскрывал ее ясно ученикам. Он, Сын Божий, вторая Ипостась Святой Троицы, слышит молитвы учеников Своих и всех верующих и исполняет их, ибо Он единосущен Отцу и неразделен с Ним. Человек не мог возвыситься к Богу, доколе Бог не снизошел к человеку, дабы поднять его к Богу: и к кому же может обратиться смертный, как не к Богу, воплотившемуся в смертное тело, дабы очистить его и воскресить его, ибо сие воплощение и подъятые воплотившимся Богом страдания знаменовали великую бесконечную любовь Его. Посему и Господь от возлюбленного Им (хотя недостойного) человека требует любви, истинной, нелицемерной, и мерилом сей любви ставит исполнение заповедей Его. И заповеди Господни не тяжки¹⁶³: «иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть»¹⁶⁴, глаголал Он.

Любовь возвышает человека от земли, заставляет его забывать свое я, вечно мешающее ему и его счастью. Любовь вместо всепоглощающего «я», прилепляется к предмету любимому, и если любовь сия есть любовь к Богу, то она и ведет человека к счастью, не дозволяя ему нарушать заповеди Того, к кому душа горит любовью. Когда сердце горит любовью, разве можно не верить, разве можно заведомо и намеренно не исполнять велений Того, которому отдана душа, Кого любишь, и в Кого веришь? Но это и есть высшее счастье, даруемое Господом человеку, – пребывать с Господом, который сказал «идеже есмь Аз и вы будете» (ст. 3 сей главы). Итак, верующий и любящий надеется быть со Господом, и эти три чувства суть мудрость христианина, «ныне же пребывают вера, надежда, любы, три сия: больши же сих любы»¹⁶⁵.... «исполнение убо закона любы есть»¹⁶⁶.... «а не любяй не позна Бога, яко Бог любы есть»¹⁶⁷.

«И сказал им имя Твое, и скажу: да любы, ею же Мя еси возлюбил, в них будет, и Аз в них», сказал Господь в последних словах молитвы Своей перед тем как отдать Себя на заклание¹⁶⁸.

16. И аз умолю Отца, и иного Утешителя даст вам, да будет с вами в век.

17. Дух истины, его же мир не может прияти, яко не видит его, ниже знает его; вы же знаете его, яко в вас пребывает и в вас будет.

«Иного Утешителя даст Отец». Эти слова показывают, говорит св. Василий Великий¹⁶⁹, что и Сам Господь есть наш Утешитель, ибо святая Троица единосущна и нераздельна как единый Бог: «Покланяемся убо, говорит св. Григорий Богослов¹⁷⁰ – Отцу и Сыну и святому Духу, свойства разделяюще, Божество же соединяюще».

Господь не оставляет учеников и удаляясь от них¹⁷¹. Божество Его всегда с ними как Утешитель, но после восшествия на небо не в образе человеческом, а в благодатном присутствии животворящего Духа Божия, который, как обещал Господь: «да будет с вами во век». Сей образ Утешителя созерцается не телесными очами, а духовными, сознается и ощущается верою и любовью, «яко в вас пребывает и в вас будет».

Почему, спрашивает Иоанн Златоуст¹⁷², Господь сказал: «умолю Отца» о посылке Утешителя, тогда как позже Сам Господь даровал Его, сказав: «приимите Дух Свят¹⁷³». И прежде сказано было о Господе: «той вы крестит Духом Святым и огнем»¹⁷⁴, и Сам Дух Святой нисходит и повелевает¹⁷⁵. Слова «умолю Отца» показывают, говорит Златоуст, время пришествия Духа Святого лишь тогда, когда совершилась великая жертва искупления и Богочеловек восшел на лоно Отчее.

Бог единый, во Святой Троице нами покланяемый «свойства Ипостасей разделяюще, Божество же соединяюще»¹⁷⁶, искупил нас в Сыне и освятил нас, дав в сердца наши Духа Божия, «вопиющего к Богу «Авва Отче»¹⁷⁷. Сей Дух Святой, с нами во век пребывающий и поучающий нас всякой истине¹⁷⁸, есть Единый источник всякой мудрости человека, всякого благого произволения и самой веры, ибо без помощи Духа Святого нет спасения, нет утешения, нет даже силы сознать, что нужно для спасения. Великая Жертва принесена, слова любви произнесены, восприять же сии великие дары человек может лишь помощью Духа Божия, его же дарует Сын от Отца. Лишь окрещенному Духом Святым человеку раскрывается величие и святость великой тайны искупления, и тогда только пламенною в нем загорающеюся верою и любовью делается он соучастником в благодеяниях Божиих. И сие имело место и для учеников, ибо до самого восприятия от Господа Духа Святого мысли их и ожидания были смутны и неопределенны, и сердца их колебались, доколе Дух Святой не раскрыл умы их и духовные очи к познанию всего таинства, завершившегося Воскресением Господним. После же вознесения Господня Дух Святой, Дух истины, излился на весь мир и создал то величественное здание христианства, в коем человек нашел успокоение от мерзостей и безумий язычества и от фарисейской лжи Иудейства¹⁷⁹ и искаженного закона Моисеева.

Посему то мир – в смысле Иудейства и язычества – не мог приять Утешителя, Духа Истины, доколе сей мир не уверовал в Христа Иисуса. Мир не мог узнать Духа Божия, доколе люди, составлявшие сей мир, не сделались способными воспринять Его верой в Искупившего, и только на верующего снисходил Дух Святой¹⁸⁰. Перерождение сие совершалось в каждой личности отдельно, и совокупность перерожденных личностей составила церковь, с которой Дух Божий и пребывает вечно по слову Господа: «Аз с вами есмь во вся дни до скончания века¹⁸¹.

Присовокупим еще за Златоустом¹⁸², что обещание Господне о пребывании Утешителя «да будет с вами во век» указывает, что и по смерти телесной учеников и всех верующих Дух Святой Утешитель не оставляет человека.

18. Не оставлю вас сиры: прииду к вам.

19. Еще мало, и мир к тому не увидит мене, вы же увидите Мя: яко Аз живу, и вы живи будете.

20. В той день уразумеете вы, яко аз во Отце моем, и вы во мне, и аз в вас.

Господь до сего времени глаголал об отшествии Своем, и ученики Его, все поглощенные этой мыслию, впадают в скорбное состояние духа; тогда Господь, оставляя до времени дальнейшее откровение о пришествии Утешителя Духа, обещает им и иное более понятное им утешение: Он обещает, что Он Сам во плоти придет еще к ним и как нежный Отец¹⁸³ утешит их, не оставит их сиротами. И действительно, как осиротевшие дети были апостолы в эти дни печали, доколе воскресший Господь не явился им и не даровал им Духа Святого. После сего шесть недель до вознесения Своего Господь воспитывал их, поучая их тайнам Божиим, и оставил их видимо, но не оставил их духовно, освятив их Духом Святым и создав из сих трепещущих рыбарей мужей разума и силы и премудрости, мужей Божиих¹⁸⁴.

«Еще мало мир не увидит Мене, вы же увидите Мя». К обещанию придти Господь присовокупляет указание и на то, что Он явится только ученикам, а не миру, ибо отныне им передастся от Господа право проповеди и отпущения грехов¹⁸⁵. Мир, кричавший «распни Его», не достоин видеть Господа, доколе не «умилится сердцем» (Деян. II, 37) и не воскликнет с твердою верою: «благословен грядый во имя Господне» (Матф. XXIII, 38–39). Дотоле же, как сказал Господь Иудеям, «дом их остается пуст».

Милосердие Божие велико, и мы видим, что многие из жестокосердых Иудеев были впоследствии восприняты в общину Христову и духовно узрели Господа и сподобились крещения Духом Святым; но они должны были сперва смирить сердца свои и не быть от мира сего¹⁸⁶, выйти из него и искать Господа, как Он то предсказывал Иудеям¹⁸⁷, угрожая ожесточенным, что они не найдут Его. Но те, кои «умилились сердцем», как те тысячи людей, слушавшие в день Пятидесятницы Петра¹⁸⁸, были приняты Господом по слову Его (Иоан. VI, 37): «приходящаго ко Мне не изгоню вон».

Иерусалим, «избивающий пророков»¹⁸⁹, как и язычники недостойны были видеть воскресшего Господа во плоти, видеть Его дано было только тем, кои посылались свидетелями Его и проповедниками «слов жизни»¹⁹⁰. В сих учениках сосредоточивалась отныне вся нравственная будущность человечества: с сего времени они представляли собою жизнь, а мир языческий и иудейский представлял собою смерть, посему Господь и глаголет им: «Аз живу», т. е. Я есмь вечно живущий, и вы живы будете». Вы, светочи, зажженные от вечного света, имеете вносить Мой свет и Мою жизнь в мрак и смерть мира, и от вас должны зажигаться другие светочи, доколе весь мир не заблистает Моим сиянием и не воскреснет к соучастию в Моей вечной жизни.

Господь ведает, что многие из Его слов не ясны еще ученикам, посему Он прибавляет: «в той день уразумеете вы, яко Аз во Отце Моем и вы во Мне и Аз в вас». Господь предупреждает их, чтобы они не смущались тем, что они всего не понимают. Придет той день, еще им неизвестный, день светлого Воскресения Христова, когда они узрят, что Он победил смерть, что Он и Отец едино суть (Иоан. X, 30) и что и они, грешные и смертные люди, по великой любви Божией, ради великой жертвы искупления, воспринимаются в таинственное благодатное общение с Богом, проявляющимся им и всем верующим во второй Ипостаси Святой Троицы, единой со Отцом и Святым Духом и восприявшей бренную плоть для спасения человеков.

21. Имеяй заповеди моя, и соблюдаяй их, той есть любяй мя: а любяй мя, возлюблен будет Отцем моим: и аз возлюблю его, и явлюся ему сам.

«Аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите», глаголал Господь (ст. 15). Господь в ст. 21 разъясняет, как возможно общение человека с Богом, и указывает опять на высшую силу в человеке – любовь к Богу, которая, вспыхнув, дает человеку счастье вечное. Любовь, настолько сильная, что она пренебрегает всем, чтобы исполнить заповеди Божии и награждается великою наградою, мысль о которой, когда овладеет душей человеческой, конечно уничтожает всякие земные разсчеты, заставляя памятовать о столь близко достижимой цели при краткой жизни человека на земле. Душа человеческая, возлюбившая Бога, награждается любовью к ней Бога, который во образе Богочеловека обещает явиться ей Сам. Ученики Господа, сподобившиеся видеть Его телесными очами во плоти и предупрежденные о том, что Господь отходит от них, а вслед за тем повергнутые в ужас при виде Его, умирающего на кресте, спасались в эти ужасные минуты от отчаяния этими любвеобильными словами Господа и с трепетом любви и надежды, хотя не без колебаний, ожидали увидеть опять тот овладевающий душой образ, и земной и небесный по красоте Своей, который они знали. Но когда Господь глаголет всем: «возлюблен будет Отцом Моим и Аз возлюблю его и явлюсь ему Сам», то Он глаголет не к одним только ученикам, Он глаголет ко всем верующим и любящим Его и ради любви сей соблюдающим заповеди Его. Посему всякий верующий смеет надеяться, что, разрешившись от уз плоти, Он узрит Господа Иисуса в образе той плоти, которую Он освятил и подъял с Собою до престола Божия. Так и святые мужи – некоторые даже еще во плоти – сподобились видеть Господа в плотском образе, как видел Его в храме уже после вознесения Господня Павел¹⁹¹. Так и верующие увидят Господа в том священном образе, который нам известен из Евангелия, ибо только в сем образе можно узреть Бога невидимого, и сие ожидание наполняет душу верующего священным радостным трепетом. Это ожидание, основанное на этих словах любви, и было силою, которая победила мир: посему то Апостолы с их любящими сердцами, укрепленные и просвещенные Духом Святым, и предались всецело той любви к Богу, которую поставил им заповедью Господь, и, доказав ее перед вселенною, тем овладели миром. Бедные и невежественные – с узкой точки зрения человеческой – они с помощью Духа Святого, с радостною надеждою видеть Господа, отдавали жизнь свою Господу и потому поражали и увлекали мудрых по человечески и ученых и знатных (Ср. Деян. VI:1–13, VIII:13, 27, XIII:7, 12, XXIV:25, XXV:23, 24, и мн. др.).

22. Глагола ему Иуда не Искариотский: Господи, и что бысть, яко нам хощеши явитися, а не мирови?

23. Отвеща Иисус и рече ему: аще кто любит Мя, слово мое соблюдет: и Отец мой возлюбит его, и к нему приидем, и обитель у него сотворим.

24. Не любяй Мя, словес моих не соблюдает: и слово, еже слышасте, несть мое, но пославшаго мя Отца.

Господь не отвечает прямо на вопрос Иуды¹⁹², но возвращает его от мысли земной к небесному, к пребыванию в обителях Отца небесного.

Господь продолжает речь Свою, прерванную Иудой, и повторяет усиленно ученикам Своим заповедь о любви и о соблюдении слова Его ради сей любви, о которой Он глаголал в ст. 21. Он раскрывает ученикам радостное будущее, вечное обитание в мире истины и любви, в том мире, который есть исполнение воли Божией и есть единение человека с Богом вследствие исполнения человеком воли Божией. Обитель Господа есть место успокоения «идеже несть болезни, печали, воздыхания, но жизнь бесконечная»¹⁹³.

«Не любяй Мя словес Моих не соблюдает, глаголет Господь, указывая человеку, что неисполнение заповедей Его доказывает отсутствие истинной любви к Господу, столь возлюбившему нас и пострадавшему за нас. Но кроме сего Господь опять останавливает внимание учеников на том, что Он, хотя в образе человека, глаголет слова Божии, слова вечные, слова, обнимающие весь мир; Он изрекает непреложные законы, управляющие духовным человеком и в сей и в будущей жизни.

25. Сия глаголах вам в вас сый.

26. Утешитель же, Дух Святый, его же послет Отец во имя Мое, той вы научит всему, и воспомянет вам вся, яже рех вам.

Господь указывает на два отдела развития царствия Божия; первый из них Его Господня проповедь, Его слова, глаголанные яко вечные заповеди человеку в то время, когда Он в образе человека был посреди их; второй отдел – пришествие и пребывание Утешителя с церковью Божией. Господь в предыдущих сему словах обещает явиться Сам в образе Богочеловека, Котораго столь любили ученики, и позже будет глаголать им как Утешитель Дух Святой, научающий и воспоминающий и разъясняющий те же вечные слова жизни, которые глаголал Господь. Сначала Господь говорит о словах, произносимых Им: «в вас сый». Утешив их (ст. 18–24) обещанием, что они и Его, возлюбленного ими, увидят, Он возвращается к разъяснению им слов о грядущем Утешителе, о Котором Он глаголал им в ст. 16–17.

Пока не совершилось воскресение Господне, ученики были удручены сознанием своей немощи и слабости, и Господь, ведая эти чувствования, совершенно правильные, человеческие, указывает им, что они никогда не будут оставлены без помощи: сначала Он Сам пребудет с ними, потом же приидет Утешитель, Дух Святой, Который и воспомянет им все, что глаголал Господь, и научит их всему тому, чего они не понимают, разъясняя им высшее значение слов, реченных Словом Божиим во плоти¹⁹⁴.

Надо глубоко проникнуться мыслию, что только великая жертва Искупления могла возродить человека к новой жизни. Воспринять возрождение мог человек только приуготовив себя верою и любовью, самое же возрождение совершалось и совершается Духом Святым, вливающим в слабое и неразумное существо силу и разум и воспоминание о словах Господа и ясное уразумение их настоящего значения.

Дух Святой освящает человека и приходит от Отца ради Господа Иисуса и во имя Его, ибо неискупленное человечество не могло бы воспринять Его. Не могли израильтяне подойти к святой горе¹⁹⁵, ибо огнем были бы пожжены. И Иоанн Креститель указывал нераскаянным и не искупленным, что секира при корне дерев лежит и блюдется древо, не приносящее плода, для огня¹⁹⁶. Но Господь по милосердию Своему допустил человека приблизиться к Богу и для сего искупил его и дал ему право именоваться «чадом Божиим¹⁹⁷» и Дух Божий осенил человека ради очистительной жертвы искупления.

Господь Иисус глаголет слова Отца и творит дела Отца¹⁹⁸; Дух Святой, Утешитель, воспоминает верующим и разъясняет слова и дела Отца и Сына, кои именуются словами жизни¹⁹⁹. Единое действие Бога, во святой Троице покланяемого, уразумеваем мы в великом акте спасения человека, воздымаего к небу милосердием Триединого Божества. Слово являет Бога Отца, Дух Святой вечно являет Бога Отца и Сына, раскрывая вечно глубину премудрости и любви Божией. Дух Святой в воздействии Своем на человека есть Божия мысль, сообщаемая человеку о Слове, иже плоть бысть. Посему и глаголет Господь: «той научит вы всему и воспомянет вам вся, яже рех вам».

27. Мир оставляю вам, мир мой даю вам: не якоже мир дает, аз даю вам. Да не смущается сердце ваше, ни устрашает.

Господь, говоря об «Утешителе Духе Святом, его же пошлет Отец во имя Мое», связывает с пришествием Утешителя Духа дар мира верующим. Сам Он даровал ученикам мир, и по отшествии Богочеловека Дух Святой, осеняющий душу человека, дает ей тот мир, о котором Господь Иисус глаголет ученикам. Это дар Божий, данный лишь христианину, верующему в Сына Божия. «Смятения мира (χόσμος) отныне ничто для учеников, если они будут иметь мир (είρηνη) с Господом, мир в душе своей, мир между собою²⁰⁰». Этот мир составит их силу.

Слова «мир вам» кроме этого главного значения своего, – успокоения и надежды среди превратностей земной жизни, – имеют здесь и другое значение: прощания Господа с учениками: «Мир оставляю вам». Но основная мысль та, что Господь дает верующим единый истинный мир, дающий счастье, источником которого один только Господь, дарующий Духа Утешителя от Отца исходящего.

Земля и человеческое общество в своем строе и в своих умствованиях не могут дать мира душе. Волнения страстей, удовлетворение материальных желаний, богатство, власть, величие, сила, – разве могут дать покой душе? Не ищет ли душа чего-либо большего? Душа жаждет испить от воды живой, утоляющей жажду на веки и текущей в жизнь вечную²⁰¹. Только эта вечная вода – Слово Божие и может дать тот мир, который как наследие оставляет Господь любящим Его.

«Мир оставляю вам; мир Мой даю вам», и присовокупляет: «Да не смущает ся сердце ваше, ни устрашает²⁰²».

Последние слова Господа суть слова ободрения при прощании и, по-видимому, вызваны ужасом учеников, который выразился на лицах их при словах прощания «мир вам». Тяжелы были эти минуты для учеников, любивших горячо Господа, но они воспитывали их для их будущей деятельности, для того великого дела, которое возложил на них Господь.

28. Слышасте, яко Аз рех вам: иду и прииду к вам. Аще бысте любили Мя, возрадовалися бысте убо, яко рех: иду ко Отцу: яко Отец болий Мене есть.

Прежде всего нас останавливает выражение: «яко Отец болий Мене есть». По сему поводу мы ответим словами святых отцов. Так, св. Афанасий Великий²⁰³ говорит: «Прославление Господа могло совершиться только по человечеству, не по Божеству; и когда Господь говорит: Отец Мой болий Мене есть, говорит потому, что соделался человеком, а как Слово равен Отцу: «Аз и Отец едино есма» (Иоан. X, 30) и «видевый Мене виде Отца» (Иоан. XIV, 9) и «в Нем обитает вся полнота Божества телесно» (Колос. II, 9)». И св. Иоанн Златоуст²⁰⁴ говорит по поводу слов: «Отец Мой болий Мене есть», что Господь глаголет приспособительно к немощи человеческой учеников. К сему Златоуст присовокупляет: «А если кто назовет Отца большим в том отношении, что Он виновник Сына²⁰⁵, то я не буду и этому противоречить; но это отнюдь не значит, чтобы Сын был иного Существа».

Так и Василий Великий²⁰⁶ указывает на большинство Отца не по Существу, а по происхождению, сопоставляя слова: Сын, в начале (έν άρχή) с предлогом от (άρό) Отца.

Так и св. Григорий Богослов²⁰⁷ и св. Кирилл Иерусалимский²⁰⁸ толкуют и понимают слова «Отец Мой болий Мене есть» и отношения предвечного Отца и Сына и отношения Бога невидимого к Богу воплощенному.

Возвращаясь к словам Господа, мы видим, что Господь для ободрения учеников опять напоминает им, что «Аз рех вам: иду и прииду к вам». Сие говорил Он им в ст. 2–4 и в ст. 19 этой главы. Господь далее не укоряет учеников, но поучает их и ставит им на вид, что они не поднялись еще на ту высоту любви, которой они должны достигнуть после Его воскресения, ибо тогда только поняли они и все величие жертвы, принесенной Господом, и всю ту радость, которую Он купил им этой жертвой. Тогда только вспыхнула в них полным пламенем та любовь, которая сделала их достойными посланниками Агнца, закланного за грехи мира. Господь посему не в укор, а в пророчество и поучение глаголет им: «Аще бысте любили Мя, возрадовалися бысте убо, яко рех, иду ко Отцу: яко Отец Мой болий Мене есть». Глаголя сие, Господь раскрывает им, что они должны достичь большего совершенства в любви: доселе это была любовь человеческая, сопряженная со страхом и за себя; но после имеющей совершиться великой жертвы они любовью своею постигнут великую тайну любви Божией, и если бы они теперь ее постигли, то не страшились бы и не горевали, а радовались бы славе Господней, имеющей осиять мир во спасение его. Полное совершение сей тайны было в восхождении Бога воплотившегося к Отцу: в сем восхождении Богочеловек совозносил с Собою человека; и отныне за человека на вечно ходатай Богочеловек пред престолом Всевышнего. Все сие ученики поняли, когда после воскресения Господня Дух Святой осенил их:

«Приимите Дух Свят», сказал им Господь (Иоан. XX, 22) после восшествия ко Отцу (ср. Иоан. XX, 17, слова Господа Марии Магдалине).

29. И ныне рех вам, прежде даже не будет: да егда будет, веру имете.

Помните, говорит Господь, что Я вас предупреждал о грядущих событиях, дабы, когда они исполнятся, не поколебалась вера ваша. Помните, что в эту страшную ночь, когда сердца ваши наполнятся ужасом, вы должны укреплять себя мыслью, что Господь ваш говорил вам о грядущей скорби, но обещал за нею радость. Писание издревле предрекало²⁰⁹: «поражу пастыря и рассеются овцы стада», а Господь Сам еще яснее сказал ученикам²¹⁰: «все вы соблазнитесь обо Мне», но Господу угодно было спасти учеников своих от отчаяния, дабы искушение горя послужило к укреплению веры их в будущем. Выстрадать должны были веру свою ученики и спаслись ею, ибо несмотря на бурю зла, воздвигнутую князем тьмы, они крепко держались за якорь веры (ср. Евр. VI, 19).

30. К тому не много глаголю с вами, грядет бо сего мира князь, и во Мне не имать ничесоже.

31. Но да разумеет мир, яко люблю Отца, и якоже заповеда Мне Отец, тако творю. Востаните, идем отсюду.

«Грядет князь мира сего»; св. Иоанн Златоуст²¹¹ говорит, что под именем князя мира надо разуметь диавола, который, в сущности не имея никакой власти ни на небе, ни на земле, получает временно власть только от тех, – и властвует только над теми, – кои сами предаются ему. Властвовал он в эту ночь над фарисеями и книжниками и первосвященниками, которые всецело предались ему вместе с предателем Иудой Искариотским; но Господь как человек был неприкосновен для диавола, ибо, как глаголал Господь, «князь мира во мне не имать ничесоже». Диавол и никогда не посмел бы коснуться Богочеловека, если бы Он, Сын Божий, не предал жизни Своей во исполнение воли Отца: «область бо имам (глаголал Он о жизни Своей) положити ю, и область имам паки прияти ю»²¹². Самая смерть, сие последствие греха, не могла бы коснуться безгрешного Сына человеческого, если бы Он, непорочный Агнец, Сам Себя не отдал за грех мира на заклание. Но подчинив Себя смерти, Он победил смерть.

Святой Афанасий великий²¹³ говорит: «Диавол произвел преступлением совращение естества, посему-то и сказано: «пришел Сын Божий да разрушит дела диавола»²¹⁴. Господь восстановил в Себе естество, и потому сказано: «грядет сего мира князь и во Мне не обретает ничесоже», «дабы сделано было спасение целого человека и разумной души и тела, – и воскресение было совершено».

И еще говорит св. Афанасий Великий²¹⁵: «Когда диавол воздвигал брань против Иисуса, то он воздвигал оную не против Божества, против которого не дерзнул бы восстать, но против человека. Но Господь сказал: «дерзайте, Аз победих мир»²¹⁶.

Когда князь мира в лице Иуды и Иудеев, орудий его, шел к месту преступления, то он еще был человечески бессилен и не мог коснуться Господа Иисуса без воли Его, что видно из падения от одного слова Господа (Иоан. XVIII, 6) толпы, пришедшей с оружием взять Его. Но и Сам Господь не сказал ли ученикам (Матф. XXVI, 53–54): «или думаете, что Я не могу теперь умолить Отца Моего и Он представит Мне более нежели двенадцать легионов Ангелов? Как же сбудутся Писания, что так должно быть»?

Указывая в изучаемом нами тексте на бессилие князя мира перед Ним, Господь предупреждает учеников, во-первых, что уже немного времени Он будет говорить с ними (30 ст.), и, во-вторых, (31 ст.), что Он предает Себя ради любви ко Отцу и во исполнение Его заповеди, или иначе говоря, во исполнение воли Божией, предначертанной в предвечном Совете живоначальной Троицы, являющей Единого Бога Всемогущего.

Последние слова, сказанные в храмине, где совершилась Тайная Вечеря, были: «Возстаньте, идем отсюда». Господь с учениками Своими выходит из дома (вероятно Иосифа Аримафейского), идет к потоку Кедронскому и после того, перейдя поток, входит в сад Гефсиманский²¹⁷ И св. Иоанн Златоуст²¹⁸ так понимает это место, что Господь оставляет комнату и идет ночью к саду Гефсиманскому, стало быть продолжая беседу, изложенную в главах ХV-ХVII Иоанна, на пути, довольно далеком, от города до потока Кедронского. Речь Господня, а потом любвеобильная и священная молитва продолжаются до того времени, когда у Иоан. XVIII, 1 сказано: «сказав сие, Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад»²¹⁹

ХV, 1. Аз есмь лоза истинная, и Отец мой делатель есть.

2. Всяку розгу о мне не творящую плода, измет ю: и всяку творящую плод, отребит ю, да множайший плод принесет.

3. Уже вы чисти есте за слово, еже глаголах вам.

Последнее обращение к ученикам указывает на значение слов: «Отец очищает лозу». Очищение производится Словом Божиим; только оно делает человека достойным приблизиться к Богу.

Господь, глаголя: «Аз есмь лоза истинная и Отец Мой делатель есть», напоминает древнее пророчество Исаии, произносившего по повелению Божию притчу, где Бог уподобляется также делателю²²⁰. Исаии V, 1, 2.... У Возлюбленного Моего был виноградник.... и Он обнес его оградою.... и насадил.... и ожидал, что он принесет добрые грозды, а он принес дикие ягоды. 3. И ныне, жители Иерусалима и мужи Иуды, рассудите Меня с виноградником Моим.... 5–6. И оставлю его в запустении.... 7. Виноградник Господа Саваофа есть дом Израилев и мужи Иуды – любимое насаждение Его. И ждал Он правосудия, но вот кровопролитие; ждал правды, и вот – вопль».

«Аз есмь лоза истинная, глаголал Господь, и Отец Мой делатель есть». Сопоставляя пророчество Исаии со словами Господа, мы видим, что мужи Израиля, предназначенные принести плоды добра, не могли принести их, хотя огражденные законом и очищаемые пророчествами. Израиль не сделался лозой Божией, лозой истинной, он принес дикие ягоды. Тогда явился Сын Божий во плоти, который во образе человеческом сделался Единым истинным Израилем, которого хотел создать Бог. Как человек, представляющий Собою все человечество, Он только есть «лоза истинная», возросшая по мысли Отца делателя. Посему естественно, что только ветви (рождие), принадлежащие к лозе истинной, суть соучастники плодородия лозы, жизнь которой есть Существо Второй Ипостаси Святой Троицы, нераздельное с пребывающим с ним Духом Святым.

Не отделение Ипостасей изображается в словах 1 и 2 стихов, а образ делания и действования Бога всемогущего, во святой Троице покланяемого. Отец в милосердии Своем есть делатель; по мысли Божией Слово, являющее Невидимого, плоть бысть и становится лозою, в коей соединяется и Божество и человечество, дабы люди могли привиться к этой вечной лозе, дающей вечное счастье пребывающим неотделенными от неё. Не лозу, или корень, замечает Златоуст (бесед. 76, стр. 371), – очищает Отец но только рождие: о них Его попечение, ибо виноградная лоза есть Сам воплощенный Бог – Слово.

Но розга, или ветвь, привитая к лозе, должна принести плод, иначе она отсечется и ее постигнет та же участь, какая постигает всякое древо сухое: она будет сожжена огнем²²¹. Не к одному только племени Иудейскому обращены слова Господа о лозе и ветвях; время Израиля как племени прошло безвозвратно, да и сами они отверглись Господа. Посему прекрасно уподобляет Павел²²² (говоря о вечной маслине в том же смысле, как о вечной лозе) Иудеев отломленным ветвям, а верующих язычников ветвям, хотя дикой маслины, но привившимся к вечной маслине и ставшим причастниками корня и соков маслины, к которой они привились и держатся верою.

Но что глаголет Господь о ветви, не приносящей плода, или (взяв уподобление пророка Исаии) приносящей дикие ягоды²²³. Все сии ветви отсекаются Отцом, как ненужные и вредные для общины Христовой и царства Божия. Мы увидим ниже (ст. 5) при каком условии ветви могут творить плод, здесь же только скажем, что пусть каждый памятует, что единая сила есть Господь.

Итак Господь, воспоминая ученикам пророчество Исаии, указует им на слабость и зло человечества, которое, хотя и огражденное законом, не могло стать лозою Божией. Чтобы человечество стало лозою Божией, по крайней мере в ветвях лозы, необходимо было, чтобы лозою сделался Сам Господь Слово в человеческом образе, в коем сосредоточены и Любовь Божия к человеку и любовь человека к Богу. Пребывающие на сей лозе ветви да не засохнут и не отпадут, ибо с плодотворностью ветвей соединено счастье человеческое не только в будущей жизни, но и в настоящей; ибо как мы не раз говорили, пусть человечество создаст строй общества по плану позитивистов, – с условием непременно забыть все христианские начала, – и пусть оно посмотрит на результаты этого готового костра сухих ветвей, отломившихся от Христа, и пусть оно ужаснется последствий, которых быть может некому будет понять среди того общества, которое забыло бы Христа.

И Господь указывал ученикам, что они чисты, ибо очищены Его учением, Его словом. Только Его слово вечно и ведет человека к совершенству вне и выше среды, в которой он живет. Ученики Господа под влиянием Слова Его поняли всю тщету суеверий Иудейских, всю неправильность иудейского понимания исполнения закона; они слышали в нагорной проповеди совершенно новое откровение закона в заповедях любви, сострадания, чистоты, забвения обид, и среди иудеев они были уже не иудеи, а христиане, они уже поднялись выше своего общества, они привились к вечной лозе, а потому имели и высшую цель в жизни и путеводную нить, которой лишены все не знающие Господа. Дух Святой после Воскресения Господа дал им силу создать новое общество живых ветвей, привитых к вечной лозе – Господу, и сие общество существует доныне и врата адовы не поколеблют его. Тем тяжелее видеть, как отпавшие ветви, кои еще не засохли окончательно потому только, что в них еще сохраняется бессознательно для них самих живая сила Лозы, питавшей их, как эти отпавшие ветви думают и проповедуют, что мир может обойтись без той вечной Лозы, на которой возрос он, и которая питала его последние две тысячи лет.

4. Будите во мне, и аз в вас. Якоже розга не может плода сотворити о себе, аще не будет на лозе: тако и вы, аще во мне не пребудете.

5. Аз есмь лоза, вы же рождие. И иже будет во мне, и аз в нем, той сотворит плод мног: яко без мене не можете творити ничесоже.

6. Аще кто во мне не пребудет, извержется вон, якоже розга, и изсышет: и собирают ю и во огнь влагают: и сгорает.

Что может прибавить мысль человеческая к этим великим словам Господа, определяющим то значение, какое имеет работа человеческая на земле, оставаясь верною Господу и не оставаясь верною Господу? Стало быть главнейшая забота человека, желающего спастись, получить жизнь вечную и принести пользу братьям своим, должна быть обращена на то, чтобы не лишиться общения с Господом: в этом вся и единственная сила человека сделать какое-либо добро независимо от своего собственного спасения. Что может в самом деле бессильный, обуреваемый страстями и сомнениями человек, зависящий от среды, от обстоятельств, от людей, с коими он приходит в соприкосновение, от предрассудков, от воспитания, от предвзятых мыслей и теорий, что может сделать доброго этот человек, если у него нет путеводной нити, нет ясно сознанной цели? Только как ветвь, привитая к лозе и крепко её держащаяся, чувствует он силу в себе и опору свыше. Тогда только все становится ему ясным в жизни его: и общее её направление, и цель его, и в частности образ действования во всякое время и при всяких обстоятельствах. Так и создалась на основании слов Господа этика всего христианского общества, с его честностью, благородством, боязнью осквернения страстью или преступлением. Создалась эта этика, потому что ей предстоял идеал, дарованный Господом человеку по образу небесного, как воздвигалась скиния по «образу, какой показан Моисею на горе»²²⁴. Что Конты, Спенсеры, Ренаны и другие создают нравственный кодекс, гласно отрицаясь той вечной Лозы, к которой были и суть привиты члены христианской семьи, в этом нет ничего удивительного; это только есть исполнение слов Господа о ветвях, не пребывающих на лозе, отпадающих и теории которых сгорят, не имея под собой никакой почвы. Кто же пребывает в Господе, то хотя бы по слабости человеческой и пал он, но если он не отвергся Господа, то «силен Бог восставить его»²²⁵. А церковь Господа вечна как скала, о которую разбиваются волны атеистических теорий: «врата адовы не одолеют ее»²²⁶. Верные сыны Господа при всех грехах своих и слабостях, одни только, однако, имеют ясное сознание о путях и промыслах Божиих, одни разумеют руку Божию в судьбах народов и отдельных личностей и знают, что Господь сказал: «Аз с вами есмь до скончания века. Аминь»²²⁷.

7. Аще пребудете во мне, и глаголы мои в вас пребудут, его же аще хощете, просите, и будет вам.

В словах сего стиха (ср. ниже ст. 16) исполнение молитвы, воссылаемой к Богу верующим, Господь ставит в зависимость от внутреннего нравственного состояния человека: «аще пребудете во Мне и глаголы Мои в вас пребудут». При таком святом общении с божественными заповедями мысли и всей души человека, самое прошение, воссылаемое к Богу, конечно должно находиться в единении с волею Господа. И великий залог благости оставляет таковому молящемуся Господь: просите чего хотите, и будет вам. Посему то одна из лучших и высших молитв человека есть молитва: Господи, да будет воля Твоя!

Надо еще заметить, что Господь говорит во множественном числе, во-первых, потому, что обращается ко всем ученикам, а также, чтобы напомнить каждому из них, что общая молитва многих верующих, воссылающих к Богу прошение об одном предмете, есть молитва по преимуществу доступная к Богу, ибо «идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их»²²⁸.

8. О сем прославися Отец мой, да плод мног сотворите, и будете мои ученицы.

Прославление Отца небесного есть высшая цель человека на земле не только потому, что она готовит его всецело перейти в жизнь вечную, но и потому, что только человек, который стремится к ней, приносит плоды добра, и стремление к сей цели устрояет то общество, в котором возможно высшее счастье для всех людей, его составляющих. Кто же не согласится с тем, что общество идеально христианское есть единственное общество, могущее создать даже на земле нравственный и материальный рай. Что мы злы и сребролюбивы, и обуреваемы страстями, и жестокосерды, и не исполняем заповедей любви Христа Спасителя, и что вследствие этого наше общество похоже скорее на общество языческое, чем на христианское, – в этом нельзя не сознаться; но идеал вечный, начертанный Спасителем, предстоит вечно человеку и раскрывает ему, чего требует от него Отец Небесный и к чему придет человечество, когда наступят времена, Богом к тому предназначенные. «Се гряду скоро, глаголет Господь;... праведный правду да творит еще: и святый да святится еще»²²⁹. Прославите Бога в телесех ваших и в душах ваших, яже суть Божия²³⁰ «Плод же духовный есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание.... иже Христовы суть плоть распяша со страстьми и похотьми»²³¹.

Вот те плоды общения с Господом и пребывания ветви на вечной Лозе, которых требует Господь от тех, кои хотят по истине именоваться учениками Его; сии только пребывающие на Лозе принесут плоды добра и суть выполняющие свое назначение прославить Бога и стать чадами Божиими.

9. Якоже возлюби мя Отец, и аз возлюбих вас: будите в любви моей.

10. Аще заповеди моя соблюдете, пребудете в любви моей: якоже аз заповеди Отца моего соблюдох, и пребываю в его любви.

11. Сия глаголах вам, да радость Моя в вас будет, и радость ваша исполнится.

Господь глаголет ученикам о высшем развитии человека, о высшей радости души, происходящей не от земли и исполнения земных грез и желаний, а от исполнения заповедей Божиих; самое же чувство радости сливается с чувством любви, наполняющей душу человека и возносящей ее к Богу, источнику всякого счастья.

Мысль о тесном единении учеников с Господом любовью возводится Господом-в развитие уже прежде Им сказанных слов (ХIV, 21, 23) – на недосягаемую для ума человеческого высоту уподоблением любви Бога к созданию Его, той любви, которая связует от века Бога Отца с Богочеловеком, со второй Ипостасию Святой Троицы, являющей Бога в человеческом образе. Но здесь и открывается единство существа Бога Отца и Бога Сына, ибо любовь Бога к Богочеловеку и любовь Богочеловека к верующим в Него есть единая любовь Бога к человеку, существо Которого вполне – с телом и душою-воспринял на Себя Бог, явленный смертному во второй Ипостаси Святой Троицы, но нераздельный со Отцем и Святым Духом. Но являющий Бога Сын Божий, восприняв дух и плоть человеческие, есть и посредствующий между Богом и человеком Ходатай, Он есть Любовь, ибо сказано: «Бог любы есть»²³².

Бог возлюбил чрез Сына, и человек не может любить Бога иначе, как чрез Сына Божия, и Сын Божий являет Любовь Божию.

В образе человека Сын Божий исполняет заповеди Отца Небесного на земле, и в соблюдении их выражается любовь, соединяющая Богочеловека с Богом невидимым, ибо мысль Божия едина: так по сему величественному образу и человек должен стараться единением мысли с заповедями Христа Спасителя пребывать в любви Его, Искупителя и Господа, и памятовать, что Он глаголет вечно: «Аз возлюбих вас: будите в любви Моей». Не человек прежде возлюбил Бога, а Он без заслуг человека, погрязшего в грехе, прежде возлюбил человека, и искупил его и оставил нам нетяжелую заповедь: «будите в любви Моей».

Да не ответим на эту любовь как иудеи или как Иуда. В любви сей дарует Господь и высшую радость. Что составляло радости древнего мира иудейского как языческого? Земные утехи, тщеславие, материальные наслаждения. Мог ли человек собственными силами подняться до созерцания духовных радостей или даже понять величие и сладость их? Нет, отвечаем не только мы, но целый языческий мир, изнывший и дошедший до отчаяния под тяжестью наслаждений и бросившийся в объятия христианства, когда оно открыло ему тайны успокоения и чистой любви. Один только Бог мог открыть человеку сокровищницу непреходящих вечных радостей, основанных на любви к Богу и исполнении заповедей, данных Спасителем нашим и Богом. «Радость Моя в вас будет», говорит Господь. Радость, даруемая Господом ученикам, есть радость вечная, но она в них должна «исполняться». «Сия глаголах вам, да радость Моя в вас будет и радость ваша исполнится». Радость должна исполняться, получить полноту (будет совершенна в русск. переводе), т. е. расти по мере усиления любви, по мере приближения к Богу и приближения к награде, приготовленной Богом любящим Его»²³³.

12. Сия есть заповедь моя, да любите друг друга, якоже возлюбих вы.

13. Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя.

Господь говорит о любви Бога к созданию и о любви сего создания, т. е. человека, к Богу: после сего Он переходит к любви человека к ближнему. В совокупности сих заповедей о любви заключается весь закон, данный человеку Богом²³⁴. Господь указывал (Матф. Марк. loco sit.) и прежде на закон сей, всегда составлявший сущность всего закона, данного Богом человеку, но осветился этот закон новым светом Откровения лишь с пришествием Господа, глаголавшего: «не прейдет ни одна черта из закона»²³⁵, и «Я не пришел нарушить закон, но исполнить»²³⁶.

Закон любви Господа к человеку и человека к Господу был преподаваем Господом Богом человечеству с самого создания его и в продолжение всего его существования через патриархов, посланников видящих, царей и пророков, как через самую совесть человека среди всех рас и племен, в которой удерживались отблески первобытных откровений и законов, так называемых Ноевых, оставшихся в воспоминаниях и тех народов, кои не получали прямых откровений как Израиль. Но совершение закона, то есть высшее понимание его, дано человечеству чрез воплощение Бога Слова. Любовь была не только краеугольным камнем благовестия Господа, но Сам Он был Любовь, ибо отдал на попрание и поругание и муку и смерть человеческое естество Свое, воспринятое Им для принесения его в жертву за братьев Своих по плоти. «Сия есть заповедь Моя, глаголет Господь, да любите друг друга, якоже возлюбих вы. Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя».

Перед человечеством открывается новая эра, человечеству указывается новый путь жизни, с устранением всякой эгоистической мысли, с самопожертвованием и любовью к Богу и ближнему, как единственным законом, заключающим в себе все остальное. Бог Отец с Богом Сыном и Богочеловеком соединяется в одной общей любви Бога к человеку и человека к брату своему. Чтобы не была нарушена эта всеобъемлющая любовь и радость, необходимо однако, чтобы злая воля человека была подавлена. Нужно, чтобы человек любил Бога и любил брата своего, ради того милосердного Бога, Который за него страдал, и Который прощает нам великие долги наши, требуя только, чтобы и мы прощали должникам нашим²³⁷.

Любовь Господа есть конечно недосягаемый образ, но к нему человек должен стремиться, ибо только это стремление есть его счастье и совершенствование. Любовь Господа есть полное принесение в жертву Своего человеческого Я для человечества: и этот высший освещающий мир идеал любви вечно отныне предстоит человеку, который никогда не может забыть его. Нет теорий, которые могли бы затмить в сердце человека воспоминание о Распятом за грехи наши и стереть в нем ту Любовь, Которую насадил Господь. Отныне она – закон души человеческой, её собственность, её неотъемлемая способность даже в душе тех, кто отрицаются Распятого.

14. Вы друзи мои есте, аще творите, елика аз заповедаю вам.

15. Не ктому вас глаголю рабы, яко раб не весть, что творит Господь его: вас же рекох други, яко вся, яже слышах от Отца моего, сказах вам.

Господь, называя учеников «друзьями Своими», напоминает название, данное отцу верующих Аврааму, который сподобился быть другом Божиим²³⁸. И прежде²³⁹ Господь называл учеников Своих друзьями: «говорю же вам друзьям Моим, не бойтесь убивающих тело» но здесь впервые Господь вполне раскрывает духовную связь, соединяющую верующего с Богом. Это узы не страха, не рабства, а узы одной только чистой любви, а «любовь совершенная изгоняет страх»²⁴⁰. Человек в бессмертной душе своей воспринимается в общение с вечно живущим Творцом вселенной, если только он верует и любит. Верующий назван от Бога другом «аще творите елика Аз заповедаю вам».

Сие глаголет Тот Милосердый, Который облекся в плоть нашу и Сам во плоти сей испил всю чашу горестей и страданий человеческих.

Раскрывая все более образ общения человека с Богом, Господь вводит учеников Своих в мир невидимый, небесный, духовный, вводит их в духовное Общение со Отцом, Которого Он являет на земле.

В Ветхом Завете закон требовал преимущественно послушания: в нем не была вполне раскрыта человеку духовная тайна разумения о Существе Божием и о любви Его и об отношениях Его к созданию. В Ветхом Завете люди были преимущественно рабы. Не так с пришествием Бога во плоти: Господь подымает человека от рабства к общению, приглашает всех на пиршество счастья и радости (Матф. XXII, 1–14) и раскрывает человеку, «что творит Господин его». До страдания и прославления Господа знание это не могло еще быть совершенным, но вечные слова Господа, остававшиеся в сердце учеников, по совершении тайны Искупления, осветились воскресением Господним и Дух Святой раскрывал верующим все более и более, все яснее и яснее таинственные пути великого милосердия Божия к человеку. Тогда вполне поняли ученики и за ними все верующие слова Господа: «Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (ст. 13), и «вас же рекох други, яко вся, яже слышах От Отца Моего, сказах вам».

16. Не вы мене избрасте, но аз избрах вас, и положих вас, да вы идете и плод принесете, и плод ваш пребудет: да его же аще просите от Отца во имя мое, даст вам.

В первых словах сего стиха Господь указывает на неизмеримое расстояние, отделяющее Его и Его учение от других учителей и учений. Для того, чтобы человеческие учения привились и чтобы проповедник их был признан учителем, необходимо согласие слушающих его, необходимо еще, чтобы это учение соответствовало настроению ума массы в данное время²⁴¹. Но и самые великие пророки – Моисей и Илия и Елисей и Исаия и Иеремия и другие – представляли собою лучшую часть народа, верного Иегове и опирались на него. Но учение Господа не опиралось на желание народа, напротив оно встречало ожесточенное противодействие в той именно среде, которая окружала Господа. Господь не был представителем желаний и стремлений масс Своего времени, Он вносил слова благодати и истины, неведомые людям, слова, которые никогда не приходили на мысль мудрейшим из них на всей земле. Посему кто же бы мог и посмел избрать Его, ибо не представителем мысли человеческой, а представителем мысли Божией был Он. И не человеческой волею избрания стал Господь «Учителем и Господом»²⁴² Своих учеников, а властною волею Бога избирает Он их и «полагает» (т. е. поставляет) их в учители мира. Также не заслугами своими, а по благодати сподобились ученики быть «друзьями» Господа и исполнителями Его воли о спасении человечества. На это указывает им Господь, да не возгордятся, но да помнят, что Господь Сам сыскал их и возлюбил их и призвал их и освятил их. Также как в Ветхом Завете Господь глаголал о народе израильском устами Моисея: «Господь нашел его в пустыне, в степи печальной и дикой»²⁴³, – так Господь нашел учеников Своих в иссохшей и заглохшей и печальной пустыне ветхозаветной церкви и избрал их, да оживет мир росою учения благодати, проповедь которого Он вручает им.

Господь поставляет на служение учеников Своих, да идут и принесут плод: «и плод их пребудет». Господь удостоверяет учеников, что их труд не будет бесплоден, что «сеющий и жнущий вкупе радоваться будут»²⁴⁴, что последствия трудов их будут вечны, что врата адовы не поколеблют церкви Божией²⁴⁵, и что все, что они будут просить от Отца во имя Его, дано будет им. С этою радостною уверенностью в душе пошли Апостолы после прославления Господа и слова их перевернули быт мира, ибо слова сии были слова Божии и такова была воля Божия. Господь наперед все сказал ученикам Своим²⁴⁶, чтобы они были тверды и непоколебимы, и врученная им проповедь «словес жизни»²⁴⁷ овладела миром, и исполнилось слово Господне: «и плод ваш пребудет».

17. Сия заповедую вам, да любите друг друга.

Господь настоятельно повторяет основание, на котором зиждется храм Божий, учение о любви. Любовь была в учении Господа, любовь Свою доказал Он и воплощением, и страданием и смертью, и воскресением, и любовь оставляет Он в наследие миру, завещая ее ученикам, раскрыв им, что сия любовь есть связь между Богом и Богочеловеком и между Богочеловеком и человеком. Ученикам, которым поручается делать дело Божие, дается, если мы смеем так выразиться, знамя любовь: «О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою» (Иоан. XIII, 35).

После сего Господь указывает им на то противодействие, которое они встретят со стороны мира, выражающего собою совокупность стремлений чисто земных и материальных при забвении духовных начал и законов Божиих, начертанных в сердцах даже язычников, как указывал св. апостол Павел²⁴⁸. И среди язычников были люди, «естеством законная творящие.... и являющие дело законное, написанное в сердцах их». И среди Иудеев были люди, «ожидавшие царствия Божия»; все эти люди не были от мира и вошли в церковь Христову по гласу проповедников Господних. Но мир о котором глаголет Господь, есть тот нераскаянный мир, который хочет и ищет лишь наслаждений и выгод и славы на земле и с ненавистью смотрит на тех, кои говорят ему о небесном.

18. Аще мир вас ненавидит, ведите, яко мене прежде вас возненавиде.

19. Аще от мира бысте были, мир убо свое любил 6ы: якоже от мира несте, но аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир.

Ненависть мира восстает против любви Божией, но мы знаем, что победила и побеждает любовь. Великая любовь к человеку Господа претерпела страдание и позор и смерть,– на эту любовь мир отвечает ненавистью, потому, как указывал Господь (Иоан. VII, 7), что «дела мира злы». Эта ненависть к Обличителю зла переходит и на тех, коим Он поручил продолжать дело Свое, и в этой самой ненависти мира заключалось однако славословие (невольное) правды и чистоты и святости, внесенных в мир. Ненависть мира к воссиявшему свету и удаление от сего света людей зла и лжи (1. cit.) сделало и то разделение между людьми, о котором неоднократно говорил Господь²⁴⁹: Души, жаждавшие правды, пошли к свету и избраны Господом, души злые погрязли в своей злобе, если только и им не выпала по милосердию Господа минута покаяния и любви.

Из среды мира, погрязшего в себялюбии и разврате, и злобе, Господь избрал души чистые, не запятнанные миром²⁵⁰, и потому не принадлежавшие к миру и не привязанные к нему. Он воспитывал их в высшей мудрости духовной, Божией, дал им в руки сильнейшее из оружий-любовь, и ныне предупреждает их, что они встретят сильную ненависть, но что любовь победит, ибо мир тьма, а они «свет мира»²⁵¹.

Господь возжег от вечного огня эти светочи, да осветят тьму «Словом Его, которое есть Истина»²⁵².

20. Поминайте слово, еже аз рех вам: несть раб болий господа своего. Аще мене изгнаша, и вас изженут: аще слово мое соблюдоша и ваше соблюдут.

21. Но сия вся творят вам за имя мое, яко не ведят пославшаго мя.

22. Аще не бых пришел и глаголал им, греха не Быша имели: ныне же вины (извинения) не имут о гресе своем.

Несть раб болий господина своего, ни посланник болий пославшаго его», глаголал Господь еще в начале беседы²⁵³, после омовения ног учеников Своих, указывая на пример смирения и служения, Им поданный. Но стараясь уподобиться возлюбленному Учителю и Господу, они должны были помнить, что гонения и страдания, подъятые Им, будут и их уделом. Господь не глаголет однако, что они будут везде изгнаны: Он прибавляет: «аще слово Мое соблюдоша, и ваше соблюдут», указывая опять на разделение, вносимое в мир проповедью Истины, и на отделение верующих, «соблюдающих слово Господне», от неверующих и изгоняющих и преследующих проповедников правды.

«Но сия вся творят вам за имя Мое», глаголет Господь, относя сия вся к ненависти, которую проявят чада мира, и сие относится к Иудеям (как и последующий стих) также, как и к язычникам, но с несколько разным значением: Господь прибавляет: «яко не ведят пославшаго Мя». Неведение для Иудеев собственно не есть отсутствие ведения, а отсутствие желания ведать и уверовать; среди Иудеев было злобное сопротивление Богу, как ясно видно из Деян. V, 33, когда члены синедриона «разрывались от гнева», слыша обличение Апостола Петра. Полное неведение было только у язычников, которые, не слушаясь голоса совести, – этого гласа Божия, начертанного в сердцах всех людей²⁵⁴, падали все ниже и ниже²⁵⁵, доколе не сделались хуже диких зверей в нравственном своем растлении. Они-то суть те, которые воздвигали самые жестокие гонения на Христа и Его церковь. И если Иудеи не хотели признать Христа Господом, потому что поистине не хотели ведать Пославшего Его, то и гонители из язычников, развратные владыки мира, также не ведали Творца вселенной, забыв законы, «начертанные в сердцах их».

Но те из язычников и Иудеев, кои знали и помнили Бога и познавали Его или из закона, или из творений Его²⁵⁶, скоро примкнули к единственному убежищу правды в мире – к церкви Христовой.

Слова Господа: «аще не бых пришел и глаголал им, греха не Быша имели: ныне же вины не имут о гресе своем», относятся прежде всего к Иудеям, но затем и ко всем, которые слышали благовестие Апостолов.

Иудеи из уст Самого Господа удостоились слышать слово Божие и как народ отвергли Его и Его слово: посему не только отдельные отвергнувшиеся личности, но весь народ Иудейский несет кару, ибо он не имеет извинения в грехе своем. Господь пришел к своим и «свои Его не прияша»²⁵⁷, и учители закона ответили злобой и злодейством на слова любви и милосердия и успокоения и правды и пренебрегли теми указаниями, закона и пророков, кои предсказывали о пришествии Мессии и которые исполнились во Иисусе Христе Господе нашем.

Но затем, язычники, – хотя не были приуготовлены законом к восприятию Мессии, – и они были ответственны перед Богом за не сохранение в себе образа и подобия Божия, положеннаго на всякого человека и выражающегося в стремлении к добру и правде. Но им было по слову Господа еще извинение, доколе они не услышали о пришествии Господнем и благодатных глаголах Его. Сие благовестие объясняло сохранившим в себе образ и подобие Божии то, чего требует Бог от человека, а услышав сие, уверовав и полюбив и призвав имя Господне»²⁵⁸, они стали чадами Божиими и грехи их прощены им²⁵⁹.

Но проповедь Христова наполнила мир, как сказано: «во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их»²⁶⁰. Языческий мир ко времени пришествия Господа уже давно утратил веру не только в свои мифологические басни, но и во все аллегорические и символические объяснения их, даваемые разными философскими школами. Тогда мысль человеческая поражена была новым учением любви, и те, которые стали злобно противодействовать сему учению, – отвечавшему однако высшим стремлениям человека, – сделались виновными пред Господом, и словами Его: «Аще не бых пришел и глаголал им, греха не Быша имели: ныне же извинения не имут о гресе своем».

Но вот учение Господне овладело миром, вот оно создало строй жизни христианской; вот проповедь любви поставлена принципиально превыше всех стремлений человеческих и человек стал человеком новым, ничем по основам общественным не напоминающим развратного и кровожадного, при всем уме своем, члена римского общества. С каким же извинением явится человек нашего времени перед Богом, наученный, что Господь пришел на землю, изучавший глаголы Его, знающий, что сотворило учение Господа, и за сим отвергающийся Его?

23. Ненавидяй мене, и Отца моего ненавидит.

Обернемся назад и взглянем, кто были и есть те, которые гнали Христово учение, или подкапывали его, и какие результаты достигались теми, которые объявляли себя врагами церкви Христовой. Иудеи, римские императоры, воздвигавшие гонения, Юлиан византийский и ему подобные, и позже энциклопедисты 18-го века, атеисты времен первой революции, анархисты нашего времени, давали ли они мир и радость массам, могли ли они водворить благосостояние или даже порядок среди народов, не превращались ли в их руках люди добрые в зверей? С другой стороны не восстановлялся ли порядок, не возвращались ли благоденствие и взаимное доверие и спокойствие и счастье (возможное на земле) с признанием опять среди известных обществ тех вечных начал добра, которые внес в мир Христос, и с признанием Его единого духовным царем своим? Пусть отвечает история.

Нельзя оставаться и деистом, не скользя по пути, доводящему до атеизма: «ненавидяй мене и Отца Моего ненавидит», говорит Господь. Все евангелие от Иоанна особенно ярко открывает нам единство Отца и Сына и невозможность для человека познавать Бога иначе как в Сыне: посему отметающийся Сына пребывает во тьме²⁶¹; он, хотя бы исповедовал Бога, но не признавая Господа Иисуса Господом, является противником Господа и как таковой есть противник и Бога вседержителя, признаваемого им на словах, но который для деиста есть только отвлеченное представление, почти один звук, буддистская необходимость, индифферентная Зруана аккарана времени упадка Зороастризма²⁶², а не Тот Отец милосердый, которому мы верим и который «глагола нам в Сыне»²⁶³.

Нельзя любить Бога, ненавидя истину, или не признавая её. Господь наш Иисус Христос «глалолал словеса Отца»²⁶⁴, Он сказал о Себе: «Аз есмь начаток, яко и глаголю вам», то есть «прежде всего Я то, что и говорю вам»²⁶⁵, Я Слово, Я Истина. Воплощение Бога Слова вносило в мир абсолютную истину: это был Свет, осветивший мир, и злые бежали от света и возненавидели его, ибо он обличал их, что дела их были злы²⁶⁶. И фарисеи уверяли, что они любят Бога и чтут Его, но возненавидели Того, который проявлял Бога и в словесах Своих и в делах Своих и в бесконечной любви Своей. Иудеи никогда не любили Бога истинного, Бога правды и любви и добра, в чем постоянно изобличали их пророки; они создали себе своего Бога, потворствующего их тщеславию и корыстолюбию и обрядовой праведности, как язычники создавали себе богов по образу своему, и как к сожалению создавали и создают себе бога по подобию своему некоторые философские школы, проповедуя, что самая идея о Боге возникла в человеческой мысли в образе высшего идеального человека²⁶⁷.

24. Аще дел не бых сотворил в них, их же ин никто же сотвори, греха не Быша имели: ныне же и видеша и возненавидеша мене и Отца моего.

25. Но да сбудется слово, писанное в законе их, яко возненавидеша мя туне.

В стихе 22 Господь говорил о «глаголах Им сказанных», которые слышали Иудеи, не имеющие потому оправдания перед Богом; здесь, в стихе 24-м Он указывает на дела, сотворенные Им, и которые свидетельствовали о том, что «Он от Бога изшел»²⁶⁸. Оба сии свидетельства вкупе (как мы старались изложить в изучении 22-го стиха) оставляют неверующего – не только Иудея, но и всякого слышавшего глаголы Божии и видевшего чудные дела Его и Его промысла, – без оправдания: «всяк книжник научився царствию небесному подобен есть человеку домовиту, иже износит от сокровища своего новая и ветхая». Здесь дело воли человеческой, что он изнесет, ветхого человека, тлеющего в похотях²⁶⁹, или нового человека²⁷⁰, угодного Богу верою и любовью, «творящего» ради любви «елика заповеда» Господь²⁷¹. Но отрицаться неведением никто из нас не может; ибо «во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их»²⁷². «Возненавидеша Мя туне», глаголет в 25 ст. Господь, приводя слова псалма 68-го ст. 5. При сем мы можем вспомнить и другие подобные слова, произнесенные боговдохновенным царем, коему Господь даровал мудрость пророка и уста сладкопевца. В псалме 34, рисующим под образом Давида страдальческий и гонимый образ Мессии, пророк восклицает: (ст. 19): «враждующие против Меня неправедно» и (выше ст. 7) «без вины скрыли для Меня яму – сеть свою; без вины выкопали ее для души Моей».

Весьма знаменательны слова Господа: «да сбудется слово писанное в законе их»²⁷³. Господь сим словом навсегда отделяет новозаветную церковь от ветхозаветной: ибо Дух Божий отступил от последней и буквы закона сделались мертвыми без животворящего Его влияния. Вечны и животворны те же слова, но которые в живой церкви Христовой воспринимаются благодатью, действующею в душах верующих и освящаемых потому Духом Святым. Их закон, говорит Господь о законе, понимаемом в иудейском смысле, это уже не закон Божий, это нива, засеянная добрым семенем, но засохшая и заглохшая, не напояемая росою благодати и посему бесплодная. Но когда Иудей делался верующим, то живительная сила Божия опять в душе его возращала семена закона в добрые колоски, а не в плевелы, в которые неверие превращало доброе семя, слово Божие.

До воскресения Господа и Спаса нашего Иисуса Христа неправильное и неясное понимание слов Завета отчасти конечно зависело от того, что не пришло еще время разъяснения сих слов, – но, во-первых, мы видели, как низко пал народ иудейский нравственно в лице своей интеллигенции, сделавшейся неспособною понимать слова Божии в законе написанные, – во-вторых, им были говорены слова жизни и правды и любви и они злой волей отринули их, и потому открылась непроходимая бездна между законом их и законом Божиим, хотя слова закона оставались теже, но значение их для Иудея и христианина было совершенно различно. Не могли вместить Иудеи духа любви, коим проникнуты все словеса Божии, – и до страдания и Воскресения Господа и после Его славного Воскресения. Посему и оставился им дом их пуст, доколе некоторые из них не воскликнули с верою: «Благословен грядый во имя Господне» (Матф. XXIII, 38–39).

26. Егда же приидет Утешитель, его же аз послю вам от Отца, Дух истины, иже от Отца исходит, той свидетельствует о мне.

«Ветхий Завет яве проповедовал Отца, Сына же темнее. Новый явственно показал Сына, Божество же Духа прикровенно назнаменовал», говорит св. Григорий Богослов²⁷⁴. Таинственно и велико учение о Святом Духе, Которого Господь благодатным словом Своим называет Утешителем человеков.

«Бог у нас един, – говорит Григорий Богослов, – зане едино Божество, к Нему же Единому и сущая из Него отношение имут, аще и три веруются. Не бо едино больше, другое же менее есть Бог; ниже едино прежде, другое же после; ниже хотением (волею своею) разделяются»²⁷⁵.

«Наш един есть Бог Отец (говорит в другом месте тот же Отец церкви), из него же вся; и един Господь Иисус Христос чрез него же вся; и един Дух Святой, в нем же вся»²⁷⁶

Бытие Отца совключается с рождением единородного Сына, из Него сущего, но не после Его... Слышиши рождение, но как, не любопытствуй. Слышиши, яко Дух от Отца исходит, как же, не испытывай»²⁷⁷.

Дух Святой от Отца исходит, а посему не есть создание, а поскольку не рожден, не есть Сын. Поскольку же среди не рожденного (Отца) и рожденного (Сына) есть, – то Бог есть»²⁷⁸.

«Все чрез Сына и в Духе», говорит св. Афанасий Великий²⁷⁹.

Утешитель нам есть Дух Святой, Дух Истины²⁸⁰, глаголал Господь, восприявший во образе человека и яко человек Духа Святого при крещении Своем и дарующий Духа Святого и братиям Своим по плоти. «Он, Господь наш Иисус Христос, говорит св. Афанасий Великий, есть Бог плоть носящий, а мы благодатью становимся духоносными человеками. В нас начаток и залог Божества, а во Христе всяко исполнение Божества телесне (Колос. II, 9). Христос послал Духа Своего как Бог, воспринял же Его долу (при крещении), яко человек. От Божества Его нисходит Дух на человечество Его, а чрез Него и на нас, им же дарует Духа Утешителя»²⁸¹.

Дух Святой есть Утешитель, ибо Он есть вечное пребывание с верующими Бога, источника всякой истины. Сын явил Бога, и явив Его человекам, сделал человека способным воспринять непрестанное с ним милосердое присутствие Бога Вседержителя, в лице третьей Ипостаси Святой Троицы покланяемого. Сего Утешителя Господь наш и Искупитель посылает от Отца, как выражается то человеческими словами, указуя на единого Бога. Единый Бог во Святой Троице покланяемый, явив бесконечное милосердие Свое воплощением и искуплением Своим человека, не оставляет его затем сирым и беспомощным, не предоставляет человечество его слабым силам и слабому разуму, а обещает вечное Свое присутствие, но не в образе Сына и Слова воплощенного, а в Духе, которого имеют приять верующие²⁸².

Ниже (гл. ХVI) Господь наш Иисус Христос раскрывает действие и дары Духа Божия, перерождающего того человека, который верует в Господа Иисуса и любит Бога во Иисусе Христе. Нисшествие Духа Святого на человечество, ниспосланное от Отца Господом Иисусом, есть исполнение всех ветхозаветных обетований и пророчеств и обещаний Господа Иисуса; а священное присутствие Духа Святого есть вечное свидетельство о Боге Слове: «той свидетельствует о Мне».

Посему и то надо иметь в виду, как говорит св. апостол Павел, что: «никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым»²⁸³; и св. Иоанн Богослов говорит: Духа Божия узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога»²⁸⁴. Наша заслуга может заключаться лишь в доброй воле, в борьбе против злых помыслов и искушений и сомнений, в решимости противостоять злу и неверию, под какими бы формами они не представлялись нам. Но благодать не наша заслуга, она есть дар тому, кто волею своею стремится к Богу. Это Бог, Который «посылает в сердца наши Духа Сына Своего вопиющего Авва Отче»²⁸⁵. Господь прямо указал, что человек не может ни глаголать, ни творить добра без помощи Духа Святого: «Святой Дух научит вас, что должно говорить» (Лук. XII, 12); «когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину» (Ин. XVI, 13)²⁸⁶.

27. И вы же свидетельствуете, яко искони со Мною есте.

Свидетельство о Господе учеников, сопоставленное Господом со свидетельством о Нем Утешителя, Духа Святого, доказывает, что это есть одно и тоже свидетельство о Боге Слове Духа Святого, глаголавшего лишь устами избранных Господом для произнесения тех слов, кои победили и покорили мир. Но в учениках надо различать двоякое свидетельство – Божеское и человеческое. Как люди они были свидетелями в узком человеческом смысле, ибо искони, от самого начала проповеди Господней были при Господе, и люди, знавшие их, удостоверялись их личностью, что они сами очами и ушами своими видели и слышали чудные слова и дела Божии, и в узком опять смысле были законными человеческими свидетелями тех величественных событий, о которых они проповедовали людям. Но если бы они оставались только с человеческими способностями, то язык их не мог бы изобразить всех сих событий, слова их не могли бы иметь той победоносной силы, которую они имели. Посему в слабые человеческие сосуды сии была влита благодать Божия, и свидетели сии по человечеству находили в себе слова Божии. «Не заботьтесь, – говорил Господь ученикам, – что говорить, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Матф. X, 20). Апостолы, перерожденные Духом Святым, и говорили перед синедрионом о Господе Иисусе слова сии: «Свидетели Ему в сем мы и Дух Святой, Которого Бог дал повинующимся Ему» (Деян. V, 32). Мы говорили они по человечеству, а слова свои относили к действию Духа Святого.

ХVI, 1. Сия глаголах вам, да не соблазнитесь

2. От сонмищ ижденут вы: но приидет час, да всяк, иже убиет вы, возмнится службу приносити Богу.

Одна из самых больших нравственных опасностей для Апостолов лежала в сомнении, которое могло охватить их душу, когда они увидят, что не только народные собрания ветхозаветной церкви будут изгонять их из среды своей, как людей вредных или презренных, но что везде, всякий почти, будет посягать на их жизнь, полагая, что он делает дело богоугодное. Это незаслуженное ничем презрение, это всеобщее почти мнение, что они хулители и осквернены преступлениями²⁸⁷, они, отдавшие души свои Богу, – должно было быть предсказано этим избранным нравственным страдальцам, дабы они не поколебались, не соблазнились, дабы они твердо верили и помнили, что не толпа преследующая их, а они, избранные Богом, суть носители истины и что истина эта победит мир. Как велико было нравственное мученичество христиан в первые два века по Р. X. мы усматриваем и из книги Деяний Апостольских и из Истории церкви и из писателей римских. Мы здесь уже не говорим о физических мучениях, коим подвергались христиане, мы говорим о такой ненависти, как например заклятие многих Иудеев не есть и не пить пока не убьют Павла²⁸⁸; или о том презрении, коим, клеймят христиан писатели серьезные как Тацит или Суетоний²⁸⁹, выразившие взгляд своих современников и находившие, что даже изверг Нерон поступал справедливо, стараясь уничтожить «ненавистную секту» христиан, на которых он сваливал пожар Рима.

Господь в последней беседе Своей с полной ясностью раскрывает перед учениками Своими картину будущих их нравственных страданий, предупреждая их, что эти страдания будут для них камнем соблазна, но что они одолеют и это искушение, пребывая в единении с Ним. Зачем спрашивает Златоуст²⁹⁰, сказал Он им это теперь, а не после, когда они уже удостоились Духа? Потому, отвечает он, чтобы мы знали, что души их были великие и честные души. Если бы они выслушали, слова удостоившись уже восприятия Духа и оставались тверды, то мы бы конечно должны были приписать силу их прежде всего укрепляющей благодати Святого Духа. Но они еще не получили Духа Святого и выслушав слова Господа онемели от горя (ст. 5–6); но при всей одолевшей их скорби, они не отпали от Господа и потому верность отходящему Христу должна быть приписана им. «Это всецело плод их души, прибавляет Златоуст и ясное доказательство любви ко Христу, проистекавшей из одного их сердца»²⁹¹.

3. И сия сотворят. яко не познаша Отца, ни мене.

В главе XV, ст. 21, 22 и 23 мы изучали подобные выражения, указующие, что познание Бога человеком зависит не от разума человеческого, слабого, немощного, а зависит от его доброй воли воспринять откровение; и что человек главнейше виновен перед Богом, когда он не хочет видеть чудные дела Божии и слышать благодатные глаголы Божии.

Отсылая к предыдущим указанным нами стихам, мы напомним только заключительные слова Господа: «ненавидяй мене и Отца Моего ненавидит». Эти слова вместе с словами настоящего стиха 3-го: «и сия сотворят яко не познаша Отца, ни Мене», суть удостоверение для учеников (коим только что предсказаны ненависть и гонения), что дело их есть дело Божие, и что поэтому Бог посылающий их на сие трудное дело дарует им и силу исполнить его.

4. Но сия глаголах вам, да егда приидет час, воспомянете сия, яко аз рех вам: сих же вам исперва не рех, яко с вами бех.

Господь не только воспитывает и приуготовляет Апостолов: слово Господне творит новый вид людей, все вперед знающих, на все готовых, которых в будущем ничего не может удивить или поразить, которые выступят на проповедь, зная вперед, что их ожидает и которые наперед уже обрекли и положили жизнь свою в жертву Господу к проповедуемому учению истины и любви. Такая нравственная жертва есть одна из величайших сил мира, ибо убеждение в истине и любовь, – с решимостью и готовностью положить жизнь свою за истину учения о любви Божией, – представляют собою силу не человеческую, а силу Божию.

Господь всего сего «исперва не рех», ибо Он присутствием Своим оберегал и охранял их, довершая их воспитание. Теперь, оставляя их, удаляясь от них в образе человеческом, Он все раскрывает им, готовя их во всеоружии как мужей совершенных выступить на брань с миром. Хотя и прежде (Матф. X, 18) Господь указывал ученикам: «пред владык ведени будете... биют вас...», но Господь не раскрывал им еще всей той глубокой ненависти, которой они подвергнутся, всего того нравственного страдания, которое они перенесут, когда их будут считать за злодеев, за нечестивцев, за богохульников²⁹².

5. Ныне же иду к пославшему мя, и никтоже от вас вопрошает мене: камо идеши?

6. Но яко сия глаголах вам, скорби исполних сердца ваши.

«Никто не вопрошает»... «скорби исполних сердца ваша». Иоанн Златоуст²⁹³ указывает, что ученики оставались безмолвными от горя и страха. Прежде (Иоан. XIII:36, XIV:5–8) они еще решались обращаться к Нему с вопросами. Камо идеши? Како можем путь ведети? Покажи нам Отца; но теперь они совершенно упали духом.

Горе овладело в особенности потому учениками, что Господь сказал, что идет к «Пославшему Его». Они знали и верили, что Пославший есть Бог Вседержитель и ясно поняли, что Господь глаголет о смерти Своей. Господь останавливает их внимание на том, что они в страхе и горе не спрашивают Его Самого теперь куда Он идет и для чего. Он Сам теперь раскрывает им, что знание того куда Он идет принесет им утешение, и силу и радость.

7. Но аз истину вам глаголю: уне есть вам, да аз иду: аще бо не иду аз, Утешитель не приидет к вам: аще ли же иду, послю его к вам.

8. И пришед он обличит мир о гресе и о правде и о суде.

9. О гресе убо, яко не веруют в мя.

10. О правде же, яко ко Отцу моему иду, и ктому не видите мене.

11. О суде же, яко князь мира сего осужден бысть.

«Истину вам глаголю»: тайны Божии, тайны великия открываю вам, глаголет Господь; и после сего вещает подробнее и частнее о «Утешителе Духе Истины», о Котором Он благовествовал уже им Иоан. ХV, 26, как о Свидетеле Своем. Прежде всего (ст. 7) Господь ставит пришествие Утешителя в зависимость от Своего отшествия, разумея под сим, что только священная Жертва, Им приносимая, может приуготовить человека к восприятию Духа Божия. Лучше для вас, глаголет Господь, пережить эти грядущие часы скорби и душевных мук, потому что Я иду не для того, чтобы удалиться навсегда от вас, но чтобы осчастливить вас на веки, на веки пребывать с человечеством верующим в Духе. Только Жертва, принесенная Агнцем, искупив человечество, дала ему возможность воспринять Утешителя, т. е. воспринять непрестанное вечное пребывание Духа Божия с теми, которые верою воспринимают тайну спасения. Господь, в образе человеческом обитавший в Палестине, волею Своею, Божией, подчинился пространству и времени и пределам человеческого существа. Отходя, Он указывает, что эти добровольно наложенные на себя пределы и преграды будут Им уничтожены и Он посылает от Отца²⁹⁴ Утешителя Духа «идеже хощет дышет и глас Его слышиши, но не веси откуда приходит и камо идет»²⁹⁵. Чтобы пришел Утешитель, Дух Божий, надобно было, чтобы Господь восшел ко Отцу, совознеся с Собою и освящая плоть человеческую, а после сего Господь является ученикам и глаголет: «приимите Дух Свят»²⁹⁶. Не оставляет Господь учеников, отходя Сам и посылая Утешителя, ибо, как говорит Василий Великий: «Одно начало существ созидающее через Сына, и совершающее в Духе... посему представляй Трех: повелевающего Господа, созидающие Слово и утверждающего Духа²⁹⁷.

Посему Утешителем, как показует Григорий Богослов, Параклитом и Умолителем называется и Господь наш Иисус Христос²⁹⁸, ибо действия Божества, единое суть действие, хотя различны по образу проявления своего²⁹⁹.

Грядет Утешитель, Дух Истины для утешения и для обличения.

Все (говорит Св. Кирилл Иерусалимский), направляется Духом Святым к благому и спасительному. И, во-первых, пришествие Его кротко, ощущение благоуханно, бремя весьма легко. Приходит Он с сердоболием искреннего попечителя, потому что приходит спасти, исцелить, научить, вразумить, укрепить, утешить, просветить ум, сперва в приявшем Его, а потом чрез него и в других.

И как у человека, который прежде был во тьме, и потом увидел внезапно солнце, просвещается телесный взор, и чего не видел он, видит то ясно; так и у сподобившегося приять Святого Духа просвещается душа и усматривает он чего не знал, и что выше человека»³⁰⁰.

Грядет Дух Истины и для утешения и для обличения³⁰¹.

Обличает Дух Святой, раскрывая тайны человеческого сердца перед абсолютной Божественной Правдой. В слове сем обличение лежит мысль о высшей власти и праведном суде и наказании как естественном последствии обличенного перед правдою Божией греха человеческого. Но здесь под именем обличения разумеется еще высшее действие, ибо Господь говорит, что Утешитель «пришел обличить мир (не только) о грехе, но и о правде и суде». Правда явлена будет с пришествием Утешителя как светило, освещающее внутреннего человека, «да откроются помышления сердец»³⁰².

В трех предметах сих уразумеваем изображение всей плотской и духовной жизни человека, ибо обличение касается греховного состояния человека, его оправдания верою в Правду, и осуждения мира в его прелестях и похотях, вместе с князем мира, т. е. диаволом.

«Обличит мир о гресе, яко не веруют в Мя». Основной грех, в котором как бы заключаются все прочие, есть неверие, отсутствие веры и любви к Ходатаю и Спасителю и Господу, приносящему Себя в жертву за грех мира. Грех прежде всего есть идолопоклонство, ибо он есть обоготворение себя и своих желаний и страстей или своего разума, возводимого на высоту ему не подобающую. Созерцая лишь самого себя, человек за заслоняющим образом своим не видит Бога и не может поэтому понять любви и жертвы Господа Иисуса. Таковых обличает Дух Святой о грехе, и ко множеству частных примеров из Апостольской истории и проповеди³⁰³ мы присовокупим мировое и вечное обличение Духа Святого иудеев и язычников и философов атеистов. Воспринять же Духа Святого может только верующий, а верующий отдает в распоряжение Бога волю свою, отказываясь совершенно от собственной воли своей или лучше сказать стремясь слить свою человеческую волю с волей Божией.

Отсутствие веры ведет за собою исполнение своих собственных желаний, кичение своим собственным умом, а потому и смерть, ибо сказал Господь: «любящий душу свою потеряет ее; а ненавидящий душу свою в мире сем, сохранит ее в жизнь вечную»³⁰⁴ и «какой выкуп даст человек за душу свою»³⁰⁵? Слияние же своей человеческой воли с волею Божией есть жизнь вечная, возжигаемая Духом ради предвечного Слова во плоти принесшего Жертву за мир пред Богом Отцом.

Дух Святой, продолжает Господь, обличит мир «о правде яко ко Отцу Моему иду, и к тому не видите Мене».

Выражение это, говорит Иоанн Златоуст³⁰⁶, означает, что Господь воспоминает чистую и святую жизнь Свою и указывает, что Он идет ко Отцу, и что Дух отнимает у врагов Господа всякий предлог к обвинению Его. Другими словами можно разъяснить выражение Господа, воспоминая пророчества и псалмы, которые указывали на безгрешного Агнца, мучимого за беззакония людей, но Который Сам был непорочен и безгрешен³⁰⁷. Он был праведен, но причислен к беззаконникам, но Дух Божий свидетельствует и обличает о Правде Его. Дух не только раскрывает правду, Дух обличает неверующих, что распятый, как беззаконник, есть Сам Бог, источник всякой правды. Слово Божие по Существу Своему есть истина, есть правда и Господь Иисус Христос, – Слово, восприявшее существо человеческое и подчинившее Себя пространству и времени, – есть откровение Правды на земле. Веровать в Господа есть знать Правду, а утверждается эта истина тем, что Богочеловек восходит ко Отцу, исполнив на земле всякую правду» (Матф. III, 15) и водворив ее на земле Своим Божественным присутствием.

В Господе было исполнение всякой правды: правды закона и правды милости и благодати.

Возвращение Господа ко Отцу знаменует окончание дела: «Я, глаголет Господь³⁰⁸, прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить».

Когда дело совершено будет, то Господь удалится с земли видимо: «и ктому не видите Мене».

Он станет невидим телесными очами, но просветление духовных очей Духом Святым создает новое зрение духовное, которым мы осмеливаемся созерцать Бога во Иисусе Христе по благодати Духа Святого, ибо ведаем, что Вседержитель не оставил нас сирых, пришел к нам и обитает с нами в Духе. Оттого, мы, хотя грешники, но веруя, и с помощью Духа Святого, «взираем на начальника и совершителя веры» (Евр. XII, 2) «вознесенного на крест, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан. III, 15). Посему мы веруем, что Правдой Его и мы очистимся и освятимся, ибо Он Истина и Любовь глаголал к нам грешникам: «грядущаго ко мне не изжену вон» (Иоан. VI, 37).

Дух Святой обличит мир, и «о суде, яко князь мира осужден бысть».

Самое появление Правды есть уже суд мира и князя его, т. е. диавола, учащего злоупотреблять дарами Божиими, т. е. умом и волею и телом. Дух Истины, просветляя духовные очи человека, дает ему и знание тех козней, кои окружают его. Дух Святой и укрепляет человека в борьбе с сими кознями и дает человеку надежду и уверенность в победе, если только он верит в Господа и любит Его, ибо Господь победил диавола и мир. «Мужайтесь, глаголал Господь, Я победил мир»³⁰⁹.

Изучая в совокупности слова Господа об Утешителе, имеющем придти и обличить мир о грехе и о правде и о суде, вспомним еще знаменательные слова Апостола Павла о благовестии, которое «для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь»³¹⁰.

И когда в день Пятидесятницы Дух Святой сошел на Апостолов, то среди народа одни насмехались, но другие уверовали и крестились и спаслись, сделавшись соучастниками даров Духа Святого³¹¹. И Господь не раз указывал, что Он пришел внести разделение в мир³¹².

Поэтому пришествие Духа Святого Утешителя и Обличителя есть эпоха мира и радости, но и обличения и разделения и предварительного суда, совершаемого высшею правдою, отделяющею сердца, идущие к свету, от сердец волею своею желающих оставаться во тьме.

Дух Божий Своим присутствием освещает мир, а потому ярко выделяется грех, основанный на неверии³¹³; верующий же получает утешение и силу бороться против греха, ибо душой своей ведает, что Господь Иисус Христос возшел к Богу Отцу, победив мир и князя его и вечно пребывает с нами в Духе. И тех только, кого предизбрал Бог и отделил для Себя и освятил, тех Дух и учит, что говорить Богу и как воздыхать к Нему³¹⁴.

12. Еще много имам глаголати вам, но не можете носити ныне.

13 Егда же приидет он, Дух истины, наставит вы на всякую истину: не от себе бо глаголати имать, но елика аще услышит, глаголати имать, и грядущая возвестит вам.

«Не можете носити ныне»... Не может человек носить Божественные тайны без приготовления. Постепенно открывал Бог тайны Своего домостроительства в течение веков человечеству и в течение дней воплощения Своего ученикам Своим. Развитие духовное Апостолов Господь совершал постепенно, и когда совершилось священное дело искупления, тогда только совершилось и полное развитие душ, имеющих основать мировую церковь Христову. «Много имам глаголати вам, но не можете носити ныне», глаголет Господь, указывая на развитие душ, имеющих совершиться с восприятием ими Духа Святого и под благодатным Его влиянием и учительством. Сие действие Духа, который по Существу не разнствует от Бога Отца и Бога Слова и продолжает то же дело, которое в образе человеческом совершено Богом Словом³¹⁵, и сие действие Духа Святого продолжается и ныне и во веки в церкви Божией.

Для учеников Дух Божий должен был разъяснить в эти торжественные дни великой тайны искупления значение для мира и человека крестной смерти и воскресения. Не глаголал Господь Апостолам в полной подробности о грядущих событиях, потому что они сами должны были их видеть и выстрадать и подняться к небу радостью воскресения. Чтобы понять тайну искупления, горем и скорбью должны были выстрадать ученики то состояние душ, при котором они были в состоянии воспринять Духа Божия и озариться знанием тайны спасения. Крестная смерть Господа должна была так сказать временно убить их, чтобы они в радости воскресения совоскресли с Господом в новых людей, которые только и могли понять всю глубину Милосердия и Любви Божией.

«Егда приидет Он, Дух истины наставит вы на всякую истину».

«Не от себе бо глаголати имать». Слова сии опять указывают на единство действия трех Ипостасей Святой Троицы во единой мысли Божества³¹⁶; на действие Духа Божьего не отделимого от действия Бога в трех Ипостасях поклоняемого; на действие Бога проявляемого в действии Духа Святого. Непрестанное действие Божие на души людей, призванных к Богу любовью Богочеловека, совершается действием третьей Ипостаси Непостижимого, Духом Святым, поклоняемым купно со Отцом и Сыном и во веки веков.

«Грядущая возвестит Он», глаголет Господь. В словах сих заключается не только будущее раскрытие тайн Апостолам, но и мысль о вечном присутствии Духа Божия в церкви Христовой. «Грядущая возвестит» знаменует непрестанное во все веки поучение церкви Христовой со времен Апостольских до века, при всех грядущих событиях и непрерываемое общение церкви с Богом, а посему и непрерывное развитие в церкви Духом Божиим начал, положенных краеугольным камнем Христова здания, Господом нашим Иисусом Христом.

Только Дух Божий может просвещать людей; не Ангелы, не Архангелы; только «Дух Божий может с Сыном Божьим видеть как надлежит Бога», по выражению св. Кирилла Иерус.³¹⁷ Он ведает глубины Божии»³¹⁸, а потому и просвещает человека.

14. Он мя прославит, яко от моего приимет и возвестит вам.

15. Вся елика имать Отец, моя суть; сего ради рех, яко от моего приимет, и возвестит вам.

Дух Святой глаголет словеса Сына Божия, но сии словеса суть и Отца, и три едино суть: таково откровение, даваемое Господом в последней беседе Своей. И на соборах сие откровение облекалось в формулу Символа веры не иначе как действием Духа Святого, ибо от первого собора слова: «изволися Святому Духу и нам» (Деян. XV, 28) остаются неизменным выражением для всех постановлений, произносимых церковью Христовой, когда она глаголет устами Богом посвященных служителей, собравшихся во имя Господне, ибо Он посреди их (Матф. XVIII, 20). В стихах 14 и 15 мы читаем, что Дух Святой прославляет Сына, возвещая глаголы и деяния Сына Божия воплощенного. Но дела и глаголы Слова суть деяния и глаголы общие Отцу и Сыну, а потому Дух Святой глаголать имать «словеса Отца, кои Моя суть». Воспоминая еще словеса Господни (XV, 26), «Дух истины иже от Отца исходит», мы видим, что Господу угодно было вполне раскрыть догмат Ипостасей Святой Троицы единого Бога, различающихся не Существом, а действованием³¹⁹.

Прославление Духом Святым Бога Отца и Сына и Духа Святого происходит постепенным раскрытием человеку Истины и тайн Божьего к нему милосердия: судьба же человеческая по воле милосердного Бога слагается из двух факторов: из милосердия Божия и из действия воли, дарованной человеку. Человеку открыто милосердие, но «царство небесное силою берется»³²⁰, и «только употребляющие усилие восхищают его» (id. ib.). Но милосердие Божие и жертва Агнца и благодатное действие Духа Святого вечны; сей есть источник, из коего как сказано (Иоан. VII, 37) «иди и пей». Но чтобы пить, надо идти. Иди! Во всякую минуту твоей жизни, Господь примет тебя (Иоан. VI, 37).

«Возвестит Дух Божий», говорит Господь (ст. 14), не определяя времени, это означает, что Он будет возвещать непрерывно во веки веков церкви Христовой и верующим, «не угасившим Духа»³²¹ в себе. Сие есть вечное возвещение Божие из бесконечной вечности Божией в круг времени к тварям, когда в них должна открыться Премудрость Божия³²².

«Ибо, как говорит св. Кирилл Иерусалимский»³²³, не иные дарования Отца, а иные Сына, а иные Духа Святого... Отец все дарует через Сына и Духа Святого... ибо одно спасение, одна сила, одна вера, един Бог Отец, един Господь, единородный Его Сын, един Дух Святой Утешитель».

«Дух Святой живой и самостоятельный, всегда соприсущий Отцу и Сыну, Ипостасный, Сам глаголющий и действующий непрерывно и совокупно со Отцом и Сыном», даровал избранным благодать сообщать и другим Духа молитвой и возложением рук³²⁴. Сей дар есть дар Нового Завета. Дух Святой сходил и на семьдесят старцев в пустыне, сходил и на праведников и пророков, не иной Дух в пророках, а иной в Новом Завете, и пророки говорили Духом Святым³²⁵.

Но в Новом Завете среди искупленного человечества дары Духа Святого сделались достоянием всех верующих, пребывающих в общении с Богом во Христе и с церковью Его. В ветхом Завете дары Духа Святого сообщались исключительно отдельным избранным личностям, имевшим возвещать волю Божию и грядущее спасение человечества в Ожидаемом Мессии: это были люди вестники, посланные, могущие быть уподобленными Ангелам Божиим; но они не сообщали возложением рук даров Духа Святого, «не бе убо прославлен Сын человеческий»³²⁶, и человечество не очищенное кровью Агнца в массе не могло воспринять Духа Святого. Но в Новом Завете, воспринявшем в лоно милосердия Божия всех людей всей земли, всякий верующий получил благодатное право креститься водою и Духом³²⁷. Апостолы, первые окрещенные Духом Святым (Иоан. XX, 22; Деян. I, 5), восприняли возвещенное им Господом и Духом от Отца исходящим, и сделались благовестниками сего возвещенного, то есть тех слов жизни³²⁸, кои влагал во уста их Дух Святой³²⁹ в прославление Отца и Сына, как сказал им Господь³³⁰.

16. Вмале, и ктому не видите мене: и паки вмале и узрите мя, яко иду ко Отцу.

17. Реша же от ученик его к себе: что есть сие, еже глаголет нам: вмале и не видите мене: и паки вмале, и узрите мя: и яко аз иду ко Отцу?

18. глаголаху убо: что сие есть, еже глаголет вмале? Не вемы что глаголет.

Господь дает понять ученикам, что разлука с ними будет кратковременная, после чего Он будет пребывать с ними постоянно. Ученики же не поняли слов Господних³³¹. В следующих стихах (20–23) Господь во утешение учеников удостоверяет их в том, что глубокое горе их обратится в радость, потому что Господь идет ко Отцу. О восхождении ко Отцу Господь глаголал и в стихе 5 сей главы и в читаемом нами стихе 16, и,в сем восхождении Господь указывает, что ученики должны полагать свое успокоение, ибо оно раскрывает единство Его с Богом. Мы видим ниже в Евангелии от Иоанна (XX, 17, 19–22) что Господь глаголет сперва Марии Магдалине, что Он восходит ко Отцу, а после сего является ученикам и глаголет: «приимите Духа Святого», давая тем разуметь, что только когда Он совознес с Собою человека к Престолу Божию, тогда мог человек на земле воспринять Дары Духа Святого в искупленной и очищенной Господом душе и плоти человеческой. Ученики перед таинством искупления еще не готовы воспринять высшее значение словес Господних: все, что они могли в это время, это слагать в сердцах своих словеса Господа и Бога и ждать просвещения от Духа Святого, как это и указано Иоан. VII, 39.

Вообще же для всех христиан последняя беседа Господа раскрыта по повелению Божия Духа лишь в Евангелии от Иоанна, которое, как мы говорили во вступлении, было высшим довершением учения, проповеданного в церкви Христовой, давая христианам полноту знания тайн Господних.

19. Разуме же Иисус, яко хотяху его вопрошати, и рече им: о сем ли стязаетеся между собою, яко рех: вмале и не видите мене: и паки вмале, и узрите мя?

20. Аминь аминь глаголю вам, яко восплачетеся и возрыдаете вы, а мир возрадуется: вы же печальни будете, но печаль ваша в радость будет.

«О сем ли стязаетесь». После всего уже открытого Господом ученикам, казалось бы не должно было быть в умах их сомнения или недоумения о том «какою смертью хотяше умрети»³³² и о восхождении Господа ко Отцу. Но дело в том что скорбь этой мысли была так сильна, что ученики Господа боялись понять Господа, и со смущенным умом и сердцем старались отдалить от себя эту ужасавшую их мысль, что Господь оставляет их. Посему речь Господня, не скрывая от них будущего, вся направлена к тому, чтобы утешить их радостною надеждою. Без последней беседы, записанной только Евангелистом Иоанном, мы не могли бы уразуметь многих сторон и оттенков состояния души Апостолов прежде взятия Господа, и потом во время их страшной скорби, видя Господа пригвожденным ко кресту. Если бы словами предупреждения, утешения и надежды Господь не поддержал их веры, то едва ли бы она не поколебалась. Только любовь и надежда провели их чрез мрачную пропасть отчаяния, отверстую перед ними, но через которую перекинут был мост верою. Вы восплачете, говорит Господь, а мир, т. е. иудеи и представители власти, возрадуются, думая, что они одержали победу. Но помните, что печаль ваша обратится в радость. Любящие и верующие ученики Господа могли ли они забыть слова сии? слова сии Господа перенесли их через пропасть отчаяния.

21. Жена егда раждает, скорбь имать, яко прииде год ея: егда же родит отроча, ктому не помнит скорби за радость, яко родися человек в мир.

Иоанн Златоуст (бесед. 79 на Иоан. ст. 412) говорит: «Здесь Господь намекает и на нечто таинственное, именно, что Он разрушил болезни смерти и сделал то, что родился новый человек». Уподобление Господа относится, во-первых, к таинственному акту искупления, во-вторых, к состоянию души Апостолов и, в-третьих, к развитию и страданию и радости церкви христианской вообще.

Яко человек Господь глаголал в саду Гефсиманском: «прискорбна есть душа моя до смерти»³³³. Скорбь сия и страдания Его и смерть создали нового человека.

И скорбь души Апостолов Господь уподобляет скорби матери, выносящей человека в мир. Сие отроча есть новый человек, очищенный в горниле страданий, готовый воспринять и воспринимающий Духа Божия.

Сей рожденный в страданиях человек, носитель тайн Божиих, есть тот новый человек, которому Господь судил овладеть миром и водрузить Крест, – эмблему страданий и любви и самоотвержения, – на местах оскверненных, ликованиями плоти, жестокостями и эгоизмом.

И вся борьба христианина и Христовой церкви против языческого мира уподоблялась той же матери, скорбящей в муках рождения, и забывающей свои страдания в радости появления нового человека. «Печаль временна, радость постоянна», говорит Златоуст на тоже место (1. s. cit.).

Есть еще у Пророка Осии знаменательное место, где он говорит именем Господним о сынах Ефрема: «Муки родильницы постигнут его (Ефрема)... от власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть, где твое жало? ад, где твоя победа?»³³⁴.

Имя Ефраим (в двойств. числе) толкуется: вдвойне плодоносный³³⁵. Посему у Пророка слова об Ефраиме относятся не к потомкам Ефрема или к коленам, составляющим царство Израильское, а Ефраим представляет символическое имя всех призванных принести плоды в вертограде Господнем. Это все те, которые составили общину Христову, и эта община в муках рождения обрела радость создания нового человека, созданного по образу и подобию Бога воплощенного.

22. И вы же печаль имате убо ныне: паки же узрю вы, и возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас.

23. И в той день мене не вопросите ничесоже.

Когда Господь говорил сие, говорит св. Иоанн Златоуст (стр. 412, бесед. 78), то этим он дает понять ученикам, что когда они снова увидят Его, тогда Он уже не умрет, и что Он от Бога.

Великая радость озарила учеников, а с ними и за ними весь мир в славном воскресении Господнем: этой радости нельзя отнять у нас всех, верующих в Господа. Это радость вечная, ибо она есть залог вечной радостной жизни во Христе, и о сем была проповедь, овладевшая сердцами всего человечества. «Как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хочет» (Иоан. V. 21 и след.). «Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Иоан. VIII, 36) «и кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти во век» (id. ib. ст. 51).

Воскресение Христово ответило на все чаяния и помыслы и желания человека, оно дополнило его жизнь блаженством, о котором он не мог иметь понятия, хотя вечно страдал и томился и искал счастья³³⁶; и вот Господу Богу угодно было дать ему радость, которая исполнила все его неопределенные, смутные, тоскливые стремления к счастью, и открыла ему бесконечный горизонт жизни будущей. Что после сего мог вопрошать человек? чего мог еще желать он? – «в той день Мене не вопросите ничесоже», говорит Господь. И в самом деле, какой вопрос не разъяснялся восстанием Господа от мертвых? Какое желание души человеческой оставалось неисполненным видя воскресшего Господа?

23. Аминь аминь глаголю вам, яко елика аще чесо просите от Отца во имя мое даст вам.

24. Доселе не просисте ничесоже во имя мое: просите и приимете, да радость ваша исполнена будет.

Один из примеров торжественного исполнения сего обещания Господа мы видим например в древнейшей церкви в Деян. IV, 24–31, или Деян. XII, 5 и след. Но это же исполнение молений, воссылаемых ко Отцу во имя Сына, есть вся жизнь Христовой церкви вкупе, и отдельных членов её в частности и по ныне. Это великое обещание (ср. XIV, 13) доселе и во веки есть основание всех молитв наших, она действует и будет действовать в церкви Христовой там, где моления не прекратятся и вера не оскудеет, ибо моление означает и веру.

А о чем молиться, тому учит верующих Сам Господь Духом Божиим, ибо как говорит Апостол, «Мы не знаем о чем молиться как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными³³⁷. Все сие глаголет Господь ученикам с тем, чтобы удостоверить их, что отшествие Его и восхождение ко Отцу необходимо для их счастья и радости: «Лучше для вас чтобы я пошел»³³⁸. Господь не только приносит великую Жертву, но еще хочет облегчить для Своих учеников и свидетелей горе достающееся на долю их, и дает им власть и право сообщаться с Ним в молитве. Некоторые западные комментаторы замечают, что слово просите (αίτεϊτε) означает здесь (как и в Матф. VII, 7, «просите и дастся вам») не случайное моление, а одно непрерывающееся постоянное моление³³⁹, проходящее через всю жизнь человеческую, служащее связью между человеком и Божеством и выражающее стремление человека исполнить волю Божию. Сие то моление освящается Духом Божиим и исполняется по слову Господа: «аще чего просите от Отца во имя Мое даст вам»... и радость ваша исполнена будет.

25. Сия в притчах глаголах вам: но приидет час, егда ктому в притчах не глаголю вам, но яве о Отце возвещу вам.

Св. Иоанн Златоуст в бесед. 79 на Евангелие от Иоанна³⁴⁰ указывает на слова евангелиста Луки в Деян. I, 3–4, говорящего о том, что Господь в продолжение сорока дней по воскресении Своем и до вознесения Своего беседовал с учениками, «глаголя яже о царствии Божии». Слова ст. 25 наст. главы св. Иоанна Златоустого считает прямо относящимися к этому радостному времени, когда Господь во плоти даже вкушал пищу, чтобы убедить учеников, что Он не призрак, а Бог, восприявший плоть человеческую³⁴¹. Тогда то ученики услышали, что Господь глаголал им «яве о Отце». А когда Господь вознесся на небо, то послал Духа Святого, Который наставил их на всякую истину и «прославлял Господа»³⁴² утверждая в сердцах учеников глаголы Господни, говоренные Им во плоти.

26. В той день во имя мое вопросите: и не глаголю вам яко аз умолю Отца о вас.

27. Сам бо Отец любит вы, яко вы мене возлюбисте и веровасте, яко аз от Бога изыдох.

28. Изыдох от Отца, и приидох в мир: и паки оставляю мир, и иду ко Отцу.

Господь раскрывает ученикам, что не следует думать, что молитва, возносимая к Богу во имя Его, проходит через Его посредство к Богу, но молитва восходит к Богу, с коим Он, – во плоти временно пребывающий, – един. Молятся христиане к Богу единому во имя Христа, во имя Любви и Милосердия Божьего, приявшего на Себя бренную плоть человеческую, и молитва приемлется потому, что Бог есть Любовь. С раскрытием познания о Единстве Бога Отца и Бога Сына, действующего в человеках Духом Святым, молитва учеников становится более и более возвышенною, чистою и преисполненною веры. Познание единства Господа с Богом Отцом устраняет теперь в них мысль, что Господь вне плоти³⁴³ будет молить о них Отца. Будучи единым со Отцом, Он Сам исполняет их молитву, произносимую во Имя Его, указывая и на отдельное чествование Ипостасей, но и соединяя Их в исполнении молитвы человеческой, – той молитвы, которая как мы говорили выше (23–24) внушается нам Духом Святым «ходатайствующем в нас воздыханиями неизреченными» (Римл. VIII, 26). Бог, явленный человечеству в пределах пространства и времени, вторая Ипостась Святой Троицы, являющая Бога невидимого и непостижимого, ничего не требует от человека, кроме веры и любви.

Несколько простых, но избранных Богом людей возлюбили душой воплощенного Бога и отдали Ему свои души; эта любовь и вера смертных созданий к бессмертному Богу, воплотившемуся, вознаграждена радостным бессмертием³⁴⁴. Господь поясняет ученикам: «Сам бо Отец любит вы, яко Мене возлюбисте и веровасте, яко Аз от Бога изыдох».

Посему всякий верующий и любящий Господа Иисуса возлюблен Богом, ибо Сам Господь Иисус есть Бог. «Изыдох от Отца», глаголет Господь и «приидох в мир; и паки оставлю мир и иду ко Отцу».

Мир есть одно из славных проявлений воли Божией, и законы Божии для него постановленные непреложны и неизменны. Но мир материальный с его органическою и животною жизнью не полон без человека, в котором душа, как часть уделенного ему Божества, есть связь человека и всего мира с Богом³⁴⁵. Сия душа человеческая, со свободною волею своею могла удалиться и удалилась от законов нравственных и должна была быть удалена от Бога источника всякой правды, как недостойная Бога, если бы не пришел сам Бог искупить эту душу и сделать ее достойной быть воспринятой в общение с Божеством, – «да будет Бог всяческая во всех³⁴⁶, милостью и жертвою Господа Иисуса». Господь Иисус, предвечное Слово Божие, глаголет: «изыдох от Отца и приидох в мир». Мир не часть Божества, а лишь часть бесконечности и вечности, находящихся в руках Божиих, посему Бог, входящий в мир, воспринимает на Себя ограничение времени и пространства, а глаголя: «паки оставлю мир и иду ко Отцу»,указывает, что Он разрешает эти узы, когда Он исполнит в сих узах страшную Жертву перед справедливостью Божией. Но самое пришествие Бога в мир осветило мир сиянием, и как существо человеческое освещается Духом Святым «яко же егда светильник блистанием просвещает его»³⁴⁷, так и мир с посещением его³⁴⁸ Богом во плоти воспринял Духа Святого, отныне и во веки освещающего все действия человеческие.

И да не смущаемся, видя, что на некоторых пунктах земного шара свет меркнет в душах, отдающих себя растлению неверия. Он сияет ярче в других местах, где нет самообожания человека, этого греха по преимуществу сатанинского. Да помним то, что Господь сказал о Своей Церкви: «врата адовы не одолеют ея» (Матф. XVI, 18).

Мы закончим этот отдел о единстве Бога Отца и Господа Иисуса, пришедшего в мир и восходящего из мира ко Отцу, словами Афанасия Великого³⁴⁹:

«Отличительная черта веры во Христа состоит в том, что Сын Божий, сущее Божие Слово (Иоан. I, 1), сущая премудрость и сила Отчая (I Кор. 24) при скончании веков сделался человеком ради нашего спасения» «Он действительный человек и вместе с сим Бог, ныне одесную Отца сый во Отце и Отец в Нем всегда».

29. Глаголаша ему ученицы его: се ныне не обинуяся глаголеши, а притчи никоеяже не глаголеши.

30. Ныне вемы яко веси вся, и не требуеши да кто тя вопрошает: о сем веруем, яко от Бога изшел еси.

31. Отвеща им Иисус: ныне ли веруете?

32. Се грядет час, и ныне прииде, да разыдетеся кийждо во своя, и мене единаго оставите: и несмь един, яко Отец со мною есть.

О словах учеников Златоуст замечает³⁵⁰, что хотя они говорят «ныне вемы», но из самых слов их ясно, что они еще многого не понимали.

«Ныне ли веруете»? – глаголет им Господь, раскрывая им двойную ошибку их речи. Господь указывает им на несовершенство их веры и еще на то, что в сердцах их есть истинная вера, давно возженная чудесами и божественными словами благодати, исходящими из уст Его. Что они истинно любили Господа и веровали в Него, засвидетельствовано Самим Господом (выше ст. 27) только слова, ими ныне в ст. 29–30 произносимые, были слова пустые, человеческие. Им теперь показалось, что они поняли всю глубину тайны пришествия Господа, и что они ее постигли разумом своим человеческим. Но понимание тайн Божества даруется только Духом Святым, которого они еще не восприняли, а разум человеческий не может постичь их. Посему Господь вопросом Своим: «ныне ли веруете»? указывает преимущественно на то, что ученики сами не понимают, что говорят, утверждая, что они только теперь узнали и поняли все, и о сем веруем: Если бы они не любили Господа и не веровали в Него, то они давно отошли бы от Господа, как сделали то некоторые другие³⁵¹. Но они были привязаны душою ко Господу, хотя конечно многого еще не понимали.

Продолжая речь Свою, Господь указывает и другую сторону ошибочного уверения учеников. Когда они уверяли, что ныне веруем, то Господь указал, что благодатная вера давно коснулась сердец их и что они действительно и верили и любили. Но с другой стороны Сердцеведец указал им, что вера их не тверда, как они хотели себя уверить, говоря: «веруем яко от Бога изшел еси», ибо уже настал час (Господь идет к потоку Кедронскому)³⁵², когда они побегут обезумевшие от страха в разные стороны и будут прятаться в свои жилища, забыв мгновенно торжественное заявление свое о вере своей. Чрез несколько минут после сего уверения, и они оставляют своего любимого горячо Учителя, человечески говоря, одного. Но Господь и не укоряет их, а только предвещает будущее, так как твердость и непоколебимость веры утверждается в сердцах учеников воскресением Господа и освящением их Духом Святым, ибо слаба сила человека, не укрепленная Духом Божиим.

Человечески говоря Господь остается один, и человек Христос Иисус один перед толпою врагов: но это Бог творящий Жертвою спасение людей и Существом Своим единый с Отцом.

Это и выражает Господь словами: «несмь един, яко Отец со мною есть»³⁵³.

33. Сия глаголах вам, да во мне мир имате. В мире скорбни будете: но дерзайте яко Аз победих мир.

Не может человек иметь мир в душе своей иначе, как во Христе Иисусе Господе нашем.

«Мир мой оставляю вам, мир мой даю вам³⁵⁴, глаголал Господь, завещая его как высшее благо.

Мир посреди бедствий и скорби и горя на земли, вот удел христианина, и если он сам нарушил этот мир своими грехами и страстями, то и тогда милосердие Господа встречает на полпути грешника, возвращающегося к Нему; и Господь возвращает ему утраченный душою его мир, допущением его к святым таинствам Своим установленным для всех и паче всего для кающихся грешников, ибо грешников пришел Господь призвать к покаянию (Матф. IX, 13).

«В мире скорбни будете», говорит Господь ученикам Своим, указывая на неминуемую борьбу с миром, но как прекрасно замечает Златоуст³⁵⁵: «подвижник не тогда бывает славен, когда не вступает в борьбу с врагом, но тогда, когда сразившись с ним остается непобежденным». Впереди христианам предстояла двоякая борьба, с собою и с миром. Но имея в мыслях ободряющие слова Господа: «дерзайте» и имея в душе любовь и веру, они, во-первых, овладели собою во имя и ради Господа Иисуса, и, во-вторых, вступив в борьбу с миром победили его верою, «ибо всякий рожденный от Бога побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша»³⁵⁶.

«Дерзайте, Аз победих мир»; вот почему победили и Апостолы этот древний упорный и фарисейский и языческий мир. Господь победил мир торжеством света над тьмою, истины над ложью, благостью над злобою, святостью над страстями и воскресением над смертью. И кто из Апостолов мог сомневаться в победе, видя торжество Господа над смертью и над князем тьмы? И кто из них мог сомневаться, что ему как победившему именем и силою Господа готовится венец славы³⁵⁷? Посему и побежден был мир.

Присовокупим одно еще важное указание для понимания слов Господних: «Аз победих мир». В словах сих, как указывает Афанасий Великий³⁵⁸ надо разуметь победу Богочеловека как человека над диаволом, ибо против Божества и не дерзнул бы восстать искуситель и отец лжи и злобы и беззаконий. Диавол не уразумел Божества в Господе Иисусе³⁵⁹, но приступив к Нему как к сыну Адама, не обрел в Нем признаков древнего своего влияния и одоленный сказал: «кто Сей пришедый от Едома... наступающий зело с крепостию»³⁶⁰. Победив диавола, яко человек, Господь дал власть и братьям Своим по плоти побеждать мир и князя мира диавола.

Произнося вслух торжественное моление к Отцу, Господь наш Иисус Христос «являл делом, что возлюбив своих сущих в мире, до конца возлюбил их», говоря словами Евангелиста (Иоан. XIII, 1). В эту минуту, предшествующую началу страданий, на берегу по всей вероятности (ср. Иоан. XVIII, 1) потока Кедронского Господь явил любовь Свою к ученикам, приобщив их к молению, воссылаемому Богочеловеком ко Отцу. Сия молитва, сие глаголание Второй Ипостаси Святой Троицы во плоти к Богу Отцу, есть, как указывает Златоуст³⁶¹, поучение для учеников, ободрение их. Он и самое моление Господа называет беседой со Отцом. В беседе сей Господь открывает пред учениками тайны Божественной мудрости и укрепляет их знанием сих тайн, для того, чтобы они могли перенести грядущий ужас, имеющий напасть на них. В молении Господа к Богу Отцу раскрываются прославление Сына и Отца чрез Сына, власть Сына над всякою плотью, дарование чрез Сына жизни вечной, ибо сия жизнь вся заключается в познании Бога³⁶² Еще же в сем торжественном молении, которое мы осмелимся уподобить совету Божию при творении³⁶³, начертается создание и жизнь церкви Христовой на земли³⁶⁴, этого нового общества, состоящего из людей новых, живущих новою жизнью и стремящихся к целям неведомым людям и обществам предшествующим. В сем обществе жизнь и силы и мудрость дарованы Богом; от человека же требовалось одного, доброй воли его; сия воля, направленная к Богу, делала его верующим, а верующий, отдавая себя Богу, воспринимается в общение с Вседержителем, к коему возносит Богочеловек еще на земле учеников своих, приобщая их к сему торжественному молению.

Св. Евангелист Иоанн, как мы видели и выше, сообщает христианам лишь те подробности, о которых не говорили первые три Евангелиста. Умалчивая о последнем молении в саду Гефсиманском³⁶⁵, известном уже всем христианам конца первого века по Рождестве Христовом, он восполняет время, предшествующее сему молению, той молитвой или беседой с Отцом, которая, как мы выше говорили, в предвечном Совете Бога во Святой Троице покланяемого, творила новую жизнь, новую церковь, нового человека.

Другое значение имела священная молитва Богочеловека в саду Гефсиманском: там Он был человек прискорбный и ужасающийся смерти и предающий Себя, потому что Он был Бог любвеобильный. «Когда Господь глаголал: Отче, аще возможно, да мимо идет чаша сия; обаче не яко же Аз хощу, но яко же Ты, то для нас раскрывается сим две воли, человеческая, свойственная плоти, и Божия, свойственная Богу»³⁶⁶.

XVII, 1. Сия глагола Иисус, и возведе очи свои на небо, и рече: Отче прииде час: прослави Сына твоего, да и Сын твой прославит тя.

Прииде час! Настало время, Божественною премудростью определенное, совершения великой жертвы страдания и смерти Богочеловека. Настало время, когда Создатель, облекшись в плоть и душу человека, соизволил ради спасения человека вкусить в этой плоти и душе все ужаснейшие плотские и душевные муки, которым может только быть подвержен человек со всеми теми чувствованиями человеческими, которые сопровождают духовное и плотское Я человека, отдающего жизнь свою за других, и во имя истины, с тою разницею, что Богочеловек отдавал Себя за всех, за целый мир, за все поколения всех веков, и за истину Божию абсолютную. Но Он есть начальник страданий за истину, как Он есть «Начальник Жизни»³⁶⁷. Другими словами все высшие чувствования мучеников и страдальцев за Христа, со всеми плотскими мучениями и душевными скорбями от поруганий и оскорблений, были подъяты на Себя Христом Иисусом, Который понес на Себе все бремя страданий могущих пасть на человека, как жертву пред Божественной справедливостью за грех, от коего Он, безгрешный, был чист.

Этот страшный час предания на муку, Господь во плоти называет и часом прославления Сына Божия, ибо, как Богу, Ему открыты были все будущие века. Он, как Бог, знает и славу, которая увенчает Его страдания и счастье души человеческой в грядущих поколениях, купленное и страданием и смертью и воскресением Его. Слава сия общая Отцу и Сыну и Духу Святому, ибо Един Бог милосердия и любви и воспринимающий жертву и приносящий ее и дающий дары Духа Святого верующим во имя Господа Иисуса Христа.

2. Якоже дал еси ему власть всякия плоти, да всяко еже дал еси ему, даст им живот вечный.

3. Се же есть живот вечный, да знают тебе единаго истиннаго Бога и его же послал еси Иисус Христа.

Нельзя не обратить особого внимания на то, что Господь не говорит уже о Себе в первом лице: Аз, Мне, о Мне. Господь говорит как Бог о Сыне Божием, о второй Ипостаси Святой Троицы, восприявшей плоть: «дал еси Ему» и в следующем стихе еще яснее: «о сем, ею же послал еси Иисусе Христе». Соединясь в молении или беседе с Богом Отцом и глаголя человеческим языком для поучения предстоящих учеников³⁶⁸, Господь излагает для них тайны Божьего смотрения и славу второй Ипостаси, являющей Бога на земле: но посему то сей, являющей Бога Ипостаси, и принадлежит всякая власть над плотью, и посему сия Ипостась и есть дарующая жизнь вечную этой человеческой плоти с её душей, которую в себе прославил и вознес Христос Иисус, «давый Себе избавление за всех» (1Тим. II, 4)³⁶⁹.

«Власть всякия плоти» указует, по замечанию св. Иоанна Златоуста, на то еще, что проповедь Евангелия о Господе не ограничится одними Иудеями, но прострется на всю вселенную: «шедше научите вся языки»³⁷⁰.

Сей плоти человеческой, – разумея под сим человека с его душей, – Господь дарует жизнь вечную. Что есть жизнь вечная? на сие отвечает стих 3-й: «да знают Тебе единаго истиннаго Бога, и его же послал еси, Иисус Христа». «Аз есмь воскресение и жизнь», глаголал Господь (Иоан. XI, 25). «Аможе Аз иду весте и путь весте» (Иоан. XIV, 4).

Единый путь к жизни вечной есть познание единого истиннаго Бога и познание Сына Божия Иисуса Христа, посланного явить Бога. Таким образом человеку открыто познание Божества и средств спасения человека; открыто не только существование Бога в Его невидимом величии (как в Ветхом Завете), но и в милосердном Его откровении в лице воплощенного Бога на земле, без явления Которого промысл о спасении душ и милосердие жертвы Невидимого и Непостижимого были бы неясны человеку, как то и было в Ветхом Завете. – «Кто хочет благочестиво чтить Бога, то да покланяется Сыну», говорит св. Кирилл Иерусалимский³⁷¹. «Имя Отца дает разуметь и о Сыне»... «и потому как скоро представляем в мысли, что есть Бог, представляем вместе, что имеет Он Сына»³⁷². Посему-то даруется живот вечный лишь тому, кто познал «единого истинного Бога и его же послал Иисус Христа».

«Иисус же Христос (говорит Кирилл Иерус. IV. Слово 10, § 11, стр. 143) имеет два имени: Иисус, потому что спасает, и Христос, потому, что священствует».

Не зная второй Ипостаси Святой Троицы, воплощенной ради спасения нашего, нельзя знать Бога Отца, ниже спастись, ибо только Откровение дало человеку то знание о Всемогущем и об Его любви к человеку, которое ведет к спасению. «Сей есть живот вечный, да знают тебе единого истинного Бога и его же послал еси Иисус Христа».

4. Аз прославих тя на земли, дело соверших, еже дал еси мне да сотворю.

5. И ныне прослави мя ты Отче у тебе самаго славою, юже имех у тебе прежде мир не бысть.

На земли прославил Бога Отца Господь наш Иисус Христос, ибо о славе небесной Бога во Святой Троице покланяемого мы знаем, но узреть оную не можем. «Не о той славе, которая нераздельна с существованием Бога, говорит Христос, так как эту славу Он всегда имеет вполне, но о славе, происходящей от служения людей», говорит Иоанн Златоуст³⁷³.

Но разве нужна бы была Богу эта слава от людей, если бы в этом служении Богу не заключались радость и счастье самих людей и возвышение к Богу той бессмертной души, которая создана по образу и подобию Божию? Господь в 4 стихе говорит опять о Себе Аз (ср. выше ст. 2–3), потому что дело Его служения человечеству и жертвы и прославления Бога совершает Он в образе человеческом, и к этому существу человека, воспринятому Богом, относятся и слова: «дело соверших еже дал еси Мне да сотворю». Бог, во Святой Троице покланяемый, в предвечном Совете Своем определяет дело спасения, а Богочеловек в человеческом существе совершает его, не преставая быть Богом. В предыдущих 2–3 стихах Господь глаголал о Иисусе Христе как Бог, теперь же глаголет яко Богочеловек, облекшийся в бренную плоть. Посредством «совершенного дела» вечная слава Сына Божия единородного и единосущного со Отцом, сливается со славою Богочеловека, «прославившего Отца на земле». В настоящую минуту моления Господь глаголет уже как окончивший дело: «соверших»³⁷⁴, ибо все последующее рассматривается как совершившееся уже в Божественном предведении, а самое значение событий раскрывается ученикам Словом Божиим. Дело Божие совершено, дело попущенного злодеяния начинается. Дело же воскресения есть прославление Бога»³⁷⁵.

Рассматривая грядущее страдание Свое, как уже совершенное в Божеском предведении, как бы уже прошедшее, Господь глаголет ко Отцу о славе Своей предвечной, дабы восстановить твердость духа учеников. Иоанн Златоуст говорит³⁷⁶, что Господь глаголет о прославлении плоти «ибо естество плоти не было еще прославлено; оно не сподобилось еще нетления и не приобщилось царского престола: потому Он не сказал, прослави Мя Отче на земле»: а сказал «прослави Мя Ты Отче у тебе самаго славою». Слава Сына Божия вечна и непреставаема «прежде даже мир не бысть», но временно Сын Божий обрекся в бренную плоть, посему моление Господа прослави Мя Ты Отче у тебе самаго славою, юже имех у тебе прежде мир не бысть», относится к полному естеству человеческому, прославленному и вознесенному на небеса Господом, влекущим к Себе и с Собою нас, хотя грешных но верующих, ибо «куплены мы ценою» «да прославим Бога в телесах наших и в душах наших, яже суть Божия»³⁷⁷.

«Седе одесную Мене», говорил вдохновенный Псалмопевец, провидя Духом Божиим торжественную минуту прославления человека во Христе Иисусе.

«Прослави Мя Отче славою вечною, сказал Господь» (говорит по поводу сего св. Афанасий Великий)³⁷⁸. «Не лишившись славы, но явившись в неславном теле, глаголет сие Господь, желая показать, что рабий зрак не отлучен от Божеской славы... но являет в себе оную³⁷⁹... Слово убо явило воссиявший в Нем рабий зрак. Господь есть небесный человек, не потому что с неба явил плоть, но потому что плоть взятую от земли, сделал небесною».

Мы видели еще в изучении в 1-й главе имени Сына человеческого, что и св. Григорий Богослов (к Квидонию) указывает на взятие на небо существа человеческого прославленного во Иисусе Христе³⁸⁰

6. Явих имя твое человеком, их же дал еси мне от мира: твои беша и мне их дал еси, и слово твое сохраниша.

7. Ныне разумеша, яко вся, елика дал еси мне, от тебе суть.

8. Яко глаголы, их же дал еси мне, дах им: и тии прияша, и разумеша воистинну, яко от тебе изыдох, и вероваша, яко ты мя послал еси.

В молении Господа, – которое есть откровение для учеников, – Господь в предыдущих стихах глаголал о прославлении имени Божия в Сыне: в стихах 6–8 Господь молит да прославится имя Божие в учениках и во всех веруюющих. «Явих имя твое человеком, их же дал еси Мне от мира: Твои беша и Мне их дал еси». Слава Божия во человеке есть спасение и вечное счастье людей, посему и благоволил Бог явить Свое Имя, чрез Господа Иисуса, и те которые были Божии, те стали достоянием воплощенного Сына Божия, явившего Имя Божие на земле. Бог Творец, властелин неба и земли, отдает Господу Иисусу те души, которые суть Божии. Весь мир духовный и бессловесный принадлежит Богу, но в особом избранном отношении к Богу находятся лишь верующие, те, коих «предизбрал»³⁸¹ Бог и которые прославляют имя Божие, явленное Богочеловеком; те же, кои не послушались гласа Любви, призывавшего их, остались в общем отношении творения к Создателю, на ряду с миром бессловесным. Богом Творцом невидимым вручены избранные души Богу воплощенному потому именно, что они веруют и веруя, могут созерцать Бога, в явлении второй Ипостаси, и воспринять дары Духа Божия.

Эти люди, которым открыто имя Божие, соблюли слово Господне, и ныне открыто им и они уразумели, что нет деяния или глагола Сына, которые не были бы от Отца, и потому сознали полное единство Отца и Сына³⁸². Они поняли это теперь, глаголет Господь, потому что Я к ним глаголал те слова, которые Ты дал Мне, которые суть достояние как Отца, так и Сына, нераздельного от Отца по существу. Восприняв сии глаголы, ученики поняли величие тайны исхождения Богочеловека от Отца. «Глаголы, яже Аз глаголах вам, говорит Господь, Дух суть и живот суть»³⁸³.

«Аз о себе не глаголах: но пославый Мя Отец, той Мне заповедь даде что реку и что возглаголю... якоже рече Мне Отец тако глаголю³⁸⁴.

Слово, иже плоть бысть, явило ученикам имя Божие и они соблюли слово Божие, и они уразумели единство Бога невидимого с Богом воплощенным. В сих словах вся духовная жизнь христианина, вера, любовь, надежда и то знание тайн Божиих, кои открыты человеку и кои он может вместить.

Знание дано ученикам как следствие веры и любви; сперва они полюбили и уверовали, а после сего дано им знание. Сперва они отдали души свои Христу, сперва соблюли слово Его, после сего «разумеша».

Всякое развитие духовной жизни происходит по этому закону; тайны Божии постигаются только теми, которые веруют и любят; не мудрость, не изучение, не знание могут ввести в мир радости Божией, а любовь и вера; уверовавший и отдавший с любовью душу свою Христу «обрящет ю» (Матф. X, 39) и обрящет ю очищенною, просветленною и умудренною премудростью высшею, Божией.

9. Аз о сих молю: не о всем мире молю, но о тех их же дал еси мне, яко твои суть.

10. И моя твоя суть и твоя моя: и прославихся в них.

О сих то верующих и любящих молит Богочеловек Бога Отца: «не о всем мире молю», слово великое и страшное для погибающих. Погибающие же суть те, для которых слово о кресте есть безумие (1Кор. I, 18); те, кои отрекаются от Христа (Лук. XII, 9) и от коих отвержется Господь; хулители (id.: 10) и жестокосердые (Матф. XXV, 41), все те, кои возмущаются против откровенной истины; свою мысль почитают выше мысли Божией и волю им данную употребляют во зло. Воле человеческой предоставлен великий простор, но ей предсказаны и последствия её решений: свобода избрания перед ней, и пред ней раскрыты тайны будущего, пусть избирает.

Сын Божий, как Сын человеческий принося правду на землю, созывает к себе всех жаждущих правды: идущие к Нему суть Его достояние, и о них молит Он Отца, глаголя: «о тех молю их же дал еси Мне, яко Твои суть». Твои означает здесь переход смертных созданий к бесконечной жизни Божией; избранные, делаясь собственностью явившего на земле Бога Сына человеческого, ради Него и через Него, делаются соучастниками Его Божества, а посему от жизни конечной, земной, которую принял на Себя Богочеловек, переходят, ведомые Им, к жизни Божией. «И Моя вся Твоя суть, и Твоя Моя: и прославися в них», говорит еще Господь, открывая ученикам, что люди, принадлежащие Богу Отцу, принадлежат и Ему – Сыну Божию, и принадлежащие Ему принадлежат и Отцу по единству существа Божия³⁸⁵. Соединяя к единой мысли славу Бога Отца со славой Бога Сына, являющего Бога в образе Богочеловека, Господь указывает еще как слава сия распространится на земле учениками Его «свидетелями Господа»³⁸⁶: «и прославихся в них». Они силою Духа Святого³⁸⁷ соделаны носителями и распространителями славы Господней, и слава сия передается ими Христианским церквам учрежденным ими. И самые церкви, освящаемые присутствием Господним («Аз с вами есмь до скончания века») и дарами Духа Святого суть слава Господня, ибо, как говорит Апостол к Фессалоникийской церкви: «мы просили вас поступать достойно Бога, призвавшего вас во свое царство и славу»³⁸⁸.

11. И к тому несмь в мире, и сии в мире суть и аз к тебе гряду. Отче святый соблюди их во имя твое, их же дал еси мне, да будут едино, якоже и мы.

12. Егда бех с ними в мире, аз соблюдах их во имя твое: их же дал еси мне сохраних, и никтоже от них погибе, токмо сын погибельный, да сбудется писание.

Господь, молясь об учениках, молится о всем том обществе Христовом, которого они теперь представители и зерно, и которое называется церковью Христовою: Вся будущая нравственная и духовная семья Христова представляется в лице Апостолов, слушающих сии слова Господа. Неверующий изменник уже выделен из среды учеников, остались одни свидетели, имеющие свидетельствовать силою Духа Святого (Иоан. XV, 26–27).

В самом молении Господа указывается, почему Он молит о учениках, «в коих Он прославляется» (ст. 10). «Я уже не в мире, глаголет Господь³⁸⁹, Я гряду к Тебе, они же еще в мире». Они остаются в той среде, которую надобно очистить и освятить. Велика будет награда этих благовестников, но велики будут труды и страдания их³⁹⁰. Посему и молит Господь о них, в их присутствии, Бога Отца, дабы сердце их не смущалось и не ужасалось. Господь воплощенный грядет ко Отцу и те отношения, кои существовали на земле между Богом воплощенным и учениками и Господом прославленным, изменяются совершенно по вознесении Его. Не услышат ученики на земле более Его милосердного, успокаивающего и возносящего их горе слова, и не будет Он (видимо очам телесным) охранять их от всякого зла: «Егда бех в мире, аз соблюдах их во имя Твое».

Как чистых, но просвещенных и умудренных младенцев представляет Богочеловек учеников своих пред Божество, и за сим видимо оставляет их на земле. Но для успокоения учеников ныне возносит глас Свой Господь к Богу Отцу с молением: «Отче Святый, соблюди их во имя Твое, ихже дал еси Мне». Соблюди их, дай им Духом Божиим силу остаться таковыми, какими Я оставляю их на земле, и умудри их оставленных без Меня; освяти их на служение, возвысь их нравственно, послав Утешителя, Духа Святого, имеющего вдохнуть в них новую жизнь, новые силы ради жертвы, Мною, Богом, в образе человеческом, приносимой. Самое выражение, коим начинается сие моление: «Отче Святый» указует на главную мысль воззвания к Богу Отцу, – освящение учеников, соделание их священными людьми³⁹¹, светочами благодати, от которых должны были зажечься мириады других душ, горящих любовью к Господу. «Да будут едино, яко же мы», еще глаголет Господь, знаменуя, что конечная цель есть полное единение учеников, а чрез них и всех верующих, с Господом в любви и мысли Божией, и полное забвение учениками и всеми христианами помыслов своелюбивых и мелочных и земных, и стремление заменить греховное, унаследованное от Адама состояние, стремлением быть подобным чистой и безгрешной природе Господа нашего Иисуса Христа, памятуя, что Он, начальник жизни, отдал Себя в жертву за мир. В стремлении сем уподобляться (на сколько возможно человеку) Тому, Который носил на Себе образ полного человека с его душою и плотью, – будет полное единение человека с Богом чрез Иисуса Христа Богочеловека, что и глаголет Господь словами: «да будут едино, якоже и Мы».

«Никто не погибе» от тех, кои были при Господе, «токмо сын погибельный, да сбудется писание». Иуда назван сыном погибели в том же смысле, как назван сыном погибели антихрист в 2Фес. II, 3. Он, как и будущий противник Христа, уготованы к погибели, потому что вместо воли Бога, осмеливаются поставить свою человеческую волю. «Возлюбив проклятие, оно и приидет на него; не восхотел благословения, оно и удалится от него. Да облечется проклятием как ризою»³⁹² Таково наказание «сына погибельного», о котором еще сказано: «Слово велиала пришло на него, он слег, не встать ему более»³⁹³. Эти слова прямо относятся к Иуде, ибо в том же псалме речь, продолжаясь, указывает на того, который «ел хлеб Мой и поднял на Меня пяту»³⁹⁴.

Но мы имели случай указывать, что Иуда есть предвозвестник и единый тип с антихристом. Иуда был в числе двенадцати, мог наследовать благословение и волею своею избрал проклятие; и в конце жизни земли появится антихрист, который, по словам Иоанна Богослова³⁹⁵, как и многие его предшественники, выйдет из среды освященной, но, как говорит Богослов: «они вышли от нас, но не были наши, ибо если бы они были наши, то остались бы с нами». Но конец их смерть вечная, ибо «Господь Иисус убьет антихриста духом уст своих и истребит явлением пришествия своего»³⁹⁶

Посему думаем мы, что Господь, глаголя «никто от них не погибе токмо сын погибельный», заключает в словах сих не только указание на Иуду, но и обширнейшее указание на будущее церкви Христовой, «которой не одолеют врата адовы»³⁹⁷, и хотя «сыны погибели» и будут стараться поколебать ее и отвратить от Господа верующих, но Господь сказал: «Аз с вами есмь до скончания века» и в веровании сем почерпает церковь непоколебимую силу свою.

13. Ныне же к тебе гряду, и сия глаголю в мире, да имут радость мою исполнену в себе.

Господь отходит: но в последние минуты пребывания в мире среди учеников, Он в молении Своем о них дает им обещание, что та радость духовная, которую они чувствовали в Его благодатном присутствии, не отойдет от них в будущем. Господь называет это священное чувство успокоения и радости духовной и стремления к Господу, объемлющее сердце верующего: Моя радость. Мир может дать только временные, греховные и даже, с точки зрения человеческого разума, презренные радости. Вечная чистая радость есть Господня радость.

14. Аз дах им слово твое, и мир возненавиде их, яко не суть от мира, яко же и аз от мира несмь.

Выше в стихе 11 мы видели, что Господь глаголал: «ктому несмь в мире и сии в мире суть», указывая на то, что ученики Его должны будут продолжать жизнь среди мира; но в 14 стихе Господь поясняет, что хотя они среди мира, они однако не принадлежат уже миру. Апостолы стоят уже на рубеже отделяющем мир небесный, духовный, мир чистоты и любви от мира земного плотского. Входя в мир с проповедью Евангелия, они несут благовестие Господне из мира высшего. Господь дает им слово Божие; мир встречает их ненавистью, ибо они пришли поколебать все, что дорого миру, пришли изменить мир. Они в мире, но они собственность Господа, они не составляют части мира, они уже живут другой чем мир жизнью³⁹⁸ и в этом отношении Господь даже уподобляет их Самому Себе: «не суть от мира, якоже и аз от мира несмь». Не принадлежа к миру, Апостолы, привлеченные Господом (Иоан. XII, 32) и возвышенные от земли и умудренные Духом Божиим, действуют на мир, но сами не подчиняются его действию. Они уже подобны Ангелам Божиим, и хотя они во плоти, но мир бессилен перед ними, как проповедниками Слова Божия. Мир мог убить их тело, но словеса их, внушенные Духом Божиим, победили мир и пересоздали его.

15. Не молю, да возьмеши их от мира, но да соблюдеши их от неприязни.

16. От мира не суть, яко же и аз от мира несмь.

17. Святи их во истину твою: слово твое истина есть.

Господь глаголет: «не молю да возьмеши их от мира». Апостолы были орудиями Божиими для проповеди; не одни они только должны были быть спасены, но устами их должно было быть проповедано Евангелие всей вселенной: «во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их»³⁹⁹. Посему они оставляются «свидетелями»⁴⁰⁰ и проповедниками Господа; но посылая их в мир, Господь в молении сем, произносимом вслух, как откровение для учеников, дает им мужество и силу, обещая «соблюсти их от неприязни». «Господь (говорит Златоуст)⁴⁰¹ сказал не только об избавлении их от опасностей, но и об утверждении в вере, посему и прибавил: святи их во истину твою, т. е. сделай святыми, преподанием Святого Духа и правых догматов. Как прежде сказал (XV, 3): чисти есте за слово, еже глаголах вам, так и теперь говорит тоже самое: наставь их, научи истине».

Без борьбы нет победы, посему Апостолы должны были остаться в мире и идти на брань, памятуя слова Господа, что они «от мира не суть, яко же и Аз от мира несмь», и памятуя еще слова Господни: «дерзайте Аз победих мир» (Иоан. XVI, 33).

Господь неоднократно говорил ученикам, что они не могут уже принадлежать миру, что они не должны иметь с ним ничего общего, а должны пребывать в нем лишь для целей Господних⁴⁰². Так еще и в проповеди о блаженствах (у Ев. Луки VI, 26) Господь предупреждал учеников Своих, что горе, когда все люди будут говорить о них хорошо, ибо как прекрасно выразился один из «свидетелей Господних» Апостол Иаков (IV, 4): «дружба с миром есть вражда против Бога».

«Святи их во истину твою», молился об учениках Своих Господь. Это та истина небесная (абсолютная), которая переродила верующих, и за которую возненавидел учеников Господних мир. Господь молит об освящении Апостолов Духом Божиим да переродятся в людей новых, посвященных истине Божией. Люди сии приносят себя в жертву и посвящают себя Богу и Господь милосердно воспринимает их освященные души и тела «в жертву живую, святую, благоугодную Богу для разумного служения Ему»⁴⁰³.

Истина, в которую святятся избранные ученики, есть совокупность всех Божественных словес и деяний Богочеловека, явившего в мире Бога невидимого: это есть самое Богоявление Слова, иже есть истина. Слово Божие есть не только то, что глаголал Господь наш Иисус Христос, но все дела Его и страдания и смерть и славное воскресение: посему когда «Слово плоть бысть», то вместе с сим творится новый человек, «созданный по Богу в правде и в преподобии истины»⁴⁰⁴ и это новое творение совершается истиною, которая есть самое Слово Божие, – абсолютная истина. «Я то что и говорю вам», глаголал Господь к Иудеям; «Я есмь Слово, Я есмь истина, и кроме Меня нет другой истины»⁴⁰⁵.

18. Якоже мене послал еси в мир, и аз послал их в мир.

19. И за них аз свящу себе, да и тии будут священни во истину.

Господь указывает на одно общее дело исполняемое Им как Богом и Богочеловеком, приносящим Себя в жертву, и теми кого Он посылает в мир «свидетелями» Своими. Общая цель: спасение людей во имя Христа Спасителя⁴⁰⁶ и по общности сего дела Господь благоволит установить сближение между Собою и смертными и грешными людьми Им избранными, но освященными Им истиной Божией.

Для того, чтобы эти избранные люди могли сделаться распространителями Слова Божия и чтобы мир мог услышать Слово Божие и уверовать во спасение, для сего Господь приносит Себя в жертву: «за них Аз свящу Себе, да и тии будут священи во истину».

«Тот (говорит св. Афанасий Великий⁴⁰⁷ со ссылкой на читаемое нами место) Кто есть вечная сила Божия и премудрость, освящается как человек, и как человек возносится, прияв имя, еже паче всякого имени, имя, которое всегда имеет Он по естеству, ибо Он Бог-Слово». Принося Себя в жертву, Господь и Апостолов посвящает Богу и делает их приношением⁴⁰⁸.

Освящая их «во истину», Господь дает им новое духовное рождение, делающее их достойными быть приношением Богу.

20. Не о сих же молю токмо, но и о верующих словесе их ради в мя.

21. Да вси едино будут: якоже ты Отче во мне, и аз в тебе, да и тии в нас едино будут: да и мир веру имеет, яко ты мя послал еси.

В словах сих, обращенных к нам восприявшим от Апостолов благовестие, видим установление церкви Божией на земле. Все верующие в Господа нашего Иисуса Христа Его всеобъемлющею любовью заключены в этом торжественном о них молении. Сие моление Бога, во второй Ипостаси Святой Троицы являемого, заключает в себе и настоящее и будущее с той минуты, когда произнесено. Оно обнимает всю Церковь Христову от основания её до скончания веков и глаголет о всех верующих как об уже существующих, ибо для Бога все верующие уже объяты вперед в Его милосердии и любви. Спасение человека, созданного по образу и подобию Божию, вот цель Божественной премудрости; а для спасения человека необходимо единение с Богом, последствием которого есть и единение между собою в единой мысли и любви братьев по вере. Великое, святое будущее человечества заключается, как говорит Господь, «да вси едино будут: якоже ты, Отче, во мне и аз в тебе, да и тии в нас едино будут». Тогда и «мир веру имет», что Господь Иисус Христос есть Бог, снисшедый в мир грешников спасти. Мир восприявший эту веру, уже не мир иудейский и языческий, это мир перерожденный, мир христианский; он есть церковь Бога живого, освящаемая Духом Святым. Еще в то время, когда вселенская церковь созидалась, великий видящий восклицал: «ей гряди Господе Иисусе»⁴⁰⁹, а Апостол Павел писал к Римлянам (Рим. XII, 5): «едино тело есмы о Христе»; и к Ефесянам (Ефес. IV, 4–6): «едино тело, един дух есмы, призванные к Господу... един Бог и Отец всех».

«Сия есть заповедь Его, да веруем во имя Сына Его Иисуса Христа и любим друг друга...» (1Иоан. III, 23). «О сем разумеем, яко в Нем пребываем и той в нас, яко от Духа своего дал есть нам» (id. IV, 13).

Дух единения в Боге, дух любви суть достояние церкви Божией, осеняемой и управляемой Духом Святым.

22. И аз славу, юже дал еси мне, дах им: да будут едино, якоже мы едино есмы.

23. Аз в них и ты во мне: да будут совершени во едино, и да разумеет мир, яко ты мя послал еси, и возлюбил еси их, якоже мене возлюбил еси.

Мир должен был познать и уразуметь, яко Бог Отец явил Бога на земли во второй Ипостаси своей и что явление Бога было в Господе нашем Иисусе Христе. Бог Отец любит Сына⁴¹⁰ своего воплощенного и так, как возлюбил Он Господа в человеческом образе, так возлюбил, глаголет Господь, Он и учеников Его⁴¹¹ и «Аз (глаголет Господь) славу, юже дал еси Мне, дах им». Все сии речения относятся к Богу во плоти и Господь дает ученикам ту славу которую на земли Бог предоставил воплощенной Ипостаси Своей, являющей Его. Слава эта (не Ипостасная, а слава Богочеловека) есть, как указывает Златоуст⁴¹², «слава чудес, слава учения и слава взаимной любви и единодушия учеников», столь непонятная себялюбивому миру иудеев и язычников, не знавшему других высших целей, кроме узких земных расчетов.

Все слова, произносимые Господом в молении Своем, относятся не только к носителям благовестия – Апостолам, но и к имеющим воспринять от них слова и дары Духа Святого верою.

Господь зрит всю вселенную в пространстве и времени; Господь видит церковь Христову уже овладевшую миром, хотя не обнимающую еще (в наше время) весь мир, доколе в нем есть непросвещенные и неверующие. Но мы знаем, что любовь Господа и об иных овцах глаголала: «глас Мой услышат: и будет едино стадо и един пастырь»⁴¹³.

Сей Пастырь Христос, вторая Ипостась Святой Троицы, восприявшая плоть человеческую, есть единое звено, связующее человечество с Божеством, ибо, как Он Сам сказал⁴¹⁴: «Аз есмь дверь», которою только мы можем приблизиться к Богу, возвыситься до познания Бога и до единения с Ним.

«Аз в них и Ты во Мне».

«Ты мя послал еси и возлюбил еси их, яко же Мене возлюбил еси».

24. Отче, их же дал еси мне, хощу, да идеже есмь аз, и тии будут со мною: да видят славу мою, юже дал еси мне, яко возлюбил мя еси прежде сложения мира.

Господь выражает волю Свою, единую со Отцом: хощу, все более и более вводя учеников в понимание Божественных тайн. Воля Божия, чтобы все «их же дал еси Мне», т. е. избранные Господом Апостолы, а с ними и все верующие были восприняты в те неведомые нам⁴¹⁵ области света и счастья, в которых проявляется слава Сына Божия.

Но здесь есть еще весьма таинственное указание о прославлении Сына Божия. Мы ведаем, что «в начале бе Слово и Слово бе к Богу и Бог бе Слово». Вторая Ипостась Святой Троицы, единосущная и нераздельная со Отцом и Святым Духом, имела славу ранее всех времен. И в стихе 5-м этой главы Господь говорит о славе, которую Он имел у Отца прежде бытия мира. Но и в этом стихе Господь говорит: «и ныне прослави мя ты Отче у тебе самого славою, юже имех у тебе прежде мир не бысть». Мы и выше⁴¹⁶ указывали уже, что Господь глаголет не о предвечной славе Своей, а о прославлении имени Божия на земле и о прославлении Богочеловека, совознесшего на небо душевного и телесного человека. И здесь, в стихе 24, выражения: «да видят славу Мою юже дал еси Мне»; и «возлюбил мя еси прежде сложения мира», следует отнести к Богу воплощенному, к проявлению второй Ипостаси на земле во плоти человеческой. Слава, даруемая Богом Сыну человеческому⁴¹⁷, есть слава, дарованная второму Адаму, восстановляющему падшее естество человеческое в Себе, «второму человеку Господу с неба»⁴¹⁸, пришедшему возвратить человеку образ и подобие Божие, затемненное грехом «в человеке из земли перстном» (id. Ib.)

Бог отец дарует славу Богочеловеку, и возлюбил прежде сложения мира Богочеловека, ведая грядущее во всех веках его: это есть любовь Божия к созданию своему – человеку.

«Не бесславие принесла плоть Слову, – да не будет сего говорит Афанасий. Велик.⁴¹⁹ напротив того сама прославлена Словом. Не умалилось Его Божество от того, что Сын во образе Божии сый, приял на Себя зрак раба».

Сию славу будут созерцать верующие и приобщаться к ней созерцанием Сына Божия, искупившего человека и поднявшего его к свету Божию⁴²⁰.

25. Отче праведный, и мир тебе не позна, аз же тя познах, и сии познаша, яко ты мя послал еси:

26. И сказах им имя твое, и скажу: да любы, ею же мя еси возлюбил, в них будет, и аз в них.

«Мир тебе не позна». «Миром (гов. св. Вас. Великий)⁴²¹ называется здесь эта кратковременная жизнь, подлежащая тысячам перемен... и здесь (Господь) именует миром тех, кои преданы вещественной и плотской жизни, доверяют в истине одним глазам и не веря в воскресение, никогда не увидят Господа нашего сердечными очами».

Сей мир не познал Бога; познал же Бога яко человек и по человеческой природе Господь наш Иисус Христос во плоти. О сем познании Бога говорит Он, и таковое же познание Бога даровал Он ученикам Своим. Мир не познал Бога, но, в милосердии Своем, Бог предначертает путь спасения для всех и для сущих в мире. Мир, оставаясь миром, не возвышаясь выше земных желаний, не может познать Бога: но се Бог, восприявший на Себя естество человеческое, с душою и телом, познает Бога в сем воспринятом естестве и дает человеку познать Бога в сей мере, которую могут воспринять силы человеческие. Но до пришествия Господа духовные и нравственные силы человека были развиты лишь слабо; Господь же, облекаясь в плоть человеческую, вносит в человеческие способности новые силы и новую способность познавать Бога. Это есть акт творчества Божия посредством Слова, второй Ипостаси Святой Троицы. – Человеку дано познать Бога единым лишь тем путем, коим пришли к познанию ученики: «и сии познаша, яко Ты Мя послал еси». Другими словами, нет другого пути к познанию Бога, как исповедание веры: «верую в Сына Божия быти Иисуса Христа» (Деян. VIII, 37).

Вера в Господа имеет последствием и откровение тайн Божиих верующим. «Сказах им имя Твое». Откровение имени Божия, в Ветхом Завете как и в Новом, равносильно раскрытию нового и высшего познания о Боге. Начало откровения о Боге совпадает с творением человека, продолжается при патриархах, в особенности расширяется с открытием имени Сущий или Иегова при Моисее, поясняется многими милостями и чудесами, явленными Израилю. Но «Иешурун⁴²² стал упрям, утучнел и разжирел и оставил Бога, создавшего его». Пророки все более и более раскрывали, движимые Духом Святым, значение имени Иегова, и раскрывали образ пришествия Его и в славе и во временном уничижении Мессии⁴²³. Тогда в совершении полноты времен, пришел Обещанный, благодатный Избавитель всех верных Богу. С пришествием Его раскрывается полнота значения имени Божия, насколько дано человеку вместить. Имя сие раскрывается и прославляется на земле и благодатным словом Богочеловека, и Его чудесами и Его страданиями, смертью и воскресением: «сказах им имя Твое».

Следующее за сим слово Господне и скажу указывает на вечное и постоянное пребывание Духа Божия в церкви Христовой и действие Его к развитию духовного человека и к познанию Имени Божия в бесконечном Его величии неисчерпаемом для человека, но вечно ведущем его к бесконечному развитию, к более и более возвышенным целям и к расширению главного основания Христова учения любви: «да любы, ею же Мя еси возлюбил, в них будет, и Аз в них».

Сия любовь ею же Бог Отец возлюбил Богочеловека, заключая в сей любви и все верующее человечество, ради заслуг Богочеловека, Господь Иисус хочет, да сия любовь будет «в них», т. е. во всех верных Христу, и да служит связью между Богом и человечеством чрез посредство Господа нашего Иисуса Христа. «И любы Божия излияся в сердца наша Духом Святым»⁴²⁴, ибо, как глаголал Господь: «Да любы ею же Мя возлюбил, в них будет, и Аз в них».

Рассматривая описание Господних страданий в Евангелии Иоанна Богослова, в совокупности с сказанием о сем других Евангелистов, мы еще более убеждаемся в том, что св. Иоанну Богослову повелено было Духом Святым начертать дополнение к первым трем Евангелиям, хорошо уже известным всем христианам конца первого века. Посему то Евангелист Иоанн опускает многие подробности, внесенные в синоптические Евангелия, и с другой стороны дополняет сказание о великих событиях сей ночи новыми подробностями и разъяснениями.

Так, в Евангелии от Иоанна опущены: скорбное моление, поцелуй Иуды, некоторые подробности оскорблений, нанесенных Господу в синедрионе (во всех трех Евангелиях); а также послание жены Пилата (у Матф.); посылка Господа к Ироду (у Луки); ругательства Иудеев перед крестом (все три Евангелия); плач женщин (у Луки); спасение одного из разбойников (у Луки); разрыв завесы (у Матф. и Марка); тьма (все три Евангелия); исповедание веры сотника (все три Евангелия); раскаяние некоторых после смерти Господа (у Луки) и некоторые другие подробности.

С другой стороны в Евангелии от Иоанна мы находим следующие добавления к сказанию других Евангелистов.

1) Господь останавливает словом Своим пришедших взять Его, и они падают на землю (Иоан. XVIII, 4–9).

2) Пилат спрашивает: что есть истина? (Иоан. XVIII, 33–38).

3) Препирательство Иудеев с Пилатом (Иоан. XVIII, 29–31).

4) И второе их препирательство с ним же; они пугают его, что он не друг Кесарю (Иоан. XIX:7–8, 12–14).

5) Пилат выводит поруганного и избиенного Господа на помост, говоря: «се человек»! (Иоан. XIX, 2–5).

6) Иудеи препираются с Пилатом о надписи (Иоан. XIX, 19–23).

7) Господь на кресте поручает Мать Свою Иоанну (Иоан. XIX, 25–27).

8) Воин прободает бок Господа (Иоан. XIX, 31–37).

9) Участие Никодима в положении во гроб пречистого тела Господа (Иоан. XIX, 39).

Независимо от сих важных добавлений и разъяснений, мы видели выше, что Евангелие от Иоанна раскрывало христианам, в записанной им последней беседе Господа с учениками, – высшие и глубочайшие тайны духовной жизни Христовой церкви и жизни её, раскрывала ученикам значение жертвы, приносимой Господом и освещая грядущие события светом Божественной мудрости, во исполнение слова реченного Господом: «и сказах им имя Твое и скажу» (Иоан. XVII, 26), ведя таким образом Апостолов, а с ними и всех верующих от познания к познанию, от света к свету, дабы они достигали постепенно высшего и высшего развития⁴²⁵.

ХVIII, 1. И сия рек Иисус, изыде со ученики своими на онпол потока Кедрона, идеже бе вертоград, в оньже вниде сам и ученицы его.

Из слов сих замечаем, что последние слова моления Господа произнесены на самом берегу лощины, называемой поток Кедрон.

Поток Кедрский или Кедрон есть тот глубокий овраг, который отделяет город Иерусалим от горы Масличной (Елеонской). Господь «изыде» из сей лощины на тот берег оврага, где был вертоград. Имя «потока Кедрска» мы встречаем только у св. Иоанна Богослова; в других же Евангелиях упомянуто только, что Господь пошел на гору Елеонскую. Летом поток Кедрский высыхает совершенно, а зимой вода хотя показывается в нем, но гораздо ниже Иерусалима и долины Иосафатовой. В наше время он совершенно почти завален землею⁴²⁶. В Ветхозаветных книгах поток Кедрский или Кедрон несколько раз назван этим именем, как напр. 3Цар. II, 37 или Иерем. XXXI, 40. За оврагом Кедрона при самой подошве Масличной горы, находится «вертоград» или сад Гефсиманский с пещерою. Между оградой сада и подошвой горы находится (как полагают) то место, где Господь молился и скорбел и где кровь капала с священного чела Его. Пещера находится в Гефсиманском саду подле погребального вертепа Пресвятой Богородицы. Латиняне указывают, что Господь молился и скорбел в этой именно пещере, но по весьма основательным соображениям Норова⁴²⁷, опирающегося на местные греческие предания и на указания паломника Даниила, – в пещере Гефсиманского сада должны были оставаться восемь учеников; Петр, Иаков и Иоанн, последовали в некотором расстоянии за Господом, а Господь, отойдя от них «на вержение камня» (Лук. XXII, 41), молился, как мы указали выше, ближе к горе Масличной.

Здесь есть камень, выступающий из горы, на котором по преданию уснули Петр, Иаков и Иоанн, «ибо у них глаза отяжелели». А Господь наш, готовясь к страшной жертве в глубокой скорби и тоске человеческой молился пред Отцом небесным яко человек, предавая свою волю человеческую воле Божией, и при этом молении капли крови капали с священного чела Его (Матф. XXVI, 38–44; Марк. XIV, 33–40; Лук. XXII, 41–45).

По преданию поток Кедрский был когда-то осенен кедрами, но едва ли это не позднейшее соображение, основанное на имени потока. Но имя потока нахал – кидрон, означает по-еврейски не поток кедров, а темный поток⁴²⁸, и только позднейшая неправильная этимология этого имени, внесла понятие о кедрах, хотя надо сказать также, что в Талмуде есть место, упоминающее о двух кедрах, стоявших на горе Масличной⁴²⁹.

2. Ведяше же Иуда предаяй его место: яко множицею собирашеся Иисус ту со ученики своими.

3. Иуда убо, прием спиру, и от архиерей и фарисей слуги, прииде тамо со светилы, и свещами и оружии.

Господь выходит из Иерусалима, чтобы возвратиться в него лишь связанным и ведомым на страдание. Место, которое Господь избирает для начала своего страдания, весьма замечательное место, куда Он ходил часто «по обычаю» (Лук. XXII, 39) и которое хорошо знал предатель⁴³⁰.

Здесь на горе, с западного склона которой виден город, Господь плакал над Иерусалимом (Лук. XIX, 41). Здесь по преданию впервые была произнесена молитва Господня⁴³¹. Здесь же на «горе Елеонской» (Матф. XXIV, 3–35) Господь изрек пророчество о падении Иерусалима и о кончине мира.

Недалеко отсюда на восточном склоне горы лежала Вифания, где Господь воздвиг из гроба Лазаря, а здесь на западном склоне, на спуске с горы Елеонской к Иерусалиму совершилось торжественное признание народом Господа Иисуса Мессией и Царем.

Позже здесь «близ Вифании» (Лук. XXIV, 50; Деян. I, 12) Господь вознесся на небо.

Здесь на том месте у подошвы горы, где часто молился Господь и беседовал с учениками, здесь задумал предатель наложить руки на своего Господа.

Заметим, что Иуда назван «предаяй» παραδιδούς, qui prodebat eum, и как замечают некоторые комментаторы в том смысле, что он настойчиво, неуклонно занимался предательством Господа, обдумал тщательно все подробности преступления и исполнил его с предвидением всех могущих встретиться помех и препятствий. Так он, несмотря на лунную ночь⁴³² берет с собою «светила и свещи т. е. факелы» и лампады, чтобы, как указывает св. Иоанн Златоуст⁴³³, Господь не мог укрыться от поисков.

Мы прибавим в поясненье, что Иуда имел в памяти пещеру и деревья вертограда и он считал необходимым осветить лик Господень, чтобы вместо Его не взять кого другого. Но Иуда, вышедший из комнаты тайной вечери (XIII) и видевший волнение учеников при мысли о предательстве, предполагал и возможность защиты Господа Его учениками, и вероятно боялся за свою презренную жизнь. Посему он не довольствуется храмовыми служителями⁴³⁴, но берет еще спиру⁴³⁵, отряд римских солдат, нанятый первосвященниками, как замечает Златоуст⁴³⁶. Эти римские солдаты безучастные сообщники преступного деяния, представляли собою только грубую силу, совершенно индифферентную, но на которую можно было положиться, ибо и со стороны не только мужества, но даже и со стороны колебания на Иудеев вообще и на служителей храма фарисеи и первосвященники не полагались вполне, со времени посылки ими взять Господа во храме⁴³⁷. Иуда в безумии своем берет все предосторожности, но когда он опомнился, он удавился⁴³⁸.

Служители были вооружены, как видно из указания стиха 3-го; что же касается отряда солдат, то он был конечно всегда вооружен, что не требовало пояснения.

Весьма знаменательно соединение Иудеев с язычниками в деле взятия Господа. И соединение Иудейского первосвященника с Пилатом – язычником, в деле убийства Господа имеет то же значение.

«Восстают цари земли и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его»⁴³⁹. Иудейство и язычество предстоят вкупе пред Господом и страданием Его и воскресением Его.

Великое и знаменательное соединение.

4. Иисус же ведый вся грядущая нань, изшед рече им: кого ищете?

Этому вопросу Господа предшествуют слова (Матф. XXVI, 46), сказанные Им Петру, Иакову и Иоанну: «встаньте, пойдем, вот приблизился предающий Меня». Божественная воля управляла таинственно всеми событиями, оставляя однако место доброй, как злой воле человеческой, которая несет свою ответствённость. Все ведал Господь и в ряду предыдущих веков устами пророков своих указывал и на страдания свои и на предателя «подъявшего пяту».

Ведый вся грядущая, Сам идет на встречу изменника окруженного вооруженными людьми, и в кротком Божественном величии Своем является намеренно в освещенное факелами и лампадами пространство, чтобы все знали и ведали, что Божественной волей Своей предает Он Себя закланию и чтобы так сказать заслонить Собою учеников своих (см. ниже ст. 8).

Кого ищете? – глаголет Господь, привлекая на себя внимание вооруженной толпы и указывая им Своим появлением, что не было необходимости ни в оружии, ни в факелах. Следующие стихи указывают еще сильнее, что воля была Его, а не их грешная воля.

5. Отвещаша ему: Иисуса Назореа. Глагола им Иисус: Аз есмь. Стояша же и Иуда, иже предаяша его, с ними.

6. Егда же рече им: Аз есмь, идоша вспять и падоша на земли.

Иуда с воинами и вооруженными слугами стоит готовый защищаться, если он встретит сопротивление, но главная цель его была безошибочно схватить Господа Иисуса. Пока он стоит, обдумывая как исполнить это дело, он поражается появлением Самого Господа и кротким гласом Его вопрошающим кого нужно этой вооруженной толпе. Из сей толпы кто-то отвечает, называя Господа по имени. Отвечает не Иуда, по-видимому, находившийся временно в оцепенении, а некто из служителей. Иисус прямо указывает на себя великими словами: Аз есм [‘Eϒώείμι; Ego (is) sum⁴⁴⁰] в коих независимо от обыкновенного человеческого их значения, мы думаем есть указание и на Божественное значение добровольно предающий Себя за грехи мира Жертвы.

Ответом Своим, в котором Богочеловек открывает Себя, Он повергает на землю толпу вооруженных, дабы знали они, как замечает Златоуст⁴⁴¹, что без святой воли Его все человеческие усилия бессильны взять Его.

К этому Златоуст присовокупляет предположение, что в эту минуту хотящие взять Господа были ослеплены. На это нет указания в Евангелии, но самый факт отступления и падения на землю выразил тот трепет и тот ужас, коим толпа была объята по воле Божией, во свидетельство и её преступления и значения Того, которого толпа эта с Иудой во главе пришла взять.

Весьма вероятно, что после уже падения на землю, Иуда, придя в себя, и, опомнившись от ужаса, возвратился, – несмотря на страшное напоминание Божие, – к настойчивому исполнению преступного замысла, и что в эту то минуту он вздумал прикрыть свое замешательство и вместе с тем подать условный знак предательства целованием⁴⁴². В Евангелии от Иоанна хотя не повторено этой подробности об Иуде, но на присутствие его именно указано без сомнения с намеком на сказание синоптических Евангелий.

Златоуст (1. cit) замечает еще по поводу этого места незлобивость Евангелиста Иоанна, который не поносит предателя, а только отмечает его присутствие. Ужас, овладевший Иудою, иудеями с ним пришедшими и римскими воинами, конечно, кроме трепета напавшего на них, от самого присутствия Того, который сказал: Аз есмь, происходил еще частью и от страха быть поглощенными землею или быть сожженными небесным огнем⁴⁴³. Но Милосердый прежде еще говорил «сынам громовым» о милосердии Своем⁴⁴⁴, и в эту ночь позже сказал вынувшему меч в Его защиту: «Или думаешь, что не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более нежели двенадцать легионов Ангелов»⁴⁴⁵.

Видя ужас, овладевший пришедшими взять Его, Господь (см. след. стихи) снова вопрошает: кого ищете?

Только тогда, когда Господь этими словами Своими успокоил и ободрил толпу поверженную в ужас, тогда только Иуда перестал бояться за презренную жизнь свою, и уверенный (человечески говоря) в безнаказанности своей, – подходит к Господу, и целованием предает Его своим сподвижникам преступления.

7. Паки убо вопроси их (Иисус) кого ищете? Они же реша: Иисуса Назореа.

8. Отвеща Иисус: рех вам, яко Аз есмь. Аще убо мене ищете, оставите сих ити.

9. Да сбудется слово еже рече, яко ихже дал еси мне, не погубих от них никого же.

Если бы вторичным вопросом Божественное слово не возбудило толпу, находящуюся в оцепенении ужаса, и если бы оно не напомнило им зачем они пришли, и не разрешило бы им действовать, то все эти римские воины со своим хилиархом (см. ст. 12) и храмовые служители с Иудой находились бы в том состоянии оцепенения и безумия, в которое повергло их первое Божественное слово, обращенное к ним, Господь добровольно отдающий Себя в руки человеческие «да сбудутся Писания» разрешает толпе с Иудой приступить к Нему, как к обыкновенному человеку, но вместе с сим властным словом Своим ограждает находящихся около Него учеников от всякого насилия: «оставите сих ити».

По видимому в эту минуту все ученики находятся около Господа. Вероятно, что спавшие в пещере проснулись от шума толпы, шедшей от Кедрона к саду Гефсиманскому и прибежали к тому месту, где находился Господь. Петра же Иакова и Иоанна Господь Сам воздвиг от сна, говоря (Матф. XXVI, 45–46 и пар.)⁴⁴⁶: «встаньте... приблизился предающий Меня». Но несомненно, что в минуту появления Иуды со стражей, все верные ученики Господа были при Нем, и Он всех освобождал Своим словом. Он один, Агнец Божий хотел в это время страдать, ибо это была великая и страшная минута, когда Господь во плоти подымал на рамена Свои грехи мира.

Только в будущем, после принесения жертвы за мир Богочеловеком могли быть восприняты частные жертвы человеческие, когда люди сии будут очищены кровью Агнца и освящены Духом Божиим. Тогда только они могли сподобиться принести телеса свои в жертву Богу, в прославление имени величайшей Жертвы Господа нашего Иисуса Христа⁴⁴⁷.

Слова стиха 9-го суть слова Евангелиста, напоминающего слова Господа, произнесенные Им в молении (XVII, 12): «тех, которых Ты дал мне Я сохранил». В молении Своем Господь, как замечает Златоуст⁴⁴⁸, говорит преимущественно о вечном спасении, о вечной погибели (сына погибели), но Евангелист, – независимо от обширнейшего смысла слова Господа, – видит в них и частное применение в ту минуту и когда Господь взят врагами своими.

Мы позволим себе обратить внимание еще на то, что Господь спасает учеников своих не только от временных страданий и смерти, Он, ограждая их от взятия, спасает их от такого искушения, против которого они вероятно не устояли бы, подвергнув опасности и самые души свои. Пример отречения Петра ясно свидетельствует, что без помощи Духа Божия они еще не могли быть «свидетелями Господа» по слову Его Иоан. XV, 26–27.

10. Симон же Петр, имый нож, извлече его, и удари архиереова раба, и уреза ему ухо десное. Бе же имя рабу Малх.

Симон Петр говорил (XIII, 37), что готов душу свою положить за Господа, и в эту минуту, когда враги окружили Его Учителя и Господа, он, по-видимому, готов был вступить в бой за Него и пожертвовать жизнью. Но не насилия и не битвы материальной требовал от него Господь: Господь требовал от него и от учеников своих веры в Него, и веры в то, что совершающиеся события происходили по воле Его, тожественной с волею Бога, ибо Он был Бог во плоти. Этой высшей веры еще не было у Петра, как показало его отречение. Совершенный Петром акт насилия проявил вновь великое милосердие Господа, который тут же исцелил раба как о том упоминает Евангелист Лука XXII, 51.

Только в Евангелии от Иоанна мы узнаем впервые, что извлекший нож и ударивший раба был Петр; в других Евангелиях сказано только: «один из бывших с Ним⁴⁴⁹, и ни в одном из первых трех Евангелий не упомянуто имя раненого Петром и исцеленного Господом раба: только один Евангелист Иоанн называет его по имени. Нам кажется, что это объясняется тем, что первые Евангелия были начертаны весьма скоро после совершения всех сих событий и так как сам Апостол Петр находился в Иерусалиме, а слуга архиерейский Малх вероятно был в это время жив, то естественно, что благовествующие намеренно не произносили имен участвовавших во всех сих событиях, дабы не возбуждать частной вражды, и не усложнять сими враждами великого дела Божия им порученного.

11. Рече убо Иисус Петрови: вонзи нож в ножницу: чашу, юже даде мне Отец, не имам ли пити ея?

Ср. Матф. XXVI, 52–54. В сем Евангелии слова Господа: «возврати нож твой в ножницу, приведены подробнее с прибавлением слов, «или мнится ти яко не могу ныне умолити Отца Моего и представит Ми вящше неже двенадесяти легеона Ангел? Како убо сбудется писания, яко тако подобает быти?»

Страдание Господь называет чашей и в молении Своем в саду⁴⁵⁰ и в поучениях Его, как например в словах Его к Иакову и Иоанна: «можете ли пить чашу, которую Я буду пить⁴⁵¹?

Тоже самое слово чаша употребленное в ст. 11 наст. главы, явно указывает, что Евангелист Иоанн, записывая слова произнесенные Господом, памятует о других Евангелиях и уверен, что христиане знают о скорбном молении описанном предшествующими Евангелистами. Мы настойчиво увязываем на несомненные признаки что Евангелие от Иоанна написано в дополнение и как довершение того знания, которое сообщено синоптическими Евангелиями.

«Чашу юже даде Мне Отец не имам ли пити ея? глаголет Богочеловек, яко человек отдающий волю Свою воле Божественной».

12. Спира же и тысящник и слуги Иудейския яша Иисуса, и связаша его.

Из всего видно, что Иудеи приступали ко взятию Господа с великим страхом, ибо самое присутствие тысячника (хилиарха) т. е. военного трибуна, как его называли Римляне, доказывает, что власти находили нужным присутствие римского офицера в высших чинах даже при малом относительно отряде.⁴⁵²

Вероятно, что первосвященник и члены Синедриона представили Пилату, что Иисус есть лицо опасное, могущее встать во главе народного движения. Это косвенно подверждается словами Евангелиста Матфея (XXVI, 5) вложенных в уста первосвященника и советников его: «только не в праздник, чтобы не сделать возмущения в народе»; и Господь в ответе своем Пилату (ниже ст. 36) намекает на этот страх, говоря: «если бы от мира сего было царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня».

Кто взял Господа и связал Его?

Большая часть мнений останавливается на мысли, что связали Господа римские легионеры⁴⁵³, и потом уже передали Господа связанным в руки архиерейских слуг, которые едва ли бы посмели наложить сами руки на Господа, ибо надо помнить, что Господь был несомненно признан великим пророком всеми жителями Иерусалима и истинным Мессиею весьма многими.

Преступление и не могло бы совершиться, если бы на народе не лежал страшный гнет жреческого и фарисейского деспотизма: он предал Господа.

13. И ведоша его ко Анне первее: бе бо тесть Каиафе, иже бе архиерей лету тому.

14. Бе же Каиафа давый совет Иудеом, яко уне есть единому человеку умрети за люди.

Мы в своем месте (Иоан. XI, 49–50) говорили о невольном пророчестве Каиафы о том, что Господь Иисус полагает жизнь свою за народ и за весь мир. Там же и во вступлении в главу XI Иоанна, мы говорили о роде первосвященников, бывших во власти во время земной жизни Господа нашего Иисуса Христа.

Здесь мы напомним только, что старый первосвященник Анна или Ханан, как пишет имя его Флавий Иосиф, был первосвященником лишь во время отрочества Господа, с 7-го по 14-й год по Р. X., после него первосвященником был сын его Елеазар, после же Елеазара зять Анны, Иосиф Каиафа, сидевший на седалище первосвященника с 15-го по 35-й год. После Каиафы первосвященниками были по очереди три сына старого Анны и один из них тоже по имени Анна или Ханан был причиною мученической кончины Иакова, брата Иоаннова. (Деян. XII, 2)⁴⁵⁴.

Первосвященник Анна был личностью властолюбивой, хитрой, коварной и весьма влиятельной.

Он несомненно оставался главой сильной своей родственной партии, в руках которой сосредоточивалась власть первосвященника, переходившая то к тому, то к другому члену той же партии. Посредством членов своей семьи и при угодливости Римлянам, он деспотически управлял Иерусалимом и всеми иудеями, держа в руках и всю семью свою, которую ненавидели и самые иудеи, как то видно из цитируемого Деренбургом места из Талмуда (тракт. Песах; 57, а) в котором призывается проклятие на семейство Ханана и его змеенышей⁴⁵⁵. Напомним еще Матф. III, 7, слова Иоанна Крестителя: «порождения ехиднины», обращенные к фарисеям и саддукеям.

Посему естественно, что «первее», т. е. прежде всего повели Господа к главе саддукеев и первосвященнической партии, который управлял всеми действиями зятя своего Каиафы. Весьма вероятно, что у Анны решено было как поступать далее, и что там заранее предначертан был приговор, облеченный лишь после синедрионом в законную форму.

15. По Иисусе же идяше Симон Петр и другий ученик: ученик же той бе знаемь архиереови, и вниде со Иисусом во двор архиереов.

16. Петр же стояше при дверех вне. Изыде же ученик той, иже бе знаем архиереови, и рече двернице и введе Петра.

17. Глагола же раба дверница Петрови: еда и ты ученик еси человека сего? Глагола он: несмь.

По Матф. XXVI, 56, «вси ученицы» (кроме Петра и Иоанна) «бежаша».

Идут за Господом Петр и другой ученик. Что этот другой был сам Евангелист Иоанн, в том никогда не возникало никакого сомнения ни в древние времена ни в наши. Иоанн Златоуст в бесед. 83 на Иоанна указывает на скромность Евангелиста, старающегося умалить значение своего в сущности смелого поступка, не упоминая о себе по имени, но давая однако разуметь, что он был очевидец событий и говорит о них с полным знанием.

Иоанн входит за Господом во двор первосвященника, где все слуги не только знали его лично, но знали еще, что он один из ближайших учеников Господа. Это доказывается вопросом привратницы (ст. 17) Петру: «еда и ты ученик сего человека»? подразумевая конечно в словах, разве и ты, находившегося уже на дворе Иоанна, как указывает Златоуст.

Вероятно Петр не посмел войти в ограду двора первосвященника и потому, что он не был никому известен в доме, и потому может быть, что им овладела робость, хотя сердце влекло его следовать за Господом. Видя, что Петр остался при дверях, Иоанн, пользуясь тем, что он человек известный в доме, дает приказание привратнице ввести Петра.

По видимому привратница без всякой злобной мысли или укора (по замечанию Златоуста) спрашивает Петра не ученик ли он «сего человека», без прибавления укоризненных слов и только давая понять, что она знает, что Иоанн ученик Его. Робость овладевает Петром, и он произносит первое свое отречение от Того, которого он несомненно любил более своей жизни⁴⁵⁶. Но Петру необходим был урок смирения⁴⁵⁷, и Господь попускает чтобы от него отступила благодать, без которой всякий человек бессилен.

По видимому события эти происходят на дворе дома первосвященника, в котором жил не только Каиафа, но и тесть его Анна, хотя в разных зданиях, но не на одном дворе⁴⁵⁸.

18. Стояху же раби и слуги огнь сотворше, яко зима бе, и греяхуся: бе же с ними Петр стоя и греяся.

Замечательно указание на холод, который необычное явление в половине Марта в Иерусалиме, хотя бывают холодные ночи с дождем. Петр находится в каком-то забытьи и стоит греяся, забыв уже, по-видимому, что он отрекся Господа. И дотоле не опомнился он, как замечает Златоуст⁴⁵⁹ пока Сам Господь не посмотрел на него с горестью⁴⁶⁰.

Римские воины по-видимому ушли, их нет во дворе первосвященника; около костра стоят только слуги и храмовые служители.

19. Архиерей же вопроси Иисуса о ученицех его, и о учении его.

20. Отвеща ему Иисус: аз не обинуяся глаголах миру: аз всегда учах на сонмищах и в церкви, идеже всегда Иудеи снемлются, и тай не глаголах ничесоже.

21. Что мя вопрошаеши? Вопроси слышавших, что глаголах им: се сии ведят, яже рех аз.

Вопрошавший первосвященник, конечно был Анна, удержавший за собою титул от прежнего служения; это явствует из стиха 24-го когда сказано: «посла же Его Анна к Каиафе».

Вопрос его об учениках и учении был вопросом коварным, как замечает Златоуст⁴⁶¹, с целью выведать, где теперь находятся ученики Его. Господь в ответе Своем совершенно умалчивает об учениках и все внимание вопрошающего сосредоточивает на Себе: «Аз глаголах; Аз учах; Аз не глаголах тайно ничесоже».

В полном величия ответе Своем Господь дает разуметь, что Он один источник истины, что Он учил «как власть имущий» (Матф. VII, 29); что Он не тайное учение проповедовал, но что Он принес на землю учение для всех людей; что Он свет миру (Иоан. VIII, 12) ибо Он изливал благодатное Слово Свое на несметные толпы народа, на богатых и бедных, на знатных и презренных, на невеж как на тех фарисеев и книжников и саддукеев, которые ныне окружали первосвященника, и делали вид, что они никогда не слыхали Его обличений и призыва к Богу и царствию Божию. Почему же их не спрашиваешь, слышавших учение Мое? глаголет Господь первосвященнику, который остался безмолвным, ибо не посмел отвечать на глас истины, а менее всего посмел бы вызвать тех, кои восприняли в сердце благодатные слова Богочеловека, свидетелями перед Синедрионом. Не таких свидетелей нужно было Синедриону и фарисеям, которые и прежде говорили: «видите... се мир по нем идет» (Иоан. XII, 19).

Видя замешательство Анны, один из приближенных слуг архиерея, вероятно, чтобы отомстить за господина своего, подымает святотатственную руку свою и ударяет Господа.

24. Сия же рекшу ему, един от предстоящих слуг удари в ланиту Иисуса, рек: тако ли отвещаваеши архиереови?

Надо различить это первое оскорбление ударом, нанесенное Спасителю и Господу нашему Иисусу, от последующих за тем оскорблений и ударов претерпевших Им уже после постановления синедриона у Каиафы. О последних память сохранена в Евангелии от Матфея XXVI, 67, ибо заушения и заплевания следуют непосредственно после решения синедриона, что Господь повинен смерти; а в настоящем стихе Иоанна говорится о первом допросе перед Анной: допросе как бы неофициальном, предварительном. Кажется, что оскорбления Господа, начавшиеся на предварительном допросе перед Анной (Иоан. XVIII, 22) продолжаются и в то время, когда Господа ведут от Анны к Каиафе (Лук. XXII, 63–66 ср. Иоан. XVIII, 24) т. е. до сбора синедриона на том же дворе дома первосвященников. До света собирают синедрион уже с Каиафой во главе (Иоан. 1. cit. Матф. XXVI, 59–67) а «когда настало утро, первосвященник и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти» (Матф. XXVII, 1). Тогда: «поднялось все множество их и повели Его к Пилату» (Лук. XXIII, 1).

Таким образом мы разумеем, что после первого заушения на допросе у Анны, Господь подвергается новым оскорблениям и ударам на дворе, пока его ведут к Каиафе, и пока собирается синедрион. Сначала, до рассвета кажется, синедрион сговаривается как действовать, а с рассветом открывается официальное, законное присутствие, на котором Господь признается достойным смерти (Матф. XXVI, 59–66).

После сего Господу наносятся новые тягчайшие оскорбления (Матф. XXVI, 67–68; Марк. XIV, 65) и Он ведется к Пилату (Лук. XXIII, 1; Марк. XV, 1; Матф. XXVII, 1–2).

В Евангелии от Иоанна, во-первых, записано только первое оскорбление Господа перед Анной, не записанное другими Евангелистами; последующие оскорбления не записаны Иоанном ибо они в подробности описаны другими Евангелистами. За тем у Евангелиста Иоанна хотя намечены только, но однако указаны все главные моменты событий:

а) Допрос у Анны (XVIII, 13, 19–23); б) Допрос у Каиафы (XVIII, 24), но в котором опущены все подробности допроса, между прочим и о разодрании ризы своей первосвященником (Матф. XXVI, 59–66 и паралельн.) и наконец, в) XVIII, 28 ведение Господа от Каиафы в преторию.

Заметим здесь, что во все время Петр стоит на одном и том же дворе и здесь происходит его отречение. Из этого видно, что Анна и Каиафа жили несомненно на одном дворе.

Мы должны сделать еще одно замечание, которое вызывается изучением Лук. XXII, 61. Мы говорим о том, что Господь обратившись взглянул на Петра: из этого кажется следует заключить что допрос Господа у Анны и у Каиафы происходил на открытой галерее, окружающей обыкновенно зажиточный дом на востоке. Совещание синедриона вероятно происходило в комнате, но Господа выводили на галерею во время совещания. Но кажется несомненным, что первый допрос у Анны происходил на галерее, т. е. вероятно когда привели Господа, старый первосвященник Анна, в нетерпении своем видеть ненавистного узника, вышел на галерею, и здесь сделал Господу вопрос о учении и учениках Его; и здесь же Господь после ответа Своего подвергся первому оскорблению, на которое Он отвечает кротко, но внушительно.

23. Отвеща ему Иисус: аще зле глаголах, свидетельствуй о зле: аще ли добре, что мя биеши?

«Слава страстям Твоим Христе, слава долготерпению Твоему Господи», восклицает церковь Христова, воспоминая человеческие страдания Богочеловека в ночь с Четверга на Пятницу недели Страстей Христовых. В ответе Господа человеку, оскорбившему Его в человеческом достоинстве Его, ударом, заключается напоминание об общечеловеческих обязанностях ко всем братьям своим по плоти. Насилие и удар недостойны вообще человека, которому Бог Творец мира не дал никакого физического преимущества перед зверьми, а напротив создал относительно слабым, даровав ему одну силу покорившую мир физический, – разум. Но удар, нанесенный перед судилищем, которое представляет собою силу нравственную и духовную, есть совершенное забвение всех нравственных начал.

Но надо сказать, что слуга ударивший Господа был нисколько не хуже нравственно первосвященника и членов синедриона⁴⁶², собравшихся, с полным сознанием того, что они делают, на заговор убийства. Господь указывает ударившему Его на нарушение закона правды, не на личное оскорбление. Он указывает, что злоба и месть не могут иметь места перед судилищем, как бы то судилище не было несовершенно, и указывает еще всем оскорбляемым за истину, что они должны пренебрегать всеми личными оскорблениями, указывая только на нарушение правды и на необходимость её восстановления.

24. Посла же его Анна связаннаго к Каиафе архиереови.

По видимому после ответа Господа, (ст. 20–21). Анна пришедший от него в смущение, не стал более допрашивать Господа, не видя в этом и надобности, так как приговор о смерти Господа был уже наперед предначертан с согласия злобствующих членов синедриона. Анна отсылает Господа связанным перед законное судилище и первосвященника Каиафу, дабы дать им знать, что он не отступился от известного им решения⁴⁶³. Этой подробности не указано в других Евангелистах, которые с другой стороны дают полное описание допроса перед Каиафой. Мы видим напротив, что в Евангелии от Иоанна, в ст. 28 только сказано: от Каиафы повели Иисуса в преторию. Таким образом Евангелие от Иоанна прямо отсылает для изучения недоговоренных подробностей к тем трем Евангелиям, которые были уже известны во время начертания четвертого.

25. Бе же Симон Петр стоя и греяся. Реша же ему: еда и ты от ученик его еси? Он же отвержеся и рече: несмь.

26. Глагола един от раб архиереовых, южика сый, ему же Петр уреза ухо: не аз ли тя видех в вертограде с ним?

27. Паки убо Петр отвержеся, и абие петель возгласи.

Сказание об отречении Петра см. еще в Евангелиях. Матф. XXVI, 70, 72, 74; Марк. XIV, 71. У Луки, как мы уже упоминали выше, есть в высшей степени важная подробность, и которую Лука мог узнать только от самого Петра, это то, что: «Господь обратившись взглянул на Петра, и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды».

Горькие слезы Петра, пролитые после отречения записаны у Евангелистов Матф. XXVI, 75, Марк. XIV, 72 и Лук. XXII, 62.

Св. Григорий Богослов в Слове своем, на святые Светы Богоявлений⁴⁶⁴, упоминая о крещении Израиля в море, о крещении Иоанна в покаяние и наконец о высшем крещении в Духе, которое есть совершенство, прибавляет: «вем и четвертое крещение мученичества и крови; вем и пятое крещение слез».

Как Господь восставил совершенно павшего, мы увидим еще в гл. XXI, в явлении Господа на озере Тивериадском. Отречение Петра, как мы говорили было последствием слишком большой уверенности в своих силах. В скорби покаяния, и в смирении, и в сознании слабости сил своих омылся Петр слезами, и Господь возвратил ему благодать Свою и дал ему, в человеческой слабости и в сознании её, силу Божию, против которой не могли противостоять сильные, и человечески мудрые и ученые.

Возвращаясь к стиху 26-му, мы обращаем внимание на то, как хорошо знал Иоанн двор первосвященнический; он не только один из Евангелистов знает имя раба Мадха, которому Петр отрубил ухо в саду (ст. 10), но он указывает еще на то, что вопрошавший Петра был родственником Малху. Несомненно еще, что он сам очевидец всех этих событий.

28. Ведоша же Иисуса от Каиафы в претор. Бе же утро: и тии не внидоша в претор, да не осквернятся, но да ядят пасху.

С двадцать девятого по тридцать второй стих Пилат находится вне претории на открытом помосте. С 33-го он входит внутрь здания в палату, которая была официальным присутственным местом Римлян и носила в тесном смысле название преториум. Здесь постоянно или временно (приезжая из Кесарии Палестинской) жил представитель римской власти и высшего уголовного суда.

Иудеи приводят Господа Иисуса к Пилату, и Пилат выходит к ним на помост или галерею, простиравшуюся перед зданием. Иудеи, замечает Златоуст (Бесед. 83 на Иоан.) боятся оскверниться, войдя в претор, а не боятся совершения гнусного преступления, не боятся пролить кровь неповинную. Но именно таков был (и есть) дух Иудейства, забывший о Боге, и о Слове Его, и о Духе истины, и заменивший религию обрядами и постановлениями, значение которых для развития души Иудеев было конечно не важнее исполнения языческих обрядов язычниками. В сердцах этих павших низко потомков и представителей некогда избранного народа, не было искры религиозного чувства, не было правды и любви, неразлучных с истинной религией: это были люди, утратившие всякое истинное святое чувство, хотя уверенные в гордости своей, что они выше и чище всех.

Историческая заметка. Определять наверное, где находилась претория при Понтии Пилате довольно трудно, как трудно указать безошибочно, где находился дом или дворец первосвященника. Правдоподобнее всего предположить, что дворец первосвященника был близ самого храма на горе Мориа и что Синедрион собирался в одной из палат или притворов храма, примыкавших ко двору первосвященника⁴⁶⁵.

О том, где была претория во времена Понтия Пилата, и где было его пребывание во время страдания Господа, существуют два мнения: одно, основанное отчасти на предании, отчасти на несомненных фактах, другое, явившееся недавно среди ученых Германии и по нашему мнению не доказанное⁴⁶⁶.

Предание говорит, что претория при Пилате помещалась в так называемой Антониевой башне или цитадели, которая примыкала к храму⁴⁶⁷. Это была обширная крепость, построенная Иродом I с целью держать в страхе Иерусалим и синедрион Иудейский. Предание указывает, что Господа из синедриона повели в претор, помещавшийся в крепости близ храма; это было весьма небольшое расстояние и в Евангелии действительно не упоминается ни о каких событиях, которые имели бы место на пути более длинном. «Ведоша же Иисуса от Каиафы в претор», говорит Иоанн, очевидно имея в мыслях самое незначительное расстояние; или у Ев. Луки: «поднялось все множество их; и повели Его к Пилату», говорится о членах синедриона, явно как о небольшом расстоянии, которое им нужно было перейти.

Точно также в Евангелиях: Матф. XXVII, 2, и Марк. XV, 1 сказано: «связанного отвели и предали», между тем, как в сказании о ведении Господа на Голгофу очевидно описывается путь длинный, пересекающий весь Иерусалим и совершенно соответствующий предположению, что претор находился в Антониевой башне на восточной окраине Иерусалима, а Голгофа и место погребения Господа на западной.

Между тем некоторые из новейших западных ученых настаивают на том, что претория занимала дворец Иродов около нынешних Яффских ворот. Мнение это приводит как доказательство, что во дворце этом позже действительно жил (т. е. заметим мы, помещался временно) прокуратор Гессий Флор, приехавший из Кесарии⁴⁶⁸. Но ничем не доказано, чтобы предшествующие Гессию Флору прокураторы занимали этот дворец, а из XIV главы второй книги войны Иудейской, кажется ясно, что предшествующий эпитроп (как называет его Флавий Иосиф), т. е. римский прокуратор Пилат, назначенный в Иудею Тиверием, внес ночью римские знамена с изображением императора прямо в цитадель Иерусалимскую, стало быть претория помещалась в Антониевой башне, а не во дворце Ирода.

При Гессии же Флоре Иерусалим был в полном возмущении и как видно из Lib. II, сар. XXVII dе В. Iud. замок или Антониева башня, которую занял было Гессий Флор, имея в виду завладеть корваном или сокровищницею храма, была взята Иудеями и занята их гарнизоном.

Что римские прокураторы занимали иногда дворцы Ирода, то это несомненно явствует, напр. из Деян. XXIII, 35, где ясно видно, что Феликс жил в Кесарии во дворце Ирода, а мы выше видели, что Гессий Флор занимал в Иерусалиме дворец Ирода. Но вспомним, что во времена Пилата Ирод Антипа⁴⁶⁹, тетрарх Галилейский, во дни страдания Господа нашего, был сам в Иерусалиме и сам вероятно занимал дворец умершего отца своего Ирода I, а потому несомненно, что претория была в Антониевой башне на горе Мориа. Это подтверждено непрерывным преданием древнейших паломников, как указано то Норовым⁴⁷⁰. Поэтому Норов и начертывает согласно этому священному воспоминанию Иерусалимских христиан страстный путь от Антониевой башни, стоявшей к северу от храма на горе Мориа, через весь Иерусалим и улицу Давидову, к Голгофе, находящейся у западных ворот Иерусалима. Путь этот намечен по преданию священнейшими воспоминаниями: о месте падения под бременем креста Господа Иисуса; о месте, где встретился с сим печальным шествием Симон, на которого возложен был крест Господень⁴⁷¹.

Вывод наш ясен: Господа из комнат Каиафы или из палаты синедриона ведут в близ лежащий в Антониевой башне преториум, а после осуждения и предания на пропятие, Его от Антониевой башни ведут к западу через весь Иерусалим. Но ранее этого, Его, еще неосужденного, Пилат отсылал к Ироду Антипе, как мы знаем из Лук. XXIII, 7–12 и Господь окруженный воинами сделал этот путь через весь Иерусалим ко двору Иродову и обратно к Антониевой башне в претор.

После сего уже последовал тот страшный скорбный путь, который был однако путь нашего спасения.

29. Изыде же Пилат к ним вон и рече: кую вину приносите на человека сего?

Иоанн Богослов говорит в своем Евангелии о Пилате, как о лице вполне известном уже христианам из предыдущих Евангелий.

У Матф. XXVII, 2, мы видим, что к имени Пилата, во-первых, присовокуплен титул его игемон, т. е. правитель, а во вторых упомянуто и фамильное имя его Понтийский⁴⁷². У Иоанна Богослова нет ни прозвища, ни титула Пилата, он упоминается без всяких разъяснений.

Весьма замечательно, что гордый римский прокуратор исходит вон из претории к Иудеям, чтобы спросить их какое обвинение могут взвести они на Господа Иисуса. В словах Пилата, записанных Евангелистом, слышится, что Пилату были не безызвестны козни Иудеев против праведника. Выходя к Иудеям, он, во-первых, делает уступку их национальным обычаям, не требуя, чтобы они в этот день вошли в преторию и встали перед его судейское кресло, или же отложили бы слушание этого дела. Во-вторых, он прежде всего ставит вопрос: какое формальное обвинение и в каком злодеянии вы можете принести на человека, которого привели пред меня? Пилат ясно напоминает Иудеям, что ему недостаточно криков беспорядочной толпы, что он требует формально доказанного обвинения и указания на содеянное преступление. Из ответа же Иудеев (см. след. стих) явствует, что они хотели в римском правителе видеть беспрекословного исполнителя их желаний и приговоров, т. е. палача, не имеющего права входить в разбор вины или невинности предаваемого ими явно на смерть без всякого объяснения.

30. Отвещаша и реша ему: аще не был бы сей злодей, не быхом предали его тебе.

31. Рече же им Пилат: поимите его вы, и по закону вашему судите ему. Реша же ему Иудеи: нам не достоит убити никогоже.

32. Да слово Иисусово сбудется, еже рече, назнаменуя, коею смертию хотяше умрети.

Иудеи, т. е. первосвященник Иосиф Каиафа с тестем своим Анной (или Хананом), с членами синедриона и с фарисеями, по-видимому, не приготовились отвечать на вопрос, предложенный Пилатом. По всему видно, что они думали, что достаточно передать Господа в руки претора, имеющего власть жизни и смерти, – чтобы он, не входя в разбор дела, приказал казнить предаваемого, в угоду им. Но, гордый, хотя слабый характером и низкий душою Римлянин⁴⁷³ Пилат, не соглашается на такую роль и требует от них объяснения вины Господа. После их уклончивого и довольно дерзкого ответа: «аще не был бы сей злодей не быхом предали его тебе», Пилат, с нескрываемой насмешкой, предлагает им, так как они не желают объяснить вину преданного, судить Его перед своим судилищем, наложив наказание в пределах лишь той власти, которая предоставлена их синедриону. Ясно, что Пилат знал «яко зависти ради предаша Его» (Матф. XXVII, 18); понимал, что они хотят смерти Господа Иисуса, и насмехался над ними, лишая их своим предложением судить по своему закону, того именно, чего они хотели, т. е. смерти Господа, или, другими словами, отнимая у них право над жизнью Господа Иисуса⁴⁷⁴. Тогда Иудеям приходится открыто сознаться, что они хотят смерти Господа Иисуса: «реша же ему Иудее: нам не достоит убити никою же». Кажется как будто Иудеи сначала сами стыдились или боялись высказать прямо требование свое о смерти Господа, и с Иудейским коварством надеялись, быть может, что Пилат с гордым индифферентизмом прикажет казнить преданного ему, а Иудеи будут иметь возможность утверждать, что они не требовали смерти праведного, а только надеялись, что удалят его из страны как волнующего народ. Но Пилат по попущению Божию заставляет их ясно высказаться и сознаться, что они потому не могут судить Господа Иисуса в синедрионе, что они хотят Его смерти, а синедриону не предоставлено права казнить кого бы то ни было: удовлетвориться же другим наказанием Иудеи не могут.

Таким образом выясняется, что Господь еще прежде глаголал: «назнаменуя коею смертию хотяше умрети», как поясняет Евангелист.

Предание Господа Иисуса в руки Пилата, еще не имело бы значения верной смерти, но все последующие обстоятельства и крик Иудеев заставили Пилата согласиться на предание Господа Иисуса казни, и Иоанн Богослов указывает, что все сие произошло по произволению Самого Господа Иисуса, предавшего Себя за грехи мира»⁴⁷⁵.

Еще обратим внимание на важное замечание Иоанна Златоуста⁴⁷⁶, по поводу стихов 31-го и 32-го. «Евангелист говорит так... потому что, Христос должен был умереть не за одних только Иудеев, но и за язычников». Поэтому Он и осужден был и распят, в присутствии тех и других и воскрес при римской страже, поставленной от первосвященников.

33. Вниде убо паки Пилат в претор, и пригласи Иисуса, и рече ему: ты ли еси царь Иудейск?

У Евангелиста Луки (XXIII, 2) сказано о толпе иудеев, что они: «начаша же нань вадити (обвинять), глаголюще: сего обретохоы развращающе язык наш, и возбраняюща Кесареви дань даяти, глаголюще себе Христа царя быти». Нет сомнения, что эти обвинения стали высказываться Иудеями после того, что Пилат с насмешкой предложил им судить Господа Иисуса своим судом, т. е. эти обвинения нашли место после событий 31 стиха сей главы Иоанна.

Посему то у всех Евангелистов первый вопрос предложенный Господу Пилатом: «ты ли еси царь Иудейск?»⁴⁷⁷. Иудеи формулируют свое обвинение на Господа с целью запугать Пилата и придать политический оттенок мнимой вине преданного в руки Римлян, но Пилат по всей вероятности понимал обвинителей, хотя вероятно знал также, что народ в Галилее хотел избрать Господа Иисуса царем (Иоан. VI, 15).

Естественно, что Римлянин прежде всего обратил внимание на политическую сторону обвинения, считая только ее особенно важной для Рима. Поэтому призвав Господа Иисуса в залу суда, он ставит Ему вопрос: «ты ли царь Иудейский?» Глубокое удивление должно было однако объять Пилата, видя перед собою человека бедного, связанного, поруганного, о котором никогда не слышно было, чтобы Он имел толпы приверженцев, готовых на всякое насилие. Посему вопрос Пилата имел смысл такой: имеешь ли ты Сам притязание на титул царя Иудейского? Это, по-видимому, подтверждается стихом 36, в котором Господь, указывая, что царство Его не от мира сего, говорит, что оно не поддерживается насилием приверженцев Господа. Это же доказывается и следующим вопросом Господа.

34. Отвеща ему Иисус: о себе ли ты сие глаголеши, или инии тебе рекоша о мне?

Господу угодно было бессердечного Пилата заставить вдуматься ближе в обвинение и потому Он вопрошает Пилата: от себя ли ты это говоришь? подумай: не навязана ли тебе эта мысль Иудеями, и притом с совершенно ложным значением придаваемым слову царь?

Пилат чувствует значение этого ответа и, по-видимому, смущается, отклоняя прямой ответ на вопрос Сердцеведца. Он как бы оправдывается в следующих словах, слагая с себя ответственность на Иудеев и сам становясь под защиту римской гордости.

35. Отвеща Пилат: еда аз Жидовин есмь? Род твой и архиерее предаша тя мне: что еси сотворил?

Разве я Иудей? говорит Пилат в припадке национальной своей гордости, с явным при том желанием не быть виновным в этом возмущающем даже его душу кровавом деле.

Твой народ, твои архиереи предают тебя с тем, чтобы я казнил тебя казнью рабскою, необычною среди Иудеев⁴⁷⁸.

«Что ты сотворил?» – вопрошает настойчиво Пилат, желая уяснить себе озлобление Иудеев. В этом вопросе выражается крайнее недоумение Пилата. Он очень хорошо знал из многократно повторявшихся примеров, что Иудеи были народ всегда готовый на возмущение, что не было разбойника, который не мог вывести в пустыню шайку в несколько сот, иногда в несколько тысяч человек, под предлогом восстановления народной свободы. В настоящем случае не было ничего подобного. Пилат видит перед собой лицо, обвиненное в том, что оно заставляет народ признать себя царем, и это самое лицо, окруженное злобствующим сонмом Иудеев, предается ими во власть Римлян на смерть, и нигде нет ни малейших следов, чтобы какая-либо часть народа восстала, чтобы поддержать того, которого синедрион и первосвященники обвиняют в намерении сделаться царем. Не шпионы властолюбивого римского народа доносят правителю на Господа Иисуса, а τό έθνος τό σον, «твой собственный род» предают Тебя мне, восклицает Пилат. «Что же ты такое сделал?» Величественный в следующем стихе ответ Господа вполне разъясняет Пилату его недоумение, не оставляя за тем самому Пилату никакого оправдания перед его совестью, если бы еще таковая была у презирающего все покоренные народы Римлянина. И однако, великое милосердие Господа все таки облегчало вину Пилата сравнительно с виною Иудеев и предателя: «предавый мя тебе болий грех имать» (XIX, 11).

36. Отвеща Иисус: царство мое несть от мира сего: аще от мира сего было бы царство мое, слуги мои убо подвизалися Быша, да не предан бых был Иудеом; ныне же царство мое несть отсюду.

Прежде всего Господь указывает Пилату, что перед ним не похититель земной власти Кесаря⁴⁷⁹, и, желая поднять этого человека не столь дурного сердцем как Иудеи⁴⁸⁰, к горним помыслам, Господь указывает ему на несомненные признаки того, что не проходящего, земного величия достигал Он на земле, а более возвышенного нравственного царства. Если бы, глаголет Господь, – царство Мое принадлежало миру сему и земле, то неужели не было бы у меня слуг и воинов, которые боролись бы за Меня и не допустили бы, чтобы Я, царь их, предан был в руки Иудеев и от Иудеев во власть Римлян? Но ты видишь, что Я одинок, что Я окружен врагами, требующими Моей смерти, что враги эти мои одноплеменники, из этого ты можешь заключить, что обвинение Меня в том, что Я царь Иудейский должно иметь какое-либо высшее значение. Обвинение это не имеет смысла, если понимать его как возмущение против земной власти. Но вот Я открываю тебе теперь значение слова Царь, в том смысле, как оно приложимо ко Мне. Я действительно Царь и властелин, но не от мира сего: «царство Мое несть отсюду». Заметим, что Господь не говорит, что царства Его нет в сем мире. Господь говорит, что царство Его не от сего мира; царство Его обширнее; оно есть царство над небом и землею, над мирами и духовным и телесным, а потому оно не от мира сего, который не может вместить его, ибо царство Господа не ограничено сим миром.

Пилат не знает другого важнейшего титула Господа, традиционного титула Мессии, который произнес Нафанаил: «Равви, ты Сын Божий»⁴⁸¹, Ты царь Израилев». Этот титул Царь Израилев заключает в себе царство всех верующих, всех происшедших от чресл верного Авраама и Исаака и Иакова, коему Господом Богом возложено было имя «Израиль»⁴⁸². Это есть таинственное имя всех верующих, которых общий предок видел лестницу и Господа стоящего на ней и Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих по ней⁴⁸³. Мы видели в первой главе (51), что Господь, когда Нафанаил дал Ему титул Царь Израилев, напомнил ему значение этого титула, вспомянув о лествице, виденной Иаковом, которая соединяет небо и землю.

Таково значение Царя в отношении к Господу. Царство, состоящее из верующих не ограничено землей, не ограничено ни временем, ни пространством. Мир потому не называется царством Господа Иисуса, что в нем не все верующие: но «свет во тьме светится и тьма его не объят» (Иоан. I, 5). В мире существует особое Царствие Божие, враждующее с миром и его похотьми, но связующееся помыслами и любовью и надеждою с царством небесным, духовным. О сем царстве Господа среди неверного мира Он глаголал : «Аз о сих молю, не о всем мире молю, но о тех их же дал еси Мне, яко Твои суть»⁴⁸⁴. Об этом же царстве глаголет Господь и Пилату: «ныне же царство Мое несть отсюду».

37. Рече же ему Пилат: убо царь ли еси ты? Отвеща Иисус: ты глаголеши, яко царь есмь аз. Аз на сие родихся, и на сие приидох в мир, да свидетельствую истину. И всяк, иже есть от истины, послушает гласа моего.

Господь раскрывает язычнику тайну Своего пришествия в мир, потому что и язычники будут призваны к царствию Божию, и за них проливается священная кровь Богочеловека, и они люди, на которых образ и подобие Божие, и их Господь хочет привести к стаду своему. «И так ты Царь?» вопрошает Пилат Господа. «Ты глаголеши» глаголет Господь; и может быть эти слова следует понимать еще глубже: «ты чувствуешь невольный трепет, ты сознаешь душою, что я Царь»; так думаем мы надо разуметь слова Господа Пилату: «Ты глаголеши яко Царь есмь Аз»

Но Господь раскрывает еще большее Пилату; Он раскрывает, что Он родился для того, чтобы восприять Царство; Он пришел в мир для того, чтобы свидетельствовать об истине. И в словах Господа есть еще ясное отделение Себя как источника истины от других людей, имеющих быть просвещенными вносимой Господом истиной. «Всякий иже есть от истины послушает гласа Моего», присовокупляет Господь, для поучения самого Пилата. Господь ведал грядущую смерть Свою по приговору того же Пилата; Господь ведал, что это натура слабохарактерная, хотя горделивая, низкопоклонная и тщеславная, трусливая, но не совершенно дурная (Златоуст), и по человеколюбию не возгнушался им, а и на этой почве посеял Слово Свое, ибо оно имело принести плод, если не в самом Пилате, то в других слышащих его и предназначенных для царствия Божия.

Остановимся несколько на отношениях Спасителя нашего и Господа к язычникам во времена Его земной жизни, когда обрядовые Иудеи считали преступлением сообщаться с язычниками.

Первое милосердное отношение Господа к язычникам проявилось в исцелении слуги сотника (Матф. VIII, 5–10); второе – в исцелении дочери Сирофиникиянки (Матф. XV, 22–28) и в обоих этих случаях Господь указал на теплую веру язычников. И Греки, подошедшие к Филиппу (Иоан. XII, 21), были, по-видимому, совершенно готовы быть осененными теплою благодатною верою. Наконец и язычник Пилат удостоился слышать из уст Богочеловека глаголы о вечной истине, с напоминанием, что нет условной истины, а есть одна Истина вечная, и что единый источник её Тот, который в образе смиренного, оклеветанного, обвиненного стоит перед ним. Все эти язычники, к которым с милосердием обращалось Слово Божие «иже плоть бысть», представляли собою типы всех язычников, имеющих примкнуть в будущем к Церкви Божией. Чище всех тип сотника, у которого Господь исцелил слугу по вере господина его. Это тип человека много испытавшего, видевшего много опасностей, знающего жизнь воина, который по опыту трудной жизни своей выработал в себе убеждение, что не случайность управляет миром, что есть Бог на небесах, в руках Которого наша жизнь⁴⁸⁵. Этот сотник построил синагогу Иудеям (Лук. VII, 5), потому что он в Боге сердца своего узнал Бога Израилева. Этот сотник с чистым сердцем и теплой верой напоминает и сотника, стоявшего против креста (Лук. XXIII, 47) и в особенности напоминает сотника Корнилия, «которого молитвы и милостыни пришли на память пред Богом» (Деян. X, 4 и след.) и который был крещен Петром и удостоился восприятия Духа Святого. Это была нива, готовая к восприятию слова Божия, давшая обильный плод.

Женщина Хананеянка (Сирофиникиянка) была также как и сотник охвачена теплой, благодатной верой и есть представительница всех тех языческих женщин, которые как Лидда Фиатирская, крестившаяся в Филипиах (Деян. XVI, 14–15), слушали с любовью и огнем веры благодатное Слово Божие, и «которым Бог отверз сердце». Эти языческие женщины, нашедшие в христианстве все то, чего жаждет женское сердце: чистоту, святость супружества, самоотвержение, милосердие к страждущим, были одним из сильнейших орудий Божиих по распространению христианства, ибо они по преимуществу воспитали юное христианское поколение «коему Господь благоволил дать царство» (Лук. XII, 32); они по преимуществу были представительницами христианского милосердия и любви среди больных и бедных и над постелью умиравших, как они же удивляли мир своим мужеством при физической слабости своей, когда нужно было мученичеством своим запечатлеть веру свою в Христа. Женщины язычницы, как и женщины иудеянки, потому еще с неудержимою любовью стремились ко Христу, что Он их поднял из рабства и в них повелел видеть и чтить полного человека равного мужчине. Они то и создали посредством воспитания нового поколения то новое перерожденное общество, в коем «нет уже ни Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола ни женского; ибо все одно во Христе Иисусе» (Гал. III, 28).

Греки, жаждавшие видеть Господа Иисуса, были предшественниками тех Эллинов и вообще всех народов, примкнувших к греческой культуре, которые правда в начале искали везде только человеческой мудрости (1Кор.1, 22), но некоторые, познав Слово Божие, восприняли его всею душою, как то было в Антиохии и в Кипре и в Финикии, и в Антиохии Писидийской, и в Дервии и в Листре, и в Сирии и Киликии и в Галатии и Фригии и в Троаде и в Македонии⁴⁸⁶ и даже в городах по преимуществу греко-языческих, где проповедовались языческие философские теории как в Афинах и Коринфе⁴⁸⁷, или в городах, где занимались тайными науками, как в Ефесе⁴⁸⁸. И в Риме множество Римлян язычников уверовали в Господа⁴⁸⁹. Но мы сделаем одно важное различие между простыми Римлянами, к которым принадлежали и выше упомянутые нами верующие сотники, и высшим, богатым классом Римлян, которые представляли собою совершенно особое общество.

К этому последнему классу принадлежал и Пилат, тип Римлянина во власти, выработавшийся при императорах. Это можно сказать был с нравственной стороны худший тип язычника.

Римлянин высших классов был по большей части низнопоклонный и угодливый раб Кесаря; но вместе с тем это был человек гордый, эгоистический, ничему не верующий, и не чувствующий потребности в вере, хотя поддерживающий тщательно языческие обряды своих предков по государственным соображениям. Эти люди были всегда во главе всех гонений, воздвигаемых позже на христиан. Единственною целью жизни Римлян этого класса было доставить себе все возможные наслаждения и окружить себя несметными богатствами; они то ограбили весь мир в свою пользу, чтобы удовлетворить своему тщеславию и страсти к пышности. Но они дрожали и ползали перед Кесарем, как указывает решение Пилата перед угрозой доноса на него (ниже XIX, 12–13)⁴⁹⁰.

В числе этого класса людей были некоторые, которые были поколеблены гласом истины, как напр. проконсул Сергий Павел на Кипре (Деян. XIII, 7–12); Феликс с женою Друзиллою (Деян. XXIV, 25); Порций Фест вместе с Агриппой царем (Деян. XXVI, 24–31)⁴⁹¹. Но мир с его гордостью, тщеславием и наслаждениями слишком опутал их, чтобы они могли стать Господними; языческая философия с её отрицанием и сомнением не могли не подорвать в них всех тех начал, на коих зиждется вера; они сомневались даже в себе самих и способностях своего разума⁴⁹², и не хотели верить стремлениям и порывам души своей, иногда стремившейся к правде и истине.

К этому типу принадлежал и Пилат, не могший не сознавать полной невинности стоящего пред ним Господа Иисуса, но приказывающий бить его (Иоан. XIX, 1), желавший по совести отпустить Его (id. 12), признающий публично Господа Иисуса невинным, умывающий руки перед народом (Матф. XXVII, 24) и старавшийся опереться на мнение Ирода Антипатра (Лук. XXIII, 7–15), но испугавшийся криков народа и в особенности угрозы доноса, что он противник Кесарю.

Эта то мелкая, эгоистичная, бесхарактерная личность, скрывавшая слабость свою под личиной римской гордости, личность без убеждений (см. след. стих) и думающая, что нет истины в жизни, а есть только известное стечение обстоятельств; эта личность, представлявшая собою высшее римское общество, была призвана произнести решающий приговор над Господом Иисусом. И в ней мы видим орудие судеб Божиих. Римское общество достигло апогея суеверия и разврата и индифферентизма и осудить на смерть Жертву за мир должен был представитель этого общества, ибо от этого именно безверия и эгоизма и разврата и индифферентизма, пришел спасти душу человеческую Иисус Христос Бог наш. И к этому представителю Римлян обращены Господом милосердные слова напоминания: «всяк иже есть от истины послушает гласа Моего».

Но Пилат не был готов их послушать:

38. Глагола ему Пилат: что есть истина? И сие рек, паки изыде ко Иудеом и глагола им: аз ни единыя вины обретаю в нем.

«Что есть истина!» В этом вопросе Пилата выразился весь тот скептицизм высшего римского общества, который овладел им в те времена, когда Слово Божие явилось в мир осветить его верою, согреть его любовью и обрадовать надеждою. Римляне времен Императоров были совершенные атеисты и скептики: философия того времени в образе особой школы, носившей имя «новой академии» вполне выразила это направление общества, придя к убеждению, что ничего нельзя доказать и ничему нельзя верить. Совершенно в этом духе восклицание Пилата: «что есть истина?» – Заметим, что Пилат на столько поражен величием Господа, что он говорит с Ним уже не как с преступником, а как с равным себе, и притом как бы обращаясь к мудрецу и философу: Что есть истина? вопрошает он: мы ее нигде и ни в чем сыскать не можем, а Ты говоришь об абсолютной истине. Вынося глубокое убеждение, что перед ним не только невинный, но еще праведник и мудрец, Пилат выходит к народу и торжественно объясняет, что он не находит в Нем вины. Но вслед за этим заявлением высказывается его слабость, он предлагает компромисс; сделку с народом и с собственной совестью.

39. Есть же обычай вам да единаго вам отпущу на пасху: хощете ли убо, да отпущу вам царя Иудейска?

40. Возопиша же паки вси глаголюще: не сего, но Варавву: бе же Варавва разбойник.

В том сомневаться нельзя, что Пилат от доброго сердца и желая спасти Господа, пошел на сделку с народом, и, человечески говоря, весьма искусно взялся за это дело. Св. Иоанн Златоуст⁴⁹³ довольно мягко относится к Пилату и высказывает о нем сожаление. Действительно ясно, что Пилат был по природе не злой человек и Св. Златоуст указывает на то, что он искренно старался освободить Господа Иисуса от неистовства Иудеев. «Смотри (гов. Злат.) какое благоразумие... сначала оправдал Его перед народом от всякой вины, и потом уже с полным правом просит, чтобы они, если не хотят отпустить Его как невинного, по крайней мере пощадили Его как виновного, ради праздника».

Но во всем этом эпизоде ярко выступает слабость характера Пилата, который обращается к толпе, надеясь, что она даст ему смелость противостоять желанию тех, которые, как он достоверно знал, «предали Иисуса по зависти»⁴⁹⁴. Мы спрашиваем, так ли бы поступил Римлянин старого закала, не испорченный империализмом, грубый, но честный, представитель суровых добродетелей древнего Рима? Обращение к толпе Пилата было не только ошибкою и непониманием свойств толпы, в особенности Иудейской, но еще постыдным признанием, что он не смеет поступить по совести.

Первосвященники и Фарисеи с членами синедриона, управлявшие народом, конечно уже приготовили народ требовать смерти Господа неистовыми криками.

Весьма вероятно, что они предвидели и тот случай, что Пилат предложит народу отпустить Господа Иисуса по обычаю на праздник⁴⁹⁵, и подготовили требование отпустить Варавву, которого Евангелист характеризует именем разбойника (ληστής)

Почему Пилат, выходя к народу, употребляет титул царя, говоря о Господе, не совершенно понятно. По всей вероятности он с горькой иронией обращается к народу, подвластному Риму, и позже продолжает эту же жестокую насмешку в надписи, положенной им на кресте (XIX, 19).

Но кто же был тот Варавва, о котором так страстно вопиял народ? По указанию Евангелиста Луки (XXIII, 19) он «был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство». Вероятно по обыкновению⁴⁹⁶ он прикрывал свое преступление личиною политического замысла освобождения Иудеи от ига иноземцев, потому то у Евангелистов Луки (1. cit.) и у Марка (XV, 7) волнение им произведенное названо восстанием (στάσις) или мятежом (против власти). Но оно было осложнено убийством, произведенным по всей вероятности с целью грабежа, почему Евангелист Иоанн и называет Варавву прямо разбойником⁴⁹⁷. Кричащий об освобождение Вараввы пред Пилатом народ, ярко очерчен в глаза Иудеям Апостолом Петром в храме после исцеления хромого: «вы от Святого и Праведного отреклись и просили даровать вам человека убийцу, а начальника жизни убили» (Деян. III, 14–15). Господь принял покаяние тех личностей из среды Иудеев, которые поверили в Господа Иисуса и крестились и сделались овцами Его стада. Но народ Иудейский, как народ, в эти минуты переживал последний фазис своего существования.

По всей вероятности посылка Господа к Ироду, записанная у Евангелиста Луки (XXIII, 14–15), имела место вслед за событиями, как они описаны в последних стихах ХVIII главы Иоанна.

Мы знаем из Евангелиста Луки, что Ирод приказывает набросить багряницу или ризу светлу ⁴⁹⁸ на плечи Господа, конечно отчасти и в насмешку над титулом царя Иудейска, но и как образное свидетельство о невинности посланного к нему Пилатом⁴⁹⁹. В этой самой багрянице, свидетельствующей (со стороны Ирода) о невинности Господа, повелевает Пилат, после бичевания Страдальца вывести Его пред народ (4–5). Златоуст⁵⁰⁰ думает, что и бичевание Господа и выведение Его пред народ окровавленного было изобретено Пилатом тоже как средство отчасти удовлетворить бешенство Иудеев, и спасти невинного по крайней мере от смерти. Весьма вероятно, что это так, но конечно это не возвышает в наших глазах характер Пилата, который в конце сдался однако из трусости на требования первосвященников и крики народа. Великая жертва должна была совершиться за спасение мира, а народ Иудейский был уже осужден⁵⁰¹.

XIX, 1. Тогда убо Пилат поят Иисуса, и би его.

2. И воини сплетше венец из терния, возложиша ему на главу, и в ризу багряну облекоша его.

3. И глаголаху: радуйся царю Иудейский: и бияху его по ланитома.

Надо различать два различных поругания воинами над Господом: одно перед осуждением, соединенное с бичеванием (читаемые стихи Иоанна) и другое после осуждения, перед ведением на казнь (Матф. XXVII, 27–31)⁵⁰². В читаемых нами первых трех стихах XIX главы Иоанна, мы видим (следуя Златоусту) не исполнение еще судебного решения, а средство, выдуманное Пилатом, чтобы подвигнуть толпу к жалости; это и выражается в Евангелии от Луки (XXIII, 22) словами Пилата: «итак, наказав Его, отпущу».

Итак, в этот момент хода событий Варавва разбойник отпускается на волю⁵⁰³, а невинный (по человечеству только говоря) предан жестоким истязаниям, сопровождаемым ругательствами, оскорблениями и насмешками. В числе этих ругательств и издевательств главное место занимают принадлежности царского звания, венец, но сплетенный из терния; багряница, но возложенная на иссеченное ударами пречистое тело; скипетр, та трость, которой били Его честную главу, вгоняя в тело иглы тернового венца⁵⁰⁴. Римские воины грубые, наглые, жестокие и гордые пред народом Иудейским с охотою исполняют приказание Пилата наругаться над тем, кого называют Царем Иудейским, радуясь возможности унизить презираемый ими народ, хотя вероятно ничего не зная о настоящих намерениях Пилата.

Мы считаем важным упомянуть здесь, что Джемс Фергюссон в «Temples of the Jews» (р. 176) указывает, что Варрен нашел в одном подземелье, несомненно (как думает археолог Фергюссон), принадлежащем к Антониевой башне, где помещался преториум, – столп, по всей вероятности, служивший к привязыванию бичуемых. Фергюссон утверждает, что открытое подземелье не может быть позднее времени Иродовой династии. Несомненно еще что бичевание и поругание Господа происходили внутри преториума, а не перед народом, ибо в следующем стихе сказано: «изыде Пилат» и в 5-м «изыде Иисус»; и Пилат говорит о Господе после бичевания: «се извожду Его вам». Посему быть может столб, на который указывает Фергюссон, и был обагрен священною кровью Господа.

4. Изыде убо паки вон Пилат, и глагола им: се извожду его вам вон, да разумеете, яко в нем ни единыя вины обретаю.

Второй раз (ср. ХVIII, 38) даже римский гордо-индифферентный эгоист, считает долгом своим заявить, что перед ним невинный.

В третий раз⁵⁰⁵ на помосте перед дворцом, умывая руки, он признает перед народом невинность преданного ему для казни.

В этот второй раз (ст. 4), выходя пред толпу из претории, Пилат ведет за собою избиенного, окровавленного, поруганного Иисуса, имея однако в виду, как настойчиво указывает Златоуст⁵⁰⁶, подвинуть кровожадный и возбужденный первосвященниками народ к жалости, «чтобы они увидевши позор, несколько успокоились от страсти»... и дозволил (Пилат) поругания для укрощения их неистовства: «аз бо говорит, не обретаю в нем вины» (Злат. 1. cit.). Следующий стих рисует страшное зрелище:

5. Изыде же вон Иисус нося ( ϕορῶν) терновен венец и багряну ризу. И глагола им: се человек.

Страшное зрелище – даже только по человечеству говоря – представляет заведомо невинный, заведомо святой, заведомо ко всем милосердый человек, не сделавший никому зла, творивший добро и неисчислимые исцеления, выводимый пред толпу окровавленный, избитый, и выходящий как агнец, ведомый на заклание, в кротком молчании, с поникшею главою, увенчанною тернием и в багрянице, пропитанной кровью Его от ран бичей. А внизу перед помостом волнующееся море людей, скорее могущих быть уподобленным демонам, чем людям, которых налитые кровью глаза и распаленные злобой лица ожидали как дикие звери кровавой жертвы. Ужас объемлет сердце при воспоминании об этом зрелище, даже если бы исходящий пред толпу Страдалец был только человек. Но какой же ужас должен объять душу, вспоминая, что сей Страдалец Бог во плоти, волею обрекшийся на сии страшные страдания, во искупление падшего человечества.

Мы не без основания включили в скобках в тексте против слова нося, подлинное греческое выражение ϕορῶν, которым обозначено облечение Господа в терновый⁵⁰⁷ венец и порфиру. Выражение это, по мнению некоторых Западных комментаторов (Westcott, Mansel, Cook, e.t.c.), имеет значение постоянно, по праву носимого одеяния⁵⁰⁸. В этом выражении, по-видимому, не без основания видят указание на слова Господа, в ответ на вопрос Пилата: «царь ли еси ты?» «Аз на сие родшся и на сие приидох в мир» (Иоан. XVIII, 37). Посему и Ирод и Пилат (как Каиафа XI, 51) становились невольными пророками, облекая Господа в одежды царские. Они оба также, и в особенности Пилат, сделались орудиями исполнения пророчеств о Мессии: «Он был изъязвлен за грехи наши и мучим за беззакония наши... ранами Его мы исцелились» (Ис. LIII, 5). Сказано еще (Ис. XI, 1 –10) об отрасли корня Иессеева, что «Он станет знаменем для народов». «И будет Царем царствующих по правде» (Ис. XXXII, 1), «И будет радость вечная для избавленных Господом» (Ис. XXXV, 10), ибо «облечет Он их в ризы спасения» (Ис. LXI, 10) и «возвеселятся все с Иерусалимом» (Ис. LXVI, 10).

Но совершение всех сих и многих других таинственных пророческих слов о Мессии страждущем и превознесенном, было еще скрыто, даже от ближайших учеников Господа, пока Он сам после воскресения Своего не просветил их и не дал им Духа Святого⁵⁰⁹. Тем менее могло сие быть понято обезумевшими Иудеями и язычником Пилатом. Но последний понимал хоть одну сторону совершающегося по человечеству беззакония, хотя не мог отвратить его. Выводя Господа, он не без соболезнования говорит: «Се человек!» ‘Iδε ό ἂνθρωπος. Ecce homo! Произнося сии знаменательные слова Пилат очевидно имел некоторую надежду возбудить в бушующей толпе чувство сожаления, но мы увидим в следующем стихе взрыв зверского рева, возбужденный первосвященниками, отвечающий на эти по крайней мере человеческие слова.

И произнося эти слова: «Се человек!» Пилат не ведал какую глубокую мысль, какое таинственное слово произносит он.

Действительно, хотя Бог по существу, но поистине полный совершенный человек в своих страданиях был Господь наш Иисус Христос, Сын человеческий и Сын Божий. Как Сын человеческий Он в полноте человеческих страданий удовлетворял полноте суда Божия над человеком, и воспринимал сию жертву полнотою Милосердия.

Се человек! Ибо как говорит Апостол (Кол. I, 18). «Он есть глава тела Церкви; Он начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство (19). Ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота (20). И чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив чрез Него, кровью креста Его и земное и небесное». «Ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно» (Кол. II, 9).

Се человек и «Отныне все будет покорено под ноги Его» (Еф. 1, 22); и «на имя Его будут уповать народы» (Ис. XLII, 4; Матф. XII, 21).

6. Егда же видеша его архиереи и слуги, возопиша глаголюще: распни, распни Его. Глагола им Пилат: поимите его вы и распните: аз бо не обретаю в нем вины.

Св. Иоанн Богослов сам был очевидцем всех сих ужасающих событий, и потому надо обратить особое внимание на то указание, что крик: «распни, распни Его!» поднимают «архиереи и слуги», т. е. партия первосвященников, а этот крик подхватывается подготовленной и подстрекаемой толпой, которая потом кричит: «кровь его на нас и на детях наших»⁵¹⁰. Но первый крик с требованием да распнут Христа несомненно подымается верхним, ученым классом народа, книжниками, фарисеями и саддукеями, соединившимися на это кровавое дело. Они боялись, чтобы в народе не проявилось чувство сожаления к Тому, который был выведен Пилатом с возгласом: «се человек». Они боялись, чтобы в народе не проснулось воспоминание о Его чудесах и милосердии и любви, и чтобы среди народа не вспомнили Божественных слов Страдальца, и поспешили криками «распни, распни Его», заглушить всякую другую мысль, всякое хорошее чувство, могущие возникнуть среди этой толпы Иудеев, всегда впрочем склонной к кровожадности и фанатизму, которая была ненавидима всеми народами сего времени, соприкасавшимися с этим глубоко павшим племенем.

По видимому рассматривая в совокупности сказания всех Евангелистов, – крик «распни Его», появляется здесь в первый раз в хронологической постепенности событий. До сих пор требовали одной только смерти⁵¹¹, теперь требуют применения именно этого рода казни, вероятно в виду особой унизительности её, ибо крест была казнь, назначаемая Римлянами рабам и гнуснейшим видам преступлений низших классов общества.

Именно эту казнь начали требовать первосвященник с его клевретами и фарисеи как то особенно ясно из Евангелия Матфея XXVII, 22, ибо Пилат прямо спрашивает: «что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?» Говорят ему все: «да будет распят» ⁵¹² .

В стихе 6 настоящей главы Евангелия от Иоанна ответ Пилата: «поимите Его и распните: аз бо не обретаю в нем вины», опять носит на себе характер той же иронии, которую мы видели в XVIII, 31. В виду запрещения Иудеям предавать кого-либо смерти предложение его взять Господа и самим распять Его, имеет вид не только насмешки, но и тайной угрозы, ибо такое действие предавало их самих в руки римского правосудия, как превысивших права, предоставленные им державным народом, который в особенности ревниво охранял свои права среди подвластных народов. Таково значение слов Пилата, подкрепляется и заключительными его словами: «аз бо не обретаю в нем вины», т. е. я не даю своей римской санкции казни; я, как претор, оправдываю Его.

7. Отвещаваша ему Иудее; мы закон имамы, и по закону нашему должен есть умрети, яко себе Сына Божия сотвори.

Синедрион с первосвященниками настойчиво возвращаются к высказанной ими прежде (XVIII, 30) мысли, что правитель обязан исполнить их требование о предании смерти того, которого они передают в его руки для казни, не имея права входить в разбирательство вины преданного. Но здесь они только несколько иначе формулируют свое требование. Они опираются на то, что Римляне оставив им, теократическое и общественное их устройство и, уважая исполнение ими их закона, тем самым обязывают правителя, – хотя Римлянина, – приводить в исполнение постановления о казни высшего суда Иудейского, у которого было отнято исполнение смертных приговоров, но не отнято право постановлять оные.

Естественно, что высказывая такое требование, представители племени хитрого и умеющего пользоваться всеми обстоятельствами, имели главнейше в виду слабость характера той личности, перед которой они заявляли свое требование. Логика Иудеев едва ли бы имела успех при каком-либо другом Римлянине, как напр., при Феликсе или Порции Фесте⁵¹³ или Гессие Флоре⁵¹⁴ или Галлионе в Ахаии⁵¹⁵. Мы знаем, как Ирод 1 поступил с синедрионом, когда встретил его противодействие, и как он ставил первосвященниками своих собственных креатур⁵¹⁶.

Иудеи последних времен своей национальной жизни уподоблялись диким животным, которые готовы были разорвать обращающихся с ними мягко и готовых лизать руки у тех, которые управляли ими железною тростью. И самый последний взрыв их национального чувства при защите Иерусалима с зверским обществом зилотов, конечно был скорее подобен защите неразумного зверя, обойденного в логовище, чем разумной человеческой защите своей национальности. Надо со вниманием прочесть повествование о войне Иудейской Флавия, чтобы убедиться в том. Но Пилат лишен был всякого характера и всякой твердости и по всей вероятности еще чувствовал за собою весьма компрометирующие его перед императором деяния, а потому пугался всякого намека на законную ответственность.

8. Егда убо слыша Пилат сие слово, паче убояся.

9. И вниде в претор пани, и глагола Иисусови: откуду еси ты? Иисус же ответа не даде ему.

По видимому после выведения Господа Иисуса в багрянице на помост («се человек») поднявшиеся крики «распни Его» заставили Пилата приказать увести Господа в комнату судилища. Когда же Пилат «убояся», то он идет обратно в преторию и здесь вопрошает Господа.

Пилат очевидно боится, во-первых, обвинения перед подозрительным Тиверием (ст. 12) и, во-вторых, по-видимому, пугается названия, даваемого Иисусу Христу, Сына Божия.

Первосвященники с синедрионом очевидно опираются на Лев. XXIV, 16, в котором сказано: «Хулитель имени Господня должен умереть»; и это наше мнение подтверждается словами первосвященника, когда он в синедрионе разрывает одежды свои и восклицает: «Он богохульствует» (Матф. XXVI, 65 – ср. 63 и 64). На Пилата же название Сына Божия производит другое действие: он знал несомненно, что Господь творил великие чудеса; не может быть, чтобы до него не дошла весть и о воскресении Лазаря, и он смущается, начиная подозревать, что перед ним не простой смертный⁵¹⁷.

С этой, по-видимому, мыслью, он поспешно возвращается в преторию и спрашивает Господа Иисуса: «откуду еси ты»? Мысль вопроса заключается в том, чтобы выяснить себе, с неба или от земли преданный в руки его.

Мы видели выше (XVIII, 36), что Господь раз уже указал Пилату, что «царство Его не от мира сего». Вспоминая эти слова, и слыша новое для него обвинение, что Господь говорил, что Он Сын Божий, Пилат хочет выведать, не укажет ли ему Иисус, что Он житель небесный и пришел с неба: «откуду еси ты?»

Но Господь не соизволяет дать ответа на вопрос Пилата, потому что этот ответ был бесполезен. Все, что угодно было Господу открыть язычнику, заключалось в первом ответе Господа.

От воли Пилата зависело, принести в жертву своего я, чувство правды, и он пожертвовал правдой, ибо он был сын своего века представитель его язв. Но от этих язв и пришел спасти мир Господь, принеся Себя в жертву.

10. Глагола же ему Пилат: мне ли не глаголеши? Не веси ли, яко власть имам распяти тя, и власть имам пустити тя?

11. Отвеща Иисус: не имаши власти ни единыя на мне, аще не бы ти дано свыше: сего ради предавый мя тебе болий грех имать.

Пилат раздражается как всякий человек, чувствующий себя неправым. Он не понимает многозначительного молчания Господа, немого укора его себялюбия и слабости, и в нем опять подымается гордость римского правителя. Он прямо и грубо указывает на власть свою.

Господь останавливает его и поправляет его, указывая, что без воли Божией ничего совершиться не может, и, что стоящий перед Ним гордый правитель потому только имеет власть среди людей, что так было угодно Богу и что ему в особенности дана власть над жизнью и смертью Стоящего перед ним, потому что совершаются судьбы Божии, ему непонятные.

Гордые слова Пилата служили ему самому тяжким осуждением пред Господом. Он сам заявляет публично о невинности Господа, потому что он вполне сознает ее и хвалится в эту минуту, что в руках его жизнь и смерть невинного. Он не находит в себе достаточно честности, чтобы защитить невинного той властью, которая дарована ему от Бога?⁵¹⁸.

Указывая на то, что все настоящие события совершаются не случайно, а по Божию велению, Господь однако напоминает Пилату, что великий грех лежит на нем, гордом, слабом и несправедливом властителе, ибо он не пользуется своею властью по тому закону правды, который написан в сердцах всех людей (Римл. II, 15). Господь еще намекает может быть на то, что в развитии Божественного плана Пилат был избран именно потому, что он был человек слабый, несправедливый и низкопоклонный, и что «ему дана власть свыше», дабы совершились те великие события, которые были предначертаны Богом.

Но если Пилат, представитель гражданской власти, остался ниже своего общечеловеческого значения и несет грех свой перед вечной справедливостью, – то как назвать преступление Иудеев с их первосвященником, которые предали Пилату и Римлянам на смерть заведомо неповинного ни в чем, и с ожесточенной злобой добивались Его убийства, когда сам безучастный римский правитель защищал Его? Но и это не исчерпывает всей вины первосвященников и клевретов их. Они знали писания, они должны были узнать Мессию; но мы скажем более, они узнали Его, по крайней мере подозревали, что Иисус есть Христос, и предали Его смерти потому, что Он не отвечал их идее и желаниям; потому что они понимали, что если Он действительно Мессия, то они ничто.

Господь в милосердии Своем различает вину Пилата, «коему дана была власть свыше» и коей он пользовался несправедливо, от греха гораздо тягчайшего тех, кто предал Его.

Здесь под именем «предавьий» разумеется не один Иуда, тип изменника, – но все иудейское фарисейское общество с первосвященниками своими и их сторонниками, к которым всей душей примкнул Иуда предатель, выразивший в себе это общество⁵¹⁹. Все иудеи, отвергшиеся Христа и кричавшие; «распни Его», заключены в этом слове Господа: «предавый мя тебе, болий грех имать».

12. От сего искаше Пилат пустити его. Иудее же вопияху, глаголюще: аще сего пустиши, неси друг Кесарев. Всяк иже царя себе творит, противится Кесарю.

Пилат, по-видимому, понял слова Господа: он, по-видимому, чувствует стыд, он сознает, что в присутствии его не простой человек. В первый раз быть может совесть его заговорила, в первый раз быть может он начал сознавать, что предать смерти невинного не легко для самого судии, но что в данном случае он предает смерти не только невиннаго, но еще святого, и лицо таинственное, перед которым он чувствует благоговение.

Но все эти добрые чувствования разлетаются в прах перед угрозой немилости Кесаря. Пилат подавляет в себе все человеческое при возгласе Иудеев: «аще сего пустиши неси друг Кесарев».

Он остается язычником без всяких верований, служителем своих собственных выгод; типом тех Римлян, которые, позже сознавая в душе, что христиане суть самая чистая и святая часть населения, преследовали их с неумолимою жестокостью, чтобы быть угодными Кесарю⁵²⁰.

Иудеи с коварством свойственным сему племени, видя, что они не могут заставить Пилата предать Господа Иисуса казни на основании их заявления, что Он преступник их закона, «теперь злонамеренно обращаются к чужим законам», замечает Златоуст⁵²¹. И действительно, в озлоблении своем Иудеи отказываются от своей собственной национальности и берут на себя и детей своих кровь праведника⁵²². «Неси друг Кесарев», кричат высшие и ученые Иудеи Пилату, задевая самую чувствительную струну Римлянина во власти. Ты, кричат они, изменяешь Тиверию, этому подозрительному и жестокому господину твоему. Вот настоящий смысл слов иудеев, запугивающих Пилата. Еще сильнее их следующий довод, что всякий, кто принимает титул царя, есть похититель части той власти, которая принадлежит всецело Кесарю, а потому и Пилат, отстаивающий Господа Иисуса, есть, как иудеи намекают, пособник возмутителя, и изменник Кесарю. Ясно, что Иудеи намекают на возможность подать донос Тиверию.

В Евангелии от Иоанна необычайно ясно и естественно рассказан ход развития событий, очевидно, записанных очевидцем. Прежде всего Иудеи формулируют общее, неопределенное обвинение: «Он злодей» (XVIII, 30). Потом указывают на титул царя, что явствует из вопроса Пилата (XVIII, 38). Пилат не находит эти обвинения достаточными и отстраняет их. За тем Иудеи обвиняют Господа на основании своего национальнаго закона (XIX, 7), но и это не заставляет Пилата подчиниться их требованиям: «искаше пустити».

Наконец они действуют на эгоизм и честолюбие Пилата и тогда в страхе перед Кесарем (а Кесарь этот был Тиверий)⁵²³, Пилат жертвует заведомо праведником: «решил быть по прошению их» (Лук. XXIII, 24). Все последующее есть исполнение этого решения.

13. Пилат убо, слышав сие слово, изведе вон Иисуса, и седе на судищи, на месте глаголемем Лифостротон, еврейски же Гаввафа.

Пилат, решаясь привести в исполнение то решение, которое подсказано ему страхом доноса Тиверию, соблюдает принятыя римским судом формы, но не для произнесения формального приговора, а для разрешения распять невинного. Он приказывает вынести на помост «судище», т. е. sella curulis, курульское седалище⁵²⁴, сидя на котором всегда давал свои приговоры претор⁵²⁵ и приказывает вывести на помост и Господа Иисуса, превращая (для Иудеев) помост в залу суда. Курульское седалище становится на каменном помосте (Лифостротон). В гл. XVIII, 28 мы видели, что по всей вероятности претория помещалась в Антониевой цитадели близ храма. Каменный помост очевидно должен был находиться на верху той каменной лестницы, которая вела в крепость⁵²⁶. На этом возвышенном помосте происходил тот акт постыдной сделки с своею совестью Пилата, которому он придавал название суда. Но прежде чем он произнес свое последнее решение, заклеймившее его позором, происходят два события. Одно из них весьма темное и таинственное заключается в том, что: «седящу же Пилату на судище, посла к нему жена его глаголющи: ничто же тебе и праведнику тому: много бо пострадах днесь во сне его ради» (Матф. XXVII, 19).

Мы не беремся ответить на вопрос, занимавший многие великие умы о значении этого сна или видения жены Пилата⁵²⁷: достаточно здесь сказать, что послание, полученное им от жены произвело по-видимому на него сильное впечатление, ибо кажется под влиянием именно его: «видев же Пилат, яко ничтоже успевает, но паче молва бывает, прием воду, умы руце пред народом, глаголя: неповинен есмь от крове Праведного сего: вы узрите. И отвещавше вси людие реша: «кровь Его на нас и на чадах наших» (Матф. XXVII, 24–25).

Тогда на народ сей сошло то затмение, которое означает гибель его, тот нравственный и умственный мрак, который доказывает, что Господь оставил его.

Они сами восприняли на себя кровь праведника и сами осудили себя, хотя и для каждого из них милосердие Господа оставило возможность возврата, если только он воскликнет о Господе Иисусе: «благословен грядый во имя Господне» (Матф. XXIII, 38–39)⁵²⁸.

14. Бе же пяток пасце, час же яко шестый: и глагола Иудеом: се царь ваш.

15. Они же вопияху: возми, возми распни его. Глагола им Пилат: царя ли вашего распну? Отвещаша архиерее: не имамы царя, токмо Кесаря.

После всех колебаний Пилата, он решается сделать последнюю попытку спасти Господа, и затем в случае неудачи он совершенно готов пожертвовать невинным узником, для своего собственного спокойствия. Было еще утро⁵²⁹ этой Пятницы, когда Пилат, обращаясь к Иудеям, говорит им: «се царь ваш!» По всей вероятности Пилат намекает на ту торжественную встречу, которую народ сделал Господу несколько дней тому назад на спуске с горы Елеонской по пути Его в Иерусалим. Он пробовал обратиться к милосердию человеческому, выводя окровавленного Иисуса и провозгласив: «се человек!» Теперь он напоминает народу, что он признавал Господа Иисуса царем: «се царь ваш!» Но ни тот призыв к человеческим чувствам, как этот призыв к самолюбию, не имел успеха; фарисейская партия купно с «архиереями», решила во что бы то ни стало погубить ненавистного Учителя и овладела умами иудеев, или вернее той толпы, которая как всегда состоит из подонков общества и есть бессмысленное и готовое орудие для тех, кто хочет пользоваться давлением безумной силы для своих целей.

«Они же вопияху: возьми, возьми, распни Его». Они, суть голос этой именно безумной, опьяненной злобою, жаждущей крови толпы, но которая не знает истинной цели вожаков её, наталкивающих ее на преступление. В сущности это не только не народ, даже не сборище людей, это уже стадо диких животных, натравляемых на человека. Когда же Пилат во исполнение последнего возмущения своей совести, ставит народу последний вопрос: «царя ли вашего распну», особенно – если мы не ошибаемся – указывая на позорность казни, требуемой тому, кого именовали и признавали царем, – тогда уже не толпа, а группа вожаков, «архиерее отвещаша: не имамы царя, токмо Кесаря».

Слово «архиерее» заключает в себе, во-первых, всю группу лиц, находившихся во власти, и преимущественно семью Анны и Каиафы, которые породнились со всеми влиятельными саддукейскими фамилиями, но во вторых слово «архиерее» ближе еще означает Анну, сыновей его и Каиафу, которые действительно предстояли один после другого пред Богом в сане первосвященника. Если фарисеи были всегда во главе фанатического движения против Господа нашего Иисуса Христа, то бывшие во власти саддукеи взялись за то, чтобы довести до конца план убийства Его, и притом по возможности позорнее. Это истекает из самых слов Евангелиста Иоанна, который в стихе 15 не употребляет намеренно выражение Иудеи⁵³⁰, как напр. в ст. 12, и не прибавляет, как в ст. 6 слов «и слуги», но приписывает всецело ответ: «не имамы царя, токмо Кесаря», – тем, которые доселе были духовными представителями народа перед Богом и римской властью, т. е. предыдущим и настоящему первосвященникам.

Что же говорят эти духовные главы народа, уже отрекшиеся от Господа Иисуса как Христа. Они дополняют меру беззакония, отрекаясь в ответе своем от всех пророчеств, от всех обетований, от всего прошедшего и будущего, от своей национальности и от обещанного Избавителя: «не имамы царя, токмо Кесаря!»

И Господь услышал это заклятие преступного народа, произнесенное устами преступных его первосвященников. По слову, пророчески ими произнесенному, царство Израильское, царство исключительное, – разрушено: вместо него воздвигается царство вселенское, в котором было бы место и народу священников⁵³¹, если бы они не отказались от части своей, как народ. Церковь вселенская, в которой единый Царь Господь наш Иисус Христос, не ведает ветхозаветного царства отрекшихся Иудеев, хотя воспринимает христиан всех племен, не исключая и Иудеев. Царство Божие на земле знает только верующих, на которых перенесено имя верного Израиля и чад Авраама⁵³², а для Иудеев отныне навсегда царем был и будет Кесарь той страны, в которой живут эти чада рассеяния.

16. Тогда убо предаде его им, да распнется. Поемше же Иисуса и ведоша.

Ведут Господа римские воины и исполняют казнь те же воины⁵³³. Но между тем Евангелист Иоанн особенно указывает на то, что Пилат предаде Его им» (Иудеям и архиереям предыдущих 14 и 15 стихов), дабы все памятовали, что распятие Господа Иисуса есть дело народа иудейского и его учителей и первосвященников. Еще нельзя не заметить, что хотя Пилат сидел на курульском седалище (ст. 13), но не произнес формального приговора ни о виновности узника Господа Иисуса, ни о казни Его. Во всех Евангелиях сказано о Пилате: «предаде им да распнется» ⁵³⁴ , а у Евангелиста Марка⁵³⁵ еще определённее: «Хотяше народу хотение сотворити, предаде Иисуса да пропнут Его». Ясно, что Пилат не взял на себя произнести смертный приговор или признать невинного виновным, а только властью своей попустил распятие Господа Иисуса, прикрыв свою пропреторской властью преступление Иудеев, которое при других обстоятельствах он сам же мог преследовать как убийство. Потому-то он и омывает руки⁵³⁶, что ясно по нашему мнению указывает на значение слов: «предаде им да распнется». Другими словами он не постановляет приговора, но соглашается на пропятие не как судья, а как правитель.

Поэтому и слова: «поемше же Иисуса и ведоша», относятся к архиереям и Иудеям, хотя сила материальная принадлежала римским воинам, но они столько же участвовали в преступном деянии, как бы могли участвовать в нем вьючные животные.

Сказано в 1 главе Иоанна о Господе Иисусе: «во своя прииде и свои Его не прияша»⁵³⁷, теперь же для крестной смерти «прияша" ⁵³⁸ и с Ним прияша вечное осуждение. И в ст. 18 слово «пропяша" относится, как мы думаем, также к Иудеям, которые поемше и ведоша и пропяша Господа Иисуса «руками беззаконных», как говорит Петр к народу в священный день сошествия Святого Духа⁵³⁹. И опять во второй речи своей к народу Петр прямо указывает Иудеям, что они и начальники их убили Господа Иисуса⁵⁴⁰, ибо кто бы не был орудием казни, злая воля и настояние принадлежали им и Господь предан Пилатом им Иудеям, и они распяли Господа, пользуясь только руками «не имеющих закона».

17. И нося крест свой, изыд на глаголемое лобное место, еже глаголется еврейски Голгофа.

Голгофа означает место черепа (не черепов во множ. числе). У Луки XXIII, 33 место названо Кранион, без упоминания Еврейского имени, так как Евангелие его написано для Феофила Грека и для других преимущественно обращенных из язычников. Кранион есть верхняя часть головы, – череп, и некоторые видят в названии Голгофа указание на форму холма, на котором распят был Господь, а другие намек на предание или легенду, о которой мы скажем сейчас ниже. В лат. языке Голгофа переводится словом Calvarium, происходящим также от слова calva, обнаженный череп⁵⁴¹. Предание, которое мы находим записанным у Василия Великого⁵⁴² и у Иоанна Златоуста⁵⁴³ и у многих других отцов церкви, гласит что здесь умер Адам, изгнанный из рая, и что Господь приял страдание на так называемом лобном месте, «чтобы там, где тление людей получило начало, началась жизнь царствия, и чтобы смерть, как стала сильною в Адаме, так обессилела в смерти Христовой» (Вас. В.). По этому же преданию капли кровь Христовой упали с креста на голову Адама и оживили ее и к этому преданию относили и слова Павла к Ефес. V, 14: «востани спяй, и воскресни от мертвых и осветит тя Христос»⁵⁴⁴.

Положение Голгофы и несомненность ныне чтимой местности гроба Господня на основании совокупности различных свидетельств и, по-видимому, несомненных данных, совершенно прочно установлено, как то прекрасно указал Норов⁵⁴⁵ на тех самых местах, где ныне чтут священные воспоминания. Мы потому останавливаемся на этом предмете, что тысячелетние, никем никогда в первых веках не оспариваемые, предания подверглись в нашем веке разным суждениям, предположениям и гипотезам, которые, не уясняя нисколько дела, между тем колеблют установившийся прочно взгляд на топографию Иерусалима и местность великих событий там совершившихся⁵⁴⁶. Но мы должны помнить, что все эти новейшие фантазии ничего не доказали, и против них восстает главнейше Предание, которое в продолжение девятнадцати веков неизменно указывало те места священных воспоминаний, которые мы чтим ныне. Вспомним еще, что святые равноапостольные Константин и Елена, отделенные только тремя веками от священных событий, чтили те же священные места и покланялись Гробу Господню на том же месте, где мы ему покланяемся и чтили место страдания и крестной смерти Господа на той же Голгофе, где и мы припадаем к Господу, воспоминая Его великую жертву⁵⁴⁷.

«И нося крест свой, изыде (Иисус) на глаголемое лобное место, еже глаголется еврейски Голгофа. Но прежде чем повели Господа под бременем креста, Господь был снова отдан на поругание воинам, которые в это время собрали уже «всю спиру» (Матф. XXVII, 27; Мк. XV, 16); снова надевают на Него Иродову багряницу и повторяют те же мучения и ругания, как и в первый раз. Потом снимают с Него багряницу и одевают Его в собственные одежды и тогда уже избитого выводят на пропятие (Матф. XXVII, 27–31 и парал.)

Господь наш Иисус Христос исходит из претории, находившейся в Антониевой цитадели близ храма, неся на Себе тяжелый крест. Измученный, окровавленный влачится Он посреди римских воинов по скорбному пути через весь Иерусалим, к западным вратам города, где находилось лобное место, и где находился и тот сад и пещера, в которой положили пречистое тело Его, когда Он, как человек, испустил дух Свой. Что эта страшная тяжесть крест был возложен на плечи Божественного Страдальца, – мы читаем у Евангелиста Иоанна, и только в его Евангелии; у других же Евангелистов не говорится прямо о несении Господом креста, но за то все они упоминают о случайной встрече, шедшего с поля Симона Киринейского, которого и заставляют нести крест. Соединяя эти указания, мы замечаем, что они дополняют одно другое. Из всех Евангелий мы видим ясно, что осужденный должен был сам нести свой крест, и что никто из окружавших Господа не хочет коснуться орудия казни, что встреча бедного человека, идущего с поля, была случайною, а потому ясно, что до этой встречи крест был влачим Самим Господом – Страдальцем. Но кроме сего и предание указывает, что Господь в истомлении два раза падал под тяжестью креста, и даже указывает на скорбном пути самые места падения⁵⁴⁸. Указание Евангелиста Иоанна совокупно с преданием служит самым верным объяснением почему Римляне схватили случайно проходившего человека в одежде поселянина (или быть может в рубище) и силою заставили его нести крест, который Господь уже не имел сил влачить. Заставить же кого-либо из городских жителей, иудеев, нести крест римские воины конечно не смели.

Но мы встречаем у Евангелиста Марка XV, 22 очень замечательное выражение, после того, что крест возложили на Симона: «приведоша» ⁵⁴⁹ Господа на Голгофу. В 20 стихе Евангелист Марк говорит о Господе, когда Он исходил на скорбный путь, изведоша ⁵⁵⁰ Его. Перемена глагола весьма знаменательна и указывает, если не ошибаемся, на то, что Господа необходимо было поддерживать, ибо истощение сил человеческих Его было доведено до крайности⁵⁵¹.

Мы думаем, что не лишнее сказать несколько слов о том бедном дотоле неизвестном человеке, которого имя отныне и на вечно связано со священным повествованием о страданиях Господа нашего Иисуса Христа. Подробнее всего о Симоне говорит Евангелист Марк в следующих выражениях (XV, 21): «и заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его».

Когда из Кирены Симон переселился в Палестину, остается неизвестным; в Кирене⁵⁵² было довольно значительное население Иудейское, занимавшееся торговлей⁵⁵³, но если Симон Киринеянин возвратился в Палестину и занимался полевыми работами («грядуща с села»), то по всей вероятности он был разорившийся купец, принужденный бедностью возвратиться на родину и прокармливать себя и семью свою земледелием. Он и мог быть охвачен Римлянами для унизительной работы потому, что он был не в городской одежде, и вероятнее всего в рубище. Весьма знаменательно указание Ев. Марка, что он «отец Александра и Руфа» людей, по-видимому, очень известных в среде образовавшегося христианского общества, когда Марк писал свое Евангелие. Надо думать, что Симон удостоился благодати Господней, призванный потрудиться несением креста, и позже освещен верою и крещением и дарами Духа Святого. Что же касается детей его, то имя Александра мы встречаем несколько раз в разных посланиях, но так как оно очень обыкновенно, то мы не смеем указать на то, что один из носивших это имя был непременно сын Симона, хотя это очень вероятно. Но имя Руфа – имя весьма редкое и мы думаем, что Руф, упомянутый с особым чувством апостолом Павлом в послании к Римлянам ХVI, 13 вместе с его матерью, есть несомненно сын Симона Киринейского; а мать его, которую Павел чествует названием и своей матери, есть вдова умершего уже Симона, носителя креста Господня. Ориген предполагал, что Симон Киринейский и семья его и обращены в христианство св. Евангелистом Марком, а св. Поликарп Смирнский в послании своем к Филиппийцам (IX), писанном около 160 года, упоминает о некоем мученике Руфе, пострадавшем за Христа в первом веке⁵⁵⁴.

Итак, дополняя Евангелие от Иоанна синоптическими Евангелиями, мы видим, что «Господь изыде нося крест Свой»; но что вследствие изнеможения Его Симон Киринейский нес часть скорбного пути крест Господень до Голгофы:

18. Идеже пропяша его, и с ним ина два сюду и сюду, по среде же Иисуса.

«Не Слово распяли (да не будет сего)» говорит Афанасий Великий⁵⁵⁵, – «напротив того отринули Слово, пригвоздив на древе тело Слова. – Отринут был Бог, страдание же и смерть и воскресение совершились во плоти и душе Бога» «о сем познахом любовь (Господа Иисуса) яко Он по нас душу Свою положи»⁵⁵⁶.

Страшно думать о той минуте, когда Господа Иисуса растянули на кресте, положенном на землю, и вбивали молотом в пречистое тело Его гвозди. У Евангелиста Марка XV, 23 сохранена одна подробность яснее, чем у других Евангелистов, хотя тоже говорящих о ней. Подробность эта заключается в том, что Господу перед распятием предложено было «есмирносмено вино». И другие Евангелисты говорят об этом напитке, но не так ясно: так Матфей XXVII, 34 называет эту смесь «оцет с желчью»⁵⁵⁷. Лучшие комментаторы и прошедшего и нынешнего столетия не сомневаются в том, что оба Евангелиста говорят о том же предмете, но Евангелист Марк указывает на настоящий состав его, а именно на мирру или смирну (ладан), растворенную в дурном кислом вине; Евангелист же Матфей, кислое вино называет оцетом, т. е. уксусом, а горькую мирру χολή, т. е. желчью в смысле горечи. Известно совершенно достоверно⁵⁵⁸, что у Римлян, как и у Иудеев, было в обычае перед казнью давать лицам, предназначавшимся к продолжительным страданиям, до наступления смерти болеутоляющие, отуманивающие и даже приводящие в относительную бесчувственность напитки, и к таковым средствам причислялась и мирра. Посему Евангелисты Матфей XXVII, 34 и Марка XV, 23 говорят оба об этом напоении Господа перед Распятием, когда Он «не хотяше пити» (Матф.) «не прият» (Марка)⁵⁵⁹.

От этого предложения есмирносмена вина, надо строго различать другое напоение Господа посредством губки, наложенной на трость, когда Он сказал: «жажду».

Второй напиток был простой уксус, или лучше сказать низший сорт кислого вина с водою, который составлял обыкновенный напиток римского солдата и назывался posca⁵⁶⁰.

Мы увидим ниже в ст. 28 и 30 сей главы Иоанна, что Господь, сей напиток, предложенный, по-видимому, из сострадания воинов, – «прият» и «предаде дух»⁵⁶¹.

Но первый напиток мирру, растворенную в уксусе Господь не прият, ибо он отнимал сознание, а Великая Жертва за грех мира, приносимая Богом в человеческом образе, хотела сохранить и сохранила до конца полноту человеческой мысли, соединившейся в Богочеловеке в единой цели с Божественной мыслию⁵⁶². Посему мы и видим Господа Иисуса в полном сознании, отдающем последние приказания любимому ученику о Пречистой Матери Своей (ст. 26–27); потому видим и у других Евангелистов не бессознательность, а полноту ужасающих страданий, соединенных с невыносимой тоской и той жаждой, которая сопровождает ужаснейшую из казней⁵⁶³. Ибо да памятуем, что казнь креста, по мнению лучших авторитетов, есть самая ужасающая из казней и гораздо страшнее сожжения живого человека⁵⁶⁴. Медленное, но непрерывающееся вытягивание мускулов, жил и нервов, раздирание ран от гвоздей, сопровождаемое воспалительным процессом; растяжение и изменение формы всех больных сосудов человеческого тела, начиная с сердца, производят ту страшную тоску, которая жаждет смерти как благодеяния, но именно это счастье смерти оттягивается на неопределенное время, потому что при казни креста ни один из существенных для жизни органов не подвергается немедленному разрыву или прободению.

Посему не пройдем легко слова «пропяша Его», а да видим в слове сем сумму всех ужаснейших страданий, которые может испытать тело человека на земле, передавая сознание этих страданий человеческой душе, не отделенной при жизни от тела, так, что Крест да будет нам представителем высших страданий человеческих, принесенных пред алтарь Божией справедливости за грехи мира.

Но и сего было мало, ибо как говорил еще пр. Исаия (LIII, 12): «Он к злодеям причтен».

Иоанн Богослов говорит о распятых с Господом кратко: «и с Ним (пропяша) ина два сюду и сюду; посреде же Иисуса». Подробнее о них говорят другие Евангелисты, но мы остановим внимание на том, что быть может можно догадаться, кто были два разбойника распятые с Господом. Мы видели, что характер Пилата составлял смесь слабости с коварством, некоторой доли стремления к справедливости, но сдержанного его трусливостью. К этому всему примешивалась известная доля насмешливости и желания хотя иронией отомстить «архиереям», заставивших его силою исполнить ими задуманное.

Мы видели, что он принужден был выпустить по требованию Иудеев главного зачинщика возмущения, соединенного с грабежом и убийством, некоего Варавву, о котором Ев. Марк XV, 7 выражается так: «Варавва с своими сообщниками... во время мятежа сделали убийство». Весьма было бы согласно с тем, что мы знаем о характере Пилата, выпустив против воли своей Варавву, на зло Иудеям казнить двух из его сообщников одновременно с праведником, которого он, также вследствие насилия над ним, передал на распятие. Мы еще сделаем одно предположение, это то, что в мысли Евангелиста Иоанна слова стиха 18 «пропяша Его», по связи с стихом 16 «предаде Его» (Пилат) «им» (Иудеом)⁵⁶⁵ на распятие, относятся также к Иудеям. Конечно, несомненно, что римские воины совершали казнь, и как палачи разделили себе «одежду Господа» (23 ст.) и «стерегли Его» (Матф. XXVII, 35–36); но это были безвольные исполнители, простые орудия, а по мысли Богослова «пропяша Господа» иудеи.

В следующих стихах (19 – 22) опять выступает насмешливость Пилата в отношении иудеев, коих и он считает виновниками казни, и которым он старается мстить насмешкою, озлобленный и их насилием и своею слабостью⁵⁶⁶.

19. Написа же и титла Пилат, и положи на кресте: бе же написано: Иисус Назорянин, царь Иудейский.

20. Сего титла мнози чтоша от Иудей, яко близ бе место града, идеже пропяша Иисуса: и бе написано еврейски, гречески, римски.

21. глаголаху убо Пилату архиерее Иудейстии: не пиши: царь Иудейский: но яко сам рече: царь есмь Иудейский.

22. Отвеща Пилат: еже писах, писах.

Надпись на белой дощечке, о вине преступника предаваемого казни, была в обычае у древних⁵⁶⁷, и начертание надписи на трех языках не было делом необыкновенным в древности, как указывают нам многие треязычные документы. Но св. Иоанн Златоуст замечает еще, что в Иерусалиме во время праздника было всегда много иноплеменников, а потому в своей надписи Пилат возвестил на трех языках оправдание Господа от всякой вины и обвинение Иудеев⁵⁶⁸.

И действительно надпись над священною главою Страдальца, долженствовавшая по обычаю изображать вину казненного, изображала в сем случае вину Иудеев и оповещала миру, что на кресте умирал царь их, преданный своим народом. Так поняли эту надпись архиереи, которые требовали изменения её редакции⁵⁶⁹ сознавая, что надпись, прибитая на кресте, есть вечный документ их позора и прославления Праведника, – смерти которого они требовали. Но Пилат был столько же упорен с начальниками народа, сколько слабохарактерен перед толпою. Толпа была удовлетворена преданием Господа на пропятие; с архиереями же Пилат не считал нужным соблюдать особую вежливость. Пилат боялся более всего мятежа, а с партиями хотя очень сильными саддукеев и фарисеев он всегда мог справиться как цари Иудеи и предыдущие правители её справлялись с ними, возбуждая между ними ссоры часто сменяя первосвященников и предавая выдающихся деятелей смерти, как то можно видеть многие примеры в др. Истории Иудеев Флавия Иосифа⁵⁷⁰.

Мы прибавим еще замечание, что Иоанн приводит надпись греческую буквально; Матфей XXVII 37, по-видимому, еврейскую (т. е. арамейскую), а Марк XV, 26 дает короткую латинскую форму Rex ille Judaeorum: «царь Иудейский», которая выражала ясно насмешливую мысль Римлянина, начертавшего латинский оригинал.

По видимому и у Луки XXIII, 38 приведена та же латинская надпись, с прибавлением слов hic est: сей есть.

23. Воини же, егда пропяша Иисуса, прияша ризы его, и сотвориша четыри части, коемуждо воину часть, и хитон. Бе же хитон не швен, свыше исткан весь.

24. Реша же к себе: не предерем его, но метнем жребия о нем, кому будет: да сбудется писание глаголющее: разделиша ризы моя себе, и о иматисме моей меташа жребия. Воини убо сия сотвориша.

В Евангелии от Матфея XXVII, 35–36, 54; Марка XV, 39, 44–45; Луки XXIII, 47 находится указание, что воины с сотником стерегли пригвожденных ко кресту, что считалось необходимым в виду продолжительности мучений, не прерываемых скорою смертью, вследствие чего снятие с креста в начале страданий могло возвратить к жизни осужденного. И самая эта предосторожность указывает уже на ужасающие страдания этого вида смерти с её страшною агониею. Обыкновенно по римскому воинскому уставу смена состояла из четырех человек, а весь караул из четырех четвериц воинов (см. Деян. XII, 4), над которыми наблюдал сотник, начальник караула, Centurion, έχατόνταρχος. – Первая четверица воинов исполняла казнь, а потому им достались одежды и потому «сотвориша четыре части».

Мы должны помнить, что возлюбленный ученик Господа, до конца был при Нем, и сам видел и слышал те подробности, которые он передает, дополняя начертанные ранее Евангелия. У Евангелистов Матфея и Марка сказано: «Распеншии же Его, разделиша ризы Его, вергше жребия. И седяще, стережаху Его ту» (Матф. XXVII, 35–36). У Мк.15:24: «И распеншии Его разделиша ризы Его, метающе жребий о них, кто, что возмет». У Лук. XXIII, 34 кратко: «разделяюще же ризы Его, метаху жребия», Но у одного Евангелиста Иоанна мы видим дополнительные сведения о нешвенном хитоне⁵⁷¹, и указание об исполнении древнего пророчества, предрекавшего с поразительною точностью все подробности страдания Спасителя. Иоанн указывает на Псалом XXI, о метании жребия: «о иматисме моей меташе жребий», и прибавляет: «воины сия сотвориша». Но Псалом XXI, псалом несомненно Давида царя, представляет весь Мессианское пророчество «свидетельствуя о Христовых страстех и о славах яже по сих: имже (святым пророкам) открыся, яко не им самем, но нам служаху сия, иже ныне возвестишася вам благовествовавшими вам Духом Святым, посланным с небесе», говорит Ап. Петр (1Петр. 1, 11–12).

Псалом XXI, из коего мы дадим выписки, начертан Давидом как выражение горя души его, стесненной врагами, но, «ни бо волею бысть когда человеком пророчество, но от Святаго Духа просвещаеми глаголаша святии Божии человецы» (2Петр. I, 21).

В Псалме сем, начинающемся словами: «Боже мой, Боже мой, для чего Ты оставил Меня»⁵⁷², мы видим следующее пророческое начертание грядущих страстей Христовых.

Псал. XXI: 8. «Все видящие Меня ругаются надо Мною, говорят устами, кивая головою: 9. Он уповал на Господа, пусть избавит Его, пусть спасет, если Он угоден Ему⁵⁷³. 15. Я пролился как вода; все кости Мои рассыпались; сердце Мое сделалось как воск, растаяло посреди внутренности Моей. 16. Сила Моя иссохла как черепок, язык Мой прилип к гортани Моей, и Ты свел Меня к персти смертной. 17. Ибо псы окружили Меня; скопище злых обступила Меня; пронзили руки Мои и ноги Мои. 18. Можно было бы перечесть все кости Мои. А они смотрят и делают из Меня зрелище. 19. Делят ризы Мои между собою и об одежде (ίματίσμος, tunica) Моей бросают жребий. 20. Но Ты, Господи, не удаляйся от Меня...⁵⁷⁴. 28. Вспомнят и обратятся к Господу все концы земли и поклонятся пред Тобою все племена язычников».

В этой пророческой картине страданий Господа, начертанной Давидом более чем за тысячу лет до исполнения событий, нельзя не быть пораженным ясностью пророческого видения, хотя самим царем-пророком не сознаваемого⁵⁷⁵.

Все страдания Господа перечислены: поругание, распитие, страшные страдания растяжения мускулов и обнаружения сквозь кожу костей, жажда и присыхание языка к гортани, постыдное любопытство иудеев, смотрящих на Господа, как на зрелище, их насмешки о том пусть Бог избавит Его, наконец метание жребия воинами об одежде, все предсказано в великом пророческом псалме, который мы привели, и отрывок из которого указан Иоанном Богословом, и конечно был в мыслях и Евангелиста Матфея (ст. 35). Мы еще в стихе 28 и 36 увидим исполнение других древних пророчеств. Здесь же мы еще напомним пророчество о тьме Амоса VIII, 9–10 «и будет в тот день... закат солнца в полдень и омрачу землю среди светлого дня. И обращу праздники ваши в сетования... и произведу (в стране) плач, как о единственном сыне...» и Захарии XIV, 6–7: «И будет в тот день, не станет света; светила удалятся. День этот будет единственный, ведомый только Господу: ни день, ни ночь; лишь в вечернее время явится свет».

Мы полагаем, что в последовательности событий здесь следует быть помещенным сказание Лк.23:39–43 о двух разбойниках, из которых один удостоился счастья слышать: «днесь со Мною будеши в раю». Вероятно с этой же минуты начинается тьма: «бе же час яко шестый и тма бысть до часа девятаго» (Лук. XXIII, 44; ср. Матф. XXVII, 45; Марк. XV, 33).

25. Стояху же при кресте Иисусове Мати его, и сестра Матере его, Мариа Клеопова, и Мариа Магдалина.

«Бяху же ту и жены многи издалеча зряще, яже идоша по Иисусе от Галилеи, служаще Ему: в нихже бе Мариа Магдалина и Мариа Иакова и Иосии мати, и мати сыну Зеведеову» (Матф. XXVII, 55–56).

«Бяху же и жены издалеча зряще: в нихже бе Мариа Магдалина и Мариа Иакова малаго и Иосии мати и Саломия...» и ины многия» (Марк. XV, 40–41).

«Стояху же вси знаемии его издалеча, и жены споследствовавшыя ему от Галилеи, зряще сия» (Лук. XXIII, 49).

По сличении сих текстов с текстом Иоанна Богослова, мы видим, что кроме группы лиц, стоявших близ креста, были еще многие жены и мужи, стоящие вдали издалече зряще, с чувством скорби и ужаса и любви: это были, как определяет их Св. Лука «вси знаемии его», т. е. все знавшие Господа и любившие Его.

Но близ самого креста стояли, по тексту Иоанна Богослова, «Мати Его, и сестра Матери Его, Мария Клеопова и Мария Магдалина. Из следующего стиха мы знаем, что при кресте стоял и возлюбленный ученик, т. е. сам Иоанн, начертавший как очевидец все подробности событий. Но по поводу стоявших при кресте жен существует недоумение, о четырех ли женах говорит Евангелист, или о трех, т. е. не есть ли Мария Клеопова сестра Богоматери, или же сестра Богоматери есть лицо особенное, не названное по имени. Вообще думают, что Мария Клеопова не сестра Богоматери, ибо в одном семействе у Иудеев не давали двух одинаковых имен. Сравнивая текст Иоанна с текстом Ев. Марка, мы не можем сомневаться в том, однако что Мария Клеопова есть по тексту Марка «Мария мать Иакова меньшего»⁵⁷⁶ и Иосии. Но в таком случае Саломия упомянутая у Марка, не есть ли она сестра Богоматери и мать сынов Зеведеевых, т. е. мать Иоанна Богослова и Иакова старшего⁵⁷⁷? Так думают многие, и с этим нельзя не сблизить и то обстоятельство, что Иоанн, принимая Богоматерь в дом свой, по завету Господа, поручал Ее притом и ближайшим попечениям матери своей, её родной сестры. Мария же Клеопова, названная так вероятно по отцу, считается матерью Иакова меньшего и женою Алфея отца Иакова⁵⁷⁸.

При кресте стоят преимущественно жены, как замечает Златоуст⁵⁷⁹: «немощнейший пол явился тогда наиболее мужественным». Таково почти всегда значение и деятельность женщины, как создал ее Господь. Не для борьбы создана она, а для успокоения, утешения, для облегчения страданий, и в сфере своей деятельности, при исполнении святой своей миссии, она забывает о себе и своей личности, пренебрегая всякою опасностью, вынося труды непомерные, ибо она исполняет свое назначение Богом ей данное.

26. Иисус же видев Матерь, и ученика стояща, его же любляше, глагола Матери своей: жено, се сын твой.

27. Потом глагола ученику: се Мати твоя. И от того часа поят ю ученик во свояси.

Последние минуты человеческой жизни Господа нашего Иисуса истекают: последние распоряжения земной жизни Его выражены в этих глубоко трогательных словах попечения о Матери Своей. Но человек уже преходит: глаголет отрешающийся от плоти Бог. Он называет Мать Свою «жено»⁵⁸⁰ (ϒύναι), указуя, что плотские узы, существующие между матерью и сыном, разрушаются.

Господь, указуя на любимого ученика, говорит: «се сын твой». Сей ученик дается Богоматери не в замену Его, но становится по Божию велению её настоящим сыном, к которому Она привязывается душою, и с которым Она отныне связуется теми святыми узами любви, которые по Божию велению связуют мать с порожденным ею чадом. На возлюбленного ученика Господь возлагает все сыновние обязанности, начиная с любви и уважения сына к матери, и кончая заботами о нуждах и пропитании Богоматери.

Иоанн, как мы уже видели, нигде не называет себя по имени, не по гордости и желанию хвалиться (замечает Златоуст in loco), ибо тогда он назвал бы себя по имени, но по чувству глубокого смирения.

Когда Иоанн в глубокой старости в Ефесе писал по повелению Духа Божия свое Евангелие, то воспоминая как Господь любил его, и как залогом сей любви отдал ему, умирая на кресте, свою святую Матерь, потоки слез умиления и благодарности по всей вероятности струились из старческих очей его, и радость несказанная охватывала душу его, помышляя о том, что скоро, скоро, Господь призовет его к Себе, и он увидит Его во славе Его.

Где был дом Иоанна в Иерусалиме, мы не знаем, но как мы имели уже случай говорить (во вступлении) успение Божией Матери имело по преданию место в Иерусалиме, и даже в той именно горнице, где совершена была Господом тайная вечеря⁵⁸¹, а место её погребения указывают в Гефсимании⁵⁸². Есть еще предание, сохраненное у Никифора Каллиста⁵⁸³, что Богоматерь жила в доме Иоанна в Иерусалиме одиннадцать лет, и успение Ея совершилось на 59-м году Ея от роду.

28. Посем ведый Иисус, яко вся уже совершишася, да сбудется писание, глагола: жажду.

Св. Иоанн Златоуст⁵⁸⁴ указывает, что все зависело от власти Богочеловека, отдававшего человеческую душу Свою в руки Бога: посему то Он и глаголал: «Аз душу Мою полагаю»; и «область имам положити ю, и область имам паки прияти ю» (Иоан. X, 17–18).

Господь Иисус «ведый яко вся уже совершишася», и человеческая жизнь и дело Божие, повелевает смерти совершить её дело. Издавна, от появления человека на земле, Слово Божие, – глаголавшее человекам о спасении их, о торжестве Сына Божия, имевшего стереть главу змия, о торжестве Его над смертью, – «в последок дней сих глагола нам в Сыне, его же положи наследника всем, им же и веки сотвори» (Евр. 1, 2). Сын Божий, – «Слово плоть бысть и вселися в ны» (Иоан. I, 14), и это пришествие Слова издавна было возвещаемо Божиими человеками просвещаемыми от Святого Духа⁵⁸⁵. Ныне все обетования Божия свершились и Господь Иисус ведая, что наступило время окончания плотской Его жизни, высказывает последнее человеческое желание, свидетельствующее об истинности страданий, претерпеваемых Им во плоти.

Томительная жажда есть непременный спутник страшных страданий продолжительной агонии насильственной смерти, и Господь яко человек глаголет жажду. Может быть милосердие Господа вызвало еще и искру любви и сострадания в сердцах языческих воинов, ибо следующий стих говорит несомненно о воинах, так как они и были приставлены для того, чтобы не допускать никого прикасаться к пригвожденному ко кресту.

29. Сосуд же стояше полн оцта. Они же исполнивше губу оцта и на трость вонзше, придеша ко устом Его.

По видимому сосуд с оцтом приготовлен был воинами для себя, ибо это было ничто иное, как обыкновенный напиток воинов, кислое вино с водой (posca), который употреблялся и низшим классом народа⁵⁸⁶. Не скроем, что слово Они, т. е. исполнившие губу оцта и поднесшие это облегчение Страдальца ко святым устам Его, толкуется различно. Существует мнение, что это были Иоанн и жены, или же Иудеи, смотревшие на Господа⁵⁸⁷.

У Матфея и Марка конструкция фразы такова: «некоторые из стоявших там ... говорили вот Илию зовет. А один побежал, наполнил губку уксусом ...

По Иоанну последние лица, о которых говорит Евангелист Иоанн перед местоимениями Они, суть он сам и жены при кресте. Но мы думаем, что едва ли бы Иоанн не упомянул о себе и женах, если бы он и они совершили напоение Господа.

В синоптических же Евангелиях сказано глухо, некоторые из стоявших там: это могли быть воины, также как иудеи⁵⁸⁸. Но мы настаиваем на мысли, что воины не могли допустить чтобы кто-либо из посторонних подавал присужденному к продолжительной мучительной казни, что-либо помимо их. Мы знаем, что воины платились жизнью за спасение кого-либо из осужденных, и вероятно точно также ответствовали за то, чтобы осужденному не подаваемо было средство окончить скорее свои мучения и жизнь. Посему то мы полагаем, что подавшие оцет Господу и напоявшие Его из губки, возложенной на трость, могли быть только воины. Притом же понятно, что при карауле, обязательно находившемся при казни, должен был находиться сосуд с обыкновенным их напитком; но кто же бы из посторонних зрителей и для какой цели принес бы на лобное место сосуд с уксусом? А если напиток несомненно принадлежал караулу, то кто же из посторонних мог бы распорядиться им?

Есть еще предположение, что при казнях с мучительной агонией обычай ввел сосуд с уксусом для напоения страждущих, но никакого доказательства на это привести нельзя.

Мы желаем думать, (не настаивая конечно на несомненности нашего мнения⁵⁸⁹, что подал Господу губу с уксусом или кислым напитком, один воин из чистого сострадания, дабы хоть несколько утолить жажду Умирающего на кресте и потому думаем мы «Господь прият оцет» (сл. ст. 30), вкусил напитка, т. е. не отверг сего служения язычника, совершавшего то, что повелевал ему «закон, написанный в сердце его» (Римл. II, 11).

Мы должны оговорить, что мы считаем совсем другим эпизодом событие, записанное Ев. Лукой XXIII, 36, когда не перед самым концом, а в начале страдания на кресте: «Ругахуся Ему и воины, приступающе и оцет придеюще Ему». Но после тьмы и ужаса, охватившего народ⁵⁹⁰ и язычники отчасти провидели Бога, а сотник ⁵⁹¹ даже прославил Бога и исповедал Сына Божия, когда Господь наш Иисус испустил дух.

Посему то (думаем мы), когда перед самой кончиной Богочеловека, Он сказал жажду, то сострадание вкралось в грубые души воинов, и один из них подал милостыню сердца своего Тому, которого он почитал за человека невинно осужденного. И Милосердый в человеческом образе Своем принял от язычника его приношение, по слову Своему: «возжаждахся и напоисте Мя»⁵⁹² Вслед за сим Господь глаголет совершишася и предает дух Свой.

Но прежде чем мы перейдем к следующему стиху и последнему глаголу, произнесенному Богочеловеком, вспомним из всех Евангелий те речения Господа, кои произнесены с высоты креста. Этих речений, включая и последнее, семь:

I.       «И егда приидоша на место нарицаемое лобное, ту распяше Его...

... «Иисус же глаголаше: Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят» (Лук. XXIII, 33–34).

II.     «И рече ему (разбойнику) Иисус: аминь глаголю тебе, днесь со Мною будеши в раи» (Лук. XXIII, 43).

III.   «Иисус же глагола Матери своей: жено, се сын твой... и ученику: се мати твоя» (Иоан. XIX, 26–27).

IV.   Около девятого часа во время тьмы:

«Боже мой, Боже мой, вскую Мя еси оставил » (Матф. XXVII, 45–46; Марк. XV, 34).

V.     Перед кончиной:

«Жажду» (Иоан. XIX, 28).

VI.   «Отче в руце Твои предаю дух Мой» (Лук. XXIII, 45–46).

Завеса в храме раздирается.

VII.  «Совершишася» (Иоан. XIX, 30).

Прощение совершающим над Господом злодеяние; принятие в рай кающегося разбойника, попечение о пречистой Матери Своей и любовь к живым составляют предмет трех первых речений Господа.

Муки нравственные и муки физические, и предание с покорностью духа в руки Отца, выражены в трех последующих речениях Господа, в коих отразились и все те страшные действительные страдания по человечеству, кои Он подъял и вкусил по святой воле Своей.

Седьмое речение знаменует начало новой жизни человечества, искупленного Христом.

Остановимся несколько на сих упомянутых речениях, дабы благоговейно ближе изучить их.

Первое речение Господа: «Отче отпусти им» было высшее и совершеннейшее применение на земле глаголов Господних о всепрощении, изображенных нам в пятом прошении молитвы Господней, так и во всем учении Его⁵⁹³. С сего всепрощения Господом злодеев, предавших и распявших Его начинается новая жизнь человеческая, новая этика, новый взгляд на обязанности и права человека: отныне мщение, дозволенное в известных пределах древним законом⁵⁹⁴, не может иметь места в мире паствы Христовой; ибо какую обиду, какое преступление, какое злодеяние не простил Учитель и Господь наш, висящий на Кресте злодеям Своим, и какой грех человеческий не омыл Он кровью Своею? Посему мы считаем бесполезными и бесцельными рассуждения многих западных ученых⁵⁹⁵ о том, что слова прощения относились ли к римским воинам, исполнявшим казнь, или к Иудеям предавшим Его?

Остановим внимание на том, что слова Господа имели и имеют не временное только и местное, а вечное всеобъемлющее значение. Господь в образе человеческом воссылает молитву к Отцу небесному за всех врагов Своих не видящих, что они творят, т. е. за все человечество, которое грехами своими растлило землю и за тот народ, который кричал распни Его, и за тех фарисеев и саддукеев, которые предали Его из зависти, как и за тех римских воинов, которые творили повеленное им. Всех Господь заключил в сей молитве Своей, как всех искупал Он кровью Своею, лишь бы грешник, даже кричавший распни Его, припал с верою к стопам Его⁵⁹⁶. Это самое выражает в проповеди от Бога ему порученной Апостол Петр, говоря тем же иудеям, кои предали и распяли Господа: «вы отреклись от Святого и Праведного и просили даровать вам человека-убийцу... А начальника жизни убили... Впрочем я знаю братия, что вы, как и начальники ваши, сделали сие по неведению... И так покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши» (Деян. III, 14–19).

Также и Апостол Павел (1Кор. 2, 8) говорит о Иудеях: «ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы».

Молитва Господа, возносимая ко Отцу с креста, на котором растянуто было в страшных мучениях пречистое тело Его, объемлет весь мир от полноты и Божеской и человеческой природы Его.

Как совершеннейший из людей Господь подавал пример той любви, того всепрощения, которое превращает даже на земле человека в существо высшее, не земное, а принадлежащее уже миру чистому, небесному, в коем царствует единая истинная мудрость, – любовь. Единая любовь ведает, что зло конечно, одно добро вечно, и что любовью только преодолевается всякое зло⁵⁹⁷.

Как Бог, Господь Иисус, единый по существу и по воле и по мысли с Богом Отцом, словами человеческой молитвы Своей, обещает всем, начиная с злодеев своих прощение: «не ведят бо, что творят ». Но в слове сем есть и указание на непрощение тем, которые ведая, «снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему»⁵⁹⁸.

Великая любовь Бога и человека выразилась и в том втором речении, которым Господь поднял из бездны преступления и отчаяния к чистоте и радости разбойника: но разбойника покаявшегося и сознавшего свое падение и очами сердца познавшего Божество в висящем рядом с ними на кресте.

Великая мудрость в любви! Разбойник, с изумлением смотрящий на спокойствие и величие заведомо невинного, из злобы иудеев пригвожденного ко кресту, временно забывает о своих страданиях и чувствует, что сердце его начинает гореть любовью к неповинному страдальцу. И вот любовь просвещает его; он защищает Господа против злобных слов своего сотоварища по преступлению и казни⁵⁹⁹; умственные очи его открываются и он обращает к пригвожденному к кресту молитву свою: «помяни мя Господи, егда приидеши во царствие Твое». И сия молитва сделалась драгоценным достоянием всего христианского мира, ибо она поистине выражает томление и страдание души верующей и любящей и ищущей успокоения в Господе. Вера и любовь сего грешного и беззаконного, но кающегося и верующего человека, не отринута Господом, по святому слову Его: «грядущаго ко Мне не изжену вон» (Иоан. VI, 37). И вот припавший к Господу, как пример и поучение для всех кающихся и припадающих к Господу, удостоился услышать из уст Господа: «днесь со Мною будеши в раи».

Нет сомнения, что мысли разбойника, молившего Господа вспомнить о нем, были смутны: но мы можем догадываться, что он верил в жизнь загробную, что он понял, что Господь есть Божественный страдалец, и верил, что Господь придет во славе и воскресит его, разбойника, не смея однако определять время этого события.

На это Господь отвечает милосердным обещанием, в котором указует время и место, когда и где он верующий будет, присовокупляя к сему со Мною.

Днесь, глаголет Господь, не в неопределенном будущем, а сегодня еще до заката солнца⁶⁰⁰ получит верующий и кающийся обещанную Господом радость⁶⁰¹.

В раи: место сие вообще означает блаженное пребывание на небесах. Апостол Павел, намекая косвенно на себя самого, говорит 2Кор. XII, 2: «вем человека о Христе... восхищена бывша до третьего небесе»... «вем (ст. 4) яко восхищен бысть в рай и слыша неизреченны глаголы, их же не леть есть человеку глаголати». И св. Иоанн Богослов в Откровении II, 7 Духом Божиим говорит: «побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия.

Многое конечно закрыто для нашего знания, многого не леть есть нам разумети, но веруем, что место блаженства и спокойствия и радости о Господе издавна уготовано верующим по слову Господню: «в дому Отца Моего обители многи суть» (Иоан. XIV, 2). Но высшее слово радости сказанное разбойнику есть слово Господа: «со Мною днесь будеши в раи». Словом сим, как и молитвою Его (Иоан. XVII, 24): «Отче, их же дал еси Мне, хощу да идеже есмь Аз, и тии будут со Мною», открывается высочайшее и священнейшее блаженное будущее верующему. Ему обещано пребывать с Господом, в вечной любви созерцать Его и быть счастливым этою любовью. Сия только любовь открывает человеку как ничтожна и пуста мимолетная жизнь земная, со всеми её ничтожными по существу стремлениями и желаниями, которые однако доводят человека иногда до преступления. Сия только любовь есть истинная мудрость указующая, что настоящая жизнь есть жизнь за гробом в лоне Господа.

Любовь и вера открыли разбойнику в одно мгновение и всю гнусность его жизни и милосердие Создателя. Верою во Христа в священном присутствии Его крестился разбойник в собственной крови своей, искупленный честною кровью, проливаемою Господом за мир. Принятый Господом в паству Христову он сделался участником блаженства и рая и гражданином горняго Иерусалима, в котором по Откровению Иоанна Богослова (XXI, 2, 22, 23): «Господь Бог Вседержитель, храм есть граду и Агнец. И град сей просвещается славой Божией и светильник его Агнец».

«Днесь со Мною будеши в раю».

После молитвы за злодеев еще нераскаянных, после прощения преступнику раскаявшемуся, имеющему служить для первых примером веры, любви и счастья, – Господь обращает третье речение Свое к живым, стоящим близ креста. В слове сем любовь к Матери, любовь к ученику и соединение их и всех в единой любви Его к ним и их к Нему.

Как последнее слово Господа о делах и отношениях преходящей уже земной жизни Его, это есть трогательное завещание Сына, пекущегося о Матери своей по плоти; друга поручающего другу то, что всего для него драгоценнее на земле, с уверенностью, что честная душа друга верно и свято и с любовью исполнит завещанные ему обязанности.

Как Бог, Богочеловек отрешается в эту минуту от всего земного, и от земных семейных уз, утверждая однако эти святые узы самым напоминанием о них и передачей их обязанностей тому, который удостоился особой любви и доверия Богочеловека во плоти.

Между тем уже наступил мрак (Матф. XXVII, 45–46 и парал.) и Господь яко человек испытывает невыносимые нравственные и физические страдания. Высшие страдания человеческие исчерпаны Господом; нет страданий человеческих, которые бы Он не принял на Себя. Посему и говорит Св. Григорий Богослов⁶⁰²: «Господь все измеряет Своими страданиями, как наукой человеколюбия, дабы мог ведать из своих и наше, и елико можем истязаны быти, и елико проститися, с рассуждаемой со страданием купно и немощи нашей»⁶⁰³.

«Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя еси оставил», – глаголал Господь на кресте. И в саду Гефсиманском скорбь и тоска и моление о чаше, как здесь на кресте воззвание глубокой тоски и вопль к Богу человеческого скорбящего сердца, суть проявления истинной человеческой природы, переносящей ужасающие вполне реальные страдания души и тела.

«Духом, т. е. душою человеческою, возмущался Иисус, говорит св. Афанасий Великий⁶⁰⁴. Сего-то духа разлучение с телом совершилось на кресте: «Так умерло тело и произошло его разрешение, а Бог Слово непреложно был и в теле и в душе и в Себе самом, сый в лоне Отчем,... в Своей неизменяемости».

Писание, – говорит еще Афанасий Великий⁶⁰⁵, – сперва называет Господа человеком, потом говорит о страдании, чтобы о Божестве не изречь чего хульного...

«Бог Слово претерпевает страдание в занятом у челонеков удобостраждущем образе... но Божество никак не приемлет страдания без страждущего тела; не показывает смущения и скорби, без скорбящей и смущаемой души, не тоскует и не молится без тоскующего и молящегося ума... И сам Господь относит страдания к Сыну Человеческому... а о Божестве глаголет: «Аз и Отец едино есма».

Таково значение последней человеческой молитвы Богочеловека на кресте, в коей выражается скорбь и тоска человека Иисуса, но человек Иисус был Бог во плоти и его скорбь и тоска выражали тоску и скорбь всего человечества.

Выражая состояние души человека Иисуса, молитва Его: «Боже Мой, Боже мой, вскую Мя еси оставил», – возносилась Господом Иисусом к Богу и от лица всего человечества, составляя как бы совокупный глас всех веков и поколений людей, испытуемых и скорбящих и тоскующих по Боге и правде и любви.

«Боже Мой, Боже мой, вскую Мя еси оставил» суть слова, произнесенные еще царем Давидом в 1-м стихе того замечательного двадцать первого псалма, который пророчески изобразил все страдание Мессии с ужасающею точностью. Царь Давид глаголал пророчество, движимый Духом Святым⁶⁰⁶ и Господь на кресте произнес те же слова, кои Дух Господень вложил в уста Давида за десять веков назад как пророчество и поучение народам и как ступень на лестнице веры во Христа.

От всего человечества вопрошает человек Иисус Божество глаголя: «Боже мой, вскую Мя еси оставил»?⁶⁰⁷. На этот вопрос Богочеловек Сам отвечает смертью Своею по человечеству, ибо в смерти сей Божество примирилось с человеком и человечеством. С этого примирения Божество не оставляет человечество никогда: «Аз с вами есмь во вся дни до скончания века»⁶⁰⁸ «Утешитель же Дух Святый, которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам»⁶⁰⁹. Посему все те, которые крестились в смерть Христа Иисуса»⁶¹⁰, т. е. сердцем и верою и любовью сделались причастниками страстей Христовых, суть причастники и единения Бога с человеком во Христе Иисусе Искупителе. И вопрос Господа на кресте как человека от человечества, отвечен вечною радостью дарованною Богом всем верующим в воскресении Его.

За возгласом сим: «ведый Иисус, яко вся уже совершишася, да сбудется писание, глагола: «жажду». О слове сем, выражающем реальное страдание тела, мы говорили по поводу 28-го стиха. Может быть в этом слове можно видеть и выражение томления всего человечества, ожидавшего того источника воды живой, который истек с высоты Креста, и о котором Господь глаголал: «аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет»⁶¹¹.

Как человек Он за человечество страдал жаждою, как Бог Он и напоил его, будучи Сам источником напояющим Духом мир верующих.

«И возглашь гласом велиим Иисус, рече: Отче в руце Твои предаю Дух Мой»⁶¹².

Господь предает человеческий дух Свой в руки Отца, разрешая тем то сочетание души и тела, которое составляет человеческий образ. Сим указуется и всему человечеству, как совершается это разлучение, и даруется великое утешение верующему в минуту ожидания разлучения души от тела. Господу отдаем мы дух свой.

«Предание духа должно называться не отступлением Божества, но разлучением души от тела. Господь умер нашею смертью, сошел во ад душою, а не непокровенным Божеством. Он потерпел и наше рождение и подобное нашему разрешение»⁶¹³; «не Бог страдал во плоти, еже есть учение Ариан, а Богом во плоти Его совершено страдание»⁶¹⁴.

«Отче, глаголал Господь, в руце Твои предаю дух Мой! И глаголивый сия в Себе предает Отцу всех человеков, в Нем оживотворяемых, ибо они суть члены Его, и сии многие члены суть единое тело, то есть Церковь»⁶¹⁵.

Таким образом совершилось все обещанное Богом человеку. Бог во плоти, ожидаемый Мессия искупил человечество и в Себе предал Богу всех искупленных Им братий Своих по человечеству. В сем исполнилась полнота обетований, и Господь Иисус произнес великое слово: совершишася!

30. Егда же прият оцет Иисус, рече: совершишася. И преклонь главу, предаде дух.

Последнее слово, сказанное Богочеловеком на земле, знаменовало и окончание земной жизни Его и довершение великого дела спасения людей для коего Он благоволил взять на Себя плоть человеческую.

Мы видели выше (ст. 29), что Господь, отклоняя перед распятием напиток с отуманивающей мысль миррой, дабы в полноте сознания человеческого испить полноту страданий человеческих, и с ясной мыслию человеческой исполнить мысль Божию, – не отклонил последний напиток Ему поданный (оцет) для утоления палящей жажды. Приняв сие подаяние от грешных язычников, которые могли приблизиться к Нему только доброй стороной человеческого сердца, – Господь возгласил: «совершишася» и после сего преклонил главу и предал дух.

«Когда уже все совершилось (говорит Златоуст)⁶¹⁶ ...Христос преклонил главу не тогда, когда уже испустил дух, но тогда испустил дух, когда преклонил главу. Всем этим Евангелист показал, что Он – Господь всего мира».

Мысль св. Иоанна Златоуста и других учителей и святителей⁶¹⁷ основывается на словах самого Господа, глаголавшего о душе (жизни) своей: «Я сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее» (Иоан. X, 18). Посему смерть и не могла бы коснуться Господа, если бы Владыка мира волею Своею не подчинился силам природы и не повелел им действовать в естественном порядке, разрушая в должный момент храмину тела, в которую облекся Бог. Посему когда Господь склоняет главу и предает дух, то Он ведает, что время смерти по естественным законам плоти настало, и, склоняя главу, сим указует, что Он повелевает смерти совершить её дело.

Мы потому считали необходимым остановиться на этом предмете, чтобы не допустить мысли, что Господь не исчерпал до дна чашу страданий человеческих. А эта мысль может вкрасться, если не обратить должного внимания например на слова знаменитого апологета⁶¹⁸, который выразился об этом предмете (по нашему мнению не довольно осторожно), что Господь волею Своею воспринял смерть «prevento carnificis offisio», т. е. предупреждая (естественное) действие или естественные функции тела. Мысль Тертуллиана таким образом как бы подсказывает, что Господь, не допуская, чтобы плоть властвовала над Ним, предал Дух, не дожидаясь велений плоти, т. е. ранее естественного окончания жизни. Посему, в этом выражении Тертуллиана «prevento carnificis offisio», как всякий видит, кроется опасность, ибо мы прежде всего знаем и верим, что Господь до дна исчерпал всю чашу человеческих страданий. Телу повелевал Бог, как Владыка мира; в человеческой же природе Своей Господь попустил полное действие природных сил, со всем мучительным воздействием их на человеческое тело.

На это необходимо обратить особое внимание, так как самая относительно скорая кончина Господа⁶¹⁹, вполне объясняется вынесенною человеком Иисусом предварительно, страшнейшею нравственною и физическою пыткою. Два раза бичеванный кожаными ремнями, весь избитый и израненный ударами палки, которою вбивали в священную главу длинные иглы тернового венца, оскорбленный и поруганный и в синедрионе, и у Ирода и в претории Он выходил, человечески говоря, – уже полумертвый под тяжестью креста Своего, под которым по преданию⁶²⁰ Он и падал два раза. Когда Он падал под крестом, то несомненно был побуждаем страшными ударами бича, провожавших Его.

Некоторые западные медицинские авторитеты, остановившие свое внимание на изучении страданий Господа, высказывают мнение⁶²¹, что человечески говоря, надо удивляться, что Господь прожил несколько часов на кресте, что можно приписать только необычайной чистоте и совершенству человеческого Его организма. Воспомянем только пытки и оскорбления, кои должна была вынести (опять человечески говоря) сия высокая, благородная, впечатлительная личность человеческая, и конечно скажем с Григ. Богословом⁶²²: «Господь все измеряет Своими страданиями»; и нет муки нравственной, которой бы Он не вкусил независимо от физических мук.

Посему все согласны в том, что по естественным законам, перенесенные еще до распятия страдания, соединенные с растяжением на кресте мускулов и кровеносных сосудов, должны были быстро окончить человеческую жизнь Иисуса Христа, неизбежным разрывом сердца.

31. Иудее же, понеже пяток бе, да не останут на кресте телеса в субботу, бе бо велик день тоя субботы, молиша Пилата, да пребиют голени их, и возмут.

32. Приидоша же воини, и первому убо пребиша голени, и другому распятому с ним.

Повеление Моисеево о не оставлении «на древе» на ночь казненного по закону Моисееву изображено во Второзаконии XXI, 22–23. В своем месте⁶²³ мы говорили, что казни повешения на древе у Израильтян как у древних Египтян не было, а вешался на древо для позора лишь труп казненного другим образом преступника. Посему строгого применения закона Моисеева Иудеи могли только просить («молиша Пилата») не требовать; в особенности после того, что у них совершенно отъято было право жизни и смерти. Господь Иисус Христос был «предан» Пилату и потому пречистым телом Его иудей распоряжаться не могли, как видно и из того, что Иосифу Аримафейскому пречистое тело отдает Пилат, вовсе не спрашивая о том Иудеев.

Весьма вероятно, что в обыкновенных случаях закон Моисеев совершенно игнорировался римскою властью; и приговариваемые ко кресту, оставались более суток на кресте. Но во время предания и страданий Господа нашего Иисуса Христа, две причины заставили Иудеев, т. е. начальников просить убить пригвожденных ко кресту.

Главнейшая из сих причин была злоба на Господа, не дававшая им покоя, доколе они не будут уверены в смерти Его, о которой они могли еще не знать, ибо по всей вероятности, они, во время тьмы с шестого часа до девятого (т. е. с полудня до шести часов вечера), удалились по домам, и только с приближением заката, когда тьма стала проходить, решились выйти и прямо направились к Пилату с просьбой убить распятых. Для убеждения Пилата в необходимости этого, они, скрывая настоящую причину своей просьбы, указывают на другую причину, на закон Моисеев, опираясь притом на то, что «бе бо велик день тоя Субботы».

Мы видели выше (во вступл. в главу XIII), что в этот год обыкновенная недельная суббота совпадала с днем опресноков или Пасхою, а в вечер сей Пятницы вкушался пасхальный агнец. Пилат не отказывает им в этой просьбе, как совершенно маловажной.

Мы заметим между прочим, какое ужасное было это общество, в котором жизнь и страдания человека ценились ни во что, где обязанность палача возлагалась на каждого из воинов безразлично, с полною уверенностью, что он весьма охотно исполнит это. И в это общество пробился луч света Христова учения, и, осветив тьму зверства и бесчувственности, рассеял эту тьму и создал строй жизни и чувствований христианских.

Слепы те, кои не видят этого чуда перерождения мира Христом распятым.

Жизнь распятых в этот день должна была прекратиться сокрушением костей, посредством молота⁶²⁴. Перебивались колена, и смерть наступала от нервного потрясения. Но пречистое тело Господа и кости Его не были сокрушены. Пророчества исполнялись независимо от воли людей.

33. На Иисуса же пришедше, яко видеша его уже умерша, не пребиша ему голений:

34. Но един от воин копием ребра ему прободе: и абие изыде кровь и вода.

35. И видевый свидетельствова, и истинно есть свидетельство его: и той весть, яко истину глаголет, да вы веру имете.

«Сей есть Иисус Христос, пришедый водою и кровью и Духом, не водою точию, но водою и кровью: и Дух есть свидетельствуяй, яко Дух есть истина».

«Яко трие суть свидетельствующии на небеси, Отец, Слово и Святый Дух: и сии три едино суть».

«И трие суть свидетельствующии на земли, дух и вода и кровь: и трие во едино суть»⁶²⁵

Вода и кровь и дух суть на земли свидетели Господа нашего Иисуса Христа, и они суть вестники жизни.

Не смерть, а жизнь была в смерти Господа на кресте и свидетельствуют о том дух и вода и кровь.

Действие воина, подымающего копье свое чтобы удостовериться в смерти распятого, – и прободающаго ему ребро, есть действие совершенно согласное с грубыми нравами римских воинов, но и оно было предсказано пророками (см. ниже) и воин бессознательно был только исполнителем пророчеств. Но удар копьем вызывает чудо особенного значения: из пречистого тела Господня из раны в боку истекают две струи: кровь и вода. Не разложенная кровь истекла, а кровь и вода чистые, – ибо не смерть, а жизнь была в пречестном теле, которое имело быть прославлено воскресением.

Человеческий дух Господа был предан в руки Отца, но живые кровь и вода свидетельствовали о нетлении тела, которое восприняло в воскресении снова дух человеческий; и Господь в явлении Своем ученикам после схождения душою во ад для освобождения ожидавших Его, был снова в полном и прославленном образе человеческом. Таким образом кровь и вода и дух свидетельствовали о Нем на земли.

На кресте было пречестное тело Его, в глазах воинов мертвое, но которое для человечества было источником жизни, ибо из него истекли вода, очищающая от греха и кровь, воссоединяющая с Богом, а дух, оживлявший пречистое тело Господне был в лоне Отца и совершал возрождение к жизни «сущих в темнице духовом»⁶²⁶.

Пречистое тело было мертво на кресте, но в нем была жизнь человеком и оно воскресло потому, что смерть не могла удержать Начальника Жизни.

Сей Начальник Жизни дарует вечную жизнь и человеку, имеющему со-воскреснуть с Господом, не в одной только душе своей, но и в теле своем ради Господа, великого Агнца принесенного перед Богом за грехи мира, и воскресшего в полном существе человеческом.

Кровь источает пречистое тело Его, а Он сказал: «аще не снесьте плоти Сына человеческаго, не пиете крови Его, живота не имате в себе»⁶²⁷.

Вода истекает из пречистого ребра Его, а Он сказал: «аще кто не родится водою и Духом, не может внити в царствие Божие»⁶²⁸.

А ученикам Своим в последней беседе Своей Он глаголал об Утешителе Духе Святом, имеющем приити и научить их всему⁶²⁹. Посему в знамении истечения крови и воды из ребра Господня видим указание на священные таинства крещении и приобщения тела и крови Христовой, сопровождаемые просвещением духа человеческого, дарами Святого Духа, как в сих, так и в других таинствах Христовой церкви.

«Не без значения, и не случайно истекли эти источники, говорит св. Иоанн Златоуст о прободении честнаго ребра Господня⁶³⁰, – но потому что из того и другого составлена Церковь. Это знают посвященные в таинства: водою они возрождаются, а кровью и плотью питаются. Так отсюда полу чают свое начало наши таинства, и потому, когда ты приступаешь к страшной чаше, приступай так, как бы ты пил от самого ребра Христова».

Святой Кирилл Иерусалимский⁶³¹, имея в виду Христовых мучеников, указует на двоякое крещение, могущее быть водою и кровью в следующих словах: «Спаситель, искупая мир крестом и прободеный, источил из бока кровь и воду, дабы некоторые во времена мирные были крещены водою, а другие во времена преследования крестились в крови смерти своей»⁶³².

И еще он же, указывая на знамения при Моисее крови и воды, сопоставляет их с последним из всех знамений истечением крови и воды из ребра Господа нашего Иисуса Христа. Кроме многих других значений этого знамения (о которых мы говорили выше), он прибавляет: «Есть и другая причина прободения ребра Господа: «поскольку первою виновницею греха сделалась «Ева, созданная из ребра, то Иисусу, пришедшему даровать прощение вместе мужам и женам, прободено ребро за жен, чтобы им дано было разрешение грехов»⁶³³.

Евфимий Зигабен (ad. loc.) и Фиофилакт Болгарский (ad. loc.) держатся оба разъяснения Златоуста, но прибавляют несколько своих мыслей о сем событии прободения бока Господня и истечения крови и воды.

Зигабен говорит: «Сие событие сверх естественно, и потому ясно указывает, что прободенный был выше человека: ибо кровь не может течь из человека мертвого, хотя бы его кололи десять тысяч раз. Еще надо заметить, что Спаситель наш прободен копьем в бок потому, что бок Адама был прободен грехом, то есть Евой: и Господь исцелял рану бока Адама, раною Своего бока. Он источает кровь и воду, знаменуя два крещения, одно кровью, т. е. мученичества, а другое водою возрождения: и потоком сих двух струй, Он омывает поток греха».

Феофилакт Болгарский⁶³⁴ указывает еще на истечение крови и воды, воспоминаемое в смешении воды и вина в чаше Христовой и при этом упрекает Армян в несоблюдении сего: «Да постыдятся, говорит он те, кои не смешивают воду с вином в священных таинствах. По видимому они не веруют, что из пречистого бока вода истекла вместе с кровью,-что составляет самую высшую часть чуда… Я разумею, что кровь была знамением, что Распятый был человек, но вода была знамением, что Он был более, чем человек, что Он был Бог».

Очень хорошее замечание встречаем мы у Тертуллиана (гл. 43), который уподобляет смерть Господа на кресте сну Адама во время сотворения из ребра его жены (Быт. II, 21), ибо говорит он: «Господь умер дабы из раны, нанесенной в пречистое ребро Его, Церковь настоящая матерь живущих могла быть образована».

И у блаженного Августина (Град Божий кн. XXII гл. ХVII) есть сопоставление Евы «матери всех живущих» со второй Евой Церковью Христовою, созданной из прободенного ребра Господа.

Свидетелем чуда истечения крови и воды из прободенного бока Господня Иоанн, называет самого себя, хотя по обыкновению не называя себя по имени. Как очевидец событий он записывает их, а как умудренный Утешителем Духом Святым, он указует на значение их в посланиях своих и в откровении своем,⁶³⁵ связуя в следующих двух стихах сии события с изреченными об них пророчествами (См. след. стихи).

36. Быша бо сия, да сбудется писание: кость не сокрушится от него.

37. И паки другое писание глаголет: воззрят нань, его же прободоша.

Первое из сих речений относится к пасхальному агнцу. В кн. Исход XII, 42 при учреждении пасхи, названной «ночью бдения Господу» повелено о пасхальном агнце: «костей не сокрушайте»⁶³⁶. Мы говорили во вступлении в XIII главу Иоанна, что заклание священного Агнца, Господа нашего Иисуса Христа совершалось накануне дня опресноков приходившегося в этот год в субботу, т. е. великая Жертва совершилась в тот самый день, в который ночью по закате солнца должен был вкушаться агнец пасхальный Моисеева закона, который был «тень будущих благ»⁶³⁷.

И к священному Агнцу вполне должны быть применены те законы, которые были установлены для прообразовавшего Его и образно предрекавшего Его пасхального агнца. На это именно и указывает Иоанн в ст. 36, как указывает на это и Апостол Павел говоря: «Пасха наша Христос заклан за нас»⁶³⁸.

Другое речение, приводимое в 37 стихе Иоанном, находится у пророка Захарии (XII, 10), который с великою пророческой ясностью, движимый Духом Божиим говорил:

Зах. XII, 10. «На дом Давида и на жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления и они воззрят на Него, которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне и скорбеть, как скорбят о первенце» (и далее). XIII, 1. «В тот день откроется источник дому Давидову и жителям Иерусалима, для омытия греха и нечистоты».

Мы выше видели пророчество о страданиях Господа, изображенные в псалме XXI. В сем же псалме ст. 28 указует, что: «Вспомнят и обратятся к Господу все концы земли и поклонятся пред Тобою все племена язычников».

Посему в сем заключается и ответ на вопрос: к кому именно относится речение пророка Захарии «воззрят нань Его же прободоша».

Взирали на Господа и Иудеи предавшие Господа и воины распявшие Его и сотник стерегший Его и те благочестивые мужи и жены, которые благоговейно погребали Его. Другими словами представители как Иудеев, так и язычников, или лучше сказать в лице их весь мир человеческих существ взирал и будет взирать на пронзенного, и верою получал и будет получать исцеление от язв греха по слову и уподоблению Самого Господа: «как Моисей вознес змия в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому: дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную»⁶³⁹.

Таким образом исполнялись обетования Божия, начиная с слова Его о семени жены, которое имело поразить змия. «От уязвления в пяту не исключается также оное победоносное Семя жены или Глава и Избавитель верующих»... говорит Митрополит Филарет⁶⁴⁰, по поводу проклятия, произнесенного Богом на змия, как представителя диавола. Сие ужаление змием в пяту, есть то уязвление о котором говорит пророк Исаия (LIII, 5): раною Его мы исцелехом. От этого первого откровения до воплощения Бога Слова во всем Ветхом Завете все яснее и яснее выступает в прообразованиях и в псалмах и в пророчествах грядущее таинство, а связь всех сих пророческих указаний с воплощением Бога Слова на земле в пришествии и учении и страдании Господа нашего Иисуса Христа, окончательно раскрыта верующим дарами Духа Святого Утешителя, который послан был Господом Иисусом от Отца⁶⁴¹

Все изучение Ветхого и Нового Заветов в совокупности раскрывает весь план Божественной премудрости, спасающей человечество: «Само Божие Слово, неизменный образ Отчий... вмещается в Свой образ иже в человеке (Быт. I, 26) и плоть носит за плоть, и смешивается с умною душою за мою душу, подобным подобная очищая»⁶⁴². Душою человеческою Бога разрушена держава смерти и благовествовано душам воскресение из ада; а телом Христовым в бездействие приведено тление и явлено из гроба нетление⁶⁴³.

38. По сих же моли Пилата Иосиф, иже от Аримафеа, сый ученик Иисусов, потаен же страха ради Иудейска, да возмет тело Иисусово: и повеле Пилат. Прииде же и взят тело Иисусово.

В первых трех Евангелиях находим несколько подробностей сего события, которых не повторял Иоанн. Во-первых, весьма важно указание, что сотник, стерегший с отрядом воинов крест и видевший кончину Господа, сопровождаемую многими знамениями, пришел в ужас и исповедал «яко воистину человек сей Сын бе Божий⁶⁴⁴. Когда же Иосиф из Аримафеи, «знаменитый член совета, который и Сам ожидал царствия Божия», пришел к Пилату и просил тела Иисусова, то «Пилат удивился, что Он уже умер; и узнав от сотника отдал тело Иосифу»⁶⁴⁵. Из того, что Иосиф успел быть у Пилата, ранее, чем до него дошло официально известие о том, что Иисус предал дух, мы должны заключить, что Иосиф все время стоял в виду креста, в числе тех, о которых Евангелист Лука (XXIII, 49) говорит: «стояху же вси знаемии Его издалеча»... При самом кресте, как мы знаем, стояли Матерь Иисусова и ученик Иоанн и жены поименованные у Иоанна и у Матфея и у Марка⁶⁴⁶ а вдали, «знаемии Его и жены» многие, которые и плакали о Господе⁶⁴⁷. Иосиф должен был следить за всем происходившим, и вероятно, только что Господь предал дух Свой в руки Отца, Иосиф поспешил к Пилату, чтобы кто-либо не предупредил его.

Иосиф родом был из Аримафеи⁶⁴⁸, «знаменитый (εύσχήμων)⁶⁴⁹ член совета» (Мк. XV, 43), «человек добрый и правдивый» (Лук. XXIII, 50). Он не смел исповедовать Господа открыто при своих озлобленных сотоварищах по совету, но в минуту страдальческой кончины искренно любимого им Господа, он забывает свой страх и спешит к Пилату, чтобы может быть предупредить отдание тела Господа врагам Его. Иосиф был «человек богатый» (Матф. XXVII, 57) и вероятно, что упоминание об этом косвенно указывает, что бедный человек и не посмел бы войти к Пилату и не посмел бы просить чего-либо у римского правителя, который без сомнения, как все римские правители, был алчен к деньгам⁶⁵⁰. Богатому и знатному человеку Пилат не мог отказать в просьбе взять тела Иисусова для погребения, но он настолько был осторожен, что послал за сотником стерегшим крест, и только по удостоверению ответственного офицера, засвидетельствовавшего смерть Господа Иисуса, Пилат дает позволение Иосифу взять для погребения тело Господа⁶⁵¹.

Здесь надо заметить, как все обстоятельства, сопровождавшие великое таинство искупления, с человеческой точки зрения сложились так, что представляют, собой, ряд несомненных свидетельств, причем свидетелями являются не одни христиане, как Иоанн, ученики Господа, или жены верные Господу, и не одни Иудеи, а даже вполне индифферентные язычники Римляне.

39. Прииде же и Никодим, пришедый ко Иисусови нощию прежде нося смешение смирнено и алойно, яко литр сто.

40. Прияста же тело Иисусово, и обвиста е ризами со ароматы, якоже обычай есть иудеом погребати.

Доселе, как замечает Златоуст⁶⁵², и Иосиф и Никодим, одержимы были страхом, но любовь к Господу превозмогла этот страх, притом высокое положение обоих дает им смелость и они, хотя с торопливостью, ибо наступала уже суббота и праздник, но устраивают честное погребение пречистому телу с ароматами и чистыми пеленами.

Женщины, стоявшие при кресте, присутствовали при снятии «со креста и при положении пречистого тела в гробницу» (Матф. XXVII, 61; Мк.XV, 47; и Лук. XXIII, 55), но нигде не сказано, чтобы при этом присутствовали ученики Господа. Иоанн Златоуст (I, cit) замечает, что даже о Иоанне и Петре не упомянуто. Действительно столько времени прошло в хождении к Пилату и в распоряжениях предшествовавших снятию со креста, что погребение должно было совершиться с большею поспешностью и ученики не могли успеть собраться, будучи притом одержимы страхом, говорит Златоуст.

Мы позволим себе сказать, что Иоанн Богослов, бывший при кресте и получивший последнее приказание Господа о Матери Его, может быть потому не успел присутствовать при положении пречистого тела во гроб, что как сказано Иоан. XIX, 27: «и от того часа поят ю ученик восвояси».

Едва ли пречистая Богоматерь могла сама присутствовать при погребении Господа.

Когда Господь испустил дух на кресте, то естественно думать, что Мать Его, прикованная взорами к Сыну и страдая как Мать, с последним вздохом Господа, упала без чувств к подножию креста и Иоанн, исполняя завет Господа, должен был немедленно искать возможности приютить ее и облегчить её страдания⁶⁵³. Вот почему вероятно Иоанн не поспел в положению во гроб тела Господа и почему о нем ничего не упомянуто. Все же другие ученики «рассеянные как овцы стада после поражения Пастыря»⁶⁵⁴, в страхе за себя и пораженные ужасом от происшедших событий вероятно скрывались в разных местах Иерусалима и не присутствовали при погребении, а стали собираться и узнавать о происшедшем лишь позже в эту ночь после заката солнца.

Евангелия нам говорят определенно, что благоговейный акт погребения совершен Иосифом с Никодимом, принесшим ароматы, и в присутствии жен ... вот все, что мы знаем. Никодим приносит до ста литр состава благовонной мирры с экстрактом или вероятно порошком алойного дерева. Это очень значительное количество ароматов⁶⁵⁵; вероятно предназначалось для того, чтобы наполнить ими все ложе, на котором должно было покоиться пречистое тело Господне, как это и было в обычае Иудейском для пышных похорон, что мы видим в 2Пар. XVI, 14 о похоронах царя Асы. Посему вероятно и говорит Евангелист, «якоже обычай есть Иудеом погребати» (См. ниже ст. 41–42).

Одежды, которыми было покрыто пречистое тело Господа, суть плащаница⁶⁵⁶, о которой говорят все три синоптические Евангелия, и пелены или ризы⁶⁵⁷ упомянутые Иоанном и Лукой (ХХIV, 12)⁶⁵⁸

По сравнению с подробностями, которые мы видели выше в главе XI, о воскресении Лазаря и которые указаны в XX, 7, надо разуметь, что пречистое тело Господа сначала было обвито пеленами, священная глава была повита сударем, т. е. платом, а сверху сего все пречистое тело было завернуто в плащаницу, которая имела вид савана.

41. Бе же на месте, идеже распятся, верт, и в верте гроб нов, в немже николиже никтоже положен бе.

42. Ту убо пятка ради Иудейска, яко близ бяше гроб, положиста Иисуса.

Верт, т. е. сад, принадлежал, – как мы знаем из Матф. XXVII, 60, – вместе с гробницей, иссеченной в скале, Иосифу Аримафейскому. В известном Евангелии Никодима⁶⁵⁹ в главе XI упомянуто, что этот гроб был устроен Иосифом для себя. Обыкновенно эти гробницы, – высеченные в скалах и весьма распространенные по обычаю в Палестине, – устраивались так, что первая комната в роде преддверия не имела никаких дверей и потому всегда была открыта воздуху.

Из этого входного помещения открывался вход во вторую комнату или пещеру, которая и была уже настоящею гробницею: в нее то клали тело, потом заваливали камнем входное отверстие второй комнаты, т. е. собственно гробничной комнаты.

В Евангелии от Матф. XXVIII, 2, Ангел Господень отваливает камень, и является сидящим на этом камне женщинам, проникающим в первую входную комнату. И в Евангелии от Иоанна XX, 4–5 мы видим, что прибежавший прежде ко гробу Иоанн входит только в первую часть гробницы, т. е. в первую комнату, и из неё, – видя отваленный камень, – только заглядывает во второе гробничное помещение: «приник, виде ризы лежащия: обаче не вниде». «Прииде же Симон Петр ... вниде во гроб», – т. е. во второе помещение, где прежде покоилось пречистое тело Господа.

Иоанн Златоуст⁶⁶⁰ замечает, что все Евангелисты указывают особенно на то обстоятельство, что в гробе никто прежде положен не был, дабы воскресение Господа Иисуса было неопровержимо и не могло быть приписано другому; самая стража, поставленная фарисеями и начальниками, явилась свидетелями славного воскресения. Таким образом все обстоятельства, сопровождавшие великое событие, обставлены человеческими ясными доказательствами. Удостоверена официальными лицами смерть Господа, и удостоверено язычниками (независимо от верных) славное Его воскресение.

«В верте бе гроб нов, в немже николиже никтоже положен бе», говорит ев. Иоанн⁶⁶¹, имея в виду обычай Иудеев со времен Авраама и Иосифа⁶⁶², употреблять одну и ту же гробницу для погребения многих членов одного и того же семейства. Но пречистое тело Господа не должно было придти в соприкосновение с тлением; Божиим промыслом устроены были все обстоятельства, окружавшие смерть и воскресение Господа.

Существуют два мнения относительно того, окончательно ли было приготовлено пречистое тело Господне к погребению с ароматами «по обычаю Иудейскому» в вечер Пятницы или нет. Вопрос этот возник оттого, что в трех синоптических Евангелиях в вечер погребения вовсе не говорится об ароматах, а говорится: «и прием тело Иосиф обвит е плащаницею чистою; и положи е в новом своем гробе»⁶⁶³. В Евангелии же Иоанна, как мы видели в ст. 40, сказано: «обвиста е ризами со ароматы, якоже обычай есть Иудеом погребати». У Евангелиста же Луки⁶⁶⁴ указано, что жены, смотревшие как полагалось во гроб пречистое тело, лишь возвратившись домой, начали приготовлять благовония и масти (άρώματα χαί μύρα), и в субботу остались в покое по заповеди и лишь в Воскресенье очень рано шли ко гробу, неся приготовленные ароматы, но там они увидели Ангелов, возвестивших им о воскресении Господа⁶⁶⁵. Сравнивая с благовониями и мастями приготовленными женами «состав из смирны и алоя»: μίϒμα σμύρνης χαί άλόης принесенный Никодимом, мы должны думать, что, во-первых, это два разные приношения, и во-вторых, что тело Господне, завернутое в ризы и плащаницу с благовониями (по Иоанну), не было окончателрно приготовлено к погребению, которое предполагалось вполне довершить после субботнего покоя. И действительно Иосиф и Никодим едва имели достаточно времени, чтобы до наступления заката, сняв с креста пречистое тело Господа, донести его до пещеры в саду Иосифа, одеть его в пелены и плащаницу, положить в гробницу и завалить отверстие камнем.

Нет сомнения по свидетельству Иоанна, что состав принесенный Никодимом, был употреблен для того, чтобы окружить им пречистое тело Господне, или же как думает Златоуст⁶⁶⁶, что пелены, намазанные благовонным составом, плотно прикладывались к телу, как бы оклеивая его, посредством смолы. Но чтобы согласить синоптические Евангелия с указанием Иоанна Богослова, необходимо предположить, что по краткости времени в вечер Пятницы, многое осталось недоконченным и святые жены шли в воскресенье утром с благовониями и мастями, чтобы окончить бальзамирование по обычаю Иудейскому, которое по-видимому было вынесено из Египта⁶⁶⁷. Но этому способу приготовления тела, каждый член его отдельно должен был быть обвязан или забинтован пеленами с благовонными смолистыми веществами, а за тем все тело закутывалось в саван или плащаницу: это была работа весьма кропотливая и медленная, которую конечно невозможно было окончить в Пятницу вечером. Посему думаем мы, и в виду субботнего покоя, Иосиф и Никодим и жены мироносицы отложили до дня, следующего за субботой (т. е. воскресения, как мы именуем его) настоящее погребение тела Господа Иисуса, со всеми обрядами Иудеев, вероятно сообщив о том и ученикам Господа, не ведая какую в этот день Господь дарует им великую радость.

После уже погребения Господа (Матф. XXVII, 62–66), рано в субботу утром, фарисеи и начальники посылают к Пилату депутацию просить Пилата поставить стражу ко гробу, куда положили тело Иисусово, как немедленно донесли им их соглядатаи. Весьма вероятно, что подобно тому, как они не вошли в преторию рано утром в Пятницу, а вызвали Пилата на помост (Иоан. XVIII, 28), так и в это утро субботы и дня опресноков они говорили с Пилатом, стоя вне претории. Нет сомнения, что стража у гроба состояла из римских воинов, потому что Иудеи не могли нарушить покой этого дня, и притом иудейскую храмовую стражу нельзя никак причислить к воинам; это были полицейские служители, не имевшие военной организации, которую притом ни в каком случае не потерпели бы Римляне.

Когда Пилат говорит (Матф. XXVII, 65), «имати кустодию» έχετε χουστωδίαν: он не говорит, что вы имеете сами стражу, а говорит: ваша просьба исполнена, я даю воинов в ваше распоряжение: «имате кустодию: идите, утвердите, якоже весте».

В заключение сей главы, воспоминающей о великих страданиях и смерти за нас претерпенных Господом нашим Иисусом Христом, снова напомним слова славного учителя церкви Афанасия, прозванного по истине Великим. «Тело положено было во гроб, когда не отлучаясь от него Слово сходило, как сказал Петр⁶⁶⁸, проповедовать сущим в темнице духовом ... Страдало собственное тело Господа, и был Господь в страждущем теле, но как Бог Слово Он был бесстрастен»... «В смерти Христовой тело достигло только гроба, но душа снизошла до ада; гроб приял в себе телесное пришествие и в нем было тело, а ад бесплотное и посему когда Господь пребывал там без тела, смерть признала Его человеком, потому что образ собственной своей души, неудержимой узами смерти, как удерживаемый оными явил душам, содержимым в узах, Сам представ пред них, чтобы расторгнуть узы душ, содержимых во аде и положить твердый предел воскресению»... «Там, где тлело человеческое тело, Иисус попускает положить и собственное Свое тело, и где душа человеческая удерживаема была смертью, там Христос показывает, что и Его душа есть человеческая, чтобы Ему как человеку не быть держиму смертью, и как Богу разрушить державу смерти, чтобы где посеяно было тление произросло нетление... чтобы где царствовала смерть, там Ему бессмертному, представ в образе души человеческой, явить бессмертие и сделать нас причастниками своего нетления и бессмертия»⁶⁶⁹ (1Кор.XV:40; Римл. V, 12, 21)

Мы пытаемся свести в хронологическом порядке сказания всех Евангелистов о явлениях Господа после воскресения. Здесь надо предварительно заметить, что, кажется, надо различать две различные группы женщин мироносиц, из которых одна состояла из женщин пришедших из Галилеи, которые в пятницу вечером «приготовили благовония и масти и остались потом в покое по заповеди». О них говорит особенно Евангелист Лука XXIII, 66–56, с явным намеком на свое же указание VIII, 2–3, о Галилейских женщинах, следовавших за Господом и служивших Ему, в числе которых (кроме Марии Магдалины, примкнувшей в день погребения к другой группе), – были Иоанна жена Хузы, домоправителя Ирода, и Сусанна и многие другие. Эти же женщины, как мы видели, стояли во время крестного страдания поодаль от креста (Лук. XXIII, 49), особенно от группы женщин, стоявших при самом кресте.

Вторая группа женщин была та, которая стояла при кресте и с ними была Мария Магдалина (Иоан. XIX, 25) и когда Господа клали в гробницу, они сидели против гробницы и смотрели, где его полагали (Матф. XXVIII, 61; Мк. XV, 47)⁶⁷⁰. Эта группа женщин, состоявшая из Марии Магдалины и Марии Иаковлевой (т. е. матери Иакова Алфеева) и Саломии (которую считают сестрою Богоматери и матерью сынов Зеведеевых) – «купили ароматы по прошествии субботы и весьма рано в первый день недели пришли ко гробу». Так определенно говорит Евангелист Марк XVI, 1–2.

Имея это в виду, мы располагаем Евангельские тексты в следующем порядке.

Матф. XXVIII, 1. По прошествии же субботы, на рассвете первого дня недели, пришла Мария Магдалина и другая Мария посмотреть гроб⁶⁷¹.

Марк. XVI, 1. По прошествии субботы Мария Магдалина и Мария Яковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать Его.

Матф. XXVIII, 2. И вот сделалось великое землетрясение; ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем.

Матф. XXVIII, 3. Вид его был как молния, и одежда его была как снег.

Матф. XXVIII, 4. Устрашившись его, стерегущие пришли в трепете и стали как мертвые⁶⁷².

Марк. XVI, 2 (Жены, упомянутые в XVI, 1) «весьма рано в первый день недели приходят ко гробу, при восходе солнца.

Марк. XVI, 3. И говорят между собою, кто отвалит нам камень от двери гроба?

Нет сомнения, что жены с ношею благовоний идут тихо, и Мария Магдалина далеко опережает их, ибо, как говорит Марк. XVI, 9: «Иисус явился сперва Марии Магдалине», и подробнее Иоан. XX. 1–18. Это явление мы подробнее будем изучать в тексте Евангелия от Иоанна.

Когда же Мария Магдалина, увидев отваленный камень, но не видев еще Господа, прибежала сказать о том Петру и Иоанну (Иоан. XX, 1–2), в это время, подходя к гробнице, жены мироносицы:

Марк. XVI, 4, взглянув, видят, что камень отвален, а он был весьма велик.

Марк. XVI, 5. и вошедши во гроб⁶⁷³, увидели юношу сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду и ужаснулись.

Матф. XXVIII, 5. Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: не бойтесь; ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого.

Матф. XXVIII, 6. Его нет здесь: Он воскрес, как сказал. Подойдите посмотрите место, где лежал Господь.

Матф. XXVIII, 7. И пойдите скорее скажите ученикам Его, что Он воскрес из мертвых и предваряет вас в Галилее; там Его увидите, вот я сказал вам.

Матф. XXVIII, 8. И вышедши поспешно из гроба, они со страхом и радостью великою побежали возвестить ученикам Его.

Марк. XVI, 6. Он же говорит им: не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина распятого:

Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен.

7. Но идите скажите, ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите, как Он сказал вам.

8. И вышедши, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали⁶⁷⁴, потому что боялись.

В это время приходят ко гробу Петр и Иоанн с Марией Магдалиной.

О сем см. подробно Иоан. XX, 2–10. За сим следует явление Господа Марии Магдалине см. ниже подробно Иоан. XX, 11–18.

Жены мироносицы идут в это время разыскивать учеников, чтобы объявить им о воскресении Господа и о явлении Ангела, но (Матф. XXVIII, 9) «Когда же шли они возвестить ученикам Его и се, Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! И они, приступив, ухватились за ноги Его и поклонились Ему».

Между тем и другая группа женщин, упомянутая в Лук. XXIII, 55–56 под указанием «жены, пришедшие с Ним из Галилеи», и «приготовившие» в пятницу вечером «благовония и масти», пришла ко гробу и получила особое видение двух Ангелов. Вероятно две группы женщин потом соединяются и идут вместе, когда Господь является им. О них говорит Лука XXIV, 1. «В первый же день недели, очень рано, неся приготовленные ароматы, пришли они ко гробу и вместе с ними некоторые другие; 2. но нашли камень отваленным от гроба. 3. И вошедши не нашли тела Господа Иисуса. 4. Когда же недоумевали они о сем, вдруг предстали пред ними два мужа⁶⁷⁵ в одеждах блистающих. 5. И когда они были в страхе, и потупили глаза в землю, сказали им: что вы ищете живого между мертвыми? Его нет здесь: Он воскрес; вспомните, как Он говорил вам, когда был еще в Галилее; 6. сказывая, что Сыну человеческому надлежит быть предану в руки человеков грешников, и быть распяту и в третий день воскреснуть».

Эта группа женщин, по всей вероятности, соединяется с первой группой, и они идут вместе, когда Господь является им⁶⁷⁶.

Эти же святые жены были вероятно с Апостолами в той комнате, где Господь явился всем им, что явствует из текста Луки XXIV, 33, который говорит, что в комнате сей были собраны: «и бывшие с ними»: (т. е. Апостолами). Но прежде сего явления, Господь явился, во-первых, Петру, что мы знаем и по указанию Луки XXIV, 34, и по упоминанию о том Апостола Павла (1Кор. XV, 5) и, во-вторых, – двум ученикам, шедшим в Еммаус (Лук. XXIV, 13–31; Марк. XVI, 12), которых Господь посылает, как бы вестниками перед собою, к собору Апостолов. Тогда происходит в вечер дня воскресения, в общем собрании десяти Апостолов (за исключением Фомы) и, вероятно, Матери Господа и многих верующих мужей и жен, явление Господа церкви христианской⁶⁷⁷.

Через семь дней после того (Иоан. XX, 24–29) Господь является вторично в Иерусалиме в день недельный всем Апостолам и Фоме и утверждает последнего в вере. Тогда же Господь по всей вероятности дает повеление ученикам идти в Галилею⁶⁷⁸.

В Галилее явление Господа на Тивериадском озере записано Евангелистом Иоанном в XXI главе. Но, по-видимому, там же происходит другое явление, «более нежели пятистам братий в одно время», о котором ничего нам неизвестно, кроме свидетельства о том Апостола Павла (1Кор. XV, 6), из которых однако, в то время, когда он писал свое послание, большая часть была в живых⁶⁷⁹. В том же послании (id. ib. v. 7) Павел упоминает об особом явлении Господа Иакову, но когда оно было, ранее ли явления Апостолам или позже, мы ничего не знаем⁶⁸⁰.

После того, что ученики Господа сподобились видеть Его в Галилее, Он приказал им опять собраться в Иерусалиме.

В Деян. I, 3–4 все это время от страдания до вознесения Господня изображено так, включая, несомненно, в это время пребывание учеников сначала в Иерусалиме, потом в Галилее, потом снова в Иерусалиме:

«Апостолам которых Он избрал 3. Которым и явил Себя живым по страдании Своем со многими верными доказательствами, в продолжение сорока дней являясь им и говоря о царствии Божием.

4. И собрав их Он повелел им: не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите обещанного от Отца, о чем вы слышали от Меня»⁶⁸¹.

Обещанное Господом было послание Утешителя Духа Святого⁶⁸² и крещение Духом Святым⁶⁸³.

После сего последовало славное Господне вознесение (Лук. XXIV, 50–52 и Деян. I, 8–11).

В Пятидесятницу (Деян. II) исполнилось крещение Духом Святым, обещанное Господом всем верующим; и возрождение через них мира к новой жизни⁶⁸⁴.

Если бы мы взяли на себя решимость делать умозаключения по поводу постепенности порядка явлений Господних, то казалось можно бы было заметить следующее. Господь является прежде всего существам слабейшим и вместе с тем более всех любящим, каковы были Мария Магдалида и жены мироносицы. Потом Он является павшему и скорбящему Петру, потом посылает как вестников перед Собою двух учеников (из семидесяти), шедших в Еммаус, и потом является собору Апостолов и собранию верующих облекая первых властью прощать грехи⁶⁸⁵.

Последним из Апостолов увидел Господа Фома, не потому, чтобы душа его была хуже других, а потому только, что человеческий ум его и желание постичь все своей собственною силою, мешали вере. И подобных Фоме приемлет с любовью Господь, – снисходя к их слабости, проистекающей от их уверенности в силе их собственного разума, – но является им последним, ибо надо, чтобы тоска ожидания и страдания сомнения послужили им наказанием и уроком и приуготовили их к великому счастью веровать.

Прекрасно говорит Святой Кирилл Иерусалимский о том, кто были свидетелями воскресения Христова:

«Много было свидетелей воскресения Спасителя. Ночь и свет полной луны, потому что была шестнадцатая ночь от новолуния; и камень гроба приявший в себя Христа, и сей камень противостанет в лицо Иудеям, потому что видели они Господа; и камень тогда отваленный, и он, лежа до сего дня, свидетельствует о воскресении. И явившиеся Ангелы Божии свидетельствовали о Воскресении Единородного. Свидетели и Пётр и Иоанн и Фома и все прочие Апостолы, из которых одни приходили ко гробу и видели гробные пелены, – которыми Он обвит был прежде, – лежащими в гробу по воскресении; другие же осязали руки и ноги Его, видели язвы Гвоздные: все же в совокупности прияли на себя спасительное дуновение и сподобились власти прощать грехи силой Духа Святого. Свидетели и жены, явившиеся за ноги воскресшего и видевшие великое землетрясение и блистательность, Ангела⁶⁸⁶... И воины свидетели вместе с полученным ими серебром за ложь. Свидетелями суть и самое всеми еще видимое место и сиё здание святой церкви христолюбивой изволением блаженной памяти царя Константина сооруженное».

XX, 1. Во едину же от суббот Мариа Магдалина прииде заутра, еще сущей тме, на гроб: и виде камень взят от гроба.

2. Рече убо и прииде к Симону Петру и к другому ученику, его же любяше Иисус, и глагола им: взяша Господа от гроба, и не вем где положиша его.

Мария Магдалина, с свойственной характеру её живостью, выйдя из дома вместе с женами мироносицами упомянутыми в Марк. XVI, 1, несомненно на далекое расстояние опережает своих спутниц, но, прибежав к гробнице, останавливается в изумлении, видя тяжелый и большой камень⁶⁸⁷, приваленный ко гробу⁶⁸⁸ в Пятницу, отваленным, а потому гробницу открытой. Кажется, что в это первое посещение гробницы, Мария Магдалина не заглядывает в самую гробницу как позже (Иоан. XX, 11), а увидев, что камень отвален, в страхе бежит прямо сообщить свои опасения Петру и Иоанну.

Надо думать, что Мария Магдалина не только знала, где жил Иоанн и где он приютил Богоматерь, но еще вероятно если не знала наверное, то подозревала, что она там найдет убитого горем Петра. Естественно было думать, что Петр находится в сообществе Богоматери и любимого ученика Господа после событий страшной ночи, с Пятницы на Субботу.

И действительно, Петр после пролитых им горячих слез раскаяния, и обуреваемый тоскою снедавшей его сердце, куда мог он направить стопы свои, как не в то убежище, которое приняло Матерь его Господа и любимейшего из Его учеников. Здесь только мог он говорить о Господе и облегчить душу свою покаянием. Можно ли сомневаться, что Богоматерь говорила этой бедной тоскующей душе слова успокоения и напоминала слова любви Господа. Можно ли также сомневаться в том, что ученик, которого любил Господь и который всю последующую жизнь свою провел в проповеди любви, поучая что «любовь от Бога»; что «кто не любит – не познал Бога, ибо Бог есть любовь»⁶⁸⁹: можем ли мы сомневаться, говорим мы, чтобы в эти тяжелые для Петра минуты, Иоанн не нашел в душе своей слова любви и успокоения страждущему сердцу? Вероятно еще он повествовал Петру о последних минутах Господа, которого они так любили, и которого величие они еще не вполне понимали. Может быть и выражение Петра в послании его⁶⁹⁰: «имейте любовь друг к другу, потому что любовь покрывает множество грехов», кроме значения великого поучения всем христианам, имела еще для самого Петра значение воспоминания страшной для него ночи, когда спасла его от отчаяния любовь его к Господу и любовь его к Иоанну, и поддержала его любовь Иоанна к нему.

Потому, когда Мария Магдалина прибежала туда, где жили Богоматерь и Иоанн, она нашла там и Петра и им возвестила, что камень отвален от гроба, присовокупив свое предположение, что тело Господа кем-либо унесено. Смутной радостью и надеждой по всей вероятности забились сердца учеников, и они стремительно вскакивают, чтобы бежать к гробнице и удостовериться в сообщенном им событии.

3. Изыде же Петр и другий ученик и идяста ко гробу.

4. Течаста же оба вкупе: и другий учении тече скорее Петра, и прииде прежде ко гробу.

5. И приник виде ризы лежащия: обаче не вниде.

6. Прииде же Симон Петр в след его, и вниде во гроб, и виде ризы едины лежащя.

7. И сударь, иже бе на главе его, не с ризами лежащь, но особь свит на едином месте.

Три свидетельства воскресения Господа даны были ученикам Петру и Иоанну, чтобы они на основании их поднялись на крыльях веры до понимания совершившейся тайны. Мария Магдалина приносит весть об отваленном камне; сами они видят, во-первых, – пустую гробницу, во-вторых, – «ризы», т. е. пелены, плат и плащаницу не в беспорядке разбросанные, а положенные в порядке⁶⁹¹.

В ту минуту, когда Мария Магдалина приносит им, – знающим что гробница Господа запечатана и охраняется стражею из римских воинов состоящею⁶⁹², неожиданную весть что камень отвален от гроба и стражи уже нет⁶⁹³, Петр и Иоанн еще не понимают вполне события, сердце их бьется сильнее тревогою и надеждою, но они прежде всего спешат своими глазами видеть, что именно произошло. Иоанн, как младший Петра летами, бежит естественно скорее его и прибегает ко гробу первый, но не входит в гробницу, одержимый благоговейным страхом: он только «приник», т. е. наклонился и смотрел с напряженным вниманием в отверстую гробницу, никем уже не охраняемую и, по-видимому, пустую. Не входит он ранее Петра в гробницу потому, что с свойственным ему смирением, он признавал над собою преимущество лет Петра и памятовал слова Господа: «ты еси Петр»⁶⁹⁴ ... В это время подходит Петр и не останавливаясь входит в гробничную пещеру, ибо душа его жаждала скорее постигнуть раскрывающуюся тайну. Пред ним второе свидетельство, пустая гробница и третье свидетельство, на которое в особенности указывает Златоуст (1. cit), это пелены и платок, обвивавший Господа, сложенные в порядке, и свидетельствовавшие, что при совершившемся событии не преступная человеческая рука нарушила покой гробницы, а произошло нечто сверх естественное. Не Иудеи стали бы снимать ризы и свивать плат, если бы они унесли тело Господа; для учеников было ясно, что оставление в гробе земных гробовых одежд Господа должно было знаменовать ненужность их. Следующие стихи еще более разъясняют состояние душ учеников.

8. Тогда убо вниде и другий ученик, пришедый прежде ко гробу, и виде и верова.

9. Не у бо ведяху писания, яко подобает ему из мертвых воскреснути.

10. Идоста же паки к себе ученика.

Когда входит Иоанн с благоговейным трепетом в гробницу, где положено было пречистое тело горячо любимого им Господа, которого смерть на кресте в вечер Пятницы он видел своими глазами, то и его, как Петра, поражают, во-первых, отсутствие тела Господня и порядок, в котором лежат одежды, облекавшие умершего Господа. И его поражает мысль, что похищёние тела при этих обстоятельствах немыслимо; тогда естественно, что и Иоанн и Петр должны были вспомнить слова Господа, неоднократно им говоренные, что Сын человеческий должен воскреснуть из мертвых⁶⁹⁵. Несомненное убеждение, что Господь жив и воскрес из мертвых овладевает их душою и наполняет ее радостью «и виде и верова», говорит Иоанн Богослов о себе, несомненно однако признавая такое же чувство и в Петре, ибо себя он выставляет лишь как свидетеля, что при всех обстоятельствах сего события нельзя было не прийти к вере в воскресение Господа, или может быть даже подразумевая, что вера еще ранее вспыхнула в душе Петра, вошедшего ранее его в гробницу. Что Иоанн говорит об вере, вспыхнувшей в обоих сердцах, то ясно из следующего стиха, когда он об обоих говорит «ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых».

Получив убеждение в душе своей, что Господь жив и что исполнилось то, что Он сам говорил им, мысли учеников переносятся к закону Моисееву и пророческими книгам и ищут связь между словами откровения и совершающимися событиями. Тогда только перед ними начинает уясняться значение слов Псалма ХV, 10: «Ты не оставишь души Моей во аде и не дашь Святому Твоему увидеть тление»; тогда только вспоминают они многие другие пророчества и между прочим LIII главу пророка Исаии, рисующую с такою ясностью и страдания и смерть и погребение Господне, и кончающуюся кликом веселия и победы; и победный клик Осии XIII, 14: «смерть, где твое жало? ад, где твоя победа?»

Но полное понимание пророчеств дано было Апостолам лишь позже, когда Господь даровал им Духа Святого и отверз им ум разуметь писания⁶⁹⁶, посему и говорит Иоанн Богослов, сознавая бессилие человека самому понять писания: “не убо ведяху писания, яко подобает Ему из мертвых воскреснути”.

Только сам Господь, уже явившись ученикам, вполне раскрыл им значение всей цепи пророчеств, возвещавших Божий промысл о спасении человека на земли; а потому когда Петр и Иоанн стоят в гробнице, то души их преисполнены веры и горят любовью, но не имеют еще того знания, которое даст им Господь Духом Святым. Иоанн Богослов и отмечает это состояние души и ума их, указывая сим как Господь постепенно просвещал их и открывал умственные очи их, чтобы сделать их достойными проповедниками Евангелия и пастырями Христова стада. «Идоста же паки к себе ученика», говорит Иоанн, «дивяся бывшему», как прибавляет Лука ХХIV, 12⁶⁹⁷.

Между тем за учениками, когда они бежали ко гробу, бежала и Мария Магдалина, но оставалась вне гробницы, когда Петр и Иоанн были внутри её. Петр и Иоанн идут назад несомненно с тем, чтобы сообщить о виденном и перечувствованном ими Богоматери и собрать всех других Апостолов вкупе, дабы ожидать в благоговении Господа: посему то мы и видим Апостолов и других верующих⁶⁹⁸ в сборе вечером того дня. Между тем Мария Магдалина, в глубокой скорби, не могла оторваться от гробницы; она стоит близ гроба и рыдает горькими слезами.

11. Мария же стояша у гроба вне плачущи. Яко же плакашеся, приниче во гроб.

12. И виде два Ангела в белых ризах седящя, единаго у главы, и единаго у ногу, идеже бе лежало тело Иисусово.

Иоанн рассказывает в подробности все это событие, не записанное другими Евангелистами, но на которое однако указывает вкратце Евангелист Марк (XVI, 9), говоря: «Воскресши рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов». Мы полагаем, что Господь явился прежде всех других бывшей грешнице, чтобы спасти ее от отчаяния и чтобы вознаградить ее за сильные душевные страдания, происходившие от великой её любви. Заметим, что священное писание ничего не говорит о явлении Господа Матери Своей по плоти – Пресвятой Богородице, и потому мы не в праве спрашивать, когда и как Господь утешил ее. Это осталось тайною; мы думаем, что если Духом Святым не повелено записать сего события, то на это есть причины известные Богу.

Из того что мы знаем, мы видим, что Господу прежде всего благоугодно было успокоить и обрадовать более всех страждущую женщину, которую, может быть, страдания могли довести до отчаяния и безумия. Господь, как прекрасно сказал Григорий Богослов, все соразмеряет с немощью нашей⁶⁹⁹.

Когда ученики с верою, но в глубокой думе ушли от гроба, страждущее и любящее сердце Марии приковывало ее к гробнице. Повествование св. Ев. Иоанна живо рисует картину плачущей женщины, не знающей, где искать утешения, и сердце которой разрывается от боли и тоски по Том, Который словом жизни поднял ее из грязи и не побрезгав ею, обещал ей вечное блаженство. Слабой, измученной горем, женщине казалось в эту минуту, что в будущем для неё нет более ни успокоения, ни радости. С тоскою наклоняется она к отверстию пещеры, чтобы взглянуть на место, где лежало пречистое тело Господа, и вот вдруг очи её открываются, и она видит, что два Ангела, как два стража, сидят в голове и в ногах того места, на котором покоилось пречистое тело Господа.

Ангелы спустились с неба не для Марии Магдалины, но они сделались видимыми очам её по повелению Божию и вследствие её внутреннего состояния; обыкновенные земные очи её узрели невидимое для них обыкновенно.

Ангелы Божии были на страже гробницы с того времени, когда один из них отвалил камень от гроба (Матф. XXVIII, 2) и явился на мгновение, как молния, стерегущим воинам, которые после первого оцепенения бежали и поведали о событии первосвященникам (id. ib. 11). Но затем Ангелы опять стали невидимыми, ибо Петр и Иоанн, входившие в гробницу, не видали их, хотя находились близ этих служителей и посланников Божиих. Но вот Мария Магдалина наклоняется и два Ангела делаются ей видимыми точно так, как несколько позже делается видимым только один из Ангелов женам мироносицам⁷⁰⁰.

Замечают, что Ангелы Божии, которых видела Мария Магдалина сидящими над местом, где покоилось пречистое тело Господне, напоминают «двух Херувимов над ковчегом откровения»⁷⁰¹, изображения которых приказано было поставить Моисею: «там, где Господь будет открываться ему»⁷⁰². Поистине здесь, в гробнице, открылся Господь всему человечеству.

Ангелы в белых ризах или, как говорит греческий текст, «в белом» έν λευχοϊϛ⁷⁰³, при чем внимание останавливается на цвете, а не на одежде. Эта одежда есть светлая блистающая оболочка, которая для очей человеческих потемнела до белизны, чтобы око земное могло созерцать ее⁷⁰⁴. Пророку Даниилу предстал Ангел, но в более грозном блистающем виде, и потому пророк упал без чувств⁷⁰⁵. Ангелы Божии, по выражению Псалма (103, 4), «слуги Божии огнь палящь», но здесь, в гробнице Господа, явление Ангелов кроткое, успокаивающее, и потому они для зрения людей облекаются в ризы лишь на столько светлые, чтобы свет, в форме белого цвета, был доступен зрению без ужаса.

13. И глаголаста ей она: жено, что плачешися? Глагола има, яко взяша Господа моего, и не вем где положиша его.

14. И сия рекши, обратися вспять и виде Иисуса стояща: и не ведяше, яко Иисус есть.

В видении пророка Даниила (X, 6, 9) он слышит глас Ангела, «как глас множества людей». Но в гробнице Господней Мария слышит кроткий и тихий ласковый глас Ангелов, с участием и соболезнованием вопрошающий: «жено, что плачешися»? Мария Магдалина, вся углубленная в своей горесть, не только не ужасается, даже не удивляется видению, ибо мысли её у Господа. Она отвечает Ангелам те же слова, которые она говорила Петру и Иоанну: «унесли Господа моего и не знаю где положили Его»; она ничего другого и не может сказать, она ни о чем другом мыслить не может, она вся в том горе, которое она в этих словах высказывает. Моего Господа взяли, говорит она, забывая о всем мире и вся поглощенная в одну мысль.

Но Марии Магдалине, этому любящему и страждущему сердцу, которому много и прощено за то, что она возлюбила много⁷⁰⁶ готовится великая радость. Страдание её воспомянуто Богом, и Он, милосердый ко всем немощам и страданиям, ранее всех других является близкому к отчаянию слабейшему существу. Мария Магдалина в полузабытьи своего горя говорила с Ангелами, как с простыми людьми и высказав им свое горе, оборачивается в тоске назад и видит человека, которого она сначала не узнает, ибо чтобы познать Господа, надо чтобы на то была Его святая воля. При том Мария Магдалина не была еще приготовлена к уверенности в воскресение Господа, ибо и самые ученики не могли понять всех совершавшихся событий, пока не были научены Богом⁷⁰⁷. И так, Мария Магдалина от Ангелов обращается в другую сторону, в естественном движении человека, которого сердце изнывает тоскою и который бессознательно ищет на чем остановить взор свой, ищет предмета, который бы заставил его хотя на мгновение забыть его тоску. Может быть также, что она того не сознавая, но чувствовала приближение Господа в человеческом образе. Взор её останавливается на Господе, кротко и милостиво смотрящем на нее, но она еще не узнает Его: глаза её удержаны, по прекрасному выражению в Евангелии Луки употребленному⁷⁰⁸ Господь взывает ее к Себе (ниже ст. 16), «назвав ее по имени».

Здесь заметим, что название кого-либо Господом по имени и в Ветхом Завете знаменовало особое благоволение Божие. «Я знаю тебя по имени», глаголет Господь Моисею⁷⁰⁹.

15. Глагола ей Иисус: жено, что плачеши? кого ищеши? она же мняши, яко вертоградарь есть, глагола ему: господи, аще ты еси взял его, повеждь ми, где еси положил его: и аз возму его.

16. Глагола ей Иисус: Марие. Она же обращшися глагола ему: Раввуни, еже глаголется, Учителю.

Господь делает Марии Магдалине первый вопрос, выражающий участие к её горю: что плачеши? но прибавляет еще другой вопрос, вызывающий в Марии сознание её душевного состояния: кого ищеши? В вопросе сем, требующем, чтобы Мария ясно высказала свое желание, есть однако уже приуготовление к той радости, которая готовится Марии, и указание, чтобы она остановила мысль свою на том: Кого она ищет? и Кто тот, кого тело она ищет?

Мария в ответе своем высказывает главную мысль овладевшую ей; она ищет тела Иисусова и думая, что она говорит с садовником, принадлежащим и преданным верному Иосифу, она не боится открыть ему и свое горе и свое желание, чтобы тело Иисуса было отдано ей, как драгоценная святыня, над которой она будет плакать, доколе Бог не призовет ее к Себе. В ответе своем впрочем она не называет Господа Иисуса по имени: для неё тот, кого она ищет Он по преимуществу; она говорит о Нем; она спрашивает куда положили Его. Душа её Им переполнена; разве она может говорить об ком-либо другом? и разве все не поймут ее? Мысль о воскресении Господа еще не зарождалась в уме её. Но вот Господь произносит имя её: Мария!

Сколько милосердия и любви в этом зове Богочеловека, благословляющего Своим священным примером все высшие, чистейшие и лучшие человеческие чувствования!

По видимому, говоря с Тем, Которого она считала садовником, Мария в забвении и погруженная в свое горе, не смотрела на того, с которым она говорила; очи её были потуплены в землю, сама она стояла отвернувшись, как человек потерянный. Но вдруг раздается глас, наполнивший душу её и ужасом и счастьем: Мария! Она вмиг оживает, быстро оборачивается⁷¹⁰ к говорящему, в трепете, и простирает к нему дрожащие руки, не смея верить своей радости. Глаза её видят живого во плоти Иисуса Господа, кротко и милосердо смотрящего на нее. «Раввуни!» – восклицает она. Она обращается к Господу с тем названием, под которым она впервые узнала Его, когда Он словом своим извлек ее из бездны греховной и воспретил бесам, овладевшим ею, мучить ее и входить в нее. В этом названии Учитель для неё воскресает все прошедшее, когда она из презренного всеми существа поднялась до высоты ученицы Господа и воскресла от жизни плотской и мерзостной, к жизни чистой и духовной.

Женщина, во всех слоях общества, более и глубже мужчины чувствует и тоску падения и радость возрождения, и потому в устах Марии слово Учитель было памятью сердца всего прошедшего, с его бездной греха и с небесною радостью спасения из бездны.

Ни минуты колебания не испытала Мария; ей не нужно было подтверждения писаний, она не успела даже вспомнить, что Господь говорил о своем воскресении; она услышала глас Господа и уверовала, ибо высшая мудрость есть любовь.

17. Глагола ей Иисус: не прикасайся мне, не убо взыдох ко Отцу моему: иди же ко братии моей, и рцы им: восхожду ко Отцу моему и Отцу вашему, и Богу моему и Богу вашему.

Пред нами священные слова Господа, раскрывающие нам отчасти одну из сторон великой и многообразной тайны воплощения и воскресения Господа и прославлении во плоти предвечного Слова, которое, как Бог, всегда пребывало во славе со Отцом и Святым Духом, вечно и непрерывно, и которое прославилось во плоти ради нас, дабы всех привлечь к Себе и с Собою на небо⁷¹¹.

«Не прикасайся ко мне, не у бо взыдох ко Отцу Моему... восхожду ко Отцу».

«Я восхожу», – говорит Господь, в настоящем времени, не взойду, а «восхожу» и возношу с Собою грешную доселе, павшую плоть человеческую, обновленную, очищенную и искупленную кровью Моей, пред престолом Всевышнего, как жертву чистую и благоугодную Богу.

Когда Господь явился Марии⁷¹² великая тайна эта совершалась, а когда Господь явился ученикам и позволил им коснуться Себя⁷¹³, то она уже совершилась. «Не прикасайся Меня», слова сказанные Марии, указывают нам на продолжение того таинственного момента, когда Господь, как Творец и Бог – Слово, созидает ту очищенную храмину тела, которая могла служить храмом Духа Святого⁷¹⁴, храмом Бога Живаго⁷¹⁵. Он созидает то тело христианина, которое из тела душевного могло после великой жертвы Богочеловека преобразиться благодатью в тело духовное⁷¹⁶, ибо «первый человек Адам был душою живущею, а последний Адам есть дух животворящий»... «и первый человек из земли перстный, второй человек Господь с неба»⁷¹⁷. Потому Господь и возносил плоть человеческую ко престолу Всевышнего, дабы мы «носившие образ перстного, могли носить образ небесного»... «ибо не умрем мы, но изменимся», говорит Апостол⁷¹⁸ и «тленное облечется в нетление, и смертное облечется в бессмертие».

Но облечь тело человеческое в нетление и бессмертие подобало нашему Первосвященнику⁷¹⁹ и Он, освятив сию плоть, носимую Им самим, одержал победу над адом и смертью, как предречено было по велению Божию пророками: «поглощена смерть победою»⁷²⁰ и «смерть, где твое жало? ад, где твоя победа?»⁷²¹.

Из Евангелия от Матфея XXVIII, 9, где не говорится особенно о Марии Магдалине, но повествуется о другом, весьма немного позднейшем событии, мы узнаем, что святые жены мироносицы приступили к воскресшему Господу и коснулись, в великой радости своей, ног Господа. Из этого видно ясно, что Господь был облечен в истинное тело человеческое, и что когда Он говорил Марии не прикасайся, то это было запрещение лишь напоминающее ей, что Господь хотя в теле человеческом, но не будет более продолжать земную жизнь в видимом образе человеческом. Прикосновение грешных людей не могло ни в чем изменить событий, но сами люди должны были помнить, что Господь возносит тело к престолу Всевышнего, и что сие священное тело есть «истинно брашно» и кровь Его есть «истинно пиво»⁷²², которое становится для верующих источником вечной жизни⁷²³.

Вслед за сим Господь дает поручение Марии Магдалине, а несколько минут позже другим мироносицам (Матф. XXVIII, 9) возвестить братиям Его о воскресении Его.

Но в Евангелии от Иоанна сохранены еще те полные великого значения слова, которыми Господь повелевал Марии Магдалине известить верных учеников о Его воскресении: «иди же ко братии Моей и рцы им: восхожу ко Отцу Моему и Отцу вашему и Богу Моему и Богу вашему».

В священных словах сих первое внимание останавливает имя, даваемое Господом Апостолам и ученикам, а чрез них и всем верующим: братия.

«Все вы братия, один у вас Учитель – Христос »⁷²⁴, глаголал Господь к ученикам Своим, приуготовляя их к тайнам царствия Божия. Ныне, подняв тайной искупления человечество, Он в лице верующих воздвигает его до Себя, Бога во плоти и милосердно глаголет о любящих Его как о братии⁷²⁵, указывая и на духовное родство Свое с ними в отношении Отца.

Но здесь надобно благоговейно вникнуть в таинственное речение, соединяющее Богочеловека с человеком по благодати, но и разделяющее человека от Богочеловека по существу, ибо, как говорит св. Афанасий Великий⁷²⁶: «Он Сын Божий по естеству, а мы сыны по благодати».

«Восхожду», глаголет Господь, ко Отцу Моему по существу и рождению, который Отец ваш по милосердию и усыновлению вашему. «Восхожду» к Богу Моему, с коим «Я есмь едино» (Иоан. X, 30) и Богу вашему, открывшему Себя людям во Мне по милостивому соизволению, и даровавшему вам право «чадами Божиими быти», но лишь «верующим во имя Мое» (Иоан. I, 12).

«Бог Отец, говорит св. Григорий Богослов⁷²⁷, нарицается Богом Господа Иисуса, не в рассуждении Слова, но в рассуждении зримого человечества Христова; Отцом нарицается Слова, а не зримого в телеси: сугубо был естеством. Бог бо нам собственно Бог, но не собственно Отец».

Давая Марии Магдалине повеление быть благовестницей сих великих слов, Господь отпускает ее и она, уже ожившая от бездны скорби к небесной радости, бежит к ученикам Господа, исполнить Его повеление. Мы должны думать, по ср. с Матф. XXVIII, 9, что в это время подходят и другие жены, которым также является Господь и также повелевает возвестить о Своем воскресении.

18. Прииде же Мария Магдалина, поведающи учеником, яко виде Господа, и сия рече ей.

У Матфея (XXVIII), Марка (XVI), Луки (XXIV) сохранено общее воспоминание о всех женах мироносицах, которым явился Господь. У Матфея (ст. 1) названы Мария Магдалина и другая Мария; у Ев. Луки (ст. 10) сказано: «Магдалина Мария, и Иоанна, и Мария (мать) Иакова и другие с ними». У Евангелиста Марка (ст. 1) названы Мария Магдалина, Мария Иаковлева и Саломия, и у него (ст. 9) сохранено воспоминание, что «Господь явился сперва Марии Магдалине».

У Марка (ст. 10–11) и у Луки (ст. 11) записано еще, что слова Марии Магдалины и других жен, возвещавших о воскресении Господа, «показались пустыми» и ученики Господа «плачущие и рыдающие» не поверили им⁷²⁸. Вслед за сим (Луки ст. 13–35; Марка ст. 12). Господь является двум ученикам из семидесяти, шедшим в Еммаус. Сии, узнав Господа в преломлении хлеба, спешат обратно в Иерусалим и являются предвозвестниками Господа в соборе Апостолов, уже собранных и готовящихся к принятию Царя и Бога. Но медлительность в вере Апостолов ставится им в некоторую вину Господом⁷²⁹, хотя Он с отеческою любовью удостоверяет их в своей личности и поучает их⁷³⁰ и затем дарует им благодать Духа Святого, и власть разрешать грехи⁷³¹.

О Марии Магдалине и других женах Евангелия не говорят более ничего, но для нас с ними и в особенности с именем Марии Магдалины связано вечное воспоминание как о первой благовестнице высшей христианской радости, стяжавшей сию память и славу единственно великою любовью своей ко Христу Спасителю.

19. Сущу же позде, в день той во едину от суббот, и дверем затворенным, идеже бяху ученицы его собрани, страха ради Иудейска, прииде Иисус, и ста посреде, и глагола им: мир вам.

«Мир оставляю вам, мир Мой даю вам», глаголал Господь ученикам Своим, отходя на страдание⁷³². Ныне, по совершенном искуплении, Он сам приносит мир сей ожидающим Его, кои уже составляли новую церковь Божию на земле.

Господь является Апостолам и верным, вечером, в день своего воскресения, в день недельный, в тот день, который отныне заменил древнюю Субботу, день покоя телесного, ибо в сей день воскрес Господь и принес успокоение души человека, в Нем, Господе, воплотившемся и страдавшем за нас и воскресшем. Сей день был первым днём творения, и в этот день подобало совершиться и другому творению, ибо «кто во Христе, нова тварь: древняя мимоидоша, и Быша вся нова»⁷³³.

Евангелист Лука записывает смущение учеников, когда Господь появился среди их, и мысли их, что они видят духа⁷³⁴. Тогда Господь, поставляя им на вид их «неверие и жестокосердие, что видевшим Его воскресшим не поверили»⁷³⁵, однако по милосердию Своему снисходит к их слабости и происходящему от неё сомнению, и показывает им пречистые руки и ноги свои и прободенное ребро, и чтобы удостоверить их, что Он во плоти человеческой, вкушает пищу от трапезы их⁷³⁶.

Ученики были собраны в одной большой комнате, которая, по преданию, та самая комната «большая, устланная» (Марка XIV, 15), в которой совершилась Тайная вечеря, и в которой и позже (Деян. 1, 13–14) собирались Апостолы вместе с другими учениками и „некоторыми женами и Материею Иисуса и с братьями Его“. Здесь же произошло избрание Матфия для пополнения числа Апостолов, и в этой же горнице, по преданию, Апостолы и бывшие с ними удостоились даров Духа Святого (Деян. II, 1–4).

В день воскресения Христова все Апостолы, кроме Фомы⁷³⁷ в сборе, и с ними другие, как указывает Лука⁷³⁸; т. е., другими словами, вся наличная церковь Христова, за исключением немногих, собралась в этот вечер в ожидании Царя своего и Бога. Марк (ХVI, 14) и Лука (ХХIV, 33) говорят об сборище Апостолов под именем «одиннадцать» явно разумея под сим числом (в котором не доставало Фомы), совокупность Апостолов, как учреждения, как нераздельного целого, которое было перед сошествием Духа Святого восполнено до основного числа двенадцати⁷³⁹. Но ясно, что отсутствие Фомы не колебало значения этой собирательной единицы, которой Господь вверял управление своею церковью. Около этой основной собирательной единицы группировались все другие члены церкви, первенствующая посреди их Богоматерь, многие из семидесяти, святые жены, благочестивые Иосиф и Никодим и многие другие, нам неизвестные.

Нет никакого сомнения, что собрание в сей великий день было созвано именно в ожидании того, что Господь может быть удостоит его Своим присутствием. Мы знаем, что кроме Марии Магдалины и жен мироносиц, возвестивших о воскресении Господа, и Симон Петр удостоился видеть Господа ранее явления Его церкви (Лук. XXIV, 34), а по указанию Ап. Павла (1Кор. XV, 7) и Иаков. Когда ученики, шедшие в Еммаус, возвратились в Иерусалим, то они нашли уже всех собранными, и им уже поведали (Луки ст. 34), что Петр видел Господа. Вследствие сего сомневаться нельзя в том, что Апостолы и верующие собрались именно с целью ожидать Господа, и хотя Евангелисты Марк и Лука и говорят о некотором сомнении охватившем некоторых из них, в чем и упрекал их Господь, но нет сомнения, что Петр⁷⁴⁰ и Иоанн, вынесшие веру из гроба Господня и все, видевшие уже Господа, утверждали в вере колеблющихся и посему Церковь, долженствовавшая вскоре овладеть миром, в числе наличных членов своих ожидала своего Владыку и Первосвященника и Господа.

Может быть некоторую слабость веры можно видеть и в указании, что ученики были собраны: „дверем затворенным, страха ради Иудейска”. Но сии двери затворенные свидетельствовали также о том, что Господу в прославленном теле человеческом нет материальных преград, и что таковое же «тело духовное» ожидает всех любящих Его, ради искупления Им человека от скверны греховной.

Итак, учреждаемая новая церковь в сборе и ждет с трепетом своего утверждения Господом: И вот, среди ожидающих появляется сам Господь и дает им величайшее благо, мир, знаменующий примирение человека с Богом.

Мир дается всей Церкви; после сего Господь обращается особенно к главам церкви и посланникам Его к народам.

20. И сия рек, показа им руце и нозе и ребра своя. Возрадовашася убо ученицы, видевше Господа.

21. Рече же им Иисус паки: мир вам: якоже посла мя Отец, и аз посылаю вы.

Успокоив верующих и показав им знаки язв на пречистом теле Своем, доказывавших, что Господь был в том же теле человеческом, которое Он воспринял на Себя и которое страдало за мир, и устранив мысль о том что «они видят духа»⁷⁴¹ в смысле бесплотного видения, Господь удостоверяет всех собранных, что Он неизменно Тот, который так любил их, пострадал за них и ныне воскрес, «да прославится Отец в Сыне»⁷⁴².

«Возрадовашася ученики» радостью великою и вспомнили, что Господь перед страданием глаголал им: «вы восплачете и возрыдаете,.. но печаль ваша обратится в радость»... «Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше и радости вашей никто не отнимает у вас»⁷⁴³. И в тот же вечер перед страданием своим Господь также сказал: «Дух истины, который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне. А также и вы будете свидетельствовать, потому что вы сначала со Мною»⁷⁴⁴.

В этот вечер высшей духовной радости, после первого мир вам, произнесенного Богом-Словом во плоти, возвещавшим примирение человека с Богом и исполнение Ангельского славословия: «слава в вышних Богу, на земли мир, в человецех благоволение»⁷⁴⁵, Господь: «паки рече: мир вам: якоже посла Мя Отец и аз посылаю вы».

Сие вторичное приветствие Господа, обращенное к примиренным уже с Богом во Христе верующим, имеет особое значение в связи с следующими за ним словами. Во втором речении мир вам, Господь освящает на проповедь своих «свидетелей» и дает им мир, говорит Златоуст⁷⁴⁶, готовя их к брани. Война, которую ведут христиане, «не против крови и плоти, но против начальств и властей и мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных⁷⁴⁷; в сей духовной брани высшее средство защиты и высшее оружие победы есть тот мир души, который Господь дарует своим посланным, а чрез них и уверовавшим. Не сей ли мир Господень овладел миром. Что давало христианство этим язычникам взамен многообразных наслаждений плоти и власти и богатств и удовлетворения всех страстей и тщеславия? Христианство дало этим измученным радостями земли душам одно благо: мир души: и как купец, нашедший драгоценную жемчужину и все отдавший за нее, или человек все продавший, чтобы купить поле, в котором скрыто сокровище⁷⁴⁸, – так все эти язычники, привлеченные благодатью, отдали все, чтобы овладеть единым истинным сокровищем на земли – миром, принесенным Господом нашим Иисусом Христом. И подобно зерну горчичному⁷⁴⁹, посеянная в сердцах вера создала всеобъемлющий храм Божий именуемый церковью, в котором верные, – уподобленные в притче птицам небесным, потому что они взлетают от земли, – нашли приют свой, ибо в церкви, коей глава Христос, они обретают мир, дарованный Господом.

Высоко поставил Господь учеников Своих, посылаемых Им на проповедь мира: «якоже посла Мя Отец, и Аз посылаю вы».

«Мир вам», глаголет Господь как Бог; несите же этот мир вселенной. Им поручает Он развитие Божией мысли, уподобляя их послание, в некоторой степени, по великому милосердию Своему, тому священнейшему и таинственному посланию, вследствие которого Вторая Ипостась Святой Троицы «плоть бысть и вселися в ны»⁷⁵⁰ и «бе свет миру»⁷⁵¹.

22. И сия рек, дуну, и глагола им: приимите Дух Свят.

23. Имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся.

«И сия рек, дуну». Мы не можем не сопоставить сие выражение с совершенно тожественным с ним (в греческом переводе) выражением⁷⁵², употребленным в кн. Бытия в главе II, ст. 7 о сотворении человека: «и вдунул в лице его дыхание жизни». Господь оживил человека в день творения его, не так, как оживил всех сотворенных прежде его тварей, а непосредственным вдыханием жизни, соделывая его способным к восприятию Божественных истин, т. е. давая ему индивидуальную бессмертную душу, способную познавать Бога⁷⁵³.

И вот, в сей великий день, когда созидается «нова тварь»⁷⁵⁴, Господь дарует душе человеческой новое высшее развитие, посредством подобного же первому творческого вдыхания новой жизни из пречистых уст Господа, облеченного в тело человеческое; и дыхание Господа и видимым и таинственным образом переносит от Господа на них священнейший дар благодати, который Он дарует им словами:

«И светлый Иисус и Дух Святой, – говорит Григорий Богослов⁷⁵⁵, – яко некие лучи послашася нам от Отца... двойственный луч и нам доставляют истинный свет и со Отцом соединены суть».

Господь дарует дары Духа Святого ученикам своим, немедленно по воскресении Своем, дабы возвысить их, приблизить их к Себе и открыть ум их к уразумению Писаний и к уразумению бесед Его в течение сорока дней до Вознесения⁷⁵⁶, готовя в них пастырей всей Церкви, на которую излиты дары Духа Святого Утешителя в день Пятидесятницы⁷⁵⁷. В первый же день воскресения своего Господь утверждает ту духовную иерархию, которая должна управлять христианским миром после отшествия Его на небо и до второго Его пришествия.

Посему вместе с дарованием им Духа Святого, им вручается на земле власть отпускать грехи, т.е. часть власти Божественной, ибо «никто не может отпускать грехов, кроме единого Бога, а Дух Святой, который есть Бог, и имеет одно и тоже действование со Отцом и Сыном, отпускает грехи чрез Апостолов»⁷⁵⁸

Не оставим без внимания того важного различия, которое представляет в себе служитель Божий, действующий как освященный на это служение особою благодатью, и как человек. Как человек и верный раб Господа, он по слову Господню⁷⁵⁹ не ведает и забывает о всех прегрешениях людей против него лично; глагол же: «им же отпустите грехи, отпустятся, имже держите, держатся» обращен к нему как к отрешившемуся от земного, как могущему подняться на высоту духовную и созерцать грехи людей без ненависти или озлобления, а одною любовью: любовью долженствующею уподобляться великой любви Христа, и которой одна цель: спасти погибающего.

Но если слова Господни относятся к сему высшему служению, то кто же может отрицать, что словом сим и нравом разрешать грехи, Господь несомненно учреждает таинство исповеди, отрицаемое некоторыми христианскими общинами, ибо только одна исповедь может открыть служителю Божию те грехи, которые тяготят кающегося и который обращается не к человеку, а к служителю Божию, глаголющему именем Христа и разрешающему сии грехи властью дарованной ему Господом и благодатью Святого Духа Утешителя «кои как два луча, соединенные со Отцом⁷⁶⁰ освещают и очищают бездну греха милосердием Бога, искупившего человека, простившего его и освящающего его таинствами своими».

24. Фома же един от обоюнадесяте, глаголемый близнец, не бе ту с ними, егда прииде Иисус.

25. глаголаху же ему друзии ученицы: видехом Господа. Он же рече им: аще не вижу на руку его язвы гвоздинныя, и вложу перста моего в язвы гвоздинныя, и вложу руку мою в ребра его, не иму веры.

26. И по днех осмих паки бяху внутрь ученицы его и Фома с ними. Прииде Иисус дверем затворенным, и ста посреде их, и рече: мир вам.

Несмотря на сомнение Фомы столь резко высказанное, он пребывает с Апостолами и верными и Апостолы не отчуждают его от себя, несмотря на знаки неверия. Но Фома не был неверным, он был только упорный ум, требующий человеческих доказательств там, где нужна вера. Из самых слов его видно, что он внимательно и вероятно даже с горькими слезами слушал сказание Иоанна и жен мироносиц, видевших страдание Господа на кресте и прободение честнаго ребра Его, и это сказание оставило в нем глубокое впечатление. Посему Апостолы, объявившие ему, что они видели Господа, и видевшие любовь его, не считали его неверным, а ожидали в благоговейном спокойствии, чтобы Господь сам просветил его. Апостолам приказано было⁷⁶¹ идти в Галилею, но они не считали себя в праве нарушить закон⁷⁶² и обычай, заставлявший праздновать праздник опресноков семь дней, и все это время оставаться в Иерусалиме. Но и кроме сего вероятно Апостолы и ученики со святыми женами с радостным трепетом ожидали следующего дня недельного, надеясь опять увидеть Господа; Апостолы же ожидали еще из уст Господних подтверждения приказания идти в Галилею, которое было передано им женами.

Собранные опять в день недельный верные, в той же горнице, ждут Господа и хотя с замкнутыми опять дверьми, но вероятно уже не из страха, а во избежание случайности, чтобы посторонний посетитель не нарушил благоговейное спокойствие собрания. С получением Духа Святого и увидев своего Господа, Апостолы получили мужество и твердость противостоять козням Иудейским, потому вероятно в ст. 26 сей главы и не сказано, чтобы двери были затворены «страха ради Иудейска» как в стихе 19, а только указано на то, что собрание Христова стада не хотело, чтобы кто-либо вторгся в это собрание, не принадлежа к стаду. Для Господа же не могло быть материальных препятствий.

И вот опять среди ожидающих в благоговейной тишине, но уже без страха, с одной любовью⁷⁶³, Господь Иисус: «ста посреди их и рече: «мир вам».

27. Потом глагола Фоме: принеси перст твой семо, и виждь руце мои: и принеси руку твою, и вложи в ребра моя: и не буди неверен, но верен.

28. И отвеща Фома и рече ему: Господь мой и Бог мой.

Господь Иисус, говоря Фоме: «принеси перст твой» и пр. указывает ему и всем предстоящим, что в то время, когда Фома произносил слова неверия, Господь невидимо присутствовал в собрании учеников, напоминая им слово Им сказанное: «где двое или трое собраны во имя Мое: там Я посреди их»⁷⁶⁴.

Под сими словами разумеется не только всеведение и вездесущие Божие, но еще особое милостивое отношение к той общине или группе людей, которые собраны не для целей земных и материальных, а во имя Господа нашего Иисуса Христа. Фома в сообществе Апостолов, слушая с любовью повествование о Господе и Его страданиях, и сомневаясь, быть может, от сильной любви, не решающейся верить слишком великому счастью, – душою был Господень, несмотря на колебания свои. Показывая священные раны свои Фоме, Господь предупреждает его не идти по тому ложному пути мудрствования, который ведет к неверию. «Не буди неверен», глаголет Господь: не возмущай души своей, требующей веры, намеренным сопротивлением этому чувству; отдайся ему, и ты узнаешь, что вера есть высшая мудрость. «Будь верен», т. е. веруй, и тогда только приобщишься даров Духа Святого, которые Я, Господь, дарую верным Мне.

Тогда Фома восклицает от глубины души своей, с глубоким чувством раскаяния и убеждения: Господь мой и Бог мой! Фома и не нуждается в эту минуту в осязании ран Господних; одно присутствие Господа не только убеждает его в воскресении Господа, но и возносит душу его к ясному уразумению, что Господь Иисус есть Бог во плоти, Искупитель мира. Вся тайна искупления становится для него понятною, ибо благодатное присутствие Господа низвело и на него дары Духа Святого, освятившие других Апостолов, ибо «никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым»⁷⁶⁵.

29. Глагола ему Иисус: яко видев мя, веровал еси: блаженни не видевшии и веровавше.

Укор, сделанный Господом Фоме, заключает в себе и эту мысль: «стало быть, если бы ты не видел Меня, то не верил бы Мне?» Это указывало Фоме и всем подобным ему на ту страшную опасность, от которой освобождает их лишь великое милосердие Божие. Это милосердие врачует раны сомнения или отпадения, потому что Бог есть любовь, потому что Пастырь далеко идет искать овцу заблудившуюся и приносит ее на раменах Своих к Своему стаду⁷⁶⁶, потому что «Сын человеческий пришел спасти погибшее⁷⁶⁷; потому еще что Господь знает немощь человеческую и приходит ей на помощь».

Двое из Апостолов, как мы знаем, согрешили: и Петр отрицавшийся Господа и Фома не уверовавший доколе не увидел; но в их падении и восстании яснее всего выступает сила Божия совершающаяся в немощи⁷⁶⁸. И Петр и Фома, несмотря на некоторую человеческую слабость нравственных сил, произнесли полнейшие исповедания веры: Так Петр сказал: «Ты Христос Сын Бога живаго». И что же тогда ответил Господь: «блажен ты Симон сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой сущий на небесах»⁷⁶⁹. И Фома только при помощи Божией и наитием Святого Духа мог воскликнуть: «Господь мой и Бог мой!» Петр павший, и искупивший грех свой покаянием, очищен еще и троекратным вопросом Господа, любит ли он Его⁷⁷⁰. И Фома хотя Духом Святым произнес великое и полное исповедание веры, но Господь указывает ему, что это исповедание веры есть действие благодати его осенившей, а не заслуг его. Воля же Фомы была грешна, ибо не умела бороться с неверием и сомнением.

После сего Господь указывает, что «блаженни не видевшии и веровавше». Фоме слова сии указывают, что много людей выше его, которые могут верить, видя очами любви и веры, и что много есть людей и будет впереди, которые не видели и не увидят Господа во плоти, разве после смерти и в великий день судный, но что эти миллионы миллионов людей будут счастливы и блаженны веруя сердцем в Него, Господа славы, облекшегося в полного человека, и отдавшего Себя на страдание во искупление братьев своих по плоти и воскресшего и вознесшего с Собою на небо образ человеческий пред престол Отца.

«Вера есть уверенность в невидимом», говорит Апостол⁷⁷¹ и потому именно сближает мир видимый с миром невидимым и соединяет нас, существ временно земных, с миром духовным, небесным, до времени нам невидимым.

Вера, подымая человека от земли и земного в область небесную, таинственную, расширяет умственное существование человека, увеличивая до бесконечного его ограниченный земной кругозор.

Несчастлив тот, который, оставаясь во тьме неверия и сомнения, не воскликнет наконец с Фомою: Господь мой и Бог мой, научи меня, помилуй меня, спаси меня!

30 Многа же ина знамения сотвори Иисус пред ученики своими, яже не суть писана в книгах сих.

31. Сия же писана Быша, да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, и да верующе, живот имате во имя его.

Св. Евангелист Иоанн особенно указывает в этом 30 стихе, как в стихе 25 следующей главы, что Евангелисты писали не жизнеописание Господа Иисуса, а Евангелие, благовестие, путь к Господу и вечной жизни и вечному счастью. Посему все многочисленные чудеса и знамения Господа, как в Его земной жизни, так и после воскресения Его, не могли быть записаны, ибо, как говорит Евангелист: «всему миру не вместить бы написанных книг» и Евангелисты получили повеление Духа Святого сообщить лишь миру радостную весть об искуплении его, и для сего начертать лишь выдающиеся события, в коих особенно сосредоточено поучение и раскрытие тайны милосердия и искупления, и освобождения людей от рабства греха и смерти, чтобы стать «чадами Божиими» и соделаться наследниками царствия Божия, верою в Господа нашего Иисуса Христа.

Это в особенности поясняет Евангелист в стихе 31-м, указывая, что «сия писана бысть да веруете... и да живот вечный имате».

Две цели, – из которых вторая зависит от достижения первой, – указывает Евангелист при начертании Евангелия. Проповедь Евангелия есть деяние, возникшее не в человеческой мысли, это есть продолжение, по повелению Божию, – деяния Божьего, ведущего человека ко спасению. Первая цель, указанная Духом Святым при начертании Евангелий, есть поселить в сердце человеческом веру и убеждение, что Иисус есть Христос Сын Божий, как исповедал то Петр (Иоан. VI, 69). Вторая цель, зависящая для человека от первой, есть спасти человека этою верою, которая признает, что Христос есть «Господь мой и Бог мой» (исповедание веры Фомы).

Вера сия, перед которой раскрываются в Евангелиях учение и чудеса и страдания Богочеловека, зажигает любовь, любовь неугасимую, вечную к Милосердному, не возгнушавшемуся человеком и его плоти, и отдавшему Себя в образе человеческом на страдание и искупление.

Сия же вера, изучая Евангелия, видит, что по повелению Божию пророки издавна вещали о всех событиях, совершившихся в рождении и жизни и страдании и воскресении Того, которого ожидали все роды земные, начиная с Адама, которому обещано было что «семя жены сотрет главу змия»⁷⁷², и в течение всей жизни народа, которому поручено было хранить обетование, и среди которого «Дух предвозвещал Христовы страдания и последующую за ними славу»⁷⁷³.

Итак, все то, что служит к познанию Господа Бога во плоти и к полному убеждению и вере в Него, все это находится в Евангелиях, и нет оправдания тому, который закрывает глаза, чтобы не видеть света. С Евангелием в руке мы видим Бога воплотившегося и распятого и воскресшаго, и должны воскликнуть с Фомою: «Господь мой и Бог мой»! «Пред глазами нашими предначертан был Иисус Христос, как бы в нас распятый»⁷⁷⁴, а посему страшимся не покориться истине, как восклицает Апостол. Ибо и св. Евангелист Иоанн⁷⁷⁵, как свидетель событий, пишет в своем послании: «О том что мы видели и слышали возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами, а наше общение с Отцом и Сыном Его Иисусом Христом».

«И сие пишем вам, чтобы радость ваша была совершенна».

Вот цель Евангелий, начертанных по повелению Духа Святого, и по бесконечной любви Бога Отца, открывшего Себя человеку во второй Ипостаси Своей Слове, являющем Бога человеку.

Мысль Божия есть спасение человека, и восприятие его в вечное блаженство; от человека требуется одно: добрая воля и как следствие её – вера, а вера с любовью возносят к Богу.

Миссия Апостолов и Евангелистов была поведать миру о любви Божией.

Евангелие от Иоанна заканчивается особой главой, в которой изображены некоторые события, имевшие место в Галилее, после воскресения Господа нашего Иисуса Христа.

Господь в Иерусалиме, – независимо от явлений отдельным лицам, – является церкви Своей два раза в течение восьми опресночных дней. После второго явления, ученики, по повелению Господа (Матф. XXVIII, 7, 10; Марк. XVI, 7), идут в Галилею, а за несколько дней до вознесения Господня, как явствует из Евангелия Луки (XXIV, 44 и след. Деян. I, 4) возвращаются в Иерусалим. И здесь, как в Галилее, Господь является им и беседует с ними, «говоря о царствии Божии».

Это указание мы читаем в Евангелии от Луки и в первой главе Деяний, но Лука упоминает только о явлениях Господа в Иерусалиме; Евангелист Матфей говорит только о явлении Господа в Галилее; Ев. Марк (XVI, 19) говорит о явлении Господа в Иерусалиме, ибо вслед за сим повествует о вознесении Господа на небо; а Евангелист Иоанн говорит о явлениях Господа в Иерусалиме, но дополняет в XXI главе сказание о явлениях Господа событиями, имевшими место в Галилее.

Глава двадцать первая, хотя явно добавленная к Евангелию, кончающемуся на последнем стихе XX главы, никогда не представляла никакого сомнения в том, что она начертана Иоанном⁷⁷⁶. Самое прибавление этой главы очевидно сделано престарелым Иоанном Богословом или по просьбе паствы своей, желавшей знать о явлениях Господа в Галилее, или же по получении известия о мученической кончине Петра, с которой связывались в мыслях Иоанна и слова, сказанные Петру Господом, и необходимость опровергнуть сложившееся об нем самом предание. Мы увидим в тексте, что только стих 24-й с своим выражением: «вемы, яко истинно есть свидетельство его», должен принадлежать, как мы думаем, собору пресвитеров и старейшин Ефесской церкви, принимавших из рук Пастыря его Евангелие, или, что может быть еще вероятнее, принимавших из рук его дополнительную XXI главу, на которой Иоанн может быть требовал, чтобы они удостоверили своей подписью, что они получили ее из рук своего Пастыря, дабы она не возбуждала никакого сомнения в своей подлинности, наравне со всем Евангелием от Иоанна, уже бывшие в руках Ефесских Христиан несколько ранее начертания XXI главы.

Важные и таинственные указания, заключающиеся в сей главе, мы постараемся изучить при чтении самого текста.

XXI, 1. Посем явися паки Иисус ученикам своим, востав от мертвых, на мори Тивериадстем: явися же сице:

В главе VI, 1 Иоанна, мы находим выражение об этом большом озере или внутреннем море, в котором соединены два его имени: «море Галилеи Тивериадское». Но у этого внутреннего моря было еще имя древнейшее, Киннереф⁷⁷⁷, которое мы находим в Числах XXXIV, 11, у Иисуса Навина XII, 3, XIII, 27, и которое по-видимому изменилось в произношении в Генисарет. Это последнее имя мы встречаем как имя полосы земли (около Капернаума на западном берегу) у Матфея XIV, 34, и как имя самого озера у Луки V, 1. Во время пророка Исаии, по всей вероятности и об стране лежащей около озера и о самом озере говорили не иначе как о стране Галилейской и об озере Галилейском, по крайней мере в известном пророчестве Исаии IX, 1 говорится о «земле Завулоновой и земле Неффалимовой⁷⁷⁸, на пути приморском»; «Галилея языческая», называет ее пророк.

Тивериадским начало называться это внутреннее море лишь после перенесения столицы тетрархом Галилеи Иродом Антипой во вновь почти выстроенный и великолепно украшенный им город, которому он дал имя императора Тиверия⁷⁷⁹.

2. Бяху вкупе Симон Петр, и Фома нарицаемый близнец, и Нафанаил, иже бе от Каны Галилейския, и сыны Зеведеовы, и ины от ученик его два.

3. Глагола им Симон Петр: иду рыбы ловити. Глаголаша ему: идем и мы с тобою. Изыдоша же и вседоша абие в корабль, и в ту нощь не яша ничесоже.

По сравнению Матф. IV, 18; Лук. V, 1, 10 и Иоан. I, 44 можно думать, что событие происходит подле Вифсаиды на западном берегу озера, хотя с другой стороны мы видим из Марка I, 21 и 29⁷⁸⁰, что в Капернауме был дом Симона Петра и Андрея, в котором Господь исцелил тещу Петра от горячки.

Но так как Вифсаида и Капернаум были два соседние города, отделенные друг от друга лишь незначительным расстоянием, а событие, о котором повествует Евангелист, происходит на береговой полосе, то мы можем думать, что именно между этими двумя городами является Господь на берегу моря. Лов рыбы вероятно был в озере свободный и, рыбаки по ремеслу, Апостолы, ожидая повелений Господних, возвратились к нему, чтобы не проводить время в праздности⁷⁸¹.

Поименованные Иоанном Богословом лица, вероятно жили в двух вышеупомянутых городах и, как соседи, были всегда вкупе; с ними не из близкого соседства был один Нафанаил, о котором и упомянуто особенно, что он был из Каны Галилейской⁷⁸².

Но если упомянутые Евангелистом лица бяху вкупе, то это не значит, что в Галилее ждали Господа только указанные семь лиц. Напротив, не только у Матфея XXVIII, 16, указано, что все одиннадцать Апостолов пошли по приказанию Его в Галилею, но еще надо думать, что явление более нежели пятистам братий⁷⁸³, о котором говорит Апостол Павел, происходило в Галилее, и что в Галилею, после отдания праздника опресноков, направились не только Апостолы, но и многие ученики по слову Ангела и самого Господа женам мироносицам⁷⁸⁴.

Мы притом обратим внимание на то, что в Евангелии от Матфея не упомянуто о вознесении Господа, а указано о явлении Господа в Галилее и о содержании Его беседы с учениками в Галилее, а именно о том, что Он посылает их на проповедь и об обещании Его быть с верующими до скончания века⁷⁸⁵.

Те лица бывшие вкупе, о которых говорит Евангелист Иоанн, были Петр, Фома, Нафанаил, братья Зеведеевы, т. е. Иоанн и Иаков и вероятно (по сравнению с главой I, 41 и 43–44), брат Петра Андрей, и Филипп из Вифсаиды. Может быть все эти лица, по родству и давнему знакомству и по общности промысла, даже жили вместе, прокармливаясь рыболовством и составляя дружескую общину. Все же другие Апостолы и многочисленные ученики Господа, пришедшие в Галилею, до времени и до особого, вероятно, созыва по повелению Господню, разошлись по домам своим, посвящая себя обыкновенным занятиям. Но нельзя не обратить внимания на то, что Фома, с минуты исповедания веры, по-видимому, неотлучно с верховными Апостолами. Мы не знаем достоверно из какого города он был родом, но нигде не указано, чтобы он был в родстве с Петром или сынами Зеведея. Нам кажется, что он неотлучно при Петре, боясь быть опять в отсутствии, когда Господь осчастливит опять учеников своим явлением.

Симон Петр, по-видимому, является как глава той общины, которая составилась на озере Галилейском: он подает первый мысль идти на рыболовство, и все следуют за ним. Первенство между равными Петра признавалось от начала, как и позже, в религиозной жизни христианской общины⁷⁸⁶.

На это указывает и Златоуст⁷⁸⁷ по поводу того, что Петр вопрошает Господа о дальнейшей судьбе Иоанна⁷⁸⁸.

Все лица, жившие вкупе, и вероятно имевшие общую трапезу и общее занятие, по-видимому были собственниками той большой лодки, которая выходила с ними в озеро для лова⁷⁸⁹. Рыболовство везде и во всех странах совершается преимущественно ночью, и потому мы и читаем и у Луки V, 5 и у Иоан. XXI, 3, что рыбари Апостолы работали ночью⁷⁹⁰. Эти два события имеют, как увидим ниже (ст. 6), тесную связь. В обоих случаях, по особому произволению Божию, лов рыбы, имеющий глубокое символическое значение, – был неудачен ночью, – но необычайно счастлив по слову Господню,

4. Утру же бывшу, ста Иисус при брезе: не познаша же ученицы, яко Иисус есть.

Ночь прошла, настало утро нового дня человечества; ученики Господа на волнующемся море: Господь на берегу призывает их к пристани успокоения и утоления глада и жажды.

Издавна древнейшие религиозные мыслители останавливались на этих сближениях фактов совершавшихся событий, с высоким духовным и нравственным их значением. Сначала, посреди моря житейского, в тумане рассвета и исчезающей ночи «ученицы не познаша яко Иисус есть». Так заботы житейские часто затуманивают взор лучших из людей и лишают их ясности зрения и понимания.

Может быть и Господь в просветленном теле человеческом был узнаваем только тогда, когда человек поднимал душу свою к Нему, отрывая ее от земли. Мария Магдалина, погруженная в своё горе, не узнает Господа, доколе глас Его не выводит ее из оцепенения: душа её сначала узнает Господа, тогда и очи её открываются. Ученики, шедшие в Еммаус, думали о Господе как об умершем, не возвышаясь до мысли о воскресении Его и очи их были удержаны; «сердце их горело» по выражению Евангелиста, когда Господь шел с ними, но они не узнавали Его; но в преломлении хлеба душа их узнала Господа, и тогда очи их открылись.

В этом событии на озере Тивериадском, труды ночи, неудача лова, все это на столько заняло учеников, что мысли их были далеки Господа, и они не узнали Господа. Евангелист Иоанн, по-видимому, даже с некоторым удивлением говорит: «не познаша же ученицы, яко Иисус есть»; но он же первый (ст. 7) узнает Господа, потому что любящая душа его не была способна так всецело поглощаться земными занятиями и беспрерывно возвращалась к воспоминанию о Господе Иисусе. Посему он и узнал Его первый.

Не общий ли это закон духовной жизни?

5. Глагола же им Иисус: дети еда что снедно имате? отвещаша ему: ни.

6. Он же рече им: вверзите мрежу одесную страну корабля, и обрящете. Ввергоша же, и ктому не можаху привлещи ея от множества рыб.

Посреди трудов своих на море на рассвете, ученики Господа Иисуса видят на берегу некоего человека, которого они не узнают, но Который называет их «дети мои» παιδία. Человек этот, по замечанию Златоуста⁷⁹¹, представляется им как бы желающим купить улов их, и посему они относятся к нему как к обыкновенному человеку. Но кроткий глас, название, даваемое ученикам: дети, и главное, может быть, приказание им данное – забросить снова сеть, по всей вероятности возбуждают внимание Иоанна, воспоминание которого переносится к началу проповеди Господа, когда Симон Петр и Андрей и он с братом были призваны Господом⁷⁹².

Прежде всего Господь, как милосердный Отец, заботится о земных нуждах учеников, скрывая под сей заботой высший духовный урок. Вопрос о том, есть ли у них пища, напоминает ученикам слова Господа⁷⁹³: «весть бо Отец ваш небесный, яко требуете сих всех». Во-вторых, приказание закинуть сеть после неудачного ночного лова, не могло не напомнить, – Петру по крайней мере, – его призвание⁷⁹⁴, но первый откликается на воспоминание, будимое Господом в душе учеников, Иоанн.

7. Глагола же ученик той, его же любляше Иисус, Петрови: Господь есть. Симон же Петр слышав, яко Господь есть, епендитом препоясася, бе бо наг, и ввержеся в море.

Характеры двух Апостолов выступают чрезвычайно рельефно и жизненно. Тоньше, нежнее чувствования Иоанна; душа его восприимчивее всех прочих: он первый сердцем чувствует, что это Господь стоит на берегу. Но решительнее его в действиях Петр; любовь его к Господу не глубже любви Иоанна, потому что это невозможно, но порывистее, страстнее. В Иоанне было более спокойствия, он не бросается в море, потому что Господь этого не требует; он знает, что он приблизится чрез несколько минут к Господу и будет счастлив лицезрением Его: Петр же, услышав, что это Господь, не в состоянии выдержать ни минуты; он считал бы себя изменником Господу, если бы он промедлил мгновение. Эта пылкая натура, великая в любви своей, однажды пала, и это падение, при благодати Божией, восстановившей его, сделалось стимулом всей его жизни; никогда Петр не забывал своего отречения и всякую минуту последующей жизни старался загладить его. Посему он так смел и велик и преисполнен веры, как мы видим то в его действиях после вознесения Господня⁷⁹⁵.

Петр бросается в море еще может быть потому, что он сознает, что знамение множества пойманных рыб было явлено Господом особенно для Петра, которому было сказано (Лук. V, 10): «отселе будеши человеки ловя». Притом все последующие события относятся преимущественно к Петру и к восстановлению его от греха.

О себе Иоанн, по обыкновению, говорит: «ученик, его же любляше Иисус». В этом именовании, везде поставляемом вместо его имени, есть глубокое чувство. Что за дело кому-либо до его имени, которое Иоанн, по смирению⁷⁹⁶, считал не нужным упоминать. Вместо имени, Евангелист, – вероятно со слезами, – воспоминает то отеческое милосердие, с которым относится к нему Господь во плоти. В этом любвеобильном отношении Богочеловека к человеку кроткому и любящему, каков был Иоанн, может быть выражается и общий закон отношений Божества к человеку на земле. Душа человеческая во всех многообразных оттенках своей личности призывается к Богу и Христу Его: но легче всего на земле людям кротким и добродушным, незлобивым и спокойным, ибо они менее всего полагаются на свою силу и на свои способности, и более других предаются воле Божией.

И позже «ученик его же любляше Иисус» сделался по произволению Божию проповедником преимущественно любви христианской. «Бог есть любовь», восклицал Иоанн ⁷⁹⁷. «Возлюбленные, возлюбим друг друга: яко любы от Бога есть, и всяк любяй от Бога рожден есть, и знает Бога»⁷⁹⁸. «Аще друг друга любим, Бог в нас пребывает»⁷⁹⁹; «страха несть в любви, но совершенна любы вон изгоняет страх, яко страх муку имать: бояйся же не совершися в любви»⁸⁰⁰.

Мы отсылаем еще ко вступлению, предпосланному нами к Евангелию от Иоанна, для дополнения характеристики его любящей души.

8. И друзии ученицы кораблецем приидоша, не беша бо далече от земли, но яко две сте лактей, влекуще мрежу рыб.

9. Егда убо излезоша на землю, видеша огнь лежащ, и рыбу на нем лежащу, и хлеб.

Нельзя не заметить опять, до какой степени все подробности каждого события сохранены очевидцем Иоанном. Парусная рыбачья лодка, небольших размеров, обозначена уменьшительным словом кораблец⁸⁰¹; расстояние, на котором лодка находилась от берега, двести локтей (350 футов, пятьдесят сажен), и даже число рыб, попавшихся в сети, обозначенное Евангелистом, доказывает, что все обстоятельства события были сохранены с необычайной ясностью в памяти его. Когда Петр бросился в море, – предварительно накинув на себя верхнюю одежду⁸⁰², – Иоанн вместе с другими участвует в влечении мрежи к берегу. На берегу все они не без удивления, по-видимому, видят огонь и рыбу на огне (на угольях) и хлеб ожидающий их для удовлетворения их телесных нужд. Как появился огонь и хлеб и рыбы, когда тут был Господь, нет нужды вопрошать; пища была на берегу предложена Господом своим ученикам так, как насыщены были тысячи народа пятью хлебами и двумя рыбами. Пища предлагается ученикам обыкновенная, их каждодневная пища, ибо «царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе»⁸⁰³. Пищу предлагает Господь плотским людям для поддержания их сил, для того, чтобы требования плоти не туманили ума их и не отвлекали его от предметов высших, от трапезы духовной, которую Господь имеет предложить им «говоря с ними о царствии Божии»⁸⁰⁴.

10. И глагола им Иисус: принесите от рыб, яже ясте ныне.

11. Влез же Симон Петр, и извлече мрежу на землю, полну великих рыб сто и пятьдесят и три: и толико сущым не проторжеся мрежа.

Господь приказывает вытащить мрежу и принести пойманную рыбу, дабы они могли служить на нужды учеников. Естественно, что видя Господа, ученики забыли о своем ремесле и своем улове; но Господу угодно, чтобы земные дары Его, вознаградившие честный труд, пошли на пользу трудящихся. Ловля рыбы было знамение явившее силу Господа и при начале Его служения, во время призвания Петра и Андрея, Иакова и Иоанна, и ловля рыбы употреблена как притча в Матф. XIII, 47. Естественно, что и на озере Галилейском знамение чудного лова по слову Господа, должно было иметь то же значение, которое сам Господь дал ему и в притче и во время призвания Петра, т. е. улова человеков.

Но в притче невод представляет собою последнее событие в жизни земли и её разумных обитателей, когда вечная правда навечно отделит добрых от злых, и жизнь земная в настоящей её форме прекратится на веки.

Два же знамения улова рыб, данные Господом в начале Его служения и после Его воскресения, на озере Галилейском, относятся к настоящей жизни людей на земле, и имеют между собой тесную связь, хотя не тожественны по обстоятельствам и по внутреннему своему значению.

Первый лов рыбы на озере Галилейском⁸⁰⁵, когда Господь был на лодке Симона, привел его в ужас и он сказал Господу: «выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный». Тогда Господь оказал ему: «не бойся, отныне будешь ловить человеков». Этот первый лов рыбы, по повелению Господа, означал церковь Божию созидавшуюся. Господь еще Сам в лодке среди моря; лодки, наполненные рыбами, подвергаются опасности⁸⁰⁶, рыбари в страхе, но потом, по слову Господню, бросают все и идут за Господом.

В лове рыбы настоящей главы Иоанна, после воскресения Господа, Он не на море, в лодке, среди учеников, Он на берегу и призывает их к Себе. Ученики одни на море житейском, но сильные словом Его, закидывают невод и уловляют множество рыб и вытаскивают их на берег, в вместо безопасное. Во время ночи, – знаменующей время предыдущее явлению Господа, – лов их был бесплоден, только живительное слово Господа дает силу и плодотворность Трудам их. Петр бросается в море, чтобы скорее достигнуть берега, на котором Господь, что знаменует «какою смертью Петр прославит Бога» (ст. 19). Иоанн остается в лодке, тихо подплывая к тому же берегу, на котором Господь, до самого прибытия своего к берегу влача тот невод, в котором заключены уловленные рыбы.

Первый лов на озере Галилейском означает начало того великого дела, которого совершение мы видим образно во втором лове: это дело проповеди Евангелия и спасения рода человеческого в начале и во время служения Господа на земле и затем по воскресении Господа. В сем последнем лове рисуется деятельность вполне учрежденной церкви Христовой, влекущей души, спасенные из моря житейского, к ногам Спасителя, с любовью ожидающего их.

И число уловленных в мреже рыб останавливало мнение религиозных мыслителей. Так св. Кирилл Александрийский и за ним блаженный Феофилакт Болгарский⁸⁰⁷ указывают, что число 153, разложенное на три элемента, 100+50+3, имеет символическое значение. Цифра «сто» означает полноту языческого мира, как многочисленнейшего во времена Господа. Притом число сто употреблено самим Господом в притчах, для выражения полноты числа, дающего понятие о целом, о всем, как например в притче о ста овцах в Матф. XVIII, 12. Число пятьдесят представляет собою тот остаток Израиля, который, по выражению пророка, спасется⁸⁰⁸. Число же три есть освящение предыдущих чисел; число священное Святой Троицы, силою которой спасение совершается.

Латинские отцы церкви, блаженный Августин и Григорий Двоеслов – папа римский⁸⁰⁹ идут еще далее в своей символистике числа 153 Св. Августин говорит (ad. Ioann: in loco): десять есть число закона; семь – число даров Духа Святого, без благодати которого закон не животворит, а убивает. Животворит число 10+7=17. Но, говорит Августин, сумма ряда цифр от 1 до 17 составит именно 153, так что эта цифра есть символ всех тех, которые сподобились спасения.

Григорий Двоеслов, папа римский, развивает далее мысль блаженного Августина следующим образом⁸¹⁰: Ветхозаветная жизнь вcя управлялаcь десятью заповедями; новозаветная жизнь управляется семью дарами Духа Святого; посему вся жизнь и деятельность людей управляется числами 10+7=17. Но освящается наша жизнь и деятельность лишь верою в Святую Троицу и 17 умноженное на 3 дает цифру 51, которая представляет собою покой юбилейного года (Лев. XXV, 8–12), достигаемый еще в настоящей жизни душами преданными Богу. Умножая это число 51 еще на 3, на число Пресвятой Троицы, мы получаем число 153, выражающее собою неизмеримую и Богу только известную сумму душ, достигших и имеющих достигнуть вечного блаженства. Такова символистика числа 153, по мнению благочестивых религиозных мыслителей: но важнее всего значение самого лова, как символистика и пророчество, относящееся до учреждаемой церкви Христовой.

12. Глагола им Иисус: приидите, обедуйте. Ни един же смеяше от ученик истязати его, ты кто еси? ведяще яко Господь есть.

13. Прииде же Иисус, и прият хлеб, и даде им, и рыбу такожде.

14. Се уже третие явися Иисус учеником своим, востав от мертвых.

Мы уже выше говорили, что Господь предлагает пищу ученикам, знаменуя тем, что «вест бо Отец небесный, яко требуете сих всех»⁸¹¹. Сам Он во плоти сый, пречистыми руками своими преломляет и раздает пищу ученикам, знаменуя сим отеческие отношения свои к ним и указуя, что Им, Сыном Божиим, даруется и разделяется всякое благо людям, ибо также соделывал Он, питая немногими хлебами многие тысячи людей⁸¹². Но в отношении учеников своих после воскресения, Господь являл особое отеческое милосердие, не только как Отец предстоя неоднократно их трапезе, когда Он являлся им вкупе, но еще вкушая с ними пищу, по свидетельству Евангелиста Луки⁸¹³, дабы знаменовать общение с ними во плоти, как и в духе.

Весьма замечательно указание Евангелиста, что ученики не смели спросить Его: «ты кто еси? видяще яко Господь есть».

Нельзя сомневаться в том, что тело человеческое облекавшее Господа и с Ним совознесенное к престолу Святой Троицы, после слов Его: «восхожду ко Отцу» (XX, 17), сделалось еще более величественным и просветленным, так что ученики, зная, что это Господь; с некотором благоговейным трепетом иногда спрашивали себя, Он ли тот, к которому они так привыкли, который допускал с собою обращение простое, как равный с равным, который любил и учил их, который подвергся оскорблениям и смерти? Вопрос «кто Ты?» который не смели высказать ученики, не значил, что они сомневались в том, что это Господь Иисус, воскресший из мертвых, что ясно указывается Иоанном в ст. 12. Невысказанный вопрос имел значение более глубокое и важное. Это был вопрос подобный тому который высказал Иаков таинственному борцу, который отвечал Иакову: «на что ты спрашиваешь о имени Моем? Оно чудно и благословил его там»⁸¹⁴. Иакову ничего не было более разъяснено, но Апостолы уже получили разъяснение тайн Божиих в последней беседе и хотя на них нападало еще по временам благоговейное недоумение, но они не высказывали своего вопроса, просившегося на уста их, потому что Дух Святой воспоминал им и разъяснял им то, что глаголал прежде Господь, «Он бо, говорил Господь, – Мя прославит, яко от Моего приимет и возвестит вам»⁸¹⁵.

Евангелист в ст. 14 прибавляет, что это третий раз Господь явился ученикам, восстал от мертвых. Ясно, что Евангелист говорит только о явлениях Господа ученикам вкупе, т. е. представителям церкви Христовой, как церкви. Посему в число этих явлений не входят явление Господа Марии Магдалине и женам мироносицам, и Петру, и Иакову, и ученикам, шедшим во Эммаус, ибо это были явления отдельным лицам, а не церкви. Таким образом, мы ясно понимаем, что собранию Апостолов Господь явился в день воскресения Своего, потом через семь дней после того (вместе с Фомою) и это явление на озере Галилейском вкупе многим ученикам было третье, и посему первое после того, что ученики пошли из Иерусалима в Галилею. Уже после сего явления на озере Галилейском, должно было произойти явление Господа в Галилее более чем пятистам братий, о котором говорит Апостол Павел (1Кор. XV, 6). Можно полагать, что во время беседы Господа с Петром, Иоанном и другими учениками на озере, Он повелел им оповестить всех других учеников о том месте, где они увидят Его. Благочестивое предание указывало, что собрание учеников имело место там, где произнесена была Господом нагорная проповедь о блаженствах⁸¹⁶. Что явление пятистам ученикам должно было подразумеваться в Матф. XXVIII, 16–17, это кажется явствует из того, что некоторые усомнились. Это слово конечно не могло уже относиться ни к одному из Апостолов, которые видели Господа, и, вероятно, относится к некоторым из многочисленных учеников, коим явился Господь, по всей вероятности после событий на озере Галилейском и восстановления Петра во всех правах первоверховного Апостола.

Здесь Господь вероятно неоднократно (Деян. I, 4) глаголал с Апостолами и учениками о царствии Божии, после чего приказал им идти в Иерусалим, где и вознесся с горы, называемой Елеон, близ места Вифании (Лук. XXIV, 50; Деян. I, 4, 9–12).

15. Егда же обедоваше, глагола Симону Петру Иисус: Симоне Ионин, любиши ли мя паче сих? Глагола ему: ей Господи, ты веси, яко люблю тя. Глагола ему: паси агнцы моя:

Когда Петр был призываем в первый раз на Иордане⁸¹⁷ на служение, то Господь, обращаясь к Петру, сказал: «ты Симон сын Ионин: ты наречешься Кифа, что значит камень» (Петр). Тогда Господь именем Кифа или Петр обозначил будущее значение Симона в церкви Божией, но продолжал всегда именовать его Симоном или Симоном сыном Иониным⁸¹⁸ Так понимала это название и древнейшая церковь Христова, ибо когда Павел говорит о Петре, как об одном из верховных деятелей церкви Христовой, то он всегда именует его Кифой⁸¹⁹ или Петром⁸²⁰. Здесь в стихах 15 и след. Господь также называет Симона по имени его, не упоминая имени Петр, но испытывая душу человека, прежде чем утвердить его в служении.

Не Господь имел нужду в исследовании души первоверховного Апостола, а Господь заставлял самого Петра углубиться в тайники души своей и исследовать ее, вполне ли она достойна воспринять великое поручение Господне, пасти Его стадо. Вопрошая Симона: любиши ли Мя паче сих? Господь косвенно напоминает Петру его восклицание: «душу свою положу за Тебя»⁸²¹, напоминая Петру и его отречение, дабы вызвать в Петре полное сознание человеческого бессилия без благодати Божией, и сим сознанием уврачевать душевную рану, и на чувстве человеческого бессилия утвердить в душе его силу Божию. В вопросе Господа «любишь ли Мя?» заключается вопрос о том состоянии души раба Христова, которое заключает полноту достижимых на земле совершенств; ибо, как говорит Апостол Павел: Если имею дар пророчества.... и познание и всю веру.... а не имею любви, то я ничто»⁸²².

Когда Господь спрашивает Петра: любиши ли Мя? то Он вопрошает о сем Петра в двойственном значении Бога и человека, напоминая ему, что Он говорил о любви к Богу и любви к ближнему⁸²³, указуя, что эти две заповеди тесно связаны, представляя собою весь нравственный и духовный закон для души человеческой. Как Бог, даятель всех благ, и как человек, отдавший душу свою за спасение братьев своих по плоти⁸²⁴, Господь требует от Петра исповедания любви в Нему, Богочеловеку, в котором обитала полнота Божества, явленная людям в полноте человечества. В вопросе: «любиши ли Мя», все: и предание себя Богу и отдание души своей за братьев своих, и сознание, что высшее счастье в этой любви. И когда Симон отвечает: «ей Господи ты веси яко люблю тя», Господь глаголет: «паси агнцы Моя»; указуя, что только человек, отдавшийся всецело Богу и любящий беспредельно Богочеловека и ради Его всех братьев своих, только тот может пасти стадо Христово «купленное ценою дорогою»⁸²⁵.

Заметим еще, что в вопросе своем, обращенном к Петру, Господь заключает всех Апостолов, ибо в сем вопросе ясно указано, что Господь не сомневается в их любви. Господь глаголет Симону: «любиши ли Мя паче сих?» К Петру обращен вопрос потому, что Господь восстановляет Петра и потому еще, что Петру от Господа много было дано талантов, а «от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут»⁸²⁶. Энергический, благородный душою, готовый на всякое пожертвование, Петр, при помощи благодати Божией, должен был быть одним из столпов церкви⁸²⁷, утвержденной на краеугольном камне веры в Христа⁸²⁸. Петр отвечает скромно, не выставляя своего превосходства над другими: врачевание Господа уже принесло исцеление; Петр уже не осмеливается, как в Ин. XIII, 37, выдаться среди других учеников особым словом и обещанием самоотвержения; он уже имеет великое знание: знание слабости сил человека. Он обращается к Сердцеведцу с трогательными словами: «ей Господи, ты веси яко люблю тя». Ты, Господи, говорит он, лучше меня знаешь, достойна ли моя душа воспринять Тебя; Ты лучше меня знаешь, любовь моя вполне ли она Тебя достойна; вполне ли она такова, как Ты требуешь того от Твоего создания⁸²⁹; но Ты знаешь, Господи, что душа моя преисполнена Тобою и что сердце мое горит любовью.

Господь не отрицает слов Петра, ты веси яко люблю Тебя, и сим молчанием подтверждает, что Петр имеет в душе своей ту любовь, которую Господь заповедал своим ученикам, а потому дает ему повеление: «паси агнцы моя».

Под именем агнца и агнцев⁸³⁰ многие комментаторы разумеют прежде всего молодое поколение, ибо будущее христианской церкви и распространение правды в мире должно было быть основано преимущественно на воспитании детей, долженствующих в христианской церкви быть сохраненными от Иудейского фанатизма ветхозаветной церкви, с её фарисейством и бессодержательной обрядностью, и от глубоко растлевающего влияния язычества. Об них прежде всего дает повеление Господь, причем самый глагол βόσχειν (питать и в переносном смысле пасти) указует на питание детей духовной пищей, которая есть слово Божие⁸³¹.

В следующих двух стихах Господь глаголет вообще о стаде, овец Христовых под общим именем Пρόβατα⁸³², причем в 16 м 17 стихах употреблены и первое слово βόσχειν питать и другое Поιμάινειν, с тем же значением, но с оттенком, указывающим на действие пастыря, т. е. и управления⁸³³. Оба глагола с религиозной точки зрения означают одно: управление стадом Божиим, с правом дарованным не одному Петру, а всем Апостолам (Иоан. XX, 23) прощать грехи и обязанность пасти вручаемых Господом агнцев и овец, питая их словом Божиим и священными таинствами, дарованными Господом, как залог вечного присутствия в церкви Духа Святого.

16. Глагола ему паки второе: Симоне Ионин, любиши ли мя? Глагола ему: ей Господи, ты веси, яко люблю тя. Глагола ему: паси овцы моя.

17. Глагола ему третие; Симоне Ионин, любиши ли мя? Оскорбе же Петр, иако рече ему третие: любиши ли мя? и глагола ему: Господи, ты вся веси; ты веси, яко люблю тя. Глагола ему Иисус: паси овцы моя.

Всё дело Божие, возлагаемое на Петра и с ним вместе на других Апостолов, – ибо они включены в первый вопрос Господа,-связуется с вопросом о любви, ибо может делать дело Божие только тот, кто любит Господа. Но Петр выделялся из среды Апостолов и грехом отречения, и вместе с сим и некоторым превосходством способности и сил: посему во втором и третьем вопросе Господь особенно восстановляя его, вопрошает уже его без сравнения с другими Апостолами о любви его, заставляя его все глубже и глубже вникнуть в душу свою и сознать самого себя, а между тем приготовляя его и к мысли о мученической кончине.

Нет сомнения, что три вопроса Господа Петру напоминают ему о трех его отречениях и очищают его и прощением Господа и ожиданием «крещения мученичества и крови», по выражению Григория Богослова, который указывал, что: «Господь Иисус троекратным вопрошением и исповеданием, троекратное отвержение Петра уврачевал»⁸³⁴.

«Оскорбе Петр» и воскликнул от глубины души, со слезами, которые слышатся и чувствуются в словах его: «Господи, ты вся веси: Ты веси, яко люблю Тебя!»

Господь не только очищал Петра в глубине души его, но еще по великому милосердию Своему восстановлял его совершенно в глазах других учеников, вручая ему стадо Свое, и устраняя тем навсегда среди учеников могущую возникнуть мысль, что отрекшийся не может управлять стадом Христовым.

Один глубокий религиозный мыслитель западной церкви, блаженный Августин⁸³⁵, еще прекрасно заметил, что Господь никогда ни Петру и никому другому не говорил твои агнцы или твои овцы. Овцы и агнцы собственность Господа, Он никому не отдает их: Он только поставляет пастырей Своего стада.

Вот подлинные слова Августина, как он перефразирует повеление Господа: „Si me diligis, non te pascere cogita, sed oves meas sicut meas pasce, non sicut tuas; gloriam meat in eis quoere, non tuam, dominium meum, non tuum”. Паси овец Моих, как Моих, не как твоих; ищи в них славы Моей, а не твоей, Моего владычества, а не твоего.

Так ли поступали западные первосвященники?

18. Аминь, аминь глаголю тебе: егда был еси юн, поясался еси сам, и ходил еси, аможе хотел еси: егда же состареешися, воздежеши руце твои, и ин тя пояшет, и ведет, аможе не хощеши.

19. Сие же рече, назнаменуя, коею смертию прославит Бога. И сия рек, глагола ему: иди по мне.

У Евсевия⁸³⁶ и у Тертуллиана⁸³⁷ есть упоминание о мученической кончине Апостола Петра. Предание добавляло, что он был распят головою вниз⁸³⁸. Воспринял он мученическую кончину, как полагают, 65 лет от роду.

Господь, очистив Петра, укрепив его в вере и любви, поручив ему пасти стадо Христово, указывает ему в будущем и мученическую его кончину, давая ему полный очерк всей его жизни и смерти его, ибо отныне Петр муж совершенный, которого смерть уже не пугает, который предал себя вполне Господу, а потому и может нести возложенное на него Господом. Господь глаголет Петру: поведут тебя, куда не хочешь; это выражение относится к естественному чувству человека, ужасающегося насильственной смерти, как бы он ни был совершен⁸³⁹. И Сам Господь, как человек, в человеческой душе Своей, тосковал и скорбел пред страданиями⁸⁴⁰. Посему ужас и тоска и скорбь человека де ставятся в вину мученику, если он предает себя совершенно воле Божией, ибо величие мучеников заключалось в том, что любовь их к Богу и вера и надежда бессмертия были в них сильнее ужаса смерти: потому-то духовный человек поборол в них телесного и получал за то венец бессмертия. Так и Петр, на столько теперь силою благодати высился над прежним отрекшимся Петром, что он принимает долю, Господом ему назначенную, с полною покорностью и спокойствием и в следующих стихах с тем же спокойствием вопрошает о будущности особенно любимого им Иоанна. Посему то Господь, ведая нравственную зрелость Петра, заканчивает слова Свои, обращенные к Петру, знаменательным воззванием: „Иди по Мне!”

В словах сих благословение Петру на поприще проповеди и учительства и окончательный призыв его к исполнению всего ему повеленного и к смерти «которой Петр прославит Бога». «Последи же по Мне идеши», глаголал Господь на вечери (Иоан. XIII, 36).

20. Обращся же Петр виде ученика, егоже любляше Иисус, во след идуща, иже и возлеже на вечери наперси его, и рече: Гослоди, кто есть предаяй тя?

21. Сего видев Петр, глагола Иисусови: Господи, сей же что?

Не без причины, говорит Златоуст⁸⁴¹, Евангелист напоминает о возлежании тайной вечери. На этой вечери Петр не смел спросить сам Господа о предателе, но поручил это Иоанну; теперь же, когда ему вверено попечение о братии, он уже сам за другого спрашивает Господа.

Представляя себе как происходило рассказанное Евангелистом событие, мы на основании стиха 20-го заключаем, что по окончании трапезы, Господь идет вдоль по берегу, сопровождаемый Петром, к которому обращено Его слово (последнее) о мученической кончине. За Господом идут и остальные ученики, несколько сзади Петра. Повеление Господа Петру пасти Его стадо, после вопросов Господа о любви его, дается Господом еще за трапезой, но указание на мученическую кончину Петра дается уже на пути, ибо «Петр обратившись, видит идущего ученика»... По-видимому, ученики шли и настолько близко Господа, что все слова Господа и Петра были им явственно слышны (ср. ст. 23).

Мы не раз говорили, что из Евангелия св. Иоанна видно, с каким глубоким чувством умиления и благоговения он воспоминает о той отеческой любви которую являл ему на земле Господь. Говоря о себе, и не называя себя по имени, он всегда вспоминает эту священную любовь Богочеловека к нему и ту минуту, когда он дерзнул склониться на грудь Господа на тайной вечери и вопрошать его о предателе. Что Петр и Иоанн были связаны узами особой дружбы, вследствие общей им обоим любви к Господу, на это указывает Златоуст⁸⁴², и потому естественно, что после предсказания Петру «какою смертью он прославит Бога», Петр вопрошает о любимом им Иоанне, который идет за ним, приближаясь, чтобы лучше слышать благодатные слова Господа. Петр вопрошает о Иоанне, останавливая на нем свой взор, с участием старшего брата, сей что? То есть, что будет с ним? какая его судьба? Но Господь останавливает пытливость Петра.

22. Глагола ему Иисус: аще хощу, да той пребывает, дóндеже прииду, что он тебе? Ты по Мне гряди.

Господь останавливает Петра, во-первых, указанием, что каждому человеку назначен собственный удел сообразно воле Божией и промыслу Премудрого Творца и Зиждителя. Во-вторых, Господь напоминает Петру, что каждый должен думать преимущественно об исполнении своего долга и обязанностей, Господом на него возложенных, не сравнивая своего назначения и своей судьбы с долею и назначением других, которых жизнь и значение для царствия Божия определяются премудростью Божией, и вполне никогда не могут быть поняты людьми, не могущими постичь планов вечной Премудрости пекущейся о мире и о церкви Божией и о спасении душ стада Божия. «Кто бо весть от человек, яже в человеце, точию дух человека живущий в нем? Такожде и Божия никтоже весть, точию Дух Божий»⁸⁴³.

Но кроме сего общего указания, Господь, говоря о том, что Петру нет дела до того, «аще хощу да той пребывает дóндеже принду», произносит таинственные слова, которые понимаются разно разными толкователями.

Вообще отцы церкви признавали под словом «пришествие», – παρουσία, adventus⁸⁴⁴ великий судный день, о котором говорил Господь, как то мы читаем в Евангелиях Матфея ХХIV, 27; Марка XIII, 26; Луки XXI, 27. По сему мнению условная речь Господа о Иоанне знаменовала, что Господь отклоняет ответ на вопрос Петра, и глаголет ему, что если бы Иоанну суждено было, жить и тысячелетия, то это Петра касаться не может. Но некоторые новейшие мыслители полагают возможным видеть в словах Господа указание на разрушение Иерусалима, которое совершилось при жизни еще Иоанна, так что они в словах Господа о Иоанне видят указание на то, что он еще увидит, как падет храм и град и как народ бывший обетования будет рассеян и продан в рабство, потому что «не узнал времени посещения своего»⁸⁴⁵ При чтении слов Господа о дне судном, в вышеуказанных текстах трех Евангелистов, мы действительно останавливаемся в благоговейном недоумении, что из слов Господа относится собственно к Иерусалиму и Иудее, и что к дню судному?

Первая часть слов Господа⁸⁴⁶ очевидно относится и разрушению Иерусалима; вторая к великому дню последнего пришествия Господа для суда земли⁸⁴⁷. Но самое сочетание пророчества о судьбе Иерусалима с откровением о дне судном, указывает, что между двумя сими событиями есть таинственная связь и первое событие есть преобразование второго. Посему и на разрушение Иерусалима надо, может быть, взирать как на пришествие Господа на землю, в том же смысле, как в XI главе кн. Бытия Господь Бог в предвечном Совете Пресвятой Троицы глаголал о башне Сеннаарской и её строителях «Сойдем же и смешаем там язык их ... и рассеял их Господь оттуда по всей земле... посему дано ему (граду) имя Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли и оттуда рассеял их Господь по всей земле»⁸⁴⁸.

Если смотреть с этой точки зрения на слова Господа «дондеже прииду», тогда, в словах Господа, сказанных Петру о Иоанне, может быть надо видеть откровение о том, что Иоанн будет свидетелем того великого события, которое заканчивало навсегда жизнь Иудеев, как народа среди других народов, и что из предстоящих только один Иоанн будет в живых в это время⁸⁴⁹. Мы выше (во вступлении предпосланном тексту Евангелия) говорили о значении разрушения Иерусалима и самого храма для церкви Христовой, которой храм есть обновленный и превознесенный в духе и теле к престолу Божию человек Иисус, давший Себя в жертву за грехи наши и устрояющий храм Свой в душах и телесах наших, по слову Апостола: «храм Божий свят, а храм сей вы»⁸⁵⁰ и «не знаете ли что тела ваши суть храм живущаго в вас Святаго Духа»⁸⁵¹. Посему нам казалось, что этот взгляд на значение слов «дондеже прииду» мог бы быть допущен, разумея под сими словами пребывание в живых Иоанна, дóндеже не приидет Господь совершит суд над Иерусалимом, который суд есть образ последнего дня земли.

Мнение, явившееся среди учеников, что Иоанн не умрет до великого дня судного, опровергается им самим в следующем стихе:

22. Изыде же слово се в братию, яко ученик той не умрет: и не рече ему Иисус, яко не умрет: но аще хощу тому пребывати дóндеже прииду, что к тебе?

Святой Иоанн Богослов нашел нужным в начертанном им по повелению Божию и Духом Божиим Евангелии решительно опровергнуть весьма, по-видимому, сильно укоренившееся мнение, что ему обещано, что он не умрет. Слова Господа на озере Галилейском, сказанные об Иоанне, передаваясь из уст в уста, как драгоценное воспоминание, вероятно утратили свое настоящее значение не в устах, слышавших Господа, а в устах многочисленных их последователей. Иоанн Богослов, как Епископ, настойчиво указывает своей пастве, а как Евангелист – всему христианскому миру, что не таково было значение слов Господа, какое стало придавать им христиане во время старости Иоанна, и преимущественно христиане Ефесской церкви, горячо любившие своего Пастыря и гордившиеся им. Иоанн, зная укоренившееся о нем мнение, исправляет его, восстановляя в чистоте сказанные Господом слова, и не позволяя себе никакого к ним толкования, ибо и для него будущее было закрыто, и ему неизвестно было как исполнится над ним воля Божия⁸⁵².

Мы заметим по поводу стиха 23-го, что он решительно свидетельствует об том, что последняя XXI глава Иоаннова Евангелия начертана им самим и не допускает мысли, чтобы она могла быть прибавлена после его кончины, ибо только он, и только он один, мог и имел право отвергнуть уже сложившееся об нем предание. Прибавление главы XXI к законченному на XX главе Евангелию, очень естественно.

По всей вероятности Евангелие, законченное на XX главе, читалось уже с умилением и благоговением, но тогда же, при жизни Иоанна, должны были возникнуть просьбы начертать явление Господа в Галилее. Если, как думают, мученическая кончина Петра имела место между 65 и 70 годом, то быть может еще когда известие это дошло до Ефеса, то Иоанн нашел нужным, в виду не скрытого им и другими Евангелистами отречения Петра, вполне очистить и возвеличить его память сказанием о его очищении Самым Господом, с поручением ему пасти овец Его. С этим событием Иоанн естественно связывает и ту поправку, которую он считал себя обязанным внести в сложившееся о нем ложное мнение об обещанном ему бессмертии на земли.

Мы во вступлении в эту главу указывали, что следующий за сим 24-й стих, по-видимому, принадлежит пресвитерам Ефесской церкви, принимавшим из рук его Евангелие, с добавочной XXI главою. Само начертание сего стиха также есть по нашему мнению документальное свидетельство церкви Ефесской, что глава XXI начертана самим Иоанном.

24. Сей есть ученик свидетельствуяй о сих иже и написа сия: и вемы (οΪδαμεν) яко истинно есть свидетельство его.

Мы не совсем уверены в том, сия явно сделанная при жизни Иоанна надпись, относится ли к исповеданию веры относительно всего Евангелия, или же относится исключительно до предыдущего 23-го стиха. Мы склоняемся к последней мысли (хотя не решимся безусловно отстаивать ее), по следующим причинам: Нам кажется, что едва ли кто-нибудь из христиан в Ефесе нуждался в исповедании веры в Евангелие Иоанна пресвитеров и старшин или в удостоверении в подлинности Евангелия, начертанного, как всем было известно, престарелым Апостолом «его же любляше Иисус», и в котором раскрыты, в дополнение к другим Евангелиям, глубочайшие тайны воплощения и искупления, и записанные свидетелем последней беседы Господа с Апостолами. Посему мы склоняемся к мысли, что 24-й стих есть подпись пресвитеров и старейшин Ефесской церкви, сделанная ими по требованию самого Иоанна, который желал, чтобы его исправление сложившегося о нем предания получило публичность и слова его о сем были бы удостоверены подписью слышавших из уст его эту поправку.

25. Суть же и ина многа яже сотвори Иисус, яже аще бы по единому писана Быша, не самому мню всему миру вместити пишемых книг. Аминь.

Ср. выше ст. 30 главы XX. Настоящая приписка явно руки Иоанна, повторяющего ту же мысль, которою он закончил главу XX, а именно, что бесконечны дела милосердия и любви, явленные на земле Сыном Божиим, Господом нашим Иисусом Христом, пришедшим в мир грешныя спасти и Коему слава и честь и поклонение со Отцом и Святым Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Конец второго тома.