Ездра – Неемия или Неемия – Ездра?: к вопросу о хронологии миссии Ездры и Неемии

К вопросу о хронологии миссии Ездры и Неемии

Итак, на основании как общего характера аргументов отрицательной школы в пользу положения о первенстве миссии Неемии перед миссией Ездры, так и разногласия ее представителей в частном распределении событий жизни и деятельности Ездры и Неемии, мы не можем принять защищаемого ею воззрения за правильное и соответствующее истории.

Однако, конечно, если приводимые отрицательною школою аргументы не подтверждают воззрения о первенстве миссии Неемии перед миссией Ездры, то этим еще без сомнения не доказывается истинность традиционного взгляда о первенстве прихода Ездры перед приходом Неемии. В подтверждение последнего воззрения нам, конечно, со своей стороны, нужно указать положительные моменты, насколько позволяют это сделать источники при современном их положении в библейской науке.

Главным и самым первым положительным моментом, дающим основание поставлять деятельность Ездры (1Ездр.7–10) впереди деятельности Неемии (Неем.1–6), служит документ 1 кн. Ездр.4:7–23. Этот источник в литературе по исследованию послепленного периода долго оставался загадочным сфинксом, его содержание и положение приводило в серьезное недоумение историков и экзегетов. В настоящее же время наука в большинстве своих представителей склоняется к определенному взгляду на 4:7–23, как на имеющий отношение ко времени Артаксеркса, т. е. гораздо позднейшему, чем это можно судить по его постановке в нашем тексте. Вот этот документ: «и во дни Артаксеркса писали Бишлам, Миоредат, Табеел и прочие товарищи их к Артаксерксу, царю персидскому. Письмо же написано было буквами сирийскими и на сирийском языке (7). Рехум советник и Шимшай писец писали одно письмо против Иерусалима к царю Артаксерксу такое (8): Тогда-то Рехум советник и Шимшай писец и прочие товарищи их – динеи и афарсафхеи, тарпелеи, апарсы, арехьяне, вавилоняне, сусанцы, даги, еламитяне (9) и прочие народы, которых переселил Аснафар великий и славный и поселил в городах самарийских и в прочих городах за рекою, и прочее (10). И вот список с письма, которое послали к нему, царю Артаксерксу – рабы твои, люди, живущие за рекою и прочее (11). Да будет известно царю, что иудеи, которые вышли от тебя, пришли к нам в Иерусалим, строят этот мятежный и негодный город и стены делают, и основания их уже исправили (12). Да будет же известно царю, что если этот город будет, построен и стены восстановлены, то ни подати, ни налога, ни пошлины не будут давать, и царской казне сделан будет ущерб (13). Так как мы едим соль от дворца царского, и ущерб для царя не можем видеть, поэтому мы посылаем донесение к царю (14): пусть поищут в памятной книге отцов твоих, – и найдешь в книге памятной, и узнаешь, что город сей – город мятежный и вредный для царей и областей, и что отпадения бывали в нем издавна, за что город сей и опустошен (15). Посему мы уведомляем царя, что если город сей будет достроен и стены его доделаны, то после этого не будет у тебя владения за рекою (16). Царь послал ответ Рехуму советнику и Шимшаю писцу и прочим товарищам их, которые живут в Самарии и в прочих городах заречных: мир и прочее (17). Письмо, которое вы прислали нам, внятно прочитано передо мною (18), и от меня дано повеление, – и разыскивали, и нашли, что город этот издавна восставал против царей, и производились в нем мятежи и волнения (19), и что были в Иерусалиме цари могущественные и владевшие всем заречьем, и им давали подать, налоги и пошлины (20). Итак, дайте приказание, чтобы люди эти перестали работать, и чтоб город сей не строился, доколе от меня не будет, дано повеление (21). Как скоро это письмо царя Артаксеркса было прочитано перед Рехумом и Шимшаем писцом и товарищами их, они немедленно пошли в Иерусалим к иудеям и сильной вооруженной рукой остановили работу их» (23). Итак, главное содержание этого источника таково: а) персидские чиновники вместе с различными племенами am haarez пишут жалобу Артаксерксу, b) в жалобе имелся в виду факт постройки стен города иудеями, с) донесение имело результат, и постройка стен была прекращена «сильною, вооруженною рукою». Но для нас особенно важно, что в ст. 12 4 гл. есть указание на то, какие именно иудеи имелись главным образом в виду в донесении. На основании текста: «иудеи, которые вышли от тебя, пришли к нам в Иерусалим», можно заключить, что жалоба касалась иудеев, вышедших во время царствования Артаксеркса, а на основании источников (1Ездр.7:1:8) мы знаем только об одной gola, вышедшей в правление Артаксеркса – gola Ездры. Следовательно, документ 4:7–23 повествует нам о деятельности Ездры и его gola, приписывая последней попытку восстановления стен Иерусалима, попытку, кончившуюся, как это видно из ст. 21–23, полною неудачею.

Теперь, если мы обратимся к 1гл. Неемии, то увидим, что ее содержание сейчас же отсылает нас к указанному источнику 1Ездр.4:7–23, как своему prius'y, и приход Неемии становится более понятным, при предположении рассказа 4:7–23. В 20 г. Артаксеркса, когда Неемия находился в Сузах, пpишли к нему несколько человек из Иудеи с братом Неемии Ханани. «И спросил я их», говорит Неемия об уцелевших иудеях, которые остались от плена и об Иерусалиме (Неем.1:2). И сказали они мне: оставшиеся, которые остались от плена, находятся там, в стране своей, в великом бедствии и уничижении; «и стена Иерусалима разрушена, и ворота его сожжены огнем"(1:3). Это сообщение Ханани о разрушении стен Иерусалима, сожжении ворот города и бедственном состоянии палестинской общины прямо указывает нам на документ 1Ездр.4:7–23, повествующей нам о прекращении сильною вооруженною рукою работ по восстановлению стен, начатых gola, вышедшей при Артаксерксе, т. е. gola Ездры. Ясно, таким образом, что в то время, когда Ханани пришел в Сузы к Неемии, Ездра со своей gola уже находился в Палестине. Итак, документ 1Ездр.4:7–23 под углом зрения на него современной библейской науки служит очень сильным аргументом в пользу первенства миссии Ездры перед миссией Неемии; этот источник является связующим звеном между мемориями Ездры (7–10) и Нeемии (1–6) в смысле хронологического показателя следования последних за первыми, и весьма справедливо многие библеисты поставляют 1Ездр.4:7–23 в конце кн. Ездры (за 10 главой) перед началом (1-й гл.) кн. Неемии¹.

Неудивительно поэтому, что защитники положения о первенстве прихода Неемии перед приходом Ездры видят в источнике 1Ездр.4:7–23 подводный камень для своего взгляда, а потому стараются, так или иначе, разорвать причинную связь между 4:7–23 и 1гл. Неемии, прибегая в данном случае к критике как самого документа 4:7–23, так и содержанию 1 гл. кн. Неемии. В обоих этих случаях очень решительным является Костерс. По поводу 4:7–23 Костерс пишет: «большинство исследователей принимает людей, – которые вышли от тебя (12 ст.) за возвратившуюся с Ездрою gola; она взялась восстановить стены Иерусалима, но, благодаря ухищрениям врагов, была остановлена, работа ее рушилась, и известие об этом дало повод Неемии придти в Палестину; однако достоверность (Glaubwürdigkeit) этого отрывка весьма сомнительна – sehr schlimm»². Последнюю мысль Костерс аргументирует ссылками на употребление в 4:7–23 имен: а) Аснафара (10 ст.), как переселителя жителей в Самарию, тогда как Аснафар не переселял колонистов в Сaмарию, а если и можно утверждать обратное, то, во всяком случае не все жители Самарии были колонизованы Аснафаром, как это думает св. историк, b) афарсафхеев (9), как народного племени, тогда как афарсафхеи были персидскими чиновниками, с) упоминания «памятных книг отцов» (15) (Артаксеркса), по которым наводили справки об Иерусалиме и иудейских царях³. Весь этот документ 4:7–23, по Костерсу, составил редактор-хронограф с тенденциозною целью – в параллель к своему же рассказу 1Ездр.3,4:1–5. Первой мнимой gola при Кире редактор приписал восстановление храма и выдвинул историю о препятствиях самарян сооружению храма, соответственно с этим и второй gola Ездры редактор приписал построение стен города и измыслил историю препятствий и этому предприятию. Отсюда придавать какое-либо историческое значение источнику 1Ездр.4:7–23, по Костерсу, мы не можем.

Гуанаккер считает документ 4:7–23 за исторический памятник, но отрицает мысль об отношении его к gola Ездры, предполагая возможность возвращения в правление Артаксеркса другого какого-либо каравана, приход которого библией проходится молчанием⁴.

Селлин же сначала относил отрывок 4:7–23 к деятельности самого Неемии по восстановлению стен города⁵, теперь же приурочивает его к царствованию Кира или Камбиза, словом, ко времени вскоре после поселения первого каравана в Палестине в 537 г., который начал свою новую историческую жизнь с восстановления стен⁶.

Что касается текста 1гл. Неемии, как дающего повод поставлять в соотношение рассказ 1 гл. с 1Ездр.4:7–23, то, по Костерсу, при внимательном анализе содержания 1 гл. нельзя усматривать ее связи с 4:7–23. а) Логическое ударение в известии Ханани падает на слова, что палестинские жители находятся «в великом бедствии и уничижении^» (1:3). Сообщение же Ханани о разрушении стен Иерусалима и сожжении ворот было, по Костерсу, второстепенными частным штрихом в дополнении общей картины бедственного состояния, современного Неемии и Ханани населения Иудеи. b) Молитва Неемии показывает, что причиною его скорби было не несчастье, будто бы незадолго перед сим коснувшееся Иерусалима, а все еще продолжающееся общее бедствие Израиля – его разъединение, рассеяние (Zerstürung) (Неем.1:5–11)⁷. с) Притом из рассказа 1 гл. мы прямо видим, что gola еще не было в Палестине: Неемия спрашивает Ханани об иудеях «уцелевших от плена» (2 ст.), Ханани сообщает Неемии о положении оставшихся, «которые остались от плена» אֲשֶׁר־נִשְׁאֲר֥וּ מִן־הַשֶּׁ֖בִי(3).

Как в вопросе Неемии, так и в ответе Ханани мысль о наличности gola в Палестине, по Костерсу, совершенно исключается. Также и в молитве Неемии по поводу полученного им от Ханани известия мы видим указание на отсутствиe gola в Палестине «помяни слово, которое Ты заповедал Моисею, если вы сделаетесь преступниками, то Я рассею вас по народам (1:8); когда же обратитесь ко Mне..., то хотя бы вы изгнаны были на край неба и оттуда соберу вас и приведу вас на место, которое избрал Я» (9). – Как можно без натяжки,– спрашивает Костерс,– объяснять эту молитву, если gola уже возвратилась? Как мог Неемия напоминать Иегове об обещании собрать рассеянных и просить, чтобы Бог исполнил его, если это исполнение уже началось? В последнем случае молитва Неемии являлась бы в высшей степени странною (höhst sonderbar)⁸. Итак, если Ханани сообщает Неемии вообще о бедственном состоянии палестинских иудеев, притом иудеев «оставшихся от плена», а не возвратившихся, то мы не имеем никакого права поставлять в причинную историческую связь 1 гл. кн. Неемии с 1Ездр. 4:7–23, так как в последнем источнике ясно констатирует наличность gola (12 ст.), а отсюда и не можем делать вывода о первенстве прихода Ездры перед приходом Неемии.

Таким образом мы видим, что защитники распорядка событий по Неемии-Ездра путем критических соображений устраняют значение документа 4:7–23, как доказательства в связи с 1 гл. Неем. хронологического течения событий по Ездре – Неемии, при чем не находят и в тексте 1 гл. Неемии моментов, отсылающих читателя к источнику 4:7–23. Остановимся на разборе указанных возражений.Костерс, как мы видели, заподозревает достоверность источника 4:7–23 на основании упоминания здесь имен:а) Аспафара, b) афарсафхеев, с) памятных книг. Гуанаккер видит в 4:7–23 указание на gola, пришедшую в Палестину во время Артаксеркса, но не gola Ездры, а Селлин относит источник 4:7–23 к царствованию Кира или Камбиза.

Что касается имени Аснафара, под которым теперь обычно разумеют Ассурбанипала, то уже на основании свидетельства клинописи о нем, как переселителе народов в ассирийскoe царство⁹, возможно, допускать мысль и о колонизации им покоренными народами части территории – abar-nahara. А что по мысли св. историка Аснафар будто бы переселил всех жителей, упомянутых в 4:9–10 в Самарию, то это слишком поспешное заключение, не могущее быть принятыми по соотношению с 4:2, где переселителем народов назван еще Асардан (Ассаргадон). Из текста 4:10, говорит один из наших исследователей, «не вполне ясно, идет ли здесь речь о колониях, отправленных одним из преемников Ассаргадона, или же – о той самой колонии, которую отправил Ассаргадон»¹⁰.

Положение Костерса об афарсафхеях, как персидских чиновниках, не имеет за собою неоспоримого значения. По мысли историка афарсафхеи – народное племя (4:9, 4:6), и комментаторы не находят невозможным признать за именем «афарсафхеи» название выселенных в Самарию колоний¹¹. Что касается сомнения Костерса в возможности справок «из памятных книг отцов» вавилонских и ассирийских архивов об иудейских царях, то в действительности это coмнение едва ли имеет основание. Под памятными книгами отцов можно разуметь вообще обычные в древности dibrei haiamim, в которых, как полагают, могли быть найдены по справкам имена Менаима (4 цр. XV:16) или Иocии (2Парал.34:6–7, 35:18) («отцов твоих» = предков, предшественников)¹².

Итак, мы видим, что положения Костерса вовсе не являются безвыходными для историка и не дают повода считать 4:7–23 вымыслом хронографа с тенденциозною целью. Последнее утверждение Костерса слишком произвольно, чтобы на нем останавливаться.

Мнение Гуанаккера, что в 4:7–23 мы видим рассказ о попытке восстановления стен, исходившей не от gola Ездры, а от другой, прибывшей раньше, не может считаться неоспоримым: источники дают нам сведения только о двух gola – 1-й, возвратившейся при Кире и второй, пришедшей с Ездрою, а так как Ездра пришел в правление Артаксеркса (VII), а лица, писавшие донос 4:7–23, говорит об иудеях, вышедших при Артаксерксе, то мы имеем прямое основание полагать, что в 4:7–23 речь идет о gola Ездры.

Попытку же Селлина отнести событие 4:7–23 ко времени вскоре после 537 г. мы не можем признать вероятною, как покоящуюся на произвольном предположении о порче хронистом в документе 4:7–23 имен персидских царей, вследствие неумелого обращения хронографа с найденным им арамейским свитком и плохого знания им хронологии персидских царей (Stud. II; 15–35).

В результате мы видим, что нет серьезных данных к подозрению 4:7–23 в подлинности рассказа (Костерс), а равным образом и нет оснований к отнесению этого источника к gola, но не gola Ездры (Гуаннакер), или ко времени Кира и Камбиза (Селлин)¹³.

Теперь нам необходимо обратиться к рассмотрению толкования Костерсом 1 гл. Неемии, как исключающего мысль об отношении этой главы к 4:7–23. Костерс указывает, что а) главный пункт сообщения Ханани – общее бедственное положение Иерусалима и Палестины, известие же о разрушении стен и сожжении ворот занимало в этом сообщении второстепенное место, b) скорбь Неемии была вызвана рассеянием израиля, с) выражение Ханани и Неемии «оставшиеся, которые остались от плена» и d) молитва Неемии о собрании рассеянного израиля исключают наличность gola в Палестине во время Неемии, миссия Ездры, очевидно, еще не имела места.

Стремление Костерса поставить в тени сообщение Ханани о разрушении стен Иерусалима и сожжении ворот города, как побочное обстоятельство в общем известии Ханани, не оправдывается данными текста. Ханани, как можно умозаключать из хода речи, сообщает Неемии новость, конечно, последняя не носила бы на себе характера новизны, если бы Ханани говорил о факте и без того хорошо известном Неемии – разрушении стен Иерусалима во время его осады в 586 г.

Молитва же Неемии, указывающая нам на печаль Нeемии по поводу разъединения израиля, не исключает мысли и о скорби Неемии по поводу полученного им известия о разрушении стен города и сожжении ворот. Неемия сам объясняет царю свою печаль, как следствие полученного им известия и о сожжении ворот города (2:3).

Толкование Костерсом выражения אֲשֶׁר־נִשְׁאֲר֥וּ מִן־הַשֶּׁ֖בִי в смысле указания на оставшихся в стране от плена, т. е. небывших в плену, далеко не единственное и верное. На языке послепленных книг, как שְבִי, так и שְאֵרִים имеют технический смысл, первое всегда означает вавилонский плен – находящихся в нем (Езд.2:1, 3:8, 8:35)¹⁴, а последнему очень часто придается теократическое значение¹⁵; но если бы мы ему придали и простое значение («остальной», «прочий» без теократического оттенка), то и тогда получается смысл 1, 2, 3 не в пользу теории Костерса: «те, которые вавилонский плен счастливо пережили». Молитва Неемии, в которой он просит за объединение и возвращение рассеянного израиля, понятна и после 1-го и 2-го фактов возвращения. Мы знаем, что и по приходу в Палестину Ездры далеко еще не возвратился весь израиль, следовательно, молитва Неемии имеет для себя фактическое основание, понятна она и психологически, как pia desideria религиозного иудея, поэтому вовсе не является странной при наличности gola в Палестине. «Если строго следовать методу Костерса», пишет Селлин, то «на основании молитв Сираха и соломоновых псалмов можно доказывать, что Ездра не приводил gola в Иерусалим, потому что даже они еще жалуются на рассеяние» (Slud. II. s. 118)¹⁶.

Итак, мы должны признать понимание Костерсом как сообщения Ханани, так и скорби Неемии пониманием произвольным, а толкование Костерсом выражения «уцелевших от плена"(1, 2:3) и содержания молитвы Неемии в смысле исключения мысли о наличности в Палестине gola – толкованием односторонним. Отсюда же мы имеем право утверждать справедливость высказываемого многими библеистами и разделяемого нами положения о непосредственном отношении 1 гл. Неемии к 1Ездр. 4:7–23, при принятии же итого воззрения приход Ездры в Палестину раньше прибытия Неемии не оставляет сомнения.

Однако достоверность рассказа 4:7–23 и поставление этого документа перед 1 гл. Неемии оспариваются не на почве только суждения о 4:7–23, как источнике неподлинном (Костерс), отнесения его к иному времени и лицам (Селлин, Гуанаккер), а также и анализа содержания 1 гл. Неемии, но и на почве других указаний, выводимых логически из данных Библии. Возражения против возможности попытки построения стен Ездрою перед приходом Неемии направляются со стороны Селлина: главные мысли их сводятся к следующим положениям: а) переход Ездры от деятельности внутренней к деятельности внешней «внутренно – не мотивировать», b) странно, что Ездре удалось легко построить стены, восстановление которых потребовало от Неемии напряжения всех сил; с) из 2Неем. не видно, чтобы постройка стен была запрещена раньше, d) таинственность, с которою Неемия приступает к постройке и показывает, что последняя была новым предприятием, и если раньше было наложено запрещение на постройку, то теперь Неемия объявил бы снятие его всенародно, е) предприятие Неемии было ново и для самарян 2:19¹⁷.

а) Сомневаться в возможности перехода Ездры от деятельности внутренней (7–10) к деятельности внешней – построению стен (4:7–23) мы не видим оснований. Пользуясь методом Селлина, мы должны бы были отрицать возможность перехода и со стороны Неемии от деятельности внешней (Н. 1–6) к деятельности внутренней (Н.8:9:13), однако Библия говорит нам о действительном участии Неемии в делах внешних и внутренних. Правда, Селлин не касается подробно рассмотрения документов Неемии, но думаем, что он, признавая участие Неемии в построении стен, не будет отрицать достоверности показаний и 13 гл., говорящей нам о внутренней деятельности Неемии, так как 13 гл. принадлежит к отделу меморий Ich–stücke.

b) О том, чтобы Ездре легко удалась работа по восстановлению стен, мы не знаем; в 4:7–23 мы имеем письменный памятник, лишь официального характера, опускающий бытовую картину истории постройки, и уведомляющей персидскую власть только о факте: иудеи «стены делают, и основания их уже исправили» (12), поэтому говорить здесь о легкости хода работ мы не имеем данных. В кн. же Неемии у нас под руками подробный повествовательный рассказ, специально посвященный истории постройки стен (1–6), и потому мы естественно здесь встречаем бытовые подробности, опущенные раньше в официальном донесении – 4:7–23. Итак, мы соглашаемся с Селлином в том, что постройка стен Неемией потребовала от последнего большого напряжения и усилия, но не можем принять положения Селлина о легкости производства работ по восстановлению стен Ездрою, так как к утверждению этого положения помимо шаткого argumentum a silentio не имеем оснований.

Остальные моменты, приводимые Селлином, что с) в кн. Неемии мы не видим указания на ранее бывшее запрещение постройки стен, d) встречаем замечание о таинственности начала работ Неемией по восстановлению стен, е) акт производства которых казался новым и самарянам (2:19), по нашему мнению, имели только значение на страницах Serubbabel'я, когда Селлин относил документ 4:7–23 ко времени начала работ Неемией по постройке стен города, теперь же они падают и на почве теории самого Селлина, при отнесении им документа 4:7–23 ко времени Кира или Камбиза. Если в настоящее время Селлин относит докумен 4:7–23 к Киру и Камбизу, то значит он сам не видит в обхождении молчанием кн. Неемии факта запрещения постройки стен, указании на таинственность производства Неемией постройки и характер впечатления этих работ на самарян, достаточных препятствий к предположению работ по сооружению стен ранее Неемии, что утверждаем и мы, относя попытку Ездры укрепить город 4:7–23 раннее работ Неемии. Во всяком случае, на выдвигаемые Селлином в Serub.положения, мы имели бы право надеяться получить разъяснения от самого же Селлина в Stud., так как здесь эти аргументы из оборонительной позиции перешли в наступательную против их автора. Но насколько само по себе слабо значение указанных Селлином моментов и насколько они удобоподвижны, доказывает уже тот факт, что Селлин считает их стоящими в ряду его защитников, тогда как они являются перебежчиками из его лагеря, ставшими в ряды его же противников.

Итак, бесспорно мы имеем право смотреть на документ 1Ездр.4:7–23, как на исторический prius повествования кн. Неемии, считая миссию Ездры (7–10) более раннею, чем Неемии; приход и деятельность Неемии следуют за событием, рассказанным в 4:7–23, не только как post hoc, но и как propter hoc.

Другим не менее важным положительным моментом, говорящим в пользу первенства миссии Ездры (7–10) перед миссией Неемии (1–6) является сопоставление списков лиц, возвратившихся с Ездрою (1Ездр.8), со списками принимавших участие в постройке стен при Неемии (Н. III). При сопоставлении между собой этих списков мы замечаем, что некоторые имена списка gola Ездры встречаются в регистре строителей стен при Неемии, таковы свящ. Меремоф, сын Урии (Езд.8:33, Н.3:4:21), левит Хашавия (8:19,3:17), Хаттуш (8:2,3:10), Мешуллам (8:16, 3:4, 6:30). Является, конечно, вопрос – тожественны ли между собою лица того и другого списков, называемый здесь и там одинаковыми именами? Костерс на этот вопрос отвечает отрицательно (S. 47). По Костерсу ни одно лицо (kein einziger) списков 8Ездр. мы не можем считать тожественными с соответствующим ему по имени лицом списков Неем.3. Сходство имени – случайное совпадение: у Езд. упоминается Хаттуш – давидянин, а у Неемии просто Хаттуш, у Ездры один Мешуллам, а у Неемии два, левит Хашавия Ездры тоже иной, чем Неемии. Однако, если мы обратимся к указанным спискам, то увидим, что в них имеются данные для более решительного вывода относительно сходных имен, чем для предположения лишь простого, случайного их совпадения. Мы остановим свое внимание на левите Хашавии, упомянутом в том и другом списках: «за ними» (Неемией ст. 16) «чинили левиты halevim: Рехум, сын Вания, подле него чинил Хашавия, начальник полуокруга Кеильского, за ними чинили братья их – Баввай и т. д.» (Неем.3:17–18). Костерс пишет: «мы не можем отожествлять Хашавию левита, которого приводит Ездра (8:19) с одноименным строителем стены, потому что этот называется начальником Кеильского полуокруга, но немыслимо, чтобы левиты, положение которых во время Неемии не оставляло желать ничего худшего, могли занимать такие почетные места»¹⁸. Но это возражение Костерса покоится на априорных предпосылках и прямо противоречит текстуальным данным. Костерс оспаривает то, что Хашавия, упоминаемый Неемией (3:18) был левит, но читая внимательно ст. 17, 18, мы видим, что Хашавия был именно левитом: «чинили левиты Рехум..., Хашавия, начальник полуокруга Кеильскаго». А что левит Хашавия занимал почетную должность, то в этом нет чего-либо невозможного, если и далее говорится, что один из братьев этих левитов – Хенадада были, также начальником полуокруга Кеильскаго (18 ст.)¹⁹. Многие ученые высказываются положительно не только за тожество Хашавия Езд.8 и Неем.3, но Хатуша и Мешуллама²⁰. По Костерсу, если бы упомянутые лица были тожественны между собой, то мы встретили бы в списках Неемии гораздо большее количество сходных имен с именами списка Ездры, чем это видим теперь. Но можно подумать, что Неемия и не задавался целью перечислить поименно всех участников постройки стен: он перечисляет скорее главных деятелей производства работ и, если бы Неемия оставил нам список всех лиц, строивших стены, то тогда бы мы, конечно, встретили большее количество случаев совпадения имени между списками Езд.8 и Неем.3. Не нужно забывать и того, что в постройке стен принимали участие лица, ближе жившие к Иерусалиму, как это видно из указания мест их поселения, и что среди них были иудеи, возвратившиеся раньше, а также и потомки жителей оставшихся от плена. По Велльгаузену, gola Ездры составляла лишь 4% по отношению к населению Палестины того времени²¹.

Третьим серьезным основанием к отнесению деятельности Ездры (7–10) ко времени ранее деятельности Неемии (1–6) служит то обстоятельство, что Ездра при своем приходе в Палестину не застает областеначальника Иудеи: на почве 1Ездр.8:36 можно говорить о существовании областеначальников вообще в отдельных провинциях abar-nahara во время прихода Ездры, но не pecha Иудеи. Правда, это положение покоится на argumentum a silentio, но оно всеми учеными принимается за бесспорное. Если же Ездра не встретил в Иудее по своем приходе иудейского pecha (каким был позднее Неемия), то значит остается выбирать одну из следующих возможностей: или Ездра а) пришел до Неемии, b) или между первым и вторым штатгальтерством Неемии, когда последний удалялся к персидскому царю, с) или после второго штатгальтерства Неемии. Против второй возможности говорит дата 7-го года Артаксеркса, падающая на приход Ездры (7:8), немогущая уложиться в рамки между первым и вторым штатгальтерством Неемии (20 г. – 32 и д), против третьей – нахождение в списках 3 гл. Неемии (строителей стен) – лиц из gola Ездры (8), остается признать, что приход Ездры падал именно на время до прибытия Неемии (1-ая возможность).

Помимо этих моментов в пользу первенства прихода Ездры перед прибытием Неемии ученые указывают еще а) на видное положение и место Ездры в период первого штатгальтерства Неемии во внутренних делах общины: просьба народного собрания, обращенная к Ездре, касательно чтения закона (Неем.8), заставляет видеть в Ездре лицо уже облеченное доверием и полномочием персидской власти (Никель, s. 157:8), b) на подразделенииe в списках возвратившихся с Ездрою лиц, очень близко подходящее к подразделению лиц в списке возвратившихся при Кире (особенно градации священнического класса), что более понятно при менее значительном промежутке, разделяющем прибытие второго каравана от первого (Куенен s. 243).

Итак, как на основании разбора положений, направляемых в подтверждение мнения о первенстве миссии Неемии перед миссией Ездры мы пришли к заключению о недостаточной обоснованности этого мнения, так и на основании приведения моментов в пользу первенства миссии Ездры перед миссией Неемии, мы склоняемся к признанию этого традиционного положения за воззрение, более отвечающего истории. Все попытки поставить Ездру позднее Неемии, говорит Мейер, являются неосновательными, и хронологический распорядок меморий Ездры и Неемии нужно признать правильным (ор. cit. s. 90:91).

Естественно теперь спросить – к правлению какого же Артаксеркса или Артаксерксов мы должны приурочить приход Ездры и Неемии? Ответить на поставленный вопрос прямо и окончательно довольно трудно. Кажется более вероятно относить приход в Иерусалим Ездры и Неемии к царствованию одного и того же Артаксеркса, в пользу этого положения говорит соотношение 1Ездр.4:7–23 с Неем. 1 гл.²². На основании же связи 4:7–23 с предыдущим контекстом – 6 ст. можно думать, что этот Артаксеркс, на время которого падает миссия Ездры и Неемии, был Артаксерксом I Лонгиманом; в 6 ст. речь идет о жалобе на иудеев (тоже, очевидно, за построение ими стен), в правление Ксеркса, а 7 ст. упоминает Артаксеркса, непосредственное следование этих царей на персидском престоле друг за другом и упоминание их в источнике друг при друге дают возможность видеть в них Ксеркса 1-го (485–465) (6 ст.) и Артаксеркса 1-го (465–424) (7 ст.). Притом вполне естественно полагать, что иудеи вскоре по окончании постройки храма (516=6-й г. Дария Гистаспа) взялись за укрепление города. Важно и то, что между окончанием второго храма (516), когда еще первосвященником был Иисус и 32 г. Артаксеркса 1-го (433), когда первосвященником был Елияшив, заключается 83 года: а Елияшив был внуком и вторым преемником Ииcyca, следовательно, 83-х-летний период времени более естественен по продолжительности для прохождения служения трех первосвященников, нежели период (от окончания храма) до 32-го года Артаксеркса 11-го Мнемона (373 г.)²³.

Однако мнение о приходе в Иерусалим Неемии в 20-й г. Артаксеркса 1-го находит для себя многих противников. Некоторые ученые на основании одного из свидетельств Флавия, имеющего отношение (будто бы) к Неем.13:28, прямо не находят возможным приурочивать деятельность Неемии к правлению Артаксеркса 1-го Лонгимана. Флавий в Antiqu.9:7–8 передает, между прочим, что брат первосвященника Иаддуя Манасия женился на Никазо, дочери персидского наместника Самарии Санаваллата, дожившего до времени Александра Великого. В XIII, 28 Неем, читаем: «из сыновей Иоиады, сына великого священника Елиашива, один был зятем Санаваллата Хоронита». Полагают, что Флавий и Неемия говорят об одном и том же факте, и что, если пополнить взаимно их свидетельства, то у нас получится следующее представление о факте и его хронологии: сын Иоиады, дядя Иаддуя, (у Флавия брат Иаддуя – ошибка) женился на Никазо, дочери персидского наместника Санаваллата Хоронита, дожившего до Александра Македонского. Если же Неемия был современником Санаваллата и имел отношение к его зятю (Н, 13:28), то бесспорно его миссия должна падать на время не ранее Артаксеркса II-го Мнемона, в противном же случай – при отнесении деятельности Неемии к эпохе правления Артаксеркса 1-го – продолжительность жизни Неемии будет κὰτ ἐξοχήν неестественна: Неемия перед нами будет выступать послеплененным патриархом²⁴.

Однако, несмотря на однородность сюжета в рассказах Иосифа и Неемии о браке лиц первосвященнического рода и одного имени Санаваллата, родственного по отношению к первосвященническому дому, эти рассказы нет препятствий считать и за различные. По Неемии зятем Санаваллата был сын Иоиады – дядя Иаддуя, а по Флавию зятем Санаваллата был Манаси – брат Иаддуя. Конечно, усматривать в определении лица Флавием ошибку и исправлять эту еще предполагаемую ошибку по Неемии – слишком поспешно, так как от этой поправки искомая хронологическая проблема получает совсем другое наклонение в определенную сторону ее решения. Если же указания Неемии и Флавия касательно лиц первосвященнического дома в упомянутых свидетельствах различны, то мы имеем достаточное право считать и Санаваллата Неемии лишь одноименным, а не тожественным с Санаваллатом Флавия. Правда, говорят, странно ожидать одноименных наместников в Самарии в правление Артаксеркса 1-го и Александра Великого (посланного впрочем раньше при Дарии Кодомане) и видеть в положении одинакового родства того и другого по отношению к потомкам первосвященнического поколения. Однако, если мы не находим ничего странного в очень частом чередовании на персидском престоле царей с именем Ксеркса и Артаксеркса, то не можем удивляться и тому, что два наместника Самарии, разделенные друг от друга известным промежутком времени, носили одно и то же имя Санаваллата. Нет ничего неестественного и в том, что тот и другой Санаваллат стояли через своих дочерей в одинаковом по степени родстве с домом первосвященника. Насколько в послепленное время иудеев, особенно «знатнейших» из них (1Ездр.9) были распространены браки с иноземцами – свидетельством тому служит значительная часть документов, падающих на деятельность в Палестине Ездры и Неемии. В силу условий внутренних – ослабления нравственных устоев жизни, этнографического и географического состояния Палестины того времени – наличности иноплеменников в территории Палестины и бедного материально-экономического положения иудеев, смешанные браки имели место и после деятельности и жизни Ездры и Неемии.

При решении вопроса об отношении Санаваллата Хоронита Неемии к Санаваллату, областеначальнику Самарии Флавия, нелишне, кажется, выдвинуть проблему об административном положении Санаваллата Неемии. Вопрос – был ли Санаваллат Хоронит областеначальником, поставленным Селлином в Serub. (s. 53), очень уместен. Моментов к отрицательному решению этого вопроса мы имеем более чем положительных: а) при Санаваллате Хороните мы ни разу не встречаем титула ни pecha-abar-nahara, ни просто pecha, b) меры Санаваллата против постройки стен Неемией – колкости, насмешки и хитроумные уловки – весьма сомнительны в отношении к областеначальнику и совсем не похожи па меры, напр., pecha abar-nahara Фафная при восстановлении иудеями храма (1Ездр.5:3–17) и с) наконец, по свидетельству того же самого Флавия, эпархом заречья во время Неемии был Ἀδδαῖος.

Поэтому мы не смеем твердо настаивать на отожествлении Санаваллата Хоронита Неемии с Санаваллатом областеначальником Самарии Иосифа Флавия и не можем «решаться», как говорит один из западных исследователей «показания Неемии исправлять по Иосифу²⁵.

В. Попов