Глас скорби к Богу... Новые поношения... Напоение уксусом... Смерть нашего Господа...  (Мф. 27:46–50)

«Никогда пророчества не исполнялись с такой силой, как теперь исполнялись на Господе слова святого Давида о Мессии: «Я пролился, как вода; все кости мои рассыпались; сердце мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности моей. Сила моя иссохла, как черепок; язык мой прильпнул к гортани моей, и Ты свел меня к персти смертной. Ибо псы окружили меня... пронзили руки мои и ноги мои. Можно было бы перечесть все кости мои; а они смотрят и делают из меня зрелище» (Пс. 21:15–18).

Божественный Страдалец, вероятно, Сам остановился мыслью на этом пророчестве. Чувство силы истощалось в нем вместе с жизнью... Угасающий взор все еще стремился к небу; но оно было мрачно, – ни одного луча света, ни одного утешения... Правосудный Отец как будто оставил Сына, страждущего за грехи людей... мысль эта довершила меру страданий, и без того ужасных; человеческая природа изнемогла»... (Иннокентий, архиеп. Херсонский). А ОКОЛО ДЕВЯТОГО ЧАСА ВОЗОПИЛ ИИСУС ГРОМКИМ ГОЛОСОМ: ИЛИ, ИЛИ! ЛАМА САВАХФАНИ? ТО ЕСТЬ: БОЖЕ МОЙ, БОЖЕ МОЙ! ДЛЯ ЧЕГО ТЫ МЕНЯ ОСТАВИЛ?.. Ответа не было... Он заключался в наших грехах. «Господь, – по замечанию святого Киприана, – для того вопросил Отца, чтобы мы вопросили самих себя и познали грехи свои. Ибо, – продолжает священномученик, – для чего оставлен Господь? Чтобы нам не быть оставленными Богом. Оставлен для искупления нас от грехов и вечной смерти; оставлен для показа величайшей любви к роду человеческому; оставлен для доказательства правосудия и милосердия Божия, для привлечения нашего сердца к Нему, для примера всем страдальцам». «Но Голгофский Страдалец не знал за Собой никакого греха, – говорит Филарет, архиепископ Черниговский. – Никакой праведник не может испытывать такое тяжкое оставление Богом, какое испытывал Он. Всеми, близкими сердцу Его, Он был теперь оставлен. Взор Отца Небесного прежде с любовью покоился на Нем, как исполняющем волю Его, и этот взор любви покоил дух Его. Но вот Он не ощущает и покоющего взора Благости Небесной, остается без всякого утешения, и земного, и Небесного. В саду Гефсиманском говорил Он: Отче! Так называл Он Бога Отцом Своим, Богом благости и любви. Теперь видит в Нем грозного Судию, Который предал Его за грехи всего мира не только во власть безчеловечных врагов, но и всей жестокости душевных мук. В Гефсимании приближение смертной чаши потрясло святую душу Его ужасом: теперь Он уже пьет эту страшную чашу», пьет как Человек и испытывает всю горечь ее, всю тяжесть грехов всего рода человеческого, весь ужас гнева Божия, Страшного Суда правды Божией, карающей грех. «Как в то время, когда скорбел и тосковал, Он показывал в Себе естественно свойственную нам боязнь смерти, так теперь, когда говорит: «для чего Ты Меня оставил?» обнаруживает в Себе естественную нам любовь к жизни. Ибо Он был истинный Человек и подобен нам во всем, кроме греха» (блаж. Феофилакт). Как Человек, погруженный в море скорбей, испытывающий невыносимые муки, Он вопиет к Богу воплем крепким; но Его молитвенное восклицание служит для врагов Его новым поводом к насмешкам: НЕКОТОРЫЕ ИЗ СТОЯВШИХ ТАМ, СЛЫША ЭТО,ГОВОРИЛИ: ИЛИЮ ЗОВЕТ ОН.

Если эти некоторые были воины, то они, может быть, не поняли древнееврейских слов и смешали слово или с именем Илии; но если насмехались не воины, а враги Христовы, то ясно, что эти изверги только притворились, будто не расслышали этого жалобного, громкого восклицания Господа: им нужен был только повод к новым издевательствам над умирающим Страдальцем. «Смотрите, – кричали они, – как Он, и умирая, не перестает представлять лице Мессии: Он зовет Своего предтечу Илию на помощь». Тогда все верили, на основании буквально понимаемого пророчества Малахии, что Илия должен явиться перед пришествием Мессии; верили также, что этот пророк является для помощи тем, кто его призывает. Между тем, Божественный Страдалец смертельно томился жаждой, которая, и от потери крови, и от прилива ее к голове и сердцу, становилась с каждой минутой все жгучее, все нестерпимее. Эта жажда, предвестница близкой смерти, томила Его мучительной тоской. В полном изнеможении телесных сил Он воскликнул: «жажду» (Ин. 19:28). Он жаждал не столько воды для прохлаждения, сколько исполнения воли Отца Своего Небесного; Он жаждал исполнить еще одно пророчество Давида: «и в жажде моей напоили меня уксусом» (Пс. 68:22). Этот жалобный вопль страждущего Господа тронул одного из воинов: И ТОТЧАС ПОДБЕЖАЛ ОДИН ИЗ НИХ, ВЗЯЛ ГУБКУ, которой был заткнут сосуд с уксусом или кислым вином, НАПОЛНИЛ УКСУСОМ, этим кислым вином, которым утоляли свою жажду во время сильной жары сами воины, И, НАЛОЖИВ (посадив губку) НА ТРОСТЬ, потому что Господь висел довольно высоко от земли, так что нельзя было Ему просто поднести питье, ДАВАЛ ЕМУ ПИТЬ, приложив губку к иссохшим устам Иисуса Христа. Сотник не препятствовал человеколюбию подчиненного, будучи готов позволить и более, потому что распятый Праведник час от часу все более возбуждал его внимание и уважение. Но враги Иисуса и здесь показали безчеловечность: А ДРУГИЕ ГОВОРИЛИ: ПОСТОЙ, Он надеется на Илию, ПОСМОТРИМ, ПРИДЕТ ЛИ ИЛИЯ СПАСТИ ЕГО. Даже сам воин, поивший Иисуса Христа, как бы опасаясь показаться слишком человеколюбивым, говорил: «что за нужда? может быть Илия замедлит прийти». Вкусив немного прохладительного пития, ИИСУС ЖЕ, ОПЯТЬ ВОЗОПИВ ГРОМКИМ ГОЛОСОМ: «совершилось! Отче! в руки Твои предаю дух Мой»... И при этих Божественных словах глава Его преклонилась, как обыкновенно бывает с умирающими, и Он ИСПУСТИЛ ДУХ... Так окончилась жизнь, подобной которой не было и не будет на земле. Так совершилось дело спасения мира. Совершилось все, чего ожидали ветхозаветные патриархи и пророки, что было обещано, предсказано, прообразовано.

Это громкое предсмертное восклицание Господа: «совершилось!» (Ин. 19:30) есть восклицание торжествующего Победителя смерти и ада: «Я... совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить» (Ин. 17:4). Исполнена воля Отца Небесного: мир спасен крестом Сына Божия, Ветхий Завет окончился, Новый Завет открылся. Исполнив послушание, Сын Божий, послушный воле Отца Своего даже до смерти крестной, в знамение Своего послушания преклоняет главу и предает дух Свой Богу Отцу. Об этом-то Он говорил: «Имею власть отдать ее» (жизнь Свою) «и власть имею опять принять ее»... «но Я Сам отдаю ее» (Ин. 10:18). Для того Он и возопил, чтобы показать, что это совершается по Его воле. Евангелист Марк говорит: «Пилат удивился, что Он уже умер» (Мк. 15:44), «а сотник особенно потому уверовал, что Иисус умер со знамениями власти» (свт. Иоанн Златоуст). Слава смирению Твоему, Господи! Слава любви Твоей неизреченной!..