Азбука веры Православная библиотека Егор Антонович Антонов Разбор швецовских «показаний» что якобы православная грекороссийская церковь «погрешила противу святого Евангелия»

Разбор швецовских «показаний» что якобы православная грекороссийская церковь «погрешила противу святого Евангелия»

Источник

Содержание

От редакции Показание, что господствующая в России церковь во измене древних церковных преданий погрешила противу святого Евангелия Общие замечания Разбор Изложение обрядовых преданий Разбор „Более подробное рассмотрение“ „Показание“ Швецова, пункт 1 Разбор „Показание“ Швецова, пункт 2 Разбор „Показание“ Швецова, пункт 3 Разбор „Показание“ Швецова, пункты 4 и 5 Разбор „Показание“ Швецова, пункт 6 Разбор „Показание“ Швецова, пункт 7 Разбор „Показание“ Швецова, пункт 8 Разбор „Показание“ Швецова, пункт 9 Разбор „Показание“ Швецова, пункт 10 Разбор „Показание“ Швецова, пункт 11 Разбор „Показание“ Швецова, пункт 12 Разбор „Показание“ Швецова, пункт 13 Разбор Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 89–96) Разбор Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 96–101) Разбор Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 111–113) Разбор Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 113–114) Разбор Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 114–119) Разбор Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 124–129) Разбор Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 119–124) Разбор „Показание“ Швецова, пункт 14 Разбор Продолжение 14-го „показания“ Швецова Разбор Окончание 14-го „показания“ Швецова Разбор Показание, что греко-российская церковь и в допущении Единоверия нарушила правду святого Евангелия Разбор

От редакции

В ряду множества книг и книжек, написанных и напечатанных раскольническим лжеучителем Швецовым, не последнее место занимает сочинение под заглавием: «Показание всеобдержности двуперстного сложения в древней православной церкви и погрешности противу святого Евангелия в новообрядствующей греко-российской церкви». Сочинение это напечатано в 1888 году, будто бы в Яссах, в типографии какого-то таинственного Б.Н. П....к, – напечатано тем же самым шрифтом, как и Швецовская «Истинность». Это обстоятельство, а в особенности то, что на всем сочинении лежит ясная печать Швецовской работы, – те же всем известные теперь лжеучения, те же противоречия, те же приемы в раскрытии доказательств и тот же склад речи, какие обыкновенно встречается в произведениях Швецова, – все это дает основание с полною несомненностью утверждать, что «Показание», как и известная «Истинность», есть именно сочинение сего же раскольнического лжеучителя, хотя на самой книге имени автора ее и не поставлено.

Вскоре же после того, как книга появилась и началось ее распространение, мы дали об ней общее понятие нашим читателям (см. «Летопись» 1890 г., гл. 1), – указали содержание всех трех глав, из которых она состоит, и привели их заглавия, заметили, что «в этой новой своей книге Швецов полной рукой черпает свидетельства в защиту двуперстия и других мнимо старых обрядов» не только у беспоповца Денисова, из его «Поморских ответов», но и «у наших православных радетелей раскола, – приводит длинные выписки из сочинений Верховского, Филиппова, Каптерева», – и тогда же обещали напечатать со временем подробный разбор ее. В разборе этом теперь имеется тем большая надобность, что книга Швецова получила весьма широкое распространение, имеется едва ли не во всех раскольнических закоулках, и раскольники усвояют ей большое значение (см. наприм. корресп. из Кишиневской губернии: Брат. Сл. 1892 г., т. I., стр. 383). В виду этой настоятельной потребности мы тем с большею готовностью печатаем разбор книги Швецова, сделанный по нашему поручению сотрудником нашим Е.А. Антоновым, который так основательно и убедительно обличил перед сим совершенную негодность и ржавость Перетрухинского «Меча» и, без сомнения, хорошо известен нашим читателям.

В первой главе своей книги Швецов представляет «показание, что (якобы) двуперстное сложение для крестного знамения и благословения есть апостольское предание во святей церкви и благочестно изобразует символ православной веры». Подвергать эту главу подробному разбору найдено излишним, так как в ней не содержится ничего нового, что не было бы давно, и многократно опровергнуто, – приводятся доказательства из «Поморских ответов», со всею обстоятельностью и полнотою рассмотренные и опровергнутые в Замечаниях о. архим. Павла на книгу Денисова,– сделаны пространнейшие выписки из сочинения Каптерева, неосновательность которого также обличена уже с достаточною ясностью; притом же существенное содержание первой главы повторяется и во второй, где идет речь о двуперстии. Разбор начинается прямо с этой второй главы, содержащей «показание, что (якобы) господствующая в России церковь во измене древних церковных преданий погрешила противу святого Евангелия». Известно, что раскольники поставляются обыкновенно в крайнее затруднение, когда от них требуют, чтобы они, в оправдание своего отделения от церкви, показали, в чем православная церковь погрешила против евангельского, апостольского и святоотеческого учения веры: показать такого рода погрешности за церковью они никак не могут, а с тем вместе и оправдать свое от нее отделение. Никто, конечно, не чувствует так сильно и так мучительно всей неловкости, в какую поставляется при этом апологет раскола, как именно Швецов, считающий себя главою сих апологетов, – и вот, желая устранить мучительную для раскольнических апологетов неприятность, Швецов берется доказать, или «показать», что будто бы православная церковь действительно «погрешила противу святого Евангелия». Понятно, что он взялся устранить неустранимое в положении раскольников, – доказать то, чего они доказать никогда не могут и чего сам он действительно не доказал, несмотря на все свои усилия, как это с очевидностью показано в разборе. Вторая глава, самая обширная и по объему (стр. 28–114), составляет поэтому главную часть всей книги, равно как и самый разбор имеет своим предметом по преимуществу эту главу. Третья глава (стр. 114–134), озаглавленная: «Показание, что греко-российская церковь и в допущении Единоверия нарушила правду святого Евангелия», есть только дополнение второй, – новая неудачная попытка доказать то, чего не удалось и невозможно было доказать в предыдущей главе.

Текст книги Швецова (т. е. 2-й и 3-й гл.) приводится при «разборе» вполне и со всею точностью (в отличие от «разбора» мы печатаем его другим шрифтом). По местам мы делаем под строкою и с своей стороны замечания о несообразностях и противоречиях, какими изобилует книга Швецова.

Показание, что господствующая в России церковь во измене древних церковных преданий погрешила противу святого Евангелия

Таково заглавие второй главы в книге Онисима Швецова, которую мы намерены подвергнуть разбору. За сим заглавием излагаются в ней следующие общие замечания, составляющие как бы предисловие.

Общие замечания

Христос, моляся к Богу Отцу своему о верующих в него: Отче святый, соблюди их во имя Твое, ихже дал еси Мне, да будут едино, якоже и Мы (Ин.17:11), ясно показал, что все верующие Ему по Евангелию должны составлять неразрывное единство. Но если мы в учениках Христовых замечаем каковые разделения, то это не потому происходит, что евангельские заповеди были как бы себе противоположны, но от погрешности самих верующих им. И непременно, при всяком разделении церковном, какое бы оно ни было, в виновниках оному должна быть погрешность противу святого Евангелия. Посмотрим, для примера, на древних еретиков, более легких, каковы суть: новатиане и люцифериане. О первых толкователи священных правил, Зонара и Валсамон, в толковании 8 прав. перв. всел. собора, говорят, что они о вере не погрешают, но осуждаются как братоненавистники. А о последних Бароний пишет: „Люцифер за сие возмутися, яко собор Александрийский возвращенным от ереси честь епископскую возвращаше. Сего ради сотворися потом схизматик (раскольник), егда увиде, яко церковь римская сие их уставление прия и утверди. Егда возвратися в Рим той Люцифер, гнушашеся тех епископов, иже тогда ересию окаляшася, и оных епископов не приимаше, иже на Ариминском соборе от ариан уловлени и прельщени бяху, и тако учаше и по себе некиих учеников того же мнения остави, иже недолго пребыша. Ни единого порока во учении и вере имеяше“ (Бароний, лето Господне 362, ч. 25 и 26).

Итак о сих хотя и можно было сказать, что они о вере во Святую Троицу и о воплощении Христове не погрешают, но сказать, чтобы они и противу святого Евангелия не погрешали никак невозможно. Ибо нет евангельской заповеди, чтобы брата своего ненавидеть, или благодать хиротонии поставлять в зависимость непогрешимости епископов. Хотя и повелевается от нераскаянно погрешающих удаляться, но также заповедано и раскаивающихся с любовию принимать, якоже сотвори отец в при́точном принятии блудного сына, когда он раскаялся в худых поступках своих. Но как новатиане были братоненавистники, так и все еретики и раздорники бывают братоненавистниками, а иначе, при соблюдении заповеданной Христом любви к ближнему своему, они так бы не могли производить раскола церковного. А потому все еретики и раскольники и раздорники уже неизбежно погрешают противу сей Христовой заповеди: „мир оставляю вам, мир мой даю вам“ (Ин.14:27). Но кроме того, у каждого церковного раздорника немало встречалось погрешностей и противу других евангельских заповедей. Скажем определеннее: у новатиан, в недопущении покаяния падшим, отрицалось Божие милосердие, вопреки сего Христова изречения: „яко не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние“ (Мк.2:17); а у люцифериан, во отрицании принятия в своем сане от ереси обращающихся епископов, оказывалось явное противодействие тому, как Христос принял на предназначенное апостольство своих учеников Петра и Фому: одного – отрекшегося от него, а другого – закосневшего в неверии воскресению его даже до осми дней. И еще в указанном люциферианском заблуждении было прямое противоречие тому, как агнец Божий призывал на покаяние исчисляемых во Откровении Богослова церковных ангелов: ефесского, которому вменяется в вину оставленная любовь; пергамского, которому делается упрек за ядение идоложертвенного и за учение николаитов; фиатирского, у которого порицается пророчица Иезавель – пища идолов и любодеяния (Откр. гл. 2). Не побуждал бы их Господь к покаянию, говорит блаженный Иероним, если бы не прощал кающихся (разговор его против люцифериан ч. 4, стр. 89). Подобно сему и господствующая в России церковь, со времени патриарха Никона изменив учение и некоторых церковных преданиях, хотя и не нарушила веры во Святую Единосущную Тройцу и воплощение Христово, но явно отступила от учения древлеправославной церкви, а чрез сие погрешила она и противу святого Евангелия. А чтобы яснее видеть, что во измене ею древних церковных преданий было действительное отступление от учения древлеправославной церкви, мы приведем ее запреты противу тех преданий, которые она изменила, и предосуждения на тех, кто не последует измене ее, как сие отчасти исчислено единоверч. свящ. Иоанном Верховским в следующем перечне1.

Разбор

Справедливо говорит здесь Швецов, что „во всяком разделении церковном“, т. е. во всяком отступлении от вселенской церкви, „в виновниках оному должна быть погрешность противу святого Евангелия“, что „все еретики, раскольники и раздорники церковные погрешают против святого Евангелия“, именно тем, что разрывают союз с церковью Христовою. Но он совершенно несправедливо признает отступившими от вселенской церкви, еретиками, или раскольниками последователей церкви Грекороссийской, а свое общество глаголемых старообрядцев, и именно приемлющих австрийскую иерархию, мнимых окружников, считает истинною святою соборною апостольскою церковью, почему и не согласных с этим обществом совершенно несправедливо признает, за это несогласие, нарушителями святого Евангелия. Напротив, всякому имеющему правильное понятие о созданной Христом церкви, о ее устройстве и составе, известно, что общества раскольнические, в том числе и приемлющее австрийскую иерархию, не имеют существенных принадлежностей сей церкви, и потому именоваться оною никак не могут.

Многократно и со всею обстоятельностью было уже объяснено старообрядцам, но не излишне ненова объяснить, что созданная Христом церковь, по подобию тела человеческого, состоит из разных членов, как свидетельствует св. Апостол Павел: якоже бо тело едино есть, и уды имам мнози вси же уди единого тела, мнози суще, едино суть тело: тако и Христос (1Кор. зач. 152), или, по толкованию святого Златоуста, тако и церковь Христова. Из сих удов, или членов, составляющих Его церковь, Господь определил одним быть пастырями, другим – пасомыми: и овых убо положи Бог в церкви первее апостолов, второе пророков, третие учителей (1Кор. зач. 152). Как в теле человека главный член есть глава, без которой все остальные члены не могут быть живы, так и в теле церковном главный член есть епископ, первый раздаятель благодатных даров чрез таинства; и без него не могут существовать прочие члены церкви, а следовательно и вся церковь, как и он, без прочих членов не может составить церковь, по слову Апостола: тело несть един уд, но мнози (1Кор. зач. 152). Потому-то и сказано отцами церкви, что без епископа не может быть ни жертвы, ни иерея, ни самих христиан: „без епископа ниже христиане (Сим. Солун. гл. 77). Этой то церкви, в лице первых ее епископов, святых Апостолов, Господь и сказал: мир оставляю вам, мир мой даю вам (Ин. зач. 48); а о тех, которые будут отторгаться от сей церкви изрек: буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф. зач. 75). Предстоятелям своей церкви, святым Апостолам, а в лице их и преемникам их – епископам, Господь поручил весь мир: шедше убо научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам: и се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века, аминь (Мф. зач. 116). По сему словеси Господню предстоятели вселенской церкви, епископы, и с ними вся церковь, будут существовать до скончания мира, и именно отторгающиеся от церкви и ее предстоятелей, епископов, суть раскольники, разрушающие мир, преподанный Господом, и погрешающие против Евангелия Христова.

Общество старообрядцев предстоятеля, или главного члена церкви – епископа, было лишено, и с лишением его не составляло собою совершенного тела церковного. Обетование Господне: созижду церковь Мою и врата адова не одолеют ей (Мф. зач. 67) над обществом старообрядцев не исполнилось; слова Господни: се Аз с вами есмь во вся дни, до скончания века (Мф. зач. 116) над ним не сбылись; а равно и сии слова Христа Спасителя: мир мой оставляю вам относятся не к обществу старообрядцев, а к церкви православной, пребывающей под непрерывным пасением епископов; старообрядцы, отделяющиеся от сей церкви, суть раскольники и противники словес, изреченных в Евангелии: мир мой оставляю вам.

Должно заметить, что существенный недостаток своей именуемой церкви признает и сам Швецов, ибо прямо говорит, что она „была ниспадшею во многолетнее вдовство: около 180 лет не имела православных епископов“, „пребывала многое время в великих духовных недостатках“ (см. его Апологию на записку Ив. Фед. с товарищи). Только не хочет он понять, что вдовствовать может лишь местная церковь, при существовании епископов в других местных церквах, или в церкви вообще; а что бы вся церковь одновременно могла лишиться епископов и пребывать во вдовстве, как было у старообрядцев, этого никогда не было и быть не может, подобно тому, как и в человечестве не может быть всеобщего вдовства, за которым неминуемо последовало бы прекращение и самого рода человеческого. Итак, и сам Швецов, назвавши свою именуемую древлеправославную церковь 180 лет вдовствовавшею без епископа, этим самым признал, что она не сохранила того устройства, какое Сам Господь дал своей церкви, оскудела в благодатных дарах Святого Духа, не могла составлять и не составляла истинной церкви Христовой, полной и неодоленной. Напротив, церковь Грекороссийская имеет все существенные свойства истинной церкви Христовой: в ней сохранилась преемственно, непрерывно от Христа продолжающаяся иерархия, непрерывно совершались и совершаются седмь таинств, Христом преданные для спасения и освящения верующих, неоскудно пребывает источник благодатных даров Святого Духа. Достойно внимания, что это признает и сам Швецов, ибо в своей „Истинности“ он пишет: „со дней Алексея Михайловича, когда, казалось, во всем мире не осталось благочестивых епископов, источники благодати Св. Духа в таинствах продолжали напоить церковь древлеправославнующих, отделяясь от главного русла в боковые, так сказать, рукава, то есть одним священством без епископства. Но и сие, после двухсотлетних испытаний, наконец, даровано ей Божественным Строителем церкви, в лице Амвросия, от того самого моря, от которого некогда взялась и самостоятельно потекла великая река отечественной церкви“ (Истинность старообряд. иерархии стр. 104). Итак, главное русло и целое море благодати Швецов признает не в своей, именуемой древлеправославной, церкви, а в церкви Грекороссийской, от которой, по его словам, церковь старообрядцев, чрез обращение митрополита Амвросия, восприняла полные потоки благодатных даров Святого Духа, подобно тому, как Русская церковь первоначально, при просвещении русских верою во Христа, приняла от Греческой церкви потоки благодати. Понятно само собою, что Амвросий, отрекшийся от Грекороссийской церкви и проклявший ее, не мог из нее принести старообрядцам струи благодати, – да и сами они признают Амвросия еретиком, получившим уже у них, в старообрядчестве, мнимую благодать; понятно также, что до Амвросия беглые попы не могли служить для старообрядцев „боковыми рукавами“, чрез которые, будто бы, передавалась им от Грекороссийской церкви благодать, ибо священник, в отлучении от своего епископа, не может ничего священнического творить, не может совершить ни одного благодатного таинства. Но в словах Швецова для нас важно его невольно выразившееся признание, что именно Грекороссийская церковь есть море благодати, из которого текут повсюду ее ручьи, что, значит, она и есть истинная Христова церковь, спасающая и освящающая. А посему отделение от нее сам Швецов должен признать церковным расколом, и оно есть действительно раскол; посему отделившиеся от нее и суть погрешающие против святого Евангелия, нарушающие слово Спасителя: мир мой оставляю вам.

Но забывши слово и учение Евангелия, Швецов утверждает далее, что будто бы Греческая церковь погрешила против Евангелия чрез „отступление от учения древлеправославной церкви о некоторых церковных преданиях“, разумея под сими преданиями двуперстное сложение для крестного знамения, троение аллилуия, и проч. Но все сии предания суть обряды, а не догматы веры; предания же обрядовые были в разных церквах различные и церковною властию умножались и сокращались, или приходили в забвение, как о сем ясно свидетельствуют толкования на 11 и 19 правила Лаодикийского собора, и как признает это сам Швецов. В одном из своих сочинений он говорит: „предания и обычаи, восстановляемые высотою христианского духа, принимались в церковь, как добровольное приношение жертвы совершенных, подобно ветхозаветному приношению жертвы всесожжения, и с надлежащим уважением соблюдались таковые, из которых „многие были не для всех обязательны, а некие даже и видоизменялись по винам богословным“ (Оправд. старообр. Христ. церкви ст. 33). Еще: „Предания Христа Господа и св. Апостолов Его, как догматы (веры) не подлежат изменению, а предания и обряды высоты христианского духа по винам благословным усовершенствовались и видоизменялись“ (там же стр. 35). Итак, по учению самого Швецова, обряды могут совершенствоваться и видоизменяться, и это видоизменение обрядов не есть изменение, или нарушение веры, не есть погрешение против Евангелия. И действительно, во время Московского патриарха Иосифа Русская церковь с Киевскою, Греческою и другими православными церквами составляла единую церковь, но учения обрядовые были в них различны, напр. в Московской церкви большею частию употребляли двуперстие, а в Киевской и Греческой церквах троеперстие. О Грекороссийской церкви сам Швецов свидетельствовал, что она в догматах веры никакой погрешности не имеет (см. Ответ на 8 вопр. о. Филар. с братиею): как же теперь не стыдится утверждать, что она погрешает против святого Евангелия? Чем погрешает? Уже ли употреблением троеперстного сложения? Но знаменаться тремя персты во образ единосущные Троицы разве составляет какую-либо ересь? Обвиняя церковь Грекороссийскую в погрешности против Евангелия за употребление троеперстного сложения Швецов обвиняет в том же и Восточную церковь, которая употребляла это перстосложение с незапамятных времен (См. Правосл. испов. восточ. патр. издан. в 1643 году, и сборник Мелетия патр. Александр., автора известных 10 посланий, помещенных в Кирилловой книге), и которую, не смотря на то, именует святою, ни в малейшей части не отступившею от предания святых отец и седми вселенских соборов сама Книга о вере, изданная по благословению патриарха Иосифа (см. л. 93). Обвиняет и Киевскую церковь, употреблявшую троеперстное сложение еще до времен патриарха Никона, что признают и сами именуемые пастыри старообрядцев в Окружном Послании (статья 2), где именно говорят, что троеперстное сложение, имя Христа Спасителя Иисус и проч. патриарх Иосиф видел, но „суда хульна не изнесе“, то есть не назвал все это ересию и церковь, содержащую троеперстие, не обозвал еретическою, как не называют и они. Значит, Швецов противится святейшему патриарху Иосифу и своим собственным пастырям, когда за употребление троеперстного сложения и имени Иисус объявляет православную церковь погрешившею против святого Евангелия.

Церковь Грекороссийскую Швецов уподобляет древним еретикам, или раскольникам новатианам и люциферианам. Не говоря уже о том, что ничего подобного учению этих еретиков, или раскольников, церковь грекороссийская не содержит, заметим только, что с ними, напротив, имеют ближайшее сходство наши глаголемые старообрядцы. Новатиане и люцифериане отделились от истинной вселенской церкви: и глаголемые старообрядцы точно так же отделились от вселенской православной церкви, по их собственному сознанию представляющей целое море благодати. А так как новатиане и люцифериане отделились, имея с собою и епископов, получивших рукоположение в православной церкви, а именуемые старообрядцы не имели в течение 180 лет ни одного епископа, то они (старообрядцы) являются еще виновнее упомянутых еретиков.

Итак напрасно тщится Швецов обвинить православную Грекороссийскую церковь в погрешении против Евангелия, особенно же чрез изменение обрядовых преданий. А между тем далее он именно и говорит подробно об этих преданиях, как будто изменение их может быть почитаемо нарушением Евангелия, – и, что любопытно, изложение их заимствует у покойного Верховского, бывшего единоверческим священником, но, к сожалению, показавшего себя более расположенным к расколу, нежели к церкви православной. Изложение это состоит из следующих девяти пунктов:

Изложение обрядовых преданий

1. Патриарх Никон говорит собору в 1656 году: Не раз зазирали нашему смирению приходившие в царствующий град Москву восточные святители: Афанасий Константинопольский, Паисий Иерусалимский, Гавриил Назаретский и прочие, и много осуждали меня за неисправление священных книг и за другие священные вины, в числе которых находится и та, что мы полагаем на себе крестное знамение двумя перстами по Федоритову писанию (Ист. русск. раск. преосв. Макария стр. 155).

2. В том же году на вопрошение Никона об образе перстного сложения, на которой стороне истина, бывшие в Москве восточные иерархи Макарий, патриарх Антиохийский, Гавриил, патриарх Сербский, Григорий, митрополит Никейский, и Гедеон, митрополит Молдавский, письменно отвечали: предание прияхом с начала веры от св. отец и св. седми соборов творити знамение честного креста тремя первыми персты десные руки, и кто от христиан православных не творит крест тако, по преданию восточные церкви, еже держа с начала веры даже до днесь, есть еретик и подражатель арменов. И сего ради имамы его отлучена от Отца и Сына и Святого Духа и проклята (Ист. рус. раск. стр. 154).

3. 12 февраля того же 1656 года в день памяти св. Мелетия в Чудове монастыре у заутрени, в присутствии царя, всего синклита и народного множества, при чтении из Пролога, патриарх Антиохийский на вопрошение Никона отвечал: Мужие всего православия слышите... аще кто треми персты на лице своем образ креста не изобразует, но имет творити два последние соединя с великим пальцем да два великосредняя простерта имети и теми образ креста изображати, таковый арменоподражатель есть, арменове бо тако воображают на себе крест (Ист. русск. раск. стр. 154).

4. Чрез 12 дней после этого, 24 Февраля, настала неделя православия. Послушаем современного нам повествователя (преосв. Макар. Ист. русск. раск.): К высокому торжеству собрались в Успенский собор сам царь со всем своим синклитом, все архиереи, бывшие в Москве, множество духовенства и бесчисленное множество народа. Начался обряд православия, и в то время, как святая церковь возглашает вечную память всем подвизавшимся за Христа и анафем – усопротивным, Макарий, патриарх Антиохийский, став пред царем и его синклитом и пред всем освященным собором и показывая три первые перста правой руки, сложенные вместе, воскликнул: сими треми первыми великими персты всякому православному христианину подобает изображати на лице своем крестное изображение; а иже кто по Феодоритову писанию и ложному преданию творит, той проклят есть. Тоже проклятие повторили Гавриил, патриарх Сербский, и Григорий, митрополит Никейский (Ист. русск. раск. стр. 155). День, место и обстоятельства события не дозволяют сомневаться, что анафема на не крестящихся тремя персты, а крестящихся двема персты провозглашена была протодиаконом и троекратно подтверждена хором по чину православия. Молчание церкви при этом было бы равносильно неодобрению провозглашения греческих отцев.

5. В след за тем, 23 апреля того же 1656 года, собор постановил: „аще кто отселе ведый не повинится творити крестное изображение на лице своем... еже треми первыми великими персты..., но имать творити сие неприятное церкви, еже соединя два малые персты с великим пальцем... и два великосредняя простерта суща... или инако изображати крест, сего имамы... всячески отлучена от церкви, вкупе и с писанием Феодоритовым... проклинаем и мы (Истор. русск. раск. стр. 157).6. Собор 1666 года на последнем заседании 2 июля подтвердил все прежние запрещения двуперстия, распространив их и на другие мелочи нашей староотечественной обрядовой практики, известные ныне под собирательным именем старого обряда (История русск. раскола стр. 177).

7. Тот же собор мая в 7 день соорудил книгу „Жезл“, в которой (лист 62) знаменование креста двумя перстами называет душевредным учением и говорит: Подобает убо, о православнии людие, последовати древнему всея церкви обычаю, апостольскому преданию, всех православных народов согласию, еже есть треми первыми персты крестное творити изображение; а противне упорно мудрствующих предаем анафеме.

8. Мая в 13 день 1667 года собор трех патриархов в Москве постановил: Во имени великого Бога... соборне заповедуем всем... и повелеваем покарятися во всем без всякого сомнения и прекословия святей восточней и апостольстей церкви Христове... (именно): аллилуия во уреченных местех глаголати трижды... знамение... креста творити на себе треми первыми персты... по древнему преданию святых Апостолов и святых отцев... Молитву Иисусову глаголати сице: Господи Иисусе Христе Боже наш помилуй нас, в церковном пении и во общем собрании, а наедине якоже кто хощет... Просфиры печатати печатию креста четвероконечного... благословляти народ сложивши... два перста... яже знаменуета Ис҃... и три персты Хс҃... Аще ли же кто не послушает повелеваемых от нас и не покорится святей восточней церкви и сему освященному собору, или начнет прекословити и противлятися нам: и мы такового противника данною нам властию от всесвятого и животворящего Духа... отлучаем и чужда сотворяем от Отца и Сына и Святого Духа и проклятию и анафеме предаем, яко еретика и непокорника, и от православного всесочленения и стада и от церкве Божия отсекаем, яко гнил и непотребен уд, дóндеже вразумится и возвратится в правду покаянием. Аще ли кто... пребудет в упрямстве своем до скончания своего: да будет и по смерти отлучен и не прощен и часть его и душа его со Июдою предателем и с распеншими Христа жидовы и со Арием и с прочими проклятыми еретиками. Железо, камение и древеса да разрушатся и да растлятся, а той да будет не разрешен и не разрушен, и яко тимпан во веки веков, аминь. Сие соборное наше узаконение и изречение подписахом и утвердихом... в вечное утверждение и присное воспоминание... (Дополн. к акт. историч. т. 5, стр. 445).

9. Тот же собор еще раз подтвердил: кто отныне начнет прекословити о изложенных винах на соборе сем великом от святейших вселенских патриарх, яже исправиша и узаконоположиша о аллилуии и о кресте и о прочих винах, яже писаны суть в соборном изложении настоящего сего собора... и в книзе правления Жезла: да будет, по апостолу Павлу, в правду самоосужден и наследник клятве сего собора, писанней в соборном деянии его, яко преслушник Божий и святых отец правилом противник (Дополн. к акт. истор. т. 5, стр. 507).

Сии в девяти пунктах исчисленные нами Факты и акты, сии запрещения и проклятия, положенные на держание и держателей двуперстия и других особенностей нашей церковно-общественной обрядовой практики, начиная зазираниями от современных Никону восточных иерархов до торжественного и вершительного акта 13 го мая 1667 года, составляют как бы одно здание, одну цепь, из которых нельзя изъять ни одного камня, ни одного звена без того, чтобы здание не разрушилось, чтобы цепь не распалась. Зазирания являются как бы зерном, акт 13 мая древом, а раскол – плодом этого древа2. Если, по Евангелию, качество древа познается от его плодов, то этого дерева нельзя назвать добрым (Церковно-обществ. вестник за 1874 год № 74).

Итак, если указанные предосуждения и клятвы на древлецерковные предания3 произвели раскол в русской церкви, то явно есть, что они противны святому Евангелию4.

Разбор

Представленные Верховским в детали пунктах и повторенные здесь Швецовым, „Факты и акты“ содержат, по мнению последнего, проклятие на двуперстие и прочие древле-церковные предания. Но всякий может видеть, что в этих „Фактах и актах“ вовсе нет осуждения, тем паче клятв и проклятий на известные обряды, содержащиеся в старопечатных книгах, изданных до Никонова патриаршества; напротив, отцы собора 1667 года, коих свидетельство имеет особенную важность, как это признает и сам Верховский, прямо заявили, что церковь, исправляя старопечатные книги, вовсе не думала охуждать эти книги, а желала только привести их к большему совершенству. В соборном свитке, напечатанном при Служебнике 1667 года (лист 3), отцы собора свидетельствуют: „Тем же убо яко в греческих книгах не абие бысть конечное совершение во всех странах единогласно, ибо и доныне всякие страны церковь по обычаю си чины утверждает и в совершенство возводит: тако и наша православно-российская церковь от многих их переводов един хотящи совершенный сотворити, не весма своея страны чин и обычай оставляющи, паче же любезно благолепая содержащи, что дивно есть, аще в новом сем Служебника издании, совершенного исправления ради, ово по лучшим греческим переводам, ово по благохвальным своим и греческие церкве обычаям, мало нечто изменяет. Не охуждаются сим и прежние исправления, но на вящший совершения степень возводятся“. Итак, по свидетельству самих отцев собора 1667 года, церковь Греко-российская, одобрив на сем соборе ко всеобщему употреблению новоисправленные книги, вовсе не думала чрез это оставлять „своея страны чин и обычай“, напротив желала „благолепая любезне содержат, и прежние исправления книг „не охуждала“, а желала только „возвести на вящший совершения степень“.

Не проклинали самого обряда двуперстия и патриархи Макарий и Никон. Но если бы они и резко отозвались о двуперстном сложении, их голос, как частных лиц, пред собором 1667 года не может иметь значения. Поэтому, об отцах, присутствовавших на соборах Российской церкви и о самой церкви Грекороссийской Швецов сказал неправду, что якобы она двуперстие и другие обряды предала проклятию. Такая неправда у раскольнических писателей, – Швецова, Перетрухина, и подобных, – нимало не удивительна, вполне понятна; но нельзя не удивляться и поистине прискорбно, что эту явную неправду раскольников повторяют ученые писатели, г-да профессора. Вот в журнале „Богословский Вестник“ один из них говорит: „Прискорбную погрешность (Никона) составляет произнесенное им на соборе 1656 года торжественное проклятие на двуперстное крестное знамение“, и еще: „двуперстное крестное знамение было предано Никоном торжественному проклятию на соборе 1656 года“ (См. книж. за март месяц, стр. 488 р 493). Где же и в каких именно выражениях патриарх Никон торжественно проклял именно „двуперстное крестное знамение“? – пусть укажет нам г. профессор. Мы, не ученые люди, сколько ни искали в сказании о соборе 1656 г. такого, будто бы произнесенного здесь патриархом Никоном, „проклятия на двуперстное крестное знамение“, но отыскать не могли, да полагаем и г. профессор не отыщет. Были и прежде из православных писателей защитники раскола, но и те, даже сам г. Филиппов, не решались утверждать, чтобы клятва когда-нибудь произносилась на самое „двуперстное крестное знамение“, а „Богословский Вестник“ где то отыскал такую клятву5! Но оставим г-д профессоров; не мое дело и обличать их ученые неправды: я человек не получивший их высокого образования и привык беседовать с равными мне по образованию старообрядцами, поэтому и обращаюсь к г. Швецову.

В 7-м пункте, вслед за Верховским, он утверждает, что якобы собор 1666 года в своей книге Жезл „знаменование креста двумя перстами называет душевредным учением“. Но „душевредным учением“ в книге „Жезл“ названо не знамение креста двумя перстами, а хуление раскольников на троеперстное сложение и на самую церковь. Вот что̀ говорится в Жезле: „Поведают еще противницы, треперстное сложение ересь быти Формосову, ему же три усекошася от Стефана папы персты, за треперстное знаменование. Но лжа сие безместная, ибо не за сложение трех перстов во креста воображение отсекошася ему персты, занеже римляне не знаменуются, ниже благословляют треми персты, но всею рукою; но за тую вину, яко Формос, егда еще кардинал бяше и посылашеся от Иоанна папы в заточение, дал бяше рукописание свое Иоанну, еже никогда же в Рим возвратитися; умершу же Иоанну, и престол Мартину объемшу, забыв Формос рукописания своего, возвратися в Рим, призван быв и разрешен от Мартина папы. Таже Мартину преставившуся, бысть Формос папою, предварив Стефана, иже излиха тщася объяти престола высокочестие. И за сие препятие мстися Стефан над Формосом по смерти, и аки недостойну бывшу служения архиерейского, усече два перста, ими же осяза божественные тайны, а не три. Чти о сем Платина историка италианского. Но кто Стефан бе папа? – вопрошаю вы, о раскольницы! – чиим досточестием утверждашеся? Еретик бе, и недостойный нарещися папою, якоже сам Бароний свидетельствует. „Се, какова правда ваша, такова и свидетеля приво̀дите, безумнии“. Действительно, даже в старопечатной Кирилловой книге Стефан-папа называется еретиком и здесь же свидетельствуется древними книгами, что Стефан у Формоса отсек два, а не три перста (см. о сем свид. в книге Озерского). Но продолжим, что далее говорится в книге Жезл: „Прочая свидетельства, от противных приносимая, иная суть не достоверных свидетелей, иная ложна, тем же ниже достойная да ответуем на ня подробну: сими реченными вся сокрушаются, и уничтожаются. Подобает убо, о православнии людие, оставльше душевредное лестных сих проповедников учение (ихже не посла Бог, но сами похитиша), последствовати древнему всея церкви обычаю, апостольскому преданию, всех православных родов согласию, еже есть треми персты первыми крестное творити воображение“ (Жезл, л. 48–49; а не 62, как ошибочно указано у Швецова). Эти слова: „оставльше душевредное лестных сих проповедников учение (ихже не посла Бог, но сами похитиша)“, Верховский и за ним Швецов, очевидно, с намерением опустили, и тем извратили действительный смысл сказанного в книге „Жезл“. Безпристрастный же и добросовестный читатель ясно увидит из приведенного места книги Жезл, что отцы собора, издавшие сию книгу, назвали здесь душевредным учение „непосланных Богом лестных проповедников“, а вовсе не „знаменование креста двумя перстами“, как несправедливо утверждают Верховский и Швецов. Известно, напротив, что в двуперстном сложении отцы сего собора признавали двумя перстами образование двух естеств во Христе, а совокупленными тремя – трех лиц в Божестве, как видно из следующих слов той же книги Жезл: „глаголют раскольницы, яко они лучше творят две тайны, изобразующе двема перстома два естества Христова, трех же совокуплением три лица божественная. Ответуем, яко много унше те обе тайне нами воображаются: ибо трех первых перстов соединением первое трех лиц безначальное во единстве естества является пребывание; таже двема последнима, преклоненныма перстома последняя тайна, еже есть преклонение небес и смиренное Бога Слова вочеловечение, унше являтися может“. Ясно, что отцы собора 1667 года только предпочитали троеперстие двуперстию, как точнее выражающее главный догмат веры–догмат Святые Троицы, а самого двуперстия, тем более крестного знаменования двумя перстами, не называли душевредным учением, – Верховский и Швецов говорят об них неправду.

То же следует сказать о 5, 6 и 8 пунктах. Здесь Верховский и Швецов приводят только последнюю часть соборных определений 1666 и 1667 гг.; о содержании же первой, в которой изложены причины, вызвавшие самое состановление соборов и издание соборных определений, умалчивают. А между тем правильное понятие о сих определениях можно составить, только рассматривая их именно в целом их составе. В первой части соборного определения 1667 года (а оно составляет только повторение и подтверждение изданного в 1666-м году), вот что̀ пишется о тогдашних расколоучителях: „нарицаху книги печатные новоисправленные быти еретические и растленны, и чины церковные, яже исправишася с греческих и древних российских книг, злословиша... и весь архиерейский чин и сан уничижиша, и возмутиша народ буйством своим, и глаголаша: церкви быти не церкви, архиереи не архиереи, священники не священники, так что во многих от народа мнение вниде, яко ересьми многими и антихристовою скверною осквернены церкви и чины, и таинства, и последования церковныя“, И затем прямо говорится, что „сих ради вин“ и собрались на собор „Великорусского государства все архиепископы и епископы“ и проч. Значит причиною, побудившею составить собор, издать соборное определение, произнести содержащиеся в нем клятвы, – причиною этого были хуления раскольников на церковь и ее таинства. А на хулителей церкви и ее таинств клятвы произносились и в древности святыми отцами. В старопечатном Номоканоне сказано: „не достоит просту человеку укорити священника, или запрещати, иди поношати, или обличати в лице, аще негде истина суть; аще же посягнет сие сотворити простолюдин, сиречь простой человек, да есть анафема и да изгнан будет из церкви, отлучен да есть от Святые Троицы, и послан будет во Июдино место“ (пр. 125, л. 35). Также и преподобный Иосиф Волоцкий пишет: „аще кто обезчестит образ царев, главною казнию мучится: кольми паче небесного царя, или святых подобие, или церковь кто обезчестит, которые муки достоин есть?–по божественным правилам зде главною казнию да казнится и проклятию вечному да предастся, по смерти же с диаволом и с распеншими Христа июдеи, рекшими: кровь Его на нас и на чадах наших, в огнь вечный осудится“ (Просв. сл. 7.). Вот как строго святые отцы судят хулителей церкви, с каковыми имел дело и собор 1666–1667 гг., произнесший на раскольников проклятия.

Но если бы и не за тяжкие хуления на церковь и ее таинства, а за одно употребление отмененных церковию обрядов была произнесена соборная клятва, и тогда церковь за сие только произнесение клятвы не могла и не может лишиться православия, стать еретическою, сделаться нарушительницею Евангелия, в чем так желает обвинить ее Швецов и обвиняют все старообрядцы. Благочестивый папа Виктор, во 2-м веке по Рождестве Христовом, с своим собором произнес проклятие на Мало-азийские церкви за содержание преданного святым Апостолом Иоанном Богословом обычая праздновать Пасху в 14-й день луны; однакоже за такое действие папа Виктор не признан еретиком, погрешившим против святого Евангелия, но неизменно почитаем был за православного папу, ни в чем не повредившего чистоту веры (См. о сем Барон. лето Госп. 238 и Феатрон, века второго соборы). На первом вселенском соборе, в отмену указанного апостольского обычая, установлено для всех христиан одно время празднования Пасхи, и когда явились противники этого определения, державшиеся хотя и отмененного собором, но утверждавшегося на примере Апостола и мужей апостольских обычая праздновать Пасху в 14 день луны, то этих противников соборного обрядового постановления Антиохийский собор (1-м правилом) подверг тяжкому суду: священных изверг из сана, а мирян отлучил от святого причащения и от церкви; собор же Лаодикийский причел таковых (именуемых четыренадесятников) к еретикам, и приходящих от них повелел принимать с проклятием их ересей (7 прав.). Вот как строго древние свято-отеческие соборы судили за неповиновение церковным постановлениям, касавшимся только обряда, и однакоже никто не называл их за это еретическими, погрешившими против святого Евангелия, напротив всеми признаются они за православные соборы и правила их печатаются доселе в Кормчей. Пусть же Швецов сперва обвинит в ереси и противлении святому Евангелию папу Виктора с его собором за произнесение клятвы на Мало-азийские церкви, державшиеся апостольского обычая праздновать пасху в 14 день луны, и отцев Антиохийского и Лаодикийского соборов, предавших отлучению от церкви защитников того же обычая, отмененного Никейским собором, и тогда уже пусть обвиняет в еретичестве и нарушении Евангелия отцев, присутствовавших на соборе 1666–1667 гг. и произнесших клятву хотя бы только за содержание воспрещенных собором обрядов. Но осудить древних святых отцев и древние святые соборы, конечно, и сам Швецов не осмелится: как же он осмелился осуждать Московские соборы и самую церковь Грекороссийскую за то, за что̀ не может осудить древние церковные соборы? Притом же и сам Швецов признает за церковию право по потребности изменять обряды; а когда она имеет такое право, то не может подлежать и суду за изменение обрядов, напротив подлежат суду непокорники ее обрядовых постановлений. Сам Христос глаголет: аще кто церковь преслушает, буди тебе яко язычник и мытарь (Мф. зач. 75).

Напрасно поэтому Швецов привел собранные Верховским „Факты и акты“, так как они нимало не подтверждают его ложную мысль, что будто бы чрез сии „Факты и акты“ церковь погрешила против святого Евангелия, и напрасно говорит он в заключение: „итак, если указанные предосуждения и клятвы на древне церковные предания произвели раскол в русской церкви, то явно есть, что они противны святому Евангелию“. Раскол произвели не „предосуждения и клятвы“, напротив, „предосуждения и клятвы“ вызваны расколом, или расколоучителями, хулившими церковь и ее таинства: посему противниками святому Евангелию следует назвать этих расколоучителей и их последователей – нынешних раскольников.

Приведя собранные Верховским „в девяти пунктах Факты и акты“, якобы свидетельствующие (а в действительности нимало не свидетельствующие), что посредством сих „Фактов и актов“ церковь учинила противность святому Евангелию, Швецов переходит к „более подробному рассмотрению, в чем состоит эта противность“, и начинает так:

„Более подробное рассмотрение“

„Показание“ Швецова, пункт 1

1. Из ответа патриарха Макария с прочими к Никону видно, что троеперстие есть предание святых апостол, святых отец и святых седми соборов: но это свидетельство не имеет к подтверждению своему никаких справедливых доводов. Так что у защитников троеперстия до сего времени ничего еще не отыскано основательного, на что бы они могли твердо опираться: но всякий придуманный ими к сей защите довод оказывается у них слабее песка. Так об этих доводах понимают не только одни старообрядцы, но даже некоторые и из самих держателей новых обрядов. Знаменитый литератор и богослов господствующей церкви Филарет архиепископ Черниговский, бывший епископом Рижским, в 1847 году напечатал статью в чтении Московского Общества Истории и Древностей о перстосложении для крестного знамения. На это Филарет, митрополит Московский, заявил неудовольствие. Вследствие огорчения митрополита Московского, Филарет Рижский писал к Горскому от 26 мая 1847 года, следующее: „Сколько мог писал я о деле, как оно было в совести моей; если не примут дела, как оно было, это уже не моя вина. Православие не требует для своей твердости гнилых подпор, каковы ни на чем неоснованные слова об апостольском происхождении троеперстия (Правосл. Обозр. 1887 года т. 1, стр. 8376. Итак, если нет никаких основательных доказательств на то, что троеперстное сложение для крестного знамения есть апостольское предание, а господствующая церковь со времени патриарха Никона ложно уверяет, что это есть единственное апостольское предание, то не явно ли, что она погрешает противу сего Христова предостережения: внемлите себе от лживых пророк (Мф.7:15), и не держится в этом случае истины, которая происходит от Исуса Христа (Ин.1:17), но допускает ложь, которая исходит от диавола (Ин.8:44).

Но если усердные защитники несправедливостей господствующей церкви будут смягчать указанное сей час обвинение тем, что иные неправедливости считаются только за ошибку, а потому и не следует обвинять господствующую церковь в последовании лжеучителям или лжеучительстве. Ибо можно отыскать несправедливости и в первенствующей церкви: но разве можно ее за это почитать лжеучительницей? Мы хотя и можем согласиться в том, что не всякая несправедливость осуждается как ложь, но иногда принимается просто за ошибку, можем допустить и то, что в древней и даже первенствующей православной церкви у некоторых ее мужей вкрадывались некоторые несправедливости: но это было у них от недостатка истинного просвещения, и содержалось только по неосмотрительности, а не наперекор очевидной истине: а потому эти ошибки и несправедливости нельзя назвать иначе, как – ошибки и неведение, потому что они не оспаривались при сознании их несправедливости, но тогда же уничтожались. А что касается до современной господствующей в России церкви, то она с намерением стала ложно уверять, что троеперстие есть апостольское предание, для того, чтобы вытеснить действительное апостольское предание двоеперстия, которое она со времени Никона в попрание очевидной истины очень сильно возненавидела и оклеветала его в несторианском и армянском еретичестве. Итак, эта ее намеренная несправедливость разве может равняться с теми ошибками, которые по неведению были от некиих по местам допускаемы в древней церкви? Здесь не может быть никакого сравнения. Но указанная несправедливость современной господствующей российской церкви должна сознаваться прямо явным лжеучительством.

Разбор

Святые отцы и учители церкви, изобличая еретиков, приводили в опровержение их заблуждений изречения священного писания. Еретики ариане учили, что Слово Божие не есть Бог, что Сын Божий не единосущен Отцу; святые отцы напротив доказывали им из священного писания, что Слово Божие есть Бог, что Сын Божий единосущен Отцу: в начале бе Слово и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово (Ин. зач. 1); Аз и Отец едино есма (Ин. зач. 38), и проч. Еретики новатиане отвергали принятие падших; святые отцы изобличали это их заблуждение словами Евангелия: не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние (Мк. зач. 8), и т. д. Посему и Швецов, если находит учение Грекороссийской церкви в чем-либо противным учению святого Евангелия, должен изобличить это ее учение свидетельствами священного писания, словами самого Евангелия. А он, обвиняя церковь Грекороссийскую в погрешности против учения евангельского, в изобличие этой мнимой погрешности никакого, прямо из Евангелия взятого, учения не представляет. Это одно уже показывает, что его обвинение против церкви лживо.

Нужно, далее, взять во внимание, что в другом своем сочинении Швецов прямо объявляет „церковь Грекороссийскую в догматах богословия не погрешившею“ (см. Отв. на 8 вопр. о. Филар. отв. 7). Также учредитель австрийской иерархии инок Павел Белокриницкий свидетельствует, „что греки в догмате веры самого Божества погрешности не имеют, и крещение трепогружательно совершают, согласно Евангелию, православным образом, что есть главные пункты православию“ (см. Переписку раск. деят. вып. 1). Потом и сами глаголемые епископы старообрядцев в своем Окружном Послании свидетельствуют, что „господствующая ныне в России церковь, вкупе же и Греческая, верует не во иного Бога, но во единого с нам Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым, глаголю же Святую Троицу, единосущную и нераздельную: Отца безначальна, Сына собезначальна и Духа Святого сопрестольна; исповедует и плотское смотрение Христово, во искупление рода человеческого содеянное; почитает и честные праздники владычни вкупе с нами, по древнему календарю, не привидением, но детельне: Рождество Христово, Сретение, Богоявление, распятие, погребение, тридневное Воскресение и на небеса преславное Вознесение, и прочая; такожде и пречистые Богоматери, и святых угодников Божиих; покланяется святым иконам древнего изображения, с надписанием имене Христова: Ис. Хс.; лобызает честный гвоздь и хитон Христов, святые и чудотворные иконы, святых угодников Божиих мощи. И сими всеми явственно доказуется, яко во единого и того же верует Бога, единого и того же с нами исповедует Христа00 (Окруж. Посл. статья 2). Глаголемые пастыри старообрядцев в своем Окружном Послании не обмолвились ни единым словом, не сделали и намека на то, чтобы церковь Грекороссийская имела какие-либо погрешности против святого Евангелия, хотя вызывались на это самыми предметами, о которых рассуждается в сем Послании, а поставили в вину пастырям церкви православной одни только „жестокословные порицания“, известных обрядовых преданий. Значит, обвиняя церковь Грекороссийскую в погрешности против святого Евангелия, Швецов противится учению самого учредителя Белокриницкой иерархии, которого сам же защищает в еретических его мнениях, противится изложенному в Окружном Послании учению своих собственных епископов, и даже противоречит самому себе.

Посмотрим однако, за что̀ он обвиняет здесь грекороссийскую церковь в погрешности против Евангелия.

Он обвиняет здесь Грекороссийскую церковь в погрешности против Евангелия за то, что она признает „апостольским преданием троеперстное сложение“, а настоящего, по его мнению, апостольского предания – двуперстного сложения не признает таким преданием. В этом случае, заключает Швецов „не держится она истины, которая происходит от Исуса Христа, но допускает ложь, которая исходит от диавола“. Если бы „истина“ перстосложения, и именно двуперстного, была изложена в Евангелии, то „не держащиеся“ сей истины действительно погрешили бы против Евангелия. Но Евангелие нигде и ни о каких перстах не упоминает. Да персты, плоть и кровь, сами по себе ни истины, ни лжи содержать не могут; они посредством такого, или иного их сложения могут служить только к выражению какой-либо истины, или лжи, смотря именно потому, какую мысль соединяет с ними употребляющий их для того, – истинную, или ложную. Так из бесед св. Златоуста известно, что некоторые из первенствующих христиан ограждали себя одним перстом (Зри 54 беседу на Еван. от Мат.), выражая сим, как нужно полагать, учение о едином Боге, и перстосложение сие было православно; а единовольники, одним же перстом изображая на себе крестное знамение, выражали сим неправое свое учение, что во Христе Боге едино естество и едина воля, почему и перстосложение их было неправославное, еретическое, но не само по себе, а от соединяемой с ним еретической мысли. Церковь же православная с троеперстным сложением соединяет мысль православную, – выражает чрез оное веру во Святую Троицу, Отца и Сына и Святого Духа, открытую нам во святом Евангелие. Значит церковь Грекороссийская, употребляя троеперстие, держится Евангельской истины, а не содержит ложь, как несправедливо и дерзко говорит об ней Швецов.

Вопрос о перстосложении есть вопрос исторический, а не догматический. С этим согласен и сам Швецов. В другом своем сочинении (Оправд. стар. хр. ц. стр. 48) он говорит: „Если изображать на лице крест есть апостольское предание, то ясно, что и персты слагать для изображения его есть также апостольское предание, как о сем свидетельствует, во первых, преподобный Максим Грек в 40 слове книги своей, пиша о крестном знамении и двоеперстном сложении для оного, вкупе сие называет тайным апостольским преданием. А потом и изменившие двоеперстие на троеперстие тоже о своем сложении перст свидетельствуют, аки бы сие они приняли с начала веры от св. апостолов и св. отцев седми вселенских соборов (см. ответ Макария патриарха Антиохийского с прочими иерархами к Московскому патриарху Никону в Скрижали и определение Моск. соб. 1667 года, в деянии Моск. соборов 1666 и 1667 годов). И если у сих свидетелей является противоположность во образе сложения перст, то сие только подлежит историческому рассмотрению, на которой стороне сущая истина“. Итак сам Швецов свидетельствует, что вопрос о перстосложении принадлежит к числу исторических, а не догматических вопросов, – решение вопроса о том, какое перстосложение для крестного знамения предали Апостолы, и по его собственному признанию надобно искать в истории, а не в Евангелии: евангельская истина не может быть поверяема историею. Как же может он обвинять грекороссийскую церковь в нарушении Евангелия за то, что она признает апостольским преданием троеперстие, а не двуперстие, когда сам же сознается, что вопрос о том, какое из этих перстосложений есть апостольское предание, решается не Евангелием, а историею?

Св. Василий Великий в 91 своем правиле не только перстосложение для крестного знамения, но и самое крестное знамение называет „неписанным преданием святых Апостол“. А именно то неписанное предание может называться апостольским, которое находится во всеобщем церковном употреблении с незапамятных времен, восходящих до самих Апостолов, или их ближайших преемников. На этом основании и отцы собора 1667 года назвали троеперстное сложение апостольским преданием: „тако бо имут (свидетельствовали они) вси народи христианстии, мнози язы́цы, иже суть во православии, от востока и до запада, предание и доныне неизменно держат“. Итак, отцы собора 1667 года справедливо назвали троеперстие апостольским преданием, как обычай с незапамятных времен содержимый всеми народами, составляющими православную Восточную церковь – болгарами, греками, черногорцами, сербами. Что греки, болгары и прочие народы, составляющие Восточную церковь, издавна употребляли троеперстное сложение, этого свидетельства отцов собора никто и из самих защитников раскола не опровергал и не опровергает: значит и они сознавали и сознают его достоверность.

Но уступим Швецову, – допустим, что отцы собора 1667 года несправедливо назвали троеперстное сложение апостольским преданием. Что же, – разве за эту их несправедливость можно обвинять их, а с ними и всю Грекороссийскую церковь, в погрешности против святого Евангелия? Стоглавый собор, в определении о брадобритии допустил явную ложь, сказав, что брадобритие запрещено аки бы апостольскими правилами и 11 правилом шестого вселенского собора (Стогл. гл. 40), о чем в указанных правилах нет и намека. Пусть же Швецов сперва осудит отцов Стоглавого собора за неправильную ссылку на апостольские и соборные правила, а с ними и всю древлероссийскую церковь, в погрешности против святого Евангелия, и тогда уже, если ему угодно, пусть обвиняет и отцов собора 1667 года, а с ними и церковь Грекороссийскую, в погрешности против Евангелия. Но отцов Стоглавого собора, а тем паче древлероссийскую церковь, Швецов, конечно, не решится обвинить в нарушении Евангелия за допущенную в Стоглаве явную неправду: как же дерзает он обвинять в нарушении Евангелия отцов собора 1667 г. и всю Грекороссийскую церковь за не доказанную им историческую неверность об апостольском происхождении троеперстия?

Снизойдем еще к Швецову, – положим, что именно двуперстное, а не троеперстное сложение было апостольским преданием. Но и в таком случае изменение в сложении перст–замена двуперстия троеперстием – не может быть названо изменением апостольского предания изображать крест перстами. Чин крещения во всех старопечатных Потребниках называется „устав святых Апостол“ и „изложение святых Богоносных отец седми вселенских соборов святого крещения роду человечу“. А между тем чин этот в старопечатных книгах изложен весьма различно: в одних положено читать Апостол и Евангелие, в других не положено; в одних молитв находится больше, в других меньше. Значит, в нем производились важные изменения, сокращения и дополнения; но эти изменения и дополнения не препятствовали называть его „Апостольским уставом“, и усвоивших ему такое наименование никто не осмеливался обзывать лжецами, как Швецов дерзает обзывать всех пастырей Восточной церкви за одно переложение большого перста к двум за ним следующим, а не к двум последним перстам. И сам Швецов, ратуя за неприкосновенность апостольских преданий, в тоже время признает их „необходимо требующими усовершенствования“. Вот что̀ говорит он в одном из своих сочинений: „во изложении литургий Василия Великого и Иоанна Златоустого, по их разуму, а равно и по общему понятию о сем святой церкви, не было ни какой ни отмены, ни измены против апостольского предания, а только одно необходимо требующееся усовершенствование, за каковые их труды и именует их святая церковь, – одного третьим-надесять Апостолом (Ник. чер. горы, тактик. сл. 3), а другого устами Апостола Павла и самого Христа (в Надпис. поучен. Злат. на св. пасху в Триоди)“. И еще: „При распространении обыкновения повсюду причащаться простым христианам от лжицы не сделано никакой отмены, или измены апостольскому преданию (преподавать пречистое тело Христово прямо в руки причащающимся), а только усвоено одно большее усовершенствование оному, чтобы некоторые от крайнего невежества не могли как-либо утрачивать хотя мельчайшие частицы оного святого дара. Тоже самое должно сказать и о творцах наших Богослужебных книг позднейшего времени, что и они не сделали никакой отмены, или измены апостольскому о церковной молитве преданию, а только усовершенствовали оное. Подобно тому, как великое множество уважаемых в церкви святоотеческих писаний не делает никакой отмены, или измены евангельской проповеди, но еще более от разных сторон уясняет ее“ (Оправд. старооб. христ. церкви стр. 370 и 374). Но ведь и церковь Грекороссийская не отменила апостольского предания – знаменоваться крестным знамением, не отменила даже и предания употреблять для крестного знамения сложение перстов, а только признала в сем сложении более совершенным и правильным – изображать догмат Святые Троицы тремя первыми соединенными перстами, а не большим и двумя малыми; притом же и сие последнее сложение перст допускает к употреблению единоверцам, как выражающее тот же православный догмат, хотя и менее совершенным образом, но непогрешительно. Итак, из провозглашенного самим Швецовым учения „о необходимости совершенствования апостольских преданий“ выходит, что перемена, или усовершенствование в перстосложении для более точного изображения догмата о Святой Троице не может быть признано изменением, или нарушением апостольского предания о перстосложении, хотя бы таким преданием было именно двуперстное сложение. Если, по утверждению Швецова, в важнейшем из таинств принятие тела Христова вместо руки лжицею не изменило апостольского предания, если изложение новых молитв и песнопений, не существовавших во времена святых Апостол, не изменило предания апостольского, то тем более не могло изменить апостольского предания переложение одного большого перста в употребляемом для крестного знамения перстосложении. А между тем, составление новых молитв, сокращение и дополнение самой апостольской литургии Швецов считает необходимо нужным совершенствованием апостольских преданий, но то же усовершенствование в сложении перст считает нарушением апостольского предания, и даже нарушением самого евангельского учения... Так он сам обличает неправду своих порицаний на святую церковь, которую дерзает обвинять в нарушении даже святого Евангелия!

Если, по мнению Швецова, известное сложение перстов имеет такую важность, что с изменением его нарушается самое Евангелие, то ему следовало подтвердить такое свое мнение именно учением Евангелия, учением апостольским. Но как же он может это сделать, когда ни в учении Евангельском, ни в учении апостольском нет и помину о перстах?

Отцы собора 1667 года, как мы заметили, назвали троеперстное сложение апостольским преданием на основании того, что сей обычай издревле содержался греками, болгарами, сербами, черногорцами и прочили народами, составляющими Восточную церковь. Швецов же, признавая двуперстие преданием апостольским, не представляет и такого доказательства, какое представили отцы собора. Значит, обвиняя церковь Грекороссийскую в погрешности против святого Евангелия за признание троеперстия апостольским преданием, Швецов еще более должен самого себя обвинить в погрешности против Евангелия.

Оклеветав церковь Грекороссийскую в погрешности против учения святого Евангелия, Швецов не устыдился возвесть клевету и на первенствующую церковь Христову, утверждая, что якобы „можно отыскать несправедливости и в первенствующей церкви“. Церковь, по словеси Апостола, есть столп и утверждение истины (1Тим. зач. 284), свята и непорочна (Еф. зач. 230); а Швецов, противореча слову Апостола, говорит, что якобы и в ней можно отыскать несправедливости! Не есть ли сам он наглый ругатель евангельской и апостольской истины? – Так бывает всегда с людьми, восстающими на церковь Христову.

„Показание“ Швецова, пункт 2

2. Если нет сомнения в том, что в учении двоеперстия правильно изобразуется символ православные веры, и древние благочестивые епископы научили нас сему по истинному преданию, то ясно, что господствующая церковь, отвергнув его со времени патриарха Никона с прочими преданиями древней церкви, не послушала наставления Апостола Павла: помните наставники ваша, иже глаголаша вам слово Божие, ихже взирающе на скончание жительства подражайте вере (их). Исус Христос вчера и днесь, тойже и во веки. Б научения странна и различна не прилагайтеся (Евр.13:7, 9), и погрешила противу Христова изречения к Апостолам и их наместникам, благочестивым епископам: слушаяй вас, Мене слушает (Лк.10:16).

Но если защитники господствующей в России церкви скажут, чта указанные апостольские и евангельские словеса сказаны только в отношении простолюдинов, а к самим иерархам не имеют применения, потому что их-то самих Христос и завещал слушать, как Его самого; а господствующая Российская церковь, и по Никоне патриархе, всегда состоит в послушании у современных иерархов, а потому она якобы и не погрешает противу указанного евангельского изречения.

С этим изречением защитников господствующей церкви никак нельзя соглашаться истинно православным христианам. Если мы не поставим самих епископов в границы послушания благочестивым их предшественникам, то сделаем церковь Христову вместилищем всех ересей, которые вводятся развращенными епископами. Если только допустить подобное нечестие, тогда не нужны будут все апостольские и святособорные правила, подвергающие епископов за многие вины предосуждению. Но если нам возразят, что упомянутые правила относятся к епископам в частности, но на соборные постановления епископы имеют неограниченное право, то и сие нисколько не сильнее первого: безграничен только один Бог, а соборы епископов составляются из людей. Если допустим соборам неограниченность, то значит мы припишем им Божеское свойство непогрешимости. Но обожать кого бы то ни было будет верхом всякого нечестия: а потому святая церковь ни в частности, ни в соборности ни кому не представляет права безграничности или беспредельности, но даже и самые соборы подчиняет последованию святым соборам, их предшествовавшим. Собор соединения о сем выражается так: всяк собор, последуяй прежде его (бывшим) святым соборам, той собор свят есть, не последуяй же прежде его святым соборам, не свят, но и сквернен есть и отвержен (Кормчая гл. 71, лист. 641).

Итак отсюда понятно, что епископы не только в частности, но даже и соборне не должны делать что-либо вопреки прежде бывших святых соборов. Московские же соборы 1656, 1666 и 1667 гг. поступили совершенно напротив прежде бывшим соборам Московско-Стоглавному и Цареградскому, бывшему в 1029 году: а вместе с тем, не последовав такой очевидной истине, погрешили и против сего евангельского изречения: слушаяй вас, Мене слушает (Лк.10:16).

Разбор

И здесь Швецов говорит неправду, в которой сам же себя и обличает. Ибо в книге своей „Истинность старообрядствующей Христовой церкви“, сам свидетельствует, что „содержимые в церкви предания и обычаи по происхождению их не суть одинаковы: одни содержатся по преданию самого Господа и св. Апостолов Его, другие по проповеди св. Евангелия установились... и предания Христа Господа и св. Апостолов Его, как догматы (веры) не подлежат изменению, а предания и обряды... по винам благословным усовершенствовались и видоизменялись“. Здесь он, очевидно, признает за первенствующею церковию право установлять обрядовые предания, совершенствовать и видоизменять их; а теперь у церкви последующего времени отнимает это право, и за изменение обряда двуперстия на троеперстие церковь грекороссийскую тщится изобличить даже в погрешности против учения евангельского. Но церковь „никогда же стареет, но присно юнеется“ (Маргар. лист. 525 на об.), „не подлежит времени тления, зане благодать Святого Духа присно в ней действует“ (Книга о вере лист 19 на об.). Власть церкви временем уменьшаться не может: какую власть от Господа имела она прежде, такую имеет и теперь, такую будет иметь и всегда. Отнимая у православной Грекороссийской церкви власть установлять и исправлять обряды, Швецов противоречит учению и уважаемых старообрядцами старопечатных книг и самому себе, своим собственным словам, которые мы привели из его „Истинности“. Швецов говорит: „в учении двоеперстия правильно изобразуется символ веры, и древние благочестивые епископы научили нас сему истинному апостольскому преданию, а господствующая церковь, отвергнув его со времени патриарха Никона с прочими преданиями, не послушала наставления Апостола Павла: помните наставники ваша, иже глаюлаша вам слово Божие, ихже взирающе на скончание жительства, подражайте вере их... и погрешила противу Христова изречения к Апостолам и их наместникам: слушаяй вас, Мене слушает“. Но древние благочестивые епископы к образованию православных догматов веры употребляли и троеперстие и двуперстие, и тресвещие и двусвещие, самого перстосложения в неизменный догмат веры не поставляли и за различие в обряде еретиками друг друга не называли, тем паче нарушителями Евангелия; а Швецов, не последуя древним благочестивым епископам, а именно противяся им, перстосложение полагает в догмат веры и за изменение двуперстного сложения на троеперстное обвиняет всю Грекороссийскую церковь в еретичестве, в нарушении святого Евангелия. Первенствующая церковь и символ употребляла апостольский, а впоследствии церковь заменила его изложенным на первом и втором вселенских соборах, который употребляет и сам Швецов. Но за эту замену символа апостольского символом никеоцареградским и сам Швецов не станет обвинять древнюю церковь в непослушании святым Апостолам и в погрешности против Евангелия: как же он дерзнул церковь Грекороссийскую даже за одно изменение перстов обвинять в непослушании святым Апостолам и в погрешности против Евангелия?

Неправильно понимает Швецов и самое изречение Апостола: помните наставники ваша, и проч. Апостол завещевает этими словами следовать наставникам чрез соблюдение проповеданных ими догматов веры, а не обрядов, ибо прибавляет: иже глаголаша вам слово Божие, в котором о перстах нет и упоминания, и далее повелевает подражать вере наставников, – вере, а не обрядам, – которые, как сознает и сам Швецов „по временам установлялись и видоизменялись“, значит были не всегда одинаковы, не требовали неизменного их хранения. А Швецов относит сии слова Апостола именно к обрядам, и требует подражать наставникам в обрядах, а веру их в вечность и неодоленность церкви нарушает. Также и противником изреченных в Евангелии слов Христа Спасителя: слушаяй вас, Мене слушает, является сам Швецов и защищаемое им общество старообрядцев, а не церковь Грекороссийская. Православная церковь слушает и соблюдает завещание древних пастырей, когда, последуя им, не поставляет обрядов в неизменный догмат веры; а Швецов и защищаемое им старообрядчество именно не слушают древних пастырей, поставляя двуперстие и прочие обряды в неизменный догмат веры, как об этом прямо говорит Швецов: „мы сие предание (то есть двуперстное сложение) никак не можем свести в обряд, или обычай церкви, подлежащий изменению“, „никому невозможно изменить его, не погреша противу Евангелия“ (Оправд. стар. цер.). Включая таким образом двуперстие в число догматов веры, Швецов уставляет новые догматы в церкви, и подлежит за сие осуждению по соборным правилам: „аще кто либо не содержит и не приемлет догматов благочестия и не тако мыслит и проповедует, но покушается идти противу оных, тот да будет анафема по определению, прежде составленному святыми и блаженными отцами... ибо мы сообразно с тем, что прежде определено, совершенно решили ниже прибавляти что-либо, ниже убавляти, и не могли сделать иначе никоим образом“ (1 пр. шестого всел. соб.).

Неправильно разумеет Швецов и слова собора соединения: „всяк собор, последуяй прежде его (бывшим) святым собором, той собор свят есть; не последуяй же прежде его святым собором, не свят, но и осквернен есть и отвержен“ (Кормчая гл. 71). Этими словами собор ограждает неприкосновенность догматов веры, а не обрядов; Швецов же приводит их в том смысле, что якобы они ограждают неприкосновенность именно обрядов. Что собор ограждает указанными словами неприкосновенность догматов веры, а не обрядов, подтверждение этому старообрядцы могут найти и в уважаемом ими Стоглавнике. Мы приведем это свидетельство Стоглавого собора, имеющее для старообрядцев особенную важность: пусть они видят, как уважаемые ими отцы Стоглавого собора рассуждали о обрядах и догматах веры. Вот что читается в 79-й главе Стоглава:

Мнози святии отцы из правил апостольских и отеческих оставиша... Апостольское правило 51 повелевает епископу брака и мяс и вина не гнушатися; анкирский собор, правило 14, мяса ясти попам и диаконам повелевает, а о епископех умолче и не повелевает; а шестый собор совершенно отсече еже епископу жену имети, не на отвержение, ни на развращение 5 правилу апостольскому, но на спасение и на лучшее поспешение, людям промышляющим ни дадый никоего порока на священническое строение. Правило апостольское 14 епископу повелевает в ину епископью прейти, аще от многих нудим будет, и от совершенного собора повелеваем преити; а сардииский собор, сиречь в средцы, (правило 1) апостольскому правилу не последует, иже епископом от града во град, сиречь оставльше свою епископию ину взимати не повелевает, а второе правило того же собора отрече бо такому ни во исходе от жития достойну быти причащению... Собора в кесареи правило 14 диаконом 7 должном быти, аще и зело будет велии град, послушествует от книг деяние; шестого собора правило 16 глаголет: недобре разумеша того собора отцы еже в книгах деянии апостольских о седми диаконех лежащего словеси, а не о служащих бо рече божественных таин, сего ради убо церкви не истязани будут по оному правилу по 7 диакон имети в службе божественных таин, кояждо церкви противу имению сходящемуся к ней да имать колико может. А до первого собора праздноваху пасху христиане в тойже день, в кии день и жидове творяху, и первый собор заповеда тако творити; Антиохийский же собор 1 отнюдь отсече праздновати с июдеи, в лаодикии правило 16 якоже чести в субботу евангелие с иними писании повелевает. Толк. Тому правилу тако ее нам мнит не бе еще тогда церковное строение, якоже бысть потом, ныне же се правило упразднися. Того же правило 19: мир дают священницы, сиречь целование, и потом мирстии людие презвитером мир даяху, рекше целовахуся с ними, еже и ныне не бывает: упразднибося. В ладиокии 57: в дворех бескровная жертва не приношается ни от епископа, ни от попа, се правило не повелевает; шестого же собора правило 31 Ладиокии собор отвращают, повелевает с повелением того места епископа презвитером служити в церквицах сущих внутри домов. Правил шестого собора 28: гроздие убо во время подобно к жертвеннику приносити и благословену быти от прозвитер, и просящим сиа раздавати, и святых апостол 3 правило пращает, еже бескровную службу сиа совокупляти, и купно абое разделяти людям, се правило отрицает, и повелевает: ктому никтоже от прозвитер да недерзнет се творити, аще ли же ни, изврещи се сотворшего. Шестого собора правило 29: не подобает карфагенского правила держати 41. Глаголет бо от неядших человек совершати божественную службу, разве единого дне в лете, в онь же господская вечеря сотворяется, великии бо четверток по вечери творяху божественную службу; се же правило сохрани, еже есть твердо, ни того дни не оставляет, но то повелевает и в той день, рекше в великий четверток, святым не ядшим бескровную службу свершить, и людем неядшим такожде той причащатися, да не приступлениа ради единого дне весь пост бесчествуем. Шестого собора правило 82 от древних на неких писаных честных икон агньц перстом предтечевым являет; се же правило не повелевает: не подобает образа паче истинный агнец на честных иконах написати, перстом предотечевым показаема, на самого Христа Бога нашего, и шаровными писании по человеческому образу написавати. В древних обычаи бе на сосуд злат, или от иноа от коея вещи сотворить в руку место, якоже тем прияти божественный дар и причащениа сподобитися ему; сие отмещеть шестыи святый собор: не подобает тако творити, таковый да отлучится сам же и давыи ему, яко честнее творя Божиа образа бездушное злато, или иную вещь данную в работу человеком, яко аще кто пречистого тела причаститися хощет в соборная времяна, и един к нему причащением быти, руце назнаменуя во образ креста, тако приступает, и да приемлет приобщение благодати. И Ладиокийского собора правило 26 заклинателем прощает быти, и о диаконех 4 собора правило 15 повелевает им быти; а Карфагенского собора правило 6 повелевает же им быти, и многим иным правилом послушествует быти; а после седьмого собора никакоже их глаголют и не пребывают.

Затем отцы Стоглавого собора объясняют, что начисленными здесь изменениями и отменениями прежних соборных постановлений не нарушается правило: „иже кто от седми соборов приложит, или уложит, анафема да будет“. Вот подлинные слова их:

И глаголете: иже кто от седми собор приложит или уложит, то глаголют святии собори о Господе нашем Исусе Христе, о истиннем Бозе, и якоже в коемждо паче же в шести соборех сих о вере взыскание бысть и нарок, рекше устав учения изнесеся. Первому уставльшу единосущна Отцу Сына, наказа и во Святый Дух веровати. Второму же единосущна Отцу и Сыну и Духу яве уставльшу, споклонятися устави. Третьему же совершенна о божестве, тому совершенну о человечестве Господа нашего Исуса Христа уставльшу, единого, а не два Сына устави. Четвертому же прежеглаголанная утвердившу, две естестве в нем знати неслиянне и нераздельне яве беседоваша. Пятому же то извествовавшу по обоима естествома, хотенна же и действенна, и суща знаема яве извеща. Шестому же всех собор поновившу и известившу совершена Господа нашего Исуса Христа в Божестве и человечестве сказанна. Седмый же собор на иконоборцы, рекше на оклеветающих христианы, и их прокленше, церкви же древнюю красоту ей дароваша, иконная воображения той имети и любезно облобызати сиа добре заповедавше, такоже и образу честного креста поклонятися облобызавше и утвердивше. К сим заповедем о Господе нашем Исусе Христе и истиннем Бозе, и о поклонении святых икон, аще кто приложит или уложит, да будет проклят.

Итак, вот и в Стоглаве решительно говорится, что Собор Соединения ограждает неприкосновенность догматов веры, а не обрядов, – и сами отцы Стоглавого собора свидетельствуют, что изменению не подлежат одни только соборные постановления о догматах веры, постановления же, касающиеся обрядов и обычаев, церковь изменяла и имеет право изменять, А церковь Грекороссийкая на Московских соборах имела рассуждение не о догматах веры и не о древнем благочестии, а об исправлении книг и некоторых обрядов: потому церковь Грекороссийская не могла здесь и нарушить догматов веры, или учения евангельского и апостольского, в чем так несправедливо и так дерзновенно обвиняет ее Швецов ради защиты своей глаголемой церкви.

„Показание“ Швецова, пункт 3

3. Господствующая ныне в России церковь, воспретив чрез Московские соборы 1656, 1666 и 1667 гг. употреблять двуперстное сложение для крестного знамения и благословения, нисправергла клятвенное запрещение древних благочестивых епископов на некрестящихся двуперстно, и сим погрешила против следующего Христова изречения, относящегося к Апостолам и их наместникам, благочестивым епископам: аминь (бо) глаголю вам: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси (Мф.18:18).

Защитники вышеупомянутой церкви на это говорят, что сие Христово изречение еще дополняется тем: и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех. Следовательно архипастыри Грекороссийской церкви, бывшие на упомянутых Московских соборах, имели полное право, по данной им от Христа власти, разрешить предбывшее клятвенное связание на некрестящихся двуперстно, а также воспретить дальнейшее употребление двуперстия. И таким образом церковь их не могла погрешить против указанного евангельского изречения.

Такой извет их нисколько не оправдывает защищаемую ими церковь, но еще более обвиняет ее, ибо Апостолам и их наместникам, епископам, Христос дал власть вязать и решить не безусловно, но вязать только тех, которые будут развращать раз преподанную проповедь христианского благочестия, а разрешать тех только, которые, подвергшись правильному связанно за разрешение благочестивой проповеди, раскаются в своем развращении, как сие Апостол Павел засвидетельствовал Галатом, глаголя: Чуждуся, яко такоскоро прелагается от звавшего вы благодатию Христовою, во ино благовествование: еже несть ино: точию нецыи суть смущающии вы, и хотящий превратити благовествование Христово. Но и аще мы (то есть Апостоли), или ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет. Якоже предрекохом, и ныне паки глаголю: аще кто вам благовестит паче, еже приясте, анафема да будет (Гал.1:6 и 9). Иоанн Златоустый в объяснении сего апостольского изречения говорит: Апостол не сказал: ежели противное будут благовествовать, или все превратят: но еже ли и маловажное что будут благовествовать противно тому, что мы благовествовали, или хотя несколько изменять что нибудь в проповеди, анафема да будет (Беседы апостольские).

Итак, если проповедь благовествования в древлероссийской церкви была благочестна, а неизменяемость предания двуперстного сложения для крестного знамения и благословения, в котором изображается православный символ, была ограждена клятвою благочестивых епископов, то не ясно ли, что уже никому не возможно изменить его, не погреша противу указанного евангельского изречения.

А что архипастыри господствующей в России церкви покушаются разрешать правильные клятвы древних благочестивых епископов, то этим показывают только то, что врученные им ключи царства небесного остаются у них без действия. Ибо, если проклятых от древних благочестивых епископов они не сознают проклятыми, то этим они только в себе обессилили ту духовную власть, которую от них приняли. Как сие даже и самым делом подтверждается. Они на Московских соборах, 1656, 1666 и 1667 гг., осудили вечною клятвою всех, кто не будет исполнять их ново вводное установление. Но может ли кто ныне из защитников господствующей Российской церкви оказать: что клятвенное связание упомянутых соборов остается неизменным не только вечно на небеси, но хотя и на земли, даже в ихней церкви до настоящего времени? Не большая ли половина ее прихожан суть двуперстники? Да и сами архипастыри ее не признают ли опять благословенным того, что̀ на вышепоименованных соборах было проклято? Не благословляют ли ныне они и сами по древнему церковному преданию двуперстно единоверческих священников, хотя и с клятвою было на упомянутых соборах воспрещено такое благословение?

По словам блаженного Фотия патриарха Константинопольского: анафема реченное проповедниками истины есть страшное, бегания достойно, и из всех казней крайнее: а еже от врагов истины произнесенное, есть баснь и играние, и невинным вместо казней уготовляет неувядаемую и бессмертную славу (посл. его к Игнатию митр. Клавдиопольскому, Никифора Астрах. ответ на 10 вопр.).

Итак, архипастыри нынешней господствующей церкви, вооружившись клятвою против клятвы своих благочестивых предшественников, древних российских архипастырей, лишили себя права на всякое духовное связание, а сами остались под их правильною клятвою. И по непреложности слова Божия, вечно действующего чрез православных епископов: елика свяжете на земли, будут связана на небеси, если они в своем противлении клятве благочестивых епископов не раскаются, то в последний день должны будут принять участие с теми, которые услышат грозный глас Христов: идите от Мене проклятии в огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (Мф.25:41).

Разбор

Здесь, все за ту же перемену в перстосложении, за перенесение великого перста с двух последних и меньших на два ближайшие к нему и бо̀льшие, Швецов тщится подвести московские соборы, а с ними и всю Грекороссийскую церковь под клятву „древних благочестивых епископов“, то есть под клятву Стоглавого собора, изреченную на не знаменующихся двуперстно. Но и сам Стоглавый собор, как видно из приведенных выше слов его, ясно засвидетельствовал, что за перемену и отмену обрядов церковною властию на переменяющую и изменяющую оные церковную власть клятва святых отец простираться не может. Да и сам этот собор вместо тройственного аллилуиа, которое употреблял несомненно митрополит Московский Фотий, а следовательно употребляла вся московская церковь (см. посл. Фотия у Озерского), установил употреблять двойственное аллилуиа, не обратив даже внимания на то, что „мнози в чудесех просияша и в великих знамениях трояще божественное аллилуиа“ (Стогл. гл. 42 и Жит. преп. Евфросина). А что касается клятвы Стоглавого собора: „аще кто не крестится двема персты, якоже и Христос, да будет проклят“, то известно, что она заимствована из Чиноприятия приходящих от хвалисин, или жидовствующих, которые отвергали догмат веры о соединении двух естеств во Христе, посему и относиться может только к еретикам, непризнающим соединения во Христе двух естеств, божеского и человеческого, а к православным, содержащим правую веру о соединении двух естеств во Христе, относиться не может. Значит на тех, кто, содержа сие правое учение веры, употребляет перстосложение и несогласное с изложенным в Стоглаве, клятва сия падать не может, ибо изменение церковию собственно обрядовых установлений, даже апостольских, и сам Стоглав, как мы видели, не воспрещает. Так должно понимать клятву Стоглавого собора. А если принимать в том смысле и значении, как разумеет Швецов, то необходимо будет признать подлежащими сей клятве и первых святейших патриархов Российских, а с ними и самих старообрядцев, за непоследование в точности учению Стоглавого собора о перстосложении. Двумя верхними перстами, указательным и средним, Стоглавый собор велит исповедывать два естества во Христе, божество и человечество, а патриарх Иов этими перстами исповедывал одним сошествие Сына Божия с небес, а другим – вознесение: ясно, что патриарх Иов не следовал Стоглаву. Тремя перстами, великим и двумя меньшими, Стоглав велит исповедывать преклонение небес и снятие на землю Сына Божия ради нашего спасения, а патриарх Иов говорит: три персты равно держати исповедуем Троицу нераздельную: значит и в этом он не следовал Стоглаву. Стоглав повелевает иметь. „верхний перст с средним совокупив, простер и мало пригнув“, а патриарх Иосиф в Малом Катихизисе и в Книге о вере повелевает оба перста имети простерты, и он же во Псалтырях, учебной и со восследованием, повелевает великосредний (а не верхний) перст имети мало наклоненным: значит и патриарх Иосиф не следовал Стоглаву. А патриарх Филарет, вопреки Стоглаву, допускал и троеперстие, так как в Большом Катихизисе, при нем напечатанном (лист 5), читается: „Вопрос: како на себе достоит нам честный крест полагати и знаменатися им? Ответ: сице знаменаемся: сложивше убо три персты десные руки, и возлагаем на чело“ и проч. Даже и в Кирилловой книге, изданной при Иосифе патриархе, есть свидетельство о троеперстии: „и почто не согбаеши три персты и крестишися десною рукою, егда полагавши на челе твоем, и не одеваешися оружием креста Господня, но твориши крест обоими персты“ (лист. 236). В другой книге, изданной также по благословению патриарха Иосифа в 1648 г., именно в Книге о вере, Восточная церковь именуется „святою“, ни в малейшей части не отступившею от устава и предания святых отец, – та самая восточная церковь, которая и в то время употребляла троеперстное сложение, ибо Православное Исповедание восточных патриархов, в коем утверждается троеперстие, еще в 1643 г. было одобрено всеми восточными патриархами, а в 1645 г. напечатано в Киево-Печерской лавре: значит патриарх Иосиф за перстосложение, несогласное заповеданному в Стоглаве, не считал восточную и Киевскую церкви состоящими под клятвою Стоглавого собора, не зазирал и православия их, напротив признавал их вполне православными. Итак, Швецову приходится подвести под клятву Стоглавого собора и святейших патриархов всероссийских, в том числе и патриарха Иосифа, современную им Греческую, также Малороссийскую церковь, и даже самих старообрядцев, не следующих в точности наставлению Стоглава о двуперстии. Сделать это, при всей своей дерзости, Швецов, конечно, не дерзнет: как же дерзает он подводить под клятву Стоглавого собора нынешнюю Грекороссийскую церковь за перемену двуперстия на троеперстие, которое и во времена первых Российских патриархов содержала Восточная церковь, не подвергаясь за сие осуждению от них?

И не в одном учении о перстосложении старообрядцы не следуют Стоглаву, но и во многих других предметах, за что со всею справедливостию могут быть признаны противниками Стоглавого собора. Собор сей повелевает людям „делати в неделю пять дней, а субботу и воскресенье праздновать

, еще – вдовым священникам воспрещает служить в мирских церквах и велит им удаляться в монастырь (гл. 78 и 79). Старообрядцы же в субботу не упраздняются от дел, и вдовые попы их не только не отлучаются от мирских треб, но имеют приходы и отправляют для мирян всякие требы: крестят, исповедают, венчают свадьбы и пр. На Московском соборе 1667 года постановления Стоглава были отменены, и православные не обязаны ему следовать; у старообрядцев же никакой собор постановлений Стоглавого собора не отменял, и вот сам их законоучитель – Швецов усвояет ему полную силу, а между тем они так явно и открыто нарушают определения Стоглава, как будто он не имеет для них никакого значения! Пусть же Швецов рассудит, не подлежит ли сам он с своею старообрядческою церковию клятвам Стоглавого собора, вместо того, чтобы подводить под оные Грекороссийскую церковь, отменившую постановления сего собора.

Против сей отмены Швецов замечает: „а что архипастыри господствующей в России церкви покушаются разрешать правильные клятвы древних благочестивых епископов (под которыми Швецов, очевидно, разумеет отцов Стоглавого собора), то этим показывают только то, что врученные им ключи царства небесного остаются у них без действия; ибо если проклятых от древних благочестивых епископов они не сознают проклятыми, то этим они только в себе обессилили ту духовную власть, которую от них приняли“. Обвиняя во всем этом пастырей Грекороссийской церкви, Швецов, очевидно, обвиняет и патриарха Иосифа, и всю древлероссийскую церковь в „обессилены духовной власти“ и „в бездействии у них ключей царства небесного“. Ибо патриарх Иосиф и современная ему Российская церковь видели, что греки и киевляне употребляют троеперстное сложение, и однакоже признавали их вполне православными, а не проклятыми, и самое троеперстное сложение не осуждали: значит и они разрешали клятвы Стоглавого собора, за что такой грозный суд произнес Швецов на Грекороссийскую церковь, и следовательно должен произнести и на них. А что раньше патриарха Никона греки и киевляне действительно употребляли троеперстное сложение, об этом свидетельствует сам Швецов, говоря: „триперстное знаменование прежде было до Никона патриарха... в греках, от которых и Никон принял сию новость“ (см. Книгу об антихр., напечат. Швецовым в Яссах, стр. 245). Также и глаголемые пастыри старообрядцев утверждают, что патриарх Иосиф видел в Катихизисе, напечатанном в Киеве в 1645 году, наставление о троеперстии, ибо по благословению его Катихизис сей перепечатан в Москве, „но суда хульна на оное сложение не произнес“ (См. Окруж. посл. раск. еписк.).

А что дарованные Господом ключи царства небесного у пастырей грекороссийской церкви находились и находятся не в бездействии, что пастыри сии не лишились власти на связание и разрешение грехов, как несправедливо утверждает Швецов, об этом свидетельствует даже собрат Швецова, не менее великий защитник раскола и секретарь именуемого Духовного Совета раскольников – Перетрухин (см. наши замеч. на его книгу „Меч духовный“ стр. 139 и 140). Да и сама глаголемая церковь старообрядцев является тому свидетельницей, ибо в продолжение почти двух столетий она окормлялась только теми бегствующими священниками, которые до бегства к ним не были извержены и лишены своих духовных санов поставившими их епископами, а связанных и запрещенных сими епископами иереев не принимала. Ясно, что она признавала за архиереями церкви Грекороссийской Богом данную им власть на связание и разрешение грехов. Швецов же, объявляя пастырей Грекороссийской церкви, со времени патриарха Никона, лишенными ключей царства небесного и Богом данной благодати на связание и разрешение грехов, этим изобличил в неправильности и безблагодатности своих прежних бегствующих попов, а также и нынешних своих именуемых архиереев, и свое нынешнее священство и самого себя (так как именует себя священноиноком), ибо восстановитель нынешней раскольнической иерархии, Амвросий, не имея благодати, не мог преподать ее и Кириллу, именуемому митрополиту Белокриницкому, а сей последний именуемым епископам и попам: „ничто же бо дает не имеяй, и ничтоже приемлет кто от неимущего, аще и мнится имети, тем же и прельщен бысть, и веруяй быти священник, или крещен, несть, и погибели сих крестивый повинен: не может бо человек имети, не прием от Бога. Кроме мене, рече, не можете творити ничтоже“ (Номокан. л. 57 на об., Выписки Озерского 105 и 106).

Итак напрасно тщится Швецов подвести Грекороссийскую церковь под клятву Стоглавого собора, которую притом и понимает неправильно. В том смысле, как он разумеет ее, клятва сия падает на самих старообрядцев, не последующих в точности наставлению Стоглава о двуперстии, для церкви же православной никакого значения не имеет. Отсюда сама собою понятна вся нелепость возводимого Швецовым на православную церковь обвинения, что якобы она своим неповиновением Стоглаву допустила нарушение самого Евангелия...Здесь же Швецов привел слова Апостола Павла об ином благовествовании, неправильно прилагая их к церкви православной. Это есть, с его стороны, клевета на православную церковь, ибо она никакого „иного благовествования“, противного проповеданному Апостолами, не приемлет, не содержит и не проповедует. Это и сам Швецов признает в другом своем сочинении, говоря: „церковь Грекороссийская в догматах веры погрешности не имеет“ (см. Отв. на 8 вопросов стар.). Как же теперь утверждает противное? Но со всею основательностью можно прилагать слова Апостола о „ином благовествовании“; к самому Швецову, ибо он проповедует действительно иное, новое учение, не проповеданное Апостолами, поставляя в догмат веры перстосложение, т. е. не означаемое перстами учение, а самые персты. Такого догмата никто из Апостолов не проповедывал, и потому клятва, изреченная на проповедников иного, непроповеданного Апостолами, благовествования, на него, Швецова, несомненно простирается.

„Показание“ Швецова, пункты 4 и 5

4. В ответе Макария, патриарха Антиохийского, с прочими к патриарху Никону говорится: и кто от христиан православных не творит крест тако (тремя первыми перстами)...7 есть еретик и подражатель арменом.

Но Христос глаголет: еже аще речет брату своему, рака: повинен есть сонмищу: а иже речет, уроде: повинен есть геене огненней (Мф.5:22). И если такое строгое истязание и за малое уничижение брату, то в наименовании православных христиан еретиками и подражателями армяном несравненно должно быть больше. Следовательно весьма предосудительно погрешает господствующая в России церковь против указанного евангельского изречения, нарицая православных христиан еретиками.

5. И еще в том же ответе Макария говорится: и кто от христиан православных не творит крест тако (тремя первыми перстами)... сего ради имамы его отлученна от Отца и Сына и Святого Духа. Эта ужасная дерзость, чтобы православных христиан отлучать от Отца и Сына и Святого Духа, стоит в самой резкой противоположности Христовой заповеди ко Апостолам: шедше убо научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам (Мф.28:19, 20).

Если же заповедь Христова повелевает научать язычников веровать в Святую Троицу, а господствующая ныне в России церковь постановила отлучать православных христиан от Святые Троицы, то не явно ли, что она погрешает противу сей Христовой заповеди?

Разбор

В сих двух пунктах Швецов возводить тяжкое обвинение на патриарха Макария, и не только на него, но и на всю церковь Грекороссийскую, что якобы они погрешают против Христовой заповеди – научать вере во Святую Троицу.

Но Грекороссийская церковь, на московских соборах заповедав, между прочим, знаменаться тремя первыми перстами учила именно исповедывать сими тремя перстами таинство Святые единосущные Троицы, Отца и Сына и Святого Духа, отлучение же произнесла на преслушающих ее не за исповедание ими Святые Троицы, а за их хуления на церковь и таинства ее. Таким образом и здесь церковь прилагала заботу о исповедании православные веры во Святую единосущную Троицу, признавая к образованию сего великого таинства более приличным соединение трех первых перстов, нежели большого с двумя меньшими. Как же осмелился и как не стыдится Швецов обвинять Грекороссийскую церковь в нарушении заповеди Христовой научать язычников вере во Святую Троицу, говоря: „заповедь Христа: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа, повелевает научать язычников веровать во Святую Троицу, а господствующая ныне в России церковь постановила отлучать православных христиан от Святые Троицы, и погрешает противу сей Христовой заповеди“? Напомним ему, что и по сознанию самих старообрядцев Грекороссийская церковь верует православно во Святую Троицу, и следовательно не может отлучать за то исповедание веры, которое сама содержит. Итак, Швецов проповедует и распространяет явную ложь и клевету на православную Грекороссийскую церковь, за что подлежит сказанному в старопечатном Номоканоне: „недостоит просту человеку укорити священника, или запрещати, или поношати, или обличати в лице, аще негде истина суть; аще же посягнет сие сотворити простолюдин, сиречь простой человек, да есть анафема и да изгнан будет из церкви, отлучен да есть от святые Троицы, и послан будет во Июдино место“ (прав. 125, лист 35). Заметим кстати, что вот и здесь полагается отлучение от Святые Троицы на мирянина, который дерзнет даже в чем нибудь по справедливости обличить в лицо священника. Уже ли Швецов дерзнет за напечатание в Номоканоне такого правила обвинить и древлероссийскую церковь в погрешении против заповеди Евангелия: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа? Как же он дерзает обвинять в этом церковь Грекороссийскую, которая исповедание Святые Троицы признает и в троеперстном и в двуперстном сложении, почему и благословляет печатать книги даже с учением о двуперстии и молиться двуперстным сложением присоединяющимся к ней единоверцам не возбраняет? Но сам он, по всей справедливости подлежит обвинению в нарушении Евангельского учения о Святой Троице, ибо проповедует, что едино лице от Святые Троицы, Сын Божий до сотворения веков не был рожден, а родился вместе с веками, в первом изречении: „да будут вецы“, каковая проповедь его явно противоречить основанному на Евангелии Символу веры: „верую во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, единородного, иже от Отца рожденного прежде всех век“.

А что касается клятвы, произнесенной патриархом Макарием, то и сей патриарх, как веровавший православно во Святую Троицу, за исповедание сей веры проклинать никого не мог. Притом же патриарх Макарий не был уполномочен от Восточной церкви для произнесения каких-либо церковных решений и постановлений, а был частным посетителем Российского государства, приходил ради собирания милостыни, или, как выразился патриарх Никон, „потреб своих ради“ (см. Скриж.). Произнести отлучение на крестящихся двуперстно его просил патриарх Никон, как сей последний сам признается, говоря: „мне подвигнувшую (см. Отвещ. сл. в Скрижали). Значит, голос патриарха Макария был частный, а не всей Восточной церкви, которая за сказанное патриархом Макарием ответственною и не может быть признана. Сама же Восточная церковь соборною епистолиею патриарха Паисия к патриарху Никону не только не проклинает за различие в обрядах, но даже предоставляет каждой местной церкви свободно устроят свои чины, и различие чинов и обрядов не признает нарушением догматов веры. Епистолию эту подтвердил и Московский собор 1667 года; а об изречении патриарха Макария собор сей ничего но сказал: значит отцы собора 1667 года изречению патриарха Макария никакого значения не придавали, и посему оно к обвинению всей церкви служить не может и не служит. А между тем Швецов именно на изречении патриарха Макария и основал настоящее свое обвинение против Грекороссийской церкви, содержащее явную и дерзную клевету на нее.

„Показание“ Швецова, пункт 6

6. Указанный ответ Макария не только что отлучает от Отца и Сына и Святого Духа православных христиан, но вместе с тем еще и проклинает их. А московский собор 1666 года тех же православных христиан, не приемлющих троеперстного сложения для крестного знамения, предает анафеме (книга Жезл л. 62).

Но святый Иоанн Златоустый, сказал словами Матфея Правильника, в беседе о иже не подобает анафематисати, не мнит подобно быти отнюд верна человека анафема глаголати. Се бо и всеконечне отступает от Христа, рече, и диаволу возлагает, яко не к тому место имети таковому спасения, отчуждает бо ся Христа и верных лика, иже анафема быв, и принаследствует сатану (объятие всех вин л. 9). Итак, приличен ли таковый тяжкий суд анафемы православным христианам? Однако же Грекороссийская церковь дерзновенно с таковым устремилась на христиан православных, вопреки следующего Христова завещания: не судите на лица, но праведный суд судите (Ин.7:24). А неправедный суд обращается на самих произносящих оный, как преподобный Иосиф Волоколамский повествует: яко великого Симеона, иже на Дивней горе чудотворца, презвитер некий, завистию побежден, проклят, и абие види множество бесов пришедших к нему, и связаша его опако рукама, яко не мощи ему от того часа святого Евангелия прочитати. Виждь, продолжает далее рассуждать преподобный, яко аще кто недостойне прокленет кого или свяжет, себе прокленет и свяжет... Аще проклинаяй Авраама проклят, по Божественному гласу, кольми паче проклинаяй христианина, сам проклят. Диоскор убо еретик, патриарх Александрийский со Евтихом собраша собор со единомудренными себе епископы, и прокляша блаженного Флавиана патриарха Царя-Града, и не последова им Божественный суд, но сами прокляти быша от Бога и от человек, понеже не по воли Божии прокляша, а блаженный Флавиан со всеми святыми причтен бысть. Потом же Копроним с патриархом своим и со единомудренными его епископы прокляша великого Германа патриарха и всех покланяющихся святым иконам, и сами прокляти быша, а блаженный Герман со апостолы, патриархи и исповедники причтен бысть... И довольна сия на извещение, яко не последует Божий суд ни патриаршескому, ни епископскому не токмо неблагословению и отлучению, но ниже проклятию, аще прокленут неповинне... но клятва их на них возвратится (Просветитель сл. 12). Это подтверждает и сам Христос, глаголя: имже судом судите, судят вам: и в нюже меру мерите, возмерится вам. (Мф.7:2). И посему явно, что Грекороссийская церковь, погрешив противу святого Евангелия в произнесении неправедного суда – проклятия и анафемы на православных христиан, сама остается под этим тягчайшим осуждением.

Разбор

И здесь Швецов тщится обвинить Грекороссийскую церковь в лишении православия и погрешности против святого Евангелия все за те же клятвы, произнесенные ею на употребляющих, в противление ей, известные обряды. Но церковь, сохранившая правое исповедание веры, каковою признают церковь Грекороссийскую и сами благоразумные из старообрядцев, за одно произнесение клятв на преслушающих ее в ее обрядовых распоряжениях лишиться православия, соделаться еретическою, погрешающею против учения святого Евангелия, не может. Благочестивый папа Виктор, во втором веке, с своим собором положил проклятие на мало-азийские церкви за содержание преданного святым Апостолом Иоанном обычая праздновать Пасху в 14 день луны (об этом и сам Швецов упоминает в книге „Истинность“ стр. 43). Клятва Виктора с собором произнесена за содержание сего обычая, когда он еще не был отменен всею церковию на вселенском соборе, и однако же чрез такое действие папа Виктор с его собором не были признаны за еретиков, погрешающих против Евангелия, напротив, всеми почитаемы были за православных пастырей, ни в чем не изменивших чистоту веры. Приведем, что̀ пишет об этом Бароний: „Воста не мало разнствие в церкви о дне празднества Пасхи. Того ради собрашася епископи в разных странах на соборы местные, и согласишася на сие вся церкви восточные, дабы в неделю по полноте первого месяца, си есть марта, праздновали всегда пасху, а не иудейски, четвертого надесять дне по зачатии сего месяца, в кий либо день случится. Едини епископи Асии Меньшие, ихже глава бе Поликрат, сопротивишася, глаголюще, яко от-древле, еще от Апостолов, со иудеи купно сей день праздноваша и празднуют, и своего предания оставити не могут. И о сем есть послание Поликрата к Виктору папе, в немже возвещает, яко на своем соборе вси не соизволиша свой древний обычай и предание пременити. Виктор, видя иных всех церквей великое согласие, а единых епископов упорных, клятве предаде их и от соединения и общения церкве отсече“ (Барон. лето Госп. 198). Из приведенных слов ясно, что Виктор произнес проклятие на епископов асийских, даже не порицавших обычай, которого держался Виктор с западною церковию, а только не хотевших оставить свое предание, принятое от Апостола, и однако же за это произнесение клятвы никто не дерзнул осудить папу Виктора в еретичестве, или в погрешности против святого Евангелия. Тем паче не могут подлежать такому осуждению отцы московских соборов и вся Грекороссийская церковь за произнесение клятвы на непокорников, которые не только не подчинились их обрядовым постановлениям, но и хулили заповеданные ими обряды, содержимые всею восточною церковию, поносили хулами даже самую церковь и совершаемые ею таинства. Швецов приводит слова святого Евангелия: праведный суд судите; а сам не судит по правде: Виктора с собором за указанный поступок не осуждает в погрешности против Евангелия, а московские соборы и даже всю Грекороссийскую церковь за подобное, и еще менее важное действие осуждает в еретичестве и погрешности против святого Евангелия.

Он жалуется на жестокость суда, а не смотрит на жестокость хулений, какими предки старообрядцев, поносили святую церковь, ее обряды и таинства, за что и подверглись суду. Вот немногие образчики этих хулений. Протопоп Аввакум писал о троеперстном сложении: „а треперстная блядь, еже сице слагают, явна бе в Апокалипсисе: из нее бо исходят три духи нечисты и вселяются в поганую душу, преводне рещи – три жабы, или три лягушки, и оскверняют человека; всяк бо, крестясь тремя персты, кланяется первому зверю – папежу, второму – русскому, творя их волю, а не Божию: или рещи: кланяется и жертвует душою тайно антихристу и самому диаволу; в ней же бе, щепоти, тайна тайнам сокровенная: змий, зверь и лжепророк, сиречь: змий – диавол, а зверь – царь лукавый, а лжепророк – папеж римский“ (Мат. для ист. раск., том 8). И еще: „Ты Никон не Святой Троице (служишь), но скверной троице: змию, и зверю, и лживу пророку; несть ваша чиста и свята жертва, но скверна и прескверна и противна, а и храм вашего священия подобен разбойничу вертепу“. Инок Аврамий писал царю Алексею Михайловичу: „Всяк крестяся тремя персты по Никонову треклятому мудрованию, таковый отметник есть Христов, не исповедаяй Христа, воплотившегося нас ради, совершенна Вога и совершенна человека, в сложении своем, по церковному преданию, и есть таковый богопротивник, еретик, Тройцу ко кресу пригвождаяй, арменин и Формоса папы еретика ученик, и со Евтихием и Диоскором, отметающим вочеловечение Сына Божия, едино мудрен, и едину волю во Христе Бозе нашем блядославящим Сергию и Пирру и Павлу еретикам единоверен, и от всех святых отец проклят“ (Мат. для ист. раск. т. 7, стр. 67, 68). А об имени Иисус диакон Феодор писал: „В беседах, государь, Златоустого, тому Иисусу две литеры написаны, которого святии Апостоли не проповедовали“ (т. 6, стр. 33). „Отступник Никон с ученики своими приложением литеры единые, – писал Аврамий, – весь символ православные веры исказили, последуя окаянному Несторию еретику, приложили к Исусову имени литеру иже. И сие их мудрование хульно и нечестиво. И сею прибавочною литерою ижем отделяют человечество Сына Божия во ин состав от Божества везде в новых своих книгах“ (т. 7, стр. 270). Вот какие хулы произносились и доселе произносятся именуемыми старообрядцами на церковь православную и содержимые ею обряды (см. о сих хулах письма автора Окруж. Посл. во 2-м выпуске „Переписки раск. деят.“). Нынешние пастыри православной церкви отказались от резких порицаний на именуемые старые обряды, встречающихся в некоторых полемических книгах прежнего времени; старообрядцы же от своих хулений на обряды православной церкви и на самую церковь доселе не отказываются, – и вот Швецов не стыдится даже утверждать, что она погрешает против святого Евангелия. Нет, – не праведный суд судит он!

Швецов тщится возбудить в своих читателях ужас, напоминая им клятвы и анафемы, справедливо произнесенные грекороссийскою церковию на ее хулителей, а забыл, что пастыри именуемых старообрядцев, по сознанию даже одного из них самих – Пафнутия Казанского, предали проклятию в чиноприятии от церкви Грекороссийской учение вселенских учителей: Григория Богослова, Никиты Ираклийского, Иоанна Дамаскина о причастии прародительскому греху Пресвятой Девы и о зачатии человеческом, и тем подложили себя под клятву самого Господа Вседержителя: „важность погрешности проклятий (писал Пафнутий членам именуемого Духовного Совета старообрядцев) неминуемо относится (оле дерзости! еже и помыслити ужас объемлет!) на Творца закону, Творца всей чувственной и разумной твари, Господа Бога Вседержителя! И действующий по таковому чиноприятию священник и присоединяющийся неизбежно творятся „самопроклятыми“ (Совр. лет. раск. выпуск 2, в приложении, стр. 6). А сам Швецов, открыто проповедующий, что Сын Божий рожден Отцом не прежде всех век, а родился вместе с веками, „в первом изречении: да будут вецы“ подвергает себя следующему постановлению первого вселенского собора: „Глаголющих о Сыне Божии, яко бысть время, егда не бе... сих анафемствует кафолическая и апостольская церковь“ (см. Деян. всел. соб. том 1, стр. 81). Итак, вот о чем надлежало бы размыслить Швецову, – об этой богопротивной клятве, какую, по справедливому замечанию Пафнутия, раскольнические епископы и попы износят на „самого Творца всей чувственной и разумной твариа, йотой законной клятве вселенского собора, которой сам он, Швецов, подлежит за свое нечестивое учение о подлетном рождении Сына от Отца, а не обвинять православную церковь в отступлении от Евангелия за клятвы, законно произнесенные ею на неповинующихся ей. Когда еретик Диоскор с своим собором незаконно проклял блаженного Флавиана, то незаконная клятва его, по справедливости, возвратилась на главы самих проклинателей; так же точно и глаголемые епископы и попы старообрядцев, в том числе и сам Швецов, осуждая и проклиная церковь Грекороссийскую, по их собственному признанию не погрешившую в догматах веры и ни каким собором неосужденную, осуждают и проклинают самих себя.

„Показание“ Швецова, пункт 7

7. Собор 1666 года установляя свои нововведения, которые потом подтвердил и большой собор 1667 года, говорит в наказе ко архимандритом, игуменом, протопопом и старостам поповским: аще же кто не послушает хотя в едином чесом повелеваемых от нас, или начнет прекословити, и вы на таковых возвещайте нам, и мы таковых накажем духовно, аще же и духовное наказание наше начнут презирати, и мы таковым приложим и телесная озлобления (Соб. Деян. 1666 года последний лист). Но Христос не учил тому, чтобы кого-либо озлоблять телесно, за непринятие Его спасительной проповеди, а паче напротив, завещал верующим в него от других переносить телесные озлобления, по реченному: аще кто тя ударит в десную твою ланиту, обрати ему и другую (Мф.5:39). И посему явно есть, что указанное постановление Грекороссийской церкви противно есть учению Христа Спасителя и святого Евангелия.

Правда, усердные защитники ее в этом обвинении оправдывают ее тем, как Христос бичом из вервий изгнал из Соломонова храма торжников (Ин.2:13–15). Как апостол Петр смертию наказал Анания и Сапфиру, солгавших пред ним в цене села своего (Деян.5:1–10). Как Апостол Павел повелел предати сатане на измождение плоти коринфского кровосмесника (1Кор.5:5), и ослепил Еллима волхва, развращающего пути Господня правые (Деян.13:11). И как Карфагенский собор постановил просити градских начальников, да помогают общей матери соборней церки в винах, в нихже епископское господство и власть преобидима есть (прав. 67 или 78).

Однако же эти показания никакой силы не имеют к тому, чтобы оправдать постановление Грекороссийской церкви телесно озлоблять неслушающих ее учений. Ибо Христос никого не бичевал за непринятие даже и истинной Евангельской проповеди, хотя и очень много было неверующих ей. И когда Он возревновал очистить храм Божий от того, что в нем незавещанная законом Моисея, а только допускаемая по сребролюбию архиереев производилась бесчестная торговля. Тогда сотворил бич от вервий не для телесного озлобления самих торжников, но собственно только для того, что бы выгнать из храма бессловесных животных, которые не разумеют человеческого слова, то посему кроме бича невозможно было и удалить их из храма. Так именно и сказует Евангелист, глаголя: вся изгна из церкви овцы и волы и торжником рассыпа пенязи и дски опроверже, и продающим голуби рече: возмите сия отсюду: и не творите дому Отца моею дому купленного (Ин.2:15, 16).

Итак, возможно ли отсюда извлекать какую-либо защиту к законоположению телесного озлобления? Но между тем являются такие нечестивцы, которые, для защиты явного беззакония, кроткого Спасителя нашего представляют мучителем и палачом. Но мы хотя и видим бич у Христа, однакоже отнюдь не смеем думать, что бы Он сам поучал нас телесно озлоблять не слушающих здесь проповеди благочестия, но точию боимся, да не сокрушимся име в последний день всеобщего над нами суда Его, как палицею железною сосуды скудельничи (Пс.2:10): ибо в настоящее время телесное озлобление, или иначе назвать сие дух мучительства, Христос вконец от себя отрицает, как это видится от следующих повествований Евангелистов: егда Исус, восходя во Иерусалим, посла вестники пред лицем своим, и (они) изшедше внидоша в весь самарянску, яко да уготовят ему. И не прияша его, яко лице его бе грядущее в Иерусалим. Видевше же ученика Его, Иаков и Иоанн, реста: Господи, хощеши ли, речема, да огнь снидет с небесе, и потребит их, якоже и Илия сотвори? Обращся же запрети има, и рече: не веста, коего духа еста вы: Сын бо человеческий не прииде душ человеческих погубити, но спасти (Лк.9:51–56). И еще когда, в нощь спасительные страсти, Петр дерзну ножем урезати ухо архиереову рабу Малху, тогда Христос сказал ему: возврати нож твой в место его. Вси бо приемшии нож, ножем погибнут, и посем коснуся урезанного уха и исцели его (Мф.26:52; Лк.23:51; Ин.18:10). Да и мог ли быть телесным озлобителем тот, о котором Исаия пророк предрек, глаголя: той недуги наша прият и болезни понесе (Мф.8:17)? И ко дщери сионове о нем возглашает: се царь твой грядет тебе кроток (Мф.21:5)? И паки о Нем же вещает: яко овна на заколете ведеся, и яко агнец прямо стригущему его безгласен, тако не отверзает уст своих, во смирении его суд Его взятся, род же Его кто исповест (Деян.8:33)? Мог ли быть палачом тот, о котором и сам Бог Отец свидетельствует, глаголя: се отрок Мой, его же изволих: возлюбленный Мой, нань же благоволи душа Моя... не преречет, ни возопиет, ниже услышит кто на распутиях гласа Его. Трости сокрушенны не преломит, и лена внемшся не угасит, дóндеже изведет в победу суд, и на имя Его язы́цы уповати имут (Мф.12:18–21)? И мог ли быть мучителем тот, который учит нас, сице глаголя: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф.11:29)? Послушаем еще в каковом духе – мучительства или кротости – проповедают нам Христа святии Апостоли. Верховный из них Петр сице о Нем взывает: Христос пострада по нас, нам оставл образ, да последуем стопам Его: иже греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Ею: иже укаряемь противу не укаряше, стражда не прещаше (1Пет.2:21, 22). Тоже и вси Апостоли вообще подтверждают, сице определяя: „повелеваем епископа, или пресвитера, или диакона биющего верных согрешающих, или неверных обидевших, и чрез сие устрашити хотящего, извергати из священного чина. Ибо Господь отнюдь нас сему не учил: напротив того, сам быв ударяем, не наносил ударов, укоряем, не укорял взаимно, страдая не угрожал а (Св. Апост. прав. 27 полн. перев.).

Но что касается до Анании и Сапфиры и прочих, то здесь Апостол Петр также не употреблял противу их телесного озлобления, но точию предсказал, что за покушение их солгати

Духу Святому постигнет их смертная казнь, и это предсказание Его тут же оправдалось на самом деле. Также и Апостол Павел не завещал коринфяном телесно озлоблять кровосмесника их, но точию по той духовной власти, которую Христос вручил Апостолам: елика свяжете на земли, связано будет на небеси, повелел им предати его сатане, чтобы он, ощутив внутреннего в себе утомителя, скорее обратился к покаянию. И во ослеплении Еллима волхва он показал только силу Христа, которому противился Еллима, злонамеренно развращая пути его правые. Но что бы действовать силою Бога на нетерпимых противников его чудотворно, и что бы телесно озлоблять своих противников бичами, на столько отстоит одно от другого, как небо от земли. А потому первое отнюдь никак не может быть основанием последнему.

Но если Христос не завещал нам телесно озлоблять своих противников, и святые Апостолы строго воспретили, то можно ли допустить, чтобы впоследствии церковные пастыри могли повелеть телесно озлоблять тех, кто не хотел слушать учения их? На таковое вопрошение Апостол Павел дал ответ отрицательный, который положительно никому и никогда не допускает изменять раз преподанное ими благовестие, сице глаголя: но и аще мы, или ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет. Якоже предрекохом, и ныне паки глаголю, аще кто благовестит вам паче, еже приясте, анафема да будет (Гал.1:8, 9). Итак, если святых Апостол учение неизменно, а телесное озлобление ими строго воспрещено, то после сего разве возможно в каковых либо священных правилах встретить постановление о телесном озлоблении? Явно, что этого никак быть не может. А что защитники телесного озлобления ссылаются на Карфагенский собор, то и здесь они лукавствуют. Мы приведем сполна указанное правило, которое говорит следующее: заблагоразсуждено послати от нашего собора грамоты к начальствующим в Африке, и приличным признано просить их о вспомоществовании общей матери, кафолической церкви, в том случае, когда власть епископов бывает пренебрегаема во градах, то есть, чтобы с начальственным полномочием и попечительностию, и усердием к христианской вере, сделали исследование о произшедшем во всех местах, в которых максимианисты овладели церквами, такожде и о тех, которые ими отторженьи и чтобы достоверное для всех сведение о сих происшествиях неотменно повелели внести в записи народных дел“ (в Полн. переводах прав. 78, а в славян. Кормчей 67). Это правило говорит только о том, чтобы защитить православных от обиды еретиков максимианистов, которые, по сказанию Зонары, были из секты донатистов, и отделясь от общества своих прежних единомысленников, овладевали церквами православных (толкование его на указанное правило). Миксимианисты, по свидетельству историков, нападали на дома православного духовенства, били хозяев камнями, палками, дубинами... ломали им кости и часто лили им в глаза уксус, смешанный с известью, чтобы навсегда лишить их зрения (Раскол донатистов Кутепова. Казань 1884 года стр. 41).

И такое бесчиние действительно должна укращать светская или гражданская власть, как это видится от следующего изречения Апостола Петра, тако гласящего: повинитеся убо всякому человечу созданию Господа ради: аще царю, яко преобладающую аще ли князем, яко от него посланным, во отмщение убо злодеем, в похваму же благотворцем: яко тако есть воля Божия, благотворящим обуздовати безумных человек невежество (1Пет.2:13–15).

Зонара и Вальсамон в толковании своем на 5 правило Антиохийского собора говорят: таким образом из этого 5 правила и из 9–собора, бывшего в храме святых Апостол, должно заключить, что епископам совершенно запрещено подвергать кого либо телесному наказанию, а дозволено вразумлять одними епитимиями, а если не покаряются, передавать светской власти.

А потому Карфагенский собор и обращался с просьбою к светским властям о усмирении бесчинников максимианистов; но Московский собор 1666 года сам постановляет телесно озлоблять тех, которые только не будут слушать его повелений, и Грекороссийская церковь по сему постановлению его преследует всех удаляющихся от ее общения, не только живущих во градах и селах, но даже и по непроходимым пустыням укрывающихся. Эти подвиги ее в одном журнале описываются так: „В 1682 году некто Павел Даниловец спрашивал патриарха Иоакима: что за ересь и хула двумя перстами креститься, за что же тут жечь и пытать? На это патриарх ответил: мы за крест и молитву не жжем и не пытаем; жжем за то, что нас еретиками называют“ (Русь. № 56 за дек. 1881 года)8. А другой литератор об этом говорит следующее: „Ограниченные, умеренные требования, высказанные защитниками старой веры в челобитных к царю Алексею Михайловичу в начале, когда чрез собор 1666 года не получили подлежащего удовлетворения, естественным образом должны были к той поры принять характер упорного сопротивления... На все это московское (и духовное и гражданское) начальство отвечало многочисленными ссылками, казнями, истребляло противников огнем в срубах, отравляло в сырых земляных тюрьмах, рубило головы по плечи, зарывало живых в землю, резало языки, уши и прочая (Предисл. к трем челоб. Кожанчикова 1862 года)9, итак как все эти инквизиции скорее согласовались с разбойничеством максимианистов, а не с просьбою противу них отцов Карфагенского собора. Но между тем творились во исполнение соборного постановления о телесном озлоблении, то и не приходило никому даже и в мысль, что де не противны ли подобные действия учению св. Евангелия, а напротив, эти мучители помышляли, что сим они служат Богу, слушая отцов, издавших постановление о телесном озлоблении, как и самого Христа. Следовательно здесь в точности исполнилось сие Христово предсказание: но приидет час, да всяк иже убиет вы, возмнится службу приносити Богу (Ин.16:2).

Разбор

Отцов собора 1666 года, а с ними и всю грекороссийскую церковь, Швецов тщится здесь обвинить в погрешности против святого Евангелия за определение сего собора – подвергать ослушников и хулителей церкви Божией „телесным озлоблениям“.

Заметим прежде всего, что и самые слова отцов собора 1666 года: „аще же и духовное наказание наше начнут презирати, и мы таковым приложим и телесная озлобления“, Швецов понимает неправильно. В словах этих он видит свидетельство, что будто бы сама духовная власть, сами архиереи присутствовавшие на соборе наказывали судившихся раскольников „телесными озлоблениями“, не обращаясь для сего к гражданской власти. Но из приведенных слов, как и вообще из деяний собора 1666 г., этого совсем не видно, и сам Швецов не показал; напротив, из деяний собора видно, что присутствовавшие на нем епископы вразумляли и наказывали судившихся раскольников только духовным наказанием, а подвергать их телесному озлоблению предоставляли гражданской власти. Так в 4 деянии собора о расколоучителе протопопе Аввакуме свидетельствуется: „о сих всех от освященного собора (Аввакум) истязан бяше, и не покорися клеветник и мятежник, пачеже злобу злобе прилагая, укори в лице весь освященный собор, вся неправославными нарицая, тем же правильно осудися иерейства лишен быти, и анафеме предатися. Еже и делом совершися в великом соборном храме Успения Пресвятые Владычицы нашей Богородицы и Присно-Девы Марии... Потом и паки увещан бе к обращению, но тщетен труд и ждание бяше. Тем же градским судом на заточение послася в острог Пустоезерский“. Также в 6 деянии о диаконе Феодоре пишется: „тем же по многом наказании духовном и ожидании исправления, яко не восхоте в разум прийти истиный, градскому отдан есть судищу, имже осудися хульного и клеветного языка лишитися отсечением, и в дальнее заточитися изгнание“. Тоже пишется в 9 деянии о попе Лазаре (см. Деян. соб. 1666 года). Ясно, что отцы собора не присвояли себе гражданской власти наказывать телесным озлоблением противников церкви Божией, как несправедливо пишет Швецов, а предоставляли это исполнять гражданской власти. Посему и слова собора: „аще же духовное наказание начнут презирати, и мы таковым приложим и телесная озлобления“, значат именно: предадим их (как и предавали) гражданской власти для телесного наказания. А что церковная власть, сама не прибегая к казням, имела право для обуздания хулителей церкви обращаться к власти гражданской, которая в свою очередь имела право предавать таковых хулителей преследованиям и наказаниям, это доказывают многочисленные примеры из истории древней церкви (зри о сем Просвет. Иосифа Волоц.); это допускает и сам Швецов, говоря: „безчиние, действительно, должна укрощать светская, или гражданская власть“, и указывая пример, как для „усмирения бесчинников максимианистов отцы Карфагенского собора обращались с просьбою к светским властям“. Вот, и сам Швецов признает, что церковная власть для обуздания бесчинников имеет право обращаться к власти гражданской, а эта власть имеет право наказывать бесчинников, как именно и поступили отцы собора 1666 года. Почему же он отцов Карфагенского собора за это нимало не осуждает, а отцов собора 1666 года осуждает даже в погрешности против святого Евангелия?

Но если бы отцы собора 1666 года и сами подвергали противников церкви Божией телесным озлоблениям, справедливо ли за это обвинять их, а тем паче всю вселенскую церковь в еретичестве и погрешности против учения святого Евангелия, как дерзает обвинять Швецов? Патриарх Александрийский Феофил десять тысяч не раскольников, а православных постников уморил огнем и дымом и, облеченный в омофор, нещадно бил иноков, как об этом свидетельствуется в старопечатных святцах при Часослове и в Маргарите; однако же за такие тяжкие поступки православная церковь не признала Феофила патриарха Александрийского еретиком, погрешающим против святого Евангелия, напротив, считала и считает патриархом православным, даже правила его доселе печатает в Кормчей книге; тем паче сама церковь православная чрез такую жестокость патриарха Феофила не могла лишиться православия, и никто из-за патриарха Феофила от церкви не отлучался (А Швецов хочет оправдать глаголемых старообрядцев в отлучении от церкви „телесными озлоблениями“, которым будто бы подвергли их отцы собора 1666 года!). И о нашем Новгородском архиепископе Геннадии вот что пишется в книге Просветитель преподобного Иосифа Волоцкого: „Инии же (из еретиков жидовствующих) послани быша от державного в великий Нов-Град к архиепископу Генадию. Он же за 40 поприщ повелеваше их всаждати на коня в седла ючные, и одежа их повеле обращати передом назад, и хребтом повеле обращати их к главам конским, яко да зрят на запад во уготованный им огнь, а на главы их повеле возложити шлемы берестены остры, яко бесовские, а еловцы мочальные, а венцы соломляны сеном смешаны, а мишени писаны на шлемех чернилом: се есть сатанино воинство, и повеле водити по граду. И стретающим их повеле плевати на них и глаголати: се врази Божии и христианстии хульницы! Потом же повеле пожещи шлемы их на главах их. Сия сотвори добрый он пастырь хотя устрашити нечестивые и безбожные еретики. И не токмо сим, но и прочим ужаса и страха исполнен позор, поне на сих зряще уцеломудрятся. Инии же еретики осуждаются от державного в заточения и изгнания“. Ужели Швецов за такие действия архиепископа Геннадия, зельного ревнителя православия, осудит и его и всю древлероссийскую церковь в нарушении святого Евангелия? А или не повинны в сем Геннадий и древлероссийская церковь, то как же дерзнул он взвести такое тяжкое обвинение на отцев собора 1666 г. и на всю Грекороссийскую церковь?

Пример святого Апостола Петра, который наказал смертию Анания и Сапфиру за утаение цены от проданного ими села, долженствовавшей поступить в распоряжение церкви, и пример святого Апостола Павла, который развратника, причинившего соблазн церкви, велел предать сатане во измождение плоти, и Елима волхва за развращение Антипата с пути истинного наказал слепотою, несомненно служат основанием для того, чтобы наказывать противников и развратителей церковных телесным озлоблением. Швецов возражает против этого, – говорит, что в умерщвлении Анании и Сапфиры и во ослеплении Елима волхва святыми Апостолами употреблена не внешняя сила, или телесное озлобление, а молитва и сила данная от Бога; „Но, прибавляет он, чтобы, действовать силою Бога на нетерпимых противников его чудотворно, и чтобы телесно озлоблять своих противников бичами, на столько отстоит одно от другого, как небо от земли, а потому, первое отнюдь никак не может быть основанием последнему“. Говоря это, Швецов, конечно, хорошо знакомый с творениями преподобного Иосифа Волоцкого, явно противится учению сего знаменитого учителя Российской церкви и оказывает к нему открытое пренебрежение. Ибо вот что пишет преподобный Иосиф: „Аще ли же кто речет (как именно говорит Швецов), яко ино убо, еже молитвою смерти предати, ино, еже оружием убивати повинных смерти? К нему же сице речется, яко едино убо и то же есть, еже молитвою смерти предати, и еже оружием погубити невинных“. В подтверждение этого преподобный Иосиф ссылается на святого Афанасия Великого. За тем, перечислив действия пророков Моисея и Илии, которые одних врагов побеждали оружием, других молитвою, и указав помянутые действия Апостолов Петра и Павла, преподобный Иосиф говорит: „И аще не бы подобало еретики же и отступники смерти и казнем предавати, не быша святии Апостоли и божественнии святителие и преподобнии отцы наши молитвою и силою, данною им от Бога, смерти предавали: горчайши бо смерть от молитвы, нежели от оружия. Еже бо от молитвы смерть, се явственно известно есть, яко от Бога осужен бысть на смерть повинный: страшно бо есть, еже впасти в руце Бога жива. А еже от оружия убо смерть, многажды и от человеческого умышления бывает. И не толико смерть страшна бывает от оружия, якоже от молитвы, иже ум имущим: человек убо зрит на лице, Бог же зрит на сердце“ (Просвет. гл. 13). Так преподобный Иосиф Волоцкий как бы в лицо обличает Швецова, открытым лицом противящегося и его учению. Но вот и вселенский учитель, святый Иоанн Златоуст, дает свидетельство, что святые Апостолы прибегали и к мерам суровой строгости в отношении к противящимся благовестию Христову. Толкуя слова Апостола Павла к Коринфянам: что хощете? с палицею ли прииду к вам, или с любовию и духом кротости (1 посл. к Кор. бесед. 14)? святый Златоуст говорит: „Эти слова заключают в себе много страшного и много кроткого. Когда он говорил: уразумею, то еще удерживал себя; а теперь, когда говорит: что хощете? с палицею ли прииду к вам? – он восходит на седалище учителя и оттуда говорит с полною властию. Что значит: с палицею? Для наказания, для мучения, то есть чтобы умертвить, или ослепить, как поступил Петр с Сапфирою (Деян.5:9), или как он сам с волхвом Елимою“ (Деян.13:14). Вот как святый Златоуст разумеет поступок Апостола Петра с Сапфирою и Апостола Павла с Елимою! Значит Швецов противится и святому Златоусту, отрицая в сих поступках всякое „телесное озлобление“ и мучение. Напротив, отцы собора 1666 г. действовали согласно учению и святого Златоуста и преподобного Иосифа, определив предавать непокорников церкви градскому суду для „телесного озлобления“. Как же смеет Швецов обвинять их, и даже всю православную перковь, в нарушении Евангелия за таковое их постановление? Вместе с ними он должен будет осудить в нарушении Евангелия и преподобного Иосифа, и святого Златоуста, и даже Апостолов Петра и Павла, на что̀, полагаем, не станет дерзости даже у него.

Засим напомним Швецову, что градские наказания раскольников, хуливших православную церковь, производились на основании Соборного Уложения царя Алексея Михайловича, а Уложение это было утверждено столь уважаемым у раскольников патриархом Иосифом со всем его освященным собором, и притом так „чтобы впредь было прочно и неподвижно“ (лист. 64). Здесь, в статье первой, говорится: „будет кто иноверцы какие нибудь веры, или и русский человек, возложит хулу на Господа Бога и Спаса нашего I. Христа, или на рождшую его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Присно-Деву Марию, или на честный крест, или на Его угодников, и про то сыскивати всякими сыски накрепко; да будет сыщется про то допряма, и того богохульника обличив казнити, сжечь“. Статья вторая: „И будет какой бесчинник, пришед в церковь Божию во время святые литургии, и каким-нибудь обычаем Божественные литургии совершити не даст, и его изымав и сыскав про него допряма, что он учинил так, казнити смертию без всякие пощады“. Приведу в назидание Швецову и другим, обвиняющим православную церковь за казнения раскольников, еще следующие слова из Маргарита, напечатанного в Москве 1640–1649 года. Здесь в 13 слове, на листе 585 о лжеучителех пишется: „Человеколюбец Бог, иже всем человеком хощет спастися и в познание истины приити, не преслуша, ни презре моления святых, но преклонив небеса сниде и вся устрой ко спасению рода нашего, и вся показа творя и уча, и хотя научити хотящие быти старейшины церквам, тако да отгонят еретики, и сотвори яко бич от верви, и вшед всех изгна из церкви, и опроверже и прогна, глаголя: дом мой, дом молитвы наречеся, вы же его пещеру сотвористе разбойником. Послушайте пастырие, и вси содержащий храмы молитвенные! вам бо Господь вообразил и показал сие, да последуете стопам Его, блюдуще волков отвсюду, и зело испытно изгоняще, и стадо невредимо соблюдающе. Тако же изгонитився яве мыслящая супротивная. Тогда бо Господь отгна, и конец опустения их и разорения прорече, хотящей быти погибели супротив мыслящим, глаголя: се оставляется дом ваш пуст. Зрите, как словеса Господня дело быша, врази бо неприязни церковные еретицы, ничим же разни от прочих поган, незнающих Бога, во вся роды погибели предадятся, по словеси Господню, еже глагола: всяк сад, его же не насади Отец мой, ископается“. Вот как разумели сказание Евангелия о изгнании Христом торжников из храма и издатели Маргарита, современные патриарху Иосифу, издавшие сию книгу по его благословению. Ужели и их с патриархом Иосифом Швецов признает противниками и нарушителями Евангельского учения?

Сделаем, наконец, и еще одно замечание Швецову. Он пространно говорит и приводит много текстов из священного писания о кротости и смирении Спасителя, очевидно, с тем намерением, чтобы церковь Грекороссийскую обвинить в непоследовании таким качествам Христа Спасителя. Церковь Грекороссийская несомненно верует, что для спасения грешного рода человеческого единородный Сын Божий сшел с небес, себя умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся, якоже человек, смирил себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестные (Посл. к Фил. зач. 240). Верует и тому, что Христос оставил наш образ, да последуем стопам Его. Но с сим вместе православная церковь верует и помнит, что премилосердый Господь есть также праведный и грозный судия и мздовоздаятель: якоже вижду, сужду, и суд мой праведен есть. Милосердый к грешникам, которых призывал к покаянию, Он грозные суды изрекал на лицемерствующих фарисеев и книжников, и страшным осуждением грозил нераскаянным и упорным в грехе. Подражая своему Господу, и святая церковь всегда являлась и является милосердою к кающимся, но вместе и карающею нераскаянных, особенно же восстающих на Христа и святую Его церковь, каковы раскольники и сам защитник их Швецов.

„Показание“ Швецова, пункт 8

8. Московские соборы 1666–1667 года говорят: мнози невежды не точию от простых, но и от священных и монахов... возмутиша бо многих души неутвержденных, овии убо устно, овии же писменно глаголюице и пишуще, якоже возшепта им сатана. Нарицаху бо книги печатные новоисправленные и новопреведенные при Никоне, бывшем патриархе, быти еретические и растленны, и чины церковные, яже исправишася со греческих и древних российских книг злословиша имены хульными... и глаголаша церкви быти не церкви, архиереи не архиереи, священники несвященники и прочая их таковая блядения (Деян. моск. собор. 1666 и 1667 гг.).

Но книги новоисправленные и новопреведенные, о которых соборы рекомендуют, акибы с древних греческих и российских книг исправишася, не оправдывают вполне той рекомендации. Ибо Селивестр Медведев, бывший справщиком на Московском печатном дворе с 7187 и по 7197 г.10, об этом сказывает так: по собрании (чрез Арсения Суханова и других, древних греческих и славянских) рукописей, царь Алексий и патриарх Никон созвали собор, на котором были 3 патриарха: Никон, Макарий Антиохийский и Гавриил Сербский, и другие духовные лица. На соборе рассматривали все старописанные греческие и славянские книги и нашли, что древние греческие книги с ветхими славянскими во всем согласны, а в новых московских печатных книгах в сравнении с древними греческими и славянскими, отцы собора нашли многие несогласия и погрешности. При этих словах Медведев замечает в скобках, зри, православный читателю прилежно, как на оном соборе вси рассмотриша наши славянские древние книги со греческими древними рукописменными во всем согласны быти, а не с новыми греческими у немец печатными книгами. А после того собора все книги древние, славянские и греческие оставивше, правили с новопечатных греческих у немец. А те книги с древними греческими и славянскими несогласны; и тем в мир великий соблазн введоша11 (извлечение из Христ. чтен. 1885 года. Брошюра Сергия Белокурова «Селивестр Медведев об исправлении богослужебных книг при патр. Никоне и Иоакиме» стр. 27 и далее). Да, действительно, новоисправленные книги во многом не согласуются с древлеписменными славянскими, а потому они и не заслуживают уважения от православных христиан, а только навлекают одно справедливое отвержение оных12. А также и сами архиереи, равно же и последовавшие им священники, за вышеозначенные и ниже имеющие показаться нарушения их евангельских завещаний, лишились наименования быть действительными учителями Господней истины, и вполне заслужили наименование, указанное в 15 правиле перво-второго собора, лжеепископов и лжеучителей, а потому для отношения к таковым и оставались в прямом применении следующие Христовы предостережения: внемлите же от лживых пророк (Мф.7:15). И аще око твое десное соблазняет тя, изми е и верзи от себе (Мф.5:29). Или: егда узрите мерзость запустения, стоящу на месте святе... тогда сущий во Иудеи да бежат на горы (Мф.24:15). И еще: аще же соль обуяет... ни во что же будет ктому, точию да иссыпана будет вон и попираема человеки (Мф.5:13). Иногда, в согласность сего учения, православные христиане вынуждены были развратившихся священнослужителей Грекороссийской церкви оставить в пренебрежении, как соль обуявшую, и от занимаемых ими священных церквей и совершаемых чрез них церковных таинств удаляться, как от святого места спустошенного мерзостию, тогда архипастыри Грекороссийской церкви не только лично на них ополчились телесным озлоблением, но даже и самое вышеупомянутое учение Христово, убеждающее отделяться от лжеучителей, они называют (оле страшные хулы!) шептанием сатаны. А потому Грекороссийская церковь в этом случае неистовствует нисколько не меньше тех, иже о Христе глаголаху: яко Вельзевула имать и яко о князе бесовстем изгонит бесы (Мк.3:22)13.

Разбор

Противники книжного исправления „нарицаху книги печатные новоисправленные и новопреведенные при Никоне, бывшем патриархе, быти еретические и растленны, и чины церковные, яже исправишася со греческих и древних российских книг, злословиша имены хульными“... „и глаголаша церкви быти не церкви, архиереи не архиереи, священники не священники“ и проч. Подобно им и Швецов порочит новоисправленные книги, пастырей грекороссийской церкви именует лжепастырями и самую церковь хулит. О книгах новоисправленных он говорит: „новоисправленные книги во многом не согласуются с древлеписьменными славянскими, а потому они и не заслуживают уважения от православных христиан, а только навлекают одно справедливое отвержение оных“. Но ужели он не знает, что и старопечатные славянские книги между собой во многом не согласуются, даже книги, изданные одним и тем же патриархом, имеют большую разность между собою, даже одна и та же книга не согласуется сама с собою (См. о сем „Опыт сличения церк. книг иеромон. Филарета)? Значит и эти книги, по понятию Швецова, должны быть отвергнуты православными христианами? Этого однако не скажет и сам Швецов, – и он, конечно, назовет их заслуживающими уважения, а не достойными отвержения. Как же он говорит, что новоисправленные книги достойны отвержения за несогласие с древнеписьменными (если бы и доказано было это несогласие)? Притом же о старописьменных книгах в изданной при патриархе Иосифе Кормчей вот что̀ сказано: „Воззри убо аще неленостен еси, обрящеши ли где праве списанную без всякого порока в церквах святую книгу... вем, яко неудобь обрести возможеши“ (зри в предисловии, лист 3). И сам Стоглавый собор свидетельствовал: „божественные книги писцы пишут с неправленных переводов, а написав не правят же, опись к описи прибывает и недописи и точки непрямые; и по тем книгам в церквах Божиих чтут и поют, и учатся и пишут с них“ (гл. 5). А преподобный Максим Грек, в 1512 году вызванный из Греции великим князем Василием Ивановичем по совету Варлаама митрополита Московского, для исправления наших богослужебных книг, указывал даже на обретающиеся в них догматические погрешности. В новоисправленных же при Никоне патриархе книгах таковых погрешностей старообрядцы доселе не представили, и сам Швецов их не представляет, да и представить не может. Итак, пусть Швецов осудит прежде письменные и древлепечатные книги, пусть назовет их негодными, отверженными за несогласие между собой, и тогда уже пусть отвергает и осуждает книги новоисправленные. Но такого отзыва о письменных и старопечатных книгах он не может сделать даже без противоречия самому себе. Ибо в другом своем сочинении, обличая беспоповцев и самих поповцев, он говорит: „если бывают у некоторых переводчиков, или писцов некоторые погрешности, или каковые преднамеренные своеобразные выражения, то изучающие священное писание, соображаясь с более верными переводами и изданиями сих священных книг, примечают и отличают эти погрешности и своеобразности, и считают их принадлежностями того или другого издателя, или переводчика, но самое содержание книг почитают писанием священным и божественным, как и святый Апостол Павел словом Божиим называл даже и в нечисто проповедующих оное“ (2Кор.2:17)... „Этих новых изданий гражданской печати ни как не должно называть еретическими, и отрекаться от чтения их мы уже потому не имели здравых оснований, что самое священство заимствовали от того же новообрядства“, то есть от церкви Грекороссийской (Истин. старообр. иерар. стр. 165 и 166). Швецов несправедливо говорит здесь, что будто бы можно принимать учение и нечисто православное, смешанное с еретичеством, но он справедливо говорит, что издаваемые церковию книги не должно считать еретическими; ибо в сих книгах, действительно, никакого учения еретического не содержится и сами старообрядцы, как мы сказали, не обличают и не могут обличить их в этом. Итак, о новопечатных книгах сам Швецов учит различно: в одном сочинении за наименование гражданской печати книг еретическими обличает беспоповцев и поповцев в заблуждении, а в другом, именно в рассматриваемом нами, это самое заблуждение сам же проповедует как истину, объявляет новоисправленные, даже церковной печати, книги непотребными и отверженными, обвиняя за них пастырей церкви и самую церковь в погрешности против учения святого Евангелия. Но осуждать бездоказательно даже частного и простого человека есть тяжкий грех, в доказательство чего и сам Швецов привел слова Христа Спасителя: иже аще речет брату своему: рака, повинен есть сомнищу, а иже речет: уроде, повинен есть геене огненней (Мф. зач. 12). Какой же тяжкой ответственности подвергают себя Швецов и с ним все старообрядцы, бездоказательно называя новопечатные книги, непотребными, еретическими, и обвиняя за них в отступлении от православия не одних пастырей Грекороссийской церкви, а и всю Восточную церковь?

Свидетельство же Медведева, что будто бы новоисправленные книги правились не с древних греческих и славянских, а с новопечатных у немцев греческих книг, не заслуживает доверия. Неправда его изобличается тем, что все особенности новопечатных книг, как то: имя Иисус, пятипросвирие, троение аллилуия и прочие, за которые осуждают их старообрядцы, находятся в старописанных греческих и славянских книгах, и даже в старопечатных (См. о сем свидетельства в „Выписках“ Озерского). Ясно, что новоисправленные книги исправлялись не с новопечатных греческих, печатанных у немцев. Да и новопечатные греческие книги печатались проживающими в иных землях греками, а не немцами, ибо в тех странах, где печатались греческие книги, издавна проживала целая колония греков с своими епископами, в числе коих находился и митрополит Филадельфийский Гавриил, свидетельства коего о священстве принимают и сами старообрядцы-поповцы. Поэтому, о новоисправленных книгах свидетельство Медведева, горячего защитника заблуждения западной церкви о времени пресуществления святых даров, не заслуживает никакого уважения и должно быть отвергнуто.

Далее, Швецов называет архиереев и священников церкви Грекороссийской „лжепророками“ „лжеучителями“ и „лжеепископами“. За что же? За то, что произносимые расколоучителями хулы на церковь и совершаемые ими таинства назвали шептанием сатаны! Но и святый Златоуст раздорников церковных уподобляет жидам христораспинателям и угрожает им казнию Христораспинателей: „от иже тело Его (Христа) пресецающих не меньшую приимут казнь, ссецающе исполнение церковное“ (Бесед. Злат. на посл. св. апост. Павла к Ефес.). „Сии люди, – поучает другий учитель церкви, – хотя бы предали себя смерти за исповедание Христа, грех их не омоется и самою кровию“ (Блаж. Кипр. в книге О един. церк.). Ужели о сих великих учителях церкви Щвецов скажет, что они, говоря это, погрешали против святого Евангелия?

В оправдание своего отделения от церкви Швецов представляет 15-е правило перво-второго собора. Но означенное правило повелевает отлучаться от епископа, нагою главою проповедующего ересь, осужденную святыми отцами; а старообрядцы отступили не от одного епископа, а от всей церкви восточной, вселенской, не указав за нею никакой ереси. 15-е правило отлучившимся от епископа, проповедующего ересь, повелевает не оставаться без епископства, а прибегать к православным епископам, от которых они и удостоиваются „чести“, подобающей православным; а предки старообрядцев, отступив от всех епископов Восточной церкви, остались без епископства, самочинно составили отдельное от церкви общество, наименовав его церковию. Таковые же лица решительно осуждаются и подлежат проклятию. „Аще кто кроме соборные церкви о себе собирается, и не радя о церкви, церковная хощет творити, не сущу с ним презвитеру, по воле епископли, да будет проклят“ (6 прав. Гангр. соб.). Святый Игнатий Богоносец пишет: „Елицы Христовы суть, сии со Епископом суть; елицы же уклоняются от него и общение любят с проклятыми, сии с ними посекутся: не бо земледелие Христово суть, но семя вражие“. Вот, святые отцы под страхом проклятия запрещают особые собрания творити без воли епископа; а старообрядцы, вопреки святым отцам, особые собрания творили с отбегшими от своих епископов презвитерами, чем и подвергали себя под проклятия святых отец.

И слова Евангелия: аще око твое десное соблажняет тя, изми е и верзи от себе, церковные учители объясняют различно. Св. Златоуст, св. Анастасий Синайский и блаженный Феофилакт разумеют здесь друзей и сродников: если они вредят нашему спасению, то подобает отрицаться их, отсекать (Ник. Чер. Горы сл. т. е.; благовест. Мф. зач. 74). А св. Афанасий Александрийский, хотя и относит оные слова к епископу, презвитеру и диакону, но, будучи сам архиепископ, писал, очевидно, к своим собратиям, высшим духовным лицам: „Шествующе непрелестный путь, око убо да извержем“. Если бы он писал к мирянам, то сказал бы: „да извержете“. И самое слово „извержем“ означает извержение из сана; а извергать из сана священных лиц могут только епископы, но никак не миряне. Старообрядцы же епископства были лишены и сим наставлением святого Афанасия руководствоваться не могли. Значит, Швецов, рассуждающий здесь подобно беспоповцам, совсем несправедливо хочет оправдать сими словами Евангелия свое отделение от церкви.

Также и слова: егда узрите мерзость запустения, стоящу на месте святе... тогда сущий во Июдеи да бежать на горы напрасно Швецов приводить здесь в оправдание старообрядцев, отделившихся от церкви, ибо и сам в другом сочинении говорит, что они относятся к ветхозаветному храму. „Это сказано,– читаем у него в Истинности,– о том храме, о котором предрек сам Христос: аминь глаголю вам: не имать остати зде камень на камени, иже не разорится (Мф.24:2), что уже и исполнилось, по Златоусту, на вечное запустение“. И за тем добавляет Швецов: „возможно ли пророчество о разорении Иерусалимского храма переносить на церковь Христову, о ней же Христос обетова: созижду церковь мою, и врата адова не одолеют ей“ (Истинность старообрядствующей иерархии. стр. 181)? А здесь, вопреки своему собственному уверению, те же слова Евангелия, относит уже не к ветхозаветному храму иудейскому, а к церкви Грекороссийской, акибы „опустошенной“ мерзостию запустения. Но какою же мерзостию запустения „спустошена“ церковь Грекоросскийская? Ужели троеперстным сложением, употребляемым для выражения веры во святую Троицу?. Ужели, по его мнению, выражать веру во Святую Троицу сложением тех, или других перстов значит вносить в церковь мерзость запустения? Оле нечестия! При том же троеперстное сложение, имя Иисус и прочие особенности, по сознанию самих пастырей старообрядцев, были в употреблении в Восточной, Киевской и Российской церквах и раннее патриарха Никона: посему Швецов и в них должен признать существование мерзости запустения. Вот к каким заключениям должно привести его дерзкое и ложное обвинение на православную церковь. Кстати, заметим еще: о храме ветхозаветном Швецов приводит из Маргарита свидетельство святого Златоуста, что когда храм сей разорен Богом, то Богом же только и может быть восстановлен, яко „аще убо человек бы был разоривый он: мощно бе и от человек паки восприяти то; Богу же сущу низложившему тех град, невозможно есть силе человечестей преобратити когда“. Но и епископство в церкви учреждено Богом: внимайте убо себе и всему стаду, в немже вас Дух Святый постави епископы, пасти церковь Господа и Бога, юже стяжа кровию своею (Деян. зач. 44). Поэтому, когда во время патриарха Никона, как думает Швецов, епископство подверглось падению, то и восстановить его может только один Бог, а не человек. А между тем о епископстве Швецов утверждает, что оно будто бы могло быть восстановлено Амвросием, не только человеком, но, но его понятию, и еретиком. И так он признает, что рукотворенный храм человеком восстановлен быть не может, а нерукотворенный чин епископский акибы может быть восстановлен человеком. И такое неправое учение Швецов не стыдится предлагать в назидание беглопоповцам, не признающим возможности восстановления иерархии чрез Амвросия!

Совсем несправедливо к пастырям Грекороссийской церкви прилагает Швецов и слова Христовы: аще соль обуяет... ни во что же будет ктому, точию да иссыпана будет вон и попираема человеки. Этими словами не утверждается, что все вообще высшие пастыри обуяют, сделаются непотребными, что и церковь может остаться и существовать без них, как несправедливо думает и учит Швецов, последуя беспоповцам. Благовестник, изъясняя слова Христовы, разумеет здесь обуяние частных лиц, отдельных пастырей, а не всех вообще пастырей: „учитель бо, рече, аще воссмердится, сиречь аще нерадит учити, и обличити и лютити, но разленится, чем осолится? Прочее же вон извержен будет от сана учительского, и попираем бывает, сиречь презираем всеми“ (Мф. зач. 10). Толкование не говорит: если учители все воссмердятся, а говорит: учитель, воссмердев, извержется. Притом же обуявшую соль прежде подобает иссыпати, то есть, по толкованию блаженного Феофилакта, изврещи, а тогда уже, по извержении, которое может совершать только собор пастырей же, она бывает попираема человеки; а старообрядцы поступают напротив Евангельского изречения: прежде иссыпания, то есть прежде соборного суда и извержения, православное священство попрали и попирают.

Итак, приведенные Швецовым тексты священного писания служат к обличению общества старообрядцев и самого Швецова, а не церкви Грекороссийской и ее пастырей.

Любопытно, как Швецов, взявшись за неправое дело – обвинить православную церковь в еретичестве, постоянно сам с собою впадает в противоречие, и особенно когда тщится обвинить церковь в важнейших винах. В своей книге „Истинность старообрядствующей иерархии“ он пишет, что старообрядцы „самое священство заимствовали от новообрядства“, что отсюда „благодать апостольского преемства“ в обществе поповцев истекла от лет обращения в старообрядчество митрополита Амвросия и „течет не малым руслом, а полной рекой, напояя жаждущих вечной жизни“ (стр. 107); а теперь это же самое благодатное священство именует „непотребным, солию обуялою и попираемою человеки“, требует удаляться от него, как „опустошенного мерзостию“. В той же „Истинности“ он признает Греческую церковь имеющею целое море благодати, от которого источник оной, чрез обращение митрополита Амвросия, возник и в обществе поповцев; а теперь и Греческую церковь наравне с Российскою, признает „опустошенною мерзостию запустения“. Не ясно ли, что „неистовствует а не Грекороссийская церковь с ее пастырями, а сам Швецов, именуя священство церкви Грекороссийской благодатным и ее же „опустошенною мерзостию запустения“? А что церковь Грекороссийская, от которой сами старообрядцы принимали беглых священников и приняли беглого митрополита с сохранением священства и архиерейства, – что эту самую церковь уподобил Швецов говорившим о Христе: яко Вельзевула имать и яко о князе бесовстем изгонит бесы, за такое неслыханное нечестие да судит ему Бог.

„Показание“ Швецова, пункт 9

9. Большой Московский собор 1667 года, жалуясь на тех лиц, которые книгами новоисправленными и ново-, преведенными печатными при Никоне, бывшем патриархе, и после его отшествия, гнушахуся, и по них божественного славословия не исполняху,– говорит: и просфор, на нихже изображен животворящий крест четвероконечный... в божественное священнослужение не приимаху: но от совершенного своего неведения приимаху точию просфоры, на нихже изображен бысть крест с подножием, и со главою Адамлею и с надписанием сицевым: се агнец Божий вземляй грехи всего мира. И еще далее изрекает: к сему же приказати всем просфорницам где кому приказано, чтобы просфоры печатали печатию креста четвероконечного, якоже выше изобразися, по свидетельству великих учителей Афанасия великого и Иоанна Дамаскина, и иных: яко и от двою древу сложенный крест истинный есть крест (Соб. свит. изд. Брат. Пет. Митр. л. 2 и 6).

Здесь Грекороссийская церковь крест четвероконечный противопоставляет кресту осмиконечному, и первый вид креста называет истинным и животворящим, и называет не просто, но для точию точию, чтобы таковое честное именование отречь от второго вида креста осмиконечного. Хотя собор и не говорит буквально этого, но ясно показует сие своим строгим запрещением служить на просфорах с печатию креста осмиконечного. Собор 1666 года повелел отобрать у просфорниц даже и самые печати с крестом осмиконечным и отдать их все на Москве в тимонскую (тиунскую) избу, а по градом десятильником с росписью за своею рукою, чтобы впредь у просфорниц тех печатей отнюдь не было (Деян, сего соб. л. 46). Соборный свиток 1667 года по полям скреплен подписями присутствовавших на нем архиереев, и против повеления печатать просфоры крестом четвероконечным подписал: смиренный Питирим митрополит Великого Нова-града и Великих Лук. И сей то Питирим митрополит писал Тихвинского монастыря архимандриту Ионе указ, такового содержания: „Благословение великого господина преосвященного Питирима митрополита Великого Новаграда и Великих Лук, во общий Тихвинский монастырь сыну и сослужебнику нашего смирения архимандриту Ионе. Ведомо нам учинилось, что на Тихвинском посаде попы детей своих духовных и иных всякого чина людей Божественных и пречистых Христовых тайн причащают просфорами старые печати крестов, а не новые четвероконечные печати крестов. И как к тебе ся наша грамота придет, и ты б, сыну, на Тихвинском посаде попов допросил по священству: того Тихвинского посаду всяких чинов жилецких людей как они Божественных и пречистых тайн причащались, просфорами старые печати или новые печати крестов: и кто имяны того Тихвинского посаду всяких чинов жилецкие люди в нынешний великий пост и в иные посты не постились и у отцев своих духовных на исповеди не были, и святых Христовых тайн не причащались: да будет, по допросу, Тихвинского посаду попы скажут, что они детей своих духовных или иных каких чинов людей Божественных и пречистых тайн причащали просфорами старые печати крестов, а не новой печати крестов, и кого имяны детей своих духовных, или иных каких чинов людей причащали: и ты б, по нашему указу, тех попов отказал от Божественные службы; а отказав, велел тех попов дать на крепкие поруки с записьми, а за поруками тех попов прислать к нам в Великий Новгород, с провожатым того Тихвина монастыря с монастырским служкою; а в котором числе тех попов к нам в Великий Новгород пошлешь, и ты б о том к нам отписал, а отпись свою велел подать, и служке с теми попы явитись в нашем судном приказе приказному нашему Богдану Леонтьевичу Спазину, да дьяку нашему Степану Баловинскому. А которых церквей просфирни пекли те просфоры и печатали старых печатей кресты, а ты б тех просфирен отослал в Тихвинский девич монастырь под начал, и велел их держать в Тихвинском монастыре, скованных на цепях, до нашего указу. Писан в Великом Новгороде лета 7176, марта в 18 день14.

Для чего же митрополит Питирим требовал в свой приказ попов, служивших на просфорах старые печати крестов, под арестом, и приказал блюсти просвирен, скованных на цепях? Понятно, чтоб сделать с ними по их соборному определению расправу телесного озлобления. И этот поступок митрополита Питирима, как члена сего собора, ясно показал, что Московские соборы 1666 и 1667 годов не сознавали спасительной силы в кресте трисоставном, или осмиконечном, почему он и старался так усердно окончательно устранить его от просфорные печати. Да и не только один Питирим Новгородский, но и Питирим епископ Нижегородский, отвечая на вопросы керженских старообрядцев, говорит: „Ныне на семи просфорах и воображение полагати креста сицевым образом (при чем он изобразил и древлецерковную печать просфоры с крестом трисоставным), с тростию и с копием и с главою Адамовою, никто служити не будет, кроме вас противников. Понеже убо противящихся в таковых соборне (1667 г.) восточнии патриархи: Паисий Александрийский, Макарий Антиохийский и Московский патриарх Иоасаф и все российские архиереи проклятию предаша и священства извергоша, и всякого священнодействия весьма обнажиша. И аще которые попы, невежди суще вами прельщеннии и весьма развращеннии, ныне дерзнут тако служити... и от таковых собором проклятых и изверженных, и священства обнаженных не может быти сущее святое тело Христово и кровь Христова весьма“, (Пращ. ответ 212).

Итак, если древняя просфорная печать с трисоставным крестом Господним полагается в достаточную вину к отречению под оною совершитися телу и крови Христовой, то явно есть, что московские соборы 1666 и 1667 годов вознеистовились на трисоставный крест, как на вещь весьма вредную. Как и эту вредность великороссийская церковь не оставила без изъяснения. Она в 3 главе книги Обличения, притязуясь к писателям Поморских Ответов, акибы они древлецерковную просфорную печать с трисоставным крестом в толикий догмат веры поставили, что без нее и совершения бескровные жертвы святейшей евхаристии быти не веруют, говорит, что ответчики были вопрошены: В тайнах Божественных под видом хлеба и вина разумеете ли ныне быти самое тело Христово и животворящую кровь его, или ни? Отвещаша: не веруем, омышление, – де, сиречь сомнение, имеем: понеже не под печатию трисоставного (осмиконечного) креста под печатию двочастного (четыреконечного) креста действуется. Зрите православнии, коликий смертоносный яд, коликое нечестие, сии злокозненнии мужики под осмиконечным крестом своим (и) под своима двема перстома содержат (Обличен. лист 60).

Но так смотреть на трисоставный (осмиконечный) крест, аки бы под оным не может совершиться тело и кровь Христова, но содержится смертоносный яд, значит явно хулить самое оправдание нас крестом Господним, а хулить сие оправдание, значит погрешать противу проповеди св. Евангелия. Следовательно, Грекороссийская церковь и чрез отвержение древней просфорной печати с трисоставным крестом Господним погрешает противу святого Евангелия.

Разбор

Крайнего удивления достойно это Швецовское обвинение церкви в мнимом отвержении креста осмиконечного.

Отцы московских соборов 1666 и 1667 годов повелели печатати „просфоры печатию креста четвероконечного“, объяснив причину этого своего повеления, именно ту, что „изображать на просфорах животворящий крест четвероконечный“ есть „предание восточные церкви“; привели и свидетельство великих учителей: Афанасия великого и Иоанна Дамаскина о четвероконечном кресте: „яко и от двою древу сложенный крест истинный есть крест“. А предки старообрядцев, вопреки сих учителей и самого обычая Восточные церкви, четвероконечным крестом гнушались, почитая только крест осмиконечный: „и просфор, сказано в деяниях соборов, на нихже изображен животворящий крест четвероконечный, по преданию Восточные церкви... в божественное священнослужение не приимаху, но от совершенного своневедения приимаху точию просфоры, на нихже изображен бысть крест с подножием и со главою Адамлею, и с надписанием сицевым: се агнец Божий, вземляй грехи всего мира, неведуще, яко не креста образ агнец есть, и не каяждо просфора, пред действом и по действии, наречется агнец Божий, но изъятая часть единые первые просфоры в воспоминание Господне, оная точию часть агнец Божий наричется“ (Деян. соб. 1667 года). Очевидно, отцы соборов находили неприличным, чтобы надпись: се агнец Божий имелась на всех просфорах, приносимых за святых, за живых и умерших, так как, говорят они, не каждая просфора есть агнец Божий, так как, одна лишь часть первой просфоры, изъятая в воспоминание Господне, „наричется агнец Божий“, а надписанием на каждой просфоре: се агнец Божий показывалось бы, что каждая просфора есть агнец Божий. Ясно также, что собор не находил приличным на просфорах, особенно на той, из коей изъемлется агнец, изображение трости, копия, горы Голгофы и главы Адамовой. Вот причина, почему соборы 1666 и 1667 г. повелели заменить старые дорники новыми; а вовсе не отметание креста осмиконечного, как пустословит Швецов. Что отцы сих соборов осмиконечный не отметали, а почитали истинным животворящим крестом, это видно из самых слов собора 1666 года, повторенных почти буквально и собором 1667 года. Отцы собора 1666 года говорят: „и просфор, на нихже изображен животворящий крест четвероконечный... в божественное священнослужение не приемлют: но от совершенного своего неведения приемлют просфоры, на нихже изобразися животворящий крест с подножием и со главою Адамлею“ (Деян. соб. 1666 года). Явственно здесь осмиконечный крест назван животворящим крестом. И в книге „Жезл“, утвержденной собором 1667 года, в 23 возобличении прямо говорят отцы сего собора: „осмиконечный крест почитаем“. И Иоаким патриарх в книге „Увет“ свидетельствует: „крест осмиконечный целуем“ (лист 85); „крест Господень тричастный ни в которой церкви отставлен не был, и ни в которой книге тому не обрящеши указа“ (там же л. 89). А святейший синод в „Увещании“ обращаясь к старообрядцам, о кресте Господнем говорит: „Спросим же мы вас: для чего вы почитаете святый осмиконечный крест? На то скажете: для того, что распят на нем за нас Искупитель наш. Очень изрядно: с какими бы концами ни почитать крест, только бы почитать его ради Иисуса Христа, распятого на нем. Спросите же вы нас: для чего мы почитаем осмиконечный и четвероконечный крест? Мы вам на то скажем, что ради Иисуса Христа, распятого за нас. Так в чем же мы несогласны? В одних концах. Да, крест Христов почитается не ради концов, но ради Самого Иисуса Христа, в которого и вы и мы равно веруем, равно Его заслугами хвалимся и спастися уповаем... Мы не только осмиконечный крест не отвергаем, но и почитаем его и лобызаем ради распятого на нем за ны Господа. И для того во святых наших храмах везде почти осмиконечные кресты, и на престолах, и на иконостасах, и на церковных главах а (Увещ. стр. 61 и 67). Итак, святая церковь почитает осмиконечный крест вместе с четвероконечным как истинный и животворящий крест Христов; а Швецов утверждает, якобы она истинным и животворящим крестом почитает только один четвероконечный крест, а осмиконечный истинным и животворящим крестом не признает. Он говорит: „Грекороссийская церковь четвероконечный крест противопоставляет кресту осмиконечному, и первый вид креста называет истинным и животворящим, и называет не просто, но для того точию, чтобы таковое честное именование отречь от второго вида креста осмиконечного“. Итак он прямо клевещет на православную церковь. Оклеветав же таким образом не только отцев собора, но всю Грекороссийскую церковь в отметании креста осмиконечного, Швецов косвенно и сам признается в этой клевете, ибо сейчас же делает оговорку: „хотя собор и не говорит буквально этого“, то есть прямо не отрицает истинности осмиконечного креста, „но ясно показует сие своим строгим запрещением служить на просфорах с печатию креста осмиконечного“. Шестый вселенский собор запретил изображать на иконах перстом Предтечевым показуемого агнца Христа Бога нашего (см. прав. 82). Что же? – уже ли Швецов и об отцах шестого вселенского собора скажет, что они отметнули почитание истинного агнца Христа Бога нашего, как несправедливо говорит об отметании креста осмиконечного отцами соборов 1666 и 1667 годов?

А что касается до указа Питирима митрополита Новгородского, которым он в 1668 предписал священников, поступавших вопреки определению собора 1667 года, „отказать от божественные службы“ и под крепким надзором выслать в Новгород, а просвирен, которые „те просфоры пекли и печатали старых печатей кресты“, отослать под начал в Тихвинский девичий монастырь, то это повеление им издано не потому, что будто бы в осмиконечном кресте не признавал он спасительной силы, как пустословит Швецов, а потому, что желал исполнить повеление собора 1667 г., членом которого он состоял. Что митрополит Питирим сознавал спасительную силу в кресте осмиконечном, это видно из самого приведенного Швецовым его указа, ибо здесь он, хотя настаивал на исполнении повелений собора о печати четвероконечного креста, но самое таинство евхаристии, совершенное и на просфорах „старые печати крестов“ называл „божественными“ и „пречистыми тайнами“: „ведомо нам учинилось, что на Тихвинском посаде попы детей своих духовных... божественных и пречистых Христовых таин причащают просфирами старые печати крестов, а не новые четвероконечные печати крестов“. Ясно, что Питирим признавал спасительную силу в кресте осмиконечном“, иначе под сим крестом совершенное таинство не назвал бы божественным и спасительным Христовым таинством. А Швецов уверяет напротив, якобы не только Питирим, но и все отцы соборов 1666 и 1667 г. „не сознавали спасательной силы в кресте трисоставном, или осмиконечном“, и не стыдится такую ложь печатно проповедывать.

Оклеветав Питирима митрополита Новгородского и с ним всех отцев соборов 1666 и 1667 г., Швецов переходит к клевете на архиепископа Новгородского Питирима, утверждая, якобы и он не признавал спасительной силы в кресте осмиконечном и под печатию сего креста на просфоре отрицал совершитися телу и крови Христовой. Приведенные им слова Питирима, на которые указывают и все вообще старообрядцы: „не может быти сущее святое тело Христово и кровь Христова весьма“, преосвященным Питиримом сказаны о той евхаристии, которая совершалась на седми просфорах с изображением креста осмиконечного священниками, отбегшими от православной церкви, изверженными и священства обнаженными, и самым от церкви бегством лишившими себя власти на совершение церковных таинств; не от седмеричного числа просфор, не от креста осмиконечного, на просфорах изображенного, зависит, что совершаемое на сих просфорах беглыми попами таинство не есть таинство, а от того, что совершают его лица, не имеющие права на совершение таинств. Это ясно даже из приведенных Швецовым слов архиепископа Питирима: „и аще которые попы, невежди суще, вами прельщении и весьма развращеннии, ныне дерзнут тако служити, противящеся восточней церкви и вышепомяненной клятве, таковии суть прокляти и отлучени и извержени, и весьма священнослужения обнажени. И от таковых собором проклятых и изверженных и священства обнаженных не может быть сущее святое тело и кровь Христова весьма“. О служении беглых попов архиеп. Питирим говорит это согласно учению св. отец. Так св. Игнатий Богоносец пишет: „та бо известна евхаристия да будет, яже от епископа бывает, или ему же той повелит“ (послан. к Смирн.). Если бы беглые попы совершали литургию и во всем согласно установлению церковному, но потому именно, что совершают оную без воли своего архиерея, тайна ими не совершается, и на благословение таковых иереев, посылается от Бога клятва (см. Толк. Апостол 548). Наконец и то надобно сказать, что книга „Пращица“ напечатана почти сто лет спустя после московских соборов, и если бы в ней оказалось что-либо подлежащее сомнению, и тогда сказанное в ней нельзя приписывать отцам московских соборов. Итак Швецов явную ложь говорит о преосвященном Питириме и об отцах московских соборов, будто они „вознеистовились на трисоставный крест, как на вещь весьма вредную“.

В заключение Швецов привел еще в извращенном виде слова из книги преосвященного Феофилакта „Обличение неправды раскольнической“. Составители Поморских Ответов, против которых написана эта книга, отрицали в таинстве Евхаристии, совершаемом православными, пресуществление хлеба в тело Христово за положение на нем печати четвероконечного, а не осмиконечного креста, и таким образом просфорную печать с осмиконечным крестом „поставляли в толикий догмат веры“, что акибы „без нее и совершения бескровные жертвы святейшей Евхаристии быть не может“. Изобличая эту ложь составителей Поморских Ответов, преосвященный Феофилакт и сказал: „зрите, православнии, коликий смертоносный яд, колико нечестие сии злокозненнии мужики под осмиконечным крестом своим, под своима двема перстома содержат“. Всякий здравомыслящий может понять, что здесь разумеется не самый крест осмиконечный, но крестом сим прикрываемое злое мудрование беспоповцев, их отрицание пресуществления хлеба с печатью четвероконечного креста в тело Христово, отрицание присутствия благодати в православной церкви и в совершаемых ею таинствах, – что это злое мудрование Денисовых и названо „смертоносным ядом“, а Швецов нагло утверждает, что якобы сочинитель „Обличения“ назвал „смертоносным ядом“ самый трисоставный крест Христов, и что якобы церковь отрицает под сим крестом совершатися телу и крови Христовой. Так злонамеренно и превратно истолковав сказанное в „Обличении“, Швецов не принял во внимание, что церковь напротив благословляет единоверцам употребление на проскомидии семи просфор с печатию креста осмиконечного, и совершаемую в единоверческих церквах Евхаристию признает истинным таинством. Собор православных епископов, собиравшихся во граде Казани, говорит: „Православие и Единоверие составляют одну церковь, в храмах православных и единоверческих призывается един Господь, исповедуется едина вера, совершается едино крещение, приносится едина умилостивительная бескровная жертва, приемлется едино пречистое тело и кровь животворящая; словом, и там и здесь одно и то же, и одинаково все то, что живит и питает человека“. И несмотря на все это, Швецов не стыдится открытым лицом лгать и клеветать на святую церковь, будто бы она таинства, совершаемого над просфорою с печатию осмиконечного креста, не признает таинством!

Нельзя оставить без внимания и заключительные слова Швецова в рассматриваемом пункте. „Чрез отвержение древней просфорной печати с трисоставным крестом Господним, говорит он, церковь Грекороссийская погрешает против святого Евангелия“. Если по его мнению учение о „просфорной печати с трисоставным крестом“ есть учение евангельское, то значит он признает, что употребление сей печати на просфорах установил сам Господь. Но не только во святом Евангелии, или в какой-либо из священных книг апостольских, но даже ни в одном из древлепечатных и древлеписанных Служебников нет повеления, чтобы печатать просфоры печатию креста осмиконечного, с изображением трости и копия, горы Голгофы и главы Адамовой, и с надписью: „се агнец Божий, вземляй грехи мира“. В Служебниках сих излагается только наставление, како приносити святый агнец на жертву начертанием креста четвероконечного, и как святый агнец, по благословлении, раздробляти и полагати на четыре части, в виде четвероконечного же креста. А это наставление показывает, что и печать на просфоре должна быть сообразна священническому действованию, то есть пожрению агнца на проскомидии и расположению оного по раздроблении в форме креста четвероконечного, ибо святый агнец раздробить на четыре части по сему назначению только тогда возможно, когда печать изображена с крестом четвероконечным. А Швецов имеет дерзость утверждать, будто учение о просфорной печати с осмиконечным крестом, которого не содержится в старопечатных Служебниках, есть учение евангельское, и отвергающие сию печать „погрешают против святого Евангелия“.

Мы показали, что святая церковь почитает осмиконечный крест вместе с четвероконечным, как истинный и животворящий крест Христов. Теперь посмотрим, именуемые пастыри старообрядцев почитают ли четвероконечный крест за едино с осмиконечным. Известно, что все таинства, которыми мы животворимся, совершаются под воображением креста четвероконечного: в крещении сим крестом освящается вода, и при этом крест четвероконечный именуется крестом Господним: „да сокрушатся под знамением образа креста Твоего вся сопротивные силы“; в миропомазании сей крест начертывается на помазуемом спицею; в таинстве литургии пожрение агнца и благословение хлеба и вина совершается четвероконечным крестом; в таинстве хиротонии на поставляемого руки возлагаются крестообразно; в покаянии оставление грехов подается с воображением четвероконечного креста; в браке осенение венцами совершается крестообразно; таинство елеосвящения совершается под воображением креста четвероконечного спицею. И об этом-то кресте пастыри старообрядцев говорят, что он „аще убо не почитается святолепне, но обаче не гаждается и не бесчествуется“ (зри Окруж. Посл. раскол. еписк.), т. е. объявляют своим пасомым, что четвероконечный крест только не должен подвергаться гаждению и поруганию, а святолепного почитания, наравне с осмиконечным, не достоин. Не есть ли это явное унижение животворящего креста Христова, коим совершаются все таинства для нашего спасения и освящения? Сам Швецов говорит, что Спаситель „кресту сообщил спасающую и освящающую силу пригвождением к нему рук и ног, четвероконечно простертым, в котором четвероконечии, следовательно, и сила креста“ (Истин. старообр. иерархии), т. е. исповедует истинность и силу креста четвероконечного; но тут же и бесчестит его, не дозволяя воздавать ему должное поклонение и именуя его крыжем латинским: „мы этому кресту (четвероконечному) не кланяемся и его самого, как символ еретичества, не крестом называем, а крыжем“ (там же стр. 202). Не есть ли и это бесчестие кресту четвероконечному, спасающему и освящающему нас в таинствах? Пусть же Швецов обратит внимание на то, как несправедливо и нечестиво поступают его глаголемые епископы, и как нечествует сам он, отказываясь „почитать святолепне“ крест четвероконечный и воздавать ему должное поклонение; а церковь православную в мнимом непочитании креста осмиконечного пусть не обвиняет напрасно.

„Показание“ Швецова, пункт 10

10. Московские соборы 1666 и 1667 гг. обратив внимание на различие молитвы Исусовой, еже есть: „Господи Исусе Христе Сыне Божий помилуй мя, или нас“ и „Господи Исусе Христе Боже наш помилуй нас“, завещали только последний образ молитвы, а первый для общей молитвы и в церкви и в домах воспретили с судом церковного отлучения и анафемы на ослушников их повеления. Поскольку кто после воспрещения их будет глаголати сию молитву, той, как выражается последний собор, возмнится, яко мудрствует и исповедует Христа, яко и Арий, точию Сына Божия быти по благодати, а не Бога истинна, единосущного Отцу (Деяния сих соб. по изд. братства Петра митр. 1881 года, втор. счета, л. 42, и третьего – 6 и 33).

Но, по свидетельству святого Симеона Фессалонитского, богоглаголивии и божественнии воистину, иже во святых отец наш Каллист, царствующего нового Рима от Бога патриарх, и содушный ему сподвижник преподобный Игнатий о молитве, в 49 главе своей сотицы, которая в Добротолюбии, пишут: како молитву (Исусову) божественнии отцы предаша нам глаголати... тем же не всегда молитву (сию) целу божественнии отцы предающе видятся: но ов убо целу, ов же половину, ов же отчасти, и другий инако, противу молящегося негли силы и устроения. И божественный убо Златоуст целу ту предает, тако пиша: молю вас, братие, правило молитвы никогдаже да поперете, или презрите. Слышах бо некогда отцы глаголющие, яко каков есть он инок, аще правило сие презрит или поперет: но должен есть, аще яст, аще пиет, аще седит, аще служит, аще путешествует, аще ино что творит, непрестанно вопити сие: «Господи Исусе Христе Сыне Божий помилуй мя». А в 50 главе вещают: яко не точию от реченных святых отец, но и от самых верховных Апостол: Петра и Павла и Иоанна обретошася тайно научени некако Духом глаголы священные и боготворные молитвы... Един убо (от сих) глаголет: никтоже может рещи Господа Исуса, точию Духом Святым (1Кор.12:3). Другий же: благодать и истина Исус Христом бысть (Ин.1:17), и всяк дух, иже исповедует Исуса Христа в плоть пришедша от Бога есть (1Иоан.4:3)... Предъызбранный же от Христовых ученик на вопрошение сие Спаса и Учителя к самым Апостолом: кого мя глаголют человецы быти? блаженнейшее противонаводя исповедание, отвеща: Ты еси Христос Сын Бога живого (Мф.16:13–16). Таковая речения, яко рассеянно и по части треми сими столпами святые церкви предвозвещенные, божественнии отцы в едино собравше... столп молитвы нарекоша... с сими спасительными молитвы глаголы, сиречь: Господи Исусе Христе Сыне Божий, составиша и сочиниша, наипаче же младенственнейших ради по добродетели, сиречь новоначальных и несовершенных. Преуспевший бо и совершеннии о Христе единым кийждо таковых божественных глагол, сиречь сим: Господи Исусе, Исусе Христе, Христе Сыне Божий! Еще же и единым Исусе наречением довольни суть, и яко всецело делание молитвы сей глагол объемлют и лобызают: яко сим неизреченные и всяк ум, и всяко видение и слух препобеждающие сладости и радости исполняеми (Добротолюбие, часть 2).

Итак ясно, что отлучать от церкви и предавать анафеме за произношение при общем молении в церкви и в домах в молитве Исусовой: „Христе Сыне Божий“ есть очевидное сопротивление установлению божественных отец о сей молитве, а признавать, что в оном выражении: „Христе Сыне Божий“ может содержаться отрицание Божества и единосущие Сына Божия со Отцем, по отверженному от церкви мудрованию еретика Ария, есть прямое отметание первобогословского в Христовой церкви исповедания Апостола Петра: „ты еси Христос Сын Бога живаго“, того самого исповедания, которое Христос нарек камнем, и на котором обетовал создати от врат адовых неодолеемую церковь свою. А потому грекороссийская церковь в воспрещении молитвы Исусовой: Господи Исусе Христе Сыне Божий, при общем молении, погрешает противу святого Евангелия.

Разбор

Православная церковь в лице Господа нашего Иисуса Христа исповедует „Бога истинна от Бога истинна“ и „Сына Божия, иже от Отца рожденного прежде всех век“; посему, между обеими молитвами: Господи Иисусе Христе Боже наш и Господи Иисусе Христе Сыне Божий, произносимыми с таким исповеданием о Сыне Божием, разности не полагает. Но Сыном Божиим не по естеству, а по благодати, может называться и каждый православный христианин, как об этом ясно свидетельствует св. Евангелист Иоанн Богослов: даде нам область чадом Божиим быти, верующим во имя Его (Ин. зач.. 1). „По благодати Сын Божий быв, возрождением божественного крещения“, сказано о Василии Великом (1 янв. в стихире на хвалитех). Еретики ариане Господа нашего Иисуса Христа Сыном Божием именовали, а Богом, равным Отцу, не исповедывали; а святые отцы заповедали православным исповедывать Сына Божия Богом, единосущным Отцу. Предки старообрядцев, по уверению отцев московских соборов, молитву Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас, в которой Иисус Христос именуется Богом, „не только сами не употребляли, но и других, содержащих ю, укоряли, аки неправо содержат а (см. Деян. соб. 1666 года). Этим они давали повод заподозрить, что они держатся неправильного исповедания о Христе, – называя Его Сыном Божиим, не признают его Богом, единосущным Отцу: посему-то собор 1667 г. и сделал постановление: „молитву Иисусову глаголати сице: Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас, в церковном пении и во общем собрании, а наедине якоже кто хощет“. Значит наедине, в доме, не в церковном собрании, собор не возбранил каждому употреблять молитву Иисусову „якоже хощет“. Потом, в особом разъяснении вселенских патриархов, подписанном и всеми членами собора, прямо говорится, что непрекословящим и молитва Господи Иисусе Христе Сыне Божий свободна есть к чтению: А Иисусову молитву обще в церквах и в домех глаголати: Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас, аминь, по древнему преданию святых и богоносных отцев, якоже видится и писано во многих древних греческих и славено-российских харатейных книгах. А кто хощет глаголати, упрямства ради, токмо едино: Господи Иисусе Христе Сыне Божий, а: Господи Иисусе Христе, Боже наш, глаголати отвращается, мнятся яко мудрствует, и исповедует Христа, яко и Арий, точию Сына Божия быти по благодати, а не Бога истинна, единосущного Отцу... Но и сия молитва: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, непрекословящим свободна есть ко читанию. Противящийся паки сея молитвы: Господи Иисусе Христе Боже наш, узаконению, да увещаются, еже научитися чести ю благоговейно, яко отцы святыми преданную“. Ясно, что изложенное выше соборное постановление, воспрещающее в церкви читать молитву Господи Иисусе Христе Сыне Божий, имело в виду собственно отвергающих молитву Господи Иисусе Христе Боже наш, а непрекословящих это запрещение собора не касается: сия молитва... непрекословящим свободна есть ко читанию. Это подтверждает и состоявший членом сего собора Иоаким патриарх Московский, говоря: „Мы благодатию Пресвятого Духа, якоже прияхом от святых отец, тако веруем и содержим, и повелеваем обе молитвы глаголати всем православным христианам, еже сице: Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас; такожде и сию молитву: Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй нас, никогда не отрицаем, и кто которую хощет глаголати не возбраняем. К сим же глаголем: аще кто не исповедует Иисуса Христа быти Сына Божия, да будет анафема“ (Увет Духовный). Да и может ли быть, чтобы святая церковь возбраняла соборне произносить в молитве Иисусовой слова „Сыне Божий“, когда сама произносит их в песнопениях и молитвах? Например на вечерни в стихе „Свете тихий“: Сыне Божий, живот даяй; на литургии: „Единородный Сыне и Слове Божий“; в стихе: „Приидите поклонимся“ и в антифонах: „Спаси ны Сыне Божий“ в символе веры, утром и вечером и всегда, исповедует веру „во единого Господа Иисуса Христа Сына Божия“ что̀ утверждают и сами пастыри глаголемых старообрядцев в своем Окружном Послании (См. Окр. посл. раскольнич. епископов).

Итак, церковь Греко-российская исповедание Апостола Петра о Христе: ты еси Христос Сын Бога живого соборне исповедует, а не отметает. А Швецов утверждает напротив, акибы она, повелевая употреблять молитву: Господи Иисусе Христе Боже наш, отметает сие исповедание Апостола Петра о Божестве Сына Божия, и таким образом будто бы погрешает против Евангелия. Святые отцы обличали еретиков в погрешности против святого Евангелия за отрицание Божества Сына Божия; а Швецов обвиняет церковь грекороссийскую в погрешности против святого Евангелия за то, что она требует в молитве исповедывать Божество Сына Божия, именуя Иисуса Христа Богом, и не стыдится такую нелепость проповедывать печатно пред всем миром! Этим он показал себя единомысленником тех расколоучителей, которых имел в виду собор 1667 года, делая свое постановление о молитве Иисусовой, и вполне достоин произнесенной на них клятвы.

Швецов привел из книги Добротолюбие длинную выписку о том, как иноки, молясь в кельях, употребляют молитву Иисусову. Здесь говорится между прочим: „Преуспевший бо и совершеннии о Христе единым кийждо таковых божественных глагол, сиречь сим: Господи Исусе, Исусе Христе, Христе Сыне Божий, еще же и единым: Исусе, наречением довольни суть, и яко всецело делание молитвы сей глагол объемлют и лобызают“. Но и сам Швецов, полагаем, осудил бы того, кто не келейно, а в общем собрании стал бы произносить в молитве Иисусовой одно речение Иисусе, а потребовал бы произносить ее сполна. Зачем же он и упоминает о иноческой келейной молитве? И когда, употреблять даже одно речение Исусе, не составляет погрешности, то тем паче нет погрешности произносить: Господи Иисусе Христе Боже наш помилуй нас. А Швецов за употребление в молитве одного речения Исусе не осуждает, за употребление же сей полной молитвы церковь Грекороссийскую осуждает в погрешности против святого Евангелия. Такова Швецовская правда!

„Показание“ Швецова, пункт 11

11. В книге «Жезл правления», изданной от Московского собора 1666 г. ко отрицанию издревле содержимого в русской церкви Христова имени Исус, говорится так: пресладкое имя Иисус, еже прияхом от еллинского Иисус тресложного, знаменующего – Спаситель, по оному ангельскому извещению, еже ко Иосифу: и наречеши имя ему Иисус: той бо спасет люди своя от грех их. Аще же не будет тресложно, не будет имети того знаменования: убо подобает сие тресложно писати. Паки сим именем две изображаетася тайне, по свидетельству некоего мужа премудра: чрез два слога первая, еже есть, чрез I и И, душа и тело знаменуются Божия Сына воплощенна, чрез третий паки слог треписменный – СȢС является святая Троица. Аще убо един слог оставится, сие таинства знаменование разорится. Убо весма тресложно писати подобает (Жезл л. 99 на обор.). И книга Розыск, изданная по благословению Синода, рассуждает: Понеже ино знаменует Иисус, ино же Исус. Иисус толкуется с еврейского Спаситель, с греческого же Исцелитель. Исус же что знаменует, внемлите: по гречески Исос, по нашему глаголется равный, ус же глаголется ухо. Та два речения егда во едино место сложити, будет – Исус, еже глаголется равноухий. Не буди нам тако нарицати Христа Спасителя нашего. Сего ради лучше есть писати Иисус, неже Исус. Да и глаголем в три силлабы, знаменующые Спаса и Исцелителя нашего Христа, а не в две силлабы, знаменующые равноухого. Ибо и вси четыре Евангелисты, в триех языках: в еврейском, греческом и римском, в три силлабы, а не в две то имя Господне написаша... Спаса и Исцелителя нашего знаменающе. В российском же языце раскольщики, в две токмо сидлабы глаголюще Исус, не исповедуют Спасителя и Исцелителя душ наших. И вправду в них ин Исус: не истинного бо Иисуса Спасителя и Исцелителя исповедуют, но некоего иного, равноухого (Роз. ч. 1, гл.15:18). И еще в Ответах Никифора архиепископа Астраханского, изданных по благословению Синода, сие рассуждение добавляется, что имя Христово Иисус составил Бог из трех слогов, да покажет таинство трех единосущных ипостасей, в едином Божественном естестве соединенных: и сие то имя, искушением врага рода человеческого, предшественники ваши (это он обращается к иргизским старообрядцам) исказить дерзнули, отняв от него един слог, и сделав его чудовищным и ничего незначущим (отв. на 20 глав, гл. 7)15.

Но что по принятии христианства в России от лет князя Владимира и до лет Никонова патриаршества более шестисот лет, исключая неких весьма редких случаев (!?), во всеобдержности у нас и писалось и произносилось имя Христа Господа І҃с (Ісус), об этом теперь уже и доказывать представляется излишним, после того, как таковым книгам, в которых пишется Христово имя с единою йотою Исус, сделаны подробные перечни в 3 показании первой статьи инока Никодима и в 13 статье 8 ответа Поморских Ответов, а равно и во иных со стороны старообрядцев писанных книгах16. А множеством старинных книг, содержащих в себе спасительное Христово имя с единою йотою Ісус, ясно доказывается всеобдержность такового произношения сего спасительного имени в нашей древлерусской церкви. Бог же не гнушается тем, если величие его именуется и разнообразно по свойству каждого языка, но еще паче и благоволит к тому, как это показывает дарование Его Святого Духа, данное в день пятидесятницы в разнообразии языков.

А потому Грекороссийская церковь, в древлерусском начертании и произношении спасительного Христова имени с одною йотою – Исус явно хулит Христа Господа. Но в Моисейских книгах пишется тако: человек иже аще прокленет Господа Бога своего, грех приимет, кленый же имя Господне, смертию да умрет, камением да побиет и весь сонм. Аще пришлец, аще тоземец, внегда прокленет имя Господне, да умрет (Кормч. гл. 45, л. 364). А в Библии, переведенной с еврейского языка, это место выражается так: кто будет злословить Бога своего, тот понесет грех свой, и хулитель имени Господня должен умереть: камнями побьет его все общество. Пришлец ли, туземец ли станет хулить имя Господне, предан будет смерти (Лев.24:15, 16). Но если в древнем законе хула на имя Господне так строго предосуждалась, то явно есть, что и в новой благодати она не может благословляться, ибо Христос сказал: не приидох разорити закон, или пророки, но исполнити (Мф.5:17). А как Грекороссийская церковь во указанной хуле имени (?) Христова, хулит еще и то дарование Божие, в каковом проявил себя Дух Святый в день пятидесятницы, чтобы говорить величия Божия по свойству каждого языка и по обычаю каждые страны, посему и выходит, что чрез хулу Спасительного Христова имени Исус хулится и сие дарование Святого Духа. А хула дарований Святого Духа есть хула и Духу Святому. Но грех хулы Духу Святому, по Христову словеси, не отпустится ни в сий век, ни в будущий (Мф.12:32). Откуда и показуется ясно, что великороссийская церковь чрез хулу спасительного Христова имени Исус погрешает противу святого Евангелия.

Разбор

Древлерусская церковь под обоими именами І҃с и Іи҃с исповедывала одно лице Спасителя, ибо в изданных ею письменных и печатных книгах находится то и другое (См. о сем свидетельства в книге Озерского). Точно так же и ныне православная церковь под обоими начертаниями: И҃с и Ии҃с разумеет одно лице – Спасителя, сшедшего с небес и воплотившегося ради нашего спасения от Девы Марии. В этом всякий может убедиться из того, что собор 1667 года повелел употреблять просфоры при Божественной литургии с именем: Іс҃ Хс҃, что церковь благословляет печатать богослужебные книги с этим же начертанием имени Спасителя, и что святые иконы с таковым начертанием приемлет, лобызает и поклоняется им, как свидетельствуют об этом и сами именуемые епископы старообрядцев в своем Окружном Послании. А в „Увещании“ к старообрядцам церковь прямо говорит: „В старых книгах было писано имя Искупителя нашего с титлою Іс҃, а в новых печатных Іи҃с, и тех слов сила одна. Ибо как под оным именем Іс҃ разумеете вы: Спаситель наш, так и сим именем Іи҃с означается тот же наш Спаситель. И потому напрасно спорить о сей частице и, когда согласно мы приемлем одного Спасителя и в него веруем“. Но Швецов не внемлет свидетельствам церкви православной, не следует учению и своих пастырей, изложенному в Окружном Послании, хотя и выдает себя за окружника; он утверждает напротив, что якобы „Грекороссийская церковь в древлерусском начертании и произношении спасительного Христова имени с единою йотою Ісус явно хулит Христа Господа“, и приводит из ветхозаветных книг свидетельства о наказании на хулителей Господа Бога и Его святого имени. Такое нелепое учение Швецов утверждает на превратном толковании некоторых мест из книги „Жезл“, из „Розыска“ святителя Димитрия и из „Ответов“ преосвященного Никифора. Но каждый, кто беспристрастно, без предубеждения прочитает сказанное в этих книгах, должен понять, что в них говорится не о лице Христа Спасителя, а только о грамматическом начертании имени Иисус. Сказанное в „Жезле“ об имени Иисус мы достаточно объяснили в замечаниях на книгу Перетрухина „Меч духовный“; о приведенных же Швецовым словах святителя Димитрия и преосвященного Никифора со стороны православных так уже много и часто говорилось и писалось, что мы считаем излишним все это повторять, и только должны выразить удивление, что Швецов с Перетрухиным и другие подобные им ревнители раскола доселе не стыдятся возводить на церковь такую тяжкую клевету, якобы она „хулит Христа Господа“. Здесь мы намерены только обличить Швецова в неправде его же собственными словами. Когда окрещенный раскольниками жид Карлович в напечатанной им за границей в 1888 году книге „Разбор Окружного Послания“, за сказанное святителем Димитрием обвинил всю церковь в хуле на Сына Божия (как обвиняет теперь и сам Швецов), признал церковь верующею в иного Бога, не Спасителя, то Швецов писал к нему: „Назвать (еретиков) верующими во иного Бога можно только тогда, если и на самом деле вместо Христа обожают кого либо другого, когда например татары и турки обожают Моамефа... А Грекороссийская церковь Христа, рожденного от Девы Марии, почитает за действительного Христа Сына Божия. А что она допускает хулу на святое наименование Его Исус, то это хула у ней направлена не к самому естеству Христову, а только к единому плотскому наименованию Его. Так именно, а не иначе мы должны смотреть на это“ (Брат. Слово 1891 года, т. 1, стр. 132 и 164). Швецов, разумеется, говорит неправду, утверждая, что будто бы „грекороссийская церковь допускает хулу на святое наименование Исус“, при чем, конечно, разумел все то же изречение святителя Димитрия; но здесь важно для нас его признание, что эта мнимая хула „направлена не к самому естеству Христову, а только к единому плотскому наименованию Его“. Ясно, что изобличением лжи жида-раскольника Карловича Швецов обличил и свою собственную ложь в разбираемой нами книге, где утверждает, что будто бы „грекороссийская церковь в произношении спасительного Христова имени с единою йотою – Исус явно хулит Христа Господа“.

Здесь же Швецов обвиняет грекороссийскую церковь еще и в хулении на Духа Святого. Мы не станем входить в раскрытие для каждого очевидной нелепости такого обвинения; а опять скажем только, как сам Швецов обличает себя в неправде. Подобное изложенному здесь, но более полное рассуждение о хуле на Святого Духа мы находим у Швецова в его книге „Истинность старообрядствующей иерархии“, где он именно говорит: „Дух Святый, нисшедший в пятьдесятницу, научил Апостолов глаголати величия Божия, а с ними без сомнения и спасительное Христово имя, разными языки. И сие имя на разных языках произносится различно, как например: у евреев – Ешуа, у греков и болгар Иисус, у латин и немцев – Иезус, у французов и итальянцев – Жезю и Джезю, у арабов – Ишу, у грузин – Иесо, у абиссинцев – Ясус, у алеут – Иашушак, а на древлеславянском, как и доныме на руснацком в Галиции и сербском языках – Исус... Тех, которые ныне покушаются изменять усвоенное вообще в каком-либо языке произношение оного спасительного имени, признаем противниками благодати, данной нам в пятьдесятницу“ (стр. 195 и 196). Известно, что болгары суть славяне и употребляют славянский язык; известно, что они прежде русских просвещены православною верою чрез святых просвятителей славян, Кирилла и Мефодия, и что их церковнославянские книги изначала приняты в употребление и русскою церковию. Значить, Швецов, говоря, что „у греков и болгар“ имя Спасителя произносится Иисус, сам свидетельствует, что так именно произносилось оно на древлеславянском языке, хотя и писалось сокращенно Іс҃. Если же, как свидетельствует Швецов, по благодати Святого Духа греческою и славянскою церквами произносилось и произносится имя Спасителя Иисус, то именно старообрядцы, обвиняя Грекороссийскую церковь за таковое его произношение, по собственному признанию Швецова, противятся дарованию Святого Духа. Итак вместо обвинения церкви Грекороссийской, Швецов обвинил самого себя и защищаемое им общество старообрядцев в противлении дарованию Духа Святого, ниспосланного Господом в день пятьдесятницы. Так Швецов постоянно противоречит сам себе и постоянно самого себя обличает во лжи!..

„Показание“ Швецова, пункт 12

12. Великороссийская церковь узаконоположила для духовных лиц, и мирских человек клятвенную присягу в таковом выражении: аз нижепоименованный обещаюсь и клянусь всемогущим Богом пред святым Его Евангелием, и прочая (Духовный регламент Петра Первого 1721 г. и Судебн. Уст. Александра Второго 1866 г.).

Но Христос во святом Евангелии сице завещавает: Слышасте яко речено бысть древним: не во лжу кленешися, воздаси же Господеви клятвы твоя. Аз же глаголю вам не клятися всяко: ни небом, яко престол есть Божий, ни землею, яко подножие есть ногама его: ни Иерусалимом, яко град есть великого царя, ниже главою твоею кленися, яко не можеши власа единого бела или черна сотворити. Буди же слово ваше: ей, ей; ни, ни; лишше же сею, от неприязни (от диавола) есть (Мф.5:33–37). Не явно ли, что и во узаконоположении присяги великороссийская церковь погрешает противу сего Христова завещания.

Хотя некоторые и стараются оправдать ее от сей погрешности указанием следующего изречения священного писания: Господа Бога твоего да убоишися и тому единому послужити, и к нему прилепишися, и именем Его кленешися (Втор.6:13), указывают и другие подобные изречения Ветхого Завета. Только в этом они всуе труждаются, ибо противу отмены сих законных повелений и гласит указанная выше Христова заповедь, а потому она нисколько сими не ослабляется, но пребывает в сущей силе своего нового законоположения.

Защитники указанной погрешности Великороссийской церкви поставляют на вид еще и то, как четвертый вселенский собор обязал клятвою египетских епископов не отлучатися от Константинополя, дóндеже не поставится во Александрию архиепископ (30 прав. четвер. соб.). И еще приводят во свидетельство, как ангел, по откровению Иоанна, стоящий на мори и на земли, воздвиже руку свою на небо и клятся живущим во веки (Откр.10:5, 6).

Однакоже и эти указания их не могут оправдать указанной погрешности. Ибо 30 правило 4 собора требовало не такой клятвы, какая завещалась древним законом о имени Бога, но только утвердительного обещания, каковое хотя и называлось клятвой, но эта клятва, как говорит Вальсамон в толковании на сие правило, по мнению законоведов, не входит в число пяти узаконенных видов клятв, но находится вне их. А по объяснению Зонары, это клятвенное обещание состоит в том, чтобы поклясться головою и спасением царя и собственным спасением. Евфимий Зигабен, толкуя слова Псалма: похвалится всяк кленыйся им (Пс.62:13), говорит: у подвластных народов было обыкновение клясться царем своим и говорить: «здоровье царя»! что я этого не делал, с произношением и других подобных слов (Толковая Псалтырь киевск. издания 1883 г.). Подобного сему клятвенного удостоверения и четвертый собор искал у египетских епископов. Он заподозревал их, что они не исполнят своего обещании, но когда они присовокупили к своему обещанию здоровье царя и свое собственное благополучие, тогда собор доверил их обещанию на том основании, что в случае измены оного они должны будут за сие принять наказание от царя и лишиться своей свободы. И в таком клятвенном обещании еще не содержится противоречия вышеозначенной Христовой заповеди.

Но что касается до клятвы ангела, клявшегося живущим во веки, то нам в пример брать оную не следует, как потому, что заповедь Христова, еже не клятися, относится только к людям, а не ко ангелом, от Бога посылаемым, так и потому, что клятва ангела, свидетельствовала не слово человеческое, если и не всегда то весьма часто погрешительное, но такое пророчество, которое непременно должно исполниться от Бога. И это божественное свидетельство пророчества святого ангела никак не может быть поводом к тому, чтобы отвергать Христову заповедь, еже не клятися.

Но возможно ли допустить клятву, если сию потребуют великой важности обстоятельства? На это святый Иоанн Златоустый говорит следующее: если кто требует клятвы и даже принуждает к сему, страх к Богу да будет сильнее такового принуждения. Если ты станешь представлять таковые предлоги, то не сохранишь никаковой заповеди (на Матф., беседа 17).

Итак великороссийская церковь, законоположив клятися именем всемогущего Бога, отвергла вышеозначенную Христову заповедь, и сим явно погрешает противу святого Евангелия.

Разбор

Итак Швецов обвиняет церковь Грекороссийскую в погрешности против святого Евангелия за дозволение употреблять в известных случаях клятву, будто бы ни в каких случаях не дозволенную святым Евангелием. Но обвиняет совсем напрасно: ибо запрещена только безрассудная клятва, а в законном деле клятва не воспрещена и употреблялась святыми Апостолами, также древними святыми отцами, и никто за это их не обвинял в погрешности против святого Евангелия, как дерзает Швецов обвинят церковь Грекороссийскую.

В ветхозаветных священных книгах находятся прямые свидетельства об употреблении клятвы. Одно из них приводит и сам Швецов: Господа Бога твоего да убоишися, и тому единому послужиши, и к нему прилепишися, и именем Его кленешися (Втор.6:13). Против этих свидетельств, приводимых православными в подтверждение дозволительности употребления клятвы, Швецов возражает в следующих словах: „против отмены сих законных повелений и гласит указанная выше Христова заповедь не клятися всяко, а потому она (то есть заповедь Христова) нисколько сими (т. е. ветхозаветными повелениями) не ослабляется, но пребывает в сущей силе своего нового законоположения“. Но пророк Исаия свидетельствует, что именем Божиим будут клясться и люди, коим наречется имя новое, то есть христиане. Он говорит от лица Божия: Работающим мне наречется имя новое, еже благословится на земли, благословят бо Бога истинного: и кленущиися на земли, клятися будут Богом истинным (гл. 65, ст. 16). Сии слова пророка блаженный Иероним объясняет так: „Имя же новое не ино что, только то, которое происходит от имени Христова, чтобы народ не назывался Ияковлевым, и Июдейским и Израилевым... а христианским. Ибо всякий, кто будет клясться на земле, будет клясться не идолами и ложными богами, но истинным Богом“. Согласно блаженному Иерониму сии слова пророка Исаии толкует и святый Кирилл Александрийский. „Все во Христе, говорит он, стало новым – и служение, и жизнь и закон: мы более не прилепляемся к бесполезным сеням и образам, но совершаем поклонение и служение всевышнему Богу в духе и истине (Ин.4:23), носим имя не как израильтяне по патриархам или отцам, Ефрему, Манассии, или по какому другому колену, не следуем стезею книжников и фарисеев, ценя выше всего ветхую букву, но в обновлении жизни (Рим. 4) Евангельской шествуем ко Христу и, украшаясь званием от Него как бы венцом, именуемся христианами. Вот славное и благословенное имя по всей поднебесной! Но так как мы благословлены Христом, то и с своей стороны стараемся благоугодить Ему благословениями и славословиями. Прежде (т. е. принятия) веры в Него, мы, по справедливости, были смешны, слагая песни мнимым богам; когда же познали истинного Бога, то Его воспеваем, Ему приносим плод устен (Евр.13:15) и языка, приводя на память славословия Ему. Если же окажется нужда, или необходимость в подтверждении чего либо клятвою, то клянутся Богом истинным: идолослужители имели обыкновение кляться небом, или каким другим находящимся на нем предметом, а принявшие веру и поспешно оставляющие свои прегрешения в этом (т. е. в клятве) клянутся одним только Богом всего, зная, что Он есть подлинно и истинно Владыка, и кроме Его нет. Так повелел закон Моисеев: Господу Богу твоему, говорил, покланяйся и Ему одному служи, и именем Его клянись“ (Втор.6:13).

И святый Апостол Павел свидетельствует о дозволительности употребления клятвы в нужных случаях, пиша в послании к евреям: Аврааму бо обетова Бог, ни единым имяше большим клятися, клятся собою... человецы бо большим клянутся, и всякому прекословию кончина во извещение клятва есть (зач. 314). Святый Златоуст, объясняя сии слова Апостола, пишет: „Касательно Авраама, говорит Апостол, все было делом Божиим, а не делом его долготерпения, когда уже Бог благоволил присоединить клятву, когда подобно тому, как люди клянутся, поклялся и Бог самим Собою. Люди клянутся Им, как большим, а он клялся не как большим, и однако исполнил“ (Беседы Злат. на посл. к Евр.). И сам Апостол Павел в нужных случаях употреблял клятву: заклинаю вы, пишет он к Фессалоникийцам, Господем, прочести послание сие пред всею святою братиею (1 посл. к Солун. зач. 173). Эти слова святый Златоуст толкует так: „И не просто повелевает он прочитать послание всем, но с заклинанием, делая и это по влечению пламенного своего сердца, чтобы они, если бы и не захотели обратить внимание на его просьбу, ради заклятия исполнили то, что̀ было им заповедано“ (Беседы Злат. на посл. к Солун.). Ясно, что законная клятва не противна святому Евангелию; иначе не употреблял бы ее св. Апостол Павел.

Четвертый вселенский собор обязал клятвою египетских епископов, отложивших „подписати послание святейшего архиепископа Льва“, не отлучатися от Константинополя, дóндеже не поставится в Александрию архиепископ (прав. 30). Швецов замечает, что „30 правило четвертого собора требовало не такой клятвы, какая завещалась древним законом о имени Бога, но только утвердительного обещания, каковое хотя и называлось клятвой, но эта клятва, как говорит Валсамон в толковании на сие правило, по мнению законоведов, не входит в число пяти узаконенных видов клятв, но находится вне их“. Этою ссылкою на Валсамона Швецов хотел доказать предосудительность всякой клятвы с именем Божиим. А между тем Валсамон в толковании 29 правила Василия Великого прямо утверждает, что не всякая клятва запрещена, а только незаконная и нерассудительная. Он говорит: „Поскольку из того, что правила определяют наказывать клятвопреступников, открывается, что те, которые не нарушают их (клятв), не наказываются, и с тем вместе явствует, что исполнение законных клятв дозволяется: то не скажи, что это определено в противность евангельской заповеди, которая говорит, что мы не должны кляться ни небом, ни землею, потому что небо есть престол Божий, и земля подножие ногама Его, и что нашею клятвою должно быть: ей, ей, и: ни, ни, ибо первое свойственно только совершенным; а и второе не отвергается, как законное... С другой стороны, если бы всякая клятва запрещалась, то пророк не сказал бы: кляхся и поставих сохранити заповеди Твоя; и православные цари, составители законов, не издали бы законов, предписывающих совершение клятвы17. Итак, не всякая клятва законна, и не законная запрещена, но незаконная и нерассудительная“ (толк. 29 прав. Васил. Велик. по полному переводу правил с тремя толковниками). Итак, Федор Валсамон утверждает, что „исполнение законных клятв дозволяется“, и они не противны евангельской заповеди: не клятися всяко; а потому Швецов совсем напрасно ссылается на Валсамона, приводя отрывочно слова его из толкования на 30 правило 4-го собора, которые теряют всякое значение пред приведенным сейчас вполне ясным его суждением о клятве.

Напрасно силится Швецов перетолковать и свидетельство о клятве, заимствуемое из Апокалипсиса. Если сам Господь избрал клятву для подтверждения того, что̀ открыл тайнозрителю чрез ангела, то примером своей клятвы Он, очевидно, научает нас, что в важных случаях клятва неосужденно и с пользою может быть употребляема.

Швецов ссылается еще на святого Златоуста, в доказательство, что будто бы клятва ни в каком случае не должна быть допускаема. Но св. Златоуст отвергал только суетную клятву, а законную допускал, как это видно из 11-й беседы его на первое послание к Солуняном. Здесь он повествует об одной рабе, именем Христа давшей страшное заклятие госпоже и чрез это освободившейся от опасности быть проданною, и говорит в заключение: „я рассказал об этом для того, чтобы не пренебрегали заклятий, особенно когда кто-либо умоляет нас о делах добрых, о милостыне, о человеколюбии“. Подобно святому Златоусту и другие отцы церкви не отвергали употребления клятвы в должном случае. Так св. Ефрем Сирин осуждал безрассудное произнесение клятвы, говоря: „ты сопротивным учишися, хульным словесем и клятвенным... останися прочее, о человече“ (книга Ефр. Сирина слово 91); но и сам в своем предсмертном завещании произносил клятву: „Я, Ефрем, умираю и пишу завещание... Увы! Время мое прошло, продолжение лет моих исчезло... елей в светильнике иссяк, дни и часы прошли, наемник отжил свой год, странник кончил свой срок... Клянусь жизнию вашею, ученики мои, и жизнию самого Ефрема, что не сойдет он уже с ложа, на которое взошел... Подтверждаю, что вера моя есть здравая, даже клятвенно удостоверяю в ее непоколебимости... Клянусь снисходившим на гору Синайскую и вещающим из камня (Исх. гл. 17, ст. 6); клянусь устами возопившего Елои (Мк. гл. 15) и приведшим тем в содрогание всю тварь; клянусь Тем, Кто предан был Иудою и биен в Иерусалиме; клянусь могуществом заушенного по ланите и величием приявшего заплевание, что не отделялся я от церкви, не восставал против Божия всемогущества... Заклинаю вас, ученики мои, ненарушимыми клятвами! Да не напрасны будут слова мои, не преступайте заповедей моих“ и проч. (Твор. препод. Ефр. в русск. перев. часть 5). И в книге преподобных отец Варсанофия великого и Иоанна о судящихся дается такое наставление судии: „Вопрос 723: Если дело сие (то есть тяжба) требует клятвы, требовать ли ее от них, или нет? Ответ: Никогда и ни от кого не требуй клятвы; ибо Бог запретил клясться всем (Мф.5:34); но объяви, что в том деле нужна клятва, а потому, если хотите подтвердить его клятвою, это состоит в вашей воле. Если же от высшей власти получишь повеление производить суд, то потребуй, чтобы дали клятву, то есть тщательно рассмотри, полезно ли сие будет, и тогда потребуй клятвы, нимало не сомневаясь“ (л. 585).

Итак, по учению святых отец не всякая клятва возбранена, а только незаконная; законная же клятва допущена. А Швецов вопреки учению святых отец утверждает, что якобы всякая клятва возбранена святым Евангелием. Что повелением Евангелия: не клянитеся всяко, не исключается законная клятва, это видно и из того, что тут же рядом изрекается такое повеление: и отца не зовите себе на земли: един бо есть Отец ваш, иже на небесех. Если разуметь эти слова так же, как Швецов разумеет слова не клянитеся всяко, то никого решительно нельзя называть отцом; но не только великие учители церкви назывались и называются отцами, но и каждого священнослужителя принято называть отцом; даже и сам Швецов требует, не опасаясь противления Евангелию, чтобы называли его отцом Арсением (он даже назвал нас однажды хулителями на Духа Святого за то, что мы называли его Онисимом Васильичем, а не отцом Арсением). Несомненно, что слова Спасителя: и отца себе не зовите на земли, сказаны не в том смысле, чтобы никого решительно не называть отцом, – этому нельзя быть даже и по естественному порядку, – а означают только, что прежде и паче всех отцов мы должны благоговеть пред Отцом небесным, от которого зависит наша жизнь. Подобно сему и слова: не клянитеся всяко, нельзя понимать в том смысле, что будто нам воспрещается даже и законная клятва, – иначе пришлось бы обвинить в нарушении Евангелия и Апостолов, и святых отцов церкви. Притом надобно заметить, что слова Спасителя о клятве имели ближайшее отношение к современным обычаям иудеев, у которых клятва перешла в недозволительную привычку, употреблялась без всякой нужды, в делах маловажных, и даже предосудительных, как показывает пример Ирода (Мк.6:23–26).

Старообрядцы скажут: прежде произносили клятву только в частных случаях; а духовные лица церкви Грекороссийской клянутся всемогущим Богом пред святым Его Евангелием, когда вступают в священный сан и в высшие церковные должности. Но вступающими в духовный сан и в отправление высших иерархических обязанностей и прежде произносилась клятва. „Император Юстиниан повелел собрать собор в Мопсете в 550 году, на котором велел разузнать достоверно об Иоанне епископе Мопсуетском, который много написал неправославного учения, был ли он записан в диптихи церковные. По распоряжению отцов собора было положено святое Евангелие, чтобы каждый говорил пред Евангелием; потребовали, чтобы ризничий принес диптихи и принесены были оные пред епископов... Святейшие епископы сказали (ризничему): „объяви это самое пред Божественным писанием, здесь лежащим“. Презвитер и ризничий Иоанн сказал, „клянусь этим благом, (что) не имею других диптихов“. Потом святейшие епископы сказали: „пусть каждый, прикоснувшись к священному и неповрежденному писанию, ради него даст уверение, что в совершающихся теперь деяниях он не будет говорить ничего, кроме того, что̀ знает, именно уважая ту же верность клятвы“. Мартирий презвитер сказал: „клянусь этим благом, что знаю и скажу истину, что Феодор не был записан в диптихи, но вместо него святый Кирилл“. Иоанн презвитер сказал: „клянусь этим благом и Богом, который говорил чрез сие писание, я говорю истину Всех лиц, которые принесли клятву, было на соборе 38 человек: 12 презвитеров, 5 диаконов, а остальные миряне. Это было на пятом вселенском соборе (Деян. 5 всел. соб. т. 5, стр. 191–217). Еще на шестом вселенском соборе произошло недоумение о трех епископах города Константинополя: о Фоме, Иоанне и Константине, – не были ли они еретическим учением .когда заражены. Были принесены их рукописи; по прочтении оных святый собор сказал: „выслушавши соборные послания, писанные Фомой, Иоанном и Константином, и нашедши, что они ни думали, ни писали ничего противного правой веры, мы находим нужным, чтобы Георгий, благочестивый диакон и хартофилакс здешней святой великой церкви, в глазах наших, пред предлежащим пречистым словом Божиим удостоверил нас“... И благочестивый диакон Георгий, прикоснувшись к предлежащему непорочному слову Божию, произнес следующую клятву: клянусь сим святым писанием и говорившим чрез него Богом, что после всех поисков я не нашел (более никаких книг)... Святый собор сказал: „так как благочестивым диаконом Георгием принесена вслух всех присутствующих телесная клятва, и эта телесная клятва доставила нам полное удостоверение в том... то постановляем оставить этих трех блаженной памяти мужей, то есть Фому, Иоанна и Константина, в их прежнем сане и внести в священные диптихи“ (Деян. шест. всел. соб. т. 6, стр. 411–412). На третьем вселенском соборе константинопольский клир свидетельствовал об Нестории, что он единомыслен с Павлом Самосатским, за сто шестьдесят лет до Нестория преданным анафеме православными епископами, говоря: именем Святые Троицы заклинаю каждого, кто получит эту хартию, заявлять ее эпископам, презвитерам, диаконам, чтецам и мирянам, живущим в Константинополе, и еще давать им списки с нее, в доказательство, что еретик Несторий есть единомысленник с Павлом Самосатским, преданным анафеме православными епископами за сто шестьдесят лет прежде сего“ (Деян. 3 всел. соб. т. 1, стр. 144). На том же соборе, уклонившиеся в ересь, при обращении к церкви кафолической, произносили следующую клятву: „мы, Феодор и Иоанн, Филадельфийцы, подписуемся чрез одного из нас, именно Александра, (и свидетельствуем, что) узнав кафолическую веру и покаявшись (в своем заблуждении) пред святейшим епископом Феофаном, мы приступили к святой, кафолической, апостольской и православной церкви, и анафемствуем всякую ересь, в особенности тех, которые называются кафарами (чистыми), и тех, которые не празднуют святой день Пасхи вместе с православными. Клянемся Святою Троицею и благочестием и победою повелителей вселенной, Флавия Феодосия и Флавия Валентиниана – августов; если же преступим что нибудь из предписанного, то да подвергнемся строгости законов“. Такие покаянные списки представлены от 20 лиц (См. Деян. трет. всел. соб. т. 1, стр. 298, 299, 230 и 231).

И прежние православные цари издавали в руководство церкви законы, требующие клятвенных обещаний. Наприм. в шестом веке царем Иустинианом был издан закон, что если в какой-либо город нужно поставить епископа, или в монастырь игумена, и если представлено будет избранное лицо на ту или другую степень, то три лица от причта и от первейших града того, а в монастыре вся братия, в удостоверение того, что не ради дара избрали представляемого, должны дать клятву пред святым Евангелием в беду души своея. Этот закон приводится в старопечатной Кормчей патриарха Иосифа, – в ней читаем: „От новых заповедей Иустиниана царя, о правленных убо, и о строительстве, и о иных различных главах святым церквам и инем честным домам подобных, уже убо некая уставихом; ныне же о преподобных епископех и о причетницех и о мнисех, прежде в различных заповедех уставльше, с подобным исправлением, тем же объяти законом смыслихом. Повелеваем убо, елижды аще потреба будет епископа поставити, причетником и первым града того, в трех лицех, избрание и суд сотворити, предлежащу святому Евангелию клянутся в беду своих душ, яко не даяния ради, ни обещания дара, и яже по сих“ (избрали его). (Кормч. гл. 42, грань 22) И еще: „яко епископа, игумена или архимандрита коегождо монастыря не весма по степени и по старейшинству да поставляет, но его же мниси вси разумнейший изберут, и святым Евангелием заклинающеся и глаголюще, яко не любви деля, или иные коея либо вещи избраша, но видяще его правоверна и целомудренна“ (Кормч. гл. 44, грань 10, л. 360). И еще в Прологе, напечатанном при патриархе Иосифе, под 10 числом июля месяца, в сказании о святом мученике Апполонии, читается: „Приведен бысть святый к Перенею князю... и исповеда себе христианина суща, и понужден быв клятися во имя царево. Он же рече: не обычно есть клятися во умирающего царя, но паче в Творца и Создателя всякой твари. Посрамлен же бысть Переней“.

Из приведенных свидетельств явствует, что и в прежние века христианства, в важных делах, даже и при избрании в чин священства и священноначалия, употреблялась клятва, какая употребляется и ныне, и никто из православных христиан не обвинял за сие церковь в погрешности против Евангелия, как Шведов дерзает обвинять церковь Грекороссийскую. И за сие обвинение да судит его Бог!

„Показание“ Швецова, пункт 13

13. Грекороссийская церковь исповедует, что кафолическая православная церковь непогрешима, потому что она управляется, как главою, Христом, который есть сама истина, и поучается духом истины. И поскольку она не может погрешать, то и называется потому у Апостола столпом и утверждением истины (1Тим.3:15). Но она всегда пребудет видимою, потому что, как говорит Апостол (1Кор.15:51), в правоверующих до конца мира не будет оскудения (соборные постановления соборов константинопольского и иерусалимского 1672 года. Летопись церковных и гражданских событий архимандр. Арсения 1880 года, стр. 666).

Здесь непогрешимость приписывается к видимой стороне церкви, то есть к людям верующим. Но людям приписывать непогрешимость, значит прямо противоречить Христу, вещающему: не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние (Мф.9:13). И еще род человеческий именующему: родом прелюбодейным и грешным (Мк.8:38). Посему, он и проповедь Евангелия своего начал призывом к покаянию, глаголя: покайтеся приближися бо царство небесное (Мф.4:17). И святые Апостолы, хотя и паче всех удостоились принять благодать Святого Духа в день пятидесятницы, однако же не осмелились исключать себя из числа грешников, как об этом возлюбленный ученик Христов свидетельствует, глаголя: аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем и истины несть в нас (1Ин.1:8). Некоторые решились было истолковать, что Апостол Иоанн сказал сие по смиреномудрию. Но противу такового понятия карфагенский собор в 115 или 128 правиле произнес анафему, и затем подтвердил, что это сказал Апостол по истине, а не по смиреномудрию.

Но если все верующие в Христа, которые носят на себе наименование церкви его, должны сознавать себя грешниками, то спрашивается: каким же образом эта видимая сторона церкви пребудет непогрешимою? Богословы грекороссийской церкви церковь, сознаваемую со стороны людей, делят на учащую и учимую, и сознаваемую ими непогрешимость церковную относят только к церкви учащей, а не ко всей церкви вообще. Важность церкви учащей, так говорит один из них, особенно возвышается тем, что Исус (Иисус) Христос обещал пребывать с церковию во все дни до скончания века и Дух Святый продолжает управлять церковию: по сему положению Божественная благодать хранит церковь учащую, чтобы она, как хранительница небесной истины, не уклонилась от истины: равно не может оставить без суда неповиновение, какое могло бы быть оказано к ее распоряжениям (Богосл. Филарета черн. ч. 2, пар. 303).

Но если Божественная благодать хранит от погрешности церковь учащую, то отсюда следует, что непогрешимы и все священные лица церковной иерархии. Однакоже это не допускается тем, что священные правила содержат суд за различные погрешения священных лиц: но праведнику, по изречению Апостола, закон не лежит (1Тим.1:9). Итак явно, если бы иерархические лица были непогрешимы, то не было бы на осуждение их и священных правил. Да и самая жизнь церковная не представляет нам всех священных лиц непогрешимыми. И сама грекороссийская церковь на практике не сознает у себя непогрешимости за всеми священными лицами, но диаконов и священников, входящих в состав церкви учащей, подчинила суду архиереев, конечно, не должно бы быть такового им подсудного подчинения, если бы она веровала в их непогрешимость. Да что говорим о диаконах и священниках, она даже и самих архиереев подчинила суду Всероссийского Синода, а этим доказывается, что она и за ними не признает права непогрешимости. Ибо изъятый от погрешностей уже не состоит ни под чьим судом. Но в российской церкви не состоит под судом других духовных лиц только один Синод ее, составляющийся из нескольких лиц, однакоже числа 12 никогда не превышающий. Следовательно хранение Божественной благодати от погрешности церкви учащей в русской церкви переносится только на один Синод. Но еще и на этом остановиться не остается твердого основания: ибо члены Всероссийского Синода, когда вступают в свое служение, тогда с клятвою (во имя всемогущего Бога) исповедуют над своею духовною коллегиею (Синодом) быть крайнего судию всероссийского государя императора (Дух. регламент присяга членам Синода). Но если и эта духовная коллегия имеет верховного судию, то явно есть, что и она не есть, непогрешима.

Итак, смотря на учение о непогрешимости церковной и практику грекороссийской церкви, остается заключить одно из двух: или сознать непогрешимость всей Русской церкви в одном лице российского императора, или самую проповедь о непогрешимости церковной в людях признать ложною. Но первое, чтобы к единому лицу сводить непогрешимость церковную, святая церковь издавна отринула чрез отвержение главенства папы римского. А потому и остается справедливым второе, что не истинна есть проповедь грекороссийской церкви о церковной непогрешимости в людях.

Итак явно, что грекороссийская церковь этим прямо противоречит вышеприведенным словесам Христовым и учению святых Апостол и святых соборов, и сама себя обольщает, чтобы не раскаиваться даже и в том, в чем она хотя бы и очевидно для всех погрешала противу святого Евангелия. А потому и самым учением своим о церковной непогрешимости в людях она погрешает противу святого Евангелия.

Разбор

Единородный Сын Божий, Господь наш Иисус Христос, совершив спасение рода человеческого, устроил на земле святую свою церковь, в которой, как в некоей сокровищнице, заключил для верующих в Него все благодатные средства к получению дарованного Им роду человеческому спасения. Для принятия в Его церковь Он установил таинство святого крещения (Мф.28:19); для соединения верующих с Ним и между собою – таинство причащения (Мф.20:26), для примирения грешников с церковию и с Ним самим – таинство покаяния (Мф.18:15); поставил строителей таин Божиих, святых Апостолов, облек их властию вязать и решить, отпускать и удерживать грехи (Ин.20:22, 23), а возносясь на небеса, обетовал неразлучное невидимое спребывание свое с верующими в Него во вся дни до скончания века, сказав: се Аз с вами во вся дни, до скончания века (Мф.28:20), по вознесении же ниспослал Духа Святого, который с церковию будет пребывать в век и наставлять ее на всяку истину: Аз умолю Отца, и иного утешителя даст вам, да будет с вами в век, Дух истины (Ин. зач. 45). Так именно и исповедует Грекороссийская церковь, читая в Символе: „верую во едину святую соборную и апостольскую церковь“. Она исповедует, что святая церковь погрешать не может, ибо „управляется главою – Христом, который есть сама истина, и научается Духом истины“, есть по Апостолу столп и утверждение истины (1Тим.3:15); исповедует, что она пребудет видимою, ибо, как говорит Апостол (1Кор.15:51), в правоверующих до конца мира не будет оскудения (Соб. постан. соборов Конставтиноп. и Иерусал. 1672 года). Такое исповедание Грекороссийской церкви о всегдашнем пребывании Богом созданной церкви непогрешимою Швецов признает противным учению святого Евангелия и за него обвиняет церковь Грекороссийскую в погрешности против святого Евангелия. „Здесь, – говорит он, – непогрешимость приписывается к видимой стороне церкви, то есть к людям верующим. Но людям приписывать непогрешимость, значит противоречить Христу, вещающему: не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние (Мф.9:13)... Но если все верующие во Христа, которые носят на себе наименование церкви Его, должны сознавать себя грешниками, то спрашивается: каким же образом эта видимая сторона церкви пребудет непогрешимою?“ Швецов, очевидно, отделяет Богом созданную церковь, которая состоит из верующих людей, от Создателя ее Иисуса Христа, невидимо в ней присутствующего, и от пребывающего в ней неотступно Духа Святого, – только одному Иисусу Христу и Духу Святому, пребывающим в церкви, он усвояет святость, а не самой церкви, – ее признает не святою, а грешною. Допуская такое разделение в составе церкви Христовой, Швецов явно противится учению священного Писания, которое именует церковь телом, а Христа главою ея: вы есте тело Христово и уди отчасти (1Кор.12:27); Христос глава церкви, и той есть спаситель тела (Еф.5:23); именует Иисуса Христа лозою, а верующих в Него – ветвями: Аз есмь лоза, вы же рождие (Ин.15:5); Он живет в ней и с нею; Он сообщает ей жизнь, как глава телу, как корень ветвям. Святый Златоуст, толкуя слова Апостола: и того даде главу выше всех церкви, говорит: „Ах! и церковь куда Он (Христос) возвысил! Как бы некоторою машиною поднявши ее, Он возвел ее на высоту великую и посадил ее на том же престоле. Ибо где глава, там и тело. И если бы связь между ними прерывалась, то не было бы ни тела, ни главы. Выше всех, говорит. Что значат слова: выше всех? – То ли, что Христос выше всего видимого и созерцаемого, или то, что высшее из всех благодеяний, оказанных Им, то, что Сына Своего соделал главою, не оставив при этом выше ни ангела, ни архангела, ни другого кого-нибудь? Не одним только тем преимуществом Бог почтил нас, что сущего от нас (то есть Иисуса Христа) возвел горе, но еще и тем, что предуготовал то, чтобы весь вообще человеческий род последовал за Ним, имел то же, что Он, и последовал Его слову. Яже есть тело Его. Чтобы ты, услышав слово главу, не принял его в значении только власти, но в смысле собственном, не счел Его только начальником, но видел бы в Нем действительную главу, Апостол прибавляет: исполнение, исполняющего всяческая во всех. Апостол считает как бы недостаточным название главы для того, чтобы показать родство и близость церкви ко Христу. Что же значат Его последние слова? Они значат, что церковь есть исполнение Христа, точно так же, как голову дополняет тело, и тело дополняется головою. Видишь: Апостол не пренебрегает никаким сравнением, пользуется всяким оборотом речи, чтобы представить Божию славу. Исполнение, говорит, то есть как глава пополняется телом, то и тело составляется из всех своих членов, и каждый член необходим для другого. Видишь: Апостол представляет, что для Христа, как главы, нужны все вообще члены: ибо если бы мы, – и рука и нога, и другой какой либо член,– не были соединены между собою, то тело Его было бы не полно. Тело Его вполне составляется из всех (членов). И значит: тогда только исполнится глава, тогда устроится совершенное тело, когда мы все вместе будем соединены и скрепленья самым прочным образом“ (Беседы Злат. на посл. к ефесеям). И далее, толкуя слова Апостола: зане уди есмы тела Его, от плоти Его и от костей Его, он говорит: „Каким образом? Он произошел от нашего естества, как и Ева есть плоть от плоти Адама. И кстати упомянул он о костях и о плоти: потому что это в нас главнейшее – плоть и кости, одни суть как бы основание, а другая как бы здание. То, впрочем, очевидно; а это каким образом? Как там находится столь великая близость, так, говорит, и здесь. Что значит: от плоти Его? Значит истинно от Него. Но как чрез это мы бываем членами Христовыми? Так как мы родились подобно ему. Каким образом от плоти? Это знаете вы, которые приобщаетесь тайнам: ибо чрез это мы тотчас преобразуемся... Как Сын Божий – нашего естества, так и мы – Его сущности; и как Он имеет нас в себе, так и мы имеем Его в себе... Мы делаемся со Христом едина плоть по причастию“ (там же). И присутствие благодати Святого Духа Златоуст связывает с самым существованием церкви: „Если бы не присутствовал Дух Святый, говорит он, то не существовала бы церковь. Если же церковь существует, то, очевидно, что Дух присутствуете (Слово на пятдесят. беседы на разл. случаи). Из представленных свидетельств ясно, что церковь Христова с Создателем своим Иисусом Христом имеет тесное, неразрывное соединение, так что она живет не своею, а божественною жизнию: без мене не можете творити, ничесоже, говорит Спаситель. А Швецов, противясь Божественному Писанию, разрывает теснейший неразрывный союз Иисуса Христа с церковию и церкви с Иисусом Христом, именуя церковь – тело Христово – не святою, а грешною. Несомненно справедливо, что Иисус Христос пришел призвати не праведники, но грешники на покаяние, и Он действительно призвал, очистил их от грехов своею кровию: кровь Иисуса Христа, Сына Его (Божия) очищает нас от всякого греха (1Иоан. 1 ч.). Мы были враги Богу по грехам своим; но Христос примирил нас с Богом своею смертию: в нем благоизволи (Бог) всему исполнению вселитися, и тем примирити всяческая в себе, умиротворив кровию креста Его, чрез Него, аще земная, аще ли небесная, и вас, иногда сущих отчужденных и врагов помышленьми в делех лукавых, ныне же примири в теле плоти Его смертию представити вас святых и непорочных, и неповинных пред собою (Кол.1:19–22). Здесь святыми Апостол называет, очевидно, верующих во Иисуса Христа людей; а Швецов называть их святыми не находит возможным. О церкви же Апостол пишет: Христос возлюби церковь, и себе предаде за ню, да освятит ю, очистив банею водною во глаголе, да представит ю славну церковь, не имущу скверны, или порока, или нечто от таковых, но да будет свята и непорочна (Еф.5:25–27). Вот, церковь, то есть общество верующих во Иисуса Христа людей, Апостол Павел прямо называет святою и непорочною; а Швецов утверждает напротив, якобы она не свята и порочна. Так ниспровергает Швецов апостольское учение о святости и непогрешимости церкви!

Швецов неправду говорит и о богословах церкви Грекороссийской, якобы они „непогрешимость церковную относят“ не ко всем вообще членам вселенской церкви, а только к одним пастырям, „к церкви учащей“. Богословы Грекороссийской церкви утверждают только, что пастыри церкви, как получившие от Бога особый дар благодати Святого Духа на управление пасомых, пользуются большим промышлением Божиим, но вовсе не отрицают хранение и пасомых благодатию Святого Духа. Так рассуждает и преосвященный Филарет, на которого ссылается Швецов. Но если бы у преосвященного Филарета или у кого иного из богословов нашлось и неправильное какое мнение, и тогда оно к обвинению всей церкви вселенской служить не может.

Наконец, возможность падения всей церковной иерархии Швецов тщится доказать существованием „священных правил“ для суда над священными лицами“: „если бы, говорит он, иерархические лица были непогрешимы, то не было бы на осуждение их и священных правил“. Это справедливо; но погрешать и подлежать суду по правилам могут отдельные лица в иерархии церковной, а не все вместе, не вся учащая церковь. Рассуждение Швецова приводит к явной несообразности. Священные правила для суда над священными лицами за проступки их существуют от времен святых Апостолов и седми вселенских и девяти поместных соборов: значит, по Швецову, и святые Апостолы и святые отцы вселенских и десяти поместных соборов, – вся вообще иерархия первенствующей Христовой церкви, – состояли в падении, в греховности. Кто же из имеющих здравый смысл решится утверждать такую нелепость? Существованием церковных правил, подвергающих суду и осуждению священные лица за допущенные ими прегрешения, свидетельствуется не греховность церкви и ее иерархии, как пустословит Швецов, а чистота ее и святость. Частные иерархические лица чрез грехопадения отпадают от церкви, а церковь стоит неподвижна и отпадающих исправляет наказанием. Иуда Искариотский отпал от лика апостольского, но этим неповрежденность лика апостольского не нарушилась, и сей лик на место Иуды избрал и поставил во Апостолы Матфея.

Из всего нами сказанного следует, что не церковь Грекороссийская, а сам Швецов в учении о Богом созданной церкви погрешает против учения священного Писания, называя тело Христово, то есть церковь, или общество верующих во Иисуса Христа людей, несвятым, порочным, и сим бесчестит главу сего тела – Иисуса Христа.

Свое нечестивое учение о возможности падения всей церкви Швецов подробнее изложил в другой своей книге, напечатанной там же, за границей, под названием: „Оправдание старообрядствующей Христовой церкви“. Считаю не излишним привести здесь несколько пунктов из этой его книги, где он рассуждает о церкви, и подвергнуть их разбору.

Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 89–96)

Вопрос. Что значит, еже мы исповедуемся веровать во едину святую соборную и апостольскую церковь?

Ответ. Именуя церковь Божию святою, мы научаемся тому, что Господь наш Исус Христос, исполнив закон, данный человеку, достиг совершенной святости, чтобы вечно пребывать во славе Бога Отца своего, как и славословится он ныне во святей церкви, воспеваемый: един свят, един господь Исус Христос в славу Бога Отца. И действительно по исполнению закона Он один Свят, а мы по преступлению его все грешники, и ныне освящаемся уже не законом, который казнит нас смертию за преступление его, но единою благодатию Исуса Христа, изливающеюся на верующих ему, в посредстве видимых знамений, которые ныне во святой церкви Его именуются таинствами. И если церковь свята, то сие означает, что как Божий закон, соделавший нас грешниками, всегда есть неизменен, так и благодать Христова, оправдывающая нас, никогда не изменится. И как закон Божий хотя и не был исполняем долгое время, до точного исполнителя его, Христа Спасителя нашего, однако от сего не изнемог в силе подати живот исполнителю своему, так и благодать Христова освящающая верных нисколько не ослабнет от того, хотя бы когда и никого не обрела могущих по достоинству вместити оную, как сему и святый Апостол Павел учит, глаголя: верно слово: аще бо с ним (Христом в крещении) умрохом, то с ним и оживем: аще отвержемся, и той отвержется нас: аще не веруем, он верен пребывает: отрещися бо себе не может (2Тим.11–13).

Впрочем, сие изречение Апостола показывает не то, чтобы когда-либо было всеконечное отвержение от Христа, или веры Его, но только предположительно говорит, хотя бы случилось и то, чего даже и случиться не может, и тогда бы дарованная Христом святость церкви уничтожиться не могла.

Правда, некоторые, на основании словес того же Апостола: да увеси, како подобает в дому Божии жити, яже есть церковь Бога жива, столп и утверждение истины (1Тим.3:15), и еще: Христос возлюби церковь и себе предаде за ню, да освятит ю, очистив банею водною в глаголе: да представит ю себе славну церковь, не имущу скверны, или порока, или нечто от таковых, но да будет свята и непорочна (Еф.5:25, 27), утверждают, будто бы святость церкви должна быть в непрерывном целого ряда премстве апостольских наместников епископов, ни в чем не погрешающих относительно учения православной веры.

Но указанные слова Апостола не могут быть основанием сему утверждению. Святый Иоанн Златоустый, объясняя первые слова о церкви Бога жива, говорит: „Храм этот не таков, каким был прежний иудейский, ибо сим объемлются вера и проповедь, потому что истина есть столп и утверждение церкви. И исповедуемо (далее говорит Апостол) велия есть благочестия тайна: Бог явися во плоти, оправдася в Дусе, то есть промышление (Его) о нас (Беседы апост. на указан. слова Апостола). Это все то же означает, что и преподобный Максим Исповедник свидетельствует: Яко Христос Господь правое и спасенное исповедание веры нарече кафолическою церковию быти (Чет. Мин. ген. 21). Также и последние слова Апостола, по изъяснению Златоуста, существующую святость церкви относят к глаголу Божию, освящающему нас в крещении. Но чтобы люди освященные не посягали на сие право, он в наставление этого указал отношение жены к мужу: Жена (в браке) есть второе начало: значит она не должна требовать равенства с мужем (Беседы апост. на указанные слова Апостола). Еще в соответствие сему говорит Блаженный Августин: Церковь ангелов и человеков будет участна вечности, которая вся учреждена для почитания Единого Бога... Посему-то она ни вся, ниже едина ее часть не хощет почитать саму себя за Бога, и всякому принадлежащему ко храму Божию, не желает быть Богом (Книга его о вере, надежде и любви гл. 54). А непогрешимость есть собственность одного Христа Бога нашего.

Итак явно, что приведенные слова Апостола не могут быть основанием указанному утверждению о непогрешимости епископов, но без основания оно никак стоять не может, потому что впадает в противоречие предсказанию того же Апостола, тако вещающего: Будет бо время егда здравого учения не послушают, но по своих похотех изберут себе учители, чешеми слухом: и от истины слух отвратят и к басням уклонятся (2Тим.4:3–4). А что Апостол не вне церкви предвидел быть этому, сие доказывают предшествующие сему его же слова к Тимофею: Проповедуй слово, настой благовременне и безвременне, обличи, запрети, умоли со всяким долготерпением и учением (ст. 2). Слова – обличи и запрети относятся только к тому, что бывает внутри церкви, а не вне. И даже о том, что таковое смущение церкви будет по началу самих ее учителей попов и епископов, предсказывает той же Апостол, к ефесским пресвитером, тако глаголя: Внимайте убо себе и всему стаду, в немже вас Дух Святый постави епископы пасти церковь Господа и Бога, юже стяжа кровию своею. Аз бо вем сие, яко по отшествии моем внидут волцы тяжцы в вас, нещадящии стада. И от вас самех восстанут мужие, глаголющий развращенная, еже отторгати ученики в след себе. Сего ради бдите... и ныне предаю вас, братие, Богови и слову благодати Его, могущему наздати вас и дати вам наследие во освященных всех (Деян.20:28–32). Выражение – могущему наздати вас показывает, что сущие в церкви Господа и Бога хотя смутятся и поколеблются от развращенного глаголания епископов, но потом и паки в правильном строении их исправятся, дает бо им Господь наследие во священных всех, о чем и Апостол Петр предсказывает, глаголя: Бог же всякие благодати, призвавый вас свою славу о Христе Исусе, мало пострадавшые, той да совершит вы, да утвердит, да укрепит, да оснует (1Пет.5:10).

Кроме же сего приписывать непогрешимость епископам, не будет согласовать с Христовым предостережением своих Апостолов: Вы есте соль земли, аще же соль обуяет, чим осолится (Мф.5:13). И еще: Кто есть верный раб и мудрый, егоже поставит Господь над челядию своею, даяти во время житомерие (Лк.2:22)? и прямо воспротиворечит его же предсказанию: Егда узрите мерзость запустения, реченную Даниилом пророком, стоящую на месте святе (Мф.24:15), и следующему откровению Иоанна Богослова: И видих, егда (агнец Божий в книзе запечатленной седмию печатьми) отверзе шестую печать, и се бысть трус велий, и солнце мрачно бысть, яко вретище власяно, и луна бысть яко кровь: и звезды небесные падоша на землю, якоже смоковница отметает пупы своя от ветра велика движима (Откр.6:12–13).

А каким образом будет возможно очиститься и освятиться епископам, аще случится увлечься им в каковый либо соблазн развращения? На это блаженный Иероним из самого того же Апокалипсиса приводит доказательство. Ангелу Ефеса, говорит он, вменяется в вину оставленная любовь. Ангелу пергамской церкви делается упрек за ядение идоложертвенного и за учение николаитов. У ангела фиатирского порицается пророчица Иезавель, пища идолов и любодеяния. И однако же всех их Господь увещавает к покаянию под угрозою только наказания, если не обратятся. Не побуждал бы он их к покаянию, если бы не прощал кающихся. Сказал ли он, чтобы крещенные в николаитской вере были перекрещены, или чтобы возложены были руки на тех, которые в то время между пергамлян так веровали, которые держались учения Валаамова? Нисколько, но говорит: покайся: аще ли ни, прииду тебе скоро, и брань сотворю с тобою мечем уст моих (Откр.2:16; Иерон. част. 4, разговор против люцифериан стр. 89).

Итак, именуя церковь святою, мы научаемся тому, что совершенный в святости по исполнению закона в ней только один Господь наш Исус Христос, и что Он благодать освящения своего чрез посредство видимых знамений дарует уже и грешникам, которые, уверовав в освятителя своего обращаются от греха к исполнению евангельских заповедей, на каковую благодать хотя он и призывает весь род человеческий, однакоже не сподобляются ее не уверовавшие в него или пренебрегшие для освящения своего церковными таинствами, но надеющиеся заменить их какими-то другими своими добродетелями. И наконец, что и самое совершение церковных таинств хотя само по себе и благодатное посредство для освящения, но не освящает не имущих совершенной веры во Христа Сына Божия.

Разбор

Поскольку все потребные для нашего спасения средства дарованы Господом устроенной Им на земле церкви, и церковь с своим Создателем соединена неразрывно, так что, по Апостолу, тело церкви есть плоть от плоти и кость от костей Его: то святые отцы с исповеданием веры в Создателя церкви, Единородного Сына Божия, рожденного от Отца прежде всех век, определили исповедывать веру и в созданную Им церковь: верую во едину, святую, соборную и апостольскую церковь. Блаженный Симеон Фессалонитский, толкуя сии слова, пишет: „Почему говорится: во едину, святую, соборную и апостольскую церковь?“ Во едину (сказано) потому, что один Бог закона и благодати, что единою сделалась церковь ангелов и человеков, назданная на основании Апостол и Пророк, и что едина вера, едино крещение и един Христос, собравший ее, краеугольный камень и основание ее (Еф.4:5; 2:20). Святую – как освященную Духом и соединенную со Христом чрез крещение и миропомазание, священство, причащение и прочие таинства, – непорочную и обрученную Христу. Соборную – поскольку она собрана Христу от всех народов и обилует истинным ведением; поскольку, притом, предоснованная на Пророках, сооруженная на Апостолах, украшенная, утверждённая и возведенная к совершенству трудами и кровию мучеников, иерархов и подвижников, она в истине содержит ведение Троицы и исповедует вместе с Петром, как Сына Божия, предвозвещенного Христа, единого от Троицы воплотившегося. Апостольскую – так как она по преимуществу собрана, составлена и утверждена Апостолами, которые после Христа явились ее основателями и строителями: ибо все вместе Апостолы собрали от всех язык и всех народов стадо Господу всяческих и великому пастырю. Посему-то истинная церковь есть совокупность благочестивых в целом мире, равно как и соборная церковь есть собрание православных, исповедующих веру. Таким образом соборная церковь – это право исповедующие Христа вместе с Петром и прочими Апостолами. Церковь – потому, что собрана она от всех народов, утверждена на краеугольном камне – Христе, всецело соединена с ним и соблюдает Его веру“ (Симеона Солун. Толк. Симв. веры в русск. перев. часть 2, стр. 108 и 109). А в большом Катихизисе (лист 120) читается: „Вопрос: что есть церковь Божия? Ответ: церковь Божия есть собрание всех верных Божиих, иже непоколебимо держат едину православную веру и в любви пребывают, облобызают же учение Евангельское непоколебимое, и иже суть достойни приимати святые и божественные тайны, и иже суть под единою главою, Господем нашим Исус Христом, а под правлением совершенных святых, от него поставленных“. Отсюда ясно, что под именем церкви должно разуметь людей, содержащих православную веру, изложенную в слове Божием, соблюдающих закон евангельский и находящихся под управлением законно поставленных пастырей. А Швецов, вопреки сему, учит, акибы именуя церковь Божию святою, мы научаемся не тому, что церковь есть общество верующих в Иисуса Христа людей, а тому, что „Господь наш Иисус Христос, исполнив закон, достиг совершенной святости“, что „закон Божий всегда есть неизменен, и благодать Христова, оправдывающая нас, не изменится“. Итак, в учении о церкви он не следует Символу веры и учению святых отец.

Швецов говорит: „Господь наш Исус Христос, исполнив закон, данный человеку, достиг совершенной святости“. Но „достигается святость“ только людьми несовершенными, а Иисус Христос, истинный Бог наш, безгрешен, всесвят и всесовершен. Он исполнил закон единственно ради очищения рода человеческого от греха и преступления. Посему, говорить о достижении Иисусом Христом святости, не значит ли оскорблять всесовершенство, святость и величие Божие?

Швецов говорит, что „закон Божий хотя и не был исполняем долгое время до точного исполнителя его Иисуса Христа, однако от сего не изнемог в силе подати живот исполнителю своему“. Но если бы сам закон исполнителю своему подавал живот, то излишне было бы и искупление Спасителем рода человеческого. Для спасения же рода человеческого именно потребовалось снисшествие на землю Сына Божия, и для изведения праведных душ из ада Господь, по распятии своем, сходил в ад. Ясно, что закон исполнителям его не мог подавать живота. Апостол говорит: упразднистеся от Христа, иже законом оправдаетеся: от благодати отпадосте (Гал.5:4). Итак, о даровании живота законом Швецов учит несогласно священному писанию.

Швецов говорит, что „благодать Христова, освящающая верных, нисколько не ослабнет от того, хотя бы когда и никого не обрела могущих по достоинству вместити оную“. Этим, очевидно, он хочет доказать, что якобы может последовать в церкви, то есть в обществе верующих в Иисуса Христа людей, всеобщее отпадение от истинной веры, и благодать Божия, дарованная церкви, может оставаться праздною, за неимением людей, могущих принять оную. Эту неправую мысль он силится подтвердить словами Апостола: верно слово: аще бо с ним (Христом) в крещении умрохом, то с ним и оживем и проч. Но этими словами св. Апостол желал утвердить верующих в уповании на получение вечной жизни, как объясняет св. Златоуст, говоря: „Если мы участвуем со Христом в скорбях и страданиях, то ужели не будем участвовать с Ним в благах? Этого не сделал бы и человек, – чтобы, достигнув покоя, не принял в общение с собою того, кто решился вместе с ним страдать и умереть“ (Беседы Златоуст. на означен. слова апост.). Притом Швецов забыл слова того же Апостола, что всегда, до конца мира, будут исповедующие Христа: тому (Богу) слава в церкви о Христе Иисусе во вся роды века веком (Еф. зач. 123). „Добре тако рече, поясняет св. Златоуст, сия бо (то есть церковь) весть едина пребывати выну“ (Бесед. Злат. на означ. слова апост.). Итак, Швецов несправедливо сослался на св. Апостола Павла, якобы он учил, что все верующие во Христа могут отпасть от веры в Него. В этой своей неправде Швецов и сам сейчас же сознается. „Впрочем, говорит он, сие изречение Апостола показывает не то, что бы когда-либо было всеконечное отвержение от Христа или веры Его, но только предположительно говорит, хотя бы случилось и то, что̀ даже и случиться не может, и тогда бы дарованная Христом святость церкви уничтожиться не могла“. Но когда, по словам самого Швецова, приведенное им изречение Апостола не доказывает отвержения от Христа всей церкви, то есть всех верующих в него людей, то зачем же Швецов и ссылается на это изречение, выводя из него не принадлежащий ему смысл? и как он предполагает то, чего, по его собственным словам, „и случиться не может?“ И если бы церковь уничтожилась, если бы не осталось право верующих и благочестно живущих людей, то в чем проявляла бы себя святость, дарованная Господом церкви?

Оболгав святого Апостола, якобы он утверждает всеобщее уклонение церкви от истинной веры во Христа, и сам сознавшись в этой своей лжи, Швецов начинает говорить новую ложь, – утверждает, якобы самый главный член церкви, епископство, во всей его совокупности, может отпасть от истинного учения православной веры, и будто церковь может остаться и существовать без православного епископства, нисколько не теряя своей святости. Повторим его слова: „Правда, некоторые на основании словес того же Апостола: да увеси, како подобает в дому Божии жити, яже есть церковь Бога жива, столп и утверждение истины (1Тим.3:15), и еще: Христос возлюби церковь, и себе предаде за ню, да освятит ю, очистив банею водною в глаголе: да представит ю себе славну церковь, неимущу скверны, или порока, или нечто от таковых, но да будет свята и непорочна (Еф.5:25, 27), утверждают, будто бы святость церкви должна быть в непрерывном целого ряда преемстве апостольских наместников епископов, ни в чем не погрешающих относительно учения православной веры. Но указанные слова Апостола не могут быть основанием сему утверждению (то есть, что преемственное, не погрешающее в вере епископство в церкви имеет вечное пребывание и без епископства истинная церковь быть и существовать не может). Святый Иоанн Златоуст, объясняя слова о церкви Бога жива, говорит: „Храм этот не таков, каким был прежний иудейский, ибо сим объемлются вера и проповедь, потому что истина есть столп и утверждение церкви“. Но в приведенных словах святого апостола Павла и святого Златоуста есть ли хотя косвенный намек на то, что будто бы в церкви непрерывный, преемственный ряд епископов уклонится от чистоты православия в еретичество, при чем святость церкви нимало не умалится? Они свидетельствуют напротив о всегдашнем существовании в церкви преемственного чина епископского. „В этом храме, – говорит Златоуст, то есть в новозаветной церкви, – объемлются вера и проповедь“, значит должны быть проповедники веры, а дело проповеди сам Господь поручил Апостолам, следовательно и их преемникам епископам, сказав им: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам: и се Аз с вами есмь, во вся дни до скончания века (Мф. зач. 116). Итак, по Христову словеси преемники Апостолов, епископы, будут существовать до скончания века. А святый Златоуст и прямо говорит: „не может бо церковь без епископа быти“ (Маргар. в житии Златоуста). Швецов же, ссылаясь на Златоуста, осмеливается лживо утверждает, что якобы и без православного епископства церковь существовать может. Святый Златоуст говорит: „Как голова, находясь выше всего, не только есть начало и власть, но и корень, ибо нервы, управляющие телом, исходя из ней, и произрастая из самого мозга, и оживляясь духом, таким образом управляют всем животным составом: так и апостольство не только стоит выше, как начало и власть, прочих дарований, но и, сосредоточивая, содержит в себе корни всех их. Если бы апостольство (а место Апостолов занимают епископы) прекратилось, то все расстроилось бы и разрушилось“. Так учит св. Златоуст; а Швецов, лживо ссылаясь на того же Златоуста, утверждает напротив, что акибы и без епископства святость церкви нисколько не умалится. Так он лжет на святых Божиих!

Швецов приводит слова преподобного Максима Исповедника: „Христос Господь кафолическою церковию нарече быти правое и спасенное веры исповедание“ (Чет. Мин. Генв. 21). Слова эти Швецов приводит в том значении, что будто бы церковь состоит из одного правого исповедания веры, без исповедующих ее людей. Но вера не есть что-то отдельное от человека, а происходит от сердца и исповедуется устами человека: сердцем убо веруется в правду, усты же исповедуется во спасение. Значит содержащие „правое и спасенное исповедание веры“, – люди, право верующие во Иисуса Христа, – они и суть церковь Богом созданная, по учению и преподобного Максима, на которого поэтому Швецов сослался так же напрасно, как и на святого Златоуста.

Святый Апостол Павел говорит: Христос возлюби церковь, и себе предаде за ню: да освятит ю, очистив банею водною в глаголе, да представит ю себе славну церковь, не имущу скверны, или порока, или нечто от таковых, но да будет свята и непорочна. „Значит она была нечиста, – замечает на это святый Златоуст, – значит на ней были грязные пятна, была безобразна и ничего не стоила... банею омывает ее нечистоту. В глаголе, говорит. Каком? Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. И не только украсил ее, но и сделал славною, не имеющею скверны, или порока, или нечто от таковых“ (Бес. Златоуста на посл. к Ефес.). Итак, церковь омыта, чиста и непорочна; а Швецов тщится опорочить ее, чтобы доказать возможность падения всего чина епископского, и, извращая приведенные слова Апостола и св. Златоуста, говорит: „слова Апостола по изъяснению Златоуста существенную святость церкви относят к глаголу Божию, освящающему нас в крещении“. Но глагол Божий кому препоручено произносить и кем произносится? Не служителями ли церкви, от епископов поставляемыми?

Швецов говорит в заключение: „непогрешимость есть собственность одного Христа Бога нашего“. Но Господь непогрешим и свят по существу своему; а созданная Им церковь свята и непогрешима по дарованной ей благодати.

Далее Швецов утверждает, что якобы учить о всегдашней непогрешимости в вере епископов, значило бы противоречить свидетельству святого Апостола Павла, якобы предрекшего о падении епископов. Он приводит именно следующие слова Апостола: Внимайте убо себе и всему стаду, в немже вас Дух Святый постави епископы, пасти церковь Господа и Бога, юже стяжа кровию своею. Аз бо вем сие, яко по отшествии моем внидут волцы тяжцы в вас, не щадящий стада. И от вас самех восстанут мужие, глаголющий развращенная, еже отторгати ученики в след себе. Сего ради бдите... и ныне предаю вас, братие, Богови и слову благодати Его, могущему наздати вас и дати вам наследие во освященных всех (Деян. гл. 20, ст. 28, 32). Но Апостол не сказал: „все вы будете глаголати развращенная“, а говорит: от вас самих восстанут мужие, глаголющий развращенная, то есть будут говорить развращенная только некоторые из пастырей, а не все; прочие, напротив, останутся верны Христову и апостольскому учению. Швецов же превратно толкует слова Апостола в том смысле, что якобы все епископы могут уклониться из православия в учение развращенное.

Еще, в доказательство того, что будто бы все богоучрежденное епископство может сделаться солию обуялою, Швецов, подобно беспоповцам, приводит слова Христовы: вы есте соль земли; аще же соль обуяет чим осолится? И еще: егда узрите мерзость запустения, реченную Даниилом пророком, стоящую на месте святе и проч. В замечании на 8-е „показание“ Швецова мы уже объяснили, что слова эти должны быть понимаемы не так, как понимает их Швецов вместе с беспоповцами. Здесь укажем только, как он противоречит сам себе. В книге „Истинность старообрядствующей иерархии“ он уверял беглопоповцев, что под мерзостию запустения, стоящею на месте святе, должно разуметь древний иерусалимский храм иудейский; а в книге „Показание погрешностей новообрядствующей церкви против святого Евангелия“, которую мы подвергаем разбору, утверждает, что под местом святым, спустошенным мерзостию запустения, должно разуметь церковь Грекороссийскую; здесь же, в книге „Оправдание старообрядствующей Христовой церкви“ утверждает уже, что будто бы означенные слова сказаны Иисусом Христом о всей созданной Им церкви, имеющей будто бы быть опустошенною мерзостию запустения, и не стыдится приводить их во свидетельство о могущем последовать будто бы всеобщем отступлении от православия чина епископского. Так Швецов, нечествуя, противоречит даже сам себе!

Утверждая возможность падения в церкви Богоучрежденного епископства, Швецов тщится доказать и возможность восстановления его из падения в первобытное состояние. Он говорит: „а каким образом будет возможно очиститься и освятиться епископам, аще случится увлечься им в каковый либо соблазн развращения, на это блаженный Иероним приводит доказательство из Апокалипсиса: „Ангелу Ефеса, говорит он, вменяется в вину оставленная любовь, ангелу пергамской церкви делается упрек за ядение идоложертвенного и за учение николаитов... и однакоже всех их Господь увещевает к покаянию под угрозою только наказания, если не обратятся“. Но ангел, или предстоятель церкви ефесской, укоряется не за ересь, а только за то, что не имеет той любви ко Христу, какую имел в начале; и ангел, или предстоятель церкви пергамской упрекается не за содержание ереси, а только за неисполнение своей обязанности – духовным мечем (то есть словом Божиим) истреблять еретиков и раскольников, – ибо он терпел в своей церкви людей, державшихся ереси николаитской; за это же самое упрекается и предстоятель фиатирские церкви, о котором сказано в Апокалипсисе: Вем твоя дела, и любовь, и службу, и веру, и терпение твое, и дела твоя, и последняя больше первых. По имам на тя мало, яко оставлявши жене Иезавели, глаголюшей себе быти пророчицу, учити и льстити моя рабы, любодействовати, и снести жертву идольскую (Откр.2:19–20). Блаженный Андрей архиепископ Кесарийский слова сии толкует так: „Вем дела твоя – хотя по причине веры и служения, благодушие вашего и терпения похваляю вас, но справедливо и порицаю вас, потому что ереси николаитов (в переносном смысле называемой Иезавелью, по причине нечестия и нечистоты) дозволяете открыто действовать, так что для рабов моих, по простоте знания, служит она соблазном и увлекает их к идоложертвенному, от чего прекрасно отреклись они прежде. Ее обуздать должны вы, потому что, возбуждаемая лукавым духом, она считает себя пророчествующею“ (Толк. Апок. изд. Брат. св. Петра). Итак предстоятели упомянутых церквей не уклонялись из православия в ересь, а виновны были только в том, что не исполняли своей обязанности в отношении к раскольникам и еретикам: поэтому Божие долготерпение и призывает их к покаянию. Итак, сказанное в Апокалипсисе о предстоятелях мало-азийских церквей не может подтверждать мысли Швецова о возможности отпадения от православия и потом восстановления и очищения всего епископского чина.

Таким образом Швецов своим странным учением о возможности падения и восстановления всего чина епископского в церкви Христовой не только не защитил, но и до конца изобличил глаголемую церковь старообрядцев, не имевшую двести лет епископского чина и якобы восстановившую оный чрез вступление в раскол беглого митрополита Амвросия, – изобличил ее в неимении существенного свойства истинной церкви Христовой, каковою она и не может именоваться.

Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 96–101)

Именуя церковь соборною и апостольскою мы научаемся тому, что Божий закон я благодать Исуса Христа состоят не только в одном едемском и синайском законодательстве и евангельской проповеди, но равно и во всех других Богооткровениях, повелениях и предсказаниях, бывших к патриархальным праотцам и подзаконным пророкам. А также они содержатся и во всех уяснениях и изысканиях правды Божией от святых Апостол и их наместников православных епископов и преподобных отец наших, существующих в новоблагодатной церкви во вся времена. Хотя едемско-синайское законодательство и проповедь святого Евангелия и без сего были самосовершенны, как их всегда могут понимать чистии сердцем. Но для огрубевшего ума человеку необходимы были и все последи бываемые Богооткровения, поведения и уяснения, как бы какое дополнение к тому же Божественному законодательству и Аристовой благодати. Ибо без сего человек, при встрече разных обстоятельств, очень бы легко мог совсем забыть не только о законе Божием и благодати Христовой, но даже и о самом существовании единого истинного Бога. Конечно Богу были известны все имущие быть разные приключения, бываемые в мире сем, еще прежде сотворения оного, и Он тогда же предопредил на всякий случай свое наставление. Но сразу все это открыть невместимо было для человека, якоже объясни сие Христос ученикам своим, глаголя: еще много имам глаголати вам, но не можете носити ныне. Егда же приидет он (его же послю вам от Отца) дух истинный наставит вы на всяку истину: не от себе бо глаголати имать, но елика аще услышит, глаголати имать, и грядущая возвестит вам, он мя прославит, яко от моего приимет и возвестит вам (Ин.16:13, 14). Впоследствии же святии Апостоли и действительно по многим случаям встречали недоумения, но под руководством умудряющего их духа они повсюду отыскивали сущую истину их спасительной проповеди святого Евангелия, и во всяком таковом отыскании они слышали Христа, внутренно им глаголющего, якоже св. Апостол Павел, свидетельствуя сие, коринфяном глаголет : понеже ищете искушения глаголющего во мне Христа (2Кор.13:3). А так как святии Апостоли не встретили лично всех тех обстоятельств, с которыми святая церковь встречается в продолжение настоящего века, а потому и они не могли предрешить подробно всех могущих возрождатися в ней недоумений, но каждое из них более определенно решается в свое время от сущих наместников святых Апостол и всех православных христиан. И посему явно, что и чрез них всех до скончания века во всяком уяснении сущей истины домостроительства Христова будет глаголати Христос. А что в домостроительстве Христа много было сокровенного, об этом свидетельствует возлюбленный ученик Его, в заключении своего благовестия, глаголя: суть же и ина многа, яже сотвори Исус, яже аще бы но единому писана быша, ни самому, мню, всему миру вместити пишемых книг, аминь (Ин.21:25).

Итак мы, веруя в соборную и апостольскую церковь, веруем во все частные Богооткровения, которые содержатся в канонических книгах Ветхого Завета, слушаем учения святых Апостолов и наместников их православных епископов, и благопокорно приемлем определения святых седми вселенских и девяти поместных соборов, которые были между собою вполне согласны, а потому и принимаются беспрекословно от всех христиан всей вселенной вравне, как и самое святое Евангелие (Матф., правильник л. 2, и Кормчая преди правил св. Апостол). По следующему Христову ко ученикам своим изречению: слушаяй вас, мене слушает (Лк.10:16), мы остаемся обязанными слушать всех Апостолов и их наместников в слове истинного учения их, как и самого Христа. Но иногда одним лицом по некоторым вопросам истина и не вполне верно постигается. Посему проповедники слова Божия при своих уяснениях оному согласием своим с другими проповедниками того же спасительного благовестия, свидетельствуются во своей истине, по реченному: яко да при устех двою или триех свидетелей станет всяк глагол (Мф.18:16). И еще: идеже бо еста два или трие (рече Христос) собрани во имя мое, ту есмь посреде их (там же ст. 20). Но если Христос, в среде двух или триех собранных о имени Его пребывает, то очевидно, чем будет более собранных о имени Господа, тем и Христос ощутительнее обрящется в них. Святии Апостоли, 37 правилом завещавая дважды в лето в каждой области собиратися на собор епископам, сим соборам предоставили право решать всякое вопрошение, состязание и прекословие церковцое, как о сем выражается Аристин в толковании на 5-е правило первого вселенского собора. Итак, если соборные постановления стоят выше рассуждений частных лиц, то явно есть, что и большие соборы должны превосходить меньших, посему и предпочитаются вселенские соборы поместным. Впрочем, такое предпочтение в соборах усматривается только тогда, когда ни в большем ни в меньшем соборе не искажается сущая Господня истина. Ибо собор соединения тако о сем возглашает: Всяк собор, последуяй прежде его (бывшим) святым собором, свят есть: не последуяй же... не свят, но и сквернен есть и отвержен (Кормч. гл. 71 л. 641). И посему святая церковь иногда приемлет в свое руководство определения и постановления многих и небольших поместных соборов, а иногда отвергает даже и такие соборы, которые придавали себе наименование вселенских, каковы были один при Константии во Аримине и Селевкии, в числе 600 епископов, другой при царе Константине Копрониме в Константинополе, в числе 338 епископов, и третий у папы Евгения во Флоренции.

А большой Катихизис о сем выражается так: веруем во едину, святую, соборную и апостольскую церковь, сиречь уповаем на учения и догматы святых вселенских соборов, а не в люди верим. И еще: се есть церковь соборная, яже всему Евангелию и всему учению вселенских соборов верует, а не части. Се есть церковь соборная, яже не верует веру умышленную, ниже держит тайны от единого, коего человека уставленные, но се верует, и на се уповает, еже Господь Бог предаде и весь мир соборне похвали и прият.

Разбор

Созданную Господом церковь святые отцы в Символе веры именовали соборною потому, что она от многих языков собрана, а не от одного. О собрании церкви от различных языков первый предсказал патриарх Иаков, назвав Христа чаянием языков (Быт. гл. 49), а не языка единого. И пророк Давид говорит: помянутся и обратятся ко Господу вси концы земли, и поклонятся пред ним вся отечествия язык (Пс. 21). И Исаия глаголет: и будет в день оный корень Иессеов, и восстаяй владети языки, на того язы́цы уповании будут (гл. 11). Наконец, сам Господь, посылая Апостолов на проповедь, сказал: шедше, научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф. зач. 116). И святые Апостолы, по повелению Господа, действительно, проповедали Христа всем языкам, начав проповедь свою в самый день сошествия Святого Духа: тогда же уверовали и вступили в исполнение церковное люди от различных языков. И с течением времени люди от разных языков вступали в церковь, так что вселенская церковь никогда не заключалась в одном языке. Напротив, глаголемая церковь старообрядцев состоит из части одного народа русского, и потому не может быть названа соборною церковию. „Церковь соборною называется потому, пишет Кирилл Иерусалимский, что находится по всей вселенной, от концов земли до концов ея, что повсеместно и вполне преподает все то учение, которое должны знать люди, учение о вещах видимых и невидимых, небесных и земных, что весь род человеческий приводит к истинной вере, начальников и подчиненных, ученых и простых людей, и что повсеместно врачует и исцеляет все роды грехов, душою и телом содеваемых, имеет в себе всякий вид совершенства, являющегося в делах, словах и во всяких духовных дарованиях“ (Огласит. поучен. 18). А именуемая церковь старообрядцев не „находится по всей вселенной, от концов, земли и до концов ея“ не имеет проповеди благовестия во всем мире, чтобы привести весь род человеческий „к истинной вере“ во Христа, не имеет вида совершенства, лишена „духовных дарований“, преемственно передаваемых от Христа, да и цель у глаголемой церкви старообрядцев направлена не к приведению язычников к вере во Христа, как заповедал Христос, а к отторжению верующих во Христа чад Грекороссийской церкви и к научению их веровать в персты и другие обряды, как в догматы веры. Итак, она не имеет существенных свойств соборной церкви, потому быть и именоваться таковою не может.

Швецов справедливо говорит: „Иногда одним лицом по некоторым вопросам истина и не вполне верно постигаемся, посему проповедники слова Божия, при своих уяснениях оному согласием своим с другими проповедниками того же спасительного благовестия свидетельствуются во всей истине, по реченному: яко да при устех двою или триех свидетелей станет всяк глагол“ (Мф.18:16). Этими словами Швецов доказывает существование в церкви соборного судилища пастырей церкви. Действительно, во святой церкви, от времен апостольских, для решения возникавших недоумений догматических, или вопросов церковного управления и благочиния, всегда составлялись соборы епископов и на них разрешались недоумения, издавались церковные постановления. Итак во святой церкви главное правление и судилище, решения которого должны иметь полную силу, составляет собор пастырей. Аще (согрешивший брат) не послушает их (то есть свидетелей), повеждь церкви (то есть общему суду церковных представителей). Аще же и церковь преслушает, буди тебе яко язычник и мытарь (Мф. зач. 75). Но в глаголемой церкви старообрядцев вовсе не имелось упоминаемых Швецовым „проповедников слова Божия“, епископов, – очень краткое время был у них один епископ, Павел Коломенский, но и он, по не имению „других проповедников“ – епископов, ни с кем совещаться, как выражается Швецов, для уяснения истины не мог. С лишением проповедников спасительного учения, епископов, церковь старообрядцев, по признанию самого Швецова, лишилась способности уяснять истину, не имела власти кого-либо судить и осуждать, и значит называться соборною церковию не может.

Не может она называться и церковию апостольскою. Апостольскою церковь именуется по устройству ее от святых Апостолов, ибо чрез Апостолов она распространилась и утвердилась во вселенной: наздани бывше на основании Апостол и пророк, сущу краеугольну самому Иисусу Христу (Еф.2:20). Особенно же потому церковь именуется апостольскою, что содержит преемственное апостольское рукоположение, чрез которое сохраняется непрерывный ряд пастырей и учителей и совершаются седмь Богом установленных для нашего спасения и освящения таинств. Святый Ириней, противопоставляя православную церковь обществу еретиков, пишет: „мы можем перечислить тех, кои, от Апостолов поставлены епископами в церкви, и преемников их даже до нас“. Тертуллиан говорит, обращаясь к еретикам: „пусть покажут начало своих церквей и объявят ряд своих епископов, который бы продолжался с таким преемством, чтобы первый их епископ имел своим виновником кого-либо из Апостолов, или мужей апостольских“ (О давности еретик. гл. 23). Ясно, что существование преемственной иерархии Ириней и Тертуллиан считают необходимою принадлежностию истинной церкви Христовой, свидетельством ее истинности; напротив, даже временное отсутствие такой иерархии в каком либо обществе считают явным признаком его незаконности, хотя бы в обществе этом и появились, после прервания апостольской преемственности, какие-либо епископы, о чем ясно свидетельствует тот же святый Ириней: „должно, говорит он, повиноваться презвитерам, находящимся в церкви и происходящим преемственно от Апостолов и, по благословению Отца, вместе с преемством епископства получившим истинные дары; прочих же, кои получили презвитерство не по таковому преемству и собираются во всяком месте, тех считает людьми подозрительными, еретиками и злонамеренными отступниками, горделивыми, самолюбивыми, делающими это ради прибытка, для суетной славы“ (Книга 4, против ерес. гл. 26). Но в обществе старообрядцев преемственное апостольское рукоположение, по сознанию самих Швецова и Перетрухина, было прекращено, никто не имел власти или дара Святого Духа поставить даже низшего причетника, и этим ясно свидетельствуется незаконность и безблагодатность именуемой старообрядческой церкви, ее беглых попов и беглого митрополита, которые должны быть отнесены именно к числу тех, кого святый Ириней именует людьми подозрительными, злонамеренными отступниками.

Ясно таким образом, что глаголемая церковь старообрядцев не может быть и называться святою соборною апостольскою церковию, исповедуемою в Символе веры. Святою она не может именоваться потому, что лишена благодатных даров Святого Духа, от Господа ниспосланных святой Его церкви; соборною не может быть потому, что вопреки предречениям о церкви св. пророков и указанию самого Христа, она состоит только из части одного языка русского, а не из разных языков, и не имеет соборного судилища пастырей; апостольскою не может именоваться потому, что не имеет непрерывного апостольского преемства хиротонии, или совершения таинства священства, и существующая теперь в обществе старообрядцев хиротония получила начало не по преемству от Христа чрез Апостолов, а от беглого митрополита Амвросия. Напротив, церковь Грекороссийская имеет все свойства святой соборной апостольской церкви: в ней имеется непрекращаемый источник благодатных даров Святого Духа, от которого, по словам самого Швецова с Перетрухиным, поток благодати приняло якобы и само общество старообрядцев, и потому она есть святая; она собрана и состоит не из одного языка, но от многих, имеет суд собора епископов, и потому есть соборная; в ней сохраняется непрерывная от Апостолов преемственность священнодействия, власти и суда, и потому она есть церковь апостольская. Посему содержащееся в Символе веры исповедание: „верую во едину святую соборную и апостольскую церковь“, относится прямо к ней, а не к обществу старообрядцев, как несправедливо силится доказать Швецов.

Швецов говорит: „Веруя в соборную и апостольскую церковь, мы веруем во все частные богооткровения, которые содержатся в канонических книгах Ветхого Завета, слушаем учения святых Апостолов и наместников их православных епископов, и благопокорно приемлем определения святых седми вселенских и девяти поместных соборов, которые были между собою вполне согласны, а потому и принимаются беспрекословно от всех христиан всей вселенной вравне, как и самое святое Евангелие“. Этим, очевидно, Швецов хочет сказать, что будто бы учение святых Апостол и определения святых соборов составляют церковь, о которой говорится в Символе веры. Но учение святыми Апостолами предлагалось в назидание церкви, т. е. верующих во Иисуса Христа людей, и правила на вселенских и поместных соборах излагались святыми отцами для руководства церкви, как напр. правило поставлять епископа двум или трем епископам (смот. 1 пр. св. Апост.), суд над епископом производить двенадцати епископам и проч. (см. 12 правило Карфаг. собора). Ясно, что учение святых Апостол и определения соборов назначались для церкви, а не сами составляют церковь. „Церковь Божия, по определению, изложенному в Великом Катихизисе, есть собрание всех верных Божиих... иже суть под единою главою Господем нашим Исус Христом, а под правлением совершенных святых от него поставленных“ (гл. 25). А Швецов признает напротив церковию самое учение веры без содержащих оное людей.

Швецов похваляется, что он и защищаемое им общество поповцев во всем „слушаются учения святых Апостолов и наместников их – православных епископов“. Неправда, – старообрядцы не только не слушают учения святых Апостол и их наместников – епископов, но и прямо противятся ему. 39 апостольское правило говорит: „без воли епископа своего презвитери или диакони да не творят ничтоже, тому бо суть поручени людие Господни“; а беглые попы старообрядцев, вопреки сего апостольского правила, священнодействовали самовольно, без воли своих епископов. Апостольское правило учит, что епископу поручени суть людие Господни; а старообрядцы напротив сами себя поручили пасению бежавших от церкви попов и беглого митрополита, с происшедшим от него ложным священством. 6-е правило Гангрского собора говорит: „аще кто кроме соборные церкве о себе собирается и, не радя о церкви, церковная хощет творити, не сущу с ним презвитеру, по воли епископли, да будет проклят“: а старообрядцы, вопреки сего правила, кроме соборные церкви о себе собирались с презвитерами не по воли епископли, чем и подлагали себя под проклятия святых отец. Вселенский учитель святый Иоанн Златоуст глаголет: „не может церковь без епископа быти“ (Маргар. в житии его); а старообрядцы утверждают напротив, якобы церковь Христова может лишиться православного епископства, может быть и существовать без чина епископского. Блаженный Симеон Фессалонитский пишет: „без архиерейства ниже жертвенник будет, ниже хиротония, ниже миро святое, ниже крещение, ниже убо христиане: чрез тое убо истинное христианство, и Христовы чрез тое все таинства“ (гл. 77); а старообрядцы утверждают напротив, якобы все это может быть и без православного епископства. Именуемая старообрядческая церковь не имеет полной веры и в самое святое Евангелие. Она не верует в исполнение Божиих обетований о неодоленности церкви, ибо допускает возможность оскудения в церкви благодати рукоположения и действительное оскудение оной на известное время; она допускает возможность восполнения в церкви оскудевших даров благодати Святого Духа чрез рукоположение еретиков, к числу которых, по их мнению, принадлежал и Амвросий, когда был греческим митрополитом. Если бы церковь старообрядцев всецело веровала во святое Евангелие, то, будучи неполною, вратами адовыми одоленною, скудствовавшею в дарах благодати Святого Духа, не выдавала бы себя за истинную церковь Христову, о которой сам Божественный Основатель ее сказал: и врата адова не одолеют ей. Посему приведенные Швецовым слова Большого Катихизиса: „се есть церковь соборная, яже всему Евангелию и всему учению вселенских соборов верует, а не части“, служат не защищением, а прямым обличением именуемой старообрядческой церкви, верующей не всему святому Евангелию и не всему учению вселенских соборов.

Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 111–113)

Вопрос. Что суть врата адова, и каким образом они не одолеют церковь Божию?

Ответ. Чтобы определить, что такое врата адова, прежде нужно усвоить, какое понятие содержится в слове ад? Но это слово разумеется не в одном значении. По церковному словарю П. Алексиева оно означает: 1) гроб, 2) место вечного мучения, уготованное непокаявшимся грешникам, 3) самые муки, кои для нестерпимости уподобляются адовым, 4) самое нижнее место, которое противополагается небу. А по Большому Катихизису, ад есть незнаемое место. Итак, на основании сего, за понятие ада можно сказать следующее: ад есть самая резкая противоположность Божиего добра. Итак, если человек создание Божие от земли есть добро, то гроб, претворяющий его паки в землю, есть ад. Если вечный свет и райское блаженство есть добро, то вечная тма и скорбь есть ад. И если царствие Божие, по высоким божественным созерцаниям, внутрь нас пребывает, то всеконечное забвение о Боге есть ад, по реченному пророком: во аде же кто исповистьтися (Пс.6:6).

Итак, если ад есть противоположность добра, то явно, что все низводящее от добра есть врата адова. В Благовестнике адовыми вратами называются гонители, еретики и грехи, ибо первые усиливаются уничтожить веру во Христа своим мучительством, вторые искажают евангельскую проповедь своим лжеучением, а третьи увлекают человека в преступление правды Божией своею прелестию. Но как закон Господень есть непорочен, по словеси святого псалмопевца, обращаяй душя, свидетельство Господне верно, умудряя младенца. Оправдания Господня права, веселящая сердца: заповедь Господня светла просвещающи очи. Страх Господень чист пребывая в век века. Судьбы Господни истинны, оправданны вкупе, и вожделенны паче злата и камене честна многа, и слаждьша паче меда и сота (Пс.18:8–12), то и не может никогда быть того, чтобы закон Господень в роде человеческом не находил себе искренних рачителей, умудряющихся в верном свидетельстве Господнем, и помнящих пребывающий в век чистый страх Господень. И посему убо, если врата адова мучительским гонением восстанут на церковь Христову, то не могут никогда того достигнуть, чтобы истребить всех рачителей закона Божия, готовых жертвовать за него животом своим.

А если они вооружатся на церковь лжеучением еретическим, то и здесь не одержат такой победы, чтобы когда-либо не могли встретить себе правильного обличения, если не от пастырей церковных, то хотя от младенцев, умудряемых верным свидетельством Господним.

И наконец, они хотя и всегда нападают на церковь грехами, однакоже и отсюда церкви никогда не одолевают. Ибо и в среде согрешающих чадах Христовой церкви никогда не будет забвен в конец чистый страх Господень, чрез который всякий грешник покаяния ради может уклонитися от зла, грехами ему уготованного.

Итак, врата адовы во всех своих видах никогда в конец не могут одолети церковь Христову.

Разбор

Выше, в рассмотренных мною пунктах, Швецов утверждал, что „все верующие в Христа, которые носят на себе наименование церкви его (Христовой), должны сознавать себя грешниками“ и что „приписывать непогрешимость людям, составляющим церковь Христову, значит прямо противоречить Христу, пришедшему призвати грешники на покаяние“, он обвинял церковь Грекороссийскую в погрешности против святого Евангелия за исповедание ею веры в церковь кафолическую, православную, имущую всегда пребывать в непогрешимости, или за содержание веры в неоскудное пребывание до конца мира право верующих людей.

А здесь сам же, вопреки всему этому, признает, согласно учению церкви православной, „что не может никогда быть того, чтобы закон Господень в роде человеческом не находил себе искренних рачителей, умудряющихся в верном свидетельстве Господнем“, и если врата адова, – гонители, еретики и грехи, – восстанут на церковь Христову, то „не могут никогда того достигнуть, чтобы истребить всех рачителей закона Божиа, готовых жертвовать за него животом своим“... И даже „в среде согрешающих чадах Христовой церкви никогда не будет забвен в конец чистый страх Господень, чрез который всякий грешник покаяния ради может уклонитися от зла, грехами ему уготованного“. Итак по выраженному здесь учению Швецова, всегда будет видимое неоскудное пребывание право верующих в Иисуса Христа людей, или, что̀ то же самое, церковь Христова всегда будет существовать непогрешимою в содержании правой веры, и следовательно всегда будет существовать в ней Богом установленное таинство покаяния, чрез которое только и может всякий грешник получить прощение в содеянных им грехопадениях. Но имя правоверующих христиан, по свидетельству св. отцев, получается только помощию дара священства: „помощию великого дара священства, – говорит св. Феодор Студит, – мы получаем имя христиан, так что без него мы можем впасть в язычество“ (твор. Феод. Студ. ч.1, стр. 314); „без священства никто не может ни сделаться христианином, ни иметь освящения, ни сподобиться общения с Богом“ говорит другой св. отец. (Сим. Фессал. отв. на вопр.). И таинство покаяния, как и все прочие таинства, может быть совершаемо только лицами получившими дар благодати священства в таинстве хиротонии. Посему-то и сказано святыми отцами, что без епископа, который один имеет власть совершать хиротонию, не может быть и христиан, составляющих церковь Христову: „без епископа ниже христиане“ (Сим. Сол. гл. 77). В обществе же старообрядцев, по собственному признанию Швецова, чин православного епископства прекратился, дара благодати священства на поставление пастырей общество старообрядцев не имело; а без сего дара не могло быть совершения и таинства покаяния, равно как прочих таинств; не могло быть и самых право верующих христиан: „без епископа ниже христиане“. Значит церковь старообрядцев не была полною, вратами адовыми неодоленною, каковое качество тщится присвоить ей Швецов. Если бы она была неодоленною и имела полную сокровищницу благодатных даров Святого Духа, то не имела бы надобности обращаться к церкви Грекороссийской, чтобы от нее сманивать за деньги иереев, не было бы надобности и белокриницким инокам, Павлу и Алимпию, предпринимать путешествие на дальний восток для отыскания себе архиерея. Обращение старообрядцев к иереям церкви Грекороссийской и к самому Амвросию с просьбою перейти к ним для совершения самонужнейших христианских треб, ясно свидетельствует, что церковь старообрядцев была оскудевшею в благодатных дарах Святого Духа, от врат адовых одоленною, и что Швецов несправедливо присвоивает ей наименование церкви, от врат адовых неодоленной.

Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 113–114)

Вопрос. Справедливо ли говорят, что во уклонении в развращение истинного церковного благочестия всех епископов, со времени Московского патриарха Никона, церковь Христова была от врат адовых одоленною?

Ответ. Несправедливо. Ибо указанное развращение иерархов в святоцерковном благочестии еще не могло сделать того, чтобы когда-либо древлецерковное благочестие всеми было также отвергнуто: но всегда являлись по оном и такие стойкие ревнители, что не отказывались даже и самым животом своим сие засвидетельствовать, и не только одни простые христиане, но многие даже и священные лица выдерживали такое свидетельство. И посему, если в оном неистовстве иерархов на древлецерковное благочестие было востание адовых врат на церковь, то в неуничтожимости древлецерковного благочестия и доныне есть явная для всех неодоленность Христовой церкви.

Разбор

Швецов утверждает, что якобы во время патриарха Никона все епископы церкви вселенской уклонились от церковного благочестия в учение развращенное, и церковь осталась существовать без чина епископского. Но ни при Никоне, ни после него, на московских соборах не участвовали все епископы церкви вселенской, да и те епископы“ которые участвовали на московских соборах при Никоне и после него, имели на сих соборах рассуждение об исправлении книг и некоторых обрядов, а не о догматах веры, или благочестия, и потому отпасть от благочестия, или нарушить догматы веры не могли. Итак со времени московских соборов церковь не осталась и не могла остаться без чина епископского, и епископы не уклонялись на сих соборах в „развращение благочестия“, как несправедливо утверждает Швецов. Благочестием, или догматами веры он, очевидно, называет двуперстие, двоение аллилуиа и проч., о чем и были рассуждения на упомянутых соборах. Но персты, двоение аллилуиа и проч. принадлежат только к числу способов выражения благочестия употребляющими их, а сами по себе не суть благочестие, или вера. Именуя не исповедуемое перстами, а самые персты благочестием, или верою, Швецов сам вводит в церковь новые догматы веры, – догмат двуперстия, догмат двоения аллилуии, догмат хождения посолонь и проч., – исповедует веру в персты. Но таковые нововводители непреподанной Богом веры строго осуждены церковию на вселенских соборах и преданы отлучению и проклятию (См. 1 прав. шест. всел. соб.).

Швецов говорит: „развращение всех иерархов в святоцерковном благочестии (бывшее якобы при патриархе Никоне) еще не могло сделать того, чтобы когда либо древлецерковное благочестие (то есть вера в персты, в количество просфор и проч.) всеми было также отвергнуто, но всегда являлись не только одни простые христиане, но многие даже священные лица (то есть попы Аввакум, Никита, Лазарь), такие по оном стойкие ревнители, что не отказывались даже и животом своим сие свидетельствовать“. Но и беспоповцы, оставшись без епископства, сохранили, называемое Швецовым, благочестие, то есть веру в персты, в двоение аллилуии, семипросфорие и проч. Однако скажет ли Швецов о беспоповцах, что они составляют церковь полную, вратами адовыми неодоленную? Напротив, он и сам не признает общество беспоповцев церковию полною, вратами адовыми неодоленною, за неимение в нем священства. С лишением же епископства и у поповцев не могло быть и не было совершения таинства священства, в чем опять сознается сам Швецов вместе с секретарем Духовного Совета Перетрухиным: „церковь старообрядцев,– говорит он, – не могла совершить таинства хиротонии“ (зри Апологию, составленную Швецовым по поводу бесед его с о. Крючковым в С.-Петерб.); „она имела недостатки в рукоположении / епископов, презвитеров и диаконов“, – говорит и Перетрухин (см. замеч. на книгу Перетрух. „Меч духовный“). Значит, подобно беспоповцам, и общество поповцев не имело благодатного дара священства и так же, как беспоповцы, не могло быть церковию полною, вратами адовыми неодоленною. Святый Киприан учит: „ты должен, знать, что епископ в церкви и церковь в епископе, и не находящийся в единении с епископом, не находится и в церкви“ (посл. 69); „не может бо церковь без епископа быти“, утверждает св. Златоуст. А Швецов, как беспоповец, вопреки учению святых отцев, отделяет епископство от церкви и церковь от епископства, утверждая, якобы все епископство может уклониться от церкви, а церковь все-таки может остаться и существовать полною и неодоленною вратами адовыми, каковою будто бы и осталась именуемая церковь старообрядцев, хотя осталась без епископа и без совершения в ней таинства священства. Итак, Швецов проповедует не святоотеческое учение, а самоизмышленное и нечестивое.

Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 114–119)

Вопрос. Вы говорите, что всегда были последователи древлецерковному благочестию; но у них (т. е. у поповцев?) не было до 180 лет благочестивых епископов, а потому они и не могли быть церковию. Ибо св. Златоуст глаголет: не может бо церковь без епископа быти (Марг., жит. его, л. 144).

Ответ. Безусловно утверждать, где не встретится (?) епископа, там нет и церкви, невозможно. Ибо имя церкви очень часто усвояется таким вещам, где не бывает лично епископа18, и каждый православный христианин по Большому Катихизису именуется церковь. Но ведь не каждый христианин епископ, а сим и показуется, что иногда и без личного присутствия епископа может сознаватися церковь19. А относительно указанного в вопросе изречения св. Златоуста скажем, что божественные и святых отец писания рассматриваются по вине и разуму писателя. А если при рассмотрении коего-либо писания упустим из виду это правило, то, по сказанию того же Златоуста на 17 стих 1 главы послания галатам, можем превратно понять всякое писание. И посему рассмотрим, какая вина и разум содержатся в указанном вами изречении его.

Святый Златоуст, при последнем его изгнании из Константинополя, прощаясь с диакониссами константинопольского кафедрального храма, говорил им: Не мозите никто же от вас отторгатися от церкве, якоже вы есть обычай. И его же аще поставят в церкви по нужи или советом всех, то вы повинуйтеся ему, якоже и мне, не может бо церковь без епископа быти (житие его, в Маргарите). Укажем еще то. же самое в другом переводе: Пусть ни одна из вас не нарушит того уважения, которым обязана церкви. Кто-нибудь возведенный на этот престол с общего согласия, без происков и властолюбия, будет моим преемником, покоритесь ему, как мне самому, ибо церковь не может оставаться без епископа (Святый Иоанн Златоуст и имп. Евдоксия, Тьерри, стр. 247)20.

Здесь для всякого ясно, что Златоуст говорит сие об одном Константинопольском кафедральном храме, потому что церковь сия именуется главою всех церквей Константинопольского патриархата, и по соборным правилам без архипастыря быть она никак не могла. Слова Златоуста об этом только и говорят: не может бо церковь без епископа быти. Но сим они нисколько не ручаются за непогрешимость имущего быть по нем епископа, и никого не подчиняют к безусловному повиновению оного. Хотя Златоуст и сказал диакониссам, повинуйтеся или покоритесь ему, как и мне, но это он обусловил тем, егоже аще поставят в церкви по нужи или советом всех, иначе: кто будет возведен на этот престол с общего согласия, без происков и властолюбия. И если он убеждал подчиняться точию при указанном условии избранному епископу, то, очевидно, что он никого не подчинял тому, который бы получил престол его вопреки указанному им условию – с происками и властолюбием, как и самое дело доказывает эту истину. По изгнании Златоуста кафедру его получил Арсакий, не по общему согласию всей церкви, но по указанию одной царицы, враждебницы Златоустовой. Поэтому любители Златоуста и отказались в конец от общения его. И Златоуст не винит их, как нарушивших его завещание о повиновении к имущему по нем быть наместнику, но паче самого Арсакие весьма жестоко осуждает за его властолюбие. В письме к Кириаку епископу он говорит о сем тако: Слышах же и о блядивем Арсакий оном, егоже посади царица на престоле моем, яко вельми оскорби братию и девствующих, не хотящих тому причаститися. Мнози же от них мене ради в темнице умроша, ибо овчеобразный он волк, иже образ имея епископа, прелюбодей же сый. Якоже бо жена любодейца нарицается, сущу мужу ее живу, иному приобщившися. Сице и сей прелюбодей есть, не по плоти, но по духу: живу бо ми похити престол мой (Маргарит, Жит. Злат. л. 189 об. и Прол. генваря 27).

Итак, Константинопольская кафедральная церковь хотя тогда и не была без епископа, однакоже епископ ея, по суду Иоанна Златоустого и любящих его, не мог быть терпим во общении. И посему отлучившиеся от епископа уже по необходимости должны были оставаться без присутствия епископа, но чрез сие они не исключались из общения единой святой соборной и апостольской церкви, ибо тот же Златоуст об них говорит так: кто откажется в наименовании мучеников людям, которые своими мучениями запечатлевают учение церкви, утешают эту святую мать в прегрешении слабых, отрекающихся от нее, при всей их многочисленности? Один человек, исполняющий волю Божию, сто́ит более десяти тысяч, ее нарушающих. И еще он прибавляет, как бы для ободрения верующих, следующие замечательные слова: Если епископ не находится среди своего стада, чтобы руководствовать им, пусть овцы сами возьмут на себя обязанности пастыря. Робкие, которые ссылаются на этот предлог, уклоняясь от собраний, изменяют долгу веры. Разве Даниил и плененные иудеи в Вавилоне нуждались в алтаре, храме и первосвященнике для исполнения закона (Иоанн Златоуст и Евдоксия Тьерри, стр. 389)?

И если, по сему изречению любящие Златоуста не были виновны в том, что оставались без епископа, но и предпочитались паче многих изменников долгу веры находящихся при епископе, то равным образом и наши предки не могли быть осуждаемы вышеуказанными словами Златоуста: не может бо церковь без епископа быти, за то, что по определению священных правил они, отделившись от несправедливых епископов, вынудились до некоторого времени (?) оставаться без православных епископов.

Разбор

Здесь Швецов тщится умалить значение слов св. Златоуста: „не может бо церковь без епископа быти“, прямо изобличающих несостоятельность глаголемой церкви старообрядцев, бывшей около двухсот лет без православного епископства. Сначала с этою целию он говорит о значении слова церковь: „Имя церкви очень часто усвояется таким вещам, где не бывает лично епископа, и каждый православный христианин, по Большому Катихизису, именуется церковь, но ведь не каждый христианин епископ, а сим и показуется, что иногда и без личного присутствия епископа может сознаватися церковь“. Никто и не утверждает такой нелепости, что каждый христианин должен быть епископ; но никто не может быть христианином без епископства, чрез которое подаются верующим благодатные дары: „без епископа ниже христиане“ (Сим. Солун. гл. 77). „Если бы апостольство (а место Апостолов занимают епископы) прекратилось, то все домостроительство расстроилось бы и разрушилось“ (Беседы Златоуста на разн. места свящ. писан.).

Швецов говорит: „Златоуст сказал сие: не может бо церковь без епископа быти, – об одном Константинопольском кафедральном храме, потому что церковь сия именуется главою всех церквей Константинопольского патриархата, и по соборным правилам без архипастыря быть она никак не могла“. Но если Константинопольский храм по соборным правилам не мог быть без епископа, то тем паче церковь вселенская не может быть и существовать без епископства. А по мнению Швецова, храм Константинопольский без епископа быть не мог, церковь же вселенская якобы по соборным правилам и без православного епископства существовать может!

Далее, сказав о незаконном избрании Арсакие на место Златоуста, Швецов хочет умалить значение слов: „не может церковь без епископа быти“, и делает вообще такое заключение: „если любящие Златоуста не были виновны в том, что оставались без епископа, но и предпочитались паче многих изменников долгу веры, находящихся при епископе, то равным образом и наши предки не могли быть осуждаемы вышеуказанными словами Златоуста: не может бо церковь без епископа быти, за то, что по определению священных правил они, отделившись от несправедливых епископов, вынудились до некоторого времени оставаться без православных епископов“. Говоря: „не может церковь без епископа быти“, св. Златоуст несомненно разумел епископов законных, каковым не был Арсакий; а находить какое-либо подобие между народом, приверженным к святому Златоусту, и обществом старообрядцев, есть очевидная несообразность. Народ, приверженный к Златоусту, отказываясь от подчинения Арсакию, не оставался без епископа, напротив имел пастыря в лице самого Златоуста, который, и не находясь в среде приверженного к нему народа, тем не менее продолжал пасти и наставлять его на путь спасения. А старообрядцы, отделившись от всей церкви вселенской, могли ли иметь и имели ли кого своим епископом? Во вселенской церкви, членами коей состояли и приверженцы Златоуста, при Златоусте были сотни православных епископов; а в обществе старообрядцев не было даже ни единого епископа. Как же Швецов не стыдится сравнивать состояние общества старообрядцев с состоянием приверженцев святого Златоуста, или, что̀ одно и то же, с состоянием церкви вселенской времен святого Златоуста?...

Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 124–129)

Вопрос. Как разуметь следующие изречения церковных учителей? Игнатия Богоносца: епископ Бога Отца всех образ есть: пресвитеры же яко сонм Божий и союз апостолов Христовых. Без них церковь несть избранна, ниже собрание святое, ниже сонм преподобных (послание к траллианом и Пролог марта 10 дня).

Благовестника: в церкви чин совершение имать, предстоящими украшение, и ни большим лепо быти, ни мнее, еже слова благодатию трие сии образи в церкви: очищение, просвещение и совершение. Три сия действа последуема чинов: диакони очищают оглашением учения, презвитери просвещающе крещением, архиереи же священные чины поставляют и совершают, еже есть рукоположение. Видиши ли чины к действом; ни вящше ни мнее реку предстоящих (толк. 95 зач. от Луки).

Симеона Фессалонитского: без архиерейства ниже жертвенник будет, ниже хиртония, ниже миро святое, ниже крещение, ниже убо христиане: чрез тое убо истинное христианство, и Христовы чрез тое все таинства (книга 1, глава 77).

Захария Копистенского: а же церковь Христова без епископов быти не может, и негды не бывала (Палинодия часть 2, раздел 8, артикул 1).

Ответ. Указанные здесь изречения показывают только то, что в церкви существует Богом учрежденная иерархия в трех степенях – епископства, презвитерства и диаконства, и что большая благодать состоит за степенью епископства. И еще, что лица, проходящие служение во иерархических степенях, хотя в чести звания и заседания разделяются на старших и младших, и первых и последних, но в рассмотрении сана их, как старшие, так и младшие, или как первые, так и последние, состоящие в коей-либо одной степени, имеют вси равную самостоятельность, и первые в отношении последних не суть главы, но братия: и что одного епископа не достаточно для всей вселенской церкви.

Такое учение хотя взято и от святого Евангелия, но прямо из него извлекать сие не всякому по силам, а между тем, являлись еще и такие лжеучители, которые нарочито затмевали правильное понятие относительно церковной иерархии, что и вынудило вышепоименованных учителей церкви, выяснить более точно правильное понятие об иерархии.

Во время Игнатия Богоносца были еретики докеты, отвергающие вочеловечение Христово и Богоучрежденность церковной иерархии (Петр Преображен. при издании писания мужей апостольских, и Владимир Гетте, Церк. история, часть 1). Против коих еретиков и направлены были почти все послания Игнатия Богоносца.

Подобная же вина была и у Симеона Фессалоник. ибо и во время его чрез протест Иоанна Гусса против злоупотреблений римского папы в западных странах стало возраждаться отвержение в церковной иерархии епископской степени. А потому блаженный Симеон и уяснял более сильно о необходимой потребности для церкви в епископской степени.

Изречение же Благовестняка показывает только то, чтобы не принимать главенства, какое усвоил себе папа над всеми епископами, ибо сие больше бы было трехчинной иерархии, как бы уже четвертая степень ея. И наоборот, чтобы не отрицать в церковной иерархии епископства, как это делают лютеране реформаторы, ибо сие будет меньше трехчинной иерархии.

Также и Захарий Копистенский указанные слова изрек только к отрицанию главенства панского. Он говорил: бо ставити удельного в церкви Христовой епископа есть або инших епископов в церкви не мети (то есть, признавать одного верховнейшего в церкви Христовой епископа, будет значить, что уже других епископов не иметь в ней), а же церковь Христова без епископов быти не может, и негды не бывала, зоставает повшехному епископови отступников вне церкви Христовы быти (то есть церковь Христова не может быть без многих епископов, это указывается тем, что она еще никогда не бывала без многих епископов. А потому вышло у него заключение, что верховнейший епископ отступников униат есть вне церкви Христовы).

Итак, смотря по причине и цели сих изречений нельзя сказать, чтобы они доказывали то, что епископы никогда погрешать не могут, и что всегда нужно слушать без всяких условий какого бы то ни было епископа. И тем более сказать этого невозможно, что на это у тех же самых отцев имеются и отрицательные сему словеса. А именно: в Благовестнике в том же зачале, в объяснение ленивого раба, говорится: в лепоту убо ленивый раб во убрусе рече положити дар, мертва бо его сотворив и недейственна: не дела, ни приобрете, бояхбося тебе (рече Господи), яко вземлеши идеже не положи. Таковая и мнози извет творят, не хотяще пользовати кого, рече яко идеже не сея Бог доброго прозябения и лепоты, тамо не ищи жатвы... Тем же и Господь рече, ты научи, и положи сребро мое трапезником, рекше, всем к пользе хотящим человеком. И от непослушного ленивца отъемлется дар.

Итак этим ясно показуется, что и состоящие в церковной иерархии могут погрешать. Но если они погрешат в слове учения, то и слушать их святый Игнатий Богоносец не повелевает, сице глаголя: всяк человек, силу рассуждения от Бога приявый мучен будет, аще неискусному пастырю последует и ложное учение яко истинное приемлет (посл. ефессеом). И паки: братие, не прельщайтеся, аще кто отщепившемуся от истины последует, сей царствия Божия не наследит: и аще кто не отступит от лжесловесного проповедателя, в геенну осужден будет: не подобает бо ни от благочестивых отступати, ниже со злочестивыми сообщатися (послание Филадельфяном). И еще: всяк глаголяй кроме повеленных, аще и достоверен будет, аще и постит, аще и девствует, аще и знамения творит, аще и пророчествует, волк тебе да мнится во овчей кожи, овцам пагубу содевающ (послание Ирону диакону).

Подобно сему и Симеон Фессалоник. относительно римского папы глаголет: якоже глаголати латином первого быти римского папу, противо глаголати не нужно, ниже привреждающе сие церковь есть, да покажут токмо того в вере суща Петрове и преемников Петровых, и вся да имать еже Петра... итако апостольского того а первого иных речем архиереев, и подчинение тому иддим не яко Петру токмо, но яко самому Спасу. Аще же не есть преемник верою святым оным, ниже (есть) преемник престола, и не токмо не апостольский и не первый, ниже отец: но и противник и губитель, и апостолом будет ратник (глава 23, яко подобает иконописати благоговейно божественная). Также и Захарий Копистенский признавал римского папу за главенство быти вне Христовой церкви. И посему явно есть, что все указанные в вопросе сем изречения церковных учителей не могут осуждать нашу святую церковь, удалявшуюся от заблуждьших иерархов.

Разбор

Швецов сам признает здесь взятым от святого Евангелия, точным и правильным такое понятие об иерархии, что она в церкви Богом учреждена в трех чинах–епископстве, презвитерстве и диаконстве (Благовест. Лук. зач. 95), что „без них (епископов и презвитеров) церковь несть избранна, ниже собрание святое, ниже сонм преподобных“ (Игнат. Богон. посл. к трал. и Пролог марта 10 дня), что „без архиерейства ниже жертвенник будет, ниже хиротония, ниже миро святое, ниже крещение, ниже убо христиане: чрез тое убо истинное христианство, и Христовы чрез тое все таинства“ (книг. 1, гл. 77), что „церковь Христова без епископов быти не может и негды не бывала“ (Полин. ч. 2, разд. 8, артик. 2). И однакоже вслед за сим начинает отказываться от такого понятия, как будто бы от неправильного, зная, что им изобличается незаконность глаголемой церкви старообрядцев. Этим Швецов прямо себя изобличает, что он есть лжеучитель, намеренно затмевающий правильное понятие об иерархии.

Он говорит: „смотря по причине и цели сих изречений о непременном существовании трехчинной иерархии в церкви Христовой нельзя сказать, чтобы они доказывали то, что епископы никогда погрешать не могут, и тем более сказать этого невозможно, что на это утех же самых отцев имеются и отрицательные сему словеса“. Но никто и не утверждает, что епископы погрешать не могут; утверждается только, что погрешить в истинной вере не может все епископство, без которого, по свидетельству святых отец, приведенному самим Швецовым, не может быть и самой церкви. Допустить погрешность епископства, значило бы допустить погрешность всей церкви. Вот об чем имеется рассуждение, а не о погрешности частных епископов. Погрешали в вере не одни епископы, а и презвитеры и миряне,– притом еще в большем количестве, чем епископы: но и сами поповцы не решатся утверждать, что и все до единого иереи могут уклониться в неправославие, а церковь могут составлять одни миряне, как утверждают беспоповцы. Если же поповцы не допускают возможности падения всего презвитерского чина, то тем паче не должны они допускать возможности падения всего епископского чина: ибо чрез епископство только и может совершаться таинство хиротонии, т. е. продолжаться существование и чина презвитерского.

Посмотрим теперь, какие находит Швецов у помянутых святых отцев словеса, якобы свидетельствующие о возможном уклонении в неправославие всего чина епископского.

Он приводит из Благовестника объяснение притчи о ленивом рабе. Но всякий согласится, что в приведенных им словах Блаженного Феофилакта нет и намека на уклонение из православия всего чина епископского. Под ленивым рабом разумеет толкователь просто ленивого и нерадивого о своем спасении человека, а в отношении к иерархическим лицам разумеет недостойно священствующего, но не отпадающего от благочестия, или правой веры. Из притчи видно, что у ленивого раба вданный Господом мнас только был не усугублен, но не был изгублен, чем означается только леность делателя, но не изгубление дарования. А Швецов проповедует изгубление самого дара, то есть благодати рукоположения, данной Господом пастырям Его церкви.

Так же некстати привел Швецов и слова святого Игнатия Богоносца. Запрещая следовать за отщепившимся от истины, лжесловесным проповедателем, св. Игнатий этим не утверждает, что все епископство может уклониться от благочестия, а говорит только о могущем быть уклонении от истины частных духовных лиц. О высоком же значении чина епископства вот что говорит он: „Возопих, в нихже глаголах, великим гласом, не мое слово, но Божие: внимайте епископу, и презвитеру, и диаконом. Аще же мните о мне, якобы предуведев разделение некиих, глаголю сия: свидетель ми Той, егоже ради связан есмь, яко от уст человеческих не познах, но Дух поведа мне, глаголя сия: без епископа ничтоже творите“ (3 посл. к Фил.). И еще он же пишет: „Все епископу последуйте, якоже Христос Иисус Отцу... Никтоже без епископа что-либо да творит от подобающих яже в церкви. Та известна Евхаристия да будет, яже от епископа бывает, или ему же той повелит... Нелеть есть без епископа, ни крестити, ни предложение творити, ни жертвы проскомисати, ниже церковных пиров совершати“ (посл. 4 к смирн.). „Елицы бо Христовы суть, сии со епископом суть; елицы же уклоняются от него, общение любят с проклятыми, сии с ними посекутся: не бо земледелие Христово суть, но семя вражие“ (3 посл. к Филадел.). Вот какую важность епископству усвояет св. Игнатий, говоря не сам от себя, а по сообщению ему от Святого Духа: „Дух поведа мне“. Как же дерзает Швецов, в подтверждение своей нечестивой мысли о возможности отпадения в неправославие всего чина епископского, ссылаться на святого Игнатия?

Также и в приведенных Швецовым словах блаженного Симеона и Захарии Копистенского, как это всякий может понять, говорится об уклонении от истины римского папы, а не всего чина епископского в церкви Христовой. Швецов ссылается на них совсем напрасно для подтверждения своей нечестивой мысли.

Из Швецовского „Оправдания“ (стр. 119–124)

Вопрос. А что священномученик Киприан [Карфагенский] пишет: церковь не отступит от Христа, – а ее составляет народ, приверженный к священнику, и стадо послушное своему пастырю. Из этого ты должен уразуметь, что епископ – в церкви и церковь – в епископе, и кто не с епископом, тот и не в церкви (по киевскому изданию творений Киприана часть 1, письмо 54, стр. 257)?

Ответ. Это Киприан писал к отделившемуся от него по неосновательным клеветам Флоренцию Пупиану. Пупиан писал Киприану: чрез тебя часть церкви находится ныне в рассеянии. Киприан же ему отвечал: Нет, весь народ составляющий церковь и собран и соединен и взаимно связан неразрывным согласием : остались вне только те, которых надлежало бы извергнуть из церкви, если бы они были и внутрь ея. Про этот же самый народ, который был тогда собран и соединен и взаимно связан неразрывным согласием, он говорил и ниже, что церковь составляет народ, приверженный к священнику, и стадо послушное своему пастырю. В словах же: из этого ты должен уразуметь, что епископ – в церкви, выражается только то, что епископство Богом установлено для строения церкви, и что он, Киприан, приняв эту обязанность, не изменил ни в чем этому священному долгу. А в словах: и церковь – в епископе, показуется, что церковь Христова состоит не только во всех нас, чадах ее вообще, но содержится и порознь в каждом члене ея, правильно исполняющем свое служение, а с тем вместе она разумеется и в епископе, и на сколько служение его в церкви более других членов ея, на столько и понятие церкви в нем есть многозначительнее, и наконец в словах: кто не с епископом, тот и не в церкви, содержится мысль, кто отвергает Богом установленную в церкви епископскую власть, конечно таковый уже никак не может быть в символьной церкви правого исповедания веры, как нарушивший ее в отвержении Богом установленного епископства.

Итак, сии слова святого Киприана имеют хотя и весьма важное значение, но должны применятися непременно только к таковому случаю, каким они были вызваны, то есть, если кто из простых христиан без вины будет обвинять епископа, и чрез эту клевету отделяться от всех находящихся с ним в общении. Но они отнюдь не применимы к тем, которые по сущей вине, извергающей епископа из епископства, отделяются от епископа. Ибо о таковом случае и сам святый Киприан делает другое наставление. Он, по киевскому изданию в 56 письме, к клиру и народу испанскому о епископах Василиде и Марциале, сознавшихся в постыдных делах и осквернившихся идолопоклонническими записями, говорит так: да не обольщает себя народ мыслию, будто он может быть свободен от греховной заразы, имея общение с священником грешником и своим согласием способствуя неправедному и незаконному епископству своего предстоятеля. Угрозою, возвещенною чрез пророка Осию, требы их, яко хлеб жалости им, вси ядущии тые осквернятся (Ос.9:4), божественный суд научает и показывает, что всячески становятся причастны греху все, которые осквернились жертвою нечистого и неправедного священника... И еще в заключении сего письма говорит: итак, возлюбленнейшие братия, похваляя и одобряя благочестивую заботливость вашу о непорочности и вере вашей, мы сколько можем увещеваем вас этим нашим письмом: не входите в святотатственное общение с нечестивыми, запятнавшими себя священниками, но с благочестным страхом храните непорочную и чистую твердость вашей веры.

Итак явно есть, что слова святого Киприана, сказанные против Флоренция Пупиана, не могут относиться к нашим предкам, отделявшимся от епископов за их развращение во святоцерковном благочестии, а наставление его и убеждение к клиру и народу испанскому вполне оправдывает сей поступок их. Положим, что у испанцев тогда было только два нечестивых епископа, кроме коих они могли находить себе даже и благочестивых епископов. Но наставление к ним святого Киприана предусматривало и предрешало даже и такое обстоятельство, если бы и все епископы сделались неправославны, с каковым именно и встретились наши предки. Он между прочим говорил испанцам: да не смущает вас, возлюбленнейшая братия, если замечаете, что в эти последние времена у некоторых или колеблется сомнительная вера, или не тверд страх Божий, по неблагочестию их, или нет миротворного согласия. Предсказано же, что все это будет в конце века: Господь и апостолы предвозвестили, что при кончине мира и за приближением антихриста все доброе будет умаляться, а все злое и неприязненное возрастать. Впрочем, и в эти последние времена в церкви Божией сила евангельская еще не упала, и крепость христианской доблести и веры не ослабла до того, чтобы уже вовсе не было священников, которые, не подчиняясь этим разрушительным обстоятельствам и не теряя веры отстаивали бы честь Божественного величия и достоинство священническое. Мы помним и твердо знаем, что когда подчинялись и уступали другие, Маттафия мужественно отстаивал Закон Божий (1Мак.2:19, 20), – когда иудеи ослабевали и отступали от Божественного закона, Илия стоял и крепко ратовал (3Цар.19:10). – Даниил, не страшась ни беззащитности в чужой стране, ни нападков всегдашнего преследования, часто и мужественно выдерживал славное мученичество (Дан.6:20), – также три отрока, не убоявшись ни пещи, ни угроз, верно противостали огню вавилонскому и в самом своем пленении победили царя победителя (Дан.3:12).

Здесь Киприан проводит таковую мысль, что во время его, хотя и были изменники веры из священников, но были еще и такие священники, которые не теряя веры отстаивали Божественное величие. Но он, по предсказанию Господа и Апостолов, к концу мира ожидал и еще большого зла в том, что не надеялся уже от священников иметь защиты Божественному величию и достоинству священническому, для чего и указывал такие случаи, когда защищался Закон Божий помимо священных лиц. Но вот сие-то самое, чего ожидал Киприан, и пришло во исполнение у предков наших, когда они кроме епископов мущественно защищали древнее святоцерковное благочестие.

Разбор

Прискорбно видеть, что Швецов, для защиты своих заблуждений, даже является подражателем протестантов. Как протестанты, чтобы защитить свои заблуждения, не только отвергли учение святых отцев и учителей церковных, но и к апостольским писаниям относятся не с подобающим уважением: так и Швецов, чтобы защитить заблуждения своего поповщинского общества, решается отвергать свидетельства и святых отцев, и самих Апостолов, ясно обличающие его несостоятельность.

Он говорит: „слова святого Киприана: епископ – в церкви, и церковь – в епископе, и не находящиеся в единении с епископом – не находятся и в церкви, хотя имеют весьма важное значение, но как сказаны против Флоренция Пупиана, не могут относиться к нашим предкам (т. е. предкам старообрядцев), оставшимся без епископства“. Но вед и Послания Апостольские писались только к известным лицам, например к галатам, Тимофею, Титу, Филимону и проч. Значит и эти Апостольские Послания, по суждению Швецова, должны быть признаны не имеющими никакого значения для церкви вселенской. Вот к чему может привести та дерзость, с какою Швецов отвергает значение для вселенской церкви святоотеческих писаний!

Затем Швецов начинает развращенно истолковывать и самые слова святого Киприана. Он говорит: „словами: епископ – в церкви и церковь – в епископе, показуется, что церковь Христова состоит не только во всех нас, чадах ее вообще, но содержится и порознь в каждом члене ее, правильно исполняющем свое служение, а с тем вместе разумеется она и в епископе, и на сколько служение его в церкви более других членов ея, на столько и понятие церкви в нем есть многозначительнее“. Но святый Киприан словами „епископ – в церкви и церковь – в епископе“ свидетельствует напротив о тесном неразрывном соединения епископа с народом и народа с епископом, о неразрывном единении всех членов, составляющих тело церкви, свидетельствует, что чрез епископа, как главу церковного телеси, сообщается жизнь всем прочим членам сего тела, долженствующим быть с ним в единении. Швецов же, утверждая, что „в каждом члене содержится церковь Христова“, разрывает тело церковное, ибо отделяет главнейший член ее – епископа от прочих ее членов.

Продолжая извращать учение святого Киприана, Швецов говорит: „а в словах, кто не с епископом, тот и не в церкви, содержится мысль, кто отвергает Богом установленную в церкви епископскую власть, конечно таковый уже никак не может быть в символьной церкви правого исповедания веры, как нарушивший ее в отвержении Богом установленного епископства“. Но св. Киприан не сказал: кто отвергает епископство, а сказал: „кто не с епископом“, кто не находится в общении с ним, „тот и не в церкви“. Извращая точный смысл этих слов, Швецов приписывает святому отцу свое нелепое и нечестивое мнение, что будто бы сыном церкви может быть и не находящийся в общении с епископом, а только признающий богоучрежденность епископства, и что будто бы только тот не имеет правого исповедания веры „и не может быть членом символьной церкви“, кто не признает Богом установленного в церкви епископства; а кто не имеет епископства и общения с епископом, но признает епископство учреждением Божиим, тот якобы имеет правое исповедание веры и состоит членом символьной церкви. Таково пустословие Швецова, которое он дерзает усвоять и святому Киприану! Но разве Швецов забыл, что и беспоповцы, не имея епископства, не отрицают его богоучрежденности? Значит, по его учению, и беспоповцы имеют правое исповедание веры, суть члены вселенской церкви. Зачем же Швецов обличает беспоповцев в неверии обетованию Господню, поставляя им в вину неимение священства, которое без епископства и быть не может? Священномученик Игнатий Богоносец говорящих подобно Швецову называет недобросовестными и лицемерами: „аще неции епископа убо нарицают, пишет он, а без него вся творят: таковым речет Той, Иже есть истинный епископ и един по естеству архиерей: что мя зовете: Господи, Господи, и не творите, яже глаголю (Лк.6:14)? Таковии бо не добросовестнии, но лицемеры и прелестницы быти мне видятся“ (2 посл. к магнез.). Если бы кто, по какой-нибудь причине, лишился насущного хлеба и всего потребного для поддержания жизни, мог ли бы он продолжать жизнь, не употребляя пищи хотя один год, а только зная и веруя, что хлеб поддерживает жизнь человека и дан Богом для поддержания нашей жизни? Без сомнения, не мог бы жить, но умер бы мучительною смертию. Так и общество старообрядцев, которое Швецов называет церковию, хотя бы и веровало в богоучрежденность епископства, но не имея оного, перестало жить духовно.

Наконец Швецов возводит на святого Киприана явную клевету, утверждая, что будто бы он предсказал „всем епископам отпадение от православия“ и священникам отречение от „защиты закона Божия“, а „защищение закона Божия“ предвещал совершаться одними мирянами, „помимо священных лиц“. Он говорит: „положим, что у испанцев (к коим писал Киприан) тогда было только два нечестивых епископа, кроме коих могли они находить себе даже и благочестивых епископов, но наставление к ним святого Киприана предусматривало и предрешало и такое обстоятельство, если бы и все епископы сделались неправославны, с каковым именно и встретились наши предки... Он (Киприан) не надеялся уже от священников иметь защиты Божественному велению и достоинству священническому, для чего и указывал такие случаи, когда защищался закон Божий помимо священных лиц... Но вот сие то самое, чего ожидал Киприан, и пришло в исполнение у предков наших, когда они кроме епископов мужественно защищали древнее святоцерковное благочестие“. Из каких же слов святого Киприана Швецов выводит такое неправое и нелепое заключение? Вот из каких: „да не смущает вас, возлюбленнейшая братия, если замечаете, что в эти последние времена у некоторых или колеблется сомнительная вера, или не тверд страх Божий, по неблагочестию их, или нет миротворного согласия. Предсказано же, что все это будет в конце века. Господь и Апостолы предвозвестили, что при кончине мира и за приближением антихриста все доброе будет умаляться, и все злое и неприязненное возрастать. Впрочем, и в эти последние времена в церкви Божией сила евангельская еще не упала, и крепость христианской доблести и веры не ослабла до того, чтобы уже вовсе не было священников, которые, не подчиняясь этим разрушительным обстоятельствам и не теряя веры, отстаивали бы честь Божественного величия и достоинство священническое“, и т. д. Каждый здравомыслящий человек поймет, что в сих словах блаженного Киприана нет ничего подобного той мысли, какую усвояет им Швецов. Напротив, блаженный Киприан в последних, приведенных сейчас словах решительно утверждает, что и „при кончине мира, когда все доброе будет умаляться, а все злое и неприязненное возрастать, сила евангельская в церкви Божией не упадет, и крепость христианской доблести и веры не ослабнет“, что и тогда будут священники, которые, не подчиняясь этим разрушительным обстоятельствам и не теряя веры, будут „отстаивать честь Божественного величия и достоинство священническое“. Таким образом св. отец учит, что и в самое последнее время, при антихристе, церковь останется непобедимою, крепость христианской веры не ослабнет, и останутся в ней священники, твердо хранящие и веру и достоинство священническое, а следовательно будут и епископы, ибо без них не может быть священников. Как же осмелился Швецов утверждать, будто приведенными словами св. Киприан предсказал, что при кончине мира последует отпадение от благочестия всех епископов церкви православной, отречение всех священников от защиты закона Божия и достоинства священнического, и что „защищать закон Божий будут одни миряне помимо священных лиц“, т. е, будто бы предсказал одоление неодолимой от врат адовых церкви Христовой? Вот какую тяжкую клевету возвел Швецов на святого Киприана! Понятно само собою, что слова святого Киприана не могут служить оправданием для старообрядческих предков, незаконно отделившихся от вселенской церкви, от всех ее епископов, и самочинно провозгласивших свое, с одними попами оставшееся, общество церковию Христовою. Притом, св. Киприан предвещает к последнему времени умаление всего доброго; а старообрядчество, по свидетельству его защитников, шло и идет не к умалению, а к процветанию, ибо в нем воздвиглась новая иерархия, появились во множестве именуемые архиереи и попы, – оно, по выражению Перетрухина, „стало изобиловать духовными чинами, яко небо, красящееся звездами“ (Предисл. Меча); Как же могут старообрядцы австрийского согласия относить к себе слова святого Киприана и зачем ссылается на них Швецов?

Швецов говорит: „и кроме епископов предки старообрядцев мужественно защищали древнее святоцерковное благочестие“. Нет, – предки старообрядцев защищали, как и ныне старообрядцы защищают, не „святоцерковное благочестие“, а неприкосновенность и догматическую важность одних перстов; святоцерковное же благочестие, веру в исполнение евангельского обетования о неодоленности церкви со всею полнотою ее иерархии и таинств, не только не защищали и не защищают, но и в конец отвергли, ссылаясь на разные самоизмышленные доводы, чему Швецов представляет в своем лице ясное и прискорбнейшее доказательство.

Мы рассмотрели наиболее важные пункты в книге Швецова „Оправдание старообрядствующей церкви“, где он излагает свое нечестивое учение о истинной церкви Христовой“, возвращаемся к разбору дальнейших его „показаний“ мнимого погрешения православной церкви против святого Евангелия.

„Показание“ Швецова, пункт 14

14. Великороссийская церковь за старообрядческой иерархией, происходящей от белокриницкого митрополита Амвросия, не сознает духовного звания, как это доказывается тем, что она никого из священных лиц старообрядческой иерархии, приходящих к ее общению не признает в духовном звании, а крещение, совершаемое в старообрядстве чрез этих священных лиц, принимает без повторения.

И таковое отношение ее к старообрядческой иерархии противно есть священным правилам, и противно не потому только, что Амвросий, как отступивший от патриарха неправославного, достоин был, по 15 прав. перво-второго собора, чести, подобающей православным, но даже и по тому, если бы он и действительно уклонился от православия в раскол, то и тогда нельзя бы было отрицать священный сан старообрядческой иерархии. Ибо первый вселенский собор не отрицал духовного звания у еретиков чистых, иерархия которых произошла чрез Навата, уклонившегося в такой раскол церковный, который подвергнут был справедливому осуждению, но 8 правилом своим постановил, чтобы обращающихся от чистых к единству святой церкви священных лиц принимать в своем сане и звании. А что постановил первый вселенский собор, то постановили и все святые вселенские и поместные соборы. Ибо все они подтверждали, чтобы правила первого вселенского собора хранить неизменно. Правила же святых Апостол и седми вселенских и девяти поместных соборов церковь Божия не меньше Евангелий почитает, понеже бо и она источницы сим явственно и корение суть (Объятие всех вин, л. 2, и Кормчая напреди правил святых Апостол). А когда святое Евангелие источник и корень есть для священных правил, то ясно есть, что творится в противность священных правил, то противно есть и святому Евангелию.

Итак, посмотрим, есть ли на самом деле противление святому Евангелию во отвержении раскольнической иерархии? И на вопрос: за что же уничтожается и прекращается священство на раскольниках-иерархах? – должен быть один ответ, что они, за уклонение их в раскол, сделались недостойны священства. Но если допустить, что Христопреданное священство зависит от достоинства иерархических лиц, то сомнительно будет продолжение оного даже и в православной церкви. Ибо и здесь бывают многие иерархи недостойны священного сана. А потому и можно заключать, что чрез неких недостойных иерархов, стоящих на высоких кафедрах, и в православной церкви Христопреданное священство издавна уже прекратилось и уничтожилось. Но если так думать, очевидно противно есть святому Евангелию и его вечно неразоримым обетованиям, то и поставлять Христопреданное священство в зависимость достоинства священных лиц также противно святому Евангелию; а равно противно святому Евангелию и то, чтобы сознать уничтоженным и вконец прекращенным Христопреданное священство на раскольниках иерархах.

Но продолжим и еще рассмотрение: иерарх, уклоняющийся в раскол часто бывает виновен только в нарушении каких либо правил, относящихся до мира и единства святоцерковного. Здесь вина состоит от преступления правил. Но если это его преступление правил уничтожает на нем священный сан, то явно есть, что и всякое преступление иных священных правил так же должно уничтожать священный сан. Следовательно на каждом священном лице, за каковое либо преступление его священных правил, священство прекращается. Теперь спрашивается, может ли кто даже и в православной церкви из священных лиц похвалиться, что он никогда и ни в чем не преступил никакого определения священных правил. Хвалиться этим, кто не имеет гордого духа фарисея, похвалившегося пред Богом о своем исполнении закона, никто не посмеет, а скорее все более усердные исполнители священных правил смиренно ответят словами святого псалмопевца: аще беззакония наша назриши Господи, Господи, кто постоит (Пс.129:3)! Яко не оправдится пред тобою всяк живый (Пс.142:2), ибо и великие святые иерархи хотя были и весьма тщательные исполнители священных правил, однако же и они не могли исполнить всю правду Божию. Ибо совершенство во исполнении правды Божией в людях бывает только сравнительное одного с другим, а полное совершенство во исполнении всей правды Божией есть у одного Христа. А потому на данный вопрос должен быть ответ по сущей справедливости так, что вполне совершенного исполнителя священных правил и в православной церкви никого не обрящется, но за каждым может найтися какое-либо преступление священных правил. И если преступление правил“ по суждению Великороссийской церкви, совершенно уничтожает священный сан, то и выходит, что священство разорилось и уничтожилось не только на уклонившихся в раскол иерархах, но равно и на всех православных, так как в полном совершенстве исполнителей священных правил и в последних встретить невозможно: и посему Христопреданную иерархию нельзя будет сознавать вечною. Но если с этим согласиться, то явно будет противоречить тому, что Христос завещал Апостолам своим проповедовать Евангелие во всех языцех и во вся времена чрез их преемников до скончания века сего, по реченному к ним: куплю дейте, дóндеже прииду. И посему явно есть, что Великороссийская церковь в отвержении старообрядствующей иерархии, не только в смысле сущего ее православия, но даже и в том разуме, как сама она признает оную раскольнической, погрешает противу святого Евангелия.

Разбор

Вместо того, чтобы говорить на основании священного Писания, Швецов, по обычаю своему, пускается в произвольные умствования и силлогизмы, постоянно впадая в противоречие самому себе. Исчислят все эти противоречия было бы и утомительно и бесполезно. Обратим внимание только на самое существенное в этих его произвольных умствованиях.

Он, очевидно, приравнивает общество старообрядцев к обществу еретиков новатиан, у которых, по 8-му правилу 1-го вселенского собора, хиротония признавалась, и на этом основании требует от православной церкви признания своего старообрядческого лжесвященства, в непризнании же оного видит со стороны церкви не только нарушение церковных правил, но и погрешность против Евангелия: ибо-де всякое нарушение церковного правила есть вместе и нарушение Евангелия.

Но, во первых, несправедливо Швецов приравнивает свое общество к обществу новатиан. Новатиане не лишались епископства, как лишились оного старообрядцы: в этом отношении старообрядцы ниже новатиан, с которыми поэтому и не могут себя сравнивать. Затем, и это главное, Швецов не полагает различия между церковными правилами, нарушение каждого из них считая погрешностию против Евангелия, тогда как следует различать между правилами существенные и несущественные. Существенные касаются Богом данных законов, а несущественные касаются внешнего благоустроения церкви. Существенные правила, основанные на слове Божием, не могут подлежать никакому изменению, ибо изменением их повреждено было бы учение слова Божия; правила же, касающиеся благоустроения церкви, по требованию времени и обстоятельств, церковь изменяла и заменяла другими без всякого нарушения Евангелия, и вообще слова Божия. Святые Апостолы постановили за необходимое дважды в году быть соборам епископов для разрешения случающихся сомнений (пр. 37); а шестой вселенский собор и Никейский второй, по причине затруднительности и издержек путешествия, предписали только однажды в год собираться епископам под страхом наказания; толкователь же священных правил Зонара, живший в начале 12 века, свидетельствует, что в его время соборы епископов уже не собирались: „в настоящее же время сии соборы совсем не собираются“ (зри толк. его на 37 правило св. Апост.). И сам Швецов, конечно, не решится утверждать, чтобы таким нарушением апостольского правила о двукратном в год собрании епископов на собор, и правил вселенских соборов о каждогодных епископских соборах, древняя церковь времен Зонары погрешала против святого Евангелия. К числу несущественных правил должно отнести и постановление первого вселенского собора о принятия новатиан. Собор никейский постановил принимать священных лиц от новатиан в сущих санах: значит, по некоторым обстоятельствам, причислил новатиан к третьему чину еретиков, почему и хиротонию их признал. Но потом второй и шестой вселенские соборы постановили уже подвергать новатиан миропомазанию: „запечатлевая, то есть помазуя святым миром изо первых чело, потом очи, и ноздри, и уста, и уши, и запечатлевая их глаголем: печать дара Духа Святаго“ (7 пр. втор. и 95 шест. всел. соборов). Итак второй и шестой вселенские соборы к новатианам отнеслись гораздо строже первого вселенского собора, – признали их не имеющими печати дара Духа Святого и определили помазывать их святым миром; а когда признали их лишенными печати дара Духа Святого, то, очевидно, признали и чуждыми благодатной хиротонии: соборы сии и не упоминают действительно о принятии приходящих от новатиан священных лиц в их санах. А в послании Константина-града собора к Мартирию Антиохийскому и прямо говорится, что приходящие от новатиан священные лица по миропомазании должны быть снова рукополагаемы, если окажутся достойными: „поставляются в сан, в немже беша, или презвитери, или диакони, или ино что“ (Кормч. гл. 37). И еще пример: хиротонию еретиков донатиан Римский собор не принимал, а Карфагенский повелевал принимать (79 пр.); второй же вселенский собор, не раскольника, а состоящего членом церкви, Максима Киника, незаконно добившегося архиерейства от законных епископов, признал не имеющим священного сана и поставленных им епископов и попов – простолюдинами: „ниже Максим, – сказано в правилах второго вселенского собора, – есть епископ, ниже поставленные им на какую бы то ни было степень клира; соделанное для него, и соделанное им все ничтожно“ (4 пр.). Значит Швецов несправедливо говорит: „что̀ постановил первый вселенский собор, то постановили и все святые вселенские и поместные соборы“. Напротив, мы видим, что прочие вселенские соборы не приняли некоторых правил первого собора, и именно правила 8-го, на котором по преимуществу утверждается Швецов в своих рассуждениях. И если он нарушение всякого церковного правила считает погрешностию против святого Евангелия, то за нарушение 8-го правила первого вселенского собора ему нужно осудить в погрешности против Евангелия упомянутые нами вселенские и поместные соборы. Да и самих глаголемых старообрядцев он должен обвинить в таком же нарушении Евангелия, ибо и они действуют вопреки 8-му правилу Никейского собора, подвергая приходящих к ним от Грекороссийской церкви священных лиц миропомазанию, чего самое это правило не требует; действуют и вопреки прочим соборным правилам, миропомазанных оставляя в сущих их санах, а не поставляя вновь. Заметим наконец, что если по признанию самого Швецова австрийское духовенство имеет полное соответствие с духовенством новатианским, то православная церковь поступает в отношении к нему вполне согласно с указанными выше правилами, когда, принимая принадлежащих к сему духовенству лиц, подвергает их (если крещены не в православной церкви) миропомазанию и поставляет в саны, „в нихже беша, или презвитеры, или диаконы, или ино что“.

Вообще, отвержением раскольнической иерархии православная церковь не нарушила священных правил. Напротив, строго держась именно церковных правил и следуя слову Божию, она признает именуемых епископов и попов австрийского поставления простыми мирянами, незаконно присвоившими себе священные саны. Святый Апостол Павел свидетельствует, что и сам Иисус Христос не себе прослави быти первосвященника, но глаголавши к Нему: Сын мой еси Ты, Аз днесь родих Тя (Евр.5:4). А митрополит Амвросий и в Греческой церкви был уже праздным архиереем, не имел поручения на пасение словесных овец; затем, сманенный деньгами, в Ведой Кринице сам основал архиерейский престол, восхитив себе никем не данную паству, сам назвал себя первосвященником всех именуемых древлеправославных христиан. Но „восхищающий недарованная раздражают Бога, якоже сынове Кореовы и Иозия царь“ (см. Кормч. 2 прав. всех св. Апостол). Шестнадцатое правило Антиохийского собора говорит: „иже кроме совершенного собора, иже самого митрополита, на праздный церкве престол наскочив, аще и сам есть празден от епископии, да будет извержен“. Толкование: „Праздного убо епископа, не имущего епископии, в праздную церковь, не имущую епископа, поставляти от совершенного собора, ту сущу и митрополиту тоя области, се правило повелевает, а не самому о себе престол восхищати, аще и от всех людей града того нудим есть, аще не хощет быти отвержен“ (16 прав. Антиох. соб.) Вот, не только еретик, каким старообрядцы считали Амвросия, но и православный епископ, под страхом извержения из сана, не может самовольно брать в свое управление паству, хотя бы она и просила его об этом; а митрополит Амвросий самовольно взял управление паствою: следовательно, по правилам, подверг себя за это извержению из сана, и все его архиерейские действия в Белой Кринице незаконны и недействительны. Сам Швецов, в другом своем сочинении (Оправдание стар. цер. стр. 229), справедливо говорит, что „совершающий духовное священнодействие литургии без предписания и указа архиерейского близко подходит по своему греху к священнослужащему без рукоположения“... „Если, продолжает он, и получившие архиерейские грамоты обязаны осведомляться, в каком случае они могут вполне воспользоваться своим правом разрешать (грехи тяжкие), то что̀ сказать о неполучивших? Вместе с священнодействующими без рукоположения, подвергнутся суду и они“. Но ведь Амвросий пришел в Белую Криницу и начал совершать там архиерейские священнодействия, не имея никакого „указа архиерейского“, не имея на то уполномочения и разрешения ни от патриарха, ни от собора епископов, и, значит, по суду самого Швецова, его грех равен греху „священнослужащих без рукоположения“ и его действия равны действиям нерукоположенного. А действия не имущих рукоположения и дерзающих священнодействовать опять сам же Швецов признает, по Номоканону, „хуже действий самых нечестивцев и свойственными одним демонам“ (см. там же). Вот какому осуждению Швецов подвергает восстановителя Белокриницкой иерархии, а следовательно и произшедших от него именуемых епископов и попов, равно как и прежних бегствовавших к старообрядцам иереев.

Итак удалением от православной церкви, не изобличенной в содержании ересей и никаким собором не осужденной, самовольным устройством престола и восхищением не дарованной власти, Амвросий нарушил многие канонические правила, и по сиде сих правил церковь Грекороссийская справедливо отрицает законность его священнодействий, почему и происшедших от него именуемых епископов и попов справедливо почитает не имеющими священных санов. Чтобы так действовать в отношении к сим лицам, для этого церковь Грекороссийская имеет пример в древней вселенской церкви. Если помянутого выше Максима Киника, не отделявшегося от церкви и не проклинавшего ее, древлевселенская церковь признала не епископом и всех от него поставленных не имеющими сана простолюдинами, то тем более законно поступает православная церковь, не признавая правильным так называемое австрийское священство, которое ведет свое начало от митрополита, купленного за деньги, тайно бежавшего от своего патриарха, проклявшего православную церковь при чиноприятии в раскол, и самовольно восхитившего себе архиерейский престол у раскольников, канонически отлученных от церкви и двести лет пребывавших без епископа.

Продолжение 14-го „показания“ Швецова

Но великороссийская церковь не остановилась на этом одном беззаконии, что старообрядческую иерархию незаконно признала самозванством, но и другое приплетает к оному в том, что решилась принимать крещение, совершаемое в старообрядчестве по ее убеждению не священниками, но самозванцами. А от самозванцев принимать крещение святая церковь не допускает, как это видится отсюда. В старописменных номоканонах в 203 правиле пишется: второе крещаются елицы от несвященных крестишася, сиречь от людин, по 3 главе, еже в Матфеи“. А в печатных в Киеве 1624 года и в Москве при патриархах Иоасафе и Иосифе, указанное правило выражается так: „Второе крещаются, иже ложне творящеся, по истине же не суще священницы крестиша“, и проч. Под указанным правилом Номоканона изданного в Одессе 1872 г. издатель А. Павлов делает следующее объяснение21 В третьей главе под буквою В Властарь (то есть Матфей правильник) излагает, во первых, соборное определение при патриархе Луке о крещении агарянских детей, во вторых – постановление того же патриарха о крещении, совершаемом не священными лицами (мирянами). По этому последнему вопросу патриарший собор постановил: „Так как по 46 и 47 апостольским правилам совершение крещения предоставлено одним епископам и презвитерам, что видно также из 26 и 46 правил Лаодикийского собора (из которых первое запрещает совершать заклинания при крещении неуполномоченным на то от епископов лицам, последнее предписывает, чтобы просвещаемые давали ответ епископам или презвитерам), так как 84 правило Трулльского и 72 (83) Карфагенского соборов повелевают без всякого сомнения крестить тех, о которых достоверно неизвестно, крещены ли они: то нет правильного и твердого основания причитать к Божественному лику верных того, кто крещен лицом, не получившим власти крестить и чрез крещение давать отпущение грехов. Да и не малая опасность заключается в том, если кто либо, сомнительно крещенный, на самом деле оставался бы без благодати крещения, а мы, между тем, имели бы общение с ним, как с крещенным (Синт. 6, стр. 121). Еще прежде, в 9 веке, тот же самый вопрос предложен был калабрийским епископом Львом патриарху Фотию. Последний от лица всего собора отвечал: „Если в свободной стране, где христиане наслаждаются миром и где много священников, кто либо из мирян, презирая порядок церковных священнодействий, и надмеваясь гордостию, дерзнет совершить это дело (то есть крещение): таковые, после строгой епитимии за свой проступок, совершенно устраняются от получения священства... Ибо кто презрел благодать до ее получения, тот не усомнится попрать и полученную. Тех же, которые крещены ими, мы никак не признаем приявшими благодать Духа, а потому и определяем, что они должны быть и крещены водою и помазаны миром. В этом случае мы следуем апостольским правилам, которые строго претят тем, кто не крестит приявших крещение от нечестивых и кто, таким образом, не различает священников от лжесвященников. Но если св. крещение совершают (простые) христиане, живущие под варварским владычеством и не имеющие довольно священников, то совершенное по нужде заслуживает снисхождения, и требующие благодати не должны быть лишаемы ее вследствие тирании неверных. Поэтому, крестившие, хотя бы они и не имели рукоположения, не подлежат суду и наказанию. О крещенных же определяем, чтобы они были помазуемы миром, хотя бы уже и получили миропомазание от несвященных. Но крещение, совершенное по нужде (мирянином), да не устраняется, ибо хотя оно и несовершенно (по недействительности прежнего миропомазания), однако почтено призыванием всесвятой Троицы, благочестивым намерением призывающих и верою воспринимающих. Посему определено: крещенных таким образом снова не погружать в воду, чтобы мы не казались требующими перекрещивания. Ибо и вера просящих крещения, и благочестивое намерение дающих, и бесстрашие пред тиранию неверных, и презрение опасностей, угрожающих за Христа – все это запрещает нам признать крещение, совершенное при таких обстоятельствах, непричастным Святого Духа и неосвятительным. Ибо церковь Божия издревле допускала очень многие случаи крещения, правильно совершаемого, по нужде времени и места, мирянами“. – Из этих двух соборных определений с полною ясностию открываются те правила, которые искони действовали в церкви относительно крещения, совершаемого лицами не священными. По общему (апостольскому) правилу, обыкновенные и полномочные совершители таинства крещения суть епископы и презвитеры (апост. прав. 40, 50; Валсамон в толковании на первое из этих правил говорит: только об епископах и презвитерах упомянуло правило потому, что никому другому не дозволено крестить)(22. Но – как справедливо заметил Фотий – церковь искони допускала исключения из этого правила для случаев крайней нужды, когда медлить крещением невозможно, а священника на лицо не имеется: в таких случаях таинство может быть совершено всяким христианином, право верующим во Святую Троицу и сознающим важность священнодействия. На основании этой общецерковной практики, Никифор исповедник издал следующие два правила: „по нужде может крестить и простой монах“. „Должно крестить некрещенных младенцев, если таковые находятся на месте, где нет священника: если крестит и сам отец, или другой кто – только бы был христианин – нет греха (Синт. 4 стр. 431, прав. 6 и 7). Самый обыкновенный случай, дающий мирянину право совершить таинство крещения, представляется в опасности за жизнь новорожденного младенца, до прибытия священника: в таких случаях по правилу, принятому и в греческой и в русской церкви, крещение может быть совершено повивальною бабкою23. Но признавая действительность и неповторяемость крещения, совершенного мирянином в действительной нужде, церковь иначе смотрит на те случаи, когда не священные лица берут на себя совершение этого таинства или по легкомыслию, или из пренебрежения к установленным священнослужителям, или по другим каким нечистым побуждениям. Тут непризванный совершитель крещения является уже самозванцем и, так сказать, узурпатором божественной благодати, присутствие которой, по этому, не может быть признано и на самом крещенном. В таком смысле нужно понимать и настоящую статью номоканона, которая в славянском тексте дополнена вышеприведенными правилами Никифора Исповедника24. Это дополнение сделано в первый раз во втором Киевском издании, в котором (равно как и во первых двух Московских) прямо указан был и самый источник, а именно: „чти правила Никифора патриарха Константинопольского, и Арменополь в канонах кратких, сечение 4, титла 2, и сечение 5, гл. 1, и в конце 3, Синод 1, л. 196й. Тут опять цитуется Леунклавий. В русских списках кормчий нет этих правил Никифора исповедника: неудивительно, посему, если московские книжники к 17 веке сомневались в их подлинности и высказывали подозрение (очевидно-справедливое), что киевские ученые познакомились с новыми правилами святого Никифора не из греческих списков, а из латинских изданий (см. спор с Лаврентием Зизанием игумена Илии и справщика Григория в летоп. русс. литер. и древностей Тихонравова, т. 2, отдел. 2, стр. 87–8825.

Феодор Вальсамон в другом толковании на 18 правило собора Сардикийского говорит: когда митрополит Ираклийский г. Мануил спросил в синоде, должно ли принять как верного крещеного – того, кто крещен в его области кем-нибудь не посвященным лицом, ложно утверждавшим, что имеет священство, и просил и нас сказать наше мнение, то мы сказали следующее: богопроповедники святые Апостолы определили, что освящение от божественного крещения должно быть подаваемо верным чрез епископов и презвитеров. Ибо в 46 и 47 правиле они говорят буквально следующее: „Епископа, или презвитера, приявших крещение, или жертву еретиков, извергати повелеваем. Епископ, или презвитер, аще по истине имеющего крещение вновь окрестит, или аще от нечестивых оскверненного не окрестит, да будет извержен, яко посмевающийся кресту и смерти Господней и не различающий священников от лжесвященников“. Итак, кто говорит, что не должно крестить крещенного мирянином лжесвященником, и ни освященного по истине, тот, как мне кажется, явно противится сим правилам; ибо он, вопреки предписанию их, приемлет ложное крещение мирянина – лжесвященника. А что совершение святого крещения предоставлено одним епископам и священникам, это видно из 25 правила Лаодикийского собора, в котором говорится, что непроизведенным от епископа не должно заклинати: и из 46 правила того же собора, в котором определяется, что крещаемые должны давати ответ о вере епископу и презвитерам, но не мирянам. Итак, как нам определения 72 (83) правилам Карфагенского собора – без предосуждения крестить тех, о которых есть сомнение, крещены ли они, хотя бы и по истине они получили крещение, так безопасно и без всякого сомнения мы должны крестить и того, кто крещен человеком, не получившим власти крестить и чрез крещение отпускать грехи (ибо крещение, говорит, очищает от грехов), дабы таковое сомнение не лишило его очищения получаемого от святого крещения. А если кто говорит, что это крещение должно считаться истинным по причине совершенного мирянином чтения святых молитв и помазания святым муром, таковый конечно скажет и то, что посвященные в клир епископами, ложно и не по истине поставленными, должны оставаться клириками, и по дознании о сем зле, что несообразно и противно 4 правилу святого и вселенского второго собора, в котором предписывается буквально следующее: „о Максиме Кинике и о произведенном им бесчинии в Константинополе: ниже Максим был, или есть епископ, ниже поставленные им на какую бы то ни было степень клира: и соделанное для него и соделанное им, все ничтожно“, и 18 правилу Сардикийского собора, которое определяет, что принятые в Клир Мусеем и Евтихианом могут быть приняты только как миряне, но как с клириками – с ними не должно иметь общения, потому что Мусей и Евтихиан суть нерукоположенные. И так как не суть клирики, рукоположенные непосвященным Максимом и Евтихианом и Мусеем, так не должен считаться крещеным и тот, о котором говорят, что крещен от непосвященного, почему таковый и должен быть без предосуждения удостоен истинного крещения. Ибо, если мы не это скажем, не только войдем в противоречие с священными и божественными правилами, но и будем вынуждены из почтения к святому миру называть верными и тех агарян, которые в силу долговременного обычая крестятся затем, чтобы от них не было запаху: точно так же, что и помазуемые святым миром от непосвященных считаются и суть крещеные в собственном смысле и поистине, и что преподают освящение и те, которые сами не получили власти от благодати Всесвятого Духа: чего, по моему, по крайней мере, мнению, нельзя допустить. Если же кто захотел бы противопоставлять мне случившееся во дни святого Афанасия Великого, – ибо написано, что крещенные им в детской игре в песке морском (в воде, которая бывает на песках при мори Барония лето Господне 311 число 7) были приняты как крещеные,– и то, что̀ совершилось на святом Порфирии, когда он крещен был лицедеем в виде шутки и вследствие этого удостоился мученического венца, потому что тотчас увидел ангелов, предходящих ему со светильниками и взывающих: елицы во Христа крестистеся, – то я противопоставлю этому законное правило, в котором говорится: что̀ не по правилам, то в пример не приводится. Итак, если непосвященный, совершивший крещение, удостоен такой же божественной благодати, как и Афанасий Великий и святый Порфирий, то примем и мы совершенное им крещение: если же этого нет, и мы необходимо будем следовать божественным и священным правилам.

Блаженный же Симен Фессалоникийский в первых ответах на вопросы некоего архиерея говорит: Если же некоторые, по Божию попущению, настолько дозволяют себе дерзости, что нечестиво и без веры (ибо это неверие) принимают на себя священство, не быв рукоположены, и совершают дела священства: то для выражения тяжести осуждения, ожидающего такового человека, нет слов: его действия хуже действий самих нечестивцев и свойственны одним демонам, которые преображаются во ангела света, не будучи им, и подделываются под действия Божия, будучи безбожниками и противниками Бога. Таким образом такие люди подвергнутся величайшему и невыразимому наказанию за то, что так кощунствуют над вещами божественными. Их слова и действия – не божественные: так как они не имеют благодати рукоположения; они понесут наказание и за обманутых ими крещенных или рукоположенных, так как сами не рукоположены и не крещены. Не имеющий ничего, ничего не дает, и никто не получает ничего у не имеющего, хотя бы и думал, что тот имеет. Отсюда обманутый и думающий, что он крещен или рукоположен, не имеет ни того, ни другого,–и в его погибели виновен обманувший. Человек ничего не может сделать, если не получит для того силы от Бога: „без Мене, сказано, не можете творити ничесоже (Ин.15:5). Эти слова блаженного Симеона почти дословно приводятся и в Номоканоне славянским переводом.

Итак ясно, что Великороссийская церковь, если мнит, что правильно отвергает старообрядческую иерархию, как самозванство, то беззаконно принимает от нее крещение. А если мнит, что правильно принимает крещение, то беззаконно сознает оную самозванством. И при таком ее отношении к старообрядствующей иерархии она с той и другой стороны противоречит божественным правилам и погрешает противу святого Евангелия.

Разбор

Утверждая, что если церковь Грекороссийская „правильно отвергает старообрядческую иерархию, как самозванство, то незаконно принимает от нее крещение, а если мнит, что правильно принимает крещение, то беззаконно сознает оную самозванством“, Швецов, очевидно, крещению и хиротонии усвояет одинаковое значение. Но хиротония, как таинство, в коем преподается благодать на совершение всех других таинств, может быть совершаема только епископом, так что и в самой крайней нужде совершить сие таинство, кроме епископа, не может никакое иное лицо, даже имеющее священный сан. Крещение же, напротив, церковь дозволяет совершать, в случае крайней нужды, даже простому не освященному лицу. Отвергая законность австрийской иерархии, но приемля совершенное лицами сей иерархии, как мирянами, крещение, православная церковь поступает согласно учению святых отец о сих таинствах. В Апостоле Толковом говорится: „Тайны без единости церкви христианские ничесоже суть, ибо всем отлучившимся от единения церковного Вог пророком рече: послю на вы клятву, и проклену благословение ваше, имже тайна совершаема бывает, ибо церковь Божия, якоже глаголет писание, вертоград заключен и источник запечатлен, и того ради невозможно нигде же тайне совершатися, токмо во единстве церкви Божией, еяже между сонмищами еретическими несть, разве святого крещения от них, еже тако есть достойно, яко крещаемого от них, егда приходит к соединению церкви, паки крестити нетребе, аще ли не приидет к церкви, ничесоже ему несть полезно (Толк. Апост. зач. 250). Св. Василий Великий пишет: „Кафары суть из числа раскольников... Хотя отступление произошло чрез раскол, но отступившие от церкви уже не имели на себе благодати Святого Духа, ибо оскудело преподаяние благодати, потому что пресеклось законное преемство. Ибо первые отступившие получили посвящение от отцов, и чрез возложение рук их имели дарование духовное. Но отторженные, соделавшись мирянами, не имели власти ни крестити, ни рукополагати, и не могли преподати другим благодать Святого Духа, от которой сами отпали; почему приходящих от них к церкви, яко крещенных мирянами, древние повелевали вновь очищати истинным церковным крещением. Но поскольку некоторым в Асии решительно угодно было, ради назидании многих прияти крещение их, то да будет оно приемлемо“ (1 прав. Васил. Велик.). А вторый вселенский собор хиротонию Максима Киника, пронырством полученную, равно и хиротонию поставленных им отверг, вменив за небывшую, но о крещении совершенном Максимом и его ставленниками, никакого постановления не сделал, не вменил его за не бывшее крещение. Таким образом, приемля крещение, старообрядцев, иерархию которых не признает законною, Грекороссийская церковь поступает согласно учению Толкового Апостола и святого Василия Великого, и постановлению второго вселенского собора. Осуждая за сие церковь, Швецову приходится осудить учение Толкового Апостола, учение Василия Великого и решение второго вселенского собора о Максиме Кинике и его ставленниках; придется также и свою именуемую церковь старообрядцев обвинит в погрешности против святого Евангелия, ибо и она крещение беспоповцев приемлет, а совершающих оное беспоповских наставников проклинает, именуя их „превратниками священного чина на простолюдинный“, дерзающими „исповедь творити, вязати и решити и браки сводити, и прочая священная действовати“ (см. Чиноприят. от беспоп.).

Швецов представляет несколько свидетельств о том, что от самозванцев не было принимаемо крещение. Не входя в разбор представляемых Швецовым свидетельств, заметим только, что в практике древней церкви видится великое различие относительно принятия крещения еретиков. Святый Киприан, епископ Карфагенский, с собором своих епископов, отвергал всякое еретическое крещение, а другие последующие соборы одних еретиков крещение принимали, а других отвергали. Случалось и так, что в одно и то же время одних и тех же еретиков крещение одними пастырями восточной церкви принималось, а другими отвергалось (см. 1. прав. Васил. Велик. в Книге прав., издан. Синодом; также старопеч. Кормчую гл. 70, л. 636). И у нас, в древнерусской церкви, латин не перекрещивали, как о том ясно свидетельствуют в древлеписменной Кормчей ответы Нифонта, епископа Новгородского, на вопросы Кирика (см. о сем свидетел. в книге Озерск.); а Филарет, патриарх Московский, с своим собором уложил латин принимать чрез крещение (см. соб. излож. Филар. при больш. Потреб.). Теперь, если бы, последуя Швецову, в принятии крещения еретиков видеть погрешность против Евангелия, то пришлось бы обвинить в такой тяжкой погрешности многих пастырей древней церкви, на что̀ не дерзнет, полагаем, и сам Швецов. Как же дерзает он церковь Грекороссийскую обвинять в погрешности против святого Евангелия за то, что, не приемля иерархии старообрядческой, она принимает совершаемое у старообрядцев крещение?

Окончание 14-го „показания“ Швецова

Впрочем защитники Великороссийской церкви, во оправдание отношения ее к старообрядствующей иерархии, указывают в Толковом Апостоле следующее изречение: „Всем отлучившимся от единения церковного Бог пророком рече: послю на вы клятву, и проклену благословение ваше, и оклену е: и разорю благословение ваше, и не будет в вас, сиречь наложу клятву на благословение ваше, имже тайна совершаема бывает, ибо церковь Божия есть, якоже глаголет писание, вертоград заключен, и источник запечатлен, и того ради невозможно нигде же тайне совершашися, толико во единости церкви“ ее же между сонмищи еретическими несть, тогда и тайны ни единые в них несть, разве крещения святого от них, еже тако есть достойно, яко крещаемого от них, егда приходит к соединению церкви, паки крестити нетребе. Аще ли не приидет к церкви ничесоже ему несть полезно“ (Апост. Толк. лист. 549).

Здесь на означенное отношение Великороссийской церкви к старообрядствующей иерархии, хотя и есть как бы некоторый повод, но только святая церковь не может сего свидетельства, в придаваемом ему разуме от защитников Великороссийской церкви, принять в свое руководство: ибо она встречалась с таковым разумением, и отвергла его, как противное во веки пребывающей Господней истине. Бароний о сем повествует: Люцифер, епископ Калаританский (бывший исповедником православия), за сие возмутися, яко собор Александрийский (бывший под председательством святого Афанасия Великого) возвращенным от ереси честь епископскую возвращаше. Сего ради сотворися потом схизматик, егда увиде, яко церковь римская сие их уставление прия и утверди. Егда возвратися в Рим той Люцифер, гнушашеся сообщением тех епископов, иже тогда ересию окаляшася, и оных епископов не приимаше, иже на Ариминском соборе от ариан уловлени и прельщени бяху, и тако учаше, и по себе неких учеников того же мнения остави, иже не долго пребыша“ (Лето Господне 362, ч. 25 и 26).

А блаженный Иероним написал длинный разговор против люцифериан, где весьма убедительно доказал, что от которых еретиков принимается крещение, от тех принимается и хиротония, так что с ним согласился наконец сильно защищавшийся люциферианин, собеседник его (Труды его, ч. 4, стр. 57–93).

При чем и представляется весьма ясно, что Великороссийская церковь в вышепоказанном ее отношении к старообрядствующей иерархии воскрешает уже умерший раздор люциферианский.

Если поборники ее спросят, а как должно понимать указанное изречение Толкового Апостола? им на это можно просто ответить: Если вы можете согласить его с определением святособорных правил, то согласите; а если не можете этого сделать, то лучше предпочтите священные правила, которые святая церковь не меньше Евангелия почитает, а указанное изречение Толкового Апостола оставьте без внимания. Правда на это иный возразит: Да простительно ли будет так презрительно относиться к писанию святого Златоуста? то пусть токовый в ответ себе услышит: Если непростительно и неясные места писаний его оставлять без внимания, то тем более непростительно будет и предосужденно толковать их в противоречие священным правилам и всеобдержному обыкновению святые церкви. Шестый вселенский собор говорит, что в армянской стране совершающие бескровную жертву, приносят на святой трапезе едино вино, не растворяя оного водою, приводя в свое оправдание учителя церкви Иоанна Златоустого, который в толковании на Евангелие от Матфея глаголет сие: чесо ради не воду пил воскресший Господь, но вино? для того, да с корнем исторгнет иную нечестивую ересь. Ибо как суть некие, употребляющие в таинстве воду: того ради указует, яко вино употребил и тогда, когда таинство преподавал, и по воскресении, когда предлагал простую трапезу, без таинства, и указуя на сие глаголет: от плода лозного, лоза же виноградное вино, а не воду производит. Из сего (армяне) выводят, якобы сей Учитель отвергает присоединение воды во святом жертвоприношении. Того ради, дабы таковые не были отныне одержими неведением, мы (говорят отцы шестого собора) открываем православное разумение сего отца. Понеже существовала древняя злая ересь идропарастатов, то есть водоприносителей, которые в своем жертвоприношении вместо вина, употребляли единую воду, то сей богоносный муж опровергая беззаконное учение таковой ереси, и показуя что они идут прямо против апостольского предания, употребил вышеприведенные слова. И затем доказывают принос бескровные жертвы вина с водою всеобдержным в церкви содержанием сего обычая, и кто бы решился нарушить этот обычай, того осуждают извержением (прав. 32).

А что касается до указанного изречения Толкового Апостола, то оное хотя и приписывается святому Златоусту, но в действительности сего приписания подставляются следующие сомнения.

а) Толкование святого Иоанна Златоустого на апостольские послания сполна изложены в книге его под названием „Беседы апостольские“: но в „Беседах апостольских“ нигде нет такового изречения. Да и не только в Беседах, но и во всех других книгах его, переведенных на русский язык, нигде нет такового изречения, каковое выше от Толкового Апостола указано. Посему и представляется немалое сомнение может ли оное принадлежать в действительности святому Иоанну Златоустому.

б) В Толковом Апостоле, на слова Апостола: Судими же от Господа наказуемся, да не с миром осудимся (зач. 150), приводятся толкования: сперва – Златоустово (согласное Беседам), потом – Дидимово, дале – Иоанна Дамаскина, и за тем – паки Златоустово, продолжительное, в восемь листов с половиною. И вот от сего „паки Златоустово“ и приводится вышеозначенное изречение: что между сонмищ еретических несть ни единые тайны, разве крещения святого. Здесь представляется какая то странность, что толкование одного Златоуста на одно и тоже слово Апостола разделено другими толкованиями, чего еще ни в Толковом Апостоле, ни в других каких-либо толковых книгах нигде не встречается. И почему же здесь произошла такая странность разделения толкованию одного учителя? Очевидно это сделано потому, что нет никакой связи между сего первого и последнего толкования. Если бы соединить его во едино место, тогда и еще бы более представилось странности, ибо несвойственно есть знаменитым учителям излагать бессмыслицу. Итак как последнее толкование „паки Златоустово“ не согласуется с первым Златоустовым же, а потому и представляется не малое омышление признать оное действительно Златоустовым.

в) В древлеписменных Толковых Апостолах почти во всех не имеется указанного разделения толкованию Златоуста; и на указанные слова апостола: судими же от Господа наказуемся, да не с миром осудимся, положены только первые три толкования: Златоустово, согласное беседам, Дидимово и Иоанна Дамаскина. А еще длинного под названием „паки Златоустово“ вовсе не имеется. И отсутствие этого толкования в большинстве древлеписменных Апостолов представляет его свидетельством не у всех пользующимся уважением.

Некоторые на том основании, что в древлеписменных Толковых Апостолах не имеется указанного толкования под названием „паки Златоустово“ признают его выдумкою издателей печатного Толкового Апостола в Почаеве в лето 7292, но таковое заключение их опровергается тем, что малороссийский писатель семнадцатого века Стефан Зизаний, в шестом знамении книги Кириловой поместил слова святого Хрисостома, то есть Златоуста, заимствованные из сего именно толкования, которое находится в печатном Толковом Апостоле под названием „паки Златоустово“, хотя Зизаниева выдержка по буквальности кое в чем и не сходится с печатным Толковым Апостолом, но это могло быть даже и от несходства самых древлеписменных Апостолов и от неточности перевода малорусского языка на русский, но все-таки этим ясно показывается, что это толкование „паки Златоустово“ было в некоторых и древлеписменных Толковых Апостолах. Но чем бы объяснить то, что в одних древлеписменных Толковых Апостолах имеется, а в других и даже более многих не имеется этого „паки Златоустово“ толкования? Во время святого Златоуста, на месте родины его во Антиохии, возник церковный раздор из того, что православные христиане не увлекшиеся арианским обуреванием церкви смотрели на ариан очень омерзительно, и посему не восхотели согласиться с прочими православными, соборне постановившими принимать на обращающихся от ариан крещение и хиротонию за действительные. Но православные антиохийцы принимали только одно крещение, а хиротонию отвергали они хотя и имели своего епископа, по их мнению непричастного никаковой ереси, но тем не менее только за эту одну мнимую чистоту их они и сделались схизматики церковные (Барония лето Господне 362, ч. 26). Вышеуказанное же выражение от Толкового Апостола: что между сонмищ еретических несть ни единые тайны, разве крещения святого, очевидно поддерживает мнение оных схизматиков антиохийцев. А потому и можно весьма правдоподобно предположить, что все это толкование Толкового Апостола, нареченное „паки Златоустово“ написано было каким либо оным схизматиком церковным, но ложно озаглавилось именем Златоуста, для того, чтобы оное не отвергалось и не состоящими в их схизме: ибо святый Златоуст своими писаниями в то время весьма прославился в церкви, и его писания всеми почитались как златые струи. Но как упомянутый антиохийский раздор вскоре прекратился, а потому и означенный подлог на Златоуста, не имея по себе поборников, не мог на много разглашаться в людях, а потому он, не встретя себе ни от кого своевременного опровержения, лежал занесенный в какой нибудь сборник, как бы в какой сокровенности, почти никому не известный. Но по времени попался на глаза оный собирателю Толкового Апостола, и сей принял его только по уважению надписанного к нему имени Златоустого, и не имея уже в виду раздора люцифирианского, спроста не заметил в нем несогласия к святособорным правилам. А по написании нескольких списков Толкового Апостола, сам ли собиратель оного, или иный кто, более строго проверяя, решился исключить из Толкового Апостола оное толкование под названием „паки Златоустово“ по его сомнительности в принадлежности святому Иоанну Златоустому, и очевидного противоречия к святособорным правилам. Но всех прежних списков Толкового Апостола ему уже не пришлось исправить, таким образом и мог остаться Толковый Апостол в двух редакциях. И многими списками Толкового Апостола с неимением этого толкования „паки Златоустово“ доказывается, что последи исправленный Толковый Апостол более предпочитался, а почаевские издатели Толкового Апостола ошибочно сочли как бы более исполнительным тот список Толкового Апостола, в котором содержалось это „паки Златоустово“ толкование, а потому и издали печатью Толковый Апостол по оному. Но точно ли так, или еще как иначе было происхождение двух редакций Толкового Апостола, но все-таки вышеуказанное изречение от Толкового Апостола сомнительно признать принадлежащим святому Златоусту, не только потому, что в других книгах его не обретается оное, но и потому, что и в самом Толковом Апостоле другой редакции не имеется такового26.

г) Мелетий, архиепископ Антиохийский, по свидетельству седьмого вселенского собора, был хиротонисан арианами, но потом принял правое исповедание веры, и хиротония Его православною церковию не была отвергнута (Соб. деян. т. 7, стр. 109). А святый Иоанн Златоустый от Мелетия был крещен и во диакона посвящен (Полн. жизнеописание его, и Барония лето Господне 382, ч. 5). Схизматики же антиохийские не признавали Мелетия архиепископом за то, что он был арианин. И вот в предосуждение сих святый Иоанн Златоустый написал 11 нравоучение на послание Апостола к Ефесеям, по надписи гласящее сице: „на схизматики отдирающих себя от церкви в той же вере, за еже противная правилам и закону сия творити“. Итак, если святый Златоуст сам сознавал священный сан на Мелетии рукоположенном арианами действительным, а во отвергающих таковый признавал противность правилам и закону церковному, то после сего возможно ли, чтобы он же опять писал, что у еретиков несть ни единые тайны, разве крещения святого? В таком случае он ковал бы противникам своим орудие для поражения самого себя. Но насколько таковое противоречие такому великому учителю не допустимо, настолько и сомнительно есть признать указанное изречение действительно принадлежащим Златоусту.

Итак, если такое слабое свидетельство великороссийская церковь полагает в основание отношения своего к старообрядческой иерархии27, то этим она в точности уподобляется созидающему храмину свою на песце, а не на твердом камени. По притчи же евангельской созданная на песце храмина во время бури падает (Мф.7:26): но великороссийская церковь даже и без бури сама разрушает весьма шаткое отношение к старообрядческой иерархии. Ибо она и от таких еретиков, которые уже и самый догмат православного исповедания веры и совершение таинства святого крещения имеют искаженными, принимает и крещение и хиротонию без повторения, не только что вопреки указанного изречения Толкового Апостола, но вопреки даже и священных правил святых Апостол и святых соборов, не допускающих изменять исповедание православные веры и отлегать три погружения во святом крещении. Ибо профессор Чистович в чтении обществу любителей духовного просвещения, по поводу старокатолического движения, говорит: „наша православная церковь в духе христианского мира и любви признает римское католичество церковию, признает ее таинства – таинствами, епископов и священников – епископами и священниками и прочая, и с разделения церквей до настоящего времени православная церковь братски принимала западную, несмотря на сделанное ею прибавление к символу (протокол первого заседания 1-го апреля 1883 года стр. 25). И парижский старокатолический священник Владимир Гетте принят был в общение Великороссийской церкви чрез одно миропомазание в сане священника (жур. Воскресное Чтение 1862 года).

Итак ясно, что Великороссийская церковь оное изречение Толкового Апостола, еже между сонмищ еретических несть ни единые тайны, отношением своим к римской церкви вконец ниспровергает, а для отношения ее к старообрядствующей иерархии в основание полагает. Следовательно здесь в самой точности исполняется предположительно сказанное Апостолом: аще бо яже разорих, сия паки созидаю, преступника себе представляю (Гал.2:18). Преступление же Великороссийской церкви в данном случае состоит в противоречии, как самой себе, так и к вышеуказанным святоцерковным правилам. Но кроме того она сим противоречит даже и настоящей Восточной церкви, которая по соборному определению своему 1756 года крещение от римской церкви не принимает (Протоколы Общ. люб. дух. просвещ. 1882–3 гг. стр. 304).

Здесь весьма удивительным представляется то, что Великороссийская церковь сама в указанном случае, хотя и правильного постановления восточных патриархов не слушает, а от старообрядцев требует безусловного им повиновения и всегда поставляет на вид старообрядцам от Книги веры следующее изречение: к ним бо надлежит оны Христовы словеса: слушаяй вас, Мене слушает, а отметайся вас, Мене отметается, а отметайся Мене, отметается Пославшего Мя (Лк. зач. 51). И истинно есть, кто слушает патриархов и от них освящаемых и посылаемых, Христа слушает, а кто отметается их, самого Христа Бога отметается той (Кн. о вере гл. 25 л. 232). Но как это завещание Книги о вере слушать восточных патриархов относится к православному учению их, а отвергать поливательное крещение вполне есть православно, как это свидетельствует та же самая Книга о вере во главе тридесятой. И Великороссийская церковь, принимая римско-католическое обливательное крещение за крещение, преслушает в этом восточных патриархов, а потому и оправдывается здесь на ней изречение неложной истины: им же бо судом судите, судят вам: и в ню же меру мерите, возмерится вам (Мф.7:2), и она за принятие ею обливательного крещения вопреки правильного постановления восточных патриархов вполне справедливо подпадает под оное предосуждение, которое она от Книги о вере указывает на старообрядцев.

Итак защитники Грекороссийской церкви всуе хвалятся тем, якобы церковь их не погрешает противу святого Евангелия. Она в настоящем состоянии ее в точности представляет ангела Сардикийские церкви, которому, по откровению Иоанна, имеяй семь духов Божиих и седмь звезд глаголет: Вем твоя дела, яко имя имаши яко жив, а мертв еси. Буди бдя и утверждая прочая, имже умрети: не обретох бо дел твоих скончанных пред Богом твоим. Поминай убо, како приял еси и слышал еси, и соблюдай и покойся. Аще убо не бдиши, прииду на тя яко тать, и не имаши почути в кий час прииду на тя. Но имаши мало имен и в Сардии, иже не оскверниша риз своих: и ходити имут со мною в белых, яко достойни суть. Побеждаяй, той облечется в ризы белые: и не имам отмыти (изгладити) имене его от книг животных и исповем имя его пред Отцем моим и пред ангелы Его. Имеяй ухо, да слышит, что дух глаголет церквам (Откр.3:1–6).

Разбор

Выше, в 8-м „показании“, Швецов именовал пастырей Грекороссийской церкви „лжепастырями и лжеучителями“, коих будто бы, согласно учению евангельскому, старообрядцы „вынуждены были оставить в пренебрежении, как соль обуявшую, и от занимаемых ими священных церквей и совершаемых чрез них церковных таинств удаляться, как от святого места, опустошенного мерзостию“. Таким образом он решительно признал, что еретические пастыри, каковыми почитает он пастырей церкви Грекороссийской, суть лжепастыри и совершаемые ими таинства лишены благодати; а здесь напротив тщится доказать, якобы и вне единства церкви Христовой, якобы и в обществах еретических существуют истинные пастыри и совершаемые ими таинства суть действительные таинства. Даже самые слова святого Златоуста, приведенные в старопечатном Толковом Апостоле: „невозможно нигде же тайне совершатися, толико во единости церкви Божия, еяже между сонмищи еретическими несть, тогда и тайны ни единые в них несть, разве крещения святого...“ и на благословение еретиков „имже тайна совершаема бывает“ посылается от Бога клятва, – самые слова эти отвергает, как содержащие якобы неправое учение и святому Златоусту не принадлежащие, подложные. Но ведь и защитники Белокриницкой иерархии, в том числе даже сам Швецов, во изобличение беглопоповцев словесно и письменно приводят эти же самые слова Толкового Апостола, чему я был свидетелем, когда служил в канцелярии Антония, – и они и сам Швецов, ссылаясь на эти слова, доказывают что вне единства церкви у беглопоповцев нет действительных таинств и что на благословение их бегствующих иереев, „имже тайна совершаема бывает“, посылается от Бога клятва. Как же так? Защитники австрийщины против беглопоповцев могут руководствоваться словами Толкового Апостола, а православные приводить их против австрийщины не могут? По теперешнему учению Швецова выходит, что, руководствуясь сими словами Апостола против беглопоповцев, защитники австрийской иерархии, да и сам он, руководствуются разумением, противным вовеки пребывающей Господней истине.

Но где же Швецов нашел свидетельство, что истина Господня научает признавать действительность таинств не в одной церкви православной, но и у самих еретиков? Он указывает на состоявшийся под председательством святого Афанасия, архиепископа Александрийского, собор епископов, который „возвращенным от ереси честь епископскую возвращаше“. Но разве возвращение чести епископской некоторым приходящим от ереси лицам может свидетельствовать о действительности совершаемых еретиками таинств? Притом же Швецов не объяснил, каким еретикам собор в Александрии возвращал епископскую честь. А мы считаем не лишним это объяснить. Председатель сего собора, св. Афанасий архиепископ Александрийский, в послании к Руфиниану пишет: „Поскольку же благолюбиво и церковно (как и прилично твоему благочестию) вопрошал ты о увлеченных нуждою, но не развращённых зловерием, и желал, чтобы я написал к тебе, что̀ положено о них на соборах и повсюду: то ведай, господине мой вожделеннейший, яко вначале, по прекращении бывшего насилия28, был собор епископов, сошедшихся от внешних стран, был такожде и у сослужителей, обитающих в Элладе, равным образом и у находящихся в Испании и в Галлии, и постановлено как здесь, так и всюду, чтобы падшим и бывшим предстателями нечестия29, являти снисхождение кающимся, но не давати им места в клире; а не бывшим самовластными делателями нечестия, но увлеченным нуждою и насилием, давати прощение, и имети им место в клире, наипаче, когда они принесли достойное веры оправдание. И сие учинено, повидимому, с неким благоусмотрением: ибо таковые утверждали, что они не совращались в нечестие, но, дабы некоторые, соделавшись нечестивейшими, не расстроили церквей, почли за лучшее уступити насилию, и понести бремя, нежели погубити народ“. Толкование Валсамона: „В послании к вопросившему его (Афанасия) Руфиниану святый говорит, что падшие и вступившие в общение с еретиками и бывшие предстателями и защитниками нечестия, хотя принимаются в число кающихся, но, будучи клириками, или другим образом посвященными, не удостоиваются священства. А те, которые не властвовали над нечестием, то есть которые не самовластно и по недобровольному убеждению вступили в общение с еретиками, но были насильно привлечены из благочестия в нечестие, если они клирики, удостоиваются прощения и не отчуждаются от клира, – потому в особенности, что утверждают, что они не совращались в нечестие, то есть не принимали учения еретиков, но вступили с ними в общение на том уважительном основании, дабы по изгнании их из церквей не были введены вместо них другие нечестивые и не растлили православных“. Из сих свидетельств ясно, что святый Афанасий и его собор, как и прочие соборы, не всех клириков принимали в своих степенях, а только тех, которые нуждою и насилием вынуждены были состоять в числе нечестивых; тех же, кои, совратясь в арианство, и других привлекали к оному, отнюд не принимали. А за это, что не принимали, и святого Афанасия и соборы епископов Швецов должен признать противниками вовеки пребывающей Господней истине. Очевидно, он возвел клевету на соборы православных святителей.

Далее Швецов тщится доказать неподлинность приведенных в Толковом Апостоле слов святого Златоуста, – тщится доказать, что Златоусту они не принадлежат, и даже старается объяснить, кому они принадлежат, и кем выданы за Златоустовы. Он касается именно истории бывших во времена Златоуста раздоров в Антиохийской церкви и приходит к заключению, что кто либо из тогдашних схизматиков, не соглашавшихся с православными в принятии крещения и хиротонии ариан за действительные таинства, изложил приведенное в Толковом Апостоле мнение о неимении никаких таинств у еретиков и выдал свое сочинение за Златоустово; Златоуст же, по его мнению, никак не мог написать сего, ибо он, напротив, „в предосуждение“ антиохийских раздорников, не признававших хиротонии святого Мелетия, полученной от ариан, „написал 11-е нравоучение на послание Апостола к ефесеям, по надписи гласящее сице: „на схизматики отдирающих себя от церкви в той же вере, за еже противная правилам и закону сия творити“. „Итак, заключает Швецов, если св. Златоуст сам сознавал священный сан на Мелетии рукоположенном арианами действительным, а во отвергающих таковый признавал противность правилам и закону церковному, то после сего возможно ли, что он же опять писал, что у еретиков несть ни единые тайны, разве крещения святого? В таком случае он ковал бы противникам орудие для поражения самого себя“.

Но Швецов неверно передает историю возникшего между православными антиохийцами раздора, и поучение Златоуста относит не к тем лицам, коих Златоуст имел, в виду. Раздор у православных антиохийцев произошел из-за святого Мелетия, принадлежавшего прежде к числу ариан. Ариане делились тогда на несколько партий: были между ними явные еретики, признававшие Сына Божия тварию, но были между ними и православные епископы, приставшие к арианской стороне только по недоразумению. К числу таких епископов принадлежал и святый Мелетий. До возведения на Антиохийский архиепископский престол он занимал епископские кафедры в Севастии и Берии (Чет. Мин. 12-го фев.). В возведении его на Антиохийский престол одинаково принимали участие и православные и ариане, из чего и видно, что между православными и арианами тогда не было строгого разделения. Об этом в Четии-Минеи говорится: „Архиепископ Антиохийский Евдоксий, презирая престол Антиохийский, нача искати Константинопольского престола, о чесом уведавше антиохиане, собравше собор, творяху общим судом избрание, кого бы вместо Евдоксия возвести на престол: бяху бо тогда в них множайшие и знаменитейшие ариане, иже можаху много; а православных бе мнее... В том убо соборе Мелетия святого имя всех усты ношашеся, и изволяху вси имети его себе архиепископа, а наипаче ариане его желаху: мняху бо того единомысленна им быти, и надеяхуся, яко всю Антиохию научит догматом арианским. Составивше убо на него общий избрания суд, утвердиша подписанием своих рук и ввериша святому Евсевию, епископу Самосатскому, мужу правоверному, на соборе том бывшему, и пославше моление к святому Мелетию с царским соизволением, приведоша его в Антиохию с великою честию и сретением народным“. А Бароний пишет, что возведение Мелетия на антиохийский престол „устрой православный епископ Самосатский“. Надежда ариан на Мелетия не оправдалась, ибо по возведении на епископство Антиохийское (он) „учаше, яко (Сын Божий) есть единосущен Отцу, яко же утвердися в Никеи“ (Барон., лето Госп. 360). „О сем зело возрадовашася правовернии... и сообщения со арианами никогдаже имети хотяху“ (там же). Напротив ариане, разгневавшись на Мелетия, „из епископства Антиохийского его низвергоша, и на изгнание послаша, а Евзоию, оному первейшему ученику Ариеву епископство дадоша“ (там же). По удалении Мелетия из Антиохии православный народ разделился: одни держались его, а другие противились ему, думая, что он арианин. Посланный папою римским на исправление церквей восточных Люцифер, епископ Калоританский, возвел на епископство Антиохийское Павлина, полагая, что обе стороны ему подчинятся и водворится между православными антиохийцами единение. О сем Бароний пишет: „Видя же (Люцифер) во Антиохии народ православный разделен: ибо едина часть Мелетия епископа име, а другая противляшеся ему того ради, яко бе прежде арианин, и сии, „иже ему последоваху, от ариан крещени бяху. Хотящь им Люцифер такового епископа дати, егоже бы обе страны восприяли, возведе на епископство оное Павлина, мужа достойна и свята, и никогда ересию окалявшася; обаче друзии Мелетия отступити не хотяху: и тако Антиохия трех епископов имяше, Евзоия арианина, и двух православных Мелетия и Павлина“ (Бар. лето Госп. 362). Папа благоприятствовал более Павлину, а восточные епископы Мелетию; но оба они, Мелетий и Павлин, римским папою и всеми епископами восточными одинаково почитались за епископов православных. Затем папа, вместе с восточными епископами, соборне постановили „дабы оба (Павлин и Мелетий) до смерти на престоле оном сидели, кийждо о своем стаде бодрствуя; а по смерти единого, дабы ин епископ на его место избран не был, но оставльшийся все бы епископство восприял“ (лето Госп. 372). Но когда святый Мелетий преставился, епископы восточные „немедляще, Флавиана, епископа Антиохийского, на место Мелетиево противу Павлина избраша“, о чем „старейшии и мудрейшии“ из них, в том числе и св. Григорий Назианзин, весьма скорбели. По смерти же Павлина „избран бе на его место Евагрий, соизволяющу епископу Римскому“ (лето Госп. 382). Преемник Мелетия, архиепископ Флавиан, устроил дело так, что преемник сему Евагрию уже не был поставлен, и приверженцы Евагрия, не хотевшие подчиняться Флавиану, продолжали делать собрания уже без епископов (Ист. Сократа, стр. 410; Ист. Созомена стр. 552). Они таким образом составили из себя общество схизматиков. „В предосуждение“ этих-то схизматиков, у которых не было епископов, у которых прекратилось таинство рукоположения, св. Златоуст, рукоположенный в пресвитера архиепископом Флавианом, и написал 11-е нравоучение на послание Апостола Павла к Ефесеям, по надписи гласящее сице: „на схизматики, отдирающих себя от церкви в той же вере“. Вот верная история раздора, бывшего между православными антиохийцами, и вот против кого св. Златоуст написал 11-е нравоучение. Ясно, что Швецов совсем неверно передал все это, желая доказать неподлинность приведенных в Толковом Апостоле слов святого Златоуста.

Укажем и частные погрешности, намеренно, или ненамеренно допущенные Швецовым. Он говорит: „Мелетий архиепископ Антиохийский, по свидетельству седьмого вселенского собора, был хиротонисан арианами; но потом принял правое исповедание веры, и хиротония его православною церковию не была отвергнута“. В подтверждение сделана ссылка на 7-й том Деяний вселенских соборов. Но святый Мелетий от правого исповедания веры никогда не отступал и в Деяниях вселенских соборов, на которые сослался Швецов, об его уклонении от православного исповедания веры ничего не говорится: значит, Швецов оболгал седмый вселенский собор, утверждая, будто бы он свидетельствует, что св. Мелетий уклонялся от правого исповедания веры.

Еще, ссылаясь на Барония, Швецов утверждает, что православные антиохийцы не соглашались с постановлением собора о принятии хиротонии от ариан и чрез это сделались схизматиками. Но у Барония сказано, что только посол папин Люцифер противился собору святого Афанасия в Александрии; об антиохийцах же этого не говорится; да и собор святого Афанасия в Александрии, как мы выше сказали, постановил только от некоторых ариан принимать хиротонию, от других же, именно действительных ариан, не принимать: значит, антиохийцам и противиться собору не было основания. И так Швецов несправедливо сослался и на Барония. Да и раздор у антиохийцев произошел не из-за вопроса о хиротонии арианской, действительна она, или нет, – как несправедливо утверждает Щвецов, а из-за Мелетия, подозревавшегося в арианстве. В дополнении к Истории Филосторгия (стр. 425) перечисляются епископы сторонники ариевой ереси, бывшие на Никейском соборе, и в числе их упоминается „Мелетий Севастопольский“, который там же, в алфавите, назван: „Мелетий Севастийский“. По сему свидетельству, святый Мелетий присутствовал на первом вселенском соборе. А когда присутствовал на первом вселенском соборе, то значит рукоположение принял от епископов, хотя и разделявших мнение Ария, но еще не осужденных, состоявших еще членами церкви православной. Посему зазирать его хиротонию не было основания, и православные антиохийцы действительно не зазирали святого Мелетия относительно хиротонии, а зазирали по подозрению, что он держится учения ариан. Враждовавшие против Мелетия и его преемника Флавиана антиохийцы сделались схизматиками потому, что по смерти своего епископа Евагрия, не желая подчиниться православному архиепископу Флавиану, остались вовсе без епископа. А Щвецов утверждает напротив, что будто они сделались схизматиками потому, „что на арианах и на уклонившихся в арианство клириках не сознавали священного сана, и раскаявающихся их от заблуждения как простых людей принимали“ (См. его „Оправ. старообр. церкви“). Вот как смело и свободно Швецов извращает исторические события, чтобы извлечь из них какую-либо долю пользы для себя!

Швецов утверждает, что рассматриваемые им слова Толкового Апостола не могут принадлежать святому Златоусту. И это неправда. Слова сии, хотя и не буквально, взяты из Бесед святого Златоуста на 14 посланий Апостола Павла, и по смыслу своему сходны с изречениями святого Златоуста. В Толковом Апостоле говорится об еретиках, или раскольниках: „понеже иереев в благочинных посланных не имеют, аще бы и имели от нас отбегших, единаче тайны без единости церкви христианские ничесоже суть“. А в Беседах святого Златоуста читаем: „Что говоришь ты? у них та же самая вера, и они также православны... тогда как у них оскудела и погибла благодать рукоположения? Что же пользы во всем прочем, если у них не соблюдена сия последняя? Надобно одинаково стоять за веру, как и за благодать священства“. Вот и в Толковом Апостоле и в Беседах Златоуста одна и таже мысль, хотя выражена разными словами. Антиохийские схизматики имели отбегших от церкви иереев, не бывших в общении с православным епископом Флавианом: их именно и поражают сии слова Златоуста, а от самих этих схизматиков они произойти не могли, как несправедливо утверждает Швецов: ибо тогда схизматик обличал бы именно самого себя. Мысль Толкового Апостола встречается и во многих других старопечатных книгах. В Большом Катихизисе пишется: „Да известно ведуще (церковь), в ней пребываем и спасени будем, зане кроме церкви Божия нигде же несть спасения. Яко же бо при потопе, вси елицы с Ноем в ковчезе не бяху, истопоша, тако и в день судный, вси иже ныне в церкви святой не будут, тии во езеро оное огненное ввержени будут, церковь же свою сам Христос спасает. Се убо, иже не прибывают в сей соборней церкви, тех Христос не спасает, и Духа Святого сицевии не имут, о нихже есть написано тако, яко сами отделяются от единости веры, и суть телесни, Духа не имуще. Бог же сам, пребываяй во церкви своей, спасати ю“. „Таин никтоже может строити, разве святителей хиротонисанных, имже дана есть власть от Господа Бога рукоположением наследников апостольских“ (Бол. Катих. гл. 76). „Кроме церкви несть спасения и разрешения грехов“ (Мал. Кат. лист. 36). Итак, отвергая учение Толкового Апостола, Швецов вместе с ним должен отвергнуть учение Большого и Малого Катихизисов, или паче учение святой „древнеправославной“ церкви. Ужели Швецов дерзнет сказать об учении древнерусской церкви, издавшей Катихизисы, что и оно сложено от некоторых схизматиков, как это дерзает говорить об учении Толкового Апостола?

Швецов утверждает, что сама Великороссийская церковь противоречит сказанному в Толковом Апостоле, принимая крещение и хиротонию Римской церкви. Но церковь Великороссийская следует здесь примеру древнерусской церкви, которая хиротонию латин принимала, как об этом и сам Швецов свидетельствует. Вот что̀ говорит он в своей „Истинности“: „Собор поместный в Москве от святого Иона митрополита: Даниил епископ Владимирский, поставленный Исидором, митрополитом Русским, по отступлении его от православия на Флорентийском соборе, просил у святого Ионы митрополита прощения и принятия в свое общение, на что получив соборное прощение, принят был в его священном звании и сане, как и читаем в прощальной грамоте ему от святого Ионы: по исповеданию и по покаянию и по благопокорению, еже к Богу и церкви Божией, и к нашему смирению, Даниила, епископа Володимирского и Берестинского, мы простихом его, и благословихом со всеми нашими детьми и сослужебники, со архиепископы и епископы русскими нашей митрополии, елицы в сие время прилучишася при нас, и повелехом ему и литургисати с нами... и отпустихом его с духовною любовию в предреченную во святейшую епархию Володимирскую, и на весь предел епископии... вся святительская церковная оправдания, якоже то издавна пошло, действовати... в диаконы поставлять, в попы совершать, и то ему учинихом по его челобитью“ (Минея четья Макар. месяц август, стр. 3002. См. Истин. старообряд. иерар. Швецова стр. 128). Итак, пусть Швецов сперва осудит святого Иону митрополита с московским собором епископов, и значит всю древлероссийскую церковь, за принятие в сущем сане Даниила епископа Володимирского, получившего епископство от митрополита Исидора, отступившего уже в латинство, а потом уже пусть обвиняет и церковь Грекороссийскую за принятие в сущем сане приходящих от Римской церкви священников.

Что же касается крещения латинян, то церковь Грекороссийская допускает обливательное крещение, как снисхождение и изъятие из всеобдержного закона – крестить трепогружательно. В исключительных случаях и древлероссийская церковь не только принимала крещение латин, но и сама дозволяла совершать обливательное крещение. В Потребнике патриарха Иова напечатано: „Аще ли младенец крещаем есть, насажают его в крестильнице в воде до вые, придержа левою рукою, десною же рукою приемлет теплую воду, взливает на главу его, занеже младенцу слабу сущу блюстися залития“. И в Служебнике, напечатанном в Москве 7109–7110 (1601–1602), в чине крещения, на листе 7-м читается: „И аще убо младенец крещаемый, и погружает его иерей в купели, поддерживая уста ему рукою искусне, от залития воды, занеже младенцу слабу сущу. Аще ли болен, то подобно быти в купели воде теплой, и погрузит его в воде по выю, и возливает ему на главу воду от купели десною рукою 3, глаголя: крещается раб Божий, имярек“. Итак в древнерусской церкви дозволялось в известных случаях совершать крещение чрез возлияние воды на голову крещаемого, и дозволение это даже внесено в старопечатные книги. А в богослужебных книгах, ныне употребляемых Российскою церковию, не находится такого дозволения, и потому Швецов, если бы захотел, имел бы более основания обвинить за употребление поливательного крещения древлероссийскую церковь, нежели нынешнюю, которую напрасно обвиняет за принятие крещения латин.

Что сказать наконец о заключительным словах Швецова? Мы разобрали все „показания“ его, коими тщится он обвинить православную церковь в мнимом нарушении Евангелия, показали всю их неосновательность и лживость. Пусть же сами читатели судят, имел ли право Швецов говорить: „итак, защитники Грекороссийской церкви всуе хвалятся (?!) тем, аки бы церковь их не погрешает против святого Евангелия“... А что он уподобляет православную церковь „в точности“ „ангелу Сардикийской церкви“, и свойственным ему тоном лжепророка угрожает ей прещениями, изреченными ангелу церкви Сардикийской, за сие да судит сам Бог раскольническому лжепророку! Приличнее было бы Швецову заключить вторую главу своей книги другими словами писания, именно сими: устны наша при нас суть, кто нам Господ есть (Пс.11:5). Уста ваша, г. Швецов, глаголали дерзкая и клеветная на церковь Христову.. .Мы рассмотрели всю вторую главу книги Швецова, подлинный текст которой привели даже вполне, от слова до слова, дабы старообрядцы не могли упрекнуть нас, что мы сокращенным изложением ее содержания изменили смысл ея, или утаили что-либо важное. Теперь, когда весь текст сочинения перед глазами читателей, они лучше могут судить и о сочинении Швецова и о наших на него замечаниях. Остается рассмотреть третью главу книги Швецова, в которой он тщится показать, что якобы „Грекороссийская церковь и в допущении Единоверия нарушила правду святого Евангелия“. Приводим вполне и эту главу, в которую Швецов внес даже полный текст Платоновских правил Единоверия.

Показание, что греко-российская церковь и в допущении Единоверия нарушила правду святого Евангелия

Московские старообрядцы в 1799 году, обратились с просьбою к Московскому митрополиту Платону, что они желали бы подчиниться Грекороссийской церкви на условии предложенных 16 пунктов. На эти условные пункты митр. Платон изложил свое мнение и представил на благоусмотрение императора Павла. И государь император от 27 октября 1800 года именным указом утвердил представленные ему мнения митрополита Платона.

И так как эти мнения, утвержденные государем императором, Грекороссийская церковь приняла за основание к допущению учрежденного в ней Единоверия, то мы приведем их сполна совокупно и с самыми условными пунктами просителей Единоверия, для того, чтобы удобнее было видеть, согласуются ли они с правдою / святого Евангелия, или нарушают оную. И вот здесь мы излагаем сперва пункты просителей, и на каждый из них мнение митр. Платона в следующем перечне.

1. Дабы Св. Синод разрешил прежде положенные клятвы на двоеперстное сложение и другие подобные сему обряды.

На 1) От клятв, прежде на них возложенных, разрешить: ибо, хотя церковь на них оные возложила праведно, что они и сами признают, почитая ими себя связанных, и от оных просят разрешения: но как ныне они сближаются, или паче соединяются с церковию, и истину ея, и таинства, и священство ее признают действительными, то и потребно сие разрешение, и не должна более теми клятвами их совесть быть отягощаема, под каковыми отторгающиеся от церкви имеют и впредь состоять праведно. А чтобы сие разрешение было открытее и их более успокоивающее, то над каждым принимаемым к дозволяемой им церкви, прочесть епископу или презвитеру с возложением руки, следующую разрешительную молитву: „Господь наш Иисус Христос, благодатию своею и человеколюбием, да разрешит тя, к церкви святей обращающася, от всех клятв, имжа от церкви, отторжением от нее, подвергся еси. И аз недостойный архиерей или иерей (имярек) властию от него мне данною, разрешаю тя раба Божия (имярек) от оных клятв и всех грехов твоих, во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь“.

2. Да благоволит ваше преосвященство избрать священников и диаконов, кои по собственному желанию согласятся быть в старообрядчестве, и по желанию прихожан. Если же таковых не окажется, то хиротонисать по прежде печатным книгам, избранных вашим высокопреосвященством священников и по согласию прихожан. Также священников, уклонившихся в старообрядчество доныне, если они окажутся беспорочны и явятся к вашему высокопреосвященству с истинным смирением, таковых разрешить и благословить отправлять службу Божию и требы христианские; отлучившиеся же таковые священники без воли своего епископа, впредь к старообрядческим церквам принимаемы не будут.

На 2) Вторую статью во всей ее силе, по снисхождению, дозволить: но с тем, чтоб определить вновь священников по избранию прихожан и по рассмотрению и рассуждению епископа, а прежних их попов, яко беглецов / и предателей церкви, совести и сана своего, к таковой церкви не определять.

3. Дабы Св. Синод и ваше высокопреосвященство благословили старообрядческим священникам службу Божию, таинства и требы христианские совершать по прежде печатанным книгам при всероссийских патриархах Иове, Ермогене, Филарете, Иоасафе и Иосифе, чему следовать должны диаконы и церковнослужители.

На 3) Третию статью также дозволить: ибо хотя в книгах, ими употребляемых и находятся некоторые погрешности, но не в существенных веры догматах, а в словах и обрядах, и что приобретение мира церковного есть важнее сего.

4. Церкви для старообрядцев освятить вашему высокопреосвященству по старопечатным книгам, или по благословению вашего высокопреосвященства старообрядческим священникам, и да будут антиминсы, освященные при вышеименованных патриархах, или вновь освящены быть имеют вашим высокопреосвященством по старопечатным книгам и изображены так, как показано в старопечатном Потребнике.

На 4) На четвертую статью можно преподать согласие.

5. Старообрядческих священников не требовать в Грекороссийскую церковь к соборным молениям, как-то: в крестные ходы и тому подобное, а отправлять им по благословению вашего высокопреосвященства в церквах старообрядческих оные соборные моления: также не принуждать старообрядцев к допущению на общие моления знаменующихся тремя персты, брады бриющих и прочия имеющих несогласия с древними обычаями, выключая высочайших особ. Старообрядцам, хотя и не записным, но издавна удалившимся от сообщества Грекороссийские церкви, таковым не возбранять присоединиться к церкви старообрядческой.

На 5) Также. Но что надлежит до недопущения им в церковь некоторых ими объясненных особ, на сие согласиться предосудительно: а предоставить сие благоразсуждению определенных к ним священников с наставлением епископа. А чтобы не возбранять присоединяться к церкви, ими просимой, и другим не записным, но издавна удалившимся от сообщества Грекороссийской церкви, сие не иначе дозволено быть может, как по исследованию от епископа, что он никогда дотоле в церковь православную не ходил, и таинств ее не принимал30, и то, нашедши его таковым, при принятии к церкви, прочесть над ним вышеписанную разрешительную молитву. А в церкви нашей православной доселе бывших, никак до такового присоединения не допускать.

6. Старообрядческим священникам и приемлющим сие священство старообрядцам по духовным делам быть под судом и в полном ведении у вашего высокопреосвященства: по делам же, принадлежащим до старообрядцев, благоволите чинить разбирательство и суждение чрез старообрядческих священников, выключая таковых дел, кои требуют законного следствия: но в чем надлежит оным священникам относиться к Св. Синоду и вашему высокопреосвященству, на то иметь особого письмоводителя, с произвождением платы от общества старообрядческого.

На 6) Сию статью можно принять.

7. Старообрядческие священники да будут снабжены святым муром от вашего высокопреосвященства.

На 7) Приемлется.

8. Старообрядческих священников не принуждать исповедь иметь, кроме старообрядческих же священников.

На 8) Оставить сие каждому священнику на совесть.

9. Благоволите ваше высокопреосвященство благословлять священников и старообрядцев, слагая два перста по обыкновению древле бывшему в России.

На 9) Сие предоставить благоразумию и совести каждого епископа, однако предохраняя других от соблазна.

10. Священнодействия доныне старообрядческими священниками учиненные, как-то: крещение, бракосочетание, монашество (если к сему не окажется со стороны светского правительства препятствия) и другие требы христианские да будут оставлены в существенной их силе и не повторять оные, разве токмо окажется каковый-либо из оных старообрядческих священников, бывших доныне, самозванец, или правильно изверженный, священнодействия оные совершал. Также и старообрядческие священники, определяемые ныне к старообрядческим церквам, не долженствуют исправлять приемлемые старообрядцами от Грекороссийской церкви священные тайны, как-то: хиротонию, крещение, миропомазание, брак, и проч.: но принимать оные в действительной их силе.

На 10) Приемлется.

11. Если кто из сынов Грекороссийской церкви пожелает приобщаться святых тайн от старообрядческого священника, таковому не возбранять.– Равно же если и старообрядец пожелает приобщаться святых тайн в грекороссийской церкви – не возбранять оному.

На 11) По сей статье, сын православной Грекороссийской церкви не иначе может иметь дозволение, разве то, в крайней нужде, в смертном случае, где б не случилось найти православного священника и церкви31, а старообрядцу дозволять то без всякого затруднения.

12. Если учинит старообрядческий священник преступление, достойное извержения, таковый предоставляется суду вашего высокопреосвященства. А если ж в таковой вине окажется, за которую только временно должен понести наказание, таковый епитимийствуется при церквах старообрядческих по рассуждению вашего высокопреосвященства.

На 12) Приемлется.

13. При старообрядческих церквах иметь троечастные книги.–Но во время святых постов, если кто из старообрядцев, по каковым либо встретившимся обстоятельствам, на исповеди и у причастия святых тайн не будет, таковых ко взысканию с них штрафных денег не выписывать, и о том никуда не представлять: но да судят о том духовные их отцы по священным правилам. Если ж кто по нерадению, или пренебрежению, или другим незаконным причинам уклоняться будет от оные святыни, таковых записывать в особые книги, и наказывать епитимиею и другим духовным исправлением.

На 13) Хотя на сию статью и можно согласиться; но как деньги штрафные собираются в казну, то сие зависит от благоусмотрения Св. Синода. А ежели б и все православные от оного штрафа были освобождены, а наказываемы б они были за духовное преступление духовными епитимиями, сие бы сходственнее было с духовным прегрешением.

14. Если случится быть браку состоящемуся одной половины Грекороссийской церкви, а другой старообрядческой, таковых венчать по общему согласию или в грекороссийской, или старообрядческой церкви.

На 14) Сию статью принять можно.

15. Священники старообрядческие во всех служениях имеют приносить моление о высочайшем здравии и благоденствии его императорского величества, супруги его императорского величества, наследника его, всей высочайшей Фамилии, и прочих кого следует, по данной от Св. Синода Форме.

На 15) Сие необходимо потребно.

16. Распри, раздоры и хулы ни с единые стороны да не слышатся за содержание разных обрядов и разных книг, употребляемых для богослужения: ибо таковая обосторонняя разность, как не принадлежит до сущности веры, то и да пребудут старообрядцы и сынове Грекороссийские церкви в мире, любви и соединении, яко чада единые святые соборные и апостольские церкви.

На 16) Требование благое и достойное, чтоб оное было от всех сохраняемо в точности.

К сим пунктам покойный преосвященный митрополит Платон присовокупил следующее свое мнение: а) Что по таковом взаимном всего вышесказанного принятии и согласии, таковых приемших и согласившихся, и получивших на вышепрописанном основании церковь, не называть более раскольниками, или старообрядцами, а называть их соединенцами, или единоверцами, на что они, особливо на последнее, по предложению моему и согласными быть оказываются: а потому и церковь их имеет называться единоверческою: а в упорстве ив отторжении от церкви пребывающие да останутся при прежнем их именовании раскольниками, б) При дозволении просителям церкви потребно быть судится провозгласить следующее: что несчастливый раскол, от чего произошел и когда, сие известно из многих изданных о том книг. Церковь все тщание и ревность прилагала к приведению на путь истины отторгшихся от нее, и для того изданы многие книги, в коих явственно и доказательно показано, и заблуждение отторгшихся, и погрешности от нерадения и невежества взошедшие в прежние церковные книги, и как сходственно с греческими и славянскими древними книгами оные погрешности исправлены, и что таковым образом исправленные книги в нашей церкви православной употребляются, и хотя и ныне не может быть о всем том иная церкви мысль, разве каковая ею доселе за истину признана и признается, однако церковь, яко мать сердобольная, не видя в обращении отторгшихся от нее великого успеха (хотя некоторые Богом просвещенные и совершенно соединяются с нею), рассудила за благо учинить некоторое таковым в неведении погрешающим снисхождение, однако без соблазна правоверных, особливо рассуждая их прошение, которое довольным образом их с церковию сближает, или паче соединяет, следуя примеру апостольскому, иже немощным бысть, аки немощен, но с тем, да немощных приобрящет: и дабы возыметь благую надежду, что таковые со временем, Богом просветятся и ни в чем в неразнствующее с церковию приидут согласие. – Сие почитается нужным, дабы всем ведомо было, по какой вине церковь ныне таковое им творит снисхождение, и дабы развратные не претолковали, акибы святая церковь свое прегрешение, а их истину, познала, как то некоторые дерзают и мыслить и говорить. Приказали: высочайшую его императорского величества волю объявить синодальным членам и прочим преосвященным епархиальным архиереям к должному и непременному исполнению печатными указами“.

Из вышепривенных пунктов просителей Единоверия видится ясно, что они в древлецерковных преданиях и обрядах никакой погрешности не сознавали и себя за содержание их виновными не считали: но потому только просили разрешить клятву на двоеперстное сложение и подобные сему обряды, что за содержание сих несправедливо она была положена на московских соборах 1656, 1666 и 1667 годов.

Но допустители Единоверия в древлецерковных обрядах и преданиях признают погрешности (пункт третий и заключение), и клятвы московских соборов почитают за сия произнесенными праведно (пункт первый и заключение), однакоже разрешают просителей на держание этих осужденных погрешностей. Но к таковому разрешению нет основания в правде, содержимой во святом Евангелии, а паче только состоит одно открытое нарушение следующего Христова завещания: Аще согрешит к тебе брат твой, иди и обличи его между тобою и тем единем: аще тебе послушает, приобрел еси брата твоего. Аще ли тебе не послушает, пойми с собою единого или два: да при успех двою, или триех свидетелей станет всяк глагол. Аще же не послушает их, повеждь церкви: аще же и церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф.18:15–17). Итак, если держащиеся погрешностей, пред церковию обличенных, признаются язычниками и мытарями, и если допустить, что древние церковные предания и обряды действительно содержат погрешности, то уже и следует всех держащихся ныне этих погрешностей признать преступниками Грекороссийской церкви, подобными язычникам и мытарям. Ибо оные погрешности она обличила и осудила не в лице только двух или трех каких-либо свидетелей“ но даже и большим московским собором 1667 года. А теперь эти преслушники ее подобные язычникам и мытарям, разрешаются на держание тех погрешностей, за которые они понесли обличение и осуждение. Итак, не есть ли здесь прямое нарушение правды евангельской? и конечное устранение справедливости суда церковного?

Если в защиту этой странности кто скажет: Христос предоставил право церкви разрешать грехи, по реченному им к Апостолам, а равно и всем их преемникам: имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите, держатся (Ин.20:23). То эта мнимая защита и еще более осуждает указанную странность Грекороссийской церкви в допущении Единоверия, ибо Христос даровал власть отпускать грехи тем, кто раскаивается во оных, и держать – кто не хощет в них сознавать своей вины. Но просители Единоверия никак не раскаивались в сознаваемых за ними погрешностях, но требовали на держание их от Грекороссийской церкви благословения, и в таком случае они никак не заслуживали того, чтобы отпустить им это согрешение, но должно было оное держатися на них по связанию клятвы московских соборов.

Допустители Единоверия хотя и говорят, что погрешности единоверцев не касаются существенных веры догматов, но с сим вместе указывают и. то, что от московских соборов и по них изданы многие книги (каковы суть: Скрижаль, Соборный свиток, Жезл, Увет, Розыск, Пращица, Обличение и тому подобные), в коих явственно и доказательно показано и заблуждение отторгшихся, и погрешности от нерадения и невежества взошедшие в прежние церковные книги... и ныне не может быть о всем том иная церкви мысль, разве каковая ею доселе за истину признана и признается (заключение). А в этих многих указанных книгах двоеперстное сложение для крестного знамения между иных ужасных злохулений называется – адовыми вратами (смотри 9 вопр. в ответах Никифора Астраханского). Противу чего Грекороссийская церковь хотя и весьма сильно ополчалась, но вот пришло время, что эти врата адова – двоеперстие, она принимает уже на вход и к своему общению (пунк. 11), стало-быть эти врата адова грекороссийскую церковь обессилили: а чрез сие нарушается в ней и обетование Господа о неодолимости от врат адовых церкви его (Мф.16:18).

Правда, допустители Единоверия противу адовых врат – двуперстия хотя уже и не ратуют, но все-таки они смотрят на них неприязненно, как это видится отсюда, что они никого из сынов Грекороссийской церкви не допускают до общения единоверцев (пунк. 5 и 11). Итак, когда Грекороссийская церковь ныне делится на право, славную и единоверческую с таковым разумом, что общение последней почему-то не может быть допустимо для первой, то явно есть, что суетно в ней и исповедание православного символа веры: во едину святую соборную и апостольскую церковь, и нарушает то единство, о котором Христос в молитве просил Бога-Отца глаголя: Отче святый, соблюди их во имя Твое, ихже дал еси Мне, да будут едино, якоже и Мы... И паки: да вси едино будут: якоже Ты Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в Нас едино будут (Ин.17:10, 21).

Впрочем, это угодное воли Божией священно-церковное единство Грекороссийская церковь нарушает не просто сама собою, но по вине, данной ей от самих же просителей Единоверия. Ибо сии просители хотя и выражали: да не слышатся распри, раздоры и хулы ни с единые стороны за содержание разных обрядов и разных книг, употребляемых для богослужения (пунк. 16), но сами же заявляли и то, чтобы священников их не требовать в Грекороссийскую церковь к соборным молениям... и не принуждать их, единоверцев, к допущению к себе на общие моления, знаменающихся тремя персты, брады бриющих и прочия имеющих несогласия с древними обыкновениями (пунк. 5). Этим условием просители Единоверия явно показали, что они не были убеждены признавать Грекороссийскую церковь вполне православною, а потому наоборот и Грекороссийская церковь не сознала их за чисто православных.

Жалкие единоверцы! вы хотя и вынудились признавать архипастырей Грекороссийской церкви православными, но они не удостоили вас того, чтобы и вам называться православными, да и не только в одном наименовании отстраняют вас от православия, но лишают вас оного даже и в самом сущем значении этого слова, когда они не допускают сынов грекороссийской церкви, именуемых православных, иметь с вами общение, потому что вы, по их сознанию, еще в неведении погрешаете и суть немощны и слепы (заключение их на ваши пункты). И посему, как здравому сделаться больным, или видящему ослепнуть, так судят они и православному сыну их сделаться единоверцем: почему и предостерегают их от общения с вами, как от измены самому православию их. И если вы мните, что правильно убедились признавать их учителями, имеющими истину в слове учения и рассуждения, то и должны сознавать себя еще Богом не просвещенными и еще не пришедшими в неразнствующее с церковию согласие. Но если такое суждение вы не сознаете истинным, то не ясно ли, что вы подчинились учителям, не имеющим истинного рассуждения, и поступаете вопреки завещания Христова, повелевающего отвергать соблазнителей, хотя бы они и настолько были нужны, как десное око человеку, пореченному: аще же око твое десное соблазняет тя, изми е, и верзи от себе: уне бо ти есть, да погибнет един от уд твоих, а не все тело твое ввержено будет в геенну (Мф.5:29).

А что сие Христово завещание о исторжении ока относится и к неистинствующим в рассуждении архипастырям, об этом свидетельствует святый Афанасий Великий, сие глаголя: идя путем непогрешительным и живоносным, исторгнем мы у себя соблазняющее око, но не чувственное (ибо и слепые прелюбодействуют), а мысленное. Так, например, если епископ или презвитер, как очи церкви, живут худо, и соблазняют народ, то надлежит их извергнуть. Ибо лучше без них собиратисн в молитвенный дом, нежели с ними, как со Анною и Каиафою ввергаться в геенну огненную (ч.4, твор. его, стр. 479; Никона Чер. горы, сл. 7, лист 48). И еще той же к подвизающимся в иноческой жизни вещает: „Благоволите, возлюбленные, уклоняться от тех, которые думают о себе, что не по-ариански они мудрствуют, имеют же общение с нечестивыми... Если кто показывает вид, что исповедует правую веру, оказывается же имеющим общение с арианами, то увещайте такового отстать от подобного навыка. И если даст обещание, имейте его, как брата; если же упорно пребывает в своем, отриньте его от себя (ч. 4, стр. 627).

Также и святый Игнатий Богоносец о сем рассуждает: Всяк человек силу рассуждения от Бога приявый, мучен будет, аще неискусному пастырю последует и ложное учение, яко истинное приемлет, кое причастие свету ко тьме, или Христу с велиаром, или кая часть верному с неверным, или храму Божию со идолы? глаголю же и аз: кое причастие истине со лжею, или правде с неправдою, или православию со лжеславием? сего ради миро на главу свою Господь прия, да церковь обоняет нетлением... Чего ради словесни суще, не бываем мудри? чесо ради всажденную силу рассуждати о Бозе от Христа приявше, в неведение впадаём, и от нерадения, неведяще дарования, еже прияхом, несмысленно погибаем (посл. его к Ефесеом). И аще той же: Братие, не прельщайтеся. Аще кто отщепившемуся от истины последует, сей царствия Божия не наследит: и аще кто не отступит от лжесловесного проповедателя, в геенну осужден будет: не подобает бо ни от благочестивых отступати, ниже со злочестивыми сообщатися (посл. к Филадел.).

Согласно сему и святый Иоанн Златоустый в рассуждении нехорошего начальника говорит: Знаю, это немалое зло, и даже гораздо большее, нежели безначалие: потому что лучше не управляться никем, нежели быть под управлением дурного начальника. В первом случае народ иногда подвергается опасности, а иногда и спасается: в последнем же всегда находится в опасности и увлекается в пропасть. Почему же Павел говорит: повинуйтеся наставникам вашим и покоряйтеся? Он выше сказал: их же взирающе на скончание жительства, подражайте вере их (Евр.13:7): а потом и говорит: повинуйтеся наставником вашим и покоряйтеся. А что скажешь, когда начальник нехорош, то ненужно повиноваться ему? Нехорош, – в каком смысле говоришь ты? если по отношению к вере, то беги от него и не сообщайся с ним, хотя бы он был не только человек, но даже ангел, сшедший с неба: если же по отношению к жизни, то не спрашивай об этом (беседа 34 посл. Евреем).Но что же касается до архипастырей Грекороссийской церкви, то очевидно, что они для вас, единоверцев, нехороши не относительно жизни, но по слову учения и рассуждения их о вашей вере, почему вы хотя и подчиняетесь им, но сполна не доверяете. И в таком двоедушном веровании своем вы в точности представляете ангела Лаодикийские церкви, которому свидетель, верный и истинный, по откровению Иоанна, говорит: „вем твоя дела, яко ни студен еси, ни тепл: не да студен бы был ни тепл. Тако, яко обуморен еси, и ни тепл, ни студен, изблевати тя от уст моих имам“ (Откр.3:14–16).

Да подаст же вам Господь надлежащую теплоту веры, чтобы исправиться по совету данному тому же Лаодикийскому ангелу, и возревновать, и за благо время о своем двоедушии покаяться, ибо оный свидетель верный и истинный ко всем нам взывает: „се стою при дверях и толку: аще кто услышит глас мой, и отверзет двери, вниду к нему, и вечерню с ним, и той со мною. Побеждающему дам сести со мною, на престоле моем, якоже и аз победих и седох с Отцем моим на престоле Его. Имеяй ухо да слышит, что дух глаголет церквам“ (Откр.8:20–22).

Разбор

Церковь Грекороссийская допустила единоверцам совершать богослужение по старопечатным книгам, и этим засвидетельствовала, что не находит разности относительно учения веры между старопечатными и исправленными при Никоне патриархе книгами, а признает, что в тех и других проповедуется одно благочестие, одна вера. Если бы она находила между старопечатными и исправленными книгами разность в учении веры, то никак не позволила бы единоверцам употреблять старопечатные книги. Значит, исправляя книги при патриархе Никоне, церковь ни в чем не изменила древнему благочестию, содержащемуся в старопечатных книгах. Но предки старообрядцев напротив утверждали, якобы исправлением при патриархе Никоне книг изменено древнее благочестие, якобы новоисправленные книги содержат не ту веру, которая проповедуется в старопечатных, а другую, новую, и якобы не образуемое обрядами, а самые обряды суть вера. Например в Соловецкой Челобитной, так уважаемой старообрядцами, пишется, что Никоновы ученики проповедают иную, незнаемую веру, и в свидетельство этого проповедания иной веры указаны три перста вместо двух, мыло, которым омывается дека престола, приготовляемая к освящению, пепел, которым посыпаются мертвые, и прочее тому подобное. Они взяли ключ разумения, а не умели различить истин веры от обрядов, и даже от материальной стороны обрядов, – самый материал, например персты, поставляя в неизменный догмат веры, и явились нововводителями в церкви новых догматов, чрез что̀ впали в тяжкий грех раскола и подпали под осуждение церкви. А теперь Швецов за дозволение единоверцам употреблять те самые обряды, которые предками старообрядцев признаны догматами веры, обвиняет церковь в погрешности против Евангелия,– сам стоит за старые обряды, а церковь за допущение сих обрядов обвиняет в таком тяжком грехе! Таким образом он является хуже своих предков. И потом, – Швецов состоит в числе окружников; а учит как неокружник. Окружники отказались от своих предков, заявив, что церковь Грекороссийская верует во единого Господа, Творца всех видимых и невидимых; а Швецов отыскивает за церковию несуществующие погрешности против святого Евангелия.

В чем же заключаются эти погрешности? Древлецерковные предания и обряды, говорит Швецов, то есть двуперстие, седмипросфирие и прочие „обличены и осуждены большим Московским собором 1667 года“, и „допустители Единоверия“, то есть московский митрополит Платон с Святейшим Синодом „признают в них погрешности“, „однакоже разрешают просителей на держание этих осужденных погрешностей; но к таковому разрешению нет основания в правде, содержимой во святом Евангелии, а паче только состоит одно открытое нарушение“.

Подвергаться обличению и осуждению может только лицо, держащееся погрешительного, неправославного учения; а сложение перст, количество просфор и проч. сами по себе ни православного, ни еретического учения, также ни послушания, ни противления, содержать не могут. Следовательно и подвергаться обличению и осуждению также не могут. И собор 1667 года, равно как митрополит Платон с Святейшим Синодом, самые персты не обличали в содержании погрешности и не осуждали, а осуждали людей, из-за иного вида сложения перстов отделившихся от церкви, похуливших и оклеветавших ее в измене православию, в принятии еретичества. Допустители Единоверия, митрополит Платон с Святейшим Синодом, в „Увещании“ старообрядцам говорят: „Не можно по пальцам узнать, которое перстов сложение справедливее: ибо пальцы, как их ни сложить, все останутся пальцами. А ежели хочем ведать, которое перстов сложение истинное есть, то надобно знать, которое перстов сложение согласно с верою, и которое нет: ибо вера содержится в уме и в сердце, а не в пальцах. Ежели спросить вас: для чего вы три персты, большой с последними, соединяете? Вы отвечаете, что сим-де трех перстов соединением изображаем мы Святую Троицу. Очень изрядно, чтоб слагать персты и ими изображать Святую Троицу. Опять спросить вас: что вы оставшимися двумя перстами, указательным и средним, изобразуете? Вы отвечаете, что изобразуем ими два во Христе соединенные естества, божеское и человеческое. Очень изрядно, чтоб соединять руки персты, и изображать ими два во Христе соединенные естества. Пускай же теперь спросите вы нас: что вы изобразуете тремя соединенными перстами, большим, указательным и средним? Мы вам тотчас отвечаем, что изобразуем ими Святую Троицу. Еже ли опять спросите: что вы изобразуете оставшимися двумя последними перстами? Мы вам отвечаем, что изобразуем ими два во Христе соединенные естества. Так какое же теперь осталось между вами и нами несогласие? Нет никакого. Будем ли мы за пальцы браниться, когда в вере о Святой Троице согласны. Да вы-де не те пальцы слагаете! – говорите вы нам. Но сила не в пальцах, а сила в том, чтоб ими изображать Святую Троицу“. Ясно, что допустители Единоверия – митрополит Платон и Святейший Синод – в самых перстах не признавали ни святости, ни погрешности, а слагать два перста и ими образовать два во Христе соединенные естества признавали делом изрядным, или похвальным. Значит Швецов оболгал их, якобы они не в мысли, соединенной с перстами, а в самом сложении двуперстном, в самых перстах признавали погрешность, или еретичество, и эту погрешность, или еретичество будто бы допустили содержать единоверцам.

В Соборном свитке, напечатанном при Служебнике в 1667 году (лист 3) находится даже прямое свидетельство, что церковь, исправляя старопечатные книги, а следовательно и содержащиеся в них предания и обряды, вовсе не думала охуждать их, а желала только привести к большему совершенству. Здесь говорится: „Тем же убо яко в греческих книгах не абие бысть конечное совершение во всех странах единогласно, ибо и доныне всякие страны церковь по обычаю си чины утверждает и в совершенство возводит: тако и наша православнороссийская церковь“ от многих их преведов един хотящи совершенный сотворити, не весьма своея страны чин и обычай отставляющи, паче же любезно благолепая содержащи, что дивно есть, аще в новом сем Служебника издании, совершенного исправления ради, ово по лучшим греческим переводам, ово по благохвальным своим и греческие церкве обычаям, мало нечто изменяет? Не охуждаются сим и прежние исправления, но на вящший совершения степень возводятся“. Из сего явственно, что церковь Грекороссийская, на соборе 1667 года, одобрив новоисправленные книги, по ее собственному свидетельству, вовсе не думала оставлять „своея страны чин и обычай“, как несправедливо утверждает Швецов, напротив желала „благолепая любезне содержати“, и прежние исправления книг „не охуждала“, а желала только „возвести на вящший совершения степень“. А Швецов, как и другие многие старообрядцы, утверждает напротив, якобы она прежние книги, чины и обычаи охулила, признав их погрешительными, осудив и предав проклятию. Для лучшего обличения неправой мысли старообрядцев, что якобы клятвы собором положены не на лица только, а и на известные обряды, представим следующий пример. Гангрского собора правило 6 гласит: „аще кто кроме соборные церкве о себе собирается, и не радя о церкви, церковная хощет творити, не сущу с ним презвитеру по воли епископли, да будет проклят“. Что̀ разумеется в словах: „церковная хощет творити“? Очевидно, церковное богослужение, как и сказано в общем толковании правил Гангрского собора: „церковная творити таинства, рекше службу содевати“ (Кормч. л. 60). Значит в правиле этом говорится и о лицах, собирающихся кроме церкви, и о церковном Богослужении, ими совершаемом. На кого же положена соборная клятва, – на тех ли, кто собирается кроме церкви, или на то, что ими творится, то есть на богослужение? Относительно клятв собора 1667 года старообрядцы утверждают, что клятвы сии положены на старые обряды, а не на лица только, употребляющие сии обряды вне церкви, потому что обряды связаны с лицами. Согласно сему следует утверждать, что и клятва Гангрского собора положена на богослужение, а не на лица только, совершающие богослужение вне церкви, потому что богослужение связано с лицом. Всякому понятно, что такое разумение клятвы Гангрского собора было бы несправедливо и пристрастно; а между тем с нею имеют сходство клятвы собора 1667 года, о которых старообрядцы однакоже разумеют, или тщатся разуметь, вопреки прямому смыслу их, будто они положены на обряды. Еще. В толковом Апостоле о благословении отбегших от церкви иереев говорится: „Бог пророком рече: прокляну благословение ваше“ (л. 549). Здесь якобы проклинается благословение, как бы оно ни совершалось, но понятно, что не самое благословение проклинается, а подвергаются проклятию отбегшие от церкви иереи за вину удаления от церкви и за совершение священнодействий в отделении от церкви. Подобно сему и в порицании двуперстия некоторыми церковными писателями, на которых указывают старообрядцы, не персты сами по себе, или известное сложение перстов порицается, ибо кровь и плоть недостойны порицания, – а мысль неправославная, соединяемая с сим перстосложением, или употребление этого сложения перстов в противление церкви. Итак, ни собором 1667 года, ни Святейшим Синодом именуемые древлецерковные обычаи и обряды сами по себе не осуждены, а осужден раскол, осуждены лица, употреблением таких обрядов выражающие противление церкви и хулящие принятые церковию обряды.

В дозволении единоверцам употреблять книги, в коих встречаются некоторые погрешности, или неисправности, Швецов видит нарушение святого Евангелия. Но пусть припомнит Швецов, что и Стоглавый собор, а после него и первые российские патриархи признавали в существовавших при них богослужебных книгах погрешности, или неисправности, однако сами употребляли сии книги и допускали к употреблению своим пасомым. Значит и Стоглавый собор и святейших пять российских патриархов Швецову нужно признать погрешившими против св. Евангелия. Но древлероссийскую церковь Швецов за издание неисправных книг нимало не обвиняет; а нынешнюю церковь Грекороссийскую обвиняет в погрешности против святого Евангелия за допущение тех же самых книг к употреблению единоверцами. Стоглавый собор свидетельствует: „божественные книги писцы пишут с неправленных переводов, а написав, не правят же, опись к описи прибывает, и недописи и точки непрямые; и по тем книгам в церквах Божиих чтут и поют, и учатся и пишут с них“ (гл. 5). Подобные жалобы на неисправность книг находятся и у первых святейших российских патриархов (смотри о сем свидетельства в книге Озерск.). Укажем для примера некоторые неисправности, обретающиеся в книгах, напечатанных при патриархе Иосифе. В ирмосе седьмой песни канона Кресту: „безумна заповедь мучителя“, одно место напечатано в четырех различных выражениях. Так в служебной сентябрьской Минеи 7153 года на праздник Воздвижения Честного Креста (лист 207): „но дышущу хладному духу, со онем суще пояху“. В той же Минеи 17 числа (лист 246): „но дышущу хладному духу, со огнем суще пояху“. В служебной августовской Минеи, 7154 года, в катавасии Кресту (лист 10): „но дышущу хладному духу, со ангелом суще пояху“. В Октае 8-го гласа, напечатанном 7157 года, в пяток на утрени, в каноне Кресту (лист 388): „но дышущу хладному духу, во огне суще пояху“. Такие и сим подобные неисправности, или погрешности богослужебных книг допущены были пастырями древлероссийской церкви не с намерением исказить изложенную в них православную веру, что святыми отцами наипаче осуждается, но по некоторому недоразумению, вследствие неточного перевода с греческого языка на славянский, каковые погрешности, или неисправности могут быть встречены даже и в исправленных при патриархе Никоне книгах. Посему, как прежние святители никем не обвинялись за сие в погрешности против святого Евангелия, так и единоверцы не могут за сие обвиняться в неправославии, равно как и Святейший Синод не подлежит осуждению за дозволение им употреблять старопечатные книги.

Сделать снисхождение единоверцам, дозволить употребление старопечатных книг и разрешить им употребление любимых ими обычаев, хотя и отмененных собором 1667 года, Святейший Синод имел основание в примере святых Апостолов, которые и отвергали и в то же время допускали обрезание, и в примере святых отцов, которые также и возбраняли и по снисхождению допускали, ради соблюдения мира церковного, одни и те же обряды, не касающиеся до существа веры. Святые Апостолы на Иерусалимском соборе постановили от христиан из язычников не требовать обрезания по закону Моисееву (Деян. гл. 15), и это постановление свое признавали сделанным по изволению Св. Духа: изволися Святому Духу и нам. „Следовательно, замечает св. Златоуст, это не человеческое учение, если Духу так изволися“ (Беседы на Деян.). „Духу Святому, сказано для того, чтобы не подумали, что это человеческое учение“ (там же). И Апостол Павел в послании к галатам писал: Се аз, Павел, глаголю вам: аще убо обрезаетеся, Христос вас ничтоже пользует (Зач. 211). Но тот же самый Апостол Павел, вопреки определению собора, состоявшемуся по изволению Святого Духа, и вопреки своим собственным словам, обрезал ученика своего Тимофея, который был по отцу эллин: прием, обреза, Иудей ради, сущих на местех онех (Деян. гл. 16). И не один Апостол Павел, но и прочие Апостолы „по снисхождению допускали обрезание“ (Бесед. Злат. на 1 гл. посл. к Галат.). Об этом и сам Швецов говорит следующее: „Святии Апостоли сначала не только что не отрицали уверовавшим во Христа иудеям исполнять обряды Моисеева закона, но еще и сами их исполняли, якоже они и Павлу совещали сотворить очищение в Иерусалиме“ (Оправд. старообряд. церкви, напечат. загран., стр. 34). Но кто дерзнет сказать о святых Апостолах, что они допущением обрезания, запрещенного на соборе по изволению Святого Духа, „нарушили правду святого Евангелия и конечно устранили справедливость суда церковного“, как это дерзает говорит Швецов о церкви Грекороссийской, дозволяющей единоверцам употреблять обряды, отмененные собором 1667 года? Шестый вселенский собор одним из своих правил, под страхом отлучения от церкви, возбранял священным лицам удаляться от законного сожития с своими женами (см. 13 прав.), а другим своим правилом допускал это священникам иноплеменнических церквей по снисхождению. „Сие же, – замечают отцы собора, – попустили им не ради чего иного, разве токмо ради малодушного помысла их и еще чуждых и неблагоустроенных нравов“ (см. 30 прав.). Но можно ли сказать об отцах шестого вселенского собора, что они в сем случае впали в самоосуждение и противление самим себе? Если этого сказать об них нельзя, то несправедливо говорить и о церкви Грекороссийской, что допущением Единоверия она впала в противоречие самой себе. Тот же шестый вселенский собор, следуя апостольскому пятому правилу, презвитеров и диаконов, пущающих своих жен изветом благоверия, запрещает, и не хотящих паки пояти извергает из сана; но вместе с этим, заметив о римлянах, что у них отметаются браки презвитеров, оказал им снисхождение в сем предмете и за сие не прерывал с ними общения, как это видно из того, что седьмый вселенский собор составлен был из епископов восточной и западной церкви; и после седьмого вселенского собора восточная церковь, в течение четырехсот лет от издания правила шестого вселенского собора, продолжала оказывать римлянам то же снисхождение. Приведем наконец свидетеля, которому Швецов должен верить. Савватий, именующийся архиепископ Московский, с секретарем своим Перетрухиным, признает, что церковь может делать снисхождение даже в существенных предметах, каково уничтожение Окружного Послания, содержащего, по собственному их признанию, учение евангельское и апостольское, и за это снисхождение к немощной братии, то есть противуокружникам, их именуемая церковь якобы не подлежит никакому зазрению (см. рукописную книжку, выпущенную по благословению Савватия Перетрухиным). Почему же глаголемая церковь старообрядцев не подлежит никакому зазрению за оказанное противуокружникам снисхождение в столь существенном предмете, как уничтожение Окружного Послания, содержащего учение древлеправославные церкви, а церковь Грекороссийская подлежит зазрению за оказанное единоверцам снисхождение в употреблении тех самых книг, чинов и обрядов, которые употребляла древлероссийская церковь, которые употребляют и сами старообрядцы? Пусть ответит Швецов. Богопросвещенные столпы церкви, Григорий Богослов и Св. Василий Великий, для духоборцев делали уступку даже относительно их нежелания именовать Духа Святого Богом, – и делали такую уступку своею властию, не обращаясь за разрешением к общецерковному собору: тем паче Святейший Синод церкви Российской мог сделать снисхождение для старообрядцев, ищущих единения с церковию, дозволив им совершение церковных служб, чинов и обрядов по старопечатным книгам, которые употреблялись раньше и самою Российскою церковию. Итак, пастыри Русской церкви разрешили присоединяющимся к церкви старообрядцам править Божию службу по книгам старопечатным и употреблять в них содержащиеся обычаи и обряды в силу данной им от Господа власти на пасение словесных овец и по примеру святого Апостола Павла, на что̀ и указано митрополитом Платоном. Пусть Швецов докажет, что пастыри церкви не имеют права оказывать снисхождение ищущим единения с церковию, и потом уже пусть обвиняет пастырей Грекороссийской церкви за сделанное ими снисхождение единоверцам; но доказать этого он не может, ибо должен будет, вместе с пастырями Русской церкви, обвинить и Апостола Павла, допускавшего по снисхождению обрезание, и богопросвещенных пастырей вселенской церкви, уступавших римлянам в недозволении брака презвитерам, и проч.

Швецов возражает: „если в защиту этой странности“, т. е. разрешения единоверцам употреблять известные книги и обряды, „кто скажет: Христос предоставил право церкви разрешать грехи, по реченному Им к Апостолам, а равно и всем их преемникам: имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите, держатся (Ин.20:23), то эта мнимая защита и еще более осуждает указанную странность Грекороссийской церкви в допущении Единоверия, ибо Христос даровал власть отпускать грехи тем, кто раскаивается во оных, и держать – кто не хощет в них сознавать своей вины. Но просители Единоверия никак не раскаивались в сознаваемых за ними погрешностях, но требовали еще на держание их от Грекороссийской церкви благословения, и в таком случае они никак не заслуживали того, чтобы отпустить им это согрешение, но должно было оное держаться на них по связанию клятвы московских соборов“. Напротив, – единоверцы раскаялись, вразумились, сознали свое неправое состояние. Это они засвидетельствовали самым оставлением раскола и присоединением к церкви. Если бы они не вразумились в погибельности раскола и не уверились в правоте содержания истинной веры Христовой церковию Грекороссийскою, то не присоединились бы к ней, а пребывали бы доселе вне ея, в расколе, подобно тому, как пребывает Швецов и защищаемое им общество старообрядцев. Посему, единоверцы не суть преслушники церкви, подобные язычникам и мытарям, как несправедливо именует их Швецов, а суть истинные члены единого тела, составляющего церковь Христову, и евангельское изречение о преслушниках церкви, приведенное Швецовым, к ним не относится и относиться не может. Преслушниками и непокорниками церкви по всей справедливости должно признать самого Швецова и всех, вместе с ним, состоящих в расколе, также и евангельское изречение: аще и церковь преслушает, буди тебе, якоже язычник и мытарь, лежит на них, а не на единоверцах. Ибо они именно не покоряются церкви, хулят ее даже за допущение тех самых книг и обрядов, которые и сами употребляют. Единоверцы оставили заблуждение своих предков, которые архиереев церкви Грекороссийской называли не архиереями и совершаемые ими таинства не таинствами; а Швецов, напротив, упорно держится этого заблуждения предков, архиереев церкви Грекороссийской именуя лжеархиереями, лжепастырями и лжеучителями, и научая бегати от них и совершаемых ими таинств, как опустошенных мерзостию запустения, хотя в то же время признает их имеющими благодать священства, которое заимствовала от них и самая глаголемая церковь старообрядцев. Единоверцы вразумились, что при соборном исправлении богослужебных книг рассуждения соборов касались только обрядов, а не догматов веры, и что поэтому отцы соборов и современная им Грекороссийская церковь в догматах веры погрешить не могли и не погрешили, ибо в прошении своем торжественно заявили: „распри, раздоры и хулы да не слышатся ни с единые стороны за содержание разных обрядов“ (пункт 16), так как обряды не суть вера, и различие обрядов не вредит единости веры. А Швецов и все старообрядцы доселе находятся в неразумии, утверждая, что якобы при патриархе Никоне Русскою церковию изменено древнее благочестие и принято еретичество, что церковь якобы лишилась благодати освящающей и спасающей (хотя сами же окормлялись бегствующим от нее священством), и не исповедуемое обрядами, а самые обряды ставят в неизменяемый догмат веры, являя себя чрез это вводителями новых догматов, каковые осуждаются и проклинаются святою церковию (см. 1 прав. шест. всел. собора). Единоверцы вразумились, что в каком виде Господь создал свою церковь, в том она и пребудет навсегда неодолимою, т. е. с трехчинною иерархиею и семью Богом преданными таинствами, по неложному словеси Христа Спасителя: созижду церковь мою, и врата адова не одолеют ей (Мф. зач. 67),– уразумели, что̀ предки их, как и все вообще старообрядцы, лишившись другопреемственной иерархии и совершения таинств, составлять собою церковь Христову не могли, и что ни одно из старообрядческих обществ не составляет неодоленной от врат адовых церкви. А Швецов и все старообрядцы блуждают во тьме неразумия, утверждая, что якобы церковь Божия может лишиться другопреемственной иерархии и совершения таинства священства, и однакоже оставаться церковию Божиею, чем явно оказывают неверие словесем Христа Спасителя, о которых сам Он засвидетельствовал: небо и земля прейдут, словеса же Моя не прейдут (Мк. зач. 62). Посему, жалки не единоверцы, а жалок сам он, Швецов, жалки и все глаголемые старообрядцы, оказывающие неверие неложным словесем Господним о неодоленности церкви Христовой и Богом уставленного в ней священства.

Швецов возражает, что „церковь Грекороссийская“ единоверцев „не сознает за чисто православных“ ибо „не допускает сынов Грекороссийской церкви иметь общение с единоверцами“. Это неправда, – и она обличается тем, что епископы и священники Грекороссийской церкви, как и вообще православные, не только не чуждаются Единоверия, но служат в единоверческих церквах вместе с единоверческими священниками, равно и сии последние служат в православных храмах вместе с православными. А собор православных епископов, бывший в Казани в 1885 г. объявил во всеобщее сведение, – что „Единоверие не представляет собою какого-либо особого, отличающегося от православия исповедания; православие и единоверие составляют одну церковь; в храмах православных и единоверческих призывается един Господь, исповедуется едина вера, совершается едино крещение, приносится едина умилостивительная бескровная жертва Христова, приемлется едино пречистое тело и кровь животворящая, – словом, и там и здесь одно и то же, и одинаково все то, что живит и питает человека“ (Деян. Казан. соб. 1885 года). А что касается до 11-го пункта правил митрополита Платона, коим полагается некоторое разграничение единоверцев с церковию, то он явился не потому, чтобы церковь признавала единоверцев не вполне согласными с нею в учении о вере, или в силе таинства, совершаемого православным и единоверческим священником, как это несправедливо утверждает Швецов, а потому, что сами первые просители Единоверия обнаруживали некоторое обособление: они просили, например, чтобы их „священников не требовать в Грекороссийскую церковь к соборным молениям, не принуждать единоверцев к допущению (к себе) на общие моления знаменующихся треми персты, брады бриющих и прочия имеющих несогласия с древними обыкновениями“ (пункт 5), „чтобы их единоверческие священники исповедь творили от их же священников, а не от священников церкви православной“ (п. 8), на что̀ указывает и сам Швецов. Митрополит Платон в этих просьбах уступил им, надеясь в будущем полнейшего соединения их с церковию, что̀ и выразил сими словами: „таковые (единоверцы) со временем Богом просветятся и ни в чем в неразньствующее с церковию приидут согласие“. Это чаяние митрополита Платона осуществилось: нынешние единоверцы, за исключением немногих, в общих молениях с православными участвуют, священники их, как сказано выше, в православной церкви служат и к себе на моление православных священников приглашают, отцами духовными имеют священников православных. Итак, желая полного просвещения первых единоверцев, митрополит Платон не отрицал того, что они содержат неповрежденное православие и что совершаемые их священниками таинства суть действительные таинства. Сам же он говорит о них: единоверцы „соединяются с церковию, истину ее и таинства и священство ее признают действительными“, и потому их „не называть более раскольниками, или старообрядцами, а называть их единоверцами; а в упорстве и в отторжении от церкви пребывающие да останутся при прежнем их наименовании раскольниками“; он желал только теснейшего общения тогдашних единоверцев с общеправославными пастырями даже и в обычаях. Притом, когда 11-м пунктом дозволялось православному в крайнем случае „приобщаться святых таин“ у священника единоверческого, то этим прямо свидетельствовалось, что единоверческий священник преподает именно святые тайны; напротив, ни в каком случае не было бы дозволено обращаться к нему за приобщением, если бы таинства, им совершаемые, церковь не считала действительными. И может ли православная церковь считать недействительными таинства, совершаемые священником, поставленным от православного епископа и находящимся в неразрывном с ним общении? Карфагенского собора 81 правило (а в Книге правил 91) повелевает епископу, от чужого предела инока поставльшему во игумена, не сообщаться с прочими епископами, но только в „своей ему церкви да служит и со своими людьми да приобщается“. Почему правило возбраняет сему епископу сослужение с прочими православными епископами, а служение в своей церкви и приобщение с своими людьми дозволяет? Если его служение, когда совершается „в своей ему церкви% не вредит силе таинства и для его паствы спасительно: то, без сомнения, не повредило бы силе таинства и при служении его с прочими епископами. Ясно, что собор уставил сие, не имея в виду различия в силе и действительности таинства, а только во исправление епископа. Подобным образом и 11-й пункт правил Единоверия, которым пользуется Швецов, извращая его, был установлен не потому, чтобы церковь полагала различие в силе таинства, совершаемого православным и единоверческим священником, как несправедливо утверждает Швецов, а по показанным нами выше соображениям. Теперь же, когда единоверцы пришли в более тесное общение с православным духовенством, Святейший Синод отменил и этот пункт правил Единоверия. Итак, Швецов неправильно сказал об единоверцах, якобы они церковию Грекороссийскою не считаются вполне православными и что якобы сами единоверцы церковь Грекороссийскую также „не считают вполне православною“.

Наконец, против единоверцев Швецов выставляет изречения святых отцов: Афанасия Великого, Игнатия Богоносца и Иоанна Златоустого, которые повелевают удаляться от злочестивых пастырей. Но единоверцы признают пастырей церкви Грекороссийской не злочестивыми, а православными; да и сам Швецов в другом своем сочинении свидетельствует, что церковь Грекороссийская, а следовательно и пастыри ея, в догматах веры погрешности не имеет (зри Ответы на 8 вопр. о. Филарета). Значит и приведенные Швецовым изречения святых отец относиться к единоверцам не могут. Притом же помянутые им отцы, повелевая уклоняться „от лжесловесных проповедателей“, не допускают, чтобы церковь могла остаться и существовать без епископства; напротив, они признавали, что без епископства невозможно быть и самому христианству. „Как соделался бы ты христианином без епископа?“ – писал св. Афанасий епископу Драконтию (Твор. св. Афанасия, ч. 1). „Елицы Христовы суть, сии со епископом суть“, говорил св. Игнатий Богоносец, – „елицы же уклоняются от него и общение любят с проклятыми“ сии с ними посекутся: не бо земледелие Христово суть, но семя вражие“. „Не может церковь без епископа быти“, утверждает святый Златоуст. „Если бы апостольство (а место Апостолов занимают епископы) прекратилось, то все домостроительство расстроилось бы и разрушилось“ (Беседы Злат. на разн. места свящ. писания). А Швецов, как будто беспоповец (каковым и был), изречения помянутых святых отцов приводит к тому, что якобы по уклонении от злочестивых епископов можно остаться и существовать и без епископства. Очевидно, он противится учению указанных им святых отец.

В заключение, Швецов старается обличить единоверцев в „двоедушном веровании в законность пастырей церкви Грекороссийской ибо-де они „хотя и подчиняются им, но сполна не доверяют“, то есть не употребляют тех обычаев и обрядов, которые употребляются пастырями Грекороссийской церкви. Но и древлероссийская церковь времен первых пяти патриархов содержала некоторые чины и обряды, отличные от содержимых Греческою и Киевскою церквами. Так Московская церковь при патриархе Иосифе повелевала знаменоваться двуперстно, а Греческая и Киевская триперстно (см. Мал. Катихиз., издан. при патр. Иосифе и Правосл. испов. Петра Могилы, издан. в Киеве в 1645 г.). Однако, несмотря на сие, Российская церковь с Греческою состояла в общении. Значит, по понятию Швецова, должно обвинить и древлероссийскую церковь в двоедушном веровании относительно истинности церкви Восточной и ее пастырей. Но о древлероссийской церкви Швецов этого не скажет. А когда древлероссийская церковь в этом не виновна, то не виновны и единоверцы: ибо они представляют собою последователей первых пяти патриархов московских. Сии патриархи держались тех же обрядов, которые соблюдают ныне единоверцы, но с Восточною церковию, содержавшею иные обряды, не разделялись и признавали Восточную церковь всецело православною, принимали от нее рукоположение: точно так и единоверцы, соблюдая наследованные от предков обрядовые обычаи, не разделяются с церковию Грекороссийскою, содержащею иные обряды, но признают ее всецело православною и принимают от нее рукоположение. Итак, у единоверцев нет двоедушного верования в церковь православную и ее пастырей, как не было такового у церкви древлероссийской в отношении к церкви Греческой. Напротив, сам Швецов держится явно противоречивого учения о церкви Грекороссийской. В одной из своих книг он пишет, что старообрядцы, „самое священство заимствовали от новообрядства“, что отсюда, от новообрядства, „благодать апостольского преемства“ в обществе поповцев истекла и „течет не малым руслом, а полной рекой, напояя жаждущих вечной жизни“ (Истин. старообр. иерар. стр. 107); и это же самое благодатное священство в разбираемой нами книге именует „непотребным, солию обуялою и попираемою человеки“, требует удаляться от него, как „опустошенного мерзостию“. Там же, в „Истинности“, он признает Греческую церковь имеющею целое море благодати, от которого источник оной, чрез обращение митрополита Амвросия, возник и в обществе поповцев; а здесь, в разбираемой нами книге, и Греческую церковь, наравне с Российскою, признает „спустошенною мерзостию запустения“. Итак совет, который предлагает он единоверцам, приличнее обратить к самому Швецову: „да подаст же ему Господь надлежащую теплоту веры, исправиться, возревновать и за благо время о своем двоедушии покаяться“, присоединившись к церкви Грекороссийской, по собственному его убеждению, имеющей целое море благодати.

Сего исправления и обращения усердный желатель, Швецову, прежде бывший сотрудник его по защищению раскола, а ныне, милостию Божиею, сын православной церкви.

* * *

1

Итак в основу своего сочинения Швецов полагает работу Верховского, открыто заявляя таким образом, что этот печальной памяти единоверческий священник, равно как и единоверцы его партии, к сожалению существующие доселе, хотя и в малом количестве, в своих суждениях о православной церкви вполне согласны с раскольниками, и что Верховский своими сочинениями подкреплял раскол. Мы всегда говорили, что литературная и церковно-общественная деятельность Верховского была направлена именно к подкреплению раскола, чем вызывали крайнее неудовольствие на нас его поклонников и покровителей. Но пусть они поверят, по крайней мере, Швецову, который на указаниях Верховского основывает свое сочинение против церкви и тем свидетельствует именно, как полезны для раскола его (Верховского) сочинения. Ред.

2

Вот здесь-то Верховский и допустил явную фальшь в своем заключении из исторических данных. Раскол не был плодом акта 13 мая 1667 г., напротив самый этот акт был плодом уже подвившего раскола, был вызван необходимостью произнести над расколом суд и принять меры к его обузданию. Несомненные исторические документы показывают, что раскол начался вскоре после первых церковных распоряжений патриарха Никона, в 1652 или 1653 году, и в течение пятнадцати лет достиг такой дерзости и такого распространения, по свидетельству самого царя Алексея Михаиловича, что явилась настоятельная надобность для суждения о нем составить собор, которым и произнесено определение 13 мая 1667 г. После этого говорить, что „акт 13 мая является древом, а раскол плодом этого древа“, значит говорить очевидную неправду, – значит утверждал такую нелепость, что дерево принесло плод за несколько лет до своего существования... Ред.

3

Верховский выражался осторожнее Швецова, – говорил о проклятиях „на держание и держателей двуперстия“ и других особенностей обрядовой практики; а Швецов искажает и мысль и выражение своего авторитетного руководителя, – говорит о клятвах на самые „древле-церковные предания“, что́ и сам Верховский признавал нелепостью. Ред.

4

Мы уже показали несправедливость и несообразность сделанного Верховским заключения, что будто клятвы собора (акт) 1667 г. произвели раскол: следовательно так же несправедлив и вывод, сделанный из него Швецовым, – вывод сам по себе представляющий грубейшую несообразность. Ред.

5

Как ни прискорбно нам печатать это замечание, но в уважение его справедливости мы не могли исключить его из статьи нашего почтенного сотрудника. Ред.

6

Филарет, архиеп. Черниговский, обладавший несомненною ученостию, отличался однако же поспешностию и опрометчивостию своих исторических показаний, и особенно выводов из них; а между тем замечания и возражения против таких ошибок, по живости своего характера, принимал весьма неравнодушно. Такого рода ошибками очень страдает его статья о перстосложении. Раздражительные письма его к А. В. Горскому в защиту этой статьи против замечаний м. Филарета, – письма, на которые ссылается г. Швецов, – служат именно подтверждением сказанного нами об этом ученом, и напечатаны не к чести его. Письмам этим и самой статье о перстосложении Шведов усвояет значение потому, что „Филарет Черниговский – знаменитый литератор и богослов“; но в таком случае он должен усвоит гораздо больше значения возражениям против этой статьи гораздо более «знаменитого литератора и богослова», Филарета, митрополита Московского, с которым относительно основательности и глубины суждений, даже в исторической области, Филарет Черниговский не может идти и в сравнение. Вообще ссылка Швецова на статью и письма Филарета Черниговского совсем неудачна. Любопытно, что не своим умом он и дошел до того, чтобы сделать эту ссылку: он последовал только примеру г. Каптерева, на статью которого в „Православном Обозрении“ именно и ссылается. Так-то, при каждом удобном и неудобном случае, наши раскольники пользуются услугами гг. Каптеревых!... Ред.

7

Швецов не без намерения, конечно, пропустил и здесь и в следующем пункте слова патриарха Макария: „но преданию восточные церкве, еже держа с начала веры даже до днесь“. В этом указании на общее и постоянное, от начала веры, предание содержится именно основание произнесенного патриархом строгого суда над отвергающими такое предание церкви, и сам Швецов должно быть чувствовал силу этого основания, когда признал нужным прибегнуть к своему обычному лукавству, т. е. пропустить указанные слова патриарха Макария. Ред.

8

Г-н Швецов мог бы привести эти слова, не ссылаясь на газету «Русь», которая, полагаем, и в глазах раскольников не может иметь особого авторитета; ему следовало сослаться на подлинное сочинение, откуда они заимствованы, т. е. на известную „Историю“ раскольника Саввы Романова о бунте Никиты Пустосвята, что и для его читателей раскольников было бы гораздо убедительнее. Верно ли передает Савва Романов слова патриарха Иоакима – это еще вопрос; но положим – верно. Что же в них содержится? В них содержится весьма важное свидетельство патриарха, что раскольников предавали казням совсем не за „крест и молитву“, т. е. не за употребление именуемых старых обрядов (как утверждают обыкновенно раскольники и утверждает сам Швецов), а за то, что они злословили церковь, назвали ее „еретическою“. Швецов, очевидно, усвояет особенную силу и важность слову: жжем. Но ужели он полагает, что патриарх, архиереи и вообще духовные лица сами поджигали костры? Ясно, что выражение патриарха Иоакима надобно понимать так: мы предаем хулителей церкви, называющих ее (как называет и Швецов) „еретическою“, градскому суду, который, по силе действующего Уложения, изданного царем Алексеем Михаиловичем по благословению патриарха Иосифа, присуждает их к наказанию, именно положенному в сем Уложении за хулы на церковь, т. е. сожжению. Таким образом г. Швецов совсем некстати привел в подтверждение своей клеветы на церковь слова патриарха Иоакима, которые со всею справедливостию можно обратить на самого г. Швецова и подобных ему оболгателей православной церкви. Ред.

9

Итак раскольники, и сам велемудрый Онисим Швецов, все еще продолжают ссылаться на эти нелепые слова некоего сочинителя в предисловии к Кожанчиковскому изданию „Трех челобитных“, и даже повторяют доселе нелепую, но видно очень понравившуюся им фразу: „рубил головы по плечи“! Кстати заметить: рассматриваемое сочинение Швецова, не в пример прочим его сочинениям, отличается грамотностию, – даже знаки препинания, сокращения, цитаты сделаны правильно. Все показывает, что по сочинению этому прошла рука кого-то учившегося в школах (у раскольников есть такие „литераторы“, из отставных газетчиков, которые составляют для них записки и целые сочинения). Так вот хоть бы этот „литератор“ поставил в этой фразе запятую, где следует, – объяснил бы Швецову, что надобно написать: „рубило головы“ и поставить запятую, потом продолжать: „по плечи зарывало“, и проч. Или г. Швецов находит особенную свирепость в том, что головы рубились „по плечи“? Он полагает, должно быть, что его первоапостол, протопоп Аввакум, был бы гораздо милосердее, если бы получил действительно власть „пластать“ никониан, чего так желал он, – стал бы „рубить головы“ не „по плечи“, а наприм. по уши? Забавны вы, г. Швецов! Но дело не в забавности Швецовых, а в грубом их кощунстве: для них ничего не стоит вслед за словами Христа Спасителя, Апостолов, святых отцов, привести слова „литераторов“ известного направления шестидесятых годов! Нагилисты и безбожники, занятые одною мыслию, как бы уничтожить в России церковь и государство, потому искавшие дружбы и с расколом, предлагавшие своп услуги Кожанчикову (книгопродавцу недоброй памяти) для составления предисловий к его изданиям книжек о расколе, на которые был тогда спрос, – вот кто, г-н Швецов, ваши друзья и авторитеты, вот на чьи писания вы ссылаетесь! И это общество, действительно сродное вам... Ред.

10

Будучи справщиком только с 1675 г. Медведев не мог быть свидетелем того, как производилось исправление книг при патриархе Никоне и в междупатриаршество: поэтому и приводимое далее свидетельство его об этом исправлении не представляет такой важности, какую ему приписывают, особенно же когда взять во внимание его враждебные отношения к церковному правительству, осуждавшему его лжеучение о времени пресуществления даров. Ред.

11

Неправду говорит Медведев, будто исправленные книги „с древними греческими и славянскими несогласны“. Неправду его можно было бы обличить сличением исправленных книг с этими древними, что, разумеется, совершенно неуместно здесь; достаточно сказать, что неправду Медведева обличают сами одобрившие исправление патриархи в известной статье, напечатанной при Служебнике 1667 г., и сочинивший эту статью, ближайший участник исправления книжного, Епифаний Славеницкий, которые именно свидетельствуют, что исправление совершалось „ово по лучшим греческим переводом, ово по доброхвальным своим и греческие церкве обычаем“, а не по „новопечатным греческим у немцев“. Любопытно, что Медведев говорит о немцах, а не о латынах (раскольники же именно утверждали, что книги греческие печатаются „в латынских градех“): латыны, у которых Медведев заимствовал учение о времени пресуществления святых даров, были любезны ему; поэтому он и говорит о немцах, люторах...Ред.

12

Да сличал ли Швецов когда-нибудь новопечатные книги с „древлеписьменными славянскими“? Даже видал ли когда-нибудь эти „древне-письменные книги“? Ведь Швецов не Ксенос. Ксенос проводил многие часы в библиотеках, изучая древле-письменные книги, и мог бы говорить о несогласии с ними новопечатных книг, однако никогда не говорил; Швецов же только разъезжает по России проповедывать свои еретичества, а изучением древностей в библиотеках никогда не занимался и не занимается. Как же он может судить о том, согласны, или не согласны новоисправленные книги с древнеписьменными? Удивительна его дерзость... Ред.

13

Вот, наконец, дерзость, превосходящая всякую меру! Называть православных архипастырей „лжеепископами и лжеучителями“, говорить о православной Грекороссийской церкви, что она „неистовствует нисколько не меньше тех, иже о Христе глаголаху, яко Вельзевула имать“, способен только неистовствующий Швецов. При действии утвержденного патриархом Иосифом Уложения, он несомненно был бы предан сожжению за такие неистовые хулы на церковь; а теперь может свободно изрыгать их. Однако подумал бы он, что объявляя, будто Грекороссийская церковь неистовствует столько же, как говорившие о Христе, яко Вельзевула имать, он произносит страшный приговор и над самим собой и над всем своим австрийском священством, которое произошло от лица, принадлежавшего к этой самой, якобы неистовствующей, Греческой церкви. Злоба против церкви совсем ослепила еретика-Швецова. Ред.

14

Г. Швецов привел целую грамоту м. Питирима; но откуда он заимствовал этот документ? Это следовало указат. А когда подобные Швецову писатели, известные своею недобросовестностью, приводят документы без указаний, где они находятся, откуда заимствованы, читатель имеет полное право не верить им, усомниться в подлинности документа. Говоря это, мы впрочем не думаем отвергать подлинность Питиримовой грамоты, которая, как объяснено в „разборе“ , нисколько не подтверждает несправедливого Швецовского извета на православную церковь. Ред.

15

Старообрядцев особенно смущает слово „чудовищным“. Но надобно заметить, что преосв. Никифор писал сочинение по-латыни, а на славяно-русский язык оно переложено уже переводчиком, и, надобно полагать, что самим автором было употреблено латинское слово, равносильное русскому слову „странный“, „чудный“, „дикий для слуха“, которое переводчик передал словом „чудовищный“. Для природного грека, каков был Никифор, действительно слово Исус, вместо употребляемого греками и понятного для них Иисус, звучит странно, дико. Таким образом ясно, что в выражении „чудовищный“ ничего страшного не содержится. Ред.

16

После лживых Поморских Ответов беспоповца Денисова и других „со стороны старообрядцев написанных книг“, для Швецова, очевидно вовсе не имеют значения и как бы не существуют сочинения православных писателей, неопровержимо доказывающие, что в древности у нас писали и произносили Иисус, что так произносилось и самое начертание ИС. Взглянул бы Швецов по крайней мере в Выписки Озерского (последнего издания), где приведено такое множество свидетельств древности о имени Иисус! Вспомнил бы хоть о своем „Окружном послании“! Ред.

17

Вот как рассуждает православный канонист, чтущий Богом поставленную царскую власть; а Швецов, и сам повидимому считающий его авторитетом, не только не подражает ему, но, как и свойственно злому раскольнику, предписание православного царя о принесении присяги признает делом противным Евангелию. Как мы видели, он имел дерзость прямо сослаться при этом на „Судеб. Уст. Александра Второго!“ Так-то почитают верховную власть эти Швецовы, выдающие себя за верноподданнейших из россиян! Ред.

18

„Имя церкви часто усвояется таким вещам“!.. Что за нелепая фраза и какую нелепую мысль она прикрывает! – Только Швецов, умствующий по своему произволу, способен к таким мыслям и выражениям. Ред.

19

И это пустословие, эта жалкая диалектическая уловка могут возбуждать только удивление к легкомыслию Швецова. Ред.

20

Знакомство г-на Швецова с переводными иностранными книгами, конечно, делает честь его любознательности; но когда подумаешь, что современный раскольник сопоставляет свидетельство из Маргарита со свидетельством нового иностранного писателя, – католического, или лютеранского, – и даже отдает ему предпочтение пред свидетельством из Маргарита, то невольно приходишь в изумление пред нынешним старообрядчеством и его писателями. Как мало и оно и они походят на прежнее старообрядчество и на прежних старообрядческих писателей! И здесь является „прогресс“! – Раскольническое невежество и двуличие ищут поддержки у Фарраров, Тьерри и проч.! К отцам церкви г-да Швецовы теперь относятся уже свысока и с пренебрежением... Мы полагаем, что чрез это г. Швецов вносит новый разврат в среду раскола. Ред.

21

Следующая за сим пространная, в несколько страниц, выписка из книги профессора Павлова, сделана совсем не кстати, так как в ней подтверждается только правильное воззрение церкви на совершенное несвященным лицом крещение. Ред.

22

Любопытно, что слова Вальсамона приведены у проф. Павлова в подлиннике, по-гречески; а Шведов привел их в переводе. Ред.

23

Здесь Швецов пропускает примечание, приведенное у проф. Павлова, содержащее между прочим ссылку на собор 1667 г., подтвердивший признание крещения младенцев, по нужде совершенного бабкой. Ред..

24

Следующее за сим в книге проф. Павлова составляет „примечание“. Ред.

25

Здесь кончается выписка из книги проф. Павлова. Ред.

26

Вот в какую подробную и хитрую критику пускается г. Швецов, чтобы доказать неподлинность напечатанного в старой, дониконовской книге, но не угодного ему свидетельства. А очевидной неподлинности и лживости наприм. столь угодного ему Феодоритова слова, или Евфросинова жития сей тонкий критик доселе не хочет приметить. Ред.

27

„В основание своего отношения к старообрядческой иерархии“ православная церковь полагает основные правила вселенских соборов, а не изречение Толкового Апостола, на подробную критику которого г. Швецов напрасно, поэтому, положил столько времени и труда. Ред.

28

Под именем бывшего насилия св. Афанасий разумеет бывшее угнетение православных от ариан. Ред.

29

Под именем нечестия здесь разумеется арианство; под именем падших разумеются те, которые сами уклонились в общение с арианами; а под именем предстателей нечестии те, которые, совратясь в арианство, и других привлекали к оному. Ред.

30

В этом пункте, относительно принятия в Единоверие незаписных раскольников, Святейшим Синодом, как известно, в недавнее время сделано изменение. Ред.

31

Строгого исполнения этого пункта в настоящее время не требуется. Ред.


Источник: Разбор швецовских «показаний» что якобы православная грекороссийская церковь «погрешила противу святого Евангелия» / [Соч.] Е. Антонова. - Москва: Тип. Э. Лисснера и Ю. Романа, 1893. - [4], 246 с.

Комментарии для сайта Cackle